Салон красоты

Салон красоты

(записки парикмахера-стилиста)

Многие проблемы,

неподвластные психологу,

может решить хороший

парикмахер.

(народная мудрость)

Красота – понятие весьма относительное. Во все времена красивыми считались совершенно разные люди. Мода всегда диктовала определённые каноны красоты – внешней красоты. Менялась мода, менялась и внешность. То, что в древности считалось верхом совершенства, в наше время выглядит, чуть ли, не уродством. Возможно, потомки будут смотреть на нашу современную моду со снисходительной ухмылкой, как мы сейчас разглядываем примитивные украшения дикаря. Это значит, внешняя красота человека – свойство, приобретаемое благодаря мастерству портного, обувщика, ювелира, косметолога, визажиста, мастера маникюра, парикмахера. Все они могут называться стилистами – мастерами создания образа, образа красоты.

(это сказал я)

День в нашем салоне начинается, как всегда, одинаково, или, почти одинаково. Администратор открывает двери, включает в холле свет и отключает охранную сигнализацию. Приходить первой – это работа администратора.

Алёна Дмитриевна, а для нас просто Алёна, всегда в строгом деловом костюме, минимум макияжа на лице, скромная причёска, сдержанность в выражениях. Ей, скажем так, несколько за пятьдесят, она опытная женщина и знает, что такое трудовая дисциплина. У неё всё всегда разложено в идеальном порядке и всё сходится «копейка в копейку».

Второй администратор – Катюша. Катенька молодая стройная блондинка с вечной улыбкой на прелестном лице. Понятия о дисциплине и порядке на рабочем месте у неё, мягко говоря, несколько отличаются от Алёны Дмитриевны, но она старается и, к тому же, обижаться на неё совершенно невозможно, настолько она неконфликтный и миролюбивый человек. Катя просто светится жизнерадостностью и заражает этим всех вокруг себя.

Очень часто вместе с администратором появляется и наша хозяйка. Она обожает свой салон и большую часть своего времени проводит именно здесь. Светлана Николаевна – мастер маникюра и нейл-дизайнер, у неё огромная клиентура, она трудоголик. Красивая русская женщина в самом расцвете сил осталась одна с сыном-подростком, когда выгнала своего нерадивого мужа-дебошира. Но деревенская закалка и природный оптимизм помогли ей выжить в огромном городе и даже развернуть бизнес. Устаёт, конечно, но виду не подаёт. Лишь иногда за чашкой кофе на кухне вздохнёт устало, закроет свои огромные серые глаза и откинется к стенке. Вкалывает она почти каждый день, не смотря на то, что есть и вторая маникюрша. Ирина – полная противоположность Светлане, такая, знаете ли, «серая мышка». Тихая, скромная, неброская, а, возможно, потому и незамужняя в свои тридцать с хвостиком лет. Впрочем, её амурные дела никому не известны, ибо не делится она своим сокровенным с коллегами. Но мастер она хороший, аккуратна и внимательна, клиентам нравится её работа, хоть и не проявляет Ирина особого рвения.

Вслед за администратором появляются и все остальные мастера. Четверо парикмахеров работают в смену «два через два», а пятый кочует «на подхвате» из одной смены в другую третьим мастером, или подменяет по мере надобности. Всех это устраивает.

Наташа – парикмахер с огромным стажем. Она начинала ещё в советской парикмахерской мужским мастером и ножницы, можно сказать, продолжение её руки. Вот уж кого можно назвать кладезем парикмахерской мудрости, так это её. Внешности она неброской, темноволоса, невысока, крепкого телосложения, возраст «за сорок». Имеет дочь семи лет, разведена, но не одинока. Некий обрусевший «джигит» делит с ней супружеское ложе без официальной регистрации брака. Наталья без восторга отзывается о своей профессии, но менять её не собирается. Всегда готова дать дельный совет, поболтать «за жизнь» на кухне в свободное время, может поддержать компанию. Она входит в салон с непременной лёгкой улыбкой и небрежным взмахом правой руки: «Привет».

Марина – парикмахер-модельер. Она гораздо моложе Натальи, но уже заслуженный обладатель нескольких дипломов престижных конкурсов парикмахерского мастерства. Профессия ей нравится, а потому она постоянно посещает всевозможные семинары и мастер-классы. Увлечённость профессией настолько поглотила её, что на семью времени не хватает. Думается, от этого и происходят частые, но быстрозатухающие конфликты с мужем и подрастающей дочерью. Компенсацией за семейные неурядицы служит преданность многочисленных постоянных клиентов и солидные чаевые от почитателей её профессионализма. Внешности она достаточно примечательной. Высокая жгучая брюнетка, русская по национальности, обладает некоторыми кавказскими чертами правильного лица. Креативность – это её характерная особенность, как в собственном облике, так и в профессии. Её приход никогда нельзя предугадать. Она может появиться с нескрываемой усталостью и в подавленном настроении, или ворваться с радостным возгласом, источая оптимизм.

