Счастье любой ценой

Глава 1

Шок. Наверное, именно из-за него я не чувствовала почти ничего. Ни крови, стекающей по лицу, ни боли, когда медики ловко вытащили самый большой осколок стекла и наскоро скрепили лоскут кожи, срезанный почти до самого мяса.

Меня поместили в машину скорой помощи и увезли. Синяки, сотрясение головного мозга, швы на лице.

Я выжила. А моему мужу не повезло. Он погиб. Межсезонье… Ярослав ещё не успел «переобуть» автомобиль.

Обычная история, каких миллионы: он не справился с управлением. Резкий поворот, автомобиль занесло и на большой скорости впечатало в фонарный столб. Перед легкового автомобиля «Nissan» сплющило, как гармошку.

Подушка безопасности в недавно купленном авто не сработала, оно было подержанным. В машине была установлена подушка-обманка. Надписи «airbag» на панели и руле оказались лишь элементом предпродажной подготовки, потому что машину с установленным муляжом можно продать успешнее.

Кто-то наварился на продаже этого автомобиля, а я потеряла самое дорогое. Смысл своей жизни.

Дальнейшие дни проходили как во сне: рядом суетились люди, что-то обсуждали и говорили о похоронах, о цвете гроба и размере костюма на покойника. А я не могла даже заставить себя посмотреть на Славу: его не было.

Тот, кто лежал в гробу, не был им. Слава где-то в другом месте, он просто вышел… Вышел покурить и заболтался с приятелем по телефону, как это всегда бывает…

Но сейчас он вернётся. Должен вернуться. Он всегда возвращался, но сейчас у него очень важный разговор. Очень-очень важный…

– Эй, эй! Надо на свежий воздух вывести! Выведите. Сколько у гроба сидит? Как в отключке.

Меня выволокли силой на прохладный воздух.

Начало ноября… Поздний вечер. Ветер качает ветки деревьев и заунывно воет.

Ищу глазами мужа: он всегда стоял с левой стороны крыльца, опершись спиной о стену, и курил. Но его нет. Накатывает осознание произошедшего.

Опираюсь, как и он, об эту проклятую стену, стараясь удержаться. Получается плохо. Ползу вниз, обречённо, как дождевая капля, скатывающаяся по стеклу.

Меня подхватывают, хлопают по щекам. Больно. Обжигает. Особенно с той стороны, куда наложили швы.

Прямо напротив моих глаз оказываются зелёные омуты.

– С-с-слава? – шепчу я. – Слава? Слава?

– Куда лезешь? Володя, уйди! Не видишь, она от горя почти тронулась… Уйди, говорят тебе, только хуже делаешь!..

– Идите на хрен все! – зло огрызаются пухлые губы.

Славкины… Нет. Не его. У Славы нет крошечной родинки над левым уголком губы. У этого есть. Это тот, другой, брат-близнец Славы.

Владимир. Он подхватывает меня под локоть и уводит прочь. Ноги подгибаются в коленях, как сломанные спички. Слышу голос мамы:

– Куда ты уводишь Яну?

– Подальше отсюда, – отрывисто отвечает Владимир, сажая меня на заднее сиденье автомобиля.

– Так нельзя, Володя, – пытается образумить его моя мама.

– Вы, что ли, не видите, что ей плохо? – резко спрашивает Владимир, яростно хлопая дверью автомобиля.

Владимир и моя мама спорят. Так громко, что слышно через закрытые двери.

– Ей и будет плохо, Вова!.. Муж погиб. Яна и будет плакать и убиваться. Это естественно. Ей тяжело сейчас.

– Надо увезти, чтобы она его хотя бы не видела. Я же говорил, что не надо покойника в дом заносить!

– Как это не надо? Так положено! – упрямится мама.

Она знает всё: как должно поступать и как правильно делать. Поэтому Слава «ночевал» последний раз в нашем доме.

– Кем, блядь, положено? Вы знаете, как надо делать? Вот сидите и читайте молитвы у покойника. А Янину нужно увезти. Завтра ещё похороны, а она после травмы не отошла.

Мама ещё что-то пытается сказать, докричаться до Владимира, но тот садится в автомобиль и оборачивается ко мне:

– Ты как?

Смотрю в его-не его лицо, любимое и ненавистное одновременно. Больно смотреть. Невыносимо.

Ложусь на заднем сиденье внедорожника, отвернувшись лицом к спинке сидений.

– Поехали, значит, – говорит Владимир, заводя мотор автомобиля.

Наверное, ему тоже тяжело. Брат-близнец погиб. Именно на Владимира свалилось всё: организация похорон, разборки со страховой компанией. И это только начало.

Бизнес-идея Славы оказалась неудачной. Мне придётся продавать дом в счёт уплаты долгов, и нужно как-то закрыть кредит в банке. Или в кредитном договоре предусмотрен форс-мажор в виде смерти?

У меня голова пухнет от огромного количества проблем и вопросов. Они все скачут в моей голове, как безумные паяцы, по кругу.

А я не могу сосредоточиться ни на одной из них, постоянно возвращаясь к точке обратного отсчёта.

Удар, грохот, тишина. Слава ушёл…

В какой-то момент меня укачало. Наверное, я заснула. Но просыпаюсь от ощущения того, что меня придавливает, будто комьями земли.

Давит и душит. Влажный, тяжёлый запах. Хриплю, пытаясь выбраться, и не понимаю, почему это не получается сделать.

– Тише-тише. Это просто куртка. Я сейчас уберу.

Низкий голос, хрипловатый. У Славы голос немного другой, более мягкий. А это не он.

«Не он», – опять напоминаю себе, садясь на заднем сиденье автомобиля. Провожу рукой по плечам, словно отряхиваюсь.

– Это просто куртка. Ты уснула, я укрыл тебя своей курткой.

И правда, это всего лишь кожаная чёрная куртка, сильно пахнущая им и его парфюмом, осевшим теперь и на мне.

– Где мы?

– За городом, – честно отвечает Владимир. – Гнал по кругу, не мог остановиться. Но здесь тихо…

Вылезаю из салона автомобиля.

Уже поздняя ночь. Город виднеется вдалеке змейкой из ярких огней.

По коже ползут мурашки от холода и сразу начинают стучать зубы. Владимир опять тянется ко мне со своей курткой в руках.

– Не надо. Я так хочу постоять.

– Замёрзнешь.

– Пускай.

У меня уже зуб на зуб не попадает: ветер выдувает последние остатки тепла из тела и жадно облизывает мокрые ресницы.

Владимир опять оказывается рядом, всё-таки набрасывая куртку на плечи.

– Уйди. Дай побыть одной.

Раздражённо веду плечом, сбрасывая куртку.

– Надень, бля, – злится мужчина, набрасывая куртку снова.

Он сжимает руками плечи, не давая скинуть верхнюю одежду и на этот раз.

– Уйди! Уйди! – кричу, захлёбываясь криком.

Владимир встряхивает меня за плечи и разворачивает, насильно стискивая в объятиях.

– Уйди!

Я бью Владимира кулаками по груди и пытаюсь достать до его кожи ногтями даже через ткань джемпера. Хватка рук становится только сильнее. Бессильно бьюсь и дёргаюсь на месте, но не могу сделать и шага прочь от него – не позволяет.

Остаётся только кричать до хрипоты, размазывая слёзы по щекам. Кожа щёк начинает гореть. Особенно там, где наложены швы или есть крошечные порезы.

Владимир молча переносит мою истерику, позволяя проораться и повыть, как раненому животному. Обречённо утыкаюсь лбом в мужскую грудь, твёрдую, словно камень, сипло произнося:

– Лучше бы ты умер вместо него. Лучше бы ты…

Владимир ничего не отвечает, только пульс учащается, и сердце грохочет, как молот на наковальне. Он отстраняет меня от себя и сажает во внедорожник.

Но не садится сам, а прохаживается вдоль машины, закуривая те же самые сигареты, что и Слава.

– Не кури, – прошу я.

Владимир поступает с точностью до наоборот: ядовито смеётся, выпуская струю дыма мне в лицо, и только после этого затаптывает сигарету носком ботинка в землю. Заводит мотор и несколько мгновений молча сидит за рулём.

– Куда тебя отвезти? Обратно? К вам… – матерится, поправляя себя. – К тебе домой?

– Нет. Не надо. Мне всё равно, куда ехать. Лишь бы подальше оттуда. Не могу. Он там лежит. И я жду. Знаю, что не придёт. Но как будто в голове щёлкает: а вдруг? Не хочу.

Владимир кивает и заводит автомобиль, включает автомагнитолу на полную громкость.

Мощные басы бешено долбятся в барабанные перепонки. Очень тяжёлая музыка. Даже не знаю, что это. Какой-то тёмный хаос.

Позволяю заполнить ему себя полностью, прячась за его спасительным рёвом.

Это была самая длинная ночь в моей жизни.

Владимир привёз меня к себе, разул и отнёс на кровать, положив поверх покрывала, как хрупкий сувенир.

Я подтянула колени к груди, пытаясь понять, есть ли ещё что-то внутри меня, живое и настоящее? Кажется, не было ничего.

Я не спала, разглядывая темноту, клубящуюся по углам комнаты.

Владимир тоже не спал. Он сидел на полу у кровати, как сторожевой пёс, изредка поворачивая голову в мою сторону. Проверяя, сплю или нет.

Не спала. Как и он…

Глава 2

Похороны и «девять дней» стали для меня ещё одним испытанием. Но худшее было впереди.

Я спала в доме, казавшемся теперь чересчур огромным для меня. Мне было душно, я почувствовала слабость, но пыталась уснуть.

Мне это удалось с большим трудом. Я проснулась от того, что начало тянуть низ живота. Не очень сильно, но боли были как будто схваткообразные.

Я встала и пошла в душ, холодея от мысли, что это может быть выкидыш. Вот тут всё и началось. Сильное кровотечение, но боли особой не было, низ живота так же противно тянуло.

Я поняла, что у меня всё же случился выкидыш. На пятой неделе беременности. Элементарная проверка в женской консультации показала, что ребёнка у меня больше нет.

– На удивление чисто всё вышло, – обрадовала меня врач-гинеколог. – Можете попытаться зачать ещё раз.

– Ещё раз? – автоматически спросила я, не видя для себя дальнейшего пути.

– Конечно. Вы молодая, здоровая девушка. Но стресс губителен для беременного организма. Побольше отдыхайте, гуляйте на свежем воздухе. И обязательно пробуйте ещё. Дети – это чудо.

Дети – это чудо…

А капризная судьба решила отобрать у меня это чудо. Решила отобрать в тот момент, когда наши отношения с Ярославом вновь наладились, и глупые размолвки остались позади.

Мама уехала обратно в деревню очень быстро: у неё было своё хозяйство, и в городе она не хотела оставаться. Тут для неё было слишком шумно и многолюдно.

– Приезжай ко мне, отдохнёшь, наберёшься сил, Яночка!

– Нет, мама. Мне нечего делать в деревне.

– А тут есть чем заняться, да?

– Да, мама. Нужно разобраться с делами Ярослава…

Дела у Ярослава шли даже хуже, чем я думала. По факту мне для выплаты задолженности по заработной плате и за аренду офисного помещения в центре города пришлось выгрести все накопления, что у нас были.

Многообещающий проект Ярослава по поставке офисного оборудования провалился с треском.

У меня голова пухла от цифр и кредиторов, осаждающих пороги: «дай-дай-дай»… Кто-то шёл на уступки, кто-то туманно намекал на иной вариант решения проблемы.

Мне не хотелось, чтобы из меня силой выбивали долги, поэтому отдала всё накопленное. Потом решила поставить дом на продажу.

Я расплатилась почти по всем долгам мужа. Если удастся продать дом по хорошей цене, то денег хватит, чтобы купить однокомнатную квартиру и разобраться с долгами окончательно.

Я хотела продать дом как можно быстрее. Меня тяготил его вид. В особенности стены, каждая из которых хранила воспоминания о муже и о нашем браке. Неидеальном, со своими проблемами и сложностями, но ценном для меня.

Я судорожно пыталась придумать, чем занять свой вечер, чтобы не сходить с ума от безысходности, как вдруг заметила возле дома припаркованный внедорожник брата Ярослава.

Я замерла на месте. Владимир заметил меня и вылез из автомобиля, поздоровавшись.

– Привет, Янина.

Владимир был одним из немногих, кто произносил моё имя в полном варианте, не сокращая до Яны.

– Привет.

– Я видел объявление. Ты продаёшь дом?

– Да, я решила продать дом.

– У тебя проблемы? Дела у Славы… – Владимир сделал паузу, словно подбирал слова, чтобы не обидеть меня. – Дела у Славы не всегда шли хорошо.

– Я знаю.

– Тебе нужны деньги? Сколько? – резко спросил Владимир.

Я всегда поражалась разнице между братьями.

Близнецы. Одинаковая внешность за исключением родинки у Владимира. Разумеется, жесты и привычки у них были иные, и голос у Владимира немного грубее.

Но какие же разные у них были характеры!

Ярослав был человеком лёгким и позитивным, словно весеннее солнце. А Владимир напоминал бетонную плиту, придавливающую своей монументальностью и резкой грубоватостью.

– Мне не нужны деньги.

Владимир вздохнул и открыл дверь внедорожника, подтолкнув меня в спину.

– Залезай. Поехали поужинаем.

– Я не стану с тобой ужинать. Это ни к чему.

– Ни к чему твой бледный вид и отказ от еды. Посмотри на себя: отощала, джинсы на тебе едва держатся. Где та Янина, что вскружила голову моему братцу?

Владимир помолчал и добавил:

– И не только ему.

Слова Владимира отозвались где-то внутри трепетной дрожью.

– Мы договорились с тобой не вспоминать о том происшествии, – ответила я.

– Договорились, да. И скоро я не смогу вспомнить о нём даже при всём своём желании, потому что меньше всего ты сейчас напоминаешь ту горячую девчонку, плавившуюся от ласки.

Я возмущённо вздохнула, с удивлением отметив, что за две с лишним недели, прошедшие после похорон, это были первые эмоции, испытанные мной и отличающиеся от той безнадёги и тоски, что кружили над моей головой.

Владимир воспользовался моим замешательством и бесцеремонно затолкал меня в автомобиль.

– Куда поедем, Янина?

– Никуда, Владимир. Что ты хочешь от меня?

Взгляд Владимира пробежался огненной волной по моей коже. Он сжал челюсти и стиснул руль, барабаня по нему пальцами.

– Хочу вытащить тебя из чёрной ямы депрессии.

– Рано, Владимир. Очень рано. Ещё даже сорока дней не прошло.

– А мне кажется, будто уже целая вечность пролетела перед глазами. Не убивайся, Янина. Жизнь продолжается.

Я усмехнулась.

– Твои слова по вкусу напоминают туалетную бумагу. Жизнь продолжается, найди себе увлечение, не сиди без дела.

– Последние слова мне не принадлежат. Я понимаю, что сейчас прошло ещё очень мало времени…

– Всегда, – перебила я его.

– Что?

– Мне всегда будет казаться, что прошло очень мало времени.

– Хорошо, – поднял руки Владимир. – Я не стану говорить, что ты заблуждаешься. Это твоё право – оплакивать мужа. Но оплакивая его, не хорони себя. Пожалуйста.

Просьба из уст Владимира звучала непривычно. Она взрывала простой и понятный мир, раскалывая его на части. Напоминаю себе, что с Владимиром не может быть просто.

– Поэтому я ещё раз спрашиваю, Янина. Куда поедем?

– Не хочу, честно. Дело даже не в еде. Многолюдные места, яркий свет, смех. Праздник жизни продолжается, но только для меня он как кость поперёк горла.

– Хорошо, – сказал Владимир. – Тогда поехали ко мне?

Глава 3

Предложение Владимира прозвучало двусмысленно. Но Владимир тут же исправился:

– Извини, Янина. Я не имею в виду ничего дурного. Просто поужинаем. У тебя мама обратно в деревню уехала?

– Уже уехала, – ответила я, понемногу оттаивая и расслабляясь рядом с Владимиром.

Да, он выглядел почти как мой погибший муж. Но он был совершенно другим. Обмануться, по крайней мере, мне, было очень тяжело.

– Значит, некому заставлять тебя питаться как положено? Этим займусь я.

Я слабо улыбнулась, слушая урчание мотора.

Владимир развлекал меня беседой. Он старался, он даже пытался быть вежливым и внимательным, хотя это не в его стиле.

Владимир всегда был циничным, грубоватым и наглым. Иногда даже чересчур наглым.

Но сейчас рядом со мной в автомобиле сидел мужчина, сильно отличающийся от того Владимира, которого я знала.

– Что заказать? – спросил он, придерживая руль одной рукой.

Второй рукой достал телефон, ища нужный номер в телефонной книжке. Меня вдруг накрыло паникой. Слава делал точно так же. Незадолго до аварии.

Мой муж собирался перезвонить приятелю и искал номер в телефонной книжке, поглядывая то на дисплей смартфона, то на дорогу. И не успел среагировать как надо. Если бы не летние шины, возможно, мы бы отделались легко, но увы…

Видя, как Владимир точно так же ковыряется в сотовом телефоне, я начинаю паниковать. Меня придавливает сверху толщей земли. Я задыхаюсь, едва выдавливая из себя.

– Смотри на дорогу. Убери телефон.

– Мы едем очень медленно. Сорок километров в час.

– Убери телефон!

– Янина…

– Убери! – кричу я. – Останови машину! Сейчас же! Останови.

Владимир заматерился, автомобиль резко прижался к обочине.

Я вывалилась из салона, чувствуя себя трухой, рассыпающейся по земле. Присела на корточки, пытаясь дышать, и жадно хватала холодный воздух открытым ртом.

Владимир остановился позади меня, тоже присев.

– Ты как, Янина?

Тяжёлая рука легла мне на плечи. Владимир приобнял меня, прижимая к себе.

– Дышать легче?

– Легче.

– Вставай.

– Нет. Не хочу. Не поеду никуда. Просто вызови такси, я уеду домой.

– Думаешь, с чужим таксистом будет безопаснее, чем со мной? – Владимир поднял меня и легонько встряхнул.

– Я уберу телефон. Это из-за Славки? Он за рулём был увлечён телефоном?

– Да…

– Тогда никаких телефонов. Поехали.

