Холодный туман прошлого

Холодный туман прошлого

Сказать, что Григорий любил свою начальницу, – это все равно что ничего не сказать. Мужчина ее обожал и боготворил. Женщина была для Гриши королевой, богиней, сказочной феей, не иначе. Такая любовь порой граничит с фанатизмом, и некоторые даже называют это не любовью, а болезнью. Впрочем, Григорию было все равно, что об этом думают и говорят другие. Для него существовала только она.

Познакомились они в весьма непростой для мужчины период. Он долгое время мыкался без работы: где-то не брали без опыта, где-то зарплата была слишком низкая, где-то было очень далеко от дома. К тому же его специальность, довольно нечастая для мужчины, была не слишком востребованной. Специалист по культуре, музыкант – это, конечно, звучит красиво, но красоту на хлеб не намажешь и в карман не положишь, поэтому чаще всего Грише приходилось работать не по специальности. В сфере его диплома, как правило, денежные места давно заняты, и пробиться без связей довольно сложно, а полагаться на «авось» мужчина не привык. Григорий жил со старенькой, не очень здоровой матерью, плюс на нем еще висел кредит за машину. Друзей у мужчины особо и не было, а дальние родственники с ними не общались – последний раз Гриша с ними виделся еще в далеком детстве. Ко всему прочему, мужчина остро ощущал невостребованность и неиспользованный потенциал, из-за чего у него случилось что-то вроде небольшой депрессии. Собственно, это и послужило причиной увольнения с его последнего места работы. Мужчина чувствовал, что это душит его, не вызывает ничего, кроме отвращения, и с каждым днем ему все тяжелее и тяжелее заставить себя встать утром и пойти на рабочее место, несмотря на то что зарплата там была вполне неплохой.

И вот тогда он встретил ее. Без особой надежды придя на очередное собеседование, Григорий увидел женщину, которая показалась ему невероятно красивой. В ней было что-то такое завораживающе-сказочное, будто она сошла со страниц старого романа, и этот образ даже портил строгий деловой костюм и собранные в аккуратный пучок светло-русые волосы. У женщины был необыкновенно приятный голос. С Гришей она беседовала вполне доброжелательно, рассказала о том, чем ему предстоит заниматься в их компании, задала ему вопросы о предыдущих местах работы, о стаже и тому подобных сведениях, которые интересуют потенциального работодателя. Григорий отвечал охотно и честно, ничего не приукрашивая и не скромничая, – перед женщинами, даже очень красивыми, он никогда не робел и не стеснялся. Хотя, отвечая на вопросы, он поймал себя на желании понравиться этой женщине, сформировать о себе самое лучшее впечатление.

– Что ж, Григорий Андреевич, – подытожила она после всех вопросов, – у меня еще один вопрос к вам, – она мельком посмотрела на лежащий перед ней листок. Краем глаза мужчина увидел, что это распечатка его резюме. – В своем резюме вы указали, что по специальности вы – культуровед, а до этого закончили музыкальное училище.

– Верно, – кивнул Гриша.

– Вы не работали по специальности?

– Как вам сказать. – Он посмотрел в глаза женщине. Они были ярко-зелеными от природы, без какого-либо намека на линзы. – Мне случалось подрабатывать – играть по вечерам в ресторане. А по институтской специальности – нет.

– А почему, если не секрет?

– Не секрет – из-за невостребованности таких специалистов, как я. Не смог найти ничего подходящего, а там, где находил, требовали стаж, которого у меня нет, и готовы были взять только женщин.

– И вы бы пошли, несмотря на невысокую зарплату, если бы вас все-таки туда взяли? – краешками губ улыбнулась женщина.

– Да, – честно ответил мужчина.

– А к нам вы пришли из-за денег?

– Да. Но я умею их отрабатывать.

Женщина слегка призадумалась и мягко побарабанила пальцами по столу. Потом посмотрела на мужчину.

– Когда вы сможете приступить к работе? – спросила она.

– Да хоть сейчас, – пожал плечами Григорий.

– Ну, прямо сейчас не стоит, – женщина улыбнулась шире. – Если вас устраивают условия работы и зарплата, завтра в восемь утра приходите сюда, в отдел кадров, со всеми документами, будем вас оформлять. А пока напишите заявление о приеме на работу, вот по этому образцу. И вот мой телефон. – Она достала из непрозрачной папки визитку и протянула ему, а затем дала образец заявления.

Гриша быстро написал заявление, попрощался с женщиной и ушел. Но домой он пришел не сразу. Сегодняшняя встреча не выходила у мужчины из головы. Это было сродни наваждению или алкогольному дурману. Перед глазами до сих пор стоял образ женщины, а ее голос звучал в голове. Кто угодно бы подумал, что Григорий просто-напросто влюбился в симпатичную дамочку, но сам мужчина чувствовал, что это нечто большее. На собеседовании она сидела рядом с ним и в то же время казалась такой же далекой, даже немного нереальной, как незримая богиня или персонаж старой сказки. Впоследствии мужчина не раз думал о том, почему же она выбрала тогда его.

Однажды Гриша задал ей этот вопрос. Женщина лишь улыбнулась своей потрясающей улыбкой и сказала:

– Я увидела в тебе то, чего нет у других.

– Что же именно?

– Готовность идти на все и не отступать.

Григорий вышел на работу. Коллектив у них в отделе был небольшой, и подчинялся он непосредственно той женщине. Работа была не сказать чтобы легкой, но, в отличие от предыдущего места, она не вызывала у мужчины такого отторжения и неприязни. Гриша старался выполнять свои обязанности добросовестно и аккуратно, несмотря на то что карьеризм был ему глубоко чужд. Он сам по себе был человеком ответственным и не мог допустить того, чтобы кого-то подвести. Может быть, ему даже в какой-то степени новая должность и работа были по душе. А может быть, именно потому, что у него была такая начальница.

Долгое время их отношения были просто деловыми, рабочими, в стиле «начальник – подчиненный». Но все изменилось в один июньский вечер. Григорий немного подзадержался на рабочем месте. Все остальные ушли. Когда мужчина выключил компьютер и встал, чтобы погасить свет и закрыть и опечатать дверь, появилась она.

– Ой, Гриша, – женщина явно обрадовалась, – как хорошо, что ты здесь. Я думала, уже нет никого.

– Что-то случилось? – спросил Гриша.

– Нет, ничего не случилось. Просто… – она чуть замялась, – ты не мог бы мне кое в чем помочь?

– Да, конечно, – с готовностью закивал мужчина. – Чем именно?

– Понимаешь, у меня не совсем обычная просьба.

– Надеюсь, это не что-то сверхъестественное?

– Нет конечно. Просто нужно съездить со мной в одно место. На деловую встречу. И мне нужен сопровождающий.

– Я готов, – не раздумывая, сказал Григорий.

– Если только ты не сильно торопишься, – добавила женщина.

– Нет, не тороплюсь.

– Замечательно. Тогда поехали.

– На вашей машине или на моей?

– На моей. Я подвезу тебя обратно. Не беспокойся, на нашей стоянке в твою никто не залезет.

– Хорошо.

Они сели в автомобиль. Женщина сказала адрес, куда нужно ехать, и они тронулись в путь. Почти всю дорогу они ехали молча, изредка обмениваясь короткими репликами. Но Грише было не принципиально. Главное – она сейчас рядом с ним. Так близко, что можно коснуться рукой. Лицо женщины было сосредоточенным и слегка задумчивым. Мужчина даже не задавался вопросом, куда они едут. С ней он бы отправился куда угодно, хоть на край света. Если бы она попросила, он бы даже переехал океан на автомобиле, несмотря на невозможность реализации этой затеи.

Конечная цель их путешествия была в какой-то промзоне. Григорий здесь ни разу не был. Машина заехала на большую площадку рядом с высоким металлическим забором, за которым виднелся корпус промышленного здания. На другом конце площадки стояли двое мужчин в куртках. Женщина остановила машину и посмотрела на Гришу.

– Гриша, выйди из машины и просто постой рядом с ней. Я улажу все дела и вернусь.

– Как скажете, – кивнул мужчина.

Они вышли. Григорий остался рядом с автомобилем, а женщина отправилась к тем двоим, которые, видимо, ожидали ее. Они о чем-то разговаривали, потом женщина отдала что-то собеседникам, а они передали ей то ли пакет, то ли сверток. Гриша не слышал, о чем они говорили, но это его и не интересовало. Несмотря на внешне безобидный вид незнакомцев, он интуитивно осознал, что от них может исходить опасность, и, в случае чего, его цель – защитить ее. Однако все прошло гладко. Женщина попрощалась и пошла обратно. Мужчина внимательно следил за ней и за теми, с кем она встречалась. Но неизвестные вели себя довольно спокойно. Когда женщина поравнялась с Гришей, она лишь коротко бросила:

– Садись.

– Все в порядке? – уточнил Григорий, открывая дверцу машины.

– Да. Поехали.

Когда они отъехали довольно далеко от места встречи, женщина повернулась к Грише:

– Гриша, я хочу тебя попросить, чтобы ты никому не рассказывал об этой поездке.

– Разумеется, – кивнул он и зачем-то добавил: – Да если бы я и захотел, мне рассказывать особо некому.

– А друзьям, подругам?

– У меня их практически и нет.

– Да? – женщина посмотрела на него слегка удивленно. – А кто есть?

– Мама. Парочка приятелей, с которыми я вижусь хорошо, если раза три за год. И вы, – вырвалось у него.

– И я? – переспросила она.

– Да.

Женщина промолчала, но ее губ коснулась легкая улыбка.

– А если я приглашу тебя к себе домой, ты придешь?

– Конечно, – не раздумывая, ответил Григорий.

В этот момент в его душе царило настоящее смятение. Внешне он совершенно спокойно вел этот диалог, но внутри поднялась настоящая буря. Ему казалось, что вот-вот настанет кульминация, озарение, момент истины. Ведь женщина, которую мужчина боготворил, спрашивает его, придет ли он к ней в гости. Боже, да он пошел бы к ней куда угодно, даже если бы она пригласила его в покосившуюся ветхую избушку в лесной глуши.

Но женщина продолжала молчать. Гриша только заметил, что едут они не в сторону работы. Они приехали в какой-то двор, который окружали высокие новостройки.

– Мы куда-то еще заехали? – спросил он.

– Да, – кивнула женщина. – Выходи.

Он подчинился. Женщина показала на одну из новостроек.

– Вот здесь я живу, – сказала она. – Приглашаю тебя к себе в гости.

– В гости? – Он слегка растерялся.

– Именно. И не переживай, что с пустыми руками. Это совсем неважно.

Надо ли говорить, что, конечно, Григорий пошел к ней. Что они сидели за столом, ужинали, пили вино и говорили. Когда мужчина посмотрел на часы и увидел, что время уже двенадцатый час, он встал из-за стола.

– Спасибо вам, – сказал он, – но мне пора. Уже время позднее.

Женщина подошла к нему вплотную и провела рукой по его волосам. Слегка опьяненный вином, он коснулся губами кончиков ее пальчиков.

– Останься, Гриша, – тихо сказала она.

И он остался.

Тогда исполнилось то, о чем мужчина даже не смел и думать (хотя в глубине души он желал этого). Теперь эта женщина принадлежала ему так же, как и он принадлежал ей, теперь не только душой, но и телом. Григорий не хотел спрашивать, почему она попросила его остаться, но этот вопрос все же вырвался у него утром, когда они собирались на работу.

– Потому что я хотела этого, – просто ответила женщина, и мужчина понял, что она не врет.

В дороге они молчали, но тишина не была тягостной. За пару кварталов до работы она остановила машину.

– У меня к тебе просьба, – мягко сказала она. – Пройди сейчас до работы пешком, пожалуйста.

– Ты не хочешь, чтобы о нас знали на работе? – понимающе спросил Гриша.

Женщина кивнула.

– Как скажешь. Я выйду. И не думай, – улыбнулся он и погладил ее по руке, – я ничуть не обиделся. Я тоже не против держать отношения в тайне. Не люблю, когда лезут в личную жизнь.

Она улыбнулась в ответ.

Их отношения не были похожи на подростково-студенческие или на молодежные романы. Они оба понимали, что это уже не для них – как-никак им было уже хорошо за тридцать. Но встречи были всегда яркими и запоминающимися. По крайней мере, для Григория. Они встречались то у него, то у нее, то в таких местах, где их не могли бы увидеть ненужные любопытные глаза. Постепенно они рассказывали друг другу о себе, о сокровенном, о прошлом, о скрытых тайнах и секретах.

– Знаешь, – задумчиво сказала женщина, когда они гуляли в отдаленном и безлюдном уголке большого лесопарка, – в прошлом я совершала дурные поступки. Есть даже такие, которые можно назвать ужасными.

– Это неважно, – пожал плечами Гриша. – Сейчас это в прошлом.

– А если я тебе скажу, что стала виновницей смерти человека?

– Уверен, у тебя были на это причины, – мягко ответил он и обнял ее за плечи. – Что случилось, то случилось. Надо просто это отпустить и жить дальше.

Женщина неловко улыбнулась и положила голову ему на плечо.

После каждой встречи с ней мужчина чувствовал себя самым счастливым человеком на свете. Рядом с ним была самая прекрасная и самая любимая женщина на свете, ради которой он был готов на все. И если бы пришлось отдать за нее свою жизнь, Гриша бы, не задумываясь, сделал это.

Семен остановил старенький «БМВ» у обочины и посмотрел на часы. Рановато он приехал. До нужного времени еще около двадцати минут. Ладно, нестрашно. Можно и подождать, если результат порадует. Так частенько говорил его друг Коля, к сожалению, уже покойный. Хотя еще чаще в народе бытует другое мнение: нет ничего хуже, чем ждать и догонять. Впрочем, каждый по-своему прав.

При мысли о друге Семен невольно вздохнул. А ведь именно Николай затеял все это дело. Помнится, когда он впервые заговорил о нем, парень был озадачен. Да, Коля был по жизни парнем неглупым, но с сильным авантюрным душком. Семен о себе сказать такого не мог, хотя и приключения были ему не чужды. Возможно, на этой почве они и подружились в школьные годы, представляя собой внешне разительный контраст: долговязый, вечно лохматый Сема и полноватый, невысокий, коротко стриженный Коля. Вечно ввязывались в какие-нибудь переделки, из которых им всегда удавалось выйти без тяжелых последствий. Жажда приключений не оставила друзей, даже когда их возраст подошел к тридцатилетнему рубежу. И вот теперь это.

Семен подозревал, что смерть друга была не случайной, хотя и выглядела, в общем-то, естественной. Но раз уж играть, то до конца. Поначалу все казалось донельзя банальным, если не сказать, простым: выманить у одной дамочки солидную сумму деньжат в обмен на нераспространение кое-каких порочащих ее сведений. Но, с другой стороны, дамочка тоже не лопух и не ноль без палочки – Колина начальница (теперь уже бывшая, конечно, да и не совсем начальница – не под ее руководством он работал) не на последнем месте сидит, плюс какие-то темные делишки прокручивает, разумеется, не в одиночку. Семен был твердо уверен, что именно эта мадам приложила руку к смерти Николая. Еще во время одной из последних встреч с другом парень попробовал поднять эту тему, сказав, мол, а вдруг эта фифа возьмет да крутанет что-нибудь так, что мы с тобой окажемся на бобах, а то и того дальше.

– Не парься, – махнул рукой Коля и ухмыльнулся. – Если что, закончишь все сам. Передашь этой мадам, так сказать, привет из прошлого, и от меня в том числе.

Друг как в воду глядел. Теперь он покоится на одном из городских кладбищ, а Семен сидит в машине и размышляет о предстоящей встрече. Он снова посмотрел на часы. Да, время ползло как черепаха. Парень приоткрыл окно и закурил. И в очередной раз спросил себя: а стоило ли вообще ввязываться в это мутное дельце? Да, оно сулило неплохой барыш в случае удачи. Но было не таким легким и банальным, как друзьям казалось на первый взгляд. И отступать уже поздно, надо довести все до конца. А поскольку Николая уже нет в живых, значит, Семену придется доиграть эту партию в одиночку.

С трудом дождавшись нужного времени, парень вышел из машины, поставил ее на сигнализацию и направился в сторону стоящего рядом торгового центра. «Надеюсь, там мне не придется ждать», – подумал он, заходя через автоматические двери внутрь.

…Через полчаса Семен уже выходил обратно, держа в руках стаканчик кофе. Встреча прошла как нельзя лучше. Кажется, дело на мази. Еще немного – и он сорвет неплохой куш. Жаль, Коля не сможет разделить с ним эту радость и забрать свое. Впрочем, ладно. Парень обязательно выделит часть денег и закажет своему другу самый лучший памятник. По крайней мере, это он заслужил. Ведь если бы не Николай, ничего этого могло бы не быть. Правда, он мог бы быть жив. А ладно, чего гадать? Человек предполагает, а Бог располагает.

Семен снял машину с сигнализации и сел в салон. Пять-семь минут, чтобы выпить кофе, у него есть. Он откинулся на сиденье и сделал глоток из стаканчика. Странно. На улице вроде не холодно, а кофе был не огненно-горячим, как любил парень, а таким… Горяче-теплым, что ли. Может, кипяток в аппарате уже немного остыл и не успел заново нагреться. Неизвестно, сколько человек до Семена взяли там кофе. Такое уже встречалось в кофейных аппаратах с маленькими стаканчиками, которые были раньше, где наливали явно растворимый кофе со всякими добавками. Ладно, не выливать же теперь. Можно и теплый допить.

Через несколько минут Семен выбросил стаканчик в стоящую неподалеку мусорку и завел авто. Сегодня у него выходной. Можно проехаться, решить кое-какие мелкие бытовые дела да двигать домой. Еще надо собраться на работу – у него был график два через два. Парень осмотрелся. На небе собирались тучи. Явно дождик будет, да и синоптики обещали. Успеть бы до него домой.

Он отъехал от места парковки и тронулся в путь. После встречи настроение немного приподнялось. Семен даже включил музыку, которую не так часто слушал в машине. Напевая про себя в такт веселой песенке, лившейся из динамика, Семен думал о том, что у него все получилось. Да, дело точно на мази. После того как все закончится, можно будет рвануть на юга. Хоть и май на дворе, но там уже тепло. А что? Уволиться с этой скучной работенки, на которой только и делаешь, что балду пинаешь целыми днями. Хотя через недельку у него отпуск, уехать можно так и так. Взять с собой Дашку – она один фиг сейчас без работы. Со старой уволилась, новую пока не нашла. Да, тех денег, которые рассчитывал получить Семен, хватит, чтобы и памятник другу поставить, и съездить нормально отдохнуть. А может, и еще на что-нибудь останется. Например, продать этот старый драндулет и купить поновее с доплатой. Или еще что-нибудь. Эх, улыбнулся сам себе парень, были бы деньжата, а уж потратить их можно куда угодно. И Дашке обязательно что-нибудь прикупить. Она, конечно, спросит, откуда у него такое богатство, но Семен что-нибудь придумает правдоподобное. Об этом деле знали только он и Коля. Они заранее решили ни с кем из близких не делиться. Впрочем, из близких у парня была только Даша – мать умерла несколько лет назад, а отца он никогда и не знал. У друга родители были живы, но он жил отдельно от них – мать с отцом купили себе новое жилье в другом районе и переехали. Да и общался Коля с ними нечасто. Больше по телефону.

На лобовое стекло машины упали мелкие капли. Пошел все-таки. Семен зевнул. Вот испортилась погодка, и состояние сразу стало каким-то сонным и вялым. Ничего, до дома доедет, отоспится. Парень зевнул еще раз. Глаза начали слипаться. Остановиться, что ли, где-нибудь, поспать полчасика, потом двигаться домой. Да, можно и так. Все дела делать расхотелось, да и не такими уж и срочными они были.

Семен и сам не заметил, как отключился и упал головой на руль.

Гуров успел на рабочее место буквально за считаные минуты до дождя и мысленно обрадовался этому. Зонтика у него с собой не было, впрочем, и незапланированных походов куда-либо тоже. Все дела вне управления он сделал. Конечно, у них в кабинете лежал дежурный зонтик, но, как известно, ни один из них не дает стопроцентной гарантии защиты от промокания в непогоду.

– Люблю грозу в начале мая. Как долбанет – и нет сарая, – процитировал народный афоризм Крячко, глядя на бьющие по подоконнику капли.

– На поэзию потянуло? – усмехнулся Лев Иванович.

– Ага. На романтизм. В такую погоду хорошо дома сидеть да на диванчике валяться.

– С книжечкой?

– Да хоть с чем. Можно и с книжечкой, можно и с теликом, и с газеткой. А то и просто подушку плющить.

– Скажи спасибо, что никуда не выдернули под дождик.

– Сплюнь, Лева. Не хватало еще, чтобы какой-нибудь труп нашли.

– Это точно. – Сыщик посмотрел в окно, потом на часы. – О, а время-то уже обеденное.

– В правильном направлении мыслишь, друже, – улыбнулся Стас. – Как гласит старая народная оперативная мудрость…

– И не только оперативная.

– Но прежде всего оперативная: война войной, а обед по расписанию, – заключил Стас и достал из холодильника контейнер с едой.

Сунуть его в микроволновку он не успел, ибо зазвонил телефон. Опер застыл на месте с кульком в руках. Внутреннее чутье подсказало ему, что обед сейчас может перенестись на неопределенное время. Лев Иванович снял трубку.

– Слушаю, Гуров. Да. Да. А мы-то здесь при чем? Авариями ГАИ занимается. Вот оно что. Понял. Где это? Ладно, сейчас выезжаем.

Станислав нарочито тяжело вздохнул и убрал так и не разогретый контейнер обратно в холодильник.

– Что там за авария? – спросил он.

– «БМВ» влетела в припаркованный грузовик на полном ходу.

– Дай угадаю: водитель – того.

– Естественно. Как мне сказали, там полмашины раскурочено. Было бы чудом, если бы он вообще выжил.

– Неудивительно, в такую-то погоду. Хоть и не ливень, но дорога мокрая.

– Думаешь, забыл «дворники» включить и не увидел?

– Нет, Лева, это был камикадзе.

– Ага, – хмыкнул Гуров. – Из секты «Аум Синрикё». Только бомбу дома забыл.

– Собрались, блин, пообедать. – Крячко встал из-за стола. – На выезд?

– Да, сейчас только зонтик возьму. Там уже гаишники и спасатели работают.

– Значит, и остальные сейчас подгребут: и прокуратура, и следаки. Ну и мы до кучи.

– А может, мы первые будем. – Лев Иванович достал из ящика стола дежурный зонтик. – Пошли.

– Точнее, поехали.

На место происшествия друзья и впрямь прибыли первыми. К этому времени дождь уже ослаб и срывался мелкими редкими каплями, так что Гуров, пораскинув мозгами, оставил зонтик в машине. Уже подъезжая к месту событий, они увидели старенькую иномарку с развороченным капотом и помятый бок грузовой «Газели», стоящей возле большого складского здания. Возле легковушки уже суетились сотрудники службы спасения. Рядом ожидала бригада «Скорой помощи». Друзей встретил капитан из ГИБДД, которого опера хорошо знали.

– Привет, ребятишки, – ухмыльнулся он.

– Здорово, Женя, – кивнул Стас. – Что тут?

– Сами видите, что. А вообще, очевидцы говорят, что «бэха» влетела в «газельку» прямо с разгона.

– А кто очевидцы? – уточнил Гуров.

– Да вон, пара водил, мужичок со склада и прохожие. Водителю «Газели» повезло – он как раз внутри был, за товаром приехал. Это только те, кого мы опросили, наверняка свидетелей больше было.

– Это уж точно, – согласился Крячко. – А погибший?

