Излом-7

Журнал 1

С диким шипением, подобно маслу на сковороде, пополам со скрежетом металлических зубов, закрылся шлюз инженерного отсека. Никогда не привыкну к нему! Ох, никогда! Говорят, что человек привыкает ко всему, и да, я, несомненно, привык ко многому: к неприятной, несколько пугающей порой, искусственной гравитации, к пайку, что на вкус одинаков, что не выбери, к очереди в санузел после очередной проверки системы. Но почему-то именно этот звук всегда вызывал мурашки по коже. И, да, такое заявление от меня не казалось бы столь странным, если бы по другую сторону многослойного металла и проводов не лежал Излом-7.

– Давай, как обычно не тормози, ладно? – пробормотал Марат.

– Я уязвлен. Всего раз было! – парировал я, ожидая шутки в ответ.

Но сегодня Марат был уставшим и хмурым.

– Потом отчет будет перед лысым, – сказал он с вызовом.

Этого было достаточно, чтобы привести меня в чувство, по крайней мере, на какое-то время. Задача, в конце концов, не стояла сложная – всего-лишь проверить, все ли работает, списать показания аппаратуры, провести пару тестов и вернуться в ангар. Нас ждут для какого-то объявления. Что, само по себе, не новость, но, в купе с последними событиями – тревожно, мягко говоря.

– Что мы здесь делаем? – спросил я вслух, не выдержав напряженной тишины через буквально несколько минут.

Марат выпучил глаза и хмыкнул.

– Что?

Я его не виню. Вопрос действительно, риторический и применим более ко всей станции "Сварог", нежели к непосредственно нашим задачам. "Сварог" – так, согласно архивам, наши предки, очень далекие предки, называли бога-кузнеца, который создал мир, бездумно стуча молотком по непонятному артефакту, оставленному высшим созданием. Похоже, кто-то в управлении счел это очень символичным, ибо, по сути своей, мы занимаемся тем же самым. Излом-7 был тем самым таинственным камнем. Камнем, размером с гигантскую планету. За историю было всего семь аномалий, названных Изломами. В самом первом сгинул первый материнский корабль серии "Ковчег". Человечество не знало трагедии страшней. После этого события все изменилось. Особенно отношения с Конклавом. Теперь это все история.

– Мы делаем нашу работу, Норд, давай не усложняй, а! – проворчал Марат и, не дожидаясь ответа, вернулся к мониторам.

– Да, просто подумал, может, стоило боту сделать это за нас сегодня, – придумал я на ходу отмазку.

Действительно, не лучший день я выбрал заводить провоцирующие беседы со своим напарником.

– Бот, нет бот – отчитываться все равно будем мы, – покачал головой Марат и вздохнул.

К моему молчаливому негодованию, ответить ему было нечем. Я ускорился, насколько мог и насколько позволяли тесные перекрытия отсека. В конце концов, на станции, пусть даже на такой титанической как Сварог, оставалась концепция экономии места.

– Где вы там? Прием! – хлестнул по ушам передатчик на рукаве.

– Все в порядке. Скоро будем! – ответил я под пристальным взглядом Марата.

– Пошевеливайтесь, если не хотите ощутить на себе гнев лысого! – с насмешкой раздалось в ответ из передатчика.

Вот, опять они так. С некоторой обидой я потер свою собственную залысину. Он же не выбирал, останутся у него волосы на голове или нет! Хотя, кто его знает? С такими хаотичными мыслями я и не заметил, когда за моей спиной снова раздался будоражащий кровь звук закрывающегося шлюза.

…

– Стройся! – прозвучал приказ.

Персонал третьего блока выстроился, как на параде, хоть половина и выглядела так, словно только что побывала в шахте. Мы с Маратом успели как раз вовремя, чтобы встать в эти потные и запыхавшиеся ряды. Перед нами незамедлительно, секунда в секунду, по расписанию появился тот, кого большинство мужиков за глаза называли просто "лысый". Мне же всегда казалось, что это прозвище как минимум не отдает должного его метаморфозе. Он, как его братья и сестры создавались путем тонких и сложных хирургических операций, позволяющих совместить как можно больше человека и машины. В мозгу подключалось столько микросхем, что позавидует любой компьютер. А на выбритой и, судя по всему, окончательно лишенной фоликулов голове красовались всевозможные выходы и доступы. Тета – таковым было его имя, доступное нам. На плече скафандра у него красовалась соответствующая имени инсигния – и это все, что нам следует знать о его личности. Остальное же, что непосредственно касалось нас – его функция.

