Скажи, что любишь

Пролог

Распахиваю глаза, всматриваюсь в лицо мужчины, склонившееся надо мной.

– Я не знаю, что нужно говорить в таких случаях, – шепчу ему.

– Скажи, что любишь, – просит он.

– А это входит в договор?

Глава 1

Ксения.

Огни большого города слепят неоном. В них есть своя холодная романтика, от которой захватывает дух в первые дни знакомства с этой роскошью. Именно тогда, когда, приехав из глубинки, вдыхая запах столичных пробок, мнишь себя на вершине мира. Но это очарование обманчиво.

Когда-то я тоже была в восторге от пыльной суеты огромного мегаполиса. Его масштабов и возможностей, которые, как казалось, все на ладони, – только бери. Но прошло два года, и мой восторг сменился усталым отчаянием.

Сначала выяснилось, что столица никого не ждет. Всем приехавшим нужно выгрызать право на существование чуть ли не зубами. Встречают, как всегда, по одежке. И мне, прибывшей покорять гранит науки в местном вузе, пришлось несладко с самого начала.

В первый же день наивная девочка Ксюша стала посмешищем в деревенских шмотках. Добрые одногрупницы под громкий хохот объяснили, что мое, почти новое, платье со стразами – это верх убожества. Да и туфли, неоновые, на платформе, стали практически легендарными уже в первый день. Особенно после того, как я грациозно свалилась с них прямо в лужу у центрального входа в университет.

Тогда, проплакав всю ночь в подушку, наутро я влезла в серые джинсы и такого же цвета рубашку. А потом, присмотревшись, научилась покупать вполне приличные вещи в комиссионных магазинах. Авторитета в студенческой среде мне это не прибавило. Зато я могла быть неприметной, что гарантированно защищало от насмешек.

– Что скажешь, Ксю? – спрашивает Наташка, моя единственная подруга и, по совместительству, соседка по комнате в общежитии.

– А?

У меня иногда случается отвлекаться и улетать в воспоминания. Вот как сейчас. Она рассказывает, а я витаю в облаках.

– Ну ты даешь! – фыркает подруга. – Я тут распинаюсь, а она даже не слушает!

Мы сидим в маленькой кофейне, где продают вкусное мороженое летом, и кофе с забавными мишками маршмелоу зимой. Сейчас сентябрь, но лето отпускать совсем не хочется, не смотря на противную зябкость, которая слишком рано сменила приятную прохладу в этом году.

Но главное в этом месте даже не мороженое, а большое панорамное окно, у которого расположена барная стойка, за которой мы обычно сидим. Тут вся улица, как на ладони, легко просматривается в обе стороны. Мне всегда нравилось наблюдать за прохожими, особенно сидя в укрытии, как сейчас. Там, за окном, противный осенний ветер и накрапывает дождь. А здесь, тепло, уютно и хочется верить, что все будет хорошо.

– Прости, – говорю, улыбнувшись. – Что ты говорила?

Наташа закатила глаза, набрала в легкие побольше воздуха.

– Что ты думаешь о Димке, новеньком? Как он тебе?

Ничего я о нем не думаю. Он только перевелся к нам из другой группы, и, как водится, к парню повышенный интерес. Выглядит, как модель с обложки модного журнала, вот девчонки и умирают от внезапной любви.

– Вроде, симпатичный, – отвечаю подруге, набирая в ложку мороженого и отправляя его в рот.

За окном, прямо у кафе, остановился шикарный черный автомобиль с тонированными стеклами. Интересно, кто ездит на таких? Побывать бы на их месте хоть раз. Как это, когда не нужно искать способы привести в порядок вещи из секонд-хенда?

– Я бы отдала ему свою девственность, – говорит подруга.

По-моему, глупость. Но не поддержать Наташку не могу.

– Дерзай! – говорю, улыбнувшись.

Кусочек мороженого, сполз с ложки и скатился по ладони, оставляя липкую сладкую полосу на коже. Не думая, слизываю ее языком. Но тут же, опомнившись, хватаю салфетку, чтобы вытереть руку.

Шикарный автомобиль, за которым я все это время наблюдаю, тронулся с места, когда на светофоре загорелся зеленый свет, и уплыл в неизвестном направлении. Куда едет его водитель? Наверное, туда, куда простым смертным вход закрыт. А, может, у него столь важные дела, о которых мне не узнать никогда в жизни? Это из другой реальности. Совсем не той, в которой обитаю я. Эх, заглянуть бы в нее хоть одним глазком.

Разочарованно выдыхаю. Вот так всегда бывает – параллельные миры не пересекаются.

– Тебе это кажется глупостью, да? – спрашивает Наташа.

Она давно меня знает, как и мой нездоровый прагматизм. Поэтому уже знает мой ответ наперед. И как только нас, таких разных по характеру, свела жизнь?

Мороженое тает в стаканчике, а мне хочется растянуть удовольствие. Поэтому толку его ложкой, иногда отправляя в рот немного лакомства.

– Я не верю в чудеса, прости, – говорю подруге. – А этот парень слишком часто смотрится в зеркало.

Наташа скривилась от моего ответа. Знаю, он ей не нравится. Сама не понимаю, в какой момент стала такой черствой. Может, тогда, когда летела носом вниз с неоновых туфель? А, может, позже, когда встречала шквал насмешек и ощущала себя недостойным ничтожеством?

– И что с того? – огрызается подруга. – Не хранить же девственность до пенсии!

За окном люди проходят мимо, не обращая внимания на двух подруг за стеклом. В это время дня в кафе практически никого. Только мы с Наташкой, и еще пара посетителей, тоже студенты.

– А я бы продала свою девственность, – размышляю вслух.

Не знаю, как такая мысль сплелась в моем мозгу. Да только, вдруг стал так отчаянно гадко от неравенства в этом мире. Можно сколько угодно думать, что все наладится и я смогу выбиться в люди, как говорит моя мама. А можно, хотя бы раз, заглянуть правде в глаза. И тогда станет очевидным, что чудес не бывает. Мне никогда и ничего не давалось просто так, ни разу. Все только сверх усилиями. Начиная от математики, которую я, буквально, грызла, пытаясь раскусить с первого класса. Мама говорила, что мне не поступить никогда в университет. И это, странным образом, работало. Хотелось доказать ей, как сильно она ошибается. Вот, доказала же!

Но с тех пор прошло много времени, а моя детская наивность улетучивалась все быстрее. Когда другие дети играли во дворе, я сидела за учебниками. Пока девочки бегали на свидания с мальчиками, я пряталась от всех с книгой в руках. Помню, уже тогда я твердо понимала, что не бывает случайных совпадений, особенно удачных. Должен быть план без иллюзий и отступлений, – вот ему и надо следовать, чтобы достичь успеха. А моя вера в романтику угасла сама собой. Просто однажды с треском лопнули розовые очки, и я увидела мир таким, какой он есть. Если ты никто, то и останешься никем, сколько не карабкайся.

Наташка аж поперхнулась.

– Да ладно?! – вопрошает она. – Что ты говоришь?! – И она с интересом и, немного, с возмущением посмотрела на меня.

Только, проговорив это вслух, я не ощутила угрызений совести. Наоборот, мне эта идея показалась более здравой, чем вешать себе лапшу на уши, а потом рыдать, когда тебя бросит красавчик-новенький.

– А почему нет? – продолжаю рассуждать, разглядывая прохожих. – Все равно, пользы от нее никакой. Так хоть денег заработать можно.

– Ну, ты даешь, подруга! – восклицает Наташка почти восхищенно. – Я и раньше знала, что ты циник, но это уже чересчур.

Диалог замер, и каждая из нас погрузилась в свои мысли. Мне все не дает покоя собственная странная идея. И самое невероятное, – она мне кажется вполне реальной и здравой. Чем дольше обдумываю ее, тем больше она мне нравится. Я стала не просто рационально, а даже цинично и пошагово обдумывать эту мысль.

Согласна, звучит она не очень. Но по сути, чем это хуже банального перепихона в темном подъезде?

Да, я цинична. И Наташка, в общем-то права, когда смотрит на меня, вытаращив глаза, как на ходячее безумие. Но даже она, со всей своей романтичной наивностью, не может отрицать того, насколько рациональным выглядит такое решение.

Да и мир не идеален. И ему необязательно быть таким. В конце концов, мне же никто не обещал, что будет легко. До поздней ночи я сижу за учебниками, а моим однокурсникам ставят оценки просто так. У одного папа прокурор, у другого владелец завода, у третьего – ректор. Я больше не наивна, и понимаю, что все они будут хорошо устроены в жизни. А вот мне, сколько не трудись, в лучшем случае уготован стол в одном из столичных опенспейсов. И, как бывает по закону подлости, моим начальством будет кто-то из звездного эшелона.

– А что? – задумчиво помешиваю уже подтаявшее мороженое. – Хорошая идея. Мне нравится.

Если нет другого способа подняться выше, то почему нет? Только потому, что это принято осуждать? Но кто осудит меня здесь, если в столице у меня толком и друзей-то нет?!

– Ты серьезно? – не верит моим словам подруга.

– Вполне, – всматриваюсь в случайного прохожего, который, словно машинально, повернул голову и посмотрел мне прямо в глаза. А потом опомнился и пошел дальше.

Да, пожалуй, более, чем серьезно. Наверное, если бы кто-то предложил мне такую сделку прямо сейчас, я бы согласилась, не мучаясь угрызениями совести.

Глава 2

Доедаю мороженое и отставляю в сторону стаканчик. Мне не хочется уходить, но нужно. Чтобы заработать дополнительную копейку, я неделю назад устроилась горничной в гостинице. Удобный график, можно брать вечерние смены и совмещать с учебой. Деньги обещают хорошие, но сначала нужно пройти испытательный срок.

– Ты сегодня работать пойдешь? – спрашивает Наташа.

– Ага, – киваю.

Хорошо, что пока новый семестр только начался, и нам не задают много. Есть время привыкнуть к новому графику и научиться все успевать.

– Вход в общагу закроют в одиннадцать, – напоминает Наташа. – Как ты домой попадешь?

– Договорилась с комендантом, – отвечаю. Пришлось, конечно, еще и взять на себя обязательство написать реферат для дочки этой самой комендантки, которая тоже считает себя в праве диктовать мне условия. – Не волнуйся, мне откроют.

Мы с подругой выходим из кафе и идем в общагу. Наташка садится за просмотр сериала, а я иду на новое место работы. Тут недалеко, всего пара кварталов, что тоже очень удобно. Натянув на голову капюшон, я смотрю под ноги, чтобы не вступить в лужу.

И почему Наташа так переполошилась, когда я ей сказала правду? Всех нас учат ждать любовь, а на деле все устраиваются, как могут. И только самые наивные продолжают верить в то, что любовь спасет мир. А правда в том, что спасти себя можем только мы сами.

И разве так важно, с кем именно ты окажешься в постели в первый раз? Вряд ли мне понравится, кто бы это ни был. Все эти рассказы, что с милым рай и в шалаше и что по большой любви не больно, – лишь чушь для наивных девочек. Можно с замиранием сердца ждать, чего угодно. А можно разменять свой дискомфорт на деньги. И, по-моему, вполне логично получить хоть что-то, вместо вероятного ничего.

А еще лучше, если удастся найти богатого любовника. Корыстно? Да, пусть так! И пускай не будет романтичных встреч в подворотне с тем самым мальчиком, который не может пригласить домой, потому, что у него строгая мама. Зато будет возможность решить свои проблемы, не бегая между университетом и работой.

Цинично? Может быть. Да только, ждать бабочек в животе и, воспетого любовными романами, нежного трепета, – вот это мне кажется самой большой глупостью, которую можно придумать.

Я где-то читала, что в любых отношениях важен баланс. Отдаешь столько же, сколько получаешь. Хм, кажется там наоборот все было. Ну да ладно! Сути это, все равно, не меняет. А что я получу от восторженных взмахов ресниц и поцелуев в темном подъезде? Ничего, кроме простуды и разочарования, когда все это закончится. Тогда зачем было начинать?

Добегаю до черного входа, прохожу в служебное помещение. Здесь я могу переодеться и привести себя в порядок перед сменой. Простое серое платье горничной с маленьким кокетливым передничком и аккуратный пучок на голове. Так одеваются абсолютно все, кому посчастливилось устроиться в гостиницу, чтобы убирать номера.

