Любовь на осколках измены

Глава 1

– Алло! – выдохнула я в трубку с облегчением. Уже думала, что так и не найду ее в объемной сумке. А звонить телефон начал, когда я расплачивалась на кассе.

– Алёна Игоревна, здравствуйте! Как хорошо, что вы, всё же, ответили. А то я уж грешным делом подумала, что вы меня избегаете…

– Что? Нет, конечно, Ирина Васильевна. Даже не думала…

– Ну думали или нет, а набираю я вас уже в четвертый раз, – не самым вежливым образом перебила меня директрисса гимназии, где учился мой сын.

– Простите, – пробормотала я.

Я на самом деле не слышала звонков телефона, толкаясь в супермаркете и забивая тележку продуктами. В настоящий момент, например, я кое-как, с огромным трудом вывозила ее на улицу, чтобы перегрузить продукты в машину. И надо было Ирине Васильевне позвонить именно сейчас. Кстати, что за срочность?

– Алёна Игоревна, сегодня последний день для внесения платы за обучение вашего сына в нашей гимназии…

Чёрт! Как же я могла забыть? Ведь всегда стараюсь платить заранее, не дожидаясь дедлайна.

– Ирина Васильевна, извините. Замоталась и забыла про оплату. Сегодня же перечислю необходимую сумму.

– Уж будьте добры…

Отчетливо представила себе, как недовольно поджимает губы директрисса. Так она делала всегда, когда что-то считала личным оскорблением. А судя по ее тону, мою забывчивость она посчитала именно такой.

Сегодня был день, когда я глобально закупалась продуктами. Чуть ли не на месяц, не считая скоропортящихся. Денег потратила много, и на карточке их осталось недостаточно для погашения задолженности за учебу сына.

Телефон мужа был отключен, как поняла сразу же, набрав его номер. Но до его офиса было гораздо ближе, чем до дома. Потому и решила наведаться за деньгами к нему.

К моему удивлению приемная пустовала. Где же бродит Вероника – секретарша? И это в разгар рабочего дня. А если и Стаса не окажется на месте, то так и придется мне ехать домой, а потом в банк, чтобы перевести деньги. Не у свекрови же их просить. Ей мне придется дать полный расклад по расходам, выслушать лекцию, как живу я на широкую ногу, не заботясь о том, с каким трудом ее сын зарабатывает деньги… В общем, меньше всего мне хотелось заговаривать о финансах с Ларисой Денисовной. И уж точно я не обращусь за помощью к ее Лёлику – сожителю и Альфонсу по совместительству. Тьфу! Кличка-то какая дурацкая – Лёлик!

Еще не открыв дверь в кабинет мужа, я расслышала какие-то звуки – ритмичные удары. В голове зародились определенные ассоциации, но сообразить я не успела. А когда увидела голую задницу своего мужа, то и вовсе потеряла дар речи. Он стоял спиной к двери и методично вбивался в хозяйку ног в красный туфлях на высокой шпильке. И даже не потрудился запереть дверь! И теперь я поняла, чем занята Вероника, ведь туфли эти принадлежали именно ей, и я не раз ее в них видела.

Перед глазами все плыло. Ноги буквально подкашивались, и мне пришлось вцепиться в дверной косяк. От ужаса и отвращения я не то что сказать ничего не могла, я боялась бухнуться в обморок.

Мой приход не остался незамеченным. Да и к этому я точно не стремилась. Вероника выглянула из-за плеча Стаса, взвизгнула и оттолкнула его от себя.

На нее я даже не могла смотреть. Лишь краем глаза видела, как застегивает она на своей пышной груди блузку, как опускает узкую юбку…

Я смотрела на мужа. Он же с невозмутимым видом застегивал ширинку. Если его и смутил мой внезапный приход, то виду он не подал. И у меня с ужасом шевелились волосы на голове по мере осознания, что Стасу ни капли не стыдно, что он не испытывает даже капли угрызений совести…

– Не могла позвонить? – процедил он сквозь зубы.

Мимо меня в этот момент прошмыгнула Вероника. Но на нее я продолжала не обращать внимания.

– Я звонила, но телефон у тебя отключен…

Свой голос не узнала – глухой и безэмоциональный.

– Разрядился, наверное, – пожал муж плечами, занимая место за своим столом. – Чего пришла?

– Я… Сегодня нужно заплатить за учебу Глеба.

– Так заплати, – пригвоздил меня Стас взглядом.

– У меня на карте не осталось денег. Все потратила в магазине. А до дома ехать далеко…

– А раньше ты чем думала? – достал Стас телефон. – Сколько нужно?

Я назвала сумму. Голос свой по-прежнему слышала словно через толстый слой ваты. И губы как будто онемели.

В сумке звякнул телефон, сообщая, что баланс на моей карте пополнен.

– Ты что-то еще хотела? – спросил муж, когда я продолжала какое-то время стоять в дверном проеме.

– Н-нет, – с трудом получилось ответить, а потом и развернуться.

Опомнилась немного я уже на улице. Как спустилась, не помнила. И в голове моей продолжало гудеть.

Ему даже не стыдно!

Что это? Цинизм в наивысшем проявлении? Предательство? Пренебрежение?

Муж изменил мне, сделав это чуть ли не нарочито. И это точно был не первый раз, как и не последний. Я и раньше догадывалась, но мне хотелось думать, что накручиваю себя. Теперь же я осознала, что все мои догадки – всего лишь редкие цветочки на клумбе, усыпанной ягодами измен моего мужа.

– Вам плохо? – раздался рядом участливый голос.

Только тут сообразила, что стою на крыльце, вцепившись в перила что есть силы. А рядом участливо заглядывает мне в лицо какой-то мужчина.

– Все в порядке, спасибо, – выдавила из себя улыбку, с трудом сдерживая слёзы.

Потом, когда отошла от офисного здания и села в машину, я очень старалась разрыдаться, дать слезам свободу. Но проливаться они отказывались, а в горле рос ком. И с каждым глотком воздуха дышать становилось всё тяжелее.

Когда в легких не осталось воздуха, а меня обуял панический ужас, вот тогда и прорвало плотину – слезы из меня хлынули нешуточным потоком. И как бы я хотела, чтобы с ними вылились все те чувства, что испытала недавно. Стыд, унижение, отчаяние, страх, неуверенность… Этого не случилось. От слез распухло лицо, а глаза превратились в две щелочки. К тому же, я с трудом остановила икоту. Мне было плохо. Так плохо, как не было никогда.

Переведя на счет лицея необходимую сумму, я медленно отъехала от парковки. И направлялась я домой.

Глава 2

В груди пусто и холодно. В голове только одна мысль. Стас изменил. Изменил пошло, отвратительно, грязно. Как и положено бизнесмену – со своей секретаршей. Это уже традиция – босс и подчиненная.

Боль стучала в висках, отдавалась в затылке.

Чудо, что доехала до дома, не попав в аварию. Пару раз мне зло сигналили сзади. Но меня это не волновало. Что делать, что делать? – звенело в голове.

Машинально вынула пакеты с продуктами из багажника. Так же машинально вошла в подъезд. Консьержка поздоровалась и с интересом посмотрела на меня.

С трудом смогла попасть ключом в замочную скважину. Руки дрожали. То ли от тяжести пакетов, то ли от возмущения и злости на Стаса. Оставила продукты в прихожей и вошла в ванную. Увидела свое отражение в зеркале и ужаснулась. Опухшее лицо, красные веки.

Умывалась холодной водой долго. Но это не принесло облегчения.

Прошла в зал и без сил упала на диван. Часы в кабинете Стаса пробили три. Скоро должен прийти из гимназии Глеб. Начала судорожно набирать его номер.

– Мама, я немного задержусь, – радостно выпалил сын. – У нас подготовка к вечеру.

– Хорошо, – перевела я дух. – И потом поезжай к бабушке. Я или отец тебя заберем.

– Почему к бабушке? – недовольно спросил сын. – Что мне там делать?

– Просто езжай к ней. Потом поговорим.

– Что-то случилось?

– Нет, ничего особенного, – постаралась я придать голосу беззаботности. Не надо сыну быть свидетелем скандала. А он неизбежен.

Как же мне сейчас не хватало моих родителей. Таких понимающих, заботливых, чутких.

Они погибли в автокатастрофе девять лет назад. Трагическая случайность унесла две дорогих мне жизни.

Слезы снова рекой потекли из глаз. Мир рушился на глазах, погребая под своими обломками меня и мои иллюзии. Ведь я догадывалась, что Стас изменяет мне. Уже года полтора как он стал раздражительным, недовольным, колючим. Я упорно закрывала на это глаза, списывала на то, что он много работает и устает. Делала все, чтобы дома Стаса окружали любовь и уют. Только это, как оказалось, ему не надо.

От Стаса последнее время пахло дорогими духами. На его рубашке я как-то заметила следы от помады. Он всегда находил простое объяснение и каждый раз насмешливо добавлял, что у меня паранойя.

И вот все встало на свои места. Простить я не могу. И не хочу. Снова перед глазами возникло лицо Стаса. В его глазах я видела только досаду. И ни капли сожаления.

Развод. Ужасное, пугающее слово. Как объяснить, что происходит, сыну? Глеб вступил в переходный возраст.

И где нам с сыном жить? Тут я не хочу оставаться ни дня. А идти мне некуда. Деньги от квартиры родителей я отдала Стасу. Верила ему безраздельно, хотела внести свой вклад в нашу семью. Внесла и осталась на бобах…

Мысли метались в голове как загнанные кони. Стас давно охладел ко мне. Близость была нечастой. И какой-то обыденной. Он словно отбывал повинность.

Последнее время Стас вообще отдалился, ссылаясь на усталость на работе.

А я, люблю ли я его? После увиденного не знаю. Мир перевернулся, все встало с ног на голову. Единственное, что я понимала – прошлое ушло навсегда. И любви между нами больше нет. Я не могу любить Стаса как раньше. Я не хочу быть рядом с ним. Ни при каких условиях.

Сегодня Стас вернулся с работы вовремя. Давно такого не было. Он приходил ближе к одиннадцати, порой вообще за полночь. И каждый раз недовольно морщился, когда я пыталась узнать, как у него дела на работе.

От щелчка входного замка я вздрогнула как от выстрела. Слышала, как он моет руки в ванной. Потом прошел в спальню, переоделся.

– Чего сидишь? Давай ужинать. Нечего обижаться. Ты сама во всем виновата.

– Я?

– Не я же, – хмыкнула Стас. – Где Глеб?

– Отправила его к твоей маме. Не надо ему знать, что произошло.

– Хоть иногда можешь соображать. Чего сидишь как в гостях? Я устал и голодный, – от нарочитой грубости Стаса мне стало еще больнее.

– Стас, ты издеваешься? – поднялась я с дивана. – Ты ничего не хочешь мне сказать?

– Ты сама все видела. И если не полная дура, то поняла – как женщина ты меня давно не устраиваешь. Я терпел тебя рядом с собой только ради сына. Так что, хватит изображать оскорбленную жену. Иди на кухню и займись выполнением своих обязанностей.

– Стас, я ничего не буду делать для тебя. Завтра же я подаю на развод.

– Отлично. Можешь проваливать хоть сейчас. Только два вопроса. Где ты жить будешь? И на что? Ты же ни хрена работать не умеешь.

Он не спросил про сына. И сердце у меня похолодело и остановилось. Он не отдаст мне Глеба.

– Стас, так нельзя, – попыталась возразить я. – Я продала родительскую квартиру и отдала деньги тебе. Верни мне их.

– С какой стати? Это где-то зафиксировано? Нет. Так чего ты от меня хочешь? Можешь обращаться в суд. Не думал, если честно, что ты такая расчетливая. Денег тебе хочется? Не получишь. Может, еще и сына попытаешься забрать?

– Ему будет лучше со мной.

– С такой клушей, как ты? Что ты можешь ему дать? Ты даже за учебу сегодня заплатить не могла.

Это была правда. И возразить мне было нечего.

