Мужчина с огнестрелом

Глава 1

– Это что, шутка? – я недоуменно приподнял бровь и прожег взглядом сотрудника канцелярии, протягивающего мне стопку личных карточек. – Вы не можете говорить об этом всерьёз.

– Прошу прощения, Мастер Максимилиан, – задрожал этот …тц, даже ипостась толком не проявлена, без усилий не разглядеть. – Это распоряжение Прародителя. Всем мастерам рангом выше третьего, не имеющим официально зарегистрированного оружия, в обязательном порядке положено взять опеку над одним из полукровок.

– У меня уже есть на примете отличная Секира, – я пожал плечами и слегка улыбнулся, вспоминая роскошную Жаклин. С ней мы иногда ходили на совместные задания, но регистрировать нас как боевую пару я не спешил. – Хотели подать заявление на днях.

– Простите, Мастер, – снова поклонился дрожащий пацан. – Но приказ относится ко всем Мастерам, которые не имели собственного оружия на момент его подписания. Если даже сейчас вы зарегистрируете другое Оружие, то вам все равно придётся взять одного из смесков… – этот… степлер сжал в руках стопку карточек так, что они заскрипели. – Это тоже приказ Прародителя.

– Ржа! – я слегка скривился, осознав, что от сомнительного подарка в виде какой-то… или, что еще хуже, какого-то, мусора с задворок спиралей мне не отвертеться. Интересно, за что Прародители решили так меня наказать?

Нет, я всё понимаю, совет зажрался, хранители отупели, проворонили глобальный заговор дикарей, прощелкали теракт у здания суда. Погибло много Мастеров, а Оружия еще больше. До сих пор многие женщины нашей расы ходят с чёрными лентами в волосах, а мужчины повязывают их на запястье в знак траура.

После нападения я сам больше месяца мотался по рейдам – вспышка скверны породила отклики во всем спиралям. Кроме того, самих заговорщиков тоже надо было вырезать с корнем.

Но почему теперь за ошибки старых идиотов должны отдуваться такие, как я? Дикари наплодили кучу полукровок по всем мирам, чтоб иметь хороший запас Оружия, и теперь получается, весь этот мусор в приказном порядке навязывают Мастерам! С какой ржи мне нужно необученное дикарское отродье? Сопельки подбирать, да скверной с ложечки кормить?

Я хмуро вчитался в документ, шустро подсунутый мне канцелярским цвирком. Тц. Не отвертеться. Во всяком случае, на первый взгляд. Тут нужна тщательная консультация у юристов.

Далее: за обучение смеска платит совет… и содержание выделяют неплохое. Хотя я бы лучше сам приплатил раз в пять больше за то, чтобы меня избавили от головной боли. Благо деньги есть, и немалые. Столетие охоты не прошло зря.

– Ладно, показывай, кто остался, – нетерпеливо рыкнул я, хмуро просверлив взглядом разносчика дурных новостей. Понимаю, что это все не его вина, да только мне от этого не легче.

Жутко хотелось закурить. Но… я слегка повел плечом и покосился на мигающую над стойкой голограмму с перечёркнутой сигаретой. Курить запрещено.

– Мм… Мастер… – еле слышно проблеял пацан, но под моим раздражённым взглядом поспешил добавить: – понимаете, у меня нет личных дел как таковых, даже изображений нет, только карточки с образцами духовной энергии.

– То есть, даже нормально выбрать из этого металлолома нельзя? – удивился я. Держать себя в руках становилось все труднее. – Тупо, как в ясельной группе, кто кому по энергии покатит?

Степлер кивнул и втянул голову в плечи. Так… Плевать на запреты! Если не закурю, я просто сорвусь и наору на него. А это нехорошо…

Под укоризненное мигание красной голограммы я торопливо достал из кармана куртки сигарету с лёгким успокоительным эффектом, зажег ее мизерным посылом скверны и блаженно затянулся. При выдохе изо рта повалил густой зеленоватый дым, и запахло мятой.

– Ладно, давай, – пара затяжек смирила меня с действительностью. В приказе прародителей действительно есть рациональное зерно. Слишком много Оружия погибло в день теракта, и это были в основном молодые артефакты, еще не оставившие потомства. При том, что мы и так не слишком многочисленная раса, разбрасываться ресурсами, даже такими хреновыми, не стоит. Особенно когда эти ресурсы может подобрать некто другой и снова устроить резню.

Но всё же… почему именно я?! Знал бы, затащил бы Жаклин в пос… хм, в канцелярию пару дней назад. И не было бы у меня проблем. Мда, знал бы припуск, жил бы в кузне, так, кажется, железяки говорят?

Парень, тем временем, осторожно разложил передо мной карточки с образцами энергии дикарских смесков и предложил попробовать. Прикоснувшись к первой, никакого особого отклика я не почувствовал, отчего даже обрадовался. Хм, а ведь если не подойдёт ни один, то никого брать и не придётся. Вторая карточка отреагировала лучше, но всё равно слабовато – с таким оружием в рейд не ходят. Третья, четвёртая… восьмая, ни одна не шла даже по минимальным параметрам.

Я как-то даже воспрял духом. Похоже, пронесло. Девятая… ржа! Сглазил! Приятный лёгкий холодок и знакомое покалывание. Это оружие мне… подходит. Очень подходит.

Степлер убедился, что энергетическая идентичность подтверждена и осторожно вынул карточку из моих одеревеневших пальцев. Застрекотал что-то там по клавиатуре, вчитался.

– Юлия Азарова, девятнадцать лет, форма оружия – пистолет «Пустынный орёл», – сообщил он через пару секунд. – Больше информации нет.

– Тьфу, барахло… ну хоть баба.

Юля

– Азарова, на рентген! – проорала дежурная сестра, приоткрыв дверь в палату. Я отложила журнал, в который бездумно пялилась уже бог знает сколько времени, и неловко сползла с продавленной больничной койки. Ждать, пока меня пересадят в инвалидную коляску можно было до посинения, да и неласковые руки задерганных, злых на весь свет санитарок раздражали до кругов перед глазами.

Наверное, я неудачница. Нет. Не наверное. Совершенно точно. Но мне просто не повезло. Я промахнулась совсем чуть-чуть. Словно прыгнула с края крыши, а до другой не достала кончиками пальцев на считанные миллиметры. И полетела вниз, ломая руки, ноги и душу.

Какая ирония судьбы… нда. На самом деле вместо этих горьких, но красивых книжных слов у меня в голове крутилось совсем другое: “вот бля…во!”

В тот момент, когда моя жизнь кончилась, до выпускных экзаменов и дипломного спектакля Омской Академии Хореографии оставалось меньше четырех месяцев.

Десять лет каторжного труда у балетного станка оставались позади, десять лет на износ, со стиснутыми зубами, только вперед, не останавливаясь ни на секунду. А иначе “бедную сиротку”, которую лично притащила в интернат Царица Наталья, разглядев на каком-то дурацком отчетном утреннике, выпнули бы обратно в детдом впереди собственного визга.

Помню, лет в одиннадцать, или в двенадцать, выйдя из возраста восторженной личинки, я попробовала бунтовать, сбегать в самоволку и работать в полноги. Ну надоело пахать до кровавых мозолей, захотелось мороженок, балдеть по вечерам с “крутыми пацанами” в подворотне напротив интерната, я даже курить пробовала. На чем и погорела.

Дежурная по этажу за шиворот приволокла “обнаглевшую соплю” в кабинет директора и ушла с чувством выполненного долга.

А я осталась, прибитая, как гвоздем к коврику, взглядом великолепной и неповторимой Царицы всея Академии – Натальи Кац. Ух, как она на меня посмотрела… столько в ее взгляде было брезгливого разочарования… столько холода, что я мгновенно смерзлась внутри от смертельного ужаса. Кажется, ткни пальцем – и рассыпалась бы в осколки, растаяла грязными лужицами на роскошном натуральном ковре, между директорским столом из красного дерева и белым кожаным диваном.

Собственно, почти это самое мне и пообещали. Наталья Леонидовна спокойно, тихим, вкрадчиво-проникновенным голосом перечислила мне все, что произойдет, если я еще хоть раз позволю себе закурить, сбежать без увольнительной или халтурить на занятиях.

Всего несколькими словами Царица Наталья обрисовала мне все перспективы. По пунктам – про детдом, наркоту, пьянство в подворотне, комнату в бараке с протекающей крышей и удобствами во дворе, работу поломойкой за нищенские копейки… и абсолютную, безграничную ненужность. Она говорила, а я словно своими глазами видела, как это будет, и боялась так, что чуть не опозорилась прямо на директорский ковер.

Именно тогда я четко поняла, почувствовала каждой клеточкой еще дурного мозга, что между мной и всеми другими девчонками в академии – мамиными дочками, богатыми и бедными, талантливыми и не очень – пропасть. Им всем есть куда уйти, если с балетом не сложится.

А мне идти некуда. Я или буду лучшей, или не буду вообще.

И я стала лучшей. Боже, как я пахала! Как ревела ночами, сжимая до мяса стертые пальцы. Напрашивалась на все дополнительные занятия. Прослыла заучкой и занудой. Постепенно растеряла всех подружек. Потому что дружить со мной было некогда и не о чем. Я не лезла в девчачьи разборки, не курила с соседками по комнате в открытую форточку, не строила глазки прикинутым мужикам у служебного входа на отчетных спектаклях… не… не…

Я ничего “Не…” с одиннадцати до девятнадцати лет. Меня даже кличка “Роботька”, данная однокурсниками, никак не задевала. Ну, почти… что бы они понимали!

Им мамаши притаскивали новые пуанты взамен разбитых по первому требованию, а мне надо было беречь казенки и при этом танцевать больше всех. У них были теплые шерстяные гетры и контрабандные шоколадные конфеты, а у меня только “витаминный” салат из склизковатой квашеной капусты с луком в столовке. Они…

Они хихикали над “Роботькой-заучкой-в-попе-криворучкой” и громко обсуждали мои драные лосины. Лопали конфеты и бросали фантики за мою тумбочку. Нет, наверное, если бы я попросила… меня бы угостили. Да они пытались даже пару раз – типа, “ой, ну нехорошо же, девочки, при сироте шоколад есть, она, наверное, такого никогда и не видела! Правда, Роботька? Хочешь сладенького?”

Ага! Да я бы раньше собачью какашку с тротуара съела, чем взяла небрежно брошенную мне на подушку конфету. Поначалу так вообще на предложения с подтекстом отвечала кулаком в глаз! К счастью, после нескольких фингалов и разборок, девки решили, что “эта дура” неинтересный объект для издевательств.

Правда, через два года меня еще раз попытались поставить на место, но на этот раз дело было не в девчачьей вредности и стайном чувстве. Нет, соседки по комнате и станку просто выросли и почуяли во мне конкурентку. Да только и я к этому моменту отрастила не только мозоли на ступнях, но и зубы.

Мои занятия до кровавого пота не прошли даром, и главная цель – центральная планка балетного станка, напротив рояля, уже не казалась недостижимой. До нее оставалось всего пару шагов… В негласной табели о рангах “танцевать над роялем” означало стать примой. Первой на курсе.

Нет, не самой талантливой, не самой красивой, а просто самой… самой.

Я уверенно шла к выпуску, танцевала ведущую партию в дипломном спектакле, занималась с Натальей Леонидовной дополнительно. Половина академии просто люто мне завидовала, а вторая половина – завидовала и сочувствовала. Потому что Царица Наталья со своими любимыми учениками не церемонилась никогда, и получить крепкое словцо, пощечину, выдранный клок волос или синяк на опорной ноге – без этого не проходил ни один урок. А не нравится – пошла вон. Это балет, а не богадельня!

Но зато и учила она гениально. Балерина “из-под Кац” могла станцевать самую сложную партию так, что ведущие театры мира присылали образцы рабочих контрактов еще до выпускного спектакля. Правда, не девчонкам, а самой Царице. И только она решала, которая из выпускниц достойна представлять ее школу в Гранд-Опера или Ла-Скала.

Я уже представляла себя на лучших сценах мира, и вдруг…

Сначала у меня украли моих Виллис.

Когда-то, классе в пятом, кажется, меня послали в библиотеку с поручением, а библиотекарша попросила подождать, пока она закончит со своим делами и посмотрит, что за бумажку я притащила.

От нечего делать я слонялась между полками и вдруг мне попался на глаза старый затертый журнал. Он заинтересовал меня тем, что на обложке была нарисована летящая в прыжке балерина, а в оглавлении мелькнула повесть с говорящим названием “Виллисы”.

Я читать не любила, но картинка меня чем-то заворожила. Сидя за стеллажами и изредка чихая от пыли, я глотала страничку за страничкой и очнулась только когда стемнело, и буквы стали разбегаться перед глазами, как испуганные таракашки по кухонному столу.

Главную героиню повести звали как меня – Юля Азарова. Она тоже училась в хореографическом училище, жила в интернате, пахала в репетиционном зале, спала на математике, влюблялась, ссорилась с соседками по комнате…

Мое воспаленное детское воображение пошло в разнос. Мне казалось, что эта книжка – про меня. Ведь не просто так имена совпали! Это знак!

Журнал я самым бессовестным образом сперла из библиотеки и несколько дней носилась с ним, как с писанной торбой – прятала в портфеле, под подушкой, в раздевалке под купальниками… и читала, читала… в любую свободную секунду.

Потом, конечно, сумасшествие слегка улеглось, но я твердо уверовала – этот журнал, эта повесть… “Виллисы” – мой талисман на всю жизнь.

Я даже тайник для него завела – приклеила к задней стенке тумбочки большой конверт из плотной коричневой бумаги, который выпросила в канцелярии. И все время проверяла, на месте ли мое сокровище.

В какой-то момент допроверялась. Потеряла осторожность, ведь я уже была примой, причем не просто заучкой, а с огоньком, острохарактерностью и перспективами. Меня просто так уже роботом не назовешь…

А вот выследить и украсть из тайника глупую детскую книжку – запросто.

Я старательно убеждала себя, что все это детские сказки про талисман, а я уже взрослая и в глупости не верю. А сама чувствовала, как сжимается и перекручивается что-то в животе от нехорошего предчувствия. И нога, как назло, в последнее время побаливала, хотя вроде бы я бедро не травмировала.

Реальность обрушилась на меня опять там же, где и в прошлый раз – в кабинете директора.

Вызов с репетиции, напряженное лицо штатного медика, слишком холодное спокойствие Натальи… и вердикт, как приговор.

Пару недель назад нас всех возили на рентген – обычный штатный медосмотр. И вот пришли результаты.

Гнойный бурсит тазобедренного сустава, развивающийся ураганными темпами на фоне постоянного перенапряжения и травм. Даже для обычного человека это долгий тяжелый курс терапии без гарантии излечения. Для балерины – профессиональная смерть. Танцовщицу, как и волка, ноги кормят, причем обе, на одной далеко не упрыгаешь.

Меня отчислили в тот же день и прямо из интерната увезли в больницу. Процесс шел вовсю, антибиотики не помогали, скоро я совсем потеряла возможность ходить… врачи ничего не понимали, а мне было уже все равно.

На костылях всю оставшуюся жизнь? Какую жизнь? Она кончилась. Инвалидность? Да хоть две… время остановилось.

Царица Наталья навестила меня в больнице всего один раз. Она почти ничего не сказала кроме дежурного сочувствия, но моя дальнейшая судьба в ее глазах была написана большими четкими буквами, так, что я поняла: на поддержку рассчитывать нечего. Отныне я бракованный материал, который выкинули и забыли.

И вот уже месяц как меня “лечат” в районном хирургическом отделении Омской городской больницы номер два. Когда отпустят… нескоро. И куда я пойду – непонятно. Из общежития при Академии меня выписали, документы на инвалидность и прочие бумажки на положенные мне от государства, как сироте, квадратные метры предстоит собирать самой. Угу.

У меня даже инвалидной коляски своей нет – только больничная, старая и скрипучая. Зато есть костыль, его мне одна бабуля подарила, когда ее внуки из больницы забирали – пожалела сироту.

Короче, почему я еще не повесилась – сама не знаю. Наверное, из чистого упрямства. Даже Царица Наталья, которая нещадно лупила меня именно за это, временами говорила: “Без твоей ишачьей упертости, Юлька, тебя бы здесь давно не было!”