Выхожу в коридор, не забыв прихватить с собой тележку со всем необходимым. Заглядываю в график. Похоже, сегодня легкий день. Мне нужно убрать всего пять номеров, а потом могу идти домой. Могло быть и хуже, это я уже успела оценить. Вот, в прошлую смену мне досталось десять номеров. И один из них был в ужасном состоянии. Не знаю, что можно было там делать, но я потратила кучу времени, чтобы привести его в порядок.

Поднимаюсь на служебном лифте на третий этаж. Стучу в первый номер из своего списка. На этой предосторожности настаивает начальство. Хотя мои номера – это только те, из которых выехали сегодня, при постояльцах ночью никто уборки не устраивает.

Конечно, на мой стук никто не ответил, поэтому я смело открываю универсальным ключом. Быстро прибираюсь в номере, затем перемещаюсь в другие номера. Уже заканчиваю уборку последнего номера, когда в кармане вибрирует мобильный.

– Алло, – принимаю вызов.

– Ксения, ты уже окончила уборку своих номеров? – это Александра Дмитриевна, она принимала меня на работу. И она же тут значится администратором.

– Да, – отвечаю ей.

– Хорошо, – говорит Александра Дмитриевна, сбрасывает звонок.

Надо же! Контролирует. Думаю, она позвонила, чтобы понимать с какой скоростью я могу выполнять ее задания. Наверняка, каждого нового работника тут проверяют именно так. Надеюсь, что на сегодня кастинг я прошла.

Окидываю взглядом уже убранный номер. Из всех комнат, в которых я побывала сегодня, эта мне особенно понравилась. Быть может, все дело в цвете? Мебель обита красивой лиловой тканью, в том же оттенке на кровати покрывало и подушки. Стены сложного серого цвета, они выглядели бы скучными, если бы не красочная отделка в мебели и этот лиловый! Шкаф выглядит необычно. Его дверцы украшены резьбой, красиво окрашенной под бронзу. А люстра на потолке, вообще, представляет собой какой-то шедевр! Я таких никогда раньше не видела.

Интересно, как ощущаешь себя, когда можешь себе позволить жить в таком номере?

Хм, ну, может, представить это хоть на миг?

Закусив губу, я оглядываюсь в сторону двери. Пустая предосторожность, сюда никто не войдет. Уже достаточно поздно и, вряд ли, сегодня кому-то понадобится именно эта комната. А, если и так, то я успею быстро ретироваться.

Подхожу к кровати и падаю на нее спиной. Мне давно хотелось это попробовать! Матрац упруго прогнулся под тяжестью моего тела и вернулся в прежнее положение. Это вам не кровать из общаги, тут, как на королевском ложе отдыхаешь. Кажется, тело превратилось в пушинку, каждая мышца машинально начала расслабляться. Еще и люстра эта, с множеством хрустальных капель, свисающих наподобие светящегося дождя. Раскидываю в стороны руки, не в силах скрыть улыбку.

В кармане снова завибрировал мобильный. Резко подскочив от испуга, я достаю телефон. Фух, это Наташка. Снова опускаюсь на кровать, укладываясь на живот.

– Алло, – говорю в трубку.

– Ты как? – интересуется подруга. – Говорить удобно?

Я ухмыльнулась, растянувшись поудобнее, подперла рукой голову. Наташка может говорить, что угодно, даже критиковать меня, но за меня она волнуется, как самая верная подруга. Чувствую это и знаю. Мне приятна ее забота. Красивая атмосфера, шикарная кровать и болтовня с подругой – что может быть лучше? От удовольствия я даже начала болтать ногами.

– Волнуешься? – спрашиваю довольным тоном.

– Ага, – честно признается подруга.

Мне хочется ее успокоить. Все не так сложно, как она себе нарисовала в голове.

– Угадай, что я сейчас делаю? – машинально подмигнув, лукаво спрашиваю. Она даже не представляет себе, как мне сейчас хорошо.

– Туалеты моешь? – интересуется подруга настороженно.

Я хохотнула.

– Валяюсь на роскошной постели в одном из самых красивых номеров гостиницы, – сообщаю довольным голосом.

– Ты что, уже?! – восклицает подруга.

– Что?

– Уже нашла себе богатого мужика, которому продала свою девственность?

Надо же, запомнила. Мне тоже наш разговор покоя не дает. Чем больше думаю об этом, тем больше убеждаюсь в правильности этой идеи.

– Нет, – отвечаю, мигом став серьезной. – Но от своих слов не отказываюсь. Я хочу, чтобы мужчина платил за близость со мной, и лучше наличными.

Наташка ойкнула, чем изрядно меня позабавила.

– Ты иногда говоришь ужасные вещи, Ксю, – сетует подруга. Так и вижу, как она сейчас качает головой.

– А что тут такого? – возражаю. – Правильная же мысль, согласись?!

И, поскольку подруга молчит, я продолжаю:

– Вот сама подумай, Нат, каковы шансы того, что первые отношения закончатся чем-то по-настоящему серьезным?

– Ну, почему ты не веришь? Так же иногда бывает!

– Иногда – это как-то ненадежно, – продолжаю, немного ужасаясь тому, насколько гадко это прозвучало.

Да, надо уметь смотреть правде в глаза. Жизнь так устроена, что без хорошего трамплина ничего не добиться. Даже, если я буду круглосуточно писать рефераты за деньги.

– Для успеха в жизни нужен покровитель, – настаиваю на своем. – А то, что придется с ним спать, – так это не самая большая цена. Успех приходит к тем, кто настроен решительно и не боится испачкаться.

– Но ты же сама себя не сможешь потом уважать?! – моя наивная подруга, она поверить не может в то, что я говорю все это вполне серьезно.

Она всегда верила в любовь. И, если быть честной, я не совсем понимаю, как так вышло, что мы дружим уже два года, – мы с ней такие разные.

– Глупости это! – восклицаю. – И, можешь назвать меня циничной сукой, но я предпочту надежный счет в банке ненадежным признаниям в любви.

– То, что ты говоришь, называется проституцией, – доказывает свое Наташа.

Мне почти больно разбивать розовых пони в ее голове.

– Вовсе нет, – отрезаю жестким тоном, – это только вопрос договоренностей. А условиться можно, о чем угодно!

– Ой, все! – говорит Наташа. – Я не могу больше слушать это!

Мне неприятно от того, что задела ее светлые чувства. Но отчего-то именно сегодня мне не хочется ее щадить, а, заодно, и себя.

Интересно, какие девушки нравятся богатым мужчинам? Необычные? Глупые?

Черт! Вот бы узнать это наверняка!

– Не серчай, Ната, – успокаиваю ее. – Я не хотела тебя обидеть. Ты же знаешь меня, я в своем цинизме могу иногда шокировать.

– Хочешь сказать, что выдумала все?

– Нет, не выдумала, – говорю. Ой, Ксю, заткнись уже! Пока подругу не потеряла! – Просто, давай, не будем об этом.

– Ага, давай, – мигом соглашается девушка. – А ты скоро вернешься?

– Очень скоро. Вот прямо сейчас встану и пойду переодеваться и собираться в общагу.

– Давай, – голос подруги заметно повеселел. – Я буду тебя ждать.

Отключаю вызов и встаю с кровати. Аккуратно расправляю покрывало на кровати, тяжело выдохнув напоследок. Кто знает, когда еще получится так поваляться на роскошной постели?! Поворачиваюсь к двери и с ужасом подскакиваю на месте. В дверном проеме стоит незнакомый мужчина и смотрит прямо на меня, засунув руки в карманы брюк и облокотившись спиной о дверной проем.

– Ой! – вырвалось у меня против воли.

И как давно он тут стоит?!

Глава 3

Кирилл.

Подхожу к окну, выглядываю во двор элитного жилого комплекса. Новая детская площадка красуется на месте бывшего места для отдыха. По краям вымощены дорожки, а там, где еще недавно были кустарники, аккуратно стриженый газон. Дети в ярких куртках ковыряются в песочнице, кто-то катится с горки. За их передвижениями наблюдают довольные мамочки, о чем-то друг с другом разговаривая. Обычная бытовая реальность тихого спального района. И всем этим людям невдомек, какой пожар разгорается внутри одной из квартир.

– Ты же сам понимаешь, что нас уже давно ничего не связывает, – звучит за спиной голос Марьяны. Ее слова, как ножом по сердцу, кромсают все хорошее, что между нами было, и перечеркивают теплые воспоминания.

– По-твоему, восемнадцать лет брака – это ничто? – поворачиваюсь к жене лицом. Но тут же отворачиваюсь обратно к окну. Отчего-то, именно сейчас мне особенно трудно на нее смотреть.

У нас бывало всякое, хорошее и плохое. Бывали и трудные моменты. Но такого финала я никогда не желал.

– Кир, давай, не будем начинать опять, а? – вопрошает Марьяна. – Не мы первые, не мы последние. К чему драматизировать?

У нее всегда так. Она легкая. Легко зажигается, легко успокаивается. Для Марьяны, что замуж выйти, что развестись – одинаково несложно. И в чем-то она права. Если кто и драматизирует, то обычно это я. Ну, не могу я легко смотреть на такие вещи, как измена и развод. Правда, до последнего пока не дошло, но мы быстро скатываемся в эту бездну.

– Нам нужно пожить отдельно, чтобы отдохнуть друг от друга и все обдумать, – она уже не впервые озвучивает эту идею.

По факту, наши отношения давно зашли в тупик, мы оба это понимаем. Но решиться на измену я не смог. А она легкая, ей было нетрудно. Возможно, тот парень, с которым я ее застукал, не был первым, – кто знает? Я, так точно, знать не хочу.

– А как же наша дочь? – спрашиваю. – Ей ты что скажешь?

Вот теперь поворачиваюсь и смотрю жене в глаза. Не может же быть, чтобы она совсем не задумывалась о том, какой вред наше решение может нанести психике ребенка?!

– А что Ленка? – наивно спрашивает супруга. – Ей уже семнадцать, она поймет.

Все-то у нее просто! И Ленка поймет, и нам нужно «просто» разъехаться. Это у меня, видимо, непросто. Но какое кому дело? Впрочем, Марьяне никогда не было дела до того, что творится в моей голове. Главное – чтобы муж копейку в дом приносил. И я старался, вкалывал, как мог. И не зря. Но для крепкого брака этого оказалось недостаточно.

– Я смотрю, ты уже все решила? – спрашиваю с издевкой.

Обида давит на грудь, раздирая незаживающие раны. В последнее время, каждый наш совместно проведенный день похож на пытку. Мы оба делаем вид, что ничего не происходит, и все хорошо. Закрывая глаза на то, что, когда между супругами действительно ничего не происходит, – это начало конца.

– Ой, не начинай! – всплеснув руками, восклицает Марьяна.

А я, отчего-то, фиксирую внимание на длинных алых ногтях женщины и блестящем кольце на ее безымянном пальце. Не сняла еще, – это же хорошо?

– Кир, – интонация ее голоса меняется на вопросительно-просительную, – давай попробуем друг без друга, а?

Марьяна с надеждой посмотрела мне в глаза. Многое я хотел бы ей сказать, но любые слова закончатся очередным скандалом. Видит Бог, мы устали от них оба!

Отвожу взгляд, снова поворачиваюсь лицом к окну. Там, во дворе, все та же безмятежная бытовая сцена. А здесь, за окном, рушится мир.

Как так получилось, что некогда крепкий брак, стал ничего не значащей формальностью? Упорствую от обиды, скорее потому, что это не я первый начал походы налево. Хотя, давно было ясно, что наша супружеская жизнь дала трещину. И дело даже не в самой измене.

Всякое бывает, мы все делаем глупости иногда. И, если бы это было эпизодом, в котором Марьяна раскаивалась, то простил бы ей все. Я уже не бойкий юноша, который всерьез верит, что только супружеская верность есть показателем устойчивости отношений. И видел много семей, который прощали друг другу даже самые тяжкие грехи, а потом их отношения становились только крепче.

