В погоне за Дьяволом

Пролог

Противостояние Верховного демона и Бога длится уже много веков. Огромное количество тайных знаний скрыто за ширмой этой тысячелетней вражды.

Ангелу, восставшему против Всевышнего, приписывают ненависть ко всему человеческому. Имя ему Дьявол, он же Сатана, он же Люцифер, он же Мефистофель. Его цель – воплощение людских пороков и страстей, распространение лжи и хаоса.

Ступив однажды на тропу тьмы, свернуть с нее почти невозможно. Ибо змей-искуситель, заманивший в сети, так просто не отпустит. Властелин Ада будет подстрекать свою жертву к совершению нового греха, до тех пор, пока та полностью не утратит веру в Господа.

Глава 1

Если бы я знал, чем обернется тот день, то не вышел бы на работу, но соблазн был слишком велик. Декан Оксфорда лично попросил меня провести для студентов выпускного курса авторскую лекцию по истории. Семинар на тему религии и мифологии пользовался огромным успехом у молодых англичан.

Когда занятие почти подошло к концу, а я стоял за кафедрой и дочитывал последний конспект, холодный ноябрьский ветер ворвался в аудиторию через форточку. Как глоток свежего воздуха, он отрезвил меня, а заскучавших зевак заставил очнуться.

Взглянув на наручные часы, я понял, что пора закругляться и поспешил закрыть открывшееся окно.

– Спасибо за внимание, – громко поблагодарил я студентов, возвращаясь к трибуне. – Надеюсь, увидеть такие же заинтересованные лица на следующем уроке, – добавил и попрощался с учениками.

Те радостно засобирались, шелестя учебниками и тетрадями, и за считанные секунды дружным потоком покинули класс. Решив последовать их примеру, я тоже стал складывать методички в портфель.

«Куда же они запропастились?» – подумал я про себя, в попытке найти в очередной раз очки. – «Без них никуда!» – недовольно пробурчал, шаря рукой в кожаном кейсе.

За последний год мое зрение сильно ухудшилось, что негативно отразилось на работе педагога. То и дело, пропуская грубые ошибки при проверке заданий, я вынуждал подопечных сомневаться в своем блестящем авторитете.

– Кхм! – неожиданно раздалось у меня за спиной. – Добрый день. Вы профессор Гренель?

– Добрый, слушаю, – по привычке ответил, не отрываясь от дел. – Вот же они, – достал я, наконец, футляр с нужной вещицей из внутреннего кармана серого твидового пиджака.

– Я к вам по очень важному делу, – эти слова заставили меня обернуться.

Перед собой я увидел высокого парня с густой темной, как смоль шевелюрой. Он изучающе прошелся взглядом по моему лицу своими выразительными зелеными глазами.

Про себя сразу отметил, что тот явно не из числа местных денди. Никакой прилизанной прически, выглаженной с иголочки формы и прочего изысканного лоска, присущего остальным воспитанникам университета.

Напротив, молодой человек был одет просто и со вкусом: в бежевый шерстяной свитер, прямого кроя коричневые вельветовые штаны и классические ботинки со шнуровкой.

– Не видел вас среди студентов, – обозначил вслух я свои мысли.

– Так и есть. Я из Кембриджа.

– Если на лекцию, то вы опоздали.

– Меня зовут Томас Морган, и я здесь по другому вопросу, – перевел взор юноша на черный в тон своей обуви саквояж, который все это время держал зажатым в руках.

– Вот как! И что вас заставило покинуть стены родной альма-матер?

– Сейчас покажу, – сказал тот и водрузил портфель мне на рабочее место.

Саквояж незнакомца был с кодовым замком, поэтому ему пришлось потратить с полминуты на то, чтобы подобрать нужный шифр. Затем замок щелкнул, и парень бережно достал из его недр квадратный предмет, завернутый в мешковину. Положив его на стол, он аккуратно развернул ткань и извлек на свет изрядно потрепанную книгу.

На вид старинный фолиант был очень увесистым. При виде него я ахнул от смешанных чувств. Потрескавшуюся обложку талмуда в твердом перелете украшал металлический символ: перевернутая пятиконечная пентаграмма с вписанной по центру мордой козла. Этот знак не предвещал ничего доброго.

– Откуда она у вас? – промолвил я, еле дыша.

– Нашел в университетской библиотеке… В секции оккультизма.

– Вы знаете что это?

– Догадываюсь, – неуверенно произнес Томас, проводя пальцем по корешку книги.

– Почему вы пришли с этим ко мне?

– Думал, что вы мне поможете, – нервно замотал головой молодой человек.

На миг мне показалось, что он не совладает со своим телом. Оттого я поежился, почувствовав, как спину неприятно обдало холодком. Одновременно испытал гнев и страх, что привело меня в ярость. Я даже присел на край парты, чтобы поймать равновесие.

– Сигил Бафомета – официальная эмблема Церкви Сатаны, – пояснил я, указывая на железный уродливый штемпель. – Бафомет – одно из средневековых имен Люцифера. Вы адепт этой веры?

– Нет, ни сколько, – твердо заявил тот. – Я не склонен себя относить ни к одной из известных религий.

– Несмотря на устоявшееся мнение, многие приверженцы церкви Сатаны не поклоняются Дьяволу… они атеисты, – констатировал факт.

В тот момент господин Морган явно замешкался, а потом отстранился и посмотрел на меня в упор, сузив глаза.

– Профессор, насколько я знаю, вы лучший в своем деле.

Конечно же, услышав такое, я, как историк, был очень польщен. От этого пришлось выбирать меньшее из зол.

– И в чем же я лучший?

– Вы можете мне помочь от нее избавиться?

– Избавиться? – слегка заикнувшись, я переспросил.

– Да, именно. Вы все верно поняли… Эта книга сущее зло!

– И как вы предлагаете это сделать? А главное зачем?

– С тех пор, как данная вещь попала мне в руки, она завладела моим разумом. Меня ни на секунду не покидают темные мысли, – прошептал юноша пересохшими губами.

– Допустим. А вы не пробовали вернуть книгу туда, где ее взяли?

– Конечно же, пробовал! И не раз!

– И что?

– Каждый раз, когда я возвращался в библиотеку, голос в голове говорил мне не делать этого. И я выполнял его требования, словно находясь в трансе.

– Его?

– Да! Короля ада.

– Вы в своем уме? – решил уточнить перед тем, как окончательно выпасть в осадок.

Тот лишь молчал и ходил из стороны в сторону, бубня себе что-то под нос. А затем неожиданно начал носиться вверх-вниз по ступенькам в проходе.

– Вот! – выпалил парень, остановившись рядом со мной. – Слышите?

– Что?

– Только что… Он наказал мне вверить вам книгу.

Сказать, что после этой фразы, я был озадачен, значит, ничего не сказать. Очень не хотелось идти у Томаса на поводу. Тем не менее, наивность сыграла со мной злую шутку.

– Оставьте талмуд, – согласно кивнул я, полностью теряя связь с реальностью, – подумаю, что с ним делать.

– Вы уверены? – пытливо уставился юноша на меня.

– Нет, но разве у меня есть другой выбор? – задал скорее риторический вопрос.

Признаюсь, тогда мне стало Моргана искренне жалко. Возможно, взыграли отеческие чувства. Или же я просто боялся, что тот начнет капризничать как дитя. В любом случае все это было чуждо для меня.

– Спасибо, спасибо, – рассыпался он в благодарностях.

– Пока еще не за что.

– Тогда я завтра зайду.

– Не стоит… Потом сам вас найду, – резюмировал я, желая взвыть от безысходности.

– Я живу в общежитии Кембриджа, выпускной курс, – довольно улыбнулся незваный гость и покинул аудиторию.

Когда молодой человек исчез так же быстро, как и явился, мне захотелось развеяться. И ничего лучше не придумал, как отправиться в паб.

Завернув фолиант обратно в тряпицу, я сгреб его в охапку и ринулся к выходу. Однако как только дотронулся до ручки двери, форточка вновь открылась со скрипом, и в помещение ворвался сильный сквозняк. Ударившись о косяк, стекло не выдержало и разлетелось на мелкие кусочки.

Моя спина натянулась как струна, а сам я напряженно вздохнул.

«Да, что сегодня за день?», – промелькнуло в уме. – «Точно помню, что плотно закрыл это окно».

Бросив все, я покинул лекционную и наспех спустился на первый этаж в деканат. Там меня ожидала молоденькая секретарь, которая листала популярный модный журнал.

Я вежливо поздоровался и предупредил девушку, что ухожу. Вдогонку сообщил об инциденте в аудитории и попросил найти мастера, чтобы тот починил раму.

Выйдя на улицу, я растерянно оглянулся по сторонам и укутался в вязаный шарф. Уже вечерело. Мимо по Хай-стрит бурным потоком мчались такси. Поймав первое, с удобством разместился в просторном салоне и приказал водителю доставить меня до ближайшей приличной таверны. Та оказалась буквально в паре кварталов. Расплатившись, я выскочил из машины и направился в заведение.

В пабе царила своя особенная атмосфера, свойственная многим подобным питейным: приглушенный мягкий свет, низкие потолки со свисающими одиночными лампами, а также каменные стены, украшенные картинами местных пейзажей.

Присев в самом дальнем углу, чтобы не привлекать ненужного внимания, я заказал скромный ужин и одну пинту пива. Утолив голод и жажду, немного расслабился и даже предался легкому забвению. Но как, ни крути, интерес к новообретенному предмету никуда не пропал. Пальцы сами потянулись за книгой, которая все это время лежала на соседнем стуле рядом со мной.

«Ну же, Паскаль, смелее!», – кричал внутренний голос, пробуждая безумца.

Взгляд стал жестче, а на лице заиграли желваки. Поддавшись искушению, я отставил со стола ненужную посуду, освобождая место для талмуда, и уложил его перед собой.

Открыв фолиант на главной странице, замер в нерешительности. Однако быстро позволил себе прикоснуться к шершавому пергаменту, переворачивая лист за листом. Повсюду встречался рукописный текст на латыни. К счастью, он был мне понятен.

Дьявольский сборник в большей степени состоял из ритуальных обрядов черной магии и заклинаний с диковинными изображениями бесов, демонов, зверей и людей. Все это навевало уныние, поэтому без особых раздумий где-то на середине книги я ее захлопнул и спрятал назад.

Осушив стакан до дна, решил покопаться в дальних закоулках памяти. Что я знал о Сатане? В основном лишь то, что есть в святых писаниях и прочих общедоступных источниках.

Согласно христианской традиции, описание Люцифера впервые появилось на страницах Бытия Ветхого Завета в образе змея, обольстившего Еву и заставившего вкусить запретный плод с Древа Познания зла и добра. Как итог грешница и Адам были изгнаны из рая. При этом в Библии люди, верующие в Иисуса Христа, считались победителями Мефистофеля.

Однако считался ли я таковым? Однозначное нет. В корни никогда не приписывал себя к числу банальных религиозных фанатиков.

То ли алкоголь дал о себе знать, то ли усталость отразилась на моем самочувствии. Рассудок помутнел, а веки стали тяжелыми. Оттого из последних сил я засобирался домой.

Накинув пальто, вышел через черный ход на задний двор, чтобы проветриться. Сложно сказать, что в тот момент на меня нашло, но захотелось нарушить строгое личное правило и закурить.

Не став отказывать себе в удовольствии, я стрельнул сигарету у прохожего. Тот лишь косо на меня посмотрел, но ничего не сказал. С каждой новой затяжкой, я чувствовал, как никотин проникал в кровь, опьяняя покрепче спиртного.

«Давай же, Паскаль, будь честен с собой, признай, что тебе это нравится», – услышал где-то на подкорке, пока отчаянно травил свой организм. – «Вот это поворот», – добавил про себя.

Сердце пропустило удар, стало зябко и страшно. На миг показалось, что злой гений манипулятор проник в мою душу. Затушив окурок, я вернулся в трактир на ватных ногах.

Моим временным пристанищем в Британии стал съемный коттедж на окраине университетского городка. Добираться туда пешком так поздно по сырой осенней погоде сразу счел дурацкой затеей, поэтому воспользовался по привычке комфортабельным кебом.

Попав домой, я отгородился от внешнего мира гардинами. После этого принял горячий душ, чтобы согреться, и укутался в любимый махровый халат. Прилег в гостиной на софе и обвел взглядом комнату. Темный паркетный пол наполовину застилал кремовый пушистый палас. Мне нравилось ходить по нему босиком. На стенах висели элегантные панно и гобелены. Все атрибуты интерьера были тщательно подобраны и продуманы до мелочей мадам Батлер, которая сдавала мне жилплощадь в аренду.

Мое внимание привлек гранитный камин, который я по традиции разжигал каждый вечер с помощью старых газет. Однако на этот раз обычные действия имели конкретный умысел с целью проверить теорию. А именно убедиться в том, смогу ли я уничтожить злосчастный талмуд. Томас, просивший меня избавиться от него, дал добро, а значит, я по праву мог делать с рукописью все, что угодно.

Подсыпав в очаг побольше дров, я развел огонь. Древесина громко потрескивала, а помещение наполнилось приятным ароматом жженой ольхи. Дальше оставалось дело за малым. Достав из мешка книгу, я безбожно забросил ее в пепелище. Пламя заиграло цветными яркими красками.

Шла минута-другая, и я заметно поник. Еще никогда мне не было так изнурительно наблюдать за язычками костра. Я проклинал Моргана, который подкинул мне серьезную проблему. И все же не теряя надежды, подбросил в топку еще поленьев. А затем отправился на кухню, чтобы убить как-то время и заодно заварил себе чай.

Вернувшись в зал с травяным напитком, я уселся на прежнее место. И каково же было мое удивление, когда извлек из печки целый фолиант. Он был как новенький.

«Великолепно! Просто замечательно. Этого еще не хватало, черт подери», – выругался я, отшвырнув ненавистную вещь.

Спустя пару секунд я почуял неладное, а обернувшись на запах горелого, увидел, что ковер заискрил. Подскочив начал тушить возгорание пледом. Я бился в агонии до тех пор, пока не упал на пол навзничь без чувств.

Отойдя немного от шока, я заметил на паласе выжженное клеймо в форме пентакля. Заведомо представил перекошенное лицо домовладелицы, которая увидит, что стало с ее шикарным ковролином.

«Ну, все, с меня хватит! Пора с этим завязывать!» – скомандовал сам себе и вышел во двор, прихватив надоевший талмуд.

Дойдя до мусорного бака в конце улицы, я без тени сомнения выбросил бесовское пособие в урну и вернулся в коттедж. А потом, мечтая, чтобы невыносимый день поскорее закончился, с неспокойной душой улегся в постель.

Глава 2

Проснувшись в скверном настроении от звука будильника, подметил, что утро сразу не задалось. Толком не отдохнув, я был измотан и выжат, как лимон. При этом окончательно раскис, когда услышал звонок в дверь.

На пороге меня ожидал местный уборщик по прозвищу Бен. Седовласый мужчина в зеленой кепке и оранжевой робе вел себя подозрительно. Он насмешливо улыбнулся и восторженно поздоровался, отчего меня бросило в жар.

– Вы тут кое-что потеряли, – заявил тот, хитро прищурившись, и протянул мне услужливо знакомую вещь.

Засучив рукава, я даже не понял, как в моих руках вновь оказался сатанинский предмет.

– Что за фокусы? Откуда она у вас? – спросил в недоумении.

– Нашел в урне. А когда открыл, то увидел, что книга подписана. Сами взгляните… там на обороте.

Последовав его указаниям, я открыл обложку с тыльной стороны и действительно обнаружил, что дворник не врет. На гладком пергаменте было выгравировано следующее: «Издание принадлежит Паскалю Гренелю».

– И часто вы роетесь в отходах? – процедил я недовольно сквозь зубы.

Бен лишь невинно пожал плечами, с сочувствием взглянул на меня и ушел.

Потерпев очередное фиаско, пришлось перекраивать планы. Наспех умывшись и одевшись в свежий шелковый костюм, я позвонил в институт и отменил ближайшие семинары, сославшись на плохое самочувствие, что отчасти было правдой. Декан долго негодовал, но все же сдался, не найдя на свободолюбивого педагога управы.

 Захватив с собой артефакт, я отправился на вокзал и был намерен сесть на ближайший поезд до Лондона. Ничего не оставалось, как просить помощи у старого друга букиниста и литератора Генри Гранта.

Несмотря на промозглый день, туманный альбион встретил меня бурлящим потоком туристов. Ступив на пирон, те бестактно сбивали с ног все на своем пути, несясь каждый по своим делам.

Истинных англичан можно было узнать за версту. Они обладали особенным шармом. Как правило, коренные обитатели столичного мегаполиса предпочитали вести размеренный образ жизни и в отличие от путешественников никуда не торопились.

Добравшись по нужному адресу, который товарищ мне когда-то давал, я увидел перед собой помпезную кирпичную постройку. Чтобы попасть в здание, огороженное высоким забором, нужно было воспользоваться домофоном. Нажав на панели необходимую кнопку, я дождался, пока на экране не появилось лицо владельца усадьбы, которое при виде меня расплылось в широкой ухмылке.

– Паскаль, какая приятная неожиданность, – с налетом искренней радости промолвил тот.

– Извини, что без предупреждения, – замялся я, прячась от накрапывающего дождя под крохотным козырьком.

– Ну, что ты, я всегда рад важным гостям… Не стой, как истукан, проходи, – договорил он и экран погас.

Ворота со скрипом отворились, пропуская меня на закрытую территорию. Внутри раскинулся ухоженный сад с пышными цветочными клумбами, вечнозелеными растениями и фонтаном из мрамора. Пройдя по вымощенной тропинке, я уперся в бетонные ступеньки. Они то и привели меня прямо к входу, где с распростертыми объятиями меня поприветствовал хозяин особняка.

Статный мужчина с голубыми глазами выглядел как всегда безупречно. На нем красовался стильный бархатный моложавый наряд. И только редеющая светло-каштановая шевелюра, уложенная волосок к волоску, выдавала далеко не юный возраст.

С Генри мы были знакомы со школьной скамьи, а именно с колледжа. При виде сокурсника тот, конечно же, рассыпался в комплиментах. На что я ответил взаимностью.

Пройдя в гигантских размеров гостиную, я ахнул. Апартаменты приятеля удивляли размахом. Особенно поражали высоченные потолки с ажурной лепниной. В дополнение к ним шли вычурные золотые обои и кричащие портьеры изумрудного цвета.

Пространство разделяли несколько зон, разграниченные перегородками и фикусами в горшках. Огромное количество мебели выглядело нелепо. И лишь пианино оттенка слоновой кости хоть как-то спасало ситуацию. К слову, мой друг, как и я, питал к музыке страсть.

Усевшись на диван, товарищ хлопнул в ладоши и как по мановению возле нас из ниоткуда возник дворецкий. Стройный парень в переднике высокомерно принял заказ и скрылся.

– Ну-с, дорогой друг, что тебя ко мне привело? – любезно полюбопытствовал Грант.

– Честно говоря, не знаю, с чего и начать, – откровенно признался.

– С начала, Паскаль, – сказал с сарказмом собеседник и потянулся за рюмкой коньяка.

Мне же досталось кофе и завтрак. А вот от горячительного, которое шло в комплекте, я отказался. Кусок в горло не лез из-за стресса, да и пить днем не привык.

Лихорадочно заерзав на тахте, я пересказал события минувших неудачливых суток. Друг без тени улыбки на жестком лице внимательно выслушал мою тираду, не перебивая, тем самым, дав возможность, сбросить обременительный груз с плеч.

– Задачка не из простых, – тяжело вздохнул Генри. – Рад, что ты обратился ко мне. Давай-ка, бери свою находку, и следуй за мной.

Я прошествовал за приятелем по коридору мимо дюжины искусных скульптур и картин. А когда очнулся, то уже оказался в его кабинете. Рабочая комната букиниста была в прямом смысле усеяна книгами. Те лежали на полках и стояли неуклюжими стопками по углам.

Сам Грант являлся толковым специалистом во всем, что касалось литературы. Однако как критик славился дерзким характером.

Сбросив с дубового массивного стола ненужный хлам, тот жестом подозвал меня, и я выполнил немую просьбы, достав из портфеля артефакт.

Водрузив на лаковую поверхность ветхий фолиант, эксперт принялся с интересом его изучать. Он выглядел обеспокоенным и даже казался встревоженным.

– Паскаль, ты, что подписал контракт с Дьяволом? – заглянул мне мужчина прямо в зрачки.

– Нет, всего лишь заключил сделку с совестью, – с иронией подметил я очевидный факт.

– Взяв сатанинский сборник себе, ты поступил легкомысленно и безрассудно.

Грубые прозрачные без намека слова отозвались комом в желудке, а в горле резко запершило, и я прокашлялся.

– Видишь это, – достал он несколько томиков с верхнего шкафа.

Среди них я узнал «Божественную комедию» Данте, «Фауста» Гёте, а также «Мастера и Маргариту» Булгакова.

– Вот это, – провел Генри ладонью по книгам, – наивный публицистический вымысел по сравнению с тем, что ты принес.

– Прошу, не драматизируй, – закатил я отчужденно глаза.

– Сейчас не до шуток. Не будь таким безответственным, – заявил тот раздраженно. – Ты сам пришел ко мне за помощью. Не забывайся!

И тут я удачно вспомнил, что Грант, как профессионал в своей отрасли, любил господствовать и доминировать, поэтому с ним спорить было бесполезно.

– Мне нужно время, чтобы провести качественный анализ. Это стандартная процедура, – добавил он. – Ну, а тебе, Паскаль, советую прогуляться. Признаться, ты слишком бледный, а свежий воздух пойдет только на пользу.

По правде, силы совсем оставили меня.

– Сколько тебе понадобится времени? Может, все же остаться? – я деловито осведомился.

– Исключено! – рассержено отмахнулся товарищ, не терпя возражений. – С таким уникальным редким изданием нужно осторожно работать. Или ты мне не доверяешь?

– Нет, Генри, проблема не в этом… Я лишь переживаю за тебя.

– Не стоит, – всплеснул он пренебрежительно руками, пытаясь поскорее меня прогнать. – Раньше завтрашнего дня не приходи.

Затем друг нетерпеливо повел головой, подавляя желание взглянуть на часы. Все мои дальнейшие попытки задержаться были безнадежно отвергнуты. Ничего не оставалось, как абсолютно и беспрекословно подчиниться ему.

Попрощавшись с товарищем, я немного прошелся по городу и отправился по обыкновению в «InterContinental». Моросил мелкий дождь, а под ногами приятно шуршали опавшие листья, которые выделялись яркими пятнами на сером асфальте. В этот миг я испытал благоговение, хотя и изрядно промок. Влажный климат мне не приходился по душе, однако в такие мгновения я забывал обо всем.

Двигаясь по аллее до отеля, пытался восполнить некоторые пробелы в своей памяти о прошлых поездках в Лондон. Последний раз мне довелось побывать в Британском музее на тематической экскурсии со своими студентами из Амстердама. Крупнейшая в мире экспозиция, посвященная древним египетским правителям, шокировала детализацией. Кроме того, нам удалось ознакомиться с обширной коллекцией монет, скульптур и живописи эпохи Возрождения.

Тогда ученики были мне благодарны за возможность прикоснуться к греко-римской культуре, а также обычаям и наследию разных уголков Земли.

К сожалению, мне не удалось насладиться в полной мере воспоминаниями, так как проезжающий мимо автомобиль обрызгал меня грязью из лужи. Чертыхнувшись, я поспешил в неподобающем виде в гостиницу, на входе которой осуждающим взглядом меня встретил дворецкий.

Мужчина хмыкнул, осмотрев меня с головы до пят, но все же пропустил в холл, галантно указав направление к стойке регистрации. Девушка администратор расцвела при виде клиента и начала предлагать на выбор свободные номера. Я остановился на варианте попроще, не надеясь задержаться в столице надолго.

Поднявшись на лифте на третий этаж, нашел необходимую дверь и открыл современной ключ-картой, отметив, что без передовых технологий теперь никуда. Внутри меня ожидало просторное помещение в светло-бежевых тонах. Скромный интерьер номера включал в себя двуспальную кровать, обеденную зону, диван, кресло и пару тумбочек с настольными лампами.

Чтобы избавиться от возрастающего чувства тревоги и неуверенности, я прилег на тахту и включил телевизор. За бездумным просмотром новостей личные проблемы отступили на второй план.

Так я провел полчаса, пока не отключился. В состоянии покоя мое тело расслабилось, но только не разум. Его терзали ужасные сомнения на счет правильности принятых решений. Мысленно я ругал себя за то, что так беспечно оставил зловещий фолиант у приятеля.

Из дремы меня вырвал навязчивый звук. Кто-то с остервенением стучался в мой в номер. Приоткрыв наполовину дверь, я увидел на пороге швейцара.

– Добрый день, мистер Гренель, простите, что отвлекаю, – пролепетал тот. – Вам просили передать приглашение.

Открывая и закрывая в изумлении рот, я на минуту замешкался, стараясь прийти в себя после сна.

– Кто просил?

– Он не представился!

– Он?

– Да, сэр… Мужчина передал вам записку через администратора, – объяснил камердинер и протянул мне конверт.

– Странно… А этот незнакомец больше ничего не сказал?

– Нет, месье, – всплеснул тот руками. – Вам еще чем-то помочь?

– Нет, можете идти.

Отсчитав щедрые чаевые швейцару, я вернулся на прежнее место. Повертел в руках нежданную посылку, но так и не нашел никакой подписи. Как и предположил, она была от таинственного анонима.

Вскрыв краешек бумаги перочинным ножом, я достал из конверта открытку с изображением черного ангела на фоне пасмурного неба. На ее обороте каллиграфическим почерком было написано следующее:

«Господин Паскаль, Вы приглашены сегодня на выставку произведений современного искусства в галерею Сент Гарден в Сохо. Начало в 20-00. Будем рады увидеть Вас в числе почетных гостей».

Дочитав скупое послание до конца, я вскочил с места и начал расхаживать нервно по номеру.

«И что это значит?», – нахмурился невольно. – «Кто мог прислать это приглашение? А главное зачем? Я вроде бы не похож на поклонника творчества и новаторства нынешних мастеров».

О том, что буду в Лондоне, я тоже никому не говорил, что ввело меня в ступор и наталкивало на самые разные недобрые соображения. Все больше я склонялся к тому, что это ошибка или чья-то глупая шутка.

С одной стороны мне хотелось отказаться от неуместной затеи, с другой же – я ничего не терял. Планов на вечер все равно не было. Поэтому сам не заметил, как стал собираться на мероприятие. Принял душ, освежился и надел свой лучший парадный костюм. Как знал, что тот пригодится.

Поужинав, я вышел из отеля ровно в 19-30. Дворецкий помог поймать мне такси. Полчаса езды по пробкам немного вымотали меня и поубавили пыл. Однако, прибыв вовремя к назначенному времени, я все же решил, что поздно отступать.

Торгово-развлекательный район Сохо пестрил неоновыми баннерами с рекламой, зазывая богатых прохожих. Те, в свою очередь, степенно прохаживались, выделяясь из общей массы дорогими нарядами, роскошными аксессуарами и напыщенностью лиц.

Пройдя по Риджент-Стрит мимо магазинов и офисов, я остановился у высокого кирпичного здания с колоннами и яркой вывеской «Сент Гарден». У входа посетителей встречала стройная шатенка в кожаной юбке, серебристой блузке и модных узких очках.

Представившись, я замер в ожидании пока та отыскивала мое имя в списке приглашенных. И откровенно удивился, когда леди мило улыбнулась, чтобы торжественно пропустить непрошеного гостя в галерею.

Музей современной живописи именно таким мне и представлялся. В нем царила своя атмосфера раздора и пафоса. В центре зала собралась огромная толпа зевак, двигающихся в такт громкой музыке, и требовала «хлеба и зрелищ».

В середине помещения на сцене выступали танцовщицы в облегающих кружевных костюмах. Они исполняли невероятно сложные гимнастические трюки. Вокруг них крутились разукрашенные фокусники, умело жонглируя горящими факелами.

По завершению шоу на подиум поднялась ведущая, которая поприветствовала всех собравшихся и объявила выставку официально открытой. Те, получив одобрение, как по команде разбредись кто куда.

Как правило, на такие вечеринки редко приходили истинные ценители искусства, готовые выложить кругленькую сумму за эксклюзивный шедевр. Для большинства целью визита служило непринужденное общение и поиск выгодных знакомств.

Я же не относился ни к первой, ни ко второй категории, оттого бездумно бродил вдоль стен с абстрактными художествами. Обойдя все комнаты, поймал себя на мысли, что ничего не смыслю в безликой высокоинтеллектуальной мазне. При этом ее кропотливое изучение другими выглядело слишком утомительно.

Когда я уже засобирался на выход, меня вдруг кто-то нагло одернул за локоть.

– Уже уходите? – послышалось за спиной.

Хотя не в моих правилах было обращать на такую мелочь внимание, я почему-то вспылил.

– Что вы себе позволяете? – обратился к мужчине, который бесцеремонно пялился на меня.

Напротив меня стоял человек без возраста с отросшей щетиной. Он даже не подал виду, что накануне побеспокоил постороннего. Незнакомец был одет чересчур мрачно не по случаю: в темную водолазку, графитные брюки и длинный черный матерчатый плащ.

– Разрешите представиться, – грациозно протянул мне левую руку брюнет. – Граф де лю фе Риц.

Каждый палец на его хрупкой кисти был украшен витиеватым перстнем. Я пожал послушно ладонь и ощутил, как обдало током запястье. Дотронувшись до места, где был вытатуирован четырехлистник, я почувствовал, что кожу словно обожгло. От резкой боли я в испуге отпрянул.

Новоявленный барон хищно оскалился. Справедливости ради совру, если скажу, что в то мгновение его лицо было устрашающим. Напротив оно казалось до нелепости притягательным.

Некой загадочности образу придавали густые ресницы, обрамляющие пронзительные серые глаза, а также точеные скулы, пухлые алые губы, ровный нос и длинные прямые волосы, собранные в хвост.

– Вижу, вы не завсегдатай подобных мест? – поинтересовался граф будто невзначай.

– Определенно… Это вы пригласили меня?

– У вас был шанс сделать другой выбор, однако вы последовали зову сердца, – неоднозначно ответил барон, смакуя каждое слово.

– Мы разве знакомы?

– Нет, но я о вас наслышан. В хорошем смысле, естественно. Давайте вернемся ненадолго. Это не займет много времени. Хочу показать вам одну вещь. Уверен, она вас заинтересует.

Мужчина поманил меня жестом и провел через весь зал в отдаленную комнату, которую прежде я не заметил. Там находилась всего одна картина. Это было полотно в позолоченной раме, подсвеченной софитами, с изображением грешников, бесов и демонов. Несмотря на зловещую тематику, картина завораживала своей реалистичностью.

– Это работа моего ученика, – пояснил де лю фе Риц. – Вы тоже педагог и должны знать, как приятно пожинать плоды своих трудов. Я его духовный наставник и почитатель. Какие эмоции у вас вызывает данное произведение?

– Несомненно, чувство сострадания.

– Пустяки, – безобразно скривился тот. – Без страданий нет счастья.

– Не в данном случае, – подметил я всю горечь переданных автором полотна обстоятельств.

– Это как свет в конце тоннеля. Даже в аду есть к чему стремиться. Главный урок, который всем нужно усвоить, – заявил граф чрезмерно самоуверенно.

– Не находите, что раздавать подобные советы как-то цинично?

– Вы изучали эзотерику? – проигнорировал он мой вопрос. – Многолетний опыт научил меня философии, основанной на эмпирических поисках. Также как день сменяет ночь, человек уступает своей природе…

– От ваших изречений веет жестокостью и одиночеством. Нужно стремиться к чему-то, а не бежать от чего-то.

– Вы во мне разочарованы? Я польщен! Мистер Гренель, вы хозяин своей судьбы? Что вам дарит свободу?

– Возможность выбирать, где быть и что делать.

– Можно быть свободным от всего, кроме себя. Не так ли? – пытался нахально загнать меня в тупик оскорбленный барон. – Человека заставляет бояться то, что он знает о себе, но на самом деле все не такое, каким мы его видим. Наши глаза лгут нам. Все что кажется реальностью лишь часть иллюзии. Предпочитая ложь, мы сохраняем разум.

– Хотите сказать, что проще жить в неведении?

– Согласитесь, было бы скучно, если бы все делали то, что им велят.

Я лишь развел руками, желая скорее ретироваться из общества докучливого сумасброда. Увидев это, он грубо выругался на немецком и поправил прядь выбившихся волос.

– У вас моя вещь, – погодя произнес де лю фе Риц.

– Не знаю, о чем вы! – был выбит я из колеи.

– Думаю, вы и сами прекрасно догадываетесь, а если и нет, то скоро поймете…

Пока я замешкался, мечтая разукрасить ему рожу, тот с важным видом закурил трубку. Я прикрыл веки и шумно выдохнул, пытаясь поймать равновесие. Затем услышал щелчок пальцев и шорох плаща. Однако открыв глаза, никого не застал. И только дымка со стойким запахом табака свидетельствовали о том, что буквально секунду назад со мной кто-то был в помещении.

Где-то на подкорке закралась мысль, что все это мне показалось или того хуже приснилось. Поэтому, чтобы прийти в чувство я отвесил себе звонкую пощечину. Однако ничего не поменялось.

«Блестяще, Паскаль, ты как всегда самонадеян и поступил опрометчиво», – пронеслось в голове. – «Хотя чего не сделаешь в бреду».

Новый виток загадочных обстоятельств не давал мне покоя. Хотелось быстрее вырваться из западни мистической ловушки, в которую сам себя загнал.

Не помню, как очутился на улице, видимо ноги сами вели меня по направлению к дому. Пройдя пешком в прострации несколько кварталов, я остановился у самого коттеджа, а потом, добравшись до кровати почти без сознания, даже не разувшись, завалился спать.

Казалось, что ночь длилась целую вечность, окутывая разум липким маревом и самыми жуткими в моей жизни кошмарами.

Глава 3

Утро следующего дня тоже не сулило ничего доброго. Проснувшись практически в полдень с тяжелой головой, я сам себя не узнал в зеркале. Отражение в нем чертовски пугало: лицо сильно осунулось, на висках появилась новая седина, на лбу залегли глубокие морщины, а под глазами красовались черные синяки.

Умывшись, я отправился в душ и стал с остервенением тереть кожу, словно пытаясь убрать с нее отпечатки минувших неудачливых дней. Хотелось отмыться от той грязи, которая вилась вокруг шеи удушливой змеей и сковывала внутренности в тугой узел.

Немного освежившись, я выпил крепкий кофе и наспех оделся, чтобы отправиться к Генри. По дороге меня одолевали тяжелые мысли, плохое предчувствие затаилось в душе.

Сидя в кэбе, я вспоминал свои вчерашние экстремальные приключения. И все ломал голову над тем, что за шаман меня околдовал и затуманил мой рассудок. Не меньше интересовало и то, что это были за фокусы с его исчезновением?

Особняк Гранта приветствовал меня угрюмой серостью камня, который стал еще мрачнее от измороси под пасмурным небом. Сезон дождей был в самом разгаре. Сам хозяин дома не торопился ко мне на встречу. Я застал его в гостиной за чтением прессы.

Товарищ со всем присущим себе благородством, одетый в льняную пижаму, внимательно изучал какую-то статью. Он задумчиво почесывал подбородок и не сразу заметил присутствие гостя, который ворвался без предупреждения.

– Кхм, – прокашлялся я, чтобы обозначить свое присутствие.

– О, Паскаль, – встрепенулся Генри и встал с кресла, чтобы пожать мне руку. – Не ожидал увидеть тебя раньше вечера.

– Не мог больше ждать. Тебе удалось что-то выяснить о книге?

– Придержи коней! Держу пари, ты еще даже не завтракал, – расплылся в улыбке друг и позвонил в колокольчик, чтобы дать прислуге распоряжение.

– Ты знаешь меня как облупленного, – смутился я, удобно располагаясь на диване.

– Чего желаешь? Для завтрака конечно уже поздно, – взглянул Грант на настенные часы, – однако для обеда – самое то.

– Без разницы…

Пока тот отдавал приказ, я решил тоже ознакомиться с новостями, взяв с журнального столика газету. Мой взгляд зацепился за публикацию, в которой речь шла о жутком инциденте в стенах Кембриджа. В материале говорилось о том, что студент выпускного курса свел счеты с жизнью.

По моей спине пронесся неприятный холодок. Интуиция подсказывала, что происшествие в университете может быть как-то связано с Томасом Морганом, парнем, который передал мне проклятое издание.

В душе я не находил себе места, однако не подавал виду снаружи, понимая, что не стоит разводить панику раньше времени. Сперва нужно было все проверить, что я собственно и намеревался сделать сразу после визита к товарищу.

Генри молча размешивал сахар в чае и странно посматривал в мою сторону. С тех пор, как я с жадностью набросился на еду, он не проронил ни слова. Не знаю, откуда во мне разыгрался зверский аппетит, ведь буквально еще минуту назад кусок не лез в горло.

Покончив с трапезой, я тяжело вздохнул и расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке. То ли от плотного перекуса, то ли от напряженной атмосферы мне вдруг стало не хватать воздуха. Нервно комкая край пиджака, я перевел взгляд на Гранта. Он громко сглотнул и облизал пересохшие губы.

– Итак, – постучал товарищ по деревянному подлокотнику, – пожалуй, лучше переместимся в мой кабинет, там будет удобней.

– Хорошо, – быстро согласился я и проследовал за хозяином дома.

В библиотеке друг был чем-то явно взволнован, ходил взад и вперед, поглядывая в окно, будто бы переживал, что за нами следят.

– Хочу сразу внести ясность, – произнес он бесцветным тоном. – Ты крупно влип и даже пока до конца не понимаешь, во что именно вляпался.

– О чем ты? – переспросил больше из вежливости.

– Книга, которая попала к тебе в руки – не что иное, как истинное зло. Она несет в себе силу разрушения, боли и страданий.

– Это я и без тебя уже понял, – с раздражением фыркнул, проводя пальцами по корешку злосчастного талмуда.

– Я проконсультировался с одним коллекционером редких изданий. Имя его, к сожалению, раскрыть не могу. Сам понимаешь, в наше время необходимо соблюдать меры безопасности. Он рассказал мне нечто интересное об этом издании. Оно уникально и не имеет аналогов. В мире есть всего лишь один экземпляр. Тот, что сейчас находится перед нами, – указал товарищ на фолиант. – Рукопись была опубликована неким печатником по имени Джованни Тариди. Точную датировку назвать сложно…

– Можно быть уверенным в точности этой информации? – с долей сомнения поинтересовался я.

– Да, не перебивай, – отмахнулся Генри и продолжил. – Данная книга проклята. Она может предсказывать судьбы тех, кто к ней прикасался.

– Что ты имеешь в виду?

– Я не уверен, но мне кажется, что фолиант может навлечь беду в жизнь любого, кто с ней как-то связан.

Озвучив это, Грант распахнул талмуд на одной из первых страниц.

– Вот смотри, – указал он на символ в верхнем углу листа. То был не известный мне иероглиф в пентакле. – Этот знак означает «дорогу в ад». Не в прямом смысле конечно. Но, по словам моего товарища-коллекционера, он служит проводником в загробный потусторонний мир.

Генри стал листать книгу, чтобы продемонстрировать мне еще несколько таких символов. В какой-то момент я одернул его, заметив на одной из страниц гравюру, которой до этого там раньше не было. На ней был изображен молодой человек, летящий вниз с крыши высокой башни. Под гравюрой на латыни было написано: «Оmnis qui vult vivere in aeternum sequitur somnium». Фраза звучала несколько странно.

– Любой, кто захочет жить бесконечно, отправится за мечтой, – прошептал я перевод и захлопнул издание. – Пожалуй, на сегодня достаточно.

– Что ты намерен делать с книгой? – задал вопрос друг.

– Заберу ее и попробую выяснить что-нибудь еще.

– Но ведь это бессмысленно? – вспылил Грант. – Последствия могут быть колоссальными. Готов спорить тебе сейчас нелегко. И все же, Паскаль, одумайся. Риск слишком велик!

– Это мой долг…

– Акт благородства?

– Воспринимай, как хочешь, – заявил я, что было совершенно невежливо с моей стороны, и намеревался скорее покинуть особняк.

– Так не пойдет, – остановил меня приятель на выходе из библиотеки. – Ты когда-то помог мне, а я помогу тебе.

– Спасибо, Генри, я так тебе обязан, но ты и сам сказал, что риск слишком велик. Я не могу втянуть тебя в это.

– Не обольщайся! Носиться с тобой я не намерен, однако если понадобится еще какая-то помощь, то знай, что ты всегда можешь на меня положиться.

В ту минуту я разрывался на части, не зная, как правильно поступить. Обременять еще больше близкого мне человека совсем не хотелось. При этом искушение было чересчур велико. Тянуть одному столь непосильную ношу казалось крайне трудно и невыносимо даже для меня.

– Есть еще кое-что, о чем я умолчал, – признался я. – Вчера вечером произошло нечто странное…

Вкратце я пересказал Гранту события минувшего вечера, наблюдая за тем, как его брови невольно сдвигались. Он качал головой и цокал языком. Так обычно происходило, когда товарищ сдерживал себя, чтобы нецензурно не выругаться.

– Как ты говоришь, звали этого барона? – спросил тот строго, поджимая недовольно губы.

– Граф де лю… де лю фе Риц, – все никак не мог я вспомнить неординарное хитросплетение букв.

– Тебе ничего это не напоминает?

– Нет, а что?

– Это анаграмма, – щелкнул в воздухе пальцами Генри и довольно расплылся в хитрой улыбке.

Он открыл блокнот и надел очки, а затем написал имя моего таинственного нового знакомого на развороте. Ниже Генри проделал то же самое, переставив буквы местами. Тогда образовалось новое слово: «Люцифер».

– И как я сам не догадался! – хлопнул себя по лбу. – Согласен, я облажался, – нервно рассмеялся, чувствуя, как немеют от страха конечности.

Нельзя было больше медлить, так как находиться в опасности мог не только я, но и Грант. Нужно было что-то решать, поэтому попрощавшись с другом, я решил спрятать фолиант дома и отправиться в Кембридж.

Мне не давала покоя новость о внезапном самоубийстве парня в стенах одного из древнейших учебных заведений Англии. Уж слишком много было случайных совпадений.

Глава 4

Я одолжил у товарища машину из его внушительной ретро коллекции и добрался до пункта назначения всего за пару часов. В вечернем освещении университет выглядел так, как я его себе и представлял. Каменные здания завораживали откровенной помпезностью, очаровывая налетом многовековой истории.

Около основного корпуса толпились ребята. Они оживленно разговаривали и курили. Прислушавшись, понял, что те обсуждали трагедию, которая накануне случилась со старшекурсником.

– Простите, не подскажите, где можно найти Томаса Моргана? – спросил я у них.

Парни и девушки переглянулись между собой и косо на меня посмотрели.

– Вы что не знаете? – выступил вперед высокий блондин.

– Не знаю что? – промямлил я, переспросив.

– Томас Морган умер прошлой ночью. Его больше нет.

– Не может быть, – почти беззвучно промолвил я, схватившись за сердце.

Оно билось с бешеной скоростью, пульсируя шумно в груди.

– Вам плохо? – приблизился ко мне парень.

– Нет, все в порядке, – перевел я дыхание. – Не могли бы вы подсказать, где я могу найти его комнату?

– Да, конечно, я вас проведу.

Пока мы шли до общежития, я все еще надеялся на то, что это лишь сон или большая ошибка. Хотелось верить, что в Кембридже есть еще один Томас Морган, с которым я не знаком.

– Он жил здесь, – показал юноша на трехэтажное здание, стоявшее особняком среди раскинувшихся клумб. – Комната номер 15.

– Спасибо, – поблагодарил я молодого человека, имя которого даже не спросил.

Когда тот удалился, я сразу вошел в парадную. Внутри было тихо, несмотря на выходной. Вероятно, молодежь разбрелась по местным пабам в надежде расслабиться после трудовой недели.

Затаив дыхание, я услышал всхлипы, которые раздавались в левом крыле. Я пошел на звук, подозревая, что обнаружу там кого-то из учеников. Как я и думал, в той стороне находился нужный мне номер комнаты. Дверь была приоткрыта. Заглянув в щелку, я увидел девушку, сидящую на кровати. Она прятала лицо в ладони и вздрагивала от плача.

Не хотелось вести себя бестактно, поэтому я постучал о косяк. Бедолага подняла на меня огромные синие глаза и замерла в недоумении.

– Кто вы? Очередной корреспондент из желтой газетки? – выпалила худая брюнетка. – С меня хватит на сегодня интервью. Уходите немедленно.

– Простите, – начал я извиняться, однако не сдвинулся с места.

– Чего вы хотите? Убирайтесь отсюда, – простонала она.

– Я не из прессы. Но мне нужно поговорить с вами о Томасе Моргане…

– О Томасе? – искренне удивилась девушка. – Вы его знали?

– Понимаете, – прошел я в комнату, не став дожидаться приглашения. – Он сам обратился ко мне, по личному вопросу, – пояснил в общих чертах, чтобы не напирать.

– По личному? Можно конкретней? Как вас зовут?

– Я Паскаль Гренель, профессор, преподаю в Оксфорде, – выдал как на духу. – А как ваше имя милая леди?

– Я девушка Томаса, точнее была ею, – снова всхлипнула она. – Меня зовут Софи. Так зачем Томас к вам приходил?

– Не знаю, стоит ли об этом рассказывать. Вы были с Морганом достаточно близки?

– Более чем, он был моим возлюбленным.

– Он принес мне одну вещь, – начал я.

– Книгу? – словно читая мои мысли, перебила Софи.

– Да. Вы знаете о ней?

– Томас мне ее не показывал, лишь часто упоминал. В последние несколько дней ему снились кошмары. Он говорил, что слышит странные голоса. Однако он не мог покончить с собой. Понимаете?

Я кивнул и расположился на дальнем стуле, чтобы не смущать девушку.

– Как это произошло? – задал вопрос, который мучил меня с самого обеда.

– Это случилось в полночь. Любимый проснулся и словно сорвался с цепи. Так мне сказал Себастьян.

– Себастьян?

– Друг Моргана, – объяснила Софи. – Он тоже живет тут. Я вообще не должна быть здесь. Женский кампус находится дальше.

Обводя взглядом помещение, понял, что в комнате действительно были только мужские вещи. На стенах висели плакаты с футболистами, из шкафов небрежно вываливалась мятая одежда, а кровати не были заправлены.

– И что произошло дальше? – хотел я поскорее прояснить ситуацию.

– Сама не понимаю… Томас отправился к колокольне, поднялся на самый верх, а потом…, – зарыдала в подушку, недоговорив, девушка.

– А затем спрыгнул, – закончил я за нее.

– Это не может быть самоубийство, – повторяла Софи, раскачиваясь из стороны в сторону, как полоумная.

– Где это место? – пытался собрать я полную картину.

– Какое?

– То, где погиб Морган.

– Это произошло на колокольне. Глаза бы мои ее больше не видели. Она находится на севере от корпуса в поле. Ее невозможно не заметить.

Покинув наспех кампус, я отправился в самую пучину темных зарослей. Прямо за зданием оказался небольшой пролесок. Пройдя сквозь него, я вышел на окраину луга. В сумерках было сложно что-то рассмотреть. И только лишь проблеск света в нескольких метрах от меня дал понять, что я иду в верном направлении.

Подойдя ближе, увидел луч от фонаря и силуэт невысокого роста. Не совладав с равновесием, я наступил на старый сухой сук, и тот треснул у меня под ногами.

– Кто здесь? – раздался хриплый женский голос.

Свет ударил мне прямо в глаза, и я сощурился, закрывая лицо руками.

– Кто вы?

Я представился и протянул документы.

– И что вы здесь делаете, мистер Гренель? – строго продолжала допрос незнакомка.

– А вы? – осмелился я перечить.

Женщина обошла вокруг меня и что-то достала из сумочки. В ее руках я увидел удостоверение.

– Меня зовут Карла Миллер. Я детектив и веду здесь расследование, – отчеканила каждое слово стройная шатенка.

– Это то дело, о котором все говорят? Оно связано со студентом-выпускником? – не стал выдавать себя я, сообщив лишь общие сведения.

– Все верно. Прошлой ночью здесь погиб молодой человек. Официальная версия – самоубийство. Но родные парня, не верят в столь печальное стечение обстоятельств и настаивают на том, что у юноши не было повода свести счеты с жизнью.

– Да, это ужасно, – констатировал я.

– Вы были лично знакомы с умершим?

– Не совсем.

– Что вы думаете? Мне необходимо собрать максимум информации, чтобы составить протокол, – невинно взглянула на меня полицейская.

В тот момент зажглись на столбах фонари. И я увидел детектива при ярком освещении. Это была женщина лет тридцати, с длинными каштановыми волосами, густой отросшей челкой и светло-карими глазами. На ней была черная юбка-карандаш, бежевая блузка, коричневые ботинки и дымчато-серое двубортное пальто.

Следователь раскрыла передо мной папку с документами и приготовилась что-то записывать. Видимо, рассчитывала на то, что я дам показания. Она еще что-то говорила, но я уже ничего не слышал, так как за ее спиной заметил колокольню. Это была башня, очень похожая на ту, что я видел до этого в книге.

На душе стало холодно и тоскливо. Слова детектива отражались гулким эхом где-то на заднем фоне. Видимо от переживания у меня заложило уши.

Я продолжал стоять как вкопанный даже тогда, когда начался дождь. Женщина в отличие от меня быстро сориентировалась и, прикрыв голову сумочкой, забежала под козырек.

– Вы что сумасшедший? – выкрикнула Карла, оценивающе взглянув на меня.