Черкасские легенды

Половецкая степь

Наши предки дружили с половецкими ханами, женились на «красных девках половецких», принимали крещенных половцев в свою среду. А потомки последних стали запорожскими и слободскими казаками, сменив традиционный славянский суффикс принадлежности «ов» (Иванов) на тюркский «енко» (Иваненко). Половецкие красавицы были матерями многих русских князей, в том числе Александра Невского.

«Древняя Русь и Великая Степь». Л.Н. Гумилёв

«От западных склонов Алтая половцы вышли в Причерноморские степи в X веке. Это были тюркоязычные европеоиды, светловолосые и светлоглазые. Поклонялись единому Богу Светлого неба – Тенгри. Как писал арабский географ XIV века «кипчаки отличались от других тюрков своей религиозностью, храбростью, быстротой движения, красотой фигуры, правильностью черт лица и благородством»[1].

В 1222 году монголы вышли через Кавказ на просторы Кубани, где жили черкасы. Этот народ населял среднее и нижнее течение реки Кубань. На картах географа Птолемея II в. н. э. отмечена их столица Черкаса[2]. Монголов встретили аланы, черкасы и половцы. Бились целый день, но никто не мог одержать победы. Тогда монголы обратились к половцам, как к своим родичам-кочевникам, прислали им подарки, и половцы ушли в степи. Монголы разбили аланов с союзниками, догнали половцев, ограбили их кочевья и превратили их в своих пастухов и конюхов. Часть половецких воинов вошла в состав Золотой Орды. В армии Батыя насчитывалось 330 000 воинов, из них монголов было 4000, остальные – другие, покоренные народы, в основном половцы (куманы).

Польский писатель В. Ян, который перед написанием своей трилогии проработал массу исторической литературы, сохранившейся в Европе по вопросу монгольского нашествия, в своей книге к «Последнему морю» пишет:

«С собой монголы ведут много пленных, в особенности много вооруженных куманов, которых они гонят впереди себя и убивают, если увидят, что те не бросаются слепо в бой. Сами татары неохотно идут в бой первыми».

Один из самых влиятельных половецких ханов Котян оставляет половецкую столицу г. Шарукань (половцы зимовали в городах, а весной выезжали в степь) и уводит 40 тысяч семей в Венгрию. Но дело в том, что когда-то мадьяры, жившие в причерноморских степях, ушли в набег на страну Паннонию (территория нынешней Венгрии), а половцы вырезали их семьи и ограбили кочевья. Когда мадьяры вернулись, то нашли пепелища. Тогда они ушли вновь в только что ограбленную ими Паннонию и осели там.

Котяна с радостью принял венгерский король Бела, мать которого была половецкой княжной, но на совете вооруженные вельможи внезапно напали на Котяна и его сыновей и убили их. Половцы ушли в Болгарию.

«Глубинная Азия была родиной тюрко-язычных кочевых племён, которые издавна стремились и на Запад вплоть до Днепра и Дуная», – пишет академик А.П. Окладников, признанный авторитет среди исследователей половецкой истории и культуры.

«Половецкая степь (Дешт-и-Кипчак)», территория на западе от истоков Дуная, тянулась на восток за озеро Байкал (8 месяцев пути). На юге – от Босфора до Москвы-реки, Оки, Полесских болот была захвачена монголами. Средневековый ученый так описывает вновь образовавшееся государство, которое было названо «Золотая Орда»:

«В древности это государство было страной кипчаков, но когда им завладели татары, то кипчаки сделались их подданными. Потом они (татары) смешались и породнились с кипчаками, и земля одержала верх над природными и расовыми качествами их, и все они стали точно кипчаки, как будто одного с ними рода»[3].

Золотая Орда стала клониться к упадку после рокового шага хана Узбека, принудившего ее в 1312 г. принять ислам. И на Куликовом поле жители Степи, потомки половцев и других народов, как христиане, стали в ряды воинов Дмитрия Донского. «Перед битвой донские казаки поднесли Дмитрию икону “хоругвь Донской Богородицы”», – говорит «Гребенская летопись», а запорожцы во главе с атаманом Боброком ударом засадного полка решили исход Куликовской битвы. Киев, название которого в переводе с половецкого означает «город зятя», в IX веке захватили варяги. Тур Хейердал в своей книге «Древний человек и океан» пишет: «На территории Приазовья, от реки Дон до Северо-восточной Турции, говорит древняя норвежская “Сага об Инглингах”, жили древние норвежцы, управляемые династией Инглингов. В те времена они подвергались натиску бесчинствующих римских легионов, и бегство было единственным способом уцелеть. Родиной первого сохранившегося в народной памяти норвежского вождя (Одина) было Причерноморье, к востоку от Дона. Отсюда и впрямь не трудно было подняться по рекам, преодолевая небольшие волоки, до Балтийского моря и Скандинавии. И уже совершенно точно, что после принятия христианства норвежские викинги быстро проложили дорогу обратно».

Через Киев, «путем из варяг в греки», викинги стали торговать с Византией, но после ее падения торговать стало не с кем, часть варягов возвращается к себе в Норвегию.

Ядром дружины киевских князей были черкасы. Слово «черкасы» происходит от половецкого выражения чири-киси, что буквально означает «люди армии». Черкасы с незапамятных времен являлись отдельным сословием, имевшим свои права и вольности. Во времена нашествия Батыя черкасы (как и бродники Танаиса) остались независимыми, укрывшись на днепровских островах, откуда делали морские, речные походы на татарские, а затем и тюркские владения. Сначала они назывались казаками островными, а затем запорожскими. Во второй половине XIV века, кроме бродников с Дона, к ним прикочевали и черкасы с низовьев Кубани. Но были среди них и такие, кто смешал свою кровь с тюркской и принял мусульманство. Они выделялись среди персов и турок своей отвагой. По созвучию с их прежним именем турки прозвали их «черкесами», что в переводе с тюркского означает «головорезы». Для того, чтобы представить хотя бы часть того наследия, которое вошло в русскую культуру с приходом в нее половцев, рассмотрим несколько примеров из книги «Полынь половецкого поля» Мурада Аджи[4].

• гетман – носитель духа;

• клобук – шапка с меховой опушкой;

• Тверь – высокое место;

• ворот (на одежде), кафтан, шаровары, сапоги, богатырь, кайло, кирка, чугун, булат;

• сумвар – самовар;

• терем – деревянный дом;

• Тула – колчан, набитый стрелами;

• ура – бей рази;

• Сарын къоччак – Слава храбрецам (клич Разина);

• исб (изб) – теплое место;

• кирпеч (кирпич) – глина из печи.

Во II в. до н. э. на Алтае у кипчаков символом был двуглавый орел. Он был на их знаменах, когда они громили Китай. Двуглавый орел символизировал государственное устройство общества. Каган обладал светской властью в обществе. Иша – распоряжался казной.

• хоруг – знак защиты;

• Бог – вечность, вселенная, мир, покой;

• икона – (айконе) – говори истинно;

• клир – собирающие молитвой, ритуальным пением;

• аминь – нахожусь в безопасности;

• монастырь – (Манас-тир) – собраться около Манаса на молитву;

• псалтырь – «псак» – корона, алтарь – «венец»;

• кадило, колокол, храм, парча;

• место Москвы – стан кипчакского узденя (князя) Кучкуна северный берег Москва-реки, а эта река издавна была границей между кипчакскими и угрофинскими землями;

• кипчакский городок рядом с Москвой Сары-Кала, становится Саровским монастырем;

• Яуза – ровное место;

• орел – дорога на подъем;

• сок-кол – навестит руку;

• бер-кут – принести добычу;

• Ока – река с течением;

• Саратов – желтая гора;

• Брянск – первый, главный.

Но здесь надо отметить, что культура половецкого государства Дешт-и-Кипчак выросла не на пустом месте, а вобрала в себя культуру проживавших на этой территории народов – потомков асов, ванов, росов (русов) и многих других!

Обычаи и верования

В глубокой древности богиней Приазовья была Диана. Ее культ занесли этруски в Италию за 12 веков до Рождества Христова. Этрусками римляне называли народ, живший на территории современной Италии. Этот народ заложил фундамент римской цивилизации. От этрусков сохранилось множество великолепных памятников культуры. Вокруг этнического происхождения этрусков велись споры. Последние археологические и лингвистичексие исследования обнаружили связь языка этрусков со славянскими языками. Действительно, ряд этрусских надписей можно понять по-русски без перевода. Кроме того, сами этруски называли себя, как известно, расенами, ругами, росами, росенами[5]. Богиня росов Диана была богиней целомудрия, охранительницей лесов и зверей. Однажды охотник Актеон (сын Аристея) случайно увидел наготу богини Дианы во время ее купания, за что Диана превратила его в оленя и пустила в него стрелу. Эту легенду можно истолковать так. Этруски (по Е.П. Савельеву, геты-русы) пришли в Причерноморье из Малой Азии и наложили печать своей культуры на скифские племена Кос – саков, память о чем и сохранилась в печати донских казаков – олень, раненый стрелой, но ушедший от погони. В Причерноморье в древности поклонялись Марсу (Ма – Росу) – богу войны. Молились на меч, который втыкался в Землю. Верили, что души погибших в бою попадали в Ирий (рай).

У героя Бероса (Бе – рос) от амазонки Лисиппы родился сын. Возмужав, он стал поклоняться одному богу Марсу. За это завистливая богиня Венера возбудила в нем любовь к собственной матери. Танаис долго боролся со страстью и, желая остаться невинным, бросился в реку Амазоний – после чего река стала называться Танаисом (т. е. Таном, Данном, Доном). Об этом писал историк I века Псевдо-Плутарх.

Известный исследователь различных культур и цивилизаций Тур Хейердал, на основании древних скандинавских саг и археологических раскопок доказал, что в Причерноморье в г. Асгарде (Азове) по соседству с ванами (росенами) жили древние арии. В «Саге об Ингилингах I» говорится, что «к северу от Черного моря расположена Великая, или Холодная, Швеция. Некоторые считают, что Великая Швеция не меньше Великой страны сарацин, а некоторые равняют ее с Великой страной черных людей. Северная часть Швеции пустынна из-за мороза и холода. В Швеции много больших областей. Там много разных народов и языков. Там есть также огромные звери и драконы. С севера с гор, что за пределами заселенных мест, течет по Швеции река, правильное название которой Танаис. Она впадает в Черное море. Местность у ее устья тогда называлась Страной Ванов. Эта река разделяет части света. Та, что к востоку, называется Азией, а та что к западу, – Европой».

В «Саге об Ингилингах II» говорится, что «Страна в Азии к востоку от Танаксивля (Танаиса) называется страной асов или жилищем асов, а столица страны называется Асгард. Правителем там был тот, кто звался Одином».

Дальше в Сагах говорится о том, что асы долго воевали с ванами, потом помирились и обменялись заложниками. А через некоторое время часть асов и ванов во главе с Одином переселилась в Скандинавию[6].

Тур Хейердал при раскопках в Азове нашел бляхи от вооружения, которые в точности повторяли бляхи, найденные в Скандинавии. Из этого следует, что в древности в Асгарде (Азове) жили предки викингов (и казаков), и их легенды и мифы – это древние предания Приазовья.

Их мир был наполнен богами и великанами, симпатичными карликами и свирепыми всадницами – валькириями. Ненастной порой, когда грозовые раскаты грома сотрясали всё вокруг, асы и ваны полагали, что это рыжебородый бог Тор катится на своей грохочущей колеснице по небу. Неустанно одноглазый бог Один из своего небесного дворца Валгаллы наблюдал сверху за всем, что происходило на Земле, так как поблизости рыскал чудовищный волк Фенрир и злокозненный дух огня Локи. На вершине божественной радуги всегда стоял неусыпный страж – храбрый бог света Хеймдалль.

По преданию, мать в три года выводила сына в степь и, указав ладонью на звезды, говорила:

– «Звезды – глаза твоих предков. Они следят, как ты защищаешь свой род.

Этот мальчик, став воином, не знал страха смерти. Ведь, погибнув в бою с врагами, он попадал в Ирий, на радость своих предков.

Такой же древний обычай, культ поклонения огню, позже трансформировался в христианстве в разведение костра в ночь перед Рождеством на базу. Вокруг огня собирались родственники, которые верили, что к теплу этого костра прилетают души умерших предков. С пепелища, которое сохранялось, казак, отправляясь в поход, брал щепотку земли, которая с веточкой полыни, священной травы, отгоняющей злых духов, сохранялась в ладанке на груди. Казак считался не погребенным, если на его могилу не была посыпана «мать-Земля с родного пепелища».

В Приазовье у казаков до сих пор сохранился обычай класть умершим в левый рукав серебряные монетки, для платы лодочнику Харону, который перевозил души умерших через реку забвения Стикс в подземное царство Аида. Это память народа об обрядах греческих городов, некогда существовавших на территории Причерноморья.

На смену многобожию, вместе с половцами в степь пришла вера в единого Бога синего неба – Тенгри. Кажется, от этого верования ничего не осталось, но стоит только присмотреться. Самый важный казачий праздник Покров (1 октября по старому стилю) празднуется у казаков очень широко. В этот же день в прошлом, не менее торжественно, у степняков-половцев отмечалось начало нового года. Цвет флага у донских казаков синий, и казачья форма на Дону синего цвета.

Известный исследователь казачьей истории и культуры Б.А. Алмазов в своей книге «Казаки» пишет: «Есть отмечаемый только казаками праздник – «День матери-казачки», выпадающий на православный праздник Введения Богородицы во храм. В этот день организуются особые балы, куда приглашаются молодые люди с родителями. В старину именно на этих «постных» балах происходило знакомство будущих супругов. В праздновании много загадочного: выпадает он на православный пост, но отмечается балами – как праздник любви, благоденствия семьи и плодородия… Может быть, он так празднуется потому, что тысячелетия назад именно в этот день пением и танцами отмечался праздник богини красоты, любви и плодородия Афродиты. С ним тоже, вероятно, неслучайно совпал отмечавшийся столетия назад праздник милосердной, всемилостивой и всеблагой богини половцев-тенгрианцев Умай, которую изображали красивой, доброй женщиной – матерью с младенцем на руках – совсем как Богородицу».

Из глубины веков к нам пришли слова детской считалки «эники-беники», которые когда-то были молитвой народов, живших в Причерноморских степях. «Энныке-Бенныке» – «Мать Всемогущая», со временем в сознании потомков легко превратилась в Богородицу, потому что пришедшие в днепровские и донские степи половцы были и тенгрианцами, и христианами-несторианами.

Несториане считали Христа человеком, который, совершенствуясь, преодолел человеческие слабости и стал мессией. Это учение возникло в V веке в Византии. Его основатель патриарх Нестор был осужден на Эфесском соборе в 431 г. и выслан в Египет, но его учение стремительно распространилось в Сирии, Эфиопии, Индии, оттуда проникло на Алтай, и вместе с половцами, а затем крещеными монголами вернулось в Европу.

Следы этого учения можно найти в мировоззрении казаков (только Бог над нами), в подвиге самопознания и служения ближнему отголоски такого понимания христианства можно найти у выдающегося философа-просветителя, почитаемого казаками, Григория Сковороды. Превыше всего он ставил личную и духовную свободу. О глубоком проникновении его в суть вещей говорит тот факт, что Григорий знал день и час своей смерти. Когда пришел его срок умирать, он сам выкопал себе могилу, положил свои книги под голову, лег и умер. Древние казачьи храмы строились из половинок расколотых дубовых стволов – плах. При переселении церкви переносились на новое место. По казачьим понятиям, Родина там, где стоят родные церкви. В состав общероссийской церкви Донская церковь вошла только после завоевания Дона Петром I.

Много в Приазовье было самобытных верований и удивительных обычаев, но равного, по самопожертвованию, казачьему обычаю «талах» (по-половецки – отойди) – нет. При наступлении на станицу превосходящего врага вызывались добровольцы, которые должны были ценой собственной жизни задержать противника до подхода подкрепления.

Атаман собирал круг и говорил:

– Кто хочет быть повешенным, изрубленным саблями, на кол посаженным, в смоле сваренным, выходи!