– Молчишь? Правильно. Короче, так. Или ты остаешься моей женой, выполняешь свои обязанности и не лезешь в мои дела. Или выметайся отсюда. Обещаю, я превращу твою жизнь в ад. Ты станешь бомжихой. Глеба не увидишь. А он узнает, какая у него нерадивая мать. Я постараюсь объяснить ему это доходчиво. И вряд ли он примет твою сторону.

У меня подкосились ноги, и я схватилась за край стола. Все поплыло перед глазами. Голос Стаса раздавался откуда-то издалека. Монотонный, холодный. Я без сил опустилась на стул.

Глава 3

Стас ушёл. И громко хлопнул дверью. Всё время, пока он собирался, я сидела на кухне как истукан и смотрела в стену. В голове было пусто и холодно.

От хлопка я вздрогнула и поежилась. Обхватила себя руками, но стало только холоднее. Малейшее движение словно поднимало вокруг меня ветер – мой личный ветер, гуляющий в поле одиночества и замораживающий случайных путников. Сегодня на том поле оказалась я…

Не я первая, не я последняя, кого предал муж, – скажет кто-нибудь знающий. Но разве может стать легче от этой мысли? Какая разница, сколько женщин побывали или побывают на моем месте. Факт измены это не отменит.

Измена – слово-то какое. Ёмкое, бьющее наотмашь. Каких-то шесть букв, но вместе они вмещают в себя столько!..

Когда наша совместная жизнь со Стасом повернула не в ту сторону? Когда всё разладилось?.. Ведь мы любили друг друга. Очень! Я помню, как он ухаживал за мной, когда училась я на четвертом курсе. Он был на курс старше меня и занимался дипломом. Всё как-то быстро закрутилось у нас. Свидания, любовь, нежелание расставаться по вечерам.

Я помню почти все наши прогулки и то, каким тогда был Стас. Нежным, любящим, внимательным.

Мы поженились, когда я закончила четвертый курс, а он получил диплом и устроился на работу. У матери его были сбережения, и она купила нам квартиру, не пожелав, чтобы мы жили с ней под одной крышей. Да она и не скрывала, что не о такой жене мечтала для своего сына. По ее мнению Стас заслуживал лучшего. Но разве же нам было до этого дело?

Когда Стас встал на сторону матери и стал думать так же как она? И что такого сделала я, чтобы он так изменился? Слишком сильно любила его? Пожертвовала всем ради него и жизни с ним? Почти сразу я забеременела, а потом родился Глеб. Возможно, нашу семью нельзя было назвать идеальной, но так живут многие – жена занимается воспитанием ребенка и домом, а муж делает карьеру. С последним у Стаса сложилось все хорошо, карьеру он сделал быстро и сейчас твердо стоял на ногах. А я?.. После института я не работала ни дня. Мой диплом превратился в бесполезные корочки. А ведь в институте я была одной из лучших студенток, и многие преподаватели пророчили мне светлое будущее…

– Мам? А ты чего тут?..

Голос сына заставил меня вздрогнуть. Глеб стоял в дверном проеме и непонимающе смотрел на меня. А я и не слышала, как он пришел.

– Глеб? А ты почему не у… бабушки? – проговорила я, с трудом проглотив ком в горле.

– Потому что у его бабушки свои планы на вечер, – появилась за спиной сына высокая и как всегда статная Лариса Денисовна. – Мы с Лёликом идем в театр, и я лично пришла поинтересоваться, почему ты отправила ко мне Глебушку, даже не предупредив?

Мать Стаса жила в соседнем дворе. Когда-то она специально купила нам квартиру в новостройке, рядом с ее домом. «Хочу, чтобы мой сын жил рядом», – сказала она тогда. Мне же иногда казалось, что мы живем не рядом, а вместе, настолько частым гостем Лариса Денисовна была в нашем доме. Наверное, именно Лёлику я должна сказать спасибо, за то что мать Стаса стала реже к нам наведываться, когда в ее жизни появился мужчина.

– Извините, не подумала…

– А ты вообще редко это делаешь – думаешь, – протиснулась Лариса Денисовна мимо Глеба и вошла в кухню.

С облегчением заметила, как Глеб пошел в свою комнату со словами «Хочу есть, мам. Только переоденусь…» Не сомневалась, что одной гадостью в мой адрес мать Стаса не ограничится. И в любое другое время я бы не обратила на это внимание, как приучила уже себя делать, но не сегодня… Сегодня, сейчас, мои чувства обострились до такой степени, что походили на оголенный нерв.

Лариса Денисовна стояла посреди кухни, прямо в пальто и сапогах, и недовольно озиралась по сторонам.

– Ты не готовишь? А чем ты собираешься кормить мужа и сына? – посмотрела она на меня сверху-вниз.

А ведь она всегда так на меня смотрит, как будто общением со мной делает мне великое одолжения, будто даже этого я не достойна с ее стороны.

– Лариса Денисовна, вы не опоздаете в театр? – смело встретила я ее взгляд, тогда как раньше всегда старалась не смотреть ей в глаза. Делать это было всегда неприятно.

– Ты похами мне еще! – вспыхнула женщина и возмущенно засопела. – Лучше вспомни, что ты жена и мать… А Стасику я позвоню. Если тут его не кормят, то в доме матери он всегда найдет что-то вкусненькое. И Глебушка тоже…

Она пулей вылетела из кухни, а я как сидела, так и продолжила сидеть, понимая, что впервые слова свекрови даже не достигли цели, что голова моя занята совсем другим – более ужасным.

Я слышала, как ушла Лариса Денисовна. С трудом нашла в себе силы разогреть сыну вчерашнее рагу и накрыть стол.

– Мам, у тебя всё в порядке? – задал Глеб правомерный вопрос, когда я села напротив него.

А что же мне ему ответить? Что да, всё в моей жизни просто замечательно? Не смогу же, язык не повернется.

– Глеб, хочу спросить тебя… – я замолчала, пытаясь подобрать правильные слова.

– О чем, мам? – отвлекся от рагу сын. – Да что с тобой?! – уже с толикой раздражения повторил.

– Если нам с твоим… папой придется расстаться, с кем ты захочешь жить? – буквально выдавила я из себя. Но именно сейчас мне жизненно необходимо было выяснить этот вопрос.

– Что? Вы разводитесь?! – выкрикнул сын и бросил на стол вилку. Та подскочила и упала на пол. Как в замедленном кадре я всё это наблюдала, уже отчаянно сожалея, что завела разговор на эту тему. Но слово не воробей, как говорится… – Это ты так захотела? Вечно ты чем-то недовольна!

– Сынок…

– Мам, если тебе так хочется, разводись на здоровье, но я останусь с папой, поняла?!

Сын вскочил со стула и выбежал из кухни. Я даже ответить ничего не успела.

– Даже не поел… – пробормотала себе под нос, глядя в почти полную тарелку.

И тут из глаз полились слезы, которые я так долго ждала, а они отказывались появляться.

– Что же мне делать? – закрыла я лицо руками, стараясь заглушить рыдания.

Глава 4

Машинально убрала на кухне. Из комнаты Глеба неслась нарочито громкая музыка.

Идиотский не то рэп, не то что-то в этом духе. Он знает, что мне она не нравится. Но сына можно понять. Для него известие о разводе стало ударом. Надо было как-то подготовить его к этому. Но я не контролировала себя. И в душе надеялась, что он примет мою сторону.

Слезы текли и тепли по щекам, сердце щемило. На душе пустота. Что делать, как жить дальше? Я полностью завишу от мужа. Вышвырнет меня как собачонку на улицу. И что тогда? Он и правда может превратить меня в бомжиху.

Нет, нельзя было вываливать все свои проблемы на голову сына. Он еще ребенок. А я поставила его перед таким сложным выбором. Говорить с ним сейчас бесполезно. Он не станет слушать. В лучшем случае тоже хлопнет дверью и уйдет.

Руки машинально расставляли посуду, убирали продукты в холодильник. Вот и все. На кухне привычный порядок и чистота. То, что так любит Стас.

Потом сидела в зале. Музыка долбила по голове как дятел по дереву. Скажи я сыну хоть слово сейчас – взорвется как порох. И вдруг наступила тишина. Еще более оглушительная, чем рэп.

– Что случилось, мам? – в зал вошел сын с сумкой через плечо. Похоже, собрался гулять.

Взгляд колючий, встревоженный.

– Немного поссорились с папой, – попыталась соврать я. – Да, я сама виновата, ты прав.

– И из-за этого ты хочешь с ним развестись? – зло усмехнулся Глеб. – Да уж, нашла повод.

– Я не хочу. Но так может получиться. Твой папа может захотеть.

– Не думаю. Ты вечно из мухи делаешь слона. Вот и с бабушкой поссорилась на ровном месте.

Что можно на это ответить? Сын видит все по-другому. Не могу я ему сказать, чем занимался его папаша с секретаршей. Это будет травма на всю жизнь. Он вообще потеряет веру в людей. Можно, конечно, объяснить, что отец другую полюбил. Но это же ложь. Стас меня предал. От бессильной злости сжались кулаки.

Глеб молча вышел из зала. Хлопнула входная дверь. Спрашивать, куда он пошел бесполезно. Только еще больше замкнется в себе. Он уже и так не раз говорил, что я контролирую его во всем.

Я почти физически ощутила, как любовь уходит из моей души. И ее место занимает злость и ненависть. Неужели вот так просто? Любила мужа, теперь ненавижу. Не могу понять, как можно так цинично предать того, кто тебя любит.

Пусть я больше ему не интересна как женщина. Но можно же было поговорить со мной, развестись, а уж потом прыгать на секретаршу. Стас вел себя так, словно я не застукала его за изменой. Словно ничего особенного не произошло. Похоже, ему так проще. Не надо ничего объяснять, не надо подбирать слова. Мол, сама все видела. Если не дура, то поняла.

Мысли одна печальнее другой теснились в голове. Как жить дальше? Как объяснить Глебу, что я люблю его и не смогу без него? Он – моя кровиночка, мой сынок. Сынок, начинающий взрослеть. Как быстро бежит время. Еще недавно мы с ним гуляли за руку по парку. Он обещал защищать меня от всех разбойников и хулиганов. И вот он совсем взрослый. И уверен, что все проблемы в семье от меня, от моих придирок.

Как, как достучаться до него? Измена Стаса вызывала отвращение до тошноты, а непонимание Глеба ранило в самое сердце. И я понятия не имела, как мне правильно поступить, как сохранить доверие сына. Ведь последнее время я старалась показать ему, что у нас дружная любящая семья. Нет, лжи во благо не бывает. Может быть, если бы он видел, как ведет себя со мной его отец, он не оттолкнул бы меня сегодня? Но свекровь при Глебе наговорила мне гадостей. А она для него по-прежнему бабушка. А я злая мать.

Шли часы. Стас наверняка сегодня домой не вернется. Проведет бурную ночь со своей Вероникой. Странно, но это волновало меня мало.

А вот если Глеб не придет, где мне искать его? Он наверняка не ответит на мой звонок. Он стал такой упрямый. Настоящий подросток, для которого нет полутонов, есть только черное и белое. Есть добрый папа и истеричная мама, вечно всем недовольная. Неужели в его глазах я такая? Тревога за сына сжимала сердце.

Я подошла к окну. Совсем стемнело. Зажглись фонари, двор заполнился автомобилями.

Все-таки решила написать сыну СМС. «Пожалуйста, напиши, когда вернешься». Он ответил сразу. «Ок, когда вернусь, напишу». Вот так…

Время тянулось медленно, как улитка. В квартире звенящая тишина. Мне было холодно. Я завернулась в плед, но все равно продолжала мерзнуть. Это от нервов. Если так пойдет дальше, я и правда превращусь в истеричку. Но я не могла успокоиться. Слезы снова потекли по щекам. Скоро полночь. Глеба нет.

Звякнула СМС. «Я вернулся» и тут же щелкнул замок. У меня отлегло на душе. Слава Богу, Глеб дома.

Заглянул в зал:

– Что ты в темноте сидишь? – и зажег люстру. Свет больно ударил по глазам. – Мама, что у тебя с лицом? Ты что, плакала?

