Безнадёжно надёжное задание. Американский паспорт

● 

Пролог

Входная дверь открылась, и в фойе вошел молодой парень в оранжевой футболке с эмблемой РЖД, курьер службы доставки железнодорожных билетов. Парню было двадцать лет, он учился на туристического менеджера и в свободное от учебы время подрабатывал курьером, доставляя железнодорожные билеты. А что, и с будущей профессией как-то связано (а романтика путешествий была для молодого человека не пустым звуком), и деньги для студента никогда не лишние. А что иногда приходилось прогуливать занятия из-за работы – что же тут поделаешь, такова жизнь.

Вот и сегодня с раннего утра парень вместо лекций приехал на работу, и почти сразу же из гостиницы напротив вокзала поступил срочный заказ. Довольный, что не приходится далеко ехать, Антон (так звали молодого человека) быстрым шагом пересек привокзальную площадь и уже через пять минут стоял в фойе перед стойкой дежурного.

Тот оглянулся в сторону лифта, сонно пробурчал:

– Конец рабочей смены. Глаза закрываются… Ну, где там Сергей-то, а?

И только потом посмотрел на раннего посетителя.

Антон подошел к стойке дежурного и положил руку на стол регистрации. Дежурный смерил его внимательным взглядом и спросил:

– Я могу вам чем-то помочь?

– Доставку принес, – ответил Антон. – Нам звонили. Из тридцать второго номера, кажется.

– Звонок из тридцать второго номера? Доставку? А фамилия как?

Дежурный открыл журнал, перелистнул лист, потом второй.

– Моя? – удивился Антон. – А зачем вам моя фамилия? Я просто курьер.

– Да не ваша. Кому билет купили? В смысле – кто заказывал? Фамилию назовете?

– Самаркина.

Дежурный стал перелистывать одну страницу за другой:

– Посетителей с такой фамилией у нас нет. Вы точно уверены, что заказывал кто-то из наших?

– Из ваших, из ваших. Сейчас скажу точно, – Антон заглянул в папку. – Фамилий много – всех не упомнишь.

Дежурный устало вздохнул и стал смотреть, как Антон ищет нужную фамилию. Наконец она обнаружилась и действительно оказалась другой, хоть и похожей. Антон сам удивился, откуда ему на язык прыгнула эта «Самаркина».

– Ну вот… Самохина, оказывается. Простите, пожалуйста! – искренне извинился он.

Дежурный пролистал регистрационную книгу на пару листов назад и сразу нашел искомое.

– Сразу бы так, – пробормотал он. – Вот она, Екатерина Самохина. Есть такая. Сейчас сообщим, – он поднял трубку, набрал номер. Трубку долго никто не снимал.

Антон неожиданно ощутил неловкость.

– Может, не проснулась еще? – промямлил он.

Хотя чего это я, тут же подумал он. Билеты ведь она вряд ли во сне заказывала. Мало ли, почему не подходит, может, занята чем-нибудь.

В этот момент трубку как раз сняли.

– Стой-ка… Кажется, проснулась, – ответил Антону дежурный. – Екатерина Викторовна?

Он выслушал вопрос, ответил:

– Такой команды не было.

И добавил:

– Хочу извиниться – тут заказ пришел.

Судя по всему, на том конце телефонного провода поинтересовались, какой именно заказ принесли. Даже странно, подумал парень, неужели эта Самохина в такую рань еще что-нибудь кроме билетов заказала?

Тем временем дежурный требовательно протянул руку, требуя показать заказ. Антон вытащил конверт из папки, протянул мужчине за стойкой. Тот плечом придержал трубку, открывая конверт.

– Секунду… Подождите секунду, сейчас скажу. Билеты на поезд, кажется.

Выслушал ответ и протянул:

– Ясно. Значит, не заказывали… Хотя тут фамилия ваша… ну, то есть Екатерины Самохиной. Я передам, что ошиблись?

В трубке послышался уверенный ответ на повышенных тонах.

Антон удивился. Как это не заказывали? Точно же сюда! Он уже представил себя нагоняй, который получит по возвращении в зал продажи билетов, и поежился. Открыл папку и зачем-то принялся копаться в ней, словно надеясь таким образом убедиться, что пришел по адресу. Но тут он услышал, как дежурный, сменив тон, говорит в трубку:

– Я принесу. Ну, в смысле… Вам принесут через несколько минут. Ждите.

Он положил трубку и посмотрел на Антона.

– Ну, что ж, вы оказались правы. Все верно, доставка по адресу. Билет я оставляю.

У Антона отлегло от сердца.

– Понятное дело.

Он так расслабился, что чуть не забыл о своих обязанностях, но спохватился:

– Расписаться бы надо!

– Расписаться? – удивился дежурный. – Ах да, – и взял ручку. – Давайте. Где?

– Что значит «где расписаться»? – Наверное, сказывался недавний испуг, потому что Антон внезапно заговорил раздраженным тоном. – Мне подпись Самаркиной нужна!

– Какой еще Самаркиной?! – дежурный тоже разозлился. – Сказал же: никого нет с такой фамилией!

– Ой, извините, – Антон сбавил тон. – Самохиной, конечно.

– И как вы себе это представляете? Еще бы ночью появились! Ну ладно, – внезапно успокаиваясь, сказал мужчина за стойкой. – Сейчас что-нибудь придумаем.

Он взял трубку, набрал номер. Долго ждал, пока ему ответят, и наконец сказал в трубку:

– Сережа? Ну, где ты там?

И после паузы:

– Хорошо бы. Да нет. Всё нормально. Просто тут… Говорят, доставка срочная. А я отойти не могу – тебя дожидаюсь.

Дежурный положил трубку и посмотрел на молодого курьера усталым взглядом старшего и опытного товарища.

– Ну, вот. Через пару минут меня заменят. А там…

Антон уже мечтал, чтобы все поскорее закончилось. Какая-то сложная в этот раз доставка получилась. А он еще обрадовался, что далеко ехать не надо…

– Хорошее обслуживание у вас!– сказал он, просто чтобы не молчать.

– Конечно, хорошее. Вы же в гостиницу попали! Сюда идут все. С Казанского, Савеловского… да и Ленинградского вокзалов. Всё же рядом.

Антон покивал. Понятно, что имел в виду дежурный: первое впечатление от столицы именно здесь и складывается. Туристы выходят на площадь трех вокзалов, а тут сразу одна из сталинских высоток в глаза бросается. Приезжие заходят, снимают номера – прямо с поездов, особенно дальнего следования. Нужно пару часов, чтобы прийти в себя. Завтрак. Прохладный душ…

Антон (уже не в первый раз) ощутил зависть к людям, которые могут себе позволить так запросто остановиться здесь, не в самом дешевом месте. Он вообще завидовал путешественникам. Потому и специальность такую выбрал. Надеялся, что сам будет разъезжать по миру и жить в дорогих гостинцах, оплаченных, разумеется, за счет фирмы. Пока что, увы, крутые туристические компании не спешили брать его на работу. Но Антон упрямо верил, что когда-нибудь все изменится.

Пока молодой курьер думал о своем, недалеко от стойки регистрации открылись дверцы лифта. Из кабинки вышел жилистый молодой человек. Поздоровался с дежурным, осмотрел молодого парня-курьера в майке РЖД.

– Вы Сергей? – поинтересовался Антон.

– Совершенно верно, – тот покосился на дежурного. – Юра, что случилось?

– Да вот – билеты принесли нашим гостям. А отдавать только лично в руки хотят.

Оба посмотрели на курьера так, что тот снова смутился.

– Лично в руки?

– Да, лично в руки. А что тут такого? Обычное дело.

– Ладно. Давай сюда, – ответил Сергей. – Юра, ну тогда ты всё равно к себе… Смотрел? Кому там?

– Смотрел, смотрел. В тридцать второй.

Сергей взял билеты со стола и снова взглянул на Антона. Тот переминался с ноги на ногу, не в силах дождаться, когда вопрос решится и можно будет с чистой совестью вернуться за новым заказом. В конце концов, он, Антон, зарабатывает сдельно, а если с каждым клиентом столько времени терять – сколько той зарплаты получится? Не говоря уже о том, что доставка срочная. И так вон сколько времени уже потеряли.

– Что? Прямо в конверте – так и нести? – еще раз уточнил Сергей.

Антон не выдержал. Ну нельзя же быть такими тупыми и медлительными! Если клиент начнет претензии предъявлять по поводу задержки, спросят-то с него, с курьера, а не с этих дежурных.

– Да!!! –заорал он. – Как можно скорее!!!

Сергей не обиделся. Пробормотал:

– Конечно…

И, развернувшись, направился к лифту.

Зато дежурный (как выяснилось, его звали Юрий) такого поведения не одобрил.

– Вы бы не слишком резко – всё-таки для вас стараются! – выговорил он утреннему посетителю.

Антон и сам почувствовал, что переборщил. Надо бы повежливее.

–Простите… – неловко, по-детски, извинился он.

– Простите… – передразнил его Юра. –Что, посылок много еще? День только начался, а вы уже на повышенных тонах!

Антон хотел объяснить, что все дело в срочности заказа. Поезд-то через два часа уже, человек успеть должен! Даже не через два, а меньше. Пока они тут беседовали… Хотя клиенты, надо сказать, тоже какие-то странные, пришло ему в голову. Заказывали, не заказывали, разобраться не могли. Голос в трубке, судя по всему, мужской был. Муж понятия не имел, что жена уже собралась уехать? Или это не муж вовсе? Случайное знакомство перед командировкой? Фантазия у Антона разыгралась, но он одернул себя. Не его это дело, сами разберутся. Ему главное, чтобы за заказ кто-то расписался и билеты забрал.

Дежурный стал делать какие-то записи в журнале. Казалось, он догадался, о чем думает парень.

– Да не переживайте вы так, – сказал он на порядок добродушнее.–Сейчас доставят!

Хлопнула входная дверь, и в гостиницу вошла девушка. Антон повернулся и с невольным интересом стал разглядывать посетительницу. На ней было яркое платье, да и сама девушка была очень даже ничего. Такая сразу в любой толпе в глаза бросается.

– Да не смотри ты так! – сказал дежурный, посмеиваясь. –Голос по телефону был строгий. Только что. Забыл, что ли?

А казалось, уткнулся в свой журнал и никого не замечал…

– Какой голос? – не понял Антон.

– Голос ее ухажера.

– Не понял… Так я ей, что ли, билеты принес?

– Верно, верно – именно ей. Это Самохина.

Девушка подошла к стойке регистрации, поздоровалась.

«Вот так удача! – обрадовался Антон. – Сразу и подпись получу!»

– Вам доставка, – сказал он, доставая квитанцию и ручку. – Автограф можно?

– Конечно можно! –она расписалась.

– Ну вот. Кажется, я могу идти, –курьер вздохнул с облегчением.

– Как идти? А доставка-то где?!

Мужчины переглянулись. В этот момент открылись двери лифта, и в холл вышел Сергей. Антон и дежурный синхронно выдохнули: в правой руке сменщика был конверт.

– Да вот же она! – улыбнулся Юра.

– Чего так долго? –обратился он к Сергею.

Тот подошел к стойке.

– Что значит «долго»? Он сказал, что Кати нету, будет через несколько минут.

– И ты передал?

– Да. Передал.

– А это тогда что? – Юра указал на конверт в руке Сергея. – Он… он отказался брать?

– Да нет. Он взял, посмотрел билет – там же билет находится, – ну и просил вернуть вниз.

– Вниз? – переспросил Антон, ничего уже не понимаю.

– Ну да, к вам обратно. Сказал, Катя сейчас вернется в гостиницу…

Тут в разговор вмешалась Самохина.

– Стойте! Какой мужчина?! – с тревогой спросила она.

Все трое посмотрели на девушку и хором ответили.

– В вашем номере!

