Его принцесса 2: Все еще ненавижу

Пролог 1 ч

– Это правда ты? – Произношу недоверчиво, глядя на девушку за столиком ресторана, в который меня пригласили на обед. Девушка оборачивается, и я вижу ее лучащееся улыбкой лицо. Бросаюсь на шею и сжимаю так сильно, что становится трудно дышать. Мира стала мне гораздо роднее, чем я могла бы подумать. – Я так скучала!

– Я тоже, безумно! – она отзывается в унисон и, оторвавшись от меня, восторженно изучает мой образ, чем вызывает легкую неловкость, которую я тут же гашу. – Ты так изменилась!

– Ты тоже, – я улыбаюсь. – Поверить не могу, что мы наконец-то встретились!

Мы занимаем места за столиком, я отмечаю, что Мира выглядит похорошевшей в простом белом сарафанчике. Он безумно ей идет. Оттеняет цвет лица и загар, она будто светится изнутри.

– Твоя охрана? – она косится за мое плечо настороженно.

– Не обращай внимания, – я морщусь и отмахиваюсь, стягивая с рук гипюровые перчатки. – Дядя как с катушек слетел после того случая. И я теперь везде под их надзором…

– Это мудрое решение, – она красноречиво подчеркивает, а я подкатываю глаза.

– Знаешь, как бесит постоянно ощущать чье-то присутствие. Они ходят за мной по пятам, даже кабинку в туалете стерегут. Это так унизительно.

– Не надо было рождаться принцессой! – Мира разводит руками, а я вдруг ощущаю укол совести за то, что не рассказал ей правду.

– Ты не злишься?

– На что? – отпивает лимонад.

– Я не рассказала тебе, хотя могла бы.

– О том, что ты принцесса?

Киваю.

– Я не хотела рисковать, если кому-то стало бы известно об этом, все могло бы обернуться иначе, – я произношу виновато. – Я выдала себя за другую, чтобы не раскрывать свои настоящие данные. Но ты моя подруга, и я должна была поделиться с тобой…

Мира тянется и сжимает мою руку.

– Я поступила бы точно так же на твоем месте. Нам повезло, что все сложилось именно так. Узнай Герман правду раньше, неизвестно, как бы сложилась твоя жизнь…

– Я слышала о нем в новостях, – Я мрачнею, вспоминая новость, которая потрясла меня до глубины души. – Пожар в доме миллиардера. Его останки нашли в кабинете…

Мира кивает.

– Его больше нет.

– Ты жила с ним так долго. Что ты чувствуешь? – участливо спрашиваю.

– Ничего, – после короткой задумчивости отвечает. – Он был страшным человеком, он загубил много судеб и получил по заслугам. Мне грустно, что его жизнь сложилась так, но он сам выбрал свой путь, никто его не заставлял.

Я киваю. А потом решаю сменить тему, ведь встреча так коротка, и так о многом хочется еще разузнать!

– Ты похорошела, – улыбаюсь Мире. – Вся светишься. Признавайся, кто он?

Она краснеет, будто я застукала ее за чем-то предосудительным.

– Я вообще-то позвала тебя встретиться не просто так, – она тянется к сумочке и достает оттуда конверт. – Вот приглашение на нашу с Демьяном свадьбу. Она через две недели. Я хотела бы, чтобы ты была, мы решили не звать много гостей, будут только самые близкие. Поэтому огласки можешь не беспокоиться. – Говорит это, но тут же спохватывается. – Но если не получится, ничего страшного, я понимаю, что у тебя наверняка загруженный график, и не хочу давить. Но ты моя единственная подруга, и мне было бы приятно, если бы ты была со мной в этот важный день…

– Ты выходишь замуж? Мира, это же великолепно! – я поднимаюсь и снова сгребаю эту чертовку в объятия. На глаза наворачиваются слезы. Я так хотела бы, чтобы она тоже присутствовала на моей свадьбе, но то торжество, что прошло неделю назад сложно назвать слиянием двух судеб. Скорее деловая сделка, в которой мой дядя выступил поверенным. Я вышла замуж всего лишь неделю назад, но ощущение, что постарела на целую жизнь, став ровесницей своего супруга, который на тридцать лет меня старше. Дядя светится от счастья, ведь он понимает, что трон останется у него, ведь мой дражайший супруг ничего не понимает в политике. По стечению обстоятельств он гораздо сильнее интересуется выпивкой. Отгоняю дурные мысли, переключаясь на хорошую новость. – Ты счастлива?

Мира лучится.

– Демьян он… – мечтательно выдыхает… – Он заботливый, нежный. Он оберегает меня, и самое главное дает свободу, – улыбается. Мы снова рассаживаемся. – Он поддержал меня, когда я изъявила желание пойти учиться. Помог с документами и выбором университета. С ним я чувствую, будто за спиной выросли крылья, понимаешь?

Я слушаю ее взахлеб, с легкой белой завистью понимая, что он наконец нашла свой счастье. Но меня искренне удивил ее выбор.