Но у нас с Марьяной иначе. Тут дело не в самом факте. И не в том, что мне обидно от того, что тот мужик на десять лет меня моложе. Хотя, не скрою, удар по самолюбию колоссальный. Проблема в нас самих. Мы стали разными, в какой-то момент настолько, что теперь это уже трудно слепить в единый котел.

Отрываюсь от окна и, не глядя на Марьяну, иду к двери. Мне вдруг резко начало казаться, что в комнате не хватает кислорода.

– Ты куда? – тут же реагирует жена.

– На работу, – бросаю на ходу, – у меня сегодня важное совещание.

– А как же наш разговор? – кричит мне вдогонку.

Оставляю вопрос без ответа. Схватив пальто и мобильный, выхожу из квартиры. Будто, сбегаю, честное слово. Уже не первый раз ощущаю себя лишним в своем собственном доме.

Быстро спускаюсь по ступенькам и выхожу во двор, накинув на плечи пальто. Мой водитель стоит, подпирая задом капот автомобиля и курит. Увидев меня, он отбрасывает в сторону окурок, ловко попадая им прямо в металлическую урну, и выравнивается.

– В офис, – бросаю ему, забираясь на заднее сиденье.

– Понял, – отзывается Паша, садится за руль.

Машина трогается с места, смотрю в тонированное окно на проплывающие мимо дома. Обычно я сижу сзади, когда мне нужно проверить почту или просмотреть документы. На переднем сидении это делать совершенно неудобно. Но сегодня другой случай. Мне нужно подумать и принять решение. Больше так продолжаться не может, Марьяна права. И, сколько не гадай, что было бы, если бы, уговаривая себя в радужном финале, все равно, лучше не станет.

Тоскливо и больно от того, что все так у нас вышло. Она права, я – мастер драмы. Другой, на моем месте, уже бы нашел утешение с другой. Вроде, на внешность не жалуюсь, не старый еще. Хоть и не юный уже пацан, но зато с опытом, девушки таких любят.

Ухмыляюсь своим мыслям. О, как начал рассуждать! А говорят, седина в бороду… Эх, старею, наверное.

Автомобиль замирает на светофоре. Прямо у стеклянной витрины маленького кафе. Каждый день мой путь пролегает мимо этого уютного местечка. По крайней мере, мне оно всегда именно таким казалось. Огромное стекло, размером в стену – как окно в другой мир, наполненный студентами и их мелкими проблемами. Конечно, сейчас, в силу их юного возраста, им всем кажется, что любая сложность в их жизнях – это катастрофа масштаба страны. Но спустя двадцать лет все они будут вспоминать эти сложности, как самые светлые годы в жизни.

Прямо напротив меня за барной стойкой сидят две девушки. Одна что-то без умолку болтает, а вторая грустно смотрит в окно. Прямо на меня смотрит. Сквозь окно, плотно тонированное, она не может меня увидеть. Оттуда, вообще, не видно, есть ли в машине пассажир. Но она смотри. И мне кажется, что видит.

Странная девушка.

Хорошенькая такая. Светлые волосы, большие глаза, носик вздернутый. На мою первую любовь похожа. Я даже в первые мгновения подумала, что это Варя и есть. Но это не может быть правдой, ведь Варя умерла десять лет назад.

Нет, это точно не Варя. Моя Варя всегда веселая была, в глазах у нее плясали смешинки, а на носике, как сейчас помню, маленькие веснушки.

А эта девушка совсем другая. Она смотрит мне прямо в глаза, сама того не понимая, взрослым, осмысленным взглядом. И грустным, не по возрасту, ей-Богу! Такая юная, а уже грустит. Медленно набирает на ложку мороженого, поднимает ко рту. Но делает это неуклюже из-за того, что мысли ее витают где-то далеко. Кусочек вязкого лакомства падает с ложки и стекает по руке. Девушка, не задумываясь, быстро слизывает его языком. А потом, словно, спохватившись, хватается за салфетку.

Смешная она. Напомнила мне что-то далекое, из моей ушедшей юности.

На светофоре загорелся зеленый свет, машина плавно тронулась с места. За окном замелькали другие дома и другие кафе. И через пару кварталов мы остановились у высокого стеклянного здания.

Глава 4

Никакой важной встречи на сегодня не запланировано. Просто хотел уйти от очередной ссоры, которых стало слишком много в последние дни. Иногда домой возвращаться не хочется. Все равно, там никто не ждет. А, ведь, было когда-то иначе…

Запираюсь в кабинете. Закрываюсь от всего мира. Глупость? Да. Это не спасет мой брак и не поможет решить самый важный вопрос – как быть дальше?

В чем-то Марьяна права, мы стали чужими друг другу. Не просто чужими, мы как антимагниты, вызываем друг у друга только раздражение. Сколько это может продолжаться? Ответ очевиден – пока мы сами не разрубим узел.

Марьяне проще, она легкая, всегда умела легко принимать решения. Ее философия жизни проста, как дважды два. Сколько ее знаю, Марьяна никогда особенно не заморачивалась о последствиях, считая, что в жизни все нужно попробовать. А, быть может, дело в том, что я каждый раз старался сгладить острые углы и минимизировать эти самые последствия?

Я привык быть идеальным мужем и отцом. Квартира? Пожалуйста! Отдых на Мальдивах? Как скажете! Лучшая школа для дочери? Тоже нате! Шмотки, туфли, шопинги, салоны – берите, сколько влезет! И, казалось, что кто-то это ценит. Но нет, как же я ошибался! Марьяна всегда принимала мои старания, как должное. А Ленка, она вся в мать, легкая, когда дело касается принятия решений. И такая же безответственная.

Подхожу к кофемашине, нажимаю кнопку, и темная ароматная жидкость медленно наполняет чашку. Бросаю ложку сахара, перемешиваю.

В моем офисе нет бесполезной секретарши. Когда-то давно я так решил. Лучше организовать процесс так, чтобы вся информация стекалась ко мне по почте, и я мог проверить ее в удобное время. Пусть, кто-то назовет меня затворником, но мне так комфортно. А для деловых встреч можно и другое помещение найти. По сути, офис – это второй дом, место, где мне легко настроиться на рабочий лад. Дома поработать, все равно, не дадут.

Или это убежище? Как знать?! Никогда толком не задумывался. Ведь, мог же просматривать отчеты и дома, просто не хотел. Может, искал повод удрать из семейного гнездышка уже тогда, когда искал помещение для работы?

Как все смешалось и запуталось!

Опускаюсь в кресло, чтобы спокойно выпить. Почему-то раньше не обращал внимания, а сегодня задумался. Мне нравятся эти минуты затишья. И я терпеть не могу пить кофе под звук любимого сериала Марьяны. Все эти мыльные оперы всегда мне казались слишком мыльными. И тупыми.

Что дальше? – это вопрос, который давно вызывает во мне не самые приятные ощущения. И домой не хочу, и сидеть здесь до ночи не собираюсь. Пусть тут и уютно, но я полночи не спал после вчерашней ссоры с женой, и чувствую себя бесконечно уставшим. Если и эту ночь не удастся поспать, то завтра, вообще, не встану.

Нет, только не домой. Тут рядом, вроде, гостиница была. Один из моих партнеров рассказывал, что неплохая. В телефоне я быстро нахожу ее и номер телефона для бронирования номеров. Дело пары минут, и мне забронировали номер.

Интересно, Марьяна позвонит, когда я сегодня не приду ночевать?

Допиваю кофе, отставляю чашку. Бегло просматриваю почту, отвечаю на несколько писем. Глаза болят от усталости, кажется, они сейчас закроются, чтобы хозяин их больше не напрягал. Капилляры покраснели и болят. Опускаю веки, растираю их пальцами. Должно стать легче. Да, вот так, совсем немного. Но это не решит проблему, и точно, не спасет мои уставшие глаза.

Мне нужен отдых. Чем быстрее, тем лучше.

Встаю из-за стола, выхожу из офиса и запираю двери на ключ. Во внутреннем дворе большого, раньше многоквартирного дома, а теперь бизнес-центра с множеством кабинетов под аренду, нахожу машину. Водитель снова курит, и опять, подпирая задницей капот.

– Куда теперь? – спрашивает, ловко откинув окурок в урну.

Машинально прослеживаю полет его сигареты.

– Отдыхай на сегодня, я сам доеду.

Водитель протягивает мне ключи от машины, сам достает из багажника куртку. Его рабочий день закончен, а мне не хочется обсуждать с ним свою личную жизнь. Парень всегда был любопытен, и иногда я подумываю уволить его и вернуться за руль. Но потом вспоминаю ту аварию, и это сохраняет мальцу рабочее место. Прошло всего полгода, наверное, может, нужно больше времени, чтобы мандраж прошел.

За руль не сажусь, до гостиницы всего пара кварталов. Иногда полезно пройтись, что и делаю. Наедине с моими мыслями путь от офиса до нужного здания оказался слишком коротким.

– Вот ключи, – протягивает мне пластиковую карту девушка-администратор после заполнения бумажек. – На третий этаж, и налево, в конец коридора, номер триста десять.

– Спасибо, – беру ключи, иду к лифту. Поднимаюсь на третий этаж, иду в конец коридора.

Едва прикоснулся пластиковой картой к замку, лампочка на нем загорелась зеленым. Захожу в номер, но свет уже включен. А из соседней комнаты доносится женский бойкий голосок.

Что за ерунда? Может, что-то напутали с номерами и дали мне ключи не от того номера?

Проверяю номер на ключе, потом смотрю на тот, который указан на двери. Все сходится.

Странно.

Ерунда какая-то. Думал отдохнуть, а теперь придется выяснять, как произошла путаница. Надо вернуться на ресепшен и сказать администратору. Но следующая фраза, долетевшая до моего уха, заставляет замереть на месте.

– Я хочу, чтобы мужчина платил за близость со мной, и лучше наличными, – совсем еще юный голос, а уже такая заявка.

Мне стало интересно, кто эта пигалица? Поэтому, тихо прикрыв двери, крадусь по номеру, на звук голоса. Благо, толстый ворс ковра позволяет передвигаться бесшумно.

– А что тут такого? – звучит снова голос. – Правильная же мысль, согласись?!

Что за странная история? И почему все сводится к деньгам? Ладно, я знаю, как циничен мир. Но тебе то чего быть такой вдруг взрослой? А, судя по голосу, девушка еще совсем юная. Может, возраста моей дочери, может чуть старше. Тем более странными звучат эти слова.

Подбираюсь к самой двери, замираю у входа, не заглядываю в комнату, чтобы не спугнуть девчонку. Мне стало интересно, чем закончится эта речь.

– Вот сама подумай, Нат, – продолжает девушка общение с невидимым собеседником, – каковы шансы того, что первые отношения закончатся чем-то по-настоящему серьезным?

А девчонка права! Первая любовь всегда заканчивается трагедией. У меня было именно так. Сразу вспомнилась Варя, ее светлые волосы, большие голубые глаза и вздернутый носик. И, впервые за сегодня, мои губы расплылись в улыбке.

А, молодец она! Зрит в корень! Люблю умных баб.

Аккуратно заглядываю в комнату. Поперек кровати лежит девушка и разговаривает по телефону. Она улеглась на живот, ногами к двери, поэтому меня не видит. А вот мне хорошо видны стройные ножки, которыми она легкомысленно болтает.

– Иногда – это как-то ненадежно, – продолжает диалог девушка, даже не подозревая, что уже не одна в номере.

Мой взгляд скользит по ее хрупкой фигурке в простом платье, к узким плечам и тугому пучку из светлых волос. Сколько тебе, милая? Восемнадцать хоть есть?

– Для успеха в жизни нужен покровитель, – настаивает на своем. – А то, что придется с ним спать, – так это не самая большая цена. Успех приходит к тем, кто настроен решительно и не боится испачкаться.

И, хоть моя улыбка стала еще шире, я едва не хохотнул. Но, не могу не признать, что в чем-то девочка права. Жаль, что не отличался такой рассудительностью в ее возрасте. Но, а в ней откуда такой цинизм? Как-то не вяжется все сказанное с ее обликом юной феи. Она же, как Ленка, возрастом. Что-то не помню, чтобы дочь, хоть раз, рассуждала подобным образом.

– Глупости это! – восклицает девица в трубку телефона, уверенная в том, что ее никто не слышит. – И, можешь назвать меня циничной сукой, но я предпочту надежный счет в банке ненадежным признаниям в любви.