Владимир не тронулся с места, обняв меня, и осторожно погладил по голове, прежде чем помог забраться в высокий внедорожник.

У Владимира большая квартира. Просто огромная, хорошо обставленная, по последнему слову техники и дизайна. Но какая-то холодная и пустая. Я зябко поёжилась.

– В зале включен камин, – Владимир подвёл меня к креслу и подкатил его к камину.

– Это лишнее, – сказала я, глядя, как мужчина подкатывает столик на колёсиках, останавливая его сбоку от меня.

– Нет. Сейчас позвоню, привезут чего-нибудь перекусить.

Владимир позвонил, сделав заказ, и уселся напротив. Его взгляд пробежался по моему лицу. Такой тяжёлый взгляд, который чувствуешь всей своей кожей.

– Расскажи, что с бизнесом Славки?

– Бизнес? Его, можно сказать, нет. Уже точно нет. Я закрыла все долги. Почти все, – поправила я себя. – Осталось совсем немного.

– Немного – это сколько? – спросил Владимир.

– Послушай, Владимир. Это не твои заботы. Ты и так очень хорошо мне помог, организовав всё с похоронами. Я бы не смогла…

Мой голос начал предательски дрожать. Владимир резко нагнулся, накрыв мои дрожащие пальцы своими горячими ладонями.

– Ты не одна, Янина. Тебе не нужно пытаться утащить все проблемы на себе.

Лицо Владимира оказалось слишком близко от моего. Если не смотреть на его губы, можно представить, что это Слава…

Нет. Не получится. У Славы никогда не было такого говорящего взгляда. Поэтому я осторожно освободила свою руку, обхватив себя за плечи.

– Владимир. Ты обещал…

– Да, обещал, – резко выпрямился он. – Но тяжело видеть тебя такой. Как будто тебя сломали и собрали кое-как, не заботясь о состоянии.

– Меня на самом деле сломало, – грустно усмехаюсь я, думая в первую очередь даже не о Славе, а о неродившемся ребёнке.

– Я тебе помогу, Янина. Скажи только, чем именно? Или вернее, как именно можно тебе помочь?

Я покачала головой:

– Пока никак.

– Упрямая чертовка! Но если что-то понадобится, ты всегда можешь обратиться ко мне. Не думая ни о чём, просто попроси или намекни. Я помогу, сделаю всё возможное…

Владимир не бросает слов на ветер. Слушая мужскую резкую речь, я уверена, что всё так и будет: он поможет мне, если я попрошу его.

– Хорошо, Владимир. Я обращусь к тебе, если мне что-то понадобится.

– Может, не будешь обращаться так официально? – морщится Владимир.

– Почему? Красивое имя, хорошо звучит… – машинально отвечаю я.

– Неужели? Хм… Радует.

Владимир поднимается, остановившись около меня, словно собирается что-то сказать или сделать, но его прерывает звонок в дверь: привезли еду.

Владимир, как гостеприимный хозяин, разложил еду из картонных упаковок по тарелкам.

– Поешь хотя бы немного, Янина.

Я начинаю ковырять вилкой в содержимом тарелок только для того, чтобы не расстраивать брата погибшего мужа.

Его внимание и забота непривычны. Владимир, скорее всего, тоже делает усилие над собой. Надо сказать спасибо ему хотя бы за это.

Я обязана ему многим.

Мы… Мы обязаны ему многим. Я и Слава.

Глава 4

Слава занимал денег у брата на открытие бизнеса. Владимир дал ему не полную сумму, но всё равно очень много.

Но Слава всё феерично провалил. И нужно сказать Владимиру спасибо хотя бы за то, что он не требует своих денег обратно. Не только не требует, но и предлагает помочь разобраться с долгами.

Аппетит приходит во время еды. Я на самом деле начинаю есть, впервые хорошо ощущая чувство голода.

Взгляд Владимира теплеет, когда невесомо касается моего лица.

Я порываюсь встать и убрать тарелки после ужина, но Владимир сам загружает грязную посуду в посудомоечную машину и наливает мне бокал белого вина.

Я сначала отказываюсь, но потом выпиваю вино, замирая на несколько долгих минут в кресле у камина. Чувствую, что меня начинает клонить в сон, и надо бы встать, поблагодарить за гостеприимство и уйти.

Холодный и пустой дом ждёт меня, чтобы накачать тоской и безысходностью. Его стены уже воют от нетерпения, жаждая сжать меня в тисках.

Особенно зал…

Иногда мне кажется, что в темноте виднеются очертания гроба. Как будто его занесли в дом и оставили там навсегда.

– Не торопись никуда, Янина. Так что с домом? Решила продать?

– Давай не будем говорить о деньгах.

– Разве я сейчас говорю о деньгах? – удивляется Владимир, прогуливаясь по комнате. – Просто спрашиваю о доме и о том, что ты собираешься делать дальше.

– Дом надо продать. Я не могу там находиться. Хочу купить квартиру и желательно подальше.

– Помочь тебе? – тут же предлагает Владимир.

– Володя… – вырывается у меня.

Он резко оборачивается на звук моего голоса, жадно всматриваясь в моё лицо.

Надо передохнуть и вновь вернуть разговору холодное вежливое обращение, напоминаю я себе. Но что-то уже щёлкнуло, сойдя с места, и навряд ли вернётся обратно.

– Не надо, прошу тебя.

– Надо будет разговаривать с клиентами, общаться с назойливыми риэлторами. Ездить по городу, искать варианты. Я могу помочь. Пожалуйста?

Я молчу. Меня разрывают противоречивые эмоции.

Я хочу как можно скорее разделаться с проблемой в виде дома, но понимаю, что за желанием Владимира помочь стоит гораздо большее, чем родственные чувства.

И я, и он: мы оба это прекрасно знаем.

– На время можешь пожить у меня, – продолжает Владимир.

– У тебя? – я, не скрывая сарказма, спрашиваю: – Ты понимаешь, как это будет выглядеть со стороны?

– Мы родственники. И я ни слова не сказал о том, что буду жить здесь же. У меня же есть дом, ремонт в нём почти закончен. Я могу жить там, а в квартиру заселить тебя, Янина.

Слова Владимира заставляют меня устыдиться своих помыслов. Я чувствую, что к щекам приливает жар.

– Нет, спасибо. Не надо, правда.

– Хорошо. Тогда давай по-другому. Можно снять квартиру на время, пока я решаю вопрос с продажей твоего дома. Идёт?

– Я не должна соглашаться.

– Не должна. Но тебе хочется это сделать.

Я перевожу дыхание. Иногда мне кажется, что Володя знает меня гораздо лучше, чем я сама.

– Ты прав, Владимир. Я просто не могу себя заставить вернуться в дом. Я возвращаюсь, но каждый раз возникает ощущение, будто с меня сдирают кожу живьём.

– Тогда надо расстаться с этими стенами как можно скорее, – подводит итог всему Владимир. – Сколько ты реально хочешь за него получить? Создаётся ощущение, что цену ты поставила наобум.

Я теряюсь: цифры разлетаются в моей голове.

– Не знаю, – честно признаюсь. – Я посмотрела рыночные цены и выставила примерно такую же. Я не очень хорошо разбираюсь в недвижимости.

– Я займусь этим, посмотрю, выставлю объявление, найду расторопного риэлтора. Я не обману тебя. Ни единой копейкой. Доверяешь?

– Доверяю ли я тебе? – смеюсь горько. – Думаешь, у меня есть веские причины для этого?

– Да, прости. Причин нет. Логично и правильно было бы держаться подальше друг от друга. Но в мире так мало правильного, а чувства вообще не поддаются логическим объяснениям.

Владимир останавливается напротив.

– Пойдём, я покажу тебе спальню. Сегодня ты останешься здесь. А завтра найдём тебе квартиру.

– Нет, – начинаю паниковать я.

– Всё нормально, Янина. У меня пятикомнатная квартира. Я найду себе другой угол.

Владимир говорит, что найдёт себе другой угол, но приводит меня в свою спальню. Там пахнет им: его парфюмом. Разложена куча вещей, рассказывающих о хозяине больше его самого.

– Спасибо, правда.

Я благодарю Владимира, принимая одежду, потому что у меня с собой нет даже пижамы. Торопливо, словно вор, крадусь после душа обратно в спальню.

Мужская футболка пахнет кондиционером после стирки белья. Она кажется очень тёплой, уютной.

Видно, что хозяин её часто надевает: футболка разношена и очень-очень мягкая. Я оставляю один из бра включенным, ложась под пуховое одеяло, думая о том, что впервые просто собираюсь лечь и поспать, не терзаясь болезненными воспоминаниями.

И я устала, жутко устала. Я чувствую себя столетней старушкой, стоящей на пороге смерти: трагические события подкосили мои силы и уверенность в себе.

В голове всплывают строчки из песни: «Весна подарит нам стимулы жить».

А я понимаю, что мне самой нужно придумать этот стимул.

Внезапно чувствую лёгкое движение со стороны двери. Прекрасно понимаю, что в комнате я уже не одна.

Глава 5

Владимир обходит огромную двуспальную кровать и внезапно ложится поверх одеяла.

В горле становится сухо, как будто самум, ветер пустыни, дыхнул мне в глотку жарким дыханием. Я настораживаюсь.

– Не дёргайся, Янина. Я просто…

– Просто не стоит, Владимир.

– Знаю. И я ничего не делаю. Я просто лежу поверх одеяла. И между нами – вот…

Владимир перекатывается на бок и протягивает руку в мою сторону. Кончики мужских пальцев замирают в нескольких сантиметрах от моего лица.

– Даже рукой не достать, – усмехается он.

– Да. И не надо доставать. Не стоит даже пытаться, прошу.

– Прошло очень мало времени, – говорит Владимир. – Потом немного полегчает.

Я прикусываю губу, не зная, что ответить на эти заверения будущего счастья. От них веет солнечным теплом, а мне кажется, что я увязла в иле на дне глубокого озера, куда не проникают лучи солнца.

– Для тебя мир летит в тартарары, а я не могу думать ни о чём другом, кроме того, что мне до безумия нравится жена погибшего брата, – тяжело вздыхает Владимир. – И это плохо. Аморально, порицательно, отталкивающе. Да как угодно, только не хорошо. Но это же есть. И ты об этом знаешь.

– Знаю.

– Нам было хорошо вдвоём. Тогда…

Владимир разглядывает меня, не таясь. В зрачках отсвечивает огонёк настенного бра, дрожит и пляшет от малейших движений головы.

– Да, ровно до того момента, как я узнала, что ты – это ты. Это было гнусно и подло с твоей стороны, Владимир. И лучше не напоминай мне о том происшествии. Потому что больше всего мне хочется убежать.

– Не надо, – просит Владимир. – Но теперь ты знаешь, что я до сих пор к тебе чувствую влечение. Это была лучшая ночь в моей жизни.

Долгое молчание вновь прерывается.

– В последнее время вы ругались со Славой. Он знал, что мы с тобой переспали?

– Нет, – обрываю я его. – Не знал. И теперь уже никогда не узнает. Ругались мы не из-за этого. Хватало многих других мелочей, досадных и назойливых. Но потом всё наладилось.

Благодаря беременности. Новость о том, что я беременна, примирила меня и Славу, до этого ссорящихся по всяким мелочам.

Мы по-разному смотрели на многие вещи, а иногда беззаботность Славы меня выводила из себя.

Он жил легко, затевал планы один другого грандиознее, начинал, бросал, хватался за что-то другое и шёл дальше…

– А ты часто думаешь о том, что было между нами? – продолжает допытываться Владимир.

– Нет, – мгновенно отвечаю я.

И в этот момент я безбожно вру. Вру уверенным и резким тоном.

Владимир лежит на кровати ещё некоторое время и, пожелав мне спокойной ночи, уходит.

Я нагло соврала ему о том, что не думала о прошлом. О той единственной ночи, что мы провели вдвоём.

Я думала об этом гораздо чаще, чем следовало. Потому что меня это возмутило до глубины души.

Владимир меня вывел на предельный уровень эмоций. Тогда мне казалось, что ещё немного – и я буду готова его убить.

Когда увидела, что со мной был не Ярослав, а Владимир…

Глава 6

Первый раз я перепутала братьев в самом начале знакомства.

Тогда я ещё не знала, что у Ярослава есть брат-близнец. Ярослав не очень охотно говорил о своей семье. Его родители жили в Германии, а с братом, насколько я поняла, у него было много разногласий.

Мы договорились встретиться дома у Ярослава. Он проронил, что приедет его брат, но позднее. Я вошла во двор.

Пёс Буран, огромный алабай, охраняющий дом, даже не тявкнул на меня. Я очень быстро нашла общий язык с этой псиной.

Я не стала дожидаться, пока Ярослав сам выйдет ко мне, и решила сделать ему сюрприз. Мы собирались жарить мясо на заднем дворе дома.

Я увидела его широкоплечую фигуру, стоявшую в дверях, и подбежала, закрыв глаза.

– Угадай, кто?

Мужские пальцы пробежались по моим рукам. Он пожал плечами и резко развернулся, отнимая мои руки.

Я рассмеялась, обняв его, и подставила губы для поцелуя. Он начал жадно целовать меня, посасывая губы.

Поцелуй был немного остервенелым, так Ярослав меня ещё не целовал. И губы казались твёрже, чем обычно.

Я судорожно вдохнула и поняла, что парфюм другой. Тяжёлый древесный аромат вбивался в ноздри.

Я упёрлась кулачками в грудь мужчины, отпихивая его от себя. Он прикусил губу напоследок и отстранился.

– Какая вкусная!

Голос звучал немного ниже, чем у Славы. Я увидела небольшую родинку на лице мужчины и отпрянула назад: это был не Слава.

– Владимир. Брат Ярослава. Близнец, как ты уже успела заметить.

Я была удивлена и не могла ничего вымолвить, растерянно дотронулась кончиками пальцев до своих губ. Нахал!

– А тебя как зовут? – спросил Владимир как ни в чём не бывало.

От возмущения я забыла всё, что хотела сказать.

– О, а вы уже познакомились! – Ярослав появился из-за угла дома, приветственно махнув рукой.

– Не совсем. Ты прервал нас в тот момент, когда я хотел узнать имя этой девушки.

– Это моя девушка. Янина, – улыбнулся Ярослав, обнимая меня.

– Ярослав и Янина. Хорошо звучит, – рассмеялся Владимир. – Такая чудесная пара.

– Пойдём, Ян! – обнял меня Ярослав.

Владимир ухмыльнулся, двинувшись за нами. Циничный и наглый!

Казалось, что он всё время сверлит меня своим нахальным взглядом, напоминая о поцелуе, украденном обманным путём.

– Не знала, что у тебя, Слава, есть брат-близнец, – укорила я парня.

Неужели Слава не мог предупредить, что его брат – близнец? К тому же он приехал и появился в доме.

– Нас не отличить, правда? – поддакнул Владимир, усевшись на поваленном бревне, установленном в саду.

– Нет, вы разные. Совсем, – сухо ответила я.

– Для близких – да, а вот те, кто видят нас впервые, ещё не зная, что мы близнецы, могут и перепутать, – гнул своё Владимир.

– Да-а-а! – рассмеялся Слава. – Мы же как две капли воды! И всегда выручали друг друга. Когда были помладше, разумеется. Или подшучивали. Но сейчас не до детских игр.

После нашего знакомства, показавшегося мне возмутительным, мы ещё не раз пересекались с Владимиром на общих семейных праздниках, куда приглашали и меня, как девушку Ярослава.

Братья были словно день и ночь: характеры полярные и сферы увлечений – тоже. Вернее, Владимир серьёзно занимался своим бизнесом, а Ярослав увлекался то одним, то другим.

Из-за этого Владимир постоянно подтрунивал над Ярославом.

Ярослав не обижался на поддёвки брата: характер у него был отходчивый. Он не придавал им значения и вновь обращался к брату за помощью.

Владимир помогал Славке деньгами и много раз пытался вразумить «младшего»: Ярослав родился на несколько минут позже Владимира.

Так или иначе, Владимир присутствовал в нашей жизни, часто бывал у нас дома и приглашал к себе. На заявление о нашей женитьбе Владимир посмеялся:

– У тебя в голове ветер, Славка! Какая тебе женитьба и семья? Гуляй ещё. Вы ещё оба не нагулялись.

Владимир демонстративно взглянул на меня, подразумевая, что и мне ещё хочется свободы и лёгкости в отношениях.

– Не смотри на меня так! – вспылила я.

– А что такого? Скажешь, я не прав? Сколько тебе? Двадцать хоть есть?

– Двадцать два, – с вызовом ответила я.

– Ну, вот. Только университет закончила…

– Колледж.

– Тем бо-о-о-олее, – протянул Владимир издевательски. – Тебе, девочка, есть чем заняться, не лезь в горшки и кастрюли раньше времени.

– Не обращай внимания на Вовку. Он убеждённый холостяк, – пошутил Ярослав. – Женится, только когда припечёт или стукнет пятьдесят.

Ярославу на момент нашей свадьбы исполнилось тридцать три года. Дата свадьбы и дня рождения близнецов совпали. На свадьбе Владимир предложил мне потанцевать. Я согласилась.

– Нравится праздник? – спросил Владимир, прижимая меня к себе.

– Очень. Свадьба получилась именно такой, какой мы и планировали, – ответила я.

– Да неужели? – усмехнулся Владимир, резко разворачивая меня в танце.

По его усмешке я поняла, что Слава опять занял денег у своего брата.

– Зачем ты это делаешь? – спросила я.

– Что именно?

– Сначала помогаешь брату, потом насмехаешься над этим.

– Ответ очевиден. Он же мой брат. Отказать ему в просьбе я не мог. Тем более, когда он попросил денег на свадьбу с красивой девушкой.

Комплимент Владимира заставил мои щёки покрыться румянцем. Но мне не нравилось то, как это сказал брат Славы. Будто опять иронизировал, и над собой в том числе.

– Слава занял много денег? – спросила я, потому что свадьба была пышной.

– Если Слава будет вести бизнес так же, как сейчас, он не расплатится по долгам до конца дней своих, – ухмыльнулся Владимир. – Придётся требовать оплату долга иным путём…

Глава 7

Владимир крепче прижал меня к себе, закружив в танце очень быстро. Было непросто стоять на ногах после такого. Он приобнял меня, провожая.