– Бригада, я жду отчета, – потребовал Тета.

Как не сложно догадаться даже за одну встречу – он представлял внутреннюю безопасность. Не мы одни ковыряем поверхность Излома-7. И, с тех пор, как изучение его тайн стало общецивилизационным проектом, как на его поверхности, так и в космосе начались нескончаемые конфликты.

– Наш отсек чист, – спокойно заверил его Марат, когда очередь дошла и до нас.

Тета смерил нас взглядом с ног до головы и протянул руку. Мы по очереди передали ему данные со своих наручей. Он обработал ноли и единицы в своей голове в мгновение ока и нарисовал нам подобие улыбки.

– Так держать. И все же я напомню. Всех касается. На станции случился сбой системы безопасности. Каждый день согласно расписанию я жду от каждого из вас отчет. Все передвижения фиксируются. Все должны находиться в своих каютах после третьего гудка…

Тета говорил, расхаживая перед нами взад-вперед, ни разу не запнувшись и не остановившись. Наверно, у него также был модифицирован и голосовой модуль. В ином случае, я не представляю, каким образом он повторяет нам это каждую смену с одной и той же интонацией. Когда рутинная часть подошла к концу, Тета остановился и произнес в привычном командном тоне.

– А также, всвязи с недавним всплеском энергии Излома-7, всему персоналу необходимо пройти повторное медицинское обследование.

Мужики переглянулись между собой, но при "лысом" ропот не подняли. Очевидно, их больше тревожили не возможные последствия выброса энергии, которые происходят с такой регулярностью, что скоро будет составлено расписание, согласованное с Тетой, а то, что начальство старательно избегает озвучивать – диверсии.

– Всем все понятно?

– Так точно, – прозвучал дружный ответ.

…

– Он опять назвал тебя Нордом, не так ли? – вскинула бровь Екатерина.

Я отмахнулся. Покрутившись вокруг себя на прикрученном к полу круглом стуле, я повернулся лицом к иллюминатору. Неровная, испрещенная рукотворными тоннелями и конструкциями, цехами и ангарами поверхность Излома размеренно сверкала отраженным светом.

– Знаешь, можно было бы построить межпланетарный каток.

– Ты же знаешь, это не лед. Но идея мне нравится, – согласилась Екатерина.

Мы хором расхохотались. Я вытер подступившую слезу.

– Что мы здесь делаем?

Екатерина наклонила голову вбок и перевела несколько раз свой взгляд с поверхности Излома на меня и обратно.

– Почему ты спрашиваешь? Ты знаешь, зачем…

– Считай, что я просто провожу внезапный соцопрос, – предложил я ей подходящую идею.

Она улыбнулась и откинулась обратно в кресло.

– Там, под поверхностью много чего интересного. Минералы и … ну… ты знаешь, что-то металлическое.

– Ага, и издающее сигнал. Мы знаем, что мы это не делали. Даже Конклав со всей своей напыщенностью не стал заявлять, что это их рук дело. Тогда кто?

Екатерина покачала головой.

– Без понятия. Разве это не завораживает?

Я обернулся к ней, чтобы убедиться, что она не шутит, и что она не использует против меня какую-то психологическую тактику. Но нет. Я узнал ее хорошо за эти годы. Она говорила от всего сердца.

– Это пугает. Оттого у меня еще больше вопросов, почему мы бурим эту штуку?

– Как тебе возможность стать первыми? Получить ответы? – сказала Екатерина так, будто размышляла вслух.

Я издал смешок и наконец смог оторвать взгляд от Излома. Люди, что работают на его поверхности, должно быть сходят с ума на регулярной основе.

– Как бы нам всем полученные ответы не вышли боком. Ничего хорошего не было от Изломов, кроме, разве что третьего. А мы тут не одно поколение проведем, занимаясь одними раскопками.

Мой ответ ей не очень понравилась. Либо же Екатерина уже порядком устала за смену. Она указала рукой на беговую дорожку.

– Тебя еще ждет последний тест, – пригласила она.

Я покорно встал на нее, подключил датчики и начал расходку. Постепенно программа начала прибавлять темп.

