Минимум Дальтона. Часть 2

Размер шрифта:   13
Минимум Дальтона. Часть 2

Глава 51

1

Сдвинув очки на кончик носа, генерал Железнокопытов просматривал документы. Вид у него был важный и занятой. Возле окна, за небольшим чайным столиком, сервированным на двоих, Ариадна Ильинична и Эдуард Рихардович вели легкий и непринужденный разговор. Недоверчивый и мало эмоциональный руководитель службы внутренней безопасности секретных предприятий на этот раз был оживлен, подвижен, даже несколько суетлив. Предлагая, то печенье, то конфеты, он подливал почтенной даме чай и с неподдельным интересом слушал пространный рассказ о внуках ее давней подруги:

– …ах, Эдуард Рихардович, вы даже не представляете какой это необыкновенно талантливый мальчик! Лауреат буквально всех музыкальных премий. А Викуша, его старшая сестра, на городской олимпиаде по литературе заняла второе место. Представляете?

– Что вы говорите! – восхищался галантный кавалер. – Действительно, талантливые внуки. Вашей подруге необычайно повезло.

– О да, огромная радость близким, – Ариадна Ильинична отставила чашку и с осторожным интересом глянула на собеседника. – У вас, наверное, тоже очень способные дети?

– Увы. Я одинок, – безопасник сразу как-то поник, словно из-под него внезапно выдернули точку опоры. – Всю жизнь одна работа. То одно, то другое… Так и не заметил, как старость подошла.

– Да что вы такое говорите! Какая старость? – Ариадна Ильинична всплеснула кружевными ладошками. – Вы еще совсем молодой мужчина – dans la fleur de l'âge, в полном расцвете сил.

– Кстати, госпожа Кирииди, а почему вы нам про своих внуков ничего не рассказываете? – в беседу неожиданно вмешался генерал. – Все про чужих, да про чужих.

Ариадна Ильинична осеклась на полуслове. На благородном лице отразилась досада, как у человека, вынужденного выслушивать бестактности.

– Разве вы не знаете, что я никогда не была замужем? – сухо произнесла она.

Кривошеев тоже замолчал и выразительно повел глазами, показывая насколько он поражен неделикатностью хозяина кабинета. Генерал сделал вид, что не замечает посылаемые сигналы.

– Вы не так меня поняли, – он снял очки и закусил дужку. – Я имел в виду ваших внучатых племянников.

Галеристка непонимающе сморгнула.

– Час от часу не легче… У моего племянника нет детей. Он даже не женат!

– У племянника нет, а у племянницы?

Несколько секунд должно было пройти, чтобы пожилая дама наконец-то поняла о ком идет речь.

– Ах, вот вы о чем, – она растерянно улыбнулась, – Признаться, я даже не сразу сообразила.

Безопасник моментально изобразил огорчение:

– Так далеко живут от вас?

Галеристка смутилась еще сильнее.

– Ну как сказать, – очевидно, что тема была ей чем-то неприятна. – Тут, скорее, иные обстоятельства.

– Они живут в Сирии, – пояснил Железнокопытов. – То есть, с племянницей вы давно не встречались?

– Лет… десять. А то и больше.

– Как же такое могло произойти? – генерал смотрел испытующе.

– Я же говорила, так сложились обстоятельства, – Ариадна Ильинична с некоторым смущением сдвинулась назад, глубже в кресло, словно пытаясь уйти от неудобных вопросов. – Дело в том, что Оленька – дочь моего брата от сторонней связи. Так сказать, un enfant d'un autre lit. И ее мама… – тут галеристка смутилась еще сильнее. – Впрочем, это неважно. Оля была прекрасным ребенком, очень умная и способная девочка. Но… с характером. Там было очень сильное влияние мамы. После школы она поступила на факультет журналистики и мы уже обрадовались и выдохнули, как вдруг, с чиста-ясна, она влюбляется в какого-то араба, говорит нам всем «привет», и только мы ее и видели. Все произошло так быстро, что никто даже понять толком ничего не успел.

– Как же родители ей разрешили? – удивился Кривошеев.

– Разрешили! О чем вы говорите, – Ариадна Ильинична огорченно терзала уголки шелкового платка. – Ее отец, мой брат, скончался незадолго до тех событий. А этой, с позволения сказать, мамаше тем более было не до ребенка. Елена всю жизнь занималась исключительно устройством собственной жизни, поэтому девочка оказалась предоставлена сама себе. Отсюда и результат.

Кривошеев сочувственно смотрел на расстроенную тетушку.

– За ошибки взрослых всегда расплачиваются дети.

Ответом стала благодарная улыбка.

– Как тонко вы чувствуете чужое горе!

– Чужого горя не бывает, – Эдуард Рихардович наклонился вперед и слегка коснулся кружевной перчатки.

Ариадна Ильинична вспыхнула и смущенно потупила взор. Некоторое время они так и сидели, стараясь не смотреть друг на друга, пили чай и о чем-то грустно вздыхали. Хозяин кабинета опустил очки на кончик носа, ему определенно не нравился этот лирический настрой.

– И что случилось после того, как ваша племянница уехала?

Расстроенная дама аккуратно поставила кружку на блюдце.

– Ничего. Какое-то время Оленька еще писала нам, а потом… – Кружевной платочек коснулся повлажневших глаз.

– Я прошу, не переживайте так, – Кривошеев снова принялся ее утешать.

– В самом деле, – подхватил генерал. – Это же не единственная ваша племянница.

Огорчение сменилось недоумением.

– Простите, вы о чем?

– У вас есть и другие родственники на Аравийском полуострове.

Несколько секунд Ариадна Ильинична молчала, пытаясь сосредоточиться.

– Вы имеете в виду брата моего родного отца?

– Да.

– Так это совсем уже дальние связи. Меня воспитывал отчим.

– И все же расскажите о нем и его семье поподробнее.

– Зачем?

– Вам есть что скрывать?

– Разумеется, нет!

– Тогда расскажите.

Ариадна Ильинична пожала плечами.

– Да мне и рассказывать особо нечего. Я его почти не знала. В царской России дядя был очень богатым и уважаемым человеком, имел торговлю колониальными товарами. Страну покинул почти сразу после революции. – Она помолчала. – Насколько знаю, ему удалось вывезти с собой почти все свои сбережения. И поскольку у него был бизнес и в Иране…

– Он бежал через Каспий? – быстро переспросил генерал.

– Господи, да откуда же мне знать! Возможно. А может, и через Турцию… Это имеет сейчас какое-то значение?

– Нет. Конечно, нет. Извините что перебил. Продолжайте.

– Да продолжать нечего… Его дети, мои кузены, занимались торговлей и строительным бизнесом. Тоже довольно успешно.

– Удивительная семья, – искренне восхитился Кривошеев, – потрясающая генетика! Столько талантливых людей…

– Ну вы уж прям скажете, – галеристка смущенно заулыбалась.

– Именно так! И вы лучшее тому доказательство. Вы одна из самых успешных женщин, что я знаю.

– Прошу вас, не преувеличивайте, – яркий румянец на щеках свидетельствовал о том, что комплимент все же достиг своей цели. – Я добилась успеха в очень узкой области.

– Ничего себе узкой! Ваше имя известно во всем мире.

– Ах, перестаньте…

Не выдержав, генерал взял стул и сел между воркующими голубками.

– Вы знакомы с кем-то из ныне живущих потомков вашего дяди?

– Пожалуй, нет, – Ариадна Ильинична глянула удивленно. – Разве, что переписывалась с парой человек. Но они уже умерли. С молодежью я связь не поддерживала.

– Это правда, что ваш племянник получил наследство?

Ариадна Ильинична вздрогнула. Пятна на щеках вспыхнули еще ярче.

– Что вы имеете в виду?

– Он получал наследство или нет?

– Вы прекрасно знаете, что получал, – после небольшой паузы ответила галеристка. Голос стал суше, спина выпрямилась, она уже не походила на растерянную пожилую даму. Теперь это была владелица большого бизнеса. – Это запрещено?

– Ну что вы. Конечно, нет. Только непонятно, как при живой прямой наследнице, деньги получил Феликс Александрович.

Паузы в разговоре становились все длиннее. Галеристка обдумывала каждое свое слово.

– Для этого вы должны быть хорошо знакомы с восточными традициями, – наконец холодно произнесла она.

– Извините, пожалуйста, – Железнокопытов даже не пытался скрыть иронии. – Может быть, тогда вы нас просветите?

Ариадна Ильинична поджала губы, показывая, что тема разговора ей неприятна.

– Так я слушаю.

– А тут и слушать нечего. Таково было завещание. Мой кузен оставил все имущество своему троюродному племяннику, то есть Феликсу. Насколько мне известно, в тот момент у него были разногласия с дочерью. Мириам была очень… своенравна. А у Феликса блестящая репутация. Крайне порядочного человека. Я уверена, что завещание, о котором идет речь, было временным…

– Вроде воспитательной меры? – Кривошеев слушал очень внимательно.

– Скорее всего. Но потом случилось так, что мой иранский кузен и его жена погибли в автокатастрофе. Поэтому имущество перешло к Феликсу.

– Очень удачно получилось.

– Вы на что намекаете? – вспыхнула возмущенная тетушка. – Мириам было назначено достойное содержание, ей оплатили учебу в лучшем университете, но… – тут пожилая дама осеклась.

– Но что?

– Ничего. Я все сказала.

– Так что теперь с девушкой? Она окончила учебу? Она работает?

– Мириам вышла замуж за очень богатого человека. Но это был ее выбор и ее решение.

– Вы бывали у нее после свадьбы?

– Разумеется, нет. Во-первых, меня никто в гости не звал. А ехать в Ирак самостоятельно…

– Так она сейчас в Ираке? – мужчины быстро переглянулись.

– Не уверена. Кажется, они оттуда переехали. То ли в Иран, то ли в Кувейт… Я старалась не вникать в подробности.

– Но как же так? Это же ваша семья.

– Семья – это громко сказано. И потом, насколько мне известно, муж Мириам оказался, если можно так выразиться, в плохой политической кампании и наши власти… – тут галеристка вспомнила, где находится и замолчала.

– Продолжайте, продолжайте, – подбодрил Кривошеев. – Все в порядке, здесь все свои.

– Наши власти не поощряют подобные родственные связи. Поэтому никаких отношений у нас не существует, – сухо закончила Ариадна Ильинична. И после паузы, добавила с вызовом: – И мне очень жаль, что из-за политической ситуации, я не могу видеть своих племянниц!