– Это просто некрасиво! Вести себя так нахально, – не выдержала я.

– Нахально? Разве я сделал что-то нахальное? – притворно изумился Владимир. – Я же родственник, часть вашей семьи. Только не могу вспомнить, как это называется?

– Деверь это называется.

– Во. Точно. Деверь!

Я постаралась избавиться от общества брата мужа. Но избавиться от его присутствия в нашей жизни с Ярославом не получалось. Слишком многим мы были обязаны ему. И это не могло не раздражать.

Иногда я начинала спорить со Славой, пытаясь уговорить его быть не таким расточительным и серьёзнее относиться к своим идеям, взвешивать всё, прежде чем начинать делать…

Чаще всего мы ссорились именно по этой причине. Не хотелось видеть Владимира, усмехающегося: «Да-да, я же говорил, что вы неспособны прожить сами…»

В последний раз мы сильно поругались с Ярославом из-за того, что тот решил перестроить дом.

Мужу в голову взбрело достраивать второй этаж. Владимир в это время был у нас в гостях и всячески раззадоривал брата, рассказывая, какой у него самого прекрасный двухэтажный дом, и как хорошо в нём будет жить после окончания ремонта.

Я разозлилась на Владимира. И как только Ярослав вышел из комнаты, полной гостей, пересела поближе к брату мужа.

– Прекрати, Володя!

Владимир улыбнулся и обвёл меня горящим взглядом.

– Не понял.

– Всё ты прекрасно понял. Ты нарочно подначиваешь Славку на строительство дома.

– Нарочно? Нет, что ты. Я искренне доволен своим коттеджем.

– Ты, может быть, и доволен. А я не уверена, что будем довольны мы.

– Почему? – Владимир был само непонимание.

– Ты же знаешь, чем это всё кончится!..

– Нет, не знаю, просвети меня, пожалуйста, – Владимир перегнулся ко мне через спинку кресла.

– Хорошо, – выдохнула я. – Если ты так хочешь…

– Хочу. Очень хочу…

– Всё закончится тем, что Слава загорится идеей, залезет в кучу долгов, разворотит наш дом и… Всё так и будет стоять недоделанное!

– Скорее всего, так и будет, – кивнул Владимир. – Слава редко что доводил до ума. Удивлён, что он дошёл с тобой до загса.

– Прекрати издеваться! И не подначивай Ярослава. Пожалуйста!

Владимир задумался, но взгляд его немного потеплел после моей просьбы.

– Как скажешь, Янина. Спасу твою семейную жизнь от раскола. Ха! Я так часто участвую в делах вашей семьи, что кажется, будто именно я делаю всё то, что должен делать супруг. Ты так не считаешь?

– Спасибо за помощь. Но тебе лучше держаться подальше, – твёрдо сказала я.

– Подальше? Я говорю о том, чтобы быть поближе, а ты гонишь меня прочь. И потом, что станет с вашей семьёй, держись я в стороне? Славку на кусочки порвут кредиторы.

– Но благодаря тебе это не происходит, так? – вспылила я.

– Да, мои деньги – ваша подушка безопасности.

– Оставь при себе свою подушку. Мы и без тебя не разобьёмся.

– Да неужели? Ты такая недовольная, потому что знаешь, что я прав. Слава ещё не нагулялся. И я говорю не только про женщин. Он перекати-поле, у такого и в пятьдесят лет за душой будет лишь то, чем поделились с ним друзья. Такому ангелочку, как ты, нужен другой мужчина. Более серьёзный.

Я рассмеялась.

– Не себя ли ты предлагаешь, Русаков?

Владимир взметнул бровь.

– О, как! Мы перешли на фамилии, госпожа… Чернова. Чернова же девичья фамилия?

Владимир усмехнулся, довольный собой, и с сожалением посмотрел на меня.

– Жаль. Я всё клоню к тому, чтобы стать ближе, а ты отталкиваешь меня.

– Да ты… Ты… Ты просто нахал!

– Не кричи, Янина. Привлечёшь лишнее внимание. Тебе же этого не хочется, да? Такая тихая девочка, вроде тебя, не любит скандалить и выглядеть непристойно?

– Отстань, Владимир. Найди себе другую забаву!

– Не хочу другую. Да и ты… Какой был страстный поцелуй, м-м-м!

Он издевался: это было понятно по самодовольному выражению лица и лихорадочному блеску в глазах.

– И тебе наш поцелуй тоже понравился, Янина.

– Не понравился! Если бы я знала, что у Славы есть брат-близнец, я бы ни за что вас не спутала!

– Но ты не знала, и вышло очень сладко.

Я скрестила руки под грудью. Сердце колотилось, как сумасшедшее.

Я не понимала, почему я всё слушаю этого сумасброда вместо того, чтобы просто послать его и пожаловаться Славе.

– Не приходи больше к нам в гости. Я не хочу видеть тебя в нашем доме…

– В вашем? – хмыкнул Владимир. – Только не забывай, что и половину денег на покупку дома Славке одолжил я. Половину всего. Может, стоит забрать у брата лучшую половину?

Я сглотнула, отодвинувшись от Владимира: провокация была чересчур дерзкой и откровенной, чтобы игнорировать её.

Ещё глупее было бы поддаться ей. Но я уже поддалась, чувствуя, что проигрываю.

– И не надейся, Владимир. Этому никогда не бывать. Ты мне не симпатичен.

– Я – внешняя копия Славы! – возразил Владимир. – Так что я тебе симпатичен.

– У тебя другое нутро. И в этом ты проигрываешь Славе.

– Странно только, что ты ни слова не сказала о любви, – рассмеялся Владимир. – Наверное, ничего странного в этом нет. Особенно если учесть, что и Слава любит поскольку, постольку.

– Ты сочишься неприязнью, Владимир. Я расскажу Славе о тебе.

– Слава не поверит. Он очень дружелюбный, и с противоположным полом – тоже. Ладно, – Владимир поднялся. – Мне пора. Не буду вас стеснять своим присутствием. Всего хорошего, – он распахнул объятия. – Обнимешь на прощание любимого деверя?

– О, а ты уже собираешься уходить, что ли? – услышала я голос Славы.

Он уже вернулся и выглядел расстроенным. Слава не замечал, какой надменный тон у Владимира, просто не обращал на это внимания.

– Увы, брат. Пора!

Владимир пожал руку Славе и поцеловал меня в щёку на прощение, усмехнувшись.

На этом пристальное внимание брата мужа не прекратилось. И позднее случилось непоправимое…

Глава 8

Слова Владимира посеяли смутные сомнения внутри меня.

Я понимала умом, что у Владимира был свой корыстный интерес в том, чтобы пошатнуть доверие в нашей паре и поссорить нас.

Но сердцем начала искать подвохи в поведении Славы. И Владимир оказался прав.

Я всегда знала, что Слава легко общается с противоположным полом, балансируя на грани дружественной беседы и флирта.

Сейчас, как назло, я подмечала всё: и много женских контактов в телефонной книге, и разговоры по телефону с кем-то из сотрудниц, проходившие на позитивной и слегка кокетливой волне.

Я начала ревновать, кусала пальцы и уверяла себя, что нет поводов для ревности. Но поводы находились.

Как мне казалось, за всем ними маячила тень самодовольной ухмылки Владимира, словно говорившего: «Я был прав».

Последней каплей стала командировка Славы в другой город. Вернее, отправлял он сотрудницу, главного бухгалтера Анну, чтобы она провела инвентаризацию на складе крошечного филиала.

И для чего-то Слава собрался сопровождать её в этой командировке. Я вспылила: необходимости в совместной командировке не было никакой.

Слово за слово, мы начали ругаться со Славой. В сердцах я выплюнула ультиматум, что, если он поедет в эту командировку, я подам на развод.

Слава хлопнул дверью и ушёл. Казалось, он уехал. Я расстроилась, но всё-таки ждала, что он вернётся.

Слава вернулся поздно ночью. Я очень крепко спала.

Я проснулась, только когда услышала его шаги возле кровати. А через мгновение он оказался уже под одеялом, прижимаясь ко мне со спины. Он проворно засунул руку в трусики и начал ласкать мой клитор.

– Ты вернулся? – спросила я, сонно прижимаясь к мужскому телу.

Это мог быть только Слава. Я и подумать не могла, что на его месте окажется другой. Потому что я закрылась на ключ изнутри, и собака даже не залаяла…

– Да-а-а, сладкая, – прошептал он, растирая меня быстрее и быстрее.

– Я думала, что ты не приедешь, что оставил меня…

Я распахнула бёдра шире, предоставляя ему больше доступа к обнажённой пульсирующей плоти.

– Приехал, конечно. Не говори глупостей, родная. Я не мог не приехать, – едва слышно прошептал он.

Он уверенными движениями заставлял меня откровенно желать большего. Я уже выгибалась и сама тёрлась об его руку, прося приласкать.

В самом низу живота от его прикосновений начало бушевать торнадо.

Я хотела почувствовать его пальцы в жаркой глубине лона, сокращающегося в ожидании большей ласки.

– Ещё, пожалуйста! Глубже…

Он выдохнул и замер на мгновение, а потом толкнулся вглубь сразу двумя пальцами. Я застонала, сжимая бёдра, стискивая его пальцы глубоко в себе. Он начал двигаться ими, разнося влагу. Двинул резко вверх, отыскивая пульсирующий узелок плоти между влажными складками. Слегка подразнил меня кончиком среднего пальца и замер.

– М-м-м… – замычала я, не в силах совладать с нарастающим возбуждением.

Он ласкал меня острее и жаднее, чем обычно. Наверное, наша небольшая ссора подстегнула сексуальный аппетит, потому что он тяжело дышал, покусывая мои плечи.

Я задрожала. Он начал дразнить меня увереннее, сильнее надавливал на клитор и двигал пальцами по кругу.

– Нравится?

Он надавил сильнее, и я выгнулась дугой, отчаянно желая, чтобы на месте пальцев оказался член, который он вдавливал мне между ягодиц. Он тёрся твёрдым стояком о мою попку, совершая фрикции, как будто уже вонзался в меня через свои боксеры.

Он начал вращать пальцами на бешеной скорости. Я вскрикнула, начав низко стонать, дёргаясь ему навстречу.

Оргазм жаркой лавой обрушился на меня сверху и излился горячим потоком на его пальцы, которыми он продолжал меня таранить, но уже медленнее.

– Какой ты жадный сегодня! – всхлипнула я, теряя связь с реальностью, потому что хотелось ещё и ещё…

– Хочу тебя, – хрипло прошептал он, вызвав волну мурашек.

Он перевернул меня на живот и спустил трусики до колен, поцеловав кожу ягодиц. Я замерла в предвкушении. Промежность нещадно пульсировала и стала ещё более влажной. Я любила, когда он брал меня сзади. Но Слава занимался сексом в такой позе очень редко.

У него были какие-то дурацкие предубеждения, мол, в такой позе трахаются только текущие сучки. Максимум лёжа на животе.

Мне было дико стыдно признаться, что иногда хотелось именно так: выгнуть спину кошечкой, и чтобы он придерживал меня за бедро одной рукой, а второй оттягивал голову назад, врезаясь в лоно до упора.

Но сейчас он размял ягодицы, массируя их, и скользнул пальцами в тесное влажное лоно, подвигав немного внутри. Я застонала, приподнимая попку.

Очень хотелось… Его… Такого жадного и нового, дико соскучившегося…

Он забрался сверху и ткнулся горячим концом между набухших складок, надавил, раздвигая их крупной головкой. Ожидание наполнило кровь какой-то бешеной одержимостью, и я изогнулась сильнее, толкнувшись назад.

Я насадила саму себя на его член до упора. Он простонал, вцепившись пальцами в бёдра, и удерживал меня так, заставляя дрожать от похоти и влажного желания.

Я чувствовала его член глубоко в себе, ощущая, как он дрожит внутри. Моё лоно сокращалось вокруг его члена, сжимая его стеночками.

Выдержать было очень сложно. Я оперлась на локти, приподнимая попку кверху. Услышав его низкие гортанные стоны, я обрадовалась, что влияю на него так сильно, и замерла в ожидании его толчков.

Он начал двигаться, сначала медленно, выходя каждый раз полностью и вновь заполняя тесное лоно собой. Но с каждым толчком он будто терял контроль над собой, ускоряясь.

Хватка пальцев на бедре стала безжалостной. Но он двигался так мощно и резко, что небольшая боль только придавала остроты жадному сексу.

Я уже стонала в полный голос, покрикивала от нетерпения, радуясь, что в нашем доме некому подслушивать звуки постельных развлечений. Он всаживал свой член до упора. Сочные, влажные шлепки соприкасающихся тел звенели в ушах.

Его низкие стоны вторили моим. Мне кажется, что мы даже вдыхали горячий воздух в унисон: рвано и пьяно.

Он быстро толкал меня к пропасти оргазма. Я держалась из последних сил, но потом он просунул руку мне между ног и сдавил пульсирующую горошину клитора.

Пыталась вдохнуть воздух и не смогла: меня резко сжало. Оргазм прокатывался по телу спазмами удовольствия.

– Кончила, сладкая? Узкая, как девочка… – прохрипел он, продолжая нещадно меня растирать.

Он ускорился, задвигался резко и грубо, не щадя. А я извивалась и дрожала под ним, жадно принимая его в себя. Одна волна оргазма не успела утихнуть, как за ней изнутри поднялась вторая, полыхнула и затопила меня всю.

– Янина-а-а-а… – простонал он мучительно и толкнулся особенно глубоко, потом вышел из меня и кончил, выплеснув сперму на кожу ягодиц.

Он обессиленно рухнул на постель рядом со мной. Я пыталась подвигать хотя бы кончиком пальца, но это не получалось.

Меня просто качало на волнах блаженства. Он тяжело дышал рядом со мной. Молчал.

Я хотела встать, но он остановил меня, шепнув в волосы:

– Лежи…

Глава 9

Через несколько минут он поднялся и вышел из комнаты, вернувшись с влажным полотенцем, которым вытер сперму с ягодиц. Лёг на кровать, положив руку поперёк талии, и замер, не говоря ни слова.

Наши разгорячённые тела остывали.

Я удивилась, что Слава не болтал и не обменивался хотя бы лениво словами после секса, как это обычно бывало. Но меня клонило в сон после бурной разрядки, и я уснула рядом с ним.

Потом проснулась от поглаживаний и…

Ночь была длинной. В эту ночь он брал меня так жадно, как никогда ранее, не позволял вставать с постели, подминал под себя, прижимая.

Я уже почти охрипла от стонов, и ужасно сильно хотелось пить.

– Куда ты? – хрипло спросил он, заметив, как я встаю с кровати.

– Пить хочу.

– Лежи, я принесу.

Он встал и ушёл на кухню, долго искал чашки и чертыхнулся несколько раз. А я захотела принять душ.

Между ног было влажно и горячо от собственной смазки. Хотелось смыть с себя пот и запахи секса.

Я неожиданно столкнулась с ним в коридоре, открывая дверь ванной комнаты. Свет из ванной комнаты упал в коридор, осветив его лицо.

Он дёрнулся в сторону. Я нахмурилась и только потом догадалась, в чём причина такого поведения.

Над губой была крошечная родинка. Я закричала, поражённая тем, что моим пылким любовником оказался не муж, а его брат.

Владимир шагнул ко мне, обнимая.

– Ну-ну! Не ори ты так. Ничего страшного не произошло.

– У-у-ублюдок! Да как ты посмел?

– Молча, – улыбнулся он. – И мне очень понравилось. Тебе, кстати говоря, тоже. Я сбился со счёта, сколько у тебя было оргазмов.

Я вцепилась пальцами в дверной косяк, потом вспомнила, что до сих пор обнажена, и сдёрнула с крючка банное полотенце, замотавшись в него. Он, ничуть не смущаясь своей наготы, рассмеялся, прислонившись к стене.

– Прекрати. Я целовал, лизал и кусал твоё тело. А ты совсем недавно умело брала в ротик, доведя меня до оргазма…

– Ублюдок! Убирайся из моего дома! Как ты здесь оказался?

– Ты забыла, что деньги Славику на покупку дома давал я? Выбирали мы его тоже вместе. Славик не поменял замки от предыдущих хозяев. Ключи остались те же самые… И Буран меня хорошо знает, даже не тявкнул.

– Ты зна-а-ал…

– Я знал, что Славка отправился в командировку. В ту самую, в которой не было необходимости. И поверь, Янина, он сейчас тоже не скучает…

– Ты не можешь этого знать наверняка!

– Да ну? Сколько ты знаешь Славку? Совсем немного, а я его знаю, как облупленного. Уверен, что он обработал, как следует, какую-нибудь сотрудницу в отеле.

– Уходи-и-и!..

Я закрылась в ванной и залезла в душ, растирая себя мочалкой так сильно, что вся кожа начала гореть и стала очень красной.

Я плакала в голос, стоя под душем, потому что чувствовала себя использованной, как презерватив.

Владимир трахал меня на протяжении целой ночи в разных позах. Теперь понятно, почему он не давал мне вставать с кровати или не позволял включить даже бра. Он боялся, что я узнаю его.

Но это всё-таки произошло.

Мне было очень гадко на душе. От его циничного обмана, от собственной распущенности.

Но хуже всего было то, что я не узнала его. Не узнала в этом мужчине чужого и охотно вбирала его глубоко в себя.

Он постучал в дверь ванной.

– Выходи, Янина. Поговорим.

– Иди на хрен! Убирайся!

– Давай поговорим? Или позвонить Славке, сказать ему спасибо за пользование роскошной сучкой?

Я понимала, что Владимир намеренно обозвал меня так. Но всё же не вытерпела и вылетела из ванной комнаты, намереваясь влепить ему пощёчину.

Я кинулась на него разъярённой кошкой, но он оказался быстрее. Перехватил меня за руки и резко толкнул спиной к двери. Он наклонился и жёстко раздвинул губы своим языком.

Начал яростно вгрызаться в мой рот, постанывая, прижимаясь эрекцией к низу моего живота.

Я укусила его за губу, но он только довольно простонал, продолжая трахать мой рот своим языком. Его член толкнулся между моих бёдер.

Я почувствовала, как он поднимает меня. Владимир подхватил меня и приподнял, с размаху опустив на свой член.