– Я рада, что тебе удалось встретить человека, который подарил тебе такое счастье, – я бережно убираю приглашение в сумочку. – Я не могу обещать, но попробую уговорить дядю меня отпустить, мне очень хочется быть с тобой в этот день.

– Как я могу к тебе обращаться? – Мира вдруг удивляет меня своим вопросом. – Твой подданный сказал, что ты Виктория, а я все еще не могу привыкнуть.

– Лилия – это мое второе имя по материнской линии. Когда рождаются девочки, им дают два имени, помимо официальных, поэтому ты можешь звать меня, как привыкла. Но для остальных я Принцесса Виктория.

Пока еще. Но скоро будет коронация, и все заметно усложнится.

– Ваша светлость, – кивает в игривом реверансе, и я показываю ей язык, лукаво оборачиваясь на охрану. – У меня для вас еще одна новость.

Я серьезнею.

– Наша свадьба не просто так назначена так скоро, – краснеет, закусывая губу. – Я на втором месяце.

– Серьезно? – Я шокирована. – Мира… это же…

– Да, и я сейчас же умру, если не схожу в туалет, ты меня извинишь?

Мира встает, я поднимаюсь со своего места. Не могу высидеть, безумно хочу знать подробности.

– Идем вместе, – тяну ее за руку, и она не спорит, но морщится при виде охраны, тут же покинувшей столик и потянувшейся за нами.

– Может не стоит?

– Не спорь, я хочу знать подробности!

Мы подходим к уборным, я разворачиваюсь к подчиненным дяди и выплескиваю свое раздражение на них.

– Вы можете подождать нас за столиком? Спасибо! – использую самый грозный из своих тонов, и охранники тушуются, впервые на моей памяти теряясь. А мы, пользуясь заминкой, входим в туалет и закрываем за собой двери.

Это помещение разделено на несколько кабинок. Сначала что-то типа общей комнаты, с несколькими раковинами и огромным зеркалом, откуда расходится множество дверей.

– Ну, рассказывай! – я упираю руки в бока, а Мира торопливо входит в кабинку и закрывается.

– В ту ночь, когда Сеймур увез тебя из Фамилии Германа, меня похитил Демьян. Мы были как кошка с собакой, но потом что-то произошло, и… – она торопливо выпаливает поток информации. – В общем, я забеременела еще будучи в его плену. Помнишь тот случай, когда ты увидела меня там впервые? Мы разговаривали на чердаке потом…

Дверь туалета открывается, и я поворачиваюсь, чтобы снова отчитать своих охранников, но меня парализует при виде огромной фигуры, являющейся мне в кошмарах.

Сеймур грозно сцапывает меня, зажав мой рот рукой, и мои ноги отрываются от земли. Я даже пикнуть не успеваю, меня выносят из туалета и толкают в темное помещение рядом с ним. Хлопает дверь, щелкает замок. Меня выпускают из хватки, будто я грязь, о которую боятся испачкаться.

– Моя охрана убьет тебя, – произношу ядовито. – Стоит мне поднять крик, ты об этом пожалеешь…

Пролог 2ч

– Так заори, в чем проблема? Пусть все знают, что новоиспеченная супруга герцога запирается в гардеробных с сомнительными персонами, – произносит, провоцируя, и я бросаюсь к двери, собираясь дернуть ручку. Но Орсини хватает меня за руку и, больно дернув, впечатывает в стену около выхода. Обхватывает мой подбородок своей огромной лапой и запрокидывает мою голову назад. – Как тебе замужняя жизнь? Уже начала клепать маленьких графиков?

– Ты мерзкий… сволочной… – на мои глаза наворачиваются слезы ненависти, и я толкаю Сеймура что есть сил, но это не помогает. – Я ненавижу тебя Орсини! Да будь ты…

Затыкает мне рот. Жадно душит грубостью. Его поцелуй вышибает весь кислород из моих легких, заставляя начать задыхаться. Мои губы каменеют, я не отвечаю, и Сеймур зарывается пятерней в мои волосы и оттягивает до боли, заставляя меня застонать. Я всхлипываю, он продолжает изнасилование моего рта, только теперь медленнее. Но от этого мне не легче. Мне физически больно чувствовать его вкус на своих губах. Мне до дрожи противно осознавать, что человек, которого я полюбила, оказался таким чудовищем, готовым выжать из любой ситуации максимум для себя.

– Отпусти, я… – сбивчиво рычу, Сеймур переводит дыхание, отрываясь от моих губ. Он тяжело дышит, прижимаясь лбом к моему. – Я…

Сил говорить, нет. Их просто нет.

– Да, я знаю. Я тоже. – Произносит, и я отчетливо слышу в его голосе надлом. Он будто кровоточащая рана сочится болью и страданием. – Как ты могла сделать это? Как?

– А как ты мог, Орсини? После всего, что ты сделал, ты еще смеешь упрекать меня в том, что я вышла за другого?

– Лиль ты тут? – Мира ударяет в дверь гардеробной и испуганно зовет меня. Её голос звучит виновато. – С тобой все в порядке?