Генерал вернулся за стол и резким движением отодвинул бумаги, словно они враз стали ему неинтересны.

– Ариадна Ильинична, дорогая, ну какое значение имеет мнение властей, когда речь идет о близких людях, – произнес он с неожиданным воодушевлением. – Мне кажется вы должны немедленно навестить своих племянниц. Нет, я уверен в этом!

Пожилая дама побледнела как Антарктида за ее спиной.

– Вы предлагаете мне в Ирак?!

– Почему бы и нет? – генеральский голос звучал бодро, как у пионервожатого во время утренней зарядки. – Тем более, что вы сами сказали, что она уже не в Ираке.

– «Почему бы и нет»?! – потрясенная женщина пыталась подобрать хоть какие-то слова. – Что за странная постановка вопроса? Во-первых, мне такое даже в голову не приходило. А, во-вторых… – она принялась нервно обмахиваться салфеткой. – Я совершенно не переношу жару.

– А вот это плохо, – казалось, хозяин кабинета искренне огорчен. – Это очень плохо. Но с другой стороны, – он встал, подошел к перепуганной тетушке и приобнял за плечи, – разве стоит из-за такой-то ерунды лишаться радости общения с близкими? Да бросьте! Родные люди непременно должны общаться друг с другом. Делиться своими радостями и огорчениями… Вы ведь согласны со мной?

– Пока не очень, – тетушка решительно отстранила генеральскую руку. – И о каких огорчениях вы говорите?

– Я в фигуральном смысле, – словно обидевшись, что его отвергли, генерал вернулся на свое место. Голос снова стал официальным. – Короче. Вы должны навестить ваших племянниц. При чем как можно скорее. Я бы даже сказал на этой неделе.

– На этой неделе?! – чашка жалобно звякнула, выпав из ослабевших рук. – Вы что, издеваетесь?

– Почему издеваюсь? Неделя только началась.

На лице пожилой дамы промелькнула целая гамма чувств: непонимания, ужаса, растерянности и, наконец, иронии.

– Прекрасная идея! – маленькие руки в кружевных перчатках стряхнули капли чая с платья. – В Москве все равно заняться не чем. Кстати, вас не смущает тот факт, что с одной племянницей я не встречалась лет десять, а другую вообще никогда в жизни не видела?

– Нет, не смущает.

– Да что же это такое! – Ариадна Ильинична снова впала в отчаяние. – Говорю же вам – мы совершенно посторонние люди!

– Вот я и предлагаю это исправить.

– Катитесь к черту!

Кривошеев сделал большие глаза и посмотрел на галеристку с легкой укоризной. Он никак не ожидал, что она начнет браниться.

Но генерал был непреклонен.

– Ваша ближневосточная родня представляет большой интерес для нашей страны.

– А я здесь причем?

– Вам необходимо одну из племянниц привезти в Москву.

Некоторое время галеристка хлопала ресницами, с трудом переваривая информацию.

– Не пойму… Вы хотите, чтобы я ее приютила? Приняла у себя?

– Как вам будет угодно. Главное, физически вывести ее из той страны, где она сейчас находится.

– Что значит «вывезти»?

– Помочь бежать, – генерал сбросил с лица остатки доброжелательности. – Вы должны вывезти вашу племянницу с Ближнего Востока.

Содрогнувшись всем телом, Ариадна Ильинична вцепилась в подлокотники кресла.

– Вы в своем уме? – с неожиданной злостью спросила она.

Поняв, что сейчас вспыхнет скандал, Кривошеев поспешил вмешаться:

– Ариадна Ильинична, – мягко произнес он, – лично я был категорически против этой затеи. Но ситуация, действительно, критическая, – он смотрел умоляюще. – Вы не представляете, как нам тяжело предлагать такой хрупкой женщине столь опасное задание…

Прекрасные темные глаза смотрели с ужасом, на них выступили слезы.

– Тогда зачем вы мне это предлагаете?

– А кому? Разве что, кто-то сможет поехать вместо вас? Кто-то из других родственников, Феликс Александрович, например?

После небольшого раздумья Ариадна Ильинична отрицательно качнула головой.

– Нет. Об этом даже речи быть не может.

– Ну на «нет» и суда нет, – тоном, не терпящим возражения, произнес генерал. – Раз больше некому, значит, вы и сами со всем отлично справитесь. Вы подписали согласие к сотрудничеству, а такими вещами не шутят. Так что, извините, мадам Кирииди, но отступать поздно. А ваш отказ будет воспринят как государственная измена.

Ахнув, тетушка прикрыла рот кружевной ладонью.

– Подождите, вы хотите сказать, что посылаете меня на Ближний Восток… с заданием?

– Вот именно. Вы должны войти в доверие к обеим племянницам с тем, чтобы помочь одной из них бежать.

Выражение лица пожилой дамы, свидетельствовало о том, что она пребывает в состоянии паники.

– Но…

– Никаких «но». Без нее вы на Родину не вернетесь. Вопросы есть? Вопросов нет. Приступайте к выполнению задания! Шагом марш!

Подскочив как ужаленная, Ариадна Ильинична вскинула руку к голове, как если бы хотела отдать честь и… тут же с грохотом упала в обморок.

– Проклятье, – Железнокопытов недовольно свел брови. – Не хватало чертовой бабе еще здесь окочуриться.

Кривошеев, напротив, смотрел на лежащую глазами полными сострадания.

– Ты бы полегче, – осуждающе заметил он, – Видишь, до чего женщину довел?

– А кому сейчас легко? – Взяв стакан с водой, генерал набрал полный рот воды и окатил сомлевшую галеристку с ног до головы. – Вставайте боец Кирииди, здесь вам не «Бристоль», мягких мест не предусмотрено.

– Каких мест? – слабым голосом простонала Ариадна Ильинична.

– Никаких. Разлеживаться некогда, вам еще надо собрать вещи.

– Господи, какой ужас… – Тетушка начала медленно подниматься. – Но почему я? – всхлипывала она. – Почему именно я?!

Встав на одно колено, Кривошеев помог даме подняться.

– Так складываются обстоятельства, дорогая, – с бесконечной болью произнес он. – Кроме вас и вашего племянника больше некому.

– Да что ж я единственная, у кого на Ближнем Востоке есть родственники?

– Вы единственно подходящая.

Придерживаясь рукой за своего неожиданного поклонника, Ариадна Ильинична встала и с трудом доковыляла до стула.

– Какая же я подходящая, я, скорее, еле ходящая…

– Не наговаривайте на себя, – Железнокопытов тоже решил побыть джентльменом: наклонившись, он поднял укатившуюся под стол шляпку и попытался пристроить ее обратно на место. – Сейчас причешитесь, носик припудрите и прямо агент 001…

– Да уйдите вы, Бога ради! – пожилая дама отмахивалась от него как от мухи. – Назовите хотя бы одну вескую причину, по которой вы остановили свой безумный выбор на мне.

Генерал с готовностью кивнул.

– Извольте. Я назову вам не одну причину – целых три. Во-первых – вы женщина. А как известно, женщины вызывают меньше подозрений.

– Половина населения земли – женщины!

– Но разве они могут сравниться с вами? – томным голосом проворковал Кривошеев.

– Прекратите эту вашу демагогию! – Ариадна Ильинична неожиданно обрушилась на своего защитника.

Генерал тем временем продолжал загибать пальцы.

– Во-вторых, вы лицо никак и ничем не связанное со службами безопасности. Ну, и, в-третьих, самое главное, – тут мужественный голос приобрел лирический, даже печальный оттенок: – Вы кто? Вы – никто. Ноль. Пустота. Одинокая, брошенная всеми старушенция…

От скул к вискам мгновенно проступили багровые пятна.

– Да что вы себе такое позволяете! – пронзительный голос взлетел под потолок. – Нахал! Вы, между прочим, тоже не юноша. Кроме того, я совсем не одинока! – Ариадна Ильинична гордо вскинула голову. – И вообще, я больше не собираюсь с вами разговаривать.

Кривошеев смотрел на генерала, как на личного врага.

– Михал Семеныч… А вы, дорогая, успокойтесь, прошу вас! Коллега забыл сказать, что это всего лишь на всего легенда, – наклонившись к пожилой даме, он почтительно поцеловал дрожащие пальцы. – Более того, специально для этого задания вас искусно загримируют: состарят на несколько… десятков лет, – видя, что Ариадна Ильинична порывается что-то сказать, поспешил закончить: – Я понимаю, это не слишком приятно, но необходимо, дабы избежать малейших подозрений.

– Каких еще подозрений?!

– Ну как же, если вместо пожилой родственницы, приедет цветущая светская львица – подозрений точно не избежать.

Под воздействием грубой лести галеристка постепенно отходила.

– Даже не уговаривайте, – она отмахнулась с недовольным кокетством. – Не собираюсь я никуда ехать. И потом, что значит состарить на несколько десятков лет? Я что, должна буду прилюдно рассыпаться в прах?

Кривошеев продолжал держать руку в кружевной перчатке, даря даме многозначительные взоры.

– Не переживайте, все будет в разумных пределах. В пределах разумного и допустимого, моя прекрасная и храбрая леди.

– Ну не знаю… – Ариадну Ильиничну смущал напор неожиданного ухажера. – Вы меня совсем запутали.

Видя, что дама готова сдаться, генерал рубанул Гордиевы узлы сомнений, словно казак шашкой:

– Речь не о вашей судьбе, а о судьбе всей планеты. Поэтому, обсуждать нечего.

Понимая, что судьба ее предрешена, пожилая дама поднялась и кивнула с обреченным видом.

– Да, да, конечно…

Лицо вдруг исказило отчаяние.

– Но я не смогу этого сделать!

Генерал заскрипел зубами.

– Что еще?!

– Я боюсь!

– Прекратить истерику. Вы боец невидимого фронта, поэтому идите и сражайтесь.

– Господи, ну какой фронт? – разрыдалась Ариадна Ильинична. – Я после восьми вечера на улицу боюсь выйти, а вы меня на Ближний Восток с заданием посылаете!

– Так ведь фронт – невидимый, – поспешил успокоить ее Кривошеев. – Следовательно, вас никто не увидит. Ни до восьми вечера, ни после.

– Я не справлюсь, я совершенно точно не справлюсь…

– Обратитесь за помощью к товарищам.

– Детства? – от удивления галеристка перестала плакать.

Генерал принялся раздувать ноздри.