– В моем номере мужчина?! – казалось, девушка неподдельно возмущена. –Что он там делает?

– Что значит «что он там делает»? Вы нáс спрашиваете? – ответил за всех дежурный Юра.

Антон и вовсе потерял дар речи. Он изо всех сил пытался сообразить, что происходит, но в голове вертелось только одно: «А мне говорили, что курьер – скучная работенка. Да уж, поскучаешь тут, вон какие страсти. Неизвестно кто в чужом номере. А еще уважаемая гостиница!»

Он уже предвкушал, как будет рассказывать об этом казусе вечером в компании. И даже догадывался, что скажут друзья, гораздые на всякие невероятные предположения. Юристы, что возьмешь. Сам Антон любовью ко всяческим интригам и теориям заговора не страдал. Даже странно, что именно с ним такое приключилось.

– Естественно, вас – кого мне еще спрашивать? – между тем ответила Самохина. – Да, и отдайте мне этот билет!

Окончательно растерявшийся, судя по его виду, Сергей передал девушке конверт.

– Это что получается: в моем номере посторонний! Как вы допустили?! – продолжала возмущаться клиентка.

– Что значит «допустили»? Ключи у вас, девушка! – оборонялись дежурные. Антон их понимал. Речь шла о серьезном нарушении.

– У меня, да, – не стала отпираться Самохина. – А запасные? Запасные кто-то брал у вас? Не смотрите на меня так! – она повысила голос и прижала конверт к груди. –Да, я отлучалась. А запасные ключи есть. Точно есть, в каждой гостинице такие имеются! От каждого номера!–Ее было уже не остановить.

Дежурный посмотрел на девушку. Обернулся к висевшему шкафчику, открыл стеклянную дверцу:

– Нет ключа!

– Что значит «нет ключа»?! Ищите! Да, и с милицией стоит связаться!

– Вы шум-то не подымайте зря! – было видно, что Юра не на шутку встревожен. Дело принимало совсем уж неожиданный оборот. Антон оглянулся на дверь и подумал, что сейчас самое время тихо и незаметно уйти, пока эти трое тут разбираются. В конце концов, он свою работу уже сделал.

Но все-таки он не ушел. Стыдно признаться, но ему было интересно, чем все закончится.

Тем временем постоялица окончательно разошлась.

– Что значит «зря»?!! В моем номере посторонний!!! – закричала она. – Ключи! Запасные ключи у вас пропали! Правильно говорю? Пропали?!

– Девушка, сейчас разберемся, – попытался успокоить ее Сергей. – Я поднимусь с вами. Юра, ты останешься здесь. А вы, молодой человек, свободны. Автограф получили?

Антон вздрогнул и кивнул:

– Намек понял. Ухожу.

Сергей взял Катю за руку.

– Пойдемте, я вас провожу. Заодно и номер проверим.

Они пошли к лифту.

– То есть… С милицией связываться отказываетесь? – посмотрела на него девушка.

– Ну что сразу с милицией? Сам с ним разберусь, –Сергей был очень убедителен. А девушка, даже злая и возмущенная, оставалась очень симпатичной. На мгновение Антон даже позавидовал Сергею, который явно собирался вступиться за честь гостиницы – ну и постоялицы заодно. Но тут же мысленно обругал себя за глупостью. Нашел чему завидовать, еще неизвестно, что там за человек их в номере поджидает. Как бы дело не обернулось чем-то еще более серьезным.

Двери открылись. Оба, Самохина и дежурный, скрылись в кабинке. Антон развернулся и направился к выходу из гостиницы.

– Стойте! – окликнул его Юра, открывая регистрационную книгу. – А расписаться?

Антон развернулся и стал возвращаться.

– Расписаться-то забыли! В номере посторонний.

Видимо, Юра имел в виду, что сейчас надо удвоить бдительность.

– Определенно посторонний, – согласился с дежурным Антон, стараясь, чтобы это прозвучало не слишком саркастично.– Что нужно?

– Документы мне ваши нужны – паспорт, студенческий, что угодно.

– Права подойдут? – уточнил курьер.

– Ладно, давай права. Что с тобой делать-то, а? – Дежурный ни с того ни с сего перешел на ты. Видимо, решил, что события сегодняшнего утра их как-то сблизили. Антон не стал его поправлять, на ты так на ты. Он вытащил документ. Юра записал в книге.

– Так. Теперь автограф твой нужен.

Курьер взял со стола ручку и расписался.

– Ну вот – и имя, и фамилия, и даже отчество ваше имеется! – обрадовался Юра, снова переходя на вы. Видимо, никак не мог определиться, как разговаривать со случайным очевидцем вопиющего нарушения порядка. – Если уж действительно милицию вызывать придется, свидетелем пойдете. Номер телефона оставьте… Стой! Куда побежал? Номер твой нужен! Эй!

Но Антон не стал возвращаться. Становиться свидетелем он совсем не собирался, вот еще чего не хватало! Хотя вроде ни в чем и не виноват, но в таком деле лучше не рисковать. «Пусть сами разбираются» – в очередной раз повторил он про себя, выходя на площадь.

– Трус… Да ладно – молодой еще! В наше время правду говорят: от свидетеля до обвиняемого один шаг. Особенно если он много знает…– донеслись до него из-за двери слова дежурного.

Несмотря на раннее утро, на улице было довольно много народу. День обещал быть теплым. Дворник восточной внешности в оранжевом балахоне меланхолично сметал с тротуара окурки.Целая стая голубей опустилась рядом с ним, но тут же снялась и улетела, напуганная приближением метлы.

Ничего этого не замечая, Антон торопливо пересек площадь и вошел в зал ожидания. Здесь было много туристов. Бейсболки, футболки, рюкзаки за спиной… Люди стояли в длиннющих очередях. Кассиры не успевали обслуживать клиентов. В данный момент в зале было особенно шумно. Кто-то смеялся, кто-то, наоборот, ругался. Это была реакция на табличку, которая только что появилась у окошка кассы: «Технический перерыв тридцать минут». Ждать тридцать минут в очереди – дело утомительное, что ни говори. Антон посочувствовал туристам. Благо, что в зале есть телевизор (в центре зала висела плазменная панель). Можно хоть так отвлечься. Но как раз сейчас, как назло, там повторялись назойливые рекламные ролики.

– Нет, ну нормально, а? Сорок минут стою! И вот – приплыли…– донесся откуда-то сзади шутливый женский голос.

– Не переживайте! Она только что удвоила время вашего ожидания.

Мужчина обернулся.

– Девушка, радует одно: ваше тоже…

Антон пробивался сквозь толпу в кассе, невольно слушая доносящиеся отовсюду реплики.

– Куда, родной? Очередь такая перед тобой! – остановил его мужчина.

– Стойте! Мне срочно нужно! – ответил курьер, продолжая проталкиваться вперед. На нем все еще была оранжевая майка с логотипом РЖД, но уставшие люди уже не замечали таких мелочей. В каждом, кто шел в сторону кассы, они видели исключительно конкурента на место в очереди.

– Да я понимаю, что срочно нужно купить билет. Мне тоже необходимо. Оглянитесь назад! Если дамы только что шутили, то я шутить не буду.

– Да всё понятно. Мне срочно нужно…– Антон еще пытался быть вежливым.

– Так же как и мне. И всем тем, что сзади меня.

– Да пропустите же – работаю здесь! – наконец взорвался курьер, едва сдерживаясь, чтобы не оттолкнуть борца за справедливость. Внутренне напряжение искало выход. Но делать этого не пришлось: мужчина сам отошел от окна, и Антону удалось прорваться.

К счастью, оператор не успела выйти – запирала кассовый аппарат.

– Ну, что скажешь? Отнес? – спросила она.

На плазменной панели реклама сменилась выпуском новостей. Голос диктора из динамика привлек внимание толпы.

– Отнес, отнес, – ответил курьер.

– Значит, все нормально?

– Не все нормально. Кто звонил? – спросил Антон.

Ему хотелось понять, что все-таки произошло. Смешное, детское желание разгадать загадку, к которой он невольно оказался причастен.

Кассирша сразу поняла, о чем он спрашивает. Но ее ответ ничего не прояснил.

– Из номера звонили. Женский голос. А что случилось-то?

– Сам пытаюсь понять. Я пришел в гостиницу, дежурный связался с номером… Мужчина не сразу понял, чего мы от него хотим.

– Подожди! Что значит «не понял»? Звонок был из гостиницы. Тридцать второй номер. Голос женский, – удивилась кассирша.

– В том-то и дело. Женщина пришла сразу после звонка. Вошла в гостиницу, обругала нас… Ну, в смысле дежурного с коллегой, что те уже отдали в номер билет.

– Что значит «отдали в номер билет»? Ее же там не было!

– Получается, так. Но мы-то думали, что она там, просто не одна.

– Странно… – покачала головой кассирша. –Звонили из номера – ну, по крайней мере, так сказали.

– А кто говорил?

– Женщина! Ты что, с первого раза не понимаешь? Представилась Самохиной. Фамилия правильная оказалась?

– Да, – кивнул Антон. – Фамилия правильная.

Их внимание неожиданно привлекли звуки из толпы. В зале раздавались голоса:

– Как она могла отравиться? Да и еще насмерть? Поезд какой? Ребята, смотрите: поезд какой?

Антон обернулся. Все взгляды сосредоточились на телеэкране. Диктор говорил четко: «…случилось именно по прибытии в Хельсинки. Ее увезли на носилках. Что именно случилось, сейчас расскажет наш корреспондент». «Спасибо, Игорь. Мы находимся в Финляндии. В больнице, куда вчера доставили девушку. Спустя час она скончалась. Врачи сказали, что в момент отравления она была в поезде».

Недовольные происходящим туристы быстро отреагировали.

– Нет! Брать едý только с собой!

– Так вы в Хельсинки собрались? Билет туда возьмете?

– Нет! Но едý точно возьму с собой.

На экране показали фотографию девушки. Антон посмотрел внимательно, и сердце у него екнуло. Да что там екнуло, если честно, оно ушло в пятки, голова на мгновение отказалась соображать, а на лице отразилась вся гамма испытываемых им в этот момент эмоций. Девушка была та самая… из гостиницы! Да нет, не может быть! Как же это так? Да что же это вообще происходит! Во что он случайно ввязался? Да еще и фамилию свою оставил, идиот!

Кассирша посмотрела на экран, потом на Антона.

– Узнал, что ли? Рта так не нужно открывать! Эй, студент? Сту-дент!

– Она похожа на нее… Она очень похожа на нее! – пробормотал курьер.

– Ну, похожа. Дальше что? Кстати, на кого похожа-то?

– На девушку из гостиницы…

– Самохину?

– Точно. Екатерину Самохину.

– Эй, студент! Так ты передал посылку-то?

– Да…

Ведущий продолжил: «Если кто-нибудь располагает информацией о девушке, просим сообщить по телефонам, которые вы видите на своих экранах. Тело Екатерины Самохиной будет передано на родину в ближайшее время».

У Антона потемнело в глазах. Не просто похожа. Это действительно она и есть. И по телевизору сообщают, что она умерла, отравилась… И только несколько человек, вероятно, в курсе, что настоящая Екатерина Самохина вовсе не мертва, а находится в Москве. Более того, заказывает билет и собирается куда-то уезжать… Антон был не в силах разгадать суть аферы, которая развернулась на его глазах, но нутром чуял – это что-то серьезное.

– Ну вот. Точно он сказал: или свидетелем, или обвиняемым…– прошептал он, хотя не очень представлял, в чем именно его можно обвинить. В пособничестве мошенникам?

– Кто сказал? – не поняла его кассирша.

– Дежурный в гостинице… – Антон отвечал на автомате, не задумываясь, поймут его или нет.

– Не знаю, что там сказал дежурный. Но сейчас ты мне возвратишь обратно билет Самохиной, – сказала кассирша.