Третий наш мастер – это Тимур. Молодой человек только что отдал долг Родине в виде одного года ношения армейской формы. Год этот он вспоминает с неприкрытым презрением, ибо служение в армии прервало его восхождение на Олимп парикмахерского искусства. А в нашем салоне он лишь освежает свои навыки перед решающим рывком к вершине. Судя по внешности, армия не сделала из него сурового воина. Сбросив солдатский камуфляж, Тимур незамедлительно облачился в модный «прикид» и отрастил пышный «хайр». Собственная безупречная внешность для него – это всё. Метросексуал – сказано про него. В манере общения проскакивает что-то из нетрадиционной сексуальной ориентации, но, как скоро выяснилось, девушка у него есть, а геев он презирает. Меж тем, мастер он хороший и без проблем ужился в коллективе. В одной смене с Мариной они сработались хорошо. Его непременно заспанная физиономия появляется в дверях салона последней. Больших опозданий и прогулов не бывает, но и в первых рядах его никогда не увидишь. Постоянная погоня за модой и ночными увеселениями не оставляют времени на полноценный сон. Но молодость берёт своё, организм быстро восстанавливается после обязательной кружки кофе, и на качество работы это не влияет.

Люлёк в нашей компашке, что называется, «фрилансер». Невысокая, кругленькая, с миленькой мордашкой. Всегда весёлая провинциалка выживает в этом городе благодаря немыслимой работоспособности. После окончания колледжа не отправилась к родным пенатам, а решила жить самостоятельно. Съёмная квартира в ближайшем пригороде и желание выглядеть «на уровне» съедают большую часть зарплаты. Лиля может встать в пять часов утра и ехать на другой конец города с полной сумкой инструментов, чтобы сделать умопомрачительную причёску какой-нибудь невесте, а заодно и всем её родственникам. Частенько она выходит на работу в другом месте, но основным считает наш салон. Шестой разряд в столь юном возрасте многое значит, а потому и заказы у неё не переводятся. Такой бешеный ритм жизни накладывает свой отпечаток. Там, где появляется Люлёк, заканчивается порядок и спокойствие, что впрочем, не отражается на работе. А обижаться за беспорядок на это безобидное создание невозможно. Личная жизнь пока не складывается, парень, вроде бы как, есть, но замуж не зовёт. Впрочем, никакие временные трудности не сломят её неукротимого оптимизма. Люлёк всегда появляется как солнышко. И говорит, говорит, говорит…

О себе я скромно расскажу ниже.

Косметолог Наталья и массажист Карина выходят под запись и работают сразу в нескольких салонах. Это нормально и никого не удивляет. Они хорошие мастера, но близко ни с кем не сходятся, а потому многого мы о них не знаем. Обе крупные молодые женщины сильно отличаются внешностью. Наталья светло-русая с круглым лицом и типичным женским силуэтом тела всегда спокойна и нетороплива. На лице обычно спокойная улыбка. Карина – бывшая пловчиха, отсюда и весь её мужской облик. После завершения спортивной карьеры стала спортивным массажистом. Сильные руки позволяют ей выполнять все виды массажа. Она тёмная шатенка с короткой стрижкой. И лишь красивый голос контрастирует с несколько грубоватой внешностью.

Итак, мастера занимают свои рабочие места, раскладывают инструмент, готовятся к встрече клиентов. На кухне закипает чайник. Кто-то коротает время ожидания за кружкой чая, а кому-то нет утра без обжигающего кофе. Конфетки, печенюшки и прочие вкусняшки практически не переводятся на столе. Но часто бывает, что кружки мастеров остаются сухими. Наплыв клиентов непредсказуем. Администратор всегда предупредит, что очередной посетитель на подходе. Порою, они ждут нас уже с открытия. Однако клиент долго ждать не любит, не те времена, очереди отошли в прошлое, вот и приходится впрягаться в пахоту прямо от двери. А впереди ещё одиннадцать часов за креслом.

Конечно же, основную массу нашего салонного пролетариата составляют парикмахеры, а потому и тон задаём мы, хоть специально никто к этому не стремился. Как-то так само получилось, что хозяйка, ориентируясь на парикмахеров, создаёт условия работы для всех. Нет, она, действительно, молодец. Не упуская и своей выгоды, старается создать комфортные условия всем остальным. Иногда даже, кажется, что делает она это себе в убыток. Но это только кажется.

Администратор Алёна Дмитриевна ещё и бухгалтер по совместительству. Они со Светланой всё просчитывают. В нашем государстве честному предпринимателю нужно «держать ухо востро» и быть всегда готовым к неожиданным «сюрпризам» местных властей. Нелегко соблюдать многочисленные бюрократические требования и иметь прибыль. Но им удаётся. Пожалуй, таких руководителей я ещё не встречал. Впрочем, к руководителям я ещё вернусь.

Теперь не лишне скромно рассказать о себе.

Всё получилось случайно. Ну, как случайно, просто я не знал, нужно мне это, или нет. Профессия, которой я посвятил тридцать лет, и в которой достиг своего «потолка», перестала меня привлекать. К тому же и здоровье подкачало – нервишки стали пошаливать. Вот и решил я «завязать» с морями, так сказать, «сошёл на берег».

А куда деваться на берегу совершенно морскому человеку? Это судовые механики легко находят применение на суше, а штурману, у которого вся «жопа в ракушках», спокойно осесть на земле почти невозможно. Метнулся я туда-сюда; администратором подрабатывал в фитнес-клубе, в мореходке пробовал преподавать, но не сработался с системой.

Жена видела мои метания и предложила выучиться на парикмахера в их учебном центре. – А что, – сказала она, – ты же подстригал своих матросов на пароходе, с красками ты умеешь работать, вон какие картины рисуешь. Мне кажется, у тебя получится.