Не брали холостых, чтобы род не пресекся, не имеющих потомства. И когда отбор был произведен, казак-смертник говорил: «Братья казаки! Перед Господом Богом нашим Иисусом Христом, кто возьмет моих сирот и мою вдову за себя? Была мне угодлива-пригодлива, а ноне не надобна».

Выходил казак, способный взять такую ответственность на себя, и говорил:

– Я такой-то беру твою жену за себя!

Атаман произносил:

– Талах!

После чего жена и дети считались женой и детьми нового отца.

Но если казак-смертник не погибал, он не имел права вернуться к своей жене и детям. Чаще всего он менял имя и уходил в другое Войско.

Вот поистине, где было – «положи жизнь за други твоя».

Черкасы – основатели Черкаска

С древнейших времен на Северном Кавказе существовала страна Черкасия. Границы ее простирались от Боспора до реки Тана (Дон). Подробно о черкасах рассказал австрийский посол в Москве Сигизмунд Герберштейн. В 1527 г. он выпустил книгу «Записки о Московитских делах», получившую широкую известность на Западе. В этой книге он сделал заключение о близости языков, которыми пользуются «поляки и русские, властвующие на весьма широком пространстве, и черкасы – пятигорцы у Понта (Черного моря)». О черкасах он сообщал: «Русские утверждают, что это христиане, что они живут независимо по своим законам, а церковную службу выполняют по греческому обряду на славянском языке[7], которым они пользуются главным образом в жизни. И это 1527 г.! До присоединения Пятигорья к имперской России оставалось двести пятьдесят лет, а между Пятигорским Княжеством и Московской Русью, в Диком Поле, за Доном, кочевали тогда крымчаки и ногайцы. Свое сочинение С. Герберштейн снабдил картой[8], где он вполне определенно очертил границы расселения донских черкасов, а также древнего Пятигорского княжества на Северном Кавказе. Он даже указал крест, стоящий на самой высокой вершине Пятигорья, то есть на горе Бештау.

Известны и другие географические карты той эпохи. Пятигорских черкасов на Северном Кавказе мы обнаруживаем на карте Дженкинсона, крупного деятеля английской «Московской компании», который четырежды пересек Россию от Белого моря до Астрахани в 1557–1562 годах.

Составлена эта карта была для практических торговых нужд (не по преданиям), поэтому она максимально достоверна.

На карте голландского картографа Гесселя Герритса, составленной в 1613 г., мы находим народ пятигоры, которые на этой карте помещены в земли аланов (асов).

В те же годы хорватский писатель Мавро Орбини (архимандрит Рагский) назвал пятигорцев и черкасов большим и могущественным народом и поставил их в ряд с другими великими народами.

Так о черкасах пишет известный исследователь причерноморской истории и культуры Александр Асов:

«В русских летописях имя черкасов[9] применялось ко всем народам, проживающим на территории Черкасии, а также к предкам Днепровских казаков. После прихода в Донские степи половцев и падения Черкаского государства (Томотарканской державы) на границах Киевской Руси стали скапливаться ее недавние жители: торки, берендеи, торпеи и другие. Всех их называли черными клобуками (черными папахами)».

А в московском летописном своде конца XV в. под годом 1152 говорилось:

«Все черные клобуки еже зовутся черкасы».

На Днепре имя «черкасы» закрепилось за казаками и много раз встречалось в русских летописях. Причем тот народ, который фигурирует в них под именем черкасов, по современным польским данным известен как казаки.

Русский историк Н.М. Карамзин писал: «Имя казаков в России древнее Батыева нашествия».

Черкасы скопились у Днепра в XI в. под давлением кочевников, пришедших из Азии. Враждебные половцам, они объединились в часть ордынских казаков.

В XI–XII вв., по данным историков Болтина и Татищева, курский баскак (губернатор) Ахмат вызвал еще одну часть черкасов с горы Бештау и Пятигорья. И эти казаки-черкасы построили на Днепре город, названный их именем, – Черкасы.

Живший среди черкасов в XV в. генуэзец Георгий Интериано в своих воспоминаниях «Жизнь циков, именуемых циркасами» писал, что они исповедовали христианство по греческому обряду. Детей крестили в возрасте восьми лет, группами.

Знатные не входили в храм, пока им не исполнялось 60 лет. Каждый из них, как и все другие, жил и промышлял добычей; и поэтому они считали, что своим присутствием осквернят храм. Поэтому оставались у входа, обязательно верхом на лошади. Перестав же участвовать в набегах, они начинали ходить в церковь и присутствовать при богослужениях. Среди них различались по положению – благородные, уздени (знатные люди), слуги и рабы.

Благородные большую часть времени проводили в седле. Эти владетельные господа имели много узденей, слуг и рабов и не уважали друг друга.

Они не признавали над собой никакой власти, кроме власти Бога. Благородные знали только охоту и войну. Они предпринимали далекие походы на соседей, даже в глубину Крыма. Славились храбростью, величайшим великодушием, красотой и грацией – как мужчины, так и женщины. Но вместе с этим их быт был полон жестоких обычаев. Например, спустившись по реке Кубань и выйдя в море, они грабили всех подряд. Но тех, кто в походе терял управление лодкой, после возвращения домой оплёвывали все родственники. Они вели простой образ жизни, а роскошь признавали только в оружии, ценных конях и в конском снаряжении. Всякий раз в году, когда они шили себе новые одежды и ярко-красные шелковые рубахи, их уздени просили подарить эти обновки им. И если бы благородные отказали или только проявили свою неохоту к этому, то покрыли бы себя несмываемым позором. Таким образом благородные почти всегда были одеты хуже других, но зато щеголяли сапогами, оружием и лошадьми, которых никогда не дарили, и гордились этими вещами, составляющими их главную роскошь. Этот обычай сохранялся в казачестве до недавнего времени. Л.Н. Толстой так описывает своего героя гребенского казака Лукашку в повести «Казаки»:

«На настоящем джигите все всегда широко, оборванно, небрежно; одно оружие богато. Но надето, подпоясано и пригнано это оборванное платье и оружие одним известным образом, который дается не каждому и который сразу бросается в глаза казаку или горцу».

Генуэзец Интериано в своей книге рассказывает также о том, что черкасы брили голову, а на макушке оставляли длинный пучок волос, заложив его за левое ухо, по тому же обычаю, который известен и у запорожцев и отличал их «войсковых товарищей». Донские казаки свои чубы также зачесывали на левую сторону. Объяснение этому было такое. За правым плечом у человека стоит ангел, а за левым черт. И только черт из-за плеча выглянет, а здесь казак. Лишнего черкасы старались не говорить, считая, что ангел видит мысли, а черт слышит слова. Первым проповедником христианства у черкасов был апостол Симон Зидот, который погиб смертью мученика на Северном Кавказе. Распространение среди черкасов христианства относилось ко времени византийского императора Юстиниана (527–565 гг.), который на их земле в Пицунде построил первый храм.

Когда же на берегах Черного моря появились победители – турки (конец XV в.), преследовавшие христиан, черкасы подверглись частичной исламизации и стали зваться черкесами. Но и принявшие магометанство еще долго праздновали Пасху, Троицу, дни Ивана Купалы и Ильи Пророка. В архитектуре своих мечетей они сохранили черты православных храмов.

Черкасы же, сохранившие христианство и ушедшие с Кавказа, основали на Дону Черкаский городок, в котором от 1644 г. – свыше 150 лет – находился центр управления Доном и его главным войском.

В казачьем словаре-справочнике Г.В. Губарева мы читаем, что основателями Черкаского городка на Дону следует считать тех жителей приморских районов Кубани, о которых за 60 лет перед этим писали Герберштейн и Матвей из Мехова как о христианах славянской речи.

Черк-асы – это воины-асы (люди армии).

Не сеем, не жнем, а хорошо живем

С глубокой древности основными занятиями казаков в быту были охота и рыболовство. На охоту они выезжали большими отрядами и уходили на 2–3 месяца. Так же промышляли с капканами и тенетами возле своих городов. Зверья было очень много – волки, лисы, лоси, зубры, олени, сайгаки. Тучи птицы – тетерева, куропатки, гуси, лебеди. У приезжих купцов в обмен на мясо и шкуры казаки получали нужные товары.

Вторым хлебом для них была рыба. В Дону ловились карпы, лещи, стерлядь и судак. Иногда попадались огромные осетры и белуги. В журнале путешествия Петра I из Москвы до Азова в 1699 г. читаем «…его величество изволил подарить вице-адмиралу Крюйсу полбелуги: рыба так называемая, которую 488 человек три дня ели и такого хорошего вкуса, как свежая телятина».

Рыбы было столько, что зимой ее глушили ударом обуха топора по тонкому льду.

Летом выходили на рыбную ловлю на каюках – лодках, долбленных из цельного ствола дерева. Управляли им, стоя на колене с одним веслом. Сеть сбрасывали с кормы, а рыбу складывали в носовой части. Нужно было обладать большим умением для того, чтобы управляться с тяжелым каюком. И если он переворачивался и краем борта бил незадачливого рыболова по голове, тот камнем шел на дно. Отсюда и выражение «И пришел ему каюк».

Также важными занятиями для казаков были скотоводство и коневодство. Скотоводство было полукочевым и имело пастбищный характер. Казаки частично выращивали скот, а частично добывали его у неприятеля. Стада были в полудиком состоянии. Особое внимание уделялось отбору лошадей. Выбор казаками лучших представителей из различных пород позволил сформировать новую донскую породу лошадей – одну из лучших для кавалерийских целей. В бою коня, равного казачьему, не было в мире. Он мог «тебенювать» (доставать траву из-под снега), питаться соломой с крыш. Носил всадника, припрягался к телегам. Ходил под седлом втрое больше, чем армейские лошади, и в пять раз больше, чем гвардейские.

С давних пор казаки занимались торговлей. Характерно, что с Азовом, с которым у казаков не прекращались кровавые столкновения, они поддерживали довольно тесные торговые связи, о чем свидетельствуют документы 1592 года. Торговля пленниками, лошадьми и скотом велась с ногайцами. У казаков было специальное место – окупной яр для торговли, обмена и выкупа пленников. В исторических источниках сохранился случай, когда казаки требовали за турецкого чеуша (шейха) и 6 черкеских князей в 1592 г. 32 000 золотых монет в качестве выкупа. Из-за них казаки долго пререкались с послом царя Федора Иоанновича Григорием Нащокиным.

Такая хозяйственная деятельность обеспечивала казаков до середины XVII в. Так она образно охарактеризована самими казаками в «повести об Азовском сидении»: «Кормит нас, молодцов, на поле господь своей милостью во дни и ночи зверями дивными, да морскою рыбою. Питаемся мы, аки птицы небесные, ни сеем, ни орем (не пашем), в житницы не собираем. Так питаемся подле моря Черного. А злато и серебро емлем у вас за морем – то вам самим ведомо».

Тех, кто распахивал «Старое поле», убивали, чтобы сохранить свой образ жизни, но в 70–80-е гг. XVII в. в связи с ростом населения на Дону и запретом русского царя ходить за добычей в Крым, на Азов и на калмыцкие улусы, появилась недостаточность прежних источников существования. Приток новых поселенцев на Дон в конце XVII в., имевших навыки не к боевым набегам, а к сельскохозяйственному труду, привел к появлению у казаков новых видов хозяйственной деятельности: земледелия, садоводства и соляного промысла.

В 1700 г. Петр I повелел казакам разводить сады и огороды, засевать столько хлеба, сколько нужно для пропитания. Постепенно хлебопашество стало ведущей отраслью казачьего хозяйства. 24 мая 1793 г. Екатерина II «Жалованной грамотой» утвердила границы земли Войска донского и предоставила эту землю в «вечное владение» казакам. За это они обязывались нести военную службу со своим конем, вооружением и обмундированием.

Со временем казаки овладели всеми крестьянскими профессиями, но, кроме этого, в память о тех временах, когда они были жителями городков, каждая станица имела своих высококлассных мастеров, причем в каждой станице была какая-либо своя специализация. Например, казаки Урюпинского юрта на протяжении столетий разводили пуховых коз, и здесь с незапамятных времен вязались необыкновенной красоты пуховые платки. Казаки-хоперцы занесли это умение в Оренбургское войско, откуда идут сегодня по всему миру оренбургские платки. Настоящий оренбургский платок можно продеть в золотое кольцо. Были станицы чеботарей (сапожников), бондарей, кожевников, валяльщиков-шестобитов. Терские казаки владели секретами плетения тонких нитей и «запекания» (закаливания) булатных клинков. Кубанские и терские вина славились со времен Хазарии, и с тех времен культура виноделия на казачьих территориях не прекращалась. Большим уважением пользовались пасечники (пчеловоды), которые вели полумонашеский образ жизни, и «лозоходцы» – мастера, которые по дрожанию прута в руке отыскивали в степи воду.

Исторический опыт, обычаи и хозяйственная деятельность казаков говорит о том, что, помимо воинского искусства, они всегда были рачительными хозяевами и мастерами своего дела.

Общественная жизнь казаков

С древних времен казаки жили независимыми общинами – станицами. Имели республиканское правление и свою территорию – юрт, земли, прилегающие к станице. Станичное ополчение и Главная Войска, так называлась казачья армейская группа, сосредоточенная в Черкаске, составляли «Великое Войско Донское». А так как в Войске находились представители всех донских поселений, то постановления его кругов были обязательны для всего Дона с XVIII в. В юртах стали возникать отдельные поселения – хутора. Все важные дела решались на общем собрании – круге, который собирался на площади (майдане). В середине находился атаман, за ним, на скамеечке, – старики, а вокруг – казаки. За ними – неженатые казаки старше 18 лет. И в последних рядах – жены, сестры и невесты казаков. За порядком следил есаул, который по необходимости мог применить нагайку.

На круге решались хозяйственные и военные вопросы. Утверждали учителей, священников, рассматривали жалобы и судили. Наказания были разные. Могли заставить виновного напоить вином весь круг, приковать к позорному столбу или выпороть плетьми. За серьезное преступление, воровство, конокрадство вешали на якоре, который стоял на майдане, топили в реке или навсегда изгоняли из станицы. За умышленное убийство хоронили живым вместе с убитым. За предательство разрубали надвое и одну половину бросали без погребения на своей земле, другую – на земле противника. Трусов привязывали к дереву и расстреливали из луков, а позже из ружей, и хоронили по христианскому обряду. В походе казнили по-казачьи – «В куль да в воду». Наказанный кругом (после порки) должен был поклониться и сказать: «Спаси Христос, что поучили меня братья-казаки неразумного». Могли «поучить» и атамана. Не прощенного кругом мог убить любой, так как он шел «супротив воли круга». За употребление спиртного в походе казнили.

Круги были валовые, войсковые и полковые. Низшим кругом был полковой (станичный или хуторской). Пересмотреть его решение мог круг войсковой (окружной). И высшим кругом был валовой, куда собирались представители всего казачества.

Круги были собранием полноправных представителей казачьего народа, высшим проявлением демократии, поэтому каждый диктаторский режим старался их уничтожить.

В 1721 г. Петр I запретил круги и заменил их станичными сборами, где зачитывались указы и постановления властей. Несмотря на это казаки сохранили свои демократические традиции. В 1917 г. круги во всех казачьих землях были восстановлены. Последний Конституционный круг Дона, Кубани и Терека, созванный в январе 1920 г. и вынесший постановление о создании объединенной Казачьей республики, остался в истории как Верховный.

На круге все были равны независимо от чинов и званий. Помогал атаману есаул, что в переводе с тюркского означало «исполняющий поручения», и судьи (подписные старики).

Один из казачьих историков (Левшин «Историческое и статистическое обозрение Уральских казаков») так дает описание круга XVIII в. «Коль скоро, бывало, получится какой-нибудь указ или случится Войсковое дело, то на колокольне соборной церкви бьют сполох, дабы все казаки сходились к Войсковой избе. Когда собиралось много народу, то атаман выходил на крыльцо с серебряною позолоченною булавой, а за ним с жезлами в руках есаулы. Они кланяются атаману и казакам и, обращаясь к кругу, говорят:

«Помогите, атаманы-молодцы и все великое Войско!» И, наконец, объявив дело, для которого созвано собрание, вопрошают: «Любо ль, атаманы-молодцы?» Тогда со всех сторон или кричат «Любо!» или подымают ропот и крики «Не любо!» В последнем случае атаман сам начинает увещевать несогласных, объясняя дело и исчисляя его пользу. Если казаки были им довольны, то убеждения его часто действовали, в противном случае никто не внимал ему, и воля народа исполнялась».