– Немного, – я опустила голову. – Так, расстроилась.

– Из-за папы?

– Из-за себя, – попыталась улыбнуться я. – Все уже хорошо.

– Что же у вас случилось? Это ведь не просто ссора, правда?

– Нет, нет, все уже нормально, – замотала я головой. – Все будет хорошо.

– А папа где?

– Он придет. Позже. Он тоже расстроен.

Глеб сел рядом со мной на диван.

– Мама, вы и правда разойдетесь? – испуганно спросил сын.

– Не знаю, – вздохнула я. – Все будет зависеть от твоего отца.

Мне идти некуда, так что придется терпеть. И если Стас захочет от меня избавиться, он сделает это. Мне надо выиграть время, решить, как жить без него, самостоятельно. Я так давно разучилась это делать…

Глава 5

Ночь прошла без сна. Стас домой так и не вернулся. На утро я чувствовала себя даже не разбитой, а больной. Когда забрезжил рассвет, и сил ворочаться в кровати не осталось, я вышла на кухню и принялась готовить завтрак. Да и скоро уже нужно было будить сына.

Вот вроде все как обычно. Поджариваю тосты, взбиваю яйца… Руки машинально выполняют привычную работу, в то время как душу разрывают кошки. И так там мерзко, что хочется всё разом прекратить. Перестать видеть, дышать, слышать… существовать. Но разве я могу? Разве ради себя я живу вот уже столько лет?

Взгляд упал на часы. Господи! За всеми мыслями я совсем забыла про сына. Его же уже пора будить, да и завтрак остывает.

– Глебушка, пора вставать, – потрясла я сына за плечо, даже не обратив внимание на бардак в его комнате. А ведь обычно это меня раздражало. И раньше я бы уже часть его вещей рассовала по своим местам. Но сегодня меня это не трогало.

– М-м-м, – промычал мой подросток, переворачиваясь на другой бок.

Конечно, он не выспался, ведь вернулся он вчера домой за полночь. И как он сегодня высидит все уроки?

– Глеб, опоздаешь. Жду тебя на кухне, – только и сказала я, выходя из комнаты сына.

Если не встанет сейчас, то на первый урок тоже опоздает. И раньше я бы это посчитала за маленькую катастрофу, но сегодня и это меня не волновало. Отупение не покидало голову, делая все мысли вязкими и равнодушными.

– Мам, ты почему раньше меня не разбудила? – влетел в кухню сын, уже полностью одетый и умытый.

– Забыла, – перевела я на него взгляд, не меняя позы.

Я сидела за столом, ну а сына дожидался омлет и тосты с ветчиной.

– Вот и ешь теперь сама свой завтрак! – зло фыркнул Глеб, выбегая из кухни.

– Деньги есть на столовую? – крикнула я ему вслед.

Ответом мне послужил хлопок дверью. В точности как вчера сделал его отец. Как же они похожи…

Взгляд упал на окно. Небо сегодня хмурилось сильнее обычного. Мне даже показалось, что пойдет снег. И это в конце октября. Замотал ли Глеб шею шарфом?..

Что-то надо делать. Заняться домашними делами, двигаться хоть как-то, пока не превратилась в ледяную статую. Может тогда и слабость пройдет.

Я заставила себя встать и заняться уборкой в квартире. Очень скоро поняла, что не правы те, кто утверждает, что занимая руки, мы освобождаем голову. Ни пылесосенье, ни мытье полов не избавило меня от грустных мыслей. Напротив, они стали еще более тягостными и беспросветными.

Днем позвонила Дина – подруга еще со времен института.

– Алёшка, привет! А ты дома?

– Дома.

– Вот как чувствовала… А я тут рядом. Заскочу? Обедом накормишь?

– Заскакивай…

Не то чтобы с Диной мы крепко дружили в последнее время. В институте да, были не разлей вода. Опять же, пока я не познакомилась со Стасом. Тогда Динка даже дулась на меня, ревновала… Ну а после института наши пути немного разошлись. Я была замужем, а Дина пару лет работала в другом городе. Так, созванивались изредка. Правда потом она вернулась и тоже вышла замуж. У нее родилась дочка. Но намного чаще видеться мы не стали и дружить домами, как говориться, тоже. Стас считал мужа Дины, Андрея, деревенщиной и воротил от него нос. А как по мне, так он нормальный мужик. Ну да, он электрик (причем, классный и востребованный), не большой руководитель. Но это же не делает его плохим человеком.

– Как же у тебя всегда чисто и спокойно дома! – прислонилась Дина к стене в коридоре в попытке отдышаться.

– Ты пешком, что ли, шла? – удивилась я.

– Именно. Я ж до ужаса боюсь лифтов, – кивнула подруга, расстегивая пальто.

– Ну ты даешь! Девятый же этаж… – приняла я у нее пальто и повесила на вешалку.

– Ничего, какая-никакая, а зарядка, – рассмеялась Дина. – А ты чего такая бледная? Заболела? – пригляделась ко мне внимательнее.

Я же почему-то подумала о дворе, где родилась и выросла. Небольшой, уютный, окруженный старенькими, но крепкими пятиэтажками. В одной из них была квартира моих родителей, которую уже давно продали. И в тех домах тоже не было лифтов. В такой же пятиэтажке, но в другом районе, на втором этаже жила и Дина.

– Устала, – ответила я. – Убиралась. Пойдем, кормить тебя буду…

Со вчерашнего дня оставался суп. Хватит и Глебу, когда придет из гимназии, и Дине. Тут я сообразила, что сама сегодня ничего не ела. И не хотелось… От мыслей о еде даже замутило.

За обедом Дина рассказывала о себе, о своей работе. О муже, о дочке. Всё у нее было хорошо, а дочурка подавала надежды в игре на фортепиано, которой обучалась вот уже три года.

– Ты же даже не видела, какой мы ремонт в квартире забабахали с Андрюхой. Может, придешь как-нибудь в гости? Например, в эти выходные?

– Даже не знаю… – чуть не сказала, что надо со Стасом посоветоваться, какие у него планы на выходные. Но у нас теперь не может быть с ним общих планов. – Может и приду, – выдавила я из себя улыбку.

– Алёш, у тебя точно всё хорошо? Какая-то ты сегодня странная.

Этим смешным именем меня называла только Дина. И раньше меня это не трогало, а сегодня вдруг откуда ни возьмись накатили отголоски прошлого – юного и беспечного.

На глаза снова запросились слезы. В который раз уже за сегодняшний день. Но снова я не дала им пролиться.

– Дин, как думаешь, у меня есть шанс устроиться на работу по специальности? – спросила я подругу, лишь бы уйти от щекотливой темы. Все равно, ничего рассказать ей не смогу, не так мы уже близки, как раньше.

Когда-то я выучилась на юриста, но ни дня не работала по специальности. Но сейчас я просто обязана что-то поменять в своей жизни. И первым делом мне нужно устроиться на работу. Только кто же меня возьмет юристом?

– Да ладно… – удивленно протянула Дина. – Ты ли это? Неужели ты решила покинуть это уютное гнездышко и заняться общественно-полезным трудом?

Сама Дина вполне успешно трудилась в довольно крупной юридической компании. За пять лет она дотрудилась до старшего юриста и работой своей была довольна.

– Дин, я серьезно.

– Да поняла уже. Надо подумать…

Что Дина и сделала – задумалась на пару минут.

– Слушай, то что у тебя нет опыта работы, конечно, очень плохо. Но с другой стороны ты на курсе была же лучшей… И кстати, у нас есть вакансия младшего юриста. Если хочешь, я могу спросить про тебя у начальника?

– Да! Спроси, пожалуйста, – впервые за сегодняшний день я хоть чем-то загорелась. Ну, загорелась – громко сказано, но в душе затеплилась надежда, что впереди меня ждет не только мрак.

Глава 6

– Алёш, может, не мое дело, но ты похоже, проревела всю ночь, – пытливо посмотрела на меня Дина. – Что случилось? И на работу решила устраиваться ни с того ни с сего…

– Нет, ничего серьезного, – натянула я на лицо вымученную улыбку. – Поссорились немного со Стасом. Да и у Глеба сложный возраст наступил. Своевольничает, никого не слушает… Да, немного расстроилась. Но в целом все отлично.

– Ты знаешь, я всегда поддержу тебя, обращайся, помогу чем смогу.

Болезненный ком снова подкатил к горлу и сжал его словно тисками. Я с трудом смогла сдержать навернувшиеся на глаза слезы. Отличная у меня подруга. Но чем в данной ситуации она может помочь?

– А Стас одобрит то, что ты пойдешь работать? – уточнила Дина.

– Я с ним пока не говорила об этом.

А ведь он будет в бешенстве. Он привык все контролировать. Вряд ли он разрешит мне работать. Но я не могу больше зависеть от него. И что делать?

– Мне кажется, он не одобрит твое решение.

– Дина, скажу тебе правду. Мне жизненно необходима работа. Не спрашивай, почему. У меня все сложно, – слезы все-таки потекли из глаз, и я разрыдалась.

– Что ты, что ты! – вскочила с места Дина и обняла меня за плечи. – Все будет хорошо, ты только не переживай.

– Стас может со мной развестись. И я тогда не знаю, как и на что мне жить. А Глеб сказал, что останется с отцом. Это просто кошмар какой-то.

Дина не стала спрашивать, почему мы можем развестись. Она всегда была деликатной и тактичной.

– Все образуется. Все будет хорошо. Вы же такая дружная семья. Я всегда вас в пример приводила своим знакомым. Все наладится.

Если бы… Да, мы были идеальной семьей. И я так думала. Но все оказалось иначе. Стас из заботливого и доброго превратился в вечно недовольного, сердитого, порой злого.

Может, в этом моя вина? Может, я не смогла сохранить наши чувства? Ведь почему-то он изменил мне. Чем эта Вероника лучше меня? Почему Стасу захотелось новых острых ощущений? Видимо, все-таки дело действительно во мне.

Вот и Глеб сказал, что я вечно всем недовольна. Никогда не думала, что произвожу такое впечатление. Но со стороны виднее.

Да, со свекровью я не слишком ладила. Но никогда не дерзила ей, не огрызалась. Молча терпела ее придирки. Только вчера первый раз смогла ответить на ее явное хамство.

За годы замужества я стала бесхребетной, терпеливой до неприличия. Старалась угодить Стасу, создать в доме тепло и уют. Оказалось, это никому не нужно. Даже Глебу.

Подростковый максимализм понять можно, но он так больно ранит. Глеб может отдалиться от меня. Я не хочу, чтобы он ссорился с отцом. Но если он выберет его, что останется мне, кроме пустоты и безысходности? Я так люблю их обоих.

Или любви к Стасу уже нет? Перед глазами снова и снова вставала отвратительная сцена.

И его безразличные слова. Словно он пил чай, а я так не вовремя появилась в его кабинете. Почему он так ведет себя, откуда в нем столько холода? Мы так любили друг друга…

Слезы текли и текли, и я не могла их унять. Дина молча гладила меня по плечам и тихо говорила слова утешения. И хотя я не слушала подругу, но была ей бесконечно благодарна за участие и поддержку.

Вытерла слезы салфеткой и сердито бросила ее на стол.

– Все, хватит. Этим горю не поможешь, – вздохнула я. – Ума не приложу, что делать. А главное, как объяснить Глебу что происходит. И что в этом нет моей вины.

Не могу же я сказать сыну, что его папаша блудливый кобель, у которого в любовницах его секретутка? А может и не одна она…

– Главное, не руби с плеча. Разбитое не склеишь.

– Да, тут не поспоришь, – если бы только Дина знала, как она права.

Моя семейная жизнь разлетелась на тысячу осколков. Острых как бритва, холодных как лед.

Дине удалось вселить в меня уверенность что все как-то наладится. На прощание она еще раз пообещала помочь мне с работой. Вот только как донести до Стаса, что я больше не хочу быть домохозяйкой? Надо найти какое-то решение… Но ничего путного я придумать не могла.

После ухода Дины я навела порядок в квартире, приготовила ужин и уже собиралась немного подремать. Все-таки бессонная ночь дала о себе знать. Голова была тяжелой, гудела и в висках болезненно стучало.