Все что я могла – это тупо валяться на кровати и пялиться в потолок. День за днем, процедуры, антибиотки, рентгены, консилиумы… я оживала только когда со мной разговаривали врачи, а в остальное время снова выключалась.

– Азарова? Эй, Азарова, к тебе пришли! – проорала санитарка, когда я после очередного рентгена приползла в палату и рухнула на больничную койку.

Ко мне? Кто? Странно… Ну не “подружки” же из Академии. Они бы, может, и заявились, чтобы выразить фальшивое сочувствие и позлорадствовать, да кто же их отпустит перед экзаменами. Девки сейчас в любую свободную от уроков и репетиций секунду просто падают, как мертвые курицы, и спят.

Может, это из опеки? Или из этого, как его… благотворительного центра? Наталья вроде говорила что-то такое. Впрочем, не все ли равно.

Но мозг уже нехотя заработал, хотя, такое впечатление, не спешил с полной загрузкой, как старый комп, дышащий на ладан. Я тупо и равнодушно уставилась на двух совершенно незнакомых теток, появившихся в палате, и даже не поздоровалась – потому что слова и возможность их произносить еще “не догрузились”.

– Держи, – ни с того ни с сего одна из внезапных гостий протянула маленький кристаллик. А когда я недоумевающе на него уставилась, сама впихнула его мне в руку.

Камешек, прикоснувшийся к коже одной из граней, оказался ослепительно холодным и обжигающе горячим одновременно. Ощущение было настолько сильным и резким, что я попыталась отдернуть руку, но не успела – яркая голубизна из кристалла стремительно вылиняла и словно впиталась в мою ладонь, а бесцветная стекляшка просто упала на пол и… разбилась в пыль.

– Ничего себе, ты голодная была… – одна из женщин удивлённо покачала головой. – Может, ещё один?

Я подняла на нее глаза, прекратив тупо пялиться на невесомую белую пыль под ногами и пару раз моргнула. Такое впечатление, что перед глазами вдруг исчезло пыльное, покрытое разводами и мелкими трещинами старое стекло, мир вдруг вспыхнул нереально яркими красками, звуками, запахами и ощущениями.

Помотав головой, я только теперь огляделась. Оказалось, что в обшарпанной четырехместной палате мы одни – остальные больные выползли на прогулку. За окном ослепительно сияло апрельское солнце, галдели воробьи и дети из соседнего отделения, слышались гудки машин… резко пахло хлоркой и рыбным супом из больничного коридора, там тоже кто-то шаркал, бормотал, позвякивал и постукивал по кафельному полу костылями.

Что произошло? И кто… эти странные люди? И как я раньше не заметила, что они слишком… необычные?

Лица с абсолютно правильными чертами были без единого изъяна. Пухлые губы, большие глаза, длинные ресницы. Нет, лица были разные, у одной чуть более угловатое и «суровое», но это совсем не делало ее некрасивой. И одежда… казалось, эти две женщины сбежали с какой-то театральной постановки про средневековую жизнь. Сказочную. Потому что вряд ли в обычном средневековье женщины носили кожаные легинсы с цепочками в обтяжку… и, кстати, я зря назвала их тетками – обе выглядели очень молодо.

Как их вообще пустили в отделение? Без халатов, в уличной обуви и в середине дня, тогда как обычно посетителей пускают с пяти часов до семи?

– Вы кто? – я вообще привыкла говорить мало и по делу – время в балете рассчитывается по секундам и ударам сердца. – Что это было?

Девушки переглянулись и практически синхронно сели на соседнюю кровать. Та, что выглядела немного старше, блондинка с золотистой косой, слегка поморщилась от громкого, противного скрипа старых пружин.

– Моё имя вряд ли тебе что-то скажет, но я представлюсь. Сирена, – слегка кивнула она, словно приветствуя.

– Я – Талияна, – в свою очередь чуть качнула подбородком вторая, тоже блондинка, но пепельная и с распущенными волосами.

– Эм… очень приятно, – угу, их имена действительно ни о чем не говорили, кроме того, что девочки решили поиграть в сказку на всю голову. Слышала, есть такие ненормальные люди. Вроде бы они называются ролевики или как-то так. Но я-то тут при чем? – Кто вы и что вам от меня нужно?

– Тебе никогда не казалось, что ты живёшь… не своей жизнью? – немного неуверенно начала эта… Сирена. – Что в жизни слишком много серых красок или не хватает воздуха?

Так. Понятно. Это проповедницы. Черт, кто их в отделение пустил? Охрана на вахте совсем ворон не ловит? Вот же… падальщики. Эти сектанты правильно рассчитали – среди отчаявшихся людей всегда легче продать “спасение души”. Позвать санитарку что ли?

Не то чтобы я разозлилась, скорее стало противно. Да, мне хреново. Но еще не настолько, чтобы сознательно глушить себя до состояния слюнявой религиозной дебильности.

Через секунду, правда, я сама вздрогнула, осознав, что впервые за месяц чувствую хоть что-то, кроме тупого отчаяния и равнодушия. Что они мне вкололи?

Видя мою реакцию, гостьи переглянулись.

– Ладно, зайдём с другой стороны, – нахмурилась та, что выглядела постарше и перед глазами будто вспыхнул порох старинного фотоаппарата, заставив меня зажмуриться.

Когда я открыла глаза, пепельноволосой в палате не было. Зато оставшаяся блондинка держала в руках…

– Эм… – я быстро отодвинулась на другой край кровати, сдержав вскрик боли – мое бедро не любит больше резких движений. Но сейчас было не до таких мелочей, надо было сообразить, как позвать охрану, умудрившись при этом не спровоцировать сумасшедшую с острыми вилами в руках. Черт!

– Похоже, ты даже не осознала, что произошло, – тяжело вздохнув, констатировала факт женщина, отодвигая от себя вилы. – Смотри внимательней и перестань трястись. Мы не хотим причинить тебе вреда.

Снова резкая, но уже не такая ослепляющая вспышка – и вилы исчезли. А на кровати сидит, слегка улыбаясь, вторая гостья.

– Так, – я потерла заслезившиеся глаза ладонью и попыталась вернуться из сумасшествия в реальность. – Хорошо. А от меня вам что нужно?

Понимаю, наверное, это не слишком вежливо. Но зато честно.

– Как ты себя почувствовала, когда дотронулась до куба? – похоже, у девушек в родословной были евреи. Я слышала, это у них есть привычка отвечать вопросом на вопрос.

– До камня? Я почувствовала холод и жар, – если отвечать на их вопросы коротко и откровенно, есть шанс, что странная шизофрения удовлетворится ответами и уйдет? Надеюсь… впрочем, почему мне так хочется их прогнать? Все равно в моей жизни уже не происходит НИЧЕГО. Мне некуда спешить, у меня нечего отнять… значит, нечего и бояться. Пусть спрашивают.

– И резко стало лучше, ведь так? – продолжала допытываться Сирена. – Всего от одного маленького куба.

– Да, пожалуй, – я наклонила голову к плечу и смотрела на посетительниц уже с большим интересом. – Это было какое-то вещество со стимулирующим эффектом? Микроинъекция? Наркотик? Вы исследуете его действие на больных?

– Нет, – девушка засмеялась и замотала головой. Вторая только фыркнула тихонько, но промолчала. – Это была… хм, это было то, что подобные нам и тебе… употребляют в пищу.

– А можно подробнее? – собственно, почему бы нет? Чем их бред хуже моего тупого растительного существования?

– Такие как ты и Талияна, – она кивнула на свою подругу, – это… ох, как же сложно… дурацкая миссия! В общем, ты не человек. Ты оружие, как и Тали. А я Мастер – и вместе мы составляем боевую пару, очищающую миры от скверны.

– Звучит как заправский бред начитавшегося сказок наркомана, – заметила я, невозмутимо откинувшись на подушку. – Но поскольку мне все равно совершенно нечем заняться – продолжайте. По крайней мере в этом безумии есть что-то любопытное.

– Не веришь, – вздохнула женщина и вдруг потянула ко мне руку. – Извини, мы и так потратили на тебя слишком много времени. Пусть твой Мастер сам тебе потом все объяснит.

От неожиданности я не успела отшатнуться, и вдруг… мир вокруг меня завертелся и стал резко увеличиваться. Или это я уменьшилась?!

Глава 2

Максимиллиан

Информации было ничтожно мало. Хотя, ожидаемо… это ведь не свидетельство о выпуске из академии, где обязательно отмечены все параметры, включая привычки и желания потенциального оружия.

По академическим карточкам всегда можно было подобрать самого подходящего напарника, и не только по «совместимости духовной энергии». У многих братьев-сестёр и прочих родственников тоже этот показатель совпадает, но не факт, что они станут хорошей боевой парой.

Кстати… а ведь Академия! Что ж я сразу об этом не подумал! Почему бы не сдать малолетку туда и не забыть о проблеме лет на десять? Это было бы идеальным вариантом, но… Что то мне подсказывало, что это слишком наивная идея. Иначе бы дикарских отпрысков сразу отдали на полный пансион, а не раздали Мастерам.

– Девчонку доставят или мне самому придется ее по подворотням ловить? – все еще раздраженно спросил я сотрудника канцелярии.

– Можно и доставить, Мастер. Только тогда придётся немного подождать. Вы можете пока заполнить документы на опекунство и получить содержание.

– Документы давай сюда, а содержание на карточку сами кинете. Шляться по кабинетам я не собираюсь, – я едва заметно махнул рукой в сторону пацана. – И принеси мне что нибудь из холодных напитков.

Бумажной волокиты было не слишком много, круш со льдом тоже был неплох. Карточка вскоре завибрировала, сообщая о поступлении денег. И только навязанного мне металлолома все ещё не было видно. Ее пешком с фиолетовой спирали тащат? Или внезапно разучились телепорты использовать?

– Прошу прощение за ожидание, Мастер Максимиллиан, – торжественно произнёс пацан-степлер. – Мастер из отделения опеки уже прибыл.

Я обернулся.

– Хорошей охоты, Макс, – поприветствовала меня старая знакомая, заставляя расплыться в чуть лукавой улыбке.

– И тебе, Сирена, и тебе, – привстал я, приветствуя девушку. – С каких пор ты работаешь в опеке?

– Ну кому-то же надо это делать, – пожала плечами «крошка Си», – сейчас во многих ведомствах нехватка кадров, потому приходится. Зато платят как за полноценные миссии третьего уровня. А нам после ранения… сам понимаешь.

– Сочувствую, – кивнул я.

– И я тебе, – вдруг фыркнула она. – Держи вот, твоя головная боль на ближайшие пару десятков лет.

Она протянула мне даже на вид болезненный, тусклый и обшарпанный, кое-где уже тронутый ржавчиной пистолет.

– Девочка не слишком приветлива, недоверчива и… в общем, сам скоро узнаешь. А ведь говорила я тебе, что нечего бобылем ходить.

– С-спасибо за беспокойство, – “радостно” прошипел я, двумя пальцами подцепляя оружие за спусковую скобу. – Кобуры у этого «сокровища» нет, я так понимаю? Ну или хотя бы деревянного футляра?

– Захочешь, купишь, – пожала плечами женщина. – Никаких вещей с ней не полагается, да у нее и нету. Она сирота, как все меченые. Мы ее из какой-то бесплатной лекарни забрали. Кстати, в течении суток надо предоставить им стандартную «липу», иллюзорные бумаги должны быть приложены к контракту.

– Так она действительно больная, – практически простонал я, снимая с себя нашейный шарф и заворачивая металлолом. Ещё и узаконивать ее исчезновение самому придётся… ну, хоть «пустышки» дали. Иллюзорные бумаги – универсальные документы, которые показывают людям именно тот документ, который они подсознательно хотят увидеть. Но на тех, кто управляет скверной, такой трюк никогда не подействует.

– А ты как хотел? Здоровых среди дикарского выводка нет. Скверной их никто с рождения не кормил. Эта еще ничего, просто хромая. Но малый куб впитала слету, насухо, так что даже носитель разрушился.

Я еле слышно присвистнул. Ржа, это же теперь сколько надо в нее влить, чтобы просто… просто привести в более-менее рабочее состояние? И к лекарям, наверное, нужно тащить, что там у нее – хромота? Заодно надо и полную дегельминтизацию сделать… наверняка забрали из дикого мира, там вообще никакой санитарии. Вот цвирчня! Жил себе спокойно, размеренно, по графику, а тут вручили… подарочек.

Сирена словно прочла мои мысли.

– Да, вкладываться придется по полной, и учти – все эти дикарята на контроле у Прародителя. Ни скинуть, ни подарить не получится.

– Знаю, – недовольно буркнул я. – Ладно. Чем скорее отдам лекарям, тем скорее увижу полную картину предстоящего геморроя. Удачного рабочего дня, Сирена. Хм… а Может, как нибудь спишемся, сходим в один из твоих любимых ресторанов? Естественно, вместе с твоей милой Тали!

Я обворожительно улыбнулся. Действительно, почему бы и нет. Надо же как-то… сбросить стресс!

– Ну, если у тебя выдастся свободная минутка… – воодушевляюще начала она… и закончила совсем на другой ноте: – Что вряд ли.

Многозначительный взгляд на свёрток с металлоломом сказал все сам за себя.

– Да и я последнее время еле на ногах держусь. Набегалась с этими мечеными, извини…

– В наших ладонях все время спирали, Си, – подмигнул я, вызвав у девушки лёгкий румянец. – Думаю, мы найдём пару свободных… часов. До встречи.

– До свидания, – хихикнула она, будто юная выпускница академии, и за моей спиной закрылись створки отделения опеки.

– Теперь к целителям, – пробормотал я себе под нос и широким шагом двинулся в сторону главного лифта. Пистолет в шарфе недовольно вибрировал и пощелкивал затвором. Ментально связываться с Мастером дикарка явно не умела, так что выражала своё негодование, как могла.

Мда, характер у ржавейки явно не слишком покорный. Придется воспитывать… а интересно, Си уже объяснила железяке ее место в спирали, или эти полномочия делегировали мне? Судя по вибрации, верно мое последнее предположение.

До лекарских покоев я добрался достаточно быстро, и как только персонал выскочил ко мне навстречу, среагировав на сигнал срочного вызова, – всучил им свёрток.

– Вот, сделайте что возможно и невозможно, деньги не имеют значение.

– Опять дикарь? – страдальчески скривился молоденький дежурный лекарь, двумя пальцами выуживая пациентку из моего шарфа. Он потер едва заметный синяк на скуле и уныло констатировал:

– Тогда ваше присутствие, Мастер, обязательно на протяжении всех процедур! Нас уже достало ловить этих животных по всей лекарне. Они еще и дерутся!

– Всё настолько плохо? – сделал я акцент на втором слове.

– Уфу, – буркнул он, – и ладно бы только парни, так девки тоже агрессивные, как куздры в брачный период. Так что сами держите свое «оружие», наше дело лечить, а не укрощать.

Словно подтверждая его слова, пистолет в шарфе низко завибрировал и щелкнул курком. И нагрелся, похоже, потому что лекарь ойкнул и перехватил недооружие через тряпку. Вот цвирчня, а я рассчитывал сдать обузу и хоть на пару часов еще отодвинуть головную боль…

– Ладно. Но вы тоже на всякий случай приготовьте… седативные препараты. – Я забрал у лекаря сверток и направил в оружие энергию с четким приказом – принять человеческую форму. Вряд ли дикарка умеет менять ипостась самостоятельно.

Небольшая вспышка, и у моих ног со стоном валится, хм, ну судя по длинным волосам – точно девчонка… тощая, бледная, в каких-то немыслимых линялых тряпках. Сначала она приземлилась на колени, а потом и вовсе – упала на бок, вскрикнула и несмотря на явную боль, откатилась по полу под кушетку. Р-раз только – и нету пациентки. Одна стоптанная тапка осталась валяться посреди приемной. Ну совсем как какой-то дикий зверь. Вот цвирчня, она хоть говорить умеет?!

Юля

Ах ты ж гадство-нахальство… это что было?!

Чокнутая баба чем-то в меня… выстрелила? Оглушила? Черт ее разберет.