Бывшие атаманы после переизбрания не пользовались никакими привилегиями.

В случае похода избирался отдельно походный атаман.

Интересные данные по работе казачьих кругов приводит писатель и историк Б. Алмазов.

«Войсковые круги проходили во время Великой Отечественной войны на территориях, оккупированных немецкой армией, где казаки Дона и Кубани попытались возродить свою самобытность. Последним походным атаманом Войска Донского на войсковой земле был в 1942 г. избран С. Павлов. Отступавшие с немецкой армией казаки провели последний круг в апреле 1945 г. в Берлине. Первый круг возрождения казачества собрался в июле 1990 г. в Москве, где выборщики от 70 тысяч казаков различных областей учредили первую казачью организацию возрождающегося казачества – «Союз казаков», и выбрали атамана – казака станицы Гниловской А. Мартынова».

Сегодня круги реестрового казачьего Войска проходят строго регламентировано. И, по выражению одного из комментаторов донского телевидения, давно превратились в отчетно-выборные профсоюзные собрания.

Донские казаки и Российское государство

В 1453 г. турки взяли Константинополь и стали проводить агрессивную политику по отношению к Северному Причерноморью. В 1471 г. они захватили Азов и превратили его в свой опорный пункт в низовьях Дона. Затем, передвигаясь по Дону вверх, стали налаживать связи с ханствами Поволжья. В Турции возникла идея объединить Причерноморье, Приазовье и Поволжье в единый «мусульманский юрт». Это заставило Москву оказывать поддержку русскому населению, уходившему на юг, что позволило историкам казачества сделать предположительный вывод: «Донские казаки сформировались путем наложения двух волн – 1) двигавшихся из России отрядов русских промысловиков и служилых людей (частично Верхний и Средний Дон), 2) укрепившихся во владениях бывшей Орды поселений и кочевий казаков с преобладавшим тюркским компонентом».

Установление союзных отношений с Россией донские казаки связывали с (казанской службой) взятием казаками Казани в 1552 г., за которую Иван Грозный подтвердил права донцов «на славный тихий Дон с притоками и с белой Манычью». Документально статус казачества зафиксирован в документах Московского государства, а точнее в Жалованной грамоте Ивана IV, посланной «на Донец Северской атаманам казацким и казакам всем без отмены» с послом И.П. Новосильцевым 3 января 1570 г.

В 80–90-е г. XVI в. на Дону было около 40 городков (10–12 тысяч человек), объединенных единой атаманской властью и республиканским правлением. Основные структуры Войска первоначально складывались на нижнем Дону, что предопределялось фактором постоянного военного противостояния ближайшему турецкому Азову. Казачьи поселения в те годы делились на два типа – городки, служившие постоянным местом жительства, и зимовища, предназначенные только для зимнего приюта и покидаемые ранней весной для воинственных набегов. Все городки объединялись вокруг одного главного, называемого Раздоры Нижние, который в течение XVI в. являлся сборным местом всего донского казачества, но впоследствии потерял свое значение, уступив первенство вначале Монастырскому городку, а потом – Черкаску.

До XVIII в. взаимоотношения донских казаков и московского правительства поддерживались через Посольский приказ (дипломатическую службу). Любые попытки ограничения самостоятельности Дона казаками отвергались. В 1592 г. донцы решительно отказались принять в качестве военноначальника присланного из Москвы тульского дворянина П.К. Хрущева.

Начиная с Федора Иоанновича и до Петра I русские правители ежегодно посылали на Дон жалованные грамоты, которые оканчивались словами: «А мы, великий государь, учнем вас и впред жаловати нашим жалованьем, смотря по вашей службе».

Союзнические связи с Россией и получение жалования за службу привели к зависимости Дона от Москвы. Уже в ходе участия в событиях «великой смуты» (1602–1613) часть казаков заявила о себе как об особом служивом сословии.

После оставления казаками Азова в 1642 г. турки усилили свой натиск, и Войско оказалось в тяжелом положении. Оно запросило у России помощи. Москва использовала эту ситуацию для укрепления своего влияния и ограничения права Войска во внешних сношениях. Профессор Ростовского университета В.П. Трут пишет, что «В 1646 г. на Дон выехал с царским жалованием дворянин Ждан Кондырев во главе значительного отряда «вольных охочих людей». Ему строго-настрого запретили являться на казачий круг и наказали потребовать, чтобы представители Войска сами прибыли к нему. Выслать делегацию в стан Кондырева донцы решительно отказались. Но поскольку он твердо стоял на своем, казаки согласились пойти на компромисс. Полномочная делегация встретилась с московским послом на нейтральной территории у часовни».

К середине XVII в. внешние сношения Войска находились практически в полной зависимости от русского правительства. С 30-х гг. XVII в. в среде донских казаков сформировалась и укрепилась старшина – казачья знать, выделявшаяся родовым происхождением, имущественной «домовитостью» и личными заслугами. В лице старшины Московское правительство получило социальную опору на Дону, о чем свидетельствовала выдача царю в нарушение всех донских традиций взятого 14 апреля 1671 г. в плен Степана Разина. После выдачи С. Разина на Дон прибыл стольник Косагов с большим «царским жалованием» и потребовал принести присягу царю.

Вначале, ссылаясь на «старину», донцы отказались, но под воздействием старшины на четвертый день решили «целовать крест», «а если кто из них к тому обещанию не пойдет, и того по войсковому праву казнить смертью и животы их грабить». С этого момента донские казаки стали приносить присягу каждому новому царю Московского государства. Эта клятва обязывала вести борьбу с заговорами и смутами против «государя и отечества», а главных заговорщиков немедленно отправлять в Москву. Этим было ликвидировано старинное право казаков – «С Дона выдачи нет».

Последний вольный атаман Дона

Петру I нужен был выход в Балтийское море и, решившись на войну со Швецией, он 3 июля 1700 года заключил с Турками мир на 30 лет. Казакам было запрещено ходить в набеги на турецкую сторону, а казачьи полки один за другим уходили на войну со шведами. Азовцы, русский гарнизон, забрали в свои руки рыбную ловлю на Дону и по окрестным рекам. Казака, пойманного за рыбной ловлей, хватали, вязали и везли в Азов для розыска. Вверх по Мертвому Донцу казакам тоже нельзя было подниматься. В «верхнем изголовье» реки стояла русская застава. Позже Петр I разрешил казакам ловить рыбу в определенных местах, но «всю сушеную рыбу отписывать на него (для армии), а ни кому не продавать под страхом смерти». Калмыкам было разрешено кочевать по южным землям Войска Донского. Калмыки воровали и грабили, что могли. В 1705 году, выполняя условия мирного договора с Турцией, царь приказал уничтожить казачьи городки по правой (крымской) стороне Донца.

В октябре 1705 года у казаков Бахмутского городка произошел конфликт с солдатами Слободского полка, расквартированного здесь по приказу русского царя из-за солеварен. Атаман Бахмутского городка Кондрат Булавин отстоял казачьи права. Для исполнения своих указов Петр I посылает на Дон драгунский полк под командованием князя Юрия Долгорукого. А в это время на войне со шведами сражаются 26 казачьих полков. Долгорукий начал жечь городки по правой стороне Донца. Казаков пытали, били кнутом, рвали носы и губы, ковали в цепи. Солдаты насиловали жен и дочерей казаков. В Россию отправляли не только беглых, но и старожилов, особенно много черкасов. Булавин повел казаков на Медведицу, где с казаками Есауловской станицы и их атаманом, Игнатием Некрасовым, провел круг. Круг решил уничтожить карательный отряд, 9-го октября 1707 года казаки полностью уничтожили драгунский полк. Самого Долгорукова по казачьему приговору казнили. На призыв к Дону «постоять за казачью волю, честь и истинную христианскую веру» откликнулось более 20 тысяч казаков. В основном казаки верховных городков, подлежащих уничтожению. Низовые казаки, верные Москве, в нескольких боях одержали над булавинцами верх. Отряды Булавина отошли в верховья Дона, а сам он поехал просить помощи у запорожцев. Откликнулось 3 тысячи человек. В апреле Булавин около станицы Голубинской наголову разбил пятитысячную армию низовых казаков во главе с атаманом Лукьяном Максимовым. После взятия Черкаского городка Максимову и четырем его старшинам отрубили головы. Собрали небывалый до того круг из представителей 110 станиц, где Булавин был избран войсковым атаманом.

Подавить казачье выступление был послан брат убитого Долгорукова, Василий Долгорукий. Приказ Петра I был жесток – «чтобы сей огонь за раз затушить… все казачьи городки по Дону, Медведице, Хопру, Бузулуку и Иловне сжечь и разорить до основания, людей рубить, а заводчиков сажать на кол и колесовать… сия сарынь кроме жесточи не может быть унята». На Дон шла не только регулярная армия, но были мобилизованы все московские дворяне и царедворцы, воронежские, рязанские, тамбовские помещики, все, кому было дорого крепостное право. Вольный Дон был им как кость в горле. Под Азовом войска Булавина потерпели поражение. Сам он был убит предателем, своим есаулом Степаном Ананьевым. После гибели Булавина бои продолжались несколько месяцев. Особенно упорно бились казаки у городка Паншин под командованием атамана Некрасова. Но под давлением превосходящих сил, не ожидая пощады, казаки решили уйти на Кубань «под руку Крыма и турок».

Казаки в конном бою

Стремительное передвижение казачьих отрядов во многом зависело от особой породы степных лошадей, которые не знали усталости и были крайне неприхотливы. В них были собраны лучшие черты скифских, половецких, татарских, азиатских и европейских пород. Они могли «тебенювать» – выкапывать траву из-под снега, питаться соломой с крыш, переплывать широкие реки, по свисту выполнять команды своего хозяина. И в бою лягать и кусать лошадей противника. С ранних лет казаки отрабатывали приемы верховой езды, сохраняя эти навыки до глубокой старости. Примером этому могут служить такие факты. Когда войска Пугачева, состоящие в основном из бывших каторжников, башкир и других народов степи, с которыми казаки воевали, подошли к верховьям Дона, их встретили 14–15-летние казачьи «малолетки» и 80-летние старики, потому что все казаки среднего возраста были на войне с Турцией. Подростки и старики скакали к месту сражения 80 верст. Скакали всю ночь и половину дня и с ходу вступили в бой. В этом бою пугачевцы были разгромлены, и большая их часть истреблена. И другой факт. В Англии 60-летний казак Землянухин, при приезде туда с Платовым, поражал народ: он управлял лошадью, мчащейся во весь опор, стоя на ней с двумя шашками в руках.

Потери в казачьих войсках всегда были минимальные, потому что, обладая высоким уровнем боевого мастерства, казаки сражались в сотнях плечом к плечу с братом и кумом, а также потому, что казачьи командиры традиционно берегли своих казаков. Борис Алмазов пишет, что наивысшей похвалой командиру было: сколько у родителей в станице взял, столько и назад привел. Никого не дал в трату! И не случайно легендарный Платов на смотре по возращении из Парижа гордился не трофеями и наградами, а увидев, что вернулась живой из похода треть от тех, кто уходил по его призыву, упал на колени и закричал, рыдая: «Прости, батюшка тихий Дон, простите, казаки! Господи, что я наделал!»

В условиях постоянных военных действий у казаков сложилась особая система ведения конного боя. Главной формой построения казачьего войска в бою являлся однолинейный строй, называемый «лавой». Здесь они стремились внезапно, всей мощью, ударить по противнику, охватывая вражье войско со всех сторон. Особым видом засады был «вентерь». Это прием завлечения противника с помощью имитации бегства в местность скрытного расположения другого казачьего отряда. Казаки были почти неуловимы для противника. В случае опасности они рассыпались по местности и умело маскировались. Могли часами находиться под водой, дыша через соломинку. Оружие и необходимые вещи при этом они держали в кожаных мешках.

Казаки на море

С давних времен казаки господствовали на Каспии, Азовском и Черном морях. На своих стругах и чайках они доходили до Стамбула, Рима и Алжира. Самостоятельно сдерживали натиск венецианцев, генуэзцев, турок и крымцев на море. Казачья ватага вскладчину строила струг (он строился без палубы) или чайку и выплывала далеко в море, так, что бы изменник не мог предупредить противника о цели похода, и здесь выбирали себе походного атамана и решали, куда плыть и как действовать. В морской поход брали несколько бочонков пресной воды, просо, смеси из сухой рыбы и сухого хмеля, сушеное мясо, соленую рыбу и толокно. Есть сведения, что они прекрасно ориентировались в море, читая по звездам и умея определить местонахождение своего судна даже по вкусу воды. Казаки на абордаж брали крупные, хорошо вооруженные корабли. В 1696 г. Петр I был свидетелем, как донские казаки на абордаж взяли два линейных турецких судна. Пользуясь попутным ветром, они быстро перемещались по морю, выходили на берег в скрытых местах и неожиданными нападением брали приморские города и поселения. Если в морском сражении казаки начинали терпеть поражения, они отступали к морскому берегу, входили в устья рек и там, затопляя свои суда в камышах, рассыпались врозь. А когда опасность проходила, казаки доставали свои суда, выливали из них воду и снова пускались в плаванье. В открытом море они уходили от военных кораблей на веслах, против ветра. При нападении на корабль обходили его таким образом, чтобы к вечеру солнце было позади их лодок и светило прямо в глаза неприятелю. Примерно за час до захода солнца приближались к кораблю на расстояние трех-четырех верст, а с наступлением ночи нападали. Они забирали деньги и все ценное, что могли разместить в своих лодках, а корабль со всем экипажем пускали на дно. Много казаков погибло в морских боях, а также от бурь и недостаточного опыта кормчего. Редко возвращались из похода потеряв менее половины своего состава. Но это была их жизнь и промысел. В поход их звала богатая военная добыча. Казаки жили так же как и их предки черкасы. Вот что о них писал барон Сигизмунд Герберштейн в своих «Записках о Московитских делах», составленных в 1517-1526 годах.

«При реке Кубань живут черкасы или цики (сиги или чиги Страбона). В надежде на неприступность гор, они не повинуются ни туркам, ни татарам. Однако, русские свидетельствуют, что они – христиане, с греками в вере и обрядах и совершают богослужение на славянском языке, который у них в употреблении. Это дерзкие морские разбойники, ибо по рекам, текущим с их гор, они спускаются на судах в море и грабят всех, кого могут, в особенности плывущих из Кафы в Константинополь».

Запорожские казаки

Во время нашествия Батыя черкасы, пришедшие с Кубани, бродники и половцы с Дона укрылись от завоевателей на Днепровских островах. Оттуда они постоянно предпринимали речные и морские походы вначале на татарские владения, а затем и на турецкие. Объединил запорожских казаков и создал казачью столицу Сечь в 1550 г. Дмитрий Вишневецкий. Казаки слагали о нем легенды и песни. В историю он вошел как «Байда-казак». Трагической была смерть Вишневецкого. Предательски выдал его молдавский боярин турецкому султану Селиму II. По приказу султана Байду-казака бросили живым с высокой башни на железный крюк (гак), который был вделан в стену башни. При падении Вишневецкий зацепился ребром за крюк и долго висел живым, выкрикивая ругань на султана и его мусульманскую веру. Все пять веков своего существования запорожцы без устали вели борьбу за вольность своей жизни и не желали быть ни под турками, ни под крымскими татарами, ни под Польшей, ни под Москвой. Это была свободная республика, признающая для себя только те законы и порядки, которые сама принимала на своих войсковых радах (кругах).