Грубо и жестко, но что-то в этом есть. Правда в этом есть, – вот что! Только, милая, когда ты успела так обжечься, чтобы прийти к таким выводам? Неправильно как-то слышать такие умозаключения от молоденькой девочки. Ты должна с мальчиками во дворе целоваться и признания в любви слушать, а не транслировать это все. Успеешь еще стать циничной сукой, не спеши! Жизнь она такая, ломает и комкает судьбы. Но у тебя это все впереди еще.

– Вовсе нет, – отрезает жестким тоном, – это только вопрос договоренностей. А условиться можно, о чем угодно!

Не знаю, к чему эта фраза. Но в ее тоне мне слышатся деловые нотки. Точно такие, которые обычно звучат из уст моих партнеров по бизнесу. И, учитывая суть разговора, который я бессовестно подслушал, как-то все это не вяжется, не сходится одно с другим. Деньги, договор, секс и девственность по рассрочке? Не ожидал, что меня еще можно чем-то удивить!

Деточка, ты откуда взялась такая рассудительная и, не по годам, взрослая? Кажется, что, даже моя жена, которая всего на два года меня младше, не настолько цинична. А ты из другого мира, что ли?

– Не серчай, Ната, – интонация девушки меняется, становится более мягкой. Какой же приятный у нее голос, если она говорит в таком тоне! Как колокольчик. Точно, как у Вари был. И я прикрываю глаза, пытаясь ухватить мимолетное воспоминание. – Я не хотела тебя обидеть. Ты же знаешь меня, я в своем цинизме могу иногда шокировать.

О, да, можешь! Даже меня удивила, милая! А я успел повидать немало женщин.

– Просто, давай, не будем об этом, – говорит девушка умиротворяюще.

А жаль! Я бы еще послушал.

Усмехаюсь сам себе. Давно меня никому не удавалось отвлечь от постоянных мыслей о проблемах в семье. Весь последний год только и думаю, что о неизбежном разводе.

Девушка завершает разговор и отключает мобильный. Сползает с кровати и, не глядя в мою сторону, заправляет кровать. Медленно поворачивается, замечает меня и подскакивает на месте.

– Ой! – всхлипывает, закрывая рот ладошкой. Огромные голубые глаза испуганно уставились на меня.

Ну и где твоя смелость, девочка? Только что ты рассуждала вполне убедительно. А теперь что так стушевалась?

Она не посетитель гостиницы, а прислуга. Это понятно по униформе и маленькому передничку, повязанному на поясе.

Медленно девушка опускает руку, и мое сердце пропускает удар.

Варя?!? Не может быть!

Конечно, не может, потому, что это не она. Но как же похожа, с первого взгляда не отличишь. Тот же вздернутый носик, правда, без россыпи веснушек. Те же светлые волосы и голубые глаза. Правда, рот немного великоват, но это я подмечаю, только внимательно всмотревшись в черты лица. Если бы не знал наверняка, что Варя погибла в автомобильной аварии десять лет назад, подумал бы, что это она есть.

Но первый шок прошел, и сердце, резко ускорившее бег, начало успокаиваться.

– Извините, – прошелестела одними губами девушка и, быстро прошмыгнув мимо меня, убежала прочь. Смотрю вслед закрытой двери, а руки еще немного дрожат.

Такое удивительное сходство встречается только в кино. В жизни же так не бывает? Или это сплошь и рядом, и только я пока не встречал двойников?

Да и девочка не полная копия, а, скорее, просто похожа. Это у меня фантазия разыгралась, и нахлынули воспоминания. Наверное, мне просто хочется вернуться в те дни, когда был моложе. И все казалось проще.

Мотаю головой, прогоняя видение. Это просто похожее лицо, Кир, забудь!

Глава 5

Ксения.

Из номера вылетаю пулей и, с опаской оглядываясь назад, спешу по коридору, и дальше, в подсобку для прислуги. Щеки пылают огнем, и сердце выскакивает из груди.

Ну, почему мне так не везет!? Вечно влипаю в какие-то неприятности! Может, мама была права, и мне не нужно было ехать в столицу?

Чувствую себя, как тот кот, которого поймали во время кражи сосисок из холодильника.

Какая же ты идиотка, Ксю! Зачем было вести себя так развязно еще и в период стажировки?! Конечно, теперь он все донесет начальству, и я уже завтра окажусь без работы!

Черт! Черт! Черт!

Хотела красивой жизни, Ксю? Вот же дурочка! Сама же знаешь, что мир несправедлив, и, что закон подлости никто не отменял. Конечно, нашелся бы кто-то, кому надо было снять этот номер именно сейчас. И, конечно, других номеров просто не нашлось! И почему новому жильцу понадобилось прийти ровно во время нашего с подругой разговора? В тот момент, когда я совсем не ожидала.

Черт!

Стягиваю фартук и платье, быстро надеваю свои вещи и натягиваю кроссовки. Хорошо, что мне больше не нужно сегодня ничего убирать, и я могу уйти прямо сейчас. Выхожу через черный ход, а потом улочками, через дворы, почти бегом возвращаюсь в общагу.

– Уже вернулась? – спрашивает подруга, когда я, влетев фурией в комнату, захлопнула за собой дверь. Да так, словно за мной кто-то гонится.

– Ага, – стягиваю куртку, вешаю ее на крючок.

Переодеваюсь в домашнюю пижаму, запрыгиваю под одеяло, натягиваю его до подбородка. Еще только сентябрь, а уже так холодно! В нашей общаге и в мороз не шибко топят. Еще и щели в окнах, которые приходится затыкать подручными материалами.

Я всегда была мерзлячкой. Даже в жару у меня могут замерзнуть пальцы. А в этой комнате мне холодно почти всегда. Иногда я думаю о том, что общежития специально так строят, чтобы студенты надолго не задерживались. Если тут и бывает комфортно, то только летом. Когда каникулы, и никто здесь не живет.

– А знаешь, Ксю, – говорит Наташка, когда я уже улеглась, удобно устроившись, – может ты и права. Может, так и надо, а? Принцев мало, и вообще, никто не обещал нам сказку.

Тааак! Что уже случилось, пока я изображала из себя королеву Монако? Зная подругу, можно с уверенностью в сто пятьдесят процентов сказать, что так в ней говорит обида. Наташа слишком романтична для этих слов. И по-хорошему наивна. Именно такая, какой должна быть девушка ее возраста. Всегда завидовала ее умению видеть прекрасное и верить в чудо.

– Что стряслось? – резко поворачиваюсь к Наташке лицом.

– Ничего особенного, – говорит девушка, – просто обдумала все, и пришла к выводу, что ты права.

Она печально вздохнула, а мне захотелось встряхнуть ее за плечи. Где моя подруга, которая верит во все лучшее в людях и в жизни? Верните мне ее срочно!

– Новенький не обращает внимания? – спрашиваю. Пальцем в небо, пытаюсь угадать предмет ее печали.

– Он с Кариной встречается, – вяло сообщает Наташа.

Вот те на! Быстро ж они сдружились. А, впрочем, чего еще было ждать? Отец Карины владеет тремя типографиями, и, конечно, балует свою единственную дочь. Девушка выглядит куда более выигрышно, чем мы с подругой. И так же всегда – подобное тянется к подобному.

– Нат, мне жаль, – встаю с кровати и подхожу к подруге. Опускаюсь на колени возле ее постели.

Наташа смахнула слезинку, всхлипнув.

– Не о чем жалеть, – говорит она. – И мне надо перестать мечтать. Ты, вот, умнее меня. Я хочу быть на тебя похожей.

Вот глупая! Не нужно ей быть похожей на меня! Это ее, точно, не украсит.

– Нет, правда! – продолжает подруга. – Ты никогда не влипаешь в неприятности, потому, что не ждешь ни от куда подмоги. Ты сильная. Не то, что я.

– Не влипла бы, говоришь? – усмехаюсь.

Рассказываю подруге про то, как попалась сегодня в гостинице. Мое ребячество – верх безрассудства, стукнула бы себя ладошкой по лбу за эту беспечность.

– Так что, скорее всего, мне уже пора искать новую работу, – выдыхаю, снова возвращаясь в свою кровать. – А ты говоришь, что я не ошибаюсь и не витаю в облаках?!

Подмигиваю подруге, пытаясь больше успокоить себя, чем ее. Паршивый день сегодня, для нас обеих. Может, завтра будет лучше?

Утром я спешу в университет. Наташка осталась досыпать свой сон. А у меня лекция по основам конституционного права. И опаздывать никак нельзя. Занятия проводит бывших сотрудник органов внутренних дел, он же полковник. От макушки до пяток полковник, я бы сказала, на всю голову. Ровно в девять он запирает аудиторию на ключ и проводит перекличку. Кто не успел – тот получил неуд, и жирный минус в шансы сдать экзамен в конце семестра. Когда он озвучивал все это на первой же лекции, у нас никто ему не поверил. Но потом очень быстро стало понятно, что полковник не шутил.

Выскакиваю из общаги, на ходу застегивая куртку и натягивая на голову капюшон. Мелкий дождик снова моросит, и видимость не очень из-за черных туч, которые закрыли небо.

Мне бы только успеть! Перебегаю через переход, потом по лестнице вверх, дальше вперед, мимо большого стеклянного здания. Осталось совсем чуть-чуть. Смотрю на часы – без пяти девять. Черт! Всего пять минут!

Я успею, обязательно. Вот уже и здание универа, ровно по прямой, через дорогу. Делаю рывок.

Визг тормозов, грохот. Обернувшись, вижу черный капот, быстро надвигающийся на меня.

Он не успеет затормозить! Неужели, это конец?

Глава 6

Кирилл.

Еще только раннее утро, а день уже не задался.

Вчера, на мое «Я переночую в гостинице», Марьяна холодно ответила «Ладно» и повесила трубку. Не такого я ждал. Думал, что она хотя бы спросит, в какой я гостинице остановился и комфортно ли мне в ней. Надеялся, как малолетний придурок, что ей не все равно. Пора бы повзрослеть и перестать верить в людей! Все мне казалось, что восемнадцать лет брака что-то значат. Вот идиот! Ей и дела нет до моего комфорта!

А утром выяснилось, что мой водитель заболел. Хорошо еще, что до офиса, в котором у меня назначена встреча, ехать минут пятнадцать, не больше. Хоть и не люблю это, но пришлось сесть за руль.

Вдох-выдох.

Прошло уже полгода, и давно пора забыть. Да и не будет теперь, как в прошлый раз. Тогда я ехал по трассе, а теперь, в городе, не получится разогнаться до тех скоростей.

Руки привычно легли на руль. С моим водительским стажем весь процесс кажется естественным. Завожу мотор, машина плавно трогается с места. Это надежное авто, я быстро втягиваюсь в процесс. Если бы не легкий мандраж, напоминающий о прошлом опыте, то совсем, как в былые времена, было бы.

Спустя пару кварталов совсем успокаиваюсь, и уже не думаю о плохом. А зря! Как раз в этот момент мне на капот выпрыгивает человек, и я, что есть силы, жму на тормоз.

Что это было?! Будто, злой сон какой-то.

В шуме визга шин не различаю ничего, все смешалось, в ушах зазвенело. Страх накатил холодной пеленой.

Прошлые фантомы, воспоминания. Тогда тоже был такой звук… Визг шин, опять он, удар, дерево… Этот кошмар въедается в голову, выбрав удачно момент. Пару минут уходит на то, чтобы собрать волю в кулак и заглушить шум в ушах, заставить себя увидеть все происходящее. Слышен стон, теперь реальный, живой. Человек перед капотом, в серой куртке. Я видел, как там кто-то упал.

Выпрыгиваю из машины. Нужно понять, что там. Неужели, насмерть? Нет, не может быть! Скорость не та, и я вовремя затормозил. Так и есть, за капотом человек, сидит на асфальте.

– Ай! – женским голосом. Как ножом по натянутым нервам. Зачем только я сел за руль?!

Молодая девушка, совсем еще девчонка. Опускаюсь на корточки.

Руки дрожат, а сердце скачет галопом. В горле пересохло, и я совсем не понимаю, как так вышло. Вроде, на зеленый ехал.