Я застонала от резкой и болезненной наполненности им.

– О, да-а-а-а… Да-а-а! Теперь тоже самое, Янина, но будешь знать, кто тебя сейчас трахает! – хрипло выдохнул он.

Владимир прижимал меня к стене спиной, вколачивая член. Я царапала его плечи, силясь оттолкнуть, но напряжение и попытки сдвинуть его с места только возбуждали его и лишали сил меня.

К своему стыду я поняла, что меня уже трясёт от дикой, животной похоти, что я теку на его член, сжимаю своим лоном и стону.

Я прикусила губу, желая лишить его триумфа, хотя бы так.

– Какая ты узкая и горячая, как жерло вулкана. Я всё ещё тебе не нравлюсь, Янина? Не нравлюсь, да? Но ты течёшь на мой член и так сильно сжимаешь, как будто хочешь откусить его под самое основание.

– Ненавижу! Ублюдок! Это насилие…

– Дурочка сладкая, ты всю ночь кончала подо мной и на мне, кончишь и сейчас. И если это насилие, то самое сладкое в мире… Давай, кончи на меня ещё раз!

– Не бу-у-у-уду, – упрямо простонала, пытаясь сдержаться.

– Охрене-е-еть…

Владимир толкался всё быстрее и быстрее, лишая меня возможности здраво мыслить.

Циничный ублюдок… Нахал…

И так неправильно, что меня резко накрывает оргазмом, от которого кровь закипает в венах, и я взрываюсь, жадно хватая воздух ртом.

– Скоро кончу, Янина-а-а! – почти выкрикнул он и резко вышел из меня, отпустив.

Владимир уже не держал меня.

Я рухнула, как подкошенная, на пол. А он зажал пряди моих волос в кулаке и оттянул голову назад. Тотчас же у моих губ оказался его член, пахнущий моим влажным возбуждением.

Владимир смотрел на меня, как дикое животное. Его глаза лихорадочно блестели. Он толкнулся членом в мои губы, смотря мне при этом в глаза.

– Возьми, – прошептал он, толкаясь членом.

Владимира трясло от похоти. Я чувствовала запах его кожи и запах собственного возбуждения. Владимир настойчиво двинул членом, и мои губы распахнулись под напором его плоти, твёрдой, как камень.

Он простонал, оказавшись внутри моего рта, и потянул меня за волосы. Всадил свой член мне в рот до самого предела и кончил, едва конец упёрся в глотку. Владимира трясло, пока он истекал струёй спермы мне в рот.

Его губы безостановочно двигались, что-то шепча. А меня будто выключило из реальности, пока я вбирала ртом семя его похотливого желания.

Глава 10

Я ошарашенно осознавала произошедшее. Владимир поднял меня и бережно прижал к себе.

– Сладкая. Нежная. Горячая. Сводишь с ума… – хрипло выдохнул он и нежно поцеловал меня в губы.

Я залепила ему кулачком в левое ухо. Он возмущённо дёрнулся от удара и разжал пальцы рук.

Я тяжело дышала, глядя на него с ненавистью.

– Ненавижу тебя. Уходи немедленно.

– Уйду. Но сначала успокойся и выслушай меня.

– Ни за что!

Я опять закрылась в ванной, ещё раз умываясь.

Горячая вода смешивалась со слезами и казалась грязной.

Всё вокруг было покрыто потоками грязной похоти, источником которой была я сама.

Владимир постучался в дверь.

– Я принёс твой халат. Выйди, пожалуйста. Обещаю, что не трону тебя и пальцем. Если сама не пожелаешь.

– Не пожелаю? Ты серьёзно? Я тебя не хочу ни видеть, ни слышать! Ты больше не переступишь порог этого дома, моральный урод!

Я вышла из ванной, сердито закутавшись в любимый халат персикового цвета. Владимир уже оделся и стоял, глядя на меня. Он обхватил мой локоть.

– Янина, послушай меня… – умоляюще произнёс он.

– Не трогай меня! – зашипела я. – Насильник!

– Ты же…

– Без разницы! – топнула я ногой. – Нет никакой разницы, не кончила я или испытала десять оргазмов подряд. Это насилие. Ты меня изнасиловал. И я тебе это никогда не прощу!

Владимир невозмутимо подтолкнул меня в сторону кухни и налил чашку чая с молоком. Горячий. Успел вскипятить чайник, пока я была в ванной комнате.

– Послушай, Янина. Ты с самого начала мне понравилась. С того самого грёбаного фото у Славки в телефоне, где я тебя впервые увидел. Я с ума схожу, думая, что ты Славкина жена. Ты мне безумно нравишься.

Я зло рассмеялась.

– Представь себе, ты хорошо это доказал.

– Не смейся. Так хорошо, как с тобой, мне не было ещё ни разу.

– И не будет. Не надейся на повторение, Русаков. Проваливай из нашего дома.

Владимир вздохнул, поправив волосы. Я с ненавистью посмотрела на его волнистые тёмно-русые локоны.

– И смени причёску. Не смей изображать из себя Ярослава.

– Ярослав? Ярослав тебе изменяет! – выплюнул Владимир. – Я видел его на корпоративе с одной девицей. И поверь, сосался он с ней очень активно. Продолжение последовало незамедлительно!

– Твоими, Русаков, стараниями я тоже изменила своему мужу. Так что даже если Ярослав мне изменял, сейчас мы с ним квиты. А теперь проваливай!

– То есть тебе плевать на то, что Славка мало того, что неспособен сам обеспечить вашу семью, так ещё и трахается с кем попало? – повысил голос Владимир.

– О-о-о! Давай, расскажи, как плох мой муж. Но сначала посмотри в зеркало на себя. Ты обманом прокрался в дом, залез ко мне, спящей, в кровать и трахал в темноте. А знаешь, почему? Да потому что тебе не достался бы ни один мой поцелуй, знай я, что это ты!

– Но ты текла у стены ванной, – возразил Владимир. – У меня до сих пор тело пахнет тобой.

– Насильно. Ты насильник. Циничный хам и моральный урод. Уходи немедленно. И нам не нужны твои деньги. Мы прекрасно проживём и без них!

– Проживёте? – Владимир громко расхохотался. – Хрена с два! Даже до появления тебя я всегда помогал Славке по-крупному! Например, одолжив денег на покупку вот этого самого, блядь, дома. Хочешь, скажу честно? Мне откровенно насрать на этого вертопраха! Но из-за его отношения к деньгам будешь мыкаться и кусать локти именно ты, Янина.

– Пускай будет так. Не приму от тебя ничего. Уходи из нашего дома!

– Янина, прошу!

Владимир двинулся в мою сторону. Я вскочила и схватилась за сковороду для жарки блинчиков, висевшую на крючке.

– Уходи немедленно. Или я заявлю на тебя в полицию. Я потерплю часы унижений, но доведу дело до конца.

Владимир хрипло рассмеялся.

– Девочка, тебе никто не поверит. И даже если ты, отчаянная дурочка, пойдёшь и сделаешь это, дело прикроют. У меня большие связи. Все начальники нашего отдела полиции прикормлены талонами на бензин и на соляру с моих АЗС.

Я была поражена цинизмом его слов. Владимир поступил подло по отношению ко мне. Поняв, что я не стану с этим мириться, он, словно нарочно, пытался выставить себя в невыгодном свете.

– Сейчас ты стал мне ещё более противен. Ублюдок.

Владимир поднялся и пошёл на выход.

– Пожалуйста, – попросил внезапно тихим голосом. – Не делай ошибку. Жизнь со Славкой – не то, чего ты достойна.

– Я достойна многого. Гораздо лучшего, чем пачкаться о циничный кусок дерьма вроде тебя, Русаков.

Глава 11

После моих слов лицо Владимира резко побледнело. Он стиснул челюсти и сжал кулаки. Зелёные глаза полыхали огнём негодования.

– Эти слова были лишними. Они были сказаны зря, Янина.

– Я всё сказала. Убирайся и подавись своими деньгами.

Володя двинулся в сторону выхода.

– И забери Бурана! – сказала я ему вслед.

– Что? – остановился он.

– Забери Бурана. Или я завтра же отвезу пса в ветеринарку, чтобы его усыпили.

– Ты этого не сделаешь.

– Сделаю! – выпалила я. – Мне не нужен пёс, который не охраняет дом, а пускает в него мразей вроде тебя.

– Как скажешь! – процедил сквозь зубы Владимир. – Завтра заберу. Буран не тявкает на меня, но не пропустит ни одного другого.

Владимир ушёл и на самом деле забрал пса на следующее же утро. Молча. Без единого слова и попытки приблизиться ко мне.

Глядя на то, как огромный алабай ластится к Володе и облизывает его ладони, я вдруг подумала, а не Володя ли выбирал и Бурана?

И что из окружающего меня было достигнуто и куплено самим Ярославом? Выходит, что ничего?..

Славка приехал вечером следующего же дня. Приехал с огромным букетом роз чайного цвета и дорогими серьгами из белого золота с россыпью мелких изумрудов.

Муж пылко извинялся и был со мной необычайно ласков и нежен. Он долго подготавливал меня, вылизывая и растягивая пальцами перед тем, как войти и заполнить своим членом.

Я подрагивала от наслаждения, испытывая какое-то мрачное моральное удовлетворение от того, что счёт по его изменам закрыт мной немногим ранее.

Владимир не врал, говоря, что Славка мне изменял. Я чувствовала сердцем, что он не врал. Это была какая-то сверхъестественная убеждённость в правоте его слов.

Славка кончил в меня, протяжно застонав, и рухнул сверху. Машинально я подсчитала, что сегодня не подходящий день для зачатия.

Но мне вдруг очень захотелось иметь детей. Мне казалось, что это будет тот узелок, что свяжет нас с мужем крепче всего остального.

– Ты плачешь? – удивился Слава, поднявшись.

– Хочу от тебя детей и боюсь заводить их с тобой. Ты непостоянный, Славка. Мне кажется, что ты мне изменяешь. Это правда?

Слава отрицательно покачал головой.

– Нет.

Но поймав мой пытливый взгляд, Слава стушевался и прижался подбородком к моей груди, виновато глядя в глаза.

– Почему-то не получается соврать и спрятаться сейчас. Да, было один раз. По пьяни на корпоративной вечеринке. Я даже не помню, как это было. Просто проснулся без трусов, а рядом спала сотрудница. Но ты для меня значишь очень многое. Я бы всё отдал, чтобы ты меня простила.

– Всё?

– Всё…

– Не хочу видеть твоего брата у нас дома, – сказала я. – Чтобы ноги его в нашем доме не было!

– Почему? – удивился муж и спросил, нахмурившись: – И почему во дворе не видно Бурана? Ты его закрыла в вольере?

– Нет. Не закрыла! – сказала я и нагло соврала: – Мне пришлось просить твоего брата, чтобы он срочно забрал пса.

– Тебе же нравился Буран?

– Нравился.

Я помолчала и ответила, что пёс напугал меня, кинувшись на меня спросонья, когда я проходила мимо него спящего. Буран всегда порыкивал во сне. Но он никогда бы не бросился на меня.

– Я ещё не разговаривал с Вовкой. Он забрал Бурана? Если да, то почему ты такая злая, Ян?

Я зло рассмеялась.

– Забрал, да. Сделал мне огромное одолжение! Неужели ты не замечаешь, как он высокомерен? Ходит по территории нашего дома, как будто он здесь всему хозяин. Он мне глубоко неприятен. И я запрещаю тебе брать у него деньги. Твой брат кичится своей властью и постоянно подчёркивает своё превосходство.

– Он мой родной брат, – возразил Слава. – Вовка непростой человек. Но я многим ему обязан. Я не могу вот так захлопнуть дверь перед его носом.

– Хочешь, чтобы я осталась с тобой после признания в измене? – холодно спросила я. – Значит, пойдёшь мне на уступки. И мы перевернём эту страницу, забыв о ней навсегда.

– Хочу! Хочу, Яна! Моя измена была глупой, досадной ошибкой. Да, я общительный, у меня язык сам болтает по поводу и без, но оступился я всего один раз.

– Один раз? – спросила я. – А как же твоя командировка?

Славка тяжело вздохнул.

– Мне срочно пришлось уехать, чтобы вывезти технику со склада. Или его бы опечатали за неуплату аренды, забрав всё, что лежало внутри. Я не хотел тебя расстраивать раньше времени. Ты же была против очередной моей идеи. Ты оказалась права, мне не стоило открывать филиал. Дело не выгорело. Я почти двое суток был на ногах и не спал. У меня банально не было ни времени, ни желания на тупой трах. Я не хочу терять тебя!

Кажется, что сейчас Слава не врал.

Я дала Славке шанс исправиться. Некоторое время мы жили душа в душу. Он перестал видеться с братом, поставив ему ультиматум. Пытался сам управлять бизнесом, упорно при этом ведя его к краху. Немногим позже я забеременела…

А потом случилась страшная авария, в которой я потеряла всё. И прежде всего саму себя.

Глава 12

Я вор.

Все мои воспоминания и встречи с Яниной украдены. Нагло присвоены без согласия на то владельца. С самого первого раза, когда я увидел её. Не в живую. Но на фото.

Со Славкой я ладил, но отношения у нас были прохладные. Меня раздражали такие непостоянные люди, как он.

Я твёрдо стоял на ногах, а он то бежал вприпрыжку, то падал, но только не стоял на месте.

Я периодически выручал брата. Но больше по указке родителей. Отказать не мог. Потому что именно они вложили капитал в развитие моего бизнеса поначалу. Всего остального я достиг сам.

Но первая ступенька, вот она – нули, щедро отсыпанные родительской рукой.

Поэтому, когда мама тактично намекала, что у Славки не всё гладко, Володя доставал бумажник и отстёгивал непутёвому распиздяю денег, вытаскивал его провальные идеи из очередной задницы.

То утро не стало исключением. Накануне мама посетовала, что брат хочет вложиться в продажу офисной техники. Помочь бы младшему!

Я едва не послал собственную мать. Потому что помог брату меньше, чем полгода назад, с покупкой неплохого дома и даже выбрал ему хорошего пса.

Славка, мудила, даже собаку нормальную для охраны дома выбрать не мог. На собачьем рынке он то щупал колли, то смеялся над хасками.

Балбес. Дурень. Вечный пятнадцатилетний подросток в теле взрослого мужика за тридцать лет.

Я сказал ему не страдать ерундой и подарил брату белого алабая с чёрными пятнами. Буран.

Пёс понравился Славке, но и меня не забыл, странное дело, хоть я и не так часто бывал у брата дома. Но пёс неизменно ластился ко мне тоже.

Мама попросила в очередной раз помочь Славику, её ветреному любимцу. Я хотел отделаться от братской повинности как можно быстрее.

Славка обычно появлялся на работе в половину десятого, а то и к десяти. Поэтому я рванул к нему домой, всё равно было по пути. Посигналил возле кованых ворот.

Шторка на одном окне отдёрнулась в сторону. Но из дома никто не вышел.

Я набрал его номер, злясь, что индикатор зарядки почти на нуле.

– Славка, хули ты под одеялом задницу греешь? Выходи, в банк заедем сразу же!

– Я уже в офисе, – бодрым голосом отозвался брат.

– Да ну? – удивился я. – А дома у тебя кто бродит?

– Дома? А-а-а! Моя дома осталась. Не хотел будить, – беспечно отозвался брат.

Ладно, придётся ехать к нему в офис. Я резко развернул автомобиль и поехал к Славке.

По дороге попал в пробку, проторчав в ней около часа. Почему-то в голову вкрутилась фраза Славки.

«Моя дома осталась…»

Моя… кто?

Просто «моя».

Прозвучало ёмко и непривычно для Славки.

У него было много кого: подруга, девушка, зая, котя…

Просто «моей» ещё не было. Брат как-то обмолвился, что собирается жить вместе с какой-то девушкой. Но я не придал этому значения.

У брата всегда было много девушек. Он менял их быстро и часто. Я даже и имени её не запомнил, хотя он мне его называл.

К офису Славки я приехал позднее, чем планировал. Вошёл в кабинет, не постучав.

Секретарша дёрнулась в сторону от кресла брата, отодвигаясь на более приличное расстояние.

Рука Славки опустилась. Ощущение, как будто недавно его рука лежала на талии или щупала задницу.

Ну, привет, блядун. Но вслух я сказал другое:

– Утро доброе!

Славка всегда был любезен с противоположным полом. И эта секретутка даже сейчас льнула к моему брату, прикасаясь к нему плечом.

Она тыкала пальцем в экран и что-то объясняла в ежедневном отчёте.

– В банк поедем? – спросил я.

– Да. Конечно. Сейчас только разберусь с отчётом. А то потом ещё куча работы навалится, могу забыть!

– Хорошо. Сейчас позвоню и предупрежу, чтобы деньги приготовили. Сколько тебе надо?

Славка отослал секретаршу, улыбнувшись ей, назвал мне необходимую сумму и вновь уткнулся в монитор компьютера.

Я нырнул за своим телефоном в карман пиджака и выматерился, увидев чёрный экран.

– Блядский iPhone!

– Опять сел? – не отрывая взгляда от монитора, спросил Славка.

Всерьёз работал, что ли? Странно!

– Да.

– С моего телефона позвони. Найти тебе номер банка?

– Нет. Я номер телефона менеджера банка помню лучше, чем твой. Потому что звоню туда чаще! – огрызнулся я, взяв телефон брата. – Пароль установлен?

– Вован, какой пароль? Погоди, не отвлекай. Я тут кое-что не могу понять…

Брат отмахнулся, а я разблокировал телефон и застыл, увидев фото.

Наверное, Славка переписывался с девушкой и не закрыл окно диалога. Отложил телефон в сторону и забыл.

Глава 13

С экрана на меня смотрела девушка.

Я сразу зацепился взглядом за тёмно-серые круглые глаза. Смотрит удивлённо и немного радостно.

Аккуратная стрижка каре и чёлка. На ком-то другом смотрелось бы по-детски, но ей невероятно шло. Лёгкая улыбка на пухлых губах.

Заспанная, светлая. Луч света разделяет лицо. Девушка немного прищурилась, но глаза всё равно большие. Запоминающийся цвет. Тёмно-серый без грязных примесей.

Из моего тела как будто вырвали лёгкие и забыли поставить их обратно.

