НИИ ядерной магии. Том 2

Глава 33

В какой-то момент Фима почувствовала, что к ним присоединился ещё один человек. Милица взяла её за плечи, а тот второй – за ноги. Не способная пошевелиться, она могла только наблюдать за небом, которое безучастно смотрит, как её несут по сорока девяти ступеням, которые, извиваясь, тянутся ко входу в маяк. Было слышно, как возмущаются чайки, когда люди ступают совсем близко к гнёздам. Пернатые любили эти ступени и по весне гнездовались там, никакие уловки смотрителей не работали. Несколько птиц с громкой руганью пролетели над Фимой, одновременно безучастные и суетливые.

И вот небо исчезло. На его смену пришёл каменный потолок где-то чертовски высоко. Нести Фиму как раньше уже не могли – слишком крутые пролёты нужно было преодолеть: стальные лестницы были практически вертикальными.

– Здесь нормально. Клади её, – скомандовала Милица, и Фима ощутила под спиной холодный бетонный пол. – Спасибо, милый, подожди меня теперь дома.

Послышались тихие шаги, и через секунду над Фимой вновь возникло лицо женщины. Глаза окончательно вернули свой настоящий оттенок, и сходство стало очевидным. Теперь Фима видела и другие общие черты: у Красибора были её нос, высокий лоб, схожая мимика. Фима внутренне сжалась, ругая себя за невнимательность: как можно было сразу не увидеть, насколько похожи были мать и сын?

– Дорогая, я не хочу тебе вреда, – мягко сказала Милица, и Фима почувствовала, как женщина приподняла её голову и подложила под затылок что-то мягкое. – Но причиню его, если придётся. Сейчас я немного ослаблю заклятие. Ровно настолько, чтобы мы с тобой могли поговорить, хорошо?

Фима рада была бы как-то отреагировать на её вопрос, но не могла.

– Обещай мне, пожалуйста, не кричать. Не то чтобы тебя тут кто-то мог услышать, милая, на много десятков километров вокруг ни души. Но я та-а-ак не люблю все эти крики, фу! – она поморщилась, а потом тихо шепнула: – Двигноути.

И немного покрутила указательным пальцем по часовой стрелки, буквально пол-оборота. Фима моргнула. Потом ещё и ещё. Пересохшие глаза были счастливы возвращению этой способности. Затем девушка едва прижала губы к зубам, просто чтобы проверить, может ли теперь ими шевелить. Могла. Но показывать этого не стала. Она перевела взгляд на Милицу и замерла.

– Ну что ты таращишься на меня, девочка? – женщина требовательно скрестила руки на груди и чуть топнула носком ботинка. – Скажи мне что-нибудь.

Фима молчала. Милица присела рядом и схватила рукой её щёки, больно сжав их и надавив на зубы. Чертовски сложно было не зашипеть от боли, но Фиме удалось. Усилием воли она не шевельнулась, не поморщилась и лишь испугано глядела на женщину.

– Ты маленькая лгунья, – прошипела Милица и сдавила щёки сильнее, вынуждая Фима открыть рот.

Она ухватилась пальцами за кончик её языка и впилась в него ногтями. Рот наполнился острым вкусом крови, от боли хотелось завизжать. За секунду до того, как у Фимы закончились силы терпеть и разыгрывать этот спектакль, Милица отпустила её и брезгливо вытерла руку о подол платья.

– Ну хорошо, хиленькая ведьмочка, поверила. Двигноути.

Ещё пол-оборота указательным пальцем в воздухе. Фима резко выдохнула и издала болезненный стон. Большим облегчением было то, что ей не нужно было больше удерживать каменное лицо, когда на самом деле было чертовски больно.

– Ну слава Богу и богам, – Милица закатила глаза и возвела руки к небу. – Душам и духам, она снова может говорить.

– Что тебе надо от меня?! – рявкнула Фима.

– У-у-у, ещё и дерзкая, – женщина встала на ноги и принялась расхаживать по помещению.

– Какого чёрта, Мила?! – не унималась Фима. – А нет, Милица? Тебя же так зовут? Ты хоть представляешь, что происходит с…

– Представляю, – перебила её женщина.

– Но как же…

– Как же я что? – Милица снова села перед ней на корточки и нависла сверху.

– Оставили мужа умирать.

– Так то с его согласия, – пожала она плечами.

– И с согласия Красибора?

– Ох, Крас, Крас, Крас… – Милица сцепила руки в замок и прижала их к губам. – Думаю, я плохо его воспитала.

– Что?..

– Лезет всё время под ноги, мешает, – женщина поморщилась, переполненная недовольством. – Всё время собой рискует. Сколько можно спасать этого несносного мальчишку?!

– В капкане хорошо спасали, ничего не скажешь, – процедила Фима сквозь зубы.

– Он не умер бы там, если ты об этом. Я преподала ему урок.

– Его еле вытянули, больная ты стерва!

– Его бы вытянули в любом случае. От моей руки его сердце не остановится, девочка. Никогда. Чего не скажешь о тебе.

Милица ухватила её за подбородок и повертела туда-сюда.

– Вот твоё остановлю и не чихну. Если только ты не сделаешь то, что должно.

– Краса это убьёт, – прошептала Фима, всё ещё не в силах вырваться из хватки.

– Ну да, твоя смерть его расстроит, конечно. Я заметила, что вы, два дурачка, прикипели друг к другу. Но первая любовь всегда несчастна, се-ля-ви.

– Нет. Его убьёт то, что за всем действительно стоишь ты. Ты же его мама, Бога ради!

– Хитро, – губы Милицы вытянулись в хищной улыбке. – Давишь на мои материнские чувства.

– А они есть вообще?

Воздух вдруг выбило из лёгких: тяжёлый удар обрушился на бок девушки. Милица снова замахнулась ногой и пнула её изо всех сил, приговаривая:

– Во мне материнской любви больше, – удар, – чем во всём, – снова удар, – мире!

Из-за пинков Фима перекатилась на живот. Она тяжело дышала, упёршись лбом в бетон. Одну из её рук подмяло под тело, и она воспользовалась этим, чтобы попробовать пошевелить пальцами. Девушка чуть не заплакала от облегчения, поняв, что может пошевелить указательным и средним пальцами. Это уже что-то.

Милица схватила Фиму за шиворот и резко дёрнула на себя, переворачивая обратно. Её лицо разрезал пополам злобный оскал, глаза налились кровью:

– И ты, дорогая моя, поколдуешь во славу моей материнской любви.

– Чего ты от меня хочешь? Ты и без меня сильна, это же очевидно!

– Уж посильнее тебя, – Милица презрительно хмыкнула и подняла один уголок губ, – да не хватает твоего дара. Он, конечно, уникальный. Не знаю, почему Бог и боги, души и духи вручили его тебе, такой бесполезной вошке.

– Вам нужно заклинание, – поняла Фима.

– Умница, – довольно протянула Милица. – И я получу его с твоим сотрудничеством или без него.

– Я тебе помогать не стану!

– Никто и не рассчитывал. Но ведь есть и другие способы. Например, я могу вырезать твои органы.

Милица опустила руку во вместительный карман платья и вытащила из него кривой кинжал: лезвие «ломалось» в двух местах и формировало своеобразную змейку. По серебристой поверхности бежали забытые буквы, формируя тексты заклинаний. Такие кинжалы подходили для ритуалов. Страшных и смертельных.

– Какое заклинание тебе нужно? – дрогнувшим голосом спросила Фима.

Она в панике перебирала в голове идеи, и ни одна из них не вела хотя бы к небольшому шансу на спасение. Ей оставалось только тянуть время.

– Как легко тебя уговорить, милая! Это очаровательно, – заулыбалась Милица, но убирать кинжал не стала. – Мне нравится. Как я уже говорила, у меня нет цели причинить тебе боль. Хотя, конечно, не уверена, что смогу тебя выпустить отсюда. Но, в конце концов, смотритель маяка – это же прекрасная и романтичная профессия, не находишь?

– Так какое?

Фима облизнула губы. Ей вспомнилось одно свежепридуманное заклинание, которое могло бы сработать, но попытка была одна. Пан или пропал. Нужно только, чтобы Милица снова наклонилась поближе. Та же долго, выжидающе смотрела на неё сверху вниз, будто решая, достойна ли Фима доверия. Наконец, она сказала:

– Я хочу вернуть душу.

– Себе?

– Ха-ха, очень смешно. Не твоего ума дело, дорогая.

– Как я должна придумать безумное заклинание, способное фактически воскресить человека, не зная никаких подробностей?

– Не тебе условия ставить, – Милица присела рядом и вцепилась в волосы девушки.

Пропустив пальцы прямо возле корней, она поцарапала ногтями скальп и, намотав локоны на кулак, резко приподняла голову Фимы. Она наклонилась почти вплотную к её лицу и проталкивала слова сквозь сжатые челюсти, будто выпуская через зубы густую ядовитую жижу:

– Придумай, как вернуть душу в тело. Либо я сделаю это сама, забрав твой дар.

На последних словах Милица почувствовала, как Фима резко выдохнула воздух прямо ей в лицо. Затем последовал плевок – слюна угодила в левый глаз, женщина зажмурилась и яростно приложила Фиму головой об пол. Та громко ахнула от боли и сквозь туман всё же проговорила:

– Лишеник.