Весь состав запорожцев был разделен на казачество войсковое и территориальное. Войско делилось на 38 куреней. А территориально оно было разделено на десять паланок (областей). У запорожских казаков не было ни семьи, ни хозяйства, ни любимой девушки. Всю жизнь они находились или в сечевом курене, или в военном походе. В Сечь женщины не допускались. Нарушители этого запрета карались смертью. У запорожцев было верование, что, если в Сечь ступит нога женщины, то Сечь погибнет. Но в то же время, по законам братства, если девушка или женщина соглашалась выйти замуж за провинившегося казака, он освобождался от наказания. Предание гласит, что однажды казака вели на казнь за какое-то преступление, и одна женщина сказала, что желает его спасти. Казак попросил показать ее лицо и, когда она его показала, ответил:

– Чем маты (иметь) таку джюбу (зазнобу), липше (лучше) «дать дубу» (помереть).

И пошел на казнь.

По совету своего визиря в 1675 г. султан Турции Махмуд IV направил 15 тысяч янычар к подвластному ему крымскому хану и велел вместе со своей ордой идти и разрушить запорожскую Сечь. Казаки их разбили. Янычары и крымские татары понесли большие потери. Но, чтобы наказать дерзость султана, запорожцы на этом не остановились. Они пошли на Крым, взяли 13 тысяч пленных, угнали много скота. После этого атаман Сирко со всем товариществом написал письмо крымскому хану, предлагая жить, как хорошие соседи. Крымский хан ознакомил султана с этим письмом. Турецкий султан решил снова идти походом на Сечь, и написал запорожцам об этом. Казаки ответили ему своим знаменитым письмом.

Вся жизнь запорожцев строилась на обычаях и преданиях, которые вырабатывались веками, и отступить от них значило потерять честь и навлечь на себя и свой род проклятие. Вне территории Сечи казак мог иметь семью. Часть запорожских казаков ушла на Дон и основала там Черкаский городок, который впоследствии стал столицей донских казаков.

Черноморское и Кубанское казачьи войска

За сопротивление реформам правительством Екатерины II на казаков было решено послать войска и разорить Запорожскую Сечь. В ночь на 4 июля 1775 г. 50 полков конницы и 10 тысяч пехоты под командованием генерала Текели окружили Запорожскую Сечь. Семидесятилетний атаман Петр Кальнишевский приказал запорожцам не сопротивляться и потом 26 лет провел в тюрьме на Соловецких островах. 12 тысяч казаков на лодках по Днепру ушли в Турцию. Остальные разбрелись по степям, многие ушли на Дон. Оставшихся поселили на земли между реками Днестр, Южный Буг и Ингулец (приток Днепра).

Сформированный из запорожских казаков корпус, отличившись в боях против турок, заслужил милость у Потемкина и указом Екатерины II был преобразован в Черноморское казачье войско. Была восстановлена структура запорожского войска и набрали силу 38 казачьих куреней. Потемкин убедил Екатерину II удовлетворить просьбу казаков и дать им на вечное поселение земли на Тамани и Кубани. И вскоре жалованную грамоту Екатерины II привезли из Питера на Кубань. Она подписана была лично императрицей 30 июня 1792 г. Казаки возвращались на свою историческую Родину. 19 ноября 1860 г. Указом императора Александра II Черноморское казачье войско было переименовано в Кубанское казачье войско.

Казачий Спас

С давних времен казачьим спецназом были характерники, люди владеющие особыми секретами боя – казачьим Спасом. Основами этой науки были заговоры, молитвы и секретное обучение. Характерник общался с Богом напрямую, впадал в транс и его чувства обострялись. Во время схватки он владел методами медитации (внутреннего сосредоточения) – ману. Мог уйти от любых ударов и поразить про-тивника. В бою казак владеющий спасом, так мог «зачаровать» врагов, что они теряли его из вида и в бешенстве истребляли друг друга. Такой казак владел секретом гипноза и мог «растворяться» в траве средь «чистого поля». Владеющий казачьим Спасом чувствовал в полете «свою» пулю, у него холодел затылок, и он уклонялся от нее.

Галина Астапенко, сотрудник Старочеркасского музея, на основе архивных материалов пишет: «Донской писатель, казак Юрий Сергеев записал рассказ старика-очевидца о том, как в 1920 г. Васищев с 54 казаками взял станицу Наурскую, отбив в бою у красного корпуса пулеметы и все оружие. Пленных не тронул. После боя вся черкеска у него была в дырах от пуль. На людном станичном плацу он соскочил с коня, расстегнул пояс и встряхнул одежду: пули горохом посыпались к его ногам! Старик-казак божился, что стоял в трех шагах и все видел своими глазами». Былина? Сказка? Может быть. Но если об этом рассказывают несколько стариков и приводят множество случаев, это уже Спас. Один из основных законов Спаса – не бояться за себя в бою, ежели испугался – сразу погибнешь, беречь жизнь друга – древний девиз: «За други своя».

Характерники разбивались на пятерки, отвечая друг за друга. Могли поймать на лету стрелу у своей груди или ловко уклониться от нее. Могли сражаться двумя шашками. Такой пример назывался «мельница».

В начале I века н. э., по древним скандинавским сагам и археологическим раскопкам Тура Хейердала, вождь асов Один увел часть своего народа в северные страны, где они со временем приняли имя викингов. Так вот, среди викингов тоже был своеобразный спецназ – берсерки. Перед боем они пили настойку гриба мухомора, входили в транс, обостряя реакцию и сражаясь только в холщовых рубахах, видели всю картину боя сверху. Это говорит о том, что Казачий Спас – это древнейшая традиция Причерноморья, которую казаки сохранили в своем боевом искусстве.

Казаки в Сибири

Казаков звали новые земли, и они сами предпринимали военно-разведывательные экспедиции по Западной Сибири, в ходе которых проходило ее освоение и заселение. Царское правительство никак этого не стимулировало и не отдавало на этот счет никаких распоряжений.

Лишь когда новая территория уже была освоена и царям посылали дары, это благосклонно принималось и причислялось к достижениям Российской империи. Подобным образом происходило в середине XIX в. освоение реки Амур и Тихоокеанского побережья.

В 1850 г. морской офицер Г.И. Невельский высадился с 33 казаками в устье Амура и основал укрепленные посты Мариинск и Николаевск. В ходе защиты новых дальневосточных границ в XIX веке возникло три отдельных казачьих войска – Забайкальское, Амурское и Уссурийское.

Войско Сибирское было образовано в 1760 г. и первоначально включало всех казаков, живших восточнее Уральского горного хребта. Центром его был Омск. Эти казаки были потомками тех, кто покинул Кубань и Дон и укрылся от татар в лесных районах новгородского севера на Каме и Северной Двине. Забайкальское войско было сформировано из сибирских казаков.

Помимо охраны китайской границы, они должны были сами добывать себе пропитание – охотой, рыболовством и разведением скота.

17 марта 1851 г. казаки, объединенные с местными полками, получили статус Забайкальского казачьего войска.

Войско Амурское возникло на новой дальневосточной границе для защиты русского берега реки Амур.

Противоположный берег был китайским. Это войско было образовано приказом от 1 июня 1860 г. Войско Уссурийское было сформировано из казаков Амурского войска, переселившихся в Приморскую область. Как самостоятельное казачье войско, оно начало нести службу с 1889 г. В дальнейшем пополнялось переселенцами с Дона, Кубани и Урала.

Эти казаки отличались от традиционных казачьих войск тем, что уже не были напрямую связаны с Тихим Доном, плодородной Кубанью и бурным Тереком, но стремление к вольной, независимой жизни осталось у них столь же сильным, как и у их предков на Северном Кавказе и в Приазовских степях.

Подтверждением тому служат послереволюционные события и годы Гражданской войны.

Волжские, яицкие и кавказские казаки

Волжские казаки грабили караваны судов, идущие в Астрахань, и русский царь Иван послал против них своего стольника Ивана Мурашкина, разбившего их в 1577 г.

Остатки волжских казаков ушли на Каму и Яик (старинное название реки Урал). Часть волжских казаков ушла под руководством Ермака в Сибирь, начав с 1582 г. ее освоение.

Вслед за волжскими казаками в XVI веке на Яик переселилась часть донских казаков. Обжившись на новых местах, казаки стали осваивать новые территории. Отправившись на север, они по дороге уничтожили столицу Ногайской татарской орды и основали свое поселение. Впоследствии это поселение получило название Уральск.

С древнейших времен в горах Северного Кавказа жили народы, отрезанные от всего мира неприступными горами. Превыше всего они ценили личную свободу. И часть этих народов (хазаров, пятигорских казаков, черкасов) принято называть гребенскими казаками, то есть казаками, селившимися рядом с Кавказским гребнем. По преданию, еще Иван Грозный искал дружбы с ними. Приезжал, приглашал стариков с Гребня, жаловал им земли и вольности.

В XVI веке в районе современного города Грозного и в бассейнах рек Терек и Сунжа появляются терские казаки, которые соединяются с гребенскими казаками, и с 1577 г. на службе у Ивана Грозного состоят уже терские гребенцы. Лишь после 1860 г. их переименовывают в Терское казачье войско.

Сегодня на территории Терского казачьего войска живут чеченцы, как пишет Е.П. Савельев в «Древней истории казачества», получившие это название от русских по имени своего большого аула Чачань, или Чечень.

Сами чеченцы свою народность называют Нахчи или Нахчоо, что значит «люди из страны Нах или Ноах» т. е. Ноевой. Так, по народным сказаниям, они пришли около IV в. н. э. на Северный Кавказ через Абхазию из местности Нахчи-Ван с подножий Арарата и, теснимые кабардинцами, укрылись в горах, по верхнему течению Аксая, правому притоку Терека, где и теперь еще есть старый аул Аксай в Большой Чечне. Терские казачьи станицы сохранялись уже на территории Чечни вплоть до начала XXI века, что свидетельствует о том, что чеченцы и казаки на протяжении столетий сохраняли добрососедские отношения. В наши дни один из донских атаманов, желая возобновить прежние отношения, заключил договор с Чечней, что являлось исторически верным решением, позволяющим сохранить мир между терскими казаками и чеченцами. Но «большая политика» России на Кавказе осудила этот договор, и сейчас на территории Чечни от терских казаков остались только названия казачьих станиц. Уход казаков с Кавказа является большой политической ошибкой, совершенной в угоду сиюминутным политическим интересам. В долгосрочной политике казаки на Кавказе всегда были опорой России, и их потеря в будущем отрицательно скажется на взаимодействии народов Кавказа и Москвы.

Казачий путь

Доля казачьего населения составляла приблизительно 2,6 % от всего населения Российской империи. Это процентное соотношение было соблюдено для Казачьей партии в конце 1917 года на первых выборах в Учредительное собрание. Участие же казачества в укреплении обороноспособности Российского государства было несоизмеримо выше. Во время Первой мировой войны казачество выставило 162 конных полка и свыше 170 отдельных батальонов и сотен.

Казаки в России в XIX веке признавались особой этнической группой, уступающей по численности только всем русским, вместе взятым.

«География Российской империи» в части третьей, п. 82, раздел I «Народы Славянские» говорит:

1) Россияне, владеющий народ в Российском государстве, живут везде в России.

2) Казаки кои суть:

а) Донские живущие по обеим сторонам Дона, начиная от Воронежа до Азовского моря, по Донцу, Медведице, Хопру и Бузулуку.

в) Гребенские или Терские казаки обитают по Тереку.

c) Волжские казаки живут по Волге между Астраханью и Царицыным.

d) Оренбургские казаки или Уральские, коих селения простираются по Уралу, начиная от Верхоуральской до Гурьева.

e) Сибирские казаки по разным укрепленным местам Томской, Тобольской, Иркутской губерний.

f) Малороссийские казаки составляют знатную часть жителей Киевской, Чернигорской, Полтавской и Слободской Украины.

q) Бугские казаки живут по реке Бугу Херсонской губернии.

h) Черноморские казаки – по нижней части Кубани и по Азовскому морю, обособливо на острове Тамане.

Исходя их этих данных, необходимо признать, что значительная часть населения России является казаками.

Но сегодня политические реалии таковы, что при признании казачества особой этнической группой, количество русских в России катастрофически уменьшится. И вместе с тем уменьшится влияние Москвы на казачьих территориях. Поэтому в казачье движение постоянно вносится раскол и вбрасываются идеи противостояния и исторической неразберихи.

В ходе гражданской войны, в ноябре 1920 г., вольный казачий юг был разбит, и на его территории установлена большевистская диктатура.

В 1933 году, при И. Сталине, на самых плодородных землях юга России был создан искусственный голод. Зерно отбиралось полностью. Многие станицы и хутора, окруженные войсками НКВД, вымирали.

Поэтому в войну 1941–1945 г. казачество раскололось. Часть казаков героически сражалась за свою Советскую Родину, а 40 тысяч казаков сражались на стороне Германии, желая отомстить и отстоять свое право на вольную жизнь.

После окончания войны эти казаки с семьями ушли в Северную Италию в местечко Лиенц. Но англичане выдали их большевикам. Все казаки были репрессированы и погибли в застенках ГУЛАГа.

Казаки явились заложниками своей истории вследствие того, что всегда какая-то часть казачества готова была служить за различные блага государям иных держав. Швейцарцы тоже были великими наемниками, но смогли уйти от этого и стать великим народом. Может быть, когда-нибудь на этот путь ступят и казаки.

Исход казачьей воли

Спасая от последнего истребления войсками Петра I, Игнат Федорович Некрасов увел 600 казачьих семей на Кубань, бывшую под властью крымских татар. На Кубани казаков встретили с почестями, потому что знали им цену. Некрасовцам отвели хорошие земли на Тамани в 30 километрах от моря и приняли на службу. Татары не заставляли их принимать мусульманство, на казачьих знаменах остались кресты. Казаки праздновали казачьи праздники, ели свинину и продолжали жить по своим законам, но служили верно. Казачье слово было твердо. Им было оказано высочайшее доверие, именно казачьи сотни охраняли знамя и свиту крымского хана.

В царствование Екатерины II, когда Россия покорила Кубань и горцев, в отношении казаков-некрасовцев приказ был один – истребить поголовно. Русская армия с особой тщательностью и рвением преследовала уходящих по лесам и камышовым плавням-болотам некрасовцев. На них устраивали настоящую охоту, окружая плавни и посадив засады. Горели подожженные русскими камыши. По колено, по грудь в воде отходили ночами по камышам казаки, унося на руках детей и оружие.

Позже об этих временах в станице Ново-Некрасовской Ставропольского края будет записано со слов казака Мантоева: «Через плавни и Кубань шли ночами в камышах, а следом войско Катерины. Если дите какое заплачет, то матери приказывали бросить его в воду. Женщины закрывали рты младенцам, а они задыхались, умирали, так мертвых младенцев и несли на руках. Если ребенок кричал, а мать не отдавала ребенка, ее с ним топили, чтобы не выдать криком остальных. Много людей утонуло в кубанских плавнях. Многие матери сошли с ума, когда детей топили и бросали в воду».

Пятьдесят лет прожили казаки-некрасовцы в Турции, куда ушли с Кубани. Они сохранили язык, казачью веру, обычаи, культуру и традиции. Они до конца исполнили завет Игната Некрасова – «Царизму не покоряться, при царизме в Россею не возвертаться». И только при советской власти вернулись они на Родину и были поселены в Ставропольском крае.

Пути донских и кубанских казаков полностью разошлись, когда донской атаман Фролов по приказу русской царицы Анны Иоановны убил Игнатия Некрасова. Донцы стали верной опорой царю и Российскому Отечеству, а Кубань затаилась между своих плавней в вечной верности своей Славе и казачьим традициям. Разобщенность казачества, постоянное желание его некоторых членов послужить кому-либо за что-либо неизбежно приводили к внутренним столкновениям и ослаблению. Некоторые из этих настроений горькой правдой звучат из Парижа в стихах известного казачьего поэта Н. Туроверова:

Церковь в Приазовье

Сапостольских времен в Степи и на Северном Кавказе среди черкасов исповедовалось христианство – несторианство, признававшее Христа человеком, который, благодаря своему совершенству, стал мессией. Но главным лицом в верованиях оставалась Дева Мария, называемая Пресвятой Богородицей, образ которой в сознании жителей Приазовья был напрямую связан с образом Матери Всемогущей – Энныке – бенныке (ее имя до наших дней дошло в детской считалке). Главным праздником жителей этих мест было празднование «Покрова Пресвятой Богородицы», который отмечался 1 октября (по старому стилю) и знаменовал собой начало Нового года.