Но одно знаю твердо – отбиваться буду до последнего. Странный паралич в темноте, наполненной голосами, длился, кажется, вечность, но когда он закончился…

Бедро прострелило огненной вспышкой от удара об пол, но это мелочи. Бывало и больнее. Мгновенный взгляд позволил найти ближайшее укрытие, и еще не растерявшее рефлексы тело удалось рывком дотащить до низкой скамейки, под которой было спасительно темно. Инстинкты оказались сильнее разума, понимавшего, что прятаться под лавочкой – не самое умное. Но хоть дух переведу.

Какого хрена происходит? Кому понадобилось меня похищать? Хромую инвалидку? На органы? Чушь…

– Мы ее оттуда доставать не будем, – вдруг раздался мужской голос, – еще покусает. Были прецеденты.

– И что предлагаете, кушетку поднять или палкой потыкать? – скептически спросил другой голос.

– Ваше Оружие, вы и выманивайте, – непримиримо открестился первый.

– Да сдалось оно мне… – тяжело вздохнул другой, такой… манерный немного, нарочито утомленный. Противный! – Если б не предписание, я б к такой даже не приблизился.

– Мое дело маленькое – зарегистрировать, оценить повреждения и дать направление к узким специалистам. Остальное – это обязанности взявших опекунство Мастеров, – мне кажется, или первый тщательно, но не слишком успешно скрывает в голосе злорадство?

– Не рассказывай мне тут прописные истины, скальпель потертый! – второй голос явно начал раздражаться. Я напряглась.

Послышался шорох одежды и звук шагов, приближающихся к моему укрытию. Перед носом мелькнули сначала щегольские кожаные сапоги с цепочками, потом край черных штанов, похожих на джинсы, в потом ко мне под лавку заглянул…

Мальчишка. Кукольно красивый брюнет, с тонкими, скульптурными чертами лица, огромными глазами в пушистых длинных ресницах, пухлыми губами, острым подбородком… у Царица Натальи в кабинете стояли такие шедевры. Авторские, безумно дорогие и просто нереально красивые – наша Богиня их коллекционировала. Так вот этот мальчик словно сбежал со стеклянной подставки, на которой обычно размещался очередной коллекционный экземпляр. Таких идеальных лиц у живых людей не бывает.

Он был настолько ненастоящий, не укладывающийся ни в один из ужасных сценариев, которые уже успели прокрутиться в моей голове, что я даже забыла бояться.

– Чего тебе надо, куколка? – нелепо прозвучит, но мне из под моей лавочки вдруг захотелось потрогать его – он теплый, или пластиковый?

– Надо же, оно разговаривает, – скульптурный мальчик закатил глаза и изобразил тяжёлый вздох, – только о приличиях, видимо, тут даже не слышали.

Я не слышала о приличиях? Так, стоп. А почему мне нельзя уметь разговаривать? Что вообще происходит? Такое впечатление, что после укола тем странным кристаллом в руку мир сошел с ума. Или я сошла с ума – уже не знаю.

На всякий случай вылезать из-под кушетки я погожу. Кто их разберет, куколок… может, в моем бреду они кусаются. Ну и помолчу, раз от меня слов не ждут. Целее буду.

– Моё имя Максимиллиан, но ты будешь звать меня Мастер, – не дождавшись от меня реакции, кукольный мальчик пожал плечами и безапелляционным голосом начал раздавать указания. – Вылезай оттуда и дай лекарю тебя осмотреть.

Я как-то не сразу осознала, что приказывают мне – слишком увлеклась, изучая местность. Черт, под моей кушеткой, похоже, единственное убежище, да и то хлипкое. А что там бормочет эта кукла? Хм.

– А почему тогда сразу не “господин”? Раз уж пошли такие ролевые игры? – прозвучало немного нахально, но если он начнет объяснять, у меня будет время оглядеться получше, и… что “и”? Упрыгать от глюков на одной ноге? В целом, это возможно, но вряд ли далеко.

Так что и вылезать я не спешила. Глупо, конечно, – захотят, достанут.

– Потому что я – твой Мастер, – похоже, куколка пытался изобразить голосом терпеливое увещевание, но получалось у него так себе. – А господин, это обобщённое обращение ко всем мужчинам старше и выше тебя по статусу. Хотя в твоём положении, это – все окружающие тебя мужчины.

– Так то мужчины… – я лихорадочно перебирала все возможные варианты происходящего, упорно отодвигая самый очевидный – та дура со стекляшкой сказала правду и превратила меня… во что? А потом притащила в кукольный мир и… продала? Передала? Тому, кто называет себя мастером. Звучит настолько бредово, что у меня мурашки побежали вдоль позвоночника – неужели правда?!

Юля

Ну не на запчасти же меня украли. Да вы смеетесь – у балерины у девятнадцати годам такая изношенность внутренних органов, что пересаживать их себе будет только самоубийца. В бордель? Рассказывали нам страшилки… но кому нужна тощая хромая девчонка с остановившимся взглядом? Хотя насчет взгляда я уже не уверена – вон как взбодрилась, и мыслей в голове сразу толпа. Так. Пока не пойму, куда попала – буду нести любую чушь и заговаривать зубы хоть куклам, хоть динозаврикам.

– Клановых сыновей можно называть – «юный господин». Бесклановых… ну, там как договоритесь, – похоже, Кукольный Мастер все еще не терял надежду воспитать меня по-хорошему. – Вылезай. Тянуть время – не лучшее решение. Будешь упрямиться, я снова пере… хм, сделаю из тебя вещь, – он явно подбирал слова. – Тебе ведь не понравилось?

– Нет, – угрюмо согласилась я, оценив угрозу. Тот странный паралич мне не просто не понравился, он меня напугал до мокрых пуантов. Я колотилась изнутри об эту тесную пустоту, как летучая мышь об оконное стекло и паниковала всю дорогу. – Ладно… но только если вы объясните, наконец, что происходит и что вам всем от меня нужно?!

Вылезти получилось намного медленнее, чем спрятаться – бедро рьяно напоминало о себе. Да и вообще… слабость накатила. Привычная такая, пополам с апатией. Словно заряд во мне подошел к концу, и стало почти все равно. Я даже вопрос задала больше по инерции.

Мой взгляд блуждал по просторному помещению, светло-зеленым стенам, белому потолку с матовыми светильниками… точно, больница. Но дорогая.

– Лично мне – ничего. Но, увы, у нас обоих нет выбора, – сухо пояснил Ку… как его… Максимилиан? Ну и имечко. – Я объясню, как только Целитель проведет полное обследование, чтоб узнать всю глубину той бездны, в которой мы находимся, – он слегка нахмурился. – И да, я запрещаю тебе бить лекарей, кусаться, царапаться и как-либо выражать им своё неуважение. Вреда они тебе не причинят.

Кажется, парень действительно считает, что я безоговорочно буду выполнять все его указания. Хм. Ну, у него есть аргумент – будет пугать меня параличом. Гад. Или мне уже все равно? В привычной апатии даже спокойнее…

Мой блуждающий взгляд, между тем, набрел на еще одного персонажа. Тоже молоденький, но на человека гораздо больше похож – обычное, в меру смазливое лицо. И униформа белая. С какой-то эмблемой на нагрудном кармане.

– Это вы лекарь? Ладно, я не буду вас бить. Только помогите мне встать, пожалуйста, – ну да, из под кушетки я выползла, и осталась сидеть на полу – сил подняться не осталось. Я бы, наверное, даже прилегла прямо на пол… если бы не кукольный взгляд, который не отпускал.

“Приказы” и прочие особенности интонации “куколки” я пока оставила за скобками. Потом все обдумаю и проанализирую.

– Сначала сканирование, – слегка неуверенно пробормотал этот лекарь, опасливо на меня косясь и протягивая руку. Будто я и правда собираюсь откусить у него кусок самого дорогого. – Прошу за мной… то есть стоп!

Вся его опаска и неуверенность куда-то разом делась, как только я попыталась встать, опираясь на его руку и при этом старательно оберегая бедро. – Что у вас с ногой? Вы вообще можете идти?

– Гнойное воспаление бедренного сустава. Так что нет, не могу, – подтянуться и повиснуть на лекаре у меня получилось. – Могу прыгать.

– Еще чего, – лекарь недовольно мотнул головой. – Можно вызвать больничный антиграв. Но быстрее будет, если ваш Мастер вас просто отнесет, – и он требовательно уставился на Максимилиана.

– Тц! – мученически закатил глаза красавчик, пару раз обмахнув нас своими ресницами, как веерами. – Прародители… А куда я денусь с космического корабля в световом прыжке… Показывай, куда нести!

Эээээ… а он уверен, что не сломается? Я, конечно, балерина… причем еще больше отощавшая во время глубокой депрессии. Но, по-моему, фарфоровые куклы вообще не должны поднимать ничего тяжелее ложки…

Хотя разворот плеч там вообще не фарфоровый!

– Идите за мной, Мастер, – сухо кивнул лекарь, а Максимилиан пожал плечами, одним движением подхватил меня под коленки, так, словно я вообще ничего не весила, и скомандовал:

– Хватайся руками за шею, не виси тряпкой. Сейчас пройдём обследование, залечим всё, что можно залечить на данный момент и… хм, тебя надо помыть. Пахнешь ужасно.

– Вообще-то я принимала душ как раз перед приходом тех… тех. Это мыло так пахнет, – хмыкнула я ему в ухо. А волосы настоящие… и на мочке родинка, неидеальная такая, нет таких у кукол. Что-то этот бред подозрительно начинает походить на реальность, а я даже не могу решить – нравится оно мне или нет. Ну, в смысле, мне же все равно нечего терять, кроме дареного костыля. Почему бы и нет? Кстати… этот “Мастер” всегда такой горячий? Как печка. Даже слабость и дрожь будто немного отпустили, так греет.

– Ужасно, – просто повторил парень, не обращая внимания на мои ерзанья. – Ничего, раз уж ты досталась мне, я приведу тебя в порядок.

– Ну спасибо, – а что еще сказать? Не воспринимать же его слова всерьез?

Глава 3

Максимиллиан

– То есть, вылечить это разом не получится? – хмуро уточнил я у лекаря, всматриваясь в медицинское заключение. Мое покоцанное приобретение лежало в медеске и не комментировало, что уже было плюсом. Слишком она разговорчивая для дикарки. С другой стороны, я с дикарями никогда не общался, так что ржа знает, что для них – норма.

– Да, травма застарелая, на фоне недостатка скверны чуть не развилось в патологию. Да и сама по себе изношенность ног и ступней ужасна, – покачал головой целитель. – Такое ощущение, что девушку пытали все эти годы, начиная с глубокого детства. Так что, сеансов двадцать, не меньше, а может, и больше. По одному сеансу в неделю. Встать без антигравного кресла она сумеет уже на втором, но напрягать ногу в любом случае не советуем.

– Мда… – задумчиво протянул я, сразу заглядывая в радужную сеть, чтоб узнать цену на антигравы. А это оказалось недешевое удовольствие. Да и выпускали их штучно, потому что сами обитатели призмы редко доводили себя до такого состояния.

– Мы можем дать кресло в аренду, – перебил мои размышления целитель. – Или, если вы все же решитесь купить новое, то после выздоровления вашего Оружия, просто продадите его нам.

– В аренду, – лаконично кивнул головой я. – Что ещё?

– Вот тут комплекс витаминов и пищевых добавок, – мне протянули листок, заполненный мелким шрифтом. – Это рекомендации на первые две недели, потом комплекс надо будет сменить. Также, нужно в срочном порядке восстанавливать нормальную работу пищевого тракта. Непонятно, чем кормили это Оружие, чтобы довести до подобного состояния, и кормили ли вообще. Потому нужно постепенно и плавно переводить ее на нужный рацион.

– Бульон? – в силу своих куцых познаний в уходе за больными переспросил я.

– Да, причём желательно из продуктов мира, в котором она жила. Мы пока не можем поставить ей весь комплекс печатей и прививок, она слишком ослаблена.

– Так, стоп… если комплекса у неё нет… – я почувствовал смутное беспокойство.

– Я бы посоветовал первое время пожить в ее мире, – подтвердил мои опасения целитель. – Пока она полностью не окрепнет. Так вам и легче будет перевести ее с привычного рациона на нужный, да и возможность подхватить какую-либо инфекцию будет сведена к минимуму.

– Может лучше просто не выпускать ее из дому? Еду, так уж и быть, возьмём привычную, – уточнил я.

– Вам виднее. Если сумеете оградить ее от нестерильной среды – такой вариант вполне возможен.

– Это всё? – практически с надеждой посмотрел я на целителя.

– Ступни ей сами будете обрабатывать? Не понимаю, как она вообще ходила… – неодобрительно покачал головой лекарь. – Если да, то давайте я покажу вам, как снимать и надевать фиксаторы. Там деформация костной и хрящевой ткани, причем опять же – застарелая.

Я вопросительно наклонил голову, что, и здесь все настолько ужасно?

Скальпель понял меня без слов и кивнул:

– Увы, это не ранение или дефект мягких тканей, которые можно убрать за один-два раза, лечение должно быть длительным, чтобы не перегружать и без того ослабленный организм.

Прародители, мне что, достался самый покалеченный дикаренок в призме?! За что мне такое невезение?! Сколько они там кубов на ее содержание выделили? Теперь это воспринимается, как издевательство. И понятно, почему недобитков повесили именно на сильных Мастеров. Тут каждому не то что воспитатель, нянька нужна! С большииим кошельком!

Не то, чтобы мне было жалко денег. Но я заработал их своей кровью, и такое бесцеремонное вмешательство в мои финансы по меньшей мере злило. Кое-кто просто решал свои проблемы за мой счёт.

С другой стороны… это похоже на вызов. Подсунули неликвид? Ладно. Я сделаю из этой хромоножки что-то стоящее, до конца выполнив свой долг. Хороший Мастер сам создаёт себе оружие, а задатки и способности – дело важное, но не решающее. И вообще – эта девочка УЖЕ огнестрел. Мелкий, малокалиберный, но вполне боевой. Без каких либо тренировок и эволюций. Да, огнестрельное оружие на призме и не в чести – мощность изначально маловата, и эволюционируют они медленнее, поэтому Мастера пытаются идти более легким путем и брать холодняк. С ним проще.

Но если взяться за программу тренировок огнестрела всерьёз, да еще хорошо в нее вложиться, есть шанс через несколько десятков лет получить такого монстра… что любая тяжелая секира позавидует. Надо написать Хроносу, кажется, именно он на рейде рассекал с ракетной установкой… а брал ведь сотню лет назад чуть ли не револьвером.

Успокоив себя подобными мыслями, я пошел вытаскивать свое недоразумение из медески.

Юля

Чувство странного дискомфорта, перемешанное с не менее странным… ощущением блаженства было первым, что накрыло меня, когда полупрозрачный зеленый потолок стеклянного гроба плавно отъехал в сторону. Я увидела немного озабоченное кукольное лицо, еще раз про себя позавидовала таким ресницам и под эти размышления внезапно оказалась вынутой из “капсулы” и сидящей на кушетке. Что характерно – пижама моя сгинула в неизвестном направлении и сидела я голая. Впрочем, стыдливость – это первое, что атрофируется у балетных. Просто сил на нее не остается. А потом привыкаешь.

– Антигравитационное кресло пришлют ко мне на дом, – достаточно равнодушно начал рассказывать парень, которого, если честно, я не сразу заметила, – комплекс подкормок – тоже. У тебя есть вещи, которые ты хотела бы забрать из своего мира? – вдруг резко сменил тему он.

Я пожала плечами. В общежитии интерната остались какие-то вещи, телефон… я даже не взяла ничего из этого в больницу. Точнее, никого не попросила принести – в “скорой” после спектакля было не до того.

Наверное, я бы махнула рукой, если бы при попытке шевельнуться меня не накрыло следующей волной странных ощущений. И я, наконец, не поняла, что же это такое.

У меня не болело бедро. Совсем. Вообще. У меня… ничего не болело!

Наверное, со стороны я выглядела заторможенной дебилкой, но вся нереальность и вместе с тем реальность происходящего обрушились на меня только сейчас.

Где я?! Кто все эти люди, что происходит?! И что они со мной… и… и весь этот бред про то, что я оружие, а вот это… мастер? Так. Мне нужно время, чтобы осмыслить… да к черту!

– Почему вы… нет, не так. Я чувствую, что меня обезболили или вообще… – тут я сглотнула, опасаясь вслух произнести то, на что не смела даже надеяться. – Что со мной сделали?