После этого сложила указательный и средний палец вместе и с трудом сначала коснулась своего живота, а затем – указала на Милицу, которая с руганью вытирала лицо.

Заклинание сработало ровно так, как задумала Фима, когда создавала его прошлым вечером. Пришлось немного его модернизировать сейчас прямо на ходу, но вроде бы всё сложилось удачным образом. Милица с удивлённым возгласом упала на пол, когда ноги перестали её слушаться. Потом потеряла контроль на руками и шеей. Фима же всё это обрела. С трудом перекатившись на живот, она поднялась на колени и откашлялась.

– Вот и покушай своих харчей, гадина, – выплюнула она, глядя на парализованную Милицу.

Ведьма безумно вращала глазами, но не могла пошевелить ни одной частью тела – заклинание пока что работало в полную силу, как и в самом начале у Фимы. Девушка тяжело поднялась на ноги – тело ныло и саднило, сильно болел затылок. Но она знала, что времени у неё не так уж много. "Лишеник«подхватывает магию с того, на кого она уже воздействует, как если бы она была тонкой вуалью, и перекидывает на того, кто магию эту сотворил. При этом сохраняется хронология. А значит, скоро Милица сможет говорить и шевелить парой пальцев. Фима не строила иллюзий и знала, что ведьма наверняка найдёт способ снять оцепенение. В конце концов, это было её заклинание, наверняка у неё заготовлен чёрный ход.

Фима распахнула входную дверь, но тут же поспешила её закрыть. На мосту стоял тот второй – мужчина среднего роста в большой чёрной толстовке, накинутом капюшоне и, главное, в большой тёмно-серой маске, закрывавшей всё лицо. Мужчина, похоже, заметил её – он неспешно направился ко входу на маяк.

Фима сиганула к единственному доступному пути: наверх. Уже схватившись за перила, она взглянула на Милицу. Та уже могла моргать – заклятие ослабевало даже слишком быстро.

– Ну конечно, – выдохнула Фима сама для себя и снова подскочила к обездвиженной женщине. Схватила серебряный кинжал в одну руку и толстую чёрную косу женщины – в другую. Одним резким движением Фима перерубила волосы, отрезав косу почти у черепа. Крепко сжимая трофей, она вернулась к лестнице. Два пролёта почти отвесной железной лестницы вывели её к маячной комнате под световым колпаком. Девушка быстро огляделась, ища, чем бы заблокировать проход. Здесь в принципе почти ничего не было: стол, стул, телефон для экстренной связи, несколько серых стальных стеллажей, заставленными приборами с десятками кнопок и переключателей. Последние она и сдвинула к люку, уперевшись в них плечом. С трудом передвинув махины, она забралась по лестнице наверх.

Когда она выбралась в световой купол, маяк уже работал: зелёный свет был ослепительно ярким, а в лицо бил сильный морской ветер. Фима схватилась за стальные поручни – они были здесь совсем невысокими – и оглянулась. Она увидела, как мужчина в маске открыл дверь в маяк, и поняла, что счёт пошёл на секунды.

– Лишь бы получилось, лишь бы получилось, – бормотала Фима, усиленно очерчивая рукой круг по часовой стрелке.

Уверенности у неё не было, хотя она только утром рассказывала, что это чуть ли не главная составляющая заклинания. Но что поделать – она не знала ни того, хватит ли ей сил на такой отчаянный шаг, ни того, успеет ли она вообще реализовать свою идею. Наконец, перед ней начала формироваться поддёрнутая туманом сияющая поверхность. Воздух так уплотнился, что в него можно было смотреться, как в зеркало. Пока что оно вело в никуда. Вызвать зеркальную воронку – дело несложное, а вот настроить её и пройти на другой конец не по кусочкам – это задачка со звёздочкой. Тут всё может пойти не так: недостаточная плотность или глубина, неясное место назначения или человек, к которому хочется переместиться. Это определённо было самое опасное заклинание из тех, что Фима училась делать. Сказать по правде, она надеялась, что жизнь её никогда не прижмёт настолько, чтобы его использовать.

Раздался грохот – хлопнул люк прямо под ней, мужчина зашёл в маячную комнату. Сейчас она себя чувствовала героиней детских страшилок: «Чёрный-чёрный человек уже в твоём городе… Он уже на твоей улице… У твоего дома… Он стучит в твою дверь!»

Фима взвизгнула, когда люк громыхнул о крышу маяка, и на поверхности показались мужские руки. Воздух же тем временем обрёл наконец-то цвет и засиял бледными фиолетово-серыми всполохами.

– Рачение! – всхлипнула девушка.

Это было единственное путеводное слово, в котором она чувствовала достаточную уверенность. Оно означало «забота». И, если хватило Фиме сил и волшебного умения, зеркало перенесёт её к кому-то, кто искренне заботится о ней и любит её. Воздушное зеркало пошло рябью, в отражении проявился чей-то тёмный силуэт. Он пока был совсем размытым, и переходить на ту сторону было слишком рисково. На мгновение девушка засомневалась, что было бы менее опасным: прыгнуть в не до конца оформившееся зеркало или сразиться с преследователем. Оглянувшись на него, она всё же шагнула в цветные всполохи, и разум её погрузился в кромешную темноту.

Глава 34

Фима очнулась от сильного удара, после которого тут же начало болеть всё тело: лицо, грудная клетка, руки, колени. Она упала на деревянный пол ничком, не успев выставить руки вперёд. С глухим стоном девушка оттолкнулась от пола и перевернулась на спину.

«Я слишком часто падаю рожей вперёд», – подумала она, морщась.

Девушка часто моргала, прикрыв глаза ладонью, чтобы спрятать их от слишком яркого света. Пыталась оглядеться и понять, куда её перенесло зеркало.

– Зелёная гостиная?.. – прошептала она, узнавая заросшие вьюнком стены.

В это мгновение кто-то уже подбежал к ней и сильные руки помогли подняться, придерживая её за плечи. Фима смогла, наконец, сфокусировать взгляд.

– Саша? Что ты здесь делаешь?

Александр поспешно убрал в карман телефон, не дописав начатое сообщение. Он выразительно поднял брови и кивнул в сторону зеркала:

– У меня к тебе тот же вопрос. Эффектное появление, ничего не скажешь. Ты цела?

– Цела, – ответила Фима и к своему сожалению ощутила ватную пустоту в груди.

«Он же здесь пока остановился, – напомнила себе Фима. – Помогает».

Ей пришлось признаться самой себе, что, узнав зелёную гостиную, она рассчитывала увидеть совсем другого человека. Но у неё не было шанса поразмыслить над этим и посыпать голову пеплом (а она любила позаниматься самокопанием время от времени), потому что двойные двери в сад распахнулись с такой силой, что дверные ручки с грохотом врезались в стены. Удивительно, но двери удержались и не слетели с петель, а витражные вставки не вылетели и не разбились вдребезги. Чуть меньше повезло стенам: там, куда врезались ручки, остались внушительные вмятины.

Внутрь верхом на пышной, украшенной ветками юной сирени метле залетела тётушка Негомила. Она соскочила с древка раньше, чем метла замедлилась, и в результате летательный аппарат преодолел ещё несколько метров, пока не врезался в противоположную стену. Со звоном повались на пол семейные фотографии. Тётушка Негомила подбежала к племяннице и склонилась над ней, оттеснив Александра.

– Фима, крошка, что случилось? Ты цела?

– Да, тётушка, – она вымученно улыбнулась.

– Слава Богу и богам, – выдохнула женщина, суетливо осматривая племянницу на предмет переломов и открытых или скрытых ран. – Душам и духам. Я устроила себе пикник на пляже, знаешь ли, и вдруг почувствовала, что ты использовала зеркальный переход. Сразу рванула сюда, чуйка вела! Что случилось, Фима?

– Я попала в переделку, – ответила девушка, вставая на ноги.

Тело ныло нещадно. Испытания последних нескольких часов давали о себе знать. Александр придержал её за локоть, видя, что девушку пошатывает из стороны в сторону. Ноги её дрожали, а содержимое желудка так и норовило совершить свой собственный переход, совсем не зеркальный и ни капли не волшебный.

– Какую ещё переделку?! – возмущённо воскликнула тётушка. – Фима, из переделок выбираются без магии, которая может тебя прихлопнуть, как таракашку!

– Она права, Фима, – вмешался Александр. – Мы все здесь знаем, что ты достаточно умная, чтобы не использовать зеркальный переход, если только это не единственный и последний шанс.

Его голос был мягким и уютным. Эти его тон и интонации создавали впечатление, будто ты сидишь на веранде дома летним вечером, когда жара сменилась прохладой, но деревянная садовая качель всё ещё сухая и тёплая. Ты мерно раскачиваешься на ней и радуешься тому, что прошедший день был продуктивным и интересным. А рядом сидит Александр. Он этим самым тоном рассказывает о том, как прошёл его день, и расспрашивает, как провела время ты.

Фима тряхнула головой, прогоняя воспоминания:

– На меня кое-кто напал, – ответила она. – Мы были правы, мама Красибора колдует. И колдует хорошо.