– Так ты попытался увернуться от моего вопроса? Что у тебя происходит с напарником?

– Ах, ты все еще об этом. Ничего серьезного, правда. Почти вся бригада зовет меня Нордом за голубые глаза. В наши дни это безумная редкость. А может, это они своего рода суеверные.

Тренажер прибавил скорость. Я начал потеть. Екатерина недовольно повела бровью, наблюдая мои показатели на мониторе.

– Ты нисколько не улучшился с прошлого цикла, – не удержалась она от замечания.

Я не расстроился. В конце концов, это ее работа – следить, чтобы человеческие шестеренки на станции работали продуктивнее и дольше. В итоге я ощутил болезненную пульсацию в висках и самостоятельно сошел с дистанции. Екатерина тут же предложила воду. Нехорошо. Мне нужно оставаться в форме, хотя бы ради брата. Он со дня на день должен посетить ангар. Очень не хотелось бы его тревожить своей уставшей физиономией.

И, ко всему прочему, его истории с поверхности наверняка будут куда интереснее, чем мое противостояние с жутким шлюзом.

– Добрых снов, Екатерина! – сказал я напоследок.

– И тебе, Руслан.

Журнал 2

Лучи света били в глаза и создавали целый каскад отраженных линий от кристальных, зеркальных стен.

– Эх, взяли! – кричали мужики.

А следом били древними кирками о стены шахты.

– Что? – произнес я медленно и с некоторой насмешкой.

У меня же есть полиинструмент. Да и вообще, где бур? Разве так выглядит поверхность Излома?

– Чего стоишь? Давай! – позвали меня коллеги.

С детской радостью они крошили иноземный минерал, закапываясь глубже в недра. Не к добру это. Я уже видел что-то похожее. Во сне. Подождите-ка, разве это не сон? Впереди показался фрагмент металлической конструкции, о которым тупились кирки, высекая искры.

– Стойте, не надо! – закричал я.

Но было поздно. Стена рухнула, будто была создана из стекла. А за ней образовался проход. А из него, в свою очередь, стали толпами выбегать маленькие зеленые человечки и хватать и засовывать в мешки шахтеров. В холодном поту я вскочил с койки и схватился за голову.

– Это сон, – утешил я себя.

Многим на станции снятся дурные сны. Поэтому сотрудников регулярно меняют после определенного количества циклов. Либо, когда поступит распоряжение из медблока. Мне еще долго до конца моего контракта. Тень пугающей мысли, что моего ментального здоровья не хватит на весь срок, нависла надо мной, как паук над беспомощной мухой. Я нервно рассмеялся и потянулся за водой.

– Я выдержу.

…

Когда смена завершилась, я незамедлительно направился в ангар. Время подходило для возвращения брата. Мы не связывались. Из-за ужесточения безопасности, рейсы на поверхность и обратно не афишировались. Потому я, словно оставленный дома пес, приходил ждать его в одно и то же время. Что не было так уж и далеко от истины. Я поступил на станцию вслед за братом. Но, так как он – пилот, мы видимся крайне редко. Мне не хватило мастерства научиться летать, а потому теперь мои обязанности, в основном, следить, чтобы открывались и закрывались двери. Тоже важное дело, не спорю. Но в этом нет ни грамма приключения.

– Инженер! – окликнул меня Тета.

Я вздрогнул. Несмотря на все гаждеты на своем скафандре и в теле, он умел передвигаться практически бесшумно.

– Да, – ответил я растеряно.

Тета смерил меня взглядом.

– Что "да"?

– Я инженер.

Тета на мгновении будто завис. А следом – разразился хохотом.

– Юмор – хороший настрой. Полезно, – похвалил он меня.

Я улыбнулся в ответ.

– Чем могу помочь? – поспешил перейти я к делу.

Офицер внутренней безопасности качнул головой, призывая пройтись вместе с ним. Мы перешли на подмостки и двинулись вдоль второго этажа ангара. Внизу кипела работа по выгрузке-погрузке "быков" – так назывались корабли, предназначенные для перевозки грузов. Название, хоть и казалось поначалу непонятным, на самом деле исходило из очевидных вещей – большой буквы Б на корпусе с серийным номером и банального, да простят нас конструктора, внешнего грузного сходства.

– Ждёте прибытие брата, полагаю, – внезапно поинтересовался Тета.

Я утвердительно кивнул.