– Сильно ушиблись? – спрашиваю.

Девушка сгибается пополам, тихо стонет. Да как же так вышло?!

– Рука, – стонет она, прижимая к себе локоть.

Что с ней? Что с рукой? Может, перелом? Нужно помочь человеку.

– Вам нужно в больницу, – говорю, – давайте, я вас отвезу.

Девушка поднимает на меня испуганный взгляд, узнает и пугается еще больше. Да что ж это такое?! Неужели, я настолько страшным выгляжу? Конечно, синяки под глазами никого не красят. Но мало ли что? У всех бывают бессонные ночи. И я тоже ее сразу узнал. И это точно не Варя. Значит, я не сошел с ума.

Это же она. Та горничная, что вчера была в номере. Необычная девчонка с циничностью взрослого, прожившего три жизни.

– Нет, не надо! – вскрикивает. – Я сама!

Да как же сама! Странная какая-то…

– Встать можешь? – спрашиваю ее.

Вокруг нас начала собираться толпа. Девушка испуганно таращится на присутствующих, потом на меня.

– Мне надо на занятия, опаздываю, – скулит она, прижимая к себе руку.

Точно странная! Может, и головой ударилась? Лучше не рисковать, сразу обратиться в больницу. На случай гематомы, опасная это штука…

– Тебе к врачу надо, – настаиваю опять. – Тут хорошая клиника есть, недалеко. Идем, отвезу тебя.

Приобнимаю ее за талию, чтобы отвести к двери, усадить в кресло. Мало мне, что ли, проблем? Еще не хватало, чтоб девчонка померла от ушибов. В состоянии шока можно даже убежать от грабителя. Но это ничего не значит. Если помощь не будет оказана вовремя, возможно всякое.

– Нет! Нет! – пытается брыкаться, но тут же кривится от боли. – Мне нельзя опаздывать.

Мне тоже нельзя, но теперь это не важно. Что поделать? Иногда обстоятельства меняются.

– Куда же ты пойдешь в таком состоянии? – спрашиваю ее.

Люди обступили нас, позади, за моей машиной, уже обрисовался затор из машин.

– Может, помощь нужна? – спрашивает кто-то справа. – Скорую вызвать?

– Нет! Все нормально! – тут же отпирается девчонка. С ней совсем не все нормально, это видно невооруженным взглядом. – Я пойду.

И откуда ты взялась такая? Ничего ей не надо! И помощи не нужно. Только на занятия какие-то. Тут университет напротив находится. Точно, на занятия туда и собралась. Еще и вырываться надумала, брыкается. Но уже не так рьяно. Кажется, откат наступает, и боль может усилиться. Она, даже, сознание еще потерять может.

– Никуда ты не пойдешь, – принимаю за нее решение, открывая двери машины, – пока врач тебя не посмотрит. Садись!

Девочка подняла на меня взгляд. Ее огромные голубые глаза беспомощно заглянули в мои, будто, с надеждой и страхом.

– Со мной все хорошо, – еще пытается перечить, – правда, вы можете ехать.

Да что же это такое?! Начинаю терять терпение. Точно, как Ленка моя. Если вобьет что в голову, не переспоришь. Только не всегда это на пользу бывает.

– Ты сядешь в машину! – рычу на нее, нависая сверху. – И поедешь со мной!

Девчонка испуганно икнула, затаила дыхание. И только теперь позволила усадить себя в пассажирское кресло и пристегнуть ремнем безопасности.

Глава 7

Ксения.

– Кроме руки, что-то болит? – спрашивает мужчина, мельком повернув в мою сторону голову.

Еще болит в боку. Но я боюсь говорить ему это. Если не шевелиться, то не болит, можно перетерпеть.

– Почему молчишь? – спрашивает снова. – Плохо себя чувствуешь?

В его голосе я слышу испуг, наполовину с заботой. Как не странно, заботой обо мне.

– Бок еще болит, – говорю, едва сумев выдавить из себя хоть что-то.

Я сразу узнала этого человека. Это же он, постоялец гостиницы. Тот самый, который наверняка, уже нажаловался на меня Александре Дмитриевне. Почему он не дает мне покоя, даже теперь? Решил так отомстить?

– Потерпи немного, – успокаивает меня мужчина, – тут рядом хорошая клиника.

Мой взгляд скользит по ткани пиджака, к запястью с дорогими часами. Не могу сказать, что я эксперт в этом вопросе. Но от этого человека веет достатком и деньгами. Он, явно, не моего полета птица. И я бы с ним и рядом не стояла, если бы по глупости не рухнула ему на капот.

И куда он везет меня? В какую клинику? Страшно представить, во сколько обойдется этот визит.

Вон как старается! Переживает, наверное? О себе, конечно. Думает, что я в полицию пойду?

– Не волнуйтесь, я не стану обращаться в полицию, – говорю. Голос дрожит. – Можете не беспокоиться обо мне, я справлюсь.

Мужчина снова оторвал взгляд от дороги и посмотрел на меня. Хорошо, что на светофоре зажегся красный, потому, что он не смотрит, а пялится.

– Не нужно везти меня к врачу, и в клинику не надо, – уверяю его.

Хоть рука и болит просто адски, – хотелось добавить. Но я, конечно, промолчу об этом.

– Может, отпустите меня? – с тоской и надеждой прошу его. – Мне уже лучше, честное слово. А рука сама пройдет, я уверена.

На светофоре зажегся зеленый, машина тронулась и поехала вперед.

– Как тебя зовут? – спрашивает он неожиданно.

– Ксения, – отвечаю машинально.

Мы въехали в небольшой двор, остановившись у двери с большой вывеской над ней.

Ой, мамочки! Я знаю эту клинику. Но слышала о ней только то, что цены там космические.

Сердце ухнуло в пятки от ужаса. Боюсь, для того, чтобы оплатить здесь лечение, мне придется продать почку.

– Приехали, Ксения, – сообщает мужчина. Он вышел из машины, обошел ее спереди и открыл двери с моей стороны. – Идем.

– Может, не надо? – пробую протестовать в последний раз.

– Надо, Ксюша, – кивает он мне, – надо!

Выхожу из машины, проигнорировав протянутую мне ладонь. С тоской и страхом смотрю на вывеску. Только этого мне не хватало!?

Может, сбежать, пока не поздно? Не станет же он за мной гнаться!

Я так и сделала. Вернее, попыталась. При первом же рывке в боку больно кольнуло, и я замерла на месте, громко простонав.

– Ты что делаешь?! – заорал на меня мужчина. – С ума сошла?!

И он приобнял меня за талию, чтобы я больше и не пыталась удариться в бега, повел в клинику.

Боже, ну зачем этот человек появился? Опять! Будто, мало ему того, что я теперь потеряю работу?! Мало того, что мне поставят неуд по конституционному праву?! И того, что мне неловко находиться рядом с ним после того, как он услышал наш с подругой разговор, мало?!

– Здравствуйте, – обращается мужчина к администратору, едва мы вошли, – нам срочно нужен травматолог. Для девушки.

Как в страшном сне, слушаю диалог. А потом, смирившись со своей участью, протягиваю паспорт. Все равно, хуже, чем теперь, уже не будет. Просто потому, что быть уже не может. Но, как же я жестоко ошибалась! Рентген выявил трещину в предплечье, а осмотр – ушиб ребра. И, в довесок ко всему, врач сказал:

– Девушке нужно остаться в клинике, хотя бы на три дня. Ей нужен квалифицированный уход.

Еще и добавил, увидев мое побледневшее лицо:

– Не волнуйтесь, барышня, у нас очень комфортные палаты. И вкусно кормят. Вам понравится. Я уверен.

Сердце подскочило к горлу, громко ударив, оно стало отбивать какой-то сумасшедший мотив.

– Нет, нет, не надо мне в клинику, – голос дрожит от волнения. Или Страха? Боже, как же я боюсь того момента, когда придется сказать, что у меня нет на все это денег!

– Я в порядке, точно вам говорю, – настаиваю на своем.

Резко подскакиваю со стула, чтобы уйти. Но бок простреливает болью, и я с гримасой боли на лице опускаюсь назад в кресло.

– Вовсе ты не в порядке, – комментирует мужчина. – Доктор прав, лучше тебе пока побыть под присмотром врачей.

И он посмотрел на меня так, словно, хотел добавить, что очередной попытки побега терпеть не станет. Верно, он меня готов ремнями к кровати привязать, чтобы было все так, как он скажет.

– Вот и отлично, – кивает врач, делая запись в моей карте. – Можете пока подождать на диване в коридоре. Я скажу, чтобы вам подготовили место.

Мужчина аккуратно берет меня под руку, помогая встать и выйти из кабинета доктора. Как с маленькой, возится. Но это обманчиво, я точно знаю. Не бывает в жизни благотворительности. Никто и никому просто так помогать не станет. Так гадко! Еще и рука болит!

– Присядь пока, – мужчина помогает мне сесть на диван. – И постарайся поменьше делать резких движений.

Да куда уж?! Уже все движения, что могла, сделала!

Мне ни за что не найти денег на пребывание в этом месте. Наверное, до пенсии буду батрачить, оплачивая этот счет. Еще и на работу сегодня не попаду, а Александре Дмитриевне это не понравится.

От злости на себя и свою беспомощность у меня на глаза навернулись слезы. Безудержной волной, которую не удалось сдержать. Несмотря на то, что я отчаянно пыталась, сжимая руки в кулаки и закусывая губу.

Вдруг стало безмерно себя жаль и обидно от всего происходящего. Ну, почему все так? Казалось, я все распланировала и организовала. Пусть, приходилось непросто, но все же! А теперь… что теперь будет? Сколько продлится этот больничный? Как мне делать свою работу? И я еще взяла заказ на два реферата, которые нужно написать вовремя. Как теперь все это делать одной рукой?!

Глава 8

Кирилл.

Наверное, никогда еще мне не приходилось кого-то уламывать столько времени. Эта девчонка – ходячее недоумение, и я уже начинаю терять терпение.

Как можно так к себе относиться?! Она хочет казаться сильной и независимой. Ладно, это понятно. Но, на деле, она – просто маленькая испуганная девочка с кучей комплексов и обид. Скорей бы уже устроить ее в палату, и тогда можно ехать по своим делам.

Только бы прекратила уже свою браваду! Сил нет терпеть! Не могу же я бегать за ней, как за маленькой?! Уже жалею, что не вызвал скорую. Хотелось быть героем? Молодец, Кир! Теперь будешь нянчить эту дурочку!

Но девочка оказалась не промах. Ровно в тот момент, когда я уже был готов зарычать на нее, только бы не слушать ее глупостей, она всхлипнула, согнувшись в кресле.

Да что же это такое?! Только слез мне не хватало?! Правда, в груди неприятно засосало. Я, конечно, тот еще засранец, обидел ребенка. Сначала покалечил, а теперь еще и злюсь на нее.

– Эй, ты чего? – опускаюсь на корточки, чтобы заглянуть девочке в глаза. – Все будет хорошо. Ты же слышала, что доктор сказал?

Но всхлипов меньше не стало. Наоборот, девчонка еще громче зарыдала. Да что за напасть такая!

Какое мне дело до ее слез? Но, черт возьми, цепляет. Маленькая она совсем, беспомощная.

– Ксения, – мой голос дрогнул, – не плачь, не надо. Не все так плохо. Поверь мне, я точно знаю.

Она поднимает голову. Смотрит на меня заплаканными глазами.

– Да что вы может знать?! – выпаливает мне в лицо. – Откуда вам знать?! Вы понятия не имеете, что значит постоянно быть ничтожеством. Вечно бежать, чтобы все успеть. Потому, что иначе, мне просто не выжить!

Она запнулась, потому, что все это проговорила на одном дыхании и теперь вынуждена жадно хватать ртом кислород.

Что же с тобой случилось, девочка? Кто тебя так обидел?

– Но вам же все равно, да? – продолжает она, размазывая слезы по лицу. – Вы даже не спросили меня, могу ли я остаться здесь сегодня! У меня нет денег на эту клинику. Я никогда не рассчитаюсь за их комфортный номер с хорошим питанием!

Слушаю все это, стойко выдерживая ее истерику. Пусть выговорится, полегчает.

