Лукоморье. Книга первая

От автора

Все события книги происходят на территории вымышленной России, не имеющей никакого отношения к действующим политическим и религиозным тенденциям нашего современного мира.

Автор выражает сердечную благодарность:

Екатерине Вишняковой – за веру, поддержку и помощь в решении вопросов, возникающих в процессе работы с рукописью.

Анжеле Ярошевской – за редактирование моих записей (ты, как всегда, великолепна!)

Павлу Суворову – за потрясающую обложку (это лучшая твоя работа… пока).

Сергею Ясакову – за консультации по ряду технических моментов и за разрешение запихнуть себя в Лукоморье.

Анастасии Петровой – за профессиональную помощь в составлении судебно-медицинского акта.

Музыкантам, авторам стихов и песен – за разрешение использовать их тексты в этой рукописи.

Моим друзьям и знакомым – за то, что ждете очередную книгу. Поверьте, без вас всё это было бы не так интересно.

Кто ответит, где она:

Затопило ее море,

Под землей погребена,

Ураганом сметена?

Кто ответит, где она,

Легендарная страна

Старых сказок –

Лукоморье?

(Л. Мартынов)

Утренний туман

уходит тихонько туда,

куда ему надо.

(Танэда Сантока)

Сказка – великая духовная культура народа, которую

мы собираем по крохам, и через сказку раскрывается

перед нами тысячелетняя история народа.

(А. Н. Толстой)

Глава первая

Россия. Архангельская область. Акватория Белого моря. Борт малого противолодочного корабля. 8 августа 2019 года. 8 часов 50 минут по МСК

При его появлении находящиеся на капитанском мостике вахтенные вытянулись по стойке «смирно». Соколов кивнул в ответ, давая команду «отбой», и повернулся к подошедшему капитан-лейтенанту:

– Что скажешь, Василий Семенович?

– Идем четырнадцать узлом, Николай Павлович. До бухты двадцать восемь морских миль. За время дежурства происшествий на борту не было.

– Через два часа, стало быть, будем дома. – Соколов тепло улыбнулся.

– Ну, не совсем. Еще построение экипажа, доклад в штабе флота…

– Это уже не считается. Это уже дом. – Капитан корабля третьего ранга оглядел старшего помощника: – Отдыхай, Василий Семенович. Я достою.

– Есть отдыхать. – Крикунов козырнул и направился мимо штурманского стола с лежащим на нем судовым журналом к выходу.

Соколов проводил его взглядом и подошел к приборной панели. Посмотрел на экран средств спутникового позиционирования. Сверился с показателями гирокомпаса.

«Стоит немного подкорректировать, пока еще идем по большой воде».

– Право десять.

– Есть право десять! – немедленно отозвался рулевой матрос, изменяя вектор движения судна по аксиометру.

– Прямо руль.

– Есть прямо руль!

– Так держать. – Соколов поднял бинокль.

Глаза, усиленные комбинацией мощных линз, уже различали тонкую линию берега, потихоньку поднимающегося над толщей холодной воды. Еще немного – и будут видны очертания построек военно-морской базы. А дальше – город и дом, где с нетерпением дожидаются его приезда супруга с сыном.

На сердце сразу стало теплее. Так было всегда, когда он возвращался с очередного боевого дежурства или учений. Момент первой встречи после длительной разлуки всегда был очень дорог и ценен. Те мгновения, незаметно перетекающие в минуты, когда они стояли с Машей в прихожей, крепко обнимая друг друга. Не выпуская из объятий, наслаждаясь ощущением близости, стараясь восполнить оскудевший запас родной энергетики друг друга, буквально возвращающей уставшим телам и истосковавшимся душам покой, надежду и веру в то, что теперь все уже точно будет хорошо.

И, конечно же, в первые дни отдыха Славку нельзя будет отцепить от себя. Мальчишка скучает и обязательно потребует подробный пересказ всех событий, в надежде наконец-то услышать рассказ о нападении врагов и о героической победе отца над ними.

Будет хорошо, если сын пойдет по его стопам, посвятив свою жизнь настоящей мужской профессии. Хотя, с другой стороны, мало ли в мире нормальных человеческих специальностей, действительно важных и приносящих людям пользу, жизненно необходимых в любое время и при любом политическом строе? Инженеры, доктора, пожарные, всякие научные специалисты и рабочие. Выбрать всегда есть из чего, был бы только сделан этот самый правильный выбор. А в этом-то уж и он и Маша постараются. Поспособствуют привитию по-настоящему истинных ценностей. Заложат фундамент, а что именно сын будет возводить на этой основе, зависит только от него самого. И это касается всех аспектов формирующейся личности. Вплоть до религии.

Теща в первые месяцы после рождения Славки всю плешь проела: как это так, ребенка крестить отец не несет?! Положено, мол, испокон веков нести новорожденных в храм, приобщая к православной вере предков. Ладно, отец у него нехристь – при другом строе родился, но сейчас-то времена другие.

Соколов тогда, помнится, здорово поругался с матерью жены, но свое отстоял. Вырастет Вячеслав и сам для себя решит, что и как ему делать. В конце концов, все должно идти от ума и от сердца. Если осознает, что близко ему христианство, то и пусть идет в него.

– Связь с базой. – Соколов бросил взгляд на часы. – Передать наше местоположение. Пусть готовятся встречать через два часа.

– Есть связь с базой!

Трехдневное пребывание в море подходило к концу. Экипаж завершил выполнение боевых упражнений и в настоящее время направлялся в основной пункт базирования сил Беломорского военного флота. Успешно были отработаны комплексы противолодочных мероприятий, в том числе и в составе Кольской флотилии в Баренцевом море. Произведено поражение мишеней огнем артиллерийских установок на берегу полуострова Рыбачий. Закончено ведение боя с условным противником после перехода в Белое море. Экипаж из восьмидесяти девяти человек показал слаженность и оперативность. А каждый из девяти офицеров профессионально руководил вверенным ему боевым постом.

– База! База! – Дежурный связист активировал корабельную связь. – Я борт номер сто шестьдесят четыре. Прием!

– Борт сто шестьдесят четыре. Я база. Принимаю уверенно.

– Следуем курсом…

Соколов удовлетворенно кивнул, еще раз прокручивая в голове события последних трех дней. Команда подобралась что надо. Часть рядового состава из списка срочников скоро уйдет на дембель, но с этим проблем никогда не было. Будет новый набор. Главное, что после перевода на новое место службы он сумел организовать предоставленный ему личный состав офицеров и моряков-контрактников в по-настоящему боеспособный кулак.

Все они – опытные профессионалы, связавшие свою жизнь с морем. Преданные своим внутренним идеалам и ценностям и, вне всякого сомнения, готовые отдать жизнь, встав на защиту границ своей Родины. Их не пугают ни суровые условия, ни, черт возьми, банально низкие зарплаты. Они все, включая самого Соколова, сделали свой выбор по велению совести.

Можно приглушить ее деньгами и теплым сухим местом, работая пятидневку, катаясь на купленной в кредит машине от дома до платной парковки, угорая по субботам в ночных клубах или в пивных барах и скапливая деньги на отдых в какой-нибудь Турции два раза в год. Большинство так и поступают, и совесть их спит. Они уже обо всем с ней договорились. Но что будет в итоге, когда в голове впервые встанет вопрос: а что хорошего сделал ты? Не для себя, для других. И окажется, что всю свою жизнь ты провел в пустоте. Именно это, по сложившемуся с юного возраста мнению Соколова, было самым худшим: пустая жизнь, пусть даже наполненная какими-то красивыми и яркими моментами, не оставлявшими после себя ничего.

Не имея желания приобщаться к одной из официально разрешенных в стране религий, командир, тем не менее, являлся сторонником агностицизма, полагая, что при любом раскладе над всеми сущностями стоит какая-то наивысшая сила. Как ее назвать – Бог, Иисус, Мухаммед, Будда или Кецалькоатль – было делом восьмым, если не тринадцатым. От изменения имени суть не менялась. После смерти, кто бы ни сидел на небесах, спросит с тебя по всей строгости неподкупного закона.

И, надо отметить, что такую же точку зрения разделяла и Маша. Длинноногая, стройная красавица с густой копной волос, спускающихся ниже пояса. Она всегда была и остается его лучиком солнца, дарящим свет мыслям и тепло душе.

Они познакомились сразу после школы, повстречав друг друга на дне рождения сестры Николая. И для него тогда весь праздничный вечер как будто перестал существовать. Перед глазами стояла только очаровательная улыбка незнакомки и ее большущие, по-детски наивные глаза. И тогда же в голове возникла простая и неожиданная мысль: «Эта девчонка будет моей».

Время, как водится, расставило в дальнейшем все по своим местам, полностью подтвердив правильность сделанного Соколовым выбора.

– Все насмотреться не можешь?

Соколов оторвал взгляд от бинокля и, повернув голову, увидел вернувшегося Крикунова. Старший помощник был уже гладко выбрит и не по уставу держал в руках кружку дымящегося горячего кофе.

– Есть такое.

– Хорошо, когда дома тебя ждут и любят. Как там в одной песне поется? – Крикунов фальшиво промычал трудно угадываемую мелодию. – А, ладно, слов тоже не помню. Но было там про моряка, возвращающегося домой… – Он бросил взгляд на все быстрее приближающийся берег. – Матерь божья!

Соколов изумленно посмотрел на офицера, а потом – в сторону береговой линии.

– Что за черт?! – только и смог выдохнуть он.

На берегу в полный рост расцветал чернеющий в светлом утреннем небе гриб мощного взрыва. Через мгновение после расползания серого купола шапки до команды корабля донесся звук взрыва.

Территория ракетного полигона Ненокса. Что там они испытывают сейчас, и что у них могло произойти? А рядом, в каких-то тридцати-сорока километрах Северодвинск. Там Маша и Славка!

– Связь с базой!

– Слушаюсь! – Дежурный включил радиостанцию. – База! Прием! Я сто шестьдесят четвертый.

– Борт сто шестьдесят четыре. Я база. Повторите. Вас не слышно.

– Дай сюда! – Соколов раздраженно выхватил тангенту радиостанции. – Говорит капитан корабля. На территории ракетного полигона Ненокса зафиксирован взрыв!

– Борт сто шестьдесят четыре! Я база. Повторите начало. Что с полигоном?

– На территории ракетного полигона Ненокса зафиксирован взрыв!

– Вас понял, борт сто шестьдесят…

Дикий крик перебил голос радиста на базе. Сквозь шипение радиостанции доносились какие-то удары, грохот и крики людей. Неожиданно через эту паническую мешанину прорвалось разъяренное кошачье мяуканье. Кто-то начал стрелять, но пистолетные хлопки почти мгновенно оборвались пустотой шипящего радиоэфира.

Несколько мгновений на капитанском мостике висела звенящая тишина. В ушах всех присутствующих стоял дикий и чужой своим неожиданным появлением кошачий вопль, выстрелы и крики людей.

– База! – Соколов первым пришел в себя после услышанного. – База! Прием!

– Что у них там произошло? – Крикунов высказал вслух повисший в воздухе вопрос.

– Да хрен их знает! – огрызнулся Соколов. – База! Ответьте!

На капитанском мостике стали появляться остальные офицеры. Кто-то из них также успел увидеть взрыв на берегу. Другие ждали разъяснений случившегося или последующих приказов своего командира.

– Офицерам занять места согласно боевому предписанию. Готовиться к возможной эвакуации гражданского населения. Курс на Северодвинск. Полный вперед!

– Есть полный вперед!

– Товарищ капитан третьего ранга!

– Что еще?

– Энергия пропала, – озадаченно доложил штурман, указывая на приборную панель.

Соколов бросился к ней. Индикатор напряжения электросети корабля смотрел на него тусклым пластиком окошка. Гирокомпас, оборудование космической навигации, десяток экранов контроля жизнеобеспечения корабля – все было мертво.

– Мы теряем ход!

– Твою ж мать! Дежурный! Продолжить попытки установить связь с базой! Собрать офицеров!

«Эксперты по ядерному оружию из Института международных исследований Миддлбери на основании спутниковых фотографий и косвенных данных высказали мнение, что инцидент произошел во время испытаний крылатой ракеты «Буревестник» с ядерной установкой…»

«Неназванный источник в администрации президента США не подтвердил и не опроверг возможный факт испытания крылатой ракеты с ядерной установкой, выразив сомнение в официальной версии российских властей. Позже на инцидент отреагировал президент США, заявивший на своей странице в Twitter, что происшествие связано с крылатой ракетой…»

«По мнению физиков из Института ядерной физики чешской Академии наук и руководителя отдела исследований и разработок правительственного агентства Норвегии по выводу из эксплуатации исследовательских ядерных реакторов и работе с ядерными отходами, состав изотопов, идентифицированных Росгидрометом, свидетельствует о том, что источником их происхождения был ядерный реактор…»

«CNBC, со ссылкой на данные американской разведки, высказала версию, что взрыв произошел во время операции по подъему со дна океана потерянной при предыдущих испытаниях ракеты…»

«8 августа 2019 года после 18 часов по московскому времени федеральные каналы телевидения прервали свои передачи. На экране появилась заставка, и тревожный женский голос стал многократно повторять ее текст…»

«Про это облако и куда его понесло ветром, нам не сообщили. Только, очевидно, не зря москвичей буквально через сутки после взрыва известили по телевизору об опасности выхода на улицу. И никакого шквалистого ветра не было. Зато всю неделю поливочные машины заливали водой столичные тротуары и мостовые…»

«Вчера скупили все. Сначала йод в таблетках, йодомарин, затем обычный йод и йодистый калий. Ажиотаж начался около 17:00 и до самого закрытия все разобрали. Люди перед кассой обсуждали новости о радиации в Северодвинске, о взрыве у военных…»

«В Минобороны и «Росатоме» категорически отказались раскрывать какие-либо технические подробности устройства и его тактико-технические характеристики…»

«После взрыва четыре станции контроля за ядерными испытаниями перестали передавать информацию…»

«Гринпис России направит письмо в прокуратуру с просьбой провести проверку возможного сокрытия радиационной аварии и информации о состоянии окружающей среды, а также готовности системы мониторинга радионуклидов в атмосфере к новым авариям…»

Россия. Архангельская область. Акватория Белого моря. Борт малого противолодочного корабля. 9 августа 2019 года. 10 часов 30 минут по МСК.

Соколов хмуро окинул взглядом окружающее его безликое ничто.

Все тот же нескончаемый туман, появившийся с берега вскоре после ЧП. Густой и плотный, через него уже на расстоянии десяти метров ничего нельзя было различить. Пришлось усилить вахту смотрящих, снабдив людей огнестрельным оружием и фальшфейерами. Это было все, что в сложившихся условиях могло хоть как-то привлечь внимание к застрявшему в море кораблю, чтобы на него не наткнулось другое судно. Они даже не могут включить подсветку. Они не могут включить вообще ничего.

Обследование систем корабля после офицерского собрания выявило, как минимум, две странности. Во-первых, полное отключение по непонятным причинам всего электрооборудования корабля и, как следствие, вывод из эксплуатации двигателей, системы пожаротушения и вообще всего «нервного центра». Единственное, что продолжало работать непонятно как – две радиостанции. И это было второй обнаруженной странностью. Все индикаторы приборов были мертвы, недвусмысленно давая понять об отсутствии напряжения. И, тем не менее, из наушников все это время без остановки раздавался фон улавливаемых частот. Но только он. На связь с застрявшим посреди моря кораблем больше никто так и не вышел.

На том же докладе было высказано предположение о воздействии на корабль некой электромагнитной волны, возникшей, по всей вероятности, после взрыва на ракетном полигоне. Такое вполне могло произойти, тем более что характер взрыва до сих пор оставался загадкой. Но это нисколько не объясняло работу радиостанций при полном отсутствии электроснабжения. Техническая группа также не смогла найти видимой причины отказа в работе оборудования.