Особенности казачьей церкви на Дону отмечал В.А. Богаевский в своей работе «Из далекого прошлого».

«Характерной особенностью церковной жизни на Дону было то, что церковь не вмешивалась в мирские дела и даже не принимала участия на круге. И это было тогда, когда в Московском государстве, в западных странах она играла главенствующую роль. Другая особенность была выборность духовенства. Несмотря на непрерывную борьбу с мусульманским миром, у казаков не было узкой догматической нетерпимости и они легко принимали в свою среду иноверцев. Они признавали за каждым неотъемлемое право исповедовать ту религию, которая больше всего отвечала его внутренним духовным потребностям и настроениям. Они были религиозны, но и веротерпимы. Роль духовенства на Дону была весьма ограничена и, не имея права голоса на круге, оно ни на политическую, ни на светскую жизнь войска влияния не оказывало. Его роль была исключительно религиозной и социальной».

До XVII века в казачьих общинах действовали лишь часовни, или молельные дома, в которых богослужением занимались пожилые казаки, неспособные нести тяготы военной жизни. Богослужение, помимо пожилых казаков вели пришлые служители культа, потому что на Дон шло безместное духовенство («крестцовые попы», т. е. находящиеся на распутье). Но это не могло удовлетворить Дон, и поэтому священнослужителей выбирали на кругу. Казенное православие с трудом утверждалось на Дону. Только в XVII в. казачьи земли официально вошли в состав патриарших областей. Первым известным по историческим документам храмом Дона стал деревянный «Собор Воскресенья Христова», который был построен в Черкаске в 1652 г. Каменный собор в Черкаске возведен в 1706 г.

По мнению современного исследователя Б.Н. Проценко, наиболее почитаемым персонажем христианства на Дону была Богородица, о чем наглядно свидетельствуют не только многочисленные «богородичные» храмы на Дону, но и тексты донских заговоров, в которых Богородица упоминается гораздо чаще, чем Иисус Христос и другие святые. Войсковым праздником донских казаков является праздник «Покрова Пресвятой Богородицы», который отмечается 14 октября.

После раскола православной церкви в XVII в. на Дон пошли старообрядцы. В одной из грамот 1675 года упоминается: «На реке Медведице, от Дона реки, в дальнем месте поставлен вновь городок, а в нем старцы с 300 человек, и много у них женок и девок и ружей».

Поэтому во многих станицах, наряду с храмами официальной православной церкви, одновременно функционировали часовни раскольников (староверов). Одна такая часовня действовала, например, в Рыковской станице Черкаского городка в 1687 г. Старообрядчество, в силу своей близости к ценностям донской народной культуры, сумело на Дону пустить очень глубокие корни. Под давлением официальной церкви старообрядцы уходили на юг, на Куму, Кубань и Терек. В начале XVIII в., после разгрома булавинского восстания, около 70 тысяч казаков и их семей под предводительством атамана Игната Некрасова ушли на Кубань, а затем в турецкие владения, чтобы сохранить верность дониконовским обрядам.

На Кубани некрасовцы расселились от устья реки Лабы до Таманского полуострова, основали казачью общину – Войско Кубанское, – имевшую свои законы общественного устройства, своеобразную конституцию, которую называют «Заветы Игната». В Войске Кубанском были две крайне противоположные группы людей по духу и политическим целям. Первые – некрасовцы, участники булавинского восстания, вторые – раскольники (пришли на Кубань с Левкой Монациким в 1688 г.) и позднейшие выходцы из России, принявшие имя некрасовцев. Цель первых – борьба за демократические формы общежития, экономические и политические свободы. Цель вторых – сохранение старой веры. Совместная жизнь обеих групп продолжалась до 1740 г.

Последователи Игната Некрасова держались завета «Царизме не покоряться, при царизме в Росею не возвертаться». Они отклонили несколько предложений царицы Анны Иоанновны (1735–1739) о возвращении в Россию. Тогда императрица послала против них войска под командованием донского атамана Фролова. В сражении с царскими войсками в 1737 г. погиб Игнат Федорович Некрасов. После его смерти и новых походов царских войск начался распад Войска Кубанского, некрасовцы в 1740 г. уходят на Дунай, раскольники остаются на Кубани.

В 80-х годах XVIII в. русские завоевали Крым, Измаил и подошли к Дунаю, где обосновались некрасовцы. Чтобы не лишиться свободы, некрасовцы покидают Добруджинскую область и переселяются на побережье Эгейского моря в устье реки Энс, а также на озеро Майнос (Турция в 30 километрах от Мраморного моря); на Дунае остались кубанские раскольники, которые пришли с Кубани в 1778 г. С этого времени определились две ветви некрасовцев: майносская и дунайская. Некрасовцы дунайской ветви (впоследствии стали называться «дунаками», «липованами») принимали к себе всех, кто бежал от царской и помещичьей неволи. Они ассимилировались с позднейшими выходцами из России и утратили заветы некрасовской общины и ее обычаи. Некрасовцы майносской ветви жили вдали от русских границ, в чуждом окружении, изолированно, замкнуто. Это создавало условия для сохранения общины, какой она была на Дону, культуры и религии предков.

Жили некрасовцы Майноса самостоятельно до 40-х годов XIX в., до тех пор, пока турецкое правительство за отказ их служить в турецкой армии и участвовать в войнах не стало вмешиваться во внутренние дела общины. Незанятые участки правительство стало продавать, что привело к разделению членов казачьей общины на рыбаков и земледельцев. С появлением собственности на землю произошло экономическое и социальное расслоение. Демократические основы рушились, вместе с этим нарушались «Заветы Игната», казак на казака стал работать.

Экономический раскол привел к выделению в 1867 г. из общины 157 семей рыбаков, которые ушли на остров Маду (Турция). Судьба этой группы некрасовцев трагична. К 1912 г. в живых осталось только восемь семей, остальные вымерли. Но и умирая, они не захотели вернуться на Майнос, где господствовало неравенство. В одном из преданий говорится: «Прибегли они на Маду, атамана себе выбрали, есаула. Круг постановил: кто на Майнос пойдет, того бить за измену Войску. Сам Некрасов приказал изменников убивать».

После ухода группы казаков на Маду, на Майносе рыбаки приняли единоверье, и их кандидаты посвящали в сан священников в России. Землевладельцы приняли белокриницкое священство.

В 1912–1913 гг. 150 семей рыбаков вернулись на Кавказ. Вначале они жили в Грузии в селении Лайтуры, позже переехали в Краснодарский край рядом со станицей Ахтарской, среди лиманов выстроили себе хутор Ново-Некрасовский. После некрасовцев Майноса на родину потянулись «липоване» с Дуная. Они основали два хутора: Ново-Покровский (1921 г.) и Потемкинский (1924 г.). В 1947 г. из Румынии прибыло более 20 тысяч семей, поселившихся в Ейском районе.

Казаки-некрасовцы сохранили богатейший фольклор, унаследовав его от предков – донских казаков. Сказки и предания донесли до нас обычаи и верования, исконно существовавшие в казачьей среде. Нашли свое отражение в сказках и религиозные понятия, отношение Игнат-казаков к духовенству, святым, Божьему слову. Попы – прелюбодеи, жадные, аморальные. В легендах подчеркнуто критическое отношение к православной церкви, Божьему Писанию. Придерживаясь религиозных традиций, обрядов предков, они вносили в них много своего, взятого из жизни. Отношение Игнат-казаков к религии можно охарактеризовать как обрядовую традицию. Эта традиция казаков-некрасовцев сохранилась в неприкосновенности среди чужеродного окружения. Она сохранилась такой, какой существовала на Дону в XVII в., до реформ Петра I.

Политика централизации государственной власти проводилась не только методами государственного реформирования, но и путем приведения народов с православной или просто христианской традицией к единообразию московского православия.

В 1718 г. земли донских казаков были включены в состав Воронежской епархии Указом от 10 марта. В Указе говорилось:

«Известно нам, Великому государю, что в казачьих ваших городках донских, при церквах Божиих, монастырях, часовнях во многих местах укрываются расстриженные, и иные перешли к вору Некрасову на Кубань». Поначалу казаки не выполняли распоряжений воронежских архиереев. Доходило до того, что атаманы наказывали духовенство за исполнение требований архиепископа. Так, в Терновской станице атаман забил в колодки священника и отослал его в войсковую канцелярию за донос на раскольников. В 70-е гг. XVIII в., по просьбе войскового атамана, царское правительство пошло на уступки, узаконив отправление в донских церквах служб по старым книгам, двоеперстие и др. Но попытка объединить казаков-старообрядцев с православием официальной церкви успеха не имела. Большинство казаков-раскольников проживало компактно, имея свои храмы и молельные дома, из старообрядческих станиц можно назвать Верхнечирскую, Верхнекаргальскую, Пятиизбянскую, Николаевскую, Богоявленскую, Малодельскую, Глазуновскую, Константиновскую, Камышевскую.

На Дону на протяжении веков ни одно вероучение не занимало господствующего положения. По переписи 1897 г. в Области Войска Донского проживало 2 575 176 человек. Из общего числа православных – 2 330 161 человек. Раскольников-старообрядцев – 122 617 человек. Армяно-григориан – 27 551 человек. Ламаистов – 31 943 человека. Единоверцев – 5636. Прочих исповеданий – 56 268 человек. В последнее число включены католики, лютеране, протестанты, мусульмане, иудеи.

Религиозная веротерпимость являлась отличительной чертой казачьей общины. Религиозность в среде казачества проявлялась не во внешних церковных ритуалах, а носила характер ощущения внутренней связи человека с Богом.

Грамотой 1718 г. Петр I запретил казакам переходить из одного прихода в другой. Священник теперь не выбирался казаками, а назначался митрополитом. Однако и во второй половине XVIII в. священнослужителей все еще судят «по своему обычаю на кругу», что означает их зависимость от казачьей общины. Ко времени правления воронежского епископа Тихона Задонского (1763–1767) относятся сведения о том, что казаки изгоняют назначенных им священников и само донское духовенство «заражено» расколом. Казачья администрация воспринимала деятельность Тихона как посягательство на свои права. Священники на Дону были выборными и по сложении обязанностей возвращались в ряды казаков. Вместо жалования они, наряду с другими, получали земельные паи. При таком положении власть станичного и войскового начальства ставилась выше архиерейской.

Казаки

История казачества своими корнями уходит глубоко в историю Причерноморья. Сообщения древних историков и географов вместе с данными археологии дают возможность установить довольно точно эпоху и место возникновения имени казачьего народа в его первоначальной форме, а также непрерывность смешивания различных племен при создании казачьей народности.

Еще в античную эпоху название «казак» (в греческом написании «касакос») неоднократно встречается в танаисских надписях, обнаруженных в греческой колонии на берегу Дона – Танаисе – и изученных археологом В.В. Латышевым.

Римский географ II века Птоломей на своей карте отмечает столицу черкасов – племени, проживавшего в низовьях реки Кубань и назвавшего себя казаками.

В религиозном произведении «Четьи минеи» утверждалось, что жители Приазовья, «коих греки козарами, римляне же газарами называли, был народ скифский, страна же их была близь Меотического озера (Азовского моря)».

Казачий антропологический тип и казачья разговорная речь формировались в обстановке смешения тюркской и славянской народностей, и поэтому до настоящих дней в нашем народе сохранилось много тюркских физических черт и тюркских слов и оборотов в речи. Не напрасно же казачий язык раньше считался славяно-татарским.

В 965 году земля Касак была завоевана Киевом и отдана в управление одному из Рюриковичей – Мстиславу Владимировичу, который после смерти отца отошел от Киева и со своими косаками и казарами занял подонские и донецкие степи до Чернигова. Также Мстислав во время своего правления объединил черкасов, торков и берендеев. В военных поселениях этого времени, на границе Киевской Руси и Томаторкани (Тьмуторакани), княжества Мстислава, одно из племен называлось казаками. Об этом пишет в своей работе «Сущность и происхождение казачества» профессор Ростовского государственного университета В.П. Трут.

В начале XIV века казаки были и в Крыму. В Крымской летописи г. Судак под 1301 годом указано, что «…казаки забили мечем Альманджу, сына Совмака». В «Истории Кубанского войска» говорится, что «в X–XII веках часть черкасов с Кавказа переселилась на Днепр, а оставшиеся под именем черкесов приняли ислам». Историки А.И. Ригельман и В.Н. Татищев в своих работах пишут, что в XIV веке под Курск с Кавказа пришли черкесы, но после жалоб местных жителей на грабежи баскак (татарский наместник) переселил их на Днепр. Под Курск пришли не черкесы, а черкасы, сохранившие христианскую веру, потому что в названии городов, ими основанных на Дону и Днепре, основа – «Черкаск», а не «Черкесск».

Одна часть черкасов с крещенными половцами образовала на Днепре ядро запорожского казачества, другая, оставшаяся на Дону, смешалась с половцами и поглотила татар. В «Истории Донского казачества», выпущенной издательством Ростовского государственного университета, мы читаем: «Потом они (татары) смешались и породнились с кипчаками (половцами), и земля одержала верх над природными и расовыми качествами их, и все они стали точно кипчаки (половцы), как будто одного с ними рода».

В 1395 г. хорезмский полководец Тимур разгромил остатки Золотой Орды на Дону. Но донские казаки, которые в Орде служили легкой конницей (об этом пишет профессор РГУ В.П. Трут), остались на Дону, и в 1449–1548 гг., уже в русских летописях, говорится о хорошо укрепленных казачьих городках на Дону.

Как мы уже выяснили, казаки с древнейших времен живут на территории Северного Причерноморья и постоянно соприкасаются и смешиваются с другими народами, поглощая их и обогащаясь их культурой. В 237 г. германское племя остготов захватило Причерноморье и основало на его территории свое государство. В конце IV века арианский епископ Ульфина обратил готов в христианство и даже перевел Библию на язык готов. Большинство народов Причерноморья с этого времени становится христианами, в их числе и казаки. В 375 г. кочевники гунны, разрушившие остготское государство, также становятся христианами и включают в свой состав казачьи территории. Половцы, пришедшие в Причерноморье в XI веке, также становятся христианами. С глубокой древности народы Причерноморья, в том числе и казаки, формируются как народы христианского вероисповедания.

С Россией у казаков с начала XVI в. складываются дружественные отношения. Казаки защищают южные границы Русского государства, и их станицы (посольства) в Москве встречаются как посольства дружественного иностранного государства. Казаки завоевывают для России Казанское ханство, Астраханское и Сибирское ханства, Азов и другие территории.

При Петре I теряют свою самостоятельность и становятся составной частью Российского государства. В составе российских войск с неподражаемым мастерством и мужеством участвуют во всех войнах. Комплектование казачьих частей шло казаками станиц и хуторов и, сражаясь бок о бок с родственниками и односельчанами, они руководствовались заповедью «положи жизнь за други своя». Практически не было дезертиров и попавших в плен. Общепризнанно, что казаки – лучшая кавалерия в мире. «Дайте мне тысячу казаков, и я завоюю весь мир», – говорил Наполеон. Л.Н. Толстой о казаках писал следующее:

«Казаки – спасители, рыцари России. Вся история сделана казаками».

Казачество на протяжении всей своей многовековой истории вело продолжительные и изнурительные войны, и поэтому постоянно требовалась подпитка свежей кровью. «С Дона выдачи нет», – говорили они, и если в нескольких сражениях пришлый человек показывал себя достойным, то его приписывали к станице и его дети могли стать казаками.

Когда казакам приходилось тяжело на Кубани, они шли на Дон и в Запорожье; когда давили на Дону и в Запорожье, они уходили на Кубань и другие места.

История Кубани, Дона и Запорожья крепко связана в один узел. Исконно на этих территориях жил народ одной судьбы и одного нрава – казаки.

Вхождение казачьего народа и его земель в состав Российской империи

«Ни один народ не появляется сразу неизвестно откуда и не существует вечно. Всегда и повсеместно идет незримый процесс создания и развития новых народов (этносов), которые вбирают в себя и состоят из малых народов (субэтносов). Отличающиеся по ряду признаков субэтносы, каковыми являются донские казаки, кубанские казаки, терские казаки и др., объединяются в единый этнос – казаки[10]».