Закрыть бы фото, которое предназначалось не мне. Но я рассматривал девушку, лежащую на кровати в ворохе одеял.

Утреннее фото, светлое и такое нежное.

Лёгкая эротика с налётом чувственности. Потому что видны тонкие плечи и косточки ключиц. Ярёмная впадина… и чуть ниже виднеется верхняя часть груди.

Совсем немного выглядывает нежно-розовый бутон соска. Спокойного, мягкого, не возбуждённого.

Но у меня при одном взгляде на эту крохотную деталь во рту собралась слюна. И члену стало тесно в брюках строгого покроя.

Мгновенный стояк и резкий, почти болезненный.

«Моя дома осталась…» – сказал брат.

Вот эта крошка и есть та самая «моя»?

Судя по надписи к фото: «Доброе утро, милый!.. Лю…» и куче розовых сердечек после.

Она и есть.

Я словно последний придурок пялился на это фото, а потом, чувствуя себя конченым вуайеристом, переслал это фото себе. Я сразу же стёр с телефона Славки отправленное сообщение.

У Славки сведений об отправке не сохранится. А у меня будет фото.

«Моя дома осталась…»

Значит, эта крошка была дома, когда я приехал? Мягкая, разомлевшая после сна? В моём воображении она подошла к окну именно так: обнажённая, придерживая одеяло возле груди.

Я разбудил её автомобильным гудком? Она встала, осторожно выглянула из-за шторы, но не стала выходить. Снова легла, а потом отправила эротичное фото моему братцу.

«Доброе утро, милый!.. Лю…»

Это был какой-то новый, недоступный мне мир кратких словечек, понятных и приятных только двоим.

«Моя», «лю»…

А я подумал, что, если бы мне прислали такое фото, я бы уже лежал рядом с этой малышкой в постели. И завесил окна поплотнее, чтобы не знать, что на улице уже наступило утро.

Но точно бы не сидел в офисе, пока какая-то тупая секретутка изгибается над моим столом едва ли не раком.

– Разобрался? – услышал я голос брата.

– Конечно. Но, по ходу, цифры перепутал… Сейчас ещё раз наберу…

Ни хрена я не перепутал. Но голос брата вернул меня к действительности.

В действительности ему, распиздяю и вертопраху, досталась солнечная крошка. Пока он корчит из себя успешного бизнесмена, я прикрываю его тылы и латаю финансовые дыры.

Пока он напропалую флиртует и, возможно, ебёт всё, что движется, в его постели греется малышка. Она с любовью посылает ему эротические фото, от которых возбуждение пробирает до самых мозгов.

Славка есть Славка. Он мой брат. Но это не означает, что я буду прикрывать его жопу в ущерб себе.

Я знаю, как легкомысленно он относится к отношениям. Даже если он не трахает всех подряд, то прощупывает почву.

На будущее, что ли? Зато потом, едва кинет одну девицу, на подходе есть уже другая, почти полностью обработанная и готовая. Стоит лишь немного дожать.

Это блядство у него в крови. Неисправимый вертопрах.

Но брат настолько лёгкий в общении, что располагает к себе за считанные минуты. Особенно девушек. Особенно таких, как эта малышка.

Где он её подцепил? В клубе на дискотеке выпускников?

Мысли, как назло, крутились возле этой девчонки.

Пока мы с братом ездили в банк, снимали деньги, обедали в ресторане, я постоянно возвращался мысленно к этому фото. Въелось в память и не выходило оттуда.

– Ты с этой секретаршей мутишь, что ли? – спросил я у Славки как бы невзначай.

– С кем? С секретаршей? – удивился брат. – Нет, конечно. С чего ты взял?

– С того, что она раком загибается и трётся около тебя.

– Работа у неё такая, – улыбнулся брат. – Загибаться и тереться, всем своим видом показывая, кто тут главный. Пусть старается! А так – нет, не мучу с ней.

– Но ты с ней флиртуешь. А эта сучка течёт.

Славка пожал плечами.

– Я всегда так с девушками общаюсь. Не могу же я с ними общаться, как с мужиками, на равных. Женский пол – слабый и прекрасный!

Мне внезапно захотелось вдарить брату по роже чем-нибудь. А ещё очень хотелось рассмотреть фото подробнее.

Я крутил разряженный телефон между пальцев, с нетерпением ожидая момента, когда смогу его зарядить и включить.

Это получилось сделать лишь в офисе.

Я не понимаю, почему меня так выключило из реальности всего с одного фото. Но есть в нём что-то колдовское и притягательное, как в полнолунии.

– Давай, малышка, покажи мне себя! – прошу я одними губами, разглядывая фото до болезненной рези в глазах.

Глава 14

Я разглядываю цветные пиксели на экране, но моя фантазия бродит далеко отсюда.

В моей версии реальности девушка переворачивается на живот и выбирается из-под одеяла. Спина изогнута кошечкой, а тёмно-серые глаза влажно и призывно поблёскивают.

Она перебирается ко мне на колени, ластясь. Соски твердеют, задевая ткань моей рубашки. Пухлые губы едва слышно испускают вздохи, когда я провожу пальцами по внутренней стороне бедра.

Всего несколько движений по клитору и немного дальше. Чтобы потрогать и убедиться: она уже влажная и дрожит в ожидании новой порции ласки.

Я всего лишь смотрю на фото, но в моём воображении со скоростью пулемётной очереди выстреливают стоп-кадры из фильма для взрослых…

Мои пальцы легко скользят, погружаются в её влажную дырочку. Движения плавные и неторопливые, но быстро перестают быть такими, потому что она сама раскачивает бёдрами, сидя у меня на коленях. Насаживается на мои пальцы и просит ещё.

Потом её пальчики проворно расстёгивают ремень и ширинку брюк. Горячая ладошка размещается на моём стояке. Тонкие пальчики, как лоза винограда, обхватывают член.

Туго и тесно… Вверх и вниз… Быстро и жадно.

Тяну её к себе, чтобы села на меня. Головка члена упирается в её вход. Дёргаю её, насаживая, и…

Моя бурная фантазия не выдерживает. Меня скручивает оргазмом на этом моменте. Оргазм больше похож на агонию.

Я ошалело смотрю на свою руку, не понимая, в какой момент начал дрочить, сидя у себя в кабинете. Казалось, отвлёкся меньше, чем на минуту. Но кончил так, будто у меня был год воздержания.

Девчонка на фотографии всё так же призывно улыбается.

Я понимаю, что она слишком хороша для солнечного Славки.

И уж тем более чересчур хороша для мрачной тени вроде меня.

Но в отличие от Славки, я не собираюсь разменивать её, ставя в один ряд с одноразовыми дырками.

Я ещё ничего не знаю о девушке брата, но глаза говорят о ней очень многое. Я уже почти ненавижу своего брата.

Чёрная зависть подобно плесени разрастается внутри.

Эта девчонка должна стать моей. Во что бы то ни стало.

Потому что Славка был, есть и останется собой. Даже если он сейчас держит свой член при себе, долго это не продлится…

А потом подвернулся удобный случай для знакомства.

Славка в благодарность за помощь с бизнесом пригласил меня на семейные посиделки. Словно сама судьба подыграла мне, дав распробовать девушку брата на вкус.

Она приняла меня за Славку, а я не стал отказываться и, как больной, набросился на её губы. Мягкие и тёплые, словно клубничный джем.

Мне было совершенно похрен, даже если бы брат вышел и увидел, как я целую его девушку. Её язычок был бойким и острым, постоянно ускользал от меня. Я чувствовал себя охотником, вгрызаясь глубже и глубже.

Пока она не поняла, что я не Славка, и не отпихнула меня возмущённо.

Меня уже несло, и этот бурный поток было не остановить. Я чаще начал бывать у Славки дома и в офисе. Мама была рада: братья нашли общий язык и живут душа в душу. Настоящая же причина была в другом.

В Я-ни-не…

Я усердно ждал, пока Славка оступится.

Но брат, словно нарочно, присмирел. Нет, он всё так же флиртовал напропалую со всеми подряд, но не переступал грань или очень умело это скрывал.

Я не допускал ни единой мысли о том, что Славка решил остепениться. Но брат, как будто назло, на самом деле решил быть примерным семьянином.

Это не останавливало меня. Мне было сложно удержаться и молчать.

Я, словно тень от грозовой тучи, постоянно находился рядом. Не мог не находиться. Потому что бизнесмен из Славки вышел откровенно хуёвый.

Брат был лёгкий на подъём, и запала в нём горело много. Но он всегда переоценивал свои возможности. Поэтому в последнее время рядом со Славкой находился спасательный трос в виде моего кошелька.

Может быть, я сам разбаловал его подачками, поэтому он жил, не задумываясь о последствиях. Зачем? Если рядом есть безотказный банк, выдающий беспроцентный кредит.

Славка частенько просил о помощи.

Как-то не хватало на роскошную поездку на райские острова. И я, матерясь про себя, всё же помогал. Зная, что потом изведусь от изжоги.

Славка в глазах Янины – мужчина с большой буквы «М».

Состоятельный, весёлый, умелый, щедрый…

Славка будет трахать эту малышку на белом песке под шёпот ласковых бирюзовых волн.

Славка моими руками обустроил милый райский шалашик для двоих…

Потом Славке в голову взбрело жениться. Жениться, блядь!

Тут я уже не смог сдержать своего сарказма. Янина оскорбилась, брат, как всегда, посмеялся и начал активно готовиться к свадьбе.

Мне пришлось едва ли не за шиворот выволочь его и встряхнуть.

– Какая свадьба, Славка? – вспылил я.

– Обыкновенная, Вован. Чё кипятишься так? – усмехнулся брат.

– Тебе только жены и детей не хватает для полного счастья!

– Да. Не хватает. И тебе рекомендую себе постоянную бабу завести. Вдруг понравится? А то трахаешь постоянно непонятно кого!

Я рассмеялся.

– Да ну? А что насчёт тебя? С каких пор ты стал верным, Славик?

– Я собираюсь жениться. Если ты не заметил.

– Остепенился, что ли? А как же все остальные бабы?

– Остальные? – хмыкнул брат. – Так нет сейчас никого. Хочешь – верь, хочешь – нет. Мне моей хватает…

– Должно быть, горячая штучка, если вечный блядун успокоился? – рассмеялся я.

– Не жалуюсь! – нахмурился брат. – Ещё вопросы есть?

– Только один. Сколько денег тебе надо? – я вытащил сигаретную пачку и закурил, стараясь сконцентрироваться на чём-нибудь ещё, кроме мыслей о невесте моего брата.

– Сам справлюсь.

Славка начал хлопать по карманам, ища тот же самый «Dunhill», что и у меня. Нашёл. И пачка, как всегда, пустая.

Я швырнул ему свою пачку вместе с зажигалкой.

– Держи, брат. Говоришь, сам справишься. А в кармане нет даже сигарет.

– Я и так должен тебе хрен знает сколько, – закурил Славка. – Вовек не рассчитаюсь.

– Смотри сам. Свадьба – затратное дело. Если ты, конечно, хочешь побаловать свою невесту. Или сделай всё по-простому. Можно не играть пышно. Главное же, что вы вместе! – сказал я и подавился сигаретным дымом.

Славка помолчал.

– Нет. Хочется, чтобы праздник для Яны был самым лучшим.

– Тогда не тупи, – посоветовал я брату и попытался перестать думать о чужой женщине.

Я поверил в то, что у брата в голове всё встало на свои места. Но потом увидел, как на последней холостяцкой вечеринке в клубе Славка натягивает на свой член рот какой-то мелкой соски. Пьяный настолько, что ни хрена не соображал, даже когда я вытащил его и залепил в ухо.

– Застегни ширинку, ушлёпок. Ты же вроде жениться собрался! – прорычал я брату и отвёз его к себе на квартиру, чтобы тот проспался.

Наутро Славка с удивлением похлопал глазами.

– Не помню, как я оказался у тебя в квартире…

– Не пей столько, если не можешь. Что-нибудь вообще помнишь?

Славка уронил тяжёлую голову на стол.

– Нет. Хреново мне. Домой надо. К своей хочу.

– Да ну? – усмехнулся я. – А свой член вчера ты к ней в рот пристраивал или к другой бабе?

Славка выматерился.

– Бля. Не помню. Хоть убей, не помню.

– Не можешь – не пей, – посоветовал я Славке и дал себе обещание, что это первый и последний раз, когда я спас репутацию непутёвого брата.

В следующий раз не я буду делать ничего, спокойно останусь в стороне и возьму желаемое.

Глава 15

Следующего случая пришлось ждать долго.

Я был терпелив, словно Будда, приглядывая за семьёй Славки.

Попросту говоря, я хотел оставаться в стороне, но не мог. Поэтому появлялся почти на всех семейных праздниках, часто навещал брата и приглашал парочку к себе.

Я растравливал себя и не мог не язвить, зная, что своими руками помог выстроить крепкий брак, обеспечил тылы этой парочке.

Янина смотрела на меня, как на шакала, скалящего зубы, и постоянно искала глазами Славку, стоило мне оказаться рядом.

Не видела и не понимала ничего? Или просто не хотела видеть?

Случай подвернулся сам. У меня среди сотрудников появился новый бухгалтер, Анна.

Как работник, она неплохо зарекомендовала себя. Но карьеру решила подкрепить не тем, чем надо. Почему-то некоторые думают, что переспать с начальством просто необходимо для гаранта долгой работы и хорошего карьерного роста.

Я эту прыткую дамочку быстро осадил и не менее быстро уволил. А Славке как раз понадобился бухгалтер взамен ушедшего. Он спросил, не могу ли я порекомендовать кого-нибудь?

Не могу ли я? Конечно, могу.

Вот ту самую Анну я ему и порекомендовал, понимая, что дамочка не преминет попытаться закрепить карьерный успех постелью, как пыталась проделать это со мной.

А дальше…

Дальше всё уже будет зависеть от того, насколько Славка стойкий и честный со своей крошкой-женой.

Выдержки Славке хватило ненадолго.

Славка всегда присутствовал на моих корпоративах, а я – на его. Так повелось почти с самого начала. Исключение составляли случаи, когда даты совпадали. Но на этот раз не совпали.

Чинные посиделки в небольшом ресторане на годовщину его компании плавно переместились в караоке, а потом – в клуб. И уже оттуда Славка уезжал вместе с Анной, едва не трахаясь с ней на ходу.

Осталось только довести до сведения Янины, что братец ей изменяет. Она бы поссорилась с ним.

Но Янина словно нарочно не хотела слышать меня и усердно отпихивала от себя. Сердито надутые губы и блеск в глазах только подстёгивали меня.

Разговаривая с ней, я уже успевал раздеть её и сделать своей несколько раз.

Наши короткие перепалки заставляли меня гореть. Мне хотелось распробовать её, как следует.

Я едва ли не в открытую говорил ей: «Я хочу тебя!»

А Янина бросила мне в ответ:

– И не надейся, Владимир. Этому никогда не бывать. Ты мне не симпатичен.

Я ей не симпатичен. Зато к Славке льнёт, как лоза.

Меня взбесил и одновременно возбудил её отказ. Да, у нас со Славкой разные характеры. Но чисто внешне мы одинаковые. Даже причёски. Нас не различить.

Я был уверен, что Янина достойна большего, чем сидеть в четырёх стенах, ожидая Славку, пока тот наблядуется.

Но по своей воле Янина ни за что бы не приблизилась ко мне. Упрямая, цеплялась за верность браку и своему мужу.

Верна своему неверному мужу.

Это возбуждало, заставляло беситься и одновременно восхищало.

Хотелось и сорвать эту розовую пелену, и ещё немного понаблюдать.

Интересно, когда я успел превратиться в конченого мазохиста?

Брат сам подарил мне шанс перевоплотиться в него на время.

Славка позвонил утром и попросил у меня один из внедорожников.

– Далеко собрался?

– В область. Дорога дерьмо. Мои малютки не проедут по этим ухабам…

– Приезжай. Одолжу серый крузер! – привычно усмехнулся я.

Потому что брат без меня как без рук. У него были две машины. Но обе легковые, с заниженной посадкой. Дорогие, красивые конфетки, на которых можно было разъезжать только по городу.

Глядя, как Славка зло швыряет небольшую дорожную сумку в багажник, я поинтересовался:

– Куда уезжаешь? С вещами. Надолго, что ли?

– Не хотелось бы, – нахмурился брат. – Поеду в филиал. Придётся срочно вывозить всё со склада. Сегодня крайний срок.

– Не выгорело?

– Да. К хренам всё!

– Я тебе говорил, что не стоит!

– Да помню я! – взорвался брат. – Хоть ты помолчи, а?

– Жена мозг вынесла? – ухмыльнулся я.

– Не то слово. Выебала мне весь мозг своей ревностью!

– Так скажи, куда и зачем едешь. Тяжело, что ли?

– Тяжело! Она, как и ты, была против, чтобы я лез с этим филиалом. А он, сука, за полгода столько проблем мне обеспечил, что на треть жизни хватит. Не хочу говорить, что мы в заднице. У нас с женой и так не всё гладко в последнее время, – разоткровенничался брат. – А тут ещё эта ревность! Ну, вот ни к чему она мне сейчас!

– Хорошо поскандалили? – ровным голосом спросил я.

– Отлично! Пригрозила, что разведётся, если уеду в командировку и не вернусь сегодня.

– Успеешь всё сделать?

– Нет, конечно же! Одна дорога только займёт часа три, в лучшем случае. На пару дней точно зависну. Постараюсь вернуться как можно быстрее.

– Жена обидится? – предположил я.

– Надо спасти хоть что-то. Потом – всё. Никуда не полезу! – заявил брат и полез за телефоном. – Ань, ты готова? Куда за тобой подъехать? Да. Скоро буду…

Славка завёл внедорожник и помчался разгребать всё то, что он сам накуролесил.

Я пожелал брату счастливой дороги, улыбнувшись. По разговору понял, что он поедет в область с бухгалтером.

Я не сомневался, что они завалятся в отель и потрахаются. Славка уже изменил своей жене однажды, изменит ещё раз…

Янина пригрозила, что подаст на развод, если муж уедет в командировку.

Твой муж уехал, Янина… Но он обязательно вернётся. Поздно ночью.

Пора бы ей открыть глаза на Славкины фортели.