В конце концов, было принято решение стоять на якоре несколько дней, до тех пор, пока их не обнаружат, либо пока не подойдут к концу находящиеся на борту запасы питьевой воды и еды. Учитывая срок автономного плавания малого противолодочного корабля, при самом худшем раскладе команду ожидало еще несколько дней простоя. Потом на воду будут спущены спасательные шлюпки и люди отправятся на берег.

Соколов покинул капитанский мостик и вышел на палубу. Большинство членов команды во время вынужденного бездействия располагалось здесь. Матросы и некоторые из офицеров лежали и сидели, вяло переговариваясь между собой. Капитан ловил на себе взгляды некоторых из них: в одних легко читалась надежда, в других сквозила тревога.

Командир покачал головой, давая всем смотрящим на него понять, что новостей нет. Повернулся к борту и, облокотившись на него, стал смотреть на воду.

Команда подавлена. Моментально сложившийся вокруг людей вакуум неизвестности, казалось, с каждым часом сгущался, подобно этому неожиданному туману. У многих, как и у него самого, на берегу были семьи и родные. Что происходит на суше? Что стало с людьми? Как сложилась их судьба после взрыва?

Берег был рядом, и добраться до него на спасательных шлюпках было более чем реально. Некоторые из офицеров уже высказывали предложение об организации разведывательного рейда к берегу. Но эту идею Соколов отверг. Слишком высок был шанс в таком густом тумане и на столь значительном расстоянии обречь людей на гибель. Разведотряд мог просто-напросто сбиться с курса и заблудиться. Насколько простирается туман? Хорошо, если на пару-тройку миль. А если до самого берега? При таком положении дел нельзя даже определить свое положение по звездам. Нет, если и идти к земле, то в полном составе. Он примет ответственность на себя: затопит боевой корабль и двинется вперед, стараясь сохранить жизни своим людям. Но прямо сейчас… Доводить дело до военного суда он не будет. Приказа оставить корабль у него нет. И он будет стоять на якоре среди тумана до тех пор, пока жизням вверенного ему личного состава ничто не угрожает.

Мысли Соколова вернулись к оставленным на берегу жене и сыну. С ними должно быть все в порядке. Другого расклада он просто не примет, и это самый главный аргумент.

– С вами все будет хорошо. И я вернусь. Что бы там ни было на берегу, я доберусь до вас.

Что-то блестящее и яркое мелькнуло в воде перед самым его носом. Соколов мотнул головой, отбрасывая тяжелые мысли в сторону. Показалось, что ли? Как будто бы рыба. Большая, с ярко-желтым, блестящим золотом оперением. Подплыла к поверхности, показала на секунду свою круглую голову, пока он говорил сам с собой, и ушла вниз. Махнула хвостом, оставив на прощание только круги на воде, и яркой монетой растворилась в синей глубине моря.

– Ура! – Крик нескольких человек заставил капитана вздрогнуть от неожиданности. Соколов развернулся. Недалеко от бака несколько сидящих матросов повскакали с мест. К ним уже спешили находившиеся рядом, чтобы выяснить причину столь бурного ликования.

– Есть связь!

– А что за волна?

– Надо рекламу дождаться!

– Братцы! Наверное, скоро и нас услышат!

– Да тише вы! Чего он там говорит-то?

Перед подошедшим Соколовым сбившиеся в кучу матросы расступились, пропуская командира в центр импровизированного круга. На свободном пятачке на коленях сидел матрос, держа в руках простой радиоприемник. Из его динамиков доносился приятный голос, поющий что-то под тихое музыкальное сопровождение. Соколов прислушался:

Дыхание неба

Окутало сердце

Наших верных героев,

Погасив их свечу.

Светом трасс, сладким ядом,

Пылью грез, гнетущим страхом

Кто-то поднял на ветру,

В новый дом вернув грозу.

Боль с тобою рядом встала,

Всего мира стало мало.

Он ушел дорогой ввысь,

Но не в смерть – в иную жизнь!

Маяком в ночную пору

Освещает нам дорогу,

Его музыка вокруг –

Льется с неба ее звук!

Лучшая музыка там, где в рассвете

Тает небесный простор.

Льет долю ангелов праведный ветер,

Братьям дарует покой.

Мир полон звуков с небес.

Голоса – оркестр вечности.

Там у песен и имен

Другой вес, другие ценности.

В шуме гроз и ветров

Тот же стих и то же пение.

Где-то сцена есть из облаков –

Он в ней нашел спасение.1

– Работает, товарищ капитан! – Матрос довольно осклабился. – И связь четкая, без помех.

– Какая волна?

– А тут любая.

– Не понял? – нахмурился Соколов.

– А тут на всех диапазонах одну и ту же вещь почему-то крутят. От начала и до конца. А если обратно крутить, то что-то другое начинает…

«В то самое время, когда королева-судомойка чистила на кухне закопченные котлы и выгребала из очага золу, во дворце готовились отпраздновать большое событие – свадьбу молодого короля.

Настал, наконец, и торжественный день. Окончив работу, королева тихонько пробралась из кухни наверх…»2

– Какая-то детская сказка, что ли?

– Похоже на то. И то же по всей длине волн, товарищ капитан. Только в другую сторону.

– Очень странно.

– Николай Павлович! – К командиру корабля через вновь расступившуюся толпу подошел мичман и тихо сказал: – Старший помощник требует вашего присутствия на капитанском мостике.

– Приемник не выключать. Доложить, что будет после этой сказки.

– Есть доложить! – радостно подтвердил матрос.

– Идем. – Соколов кивнул мичману, начиная пробираться через столпившихся вокруг матросов.

Вдвоем они поднялись в рубку, где, помимо дежурных, собралось еще несколько офицеров. Все стояли возле связиста, склонившегося над радиопередатчиком, из которого доносился чей-то тихий голос.

– Николай Павлович, – капитана в дверях встретил Крикунов, – Минуту назад на связь с нами вышла база в Северодвинске. Связист находится в командном центре. Мы сразу же послали за тобой до выяснения всех деталей.

Соколов молча кивнул и, подойдя к радиостанции, взял протянутую тангенту:

– Прием.

– Говорит лейтенант Анисимов. Как меня слышите?

– На связи капитан третьего ранга. Борт номер сто шестьдесят четыре. Доложите

обстановку, товарищ лейтенант.

– Командный центр базы флота уничтожен, товарищ капитан. Возможно, кому-то и удалось выжить, но весь старший офицерский состав погиб в первые же минуты.

– Как это произошло?

– Не могу знать, товарищ капитан. Сутки назад я принял пост и только заступил на вахту, как приходит сообщение о каком-то ЧП в районе полигона в Неноксе. После этого связь пропала, а затем началось какое-то безумство. – Голос лейтенанта дрогнул.

– Отставить эмоции. Докладывать по существу.

– Есть докладывать. – Лейтенант выдержал незначительную паузу, в течение которой собравшиеся успели обменяться тревожными взглядами. – Примерно через пять минут после поступления сообщения о взрыве в помещении появились двое неизвестных трехметрового роста и… огромный кот. Я так и не смог понять, как они оказались здесь и как потом смогли уйти отсюда. Они просто появились, а затем точно так же просто исчезли. Как будто растворились в воздухе или ушли через стену. Эти двое были облачены в какую-то непонятную броню, по типу старинного доспеха, и вооружены длинными ножами. Или, может быть, короткими мечами. Разглядеть я не успел. Они вместе с котом прошли от одного угла командного центра до другого, вырезав всех присутствующих за несколько секунд. Последний из офицеров успел достать пистолет и сделать несколько выстрелов по бежавшему к нему коту, но тот, видимо, даже не заметил этого. Пронесся мимо меня и ударом лапы снес голову за секунду. Я к тому моменту уже спрятался под столом и оттуда наблюдал окончание расправы. Те двое с ножами ушли из комнаты, оставив после себя перерубленные тела. А эта тварь еще с головой оторванной поиграла и затем тоже исчезла.

– Что за чертовщина?! Лейтенант, ты под мухой?!

– Никак нет, товарищ капитан третьего ранга! Никогда даже капли в рот не брал. С детства дедом своим приучен к здоровому образу жизни.

– Ясно. Они убили всех, кто был в помещении?

– Так точно, товарищ капитан.

– Почему же они оставили тебя в живых?

– Наверное, потому, что я успел спрятаться. Других объяснений я найти не могу. Они вроде как не искали никого специально. Просто убили всех, кто попался им на глаза. Товарищ капитан, – голос Анисимова вновь задрожал, – что мне делать? Я уже сутки здесь нахожусь. Без воды и пайка. Боюсь выйти из здания. За окнами вообще происходит какое-то безумие. Мне страшно!

– Что там за окнами? – Соколов почувствовал, как его голос сел. – Город разрушен взрывной волной?

– Лучше бы он был разрушен.

– Не понял?!

– Виноват, товарищ капитан! Здания целые, но вот то, что с жителями происходит, я понять не могу. Я видел сегодня из окна нескольких из них, и… – Голос военного пропал в оборвавшемся эфире.

– Лейтенант! Лейтенант! Анисимов! Прием! – Несколько секунд Соколов ждал, вслушиваясь в шипение пустого эфира. Затем отдал тангенту дежурному и, повернувшись, посмотрел на стоящих рядом людей: – Ваши предположения, товарищи офицеры.

– Нужно попытаться возобновить связь с лейтенантом, – предложил мичман Толчинский. – Будем надеяться, он скоро найдет причину разрыва и сможет снова выйти в

эфир.

– А если нет? – покачал головой Крикунов. – Нам так и не известно, что сейчас происходит на берегу. Ясно только, что там творится какая-то хрень.

– Согласен. – Толчинский кивнул. – Предложение о высадке на берег разведгруппы теперь считаю полностью неоправданным.

– Идти надо всем вместе, – кивнул Соколов. – И выхода у нас по-прежнему только два. Либо сниматься прямо сейчас, либо продолжать ждать на корабле, пока еще время терпит. Моя позиция остается неизменной: я не хочу оставлять корабль. Но ситуация далеко не стандартная. Поэтому я хочу выслушать мнения каждого из вас.

Россия. Москва. Кремль. 9 августа 2019 года. 16 часов 15 минут.

– Начинаем экстренное закрытое совещание. – Президент, склонившись над несколькими листами распечаток, поднял глаза и оглядел сидящих с двух сторон людей. – Прошу доложить товарища министра обороны.

– В настоящее время мы до конца не можем понять, с чем нам пришлось столкнуться. Достоверно известно только то, что в девять часов находящийся на полигоне в Неноксе аппарат без каких-либо явных причин взорвался, сгенерировав поле неизвестного электромагнитного излучения. Радиус распространения, по предварительным оценкам, доходит до пятиста километров. В зоне оказалось множество городов и населенных пунктов из нескольких областей: Великий Устюг, Луза, Хабаровск, Вожега, Октябрьский, Петрозаводск, Кемь, Северодвинск, Мирный, Плесецк, Архангельск и другие. На территории удара электромагнитной волны, только по официальной статистике, проживает более двух миллионов людей. Сейчас связи с ними нет. Утеряно сообщение также с космодромом Плесецк и с четырьмя крупными промышленными центрами в Хабаровске, Октябрьском, Петрозаводске и Архангельске. База военно-морского флота в Северодвинске не выходит на связь. Запуск нескольких беспилотных летательных аппаратов ничего не дал: они мгновенно переставали подавать сигнал, как только оказывались на территории зоны.

– Проводится ли эвакуация людей из населенных пунктов, прилегающих к этой территории? – Президент поднял глаза на министра МЧС.

– В настоящее время из Москвы спецрейсами уже вылетело несколько самолетов. Они прибывают в аэропорты Череповца, Вологды и Сыктывкара. Эти три города расположены наиболее близко и имеют в своей инфраструктуре аэропорты. При поддержке военных в ближайшее время мы проведем обследование для выяснения возможности дальнейшего распространения зоны. Но на данный момент каких-либо явных причин для начала полномасштабной эвакуации населения мы не наблюдаем.

– Что докладывают внешняя разведка и контрразведка?

– Ситуация на территории страны под контролем. В сети замечен незначительный всплеск оппозиционной активности. Но все разговоры пока только подтверждают высказанную нами официальную версию. Некоторые из блогеров пытаются привязать историю с ядерной установкой к очередным теориям заговора, предлагая людям поверить в сокрытие от них повторения сценария Чернобыля или Фукусимы. Имена всех глав оппозиционного движения нам хорошо известны. Почти все они в настоящее время проживают за территорией страны. В Москве находится только один из них. Но, в основном, ничего конкретного нет. Пока никто не может понять, что здесь вообще произошло.

– Вам стоит рассмотреть вариант с радиационным заражением, если ситуация в ближайшие дни не стабилизируется. Как только нам станет ясно, с чем именно мы столкнулись, придется снова поднять вопрос о закрытии территории зоны для свободного перемещения. И я хочу напомнить министру внутренних дел и министру обороны, что с сегодняшнего дня и до моего особого распоряжения весь периметр зоны должен тщательно охраняться. Нам не нужны различные толки и домыслы конспирологов и прочих любителей сенсаций. Что по части контрразведывательных мероприятий?

– Разведка стран Альянса пока не предпринимает каких-либо активных мер. Все резиденты это отмечают. Либо за границей также никто еще ничего не понял, либо там началась совсем уже закрытая игра. Оба предполагаемых варианта в настоящее время нами проверяются. Пока что наибольшее опасение вызывает граница с Финляндией. Отмеченная пятисоткилометровая зона вышла за границы Российской Федерации и заняла в некоторых местах территорию соседнего государства на протяжении нескольких десятков километров. Известных нам населенных пунктов или пограничных постов там не имеется. Как скоро соседи узнают о произошедшем, остается только догадываться.

– Нам надо незамедлительно, вы слышите, – президент раздраженно повысил голос, – незамедлительно постараться выяснить все, что только возможно, о наличии подобных аппаратов в Китае, Мексике и Танзании. Насколько я помню, пока вашему ведомству не удалось подтвердить донесения о них. Если окажется, что правительства этих стран имеют в своем арсенале, как мы предполагаем, идентичные нашему аппарату модели, нам стоит ожидать появления новой зоны в будущем на остальных континентах.

Россия. Архангельская область. Акватория Белого моря. 10 августа 2019 года. 13 часов 09 минут по МСК.

– Товарищ мичман! Впереди идущей шлюпки не видно! – Сидевший на носу впередсмотрящий обернулся к старшему по званию.

– Когда она пропала? – Толчинский встал и, перебравшись на нос плавсредства, напряг зрение, стараясь разглядеть хоть что-то в густой белесоватой пелене тумана. – Почему сразу не доложил?

– Доложил, как только исчезла корма. Только что была видна, а потом словно растаяла.

– Наверное, увеличили скорость, – предположил мичман. – Навались! – Он отдал команду, и двое загребных тут же ускорились, задавая остальной команде общий темп.

С минуту сидели молча, напряженно ожидая, когда перед носом из стелящегося марева выплывет оранжевое пятно кормы впереди идущей шлюпки. Тишину нарушал только плеск воды под килем, скрип весел в уключинах да шумное дыхание пары десятков людей.

– Достать фальшфейер. – Толчинский поднес к губам висевший на спасательном жилете свисток.

Но все оказалось впустую. Попытки привлечь к себе внимание ничем не увенчались.

– Сбились, что ли? – Сидевший рядом главный старшина озадаченно посмотрел на мичмана. – Они не могли долго идти на такой же скорости, как мы. Они должны были давно заметить, что замыкающие пропали. Дистанция между шлюпками – пара десятков метров. Мы бы уже нагнали кого-нибудь. – Он задумчиво погладил седые усы.

– Согласен, – кивнул мичман. – Скорее всего, мы ушли в сторону. Ориентиров нет никаких. – Он посмотрел на установленный в нактоузе компас: тот вертелся вокруг своей оси, не давая возможности определить стороны света. – Меняй людей на веслах, и продолжаем двигаться вперед. Куда-нибудь да приплывем. Главное, чтобы воды хватило. Без еды можно прожить дольше.

Решение об эвакуации команды с корабля было принято сегодня утром, когда выяснилось одно неожиданное обстоятельство. Подготовка дежурными по камбузу к утренней раздаче еды неожиданно провалилась. Весь запас оказался покрыт плесенью, а некоторые из продуктов уже начали разлагаться. К всеобщему изумлению, ситуация повторилась даже при вскрытии консервных банок. По логике вещей, находящаяся внутри провизия, помещенная почти в стерильные условия, с соблюдением срока годности, должна была оставаться пригодной к употреблению. Но факт оставался фактом: люди лишились провианта. Та же ситуация коснулась и запаса, размещенного в спасательных шлюпках. Свежей осталась только питьевая вода.

В итоге на экстренном офицерском собрании встал вопрос об эвакуации людей на берег. Ситуация, до этого момента остававшаяся непонятной, при новых обстоятельствах стала критической. Не было возможности наладить даже рыбалку. Ограниченный запас средств для ловли ставил под сомнение возможность накормить сотню человек дарами северного моря. Но даже при самом удачном стечении обстоятельств на корабле не было возможности термически обработать улов. Разводить костер запрещалось, а камбуз с пропажей электричества работать перестал.

Расшатанные нервы экипажа еще больше подстегнуло радио. Сменяющие друг друга песни и сказки, воспроизводимые одним и тем же голосом, были неожиданно прерваны странной сводкой погоды. Все тот же незнакомый мужской голос, вещавший на этот раз о приключениях Синдбада-морехода, неожиданно прервал свой рассказ буквально на полуслове, заговорив вновь после небольшой паузы:

– Периферия свободна от тумана. Температура воздуха, как всегда, двадцать три градуса выше ноля. Осадков не ожидается. Туман сохранится в акватории на все время. Наина ушла в Эпицентр. На прибрежной территории замечено появление Сирин. Штурмовой отряд выдвинулся в сторону обнаруженного противника.

Повторив эту странную сводку еще несколько раз, голос умолк и после небольшой паузы продолжил рассказ про Морехода точно с прерванного места.

Какое-то время все продолжали молча сидеть вокруг приемника, ожидая чего-то еще. Но в течение последующего часа никаких новых вставок не последовало. Радио методично продолжало вещать сказку, а поиск по другим частотам включил какую-то заунывную песню.

– Туман сохранится в акватории на все время, – задумчиво повторил Крикунов. – Да выключи ты эту нудятину! И без нее тошно.

Сидевший возле приемника дежурный торопливо крутанул ручку. Динамики снова ожили рассказом про арабского путешественника.

– Что будем делать, командир? – Старший помощник посмотрел на Соколова. – Наина и еще кто-то там… Какой противник? Чей он и где? Я ничего не понимаю.

– Я тоже. – Соколов почесал трехдневную щетину. – Но выход у нас из всего этого дерьма только один. На борту нам оставаться нельзя, мы все тут помрем с голодухи. Помощи ждать, мне думается, также не от кого. Что происходит вокруг, неизвестно. Но, сдается мне, ничего хорошего не будет. Отсюда вывод: грузим команду в шлюпки и держим путь в сторону берега. Корабль затопить. Действуем оперативно. Надо достичь берега дотемна.

На подготовку ушло около часа. Толчинский был в замыкающей шлюпке. По его команде сидевшие на веслах моряки начали движение. Шлюпка быстро набрала скорость, а позади них в густом тумане растворялся борт корабля, медленно погружающийся в темную воду.

Они двигались на веслах около двух часов, стараясь не потерять из виду идущую впереди шлюпку. И вот тебе на! Теперь они остались одни.

– Правая табань! Левая на воду!

Окрик мичмана хлестнул по нервам. Моряки провели слаженный маневр уклонения, резко разворачивая шлюпку в сторону от выросшей из тумана прямо по курсу подводной скалы, чья зубастая верхушка выглядывала из воды на добрых полтора метра.

– Забирай влево!

Обогнув неожиданное препятствие, двинулись дальше на малом ходу. Появление скалы единодушно было расценено, как явный признак близости земли. Тем более что вскоре на пути лодки все чаще стали попадаться подобные преграды. Скорость пришлось снизить до минимальной. Маневрировать теперь приходилось все больше, и смены людей на веслах стали чаще. Но близость долгожданного берега внушала морякам оптимизм, и все находящиеся в шлюпке тщательно всматривались вперед, с минуты на минуту ожидая появления земли.

Но время шло, а выплывающее из тумана водное пространство все так же тянулось вперед нескончаемой гладью, то тут, то там рассекаемой торчащими из нее скальными образованиями.

– Не помню, чтобы подобное было на картах этих вод раньше, – хмыкнул главный старшина.

– Да тут, видимо, многое поменялось, – угрюмо бросил мичман. – Что это?

– Ты о чем? – Главный старшина удивленно посмотрел на Толчинского.

– Тихо. – Тот поднял руку в останавливающем жесте. – Слева. Слышишь?

– Нет.

– Да как же! Слева чей-то голос. Там должна быть земля. Гребем в ту сторону.

– Теперь и я слышу. – После корректировки курса главный старшина кивнул: – Кто-то как будто поет.

Остальные находящиеся в лодке тоже услышали раздающийся все отчетливее чей-то чарующий голос, выплывающий из тумана и с каждым словом все глубже проникающий в сознание людей.

Разобрать слова песни было невозможно. Мичману даже стало казаться, что песня эта состоит не из слов, а льется ручейком сменяющих друг друга звуков. И странное дело: мичман никогда не интересовался музыкой, но у него возникло отчетливое понимание, что если бы его мозг мог различать больше семи нот, то картинка была бы еще более красочной.

Но и без этого то, что стало возникать перед мысленным взором Толчинского, поражало своей красотой и необычностью.

…Неизвестная планета в несоизмеримо далекие для одной человеческой жизни сто тысяч лет назад. В вечереющем небе медленно проплывают три луны. Голова начинает кружиться от насыщенного кислородом воздуха, пропитанного великолепным многообразием цветов. Тысячи и тысячи их разноцветным ковром устилают бескрайнюю даль поля, осыпают ярко-зеленые кроны огромных деревьев. Гигантских, по сравнению с тем, что раньше можно было видеть на фотографиях. Даже знаменитые гигантские секвойи в Калифорнии, достигавшие в высоту более восьмидесяти метров и с обхватом ствола в десять, на фоне этих исполинов казались низкорослыми кустами. Между древами скользили тени невиданных величественных быстроногих животных и проносились всполохи сказочных птиц с ярким оперением. Никто из них не боялся тех, кто величественно вышагивал по незаметным тропинкам в густой траве. Мудрые старцы, опирающиеся на светящиеся посохи. Сильные мужчины в сверкающей под светом заходящего солнца броне. Неописуемо прекрасные женщины с водопадами густых волос. Четырехметровые великаны, направляющиеся к высеченному из цельной горы Великому храму – Лазурному дворцу, защищенному невидимыми глазу магическими барьерами. Неисчислимому кладезю мудрости и знаний, накопленных за тринадцать миллиардов лет развития фантастической расой, прилетевшей на эту планету из другого мира и воздвигшей на этой земле Город Богов…

Туман перед носом шлюпки наконец расступился, открывая взору моряков очередной омываемый морскими волнами каменный уступ. На его покрытой зелеными пятнами мха вершине люди увидели птичий силуэт.

Покрытое перьями тело венчала человеческая голова, покоящаяся на обнаженной шее, украшенной монистами, богато инкрустированными самоцветными камнями.

Существо пело. Сидевший на самом носу шлюпки мичман потянулся вперед, глядя на открывающуюся картину во все глаза. Последняя полоска тумана неожиданно рассеялась, словно птицеподобное существо само по себе испускало невидимое свечение, разгоняющее осточертевшую пелену. И теперь можно было увидеть прекраснейшее женское лицо, обрамленное короной светлых волос, спускающихся на плечо и обнаженную грудь заплетенной косой.

Сказ о Городе Богов ворвался в сознание с новой силой, и Толчинский вместе с командой в спасательной шлюпке продолжал с упоением слушать песню сидящего на камне прекраснейшего из существ…

Глава вторая

Россия. Акватория Белого моря. Борт многоцелевой атомной подводной лодки типа Virginia ВМС США. 10 августа 2019 года. 14 часов 20 минут

– Капитан Тернер, сэр!

– На связи. – Капитан субмарины взял в руки тангенту. – Докладывайте, Паркер.

– Я в машинном отделении. Группа техников и дежурная смена моряков уничтожена.

– Что? – Тернеру на мгновение показалось, что он ослышался. – Повторите, что вы сказали?

– Сэр, здесь все мертвы! Убиты самым жесточайшим образом! Их всех кто-то изрубил на куски! Тут повсюду кровь и части изувеченных тел…

Брови Тернера поползли вверх.

– Младший лейтенант Паркер, – нетерпеливо перебил он лепет этого мальчишки, – что вы несете?! Вы пьяны?

– Никак нет, капитан!

– Оставайтесь на месте. Выставите охрану и ждите лейтенант-командора Фостера с группой подводников. Доложите ему все.

– Слушаюсь, сэр!

Находящийся рядом офицер, коротко кивнув, направился из командного отсека в сторону коридора. Капитан проводил его взглядом и вздохнул про себя.

За какие грехи ему был послан этот младший лейтенант Паркер?! Тернер всю свою сознательную жизнь был верующим протестантом, каждое свободное от службы воскресное утро посещавшим со своей семьей местную церковь. И ведь даже не подашь рапорт на имя командующего флотом! Личные проблемы подчиненных вышестоящее руководство не интересуют. Это не гражданка, где можно просто уволиться или поменять место работы, если тебя не устраивает кто-то из коллег за соседним столом в офисе. Как говорится, куда ты денешься с подводной лодки.

Может быть, это всего лишь очередное испытание его веры, посланной Богом, как тогда, когда после свадьбы с Элизабет на протяжении нескольких лет у них не получалось завести детей. И только вера помогла преодолеть все переживания в процессе длительного обследования и лечения его жены. В конечном счете, после второй попытки ЭКО на свет появились две чудесные темнокожие девочки – точные копии его любимой Элизабет. Теперь же, возможно, появлением в составе команды этого непроходимого идиота Паркера Господь Бог выражает желание, чтобы он, капитан Тернер, продемонстрировал терпимость и готовность помочь человеку стать лучше.

«Не слишком ли многого ты ждешь от меня, Господи? Порой мне кажется, что это испытание уж точно мне не по силам».

Задание, полученное от контр-адмирала, было привычным для Паркера и большей части его команды, служившей на этом ракетоносце уже не один год. Необходимо было выйди в заданный район к берегам вероятного противника для осуществления патрулирования и разведки.

Брифинг в штабе флота, построение личного состава, финальная проверка всех систем. Команда на погружение. Открытие клапанов вентиляции, заполнение цистерн главного балласта подпирающими водными массами, а затем – погружение стапятнадцатиметрового бронированного исполина. С этого момента Тернер и сто человек экипажа атомной подводной лодки отрезаны от внешнего мира на долгие и долгие дни. С этого самого момента ничто не должно выдать их присутствия кому бы то ни было до тех пор, пока все двенадцать ракет класса «Томагавк», несущие в себе ядерный заряд, не уйдут из недр вертикальных пусковых установок к обозначенным целям. После того, как приказ будет выполнен, спасение всех имеющихся на борту задниц целиком и полностью будет зависеть от них самих.

Каждый раз его посещала одна и та же мысль. И каждый раз Тернер старался не думать о том, что само поступление подобного приказа могло означать только одно: война между его страной и непримиримым врагом все-таки началась. И теперь остаются считанные мгновения до того, как большая часть мира захлебнется в ядерном огне и все живое на планете погибнет. При первых же стартах ядерных ракет любой из лидеров стран, вступивших в конфликт, незамедлительно отдаст приказ не только о боеготовности систем ПРО, но и о нанесении ответного удара по агрессорам. И при подобном развитии событий больше всего шансов спастись будет именно у экипажей подводных лодок.

Ни одна из имеющихся на данный момент систем противоракетной обороны не способна отразить атаку всего имеющегося ядерного потенциала. На любую разработанную эффективную защиту противник мгновенно создает превосходящую атакующую систему, увеличивая ее мощь до максимально возможных пределов.

Система противоракетной обороны поглотит не все. Часть первой волны ударит по столицам, крупным городам, ядерным бункерам и стационарным точкам базирования ядерных носителей. За десятилетия у разведки противоборствующих сторон накопилось достаточно данных для нанесения достоверных отметок на картах. И именно по этой же причине с них пойдут первые залпы, рассчитанные на скорейший отстрел всего, что может подняться в воздух до того, как с противоположной стороны прилетит ответ.

К этой минуте вверенный ему, капитану Тернеру, ракетоносец уже будет находиться на перископной глубине и после получения кодов доступа отправит свой смертоносный груз к заданным целям. И пусть в этот момент русские экипажи атакуют его страну: возмездие будет страшным. Ни у России, ни у Китая нет такого количества подводных лодок последних модификаций. У русских, правда, есть передвижные ракетные комплексы, но особой роли это не сыграет. Водные просторы огромны, и накрыть в них бомбой субмарину – это все равно что стрелять из пушки по воробьям. У Америки хватит сил на то, чтобы стереть с лица Земли своих врагов и их союзников, посягнувших на национальную безопасность.

Через несколько минут после отстрела носителей второй эшелон смерти, уже не встречая сопротивления, выведет из строя орбитальные спутники, накроет ковром огня промышленные центры и крупные города. Пройдет сериями ударов по прибрежным водам и лесным массивам, пытаясь добить тех, кто каким-то чудом смог уцелеть.

Тернер покачал головой.

Нет, нет и нет! Однажды отданный приказ об атаке навсегда изменит все то, чем он дорожил. И пока он будет здесь, под спасительной толщей воды, мир наверху будет безжалостно перемолот и изувечен. Внутри искореженных останков бетона и железа сгинет его семья, ради защиты которой он каждый раз выходит на боевое дежурство. Но, как бы ни сложилось будущее, свой долг он исполнит до конца. Так же, как и сто человек личного состава ракетоносца. Все, без исключения. Даже этот глупый мальчишка Паркер.

Восемь дней назад АПЛ уверенно прошла противолодочную оборону русских. Субмарина ушла ближе ко дну и затаилась, считывая окружающее пространство системами слежения.

Теперь, благодаря искусственному интеллекту бортового компьютера, любое течение будет нивелироваться работой гребных валов, позволяющих удерживать лодку на одном месте. Инновационные технологии покрытия внешней брони позволяют снизить процент обнаружения гидролокационными и акустическими системами противника до минимального процента, а бортовые запасы и объемы могут растянуть время «спячки» подводного охотника до трех месяцев. В общем, надо отметить, что два с половиной миллиарда долларов налогоплательщиков были потрачены не впустую. Это самая совершенная, на данный момент, подлодка в мире. Одна из нескольких в серии, что априори делает боевой флот США силой, с которой вынуждены считаться все без исключения.

Первые два дня боевого дежурства прошли в спокойном режиме. Экипаж подлодки «принял участие» в окончании боевых учений, собрав подробную информацию о количестве и виде кораблей противника для штаба флота.

А затем начало твориться что-то непонятное.

Два дня назад стационарная аппаратура слежения и выпущенный на поверхность экранированный мини-буй зафиксировали остаточные явления взрывной волны.

В чем там была причина, на таком расстоянии выяснить не представлялось возможным, и экипаж занялся перехватом радиообмена. Удалось засечь разговор одиночного военного корабля русских с береговым полигоном и небольшой пакет сигналов на берегу, из которых после дешифровки стало ясно, что на этом самом полигоне с трудно выговариваемым названием что-то взорвалось. Более конкретной информации достать не получилось ввиду неожиданного прекращения обмена сигналами.

Сперва было высказано предположение о переходе русских на зашифрованный канал связи, но повторное сканирование информационного шума показало полное отсутствие вообще каких-либо радиосигналов. Берег как будто вымер.

Утром следующего дня при плановом запуске двух газотурбинных двигателей, использующихся при экстренном маневрировании или движении лодки возле берегов, выяснилось одно непонятное обстоятельство. Двигатели самым непостижимым образом вышли из строя. Запустить их так и не удалось. Техники просидели в машинном отделении почти сутки, проведя всю возможную в полевых условиях диагностику, но найти причину поломки так и не смогли. Если бы не наличие ядерного реактора, металлический гигант, напичканный самой современной аппаратурой, уже давно был бы на дне, с истощающимся запасом кислорода, после обесточивания фильтров и регенерационных систем.

А пару часов назад коммандер Уилсон пришел со срочным донесением из жилого отсека. Весь запас провианта обнаружили сгнившим. А это значило только одно: несение боевого дежурства теперь просто невозможно. Людей нечем кормить.

Скверные новости, впрочем, на этом не закончились. Покуда офицерский состав, собранный на экстренный брифинг, пытался выяснить причину произошедшего, с Тернером связался начальник гидроакустической команды:

– Сэр! Необходимо ваше срочное присутствие.

По пути к нему Тернера начали одолевать тягостные раздумья. Он знал лейтенанта Бада О'Нила не первый год. Это был опытный морской волк, профессионал и знаток своего дела. Что могло произойти такого, в чем старина Бадди не смог разобраться самостоятельно?

– Докладываю. – О'Нил быстрым жестом приложил руку к форменной пилотке. – Около минуты назад гидролокационное оборудование зафиксировало странное явление. Взгляните. – Начальник команды постучал пальцами по одному из сенсорных экранов на вертикальной панели, выводя на него повтор сделанной записи. – Вот это, сэр. Видите?

Несколько секунд Тернер всматривался в картинку.

– Что за черт? – медленно выдохнул он. – Прокрутите фрагмент еще раз.

Но неоднократный повтор видео ясности не принес. Что-то большое на высокой скорости двигалось со стороны береговой линии к их субмарине. Гидролокатор давал только размытые, нечеткие очертания чего-то вытянутого. Отметка подошла к АПЛ, слилась с ней и исчезла с экрана.

– Что дают расчеты?

О'Нил несколькими движениями вывел проекцию сетки на стоп-кадр видео, после чего велел искусственному интеллекту рассчитать параметры объекта в движении.

– Длина тени – порядка трех-четырех метров. Скорость движения – около четырнадцати километров в час.

– Это же почти четыре метра в секунду! – воскликнул капитан. – А что по акустике?

– Ничего. Объект передвигался совершенно бесшумно.

– Сбой систем слежения исключен?

– Абсолютно, – кивнул О'Нил.

Пока Тернер и лейтенант пытались понять, что все это могло значить, из машинного отделения поступил сигнал об обнаружении в нем постороннего человека. Его постарались захватить, но тот непонятным образом исчез.

Сама по себе эта новость была из разряда не просто фантастических, а попросту невозможных. Перед отплытием с базы ВМФ США в Норфолке все отсеки подлодки были неоднократно проверены военной инспекцией, а после – и офицерами. После погружения ни один из отсеков не оставался без круглосуточного контроля. Где и как этому только сейчас обнаруженному чужаку удавалось скрываться все эти дни? Что он все это время жрал? Уму непостижимо! Хотя теперь, когда вскрылся этот момент, можно объяснить и выход из строя дизельных генераторов и порчу всего провианта. Диверсанта необходимо срочно найти и допросить. Наверняка он окажется шпионом русских или китайцев.

В машинное отделение был незамедлительно направлен вооруженный отряд подводников во главе с младшим лейтенантом Паркером. И вот теперь он докладывает очередную безумную новость: пока они добирались до хвостовой части субмарины, кто-то перебил почти двадцать человек команды. И это за считанные минуты, при том, что никто не оказал никакого сопротивления и даже не поднял тревогу! Наверняка на субмарину каким-то непостижимым образом проникла целая группа вражеских диверсантов. Возможно даже, что часть его команды по каким-то причинам перешла на сторону врага. Конечно, оба эти варианта были из области чистой фантастики. Но, при любом раскладе, одиночке не под силу незаметно вывести из строя генераторы и отравить каким-то химическим или биологически активным соединением всю еду. И, уж тем более, не под силу перебить втихаря два десятка опытных военных.

– Капитан Тернер, сэр! – Радиостанция ожила голосом лейтенант-командора Фостера. – У нас проблемы!

– Докладывайте, Фостер.

– Нахожусь с командой охраны в машинном отделении. Подтверждаю данные Паркера. Группа техников и дежурная смена убита. Вместе с ней уничтожена группа охраны младшего лейтенанта. Но Паркера среди них нет.

– Найдите его немедленно!

– Слушаюсь, сэр.

Несколько минут в командном отсеке стояла звенящая тишина, посреди которой в голове капитана начала зарождаться страшная мысль. Это не Паркер дурак. Это он, капитан ВМФ США Брайан Тернер – полнейший идиот, которого обвели вокруг пальца. Как он сразу не догадался, не распознал, что за маской недалекого человека скрывается настоящий хладнокровный убийца и хитроумный предатель своей страны. Это Паркер подстроил все неприятности. Это он смог за столь короткий срок завербовать на свою сторону людей из его экипажа и теперь, по-видимому, хочет захватить подлодку и сдаться в плен к русским.

– Лейтенант-командор Фостер! Прием.

– На связи, капитан.

– Вы нашли младшего лейтенанта Паркера?

– Никак нет. Только что закончили осмотр машинного отсека. Тут вообще не осталось живых!

– Лейтенант-командор. – Голос Тернера перешел на тихое рычание. – Отыскать его немедленно! Он не может никуда деться с подлодки! Он мне нужен живым! – Капитан отключился от разговора с Фостером и перешел на общий канал внутренней связи: – Говорит капитан Тернер. Внимание всему экипажу! Младший лейтенант Паркер объявлен врагом Соединенных Штатов Америки! Каждому, кто его обнаружит, немедленно задержать и доставить предателя на капитанский мостик! Оружие применять только в целях задержания. Он нужен мне живым. Найдите этого ублюдка!

Он сидел почти в самом конце хвостовой части, в отсеке вспомогательного оборудования, среди тщательно закрепленных контейнеров. Блуждающий по сторонам взгляд расширенных от ужаса глаз то и дело натыкался на осточертевшую до тошноты маркировку, нанесенную оранжевой краской на один из ребристых бортов ящика. Ненавистного ему с самого первого дня, как только он, побрив голову налысо, надел форму курсанта военно-морской академии штата Мэриленд.

Он никогда не был пацифистом, относясь до своих восемнадцати лет к армии, как и большинство окружающих, то есть – никак. Само наличие вооруженных сил США расценивалось им как что-то обязательное, а отправка контингента в различные горячие точки – как нечто необходимое. Попадающиеся на глаза новости о военных подвигах молча пролистывались.

Все изменилось одним весенним утром, когда в дом к миссис Энн Паркер, матери Криса, приехал погостить один из родственников – мистер Эдвард Хейз.

– Ты правильно сделала, Энн, что развелась с ним. – Хейз отпил виски и вернул стакан на столик в гостиной. – Акции его нефтяной компании сейчас поднимаются. Имея неплохие дивиденды, ты можешь вложить часть прибыли в мой бизнес и стать партнером. Что скажешь?

– Меня сейчас больше заботит другое, Эд.

– Что именно?

– Будущее Криса. По-видимому, сыграла свою роль дурная наследственность по линии его папаши. Он совсем отбился от рук.

– Ему не хватает крепкой руки. Ты слишком занята своими делами. Но я могу помочь и тебе и ему. Я, как действующий конгрессмен, имею право предложить его кандидатуру в военно-морскую академию. Парень получит образование, а потом я помогу ему закрепиться в штабе флота. Всего-то и надо будет пару-тройку лет поболтаться на каком-нибудь корабле для внушительного послужного списка.

– Это не опасно?

– Нет. Не думаю. Военные действия, в основном, происходят на суше. Вряд ли у кого-то сейчас хватит смелости повторить Перл-Харбор.

Вот так и вышло, что он, Крис Паркер, оказался здесь. Его не интересовала армейская служба, как всех этих упоротых фанатиков, которые тратили на нее свои лучшие годы. Среди них он был настоящей белой вороной. Нелюбимый и презираемый всеми.

Сколько раз он замечал на себе насмешливые, полные ненависти взгляды.

Но сейчас он хотел, чтобы хоть кто-нибудь из них пришел сюда и спас его.

Если бы он только знал! Если бы мог хотя бы предположить, что однажды своими глазами увидит то, что видел несколько минут назад…

Как же он хотел сейчас оказаться в своем родном Майами! Он был бы рад оказаться вновь даже в доме отца своей матери, деда Джо.

Интересно, жив ли он сейчас или уже давно гниет в земле на местном кладбище?

Они с Паркером виделись всего один раз, когда Крису было около семи. В то лето отношения между его родителями были испорчены окончательно. Мать подала на развод и в итоге отхапала большую часть отцовского состояния и весь дом. Его же, во избежание травмирования нежной детской психики, решено было отправить на две недели в штат Иллинойс. Где, собственно говоря, неокрепшая психика маленького Паркера и получила настоящую травму.

В первый же вечер своего появления в доме у деда Паркер увидел Джо Митчелла на летней веранде с неизменной, как оказалось потом, упаковкой из шести бутылок мексиканской «Короны», вполглаза посматривающего игру «Чикаго Уайт Сокс». Появление в своей размеренной, одинокой жизни нового постояльца, по-видимому, не вызвало у старика положительных эмоций. Молча кивнув мальчишке на свободное кресло-качалку, дед открыл новую бутылку и продолжил смотреть игру.

Прошло около десяти минут, в течение которых Крис сидел, насупившись и ощущая себя самым несчастным человеком на планете. Его жестоко вырвали из привычного и уютного мира и поместили в чужой дом, где нет ничего, кроме скрипа кресла и непонятных криков комментатора.

– Еще пара страйк-аутов – и с новым бэттером надо будет расстаться. Да и как раннер он дерьмо, – наконец произнес Джо, ни к кому конкретно не обращаясь. Затем он медленно вздохнул и посмотрел, прищурив глаза, на внука: – Не скажу, что я рад видеть тебя здесь, парень. Не скажу, что буду о тебе слишком уж сильно заботиться. Но накормить и надрать задницу любому, кто посмеет тебя хоть пальцем тронуть, я смогу. В следующий уикенд мы поедем с тобой на озеро. Там еще остались сносные рыбные места. А завтра, если будет желание, мы прокатимся вместе на мою работу. Посмотришь, как делают вот эти замечательные вещи. – Старик постучал пальцем по жестяной крышке консервной банки с красной этикеткой. – И пусть меня сожрет стая диких собак, если хоть в одном штате ты найдешь что-либо вкуснее этого.

После следующего дня Паркер еще долгое время не мог есть говядину, да и вообще любое мясо. Слишком сильное впечатление на него произвело посещение скотобойни, где гнул спину этот старый маньяк.

Сегодня, когда обнаружилось отсутствие обратной связи с машинным отделением, капитан Тернер незамедлительно вызвал его. Ну, а кого же еще он мог направить на такое дело? Только младшего лейтенанта Паркера. Остальные офицеры ходят у него в любимчиках, поэтому тащиться через всю стометровую подлодку придется именно ему.

Когда Крис шел к отделению, он знал, что это будет всего лишь банальная мелкая проблема со связью, которую может решить любой матрос. Оптоволокно, на котором здесь работало практически все, не могло дать сбой. Скорее всего, эти тупоголовые сами что-то там напортачили. А он теперь вынужден идти и все за ними переделывать.

Люк в машинное отделение, как и положено, был закрыт. Еще на подходе к отсеку у Паркера возникла мысль: что он будет делать, если подводники по каким-то своим идиотским соображениям решат еще и загерметизироваться изнутри? Долбить прикладом автомата по брони или идти назад к капитану, чтобы получить очередную порцию сарказма в свой адрес?

Но фортуна сегодня была на его стороне. Индикатор внутренней блокировки помещения молчал. Это, конечно, могло значить, что вместе с системой внутренней и общей связи вылетела вообще вся электронная начинка, и тогда ситуация становилась намного сложнее. В общем, надо было разбираться на месте. Паркер подошел к люку и приказал одному из сопровождавших его подводников:

– Открывай.

– Слушаюсь, сэр! – незамедлительно ответил тот, перекинул автомат с плеча за спину и взялся руками за наружный штурвал механизма задраивания. Люк, к радости младшего лейтенанта, поддался, и Паркер привычно юркнул внутрь. Нога, ступившая первой на пол отделения, поехала в сторону, и Крис, неуклюже взмахнув руками, упал. Правая ладонь противно чавкнула обо что-то склизкое. Лейтенант быстро скосил глаза, и начавшая формироваться на его лице гримаса отвращения сменилась и застыла маской ужаса и настоящего страха.

– Что тут произошло? – Рядом с ним оказались вошедшие в помещение моряки.

Паркер почувствовал, как к горлу подступает тошнотворный ком. Воздух в закрытом отсеке успел пропитаться тяжелым запахом, словно…

Словно на скотобойне!

Крис ошарашенно вертел головой по сторонам. Внутри машинного отделения пол, аппаратура и механизмы во многих местах были залиты кровью. Кругом лежали изувеченные людские останки с отсеченными головами, конечностями, просто перерубленными пополам. Отчетливо бросались в глаза бумажно-белые, обескровленные, не прикрытые темной формой участки тел. Бесцветные губы, застывшие широко раскрытые глаза на испачканных кровью лицах…

– Оружие к бою! – Паркер подавил приступ тошноты и поднялся, стараясь, чтобы голос не выдавал подчиненным охватившую его панику.

Раздавшийся металлический перестук взводимого оружия придал младшему лейтенанту уверенности.

Все эти несчастные погибли тут такой ужасной смертью потому, что не успели оказать никакого сопротивления. Их всех застали врасплох. А его люди вооружены и держатся начеку. Они смогут остановить любого, кто бы здесь ни появился. Неизвестный убийца, проникший на лодку каким-то непостижимым образом, прекрасно умеет расправляться с людьми, используя холодное оружие. Но против хорошей порции свинца он не сможет устоять.

Паркер огляделся уже более уверенно:

– Симпсон, остаешься охранять вход. Даведи, проверить связь с центральным командным постом. Остальным приступить к осмотру отделения.

Моряки принялись исполнять приказание. Младший лейтенант подождал, пока проверяющие помещения люди продвинутся вперед на несколько метров, и вышел на середину отсека, стараясь не смотреть на плохо узнаваемые лица бывших сослуживцев.

– Сэр! Есть связь с ЦКП, сэр!

Когда разговор был окончен, у него сложилось стойкое ощущение, что капитан Тернер не поверил его донесению. А может быть, и поверил. И принял все услышанное всерьез, если приказал дожидаться здесь Фостера. Лейтенант-командор наверняка придет в сопровождении вооруженных людей. Надо бы остановить осмотр и дождаться подкрепления. Так будет безопаснее.

Дикий крик ужаса за спиной заставил Паркера подскочить на месте. Он развернулся, выхватывая пистолет из кобуры, и почувствовал, как ноги делаются ватными от страха.

В прямом коридоре, просматриваемом через отсек управления, появилось неясное очертание огромной фигуры. Призрак облаченного в подобие средневекового доспеха воина вышел в коридор прямо через барьер биологической защиты! То есть из самого эпицентра термоядерной реакции!

Вышел, упершись головой, защищенной вытянутым кверху шлемом, в потолочное перекрытие, перекрыл плечами весь проход. Сколько бы он весил в подобном боевом облачении и с такими габаритами, будь он из плоти и крови, как все нормальные люди? Сто пятьдесят килограмм одних только мышц!

Призрачная фигура на секунду замерла. На полупрозрачном лице серебристо вспыхнули полные ненависти глаза. И в следующую секунду призрак рванул вперед с невероятной для живых существ скоростью. В его руках беззвучно появились два одноручных меча. Он поравнялся с Симпсоном и… прошел дальше, не задерживаясь ни на мгновение, оставляя за собой расползающееся в стороны, валящееся с ног перерубленное тело проглотившего свой крик моряка.

Ясность мыслей наконец вернулась к младшему лейтенанту, и он обнаружил себя забившимся между ящиками в отсеке вспомогательного оборудования. Помимо всего произошедшего до момента появления чудовищного призрака, в голове стали возникать обрывки воспоминаний или слуховых галлюцинаций. Крики моряков и топот его ног, когда он что было сил удирал подальше от места бойни.

Криса начала бить крупная дрожь. Организм, пережив мощнейший стресс, заставил надпочечники выкинуть в кровь ударную дозу катехоламинов для активации систем защиты хозяина от возникшей угрозы.

Паркер попытался сглотнуть, но во рту пересохло. В ушах противно отдавался бешеный ритм сердца. Чтобы хоть как-то унять тряску, он пододвинул к себе колени и, обняв их, закрыл глаза, почти мгновенно проваливаясь в какое-то мутное варево. На поверхность сознания неохотно всплывали странные видения, в которых мелькали знакомые места и люди, перемешиваясь в безумные сцены. Постепенно, через очередной абстрактный фильм, до слуха Паркера долетели чьи-то голоса.

Младший лейтенант прислушался. Один из голосов принадлежал Фостеру. Он что-то тихо говорил, медленно приближаясь. Значит, он и сопровождавшие его подводники сейчас идут по залитому кровью отделению. Там, где уже погибло два отряда подводников. Там, где вооруженные и готовые к бою люди не успели сделать ни одного выстрела. А значит, погибнут и вновь пришедшие. Они обречены. Они смертники. Сейчас вновь появится этот монстр и все они умрут!

Нужно выбежать из укрытия. Крикнуть… Нет! Подать им знак, чтобы лейтенант-командор и все, кто с ним, как можно скорее прятались! Или бежали назад и предупредили капитана Тернера о том, что здесь происходит.

Но если он выскочит к ним прямо сейчас, то чудовище заметит и его тоже. И повезет ли ему так сказочно во второй раз? Сумеет ли он снова спрятаться до того, как его распотрошат призрачные ножи?

Нет. Он не станет так глупо рисковать своей жизнью. Все, кто сюда пришел, уже мертвы. Надо только дождаться появления призрака. Дождаться, когда все закончится, а затем выбираться отсюда. Бежать с этой гребанной подлодки. Добраться к шлюзу для боевых пловцов и плыть в сторону берега.

К русским попадать нельзя. Это он очень хорошо усвоил, лазая на гражданке по различным сетевым ресурсам и блогам известных обозревателей. К русским нельзя. От этих вечно неулыбающихся людей точно ничего хорошего ждать не придется. Если их полиция и военные прессуют даже своих, то что они делают с чужими! Но тут неподалеку должна быть граница еще одной страны. Финляндии или Норвегии. Это точно. Там цивилизованный и гуманный мир. Там ему помогут добраться до американского посольства.

Еле различимые тихие шаги, тем временем, медленно приближались. Фостер с подводниками двигался в сторону кормового отсека. Изредка можно было уловить обрывки коротких фраз.

Как же он забыл одну маленькую, но существенную вещь! Самую важную во всем его безупречном плане спасения. Как только он завладеет аквалангом и выберется наружу, то будет незамедлительно раздавлен водной массой. Сперва необходимо поднять субмарину на поверхность.

Паркер ни разу не проводил эту сложную манипуляцию сам. Но он разберется. Он обязательно сможет во всем этом разобраться. Потому что это единственный путь к спасению.

До слуха младшего лейтенанта донесся крик ужаса. Первый от новой группы обреченных на смерть.

Паркер шел по коридору, ведущему в сторону центрального командного пункта. Шел спокойно и уверенно, больше не скрываясь и не прячась ни от кого.

В голове как будто что-то прояснилось. Как будто разрозненные кусочки мозаики, перемешавшись, встали по своим местам, открывая полную картину сложившейся ситуации. Сразу стало легко и спокойно, когда он понял все. Вернее, не так: когда он понял ВСЕ.

Он особенный. Пусть и не избранный, но он действительно не такой, как все. Он единственный, кто оказался здесь, по большому счету, чисто случайно. Он никогда не хотел этого. Его заставили. И пусть на нем та же самая форма, но, в отличие от остальных, его руки и душа не запятнаны кровью. И этот полупрозрачный монстр, кем или чем бы он ни являлся на самом деле, – существо, вне всякого сомнения, разумное.

Паркер так и не смог найти вразумительное объяснение этому фантастическому феномену, но факты оставались фактами. Призрак разумен и, как любое обладающее разумом существо, сразу понял, что здесь и как. Жестоко разделал, не раздумывая, всех фанатиков, посвятивших свои жизни убийству себе подобных, и оставил в живых только его одного. Потому что он невиновен. Он – личность. Единственный из всех, кто еще умеет соображать своими собственными мозгами, а не тупо повторять «Есть, сэр!» на любой дурацкий приказ.

Нужно только добраться до управления лодкой. Заставить ее всплыть или хотя бы подняться ближе к поверхности, и – свобода. А там уже он доберется до чужой страны. Это все дело техники. Но вот чего не стоит делать, так это идти в посольство. В его стране произошедшее могут посчитать дезертирством. А это приличный срок. Может, даже пожизненное или электрический стул. Но Паркер уже нашел выход и из этой ситуации. Он ведь служил на подводной лодке последнего поколения ВМФ США и обладает уникальными знаниями. Да за такие сведения любое из здравомыслящих правительств предоставит ему политическое убежище.

Младший лейтенант поднялся по короткой вертикальной лестнице и вошел в помещение командного пункта.

– Капитан Тернер, сэр. – Крис приложил руку к форменной пилотке. – Разрешите обратиться! Вы не возражаете, если я возьму управление подлодкой в свои руки? – Паркер дергано улыбнулся. – Мне кажется, вы сейчас не в состоянии исполнять свои прямые обязанности. – Улыбка сделалась шире, и Крис позволил себе рассмеяться уже в полный голос. – Вы же совсем потеряли голову, капитан Тернер!

Какое-то время младший лейтенант безудержно хохотал, глядя на окровавленные останки людей. Затем сел в кресло и начал старательно выводить на сенсорных панелях управления серию команд к подъему на поверхность. Не замечая своим помутившимся разумом того, что все узлы управления выведены из строя.

Россия. Архангельская область. Город Северодвинск. 11 августа 2019 года. 02 часа 06 минут по МСК.

Позади осталась огражденная «колючкой» с запрещающими знаками прибрежная полоса острова Ягры. Затем и сам остров, Никольское устье и Большой Чаячий остров. Медленно таяло в сгущающемся тумане идущее вдоль берега Бычьего пролива шоссе. Появились по обе стороны от асфальтового покрытия еле различимые в ночной темноте площадки АЗС. Непривычно темные из-за отсутствия хоть какого-то источника освещения.

Соколов на бегу поправил перекинутый за спину автомат, сумку, в которую был заботливо уложен жесткий диск «черного ящика» с затопленного корабля, и прибавил темп, стараясь не налететь в темноте на какое-нибудь препятствие. Видимость была практически нулевой уже через три-четыре десятка метров, поэтому поддержание приличной скорости становилось более чем сложной задачей.

По этой же причине пришлось вскоре отказаться от передвижения по Архангельскому шоссе. Множество легковых автомашин, маршрутных автобусов и крупнотоннажных великанов замерло на всем протяжении дороги. Кто-то покоился в одиночестве, застыв посреди свободного участка шоссе, в паре мест можно было увидеть «целующиеся» легковушки, собравшиеся друг за другом в силу остаточной инерции движения.

В крайнем правом ряду из ночного тумана выплыл покосившийся борт фуры. Ее искореженная кабина смяла в кучу несколько легковых машин. Медленно ползущий от берега в сторону центра города туман скрывал подробности страшной аварии. Но не сбавлявшему темп Соколову все равно показалось, что через разбитые окна он заметил в салонах окровавленные трупы людей.

В голове только сейчас отчетливо пронеслась мысль, что увиденный им три дня назад взрыв вывел из строя электронику не только на его корабле и полигоне, но и во всем городе. И дело тут не обошлось одной увиденной им аварией. И вообще не обошлось только авариями на городских улицах.

Отключенная аппаратура в отделениях и операционных городских больниц. Крушения самолетов и вертолетов, заходящих на посадку в аэропорт Васьково, расположенный в сорока километрах от города. А может быть, пострадал и Талаги…

Он вспомнил рассказ школьного друга, уехавшего работать врачом в столичную больницу и попавшего на смену в тот самый день, когда из-за аварии в нескольких районах отключилось электричество. Тогда на протяжении десятка часов люди вручную качали через мешки воздух больным, находящимся на искусственной вентиляции легких. До тех пор, пока не подвезли и не запустили автономный генератор.

Соколов даже завертел головой по сторонам – не видно ли где-нибудь в темноте неосвещенного города зарева от догорающего пожара разбившегося самолета. И заметил стоящую за одной из машин человеческую фигуру.

Это было так неожиданно, что капитан сперва даже не поверил своим глазам. Остановился и присмотрелся еще раз, стараясь убедить себя, что увиденное не есть игры тумана и взвинченных нервов. Но человек продолжал стоять, повернувшись к Соколову боком, ссутулившись и уронив голову на грудь. Опущенные плечи, безвольно повисшие плетьми руки.

Ощущение от увиденного складывалось дикое. Не должно быть здесь, посреди этого шоссе с кучей битых машин, такого человека. А даже если он и оказался здесь, то не должен стоять в такой позе. Хотя… черт знает, как на него повлиял стресс.

– Эй! – Капитан, сняв автомат, осторожно подошел к незнакомцу на расстояние в пять метров. – Эй! – Он повторно окликнул человека. Опять никакой реакции. Тот продолжал стоять, выказывая позу абсолютной апатии.

Соколов сделал еще несколько шагов, стараясь разглядеть встречного более подробно. Ему показалось, что в темноте блеснуло светоотражающее покрытие жилета и рукавов ветровки. Гаец или ДПСник? Знаков отличия не разглядеть…

– Эй! – Соколов повторил попытку привлечь к себе внимание. – Ты меня слышишь? Что здесь случилось?

Ответа опять не последовало. Сотрудник правоохранительных органов продолжал все так же молча и равнодушно изучать носки своих ботинок.

– Мужик! – Капитан подошел еще ближе, вскидывая автомат и беря одинокую фигуру на прицел. – Ты меня слышишь?

Расстояние между ними сократилось до пары метров. Теперь их разделял только капот автомобиля, оказавшегося машиной ДПС.

Наконец стоявший поднял голову. Повернул лицо в сторону подошедшего капитана, словно только теперь почувствовал его приближение. Уловил запах или услышал шум дыхания и звук бьющегося сердца.

На Соколова смотрели пустые, ничего не выражающие глаза. Несколько секунд полицейский смотрел. Затем медленно развернулся к нему, и в следующий миг взгляд его поменялся. Он стал осмысленным. Теперь на капитана смотрели полные страха, боли и отчаяния глаза.

– Что случилось? – Соколов опустил автомат.

В руке ДПСника оказался пистолет. Дуло уперлось в висок.

– Беги.

Грохот выстрела заглушил звук падающего тела.

Скоро шоссе стало настолько забитым, что передвигаться по нему дальше стало невозможно. Пришлось сворачивать налево и углубляться в город, снизив темп бега.

Соколов пересек Тепличный проезд и начал петлять между техническими постройками и гаражами, пробираясь к параллельной улице. Перебежав и ее, Соколов поравнялся с угловым домом, стоявшем на перекрестке, и собирался бежать дальше, когда взгляд его заметил какое-то движение на противоположной стороне. Капитан резко свернул в сторону, прижимаясь к стене и прячась за стволами деревьев, растущих возле дома.

Со стороны продуктового магазина на открытое пространство вышло несколько человек. Все они шли медленно, спотыкаясь, то и дело наталкиваясь друг на друга. Разного возраста и телосложения, одетые кто по-уличному, кто в домашнюю одежду. Пара фигур из почти двух десятков шла вообще в нижнем белье. Но всех их объединяло выражение уже виденной им полной апатии и безысходности: головы опущены на грудь, руки болтаются вдоль тела.

Налетел сильный порыв ветра. Прошелся по перекрестку и ушел дальше, ускоряясь и наращивая мощь.

Соколов подобрался. До его слуха отчетливо донесся какой-то странный стук. Ритмичный, но, вне всякого сомнения, не являющийся следствием чего-то технического. Хотя какая, к чертям собачьим, техника, если все электричество выбило нафиг?!

Звук затих. Соколов хотел уже было посмотреть в ту сторону, но в этот момент в толпе начали происходить какие-то новые движения. Несколько человек остановились и стали пытаться снять с себя одежду. Движения их были рваными и дерганными. Остальные продолжили движение, не обращая никакого внимания на раздевающихся. Тем через какое-то время удалось в той или иной степени воплотить задуманное. Каждый из них, кто раньше, кто позже, продолжил движение вслед за основной массой, выделяясь в ночи белесыми оголенными участками тел.

Вновь налетел ветер, подхватывая с асфальта брошенную одежду. Как и в прошлый раз, ушел вдоль улицы, и вновь до капитана донесся неожиданно возникший странный звук. Как будто кто-то опять начал стучать.

Соколов повернулся в ту сторону и мысленно выругался про себя: о ствол соседнего дерева били две голые человеческие ступни.

Капитан поднял глаза вверх, уже зная, что там увидит.

– Да что же здесь произошло?!

Следующие двадцать минут он торопливо пробирался между домами, бежал в тени деревьев и вдоль дорог, прятался и ложился на землю, когда видел впереди какое-то движение. Несколько раз путь ему преграждали отряды бредущих куда-то людей. Приходилось ждать или выбирать пути обхода. Попадаться на глаза раздевающимся флегматикам не хотелось. Было во всей этой ситуации что-то странное.

Еще больше его запутало новое обстоятельство.

Последняя из встретившихся Соколову групп людей поначалу ничем особенным не выделялась. Она так же медленно двигалась, как и все предыдущие, оставляя позади себя одного или двух людей, решивших, по каким-то непонятным причинам, начать немедленно раздеваться. Разнообразие в алгоритм внесла одна из женщин. Она, замедлив свой рваный шаг, отстала от толпы, а затем и вовсе остановилась. Постояла несколько секунд на одном месте и повернулась в другую сторону, направляясь к стоявшему неподалеку газетному киоску. Подошла к запертой двери и начала дергать за ручку.

Соколов какое-то время наблюдал за тем, как дамочка продолжает бесперспективно дергать на себя дверь. К женщине присоединилось еще несколько человек. Кто-то из них стал толкаться внутрь, кто-то начал помогать женщине. Один из подошедших уперся лицом в закрытое ставнями окно.

Оставалось загадкой, с какой целью все они пытались вскрыть газетный киоск и была ли вообще у них какая-нибудь цель. Об этом стоило подумать. Но однозначно потом. Сейчас он должен бежать.

Возле своего дома Соколов оказался еще через полчаса. Дверь в подъезд ожидаемо оказалась открытой. Лифт не работал, и запыхавшийся капитан рванул вверх по лестнице. На четвертом этаже он едва не наступил на какое-то тело. Что это был за человек и почему он лежал тут, времени разбираться не было. Сейчас он близок к своей цели, и увиденное в городе только добавило скорости и решительности действиям капитана.

Еще через минуту Соколов был на одиннадцатом этаже. Общая металлическая дверь лестничной площадки была открыта.

Ему сегодня однозначно везло, если можно вообще так сказать, исходя из окружающих реалий. Если бы она была закрыта на замок, это весьма затруднило бы проникновение в квартиру.

На его продолжительный стук никто не ответил. Соколов припал ухом к замочной скважине, стараясь услышать хоть какой-нибудь звук. И ему показалось…

– Маша! Маша, открой!

Замок несколько раз щелкнул, дверь приоткрылась, обнажая небольшой проем, за которым в свете зажженной свечи стояла его жена.

– Живой! – Она выдохнула, быстро поставила свечку на полку и бросилась в объятия мужа. – Как же мне было страшно без тебя! – Николай почувствовал родное тепло и стук успокаивающегося, должно быть, впервые за эти дни, сердца. – Если бы не Славка, я бы здесь одна точно с ума сошла. Ты даже не представляешь, что тут было… Соседи все словно рехнулись. Дядя Толя вчера несколько часов под дверью стоял. Просто стоял, глядя на нее. Как зомби! Другие куда-то ушли. А на улице вообще ужас…

– Где сын?

– Сейчас уже спит. Первый раз за эти дни.

– Хорошо. Пока не буди его. Быстро собираемся и уходим из города.

– Куда? – Маша тихо ойкнула, схватившись рукой за живот.

– Что с тобой?

– Живот ноет с самого утра. Должно быть, дела скоро начнутся. Вовремя, да? – Она тихо рассмеялась, уткнувшись лицом в грудь супруга.

– Я тебя люблю, моя маленькая капитанка.

– И я тебя люблю, мой большой капитан. Куда идем?

– Сначала к Кудьме. А дальше будет видно. Воду есть во что налить?

– Есть. Только еда вся почему-то испортилась. – Маша выглядела озадаченной.

– Знаю, – кивнул супруг. – Собирай документы, деньги, аптечку и свечи.

Славик, еще окончательно не проснувшись, мотал головой из стороны в сторону, сидя на плечах отца. К весу сына, автомата и сумки теперь добавился рюкзак с питьевой водой и теплыми вещами, уложенными Марией.

Бессонная ночь, проведенная в постоянном движении, давала о себе знать. Бежать было ощутимо тяжело, но времени на отдых не было.

Чтобы не сбиться с темпа, Николай старался не отстать от бегущей чуть впереди Маши. Нагруженная вторым рюкзаком женщина держала приличную скорость. И можно было только порадоваться тому факту, что в их семье никто не курит и не пьет. Маша даже не употребляет ни кофе ни чай, предпочитая обычную воду. Да и спорт не на последнем месте. Пусть в ее случае это всего лишь спортивные танцы, но это только с виду ничего не значит. Смогли бы они сейчас держать такой темп, да еще и с утяжелением, если бы не их форма?

Справа показалось здание детского сада. Соколов, прибавив скорости, поравнялся с супругой, закрывая собой правую сторону для обзора. Он бросил торопливый взгляд на Машу: та продолжала бежать, глядя перед собой. Только выражение лица стало каким-то упрямым и злым.

Впереди за соседним домом показался очередной перекресток, и скорость пришлось сбавить. Продолжение их улицы и идущая параллельно Южная улица были забиты на несколько десятков метров остановившимися и столкнувшимися автомобилями. Обходить препятствие было неудобно, и супруги, не сговариваясь, решили протиснуться между машинами.

Энергетические потоки чрезвычайно нестабильны. Но враги сдержали обещание. Экстренная диагностика систем показывает, что Хэдвиг все еще жива, а медицинское оборудование продолжает работать исправно. Стазис-капсула, выполненная из высокорезонансного адаптивного хрусталя, хоть и была неоднократно вскрыта, но ущерб, причиненный представителями местных примитивных рас, уже устранен.

Облаченный в боевую броню с нагрудной эмблемой группировки Скардльен, воин перенесся сознанием по информационному потоку, исходящему от блока капсулы, на двадцать два века назад. На развороченный серией прямых ударов борт исследовательского судна.

Защитное поле не предназначенного для ведения боевых операций космического корабля не выдержало слитный залп кластера вражеских истребителей. Большинство оборудования, управляемого энергетическими кристаллами, было уничтожено второй атакой. Даже перестройка наномолекулярного слоя одежды в подобие брони за счет перераспределения подструктурных слоев оказалась бессильна. Что могла сделать в такой ситуации младшая дочь из гражданской касты, только ставшая вестой – профессиональным военным?

Собрать остатки быстро покидавших ее сил и послать сигнал о том, что здесь, в системе местной звезды, замечена формация врага.

Оборудование стазис-капсулы надежно законсервировало ее, давая возможность целителям в дальнейшем вернуть молодую Хэдвиг к жизни. Техническое развитие расы, насчитывающей в своей истории миллиарды лет постоянного совершенствования, будет надежно оберегать свою хозяйку.

Воин группировки Скардльен вышел сознанием из самого начала информационного потока, скользя по нему дальше, к моменту, когда темнота космического пространства вокруг планеты окрасилась беззвучными всполохами разрывов чудовищных энергий, мгновенно уничтожая большую часть вражеских кораблей. В следующий момент останки разрозненного соединения были окружены небольшими круглыми корабликами, проносящимися мимо ставших на удивление неповоротливыми машин запаниковавших врагов. Те, впрочем, никаких активных действий больше не предпринимали.

В процессе обмена информацией прибывшей ударной группировке Вальхорд удалось узнать, что находящиеся все это время здесь, в засаде, закованные в шестиметровые боевые экзоскелеты враги ждали появления совсем другого корабля, и атака гражданского судна была вызвана нарушением в системах управления искусственного интеллекта.

Воин проскользнул по информационному лучу практически в самый конец. Все эти века, которые стазис-капсула была надежно схоронена под землей, проходили в мертвом спокойствии. Изменения наступили совсем недавно.

Семь тысяч четыреста семьдесят седьмой год, район, обозначенный у местного населения, как село Ржавчик. Информационный блок стазис-капсулы считывает изменение окружающей атмосферы и появление вокруг медицинского объекта группы горнодобытчиков. Крышка капсулы вскрыта грубым физическим методом, и информационное поле густо пропитывается множеством удивленных образов.

Кто-то изумляется прозрачной розовой жидкости, в которой покоится тело. Кто-то поражен неземной красотой лежащей там дочери, отмечая ее полупрозрачные одежды, богатые на вышитые символы, очень похожие на…

– Стой! – Николай выставил в сторону руку, преграждая дорогу собравшейся идти вперед Марии. – Пригнись! – Следующим движением капитан потянул супругу вниз. Сам же быстро стащил с плеч сына и присел на одно колено рядом.

– Что там? – Маша с тревогой посмотрела на Николая.

– Понятия не имею, – мотнул тот головой, осторожно выглядывая из-за машины, – но лучше подождем.

Маша, последовав примеру супруга, осторожно выглянула из-за капота. Она собиралась спросить «где?», но это было уже лишним. Она все видела сама. И увиденное было одновременно захватывающим, жутким и непонятным.

По противоположной стороне дороги шло нечто. Облаченный в доспех древнерусского витязя полупрозрачный призрак трехметрового роста. Двигался он совершенно немыслимым образом: его движения были плавными, какими-то неторопливыми, словно воин двигался через сопротивление внутри уплотненной атмосферы. И в то же время всего за несколько секунд фантом смог преодолеть расстояние в пару десятков метров.

Не успел он скрыться за одним из домов, как сидящие за машиной увидели новых призраков. Четверо воинов, похожих на первого, прошли в том же направлении, неся на своих плечах саркофаг. Замыкала похоронную процессию еще пара одетых в доспехи привидений.

– Что это? – Мария широко раскрытыми от удивления глазами смотрела туда, где скрылись последние из воинов.

– Без малейшего понятия, – выдохнул Соколов. – Призраки семи богатырей, наверное… которые несут гроб.

– Что за… – начала Маша, но капитан не дал ей договорить:

– Бежим дальше. Осталось немного. За городом должно быть спокойнее.

Он посадил Славу обратно на плечи, догоняя вырвавшуюся вперед супругу.

Втроем они пересекли наконец перекресток и, стараясь держаться вблизи построек, побежали в сторону южной границы города.

– Сюда! – Маша резко ушла в сторону, прячась за углом дома.

Николай свернул за ней, замечая боковым зрением причину такого маневра: вдоль дороги неторопливой, дергающейся массой шла толпа людей. Двигались они со стороны озера Новое к городу.

Клубящийся над большим озером туман, заползая рваными белесоватыми языками на прилегающее шоссе, только тут начинал терять свою силу, давая возможность рассмотреть все более или менее подробно. Движущиеся люди медленно появлялись из молочной пелены, разбредаясь по всей ширине дороги. И, хотя туман продолжал заполнять собой всю территорию города, вдали от воды он становился намного разряженнее, позволяя рассмотреть одну из фигур, неожиданно замершую на месте.

– Динка! – тихо ахнула Мария, всматриваясь в отделившуюся от толпы фигуру. – Она же говорила… – И замолчала, зажав рот рукой.

Соколову подумалось, что супруга только сейчас начала осознавать всю трагедию сложившейся ситуации. Одно дело, когда твоей семье удалось избежать этого ужаса, и совсем другое – когда ты своими глазами видишь необъяснимые и пугающие изменения. Изменения, искалечившие психику и поведение не просто абстрактных людей, а близких и знакомых. И было бы неплохо подумать о том, почему они втроем сейчас не разгуливают вот так же, как все те, кого они повстречали за сегодняшнюю ночь.

– Знакомую увидела?

– Да. Динка Малышева из соседнего подъезда. Она три дня назад звала нас со Славкой в лес. Грибы собирать. А я отказалась, потому что ты должен был приехать.

– Значит, она и, возможно, все эти люди в то время были за городом. – Николай продолжал смотреть на идущих горожан. Отставшая от них Дина наконец двинулась следом, оставив на себе только стринги и один кроссовок. Прочая одежда осталась лежать слоем грязных тряпок на влажном дорожном покрытии.

– Да что здесь происходит-то?! – всхлипнула Маша. – Ой! – Она опустилась на колени, схватившись руками за живот.

– Что случилось?

– Начались… – Маша поморщилась.

Она достала из нагрудного кармана пакетик с болеутоляющим, торопливо разорвав его, высыпала гранулы в рот и запила из протянутой супругом бутылки.

– Сейчас отпустит. – Маша поднялась на ноги и взяла стоящего рядом сына за руку.

– Папа! Ты что?!

Услышав крик сына, Маша быстро подняла глаза на супруга.

Капитан смотрел на нее ничего не выражающим взглядом, достав из-за плеча автомат. Кругляш дула, таивший в себе смерть, начал подниматься все выше, замерев на уровне лица Марии.

– Ложись!

Мария, схватив сына за руку, рванула его на землю. Над головой оглушительно загрохотал автомат. Закричал испуганный Славка. Соколов перепрыгнул их, и Маша, повернувшись, увидела, как супруг встал между ними и поднимающимся с земли человеком. Мария вскочила на ноги и, подхватив плачущего ребенка, загородила его собой от опасности.

Упавший тем временем встал и начал очень быстро, по сравнению другими, идти к капитану. За его спиной из ночного тумана стали возникать качающиеся головы новых людей. С десяток их, переваливаясь из стороны в сторону, спешили к застывшей семье.

Автомат снова загрохотал. Очередь прошила надвигающееся тело, заставляя его отшатнуться. Человека повело в сторону, и он упал на оба колена, но тут же быстро поднялся и вновь двинулся вперед. Уже была отчетливо видна кровь, текущая по когда-то белой рубашке из окаймленных багровыми ободками пулевых отверстий. И, тем не менее, человек продолжал идти, не обращая внимания на боль и кровопотерю.

Соколов, быстро обернувшись, сделал несколько шагов назад, вновь беря раненого на прицел. Неожиданно тот остановился. Затем развернулся и торопливо заковылял в обратную сторону. Вслед за столь же стремительно уходящими остальными.

Сбоку промелькнуло что-то светящееся. Несколько ковыляющих последними людей упали как подкошенные и остались лежать в неестественных позах.

Рядом с беглецами, как будто из ниоткуда, возникла полупрозрачная фигура трехметрового воина. Несколько мгновений гигант смотрел на них своими горящими серебристым огнем глазами, после чего вытянул вперед руку, указывая им дальнейший путь.

Шесть месяцев спустя. Март 2020 года. Зона Лукоморье

– «Бура»! – радостно выдохнул Макс.

Перед глазами отчетливо забрезжил призрачный шанс отыграться.

Сидевший напротив него Туз почесал синей от наколок кистью небритую щеку и осклабился, косясь на еще одного человека, сидящего за столом. Тот вяло кивнул, положив на изъеденный отметинами от ножа и окурков стол свои карты.

– «Москва». – Туз показал серию из трех тузов.

– Еще пару очков тебе. – Сидевший четвертым за столом Левша отодвинул от себя изуродованной рукой, на которой не хватало двух пальцев, огрызок листа с карандашными пометками. – Итого – дюжина. Проиграл ты.

Макс тупо уставился на лежащие перед ним карты, пытаясь собрать мгновенно разбежавшиеся мысли. Он был уверен на все сто, что, как минимум, два туза из колоды ушли. А сейчас он видит их перед собой…

Когда он согласился подкалымить «легких» денег, то даже и представить себе не мог, что окажется среди реально матерых уголовников. Раньше ему доводилось иметь дело с некоторыми личностями, имевшими темные моменты в своей биографии. А как без этого, если испокон веков на Руси половина населения посидеть успевает? Еще со времен Сталина всякие ГУЛАГи и таежные лагеря забиты под завязку. И он, Макс, конечно же, знал о том, что играть хоть в какие-то игры с уголовниками себе дороже. Собственно говоря, он и не собирался этого делать. Но сегодня, когда его привели сюда, этот Туз какое-то время молча изучал его, буравя своим долбаным взглядом, а затем предложил сыграть. И как-то он так сделал, что отказать Макс уже не смог…

– …Обрадовались обе сестры – ноги у них были очень красивые. Старшая отправилась в комнату, чтобы примерить туфельку, и мать пошла с нею. Но никак не могла она натянуть туфельку на ногу: мешал большой палец, и туфелька оказалась ей мала. Тогда мать подала ей нож и говорит:

«А ты отруби большой палец; когда станешь королевой, все равно пешком ходить тебе не придется»…

Ситуация в родном городке Макса резко изменилась с появлением возле него этой дьявольской Зоны. Возникла она вроде как после взрыва новой ракеты на военном полигоне. Ну, по крайней мере, так звонят официалы. И это полная туфта. Если президент и все остальные знали, из-за чего тут вообще весь этот галимый кипиш, они не стали бы так суетиться. Рванула ракета и рванула. Одной больше, одной меньше. А тут они зачем-то хотят добраться до самого центра Зоны…

– …Надо было им проезжать мимо могилы, а там сидело два голубка на ореховом деревце, и запели они:

«Погляди-ка, посмотри,

А башмак-то весь в крови,

Башмачок, как видно, тесный,

Дома ждет тебя невеста».

Посмотрел королевич на ее ногу, видит – кровь из нее течет. Повернул он назад коня, привез самозваную невесту домой и сказал, что это невеста не настоящая…

Собственно говоря, и городка-то теперь больше нет. Его, как и многие другие населенные пункты, поглотила проклятая Зона. В один момент и безвозвратно. Что стало с матерью, дедом, двумя сестрами и остальными корешами, Макс предпочитал не думать. Ему на всю жизнь хватило того раза, когда он собственными глазами увидел зомбака. Так что судьба знакомых, да и вообще всех жителей, оказавшихся не в то время и не в том месте, для Макса была решена.

Рейсовый автобус, на котором он и другие мужики возвращались с вахты, тормознули уже на подъезде к Сыктывкару. Прилипшим к окнам взволнованным и ничего не понимающим спросонья людям были видны стоящие на обочине ряды служебных и армейских машин, пара танков и какие-то военизированные фургоны с непонятными приборами на крышах. Кругом суетились люди. Мимо с включенными «ведрами» пронеслась по направлению от города пара «членовозов». Сама же дорога была перекрыта полицейскими машинами, возле которых стояли вооруженные, уставшие росгвардейцы и злые «вежливые люди», жестами и матом приказывающие разворачивать автобус ко всем известным матерям.

Через несколько часов Макс узнал, что теперь ему больше некуда и не к кому ехать. Дым сигарет и яркие вспышки проблесковых огней в наступающей ночи стали теми точками отсчета, которые навсегда разделили его жизнь, как говорится, на «до» и «после».

Людей, оказавшихся, как и он, в таком же бедственном положении, расселили по школам, но не всех: многим пришлось искать временное убежище самостоятельно. Что было проблематично, поскольку цены на жилье и еду в прилегающих к Зоне крупных городах моментально подскочили вверх.

Взятая с собой наличка вскоре начала заканчиваться, и дело стало попахивать керосином. Но вмешался случай. Один из знакомых вахтовиков предложил подработать на одном из строящихся объектов. Отказываться было глупо, и спустя пару дней Макс впервые оказался за периметром Зоны. Или, вернее сказать, за Барьером. Периметр периметром: колючка, вышки и посты. А вот Барьер – это что-то физически невидимое, но присутствующее. Как тот самый суслик. И нужно сделать всего один шаг вперед, чтобы из одного мира попасть совершенно в другой. Шаг через прозрачную черту, за которой, как оказалось, царствует вечное лето, а по ночам с моря, озер и рек поднимается туман, иногда доходя до самых границ Лукоморья. Не работает ни одна техника, ни один электронный прибор. Только радиоприемники почему-то устойчиво ловят одну и ту же волну, которую тут называют Котом. И вся приносимая внутрь Зоны еда почему-то быстро приходит в негодность. Сгнивает за сутки, а то и за пару часов.

Как стало известно позже, сперва отправляемые в эпицентр бригады проходников предполагалось кормить за границей Зоны. Так сказать, на Большой земле. Но затем от этой идеи пришлось отказаться, поскольку ожидаемое в скором времени увеличение времени пребывания людей внутри Зоны обрекало их на голод.

Кому-то из прибывших в Зону ученых пришла в голову идея о высадке растений прямо в самом Лукоморье. Для эксперимента было отобрано несколько видов семян укропа и чеснока, и одна из грядок через месяц дала первые всходы. На основе полученных результатов было решено приступить к строительству лукоморской сельхозбазы. Куда, собственно говоря, и звали работать Макса после того, как было окончено строительство последнего здания, которым оказался свечной заводик.

Горбатиться на поле, как в довоенное время, вручную перепахивая почти гектар земли, у Макса особого желания не было. Хотя ему, как постоянному рабочему, или, вернее, крестьянину Лукоморья, предлагалось жилье и вполне сносная зарплата. Но вот условия труда… Правда, оставался еще один вариант: уже вовсю шел набор в бригады проходников. К тому времени Макс достаточно наслушался всякого и про зомби, и про русалок, и про другие аномалии. И рисковать непонятно ради чего своей жизнью ему не хотелось.

Пришлось возвращаться на Большую землю и несколько месяцев перебиваться временными заработками.

В один из вечеров настроение у Макса упало совсем ниже плинтуса. В стране начал творится конкретный беспредел. Половину рабочих мест закрыли – вмешался карантин из-за распространившегося китайского вируса. Что теперь делать, было совсем непонятно, и Макс, решив залить горе, сел в одной из местных пивнушек, где после кружки пива и познакомился с бригадой быстрого реагирования. Причиной стала банальная ссора: не так, видите ли, посмотрел на одного пьяного урода. После небольшой потасовки хозяин заведения, решив не вдаваться в подробности, просто нажал «тревожную кнопку».

– …Заглянул королевич ей в лицо, узнал в ней ту самую красавицу-девушку, с которой он танцевал, и воскликнул:

– Вот это и есть моя настоящая невеста!

Испугались мачеха и сводные сестры, побледнели от злости, а он взял Золушку, посадил на коня и ускакал с ней.

Когда проезжали они мимо орехового деревца, молвили два белых голубка:

Оглянися, посмотри,

В башмачке-то нет крови!

Башмачок, видать, не тесный,

Вот она – твоя невеста!..

Так и получилось, что Макс познакомился с начавшим трезветь «уродом», который предложил ему весьма интересную тему. Мол, одному хорошему человеку нужен пастух в Лукоморье. Он так и сказал – «пастух». Когда же выяснилось, кого именно нужно будет пасти, Макс сперва не поверил своим ушам, но собеседник стал утверждать, что дело верное и заработать вообще реально. А ему тоже капнет сверху за то, что привел с собой такого уважаемого человека.

– …И когда свадебный поезд отправился в церковь, сидела старшая по правую руку, а младшая по левую; и вот выклевали голуби каждой из них по глазу. А потом, когда возвращались назад из церкви, сидела старшая по левую руку, а младшая по правую; и выклевали голуби каждой из них еще по глазу. Так были они наказаны за злобу свою и лукавство на всю жизнь слепотой…3

– Проиграл ты, лошок. На тебе долг теперь. – Туз оскалился. В свете масляного светильника тускло блеснули старые золотые коронки.

– То есть, как? – Макс опешил, чувствуя, как под взглядом злых и опасных глаз у него пересыхает во рту.

– Что значит «как»? – Туз повернулся к сидевшему рядом Левше: – Вот смотрящий. Какая планка у нас?

– Четыре, – буркнул тот.

– Четыре сотни баксов, – пояснил Туз, вновь переводя взгляд на Макса.

– Но я же ни на что не играл! – промямлил тот.

– А я играл под интерес. – Туз завертел головой по сторонам: – Кто-нибудь слышал, что он садился играть без интереса?

– Никто не слышал, – высказался за всех сидевший возле радиоприемника Костыль.

– Никто не слышал. – Голос Туза сполз на угрожающее шипение. – А значит, за тобой долг. Так что срок тебе до завтрашнего вечера.

– И где же я их возьму до завтрашнего…

– Да где хочешь! Ты что, не понял? За тобой долг!

– Не кипиши, Туз, – оборвал его игравший третьим Академик. – Он у нас парень неглупый и понимает, что по понятиям надо жить. Ты, малой, кстати, знаешь, почему у Левши клешня поломанная? Проиграл он немаленькую сумму одному человеку. А в срок ему подогнать бабки в зону не успели. Мусора были в деле и сперва пропуск не давали, а затем зашмонили. – Академик взял вилку и ткнул ею в консервную банку, подцепив из нее пару вареных грибов. – В фуфлыжниках ходить западло, сам понимаешь. Можно ведь и не проснуться случайно. – Академик отправил грибы в рот. – Вот тогда Левша и отрезал себе два пальца, чтобы ими рассчитаться за свой долг… Чалился бы на дальнике, тебя бы уже сделали дырявым по кругосветке. Но мы тут все люди понимающие… – Академик неожиданно замолчал и, обернувшись, посмотрел в сторону Костыля: – Какого черта там Кот затих?

– В натуре, достала эта бодяга! – Уголовник, скривившись, сплюнул на фанерный пол.

– Включи быстро! – прошипел Академик. – Забыл, как кодла Шамиля полегла вся? А там сявок не было.

– У Шамиля в бригаде одни отморозки были. И ты это лучше меня знаешь. В Зоне надо не ханку жрать и убиваться дурью. Сами виноваты, что окочурились. И там Черномор всех задуплил. И было это не на хате, а уже в поле. И Кот до того шухер не поднимал…

– Так и включи его! Иначе я тебя сам сейчас кончу!

Костыль торопливо включил приемник, но на этот раз крутанул верньер направо. Из пыльной, забитой грязью сетки динамика моментально полилась песня:

– Вороны, в небе вороны.

Стою я на краю.

Жизнь моя в клочья порвана,

И я мечусь, как в бреду.

Битва эта была проиграна:

Слышу мягкие лапы волков.

Жаль, не успел сделать многое.

Не забирай меня, смерть, не готов!

Споры с ней обычно недолгие,

Да и нечего мне предложить,

Но увидел лицо ее темное

И услышал безмолвную речь:

Что ж, живи, пока отпускаю я,

И волков, и ворон отгоню,

Но пойми, просто так не бывает,

Ты исполнишь волю мою…

За закрытой внутренней дверью кто-то начал неразборчиво говорить, то переходя почти на крик, то затихая до невнятного бормотания.

– Гашеные оживают, – скривился Туз.

– Вовремя, – кивнул Академик. – Скоро пасти будем. Надо готовиться.

Во входную дверь коротко постучали.

Сидевший возле двери Костыль выхватил из внутреннего кармана куртки пистолет и бесшумно укрылся за дверью. Академик, оставшись на своем месте, коротко кивнул Максу и Тузу. Последний скрылся в дальнем углу помещения, куда почти не проникал свет от зажженных на столе светильников, а первый подбежал к окну. Остановившись сбоку от него, Макс осторожно, двумя пальцами отодвинул край грязной занавески и стал всматриваться в ночную улицу.

– Живые, – наконец сказал он.

Академик все так же молча кивнул, и Костыль, потащив на себя засов, толкнул дверь наружу, давая понять пришедшим, что теперь можно входить.

Через порог шагнули двое крепко сбитых коротко стриженых парней, за которыми появился один из помощников Хозяина.

Взгляд его водянистых, бесцветных глаз прошелся по лицам сидевших за столом Левши и Академика, скользнул в темный угол.

– Приветствую вас, господа пастухи. – Помощник подошел к столу.

– И тебе не хворать. – Академик кивнул на освободившийся стул. – Присядь, раз зашел. Сам же знаешь, в ногах правды нет. Левша, открывай ящик.

– Нет-нет-нет. – Плотников махнул рукой, давая понять, чтобы престарелый уголовник оставался на месте. Сам он сел и, скрестив пальцы рук, улыбнулся: – Расчет подведём чуть позже. Не в этот раз. Сегодня я к вам с другим предложением. С просьбой, если быть совсем уж откровенным.

– Рассказывай. А мы послушаем.

– Нашему Хозяину, уважаемый Академик, необходима помощь ваших людей. Сегодня вечером намечается одно предприятие, которое обещает стать чрезвычайно прибыльным, в случае успеха. Хочу еще раз подчеркнуть: чрезвычайно прибыльным. Речь идет о действительно нехилом барыше. Не могу назвать вам точную сумму, но это и не нужно. За время нашего сотрудничества, смею надеяться, вы и ваши люди убедились в том, что Хозяин предпочитает вести свои дела честно.

– Никаких подстав с его стороны не было, – процедил Академик. – Дела мутит четко. И, если сказал, что рыжье или бабки будут, то слово свое сдержит. А в чем там дело?

– Доподлинно мне не известно. Хозяин предпочел держать все в секрете до самого конца, во избежание утечки информации на сторону. Конкуренты в дружественных нам структурах занимают свои места не просто так. Знаю только, что к нам поступила информация об одном обнаруженном складе, на котором должно быть спрятано много чего ценного. Но, чтобы быть до конца честным… – Плотников на секунду замялся, пожевал тонкие бледные губы, – вам, Академик, стоит знать, что наметившееся дело представляет определенную сложность и опасность. Опять же, повторюсь, подробности мне не известны, но Хозяин собирает группу почти из пятнадцати бойцов.

– Много. Менты не вмешаются?

– Исключено.

– Ну, что ж… – Академик склонил голову и провел рукой по коротко стриженому затылку. – Тут еще одна тема. Если часть моих уйдет в замутку с вашими, то мы тогда здесь просядем. Мы на хате втроем остаемся и, стало быть, сможем пасти только трех гашеных. А значит, Хозяин получит кусок меньше. И что мне под конец месяца в общак отваливать? Мне перед братвой отвечать надо. Что ты на это скажешь?

– Хозяин предвидел этот вопрос, – кивнул Плотников. – Взамен, за вашу помощь и вне зависимости от исхода сегодняшнего мероприятия, он предложил вам сумму, достаточную для того, чтобы вы могли рассчитаться с вашими людьми. В случае же успеха, вы сможете рассчитывать на дополнительное вознаграждение.

– Люблю, когда все по понятиям. – Уголовник повернулся к Тузу: – Надо уважить хороших людей. Собирайся. Возьмешь Костыля и сходишь с ними.

Тот молча кивнул и вместе с Костылем подошел к одной из кроватей.

– Разозлился старик, силой наделен,

Как пушинку, метнул молот свой.

Дверь железная, с петель вылетев,

С громким шумом упала на двор.

Как ты смеешь с таким предложением

К кузнецу от нее приходить?

Забрала она всю семью мою,

Я не буду ей косу точить…

Плотников мысленно скривился. Только что он в очередной раз убедился в правдивости своей теории. Кот дает тем, кто его слушает, именно то, что они хотят услышать. Как будто подстраивается под интеллектуальный уровень или какие-то душевные порывы. Насчет сказок он, конечно, не уверен. Все-таки сказки есть сказки. Их, наверное, трудно подобрать под определенный склад личности. А вот с песнями такое провернуть гораздо проще. И пока что все, что он замечал, укладывается в его версию «подборки Кота». Во всяком случае, подобные песни про семью, судьбу и нелегкий выбор чаще всего звучат именно в компании подобных отбросов.

– Видел я, как тускнеют глаза,

Понял я, что просить его незачем,

И уже собирался уйти,

Но услышал слова его тихие.

Заточу, ты ее позови,

Много лет я живу, и моя семья

Ничего не знает про то,

Как один человек пожалел меня

И дал шанс мне исполнить мечту…4

Плотников продолжал слушать песню очередного неизвестного автора, наблюдая за тем, как уголовники готовятся к выходу. Туз сунул в заплечный мешок запасные магазины к пистолету, аккуратно уложил две фляжки с водой. Костыль наконец нашел свои «кресты» и, надев под тельняшку, стал натягивать на себя маскхалат.

– Душевно все-таки у вас тут, уважаемый Академик. – Кирилл Эдуардович посмотрел в сторону радиоприемника. – Хороший репертуар. – Он кивнул двум пришедшим с ним, давая понять, что можно выходить на улицу. Затем еще раз бросил взгляд на сидевших за столом: – Какие-нибудь пожелания или просьбы будут?

– Тут это… – Левша достал из кармана потертый блокнотик и ловко раскрыл его покалеченной рукой на нужной странице. – Где оно?.. Вот. Нашел. Синьки осталось на пару дней. Если с этим считать. Баланда тоже на финише. Да и нам харчей не мешало бы подбросить.

– Завтра пришлю все необходимое. Что-то еще?

– И сваи… – Левша замялся, бросив быстрый взгляд в сторону угла, в котором висело несколько икон. – Грызет их как будто кто-то. На днях смотрел. Одна скоро накроется. Как бы хата не уехала на землю. – Уголовник торопливо перекрестился.

– Решим, – кивнул Плотников.

Выйдя на улицу, Кирилл Эдуардович осмотрелся по сторонам и, дав знак одному из сопровождавших, торопливо обошел домик кругом.

Как и говорил Левша, в дальнем левом углу опорная свая, державшая дом над землей, в нескольких местах белела свежими царапинами. Как будто кто-то точил здесь зубы или когти – если не пытался целенаправленно…

Плотников вздрогнул.

«Это за стенкой, – успокоил он сам себя, прислушавшись повнимательнее к звукам. – Алкаши просыпаются на выпас». Как же он ненавидит это место! И весь этот тупой сброд. Если бы не деньги…

Однако, как бы он ни относился ко всему этому, проблема возникла и ее необходимо решить. Сваи являются необходимым элементом безопасности, поскольку здесь, в Лукоморье, сильнее аномалий боятся появления только воды и тумана. Поэтому сваю нужно будет как-то заменить. Иначе, если постройка, в которой спит вечно пьяное быдло и не упадет, то сторожащие и пасущие его отморозки могут отказаться от дальнейшей работы. А это немаленькие деньги. Его деньги.

– Стремается, падаль. – Академик посмотрел на закрывшуюся за помощником Хозяина дверь. – Нутром чую, какие-то темные делишки мутит за спинами у нас.

– Может, его порасспрашивать как следует? – Левша убрал блокнот в карман и посмотрел на внутреннюю дверь, за которой усиливалась возня.

– Надо покумекать на днях. Посадить на перо – дело нехитрое. А дальше что прикажешь делать? Что мы жрать здесь будем?

За дверью начали кричать. Монотонно и длинно, словно не отдавая отчет своим действиям.

– Заткни ты его! – велел Академик стоявшему возле двери Максу. – И остальных поднимай. Сегодня всем нам придется поработать. – Он повернулся к Академику: – Тащи жрачку им, а я за бухлом.

– Заткнись, ты! – Голос Макса раздался уже из соседнего помещения. – Твою ж мать!

Академик и Левша разом обернулись на его повторный крик, одновременно бросились к открытой двери и столкнулись в проходе с выбегающим навстречу Максом. Не обращая внимания на его перекошенное от страха лицо, Академик, оттолкнув Макса, первым вбежал в комнату.

– Вот же сука… – Вторая комната, не имевшая окон, была пропитана удушливой, въедающейся в глаза вонью грязных вещей и немытых тел. В свете чадящего, дрожащего огонька масляного светильника были видны темные фигуры, лежащие вдоль стен и в центре комнаты, слабо шевелящиеся, пытающиеся подняться и шумно спящие, выдыхающие в ограниченное пространство комнаты многодневный перегар. Над одной из таких фигур, лежащей ближе всех к входу, склонился Академик: – По ходу сдох, падаль!

Рядом уже был менее быстрый из-за возраста Левша. Нагнулся, подсвечивая вторым светильником лишившееся привычных человеческих черт лицо, багрово-синее, с выкатившимися из орбит мутными глазами. Старый уголовник, кривясь от вони, наклонился ближе:

– Похоже, захлебнулся.

– Надо его вытаскивать отсюда, пока туман не пришел. Зови новенького.

– Ленка-а-а! – В дальнем углу кто-то протяжно и дико завыл: – Ленка-а-а!

– Утырки! – с ненавистью бросил Академик. – Останешься с ними, Левша. Начнешь поить. А мы оттараним эту падаль подальше.

– Надо торопиться. Скоро стемнеет. За оградой будет полная шняга. Вдвоем рыть заколебетесь.

– До воды дотащим, а там – поминай как звали.

В кустах справа от тропинки что-то резко шевельнулось. Кирилл Эдуардович Плотников дернулся и бросил туда испуганный взгляд.

Господи Иисусе… Это всего лишь мавка.

– Пошла вон! – бросил он с ненавистью. И как только эта тварь осмелилась выползти в такую рань!

Та осталась сидеть среди кустов, выделяясь на их темнеющем фоне своей белесой, почти прозрачной кожей. Положила свои тонкие маленькие руки на ствол лежащего перед ней упавшего деревца, продолжая смотреть на Плотникова черными, лишенными даже намека на белки, глазами. Не отрываясь.

Помощник осмотрелся по сторонам. Справа, среди начавшего редеть леса, между деревьями появились первая проседь тумана. Что-то рановато сегодня. Но зато теперь понятно, почему эта тварь уже здесь. Выползла, сучка. Чувствует приближение.

Все они с приходом тумана проявляют активность. Вся эта дьявольская погань.

Плотников проверил, висят ли на груди церковный крестик, именной жетон и оберег «кресты», распространенный среди проходников. Затем торопливо повернул голову назад.

Мавка уже перелезла через дерево и теперь, совершив несколько заячьих прыжков, уселась посреди дороги, продолжая следить за уходящими людьми своим немигающим взглядом, пригнув голову к земле, словно выслеживающий добычу кот.

Плотников поежился и невольно ускорил шаг. Не хватало еще, чтобы эта падаль начала приходить во сне. Хорошо, что она не повернулась к нему спиной, иначе ему точно понадобилась бы помощь психотерапевта. Говорят, у этих мелких чудовищ кожа на спине то ли еще более прозрачная, то ли отсутствует полностью и потому там можно разглядеть все внутренности. До чего же мерзко!

Кирилл Эдуардович вновь обернулся на ходу.

Мавка, не спуская с него глаз, двигалась следом. Сделала несколько шагов, но, увидев, что за ней наблюдают, замерла на месте.

Про этих мавок вообще поговаривают невесть что. И каждый из слухов ничего конкретного объяснить не может.

Большинство доступных источников описывали их как детей, умерших без крещения или задушенных матерями, что уже порождало в голове один большой вопрос. Все найденные упоминания и источники относились к «славянской мифологии», что, в понимании Плотникова, имело отношение к дохристианским временам. А стало быть, если предположение о возникновении этих монстров принять за правду, то выходит, что до крещения Руси каждый из умерших детей должен был становиться мавкой. Что само по себе, конечно, было полным абсурдом, учитывая процент детской смертности и количество детей в семьях. Конечно, особо упоротые фанатики или безмозглые верующие совершенно спокойно примут и такую версию. Для них любой некрещеный человек уже априори чуть ли не первый пособник дьявола. Но он, Плотников, относит себя все-таки не только к здравомыслящим, но и к прагматичным людям. А для таких любая из религий – это, в первую очередь, бизнес. И ничего лишнего.

Если же рассуждать дальше и принять тот факт, что вся доступная информация по мавкам есть адаптированный христианский новодел для запугивания сменившего религию населения, то, стало быть, выдуман и способ защиты от них. Говорят, надо облить их святой водой, сказав «Крещу тебя во имя Отца, Сына и Святого духа», тогда мавка превратится в ангела и улетит на небо.

Писали еще, что мавка не отбрасывает тени, а под ее ногами не остается следов. И вот это из всего объема информации было, наверное, правдой. Все аномалии этой проклятой Зоны полупрозрачные и, стало быть, не отбрасывают тени и не могут оставлять следы. Хотя здесь есть один очень большой недочет: ни мавки, ни зомби, ни русалки, ни черт их знает кто там еще вроде как не является аномалиями. По крайней мере, так говорят проходники.

В общем, про Зону эту по прошествии шести месяцев с момента ее появления так ничего и не известно. Никто даже толком не может предположить, почему именно возникла эта Зона, и почему она стала такой, какая есть.

Взять хотя бы банальную проблему с едой…

Идущий впереди человек остановился, поднял руку вверх. Идущие следом уголовники моментально замерли и начали озираться по сторонам. А к Плотникову подбежал боец, замыкающий их небольшой отряд, и доложил тихим голосом:

– Кирилл Эдуардович, рядом зомби. Надо переждать.

– Командуйте, – кивнул он в ответ.

Старший из охранников жестом приказал всем сойти с дорожки и залечь.

Плюхнувшемуся на землю Плотникову в нос ударил запах сырости и прелых листьев. Помощник осторожно поднял голову, стараясь разглядеть хоть что-то за поросшей травой земляной возвышенностью. Самих зомби он не разглядел: по-видимому, они ковыляли где-то впереди. Но зато было отчетливо видно, как один из зэков достает откуда-то из нутра маскхалата обрез и кладет его рядом с собой.

Насколько выяснилось в ходе столкновений с этой поганью, зомби, к которым моментально пристало это распространенное название, были слабовидящими. Заметить кого-то они могли только по активным и быстрым движениям или же с расстояния чуть ли не в метр. Другое дело, если кровь: ее запах мертвяки чувствовали превосходно. И им уже все равно, кто там и как двигается. Они ковыляют на кровь без остановки, несмотря ни на что. Но если ты целый и не баба с месячными, то лучшая защита от зомбаков – просто залечь и ждать.

Первого зомби Кирилл Эдуардович увидел минуты через две. Мертвяк шел, медленно переставляя ноги и безвольно болтая вдоль тела одной рукой. Из второго плеча торчал обрубок кости. На бледно-синеватом, голом теле отчетливо были заметны темные пятна некроза. Зомби был, по-видимому, старым. Встретившаяся один раз до этого Плотникову особь выглядела куда свежее и сохраннее. По крайней мере, там было хоть что-то из одежды. А здесь один вид обнаженного разлагающегося тела пробивал ознобом отвращения и страха. Вот же падаль!

Плотников с отвращением отвернулся, прошелся взглядом по обнаруженному только что огромному скоплению грибов, посмотрел назад и замер, скованный вспыхнувшим ужасом. Позади, с возвышающегося над ними пологого склона, в сторону канавки двигался туман.

Черт возьми! А ведь там, на склоне… Да! Он совсем забыл! Там пробегает какая-то речушка. Иначе бы туман не появился здесь так быстро!

В его неотвратимом движении как будто что-то мелькнуло. И вот снова… Внутри белесоватых, медленно ползущих размывов небольшой фрагмент, более плотный и темный, сделал движение в другую сторону. Резко и против общего тока.

Внутри кто-то есть. Кто-то, прикрываясь туманом, подкрадывается к нему!

Плотников весь сжался в комок, стараясь убраться как можно дальше от надвигающейся опасности, и бросил быстрый взгляд в сторону зомби. Те ковыляли мимо залегшей в укрытии группы. Увиденный первым зомби уже скрылся в сумраке окружающего леса. Да почему же так долго-то?! Почему вы не можете бегать? Кирилл Эдуардович торопливо обернулся.

Туман уже укрыл ватной подстежкой весь гребень, спрятал кусты, скрыл корни кривого мертвого дерева и теперь неотступно полз прямо к нему. До слуха Плотникова донесся тихий шорох. Кто-то внутри этой завесы скользил по опавшей листве, сухо потрескивая хворостинками. Приближался шаг за шагом прямо к нему, прячась в этом проклятом тумане, который своим неумолимым движением говорит, что осталось всего несколько секунд…

Плотников подобрал под себя ноги и привстал.

Идущий последним зомби, бывший когда-то молодым парнем, неожиданно остановился. Замер в нескольких метрах от того места, где сейчас находился обливающийся потом помощник. Повернулся в его сторону и молча уставился тупыми глазами, прикрытыми козырьком старой бейсболки.

Да что же вы не стреляете?! Убейте его! У вас же у всех есть оружие, и вы умеете им пользоваться! На звуки стрельбы, конечно же, сбегутся другие, но он, Плотников, успеет убежать! В конце концов, за что он вам всем платит?!

Зомби сделал несколько шагов вперед, продолжая смотреть в сторону Плотникова. Тот повернул перекошенное от страха лицо назад. Край катящегося тумана был уже в паре метров, и в нем теперь совершенно отчетливо проглядывался формирующийся контур чего-то большого и лохматого.

Зомби постоял, тараща тусклые бельма глаз, а потом развернулся и неуклюже засеменил прочь, стараясь догнать своих. В этот же момент Плотникова коснулась белесоватая пелена. Помощник вскочил на ноги и заторопился наверх. Рядом тут же возникла фигура одного из охранников, вскинувшего оружие, которым он водил из стороны в сторону, пытаясь понять причину такого поведения Кирилла Эдуардовича.

– Что случилось?

Плотников не отвечал и продолжал стоять на месте, таращась в заполняющуюся туманом ложбину.

– В чем дело? – К ним подошел головной человек.

Помощник наконец вышел из ступора и ошарашенно посмотрел на стоявших рядом бойцов и державшихся чуть поодаль уголовников.

– Мне показалось, что там, в тумане, кто-то есть.

– Это бывает, – кивнул один из охранников. – Туман может создавать оптические иллюзии. А здесь, в Зоне, одному богу только известно, что может быть.

– Мы можем идти дальше?

– Да. Хорошо, что зомбаки успели отойти достаточно далеко и не вернулись обратно на ваши прыжки.

– Идем дальше. – Плотников мотнул головой.

Как бы потом этому холопу дать понять, кто здесь главный, и что не стоит ….

Тут никаких нервов не хватит!

Никто ничего толком не может сказать. Остается только догадываться, почему эта Зона имеет все то, что имеет.

К ее исследованию сначала подключали военных с каким-то суперсекретным оборудованием. Дало ли это какой-то результат или нет, никто так и не понял, ну, или не сказал. Скорее всего, первое. Во всяком случае, официальная версия утверждает именно так, и Плотников был с ней полностью согласен. Иначе никакого смысла в проходниках просто не было бы.

Через месяц на границу Зоны была доставлена группа шаманов и других фриков, называющих себя экстрасенсами.

Помощник поморщился, вспоминая переполох, который подняла эта безумная, разряженная и увешанная всем, чем только можно, толпа в аэропорту Сыктывкара. Но, несмотря на все амулеты, землю с кладбищ и кровь убитых петухов, проблема оставалась неразрешенной. Никто из этих сумасшедших ничего внятного рассказать так и не смог. Все соглашались, что здесь творится какая-та мистика и неведомая хрень. Многие намекали на необходимость проведения различных магических обрядов и уезжали обратно, ссылаясь на подготовку к этим самым ритуалам. Один из «потомственных сибирских колдунов» вообще, только появившись внутри Зоны, заявил, что не нужно ничего менять, потому что теперь здесь все стало так, как должно быть. И что организовавшийся порядок вещей есть начало двадцатишеститысячного цикла… или конец шестидесятипятимиллионного. После чего бросился бежать куда-то в лес, скрывшись в Зоне.

Видимость резко упала, и скорость движения их небольшого отряда заметно снизилась.

Кирилл Эдуардович налетел на лежащий у края тропинки конец поваленного дерева. Ушиб пальцы и, тихо взвыв от пробившей ступню боли, начал ругать все подряд. Первая волна гнева вновь пришлась на непонятные законы, по которым живет и работает это Лукоморье, будь оно неладно.

Почему ты, Господи, не сделал так, чтобы здесь работало электричество?! Ну, хотя бы фонарик или сотовый телефон! Он не просит прибор ночного виденья или аллею с уличными фонарями. Но хоть что-нибудь! Почему, в конце концов, радиоприемники с этими ублюдочными песнями работают, а фонарь на батарейках – нет! Единственным доступным источником света остается живой огонь, который спокойно использовать можно только в домах и, желательно, до прихода тумана. Поскольку, вместе с различными насекомыми, слетающимися на свет, к живому огню сползалась вся блуждающая в округе нечисть. Манит их огонь почему-то. Ну, вернее, не всех, а только переродившуюся с появлением Лукоморья гниль: русалок, мавок и зомби. Считается, что все они – бывшие жители областей, попавших под действие Зоны. Аномалиям на твой огонь плевать. Им вообще на все плевать, по ходу. Почему они появляются именно здесь, именно в это время, и делают именно то, что делают, остается полной загадкой.