– Разумеется, нет. К боевым товарищам.

– Что вы несете? Какие боевые товарищи? Я что, по-вашему, воевала?!

– Коллега имел в виду ваших новых товарищей, – мягко улыбнулся безопасник. – С которыми вы недавно прошли боевое крещение. У вас теперь настоящее боевое братство.

Несчастная смотрела на собеседника глазами, полными ужаса.

– Я не пойму, вы это серьезно?

– Так, – генерал встал, показывая, что разговор окончен. – Хватит бессмысленных дискуссий. Все, рядовая Кирииди, можете идти. На выполнение задания у вас есть три дня. Свободны!

Глава 52

1

Во главе накрытого стола восседала Александра. По правую руку сидел ее верный рыцарь, по левую – Феликс и Николай Петрович. Даша, в гордом одиночестве, устроилась на противоположном конце стола.

– Итак? – вооружившись ножом, пожилой шифровальщик нарезал принесенные с кухни деликатесы.

– Они решили взять нас измором, – сухо сообщила Саша. – Не удивлюсь, если к утру начнется штурм квартиры.

– Вы что, до утра у меня сидеть собрались? – попробовал возмутиться Феликс.

– Я – да, – Григорьев облизнул ложку, которой накладывал черную икру. – Я уже не мальчик туда-сюда с дачи и обратно кататься.

– А у меня дома есть нечего, – Стин оглядел стол и плотоядно потер ладоши.

– Супер, – галерист, казалось, был шокирован подобной беспардонностью. – А мне что делать?

– Любить, кормить.

Даша задумчиво рассматривала тарелку с фруктами.

– Какие сочные плоды. Они прекрасны.

Все удивленно посмотрели на пару яблок, подвядший розовый киш-миш и ветку бананов, от которых даже наклейки не отлепили.

– Точно. Картина прямо на продажу, – сыронизировал Григорьев. – Надо тебя на мою дачу пригласить, ты хоть фрукты нормальные увидишь.

– Кстати, по поводу картин, – рыжая принялась озираться, оглядывая стены. – А где тот натюрморт, что предлагала вдова генерала?

Хозяин квартиры недовольно нахмурился.

– Какой натюрморт? Какого еще генерала?

– Автора не помню. Кто-то из малых голландцев. Там еще на переднем плане был засохший кусок хлеба, ошкуренный лимон и побитая молью дохлая утка. Ты еще сказал, что приобретешь его только когда ослепнешь?

Не сводя с парочки пристального взгляда, Александра внимательно вслушивалась в каждое слово. Однако Феликс лишь равнодушно пожал плечами.

– Что-то вспоминаю… Но так, смутно. Зачем он тебе?

– Натюрморт мне без надобности. Есть интерес ко второму лоту. Генеральша его в нагрузку предлагала. Мне казалось, что ты им заинтересовался.

– Может потом о работе поговорите? – перебила Александра. – У нас сейчас есть более важные темы.

– А для нас тема искусства самая важная, – огрызнулась Даша. – О чем хотим о том и говорим. Феликс, помнишь, как ты в него вцепился, говорил еще, что редкий экземпляр, английская работа, – она едва заметно подмигнула галеристу.

И тут Феликс оживился.

– Английская работа… Конечно, помню. Да, я купил его.

– Я так и думала, – Даша снова подмигнула. – Он оказался в хорошем состоянии?

– В отличном, – галерист моментально приосанился и принялся ухаживать за гостями с двойным усердием:

– Вы совсем ничего не едите. Стин, накладывай побольше, когда еще в следующий раз поешь. Санек, вино, шампанское?

– Спасибо, у меня вода есть.

– На самом деле, ты права, – продолжал суетиться Феликс. – Нужно держаться подальше от бывшей конторы. Мы на пенсии, на заслуженном, так сказать, отдыхе… Кстати! – он вдруг посмотрел на Григорьева. – А у вас мыши на даче есть?

– Чего? – садовод едва икрой не поперхнулся. – Какие мыши?

– Послушайте, – галерист развернулся в его сторону всем корпусом. – Я знаю, вам нужна кошка. У моей соседки окотилась бирманская кошечка. Такие прелестные котятки! Хотите, фотографии покажу?

Пожилой садовод от неожиданности пронес ложку мимо рта и ткнул ей в щеку.

– Блин, да что ты несешь? Не хочу я ни на каких котов смотреть. У меня уже есть кот, и мышей он, кстати, не ловит.

– А этот будет ловить. Николай Петрович, поверьте, котятки такая прелесть, такие масипусечки, такие миленькие, прямо мимишечки, – галерист умильно прищурился и потряс кулачками. – Хотите фото?

– Абдулькасым, иди в жопу. Сань, извини, пожалуйста.

Александра поставила бокал на столик.

– Ничего, ничего. Феликс, с тобой все в порядке?

– Да что опять не так? – брюнет обиженно надул губы. – Теперь вообще ни о чем говорить нельзя?.. Кто-нибудь галеты будет? Я принесу.

– Зачем тебе галеты? – Александра недоверчиво прищурила правый глаз. – Вон, хлеб ешь.

– Когда ты так смотришь, ощущение, что ты целишься, – Феликс встал и направился в сторону кухни. – Я предпочитаю галеты. Мне что теперь, вкусовые привычки из-за вас менять?

Александра хотела было пойти следом, но заметила, как рыжеволосая роется в своей сумке.

– Что ты там ищешь? – она сделала угрожающее движение в ее сторону.

– Не твое дело.

– Стин, забери у нее сумку.

Каскадер растерялся. Он еще ни разу ни обыскивал женщин.

– На! – Даша впихнула сумку ему прямо в руки. – Досматривай.

Стин вспыхнул.

– За кого ты меня принимаешь?

– За ее подвывалу, – она обличительно кивнула на Александру.

Блондинка недобро сощурилась.

– Не нарывайся.

– Да была надобность, – рыжая перевела взгляд наверх и принялась с интересом изучать потолок.

– Успокойтесь обе, – буркнул Григорьев, наливая водку себе и Стину. – Лучше посмотрите, что с Федей гражданская жизнь сделала. С виду вроде нормальный мужик, а манеры стали, как у этих, меньшинств проклятых… «Масипусечки!» Бррр! – он махнул стопку и снова потянулся за бутылкой

– Мне – все, – Евстигней накрыл рюмку ладонью. – Мне больше нельзя.

Пожилой шифровальщик обреченно кивнул, показывая, что ничего иного от этой жизни он, собственное, и не ожидал.

– Докатились, нормальному человеку выпить не с кем, – и хотел уже было поставить бутылку обратно, но Александра поспешила приподнять свой бокал.

– Не расстраивайтесь, Николай Петрович, я составлю вам компанию. Дамское общество вас устроит?

– Как будто у меня есть выбор!

Стин коротко рассмеялся.

– Петрович, ты слишком мало хочешь от жизни.

Подхватив кусок осетрины, Григорьев выдохнул, опрокинул стопку, затем сунул нежную розоватую мякоть в рот и принялся неторопливо пережевывать.

– Ты, малец, с мое поживи, – философски заметил он. – Я вот, в твоем возрасте…

Воспоминания оборвал нечеловеческий вопль.

Перепуганные женщины и Стин подскочили со своих мест, Григорьев, наоборот, присел, схватившись за сердце.

– Где?!

– В спальне! – Александра выскочила из-за стола.

Остальные рванули следом.

На полу, рядом с огромной кроватью, укрытой балдахином, в безвольной позе сидел Феликс. Правой рукой он прижимал к уху какую-то круглую штуку, а в левой держал нечто напоминающее душевую лейку. Красивое лицо перекошено было так, что узнать галериста можно было исключительно по отпечаткам пальцев.

– Гадина, – процедила Александра, бросая на рыжеволосую испепеляющий взгляд.

Та лишь плечами пожала.

– Сама удивлена. Даже представить не могла, что этот аппарат до сих пор работает. Раньше технику делали на совесть.

Неожиданно Феликс издал очередной вопль, да таким жутким голосом, что садовод не выдержал и запустил в хозяина квартиры подушкой.

– Идиот какой-то, – он погрозил тяжелым кулаком. – Надо же так орать.

Феликс и впрямь походил на тяжелобольного: лицо побледнело, правый глаз дергался, руки ходили ходуном.

– …Нет! Ничего без меня не предпринимайте! – кричал он в трубку. – Не надо собирать чемоданы. Я сейчас к вам подойду… Почему?.. Ну почему?!!.. Хорошо, я понял. Понял!

Бросив трубку, Феликс заметался по квартире словно подстреленный заяц. Однако, споткнувшись пару раз о бесчисленные козетки и пуфики, рухнул на антикварную оттоманку, после чего застыл в бесконечно отчаянной позе.

Ничего не понимающие гости, настороженно поглядывали на раздавленного горем хозяина, но с расспросами не спешили: плохие известия получать никому не хотелось. А то, что известия будут плохими, сомневаться не приходилось.

Первой, разумеется, не выдержала женщина.

– Что случилось? – Даша подняла подушку и пожила на кровать.

Александра глянула так, словно хотела ударить.

– А ты думаешь, почему я запретила отвечать на телефонные звонки?.. Я же вас, идиотов, спасала, – она присела на пуфик перед галеристом. – Хватит скулить, давай рассказывай.

Но Феликс лишь мотал головой, показывая, что не в силах произнести ни звука.

– Правда, Федь, хватит придуриваться. Что случилось? – Григорьев, по обыкновению, не выбирал выражения. – Помер, что ли кто-то?

– Пока нет, – простонал хозяин квартиры. – Но ждать осталось не долго. Мою тетю отправляют с заданием

– Куда?! – вскричали трое дружным хором. Александра лишь негромко выругалась.

Феликс с неожиданной яростью ткнул в окно.

– Туда!

Все автоматически повернули головы. Снаружи, разноцветными огнями переливалась надпись «Ресторан».

– Можешь выражаться яснее? – садовод снова начал злиться.

– Мою тетю отправляют в Сирию, – Феликс упивался своим горем. – Мою тетю!.. Человека, который верблюдов видел только в зоопарке!

– Ты уверен в этом? – осторожно поинтересовался Стин.

– Конечно, уверен! Мы в детстве часто там бывали, – голос хозяина квартиры вдруг стал слезливым. – И тетушка всегда приговаривала: «Когда-нибудь ты обязательно увидишь этих гордых животных на воле…»

– Да провались ты пропадом со своими верблюдами! – набросился на него Григорьев. – Тебя не про то спрашивают. Может, ты неправильно понял про Сирию? Она что, так прямо и сказала?