– Да откуда вы взялись на мою голову?! – эти слова ей даются с трудом, голос осип. – Я лишусь работы, зачета и заказа на рефераты! И все из-за вас! Осталось еще почку продать, чтобы хватило в уплату счета, пока я буду отлеживать здесь бока!

Выдохнувшись, она резко замолкает. Тяжело дышит, растирает щеки, размазывает по лицу слезы. Бравый солдатик, столкнувшийся с не решаемыми задачами. Привыкла всегда и везде решать сама, а теперь, вот, не справляется. Немудрено впасть в истерику.

Когда-то я тоже был молодым. И воспринимал мир так, словно, он вращается вокруг меня. Казалось, все ни по чем. Учеба, работа, бизнес. Все просто катилось, и мне не нужны были наставники. Наоборот, это ко мне все приходили за советом. А девочка, она только пытается быть сильной. И ей это не особенно удается. Неправильно как-то, девочки должны быть слабыми и принимать помощь. А она считает каждую копейку, чтобы прийти к выводу, что все, это конец. Разве, в ее возрасте так бывает?

– Ну, вот что, – говорю, протягивая девушке носовой платок, – клинику я уже оплатил, пока тебя врач осматривал. Так что, можешь не рыдать. И почку продавать не нужно.

Ксения всхлипнула, громко ойкнув, прикрывая рот рукой. Она смотрит на меня заплаканными глазами. И что-то мне в этом взгляде не нравится.

– Я не приму от вас денег! – шепчет едва слышно. От рыданий ее голос совсем осип. – Это неправильно.

И она снова залилась слезами.

Вот теперь я уже совсем ничего не понимаю! То надо, то не надо. Да что не так с этой девчонкой? Захотелось схватить ее за плечи и хорошенько встряхнуть. Но вовремя вспоминаю, что у нее травмирована рука. А, может, и не только. С нее станется! Эта маленькая дурочка могла и промолчать о других ушибах. Конечно, ей надо остаться в клинике. Тут квалифицированные врачи. Если есть проблема, они не пропустят.

И тут, как озарение, в памяти всплывает ее разговор с подругой. Что-то мне подсказывает, что тогда, пока не увидела меня, она говорила абсолютно искренне.

– Как же ты собиралась продать девственность, если не можешь позволить мужчине даже такой пустяк, как счет в клинике? – спрашиваю ее немного язвительно.

Громко икнув, девушка уставилась на меня, вытаращив глаза. Покрасневшие от слез щеки, стали пунцовыми. Она даже платок из рук выпустила, и рыдать резко перестала.

– Так-то лучше, – говорю, наслаждаясь тем, как быстро удалось прервать ее истерику. Окрыленный успехом, я даже руку ей на щеку положил и провел пальцем, смазывая остатки слез.

– Вы все слышали? – спрашивает Ксения тихим голосом. – Вы должны были предупредить о своем присутствии, а не подслушивать.

Наивная ты простота!

– Подслушивая, – говорю ей, уголок моих губ чуть искривила улыбка, – можно узнать много интересного.

Забавно икнув, девочка смущенно опускает взгляд. А, все-таки, хорошенькая она, когда не пытается изображать из себя солдата на поле брани.

– Это неправильно, – шепчет Ксения.

– А ты всегда знаешь, как правильно? – поддеваю ее.

Она стушевалась.

– Нет, но… так неправильно.

Железная логика. Женская, я бы сказал. А собралась воевать со всем миром, глупая.

– Вот что, – говорю ей, – прекращай реветь. Скажи лучше, кто-то может твои вещи собрать? Тебе же надо во что-то переодеться, пока ты в клинике будешь.

Она замерла, обдумывая мой вопрос.

– Моя подруга, – говорит она, – но вас в общагу не пустят, – мотает головой.

То же мне проблема! И кто охраняет эту обитель? Бабушка с дробовиком?

– Говори адрес, – достаю телефон и открываю навигатор.

Девчонка называет адрес. О! Это совсем рядом с гостиницей, где я снимаю номер. И ехать недалеко. Думаю, до обеда управлюсь.

Глава 9

Доезжаю быстро. Многоэтажка спряталась за высотками, я бы не нашел без навигатора. Во дворе курят студенты, беззаботно прогуливая занятия. Девушки в коротких юбках о чем-то громко спорят, чуть приседая на неудобных высоких каблуках.

Надо же, столько лет прошло, а ничего не меняется. Все в точности так, как было во времена моего студенчества. Даже ностальгия пробрала. Не думал, что вновь окунусь во все это. Ленка не захотела учиться, сколько не читал ей лекций. Она, как мать, надеется на интуицию и везение. К чести их обеих, надо сказать, что везет им по жизни просто невероятно.

Забавно, как по-разному бывает. Моя дочь, имея практически неограниченные возможности, не хочет даже попробовать поступить. Я уж не говорю о том, чтобы дочь вдруг начала что-то с интересом и усердием изучать. Да и этого от нее не требуется! Так, только на лекции ходить, а сессию я оплатил бы. И в то же самое время, где-то, в клинике, сидит перепуганная девочка, которая готова продать девственность, чтобы иметь возможность учиться. Конечно, она станет циничной… Даже юность не смогла сделать ее слепой…

Если задуматься, то где девчонка не права? Разве жизнь справедлива?

Как и думал, на входе бабушка- комендант. Вся ее строгость мигом улетучилась при виде бумажки с крупным номиналом. Вот вам и защита студентов. Такая охрана может защитить вход в здание только от самих студентов. Прохожу мимо нее и иду в точно указанном Ксенией направлении.

Давний ремонт и сильно видавшая виды лестница, как зеркало в прошлое, напоминают о моих студенческих днях. Один в один, в моей юности так было. Будто, по прошлому шагаю, даже странно немного. Проходящие мимо студенты косятся на меня с удивлением, уж очень не вписываюсь я в это вот все. Комнату Ксении нахожу быстро. Постучал, дождался, пока кто-то отреагирует. Но никто не вышел мне навстречу. Поэтому открываю ключом, который дала мне девушка, и захожу в комнату.

Да, точь в точь моя комната в общаге. Кадр из юности, похлеще машины времени. Тот же старенький шкаф противного цвета ореха, который еще тогда вызывал уныние. Поэтому и нет у меня в квартире мебели такого оттенка.

Окно, две кровати, пара тумбочек. На одной из кроватей пара мягких игрушек. Большое красное сердечко и чебурашка. Вторая ровно убрана и выглядит почти сиротской. Даже на тумбочке, рядом с ней, ничего не стоит. Я почти уверен, что именно эта и есть постель моей новой знакомой. Просто и рационально, как в армии. Да девчонка и живет, как на войне. Каждый день завоевывает право на лучшее будущее. Если и есть в мире что-то неправильное, так это вот это – недоверие к жизни и уверенность в собственной незначительности.

Разве, я был таким в юности? Что-то не помню в себе такого отчаяния.

Распахиваю шкаф. Ксения подробно объяснила, где лежат ее вещи. Но я бы и без ее наводки справился – полки с вещами девушки в идеальном порядке. Словно, в любую минуту кто-то может наведаться, чтобы проверить, насколько ровно сложена каждая вещь. Сгребаю все в пакет, особо не заморачиваясь.

– Что вы здесь делаете? – отвлекает меня женский голос. – Кто вас сюда пустил?

Поворачиваю голову. В дверном проеме стоит девушка, возраста Ксении. С кудряшками на голове и очками на носу. И по-детски наивным взглядом. Должно быть, владелица сердечка и чебурашки?

– Ты, наверное, Наташа? – спрашиваю ее. – Не бойся, не обижу.

– А я и не боюсь, – немного заносчиво, вздернув курносый нос, говорит она.

– Ты только не волнуйся, – говорю девушке, – Ксения попала в аварию, но с ней все будет хорошо.

– Ой! – восклицает девушка, закрыв рот рукой и испуганно вытаращив глаза. – Как? Она же еще утром…

Наташа резко побледнела, чуть качнувшись в дверном проеме. Ну, вот! Только этого мне не хватало! Еще и эту теперь успокаивать?!

– Успокойся, – меня начинает раздражать эта манера реагировать на все, как на конец света, – с Ксенией все будет хорошо, она сейчас в клинике.

– Если хорошо, зачем клиника? – неожиданно логично спрашивает девушка.

Похоже, она переживает за подругу совершенно искренне. Интересно, это с ней Ксения говорила по телефону в нашу первую встречу?

– И почему она мне не позвонила? – не унимается девушка. – Скажите честно, она в коме?

Мои брови подпрыгнули вверх. Ну и фантазия у этих малышек! Почему сразу в коме?! Мы не в сериале, в жизни все не так драматично бывает. Да и зачем бы мне понадобились ее вещи, если девушка в коме?!

– Нет, она не в коме.

На миг в голову проникла быстрая мысль – а если в коме? Я же не знаю, что там в клинике и как девушка себя чувствует теперь. Резко стало не по себе, даже голова закружилась от ужаса.

Боже, эти девушки сведут меня с ума!

– Не в коме, – повторяю, как мантру. Еще раз скажу, и сам поверю.

Девушка прошла в комнату и забралась на кровать с игрушками, поджав под себя ноги и обнимая плюшевое сердце. Я был прав, это ее постель. Выходит, вторая кровать – это Ксении. Я снова посмотрел на нее, ни одной складочки на покрывале. Разве это нормально для молоденькой девушки?

– А вы ей кто? – спрашивает девушка, подняв на меня взгляд.

Я ей никто, деточка. Совсем. Тем более странно, что никто пришел в комнату, открыв ключом, и стал собирать вещи девушки, которую совсем не знает. Пожалуй, скажу правду, и эта фантазерка придумает какой-то триллер.

– Я ее любовник, – говорю, вспомнив разговор девушек, который подслушал в гостиничном номере.

Судя по реакции девушки, это с ней говорила в тот вечер Ксения. Она сразу мне поверила.

– А…? – хочет спросить что-то еще.

– Я спешу, – прерываю ее, быстро подхожу к двери.

– А когда Ксения вернется? – спрашивает вдогонку девушка.

Уже схватившись за ручку двери, оборачиваюсь. Я понятия не имею, что ей ответить. Потому, что, если по-честному, то все может усложниться в ближайшие сутки, и тогда Ксении придется задержаться в клинике. Все же, надеюсь, этого не произойдет, и все пройдет благополучно.

– Скоро, – обещаю девушке, – не успеешь соскучиться.

Выхожу из комнаты, пока девчонка не придумала что-то еще. Спускаюсь по лестнице, перепрыгивая через ступеньку и, мимо все той же бабули, выхожу во двор. Иду к машине, закидываю пакет с вещами на заднее сидение. Сам сажусь за руль. Резко захотелось курить. Достаю сигарету и, наплевав на обещание самому себе бросить эту пагубную привычку, прикуриваю.

Смотрю на здание общаги. Есть своя прелесть в юности, что-то трогательное. И только спустя годы понимаешь, всю беззаботность тех лет. Я был невыносим. Постоянно прогуливал лекции, а по ночам зависал в барах с друзьями. Даже несколько раз приходилось на улице ночевать. Наша комната находилась на пятом этаже, забраться туда по водосточной трубе смог бы только человек-паук. Впрочем, в то время мы даже не знали о таком супергерое.

В голову пришла шальная мысль. Дурацкая, я бы сказал.

Мотаю головой, чтобы прогнать из мыслей эту глупость. Достаю телефон и звоню жене.

– Привет, – говорю первым, – как вы без меня?

Сейчас она скажет, что погорячилась, и что хочет, чтобы я вернулся домой.

– Мы отлично, – говорит Марьяна, и мое сердце ухает к животу, а потом подскакивает обратно. Не ждал я такого ответа, и такого тона не ждал, – не волнуйся, все хорошо. Ленка ушла к подруге, вернется только завтра. А у меня все хорошо.

– Марьяна…, – начинаю я, но тут же замолкаю, когда в трубке слышится посторонний мужской голос.

Она… что?!? Притащила мужика в нашу квартиру, стоило мне уйти?! Ну и как ее теперь назвать?!

– Ты совсем охренела?! – шиплю в трубку.

Это стало последней каплей, контроль полетел к черту. Я многое терпел, но это! Это уже край!