От звонка мобильника я вздрогнула как от удара током. Звонила классная руководительница Глеба. Я уже поняла – что-то случилось. Сердце бешено забилось, ладони противно похолодели.

– Алёна Игоревна, пожалуйста, приезжайте. Ваш Глеб устроил драку на перемене, – взволнованно сообщила Марина Николаевна.

– Господи! – только и смогла выдохнуть я. – Еду.

– Не переживайте, в принципе ничего страшного. Никто серьезно не пострадал. Разбитый нос у Филиппова, его отец уже приехал, у Глеба подбит глаз. Обычные разборки подростков. Но, как понимаете, надо с этим разобраться. Так что, не переживайте сильно.

– Отец Филиппова сильно разозлился? – только разборок с родителями мне не хватает.

– Нет, он все понимает. Очень разумный человек.

В отличие от его жены. Я пересекалась на родительских собраниях с мамой Игоря Филиппова. Ужасно шумная и говорливая особа, если сказать мягко. А на самом деле склочная баба.

Марина Николаевна успокоила меня. Она молодой, но очень опытный педагог. Дети ее обожают. Она мне тоже всегда нравилась. Это не надутая от сознания собственной важности категоричная и безапелляционная директриса гимназии Ирина Васильевна.

Я умылась, привела себя в порядок. Все равно видно, что плакала. Надела темные очки – выглядит глупо. Наложила макияж – стало ненамного лучше, но все же приличнее.

Через полчаса я уже входила в двери гимназии.

Глава 7

Марину Николаевну я нашла в ее кабинете. Но сначала перебросилась парой слов с Глебом, который топтался возле окна в рекреации. Заметила я и Филиппова – у другого окна. Следы побоев на лицах обоих были заметны – у сына под глазом уже налился солидный фингал и под вторым глазом тоже наметился.

– Глеб, может скажешь, почему ты подрался?

– Делать мне больше нечего, – фыркнул мой сын и бросил быстрый взгляд на одноклассника. Я же успела подметить предупреждение-угрозу в глазах Филиппова. – Это не твое дело?

– А почему ты грубишь? – вздохнула я. Сил не осталось, даже чтобы разозлиться на сына. – Что мне говорить Марине Николаевне?

– Что хочешь, то и говори, – пожал Глеб плечами и отвернулся к окну.

Больше я ему вопросов задавать не стала – смысл? Молча развернулась и отправилась в кабинет русского языка и литературы.

– Добрый день! – поприветствовала я отца Филиппова, который сидел за первой партой напротив учительского стола. Он лишь молча кивнул мне, а Марина Николаевна улыбнулась и проговорила:

– Присаживайтесь, Алёна Игоревна, мы вас уже заждались.

– Прошу прощения за задержку – в городе пробки, – неловко оправдалась я.

Я, действительно, сразу же после звонка классной руководительницы сына выехала в гимназию, но в этот час-пик времени на дорогу потратила вдвое больше, простаивая на каждом светофоре.

– В общем, конфликт, конечно, мы уладили, – положила Марина Николаевна руки на стол, сцепив в замок пальцы, – но драка произошла на перемене, на глазах у многих. И больше всего меня в ней поразила жестокость мальчиков, – печально закончила она, глядя на нас с отцом Филиппова по очереди. – Они так набрасывались друг на друга, с такой жестокостью, словно хотели… убить…

– Обычная драка, – пожал плечами Максим Геннадьевич – отец Филиппова. Его имя я узнала только что, когда Марина Николаевна представила нас друг другу. До этого я видела его однажды, пару лет назад, когда они с женой вместе приходили на родительское собрание. – Пацаны, чего вы хотите? Я в школе тоже дрался, – усмехнулся он.

Еще тогда, когда видела его впервые, я удивилась, насколько они разные с женой. Максим Геннадьевич спокойный, вдумчивый, неразговорчивый. Жена же у него… мягко говоря, склочная. На том собрании она умудрилась рассориться со всеми родителями, утверждая, что занавески на окнах лучше, чем жалюзи, на которые мы как раз собирали деньги, что они создадут в классе домашнюю атмосферу, в отличие от офисного налета с жалюзи. Спор вышел глупый и беспочвенный, потому что все остальные родители были за жалюзи. Ну и замолчала мать Филиппова, только когда муж ей что-то строго сказал.

– Знаете, я уже давно заметила, что Дима и Глеб конфликтуют. А ведь раньше они дружили, были не разлей вода… Между ними явно что-то произошло, и хотелось бы знать, что…

Я слушала Марину Николаевну, но думала о своем. Вот она сказала, что мой сын раньше дружил с Димой Филипповым. А ведь я об этом даже не знала. Да, у Глеба довольно скрытный характер – он не любит делиться со мной чем-то личным, мы вообще редко разговариваем с ним по душам. Но сын ли в этом виноват? Или, все же, я? Только сейчас я начинала осознавать, что уделяю Глебу непозволительно мало внимания. Своей главной заботой я всегда считала, чтобы сын был накормлен и хорошо одет. Следила, чтобы не пропускал он школу, чтобы вежливо разговаривал, не ругался матом… Но когда я последний раз интересовалась его делами, помимо учебы? Господи! Как же мне стыдно!..

– Не удивлюсь, если тут замешана женщина, – с усмешкой отозвался Максим Геннадьевич. – Ну то есть, девочка, – тут же поправился он. Но сказал он это с таким видом, мол, во всех бедах виноваты женщины. Отчего-то стало очень неприятно – ведь он, действительно, так думал, считал. Возможно, точно так же рассуждает и Стас, наказывая меня за что-то изменой. – Вы ничего такого не замечали?

Марина Николаевна задумалась…

– А ведь вы правы, – с интересом посмотрела она на отца Филиппова. – Им обоим нравится Лена Завьялова. Но… у нее своя компания. Вместе я их никогда не видела, хоть и замечала, что мальчики оказывают ей знаки внимания.

– Что и следовало доказать, – кивнул Максим Геннадьевич.

– Но все равно… так драться из-за девочки… – с сомнением протянула Марина Николаевна.

– Еще и не так дерутся… – хмыкнул отец Филиппова. – Раньше вон убивали друг друга на дуэлях…

И снова этот тон и соответствующее выражения лица, как будто именно женщины – вселенское зло. Что-то он мне нравится всё меньше и меньше.

– Хорошо, этот вопрос я попытаюсь выяснить. А вас очень прошу поговорить с мальчиками серьезно. Просто… Ирина Васильевна в курсе и предупредила меня, что подобного терпеть не будет, что если драка повторится, то она будет ставить вопрос об исключении ваших детей из гимназии. Извините, что говорю вам всё это…

– Поговорю, – встал отец Филиппова из-за стола. – Я могу быть свободен? – посмотрел он на часы, явно куда-то опаздывая, судя по досаде, проступившей на его лице.

– Да, конечно, – кивнула Марина Николаевна, и мужчина покинул кабинет. – Алёна Игоревна, не могли бы вы задержаться ненадолго?

– Мой сын натворил что-то еще? – испугалась я.

– Нет-нет, просто… его учеба в этом году началась не очень хорошо. За короткое время он успел нахватать плохих оценок, почти по всем предметам. А ведь прошлый год он закончил без троек. И Глеб стал прогуливать уроки…

– Да? Я не знала.

А что я знала? Уже октябрь заканчивается, а я даже не задумывалась об успеваемости сына. И не спросила у него об этом ни разу. Снова мне стало стыдно и тоскливо.

– Вы поговорите с ним об этом, пожалуйста.

– Обязательно поговорю, – решительно пообещала я.

С Мариной Николаевной мы простились на оптимистичной ноте. Глеб дожидался меня в рекреации. Филипповых уже не было.

– Поехали домой, – только и сказала я.

В машине я вдруг поняла, что меньше всего мне хочется возвращаться домой, что ничего хорошего меня там не ждет. А еще и с Глебом предстоит серьезный разговор, который не хотелось заводить прямо сейчас, но и откладывать в долгий ящик тоже нельзя. Как ни крути, а сделать это придется сегодня вечером.

Ну и мне предстояла встреча с мужем. Дома он не ночевал, но почему-то я не сомневалась, что сегодня вечером он вернется. И как мы с ним встретимся, я понятия не имела.

Не успели мы с Глебом вернуться домой, как позвонила Дина.

– Алёш, подъезжай завтра к девяти в наш офис – я договорилась с директором о встрече. Только, постарайся не опоздать – больше всего он ценит в людях пунктуальность.

– Дин, буду ко времени! Спасибо тебе огромное! – обрадовалась я.

Звонок подруги был первым, что подарило мне положительные эмоции за сегодня.

Глава 8

Чужой холодный дом. Он стал для меня таким неожиданно. Глеб молча разделся и прошел к себе.

– Сейчас покормлю! – крикнула я ему.

– Не хочу, – пробурчал сын. – Потом.

Я тоже не хотела есть, но налила себе чай и сделала бутерброд. Все-таки надо подкрепиться.

Услышала, как открывается дверной замок и напряглась. Вернулся Стас. Он долго был в ванной. Потом прошел в спальню. Наконец, появился на кухне.

– Успокоилась? – первое, что сказал он мне.

Что можно на это ответить? Я промолчала.

– Так и будем в молчанку играть? – недовольно усмехнулся Стас.

– Что ты хочешь от меня услышать? – искренне удивилась я. Я что, должна сказать, что рада его возвращению? Или что ничего особенного не произошло?

– Ничего не хочу, – безнадежно махнул он рукой. Мол, что с тобой разговаривать. – Ужин где?

– Не приготовила, – растерялась я. – Не успела.

Я почувствовала вину за неприготовленный ужин. И не могла отделаться от нее. А ведь после случившегося я ничего не обязана делать для Стаса.

Неужели он думает, что я как раньше буду готовить для него, убирать, стирать и гладить его вещи?

– И чем же ты занималась? – иронично посмотрел он на меня.

– Была в школе, – я не могла избавиться от чувства вины. – Глеб подрался, меня вызвала его классная руководительница.

– Разумеется, у него переходный возраст. Это нормально. А ты просто треплешь ему нервы. В доме бардак, еды нет. И после этого ты удивляешься, почему я нашел себе другую?

Вот так плавно Стас перешел к интересующей его теме.

– Стас, нам надо поговорить. Но не сейчас. Не надо выяснять отношения при Глебе. Он и так расстроен. У него проблемы с учебой и одноклассниками. Ты прав, у него сложный возраст… – договорить мне муж не дал.

– Хорошее решение проблемы, – усмехнулся Стас. – Отложим все проблемы на потом и сделаем вид, что их нет. Ты всегда пряталась от малейших неприятностей. Ты смотришь на мир через розовые очки и думаешь, что все так делают. Хоть бы раз попробовала мыслить здраво. Ты избаловала Глеба, вынесла мозг мне, и что теперь хочешь от меня?

Чтобы все было как раньше? А кто довел все до абсурда?

Я молчала. Не знала, что сказать. Всегда виновата я.

– Глеб! – позвал сына Стас. – Иди сюда!

Сын не ответил, и Глеб пошел к нему. Через минуту оба вернулись на кухню.

– Что у тебя за проблемы в школе? – поинтересовался Стас.

– Все уже нормально, – посмотрел в сторону Глеб. – Что, мама пожаловалась?

– Да, – беззастенчиво перевернул все с ног на голову Стас. – Почему подрались?

– Просто поспорили. И все. Уже помирились, – пробурчал сын, кинув исподлобья на меня колючий взгляд.

– У Глеба все хорошо, а у тебя повод ничего не делать? Забежала в школу и поэтому в доме нет еды? – мрачно посмотрел на меня Стас. – Создала проблему на ровном месте.

Ладно, я пришел уставший, голодный. Тебе на меня плевать. Ты же обижена. Но ребенок почему должен голодать?

– Я не голодаю, – удивленно посмотрел на отца Глеб. – Я не хочу есть.

Стас не слышал его.