– Молодой парень, лет двадцать пять – двадцать семь примерно. За рулем «бэхи» сидел. Похоже, заснул.

– Думаешь?

– Обижаешь, Стасик. Как-никак я уж сколько лет в ГАИ служу, всякие аварии повидал.

– Кроме него в машине больше никого не было?

– Нет, один ехал.

– Повезло, а то бы еще один трупик как минимум был бы.

– Данные пробили? – спросил Лев Иванович.

– Пробивают. Сейчас, с минуты на минуту, должны отзвониться.

Капитан явно был провидцем. После этих слов у него зазвонил мобильник. Женя отошел в сторону, чтобы поговорить.

– Вот тебе и наука, Лева, – заметил Станислав. – Не спи за рулем.

– Я тебе могу сказать то же самое, – парировал сыщик. – Уж если мне за рулем захочется спать, я остановлюсь и посплю.

– А если дома пожар?

– Если дома пожар, мне уж точно будет не до сна. Даже если я перед этим двое суток не спал.

К ним вернулся Женя.

– Установили наши ребятки владельца «бэхи», – сообщил он. – Закутько Семен Иванович, двадцать семь лет. Машинку эту приобрел года четыре назад, права получил чуть раньше.

– В злостных нарушителях не числился? – поинтересовался Крячко.

– Пару раз превышал, но штрафы оплатил вовремя. О, кажись, его достали.

– По частям?

– Да вроде целый.

Напарники подошли поближе. Спасатели вытащили из машины тело худого высокого парня с разлохмаченными русыми волосами. «Похоже, и впрямь заснул, – подумал Гуров. – Лицо такое спокойное, безмятежное». Больше он подумать ничего не успел: ход мыслей прервало появление других машин – работников прокуратуры и следственного управления. Медики уже укладывали погибшего на носилки. Тут у них дело маленькое – зафиксировать смерть и отправить труп в морг.

– Странно все это, – вырвалось у сыщика.

– Что странно? – уточнил Стас.

– Знаешь, у меня такое предчувствие, что парень не сам по себе врезался.

– Думаешь, кто-то помог? Он ведь один в машине был.

– А если отравили?

– Вот у экспертов потом и узнаешь. Лева, ты думаешь, подобный случай первый или единичный?

– Нет конечно. Но все равно у меня неотвязно крутится мысль, что что-то не так. Нечисто.

– Тогда возьми метлу и подмети.

– Ага, еще бы знать, где мести. Но экспертам я, конечно, позвоню.

– Лева, по-моему, ты сгущаешь краски. Мало ли, действительно уснул парниша и впечатался в грузовичок. Тут уж, как говорится, сам виноват. От подобных случаев не застрахованы ни новички, ни опытные.

– Это все понятно. И хорошо, если ты окажешься прав. А то еще одну «мокруху» нам на баланс вешать придется.

– А дел и так невпроворот, – согласился Станислав. – Тогда, если тебе уж так захочется поковыряться в этом, то проверь заодно и машинку. Хотя мне кажется, что все-таки это несчастный случай.

– Надеюсь, ты прав, – повторил Гуров. – Ладно, нам тут уже делать нечего. Осталось только нужные бумажки написать.

– И то верно. Поехали, а то жрать уж больно хочется.

К сегодняшней аварии сыщик мысленно вернулся уже под конец дня. Некий Семен Иванович Закутько, двадцати семи лет от роду, заснул за рулем и на полном ходу врезался в стоявший у склада грузовик. Погиб, похоже, мгновенно, даже не проснувшись. «Легкая смерть, – подумал Лев Иванович. – Даже не понял, что это случилось». Но что-то настораживало бывалого сыскаря. Конечно, он не мог отрицать правоты напарника насчет того, что от подобных случаев никто не застрахован. Всякое бывает, такое может случиться и с бывалым водилой. Нет, что-то тут не так. Это Гуров нутром чуял. Либо интуицией. А она сыщика почти никогда не подводила.

Конечно, у них со Стасом и так сейчас дел хватает. Второй месяц они уже ловят маньяка, который молодых девчонок-школьниц насилует, душит, прихватывает самое ценное и дает деру. За весну уже четыре случая. Плюс Генка Сивый, ранее судимый за разбои и поножовщину. Месяц назад он вышел после очередной отсидки, а пару дней назад порезал ножом собутыльника и постового, который попытался это безобразие предотвратить, и смылся. Но Сивого найти – наименьшая из проблем. Гурову он уже ранее попадался – на первый срок его как раз Лев Иванович и отправил. Тут еще и несчастный случай, который попахивает сроком для руководителя, допустившего рабочих на объект с неисправной техникой. Плюс еще несколько дел поменьше, которые время отнимают, и со счетов их не сбросишь. Поэтому кидать в эту кучу еще и аварию со смертельным исходом будет явным перебором. Одно дело, если это действительно несчастный случай и парень погиб из-за собственной раззявости. А если нет? Сыщик потер подбородок. Завтра он позвонит экспертам и выяснит. Потому что интуиция, подобно назойливой мухе, крутилась возле Гурова, неустанно намекая, что в сегодняшнем ДТП не все так просто, как кажется на первый взгляд.

– Ты все про сегодняшнюю аварию думаешь? – спросил Крячко, заметив, что напарник сидит, уставившись в одну точку, и задумчиво крутит ручку в руках.

– Про нее, – устало кивнул Гуров. – Не идет она у меня из головы, честно говоря.

– Ну тут только дождаться мнения экспертизы. Они скажут, сам парень заснул или нет. Или если был отравлен, то врезаться мог уже мертвым.

– Да это все понятно. Не знаю почему, но что-то не дает мне покоя.

– Тогда мы еще один «висяк» себе в копилочку бросим. И даже генерал, при всей его лояльности, скажет нам пару ласковых.

– Надо Сивого поймать. Одной проблемой меньше будет.

– Хорошо бы. Знать бы только где.

– Есть у меня пара мыслишек. Я ведь Генку давно знаю – первый раз его «приземлял». Ты тогда в больничке валялся после ранения.

– Ну так поделись с другом мыслями.

– Кореш закадычный у него живет в одном спальном районе. Там раньше Сивый с матерью жил. Правда, мамаша померла, пока Генка сидел, а домишко тот снесли, потому что это и не дом был, а барак. Так что Генке-то и идти, по сути, некуда, кроме как к знакомым. А дружбан его в девятиэтажке проживает. Сивый мог отправиться к нему.

– Вариант, – кивнул Станислав. – А еще?

– В соседнем районе его бывшая подружка живет. Ты ее знаешь, Анька Копейка.

– Которая карманница? Так она вроде в завязке.

– Ну это не препятствие, чтобы бывшего любовника приветить.

– Тоже верно. А еще?

– Его приятели и знакомые, с кем он после отсидки контачил. Пара-тройка человек точно есть. Но это самый простой вариант и самый ненадежный. Сивый хоть и отморозок, но не совсем отбитый. Понимает, что его будут искать и в первую очередь сунутся к этим самым знакомым и приятелям.

– Так мы же вроде всех опросили тогда.

– Не всех. Опросили только тех, кто с ним в этой рюмочной постоянно зависал. Да, Сивый и у них в гостях был. Но есть еще другие. Вот этих двух-трех мы тогда не нашли. А они тоже судимые. Я сегодня с один человечком потолковал, он и намекнул, где их найти можно.

– Тогда точно стоит их проверить. Завтра с утра можно прошвырнуться по всем адресам.

– Я тоже так думаю. Носом чую, в одном из этих трех вариантов Сивый и засветится. Можно, конечно, и сегодня, но лучше завтра, со свежими силами. Генка точно никуда не денется и пока будет уверен, что ему не сели на хвост, в другое место не побежит.

На том друзья и порешили. И, как и ожидалось, интуиция Гурова не подвела. Сивого оперативники нашли в гостях у старого приятеля, с которым разыскиваемый дружил в юности. Гена был трезвым, однако попытался вывернуться и сбежать, но Стас вовремя подставил ему подножку и ловко скрутил, защелкнув за спиной наручники. Краем глаза Лев Иванович заметил нескрываемое облегчение на лице приятеля Сивого и мысленно усмехнулся. Дружба дружбой, но таких сомнительных друзей, как Геннадий, мало кому можно пожелать, тем более что хозяин квартиры не был связан с криминальным миром.

Больше половины дела было сделано. Осталось только написать и оформить все необходимые бумажки. Ну и оповестить Орлова о поимке Сивого. Генерал, судя по времени, как раз должен был вернуться в управление. Что ж, одной проблемой меньше. За делами сыщик и не вспомнил про вчерашнюю аварию с покойником.

Однако ему все же напомнили. Телефон зазвонил, когда Гуров собрался дождаться напарника, ушедшего на пять минут в соседний кабинет, и доложить генералу об удачном исходе дела.

– Слушаю, Гуров, – ответил он.

– Привет, Лева, – это был эксперт Володя. – Сивого ловите?

– Откуда знаешь?

– Слухами земля полнится. У меня для тебя новость.

– Хорошая или плохая?

– А это уж ты сам решай. Я по вчерашнему трупику.

– Парень на иномарке?

– Он самый. Ты просил повнимательнее его осмотреть.

– Так. И что там?

– У него в крови было снотворное. Доза была довольно сильная, достаточная, чтобы человек отрубился напрочь, а то и вообще кони двинул.

– Не наркотическое?

– Лева, у нас все лекарства в той или иной степени являются наркотиками.

– Ну да, – усмехнулся сыщик. – Все – яд, и все – лекарство.

– Да, здесь Парацельс был прав. Если в двух словах, это препарат из группы барбитуратов, рецептурный. Название тебе, думаю, ничего не скажет, потому что он не расхожий, но в отчете я его указал.

– Это, получается, парню подсыпали снотворное, и он отключился прямо за рулем?

– Да, получается, что так. Потому что препарат оказался в крови примерно за час до смерти или меньше. Перед тем как погибнуть, покойничек выпил кофейку с этим самым снотворным. Отчет о вскрытии я уже написал, потом сам посмотришь.

– Ладно, Володя, спасибо.

Лев Иванович повесил трубку. Все же интуиция его не подвела. Чувствовал ведь, что что-то не так в этой аварии. И вот на тебе, пожалуйста.

– Я так и знал, – сказал он вслух.

– Знал что? – поинтересовался зашедший в кабинет Крячко.

– Что с этой аварией не все чисто. Мне сейчас Володя звонил.

– И что там? Отравили?

– Не совсем. У погибшего в крови оказалось сильнодействующее снотворное.

– О как! – Стас присел на краешек своего стола. – Думаешь, подсыпали?

– Уверен. Ни один человек в здравом уме не стал бы принимать снотворное перед тем, как сесть за руль. А для самоубийства это не слишком надежный способ.

– Ну самоубийцы, как и убийцы, иногда бывают весьма изобретательны. На моей памяти одна барышня попыталась свести счеты с жизнью, провоцируя стаю бродячих собак.

– И как, получилось?

– Нет. То ли у собачек было хорошее настроение, то ли боженька действительно дураков и пьяных любит – а девица перед этим еще и напилась в хламину, – но собаки ее просто облаяли и ушли.

Гуров невольно засмеялся.

– Но, – продолжал Стас, – ты прав насчет того, что выпить снотворного и сесть за руль – не самый удачный способ для суицида. Ты отрубишься, а через три метра машинка заглохнет и встанет. И очухаешься потом где-нибудь в ментовке или больничке. Или избитый другими водителями.

– О чем и речь, – кивнул сыщик. – Володя сказал, что перед смертью покойник выпил кофе, в котором это снотворное оказалось.

– Тогда придется выяснить, где он его пил и вообще, откуда и куда ехал. – Опер прошелся по кабинету. – Похоже, Лева, ты был прав. Еще одна «мокруха» на горизонте маячит.

– Не мы такие, жизнь такая, – вздохнул Лев Иванович и встал из-за стола. – Пошли, доложим Орлову о поимке Сивого. И об этом ДТП со снотворным.

– Махнулись не глядя, – хмыкнул Стас.

Генерал Орлов выслушал оперов. Поимке Сивого он, разумеется, был рад, но после рассказа об аварии улыбка слезла с его лица.

– Думаете, убийство? – спросил он.

– До конца я, конечно, не уверен, – ответил Гуров, – но есть очень большие подозрения.

– На самоубийство точно не тянет, – ввернул напарник.

– Паршиво, – покачал головой Орлов. – У нас тут еще эта мразь окопалась, которая девочек насилует и убивает. Еще этот Гаврюхин с завода. Что по нему, кстати?

– Работаем, Петр Николаевич. Есть кое-какие косвенные улики, что он специально выпустил рабочих на объект с неисправным оборудованием. Есть у них там один заводила, Миша Царьков, один их пострадавших. В юности увлекся всякими политическими идеями левого толка и постоянно с коллегами по цеху про политику говорил, агитировал за всякое такое, на забастовки их подбивал. А у них на заводе сейчас ситуация нестабильная. Не сказать чтобы совсем все плохо, но и не особо хорошо тоже. Людям то за сверхурочные не доплачивают, то премии режут, то зарплату на пару-тройку дней задержат. Вот там Миша и мутил воду.

– Думаете, все специально подстроено было?

– Скорее всего, – кивнул сыщик. – С Гаврюхиным мы говорили, тот, естественно, в отказ, мол, я не я и лошадь не моя, про неисправности не знал, мне механики говорили, что все в норме.

– Врет, – твердо заявил Станислав. – С механиками мы тоже говорили. Они ему уже не раз докладывали о том, что техника старая, на ладан дышит, и ее включать иногда опасно, не говоря уж о том, чтобы работать. А ремонтировать бесполезно, как мертвому припарка. Однозначно ребят пустили под раздачу специально, чтобы другим неповадно было.

– Ясно. Тогда работайте. И про этого маньяка тоже не забывайте. Его вообще в первую очередь изловить надо, пока еще какая-нибудь школьница не пострадала.

– А с этим погибшим в аварии что делать?

– Ох, парни, – Орлов посмотрел на оперативников, – вы же не первый день в уголовке. Выясняйте, что там на самом деле было. Если это убийство, то ищите улики, мотивы, подозреваемых. Сами же знаете, следаки на одних догадках и предположениях дело возбуждать не будут. Все, свободны.

Друзья вернулись к себе в кабинет.

– Что-то наш генерал не в духе сегодня, – заметил Гуров.

– Да его в прокуратуру сегодня дергали. А там какой-то новый хрен сидит, как говорят, блатной.

– Очередной «важняк»?

– Вроде того. Но это по слухам. Видать, он Орлову нервы помотал, вот он и мурзится сейчас. Кстати, как там этого парнишку звали?

– Закутько, кажется. – Лев Иванович достал блокнот и нашел нужную заметку. – Да, Закутько Семен Иванович, двадцать семь лет, владелец «БМВ», в злостных нарушителях не числился.

– Надо адресок пробить. И круг общения, чтобы выяснить, кому этот Сема так насолил, что его захотели убить или как минимум покалечить.

– Вот давай этим пока и займемся. Время есть.

– А оно у нас редко бывает. Кстати, надо бы еще телефончик его проверить. Выяснить, кому погибший звонил чаще всего.

Установить адрес погибшего водителя «БМВ» оказалось делом недолгим. С телефоном было сложнее – при аварии мобильник Закутько пострадал не меньше машины, так как лежал в кармане джинсовой куртки владельца, и сотрудники технического отдела, к которым Крячко пошел с надеждой оживить аппарат, только развели руками. Пришлось устанавливать номера в телефонной компании, что заняло немало времени, и в управление опер вернулся только к вечеру.

– Я уж думал, ты не придешь, – заметил Гуров, когда порядком уставший Стас ввалился в кабинет.

– Не дождетесь. – Оптимизм напарника был неиссякаем. – Времени, конечно, угробил немало, но оно того стоило. У тебя-то что?

– Негусто. Адресок есть, но Закутько жил один. Ни родителей, ни бабушек-дедушек, ни братьев-сестер. Один как перст. Работал охранником в офис-центре «Монолит».

– Ну насчет того, что один – не факт. Мог с какой-нибудь девушкой жить или встречаться. Среди тех, с кем наш покойничек наиболее часто общался по телефону, есть некая Дарья Михайловна Тришкина. Ее номерок в списке мелькал ежедневно.

– Подружка?

– Скорее всего.

– А еще кто?

– Тут сложнее. Получается, чаще всего наш водила общался именно с этой Дарьей. Я взял распечатку за этот месяц и прошлый. Еще фигурировал Чумаков Дмитрий Петрович, вероятно, коллега. Ну и так, по мелочи, типа автосервиса, служб доставки и прочих.

– Странно. Что же, кроме подружки, у него не было ни друзей, ни приятелей?

– Надо встретиться и побеседовать с его коллегами и с этой Дашей. Давай их данные, я пробью адреса, а потом решим, как действовать.

– Держи, – Станислав протянул Гурову распечатки и записи.

Сыщик посмотрел на часы, затем набрал номер.

– Вика, привет, это снова Гуров. Я очень извиняюсь, что звоню в конец рабочего дня, но можешь мне посмотреть еще двух товарищей? Записывай, – он продиктовал в трубку перечисленные напарником имена. – Давай, жду.

Через три минуты Вика перезвонила и сообщила все, что хотел знать сыщик. Тот все записал, поблагодарил женщину и, пообещав шоколадку, повесил трубку.

– Ты угадал, – сказал сыщик Стасу. – Этот Чумаков действительно коллега Закутько. А вот Дарья у нас ныне безработная. Но живет в том же районе, что и погибший.

– Тогда распределим. Я возьму на себя Дашу, а ты – коллегу.

– Идет. Интересно, ей сообщили уже?

Опер пожал плечами:

– Может, и нет. По факту-то она этому Семену – никто, даже не жена. В ГИБДД наверняка пробили все данные, а официально он живет один, как ты сказал.

– А вот на работу, кстати, могли. Ладно, созвонимся с ними обоими и встретимся.

– Добро, – кивнул Крячко.

В офис-центр «Монолит», где ранее трудился охранником покойный Закутько, Гуров отправился с утра. Как раз в смене должен был быть его, как оказалось, напарник, Дима Чумаков, и, собственно, сам Семен, если был бы жив. К слову, на следующий после аварии день тоже была их смена. Сыщик позвонил ему накануне вечером, и мужчина (судя по голосу, не старый, но и явно не юный) был ошарашен новостью и согласился встретиться без вопросов. Но, поскольку у него был рабочий день, Льву Ивановичу пришлось ехать в офис-центр. Мысленно Гуров порадовался тому, что ему не придется ехать к подруге погибшего, – он не любил сообщать людям о внезапной гибели их близких, особенно женщинам с их эмоциями и непредсказуемой реакцией на подобное, и чувствовал себя в такие моменты преотвратно. А тут коллега – человек не особо близкий, тем более мужчина, так что будет легче. Хорошо еще, что согласился встретиться в рабочее время.

«Монолит» представлял собой десятиэтажное здание, выполненное в современном, но, по мнению сыщика, слегка вычурном стиле. Широкий козырек, двойные двери на фотоэлементах, стенд с перечнем расположившихся в офис-центре организаций. Внутри здание ничем не уступало внешней отделке. У входа Гурова встретила моложавая женщина за стойкой, придирчиво рассмотрела удостоверение и показала ему, где найти искомого человека.

Дима Чумаков оказался высоким молодым человеком лет тридцати. Сыщик нашел его на первом этаже, представился и снова полез за документом, но охранник махнул рукой и предложил присесть на стоящий в коридоре диванчик.

– Дима, вы давно работали с Семеном? – спросил Лев Иванович.

– Год где-то, – ответил Дима и чуть призадумался. – Да, год.

– Вы дружили?

– Да не то чтобы… Так, иногда заходили пивка пропустить. На работе иногда трепались. На днюху он ко мне приходил зимой.

– Познакомились здесь, на работе?

– Ну да. Сема уже работал, но тоже устроился месяца, наверное, за три до меня. Вот сработались.

– А что вы о нем знали?

Парень пожал плечами:

– Он один жил. Далековато от работы, но, если тачка есть, это не проблема. Девчонка у него есть, Дашка. Я ее видел пару раз. Не особо симпатичная, но не мне же с ней жить. Друг еще был, Коля, кажется.

– Что за друг?

– Его не видел. Он умер месяца два назад. Сема тогда сам не свой был, отгулы брал, да еще и в смену с бодуна вышел. Они дружили вроде с детства.

– Отчего умер, не знаете?

– Сердце вроде. Ну это как Сема говорил. Хотя, как я понял, они ровесники, странно.

– Что странно?

– В его возрасте – и сердце?

– Болячки не выбирают, молодой ты или старый, – усмехнулся Гуров. – Сейчас и среди школьников гипертоники есть.

– Так-то да.

– Дима, а вы знали кого-нибудь из друзей, приятелей или родственников Семена?

– Да нет. Про родственников Сема рассказывал, что мать у него умерла, отца не было. Друзей, знакомых не знаю. Ну вот только Дашку видел, и все.

– Может, Семен рассказывал про кого-нибудь?

Охранник призадумался:

– Нет вроде. Ну так в разговоре мог упомянуть какого-нибудь знакомого. Но я даже не запоминал. Мне-то это зачем? Его же знакомые, не мои.

– А враги у Семена были?

– Не знаю. Может, и были. А может, и нет. Сема-то парень неконфликтный, спокойный.

– А какой он по жизни был?

– В смысле?

– Ну по характеру. Общительный, компанейский? Или, может, наоборот, замкнутый и неразговорчивый.

– Да вы знаете, где-то средне. Поговорить любил, но не сказать, что трепло и… – Дима добавил непечатное слово. – Если что-то пообещал – сделает.

– Были ли у Семена какие-нибудь проблемы или заботы?

– Да как у всех. Особо проблем не было. Ну таких, чтобы серьезных, когда прямо все, трындец. А так… Ну по мелочи бывало, типа дома что-то сломалось, чего Сема починить не мог – он же рукастый. В училище когда-то учился на ремонтника. Как он рассказывал. Только за сантехнику не брался, если что-то сложнее замены смесителя.

– А ничего сомнительного за ним не водилось?

– Сомнительного? – переспросил Дима.

– Да. Может, темные делишки какие или криминал?

– Нет, – уверенно ответил парень. – Точно нет.

– Почему вы так уверены?

– Товарищ полковник, я вырос в криминальном районе, где процентов семьдесят, если не больше, судимых было. Там и воры, и «мокрушники», и «кидалы», и прочая шобла тусовались. Слава богу, что я оттуда после армии съехал.

– В Марьиной Роще жили? – усмехнулся Лев Иванович.

– Вроде того, – на лице Димы появилось некое подобие улыбки. – Если бы Сема был из таких, я бы сразу это понял. Но нет, Сема не такой. Обычный парень, как все.

– А что о нем скажете как о водителе?

– Водил нормально. Не лихачил. Да у него тачка-то старенькая была, он ее берег. Я даже не знаю, как так случилось, что он заснул за рулем.

– Он ни от чего не лечился? Лекарства никакие не принимал?

– Нет. Ну я не видел, а Сема не говорил.

– Ясно. – Гуров встал с диванчика. – Больше вопросов нет. Спасибо вам, Дима.

– Не за что. – Охранник тоже встал. – А вы не знаете, когда похороны?

– Не знаю. Надо сначала родственников его отыскать, а то он же один жил. Если у вас есть телефон девушки Семена, позвоните ей.

Попрощавшись с Чумаковым, сыщик на всякий случай побеседовал с начальником охраны, а затем покинул офис-центр.