– Разумеется, нет! – Феликс смерил пожилого шифровальщика презрительным взглядом. – Моя тетя не дура. Она сказала, что хочет навестить племянницу.

Гости переглянулись.

– И что с того? – спросил за всех Евстигней.

– А то, что у моей тети всего один племянник и одна племянница. Есть еще троюродная, но об этом я даже думать не хочу.

– Ну и ч-что? – от всех этих треволнений садовод начал слегка заикаться. – У меня так и вовсе никаких племянников нет. Ни родных, ни пятиюродных. Ч-что ж мне теперь, ни с кем не прощаться и не здороваться?

Феликс подскочил к Григорьеву, схватил его за грудки и буквально выплюнул ему в лицо:

– Моя сестра живет в Сирии! Так понятнее?!

Трясущийся от злости садовод оттолкнул галериста и принялся оттирать лоб обшлагом рукава.

– Ты чё, совсем больной? Слюни подбери.

Александра протянула заплеванному садоводу салфетку и попыталась успокоить мужчин:

– Феликс, в самом деле, приди в себя. Что, если твоя тетя просто решила навестить племянницу, с которой не виделась много лет?

– Нет, им нужен Али! – стеная, Феликс принялся рвать волосы на голове: – Это конец, конец…

– А кто это – Али? – спросил Стин.

– Муж моей сестры, – сейчас галерист напоминал брошенную куртизанку. – По совместительству, один из крупнейших поставщиков оружия на Ближнем Востоке. Он лично знаком со всеми военными министрами в развивающихся странах, а также с доброй половиной ближневосточных террористов. Уверяю – это единственная причина, по которой они ее туда забрасывают.

– Торговля оружием? – удивился Стин.

– Связи с террористами! – рыкнул брюнет.

– А ты-то сам с ним знаком? – поинтересовалась Александра.

– Разумеется, – с видом человека, ставшего почетным донором за один день, Феликс откинулся на подушки. – По нашим каналам я помог провернуть ему пару сделок с оружием… Потом с камнями… Было и еще кое-что, – длинные артистичные пальцы нервно оглаживали шелковое шитье. – Мой зять здорово на этом поднялся, а я получил возможность познакомиться с очень важными людьми в том регионе… Ни тетю, ни сестру о наших отношениях мы, разумеется, не информировали и, на всякий случай, контакты между женщинами блокировали. Так было безопаснее для всех. – Приподняв голову, Феликс посмотрел на товарищей. – Так кого они, на самом деле, хотят послать?

– А тебя-то туда зачем посылать? – возразил Григорьев. – Что еще она сказала?

– Ничего она больше не говорила. Просто плакала.

Даша обессилено опустилась в роскошное старинное кресло рядом с роскошной жирандолью. Подсвечник, усыпанный подвесками из фарфора и цветного хрусталя, в другой раз непременно привлек бы ее внимание, но сейчас она словно ослепла и оглохла.

– Господи, что же теперь делать…

– Хватит! – рявкнула на них Саша. – Разнылись тут на пару. А я ведь вас предупреждала: никаких больше контактов.

– И что бы это изменило? Ей задание УЖЕ дали. По-твоему, надо ее бросить?

– Что значит бросить? Ариадна Ильинична не ребенок. Она владеет серьезным бизнесом. Что с ней может случиться?

– В самом деле, – неожиданно вмешался Григорьев, – что такого произойдет, если твоя тетка слетает в Сирию? А? – И он выставил вперед указательный палец. – Я тебе отвечу: ни-че-го. Ну пообжимается пару дней с племянницей. Этот ваш Али с ней даже разговаривать не станет… В результате старушенция просто прошвырнется по миру, погреет косточки и спокойно вернется обратно.

Забыв про мигрень, Феликс взвился как укушенный.

– Спокойно вернется обратно?! – заверещал он неожиданно тонким дискантом. – Вы хоть иногда соображаете, что говорите? Ее сначала используют, а потом, как и меня когда-то, подставят и уморят в безводной пустыне. Вы хоть на секунду представляете, что такое босиком бежать по раскаленному песку несколько километров?

Григорьев на всякий случай отодвинулся подальше.

– Во-первых, я очень сомневаюсь, что твоя тетя начнет скакать из одной постели в другую… А во-вторых, – тут он все же сорвался и тоже принялся кричать: – Чего ты вечно тычешь своим чертовым песком?! Ой-ой-ой… – схватившись за сердце пожилой шифровальщик опустился на оттоманку рядом с еще одним бюстом Наполеона. Хозяин квартиры был явно не равнодушен к императору. – Что-то мне нехорошо. Я, пожалуй, прилягу.

– Николай Петрович, может вам водички принести? – Даша поспешила на помощь. – Так удобнее? – она подложила ему подушку под голову. – У вас есть с собой таблетки?

– Спасибо, родная, возьми в верхнем кармане…

– Хотите вам давление померяю?

– Нет, нет, спасибо. Просто немного полежу.

– В самом деле, отстань от человека, – Александра следила за хлопочущей гостей с явным неудовольствием. – А тебе, Феликс, не стоит все время старое вспоминать. Николай Петрович прав, вряд ли тетя станет повторять твои подвиги. К тому же по пустыне ты бежал ночью, а ночью там совсем не жарко.

– Не собираюсь унижаться до объяснений, – Феликс гордо вздернул голову.

– Тебе никто этого и не предлагает, нам просто надо решить…

Мелодичный перезвон карильонов заставил всех замолчать.

– Да что ж за вечер такой! – простонал Григорьев. – Опять какая-нибудь гадость.

– А как все хорошо начиналось, – вздохнул Стин и посмотрел на Феликса. – Ждешь кого-нибудь?

– Нет, – буркнул тот. – В это время обычно консьержка приносит почту. Пойду проверю.

В отсутствие хозяина квартиры в спальне повисла тишина. Даша отрешенно рассматривала подвески на жирандоли, Александра прислушивалась к шуму из холла, Григорьев постанывал, и только каскадер с живым любопытством осматривал пышный интерьер хозяйской опочивальни.

– Везет же некоторым, – он потрогал кровать, пытаясь оценить мягкость царского ложа под пышным балдахином. – С такого, наверное, и вставать-то не хочется. А у меня дома даже кота нет.

– На кой тебе кот? – умирающим голосом поинтересовался Григорьев.

– Тапки будет носить.

– Где это ты таких котов видел, чтобы тапки носили? – рассмеялась Александра.

Вихрастый каскадер грустно улыбнулся в ответ.

– Наверняка где-нибудь ходит-бродит такой ученый кот… И в зубах у него мои тапки.

Саша белоснежно заулыбалась.

– А я вот завидую, что нашему Фирдоуси письма пишут. Пишут! Рукой! А мне только смски шлют, да электронные письма.

– Давай, я тебе буду писать, – Стин смотрел влюбленным взглядом.

– Давай.

– А твой жених не будет ревновать?

– А я ему не покажу.

Даша переключилась с жирандоли на спинку кресла, делая вид, что изучает рисунок обивки. Григорьев деликатно кашлянул.

– Ребята, я бы вышел, но у меня сердце прихватило. Но я вас почти не слышу.

Стин протянул руку. Александра потянула ему свою. Кончики пальцев соприкоснулись и… В спальню влетел бледный, как салфетка Феликс. Александра резко отдернула тонкую кисть.

– Что случилось?

– Тё… тё… тё…

Григорьев приподнял голову.

– Что еще?

– Тё… тё… тё…

– Да ударьте его кто-нибудь!

– Феликс, что случилось? – Александра выпрямилась. С нее моментально слетел весь лирический настрой

Феликс протянул часть фотографии с отрезанной тетиной головой.

– Они приговорили ее!

Даша почувствовала, как паркет поплыл под ногами. Закричав, как раненый гепард она вцепилась ногтями в антикварную обшивку и рванула с такой силой, что старинный атлас не выдержал и с треском лопнул сразу в нескольких местах.

– Неееет!!!

Пожилой садовод, не ожидавший античных разворотов событий, в ужасе подскочил и с размаху треснулся о стойку с Наполеоном. Бронзовый лоб оказался на порядок крепче человеческого, и садовод рухнул, как подкошенный. Падая, он ударился затылком об угол оттоманки, после чего окончательно затих на мозаичном паркете.

Александра застыла с поднятыми руками. Трудно было сказать в какой именно момент она их подняла, но выражение лица не сулило рыжеволосой гостье ничего хорошего.

– Женщина, вы вообще контролируете себя? – отчеканила она ледяным тоном, переходя на «вы»

Стин осторожно опустил руки своей подруги.

– Спокойно, милая, спокойно…

– Ты понимаешь, что только что убила человека?.. – Александра указала на бездыханное тело садовода.

Стин присел на корточки.

– Алле, Петрович… – он похлопал Григорьева по щеке. – Ты живой или как?

Пожилой садовод медленно, с каким-то утробным стоном, открыл глаза.

– Что случилось?..

– Ты только что проиграл Бородино.

– Что?

– Я говорю, Наполеон перешел Альпы в обратном направлении.

– Чего ты несешь?.. – Николай Петрович с трудом приподнялся с пола. – Какие Альпы?

– Швейцарские, по всей видимости.

– Феликс? – снизу вверх Григорьев вопросительно смотрел на хозяина квартиры.

Но Феликс, казалось, оглох и онемел одновременно. Глазами, полными ужаса, он взирал на прорехи в антикварном кресле.

– Ты… ты что наделала, гадина?..

Даша ощутила гнев, стыд и ужас одновременно.

– Тебе кого больше жалко – тетю или кресло? – с вызовом спросила она, пытаясь хоть как-то оправдаться.

Галерист бросился осматривать пострадавшее имущество.

– Боже праведный, да этому креслу двести лет! Я на него даже дышать никому не разрешал.

– Хватит скулить, – постанывая, пожилой шифровальщик попытался подняться на ноги. – Стин, помоги… Подумаешь, стул. Я из-за вас чуть Богу душу не отдал, – нащупав в нагрудном кармане очки, он кое-как нацепил их на нос и принялся рассматривать прорехи. – Дыра, конечно, знатная… Давай я своей Нине Ивановне его отвезу? Она тебе эту рогожку в раз заштопает – как новый будет. – И сдвинув оправу на кончик носа, сокрушенно поцокал. – Хотя тут, конечно, заплату ставить надо.