«Разгром Булавинского восстания позволил русским властям значительно усилить свою власть на Дону. По указу Петра I от 18 декабря 1707 г. земля Войска Донского была включена в состав Азовской губернии. Часть своей территории, преимущественно по Северскому Донцу, донские казаки потеряли. В апреле 1709 г., когда на Дон прибыл царь, по его приказу были казнены некоторые старшины, замешанные в восстании Булавина, в том числе и Зерщиков[11]. Нового войскового атамана, Петра Рамазанова, назначил сам Петр I, без избрания его Войском Донским. С 1718 г. избрание новых войсковых атаманов стало утверждаться царем, причем без права переизбрания Войсковым Кругом. Наконец, в 1721 г. Войско Донское было передано из ведения Иностранной коллегии в ведение Военной коллегии. Тем самым Дон лишился всяких остатков самостоятельности и превратился в часть России»[12].

На рубеже XVIII–XIX вв. казаки на государственном уровне были провозглашены сословием. Россия строго регламентировала права и обязанности казаков, присущие и вмененные им именно как сословию.

Гибель казачества

В дни Февральской революции на Дону улицы и площади заполнили ликующие люди. На рукавах и головных уборах огромного большинства были красные банты. Но вскоре это единство было расколото земельным вопросом. Временное правительство поддерживало казаков, заявив, что вопрос о земле разрешит Учредительное собрание.

I Общеказачий съезд, состоявшийся 23–29 марта 1917 г. в Петрограде, собрал представителей от 11 казачьих войск, поддержал Временное правительство.

26 мая в Новочеркасске состоялся Большой Войсковой Круг, который подтвердил законодательное право Войска Донского по всем местным вопросам. И избрал атаманом Войска Донского М.А. Каледина, генерала от кавалерии. Каледин предостерег: «Большевизм страшно опасен… Казак слишком развит, чтобы поверить в несбыточные обещания Ленина и Троцкого».

В ответ на большевистский переворот 7 ноября 1917 г. в Петербурге в Новочеркасске началось создание Добровольческой армии. Она была призвана стать ядром «белого движения» против большевизма. Но пропаганда большевиков и их обещания раскололи казаков. Поддавшись искушению, казаки отказались поддержать Временное правительство и разошлись по своим куреням. Каледин ввел в Войске Донском военное положение. 3 декабря выступление большевиков в Ростове было ликвидировано.

С севера на Дон шли советские войска. Казаков охватило сомнение. В Царицыне и Воронеже состоялись съезды недовольных, склоняющихся в сторону большевиков. 10 января 1918 г. на казачьей земле был создан Военно-революционный Комитет (ВРК) под председательством подхорунжего Ф.Г. Подтелкова. Казачий ВРК заявил о признании советского правительства. Красные войска, увидев в этом благоприятный момент, перешли в наступление.

Утром 29 января Каледин сообщил правительству Войска Донского, что в войсках на фронте осталось 147 штыков, и предложил членам правительства подать в отставку, а с себя сложил атаманские обязанности. Затем Каледин написал письмо вождю Добровольческой армии В.М. Алексееву. В нем говорилось: «…волею судьбы… Тихий Дон Вам вверил судьбу казачества… Вы отчаянно сражались, но не учли, что казачество идет за своими вождями до тех пор, пока вожди приносят ему победы, а когда дело осложняется, отходят от него. Так случилось со мной, и случится с Вами, если Вы не сумеете одолеть врага; но мне дороги интересы казачества, и я Вас прошу щадить их и отказаться от мысли разбить большевиков по всей России. Казачеству необходимы вольность и спокойствие… Я ухожу в вечность и прощаю Вам все обиды, нанесенные мне…»

Через несколько минут А.М. Каледин застрелился. Остатки Добровольческой армии ушли на Кубань. Впоследствии этот поход получил название «ледяного».

Военно-революционный комитет, возникший в результате слияния казачьего и советского комитетов, 23 марта 1918 года провозгласил Донскую Советскую республику со столицей в Ростове. Ее правительство возглавил Ф.Г. Подтелков. Начались повальные обыски и реквизиции. А когда было решено приступить к уравнительной переделке земли, повсеместно заполыхали казачьи восстания. В конце апреля в область Войска Донского, по приглашению казаков, вошли германские войска. Подтелков с отрядом в 127 бойцов отправился в северные округа мобилизовывать казаков. Но казаки-повстанцы его захватили и повесили. Наступление немецких войск вдохновило казаков. 6 мая они выбили большевиков из Новочеркасска. 11 мая открылся «Круг спасения Дона». Круг объявил себя «носителем полноты власти» и избрал Верховным атаманом Петра Николаевича Краснова, генерала из казаков станицы Вешенской. На круге было заявлено, что немцы приглашены казаками «и поэтому должны рассматриваться не как враги, но как наши временные союзники в борьбе с большевиками». Краснов взял курс на союз с Германией. Из его писем Кайзеру вырисовываются три цели:

1. Превратить Дон в самостоятельное государство.

2. Создать Юго-Восточный союз.

3. Двинуться в освободительный поход против большевиков.

Краснов в середине июля сформировал 45-ти тысячную армию и двинул ее на Воронеж и Царицын. Большевистски настроенные рабочие и крестьяне ожесточенно сопротивлялись. Неся большие потери, казаки вскоре отказались выходить за пределы своей области и освобождать Россию. После поражения Германии, в ноябре 1918 года, казаки пошли на соглашение с большевиками. Это не помогло. 4 января 1919 года началось наступление войск Южного фронта Красной Армии. Донская Армия противостоять красным не могла. Вступая в станицы и хутора, они требовали сдать оружие, хлеб, продовольствие, скот, уплатить денежные налоги. За невыполнение – расстрел. 29 января из Москвы на Южный фронт пришло письмо. Под ним стояла подпись Я.М. Свердлова. В письме говорилось: «Провести массовый террор против богатых казаков, истребив их поголовно; провести беспощадный массовый террор по отношению ко всем вообще казакам, принимавшим какое-либо прямое или косвенное участие в борьбе с Советской властью…» и т. д. Реализация политики большевистской партии вылилась в массовое истребление казаков. Только в станице Мигулинской были расстреляны 62 казака-старика, в Казанской и Шумилинской за 6 дней свыше 400 выборных атаманов, Георгиевских кавалеров, почетных судей и других уважаемых людей. Казачество обезглавливалось. Уничтожалась казачья память предков. Московская газета писала: «Старое казачество должно быть сожжено в пламени социальной революции. Не имеем права применить к Дону великодушие. Дон необходимо обезлошадить, обезоружить и обезнагаить, обратить в чисто земледельческую страну». Но 11 марта на Дону вспыхнуло восстание. Восстали казаки станиц Еланской, Вешенской, Мигулинской, Казанской, Усть-Меведицкой, Слащевской и др. Поднялся весь Верхне-Донской округ. По названию центральной станицы восстание было названо Вешенским, или Верхнедонским. Был переизбран Донской атаман и на место П.Н. Краснова назначен А.П. Богаевский.

Главой вооруженных сил Юга России, белой армии, в это время являлся А.Н. Деникин. На помощь ему с Урала шёл Колчак. По красным тылам были рейды казачьих частей, под командованием К. Мамонтова и А. Шкуро. В середине 1919 г. Деникин пошел на Москву. Но наступление захлебнулось, потому что казаки неохотно воевали за территорией войсковых земель, а также Деникиным был совершен просчет – напечатан проект аграрного (земельного) закона, в котором ущемлялись интересы крестьян. Добровольческая армия стала слабеть. 22 января в Екатеринодаре собрался объединенный Верховный круг Дона, Кубани и Терека и объявил о своем отказе поддержать Деникина, который в это время с трудом удерживал р-он Екатеринодар – Новороссийск. Казаки надеялись отсидеться в своих областях. Но они ошиблись; разгромив Деникина, красные репрессировали жителей казачьих территорий, и активная часть казаков практически была уничтожена. В то время в Ростове висел плакат – «Пролетариат победил казачество». Обезлюдевшие казачьи станицы заселялись крестьянами из центральной России. Казаки и их родственники, участвовавшие в борьбе за свою землю, уходили в города и на рудники. Но немногие туда добирались. Казачество было уничтожено, и потребовались долгие годы, чтобы поднялись новые поколения, желающие знать свою историю.

Под тенью казачьей славы

Начальник Военного Управления Всевеликого Войска Донского стройный, по-юношески подтянутый полковник Калинин, поднявшись из-за своего стола, сказал посетителю, директору одной из ростовских школ, сидевшему напротив него:

– Надеюсь, Вы поняли, что мы ведем не охранную деятельность, а обеспечиваем безопасность учащихся и вводим в процесс обучения региональный казачий компонент. Что это такое – Вам сейчас подробно объяснит наш начальник отдела военно-патриотического воспитания Лебеденко Георгий Геннадиевич. А я, извините, должен отъехать на ипподром.

Калинин вышел. Из-за соседнего стола встал высокий, рыжеватый генерал и, блеснув голубыми глазами, весело и с улыбкой сказал:

– К сожалению, и я, господа, вынужден вас оставить по делам особой государственной важности…

Приземистый и широкоплечий Лебеденко пригласил директора школы к своему столу у окна, и внимательно взглянув на него, сказал:

– Региональный казачий компонент, который мы стараемся внедрять в систему образования, это просто-напросто обычаи, культура и ценностные ориентиры казачества. О том, что казачество, как народ, существует с древнейших времен, говорят многие исторические источники. Еще в античную эпоху название казак, в греческом написании «казакос», встречается в надписях, обнаруженных в греческой колонии на берегу Дона – Танаис, изученных известным историком и археологом В.В. Латышевым. Римский географ II века Птолемей на своей карте отмечает столицу черкасов – племени, проживавшего в низовьях реки Кубань и называвших себя казаками…

Директор школы, подняв руку, вежливо остановил Лебеденко:

– Предположим, что был такой народ казаки, точнее – сословие. Но, предположим, – народ. Жил этот народ в голой степи, постоянно воевал. Что можно внедрить?

– Казачество, – Лебеденко сделал паузу, – имело глубокие демократические традиции. Казаки всегда были равны в своих правах. Атаманы, избираемые на определенный срок казачьим кругом, могли быть переизбраны в любой момент. Казаки выше всего чтили воинскую доблесть и братскую дружбу.

Из-за соседнего стола седой, уверенный в себе войсковой старшина, начальник штаба Ростовского казачьего округа Момот сказал:

– Потому-то первейшей заповедью казаков и было – «Положи жизнь за други твоя».

– Совершенно верно, – кивнул головой Лебеденко, и продолжил – казаки всегда защищали униженных и оскорбленных, и если к ним приходил такой человек, то Дон принимал его. С Дона выдачи не было. «Кланяемся тебе, белокаменная Москва, а мы казаки на Тихом Дону» – говорили казаки. Казачьи станицы принимались в Москве, как иностранные посольства, и только со времен императора Петра I они как военное сословие вошли в структуру Российского государства…

Через некоторое время Георгий Лебеденко шел по Ворошиловскому мосту на левый берег Дона. Над сверкающей на солнце рекой кружились чайки. У стены причала швартовались белые прогулочные корабли, на которых свежий порывистый ветер весело трепал разноцветные вымпелы и флаги. Кончалась весна.

В Ростовском яхт-клубе Георгия встретил владелец клуба Эдуард Борисович.

– Здравствуй, Геннадьевич. Что-то ты совсем пропал. Ну, проходи.

Они прошли в большой двухэтажный, современной постройки дом, который на сваях стоял в реке, в окружении яхт различной конструкции. На первом этаже был банкетный зал. Жена Эдуарда Борисовича, молодая, веселая и черноглазая, принесла пиво и красную рыбу, втроем они разместились у окна с видом на Дон.

– Борисович – обратился Георгий к владельцу яхт-клуба. – Я к тебе вот по какому вопросу. Сегодня у нас будет планерка по проведению Войсковых мероприятий. Давай определимся по яхтенному походу конкретно. Я тебе буду говорить, а ты поправляй.

Борисович кивнул.

– Так вот, – продолжил Георгий, – на десяти яхтах отходим от клуба в девять часов. На каждой яхте – плакаты против наркотиков.

– Плакаты готовы? – спросил Борисович.

– Готовы.

Далее проходим под мостом, идем ближе к берегу. С берега нас будет снимать телевидение. Из Ростова выходим под парусами, включаем моторы и к обеду – в Азове; там на «Месте сидения Донских казаков», проводим соревнования по военно-прикладным видам спорта, сжигаем чучело наркомании и возвращаемся в Ростов.

– А музыка? – спросила Лена.

– Да, забыл, – Георгий благодарно кивнул ей. – На флагманской яхте есть магнитофон, будем крутить казачьи песни.

– Георгий, – спросила Лена, – а зачем тебе все это нужно? Походы… Казачество… Ведь ты же, по-моему, хохол?

Георгий улыбнулся, взглянув на ее веселый вид, но ответил серьезно:

– Дело вот в чем, Лена. С давних времен в низовьях реки Кубань жили казаки-черкасы. В XIV веке соседние горские племена, в основном мусульмане, вытеснили их на Дон и на Днепр, где они основали города Черкаски. Позже черкасы смешались с половцами и составили ядро Запорожской Сечи. С половцами помешаны и донские казаки. Кстати, известный этнограф и историк Л. Гумилев пишет, что суффикс «енк» в фамилии, ну, например, Лебеденко, – тюркский, и это отличительная особенность крещеных половцев.

Лена весело рассмеялась.

– Так ты, оказывается, еще и половец! Может, твой Гумилев ошибается?

Все посмеялись, запили это дело пивом, закусили сочным, просвечивающимся на солнце кижучем, и Георгий сказал:

– Половцы в древности заселяли степь от Алтая до Днепра. Известный историк Рыбаков так описывает найденную в одной из пещер горного Алтая скульптуру хохла – половецкого воина. Хохол в переводе с готского – сын бога. Так вот, у этого половецкого воина оселедец – чуб, заправленный за левое ухо.

Георгий, улыбаясь, показал на свой зачесанный на левую сторону чуб.

– И ямка на подбородке, – и он указал себе на подбородок, который пересекала глубокая продольная борозда.

– И это все? – спросила Лена.

– Нет, не все – ответил Сергей – Как мы выяснили, черкасы ушли с Кубани в XIV веке. Но позже царица Екатерина переселила их опять на Кубань. Так вот, в станице Шкуринской – это бывшая запорожская станица, переселенная на Кубань, – оказалось в основном два вида фамилий: например, Гордиенко, Фисенко – крещеные половцы, а другие – например Будто, Крыжко, были потомками черкасов, когда-то ушедших с Кубани, а впоследствии вернувшихся туда. Девичья фамилия моей матери Льдинко.

– Значит, – удивилась Лена – ты по отцу запорожец, а по матери – черкас?

– Точно.

– Здесь без бутылки не разберешься, – сказал Борисович. – Ну-ка, Лена, принеси нам.

– Нет, нет, – запротестовал Георгий – я же говорил, у меня сегодня планерка. Давайте перенесем это на другой раз.

– Подожди, мне интересно, – сказала Лена. – А как же остальные казаки, – терские, сибирские и другие?

– Они вначале входили в состав монголо-татарского войска, но после принятия в 1312 году ханом Узбеком ислама как христиане тысячами стали уходить в бега. Их станицы добрались до самых северных краев Руси. К терским же казакам-староверам приезжал еще Иван Грозный, вызывал с Гребня стариков и дарил им земли по реке Терек. Обещал дружбу, не требуя ни подданства, ни перемены веры. Он понимал, что иметь таких союзников – большое дело! Об этом Лев Толстой писал…

– Погоди-ка, – Борисович остановил Георгия, – а в чем же их умение такое было, что ценили так этих казаков?