– Хорошее чувство, не так ли? У меня с моими братьями сложные отношения.

Я скосил на него взгляд. С чего такая откровенность? Не припомню, когда мы успели стать друзьями. Или, может, это все потому, что я с самого начала не стал его сторониться, как остальная бригада?

– Хорошее. Но тревожно. Мы давно не виделись. Никаких новостей с поверхности, – ответил я.

Тета кивнул.

– К сожалению, такая информация не может предаваться огласке, пока что.

А следом, заметив тончайшие изменения в мимике моего лица, добавил:

– Но, я уверен, скоро все изменится к лучшему.

Я благодарно улыбнулся. Он заслужил хотя бы за свою попытку. Но, мой модернизированный друг, для тебя человечество может быть и в новинку. Я же, как увлекающийся историей, буду склонен занять более пессимистичный взгляд. Не было еще ни единого куска камня, будь то на далекой Земле, или среди звезд, на Изломе, за который мы бы не передрались.

– Я очень на это надеюсь. Но, вы и сами видите, что лежит под нами.

Тета не стал спорить. Казалось, он хочет что-то сказать, поделиться, но его протоколы безопасности и, вероятно программирование, установленное в его мозги ребятами из Заслона, не давали ему ни малейшей возможности.

– В свое время наши дела будут оценены по достоинству потомками. То, что лежит под нами – будущее.

Определенно, Тета не мог перестать говорить официальными, наполненными бравадой фразами. А может, он действительно так считал? Будут ли потомки помнить о нас? Несомненно, будут. Если, разумеется, очередной Излом не отрежет человечество от памяти.

– Будущее… хм…

Пробормотал я и собирался уже спуститься вниз, но Тета схватил меня за рукав. Его взгляд был устремлен на шлюх ангара.

– Извините, – растерялся я.

Но проблема не была в моем поведении или ответах. По лицу Теты пролегла вполне человеческая гримаса замешательства.

– Всем покинуть ангар! – приказал он в полное горло.

А следом, повинуясь его воле, включилась сирена. Люди стали разбегаться, и, прежде чем я успел что-либо осознать, Тета схватил меня за шиворот и отбросил в сторону. А следом раздался оглушительный шум, лязг металла и следом – взрыв. Шлюз ангара прекратил свое существование, а вмесе с ним и гемретичность станции. И это было последнее, что я успел запомнить.

…

– Руслан! Ты меня слышишь? Руслан! – раздался приглушенный женский голос.

Я не мог ответить. Язык был ватным и непослушным.

– Руслан! – настойчиво повторила она.

Это определенно была Екатерина. Я, наконец, смог открыть глаза и убедиться в своем предположении. Она была растрепанной и не на шутку напуганной.

– Я здесь, – ответил я тихо.

– Хвала всевышнему! Оставайся с нами! – откликнулась она.

Ну, в этом не было какой-то сложности. Я находился в медицинском модуле, привязанным и закрепленным. Медикаменты, что еще оставались в крови, продолжали действовать. И, хоть я вернул относительную ясность ума, остальное тело еще не ощущалось как мое.

– Что произошло? – выдавил я, стараясь говорить членораздельно.

Екатерина помрачнела.

– Авария в ангаре. Не думай пока об этом. Тебе важно сейчас не напрягаться.

Точно, ангар. Я был там. А потом…

– Тета? – спросил я растерянно.

– Он не здесь. Не переживай, он вроде бы цел.

А цел ли я? Ужасная мысль посетила меня. Я попытался приподняться, но был остановлен ее рукой.

– Погоди, тебе нельзя напрягаться!

От этих слов захотелось осмотреть себя еще больше. Угол обзора не позволял в полной мере увидеть состояние моего тела. Но, определенно, у меня были прооперированы правая нога и живот.

– Я смогу ходить? – задал я детский вопрос.

Екатерина смутилась.

– Конечно, сможешь! Тебя едва задело осколками, в отличие от…

Она запнулась. Разумеется, другие сотрудники тоже пострадали. Я ощутил горечь во рту.

– Что произошло? – повторил я свой вопрос.

– Бык на полной скорости врезался, вот что, – ответил вместо нее Марат.

Мой напарник оказался совсем рядом.

– Как плохо?

– Все перекрыто. Но, как сказала доктор, тебе ни к чему об этом переживать.