Тут нервы Антона не выдержали. Об этот он как-то не подумал: что ему просто не поверят. И как теперь объяснять, что он ничего не выдумал? Даже подпись Самохиной ни о чем не говорит: мало ли какую закорючку можно накарябать, чтобы скрыть свой «косяк» в работе. Конечно, кассирша именно так и рассуждает. И пойди ей теперь докажи… Понимая, что попал в переплет, и теперь совершенно непонятно, как из него выбираться, курьер развернулся и выбежал из крошечного помещения кассы.

–Стой! Куда побежал? Билет верни! Эй! – кричала ему вслед кассирша. – Беги, беги… Я сейчас милицию вызову. Потерял билет и теперь выкручивается. Сказочник нашелся!

Вот и поработал курьером, думал парень, торопясь покинуть здание вокзала. И честно заработанных денег ему теперь уж точно не видать. Но эта проблема казалась Антону сущей ерундой по сравнению с той историей, в которую он невольно впутался, историей «жизни и смерти Екатерины Самохиной». Ему не повезло, он оказался не в том месте не в то время. И понимал: последствия этой истории могут оказаться куда серьезнее, чем невыплаченная зарплата.

● 

Глава первая

Катя Самохина вошла в аудиторию за несколько минут до начала лекции. Окинула быстрым взглядом помещение и сразу заметила Настю Золотову. Она беседовала с каким-то молодым человеком. Катя подошла поближе и поняла, что парень хотел сесть рядом с Настей. Та как раз отвечала молодому человеку:

– Простите, но место уже занято. Для вот этой девушки, – и она кивком указала на Самохину.

– Привет! – поздоровалась Катя.

– Привет, привет, – Настя приветливо улыбнулась подруге и окончательно перестала обращать внимание на молодого человека. Тот с разочарованным видом ретировался. – А говорила, что опоздаешь!

Едва Катя уселась рядом с Настей (на реплику про предполагаемое опоздание она предпочла не отвечать), как вошел преподаватель и начал читать лекцию. Анастасия достала из сумки папку со своей работой и еще какую-то небольшую стопку бумажных листов.

– Что это? – спросила Самохина.

– Да так. Пока ты сутки отсутствовала, я выполнила свою работу. После чего осталось свободное время …

– За мою взялась, что ли? – просматривая листочки, Катя узнала свою работу, только уже с готовым решением. Ничего себе, вот это Настя дает! И охота ей было этим заниматься? Наверное, на что-то рассчитывает взамен, мимоходом подумала Катя, но тут же переключилась мыслями на то, как этот неожиданный подарок можно использовать.

– Мне просто скучно стало. Не обижайся! – пробормотала Настя, почти виновато глядя на Самохину. Словно преступление какое совершила, а не помогла подруге. Смешная она все-таки, эта Настя, снисходительно подумала Катерина. Рядом с Золотовой она почему-то всегда ощущала себя старшее и опытнее, хотя разница в возрасте у девушек была совсем незначительная.

– Не обижаться! Да, у тебя есть чувство юмора! Я сейчас, – Самохина подняла руку, давая понять, что хочет выйти. Преподаватель кивком отпустил девушку, и она, взяв бумаги, вышла в коридор. По дороге она успела перехватить обиженный взгляд отвергнутого Настей юноши, и Катино настроение еще больше улучшилось.

Катерина направилась на кафедру физики, прямиком к декану факультета. Юрий Петрович был на месте. Увидев Самохину, он не смог сдержать легкого возгласа удивления. А когда она положила перед ним листы с задачами, его глаза за стеклами очков, и без того казавшиеся излишне выпуклыми из-за толстых линз, округлились еще больше. Это было забавно, но Катя, сидевшая рядом, усилием воли сохранила серьезность. Ей необходимо произвести самое благоприятное впечатление, особенно после того, что случилось. Она понимала – разговора о недавнем происшествии не избежать, и была готова к этому.

Декан долго рассматривал представленные его вниманию листы с задачами.

– Вы отлично справились с решением. Поразительно! Отравление в лаборатории, оказывается, пошло вам на пользу. Это, конечно, шутка. Но то, что я здесь вижу, меня радует. И это совершенно серьезно.

Декан покосился на работу Самохиной, лежащую перед ним, а затем снова перевел глаза на Катю.

– Если бы вы знали… – он покачал головой, пытаясь найти нужные слова. – Я уже немолодой человек, и давненько мне не приходилось переживать подобных ощущений.

Катя виновато потупилась.

– Только представьте себе, что я испытал! – Юрий Петрович не собирался останавливаться на достигнутом, декан явно собирался прочесть Кате Самохиной настоящую полновесную мораль о том, как не стоит вести себя в столь уважаемом заведении, как Институт им. Ломоносова. – Сижу я на этом самом месте, и вдруг телефонный звонок: «Юрий Петрович, необходимо ваше присутствие! В лаборатории что-то случилось, пришлось даже скорую вызывать. Уже едут». И я, как мальчик, вскакиваю и бегу в лабораторию. Потому что если что-то случилось в подведомственном мне учебном заведении, на моей кафедре, значит, и отвечать, если что, мне! По всей строгости закона!

Катя опустила голову и покорно выслушала отчет о душераздирающих событиях глазами декана.

По словам Юрия Петровича, первое, что он увидел в лабораторию, это лежащее на полу без каких-либо признаков жизни тело студентки, совсем недавно освоившей программу высшего образования, а пару дней назад получившей лично у него, декана, тему кандидатской диссертации по физике. Оправившись от первого шока, декан осмотрел стол и предметы, которые эта горе-студентка использовала, пробравшись в санитарный день в пустую лабораторию. Вокруг уже толпилось человек шесть преподавателей. Видимо, кто-то заметил через входные стеклянные двери, что кто-то в неурочное время возится с пробирками, обнаружил девушку и поднял шум, на который сбежались все коллеги.

– Я, разумеется, спросил, кто дал вам разрешение на проведение экспериментов сегодня, – продолжал Юрий Петрович свой рассказ.

Ответственный за лабораторию был там же, среди зевак. Он немного покраснел от неожиданности и драматизма происходящих событий, но всё же умудрялся сохранять относительное спокойствие.

– Похоже, сегодня комната должна быть заперта, – ответил он на вопрос декана. – Точнее, вход сюда был закрыт для посторонних. Единственным посетителем, о котором мне до сего момента было известно, была уборщица, Нина Константиновна, она приходила час назад.

– Пришлось спускаться к охране в надежде, что там что-то прояснится, – рассказывал дальше Юрий Петрович. – Но прежде чем я туда добрался, приехала скорая…

По словам декана (а Катя Самохина нисколько не сомневалась, что в воспитательных целях он немного преувеличивает) в лабораторию буквально ворвались три человека в белых халатах. В руках у них были чемоданчики с эмблемой красного креста. Они спешно подбежали к пострадавшей, осмотрели ее и тут же потребовали отойти всех посторонних, собравшихся на месте происшествия.

– «Нужен свежий воздух! Срочно забираем в больницу». Так они сказали. И тут же потребовали главного. А как же иначе?

– Что случилось? – спросил декан, выступая вперед. Ответственности с себя он снимать не собирался. Это в рассказе он подчеркнул особо. Чувствовалось, что происшествие его действительно расстроило, и теперь декан изо всех сил старался донести до студентки, какой безответственной она была и как чуть не подвела весь персонал института и его лично.

– «Похоже, сильное отравление», так они мне сказали. И добавили, что пока не могут определить причину. Собирались везти тебя в Плехановский медицинский центр. А как только тебя погрузили на носилки и унесли, ко мне подошел ответственный за лабораторию, Константин, и протянул записную книжку. «Что это?» – спросил я. «Видимо, пострадавшая при падении уронила. Судя по тому, где мы это нашли, книжку она держала в левой руке, а правой возилась с пробирками».

О том, что он забрал записную книжку себе, декан умолчал, а Катя Самохина, хоть и встрепенулась на этом моменте рассказа, спрашивать о судьбе своей собственности не стала. Молча продолжила слушать.

– Потом Константин надел перчатки и принялся собирать мусор со стола. Я еще пошутил: «Маску забыли! Осторожно, смертельно опасно!» А он на полном серьезе начал оправдываться, что запрещенных ингредиентов в институте имени Ломоносова, точнее, в нашей лаборатории, нет. Как будто я сам этого не знаю. Да я лично проверял все поступления в лабораторию в течение последних двух лет! Опасности они не представляли. По крайней мере, так обещали поставщики. – Тут декан посмотрел на девушку обвиняющим взглядом. Он явно намекал на то, что она не только нарушила дисциплину, забравшись в лабораторию, но и принесла запрещенные вещества с собой и тем самым поставила в сложное положение все руководство кафедры. Катя изобразила на лице полнейшее раскаяние и готовность искупить, если будет нужно. Декан одобрительно кивнул.

– Я потом спустился к охране, ну, куда сдают ключи от всех кабинетов, – сказал он. – Уточнил, кто брал ключи от лаборатории. «Уборщица. Кажется, это была Нина Константиновна», – ответил мне охранник. Я спросил, вернула ли она ключи. Охранник заявил, что да, но потом оказалось, что ключей на месте нет. Охранник оправдывался, божился, что он лично взял из рук уборщицы ключ и повесил его на место. А когда я предъявил ему предмет нашего спора, ключ от лаборатории, который я там же, в лаборатории, и нашел, охранник еще и выспрашивать начал, откуда я его взял. Просто безобразие. Пришлось сделать выговор. Так что в каком-то смысле, Екатерина, я вам благодарен. Ваш поступок, по крайней мере, позволил мне обнаружить, что работники постыдно пренебрегают своими обязанностями, и в лабораторию может пройти буквально кто угодно, было бы желание. Надеюсь, в дальнейшем такого не повторится.

Он снова перевел взгляд на лежащую перед ним работу студентки, пролистал. Испытующе посмотрел на Самохину. Она сразу догадалась, о чем он думает.

– Не пытайтесь меня поймать! – воскликнула она. – Я делала всё сама! Последние сутки так и вовсе сидела, не отрываясь.

– Верю, верю. Молодец, – Юрий Петрович похлопал Катю по плечу. – Ну что ж – удачи на сдаче! Возвращайтесь в аудиторию.

Девушка поднялась со стула и вышла из кабинета, скрывая от декана довольную улыбку. Все прошло отлично, могло быть гораздо больше неприятностей. И Юрий Петрович, в общем-то, душка, и в самом деле за нее переволновался. Но и за себя, конечно, тоже. С должности его бы вряд ли выгнали, но крови бы попортили много.

● 

Глава вторая

Катя Самохина вернулась на занятие и села за парту. Преподаватель продолжал читать лекцию, все внимательно слушали. Настя покосилась на молодого человека, который утром пытался подсесть к ней, и хихикнула. На его лице снова отразилось разочарование. Должно быть, все эти полчаса, пока Катя отсутствовала, он собирался с духом, чтобы подсесть к Насте, но не успел.

Настя хотела спросить, куда это Катя ходила, хотя и так была почти уверена: Самохина поспешила к декану сдать выполненную работу. Бумаг в руках у подруги не было, и это подкрепляло Настины подозрения. Но пообщаться девушкам не удалось. Почти сразу же вслед за Самохиной в аудиторию заглянул Юрий Петрович – как будто шел за ней по пятам.

– Прошу прощения, что прерываю, – вежливо сказал декан.–      Мне бы Анастасию Золотову увидеть…

Вздрогнув от неожиданности, Настя приподнялась со стула.

– Я здесь.

– Прошу вас пройти со мной! – сказал Юрий Петрович.