А в это время Крячко звонил в дверь подруги Семена. Накануне вечером он позвонил ей и, услышав взволнованный женский голос, представился и сообщил ей нерадостную новость. Естественно, Даша была в шоке, но истерику по телефону не закатила, а растерянным голосом согласилась встретиться. Сейчас она находилась у себя дома.

Дверь открылась, и Стас увидел невысокую худенькую девушку, лет двадцати трех на вид, с растрепанными, выкрашенными в белый цвет волосами и опухшим от слез лицом. Она куталась в какой-то длиннющий балахон. У ее ног крутился пушистый серо-белый кот.

– Здравствуйте, Даша. Я – Крячко, из полиции. Звонил вам вчера.

– Проходите, – девушка кивком пригласила его внутрь.

Зайдя, опер осмотрелся. Уютная двухкомнатная квартирка. Похоже, Даша здесь обитает не одна. Наверное, с родителями. Интересно, они с Закутько не жили вместе? Хотя чего гадать? Сама расскажет, когда спросят.

Через несколько секунд они оказались на небольшой уютной кухоньке. Девушка вытащила из-под кухонной мойки пепельницу, открыла пошире окно, достала из кармана балахона пачку сигарет и закурила.

– Не помешает вам? – словно бы спохватившись, спросила она.

– Нет-нет, – махнул рукой Станислав. – Курите.

– А ведь бросила недавно. – Даша грустно усмехнулась. – А тут… – она невольно всхлипнула, но взяла себя в руки и смахнула набежавшие слезы.

– Мои соболезнования, Даша. Если вы сейчас не в состоянии, мы можем перенести нашу встречу.

Она махнула рукой:

– Я уже вчера наревелась. Спрашивайте.

– Расскажите, куда в тот день ездил Семен.

– По делам. Не сказал по каким. Ему надо было с кем-то встретиться.

– Не знаете с кем?

– Нет. Но вроде бы в «Олимп».

– Торговый центр?

– Да. Сказал, что ненадолго, потом приедет домой. Я как раз собиралась к нему вечером. Потом, уже под вечер, начала звонить. Сема был не абонент. Я приехала, а его нет. Переночевала, но он так и не появился. Я пошла опять сюда, и потом уже вы позвонили.

– Вы не жили вместе?

– Вообще, жили. У меня сейчас родители в отпуске, отдыхать уехали. А я захожу, цветы поливаю, Мотю кормлю.

– Давно вы вместе?

– Полгода или чуть больше.

– Даша, а у Семена в последнее время были какие-то проблемы, неприятности?

– У него друг умер два месяца назад, Колька. Веселый чувак был, правда, любил выпить или поторчать.

– На наркоте?

– Вроде того. «Травку» иногда покуривал, рассказывал, что в юности постоянно на «колесах» сидел.

– А отчего умер?

– Что-то с сердцем. Сема тогда дня на четыре забухал по-черному после его похорон. Они дружили со школы.

– Понятно. А кроме смерти друга?

Девушка пожала плечами:

– Да вроде нет. Я бы знала.

– У вас с ним не было друг от друга секретов?

– Нет. Сема от меня практически ничего не скрывал.

– Практически?

– Знаете, когда человека о чем-то спрашивают, а он не хочет об этом говорить. Вот и Сема так же. Но у него особо секретов не было. Единственное – не любил вспоминать службу в армии и почти о ней не говорил.

– Даша, а кроме этого Коли, у Семена еще были друзья, приятели?

– Были знакомые. С кем-то он так, периодически виделся. Но я мало кого знала. С Димкой, напарником, они вроде приятелями были. Был еще Сашка, в рок-клубе барменом работает. Он нас и познакомил, – она слегка улыбнулась.

– А враги у вашего парня были?

– Не знаю. Сема-то сам по себе адекватный, спокойный. На рожон никогда не лез, но, если сильно разозлить, мог и врезать.

– Семен работал только в одном месте?

– В каком смысле?

– Только этот центр охранял? Или, может, какие-нибудь подработки, калымы были?

Девушка слегка призадумалась:

– Вы знаете… Может, я, конечно, ошибаюсь, но, по-моему, у них с Колей какие-то мутки были.

– Что за мутки? – оживился Стас.

– Не знаю. Но они последний месяц, ну, когда Колька еще был жив, периодически о чем-то переговаривались, то так, то по телефону. Я не слышала, но видела. Сема даже как-то сказал, мол, дельце стоящее, всего-то приветик передать. Я случайно услышала, они с Колей по телефону болтали. Я у него спросила, а он ответил, что ничего серьезного, планируют встречу старых друзей или одноклассников. Что-то в этом роде. Но мне почему-то кажется, что это не так. Не знаю почему.

«Интересная песня», – подумал про себя опер. Какие-то непонятные делишки у двух друзей, непереданный привет. Или его все-таки передали? В любом случае ни у этого Коли, ни у Семена уже не спросишь, а подружка не в курсе. Если действительно что-то такое и было, то наверняка серьезное, раз уж Закутько решил свою любимую в эти дела не посвящать. Хотя тут без бутылки не разберешься, а с ней – потеряешься. Подробности все равно неизвестны, и пока не ясно, что за дело мутили ныне покойные дружки. Может, конечно, там и правда ничего особенного не было, но, как показывала практика, чаще всего случалось наоборот.

– Скажите, Даша, – Крячко побарабанил пальцами по столу, – а Семен ничем не болел?

– Нет, – удивилась девушка. – А почему вы спрашиваете?

– Совсем не болел? Простуда там, грипп, шею застудил.

– А, ну такое бывало. Но в последние дни – точно нет. – Даша продолжала вопросительно смотреть на опера.

– Видите ли, в крови у Семена обнаружили сильное снотворное.

– Снотворное? – Глаза собеседницы округлились.

– Да. Поэтому я вас и спросил о болезнях. Он ничего такого не принимал?

– Нет, что вы. От бессонницы Сема точно не страдал.

– Странно.

– Странно, – согласилась девушка. – Он поэтому заснул за рулем?

– Скорее всего. Эксперт установил, что меньше чем за час до смерти Семен выпил кофе, в котором было снотворное.

Даша молчала. Видно было, что эта информация ее ошарашила.

– Я поэтому и спросил про врагов и про болезни, – пояснил Стас. – Я сомневаюсь, что Семен сам себе подсыпал снотворное в кофе и сел за руль. Здесь все не просто так.

– Я даже не знаю, что и думать, – растерянно пробормотала девушка. Она всхлипнула. – Сема…

Из глаз Даши покатились слезы. Кот Мотя, крутившийся поблизости, тут же прибежал и запрыгнул на колени хозяйки. Девушка уткнулась лицом в его загривок. Правда, плач продлился недолго. Она вытерла слезы и погладила животное по макушке.

– Даша, а у Семена родственники есть? – спросил опер.

– Да почти и нет, – девушка пожала плечами. – Мать умерла несколько лет назад. Отца не было. Был то ли двоюродный, то ли троюродный брат, но Сема с ним очень редко общался.

– Почему?

– Он в другом городе живет. Где-то в области. Сема говорил, что они всю жизнь так общались – изредка.

– А у вас есть контакты? Телефон, адрес?

– У меня – нет. У Семы были, в записной книжке.

– А записная книжка у него дома, правильно?

– Да.

– Даша, у вас ведь есть ключи от квартиры Семена?

Девушка кивнула.

– Вы не могли бы сходить со мной? Просто, раз родителей у Семена нет, нужно найти родственников.

– Могу. Но не сегодня. Пожалуйста, – Даша умоляюще посмотрела на Крячко.

– Да, конечно. И еще, Даша, у меня к вам просьба. – Станислав вытащил из кармана ветровки какую-то бумажку и быстро накорябал на ней свой телефон. – Это мой номер. Если вдруг что-то вспомните, может, важное или необычное, позвоните, пожалуйста. Ну и как будете готовы сходить, тоже позвоните, хорошо?

– Хорошо, – кивнула девушка.

– И еще: вы знаете фамилию Коли, друга Семена?

Даша помолчала.

– Нет, – ответила она. – Сема всегда его только по имени называл. Может, он и говорил, но я не запомнила. Я ведь на похороны к нему не попала – болела тогда.

Покидая квартиру подруги Закутько, Крячко понял слова своего напарника, когда тот говорил, что ему становится не себе во время таких бесед. Собственно, ему тоже не доставляло удовольствия сообщать людям о гибели их близких, а потом допрашивать. Особенно если это попахивало убийством. Но ничего не поделаешь. Такова специфика их работы.

– Чем порадуешь? – спросил Гуров, когда Крячко переступил порог кабинета.

– Угадай с трех раз, – усмехнулся Стас и повесил ветровку на вешалку. – То же самое могу спросить и тебя.

– А я тебе могу ответить то же самое, – в тон ему ответил сыщик. – Совсем голяк?

– Практически. Как рассказала подружка нашего покойничка, врагов у него не было, но и друзей особо тоже. Так, пара-тройка приятелей, с кем он время от времени виделся, чтобы пообщаться под горячительные напитки, да лучший друг, который помер два месяца назад.

– Да, про друга я тоже узнал. Как раз с напарником они были приятелями, но не особо близкими. Поэтому тот мало что знал о жизни Закутько, но заверил, что с криминальной средой тот не связан.

– Самоуверенно, – заметил Крячко.

– По словам этого Чумакова, он вырос в криминальном райончике и подобную публику за версту чует. Его фраза дословно: Семен был не из таких.

– Хорошо, когда уверен. Эта Даша тоже сообщила, что ее благоверный никакими темными делишками не занимался, но с покойным другом они мутили какое-то непонятное дельце.

– Какое, конечно, не знает?

– Угадал. Хотя она спросила, но Семочка отшутился, наврав ей про встречу бывших одноклассников.

– Видать, там что-то серьезное было, если он любимую не стал посвящать. Если было, разумеется.

– Лева, сдается мне, что было. Ведь не просто так же Закутько выпил кофе со снотворным. Еще бы знать, кто и как ему этот кофеек подсунул. Кстати, по словам Даши, в тот день Семен ездил по делам в торговый центр «Олимп». Якобы на встречу с кем-то. С кем – неизвестно.

Лев Иванович покрутил ручку.

– А это вполне вероятно, – заметил он. – Потому что врезался он как раз через несколько кварталов от «Олимпа». Возможно, что он ехал по дороге с односторонним движением – она как раз от ТЦ идет.

– Вот тебе и роковая встреча, – хмыкнул Станислав. – Можно, конечно, проверить камеры в «Олимпе», но тут, сам понимаешь, шансов на успех немного. Даже если увидим, с кем он встречался. Никто же не носит на груди табличку с паспортными данными крупными буквами. И скорее всего, там человек был не публичный, вроде какого-то известного бизнесмена или депутата – те светятся на людях только показухи ради.

– Это верно. Надо бы еще про этого покойного дружка узнать. Кто он и что собой представлял. Если эти два брата-акробата действительно какие-то непонятные дела мутили, то вполне возможно, что ноги оттуда растут.

– Как мне сказала Даша, друг этот, Коля, помер из-за проблем с сердцем.

– Напарник Закутько сказал то же самое. Можно покопаться в архиве, но, скорее всего, там будет пшик. Подозрений на убийство не было, родственники ничего не заявляли. Максимум участковый или просто сотрудник из ближайшего отдела пришел, записал объяснения родни – и все. Если смерть без подозрений, то следаки и дело возбуждать не будут.

– Да, тут ты прав. Но проверить все равно надо. И с родичами и знакомыми потолковать. А я чуть погодя еще раз встречусь с Дашей. Пусть девка немного в себя придет, как-никак ее любимый помер.

– Тоже верно.

– Я, кстати, еще попросил сводить меня в квартиру покойного. Посмотреть, пока его родня не нагрянула.

– А она у него есть? Он же один жил. Отца не было, а мать померла.

– Дашка сказала, что вроде есть брат, то ли двоюродный, то ли троюродный. Но Закутько с ним общался очень редко, по каким-то своим причинам. Так что надо на квартирку наведаться, а то неизвестно, пустят ли потом наследнички. Навесят замок и свалят в туман, пока полгода не пройдет. А потом и продать могут.

– Ну да, а законных оснований, чтобы ломиться туда, пока нет.

– О чем и речь. Пока этот самый двоюродный-троюродный братишка не нагрянул, надо посмотреть. Вдруг найдем еще намеки на эти странные дела.

– Но самое обидное будет, если это окажется «пустышка».

– Понятное дело. Но интуиция мне подсказывает, что «пустышкой» там и не пахнет.

– Тогда предлагаю сделать так, – откинулся на стуле Гуров. – Ты, раз уж начал, займешься Дашей, а я попробую все разузнать про этого Колю. Девчонка не называла его фамилию?

– Нет. А какие проблемы, Лева? Зайди в соцсети, найди Закутько. И, рупь за сто даю, либо у него в друзьях будет этот Коля, либо какое-нибудь упоминание о нем.

– Точно. Про соцсети я как-то не подумал. Старые мы с тобой, Стас. Отстаем от современности.

– Ну да, ну да, – ехидно заметил Крячко. – Чтобы идти в ногу со временем, нам с тобой надо одеваться не пойми как, сыпать новомодными словечками к месту и не к месту, вечно сидеть в телефоне и ходить по городу в наушниках. А, и еще электронными сигаретками пыхать. И обязательно зарегаться во всех возможных сетях и каждый день постить там всякую ахинею.

Лев Иванович рассмеялся.

– Представил картину, Лева?

– Представил. Я, конечно, понимаю, что наша профессия подразумевает быть незаметными и не выделяться из окружающей среды, но, если мы будем делать именно то, что ты описал, мы как раз очень выделимся.

– Зато станем модными и современными. Хоть и будем смотреться, как трезвенники среди алкашей.

– Ладно, трезвенник, давай за дела возьмемся. Когда планируешь еще раз навестить Дашу?

– Завтра или послезавтра ей позвоню. У меня тут кое-какие дела незаконченные. Надо еще раз на завод съездить, кое с кем потолковать, и Царькова навестить в больнице. Вроде как более-менее оклемался.

– Да мне кажется, там все ясно как божий день. Поцапался этот Царьков с Гаврюхиным, тот и устроил якобы несчастный случай. Тем более, как мне сказали, Миша чей-то то ли родственник, то ли знакомый. Может, Гаврюхин не смог его выгнать официально и решил сделать такой финт ушами.

– Только из-за того, что какой-то чудик воду мутил, народ агитировал и задвигал рабочим про права и свободы? – поморщился Станислав. – Больно мудрено, да и не сильно правдоподобно. Больше сюжетом для фильма или романчика попахивает. Нет, Лева, это не единственная причина и, я думаю, не главная. Там своих внутризаводских дрязг хватает, а Мишенька просто под руку подвернулся.

– Ну это тоже может быть. А с кем ты встречаешься?

– Бывший зам Гаврюхина, сейчас в другом подразделении работает. Мне заводские ребятишки намекнули, что он много чего интересного рассказать может.

– Ясно. Тоже муторное это дельце, елки-палки. Вроде бы все просто, а чем дольше копаешь, тем больше камней.

– Да, побыстрее бы его закончить, – вздохнул Стас и посмотрел на часы. – Ладно, я где-то через часок поеду.

– Давай. А я пока этого Колю в интернете поищу.

Искать пришлось не очень долго. Как самого Закутько, так и его покойного друга. Со страницы в одной из соцсетей на сыщика смотрел полноватый круглолицый парень с короткой стрижкой, которого при жизни звали Николай Залевский, ровесник-одногодок своего погибшего на днях друга. Метка на страничке указывала, что в Сети он последний раз был чуть больше двух месяцев назад, зато последние посты на страничке, датированные мартом и апрелем, пестрели поминальными мотивами. Даже Семен написал: «Коля, дружище! Вечно буду помнить. Спи спокойно, дорогой!» Коротко и трогательно. Как, в принципе, и большинство остальных записей. Гуров невольно поморщился. Не любил он подобные выставления эмоций и чувств напоказ, считая их неуместным кривлянием. Ладно, женщины – они более эмоциональные, чем мужчины. Могут разреветься или расхохотаться в людном месте, не стесняясь ни себя, ни других. А в интернете кто угодно может, ибо там не видно лиц, а порой даже имен. Обзовется кто-нибудь, допустим, Аленом Делоном или Мэрилин Монро, а ты сиди гадай, кто за этими псевдонимами может прятаться. И как правило, может кто угодно.

Гуров набрал номер Вики, обрисовал ей ситуацию и меньше чем через пять минут уже держал в руках бумажку с адресом Николая Залевского. Друг Закутько проживал в том же районе, что и Семен, но дома находились довольно далековато друг от друга, примерно кварталах в шести, если не больше. Можно, конечно, съездить по адресу, но нет стопроцентной уверенности, что там кто-то будет. Он ведь толком ничего не знает об этом Николае. Один он жил или нет? С родителями или с девушкой? Чем он жил, какой из себя был? Крячко перед отъездом на завод сообщил об этом Залевском то, что услышал от Даши. Веселый, прикольный, баловался легкой наркотой. Умер из-за проблем с сердцем. Такие проблемы тоже разную природу могут иметь. Не эта ли веселая дрянь поспособствовала? Но съездить можно. И даже отрицательный результат тоже будет результатом. С этим мыслями Лев Иванович собрался и покинул кабинет.

Квартира, в которой некогда проживал Николай Залевский, располагалась в обычной панельной девятиэтажке. Гурову повезло, что в момент, когда он подошел к дому, из подъезда вышла молодая женщина с мальчиком, и сыщик, пользуясь моментом, проскользнул внутрь. Он поднялся на лифте на седьмой этаж и нажал кнопку звонка нужной квартиры. Подождав немного, прислушался. Изнутри не доносилось ни звука. Ни шагов, ни вообще каких-либо признаков чьего-то присутствия. Лев Иванович позвонил еще раз, но ответа так и не было. Сзади раздался звук открываемой двери. На площадке показалась маленькая старушка лет под восемьдесят.

– Здравствуйте, – строго произнесла она.

– Здравствуйте, – улыбнулся Гуров. – Вы, случайно, не знаете, там кто-нибудь есть сейчас?

– А вы, собственно, кто? И по какому делу?

– Из органов. – Сыщик показал женщине удостоверение.

– Батюшки, – изумилась она. – Уж Колька-то месяца два как помер. Неужели набедокурил напоследок?

– Да нет, я по другому вопросу. Вас как зовут?

– Татьяна Михайловна.

– Очень приятно. А я – Лев Иванович. Мы можем побеседовать?

Уже с самого начала диалога с бдительной пенсионеркой сыщик понял, что эта поездка не будет бессмысленной. Татьяна Михайловна явно относилась к тому типу людей, которых в современном обществе многие, не без презрения, кстати, называли «хомо советикус». Человек старой закалки, который непременно должен быть в курсе всех дел, даже если они непосредственно его не касаются, начиная от жизни соседей по лестничной площадке и заканчивая какими-нибудь африканскими аборигенами-кочевниками. Старушка была именно таковой, в этом Гуров не сомневался.

– Я бы с радостью, Лев Иванович, – улыбнулась женщина, – но не сейчас, а чуть попозже сможете подойти? Мне в магазин надо.

– А давайте вместе, не торопясь, прогуляемся до магазина и побеседуем. Как вам такая идея?

– Давайте, – кивнула женщина.

Они спустились на лифте на первый этаж и вышли на улицу.

– Татьяна Михайловна, в квартире Николая сейчас кто-нибудь живет?

– Никого, – покачала головой старушка. – Как похоронили Колю, только его родители заезжали пару раз, Лена с Андреем. Один раз с ними был Сема – Колин лучший друг. Они еще со школы дружили. Еще какой-то знакомый приходил.

– А что за знакомый?

– Не знаю, первый раз его видела. Молодой, симпатичный, темноволосый. Чуть постарше Коли будет. Я тогда ему сказала, что Коля умер, а он только покачал головой и ушел. Я ему вслед крикнула: «Молодой человек, а вы что хотели?», а он рукой махнул, мол, уже неважно, и сбежал вниз по лестнице.

– По лестнице? Не на лифте?

– А у нас в тот день лифт не работал. Мы ремонтников полдня ждали, они только к вечеру пришли и починили.

– А Николай один жил?

– Один. Раньше-то, конечно, с родителями. Когда маленький был, когда в школе учился. Потом Андрей с Леной купили квартиру где-то в другом районе и туда переехали, а Коля здесь остался. Но ничего хорошего из этого не вышло.

– В каком смысле?

– Да жил Коля безалаберно и беспардонно, прости господи, – пенсионерка перекрестилась. – То какие-то подружки к нему бегали, то дружки. Не часто, но одно время каждые выходные к нему гости приходили. Выпивали, но не буянили и сильно не шумели. Хотя иногда бывало, что вроде пьяные, чудные, а спиртным не пахнет. Как такое бывает?

«Еще как бывает», – усмехнулся про себя сыщик. Похоже, отделившись от родителей, Николай пустился во все тяжкие. Дружки-подружки, выпивка, наркота. Банальная и распространенная история.

– И что, так постоянно было?

– Первое время, когда Колька один зажил, частенько. Потом, наверное, взялся за ум, на работу устроился, остепенился немного. Даже компании редко собирал. Вот Семен к нему частенько заглядывал, особенно с февраля. Раза два-три на неделе заходил. Хороший парень. Так переживал, когда Коля умер. Сам не свой был. Плакал, когда никто не видел. Всем бы таких друзей иметь, – назидательно подняла палец Татьяна Михайловна, – верных.

– Это уж точно, – согласился сыщик.

– Лев Иванович, а ведь вы так и не рассказали, зачем пришли к Коле.

– А я, Татьяна Михайловна, пришел из-за Семена.

– Господи, – нахмурилась пенсионерка. – А что с ним?

– Погиб Семен. На машине разбился.

– Ай-ай-ай, – женщина горестно покачала головой. – Ужас-то какой. Сначала Коля, теперь вот и Семочка. Это его друг позвал, не иначе. Погодите, – она пристально посмотрела на Гурова. – Или его убили?

– Да нет, Татьяна Михайловна. Просто Семен ведь тоже один жил, родителей не было. Я и пришел узнать, может, кто-то из родных Николая знает о родственниках Семы.

– А, вон что. Вы знаете, у меня дома записан телефон Андрея – это Колин отец. Квартира-то эта его, точнее, от родителей ему досталась. Ленка-то сама из Подмосковья. Если не торопитесь, я в магазин схожу, потом зайдем ко мне, запишете.

– Татьяна Михайловна, если вам не сложно.

– Не сложно. Идемте.

Лев Иванович прогулялся со словоохотливой старушкой до магазина и помог ей донести сумки до квартиры. Попутно выслушал все нелицеприятные подробности о соседях женщины, на которые ему, как работнику правоохранительных органов, стоило бы обратить внимание, а то участковый не всегда реагирует. Уже в квартире Татьяна Михайловна, как и обещала, продиктовала ему номер телефона отца Николая.

– Спасибо вам большое, – сказал сыщик, убирая листок с цифрами в карман. – Татьяна Михайловна, а вы не помните, где работал Николай?

– Ой, – старушка призадумалась. – В какой-то крупной фирме, в центре. Но название не помню, такое, не из тех, что на слуху. Он на работу ездил на метро, у нас ведь станция недалеко.

– А кем?

– Что-то по компьютерам. Я в этом не разбираюсь, не понимаю, но из той области. Коля-то институт закончил как раз по этой специальности. Хорошо во всей этой электронике разбирался.

– Спасибо, – повторил Гуров. Он попрощался с пенсионеркой и вызвал лифт.

Уже выйдя на улицу, сыщик решил заглянуть именно к участковому. Потому что, если о человеке спросить толком некого, надо идти к тем, у кого он частенько на виду – к соседям и участковому. У первых Лев Иванович уже побывал, так что можно навестить и второго.