Я поворачиваюсь к двери, собираюсь ответить, но Орсини отдергивает меня, и дверь будто тараном ударенная вздрагивает.

– Тебе правда настолько плевать? – шипит, заглядывая мне в лицо. В гардеробной тьма, но глаза, привыкшие к ней, начинают различать очертания предметов. Сеймур непозволительно близко. Его губы почти касаются моих. Я испуганно дрожу. Дверь снова содрогается. Что происходит? – Настолько плевать, что ты глазом не моргнув пошла на это?

Опускает руку на мой плоский живот, и меня током ударяет. Я отталкиваю его кисть, дверь слетает с петель, и я бросаюсь к спасительному свету прочь из этой тьмы, куда все глубже меня затаскивал этот дьявол.

– Лиль, прости… – Мира со слезами на глазах ловит мой взгляд, но я, лишь коротко мотнув головой, убегаю из ресторана.

– Мне пора, я позвоню тебе… – бросаю сбивчиво, охрана шагает за мной каменной стеной, и я тороплюсь оказаться на свежем воздухе, чтобы поскорее вздохнуть. Но в груди давит боль, а глаза ничего не видят из-за непролитых слез.

– С вами все в порядке? – охранники глухо спрашивают, когда мы оказываемся около внедорожника.

– Да, пожалуйста, увезите меня отсюда.

Они без разговоров открывают дверь, помогают мне сесть, а потом закрывают и занимают свои места.

– Никто не должен знать о том, что было. Никто. Иначе вы вылетите со своих мест немедленно! – произношу истерично. Делаю вдох, охрана понимающе молчит. – Вы поняли?

– Да…

– Да.

Они отзываются, а я расстегиваю пиджак и накрываю свой плоский живот, сжимаясь в комок. Сеймур злится, потому что думает, что я сделала аборт. Но узнай он правду, кто знает, на что пошел бы, чтобы добиться желаемого положения и признания.

Он не должен узнать, что я сохранила его дитя. Иначе я поставлю под угрозу не только свою жизнь, но и судьбу будущего ребенка. Он станет изгоем. Нагулянным щенком, как называет его дядя. Все будут знать, что мой сын незаконнорожденный. И он никогда не сможет унаследовать титул и трон. А такой судьбы для своей крошки я не пожелаю никогда.

Слезы на моих глазах высыхают, взгляд наполняется решимостью.

Орсини отныне мой враг. И мы больше никогда не должны пересечься.

Глава 1

Похоронная процессия тянулась от самого дворца до кладбища. Казалось, что люди съехались сюда со всего света. Репортеры осаждали собор, где при тусклом свечении лампад отпевали усопшего вице короля Норвегии.

– Нечем дышать… – слабо шепчу, инстинктивно растягивая черный шарф, стянувшийся на горле удавкой. Голову обносит, хочется присесть, но я не могу позволить себе такую роскошь, ведь королева должна стоять у гроба своего покойного дяди и провожать его в последний путь.

Сглатываю, делаю вдох, но грудь сдавливает, и я не могу глотнуть ни капли кислорода. Прижимаю ладонь к груди. Монотонный голос священника будто отдаляется, хотя он стоит в метре от меня. Сотни глаз обращены на нас, телевизионщики стрекочут затворами фотоаппаратов и камер, а мне кажется, что мир вокруг начинает вращаться.

Ты не должна выказывать слабость, Виктория! Для всего мира ты нерушимый памятник, идеальный образ правителя, который не имеет права быть очеловеченным.

Голос дяди звучит в моем мозгу как обычно с нотками поучения и легкого раздражения. И я будто бы наяву представляю, как он говорит мне все это, тыча пальцем в мою сторону, а я силюсь не расплакаться за то, что позволила себе выйти в туалет во время какого-то политического мероприятия, на котором были репортеры.

Но тогда я не была королевой, мне было всего тринадцать, и у меня впервые начались месячные.

– Я поняла тебя, дядя… – повторяю слова, которые тогда произнесла, стыдливо опустив голову.

– Что ты сказала? – Мой новоиспеченный супруг обращается ко мне едва слышно, и я понимаю, что схожу с ума. И пусть он младше покойного дяди едва ли на двадцать лет, он все так же энергичен и собран. Одет с иголочки и честолюбив. И никто не даст ему его шестидесяти.

– Ничего… – отзываюсь на выдохе. Темная вуаль, накрывающая мое лицо, позволяет окинуть взглядом зал, и я в который раз укрепляюсь во мнении, что мне и шага прочь нельзя ступить, слишком много народу в соборе. – Ничего…

Повторяю, и машинально хватаюсь за локоть супруга, потому что ноги слабнут.

– Ты что-то приняла? – он спрашивает тихо и требовательно.

– Нет, я… – замолкаю, заметив, что в зале полном людей начались волнения. Но чувствую себя так плохо, что с каждой секундой мне все глубже на это плевать. – Все в порядке.

Прижимаю вторую руку в груди. Священник взмахивает кадилом и меня обдает крепким запахом ладана. Его пары душат.