– Он испортит себе желудок. Мало того, что ты всем мозги выносишь, так еще и ребенком не занимаешься. Неужели так сложно взять себя в руки и ответственно относиться к своим обязанностям?

Я поняла, к чему он ведет. Я – плохая мать. И не смогу в одиночку воспитать Глеба. Даже если буду получать алименты.

– Пап, я правда есть не хочу. А захочу – бутерброд сделаю. Все норм, – Глеб не понимал, что происходит.

– Вот, полюбуйся на свою мамашу. Разобиженная, безответственная, ленивая. Не работает и за домом не следит. И потом удивляется, что наш брак трещит по швам.

– Стас, давай поговорим об этом потом, – попросила я. Мне не хотелось, чтобы Глеб участвовал в наших разборках. Ни к чему ему знать подробности.

– Почему же потом? – Стас насмешливо посмотрел на меня. – Сейчас самое время объяснить сыну, почему я нашел себе другую женщину.

– Что? – выдохнул Глеб. – Так вы правда раздоитесь?

– Я терпел долго, но у твой матери отвратительный характер. Постоянно всем недовольна, закатывает истерики, устраивает сцены на пустом месте.

Я не верила своим ушам. Как можно так цинично лгать сыну? Как можно кидать мне в лицо эту ужасную ложь?

– Папа, я не понимаю, – губы Глебы дрогнули. – Ты хочешь жениться на другой?

– У твоего отца есть любовница, – не выдержала я. Не стоило этого говорить Глебу, но я не сдержалась. Не смогла.

– Правда? – Глеб перевел испуганный взгляд на отца.

– Как грубо сказано, – вздохнул Стас. – Твоя мама не умеет владеть собой. И не умеет сдерживать свои эмоции. Да, у меня есть другая женщина. Которая меня понимает и любит по-настоящему. Без истерик и надрыва.

Меньше всего мне хотелось разговаривать на эту тему со Стасом при сыне. Но я повелась на провокацию мужа. И сказала то, чего не должна была говорить.

– Вы… вы… – Глеб задыхался от возмущения и обиды. – Вы думаете только о себе! Зачем было жениться, чтобы потом развестись? Ты же всегда говорила, что у нас дружная семья, – зло посмотрел сын на меня. – Ты врала. Всегда врала. Знала, что это не так. Так зачем было прикидываться? Вы оба… вы… Ненавижу вас! – Глеб выскочил из кухни и хлопнул дверью.

– Зачем ты это сделал? – слезы потекли по щекам.

– Это ты сделала, не я, – холодно ответил муж. – Глеб прав – ты врала ему. А дети этого не любят. У нас давно нет идеальной семьи. Только ты этого видеть не желала. Так чего ты теперь от меня хочешь? Наш брак развалился. Прими это как должное. И прекрати уже реветь! Это реально бесит!

Глава 9

А чего ты от меня хочешь? – чуть не крикнула я вслед Стасу, благо, он раньше успел выскочить из кухни, хлопнув дверью.

Что же мне делать? – это вопрос зародился следом. Наверное, уже в сотый раз за сегодняшний день. И сколько бы я ни задавала его себе, ответа не находила.

Я не могу уйти из дома, потому что в таком случае потеряю не только мужа, но и сына. Теперь я понимала отчетливо, что Глеб останется с отцом, хоть и не встает на его сторону открыто.

И я не могу остаться, иначе рискую потерять себя. Не достаточно меня еще унизили? И сколько я еще смогу вытерпеть подобного к себе отношения?

Не дождется Стас, чтобы я вела себя как раньше! Никаких ужинов я ЕМУ больше готовить не собираюсь. Никаких глаженных рубашек, брюк… Больше ничего, что можно хоть с натяжной отнести к заботе о муже. Формально я перестала считать себя его женой, как только застукала с секретаршей. Но! Какое-то время точно я вынуждена существовать под одной с ним крышей. Ради Глеба.

И в чем я теперь не сомневалась, так это в том, то начать нужно с себя. Я обязана устроиться на работу как можно скорее. Ну а остальные проблемы буду решать поступательно.

На этой почти оптимистичной ноте я и отправилась в ванную. Мне необходимо было смыть с себя весь негатив, а накопилось его немало.

Горячая вода помогла, как это случалось всегда. Стоя под упругими струями, я мысленно приговаривала, что вместе с водой с меня стекает и всё остальное. Грубость и пренебрежение Стаса. Нежелание сына понять меня. Униженность, которую испытывала… Отныне я не должна подпускать к себе все эти эмоции, иначе они меня сломят.

– Опа! – раздался совсем рядом мужской голос, и я распахнула глаза, смахивая с лица воду. – Да ты… красотка!..

На меня совершенно голую бесстыже глазел Лёлик – сожитель матери Стаса. Он стоял в дверях ванной и пялился, пока я не сообразила схватить со змеевика полотенце и прикрыться.

– Совсем обалдел?! Пошел вон! – заорала я на этого взрослого дебила.

Накаченный, с лица красавец, а в голове пустота. Альфонс, одним словом, хоть ему уже и лет, кажется, сорок три. Но матери-то Стаса без малого шестьдесят уже. Что может прельщать зрелую женщину в таком мужчине?

– А ты разве не специально оставила дверь открытой?

– Ты тупой? Я сказала, закрой дверь с той стороны!

– Лёлик, ты где?..

Её только не хватало. Рядом с этим глазеющим появилась свекровь. Как только она увидела меня, так сразу же ее лицо вытянулось и побледнело. Я даже испугалась, что она сейчас грохнется в обморок.

– А… что тут происходит? – лепетала она, глядя то на меня, то на Лёлика.

Мое терпение лопнуло. Я вылезла из ванной, грубо втолкнула Лёлика в коридор, что тот аж чуть не упал, и захлопнула перед их носами дверь, не забыв на этот раз про щеколду. Ну не было у меня привычки запираться в ванной. Шло это из прошлой, счастливой жизни. И ни разу, ни у кого даже мысли не возникло войти ко мне без стука.

Омовение я закончила очень быстро, а вот покидать относительно спокойное убежище долго не решалась. Но сделать это пришлось. И естественно, меня ждали разборки.

– Твоя жена еще и шлюха! – такими словами встретила меня свекровь в гостиной.

Обращалась она к Стасу, который смотрел телевизор. Лёлик же с невозмутимым видом листал какой-то журнал, сидя в кресле.

– Мама, не передергивай, – раздраженно бросил Стас, ни на кого не глядя.

– Нет ты послушай, сын, – заговорила свекровь громче. – Она же специально не заперла дверь ванной…

– А вы? – перебила ее я. – Что вы с этим… – мазнула я взглядом по Лёлику, – делаете тут?

– А мы, милочка, пришли к вам искупаться, – надменно вздернула Лариса Денисовна подбородок. – У нас отключили горячую воду. Не в тазах же нам мыться. Но если бы я знала, что тут такое творится…

– Тут ничего не творится, – и во второй раз я не дала ей договорить. Не только слушать, но и смотреть на нее сейчас было неприятно. Только такая женщина могла вырастить такого сына. – И в следующий раз я настоятельно вам советую дожидаться горячей воды у себя дома.

– Стас! Ты это слышал?! – взвизгнула свекровь. – И ты ей позволяешь хамить мне?

– Мам, ты бы лучше со своим Лёликом разобралась, – усмехнулся муж. Похоже, его ситуация забавляла. – Кажется, твои прелести его уже не прельщают.

Боже! Прозвучало это так гнусно, что я не смогла и дальше находиться с ними в одной комнате. Слава богу, ничего из этого не слышал Глеб. Догадывалась, что сын опять сидит в своей комнате в наушниках. Но на этот раз я даже радовалась этому.

Не говоря больше ни слова, я удалилась в спальню. Я и раньше не считала свою свекровь ангелом, но сейчас окончательно поняла, что поведение ее не поддается никакой логике, что всё и всегда она делает вопреки чему-то или кому-то. А ее сын… да он ни капельки не уважает свою мать. Чего же мне ждать от него?

Я слышала, как еще какое-то время возмущалась Лариса Денисовна. Голоса Стаса почти не слышала. Лёлик, по всей видимости, тоже молчал в тряпочку. Но к словам свекрови я не прислушивалась – мне было совершенно все равно, что она там говорит. Понятно, что ничего хорошего, если речь идет обо мне. Но она и раньше так себя вела, только я старательно закрывала на это глаза. Больше я так поступать не буду.

Как же меня измучили все эти мысли, что целый день ходили в голове по кругу. Одни и те же вопросы, самокопание, попытки постигнуть истину. Надоело! До самого утра я больше решила ни о чем не думать. Завтра в девять я должна быть у Дины в офисе. Возможно, уже завтра моя жизнь изменится. Только вот беда, в перемены к лучшему я не верила. Ну не верила и всё тут.

Глава 10

– Мама, это правда? – влетел в спальню сын и замер передо мной.

– Что? – не поняла я.

– Что ты на Лёлика запала? – его глаза смотрели пытливо и с испугом.

– Нет, конечно, – невольно рассмеялась я. – Что за глупости? Ты услышал, что говорит твоя бабушка?

– Она на тебя сильно ругается.

– Знаю, – отмахнулась я. Что взять с влюбленной женщины в возрасте? – Это ерунда.

Глупости.

Мне хотелось рассказать Глебу все, что я думаю о его бабушке и о его отце. Но не могла.

Это только испортит и без того наши натянутые отношения. Он не поймет и не поверит.

Подростки недоверчивы…

– Вы разводитесь? – в который раз спросил Глеб.

– Не знаю, – в который раз ответила ему. – Правда, не знаю. Все сложно. Но мы с твоим папой постараемся найти правильное решение, – говорят, ложь бывает во благо. Вот и я зачем-то продолжала выгораживать мужа в глазах Глеба. Впрочем, если бы я попыталась рассказать сыну все, как есть, стало бы только хуже.

– Почему бабушка такая? – Глеб сел на край кровати.

– Какая такая? Почему у нее молодой друг? Ты об этом?

– Не друг, а любовник. Ты никогда не говоришь, как есть на самом деле, – насупился Глеб.

– Я не знаю об их отношениях, – снова соврала я. – Не хочу обижать твою бабушку грубыми словами.

– Любовник – нормальное слово. Так зачем ей Лёлик?

– Глеб, честно, не знаю, – прижала я руку к груди. – Наверное, у них общие интересы…

Ага, много у них общего!

– Да ладно! – усмехнулся сын. – Сказал бы я какой у нее интерес, но ты ругаться будешь.

Это что, маразм у нее начался?

– Я не психиатр, – вдруг улыбнулась в ответ. – Глеб, пожалуйста, не говори таких вещей. И так все в семье сложно…

– Значит, маразм, – понимающе кивнул Глеб. – Я так и понял. Ну ладно, когда она платья обтягивающие надевала и короткие, как девчонка. И красилась сильно. Хотела помоложе казаться. Смешно, конечно, но не страшно. А Лёлик это ненормально. Я у нее когда был, она его обнимает, даже целует. Противно… И мне велела называть ее не бабушка, а Лора.

Так ее этот придурок зовет.

– Глеб, я тебя очень прошу, не обсуждай это не с бабушкой, не с отцом. Пожалуйста.

– Да понял я. Поэтому и пришел к тебе. А если вы разведетесь… – Глеб замялся, – у отца что за женщина?

Вопрос больно резанул по сердцу. Подростки такие жестокие. Глеб даже не понял, как ранил меня этими словами.

– Это у него спрашивай, – в горле встал ком.

– Я просто не знаю, как мне быть. С тобой остаться или с ним? – вдруг выдал Глеб. – Ты все время недовольная. А отец… Ему вроде как все равно, что происходит. Хорошо вроде как, не достает меня. А если у них ребенок родиться? Я ему не нужен буду? И отдаст он меня бабушке. А ей я буду мешать. У нее Лёлик. И где мне жить?

Про ребенка я вообще не думала. А ведь такое может случиться. Но и Глеб навертел страстей. Хотя в чем-то он прав. Отцу уже не до него. Бабушке тем более. А я с сыном не могу найти общий язык. Не получается, как ни стараюсь.