Участковый пункт полиции Гуров нашел не сразу, потому что тот расположился как раз в глубине домов. Даже вывеска была какой-то поблекшей и неприметной, не привлекающей к себе внимания. Если не знать, запросто можно пройти мимо. Через минуту он уже беседовал с участковым – молодым мужчиной по имени Игорь, лет тридцати пяти или чуть больше.

– Залевский Николай? – переспросил Игорь. – Да, был такой. Только он умер два месяца назад.

– Это я знаю, – кивнул Гуров. – Как мне сказали, там ничего криминального.

– Так и есть. У парня сердце остановилось. Торчал постоянно на всякой дряни, вот и доторчался.

– Наркоман?

– Да, но не в классическом понимании. Не как те наркоши, которые вечно на отходняках и прочно на игле. «Травкой» баловался да таблетками, хотя у него еще с юности сердечко начало пошаливать. Как родители его сказали, и он сам говорил. Колька даже в армию из-за этого не попал. А с чего такой интерес к нему?

– Да дружок его лучший на днях богу душу отдал.

– Вот как? – усмехнулся участковый. – Тоже из-за этого?

– Нет, на машине разбился.

– Криминал?

– Пока не знаю, но подозрения есть. Вот сейчас проверяем. Кто знает, может, и этот Коля тоже неслучайно помер.

– Только не говорите, товарищ полковник, что ребятишки перед смертью в нехорошую историю вляпались.

«Сообразительный мужик, – подумал сыщик. – Хотя чего тут удивительного? Он явно не первый и не второй год работает. Да и свой контингент как облупленный знает. И не только».

– Были такие мысли, – признался сыщик. – Игорь, расскажите, пожалуйста, про этого Колю.

– Рассказ получится не слишком длинный, – пожал плечами Игорь. – Обычный парень был. Раздолбай, правда. Собственно, как и многие, кто живут отдельно от родителей и у кого ни детей, ни плетей. Раньше-то он с предками обитал, а потом мать с отцом квартиру купили и туда переехали. Ну а Коля устраивал у себя пьянки-гулянки.

– Шумные и бурные?

– В меру. До вызовов не доходило, хотя соседка – старушенция, которая живет за стенкой, – несколько раз жаловалась, мол, приструните его, вправьте мозги, – участковый усмехнулся. – Как будто я специалист по воспитанию чужих взрослых детей.

Гуров тоже улыбнулся. Татьяна Михайловна явно не только Игорю жаловалась. Небось и Коле тоже лекции читала. И, судя по тому, что отзывалась она о нем хорошо, Николай был парнем вежливым. Не послал настырную пенсионерку куда подальше. Скорее всего, просто не обращал внимания на ее нотации.

– Но последние года три Колька поутих. Компании, дружки с подружками к нему, конечно, приходили, но уже не так часто. Я почему так хорошо их подъезд знаю – у Кольки сосед проблемный был. Пьянчужка. Как напивался, с женой и сыном постоянно скандалил, до драк даже доходило. Последний раз жена его выгнала, а сынок еще и с лестницы спустил. Потом они переехали, поспокойнее стало.

– А чем Коля по жизни занимался? Учился, работал?

– Работал. Отучился-то он, еще когда родители здесь жили. Потом пару годиков лоботрясничал, перебивался какими-то случайными подработками. А потом работу нашел. В фирме.

– В какой?

– Ох, я сейчас уже и не вспомню. Не шибко популярное название. Момент. – Игорь отодвинул ящик стола, порылся, а затем извлек маленькую визитку и протянул сыщику. – Вот. Я Кольку случайно тогда встретил, он и похвастался, мол, хорошее место нашел, денежное. И вот визитку дал.

– «Север плюс», – прочитал название Лев Иванович. – Ни разу про такую не слышал.

– Я тоже.

– А кем он там работал?

– Сисадмином. Колька в компьютерах классно разбирался – голова у него варила как надо. Даже мне как-то с рабочим компом помог.

– Он до самой смерти там работал?

– Думаю, да. Я последний раз его видел за неделю до того, как его нашли.

– А кто его нашел?

– Отец. У него были ключи, а сын два дня на звонки не отвечал. Андрей Степанович приехал сюда и нашел парня готовым.

– Жуть.

– Да не то слово. Тогда к ним опер из местного отдела пришел, я его давно знаю. Ну медики ему и сказали, что остановка сердца. Нажрался Коля каких-то «колес» очередных, и привет.

– То есть, по сути, не криминал?

– По сути – нет. А там уж кто знает. Если вы говорите, что еще и дружок его в аварии погиб.

– Да. Выпил кофейку со снотворным, уснул за рулем и врезался в грузовик.

– Однако. Но так-то я не замечал, чтобы у Кольки с кем-то проблемы или «терки» были. С уголовщиной он не был завязан, иначе мы бы про него все знали. То, что «траву» брал у дилеров, не в счет. Он, кстати, и не попадался ни разу с ней. Но он последние годы и не так часто этим увлекался.

– А по жизни он какой был?

– Общительный, веселый. Даже когда не обкуренный. Легко относился к жизни.

– В сомнительные делишки мог влезть?

– Возможно. Но Колька был парнем неглупым. Я же говорю, мозги у него были, и не только в плане работы. Если бы что-то и затеял, не факт, что мы бы сразу узнали.

– Понятно, – кивнул Гуров. – Ладно, Игорь, спасибо за информацию.

– Не за что. Рад был помочь.

По дороге в управление сыщик обдумывал информацию, полученную от соседки Николая и участкового Игоря. А сведения были не слишком обширные. Да, был такой парень Коля Залевский, любитель весело пожить. Впрочем, в его возрасте это не преступление. Человек веселый, общительный и неглупый. Так сказать, психологический портрет погибшего. Правда, не проливающий свет на то, что они там с Семеном затеяли. А они, скорее всего, именно затеяли. Но что-то такое, что выходило за рамки мелкого криминала или банальной уголовщины вроде мошенничества, «гоп-стопов», продажи сомнительных товаров и тому подобного. Надо копать дальше. Можно встретиться с родителями покойного Коли. Чем черт не шутит? Ну и Стас пусть дальше раскручивает Дашу. Девчонка сейчас, конечно, не в себе по понятным причинам. Но отойдет рано или поздно. На квартирку Николая бы еще наведаться. Хотя, со слов соседки, Закутько приходил туда после его смерти. Если и было что-то, проливающее свет на дела двух уже покойных друзей, то дома у первого этого наверняка уже нет.

Крячко появился где-то через полчаса после Гурова. Несмотря на усталый вид, на лице опера блуждала улыбка, означающая, что вернулся он не с пустыми руками.

– Никак, нашел золотую жилу, – весело заметил сыщик.

– Почти, – кивнул Стас и плюхнулся на стул. – Хоть я и не золотоискатель. Встретился я с этим мужичком, бывшим замом Гаврюхина. Он мне много что интересного про него порассказал.

– Коррупция цветет пышным цветом?

– Она, родимая. Месяца полтора назад там приключилась пренеприятнейшая история. Кладовщицу их цеха и парочку ее ребят поймали на краже металла. По словам зама, вывезли они прилично. Там и медь, и алюминий, и нержавейка. В общем, цветмет, который даже в приемках идет за хорошие деньги. Гаврюхин, разумеется, про все это знал.

– Еще бы он не знал, – усмехнулся Лев Иванович. – Цех – это даже меньше, чем деревня. Там все всё знают, не только начальник. И наверняка эта кладовщица Гаврюхину башляла.

– А то. Более того, он ей сам предложил. Она-то поначалу по мелочи таскала, там пруточек, тут брусочек… А Гаврюхин, когда пропалил эту лавочку, предложил, мол, можешь таскать больше, но с начальством надо делиться, а я, в случае чего, прикрою. И до поры до времени обещание свое держал.

– Эта мадам, наверное, ему половину отстегивала, не меньше.

– Да, где-то так. А когда ее поймали, Гаврюхин самоустранился, мол, я ничего не знал, все это за моей спиной втихаря проворачивали. Короче, подвел женщину под монастырь. Заводское начальство решило сор из избы, то бишь с предприятия, не выносить и до уголовки не доводить. Хотя уперла эта веселая женщина столько, что тянуло на немаленький срок. Дамочку попросили по собственному, да еще и неустойку за краденый металл повесили. В общем, кладовщица отделалась легким испугом.

– Не скажи. Сидеть, конечно, так себе перспектива, но это ей еще какие деньжищи выплачивать. Даже если она все, что на этом заработала, не потратила. И можно даже к гадалке не ходить, что она на своего бывшего шефа зуб точит.

– В точку, Лева. Так что есть у нас козырек в рукаве. Не туз, но как минимум дама.

– Хочешь Гаврюхина на этой истории с металлом раскрутить?

– Не только. Поскольку, как ты уже понял, Гаврюхин дюже жаден до денег, то он и мздой не брезгует.

– Взятки?

– Именно. Вот на взяточке его можно и подловить. А там уже крутить и на ЧП с рабочими, и на прочие грешки.

– Погоди, металл и взятки – не единственные, как ты сказал, грешки?

– Там еще по мелочи. Гаврюхин периодически берет «левые» заказы, со стороны. Это, конечно, не возбраняется, главное – чтобы все было официально и в бюджет предприятия денежка за это капнула. А Гаврюхин, как несложно догадаться, тайком от заводского начальства это проворачивал. И весь барыш себе в кармашек клал. Даже с рабочими не делился.

– Ну и жулик, – покачал головой Гуров. – В свете рассказанного тобой закрадывается мысль, а не решил ли Мишенька Царьков с Гаврюхина поиметь за молчание? Идеи идеями, но от денег-то мало кто откажется. Тем более если Царьков действительно чей-то там знакомый или родственник. Или у него нужные знакомства есть, скажем, в органах. Или и то и другое. Настучать мог про делишки начальника.

– Вот меня та же мысль посетила. Надо бы завтра к Царькову в больничку сгонять, побеседовать. А потом уже ловить самого Гаврюхина на взятках. С ребятами из ОБЭП, или как они там сейчас называются, я поговорю, если что – подсобим.

– Добро. Только ты еще про Дашу не забудь.

– Точно, – кивнул Станислав. – А то закрутился я с этим заводом. У тебя-то, кстати, что?

– Да толком и ничего, если честно, – признался Гуров. – Коля этот жил один. Родители у него купили другую квартиру и оставили сыночка жить самостоятельно и вольно. Ну а парень вовсю наслаждался отдельным житьем.

– Пьянки, гулянки, девчонки и дружки?

– Именно. Поначалу даже частенько. Потом вроде маленько угомонился, устроился на работу, компании уже собирал не так часто. С Семеном дружил давно. Что касается его смерти, то тут коллега и подруга Закутько не соврали: сердечко у парня остановилось. Он баловался легкой наркотой. А в последний день нажрался каких-то веселых таблеток и отбросил коньки.

– Да, на первый взгляд ничего удивительного, – резюмировал Крячко. – Если бы не странная гибель Закутько…

– То-то и оно. Знаешь, я поболтал с соседкой Николая и с участковым. В принципе, то, что они рассказали, сходится. С криминалом парень был не связан. По крайней мере, с явным.

– Ну это еще ни о чем не говорит.

– Верно. Тем более что официально Коля работал.

– А где, кем?

– Спец по компьютерам, ноутбукам и тому подобной технике.

– Сисадмин?

– Да. А работал он в фирме «Север плюс».

– Не слышал про такую.

– Я тоже. Участковый отозвался о Николае, как о человеке умном. То есть он не только в железках и программах шарил, но и по жизни был с мозгами.

– Да, такой мог что-нибудь затеять. Но вот мотив… – опер пожал плечами. – Напрашивается самый банальный.

– Как всегда, – развел руками Гуров. – Основной мотив большинства преступлений и темных дел – деньги.

– Бывает, что еще и власть.

– Ты прав, но в нашем случае, мне кажется, все-таки деньги. Были бы эти Залевский и Закутько где-нибудь какими-нибудь начальниками или влиятельными людьми, тогда да. А тут охранник и сисадмин. Нет, Стас, здесь исключительно финансовый мотив.

– Интересно, что же они могли затеять?

– Да что угодно. Хотя бы какую-нибудь мошенническую схему. Опробовали разок, дело пошло. А потом нарвались на того, на кого не следовало.

– Да, вполне вероятно. Могло, конечно, что-нибудь еще быть. Но точно мы пока не знаем.

– Узнаем. Надо, Лева, навестить квартирку Закутько и этого, как ты сказал, его фамилия?

– Залевский.

– Да, Залевского. Может, они и не вели подробные дневники с описанием всех своих делишек, но какие-нибудь зацепки, думаю, можно найти.

– Мне кажется, в квартиру Николая идти бесполезно.

– Почему?

– Семен приходил туда после его смерти. Не один, конечно, а с родителями покойного друга, но он мог все нужное забрать.

– Да, это тоже возможно. Но посмотреть стоит. Сам знаешь, лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и потом жалеть.

– Ладно, тогда позвоню его родителям. Надо только какой-нибудь предлог благовидный выдумать. Пока не хочу вываливать на них подозрения, что их сынок не сам помер, а с чужой помощью. Только перенесу это на денек, потому как я на дежурство завтра заступаю. Не факт, что будет возможность поговорить или съездить. А ты давай тряси Дашу. Или, если она не в состоянии идти домой к любимому, просто попроси у нее ключики. Тем более что адрес известен, а посторонних там не будет. Если, конечно, Даша еще не позвонила этому двоюродному или троюродному брату.

– Вариант. Тогда завтра сгоняю к Царькову, а потом уже и на квартиру к Закутько. Сегодня вечером тогда и звякну Даше.

Лев Иванович посмотрел на часы.

– Так уже вечер, – улыбнулся он.

– Да? – Опер тоже глянул на время. – И правда, восьмой час уже. Что-то мы, Лева, засиделись. Пора и честь знать.

– Согласен. У нас еще завтра рабочий день.

Встречу с Дашей Крячко чуть не прошляпил. Разумеется, не специально, а потому, что долго проторчал в больнице, где лечился после рабочих травм Михаил Царьков. Накануне опер накопал на него гору информации. Из которой следовало, что всякими политическими идеями Миша увлекся еще в далекой юности (а сейчас ему чуть за тридцать) и даже сейчас не расставался с ними, хотя возраст и жизненный опыт уже не делали из него наивного и фанатичного юнца. Некогда молоденький парнишка Мишка, или, как его раньше называли, Михась, постоянно ходил на митинги, шествия, политические акции и тому подобные мероприятия. Как личность он был довольно умелым и вдохновенным оратором, превосходным собеседником, мог поддержать любой разговор на любую тему, даже не связанную с политикой, так как был человеком начитанным и неглупым. Со Стасом Царьков общался довольно спокойно и охотно и даже сделал пару умелых попыток перевести разговор в русло равенств, прав и свобод. Впрочем, Крячко тоже был не лыком шит и быстренько вывел Михаила на нужную дорожку.

Про грешки своего начальника потерпевший, разумеется, знал. И пустился в подробные объяснения.

– Я просто хотел, чтобы эту гниду убрали от нас, – сказал он, имея в виду Гаврюхина. – Ладно бы он просто воровал, но так он еще и редкостный самодур. Премии лишал по поводу и без, сверхурочные за вечера и выходные нам не оплачивал, а тем, кто принципиально не выходил, то выговоры лепил, то зарплату резал. И жаловаться-то без толку, у него везде прихват, а если какая проверка, то он тут же менял пластинку и становился показушно доброжелательным и заботливым, понимаете?

– Еще бы, – усмехнулся Станислав. – Встречал таких, и не раз. Даже у нас, в органах.

– Вот, – Миша поднял палец. – Поэтому я говорю, что с такими людьми надо бороться любыми доступными методами. У нас недавно на заводе перестановки начались в начальственных верхах. Я и стал ребят в цеху подбивать, мол, давайте скинем эту гниду. Сначала уломал коллег на забастовку, когда Гаврюхин в очередной раз сверхурочные зажал. Этот… – он употребил матерный эпитет, – простите за выражение, там орал, как пожарная сирена, но все-таки выплатил людям то, что причитается. А потом бац – и всех забастовщиков премии лишил. Каково, а?

– Да ясен пень, – пожал плечами опер. – Самодур, как ты и сказал. Тут я с тобой согласен. Но ты мне, Миша, лучше вот что скажи: про кражу металла наверняка слышал?

– Да это все слышали. Чай, в одном цеху все работаем.

– А про то, что Гаврюхин взятки берет?

– Ну, так, – Михаил неожиданно замялся и отвел взгляд. – Догадывался.

Юлит, понял Крячко. Ушлый парень этот Царьков.

– Миша, вопрос неофициальный. – Стас посмотрел в глаза парню. – Скажи честно, ты ведь не только добивался того, чтобы Гаврюхина от вас убрали. Ты ведь с него самого хотел что-то поиметь, так?

– Да ничего мне от него не надо! – возмутился Миша, но слишком уж делано. – Мне надо нормальное отношение к рабочим людям.

– Это все понятно. Но у тебя же тоже есть нужные знакомства и связи, это я знаю точно, можешь не отрицать. Но я тебе повторяю: это вопрос неофициальный. То, что ты хотел что-то с этого жулика слупить, – дело твое. Вот только Гаврюхин тебе платить не захотел, а подстроил эту аварию. И не переживай, в деле это не всплывет – то, что ты требовал с него денег. А если и всплывет, то не от меня.

Царьков помолчал. Потом вздохнул.

– Да, вы правы, – сказал он. – Я и сам по-идиотски сделал. Не продумал все до конца, когда пошел к нему. Понимаете, мы с ребятами задумали выпуск нашей газеты, а на это деньги нужны. Ну не все же из нас богатые или спонсоров имеют, понимаете?

– Понимаю, – кивнул Стас, сильно сомневаясь в благородных целях Михаила. Наверняка если бы он и получил деньги с Гаврюхина, то большую часть обязательно бы себе прикарманил. – Он тебя послал?

– Не совсем. Сказал, мол, иди, завтра поговорим. И тут это ЧП.

– А он знал, что у тебя школьный дружок в трудинспекции работает и бывшая подружка в органах?

– Не знал, но я намекнул, что могу сообщить куда надо о его проделках и даже доказательства предоставлю.

– Видимо, говорил ты убедительно, – усмехнулся Стас, – раз Гаврюхин решил таким способом от тебя избавиться.

– А то, – горделиво повел плечами парень. – Говорить убедительно я могу.

– Ну тогда расскажи мне, как все было. В подробностях.

Царьков кивнул и начал рассказывать. Крячко внимательно слушал, периодически задавая уточняющие вопросы. Под конец беседы он уже не сомневался, что Гаврюхина они с Гуровым теперь точно прижучат. Никуда милок не денется с подводной лодки в Тихом океане.

Когда опер вышел из палаты, намереваясь отправиться обратно в управление, он почувствовал, как в кармане джинсов завибрировал мобильник.

– Слушаю, – ответил он.

– Здравствуйте, Станислав Васильевич. Это Даша.

Вот же блин! Крячко совсем забыл, что накануне договорился встретиться с девушкой и навестить квартиру Закутько. В этот раз Даша согласилась. Видимо, уже немного пришла в себя после трагедии. И договорился как раз на это время. А на машине отсюда ехать не пять минут. Ладно, извинится, объяснит причину и попросит подождать.

– Здравствуйте, Даша. Вы уже подошли?

– Нет еще. Я хотела предупредить, что задерживаюсь. Ездила на собеседование и на обратном пути попала в пробку. Так что буду, наверное, минут через тридцать-сорок, не раньше.

– Ничего страшного, я сам тут был занят по работе, закрутился. Так что тоже только через полчасика подъеду.

– Ой, хорошо, а то я уж переживать начала, что задерживаю вас.

– Нет-нет, не переживайте. Все мы люди, всякое бывает. Тогда минут через тридцать-сорок жду вас у вашего дома.

– Да, до встречи.

Вот и прекрасно, одной проблемой меньше. Как раз за полчаса Станислав успеет добраться до дома Даши. Надо тоже, что ли, пробочки глянуть в интернете. А то застрянет где-нибудь, тогда девчонке точно придется его ждать.

Через тридцать две минуты опер уже был во дворе дома, где жила Даша. Припарковав машину, опер огляделся. Девушки еще не было. Ладно, минут через десять позвонит. И подождет сколько надо. Сейчас Стасу трудно было переключиться на историю с Закутько. Его мысли занимало дело Гаврюхина. Мысленно он переваривал всю информацию, полученную от Миши Царькова. Да, теперь есть на чем подловить этого начальника цеха. Надо будет все с Гуровым тщательно обсудить. И с Орловым. У него даже промелькнула в голове пара задумок, как это лучше все провернуть.

Но несмотря на погруженность в мысли, Станислав не пропустил появление Даши. Девушка быстрым шагом зашла во двор, огляделась и достала сигареты. Крячко вышел из машины и направился к ней.

– Еще раз здравствуйте, Даша, – улыбнулся он.

– Ой, здрасте, – улыбнулась она в ответ. – Давно, наверное, ждете?

– Да нет, только подъехал. Так что вы не опоздали. Ну что, пройдемся до дома Семена?

– Да, идемте. Это недалеко, через три дома.

Они пошли дворами. Погодка сегодня выдалась прекрасная и почти по-летнему теплая, несмотря на последнюю декаду мая.

– Как собеседование, Даша? – спросил опер. – Устроились на работу?

– Почти. Меня берут, только с испытательным сроком, потому что без опыта. Зарплата будет поменьше, но если все получится, тогда поднимут.

– А куда, если не секрет?

– В НИИ, лаборантом. У меня же среднее специальное образование, как раз по диплому и нашла.

– Ну и замечательно. А насчет испытательного срока и зарплаты поменьше не переживайте. Многие начинают с малого, зато потом добиваются многого. А вы – девушка целеустремленная, сильная. Уверен, что у вас все получится. Да и для вас сейчас любая работа – хороший вариант, чтобы отвлечься от грустного.

– Спасибо за поддержку, – кивнула Даша. – Мне до сих пор грустно. И как-то все равно не верится. Вот-вот, кажется, Сема позвонит. Но… – она вздохнула и развела руками.

– Я вас понимаю. Мне тоже приходилось терять друзей и близких людей. Это очень тяжело, но все можно пережить.

– Да, вы правы.

– Скажите, а вы не в курсе, чем занимался друг Семы, Николай?

Стас и сам не понял, почему у него вырвался этот вопрос. Ведь Гуров ему говорил, кем и где работал покойный Николай Залевский. Но, раз уж вопрос пришел в голову, то не просто так.

– Он в фирме сисадмином работал. В технике разбирался классно. Мог решить проблемы с любой программой или приложением, что на телефоне, что на компе. Знаете, Колька не раз шутил, что, если бы его никуда не взяли официально, он бы стал хакером, а потом, если бы его поймали, пошел бы работать в ФБР.

Крячко рассмеялся:

– Нет, я думаю, наша ФСБ его раньше бы перехватила. Да и их предложение было бы ничуть не хуже.

– Наверное. Вот нам сюда, – девушка кивнула на девятиэтажный дом и достала из сумочки ключи.

Квартира, в которой некогда обитал Семен Закутько, находилась на четвертом этаже. Уютное двухкомнатное жилье, правда, с заметным холостяцким налетом. Видимо, с подругой Семен жил не так уж давно. Воздух внутри был не спертый из-за открытых окон. Ничего не говорило о том, что владелец больше сюда не вернется. В принципе, со дня гибели Семена прошло не сильно много времени.

– Вы смотрите, – сказала Даша. – А я пока поищу номер родственника Семы.

– Ему пока не сообщили? – спросил Стас.

– Нет, – покачала головой девушка. – У меня ведь не было его телефона. У Семы был.