– Я… мне…

Платье, застегнутое до самого горла, давит на шею, я опускаю руку с локтя супруга и делаю маленький шаг назад. Священник запинается в молитве, но тут же продолжает, делая вид, что секундной заминки не было.

– Ты куда, черт возьми? – шепчет муж, но я лишь мотаю головой и отступаю назад, понимая, что если сейчас же не окажусь на воздухе, сойду с ума.

– Я сейчас… – глухо отвечаю и сделав еще шаг скрываюсь в дверях комнаты, которой обычно пользуются служащие церкви.

– Ваше величество… – монахиня испуганно застывает.

– Где выход из здания? – шепчу побелевшими губами.

– Т-там, – она показывает в сторону еще одной двери, и я торопливо туда ныряю и спешу оказаться на улице. Срываю в головы платок, нервно дергаю пуговицы у горла, но ворот не поддается.

Дверь, маячившая впереди, все ближе, и я толкаю ее ослабевшей рукой и оказываюсь в маленьком дворике собора.

Делаю глоток воздуха, опираюсь рукой о каменную стену и приникаю к ней.

– Да, попробуй связаться с ними, пусть пояснят… – откуда-то сбоку доносится знакомый до боли голос, и все внутри меня холодеет. Но я тут же отгоняю этот морок, пытаясь внушить себе, что мне просто показалось. Оборачиваюсь, замечаю мужчину в строгом костюме, и сердце перестает биться.

Этот силуэт…

Широкие плечи, мощная фигура, высокий рост, темные, как вороново крыло волосы, коротко стриженные на затылке.

Этот голос…

Мужчина убирает телефон от уха и толкает в карман, не спеша оборачиваясь. И еще до того, как он заметит меня, я уже все понимаю, и вздрагиваю, отступая к стене собора.

– Ты…? – Сеймур Орсини шокирован не меньше, но он тут же берет себя в руки, в отличие от окончательно спятившей меня. Я неистово дергаю ворот платья, который так и не смогла расстегнуть и мои глаза против моей воли начинают закатываться. – Эй…

Он едва успевает поймать меня и не дать свалиться в обморок на каменное крыльцо.

– Черт… Какого хрена… Скорую сюда, поживей! – он отдает приказ той самой монашке. Прежде чем окончательно потерять связь с реальностью, я чувствую, как мои ноги отрываются от земли, и я повисаю на руках мужчины, который едва не разрушил мою жизнь два года назад.

Глава 2

– Ваше Величество с вами все в порядке? – доктор Шмидт, который лечил меня, когда я была еще ребенком хмуро склонился надо мной в карете скорой. Меня уже уложили на каталку и везли в больницу.

– Да… я… – оглядываюсь, силясь понять, был ли это сон, или я и правда видела его. Не может быть, откуда бы он тут взялся? – Мне уже лучше. Где мы?

– На пути в госпиталь святого Антония. Вам надо обследоваться. Обмороки в последнее время участились…

– А как же церемония? Мне надо туда, там же репортеры… – спохватываюсь, глядя в лучащиеся добром глаза врача. Тот насильно укладывает меня на каталку и придерживает за плечо.

– Вам нельзя вставать, пожалуйста сохраняйте спокойствие, вы можете навредить своему организму.

– Но похороны…

– Король справится без вас, к тому же отпевание уже почти подошло к концу, когда вы вышли из зала, и никто этого даже не заметил… – он поясняет, но я слабо ему верю, эти слова звучат, как бред. Там была куча репортеров, и я сомневаюсь, что никто не заметил моего ухода. Скорее всего уже завтра на всех заголовках местных газет будет объявление, что королеве стало плохо на похоронах дяди и ее экстренно увезли в больницу.

– А тот мужчина, что нашел меня… где он? – спрашиваю, стараясь выглядеть при этом спокойно. Хоть пульс беснуется, мне дурно, и я схожу с ума от мысли, что это действительно был Сеймур.

– Вы лежали на лавочке в комнате священнослужителей, а преподобная Мария хлопотала над вами пока вы были без сознания. Никакого мужчины не было. Возможно, вам показалось…

– Возможно… – киваю, сдаваясь. Мне не верится, что это был лишь мираж, но настаивать сейчас нет смысла. Доктор не видел Сеймура, значит он не может знать наверняка. Но я точно помню, что выходила на улицу, и монахиня вряд ли сама занесла меня обратно…

– Я считаю, что мы должны прекратить лечение, Виктория. – Шмидт деликатно начинает щекотливую тему. – Результаты так маловероятны по сравнению с риском для вашего здоровья.

– Пожалуйста, доктор… я бы хотела продолжить пробовать.

– Вам надо благодарить бога за то, что подарил вам с Его Величеством такого замечательного сына. Редко кому удается забеременеть в первый год брака, особенно если учесть тот факт, что ваш супруг в таком почтенном возрасте, простите мне мою дерзость…

– Да, вы правы. Арчи – самое дорогое, что у меня осталось, – взволнованно киваю. – Мой сын – единственная радость, которая не дает мне отчаяться окончательно.