– Что бы я ни сказала, ты меня слушать не станешь, – посмотрела я в глаза Глеба. – Ты мне не веришь. Не знаю, почему, но не веришь.

– Просто ты всегда говоришь… занудно. Я и без тебя это знаю. А ты повторяешь снова и снова.

Может, так оно и есть. Со стороны виднее. Сложно достучаться до подростка.

– У вас в гимназии есть хороший психолог. Поговори с ним, – посоветовала я.

– Это бабушке надо к нему, – презрительно хмыкнул Глеб. – Я – нормальный.

– Психолог – не психиатр. Психолог помогает разобраться в ситуации, понять, что делать, как поступить правильно.

– Ты хочешь, чтобы я с тобой остался? – в лоб спросил Глеб.

– Конечно. Я же люблю тебя больше всех на свете, – едва сдержала слезы, навернувшиеся на глаза. – Но решать тебе.

– Я тебя тоже люблю. Только все так запутанно. Почему все не может быть, как раньше?

Когда я маленький был, мы все вместе в лес ездили. И на рыбалку. Помнишь?

– Конечно, помню, – вымученно улыбнулась в ответ. – Это было здорово.

– Так почему вы разводитесь? Почему у папы любовница? Из-за тебя?

– Может, я что-то не так делала, – призналась я. Может, и правда, дело во мне. – Но я всегда очень старалась, чтобы у нас все было хорошо. Не сумела… – снова чувство вины захлестнуло меня.

В развале семьи прежде всего виновата женщина. Не смогла удержать любовь, не смогла сохранить огонь страсти, стала скучной в постели… Так говорят… Но правда ли это?

– Вот видишь! – Глеб поднялся на ноги. – Ты всегда себя винишь. Я виновата, я не смогла…

А отец никогда так не скажет. Он все делает правильно. А ты – мямля! Поэтому все и развалилось. Не можешь ему сказать, что думаешь. Делаешь вид, что все хорошо. А все плохо!

– Глеб, если я буду ругаться, ничего не изменится, – попыталась возразить я сыну.

– Раньше надо было ругаться. А не улыбаться вроде как все хорошо, когда бабушка тебе гадости говорила. Я же это видел. Всегда видел. А ты гордишься тем, что никогда не огрызаешься. И что в этом хорошего? Это и правда из-за тебя все.

– Я не толкала твоего отца на измену! – не выдержала я.

– Да он просто сбежал от тебя! Потому что ты изображаешь то, чего нет. Тебе плохо – ты улыбаешься. Надо ругаться – ты молчишь. И всем вокруг говоришь, что у нас отличная семья. Зачем ты это делаешь?

Хороший вопрос, на который я не знаю ответа.

– Глеб, ты прав. Но я не умею по-другому. Не умела. Я изменюсь.

– Да поздно уже, – махнул рукой сын. – Раньше надо было меняться. Поэтому я не хочу с тобой оставаться. Опять будешь всем врать, что все хорошо. А все плохо! Очень плохо.

Глеб не выбежал из комнаты, не хлопнул дверью. Он вышел, тихо закрыв за собой дверь.

Сын взрослел на глазах. А я понятия не имела, как мне вести себя с ним. И как жить дальше.

Глава 11

Последние события настолько меня вымотали, что уснула я, как только коснулась головой подушки. Постелила себе на диване в гостиной – делить супружеское ложе со Стасом не планировала больше никогда.

Будильник завела на половину седьмого. Хотелось как следует привести себя в порядок, ведь предстояло мне первое в жизни собеседование с потенциальным работодателем. Ну, я очень надеялась получить сегодня работу. Даже мысли, что может не выгореть, не допускала. Ведь не зря же говорят, что наши мысли материальны.

Дина работала в центре города, и на дорогу, как я прикинула, уйдет не меньше получаса. Пятница, пробки, час пик… Но завтрак я приготовить успела, как и разбудить Глеба. А вот в гимназию сына пускай отвозит Стас. С ним я с утра даже не пересеклась, к моей вящей радости. Когда выходила из дома, муж только пробудился. А выйти я решила заранее, как и прибыть в офис. Очень не любила опаздывать, да и помнила слова Дины о пунктуальности ее начальника.

На дорогу потратила больше запланированного времени. Как назло, пробки были повсеместно, словно в эту пятницу на работу решили выехать все! Но я не опоздала и к месту прибыла на пятнадцать минут раньше назначенного времени.

Офисная высотка меня впечатлила. Нет, я, конечно, не впервые находилась в деловой части города, но так близко еще не была. И меня брала оторопь, когда входила в просторный холл первого этажа и называла охраннику свою фамилию и юридическую компанию, в которую и пришла устраиваться на работу.

Компания «Фемида» занимала весь десятый этаж. Поднявшись туда на лифте, я вызвонила Дину.

– Директора еще нет. Молодец, что пришла пораньше. Посидишь в приемной, соберешься с мыслями, – подбодрила меня Дина и сама лично проводила в приемную.

К тому моменту я уже была ни жива ни мертва от волнения. А затея с трудоустройством казалась мне все более дикой. Ну кто меня возьмет без опыта?

– Всё! Не дрефь и веди себя уверенно, – шепнула мне Дина, прежде чем убежать к себе.

– Кофе хотите? – предложила мне секретарь – девушка, которая и поведением, и внешностью сразу же расположила к себе. Было в ней что-то простое и приятное глазу. И она не вписывалась в тот образ секретарши, который сформировался в моей голове. С модельной Викторией ее точно не сравнишь, хоть девушка и была очень симпатичной.

– Нет, спасибо! – улыбнулась я ей, понимая, что от кофе меня может и стошнить, до такой степени волновалась.

– Да вы не волнуйтесь так, – правильно поняла меня девушка. – Директор у нас хоть и строгий, но справедливый.

– Спасибо! – подарила я ей еще одну хоть и вымученную, но благодарную улыбку.

Что такое пунктуальность в наивысшем проявлении я поняла, когда без двух минут девять дверь в приемную широко распахнулась, и на пороге появился мужчина в строгом сером костюме. Ну а следом у меня земля ушла из-под ног, в буквальном почти смысле. В мужчине я узнала отца Филиппова – Максима Геннадьевича собственной персоной. Он меня пока еще не заметил.

– Алина, доброе утро! – бодро поприветствовал он секретаря. – Что у меня из срочного на сегодня?

– На девять у вас назначено собеседование по вопросу трудоустройства, – отрапортовала Алина. – И соискательница вас уже дожидается, – с улыбкой посмотрела она на меня.

И тут вот уже меня заметили, сбежать, что и зародилось во мне самым первым, не получилось.

– Вы? – неподдельно удивился Максим Геннадьевич. Но больше ничего не добавил. – Через минуту можете зайти, – кивнул на дверь своего кабинета. – Алин, сделай мне кофейку, пожалуйста.

Все произошло так быстро, что ничего странного в коротком обращении ко мне начальника Алина не заметила. Она проворно налила из кофемашины в маленькую чашечку ароматный напиток, поставила ее на блюдце и на поднос и кивнула мне:

– Пойдемте?..

У меня даже остались силы открыть ей дверь в кабинет директора. Еще бы ноги так не дрожали, и по телу не разливалась противная слабость.

Алина поставила чашку на журнальный столик, возле которого в кресле и сидел Филиппов, и удалилась. Я же не знала куда деть себя в этом просторном и модно обставленном кабинете, пока Максим Геннадьевич не кивнул мне на соседнее кресло.

– Присаживайтесь…

Я послушалась, да и топтаться под его пристальным взглядом не осталось сил.

– Слушаю вас, – посмотрел он на меня своими непроницаемыми темно-карими глазами.

– Я… Дина должна была сказать вам…

– Она и сказала, – перебил меня Филиппов, – но сейчас я хочу услышать вас.

Мне стало совсем дурно. А что я-то могу ему сказать? И все же, я откашлялась и довольно смело проговорила.

– От подруги я узнала, что у вас вакантна должность младшего юриста. А у меня… юридическое образование…

Вышла небольшая заминка, и моя уверенность сразу же улетучилась. Снова стало тошно от самой себя. Сижу тут, мямлю…

– Можно взглянуть на ваши документы, рекомендации? – откинулся Максим Геннадьевич на спинку кресла и отхлебнул из чашечки.

Я достала из сумки тощую папку с паспортом и дипломом.

Сначала Филиппов полистал мой паспорт, а потом повертел в руках диплом, как и заглянул в него.

– Это всё, Алёна Игоревна? – посмотрел на меня.

– Да, Максим Геннадьевич, это все мои документы.

Ну где твое достоинство, Алёна?! Которое ты пообещала самой себе вернуть. Вчера же только решила больше не быть рохлей и сдулась буквально при первом же испытании.

– Вы закончили институт… четырнадцать лет назад, – снова заглянул мне в диплом. – А где работали после этого?

– Нигде. На пятом курсе я вышла замуж, а потом у меня родился сын… Глеб, – зачем-то добавила я, снова чувствуя себя жалкой и уговаривая хотя бы внешне стараться казаться самодостаточной и гордой.

– И вы думаете, что ваш красный диплом послужит достаточным основанием взять вас на работу в нашу компанию? – взлетели брови Филиппова.

– Я думала…

– Не послужит, – перебил он меня, сделав это довольно грубо. Мужлан какой-то. – Мне нужны опытные сотрудники, способные выигрывать судебные процессы. Вы же даже в теории юриспруденции уже не сведущи, я уж молчу о новых веяниях.

– Не вам об этом судить, – сердито поджала я губы.

– Мне, потому что устраиваться на работу вы заявились именно ко мне, – усмехнулся Филиппов.

Он говорил так уверенно, понятия не имея, как обстоит дело. А я ведь все эти годы следила за самыми шумными процессами, изучала их в деталях по мере возможности. И специальной литературы в моем доме было много, которую я всю и не раз прочитала от корки до корки. Он же меня с такой легкостью заклеймил дилетантством. Но в одном он был прав – в роли просительницы тут была я. А еще мне просто необходима была работа.

– Возможно… у вас есть какая-то другая работа для меня, не по специальности? – выдавила я из себя.

Максим Геннадьевич окинул меня долгим и внимательным взглядом, а потом встал и приблизился к своему столу. Набрав короткий номер, он бросил в трубку:

– Клара Мансуровна, есть ли у нас какие-то вакансии, помимо младшего юриста?

Выслушав ответ, произнес:

– К вам сейчас подойдет… женщина, которой очень нужна работа, – бросил он на меня быстрый взгляд. – Обрисуйте ей ситуацию.

На этом он меня отправил в отдел кадров. Мне же почему-то казалось, что послал он меня куда подальше из своего кабинета.

Глава 12

Клара Мансуровна оказалась довольно крупной дамой лет пятидесяти. С короткими волосами цвета вороньего крыла, с пронзительными черными глазами и яркими губами.

Типичная восточная женщина. Серьги-пусеты с крупными бриллиантами. На руке широкое обручальное кольцо и рядом еще одно тоже с бриллиантами. Похоже, она принципиально не придерживается дресс-кода и одевается по принципу «дорого-богато». Значит, ей это позволено.

Кадровичка окинула меня проницательным взглядом.

– Позвольте ваши документы, – протянула она руку с длинными алыми нарощенными ногтями. Странно, но это не портило ее внешность. Она смотрелась вызывающе ярко, но не вульгарно.

Я протянула ей бумаги. Она пробежалась по ним профессиональным взглядом.

– Понятно, – кивнула Клара Мансуровна. – У вас хорошее образование. Но это, увы, не повод предложить вам должность младшего юриста. Максим Геннадьевич сказал, что вам очень нужна работа. У нас есть только вакансия уборщицы.

– Уборщицы? – я не поверила своим ушам.

– Да, уборщицы, – равнодушно подтвердила кадровичка. – Ничего другого предложить не могу. Оклад достойный. Если вам действительно нужна работа, можем оформить прямо сейчас. Мы планировали дать объявление о вакансии. Собеседование пока не проводили.

– На эту должность может быть собеседование? – искренне удивилась я.

– Разумеется. Как и на любую другую.