Ну точно, Катя была у декана и показала ему работу. Но неужели она рассказала, что задачи решила за нее Настя? Удружила, ничего не скажешь! Подруга называется. Вот и делай после этого добро людям. Ведь сколько раз зарекалась! Настя хотела спросить у Кати, что происходит, но делать это было уже неудобно, на нее смотрел преподаватель и половина аудитории, ожидая, когда можно будет продолжать лекцию. Золотова молча прошла к выходу, в последний момент поймав на себе тоскливый взгляд робкого ухажера. Но это больше не веселило девушку, у нее появились другие проблемы. «Так тебе и надо, рохля!» – злобно подумала она.

Декан ждал ее в коридоре.

– Пойдем со мной, – сказал он. Дойдя до кабинета, Юрий Петрович галантно придержал перед девушкой дверь, кивком показал на стул.

– Присаживайся. Сейчас я тебя внимательно выслушаю.

Настя проследила за его взглядом и обнаружила, что заботливо предложенное ей место уже занято. На нем лежала развернутая газета. М-да, одно из двух. Или Катя Самохина была вовсе не у декана (но тогда где, и куда дела работу?), или вся эта сцена скрупулезно выстроена специально для нее, Насти Золотовой. Потому что, при всем своем легкомыслии, Катя Самохина вряд ли стала бы сидеть на газете.

Настя решила прикинуться дурочкой. Эта стратегия – при ее-то внешности! – частенько себя оправдывала.

– Но здесь газета лежит… – пробормотала она. –Даже… Ух ты, с моей фотографией! Только жалко, текст на иностранном языке.

– Это английский. Разве ты его не изучала?

– Простите, но нет. У меня тогда был французский

– Хорошо. Но ты всё равно присаживайся. Давай газету мне и садись. Постараюсь доходчиво перевести, что о тебе пишут в Нью-Йорке.

– В Нью-Йорке?!– Настя мастерски разыграла изумление на грани шока.

– Да, именно в Нью-Йорке. А где это находится? Ты представляешь?

– Конечно, – Настя сделала вид, что обиделась. За кого он ее принимает, задавая такие вопросы, за полную идиотку? – Один из крупных городов Соединенных Штатов Америки.

– Ну замечательно, что хоть географию припоминаешь, –язвительно сказал Юрий Петрович. Должно быть, не обманулся ее представлением. Но Настя не собиралась сдаваться.

– А откуда там, в газете, взялась я? – спросила она все с тем же наигранным изумлением.

– Ты послушай сначала, что тут написано под твоей фотографией!

– Хорошо…– кивнула она.

Декан взял в руки газету, поправил очки. Снова посмотрел на девушку сурово и осуждающе.

– Извини, но хорошего тут ничего нет, – заявил он. И принялся зачитывать вслух:

– «Раскрыты секретные данные по испытаниям, что проводят русские в космосе…»

Юрий Дмитриевич прервался и посмотрел на Золотову. Настя уже не изображала изумление: она действительно была ошарашена. Она затаила дыхание, ее глаза округлились.

– Нет-нет! – испугался декан. –В обморок тут только не шлепнись! Мне еще поговорить с тобой нужно будет.

Он продолжил чтение статьи:

– «Ежеквартально запуски с космодрома Байконур осуществляла ракета-носитель «Союз» с грузовым кораблем «Прогресс». По радио сообщалось, что часть груза была из института имени Ломоносова».

Юрий Петрович снова покосился на девушку. Настя все так же сидела, замерев, вся превратившись в слух. И она не притворялась. Происходило что-то действительно странное.

– Наш институт, между прочим! – подчеркнул декан, как будто эту информацию можно было прослушать. – Что ж, читаю дальше. «Но впоследствии выяснилось: пробирки с веществами поступали из научно-исследовательского института. Он находится во Владимире. Секретность нарушена из-за халатных действий одного из сотрудников. Именно он впоследствии лишился занимаемой должности».

– О боже! Что я наделала! –воскликнула Настя и почувствовала, что на самом деле теряет сознание.

Следующее, что она услышала, был голос декана:

– Похоже, всё обошлось. Вы свободны.

В его тоне слышалось облегчение. Настя открыла глаза и увидела женщину в белом халате с пузырьком нашатырного спирта и ватой в руках. Это была медсестра из институтского медпункта, и именно она только что привела Настю в чувство. Декан стоял рядом. Дверь была открыта, оттуда тянуло легким сквозняком. Не иначе, как ради нее проветривают помещение, не простудили бы вот только, подумала Настя и попыталась встать.

Из-за двери выглядывала испуганная референтка декана. Должно быть, именно ей пришлось бегать за медсестрой, и теперь она не могла сдержать любопытства. Газеты, которая довела Настю до такого состояния, нигде не было видно. Должно быть, декан спрятал ее, чтобы не расстраивать свою собеседницу.

–Вы свободны, – повторил Юрий Дмитриевич. – Только уходя, закройте за собой входную дверь.

Он выразительно посмотрел на референтку, давая понять, что это относится не только к медсестре, но и к ней тоже. Дверь закрылась.

–Настя, Анастасия… Юрий Петрович заботливо помог девушке встать и посадил ее обратно на стул. Настя тряхнула головой, стараясь прийти в себя. Она понимала: разговор только начинается.

– Вижу, глазки хлопают – значит, очнулась уже, – улыбнулся Юрий Петрович. Но внезапно голос его стал жестким. –Теперь ты будешь слушать меня очень внимательно.

– Там есть что-то еще? – пролепетала Настя слабым голосом. Она сама уже не понимала, насколько притворяется, а насколько и в самом деле растеряна и испугана.

– Еще вот что, – ответил декан спокойно.

Он достал из шкафа листок бумаги и ручку.

– «Секретность нарушена из-за халатных действий одного из сотрудников. Именно он впоследствии лишился занимаемой должности», – наизусть повторил он слова из статьи. Настя поняла, что он перечитывал ее много раз. –Поэтому, дорогая, пиши следующее.

Декан положил перед девушкой чистый листок, заглянул в какую-то бумажку с рукописным текстом и продиктовал:

– «Руководителю проекта «Вакуум. Технологии тысячелетия» от Золотовой Анастасии Викторовны. Заявление. Прошу Вас предоставить мне двухнедельный отпуск за свой счет». Подпись и дату не забудь!

Настя написала требуемое и поставила точку.

– Дай-ка почитаю! – декан властно протянул руку. Куда делся тот слегка рассеянный тучный профессор, которого Юрий Петрович так любил изображать. Нет, он не зря находится на занимаемой должности, подумала Настя, отдавая заявление.

Декан изучал его секунд десять, словно хотел убедиться в отсутствии скрытых символов и тайных кодов.

– Отлично, пойдет! – наконец заявил он и убрал заявление в шкаф.

Настя с облегчением вздохнула.

– Вот, держи, – сказал декан, протягивая Насте конверт, только что извлеченный из ящика стола. Настя открыла конверт (он был не запечатан) и поняла, что в руках у нее билет на поезд до Сочи и санаторная карта в оздоровительный центр «Синяя птица». Она молча подняла глаза на декана, ожидая объяснений. И он не замедлил их дать – если, конечно, это можно было считать объяснениями.

– На побережье Черного моря, между прочим! – сказал он весело. – Так что две недели там побудешь, успокоишься. Вижу, от пережитого тебе нужно отойти… подальше, – декан улыбнулся, довольный получившейся игрой слов. Но Настя не спешила улыбаться в ответ. Она перестала контролировать ситуацию, и ей это совсем не нравилось. –Солнце, свежий морской воздух – лучшее, что можно для тебя придумать. Это обязательно пойдет тебе на пользу.

– А мама? – растерянно спросила Настя.

– Что мама?

– Она пока не в курсе? – уточнила Золотова, уже понимая, что вопрос глупый. С чего бы декану сообщать такие вещи ее маме, да еще не поговорив с самой Настей.

Юрий Петрович подтвердил ее догадку.

– Так. Значит, поступим следующим образом. Маму, конечно, обязательно надо предупредить, мама – это святое. Сейчас ты ей позвонишь. Вот телефон. Медлить нельзя. Твой поезд отправляется из Москвы уже через… – Он посмотрел на часы. – Через два часа сорок восемь минут. Скажешь следующее: на работе в твоем центре во Владимире уже месяц назад давали путевки. А о тебе вспомнили только сегодня – ты же в разъездах последнее время. И вот, предложили срочно ехать. А тебе, конечно, очень хочется на море. На море всем хочется. Давай, давай. Звони! Через две недели вернешься.

– Понятно, – Настя с несколько потерянным видом кивнула. Набрала номер телефона родительской квартиры.

– Мамочка, звоню тебе из Москвы, – сказала она в трубку. – Соскучилась очень!

Хоть она и пыталась взять себя в руки, чтобы не расстраивать маму, получилось не очень хорошо: Настин голос звучал скорее жалобно, чем радостно. И мама, конечно, это почувствовала.

– Дочка, привет! Тебя не узнать! – услышала Настя в ответ. Связь была не очень хорошая. –Ты чего такая кислая? Голос мне твой не нравится.

–Меня в санаторий отправляют! В Сочи который. Поезд через два часа, –Настя изо всех сил пыталась казаться довольной, но последние события слишком сильно выбили ее из колеи. Спокойствие и уверенность никак не получались.

– Ну, дочка, ты даешь! Значит, отдыхать едешь? На море! Да и еще в слезах! – Настя словно наяву увидела, как мама качает головой и поджимает губы. – На работе всё хорошо?

– Да. Они меня и отправляют. Да так быстро… Думаю, надоела я им.

– Не говори глупостей! – отрезала мама. Вот ей уверенности в своей правоте точно было не занимать. – Просто они должны следить за здоровьем своих сотрудников. Кто-то переработал – пора и отдохнуть.

– Да, спасибо, мамочка. Тогда я позвоню, как доеду до Сочи.

– Хорошо. Удачи тебе! –И мама положила трубку.

Настя протянула телефон декану.

– Она права: кто-то переработал! Пора и отдохнуть, – не удержался от колкости Юрий Петрович. Несмотря на плохую связь, ему удалось расслышать кое-что из сказанного на том конце телефонного провода.

– Большое вам спасибо!– съязвила Настя в ответ. Язвить – это было все, что ей оставалось. Она знала, что сейчас поедет на вокзал и отправится в дорогу, поступить иначе она просто не решится.

– Приедешь из отпуска – не дай бог тебе еще раз ослушаться руководителя! – напутствовал ее Юрий Петрович. –Надеюсь, увижу тебя в следующий раз, когда он сам направит тебя ко мне. Счастливого пути!

Настя кивнула и медленно покинула кабинет декана, размышляя, как она поедет в Сочи практически без багажа. Только сейчас она сообразила, что о выполненной для Кати Самохиной работе речь даже не зашла, и горько улыбнулась. Да уж, знала бы, о чем надо беспокоиться, не тратила бы время на глупые подозрения в адрес подруги.

● 

Глава третья

Екатерина Самохина быстрым шагом пересекла привокзальную площадь и вошла в гостиницу «Ленинградская». На нее сразу уставились две пары глаз: дежурный на ресепшн и молодой парень в майке с логотипом РЖД и с простенькой бумажной папкой в руках. В холле царила полутьма – видимо, гостиница еще не вышла из «ночного» режима. Но даже в полутьме было заметно, что мальчишка-курьер буквально пожирает ее глазами. Дежурный выглядел куда сдержаннее. Подойдя, она услышала, как тот окорачивает юнца: «Да не смотри ты так! Голос по телефону был строгий. Только что. Забыл, что ли?» И правильно, одобрила Катерина, нечего глазеть. Вот только непонятно, о каком еще голосе по телефону речь.

Пока она шла к стойке, дежурный и курьер продолжали разговор. Самохина не особо прислушивалась, хотя интуиция продолжала сигналить о каких-то странностях в их беседе.

– Какой голос? –это парнишка.

– Голос ее ухажера, – это дежурный. В голосе неприкрытая насмешка. И не стыдно над мальчиком так издеваться? Но о ком они говорят, неужели о ней?