В этот момент я чувствовал себя последней мразью.

Но в душе радовался, как ребёнок, узнавший, где припрятали вазочку с конфетами. Осталось только подойти и взять себе одну. Или загрести целую кучу жадными пальцами…

Глава 16

Понятия не имею, на что я надеялся. Или не надеялся, но на тот момент меня извело тягой и желанием настолько, что я был готов уже на всё.

Я думал, что обман раскроется только утром.

Янине придётся признать правду: я подхожу ей не меньше Славки. А если учесть, что он блядует, то больше него.

Но всё пошло наперекосяк. Было непередаваемо остро и вкусно.

Секс – прекрасен, и больше ничего хорошего.

Всё, что мы сказали друг другу после секса, было соревнованием, кто кого ударит больнее словами. И судя по выражению лица Янины, в этом искусстве мне не было равных.

Но и мне было тошно.

От себя, от её ненависти и отвращения, читающегося во взгляде. И я не сделал лучше, напротив. Янина после той ночи вцепилась в свой брак крепче бульдога.

Я сомневался, рассказала ли она Славику обо мне.

В какой-то момент решил, что рассказала. Потому что Славка вернулся из командировки и заехал ко мне в офис, громыхнув автомобильным брелоком.

Брат швырнул брелок с ключами вместо того, чтобы просто отдать его мне.

– Сколько денег я тебе должен? – с вызовом спросил он.

– Вспомнил про долги? С чего вдруг? Живи, как раньше. Всё же заебись, когда за тебя проблемы решают! – не выдержал я, перейдя на тот же недружелюбный тон, что и он.

– Сколько?

– Много, брат. Очень много. Думаю, у тебя денег не хватит расплатиться со мной.

– Я верну тебе всё до копейки, – заявил Славка. – И не появляйся у меня дома!

– Не появляться? – хмыкнул я. – Почему?

– Послушай, Вовка. Я не знаю, какого дерьма ты наговорил Янине. Но она не хочет тебя видеть. Наверное, в этом виноват я сам. Возможно, тебя достали мои постоянные просьбы о помощи. Но ты мог прямо сказать об этом мне. А не срываться на моей жене из-за простой просьбы забрать твою ебанутую псину!

Я рассмеялся так сильно, что слёзы брызнули из глаз. Брат решил, что всё дело в алабае. Ох, Славка! Как можно быть одновременно такой блядью, вертопрахом и лопухом, как ты?

– Что ты ржёшь, Вовка? Тебе смешно? А на Янине лица нет! – нахмурился Славка и резко подошёл.

Хотел ударить? Давай же, ударь, брат. Мне очень хочется смять тебя в лепёшку и проорать в лицо всё то, что клокочет в глотке.

– Яна жаловалась на тебя и раньше, говоря, какой ты высокомерный. Я думал, что она преувеличивает. Но сейчас вижу, как ты просто кайфуешь от своей незаменимости. Так что всё, довольно! – решительно заявил брат.

Янина не промах, ухмыльнулся я мысленно. Так быстро сыграть на чувстве вины брата и подбить его под каблук.

Умничка, пять баллов! Наверное, промолчала о том, как задорно мы с ней кувыркались ночь напролёт.

– Хорошо. Вернёшь всё прямо сейчас? Тебе придётся постараться, Славка. Может быть, даже продать дом…

– Дом я ни за что не продам! – нахмурился Славка. – Янине нравится заниматься садом и цветником.

– Тогда ни о каком возвращении долгов не может быть и речи… – скучающим тоном ответил я, удивляясь, как быстро скатился до образа меркантильной мрази.

– Я найду деньги, – пообещал брат.

– Ищи хорошенько. Можешь продать свои крутые тачки. Взамен возьмёшь себе что-нибудь попроще, – хохотнув, предложил я.

– Я так и сделаю. Не появляйся около нашего дома!

Славка довольно быстро продал свои дорогие машины и торжественно поставил мне на стол пакет с наличкой. Разумеется, там была не вся сумма. Брат задолжал мне столько, что хватило бы на всю его жизнь.

– Хм… Остался без колёс?

– Купил другую машину, попроще! – ответил брат.

Его тон был не таким резким, как раньше, но звучал очень холодно и вежливо. Ситуация предельно ясна.

Янина ушла в глухую оборону. Брат увивается вокруг жены и делает всё возможное, чтобы эта красотка не бросила его. Глядя, как Славка старается, впервые по-настоящему старается, я понял, что Янина ему всё-таки дорога.

Я подошёл к окну, посмотрев на припаркованный под стенами офиса подержанный «Nissan».

– Не забудь переобуться в межсезонье, – посоветовал я. – Иначе разъебёшься в лепёшку.

Я не думал, что мои слова окажутся пророческими.

Я много раз потом корил себя за эти слова. Как будто именно я своей завистью и страстью к жене брата накликал на него беду.

– Лучше бы ты умер вместо него. Лучше бы ты… – сказала Янина мне перед похоронами.

Иногда я думаю, что Янина была права. Лучше бы я умер вместо брата.

Глава 17

Я проснулась в квартире Володи.

Утро выдалось тихое и спокойное. Безмятежное.

Солнечный лучик тихо крадётся по подушке совсем рядом с моим лицом.

Закрываю глаза, отчётливо понимая, что весь остальной мир продолжает жить, заливисто смеётся и накачивается впечатлениями.

От этого ощущения жизни там, вовне, хочется выть и кусать кулаки, чтобы вой не звучал слишком громко.

– Доброе утро.

Владимир просовывает голову в комнату.

– Доброе, – немного хрипло отвечаю я.

– Я приготовил тебе завтрак. Принести?

– Спасибо, я встану и приду сама на кухню.

– Вообще-то я его уже почти принёс, – замечает Владимир и скрывается на мгновение. Потом заходит в комнату, ставя миниатюрный столик для завтраков на кровать.

– Наверное, из меня вышел бы неплохой официант, – улыбается он. – Я не разлил твой чай.

– Спасибо, – искренне благодарю Владимира, чувствуя себя необыкновенно.

Мне ещё не приносили завтрак в постель. Даже Слава, хотя иногда мне казалось, что он романтик, каких поискать.

Чай в керамической кружке горячий, приятно согревает пальцы.

Владимир буднично сидит на кровати, намазывая для меня тост арахисовым маслом. Нож для масла кажется совсем крошечным в его пальцах.

Поднимаюсь взглядом выше: короткие рукава футболки не скрывают бицепсы. Сейчас на Владимире надета легкомысленная светло-серая футболка с надписью «I'm sexy and I know it» и просторные льняные шорты.

Он выглядит невероятно спокойно и расслабленно сейчас, когда пересказывает мне прогноз погоды и главные новости дня.

– Ты подстригся так коротко, – задумчиво говорю я.

Вместо волнистых прядей, уложенных в стильную причёску, у Володи сейчас короткие волосы «ёжиком».

– Да. Тебе не нравились мои волосы, уложенные в причёску. Такую же, как у брата.

С короткой стрижкой Владимир выглядит гораздо хулиганистее, чем есть на самом деле. Смотрится, как рубаха-парень, свойский человек.

По его виду и не скажешь, что передо мной сидит владелец сети АЗС нашего города.

– Чай не остыл? – спрашивает Владимир, укладываясь на бок. Он подставляет локоть под голову, смотря на меня.

– Нет, спасибо большое.

– Не хочешь остаться жить у меня? – спрашивает, возвращая нас к теме вчерашнего разговора.

– Нет, спасибо.

– Я так и думал. Тогда после обеда отправляемся смотреть квартиры. Ты ничем не занята?

– Нет. Я же была домохозяйкой. А сейчас и с домом управляться не хочется, – ответила я и внезапно добавила, чтобы Владимир не считал меня бездельницей. – После похорон я разгребала дела Славы.

– Молодец. Тогда мы договорились, да? Едем после обеда.

Я благодарю Владимира за завтрак, поднимаясь с кровати. Он на мгновение перехватывает меня, пробежавшись рукой по спине.

– Совсем худенькая стала, чёрт тебя дери. Все позвонки и рёбра можно без труда пересчитать.

Владимир отстраняется, не позволяя себе больше ничего лишнего.

– Останешься у меня, пока я буду занят на работе? Или поедешь со мной в офис?

Удивлённо распахиваю глаза.

– Нет… Я бы хотела к себе домой. Мне нужно переодеться и перебрать вещи.

– Нет, – резко отвечает Володя.

– Что? – недоумеваю я.

– Вещи ты не будешь перебирать одна. Значит, поедешь со мной в офис.

Фыркаю.

– И чем я буду там заниматься?

Владимир морщится.

– За последнее время я превратил свой рабочий стол в настоящий свинарник, рассортируешь все бумаги.

– У тебя нет секретарши для этих целей?

– Есть. Но я не доверю ей ковыряться на своём рабочем столе. Тебе я доверяю… Собирайся, поедем. Уже начало десятого.

Мне немного неловко, что из-за меня Владимир опаздывает на работу. Поэтому я собираюсь очень быстро, пользуюсь мужской зубной щёткой и густой расчёской.

Лицо у меня бледное и уставшее. С досадой думаю о том, что у меня нет при себе даже тюбика с тональным кремом, чтобы замазать синеватые круги под глазами.

Но потом вдруг вспоминаю, что после похорон ещё ни разу не пользовалась косметикой.

Пока мы едем к офису Русакова, Владимиру звонят беспрестанно. Видно, что он привык разговаривать по телефону и решать проблемы во время езды, но он помнит о вчерашнем происшествии и не отвечает на звонки.

От вида домашнего и тёплого Владимира не осталось и следа.

Сейчас он собран и деловит. Короткое твидовое пальто и объёмный чёрный шарф сидят на нём безупречно.

В офисе он раздевается, закатывая рукава белой рубашки до локтей. Серебристый браслет массивных часов опоясывает левое запястье.

– Приступай, – просит меня Владимир, устраиваясь на диване с ноутбуком на коленях.

Он не соврал насчёт стола: завален бумагами так, что горы листов вот-вот свалятся.

– Хорошо, – говорю я, начиная разбирать завалы.

Раскладываю по отдельным стопкам входящие и исходящие счета на оплату, коммерческие предложения, письма и просто приказы…

Иногда Владимир подходит ко мне, пробегаясь цепким взглядом по листку, и подсказывает, выкинуть или оставить.

Каждый раз меня окутывает запахом парфюма: кедр, сандал, амбра и что-то древесное в самом конце.

Так проходит первая половина дня. Рутина затягивает, и сознание становится удивительно ясным, чистым от всех посторонних мыслей.

– Пообедаем? – возвращает меня в реальность голос Владимира.

– Уже пора? – спрашиваю, не веря, что прошло так много времени.

Владимир пристально смотрит на меня, слегка улыбаясь:

– У тебя даже цвет глаз немного изменился: стал более чистым, чем до этого…

Мы обедаем в каком-то милом ресторанчике с непринуждённой атмосферой. Я уже не заставляю себя проглатывать каждую ложку с едой, но спокойно ем.

Пища ещё кажется мне почти безвкусной, простой необходимостью, но меня хотя бы не выворачивает наизнанку от одной мысли о еде.

Взгляд Владимира теплеет, когда он смотрит на меня. Создаётся впечатление, что он заставляет себя отводить глаза, чтобы не смущать меня нарочно пристальным разглядыванием.

– Готова посмотреть квартиру? – Владимир расплачивается за обед и ведёт меня под локоть к автомобилю. – Или остановишься у меня?

Зелёные глаза блестят огнём нетерпения и безумной надеждой.

Уверена, что, если соглашусь пожить в его квартире, Владимир найдёт тысячу и одну причину, чтобы оказываться там очень часто.

– Готова.

– Кажется, я знаю, что тебе понравится, – одними губами улыбается Владимир.

Улыбка получается грустной. Несмотря ни на что он надеялся на моё согласие и сейчас немного разочарован.

Владимир обещал, что одна из квартир мне точно понравится. Он оказывается прав: квартира однокомнатная.

Квартира-студия, но очень солнечная и мило обставлена. Так по-тёплому, что кажется, в этой комнате постоянно светит солнце.

– Будем соседями, – улыбается Владимир, стоя у окна.

Из окон этой квартиры виден дом, где находится его квартира. Я спрашиваю хозяина о цене, но Владимир перебивает меня:

– Берём. Заключим договор аренды?

Глава 18

Остаётся самое сложное: нужно перебрать вещи.

К дому мы приближаемся вместе, Владимир идёт немного впереди меня, неся под мышкой рулон чёрных мусорных пакетов.

Кажется, что у нас со Славой было не так много вещей и нажитого имущества, но на деле получается просто огромная куча.

Владимир помогает мне. Он не позволяет надолго зависнуть над кухонными настенными часами в виде грозди винограда, на которых до сих пор остановлено время. Отправляет всё подряд безжалостной рукой в чёрный мусорный пакет.

Время уже близится к полуночи, а мы только подобрались к спальне.

Я оглядываю ряд мусорных пакетов. Внезапно понимаю, что с лёгкой руки Владимира вся моя жизнь умещается в мусорных мешках только для того, чтобы быть выкинутой на помойную свалку.

Вещи в шкафу ещё хранят аромат парфюма Славы. Застываю ненадолго, пробегая пальцами по ткани мужских рубашек.

Владимир решительно отодвигает меня в сторону, сметая всё в одну кучу.

– Не трогай! – прошу я его.

– Буду трогать. Для того, чтобы скорбеть, есть могила на кладбище, а вот это – царство теней! Нужно избавиться от всего.

Пытаюсь вытянуть у него из рук хотя бы одну рубашку, но Владимир непреклонен. Он выталкивает меня на кухню и закрывает дверь, подпирая её комодом.

Оставляет меня бесноваться на кухне, а сам выбрасывает всё к чертям без всякого сожаления.

Мне становится горько и пусто. Я обхватываю себя за плечи руками и кружу по кухне.

Уже почти три часа ночи.

Владимир появляется на кухне, уставший и помятый. От лоска дорогих вещей не осталось ни малейшего следа. Рукава затёрты, а на лбу выступила испарина.

– Там, в коридоре, я сложил самое ценное.

– Ты рассортировал мою жизнь по мусорным мешкам? – я уже едва ворочаю языком, и кажется, что свалюсь с ног от усталости.

Владимир открывает холодильник. Там катастрофически пусто. Только начатая бутылка вина, из неё едва ли отпили один-два бокала.

Владимир растирает лицо руками. Понимаю, что он тоже устал.

Может быть, Володя устал не меньше моего. Ему приходится терпеть перепады моего настроения, не имея возможности резко ответить на несправедливые обвинения.

Владимир просто опускается на пол возле холодильника и прикладывается к горлышку. Я сажусь напротив, он протягивает мне бутылку. Немного медлю, но отпиваю холодного спиртного.

Мы передаём бутылку друг другу по очереди. Меня уже начинает покачивать от выпитого на голодный желудок вина.

Я не думала, что сборы вещей затянутся так надолго. Закрываю глаза, спасаясь в темноте.

Владимир пересаживается, прижимается плечом к моему плечу и осторожно гладит меня по волосам.

– Я была беременна, – говорю ему.

– Была беременна? – спрашивает он удивлённо. – От кого? От мужа или…

Владимир не заканчивает предложение. Вопрос повисает в воздухе.

Но я понимаю, что он хотел спросить: от кого был ребёнок.

Не от тебя, Володя. Я забеременела гораздо позднее той неправильной ночи.

– Была. Да. От Славы. Случился выкидыш…

Вот теперь меня отключает от реальности. Как будто накрыло взрывной волной, и я, наверное, кричу, но не слышу ничего.

Сжимаюсь в комок, становясь тем самым не прижившимся эмбрионом, и раскачиваюсь на месте.

Владимир обхватывает меня за плечи, прижимая к себе.

Цепляюсь пальцами за его рубашку, чтобы не упасть, потому что он – единственное, что удерживает меня в шаге от края пропасти.

Встать нереально сложно. Я отдаю себе отчёт в том, что, возможно, поступаю сейчас не совсем честно по отношению к Владимиру.

Он возится со мной не из-за тёплых родственных чувств, но из-за интереса ко мне как к женщине. Он сдерживается.

Но я понимаю, что он ждёт моей ответной реакции на его теплоту и заботу.

– Отвезёшь меня? – спрашиваю я, останавливаясь на пороге кухни.

Я уже умыла лицо и немного привела себя в порядок, чувствуя внутри себя пустоту, гулкую и пугающую. Её хотелось заполнить хоть чем-то.

Поэтому я, не дожидаясь ответа от Владимира, рассматриваю то, что мы отложили. Вещи сложены в несколько пакетов.

Я знаю, чем займу остаток ночи: буду перебирать и раскладывать всё по полкам на новом месте.

– Конечно, отвезу.

– Нет, давай лучше вызовем такси, – вспоминаю, что Владимир пил вино.

– Нормально всё, я не пьян. Я выпил совсем немного. Я справляюсь с управлением авто.

– А если остановят? – спрашиваю я.

– Меня? Половина полицейских уазиков катается на моём дизеле. Даже если остановят, то только для того, чтобы сопроводить до места с мигалками.

Я колеблюсь ещё немного, но потом соглашаюсь. Владимир относит все вещи в машину. Я отдаю ему ключи от дома, чувствуя облегчение от того, что хотя бы этот груз свалился с моих плеч.

К моему удивлению Владимир проезжает нужный поворот.

– Ты проехал мимо.

– Нет, не проехал, – хмурится мужчина. – Сегодня переночуешь у меня, а завтра я тебя отвезу на квартиру.

– Не кажется ли тебе, что это чересчур?

– Нет, не кажется. Я же ничего не требую. Просто не хочу, чтобы ты сидела всю ночь, сортируя вещи и заливая их слезами.

– Мои слёзы – не твоя забота, Володя. Ты и так очень много делаешь для меня. Спасибо.

– Да не только для тебя. И для себя тоже. Я говорю сейчас не про то, что надеюсь на твою ответную реакцию. Да, я надеюсь… и не буду этого отрицать. Но сейчас имею в виду нечто другое. Вся эта история с братской помощью. Никогда не был особо заботливым или милым. Я, скорее, эгоист. Но из-за тебя хотелось помочь. Ты делаешь меня лучше.

– Я? Я не делаю ничего!

– Да. Ты просто есть. И этим уже влияешь на меня. Я даже начал выделять деньги на спонсорскую помощь, на благотворительность. Хотя до этого момента предпочитал нести все свободные финансы в банк на депозит под хороший процент. Как тот дракон на золотишке.

Владимир усмехнулся и припарковал автомобиль. Мы доехали без приключений.

Я приняла душ в его квартире и направилась в спальню, натолкнувшись на него полураздетого. Владимир обернулся, натягивая просторные шорты.

– Извини.

– Ничего страшного. Проходи и ложись спать. Я сейчас выйду.

Владимир торопливо пожелал спокойной ночи и закрыл за собой дверь спальни. Провожая взглядом его фигуру, я не понимала, как тогда, ночью, я могла спутать его с Ярославом. Владимир более мускулистый, чем Слава.

Проклятая ситуация, двусмысленная и отдающая каким-то потаённым чувством стыда.

Утром Владимир огорошил меня предложением:

– Не хочешь устроиться ко мне на работу?

– Кем? – округлила я глаза от удивления.

Да, я заканчивала колледж по экономической специальности, но найти работу прямо по профессии не получалось. Я работала, где придётся, а потом Слава заявил, что его жена не должна работать. Я сидела дома, занимаясь только ведением домашних дел.

– М-м-м… Допустим, моим личным помощником? – спросил Владимир.

– И чем я буду заниматься? Перекладывать бумаги с одного места на другое?

– У тебя это очень хорошо получилось, – улыбнулся Владимир. – Такого порядка на моём рабочем столе не было уже давно.

– Нет. Спасибо, но я откажусь. Не хочу быть тебе должной больше, чем уже есть сейчас. Это во-первых. Во-вторых, я не самый ценный сотрудник. Не думаю, что работы будет так уж много.

– Я найду тебе занятие.

– Нет. Пожалуйста. Не дави на меня. Ты просто хочешь постоянно держать меня в поле зрения. Вот и всё.

– Так и есть. Не только держать в поле зрения, но и не давать тебе грустить. Когда чем-то занимаешься, остаётся не так много времени на сожаления. И в рутине проще утопить тоску.

Глава 19

Владимир, конечно, был прав.

Но я не хотела ещё больше вязнуть в наших сложных взаимоотношениях, потому что знала: очень трудно удержаться, когда желанный человек постоянно находится в поле зрения.

Я обзвонила кредиторов и попросила ещё немного отсрочки для того, чтобы продать дом.

Большинство из них пошли мне навстречу, войдя в моё положение, но некоторые настаивали на немедленной выплате, напирая на то, что Слава и так просрочил с оплатой.

Я не стала унижаться и сняла оставшиеся сбережения, заплатив самым настойчивым. Всем остальным придётся ждать.

Я практически на нуле. Теперь всё будет зависеть только от того, как быстро и удачно Владимир продаст мой дом.

Я вдруг подумала, что загнала саму себя в угол.

Что, если Владимир будет нарочно оттягивать момент продажи? Поводов у него достаточно.

Хотя бы тот, что я ему нравлюсь.

Настолько нравлюсь, что он готов плюнуть на моральную сторону вопроса. Не прошло и сорока дней, а он уже вьётся коршуном вокруг меня.

Странные ощущения возникают от его близости: иногда этот мужчина кажется мне ловушкой, иногда – спасением.

Чтобы не сидеть без дела и не тосковать понапрасну, я устроилась в супермаркет фасовщицей товаров. Я расставляла соки и молоко по полкам.

Работа была однообразная и рутинная, руки к концу дня ныли от того, что постоянно приходилось задирать их кверху, расставляя товар.

Владимир звонил часто, интересуясь, как дела. Иногда я отвечала на его звонки, вежливо разговаривая с ним на общие темы, иногда игнорировала.

Но не рассказывала, что устроилась на работу. Мне был понятен его интерес, но я должна была научиться жить сама…

– Янина?

От неожиданности я вздрогнула, выронив стеклянную бутылку гранатового сока. Бутылка ударилась о твёрдый пол и разбилась. Осколки и сок брызнули во все стороны.

– Ты меня напугал! – с укоризной произнесла я, взглянув на подошедшего Владимира.

Он нагнулся, отряхивая капли сока с дорогих брюк, и махнул рукой.

– Безнадёжно испорчено. Но что ты здесь делаешь?

– Я работаю здесь.

– Янка! Разбила, да? – послышался голос Марии.

Она была старшей по смене.

– Давай живо убирай здесь всё! Из зарплаты, понятное дело, вычтут. Вымой пол и протри загаженные полки.

Мария строго отчитала меня и удалилась, гордо подняв голову. Я двинулась в сторону подсобного помещения, но Владимир вцепился в мой локоть.

– А ну, постой! Зачем тебе это? Зачем тебе устраиваться низшим персоналом? Неужели то, что я тебе предлагал, хуже, чем это? Тебе нравится махать шваброй?

Владимир разозлился. Его зелёные глаза полыхали огнём недовольства, превратившись в узкие щёлки. Он был оскорблён тем, что я отказала на его предложение о трудоустройстве.

– Почему ты мне ничего сказала? – бушевал он. – Я же звонил тебе на днях!.. Но ты и слова не сказала о том, что устроилась на работу!

– Сегодня третий день, как я здесь работаю, – сказала я.

– Третий и последний! – рявкнул Владимир.

– Янка, чего стоишь? Работа не нужна, что ли? – послышался голос Марии. Она обошла торговый ряд и вернулась ко мне. – Или подсказать, где находятся швабра с половой тряпкой?

– Янина! – подчеркнул это слово Владимир. – Янина Русакова здесь больше не работает. Сколько стоит разбитая бутылка сока?

– А вы, мужчина, кто вообще? – недоумённо спросила Мария.

Строгий тон Владимира сбил с неё немного спеси.

– Клиент, разбивший бутылку сока. Без истерик, женщина. Я оплачу стоимость испорченного товара.

– И как это относится к работнице супермаркета? – недоумевала Мария.

Владимир проигнорировал её слова, подтолкнув меня в сторону служебного помещения.

– Переодевайся, марш! – скомандовал мне, придерживая рукой за спину.

Его высокая широкоплечая фигура застыла в дверном проёме.

– Что ты себе позволяешь? – запоздало возмутилась я.

– А ты? – он шагнул ко мне, стиснув плечи пальцами. – Что ты творишь? Чем моё предложение хуже того, что ты выбрала, а?

– Тобой! Твоё предложение хуже, потому что за ним стоит твой интерес. Небескорыстный. Мне неприятно! Ты растравливаешь мне душу!

– Неприятно? Я тебе неприятен?

– Да. Ты гнусно поступил по отношению ко мне! Теперь я буду постоянно думать, что ты добиваешься своих целей, действуя низко и грязно. Я… Я благодарна тебе за помощь, но не могу отделаться от впечатления, что твоя помощь пачкает меня грязью.

Владимир опустил руки, судорожно вздохнув. Ему было неприятно слышать эти слова.

– Хорошо, – глухо ответил он. – Хорошо. Я не буду настырно лезть к тебе с помощью. Живи сама, как знаешь. Но здесь ты всё равно работать не будешь, ясно?

– Это не тебе решать! – вспылила я.

– Мне! – рявкнул Владимир. – Ты часть моей семьи. У тебя сейчас непростой период. И я буду рядом. Нравится тебе это или нет! Я не позволю тебе махать половой тряпкой! Переодевайся. Поедем к нотариусу.

Владимир хлопнул дверью служебного помещения. Мои пальцы тряслись, а тело било крупной дрожью. Короткая перепалка заставила меня понервничать. Я села на стул, опустив голову на колени.

Слова Владимира гремели в ушах.

Дверь открылась. Мужская ладонь легла на мою голову, гладя по волосам. Я почувствовала тяжёлый запах парфюма Владимира.

– Я вспылил. Извини, – произнёс он. – Я давлю на тебя, да. Больше не буду. Честно. Переодевайся и уходи отсюда. Янина, это не для тебя. Ты достойна большего.

Владимир поцеловал мои волосы и вышел. Я знала, что он никуда не ушёл, дожидается меня снаружи. Его постоянное давление подтачивало меня изнутри.

Он сам себе противоречил. Сначала сказал, что оставит меня в покое, а потом заявил, что будет находиться рядом.

Внезапно мне захотелось уехать, захотелось бежать, куда глаза глядят. Но впереди ещё сорок дней… и надо разобраться с оставшимися долгами.

Владимир ждал меня снаружи и сразу повёл на выход.

– За сок я заплатил, администрация в курсе твоего увольнения, – отрывисто сказал, ведя меня под локоть.

Он достал телефон и позвонил кому-то.

– Татьяна? Уточните, пожалуйста, когда можно будет заехать в банк за наличными? Через час? Спасибо большое.

Владимир спрятал телефон в карман пальто. Он поправил мою шапку и накинул капюшон на голову.

– Холодно, – пояснил, стоя в расстёгнутом пальто, без шарфа и без шапки. – Через час заедем в банк за деньгами. Ты не хочешь меня видеть. Но я не могу тебе позволить гробить себя на низкооплачиваемой и тяжёлой работе. Твой дом выкупаю я.

– Но…

– Или мы ждём другого покупателя за ту цену, которую я выставил. И всё это время я буду досаждать тебе своим присутствием.

Я едва не задохнулась от возмущения. Владимир действовал чересчур нагло и напористо.

– Ты просто не оставляешь мне выбора…

– Так и есть. Согласна?

Глава 20

Разве у меня был выбор? Наверное, был, но тогда я упорно не видела его, следовала за Владимиром.

Понимала, что он жёстко и непреклонно прокладывает свой собственный курс, но ничего не могла поделать.

Владимир был словно гранитная стена, я – лишь плющ, не умеющий держаться самостоятельно.

Сумма, что Владимир уплатил мне за дом, была впечатляющей.

Брат погибшего мужа заплатил мне больше, чем требовалось. Я смотрела примерные цены на дома нашего уровня. Я чувствовала себя неловко: наверняка меня приняли за скрягу, обдирающую покупателя, как липку.

– Я не могу взять с тебя столько.

– Хорошо, – улыбнулся Владимир. – Не хочешь, не бери мои деньги. Но я буду запрашивать за дом именно столько, ни копейкой меньше.

– Я уже жалею, что связалась с тобой!..

– Возможно, но есть ли у тебя другие близкие? – иронично спросил Владимир. – Я – твоя семья.

Я вздохнула: он был прав. Все мои родственники жили довольно далеко. Сюда я приехала лишь на учёбу, но так и осталась, встретив Ярослава. Университетские подруги? Скорее, я назвала бы их приятельницами, чем подругами.

– Хорошо, – согласилась я, понимая, что ещё больше вязну в обязательствах перед братом погибшего мужа.

Сделка состоялась. Теперь на руках у меня была внушительная сумма денег, позволяющая мне расплатиться по всем долгам, купить квартиру или… уехать в другой город.

Эта мысль промелькнула в моей голове подобно вспышке, а потом затерялась в суетливом дне.

Но я всё больше понимала, что вот оно! Мысль о том, что хочется уехать, стала назойливой спутницей.

– Сколько я тебе должна за аренду квартиры? – спросила я у Владимира, позвонив ему, как только разобралась с кредиторами.

– Нисколько. За квартиру уплачено за три месяца вперёд. Считай это небольшим подарком к новому году.

– За три месяца? – удивилась я. – Возможно, столько и не понадобится…

– Почему? Ты хочешь уехать? Куда? К кому? Ты уже решила или только планируешь?

Владимир засыпал меня ворохом вопросов, ни на один из них у меня не было ответа.

– Это просто раздумья. Ещё ничего неизвестно…

– Ты же не сбежишь в никуда?

– Нет, не думаю. Впереди ещё сорок дней.

Грядущие «сорок дней» преподнесли мне ещё один подарок: у меня начались месячные. Я думала, что после выкидыша мой цикл будет нарушен и восстановится ещё очень нескоро. Но выделения начались строго по графику и закончились тоже в срок.

Мама не стала приезжать на сорок дней. Она позвонила мне и поддержала меня так, устно:

– Яночка, не могу приехать. Стасик приезжает. Давно его не видела.

Стасик – мой старший брат. Он работает вахтовым методом трубопрокладчиком и приезжает домой один раз в три месяца.

– Может, ты сама после сорока дней к нам приедешь, а?..

Я поговорила с мамой, пообещав приехать, но немного позднее.

На сорок дней собралось вдвое меньше людей, чем на похороны или девять дней. Родители Ярослава и Владимира, пожилая семейная чета, прилетели лишь на один день и засобирались обратно в Германию.

Организовывал всё опять Владимир, разрешив мне лишь присутствовать рядом. Он выглядел недовольным и хмурился больше, чем обычно.

Мы обменивались скупыми фразами, чувствуя сильное напряжение между нами. И самыми последними вышли из ресторана. Остальные уже расходились.

Я остановилась у перил, разглядывая случайных людей. Мой взгляд упал на девушку, кажется, она приходилась Русаковым какой-то родственницей.

Девушка укутывала своего малыша, укладывая его в зимнюю коляску. На её лице была такая радостная и искренняя улыбка, что меня проняло дрожью зависти.

Мне тоже хотелось быть матерью. И если бы не проклятый выкидыш, отобравший у меня возможность чуда!..

Если бы не это печальное происшествие, у меня был ребёнок от Ярослава.

Сынок или дочка… Неважно.

Я одинаково сильно любила бы обоих.

Мой неродившийся ребёнок. Мой смысл жизни, которого я лишилась…

Глава 21

– Не замёрзла? – рядом остановился Владимир.

Я вздрогнула от звука его голоса и сама поправила капюшон куртки, натянула перчатки на пальцы, потирая ладони друг о друга.

– Нет. Нормально всё. А ты?

– Мороз ещё не сильно кусачий. Какие планы на Рождество и на Новый Год?

Я машинально кивнула, удивляясь, что уже двадцатое декабря, и через полторы недели новый год.

Я вспомнила, что купила заранее ёлочную игрушку в виде детских пинеток и хотела рассказать Ярославу о беременности именно так: повесить украшение на самое видное место.

В доме витал бы густой хвойный аромат, и радостно подмигивали бы гирлянды…

Спазм сжал моё горло, и стало трудно дышать.

Я, не отрываясь, смотрела на мамочку с малышом. Владимир проследил за направлением моего взгляда и приобнял за плечи.

– Не грузи себя. И у тебя всё это будет.

Я грустно рассмеялась, смахивая слезинки с щеки.

– Я на Рождество поеду к родителям, в Германию, – продолжил Владимир. – В это время там очень красиво и ярко. Настоящее волшебство. Поехали со мной? Родители будут тебе рады. Я тебя сейчас приглашаю как родственник. Ничего лишнего, честное слово.

– Спасибо, но я не поеду. Я собиралась к своим родным на новогодние праздники. И хочется, и не хочется. Боюсь, что мой расстроенный вид никого не обрадует. Но поехать придётся: вернулся Стасик, старший брат. Я его не видела почти целый год.

– Может быть, подумаешь? – Владимир пристально на меня посмотрел.

– Спасибо.

– Бля, прекрати от меня отпихиваться своими «спасибо»!

– Владимир, мы это уже обсуждали.

– Да я не про то. Поговори лучше со мной, как с человеком живым, а не отгораживайся словом «спасибо»!

– Но я на самом деле тебе благодарна за помощь. Это очень много. Я это ценю, правда. Ты отзывчивый человек.

Владимир что-то процедил сквозь зубы о том, в каком месте он отзывчивый человек.

Мы поговорили ещё немного и разошлись, каждый в свою сторону. Владимир порывался отвезти меня, но на счастье я встретила знакомую, которая начала выражать мне соболезнования.

Я ухватилась за неё, как за спасательный круг, показывая всем видом, что собираюсь уходить вместе с ней.

– Уходишь? Если тебе что-то понадобится, позвони мне. Я сделаю всё, чтобы тебе помочь. Всё, что будет в моих силах, – убеждённо проговорил Владимир на прощание.

Та девушка с ребёнком не шла у меня из головы. Желание завести ребёнка стало какой-то навязчивой идеей.

У меня крутилось только одно в голове: если бы был кто-то, о ком нужно было заботиться, мне было бы легче. Эгоистичное желание: иметь ребёнка, чтобы спасти себя, знаю. Но я так хотела малыша.

Иногда я просыпалась среди ночи, ощупывая свой живот, потому что мне приснилось, что он округлившийся, или что я рассматриваю в магазине крохотные носочки, выбирая между нежно-салатовым и цыплячьим жёлтым.

Я достала стеклянное ёлочное украшение, поставив его на видное место, и постоянно смотрела на эти крохотные изящные пинетки, сходя с ума.

Я хотела ребёнка, но не просто ребёнка от постороннего мужчины. Я хотела ребёнка от своего погибшего мужа, от Ярослава.

Мне было безумно жаль неродившегося ребёнка. Это была бы память о нашем браке, о нас, влюблённых в прошлом и по-своему счастливых.

Это стало каким-то наваждением.

В последний день перед Рождеством позвонил Владимир.

– Привет, Янина. С наступающим Рождеством.

– И тебя, Володя.

– Не передумала? У меня есть знакомый. Если надо, он нырнёт в неприкосновенный запас и сможет достать билет на тебя хоть сейчас.

– Нет, я не полечу. Я уже договорилась с мамой, что приеду к ним через три дня. А ты улетаешь?

– Да, у меня рейс сегодня вечером.

– Удачного полёта, Владимир.

Я сбросила звонок. На глаза мне опять попалось ёлочное украшение в виде детских пинеток.

В голове промелькнула дурацкая мысль, что Владимир – копия Славы, что после смерти Славы прошло не так много времени, что ребёнок…

Эти мысли разрывали меня на части, как и осознание того, что сейчас у меня овуляция.

Кошмарные мысли, от которых меня трясло, как в лихорадке. Они все, как одна, казались мне кощунственными и отвратительными.

Я как будто собиралась плясать на теле погибшего мужа, ещё не истлевшем в земле.

Но от самой себя было не спрятаться.

Вечером, доведённая и взвинченная до предела, я подошла к окну, разглядывая дом напротив. Не могла сосчитать правильно окна, светящиеся жёлтым.

Уехал ли Владимир в аэропорт или нет?