– Убрали основные очаги воспаления, но лечение не закончено. Когда разберемся с основными делами, я дам тебе посмотреть медицинскую карточку. – Парень спокойно, но при этом несколько скептически оглядел меня с ног до головы и тяжело вздохнул. То ли не понравилось то, что увидел, то ли засомневался, что я умею читать.

Поневоле и я с интересом опустила глаза. Ну, о том, что я неграмотная, на мне нигде не написано. Значит, балетные стати не вдохновили. Собственно, да, идеальный балетный верх – это плоскость. У меня, правда, все же есть грудь, но в пределах формы, утягивать не приходилось.

– Пока тебе несут одежду, ты имеешь право спрашивать, – как-то странно завернул фразу Максимилиан.

– А одетые люди спрашивать уже не имеют права? – не сдержалась я тут же. Ну что поделать, никогда не умела прикусить язык вовремя, хотя в Академии тот еще змеюшник и приходилось себя контролировать.

– Можно. Но будет не до того, – на меня неодобрительно зыркнули. – Сегодня достаточно загруженный день. Надо оформить до конца документы на опеку, забрать твои вещи, перебрать их и при нужде – купить недостающие. Затем, – он нажал на тёмную полосу браслета на правой руке, и отщелкал ногтем какую то комбинацию, – изучить твой предыдущий рацион и перекинуть его диетологу, далее…

– Так, здесь сразу стоп, – я вскинула руку. – Я совершеннолетняя. Что значит документы на опеку?

– Ты недееспособная. Особенно по нашим меркам, – я снова удостоилась неодобрительного взгляда, за то, что перебила.

– С какой стати я недееспособная, и что значит “наши мерки”? – я понимала, что мое настырное желание прицепиться к каждому слову раздражает Максимилиана, но это, черт возьми, моя жизнь. И пока я не выясню все досконально – не отстану. Тем более, что непонятки вокруг множились, как тараканы на детдомовской кухне.

Кукольный мальчик демонстративно вздохнул и присел на ближайшую кушетку. Закинул ногу на ногу, снова вздохнул и, наконец, произнёс:

– Ты же все время осматривалась? И какие выводы? – не дождавшись мгновенного ответа, он щёлкнул пальцами и белая стенка с одной стороны палаты вдруг стала панорамным окном, за которым… за которым закручивалась спираль галактики.

– А так?

А охренеть… что еще скажешь. Космос, что ли? А может, просто картинка на экране? Но зачем?

– То есть, меня украли инопланетяне? – я сама не могла поверить в подобную чушь, потому и голос мой прозвучал соответствующе. – На летающих блюдечках?

Нет, в самом деле – другого объяснения я не видела. Но это же чушь! Сказки для дураков! С другой стороны – кому могло понадобиться меня обманывать и зачем? Да еще с такими спецэффектами.

Максимилиан вдруг хмыкнул, подумал, а потом и вовсе издал короткий смешок.

– Знаешь, а можно и так сказать. Только не украли, а скорее забрали свое потерянное дитя.

– О господи! – меня разобрал нервный смех, и пришлось приложить некоторое усилие, чтобы он не перешел в истерический. – Серьезно? Потерянное дитя, выросшее в приюте и найденное безутешными родственниками? Кем? Ты, случайно, не мой отец? Или кто там… нет, это слишком похоже на дурную мелодраму. А я, неожиданно, не принцесса?

– Нет, – достаточно резко ответил парень. – Ты дочь преступника, казненного пару месяцев назад. Во избежание распространения дурной крови тебя и тебе подобных решили отдать под опеку.

– Так. Давай с самого начала, – я все же справилась с собой, перестала трястись от нервного смеха и села прямо. – Я правильно поняла, что моей судьбой заинтересовалось некое… скажем так, государство?

– Да, – краткость сестра Максимилиана, все понятно. – Недавно вышел указ, по которому все обнаруженные полукровки, которых наплодили отступники, в обязательном порядке передаются под опеку к опытным Мастерам.

Чем дальше, тем больше я убеждалась – мир сошел с ума и мне придется теперь в этом жить.

Я привыкла твердо стоять на земле. На пальцах, на полупальцах… полет в балете случается только тогда, когда ты четко знаешь, до миллиметра, куда приземлишься.

– Что такое “Мастер” и почему он обязан заботиться о полукровках? – начнем выяснять по пунктам, разложим по полочкам, расставим по местам… и посмотрим.

– Мастер, это тот, кто способен… регулировать и управлять твоими способностями, – Максимилиан слегка задумался над объяснением. – Такие, как ты, обладают достаточно внушительной силой. Но использовать ее самостоятельно не способны, – видя непонимание в моих глазах, парень резко закончил свои рассуждения:

– Ты – одушевленное оружие. Артефакт, если хочешь. Сила есть – но без Мастера толку от неё – ноль. Оружие не может стрелять или рубить само по себе, оно работает только в чьих-то руках, это понятно? – дождавшись моего неуверенного кивка, он продолжил. – Хорошо. Когда Сирена забрала тебя из лечебницы, она демонстрировала тебе, как ее оружие переходит из одной ипостаси в другую?

– Да, – медленно подтвердила я, начиная понимать смысл устроенного в палате представления.

– Ты точно так же обернулась, когда тебя забирали. Стала оружием. Помнишь ощущение?

Я невольно передернула плечами. Ощущения я помнила, и они мне не понравились. И что, меня все время так и будут… использовать? Черт, как бы ноги унести… ногу. Или?

– Оружие может использовать кто угодно, и не факт, что во благо. Твой отец и другие преступники готовили переворот. Поэтому решили увеличить численность неучтенного оружия… естественным путём, за счёт населения из неразвитых миров. Вас зачали и оставили с расчетом на то, что самые сильные выживут и достаточно разовьются для того, чтобы можно было использовать.

Недавно все ди… хм, преступники были пойманы. Так стало известно о таких, как ты. Чтобы не плодить неучтенное оружие и дальше, вас решено было взять под опеку: обучить, если надо – вылечить и влить в нормальное общество призмы. Мне на воспитание досталась ты.

– Зачетная история, – кивнула я задумчиво. Из слов кукольного Мастера можно сделать интересный вывод. Мое существование никого особо не обрадовало. Но это не новость, я так всю жизнь прожила. Другое дело, что пряников опять не будет и надо заботиться о себе самой. Но это тоже не новость…

И вдруг в голове всплыло одно очень важное слово, от которого перехватило дыхание и с новой силой нахлынуло ощущение неправильности в теле:

– Ты сказал “вылечить”?

– Да, опека подразумевает и это. Вылечить, выучить, вывести в общество.

– Вы способны вылечить некроз сустава? Я смогу ходить? – эти вопросы были для меня сейчас важнее всего – важнее дурацкой истории про папашу-преступника, важнее сказок про артефакты… настолько важнее, что я внутренне подобралась и задала этот вопрос совершенно спокойным голосом, выключив внешнее проявление эмоций.

– Не мгновенно, но ничего сложного в этом нет, – Кукольный Мастер как-то задумчиво посмотрел на мои голые ноги, – относительно. Медицина на призме не имеет ничего общего с примитивными лечебными приемами отсталых миров.

Я на секунду закрыла глаза и откинулась затылком на теплую и слегка пружинящую стену. От перспектив перехватывало дыхание. Балет… сцена… возвращение с триумфом… Так. Пусть инопланетяне. Пусть артефакты. Пусть хоть стрекозоиды. Пусть лечат. А дальше – посмотрим, кто еще кого будет опекать. Не понравится – я придумаю способ избавиться от любой опеки!

Максимилиан

Разговорчивая и слишком самостоятельная девочка. Хорошо это или плохо – я ещё не понял. Раздражает немного, но в ее случае информация действительно важна. Чем больше она узнает, тем быстрее вольётся в наш мир и трём быстрее можно будет избавится от навязанной мне обузы.

Рядом раздался предупреждающий треск торгового телепорта. Хм, одежду доставили. Заказывал наспех, размер тоже прикинул на глаз… должно подойти. Все достаточно прилично, женственно и пристойно: светлые тона, юбка в пол, руки и шея закрыты. Самое то для девицы из хорошей семьи. Разве что обувь не подходит – очень мягкие мокасины. Но с учётом ее проблем с ногами, это было признано лучшим вариантом.

– Одевайся, – рассмотрев все вещи, я передал их девушке. И наткнулся на ее довольно скептический взгляд, который, впрочем, она почти тут же спрятала под ресницами.

Ее скептицизм стал мне понятен, как только она встала, бесцеремонно ухватившись за мое плечо, и накинула блузку. Закрытую, очень приличную, из тяжелого качественного белого шелка… струящуюся и обрисовывающую то, чего нет, с достойной лучшего применения откровенностью. Учитывая, что подол блузы едва прикрывал моему Оружию… кхм… впервые я взглянул на ЭТО не как на набор костей и болячек, а как на потенциальную женщину.

И вынужден был признать, что потенциал таки есть. В будущем… далеком будущем. Ее только откармливать пару лет придётся, я уже молчу про – лечить. Но уже сейчас выбранная за консервативность блузка выглядит на редкость неприлично. Элегантно, но неприлично!

А ещё я осознал, что не купил пару важных вещей. И то, что под очень скромной элегантной юбкой на Оружии нет нижнего белья, почему-то меня откровенно беспокоит…

Так, тьфу! Решено! Вечером звоню Си. Или Жанетт. Надо сбросить стресс, а то уже на кости бросаюсь. А еще посоветоваться по поводу воспитания… Ну и всяких женских штучек. Спрашивать у смески, что именно я должен был ей купить, чтобы не попасть впросак – это не лучшая затея. Девчонка и так не воспринимает меня всерьёз, а я не потерплю… то есть, такое отношение Оружия к Мастеру – неприемлемо. Кстати…

– Как тебя звали раньше? – спросил я уже одевшуюся дикарку. Нет, я читал документы, и там было ее имя. Только за всеми этими хлопотами я просто не стал его запоминать.

– Что значит “раньше”? – удивленно вскинула бровь тоненькая и очень… хм, а вот сейчас она держится не как смеска, а как клановая: спина подчеркнуто прямая, подбородок вверх. И одежда. Нет, я сам выбрал консервативную элегантность, но честно, не ожидал, что она так гармонично сядет на какую-то дикарку из захолустья. Ещё бы тон сменила.

– Потому что Мастер сам дает имя своему Оружию, – пожал я плечами, стараясь выразить всё своё неудовольствие взглядом, – но я прекрасно понимаю, что резкая смена привычного набора звуков может поначалу вызвать дезориентацию.

– Меня зовут Юлия Азарова. И никак иначе, – вот вроде и вызова в голосе нет, спокойная констатация факта, ни наглых взглядов, ни упрямо выпяченных подбородков. А прозвучало… Тц, неужели придётся ломать?

– Юлия… – я сделал вид что не воспринял ее слова всерьёз, – Юли…анна? Нет… хм… Лия. Будешь Лилией. Сокращённо – Лия. Так в документах и запишем.

– Меня зовут Юлия, – все так же спокойно повторила дикарка, словно тоже не услышала моих стараний не слишком менять привычное ей имя.

Так, Макс. Выдыхаем. Она просто… мелкая и глупая. Говорят, воспитывать детей надо без крика, спокойно и твердо.

– Сейчас выведешь меня из себя и станешь Краколеттой, – как бы в шутку сказал я. – Смена имени – это давняя традиция нашего народа. Новый Мастер – новое имя.

Смеска промолчала. Но у меня сложилось впечатление, что лучше бы вслух спорила. Тогда можно было бы воспитать или припугнуть. А так – осталась при своем мнении и еще его покажет. В самый неподходящий момент, как это всегда и происходит.

– Хорошо, – скорее самому себе кивнул я, – мобиль будет где-то через 6 минут, я думал, ты будешь одеваться медленнее.

Я ещё раз, чуть прищурившись, оглядел девушку с ног до головы. Так, слегка поправим блузку, юбку тоже переместим чуть повыше, волосы… Хм, после медески волосы перестали быть высушенной соломой неопределённого цвета, но уход тут явно требовался. И кожа все еще болезненно бледная, хотя черные круги под глазами исчезли. И губы сухие, и… хм, Си как-то говорила, что в оранжевом секторе есть отличный салон красоты, где даже из полной замарашки сделают конфетку. Цены там вроде тоже… кусаются, но что не сделаешь ради себя любимого. Да, именно ради себя. Мне же с этим теперь жить. А лицезреть каждый день неухоженную девчонку удовольствие не из приятных.

– Держись, – снова подхватил я дикарку, стараясь не потревожить больную ногу. Коммуникатор известил о прибытии транспорта. Тц, все же кормить ее надо и кормить… не может нормальная девчонка ее роста вообще почти ничего не весить, даже кости и те, будто полые. Надо чуть позже узнать, как составить рацион так, чтобы масса увеличилась только в нужных местах.

А пока… все равно после салона собирались в ее мир, так что думаю, хороший ресторан сможет предложить что-то лёгкое и питательное. Надо только уточнить в сети, есть ли такие в ее мире.

Лилия держалась за меня как-то… достаточно свободно. Она не зажималась и не пугалась, чего я подсознательно ожидал, выходя на космическую трассу, где нас ожидал мобиль. По сторонам, конечно, смотрела с явным любопытством, но рот держала закрытым и не таращилась.

Мне даже на секунду стало жаль, что она не привязана и я никак не могу почувствовать ее эмоции. С такой «тихушницей» это стало бы неплохим подспорьем.

– В салон «Возрождение», – скомандовал я мобилю, усадив девушку и присев сам. Хм, может, пока мое приобретение будут приводить в порядок, мне тоже слегка побаловать себя массажем?

Юля

Сомнения в “инопланетянах” пропало сразу же, как мы вышли из клиники – никто ради меня не стал бы строить таких масштабных декораций, да и… всего не подделаешь. Запахи, звуки, свет, перспектива… и смена миров. Только что мы летели в странной округлой машине вдоль хрустальной нити, проложенной прямо в пустоте между плывущими мимо планетами, и вдруг р-раз! Такая же хрустальная арка, за которой дорога превратилась в узкий извилистый серпантин между скалами, под безумным фиолетовым небом. И снова – за резким поворотом уже желтая сухая степь, разрезанная надвое линейкой дороги.

Пейзажи менялись так часто, что я сбилась со счета. Только ради интереса, ну и чтобы окончательно убедиться в реальности происходящего, где-то на третьей смене попросила приоткрыть… окно? Иллюминатор? Люк? Открыть, в общем. И сидела какое-то время с закрытыми глазами, развлекаясь тем, что угадывала новый мир по резко изменившемуся запаху встречного ветра. Забавно…

А потом мы приехали. Мир показался мне очень похожим на мой, привычный, а здание с вывеской, на которой был нарисован некий экзотический цветок, и вовсе было как две капли воды похоже на какой-нибудь элитный салон красоты для богатых. Откуда я знаю, как выглядят такие салоны? А интернет на что?

Самое прикольное – уже через несколько секунд пристального рассматривания странные закорючки на вывеске вдруг ожили и сложились во вполне понятную надпись: “Возрождение”.

– Полный комплекс, – небрежно бросил кукольник вежливо поздоровавшейся с ним администраторше и сгрузил меня в большое мягкое кресло возле огромного зеркала. – Мое Оружие немного не в форме, так что обеспечьте, пожалуйста, ей возможность двигаться во время процедур как можно меньше.

Судя по всему, золотистый прямоугольник, мелькнувший в его руках, был чем-то вроде элитной кредитки, потому что градус вежливости после этого жеста еще повысился.

Я про себя сначала хмыкнула, потом вздохнула. Понятно, что мне не нравился командный тон этого товарища, не нравились и его хозяйские замашки. Но всегда надо сначала осмотреться и понять, что происходит, только потом действовать по обстоятельствам. Интриги перед премьерой – та еще школа, особенно когда кандидаток в примы несколько, и силы их почти равны…

С именем он, конечно, выступил. Я ему кто, собака, чтобы менять кличку с каждым новым “хозяином”? Но спорить вслух я посчитала глупым и преждевременным. Просто… имя – это единственное, что у меня есть. Это Я. А свою Лию он может хоть на лбу себе вытатуировать, я просто не стану на нее отзываться.