– Именно поэтому я и вынужден настаивать на прекращении лечения. Процедуры эко не давали положительного исхода, а делать их вновь, рисковать вашим и без того пошатнувшимся здоровьем. Растите сына, восстанавливаетесь и возможно в один прекрасный день вам удастся забеременеть естественным путем…

Киваю. Ничего другого мне не остается, ведь доктор не знает, что у нас с королем совсем нет интимной близости. Ни в брачную ночь, ни потом он не приходил в мою спальню, и мы не делили ложе. Поначалу я напрягалась, меня пугало то, что он заведомо отказался от этой процедуры, но в конце концов я только порадовалась, ведь мне не приходится спать с человеком втрое меня старше.

А завести детей можно и через ЭКО, правда все мои попытки проваливались. Доктор Шмидт прописал мне таблетки, чтобы организм не отторгал плод, но пить их подолгу нельзя. Они несут свои побочные эффекты – усталость, проблемы с давлением и периодические обмороки. Не говоря уже о том, что мне пришлось бросить кормление грудью, ведь я опасалась, что они могут негативно сказаться на здоровье малыша.

– Зачем же мы едем в больницу сейчас, доктор?

– Я бы хотел убедиться, что вашей жизни ничто не угрожает. После последней неудачной процедуры эко прошло всего несколько дней, и ваш организм еще не оправился…

– Я просто не завтракала. Возможно, обморок связан с этим…

– Давайте доедем до больницы, возьмем у вас анализы, а после вы сможете вернуться к сыну. Я уверен, Арчи уже заждался вас, ведь процедура отпевания в соборе была действительно длительной…

Соглашаюсь и откидываюсь на кушетку, нервно покусывая губы.

Мне показалось. Мне просто показалось.

Глава 3

– Что с тобой случилось? Я думала с ума сойду, когда услышала последние новости! – Каролина хмуро заглядывает мне в глаза, как только ее проводят в гостиную, где я уже ее жду. – Выглядишь вполне здоровой кстати…

Я улыбаюсь ей и обнимаю подругу, после чего мы обе усаживаемся на кушетку около камина.

– В соборе было душно, мне стало плохо, я толком ничего не ела утром… – жму плечами, киваю горничной, которая предусмотрительно ставит на столик поднос с кофейником и печеньем. Как только за ней закрывается дверь, я вновь обращаюсь к подруге. – Доктор предлагает мне прекратить лечение. Я не знаю, что делать…

– Но ты же так хотела малыша… – Каро сочувственно сжимает мои ледяные руки и хмурится. – Может попробовать немного подождать?

– Доктор так и сказал. Посоветовал больше гулять на свежем воздухе и постараться не фокусироваться на проблеме бесплодия.

– Но ведь ты не бесплодна, это Генрих стар! – Каро всегда была прямолинейна, и мне очень нравилась эта ее черта.

Многие, увидев нас вместе, удивлялись, что между нами общего? Ведь мы полные противоположности друг друга: я голубоглазая блондинка – она кареглазая брюнетка, я тактична и мягкосердечна, она грубовата и рубит с плеча. Наша дружба только крепла не смотря на разницу в возрасте: Каро была на десять лет старше меня, но это не мешало нам свободно общаться на любые темы. Ее муж уже давно перестал интересоваться ей, отдавая предпочтения другим женщинам. Что меня искренне поражало – Каролина очень красивая и броская женщина, любой мечтал бы стать ее спутником. А вот ее саму эта проблема не беспокоила, Каролина пользовалась предоставленной свободой в своих целях. Бессовестно перебирала любовников. Хотя, насколько я помню, последний из ее избранников задержался в этой роли дольше остальных. Они вместе уже около месяца, но подруга, как назло ничего о нем не рассказывает.

– Ты же знаешь, что даже эту проблему можно обойти, – беру с подноса чашку и отпиваю горячий напиток, грустными глазами глядя в пол. – Мы уже давно пришли к выводу, что процедура эко – это наш с ним случай.

– Слушай… – Каролина цепляет свою чашку и задумчиво сощуривается. – Только не отметай мою идею, не руби с плеча, но… – она делает паузу, чтобы доконать меня окончательно… – может тебе завести любовника?

Кофе встает в горле, и я закашливаюсь.

– Надеюсь тебе не надо напоминать о том, что каждая собака знает, кто я такая? И если хоть мельчайший слух о том, что…

– Да-да! Знаю! Господи, как скучно быть королевой! Подумать только! Я когда-то мечтала оказаться на твоем месте!

– Радуйся, что не оказалась. День расписан по минутам, голова устает от бесконечного потока информации, а на руках мозоли от нескончаемых рукопожатий… И это только вершина айсберга.

– Нда… тебе в этом вопросе не позавидуешь… Я бы сошла с ума, если бы меня лишили возможности наладить личную жизнь…

– Кстати о личной жизни… – деликатно начинаю, и по блеску в моих глазах, Каролина все понимает. И тут же лукаво улыбается.