– У-у-у, я так и знала! Она что-то тебе сделала? – сурово спросила тётушка Негомила.

– Не много, – Фима помахала головой. – Пара ушибов и много запугиваний. Она не успела сделать чего похуже, я сбежала.

Тётушка Негомила в задумчивости погладила шею.

– Как минимум она не пыталась тебя убить. Я бы почувствовала. Но это не значит, что она не собиралась пытать. Что ей было нужно?

– Ты уверена, что это была она? – взволновано встрял Александр.

Фима подошла к потерпевшей крушение метле и подняла с пола пару фоторамок. На снимках была запечатлена чета Бологовых в разные периоды. На первом Красибор был ещё совсем мальчишкой – может, лет десять. На втором – уже взрослый юноша, с виду старше двадцати. И на обоих кадрах рядом с ним стояли Бологовы-старшие. Едва ли можно было угадать в Бажене, которого знала Фима, мужчину с фотографии. Высокий и стройный, он мягко улыбался, в уголках глаз собралось множество морщинок, потому что улыбка была привычной его лицу. Густая светлая борода ухожена и идеально подстрижена, волнистые волосы ниспадают на плечи на одном фото, и затянуты в хвост на другом. А рядом с ним и Красибором стояла женщина. На обоих фотографиях она была в платьях с народными мотивами: орнаментальная вышивка, традиционные узоры, ворот как у рубахи-косоворотки. И кокошники. Фима засмотрелась на украшения: они были прекрасны. Невысокие, идеально сидящие в пышных чёрных волосах. Оба с тончайшей вышивкой и украшенные бусинами да камнями.

Фима ожидала, что Милица тоже будет выглядеть на фото иначе, как и её муж. Что с ней тоже что-то случилось и послужило причиной к таким колоссальным изменениям. Она не могла поверить, что Милица так просто рисковала сыном, и что её действительно не волнует судьба мужа. Но Фима ошибалась. С фотографий на неё смотрела та же женщина, что избивала её всего полчаса назад в Басаргинском маяке. Если что-то в этой женщине и изменилось, внешне этого увидеть было невозможно.

«Если только изменения не случились раньше, чем были сделаны эти фотографии», – мелькнуло у девушки в голове.

– Да, Саш, я уверена, – отозвалась Фима и услышала, как он громко втянул носом воздух.

– Зайка, идём на кухню, я сделаю тебе чай с травами, а ты нам всё расскажешь под-роб-но, – засуетилась тётушка Негомила. – Заодно заставлю Бажена притащить свою тощую задницу. Может, он расскажет что-то полезное о своей зазнобушке. Прежде, чем я отрублю ей обе руки и скормлю их свиньям.

Тётушка Негомила продолжала извергать проклятия, направившись по коридору. Фима и Александр последовали за ней.

– Он говорит и ходит? – удивлённо спросила Фима. – Бажен.

– Да, мы хорошо сегодня пропололи сад. Но там черт-те сколько ещё этого сорняка. Даже представить не могу, как мы его весь изведём. После полуночи эффект снова начнёт пропадать, а Бажен – слабеть.

– Мы с Красибором нашли способ избавиться от болиголова раз и навсегда, – воодушевлённо рассказала Фима. – Три слова: полнолунные морские ежи!

– Пять слов, – ответил Александр с кривой улыбкой: – вы времени зря не теряете. Я думал о них, но ты же помнишь, как мы оба чуть не остались без глаз в старших классах?

– Помню, конечно, – отмахнулась Фима. – Но тогда у нас не было гримуара Бологовых. Он потрясающий, очень подробный! Знаешь, где мы облажались тогда? Их надо транспортировать в чугуне!

Александр резко остановился. Фима прошла ещё несколько шагов вперёд прежде, чем заметила это. Она тоже остановилась и растеряно оглянулась на друга.

– Ты читала его гримуар? – спросил Александр.

Он почувствовал, как над верхней губой выступили капли пота, по плечам разлился жар, как если бы он перегрелся на солнце.

– Да, у него получилось открыть его для меня, – Фима, не заметившая изменений в Александре, широко улыбалась, вспоминая об утреннем успехе. – Представляешь? Я думала, Красибор совсем пустой, но ему удалось. Я научила его заклинанию сегодня утром.

Александр не шевелился. Его нутро разделилось на две части, и они пытались сейчас пожрать друг друга. Одна половина твердила, что он и так знал, что когда-то Фима оставит прошлое в прошлом. В конце концов, это было то, о чём он её просил весь последний год. Но другая половина чувствовала только боль. Она взяла на себя его разбитое сердце и гнетущее одиночество.

– Что ты так на меня смотришь? – с подозрением спросила Фима, уже поняв, в чём дело.

– Вы довольно сблизились за последнее время, не так ли?

Девушка молча кивнула. Не было смысла врать. Кому угодно, но только не Александру. К тому же, его дар всё равно не позволит никому пудрить ему мозги.

– Я и рад, и не рад тому, что ты движешься вперёд.

– Понимаю.

Она с трудом сглотнула. Все рациональные мысли душило чувство вины. Ощущение, будто она предала самого важного человека в жизни. Только вот чувство это было обманчивым, и Фима об этом знала. Как минимум потому что Александр не был самым важным для неё человеком. Важным – да, но Фима всегда давала себе отчёт в том, что нет никого важнее для нас, чем мы сами. Она была твёрдо в этом убеждена, но в такие моменты ничего не могла с собой поделать, поддаваясь чувству вины.

– Саша, я…

– Ты научила магии человека, лишённого сил, – Александр горько усмехнулся. – Но не придумала заклинания для нас с тобой.

– Саша, давай не будем… – Фима зажмурилась, голова тут же налилась свинцом. – Мы столько раз уже это обсуждали, хватит переливать из пустого в порожнее. Нельзя обойти ритуал обмена. Особенно когда ещё не проходила его и ничего не знаешь. Но даже если бы знала – такого заклинания нет и не может быть.

– Многих заклинаний не было, пока ты не захотела их придумать.

«Стоп», – одёрнул Александр себя мысленно. Он запустил руки в волосы и с силой потёр кожу головы. Потом закрыл лицо ладонями и глухо зарычал в них, выпуская скопившуюся злость. Когда он убрал руки от лица, на нём уже была маска спокойствия.

– Ты права. Извини, я не хотел на тебя давить.

В этот момент воздух прорезал оклик тётушки Негомилы:

– Фима, Саша, где вы застряли?!

Ей вторил свист закипевшего чайника.

– Надо идти, – тихо проговорила Фима.

Она пошла на зов тётушки, но Александр за два шага догнал её и схватил за запястье. Его жест был мягким, без капли агрессии. Фима нехотя оглянулась.

– Прости, – сказал он одними губами.

Фима подалась вперёд. Через секунду она уткнулась в грудь Александра, а он привычным движением свёл руки у неё на спине, создавая тёплый кокон. Девушка обняла его в ответ и прижалась так сильно, что казалось, вот-вот врастёт в мужчину и они станут одним целым. Александр склонился над ней и зарылся носом в её волосах. Как же он соскучился по этому жесту! По его телу побежали почти болезненные мурашки. Оба они молчали. Эти объятия ощущались сейчас единственно правильными.

– Как мы вообще позволили нас разлучить, Саша? – прошептала она и шмыгнула новом.

– Поверь, цветочек, по-другому было нельзя.

– Тысячу раз меня этим кормил, а я всё не верю.

– Как и я, цветочек, как и я.

Фима нехотя отстранилась, но не разомкнула объятий. Они так давно этого не делали – не обнимались вот так, по-настоящему. Ей хотелось ещё час, два, десять стоять так и считать удары его сердца. Пусть её собственное и стучало теперь не в унисон с его.

– Саша, а что изменилось?

Александр вопросительно посмотрел на неё сверху вниз, и Фима продолжила:

– Ты год делал вид, будто ты снежная королева, и всё, что мог мне предложить – это чтобы я из букв «ж», «о», «п», «а» собрала слово «счастье». И вот мы снова говорим о нас. Что изменилось? Только не говори, что мне всё это время надо было просто вызвать в тебе ревность, чёрт побери.

– Не в ревности дело, – он помотал головой. – Хоть её и хватает. Не стану врать.

– А в чём? Что-то произошло, пока ты был в больнице? – догадалась она.

Александр открыл было рот, но в этот момент нечто мелькнуло над левым ухом девушки. Потом ещё раз – уже повыше. Мужчина прищурился, не сразу поняв, что именно происходит.

– Чёрт! – воскликнул Александр и грубо оттолкнул Фиму от себя.

Вокруг неё плясали искры, и их становилось довольно много. Они вспыхивали вокруг её головы и плеч, тут же исчезали, и вместо них появлялись новые. Воздух наполнился запахами, звуками и ощущениями занимающегося огня: дым, жар, треск сухих веток.

– В чём дело? – ошарашено спросила Фима, потирая ушибленное плечо.

Она всё ещё ощущала на руках тепло кожи Александра, и не понимала, что заставило его так сильно её толкнуть. Этот жест был слишком противоречивым, никак не сочетался ни со словами его, ни с тем, как он обнимал, как смотрел.

– Ни в чём, – отмахнулся Александр.