Все это бесконечным хороводом мыслей крутилось в моей голове, пока я расслабленно лежала в какой-то пахучей ванне, наполненной синей мыльной водой. Хозяин заказал полный комплекс? Вот его мне и обеспечили. Интересно, а Максимилиан знал, что на это все потребуется больше четырех часов? В любом случае, я рада этой отсрочке…

Меня мыли, терли, умащивали, массировали, обрабатывали какими-то лазерами, расчесывали, пытались красить… вот тут я вежливо и мягко вмешалась в процесс и плодотворно поболтала с девочками. Совместно мы решили, что менять цвет волос все же не стоит, но привести их в порядок – идея хорошая. Да, и брови можно самую капельку подкорректировать, я покажу как. Да, я знаю, как мне больше подходит, спасибо. И эта легкая асимметрия – моя изюминка, вы правы.

Прическу, как выяснилось, мне выбрал “мой Мастер” прежде, чем слинять в соседний массажный кабинет для мужчин. Я сначала внимательно изучила голографическую картинку того, что он там навыбирал, и только потом согласно кивнула – высокий конский хвост, перехваченный шарфом, привычно гладко зачесанные волосы – это приемлемо. Хорошо, что не выбрал каких-нибудь раскудрей а-ля “Мальвина из Задрипанска”. А то даже не знаю, как бы потом девочки перед ним оправдывались – я-то точно не дала бы соорудить на своей голове ничего подобного.

Я и устала, и отдохнула одновременно. Отдохнула – в смысле расслабилась – приятно же, когда за тобой так бережно ухаживают. А устала – потому что все это время думала, сопоставляла, а потом исподволь расспрашивала и внимательно слушала.

Интересный мир… точнее, миры. Единственное, что меня категорически не устраивает – это положение одушевленной вещи. Но, если судить по разговорам девушек в салоне – все не так однозначно и точно не навсегда. Причем попасть на мое место – стать Оружием сильного Мастера, да еще такого красавчика, мечтало чуть ли не весь персонал продвинутой парикмахерской. А я собиралась слинять от такой чести при первой же возможности. У меня есть балет… и фантастическая, невозможная, но такая желанная возможность вернуться. Черта с два я от нее откажусь!

Когда процедуры закончились, и меня бережно доставили обратно в холл, в то самое мягкое кресло, я мысленно уже щелкала челюстями, как голодная акула, и одновременно мечтала о мягкой постельке. Ну и где там этот Мастер? Может, мы уже пойдем… куда-нибудь?

Максимилиан вышел из соседнего крыла в сопровождении двух молодых девушек, с улыбкой сытого кота. Массаж, да? Я хмыкнула. Мужики они и есть мужики, даже если они фарфоровые куколки с самомнением до небес. Впрочем, мне-то какое дело?

Кукольный Мастер, заметив меня, резко остановился и прищурился. Прошёлся взглядом сверху вниз и обратно. Хмыкнул, слегка улыбнулся и жестом попросил встать. Ну, мы не гордые… только хромые. И кто-то об этом забыл, похоже. Ага, вспомнил, руку подал.

– Проголодалась, – это был не вопрос, а констатация факта. – Врач посоветовал пока не кормить тебя едой из иных миров, – продолжил он еле слышно, снова подхватывая меня на руки и стремительно вынося в разъехавшиеся двери, – так что сегодня посетим твой мир. Заодно заберем твои вещи.

– Сначала поедим? – этот вопрос волновал меня не на шутку. Похоже, почти вот прямо сейчас мне предстоит появиться в Академии, и я… должна быть готова. Внешне все даже лучше, чем я могла бы представить – за четыре часа в космическом салоне красоты из меня сделали космическую же… нет, красавицей я никогда не была. Но всегда умела правильно подать свои самые выигрышные стороны – балерине иначе никак. А тут эту подачу можно сказать, отшлифовали, натерли тряпочкой и выставили на всеобщее обозрение в подарочной коробочке. Ухоженная внешность – сама по себе капитал. Короче, выглядела я на миллион долларов! Можно и в Академии показаться.

– Само собой, – кивнул моим мыслям Максимилиан. – Мобилей в вашем мире, увы, нет. Так что пришлось заказать местный аналог транспорта.

Парень перехватил меня одной рукой и освободившейся начал выводить на стене какие-то знаки. Через несколько секунд стена замерцала, и… мы просто прошли сквозь неё. В нос буквально ударил знакомый запах большого города. Странно, я в нем всю жизнь прожила, а то, что он воняет так… неприятно, поняла только сейчас, после невероятно свежего воздуха других миров.

– Так, нас ждут за этим домом. Уже четыре минуты как.

– Вон там проходной двор, – я вовсю вертела головой, и, наконец, поняла, где мы оказались. – В ту арку и выйдем на проспект.

Такси Максими… да тьфу. Такси Максу не понравилось. Хотя оно было новехонькое, жизнерадостно-желтое и похожее на симпатичного трудягу-жучка, Кукольный Мастер так выразительно морщил нос и кривил губы, что молодой парень-таксист, встретивший нас улыбкой и даже попытавшийся построить мне глазки, примолк и напрягся.

Впрочем, ехать нам было два квартала, не стоило даже напрягаться с вызовом, на мой взгляд. Интересно, Макс нарочно выбрал самый дорогой и пафосный ресторан в городе?

Судя по его лицу – нарочно. И все равно недоволен. Да и фиг с ним, а я проголодалась. Проголодалась я… э…

– Кто все это будет есть? – спросила я, с некоторым недоумением следя, как официант, с которым Кукленок шептался, уткнувшись носом в меню, целых десять минут, сгружает на стол тарелку за тарелкой. – Ты настолько голоден?

– Нет. Это ты настолько тощая. Что не доешь, заберем с собой. Будет на ужин. – он все ещё тщательно изучал состав некоторых блюд по специально принесенной брошюрке.

– Это будет не один ужин, а как минимум пропитание на многодетную семью троллей недели на две, – заметила я, придвигая к себе салат.

– Теперь ты будешь есть больше, чем привыкла, – и опять этот раздражающе-приказной тон. – Не знаю, кто морил тебя голодом раньше, но я точно не собираюсь практиковать такие методы наказания.

– Наказания? – у меня обе тщательно выписанные волосок к волоску брови полезли куда-то не просто на лоб, а в район конского хвоста на затылке. – Ты решил, что меня не кормили в наказание?

– А зачем ещё? Сомневаюсь, что у вас мода на пособия для анатомии, – он демонстративно оглядел прочих посетителей, задержав взгляд на одной дородной мадам в дорогом ожерелье.

– Мода как раз на худобу, но это несущественно, – я пожала плечами и с вожделением уставилась в тарелку – молодая редисочка… прелесть! Сейчас договорю и я тебя съееем! – Просто я не привыкла переедать, не собираюсь растягивать желудок и набирать вес. Это вредно.

– Переедать я тебя не заставляю. Но есть полноценный рацион ты обязана. Особенно когда начнутся тренировки и рост мышц. – он деловито перелистывал брошюру меню, словно выбирая, что из блюд утрамбовать в меня сверх того, что уже есть на столе.

Забавно… он мне про мышцы будет рассказывать? Конечно, за время болезни я немного вышла из формы, но как только… как только смогу вернуться к занятиям – посмотрим, кто из нас больше знает о мышцах.

– Полноценный рацион для всех разный. Мне не нужно столько еды, чтобы чувствовать себя сытой, – нет, ну всегда надо сначала договариваться, и только потом включать опцию “ишачок Юля”.

– Лекарям виднее. Ты – лекарь? – на меня наконец подняли взгляд, но увы, поджигающий. Я отрицательно помотала головой. – Значит молчи и ешь.

– Лекари прописали мне рацион в граммах, калориях и таких объемах? Или просто рекомендовали полноценно кормить?

– Ты замолчишь когда-нибудь? – так, дело принимает скверный оборот. Точнее, не столько скверный, сколько… хм. Ладно.

– Без проблем, – я кивнула и замолчала, заодно впившись зубами в хрусткий редисочный бочок. Кстати, и бифштекс на соседней тарелке весьма неплохо пахнет.

– Нет, – бифштекс вдруг исчез у меня из под носа, – это мне. Тебе пока нельзя настолько тяжелой пищи.

Л-логика у мужика. То ешь, то не ешь. Сам понял, чего хочет? Да и ладно, буду есть этот тазик салата. Главное – молча. Молча, Юля, молча, в ближайшие… нет, сутки не выдержу, точнее, все равно придется раньше с кем-то еще общаться, но раз господину кукольнику нравится тишина – будет ему тишина.

Наелась я примерно минут через двадцать, а дальше молча и вежливо делала вид, что ковыряюсь в каждой смене блюд, которую ставил передо мной официант.

А вот Макс, к моему удивлению, сметал все под чистую. Вернее, конечно, он ел аккуратно и изящно, но еда исчезала с его тарелок быстрее, чем снег на припеке в весенний солнечный день. Я еле подавила желание заглянуть под стол – от такого количества у него там ничего не лопнуло? Или, как нянечка в детдоме говорила – “охтить оспидя, никак из малого днище выпало!”

Самое смешное, парень так увлекся, что на меня внимания почти не обращал. И слава богу, потому что у меня с днищем все в порядке, и лопнуть я не хочу.

Когда в этом бездонном колодце был утоплен неизвестно какой по счёту десерт, и проглот с кукольным личиком отвалился, наконец, от стола, я невольно еще раз всмотрелась ему в район желудка, ожидая увидеть выпятившееся воздушным шариком брюшко. Но нет. Как был плоский, так и остался.

Вот он! Враг всех женщин, мечтающих о стройной фигуре! У нас на курс младше тоже училась одна девчонка, которую дружно ненавидела вся академия. Корова лопала булки и эклеры, запивала сладкой колой, занималась в полноги и ни на грамм не выходила из формы. В примы не метила, но свой кордебалет имела.

А теперь мне достался такой же вражеский проглот в… Мастера? Может, его тарелкой по голове стукнуть, ну чисто ради морального удовлетворения? Ведь смел все со стола, экскаватор ненасытный, и даже не заметил, что я-то почти ничего из приготовленных блюд не ела. Кормилец, блин, заботливый. Я даже развеселилась.

– Теперь едем за твоими вещами, – кивнул он сам себе, прикладывая знакомую золотую карточку к терминалу, услужливо подсунутому официантом. Хм, а у нас, оказываются, принимают платежи с инопланетных банков.

Я промолчала, только плечами пожала. Хотел неразговорчивую спутницу – получи. Но интересно, если бы не принимали, чем бы он расплачивался? Или мы, как два инопланетных гопника, тикали бы из ресторана через пространственную дыру, причем я верхом на Максе?

Юля

На этот раз такси подъехало другое, причём явно люкс класса. Даже водитель был в сюртуке и кепке. Походу, куколка раскошелился на лимузин. Позёр, блин.

– Больница номер два, – Макс кивнул водителю, предварительно усадив меня на заднее сиденье. Интересно, что он собрался оттуда забирать? Второй комплект казенной пижамы? Папку с рентгеновскими снимками? Впрочем, не мое дело – пусть забирает. А я молчу.

До места мы добрались без пробок, Мастер оставил меня в машине, а сам лёгкой походкой, как будто и не было в нем половины съеденного ресторана, отправился в здание.

И вернулся оттуда через пятнадцать минут, слегка нахмуренный и озадаченный, крутя в руках вырванный из тетрадки листик с какой-то надписью.

Снова заняв место рядом с водителем, он неодобрительно посмотрел на меня через зеркало заднего вида. Хм, чего? Я молчу, сам хотел. Бровями он на меня шевелит, подумаешь. Это он Царицыных бровей не видел, вот где страх – чуть шевельнет, и ты уже в пятой позиции.

– Теперь в интернат при Академии Хореографии. Вот по этому адресу, – листочек был передан нашему водителю.

И ещё через пятнадцать минут я оказалась там, где протекла большая часть моей жизни. Странно… я так мечтала сюда вернуться, а сейчас смотрю на серую коробку интерната, на галерею с классами как… чужая? И мне впервые не больно. Может быть, потому что я больше не… не чего? Не прима? Не зависима? Глупости какие-то в голову лезут.

– Подъезжайте к самому входу, у девушки проблемы с ногами, – похоже, таблички о запрете парковки его не волновали. А водитель просто не сомневался в авторитете куколки. Что интересно, охранники в будке на въезде и не подумали опустить шлагбаум. Ну да, вообще-то, автомобиль представительского класса, такие у Академии не редкость и в пропусках обычно не нуждаются. О, а вон девки! У окна. И еще! Ха, решили, небось, что “покупатели” перед выпуском пожаловали. Из Мариинки, или даже из Большого. Ой, это же я сейчас выйду из машины у всех на глазах, и… ха!

– На руках? – перебил мои мысли вопрос. Оказывается, Максимилиан уже вылез из автомобиля и стоял у открытой задней двери.

Я только кивнула, улыбаясь про себя. Не так я себе представляла свое возвращение в горячечных видениях на больничной койке, но в целом… тоже хорошо!

Там, в мечтах под протертым одеялом, все было и фантастичнее и вместе с тем правдоподобнее. Моя болезнь вдруг оказывалась ошибкой в диагнозе и вылечивалась новым супер препаратом за неделю, мне вставляли новейший супер-протез по какой-нибудь иностранной экспериментальной программе, меня находили супербогатые родственники из откуда ни возьмись… все как всегда у приютской мелочи, банально и неосуществимо. Вот то, что я окажусь инопланетным подкидышем и вообще не человеком – об этом я не мечтала ни разу.

А теперь часть моей мечты сбылась вот таким сумасшедшим образом, так неужели я не воспользуюсь моментом на всю катушку?

Руку Максу я подала таким царственным жестом, словно ему предстояло вынимать из машины как минимум Императрицу Вселенной.

Не знаю, решил ли он подыграть мне, или просто привык так обращаться с женщинами, но подхватил он меня элегантно и легко, да ещё и со своим обычным выражением лица, мол, так и надо.

И понес к высокому крыльцу, где за стеклянными дверями уже столпилось пол-академии. Ну понятно, десятый урок недавно закончился, есть время до ужина, народ гоняет балду, а тут новость. Не смотря на напряженнейший график, на происшествия жизнь в интернате бедновата. Я мысленно еще раз оглядела себя со стороны – отлично! Со вкусом и дорого. Очень дорого.

– Этаж? – едва слышно спросил мой носильщик, подходя к широкой центральной лестнице. Он технично и словно в танце проскользнул сквозь любопытную толпу младших учеников со мною на руках, а сам при этом так и держал на физиономии выражение “сказочный принц тире кирпич”.

– Четвертый, если мы идем в общежитие и второй, если к директрисе, – вполголоса подсказала я, натыкаясь взглядом на Ольгу Бекетову – вечно вторую после меня, дублершу на премьере, которой в итоге и досталась моя роль. Хм, плоховато выглядит. Впрочем, представляю, как ее заставляет вкалывать Наталья – этой корове нужно пахать вдвое больше, чтобы только приблизиться к моему результату!

Я кивнула ей, как старой приятельнице, еще и улыбнулась, вспомнив, насколько хорошо выгляжу после инопланетного салона красоты. Уж никак не нищей калекой, сломанной и выкинутой куклой.

Ольгу слегка перекосило в ответной улыбке. Приятно… я уже и забыла, кажется, как это – чувствовать себя победительницей.

– Тогда сначала я занесу тебя в общежитие, а сам схожу за документами. Потом заберу, – все так же вполголоса сообщил Макс, мельком оценив количество встречающих. Ха, а интересно… там в холле я видела Серафиму Юрьевну, нашу вахтершу-цербера, и кого-то из вневедомственников. И ни один не сунулся с вопросом, кто мы, чего нам надо и есть ли пропуск! Интересно, почему?

Пока мы шли по коридору к моей комнате, Макс решил меня проинструктировать:

– Стандартная легенда – появление родственников за границей. Будешь врать – ври об этом.

Я только хмыкнула. Нормальная легенда, ничем не хуже остальных, в миллионера-внезапно-посетившего-больницу-для-бедных-и-влюбившегося-насмерть-в-инвалидку я бы и сама не поверила.