– Например, черкасы, – Георгий на секунду задумался. – Они были прекрасными мореходами. По реке Кубань спускались в Черное море и стали грозой проходивших мимо судов. У них был такой обычай: если кто-либо терял управление лодкой, то его оплёвывала вся станица, так сказать, воспитывала навыки через коллектив. Во время одного из походов Чингиз-хана на Кавказ, два его тумена – 20 тысяч воинов – решили пройти через земли черкасов. 10 тысяч черкасов, голые по пояс, многие стоя на лошадях, вырубили эти тумены. Тогда Чингиз-хан приказал своим войскам обойти это, как он сказал, «проклятое место». Кстати, у донских казаков фамилии русские, так как тюрская основа здесь в значительной мере разбавлена славянским элементом. У калмыцких казаков фамилии – калмыцкие, у осетинских – осетинские. И все это потому, что казачий народ, постоянно смешиваясь с соседними народами и обогащаясь их культурой, неизменно сохранял свою веру, традиции, историческую память и славное имя – казаки – свободные люди…

Вечером Калинин собрал сотрудников Военного управления на планерку. Начальник отдела образования Войска, армейский генерал в отставке Владимир Иванович Лосев доложил:

– У нас на территории Ростовской и Волгоградской областей работает казачья молодежная организация «Донцы». На ее первом съезде был создан Координационный совет, куда вошли представители Донского, Кубанского, Терского, Волжского, Калмыцкого и Астраханского войск. Задумки большие, но работа пока ведется только в плане спортивных и военно-патриотических соревнований.

– Что вы предлагаете, Владимир Иванович? – спросил Калинин.

– Мы вот с Жорой посоветовались, – генерал кивнул на Лебеденко, – решили предложить: создать в ВУЗах Ростова казачьи молодежные комитеты, которые будут организовывать казачью работу в учебных заведениях по различным направлениям: Жора уже в эту пятницу, в нашем актовом зале, собирает представителей из ведущих ВУЗов города, им будут представлены несколько докладов о казачестве, озвученных на городской краеведческой конференции. Потом по этим материалам они проведут работу в своих учебных заведениях.

– Нужно их привлечь так же к конной подготовке на ипподроме, – сказал Калинин.

– И к работе в казачьих сборах, на базе военной части особого назначения «СКИФ», – добавил Момот.

Калинин кивнул и обратился к Лебеденко:

– А что там у вас с оборонно-спортивным лагерем «Донцы» в Аксае? Доложите.

Георгий встал.

– По этому лагерю мне звонили из Москвы. Такого лагеря нет ни в одном из казачьих войск России. И если в Москве только думают, на каких ценностях воспитывать молодежь, мы уже воспитываем свою на донских традициях и обычаях. В лагере казачата занимаются конной подготовкой, морским делом, раскапывают с археологами настоящую «Донскую крепость», где, по архивным данным, спрятана часть клада Степана Разина. Занимаются военно-прикладной допризывной подготовкой по нормативам Северо-Кавказкого военного округа. Изучают историю Донского казачества, участвуют в соревнованиях и викторинах по донской тематике. Питаются в настоящей солдатской столовой, а армейские прапорщики их учат строевой подготовке, разборке и сборке оружия. Все это в Военно-историческом комплексе, в заповеднике «Мухина балка», где бьет родник с белой лечебной водой. Мы с начальником Гражданского управления Ворониным представляли этот лагерь на телевидении как один из лучших проектов года!

– Это мы знаем, – сказал Калинин. – Что конкретно по лагерю?

– Конкретно? – переспросил Георгий. – Опять, как и в прошлом году, Войско не проплатило ни за аренду «Военно-исторического комплекса», ни за аренду яхт, ни за что.

– Ладно, я возьму этот вопрос на контроль. Что у вас, Павел Петрович? – спросил Калинин.

Встал коротко отстриженный, одетый в армейский камуфляж начальник отдела муниципальных казачьих дружин.

– У меня сообщение три наших дружинника в Гуляй-Борисовке провели задержание четырех вооруженных преступников, напавших на квартиру директора местной птицефабрики, одного дружинника тяжело ранили. До каких пор казаки с голыми руками будут проводить задержания?

– Павел Петрович, – Калинин поморщился, – вы же знаете, какой это сложный вопрос, будем что-то решать с руководством области, милиции. Владимир Иванович, – он повернулся к генералу, – что там дальше по мероприятиям?

– Соревнования среди казачьих учебных заведений Войска, – ответил генерал, – и соревнования среди допризывной казачьей молодежи. Сейчас вам Жора об этом доложит.

Лебеденко встал.

– Эти соревнования будут проходить, как и в прошлом году, в Аксае. Программа такая: бег, стрельба, отжимание, подтягивание, конная и строевая подготовка.

Калинин остановил Лебеденко.

– Со строевой вам поможет Александр Викторович Наумов: он у нас неплохой строевик. А по конным соревнованиям надо еще поработать. Хорошо бы к их проведению изготовить пики и мишени.

Калинин встал.

– У меня все. Какие вопросы?

– Вопрос по поездке в 205-ю бригаду в Буденновск, – сказал Лебеденко. – От округов берем 30 человек допризывников, 10 кадетов и 5 офицеров. Повезем в подарок цветной телевизор, но надо бы еще и казачье что-нибудь подарить.

Генерал предложил:

– Возьмите учебники по «Истории донского казачества». Это серьезное, красочное издание. Выпущено Ростовским Государственным университетом. Неплохо было бы прихватить свежие газеты «Донские войсковые ведомости» и «Батюшка Дон». Солдатам интересно будет прочесть о сегодняшних днях Войска Донского…

На занятия по «Истории казачества» участники оборонно-спортивного лагеря «Донцы» расположились под старым, раскидистым деревом. Человек двадцать воспитанников сели на длинные деревянные лавки, а остальные, как воробьи, взгромоздились на боевые пушки и артиллерийские установки, которые стояли вокруг. Лагерь «Донцы» располагался на базе «Военно-исторического комплекса-музея», в состав которого входили эти пушки, а также танки, самоходки, другое вооружение, списанное в ходе боевых действий в Афганистане и Чечне. Разновозрастные казачата, собранные со всех концов Ростовской области, кто в военном камуфляже, а кто и в вылинявшей на солнце майке, весело толкая друг друга, усаживались на свои места. Самый маленький, веснушчатый и дерганый, Политов, усевшись на конец ствола артиллеристской пушки, орал, отбиваясь макетом автомата от тянувшего его за ногу рыжего помощника командира взвода.

– Алексей, оставь его, – строго сказала методист лагеря Валентина Петровна. – Слушайте.

Лебеденко, расположившийся за столом напротив ребят, поднял руку, призывая к вниманию, и начал занятия.

– С глубокой древности жизнь казаков связана с Причерноморьем и Кавказом. Перемещения их предков в ранний кочевой период археологами означены «торческими» курганными – погребениями с одним конем. Эти погребения указывают, что во II–III веке до нашей эры предки казаков пришли из Закавказья на Северный Кавказ и Дон и здесь смешивались со скифами кос-саками, приазовскими славянами и аеами – аланами, или танаитами (донцами). Оседлая часть предков казаков на Кавказе жила в Приазовье и Тамани, и их страна называлась «Земля Касак». Об этом пишет персидский географ X века, Гудуд ал Алэм. В 965 г. «Земля Касак» была завоевано Киевом и передана в управление одному из Рюриковичей – Мстиславу Владимировичу. Конечно, на предков казаков оказывали влияние волны кочевых народов, которые одна за другой прокатывались по степи, от предгорий Алтая до порогов Днепра: готы, гунны, печенеги, половцы и другие. Во время Золотой Орды казаки воевали в составе татарской империи, но уже на Куликовом поле встали в ряды русской армии Дмитрия Донского и помогли разгромить татар. За это татары принудили казаков уйти с Дона на Север, вплоть до Камы, Северной Двины и Белого моря. Днепровские и перекопские казаки, а за ними и азовские, порвали с татарами только в конце XVI века, когда крымские ханы покорились воле турецкого султана.

После окончания лекции офицер-воспитатель повел казачат в солдатскую столовую бригады связи, которая располагалась рядом. Вверх, к воинской части, из Мухиной балки, вели сто четырнадцать ступенек, которые ребята еще в прошлом году окрестили дорогой к славе.

– Песню запевай! – дал команду Бобыльченко, высокий черноусый есаул, одетый в парадную казачью форму, и казачата, отбивая строевым шагом ритм, заорали вразнобой:

– Казак собирался в поход, Старался, чтоб шашка блестела, казак собирался в поход, а бабы последнее дело…

– Отставить! – скомандовал есаул. – Взводную песню, запевай!

Казачата подравняли ряды строя и запели:

– Жорик! Там к тебе Виктор пришел, – крикнула Георгию его жена, методист лагеря.

Она уже переоделась и бежала догонять строй. Ее рыжеватые волосы растрепались, голубые глаза блестели из-под роговых очков, опустившихся с горбинки носа. Эта горбинка была от турка-прадеда, которого казаки с хутора Западной когда-то взяли в плен в Азове.

– А где Виктор? – спросил Георгий.

– В «заглубленный пункт» пошел, – ответила она.

«Заглубленный командный пункт» на территории заповедника был создан командованием Северо-Кавказского военного округа как запасной командный пункт на случай ядерной войны. Он представлял из себя подземный бетонный бункер, протяженностью в три с половиной километра, с толщиной стен в метр и многометровой глиняной подушкой сверху, в которой должен был гаситься любой взрыв. Говорили, что якобы из Ростова до этого пункта под землей была проложена узкоколейка. Но правда это или выдумки – никто точно сказать не мог. Бункер был набит современной аппаратурой, обвешан коврами и застелен буковыми полами. Во время дружбы Ельцина с Клинтоном в Москве посчитали нерациональным поддерживать жизнедеятельность такого объекта. Все, что смогли, вывезли, остальное сожгли огнеметами и передали обгоревшее бетонное сооружение Министерству культуры, в частности, «Военно-историческому комплексу». Но бункер и сейчас представлял из себя уникальное и незабываемое зрелище. Герметичные металлические двери. Огромные, как спортивные залы, высокие черные помещения. Естественная вентиляция, при которой что зимой, что летом в бункере было плюс тринадцать по Цельсию, или около этого. Запасные ходы и многое другое заставляло людей входить сюда осторожно, с бьющимся сердцем, с чувством первооткрывателя. Директор Военно-исторического комплекса Владимир Гладченко провёл в бункер электричество, кое-где побелил и в некоторых залах даже организовал экспозиции оружия разных времен. Но все равно здесь еще много было неисследованных уголков и скрытых тайн.

Вот в этот бункер и прошел гость Георгия его друг атаман Соколово-Кундрюченской станицы – Виктор Приказчиков. Расположились они в длинной побеленной галерее, рядом с выходом, чтобы было теплей.

– У меня к тебе просьба, Виктор – сказал Георгий. – Ты в движении возрождения казачества с самого начала и знаешь не понаслышке, что было и как. Расскажи хотя бы в общих чертах. Мне сейчас это очень нужно.

– Рассказать можно, но кому это сейчас нужно? – сказал Виктор, сухощавый, резкий в движениях и подстриженный, по-казачьи, в скобку.

– Когда все это началось, я был в первых рядах. А дело было так. В августе 1991 года делегация казаков от Ростовской области поехала в Москву на Конгресс соотечественников. Прибыли казаки из Аргентины, Канады, Франции, Англии. На следующий день, на яблочный спас, собрались на молебен идти, как вдруг по телевизору «Лебединое озеро» пошло, затем заявление ГКЧП. Наша делегация, человек пятнадцать, все в парадной казачьей форме, пошли в Кремль. Не пускают. Тогда мы собрали с московским казачьим землячеством походный круг и решили идти к Ельцину на защиту Белого дома. Идем строем, люди спрашивают:

– Казаки, вы за кого?

– Мы за Ельцина, – отвечаем.

– Ура! – кричат. – Значит, за народ. Так тогда воспринималось: коммунисты с одной стороны, а Ельцин с народом – с другой. Так оно поначалу и было. Так вот, пришли мы к Белому дому и направили к Ельцину делегацию: атамана Ратиева и первого заместителя атамана Новочеркасска Валеру Самсонова. Нам предложили охранять 1-й подъезд Белого дома. В дальнейших переговорах с Ельциным Ратиев предложил призвать к походу на Москву казаков Дона, Кубани и Терека, но Ельцин, поколебавшись, отказался.

– Это правильно, – сказал Георгий, – могла бы гражданская война начаться.

– Да, – сказал Виктор, – может быть. Самое важное, так это то, что в тот момент Петром Косовым и Лагутовым было подготовлено обращение к Ельцину с требованием полной реабилитации казачества. И министр обороны РСФСР генерал-полковник Кобец издал приказ № 3. До сих пор полностью помню его текст. Вот он: «Российское казачество – до законодательного решения этого вопроса – признается в качестве реальной боевой единицы государственного комитета РСФСР по оборонным вопросам».

Виктор замолчал.

– Что же было после вашего приезда на Дон?

– Да что было, – проговорил Виктор. – Мы как на крыльях летели домой, в Москве каждому из нас выдали документы, что мы являемся представителями президента России по утверждению глав администраций на местах. Потом был указ Ельцина о взятии власти. В Новочеркасске мы собрали объединительный круг, на котором присутствовали казаки с Кубани и Терека. На этом круге было объявлено о создании казачьей республики. Атаманом избрали Мещерекова, который после Совета Атаманов издает приказ № 1 по Войску Донскому: «О выступлении казачьих формирований к Атаманскому Дворцу в Новочеркасске для захвата власти и формирования властных структур Донского правительства». – Из своей станицы я привез 25 человек. Многие прибыли с оружием. Мы расположились, с прибывшими из других станиц Ростовской области казаками, прямо на полу Атаманского Дворца. По разговорам было ясно, что администрация на местах была парализована и ждала приказа из Ростова. К нам, в Атаманский Дворец, подходили работники различных силовых ведомств, предлагали свои услуги, выражая поддержку Ельцину. У меня создалось представление, что они приходили представляться новой власти, которую видели в казаках.

– Вот это вы завернули, – сказал Георгий. – Что же вам помешало?

– Мне трудно судить, – ответил Виктор. – Я могу только рассказать то, что видел. Ждали мы сутки Мещерекова, он не показывался, но связисты из Новочеркасского училища связи установили нам радиостанцию и связь. Объявили, что армия поддерживает казаков. На вторые сутки, в два часа ночи, атаман Мещереков покинул Атаманский дворец. Утром на третьи сутки было объявлено, что сейчас состоится Большой Круг. По всему было видно, что идет откат. Прибыл начальник МВД Ростовской области Фетисов, который и объявил, что приказ № 1 Атамана Войска Донского Мещерекова о создании казачьей республики – антиконституционный.

Мещереков встал и заявил:

– Я такого приказа не давал.

– А у меня, – Виктор взволнованно встал, затем опять сел, – была копия этого приказа, и я, перекрикивая возмущенные возгласы казаков, показал Мещерекову этот приказ с его подписью.

– Зачем мы сюда приехали? – возмутился я. – Что здесь делаем?

Мещереков ничего не ответил, отвернулся. После этого работа по созданию казачьей республики была свернута.

– А сколько вас было в Атаманском дворце?

– Человек пятьсот, – ответил Виктор, – но мы же только представляли свои организации, за нами стояли большие силы.

– Что же произошло вслед за этим?

Виктор подумал, припоминая, затем сказал:

– Был вариант прихода к власти под видом казачьих лидеров ряда коммунистических функционеров, глав администраций. Они стали активно внедряться в казачьи ряды. С ними пошли на соглашение некоторые атаманы. Они выдвинули своего атамана Барышева, но тот не прошел. Это движение где-то через год сошло на нет.

– И этим все закончилось?

– В политическом плане – да, а в экономическом еще была кое-какая работа. Тогда любили всякие лозунги, и был такой: «Хлеб в обмен на технику». Под этот лозунг Барышев и один атаман с Кубани создали сельхозобъединение «Степь», – и, заключив договора с республиками, взяли большие кредиты. Атаман Двигин, в процессе этой деятельности, открыл крупный концерн «Казбек», в него входили кафе, заправки и многое другое. Потом все это лопнуло. Казачье движение пошло сначала, по-новому кругу, но уже более жестко управляемое и структурируемое силовыми ведомствами.

– Что же, – сказал Георгий, – у нас еще осталась казачья история, традиции и память предков.

– Будем надеяться – ответил тот.