Галерист, лишенный слов, чувств и части имущества, рванул кресло на себя.

– Уберите руки!

– Ну не хочешь, как хочешь, – обиделся садовод. Правой рукой он все время потирал затылок, словно пытаясь оценить нанесенный ущерб наощупь.

– Да что происходит? – Даша растерянно огляделась. – Вы все сумасшедшие что ли? Вы вообще ничего не соображаете?

Саша снова окрысилась.

– А что случилось?

– Что случилось?!

Ближе всех к ней находился Григорьев, и, хотя вопрос задал не он, Даша наклонилась к его уху и проорала:

– Человеку голову отрезали!!!

Садовод снова рухнул как подкошенный.

Стин взял у Феликса фотографию Ариадны Ильиничны и внимательно осмотрел линию отреза.

– Ну чего ты панику разводишь? – обратился он к Даше. – Это же просто фотография. Голову отрезали у снимка. Не у живого же человека…

Но тут уже взбунтовался Феликс.

– Вообще-то это не просто фотография. Это – приказ об устранении.

– Глупости не говори, – Стин в который раз склонился над садоводом. – Вставай, Петрович, не время киснуть.

Еле живой шифровальщик с трудом разлепил глаза.

– Как я вас всех ненавижу…

– Ну зашибись! Нас-то за что? – удивился Стин. – Это все рыжая. Это из-за нее ты чуть с императором не встретился. Вот с ней и разбирайся.

– Да какая разница – живой человек или снимок? – продолжила отбиваться Даша. – По-вашему это нормально, человеку голову резать?

– А я вообще ничего не понимаю, – Феликс с содроганием отложил конверт в сторону. – Мы же сделали то, что они просили. Чего им еще нужно?

– Все! – Стин вскинул руки. – Я устал от этой кутерьмы. Давайте решать конкретно: скажете ехать на Ближний Восток – поеду. Скажете по домам расходиться – иду домой. Только решаем прямо сейчас.

Григорьев жалобно тянул руки к сотоварищам.

– Ребята, помогите…

Феликс и Стин одним движением подняли несчастного на ноги. Садовод продолжал себя ощупывать.

– Нечего тут решать, – Александра была как всегда категорична. – Нам нужно разъехаться подальше. Прямо сейчас.

– Куда?

– Да куда угодно. Только так мы сможем разрулить ситуацию. Я вас еще тогда предупреждала – нельзя реагировать на их требования, так мы делаем только хуже. Но и сейчас не поздно. Как только они поймут, что мы не будем впрягаться за своих близких, никто их и пальцем не тронет. И будет ваша Ариадна через пару дней дома в тапочках цветы поливать. В противном же случае их всех отправят не в Сирию, а прямиком на Марс.

На породистом лице галериста читалось сомнение.

– Но что им нужно?

– Какая разница? Нам нужно держаться от них как можно дальше. Вот и все.

– Тебе легко говорить, – возмутилась Даша. – Ты ничем не рискуешь.

– Если ты забыла, у меня там сестра. А вот ты тут каким боком, вообще непонятно. Ребята, – Саша обратилась к мужчинам. – Вы уже один раз пошли у нее на поводу, сделали так, как она хотела. И что из этого вышло? Ничего хорошего, только зря рисковали. Зато они, – она махнула рукой за спину, – поняли, что нами можно манипулировать при помощи наших близких. Спасибо тебе за это большое, – она снова с гневом посмотрела на Дашу. – Поверьте, сейчас единственный способ обезопасить себя и близких – вообще ничего не делать. А еще лучше стать недосягаемыми. Если мы на время исчезнем, то исчезнет и повод для шантажа.

Мужчины молчали. Даша тоже размышляла. От части чертова блондинка была права. Ариадна, конечно, сейчас не в лучшей ситуации, но вряд ли ей причинят настоящий вред. Поняв, что ни от заложников, ни от бывших сотрудников ничего не добиться, ее в конце концов отпустят. Предварительно, конечно, хорошенько помучают, но убивать точно не станут. А уступая шантажу, они все глубже вязнут в этой истории. Вместо того, чтобы отпустить пленников, им выдвигают еще более безумные задания. Это ж надо до такого додуматься: отправить пожилую женщину в зону боевых действий!

По спине побежали мурашки.

«А что, если это именно моя вина?» – зашевелилась в голове недобрая мысль.

И впервые ей стало по-настоящему страшно. Что, если это не она пытается разрешить проблему, а ею манипулируют для своих целей? Что, если Полетаев прав и у каждого в этой истории свой интерес?

– А если ее все-таки отправят в Сирию?

Блондинка фыркнула:

– С какой целью?

– Не знаю.

– Хорошо, давай так: что, по-твоему, Ариадна сможет сделать в качестве суперагента?

Даша вздохнула.

– Наверное, ничего…

Александра развела руками.

– Именно. Чистой воды блеф. У кого быстрее нервы сдадут.

– Ну, не знаю, – Даша продолжала колебаться.

Была у нее одна черта, которая помогала добиваться успеха и вместе с тем доставляла кучу неприятностей. Называлась она: «вижу цель, не вижу препятствия». Чтобы получить желаемое, она могла встать на пути даже у железнодорожного состава. Но одно дело, когда речь о работе, и совсем другое, когда под раздачу попадают родные и близкие. Ей вдруг вспомнились пронзительно-синие глаза, наполненные отчаянием. Что, если Полетаев ее действительно любит и пытается оградить от опасности? Где она еще такого дурака найдет, годами готового терпеть ее выходки? А Ариадна? Простое задержание за преступление, которого не было, теперь, благодаря ее упорству, грозит перейти в отправку на фронт. Кто дал ей право распоряжаться чужими судьбами?

Бывшего детектива охватило отчаяние.

– Но ведь Ариадна попросила меня о помощи…

– Все, забудь, проехали. Вы обе не сумели оценить серьезность ситуации. Теперь ты в курсе. Поэтому забудь и езжай обратно в свою Европу.

– А если она снова захочет попросить меня о помощи? Я не могу игнорировать ее звонки.

Саша молча вышла из спальни и через некоторое время вернулась, держа в руках две сумки – свою и соперницы. Достав конфискованный аккумулятор, Саша вернула его вместе с сумочкой.

– Напиши, что помочь ничем не можешь. Этим ты ее спасешь.

Даша отшатнулась в сторону.

– Что ты такое говоришь!

– В противном случае ты ее погубишь, – Александра походила на хирурга, сообщающего жестокую правду. – Они из мести отошлют тетку в Сирию. А я больше на ваши идиотские провокации не подпишусь. Даже не просите.

– Но она будет считать меня предателем!

– Понятно, – прозрачные глаза смотрели с пугающей прямотой. – Собственная репутация дороже жизни и здоровья близкого человека? Узнаю нашу вшивую интеллигенцию. Была о тебе лучшего мнения.

Даша стояла, понурив голову. Она действительно не знала, что ответить. Александра моментально почувствовала слабину.

– Послушай, – тонкие пальцы коснулись ее руки. – Когда все закончится, клянусь, лично подъеду к Ариадне и все ей объясню. Мы все подъедем.

– И что ты ей скажешь? – на душе было муторно.

– Что тем самым ты спасла ей жизнь.

Внутри все клокотало. Однако игнорировать сказанное, значит рисковать жизнями сразу нескольких человек. Имеет ли она на это право?

– Хорошо, – голос прозвучал глухо.

Но тут оживился Феликс.

– Что значит хорошо?! А что мне делать?

– То же самое, что и остальным, – отрезала Саша. – Прямо сейчас уехать и как можно дальше.

– Отлично! Сначала вы втравили меня в эту историю, а теперь я остаюсь один на один со своей проблемой.

– Проблема будет, если ты останешься.

– Ладно, – Даша направилась к выходу. – Я, пожалуй, поеду.

Хозяин роскошных апартаментов демонстративно перекрестился.

– Слава Богу, хоть кто-то отсюда уедет. Скатертью дорога!

– Я еще ничего не решила, мне нужно подумать.

– Конечно, подумай, – Александра смотрела недобро.

– Шли бы вы ВСЕ отсюда, – Феликс сделал соответствующий жест.

Даша вскинула сумку на плечо и поплелась к выходу.

– Тогда я тоже пошла, – Александра встала следом.

– В туалет? – Николай Петрович смерил девушку обеспокоенным взглядом.

Блондинка лишь рассмеялась.

– Домой. Мне завтра рано вставать, свадебное платье подгонять. А потом я улетаю.

– Ты нас бросаешь?! – хором вскричали мужчины.

– Я выхожу замуж. Если вы, конечно, об этом не забыли.

– Замуж? – Николай Петрович отчего-то выглядел самым обескураженным. – Чего ты там забыла?

– Вот, как раз, схожу и посмотрю. Вдруг там что-нибудь интересное окажется, – послав воздушный поцелуй, Александра направилась к двери.

– Я тебя провожу! – Евстигней кинулся догонять прекрасную невесту.

– А мне-то что делать? – Феликс жалобно протянул руки вслед. – Что, если тетю все-таки пошлют в Сирию?

Но Александра лишь беспечно помахала рукой на прощание:

– Пусть летит одна. Так будет безопаснее для всех. И в первую очередь для нее, – с этими словами блондинка выпорхнула из комнаты, оставив после себя едва уловимый аромат авторских духов.

– Вот это правильно! – чуя ненавидящий взгляд хозяина квартиры, Григорьев встал и потянулся к выходу в след за остальными. – У меня еще кабачки не обработаны, потом еще семенами заняться надо…

– Что б ты подавился своими кабачками, – пробормотал Феликс, захлопывая дверь за гостями. – Кулак недобитый…

Глава 53

1

Звонок трезвонил настойчиво, с садистским хладнокровием. Нащупав ногой тапочки, Маша, прихрамывая, заковыляла к двери. Она не спешила, надеялась, что нежданный гость уйдет не дождавшись.

На пороге стояли трое.

– Что случилось? – девушка протерла заспанные глаза. – Вы откуда такие нарядные?

– Да вот, бабульке не спится, – Иван выразительно скосил глаза на заплаканную тетушку и незаметно покрутил пальцем у виска.

– Ладно, заваливайте, – после небольшого колебания, девушка все же решила впустить гостей. – Только учтите: родаки на даче. Есть нечего.

– Спасибо, голубушка, – Ариадна Ильинична не замедлила воспользоваться приглашением и первой зашла в квартиру. – Да мы, собственно говоря, и не голодны.

