Опера в Мариинском театре. Из дневника 2023-2024 г.г.

Список оперных спектаклей

«Чародейка» П. Чайковского.

«Хованщина» М. Мусоргского.

«Фауст» Ш. Гуно.

«Мазепа» П. Чайковского.

«Царская невеста» Н. Римского-Корсакова.

«Сказки Гофмана» Ж. Оффенбаха.

«Женщина без тени» Р. Штрауса.

«Так поступают все» В. Моцарта.

«Нюрнбергские мейстерзингеры» Р. Вагнера

«Дон Карлос» Д. Верди.

«Отелло» Д. Верди.

«Золушка». Балет С. Прокофьева.

«Левша» Р. Щедрина.

«Мертвые души» Р. Щедрина.

«Летучий голландец» Р. Вагнера.

«Симон Бокканегра» Д. Верди.

«Волшебная флейта» В. Моцарта.

«Трубадур» Д. Верди.

«Леди Макбет Мценского уезда» Д. Щостаковича.

«Турандот» Д. Пуччини.

«Дон Жуан» В. Моцарта.

«Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии» Н. Римского-Корсакова.

«Ленинградская новелла» Г. Белова.

«Пуритане» В. Беллини.

«Набукко Д. Верди.

«Царская невеста» Н. Римского-Корсакова, спектакль Больного театра, гастроли в Мариинском театре.

«Гугеноты» Д. Мейербера

«Борис Годунов» М. Мусоргского

Предисловие

Государственный академический Мариинский театр (в 1935–1992 годах – Ленинградский ордена Ленина и ордена Октябрьской Революции академический театр оперы и балета имени С. М. Кирова) – театр оперы и балета в Санкт-Петербурге, один из ведущих музыкальных театров России и мира.

Труппа, основанная еще в XVIII веке, до революции функционировала под руководством дирекции Императорских театров. В 1784–1886 годах для балетных и оперных спектаклей использовалось преимущественно здание Большого театра (в 1896 году перестроено архитектором В. В. Николя для размещения Санкт-Петербургской консерватории), в 1859–1860 годах там же, напротив, на Театральной площади, архитектором А. К. Кавосом было выстроено нынешнее здание театра, названное в честь императрицы Марии Александровны.

Театральный комплекс включает в себя собственно основное здание на Театральной площади, концертный зал (с 2006 года), вторую сцену на Крюковом канале (с 2013 года) и филиалы во Владивостоке (с 2016 года) и Владикавказе (с 2017 года).

Здание Новой (второй) сцены Мариинского театра общей площадью 79114 м² является одной из самых оснащенных театрально-концертных площадок мира. Зрительный зал может принять до 1830 зрителей. В новом театре семь надземных и три подземных этажа; главная, репетиционная и арьерсцены, репетиционные залы для балета, оперы, хора и оркестра, вспомогательные помещения сотрудников театра, камерные площадки в фойе, где реализуются просветительские проекты, ориентированные на детей и юношество, амфитеатр на крыше, который стал одной из площадок фестиваля «Звезды белых ночей», служебная подземная парковка.

Проект-1 новой сцены Мариинского театра Доменика Перро. https://www.perraultarchitecture.com/en/projects/2460-mariinsky_ii_theatre.html

С открытием Новой сцены резко возросли творческие возможности всего коллектива – и оперы, и балета, и хора, и оркестра. Ведь Мариинский-2, историческая сцена театра, Концертный зал образуют вместе уникальный культурный комплекс, а новое здание с его оснащенной по последнему слову сценой и тремя камерными площадками создает исключительные условия для воплощения дерзких творческих замыслов, образовательных, просветительских проектов, камерных вокальных и инструментальных программ.

Новая сцена Мариинского театра строилась, как нередко бывает, с приключениями и очень долго – не меньше десяти лет, а открылась только в 2013 году (к сожалению, возникли проблемы с фундаментом, который залегает гораздо ниже уровня Крюкова канала).

В 2001 году к строительству был утвержден достаточно проблемный проект (в конкурсе победили санкт-петербургский архитектор Олег Романов и американец из Лос-Анджелеса Эрик Оуэн Мосс), архитекторам заплатили внушительную сумму денег. Но потом от него решили отказаться. Почему? Во-первых, здание по стилю выбивалось бы из традиционной застройки центра Санкт-Петербурга, а во-вторых, уборка снега с крыши этого уродца обошлась бы в сумасшедшие деньги. Да и строить его в местных условиях было бы сложно и долго.

Проект-2 новой сцены Мариинского театра Джека Даймонда. Фото с сайта Консалтинговой компании ООО "ПСС" "Информационное моделирование театра" https://pssbim.ru/realizovanniye-projecty/Prom-Grajdanskoe-stroitelstvo/KB_ViPS.html

В результате в 2003 году объявили новый конкурс, на который были представлены пять проектов. Первоначально победителем объявили работу французской архитектурной мастерской Доменика Перро – их проект был попроще, «без выкрутасов». Однако и он со временем был отвергнут, и в 2009 году по решению жюри работу по возведению нового здания поручили канадской компании Diamond & Schmitt Architects. Автором проекта Новой сцены стал Джек Даймонд. Валерий Гергиев (художественный руководитель и генеральный директор Мариинского театра) полностью его одобрил. Он уже видел подобное здание театра оперы и балета где-то в Канаде и очень хотел, чтобы в Санкт-Петербурге появилось что-то похожее.

В 2013 году строительство, которое на конкурсной основе реализовало петербургское ОАО «КБ высотных и подземных сооружений» (ВИПС), было завершено, и Мариинка-2 была представлена на суд петербуржцев и специалистов.

Хотя это современный зрительный зал, в его основе лежат те же принципы, что и в знаменитых оперных театрах XVIII и XIX веков – изогнутая форма в виде подковы и три яруса балконов. Именно такая конфигурация обеспечивает уютную атмосферу, наилучшую акустику и прекрасный обзор, а значит, комфорт и удобство зрителей.

Опера Петра Чайковского «Чародейка»

Собрался сходить на «Чародейку» в Мариинский театр (премьера в 1887 году). Эта опера – не самая известная из опер Чайковского. Я, к примеру, никогда с ней ранее не знакомился и в театрах не видел. Но это только говорит о том, что это далеко не самая репертуарная опера Чайковского. Оказалось – отличный спектакль, и интересный для меня. Во-первых, Чайковский написал эту оперу, можно сказать, на вершине своего композиторского мастерства уже после «Евгения Онегина» и «Мазепы». И жить-то ему оставалось всего шесть-семь лет. По времени примерно в это же время написана гениальная Пятая симфония. Так что, как говорится, музыка Чайковского представлена в лучшем и зрелом виде.

Эта опера как бы является предтечей и «Пиковой дамы», и «Иоланты». Есть реминисценции с чрезвычайно популярной оперой Бизе «Кармен». Чайковский был в курсе оперных новинок того времени: например, был на премьере тетралогии «Кольцо нибелунга» Вагнера в Байрёйте (Германия) в 1876 году. Однако Чайковский придерживался собственного стиля.

Драматические коллизии сюжета очень похожи на сюжет «Пиковой дамы». Постановка тоже оказалась на высоте. Опера в Мариинском поставлена двадцать лет назад, и это очень хорошо. Все спектакли, которые я видел в Мариинке последние пять лет, как мне показалось, были гораздо хуже поставлены. Надо подчеркнуть, что мне довелось за последние 10 лет побывать в Мариинке буквально считанные разы, так что и впечатления эти только от тех нескольких спектаклей, которые я видел. Возможно мне не повезло и я попал не на самые сильные спектакли, которых, как выяснилось, в Мариинке более чем достаточно. О чем и пойдет речь в этой книге. Постановщик «Чародейки» – англичанин, а у англичан есть очень удачные решения в оперном деле, и эта постановка по стилистике перекликается, в частности, с великолепным спектаклем «Фауст» Гуно в лондонском Королевском театре Ковент-Гарден примерно 2009 года в постановке большого мастера оперной режиссуры Дэвида Маквикара, который также ставил спектакли и в Метрополитен-опера. Так что я, честно говоря, хотел просто полюбопытствовать, а попал на отличный спектакль. Оркестр играет превосходно, певцы в основном – тоже сильные. Так что я получил удовольствие.

Но должен сказать, что посещение оперы в наше время, это далеко не обязательное зрелище. Ну, все-таки я когда-то занимался музыкой и кое-что в этом деле понимаю. Но вот огромному количеству людей такие мероприятия, как говорится, «до лампочки». И это нормально. Ведь мероприятие по времени весьма затратное. Начался спектакль в 19:00, а закончился после 23:00. Прибавьте время на дорогу до театра, и после спектакля еще надо добраться до дома.

Вот что сам Чайковский писал об этой опере своей покровительнице Надежде Филаретовне фон Мекк, с которой он никогда не встречался, но переписка у них была обширнейшая:

«Два года работал я над “Чародейкой”, напрягал все свои силы, чтобы опера моя вышла капитальным моим трудом, – и что же? Оказывается, что эта несчастная “Чародейка” потерпела настоящее фиаско, все более и более делающееся несомненным печальным фактом. Я, вероятно, писал Вам, как холодно относилась ко мне публика на втором, третьем и четвертом представлении. На пятом (я уже не дирижировал) театр был не полон, а теперь мне пишут, что на седьмом представлении театр был наполовину пуст. В прежнее время случалось, что суждения публики и прессы были ко мне неблагоприятны, но не глубоко оскорбляли меня, ибо смутно я сознавал причину неуспеха. Теперь этого нет; я непоколебимо убежден, что «Чародейка» – лучшая моя опера, а, между тем, ее скоро сдадут в архив! И всего обиднее, что в прессе на меня напустились с такой злобой, как будто я всю свою жизнь был бездарным писакой, незаслуженно поднявшимся выше, чем бы следовало, и не нашлось никого, кто бы за меня заступился. Ни одной горячей, сочувственной статьи во всей петербургской печати не появилось, напротив: всеобщее злорадство и торжествующий тон, будто все они сговорились вредить мне самым жестоким образом и видят во мне лютого врага, заслужившего мщение. Не далее, как сегодня, мне пришлось прочитать статью, написанную в газете «Новости» и проникнутую необычайно сильной злобой и ненавистью. За что? – Совершенно непонятно. Никогда я никому не наносил сознательно никакого зла!»

Просто даже не верится, что такие малоприятные для Чайковского страсти разгорелись в связи с его гениальной оперой «Чародейка». К сожалению, даже гениям приходится в жизни сплошь и рядом встречать, как минимум, непонимание современников. Слава богу, что Мариинский театр представляет зрителям и эту замечательную оперу Чайковского, которую нечасто встретишь в современных театрах по всему миру, и представляет на высочайшем уровне, что обеспечивает главный дирижер, художественный руководитель и директор Мариинского театра Валерий Гергиев. Поистине и оркестровая часть, и хоровая, и солисты действовали под управлением Гергиева выше всяких похвал.

Опера Модеста Мусоргского «Хованщина»

Заголовком к этой заметке будет фраза «Что написано пером – не вырубишь и топором…» А что написано? А написана русским композитором М. Мусоргским гениальная опера «Хованщина». Грандиозная имперско-сталинская постановка 1952 года с шикарными живописными декорациями, возобновленная пару десятков лет назад в Мариинском театре со всеми признаками Grand Opéra – большой оперы, – с дополнительным духовым оркестром на сцене, с балетными сценами, наконец, даже с настоящей живой лошадью на сцене под князем Хованским. Ну, разумеется, и с богатыми костюмами.

Но вот заканчивается опера сценой, когда раскольники, староверы, не откликнувшиеся на реформу патриарха Никона и царя Алексея Михайловича, вместо того чтобы сопротивляться врагу (на том историческом этапе Петру I и его, фактически, оккупационным войскам), просто поют молитвы и почему-то совершенно не протестуют, более того – производят акт самосожжения, то есть самоуничтожаются. Еще раз подчеркну: не проявляя и признаков сопротивления врагам. Зрителям предлагается в подтексте брать пример: не надо сопротивляться врагам, молитесь и кончайте жизнь самоубийством – не только проведя акт самосожжения, но и любым другим способом.

Чтобы подкрепить эту странную вредоносную идею, ненавистник русской исторической государственности, но не русских по национальности, а именно государства Российского, гениальный советский композитор Д. Шостакович, решил дополнительно усилить эту вредоносную идею более совершенной оркестровкой и это, безусловно, у Шостаковича получилось. Как известно, Мусоргский был слабым оркестровщиком, и чтобы помочь продвижению оперы на императорскую сцену, композитор Н. Римский-Корсаков переоркестровал оперы Мусоргского (и «Бориса Годунова», и «Хованщину»), что для своего времени было замечательным актом, действительно помогшим продвижению этих опер на сцену. Оркестровка Шостаковича просто блестящая. Музыка в оркестровке Шостаковича звучит гораздо выигрышней для современного слушателя. Идея самосожжения, самоуничтожения заиграла новыми красками, увеличилась сила воздействия на зрителей. Еще раз подчеркну: Шостакович не является врагом русских, но он является врагом русской исторической государственности, поскольку как сын поляка болеет за поляков, которые на протяжении веков лелеют мечту возглавить государство Российское, мечтают образовать великую восточную католическую империю на русских землях во главе с польским королем – подобно великой испанской западной католической империи Габсбургов в XVI веке. У поляков не получилось, но мечта эта накрепко засела в мозгах польской политической элиты, и ничем эту мечту не вытравишь веками. И эта мечта оказывает влияние на воспитание поляков – практически родственников русских. Мечта, которая воспитывает в поляках ненависть к русским как быдлу, которым должны управлять поляки. Точно такие же мысли двигали и немецкими политиками, не немецким народом, а политическими немецкими структурами, управлявшими и управляющими воспитанием немецкого народа. Что из этого получилось – хорошо известно.

Шостакович – сторонник идеи превосходства поляков над русскими и, конечно, не афишируя, тайно охвачен мечтой, чтобы поляк-католик возглавил Русское историческое государство. Поразительно, что такой менталитет Шостаковичу был привит с младых ногтей, о чем свидетельствуют многие его самые ранние значительные произведения, в частности гениальная Первая симфония девятнадцатилетнего автора.

Никакой другой сюжет, не соответствующий романовской исторической концепции, не мог лечь в основу гениальной оперы Мусоргского, если он хотел, чтобы эта опера была когда-нибудь поставлена при царях династии Романовых. Для Романовых староверы – враги, и чтобы замазать войну Романовых со староверами в XVII веке с помощью десятков тысяч иностранных наемников, когда действительно сжигались староверы в домах, романовская пропаганда придумала фантастическую по своей лживости историю с самосожжениями староверов.

По романовской концепции истории и Петр I – самый лучший царь из всех возможных. Он западник, как и Романовы, какие бы отклонения от этой генеральной линии иногда ни происходили.

И сюжет «Хованщины» создан в соответствии с концепцией романовской истории, особенно финал оперы. Итог оперы, важнейшая мысль: молитесь, русские и совершайте акты самосожжения. Самоуничтожайтесь. Это главная мысль оперы.

Естественно, что Петр I и его иностранные оккупационные войска, уничтожающие русскую армию стрельцов, – это благо для России. А воины России, стрельцы, – это ретрограды, которых нужно уничтожать. Они не понимают счастья жить под оккупантами, возглавляемыми Петром I. Почему стрельцы в опере плохо сопротивляются? А потому, что цари из Дома Романовых – на стороне врагов исторической России. Сначала – католиков в XVII веке, а потом, после Петра I, – на стороне протестантов, в лице голландско-британских банкиров. И стрельцы обязательно и неизбежно будут преданы своим руководством.

Почему эта опера была поставлена в таком виде в 1952 году, когда уже была развернута борьба с космополитизмом и преклонением перед Западом? А куда денешься? Опера эта – уже состоявшийся шедевр русской музыкальной культуры в оперном жанре, вне зависимости от изгибов сюжета. Это уже «вещь в себе». Некое выдающееся произведение в оперном жанре, которым по праву можно гордиться. И конечно, опера достойна такой масштабной постановки, какой представлена на Новой сцене Мариинского театра.

Еще раз подчеркну: послепетровские Романовы всегда поддерживали легенду о «правильном» царе Петре I, чего на самом деле и близко не было. Петр I нанес России огромный урон. Не буду вдаваться в подробности этой темы. Более того, эту же идею «правильности» Петра I вынужден был поддержать и Сталин, заказав в годы первой пятилетки Алексею Толстому роман о «правильном» царе Петре I, якобы внедрявшим в Россию передовые западные технологии. Что там внедрял Петр I – это большой вопрос, а вот Сталин действительно построил в СССР тысячи современных заводов, и американцы поддерживали Сталина в этом вопросе, потому что он должен был уравновешивать запланированный рост как на дрожжах военной машины Гитлера, а Гитлер мог попытаться захватить лидерство в западном мире, что, конечно, не могло нравиться американцам. И Сталину понадобился Петр I как оправдание тесных связей Сталина с американцами. Если Петр I тянул какие-то западные технологии в Россию, то Сталину, как говорится, сам Бог велел. Вот для чего и появился роман А. Толстого «Петр Первый». И куда же от этого фантазийного романа, ставшего классикой русской литературы, денешься?

Но после Второй мировой войны, когда американцы с помощью Советского Союза разгромили Гитлера и японцев, подчинили себе ресурсы Британской империи – а это было главной целью американцев во Второй мировой войне, дальше терпеть Советский Союз с другим, более прогрессивным мироустройством Америка не могла, и уже в 1945 году был взят курс на войну с СССР, курс на уничтожение СССР.

И куда девать «Хованщину» Мусоргского с весьма сомнительным сюжетом? А никуда не денешь. Это одна из величайших мировых опер и знак высочайшего уровня русской культуры. Какой бы сюжет не лежал в основе оперы. И «Хованщина» ставилась в послевоенном СССР с соответствующим размахом как крупнейшее произведение русской оперной классики, отказаться от исторической концепции, когда Петр I слыл «хорошим» императором, было никак нельзя. Антирусский посыл демонстрацией сцен самосожжения несопротивлявшихся староверов был, конечно, вреден, но ведь «Хованщина» – это мировая классика, независимо от того, хорош или плох сюжет этой оперы.

«Хованщина» проистекает из романовской России, основана на сюжете, соответствующем романовской концепции истории, и существует как бы вне современного контекста. Опера гениальная? Гениальная. Постановка великолепная? Великолепная. Оркестровка Шостаковича усиливает воздействие музыки? Усиливает. А то, что в сюжете оперы заложены отвратительные идеи саморазрушения и самоуничтожения, а не сопротивления врагам… Ну, что делать? Классика. Вот каков смысл фразы «что написано пером, не вырубишь и топором». Даже если написаны вредоносные мысли. Страшная штука!

Об исполнении оперы. Все певцы очень сильные. Великолепный голос у Юлии Маточкиной в роли главной героини оперы староверки Марфы. Оркестр звучит блестяще под управлением Валерия Гергиева. Великолепны хоровые сцены. Классическая опера в классической постановке. Зал практически полон и горячо приветствовал аплодисментами постановку.

Опера Шарля Гуно «Фауст»

Автор постановки, она же художник-постановщик, – англичанка Изабелла Байвотер, крепкий в технологиях декораций художник, но с креном в сторону обытовления образов оперы. Декорации очень технологичны, поворачиваются какие-то стеночки, и как бы меняется место действия – от комнаты Фауста до комнаты Маргариты. В собор тоже удачно превращаются эти стеночки, и Мефистофель вещает с кафедры церковной сначала для каких-то академиков в шапочках, а потом и для падшей Маргариты. Эти же стенки превращаются в декорации уличных сцен. Правда, отсутствует тюрьма в финале оперы.

А ведь Бог и Дьявол – это же герои этой оперы. Быт бытом, а Бог и Дьявол – это ведь не совсем быт в образном плане. Так вот, эти образы Бога и Дьявола практически отсутствуют в понятном отображении, хотя присутствуют не привлекающие особого внимания фигуры сатанинско-мефистофелевского плана. Так сказать, слуги Дьявола, посланцы, вьющиеся около Маргариты. Нечего голову забивать современным россиянам про Бога и Дьявола. Музыка хорошая? Хорошая. Вот и слушайте. Ну, и опера ярко прокатолическая, символом чего является мощное звучание органа. А мощная мелодия Маргариты в тюрьме? Это просто какой-то образцово-показательный католический гимн. Но вот мощного образа христианской католической церкви, под стать возгласам органа и Маргаритиного гимна, тоже в опере нет. Как знак – вроде присутствует. Но не как образ. В общем, душа Маргариты в финале оперы на заднем плане устремляется в небеса, а Маргарита остается лежать на сцене.

В спектакле присутствует аллюзия на «голубизну». Мефистофель появляется из постели Фауста. Зибель у Гуно – это юноша с еще не «сломавшимся» голосом, поэтому в партитуре партия написана для женского голоса типа альта. А постановщица решила просто превратить Зибеля в девушку. Но тут тоже очень отдаленный намек на «розовые» мотивы. В опере действуют как бы две пары – мужская (Мефистофель и Фауст) и женская (Маргарита и Зибель-девушка). Зибель-девушка вполне себе ничего поет. В спектакле никакие пластические намеки на «голубизну» и «розовость» не проступают. Возможно, у постановщицы и было что-то такое в голове, возможно, раньше что-то и пластически было оформлено, но, вероятно, попросили убрать (или сами убрали). Спектаклю – десять лет.