«Попытка – не пытка» – подумал я, и записался на курсы. Курсы были базовые, краткосрочные и не очень дорогие. Ну, не пойдёт моё парикмахерство, да и ладно, не велики потери времени и денег. Но, пошло. Пошло как-то с первых занятий. И теперь я понимаю почему. Преподаватель оказался замечательный. Макс сам любил своё дело и меня сумел зажечь. Не знаю как других, но меня точно. Я с удовольствием ходил на занятия и с увлечением впитывал новые знания. Кто бы мог подумать, но на старости лет мне понравилось учиться. То ли особая система преподавания, то ли моё личное желание научиться, но за три месяца я приобрёл больше, чем иные парикмахеры осваивали за три-четыре года обучения в обычных учебных заведениях. Максим давал минимум теории и максимум практики. Отработку на живых моделях, а не на болванках, мы начали уже со второго занятия. Правда, было страшновато прикасаться к чужой голове, ничего, по сути, не умея. Но учитель наш успевал следить за всеми и просто не позволял нам «накосячить». Он умел доходчиво всё объяснить, а главное, показывал. Я смотрел за его руками и постепенно начинал понимать, что «парикмахерское искусство» – не метафора, что это действительно искусство. Причём свободное творчество здесь непосредственно связано с неукоснительным соблюдением технологий, как в стрижке, так и в окрашивании, не говоря уже о более сложных технологических процессах этой непростой профессии, и умении тонко разбираться в людях, находить с клиентом контакт.

Так или иначе, но работал в салоне красоты я уже через месяц после начала занятий на курсах. Устроился учеником в салон по объявлению. Мне хотелось побыстрее окунуться в атмосферу новой профессии, увидеть, как это выглядит на самом деле изнутри. И мне, надо сказать, повезло. Хозяйкой оказалась молодая женщина, которая набрала в свой салон мастеров-мужчин, и благосклонно отнеслась ко мне, позволив учиться. Я, честно говоря, был удивлён, увидев мужчин не только парикмахеров и массажиста, но, так же, косметолога и, особенно, мастера маникюра.

Моим вторым учителем стал Сергей. Молодой паренёк девятнадцати лет уже успел завоевать несколько грамот и дипломов на разных конкурсах. Работал он с увлечением, пользовался успехом у клиенток, и мне помогал «въехать в тему». Даже не побоялся доверить свою голову моим неумелым рукам. Его я стриг, красил и делал мелирование под его же строгим руководством. Посетителей в салоне было немного, и времени для практических занятий хватало. А в свободное время, ожидая клиентов, Сергей играл на гитаре и пел свои песни. Талантливый парень хотел в будущем заняться дизайном одежды.

Однажды с ним произошёл забавный случай. Совсем рано, почти сразу после открытия салона, пришла молодая женщина, или, я бы сказал, девушка в годах. Сергей, как всегда, встретил клиентку с улыбкой и усадил в кресло. Обсудили предстоящую стрижку, и пошла работа. Девушка выглядела несколько усталой, да и не скрывала этого, объяснила, что после ночной смены. А Серёжа мой, по привычке, завёл с ней беседу. Говорил что-то о музыке, театре, и постепенно «въехал» в тему любви. Клиентка вяло поддерживала разговор, то и дело, смыкая веки. Я наблюдал за этой сценой из кухни, улыбаясь наивности моего молодого наставника. Видно было, что он совершенно не понимал род занятий этой особы. А меж тем её профессия, прямо-таки, выпирала наружу из-под коротенькой юбочки и глубочайшего декольте обтягивающей кофточки. А ещё на ней были лакированные ботфорты с высоченными каблуками. На её узорчатых колготках явственно выделялась «затяжка» слева повыше колена. Макияж, вызывающе яркий с остатками малиновой помады по краям губ, дополнял образ «ночной бабочки». Кстати, запах табака и латексных изделий мой нос уловил ещё тогда, когда она вошла в салон. А когда она ушла, довольная обслуживанием, мы заговорили о ней. Каково же было удивление Сергея, когда я назвал профессию его клиентки. Но, справившись с удивлением, он заявил: «Да кто угодно, обслужить я её обязан качественно». И вот это мне очень понравилось. Если уж взялся, сделай свою работу профессионально.

Весной его забрали в армию, а уж как сложилась его судьба потом, не знаю.

За два месяца пребывания в салоне «Леди» я почти ничего не заработал, а кормился, подрабатывая ночным сторожем в фитнес-клубе. Но кульминацией моего ученичества в этом салоне была самостоятельная стрижка бабушки-пенсионерки.

Бабуля, сразу поняла, что её обслуживает совершеннейший новичок, и давай «выносить мозг». Она «цеплялась» к любому моему движению, каждой оттяжке, каждому срезу, контролировала каждую волосинку. В общем и целом стрижка получилась ценой неимоверных усилий и холодной испарины на лбу. Я ужасно волновался и боялся, ведь моего Серёги рядом не было. Рядом, вообще, никого не было. Тогда я в салоне остался один. Ну, как-то так получилось.

Клиентка встала из кресла не очень довольная моей работой, но при расчёте неожиданно оставила мне 50 рублей чаевых. Это была моя первая профессиональная стрижка, выполненная совершенно самостоятельно, и мои первые чаевые. Сколько потом было таких бабушек, сколько «соток» и «полтинников», но тот первый «полтишок» до сих пор я храню в рамочке как талисман на память.