Он тяжело дышал и сжимал кулаки, в глазах отражались страх и злость. Хотелось с разбегу врезаться в стену головой: так, чтобы наказать себя за беспечность. За то, что ослабил бдительность.

– Саша, что слу…

– Ничего! – рявкнул он и отвернулся.

Прикрыл глаза и сжал губы в тонкую полоску, сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы успокоиться. Но этот чёртов запах дыма лишь нарастал. Эмоции начали понемногу стихать, когда внезапно раздался вопль, от которого они оба подпрыгнули на месте:

– Фима, Саша! – выкрикнула тётушка Негомила. – Будете пить воду кипячёную! Без ничего!

Александр, не поворачиваясь, вытянул руку в сторону кухни и с трудом заставил себя проговорить:

– Иди, пока твоя родительница не пришла по наши души.

Он старался придать своему голосу нейтральный тон, но вышло плохо. Запах дыма не стихал. Александр открыл глаза только когда услышал отдаляющиеся шаги. Он смотрел в спину Фиме, вокруг которой всё ещё мерцали вспыхивающие и потухающие искры. Подол её платья чуть подпалился и принял чёрный оттенок. Но Александр заметил, что гарь начала тускнеть, а искры появлялись всё реже и реже.

– Скажи, что я тоже скоро приду, – сдавленно сказал он вслед.

Фима, не оборачиваясь, подняла руку и сложила пальцы в знак «окей». Александр остался в одиночестве, зажатый между стен коридора. На обоях угадывались места, где раньше висели фотографии или картины, а настенное бра было лишено лампочки. Здесь не было ничего, кроме его отчаяния и боли. Если он действительно проснулся и выбрался из временной петли, то других попыток уже не будет. И если Фима сгорит – это будет навсегда. И никто не даст ему сгореть следом или уйти в лес для службы духам. Нет, его заставят жить и тащить весь груз вины и боли, пока тот не сломает ему хребет. А когда это случится – оставят лежать на земле, пока время не возьмёт своё. Такими были условия сделки. Краем глаза Александр увидел, как небольшая тень мелькнула за поворотом. Он не стал преследовать, потому что знал – духи за ним приглядывают и следят, чтобы он выполнял свои обязательства. Тогда они будут выполнять свои.

Пиликнул телефон, по бедру прошла короткая вибрация. Александр достал смартфон и смахнул экран блокировки. Пришло одно новое сообщение: новая знакомая писала о том, как идёт её рабочий день и скинула фотографию из лаборатории. Александр сморщился, будто от боли. Ему так чертовски не хотелось ей врать. Делать вид, что рад её сообщению. Он зажал пальцем фотографию и выбрал одну из картинок-реакций. Хотел выбрать сердечко, но палец сдвинулся чуть правее, и рядом с фотографией загорелся миниатюрный огонёк. Александр горько хмыкнул и поставил телефон на беззвучный режим. Сообщения от Ольги вызвали в нём сейчас только раздражение.

Ещё раз глубоко вздохнув, мужчина зачесал пальцами волосы назад и помассировал затылок. Это помогло ещё немного успокоиться.

– Всего пара месяцев, – пробормотал он. – И мы поговорим.

Едва ли кто-то ждал магического совершеннолетия Фимы сильнее, чем ждал его Александр. Даже сама Фима не так ощущала томительное ожидание, ведь оно не причиняло ей боли. А ему – ежеминутно.

– Поговорим, – повторил он ещё раз и наконец ощутил в себе достаточно внутренних сил, чтобы пройти на кухню, где его уже заждались.

Глава 35

Ольга что есть сил старалась сконцентрироваться на тексте, который медленной змейкой рос на экране. Но то и дело глаза соскальзывали на лежавший рядом телефон. Тот не подавал никаких сигналов. Вздохнув, девушка вернулась к работе, но пришлось несколько секунд сосредоточенно перечитывать уже написанное, чтобы вернуться к своему ходу мыслей. В тишине слышались только мерный перестук клавиш, тиканье часов и чириканье стайки воробьёв под окнами. Наконец, телефон издал короткое «динь», на экране высветился пуш с уведомлением. Ольга тут же сняла блокировку и зашла в мессенджер, рядом с которым появилась цифра «один» в красном кружочке. Ей пришло сообщение с одной фотографией. На ней улыбающийся светловолосый парень показывал охапку белых зонтичных цветов.

«Букет, о котором мечтает любая девушка», – напечатала она в ответ и поставила смеющийся смайлик. – Вы огромные молодцы!«

Ответ пришёл почти мгновенно:

«Ну, я старался», – и довольный смайлик с румянцем на щёчках.

– Спроси же у меня что-нибудь, – бубнила Ольга, крутя телефон в руках.

Когда тот снова завибрировал, она вздрогнула и выронила его из рук. Несколько раз безуспешно попыталась поймать гаджет в воздухе, но гравитация была сильнее, и воздух пронзил громкий удар о кафельный пол. Ольга состроила грустную гримасу, глядя на паутинку трещин, которая тут же расползлась по экрану. Но её расстройство мгновенно исчезло, стоило увидеть пуш-уведомление: это снова было сообщение от Александра. И, слава Богу и Богам, душам и духам (она уже успела перенять эту присказку от тётушки Негомилы), в финале сообщения стоял вопросительный знак.

Ольга прижала телефон к груди и посмотрела на настенные часы. Без пятнадцати три. Что ж, она дождётся, пока минутная минует ещё пятнадцать делений, и вот тогда напишет сообщение. Не отвечать же сразу, в самом деле.

– Боже, как школьница, – буркнула она и снова потянулась к телефону. – Ерундой страдаю.

Она быстро набрала текст сообщения и замерла. Палец завис над кнопкой «отправить», будто та была накрыта невидимым куполом. Ольга не могла вспомнить, когда последний раз была увлечена кем-то ещё, кроме Красибора. Девушка нахмурилась и нажала кнопку блокировки, так и не отправив сообщение. Она крепко задумалась, вспоминая год за годом, будто снимая слои с луковицы.

– Да что же это такое, – смущённо проговорила она, судорожно перебирая воспоминания. – Быть не может.

Только сейчас она осознала, что за последние восемь лет не обращала внимания ни на кого, кроме зеленоглазого коллеги. Они встретились на посвящении в первокурсники. Ольга помнила, как к худощавому парню слетелись её новообретённые однокурсницы, и поначалу она даже не могла его разглядеть. Будто охранник на рок-концерте, его рыжий друг старался держать дистанцию между ними и девушками, но получалось у него не очень. Ольга тогда подумала, что это, должно быть, какой-то блогер из «Фотоплёнки» или «Тик-така», и не стоит даже тратить время на знакомство с ним. «Очередной зазвездившийся пустой придурок», – подумала она тогда и, фыркнув, сконцентрировалась на выступлении ректора. Но спустя какое-то время девушка заскучала и снова бросила взгляд на «фан-встречу» со знаменитостью. Девушкам пришлось рассесться по местам после того, как ректор отчитал их прямо со сцены и пригрозил отчислением, и Ольга смогла, наконец, разглядеть молодого человека. Это был обычный парень: тощенький, лохматый, в джинсах и нейтральной футболке с рукавами до локтей. «И чего они налипли?», – подумала Ольга с презрением, а потом Красибор повернулся, и глаза их встретились.

– Тогда-то я и пропала, – проговорила она теперешняя вслух и, несмотря на ощущение неловкости за себя прошлую, продолжила вспоминать.

Природная скромность не позволила ей в тот год присоединиться к девушкам, которые окружали Красибора весь первый семестр. Через полгода их запал поутих, а к концу первого курса все начали относиться к Красибору плюс-минус как ко всем остальным. Все, кроме Ольги. Её чувства не только не прошли, как у других, но ещё и крепли. Бережно оберегаемая внутри и не выплёскиваемая наружу, её влюблённость становилась всё более наполненной и настоящей. Сейчас, размышляя об этом, Ольга понимала, что, вероятнее всего, дар Красибора (о котором ей рассказал Роман всего лишь вчера, и новость о котором она до сих пор не переварила) подействовал на неё попервой, но потом всю работу уже проделала сама Ольга. Вечера за просмотром соцсетей в поисках новых фотографий и видео с Красибором, посещения спортивных матчей и выступлений КВН, в которых он участвовал – всё это было поленьями, которые она закидывала в костерок своей влюблённости.

Девушка вспомнила, как впервые заговорила с ним – это случилось только через пять месяцев после того, как они увиделись на выступлении ректора. Красибор тогда завалил зачёт – это было введение в обработку экспериментальных данных. Он тогда много возмущался, причитал, что вообще-то эта дисциплина должна была быть у них на третьем курсе и неудивительно, что половина группы получила неуд. Ольга же, сдав зачёт идеально, несколько часов набиралась смелости, чтобы подойти к нему.

– П-привет, – выдавила она, не зная, куда деть глаза.

– Привет, Оль, – удивлённо, но при этом дружелюбно ответил Красибор.

На секунду девушка уставилась на него. Это был шок – он знал её имя! На вторую секунду она уже пришла в себя и вспомнила, что вообще-то они однокурсники и имя её – не какой-то секрет. Просто он впервые обратился по имени к ней напрямую. И в тот момент ей показалось, что ничего прекраснее она ещё не слышала.