– Хотя, конечно, – Георгий помолчал, – казачью историю можно по-разному учить. Взять, например, известную на Дону семью атаманов Фроловых. По приказу российской царицы Анны Иоанновны один из них убивает на Кубани Игната Некрасова, сподвижника Кондрата Булавина и одного из последних выборных атаманов Дона. А его предок в борьбе за возрождение казачьих вольностей умирает в эмиграции, возглавляя «Общество вольных казаков».

После обеда у участников лагеря «Донцы» был тихий час. В одной из больших армейских палаток Валентина Петровна уложила отряд младших детей. Они отдыхали на застеленных свежими простынями постелях, которые лежали прямо на свежеоструганых деревянных настилах. Дневальные подняли края палатки и побрызгали родниковой водой проход между настилами. Вокруг стояли раскаленные на солнце танки и пушки, а в палатке было прохладно. Легкий ветерок трепал края простыней и завязки на окнах. Валентина Петровна рассказывала:

– В древности в Крыму жили тавры, а по берегам Черного моря кобанские племена, или, как их еще называли, меоты. Их покорили пришедшие в степь из Нижнего Поволжь киммерийцы, а киммерийцев вытеснили из Причерноморья скифы, одни из предков казаков. Мы с вами помним, что, по казачьему словарю-справочнику, современные ученые считают предками казаков меотов, асов-аланов, которые жили по реке Дон и в Приазовье, и скифов племени кос-саки, что в переводе со скифского означает – белые олени. Скифы создали богатое государство, основой которого была торговля с греками и завоевательные походы. Скифы покорили много стран. Однажды, в 605 г. до н. э., царь завоеванной ими страны Мидии Киаксар пригласил скифских вождей на пир, и когда они напились, приказал своим стражникам перерезать их.

– У нас тоже, как сосед дядя Вова напьется, так его жена колотит, – сказал чернявый и быстроглазый Топчанов.

Все засмеялись.

– Это не очень смешно, – сказала Валентина Петровна, – однажды скифская царица послала своего сына во главе войска на лагерь врагов, враги в притворном испуге разбежались, но оставили несколько бочек с вином.

Скифы напились с радости, что победили, а враги вернулись и перебили их.

– Так и у казаков было – сказал спокойный голубоглазый Юра Дегтярев, – они однажды побили турок, пришли в казачьи земли и загуляли, а турки скрытно шли по их следам. Когда казаки напились, празднуя победу, их турки поубивали.

– Поэтому какой вывод мы должны сделать из всего вышесказанного?

– Да этот вывод сами казаки сделали, – сказал Дегтярев. – Они ввели закон: «За пьянку в походе смерть».

– Слушайте дальше, – сказала Валентина Петровна. – К берегам Скифии прибило три корабля с женщинами-воительницами, которых греки захватили в бою. Эти женщиньг перебили греков и сошли на берег. Здесь, со временем, они познакомились с сыновьями скифских вождей и поселились с ними на левом берегу Дона. Так появилось племя савроматов или сарматов. Постепенно сарматы вытеснили скифов на Запад, а сами распались на несколько племен. И самым сильным из них были аланы. В III веке аланы были оттеснены с правого берега Дона готами.

– Валентина Петровна, а готы это немцы? – спросил Дегтярев.

– Да, Юра, готы – это германские племена.

Валентина Петровна сделала паузу.

– Волна за волной прокатывалась по степи завоевательные войны. Менялись правители и названия, но степной народ оставался и продолжал жить по своим законам, постепенно поглощая завоевателей и обогащаясь их культурой. В IV веке готы образовали в Восточном Причерноморье свое государство и приняли христианство. Готов и аланов разгромили гунны, племена которых пришли с Востока. Они объединили все степные племена, пошли войной на Римскую империю. Перед вождем гуннов, Аттилой, римский папа стоял на коленях. Увидев в руках папы крест, Аттила как христианин повернул свои войска назад и увел их на Дон. В VI–VII века в степи властвовали хазары, верхушка которых приняла иудаизм. В IX и X века – печенеги и половцы, которые поклонялись богу голубого неба – Тенгри, но христианство для народов степи стало определяющим почти с первых веков нашей эры. По преданию, христианство народам степи принес апостол Андрей, которого язычники распяли на берегу Днепра. Подробней об истории христианства у казаков мы поговорим в следующий раз. А сейчас всем спать…

После «тихого часа» участники лагеря пошли купаться на речку. Пошли мимо высокого и обрывистого склона песчаника, в котором чернело несколько входов в длинные и запутанные пещеры. Прошли через глубокий, заросший кустарником и высокой травой овраг и вышли к старинной донской крепости. Отсюда была видна река Аксай, и через нее ровная, бескрайняя степь. Она с одной стороны просматривалась до города Черкаска, с другой в хорошую погоду был виден Азов. Валентина Петровна остановила участников лагеря около стены древней крепости и, указывая на степь, сказала:

– В XI веке от острогов Алтайских гор в донскую степь пришли половцы. Это были светловолосые тюркоязычные европеоиды, которые исповедовали христианство – несторианство. Несториане считали Христа человеком, который, преодолев человеческие слабости, стал Богом. А в степи, еще с V века, были христиане-ариане, воспринявшие христианство от готов. Они исповедовали то же течение христианства, потому что Нестор был последователем Ария. Половцы не были кочевниками, как печенеги или тороки – народы, жившие в это время в степи. Половцы строили будуны – глиняные города, вежи – постоянные стоянки, и занимались огородничеством.

Основным их занятием было скотоводство.

– Валентина Петровна, а зачем нам эти половцы? – спросил высокий и тощий Кононов.

– Дело в том, – сказала Валентина Петровна, – что половцев пришло в степь триста тысяч, и они стали осваиваться основательно. В истории осталось их родовое имя «Сары». Например, на месте поселения Сары-тау сейчас город Саратов, что значит по-половецки «желтая гора». Аксай по-половецки – Ак-су, что в переводе означает «белая вода». И до наших дней по всей степи осталось множество половецких названий.

Половецкие воины звались по-славянски ковуи – белые гуси. Наверное, потому-то и носили белые одежды. А по-половецки белый гусь – каз-ак.

После нескольких стычек с русами половцы стали роднится с ними. Князь Игорь Новгород-Северский был сыном половчанки, и сына своего женил на половецкой княжне. Мать Александра Невского была внучкой половецкого хана, а его отец – внуком яской княжны (ясы – асы).

Бродники, которые населяли донскую степь до прихода половцев и состояли из общин хазар, – алан, болгар и славян, – были недовольны приходом половцев. И при нападении на степь монголо-татар вывели их войска через Кавказский хребет в донские степи.

Совместно с бродниками татаро-монголы разбили объединенную русско-половецкую армию. Русских монголы заставили платить дань, а с половцами поступили жестче: одну их часть загнали за Карпаты и Дунай, а другую включили в состав своего войска, называя казаками татарскими или ордынскими. Христианскую веру ордынские казаки сохранили. Монголы к вопросам вероисповедания были равнодушны.

В пятницу, в актовом зале Войска Донского, перед представителями казачьей студенческой молодежи Дона выступил председатель координационного совета вузов Ростова Алексей Кириченко.

– Донские казаки, – сказал он, – первоначально были независимы, и с ними Россия сносилась через Посольский приказ, из которого они были изъяты только в 1721 году. До этого времени они были «федератами» Московского царя. Такой характер отношений между могущественными монархом и племенами, ближайшими к его владениям, был создан за тысячу лет перед тем в Византии. Федераты жаловались вещевыми и денежными дарами, а за это не нападали сами и не позволяли никому другому нападать на окраинные области союзного государства. Все отношения строились на договорных грамотах, в которых не урезывалась независимость федератов. После поражения Кондрата Булавина с 1709 года Донские казаки потеряли независимость. Когда после подавления Булавинского восстания на Дон приехал Петр I, его в Черкасске встретил атаман Войска Донского Илья Зерщиков. И хотя Кондрат Булавин был убит вследствие заговора Зерщикова, Петр приказал тут же отрубить Илье голову, потому что вначале Зерщиков поддерживал Булавина. И не стали казаки на защиту своего атамана. На один кол воткнули голову Зерщикова, а на другой – вынутую из сосуда с вином голову Булавина. Так последний раз и встретились два брата, два друга-казака. Один – последовательный борец за древние казачьи права и вольности, и другой – представитель зажиточной казачьей старины, желавший путем компромиссов найти общий язык с русским царем. Петр I компромиссов не признавал, и Дон прочно вошел в состав новой Российской империи.

При царе Михаиле Федоровиче, чтобы окончательно привести Дон к покорности, патриарх Филарет стал угрожать казакам, что отлучит их от церкви за непослушание. В ответ на это на Дону возникло стремление освободиться от духовного давления Москвы, путем ухода в старообрядчество. «Раскольниками» на Дону стали не только рядовые казаки, но и Войсковые атаманы, как выборные – Самуил Лавреньтьев и Илья Зерщиков, так и назначенный Даниил Ефремов. Распространение раскола в казачьей среде отражало ее стремление к сохранению старых церковных и политических порядков на Дону.

Кириченко закончил выступление и, продолжая тему независимости Дона, перед студентами выступила серьезная и сосредоточенная ученица одной из гимназий Ростова Катя Куприш. Она рассказала об Игнате Некрасове и его заветах.

– После подавления восстания Кондрата Булавина, – сказала Катя, – его сподвижник атаман Есауловской станицы, Игнат Федорович Некрасов, увел с Дона на Кубань около семидесяти тысяч казаков. На Кубани они жили казачьей общиной по своеобразной конституции, которую называли «Заветы Игната». С некрасовцами на Кубань ушли и раскольники с Дона. Последователи Игната Некрасова держались завета: «Царизме не покоряться, при царизме в Росею не возвертаться». Русская царица Анна Иоанновна послала против них войска под командованием донского атамана Фролова. В этом сражении Игнат Некрасов погиб. Некрасовцы после этого ушли на Дунай, а затем на побережье Эгейского моря и на озеро Майнос. Раскольники, которые были с ними, остались на Дунае и впоследствии ассимилировались с позднейшими выходцами из России. Некрасовцы на озере Майнос жили изолировано и замкнуто. Это позволило сохранить им казачью общину такой, какой она была на Дону в древности. Основным занятием некрасовцев было рыболовство. К русской православной церкви, как к гонительнице старообрядчества, некрасовцы относились отрицательно, к божьему писанию критически. Библию они называли распутницей, а творения апостолов смущали их своей противоречивостью. Придерживались некрасовцы религиозных традиций и обрядов своих предков. Сегодня это называется почитанием обрядовой традиции. После возвращения части некрасовцев на Кубань в 1954 г. в Ново-некрасовском хуторе произошел характерный для некрасовцев случай. Старики очень вольно толковали Священное писание, приспосабливая его к нуждам молящихся. Между ними и священником часто происходили недоразумения. В церковь некрасовцы приходили с маленькими скамеечками, ковриками, священник запретил их приносить в храм. В ответ паства не пришла на очередную службу. Священник сдался. Во время службы некрасовцы могли поучать попа. Когда в церковный совет, после случая со скамейками вошли, главным образом, старые женщины, священник возмутился, но поделать ничего не мог. Увидев, что женщины входят в алтарь, он прервал службу и с возмущением стал объяснять, что женщину Священное Писание запрещает впускать в алтарь. Тогда Е.К. Рабанин, один из начетчиков, многие годы исполнявший службу в церкви, стал доказывать, что женщина может входить в алтарь. Поп Антипатор был возмущен и в доказательство своей правоты сказал: «Женщина нечистое существо».

– Нет, может! У нас на Майносе женщины всегда заходили.

– Вы еретики, отступники от Писания! – горячился священник.

– Ты, поп, сам еретик. За такие слова мы можем тебя проучить и прогнать.

Такой оборот напугал попа. Он решил действовать внушением:

– Да понимаешь ли ты, неразумное чадо, что в Божьем Писании сказано: «Женщина – бесовский сосуд соблазна». Как можно ее пускать в алтарь?

– Сам ты бесовский сосуд, еретик, и речи гутаришь неразумные! – поносил попа Рабанин. – Женщина – мать, ее обижать не дозволено.

– А ты, – спросил Антипатор, – христианин или мусульманин?

– Я-то христианин, потому так и гутарю. Женщина – мать. Как ты можешь ее называть нечистой?! Богородица тоже мать Сына Божия, а по-твоему, и она нечистая!

– Богохульник! – закричал священник.

– А ты еретик и торбохват! Знамо, богоотступник, когда не признаешь Богородицы. Она такая же женщина, как и наши, гутаришь ты непотребное.

Этот случай закончился тем, что старики и старухи оставили церковь.

Традиция почитания Матери в Причерноморье уходит своими корнями в глубокую древность. Известный исследователь казачьей истории Борис Алмазов пишет, что есть отмечаемый только казаками праздник – «День матери казачки», выпадающий на православный праздник «Введение Богородицы во храм». В праздновании этого праздника много загадочного: выпадает он на православный пост, но отмечается балами, где знакомят молодых, и празднуется, как день любви, благоденствия и плодородия. Может быть, он так отмечается потому что, тысячелетия назад, именно в этот день пением и танцами знаменовался праздник богини красоты любви и плодородия Афродиты. А предки казаков, федераты греческих городов-государств, могли сохранить этот праздник с тех времен, когда всадниками несли защиту этих городов. С этим праздником, также вероятно не случайно, совпал, отмечавшийся столетия назад праздник милосердной и всеблагой богини половцев-тенгрианцев Умай энныке. По половецки «энныке бенныке» означает – мать Всемогущая. Это выражение сохранилось в детской степной считалке «эники-беники».

Такое почитание женщины-матери, вероятно, определило, что главным казачьим праздником с древнейших времен был праздник «Покрова Пресвятой Богородицы», который праздновался 1-го октября по старому стилю и совпадал с началом нового половецкого года.

После заседания координационного совета казачьей студенческой молодежи Лебеденко с главным редактором «Донских Войсковых Ведомостей» Сергеем Казаковым опять поехал в лагерь «Донцы». Здесь перед ужином младшие участники лагеря занимались разборкой и сборкой автомата Калашникова и пистолета Макарова, под руководством методиста лагеря. А старшие ребята слушали отрывки из истории казачества Петра Краснова, которые читал офицер-воспитатель. Лебеденко извинился, прерывая Бобыльченко, и, обращаясь к участникам лагеря, сказал:

– Сейчас, ребята, перед вами выступит редактор нашей войсковой газеты Сергей Казаков. Он вам расскажет о нескольких трагических моментах казачьей истории.

Казаков, сухощавый и энергичный, осмотрев участников лагеря большими выразительными глазами, сел за стол на место Бобыльченко и сказал:

– Здравствуйте, господа казаки. В основной своей массе казачество не приняло социалистического переворота в 1917 г. и его преобразований. В ответ советское правительство в январе 1919 г. выпустило директивное письмо, которым предписывалось осуществление террора на казачьей земле. Многих казаков расстреляли, а еще больше с семьями выслали в Сибирь. Но много еще на Дону, Кубани, Украине было недовольных, и тогда в 1933 г. в этих наиболее изобильных районах был создан искусственный голод для тотального подавления инакомыслящих и введения сплошной коллективизации. В городах рабочие получали хотя и скудные, но постоянные продовольственные пайки, а жители станиц, если и прорывались через кордоны в города, то умирали на улицах от голода. В феврале 1933 года Сталин распорядился выдать украинским колхозам 150 тысяч центнеров овса и ячменя для подкормки рабочих лошадей, под специальную партийную ответственность, что этот фураж не съедят люди. Партуполномоченные и правление колхозов получали обильные пайки из закрытых распределителей. Вследствие такой государственной политики часть казаков во время Великой отечественной войны воевала против большевиков в надежде создать свое казачье государство. После отступления немецкой армии казаки с семьями в составе 45–50 тыс. ушли в Северную Италию и образовали там поселения около города Лиенца. По ялтинскому договору англичане выдали этих казаков советскому правительству. Многие из них были расстреляны, остальных репрессировали.

Костенко, редактор газеты «Батюшка-Дон», приехавший на ночную рыбалку, подошел к Лебеденко, который стоял под деревом у входа в «Заглубленный командный пункт», и спросил: