Обещаю, ты станешь моей

Я учусь в гимназии вместе с мажорами.. Я уже привыкла к тому, что золотая молодежь не считает меня человеком. Привыкла к язвительным комментариям в свой адрес. Но все изменилось, когда к нам перевелся ОН.

Кирилл Никольский сразу же стал негласным лидером, за ним повторяют мальчики, в него влюбились все девочки не класса – школы.

А он почему-то выбрал меня. Его внимание превратит мою жизнь в кошмар…

Я считалась в классе тихоней. Со мной никто не разговаривал, но при этом меня не обижали. Все изменилось, когда в нашем классе появился ОН.

Кирилл Никольский сразу же стал негласным лидером, за ним повторяли мальчики, в него влюбились все девочки не класса – школы.

А он почему-то выбрал меня. Его внимание превратит мою жизнь в кошмар…

– Зачем я тебе? Почему ты ходишь за мной?

– Нужна, – неожиданно серьезно и без усмешки ответил он. – Ты мне нравишься, и я от тебя не отстану. Мы будем встречаться.

Я покачала головой.

– Нет, этого никогда не будет.

– Будет. Я обещаю, что ты станешь моей.

Пролог

– Что со мной, Мира? – горячо проговорил Кирилл, потеснив меня к стенке. – Ты меня заколдовала, да? Приворожила к себе. Я не могу ни спать, ни есть без мыслей о тебе. Кажется, это началось в тот день… Когда нас заперли в классе, помнишь?

Я оттолкнула наглеца. Он с кривой ухмылкой подался ближе, почти прижимая спиной к школьной стене.

– Я не знаю, – дрожащим голосом произнесла я, предприняв ещё одну попытку сдвинуть одноклассника. – Перестань, Кир. Хватит.

Покрутила головой, чтобы точно удостовериться, что мы здесь одни. Не хватало, чтобы нас в такой недвусмысленной позе кто-то заметил!

У меня щеки полыхали от смущения.

– Я не могу, Мир. Мой ответ нет.

Он попытался поцеловать, но я увернулась. Его рот скользнул по моей щеке, прошелся до шеи.

Я выдохнула ставший густым воздух.

Что он творит?!

– Зачем это все, Кир? Зачем я тебе? Почему ты ходишь за мной? – дрожащим голосом спросила я.

Парень поднял голову, посмотрел на меня своими синими, похожими на беспокойный океан, глазами.

– Нужна, – неожиданно серьезно и без усмешки ответил он. – Ты мне нравишься, и я от тебя не отстану. Мы с тобой будем встречаться. Хочешь, познакомлюсь с твоими родителями, чтобы доказать серьезность своих намерений?

Я покачала головой. Кир точно сошел с ума!

– Нет, этого никогда не будет.

– Будет, – решительно сказал он, погладив меня по щеке. – Я обещаю, что ты станешь моей.

– Нет, нет, нет, нет, – повторила я.

Красивое лицо Кирилла окаменело. Исчезла исчезла с губ его фирменная улыбка-ухмылка, выделились желваки. Он выпустил меня из захвата, но остался стоять на том же месте.

Я же отошла на несколько шагов, но не смогла просто уйти.

И вскрикнула, когда Кир вдруг ударил кулаком стену и гневно воскликнул:

– Нет. Опять нет. Почему у тебя для меня одни «нет», Мира?! Почему ты не можешь сказать «да» хоть один раз?!

Стало страшно.

Я впервые видела Кира настолько злым. Раздосадованным. Потерянным. Обычно он всегда улыбался… А сейчас он стоял, опустив голову. Темная челка почти закрывала его глаза, плечи поникли.

– Кир…

Парень безразлично повернул ко мне голову. В синих глазах царил полный штиль.

– Уйди, Мира, – безжизненным тоном произнес он. – Куда тебе там срочно нужно было?

– В библиотеку, – тихо произнесла я, делая ещё шаг назад.

– Вот и иди, – Кирилл устало потер лицо. – Поговорим позже.

– Но… – я хотела возразить, потому что желания с ним что-то обсуждать не было.

Я ведь все уже сказала. В который раз.

– Мира-Мира, ты ещё не поняла, что я не бросаю слов на ветер? – по его губам скользнула горькая улыбка. – Советую тебе смириться.

– С чем? – у меня не получилось прикусить язык. Вопрос вырвался сам.

– С тем фактом, что рано или поздно ты станешь моей. Но лучше пораньше, конечно, я очень нетерпеливый.

Это просто уже смешно. И я честно посмеялась бы, если Кир сказал, что просто шутит.

Но он смотрел на меня серьезно, и этот его взгляд… Нет, не буду думать.

– Мечтай дальше.

– Мечты это для идиотов, Мирочка. А я привык действовать.

От его проникновенного голоса у меня пошли мурашки по коже, а сердце стало биться быстрее. Выдохнув, я просто сбежала, оставив парня стоять на моем излюбленном месте.

Но Кир оказался прав. Скоро я ему действительно скажу ему свое первое «да», и моя жизнь больше никогда не будет такой, как прежде.

Глава 1. В которой нас с новеньким запирают в классе

– Представьте, если новенький окажется прыщавым очкариком? – возвестила на весь спортивный зал Лера Стрельницкая.

– Хорошо же! У нашей Миры наконец появится жених! – хохотнул кто-то из одноклассников. Кажется, это был Денис Бакурин – лидер класса и парень Леры. – Каждой твари по паре, все по-честному.

Класс поддержал шутника взрывом смеха. И лишь одна я не отреагировала.

Потому что Мира – это я.

Первым уроком у нас была физкультура, и я ее ненавидела.

Спорт любила, а физкультуру нет.

На уроках физры меня доставали больше всего, а учителю было плевать. Впрочем, остальные преподаватели тоже закрывали глаза на проступки золотых мальчиков и девочек. Они боялись выступать, потому что гимназия была частная и дорогая, здесь учились дети влиятельных людей, которые не жалели на обучение своих отпрысков сотни тысяч.

И только я одна была здесь залетная. Белая ворона. Или “нищенка” – так сквозь зубы обращались ко мне “любимые” одноклассники.

Мои родители даже не сдавали денег на подарки учителям. Но выгнать меня не могли – я училась хорошо и у меня был грант на обучение.

– А если серьезно, то к нам переводится сын реально важного человека, – сказала Радова Лида, едва гомон утих. – Папа говорил мне, что с ним надо подружиться. А папа, сами знаете, плохого не посоветует.