– Привет! – выпалила она снова. – Я слышала, ты завалил экспериментальные данные…

В ответ Красибор сокрушённо застонал и закатил глаза:

– Не понимаю, зачем было переделывать всю программу! Мы всё равно будем этими приборами пользоваться только через два года! А-а-а, бесит! – он поднял руки на уровень груди, повернул их ладонями вниз и сделал несколько глубоких вдохов и выдохов. – Ладно, успокаиваюсь, ловлю дзен. Фух. Ты сама-то как, сдала?

– Ага, – выдохнула Оля.

– Класс, молодец! Мне кажется, ты единственная и сдала.

– Спасибо! – просияла девушка. – Если хочешь, я могла бы… Ну, если это нужно, а то, наверное, и не нужно совсем, ты же хорошо учишься, вряд ли тебе нужно… – Она замерла, вся как-то сморщилась и скукожилась, поняв, что несёт что-то несвязное. – Я, наверное, лучше пойду. – пискнула она и собралась уже ретироваться.

Но Красибор остановил её, сказав:

– Ты предлагаешь поднатаскать меня для зачёта?

– Ну, если это, то… – бормотала она. – Но это я так, подумала, что может… Но если нет, то всё хорошо.

– Оль, ты тогда будешь моей спасительницей! – воскликнул Красибор, и девушка ошарашенно замолчала.

Она подняла на него огромные голубые глаза и не могла проронить ни слова. «Он, наверное, решил, что я круглая идиотка!», – сокрушённо подумала она.

«Надеюсь, с её помощью я сдам это дерьмо и проведу зимние каникулы без зубрёжки», – подумал Красибор, испытывая искреннее чувство благодарности.

– Олька, привет! – поприветствовал девушку подошедший Рома.

– П-привет, Ром, – отозвалась она.

С Ромой они пару раз говорила, и трепета или страха девушка уже не испытывала.

– Она предложила помочь с подготовкой к пересдаче, – ввёл Красибор друга в курс дела.

– О, правда? Я слышал, препод только твоей работой был доволен. А мы все – брёвна, которые уничтожат российскую науку.

Оля смущённо улыбнулась – она действительно очень старалась и рада была похвале со стороны преподавателя.

– А ты?..

Рома показал пальцами человечка, который бежал-бежал по воздуху, и наконец добежал до обрыва, с которого незамедлительно полетел вниз (тут Рома засвистел), пока не столкнулся с землёй (а тут изобразил голосом грохот от взрыва).

– Так у тебя человечек на машине был? – спросила вдруг Оля.

– Нет, он же бежал.

– А чего взорвался?

– Это был терминатор.

– Терминатор так тупо не упал бы.

– Так, давай обойдёмся без зачёта по проваловедению! – Рома поднял руки в защищающемся жесте.

– Можешь нас обоих подтянуть к зачёту?

Оля замерла, будто косуля в свете фар. Сначала внутри неё всё орало из-за разочарования: «о нет, она не проведёт с Красибором время наедине!» А потом мозг разогнал эмоции и подсветил главное: «слава Богу, она не будет с ним наедине! Она же двух слов связать не может в разговоре с ним тет-а-тет!».

– Да, конечно, – ответила она, тряхнув головой.

– У-у-у, спасибо, Олечка, свет мой! – радостно воскликнул Рома и обнял её.

Девушка пребывала в шоке четвёртый раз за пять минут, но всё же похлопала его по спине, отвечая на дружеские объятия.

Красибор сдал зачёт через неделю после этого разговора, Рома – после зимних каникул. Девушка постепенно привыкала к общению с этой парочкой, и через какое-то время они стали неразлучны. А влюблённость Оли получила бесконечный источник топлива. Любить лучшего друга было очень легко – ведь они проводили время вместе практически каждый день. Но в то же время и очень сложно – наблюдать за тем, как Красибор крутил романы, было чертовски больно. Однако, ни одна девушка не задерживалась рядом с ним дольше, чем на пару месяцев. В отличие от Оли. И этот факт был её личным вечным двигателем, огромным достижением. Которое вряд ли кто-то когда-либо оценил бы так, как ей того хотелось.

Ольга из 2023 года снова взглянула на разбитый экран телефона. Открыла диалог с Александром и нажала на иконку с его фотографией. Изображение открылось в полный размер: блондин смотрел на неё с экрана тепло, в его глазах плясали озорные искорки. Он мягко улыбался, едва подняв уголки губ, и чуть приподнял подбородок. Ольга приблизила фото и разглядела веснушки на скулах и носу. Это заставило её саму улыбнуться. Улыбка вышла немного грустной, и Ольга сама не знала, почему так. Она решительно вернулась в диалог и набрала ответ. Обязательно с вопросом в конце. Добавила утреннее селфи в лаборатории – она получилась чудо какой хорошенькой на этом фото! – и нажала «отправить».

Чувствуя волнение, которое пронизывало её от кончиков ушей до пяток, она снова прижала телефон к груди и сделала глубокий вдох. Кожа ощутила тепло гаджета, а через пару секунд – вибрацию.

Взволнованно Ольга поспешила разблокировать экран. Внутренний голос говорил ей, что нужно выдержать паузу и не читать сообщение сразу, но эмоции засунули этому голосу кляп в рот и велели помалкивать.

Сообщение было не от Александра, а с незнакомого номера. Весь запал Ольги тут же пропал: в послании была только фотография. На ней была изображена Светлана Степановна – громогласная коллега Романа. Женщина держала телефон перед зеркалом, так, чтобы было видно её отражение. И кровавые ручейки, которые шли из её глаз и ноздрей, собираясь на подбородке.

«Оля, я что-то напутала. Помоги, умоляю», – пришло второе сообщение.

Ольга поспешила отправить ответ:

«Пиши адрес».

«Светланская 1/4. 5й этаж, квартира 21».

«Домофон?»

«21 колокольчик 1860».

«Скорую вызвала?»

«Никакой скорой! Не вздумай!»

«Ок. Еду».

Девушка погрузила компьютер в спящий режим и выбежала из кабинета. Она промчалась через весь этаж, показывая атлетические чудеса на каблуках-шпильках. Честно говоря, она не имела ни малейшего представления, чем помочь Светлане Степановной. Или что с ней могло произойти. Всё, что она знала – это что на прошлом новогоднем корпоративе они со Светланой Степановной перебрали белого сухого и начали делиться переживаниями из-за невзаимной любви и в целом штиля в личной жизни. После ещё пары бокалов Ольга расхваливала Светлану Степановну, будто лисица – ворону. Дескать, красоты неописуемой она женщина. Ох, эти красные локоны! А эти длинные ноги! А что ростом она выше практически всех коллег – так это же модельная внешность! Спустя ещё бокальчик Ольга предложила Светлане Степановной погадать, и та согласилась. Они поехали к Ольге домой, и та похвасталась коллекцией карт таро. А потом огненная во всех смыслах женщина плакала над раскладом, который обещал ей успехи во всех сферах, кроме любви. Ольга выполняла расклад трижды, но ни императрица, ни влюблённые не желали показываться девушкам. Зато иных карт было в достатке: паж и королева жезлов обещали успехи в работе. Всё сводилось к одному: будешь ты, Светлана Степановна, по карьере в гору идти, друзей новых обретёшь, труды твои будут вознаграждены, а перспективы новые сами пойдут в руки. Но ни мужа, ни детей мы, карты, обещать не можем. Может, кто-то другой возьмётся, но мы – не-не.

Светалана Степановна сокрушалась ужасно: она плакала до икоты и жаловалась на несправедливую судьбу. Мол ну да, вот такая она рослая и крупная уродилась. Но всё равно красивая же, да? И волосы вон какие! И голова на плечах!

– Ну неужели я недостойна любви, Олечка? – причитала женщина.

– Достойна, Светочка Степановна! – вторила ей юная коллега. – Знаешь, как мне говорила учительница по русскому и литературе в школе?

– Как?

– Вот прямо запали мне в душу слова её. Слушай.

Светлана Степановна подалась вперёд, готовая уловить каждый звук, который слетит с губ собеседницы.

– Слушаю, – сказала она для пущей убедительности.

– Любят всех.

Светалана Степановна выжидающе уставилась на Ольгу, а потом не выдержала и спросила:

– Ну а дальше-то что?

– А всё, – пожала плечами Ольга.

Какое-то время обе они молчали, пока Светлана Степановна не вздохнула, вложив в выдыхаемый воздух всё своё разочарование.

– Так и помру одна, – заключила она.

– Да ну брось, нашла кому верить, мне и пьяным картам.

– Это мы с тобой пьяные.

– Мы слишком связно говорим, Светланочка Степановна. Уверяю, мы с вами обе изумительно трезвы.

Больше они не гадали, но зато Ольга рассказала коллеге о своём увлечении потусторонним и сверхъестественным, и даже помогла зарегистрироваться на своём любимом форуме любителей магии. Помощь понадобилась, потому что к тому моменту Светлана Степановна наверстала упущенное и была теперь слишком пьяной, чтобы попадать по кнопкам клавиатуры. Ольга тоже поддала жару, но с клавишами ноутбука справилась. Хотя после той ночи ник Светланы Степановны так и остался с опечаткой: Svetalana-Svetikkkkkkkk. Менять его уже не стали, а со временем Светлана даже прикипела к нему.

Девушки так и заснули: на пушистом ковре в Ольгиной гостиной, свернувшись калачиками, будто инь и янь. В блестящих новогодних нарядах, с мишурой, накинутой на плечи, и с большими красочными картами таро, разбросанными вокруг. Рука Ольги покоилась на раскрытом ноутбуке, нога Светланы Степановны – на нём же.

Утром девушки были хмурыми и неразговорчивыми. Ольга сварила кофе, и обе они съели по порции «доширака» – лучшего варианта завтрака при похмелье по версии их узкого круга из двух человек. После они тепло попрощались, обещая друг другу почаще так вот собираться и говорить о девичьем, но никогда больше не встречались вне работы. Да и в стенах НИИ ограничивались короткими приветствиями. Ольга видела время от времени сообщения от Svetalana-Svetikkkkkkkk на форуме, её коллега удивительно органично вписалась в магическое сообщество. Но на этом всё.

Оттого страннее для Ольги было нестись сейчас по парковке, рискуя переломать ноги. Уверенная, что их со Светланой Степановной ничегошеньки не связывает, она вдруг почувствовала какую-то неприятную ответственность. Неприятной она была из-за того, что смысла не имела. Ольга повторяла себе: Светлана Степановна – взрослая женщина, сама живёт эту жизнь. Но внутренний голос пискляво тянул: «Это ты-ы-ы её зарегистрировала, ты-ы-ы и виновата. Мы в ответственности за тех, кого приручили!».

– Так, стоп, – сказала она сама себе, уже заводя мотор её старенькой праворульной тойоты. – Никого я не приручала, это дичь. Может, она заболела вообще.

Но всё же, прежде чем снять машину с ручника, она записала торопливое голосовое сообщение своей близкой виртуальной подружке. С Озорной_Ведьмочкой_1979 они были знакомы больше десяти лет, и Ольга всегда думала, что она в самом деле ведьма. После недавних событий и открытия, что магия существует, мнение её только укрепилось.

– Такие дела, Ведьмочка, спасай! Скажи хоть какие вопросы ей задать и что проверять, я в растерянности! – завершила свой рассказ Ольга и нажала кнопку «отправить».

Подумала ещё пару секунд и записала ещё одно голосовое сообщение:

– Фима, привет! Это Оля, твоя коллега, – быстро проговорила она. – Хотя к чему такая официальность, да? Фима, мне кажется, у другой нашей коллеги проблемы в волшебном плане. Ещё не знаю, в чём дело точно, но у неё из глаз и носа течёт кровь. Ладно из носа, но из глаз-то! Короче, я еду к ней, наберу уже на месте.

Она доехала до Светланской 1/4 минут за пятнадцать. Пару раз нарушила ПДД, но по мелочи: так, чтобы и прав не лишиться, и в пробках лишние минуты не стоять. По пути она получила сообщение от Фимы. Оно было короткое: «Ок, я на связи».

Лифт был сломан, и девушка влетела на пятый этаж так, будто сама она была пёрышком, а в 21й квартире её ждал рыжий актёр из турецкого сериала, который она каждый день смотрела перед сном уже четыре месяца.

Дверь в квартиру была незаперта, а вой слышался ещё с лестничной площадки. Это были низкие, глухие стенания человека, который уже нарыдался и накричался, но успокоиться не может.

– Светлана Степановна, это я! – позвала Ольга, стягивая набегу туфли. – Вы где?

Вой стал чуть громче, шёл он из ванной. Ольга подбежала к двери и замерла в проходе. Она закрыла рот руками, чтобы сдержать крик, и в ужасе уставилась на коллегу.

Светлана Степановна сидела на полу, прижавшись спиной к стиральной машинке. Лацканы её халата были насыщенно-красными, пятно расползалось дальше. Светлана Степановна подняла на неё серые глаза, и они казались вдвое более яркими на фоне алых струек, что бежали из уголков её глаз и из носа.

– Что со мной, Оля? – просипела она, кривя губы в гримасе отчаяния.

– Не знаю, Светалана Степановна, но я написала подруге, которая, надеюсь, сможет нам помочь. Позвольте, я сниму для неё короткое видео, ей нужно понять, что происходит.

– С ума сошла! – женщина махнула, выбивая телефон из рук Ольги.

– Эй!

– Нельзя никому рассказывать, Оля!

– Так я не знаю, чем вам помочь! Скорую вы не хотите!

– Я что-то напутала с магией, Оль. Какая ещё скорая, ты в своём уме?

– Так, вы либо даёте мне помочь как я могу, либо я уезжаю, и решайте проблему сами, как умеете вы.

– Но ты же разбираешься!

– Я гадаю на таро, Светалана Степановна! Вот такого, – она махнула в сторону коллеги, – от таро не бывает!

Светлана Степановна медлила, пыталась оценить риски и потенциальный профит. Она вдруг закашлялась, и кровь хлынула из глаз с новой силой. Женщина поднесла к глазам дрожащие руки, покрытые красной жидкостью, и поняла вдруг, что шутки действительно закончились. Отчего-то до последнего ей казалось, что приедет Оля и всё разрулит, но Оля приехала – и ничего не решила вот так запросто. А жизнь действительно утекает – в прямом смысле этого слова.

– А подруга твоя разбирается?

– Да. Они обе…

– Обе?!

– Вас спасать или что?!

Светлана Степановна сжала зубы, промолчала. Ольга включила поярче свет в ванной и нажала на кнопку записи видео.

– Болит? – спросила она, снимая коллегу с разных ракурсов.

– Нет, голова кружится. Возможно, уже из-за кровопотери.

– Когда началось? Что вы делали?

– Утром пошла кровь из носа, весь день не могла остановить. Полчаса назад – из глаз, я сразу написала тебе. Ничего особого не делала: на работу сходила и домой поехала пораньше.

– А магическое что делали?

Светлана Степановна молчала. Она испуганно уставилась на Ольгу, не решаясь ответить. Когда она набралась смелости и раскрыла рот, телефон Ольги завибрировал. Девушка поспешила остановить запись видео и открыла диалоговое окно.

– Это Ведьмочка, я сразу отправлю ей что получила. Вот, готово. Она онлайн, сейчас посмотрит. Так что вы делали?

– Ничего такого, – пробормотала Светлана Степановна, подбирая слова. – Ничего опасного.

– Светлана Степановна, – вкрадчиво проговорила Ольга, сев на корточки перед ней. – Что. Вы. Делали?

– Я хотела обратить на себя внимание одного мужчины. И всё.

– Приворот что ли?! – воскликнула Ольга. – С ума сошли?!

Телефон провибрировал.

– Это от моей подруги, – торопливо проговорила Ольга. – Так, она говорит, что вас надо умыть и потом… уоу…

– Что там?

– Будем решать по порядку. Встать можете? Она сказала, надо смыть всю кровь, что уже вытекла. А потом остановим кровотечение.

– Ты меня пугаешь, Оля.

– Надо было пугаться, когда решили привороты делать, Светлана Степановна! Подняться сможете?

Женщина протянула Ольге руку, и та помогла ей встать. Чуть пошатываясь, Светлана Степановна добралась до раковины и склонилась над ней, вращая головой из стороны в сторону. В глазах темнело, голова кружилась.

– Давайте я помогу, – Ольга пробралась рядом и включила прохладную воду. Она набрала полную ладонь и поднесла её к лицу коллеги, чтобы умыть её. За несколько таких подходов она смогла смыть почти всю кровь с её щёк и шеи.

– Снимайте халат, он весь пропитался. Я замочу его, а вы идите в кровать, лягте на спину. Постарайтесь расслабиться, я скоро приду. Вот ещё, возьмите.

Ольга выудила из подставки на зеркале несколько ватных дисков и протянула их Светлане Степановне. Та заткнула ими ноздри и приложила к уголкам глаз. Запрокинув голову, женщина вышла из ванной, оставив Ольгу с окровавленным халатом в руках. Девушка торопливо закинула его в ванну и перекинула кран на другую сторону, чтобы прохладная струя попадала точно на красные пятна. Она перевела дыхание и ещё раз прочитала сообщение от подруги. Нажала на кнопку записи голосового сообщения:

– Я не смогу этого сделать!

«Ты должна, – последовал ответ. – Дай угадаю, она делала любовный приворот?»

– Как ты узнала?

«Привороты всегда возвращаются бумерангами, насмотрелась. Можно ничего не делать – если они ещё не спали, то она останется живой. Но скорее всего ослепнет».

– Чёрт, чёрт, чёрт!

«Давай, Олечка, ты сможешь. Я на связи».

Ольга прикусила нижнюю губу до боли, чтобы справиться с эмоциями. Ей хотелось плакать от того, что она вообще связалась когда-то со Светланой Степановной в частности и с магическим сообществом в целом. На глазах выступили слёзы, и она поспешила стереть их и посмотреть на запястье: не кровь ли это.

– Не, просто слёзы трусишки, – пробормотала она сама себе. – Что ж, приступим.