– Может, вы и не голодны, – не вытирая обуви, Аристарх вошел следом. – А, я, между прочим, целый день работал. Представляете сколько мне пришлось разгребать после недельного отсутствия?

Маша проследила за ботинками тяжелым взглядом.

– …если, конечно, в таком состоянии вообще можно работать… И только я пришел домой, хотел немного отдохнуть, как тут же появилась наша мадам с требованием что-то срочно обсудить.

С тех пор, как Аристарх понял, что богатая галеристка не собирается делать его своим поверенным, он довольно быстро сменил почтительный тон на крайне пренебрежительный.

– Молодой человек, – пожилая дама пыталась держаться с достоинством, – когда я расскажу вам, что произошло – вы тут же измените свое мнение.

– О вас? – ухмыльнулся Аристарх.

– О том, как должен вести себя настоящий джентльмен. По крайней мере, очень на это надеюсь.

– Але, стриженная, – геймера, казалось, мало волнует зачем пожилая дама собрала их так поздно. – У тебя че, совсем заглотнуть нечего?

– Пойди червей накопай, – девица даже не взглянула в его сторону. – Так что случилось?

– Меня посылают с заданием в Сирию, – всхлипнула старушка.

Маша потёрла бритую макушку.

– Вы это серьезно?

Вместо ответа Ариадна Ильинична уткнулась в насквозь промокший платок.

– Только вас посылают? – Аристарх смотрел настороженно. – Одну?

– Не знаю… Наверное. Но господин генерал сказал, что у нас теперь боевое братство и мы должны все делать вместе.

– Можно я хотя бы газировки выпью? – Иван смотрел на початую бутылку на подоконнике.

– Да не вопрос! – Маша неожиданно проявила неслыханное гостеприимство и даже протянула гостю стакан. – Хоть упейся. – Затем снова повернулась к Ариадне Ильиничне. – Я не поняла, с каким заданием вас туда посылают? Американского президента, что ли спасать?

– Нет. Я должна отыскать там свою троюродную племянницу и помочь ей бежать в Россию.

Иван с Машей раскрыли рты.

– Обалдеть…

– Ох-хо-хо! – заухал адвокат. – Уж повезло, так повезло. Кстати, вы составили завещание?

Ариадна Ильинична вздрогнула и обернулась, вид у нее был очень испуганный.

– Полагаете, что оно может мне понадобиться?

– А вы полагаете, что нет?

– То есть… Намекаете, что меня могут там… убить?!

– Как пить дать.

– Зачем же они меня тогда посылают? – пролепетала тетушка.

– Затем и посылают, – Аристарх сделал выразительный жест, чиркнув большим пальцем по горлу.

– Нет, нет, вы не поняли, я должна спасти свою племянницу…

Аристарх постучал по голове.

– Кто в здравом уме, доверит подобную миссию женщине в возрасте бальзаковского дедушки?

Ариадна Ильинична вспыхнула.

– Молодой человек, вы забывайтесь!

– Это вы придите в себя. Повторяю по буквам: Вас. Собираются. Подставить.

– Не понимаю, – в голосе бедняжки звучало полное отчаяние. – Но за что? Что я им сделала?

– Им понадобился козел отпущения. Вы идеально подходите. А при выполнении этого так называемого задания, – Аристарх обозначил в воздухе кавычки, – вас убьют и…

Побледневшая как смерть Ариадна Ильинична, схватилась двумя руками за стол.

– Убьют? – слабо выдохнула она. – Но… за что?

– А ни за что. Полагаю лишь, что они планируют спровоцировать какой-то конфликт. Скорее всего, вооруженный. И ваша смерть явится катализатором, – он покивал прилизанной головой. – Как в Сараево. Хотя, в некотором смысле вам даже можно позавидовать.

– В каком?!

– В самом прямом, – адвокат выглядел очень серьезным. – Ваше имя войдет в историю. Как, например, Гаврилы Принципа или Фани Каплан, – тут он понизил голос и приложил ладонь ко рту. – Хотя говорят, что на самом деле в Ленина стреляла не она.

– Да как вы смеете! Как… вы смеете сравнивать меня с… эсэркой! – от волнения Ариадна Ильинична, начала заикаться. – Ка… Каплан! Это же символ… символ…К… Контрреволюции!

Аристарх снисходительно рассмеялся.

– Бросьте. Это всего лишь бедная еврейская женщина, оказавшаяся в ненужном месте, в ненужное время. Почти как вы.

– Я не бедная еврейская женщина, – пожилая дама порывисто встала.

– Но кончите также, – Аристарх демонстративно зевнул.

– Слушай, ты философ, – Маша угрожающе нахмурилась. – Тебя кто спрашивал?

– А для чего меня сюда позвали?

– Я хотела получить поддержку! – сквозь слезы прошелестела пожилая дама. – Думала, что вы мои боевые товарищи.

– Ну, так вы ее и получили, – адвокат сделал широкий жест. – Я пообещал вам вечную память потомков. Разве этого мало?

– Нет, я его сейчас тресну, – Маша начала подниматься.

– Вы негодяй, молодой человек! – всхлипывала Ариадна Ильинична. – Негодяй!

С опаской поглядывая на рассерженную девушку, Аристарх, тем не менее, попытался оправдаться.

– А чего вы хотели? Чтобы мы погибли вместе с вами?

– Нас изначально собрали всех вместе. Значит, у нас одна цель.

– Цель, может быть, одна. Задачи разные. Нам-то никто не предлагает поехать в Сирию.

– Но почему они выбрали для этого именно меня? – Ариадна Ильинична смотрела на Машу, как на последнюю надежду.

– Да не слушайте вы его, – девушка издали продемонстрировала Аристарху средний палец. – Возможно, они действительно думают, что только вы и сможете спасти вашу племянницу. Вдруг она какой-то важный человек? А у вас такой вид, что террористы никогда ничего не заподозрят.

– Вы так думаете, дорогая? – пролепетала обнадеженная старушка.

– Конечно.

Адвокат презрительно рассмеялся.

– Воистину – старый и малый! Одна уже выжила из ума, вторая в него не вхо…

Остаток фразы утонул в хрюканье.

– Какая странная газировка, – задумчиво облизнул губы Иван. – Это какой-то энерджайзер?

– Типа того, – Маша вытолкала обмякшее тело адвоката на лестничную площадку и захлопнула дверь. – Яблочный сок. Он здесь с майских праздников стоит.

Издав сдавленный звук, Иван бросился в туалет. Гостеприимная хозяйка состроила гримасу.

– Какие мы нежные!

Бутылку она выбросила в мусорное ведро.

– Чаю хотите?

Ариадна Ильинична отрицательно замотала головой. Присев рядом, Маша протянула галеристке пачку салфеток.

– Да не расстраивайтесь вы раньше времени, – она принялась ее утешать. – Хотите совет?

Тетя Феликса с надеждой посмотрела на юную соратницу.

– Летите спокойно на свой Ближний Восток, там полно морей и пляжей. Найдите отель подороже и проведите неделю на пляже. Вернетесь веселая, загорелая и скажете, что ничего не вышло.

– А если меня посадят за невыполнение приказа?

Маша смотрела на гостью почти как Аристарх давеча:

– Да у вас дом в Лондоне! Замок во Франции – на фига вам, вообще, сюда возвращаться?

По кухне пролетел тихий вздох.

– Деточка, здесь моя Родина…

Лысая деточка лишь рукой махнула: мол, своей головы нет, чужую все равно не поставишь.

– Господи, да вернетесь вы на свою Родину! Куда она без вас денется… Поболтаетесь по миру до следующих американских выборов, а там, глядишь, все и забудется.

– А если его снова переизберут?

– Ну, значит, еще четыре года где-нибудь потусите.

– А если снова переизберут? Еще на четыре года? Мне что – из-за них Мафусаилом становиться?

– Успокойтесь. Не переизберут. По счастью даже в Америке дебилов больше двух раз избрать нельзя.

– Вы так думаете?

– Уверена, – Маша легко пихнула заплаканную гостью в бок. – Вам вообще надо пересмотреть свою жизненную позицию. Так нельзя в наше время.

– Так, это как? – робко поинтересовалась Ариадна Ильинична.

– Нюни распускать. Взять хотя бы этого гаденыша, – она кивнула на дверь, за которую выкинула адвоката. – Надо было сразу, с первого дня ставить его на место.

Ариадна Ильинична развела руками: мол, сразу не успела, чего же уж теперь вспоминать.

– В следующий раз, – Маша подняла палец, – как только он рот раскроет – бейте сразу ему в бубен.

Тетушка задумалась.

– А если он придет без бубна?

Девушка тяжело вздохнула. По глазам было видно: будь у нее возможность, она непременно усыновила бы старушку.

– Если придет без бубна – берете что потяжелее и по репе ему…

– По репе?

Маша отмахнулась.

– Короче, дадите по роже и дело с концом. Понятно?

Улыбнувшись, Ариадна Ильинична неуверенно кивнула.

– Да, конечно… Я постараюсь…

Едва достигшая совершеннолетия девица, вдруг ощутила острый приступ материнской любви.

– Слушайте, а кто у вас в семье за старшего?

– В каком смысле?

– Ставим вопрос по-другому: у вас еще родственники есть?

– Есть. Племянник.

– Вы можете ему здесь свои дела оставить?

– Ну… Могу, наверное…

– Тогда слушайте совет: соглашайтесь со всеми их требованиями и летите в Сирию. Оттуда ближайшим рейсом до самого своего неприступного замка. Опускаете входные ворота, наполняете ров водой и крокодилами и сидите там до саммита. Если что – позвоните мне, я прилечу и поддержу вас. Окей?

Ариадна Ильинична заулыбалась.

– Окей. А если, вдруг, они на тебя надавят?

Девушка крепко обняла старушку и поцеловала в висок.

– За меня не беспокойтесь. Главное, себя берегите.

Глава 54

1

Даша открыла глаза. По стеклу иллюминатора стекали струйки дождя. Низкие облака плотно обложили аэропорт: макушки деревьев, смутные очертания зданий, посадочная полоса едва угадывались во влажной дымке.

Самолет пружинисто коснулся колесами полосы, взревел реверс тяги и пассажиров качнуло вперед. Послышались редкие аплодисменты.

Едва стих шум двигателей, строгая стюардесса поприветствовала пассажиров в аэропорту Дюссельдорфа, скороговоркой предупредила о дожде и холоде и попросила всех оставаться на своих местах до полной остановки воздушного судна. В ответ послышались дружные щелчки ремней безопасности.

Впервые в жизни Даше не хотелось покидать самолет. Она не знала куда идти, что делать, как жить. Да, в Дюссельдорфе были назначены встречи, и даже, наверное, важные, но сейчас все казалось таким мелким и суетным…

Она прикрыла глаза и тут же отвернулась к иллюминатору, веселая, галдящая толпа пассажиров, спешивших покинуть салон, вызвала у нее раздражение.

«Не хочу никого видеть», – ей отчаянно захотелось перезвонить посреднику и отменить запланированные переговоры. – «К черту всех, надоели…»

– С вами все в порядке? – девушка в красном форменном костюме участливо склонилась над ее креслом.

– Что? Ах, да… – рука потянулась к ремню. – Все в порядке. Меня просто немного укачало.

– Хотите таблетку?

– Нет, спасибо.

Вымучив улыбку, Даша сдернула с багажной полки сумку и поплелась к выходу.

То ли вид у нее был не слишком презентабельный, то ли выражение лица недружелюбное, но еще до паспортного контроля у нее дважды попросили показать документы и наличные деньги.

«Да что такое сегодня творится?», – раздраженно думала опустошенная путешественница. – «Облава у них что ли…»

– Где планируете остановиться? – молодой широкоплечий пограничник в темно-синей рубашке внимательно изучал плотно заштампованные страницы паспорта. Во взгляде сквозило удивление – не часто в одном паспорте можно увидеть такое количество отметок со всех континентов.

Открыв в телефоне вкладку, Даша молча показала подтверждение брони отеля в Дюссельдорфе.

– У вас есть обратный билет?

– Нет, я планирую уехать к месту жительства на поезде.

– В Москву?

Пришлось предъявить вид на жительство в Австрии. Пограничник внимательно изучил каждую букву.

– Вы живете в Австрии?

– Иногда.

– Поясните, пожалуйста.

– Большую часть времени я живу в отелях. В разных странах.

– Чем вы занимаетесь?

«На панели стою»

– Работаю для аукционных домов. Вот моя аккредитация, – на стойку легла еще одна пластиковая карта.

«Скоро немецкая полиция будет знать обо мне больше, чем мать родная. Мог бы еще и права попросить. Или страховую с пенсионным»

Офицер тем временем продолжал проверять документы. Куда-то звонил, что-то искал в компьютере. Сама же Даша реагировала на происходящее вяло, со стороны могло показаться, что ее совершенно не интересует исход проверки. А может, она просто искала повод вернуться обратно в Москву.

– Вы замужем?

– Что, простите?

– Вы состоите в браке? – голос по-прежнему звучал строго, но в серо-голубых глаза промелькнула ирония.

– С кем?.. – черт, а где ее свидетельство о разводе?!

– Не знаю. Возможно, с мужчиной.

– С мужчиной?.. – Даша лихорадочно пыталась сообразить, где же все-таки хранится ее свидетельство о свободе. – Нет, нет, я не состою в браке с мужчиной.

На бесстрастном арийском лице промелькнуло нечто похожее на улыбку. Пограничнику было лет тридцать, не больше, и растерянная путешественница его скорее забавляла, чем настораживала.

– Вы состоите в браке с женщиной?

Даша вздрогнула.

– А вас не смущает, что я русская? – и тут же вскинула ладонь. – Нет, в России не преследуют ЛГБТ-сообщества. Просто у меня строгие родители. Ну и я тоже…

– Строгая?

– Морально устойчивая, – фраза прозвучала откровенно глупо. – «Блин, я как школьная директриса»

– «Руссо туристо, облико морале»? – понимающе кивнул офицер.

Ей послышалось или он действительно это произнес?

– Простите?

Пограничник самодовольно усмехнулся.

– Как вы думаете, сколько раз в жизни я слышал эту шутку?

Перед глазами тут же возникла дружная компания сибиряков, чьи деды не менее дружно штурмовали Берлин.

– Чаще чем «Гитлер – капут»? – автоматически произнесла она и тут же прикусила язык.

«Что я несу?!..»

Молодой пограничник поджал губы, массивный подбородок, разделенный ямочкой, угрожающе дернулся.

– Как долго вы планируете быть в Дюссельдорфе? – он что-то выписал из ее документов на отдельный листок.

– Пару дней. Три дня – максимум. Не переживайте, надолго я не задержусь.

– Я не переживаю, – щелкнув печатью, ариец вернул документы. – Добро пожаловать в Германию!

2

Одинокий красный чемодан нарезал очередной круг. Сдернув поклажу с ленты, Даша вытащила ручку чемодана, нанизала сверху багажную сумку и поплелась к выходу. Она ощущала себя полным ничтожеством. Александра точно обладает какими-то сверхспособностями, коли ей за пятнадцать минут удалось то, что не удавалось Полетаеву десть лет. На душе было противно и муторно. Ариадна наверняка считает ее самым низким и подлым существом на всей планете. Ей захотелось разреветься, пожаловаться кому-нибудь. Хоть первому встречному.

3

Первым встречным на немецкой земле оказалась Иветта Владиславовна. Даша ошарашенно застыла в дверях, частично перекрыв пассажирский поток. Поток ответил взаимностью: толчок в спину и пара проклятий на русском и немецком языках быстро вывели ее из состояния ступора.

Полетаевская мамаша стояла в максимально эффектной позе: отставив бесконечно длинную ногу и, скрестив на груди унизанные браслетами руки, она буквально олицетворяла светскую хронику. На плечах небрежно наброшенный плащ песочного цвета, под ним тонкий свитер и брюки-палаццо. На тщательно уложенных волосах неизменная трильби в цвет плаща. Вокруг королевской мамбы образовалось свободное пространство. Многочисленные встречающие словно не решались пересечь невидимую линию, большинство с интересом поглядывая на сногсшибательную платиновую блондинку, заодно пытаясь вспомнить, где видели ее раньше.

– Почему так долго? – ледяным голосом осведомилась мамба.

Даша невольно огляделась – не притаился ли где поблизости еще и сынок?

– Что вы здесь делаете?

– Тебя встречаю.

– Зачем?!!

– Сын не хочет мне ничего рассказывать.

В очередной раз Даша поймала себя на мысли, что по-прежнему не может представить Иветту мамой взрослого мужчины.

– А о чем он должен был вам рассказать?

– Что произошло между вами. Что случилось?

Испытывая непреодолимое желание сказать какую-нибудь гадость, Даша все же постаралась ответить максимально миролюбиво:

– Зря летели. Между нами ничего не произошло. Во всех смыслах и понятиях.

– Так я и знала! – Иветта Владиславовна раздраженно прищелкнула пальцами. – Ничего нельзя доверить.

– Кому?

– Тебе, конечно.

– А вашему сыну?

– При чем здесь мой сын? Он всего лишь мужчина.

Разговор шел на повышенных тонах, поэтому часть зала с невольным интересом наблюдала за разворачивающейся дискуссией. Высокая, яркая Иветта привлекала внимание сама по себе, а все понимающие русский язык были заинтригованы сюжетом.

– Отойдем, на нас смотрят, – Даша поставила сумку на чемодан и направилась к выходу.

Иветта лишь недовольно фыркнула.

– Ты куда? Нам в другу сторону.

– Как в другую? – в глазах промелькнул испуг: «я в каком городе?!» – Это же Дюссельдорф?

– Дюссельдорф.

– Тогда остановка автобуса там.

Платиновая ведьма состроила выразительную гримасу.

– Только не говори, что ездишь на автобусах.

– Разумеется, я езжу на автобусах!

– Что за манеры?

«Тебя забыла спросить»

– Мне так удобно.

– Странно. А, впрочем, не важно. Я на машине. Поедешь со мной, нам нужно поговорить, – и она снова прищелкнула пальцами.

– Да не поеду я с вами, – возмутилась Даша. – Я что вам, болонка?

Иветта Владиславовна обернулась. Было ощущение, что ей впервые в жизни сказали слово «нет».

– Ты откажешь пожилой женщине, матери своего жениха, в столь малой просьбе?

Чемодан вместе с сумкой едва не выпали из ослабших пальцев.

– Слушайте, вам только в кино сниматься! Вы себя в зеркале видели, «пожилая женщина»? Да вы выглядите раза в два моложе меня, – взгляд невольно упал на отражение в стеклянной витрине. – Или в три. И с каких это пор ваш сын стал моим женихом? Может, я чего-то упустила?

Холодные глаза резанули словно бритвой. Кончик точеного носа заострился, длинное тело неожиданно качнулось вперед.

– Марш в машину, – процедила королевская мамба и, не оборачиваясь, зашагала к лифту ведущему на парковку.

Пока Даша пыталась сообразить послать ли ей полетаевскую маму к чертовой или удалиться молча, ее снова подтолкнули в спину.

– Я помогу, – спортивно сложенный мужчина с бульдожьей челюстью, подхватил чемодан и сделал пригласительный жест. – Прошу.

Испытывая дикое раздражение, Даша все же на этот раз сочла разумным подчиниться: сопротивление грозило перейти в рукопашную, а проиграть бой нокаутом в немецком аэропорту ей совершенно не улыбалось. К тому же внимание полиции будет стопроцентно гарантировано. Да и черт с ней. В конце концов появится прекрасная возможность высказать этой гадюке…

Слова так и остались примороженными к губам. Склонившись в почтительном полупоклоне, водитель придерживал тяжеленную дверь сверкающего «Роллс-Ройс». В глубине салона недовольно подергивался кончик остроносой туфли.

«Чертово семейство. И откуда у них столько денег?»

Спортивный джентльмен закинул чемодан в багажник и снова вежливо, но настойчиво пригласил сесть в машину.

– Прошу.

Проклиная день, когда она встретила полковника, Даша почти не нагибаясь зашла в машину и пристроилась на самом краешке кожаного сиденья цвета экрю.

– Что вам от меня нужно?

Иветта подняла перегородку, отделяющую пассажиров от водителя, и сухо бросила.

– У Сергея проблемы.

– И вы прилетели мне о них рассказать?

– Ты не поняла. У моего сына проблемы.

Начало разговора выглядело странным.

– И что?

– Я хочу знать, кто за этим стоит, – под длинными ресницами бушевал ярко-синий огонь.

– Зачем?

– Чтобы убить его.

Угроза сомнений не вызывала. Эта фурия разорвет любого, кто покусится на ее кровиночку.

– Мне кажется вы слегка преувеличиваете, – Даша попыталась успокоить разъяренную дамочку. – У любого человека могут возникнуть проблемы на работе.

