Долгожданная для князя

Глава 1

– Ах, какая красота! – госпожа Элвин восхищено рассматривала тонкий браслет из розового золота с множеством маленьких бриллиантов, призывно блестевших в свете магических светильников.

Стоящий рядом господин Элвин умилено смотрел на свою молодую розовощекую супругу. Они обручились совсем недавно, на их пальцах поблескивали обручальные кольца из все того же розового золота, любимого металла госпожи.

– Милый, давай возьмем? – госпожа умоляюще взглянула на мужа, по лицу которого было понятно, что он бы сейчас и василиска согласился купить, только бы его любимая продолжала так сиять.

Я спрятала улыбку в золотистых кудрях, наблюдая как растягиваются уголки губ мужчины:

– Конечно, все, что пожелаешь, – ответил мужчина, продолжая смотреть на губы жены.

Супруги купили еще колье из розового кварца и удалились, оставляя после себя легкий цветочный аромат духов госпожи и внушительную кучку желтых камней, эквивалентов денег в человеческих странах. Сгребая камушки в небольшую корзинку, я довольно улыбнулась – люблю свою работу.

Пока наводила порядок, стеклянная входная дверь открылась и послышались шаркающие шаги. Я глубоко вздохнула. Работу, конечно, люблю, но будь моя воля, некоторых клиентов не видела б никогда.

–Ну так что? Не надумала? Скидку не сделаешь? – старуха Грег прищурилась, тыкая пальцем в массивный золотой браслет, спрятанный под хрупким пологом стекла витрины.

Я покачала головой:

–Даже не просите, он и так продается по минимальной цене.

–Ну и дура. Скоро война начнется и у тебя все эти побрякушки задаром заберут, вообще без ничего останешься.

–До свидания, – холодно ответила ей. Грег хмыкнула и удалилась, шумно хлопнув дверью.

Она приходила раз в две недели стабильно, пытаясь выкупить этот браслет со скидкой. Зачем он ей? Одним Богам известно. То ей нужен металл для изготовления амулета, то вдруг браслет напоминает ей ушедшую дочь. Причины для скидки были разные, но причина для отказа никогда не менялась. И все дело в зловонном омбре, состоящего из перегара и немытого тела, котора Грег приносила с собой, куда бы ни пошла. А еще тот факт, что местную таверну она посещала чаще, чем родной дом.

Старуха фыркнула и удалилась, оставляя на белоснежном ковре рыжие пятна от обуви.

Грег была неприятной женщиной. Но зерно истины в ее словах было. Все, что я вложила в эту лавку, может быть отнято в случае войны. И я даже ничего сказать не смогу.

В последнюю неделю утренние газеты раскупались за пару часов. Новости с границ ждала вся страна. Жители делали ставки, когда будет война, не сомневаясь, что начнется она с Гаспаром, одним из трех человеческих государств нашего мира. И если здесь, на востоке страны люди питали интерес к этой теме исключительно как к чему-то новому, разбавляющему томные будни, то на западе, где проходила граница с Гаспаром, жители находились на грани паники, выражая недовольство стихийными собраниями.

Как жаль, что эпоха, когда эта мера помогала как-то достучаться до правящих, ушла вместе со смертью прошлого короля. Сейчас все решалось исключительно за каменными стенами дворца сильнейшими страны.

Признаться честно, я не совсем понимала, зачем Эдгаро, нынешнему королю, затевать с кем-то ссоры. Отец оставил ему прекрасную страну с крепкой экономикой и внешнеполитическими связями. Правь не хочу. И если сначала так и было, то после уже двух лет Эдгаро начал претендовать на земли соседей, никогда ранее нам не принадлежавшие, что мигом испортило весь мир, с трудом выстроенный до этого.

И теперь я с замиранием сердца ждала будущего. Продать лавку и сбежать я могла в любой момент. Местный ростовщик давно предлагает мне за нее неплохую сумму. Но бежать с насиженного места только из-за слухов не хотелось. В любом случае, где бы меня ни застала война, своих трудов я лишусь.

Я зевнула, доставая альбом для эскизов и карандаш. Лениво водила карандашом по бумаге, набрасывая очертания кольца с маленьким цветочком наверху. Лепестки можно будет инкрустировать бриллиантами, а само кольцо сделать золотым. И маленький розовый камушек в серединку. Лучше морганит, он помогает при борьбе с депрессией. Как раз для утонченных душ.

С удовлетворением осмотрев первоначальный эскиз, я выпрямилась с намерением пройти в мастерскую, как вдруг дверь тихо открылась, пропуская внутрь мальчишку Пена, продающего газеты на главной площади. Каждое утро он проходил пару лишних домов, чтобы занести мне домой утренний экземпляр, а я угощала его молоком с печеньем.

–Привет, – он смущенно улыбнулся, выглядывая из-под клетчатого кепи.

–Привет, Пен, что тебя привело в мою лавку? – я приветливо улыбнулась мальчишке. Мы уже виделись сегодня. Газета осталась у меня на кухне, прочитанная на странице с новостями о внешней политике.

–Срочное издание, – на стекло прилавка легло тонкое издание, состоящее из пары страниц с надписью: «Столкновение на границе с Эльизом: начало войны?».

Эльиз?! Но ведь это соседнее государство здесь, на востоке! Дружественное нам! Неужели наш король умудрился испортить отношения и с ним? Я застонала, обхватывая голову руками.

***

Спустя менее чем тридцать минут дверь моей лавки открылась, пропуская внутрь двух людей, облаченных в доспехи городских стражей. Их прибытия я ждала, сидя в мягком кресле в углу и попивая почти остывший чай из фарфоровой посуды.

Тяжелые сапоги оставляли серые следы на белоснежном ковре, а тяжелый запах пота перебивал аромат сирени, исходящий от множества ароматических свечей, расставленных по углам.

–Госпожа Боувер, я думаю, вы знаете, почему мы здесь? – сказал один из них, мужчина по фамилии Лью, медленно растягивая слова и осматривая лавку ленивым взглядом. Ему, простому выходцу не из знатного сословия, не понять всей прелести камней, сияющих в оправе благородных металлов, не постичь ту магию, что скрыта в изящных линиях. Для него, как и для большинства, это были лишь проводники магии, которые богатые в мирное время почему-то носят на себе.

–Да уж, газеты быстрее людей, – ответила я, ставя изящную фарфоровую чашку на блюдце, – Приступайте, не стесняйтесь.

Они не стеснялись. Лью зашел за стеклянный прилавок, безнадежно портя ковровое покрытие, и начал доставать лотки с украшениями. Его молчаливый напарник сбрасывал их в простой холщовый мешок, не испытывая ни малейшего благоговения перед красотой плетенного браслета из белого золота или серебряной подвески с турмалином.

Все, лежащее здесь, было сделано мной. Ежедневно я спускалась в мастерскую и проводила там весь день, раз за разом совершенствуя свое мастерство. Да, ассортимент моей лавки не был огромен, зато все в городе знали, что мои украшения – самой тончайшей работы.

–Госпожа Боувер, прошу, откройте сейф, – сказал Лью, вырывая меня из безрадостных мыслей.

–Он не заперт, поверните ручку, – я со вздохом поднялась. Голубой шелк платья приятно холодил трясущиеся ладони – единственный признак моего отчаяния.

Тяжело шагая, я поднялась наверх по узкой деревянной лестнице, спрятанной за неприметной дверью в углу.

Маленькая комната над лавкой была обустроена скромно. В свое время все сбережения ушли на обустройство первого этажа, поэтому моей комнатке пришлось довольствоваться малым. Тем не менее, здесь было уютно и приятно пахло цветами.

Я присела на кровать, безотрывно смотря в стену. Мыслей в голове не было совсем. Ни одного варианта, что делать.

Люди всегда стремятся к свободе, хотят решать самим, что делать со своей жизнью. И я была не исключением. Семь лет назад я покинула отчий дом с парой медяков в кармане и надеждой на светлое будущее. Наивная пятнадцатилетняя девушка, смотрящая на мир открытыми глазами, верящая в любовь до гроба. Как же больно мне было потом спускаться на землю. Иногда я вспоминаю прошлую себя, и сердце невероятно щемит от жалости.

Семь лет назад мамин второй муж вошел в мою комнату, как всегда холодный и отрешенный. «Собирайся, сваты пришли», – это все что он тогда сказал. Наша семья была бедной, а дом маленький, поэтому я без труда услышала голос Антипа, сына нашего кузнеца. Антип славился своим взрывным характером, ветреностью и любовью к выпивке. Тем не менее, девиц, желающих стать его женой было немерено. Все из-за богатого двора. Он мог выбрать кого угодно в деревне, но по злой воле Богов, пришел именно за мной.

Я никогда не горела желанием стать образцовой деревенской женой, варить еду, рожать детей, ухаживать за двором и выполнять любые мужнины прихоти. Воспитанная с малых лет любящим отцом, привозившим из поездок в соседний Энлаим множество книг о взаимной, великой любви, доблестных поступках во имя великой цели, я мечтала получить образование, делать что-то большее чем простое воспитание детей и уборка дома. И отец всегда был моей опорой в этом.

Все изменилось, когда он не вернулся из очередной поездки. Уцелевшие члены отряда барона, на которого работал мой отец, рассказали об ужасной атаке разбойников. Один из них клялся, что видел, как папу пронзают мечом.

С тех пор моя жизнь сделала крутой виток. К матери посватался местный сапожник. Его жена умерла в прошлом году, и ему было тяжело с тремя сыновьями.

Наша семья была классической деревенской семьей. Мы с матерью ухаживали за домом, двором, скотиной, мужчинами. Когда появилась сестра, на мои плечи опустили обязанности в виде пеленок, колыбельных на ночь, приготовления каш. Так продолжалось три года, пока все не пришло к логичному финалу. Замужество. В Гаспаре, моем родном государстве, простые люди женились уже с четырнадцати, так что я лишний год отходила свободной.