Я рассердилась на себя и отпрянула от окна, вихрем пронеслась прочь, нечаянно смахнув хрупкое ёлочное украшение. Оно разлетелось на осколки.

А я… я не хотела разбиться так же, как оно. Я пулей вылетела из квартиры и понеслась к дому Владимира.

Глава 22

Я закинул чемодан в багажник внедорожника и взял в руки щётку, чтобы стряхнуть снег с автомобиля, пока тот прогревается.

В мыслях – пустота. У меня нет никакого предпраздничного настроения. Окружающий пейзаж кажется серым и унылым. А там, в Германии, всё сейчас переливается, как огромная праздничная гирлянда.

Родители, наверное, уже ждут меня, а мама запекает фирменного гуся. Она у меня католичка, а папа православный. Поэтому в нашей семье всегда празднуют два Рождества.

Родители приглашали меня на все новогодние каникулы, хотели, чтобы я остался до Православного рождества. Они звали меня не только потому, что я остался единственным сыном.

Мама всё переживала, что я до сих пор не женат. А не женат я, дорогая мама, потому что единственная женщина, которую я хочу видеть своей женой, сейчас вдова. Янина, жена моего покойного брата…

Я не храню целибат, у меня есть с кем потрахаться без обязательств. Но в свою жизнь я был бы готов пустить только Янину.

Мне было бы плевать на мнение общественности. Я бы заткнул пасть каждой гниде, посмевшей высказаться, что это аморально. Если бы Янина согласилась.

Но Янина усердно отталкивает меня. Любила ли она Славку? Наверное, любила.

Славка был засранцем, непостоянным, лёгким, как ветер. Но невозможно было не проникнуться к нему симпатией.

Вот и Янина не удержалась, поддалась обаянию солнечной улыбки Славика. А я, как завистливая грозовая туча, кружил рядом. Потому что брату досталась шикарная девушка, которую этот распиздяй не заслуживал.

Заслуживаю ли её я? Нет, наверное.

Может быть, я достоин её даже меньше своего братца. Если судить по делам нашим. Потому что наплевал на всё и взял желаемое обманом.

Я никогда не задумывался, что мы с братом – это нечто особенное. Когда окружающие смотрят на близнецов, усмехаются, мол, вы как две капли воды.

Но я всегда чувствовал нас, себя и брата, раздельным и разными.

«Как могли нас перепутать? Да никак!» – думал я.

Но тогда меня припёрло так сильно, что я решил сыграть в Славика.

В ту ночь я радовался, что мы так похожи, что сложены примерно одинаково, что я ношу такую же причёску, как брат.

Радовался, потому что наше внешнее сходство дало мне возможность насладиться близостью Янины, желанной для меня. И бесился, ревнуя, ненавидя брата за то, что мы так похожи.

Потому что Янина постанывала его имя, отдаваясь ему, а не мне.

А после того, как моя гнусная ложь вскрылась. Да, секс… насильственный и острый, с обоюдным оргазмом.

Но Янина смотрела на меня с такой ненавистью, что мне впервые захотелось перекроить своё лицо. Чтобы она не видела в нём моего брата.

Меня нисколько не отпустило.

Наоборот, стало ещё хуже. После того случая Янина поставила условие моему брату, потому что в их дом мне был закрыт вход.

Меня не приглашали на семейные посиделки, как это бывало раньше. Меня предельно вежливо и холодно отодвинули в сторону. В их доме и жизни мне не было места.

Когда я узнал об аварии, я едва не подох от беспокойства. Но первым делом я подумал не о родном брате, а о его жене.

Янине повезло. Она отделалась лёгким сотрясением, несколькими синяками и ссадинами. Только кожу глубоко поранило на щеке. Ей наложили швы. Сейчас на месте раны шрам в виде полумесяца.

Чуть позже меня накрыло осознанием того, что я потерял родного брата. Мне стало стыдно, и я корил себя за те случайно брошенные слова.

Мне всё-таки не хватало Славки, я скорбел.

Но я не мог не думать о том, что из нас двоих остался я один. А он как будто просто отошёл в сторону, освободив мне дорогу к желаемой цели.

Прости, брат. Но из нас двоих я всегда был негативным снимком. Был и остался им, потому что Янина для меня стала ещё желаннее.

Я совершенно по-скотски наслаждался каждой минутой, проведённой рядом с ней.

Я был кощунственно рад тому, что надо было заниматься устройством похорон и последующих поминальных дней, потому что так я виделся с Яниной.

Автомобиль уже очищен. Я бросил взгляд на циферблат часов, понимая, что нужно ехать прямо сейчас, если не хочу опоздать на рейс.

Но вопреки всему медлил, смахивая редкие снежинки с лобового стекла.

Злился на самого себя, потому что нужно было оставить Янину, и это было мучительно больно.

Глава 23

Мне не хотелось оставлять Янину в таком состоянии.

Не хотелось отпускать её вообще. Но надо было. Потому что она шарахалась от меня в сторону, как от прокажённого.

Я сам виноват. Мой поступок был отчаянным шагом едва не свихнувшегося от тоски по недоступному.

Ублюдское лицо, которое я видел каждый день в зеркале, выводило меня из себя. Мне начало претить своё собственное отражение, потому что на меня смотрел не я, но Славка.

Угрюмый, нахмуренный, с вертикальной морщиной между насупленных бровей. Этой морщины никогда не было у моего брата. У меня была…

Моя тяга к Янине – неправильна и аморальна. И как же мне плевать на моральные аспекты! Я словно медленно, но верно схожу с ума.

Ещё немного – и я окончательно свихнусь. Схвачу Янину в охапку и перееду жить в другой город, туда, где никто не знает нас.

Мне нужно только её согласие, жест, слово или хотя бы отчаянный взгляд с молчаливой просьбой: «Забери меня у всего…»

Но я не дождусь этого. Кажется, что никогда не дождусь…

Раздались торопливые шаги и поскрипывание снега. Шаги быстрые-быстрые, как будто кто-то бежит.

Я обернулся, успев увидеть, как девушка нелепо взмахнула руками, прежде чем растянуться на заснеженной тропинке. Удивлённо спросил, не веря глазам:

– Янина? Янина, чёрт!

Мгновением позже метнулся, поднимая её. Не знал, что сделать первым: то ли отряхнуть снег с волос, то ли с тела…

– Ты раздета? Дурочка! Ты что творишь, а? – разозлился и сердито встряхнул её, вылетевшую на улицу в одном свитере и в джинсах. – Хорошо хоть сапоги догадалась натянуть! Ну?

«Чёрт. Что она творит? А я… Я сам что творю?»

Понимаю, что мне на всё плевать: на рейс и на родителей, на их разукрашенное красным и золотым Рождество.

Потому что Янина остаётся здесь, в городе. Я просто не смогу сделать шаг в сторону.

Тем более сейчас, когда Янина вылетела раздетой и что-то силится мне сказать.

Я торопливо стянул с себя пальто, закутав её в него, и замотал шарфом голову.

– Ты ещё не улетел? – едва слышно спросила она.

Я не смог удержаться, притянул её к себе, опершись спиной о свой внедорожник.

– Не улетел, как видишь. Ты же остаёшься. А я не могу вот так… Я никуда не полечу. Мне нужно хотя бы знать, что с тобой всё в порядке…

Янина грустно рассмеялась:

– Со мной не всё в порядке. Я просто…

Я смотрел на её бледное лицо и обескровленные губы, силящиеся что-то сказать. Янина внезапно подалась вперёд, цепляясь пальцами за мою рубашку, и начала торопливо говорить:

– Мне очень тяжело. Я понимаю, что нечестно грузить тебя своими проблемами. Неправильно даже думать о том, о чём думаю я постоянно. Но я так зациклилась на этом, что просто не могу вырваться из этого порочного круга. Я пытаюсь, но не получается. Я знаю… Я уверена, что было бы намного легче, если бы…

Голос Янины оборвался, она всхлипнула. Янина не смотрела мне в лицо. Она разглядывала пуговицы на моей рубашке, нахмурив брови.

– Янина, прекрати оправдываться. Тебе нужна помощь?

Быстро кивнула и тут же прикусила губу, внезапно начав вырываться из моих объятий.

– Нет. Нет. Нет. Это невозможно.

Как же мне надоело сдерживаться!

Я едва не зарычал, одной рукой сжимая её за талию. Обхватил её за подбородок пальцами, приподнимая лицо.

– Не говори так. Я сделаю всё. Всё, слышишь? Просто скажи мне, чем я могу тебе помочь? Чем?

Янина беспомощно смотрела мне в глаза. Знаю, что у неё глаза цвета грозовых туч, тёмно-серые, очень красивые и запоминающиеся.

Но сейчас, в свете фонаря, не разобрать их цвета, видно только, что блестят от слёз.

Меня будто сложило пополам, я нагнулся, но не осмелился прижаться к губам. Всего лишь поцеловал её лоб и зарылся носом в волосы, раскачиваясь вместе с ней.

– Пойдём. Расскажешь мне всё. Я помогу тебе.

– Я хочу невозможного, – всхлипнула она.

– Брось, – хрипло рассмеялся. – В канун Рождества случаются чудеса.

Я нащупал её ладошки и сжал между своих рук, согревая дыханием.

– Я хочу иметь ребёнка… – едва слышно выдохнула она.

Глава 24

Янина выпалила фразу очень быстро.

От её слов меня будто прострелили насквозь шальной пулей. Я, не веря, отстранился, жадно глядя ей в лицо.

– Я хочу иметь ребёнка, – повторила Янина уже не так быстро и чуть громче.

Она посмотрела мне в глаза, сжав губы в тонкую линию.

– Выкидыш лишил меня ребёнка. Это был бы сын или дочь. Неважно. Срок был маленький. Начало пятой недели беременности. А ты…

– А я – копия своего брата, – медленно произнёс я, словно по слогам.

– Да, – кивнула Янина и вновь опустила взгляд, рассматривая мои руки.

Я до сих пор держал её руки между своих ладоней и чувствовал, как трясутся её пальцы.

– И если… Я просто хочу, чтобы у меня осталось что-то от моего мужа. Мне так было бы проще. Это смысл. Понимаешь?.. Тот, которого у меня нет. Я…

– Молчи. Больше ни слова. Пойдём ко мне, поговорим. Не хочу морозить тебя на улице.

Я повёл Янину за собой. Щёлкнул выключателем и помог ей раздеться, проводив в зал.

Включил электрический камин на полную мощность и укрыл Янину пледом.

– Не хватало ещё, чтобы ты простудилась, – сказал я.

Собирался сделать что-то или сказать, но просто сел в кресло напротив девушки.

Между нами повисло неловкое молчание. Где-то под кожей плясало безумное веселье.

Не стоит лгать самому себе.

Я буду рад оказаться с Яниной в одной постели, не важно, по какой причине. Она мне безумно нравится. Даже такая, похудевшая и жутко бледная, с серыми тенями под глазами.

– Ты не обязан соглашаться. С моей стороны низко просить о подобном.

Я прочистил горло.

– У тебя был выкидыш.

– Да. Врачи сказали, что всё вышло и нет осложнений. У меня цикл прежний. Как будто ничего и не случилось. И сейчас…

– Подходящий момент? – спросил я.

– Да.

Янина, смущаясь, отвернула лицо в сторону камина.

– Янина… – позвал я её.

Она медленно повернулась ко мне.

– Ты же понимаешь, что не всегда получается с первого раза. Тем более, после выкидыша.

– Понимаю. Просто я в отчаянии. Либо да, либо нет. Я не… Я не хочу много. Просто…

– Просто переспать с тобой? Один раз?

Янина молча кивнула, смахнув слезинки с щеки. Я рассмеялся.

Янина дёрнулась, как от удара. Чёрт! Сейчас подумает, что я смеялся над ней.

Я торопливо придвинулся, сжав её руку.

– Я смеялся не над тобой. Над собой. Канун Рождества. Все ждут чуда. И я в том числе. Не отдавая себе отчёта в этом, жду. Оно случилось. Ты – моё чудо. Эта возможность… Я не стану врать. Я очень рад. Ты же знаешь, как я отношусь к тебе.

– Знаю, – кивнула Янина. – Поэтому заранее прошу прощения, что так цинично хочу использовать тебя.

Я едва не ляпнул, как сильно я не против, чтобы она цинично использовала меня каждый грёбаный день, но раздался телефонный звонок. Позвонила мама. Я ответил.

– Frohe Weinachten! – поприветствовала меня мама по-немецки.

– Frohe Weinachten! – ответил ей я.

– Вова, у тебя так тихо, – сразу сказала мама. – Ты не в аэропорту?

– Нет, мама. Я не смогу прилететь сегодня. Извините.

– Что? – мама была потрясена. – Но Рождество! Мы всегда собираемся на Рождество!

Да, мама, мы всегда собирались на Рождество у вас. В прошлом году у мамы с папой в гостях был и брат со своей женой. Но в этот раз не будет никого.

– Извини, мама. Но у меня возникли срочные дела.

– И их никак нельзя отложить? – мама была расстроена и не скрывала своего разочарования.

– Никак. Только я могу с этим справиться. Папа дома?

– Папа будет огорчён.

– Я поздравлю вас позднее, хорошо? И постараюсь прилететь на Православное Рождество.

Мама что-то неразборчиво пробормотала в ответ и отключилась. Я перевёл взгляд на Янину.

– Согрелась? – спросил я.

– Да, спасибо.

– Хорошо.

Я встал, заложив руки за голову. Это всё так неожиданно и волнующе. Я так голоден по ней, что готов брать Янину прямо сейчас, здесь, не сходя с этого места.

Но она бледная и дрожащая, как огонёк свечи на сквозняке.

Я протянул Янине руку.

– Хочешь, я сварю нам глинтвейн?

Глава 25

– Хочу, – кивнула я, понимая, что Владимир медлит только из-за меня.

Голодный блеск в зелёных глазах выдаёт его с головой: он хочет меня.

Я чувствую, как по коже ползут мурашки. Потому что знаю, как неистов Владимир в постели.

Но мне не хватает смелости, чтобы перешагнуть через себя.

Я цепляюсь за руку Владимира и его предложение с глинтвейном. Надеюсь, мне удастся немного расслабиться и не думать о том, что я предаю светлую память погибшего мужа.

– Посмотрим, что у нас есть, а чего у нас нет? – Владимир потянул меня на кухню за собой, остановившись у холодильника.

– Владимир, если тебе сложно, то я просто выпью вина или…

– Янина-а-а… Давай не будем, а? Пожалуйста?

Он толкнул меня к подоконнику и одним махом усадил на него. Наши лица оказались на одном уровне. Он положил одну руку мне на талию, а вторую руку запустил в волосы.

– Проведём этот вечер, не думая ни о чём? Мы просто вместе. Ты и я. Без имён и прошлого. Есть только сейчас. Прошу. Просто попытайся в это поверить.

– Мне будет сложно, – честно сказала я, тем не менее понимая, что близость Владимира меня волнует.

– Можешь называть меня ласковым прозвищем, как ты называла своего мужа, если тебе так будет легче.

Владимир грустно усмехнулся. По выражению его глаз я поняла, что эти слова дались ему нелегко. Не только я потеряла, но и он. Своего брата-близнеца.

Владимир трепетно относится ко мне и терпит мои капризы, перепады настроения, хотя ему тоже несладко.

– Нет, – покачала я головой. – Не хочу обманывать и обманываться. Просто потом я предпочту не поднимать эту тему, хорошо?

– Как скажешь, – прошептал Владимир, приближаясь, и выдохнул в самые губы: – Но этот вечер – мой. И ты – моя. Не сопротивляешься и не перечишь мне.

– Хорошо, – сказала я едва слышно и больше ничего не успела, потому что Владимир прижался к моим губам.

Я судорожно вздохнула, ожидая, что поцелуй будет неистовым, жадным. Но вместо этого мужчина на мгновение прижался губами, отодвинулся, переводя дыхание. Он тяжело дышал, ему было нелегко удержаться.

Вместо того, чтобы жадно и грубо устанавливать права, Владимир прикасался к моим губам всего на несколько секунд.

Только хватка пальцев на талии усиливалась. Пальцы второй руки сильно сжимали пряди моих волос.

Это единственное, что показывало, насколько Владимиру приходится нелегко держать себя под контролем.

Я сидела, словно каменное изваяние, понимая, что нужно сделать хоть что-то, но пока не могла пошевелить и пальцем, просто принимая ласковые поцелуи.

– Не ответишь, да? – с надломом в голосе произнёс Владимир, перемещаясь губами к уху.

Он захватил губами мочку, подразнив её кончиком языка, и прикоснулся к нежной коже шеи. Его поцелуи отозвались внутри странным трепетом.

Я прислушивалась к своим ощущениям, понимая, что ещё не всё умерло внутри. Несмотря на скорбные события прошлых дней.

Есть в этом мужчине что-то, заставляющее меня отзываться на его близость.

И это что-то – не то, что нравилось мне в Ярославе.

Это другое, более резкое и грубое, бескомпромиссное. Это то, что есть во Владимире. То, что чувствовалось в нём всегда, с самого начала.

Его твёрдый и решительный характер, стальной стержень. Опора. Понимаю, что в нём есть всё то, чего мне иногда не хватало в Ярославе. Настойчивости и упорства.

Мои мысли кажутся мне кощунственным и за них нужно сжигать на медленном огне. Потому что я топчу мысленно память о Ярославе.

Но это мои мысли и чувства.

От них тяжело спрятаться. Некуда прятаться внутри себя.

Я отстранилась от Владимира, переводя дыхание. Я даже не заметила, когда начала дышать чаще.

– Володя… – позвала я.

– Да?

– Кажется, ты хотел сварить глинтвейн?

– Хотел, – немного хрипло отозвался Владимир, переместив руки мне на колени.

Он опустил голову, переводя дыхание. Владимир был напряжён. Я обхватила его лицо ладонями, потянув на себя, и поцеловала в губы.

Он застонал, резко подавшись вперёд, и уже перестал сдерживать себя. Его губы и язык были невыносимо жадными и быстрыми.

Я ощущала всюду их жалящие прикосновения и чувствовала, что меня начинает трясти от того, что напряжение вырывается из тела именно так. Всхлипами, дрожью, судорожным сжатием пальцев на рубашке Владимира.