Девушка тихонько заглянула в спальню: Светлана Степановна лежала на большой двуспальной кровати, ватные диски на её глазах уже розовели. Внушительная грудь женщины мерно поднималась и опускалась, и Ольга выдохнула с облегчением: Светлана Степановна спала. Значит, хотя бы не будет возмущаться и спрашивать, в своём ли Ольга уме. Она перешла в кухню, чтобы найти всё необходимое для рецепта от Озорной_Ведьмочки_1979. Она открыла попеременно несколько ящиков и шкафчиков и нашла большую свечу с ароматом голубики, зажигалку да столовый нож. На всякий случай захватила с собой ещё ватных дисков. Вернулась в спальню, зажгла свечу и положила нож сверху: лезвием он упирался в края баночки со свечкой, а рукоятка устроилась на баночке антивозрастного крема. Сталь начала понемногу нагреваться.

Ольга ещё раз перечитала сообщение от Озорной_Ведьмочки_1979:

«Кровь так и будет утекать, пока ты не перекроешь её ход. Найди что-то железное, накали докрасна и прижги места, откуда выходит кровь из тела. Обычно это порезы рядом с уголками глаз и в носу. Найди их и действуй аккуратно. Другого способа нет, девочка моя».

Экран телефона трясся перед глазами, перенимая на себя дрожь рук. Очень заманчивой была идея вызвать всё же скорую, пока Светлана Степановна спит. Уж перекрыть кровотечение они получше неё смогут. А вдруг она изуродует её? Как ей потом с этим жить?

«А что если она умрёт из-за того, что я тут тесто мну и решиться не могу?», – подумала Ольга и скривилась.

Наконец, лезвие ножа начало краснеть. Ольга натянула на руку перчатку-прихватку и приготовилась. Свободной рукой осторожно сняла ватный диск с правого глаза Светланы Степановны. Она провела им по векам, стирая свежую кровь, и теперь чётко увидела небольшой порез прямо возле переносицы. Он был длинной всего миллиметра в три, и заметить его было нелегко, если бы не бисерина кровь, которая тут же собралась над ним.

– Ну, с Богом, – прошептала Ольга, взявшись за нож. – и богами.

Она поднесла красную сталь к лицу коллеги, стараясь не дышать. Руки предательски дрожали, и больше всего Ольга боялась промахнуться мимо крохотного пореза и попасть в глаз. Девушка перехватила запястье свободной рукой, чтобы стабилизировать подрагивающее лезвие, и, сделав глубокий вдох, совершила одно быстрое движение. Раскалённый металл коснулся кожи, раздалось короткое шипение, воздух наполнился тошнотворным запахом палёной кожи.

Светлана Степановна подпрыгнула на месте, заорав не своим голосом. Она держалась за глаз и раскачивалась взад и вперёд, извергала из себя крик. Ольга испугано отскочила. Нож выпал у неё из рук, зубы стучали от страха.

– Что ты сдела-а-а-а?! – вопила Светлана Степановна.

– Остановила к-кровотечение, – выдавила Ольга и протянула ей чистый ватный диск. – Проверь.

Светлана Степановна стенала и плакала. Глядела вторым глазом на девушку, как на чудовище. Ольга сделала шаг вперёд, протягивая кусочек ваты, и женщина всё же выхватила его. Она прижала диск к глазу и зашипела от боли. Но, когда взглянула на вату, та была почти чистой. Светлана Степановна зарыдала в голос: одновременно от боли и от облегчения. Всхлипывая, она легла обратно на кровать. Её била крупная дрожь. Едва слушающейся рукой она убрала остальные ватные диски и проговорила сиплым голосом:

– Так надо сделать везде?

– Д-да, – ответила Ольга, чувствуя, что почти теряет сознание.

– Хорошо, делай.

И она сделала. Такие же маленькие порезы нашлись с другой стороны переносицы и в глубине ноздрей. Закончив, женщины лежали рядом и тяжело дышали. Обе они уже накричались и нарыдались, и сил ни на что не осталось. Они не слышали, как отчаянно вибрировал телефон Ольги, который она обронила после первого прижигания. Не читали сообщений от Фимы, которая переживала, всё ли хорошо у Ольги и их таинственной коллеги. И не видели предостережений от неё: «Только ни в коем случае не умывай её в ванной! Напиши мне или позвони, как только увидишь».

Глава 36

Жанна наблюдала за тем, как её клиентка неловко застёгивает ремешки на ботинках. Женщина была под впечатлением от сеанса, и пальцы слушались плохо: тонкий ремешок то и дело выскакивал, и приходилось начинать всё заново. Жанна, привыкшая к подобному, терпеливо ждала. Хотя голова у неё уже раскалывалась нещадно, и всё, чего ей хотелось – это выпить таблетку обезболивающего, принять быстрый душ и лечь спать.

– Жанна, это было потрясающе, – дрожащим голосом сказала клиентка, надеясь разговором отвлечь экстрасенса от своих неумелых попыток собраться.

– Спасибо, Лариса. Я рада, что удалось помочь вам.

– Ох, вы сделали больше, чем я надеялась. Не думали пойти на «Сражение экстрасенсов»? Вы бы там всех уделали.

– И тогда очередь ко мне будет на полгода вперёд. Мне – хорошо, а вам? – ухмыльнулась Жанна.

– И то правда, – смущённо заулыбалась Лариса. Она наконец-то справилась с ботинками. – Тогда до следующей недели?

– А когда вы хотите?

– Так же, в среду?

Жанна достала мобильный телефон и открыла календарь. Вся следующая неделя была заполнена до отказа.

– Лариса, боюсь, в среду всё занято. Давайте через две недели?

Она развернула телефон экраном к женщине и продемонстрировала плотное расписание.

– Ох, не надо вам ни на какие шоу, – присвистнула Лариса. – Клиентов у вас хоть отбавляй.

– Ну, отбавлять, положим, не стоит, – хмыкнула Жанна. – Я работу свою люблю, и честную плату за неё – тоже. Ну так что, через две недельки?

Женщины обговорили все детали и распрощались. Жанна ещё раз помахала благодарной клиентке на прощание и уже потянула дверь на себя, когда услышала, что Лариса поздоровалась с кем-то на лестнице. Голос показался чертовски знакомым.

– Снова ты? – Жанна притворно нахмурилась и крестила руки на груди. – Какого..?

Она изумлённо наблюдала, как по лестнице к ней поднимается Роман. Он парил в воздухе, сложив перед собой костыли и пышный букет хризантем. Цветы были белоснежными, с фиолетовыми пятнышками на самых кончиках лепестков. А спонсором его парения был здоровенный амбал в спортивном костюме, который нёс учёного будто пушинку.

– Жанночка, душа моя! – воскликнул Роман, просияв и подняв букет над головой. – Это тебе!

Девушка дождалась, пока амбал донёс Романа до двери и поставил его на пол. Учёный подмышками упёрся в костыли и протянул букет Жанне. Амбал молча кивнул девушке, приветствуя её, и остался стоять возле двери.

– Спасибо, – она приняла букет и, понизив голос, спросила: – А это кто?

– О, Савелий помогает мне с транспортными вопросами сегодня, – Роман ухватился освободившимися руками за перекладины костылей и кивнул на загипсованную но самого бедра ногу.

– Серьёзно? – обратилась Жанна к Савелию, и тот лишь снова холодно кивнул, в этот раз в знак подтверждения. – Ну что ж, заходите, напою вас чаем что ли.

– Идёшь? – спросил Роман у своего провожатого, и тот пристально посмотрел на его гипс. – Нет, нести меня там не надо.

Тогда провожатый отрицательно покачал головой и направил взгляд чётко перед собой. Он сцепил руки в замок, прижал их к животу и замер, будто был на самом деле киборгом, ожидающим следующих команд.

– Ну-у-у, ладушки, – неуверенно протянула Жанна. – Тогда ты заходи, будешь, как говорится, гостем. Сам справишься или помочь тебе?

– Не-не, я приловчился, – отмахнулся Роман и действительно с завидной ловкостью перепрыгнул через порожек.

Жанна проводила его в свою комнату и предложила устроиться на диване. Роман был только рад приземлиться на мягкие подушки и вытянуть ноги.

– Я поставлю цветы и сделаю чай, – сказала экстрасенс, доставая с верхней полки стеллажа классическую хрустальную вазу, каких в достатке можно найти по старым сервантам и «стенкам». – Ещё раз спасибо за них. Мне правда очень приятно.

– Пожалуйста, непревзойдённая, – Роман расплылся в широкой улыбке и стал похож на сытого кота. – Хотел сделать тебе приятно, рад, что удалось.

Она с трепетом взглянула на букет, который ожидал воды с сахаром, и поспешила из комнаты. Учёный тем временем приметил, что одно из зеркал повёрнуто как раз так, что в него было удобно смотреться. Принялся приглаживать волосы и бороду, смахивать несуществующие пылинки с пиджака. Он выбрал один из старых костюмов, и потому переживал, достаточно ли хорошо выглядел. Роман любил быть, что называется, одетым с иголочки. Но, учитывая сломанную ногу, он не придумал ничего лучше, чем распороть штанину брюк по шву и закрепить её повыше колена, чтобы можно было надеть костюм, несмотря на гипс. Новые костюмы пускать на такие модные эксперименты было жалко. Снимать гипс ради того, чтобы нарядиться, представлялось ему глупым. Да и гипсовый порошок всё равно испортил бы ткань.