– Не понял… Так я ей, что ли, билеты принес? – это снова курьер. Так, значит, речь все же именно о ней. Осталось разобраться, что за билеты и кто их заказал. Впрочем, Катя об этом догадывалась.

– Верно, верно – именно ей, – между тем подтвердил дежурный. – Это Самохина.

Девушка подошла к стойке регистрации.

– Доброе утро! – поздоровалась она.

– Вам доставка, – тут же сообщил курьер. –Автограф можно?

– Конечно, можно! – она расписалась.

– Ну вот. Кажется, я могу идти, – парень был вроде бы доволен, но все равно взирал на нее с каким-то непонятным выражением. Переживает, что они скоро расстанутся, да так, что и про доставку забыл? С трудом сдерживая нарастающее раздражение, Самохина воскликнула:

– Как идти? А доставка-то где?!

Курьер и дежурный как-то странно отвели глаза. Тут распахнулись двери лифта, и оттуда вышел еще один мужчина с белым конвертом в руках.

– Да вот же она! – с явным облегчением улыбнулся дежурный на ресепшн.

– Чего так долго? – спросил он у мужчины, видимо, напарника.

Тот не спеша приблизился к стойке.

– Что значит «долго»? Он сказал, что Кати нету, будет через несколько минут.

– И ты передал?

– Да. Передал.

– А это тогда что? –дежурный указал на конверт. – Он… он отказался брать?

– Да нет. Он взял, посмотрел билет – там же билет находится, – ну и просил вернуть вниз.

– Вниз? – переспросил курьер.

– Ну да, к вам обратно. Сказал, Катя сейчас вернется в гостиницу…

Все это время Самохина молча слушала их разговор, пытаясь понять, что происходит. Интуиция вновь забила тревогу. Никакого мужчины в ее гостиничном номере нет и быть не могло. Тогда у кого в руках побывал этот конверт и что это может для нее означать? Уж точно ничего хорошего.

– Стойте! Какой мужчина?! – она наконец-то вмешалась в разговор.

Все трое посмотрели на девушку и хором ответили:

– В вашем номере!

– В моем номере мужчина?! Что он там делает?

Кате ничего не оставалось, как громко возмущаться. По крайней мере, это обеспечивало ей хоть какую-то безопасность. Но вообще это, конечно, безобразие! Не гостиница, а проходной двор какой-то.

– Что значит «что он там делает»? Вы нáс спрашиваете? – ответил за всех первый дежурный. За стойкой он уже не сидел, а стоял. Видно, дошло, что ситуация нештатная и чреватая неприятностями.

– Естественно, вас – кого мне еще спрашивать? – отчеканила Самохина. – Да, и отдайте мне этот билет! Это что получается: в моем номере посторонний! Как вы допустили?! – получив в руки конверт, продолжила возмущаться она. Любая нормальная женщина в такой ситуации обязательно затеяла бы скандал, а ей в любом случае выделяться не стоит.

– Что значит «допустили»? Ключи у вас, девушка!

– У меня, да. А запасные? Запасные кто-то брал у вас? Не смотрите на меня так! – она повысила голос и прижала к груди конверт. – Да, я отлучалась. А запасные ключи есть. Точно есть, в каждой гостинице такие имеются! От каждого номера!

Дежурный обернулся к шкафчику с ключами, открыл стеклянную дверцу:

– Нет ключа!

– Что значит «нет ключа»?! Ищите! Да, и с милицией стоит связаться!

– Вы шум-то не подымайте зря! – попытался утихомирить ее дежурный.

– Что значит «зря»?!! В моем номере посторонний!!! – закричала она. – Ключи! Запасные ключи у вас пропали! Правильно говорю? Пропали?!

– Девушка, сейчас разберемся, – сказал второй дежурный, тот, что успел побывать с конвертом в ее номере. – Я поднимусь с вами. Юра, ты останешься здесь. А вы, молодой человек, свободны. Автограф получили?

– Намек понял. Ухожу, – кивнул курьер.

Предложивший свою помощь дежурный протянул Кате руку:

– Пойдемте, я вас провожу. Заодно и номер проверим.

Всем своим видом он показывал, что ни за что не даст ее в обиду.

– То есть с милицией связываться отказываетесь? – улыбнулась Катя.

Кокетство и демонстрация женской беспомощности включались у нее сами, помимо воли, и весьма способствовало решению самых разнообразных проблем, хоть с деканом крупного института, хоть с гостиничным персоналом. Тем более мужик вполне ничего, крепкий. Чем черт не шутит, может, подозрительный гость еще в номере. Хотя по-настоящему Катя в это, конечно, не верила. Тот, кто может незаметно снять ключ из шкафчика за спиной дежурного, вряд ли будет сидеть в номере, ожидая скандала и разоблачения. Но проверить все равно стоит, мало ли.

– Ну что сразу с милицией? Сам с ним разберусь, – уверенно сказал дежурный, ведя ее к лифту.

Они вышли на нужном этаже и быстрым шагом направились к номеру Самохиной. В конце коридора хлопнула дверь и мелькнула чья-то спина, но быстро исчезла из виду. Настолько быстро, что Катя усомнилась, видела ли она вообще что-то. Самохина взглянула на дежурного. Она уже знала, что его зовут Сергей, в лифте он ей представился, и глазами ее пожирал не хуже мальчишки-курьера; хорошо хоть до распускания рук не дошло, хотя уют кабинки тому способствовал. А то могло бы неловко получиться.

– Вы что-нибудь видели? – на всякий случай поинтересовалась она. – Вон в той стороне? Как будто кто-то прошел.

– Нет, – покачал головой Сергей. В той стороне и номеров-то занятых сейчас нет. Гостиница большая, – пробормотал он, будто извиняясь, и распахнул дверь ее номера. Заглянул внутрь.

– Никого, – удивленно сказал он.

Катя отодвинула мощную фигуру дежурного – неудивительно, что он такой уверенный, наверное, раньше охранником где-нибудь работал – и тоже осмотрела номер.

– Как он хоть выглядел? – спросила она.

– Что вы имеете в виду?

– Ну, я не знаю. Как одет, рост, цвет волос.

– Одет обычно. Кажется, какая-то куртка на нем была, джинсы. Цвет волос я не заметил, если честно. Только вот что – сонным он не выглядел и одет был так, будто сейчас уходит. Мне это сразу показалось подозрительным!

– Вот сразу и надо было его хватать! – буркнула Катерина. – И милицию вызывать.

«Это его хотя бы задержало», – добавила она про себя. Надежд, что она имеет дело со знакомым или с чрезмерно скромным ухажером, у нее не было никаких. Кто-то специально проник к ней в номер. Узнать бы еще, зачем. Что-то искал? Или специально рассчитал так, чтобы перехватить конверт и узнать, что в нем? А кстати, что? Самохана открыла конверт, посмотрела на билет. Через полтора часа с Казанского вокзала в Сочи. Вот как…

– Вы посмотрите, ничего не пропало? – спросил Сергей, заходя вслед за ней в номер.

– Да вроде ничего, – Катя огляделась. В номере все было в порядке, никаких следов разгрома или обыска. Значит, все-таки следили, чтобы перехватить доставку. Интересно. – Ценных вещей я в таких местах не оставляю.

– Ну и слава Богу. Так, может, без милиции обойдемся?

К чести дежурного, ему удалось задать этот вопрос спокойно, тоном не заискивающим, а скорее заговорщицким. И Катя, которой совсем не хотелось встречаться с милицией, с

охотой этот тон подхватила.

– Да чего уж теперь! Ладно… Только вы там смотрите, повнимательнее. Не все клиенты такие сговорчивые.

– Договорились! – Сергей широко улыбнулся. – Ну, отдыхайте! И обращайтесь, если что, я на ресепшене буду.

– Спасибо! Обязательно! И знаете что, – внезапно пришло Самохиной в голову.

– Что?

– Давайте пройдемся по коридору, проверим, все ли в порядке. Мне все-таки что-то показалось…

–Ну хорошо, – кивнул дежурный. – Если вам охота.

Они вышли из номера и прошлись по коридору до конца, дергая двери. Но все номера оказались заперты. А вот дверь на лестницу в конце коридора была прикрыта неплотно, и из нее тянуло сквозняком.

– Надо же, действительно, непорядок, – покачал головой Сергей. – Неужели вор пробрался? Неприятно…

Он запер дверь служебным ключом и проводил Самохину до ее номера.

– Хорошо, что у вас ничего не пропало. Извините.

– Ничего-ничего, идите. Спасибо, – подтвердив свои подозрения, Самохина потеряла интерес к дежурному.

Выпроводив Сергея, Катя села в кресло и задумалась, машинально щелкая пультом от телевизора. Звук был едва слышан, каналы мелькали один за другим. Нужно было собираться на поезд. Расслабляться ей некогда. Но Самохина отчего-то медлила.

Внезапно ее внимание привлекли кадры на экране телевизора. Она сделала погромче. Это были новости молодежного развлекательного канала: почти как настоящие, за исключением пестро разодетого кривляющегося ведущего и манеры подачи с неистребимым оттенком «желтизны» и скандала.

– Сегодня в Москву прилетает директор новосибирской компании Игорь Волков. Как известно, что это самое крутое предприятие по ту сторону Урала – ну или пытается таковым казаться. Встречать железнодорожного магната в аэропорту Шереметьево планируется со всей помпой. Новый начальник охраны Волкова, Арсений Петров, и прежде заявлял, что намерен обеспечивать безопасность своего босса по европейским стандартам, и прежде ему это вполне удавалось…

В кадре упакованный в дорогой костюм предприниматель спускался по трапу в окружении охранников. Видимо, показывали один из предыдущих прилетов Волкова в Москву. Репортаж напоминал эпизод из голливудского фильма – прибытие знаменитости. Ведущий продолжал рассказывать какие-то сплетни о предпринимателе, но Екатерина уже не слушала. Она застыла в кресле с пультом в руках. Арсений Петров. Нет, таких совпадений не бывает. Арсений – не слишком-то распространенное имя в ее поколении, это сейчас оно активно возвращается в обиход. Арсений… Он терпеть не мог, когда его называли Сеней, а тем более Сенечкой, и Катя – правда, тогда она звалась не Катя – делала так, только когда хотела его подразнить. Ей очень нравилось дразнить его, такого ловкого, сильного, уверенного…Она была уверена, что он никуда от нее не денется. Но все вышло совсем не так. Самохина не могла поверить, что наконец-то его нашла, вот так, совершенно неожиданно и нелепо, услышав о нем по телевизору в новостях. Начальник охраны олигарха? Ну что ж, все может быть… Да и какая разница? Главное, что она не может упустить эту возможность. Поездка в Сочи может и подождать, тем более что билеты как-то подозрительно «засветились». Да, несомненно, остаться в Москве сейчас будет гораздо умнее и безопаснее. А пока… пока она все подготовит, чтобы достойно встретить Арсения в Шереметьево. Больше он уже не сбежит от нее, как когда-то, теперь она знает, как подцепить его на крючок… Когда прилетает самолет? Немедленно узнать! И Самохина принялась звонить в аэропорт. Одной рукой она держала трубку, а второй торопливо закидывала в сумку вещи. Самолет задерживался. Отлично! У нее есть все шансы успеть. Операция серьезная и требует некоторой подготовки. Но теперь-то она – не робкая студентка, ей и не такие дела доводилось проворачивать.

● 

Глава четвертая

В одном из кабинетов известного всей стране дома на Лубянке зазвонил телефон. Директор службы внешней разведки Исмаилов снял трубку.

– Слушаю!

В ответ раздался голос декана института имени Ломоносова:

– Только что сообщили. Нина Константиновна.

– Шестая жертва, значит, – уточнил Исмаилов.

– Получается, так, – ответил декан. –Обеспокоены мы здесь сильно. Понимаете?

– Успокойтесь! Мы работаем.

– Работаете! А нам что делать? Мы все тут друг на друга с подозрением поглядываем! Это же институт. Кто будет следующим? Может, всех на обследование?

– А разве обследование что-то выявило у тех пяти? – устало поинтересовался Исмаилов. Это был уже не первый подобный разговор с деканом.

– Уже шести, – не преминул поправить его декан. –Соглашусь с вами: нет, пока не выявило.

– Ну тогда сами понимаете, Юрий Петрович, в обследовании смысла нет. Благодарю вас за звонок. Всего доброго!

Исмаилов с облегчением повесил трубку и поднял голову. Пока он разговаривал, по его приказу в кабинете собрался весь четвертый отдел.

Телефон снова зазвонил. Исмаилов не обращал на него внимания. Звонок неожиданно оборвался– видимо, секретарь взяла параллельную трубку. Исмаилов предпочитал, чтобы напрямую ему передавали самую важную информацию. Благо, на опыт секретаря можно было положиться.

– Так! – сказал он, осмотрев сотрудников и не найдя, к чему бы придраться. –Около десяти минут назад наша девочка покинула кабинет декана с билетом в руках. Она отправилась в направлении железнодорожного вокзала. Кто покупал билеты?

– Андрея посылали. Андрея Петренко, – ответил кто-то из-за спин впереди стоящих.

Исмаилов не успел продолжить. В кабинет вошла секретарь.

– Прошу прощения!

– Слушаю.

– Антон на проводе. Ответьте на звонок.

«Наконец-то!» Исмаилов схватил телефонную трубку, надеясь получить от агента недостающие кусочки мозаики.

– Да!

– Это Барский. Я по поводу Самохиной. Почту пришлось перехватить. Даже в номер ее залез.

– Рассказывай. Я так понимаю, почту ты перехватил удачно, раз есть что сказать.

– Сказать действительно есть что! В Сочи она собирается! Вот билеты только что принесли…

– Ты что, звонишь из ее номера?

– Нет, конечно. Она в любой момент вернуться может. Я в соседний зашел. Но и тут небезопасно.

– Поезд через два часа? – быстро поинтересовался Исмаилов.

– Да. Место четырнадцатое. И это еще не всё. Здесь санаторная карта в «Синюю птицу».Все, мне надо уходить, –и собеседник отключился.

Исмаилов нахмурился. «Она» – видимо, Самохина.Должно быть, она вернулась в номер. Ну ничего, Антон не из дураков, сообразит, как выйти из положения. Он медленно повесил трубку и еще раз оглядел собравшихся в кабинете сотрудников.

– Есть что-нибудь еще доложить по поводу билетов? – спросил он.

– Нет, это всё, – ответил за всех тот, кто давал задание Петренко.

– Ну, раз так– сделайте вот что, – спокойно сказал Исмаилов. Он уже успел обдумать полученные сведения и принять решение, как подстраховать Настю. –Пусть Петренко едет в Сочи вместе с Золотовой. Он знает, как рядом с ней купить билет. И пусть лучше верхнее берет, меньше в глаза будет бросаться. Вот вы этим и займитесь, – обратился Исмаилов к секретарю. Она все еще стояла возле его стола. – Помогите сотруднику решить этот вопрос. Все ясно?

Секретарь кивнула и вышла.

– Остальные тоже свободны, – сказал Исмаилов. – Арсений, ты останься.

Он откинулся на спинку стула и молча наблюдал, как все быстро покидают кабинет. Арсений, серьезный молодой человек в костюме и при галстуке, до этого державшийся позади других, подошел ближе. Исмаилов внимательно осмотрел парня, удовлетворенно кивнул. Своим умением мгновенно оценивать состояние сотрудников «на глазок» он по праву гордилсяи весьма часто этим умением пользовался. Сотрудники при этом реагировали по-разному, очень по-разному. Из этих реакций тоже можно было делать разнообразные выводы, так что доля «ясновидения» в этой способности Исмаилова была не так уж и велика. Арсений под испытующим взглядом начальника даже не дрогнул. Парень в хорошей форме, сразу видно. А значит, выбор верный.

– Так… Арсений. Едешь в аэропорт Шереметьево, – приказал Исмаилов. – Самолет Волкова приземлится через… – он посмотрел на часы. –Осталось около двух часов. Езжай, встретишь. Пока только охрана. И смотри в оба. Сам знаешь, как он важен для нас.

– Слушаюсь, – кивнул Арсений и, развернувшись, покинул кабинет.

Исмаилов дождался, пока дверь за парнем закроется, и вновь откинулся на спинку стула. И хотя со стороны его поза казалась расслабленной, на самом деле разведчик был сосредоточен и собран. Он обдумывал ситуацию, и чем дальше он думал, тем меньше она ему нравилась.

● 

Глава пятая

Казанский вокзал жил своей особенной жизнью, полной шума и суеты, которой живут все крупные вокзалы мира. Сновали носильщики, в разных направлениях двигались будущие или бывшие пассажиры, а ровный гул толпы то и дело перекрывал хорошо поставленный голос из громкоговорителя. Вот и теперь на весь вокзал раздавалось:

– Поезд двести двадцать шесть «Москва–Сочи» отправляется от четвертой платформы через пять минут. Провожающих просим покинуть вагоны. Повторяю…

Настя, которая лишь минуту назад зашла в вагон, села на место номер пятнадцать. Надо же, успела. За последние пару часов ей несколько раз казалось, что она точно опоздает. Ей и хотелось опоздать, наверное. Но ослушаться приказа декана она не посмела. И все-таки оказалась на вокзале вовремя – почти без багажа, лишь с небольшой сумкой, успев лишь заскочить в магазин за сменой одежды и прочими необходимыми в путешествии мелочами.

Осмотрев уютное купе, Настя повесила сумку на вешалку и поздоровалась с попутчицей, полноватой женщиной лет пятидесяти. Как часто бывает с попутчиками подобного склада, дама оказалась весьма дружелюбной и разговорчивой.

– В отпуск, дочка, едешь?

– Да. В санаторий отправили.

– Что значит «отправили»? – удивилась соседка по купе. Видимо, Насте никак не удавалось принять приличествующий случаю довольный вид. Даже посторонние замечают, в каком она сейчас настроении. –А ты как будто и не рада.

– Просто еще не осознала своего счастья, –попыталась отшутиться Настя. Вроде бы получилось.

– Ничего, скоро осознаешь! – с энтузиазмом воскликнула соседка. –А какой санаторий?

–«Синяя птица», вроде бы.

– О! Тебе повезло! Я там однажды отдыхала. Восхитительный пляж, хорошие комнаты с видом на море, вечером танцы… Начинай расслабляться, какая-то ты загруженная! Вот я в твои годы!.. – и глаза женщины затуманились от приятных воспоминаний.

В этот момент поезд тронулся с места, качнулись занавески под напором свежего ветерка из открытого окна. Настя оторвала взгляд от проплывающих мимо привокзальных строений.

– Это вам показалось, – вежливо ответила она. – Просто я о работе задумалась. Я тут. А там… Что там происходит?

Женщина засмеялась.

– Вот как, значит, мне попался в попутчики трудоголик! Дочка, не бери в голову! Отпуск – это не смертельно. И очень быстро заканчивается, поверь.

– Когда остановимся в каком-нибудь городке, разбудите меня, если усну, хорошо? – попросила Настя. – А то я торопилась, когда собиралась, и сумку с едой случайно дома оставила.

Женщина кивнула головой в знак согласия.

Золотова переоделась и легла, прикрывшись простыней. Сон не шел. Она продолжала думать обо всем, что произошло за последние дни. И уже не чувствовала той уверенности, что совсем недавно подталкивала девушку «свернуть горы»… Она вспомнила один из последних разговоров со своим непосредственным начальником. Она выходила из столовой своего родного Владимирского НИИ и увидела, что он стоит в одиночестве в коридоре, докуривая сигарету.

– Юрий Игоревич, – обратилась она к нему. – Скажите, а почему из информации… Ну, из той, что сообщал диктор по радио – о запуске «Протона» – убрали упоминание о нашем научно-исследовательском центре? Точнее, о контейнере с экспериментальными пробирками, что мы собирали. В эфире же про это умолчали, я ничего не путаю?

– А ты как думаешь? – ответил тот, с легким оттенком снисходительности глядя на молодую сотрудницу. –К чему закрывать все сведения, касающиеся испытаний, которые проходят на территории этого центра? Зачем же ты подписывала шесть месяцев назад документ с обязательством сохранять всё увиденное и услышанное у нас в тайне? Так вот: упоминание в эфире института имени Ломоносова было сделано специально, для сокрытия информации о нашем учреждении. Чтобы никто не мог как-то связать космос и наш научно-исследовательский институт.

– А институт имени Ломоносова вообще к космосу отношения не имеет?

– Есть у них «кандидаты» на роль испытательных работ в космосе. Направления физики, химии, даже биологии. Об этом давно пишут в газетах.

– Я в журнале читала про растения из того института, якобы побывавшие в космосе,– припомнила Настя. – Вроде бы один из студентов четвертого курса даже премию получил за идею «растительной жизни» в космосе. Доклад сам президент выслушивал.

– Ну вот, – Юрий Игоревич докурил сигарету и аккуратно бросил «бычок» в урну. Они медленно пошли по коридору. –Сама понимаешь: нам необходима возможность работать автономно, не соприкасаясь с внешним миром. Научная деятельность не только хорошо оплачивается, ее результаты применяются во многих заводах нашей родины. И проникновение разведывательных служб других стран к нам нужно максимально исключить.

Тогда Настя решила, что все поняла. Но оказалось, ничего подобного. Руководитель ее предупреждал! А у нее все равно хватило ума без разрешения уехать. Неужели она и правда поставила под удар безопасность страны? Но каким образом информация о ее работе могла просочиться от нее американские газеты? Непонятно. Она ведь никому ничего не говорила. Неужели за ней кто-то следил? И теперь этот кто-то с легкостью свяжет Владимирский НИИ с институтом имени Ломоносова…Вот так вляпалась в историю, ничего не скажешь. И как ей, скажите на милость, возвращаться после этого на работу? Простит ли ее Юрий Игоревич? Примет ли назад? И какими словами она будет перед ним оправдываться? С этими тяжелыми мыслями Настя уснула.

Спала она беспокойно, и почти сразу проснулась, когда поезд остановился.

– Ты просила тебя разбудить, а ты, смотрю, и не спишь, – веселая попутчица склонилась над Настей. – Если хочешь что-то купить, поспеши, стоим недолго.

Настя последовала ее совету и через несколько минут уже разламывала копченую курицу, приобретенную на перроне у бабульки, торгующей всякой снедью. Поезд уже набирал ход.

Соседка посмотрела, как Настя медленно и без особого энтузиазма отрывает от курицы ножку.

– Что, дочка? Аппетита нет? – посочувствовала она.

Аппетита действительно не было. Но поесть было необходимо. «А то второй раз за день в обморок брякнусь. На этот раз –в голодный, –подумала Золотова и устало откинулась на спинку сиденья. –О господи! Поскорее бы этот день закончился!»

Она взглянула в окно. На улицах, примыкающих к полотну железной дороги, уже зажглись фонари, а окна домов светились уютным желтым светом. Люди возвращались к ужину, всей семьей весело собирались за столом…

Через несколько минут вдоль обочины потянулся густой темный лес, и смотреть в окно стало неинтересно. Анастасия легла, накрылась до подбородка шерстяным одеялом и закрыла глаза. Но крепко заснуть ей не удалось. Мешал стук колес, верхний свет в вагоне и бормотание приемника. Сквозь дрему Настя почувствовала, как попутчица укрывает ее одеялом, и услышала, как та просит мужчину на верхней полке сделать приемник потише. – Девочка уснула, и я тоже ложусь спать, – сообщила она.

Насте захотелось открыть глаза и взглянуть на второго соседа по купе, который с самого отхода поезда не слезал со своего места. Но она тут же передумала: еще заметят, что она не спит, расстроятся, что разбудили, или, того хуже, втянут в разговор. Ни с кем общаться Насте по понятным причинам не хотелось. Хотелось уснуть, но все никак не получалось…

Мужчина убавил громкость приемника.

– Послушайте, – еле слышно произнес он. – Прямой репортаж с международного конкурса эстрадной песни, между прочим. В этот раз Норвегия принимает, а наш Роман Крабников представляет Россию.

Голос диктора, несмотря на поздний час, был свеж и бодр.

– Фантастическое зрелище со звездной световой декорацией – оно обещает успех! Только что под двадцатым номером закончил свое выступление Роман Крабников! Россию в этот раз поставили последней. Но это не главное. Главное – что скажет жюри! Победа! Ура, товарищи!

– Только попробуй! Девочка спит, – услышала Настя строгий голос попутчицы. Видимо, мужчина собирался громко выразить свою радость, но ничего не вышло. Ему ничего не оставалось, как смиренно слушать диктора. Настя тоже слушала, надеясь, что хотя бы радио поможет отвлечься от тревожных мыслей и отключиться от действительности.

– Давайте дадим слово триумфатору. Роман, вам слово!

Интенсивность счастливых воплей, раздающихся в прямом эфире, конкурировало по громкости только с финалом чемпионата мира по футболу. Хорошо, что звук был приглушен, а то соседи уже начали бы удивляться, что она не просыпается.

– Спасибо! Руки поднимаю за тебя, Россия. Флага уголки сжимаю… – это был победитель конкурса.

– Спасибо, Роман! Спасибо! Ликует народ! Большая страна в эту ночь точно не уснет!

Мужчина с верхней полки приглушил приемник до минимума, должно быть, потеряв интерес к передаче.

– Ладно, отдыхайте, – негромко сказал он. – А я до вагона-ресторана дойду, перекушу.

Он спустился с верхней полки и вышел.

– Временами мужчины… такие милые, – услышала Настя удивленный голос соседки и едва удержалась, чтобы не хихикнуть. Настроение у нее немного улучшилось, в купе наконец-то наступила тишина, и Настя незаметно для себя крепко уснула.

● 

Глава шестая

«…Пять трупов. Уже пять трупов. И где? У тебя под носом. В Ломоносовском институте…Пять…Пя-я-ять…» – мысленно Исмаилов добавил еще одно слово, удачно рифмующееся со словом «пять», но легче от этого не стало. Он так глубоко ушел в размышления, что его дыхание стало поверхностным, а все мышцы расслабились. К счастью, его никто не беспокоил – какое-то время. Но вечно так продолжаться, конечно, не могло.

– Валерий Федорович, проснитесь! Ну проснитесь же наконец! – голос ворвался в череду бесконечно прокручиваемых в голове фактов и обстоятельств. Исмаилов открыл глаза. Он по-прежнему был у себя в кабинете. Секретарша трясла его за плечи, пытаясь разбудить или привести в чувство, в зависимости от того, что она подумала. Вид у нее был испуганный.

– Валерий Федорович! Слава богу. Посмотрите сюда…

Секретарь показала на пол. Там валялась разлитая кружка с кофе. Несколько капель попало на брюки.

– Вот блин! – Исмаилов нагнулся и поднял кружку. Попытался стряхнуть с брюк кофейную гущу, но особых успехов не достиг. Он выпрямился и с досадой взглянул на секретаршу. – Что случилось? К чему этот переполох?

– Директор звонил, – та заметно смутилась. – Просил зайти срочно. Я пыталась связаться с вами по телефону, но вы не снимали трубку. Открыла кабинет, а тут… Что с вами? Вам стало плохо?

– Нет, Юля, все в порядке. Я просто задумался. Прекратите разводить панику.

«Конечно, мне плохо, – добавил он про себя. – Разве тут может быть хорошо? С такими-то новостями».

– Спасибо, – продолжил он вслух. – Значит, надо идти, раз вызывают. Приберите здесь, пока меня нет. Все в порядке, – повторил он и ободряющие улыбнулся.

– Конечно, сейчас. Но куда же в таком виде… – Юля взяла салфетку и принялась оттирать с его брюк капли кофе. Исмаилов хотел приказать ей, чтоб прекратила и не маялась ерундой, но не успел. Распахнулась дверь и в кабинет заглянул директор. Оба вздрогнули. Исмаилов согнал улыбку с лица, Юля так и осталась сидеть на корточках у его промежности. М-да, хорошенькое они произвели впечатление.

– Похоже, я не вовремя, – начальник ухмыльнулся, даже не подумав сделать вид, что ничего не заметил.– Валера, как освободишься, зайди ко мне.

И дверь захлопнулась.

Исмаилов встал со стула. Пунцовая секретарша тоже вскочила.

– Спасибо за попытку,– Исмаилов не выдержал и тоже усмехнулся. – Но, кажется, тут поможет только стирка. И к тому же, нас поняли неправильно.

Юля, уже оправившись от шока, тоже хихикнула, а потом и рассмеялась, представив эту картину со стороны. Но тут же посерьезнела.

– Думаю, он по поводу новостей из Финляндии приходил, – сказала она.

– С чего вы взяли?– напрягся Исмаилов.

– Да об этом уже час целый по телевизору говорят. У девушки, ну, той, которая отравилась в поезде…Забыла фамилию…

– Самохина?

– Верно. Ну вот, они спрашивал, как поживает Самохина. А что значит поживает? Она же отравилась и умерла? В общем, вас спрашивал… Ему нужен какой-то доклад по операции в Финляндии.

– Понятно, я же ему не докладывал. За последние сутки так ни разу и не зашел. Ладно, еще раз спасибо. Пойду на исповедь. Не забудьте навести порядок.

Исмаилов вышел из кабинета, оставив Юлию протирать запачканные кофе пол и стул шефа и мыть чудом уцелевшую кружку.

Исмаилов вошел в кабинет директора. Там работал телевизор.

– Можно?

– Да, заходи, присаживайся. Сейчас освобожусь,– и директор кивнул на стул, не отрывая взгляда от экрана телевизора. Передавали выпуск новостей. Исмаиловподошелкстолу,выдвинулстулитихоприсел.Посмотрелнадиректора,потомнаэкран.

– Сейчас я тебя выслушаю, – тот заметил его взгляд. – Только вот он закончит говорить,– и директор кивнул на ведущего новостей. –По крайней мере, он мне хоть что-то об операции говорит, в отличие от некоторых…

Директор, не скрывая недовольства, пробуравил взглядом Исмаилова и снова уставился на экран.

– «…случилось именно по прибытии в Хельсинки. Ее увезли на носилках. Что именно случилось, сейчас расскажет наш корреспондент, – раздавалось из телевизора».

Корреспондент был среди людей в белых халатах. Мелькали в кадре врачи, медсестры. Кто-то вез каталку с больным.

– «Спасибо, Игорь. Мы находимся в Финляндии, в больнице, куда вчера доставили девушку. Она скончалась спустя час. После вскрытия врачи сказали, что в момент отравления девушка была в поезде».

На экране появилась хорошая цветная фотография Самохиной – явно не из паспорта.

– «Если кто-нибудь располагает информацией о девушке, просим сообщить по телефонам, которые вы видите на экранах. Тело Екатерины Самохиной будет передано на родину в ближайшее время».

Новостной сюжет закончился. Директор щелкнул пультом, выключая у телевизора звук, и посмотрел на Исмаилова.

– Ты располагаешь информацией о девушке?Дать телефон, как им позвонить? Или сначала мне расскажешь?– продолжал иронизировать он. Но Валерию было не смешно. Он опустил голову.

– Сутки ты мне ничего не рассказывал! Мог бы хоть позвонить. Что, номер набрать небыло времени? И не говори, что было воскресенье, мы работаем без выходных! В конце концов, сегодня с утра ты должен был доложить! А я откуда узнаю новости? Из уст этого репортера! – он раздраженно ткнул пультом в экран. И все же было видно, что начальственный гнев потихоньку стихает.

– Ладно. Ты выяснил, на кого она работала? – сказал директор спокойнее, кидая пульт на стол.

– Работает,– поправил начальника Исмаилов.

– Что значит «работает»? Вы ее что, не отравили? С дозировкой промахнулись?–с каждой фразой директор все сильнее повышел голос. Исмаилов поморщился, надеясь, что этого не заметно.–Тебя там секретарша ублажает, а ты и рад расслабиться, нет бы операцией руководить! Совсем страх потерял?! Ты почему не проверил, что ее не будет в поезде?

«Он знает про то, что ее не было в поезде, – удивился Исмаилов. – А вот это совсем плохо…» Он молчал, по опыту зная, что оправдываться еще не время. Сначала директор должен выпустить пар. Это было унизительно, но содержало в себе и преимущества. Можно было обдумать, как и что говорить.

– Она проникла в лабораторию? Ты выяснил, что она делала в Ломоносовском институте? Ты выяснил причины смертей пяти преподавателей?! – вопросы сыпались из директора как из рога изобилия. Исмаилов почувствовал себя как на допросе. Казалось, начальник сейчас вскочит, схватит Исмаилова за грудки и начнет трясти. Или направит настольную лампу ему в лицо. Ощущение было на редкость неприятное. Оно и заставило Валерия все-таки перебить директора одной короткой, но весомой репликой.

– Шести, – уронил он, и начальник замолчал, как будто ему тоже выключили звук с пульта.

–Уборщица–кажется, Нина Константиновна. Шестая жертва, – сухо продолжил Исмаилов в полной тишине.

– Хоть что-то ты доложил!– горько вымолвил директор на несколько тонов ниже. – Вот только репортеры уже сообщили об этом на всю страну час назад. А ты только сейчас мне это говоришь!!!– он начал заводиться снова, но сдержался. – Чтостобойтворится, Валерий? Почему так безалаберно относишься к своим обязанностям? Где доклады?

В своей «доверительной» ипостаси директор стал неприятен Исмаилову еще больше, чем в «гневливой». К естественной злости человека, на которого орут, прибавилась изрядная доля стыда.

«Ну и что мне докладывать?– подумал Исмаилов. – Что упустили ее? Что операция практически провалена?»

– У меня есть информация,– начал он спокойно, стараясь, чтобы сказанное прозвучало как можно более веско и убедительно. – Ее пока непоказали по телевизору…– не удержался он от сарказма, но тут же продолжил с прежней серьезностью. – Мы подозреваем, что Екатерина Самохина– американская шпионка. Мы собирались отравить девушку по прибытии в Хельсинки, но ей удалось ускользнуть по дороге и вернуться в Россию. Однако я отдал команду продолжить операцию по ее ликвидации. Когда агенты иностранных разведок проникают к нам, они пользуются другими именами и на эти имена получают паспорта…

– И что, ты решил остановиться на этой своей«теории»? – перебил его директор.

Исмаилов сделал вид, будто не расслышал сказанного.

– Разработка и внедрение подобных «легенд» занимает несколько лет, – все так же сухо и холодно продолжал он. – Паспорт, недвижимость, манера поведения – сюда включено все, это личность агента. А мы «сломали» эту личность за одну ночь. Уничтожили кропотливо созданную легенду. Воспользоваться именем «Катерина Самохина» она больше не сможет. Просто не рискнет – после того, как ее фотографию показали по телевизору крупным планом. Ее ведь могут узнать. Новая легенда поступит от ЦРУ еще не скоро. Сейчас любой полицейский, узнав фото, может ее моментально арестовать. Думаю, «Самохину» уже отозвали обратно. Но если она еще в России, а это весьма вероятно, – мы найдем ее очень быстро. Депортироваться«на родину» легально она не сможет. Я считаю, что это очень большое достижение нашего отдела на данный момент.

Директор долго молчал, сверля Исмаилова испытующим взглядом.

– Иди работай!– наконец сказал он устало. – Работай, Валера, работай! А не развлекайся на посту! По-доброму тебя прошу. Пока по-доброму.

– Так точно, – Исмаилов поднялся со стула и пошел к двери.

– И брюки не забудь сменить! –бросил ему в спину начальник.

Валерий развернулся и хотел ответить что-то резкое, но ограничился коротким:

– Это был кофе. Просто кофе.

Он хотел добавить «Не судите по себе», но справедливо решил, что это будет слишком.

– Кофе? Ну-ну, – усмехнулся директор.

Но Исмаилов уже вышел из кабинета. «Еще легко отделался», – думал он, быстро шагая по коридору. Но в одном директор прав – надо работать, хватит бесплодных размышлений. Операция висит на волоске. Еще один труп – и дело примет совсем плохой оборот.

● 

Глава седьмая

Катерина ехала в аэропорт Шереметьево. Она нервно поглядывала на часы. На подготовку к встрече с Арсением ушло больше времени, чем она рассчитывала. К счастью, последний звонок в справочную службу аэропорта подтвердил, что самолет задерживается, а дорога впереди была свободна. Это значило, что онауспеет. Она обязательно должна успеть, по-другому просто и быть не может.

Глядя в окно, Самохина перебирала в памяти все, что знала об Арсении раньше и что сумела узнать за эти годы. Когда-то, когда они вместе учились в академии, ее звали не Катериной Самохиной, и она думать не думала, что ее жизнь сложится именно так. Арсений же уже тогда был спокойным, упорным, трудолюбивым и умным: практически идеальные качества оперативника. Катя – то есть тогда Люда – мечтала, что им не раз придется поработать вместе. И тогда она, конечно, докажет, что вполне способна быть рядом с таким мужчиной – не только как женщина, но и как соратник. «Какой же я была тогда наивной» – покачала головой Катерина.

Все ее мечты разбились об один-единственный факт: Арсений воспринимал ее вовсе не как любовь на всю жизнь, а как случайную спутницу, трофей, который сам пришел ему в руки, так зачем же отказываться? Многие в институте завидовали, что ему удалось подцепить такую девушку. Уже тогда было видно, что в активе у нее не только красота и стандартные женские приемчики, и многим было бы лестно покорить эту ловкую и умную хищницу. Жестокая правда заключалась в том, что Арсений никого не «цеплял». Она сама пришла к нему, упала в руки, точно спелое яблоко. А он просто не стал отказываться. Да и кто же от такого отказывается, дурак, что ли?

Но оказалось, что она нужна лишь до тех пор, пока это удобно. Арсений с удовольствием крутил роман «без отрыва от учебы», но как только учеба закончилась… «Катя» поморщилась. Она не любила об этом вспоминать. «Прости, дорогая, ты должна понять, ты же помнишь, для чего нас готовили. Я не могу тебе рассказать, куда и зачем меня отправляют, и я не могу обещать тебе, что вернусь. Для тебя самой будет лучше, если ты обо мне забудешь». Как изящно, как благородно! И как банально, если подумать. Онемев от потрясения, она не смогла найти не единого возражения. А когда слова пришли, было уже поздно. Арсений Петров навсегда исчез с ее горизонта.

Иногда «Самохина» думала о том, что в каком-то смысле эта история даже пошла ей на пользу. Сумела бы она добиться таких успехов, если бы тогда он ее не бросил? Стала бы рисковать собой, сознательно требовать самых опасных заданий, тренироваться до умопомрачения, если бы купалась в своем простом женском счастье? Нет, нет и еще раз нет. Она стала тем, кто она сейчас, движимая обидой и желанием доказать Арсению, как много он потерял, сам того не подозревая.

И конечно, она его искала. Собирала по кусочкам любую информацию о его жизни и карьере. Благо, с годами ей стали доступна такаяинформация, которая никогда не попадала в руки простым смертным. Так ей удалось заглянуть в секретное досье Арсения. Это случилось совсем недавно, пару лет назад, и эту возможность «Катя» восприняла как знак, что она на верном пути. Из досье стало ясно, что бравый оперативник, во-первых, сделал неплохую карьеру в органах, во-вторых, всегда был на хорошем счету у начальства, а в-третьих, так и не женился.

Последнее обстоятельство поразило «Самохину» больше всего. Что же он, за все эти годы никого не встретил? Или счел женитьбу неподходящим дополнением к его работе? Да нет, глупости. Несмотря на опасность профессии, оперативники как раз женились довольно часто. Это считалось признаком серьезности, стабильности и лояльности. Ну и, конечно, на них действовало подсознательное желание продлить себя в детях, свойственное всем, чья специальность так или иначе связана с риском для жизни. Но Арсений оказался исключением. Значило ли это, что он сам пожалел тогда о своем поступке? Что до сих пор вспоминает свою однокурсницу и понимает, что потерял? «Катя» желала и боялась в это верить. Но твердо решила это выяснить, не откладывая.

Она поерзала на сиденье, посматривая то на часы, то в лобовое стекло. На повороте в Шереметьево скопилась небольшая пробка. Кажется, она все-таки немного опоздает. Ну ничего, Волков в любом случае будет ждать именно эту машину. «Самохина» многое разузнала за последние два часа о привычках бизнесмена из Новосибирска. И еще больше сделала. Нейтрализовала постоянного шофера, угнала «Волгу»… Она прекрасно осознавала, что играет сейчас ва-банк, но и остановиться не могла. Задание, которое она сейчас выполняла, отошло на второй план. «Катя» понимала, что это непрофессионально, но… Все ее предыдущие задания, и это в том числе, как раз и были шагами к тому, что она намеревалась осуществить сейчас. Двадцать лет она планомерно двигалась к своей цели – встрече с Арсением. И отказаться от нее сейчас ради задания было попросту невозможно.

«Катя» надеялась, что ей простят эту небольшую «самоволку». Тем более, что до сих пор ее не в чем было упрекнуть. Все шло хорошо. Она ловко проникла в Ломоносовский институт и, кажется, сумела не навлечь на себя никаких подозрений в истории с лабораторией. Никто не связывает ее с чередой отравлений, максимум, считают одной из пострадавших. И, конечно, она обязательно поедет в Сочи, только чуть позже, когда эта шумиха уляжется, и опасность разоблачения минует. А пока займется своей личной жизнью.Она вполне заслужила это право за двадцать лет безупречной службы.

«Катя» ничуть не беспокоилась, что сегодняшнее маленькое представление помешает ей действовать в дальнейшем. Так уж вышло, что о своем «отравлении» она до сих пор не подозревала. Она была так занята подготовкой к поездке в Шереметьево, что пропустила репортаж из Хельсинки…

Девушка въехала на территорию аэропорта. Понадобилось еще несколько минут, чтобы разузнать, как можно подъехать прямо к самолету. К счастью, машину здесь знали, и вопросов ни у кого не возникло. Как хорошо иметь дело с обычными недалекими людьми, которые не подозревают ни в ком шпионов! Обворожительная улыбка, кокетливый взгляд, простое и правдоподобное объяснение («Заболел, попросил подменить»), и вот она уже въехала под шлагбаум. Посмотрела на часы. Самолет уже десять минут как приземлился. Положив на колени сумочку, «Катя» нащупала внутри пистолет и улыбнулась. Пора было действовать.

● 

Глава восьмая

Исмаилов уже с час как вернулся от начальства, когда в приемную к нему заглянул Антон Барский. Вопросительно посмотрел на секретаршу: «У себя?». Девушка поняла без слов и кивнула головой:

– У себя. Злой. Вас спрашивал.

– Так, понятно, – протянул Антон. Значит, будет нагоняй. И, в общем-то, заслуженный. Местами.

Антон открыл дверь и зашел в кабинет. Исмаилов сидел за столом и смотрел новости. Пальцы нервно барабанили по пульту, словно раздумывая, выключать или продолжать наслаждаться звуком и видеорядом. Барский без приглашения подошел к столу, выдвинул стул и сел. Посмотрел сначала на Исмаилова, потом на экран. Он уже видел сегодня этот сюжет по телевизору в магазине электроники. Специально остановился у экрана, выставленного у дверей в качестве рекламы, чтобы досмотреть и дослушать до конца. Он сразу догадался о замысле начальства дискредитировать легенду Самохиной и ее саму и мысленно одобрил ее. Ну а что еще было делать, раз они – нет, точнее он! – так облажался? Теперь она по крайней мере не сможет действовать в открытую. Просто побоится.

– Сейчас я выслушаю, – сказал Исмаилов, мельком глянув на подчиненного.– Интересно, что ты мне скажешь. Вот этот доклад – он кивнул на экран – я уже, по-моему, наизусть выучил.

В отличие от директора, Исмаилов не орал, напротив, говорил тихо, чеканя каждое слово. Но от его тона у неподготовленных людей начинали ползать мурашки по позвоночнику. Барский был подготовленным человеком и прекрасно различал оттенки настроения начальника. И полностью согласился с секретаршей Юленькой: Исмаилов был зол, как тысяча чертей. На следующем этапе он обычно начинал беспощадно карать, не размениваясь на пустые угрозы.

– «По крайней мере, он мне хоть что-то об операции говорит, в отличие от некоторых!» – прошипел тем временем Исмаилов, явно кого-то передразнивая.

Сюжет на экране заканчивался. Барский помнил, что сейчас должны показать фотографию Самохиной. Интересно, сколько смотрящих телевизор сообразительных поклонников теории заговора догадаются сейчас, что дело нечисто? Откуда у телевизионщиков, только что узнавших о смерти «российской туристки», такая хорошая фотография девушки? Они что, успели связаться с ее родней по электронной почте? Какое счастье, что большинство россиян давно не задумываются о том, что именно им показывают по телевизору. А баба она симпатичная, должна запомниться. Главное, чтобы любопытные старушки не начали штабелями падать в обморок при виде разгуливающего по Москве трупа. Впрочем, какая Москва? Она же в Сочи укатила, а туда сюжет мог и не добраться.

Фотографию действительно показали.

– «Если кто-нибудь располагает информацией о девушке, просим сообщить по телефонам, которые вы видите на экранах. Тело Екатерины Самохиной будет передано на родину в ближайшее время», – сказал ведущий, и сюжет завершился.

Исмаилов щелкнул пультом, выключая телевизор, и в упор посмотрел на Барского.

– Ну, что скажешь, Антон? Ты располагаешь информацией о девушке? Телефоны запомнил, куда звонить? У тебя же память профессиональная, должен был запомнить. На, держи трубку! Или сначала все-таки мне расскажешь, что произошло?

Барский опустил глаза, но тут же сделал над собой усилие и опять взглянул на начальника. Прятать голову в песок – во всех смыслах – в случае с Исмаиловым было большой ошибкой.

– Я сутки ничего о тебе не слышал, – добавил Исмаилов жестко. – Сутки! А сегодня выволочку получил – за то, что ничего не докладывал! А что мне докладывать, если ты молчал, как партизан, твою мать! Антон! Ну мы же тут не в песочнице в кулички играем!

– Я вам позвонил, – виновато пробормотал Барский. – Из номера«Ленинградской». Позвонил же. Хоть и рисковал засветиться.

– Из номера «Ленинградской»? Ты издеваешься? Ты должен был позвонить еще из Коуволы, когда она вышла.

«Он знает про Коуволу? Что она вышла именно там? Или просто предполагает?» С Исмаиловым никогда нельзя было знать ничего точно, искусством блефа и провокации начальник владел безукоризненно. Барский решил аккуратно обойти эту тему, не подтверждая, но и не опровергая информацию о Коуволе.