– Да! Я счастлива! – она отвечает на незаданный вопрос. – Наверно впервые в жизни меня не мучает мысль, верный ли выбор я сделала!

– Он настолько хорош? – Заговорщически шепчу, и Каролина отставляет чашку на столик.

– Представь самого сексуального мужика, которого когда-либо видела… – она уже вошла в раж, и я делаю вид, что задумалась. Хотя мозг тут же подсовывает мне картину сегодняшней встречи во дворике церкви, и я тут же отметаю воспоминания о Сеймуре. Киваю. Представила. – А теперь умножь это на сто и готово!

– Ты просто спец интриговать!

– Ладно, – сдается, решая наконец утолить мое любопытство, – он брюнет. Очень горячий и дикий. Необузданный. Его раздражает, если я не подчиняюсь. Поэтому мне приходится быть покорной… Во всем, понимаешь?

Я не совсем понимала, но предположить могла.

– А где вы с ним встретились?

– Веришь-нет. На приеме в нашем доме. Альберт поручил мне устроить политическую встречу, – она отмахивается, как от назойливой мухи, вспоминая о муже, – ну одну из этих скучнейших сходок. Я готовилась отбыть на этом рауте от звонка до звонка и свалить в свой любимый свинг клуб, но внезапно на поле вывели нового игрока. Он русский олигарх, который совсем недавно унаследовал титул от итальянских предков или что-то в этом роде. Так что скоро и ты с ним познакомишься…

– И как тебя только занесло в аристократию? Ты же говорила, что это скука смертная… – улыбаюсь, дразня подругу. Та кривится.

– Если бы я знала, что в аристократы берут мужчин с двадцатью сантиметрами, я интересовалась бы ей гораздо чаще, дорогая…

– Значит, – мечтательно подытоживаю, – ты и вправду запала на своего любовника?

– Знаешь, еще пару недель назад я рассмеялась бы тебе в лицо, но… – она признает поражение, вертя обручальное кольцо на пальце. – Но тот факт, что я не могу ни о ком другом думать, говорит сам за себя. Я даже подумываю развестись…

– Ты шутишь? – шиплю недоверчиво. – Альберт будет в бешенстве. Развод негативно скажется на его авторитете, и его сместят с роли главы партии. Ты же знаешь, что это поспособствует краху его политической карьеры…

– Ты говоришь как зануда!

– Я говорю, как королева, которую беспокоит политическая обстановка в стране, прости, – жму плечами, и Каролина отмахивается.

– Прекрати! Я не собираюсь этого делать. Понимаю же – сегодня он тут, а завтра его отзовут на родину, и моя постель снова опустеет. Все слишком тривиально.

– Нет, ты права. Прости, что так невовремя включила зануду. Если с этим мужчиной ты счастлива, то…

Не договариваю, но надеюсь, она понимает, о чем я. Каролина уязвимо косится на меня.

– Ты знаешь, ему бы я с удовольствием родила. Он пробуждает во мне все эти инстинкты… Хочется захомутать его, но он будто где-то далеко. И из-за этого мне приходится из кожи вон лезть, чтобы урвать хотя бы кусочек его вечно ускользающего внимания.

– А он что, не влюблен в тебя? – я искренне недоумеваю.

– Его интерес кончается за пределами спальни отеля, который мы снимаем для таких встреч. После того, как все заканчивается, он собирается и уезжает. Ну знаешь, под предлогом, что он дико занят…

– А ты уверена, что он достоин твоего внимания? – аккуратно намекаю подруге, что ее возможно используют.

– Вик, я все понимаю, но… я уже по уши.

Киваю, сжимаю руки подруги, стараясь поддержать ее. Оказывается не так уж она счастлива в этой новой роли. Но любовь доводит людей до исступления. Я прекрасно помню, как сходила с ума от воспоминаний о днях, проведенных в плену Орсини. Находясь в доме Сеймура я ненавидела каждую минуту неволи, находясь же вдали, я мечтала туда вернуться и остаться там навсегда. Это было дичайшим помешательством, которое мне наконец-то удалось подавить.

– Когда-нибудь твой новый поймет, какое ты сокровище и предложит тебе руку и сердце. И вот тогда ты и устроишь переворот в парламенте. Идет? – Улыбаюсь, стараясь подбодрить подругу, и та смеется, украдкой смахивая слезу.

– И пошлю Альберта и миллион его любовниц к чертям!

– Да будет так!

Подруга уходит, и я поднимаюсь в свою спальню, крадучись.

– Он все еще спит, ваша светлость…

– Спасибо, Молли. Приходи утром, я пробуду с Арчи сегодня.

– Как скажете, – няня уходит, оставляя меня с маленьким сыном наедине. Я аккуратно беру его на руки и переношу в разобранную постель. Сынок ерзает на моих руках, но мирно засыпает, когда укладываюсь с ним рядом и прикрываю маленькое тельце одеялом.