Она скрылась в одной из комнат. Крячко прошел в другую. Видимо, это была гостиная. Опер огляделся. Скромненько, но не сказать что бедно. Новый телевизор на тумбочке, компьютер, раскладной диванчик, кресло, старенький шкафчик с книгами. Пара горшков с цветами на окнах. Письменного стола, в котором могли храниться какие-нибудь записи или заметки, не было. Возможно, он в другой комнате. Даже компьютер стоит не на специальном столе, а на стареньком, с четырьмя ножками и без всяких ящиков. Но сначала посмотрим здесь. Станислав осмотрелся еще раз, но уже медленнее и внимательнее, стараясь охватить каждую мелочь. Но зацепиться было решительно не за что. Хотя нет, есть. Опер присел на корточки и вытащил из тумбочки под телевизором свернутую карту области. В глаза ему сразу бросилась отметка – жирная точка, поставленная в пустом, никак не обозначенном месте, и сбоку мелким почерком приписка «Любино». «Хм, что за Любино», – мелькнуло в голове у Стаса. Он отложил карту и продолжил осмотр. Немного подумав, открыл шкаф с книгами. Похоже, сюда давненько не заглядывали. Старые издания, классика. А внизу пара фотоальбомов еще советского производства. Тоже ничего интересного. Опер огляделся в третий раз и устремил свой взор на компьютер. Как показывала оперативная практика последних лет, именно подобная техника чаще всего становилась ценным кладезем информации. Пришла на смену дневникам и запискам. По большей части, конечно, у более молодого поколения. Крячко, разумеется, не считал себя старым, но по давней профессиональной привычке доверял либо бумаге, либо собственной памяти.

Компьютер Семена оказался под паролем. Станислав вздохнул и направился в соседнюю комнату, где находилась Даша. Однако девушка с кем-то негромко разговаривала по телефону, и оперу волей-неволей пришлось подождать.

Она появилась спустя пару минут.

– Я позвонила родственнику Семы, – сообщила Даша.

– Нашли его телефон?

– Да, у Семы в записной книжке был.

– Я так подозреваю, этот родственник не сильно огорчился?

– Угадали. Он, скорее, удивился.

– Да, тут и вправду близкими родственными отношениями не пахнет.

– Андрей, ну, родственник, обещал заехать завтра. Так что смотрите. И я посмотрю.

– Вещи будете забирать?

– Конечно. Квартира-то не моя. Да и мы с Семой не были официально расписаны.

– Что, неужели этот родственничек вас уже попросил с вещами на выход?

– Нет, но кто его знает? Лучше сейчас все соберу. А там видно будет.

– Даша, а вы знаете пароль от компьютера?

– Да. – Девушка подошла к столу и быстренько защелкала кнопками. – Вот, пожалуйста.

– Спасибо. Скажите, а вам ничего не говорит название «Любино»?

– Любино? – переспросила Даша и слегка призадумалась. – Вы знаете, Сема говорил про это место. Это маленькая деревня в области, километров тридцать или сорок ехать. Рассказал, что когда-то давно там произошла таинственная и мистическая история. Они с Колей хотели как-нибудь туда съездить.

– Любили мистические истории?

– Коля – да. Сема как-то равнодушен был к этому, но за компанию с другом поехал бы.

– А что за история там случилась?

– Ой, не помню точно. Что-то про призрака молодой девушки на болотах. Вроде как он появляется по ночам и ищет своего убийцу.

«Вот только мистики здесь не хватало, – подумал Стас. – Или это очередная байка, которую Семочка повесил на уши своей благоверной? Чушь, конечно, но тоже надо бы проверить».

– Но, как я понимаю, они так и не съездили?

– Нет. Не успели.

– Даша, вы не сильно торопитесь? Я посижу немного за компьютером.

– Да, конечно. Я все равно пока соберу вещи.

Крячко кивнул и сел за комп. Правда, с чего начинать поиски, он не знал. То ли проверить папки, то ли посмотреть в браузере, чем интересовался покойный. Начать решил с папок. Но просмотр его не порадовал. Ничего особо интересного. Фильмы, музыка, игры, немного фотографий. А вот браузер открыл ему кое-что интересное. Станислав не считал себя виртуозом по части компьютеров и программ, но кое в чем все-таки разбирался. Поэтому просмотрел историю поиска и запросов.

Во-первых, вылезло то самое Любино. Как оказалось, это была небольшая деревенька в тридцати семи километрах езды. Неужели эти два брата-акробата и впрямь туда намылились? К мистике, магии и тому подобному опер относился весьма скептически, хотя и допускал, что все это может присутствовать в жизни. Но, со слов Даши, Семен с Колей туда так и не съездили. Или все же съездили? А может, Сема прокатился туда один. Опять больше вопросов, чем ответов.

Во-вторых, вылезла одна весьма давнишняя новость. И то не в новостной ленте, а в качестве поста в каком-то «левом» блоге и в каком-то комментарии в одной из соцсетей. Оказывается, около пятнадцати лет назад в лесу возле этой деревни пропала девушка-студентка. Ее так и не нашли, и дело покрылось тайной времени. Подробностями история не радовала, и были они весьма туманны. Вроде как эта самая девушка поехала с компанией на природу, а ночью пропала с концами. Милиция приезжала искать, добровольцы, но поиски не увенчались успехом.

Естественно, там тоже высказались о мистике, о том, что пропавшую забрали призраки, лесные духи, и тому подобная чушь. Стас покачал головой. Если там действительно вовсю попахивало сверхъестественным, то какой смысл это все скрывать? Нет, у каждого, конечно, свои тараканы в голове, но это не вяжется с тем, что сказала Даша о своем парне. Мутная какая-то история. А может, там мистикой и не пахло? Все было гораздо проще и прозаичнее? Например, Коля докопался каким-то образом до сути истории. Ладно, обмозговать это можно позже. Особенно в паре с Гуровым. Тем более что больше ничего, цепляющего внимание, Крячко не обнаружил. Он выключил компьютер, сделал несколько пометок в блокноте и встал из-за стола. Даша сидела на застеленной кровати в соседней комнате и рассматривала какие-то безделушки. Рядом с кроватью стоял большой пакет.

– Вы уже все? – спросила девушка.

– Почти, – улыбнулся опер. – Можно еще тут посмотреть?

– Да, конечно. Я пойду цветы полью. Все равно мне еще завтра сюда идти.

Она вышла, оставив Крячко одного. А вот и тот самый письменный стол. Посмотрим. Стас по очереди выдвинул все ящики и осмотрел содержимое. Негусто. Документы на разную технику, договор на заключение услуг интернета и тому подобное. Всякая мелочовка. Тоже ничего такого. Взгляд опера упал на старенькую тумбочку рядом с кроватью. Поглядим, что там. Какие-то провода, зарядки. А под ними что? Ага, какая-то зеленая непрозрачная потрепанная папочка. Под всем этим хламом сразу и не увидишь, если не покопаться. Станислав открыл папку и вытащил содержимое. Распечатки с компьютера. Те самые странички из интернета с той историей про исчезновение девушки. Бумажка с номером телефона и подписью «Павел». Распечатанные фото из интернета. Какие-то молодые люди, судя по возрасту, – студенты. Уж не те ли, из якобы мистической истории? Вот папочку можно взять. Тем более что покойнику она точно уже не потребуется. Опер вложил все бумажки обратно. Пожалуй, все. Можно, конечно, еще на кухне и в прихожей оглядеться, но чисто для проформы. Интуиция подсказывала ему, что все, что надо, он уже нашел.

Дашу он застал на балконе. Девушка сидела на низеньком пуфике и курила.

– Даша, вы не знаете, что это? – опер показал на папку.

– Нет, – она пожала плечами. – Ни разу даже не видела эту папку.

– Я возьму ее с собой.

– Берите.

– Ну я, в принципе, закончил. Можем идти.

– Хорошо, я сейчас.

Они покинули квартиру. На улице опер предложил:

– Давайте, я вам помогу пакет донести. Все равно я машину у вашего дома оставил.

– Да он не тяжелый, – улыбнулась Даша.

– Все равно. В знак маленькой благодарности, что уделили мне время.

– Ну хорошо. – Она протянула Станиславу пакет, и они пошли по направлению к дому девушки.

Возле дома Даша неожиданно остановилась.

– Вы знаете, – сказала она, – Сема, кажется, куда-то ездил.

– В Любино?

– Не знаю. Просто я тогда еще в магазине работала, а Сема в тот день позвонил и сказал, что ему надо съездить за город, какому-то знакомому помочь, и в случае чего, он может не ответить.

– А когда это было?

– Ой, где-то в конце апреля. У Семы-то выходной был, а я тогда еще работала, моя смена была.

– Семен не говорил, куда ездил?

– Нет. Не помню. Вроде какой-то поселок. Я тогда особо и не спрашивала, а потом и вообще забыла про это.

– Хорошо. Спасибо вам, Даша.

– Не за что.

– Надеюсь, у вас будет все хорошо на новой работе.

– Да, я тоже.

Стас попрощался с Дашей и поехал обратно в управление. Да, сегодняшний день выдался очень плодотворным и насыщенным. Опер умудрился поработать сразу по двум делам. Хотя это не предел. Приходилось работать и по трем, и даже больше. Что поделать – такова работа сотрудника угрозыска. Крячко чувствовал, что подустал. Надо бы поесть (он пропустил обед со всеми этими делами) и отдохнуть. Но еще больше ему хотелось поделиться всем со своим другом.

Гуров был на месте, но, судя по его виду, время он провел не лучше и не легче, чем напарник. Лев Иванович сегодня дежурил. Как раз когда Крячко подходил к кабинету, оттуда вышла женщина средних лет – наверняка очередная заявительница.

– Привет мичуринцам, – усмехнулся Стас.

– И вас туда же, – хмыкнул сыщик. – Тем же концом и по тому же месту.

– Что, завал?

– Да не то слово. Как прорвало всех.

– Как ржавую трубу?

– Примерно так. Ты тоже, судя по виду, не ворон считал.

– Верно, но хоть время убил не зря. – Опер достал из холодильника контейнер и поставил в микроволновку. Потом заглянул еще раз в холодильник. – Ты не обедал, что ли?

– А когда? Только от одного отделаешься, через минуту другой заходит. Там в коридоре никого не было?

– Вроде нет. Лева, эта проблема очень легко решаема, – Станислав взял ключ со стола и запер дверь. – Подождут, никуда не денутся. Мы тоже не роботы железные, а живые люди, которым нужно кушать и отправлять естественные потребности.

Микроволновая печь пискнула, возвещая, что еда разогрелась.

– Запускай, – сказал Крячко и вытащил контейнер. Потом включил чайник и извлек из стола вилку. Гуров поставил обед разогреваться. – Обсудим сейчас?

– Посмотрим. Если больше визитеров не будет, в чем я сильно сомневаюсь, тогда и покумекаем.

– Добро, – кивнул Стас и принялся за еду.

Поговорить друзьям удалось ближе к концу смены.

– Ну, рассказывай, что надыбал. – Лев Иванович встал из-за стола и приоткрыл окно пошире. Предыдущий визитер попросил прикрыть из-за боязни сквозняков.

– Тогда начну с заводчан. Потому что там все просто и ясно как божий день.

– И что же там?

– А то, что наш Мишенька Царьков, прознав про темные делишки Гаврюхина, решил на этом деньжат срубить. Как он сам объяснил, для его партийной газетенки, но подозреваю, что и для его кармана тоже.

– Ну еще бы. Одними идеями ни сыт, ни пьян не будешь.

– Конечно. А поскольку у Царькова действительно были выходы в нужные инстанции, Гаврюхина он вполне мог заложить. Собственно, Миша сам сказал, что пригрозил начальнику. Не в подробностях, но изложил так, что ему поверили.

– Скорее всего. Иначе Гаврюхин бы решил, что Царьков его на понт берет. Но видимо, сделал не по-умному, раз попал под раздачу.

– И я так думаю. Но Гаврюхина взять можно. На левых заказах вряд ли, а вот на взяточках – вполне себе.

– Да, это можно. Я сегодня все же несколько минут свободных урвал и позвонил Сашке Колокольцеву. Помнишь, у нас раньше работал?

– Помню. Он, кажется, в отдел по экономическим преступлениям перешел.

– Верно. Так вот, он сказал, что Гаврюхин у них уже в поле зрения попадал. Правда, без подробностей, но по телефону все и не расскажешь. В понедельник обещал устроить встречу. Или мы к нему, или он к нам.

– А вот это будет кстати, – заметил Крячко. – Если что, все вместе к Орлову и пойдем.

– Вот-вот. А что с Закутько и его дружком?

– Тут тоже кое-что интересное имеется.

Станислав полез за папкой, но тут объявился очередной заявитель, и разговор пришлось на время прервать. После его ухода Гуров выглянул в коридор.

– Ну рассказывай, что там по Закутько.

– Сдается мне, Лева, что эти два покойных дружбана замутили какую-то историю. То, что я узнал… – Стас потер подбородок. – Знаешь, на первый взгляд много непонятного и не шибко интересного, но что-то в этом есть.

– А поконкретней?

– Ты когда-нибудь слышал про деревню Любино?

– Любино? – переспросил Лев Иванович и слегка призадумался. Потом покачал головой. – Нет, не припоминаю. А что это за деревня и где?

– В области. Если от города, то примерно в тридцати семи километрах. Меньше часа езды на машине.

– И как это Любино связано с историей Закутько?

– Видишь ли, как мне рассказала Даша и как я сам увидел в истории браузера на компе у Закутько, наши ребятушки интересовались историей, которая там произошла четырнадцать лет назад.

– И что же там такого произошло?

– Там пропала девушка-студентка. Поехала с компанией и исчезла. С концами. Как я понял, ее так и не нашли.

– Хм. – Гуров откинулся на стуле. – Можно в архиве покопаться. Наверняка там остальные из ее компании шум подняли. Возможно, даже родители заяву накатали. Притом сюда, в главк, а не в деревенский участковый пункт милиции. Но один черт, дело в области произошло.

– Так-то оно так, но вот почему этим заинтересовался компьютерный гений Коля Залевский?

– А это еще один вопрос, на который нет ответа.

– Но который нужно найти. Кстати, Семен про это Любино рассказывал Даше, но опять без лапши на уши не обошлось.

– И что же он ей в этот раз наплел?

– Про мистическую историю о призраке девушки, которая гуляет по болотам и ищет своего убийцу.

Сыщик усмехнулся:

– Да, сюжет, достойный дешевого блокбастера. Или мыльной оперы.

– Согласен. И опять же, по словам Даши, Семену эта мистика была до лампочки, но вот Николаша ей очень интересовался и даже хотел туда съездить. Но, как сам понимаешь, не успел. Зато, судя по всему, туда смотался Семочка.

– Ага, и призрака поймал, – ехидно заметил Гуров.

– И в землю закопал, и надпись написал. А призрак возьми, да и сыпани ему снотворное в кофеек в отместку за потревоженный покой. Ладно, Лева, шутки шутками, но чует мое сердце, каким-то боком эта история привязана к нашим погибшим.

– Возможно, но только каким?

– А вот это и надо выяснить. – Опер посмотрел на часы. – Сейчас уже почти конец дня. Попробую сделать запрос в архив. Может, в понедельник с утречка поищут то дельце с пропавшей девушкой.

– А имя ее известно?

– Виктория, кажется. Момент. – Крячко открыл папку, которую забрал из квартиры Закутько, и пролистнул бумажки. – Да, Виктория К.

– Без фамилии?

– Да. Это распечатка статьи из интернета.

– А что это вообще за папочка интересная?

– Бумажки всякие. Я до конца еще не успел изучить. Только мельком глянул, когда был дома у Закутько. Но как чувствовал, что может пригодиться, поэтому и забрал. Там как раз вот эта история о пропавшей девушке. Думаю, возьму домой, а там, может, с архивными данными сверим.

– Можно. Тогда, если что, звони, встретимся.

– Может, еще в Любино сгоняем? – шутливо предложил Стас. – Половим призраков на болотах, допросим их о пропавшей девице?

– Да, только не забудь собаку Баскервилей из конуры выгнать. Я вообще планировал встретиться с родителями Николая.

– Ну, если что, у нас есть завтра. Потому что в воскресенье дежурю уже я. Поэтому Наташа завтра утром поедет на дачу к матушке, а я посижу, спокойно эту папочку изучу. Если что, заглядывай, вместе поизучаем.

– Посмотрим, – вздохнул сыщик. За сегодняшний день он порядком подустал, и ему хотелось отдохнуть.

– Наташа пироги оставит, – подмигнул Станислав.

– Ладно. Если не получится с родителями Залевского увидеться, тогда явлюсь. Заодно подумай, почему это дело давно минувших лет так заинтересовало двух дружков-охламонов.

– Там, похоже, заинтересовало Колю. Он в их дружеском тандеме был лидером. А уж Сема, как говорится, за другом и в огонь, и в воду, и в сомнительную историю.

– Не знаю, как ты, но я сильно сомневаюсь, что дело в мистике. Это уж до какой степени надо быть увлеченным ею, чтобы мотаться ради этого в такую глушь?

– Да я тоже не верю, что дело в призраках. Хотя знаешь, Лев Иванович, если с другой стороны посмотреть, то ведь случается же что-то необъяснимое в нашей жизни. Что не растолкует ни один материалистический закон.

– Ты прямо как один профессор с истфака, – улыбнулся Гуров. – Он сам говорил, что он – атеист, верящий в мистику.

– И где сейчас этот профессор?

– Да все там же. Учит студентов, рассказывает им о том, что было когда-то давно. А у меня он понятым был на одном давнишнем деле. Точнее, на опознании.

– О-хо-хо. – Крячко встал из-за стола и потянулся. – Ладно, Лева, пора собираться. Сдавай дежурство, и потопали по домам.

Сыщик посмотрел на время:

– Да, пора уже. И смена с минуты на минуту подойдет.

– Ладно, подожду чуток.

Из управления друзья вышли, когда на город уже опустились майские сумерки. Стас предложил Гурову подбросить того до дома, но сыщик отказался. Ему хотелось прогуляться, благо до дома было не так уж и далеко. Из головы не шла история, рассказанная Стасом. О деревне Любино и пропавшей девушке. Сыщицкое чутье подсказывало, что каким-то образом это дело связано со странной гибелью Закутько в аварии и смертью его друга Залевского. Очевидных связей на первый взгляд нет, но Лев Иванович почему-то не сомневался, что все это как-то пересекается. В мистическую составляющую он, конечно, не верил. Байка, рассказанная погибшим своей подруге, чтобы скрыть истинные причины, не более того. Жаль, что в выходные архив не работает и нет возможности посмотреть это дело. Если, конечно, оно там – девушка ведь так и не найдена. А срок давности вряд ли вышел – меньше пятнадцати лет прошло. Может, дело валяется в сейфе или тумбочке у кого-то из коллег. В любом случае в выходные копаться бесполезно. Да и надо немного отдохнуть, чтобы браться со свежими силами и ясной головой. С такими мыслями сыщик подошел к подъезду своего дома.

Отцу покойного Николая Залевского Гуров позвонил в субботу утром. На часах уже было десять. Сыщик специально выжидал время, чтобы не звонить слишком рано: мало ли, вдруг люди еще спят. Не все же жаворонки, как он. В пять минут одиннадцатого Лев Иванович набрал номер.

Спустя несколько гудков в трубке раздался грубоватый мужской голос:

– Алло?

– Здравствуйте. Могу я услышать Андрея Степановича Залевского?

– Здравствуйте. Это я. А вы кто?

– Полковник Гуров Лев Иванович, из полиции. Скажите, пожалуйста, вам знаком Семен Иванович Закутько?

Сыщик решил не вываливать на собеседника все свои подозрения и домыслы, а начать издалека. Тем более что по телефону все равно не объяснишь разные тонкости и нюансы. А там, глядишь, может всплыть что-то новое, нужное или интересное. Не факт, конечно, что отец знал досконально обо всех делах своего сына, – и жили отдельно, и виделись редко, но чем черт не шутит?

– Сенька-то? Да, это друг моего сына. А почему вы спрашиваете?

– Видите ли, Семен Закутько недавно попал в дорожную аварию и погиб и…

– Ох, ты ж, елки-палки! – старший Залевский неподдельно удивился. – И Сенька, значит.

– Да. Понимаете, он жил один, а мы разыскиваем его родственников. Может быть, вы могли бы чем-то помочь? Если он дружил с вашим сыном, вдруг вы что-то знаете о его родне?

– Вот оно что. – Мужчина немного помолчал.

– Если у вас есть время, можем встретиться, – предложил Гуров.

Снова пауза.

– Ну если сможете подъехать, пишите адрес.

Бумага и ручка уже были наготове еще до звонка, поэтому Лев Иванович записал продиктованный старшим Залевским адрес.

– Это гаражи, – пояснил собеседник. – Номер тридцать пять. Я туда собираюсь где-то через полчасика.

– Хорошо. Я тогда подъеду туда где-то через час примерно.

– Не волнуйтесь, я вас дождусь.

– Да знаю, – усмехнулся Гуров. – У самого машина, так что…

– Тем более, – весело ответил собеседник. – Тогда до встречи. Всего доброго.

– Всего доброго.

В назначенном месте сыщик был меньше, чем через час, хоть старший Залевский и жил на значительном расстоянии как от самого Гурова, так и от своей бывшей квартиры. Оглядевшись, сыщик понял, почему родители Николая выбрали это место: райончик был спокойный и тихий, практически спальный, хоть и не окраина. Нет того шума и суеты, которые присущи центральным улицам. А еще здесь было довольно много зелени – деревья и кусты всех разновидностей росли тут в обилии. «Хорошо, наверное, здесь жить, – подумал Лев Иванович. – Особенно если ты на пенсии. Тоже, что ли, поселиться в таком месте, когда отойду от дел? Если получится». Он невольно вздохнул. Не с его деятельной натурой такая тишина. Ведь практически всю жизнь он прожил именно в оживленных местах. Сыщику бы стало не хватать привычного уличного шума и активности. А может, наоборот, – кто знает, вдруг в старости потянет поселиться в подобном месте?

Гараж старшего Залевского находился на небольшом отшибе от домов. Гуров припарковался рядышком и вышел на широкую асфальтированную дорогу, проложенную между двумя рядами гаражей. Некоторые из них были открыты, и в них копошились хозяева своих «железных коней». Возле тридцать пятого номера возился широкоплечий полный мужчина лет под шестьдесят.

– Андрей Степанович! – позвал его сыщик.

Старший Залевский обернулся.

– Лев Иванович Гуров. Я вам звонил.

– А, да-да. – Андрей Степанович вытер руки куском ветоши и поздоровался с сыщиком. – Вы как раз вовремя. Думал сделать перекур.

Он достал из кармана спортивных штанов помятую пачку сигарет, спички и закурил, предложив сыщику. Тот вежливо отказался.

– Значит, и Сенька помер, – вздохнул мужчина. – Не иначе как Колька его к себе позвал. Так моя Ленка говорит, – пояснил он. – Как же так, а?

– Заснул за рулем, – кратко ответил Лев Иванович. – Андрей Степанович, вы что-нибудь знаете о родственниках Семена?

– Только его мать-покойницу знал лично, Галину Григорьевну. Как-никак мальчишки-то у нас вместе учились, дружили еще со школы.

– Девушка Семена рассказывала, что у него то ли двоюродный, то ли троюродный брат какой-то есть.