– Это кто такой?! – ору в динамик телефона.

Марьяна шумно выдыхает. Я прям вижу, как она закатила глаза. Как всегда, когда разговор предстоит серьезный, и что-то решать она не намерена. Меня всегда раздражала эта ее привычка. Но я никогда не говорил об этом. Просто терпел, как и многое другое.

– Кир, ну мы же решили, – говорит Марьяна, растягивая слова, – живем отдельно, каждый своей жизнью.

Так, стоп! Про каждый своей жизнью речи не шло! Я же не сошел с ума?! Точно помню, что разговор был о том, что нам надо какое-то время пожить отдельно. Временно, чтобы стерлись все противоречия и забылись обиды. Это же просто временная мера. Я и представить не мог, что она сразу пустится во все тяжкие?!

– Значит, своей жизнью? – повторяю за ней, сузив глаза. – Может, и счета разделим?

В трубке повисло напряженное молчание. Вопрос собственного комфорта всегда был для моей жены приоритетным.

– Ты не поступишь так со мной и дочерью, – говорит жена, внезапно сменив тон.

Кровь забурлила в венах, едва я нащупал ее слабое место. Никогда не считал такие методы чем-то нормальным. И она права, я не оставлю жену и дочь без средств к существованию. Но сейчас, на какое-то мгновение, вкус мести показался соблазнительно сладким.

– Почему бы тебе не попросить денег у своего нового друга, м? – продолжаю все тем же резким голосом.

Совершенно гадкий разговор, он пошел не по плану. Мне хочется уколоть жену. Так, чтобы ей стало больно. Как мне было весь год, пока я проглатывал факт ее измены. И значительно болнее, чем мне теперь.

– Кир, не надо, – просит Марьяна, – я же знаю, ты не такой.

Она чертовски права, я не такой. Тем паршивей от того, насколько хорошо она меня изучила за годы брака. И тем обидней от того, что никак не могу ее задеть, никак не могу отомстить.

– Вспомни, сколько хорошего у нас было, – говорит Марьяна сладким голосом.

Она знает меня лучше, чем я знаю себя. Знает мои слабые места. И понимает, как для меня важна семья. У нас бывало всякое. Хорошее и плохое. Хорошего больше. Просто в какой-то момент все пошло наперекосяк, и теперь мы пришли туда, куда пришли.

Кажется, я совсем сошел с ума, если терпел предательство жены так долго. Зачем было так? Надеялся, что все наладится, и она поймет, кто ей по-настоящему дорог. Но, вот же идиот! Отчего я решил, что именно я по-настоящему ей дорог?

– Я хочу развода, – слова слетели с губ раньше, чем я успел их осмыслить.

Резко стало не хватать кислорода. Отбрасываю в окно недокуренную сигарету, ослабляю галстук и делаю жадный глоток воздуха.

– Ты уверен? – спрашивает Марьяна. А мне кажется, что я, даже с этого расстояния, слышу ее мысли. И ни одной обо мне! Только о том, как она станет жить дальше, особенно в случае, если я буду недостаточно щедр.

– Боишься, что обижу? – скалюсь, губы скривила злая усмешка.

– Просто, никогда не думала, что ты первым произнесешь эти слова, – в динамике телефона фоном послышался звук посуды, где-то включилась кофемашина.

Отчего-то, именно факт чашки кофе для постороннего мужчины в моей квартире окончательно переполнил чашу весов. Не говоря больше ни слова, отключаю звонок и тянусь за новой сигаретой.

В голове гудит, а сердце шарахает по ребрам с непривычной активностью. Моя жизнь уже долгое время не менялась, все просто катилось по накатанной. Дом, работа, семья, иногда отпуск и пляж. И меня это вполне устраивало. А теперь, вместо всего светлого, что было раньше, разверзлась пропасть. Она, как зияющая рана, кровоточит и рвет натянутые нервы.

Как можно так легко отказаться от всего, что мы выстраивали долгие годы?

Не всегда было сладко. В начале, даже, сложно. Но потом родилась Ленка, и заботы о ребенке многое сгладили, отодвинув на второй план. А, когда мой бизнес стал приносить хорошие деньги, то, и вовсе, все стало простым и понятным. Пока однажды я не узнал правду…

Как же хочется отомстить ей! Сделать так больно, как было мне! Хотя бы заставить понять, кого она потеряла…

Я так долго подавлял в себе злость и обиду…

Столько раз молчал, когда надо было кричать…

Хотел, как лучше. А получилось…. так, как получилось.

А что, если…?

Глава 10

Ксения.

– Он… сказал ЧТО?! – вскрикиваю в трубку.

– Сказал, что он твой любовник, – повторяет Наташа. – И вещи твои забрал.

Так, стоп! Про вещи мы договорились, что он заберет. Но зачем же было врать про все остальное?

– Не думала, что ты решишься, – продолжает подруга, в ее голосе слышится обида. – Еще и так быстро.

Кажется, я попала в дурной сон… Нет, я точно сплю! Стоп, оставите этот абсурд. Я еще не успела смириться с потерей заказов на рефераты и утратой работы в гостинице. И, хотя Александра Дмитриевна еще не звонила, я уверена, что именно этим все и закончится. Не привыкла к больничной палате. Хоть, по правде сказать, она больше похожа на гостиничный номер со всеми удобствами, чем на клинику. Еще никогда я не болела с таким комфортом.

– Одного только не пойму – почему мне ничего не сказала? – не успокаивается Наташа. Мы с ней всегда и всем делились друг с другом, а теперь она даже слушать меня не хочет, все время перебивая. – Когда вы познакомились? Неделю назад? Месяц?

Какой месяц?! Мы встретились только вчера, когда я, по дурости своей и беспечности, решила поиграть в принцессу, а не смылась из номера гостиницы поскорее, как и должна была сделать.

– Нат, все не так, как кажется, – пытаюсь оправдаться, – мы встретились только вчера.

– И уже стали любовниками?! – перебивает меня подруга нетерпеливо.

Устало выдыхаю.

– Он мне не любовник. Почему ты мне не веришь?

Повисло молчание.

– Зачем тогда он сказал мне, что вы вместе? – задумчиво спрашивает подруга.

Мне бы тоже хотелось это понять, честное слово. Но я даже не знаю, когда снова его увижу.

– Я не знаю, Ната.

И это правда. Но очень хочу узнать. Этот человек имеет странную тягу портить мне жизнью Начиная со вчерашнего дня и до этого момента, он разрушает все, чего касается. Боюсь, если наше знакомство продлится дольше, от меня останутся одни ошметки.

Я сижу на мягкой постели, умостившись на самый краешек, не решаясь развалиться, как и положено настоящей жертве автомобильной аварии. Все вокруг выглядит непривычно. Еще и медсестры здесь навязчиво-приветливы, уже три раза заходили, чтобы узнать, все ли мне тут нравится. Меня никогда и никто так часто об этом не спрашивал. Обычно я принимаю, что есть, и не задаю себе таких вопросов.

Только бы не привыкнуть ко всей этой роскоши! Иначе, потом будет обидно возвращаться в реальность.

– Что теперь станешь делать? – спрашивает подруга.

– А что тут делать? – пожимаю плечами. – Когда выйду из клиники, все станет, как было. Так что не сильно привыкай к отдельной комнате, – подшучиваю, пытаясь саму себя убедить, что так оно все и будет. И, может, если Александра Дмитриевна еще не звонила, то и не позвонит!

Балда! Глупая ты, Ксю! Хочешь верить в чудеса?

Хочу! – завопил внутренний голос. Да так громко, что я чуть не расплакалась. Так часто подавляемый, он прорвался в мою голову сквозь броню, которую я давно и тщательно выстраивала.

Вдруг дверь в комнату открылась, и я резко повернулась. На пороге стоит мой мучитель дня, глядя на меня сверху-вниз.

– Нат, я тебе потом перезвоню, – торопливо заканчиваю беседу, выключаю телефон.

Мужчина прошел в комнату, положил пакет в кресло.

– Твои вещи, – говорит он, кивнув на пакет.

– Спасибо.

Он не уходит. Вместо этого, мужчина развернулся ко мне лицом и, присев на подоконник, снова на меня уставился. Его взгляд прошелся по мне, с головы до пят, потом точно так же снизу-вверх, пока не замер на лице. По спине пробежал холодок, стало немного не по себе.

– Как устроилась? – спрашивает мужчина. – Тебе тут комфортно?

Опять этот вопрос! Похоже, меня будут им терзать все время, пока я нахожусь здесь. И тон такой же, как у всех этих медсестер, заботливый. Да обо мне, даже в детстве, столько не заботились! К чему все это?!

– Зачем вы сказали моей подруге, что мы любовники? – выпаливая, собравшись духом.

Мужчина замер, его глаза уставились в мои так пристально, словно, он в них хотел что-то высмотреть. Да что ему от меня надо?!

– Тебя это не устраивает? – спрашивает он, скрестив руки на груди.

Я обескураженно ухнула, вскочив с кровати и тут же схватившись рукой за бок. Мужчина было дернулся в мою сторону, но увидев мой сердитый взгляд, так и остался сидеть на подоконнике.

– Я не давала вам на это права! – шиплю на него.

– Что-то я не помню, чтобы ты мне это запрещала, – невозмутимо отвечает мужчина, даже глазом не моргнув.

– Ох! – выдыхаю, снова плюхаясь на кровать.

А что еще ответить, если он правду говорит? Я не запрещала. Но и не разрешала. А, ведь можно все, что не запрещено, да? Именно так нас учат на лекциях по конституционному праву.

– Вы должны были обсудить это со мной, – настаиваю.

– Вот, обсуждаю, – говорит мужчина, ехидно усмехнувшись.

Да что же это такое?! Этот человек совершенно невыносим! Разве, можно быть таким? И как мне вести диалог, когда он говорит несерьезно?!

– Ты же хотела богатого любовника? – спрашивает мужчина, и мои щеки начинают гореть румянцем. – Или я что-то перепутал?

В памяти всплывает вчерашний вечер, и гостиница, где мы встретились. И, вот же напасть!, обстоятельства, при которых эта встреча произошла. Чего бы теперь не отдала, чтобы того разговора с подругой не было?!

– Разве, не ты говорила, что счет в банке надежней признаний в любви? – повторяет он мои слова, почти слово в слово.

Мои щеки начали еще и пульсировать жаром. Представляю, как сейчас выглядит мое лицо.

– Денег у меня много, – продолжает мужчина, нисколько не смущаясь этой деликатной темы, – так что, почему нет?

И в его глазах заплясали веселые искорки.

Боже! Да он же издевается надо мной!

– Или это не ты говорила? – забавляясь, едва пряча улыбку, добивает меня этот невозможный человек.

Мигом стушевавшись, я опускаю взгляд. Боже, ну почему я вечно влипаю во всякие неприятности?! И как теперь выбираться из того абсурда, в который сама себя втянула?

– Я, но… вы же это все не всерьез? – с надеждой поднимаю взгляд.

Мужчина только сверкнул глазами, явно, наслаждаясь беседой.

– Почему же? Очень даже всерьез, – успокоил, так успокоил.

Да я готова сквозь землю провалиться!

– Но это же так не делается! – выдыхаю обреченно.

– А как это делается?

Он чуть хохотнул. Будто, все происходящее – театральная комедия, и наших жизней совсем не касается. Никогда еще мне не приходилось обсуждать такие вопросы с мужчиной, еще и посторонним. Но за последние два дня было столько «никогда», что я скоро перестану считать, загибая пальцы.

– Я не знаю, – стараюсь, чтобы голос звучал уверенно, но у меня ничего не выходит, – но точно не так! Мы должны были для начала познакомиться что ли. Я даже не знаю, как вас зовут!

– Кирилл, – спокойно отвечает мужчина.

Руки похолодели, колени мелко затряслись. Мне все меньше кажется, что мужчина шутит. И смотрит он на меня как-то странно, скорее, оценивающе. Это непривычно, мне хочется куда-то спрятаться. Только бы сеанс гляделок прекратился!

– Но вы мне даже не нравитесь! – вскрикиваю, понимая, что далеко не я здесь решаю, как будет дальше. Этот человек гораздо влиятельнее и, уж точно, намного сильнее меня.