У меня же красный диплом! Как вообще такое можно мне предлагать? Это просто наглость в высшей степени. Филиппов хочет унизить меня. В отместку за драку наших сыновей. Так мелочно и низко! Какой же он мерзавец! Все мужики одинаковые. Кобели и самовлюбленные ослы!

Я гордо вскинула голову, и уже собиралась распрощаться с Кларой Мансуровной. Но в голове вспыхнула здравая мысль. Меня ни в одной фирме не примут на приличную должность.

А чего я хотела? Опыта у меня реально нет. Я же все годы после института сидела дома как клуша. Так чего теперь возмущаться, что мне не предлагают ничего достойного?

Но в фирме работает Дина. Поддержка подруги будет не лишней. Возможно, со временем она замолвит за меня словечко. Все равно с чего-то надо начинать.

– Можно мне подумать пару дней? – с надеждой посмотрела я на Клару Мансуровну.

– Нет, – отрицательно качнула она головой. – Нам в фирму требуется еще одна уборщица и ждать мы не можем. И сегодня пятница… Разумеется, вы можете снова обратиться к нам после выходных, но гарантировать, что эта должность будет свободна, я не могу. Думайте, – вернула она мне документы.

– А какая зарплата? – тоска сжала сердце и на душе было муторно.

Клара Мансуровна посмотрела в компьютере и назвала цифру.

– Бывают премии за переработку, – сообщила она. – Но это нечасто.

Мне стало совсем плохо. Если придется снимать квартиру оставшихся денег едва-едва хватит на еду. За гимназию Глеба я и раньше не платила, а с такой зарплаты точно не смогу.

– Работа каждый день? – задала я идиотский вопрос.

– Разумеется, – удивленно посмотрела на меня кадровичка. – Но не полный день. Утром до начала рабочего дня в офисе и вечером, после того как уйдут все сотрудники. Днем свободны.

– Я все буду убирать одна? – перед глазами встал весь десятый этаж офисного здания. Довольно длинный этаж, должна сказать. С кучей кабинетов.

– У нас еще две уборщицы. Работы много, за это и платим достойно.

И это называется достойной оплатой? Впрочем, я понятия не имею, кто и сколько получает. Возможно, в другой фирме столько платят какому-нибудь начальнику отдела.

– Оформляйте, – вернула я документы кадровичке. – Раз ничего другого нет.

Она положила их на край стола:

– В понедельник можете приступать к работе. Вы должны быть на месте в половине восьмого утра. Обязанности вам объяснит начальник административно-хозяйственного отдела. Катя, – повернулась Клара Мансуровна к девушке, сидящей за столом в углу, – проводи пожалуйста… – она заглянула в мои документы, – Алену Игоревну к Андрею Васильевичу. Пусть он объяснит ей обязанности и выдаст уборочный инвентарь. Инструктаж по технике безопасности вам проведут в понедельник.

Я молча покинула кабинет и поплелась за Катей, даже не попрощавшись с Кларой Мансуровной.

Наверное, надо было поблагодарить ее, но у меня настолько упала самооценка, что я просто забыла об этом. Да и за что благодарить? За то, что мне позволят мыть полы в шикарном офисе Филиппова?

Мы дошли до конца коридора. Катя толкнула глухую дверь, и мы вошли в просторное помещение, заставленное стеллажами и шкафами. Помещение походило на склад. Пахло какой-то бытовой химией и чем-то резким, возможно, клеем. Под потолком размещалось узкое окно, за которым просматривалось, разве что, небо. Под окном за старомодным крепким столом сидел мужчина лет сорока пяти с залысинами и в очках.

– Катенька! – радостно посмотрел он поверх очков. – Что, уже новую уборщицу нашли?

Отлично! Просто отлично! – потер он руки. – Как оперативно!

Неужели я настолько похожа на уборщицу? Даже сомнений в голосе завхоза я не услышала.

– Да, это наша новая сотрудница. Клара Мансуровна просила разъяснить ей обязанности и в понедельник провести инструктаж по технике безопасности, – Катя улыбнулась мне на прощание и выпорхнула из мрачного помещения.

– Ну что, все просто, – поднялся из-за стола Андрей Васильевич. – Тут ведра, – кивнул он на нижнюю полку открытого стеллажа, тут тряпки, – коснулся полки выше. – Здесь швабры.

Это бытовая химия. Ты раньше где работала?

– А можно на «вы»? – попросила я, пытаясь придать голосу значимости.

– Можно, – согласился завхоз. – Так где ты работала?..

Глава 13

Я уже подошла к лифту, когда позвонила Дина.

– Ты где? Не успела еще убежать? – выдохнула в трубку подруга.

– У лифта.

– Жди. Сейчас прибегу…

Уже через пять минут она натужно дышала возле меня.

– День сегодня сумасшедший. Пятница, одним словом. Ну что? Как прошло собеседование?

– В понедельник выхожу на работу… уборщицей.

– Как??? – вытянулось лицо Дины, когда она уже собиралась ликовать, по всей видимости. – Как уборщицей? Ты, с красным дипломом юриста? Они что, с ума все посходили?! Совсем рехнулись? Слушай, мне сейчас некогда, но я сегодня обязательно выберу время и поговорю с директором. Ну какая уборщица, право слово?

– Дин, успокойся, – улыбнулась я. – А какой из меня юрист, с другой стороны? Нет, вернее, я-то знаю, что справлюсь, но откуда им об этом знать?

– Так я и объясню Филиппову…

– Не надо, Дин, не лезь в это. На самом деле, мне сейчас любая работа будет в радость.

Я лукавила, конечно же. В радость может быть любимая работа, а не такая. Но с другой стороны, я и что такое любимая работа пока не знала.

– Алёш, я даже подумать не могла, что так получится, – расстроенно проговорила подруга. – Ну может, тебе стоит поискать что-то еще?

– Поищу, конечно, ну а пока буду тут махать тряпкой, – нарочито-бодро подмигнула я подруге. – Не беда, прорвемся.

В конце концов, это самая меньшая из всех моих печалей.

Кое-как у меня получилось уговорить Дину не вступаться за меня перед начальством. Если честно, то лишний раз мне и с Филипповым пересекаться не хотелось. Произвел он на меня, мягко говоря, не самое положительное впечатление. Сноб, каких еще поискать. Да и рассказывать Дине, что наши дети учатся в одном классе, мне тоже не хотелось. Не настолько доверительными у нас были отношения. А еще немного грела мысль, что занятость у меня будет частичная, и дневные часы я могу посвящать своим делам. Правда, и с работы буду возвращаться позже остальных. Но и это тоже не проблема. Куда как проблематичнее было поставить Стаса в известность, что я теперь работаю. Как ему сообщу, ума не прилагала. С другой стороны, я больше не обязана перед ним отчитываться, ведь так? Так может, ему вообще ничего не говорить? Пока…

По дороге домой я заехала на заправку. И тут я столкнулась с новой проблемой. На карте было недостаточно денег, и на бензин я кое-как наскребла наличкой. Обычно Стас с определенной периодичностью пополнял баланс на моей карте. Чаще, конечно, приходилось ему напоминать, но ничего особенного я в этом не видела. Работал в семье он один, соответственно, и зарабатывал тоже. Я же занималась домашним хозяйством.

А как мне быть теперь? Догадывалась, что ответит муж, когда я заикнусь о деньгах. Не сомневалась, что поставит он условие, что все как раньше, ни между нами, ни в нашей семье ничего не изменилось. Но нет – изменилось всё! И как раньше уже не будет.

Можно попробовать попросить аванс на работе в понедельник. Сомневалась, что прокатит, но попытаться же стоит. Ну а выходные как-нибудь перекантуюсь. Да и есть небольшая сумма дома – на хозяйственные расходы. Можно взять оттуда.

На остатки денег я купила продуктов и отправилась домой. Глеба еще не должно быть дома. Стас тоже на работе. Ну а меня ждет готовка, не могу же я не кормить сына.

На середине пути мне позвонила классная руководительница сына.

– Алёна Игоревна, не могли бы вы подъехать в гимназию?

– Опять? Подрался? – уже заранее расстроилась я.

– Нет. Глеба сегодня вообще не было на занятиях. И это уже не в первый раз. Вас приглашает к себе директор…

– Хорошо, сейчас приеду.

Предстоящий разговор с директриссой совсем не радовал. Женщина она не самая приятная в общении. И я догадывалась, что ничего хорошего от нее не услышу. Но сначала решила позвонить сыну.

– Мам, ты чего звонишь? У меня урок…

– Правда, что ли? Значит, Марина Николаевна обманула меня, что тебя не было сегодня в гимназии? Глеб, ты где? – вложила я в голос всю строгость.

Повисла пауза – наверное, придумывает, что можно соврать. Но что бы он ни сказал, утверждать, что на уроке, больше точно не сможет.

– Мам, так надо было…

– Сегодня. А в другие дни тебя тоже отвлекли от уроков какие-то срочные и важные дела?

– Мам, давай дома обо всем поговорим?

– Хорошо! Жду тебя дома, и разговор у нас будет серьезный, – вздохнула я и отключилась.

Ирина Васильевна встретила меня с поистине каменным лицом, как будто я даже не достойна была вести с ней диалог. Однако, она кивнула мне на стул. Ну слава богу, не заставила стоять перед ней навытяжку.

– Алёна Игоревна, учебный год начался совсем недавно, а у вашего сына уже накопилось много пропусков. Учителя на него жалуются. В школе по его инициативе происходят драки. Он грубит, ругается матом! – сделала она акцент на последней фразе. – Хочу вас предупредить, что если в течение недели ситуация не изменится, если ваш сын не возьмется за ум, то я буду ставить вопрос ребром.

– Это как? – поинтересовалась я.

– Об исключении его из гимназии. Вы же понимаете, что в нашем учебном заведении слабым ученикам не место.

– А вы понимаете, что у него переходный возраст? – подалась я вперед. – И что исключение из гимназии вряд ли повлечет за собой изменения к лучшему?

Я говорила так, но совсем не была в этом уверена. Да и если нам с Глебом придется съехать на съемное жилье, то вопрос с его обучением отпадет сам собой. Я просто не смогу платить за гимназию, а Стас вряд ли захочет это делать.

– И всё же это лучше, чем стоять на учете в детской комнате полиции, – хмыкнула Ирина Васильевна.

Я испугалась – о такой вероятности даже не подумала.

– Я поговорю с сыном, – пообещала я директриссе.

– Уж будьте добры, – снисходительно напутствовала меня она.

Настроение было испорчено окончательно. И как мне разговаривать с сыном? Какими словами, чтобы достучаться до его разума? А еще я понимала, что не просто так Глеб прогуливает уроки. Должна быть какая-то причина. Но какая? Если спрошу прямо, вряд ли ответит. Но попытаться, все же, стоит.

Глава 14

Я прикидывала, как платить за учебу Глеба, и вдруг поняла – сын не шутил. Он скорее всего и правда останется с отцом. Стас не станет его контролировать, как я. А что еще нужно подростку? Папа денег даст, купит все, что сын попросит, лишь бы не приставал и не мешал.

Предстоял серьезный разговор с Глебом. Для меня сейчас это намного важнее, чем выяснение отношений с мужем. Что их выяснять? И так все ясно…

Глеб пришел после обеда. В то время, когда всегда возвращается из школы. Как ни в чем не бывало сел за стол. Я дождалась, пока он поест. А то может вспылить, выскочить из-за стола и остаться голодным.

– Так что же у тебя случилось? – осторожно спросила я, убирая со стола. – Меня вызывали к директору. Она была очень недовольна. Наговорила массу неприятных вещей, сказала, ты ругаешься матом. Пообещала отчислить тебя из гимназии.

– Пусть отчисляет, – пожал плечами Глеб.

– И куда же ты пойдешь учиться? – спросила сына.

– Никуда не пойду. Буду в интернете зарабатывать. Есть много вариантов. Да хоть блоги вести. Там вообще все просто.

– Блоги – это хорошо. Но это не профессия. Всю жизнь этим заниматься не будешь, – попыталась урезонить я сына.

– Да ладно, многие на этом такие деньги имеют, что не каждый айтишник заработает, – отмахнулся сын. – Не получится, еще что-нибудь придумаю. И меня еще не отчислили, – усмехнулся он. – Им это тоже невыгодно. Вы же за меня платите.

Логично, тут не поспоришь. Деньги мы за гимназию отдаем поистине бешеные. И очередь туда из желающих поступить не стоит. Берут всех без разбора. Лишь бы платили вовремя.

Гимназия хорошая, учителя сильные. Но во главе угла все равно стоят деньги.

– Вот Славка Мартинович вытащил деньги у Катьки, и что? Никто на него в полицию не жаловался. Родителей вызвали к директрисе. Поругались. Вернули Кате деньги, все замяли. А он дурак дураком. Не учится, в гимназию ходит через раз, – успокоил меня сын.

– Я же не такой.

– У твоего Славы отец соучредитель пивзавода, – напомнила я. – Он имеет вес в городе.

– Ну да. А у меня отец бизнесмен. И тоже не последний человек. Так что, не переживай, мама. Никто меня не отчислит, пока папа платит.

Удивительный подростковый цинизм. И прагматичность. Да, пока за учебу платят, никто Глеба не выгонит. Будут тянуть за уши.

– Но объясни мне, пожалуйста, почему ты так себя ведешь в гимназии? Я не буду тебя ругать, даю слово. Я просто хочу тебя понять, – коснулась я руки сына. Он ее не отдернул, но вытащил из-под моей ладони.

– Ты не поймешь, – посмотрел Глеб в сторону.

– Я попробую.

– Не получится. Я взрослый, а ты этого не видишь. Так что, не поймешь.

– Да, ты стал взрослым, – подросток он еще, до взрослого далеко. Но спорить с сыном сейчас не надо. – Так и давай поговорим как два взрослых человека.

– Ты не мужчина, – Глеб опустил голову и уставился себе на коленки.

– И что? По-твоему, мужчина сильно отличается от женщины?

Таких удивленных глаз я никогда не видела у сына.

– Ты серьезно? Или думаешь, я совсем ребенок?

Вот как с ним разговаривать?

– Физиологически да, мы разные, – поспешно заверила я сына. – Но голова у всех работает одинаково. Почти одинаково. Взрослые люди умеют слушать друг друга, и умеют объяснить свои проблемы. Вот и объясни мне.

По-хорошему, с Глебом надо поговорить Стасу. Но он в лучшем случае наорет на сына.

Стас такой раздражительный, если не сказать злой в последнее время. Понятное дело – неприятно, когда жена узнала о наличии любовницы. Это вносит в его размеренную жизнь дискомфорт.

– Это из-за Лены Завьяловой? – предположила я.

– Да, – сказал, как отрезал Глеб. – И тут мне советы не нужны.

– Ладно. Не буду давать их тебе, – согласилась я. – Но пытаться обратить на себя внимание Одноклассницы, прогуливая уроки, ругаясь матом и устраивая бои за ее внимание, не лучшее решение проблемы.

– А что же мне цветы ей дарить, что ли? Димка Филиппов подарил. И выставил себя дураком. Ленка их в мусорку выкинула, посмеялась и подругам рассказала.

– Ты считаешь, она поступила правильно?

– Она гордая.

– Я бы назвала это по-другому.

– Как? Решительная?

– Нет. Но не стану тебе говорить. Ты же меня не послушаешь, обидишься.

– Я не обижаюсь, – надулся сын. – Меня обидеть трудно.

– Тогда я бы назвала это обычным хамством. Не нравится Дима и его цветы – откажись от них. Это в моем понимании гордость. А выкидывать и смеяться над парнем – глупый и жестокий поступок.

– Нет, Лена просто независимая.

– Я сказала свое мнение. А ты сам решай, кто прав, – давить на сына не стоит. Сейчас хоть как-то, но разговор идет.

– Вообще-то мне тоже не понравилось, что она цветы выкинула. Как-то неприятно было. Я ей тоже хотел цветы подарить. Теперь вот думаю, надо или нет? Наверное, она и мои цветы выкинет.

– Как женщина, могу тебе сказать – Лене льстит ваше внимание и то, что вы за нее соперничаете. Ей это наверняка приятно и поднимает статус в глазах подруг.

– Наверное, – задумался Глеб. – И что мне делать?

– Я не знаю характера Лены. Не знаю, дружите вы или нет? Как она к тебе относится? Так Что, и совет дать не смогу. Главное, не делать глупостей. Подумай, что ты хочешь. И потом подумай, надо тебе это или нет. Может, найдешь другое решение. Я бы все-таки на твоем месте сходила к психологу. Не хочешь к школьному – найди сам в интернете. Я тебя запишу к нему. Ничего особенного в посещении психолога нет. Он поможет разобраться в себе. Если один не понравится, можно сходить к другому, – давить на Глеба нельзя.

Ругаться бесполезно. Так что, осталось только набраться терпения и потихоньку пытаться растопить лед, возникший между нами.

– А ты ходила хоть раз к психологу?

– Нет, – качнула я головой. – Но схожу. Мне это очень надо. У нас с твоим отцом сложный период.

– Да ничего сложного. Папа просто нашел себе другую. Вот и все, – Глеб поднялся. – Я подумаю над тем, что ты сказала, – важно произнес он.

Вот так. Сын считает себе взрослым. А на самом деле он всего лишь подросток, влюбившийся в первый раз. Первая любовь проходит быстро, ран на сердце не оставляет.

Главное, не наломать сгоряча дров. Ни Глебу, ни мне.

Глава 15

Стас вернулся поздно. На часах уже было два ночи. Да и я не спала только потому, что захотела пить и вышла на кухню. И в это время как раз хлопнула дверь.

Может поговорить с ним сейчас, раз уж подвернулась такая возможность? Я продолжала размышлять, а надо ли, когда Стас вошел в кухню.

– Чего не спишь? – равнодушно поинтересовался он, открывая холодильник и доставая молоко.

Тут же отпил прямо из бутылки, как любил делать. И сколько я с ним ругалась, просила наливать себе в стакан… А сейчас мне было все равно.

– Пить захотела, – ответила я.

– А-а-а… – протянул он и собрался выйти из кухни.

– Стас, – позвала я.

– Ну чего? – в легком раздражении повернулся он.

Я поняла, что он нетрезв. Не самый удачный момент для разговора, конечно. С другой стороны, алкоголь делал Стаса менее агрессивным, добрее, что ли.

– Можем мы поговорить?

– Сейчас? – усмехнулся он. – А ничего, что ночь?

– Я ждала тебя весь вечер… чтобы поговорить.

– Ну извини, что я не телепат. Могла бы позвонить, – пожал он плечами.

Действительно – могла бы. Только, вот беда, у меня даже мысли такой не возникло. Да и ближе к двенадцати я вообще стала сомневаться, что он появится дома.

– Ну что там у тебя? – со вздохом вернулся он в кухню и опустился на стул. – Давай только не затягивай, дико хочется спать.

– Речь пойдет о Глебе…

– А что с ним?

Я пересказала ему разговор с директриссой.

– Ты же понимаешь, что это не пустые угрозы? – ждала я реакции мужа.

– Брось, – махнул он рукой. – Всё это… буря в стакане. Я плачу, а они терпят и учат. Расклад такой.

– Они и терпели, – кивнула я, понимая, что отчасти он прав. – Но до бесконечности они терпеть не будут даже за деньги.

– Ну так поговори с ним. От меня-то ты что хочешь?

Все-таки он разозлился. И готово был на этом закончить разговор. Но я же еще не сказала самого главного.

– Я пыталась, – торопливо проговорила я, пока он не ушел. – Сегодня. Но мы с сыном… говорим на разных языках. Он мальчик и меня не понимает.

– А меня, значит, поймет? – усмехнулся Стас.

– Во всяком случае, попробовать стоит. И, Стас… там замешана девочка. Кажется, Глеб влюблен.

– Ого! – хохотнул муж. – Не рановато? Хотя… я первый раз влюбился еще в саду, кажется. Что за девочка?

– Лена Завьялова. Его одноклассница.

– Не знаю такую.

Меня так и подмывало спросить, а кого вообще он знает из одноклассников сына? Он и на собрания не ходит. Все вопросы в гимназии решаю я.

– Симпатичная, хоть? – с улыбкой смотрел на меня муж.

Весело ему. Не понимает он, что всё и начинается с малого.

– Так ты поговоришь с Глебом? – вернулась я к главному.

– Завтра поговорю, хорошо, – кивнул Стас. – Кстати, ты про мамин День рождения помнишь?

Чёрт! Завтра ведь уже. Конечно, я забыла про День рождения свекрови, на который нас торжественно пригласили еще неделю назад. И естественно, мне не хотелось туда идти. А еще нужно было что-то дарить, о чем тоже не хотелось даже думать. После последнего скандала у меня и видеть Ларису Денисовну не было никакого желания.

– Помню, – соврала я. – Завтра с утра съезжу за подарком.

– Не нужно, – тряхнул Стас головой. – Моя мать больше всего любит деньги. Их ей и подарим. Ладно, я спать…

Он ушел, а я осталась сидеть в кухне. Про то, что устроилась на работу, я ему так и не сообщила. А наверное, стоило сделать это сейчас, пока он добрый. Как отреагирует на новость завтра или послезавтра, я даже предположить не могла.

С другой стороны, какое-то время я могу попробовать скрывать от Стаса, что работаю. Середина дня у меня свободная – с домашними делами буду успевать справляться. Встречать из гимназии Глеба, опять же. Готовить ему… Ну а по вечерам Стас почти всегда задерживается. Раньше хоть придумывал отговорки, а сейчас и вовсе перестал врать и изворачиваться. Так что, в любом случае я буду возвращаться домой раньше. Пора… пора уже становиться хитрее и умнее.

Предстоящий выход на работу меня не особо, конечно, радовал. Никогда не считала себя заносчивой, но… махать тряпкой, имея красный диплом, как-то унизительно. С другой стороны, кто так сказал? Ведь прежде всего я сама так считаю.

Вспомнился случай из студенческой жизни. Вот правду говорят, что наша память избирательная – подкидывает порой нужные воспоминания. Ведь про тот случай я совершенно забыла.

Как-то я опоздала на пару и ждала, когда она закончится, чтобы вместе с Диной пойти на следующую. Ну и разговорилась с уборщицей – женщиной пенсионного возраста. Помню, как сильно удивилась тогда, что работала она много лет директором крупного предприятия. И больше всего поразило меня, что руководящий в прошлом человек занимался тем, что отжимал тряпку в ведре с грязной водой, одетый в серую робу. Я ей тогда посочувствовала, хоть несчастной она и не выглядела. Она еще тогда высказала интересную мысль: «Жизнь прижмет, и не то станешь делать». Что же получается? Что меня прижала жизнь?

С работы мысли мои плавно перетекли на будущего начальника – Филиппова-старшего. Что он за человек? Сегодня во время разговора со мной вел он себя не слишком-то вежливо. Нет, он не грубил, но и поделикатнее быть не старался. Говорил всё как есть. Возможно, характеризует это его как честного и прямого человека. Но в какой-то момент мне показалось, что он даже рад. Будто бы сам того не планируя, поставил меня на место. Как будто пришла я к нему устраиваться не младшим юристом, а на его должность.

Засыпая, я думала о том, что жизнь моя меняется под давлением обстоятельств. Но вот радуют ли меня все эти перемены? Этого я не знала.

Глава 16

Утром решила, что к свекрови на день рождения я не пойду. С какой стати? Моя семейная жизнь рушится. Муж изменил, а я должна выказывать уважение его матушке? Чего ради тащиться к Ларисе Денисовне, изображая дружную семью? Пусть идет Стас и Глеб, если захочет.

– Алена, где завтрак? – заглянул в спальню Стас.

Я с удивлением посмотрела на него:

– Ты же не думаешь, что после случившегося я буду тебе его готовить?

– Мне ты его можешь не готовить, но сына накормить обязана, – строго посмотрел на меня Стас.