– Может быть. Я сам как-то спросил у Сеньки про родню. Понимаете, у нас-то семья большая. Еще старшая дочка есть, Иринка, она сейчас в Питере живет. На праздники мы всегда раньше вместе собирались: мы с Ленкой, наши родители, пока живы были и здоровье позволяло, тоже к нам приезжали. Это сейчас уж не так. Кто помер, кто болеет…

– Ну и что с родней Семена? – направил разговор в нужную сторону Гуров.

– Ну да. Я как-то спросил Сеньку, мол, а вы как, собираетесь всей семьей? А он так неохотно ответил, что нет, у них родственники только очень дальние какие-то, раскиданы по другим городам и весям, и общаются они очень редко. Ну я понял, что пацан не хочет говорить на эту тему, и не стал больше расспрашивать. Отца у него не было – это я точно знаю. Мне Колька сам рассказал. Тем более что мне интересно, что у него за друзья и кто они. Но Сенька хорошим парнем был. Спокойный, неглупый. Он еще до армии подрабатывал где-то, матери помогал. Это при том, что еще и учился то ли в училище, то ли в техникуме. Со всякими темными делишками, а уж с криминалом, упаси боже, не связывался. Собственно, как и Колька. Гулял – да, не спорю, и дружков-подружек привечал, и развлекался, но чтобы что-то сомнительное, – Андрей Степанович решительно покачал головой, – такого не было.

Да, не так уж и хорошо знал старший Залевский своего сынка и его друга. Как раз факт их гибели, может, и не утверждает прямо, но явственно намекает на то, что ребятки впутались во что-то именно сомнительное.

– Семен не был раньше женат?

– Насколько я знаю, нет. Иначе бы Колька точно у него на свадьбе гулял. Сам-то Колька не особо с этим торопился, хотя девчонок очень любил, как и они его. С одной недельку погуляет, с другой – месяцок, да и разбегаются. У Иришки у нашей уже и муж, и ребенок есть, а Колька все дурака валял. Я ему сколько раз говорил: найди себе нормальную девчонку, а он мне в ответ: пап, да мне только ненормальные попадаются. В его понятии.

Дальнейший разговор шел в том же ключе. Какой бы вопрос Гуров ни задавал о Закутько, Андрей Степанович отвечал охотно, но постоянно сбивался на рассказ о собственном сыне. Его можно было понять – со смерти Николая прошло не так уж много времени. Но одно Лев Иванович уяснил точно: старший Залевский был абсолютно не в курсе, чем занимаются его сын с другом, про их непонятные делишки он был вообще ни сном ни духом. Парень с родителями общался не так уж часто и все больше по телефону. Так, иногда заезжал на какое-нибудь семейное торжество или изредка в гости. Собственно, сыщик особо ни на что и не надеялся. Единственное, что его зацепило, – фраза, брошенная Андреем Степановичем в конце разговора.

– Я Кольке звонил за пару дней до его смерти. Он обмолвился, что, мол, нашел местечко получше, где побольше платят. Я ему еще сказал, мол, сынок, не торопись. Обдумай все, присмотрись, что к чему. А Колька только засмеялся и сказал: «Пап, я уже все решил». Не знаю, что уж там он за работу нашел… – Мужчина вздохнул, махнул рукой и снова закурил. – А теперь это уже неважно.

После разговора Гуров ехал обратно домой в раздумьях. Он не мог понять, почему его внимание так приковала информация о том, что Николай Залевский собрался сменить работу. Понятно, что подробностей об этом ни у кого не спросишь. В ходе разговора с Андреем Степановичем он также узнал, что Семен приходил в квартиру уже после смерти друга, забрал какую-то мелочовку на память. Уж не за той ли зеленой папочкой он приходил? Снова вопросы, одни вопросы. И все без четких ответов. Может, устроить спиритический сеанс, вызвать духов друзей и спросить, что же они там затеяли? Лев Иванович невольно рассмеялся от этой мысли. Ладно, не впервой. И не такие задачки они со Стасом решали, так что справятся. При мысли о напарнике Гуров решил, что надо бы все же к нему заскочить. Хотя бы для того, чтобы поделиться мыслями.

Сыщик припарковал машину во дворе и, не заходя домой, набрал номер Крячко.

– А я думал, ты позже позвонишь, – заметил опер после обмена приветствиями.

– Я тоже думал. Да вот, обернулся почти быстро.

– Через сколько тебя ждать?

Лев Иванович улыбнулся. Они со Станиславом уже так давно знали друг друга, что могли безошибочно предугадать не только дальнейшие действия, но порой даже слова и фразы, а то и мысли. Гуров не сомневался, что Крячко уже успел подробно изучить содержимое папки, изъятой с квартиры Закутько, и тоже не прочь поделиться своими думами.

– Минут через двадцать-тридцать, – ответил сыщик. – Домой заскочу и сразу к тебе.

– Тогда ставлю чайник и жду.

Ровно через полчаса Лев Иванович уже входил в квартиру Стаса. Опер пребывал в праздном и гордом одиночестве – супруга Наталья с утра уехала на дачу к матери. Станислав особо не возражал, и не только потому, что дежурил на следующий день: наведываться к теще он не особо любил даже по поводу, хоть и отношения у них были вполне ровные, не как в классических бородатых анекдотах.

– Чай уже готов, – весело доложил Крячко.

– Только что закипел? – с улыбкой уточнил сыщик.

– И закипел, и заварился. Проходи на кухню.

На кухне на столе уже ждал нарезанный сладкий пирог с ягодами. Пока Стас разливал чай по чашкам, Лев Иванович достал упаковку шоколадных конфет, прихваченных по пути.

– Вот еще, до кучи к чаю, – пояснил он.

– Лева, ну куда? – всплеснул руками опер. – Пирог же вон есть, да и конфетки вроде тоже где-то были.

– А это чтобы ты не лазал и не искал.

– Ну, тогда ладно.

Стас поставил чай на стол, высыпал конфеты в вазочку и присел. После первого куска он спросил:

– Виделся со старшим Залевским?

Стас не проявлял праздный интерес, а, скорее, уточнял. Гуров кивнул.

– Виделся, – ответил он, прожевав кусок. – Но не особо продуктивно.

– Что, совсем пусто?

– Практически. Папаша больше рассказывал о жизни сына, хотя я его спрашивал о Закутько.

– Это неудивительно. Как-никак он два месяца назад ребенка схоронил.

– Да это понятно. Я его и не перебивал, когда он в воспоминания ударялся. Единственное, что меня заинтересовало, так это то, что Николай за несколько дней до смерти сообщил отцу, что собирается переходить на другую работу.

– Только собирался?

– Со слов старшего Залевского, нашел местечко, где получше и побольше платят.

– Хм, – Станислав пожал плечами. – Не вижу ничего особенного.

– Так-то оно да, но, не знаю почему, как-то меня это насторожило.

– А когда Залевский сказал об этом отцу?

– За два дня до смерти.

Крячко задумался.

– Нет, – покачал он головой. – Все равно не вижу ничего странного. Если только Николаша не вляпался во что-то откровенно криминальное, но мы пока не знаем этого наверняка. Да и Даша не говорила о том, что ее благоверный вдруг резко загорелся идеей смены работы. Это если отталкиваться от версии, что Залевский с Закутько свои непонятные делишки мутили сообща.

– Ну да.

– Больше ничего?

– Ничего. Залевский подтвердил, что Семен приходил на квартиру Коли после его смерти. Вместе с родителями друга. И даже что-то оттуда взял на память.

– Зеленую папочку? – слегка оживился Станислав.

– Представь себе, нет. Взял какие-то мелкие безделушки. А про папочку, если она принадлежала Коле, Андрей Степанович, похоже, не знал. С его слов, с сыном родители виделись нечасто и больше общались по телефону. Николай маму с папой в подробности и нюансы своей личной жизни не посвящал, а если они что-то такое и спрашивали, то отделывался общими фразами.

– Это Залевский так сказал?

– Сам догадался. По намекам Залевского. Вот, Стас, собственно, и все. Теперь ты выкладывай, насколько успешно ты изучил эту самую зеленую папку.

– Допивай чай, и пойдем в зал. И сам увидишь, и я расскажу.

Но чай друзья допили небыстро. Опер налил еще по чашке, они доели пирог и полакомились конфетами, попутно болтая ни о чем. И только потом отправились в зал, где на журнальном столике дожидался объект их обсуждений.

– Скажу сразу, – пояснил Стас, открывая папку, – в моей истории будет много домыслов и догадок.

– А куда без них? – развел руками Лев Иванович. – В розыске, как и в хорошем хозяйстве, и пулемет не помеха.

– И то верно. Значит, слушай, друг Лева, что мне удалось выудить с помощью содержимого этой папки и отчасти интернета. В общем, четырнадцать лет назад компания ребят-студентов поехала отдыхать в Любино, так сказать, на выходные.

– Отдых на природе, – вставил сыщик.

– Ага, пикник на обочине. Но так и есть. Ребятишки стартанули в пятницу вечером и рассчитывали провести там все выходные и вернуться в воскресенье, если бы в первую же ночь не пропала одна из девчонок.

– Та самая Виктория К.?

– Именно она. И кстати, мы с тобой об этом деле должны были слышать – оно было громким.

– Вот как? – удивился Гуров.

– Сам в шоке. Если честно, я вспомнил с трудом, и то обрывочно. Наверное, потому, что пошумели и забыли. Девушка эта – Виктория Короткова – до сих пор не найдена ни живой, ни мертвой. А поскольку тела не было, то дело, зуб даю, мимо нашего убойного отдела прошло. Папаша у нее какой-то там влиятельный был, поэтому и раздул шумиху. Тогда и лес этот прочесали, и окрестные деревеньки, включая и Любино, но, как несложно догадаться, без толку. – Станислав вытащил содержимое папки – листы с распечатками. – Вот все заметки с интернета, газетные публикации. Все, что касается этого непонятного исчезновения.

– Да, тогда действительно надо дело поднимать. Кстати, не факт, что оно будет в архиве, по пропавшим-то нет такого срока давности, как, скажем, по убийствам или ограблениям. Может и на полвека растянуться.

– Вот я тоже об этом подумал. Пропала-то эта Виктория под Любино, но, если ее папочка действительно такой влиятельный, мог и к нам в главк прийти, к кому-то из вышестоящего начальства.

– Тогда в понедельник сходим к Орлову. Или нет, лучше сначала к ребятам, которые «потеряшками» занимаются. Попутно можно и в архив. Для очистки совести, так сказать.

– Ну да, где-нибудь да всплывет.

– А теперь, Стас, самое главное – каким боком тут покойные Закутько и Залевский?

– Вот тут, Лева, мы и переходим к области догадок и домыслов. Я полагаю, что папочка эта – Колина. Семен ее забрал уже после смерти друга и наверняка был в курсе дела. И, что вероятно, Николаша нашел следы, ведущие к разгадке тайны всего этого, – Крячко постучал пальцем по папке.

– Труп этой девчонки случайно выкопал где-нибудь в лесу?

– А почему нет? – пожал плечами Стас. – Хотя если бы выкопал, тогда бы его точно по новой раскрутили. Потому как от мертвяка в лесу просто так не отбрешешься. Хочешь не хочешь, а органы пришлось бы вызвать. Да и даже если ты наткнешься вдруг случайно в лесу на чьи-то останки, не факт, что они будут принадлежать конкретно какому-нибудь пропавшему Васе. Особенно если осталась, допустим, одна черепушка, по которой опознать сможет разве что специалист-антрополог. Ну или если только рядом не будут валяться документы. И опять же, не факт.

– Да-да, я понял, – прервал его тираду Лев Иванович. – Но, мне кажется, Коля нашел не труп, а кое-что другое.

– И я так думаю. Залевский наш отыскал того, кто может знать обо всем этом. Того, кто причастен к этому исчезновению.

– А вот это более вероятно. Да, если уж Коля действительно был таким башковитым парнем, то мог далеко пойти. На любом поприще.

– Это факт. А сейчас, Лева, предлагаю ознакомиться с бумажками, – опер кивнул на содержимое папки.

Гуров взял листки со столика. Распечатки публикаций из интернета, статьи, заметки. И фотографии. Хоть и распечатанные на цветном принтере, но весьма средненького качества. На снимках были небольшие группки молодых людей студенческого возраста. Сыщик сразу узнал исчезнувшую Викторию – ее изображение мелькало в заметках о пропаже. Миловидная улыбчивая блондинка в модной одежде, хотя в лице сквозила некая стервозность.

– Вот и та самая Вика Короткова, – пояснил Крячко.

– Да я уже понял. А это, скорее всего, ее одногруппники, сокурсники, друзья и приятели.

– Верно. Распечатки фоток, кстати, с сайта их института. У их факультета есть раздел на странице, где бывшие выпускники могут выложить фотографии о студенческой жизни. Вот кто-то из их группы, скорее всего, и выложил.

– А это что?

Сыщик указал на одну из фотографий. Рядом с одной из девушек была нарисована слабо заметная, начерченная карандашом стрелочка.

– Ну-ка, – Станислав взял фото. – Надо же, а я и не заметил. Интересно, что за барышня?

– И почему Коля, ну или Семен, поставили тут стрелку, указывающую на эту студентку.

– Может, она причастна к истории с исчезновением? – предположил Стас.

– Возможно. Самый простой вариант.

– Но нередко оказывается самым верным. Нет, Лева, надо поднимать дело, выяснять, кто из ребят поехал в тот вечер в Любино. На сайте, конечно, есть список всех студентов их группы, но поди разбери, кто из них кто.

– Можно, в принципе, по соцсетям поискать, но не факт, что всех найдем.

– То-то и оно. Во-первых, как ты резонно заметил, не все в этих самых соцсетях сидят, а во-вторых, не факт, что там, на страницах, будут яркие опознавательные фото, по которым можно сказать, да, это вот – Петя Иванов, а это – Маша Сидорова. Конечно, можно попробовать, но времени на это уйдет не час и не два.

– Может, тогда разделимся? – предложил Лев Иванович. – Допустим, я займусь соцсетями, а ты отыщешь дело, где наверняка будут имена, фамилии и отчества всех героев той истории, и установишь, где они живут, по крайней мере. Ну или наоборот.

– Вариант, но я предлагаю съездить в Любино. Благо не так уж далеко от города.

– Можно, только когда?

– А вот это самый главный вопрос, – Стас встал с дивана и прошелся по комнате. – Оно хоть и недалеко, но полдня вынь да выложь в лучшем случае. Можно было бы завтра, но я дежурю. А в другие дни даже не знаю, получится ли. Орлов-то, конечно, отпустит, но…

– Если хочешь съездить, могу подменить. А ты за меня отдежуришь во вторник.

– Точно, Лева? Не передумаешь?

– Нет. Только Орлову надо позвонить, предупредить.

– Да это мелочи, позвоню, конечно. Тогда решили. Ты завтра на дежурство, а я рвану в Любино.

– Отлично. А я попробую покопаться на месте. Вдруг из отдела по «потеряшкам» Мишка Солнцев дежурит? Он мужик нормальный, с ним договориться можно на раз-два. Попрошу его посмотреть дело пропавшей Коротковой. Вдруг оно еще у них на балансе висит.

– Кстати, да. Ну вот, одну задачку почти решили. – Стас взял со столика мобильник. – Тогда сейчас отзвонюсь генералу.

Вопрос со сменой дежурств был улажен быстро. Как и со всем остальным. Крячко собрался в Любино, а Гуров – в управление. В связи с принятым решением Станислав направился на кухню, чтобы еще раз заварить чай.

– Увлеклись мы с тобой, Стас, – ни с того ни с сего вдруг бросил Лев Иванович.

– Увлеклись чем? – уточнил опер, заливая заварку кипятком.

– Делами давно минувших дней. И забыли о делах насущных.

– А поконкретней?

– Как думаешь, кто мог теоретически отравить Залевского и подсыпать снотворное Закутько?

– Да кто угодно, – пожал плечами Стас и присел на табуретку.

– Верно. Но, я не об этом.

– А о чем?

– Это мужчина или женщина?

Несколько секунд опер с некоторым недоумением смотрел на напарника, потом хмыкнул:

– «Шерше ля фам»?

– Да-да. Будешь смеяться, но эта мысль пришла мне в голову всего пару минут назад, когда мы вышли из комнаты.

– Тут не над чем смеяться, Лева. Если говорить о способе устранения, сиречь убийства, то да. Тут более изощренный и тонкий способ. Мужики в подобных ситуациях действуют более грубо или жестко. Если, конечно, не строят хитроумную интригу-многоходовочку. Хотя если брать конкретно случай с Закутько, то не очень надежный. Мы с тобой об этом уже говорили.

– Помню. Мы с тобой пока не видим всей картины, но, мне кажется, за всем этим стоит дама.

– Все возможно, – согласился Крячко. – Думаешь, она – организатор? Или исполнитель? Или и то и другое вместе?

– Пока не знаю. Возможно, как первое, так и второе, и третье. Вот когда мы разберемся с этой историей, тогда и узнаем.

– Так-то да. Вот, Лева, жертвуем своими выходными работы ради.

– А куда деваться?

– В том и дело, что некуда. Поэтому предлагаю попить чай и отдохнуть перед завтрашним днем. Что у тебя, что у меня он может выдаться насыщенным.

– Поддерживаю. Наливай чаек, он уже, наверное, заварился.

Станислав кивнул и разлил по чашкам горячий чай.

На следующий день Гуров уже был в управлении. Мысленно он, правда, пожалел, что подписался на смену дежурств с Крячко. Погодка немного подпортилась, и даже с утра проморосил мелкий дождик. Из-за этого даже настрой на работу заметно снизился. Но ничего не попишешь. Раз договорились, то надо делать. Супруга Мария, правда, была от этого не в восторге: она запланировала прогулку в парке. Но отнеслась с пониманием. А с учетом погоды так и вовсе поддержала мужа.

В выходной день в управлении было тихо. Сыщик даже находил в этом особую прелесть – не было того ажиотажа, суеты и беготни, присущей трудовым будням. Да и посетители чаще всего были немногочисленны.

Просидев пару часиков в кабинете, Лев Иванович выглянул в коридор. Пустота и тишина. Никакого намека на каких-либо визитеров. Немного потоптавшись на месте, он закрыл кабинет на ключ и отправился в отдел, занимавшийся пропавшими гражданами, который располагался двумя этажами выше. Поднявшись по широкой лестнице и пройдя по коридору, Гуров остановился у нужной двери и легонько постучал.

– Войдите! – донеслось изнутри.

Сыщик приоткрыл дверь и заглянул в кабинет.

– Не бойтесь, не гости, – шутливо заметил он.

– Лева, привет! – обрадовался сидящий за столом сотрудник.

Это и был Миша Солнцев – невысокий симпатичный мужчина в очках и со светлыми волосами с обильной сединой.

– Привет, Миша, – поздоровался Гуров, входя в небольшой уютный кабинетик. – Хорошо, что ты сегодня здесь. Я как раз по твою душу.

– Лучше уж ты, чем заявители, – усмехнулся Михаил. – Что у тебя?

– Да как сказать… Дела давно минувших дней.

– О, с этим вы, «убойщики», частенько ходите.

– Миш, ты у нас работаешь давно. Помнишь дело Виктории Коротковой?

– Виктории Коротковой? – переспросил Солнцев и наморщил лоб. – Напомни-ка.

– Четырнадцать лет назад в лесу у деревни Любино пропала девушка-студентка, та самая Короткова.

– А, точно, припоминаю. Ее папаша нам тогда все нервы вымотал. Но ее до сих пор не нашли. Или я чего-то не знаю? – прищурился Миша.

– Все знаешь, Миша. Просто у нас одно дельце на балансе, возможно, пересекается именно с этой историей.

– Понял. Надо посмотреть?

– Если можно. И если его в архив не сбагрили.

– Не факт. Ты ведь сам знаешь, что по «потеряшкам» сроки совсем другие. И сто лет искать могут. Я поищу, если что, тебя звякну, лады?

– Лады. Миш, только, если я тебе не сильно мешаю, в двух словах хотя бы поведай про это дело.

– Знаешь, эта история могла бы потянуть на какое-нибудь околомистическое расследование или стать сюжетом для передачи Игоря Прокопенко. А как по мне, так там все обыденно и стандартно.

– Это у тебя просто глаз замыленный. Или, как сейчас модно говорить, профессиональная деформация.

– Может быть, – не стал спорить Солнцев. – Но если кратко, то дело было так: шестеро ребят, студентов, поехали на природу на все выходные. Трое парней, три девчонки. В первый же вечер одна из девушек пропала с концами. Следов никаких не нашли, потому что там, по закону подлости, на следующее утро после исчезновения прошел дождь. Так что если что-то и было, то все смыло. Отец этой Коротковой бегал по всем инстанциям, подключал волонтеров и даже МЧС. Но, как ты сам понимаешь, безрезультатно. Свидетелей-то не было. Девушка как сквозь землю провалилась.

– Может, так оно и было?

– Да кто ж знает? Война до этой деревни не дошла, никаких немецких или партизанских схронов или потайных подземных ходов там не было. Потому что если бы были, тогда бы точно нашли.

– Археологи, поисковики?

– Да-да. Они же копают до сих пор вокруг Москвы и что-то даже находят.

– Да, в таком случае только весь лес перекопать, – скептически заметил сыщик. – А озеро, пруд или какой-нибудь водоем там был?

– Был там пруд, но далековато от теоретического места пропажи. Водолазы прочесали, но ничего не нашли.

– Действительно, как сквозь землю провалилась.

– Знаешь, уже когда шумиха малость поутихла, там нашли болота. Но лезть туда, сам понимаешь, не то что в водоем. По краям поискали, баграми потыкали, но тоже ничего. А вглубь этого болота не зайдешь, увязнешь через пару шагов.

– Профессор Стэплтон с тобой бы поспорил, – хмыкнул Лев Иванович.

– Ну, спецу по бабочкам и болотам виднее.

– То есть теоретически эта Короткова могла провалиться в болото и там утонуть.

– Теоретически – да. Но ни тела, ни доказательств нет, так что это все в теории. Хоть и очень вероятной, – развел руками Миша.

– А приятели ее, с которыми она поехала, что говорили?

– Сказали, что отошла носик попудрить и пропала. Мы их всех проверили, и не по одному разу, но они точно не при делах. Другая девчонка уединилась в лесочке с одним из парней, третья пошла прогуляться в другую сторону, потом вернулась на поляну. Остальные сидели у костра и пьянствовали. Отсутствие Вики они заметили только утром. Сначала ходили по лесу, искали ее, потом в деревню рванули к участковому. Ну а потом уже закрутилось, завертелось, папаша Коротков раздул дело…

– А в целом пошумели и забыли. И девчонку не нашли.

– Да, по сути, так и есть.

– Ладно, Миш, спасибо. Если найдешь дело, звони, я сегодня дежурю.

– Как и я. Ладно, Лева, позвоню. Постараюсь в течение дня.

Гуров вернулся к себе. История прояснилась, но ненамного. Просто открылась картина произошедшего. В чем-то Миша Солнцев, несомненно, прав: похожую схему имеют многие дела о пропавших людях. Интересно, что же там такого выудил Коля Залевский? Впрочем, ответ напрашивался сам собой: виновника исчезновения девушки. Интересно, кто же это? Со слов Солнцева, приятели Коротковой, которые с ней поехали, были не при делах. А действительно ли так? Может, кто-то из них все же ручонки приложил, а потом умело прикинулся шлангом, дескать, я тут ни при чем? Установить бы этих приятелей да потолковать с ними.

А Семен, похоже, все-таки ездил в Любино. Наверное, встречался с бывшим участковым, может, еще и с местными жителями. Кто знает, вдруг у загадочного исчезновения был хотя бы один свидетель (хотя в официальном деле это не всплыло). Но это сегодня должен выяснить Стас. Утром сыщик еще раз созвонился с напарником и обсудил детали. Договорились держать друг друга в курсе по телефону.