Учёба на курсах закончилась, и пришло время начинать работать самостоятельно. А так как в «Леди» мастеров хватало, то я ушёл, дабы не отнимать у них, и без того скудный, «хлеб».

С удивлением смотрели молодые мастерицы на «дяденьку», который годился им в отцы. В новом салоне я оказался единственным мужчиной. И, надо сказать, намучился я со своим полом в поисках работы. Некоторые владельцы салонов не хотели видеть мужчину среди своих мастеров без объяснения причин. А тем более мужчина солидного возраста, да ещё и без опыта работы парикмахером. Поэтому в «Тихую лагуну» я попал не сразу, пришлось обзвонить много мест и побегать по разным адресам, и рад был, что взяли хотя бы сюда.

Но возраст и пол не помеха, мы поладили. Тем более что учился у младших я, а не они у меня. Особенно сошлись с Аней. Она как-то сразу благосклонно отнеслась ко мне, разговаривала без стеснения, не смотря на большую разницу в возрасте, пыталась подсказывать что-то в работе. По основной профессии она режиссёр массовых мероприятий, а парикмахером просто подрабатывала, чтобы пополнить бюджет недавно созданной семьи. Она сама разработала дизайн свадебных костюмов, в которых потом отправилась с мужем в свадебное путешествие по Европе. Очень необычные креативные костюмы в бело-бирюзовых тонах, больше походили на одежду из фантастических произведений, нежели на привычные свадебные одеяния. Но, судя по фотографиям, костюмы молодой пары пользовались успехом у европейской публики. Многие просили разрешения сфотографироваться с необычными молодожёнами на память. Мне костюмы тоже понравились. А когда Аня узнала, что и я не только парикмахер, наша дружба лишь укрепилась.

Салон был «свежий», ещё не «раскрученный», а потому и клиентов немного. Сидели и ждали каждого посетителя как награды. Болтали о том, о сём, распивали чаи, смотрели телевизор. Заработок был невелик, но я работал уже самостоятельно и был доволен этим. Не смущало меня и то, что от дома это было очень далеко, приходилось вставать рано и возвращаться поздно. Весна набирала силу, и всё казалось легко.

Хозяйка салона, Валентина Петровна – женщина далеко за сорок, была так же далека от специфики салонных профессий, а потому её интересовала только прибыль. Прибыль же была невелика, и поэтому она часто бывала не в духе. Это и понятно. Администратор Соня и племянница хозяйки Ира, что работала маникюршей, пытались объяснять ей положение дел, но, похоже, их доводы Валентину Петровну не удовлетворяли. И однажды это сыграло против меня. Кстати и Ирина в этом эпизоде поучаствовала.

Сел как-то ко мне в кресло мужчина, попросил классическую стрижку. С виду обычный работяга, одет совсем простенько, крупные мозолистые руки с грязноватыми ногтями, седая грязная шевелюра, да и в разговоре не тянул на интеллигента. Как выяснилось, водила-дальнобойщик. Ну, постриг я его, как умел. Расплатился он, молча, и ушёл. А через неделю явился и закатил скандал, мол, стрижка отвратительная и обслуживание плохое. Как на грех хозяйка была в салоне и заставила меня перестригать его бесплатно, что я безропотно и сделал. Но потом он позвал хозяйку в соседнее кафе и долго там с ней беседовал. Возвратившись, Валентина Петровна вызвала меня к себе и без прелюдий предложила мне уйти. Потом она объяснила, что не собирается терять постоянных клиентов из-за плохого обслуживания неопытного мастера. Оказывается этот мужик ходит в салон с самого открытия и порою оставляет хорошие чаевые девушкам. Я перечить не стал, тут же собрал свои инструменты, получил причитающиеся грошики и покинул «Тихую лагуну». Сначала я расстроился, и меня терзал вопрос: почему такого «обожаемого» клиента посадили к неопытному мастеру, почему перестригаться он сел тоже ко мне? Лично я, не сел бы повторно к мастеру, который мне не понравился. Но это было только первое разочарование, но далеко не последнее.

Пораскинув мозгами и сопоставив некоторые наблюдения, я пришёл к выводу, что не только плохая стрижка повлияла на моё увольнение. После того, как провалилась попытка Ирины «закадриться», благо не замужем, а мужичка-то хочется, отношение её ко мне резко изменилось. Она уже не предлагала сделать мне маникюр, не стреляла игриво глазками, не выставляла напоказ свои гладкие колени из-под короткой юбки, не пыталась «случайно» прогуляться со мной до метро. Напротив, улыбка исчезала с её лица в моём присутствии, и с тётей она шепталась, кивая в мою сторону довольно откровенно. Я же в ответ «тупил» и делал вид, что это меня не касается. Возможно, и мужичка того посадили именно ко мне, чтобы ускорить процесс расставания.

А впрочем, это даже хорошо, что выгнали из «Тихой лагуны». Опыта я там приобрёл немного, а времени потерял достаточно, да и с деньгами не ахти как.