«Надо было пиджак подобрать другой», – мысленно ворчал Роман, поправляя лацканы. Он как раз перевёл взгляд с зеркала на манжеты, когда в отражении что-то мелькнуло. Это была короткая фиолетовая вспышка – она мигнула и тут же пропала как раз там, где только что были глаза Романа.

Когда Жанна вернулась, одной рукой она прижимала к себе вазу с цветами: пропала прозрачная плёнка, в которой прятался букет, стебли были бережно подрезаны, а на дне вазы виднелись кристаллики нерастворившегося ещё сахара. В другой руке девушка держала хрустальную же вазочку с конфетами и песочным печеньем. Можно было предположить, что обе посудины были из одного набора, настолько хорошо они сочетались между собой.

– Вот так вот, хочу отовсюду их видеть, – приговаривала она, ставя вазу в центр журнального столика, который находился в центре комнаты.

Туда же она поставила вазочку со сладостями.

Роману впервые было нечего сказать. Он хотел придумать какой-то сложный, замысловатый комплимент, но совсем растерялся, видя, насколько Жанна довольна его скромным подарком. Сейчас ему было немного жалко, что он купил букет у бабульки на набережной, а не выбрал что-то более шикарное в цветочном магазине. Ему казалось, что она радовалась бы ещё сильнее. С другой стороны, Чуйка подсказала ему, что хризантемы с приморской дачи – отличный выбор. К тому же, у него впереди ещё столько времени – для больших букетов и маленьких.

– Тебе зелёный или чёрный чай? Есть ещё какая-то красная кислятина.

– Каркаде?

– Наверное, – Жанна пожала плечами. – Я такое не пью, но всем предлагаю. Пока никто не решился.

– Я буду чёрный, Жанночка.

– Окей, сейчас принесу, Ромочка, – передразнила она его. – Чистый или я могу накидать тебе всякого?

– Какого всякого?

– А это будет сюрприз, – она поиграла бровями. – Решайся и узнаешь.

На секунду Роман стушевался, но потом прочистил горло и расправил грудь:

– Давай со всяким, – улыбнулся он. – Вот такой я сегодня рисковый парень.

– Обожаю тех, кто не боится риска, – томно проговорила девушка и плавно направилась на кухню. – Совсем скоро приду, не скучай тут.

– Жанна, погоди секунду!

– А? Чего?

– Как у вас с водой, без эксцессов?

– Да вода как вода, – девушка пожала плечами. – Но по горячей, даже раскалённой просьбе Фимы я использую только бутилированную воду. Не скажу, что это удобно, но ладно уж. А в чём дело?

– Всё хорошо, думаю, – с улыбкой отмахнулся Роман.

– Ну, сейчас вернусь.

Он уже раскрыл было рот, но не успел собрать в связное предложение то, что она – его личный сорт рахат-лукума, и что он будет ждать её, как рассвета в океане. Мужчина как раз мысленно ругал себя за нерасторопность, когда заметил, что в комнате что-то поменялось. Чуйка молчала, это показалось ему совершенно странным. За последние недели он, признаться, совсем расслабился и привык полагаться на Чуйку везде и всегда. Он испугался, что что-то в нём сломалось и Чуйка отключилась из-за какой-то ужасной ошибки, но он пообещал себе разобраться с этим позже. Сейчас же придётся полагаться на мозги, как в старые-добрые времена. Для себя при этом он решил опустить тот факт, что Чуйка его была сильна всегда, а не только сейчас.

Учёный внимательно обвёл комнату взглядом. С чувством нарастающей тревоги он посмотрел на зеркала: к счастью, ничего пугающего или странного в них не было. Осмотрел полки стеллажа: тоже ничего особенного. И наконец взглянул на столик с цветами и ожидавшим его угощением.

– Что за..?

Роман придвинулся ближе, насколько позволяла ему скованная гипсом нога, и присмотрелся к букету. Сами цветки выглядели отлично, но вот по стеблям медленно тянулась снизу вверх гниль. Он видел, как движется по проводящим сосудам стебельков чернота, и всё за ней погибает.

– Вода! – воскликнул Роман и потянулся за костылями. – Но какого хрена?!

В этот момент в коридоре хлопнула дверь. Затем послышался тихий удар, плеск воды и оклик Жанны:

– Кристина Павловна, ну так аккуратней надо же быть, в конце концов!

Через секунду девушка зашла, держа в руках две кружки с чаем. По блузке её растекалось коричневое пятно, а сама она выглядела крайне недовольной.

– Облила меня, карга старая, – ворчала она. – Ром, дай мне ещё пару минут, я переоденусь.

– Жанночка, подожди! – воскликнул Роман и помахал в воздухе костылями. – С водой опять беда!

– Чего? – девушка скрестила руки на груди и посмотрела на собеседника со скепсисом. – Какая ещё беда? Почему опять? Так, я умоюсь, и потом расскажешь. Не могу в грязном.

– Жанна, нельзя умываться! – Роман кое-как поднялся с места и опёрся на костыли.

– Да что ты заладил? – Она взяла литровую бутылку родниковой воды и помахала её во воздухе. – Из бутылки умоюсь, расслабься.

– Посмотри на цветы, на стебли. Видишь? Тоже из бутылки?

Экстрасенс с недоверием перевела взгляд на вазу. Через пару секунд она увидела то же, что и Роман: стебли стремительно гнили, поглощая предложенную им влагу.

– Это как так? – спросила Жанна, присев перед столиком на корточки. – Рассказывай, рыжий, – строго сказала она. – В подробностях! И знай: меня откровенно злит то, что вы не рассказали мне что-то, что творится в моём доме.

Девушка придвинула вазу ближе и постучала по ней ногтем, как если бы внутри жили маленькие рыбки.

– Я расскажу, – он примирительно выставил руку ладонью вперёд. – Но сначала тебе лучше переодеться. Ни в коем случае не трогай вашу воду из-под крана. Из бутылок, выходит, тоже. Оботрись салфетками.

– Да всё нормально со мной, – буркнула она, но тут вдруг охнула.

Девушка сморщилась и схватилась за грудь, как если бы у неё заболело сердце.

– Жанна, что такое? – Роман наклонился и коснулся её плеча: склониться ниже ему не позволяла сломанная нога. – Болит? Тебе нужно срочно переодеться!

Она с трудом встала и слабо кивнула. На негнущихся ногах двинулась к шкафу, по пути стягивая блузку. Она запуталась в пуговицах, и Роман поспешил помочь. Когда блузка, наконец, была расстёгнута, они оба с ужасом увидели, что на всём участке, куда попал пролитый чай, слезала и пузырилась кожа. Открытая рана шла по всей её грудине: начиналась под ключицами и тянулась ниже. Оголённые мышцы таяли на глазах.

– Рома, что это?! – прохрипела Жанна, едва выталкивая из себя слова.

Она хотела закричать, но голос застрял где-то среди этих покрытых пеной переплетений мышц и сухожилий, не желая возвращаться в горло.

Несколько секунд Роман с ужасом смотрел на рану, которая резко контрастировала с белоснежным шёлковым бельём, в котором осталась Жанна. Из оцепенения его вывел звонок.

– Я позвоню Фиме, – опомнился он. – Это магическое дерьмо, и она должна знать, что делать. Но сначала мы тебя отсюда выведем.

Он направился к выходу, активно перебирая костылями.

– Савелий! – заорал он на полпути. – Савелий!

Входная дверь приоткрылась и амбал деликатно заглянул внутрь.

– Да, Роман Игнатьевич?

– Савелий, срочно нужны твои услуги, – затараторил тот. – Вынеси Жанну к машине.

Мужчина моментально приступил к выполнению задания, но Роман продолжил подгонять его:

– Срочно! Пошевеливайся, умоляю тебя!

Телефон настойчиво вибрировал в кармане брюк, простецкая мелодия въедалась в мозг. Роман взял трубку:

– Вы не вовремя! – крикнул он и занёс палец над изображением трубки в красном кружочке.

– …пациентку… – послышалось из динамика.

Роман снова приблизил смартфон к уху:

– Что?

– Везите пациентку во вторую городскую, – повторил кто-то на том конце провода.

– Что?

– Роман Игнатьевич, вы глухой? Я запишу и вас на приём, что сначала привозите Жанну Борисовну во вторую городскую.

Наконец, Роман узнал голос.

– Аметист Аметистович?

– Во плоти, – послышалась усмешка.

Экстрасенс жалобно взвыла. Болевой шок всё ещё блокировал часть ощущений, но не заглушал страх. Она не могла отвести взгляда от исчезающих на глазах тканей. В одном месте блеснула кость, и в этот момент её разум не выдержал, и она закричала, неспособная контролировать ничего из того, что делала.

– Куда её везти, Роман Игнатьевич? – спроси Савелий на бегу.

Через мгновение он снова показался в коридоре, теперь уже с бьющейся в истерике девушкой.

– Я… не знаю, – выдохнул Роман, когда Савелий промчался мимо. – Ей надо в больницу! Вези в тысячекоечную, – выпалил он и весь сжался от тревоги.

– Принял, – крикнул Савелий уже со ступеней. На секунду он остановился и бросил назад: – Вас ждать? Или вернуться?