– Комната номер семнадцать, слева у окна, – подсказала я в нужный момент. С ума сойти… не ожидала, что буду так волноваться – сердце колотится где-то в горле. А комната совсем не изменилась – четыре узкие кровати, четыре тумбочки, шкаф в торце, стол для занятий… только моя постель не застелена – голый матрас сиротливо прикрыт казенным покрывалом, подушки нет.

Макс убедился, что в пределах комнаты я вполне могу передвигаться, очень внимательно осмотрел моих соседок, с таким лицом, что мне самой стало любопытно – о чем он там думает, и ушел к Царице. А я присела на свою кровать и стала неторопливо собирать вещи из тумбочки. Господи, а что мне забирать-то?

Просроченные талоны на ужин? Протертые балетки? Стрептоцид в порошке, которым мы присыпали стертые в кровь ступни? Пару невзрачных свитерков?

Я перебирала все эти богатства и улыбалась сама себе. Потом решительно смахнула все в пакет и попросила Катю – ее кровать стояла напротив моей. – Выброси в мусорку, если тебе не трудно?

– Что, клад нашла, Жизель колченогая? – с внезапной злобой выпалила Катька, хватая пакет и с места швыряя его в сторону мусорной корзинки, стоявшей у двери. Пакет, естественно, порвался, и все мое сиротское добро посыпалось на пол.

Глава 4

Я пожала плечами – не мне же убирать, и ответила:

– Нет, это он меня нашёл. Точнее, нашли. Родственники из-за границы, очень состоятельные.

– Ну конечно, ты же принцесса! Только новую ногу тебе даже за миллион не пришьют, все равно будешь смотреть на сцену только из зала! Виллиса колченогая, ха! – вступила в разговор Нинель, десять лет протанцевавшая слева от меня, на кордебалетной планке. – Премьеру тебе не танцевать уже!

– Ох, Нинуш, ты прямо угадала, – я снова улыбнулась, вполне осознавая, что теперь моя улыбка больше похожа на оскал. – Новую ногу не пришьют, но полностью восстановят сустав по новейшей технологии, это очень дорого стоит, но стоит! Представляешь? А потом я посмотрю – может, Наталья примет спонсорскую помощь для Академии, и я доучусь, а может, просто соберу свою собственную балетную труппу. Открою школу – русский балет престижен во всем мире. Так что пусть Оля работает, выпускной спектакль все же, может, потом я даже возьму ее к себе.

Мама дорогая, вот это меня несет! Но остановиться просто не могу, глядя на эти кислые улыбочки и кивки через силу.

– Ну, приятно было повидаться, – я встала, и, стараясь не сильно хромать, пошла к двери. Больно… все равно больно. Но это такая мелочь – к боли я за десять лет привыкла. И вдруг остановилась.

Ну я так и знала. На тумбочке Нинели лежал…

– О, Нин, где нашла? Вот спасибо! Я уже думала, с концами посеяла! – и еще одну “радостную” улыбочку в лицо воровке. – Не возражаешь?

Еще бы она возразила. Это мои Виллисы! И они вернулись ко мне вместе с желанием жить! И бороться.

Даже бедро почти перестало стрелять острой болью при каждом шаге. Но далеко я все равно не ушла.

– Ты шшшто творишшшь? – тихо прошептали мне на ухо, подхватывая перед самым выходом из комнаты, – Лия, ходить пока нельзя, – Макс нахмурился и снова подхватил меня на руки. Ого, а почему я раньше не замечала, что он говорит будто с акцентом? – Где вещи?

– Вот, – теперь я улыбалась действительно искренне, прижимая к груди старый журнал с летящей балериной на обложке.

– Всё? – недоверчиво переспросил он, подозрительно посматривая на бардак у мусорного ведра. – Точно?

– Это все, что мне нужно, – еще раз кивнула я, покосилась на девчонок и доверчиво положила голову парню на плечо. Этакая сиротка Марыся на руках у прекрасного принца. Ха! Вот знали бы они! Но не знают! Так что пусть хлопают глазами и завидуют! Не красавчику, так “своей труппе” в будущем – кто чему хочет, пусть тому и завидует!

– Значит, домой, – Макс изобразил вежливый кивок головой в сторону девчонок и бодро зашагал на выход.

В холле первого этажа нас уже ждала точно половина интерната и сама Царица. Не знаю… сложные у меня к ней чувства. С одной стороны, она сделала из меня… меня. А с другой – выбросила без сожалений, как только ее “перспективная ученица” сломалась.

– Ну что же, я рада за тебя, – Наталья смотрела на меня прямо, и сразу было понятно, что она рада, а вот раскаяния не испытывает никакого. Выживает сильнейший. – Удачи тебе, Юля. Я буду следить за твоими успехами. Если появятся вопросы – обращайся.

Я молча кивнула и вернула ей ее же ледяную улыбку снежной королевы. Да, самонадеянно. Но так надо.

Сев в машину, я неожиданно для себя зевнула и на минуту прикрыла глаза….

Максимиллиан

Даже для меня день выдался слишком насыщенным, не говоря уже о больной смеске. Так что обнаружив ее уснувшей на заднем сидении железной коробки, что пыталась выдать себя за мобиль, я не удивился и лишь углубил ее сон при помощи легкого воздействия скверной.

Попросив водителя остановиться у ближайшего переулка и окончательно с ним рассчитавшись, я подхватил Лилию, и, как только мы скрылись с глаз аборигенов, воспользовался порталом.

Дом встретил меня еле слышным жужжанием стерилизаторов, свежестью и запахом озона, приятно щекочущим нос. Медленно набрав заряд, автоматически включились лампы, засновали туда-сюда дроиды-уборщики.

– Добро пожаловать, – приятный женский голос раздался из динамиков, оповещая о выходе из спящего режима «искусственной души» моего корабля.

Да, именно так. Я жил на небольшом корабле, сейчас парящем в бездне (в некоторых мирах она называется – космос) где-то в районе синей спирали. Тихо, спокойно и никаких соседей. Но при желании, я вполне мог переместить свой дом, а точнее перелететь на нем куда угодно – хоть на моря Зеленой, хоть на рынки Оранжевой.

Топливо для таких прыжков по измерениям стоило дорого, но с одной стороны, подобным я не злоупотреблял, перемещая «Кассандру» не более чем раз в десятилетие, с другой – зарабатывал достаточно, чтобы позволить себе и более частые прыжки.

Наблюдая за мелким дроидом, что кружил вокруг моих сапог, ожидая, когда же я их сниму и дам почистить, я решал в голове очень важную дилемму. Собственно, а что дальше?

Вот принёс я слегка облагороженную спящую дикарку к себе домой, и… что с ней делать-то? Будить? А зачем? Уложить спать дальше? Эмм… а куда? Корабль у меня очень комфортабельный, с прекрасным оформлением жилой зоны: обеденным залом, бассейном и спальней. Только спальня одна – моя. И кровать тоже только моя. Одна. На весь корабль. Купить вторую не проблема, но вот поставить ее точно будет некуда. Не в технические же помещения или кабину пилота?

Я только тяжело вздохнул, наконец, отдав сапоги взволнованному дроиду. Тот буквально взвизгнул от восторга и принялся исполнять своё предназначение.

Ладно, пускай дикарка пока поспит на моей. Кровать большая, так что если не проснётся до вечера – сможем поместиться и вдвоём. Надеюсь, у смески нет привычки пинаться во сне или храпеть?

Аккуратно уложив на единственное спальное место своё нечаянное приобретение, я устало присел рядом. Сколько же со всем этим проблем… По-хорошему ее б раздеть, но в целом – и так выспится. Блузка и юбка свободные, из хорошего, дорогого шелка, а помнутся – так и ржа с ними, дроиды все погладят. Да и все равно мне ей целый гардероб заказывать. Не могу допустить, чтобы рядом со мной видели какую-то ржавейку.

Накрыв смеску одеялом (ржа! Ещё и одеяло второе нужно! А мне теперь под чем спать?!), я сам попросил Кассандру развернуть передо мной голоэкран. Надо тщательнее просмотреть все документы, расписки, правила, права и обязанности. К Лилии их выдали целый куб, причём, что странно – именно после того, как выдали Лилию и отрезали мне все пути к отступлению. А значит – жди подвоха.

Подвох нашёлся буквально на первой странице… Чтобы успокоиться, мне пришлось сходить на кухню, выпить пару стопок дорогого крайтского настоя, закурить и только потом вернуться и перечитать этот бред.

Оружие я обязан привязать. Привязать! Не просто воспитать и отдать в хорошие руки, а привязать! Кто вообще придумал этот бред, ну не Прародители же?! Ну реально, как могли это придумать те, кто ратует только за «истинные» узы и «Любовь до скончания веков»?

Это явно уже старые маразматики подсуетились. Вот всегда они так, как только им сверху прилетело, вместо того чтобы чётко выполнить указания, они пытаются их перевыполнить! При этом явно теряя всякий здравый смысл!

Насиловать мне теперь эту костлятину ходячую, что ли?! А нет… хм. Ржа еще глубже, чем я думал. Привязка должна быть ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО ДОБРОВОЛЬНОЙ, так и написано, большими буквами. Вроде как особое условие прародителя. То есть, между нами должно возникнуть искреннее влечение, мать его, или хотя бы глубочайшее доверие, сдобренное настоящей симпатией. По договору должно, чтоб их ржа поела. И я это уже подписал, придурок ржавый! А за расторжение договора… мать моя сабля!

Да… в… на… пойду-ка я… ещё раз закурю. Иначе от моих ругательств и первый проснётся, а не только полудохлая смеска. Вот это я попал… единственное утешение – это то, что могло быть ещё хуже. Лилия могла оказаться парнем. Бррр, даже думать об этом не хочу.

Нет, все! Достаточно мне на сегодня испорченных нервов. Допиваем бутылку настоя и спать! Рассвет всегда краше заката, а иначе я тут с ума сойду!

Пытаясь устроиться поудобнее на своей половине кровати под тонким пледом, я неожиданно ощутил, как смеска прижимается ко мне со спины. Девушка попыталась обнять меня за талию, как любимую игрушку, но не справившись с этим, просто вцепилась в пижамную рубаху отманикюренными коготками и тихонько хныкнула, не просыпаясь. Чего это на неё нашло, замерзла, что ли?

Быстрый взгляд на так и не закрытый голоэкран сказал об обратном – температура была даже выше нормы. И тут я сообразил, наконец, посмотреть на нее в ином спектре. Ну да… можно было и сразу догадаться. При прямом контакте маленькая паразитка тонким ручейком неосознанно тянула из меня скверну. Тц, это какая же у нее недостача, если пытается урвать свои крохи даже во сне?

Притянув голодающую поближе к себе, я впервые искренне не хотел наступления завтрашнего дня. Это ж сколько ещё проблем решать придётся… Одевать, кормить, покупать, учить, лечить… Ржа! Лечить! Фиксаторы на ступни надеть забыли. А, ладно. Столько лет с изувеченными ногами прожила, от одной ночи точно ничего не изменится.

Все. Спать.

Юля

Я проснулась от тихого, но настойчивого жужжания и еще оттого, что мне было нестерпимо жарко. И тяжело. Словно меня завалило чугунными батареями, подключенными к системе центрального отопления, а над всей этой инсталляцией летает полоумный комар и противно зудит.

С трудом разлепив глаза, я удивленно сморгнула и уже почти испугалась, но потом выдохнула с облегчением, даже с легким смешком. Это меня не батареями завалило, а куклами. Точнее, одной куклой. Горячей, как заварочный чайник и тяжелой, как… блин, он же довольно субтильный товарищ, даже при широких плечах! Вполне балетная конституция – сухощавая, тонкокостная. Откуда тогда два центнера чугуна?

Я сначала заворочалась и попыталась выползти из-под придавившего меня тела, и только потом сообразила подумать, с какой стати это самое тело вообще на мне лежит. И спит… кажется. Во всяком случае, пухлыми губками во сне причмокивает очень умилительно. Если бы он еще металлолома не наглотался, вообще был бы ангелочек! Ых! Уф…

Комар между тем продолжал зудеть. Да так мерзко, что прямо захотелось нервно почесаться во всех местах сразу. Что за напасть такая?

Отползая на пару сантиметров от чугунного памятника и быстро оглядываясь, я все пыталась сообразить, где мы вообще. Вроде спальня… психованного робота. Ладно хоть кровать на кровать похожа, бывают такие овальные, я на картинке видела. Но во остальном интерьер словно сбежал из навороченного блокбастера про трансформеров.

А вон и житель! Блин!

Я резво поджала босые ноги, которые опустила на пол. Из-под кровати высунулось полукруглое пластиковое рыло какого-то робота, и попыталось цапнуть меня за пятку. Не поймало, с урчанием вцепилось в балетки, стоявшие тут же, на прикроватном коврике, и уволокло добычу обратно под свисающее покрывало.

Ну ни фига себе!

Я оглянулась на безмятежно посапывающего Макса. Так, если его еще не съели, есть надежда, что на постель хищные роботы не полезут. Значит, здесь я в безопасности. Но что же тут жужжит-то? И как это выключить? И… осмотреться бы.

Прислушавшись, я вдруг поняла, что комариный писк имеет странный тембр и ритмичность. Если сделать поправку на “произношение”, напрячься и оставить за скобками бредовость этой идеи, то комарик вполне внятно вопит…

– Макс! Да Максимиллиан же! Ну открой, ржу вам всем… Макс!

Какой интересный комарик. А тут еще чудище из-под кровати вернулось и выплюнуло на коврик… тапочки. Мягкие, меховые, без задников. Судя по размеру – мужские.

– Это мне? – на всякий случай спросила я подмигивающего синей панелью на макушке робота. Панель замигала быстрее, и чудик свистнул и пиликнул. Ну, будем считать это положительным ответом… ага.

Я осторожно встала, прислушалась к бедру… еле-еле ноет. Красота! Всунула ступни в предложенные шлепанцы, при этом настороженно оглядываясь на подкроватного монстра. Не, не нападает. Значит, можно.

– А откуда жужжит, ты не знаешь, случайно?

Понимаю, глупо разговаривать с… мммм… пластиком. Но Макс так и продолжает дрыхнуть, уже дополз до подушки, обнимается с ней, как с родной мамой. Не то чтобы жалко будить, но пока он в отрубе – я хоть осмотрюсь спокойно…

Робот под ногами согласно пискнул и вылез из под кровати полностью. Он оказался похож на приплюснутый овал с лампочками по периметру и двумя огромными “глазами” на… э… переднем конце. Это чудо отъехало на середину комнаты, развернулось ко мне “передом” и отчетливо сказало:

– Зззя! Зззыыыыыыы.

– Ага, понятно. И чего?

– Зызы, – робот крутнулся на месте, снова подмигнул и вдруг воспроизвел то самое комариное гудение, что все еще впивалось в мой мозг. – Ззззззз! Зя!

– Думаешь? Ну пошли… – согласилась я, сообразив, что это сплюснутое яйцо явно меня куда-то зовет.

Странный проводник провел хромающую меня узким коридорчиком мимо нескольких… мммм… дверей, прямо в просторное помещение с большим люком. Подкатился под порог и несколько раз настойчиво ткнулся в стену прямо под световой панелью с разноцветными квадратиками.

Оказалось, что именно панель и изображала комара-долбанавта. В “холле” этот звон, писк и запрятанные среди него слова слышались гораздо отчетливее.

– Да я бы открыла, но не знаю как, – объяснила я продолжавшему бодаться со стеной роботу, невольно морщась. – А ты уверен, что вообще разумно кого-то впускать? Что? А…

Робот перестал таранить стенку, повернулся ко мне, задумчиво заскрипел и вдруг зажег на головной панели миниатюрную картинку, повторяющую панель у двери. И наглядно, зажигая один квадратик за другим, показал мне последовательность нажатия.

Прикольно… ну, почему бы нет?

Я хмыкнула и быстро отстучала нужную комбинацию. Люк щелкнул, а мерзкий комариный звон, наконец, прекратился.

Я подождала немного, потом пошла и подергала за нечто, похожее на дверную ручку. И ничего. Люк и не подумал открываться.

– То есть ты меня привел, чтобы я просто отключила “звонок”? – сообразила я, оборачиваясь к довольно угукнувшему яйцу. – Ну ты, блин, даешь! А туалет в этом приюте хитрозадых пластиковых монстров есть?