Как бы мне не было приятно, что Марат решил узнать о моем состоянии, все же, в его тоне было нечто нехарактерное. Ко мне, наконец, вернулись воспоминания о том, что я вообще делал в ангаре.

– Что с экипажем? – спросил я осторожно.

Я попытался, как и было предложено, отринуть переживания, но было поздно. Екатерина поджала губы. Ее взгляд забегал туда-сюда. Марат же сурово свел брови.

– Они сейчас в соседнем медотсеке, – сказал он.

– Мне нужно увидеть! – воскликнул я, хоть голос мой был слаб.

Я дернулся, но был надежно зафиксирован.

– Ага, непременно. Лежи, тебе нельзя напрягаться, – отрезал Марат.

– Мой брат. Он был там?

Марат покачал головой.

– Я должен знать.

Екатерина отошла от моего модуля и начала нервно поправлять очки.

– Говорю же, все перекрыто. Тета запретил доступ к пострадавшему экипажу, – ответил вместо нее Марат.

В моих расчетах не могло быть ошибки. Брат должен был прибыть сегодня. Могло быть, что меня пытались оградить от страшной правды, но, такое не в характере Марата.

– Руслан, лежи спокойно. Обещаю, я донесу до тебя свежие новости, когда они станут известны, – в подтверждение моих мыслей сказал мой напарник.

Я попытался улыбнуться, но получилась болезненная гримаса. Не в моем стиле ждать. Я доберусь до правды сам, даже если придется сбежать из модуля.

Журнал 3

Осуществить мою задумку оказалось сложнее, чем я предполагал. Нет, сбежать от присмотра Екатерины было проще простого, стоило ей меня развязать. Много других нуждались в ее помощи. Думаю, она простит меня за своевольство. Опираясь о стену и стараясь не подключать живот к процессу дыхания, я покинул медотсек. Но, как и предупреждал Марат, следующий блок был перекрыт службой безопасности. Двое квадратноголовых стояли на проходе с рельсовыми ружьями и одним массивным роботом-погрузчиком, которого чья-то смекалка превратила в действенный охранный механизм.

– Идите в обход. Сюда нельзя, – хором сказали они мне.

Из-за перетянутых лент и массивных пластин робота проход оставался вне поля зрения. Двери были закрыты, а изнутри не проходило ни крошечки шума. С досадой я решил не испытывать терпение квадратноголовых и повернул назад. Недолго думая, хромающей походкой я направился в сторону ангара. Но, стоило мне спуститься на лифте на нужный этаж, как я был остановлен такой же командой в таком же составе. Двое вооруженных людей и робот марки "Медведь". Чудно. Улыбнувшись им и сделав вид, что я ошибся, я вернулся в лифт. При подъеме острой болью напомнили о себе швы на животе. Лихорадочно я ощупал себя и, убедившись, что мои внутренности на месте, смог выдохнуть с облегчением.

– Живой! – обрадованно воскликнул Саныч, когда увидел меня в коридоре жилого отсека.

Саныч – бывалый механик и, вероятно, ровесник самой станции. Во всяком случае, кого бы я не спрашивал, все отвечали, что он был здесь еще задолго до их прибытия. Может быть, как раз из-за этого огромного опыта он и был крайне дружелюбен ко всем членам бригады.

– Жаль, что из меня не сделали киборга! – ответил я шуткой.

– Мне бы вот не помешала бы железная нога, – кивнул Саныч и расхохотался, обнажив покривившиеся и пожелтевшие от времени зубы.

– Лукавишь! Тебе надо переделать гораздо больше ноги, Саныч! Не желаешь подать заявку лысому?

Пожилой механик фыркнул.

– Да куда я им нужен. Овчинка выделки не стоит.

Что не стоит? Я все равно улыбнулся, хоть и не понял смысл его очередной фразочки.

– Кстати, тебя Марат искал. Сказал, что ты пропал из медотсека, – спохватился Саныч.

Уже? Недолго длился мой побег. Я попытался натянуть удивленную гримасу и отступить к своей каюте, но Саныч подхватил меня под руку.

– Идем. Я помогу тебе вернуться.

– Постой, мне… мне нужен мой мультиинструмент, – придумал я на ходу отговорку.

Но она была паршивой. Моя каюта была совсем рядом, и не существовало возможности, что Саныч меня теперь отпустит одного.