«Ладно, – сказал самому себе Лев Иванович, – допустим, Залевский действительно узнал, кто причастен к исчезновению Вики Коротковой. А вот каким образом он это узнал? У самого Николая, понятное дело, не спросишь, у его друга тем паче. Сомнительно, что покойные программист или охранник раззвонили об этом дельце направо и налево. У них, кроме друг друга, и друзей-то особо не было. Так, приятели, знакомые. Ну еще Даша. Но, судя по тому, что она толком не могла ничего рассказать (а Стас уверен, что она не в курсе этой истории), суть дела была тайной для двоих. Хотя нет, – усмехнулся Гуров, – не для двоих. Ибо, как гласит народная мудрость, что знают двое, знает и свинья. А свиньей в этом случае был как раз сам виновник трагедии. Интересная картинка вырисовывается. Коля узнал, кто виноват в исчезновении студентки четырнадцать лет назад, рассказал об этом другу… А дальше-то что?»

Сыщик невольно рассмеялся. Банальный ответ напросился сам собой: шантаж. Иначе бы точно оба друга были бы живы. Ну узнали они, кто за всем этим стоит. И что они должны с этой информацией делать? Тут возможно несколько вариантов, и шантаж на первом месте. Мол, заплатите нам энную сумму, а мы не обнародуем то, что накопали. Вариант второй: довести эту историю до ушей СМИ или сообщить в органы. Тоже правдоподобно, но, учитывая слова отца Николая, скорее, все-таки ребятишки решили слупить денежек. Да, все банально и просто. Хотя пока что теория, но Гуров не сомневался, что мыслит в правильном направлении. Были, конечно, и совсем фантастические теории, типа, Коля с Семой решили написать об этом мистический шедевр и издать его. Конечно, могла быть и еще такая ситуация, что виновник исчезновения Вики узнал о том, что два дружка обо всем пронюхали, и решил их устранить по-тихому, пока они не дали информации ход. Но сыщик все-таки больше склонялся к версии с шантажом. Это вполне вписывалось в картину, учитывая авантюрный дух Залевского. Ну а то, каким образом последний раскопал всю эту историю, можно будет узнать и от самого виновника.

Миша позвонил под конец дежурства. Лев Иванович уже подумывал позвонить Стасу, который тоже пока не объявлялся, но Солнцев опередил его намерение.

– Еще в строю? – поинтересовался он.

– До поры до времени, – ответил Гуров. – Чем порадуешь?

– Ну, не знаю, порадую ли… В общем, дело в архиве.

– Все-таки прекратили розыск?

– Похоже на то. У дел по «потеряшкам» свои нюансы есть, сам знаешь. Так что, уж извини, не смог помочь.

– Хватит тебе, Миш. Ты мне еще как помог. Все сам рассказал, а остальное уже – мелочи. Так что большое тебе ментовское спасибо.

– Всегда пожалуйста. Если что, звони.

Гуров повесил трубку, взял мобильник и набрал номер Крячко.

– На ловца и зверь бежит, – весело и вместе с тем немного устало отозвался опер. – Только сейчас хотел тебе звонить.

– Поздновато, – заметил сыщик.

– Дорога вымотала. Особенно обратная. Эта колымага сломалась прямо на трассе, и я часа полтора, наверное, потерял. Так что извини, старик, но подробности завтра.

– Как скажешь. Не зря хоть съездил?

– Не зря. А у тебя как?

– Так, кое-что. Ладно, Стас, по телефону все равно всего не расскажешь, отдыхай. А завтра обсудим.

– Идет. Тогда до завтра.

Поначалу Стас хотел ехать в Любино на своей машине, но, подумав, решил отправиться на автобусе. Для этого он с утра пораньше отправился на автовокзал, где купил билеты туда и обратно на рейсовый автобус. Накануне вечером он тщательно изучил предстоящий маршрут и выяснил, что в само Любино автобус не заезжает, но от остановки ведет прямая дорога в деревню, где-то с километр или чуть больше. «Не страшно, – подумал опер. – Всего-то километр, не десять». Уже с вокзала он отзвонился Гурову и присел на лавочку, ждать свой транспорт.

Прошедший с утра дождик нагнал на небо тучи. Поэтому Станислав сунул в свой походный рюкзак еще и зонтик на всякий случай. От ливня, конечно, не спасет, но при мелком дожде пригодится.

Дорога со всеми остановками заняла около часа. На остановке Крячко вышел один. Он огляделся. По ту стороны трассы красовались лесопосадки. На этой же раскинулось поле. Шагах в пяти от остановки начиналась разбитая асфальтовая дорога, которая исчезала за видневшимися вдалеке деревьями.

– Глушь, – произнес вслух Крячко. – И чего ребятишек сюда понесло четырнадцать лет назад?

И тут же сам усмехнулся глупости этого вопроса. Для отдыха на природе многие именно как раз в глушь и едут. Чтобы никто посторонний этому самому отдыху не помешал. Другой вопрос, почему именно это место. Глухомани-то везде полно. А впрочем, какая разница?

Стас бодро зашагал по дороге. Несмотря на то что солнце надежно спряталось за облаками и тучами, дождь не собирался, что не могло не радовать. Жаль, попутчиков нет, не с кем сейчас скоротать время в пути. Если бы не дежурство, они махнули бы сюда вдвоем с Гуровым. Как говорится, одна голова хорошо, а две – лучше. Но как сложилось, так сложилось. В глубине души опер надеялся, что эта поездка не окажется бесполезной и он не зря убьет время.

Крячко шел небыстро. Торопиться ему некуда, да и время всего-то около десяти. Хоть и выходной, но в деревне жизнь течет иначе, чем в городе. Здесь не принято валяться в кровати допоздна. Накормить и выгнать скотину (если коров уже в это время года гоняют на пастбище – Стас не был специалистом в таких нюансах), что-то сделать в подсобном хозяйстве. Первым пунктом его путешествия был визит к участковому. Ведь студенты-то при пропаже своей подруги первым делом бы ломанули в полицию. Точнее, в милицию – тогда еще было старое название. Побеседовать, так сказать, с коллегой, а потом уже действовать по обстоятельствам. В любом случае Станислав рассчитывал вернуться домой еще до вечера. У него и обратный билет как раз был на дневной автобус. А то вечером из этой глухомани хрен уедешь. Можно, конечно, в случае чего и такси вызвать, благо со всеми новыми технологиями и интернетом это не проблема, но это тоже удовольствие не из дешевых. Или пешком дойти – где-нибудь после полуночи как раз бы пришел. От таких мыслей Стас хмыкнул.

Дорога заняла у него меньше двадцати минут. На подъезде, а в случае опера, на подходе к деревне асфальт сменился не менее разбитой и ухабистой грунтовкой, еще сырой после дождя. Крячко убавил темп ходьбы. Не хватало еще увязнуть где-нибудь в грязи и заляпаться по уши. Поэтому он медленно и тщательно обходил лужи и участки с грязью, пока наконец не зашел в Любино.

Сама деревенька была небольшой – это сразу бросалось в глаза. Прямо при въезде шла улица, уходившая чуть под пригорок. Некоторые дома были старыми, порой даже совсем ветхими, но большинство – поновее. Судя по их внешнему виду, шибко богатых людей тут не водилось, но особой бедности не замечалось. Так, нечто среднее. Если верить карте, сама деревня состояла из двух параллельных улиц, не считая пары проулков, которые упирались в пруд. За прудом тоже находилась пара домов и клуб. Удивительно, что здесь вообще сделали участковый пункт. Станиславу пару-тройку раз доводилось бывать в подобных местах, но там никакой милицией сроду не пахло. Участковый если и появлялся, то, как правило, из соседнего села.

Опер не спеша пошел по улице, оглядываясь по сторонам. Людей на улице почти не было. Нет, они мелькали на своих участках, огороженных заборами из сетки-рабицы, чем-то занимались. Стас уже поймал на себе несколько любопытных взглядов. И спросить-то толком не у кого, где ему участкового найти. Не через забор же орать, хотя в деревнях часто только подобным образом и общаются.

Из проулка вышла крупная женщина средних лет в цветастой косынке, видавшем виды платье, поверх которого была накинута легкая кофточка, и галошах. Опер обрадовался и быстро подошел к ней.

– Здравствуйте, – поприветствовал он женщину.

– Здравствуйте, – кивнула сельчанка, с любопытством оглядывая опера.

– Не подскажете, где найти вашего участкового?

– А вы идите до конца улицы и там увидите. Серый домик, там еще большая береза рядом растет.

– Спасибо большое, – улыбнулся Станислав.

– А вам зачем? – поинтересовалась женщина.

– А, – весело махнул рукой Стас. – По работе. Долго и неинтересно.

– А может, я чем могу помочь? – Она тоже улыбнулась, и ее лицо, поначалу казавшееся обычным и даже слегка некрасивым, стало весьма миловидным.

– Может быть, – кивнул опер. – Но сначала все же вашего начальника повидаю.

– Если что, заходите. Вон мой дом, – женщина указала рукой на деревянный светло-синий забор и калитку с изображением лебедя.

– Хорошо. А кого спросить? Как вас зовут?

– Наталья.

– Очень приятно. А я – Станислав. Заскочу к вам, Наташа.

Крячко двинулся в указанном сельчанкой направлении и вскоре стоял перед выкрашенным светло-серой краской домом, рядом с которым росла высокая береза. О том, что это было казенное учреждение, а не жилой дом, можно было догадаться сразу, и даже не по висящей рядом с дверью табличке. Просто такие здания, типа почты, участкового или фельдшерского пункта, всегда отличаются внешним видом. От них и впрямь за версту веет именно казенностью. Опер вздохнул и открыл дверь.

Станислав думал, что участковым в Любино окажется крепкий усатый мужчина средних лет, похожий на киношного Анискина. Или на Грищенко из «Зеленого фургона». Но перед глазами Крячко предстал молодой и жилистый русоволосый парень лет двадцати пяти или чуть больше в полицейской форме.

– Здравствуйте, – поприветствовал его опер.

– Здравствуйте, – кивнул парень. – По какому вопросу?

– Из главного управления. – Крячко протянул удостоверение и представился по всей форме. – Вы – участковый?

– Да, лейтенант Игнатьев.

– А зовут вас…

– Виктор.

– Очень приятно. А я – Станислав Васильевич. Можно без официоза.

– Ладно, – кивнул Игнатьев. – Так чем могу помочь?

– Витя, вы здесь давно работаете участковым?

– Не очень. Второй год.

– Видите ли, я хотел узнать кое-что об истории, которая случилась рядом с Любино четырнадцать лет назад.

– А, ну это вам тогда к дяде Сереже. Это наш бывший участковый, который еще до меня был. Полтора года назад он на пенсию ушел, вот меня сюда поставили.

– Витя, а вы – местный?

– Можно и так сказать. Сначала мы с родителями тут жили, а когда мне двенадцать было, переехали в соседний поселок. Отцу там работу предложили.

– А может, вы помните историю, когда здесь пропала девушка-студентка из города?

– Девушка-студентка? – переспросил Виктор и призадумался. – Сколько вы сказали, четырнадцать лет назад?

– Да.

– Мы тогда уже здесь не жили, но я слышал. С ребятами-то общался. Они рассказывали. Но я говорю, вам лучше у дяди Сережи спросить. Он наверняка должен это помнить.

– А где мне его найти?

– На соседней улице, четвертый дом справа. Такой старенький дом, покрашенный в светло-оранжевый цвет. Только звоните в звонок на калитке, а то у него собака во дворе.

– Большая и злющая?

– Не то чтобы, но укусить может.

– Понятно. Спасибо большое, Витя.

– Пожалуйста. Если чем-то еще смогу помочь, обращайтесь.

Выйдя из участкового пункта, Стас свернул на соседнюю улицу. Здесь вид был чуть более презентабельным. Хотя бы потому, что на этой улице была асфальтовая дорога, по качеству, правда, мало чем отличающаяся от дороги, ведущей в саму деревню. Дом бывшего участкового он нашел не сразу. Во-первых, он располагался не справа, а слева, а во-вторых, его с трудом можно было разглядеть из-за деревянного забора и деревьев, закрывавших весь вид обильной листвой. Опер нажал на кнопку звонка рядом с калиткой. Из дома донесся противный звук звонка, а потом раздался собачий лай.

– Джульбарс, тихо! – донесся из-за забора мужской голос. Собака еще пару раз гавкнула и затихла.

Калитка приоткрылась, и Крячко увидел пожилого лысого мужчину с усами, облаченного в застиранную клетчатую рубаху и брюки, бог знает с каких времен.

– Здравствуйте, – поприветствовал его Станислав.

– Здравствуйте, – кивнул мужчина. – Из милиции?

– Как догадались?

– Молодой человек, я в органах не один десяток лет прослужил. Думаете, не узнаю нашего брата?

– Рыбак рыбака узнает издалека, – вырвалось у Стаса.

– Вот именно. По какому делу?

– По давнему, Сергей…

– Егорович. Ермолаев Сергей Егорович. Бывший участковый этой деревеньки.

– Крячко Станислав Васильевич. – Опер полез за удостоверением, но старик его остановил.

– Да будет вам. И без «ксивы» вашей верю. И, раз уж по давнему делу, то проходите. Негоже в дверях дела обсуждать.

– А собачка ваша не укусит?

– Нет, Джульбарс у меня умный.

Стас прошел во двор. Джульбарсом оказалась большая лохматая дворняга с бело-серой шерстью. Пес внимательно оглядел неожиданного гостя и сделал пару шагов в его сторону.

– Джульбарс, смирно, – строго осадил пса Сергей Егорович. – Не бойтесь, не кинется.

Зверь и вправду оказался умным – хозяина слушался беспрекословно. Он не лаял и не пытался кинуться, лишь не сводил взгляда с Крячко.

– Проходите в дом, – предложил бывший участковый. – Разувайтесь, и на кухню, направо. Чайник недавно закипел, поговорим о вашем деле.

Опер вошел и сразу очутился в небольших сенях. Здесь он разулся и двинулся в указанном направлении. Внутри было чисто, хоть и заметно, что хозяин жил один. Этакий холостяцкий порядок. Кухонька тоже была небольшой – у окна приткнулся стол, покрытый старой клеенкой, перед ним стояла скамья, а по бокам – табуретки, в углу – газовая плита, рядом с ней раковина, у входа тумбочка и висящий над ней шкафчик. Мебель была старой, еще советской. С другой стороны была закрытая дверь, видимо, в комнату. Еще одна была напротив входа.

Старик вошел следом за Крячко.

– Присаживайтесь, – кивнул он на табуретку.

Опер примостился у окна. Старик достал из кухонного шкафчика две чашки и налил в них заварки. Потом долил кипятку из большого пузатого чайника, стоящего на плите. Ноздри Стаса уловили запах мяты. Ермолаев поставил на стол сахарницу и тарелку с сушками.

– Угощайтесь, – кивнул он и протянул Крячко чайную ложку.

– Спасибо.

По правде говоря, Стас подумал, что ему предложат выпить. Ради этого он даже сунул сегодня на дно рюкзака купленную накануне бутылку водки. Но, похоже, бывший участковый имел свои понятия о гостеприимстве. Поэтому опер достал из рюкзака пачку овсяного печенья.

– Вот вам тоже небольшое угощение, – сказал он.

– Спасибо. Ну, так о каком деле вы хотели поговорить? – спросил Сергей Егорович, накладывая сахар.

Станислав последовал его примеру.

– Четырнадцать лет назад около вашей деревни пропала девушка, студентка.

– Как же, помню, конечно. Такой шум тогда подняли.

– Кто?

– Да все, кому не лень. Даже папаша этой девчонки приезжал, всех на уши поднял. Спасатели тут всю округу прочесывали, добровольцы крутились. Но так и не нашли девку. Сгинула с концами. Не объявилась больше ни живая, ни мертвая.

– Сергей Егорович, а как все дело было? Точнее, с чего началось?

– Как сейчас помню, суббота тогда была. Где-то перед обедом ко мне постучался Андрюшка – сын соседки. Весь взъерошенный, говорит, мол, ребята городские пришли, подружка у них тут пропала. А я как раз дома был. Ну я оделся по форме, вышел, смотрю: три пацана, две девки, все тревожные, перепуганные. Отвел я их в участок, опросил, как все было, когда заметили, что подружка пропала, в общем, все, как положено. А мобильники-то тогда не у всех в деревне были, у меня в участке телефона тоже не было. Я на почту, позвонил в райцентр. Оттуда уже сообщили в город. Ребятишек этих тоже отправил по домам – объяснения их я записал. На всякий случай попросил у тракториста Коли мотоцикл, прокатился по лесу. Но никого не нашел. А потом уже пошло-поехало. И с райцентра милиция приезжала, и с города, и следователи. Ну и все остальные до кучи. Долго они ту девчонку искали. Месяца три, если не больше.

– Даже так?

– А вы как думали? Папаша у этой девки важной шишкой был. Какой-то то ли барыга, то ли депутат. Он подключал и добровольцев, и прочих. Наверняка и связи в наших кругах имел, в милицейских. Но без толку. В общем, потом поиски сами собой затихли, и история сошла на нет. Я у ребят из райцентра потом спрашивал, но они сказали, что не нашли пропавшую. Да и к нам больше никто не приезжал.

– Ясно.

Пока бывший участковый рассказывал, Стас успел выпить чай и сгрызть несколько сушек. Ермолаев тут же налил ему свежую порцию и спросил:

– А из-за чего вы-то интересуетесь?

– Да дело у нас одно, – Крячко решил не врать. Бывший участковый ему понравился – было в нем что-то располагающее. – Парень погиб, не своей смертью. Мы сейчас расследуем, и ниточки к этой старой пропаже потянулись.

– Вот оно как, – покачал головой старик. – Да, у нас любое дело может увязаться еще с двумя, а то и тремя.

– Ваша правда. И что, тогда даже свидетелей никаких не нашли?

– Нет, какие свидетели? – пожал плечами старик. – У нас даже самая отчаянная молодежь ночью по лесам не шастает. Если даже и зайдут, то недалеко. А эти-то ребятки забрались аж вглубь леса. Правда, Пашка, Наташки Лариной сынок, тогда обмолвился, мол, видел он, как ведьма тетеньку в болоте утопила. Но Пашка в детстве был большой любитель приврать, поэтому его слова не приняли всерьез. Я, конечно, его рассказ записал, в дело передал, но кто мальцу особо поверит? Да и ведьм у нас тут не имеется. Лет тридцать назад жила тут знахарка, тетя Рая, но ее уже давно в живых нет.

– Значит, Наташки Лариной сын, – повторил Станислав.

– Да, на соседней улице она живет. У нее еще лебедь на калитке.

Стало быть, это та самая женщина, у которой опер спрашивал дорогу в участок. Теперь точно надо будет к ней зайти. Изначально Стас планировал отмахнуться от ее приглашения. Но теперь есть о чем поговорить.

– Ох! – воскликнул ни с того ни с сего Ермолаев. – Вот, елки-палки, память уже подводить начинает.

– Что такое? – оживился Крячко.

– У нас ведь журналист не так давно был из города. Тоже спрашивал про эту историю. И ко мне приходил, и к Наташке.

– Что за журналист?

– Из газеты какой-то, там название мудреное, не наше. Сказал, что вроде открылись новые обстоятельства в этой истории. Мне не жалко, я рассказал все, как вот вам сейчас. Да и Наташка тоже.

– А как он выглядел, этот журналист?

– Такой высокий, худой, лохматый.

По описанию похоже на Закутько. Вот это уже интересно.

– А когда приезжал?

– В апреле. В конце вроде. У нас снег уже сошел, но зелень только начала пробиваться. Но приезжал не в выходной, а где-то среди недели.

Стало быть, Семен решил завершить начатое его другом дело. Интересно, может, по зиме здесь и Залевский объявлялся? Опер достал телефон, быстро нашел фотографию Закутько.

– Не этот приезжал? – спросил он, показывая старику фото.

– Он, – кивнул старик. – И можете не переспрашивать. Точно он.

– А больше никто не приезжал? Может, зимой или осенью.

– Нет, больше никто. Я бы точно запомнил. Да и дело такое, сами понимаете. Вот кроме этого, долговязого, никто больше не спрашивал. Значит, вот какие обстоятельства открылись?

– Сергей Егорович, я вам скажу честно: если бы не этот парень, то никто бы историю с пропавшей девчонкой и не вспомнил бы. Ну или вспомнили бы еще лет через десять-двадцать.

– Слушайте, а не этот ли журналист погиб? Фотографию которого вы мне показали.

– Он, – подтвердил Крячко, не став, правда, вдаваться в подробности, что никаким журналистом Семен не был. Не стоит пока говорить старику о том, что двое молодых ребят влезли в опасную авантюру, за что и поплатились. Если сам что-то скажет или спросит, тогда, конечно.

– Я так и подумал. И кстати, сомневаюсь, что он был журналистом.

– Почему?

– Я, молодой человек, хоть и проработал всю жизнь деревенским участковым, но с прессой встречаться доводилось, и не раз. И с местной, и со столичной. У журналиста, знаете, жилка должна быть. Которая ему позволяет вопросы задавать, в том числе и неудобные, вынюхивать. А этот паренек как будто чужое задание выполнял. Да, вопросы задавал, вроде бы даже с интересом. Я уже потом, после его ухода, подумал: нет, не сильно он похож на настоящего журналиста.

Ай да Сергей Егорович, ай да молодец! Раскусил все-таки Семочку на раз-два. Вот что значит бывший мент. Пусть и не сыскарь, а простой сельский участковый, но все же. Что ж, тогда можно и рассказать Ермолаеву про суть да дело. Что Стас и исполнил.

– Вот оно, значит, как, – покачал головой старик. – Не зря говорят, что жадность людей губит. Не только в книгах, но и в жизни тоже.

– Это верно, – согласился опер.

– Значит, получается, парни нашли того, кто к исчезновению девки руку приложил?

– Скорее всего. Сейчас пока точно утверждать нельзя, сами понимаете, но очень большие подозрения, что так оно и было.

– А подозрения в большинстве случаев оправдываются. Помню, я когда еще молодой был, случилась у нас тут одна история: у колхозного председателя вскрыли сарай и вынесли инструмент. Казалось бы, ничего особенного, да и кто это сделал, тоже вроде было ясно – жил тут один карась, ранее сидевший за воровство, на него подозрение и пало. А я обратил внимание, что председатель странно себя ведет. Переживает так, будто у него дом с горой денег сперли. Я уже тогда насторожился, думаю, что-то тут не так. Пришел я тогда к этому Лешке, ну, который судимый, а тот с дикого бодуна, говорит, мол, гражданин начальник, да я не помню, как вчера домой пришел. Самогонки с приятелями упился. Мы у него в сарае под кучей хлама инструмент краденый нашли. Вот, кажется, все ясно: вот – ворюга, а вот – украденное. Инструмент-то я председателю вернул, а тот, вместо того чтобы радоваться, скис как-то, дежурно поблагодарил. Тогда я и подумал, что не зря подозрения ко мне пришли. Вижу, что этот жучара как будто не на своем месте и глазки бегают. И что, вы думаете, было?

– Не при делах сиделец оказался?

– В корень зрите. Этот председатель драгоценности у себя в тайнике хранил. То ли от папаши, то ли от дедушки-кулака достались. А сынок председателев про это знал. Он в городе жил, ну и спутался там с компанией одной. Проигрался им в картишки начисто и, чтобы долг погасить, обнес родного папашу. Изобразил кражу и на Лешку свалил, мол, он судимый, с него первого и спрос за такие делишки.

– А папаша, получается, не знал? На этого Лешку думал?