Сегодня был трудный день и вопреки надеждам, я почти не видела сына. Когда вернулась из больницы, мне сообщили, что он уже уснул, и я решила не тревожить его, тем более Каролина совершенно неожиданно решила наведаться в гости. И вот наконец, я меня появилась возможность уделить время Артуру, пускай он и мирно спит.

Протягиваю руку, и малыш машинально обхватывает мой указательный палец своими крошечными пальчиками во сне. У меня сердце заходится в диком ритме от любви к этому комочку счастья. Темные волосики уже порядком отросли, но я запретила стричь его. Темные бровки подчеркивают его красивые карие глазки, которые сейчас закрыты полуулыбками густых ресниц. Можно ли любить кого-то до безумия? Раньше я была уверена, что нет. Но сейчас, глядя на сына, спящего рядом, моя душа надрывается – настолько велика любовь к нему. Может поэтому я так мечтала завести еще одного ребенка? Мне хотелось отдавать любовь тем, кто действительно ее достоин.

Закрываю глаза, усталость берет свое.

Даже если я не смогу завести еще одного ребенка, я все равно благодарна богу за то, что подарил мне Артура. И хорошо, что я не позволила дяде отвести себя на аборт. Без моего малыша, жизнь потеряла бы всякий смысл…

И не важно, что его отец не нынешний король, а беспринципный негодяй, ломающий людские судьбы. Эту тайну я унесу с собой в могилу, ведь ни одна живая душа не должна знать, что Артур – сын Сеймура Орсини.

Глава 4

– Готова? – Генрих входит в комнату, где я качаю Арчи на руках. – Не боишься испортить платье, он ведь может срыгнуть на тебя?

Я вздыхаю и передаю сына няне. Как ни странно, но он прав. Нам пора выезжать, и если Арчи, которого я только что покормила из бутылочки срыгнет, мне придется задержаться, чтобы переодеться. А прием по случаю открытия нового крыла в детской больнице одно из самых важных благотворительных мероприятий. Его нельзя пропускать и опаздывать на него нельзя. И никого не волнует, что в нашей семье траур. Присутствие короля и королевы на мероприятии обязательно. Иначе кто расстрижет символическую красную ленточку?

– Тише солнышко… – успокаиваю сына, который почувствовав, что тепло матери его покидает, начинает хныкать. – Тише, я скоро вернусь. Тише, Арчи.

Иду к супругу, который пренебрежительно морщится, глядя на мои с сыном нежности.

– Зачем ты нянчишься с ним? Никто не расскажет, даже если ты ни разу к нему не подойдешь. К чему все эти нежности?

Я игнорирую его неприязнь, мы ни разу не спали, и естественно он понимает, что Артур не его сын. И если поначалу я переживала и пыталась как-то убедить Генриха хотя бы подержать ребенка, то теперь поняла – это бессмысленно. Он всегда будет ненавидеть это ангельское создание.

Мы шагаем по коридору к лестнице, внизу нас уже ждет кортеж. На улице тепло, но я все равно накидываю на плечи пелерину, чтобы выдержать стиль. Черное платье подчеркнет мое настроение и отлично впишется в цветовую гамму приема.

– Я люблю нашего сына. И хочу, чтобы он тоже это знал… – Дежурно произношу и спускаюсь по лестнице, скользя ладонью по периллам. На первом этаже нас ждет сопровождающий из охраны. – Не понимаю, что тебя удивляет.

– Удивляет то, что ты даже не краснеешь, когда врешь, – хлестко произносит, и я стопорюсь. Вздрагиваю, будто меня ударили, бросаю короткий взгляд на сопровождающего из охраны, но он сохраняет профессионализм и делает вид, что даже не заметил упрека короля в мой адрес. Не удивительно. Вся прислуга в доме подписала документ о неразглашении. За нарушение им грозит штраф и уголовная ответственность. – Называя сына «нашим»…

Садимся в машину, наш кортеж состоит из трех автомобилей. Первыми едут люди из охраны, далее наш лимузин, всю процессию же замыкают секьюрити в третьей машине.

– Артур родился через семь месяцев после нашей свадьбы. Он законнорожденный наследник норвежского престола.

– Мы оба знаем, что он не мой сын, Виктория.

– К чему ты ведешь? – напряженно поворачиваюсь к мужу, глядя на него не отрываясь. Когда дядя был жив, я абсолютно не боялась Генриха, ведь все его действия и шаги были спланированы моим дядей. Он полностью ему подчинялся и ни разу не возразил. Но сейчас он так явно выражает недовольство, что мне становится тревожно. – Хочешь устроить скандал?

– Просто напоминаю тебе, что твоя тайна является тайной пока я это позволяю.

Кровь ударяет в мою голову так резко, что становится дурно. Я с шумом втягиваю в рот воздух и тут же стискиваю зубы.

– Какой тебе от этого прок, Генрих?