В тот момент у меня было два пути: принять свою судьбу, склониться еще ниже, опустить глаза в пол уже навсегда или бороться за мечту и свободу до последнего. Тогда я не думала о собственной лавке, ювелирном мастерстве, все это придет уже позже. Тогда я думала лишь о том, что не позволю себе покориться немытому мужлану, не знающему нежность, любовь и уважение.

Из горницы доносились громкие голоса, спорящие о цене, которую должен заплатить жених. Этот помолвочный обычай Гаспара я ненавидела более всего. Мужчины покупали жен как скот, иногда и дешевле некоторых коров. Когда мужчины сторговались на десять золотых камешков, ровно столько, сколько мы в прошлом году заплатили за козу, я усмехнулась, встала, быстро накинула шерстяную шаль, бросила в узелок смену одежды, пару медяков, заработанных на рынке в соседнем городе и припрятанных мной на черный день, засунула в тайный карман на холщовом поясе. Все приготовления заняли не больше пяти минут, и когда вотчим* вошел в мою комнатушку, я, вылезшая из окна, уже была на другом краю деревни.

Когда я услышала позади крики и собачий лай, бросилась что есть силы к краю темного леса. Я бежала стремительно, благо тренированное тяжелой работой тело и не думало уставать. Перемахнув через пару ручейков, я вышла к спокойной, не очень широкой реке. Это была граница с Энлаимом.

Через час я сидела возле самодельного костерка, рядом с которым сушилась моя одежда, и слушала злые крики людей, не пропущенных магической защитой страны.

Магическая защита Энлаима была довольно надежной. Из романов, привозимых отцом, я знала, что единичных беженцев, не помышляющих ничего плохого, она пропускала без труда. Однако стоило существу иметь хоть немного зла на душе, пройти оно не могло. Как жаль, что это не работает, когда в отряде нападающих есть маги.

Тогда передо мной было открыто множество путей. Как и сейчас. Я могу отправиться в любую страну, город. Но вот чем добывать хлеб, я не знаю. В случае реальной войны деятельность ювелиров будет под запретом, а денег на переезд в другу страну меня нет.

День плавно клонился к вечеру, окрашивая голубое небо в розово- золотые тона, и я решила лечь спать. Утро вечера мудренее, как говорится. Может, завтра король передумает воевать, и мне вернут хотя бы часть украшений.

*вотчим – отчим

Глава 2

Увы, но надежды не всегда сбываются. Иногда суровая реальность не собирается отступать под натиском наших желаний. Надев мягкий домашний халат, я спустилась на разоренный первый этаж.

Светлые ковры измазаны в грязи, некоторые стекла на пустых прилавках разбиты, сейф выпотрошен. Вчера я оставила стражников здесь одних, и они даже не думали обращаться с вещами бережно.

В сложившейся ситуации я понимала, что моих накоплений надолго не хватит, особенно если цены повысятся. Самым логичным сейчас было бы сейчас продать все и бежать на Запад. Официально противостояние еще не началось, но полагаться на разум нашего короля было бы глупо. Да и в городе мне делать нечего. Труды последних лет прочно осели в городской казне и, возможно, шкатулках жены мэра. Ситуация накалилась, и тревога гнала меня вперед. За свою недолгую жизнь я поняла одно, с тревогой нужно считаться. Эта подружка ни разу меня не подвела.

Я решительно направилась наверх. Рядом с моей маленькой комнаткой располагалось помещение много меньше, полностью увешанное нарядами. В углу стоял длинный шкаф со стеклянными дверцами, на полках которого расположилась обувь. Моя душа, не забывшая грубых крестьянских платьев, не могла не окружить себя нежнейшими тканями. Пусть здесь и была пара нарядов из хлопка и льна, носила я исключительно шелк и атлас.

Такой вот парадокс, жила в маленькой, плохо обустроенной комнатушке над лавкой, зато носила дорогие ткани. Я знаю, что в свете местного бомонда некоторые смеялись надо мной из-за этого. Мол, чего взять с простолюдинки, добравшейся до денег. Пусть меня и обижали такие сплетни, я понимала, что они правы. Бедное детство наложило свой отпечаток на мои предпочтения. Не только в одежде, но и в еде, на которую я тратила около тридцати золотых в месяц. Благо, позволить себе могла. С натяжкой.

Тяжело вздохнув, я взяла в руки платье из нежного атласа. Лёгкая ткань скользнула по коже, и тут же была плотно затянута на фигуре, благодаря простейшей бытовой магии. Персиковый оттенок красиво сочетался с пшеничными локонами. Я улыбнулась своему отражению в настенном зеркале, заставляя непослушные кудряшки лежать ровно.

День этот был омрачен не только хмурыми облаками на небосводе, но и такими же лицами горожан. Медленно катясь по главной улице в карете извозчика, я видела на лицах горожан отражение моих утренних мыслей. Бежать или надеяться на лучшее?

Нужный мне дом располагался недалеко от главной площади города. Это было двухэтажное здание, щедро украшенное позолоченными барельефами.

«Что ж эти барельефы не отдали на амулеты?», – раздраженно подумала я, зная, в прочем, ответ.

Амулеты создавались только на основе изделий полностью из благородных металлов. Так что позолоченный экстерьер ростовщической конторки мог оставаться спокойным. В отличие от меня.

–Я к господину Эмзу, – кивнула я помощнице, сидящей в приемной. Кресла, стоящие вдоль стен и подбитые красным велюром хоть и выглядели мягкими, на проверку оказались ужасно твёрдыми, выдавая дешевые материалы. Все здесь скрыто за маской показного лоска.

–Ох, госпожа Боувер, ясного Вам утра! – Эмз выплыл из своего кабинета, довольно потирая свое внушительное пузо пухлыми ладошками. Его сальное лицо улыбалось, слово издеваясь: «Ну вот, я же говорил, придешь, ха-ха».

–Безоблачного дня, господин Эмз, я к Вам с деловым предложением, – ответила я, поднимаясь навстречу.

–Да-да, понимаю. Пройдемте в мой кабинет, и все обсудим, – он попытался ухватить меня за талию, но я ловко, словно невзначай, уклонилась от его руки.

Эмз был крайне мерзким человеком. Я уже и не вспомню, сколько раз он, напившись на местных приемах, тянул свои склизкие руки ко мне, пытался купить, а несколько раз, пребывая в полном беспамятстве, пытался взять силой. Так что, если бы не крайние обстоятельства, я бы никогда по собственной воле не переступила порог этого кабинета.

–Что же привело Вас ко мне, несравненная госпожа? – все так же улыбаясь, Эмз грузно опустился на массивный стул с опять-таки позолоченной спинкой.

–Я согласна на Ваше предложение, господин, – спокойно ответила я, прохаживаясь вдоль стеллажей, стоящих у стен. Ничего интересного здесь не было, кроме липовых грамот и похвальных писем от мэра. Однако стула в кабинете не наблюдалось, а стоять перед столом как провинившаяся студентка я не имела ни малейшего желания.

–Да-а, – протянул ростовщик, гаденько ухмыляясь. Его сальный взгляд скользнул по тонкой талии, заставляя меня содрогнуться в душе от отвращения.

–Похоже, Вы меня неверно поняли. Я согласна на продажу лавки. Вам все еще нужно помещение для архивов?

–А… Да, конечно, – тряхнул головой господин Эмз. – Пятьсот золотых.

–Что?! Как так? Вы предлагали две тысячи! – я задохнулась от возмущения. Пятиста золотых мне хватит разве что на маленькую комнатку. А на что жить, ведь новый способ заработка я пока так и не придумала?

–Таковы реалии, госпожа. Думаете, вы одна решили бежать? Я могу купить сейчас сотню таких домов. А чем выше предложение, тем, увы, ниже цена, – на его губах вновь расцвела мерзкая улыбка.

Руки сами собой сжались в кулаки.

–Ну, не сердитесь так. Я понимаю, что такой женщине, как Вы, этих денег не хватит на достойное существование. Давайте подумаем, что можно сделать, – он постучал указательным пальцем по губам, всем своим видом показывая, что на эту тему он фантазировал давно. – Скажем, за небольшие действия с Вашей стороны, я мог бы добавить двести золотых… или даже триста. Зависит от качества действий.

Его мерзкий взгляд, вернувшийся в район чуть выше талии, ясно дал понять, какого характера должны быть действия. Я горько усмехнулась: «Ну что ж, Лита, теперь ты стоишь целых двести золотых. Растешь».

–Я согласна на пятьсот золотых, – никаких «действий» Эмз от меня не получит. А медлить с продажей нельзя, тревога гнала меня вперед прямо сейчас.

–Что ж, пусть так. Ваш выбор, госпожа, – На стол легла стопка бумаг – договор в нескольких экземплярах.

Из ростовщической лавки я вышла с мешочком монет и тяжелым сердцем. Продать свое детище, плод трудов последних нескольких лет за пятьсот монет?! В голове не укладываюсь.

Но мир меняется, нельзя сидеть на месте и надеяться на чудо. Нужно действовать.

Придя домой, я вытащила свой маленький чемодан. Достаточно маленький, чтобы нести его в руках. Он вместил пару обуви, платье, ночное белье и мешочек с золотом.

Сама я переоделась в коричневое льняное платье, а на него прикрепила холщовый пояс с потайным кармашком, по типу того, с которым я сбежала семь лет назад из отчего дома. В кармашек я сложила горстку золотых украшений, который хранился в моей комнате. Это были особо дорогие моему сердцу изделия, которые я категорически не хотела продавать. Что ж, моя сентиментальность сыграла мне на руку.