– А, разве, это важно? – спрашивает мужчина, криво усмехнувшись. – К тому же, я думаю, ты сама не знаешь, что тебе нравится.

Да как он смеет?! Мое лицо вспыхнуло жаром, от подбородка до коней волос. Сжимаю руки в кулаки, пытаясь скрыть свои эмоции, которые слишком явно читаются сейчас на лице. Жаль, что не тренировала навык невозмутимости получше.

– Может, опустим твои пустые отговорки и обсудим перспективы? – предлагает мужчина, вставая с подоконника и подходя ко мне.

Мой взгляд скользнул от его губ, к линии квадратного подбородка, опустился ниже, к накрахмаленному воротнику голубой рубашки и остановился на лацкане пиджака. Все это выглядит дорого и непривычно. Я видела много детей богачей в университете, и все они – редкостные засранцы. Но такой властной уверенности, которая исходит от этого человека, ни от кого из них не ощущалось и в помине.

– Перспективы? – переспрашиваю, боясь поднять голову и встретиться с ним взглядом.

Глава 11

Кирилл.

Шумно сглотнув ком в горле, Ксения подняла на меня взгляд. В ее глазах испуг смешался с искренним интересом. Совсем, как у маленькой девочки, которая раздумывает, стоит ли совершать поступок, за который потом влетит от мамы с папой.

– А есть какие-то перспективы? – спрашивает чуть слышно.

Ее взгляд опасливо, даже мельком скользнул по моему лицу, чуть задержавшись на губах. Смешная она, по-детски забавная. И спрашивать не нужно, о чем сейчас думает. Все же на лице написано, как в открытой книге.

– Конечно, – заверяю ее, – после того, как мы договоримся о правилах.

– Ни о чем мы не будем договариваться! – противится упрямо.

Видишь ли, Ксения, я уже все решил, пока ехал сюда от общежития. Хватило двух сигарет, чтобы понять, что лучшего варианта мне не найти. Красивая чистая девочка. Что еще нужно, чтобы забыть о предательстве жены? Правда, раньше я никогда не платил за секс, мне это было не нужно. Да вот только, почему нет? Потому, что, если хорошо подумать, то все мы чем-то платим в отношениях. Временем, энергией, эмоциями, нервными клетками, которые не восстанавливаются. И да, деньгами тоже. А, если кто-то скажет, что это вовсе не так, то пусть уговорит хотя бы одну приличную девушку, не сводив ее, хотя бы раз, в ресторан. Так почему бы сразу не обсудить прейскурант? От этого же одни плюсы. И время экономим, и нервы.

– Слушай, – говорю, засунув руки в карманы брюк, – давай пропустим ту часть диалога, в которой я тебя долго и старательно уговариваю согласиться. И сразу перейдем к сути. Сколько ты стоишь?

Девушка замолкла, резко захлопнув рот. Ее щеки стали еще пунцовее.

– Я не знаю, – наконец, смогла она промямлить.

И смех, и грех, ей-Богу! Как она планировала провернуть свой план, если не знает самого главного? Мне уже начинает казаться, что ее слова о богатом любовнике были лишь частью показушной бравады. Увы, детка, слово не воробей, и соскочить я тебе не дам.

– Ладно, не знаешь, – говорю, изо всех сил стараясь подавить улыбку, – как тогда нам быть?

Я обхватил пальцами ее подбородок, потянув его вверх и заставляя девушку заглянуть мне в глаза. Ксения замерла, забыв, как дышать. Совсем, как девочка, которую ни разу не касался мужчина. Но это вряд ли. Девушки в наше время не столь целомудренны. Да и во времена моей молодости встретить такое чудо было большой редкостью. Пришлось выпустить ее подбородок из захвата. А то, не ровен час, еще начнет задыхаться.

Девушка сделала глубокий вдох, снова опустила глаза. Сама не понимает, насколько очаровательно выглядит ее смущение.

– Чего ты хочешь, Ксения? – спрашиваю девушку, начиная кайфовать от ее застенчивости. Есть в этом что-то чистое, непорочное. То, что я успел отвыкнуть видеть в женщинах.

Девушка сделала шаг назад, потом еще один, увеличивая между нами дистанцию. Она, все еще, с опаской смотрит на меня. Но теперь, будто, решается, согласиться или нет.

– А что вы можете? – спрашивает, сжав ручки в кулачки.

В контексте беседы этот вопрос прозвучал двусмысленно. Но вряд ли она поняла это.

– Все, – говорю, – в пределах разумного.

Забавный у нас выходит диалог. Если бы кто услышал, подумал бы… Черт! Трудно представить, что можно подумать!?

– Ничего сверхестественного мне не нужно, – говорит Ксения, упрямо заставив себя поднять выше подбородок. – Мне, вообще, от вас ничего не нужно.

Еще как нужно! И ты хорошо это знаешь. Да при том ритме, который ты набрала, долго же не протянешь. Это не кино про супергероя. В реальной жизни люди устают и болеют. Особенно в те моменты, когда все и сразу. Невозможно прыгнуть выше головы, и ты не сможешь.

Наверное, надо было поступить по-джентельменски. Обсудить детали, предложить красивую жизнь. Но девочка не в том настроении, чтобы оценить романтику порыва. Уж лучше, как есть, напролом, пока она не придумала новую отговорку.

В один рывок преодолеваю расстояние между нами. Обхватив ее лицо двумя руками, впиваюсь в губы. Девчонка охнула, что-то невнятно промычав, но почти тут же замерла, позволяя мне делать задуманное.

Вцепившись в мои плечи, словно, от шока, чтобы не упасть, она вдруг подается мне навстречу, практически сбрасывая броню и отдаваясь моменту. Всасываю ее губы, проникаю глубже, сплетая наши языки. И быстро схожу с ума от вкуса ее губ, почти теряя терпение, когда она чуть прикусывает мою губу. То ли намеренно, то ли случайно. Сама не понимает, что доводит меня до грани, за которой уже не будет слова «нет». Я все целую ее, то сдержанно, то грубо, не в силах остановиться. Будто, последний раз в жизни, и больше не дадут.

Кислорода не хватает. Дышу, как паровоз. Ширинка туго давит на набухший член. А в голове остатки невнятных мыслей трубят какую-то дурацкую мелодию, перерастающую в гул. И сквозь шум в ушах я слышу ее слабый стон, который окончательно перевешивает чашу весов.

Ничего не нужно, говоришь? Зато мне от тебя надо, и очень многое. Лучше соглашайся сразу, отказа я не приму. Куда тебе со мной тягаться, милая? Переговорщица из тебя так себе, мы оба это знаем.

Прерываю поцелуй, чуть мазнув губами по ее губам. Дышу ею. Запахом ванили, который всегда ненавидел, а теперь готов вдыхать часами. Никогда не любил нежностей, всего такого сладкого. Но с ней хочется взбитых сливок на губах и долгой прелюдии. Я распробовал этот цветок, и теперь, как в бреду, целую ее щеки, вожу губами по скулам. И дышу ею. Запахом ее волос и, затерявшейся в нем, ванили.

Открываю глаза. Девочка стоит, замерев, тяжело дышит.

– Посмотри на меня, – требую сипло.

Она распахивает глаза. Огромные, голубые и чистые. Совсем невинные, но горящие возбуждением. Именно это мне и нужно сейчас. Вот лечение моего уязвленного самолюбия, этот взгляд. Ксения еще не умеет хитрить и играть с мужчиной. Она, вообще, ничего не умеет в этом плане. И это еще больше подогревает азарт.

Шальная мысль, но все же, я не мог не спросить.

– Это твой первый поцелуй, детка?

Она смущенно кивнула, опустила взгляд. Расцепила пальцы, которые еще сжимали ткань моего пиджака. Хорошенькая до невозможности, она пахнет юностью и нежностью. Чего еще мне желать?

Ох, Ксения! Моя ты бравая воительница! Можешь противиться сколько угодно, но ничего у тебя не выйдет. Я же тебя теперь совсем не отпущу.

Глава 12

Ксения.

Меня трясет, как после десяти чашек эспрессо, под кожей то и дело пробегает электрический заряд, а сердце пустилось в галоп где-то в горле. Слышу хаотичное дыхание мужчины и то, как он пытается прийти в себя. В голове много вопросов, но мне не хочется слышать ответы, потому что мужчина скажет правду. А правда мне сейчас не нужна. Никогда я не испытывала ничего подобного, и мне хочется еще.

Пальцы мужчины прошлись по моей шее, очерчивая пульсирующую венку, скользнули в густоту волос и с силой сомкнулись в кулак на затылке. Низ живота полоснуло огнем, резко выдыхаю, но выходит только страстный всхлип. Властным жестом мужчина заставляет меня запрокинуть голову, его глаза горят по-дьявольски страшно, обещая поработить мою волю, сломать и растоптать остатки сопротивления. Это завораживает и пугает одновременно.

Его влажный язык скользнул по моим губам. Горячо выдохнув мне в лицо, мужчина уткнулся лбом в мой лоб, пробормотав себе под нос ругательства.

– Стоп! – сказал он сам себе, резко выпуская меня из захвата и делая шаг назад.

Прикрыв глаза, мужчина пытается восстановить дыхание. Вижу, как ему непросто это сделать. Но и сама я не в лучшем состоянии. Тело горит, низ живота тянет, и я не понимаю, как теперь успокоиться.

– Не сейчас, – говорит сам себе мужчина, хрипло выдыхая и открывая глаза. Его взгляд замер на моем лице, губы тронула легкая усмешка.

– Говоришь, не нравлюсь? – спрашивает, чуть хохотнув, заставляя мои щеки гореть огнем. – Что теперь скажешь в свое оправдание?

Вопрос поставлен так, что любой ответ, каким бы он ни был, прозвучит глупо. И как этому человеку удается всякий раз ставить меня в тупик своими доводами?

– Ладно, – заключает он властно, – я узнал все, что мне было нужно знать. Ты получишь мое покровительство, на моих условиях.

Призрачный налет романтизма резко лопнул, уступив место привычной язвительности. Конечно, мы не в сказке, а реальность часто бывает жесткой. Даже жестокой. Может, и правильно сразу расставить все точки над и, выяснив границы дозволенного.

– Каких условиях? – мне удалось снова вернуть голосу привычное звучание.

Всегда есть «но». И этот случай не редкость. Как знать, может, у богатых, вообще, принято любые отношения выстраивать на условиях взаимной выгоды. Вдруг, этот мужчина потому и выбрал меня? Нашел в моей циничной рассудительности что-то родное?

– Я не хочу, чтобы у тебя были иллюзии на мой счет, Ксения, – говорит мужчина, – поэтому сразу предупреждаю: будет только секс, и ничего больше.

Я злобно фыркнула, глядя мужчине прямо в глаза.

– Меня устраивает, – говорю ему.

– Хорошо, – еще жестче отвечает мужчина. И продолжает: – жить будешь у меня, мне так удобно.

По спине пробежал холодок. Я никогда еще не жила с мужчиной. Даже не представляю, как это. Потому, что, по своей циничности, даже романтичных фильмов толком не смотрела. Казалось, все это рассчитано на каких-то идиоток, живущих на далеком розовом облаке.

– Это обязательно? – вырвалось у меня испуганное.

Мужчина посмотрел на меня надменно, приподняв бровь.

– Только не рассказывай, что тебе дорога та комната в общежитии? – спрашивает с издевкой.

– Нет, но…

– Вот и договорились.

Прет, как танк. Интересно, с ним вообще реально договориться на каких-либо условиях, кроме его собственных?

– Деньги, шопинг, развлечения – все будет, я позабочусь, – перечисляет мужчина, как само-собой разумеещеся. Мне даже показалось, что он не впервые покупает для себя такую услугу.

– Когда мне развлекаться? – вставляю со смешком. – У меня работа.

– Да, и на работу ты больше не ходишь, – добавляет мужчина, сверкнув в меня глазами.

Надо радоваться? Пока я не поняла, как мне к этому относиться. Раньше у меня была самостоятельность, а теперь будет «только секс, и ничего больше».

– Чего еще изволите? – спрашиваю язвительно.

Он – хозяин положения, и он диктует условия.

– Не ерничай, – предупреждает мужчина, – у нас серьезный разговор.