Ее отец был прокурором области, и это все знали. Многие дружили с друг другом по наставлению родителей – для укрепления связей. Наверное, вы понимаете, с кем дружить не советовали?

С Мирой Никольской. У нее плохие гены и ноль веса в обществе. Но и я в такой циничной “дружбе” не нуждалась.

– А как зовут сказал? – у Элины сверкнули глаза. Она была дочерью предпринимателя среднего звена и готова была ухватиться за парня что побогаче.

И это не мои выдумки – она так честно и заявила однажды девчонкам в раздевалке. А то, что я слышу, никто в расчет не брал. Ко мне относились как к мебели – ну стою и стою. Как парты и стулья. Разницы особой никакой.

– Сказал. Но я прослушала. Все равно скоро познакомимся, – отмахнулась Лида и продолжила сплетничать: – Итак, новенький переводится к нам из какой-то забугорной школы. Он жил то ли в Америке, то ли в Канаде. И у его отца бизнес – несколько больших компаний, представьте?

Повернулась ко мне и со смешком сказала:

– Никольская, считай, ты лотерею почти выиграла, если вцепишься в пацана.

Сжала зубы и ничего не ответила. Осталось потерпеть всего чуть-чуть. Все же одиннадцатый класс.

– А мне кто-то говорил, что новенький сын депутата. Кто это был? – повертела блондинистой головой Лера.

– Точно не я…

– Ирка, наверное.

– А что сразу я? – возмутилась Ира Назарова.

– Это у тебя же язык без костей!

– Я бы не проверенную инфу говорить не стала бы, – сложила руки на внушительной груди она и показательно повернула голову к пацанам.

Обиделась.

Но я знаю, что ее хватает всего на полчаса.

– Да хватит про этого новенького. Лучше гляньте, что мама подарила мне… – Лера начала щебетать о какой-то брендовой шмотке. Я расслышала только что-то про Тиффани.

Я прислонилась спиной к стене и прикрыла глаза.

Наш физрук, низенький и пузатый дядька средних лет, никогда не следовал плану уроков. Урок физры у нас из года в год шел по одному плану. Девочки играли в волейбол или бадминтон, а мальчики в футбол или просто подтягивались на шведской стенке. Мы не сдавали нормативы, лишь иногда он о них вспоминал и по большей части рисовал оценки. Мне почему-то доставались четверки, пока другие, даже те, кто за одиннадцать лет ни разу не принес форму и вечно засиживался на скамейке, получали пять.

Уже прозвенел звонок, но сегодня начать урок Евгений Евгеньевич не спешил. Он вытирал пот с блестящего лба рукавом синей олимпийки и выжидательно смотрел на свои часы, время от времени заглядывая в классный журнал. Объяснять нам он ничего не собирался. Но мы уже сами сделали выводы из слухов, которые витали в воздухе.

Он ждал новенького. И этот новенький – сынок важной шишки, это обсуждали который день учителя. Затем подхватил и наш класс.

Я уже привыкла к шуму, который издавали одноклассники, а потому тут же собралась и открыла глаза, едва стало подозрительно тихо.

А вот и новенький…

В этой тишине слишком звонко застучали каблуки нашей директрисы. Она лично сопровождала новенького. Высокого, подтянутого, в белой рубашке и классических темных брюках. Темные волосы, кожа с ровным бронзовым загаром. Рядом с ними неловко ступала наша классная – Арина Валерьевна. Удивительно.

И никакого прыщавого очкарика.

– Мира, опять тебе не повезло, – королева школы, Лера Стрельницкая посмотрела на меня, перестав хищно осматривать новоприбывшего. Ядовито улыбнулась. – Надеюсь, судьба все же сжалиться и подарит тебе папика.

– А новенького мы себе забираем, – поддакнула ее подружка Дана Елецкая.

Я и бровью не повела. Пусть забирают и папика, и новенького.

– Здравствуйте, ребята, – мелодичный голос Ольги Константиновны заставил нас всех подняться на ноги. Она махнула холеной ладонью. – Садитесь.

Видимо, слухи оказались правдой. Новенький действительно отпрыск слишком влиятельного депутата или олигарха. Наша заносчивая директриса никогда не знакомила класс с новенькими. Их даже в середине года иногда десятки. Что уж, со всеми, что ли, носиться?

– У меня для вас хорошая новость, – директриса широко улыбалась, но ее серые глаза оставались такими же холодными. – С сегодняшнего дня с вами будет учиться Кирилл. Он приехал к нам из Америки. Кирилл, знакомься, это наш дружный одиннадцатый «А».

Парни громко поприветствовали, некоторые девочки подключились, с восхищением его рассматривая, но я кинула лишь взгляд на новенького и отвернулась. Я уже сразу поняла, какой он. Типичный мажор, судя по снисходительному взгляду синих глаз, которым он обвел нас. Ему будто было скучно здесь находится.

Директрису я слушала вполуха. Она ещё пару минут распевала про то, какой крутой у нас новый одноклассник, расписала достижения нашего класса и школы. Особо бойкие парни демонстративно зевнули.

– Никольский, потом зайди ко мне на перемене, я выдам тебе расписание, – добавила наша классная, когда Ольга Константиновна закончила.

Я почувствовала всей кожей внимательный взгляд всего класса. Они с удивлением и недоверием посмотрели на меня.

Новенький тоже повернулся, и его синие глаза прожигали кожу сильнее всех.

– Как интересно получилось, – улыбнулась Арина Валерьевна. – Однофамильцы или родственники?

Я несколько раз моргнула.

– Первое, – впервые заговорил новенький. До этого он стоял с напыщенным видом и смотрел на нас с полуулыбкой. Будто изучал букашек под микроскопом.

Но вынуждена признать, у него красивый и сильный голос.

– Мы не родственники, – подтвердила я.

В рядах одноклассников поползли шепотки.

– Ещё бы эта нищенка была родственницей ему, – Элина Смолина не старалась говорить тихо, наоборот, она хотела, чтобы я услышала.

Мне стало неприятно, но я уже давно научилась не воспринимать всерьез эти подколки. Я лишь слабо улыбнулась новенькому.

Когда директриса и классная руководительница ушли, Евгений Евгеньевич, наконец, начал урок. Он махнул пухлой рукой в сторону мячей.

– Денис, выбери хороший волейбольный мяч для девочек. Ну и вам футбольный.

Бакурин кивнул и направился в святая-святых – инвентарную. Его физрук считал кем-то вроде правой руки и часто взаимодействовал с нами через него. В чем-то это была хорошая тактика – Бакурина все слушались, в отличие учителя. Он был лидером класса. Тогда никто ещё не знал, что скоро все поменяется. С приходом новенького старые порядки рухнут, как ненужные декорации.

Все девочки, которые были без формы, отсели к скамейкам, расположенным на стороне мальчиков. Чтобы быть ближе к новенькому.

Впрочем, те, что были в спортивной одежде, просто косились на него, поэтому поиграть нормально не получилось. Все пялились на жаркую игру парней. А Кирилл, будто красуясь, ловко отбирал мяч у Бакурина и раз за разом забивал гол. Его команда ликовала и громко кричала. Команда Дениса негодовала и пыталась отыграться. Но все с большим интересом и уважением смотри на Кира – он разрешил себя так называть. Радовались новенькому все, кроме Дениса Батурина. Я прямо видела, как он медленно опускается с пьедестала вниз.

Он терял авторитет. Популярность. К нему гас интерес девчонок, которые переключились на Кирилла Никольского.

***

Следующие уроки прошли своим чередом. Я бы с радостью сказала, что забыла о новеньком, но тот ажиотаж, что поднялся вокруг него, не давал не замечать его.

Он блистал на уроке английского – наша англичанка слушала его со слезами умиления на глазах. Половину урока они проболтали и только перед самым звонком Лилия Раисовна вспомнила об остальных и о подготовке к грядущей проверочной. На информатике он справился с заданием самый первый и даже выручил отстающих. Наше трио из самых популярных девочек школы – Лера Стрельницкая, Элина Смолина и Дана Елецкая мягко перетекли из компании Бакурина к Никольскому.

Я наблюдала за этим переполохом со скепсисом. Уж слишком идеальным с виду казался Кир. Он преуспевал везде. При нем была красивая внешность и состоятельные родители. Он практически стал самым популярным в классе в первый день. Не может же все быть так гладко, верно? Что с ним не так?

Мой скепсис обернулся против меня.

Русский язык у нас был предпоследним уроком. Почти все одноклассники выбежали со звонком. Я уже собрала тетради и неторопливо раскладывала принадлежности в сумку, когда в полупустой класс вошла девочка. На вид ей было лет двенадцать.

– Ты Мира? – спросила она у меня, теребя кончик своей длинной косы.

– Допустим, я, – озадаченно ответила я. Убрала в рюкзак пенал и застегнула его.

– Арина Валерьевна просила передать, чтобы Мира из одиннадцатого “А” подошла к ней в кабинет на этой перемене, – продолжила девочка и уточнила, чуть сощурившись: – Ты же из “А”?

– Из “А”, – вынуждена была признать я. – Спасибо, сейчас пойду к ней.

Бросив короткое “пока”, девчонка быстро выбежала из класса.

Кабинет классной находился на втором этаже, поэтому поднимаясь наверх, я думала, зачем ей понадобилась. С оценками у меня все в порядке, олимпиад не предвидятся, контрольных не было. Что же тогда?

Но мое любопытство учительница не смогла утолить – ее стул пустовал, лишь аккуратные стопки тетрадей высились на деревянном столе. Минуту постояв, я решила присесть за свою парту. Достала телефон, чтобы отвлечься.

Эта перемена была долгой, потому я не боялась опоздать на астрономию.

Я сразу же заметила движение у дверей. Приподнялась на стуле, подумав, что это пришла Арина Валерьевна. Но какого же было мое удивление, когда я увидела новенького.

Кирилл Никольский прикрыл дверь и твердой походкой последовал вперед. Остановился у стола учительницы. Затем водрузил свой рюкзак на ближайшую парту. Сам же присел на ее край.

А потом повернул голову ко мне.

– Привет, – он улыбнулся кончиками губ. Синие глаза внимательно на меня посмотрели. Изучающе. С головы до ног и обратно.

Я смущенно присела обратно и запоздало ответила:

– Привет.

Кирилл не сводил с меня взгляда.

– Ты ведь моя однофальница. Никольская.

– Верно.

– А как твое имя? – от его сильного, чуть хрипловатого голоса у меня пошли мурашки по коже. Да и тот факт, что мы одни в кабинете, как-то добавлял дополнительное напряжение.

– Мира, – выдохнула я и стиснула телефон в похолодевших пальцах.

Блин, что это со мной? Обычно я спокойна как удав. Я так привыкла к своим прибабахнутым одноклассникам, что уже на них и их выходки все равно. А вот простые слова новенького вогнали меня в жар.

– Красивое имя, – произнес он и вдруг повторил: – Мира. Мира Никольская.

Я с изумлением посмотрела на нового одноклассника. Он мне комплимент сделал?

– Спасибо, – осторожно произнесла я, не зная, как реагировать.

Я отчасти растерялась, а отчасти… Стало жаль, что завтра и он отвернется от меня. Прибьется к компашкам моих одноклассников… Хотя, нет, скорее, соберет свою компанию. А я так и останусь невидимкой.

Парень широко, мне показалось, с теплотой улыбнулся и спросил:

– Как думаешь, когда подойдет классная?

Поднял левую кисть и вгляделся в сенсорный дисплей умных часов.

– Через две минуты звонок.

Я не успела ответить, как вдруг в тишине мы отчетливо услышали, как снаружи повернулись ключи в замке.

Ко мне еще не пришла догадка, как Кир спрыгнул со стола и рванул к двери. Дернул ручку. Толкнул несколько раз. Постучался.

Но это не принесло результата. Кто-то нас запер.

Глава 2. В которой я проиграла желание

– Эй, откройте! Мы тут в кабинете! – крикнул Кирилл. – Вы нас заперли!

С досады он несколько раз пнул дверь. Медленно ко мне повернулся и изобразил улыбку.

– Теперь у нас есть время узнать друг друга получше. Не трясись, я шучу. Мы сейчас выберемся. У тебя есть номера одноклассников?

Я покачала головой. Во мне медленно росла паника. Это что такое? Ошибка или… или шутка со стороны «любимых» одноклассников? Однажды меня так уже запирали. Одну. В раздевалке. И я там просидела до самого вечера, пока не пришла уборщица.

А дома мне перепало за «прогул» остальных уроков и то, что шлялась непонятно где. Тогда я проплакала всю ночь, потому что родители мне не поверили. Они вообще никогда мне не верили, но тогда каждый раз было ужасно обидно.

Но сейчас мне стало страшно, что та ситуация повторится.

Но почему нас заперли с новеньким? И кто бы это мог быть?

– А Арины Валерьевны? – продолжил Кирилл, приподняв удивлённо бровь. – Скажем ей, что она нас заперла. Вряд ли она успела далеко уйти.

– У меня недавно телефон слетел. Руки не дошли перезаписать ее номер, – с сожалением отозвалась я, лихорадочно думая, что делать.

– А чаты в мессенджерах? – задал следующий вопрос новенький. – Обычно создают информационные каналы… В «телеге», например.

Мне было стыдно признаваться, но и обманывать я не хотела. А про «телегу» я вовсе впервые слышала.

– Меня в них нет, – честно созналась я.

Кажется, он все еще не осознавал, что не так. А я думала, он сразу понял, что я – изгой. Меня не добавляли в чаты, не звали гулять, не приглашали в гости. Основную информацию я узнавала от учительницы. Или иногда наша староста, Марина Гордина, сквозь зубы сообщала новости на перемене. И то смотрела на меня, как на пустое место.

Новенький чуть сощурился. Кивнул, будто что-то для себя решил.

– А как так получилось? Ты вышла из чатов?

Нервно улыбнувшись, я проговорила:

– Нет, просто меня забыли пригласить.

– То есть у тебя нет ни с кем связи, соответственно, мы тут застряли надолго, – подытожил парень. – Проблема, конечно.

– Выходит, что так, – ответила я. Но потом меня внезапно осенило: – А ты не можешь никому написать? Ты вроде со всеми успел подружиться…

– Я ни с кем не дружу, ясно? – вдруг холодно перебил меня Никольский.

У меня от его тона мурашки по спине пробежали.

– Ясно, конечно. Но остальные считают по-другому, – сколько нервно ответила я.

Не то чтобы я надеялась наладить отношения хотя бы с Кириллом – отнюдь, но я думала, он адекватнее моих мажористых одноклассников. Но видимо ошибалась.

– Мне плевать на их мнение, Мира.

Он ещё раз пнул злосчастную дверь и неожиданно направился ко мне. По-хозяйски устроился прямо на парте, сдвинув мой рюкзак.

– Я не могу им написать, у меня российской сим-карты нет, – произнес уже более теплым тоном. – Только вчера прилетел, было не до этого.

Раздался звонок на урок. Вот и все, первый «прогул» за этот учебный год. Я с досады покусала губы. Дрожащими руками схватилась за телефон, словно бы там было мое спасение. Но увы, телефон был действительно новым. Недорогим, но современным – сенсорный, с неплохой камерой. По крайней мере, меня теперь не высмеивали за мой прошлый, до сих пор кнопочный телефон. На нем тоже можно было фотографировать, да даже входить в интернет. Однако по сравнению с тонкими и крутыми айфонами одноклассников он выглядел… как кирпич.

Но у меня гаджет так и норовил выпасть. Пришлось сунуть его в рюкзак. Руки больше было нечем занять. Голову, в которую начали лезть всякие глупые мысли, тоже.

Ну вот почему опять это со мной? Мне мама не поверит, что снова заперли. А если я скажу, что заперли не одну…

Я рывком поднялась. Отошла подальше от новенького.

– Ты чего так нервничаешь? – он пошел за мной.

Встал почти впритык, отчего я чувствовала его тепло и могла разглядеть парня полностью. Только надо поднять голову – сейчас мой взгляд упирался в белую рубашку.

– Ну? Ты что, замкнутого пространства боишься?

– Нет… Но мы сейчас прогуливаем урок.

– Не по нашему желанию, между прочим, – Кирилл запустил ладонь в свою челку, пропустил сквозь пальцы темные волосы. Этим жестом он растрепал свою аккуратную прическу. Эта возникшая небрежность ему шла куда больше. Улыбнулся. – Хотя у меня была такая мысль – ОБэЖэ звучит скучно.

Я сделала шаг назад. Новенький смотрел на меня, не отводя взгляда. Внимательно изучал. Будто я что-то знала, чего не мог понять он. Кир больше не улыбался. Скорее, может, даже начал злиться.

– Зачем ты сюда пришла? – его голос как-то слишком громко прозвучал в тишине кабинета.

Ударил по нервам.

Холодом прошелся по щеке.

– К Арине Валерьевне? – удивилась его странному вопросу я.

Он лишь кивнул.

– Девочка передала, что она меня зовет. А что?

Я не понимала, к чему он ведет.

– Какое удивительное совпадение! – пухлые губы искривились в усмешке. В синих глазах блеснула сталь. – И какая тупая выходка. Только почему с тобой?

От его внимательного взгляда у меня уже чесалась кожа! Он обжигал и покрывал инеем одновременно. Он будто искал ответ на моем лице, теле.

– Ты о чем? – я нервно облизнула губы. Сделала еще один шаг назад.

Новенький начал меня напрягать.

– Ты что, не понимаешь? – в голосе Кира больше не было и капли тепла. Синие глаза сузились, красивое лицо окаменело.

– Не понимаю чего?

Я сделала ещё один шаг назад. Неосознанно.

– Что это все подстроили наши любимые одноклассники, Мира. И я хочу знать, принимала ли в этом участие ты? – мое имя новенький протянул как-то особенно, с рычащими нотками. Или мне показалось из-за его небольшого акцента? Так бывает, когда много лет живешь в другой стране и привыкаешь к другому языку.

У меня из горла вырвался неосознанный смешок. Нервный, но в тоже время полный облегчения.

– Смешно, – сообщила я. – Или ты серьезно думаешь, что я сама захотела, чтобы меня заперли?

Он уже не смотрел на меня так тяжело, но тон не смягчился, когда Кирилл вновь заговорил:

– Я думаю, что нас не звала учительница, Мира. Ее вещей нет в кабинете – она наверняка давно ушла, но не заперла дверь или попросила кого-то из одноклассников это сделать. Верно?

«Марина», – тут же промелькнула в голове мысль. – «Часто кабинет запирает Марина Гордина, староста класса». Но зачем ей было запирать нас?..

– Верно, – сделал вывод по моему молчанию Кирилл. Вновь прошелся пятерней по челке и спросил словно бы даже не меня – этот вопрос был предназначен ему, он просто озвучил его: – Но почему они заперли нас с тобой?

Я вернулась за парту. Нервно взялась за телефон, разблокировала его и заблокировала обратно. В итоге убрала мобильный в рюкзак и повернулась к окну. На елки и голые ветки тополей было куда спокойнее смотреть.

– Ты всегда так делаешь? – внезапно раздался надо мной голос Кира.

Шаг, и он закрывал собой обзор. Теперь близко-близко. Но теперь сложно убежать – надо подниматься, перелезать через второй стул.

– Что делаю? – спросила я, вскинув голову.

Он окинул меня снисходительным взглядом. И от того, что он возвышался надо мной, это выглядело… Будто умудренный жизнью мужчина свысока прожитых лет наблюдает за несмышленым малышом. Который только-только начал познавать мир и кусает все, что попадется под руку.

– Убегаешь от проблем, – спокойно ответил Кирилл.

– Я не убегаю, – не согласилась я. – Как минимум тут некуда и сбегать. Разве что из окна.

– Не самая лучшая идея делать это зимой, – заметил парень. – Скользко, холодно. Но ты ведь поняла, что я образно выразился.

Он вдруг склонился ко мне, отчего наши лица оказались на одном уровне. Так, что смешивались дыхания. А у меня вспотели ладони.

А у него на носу несколько мелких веснушек…

– Ты ведь знаешь, зачем нас заперли тут вдвоем, так? Только честно.

– Если честно, не знаю, – первой не выдержала я. Откинулась на спинку стула, разрывая тесный контакт. – Но могу предположить. Это мои догадки.

– И?

– Чтобы подпортить тебе репутацию. Считай, я аутсайдер в нашем классе.

Я отвернулась. Отчего-то мне было бы неприятно, разгляди я в его синих глазах презрение. Новенький мне показался нормальным, и я не хотела видеть, как мои представления о нем рушатся, открывая истину. Он на стороне большинства. Он такой же избалованный мажор, как все остальные мои одноклассники. И среди них одна я – белая ворона. Нищенка. Та, что попала в элитную школу потому, что выиграла грант для малоимущих семей. Просто так получилось, что я испортила идеальную статистику одиннадцатого «А», где учились дети бизнесменов и политиков. А у меня нервозная мама и отец-алкоголик.

– Репутацию? – вдруг хохотнул Кирилл. – Что за дикость? Мирочка, я с вами всеми полдня знаком. Какая к черту репутация? Никто обо мне ничего, кроме глупых слухов, не знает.

Я слабо улыбнулась. Потому что все считали иначе. Бакурин считал, что новенький теснит его с вершин Олимпа. Девчонки все заинтересовались им и считали, что влюбились. Остальные парни уже числили себя его приятелями.

– Посмеялись и хватит. Давай выбираться отсюда, Мира. Или тебе понравилось сидеть тут со мной?

– Я бы с радостью ушла, но дверь же заперта, – напомнила я. – Или ты умеешь сквозь них проходить?

– Может, и могу, – хитро протянул новый одноклассник.

А потом его губы растянулись в ухмылке. Он снова подался вперед, склонился надо мной и протянул:

– А давай поспорим? На желание.

Я с большими от удивления глазами посмотрела на него.

– Какой еще спор? – выдохнула я.

Вообще, я собиралась категорически отказаться, даже не выслушивать, что именно он хочет… Но все же не могла унять свое любопытство.

– Поспорим, что я сейчас в течение максимум десяти минут открою нам дверь, – с тем же азартом ответил Кир. – Не смогу – выполню любое твое желание. А если смогу – желание должна будешь мне ты.

– Подожди, ты дверь мог сразу открыть? И до этого не делал? Мы ведь могли не опоздать на урок!

В груди поднялась волна возмущения. Уже ведь конец урока, если он откроет, смысла идти на ОБЖ не будет… Прогул нам наверняка влепили.

– Опять ты про уроки, Мира, – покачал головой новенький. – Вообще, сразу не мог. Но я думал, как это сделать. И придумал.

Сверкнул улыбкой, обнажив ровный ряд белоснежных зубов.

Я мрачно взглянула на него и задала следующий вопрос:

– А спорить зачем? Просто открой и выйдем.

– Чтобы придать мне мотивации, Мира. Способ, знаешь ли, не самый простой. Но в целом мне нравится с тобой тут сидеть, мне не скучно, можем дождаться, пока вернется Арина Валерьевна. Кулер тут есть, от жажды не умрем, – он махнул в сторону, но потом озадаченно вопросил: – Правда, что будем делать, если захочется в туалет?

У меня щеки загорелись. То ли от злости, то ли от смущения.

– Ты что, собираешься дверь выбить? – решила тут же уточнить я.

Участвовать в подобном не хотела – мне бы сейчас тихо и молча выйти из класса и пойти домой. Без приключений!

– Нет, конечно, – лениво протянул Кирилл. – Думаю, это было бы слишком эффектно.

Взял из кармана свой телефон – конечно, айфон последней модели. Стильного темно-серого цвета и без чехла. Обычно мои одноклассники носились со своими телефонами, в двадцать слоев упаковывали… А ему, мне показалось, было плевать, поцарапается ли дорогая игрушка.

– Так твой ответ, Мира? – не отрываясь от тонкого гаджета, спросил он. – Да или нет?

Я колебалась несколько минут, прикусив губу. Вдруг Арина Валерьевна вообще сегодня не вернется? А уборщица не будет делать влажную уборку? А мне надо домой! Но спор… Да еще и на желание!

Вдруг мой телефон завибрировал. Когда я взяла его в руки, то пальцы похолодели.

«Мама» – вчиталась я.

Мне вдруг подумалось, что ей уже кто-то рассказал о том, что я прогуляла урок.

«Купи батон и лук», – когда увидела сообщение, у меня камень с души упал.

И в этот же момент я приняла решение.

Едва вновь повернула голову в сторону одноклассника, то наткнулась на его внимательный взгляд. Он, кажется, все это время следил за мной, убрав айфон обратно в карман.

– Я согласна. Только у меня два условия.

Он вкинул темную бровь вверх.

– Интересно. И каких же?

Я вновь смутилась и сказала, потупившись:

– Во-первых, желание должно быть нормальное. И чтобы никому не навредило, – я убрала светлый локон за ухо. – А еще… пусть никто об этом не узнает.

Я знала своих одноклассников – им дай любой повод для обидных шуток. Мне осталось доучиться всего полгода, и я забуду школьные годы как страшный сон.

– Принимаю, – кивнул Кир и вдруг протянул ладонь.

Она у него большая, тоже тронутая бронзовым загаром, с длинными пальцами и ровно подстриженными ногтями.

– По рукам?

Я молча пожала ему руку.

Вынуждена признать, прикасаться к нему было приятно… У него сухая теплая кожа. Он легко сжал мою ладонь и выпустил из захвата.

А потом внезапно наклонился и вытащил из моих волос небольшую заколку-невидимку. Я только успела несколько раз моргнуть.

Ранее удерживаемые локоны упали мне на глаза.

– Засеки время, – с хитрой улыбкой сказал он и направился к запертой двери.

Пожав плечами, поставила таймер на телефоне. Забрав свой рюкзак, я подошла к новенькому. Он стоял спиной ко мне, склонившись к замочной скважине. Парень засунул в нее мою заколку и теперь активно ковырялся в ней. Я слышала, как расправленная невидимка царапала изнутри личинку замка.

– Ты испортил мою заколку, – мрачно констатировала я.

– Куплю тебе новую, – не отрываясь от своего сомнительного занятия, поведал Кир.

– Нет, спасибо. Лучше поторопись, пожалуйста.

Если честно, я уже начала сомневаться в том, что у него что-то получится. Мы ведь не в каком-то боевике, вряд ли взломать замок это так просто.

Я нервно начала ходить из стороны в сторону, решив не мешать «взломщику», который уверенно копался в замочной скважине.

Громко, проходясь обнаженным нервам, прозвенел звонок. Я прикусила снова губу. Если не сможет, если не успею домой…

А потом я услышала щелчок. Затем второй.

Я неверяще уставилась на Кирилла, который дернул дверь, чтобы удостовериться в том, что получилось.

Бросила взгляд на телефон – еще оставалось три минуты до истечения срока.

Новенький дернул дверь обратно. Повернулся ко мне. Его синие глаза сверкали. Губы растянулись в самодовольной ухмылке.

– Семь минут, Мира, – сказал он, тоже заглянув в мой телефон.

Я бы попрыгала от счастья, если бы не одно но. Я проиграла желание, но боюсь его выполнять.

– Молодец, – отозвалась я. – Скажи давай свое желание, и разойдемся.

Парень покачал головой:

– Ты вообще умеешь радоваться, Мира?

– Умею, но порадуюсь потом, хорошо? – я следила за дверью, чтобы ее не заперли снова. Может, паранойя, но теперь я буду всегда следить за этим. – Я спешу. Жду желание.

Нервно облизнула сухие губы и уставилась на ставшего задумчивым новенького. Вот так мы стояли напротив друг друга несколько десятков долгих секунд.

Затем Кирилл шагнул ко мне. Склонил голову.

У меня пульс зашумел в ушах, и его голос прозвучал будто сквозь толстый слой ваты.

Глава 3. В которой полно разочарований

– Сними очки, – потребовал Кир. – Вот мое желание.

Я растерялась. Опустив руки, смотрела на него, глупо моргая разницами. Отчего-то я ожидала всего, даже самого странного желания, но не этого. Оно не имело смысла. Разве что забрать очки с целью поиздеваться. Но новенький не походил на хулигана.

– Зачем? – сорвалось с губ.

– Они тебе не идут, – спокойно ответил парень. – Хочу посмотреть на тебя без них.

Он сам сдернул с меня очки, пока я была в замешательстве.

Мир вокруг мигом утратил яркость и четкость. Звуки тоже притупились. Я слышала, что если у человека плохое зрение, то обостряется слух. Со мной такое почему-то не срабатывало. Когда я снимала очки, мир вокруг меня будто не только терял краски, но и притихал. От этого появлялся дискомфорт, поэтому я снимала очки лишь когда ложилась спать или мыла голову.

– Все? – нетерпеливо вопросила и потянулась к его руке.

Наверное, в купальнике я чувствовала бы себя увереннее, чем лишившись вещи, без которой я ощущала себя слепым котенком. Или кротом.

Мое зрение начало падать давно. Врачи то говорили, что это наследственное, то заверяли, что от стресса. Но итог не радовал – за последние пять лет, трижды пришлось менять линзы. Оправа была большой и прочной, хоть и не самой модной, а линзы приходилось брать самые дешевые, потому стекло было толстое. Тонкие, с защитным слоем, мы не могли позволить себе купить. Да и смысл тратиться, если мое зрение продолжало ухудшаться?

Сначала я сильно переживала. Буквально ненавидела себя в этих страшных и тяжелых очках. Но без них было куда хуже. Я смирилась с шуточками одноклассников, но потом одна из девочек тоже пришла в один день в очках – стильных, тонких, с позолоченной оправой. Но ее никто не дразнил. Было обидно, но я радовалась уже тому, что больше издевок в мой адрес не звучало. Лида Радова – дочка прокурора области, чревато было называть ее «лупоглазиком».

– Все, – ответил новенький. Но очки не отдал, а сам аккуратно надел и даже поправил на носу.

Мне стало неловко. Ладони вспотели.

– Слушай, сейчас двадцать первый век на дворе. Придумали супер удобные линзы. Почему не носишь? Очки тебя не красят, буду откровенен.

Кирилл пошел забирать свой рюкзак – простой, черный, без торчащих лейблов. Это было даже удивительно, учитывая, что большинство одноклассников предпочитали сумки Луи Виттон. Даже мальчики! И смотрелось это… ну не органично. Кричаще безвкусно.

Услышав его вопрос, мне захотелось расхохотаться. Но я стала выглядеть бы в его глазах настоящей дурочкой, ведь он бы совершенно не понял причину моего веселья. Ему, родившемуся с золотой ложкой во рту, не понять, что такое не иметь денег купить линзы. Да что там – я не могла позволить себе купить булочку. Весь бюджет у нас был строго распланирован. Ни копейки в сторону.

– Не хочу. Мне удобнее в очках, – соврала я.

– Ну как знаешь, Мира, – отозвался Кир.

Мы вместе вышли из кабинета Арины Валерьевны. И каково же было мое удивление, едва мы вышли в коридор, то оказались под прицелом внимания половины нашего класса.

Девочки разом смерили меня уничтожаемым взглядом, а мальчики смотрели скорее удивленно и с интересом к происходящему. Лишь Кир оставался невозмутимым.

Кинув мне «пока», он направился к ним. Видимо, они тут «случайно» оказались. А на деле ребята, кажется, хотели понять, сможем ли мы выбраться. Сразу после последнего урока явились сюда!

Какие же они…

Опустив голову, я пошла к лестнице. Меньше думаю – меньше переживаю о вселенской несправедливости. Надеюсь, Кирилл действительно с ними не заодно и сейчас пошел разбираться.

До дома я добралась за час – причем, несмотря на пробки в центре, я уложилась. Конечно, по пути забежала в продуктовый и купила то, о чем просила мама.

Мы жили на отшибе города, в панельной многоэтажке. А вот школа располагалась в центральном районе, куда мне приходилось каждый день добираться на автобусе.

Дверь открыла мне младшая сестра. Она же тихо шепнула мне, что родители уже выпили. Вроде это не первый день и не первый год так, но у меня все внутри покрылось льдом и мелко начали дрожать руки. Такая, видимо, у меня была реакция на стресс. Озноб, как бывает при высокой температуре.

Сняв пуховик и сапоги, я помыла руки и прошла на кухню. В руках держала пакет с луком и упаковку батона.

Как и сказала Леся, они пили. На столе стояла бутылка водки, две стопки, нехитрая закуска в виде рыбы, лука и сала. Рядом валялись объедки от лимона. Перед папой стояла тарелка с макаронами и тушенкой..

– О, Мира, – мама пьяно улыбнулась и даже поднялась с табуретки и поцеловала меня масляными губами в обе щеки. От нее пахло водкой и шпротами. – Идем, доченька, обедать.

– Привет, пап.

Я слабо улыбнулась. Перевела взгляд на отца, у которого глаза уже поблескивали от злости. Если мама после выпивки добрала, то папа, обычно мягкий, наоборот, становился чересчур агрессивным. В пьяном состоянии он ждал повод, чтобы закатить скандал и отругать нас с сестрой. И делал он это с особым удовольствием. Нередко все заканчивалось дракой родителей. Или рукоприкладством в наш адрес…

Папа лишь кивнул на мое приветствие.

– Так тебе положить макароны? – спросила мама.

– Нет, я не голодная. Спасибо.

Не знаю, какие процессы происходили в моем организме, но когда родители были пьяные, у меня не получалось говорить громко. Я почти шептала и чисто физически не могла кричать. Будто горло сковывал страх, сжимал крючковатыми пальцами…

– Почему не голодная? – спросил зло отец. – Скажи, я что, зря пашу на работе каждый день, чтобы купить продукты? А мать готовит для кого? Раз вы с Олесей от ее стряпни нос воротите?!

Каждое его слово было словно тонкое лезвие с отравленным наконечником. И попадало точно в меня. Иначе как объяснить то, что мне становилось так плохо?

– Прости, пап. Просто обед был в школе сытный, – я потупилась.

Он поднял руку. У меня в глазах потемнело.

Но папа просто жестом показал, чтобы шла в комнату.

– Приятного аппетита, – бросила я и буквально сбежала в нашу с сестрой комнату.

Сегодня нам с Лесей повезло. Родители в кои-то веки не ругались. Сестра была младше меня на четыре года и очень остро воспринимала конфликты родителей. Почти всегда тряслась и плакала, а я, сама дрожа от страха, обнимала ее и утешала.

Следующий день наступил слишком быстро. Я как всегда собралась в школу. С Лесей мы выходили из дома в разное время, потому что она ходила в нашу районную школу через дорогу, а я в первую гимназию, которая находилась в другом районе. Сестре выбить квоту на обучение не получилось – программа финансирования закрылась. Да и мама особо не старалась. Но я даже радовалась тому, что моя младшая не будет сталкиваться с ужасным обращением еще и в школе. Дети иногда куда злее взрослых.

Сегодня гимназия отчего-то стояла на ушах. Ученики шептались по углам, некоторые и вовсе стояли у самых входных дверей, будто чего-то ожидая… Поджидая?

Впрочем, мне это все было неинтересно. Я молча прошла через турникет, приложив пропуск. Пошла к раздевалке через длинный коридор, спиной ощущая чужие взгляды даже через пуховик. И снова шепот. Мальчики смотрели с интересом, девочки переглядывались со злой насмешкой.

– Смотрите, пожаловала… эта, – выплюнула девочка из параллельного класса, стоящая рядом с моими одноклассницами у дверей раздевалки.

– Что, лупоглазая, ты себя бессмертной почувствовала, что ли, раз вы с Киром однофамильцы? – вперед выступила Лера.

Она возглавляла трио подружек. И мне казалось, была самой агрессивной из них.

– Ты как посмела так поступить с нашим Киром? – выплюнула Элина.

– Не стыдно вообще было запирать кабинет и предлагать ему себя? – Дана тоже не осталась в стороне.

У меня будто вся кровь застыла. Я с огромными от удивления глазами на них смотрела, чувствуя такой холод. Пробирающий буквально до костей.

Вот значит, какой у нас новенький, а я чуть ли нормальным его не посчитала. Подлый лжец. Как у него язык повернулся такое выдумать? А ведь вчера миленько забалтывал меня… Спор для мотивации, так ведь он говорил?!.. Теперь мне начало казаться, что вчерашнее – это он и выдумал. Чтобы поиздеваться и показаться крутым.

– Чего молчишь? Язык проглотила? – девочка из параллели перегородила мне путь.

Действительно, казалось что я свой язык проглотила. Он будто онемел, распух и теперь был настолько тяжелым, что я не могла им двигать. Такое со мной случалось каждый раз, когда надо было дать отпор. Накатывал дикий страх, слабость, горло сковывали будто чьи-то призрачные руки.

Мне каждый раз было тошно от того, что я не могла защитить себя.

– Я думала, ты обычная нищенка, каких полно, – продолжила Лера. – Будущая обслуга, которая так и останется на дне. А ты расчетливая тварь, оказывается, Мира. И что с этим делать будем, а?

– Пойдем-ка, – потянула меня в сторону за рукав Дана.

– Оставь, она сама пойдет за нами, – прозвучал сбоку голос Элины. Они меня окружили с двух сторон. – Еще не хватало, чтобы камеры нас засекли. Я обещала папе вести себя хорошо. Катя, ты с нами?

Она обращалась к той самой из одиннадцатого «Б».

– Я подобное веселье никогда не пропускаю.

Я только собиралась возмутиться, как вдруг увидела тень, возвышающуюся надо мной. Затем услышала Кирилла:

– Что тут у вас происходит?

Он спросил спокойно, но в тоне чувствовалась сталь.

Девицы поменялись вмиг. Еще несколько мгновений назад у них на лице читалась какая-то злая решимость и презрение, они ощущали свое превосходство и глумились. А сейчас они надели маски милых девчонок. И даже я бы поверила, что они хотели только… подружиться.

– Привет, Кир, – они сказали это почти в унисон.

– Да ничего, из раздевалки выходим.

– У нас первая алгебра. Подождать тебя?

– Рядом с нашими куртками есть свободное место, показать?

– А меня зовут Катя. Ты, выходит, тот самый Кирилл?

Какие они все лицемеры!..

Так как меня никто не удерживал, я тут же проскочила в раздевалку.

– Тот самый – это какой? – весело отозвался новенький позади. – Вдруг это не я?

– Про которого все говорят… – Катя игриво вещала что-то еще, но я пропустила мимо ушей. Лишь слышала фальшивое хихиканье.

Я почти побежала к нашему ряду вешалок. У меня горело лицо. То ли от жары – я была до сих пор в пуховике и шапке, то ли от стыда. Ну почему я такая рохля? Почему я не могу дать отпор?

Со злостью стянув верхнюю одежду, я повесила на вешалку. Склонилась, чтобы снять сапоги.

– Привет, – раздалось сверху.

Молча устроила обувь на полке и надела балетки.

– Мира, слышишь меня?

Подняла свой рюкзак, закинула на плечо, игнорируя Кирилла. Он уже снял куртку и переобулся. Краем глаза отметила, что на нем черные классические штаны и белая рубашка.

– Ты чего такая злая? – с улыбкой спросил парень. – Как ежик.

Я хотела пройти мимо него, но Никольский схватил меня за кисть. Остановил. Вгляделся мое лицо.

– Ты чего, Мира?

– Отвали, – буркнула я.

– Что-то случилось? – спросил он настойчиво.

– Ничего. Я не хочу с тобой общаться.

Кир вскинул бровь.

– Почему? Вчера же вроде нормально общались, – он делал вид, что ничего не понимает.

Лжец и лицемер. Ещё и смеет смотреть мне в лицо!

Я несколько долгих секунд смотрела в его глаза, надеясь найти в синей бездне хотя бы стыд. Но там было пусто…

– Никогда больше не подходи ко мне, Кирилл, – сказала я, первой отвернувшись.

– Как скажешь, Мира.

Новенький выпустил мою руку из захвата, и я пошла к дверям, очень надеясь, что одноклассницы ушли.

Глава 4. В которой я ненавижу новенького

После того, как меня зажали у раздевалки девочки во главе Леры Стрельницкой, я панически начала бояться столкнуться с ними вновь. Тем более, они время от времени бросали на меня многозначительные злые взгляды… Скандал вокруг нас с новеньким не утихал. Со всех сторон шептались о том, какая я расчетливая тварь. Держалась столько лет, но показала свое истинное лицо Киру, буквально затащив его в кабинет и набросившись на бедного парня. А у него чуть ли не моральная травма – к нему приставало «чучело». Ко мне подходили мальчики, брызгали ядом девочки…

– Слушай, а со мной останешься после уроков в кабинете? С Ариной я договорюсь, – с похабной улыбочкой подкатил на перемене Леша Мартынов. Он вроде встречался с Ирой Назаровой, но видимо у них опять период расставания.

– Ты серьезно? – хохотнул Никита Ноздрев. – Никольская страшная же.

– Да вроде не страшная, если снимет свои лупы, – уже не так уверенно проговорил Леша. – В конце концов всегда можно закрыть ей лицо, Ник.

Они заржали, а я молча ушла. Идиоты. Какие же глупые идиоты. Но я не сильно обижалась – когда человека природа обделила ай-кью, то надо ему сострадать. И жалеть отца, которому досталось такое «чудо». Отец Мартынова известный бизнесмен, но видимо на его наследнике их дело застопорится.

Еще одним удивительным явлением было то, как лебезили перед Кириллом одноклассники. Хотя позже я поняла, что на цыпочках перед ним ходили даже учителя. Буквально заглядывали ему в рот.

Кир у нас это, Кир у нас то…

Иногда я смотрела на лицо парня, с правильными, какими-то холодно-красивыми чертами лица, и думала, как сильно его ненавижу. Он этими сплетнями превратил мою жизнь в сплошной кошмар и даже не замечал этого. А иногда, когда ловил мой взгляд, смотрел на меня насмешливо и высокомерно.

Чертов мажор!..

Мне приходилось вставать в пять тридцать и выходить из дома раньше, чтобы ни с кем из троицы подруг не столкнуться. Я переодевалась и поднималась на пятый этаж гимназии – там, в самом дальнем коридоре кабинеты были пустые. В них не проводились уроки и хранили всякий хлам. Там почти всегда никого не было. Кроме меня.

Поэтому я забиралась на подоконник, поджимала ноги под себя и смотрела в окно. Оно выходило прямо во двор. Я видела, как приходили мои одноклассники. Как Кир приезжал на большой черной машине, походящей на хищника. Как водитель услужливо открывал ему дверь и подвал рюкзак… Как иногда с ним приезжали девчонки из класса. Лера. Дана. Ира. Элина. Лида…

Эта их богатая жизнь протекала красиво, весело, искрилась всеми яркими цветами. И среди сплошного праздника белой вороной выделялась я. Опрятная, но в дешевых старых вещах.

«Обноски», – морщили носы мажоры, которые ни разу не задумывались, на какие деньги купить одежду.

После звонка на перемену я тоже прибегала в свое ставшее любимым место. Маме я уже придумала отговорку о своих задержках – приплела дополнительные занятия, и мне вдруг было даже не стыдно ей врать. Я ждала, пока все покинут школу и только потом спускалась в раздевалку.

В последние дни я заметила странную вещь. Кир тоже стал приходить рано и уходить поздно. Стоял на крыльце гимназии до последнего, что-то быстро набирая на телефоне. Но ждал минут десять и все же шел твердой походкой к ожидающему его авто.

Сегодня после последнего звонка я снова поднялась на пятый этаж. Повернула направо, пошла по коридору, погруженная в свои мысли. Как вдруг почувствовала, как кто-то схватил сзади меня за кисть.

По спине прошел холодок…

Я мелко задрожала, потому что сразу возникли тысячи мыслей, кто это мог быть. Только за эти несколько секунд я успела накрутить себя до полнейшей паники.