– Поначалу да. Потом он сам пришел ко мне, мол, Сережа, там не только инструмент был, а иконы старинные бабушкины, антиквариат дорогой, все дела. В общем, начал чушь молоть. Я на него рявкнул, мол, будь мужиком, признайся, в чем дело. Ну, он про драгоценности и рассказал. И про то, что сына подозревает. Потом и оказалось, что он был прав в своих подозрениях.

– Да, всякое случается. Сергей Егорович, а вы сами как думаете, куда могла пропасть та девчонка?

– Куда угодно, – пожал плечами Ермолаев. – Думать-то, конечно, думал, но, как вы правильно заметили, всякое случается. И увезти куда-то могли, и убить и прикопать где-нибудь в лесочке. А то и вообще в болоте утопить.

– Ну, последнее не проверишь. Если только болото осушить.

– В том-то и дело. У нас болота злющие, не пройдешь через них. Даже с краю может затянуть так, что не выберешься. А кому надо с этим возиться? Хотя, если бы в лесу ее тело спрятали, это было бы заметно.

– Как?

– Вы – человек городской, можете не заметить того, что заметит житель деревни. А я в деревне всю жизнь живу. И могу определить, копали землю недавно или нет.

– Да, для нас, горожан, это действительно сложно, – улыбнулся Станислав. – Ну если только агроном или геолог определит.

– Кто с землей близко общается, – кивнул бывший участковый.

– А ребята те? Ну, которые вместе с пропавшей приехали и к вам прибежали.

– Не при делах они. Одна из девок хоть и истерила больше других, но уж точно к исчезновению подружки руки не прикладывала. Просто все переживают по-разному. Кто-то громко, а кто-то в себе все держит.

– Ясно. Ладно, Сергей Егорович, спасибо вам большое за угощение и за рассказ. А мне пора.

– И вам спасибо, – улыбнулся старик. – Скрасили немного мой быт.

– Скучно здесь? – спросил Стас, вставая из-за стола.

– Да не то чтобы… Я уж три года как вдовец. С Верой-то мы сколько лет прожили душа в душу, а теперь вот я один. Наверное, просто никак не привыкну. Дети зовут к себе в город, говорят, мол, чего ты тут один кукуешь, давай к нам, все повеселее будет. Но я уже привык здесь. Если уж совсем худо будет, тогда, может, и уеду. Но пока и тут неплохо. Да и Джульбарс есть. Хоть тоже старенький, а все равно компания.

– Да, надо жить там, где тебе хорошо.

– Конечно. А к Наташе зайдите. Правда, Пашка, сын ее, сейчас в городе, но, может, и она чего расскажет, но сомневаюсь, что больше моего. Хоть вся деревня и была в курсе той истории, но я-то все равно больше знал.

– Зайду, пожалуй, – кивнул Крячко.

Он подхватил рюкзак, тепло попрощался с Сергеем Егоровичем и отправился на соседнюю улицу. Остановившись у калитки с лебедем, где и проживала нужная ему женщина, опер поискал звонок и, не найдя, осторожно толкнул калитку. Та легко приоткрылась, и Стас аккуратно зашел.

– Проходите, проходите, – раздался сбоку женский голос. – У меня собаки нет.

Станислав обернулся и увидел хозяйку. Сидя на корточках, она копошилась на грядках. При появлении гостя женщина встала и подошла поближе.

– Здравствуйте еще раз, Наталья, – улыбнулся опер.

– И вам не хворать, Станислав, – улыбнулась она в ответ. – Все-таки решили зайти.

Это был не вопрос, а утверждение.

– Ну как отказать такой милой и приятной женщине? Где мы с вами сможем побеседовать?

– А вон там, – Наталья махнула рукой за дом.

Опер проследовал в указанном направлении. Там стояла широкая деревянная лавочка, на которую Крячко присел, положив рядом рюкзак. Женщина опустилась рядом.

– Наташа, я из полиции.

– Я так и поняла. У нас участкового будут искать либо оттуда, либо из газеты.

– А приехал я по делу пропавшей четырнадцать лет назад девушки.

– Вы с дядей Сережей виделись?

– С бывшим участковым? Да. Он рассказал, что ваш сын вроде бы тогда что-то видел.

– Пашка-то? – На лицо Натальи внезапно набежала тень. – Ох, не знаю, что он там видел. Накануне, перед тем как те ребята пришли из леса, он прибежал поздно вечером домой. Я ему тогда сказала, чтоб после заката дома был. А Пашка прискакал, когда уже стемнело. Уже муж мой хотел идти его искать, а он объявился. Ох и ругала я его тогда. Даже ремнем отходила. А Пашка мне потом такой: «Мам, там в лесу ведьма тетеньку в болоте утопила». Я ему, мол, не выдумывай мне тут оправдания, нет у нас ни ведьм, ни тетенек утонувших. Так он всем своим друзьям рассказал. И к дяде Сереже потом побежал, ему то же самое сказал.

– И Паше поверили?

– Друзья-то? – усмехнулась женщина. – Они – нет. Пашка-то и соврать нередко мог. А вот дядя Сережа, похоже, поверил, к нам с мужем даже приходил.

– А что ваш сын делал в лесу в такое время?

– Да с пацанами играли, вот и заигрались. Не заметили, как в лесу потеряли друг дружку. Другие-то раньше вернулись, а мой последним прибежал. Удивительно, как вообще в темноте дорогу нашел. Хоть и было ему тогда восемь, но все равно сопляк еще.

– А Паша сейчас дома?

Женщина совсем сникла, что насторожило Станислава.

– Не дома, – вздохнула она. – Паша после девятого класса в город уехал, в техникум поступил. Отучился, на работу устроился. Но уже почти месяц не звонит.

– А обычно звонил часто?

– Раза два-три в неделю. Говорил, что все хорошо, работает. Правда, последний раз, когда звонил, сказал, что предложили ему на заработки поехать в другой город. Вроде денег хорошо пообещали. Мы с отцом ему тогда сказали, мол, если надумаешь, загляни хоть к нам. А то приезжал-то редко, больше все по телефону. Говорит: ладно, если получится, заеду. И все.

– Что все?

– И не приехал, и не позвонил. Мы с мужем сами уж ему звонили сколько раз, а в трубке только говорят, что не абонент.

– А сами вы к нему не ездили?

– Муж поехал сегодня, с утра пораньше. Мы-то были у него, знаем, где живет. Паша квартиру снимает у одной женщины в городе вместе с каким-то парнем. Тот тоже откуда-то с области.

– Еще не вернулся?

– Пока нет.

– Наташа, – Крячко посмотрел собеседнице в глаза, – вы для этого просили меня зайти? Потому что сын ваш пропал?

Она грустно кивнула:

– Я же, как поняла, что вы из полиции, думала, может, вы поможете.

– А к местному участковому не ходили?

– Ходила. А что толку? Он сказал, мол, сын ваш в городе пропал, а не здесь, что я могу сделать? Я уж к дяде Сереже хотела идти, а тут вы.

– Наташа, я попробую вам помочь. Дайте мне, пожалуйста, адрес вашего сына и телефон. Ну и расскажите все, где Паша работал, куда ходил, в общем, все подробности, какие можете.

– Конечно-конечно, – закивала Наталья. – Подождите, я сейчас принесу бумажку с адресом.

Станислав подробно записал все сведения о сыне сельчанки и пообещал сделать все, что в его силах. Когда он уже убирал блокнот обратно в рюкзак, то услышал, как к дому подъехала машина.

– Ой, это, наверное, Игорь! – всплеснула руками Наталья и пояснила оперу: – Муж приехал. Погодите, сейчас, может, все узнаем.

Она бросилась к калитке. Крячко отправился за ней. Когда они очутились на улице, из машины уже вышел плотный высокий мужчина с курчавой шевелюрой.

– Игореш, ну что? – с надеждой спросила его Наталья.

– А, – отмахнулся ее муж. – Полчаса звонил, так никто и не открыл. По соседям прошелся, никто ничего не знает. Сказали, что не следят за чужими квартирантами. А вы кто? – спросил он, посмотрев на Стаса.

– Это из полиции, Игорь, – опередила опера женщина. – Он к участковому приехал и к дяде Сереже. Я ему сказала про Пашу.

– Вот, – Станислав протянул мужчине удостоверение, но тот отмахнулся.

– Да верю я, – буркнул он. – Наташа рассказала, что сын у нас исчез непонятно куда?

– Рассказала. Я поищу парня. Вы мне только телефончики оставьте, чтобы я мог позвонить, сообщить, как что-то найду.

Игорь и Наталья по очереди продиктовали свои номера.

– Отлично, – кивнул Стас. – Я вам позвоню обязательно.

– В любом случае звоните, – сказал мужчина. – Даже если что-то плохое случилось. В больницу, там, попал или еще что-то.

– Ой, – всхлипнула женщина.

– Да хватит тебе, Наташ. Человек – не иголка. Где-нибудь да отыщется. Даже в большом городе.

Опер попрощался с четой Лариных и не торопясь пошел по улице. До автобуса оставалось еще около двух часов, и Крячко решил еще раз заглянуть к участковому.

Игнатьев был на месте. Увидев Станислава, он спросил:

– Сходили к дяде Сереже?

– Сходил. Витя, у меня другой вопрос: к тебе ведь Наталья Ларина обращалась по поводу пропавшего сына?

– Было дело. Но я тут ничего не сделаю, – участковый развел руками. – Если бы Пашка здесь пропал, тогда другое дело. А он-то в городе давно живет.

– Ты его хорошо знаешь?

– Да как сказать… Он помладше меня был. Когда я еще здесь жил, у них своя компания была. А у нас, подростков, своя. Пересекались, понятно, в одной деревне жили.

– А когда ты на пост сюда заступил?

– Тогда уже Пашка в городе тусовался. К родителям приезжал, конечно, но не так чтоб часто.

– Не знаешь, он любитель гульнуть, выпить, с девчонками пошалить?

– Замечал за ним такое, – улыбнулся Игнатьев. – Но в меру. Он, когда приезжал, больше с родителями время проводил. Так, если кто-то попадался из его старой компании, могли где-нибудь прибухнуть, но не так чтобы…

– А его дружки-подружки сейчас тут или тоже разлетелись кто куда?

– Да почти все в городе. Славка Пасюк только сейчас здесь. На соседней улице живет, наискосок от дяди Сережи. Когда тетя Наташа ко мне пришла, я первым делом к нему. Но тот даже телефона Пашкиного не знает, и общались они последнее время очень редко. Можно сказать, практически не общались.

– Ясно. Ладно, Витя, спасибо за помощь. Вы мне помогли. И ты, и дядя Сережа.

– Да пожалуйста. Если что, заглядывайте.

К приятелю Паши Стас, разумеется, тоже заглянул. Но без особого результата. Маленький худенький парнишка в очках повторил ему то же самое, что ранее говорил и участковому: с Пашей Лариным он уже давно не общается и последний раз видел его зимой, когда тот приезжал к родителям.

– А почему сейчас не общаетесь, если не секрет? – спросил Крячко. – Вы ведь дружили в детстве.

– Так то в детстве, – пожал плечами Слава. – А сейчас выросли. И интересы у нас разные.

Больше в Любино делать было нечего. До автобуса оставалось почти пятьдесят минут, и Стас, поправив рюкзак, пошел к дороге, ведущей из деревни в сторону остановки.

Нормально поговорить Гурову и Крячко удалось только после планерки у генерала. Напарники подробно рассказали друг другу обо всем, что узнали в воскресенье.

– И каков наш план действий? – озвучил общий вопрос Стас.

– Первым делом – в архив, – ответил Лев Иванович. – В принципе, Миша довольно подробно пересказал мне всю эту историю, осталось только узнать мелочи: имена приятелей Виктории, с которыми она тогда поехала, протоколы осмотров, результаты поисков, ну и тому подобное. Тем более дело давнишнее, что-то и Мишка мог подзабыть. Эта Вика ведь не единственная «потеряшка», даже за тот год.

– Вариант, – согласился Стас. – А я тогда займусь Пашей Лариным, пока время есть. А то завтра мне дежурить, будет не до этого. Я установлю хозяйку, которая эту квартиру сдает. Если по адресу никого не будет, потолкую с ней. И сделаю это сейчас, потому что после обеда у меня встреча с Сашкой Колокольцевым, насчет Гаврюхина.

– Добро. А я тогда в архив.

– Лева, только просьба. Если вдруг не успею, пробей через техников номерок Ларина, ладно? Когда он последний раз звонил, писал с этого номера. Ну или ему звонили или писали. Вот он, – опер положил на стол бумажку с номером.

– Это тот самый? – уточнил Гуров, рассмотрев листок. – Из зеленой папочки Залевского?

– Да, тот самый. Мне когда Пашина матушка продиктовала номер, я подумал, вроде знакомые циферки. А дома, когда уже отдохнул, меня как осенило. Вытащил бумажку из папки и сравнил. Совпадение сто процентов.

– Ладно, сделаю. Значит, Залевский и Закутько все же нашли парня?

– Вероятно, что так. Ну а встретились они или нет, может только сам Паша сказать.

– Ох, Стас, – покачал головой Лев Иванович, – не отправили бы его к праотцам как свидетеля.

– Ага, ведьма с болот нарисовалась и сжила со свету добра молодца, – скривился Станислав. – Лева, человек – не музейный экспонат и не дерево, к месту не привязан. Тем более он – иногородний, а таких отыскать сложнее. Но ты прав. Если этот Паша еще жив и мы его найдем, то нам сказочно повезло. Сдается мне, что он действительно видел, что произошло в ту ночь.

– Похоже на то. Тогда шансы найти его уменьшаются.

– Твоя правда. Если бы Коля Залевский не заварил эту кашу, все бы жили, может, и не очень счастливо, но хотя бы долго.

– К слову, Стас, о заваренной каше. Я ведь тебе уже высказал свои думки.

– Насчет шантажа?

– Да.

– Ты знаешь, вполне себе версия. И в картину укладывается. Ну представь себе такую ситуацию: ты узнаешь, что какой-нибудь условный Петя замешан в громком убийстве, которое до сих пор не раскрыто. Что бы ты сделал с этой информацией? Ну если бы не служил в органах.

Сыщик подумал.

– Хороший вопрос, – произнес он. – Но лично я бы или в полицию сообщил, или слил прессе, какому-нибудь изданию посолидней. Ну или вообще, любому, кто бы взял. Они ведь охочие до всяких сенсаций, взяли бы с радостью.

– Вот, – кивнул Крячко. – И многие бы так сделали. А Коленька решил пойти к этому условному Пете и слупить с него денежек за молчание. Или, проще говоря, навариться.

– А Петя тоже оказался не пальцем деланный, – подхватил сыщик. – Взял да и убрал Коленьку от греха подальше.

– Вот-вот. А заодно решил устранить всех причастных, то бишь Семена и, возможно, этого Пашу. Ведь не просто так парень исчез и у родителей не появляется.

– Ну, тут может быть и другое объяснение, – заметил Станислав. – Парниша почуял, что дело пахнет керосином, и залег на дно. Или смылся куда подальше. А родителям не звонит или в целях безопасности, или потому, что нет возможности.

– Да, это тоже вероятно. Видать, очень уж сильно помешали эти два товарища виновнику исчезновения Коротковой. Кстати, как ты думаешь, что действительно могло произойти с этой Викой? Выскажи свои предположения.

– Ой, Лева, я бы тебе сказал, что могло произойти что угодно, но в свете того, что мы с тобой узнали, вырисовываются следующие варианты: девчонку либо утопили в болоте, либо увезли куда-нибудь, а там, сам понимаешь, вариантов еще больше.

– Ну да, ну да, – закивал Лев Иванович. – Вариант «придушили и закопали» не рассматриваешь?

– До поры до времени рассматривал. Но, знаешь, мне бывший участковый сказал, что он обследовал лес и не нашел нигде мест, где бы недавно копали. Как он пояснил, деревенские могут отличить, недавно раскопано или давно.

– Это да, они-то к земле ближе, чем мы, горожане. Но все равно я бы не стал эту версию сбрасывать со счетов. Вдруг участковый что-то пропустил? Ты ведь говорил, он на мотоцикле лес объездил.

– Да. Можно, в принципе, оставить как вариант. Ладно, Лева, заболтался я тут с тобой, а мне еще ехать Пашу искать. Да и кроме этого дел куча.

– Давай, беги, не задерживаю. А сам пока прогуляюсь до архива.

Сыщик отправился туда после того, как Крячко, пробив данные женщины, у которой снимал жилье Ларин, отправился по нужному адресу. Сотрудница архива в ответ на запрос Гурова порылась в компьютере и, попросив подождать, ушла искать нужное дело. Минут через пять она вернулась, неся объемную пухлую папку.

– Солидно, – заметил Лев Иванович.

– Искали активно, – усмехнулась сотрудница. – Распишитесь вот здесь.

Спустя короткое время сыщик уже сидел на своем рабочем месте и изучал дело загадочно исчезнувшей Виктории Коротковой. Ему пришлось продираться через рутинные протоколы допросов и осмотров мест происшествия, изучать фотографии и прочие бумаги. Да, папенька пропавшей студентки и впрямь всех поставил на уши. Как выяснилось из материалов дела, он сначала был довольно преуспевающим бизнесменом, потом выбился в чиновники. Гуров поставил себе заметку поискать о нем побольше информации не из дела, а из других источников.

Лев Иванович выписал на отдельный листок имена приятелей Коротковой, которые приехали с ней тогда под Любино. Вышло немного, всего пять человек. Из них двое учились в одной группе с Викой, остальные – в параллельных. Но все с одного потока. Стало быть, все ровесники. Их показания сходились с рассказом Миши Солнцева: вечером Вика отлучилась по нужде, да так обратно и не вернулась. Еще одна девушка – Оля Незнамова – сказала, что ушла прогуляться в другую сторону, но Вику не встретила и ничего подозрительного не слышала. Третья барышня, Олеся Веселовская, пояснила, что уединилась ненадолго со своим бойфрендом Ваней Сычевым. Сыщик про себя усмехнулся: да, уж этим двоим точно было не до Вики и не до того, куда она там пошла. Оставшиеся двое парней – Дима Маркелов и Андрей Витющенко – оставались на поляне, распивали горячительные напитки и вели беседы обо всем и ни о чем, сидя у костра. В общем, стандартная ситуация: никто ничего не видел, никто ничего не слышал. Но тем не менее девушка-то пропала. Конечно, если бы она провалилась в болото по собственной раззявости, то тут, кроме нее самой, виноватых нет. Потому что там было бы ясно все как божий день. К тому же болото находилось далековато от места отдыха студентов, кричи не кричи, не факт, что услышат. У ребят ведь еще музыка на поляне играла – они с собой магнитофон привезли. Но тогда и Залевский с Закутько были бы живы и уж точно не стали бы ворошить эту историю. И маленькому Паше Ларину тоже бы поверили, потому что тогда бы он не стал сочинять про ведьму. В том, что мальчишка не врал, Гуров не сомневался: несмотря на склонность приврать, увидев подобное, ребенок был напуган, и вряд ли бы ему в голову пришло что-то сочинять. Так что матери, друзьям и бывшему участковому Паша, похоже, сказал правду. Болото все следы скроет, а искать в нем кого-то или что-то – дохлый номер. Остается вопрос, что же за ведьма там была. Попахивает чем-то из области мистики, но Лев Иванович был материалистом, хотя и допускал наличие в жизни чего-то подобного, таинственного и необъяснимого.

Полистав еще немного дело, сыщик отложил его в сторону. Можно пока пробить данные приятелей Вики и собрать информацию по папаше Короткову. Тем более что дело это не быстрое, даже в век компьютерных технологий и интернета.

Крячко скептически окинул взглядом окружающую местность. Да уж, занесло, конечно, Пашу Ларина жить пусть и не на самую окраину, но в довольно глухой спальный райончик. Впрочем, оно и понятно. Обычный деревенский парнишка вряд ли бы потянул съем в центре, даже с соседом. Даже если у него зарплата была более-менее приличная, неизвестно, сколько у него уходило за проживание, пусть и не в отдельных апартаментах. Наверное, когда учился, жил в общежитии (если оно было, конечно). А здесь снимал Ларин комнату в квартире старенькой, но еще приличной на вид пятиэтажки. Стас осмотрел все подъезды и, найдя номер нужной квартиры, позвонил в домофон.

– Кто? – ответил женский голос несколько гудков спустя.

– Здравствуйте, – сказал опер. – Мне бы Пашу Ларина.

– А он здесь больше не живет.

– Вы – хозяйка квартиры?

– Да.

– Я из полиции. Можно с вами поговорить? У меня вопрос по поводу Паши.

– Сейчас.

Домофон пискнул сигналом. Станислав открыл дверь и вошел в подъезд. Здесь было на удивление чисто, видимо, жильцы следили за порядком. Или в ЖЭКе были хорошие уборщицы. Даже на окнах между этажами кое-где стояли горшки с цветами.

Квартира находилась на самом последнем этаже. Стаса уже ждали – за приоткрытой дверью стояла худенькая женщина лет сорока с небольшим, в очках и с забранными в пучок волосами.

– Здравствуйте еще раз, – улыбнулся Крячко.

– Здравствуйте, – кивнула хозяйка. – Проходите.

Опер вошел в квартиру. Похоже, тут вовсю шла уборка: в небольшом коридорчике стояли ведро и швабра, и пахло моющими средствами.

– Можете не разуваться, – сказала женщина. – Я все равно только начала убираться, когда вы позвонили. Идемте на кухню.

Стас проследовал за ней. Обычная кухонька со старой мебелью. Было видно, что пока здесь никто не живет – ни посуды, ни продуктов, ни других признаков чьего-либо обитания. Опер присел на табуретку, хозяйка – на скрипучий деревянный стул.

– Как вас зовут? – спросил Крячко, хотя все данные установил еще до выхода из управления.

– Анна Николаевна.

– Очень приятно. Станислав Васильевич, – он протянул женщине удостоверение.

Анна Николаевна внимательно изучила документ и вернула Стасу.

– Чем могу помочь, Станислав Васильевич?

– Видите ли, Паша пропал, а его родители беспокоятся. Скажите, он давно от вас съехал?

– Где-то около месяца назад. – Женщина слегка призадумалась. – Да, где-то так. Как раз на первые майские праздники Паша собрал вещи и съехал. Я тогда приезжала, чтобы ключи забрать и все проверить. Он тогда даже деньги не стал забирать.

– Деньги?

– Да, у него там получалось где-то дня четыре до следующей платы за съем, но, когда он мне сказал по телефону, что съезжает, сразу сообщил, что деньги за эти недожитые дни ему возвращать не надо.

– Выходит, Паша неожиданно съехал?

– Можно и так сказать, но он предупредил дня за три.

– А почему так внезапно съехал?

– Сказал, что предложили работу в другом городе, с проживанием.

– Не сказал где, кем?

– Вроде по специальности. Паша то ли электрик, то ли ремонтник. Я когда заходила, видела у него чемоданчик с инструментами, рабочую форму. А вот куда… – Анна Николаевна наморщила лоб. – Нет, сейчас уже не помню. Кажется, куда-то ближе к Северу.

– И в какой организации или фирме, тоже не знаете?

– Вроде в какой-то крупной компании. Но название не упоминал.

– А Паша не был взволнован или напуган?

– Да нет. Я бы сказала, воодушевлен. Потому что, как он говорил, работу ему предложили хорошую, с зарплатой побольше, чем у него сейчас. Вы сказали, что он пропал?

– Да, его родители обратились к нам, сказали, что сын уже почти месяц не звонит, не пишет им. Они, естественно, переживают. Собственно, поэтому я к вам и пришел. Может быть, вы в курсе, куда он мог пойти или поехать.