Перед уходом я решила в последний раз выпить чая на первом этаже. Оставив чемоданчик наверху, я спустилась вниз и села в удобное кресло с изящной фарфоровой кружечкой в руке. Обвела мутным от слез взглядом когда-то утонченное помещение, отделанное в лучших традициях элитных салонов столицы, теперь превратившееся в мое личное знамя потери.

Допив чай, я услышала на улице ужасные крики и звон оружия. Дверь в лавку слетела с петель, и в помещение вошли воины в доспехах с изображением герба Эльиза.

Глядя на приближающихся воинов, я понимала, что моя сентиментальность сыграла против меня.

Один из воинов схватил меня за руки, выталкивая на улицу. Двое других принялись быстро осматривать помещение.

Снаружи царил настоящий кошмар. Небо полностью заволокли тучи, а на головы людей сыпался противный мелкий дождик. Толпы воинов в доспехах врывались в дома, хватали людей, погружая их в повозки. Из окон некоторых зданий шел легкий дымок, говоря о начинающихся пожарах. Ужас войны поразил меня. Я застыла на месте, потрясенно оглядывая конец моей мирной жизни. Как оказалось, разорение – не самое страшное в жизни.

Меня грубо пихнули в спину, вынуждая забраться в повозку, где друг к другу испуганно жались люди. Я хотела забиться в дальний угол, чтобы обо мне вспомнили как можно позже. Но плотная стена людей не пропустила меня, вынуждая оказаться в самом центре. Воины загружали все новых и новых людей. С каждым новым человеком у меня оставалось все меньше личного пространства и, когда повозка со скрипом двинулась, я ощущала себя маринованным помидором в банке – так же тесно и мокро. Опасаясь за сохранность украшений, я вцепилась руками в пояс, коря себя за то, что не догадалась положить пару золотых в кармашек. Все пятьсот желтых камушков остались лежать в чемодане на втором этаже лавки.

Дорога показалась вечностью. Из-за большой скученности сесть не представлялось возможным, так как места на это просто не было. Но хуже всего стало, когда выехали за город. Повозку вместе с людьми качало из стороны в сторону. Легче было тем, кто стоял по краям, они могли опереться о стену, хоть немного спасая положение. Люди в углах даже умудрялись дремать, надежно опершись на стены.

Спустя пол часа рядом со мной послышался характерный звук и по воздуху понесся ни с чем несравнимый аромат непереваренного обеда. Послышались крики и проклятия, давая четко понять, что в подобной скученности человека не могло не вырвать на близстоящих. Я крепко стиснула челюсти. Хорошо, что ела в последний раз еще утром.

Так продолжалось несколько часов. Из города мы выехали поздно, так что ночь настигла нас быстро. Наконец, повозка остановилась, и нас всех выпустили наружу.

Мы стояли на поляне пограничного леса, довольно большой, окруженной неплотной стеной деревьев. Не сомневаюсь, что полянка была довольно уютной, но во мрак ночи все окрашивал в темные цвета, пуская дорожку страха вдоль позвоночника. Я содрогнулась.

Повозок с пленными было три. И из всех выходили измученные дорогой люди, не держащиеся на ногах.

– У нас десять минут, чтобы привести себя в порядок, – прозвучал приглушенный доспехами голос. – Встаньте в шеренгу и идите за прапорщиками Андреяновым и Барановым к реке. За попытку побега, нападения на воинов армии Эльиза полагается наказание, зависящее от тяжести проступка. От пятнадцати ударов плетьми до смертной казни.

Голос умолк, а вперед выступили двое людей. К ним потянулась шеренга людей, желающих отмыть запах и конфузы дороги.

– Остальные, занимайте места возле правого края поляны. Там вы будете ночевать.

Оставшиеся на поляне люди рванули вперед настолько быстро, насколько это было возможно в их состоянии. Немного подумав, я решила, что привести себя в порядок я смогу и завтра, а вот хотя бы одну ночь хотелось провести в относительном комфорте.

Я подошла к правому краю поляны и сразу же увидела широкий могучий дуб, корни которого частично вздымались над землей, маня удобно устроиться между них. Быстрым шагом я направилась прямиком туда. Однако к дереву мы подошли одновременно с девицей. Тонкий стан и объемная грудь были подчеркнуты потрепанного вида корсетом, который девица почему-то надела поверх платья. Черные волосы до пояса были заплетены в тугую косу, а голубые глаза зло сверкали на меня. Девица была красива, а вот недружелюбное выражение ее лица дало ясно понять, что за местечко у корней она готова сражаться до последнего. Не обращая на нее внимания, я подошла к дереву.

– Не смей, – прошипела она змеей, разом руша очарование нежной внешности, – я первая заметила это место.

– Что ж, возможно, а я первая пришла, – я пожала плечами, опускаясь на землю и вытягивая гудевшие ноги.

Девица бросилась на меня, хватая за собранные в пучок волосы. Я, в свою очередь, ударила ее с задней стороны колена, от чего ноги противницы подогнулись, и она упала, ударяясь копчиком о землю.

Мы сражались яростно и молча, чем не сразу привлекли внимание воинов. Нам дали около трех минут, после чего сильные руки оторвали нас друг от друга, держа за шкирку.

– Успокоиться. Драки не приветствуются. Еще раз и придется ввести наказание.

– Но она заняла мое место! – девица взвизгнула и ткнула в меня пальцем.

Я удивленно выгнула бровь. Она в своем уме? Или еще не поняла, что это отнюдь не увеселительная прогулка? Зачем привлекать внимание к нам, когда самым разумным было бы затаиться и переждать пару дней пути до Эльиза. Но она целенаправленно искала приключения. Я усмехнулась. Прям как героиня некоторых романов, что я читала в отрочестве. Для них тогда все заканчивалось удачно, может, она надеется на это?

– Да? – тон держащего нас воина изменился с холодно-отрешенного на насмешливый. – А зачем тебе место здесь? Пошли к нам, поспишь у костра.

Девушка побледнела, смотря на мужчину широко открытыми глазами.

– А ты, воровка мест, пойдешь к нам? – забрало повернулось в мою сторону, и я смогла рассмотреть светлые глаза, мелькающие за защитой.

Ужас прошелся холодком по позвоночнику. Нам? То есть, он будет не один?

– Думаю, я не очень подхожу для этого. Я слышала, пленные девственницы очень ценятся на рынке. Неужели ради одной ночи развлечений вы откажетесь от такой солидной прибавки? – я старалась говорить спокойно, но руки опять намокли. Слава богу, сейчас их можно вытереть о платье, не боясь пятен на тонкой ткани.

Глаза сощурились, проходясь цепким взглядом по моей фигуре.

– Раль, – рядом возник тщедушный мужчина без доспехов, но с мешочками на поясе. Полевой лекарь, судя по всему. Мужчина заглянул своими темными глазами в мои, небрежно проходясь по верхам ауры.

–Добровольных сношений не было, – я поморщилась от такой грубой формулировки, – большее в таких условиях я сказать не могу, – Раль тут же удалился.

Белесые глаза смотрели на меня, взвешивая за и против.

– Ладно, найдем кого-нибудь другого, да, золотце? – он тут же вновь развеселился, отпуская меня и приобнимая девицу за талию.

– Нет! Я тоже девственница! – но ответом ей был лишь тихий смех.

Меня передернуло от омерзения. Я поспешила занять место у корней, прислоняясь боком к стволу и сворачиваясь клубочком.

Вскоре вернулись люди с реки, и я почувствовала ошейник магии подчинения, привязавший нас всех к дереву. Люди у костра ели, разговаривали. Чуть позже до меня донеслись стоны нескольких девушек, раздираемых пьяными мужчинами. Я сидела зажмурившись, вздрагивая от стонов, иногда переходящих в крики и противных звуков бьющихся друг о друга тел. И пусть через несколько часов лагерь погрузился в тишину, в ту ночь уснуть я так и не смогла.

Глава 3

Через несколько дней я сидела в большом амбаре среди других военнопленных в крупном пограничном городе Эльиза Пагнасе. Отряд короля продал нас местным работорговцам. Как я и думала, за меня дали двойную ставку. Я усмехнулась. Что ж, я в своем роде особенная.

В амбаре царили животные порядки. Еды давали катастрофически мало, и сильные отбирали ее у слабых. Они хотели выглядеть как можно здоровее, произвести наиболее выгодное впечатление на будущих хозяев. Я к своей еде не притрагивалась. Слава Геле мой пояс со спрятанными в нем украшениями не отобрали, видимо посчитав обычной тряпкой, и сейчас я не хотела по-глупому потерять его в драке за слипшуюся кашу.

Организм настойчиво требовал еды. Ноги болели от долгого путешествия стоя, желудок сводило от голода, глаза все чаще не хотелось открывать. В голове стоял липкий туман, разгонять который уже не было сил.

Внезапно дверь отворилась, пропуская в темное помещение низенького полного мужичка в сопровождении высоких полуголых мужчин, обритых под ноль. Шеи их венчали плетенные обрывки каната – знаки низших рабов.

Повинуясь визгливому голосу мужичка, люди встали и, шатаясь, побрели к выходу. Мы шли длинной процессией по оживленному городу, провожаемые смесью брезгливых, презрительных и любопытных взглядов.

Узкие боковые улочки манили своей темнотой. Казалось, юркни и растворись в ней. И никто тебя не найдет. Но я прекрасно понимала, что не может быть все так просто. Мы не связаны цепями, в конвоирах – два тщедушных раба. Значит, охраняемы на более тонком уровне – магией.

Вдруг группа людей, идущая впереди, с диким криком бросилась в рассыпную. В этот же миг они упали на колени, хватаясь руками за горло, на красных от недостатка воздуха лицах застыло выражение ужаса и страдания.

Колонна остановилась. Круглый мужичок подошел к нам, с немым интересом осматривая корчащихся людей. Кто-то из последних сил продолжал ползти вперед, кто-то развернулся, осознав свою ошибку, кто-то просто застыл на месте.

Мужчина щелкнул пальцами и все беженцы вернулись в строй.

Они хрипели и тяжело дышали, все еще растирая шею.

– Радуйтесь, что я слишком не хочу терять деньги, чтобы позволить вам умереть, – проговорил наш продавец, прищуриваясь. Наверное, он хотел выглядеть грозно, но лично у меня он ничего кроме липкого чувства омерзения не вызывал. К бежавшим подошли рабы и, взяв их за предплечья, поднесли к коже обычные с виду кольца. Но только когда они закричали, а от их рук повалил дым, я поняла, что это были амулеты-клеймо. Этих людей клеймили как непокорных.

Я закрыла глаза, пытаясь отрешиться от увиденной картины. Тошнота опять поднялась к горлу, тяжесть пережитого за последние несколько дней резко опустилась на мою плечи. Совсем не вовремя. Нельзя сейчас раскисать. Сейчас, когда моя жизнь может так кардинально поменяться.

Я вдохнула и выдохнула, фокусируясь на домах песчаного цвета вокруг. Мысли работали с предельной скоростью. Теперь было понятно, что подчиняющее заклятие, наложенное в первую ночь пути в лесу, не было снято, и теперь на наших шеях висел невидимый ошейник. В момент покупки управление перейдет под руководство нового хозяина. И тогда побег будет точно невозможен. Значит, нужно будет действовать в клетке. В толпе легче всего затеряться.

Я положила руку на пояс с украшениями. Мой шанс. Все изделия выполнены мной лично из чистого золота, в каждый из них вложена частица моей души. Я могу сделать из них простенькие амулеты.

***

Невольничий рынок был огромен. Клетки с людьми стояли хаотично, то тут, то там. Над рынком возвышался свод из все того же камня песчаного цвета, немного защищая от палящего солнца.

Нас втолкнули в клетку, и в этот раз я сама стремилась занять место в центре, подальше от краев. Действовать нужно быстро, пока никому нет до меня дела.

Дрожащими руками я нащупала в потайном кармашке маленькие сережки. Я помню их. Это золотые лилии с крошечным кунцитом посередине. Одна из первых работ. Я помню, как сидела ночами, работая крайне осторожно, опасаясь дышать, чтобы не повредить хрупкий камень.

Я давно не создавала амулеты. С самого ухода из Академии. Но руки сами вспоминали нужные пасы, невидимые нити подчиняющего заклинания возникли перед моими глазами. Простейшая магия. Никто не рассчитывал на пленных магов. Они все погибли тогда в городе, либо были пленены другими людьми. Я стояла, закрыв глаза, имитируя плохое самочувствие, и молилась, чтобы обо мне не вспомнили. А между тем магия постепенно выкачивалась из моего невидимого ошейника, перетекая в одну из сережек, принимая другую форму. Магия – это чистая сила. А нити – это то, в что она преобразуется под действиями магов. И сейчас я создавала другое заклинание.

Нити – база любого заклинания. В их основе лежат намерения мага, его желания и цели заклинания. А уже после накладывается магия, закрученная так, как хочется создателю. Намерение хозяина – чтобы раб был в клетке. Я усмехнулась. Так оно и будет. Постепенно перед моим внутренним взором возникла картинка меня самой, растрепанной, грязной и неимоверно уставшей. Фантом. Никто не мог его видеть обычным взглядом, но кто будет переходить на магическое видение на рынке для простых рабов?

Я осторожно заменила себя фантомом, чуть переступая с места на место. Физически я ничего не почувствовала, но мое второе зрение видело – заклинание покинуло меня настоящую и облюбовало шею фантома.

Первым, что я увидела, открыв глаза была девушка с удивительно тонкой и гибкой фигурой. Ее грязные русые волосы были спутаны, на коже виднелись пятна грязи – свидетельства заточения. Я уверена, сама я сейчас выглядела не лучше. Усиленно чесавшаяся голова ясно об этом говорила.

На мгновение между веками девушки сверкнул вертикальный зрачок. Я удивленно моргнула. Оборотень? В нескольких государствах от звериных земель? Как же она оказалась среди пленных людей? Перейдя на второе зрение, я внимательно осмотрела ее ауру и чуть не задохнулась от количества нитей, сдерживающих ее вторую натуру. Кто-то запечатал зверя этой девушки, лишив ее возможности обращаться.

Зеленые глаза смотрели на меня в упор, словно говоря: «Не поможешь – сдам». Я медленно приблизилась к оборотнице, мысленно благодаря создателей женских платьев. Пряча ладонь в складках юбки, я передала девушке вторую сережку и перешла обратно на магическое зрение, наблюдая за волшбой оборотницы. Но много увидеть я не смогла. Миг, и перед ней уже стояла ее копия с мерцающим рабским ошейником, видимая только нам.

Так быстро. Всего за один миг она создала фантом и перенесла на него подчиняющее заклинание, в то время как мне потребовалось несколько минут и колоссальные усилия. Она сжала мою ладонь в благодарность и отошла к группе девушек, стоящих недалеко от нас. Они призывно улыбались прохожим и покачивали бедрами, зазывая желающих.

Возле них уже собралась кучка мужчин, громко обсуждающих прелести женщин. Они ехидно улыбались, упиваясь своим превосходством, отпуская гадкие шутки и комментарии в сторону старающихся рабынь. Меня передернуло от омерзения, что не укрылось от внимания одного из них. Молодой, с наивными ореховыми глазами олененка и белым пушком над губой, почти мальчишка, он смотрел на меня, и в глубине его глаз я увидела… интерес? Это мой шанс. Нужно привлечь его внимание настолько, чтобы он был готов купить и вытащить из клетки. А дальше все просто.

Не желая упускать такой хороший вариант, я решила действовать нахрапом. Заведя руки за спину, я расслабила шнуровку платья, и грубая ткань нехотя скользнула по моим плечам. Я придержала ее в районе груди, показывая лишь верх полушарий, при этом неотрывно смотря в глаза юноше. Образ этакой невинности, готовой раскрыться для него одного. Он клюнет. Уже клюнул, я видела это в его глазах.

Сопровождающие смеялись, хлопали по плечу, просили поделиться, а круглый мужичок прыгал вокруг, нахваливая меня. При словах о моей невинности, в ореховых глазах вспыхнуло… восхищение? Он кивнул, приказывая вывести меня из клетки, я шустро зашнуровала платье, и вышла наружу. На миг мне даже показалось, что дышать стало легче.

Я сжала сережку в руке, забирая с собой фантома. Юноша передал деньги, и мы удалились под сальные шуточки его друзей. Краем глаза я увидела гибкую фигуру моей знакомой, удаляющуюся с другим парнем из этой компании. Что ж, надеюсь, у нее все будет хорошо.

Мы забрались в темную карету, обитую изнутри красным бархатом. Я невольно поморщилась от вульгарности обстановки. Ехали в молчании. Юноша сидел, явно смущаясь в моем присутствии. Я вздохнула. Действительно, еще мальчишка, только-только перешагнувший порог совершеннолетия.

– Господин… – он вздрогнул и вскинул на меня ореховые глаза. – Извините, вы не сказали, как Вас называть.

– Роман… кхм, Роман Витман.

– Аэлита, – представилась я в ответ, отворачиваясь от представителя местной знати.

О Витманах были наслышаны и в нашем города – одни из богатейших представителей местной знати. Я слышала, что старший Витман был приближенным при дворе местного короля. Однажды я даже имела честь создавать браслет для Пелагеи Витман. Но, думаю, это уже не важно.

– Господин Витман, а почему здесь все здания построены из желтого песчаника? Это так необычно.

– Это облицовка. Жена прошлого мэра была из пустынных племен Гаспара. Она очень скучала по Родине и, чтобы порадовать ее, мэр приказал облицевать все здания желтым песчаником.

– Наверное, он очень ее любил…

– Я уверен, и сейчас любит. После отставки они уехали в его родовое поместье в глубине страны.

– Повезло ей, – да уж, хоть кому-то везет в этой жизни. Я тяжело вздохнула, стараясь гнать от себя дурные мысли.

– Аэлита, – я перевела взгляд на Романа, – кем вы были до того, как… – он замялся, подбирая слова.

– Как меня захватили в рабство? – я усмехнулась, переводя взгляд на проплывающие мимо желтые дома.

Винила ли я кого-то в своей судьбе? Хотелось думать, что нет. Разве что королей двух стран, не сумевших найти общий язык. Или Богиню Гелу, посылающую все новые и новые испытания на мой тернистый жизненный путь. Или себя саму за нерасторопность, глупость и сентиментальность.

Если бы не желание выпить прощальную чашечку чая, у меня было бы минут двадцать форы. Шанс убежать от войны.

Роман опустил глаза, словно это он притащил меня из дома на невольничий рынок. Винила ли я его? Отнюдь. Наоборот, я была благодарна кроткому юноше за шанс выбраться на свободу.

– Ювелиром. У меня была своя лавка в Аталте.

– Аэлита… Аэлита Боувер? – он удивленно вскинул брови. При этом его глаза округлились еще больше, показывая белок, окружающий ореховую радужку. Милый юноша. Та, кому посчастливится стать его женой, будет очень счастлива.

– У моей матери есть браслет, сделанный Вами. Прекрасная работа, он ее любимый.

– Благодарю, – я легонько улыбнулась. Подобное признание трудов всегда приятно.

Разговор тек вяло. Роман то и дело смущался и опускал взгляд, заикаясь на полуслове. На какое-то время я даже забыла, что являюсь его рабыней. Реальность опустилась резко, с остановкой кареты. Роман вышел первым, подавая мне руку.

– Господин Витман, почему вы так добры ко мне? Вы обходитесь со мной лучше, чем иные господины с госпожами, – спросила я, становясь рядом и отряхивая юбку.

Щеки юноши вспыхнули, а пальцы на моей талии ослабли.

– Я не привык, чтобы мне подчинялись. Но если Вам будет так удобно, Вы, кхм, можете…

–Называть Вас «Хозяин»? – улыбаясь, подсказала я. Он неуверенно кивнул, смотря мне в глаза.

– Если Вам некомфортно, не буду Вас смущать, – я улыбнулась ему, смотря на такое доверчивое молодое лицо. Благородная Гела, пошли ему хорошую, добрую супругу. Пусть этот человек не знает горя и боли.

Роман мне импонировал. Хотя бы тем, что не набросился сразу в карете, а усадил в голубой гостиной своей резиденции и налил чай, рассказывая об Эльизе, предварительно выделив мне одну из гостевых комнат и дав достаточно времени, чтобы привести себя в порядок. Где это видано, чтобы рабам выделяли гостевые покои?

– Господин Витман, утолите мое любопытство, пожалуйста. Зачем Вам все-таки рабыня? Вы не выглядите человеком, которому хотелось бы подавлять.

– Хм, понимаете, – он опять вспыхнул, – я был там за компанию. И совсем не собирался приобретать кого-либо. Но когда увидел Вас, такую хрупкую и одинокую перед несчастьями мира. Я не смог устоять.

– То есть, мое представление с раздеванием было необязательно? – хохотнула я.

– Оно внесло свою лепту, – Боги, неужели возможно еще больше покраснеть?!

– Спасибо Вам, – тихо сказала я. Ореховые глаза с недоумением посмотрели на меня. – Если бы не Ваш благородный порыв, я могла попасться плохому человеку и не знаю, что уже было бы со мной. Можно сказать, Вы меня спасли, – я улыбнулась юноше.

– Не благодарите. Любой порядочный господин поступил бы так на моем месте, – мы оба засмеялись с этой шутки.

Смех Романа был мягким, как опавшая листва, и красивым, как лес ранней осенью.

– Я освобожу Вас, госпожа Боувер. Не могу позволить, чтобы настолько талантливый ювелир носил клеймо рабыни.

Роман встал и протянул руки к моей шее, намереваясь снять заклятие подчинения. Не обнаружив никакой магии, он растерянно посмотрел на меня. Я протянула ему раскрытую ладонь, на которой лежала сережка, до этого надежно спрятанная в моем холщовом поясе, теперь уже очищенном бытовой магией, как и весь мой наряд, и улыбнулась:

– Надеюсь, Вы меня за это не осудите.

Он аккуратно взял украшение, рассматривая фантом с рабским ошейником на нем:

– Не посмею, госпожа Боувер, – он мило улыбнулся, – скорее восхищусь Вашей находчивостью и силой духа, что не сломили обстоятельства. И от имени всей семьи Витманов приглашаю Вас провести несколько дней в нашем поместье. На улицах сейчас неспокойно и может быть опасно. Я думаю, моя мать будет очень рада пообщаться с таким великолепным мастером. Они с отцом прибывают завтра.

Я кивнула Роману, соглашаясь с тем, что так быстро соваться на улицы не стоит.

Глава 4

Встреча с Пелагеей Витман была теплой. Милая женщина лет сорока с аристократически бледной кожей и тяжелой копной черных волос, Пелагея была истинной дворянкой: возвышалась ростом над всеми, имела пышные формы, бойкий характер и зычный голос, словно созданный для управления людьми.

Браслет, созданный мной, действительно был одним из ее любимых и, как она призналась, если бы не вынужденная поездка с мужем в столицу, затянувшаяся на несколько месяцев, женщина была бы не прочь посетить мою лавку лично.

Узнав историю знакомства меня со своим сыном, Пелагея одобрительно положила руку на плечо Романа, улыбаясь с гордостью за такого благородного сына.

– Отец будет тобой гордиться, милый, – сказала она. Отец Романа, Аркадий Витман, несмотря на свои обещания, не смог вырваться из столицы. Впрочем, Пелагея приехала тоже ненадолго. Нахождение на границе опасно. Война грозится принять нешуточный размах, поэтому дворяне решили вывезти из резиденции все ценные вещи, слуг и сына.

– Милая, прошу, поедьте с нами, – сказала мне Пелагея вечером следующего дня. – Судя по ситуации на фронте, войска Энлаима перешли в наступление. У нас совсем мало времени. Я понимаю, Вы наверняка хотите вернуться домой, но поверьте мне, жене генерал- майора, Вам не позволят этого просто так сделать. Более того, это будет очень опасно. В первый раз судьба миловала Вас, но никто не знает, что будет дальше.

Уговоры госпожи Витман показались мне разумными, и вот, спустя несколько дней мы едем в богато украшенной карете на Восток страны. Здесь мне нравится больше, чем в той, в которой мы ехали с Романом в резиденцию Витманов. Деревянные стены были обтянуты шелком нежного оттенка, сидения были шире и имели несколько подушек. Мы с госпожой путешествовали внутри, а Роман ехал верхом, потому что «мужчинам не пристало сидеть в каретах в таком длинном и опасном путешествии». И пусть сказано это было в его неизменной смущающейся манере, в голосе чувствовалась решимость, а в глазах формирующаяся сталь настоящего мужчины.

– Ах, как быстро он взрослеет. А ведь недавно мы сидели в этой карете вместе. Смотрели в окно и обсуждали балы, – вздыхала женщина, сидя напротив меня и поедая клубнику из изящной фарфоровой тарелки.

– Он мужчина, госпожа, мужчины должны проявлять силу характера, – ответила я, задумчиво поглаживая приятную ткань нового платья.

После нашей первой беседы госпожа Витман заявила, что девушке, носящей титул госпожи, не подобает носить грубые ткани, да и фасон платьев Энлаима отличался от местных. В Эльизе мода была более открытой, юбки шире и многослойней. На следующий день ко мне пришел портной с несколькими помощницами. И пусть от множества подъюбников мне удалось отказалась, мое новое платье все равно имело одну плотную и пару совсем легких нижних юбок, для создания хоть какого-то объема. Сама ткань платья была очень приятной, не такой нежной, как шелк, но и не грубой, как лен. Меня настойчиво отговаривали от коричневого цвета, но это не удалось никому. В итоге мне сшили два платья похожего фасона, одно голубое, а другое коричневое.

Когда я заикнулась об оплате госпожа Витман категорически не захотела ничего слушать. Однако, увидев горстку украшений, что я прихватила с собой, она согласилась на подарок в виде браслета, сделанного из маленьких шариков благородных металлов разного цвета и жемчужин, скрепленных тонкой золотой проволокой. Я старалась не подавать виду, что мне было тяжело расставаться с этим украшением, но Пелагея, увидев что-то в моих глазах, решила заказать у портного еще пояс, вроде моего старого холщового. Однако новый был выполнен из крепкой кожи и имел несколько потайных карманов, так искусно спрятанных, что не требовалось никакой магии отвода глаз. Этот подарок имел для меня наибольшую ценность. Я даже немного прослезилась, обнимая добрую женщину.

– Милая, ты когда-нибудь путешествовала на грагхах?

– Нет, госпожа Витман, пока не довелось, – пожала я плечами, аккуратно беря сочную ягоду.

– О, это очень печально, с непривычки тебе может стать плохо. Если вдруг почувствуешь себя дурно, сразу говори, у погонщика должно быть зелье от тошноты. И прошу тебя: просто Пелагея, терпеть не могу лишний официоз, – сказала женщина, взмахивая белыми руками в обрамлении дорогих кружев.

– Не стоит беспокоиться, Пелагея, я думаю, я справлюсь.

Разговор тек плавно, не прерываясь. Заколдованная карета шла ровно, медленно погружая в сон своим плавным ходом.

Проснулась я он громких разговоров и плеска воды. Я удивленно вскинулась, рассматривая в окно реку, широкую настолько, что другой берег был едва различим вдали.

В Эльизе существует только одна подобная река – река Ветра, разделяющая государство на две части. Но Эльиз не настолько маленькое государство, чтобы добраться до его центра да полдня!

– С пробуждением, Аэлита. Хорошо, что ты проснулась сама, так было жаль будить, – с улыбкой говорила женщина.

– Это река Ветров, – удивленным, чуть хриплым со сна голосом сказала я.

– Да, она. Мы прошли большую часть путь стационарным порталом, поэтому так быстро добрались. Нам очень повезло, мы успели. Со дня на день их собираются уничтожать, – сказала женщина, поправляя длинными пальцами высокую прическу.

– Неужели перспективы настолько печальные?

– Нет, но, если порталы достанутся врагу, нам это не пойдет на пользу.

Дверь кареты открылась, являя нам лицо Романа, красное с дороги:

– Госпожи, прошу Вас. Я договорился с перегонщиком, нас примут без очереди, – Витман открыл дверь, подавая матери и мне руку.

– Хорошо, дорогой, проследи, чтобы карету и повозки перевезли в целости и сохранности, – сказала Пелагея сыну и тут же подхватила меня под руку, ведя вперед, к воде, над гладью которой возвышалась гладкая чешуйчатая голова черного грагха. Грагхи – огромные водяные змеи, известные своей невероятной скоростью. И пусть они совершенно безобидны, питаются огромными водорослями, растущими на большой глубине, но страх навивают все равно.

Когда животное взглянуло на меня, я сбилась с шага, настолько страшными были его глаза. В странной оранжевой радужке, словно в желе, плавали маленькие разноцветные пузыри, то и дело сталкиваясь друг с другом. Жуть какая.

Змей сделал круг вокруг свое оси, поднимая небольшие волны, и я увидела, что по спине его шли два плотных рядов шипов, между которым были закреплены сидения для пассажиров. В широком месте, где голова плавно перетекала в туловище располагалась массивна деревянная платформа для багажа и карет. Мне стало жаль змея. Каждый день он вынужден таскать на себе непомерную тяжесть ради приходи людей.

– Пелагея, а почему люди просто не построили стационарный портал на ту сторону? Так было бы быстрее и экономичнее, не нужно было бы тратиться на содержание животного.

– При прадедушке нынешнего короля так и было. Однако во время правления его сына обстановка на этом берегу накалилась из-за непомерно больших налогов и ухудшения качества жизни населения, так что Орландо Первый приказал уничтожить стационарный портал, чтобы протестующие не смогли пересечь реку. Тогда один из них, талантливый водяной маг, призвал этих змей, и они помогли переплыть реку. Орландо пришлось сложить корону и передать престол своему сыну, Орландо Второму. Он умер совсем недавно в их резиденции возле Северных лесов. Ну а Адриан Анвар пока не считает восстановление порталов целесообразным.

– Учитывая ситуацию в мире, в этом есть смысл, – сказала я, наблюдая за приближающимся к нам мужчиной лет сорока в серой от времени и частых стирок рубашке. В разрезе ворота была видна худощавая грудь и редкие седые волосы. На голове время образовало небольшую плешь и прочертило неглубокими морщинами лицо с явными следами злоупотребления алкоголем.

– Госпожи, ясного дня. Меня зовут Камил, я погонщик этого замечательного зверя. Прошу за мной, Вашим багажом займутся мои помощники.

Мы с Пелагеей заняли места и наблюдали за тем, как карету, лошадей и повозки с вещами грузят на змея. Крепили их магическими нитями, привязывая к деревянному поддону как обычными веревками.

В пути нам мы провели минуты три от силы, и это были одни из самых лучших минут в моей жизни. Змей двигался невероятно быстро, так, что качка на его спине не ощущалась совсем. Хотя, наверное, это мне так повезло, потому что лица сидящих рядом старушек говорили совсем об обратном.

Мимо на огромной скорости проносилась река, и слышался плеск волн, поднимаемых гибким телом змея. Когда ход его замедлился, и мы остановились возле другого берега, я едва не вскричала: «Еще!», но вовремя одернула себя.

Город Дагсап считался портовым и имел весьма хорошие постоялые дворы, в одном из которых мы и остановились.

В тот день я в последний раз засыпала на мягкой перине, еще не зная, что меня ждет впереди.

Глава 5

Они возникли будто из ниоткуда. Шесть безумных грифонов, каждый размером с лошадь, обрушились на наш маленький отряд с невозможной яростью. Они скидывали людей с лошадей и вгрызались им в горло, топтали мертвых и охотились за живыми. Один из них обрушился на нашу карету, опрокидывая ее на бок и клювом выдирая дверь. Что ему две напуганные человеческие женщины? Он отбросил нас с госпожой Витман в разные стороны, оглушительно клокоча. Мужчины вокруг, оправившись от неожиданности нападения, выхватили мечи и принялись сражаться. Орлиные головы слетали с плеч нелегко, и постепенно к крови людей и лошадей прибавилась кровь монстров.

Напавший на нас грифон внезапно умолк и, схватив меня в лапы, взмыл в небо вместе с двумя оставшимися в живых. Каждый из существ держал в своих лапах по человеку.

Удаляясь я видела окрашенный в красный участок дороги и Пелагею, отчаянно тянущую ко мне руки.

Мы поднимались все выше и выше. С каждым метром становилось все холоднее, ноги и руки уже кололо от холода. Я не знаю, сколько времени занял путь, но к тому моменту, как мы опустились на землю, надсадный кашель уже сковал мои легкие.

Вокруг нас была поляна, выложенная мелкими веточками, наподобие большого гнезда. Я удивленно оглянулась. Поляна и грифоны? Но они же живут в горах, в пещерах. Я никогда не слышала о грифонах, что подобно каким-то кукушкам, вьют гнезда. Да еще такие огромные. Да еще и не на дереве.

В центре поляны я увидела кострище и расположенный вокруг него лагерь. Над поляной витал странный тошнотворный запах, а на дальнем краю поляны виднелось скопище мух. Присмотревшись, я поняла, что там находится глубокая яма.

В голову пришла внезапная догадка, что же может быть в той яме. К горлу подступила тошнота, а паника накрыла до этого чудом остававшееся ясным сознание.

Складывавшаяся в голове картинка до ужаса пугала своей мрачностью. Кто-то поработил грифонов, заставив жить в большом гнезде на поляне посреди леса, вместо их привычных гор. Более того, грифоны использовались для нападения и похищения людей. Хотя что- то мне подсказывало, это не самая главная их цель.

Меня и двоих мужчин сбросили возле костра, а сами грифоны легли рядом, сложив голову на мощные лапы и укрывшись крыльями. Их тела замерли, и послышалось легкое сопение, свидетельствующее о том, что нам даровано еще несколько часов жизни.

Я посмотрела на своих соратников по несчастью. Один был без сознания, а из раны на боку текла кровь. Наемники часто не имели средств на доспехи и если и защищались, то легкой зачарованной кольчугой. Этот же не имел ничего, так что лапа зверя легко вырвала часть плоти. Мужчина не имел никаких шансов.

Второй же был бледен, измазан кровью и отчаянно сжимал обрубок укороченного в битве меча. Я тронула его за рукав:

– Извините, как Вас зовут?

Мужчина смотрел на меня расширенными глазами, открывая и закрывая рот. Он вдруг поднял руку и показал на свои губы, мотая головой. Немой.

– Я поняла Вас, – я кивнула, задумавшись на мгновение. – У Вас есть еще оружие?

Он быстро закивал, споро доставая еще пару кинжалов из потайных карманов на поясе и голенище. Уже лучше, два с половиной оружия. И горсть золота на моем поясе.

Я быстро вытянула из кармашка простенькое колечко с маленькой лилией, сделанной из бриллиантов. Бриллианты – хорошие проводники магии, почти не отнимающие энергию у заклинания, чем грешит большинство драгоценных камней.

Лицо мужчины озарилось счастливой улыбкой. Шанс на спасение? Как бы не так:

– Во мне нет достаточно силы на портал. Нужен другой план, – прошептала я. Он замахал руками, аккуратно забирая у меня кольцо.

Магическим зрением я увидела, что мужчина начал вливать в камень магию огня. Очень сильную, но нестабильную. Тихо ахнув, я бросилась собирать ее в нити, формируя плетения заклинания перехода.

Не знаю, что изначально хотел сделать мой товарищ, но в итоге у нас получился амулет перехода с плескающейся внутри магией огня, завязанный на нас двоих. Но такой амулет имеет несколько недостатков. Так как магия огня не приспособлена к переходам, конечные координаты неизвестны, а еще, активация такой игрушки способна смертельно ранить, поэтому никто из нас двоих не мог этого сделать.

Первой мыслью был третий человек, но он не приходил в сознание. А для активации нужно добровольное сознательное прикосновение к такому амулету.

Идея пришла неожиданно и очень вовремя. Услышав приближающиеся голоса, я резко бросила кольцо ближе к огню, где его мерцание могло привлечь внимание. Осталось только надеяться и молиться, чтобы приближающиеся не догадались перейти на второе зрение.

Мы с мужчиной легли на ветки, прикрыв глаза. Сквозь тонкую щель между веками я следила за ступившими на поляну двумя высокими фигурами в длинных походных плащах. Один из них был ниже и носил криво остриженные рыжие волосы длиной до лопаток. Его кожа была бледна до синевы, а фигура тонка, что, если бы не низкий рост, выдало бы в нем эльфа. Тот, кто повыше, был массивен и излучал опасность даже на таком расстоянии. Его каштановые волосы свисали грязными сосульками, не скрывая щеки и шею, покрытые шрамами.

– Грифоны слишком слабы, выжило всего трое, – над поляной понесся хриплый голос заядлого курильщика.

– Я найду способ укрепить их тела. Энс говорил что-то о застывающем зелье, может получиться использовать его как доспехи.

– Времени мало. Скоро этот идиот Эдгаро поймет, в чем дело. Все приняло слишком большой размах.

– Кто же знал, что он такой пронырливый. Почуял ведь что-то, гад, – рыжий зло сплюнул на ветки, на что один из грифонов приподнял веки, неодобрительно смотря на… хозяев?

– Успокойся, он пока не знает, откуда исходит опасность. Прежде чем он поймет, успеет поругаться со всем миром, – брюнет сел у костра, вытягивая ноги с длинными ступнями к огню. – А девка симпатичная, – он хмыкнул, обращая взгляд на меня.

Я испуганно замерла, надеясь, что он не заметил, что я подглядываю. Мелкие шрамы, усыпавшие щеки и лоб, не смогли скрыть гордый профиль, носивший четкий отпечаток аристократизма. Я с удивлением поняла, что передо мной сидит принц Петр, изгнанный несколько лет назад младший брат короля. Он организовал заговор, стремясь захватить власть в обход старшего брата. Благо его вовремя раскрыли, многих господ казнили, а самого главаря изгнали в отдаленную деревню, где след его прервался и Петра был официально объявлен погибшим.

Неужели он решил снова собрать заговор? И для этого ему нужны грифоны? Это из-за его интриг Эдгаро переругался со всеми человеческими странами?

– О, смотри, кажется, наша дамочка обронила. А она не так-то проста, во время войны цацки носит, – рыжий наклонился за кольцом.

– Не трожь! – крик изгнанного принца был последним, что я услышала, проваливаясь в портал.

Глава 6

В лиловой гостиной собралось мало людей, но много существ. Король Эдгаро был необычайно бледен, остриженные до плеч медовые волосы растрепаны. Небольшое царское брюшко куда-то испарилось за время погони за неизвестным врагом.

Кто-то стравливал его с другими правителями, теперь это было очевидно. И его Лилия была инструментом, который позволял дергать за ниточки.

– Мы найдем ее, – раздался чуть хриплый голос с дивана напротив. Мужчина на нем выглядел лучше, чем король Энлаима, однако давно застывшая в зеленых глазах печаль могла успешно конкурировать с потухшим взглядом Эдгаро. Поджарый темноволосый мужчина с короткой стрижкой и невероятным пронизывающим взглядом поглаживал по спине хрупкую русоволосую девушку с точно такими же глазами цвета майской травы. По ее щекам стекали тонкие дорожки слез, а в памяти то и дело всплывали подробности ее непростой дороги сюда.

За спиной девушки стоял молодой человек. Его фигура была словно соткана из лучей солнца. Оно запуталось в его выгоревших волосах, желтых нечеловеческих глазах и веснушках на загорелых щеках. Однако сейчас это маленькое солнце потухло, страдая за любимую и не имея шанса помочь.

– Ты прекрасно знаешь, что это невозможно, – Эдгаро поднес к губам стакан, наполненный янтарной жидкостью, резкий запах которой бил по чувствительным носам гостей. – Слишком много времени прошло. Сейчас важнее найти тех, кто стоит за всем этим. Остальное потом. Есть новости о семье? – Эдгаро обратился к своему ближайшему соратнику, тайному советнику и, по совместительству, шпиону на территории Эльиза.

– Никаких новостей ни от Романа, ни от Поли, хотя они должны были приехать еще вчера. После Дагсапа следящие амулеты перестали работать, – немолодой мужчина с седыми волосами, нетронутыми лысиной лишь по бокам, прикрыл уставшие глаза. Его лицо, усыпанное морщинами, нервно подрагивало, выдавая сильное беспокойство за супругу и сына.

Никто из присутствующих здесь не мог понять такой беспечности. Как можно отпустить родных в войну на другой конец страны в карете? Однако так же никто из них не представлял, как трудно переспорить Пелагею Витман, и насколько сильными заклинаниями Аркадий защитил ее и сына. Это ведь должна была быть поездка на несколько дней. С сопровождением и использованием порталов. Аркадий лично распорядился не уничтожать их, пока жена с сыном не пройдут. Но все бестолку.

Разве что десяток оборотней, стоящий вдоль стен теряли терпение. Но никто не смел возразить повелителю.

Внезапно дверь распахнулась и в нее влетел взмокший от бега лакей:

– Ваше Величество! Господин Витман просит срочной аудиенции.

Все встрепенулись. Аркадий вскочил на ноги, стремительно бросившись к сыну, уже входящему в двери лиловой гостиной.

– Отец!

– Роман!

Они обнялись крепко, вымещая всю радость от встречи.

– Где Пелагея?

– Мама дома, отдыхает. Ей это нужно, – Роман вздохнул. Аркадий обнял сына за плечи, провожая внутрь. Роман выглядел изможденно. Щеки впали, под глазами залегли круги. Запыленная походная одежда, как и запах говорили о том, что он не переодевался с дороги.

Роман сел на диван рядом с отцом, попутно наливая в стакан такой же янтарной жидкости, как у короля. Но никто не сказал ему слова. Каждого из присутствующих посетило ощущение, что за эту долгую поездку в Романе что-то изменилось. Сломалось, заматерело. Из глаз исчезла детская восторженность, но появилась усталость и груз потери. Что-то произошло в той поездке, что заставило его повзрослеть.

– Что случилось в дороге? – спросил Эдгаро у крестника.

– На нас напали. Грифоны, – под молчаливое удивление всех присутствующих Роман изложил произошедшие события. – Эта девушка. Ее унес один из грифонов. Выбрал вместо матери. Она до сих пор думает, что Аэлита спасла ей жизнь. А я… – Роман достал из внутреннего кармана куртки золотую сережку искусной работы, – я хотел жениться. Она невероятная… была.

Он положил украшение на стол, вызывая фантома. Все присутствующие, одаренные магией, увидели красивую девушку в коричневом платье из грубой ткани. Оно плотно облегало стройную фигуру, а потрепанный холщовый пояс подчеркивал тонкую талию. Пшеничные спутанные волосы обрамляли чуть загорелое лицо человека, не любившего тень и зонты от солнца. На шее ее ошейником мерцало подчиняющее заклинание, поразившее всех.

Зеленоглазый мужчина забыл, как дышать, смотря в ее невероятные глаза цвета ясного неба. Ему казалось, он видит в них воздушные замки Богов, построенные на облаках, потому что сама девушка была так похожа на их посланников.

Сердце билось быстро, отплясывая ритм счастья: «Нашел! Нашел! Она!». Она. Аэлита. Его истинная. Которую, как он думал, потерял несколько лет назад. Оказывается, нет. Он потерял ее недавно. Ледяной волной по позвоночнику прошлось осознание. Потерял. Он встал и налил в стакан дурно пахнущей жидкости. Все взгляды обратились на него.

Витольд помнил этот день. Три года назад. Его связь с истинной внезапно натянулась и оборвалась, вызвав приступ дикого, животного отчаяния и боли.

Каждый оборотень с самого рождения неизменно ощущает свою пару. Эта связь неотделима, она – часть души, ощущается словно нога или рука, нерушимо. Ярче всего она проявляется в двух случаях: когда оборотень встречает пару или теряет. Второе похоже на то, словно от тебя заживо отрывают кусок плоти, отрезают руку. Это волна отчаяния, боли и безысходности, захлестывающая с головой. Некоторые не выдерживают, умирают.

Витольд перенес это относительно легко. Несколько недель запоя, разрушенная башня, но он даже не был близок к тому, чтобы сломаться. Это тогда списали на его силу, что укрепило уважение среди народа. Только лишь старая жрица Первого качала головой, хитро смотря на своего правителя.

Витольд смирился. С тем, что трон займут дети его сестры, с тем, что он никогда не познает семейного счастья. И теперь он смотрит в небесные глаза своей истинной и слышит, что она погибла лишь несколько дней назад. Видит человека, что спас ее из рабства, говорил с ней, хотел жениться… злость захлестнула с головой, побуждая сдавить стакан так, что осколки и янтарная жидкость хлынули к его ногам. Сестра вздрогнула и подняла голову, натыкаясь глазами на фантом Аэлиты.

Резкий вскрик Аллеи вывел оборотня из ступора. Девушка смотрела расширившимися глазами на Аэлиту и вдруг сказала:

– Это она, она меня спасла, – Аллея дрожащими руками достала их мешочка на поясе такую же сережку, какая была у Витмана- младшего.

Витольд подошел ближе, беря украшения в руки. Работа хороша, хоть и не идеальна. Виден талант мастера, его вкус. Аэлита довольно неплохой ювелир. Была…

– Нет, этого не может быть, – вдруг произнес он.

– Что? – нахмурился Эдгаро, с беспокойством наблюдая за другом.

– Она не мертва. Этого не может быть, – Витольд сжал сережки в руке, возвращаясь на свое место рядом с сестрой. Аллея пораженно смотрела на брата, забыв о своих проблемах.

– Боюсь, я сам видел, как зверь уносил ее прочь, – горько усмехнулся Витман младший, допивая второй стакан.

– Она жива. И я найду ее. А ты, – он посмотрел на Романа, – думать забудь о ней. Эд, – оборотень повернулся к другу, – мы заключим договор. Энлаим получит войско для поддержки. Неси бумаги. Мне нужно срочно возвращаться. Этим же вечером оборотни шагнули в портал. Солнечный мужчина держал за руку свою любимую, наконец осмелившись попросить ее руки у правителя. А сам Витольд еле сдерживал нетерпение, торопясь в библиотеку оборотней и хижину старой жрицы Первого, что так странно смотрела на него все эти годы.

Глава 7

Заклинания перехода, основанные на магии огня нестабильны как сам огонь. Всегда что-то может пойти не так. Именно поэтому отключилась я еще во время перехода. Какая-то часть силы вырвалась, опаляя руки и забирая сознание.

Очнулась в большом амбаре, заполненном сеном. Здесь стояло несколько телег, загруженных для отправки. Солнце пробивалось сквозь щели в стенах, намекая на полуденное время.

Чувствовала я себя отвратно. Голова болела так, словно я всю играла с гномами в «хмельного кабанчика» и проиграла. Ожоги на руках болели, а тело было ватное. Хотелось спать, чем я и занялась, забираясь подальше в сено и закапываясь в него. Простенькие целительские заклинания заработали, залечивая волдыри на руках.

***

Проснулась я от голосов. Кто-то зашел в амбар, и, судя по тому, что они решали куда и какие телеги отправятся, это были хозяева. Я притаилась, еще больше закапываясь в сено.

Послышался тихий лязг железа, и в амбар зашли еще несколько человек. Раздался мужской голос:

– Еще две загрузить, сено в кучи разложить. И не смейте его по полу развозить, увижу – вычту из вашего обеда. Дверь после себя запрете на замок. Вперед!

Послышались удаляющиеся шаги двух пар ног и тихий лязг железа – недавно пришедшие заработали вилами.

Я лежала и не находила выход из положения. Если меня найдут – объявят воровкой, не найдут – запрут в амбаре, а на следующий день точно найдут. Оставалось молиться, чтобы приказ «раскидать сено по кучам» относился не ко всему сену.

Однако Боги не были ко мне так милостивы. Через два часа вилы чуть царапнули платье, а на меня уставился юноша лет пятнадцати. Весь грязный, в порванной местами одежде и с рабской веревкой на шее – символом низших рабов. Видя, что он готов уже звать второго, я приложила палец к губам и, достав из пояса тонкий позолоченный браслет, помахала им, намекая на то, что юноша получит за молчание. Глаза его алчно вспыхнули, он кивнул принялся формировать вокруг меня последнюю кучу.

– Ты чего там бросаешь? – услышала я грозный окрик. – У нас кучи по левому борту идут.

– А, какая разница. Тут столько сена, что его переносить еще час. А я уже и так замахался. Хочешь, иди сам вилами работай.

– Да ну тебя, будто я не работаю, – второй голос приблизился, и уже слышались звук пары вил.

– Вот и работай, – огрызнулся мой знакомец.

Внезапно он наклонился, перевернул вилы черенком вперед и ударил ими по одной из досок. Та вздрогнула, выпуская пару щепок. Юноша ударил еще раз и еще, пока доска не отошла от стены. В образовавшуюся дырку я могла с легкостью пройти.

– Ты чего там делаешь, дурной? – послышались шаги – это второй раб бежал к нам.

Я быстро кивнула своему знакомому в благодарность и сунула ему в ладонь браслет.

– В заборе дыра есть, за кустом, – шепнул он мне напоследок, придвигая доску на место.

Куст и дыра нашлись быстро. Улица встретила меня уже алеющим небом и стихающим гомоном людей. Вдоль нее спускались красные кирпичные дома, а впереди чернел шпиль замка, намекая на то, что я в столице. Королевский замок, где живут правители Эльиза и их придворные. Я видела рисунки в книгах по географии, но реальность оказалась куда красивей. Эльиз не такой фривольный и изящный, как Энлаим, но есть в его мрачной архитектуре что-то завораживающее.

Передо мной встал вопрос, как же быть? У меня из ценного только горстка украшений, которые сейчас можно сбыть только на черном рынке. Но за такое во время войны можно и на плаху попасть.

Единственным спасением мне виделись Витманы. Ведь они тоже направлялись в столицу. Приехали ли? Все ли с ними хорошо? Грифоны тогда покинули их, но в дороге столько опасностей.

Нужно найти их дом и узнать самой. Только как?

Размышляя, я дошла до просторной площади с гранитным фонтаном посередине. Двухэтажные домики остались где-то позади, уступив место трехэтажным гранитным зданиям с высокими колоннами.

Солнце почти село за горизонт, опуская тени на город. Людей здесь почти не было. Лишь несколько плохо одетых шатающихся мужчин, направляющихся на другой конец площади. Увидев офицера в строгой коричневой форме, я направилась к нему.

– Извините, Вы не подскажите, как я могу найти дом господ Витманов? Я слышала, им нужна новая служанка.

Молодой человек пристально осмотрел мое запыленное платье, явно размышляя, стоит ли отвечать.

– Пожалуйста, господин, мне некуда идти. Эта должность – моя последняя надежда.

– Ну хорошо, иди налево от площади, в сторону богатых кварталов. У них дом номер тридцать два, двухэтажный особняк из белого гранита. Мимо точно не пройдешь.

– Спасибо огромное, – я благодарно улыбнулась мужчине, уже разворачиваясь, чтобы уйти.

– Это… если не возьмут, в Диком псе набирают подавальщиц, – раздалось позади.

– Это таверна? –я обернулась.

– Да, направо от площади, вниз до конца улицы, – он махнул рукой в указанную сторону.

– Спасибо еще раз, – я кивнула и направилась налево от площади, искренне надеясь, что Витманы помогут, и в «Дикий пес» мне идти не придется.

Богатый квартал был действительно богат. Я проходила мимо шикарно обставленных особняков, еле выглядывающих из-за высоких заборов, так что видно было только верхние этажи. Но и их мне было достаточно, чтобы понять – здесь живут очень обеспеченные люди.

Эта улица вела к королевскому замку, и, видимо, резиденции располагались в иерархическом порядке – чем ближе к замку, тем важнее род.

Дом Витманов был в самом конце улицы, второй с начала. Я остановилась напротив живой изгороди, отделяющей гранитное жилище от мира. Здесь, как и у всех особняков на улице, не было входа для пеших, только широкие кованные ворота. Видимо, в такие дома принято въезжать только в каретах.

На воротах висела табличка с номером дома и небольшой колокольчик. Наверное, для незваных гостей. Только как в него задумывалось звонить? Видимо, бедным кучерам приходилось ходить туда-сюда.

Я аккуратно дернула за кожаный шнурок. На территории раздалась легкая трель, но никто не появился. Я позвонила еще раз, а потом еще. Наконец, ворота медленно распахнулись, являя моему взгляду аккуратную мощенную дорогу. В конце ее, на крыльце, стоял немолодой мужчина в строгом фраке, удивленно поднявший тонкие брови при виде меня одной.

Я осторожно прошла внутрь, с любопытством рассматривая живописную лужайку с симпатичными маленькими клумбами.

– Вы к кому? – раздался ровный голос, в котором можно было едва уловить нотки недовольства.

– Я бы хотела увидеть Романа или Пелагею Витман.

– Боюсь, это невозможно, господа отбыли в родовое поместье несколько часов назад.

– То есть, они приехали? Так быстро?! – я удивленно всплеснула руками, раздумывая, как такое могло произойти. Ведь все мое путешествие не заняло и дня. Я рассчитывала, что Витманы еще не явились, и о моем визите сообщат им по прибытии. Но получилось так, что я опоздала.

– Не знаю, что Вы имеете ввиду под «быстро». Господа задержались на несколько дней.

– Несколько дней? А какое сейчас число? – растерянно спросила я, совершенно не понимая, что происходит.

– Двадцать первое живня, – невозмутимо ответил мужчина. Двадцать первое… А в путь мы отправлялись восемнадцатого…

Неужели портал был настолько силен, что перебросил меня не только в пространстве, но и во времени? Но это невозможно! На это нужна энергия всех магов мира! Наверное, я провела все это время в беспамятстве в амбаре. Как же мне повезло туда попасть!

– Мне передать что-то господам по их возвращении?

– Да, скажите, что Аэлита Боувер хотела их видеть. Передайте им, что со мной все хорошо, и я планирую остановиться в «Диком псе».

На меня насмешливо посмотрели. Ну да, можно представить, как я выгляжу со стороны.  Растрепанная, в грязном платье и со спутанными волосами, которые я пригладила как могла пальцами. Как жаль, что не существовало магии красоты.

– Хорошо, я обязательно передам, – уголки губ лакея чуть приподнялись, выдавая его отношение ко мне и ситуации в целом.

– Передайте, – меня внезапно разозлило мое положение. Я была уважаемым ювелиром! Госпожой! А теперь лакей смеет смотреть на меня как на грязь. Я достала из кармашка на пояса золотое женское кольцо, сделанное в форме сплетенных листьев, и подошла к мужчине, вкладывая украшение в его руку. – И передайте еще это. И скажите господину Витману-младшему, что я хотела бы забрать свою сережку.

Лицо лакея удивленно вытянулось. Он поражённо рассматривал кольцо в своей ладони, сверкающее на фоне света из окон дома. Я развернулась и пошла назад. Мне предстояло долгое путешествие до «Дикого пса».

Глава 8

Витольд зло смотрел на старуху. Все эти годы она, видя его отчаяние от того, что он не чувствует свою истинную, молчала. Только улыбалась и качала головой, уходя в свою чащу. Она не сказала и слова, а теперь Витольд узнает, что все эти годы его пара была жива. Он мог найти ее, забрать, защитить от страшной смерти в лапах взбесившихся грифонов. Но теперь поздно, и все из-за старухи, играющей в одной ей известные игры.

– Почему ты не сказала, Изольда? Зачем ты так жестоко обошлась со мной? – Витольд оперся руками о деревянный стол, опуская голову в немом отчаянии. – Я такой плохой правитель? Я обидел тебя? Казнил кого-то из твоих детей и не знаю об этом?

Она покачала головой, все так же улыбаясь:

– Все мои дети живы, да и ты никогда не казнил никого без вины. Не в этом дело. Рано тебе еще было. У нее было предназначение. И она его исполнила.

– Да ты серьезно?! – звериная ярость захлестнула его с головой. Мышцы резко натянулись, ногти удлинились, превращаясь в когти. Он с диким рыком перевернул стол, отбрасывая его к стене.

– Не рычи на меня, это неприлично. И стол назад поставь. И слушай меня. Боги к тебе относятся из раза в раз по-разному. Что-то из твоих поступков одобряют, что-то нет. А девочку твою жалеют. Почти во всех сценариях жизни ей выпадала роль жертвы, безмолвной, бесправной, сломленной. И во всех этих сценариях ты погибал. От нее зависело очень многое, хоть ее роль в этой истории далеко не главная. Но знаешь, все складывается из мелочей. Нельзя сказать, что она спасла мир. Но пока все пишется по хорошему сценарию.

– Хорошему? Что ты несешь? Она умерла! – Витольд в отчаянии сжал ладонями голову.

– Ты сильный оборотень. Мудрый. Ты должен понять, что иногда нужно жертвовать чем-то малым для большего блага.

– Это не малое. Это моя избранная!

– А я тебе говорю, что три года вашей разлуки были нужны. Если бы вы встретились раньше, ты бы забрал ее, она бы не оказалась с

Витманами на той тропе…

– И была бы жива!

– И не узнала бы что-то, что спасет кучу жизней в ближайшем будущем. У каждого из нас есть божественное предназначение. Иногда оно заключается лишь в одном слове, взгляде, ради которого существо жило, росло и родилось. Роль Аэлиты не так ограничена и мала. И часть ее она уже выполнила. Осталось лишь немного.