Смазан эпизод с подписью Фауста кровью. Нет этого в этой постановке. Ну, подписал какую-то бумажку. И в конце, когда Мефистофель показывает эту расписку Фаусту, выглядит это так, что теперь Фауст будет работать у Мефистофеля шофером. Опускается на бытовой уровень.

Тема Ада в этой постановке тоже смягчена. Нет Вальпургиевой ночи – ночи соблазнов, ночи греха. Решили не нагнетать этот эпизод сатанинского разврата. А балету и так работы в Мариинском театре хватает. Обойдется опера «Фауст» и без Вальпургиевой ночи с балетом. В общем, адские соблазны невнятны.

Богатая драматургия Гёте и Гуно как-то обытовлена. Мефистофель – не Мефистофель. Фауст – не Фауст. Марту Шверляйн, которую по ходу соблазняет Мефистофель, поет стройная певица Лидия Бобохина, а Маргарита, Ирина Чурилова, хоть и с хорошим голосом, но полновата. Голос до среднего динамического диапазона у Маргариты сегодня звучит отлично, а вот при нарастании драматизма начинается некоторая детонация, но в допустимых пределах.

В общем, в Мефистофеле нет ничего мефистофелевского, даже и в современном понимании этой темы. Ну, ходит какой-то дядька, даже и фрак появляется только во второй половине оперы. Мефистофеля даже трудно отличить от Фауста. Одним словом, два каких-то усредненных мужичка, ничем особо не отличающихся.

А вот Валентин, брат Маргариты, хорош! В тот вечер это был баритон Алексей Марков.

Поражает мелодическое богатство Гуно. Просто какой-то фейерверк блестящих мелодий по всей опере. Одна из самых мелодичных опер в мировом репертуаре. Конечно, в стилистике оперы проглядывает грандопера́, прямо тащи на сцену Парижской оперы Гарнье, которая, правда, появилась позже. Но дух Франции Наполеона III, думавшего повторить успехи Наполеона I в создании французской сверхдержавы, проступает в опере Шарля Гуно «Фауст».

К музыке Гуно у Чайковского было противоречивое отношение. Хотя хор a cappella по поводу смерти Валентина в «Фаусте» Гуно и хор a cappella по поводу смерти Германа в финале «Пиковой дамы» заметно перекликаются.

Вот что Чайковский пишет Надежде Филаретовне фон Мекк, своей покровительнице, о музыке Гуно:

«Слышал я “Polyeucte” Гуно. Я знал по газетным отзывам, что опера неудачна, скучна, но действительность далеко превзошла мои ожидания. Нельзя себе представить ничего более плоского, бездарного, жалкого, как эта музыка. Даже мастерства никакого нет, точно ее будто написал неопытный и бесталанный новичок. Вообще художественная организация Гуно есть для меня загадка. Невозможно отрицать, что “Фауст” написан если не гениально, то с необычайным мастерством и не без значительной самобытности. Все, что написано им прежде – и после “Фауста”, слабо, бездарно. Ничего подобного история музыки не представляет».

««Фауст» Берлиоза мне чрезвычайно понравился, в особенности восхитил меня балет сильфов и вообще усыпление и сон Фауста, на что и Вы указываете, друг мой. Я нахожу только, что в этой легенде у Берлиоза слишком слабо очерчена фигура Мефистофеля: он не рельефен, не характерен – это не ужасный гётевский демон, презрительно смеющийся над людскою добродетелью, а просто un pauvre diable (бедный дьявол, бедный малый) с парижских бульваров. У Гуно эта фигура гораздо характернее воспроизведена».

«Даже ни Гуно, ни Массене, при всем уважении к ним их соотечественников, не могли дать общего толчка музыке. Инструментовать-то они могут хорошо, но в своей концепции все держатся на старых началах. Оно, пожалуй, хорошо, во всяком случае лучше, чем пересолить в нововведениях, но положение-то все-таки неподвижное».

Спектакль «Фауст» в постановке 2013 года ровный. Идет на хорошем музыкантском уровне под управлением Кристиана Кнаппа. Постановка вполне профессиональна и с хорошими образными решениями, но для второстепенных смыслов. Вроде спектакль добротный, но какой-то неяркий, видимо, из-за смягчения первоначальных задумок постановщицы.

Неплохо бы сохранить и старую постановку Кировского театра – конечно, если декорации того спектакля не сгорели в пожаре декорационных мастерских в начале 2000-х годов (сейчас на этом месте стоит Концертный зал театра).

Опера Петра Чайковского «Мазепа»

Настоящая большая опера, гранд-опера́, с многочисленными хорами, плясками, лошадьми на сцене, с дополнительным духовым оркестром в сцене «Полтавского боя». Эта военная музыка духового оркестра на сцене – громкий артикуляционный «неустой», объединяющий всю музыкальную форму оперы.

Гениальная драматургия Александра Пушкина, без преувеличения, о мировых событиях. В мире происходят какие-то непонятные катаклизмы, что сказывается на судьбе (трагической судьбе!) героев оперы. Все они движутся от полного счастья к полному трагическому концу. Это просто какой-то молох.

Вот что получается по сюжету с героями.

Мазепа, гетман Украины, практически царь Украины, беспредельничает. Ему «море по колено». Требует себе в жены девушку, которую он сам крестил в младенчестве. Девушка моложе его лет эдак на 45–50. А это грех. А ему плевать. Угрожает Кочубею, отцу Марии, можно сказать, своему другу. Требует отдать дочь. Мазепа же и у иезуитов поучился, и при дворе польского короля побывал, а этот король спал и видел себя «пупом земли», но что-то пошло не так, и Мазепа перекинулся к русскому царю, выгоду почуял, но опять засомневался, и вот с шведским королем Карлом XII спутался. В общем, «что хочу, то и ворочу». И чем дело кончилось? Обмишурился, обдернулся, не на того поставил и всё потерял… «плохо кончил».

Кочубей – отец Марии, жизнь – полная чаша, но друг – старик Мазепа уводит любимую юную дочку. Надругался над дружбой с Кочубеем, да так, что Кочубей жаждет смертельного мщения, пишет донос на Мазепу русскому царю. Но Мазепа опережает, сам оклеветал Кочубея перед царем Петром, и Кочубей попадает в темницу, его пытают, тянут, как положено, признание: мол, где деньги? Кочубея казнят. Дочь и жена Кочубея видят его казнь. Мария сходит с ума. Всё было в семье Кочубея так прекрасно, и вдруг всё рухнуло. Счастливый дом, семья – всё разорено.

Шведский король Карл XII действует «за кадром». В опере не появляется. Но под Полтавой русские войска сражаются именно с войсками Карла XII. Сначала у того сплошные успехи. Он продолжает дела своих предшественников, пытаясь получить побольше власти в Европе. А шведы ведь вырезали чуть не пол Европы в Тридцатилетней войне. Балтийское море должно быть внутренним морем Швеции. В Полтаву Карл попал, продолжая теснить поляков от берегов Балтийского моря. Поляки сами размечтались быть «Пупом Земли», а тут шведский Карл XII отбирает исконно польские земли. Беда…

И вот – Полтава. Поражение Карла XII. От кого? От какого-то Петра I, который выскочил «как черт из табакерки». Еще вчера шведы что хотели, то и делали на севере России. Что же случилось? Шведы, которые размечтались, как и поляки, быть «пупом земли», тоже терпят неожиданное поражение. А ведь все было так замечательно… Оказывается, на шведов руками Петра I наехали англичане. Чтобы установить надежные связи между Англией и Россией, Швецию надо бы «подопустить», отнять у нее безраздельное господство над Балтийским морем. Ничего личного, это просто бизнес. Теперь англичане рассчитывают на Россию в их борьбе с Османской империей. И связь Англии и России через Балтику должна надежно работать. И Швеция неожиданно терпит поражение, фактически, от англичан руками Петра I. Вот Мазепа и мечется – то поляки кажутся главными, то русские, то шведы. Сплошные фантомы. И Карл XII тоже всё теряет. Катастрофа.

Мария влюбилась в престарелого Мазепу, гетмана Войска Запорожского, весьма состоятельного, между прочим (эдакого олигарха того времени), и ушла за ним из родного дома, понимая, что причинит боль и отцу, и матери. Олигарх предпочтительней, чем какой-то парубок Андрей. Вроде сделала «правильный» выбор. Ан нет! Узнала, что отца-то из-за нее отправили на плаху. Согрешила – и тоже проиграла. Мария сходит с ума.

Финал оперы Чайковского – наиболее сильная сцена и по музыке. Прямо как финал из оперы Верди «Аида». Там Аида прощается с жизнью вместе с любимым Радамесом, проникнув к нему в темницу, а здесь Мария сошла с ума и поет колыбельную убитому парубку Андрею… И ей тоже не жить. Был олигарх – да весь вышел. Крах. Трагедия. Сумасшествие. И отца казнили, и отчий дом разорен, и Андрей – молодой прекрасный парубок – погиб.

Вот такой вот сюжетный замес и такой исторический фон гениально расписан Пушкиным.

А Чайковский? Ну что – Чайковский… На то он и Чайковский! Погружается в этот сложный сюжет. Дооолго работает над оперой. Нетипично для Чайковского – два года. Но получилась гранд-опера́. Не хуже «Аиды» Верди.

Чайковский пишет своей покровительнице Надежде Филаретовне фон Мекк:

«Не знаю, что из этого выйдет, но начал я с музыки к сцене Марии и Мазепы из пушкинской “Полтавы”. Если увлекусь, то, может быть, и всю оперу на этот сюжет напишу».

«Еще год тому назад К. Ю. Давыдов, ректор Петербургской консерватории, прислал мне либретто ”Мазепы”, переделанное Бурениным из поэмы Пушкина “Полтава”. Мне оно тогда мало понравилось, и хотя я пытался кое-какие сцены положить на музыку, но дело как-то не клеилось, я оставался холоден к сюжету и, наконец, оставил и думать о нем. В течение года я много раз собирался отыскать другой сюжет для оперы, но тщетно. А между тем, хотелось приняться именно за оперу, и вот в один прекрасный день и перечел либретто, перечел поэму Пушкина, был тронут некоторыми красивыми сценами и стихами и начал со сцены между Марией и Мазепой, которая без изменения перенесена из поэмы в либретто. Хотя я до сих пор еще ни разу не испытал того глубокого авторского наслаждения, которое мне причинял, например, «Евгений Онегин», когда я писал его; хотя вообще сочинение подвигается тихо, и особенного влечения к своим действующим лицам я не имею, но пишу, потому что теперь уже начал, и притом сознаю, что кое-что мне всё-таки удалось. Относительно Карла XII должен разочаровать Вас, друг мой. Его у меня не будет, ибо к драме между Мазепой, Марией и Кочубеем он имеет только косвенное отношение».

«Если мне суждено еще прожить несколько лет, то, может быть, я дождусь, что “Мазепа” будет как следует поставлена и исполнена, и тогда, быть может, перестанут утверждать, что я не способен написать хорошую оперу. Но сознаю трудность победить предубеждение против меня как оперного автора. Оно доходит до того, что господин Левинсон, не имея еще ни малейшего понятия о моей новой опере, утверждает, что она тщетная жертва оперному Молоху!!!»

Но, оказалось, что не все так плохо.

«Решительно не понимаю источника такого благоприятного ко мне отношения театральных сфер, но тут должна быть какая-нибудь тайная причина, и я не могу придумать ничего другого, как то, что, быть может, сам государь (Александр III) выразил желание, чтобы мою оперу поставили на обеих столичных сценах как можно лучше».

«Относительно оперы моей скажу Вам, дорогой друг, что Вы с первого разу попали на номер, который я считаю лучшим. Сцена Мазепы с Марией, благодаря чудным стихам Пушкина, будет, мне кажется, и на сцене производить впечатление»

Чайковский также отмечает финальный дуэт как очень удачный.

«Теперь я вижу, что, несмотря на глухое недоброжелательство очень многих здешних музыкантов, несмотря на очень плохое исполнение, “Мазепа” здесь в Петербурге всё-таки понравилась, и никакого позора (как мне это казалось издали) не было. Не подлежит также сомнению, что здешняя критика (которая единодушно втоптала в грязь мою бедную оперу) не есть отражение общего мнения, и что всё-таки есть и здесь немало людей, очень мне сочувственных. А что для меня в высшей степени приятно, так это то, что во главе этих сочувствующих людей сам государь. Оказывается вообще, что роптать мне не на что, а что, напротив, нужно только благодарить бога, изливающего на меня столько милостей».

В общем, Мазепа «наехал» на Кочубея. Петр I «наехал» на Карла XII, и Мазепа, как и все «чада и домочадцы», тоже «попал под раздачу». Крутой мировой кровавый замес событий, за которыми стоит невидимая в опере Англия.

Чайковский пишет Н. Ф. фон Мекк:

«Как глубоко я ни ненавижу англичан, но я не могу не находить, что в их озлоблении на Россию есть последовательность, есть смысл. Они не могут не трепетать за свое политическое могущество, с которым связано и их материальное благоденствие.

Господи, как глубоко я ненавижу это омерзительное отродие, особенно после книг Jacolliot, который разоблачил всю неимоверную подлость английской администрации в Индии.

Мне как-то совестно приниматься за переписку скрипичного концерта в виду угрожающей нам музыки ядер, бомб, пуль и торпед. Побольше бы этих торпед, чтобы всех англичан взорвать на воздух!»

А у Чайковского осторожно получилась грандиозная опера, написанная, как и положено мастеру.

А Чайковский «на все руки от скуки» – и гениальные симфонии может написать, и заказную увертюру «1812 год» с битвами между русской и французской армиями, царскими гимнами и пушечным салютом, и Торжественный марш может блестяще «сбацать», и оперы у него, прямо скажем, получались – гениальные «Евгений Онегин», «Пиковая дама», «Иоланта».

Да и балетами не гнушался. И получились поистине феноменальные, известные на весь мир «Лебединое озеро», «Спящая красавица» и «Щелкунчик». И грандиозная опера «Мазепа» никак не хуже знаменитой оперы Верди «Аида».

Постановка в Мариинском театре по всем параметрам такая, какая и должна быть. Относительно недавно была показана на французском телеканале Mezzo, посвященном классической музыке, опере, джазу и балету (https://www.mezzo.tv/en/ru).

Достоин упоминания дирижер Гурген Петросян, который уверенно провел эту трудную оперу.

Опера Николая Римского-Корсакова «Царская невеста»

«Царская невеста», созданная в 1898 году, начинается, как и положено опере первой половины XIX века, увертюрой. Но что это за увертюра, что это за симфонический фрагмент? А эта музыка вполне в духе какой-нибудь тронутой нафталином увертюры «Фингалова пещера» Мендельсона, умершего, как известно в 1847 году – за полвека до написания «Царской невесты». Прямо скажем, симфонист Римский-Корсаков более чем сомнительный. Ну, кто знает какие-то симфонии Римского-Корсакова? А таковые есть. Но их, практически, не играют на симфонических концертах. А вот красочную симфоническую сюиту «Шехерезада» по сказкам «Тысячи и одной ночи» – очень даже играют, красочное «Испанское каприччо» с блестящей оркестровкой – тоже играют. Между прочим, у Римского-Корсакова не нашлось такого же оркестрового блеска для русских мелодий в «Царской невесте». И хотя в опере нет мелодий чисто русского народного происхождения, мелодий, которые вполне сопоставимы с русскими народными мелодиями, в опере более чем достаточно. И как-то неуловимо попытка Римского-Корсакова сознательно вставить народный колорит все-таки напоминает отдаленно представления о русских, типа: «водка, медведь, балалайка». Есть в этом какая-то искусственность. Суть-то русского характера не в балалайке, а совершенно в другом – в том, что так мощно представлено в музыке Рахманинова, который свою Первую гениальную симфонию, написал в 1893–1895 годах, на несколько лет раньше «Царской невесты». И тем не менее Рахманинова сильно ошеломляли партитуры Римского-Корсакова, особенно «Золотого петушка»:

«Предел экономии, ничего лишнего – что записано, то и слышно, а какая оркестровая педаль» – то есть он хотел сказать, какова интонационно-цементирующая связь внутри всей ткани, контролируемая внутренним слухом гениального мастера еще до слушания сочинения в оркестре (Б. В. Асафьев. «Воспоминания о Рахманинове»).

Но это – о тонкостях профессии. А вот в общественно-политическом плане Рахманинов удивлялся, как это Римский-Корсаков с такой злой иронией посмеялся над глубоко народными идеалами защиты Отечества, о которых он сам так мудро повествовал в «Китеже». Вместе с тем «что касается Римского-Корсакова, то скажу Вам, когда после революции я вынужден был покинуть мой дом и мою любимую Россию, мне было разрешено взять с собой только по 500 рублей на каждого из четырех членов моей семьи, а из всей музыки я выбрал, чтобы увезти с собой, только одну партитуру – «Золотого петушка» Римского-Корсакова».

Это чтобы понимать, что такое был композитор Римский-Корсаков при всех противоречиях и его натуры, и его творчества.

Безусловно, «Царская невеста» – это абсолютно русская опера. А с русскостью у Римского-Корсакова и дирекции императорских театров были серьезнейшие проблемы. Иван Александрович Всеволожский, тайный советник, обер-гофмейстер царского двора, директор императорских театров в 1881–1899 годах, не выносил русской музыки вообще. Как пишет в своих воспоминаниях гениальный русский певец, бас Федор Шаляпин:

«Всеволожский терпеть не может все эти русские представления и говорит, что когда представляют русскую оперу, то на сцене отвратительно пахнет щами и гречневой кашей. Как только начинают играть русскую увертюру, самый воздух в театре пропитывается перегаром водки».

Вот именно в такой атмосфере творил Римский-Корсаков, написавший, несмотря на Всеволожского, сонм русских опер «Ночь перед Рождеством», «Садко», «Псковитянка», «Сказка о царе Салтане», «Кащей Бессмертный», «Пан воевода», «Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии», «Золотой петушок».

В общем, увертюру к «Царской невесте» практически невозможно услышать в филармониях. Римский-Корсаков, конечно, гениальный композитор, безусловный классик русской музыки, но не в симфоническом жанре, хотя он считается феноменальным мастером оркестровки, лет сорок преподавал эту оркестровку в Санкт-Петербургской консерватории и, кроме того, преподавал и композицию – да так, что воспитал целую плеяду выдающихся композиторов, многие из которых занимают самые высокие строчки в так называемых рейтингах мировой классической музыки. Это А. Аренский, М. Баланчивадзе, Ф. Блуменфельд, Я. Витол, А. Глазунов, М. Гнесин, А. Гречанинов, М. Ипполитов-Иванов, А. Лядов, Н. Малько, Н. Мясковский, С. Прокофьев, О. Респиги, А. Спендиаров, И. Стравинский, А. Танеев, Н. Черепнин, М. Штейнберг.

Опера «Царская невеста» отчасти какая-то камерная, хотя внешне она и похожа на большую оперу. Но вот стилистика оперы во многих фрагментах остановилась где-то в середине XIX века. Хотя написана опера в самом конце XIX века при полном разгуле в оперном оркестре «вагнеровщины» и тем более Рихарда Штрауса. Симфоническая поэма «Дон Жуан» Р. Штрауса с невероятным и хамским блеском оркестровки написана в 1888 году. А «Царская невеста» – в 1898 году. Надо сказать, что отношение к Рихарду Штраусу у Римского-Корсакова было, прямо скажем, резко негативное. Известен случай, когда при исполнении, кажется, симфонической поэмы «Дон Жуан» Штрауса Римский-Корсаков, возмущенный, вышел из зала.

Когда Римский-Корсаков в первый раз услышал в Париже оперу Штрауса «Саломея», его жена в ужасе писала сыну в Петербург: «Это такая гадость, какой другой не существует на свете. Даже папа в первый раз в жизни шикал».

Штраус не остался в долгу, отозвавшись о концерте, в котором (под эгидой Дягилева) прозвучали вещи Глинки, Бородина и Римского-Корсакова, так: «Хотя все это и хорошо, но, к сожалению, мы уже не дети».

Ну ничего, Игорь Федорович Стравинский, ученик Римского-Корсакова, сокрушил всяких штраусов своими гениальными балетами «Жар-птица», «Петрушка» и особенно – «Весной священной», которая возвышается какой-то недосягаемой вершиной над всей музыкой XX века.

Действие оперы по драме Льва Мея «Царская невеста» происходит в Москве в 1572 году. Сюжет оперы никак не может избегнуть отражения официальной исторической концепции при династии Романовых, когда Иван Грозный – это упырь, палач и так далее. Притом что при Иване IV Грозном казнено было вряд ли более трех тысяч человек, когда в той же Европе людей казнили десятками тысяч. Десятки тысяч в Германии, десятки тысяч во Франции, десятки тысяч в Англии. А уж про Испанию и говорить нечего. А уж в Нидерландах… Но вот Иван Грозный – палач, и хоть тресни! А в чем дело? А в том-то и дело, что Иван Грозный со своей опричниной подразогнал любителей Запада и особенно – любителей римской католической церкви, пролезших ко двору русских царей и при Иване III, и при Василии III, и при самом Иване IV Грозном, пока этот Иван Грозный не окреп и не стал корректировать чрезмерное увлечение католичеством при своем дворе.

В нелюбви к римской католической церкви царей из династии Романовых, если судить по коллекции Эрмитажа, никак нельзя упрекнуть. Династия, засевшая на троне российской империи прямо по окончании Смутного времени, можно сказать, заскочившая на этот трон на польских штыках. В XVII веке это были абсолютно прокатолические, можно сказать, ставленники римской католической церкви, боровшиеся (даже и кровавыми методами!) со всем русским. А после Петра I эти Романовы уже «перекрасились» в абсолютно пропротестантские, не забывая отдавать должное и католикам.

И вот в опере – время действия времен Ивана Грозного (упыря, палача, согласно версии Романовых…). Ну, и каким же должен выглядеть опричник Григорий Грязной – один из главных героев оперы? Ясное дело, каким-то «беспредельщиком», «обижающим» любителей всего католического, что, конечно, непростительно, спустя и 300 лет. Ему и делать-то больше нечего, как выкрадывать боярских девок-дочерей. А то, что опричники практически все полегли в битве при Молодях летом 1572 года, защитив Россию от очередного масштабнейшего набега крымского хана, этого в опере мы, конечно, не увидим. Ну, и куда же от такой исторической концепции деться Римскому-Корсакову, который «хочешь – не хочешь» должен писать оперу на соответствующий сюжет? Ф. Шаляпин пишет в своих воспоминаниях:

«В “Псковитянке” Римского-Корсакова я изображаю Ивана Грозного. Нисколько не стесняется Царь Иван Васильевич, если река потечет не водой, а кровью человеческой».

Римский-Корсаков вынужден не замечать, что реки крови текут не в России Ивана Грозного, а на благословенном для Романовых Западе.

В общем, вся эта русоненавистническая многовековая атмосфера при Романовых не могла не давить на душу Римского-Корсакова – в юные годы морского офицера русского флота. Вот откуда могли родиться такие тонкие наблюдения одаренного Богом Шаляпина:

«Этот музыкальный волшебник произвел на меня впечатление очень скромного и застенчивого человека. (Еще бы, ведь стыдно быть русским в романовской России! – М. Е.) Есть иногда в русских людях такая неодолимая физическая застенчивость, которая вызывает во мне глубокую обиду. Ведь, несомненно, из-за этой застенчивости величайший русский волшебник звука – Н. А. Римский-Корсаков, как дирижер, иногда проваливал то, чем дирижировал. Угловато выходил, сконфуженно поднимал палочку и махал ею робко, как бы извиняясь за свое существование»…

А с другой стороны, Шаляпин подмечает: «В Римском-Корсакове, как композиторе, поражает, прежде всего, художественный аристократизм. Богатейший лирик, он благородно сдержан в выражении чувства, и это качество придает такую тонкую прелесть его творениям».

Все это находит подтверждение в музыке «Царской невесты». Все номера с явно русской мелодикой, какие-то скромные. Ну, не нашлось у Римского-Корсакова для русских мелодий блеска оркестровки, какая у него нашлась для испанских мелодий «Испанского каприччо». Притом что Римский-Корсаков, по оценке Рахманинова, был величайшим гением оркестровки.

Но вот когда в опере звучит «лирика», вот тут-то и проявляется гений и даже величие композитора Римского-Корсакова. Между прочим, и меня, и публику, собравшуюся на вечер романсов Римского-Корсакова и Чайковского в исполнении блестящей Анны Нетребко и аккомпаниатора – знаменитого пианиста и дирижера Даниэля Баренбойма в зале Берлинской филармонии в 2010 году, особенно поразили романсы Римского-Корсакова своей невероятной глубиной и откровениями подлинного гения музыки.

Если одна из главных героинь оперы, «Царская невеста» Марфа Собакина, выглядит по сюжету каким-то божьим одуванчиком с трагической судьбой, которая из-за казни жениха Ивана Лыкова, тоже отчасти божьего одуванчика, сходит с ума и разговаривает с казненным, то вот собственно действительно главной героиней оперы является Любаша, наложница этого «нехорошего» опричника Григория Грязнова, который «втюрился» в эту Марфу, забыв Любашу, а та его безумно любит и готова даже пойти на любое преступление, чтобы сохранить себе Григория. Этот образ потрясающе выписан Римским-Корсаковым и держит всю драматургию оперы на высочайшем уровне. Римский-Корсаков всей душой – на стороне Любаши, так же, как и Чайковский, до слез, – на стороне Германа в своей «Пиковой даме».

Нельзя пару слов не сказать о влиянии Вагнера на Римского-Корсакова, что проявляется заметно. Здесь и лейтмотивы, насажденные в мировую музыку Вагнером, здесь и отчасти образ Ивана Лыкова, в чем-то напоминающий образ Лоэнгрина из одноименной оперы Вагнера.

Ну и теперь пару слов о таком явлении, как вагнеровщина, которое не могло не задеть Римского-Корсакова.

Как писал Макс Нордау о Вагнере: «Сильное музыкальное дарование уживается с состоянием довольно резко обозначенного вырождения, даже с настоящим сумасшествием, помешательством, идиотизмом»…

Нордау отмечает «всесокрушающий фанатизм истеричных поклонников Вагнера… Музыка Вагнера сделалась официальной императорско-немецкой… Германия произвела на свет новое чудище, которое в конце концов приобрело на великой ярмарке современных шутов гораздо больше обаяния, чем все его соперники. Это чудище называется вагнеровщиною и представляет собою дань, которую заплатила Германия современному мистицизму и которая превосходит все, что ему заплатили другие народы, потому что Германия сильна во всем – хорошем и дурном, и ее природная мощь одинаково проявляется как в психопатических, так и в благородных ее стремлениях».

Ну, и как Римскому-Корсакову, русскому композитору, было пройти мимо такого немецкого композитора, как Вагнер, не только в музыкальном смысле, но в общественно-политическом? Ведь национальную Германию накачивали не просто так. Эту Германию накачивали против России, чтобы воевать с Россией и сокрушить Россию, ну а те, кто стояли за всей операцией, собрались делить гигантское имущество Российской империи. И Римский-Корсаков как-то робко, но отвечал. Ну, раз немцы так прут, то ведь и отвечать тоже надо, при этом если «Германия превыше всего», и это полная обыденность и повседневность, то вот представить, чтобы «Россия была превыше всего»… Да вы что, сдурели? Вот почему и ответ этому Вагнеру выглядит у Римского-Корсакова каким-то скукоженным. Но ответ совершенно очевидно есть. Вот только общественная атмосфера в России – «да куда ж вам, русским, с суконным рылом – да в калашный немецкий ряд».

Три исполнителя трех главных ролей – Григория Грязного (Роман Бурденко), Марфы (Айгуль Хисматуллина) и Любаши (Юлия Маточкина) выше всяких похвал. Три этих замечательных вокалиста не только украсят любое представление в любом самом авторитетном мировом музыкальном театре, но и станут событием.

Оркестр и хор Мариинского театра, притом что основной состав находится на гастролях в Китае, звучат великолепно.

Художник-постановщик Александр Орлов представил отличное решение. С креном в некоторый протестантизм. Как известно, оформление протестантских храмов, в отличие от католических и православных, более чем лапидарное. Икона присутствует только при помолвке Ивана Лыкова и Марфы Собакиной. На стенах фресок нет, а могли бы быть в начале, где присутствует намек на храмовость. Фрески были бы уместны.

Зато богатые костюмы и детали быта, утварь, присутствуют без «педалирования». Есть и банные веники в шайках, служка поддает ковшиком – типа как в бане.

Поскольку решения художника не могут возникнуть без вдохновляющих идей режиссера-постановщика, следует очень положительно оценить работу Александра Кузина, представившего отличную современную версию «Царской невесты».

Оперу «Царская невеста» 31 октября 2023 года уверенно провел дирижер Гурген Петросян в отсутствие нередко дирижирующего этим спектаклем Валерия Гергиева, находившегося на гастролях в Китае.

Опера Жака Оффенбаха «Сказки Гофмана»

Хочется для начала отдать дань Валерию Гергиеву, у которого по истине «глаз – ватерпас» в оперном деле. Гергиев не только дирижер, про которого даже великий Караян, прослушав исполнение молодого Гергиева на Международном конкурсе дирижеров Фонда Герберта фон Караяна в Западном Берлине, сказал: «Ну, вы, русские, понимаете в Чайковском больше меня». И Гергиев, конечно, стал лауреатом этого престижнейшего конкурса, продолжив славную плеяду молодых советских дирижеров, отмеченных на этом конкурсе: Дмитрия Китаенко, Мариса Янсонса, Василия Синайского.

Шли годы, и Гергиев за все эти десятилетия стал, безусловно, самым активным в творческом отношении дирижером мира, к тому же проявил себя как выдающийся менеджер оперного дела, возглавивший в 1980-х Кировский театр как музыкальный и художественный руководитель, а затем во второй половине 1990-х годов занял пост директора театра (после скандалов с прежними директорами, попавшихся на каких-то смехотворных взятках).

За это время Валерий Гергиев не только не уронил престиж Кировского – Мариинского театра, но и поднял его значение на совершенно невероятную высоту, затмив, без преувеличения, все лучшие оперные театры мира: Ла Скала, Гранд-Опера (Опера Гарнье), Ковент-Гарден, Метрополитен-опера. Ни в каком другом театре нет и такой труппы, ни в каком другом театре нет такого репертуара. Мариинский театр разросся просто до невероятных размеров, он присутствует буквально везде. Причем колоссальные гастроли были и по всему миру, и – что особенно приятно – по всей нашей необъятной стране, в невиданных ранее масштабах. Так вот, Гергиев, который системно, не только, вывел на мировую оперную сцену сонм российских певцов, он также «высмотрел» никому не известного Дэниэла Кругликова, американца с русскими корнями, ни разу ни в каком оперном деле не замеченного, и поручил ему в 2021 году заново поставить оперу «Сказки Гофмана» в Мариинском театре. А ведь совсем недавно, буквально несколько лет назад, опера шла в другой версии. Видно, что-то Гергиева не устроило…

Жак Оффенбах с его опереттами и сокрушительным канканом – это не только развеселая музычка, это одновременно и разорение сельских хозяйств России, заклады и перезаклады, а на полученные от закладов деньги русские помещики ехали в Париж – на оффенбаховский канкан! Ну, и затем, конечно, что имеется в виду, когда говорят «увидеть Париж и умереть». Дурачки! Прокутили в Париже всё российское сельское хозяйство. Все деньги, полученные от закладов и перезакладов, пустили на парижских проституток. Ура! Слава! «Великая Россия» и прочая лабуда. Это тем более горько и смешно – именно Россию Александра II и Александра III это и касалось. А механизм погружения России в «смешное» – финансовая система. Почему-то, ни Александра II, ни Александра III с его глупой фразой про «друзей России – армию и флот» не озаботило, что уровень монетизации экономики только что разгромленной Франции в 1871 году стал в десять раз (!) выше, чем в царской России. Не может быть физически никаких «друзей» в виде «армии и флота» у России при таком уровне монетизации, при массовом засилье вражеского элемента в прессе и пропаганде той России.

Конечно, кое-что делалось и в улучшении военной формы российской армии, и в унификации вооружений, но как все это «хорошее» делать при таком уровне монетизации экономики? Так что эта фраза, которую бездумно повторяют все кому не лень – «У России нет друзей, кроме армии и флота», без наличия собственной финансовой системы и собственной машины пропаганды ничего не стоит. Причем такое положение сохраняется и сегодня.

Открывается занавес, и мы попадаем буквально в какой-то сумасшедший дом. Элемент декорации – огромная таблетка, по-современному – капсула. Чтобы медицинский аспект не вызывал ни у кого сомнения. На сцене – больные в сумасшедшем доме в белых балахонах с элементами «смирительной рубашки».

Такой прием не нов в режиссуре оперных спектаклей, по крайней мере, последние лет двадцать. Режиссер-постановщик Дэниэл Кругликов и художник-постановщик Иманоль Персе, безусловно, ознакомились с постановками опер в разных театрах мира. Явно просматривается влияние Вилли Деккера – немецкого оперного режиссера и постановщика, автора многих выдающихся оперных спектаклей, в том числе сенсационной постановки оперы Верди «Травиата» на Зальцбургском фестивале в 2005 году, где буквально блистала Анна Нетребко. Спектакль, благодаря Нетребко, произвел ошеломляющее впечатление, хотя он решен в современном, чрезвычайно лапидарном стиле, но при этом стиле Вилли Деккер умеет мыслить очень образно, выявляя подтексты, смыслы, которые не всегда проступают в других постановках.

Если у Вилли Деккера в спектакле присутствует управляемая неким манипулятором толпа, то и у постановщика этого спектакля Кругликова тоже присутствует аналогичная толпа, только, практически, механических людей, то есть это уже не люди, а механизмы, которые так и движутся – механистично. И «доктора» присутствуют. У этих персонажей явно нет никакой души. Может, когда-то и была. Такова цель тех, кто влияют на направления развития современного общества. Их задача – сначала людей лишить души, механизировать, а потом с ними можно делать что угодно, поскольку обращение с людьми несколько ограничивается законодательством в современном обществе. А вот когда это уже не люди, то есть когда это «бывшие» люди, переставшие быть людьми, люди, лишенные души, превратившиеся в механизмы, то с механизмами уже можно делать все что угодно. Ну, механизмы – и механизмы. Отработал – и выбросил на помойку.

А те, кто в этом спектакле в смирительных рубашках в сумасшедшем доме, – это пока еще люди, хоть и больные, но, видимо, и их скоро доведут до кондиций механизма, когда душа человека уже не сможет возродиться.

Эта толпа механизмов в этой постановке оперы «Сказки Гофмана» напоминает толпу крысообразных людей, представленных в постановке Ханса Нойенфельса вагнеровской оперы «Лоэнгрин» в Байрёйтском театре (Германия) в 2011 году и очень восторженно принятой публикой. Не только дружно хлопали, но и дружно (и очень громко!) топали. В той постановке, как и у Кругликова, присутствуют некие доктора, которые работают с этой толпой полукрыс-полулюдей, выхватывая то одного, то другого для медицинских манипуляций. В точности так же, как и в этой постановке оперы «Сказки Гофмана».

Смысл совершенно понятен. Такая задача – превратить людей в некие механизмы – проступает совершенно явно и в современной мировой пропаганде, щедро оплачиваемой. И если в известном фильме бежавшего на Запад Милоша Формана «Пролетая над гнездом кукушки» 1975 года, который «взахлеб» смотрели любители кино в Советском Союзе с помощью видеомагнитофонов и кассет VHS, зрители думали, что это мрачная сатира на советскую социалистическую действительность, они глубоко заблуждались. Это как раз был фильм о западном капиталистическом обществе, где после разрушения Советского Союза стало можно приступить именно к таким манипуляциям с людьми, какие мы видим в постановках и Деккера, и Нойенфельса, и Кругликова. В том фильме герой в исполнении Джека Николсона пытается оказать сопротивление системе, но в наши дни никакое сопротивление даже и не предполагается. Считается, что с помощью манипуляций сознание современного человека может быть так изменено или даже повреждено, вплоть до физического воздействия на мозг, что назад пути быть не может. Никакое сопротивление управляющим в этом сумасшедшем доме просто невозможно. Именно эта тема обозначена и в «Лоэнгрине» в постановке Нойенфельса, и в этом спектакле Кругликова «Сказки Гофмана».

Вообще герой оперы Гофман уже с самого начала близок к необходимым кондициям. Он уже как бы взаимодействует с сумасшедшими в смирительных рубашках, но сам пока еще не попал в их компанию.

Однако в конце оперы его уже насильно сажают чуть ли не на электрический стул, воздействуют электро-шокером, пеленают, обездвиживают. Гофман «готов».

А пока это не свершилось, Гофман как человек явно психически ненормальный на протяжении всего спектакля совершает какие-то неадекватные поступки. Собственно, обычно постановка этой оперы начинается с основательной попойки, что является нормой для Гофмана, так что этот Гофман и в этой опере, совершая неадекватные поступки, выглядит как человек, хорошо знакомый с алкоголизмом в самых тяжелых формах.

И, несмотря на такой мрачный сюжет, опера переполнена чарующими мелодиями, до которых Жак Оффенбах был очень горазд. Сонм великолепных мелодий присутствует и в его опереттах, а под конец жизни Оффенбах захотел «отметиться» в опере – так сказать, более высоком жанре. Хотя все относительно… Ведь одна из самых знаменитых опер «Кармен» Жоржа Бизе, тоже француза, была сначала написана с разговорными диалогами, как в оперетте.

Но большой мастер Эрнест Гиро, композитор и педагог, написал музыкальные речитативы, заменив разговорные диалоги, и таким образом оперетта Бизе практически превратилась в одну из самых популярных опер. Поскольку Оффенбах не успел закончить свою оперу, эту работу сделал тот же Гиро – подчеркну, большой мастер такого рода доработок. Так что уже и не разберешь, где в опере рука Оффенбаха, а где – Гиро. Но мелодика оперы восхитительная… А значит, Оффенбах однозначно присутствует тут в большом количестве. И что же получается благодаря восхитительным мелодиям? А получается, что буквально «ад», который преследует всех героев оперы, разукрашен самыми распрекрасными мелодиями. Вот и выходит, что «ад» – это и есть «рай». Таков подтекст оперы «Сказки Гофмана» Оффенбаха. И этот подтекст, безусловно, подчеркнут постановщиком оперы Кругликовым.

И вот что еще надо отметить касательно Оффенбаха. Вспоминаются оперетты Оффенбаха «Елена Прекрасная», «Герцогиня Герольштейнская», «Орфей в аду», в которых не столько с иронией, сколько с откровенным сарказмом показано отношение Оффенбаха практически ко всему – к героям оперетты, к солдатам, вообще к военным любого государства, к правителям государства, если таковые представлены (буквально над всем – откровенное издевательство). Сарказм по отношению к проявлениям чувств героев, когда они из-за своих сантиментов выставляются идиотами. У Оффенбаха – это воплощение сформулированного уже в наши дни основного принципа «главный ресурс современной экономики – это дурак», каковых и надо производить денно и нощно. На сцене, по сути, мы и видим часть этого конвейера по производству дураков.

У Гофмана по сюжету есть что-то вроде «музы», обычно это молодой человек Никлаус, который из-за прописанной партии для женского голоса превращен в девушку – музу Гофмана. Эту музу пела Екатерина Сергеева, обладательница отличного, чрезвычайно сильного голоса.

Итак, сумасшедшие в смирительных рубашках – это результат воздействия. Это те, кто попали в сумасшедший дом с конвейера по производству дураков. Но это еще не самое плохое, это еще люди, хотя и душевнобольные.

Ну, если в опере попахивает адом для большинства персонажей, то должен быть и Мефистофель – посланец Дьявола. И мефистофелеобразные персонажи присутствуют аж в четырех версиях в исполнении одного и того же певца с прекрасным басом – Глеба Перилова. Дапертутто, он же Линдорф, он же Коппелиус, он же Миракль. Образ вполне понятен, вполне современный образ из бандитских сериалов, что-то вроде «пахана» с парой охранников, готовых и «пристукнуть» любого, на кого укажут, а поэтому на голове у этих охранников что-то вроде черепа, а на их телах нарисован скелет. В общем, как на городских трансформаторах с высоким напряжением обычно присутствует знак «череп и кости» и надпись «Не влезай, убьет!»

По смыслу у Оффенбаха, чтобы ни показывалось в разных версиях постановок на сцене, это, конечно, Франция – к какому бы городу ни относили действие этой оперы. Писатель Эрнст Теодор Амадей Гофман – создатель сюжетов, по мотивам которых создано либретто оперы, был родом из Германии. Но дух музыки Оффенбаха на сто процентов французский.

И вот с этой Францией оффенбаховских канканов и «спутался» не самый умный российский император Александр III со своей женушкой принцессой Дагмар, она же в православии Мария Федоровна. Именно они, подталкиваемые русоненавистником графом Витте, втягивали Россию в союз с Францией. А если с Францией, то значит – не с Германией. И получается, дело поведут к войне России с Германией, к которой у Франции тоже немало вопросов. А зачем России направляться к войне со своим ближайшим соседом Германией? Эта недалекая в политическом смысле Мария Федоровна, видите ли, ненавидела немцев и подыгрывала своему супругу, подталкивая его на союз с этой Францией канканов – между прочим, настоящего лежбища международных банкиров. А уровень монетизации Франции, напомню еще раз, был почти в десять раз выше уровня монетизации царской России, что необыкновенно повышает возможности экономики – активно развивающейся во Франции и стагнирующей в России.

Герой оперы Гофман, находясь среди этих сумасшедших в одеждах с элементами смирительных рубашек, вначале представлен кем-то вроде доктора. Во всяком случае, его голубой парик напоминает медицинскую синюю шапочку, накидываемую на волосы для того, чтобы при операциях в раны пациентов не попал лишний мусор с головы хирурга, – подобно маскам, которыми хирурги закрывают нос и рот, чтобы не чихнуть на пациента при оперативном вмешательстве. Но если герой оперы Гофман в начале действия оперы пока еще представлен в виде вроде как доктора (правда, не очень высокого ранга), то в конце спектакля он сам оказывается спеленатым, получает удары электрошокером – приспособлением, напоминающим элемент электрического стула, применяемого для казней в Америке.

Вообще опера, представленная в постановке 2021 года, исполняется на хорошем уровне. Какой-нибудь Караян продирижировал бы и лучше дирижера спектакля, вполне обрусевшего американца Кристиана Кнаппа, но вот с интерпретацией дирижера Жоржа Претра этой оперы в лондонском театре Ковент-Гарден начала 1980-х годов вполне можно сравнивать.

Итак, еще раз напомню, что Жак Оффенбах – автор множества дивных мелодий, и самая знаменитая – это «канкан» из оперетты «Орфей в аду». Канкан стал символом Франции, с которой зачем-то сблизился русский император Александр III. А Николай II вместо того чтобы скорректировать ошибочную политику своего отца, Александра III, по сближению с Францией против Германии, еще и усугубил дело – подарил Парижу целый мост, который так и называется: Мост Александра III (Pont Alexandre III). Ну, чтобы уж гибельное для России сближение с Францией закрепить. Ведь никакой самостоятельностью российские императоры не обладали, а были проводниками выгодной международным банкирам политики.

В общем, большинство персонажей оперы «Сказки Гофмана» совсем не героического плана, как нередко бывает, например, в операх Верди.

В одном из действий два явных жулика хотят «впарить» Гофману механическую куклу вместо настоящей девушки. Кукла эта отменно поет, берет очень высокие ноты, но иногда приходится эту куклу «подзаводить», иначе она прекращает двигаться и петь. Когда «подзавод» гаечным ключом осуществляется, кукла опять оживает и начинает двигаться, ходить и петь. А поскольку Гофману «впарили» специальные очки, он все видит несколько в другом свете. Как в американском фильме 1988 года Джона Карпентера «Чужие среди нас»: человек в очках видит сплошь прекрасное вокруг, а сняв очки, видит только каких-то чудовищ. Так и Гофман в очках видит то, что надо тем, кто продал ему эти очки, а не то, что есть в реальной жизни. Гофман и так-то алкоголик, а тут еще и специальные очки… Ну, чтобы уж получился круглый дурак – надежный дурак.

Хорошо в этой опере то, за что ты деньги заплатил. Доставай деньги любым способом и трать. Надо продать душу? Продай, и будут деньги, и купишь что-то, в конечном итоге оказавшееся ненужным барахлом. Заплатил – и радуйся. А на самом деле радоваться будет хозяин денег. Вот ему и служи, даже если тебе отвратно… Купил барахло – вот и пользуйся этим барахлом и при этом приговаривай: «Какая замечательная вещь…» Чтобы и другие захотели попробовать…

Поэтому в опере есть известная сцена в публичном доме, начинающаяся дивной мелодией баркаролы. Там, в этом публичном доме, пациентов в смирительных рубашках у постановщиков спектакля нет. Там сплошные «доктора». Они вылечат любого пациента – с самыми бредовыми фантазиями на эротической почве. И бандерша Джульетта лечит Гофмана, а потом переходит к другому пациенту. Приходится обслуживать и урода-карлика (деньги не пахнут!). А Гофман-то думал, что наконец нашел свою мечту… Наивный – на грани идиотизма!

Герой оперы Гофман, еще раз подчеркну, совершенно очевидно, практически псих, алкоголик по сюжету, по тексту либретто это ясно, но сцены пьянок из этой постановки убраны. Но от этого Гофман не перестает быть психом, который гоняется на почве алкоголизма за какими-то химерами, о чем ему постоянно напоминает его муза – она же Никлаус по либретто.

Мефистофелевский Дапертутто, он же Линдорф, он же Коппелиус, он же Миракль, в сцене с куклой Олимпией торгует какими-то термометрами и специальными очками, которые и «впаривает» Гофману. Ура! Удалось совершить очередную сделку!

В опере почти все что-то кому-то пытаются «впарить». Ну, что делать… Знаток Франции XIX века Оффенбах пишет о том, что ему прекрасно известно, что он видел каждый день в своем театре. Именно такие персонажи приходили в оперу. Сорвал куш на бирже – и поскорее к девицам легкого поведения, к артисткам оперетты, которые за деньги могут предоставить услуги определенного характера. «Увидеть Париж и умереть!» В общем, удалось «впарить» и недалекому Александру III совершенно ненужный России союз с Францией, что и привело Россию к войне с Германией в 1914 году и к гибели миллионов солдат неизвестно ради чего. Германия и не собиралась воевать с Россией. Германия построила колоссальный флот и «поперла» на Англию, чего ни Англия, ни банкиры, породившие эту Германию, никак не ожидали. А император Германии Вильгельм II – последний император (кайзер) Германской империи – уговаривал Николая II действовать на мировой арене в паре с Германией, на что Николай так и не решился, что и привело его к краху. Спасибо его отцу, императору Александру III, за союз с Францией против Германии.

Одним словом, перед нами дух Франции второй половины XIX века, а точнее – Франции после поражения от Пруссии в 1871 году, дух Франции Жака Оффенбаха – мастера оперетты, который на склоне лет решил сотворить что-то, так сказать, в более серьезном жанре – в жанре оперы, но не смог довести это дело до конца. Умер, так и не закончив эту оперу.

Отчасти, как это ни странно, вся эта клоунада проистекающая из опереточного творчества Оффенбаха, чем-то напоминает русских скоморохов, которые широко известны в истории России. Вот и получается, что главная забота большинства персонажей – кому-нибудь что-нибудь «впарить» и «зашибить бабло». Сюжет оперы «Сказки Гофмана» именно в этом и заключается, в какой бы постановке он не был представлен.

Франция Оффенбаха полностью управлялась международными банкирами, у которых во Франции было одно из главных лежбищ. Откуда же пошла такая глупая фраза, как «Увидеть Париж и умереть»? Так реклама же! Между прочим, какой идиотский смысл скрывался за этой фразой, прекрасно описал в своем романе отличный русский писатель (к сожалению, малоизвестный) Николай Гейнце. Роман называется «Под гнетом страсти». «На дворе стоял октябрь в начале – лучшее время года в Париже, в открытые окна роскошно убранной комнаты занимаемого князем и Иреной отделения врывался, вместе со свежим воздухом, гул «мирового» города. Был первый час дня, на rue de la Poste господствовало полное оживление, находящееся против отеля café было переполнено посетителями, часть которых сидела за столиками на тротуаре. Ни Сергея Сергеевича, ни Ирену не беспокоил уличный шум, они, видимо, даже не замечали его, занятые оба своими мыслями».

В общем, опера эта поставлена очень добротно, несмотря на то, что это первый опыт режиссера в опере. Получился отличный спектакль с аллюзиями на другие знаменитые оперные спектакли последних двух десятилетий, с актуальным подтекстом. В политологическом смысле опера поставлена безупречно.

Уже упоминавшиеся постановки – «Травиата» Верди в постановке Вилли Деккера, «Лоэнгрин» Вагнера в постановке Нойенфельса в 2011 году и эта постановка оперы «Сказки Гофмана» внушают зрителям, что люди пешки, и ничего больше. Ими управляют некие доктора. Все эти три оперы – воплощение идеи, что главный ресурс современной экономики – это дурак, а значит, надо заниматься производством этих дураков, что и показывает Кругликов. Если перед нами на сцене еще какие-то люди, то в подтексте они, как минимум, должны быть в сумасшедшем доме, а если перед нами уже не люди, а куклы, то пусть гуляют под присмотром механиков.

А что у Оффенбаха серьезно? К чему он рекомендует относиться серьезно? Да ни к чему! Вот деньги – это серьезно, это и есть главное в жизни. Главное – деньги… Покупай, покупай, пока есть деньги, и радуйся, даже если выяснится, что тебе «впарили» какую-то ненужную дрянь (но это ты, скорее всего, поймешь попозже…).

Семья? Разве это серьезно?.. Да вы что… Химера! Любить кого-то всей душой, на всю жизнь? Да не смешите!

Вот товары надо покупать – хочешь или не хочешь, до полного безумия… Причем товар особый – например проституток…

Какая любовь? Какая забота? Какая верность? Идеал в опереттах Оффенбаха – превратить этих дурачков – причем всех! – в кукол…

По-современному – это электронно-банковский концлагерь в мечтах нынешних правителей мира, если таковые имеются… Под прекрасные мелодии Оффенбаха разворачивается, по сути, человеконенавистнический сюжет.

Одна из героинь, Антония, у рояля призывает любимого… Отец не одобряет… Он – владелец дочери… Отец запрещает ей быть певицей… У него – свой взгляд на судьбу дочери… Между отцом и дочерью нет человеческих отношений, только определенная выгода, которую преследует отец… В результате дочь погибает…

Главная мысль, проступающая в опере, – всех превратить в кукол…

А бог один – это деньги. Вот и молятся многие герои оперы на эти деньги, а Оффенбах презирает этих людей, но презирает, создавая прекрасные мелодии.

Уборщик в одном из эпизодов мечтает о карьере певца… К нему у Оффенбаха нет ни малейшего сочувствия. Есть презрение…

Это просто какая-то «нечеловеческая» опера. Написана с ненавистью ко всем людям (чтоб они сдохли, дураки…). Но опера – с прекрасными мелодиями…

Идеал – чтобы в любой момент с человеком можно было сделать что угодно, или заставить делать что угодно.

У Оффенбаха получился «прекрасный ад»… Музыка ада… А хозяин этого ада – Дьявол, который представлен в опере в четырех ипостасях: Дапертутто, он же Линдорф, он же Коппелиус, он же Миракль.

Как говорится, расслабьтесь и получайте удовольствие… Мы знаем, что такое удовольствия… Слушайтесь нас… Слушайтесь… Покупайте, покупайте… Потом выяснится, что это был самый натуральный обман и химера, вам «впарили» какую-то дрянь, как Гофману – куклу Олимпию вместо живой девушки, но будет поздно…

Чисто мефистофелевская «разводка», только выглядит вроде безобидно… под прекрасные мелодии Оффенбаха. Главная мысль этой оперы Оффенбаха, еще раз подчеркну, – ад это и есть рай.

Все эти подтексты фактически подтвердил на одном из демократичнейших форумов председатель правления публичного акционерного общества «Сбербанк России» Герман Греф. А сказал он витиевато примерно следующее: «Если каждый человек будет принимать участие в управлении, что же мы науправляем? Конфуцианство создало страты (страта – это большая группа людей, которая отличается от других своим положением в социальной структуре общества. – М. Е.) в обществе, зашифровывало свои теории, боясь донести их до простого народа. Как только люди самоидентифицируются, управлять и манипулировать ими будет чрезвычайно тяжело. Люди не хотят быть манипулируемыми, когда имеют знания. Каббала три тысячи лет была секретным учением. Люди понимали, что такое снять пелену с глаз миллионов людей и сделать их самодостаточными. Как управлять ими? Любое управление массами предполагает элемент манипуляции. Как управлять таким обществом, когда все имеют равный доступ к информации, все имеют возможность судить напрямую, а не получать информацию через обученных правительством аналитиков и политологов. И современные СМИ – они вроде как бы независимы, а на самом деле все СМИ заняты сохранением страт. Я не верю в разумность человечества».

Опера Рихарда Штрауса «Женщина без тени»

Конечно странное название, скорее, не привлекающее внимание и не призывающее срочно посетить этот спектакль.

По сюжету какой-то потусторонний злодей, повелитель духов Кей-Кобац подбрасывает условному императору, правителю некоего государства, девушку, которая возникает из подстреленной на охоте газели, в которую император влюбляется, и эта девушка становится его женой. Но вот беда: эта волшебная девушка не отбрасывает тени и не может рожать детей. Более того, если девушка не обретет тень, то император окаменеет. Сюжетная линия, прямо скажем, захватывающая.

Вспомним широко известные «сладкие» ловушки, употребляемые всеми разведками мира для вербовки тех или других, представляющих интерес, персонажей. А сколько таких случаев было в истории Советского Союза, когда какие-то дамочки умудрялись пролезть в постель к перспективным в будущем деятелям, тем самым приобретая возможность влияния на этих персон далеко не в интересах государства, которому эти персонажи должны были служить.

Вспомним хотя бы Перл Соломоновну Карповскую, она же Полина Жемчужина, которая оказалась в женах аж самого председателя Совета министров Советского Союза Вячеслава Молотова времен Сталина. Конечно, взаимная влюбленность совсем не исключается, но вот если в какой-то момент прослушка выяснила (а технические возможности «прослушки» в сталинском СССР были просто потрясающими), что эта жена такого важного политического деятеля сказала послу вновь созданного Государства Израиль, что интересы этого нового государства для нее, по сути, важнее, чем интересы Советского Союза, Сталин посчитал, что этой Полине самое место в тюрьме, куда ее и определили. Вот какую тему затронули Рихард Штраус и его либреттист Гуго фон Гофмансталь.

Итак, жена императора не отбрасывает тени, рожать не может, да и император в связи с этой своей влюбленностью должен превратиться в камень.

Но тут появляется очередной персонаж, которых немало вокруг властителей, некая кормилица, между прочим, ненавистница людей, в то время как эта императрица, «засланка» потусторонних сил, по сюжету, симпатизирует людям. И эта кормилица предлагает купить тень у какой-нибудь простой женщины, ну и заодно купить способность рожать детей, отчего та простая женщина должна будет отказаться, отказаться от всех возможных в будущем своих детей. Сказано – сделано, и эта кормилица вместе с императрицей оказывается в доме красильщика Барака, который живет со своей женой, такой трудолюбивый парень, который готов поддерживать и кормить и всех своих родственников, и сколько угодно детей. Но вот беда: по прошествии нескольких лет совместной жизни, детей у него с женой нет, что, конечно, вносит определенное напряжение в семейные отношения.

И вот эта кормилица-ведьма начинает обработку жены этого красильщика, чтобы она продала им свою тень, а заодно и всех своих еще не родившихся детей. Ну, тут сюжет развивается аналогично сюжету из оперы «Фауст», когда Мефистофель (Дьявол), соблазняя Маргариту для Фауста, подсунул ей ларец с драгоценностями. Ну, и в «Женщине без тени» эта ведьма-кормилица предлагает жене красильщика прекрасную диадему плюс обещания жить в роскоши с кучей слуг и служанок. И в конце концов жена красильщика соглашается продать и свою тень, и всех своих будущих, еще не родившихся детей. Тема, скажем, ведь актуальнейшая в наши дни – есть варварское суррогатное материнство, когда женщина соглашается родить ребенка и отказаться от него за деньги.

У Штрауса и Гофмансталя эта проблема как-то обозначена не совсем по-современному, а вот по прошествии ста лет то, что творится сегодня, – это же просто ужас какой-то! В общем, императрица не торопится овладеть этой тенью, сомневается, симпатизируя людям, и в результате император окаменевает. А красильщик Барак с женой попадают вроде как в преисподнюю.

И вот императрице остается только принять тень жены Барака, но она отказывается, и тогда сюжет поворачивается в счастливую сторону. Красильщик и его жена возвращаются из ада, полные новых чувств по отношению друг к другу, император тоже из камня превращается в императора во плоти. Сплошной хэппи-энд.

Опера фактически была завершена в 1915 году, а премьера состоялась только 10 октября 1919 года в Вене – через три месяца после Версаля, когда успешно воюющая Германия была сдана подонком и изменником Максом Баденским, проведенным на короткое время в канцлеры Германии. (Точно так же, как и другой подонок и изменник Михаил Горбачев сдал Советский Союз.) Если бы эта опера писалась после Первой мировой войны, сюжет оказался бы совсем другим.

Если злодей, повелитель духов Кей-Кобац по сюжету оперы терпит поражение, торжествует любовь, и пары императора и императрицы и красильщика с его женой чудесным образом воссоединяются в любви, то вот надежды на благополучный исход войны для Германии, наполняющие и Штрауса и Гофмансталя, рухнули. Злодей Кей-Кобац в лице международных банкиров победил. Германия оказалась разгромленной, чего никто не ожидал, настолько успешно воевала Германия против Антанты в лице России, Франции и Англии.

Этот Кей-Кобац в опере «Женщина без тени» никак во плоти на сцене не представлен, но надо сказать, что всякие «нечистые силы» нередко присутствуют в оперных сюжетах и решаются пластически по-разному. Вот в опере «Фауст» Шарля Гуно по сюжету есть не только Дьявол в образе Мефистофеля, но даже Бог, которому молится Маргарита и который представлен в виде мощного литургического звучания органа. Но вот в лондонском оперном театре «Ковент-Гарден» очень яркий и образно мыслящий режиссер Дэвид Маквикар нашел Богу пластическую замену: в конце спектакля под мощную литургическую органную музыку появляется в районе присутствующего на сцене этого музыкального инструмента – органа с его многочисленными трубами – банкир, некто во фраке, цилиндре и с крылышками за спиной, который, получается, и заменяет Бога, и которому салютует Мефистофель. То есть Мефистофель – это некий спецслужбист, посланец банкиров, которые есть одновременно и Бог, и Дьявол.

В общем, существенная линия сюжета – кормилица, она же настоящая ведьма с заклинаниями, вызовом потусторонних персонажей, уговаривает жену Барака продать и тень, и вообще отказаться от рождения детей, не разводить нищету. Знакомые и по сегодняшней пропаганде «песни». Зачем мучиться? Откажись от детей, и у тебя всё будет – золото, рабы. Ты только откажись от всех своих возможных будущих детей, продай и их, и свою тень, которой так не хватает бедной императрице. Ведь если императрица не обретет тень, то император окаменеет. Очень старается ведьма-кормилица, которая заклинает всякой магией жену красильщика.

Еще раз подчеркну, что императрица, несмотря на то, что она «засланка» потусторонних сил, симпатизирует людям, в отличие от кормилицы – человеконенавистницы и ведьмы. В общем, жена Барака отказывается и от своей тени, и от будущих нерожденных детей, которые поют жалостливым хором.

Впрочем, и красильщик Барак, и его жена – положительные персонажи. Барак и готов, и заботится о людях, а его жена поет в опере молитву о семье, о высоком… «по мостам мертвые возвращаются в жизнь», как бы души вселяются в новые тела. Несмотря на искушение жены красильщика появившимся фантомом какого-то мужика, жена красильщика сохраняет верность мужу. А для усиления соблазна в некоторых постановках на сцену выпускают совершенно голого мужика (как, например, в постановке этой оперы в Венском оперном театре 2019 года). Это не редкость в современных постановках, когда для эпатажа публики на современную оперную сцену выпускают совершенно голых персонажей (ну, ведь публику надо чем-то привлечь…), а то ведь, в частности, оперы Рихарда Штрауса и звучат, и выглядят довольно переусложненно. В опере Штрауса «Саломея», одной из самых репертуарных опер Штрауса, в постановке лондонского «Ковент-Гардена» палач поднимался из-под сцены совсем голый с отрубленной головой Иоанна Крестителя, которую он вручал Саломее.

Надо подчеркнуть определенное целомудрие персонажей оперы «Женщина без тени» – в отличие от персонажей других опер Штрауса. В частности, в опере «Кавалер розы» центральные персонажи – две лесбиянки, которые и пребывают в этом качестве от начала оперы и до самого конца, когда они поют дивный по красоте дуэт, предвкушая радости лесбийской любви.

Напротив, в «Женщине без тени» звучат почти слова из Священного писания, которые произносит жена красильщика. Положительная эта жена красильщика Барака, вот только детей нет. Чем-то напоминает своей религиозностью Маргариту из «Фауста».

А красильщик Барак по сюжету приводит в дом кучу детей, которые резвятся всячески, радуют Барака и окружающих.

С другой стороны, продавшая свою тень и будущих детей жена красильщика становится истеричнее, почему сестра красильщика, не узнавая изменившуюся жену брата, даже предлагает ее убить. И красильщик уже замахивается, чтобы прикончить ставшую какой-то ведьмой жену, но та, опомнившись, падает на колени и клянется, что не изменяла ему.

Рихард Штраус и Гуго фон Гофмансталь, видимо, под воздействием разразившейся Первой мировой войны нормализуют своих героев от всяких извращенцев «Кавалера розы» и «Саломеи», за которую, между прочим, Штраус получил немалые деньги, позволившие ему купить неплохой дом в Гармиш-Партенкирхене, где он и жил до конца своих дней.

А теперь – о музыке оперы «Женщина без тени». Рихард Штраус предстает как невероятный мастер прежде всего оркестра. Ведь Штраус чуть ли не родился в оркестре – его отец был валторнистом.

Штраус приступил к написанию музыки оперы с гигантским багажом приемов использования симфонического оркестра. Уже в первых своих крупных симфонических произведениях юный Штраус демонстрирует невероятный блеск владения таким сложным инструментом, как симфонический оркестр. Можно перечислить блестящие симфонические поэмы Штрауса, аллюзиями из которых переполнена музыка и оркестровка этой оперы: «Альпийская симфония», «Жизнь героя», «Так говорил Заратустра», «Дон Жуан», «Тиль Уленшпигель», «Домашняя симфония», «Дон Кихот». В них Штраус вдоволь поупражнялся в описании самых разнообразных изгибов сюжетов, героев, живописных фрагментов, и, конечно, отчетливо просматривается вагнеровская методика не только в музыке, но даже и в тексте либретто. Можно сказать, что Штраус в этой опере есть прямое продолжение «Кольца нибелунга» – четырехвечерней тетралогии, основанной на германской мифологии в составе: «Золото Рейна», «Валькирия», «Зигфрид», «Гибель богов».

В общем, Штраус – большой мастак живописать звуками музыки даже и бытовые моменты, которые представлены в опере в сценах с семьей красильщика, как в «Домашней симфонии», а в «Дон Кихоте» Штраус изображал средствами оркестра и блеянием баранов. А у Вагнера, как известно, есть эпизод пения птиц, чей язык начинает понимать герой тетралогии Зигфрид.

Музыкальный язык оперы – очень сложный. Неискушенному в музыке человеку надо привыкнуть, чтобы эта музыка стала своей, удобовоспринимаемой. Но это беда не только Рихарда Штрауса. Приспосабливаться надо к музыке многих композиторов, начиная от Бетховена, скажем, с его далеко не простой Девятой симфонией, через Брамса, к Прокофьеву, Шостаковичу и даже Свиридову.

В общем, исполнение оперы «Женщина без тени» – это колоссальный тренинг и для оркестра, и для певцов-солистов, которые в этой постановке поют просто великолепно сложнейшие в вокальном отношении партии. Задача для оркестра Мариинского театра настолько трудная, что можно сравнить исполнение этой оперы с исполнением по крайней мере пять раз подряд сложнейшей симфонической поэмы Рихарда Штрауса «Жизнь героя». И оркестр Мариинского театра с блеском справляется с этой трудной задачей.

Разумеется, и управление оркестром Валерия Гергиева – тоже выше всяких похвал.

Что касается постановки, то эта версия англичанина Джонатана Кента и художника Пола Брауна, безусловно, – одна из лучших, превосходящая и постановку в Баден-Бадене в 2023 году и постановку Венской оперы 2019 года. Очень хорошо используются современные средства мультимедиа, в частности полет птиц, облака, морской прибой. В одной из постановок оперы Верди «Аида» великий режиссер Франко Дзефирелли даже заставил летать над сценой чучела птиц. А в этой постановке «Женщина без тени» летающие птицы представлены более простым и не менее убедительным образом.

В общем, совершенно неожиданно этот огромный спектакль протяженностью 4 часа и 30 минут смотрелся легко и с большим удовольствием. Но, конечно, к этому удовольствию надо основательно подготовиться знакомством с музыкой Р. Штрауса. Без подготовки этот спектакль, возможно, будет и не очень понятен, не доставит радости приобщения к такому значительному событию в истории мировой оперы.

Тем более что Рихард Штраус, без преувеличения, замахивается на продолжение написания, по сути, немецкой библии в опере, начатой национальной немецкой оперой «Волшебная флейта» Моцарта и продолженной тетралогией «Кольцо нибелунга» Вагнера с его утверждением новой религии для немцев. Ибо воспринимать это гигантское творение Вагнера без того, чтобы сначала не погрузить себя в религиозный транс, невозможно. Безусловно, эта опера – «Женщина без тени» – достойный вклад в эту немецкую библию как один из важнейших эпизодов.

Опера Вольфганга Моцарта «Так поступают все женщины, или школа влюбленных»

К сожалению, первое, что приходит в голову, – это какая-то белиберда! Я – о сюжете оперы. Это даже не опера-буффа, или комическая опера, это какой-то дурашливый «капустник», и если не придерживаться этого своеобразного жанра, нелепость либретто оперы будет только раздражать, если даже для комической оперы пытаться выискивать какую-то драматургию и логику поведения героев. А вот если при постановке оперы нажимать на дурашливость «капустника» в сочетании с гениальной музыкой Моцарта, результат будет отличный. Поскольку дурашливости этому спектаклю явно недоставало, а «капустником», как говорится, «и не пахло», спектакль получился какой-то учебный, что ли. Конечно, полезный и для оркестра, и для вокалистов, но как бы учебный. Мастерства практически ни в чем не просматривается, хотя все вполне добротно. Никаким позором для Мариинского театра и не пахнет, но…

В общем, бедный Моцарт! Семью-то кормить надо… Заказали – нравится не нравится, а пиши. А что может написать гений?

Между тем надо сказать пару слов о том, что творилось в мире в то время, когда Моцарту заказали этот «капустник», и это и определяло то, что самому композитору оставалось жить буквально год. Ушел из жизни, а вернее, был выведен из числа живых в возрасте 35 лет. Почти как и наш великий поэт Пушкин, убитый в 37 лет.

Так что творилось в мире в районе 1790 года, когда создавалась опера «Так поступают все женщины»? А католическую Францию только что разгромила французская революция 1789 года, подготовленная и проведенная на английские деньги, и покатились головы – ведь гильотинировали во Франции за короткий срок сотни тысяч человек под девизом «свобода, равенство, братство» (Liberté, Égalité, Fraternité). А в феврале 1790 года был устранен император католической Австрии Иосиф II, пытавшийся перехватить лидерство в Католическом проекте у погибшей католической Франции, но итальянские католические банкиры, нашедшие общий язык с протестантскими голландско-британскими банкирами, по всем признакам, его ликвидировали.

Замысел Иосифа II состоял в том, чтобы сделать католическую Австрию, немецкоязычную Австрию, лидером Католического проекта вместо погибшей католической Франции, причем в паре с Греческим проектом, запланированным гениальным Григорием Потемкиным и Екатериной II, а вернее – с Российским православным проектом борьбы за мировое господство. Хорошая была мысль объединить усилия этих двух проектов против Протестантского проекта под руководством Британии, о чем Иосиф II договаривался и с Екатериной II, и с Потемкиным во время совместного путешествия в недавно присоединенный к России Крым, где ему продемонстрировали мощь новейшего российского Черноморского флота. Но… Иосиф II был ликвидирован в 1790 году, а Григорий Потемкин – в 1791 году. Причем национальная немецкая опера «Волшебная флейта» была написана в связи с замыслами императора Иосифа II, который с момента прибытия Моцарта в Вену оказывал ему большое покровительство.

А далее, несмотря на усилия Наполеона возродить господство Франции в Католическом проекте, этого не удалось сделать, и в 1815 году Англия, как лидер Протестантского проекта, стала практически безраздельно господствовать и на морях, и в Европе. Тут Англии самую существенную помощь оказал российский император Александр I – агент влияния англичан.

Наполеон в Тильзите, после нанесения Александру тяжелых поражений, стал вежливо, с объятиями и поцелуями склонять Александра к союзу против англичан. И Александр I клятвенно обещал, но нарушил свои обязательства. Пришлось Наполеону повторно принуждать Александра I к союзу против Англии, для чего Наполеон и привел 600-тысячную армию, совершенно не собираясь захватывать Россию. Ему была нужна помощь России в обеспечении континентальной блокады Англии. И народ России в 1812 году вынужден был защищать свою страну, возглавляемую, по сути, предателем Александром I, действовавшим в интересах англичан.

А параллельно отколовшаяся от Англии в 1776 году Америка, начиная с середины XIX века, тоже начнет теснить эту Англию и добьет ее в 1945 году.

Через сто лет после попытки первого союза Григория Потемкина и Иосифа II, германский император Вильгельм II, заявивший лидерство Германии в новом Германском проекте борьбы за мировое господство, подталкивал Николая Второго возродить потемкинский Российский проект. Это была вторая попытка Германии и России действовать совместно против Британии. В общем, все это второй раз кончилось плохо, и для Германии, и для России: разгромом обеих мощнейших государств по итогам Первой мировой войны. Британия буквально заставила и Германию и Россию воевать друг с другом, чего Германия совершенно не хотела. Построив великолепный современный военный флот, Германия доставила огромные неприятности Англии, облегчив Америке процесс лишения Британии звания «владычицы морей». Но на этот раз, по окончании Первой мировой войны, Британии уже совершенно не удалось почивать на лаврах победительницы, поскольку лидерство на Западе стала перехватывать Америка, в том числе и с помощью Советского Союза, и этот альянс Америки и СССР и добил Британскую империю в 1945 году.

К сожалению, и заявленный в первой половине XX века новый Красный проект Иосифа Сталина тоже удалось подавить. Вместо того чтобы опять совместно с Германией двигаться к мировому господству, СССР и Германию опять надежно удалось столкнуть в ненужной ни Германии, ни России Второй мировой войне.

Но, как говорится, «Бог любит троицу». Будем надеяться, что в третий раз – уже в конце XXI века – Россия, в союзе с Германией, победит своих супостатов англосаксов, но вряд ли этого стоит ожидать раньше 2100 года. Россия должна стать решающей страной по своему влиянию на всем континенте Евразия.

Вот такой политический фон в 1790 году в Европе, о котором не мог не знать Моцарт. И вот вам заказ – дурашливый «капустник», или опера-буффа «Так поступают все женщины». А во Франции, еще раз напомню, уже практически начали катиться головы от ударов ножей гильотин, и совсем скоро Наполеон придет в ту же Вену в качестве абсолютного диктатора. А Моцарту заказывают какой-то дурашливый «капустник»… «Капустник»-то «капустником», но ведь есть и «Волшебная флейта» – более чем значимая в политическом смысле вещь, про музыку и говорить нечего, гений ничего, кроме гениальной музыки, написать и не мог.

Но… «Волшебная флейта» – это же национальная опера, а Моцарт до «Волшебной флейты» вынужден был писать оперы на итальянском языке. А «Волшебная флейта» переполнена масонской символикой, а масоны – это же, в первую очередь, Англия. И вот оказалось, что немцы и австрийский император Иосиф II задумали собственные немецкие национальные масонские структуры, неподконтрольные Англии. А если Моцарт присягал английским масонам, то переход в немецкие ложи – это же страшное преступление, которое карается смертью. И Моцарт умер в 1791 году, и все планы Иосифа II, отправленного на тот свет в феврале 1790-го, тоже были порушены. Банкиры Северной Италии в союзе с голландско-британскими банкирами победили.

А теперь – о спектакле. Опера начинается буквально с полного провала дирижера, проявившего абсолютно недостаточное понимание значения артикуляции в музыке Моцарта. Первые аккорды оперы прозвучали как совершенно лишние и проходные. Между тем от этих очень важных и значительных аккордов – а им полагается быть именно значительными – артикуляционный мостик должен протянуться к главной теме оперы, почти сразу тоже изложенной аккордами. А так и сама главная тема оперы, на которую герои оперы произносят с комической торжественностью слова Co-si fan tu-tti, совершенно скомкана, в том числе и потому, что дирижеру неясно правильное произношение первых аккордов оперы. Что касается слов Cosi fan tutti, что в переводе означает «так поступают все», речь – о женщинах, какими они представлены в опере Моцарта. В общем, главная дурашливая идея оперы такова: любая женщина может изменить своему долгу подруги, жены и матери – вопрос только в цене, будь она хоть королева любого государства.

Ну, заказали провести такую, прямо скажем, далеко не славную мысль в сюжете оперы, и куда Моцарту деваться? Семью-то кормить надо…

Темп при исполнении музыки Моцарта был не всегда верен, к тому же устойчивость темпов иногда не поддерживалась оркестром по вине дирижера. В общем, это исполнение музыки оперы «Так поступают все женщины», прямо скажем, «не шедевр», есть явные сбои и темпоритмические ошибки. Но главное, нет артикуляционного блеска произношения этой музыки, который оркестр Мариинского театра уверенно может обеспечить, но дирижер, не очень хорошо понимая все нюансы моцартовской музыки, не дает должный посыл оркестру. Сам оркестр без помощи дирижера обеспечить метроритмический и артикуляционный блеск не может.

В чем-то Моцарт с этой оперой является предшественником Жака Оффенбаха, который творил почти сто лет спустя после Моцарта. Аналогия с оффенбаховскими опереттами прямая – опереттами, полными сарказма. У Моцарта, конечно, помягче, это все-таки не оффенбаховская сатира и сарказм, а моцартовская дурашливость и «капустник»… Но смысл тот же!

Что важно: Моцарт продолжает писать итальянскую оперу на итальянское либретто Лоренцо да Понте. Итальянская мафия царила в Вене, поэтому в декорациях этой постановки представлен морской вид с богатой террасой, что может быть, по логике, только в Италии. В Австрии моря нет, хотя половина Италии входила в Австрийскую империю, и Британия подталкивала итальянских карбонариев-католиков бороться с католической Австрией за отделение от католической же Италии. Так Протестантский проект ослаблял древний, насчитывающий несколько веков Католический проект борьбы за мировое господство. Вспомним известный роман Этель Лилиан Войнич «Овод», прекрасно экранизированный в 1955 году в СССР, с гениальной музыкой романса, созданного Дмитрием Шостаковичем специально для этого фильма.

Хотелось бы особо выделить исполнительницу роли Деспины – служанки главных героинь, инфантильных сестер Фьордилиджи и Дорабеллы. Самая богатая оттенками роль прекрасно спета и сыграна Оксаной Шиловой. Эта Деспина – практически полный аналог известного персонажа Фигаро у Моцарта в «Свадьбе Фигаро», а также у Россини в «Севильском цирюльнике».

В опере очень много вокальных ансамблей, особенно дуэтов двух главных героинь, что для тренинга певцов совершенно необходимо. Вообще такое активное освоение музыки Моцарта чрезвычайно важно и для вокалистов, и для любых инструменталистов. Можно сказать, что навыки правильного произношения музыки Моцарта – это основа основ профессионального музыканта.

Опера «Так поступают все женщины» написана в типичной оперной форме с номерами и речитативами между номерами. Очень камерная опера, хотя на сцене есть небольшой хор и даже небольшой духовой оркестр – как и в опере «Дон Жуан» того же Моцарта.

Вполне вероятно, Моцарт скептически относился к этому дурашливому «капустнику» под названием «Так поступают все женщины», как, в частности, и Шостакович скептически относился к своей оперетте «Черемушки», написанной, естественно, по заказу. В письме своему близкому другу И. Д. Гликману Шостакович пишет:

«Я аккуратно посещаю репетиции моей оперетты. Горю со стыда. Если ты думаешь приехать на премьеру, то советую тебе раздумать. Не стоит терять время для того, чтобы полюбоваться на мой позор. Скучно, бездарно, глупо. Вот все, что я могу тебе сказать по секрету. Крепко жму руку». (Москва, 19 декабря 1958 года)

В общем, какую-нибудь драматургию выискивать в этом либретто Лоренцо да Понте бессмысленно, настолько глупый сюжет. Но для дурашливого «капустника» вполне подойдет. И именно как дурашливый «капустник» и надо ставить эту оперу, несколько преувеличивая и дурашливость, и его жанр. Чего явно не хватало постановке Вальтера Ле Моли и художника Тициано Санти.

А Моцарту что… Если семью надо кормить, ему что дурашливый «капустник» «Так поступают все женщины», что тут же – гениальный Реквием, что тут же – самая более чем значительная опера «Волшебная флейта», из-за которой, похоже, Моцарта досрочно отправили на тот свет в возрасте 35 лет.

Опера Моцарта «Так поступают все женщины» выглядит как не самая сильная постановка Мариинского театра. Безусловно, эта опера, еще раз подчеркну, очень полезна как тренинг для оркестра и труппы. Но без артикуляционного блеска спектакль выглядит как проходной, как постановка какого-нибудь учебного театра. Очень даже неплохой спектакль, но – для учебного театра. Декорации и костюмы в целом в полном порядке. Но… без блеска. А Моцарту нужно блестящее произношение, тем более в Мариинском театре. Мастерства дирижера Кристиана Кнаппа, который ведет в Мариинке немалый репертуар, не хватает для исполнения такого рода музыки – музыки чрезвычайно требовательной к мастерству артикулирования, всяких артикуляционных тяготений и неустоев, очень чувствительной к правильным и устойчивым темпам. Все это должен обеспечить дирижер. Причем надо подчеркнуть, что настоящих мастеров Моцарта при исполнении его симфонической и оперной музыки в мире очень мало. Казалось бы, такой венский авторитет, как дирижер Карл Бём, несильно превосходит дирижера вчерашнего спектакля Кристиана Кнаппа. А вот Джеймс Ливайн, многолетний главный дирижер Метрополитен-опера, в Моцарте безупречен. Он получил школу произношения такой музыки от Джорджа Сэлла в Кливленде. Джордж Сэлл – носитель великолепной традиции исполнения музыки немецких композиторов, к которой он и приобщился в Германии, когда Германия была на подъеме. А Джеймс Ливайн, в свою очередь, передал секреты мастерства многим певцам и певицам, в том числе самой выдающейся и замечательной Кэтлин Бэттл. Несомненно, влияние Джеймса Ливайна просматривается и на сопрано Рене Флеминг – безупречной в исполнении немецкой музыки.

Конечно, великолепен в Моцарте Герберт фон Караян, но можно еще вспомнить и такого, в общем, не очень известного дирижера XX века, как Ойген Йохум. Одним словом, высочайшее мастерство владения симфоническим оркестром в музыке Моцарта – большая редкость.

Нужен именно блеск всех нюансов, и никак не меньше! Есть блеск – есть радость приобщения, а нет блеска – все превращается в не очень веселое мероприятие учебного толка, к тому же с глуповатым сюжетом оперы «Так поступают все женщины».

Еще раз подчеркну: оркестр Мариинского театра способен играть с блеском, но без дирижера должного уровня это, к сожалению, невозможно…

Опера Рихарда Вагнера «Нюрнбергские мейстерзингеры»

Заметку об опере Вагнера «Нюрнбергские мейстерзингеры я начну издалека – с Ютландского морского сражения Первой мировой войны, одного из крупнейших в истории. Оно произошло в 1916 году в Северном море близ датского полуострова Ютландия, в проливе Скагеррак, между военными флотами Германии и Британии с участием 250 крупных кораблей с обеих сторон.

Вот пара эпизодов этого сражения. В британский линейный крейсер «Индефатигебл» попали два орудийных залпа с немецкого линейного крейсера «Фон дер Танн». Над кораблем взметнулся огромный столб огня и дыма, и «Индефатигебл» водоизмещением около 20 000 тонн с 1000 человек экипажа развалился пополам и быстро пошел ко дну. Из воды были подняты всего двое выживших.

Немецкий линейный крейсер «Дерфлингер» с дистанции 13 километров дал пять залпов по британскому крейсеру «Куин Мэри». Пороховые погреба «Куин Мэри» взорвались, и корабль водоизмещением почти 30 000 тонн с экипажем более 1200 человек разломился пополам и быстро пошел ко дну. Над местом гибели британского крейсера поднялось огромное облако дыма высотой 600 метров. Спасти удалось не более 20 моряков. И таких эпизодов в Ютландском сражении было с десяток.

Кроме того, Германия развернула против Британии беспрецедентную по своим масштабам подводную войну. За первые шесть месяцев Первой мировой войны Германия истребила британский и союзный Британии транспортный флот водоизмещением более двух с четвертью миллиона тонн.

Ежемесячно чистая потеря тоннажа флота Британии и союзников составляла более 350 тысяч тонн, и ввод новых судов взамен потопленных не покрывал потери по водоизмещению.

Как вы думаете, в этой схватке Германии и Британии имел ли значение дух немецких военных моряков и подводников? Вопрос риторический. Дух немецких моряков был необыкновенно и пугающе высок.

А теперь переходим к «Нюрнбергским мейстерзингерам» Вагнера. В конце оперы и звучат те самые слова о немецком духе, созидаемом в немецком народе мастерами-художниками всех видов искусств, и особенно музыки. Хор поет:

И целенаправленно накачанный дух немецкого народа позволил Германии более чем успешно и подготовиться, и воевать в Первую мировую войну, и существенная часть созидания этого немецкого духа была подкреплена и творчеством Вагнера и, в частности, его оперой «Нюрнбергские мейстерзингеры».

Неслучайно небезызвестный британский политический деятель XX века Уинстон Черчилль в годы уже Второй мировой войны писал с ненавистью к немцам, доставившим Британии огромные неприятности: «Вы должны понять, эта война ведется не против национал-социализма, но против силы германского народа, которая должна быть сокрушена раз и навсегда. Мы воюем не с Гитлером, а с немецким духом, духом Шиллера, – и можно добавить и духом Вагнера, – чтобы этот дух никогда не возродился».

Еще бы! Стоит ли удивляться ненависти к немцам в письме Черчилля, ведь именно Германия, а за ней и Америка после Первой мировой войны лишили Британию звания «владычицы морей».

Так что национальная немецкая опера «Нюрнбергские мейстерзингеры» – совсем не рядовое явление в немецкой и мировой музыкальной культуре.

Итак, о спектакле Мариинского театра «Нюрнбергские мейстерзингеры». Увертюра к опере – действительно гениальная музыка, один из наиболее часто исполняемых в симфонических концертах фрагментов гигантских творений Вагнера. Первостатейный шлягер мировой симфонической музыки. Все музыкальные темы увертюры пронизывают оперу от начала и до самого конца, где в финале оперы они звучат с еще большей мощью, подкрепленные огромным хором.

С первых аккордов увертюры оркестр Мариинского театра под управлением Валерия Гергиева звучит прекрасно во всех группах, и особенно прекрасно звучат струнные. Восхитительная музыка!

Открывается занавес, и мы попадаем в протестантский храм – конечно, вполне благообразный. А кто же крушил католические соборы и монастыри Германии? Ведь протестантские соборы – это переделанные католические соборы, утварь которых была безжалостно разграблена. Если действие происходит в XVI веке, то ведь это была сплошная гражданская религиозная война, в которой немцы недосчитались чуть ли не трех четвертей своего населения. А на сцене – благодать, причем протестантская благодать. А кто же и через пару сотен лет продолжал резать миллионы ирландцев-католиков? А откуда брались наемники для самых разных войн, которых набирали особенно активно в раздробленной после Вестфальского мира 1648 года Германии? Даже в XIX веке еще были наемники из Германии, в частности для Крымской войны. А вы слышали, что всех наемников на Американском континенте в XVIII веке называли ганноверцами? Между прочим, можно вспомнить и крупную мощную верховую породу ганноверских лошадей, прекрасно показавшую себя именно в армиях разных стран и существующую и в наши дни. Так что с первой сцены оперы возникают нестыковки с событиями далекой истории и с тем, что нам показывает и Вагнер, и постановщики спектакля.

В опере немало каких-то «речуг», которые «толкают» (разумеется, средствами вокала) персонажи – и Вальтер фон Штольцинг, и Ганс Сакс. Инструкции эти, прямо скажем, долговатые, но Вагнера это нисколько не смущает. Он настолько увлечен своим творчеством, что не придает особого значения музыкальной форме, нередко явно затянутой. Это есть и в «Нюрнбергских мейстерзингерах», ну а уж в «Кольце нибелунга» это представлено так, что, как говорится, «мое почтение»…

Вагнер, похоже, вообще готов писать музыку на какой угодно текст – хоть на ресторанное меню, если конечно это меню будет составлено им самим. В этом отношении безусловным последователем Вагнера выступает другой классик – Рихард Штраус. Так что с самого начала и до конца постепенно возникают вопросы с этим сказочным творением Вагнера.

«Сказочность» оперы подчеркивают и богатые костюмы художницы постановки Елены Вершининой, больше подошедшие бы испанским грандам, а не каким-то нюрнбергским башмачникам и мелким ремесленникам. Ну не тот статус у героев оперы! Но статус персонажей приподнят Вагнером и постановщиками до каких-то героев, как минимум, в национальном масштабе. Но спектакль это не портит, а наоборот – украшает. Чтобы получить представление о более чем скромных традициях одежды протестантов XVI века, можно посмотреть картины Ганса Гольбейна-младшего, творившего при дворе английского короля Генриха VIII. (Не костюмы самого короля Генриха, а костюмы его придворных.)

Первая «песня» героя оперы Вальтера фон Штольцинга – чистая «вагнеровщина», пользуясь термином Макса Нордау, с преувеличенным вниманием к живописанию музыкой. Соперник Вальтера, комический персонаж Бекмессер, пользуясь своим положением, наводит страшную, явно тенденциозную, критику на песню Вальтера и лишает его возможности включиться в сообщество мастеров пения Нюрнберга.

Ювелир Фейт Погнер заслушивает песню Вальтера как песню претендента на руку его дочери Евы.

Далее идет эдакое скучное обсуждение двенадцати уже приобщенных к статусу «мастеров пения», как на любом экзамене в музыкальной школе, музыкальном училище, консерватории или на конкурсе Чайковского – с подводными камнями, с подтекстами в выступлениях, спорящих о достоинствах исполнителя. В общем, эта «комиссия», не без влияния Бекмессера, завалила Вальтера, не оценив его действительно существующие таланты, придравшись к пустым формальностям. Прямо скажем, сюжет не слишком захватывающий. Но Вагнер всегда в полном восторге от собственных творений.

Сюжет оперы «Нюрнбергские мейстерзингеры», прямо скажем, – не шедевральный, но Вагнера это абсолютно не волнует. Он по определению влюблен во всё, что он делает, – пишет ли тексты, сочиняет ли музыку. Честно говоря, до такого сомнительного сюжета даже Рихард Штраус, эпигон Вагнера, не додумался. Целый час слушать каких-то, по сути, бюрократов, распевающих какие-то речитативы на свои демагогические тексты?.. Такие фрагменты, честно говоря, можно сократить хоть на целый час. Но Вагнер, конечно, таких купюр не допустит. Каждая его буква и каждая нота буквально священны, и им можно только поклоняться.

Вообще, как я уже отметил, все музыкальные темы замечательной и знаменитой увертюры пронизывают всю оперу, и «ждешь не дождешься», когда же эта музыка увертюры, подкрепленная мощным хором, зазвучит в финале оперы. Но ждать приходится очень долго, прослушивая далеко не шедевральные многочисленные эпизоды оперы, в частности несколько «речуг» Ганса Сакса, которые он «толкает» по ходу оперы.

Как бы ни критиковать некоторую психическую неадекватность Вагнера, совсем другое дело – какая музыка получается у «психа». А музыка Вагнера, безусловно, гениальна в каждой точке любой его оперы. Взаимоотношения Вагнера с музыкальной формой – это совсем другое. Вообще Чайковский гениально подметил, что вагнеровские творения – это «Демьянова уха», но ведь каждый компонент этой «ухи» гениален. Другое дело, что сплошь и рядом вам предлагают всё это несметное количество гениальных коротких эпизодов отведать в каком-то неимоверном количестве. Как, к примеру, предлагают попробовать вкуснейший торт, но который должен быть съеден целиком за один присест, а торт этот весит 25 килограммов. Но каждый грамм этого торта восхитительно вкусен. Но – 25 килограммов за один присест?..

И, конечно, невозможно пройти мимо темы немецкого духа, которому Вагнер придает исключительное значение. И сама увертюра – это «про дух» и, конечно, финал оперы, прекрасно поставленный режиссером Константином Балакиным и художником Еленой Вершининой. Неслучайно именно увертюру к «Нюрнбергским мейстерзингерам» многократно исполнял на гитлеровских заводах во время войны Берлинский филармонический оркестр под управлением своего главного дирижера Вильгельма Фуртвенглера. Подбодрить дух немецких рабочих.

Еще раз подчеркну, что, как и сюжет оперы, так и персонажи оперы «Нюрнбергские мейстерзингеры», впрочем, как и персонажи великого Ф. Достоевского, по большей части имеют мало отношения к реальной жизни, хоть XVI века, хоть XIX века. Вряд ли кто-то в жизни мог встретить таких персонажей. Достаточно взглянуть на портреты зачинателя лютеранской протестантской религии Мартина Лютера и его сподвижника в деле продвижения протестантской религии Филиппа Меланхтона. Ничего общего ни Лютер, ни Меланхтон с персонажами оперы «Нюрнбергские мейстерзингеры» не имеют.

Вообще выбор в качестве одного из главных героев башмачника Ганса Закса – это, конечно, очень странно. Я помню, в СССР после окончании Великой Отечественной войны все башмачные ларьки захватили то ли армяне, то ли ассирийцы. Так что «героический» башмачник Ганс Сакс – это как-то странно.

Так же странно выглядит выставление ювелиром Фейтом Погнером своей единственной дочери в качестве приза победителю в соревновании мейстерзингеров – то бишь мастеров пения. Хотя для Вагнера любое приобщение персонажей оперы к искусству – это святое, а для святого дела и дочки не жалко. Пусть дочка будет призом, что-то вроде кубка на скачках. А как же любовь?

В музыке «Нюрнбергских мейстерзингеров» немало перекличек с другими произведениями Вагнера – «Кольцом нибелунга», «Зигфрид-идиллией», даже с «Тристаном». Есть и эпизод в начале третьего действия, неожиданно очень похожий по музыке на «па де труа» из одного из балетов Чайковского.

Юная дева по имени Ева, дочка Погнера (та, что выступает в качестве приза), как-то «положила глаз» на весьма пожилого башмачника Ганса Сакса, но он не поддержал желание Евы стать его женой, посчитав, что Ева должна достаться его ученику по сочинению песен Вальтеру.

Бекмессер, вроде бы комический персонаж, но на самом деле как-то подозрительно влиятельный, один из центральных персонажей оперы, в этой постановке несколько смягчен. Иногда для исполнения этой роли приглашают певца с неприятным голосом (таким, что называется в простонародье «козлетон»). Но в этом спектакле у исполнителя роли Бекмессера, Ярослава Петряника – прекрасный голос, и поэтому комичность этого персонажа как-то приглушена, хотя он подвергся насмешкам в финале оперы за то, что переврал все слова, которые он украл у Ганса Сакса.

Бекмессеру в соревновании певцов противостоит главный герой оперы Вальтер фон Штольцинг, в исполнении Михаилу Векуа, который выдает в конце оперы свою героическую песню, сокрушая соперника и получая в награду Еву, в которую он был давно влюблен. Такое же сопоставление положительного героя и отрицательных тупых критиков этого героя, символических бекмессеров, присутствует в симфонической поэме Рихарда Штрауса «Жизнь героя». Влияние Вагнера очевидно. В общем, Бекмессер поет в устаревшем стиле, несколько напоминающем «баховские рулады», а Вальтер поет в романтическом, эмоционально приподнятом стиле. Макс Нордау, один из критиков Вагнера, с раздражением воспринимал этот вагнеровский романтизм.

Прекрасно звучит хор Мариинского театра, для которого есть немало работы в этом спектакле. Гергиев очень уверенно ведет эту огромную оперу протяженностью более пяти часов.

Одним словом, постановка совершенно добротная, проработанная в деталях поведения актеров-певцов на сцене. Такую постановку с данным составом исполнителей и таким хором и оркестром можно показать в любой музыкальной столице мира, и успех будет гарантирован.

И все-таки, на всем протяжении спектакля я был в ожидании, когда же наконец снова зазвучит восхитительная «шлягерная» музыка увертюры в конце оперы, подкрепленная и хором. И дождался. Не только хор, оркестр, солисты прекрасно пели и играли, но и декорации идеально были проработаны для завершения этой, по сути, сказки Рихарда Вагнера. Но не простой сказки, а духоподъемной, особенно для немцев.

Неожиданная ассоциация духоподъемной музыки увертюры и финала оперы возникла с своеобразной, в смысле духоподъемности, музыки Второго виолончельного концерта Д. Шостаковича, где громогласно звучит мелодия одесской блатной песни «Купите бублики». Так вот, эти «бублики» у Шостаковича в некотором смысле – своеобразный аналог, только в издевательском смысле, духоподъемной музыки увертюры к «Нюрнбергским мейстерзингерам». Кому предназначены эти «бублики», и кому тем самым Шостакович поднимает дух – это отдельный вопрос. Но в обоих случаях имеет место быть накачивание фанатизма на разных мелодических основах и с разным смысловым окрасом.

Положительно нужно оценить попытку использовать постановщиками спектакля мультимедиа, но реализована эта попытка неудачно. Камера скользит по старинным гравюрам слишком быстро и дергано. Панорамы должны быть в несколько раз медленнее, с использованием большего количества микшерных переходов. Иначе невозможно разглядеть выразительные эпизоды на этих гравюрах.

Отмечу, что все главные персонажи в этом спектакле исполнялись певцами с очень сильными голосами. Единственное, Михаил Векуа – исполнитель партии Вальтера, обладатель сильного тенора – несколько напоминает своей манерой пения бывшего известного солиста Кировского театр Юрия Марусина, когда можно было отметить небольшие проблемы с интонацией из-за своеобразного владения голосом, видимо, не очень удачно привитое еще в консерватории каким-то педагогом.

Но главное – эта опера нацелена на подъем духа немецкого народа, и наряду с другими средствами воздействия на народные массы Германии второй половины XIX века результат был достигнут, что, впрочем, не помогло Германии победить в Первой мировой войне.

Что еще нужно добавить о спектакле Мариинского театра «Нюрнбергские мейстерзингеры»? Если у Вагнера можно отметить паталогическое нежелание учитывать законы музыкальной формы, то в результате может сложиться ситуация, когда «от любви до ненависти один шаг». Совершенно определенно требуется погружение зрителей оперы в религиозный транс, что будет способно обеспечить возможность слушать это явно затянутое творение Вагнера – оперу «Нюрнбергские мейстерзингеры», как, впрочем, и «Кольцо нибелунга», и «Тристана и Изольду».

Что такого хотел нам сказать Вагнер своим творением длиной более чем пять часов музыки, и почему он не смог уложить ту же информацию в три часа или даже в два?

Практически у Вагнера в его внешне совершенно бытовом, а на самом деле нереально фантастическом сюжете оперы «Нюрнбергские мейстерзингеры» действие по смыслу перенесено из века XVI в век XIX.

На самом деле в XVI веке шла борьба протестантов с католиками, жесточайшая, кровавейшая борьба, по итогам которой к 1648 году – году заключения Вестфальского мира – Германия потеряла до трех четвертей своего населения. А в опере – всё чинно-мирно. Тишь, да гладь, да божья благодать. Да в то время по всей Европе была сплошная Варфоломеевская ночь, а Вагнер нам рассказывает сказки. И достоинство спектакля Мариинского театра в том, что в финале оперы мы и видим эту самую настоящую сказку, ни с какой реальностью не связанную, но обращенную к немцам и второй половины XIX века, и к немцам века XX. Духоподъемную сказку.

В Германии во второй половине XIX века присутствовало не только очевидное преклонение перед Вагнером, но было и еще кое-что. Макс Нордау, блестящий искусствовед, в будущем – один из ближайших сподвижников по сионистскому движению по программе Теодора Герцля, писал о Вагнере:

«Германия произвела на свет новое чудище <…> которое приобрело на ярмарке современных шутов гораздо больше обаяния, чем все его соперники. Это чудище называется вагнеровщиною и представляет собою дань, которую заплатила Германия современному мистицизму, и дань эта превосходит все, что ему заплатили другие народы, потому что Германия сильна во всем – хорошем и дурном, и ее природная мощь одинаково проявляется как в психопатических, так и в благородных стремлениях.

В одном Рихарде Вагнере соединено более психопатических элементов, чем во всех остальных выродившихся субъектах вместе взятых. Признаки вырождения у него так ясно выражены, что становится страшно за человека. Мания преследования, горделивое помешательство, мистицизм, туманная любовь к человечеству, анархизм, страсть к протесту и противоречию, графомания, бессвязность, непоследовательность, склонность к глупым остротам, эротомания, религиозный бред – всем этим проникнуты его писания, стремления и душевное состояние. <…>

Его мания величия так ярко выразилась в его литературных произведениях, речах и образе жизни, что простого указания на нее вполне достаточно. <…> Даже самый уравновешенный ум пал бы жертвою идолопоклонства, какое совершается в Байрейте…<…> В каждом номере газеты «Байрейтские листки» в течение долгих лет новоявленные жрецы прославляли своего идола с диким фанатизмом завывающих и пляшущих дервишей, с коленопреклонением, простиранием ниц и закланием противников…<…> из приблизительно 4500 страниц его литературных творений едва ли найдется одна страница, которая не поразила бы трезвого читателя какою-нибудь нелепою мыслью или сомнительным способом изложения. <…> Главный его труд в прозе, конечно, “Художественное произведение будущего” (“Das Kunstwerk der Zukunft”. Leipzig, 1850). Выраженные в этом сочинении мысли – это шаткие туманные представления мистически настроенного психопата, которые занимали Вагнера всю жизнь и излагались им постоянно в новых сочетаниях и формах. “Опера и драма”, “Еврейство в музыке”, “О государстве и религии”, “О назначении оперы”, “Религия и искусство” – все это не что иное, как бесконечное повторение мыслей, изложенных в “Художественном произведении будущего”».

И Макс Нордау проясняет происхождение этой вагнеровщины: «Вагнер – это последний гриб, выросший на навозной куче романтизма». Сильно сказано! Не отнимешь умения у Макса Нордау порождать мощные пропагандистские конструкции.

Перед Вагнером была поставлена задача – и Вагнер выполнил эту задачу – покорить Германию, в которой поклонение Вагнеру должно было стать «символом веры» германского патриотизма…

Практически полный аналог этой идеи – психопатическое утверждение патриарха всея Руси Кирилла («нового Вагнера нашего времени»), что только православный человек способен быть русским…:

«Называть себя русскими могут только те, кто ходит в храм…<…> Человек не может называть себя русским, если не является глубоко верующим и не ходит в церковь».

По патриарху, те кто не ходят в церковь, а ходят на работу, на завод, в институт – это нерусские. Те, кто произвели колоссальное количество самого совершенного оружия для сокрушения гитлеровского нацизма – это нерусские… А как быть с нашими предками, которые до 988 года были язычниками, да и потом оставались ими сотни лет?! А Юрий Гагарин был русским или нет? А генеральный конструктор советских ракет Сергей Павлович Королев, отправивший в космос первый искусственный спутник Земли и первого в мире космонавта, он русский или как? Так что «вагнеровщина» проступает со всей очевидностью и в наши дни.

В общем, не готов Макс Нордау признать Вагнера пророком новой религии для Германии. У Макса Нордау – свои виды на Германию. И, скорее всего, он сам был готов заменить Вагнера другими психопатами, в голове у которых была другая программа. Об этом надо обязательно помнить, знакомясь с вполне справедливыми замечаниями Макса Нордау о Вагнере.

Макс Нордау, идейно мало отличаясь от Вагнера, сам готов предложить другую безумную религию талмудического иудаизма, с которой Вагнер и списал все свои главные идеи. Так что Нордау своим отрицанием Вагнера, по сути, предлагает взамен вагнеровскому безумию другое, и не менее опасное, безумие. Но даже если допустить умеренность намерений Макса Нордау в отношении поднимавшегося сионистского движения, Макс Нордау расчистил дорогу таким экстремистам-фанатикам, как Ашер Гинцберг, которые, вполне вероятно, безжалостно расправились с близким Максу Нордау Теодором Герцлем и отодвинули самого Макса Нордау как «шибко культурного» от сионистских дел. Для строительства будущего государства Израиль «шибко культурные» типа Макса Нордау не особенно и нужны. Нужны солдаты, беспрекословно выполняющие команды командиров, когда всякая культурная рефлексия не нужна. Так что, как известно, благими пожеланиями Макса Нордау и Теодора Герцля была вымощена дорога в ад Ашера Гинцберга.

Макс Нордау метко подмечает истеричность вокруг имени Вагнера и всего, что должно возвеличивать и прославлять Германию в глазах всего мира. А это – свидетельство нарождения нового проекта борьбы за мировое господство во главе с Германией, для которого была нужна новая религия, которой, по сути, и стало творчество Вагнера. А Макс Нордау – просто сторонник другого проекта борьбы за мировое господство – Иудейско-моисеевского, жестко отстраненного Иудейским талмудическим проектом, сторонником которого был Ашер Гинцберг.

Вместе с тем, почему к суждениям Макса Нордау надо относиться внимательно? А потому, что он исследует Вагнера как психотерапевт – и никак иначе. И в этом отношении Макс Нордау абсолютно объективен как врач, ставящий диагноз.

А ведь «вагнеровщина» за несколько десятилетий оказалась способна породить и такое чудовище, как гитлеровский нацизм. Как можно было так изуродовать сознание немцев под лозунгами «Германия превыше всего»? И это безумие поддерживалось всеми возможными средствами. Прежде всего, неограниченным финансированием. И это продолжалось до тех пор, пока не поступила команда остановить это национальное германское безумие. И оно было остановлено с помощью последнего канцлера Германской империи Макса Баденского, своевременно и на короткий срок назначенного на этот пост. Клин вышибают клином. Безумие останавливают другим безумием. Патологию останавливают другой патологией.

Творчество Вагнера было существенной частью сложных процессов мировой истории второй половины XIX и первой половины XX века. Америка, соучаствуя в германских делах, добилась в основном своих целей по итогам Первой мировой войны в процессе переговоров по подготовке итогового Версальского мирного договора 1919 года, которые вместо отстраненного президента США Вудро Вильсона вел «серый кардинал» и советник президента Вильсона полковник Эдвард Хаус. Полковник Хаус угрожал переговорщикам, что Америка может встать и на сторону Германии со своей миллионной группировкой войск, высаженной в 1917 году во Франции сразу после отстранения от власти британцами российского императора Николая II, если переговорщики не уступят. И угрозы эти подействовали. Америка в наибольшей степени добилась своих целей. Не удалось Америке окончательно сокрушить только британский фунт стерлингов и сделать доллар главной мировой резервной валютой, что удалось достичь только по итогам уже Второй мировой войны.

До Первой мировой войны британский фунт стерлингов доминировал в мировой торговле, занимая порядка 80 % рынка, а доллар США стоял на более чем скромном месте с 2 %. После окончания Первой мировой войны по результатам блестяще проведенных полковником Хаусом переговоров и до Великой депрессии начала 1930-х годов доля фунта стерлингов была существенно снижена и колебалась в районе 50 %, а доля доллара выросла и вместо 2 % стала составлять от 45 % до 50 %. То есть удалось установить паритет между британским фунтом и американским долларом, и борьба продолжилась уже на фронтах Второй мировой войны.

Так что мейстерзингеры мейстерзингерами, а более серьезные дела – более серьезными делами. Оказывается, у тех, кого можно условно назвать хозяевами мировой игры, есть рычаги воздействия и контроля за ходом мировых процессов, и накачка духа немецкого народа, в том числе и с помощью «Нюрнбергских мейстерзингеров» Вагнера, была резко прекращена, когда на короткий срок в руководство Германии был проведен предатель интересов немецкого народа принц Макс Баденский, ставший канцлером Германии на короткий срок – с 3 октября по 9 ноября 1918 года, который всё сдал, как в конце уже XX века всё сдал Михаил Горбачев, на короткое время ставший президентом Советского Союза. Всё сдал касательно интересов и Советского Союза, и советского народа.

Чайковский с предельной точностью гения выразил суть дефективности творчества Вагнера: «это – музыкальная “Демьянова уха”, которая очень скоро порождает ощущение пресыщенности».

В общем, благодаря и раскручиваемому творчеству Вагнера накачка немецкого духа в Германии второй половины XIX века прошла успешно, но результата – победы в войне – не принесла. Вся страна накачивалась-накачивалась, и всё, как говорится, «псу под хвост», поскольку кто-то в нужный момент использовал другую технологию – побольше изменников в руководство Германии. И ведь кто-то же параллельно с накачкой немецкого духа пестовал этих изменников, заранее планируя остановить это следствие, в том числе и вагнеровского безумия, – успешно воевавшую в Первой мировой войне Германию.

Невозможно без одержимой веры в идеи и музыку Вагнера воспринимать эти гигантские по форме творения композитора, в частности его тетралогию «Кольцо нибелунга», исполняемую четыре вечера подряд, как, впрочем, и оперу «Нюрнбергские мейстерзингеры». Но Вагнера не особенно волновали законы музыкальной формы и законы восприятия. Каждый пришедший на представление вагнеровских творений должен погружаться в религиозный транс.

А всё – ради накачивания броска Германии на Россию с ее гигантскими ресурсами, которые неплохо бы прибрать к рукам…

Опера Джузеппе Верди «Дон Карлос»

Очередной прекрасный спектакль труппы Мариинского театра – опера Верди «Дон Карлос», «большая опера» с солистами-вокалистами, хорами и оркестрами, поскольку наряду с симфоническим оркестром в «большой опере» действует и сценический оркестр. Состав исполнителей первоклассный, все – с прекрасными мощными голосами, усиленный гастролером, известным на протяжении почти сорока лет в мировой оперной антрепризе, басом Ферруччо Фурланетто, который выступил в роли одного из главных действующих персонажей оперы – испанского короля Филиппа II. В этой роли Фурланетто выступал десятки раз на всех лучших оперных площадках мира.

Поскольку Ферруччо Фурланетто выступает в этой роли практически сорок лет, понятно, что возраст у этого певца достаточно почтенный, около семидесяти лет, но это не мешает его голосу звучать по-прежнему мощно, и Ферруччо Фурланетто демонстрирует большое актерское и музыкантское мастерство, исполняя эту сложную партию.

Итак, опера «Дон Карлос» итальянца Джузеппе Верди, одного из главных мастеров-композиторов в оперном жанре за всю историю мировой оперы, который написал это произведение в расцвете своего мастерства, после, в частности, знаменитой оперы «Травиата». Опера «Дон Карлос» написана Верди по заказу для парижской «Гранд-Опера́» во времена императора Франции Наполеона III, задумавшего повторить успехи своего дяди, императора французов Наполеона I.

Конечно, в 60-х годах XIX века этот Наполеон III еще не знал, что его империя уже приговорена хозяевами мировой игры, банкирами голландско-британского «разлива», наметившими эту Францию в жертву задуманной к восстановлению Германской империи, воссоздаваемой как крупное государство, которое сможет воевать с Россией. Только так.

События оперы «Дон Карлос» разворачиваются во второй половине XVI века в Испании, которая приобрела статус, без всякого преувеличения, мировой державы, и более того – лидера Католического проекта борьбы за мировое господство. Именно во время действия оперы строится величественный дворцовый комплекс Эскориал как символ величия этой Испанской империи (естественно, и с усыпальницей для испанских королей). Во главе Испанской империи, по действию оперы, – король Филипп II, одно из главных действующих лиц.

По сюжету, Филипп II решил заключить брак с французской принцессой Елизаветой, которая первоначально была предназначена в жены сыну этого Филиппа II – Дону Карлосу, наследнику престола Испанской империи. Дон Карлос и Елизавета уже успели полюбить друг друга, как, в общем, достаточно наивные молодые увлекающиеся люди, но политика поломала их судьбы, и Елизавета становится супругой испанского короля – отца Дона Карлоса. И вот, несмотря на серьезность политических задач подобных браков, эти молодые люди, Елизавета и Дон Карлос, продолжают любить друг друга, что, конечно, не может понравиться королю Филиппу.

Надо сказать, что процесс «производства» наследников тронов в истории Европы – достаточно сложный процесс, который проходил далеко не так гладко, как это вроде бы представлялось. Иногда наследник всё не появлялся и не появлялся, и возникали серьезные политические катаклизмы. В частности, известна история с английским королем Генрихом VIII начала XVI века, который вынужден был поменять несколько жен, одну из которых даже казнил. Между прочим, такая же история происходила и с русским царем Иваном Грозным, который правил в то же самое время, когда разворачиваются события оперы «Дон Карлос».

Как и положено всякому королевскому двору, при нем царят всевозможные интриги, и в опере появляется принцесса Эболи, которая тоже влюбляется в Дон Карлоса, интригует против теперь уже королевы Елизаветы и даже становится любовницей короля Филиппа, о чем и признается королеве, и та с негодованием удаляет принцессу Эболи от своего двора. И Эболи после объяснения с королевой поет знаменитую арию, которой отдают дань буквально все мировые меццо-сопрано.

Любая империя требует внимания к вопросам укрепления собственной безопасности и должна заниматься борьбой с теми, кто тем или другим способом стремится ослабить эту империю. С такими оппозиционерами в опере разбираются очень жестко. В опере «Дон Карлос» есть знаменитая сцена аутодафе – сжигания на костре еретиков, которых выявляет серьезная спецслужба – инквизиция. Представлен и руководитель этих инквизиторов – так называемый Великий инквизитор, который в связи со своим почтенным возрастом уже ослеп, но продолжает прекрасно видеть происки врагов Испании. Более того, к Дону Карлосу, будущему наследнику испанского престола, проник буквально супершпион, «засланец» борющегося с Католическим проектом представитель бурно развивающегося проекта Протестантского, который уже оттяпал у католиков север Европы и начал закрепляться в Англии. Этот супершпион протестантов маркиз ди Поза, ратующий через Дона Карлоса об отделении от Испанской империи Фландрии, втершийся к нему в доверие, вполне уже обработал юного и наивного Дона Карлоса, превратив его в своего сторонника по нанесению ущерба Испанской империи.

Дело в том, что противостояние Испанской империи, как главы Католического проекта, с Протестантским, народившимся и развивающимся проектом, было очень серьезным. Как известно, испанские Габсбурги ранее веками возглавляли Австрийскую империю, католическую империю, которая была в центре событий, направленных на ликвидацию ранее господствовавшей в Европе Византийской православной империи.

Обращаю внимание, что в истории Европы действовал сначала Православный проект, потом от него отделились католики, потом от католиков отделились протестанты, ну а добили католики православную Византию с помощью еще одного проекта – Мусульманско-халифатского. В результате, к несчастью католиков, образовалась гигантская Османская империя, которая доставила тем же католикам массу неприятностей. Несколько раз турки брали ту же Вену, столицу католической Австрии, и чуть не взяли. Но вот Венгрию взяли. Пришлось Габсбургам перебираться на запад Европы в Испанию, что, правда, быстро принесло им немало дивидендов, поскольку с изменением маршрутов мировой торговли они перебрались через Атлантический океан и захватили богатейшие земли индейцев в Южной и Центральной Америке. И потекли реки золота в Испанию…

Но отделившиеся протестанты стали нападать без зазрения совести на эти, везущие горы золота и серебра, корабли и захватывать эти сокровища. Пришлось Испанской католической империи, как раз во время действия оперы «Дон Карлос», организовать так называемую «Непобедимую армаду» – огромный флот с целью высадить десант в эту бандитскую Англию, чтобы уничтожить это враждебное государство. И эта «Непобедимая армада», в 1588 году, не без приключений, отправилась в свой поход и была встречена как раз недалеко от этой Фландрии, за чьи интересы ратовал маркиз ди Поза, «охмуряя» Дона Карлоса. И совместные действия кораблей Англии и Голландии нанесли существенный ущерб этой «Непобедимой армаде», и высадка десанта в Англию не состоялась. Вот такая история. Идет буквально война не на жизнь, а на смерть в Атлантике, а тут какой-то маркиз ди Поза, агент протестантов, ратует за отделение Фландрии от Испанской империи – с тем, чтобы эта Фландрия немедленно попала «под крышу» протестантской Англии и Голландии.

В общем, успешная обработка наследника Дона Карлоса не осталась незамеченной спецслужбами Испанской империи в лице инквизиции, и по ходу дела этого маркиза ди Позу, который уже успел понравиться не только Дону Карлосу, но и самому испанскому королю, просто пристрелили агенты инквизиции, о чем настоятельно попросил короля Филиппа II Великий инквизитор.

Но что делать с этим, по сути, изменником Доном Карлосом? Ну, решили, что по сюжету этого Дона Карлоса приберет к рукам тень уже умершего короля Карла V – предшественника Филиппа II на троне. И Дон Карлос вместе с призраком Карла V проваливается в люк сцены. Прямо скажем, не очень современное решение, но что делать… В опере немало условностей. Но музыка-то великолепная!

А на фоне этих политических перипетий король Филипп II переживает, что собственная его жена, которая должна нарожать ему кучу наследников, его не любит, о чем он и поет свою знаменитую арию, прекрасно исполненную знаменитым басом мировой оперы Ферруччо Фурланетто.

Я бы еще раз обратил внимание на то, что, поскольку события в опере разворачиваются во второй половине XVI века, именно в это время в России, в Московии, правил супер успешный царь Иван Грозный, которому приходилось разбираться с теми же католиками, которые уже веками «алкали» захватить ресурсы этой богатейшей России, к тому же обогащенной Иваном Грозным присоединением всего бассейна реки Волги. Иван Грозный создал опричнину, которая мощно противостояла проникшим ко двору Ивана Грозного агентам католиков – прокатоличенным боярам-изменникам.

Конечно, не оставляли своим внимание Россию и протестанты, проникая с севера в Россию, что, в общем, поддерживал Иван Грозный, который видел в то время в протестантских купцах-шпионах союзников в борьбе с католиками.

Конечно, перипетии событий в России остались, так сказать, за кадром сюжета оперы, но нелишне напомнить, что все события в опере «Дон Карлос» в историческом плане связаны и с событиями в России. Вот такой крутой политический замес разворачивается в опере Верди «Дон Карлос», первоклассно представленной труппой Мариинского театра под управлением маэстро Валерия Гергиева, который, к удивлению многих любителей музыки, ведет гигантский и сложнейший репертуар мощно работающего Мариинского театра, показывающего несметное количество сложнейших постановок опер и балетов в количестве, невиданном ни в одном ведущем театре мира. Причем показывает на высочайшем профессиональном уровне, благодаря и активно работающей школе-академии молодых певцов, снабжающей кадрами ведущих солистов буквально все мировые оперные площадки.

Что касается самой постановки оперы «Дон Карлос» в Мариинском театре, то она осуществлена итальянским театральным режиссером Джорджо Барберио Корсетти, он же и художник, совместно с Кристианом Тараборелли и Анджелой Бушеми. Постановка вполне добротная и современная, с использованием в больших количествах мультимедиа, которое несколько оживляет обычную оперную статику.

Опера Джузеппе Верди «Отелло»

Эта постановка оперы Верди «Отелло» – возобновление спектакля 1996 года. Поскольку позже в Мариинском шла еще одна версия постановки этой же оперы Верди, возвращение к постановке 1996 года о чем-то, да говорит. Что-то в постановке 1996 года было лучше, какая-то сверх идея в той, старой, постановке была представлена намного лучше, чем в более поздней. Вероятно, пели и играли так же хорошо, но главные смыслы, вложенные в эту оперу Джузеппе Верди обновленной постановкой, были проявлены хуже. Ну, если пришлось возвращаться к постановке 1996 года.

Могу сказать, что оформление спектакля, костюмы, антураж при внешней вроде бы скромности и простоте просто блестящи по глубине образов, раскрывающих замысел Верди. Художник-постановщик и художник по костюмам Вольф Мюнцнер впитал многие серьезнейшие немецкие постановочные традиции театра и кино.

Мое впечатление, что эта постановка – совершенно выдающееся решение, раскрывающее глубинный замысел гениального композитора Верди. Попробуем разобраться, хорош ли этот замысел, и что проповедует своей оперой Джузеппе Верди, а так же, что удалось отобразить в этом спектакле, какие смыслы раскрыть постановщикам этого спектакля: режиссеру Михаилу Смирнову, художнику Вольфу Мюнцнеру и дирижеру Валерию Гергиеву.

Главный вопрос: а хороша ли главная мысль Верди? Или, может быть, она совсем плоха и даже неприемлема – мысль, воплощенная гениальным композитором Верди на склоне лет, когда на него было оказано серьезное влияние Арриго Бойто (итальянский композитор и поэт, автор либретто к операм Джузеппе Верди «Отелло» и «Фальстаф». – М. Е.), которого, по всей вероятности, можно приписать к спецслужбистам очень высокого уровня и которому удалось направить гений композитора Верди на воплощение какой-то генеральной вредоносной идеи. Что это за идея, гениально воплощенная Верди? Еще раз зададимся вопросом: хороша ли эта идея или чрезвычайно вредна?

В целом, во всех эпизодах-действиях оперы визуально присутствует центральный элемент декораций – перевернутый православный крест – крест, который, возможно, венчал какое-то крупное культовое сооружение, причем православное. И вот мы видим элементы когда-то доминировавшего вероисповедания, которые теперь пришли в явный беспорядок: то, что должно было сиять и символизировать, теперь сброшено, разрушено. Мы видим остатки былого величия, в частности и сброшенный православный крест, когда-то венчавший какое-то крупное сооружение. Этот крест на сцене достаточно большого размера, это не крест в каком-то бытовом масштабе, не крест, который можно носить на груди. Нет, это гигантский крест, который теперь сброшен, свергнут и вокруг которого разворачиваются события оперы Верди «Отелло» в постановке 1996 года, к которой в театре вернулись после попытки обновить, осовременить постановку. И это осовременивание привело к утрате чего-то очень существенного, в том числе и раскрывающего замысел Верди.

Кроме того, в оформлении всех сцен присутствует архитектура или элементы архитектуры полуразрушенного православного византийского храма в нескольких вариациях, с разной степенью разрушения. Получается, что действие оперы разворачивается как бы на «кладбище», на котором присутствуют останки погибшей Византийской империи, в данном спектакле – останки православной цивилизации, охватывавшей, в частности, и остров Кипр, на котором разворачивается действие оперы «Отелло».

Кипр по сюжету удерживается венецианцами под напором турок-османов. Именно венецианцами, а не какой-то католической империей. Католическая империя католической, а венецианские банкиры – это венецианские банкиры, отдельная сила, которая использует католицизм в своих целях.

Напомню, православная Византия и ее столица Константинополь были сначала разграблены крестоносцами-католиками во время Четвертого крестового похода в 1204 году с образованием так называемой Латинской империи на месте ранее существовавшей православной Византийской империи. Но роль венецианских банкиров в этом деле была особенной и самостоятельной. Собственно, эта Латинская империя просуществовала недолго, чуть больше 50 лет, в 1261 году произошел частичный возврат к православной Византийской империи. Крестоносцы называли эту империю Романской империей, в которой власть католического папы римского была выше власти вселенского православного патриарха. Высшая знать православной Византии (из тех, кто уцелели в результате резни) на несколько десятилетий была отстранена от управления, но постепенно стала возвращать себе власть. Увы, восстановиться Византийской империи так и не удалось. В 1453 году Константинополь был взят турками-османами, и Византийская империя прекратила свое существование.

Итак, в 1204 году Византия и Константинополь беспощадно разграблены, вырезано множество ее жителей. Причем завоеватели были представлены как крестоносцами, так и венецианскими банкирами, отдельной властной группы. Разграбленные сокровища Византии оказались в значительной части в Венеции.

Историк Византии Ф. Успенский пишет, чтобы теперь получить представление о том, что собой представляла эта Византия, надо ехать в Венецию, в собор Святого Марка, представляющий собой редкий пример «венецианско-византийского стиля», в котором совмещены элементы западноевропейского романского, северо-итальянского готического стилей и влияния восточного и византийского искусства. И именно здесь можно увидеть многие предметы искусства, награбленные в Константинополе еще во времена крестовых походов.

После 1453 года на гигантских территориях, в том числе и бывшей Византийской империи, расположилась новая Османская империя, которая стала доставлять тем же католикам немалые неприятности.

Однако разрушение Византии в конечном итоге, что называется, «боком» вышло и самим католикам.

Но этого «кладбища» Византийской империи, представленного в декорациях спектакля 1996 года, мало. В спектакле «Отелло» Верди обеспечивается еще одно «кладбище» – для главных действующих лиц: мавра-военачальника на службе Венецианской республики Отелло и его жены Дездемоны. А строит это «кладбище» для Отелло и Дездемоны один из центральных персонажей оперы Яго. Злодей и интриган Яго, который обеспечивает в будущем «кладбище» для главных героев – Отелло и его жены Дездемоны, проведя блестящую «пропагандистскую кампанию» против лейтенанта Кассио, сподвижника Отелло, что породило смертельную подозрительность Отелло по отношению к собственной жене Дездемоне, оклеветанной Яго.

Необходимо отметить прекрасное исполнение роли Яго баритоном Ариунбаатаром Ганбаатарыном – заслуженным артистом Монголии и Республики Бурятия, обладателем мощнейшего голоса.

Коварный интриган Яго в первой же сцене умудряется умело столкнуть в серьезной драке этого же Кассио и Монтано – предшественника Отелло на посту губернатора Кипра. Отелло, не разобравшись, кто является настоящим зачинщиком драки (а авторство драки надо однозначно приписать провокатору Яго), разжалует Кассио. В дальнейшем Яго подталкивает Дездемону, жену Отелло, ходатайствовать за Кассио перед Отелло, что усиливает подозрительность Отелло по отношению к собственной жене. Отелло и не подозревает, что за просьбами жены скрывается коварный план Яго разрушить мир в семье Отелло. В конечном смысле Яго нужно погубить и Дездемону и Отелло, чтобы в изменившемся положении получить какие-то преимущества для себя лично. Очевидно, что Яго грезит о большей Власти для себя лично. Какие ценности Яго будет продвигать с помощью этой Власти – это отдельный вопрос. Вряд ли его будет заботить всеобщее благо подданных Венецианской республики…

Яго в опере «Отелло» – это, по сути, посланник Смерти. И тема смерти прекрасно отображена в этой постановке. Когда Дездемона в финальной сцене, предчувствуя близкую смерть, попросила свою подругу Эмилию принести ей свадебную фату, этот элемент свадебного наряда Дездемоны зловеще присутствует в финале оперы. Эта белая фата, которая традиционно символизирует чистоту и невинность невесты, висит сбоку сцены, и Отелло, собираясь задушить Дездемону, глядя на эту фату, вспоминает свои счастливые дни. Но этот символ женственности и непорочности приобретает какую-то мрачную аллегорию, он выглядит как сама Смерть, присутствующая в этой финальной сцене. А перебирание Отелло ткани фаты выглядит буквально устрашающе. Блестящая находка постановщиков! Плюс фантастически страшная тихая музыка Верди с возгласами и Дездемоны, и Отелло.

А ранее для ничего не подозревающего Отелло интриган и злодей, человеконенавистник Яго придумал каверзу, он намекает, что у Кассио и Дездемоны есть какие-то предосудительные отношения. Отелло сначала не верит и требует доказательств, и Яго сумел по косвенным подстроенным признакам убедить Отелло в неверности Дездемоны. Отелло, естественно, взбешен и клянется убить жену, которая, по сути, невиновна.

Еще один коварный удар Яго – себе в помощники он подрядил собственную жену Эмилию, которая ничего не подозревает о коварных намерениях супруга. Эмилия бездумно выполняет просьбу Яго скрыть, что он случайно стал обладателем платка Дездемоны, а затем задействует этот платок в качестве доказательства неверности жены Отелло.

И у Яго все получилось! Отелло, благодаря проискам Яго, поверил, что Кассио за его спиной вступил в любовную связь с Дездемоной, за что взбешенный и потерявший контроль над собой Отелло и собирается убить свою жену.

Весь этот достаточно путаный сюжет ведет к трагической развязке в совершенно гениальной по музыке финальной сцене оперы. Эта сцена, безусловно, – музыкальный шедевр Верди, который прекрасно исполнен Хиблой Герзмавой (Дездемона) и тенором Ованесом Айвазяном (Отелло). Для этой потрясающей сцены вся образная мощь декораций, костюмов, бытовых деталей, игры актеров-певцов, музыка Верди сливаются в невероятную, пластически мощную образно-эмоциональную картину, которая мало кого может оставить равнодушным в зале Мариинского театра.

Естественно, действие певцов на сцене сопровождает оркестр Мариинского театра, исполняющий музыку Верди на высочайшем мировом уровне под управлением Валерия Гергиева. Такого впечатляющего спектакля редко когда и где можно увидеть, даже в самых ведущих мировых оперных театрах мира.

По ходу дела надо подчеркнуть, что, по сути, Венеция, венецианские банкиры и погубили Византию, а в этой Венеции, за которую сражается герой оперы мавр Отелло, по сути, действует какая-то тайная, но совершенно реальная властная злая сила в виде Яго.

Еще очень важная, пластически прекрасная деталь – с самого начала спектакля мы видим красивые, преимущественно красные знамена Венеции, с которыми встречают высадку прибывшего на Кипр Отелло. В этой сцене встречи Отелло на фоне разразившейся морской бури необыкновенно мощно звучит хор Мариинского театра. Нереально мощно, поразительно мощно и блестяще. И что замечательно – великолепная находка художника и постановщика: Отелло, когда ему стало ясно, что он натворил с безвинной Дездемоной, он пронзает себя наконечником знамени Венеции. Блеск и величие знамен в начале оперы, и наконечником этого же знамени Отелло покончил со своей грешной жизнью в конце оперы.

Однако, хочешь – не хочешь, а в этой опере престарелого гения Верди аллюзии возникают в отношении смертельной функции любого государства. Именно таков посыл Верди, подпавшего под обаяние идей странного современника Верди – близкого ему в последние годы жизни Арриго Бойто. Верди практически, по смыслу, осуждает власть любого государства, преступного по определению государства, которое лучше бы вообще разрушить. Так получается. Но только ли губительная функция есть у государства, которое обязательно нужно разрушить по идеям позднего Верди, как утверждает смысл его оперы «Отелло»? И почему, несмотря на представленные Верди убедительные доказательства злодейства, человечество, невзирая на все войны, на зачастую преступную деятельность многих государств в истории, продолжает существовать и численно увеличиваться, притом что какие-то влиятельные структуры совершенно открыто принимают решения сократить население земли сегодня на миллиарды людей. Конкретно, в том числе, и так называемый Римский клуб, под патронажем небезызвестного Рокфеллера с его документом 1972 года «Пределы роста».

Так что, кроме человеческих кладбищ, есть еще и, условно говоря, «кладбища» государств, которые губятся вполне конкретными силами, и силы эти можно обозначить совершенно конкретно. Лучше ли становится людям от гибели государств или хуже – это большой вопрос. Позднего Верди это, судя по всему, не волнует.

Вот несколько примеров из истории России. Была такая операция с самозванцами в Московии на рубеже XVI–XVII веков, когда злонамеренная пропаганда агентов-католиков назвала царя Бориса Годунова ненастоящим царем, подсунув доверчивым московитам несколько самозванцев (как стали называть этих персонажей времен Смутного времени), и Государство Российское понесло колоссальный ущерб. Потери только населения России были просто огромные. Такова деятельность тех яго в то далекое время.

Еще один способ организовать «кладбище» для государства и подданных этого государства – действия руководителей финансовой системы государства. С помощью работы финансовой системы государство может расцветать и крепнуть во благо всех подданных этого государства, как это было во времена Екатерины II, когда экономическая мощь екатерининской России накачивалась финансистами ради успешной борьбы с Османской империей, поскольку эту Османскую империю надо было раздробить, чтобы стала невозможна экспансия Османской империи в сторону Индийского океана, и, кроме того, надо было на отделенной от ослабевших османов территории Египта проложить Суэцкий канал, сокращающий путь в колонии – Индию и Китай – в два раза. После достижения этих целей руками Екатерины II и гениального Григория Потемкина это же Государство Российское международными финансистами (новыми яго) было решено ликвидировать, и финансовая система Российской империи стала использоваться в прямо противоположном смысле – не укрепления этого государства, а его разрушения, для чего в «тело» государства впрыскивался как бы медленно, но верно действующий «яд» экономико-финансовых реформ. И государство серьезно «заболевает», слабеет, вплоть до полной гибели, как это произошло в 1917 году.

Процесс удушения Государства Российского финансистами, новыми яго, занял почти сто лет, что, в общем, для такой сложной задачи – вполне нормальный срок. Именно финансовое ведомство царской России и организовало будущее «кладбище» Российской империи и миллионов подданных этой империи – более чем масштабное «кладбище» с миллионами могил погибших россиян в начале XX века, и прежде всего в районе 1917 года. Причем это финансовое ведомство сделало несколько заходов, организовав несколько промежуточных «кладбищ» на пути к главному кладбищу Российской империи в районе 1917 года.

В 1839–1843 гг. министр финансов граф Е. Ф. Канкрин провел реформу с серебряным рублем, чем обеспечил плохую подготовку к Крымской войне; в результате его действий Россия понесла огромные человеческие и финансовые потери. Россия чуть не развалилась, на что надеялся премьер-министр Англии Пальмерстон, уже подготовивший детальный план расчленения России на несколько кусков. Но Россия, несмотря на плачевные итоги Крымской войны, выстояла, правда, при строительстве своих железных дорог вынуждена была заплатить международным банкирам пятикратную цену. Вы только представьте – строительство железных дорог в Российской империи велось по пятикратной цене.

А действия министра финансов С. Ю. Витте в конце XIX века привели царскую Россию на новые «кладбища» в виде Русско-японской, Первой мировой и Гражданской войн, с гибелью многих и многих миллионов людей.

А деятельность министра финансов графа М. Х. Рейтерна в 60–70-х годах XIX века после так называемого «освобождения крестьян» ввергла основные регионы России буквально в голод всего лишь от сжимания денежной массы и особенно – от изменения системы акцизных платежей за винокурение, от чего основные производящие регионы России лишились удобрений. Это привело буквально к массовой нищете и голоду миллионов подданных Российской империи. Как уж эти подданные выживали – это другой вопрос, но государство в лице финансового ведомства способствовало ослаблению Государства Российского с целью гибели этого государства и появления возможности разграбления этого государства, что и произошло после 1917 года. Что и произошло после 1204 года с Византией, разграбленной Четвертым крестовым походом крестоносцев-католиков и венецианскими банкирами как отдельной мрачной смертельной силой.

А еще одно «кладбище» врагам исторического Государства Российского после победы в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг. и полного восстановления страны с быстрым ростом населения и благосостояния этого населения финансовому ведомству СССР удалось организовать после 1960 года, искусственно разрушив Советский Союз в 1991 году, в результате чего, прямо или косвенно, погибли многие и многие миллионы людей. Как уж удается до сих пор историческому Государству Российскому выживать – это отдельный вопрос, но пока, в наши дни, это государство находится у опасной черты, поскольку основное русское население продолжает опасно сокращаться, благодаря действиям современного финансового ведомства России. Вечные политические яго современности продолжают успешно действовать.

Безысходность, отчаянный запрограммированный трагизм финала оперы «Отелло» – это как бы гимн Смерти, олицетворяемой в опере «Отелло» злодеем Яго. Надежды никакой нет и в этой опере, и в музыке Верди, особенно в гениальной финальной сцене, что, на мой взгляд, является крайне реакционной мыслью подпавшего под влияние Арриго Бойто пожилого Верди, написавшего в том же духе совершенно вредоносную по смыслу свою последнюю оперу «Фальстаф».

Гуманизм Верди полностью улетучился в поздний период его творчества, который свой невероятный гений отдал на утверждение совершенно вредоносных, гибельных и губительных идей, подброшенных ему Арриго Бойто, идей, задача которых – разрушать существующие в то время государства. И кто и что собирается созидать на развалинах этих государств, что собираются созидать те, кто обеспечили гибель миллионов и миллионов и в Первой, и во Второй мировых войнах? На чью сторону стал гений музыки Джузеппе Верди?

Балет Сергея Прокофьева «Золушка»

В список заметок об оперных спектаклях Мариинского театра эта заметка попала неслучайно, поскольку заказчиком этого более чем значимого балета был все тот же Мариинский театр, в советское время именовавшийся Государственным академическим театром оперы и балета им С. М. Кирова.

Что больше всего порадовало при посещении этого спектакля, постановки 2017 года? Музыка Сергея Прокофьева становится совершеннейшей классикой, уже спокойно воспринимаемой большинством зрителей и слушателей по прошествии 75 лет со времени первой постановки балета в СССР осенью 1945 года в Большом театре (Москва). И что радует, эта музыка уже прекрасно и совершенно естественно исполняется оркестром Михайловского театра. С первых звуков балета оркестр звучит очень хорошо. Музыка Прокофьева уже родная, понятная и хорошо исполняемая всеми группами оркестра. Особенно прогресс заметен у медных духовых, показывающих все больше и больше тончайших артикуляционных, интонационных и динамических нюансов, чего не было еще лет этак 40 назад…

Богатые декорации с множеством мультимедиа – это, конечно, положительно. Декорации утрачивают характерную статичность, есть много разного движения: и трепетание листвы, и полет птиц, и пурга, и фонтан.

Сюжет раскрывается балетными средствами, правда, многовато пантомимы, традиционной для постановок советских балетов вплоть до середины 50-х годов, когда гениальный Юрий Григорович предъявил новый захватывающий симфонический балетный стиль, проявившийся в таких его балетах, как «Каменный цветок» на музыку С. Прокофьева (1957 год), «Легенда о любви» А. Меликова (1961 год), совершенно гениальный балет «Щелкунчик» П. Чайковского (1966 год) – вершина симфонического балета XX века и, наконец, триумфальный «Спартак» на музыку А. Хачатуряна (1968 год).

Что мы видим в этом спектакле? Отца Золушки, как персонажа, в балете нет, но дом этого отца есть, и жена – мачеха Золушки – со своими дочками (сводными сестрами Золушки) тоже есть. И кто такой этот папенька Золушки? Да, судя по декорациям, он не кто иной, как какой-нибудь банкир, который знает, что такое «делать деньги». И, в общем, судя по отношению к своей дочери, ему на дочку наплевать. Потому что деньги для него – это всё! Ну, там, по мере надобности подобрал себе более-менее подходящую бабу-жену, а что там с дочкой – да наплевать на дочку! Деньги – главное. И Золушка превратилась в какую-то замарашку, над которой измывается новая жена и ее придурочные дочки.

По сюжету в доме появляется учитель танцев. Так это круто! Кто себе может позволить учителя танцев? Ну, вы понимаете… У кого «денег куры не клюют». Банкир. Однозначно: банкир. А банкиры – это, как правило, слуги дьявола, и никак иначе. Ну, и как обозначить, что в мире существуют банкиры, финансисты? Так надо превратить их в «добрых фей» – ну, для дурачков, которым совсем и не надо знать о реальном мироустройстве. Рассказать такую вредоносную сказку, которая отучит зрителей и слушателей бороться со злом, с дьяволом. А значит, дьяволу легче будет захватывать души этих наивных людей, одураченных с детских лет такой сказкой, как «Золушка» Шарля Перро, которую подсунуло Прокофьеву руководство Кировского театра в Ленинграде. Уж, казалось бы, и 1937 год прошел, ан нет… Борьба Бога и дьявола продолжается.

Попутно надо отметить, что в гениальной музыке Прокофьева больше нюансов, чем в пластике этого балетного спектакля. Видно, что постановщики балета (хореограф – Ростислав Захаров, балетмейстер-постановщик Михаил Мессерер) не очень понимают богатство нюансов музыки Прокофьева. Подход явно упрощенный. Ноги поднимают, балетные па выполняют – вот и достаточно. А на такие па, по постановщику спектакля Мессереру, можно подложить любую (!) музыку. Хоть Прокофьева, хоть Делиба, хоть Минкуса, ну – и так далее. В этой постановке, балетные па танцоров далеко не всегда откликаются на нюансы и характер музыки Прокофьева, что вполне возможно даже и в рамках старой постановки Р. Захарова. Постановщик современной версии М. Мессерер, упрощенно восстановив первоначальную версию хореографа Р. Захарова, совершенно очевидно слабо понимает нюансы музыки Прокофьева, решив, что вполне достаточно механически повторять абстрактные балетные па Захарова. Танцуют вроде все правильно, но несколько бездушно. Балетные па – это понятно. А душа… А что это за дребедень такая?

Профессионально сработали художник Вячеслав Окунев и режиссер мультимедиа, автор светодизайна Глеб Фильштинский, осовременившие первоначальное решение художника Петра Вильямса.

В общем, пластически балет не симфоничен, хотя музыка Прокофьева более, чем симфонична. Уже почти 70 лет существует симфонический балетный стиль гениального Юрия Григоровича, и Мессереру неплохо бы и подучиться.

На вид это балет XIX века, а музыка-то XX века! Под эти балетные па можно подложить, еще раз подчеркну, любую музыку, что говорит о том, что постановщик действует совершенно формально. Балетные па есть? Есть. Вот и замечательно! Зачем думать о какой-то симфоничности, вдохновении, душе, тончайших нюансах прокофьевской музыкальной драматургии, который и заканчивает эту фальшивую сказку тихо-тихо, без победного грома музыки, как в «Щелкунчике» Чайковского – с триумфом победителей дьявола Маши и Щелкунчика – персонажей того великого балета Григоровича. Смысл музыки балетов Чайковского совсем другой, чем в сказке Шарля Перро или в истории Эрнста Теодора Амадея Гофмана.

И так, по идее (правда, кто это поймет…) фея – это символ банкира, невидимого, но реально управляющего всем, и королями в том числе. Банкира с огромными, заработанными нечестным путем огромными средствами и кажущегося волшебником, посланником Бога, а на самом деле это посланник дьявола. А в балете – какие-то феи.

Очень характерный эпизод с пляшущими цифрам. Ведь это попахивает каббалистикой, в которой очень даже замечены банкиры. Цифры пляшут, изображая, вроде бы, часы, но ведь это цифры, а деньги и денежные дела – это тоже цифры. Кончается время, отпущенное «феей» Золушке, но можно сказать, что кончаются и деньги, отпущенные Золушке, чтобы окунуться в какой-то другой мир. У «прынца» деньги пока не кончаются, он пока не снят с довольствия и устремляется в поисках Золушки буквально по всему миру. Деньги вроде есть на такие масштабные поиски. В процессе путешествия по миру принца мелькают какие-то карты с иностранными надписями. А в это самое время в Советском Союзе, в Ленинграде, еще до Великой Отечественной войны построено немаленькое здание в классическом стиле новой Военно-морской академии, где советских моряков начали учить по другим картам – картам всего Мирового океана, где все надписи уже на русском языке. Планировалось строить гигантский океанский флот, программу строительства которого прервала начавшаяся война. И это все в том же 1941 году. В балете карты с иностранными названиями, а в советской Военно-морской академии – надписи то уже и на русском, на что заказчикам балета – руководству Кировского театра – плевать.

В общем, удачные мультимедийные эффекты показывают нам эти путешествия по миру, снежную пургу, летящих птиц и в конце бьющий нескончаемыми струями фонтан.

Знаменитый прокофьевский вальс из балета «Золушка» танцуют вроде бы феи, добрые феи, а на самом деле это ведь ведьмы, выдаваемые официальными лицами, выбравшими этот сюжет для балета, за фей. Честное слово, русская сказка о Кащее Бессмертном поправдивее будет. И выбор Игоря Стравинского и Сергея Дягилева мне представляется более предпочтительным. А то навязчивая мысль о добре, когда вокруг столько зла, подлости, карьеризма… действует расслабляюще. Людям, а в данном случае советским людям, вбиваются ложные представления об окружающем мире. И за такой сюжет, вредоносный сюжет, – Сталинская премия 1946 года Сергею Прокофьеву за гениальную музыку балета «Золушка».

Негатив, присутствующий в мире, представлен на уровне какой-то мелкой злой мачехи и придурковатых сводных сестер, которые ну никак не тянут на образ вселенского зла. А вот эти феи – и есть закамуфлированное зло. А куда же папа Золушки смотрит? А папа не знает, что такое любовь к детям. Вот новую жену ему подавай. Но для чего жена? Для сексуальных утех. А Золушка? Да и черт с ней! В этом и есть правда сюжета. Вот подметать может, ну, и пусть подметает. А мачеха и ее придурочные дочери подметать не должны.

В программке балета указано, что «Золушку» можно смотреть с возраста 6 лет. То есть уже с дошкольного возраста детям надо закладывать превратные представления о мироустройстве. Ну а если зрители постарше? Может, и для них тоже вредна эта глупая сказка? В конце концов гений Прокофьев напишет музыку на любой сюжет. И он писал музыку на совсем разные сюжеты. И оперу «Война и мир», и, что еще замечательнее, «Повесть о настоящем человеке» – историю об Алексее Маресьеве, летчике, которому врачи, после того, как его самолет был сбит гитлеровцами, вынуждены были ампутировать ступни обеих ног. И что? А Алексей решил вернуться в строй и продолжать служить летчиком-истребителем, продолжать сражаться за справедливое мироустройство СССР против немецких фашистов, сражаться за свою социалистическую Родину.

И Прокофьев написал оперу в соответствии со своими гениальными композиторскими возможностями, но оперу эту в наши дни не ставят… А вот глупую «Золушку» – очень даже ставят. Тем более удивительно, что известный фильм «Золушка» режиссеров Надежды Кашеверовой и Михаила Шапиро вышел на экраны в 1947 году, что свидетельствует, что в пропаганде Советского Союза дело было, прямо скажем, плоховато, когда боролись две репертуарные тенденции: показывать достижения выдающихся людей России во имя славы и мощи исторического Государства Российского, тогда называвшегося Советским Союзом, и такие фильмы ставились – «Адмирал Ушаков», «Суворов», «Александр Попов», «Белинский», «Мичурин», но параллельно борьба шла за «золушек», расслабляя современников, в то время как, например, Америка, как основной выгодополучатель по итогам Второй мировой войны готовилась к атомной войне с СССР. Надо про смертельного врага думать, а тут расслабляющие «золушки»…

И борьба эта, тех, кто за Бога, и тех, кто за дьявола, не прекращалась в Советском Союзе ни на минуту, с перипетиями этой борьбы и в 20-годы, и в 30-е – события 1937 года, и в 40-е, и в 50-е годы – эпопея преступника Никиты Хрущева, и продолжилась в годы правления Леонида Брежнева и Михаила Горбачева, пока Советский Союз не был разрушен сторонниками дьявола в 1991 году.

И борьба эта – Бога и дьявола – продолжается и в наши дни. В этой борьбе сторонники дьявола, в частности, нарекли великого русского композитора Сергея Рахманинова, вынужденного бежать из СССР в 1917 году, «православным фашистом», а если опуститься пониже, то в центре этой борьбы оказался и дирижер Большого театра Н. С. Голованов, чьим именем было названо целое направление вокруг Большого театра в Москве, так называемая «головановщина».

Несколько слов попутно можно сказать о перипетиях этой борьбы. Во второй половине 1920-х годов против Н. Голованова, – а это определенный репертуар, это поддержка определенных композиторов и исполнителей, в частности Рахманинова, – была развязана кампания политической травли – борьба с так называемой «головановщиной». По мнению группы «трудящихся» (пролезших в местком, профком, комитет ВЛКСМ) во главе с партийной ячейкой ГАБТа, при непосредственном участии дирижера А. М. Пазовского, Н. Голованова преследовали «за консерватизм». До боли знакомая тема! Вы слышали что-нибудь про современные идеи консерватизма, которые для современной России были бы предпочтительны? «Ничто не ново под Луной». Компания 20-х годов XX века против Голованова получила большой резонанс в средствах массовой информации и привлекла внимание И. В. Сталина, тогда еще только набиравшего силу. Статьи в прессе носили агрессивный, «обличительный» характер:

«Нужно открыть окна и двери Большого театра, иначе мы задохнемся в атмосфере головановщины. Театр должен стать нашим, рабочим».

Вроде бы правильный лозунг, только кто выкрикивал лозунги от имени рабочих, и какое отношение эти «крикуны» имели к рабочим? «Без нашего контроля над производством не бывать театру советским».