– Все относятся ко мне как к самозванцу, а тебя боготворят. Они думают, что ты святая, в то время как я никчемная марионетка твоего дядюшки. Но что станет, если народ узнает, что их святая королева пробыла в плену у русской мафии и принесла в подоле их выродка? Что будет, если они узнают, что Святая Виктория все это время их обманывала? Народ не примет королеву, которая легла под другого до брака и утаила это. Они будут чувствовать себя обманутыми. Твой авторитет упадет. Ты станешь изгоем.

Я прекрасно понимаю это и без его слов. Но показать ему свою слабость, значит расписаться в собственном бессилье.

Дядю он явно боялся, ведь при его жизни он даже слова против не смел сказать. И как только того не стало, Генрих решил заявить о себе и отыграться на мне. Выплеснуть свою неудовлетворенность за эти два года на меня. Я предполагала, что он на это способен, но надеялась, что до этого не дойдет.

– Ты не посмеешь… – не веря качаю головой.

– Посмею или не посмею решать мне. А ты теперь будешь делать то, что говорю я.

Я вздыхаю, судорожно соображая, что сказать или сделать, чтобы убедить Генриха не рубить с плеча. Но придумывать план получается плохо. Нервы разгулялись, руки дрожат.

– Ваше величество, – дверь открывается, и водитель услужливо приглашает меня выйти из машины. Я киваю и покидаю душный салон, стараясь изобразить на лице хотя бы подобие улыбки.

Тут уже собрались репортеры, их слишком много. Утешает лишь то, что на этом приеме обязательно будет Каролина. Она единственный близкий мне человек из присутствующих. Ради нее я готова вытерпеть пару часов неудобства. Тем более, она покажет мне своего мужчину, ведь он тоже должен тут быть.

Затворы камер начинают щелкать активнее. Генрих выпрямляется, выходя из машины рядом со мной и я беру его под руку, как делала сотни раз. Со стороны мы прочная семья, хорошая пара, которая сейчас переживает горечь утраты близкого человека. Никто бы и не подумал, что между нами давно нет ничего кроме взаимной неприязни и негатива.

– Улыбайся. И не забывай, пожалуйста, – наклоняется и произносит мне на ухо, – больше твой дядя не сможет защитить тебя. Теперь ты в полной моей власти, дорогая жена.

Глава 5

– Ваше величество, я так рада видеть вас здесь, – Каролина улыбается, церемонно кивая мне. На нас смотрят посторонние и мы не позволяем себе вольностей на публике. Я улыбаюсь, хотя прежде поприветствовала уже несколько десятков человек и едва ли была искренна в своем радушии. А с ней мне играть не приходится. Я рада ей. – Вижу вы выглядите лучше, чем могли бы в этой ситуации.

– Дамы, я оставлю вас. – Генрих собственнически похлопывает мою кисть, лежащую на сгибе его локтя, и удаляется, а я с благодарностью беру бокал минералки из рук Каро и оглядываю собравшихся. Хочется хоть как-то отвлечься от дурных мыслей, и я решаю пытать подругу.

– Ну и где твой таинственный мачо? – говорю тихо, чтобы услышала только она. Каро краснеет, кивает в сторону дальнего угла зала.

– Он в той группе людей, куда твой суженый отправился. – Она произносит так же тихо, но я хорошо слышу в ее голосе насмешку. Каро недолюбливает короля, и пусть даже она не знает, как обострились наши отношения в последнее время, он все равно испытывает к нему давнюю неприязнь. Как и большинство подданных. А может все дело в том, что Генрих слишком похож на ее собственного мужа, который ведет себя по отношению к жене как скотина. – О, там и мой…

Она отпивает шампанское. Её взгляд холодеет.

А я устремляю взор в сторону группы мужчин. Все в смокингах, они сливаются в одно темное пятно, и отсюда даже не разглядеть лиц. Поэтому оставляю затею увидеть там парня Каро. Если он русский олигарх, унаследовавший титул, его должны представить мне и Генриху.

– У моего ненаглядного новая любовница… В эти выходные он собирается везти ее в горы, – Каролина морщится.

– Во всем есть свои плюсы: ты сможешь провести выходные с мужчиной своей мечты, – жму плечами, прозрачная сетка стягивает кожу плеч и руки.

– Я собираюсь привести его к себе. До этого мы виделись только в отелях. Не уверена, что он согласится, но…

– Что-то я не припомню, чтобы ты когда-то чувствовала такую неуверенность прежде, – хмурюсь. Бросаю короткий взгляд на подругу, и та улыбается красноречиво. К нам идет Генрих.

– Скоро начнется официальная часть. Нам надо подготовиться.

– Да, конечно… – отзываюсь, извиняясь перед Каро. – После церемонии мы сразу уедем, но я буду у себя все выходные, – произношу ей торопливо и иду за мужем к главному холлу.

– Дружба со шлюхой тебя не красит. Я не хочу больше видеть ее в нашем доме, – Генрих обращается ко мне, и я понимаю, что люди, мимо которых мы проходим, возможно слышали его слова. Заливаюсь румянцем с ног до головы, мне противно от его слов. Неужели он настолько низко опустился, что оскорбляет Каро прямо при посторонних? – Ты меня поняла?