– Есть! – обрадовалось “яйцо”, а я удивленно хлопнула глазами. Потому что оно точно произнесло что-то вроде “зззипипип”, но я поняла это именно как слово-подтверждение.

Примерно через полчаса мы с роботом окончательно нашли общий язык. Он показал мне санузел, бассейн, еще одно помещение, обставленное как гостиная, все в том же стиле “чокнутый хай-тек”, а также сводил к люку в “техническое отделение”, показал, куда мне ходить не надо, потому что там… “ззипирррпир” какой-то. Вот тут мой неизвестно откуда взявшийся встроенный переводчик сбойнул, но я все равно поверила роботу на слово. Зипипир так зипипир. Не пойду. А как насчет перекусить?

Увы, покормить меня веселое яйцо уже не могло. Я так поняла, не в его компетенции. Надо идти и будить “энергоинформационный объект с доступом к приоритетному контролю”. То есть, Макса.

Я вернулась в комнату с кроватью и села на краешек, с целью загипнотизировать означенный “энергоинформационный объект”. Наверняка, моим голодным взглядом можно было стены бурить, потому что спящий парень довольно быстро начал беспокойно ворочаться и, наконец, открыл один глаз.

– Касси, время, – сонно пробормотал он в подушку.

– 6:15 местного галактического, – мелодично ответил приятный женский голос из ниоткуда, а я невольно оглянулась. Опять робот?

– И какого… – Макс нахмурился, похлопал своими опахалами, которые у нормальных людей называются ресницами и огляделся.

– Предположительно, вас разбудил объект “новое оружие”. Точность предположения шестьдесят пять процентов.

– Ошибаешься, все сто, – поправила я. – Оно и разбудило.

– Чего?.. – он перевел на меня взгляд. – А… точно, вчера же…

– Да, ты меня еще вчера в последний раз кормил. А уже шесть пятнадцать, как сегодня наступило.

– Касси, покажи ей кухню и повседневные рационы на выбор… хотя, стоп, – вдруг прервал он сам себя. – Ей же нельзя нашу пищу. Ржа… И ходить нельзя…

Ой! Ходить? Ходить?! Но… я… кажется, все это было так похоже на сон, в котором у меня почти не болело бедро, что я о нем просто забыла. Я же ходила по этому странному дому, и мне ничего не мешало! Ну, кроме совсем легкой хромоты. Ой… то есть, я помню про излечение. Но так до конца и не поверила.

Выходит, зря?

– Мастер, зафиксирован шестой по счёту вызов от «Горячей стервы». Внешнее оповещение о вызове отключено вручную с управляющей сенсорной панели. Объект «Горячая стерва» находится на телепортационной площадке и пытается повредить внешнюю обшивку. Включить защитные поля?

– Жаклин!? А ей то что понадобилось в такую рань? – на лице куколки проступило искреннее недоумение. – Погоди, шестой?! Это сколько она уже… э… стоит на телепорте?

– Первые три из шести вызовов поступили вчера, в 15:46, 18:50 и 22:10. Последние три поступают непрерывно с 6:00, когда объект “Горячая стерва” прибыл на телепортационную площадку Кассандры, и по данное время. Зафиксирован седьмой вызов и еще одна попытка повредить обшивку. Включить защитные поля?

– Нет. Открывай доступ, – с тяжёлым вздохом приказал Макс, растирая ладонями лицо. – Смени позывной объекта с «Горячей стервы» на «Красотку», на всякий случай. А ты… – вдруг обратился он ко мне, – хм, ладно, я думаю, Жаклин все равно уже знает. Иначе не буянила бы под дверью в шесть утра. Постарайся вести себя потише и не отсвечивай – она очень… эмоциональная Секира.

– Обязательно, особенно если меня покормят и разрешат задавать вопросы Кассандре, получая на них ответы, – я хитро прищурила один глаз и затаила дыхание – купится?

– Касси, гостевой доступ третьего уровня для Лилии Альвадора.

– Принято, Мастер Максимиллиан. Добро пожаловать на борт Кассандры, Лилия Альвадора.

– Вообще-то меня зовут Юлия Азарова, – я пожала плечами и обратилась непосредственно к голосу из пустоты: – Поправки в твои файлы принимаются?

– Нет, – лаконично ответил Макс. – Забудь своё прошлое. В этом мире ты – Лилия.

– Нет, – так же коротко отозвалась я и еще раз пожала плечами. – Прошлое – это я. А в будущем – посмотрим.

– Если ты не Лилия Альвадора, не моё Оружие, то мне нет смысла тебя лечить и содержать. Юлия Азарова – аборигенка без гроша в кармане, подыхающая и разваливающейся в больнице.

– Я знаю, кто я, – и скоро у меня плечи отвалятся от пожиманий. – А ты… да хоть горшком назови. Меня это не изменит.

А про себя подумала, что с “Касси” я попробую сама как-нибудь договориться, мимо этого упертого осла с замашками южноамериканского плантатора.

– Объект “Красотка” собирается применить к люку Кассандры удар скверны, – флегматично напомнил голос из пустоты. – Варианты действий: включить защитное поле? Впустить объект “Красотка”?

– Касси, включи внешние динамики, – забеспокоился Макс, разом забыв о своем желании пободаться с моим именем.

– Мак-си-миллиа-ан! Аль-ваааа-дооо-ррра! Или ты мгновенно открываешь эту дверь, или я превращаю в пыль твою старую развалюху! – заорало вдруг откуда-то из под потолка пронзительным от злости женским голосом.

– Жаклин… – слегка замялся он. – Если пообещаешь успокоится и перестать крушить все вокруг, я тебя впущу. Если начнёшь снова проявлять приступы агрессии… Кассандра включит защитное поле.

– Макс, открывай! Или я за себя не отвечаю! – продолжала буянить в динамике неизвестная “Секира”. – Открывай, я буду смирная и конструктивная!

Л-логика. Интересно, все “Секиры” такие, или нам просто повезло?

– Оружие, – вдруг почти зарычал Макс, – успокойся. Быстро! С таким отношением я больше тебя в руки не возьму!

– А ты и так! – запальчиво рявкнула невидимая скандалистка, но все же опомнилась и почти спокойным, ласковым голоском пропела: – Извини, дорогой, я просто очень нервничаю… а еще испугалась! Ты не отвечал на вызовы, твой личный номер заблокирован, по управлению слухи поползли. Что я могла подумать?! А тут еще кто-то явно отключил оповещения изнутри вручную. Да я уже собиралась спасателей вызывать!

– Ладно, хорошо. И ты извини меня, Жаклин. Я совсем забыл, что пока разбирался с проблемами, отключил личный номер, – Макс быстро поднял к глазам запястье, украшенное широким гладким браслетом матово-черного цвета и досадливо поморщился. – Кассандра, открой входной люк.

Я забралась на кровать с ногами, подпихнула под спину подушку и с огромным любопытством уставилась на то место, где в этом крези-доме располагалась дверь, обозначенная голубым свечением по периметру. Сейчас влетит боевая секира с темпераментом южно-русской одалиски. Интересно же, как такое выглядит! Правильно угадала с типажом, или нет?

Дверь не распахнулась, хотя я подсознательно ждала пинка и смачного удара о стену. Но тут же другая система. Переборка разъехалась в стороны и все. Эх… даже дверью не хлопнуть.

На пороге спальни воздвиглась… мдааа, она ж выше Куколки на целую голову! Фигура… не балетная. Вымя, как у коровы-рекордсменки, в кости широковата, хотя без капли жира. Но мяса много. На мой вкус – в этой Секире всего было слегка чересчур. Роста, веса, мышц, блондинистости и подчеркнутой сексуальности. Отдавало вульгарщиной, но именно слегка, в меру – чтобы привлечь внимание “смелостью образа” и не скатиться в дешевку. Как минимум, мозги у девушки есть.

Женщина заметила меня, оценила позу на единственной кровати, и ее глаза расширились, но уже открыв рот для нового скандала, она перевела взгляд на Макса и… как-то сдулась.

– Мак… Мастер! – она стремительно подошла к парню и… утопила его в своей груди. Я аж забеспокоилась – задохнется же мужик, а у меня бедро недолечено. Но нет, затрепыхался, вынырнул. Правда, глаза слегка ошалелые.

– Мастер, я могу пойти позавтракать? – не то чтобы прямо оголодала насмерть, но во-первых, вопросы к “Касси” накопились, во-вторых, с какого перепуга я должна любоваться на их обжимашки? Не знаю, почему, но раздражает.

– Да, Лилия, – кивнул Макс, на глазах возвращая себе способность внятно мыслить и говорить, и будто не замечая гневного взгляда Секиры. Похоже, я ей сценарий сломала. Нечаянно. – Заодно примешь все лекарства. Касси, пригони кресло-антиграв в спальню. Его должны были уже доставить.

– Оо, – вдруг снова подала голос Жаклин. – Так она калека! – последняя фраза прозвучала с явным облегчением и толикой злорадства. – Значит, это правда, что тебя заставили взять ее!? Бедный ты мой…

Если до этого момента мне в целом было глубоко пофиг на эту фигуристую кикимору, то теперь я обозлилась. Внешне не показала, а вот внутренне… ну да, у меня там болевая точка, и никому не позволено тыкать в нее пальцем безнаказанно. Ладно… запомним. И обдумаем. Месть – это то, что едят хорошо приготовленным и желательно после завтрака.

Короче, не будем поддаваться эмоциям. Тем более, ко мне тут приехало по воздуху настоящее компьютерное кресло без ножки. Макс отцепил от себя свою… девушку, что ли, и подошёл ко мне.

– Ходить тебе пока нельзя, – снова напомнил он. – Поэтому, если собираешься перемещаться по кораблю, используй антиграв, – кукленыш подхватил меня на руки вместе с одеялом и усадил на парящий трон. – Касси, для Лилии меню… – он слегка задумался, – с постной едой из мира № 38 Желтой спирали, – теперь он посмотрел на меня: – Запомнила? Это номер твоего мира. Хорошо. И ещё, Кассандра, на сегодня открыть Лилии Бюджет до среднего куба.

Интересно, а блондинистую оглоблю сейчас с чего так перекривило? Бюджета жалко? Мир мой не понравился? Или то, как бережно Макс меня в кресло усадил?

Ладно, ее проблемы. А я полетела завтракать. Прико-ольно! Эта сидушка мыслей слушается! Захотела – и раз, оно заскользило в коридор. А скорости можно прибавить? А… у-ух! Эт-то любопытно!

А все же, все же… несмотря на его хозяйские замашки и занудное самомнение, этому “мастеру” есть за что спасибо сказать. Благодаря ему я снова почувствовала себя живой, и ко мне вернулся прежний интерес к новому…

Глава 5

Максимиллиан

Никогда не любил просыпаться слишком рано, особенно если спал менее восьми часов. Но с какого-то перепуга моя новая головная боль подскочила ещё до появления в иллюминаторе первого спутника ближайшей к нам планеты.

И вторая головная боль, точнее Жаклин, тоже решила появиться ни свет ни заря. Ненавижу, когда все идёт не по плану! Вот какой ржавый степлер растрепал ей про Лилию? Ведь я уже подготовил примерную линию разговора, даже отыскал в сети небольшой ресторанчик, где рассказал бы всё, разложив «по полкам».

Но нееет, теперь придётся, ещё толком не придя в себя, не выспавшись и даже не приведя мысли в порядок, как-то… оправдываться?! А с чего я вообще должен перед ней оправдываться? Я сам, что ли, повесил себе на шею больное Оружие и решил его привязать?

Но ведь… начну давить, и мне тут истерику устроят. Сначала одна, а потом вторая. Характер у обеих не сахар. И ладно Жаклин, она, как минимум, знает себе цену. Но смеска эта…

– Так, – я растрепал и так нерасчесанные волосы рукой, – присядь и выпей что-нибудь тонизирующее для начала. Сейчас расскажу, как все было.

– Угу, – буркнула Секира, опуская вниз полные слез глаза. Эх, а как играет-то! Как играет! Я ведь прекрасно вижу, что сейчас она не против меня обнять: сильно так, желательно за шею.

Небольшой вспомогательный корабельный бот принёс бодрящие настои. Свой я выпил залпом, слегка поморщившись – вкус у него был не то чтобы неприятным, но смаковать такое любят только настоящие «ценители».

– Для начала, расскажи мне, что и где ты слышала. Потому что причину твоей внезапной истерики я пока понять не могу, – решил я добыть немного информации, а заодно и собраться с мыслями.

– Ты не отвечал на вызовы! – снова начала обвинять Жаклин.

– Так, стоп! Ты прекрасно знаешь, что я иногда отключаю коммуникатор, а наша встреча должна была состояться в пятницу, – сразу постарался обломать я все возмущения, но в то же время добавил намного мягче, – я понимаю, что ты волновалась, но это не причина таранить мои двери в шесть утра. Тем более, давай думать логически: если бы со мной действительно что-то случилось, то я вряд ли бы спал у себя на корабле, так? Тогда, поясни мне, почему ты была так уверена, что я тут?

Ооо, глазки забегали, кулачки сжались, снова потекли слезы. Подловил бедняжку, аж самому стыдно…

– Ладно, – махнул я рукой. – Будем считать, что ты просто не подумала… испугалась и не подумала. – Жаклин утвердительно закивала головой, смахивая со щёк свой главный аргумент. – Так что ты слышала?

– В управлении сказали, что ты оформил опеку на какое-то проржавевшее Оружие. Я сначала не поверила, ведь ты никогда не говорил, что собирался взять кого-то из убогих со складов. Да и пособие, которое на них выдают, тебя бы вряд ли заинтересовало… Но… – она недружелюбно покосилась в сторону столовой.

– Ты права. Сам бы не взял. Это поручение Прародителей, – слегка прикрыв глаза, я откинулся на спинку стула. Рука сама собой потянулась за очередной сигаретой. – Помнишь ту организацию дикарей, что мы истребляли последнее время?

– Да, но причём тут… – не поняла женщина.

– Эти подонки оставили множество потомков по всем уголкам вселенной, чтоб потом использовать их как запасы оружия, – Жаклин удивлённо ахнула. – Эту информацию старались не афишировать.

– Хочешь сказать, она одна из таких потомков? – нахмурилась Секира. – А не легче ли просто убить грязную кровь?

– Вот из-за таких, как ты, эту информацию и не довели до широкой общественности, – я все же глубоко затянулся, подзывая дроида с пепельницей.

– Но… но Макс! Нам и самим Мастеров мало! Почему какое-то дикарское отродьё должно получать то, за что остальные борются годами!?

– Я сам не в восторге, но Прародители… – я постарался успокоить Жаклин, но похоже, завелась та не на шутку!

– Тогда… тогда стань моим Мастером! Привяжи меня прямо сейчас! И тогда я сама займусь ее воспитанием, как старшая, по праву первой связи! Сниму с тебя этот хомут!

Я уже открыл рот, чтоб урезонить разошедшееся Оружие, когда из коридора вдруг раздался негромкий, но ясный голосок моего нового приобретения:

– Понятно. Касси, а названия объекта часто меняются?

– Зависит от желания Мастера, – невозмутимо ответил мой кораблик.

– Как интересно… а вот эта… Секира. У нее часто идентификатор менялся?

– Озвучить полный список имен? – педантично уточнила Кассандра, и я похолодел от некого нехорошего предчувствия. Глупости, конечно, но мне временами казалось, что интеллектуальная система корабля недолюбливает Жаклин. Теперь я удостоверился в этом на все сто.

– Озвучь! – обрадовалась смеска, и Касси невозмутимым голосом начала перечислять:

– «Чокнутая сталкерша», «Прилипала», «Надоедливая дылда»…

Что!? Это же прозвища чуть ли не столетней давности, ещё с академии! Я точно не вносил их в базу данных, может, только пару раз ляпнул вслух… но это когда было-то?!

– “Стерва белобрысая», «Дура упертая», – Касси, как всегда, оказалась точна даже в интонации, но прослушать дальше мне не удалось, потому что сверху прилетела смачная пощечина, а Жаклин, заливаясь уже настоящими слезами, исчезла в кольце экстренного телепорта. Вот ржа…

– Упс… – сказала смеска, вплывая в комнату на антиграве. – Это… что было? Это из-за нас? Извини, пожалуйста! Мы не нарочно. Дверь же закрыта была? – ржа, и глаза такие «честные».