Я снова пустился «в свободное плавание». Наступало лето, сезон отпусков, клиентура салонов и парикмахерских увеличивалась, требовались парикмахеры на подмену. Ну, я и впрягся по полной. Всё лето работал почти без выходных, плавно переходя из одного места в другое, и одновременно в двух местах. Вот в этот период я и «набил руку», навидался всякого, многому научился. Не обошлось и без курьёзов.

В парикмахерской, что расположилась над магазином «Всё для шитья», особых удобств не было. В тесном помещении находились два кресла, мойка без кресла, шкаф и небольшой стол. Ни кухни, ни туалета не было. Приходилось ходить по надобности через пошивочную мастерскую и склад магазина. Обедали прямо тут же за столом, когда не было посетителей. Чтобы помыть голову, клиент вынужден был «нырять» в раковину мойки, стоя лицом к ней, а не как положено, сидя в кресле и запрокинув голову назад. Впрочем, голову мыли редко.

Одно зарешёченное окно выходило в тенистый двор и давало мало света, поэтому освещение рабочего места оставляло желать лучшего. Местная клиентура не отличалась особой придирчивостью, да и цены были невелики. Но, не смотря на все неудобства, народ шёл бойко, и в большинстве своём это были постоянные клиенты. Парикмахерская старая, место «раскрученное». Мастера здесь держались прочно, арендовали свои рабочие места а не получали процент с работы. Аренда кресла стоила 600 рублей в день, а это всего две мужские стрижки. Зарплата получалась вполне приличная даже при учёте затрат на краски, укладочные средства и расходные материалы. Мне тоже пришлось кое-что покупать для работы, но это мелочь. Доходило до трёх тысяч за смену, но для этого надо было «впахивать» по-взрослому. И я «впахивал», да так, что вечером перед глазами стояли чужие затылки, а ноги подкашивались от усталости. Но главным для меня в тот период было – «набить руку»,… чтобы не набили морду. Старался, да так старался, что дело однажды дошло до крови.

Стриг мужчину уже в конце смены, устал, и думал, как бы поскорее закончить. Потерял бдительность и тут же поплатился за это. Решил, по-дурости, смахнуть остатки волос с лезвия ножниц. Чиркнул и мгновенно располосовал большой палец левой руки почти до кости. Но парикмахерские ножницы очень острые и в первое мгновения я даже не почувствовав пореза, потянулся к волосам клиента, а кровь как хлынет из раны прямо на его щёку. Вот тут я чуть не запаниковал. Но ножниц не бросил, положил их в футляр и метнулся к раковине, зажимая рану. Клиент, похоже, тоже опешил от такого развития событий и, прямо-таки, остолбенел в кресле. Аптечки, кстати, в парикмахерской не было. Лариса, моя напарница, молодец, не растерялась, не заохала, не испугалась крови, быстренько схватила бутылку с оксидантом для окраски волос и стала заливать им мой окровавленный палец. Это я потом вспомнил, что в составе оксиданта перекись водорода, и сообразил, что им можно останавливать кровотечение. Потом она забинтовала палец и залепила всё сверху пластырем. Клиент в это время стоически ожидал продолжения стрижки, самостоятельно стерев кровь со щеки. Мне, естественно, пришлось извиниться перед ним и закончить стрижку. Спасибо ему, что оказался таким спокойным, что не поднял скандала. На этом тот рабочий день и закончился. Но этот урок запомнился навсегда. Волосы с ножниц и других инструментов я уже не смахиваю руками, для этого есть салфетки и кисточки.

Конечно, у меня не всегда был такой наплыв клиентов, как у других мастеров, а потому я мог свободно наблюдать, как они работают, и учиться. А поучиться было чему. Когда работает опытный мастер – это сразу видно. Никто меня специально ничему не учил, но на мои вопросы отвечали охотно, что-то даже показывали, иногда подсказывали во время работы. В общем, отнеслись ко мне хорошо, с пониманием. За это им большое спасибо.

Обе Ларисы, с которыми я работал в паре, были опытными мастерами с большим стажем. Начинали они ещё в больших советских парикмахерских, где были вечные очереди, и работа «на потоке» для них была привычной. Я же, в отличие от них, воспринимал десяток клиентов за смену, как нечто из ряда вон выходящее. Но это поначалу, а потом стал привыкать. Было и больше.

Лариса младшая всегда приходила вовремя и относилась к работе более ответственно. Лариса старшая, моя спасительница, частенько опаздывала к открытию, и мне приходилось болтаться во дворе, поджидая, когда она откроет парикмахерскую. Потом, приноровившись, в её смену я приезжал гораздо позже. К тому же она увлекалась дружбой с «зелёным змием», и появлялась на работе с явными признаками похмельного синдрома. Тем не менее, это не мешало ей качественно выполнять свою работу. В выражениях она не стеснялась, но зато с ней было веселее.

Почти одновременно я устроился ещё в одно место. Салон красоты «Лена» располагался довольно далеко от парикмахерской и совсем в другую сторону от моего дома. Тут уже всё было по-другому. Просторное помещение на пять кресел с прекрасным освещением, два маникюрно-педикюрных кабинета, турбо-солярий, косметологический кабинет совмещался с массажным. В холле мягкий диван и стойка с журналами. Администратор предлагала клиентам чай и кофе. Для сотрудников имелась отдельная кухня и туалет. В общем, условия для работы были созданы на высоком уровне.

Хозяйка – Елена Фёдоровна, парикмахер шестого разряда, работала в салоне почти каждый день, а потому и сам салон создавался под нужды мастеров. Сама вкалывала и другим спуску не давала. Дисциплина здесь царила довольно жёсткая, не смотря на то, что большая часть работников были её родственниками. Сын и его вторая жена – парикмахеры, первая жена сына и племянница – маникюрши, дочь была администратором и парикмахером, по мере надобности, а муж исполнял роль снабженца и ремонтного рабочего. Две другие парикмахерши и косметолог были её хорошими подругами. Ну, а я попал в это «семейное гнездо» только на подмену ушедшей в декрет парикмахерше. Но попал не сразу.

В первый же пробный день приключился со мной скандал. Где-то во второй половине дня администратор посадила ко мне мужчину (опять администратор, и опять мужчину). Тот, молча сел, скупо объяснил свои пожелания, и я его постриг. Всё время он молчал и только придирчиво смотрел в зеркало на себя и мою работу. А когда я закончил, он просто взорвался: «Что вы со мной сделали!? Я в таком виде на улицу не выйду! Оболванили! И это вы называете стрижкой?!» Я попытался выяснить суть претензий, чтобы что-то исправить, но в ответ только сыпались недовольные возгласы. А в конце он вообще заявил, что категорически не хотел стричься у мужчины. Тут я не выдержал и съязвил: «Так ко мне-то зачем садились?» Клиент отказался платить и с бранью покинул салон. Естественно, в этот день хозяйка мне уже работать не позволила: «Ты, Валера, погоди, возможно, тебе ещё рановато у нас работать, подучись в той парикмахерской, а уж потом…» С тем я и удалился.

Но через несколько дней Елена Фёдоровна позвонила сама.

– Тебе надо пройти в академии «MATRIX» курсы по стрижкам, а заодно и с красителями нашими познакомишься. Я договорилась, как нашему сотруднику тебе только половину цены надо будет заплатить.

– Хорошо, – согласился я и отправился повышать свой уровень в академию.

И, надо сказать, не зря я потратил деньги и неделю времени. Натали Гейман, мастер международной категории, толково объясняла секреты самых распространённых стрижек, подкорректировала мои скудные навыки и «поставила руку». Даже в чём-то хвалила. Там же я прошёл впоследствии семинары по красителям, уходу за волосами и стайлингу. Что примечательно, всегда на семинарах вызывал интерес сочетание моего немалого возраста и небольшого стажа. Многие удивлялись, как это в таком возрасте можно начинать всё с нуля. Особенно это удивляло молодых парикмахеров и технологов. Признаюсь, меня это тоже несколько смущало в начале, но потом привык. А впоследствии я встречал людей, тоже ставших парикмахерами в немолодом возрасте.

Так я начал работать ещё и в «Лене». А работа эта существенно отличалась от работы в парикмахерской. Если там машинка перегревалась от наплыва клиентов, то здесь она отдыхала, так как приходилось почти всегда работать ножницами. В парикмахерской я почти не красил, а в салоне краски улетали целыми коробками, за что «MATRIX» благодарил нас приятными бонусами в виде бесплатных укладочных материалов и средств по уходу за волосами. Миски для красок, кисточки, фартуки, пеньюары, фирменные футболки тоже обеспечивались бонусами за использование косметики этой марки. В качестве особого поощрения фирма дарила плойки, утюжки и даже фены. Я себе получить фирменный фен так и не успел, но пару футболок, всё же, добыл. Бонусными укладочными материалами пользовался в работе постоянно, чего в парикмахерской просто не практиковали. Вот и получалось, что в парикмахерской я учился работать быстро, чтобы денег заработать, а в салоне набирался опыта работы на качество обслуживания и навыка колориста в окрашивании волос. И то, и другое очень пригодилось мне в совершенствовании своего мастерства и понимании психологии клиента. А клиенты, следует признаться, попадались весьма разнообразные.

Ещё на курсах Макс предупреждал нас, что скандалы неизбежны и учил, как сглаживать спорные моменты. Признаюсь, не всегда мне удавалось найти компромиссные способы, но я старался быть предельно корректным и вежливым. А как же иначе, это ведь часть нашей работы. Конечно же, большинство людей, побывавших в моём кресле, вели себя очень доброжелательно, а иногда даже прощали некоторые мои «косяки». Но были и такие, которых вспоминаю с содроганием. И что характерно, чем выше уровень обслуживания в салоне, тем более привередливыми бывают клиенты. Возможно, это зависит от повышенной стоимости услуг, а, впрочем, устойчивой закономерности нет. В дешёвой парикмахерской тоже бывают скандальные посетители, хотя и значительно реже. А ещё, большое влияние на строптивость клиента влияет профессионализм мастера. Неопытность распознаётся сразу и, значит, можно «выпустить пар». Опытный мастер тоже чувствуется мгновенно своей уверенностью и умением тактично поставить на место зарвавшегося клиента.

Мне на первых порах приходилось не сладко. Взрослому мужчине со сложившейся самооценкой очень нелегко примириться с ролью начинающего ученика, а тем более, «мальчика для битья». Но приходилось мириться, подавлять ущемлённое самолюбие. И лишь со временем, я стал замечать, что мастерство моё начинает гасить агрессию некоторых клиентов. Одновременно с этим я научился, что называется, руками чувствовать негатив, исходящий от таких людей. Возможно, это я сам себе напридумывал, но пальцы просто деревенеют, прикасаясь к голове человека, если в ней зреют плохие намерения, ощущается неприятная скованность в руках. Не знаю, чем это объясняется, но это есть. И другие мастера мне тоже признавались о чём-то подобном. Наверное, это профессиональная интуиция.

В салоне «Лена» однажды в моё кресло села молодая женщина с длинными прямыми волосами цвета «вороново крыло». Нужно было всего-то подкрасить отросшие на один сантиметр корни русых волос. Работа совсем несложная и я намеревался справиться с ней без лишних хлопот, но не тут-то было. Женщина сразу же отнеслась ко мне с настороженностью, так как её постоянный мастер отсутствовал, и она вынуждена была прибегнуть к моим услугам. Мне долго пришлось выслушивать её пожелание и молча кивать в знак согласия, хотя окраска корней в один тон (а тем более, в чёрный) была для меня уже отработанным процессом, и я не предвидел никаких трудностей. Когда она выговорилась, я приступил к работе. Всё шло нормально, даже под её придирчивым наблюдением, пока маленькая капля краски не упала ей на щёку. Такое случается. Вытереть салфеткой быстренько и следа не останется. Но что случилось с моей клиенткой! Она вдруг запаниковала и, не успел я даже глазом моргнуть, стала стирать краску своими наманикюренными пальцами, естественно, размазав пятно по щеке ещё больше. Результат обескуражил её, и она в растерянности зачем-то стала поправлять свежеокрашенные волосы, окончательно испачкав в чёрной краске свои точёные ноготки. А так как ногти схожи по структуре с волосом, то и красятся они тоже хорошо. И вот тут началась истерика: «Ах, мой маникюр! Ах, мой макияж! Что вы со мной сделали! Какой ужас!» Никакие утешения уже не действовали. В панике она порывалась вскочить с кресла и куда-то бежать. Все мои попытки удалить пятна краски при помощи смывки и салфетки натыкались на бурное сопротивление. Честно говоря, я растерялся и совсем уже отчаялся уладить этот внезапный конфликт. Но мне на выручку пришла маникюрша. Надя увела клиентку в свой кабинет, быстро очистила ногти и пальцы, смыв остатки краски и со щеки. Немного успокоившись, клиентка позволила мне завершить работу, не переставая возмущаться. Она сокрушалась об испорченном макияже, который стоил ей огромных денег и времени, и который теперь придётся возобновлять. На самом деле пострадал лишь слой тонального крема с пудрой, который она сама потом легко восстановила, сидя в холле на диване. За эту работу я денег не получил, так как хозяйка взяла с моей взбалмошной клиентки плату только за израсходованные материалы. Я приобрёл лишь опыт. Но что удивительно, эти волосы я красил потом ещё два раза. И уже без истерик. Да уж, загадочные существа – женщины.

Так я и мотался всё лето туда-сюда. В парикмахерской зарабатывал деньги, а в салоне опыт. В отличие от салона работа в парикмахерской была вполне предсказуема и однообразна. И наоборот, салон постоянно преподносил сюрпризы. О чём это говорит? Да ни о чём это не говорит! Сначала мне казалось, что в дешёвой парикмахерской клиент менее привередлив, а в салоне красоты запросы его поднимаются по мере повышения цены на услугу. Но со временем я понял, что это не совсем так. Были очень терпеливые и снисходительные клиенты в дорогих салонах, а попадались отъявленные скандалисты и в простой парикмахерской. Скорее всего, всё зависит от мастерства. Чем выше мастерство, тем меньше претензий. Но, тем не менее, избежать эксцессов не удаётся даже маститым топ-стилистам. Моё же умение только-только зарождалось и на фоне опытных мастеров салона выглядело жалкими потугами. Что, в конечном итоге, не могло быть незамеченным особо склочными посетителями. А то, что такие встречаются, нам говорилось ещё на курсах, и практика подтверждала это неумолимо. Есть те, кто всегда чем-то недоволен, есть просто не в духе сегодня, есть категория «умников», которые всё всегда знают лучше вас и пытаются поправлять, встревая в процесс. Но, пожалуй, самые отвратительные – это «халявщики», которые устраивают скандал, чтобы не платить. Этих как не обсуживай, всё равно не понравится и платить откажутся. А заставить их никак нельзя, нет у нас таких прав и законов. Привыкнуть к скандалам я так никогда и не смог, но постепенно научился сглаживать конфликт, или пресекать его в самом зародыше. Конечно, грубить, как делают это некоторые работники сферы услуг, ни в коем случае нельзя. Хамить клиенту – не уважать себя. Вежливость, внимательность и уважительность – прежде всего. Но и давать себя в обиду тоже недопустимо. Формула «клиент всегда прав» работает до определённого уровня наглости. А как без грубости приструнить зарвавшегося человека, как сохранить своё достоинство и престиж профессионала? Вот это уже тонкая наука. И постигает её, увы, не каждый. И я постиг далеко не сразу. К тому же все люди разные, и подход к каждому нужен индивидуальный. Тут надо быть не только классным мастером своего дела, но и хорошим психологом. Тогда всё это было ещё впереди.

Четыре месяца напряжённого труда сразу в двух местах дали свои результаты. Я поднабрался опыта, научился работать быстро, многое мне дала возможность наблюдать за работой опытных мастеров, качество обслуживания заметно повысилось. В салоне у меня даже появились постоянные клиенты, я работал теперь не только на «залётных», но и по записи. Но и усталость накапливалась стремительно. И однажды я, что называется, взбрыкнул.

Казалось бы, ничто не предвещало беды. В моё кресло села обычная женщина с короткими волосами и давно отросшим мелированием, но первый же её вопрос меня насторожил.

– А вы хорошо умеете стричь? – спросила она, глядя на отражение в зеркале.

– Нууу…,– протянул я, – пока не жаловались, – и это была, конечно же, ложь с моей стороны.

– Точно не испортите? – ещё раз переспросила недоверчивая клиентка.

– Не беспокойтесь, всё будет в лучшем виде, – набравшись наглости, ответил я.

И началось! Началось то, чего я и ожидал. Она придиралась к каждому моему движению.

– Как-то вы не так начинаете стрижку! – возмущалась женщина.

– У каждого мастера свои методы, – успокаивал я её и себя.

– Срез вы делаете не так, как другие, – не успокаивалась клиентка.

– Существует много разных школ, – вежливо парировал я, – меня так учили.

В таком вот духе и продолжалась вся стрижка. Она придиралась, я оправдывался. Она возмущалась, я пытался успокаивать. Стриг очень тщательно, и потому, медленно. Но не помогло. Клиентка осталась недовольна. Тогда я попытался призвать на помощь Елену Фёдоровну, благо она была свободна. Но хозяйка явно не хотела мне помогать, мол, выкручивайся сам.

– А что, что я могу сделать? – отмахнулась она и стала копаться в лаборатории, разбирая красители.

Не скажу чтобы стрижка у меня вышла идеальная, но вполне прилично всё получилось. Высушил, уложил, персонализировал пойнт-катом (это такой метод филировки), подчистил окантовку и уже собрался снимать пеньюар. И тут она мне заявляет, что нужно ей ещё сделать мелирование. Я, честно сказать, на несколько секунд впал в ступор от такой заявки.

– Простите, но мелирование надо было делать до стрижки, – придя в себя, стал объяснять я.

– Ну и что? – был ответ, – вы что, мелирование делать не умеете?

– Умею, – теряя терпение, серьёзно заявил я, – но не буду! – и снял пеньюар.

– Что вы делаете? Почему сняли пеньюар? – возмутилась женщина.

– Я заканчиваю работу с вами, – уже твёрдым голосом объявил я.

– Вы, вы что, не будете меня обслуживать? – теряя былую смелость, вопросила клиентка.

– Нет, не буду, – ещё более невозмутимым был мой ответ, – мы с вами не нашли взаимопонимания, вам не нравится моя работа, я не смогу вас качественно обслужить, – и развернул кресло на выход, – расплатитесь за стрижку и можете записаться на мелирование к другому более опытному мастеру. Пожалуйста!

– Как же так?! – недоумевала она, растерянно-возмущённо.

Возмущения продолжались и у стойки администратора, но тут в дело вступила хозяйка. Елена Фёдоровна самолично записала женщину на мелирование к себе и позволила не платить за стрижку. Возмущение клиентки вдруг угасло, и она удовлетворённо покинула салон. Как выяснилось потом, по записи она не пришла, и оставленный номер телефона оказался недоступен.

А я после этого имел неприятный разговор с хозяйкой. Оказалось, что все её похвалы в мой адрес ничего не стоили, то, что она расхваливала меня клиентам, тоже было, так сказать, авансом. На самом деле работа моя ей не нравилась. Но самое обидное, что она, оказывается, меня «упорно всему учила», а я ничего так и не понял. Чему она лично меня учила? Этого я, действительно, не понял! Да, я многому научился в её салоне, но лишь наблюдая за работой других мастеров, и за ней в том числе, задавая вопросы, на которые отвечали неохотно.

После этого случая я отработал ещё несколько смен и собрался уходить. Забрав трудовую книжку, которую так и не успели оформить, я подарил Елене Фёдоровне свою первую книгу «Самый полный STOP!!!» с благодарственным автографом в знак примирения.

– Не нужна мне твоя книжка, не думала я, что ты такой предатель! – был заключительный ответ.

В чём заключалось моё предательство, я так и не узнал.

«Предатель», молча, повернулся на выход и с неприятным осадком на душе покинул салон «Лена» навсегда.

Лето подошло к концу, в парикмахерской все отгуляли отпуска и вернулись на свои рабочие места, а значит, я уже был не нужен. Ну, что ж, таков и был уговор – только на подмену. Спасибо и на том. Вновь встал вопрос поиска нового места работы. Признаться, я порядком устал за прошедшие месяцы и даже в чём-то разочаровался. Была мысль вообще бросить эту профессию. Но ещё вначале я себе дал один год испытательного срока, чтобы лучше понять, нужно ли мне это. А пока нужно было устраиваться вновь. К особенностям поиска работы я ещё вернусь ниже, а пока пристроился я в «Студию Алины Марининой», что находилась в нашем загородном посёлке. «А что, – подумал я, – от дома десять минут пешком, не надо будет зимой на остановке «сопли морозить», ожидая непредсказуемые маршрутки. Опять же студия! – это вам не какая-нибудь парикмахерская». Подумал так и пришёл проситься на работу. Удивились, конечно, но приняли.