– Кассандра, полностью закрыть доступ Лилии Альвадора ко всей системе, – я даже смотреть на неё не хотел. Тц, получил по физиономии ни за что не про что, и… – Мне не нужно чтоб из-за одного «упс» она разрушила мне пол корабля.

– Исполнено, Мастер, – как-то сухо отозвалась душа корабля.

Пакостная смеска виновато вздохнула, сделав бровки домиком, потом пожала плечами… паршивка. Да чтоб мой клинок ржа съела, если она это не нарочно! И Касси ей подыграла!

Максимиллиан

Вот говорили мне не брать кораблю ИД с женской самоидентификацией, но нет же… хотел слышать красивый женский голос. Мужик бы точно таких подстав не поддержал. Может… не поздно поменять?

– Ваш завтрак, Мастер, и завтрак вашего Оружия доставлен на борт и разогрет, – будто почувствовав моё неудовольствие, доложила Кассандра. – Я осмелилась также заказать для вас мильфинские трюфели и бутылочку тиросского сидра.

Эм… ладно. Все-таки новый ИД и обучать придется с нуля, а Касси слишком хорошо знает мои привычки и пристрастия. Но всё же нужно поискать в сети причины «сбоев»… ситуация должна быть под контролем всегда!

Юля

Ну конечно, конечно, мы нечаянно. И я даже согласна, чтобы “бьют отчаянно” присутствовало, зато белобрысая стерва сгинула.

Если честно, мы с Касси бессовестно подслушивали. Быстро-быстро заказали на сайте какого-то первого попавшегося ресторана овсянку, тосты, кофе и салат. И бегом под дверь…

Самое смешное, я так и не поняла, сам Макс опростоволосился, дав мне слишком большой доступ, или Касси осознанно мне подыграла. Но подслушивала она вместе со мной сто пудов нарочно, причем даже звук сделала погромче и шумы убрала – скорее всего, у нее по всему кораблю датчики.

Ну и что выяснилось? А то! Может, шпионить и нехорошо, зато познавательно и полезно! Вот узнала бы я о том, что эта дура в кожаных штанах теперь будет жить с нами, да еще и “заниматься моим воспитанием”, когда ничего уже нельзя было изменить, и как тогда?

Да мне нафиг не нужна еще одна начальница, мне бы с куклой разобраться, а то тоже ходит-строит из себя японского феодала.

И опять у меня было стойкое ощущение, что Кассандра мне подыгрывает. Я импровизировала, да, но это она предложила “огласить весь список” и начала с самого смачного. Прямо то, что доктор прописал!

А-атлично подействовало! Макс, правда, пострадал, а потом очень смешно надулся. При его стоящих дыбом после сна волосах смотрелось даже мило.

И доступ он мне перекрыл намертво. Жалко, у меня еще много вопросов к Кассандре осталось, но есть надежда, что кукольный Мастер немного отойдет и сменит гнев на милость. А пока… ну что делать, завтракаем молча.

Только мне бы сначала кое-куда и руки помыть… э. Ха!

– Мастер, не хотелось бы вас беспокоить, – я вернулась в спальню и бесконечно вежливым тоном обратилась ко все еще жутко недовольному Максу. – Но я хочу в туалет.

И сделала глазки котика, но не из Шрека, а из нашей столовки – там при кухне крутилась парочка пакостно-вороватых тварюшек, надрать хвост которым ни разу ни у кого не поднялась рука.

– Ты спрашиваешь место нахождения или тебе помочь с самим процессом? – он с каким-то излишним энтузиазмом вычитывал что-то в плавающих вокруг голографических окнах.

– Мне дверь открыть, – я сдержала смешок. – Доступа нет.

– На дверях столовой, гостиной и уборной блокировка включается только в чрезвычайных ситуациях. Можешь хо… хм, то есть летать свободно.

– А сейчас ситуация чрезвычайная? Потому что дверь в удобства закрыта, я ее даже попинала.

– Касси… – с каким то обреченным вздохом начал Максимиллиан.

– Система Кассандра не имеет в программном обеспечении модуля “заблокировать доступ полностью, но не совсем”,– мне показалось, или в голосе корабельной системы проскочила нотка обиды пополам с ехидцей.

– Пошло всё во ржу. Заменю! – вспылил Макс, которого таки оторвали от его хоровода голограмм.

– Система Кассандра выполняет свои обязанности строго в рамках заданной программы, – вот теперь она точно обиделась. – Система Кассандра не может самопроизвольно изменять программные блоки. Система Кассандра получила сигнал о том, что завтрак разогрет и по истечении пятнадцати минут остынет и потеряет часть своих вкусовых качеств.

– Приказываю системе Кассандра идентифицировать Лилию Альвадора как «временного, но непроверенного союзника» и соответственно, дать ей ограниченный… хм… детский доступ.

Я притихла в уголке и старалась не отсвечивать, потому что прикольно было наблюдать, какая зануда которую переупрямит, компьютерная живую или наоборот.

– Система Кассандра нуждается в уточнениях. Детский доступ не включает кухонный блок. Детский доступ включает информационную поддержку в полном объеме, исключая темы, находящиеся под маркером “18+”. Детский доступ подразумевает контроль состояния организма по классу “высший приоритет безопасности”. Занести блоки в операционную систему?

– Исключи из доступа мою личную информацию, – заворчал Макс, махнув рукой. – Остальное можешь оставить. Тебе нужны дополнительные информационные блоки? «Няня», к примеру. Или «детский психолог»?

– Система Кассандра оснащена программным обеспечением этого направления в полном объеме. Данные блоки были установлены на Кассандру вашими родителями ещё в самом начале ее функционирования.

Ой! Макс аж поперхнулся от таких новостей и озадаченно потер лоб. Покосился на меня. И промолчал.

– Система Кассандра дает команду накрыть стол в парадной столовой, детям закрыт доступ в кухонный блок.

– Принято, – с каким-то облегчением кивнул Максимилиан. – И открой Лилии уборную, ради прародителей…

– Принято, – передразнила хозяина Касси.

Я шустро вылетела из спальни и рванула по коридору в сторону вожделенного санузла. Дверь действительно открылась без проблем.

– Касси, а с учетом детского доступа и запрета на личную информацию Макса, можно получить информацию о Жаклин? – поинтересовалась я, закончив со своими делами.

– Запрета на эти файлы нет, – черт, мне послышалось, или Кассандра отчетливо хихикнула?

Завтрак нам накрыли, как на королевском приеме. Фарфор, хрусталь, белая накрахмаленная скатерть, сто пятьдесят три серебряных прибора. Ну, это мне не в новинку, по настоянию Натальи у нас был факультатив по этикету, столовому в том числе, и не получив зачета там, нельзя было даже заикаться о каких-либо ведущих партиях. Так что прорвемся…

– Это что? – вдруг спросил Макс с удивлением и лёгким омерзением глядя в мою тарелку.

– Эм… овсянка, – я тоже посмотрела себе в кашу. Ну обычная. Серая, липкая, и в целом противная. Но я привыкла.

– Тебе… привычно такое есть? – у мужика аж глаз дёрнулся. Он смотрел на кашу, как будто в моей тарелке лежит чей-то труп. Хотя по идее, труп лежал именно у него – этот оригинал с самого утра налегал на стейк.

– Ну да, нормально, – я пожала плечами. – Невкусно, зато полезно.

– Я сомневаюсь, что это может быть полезно, – смешно нахмурился он, а потом абсолютно безапелляционным тоном заявил: – Нужные витамины и минералы ты все равно получишь из медицинских добавок, а еда тебе нужна калорийная – чтоб восстановить формы.

– Какие формы? – я сдержанно положила ложку на стол и внешне спокойно приподняла бровь. – Видишь ли… Мастер. Там, где я жила и училась, быть в хорошей форме означало не иметь лишнего веса.

– К тем садистам ты не вернёшься. Чуть позже я сам составлю твоё меню, – он поставил жирную точку в разговоре, явно не собираясь слушать мои возражения.

Да я и не возражала особо. Пусть хоть усоставляется. Есть-то он меня не заставит. А насчет садистов – это мы еще посмотрим…

После завтрака Макс сам отконвоировал мое кресло обратно в спальню, вытряхнул меня из него на постель и непонятно с чего начал стаскивать с моих ступней теплые носки. Я слегка обалдела, если честно. Если это про секс, то начало оригинальное.

– Это еще чего? – только и спросила.

– Нужно выполнить предписания лекарей, – он непонятным взглядом окинул мои узловатые и деформированные пальцы. Ну а чего? Балет, да. Ножки у балерин красивы только в пуантах.

В какой-то момент Макс потянулся к одной из мозолей пальцами, но тут же будто опасливо отдернул руку. То ли больно побоялся сделать, то ли побрезговал. Второе ближе к истине, скорее всего.

– Касси, разверни панель с инструкцией. – приказал он, доставая из пластиковой коробочки какие-то странные приспособления, похожие на пыточные испанские сапоги – я такие в учебнике истории видела. Потом еще какие-то баночки, бутылочки, шпатели…

Пробежав взглядом по всплывшей голограмме, затем снова окинув взглядом мои ноги, со вздохом начал… закатывать рукава.

Вот тут я реально испугалась и быстро поджала ноги под себя. Да ну нафиг! У меня только появилась надежда, а он что-то собирается сделать с моими главными рабочими органами?!

– Только лечить, – будто прочитав мои мысли, отозвался парень. – Не дашься мне, тобой займутся лекари. У них для особо буйных есть специальные… кушетки. С фиксаторами, – как бы между делом добавил Макс, размешивая зеленоватую субстанцию в какой-то плошке. Ещё один взгляд на голограмму, и в месиво добавлено несколько капель из другого сосуда.

– Так у меня не ступни больные, а бедро, – удивилась я. – Носки-то зачем снял? Это лосины снимать тогда надо.

– Здоровые?! – о, как глаза округлились. – Вот это вот, по-твоему, здоровые? Вот это уродство?!

– Не нравится, не смотри, – я пожала плечами. – А танцевать без этого уродства не получится. Это же годами набитые мозоли, даже с ними после хорошей репетиции ноги в кровь. А если их “вылечить”, то вообще подумать страшно…

Я передернула плечами, вспоминая. Да что бы он понимал! Уродство! Это трудовые мозоли, это столько литров пота и крови, что фиг ему, а не мои лапы!

– Тебя надо проверить ещё и на голову. Ты либо бредишь, либо страдаешь мазохизмом. – фыркнул он. – Выпрями ноги. Если их начну выпрямлять я, тебе это не понравится.

Я вгляделась в его упертую физиономию и скрипнула зубами. Ну точь-в-точь, ишак мадагаскарский, деревянный. С него станется силой меня за ноги тянуть. моему бедру только такой радости не хватало.

Да подавись. В конце концов, за раз не вылечит все, а если и тут сработает их фантастическая медицина – ну что, впервой мне новые зарабатывать? Больно будет, конечно, но к этому я тоже привыкла.

– Хорошо, – в его голосе явно проскользнуло облегчение. Он зачерпнул зеленоватую массу с чёрными прожилками на ладонь, но размазывать не спешил. – Холодная… надо подогреть, наверное. Касси? Что там в описании?

– Про температуру ничего не сказано, – раздался голос Кассандры. – Но с учётом того, что составляющие находились в холодильном боксе, система не рекомендует нагревать содержимое более чем до температуры тела.

– Ладно, – вздохнул Макс и растер мазь между ладоней. А потом и вовсе подышал на неё. Почему-то этот жест выглядел так по-детски трогательно… особенно в исполнении кукольно-идеального парня, что я невольно затаила дыхание. Ну блин! Да просто красиво же! Как цветок. Или балет.

Этот нарцисс-красавчик так меня заворожил, что я даже не вздрогнула и не отдернула ногу, когда чудик принялся легкими, бережными движениями размазывать скользкую и действительно теплую мазь по моей ступне. Черт! Заворожил?

Ааааа… блин! Как приятно! что, правда такой кайф бывает от массажа стоп? Я читала как-то в журнале, но не верила. А тут просто уплыла, блаженствуя чуть ли не на грани оргазма.

Чего?!

В какой-то момент оказалось, что теплые волшебные руки массируют мне уже не ступни, а вовсе бедра, причем не там, где, по идее, что-то может болеть, совсем даже наоборот.

И серые с поволокой глаза близко-близко, и светятся тем же чуть сумасшедшим желанием, что уже горит во мне. А я… тянусь навстречу? Навстречу поцелую?

– Достаточно, – вдруг разорвал всю сказку чуть хриплый мужской голос. – Пока скверны… достаточно, – Макс судорожно вздохнул и буквально пулей вылетел из комнаты, оставляя меня одну в комнате. Точнее, не совсем одну. Со мной остались те самые странные пыточные сапоги, полное офигение и растерянный вопрос:

– Это чего сейчас было?!

– Детский доступ запрещает получение данной информации в виде биолого-жаргонного объяснения, – методично доложила вездесущая Кассандра. – Но в учебнике по энергетическим структурам для первого курса академии Мастеров в двенадцатой главе, подраздел бис, есть нужный параграф. Доступ к учебной литературе у вас свободный.

Глава 6

Максимиллиан

В рубке было привычно уютно и спокойно, словно на меня не свалилось никакое недоразумение в виде подарочка от прародителей. Дым от сигареты медленно расползался по комнате и тонкой струйкой исчезал в системе автоматической вентиляции. Кажется, за последние сутки я выкурил «успокоительного» больше, чем за неделю. А что ещё оставалось делать, когда все шло наперекосяк, проблемы увеличивались как снежный ком, а я… а я должен оставаться абсолютно адекватным и рациональным.

Девчонка упорно пыталась разрушить все планы. Хотелось как минимум наорать на тупую самку вилорога, которая отчего-то не хотела… не хотела признавать мой авторитет, не хотела нормально есть, не хотела лечиться, в конце концов! Последнее и вовсе не укладывалось в голове – ржавая мазохистка!

Но всё это меркло перед одной огромной проблемой. Мы только что чуть не вошли в резонанс… Демоны меня дернули во время процедуры постараться подпитать дикарку ещё и скверной. А ведь я искренне считал, что после этого у неё мозги хоть немного прочистятся.

Все-таки ржа знает, что может прийти в голову Оружию, которое с рождения не получало и капли подпитки. А получилось наоборот, не только у неё мозги не прочистились, но и у меня потекли.

– Касси, что делает Лилия? – после очередной затяжки практически спокойно спросил я душу корабля.

– Изучает доступную ей информацию, используя учебник для первого курса академии Мастеров, глава двенадцать подраздел “бис”, – привычно и методично отозвалась Кассандра.

Хм… а почему именно с двенадцатой главы? Ладно, не до того сейчас. Дать информацию… мда, а ведь мне не обязательно пояснять ей всю ситуацию самостоятельно. Достаточно просто:

– Касси, дай Лилии прочитать контракт о опекунстве, что вчера загрузили в систему.

– Это ваша ЛИЧНАЯ информация, – ехидно напомнила ИД.

– Я разрешаю дать доступ ТОЛЬКО к подписанному вчера контракту.

– Еще какие-нибудь поправки к детскому доступу будут?

Тц! Почему мне так и слышится подтекст в привычно-безэмоциональном голосе системы? Когда она успела пойти в разнос, ржа побери, и научилась меня доводить? Или это я настолько перенервничал?

– Нет, пока нет, – может, умнее игнорировать все ее выпады? – Лучше подготовь мне список возможных блюд, с учётом медицинских рекомендаций и таблицей калорийности, для моего Оружия.

Эта идиотка просто невыносимо худая, на грани истощения. Не хватало, чтобы кто-то решил, что я морю дикарку голодом.

– А также информацию по пищевым традициям ее страны и, возможно, города.

– По предварительным подсчётам, объём информации достигнет не менее тридцати Гиго-кубов, – предупредила Кассандра.

А я аж поперхнулся – перелопачивать всю эту бездну информации не хотелось.

– Тогда так, – постучал я пальцами по столу, – возьми меню десят… нет, пяти хороших ресторанов и проанализируй подаваемые блюда. Нужно то, что не навредит, но при этом позволит набрать мышечную и жировую массу в рекордные сроки, – слегка подумав, я добавил – Жировая – второстепенна…