– Только мой сын не любой.

Часы показывали половину второго, а она еще хотела перекусить перед встречей.

– Может, мы уже поедем? Поговорить и по дороге можно.

Иветта Владиславовна сделала знак водителю и тяжелый автомобиль плавно тронулся с места.

– Ты считаешь, что Сергей отправил Ариадну Кирииди в Сирию по доброй воле?

Лишь через некоторое время Даша поняла, что она не дышит. Воздух не проходил не внутрь легких, ни обратно.

– Что вы сейчас сказали?! – она сделала несколько хватательных движений, словно пытаясь дотянуться до глаз собеседницы и выцарапать их.

Платиновое чудовище на всякий случай отодвинулось подальше.

– Прекрати истерику, – холодно приказала она. – Как я понимаю, ты не в курсе?

– Да вас обоих убить мало! – бывшего детектива аж затрясло от злости. – Вы вообще нормальные?

– Да что не так?

– «Что не так»?! А!.. – она махнула рукой. – С вами разговаривать только нервы трепать. Значит это он ее туда отправил… Вот сволочь!

– Выбирай выражения. Возможно, это был единственный способ спасти ей жизнь.

– Убить самому?!

– Отослать как можно дальше из Москвы.

– Да вы там все больные на хрен что ли? – выбирать печатные выражения становилось все сложнее. – А чего вы сами туда не поехали? Сын – ваш, идея – его, вот и прошвырнулись бы на пару по Ближнему Востоку. При чем здесь Ариадна? И вы что, знакомы?

– Я Ариадну знаю дольше, чем ты живешь на этом свете. А моего сына она еще ребенком нянчила.

– Что?!

– Ада – давний друг нашей семьи, – с легким оттенком раздражения повторила Иветта. – И хватит кричать.

– Но… Почему нельзя было сразу об этом сказать? Зачем было делать из меня идиотку?

– А почему я или мой сын должны рассказывать тебе обо всех своих знакомых?

– Потому что я позвонила ему и попросила ее найти?

– Мало ли кто и по какому поводу ему звонит. Это только ты озвучиваешь мысли в своей голове. Нормальные люди сначала думают, потом говорят. Но сейчас речь не об этом. Я хочу знать почему мой сын отослал Ариадну на Ближний Восток?

– То есть, он не счел нужным мне сообщить, что знаком с ней с детства, но почему-то должен был рассказать зачем отправил ее куда-то с секретным заданием. Вы знакомы с понятием «логика»?

– Я боюсь, что Ариадну убьют, а обвинят в этом Сергея.

– Да хватит уже! – на долю секунды возникло ощущение, что ее собеседница сошла с ума. – Какая вашему сыну выгода от ее смерти?

– Материальная, разумеется.

Даша осеклась на полуслове. Некоторое время она напряженно смотрела на свою попутчицу.

– В смысле?

– Ада составила завещание в его пользу.

– Она… что, с ума сошла?.. Зачем?!!

– Затем, что каждый вправе распоряжаться имуществом по своему усмотрению, – раздражено ответила Иветта Владиславовна и замолчала, словно раздумывая продолжать дальше или нет. – И потом, разумеется, она завещала ему не все имущество, лишь коллекцию портсигаров.

– Только портсигары? – на сердце немного отлегло.

– А ты считаешь, что этого мало?

Даша задумалась.

– Немало. Но если сравнивать со всем объемом предметов искусства, принадлежащих семейству Кирииди, то не Бог весть что. И он знает об этом?

– Разумеется.

Интересный разворот событий. В принципе, за любую коллекцию дома Кирииди можно было положить с десяток человек, а коллекция портсигаров была довольно обширной и уникальной. Но почему Полетаев никогда не говорил ей об этом? – Даша отвернулась к окну. – «Нет, не может быть»

– Конечно не может. Сережа не тот человек, что пойдет на убийство, ради пары портсигаров. Кроме того, это я попросила не говорить о нашей дружбе с Кирииди. Хотела сначала на тебя посмотреть. Вдруг ты мошенница, или того хуже – дура.

Молодую женщину начало подташнивать. То ли мелькающие за стеклом деревья были тому виной, то ли абсолютная нереальность происходящего. Она повернулась, желая получше рассмотреть собеседницу. К примеру, не пробиваются ли из-под шляпы дьявольские рога.

– Не буду спрашивать почему вы ведете себя так, словно остальные мусор, это и так очевидно. Но скажите правду: как вы узнаете о чем я думаю?

Иветта лишь усмехнулась.

– У тебя мимика как у мартышки. Я твое отражение в стекле вижу.

«Сама ты мартышка…»

– Сережа был крайне озадачен, когда ты попросила его узнать, где находится давняя подруга его мамы. Поэтому и посоветовался со мной как поступить.

– Да что вы врете! – возмутилась рыжеволосая. – Если вы так дружны, как рассказываете, то он не мог не знать, что я работаю на Кирииди.

В ответ ее окинули презрительным взглядом.

– А не слишком ли много ты о себе возомнила? На Аду работают сотни людей, зачем бы она стала рассказывать персонально о каждом?

Аргумент показался обидным. Но убедительным.

– Допустим. А зачем потом продолжал врать? Почему просто не сказал, что с Кирииди все в порядке – я бы вообще в Москву не прилетала. Зачем делать из меня посмешище?

Капризные губы изогнулись недовольной подковой.

– Потому, что мой сын однолюб. К тому же трудоголик – забеги с девочками не его стиль, – говоря о сыне, Иветта Владиславовна становилась мягче и даже начинала выглядеть чуть старше. – Поначалу мне его выбор совсем не понравился. Думала, ты обыкновенная хитросделанная барышня с липкими ручонками. Особенно учитывая твой предыдущий брак…

Даша почувствовала, как вспотела спина.

– Но потом поняла: работа и тебе заменила личную жизнь. А годы-то идут! – платиновая мамба достала из сумочки зеркало, проверила все ли в порядке, кончиком языка поправила помаду в уголках губ. Как ни странно, язык оказался нормальным, не раздвоенным. – Возможно, мой сын и подождал бы еще пару лет, он все-таки мальчик, ему не рожать, но тут на горизонте замаячил некий австрийский антиквар. Со скромным бизнесом, но весьма горячим желанием жениться. Пришлось действовать. – Она захлопнула пудреницу. – Ладно, рано или поздно ты все равно узнаешь. Это я попросила Ариадну отправить тебе сообщение. Знала, что ты тут же помчишься ее спасать и рано или поздно перезвонишь Сергею. Можешь не благодарить.

Мертвенная бледность залила конопатые щеки. На лбу выступила испарина. Нет, к полетаевской мамаше у бывшего детектива претензий не было – упрекать ту в подлости все равно, что в ураган кричать. Ее предала та, кому она верила больше, чем себе. Ради кого готова была рисковать жизнью. И неважно насколько благие цели сподвигли ее на такой поступок.

– Понятно, – Даша помолчала, стараясь успокоить дрожь в голосе. – Так значит Кирииди никто не задерживал? Это была просто шутка?

«Интересно, а бывшие коллеги полковника знают об этом?»

– В том-то и дело! – платиновая гадюка с такой силой растирала запястье, что на нем проступили красные пятна. – Стоило Аде отослать тебе это сообщение, как началась какая-то чехарда. Я вообще ничего не поняла. Попыталась выяснить что происходит, но сын потребовал, чтобы я не вмешивалась, – она с неприязнью покоилась на собеседницу. – А все из-за тебя. Раньше он со мной так не разговаривал.

«Самое время начать привыкать»

– В таком случае можете не переживать, – как можно спокойнее произнесла Даша. – Сейчас мы доедем до гостиницы, я выйду и, надеюсь, больше ни вас, ни вашего сыночка никогда в жизни не увижу.

«Что б вы все чириями покрылись!»

– Ну чего ты так злишься? – Иветта дотронулась до ее руки, голос неожиданно стал мягким, почти просящим. – Я всего лишь мама и переживаю за своего ребенка.

– Да переживайте сколько влезет. Я-то не ваш ребенок!

– И тебе все равно, что случится с Ариадной?

– Насколько я поняла с ней все в порядке, – сухо обронила Даша, показывая, что не намерена дальше обсуждать эту тему. – Если в Сирию ее отправил ваш сын, то пусть он и возвращает обратно.

– Не совсем так. Вернее, совсем не так, – впервые высокомерие сменило нечто вроде беспокойства. – Собственно, по этому поводу я и хотела с тобой переговорить.

– Хватит! – резко оборвала Даша. – Слышать больше ничего не хочу. Один раз «волки, волки» вы уже прокричали. Даже не надейтесь, что я поверю вам еще раз.

Иветта смотрела изучающе.

– А если я скажу, что меня беспокоит не столько Ариадна, сколько мой сын?

– Тогда тем более все равно. Он уже большой мальчик, сам как-нибудь справится.

– Если Аду убьют, у него могут возникнуть большие проблемы. С карьерой и вовсе придется распрощаться.

Даша невольно рассмеялась. С такой откровенной наглостью она встречалась впервые. Бог с ним, что подругу убьют, у мальчика проблемы могут возникнуть!

– Прокормите как-нибудь. А если ему еще и наследство обломится…

– Ты же понимаешь, если Аду убьют по его вине, то он ничего не получит, – Иветта Владиславовна произнесла это таким тоном, как если бы попросила передать перчатки. – Во сколько приблизительно оценивается коллекция?

Порядком подуставшая от цинизма собеседницы, Даша уже хотела было ответить что-то резкое, как вдруг задумалась. А ведь наследство, действительно, мотив. Убивают за меньшее. Или за большее?.. Что, если речь идет не об одной коллекции, а обо всем наследстве? За такие деньги можно и половину города положить.

– Дошло наконец?

– Что именно?

– Что ставкой может быть все имущество Кирииди.

«Чертова баба! Да как она это делает?!»

– Скажите, а Сергей Павлович унаследовал ваш интеллект?

Платиновая мегера снисходительно улыбнулась.

– Нет. За это можешь не переживать. Он просто умный.

– Понятно.

– Зато он унаследовал мой темперамент, – во фразе слышался откровенный подтекст.

«Ни стыда, ни совести»

– Боюсь, вы плохо знаете своего сына.

– Я хорошо его знаю. И если ты имеешь в виду…

– Прекратите, пожалуйста.

– До он любит тебя, – в голосе вновь зазвучала досада. – А когда мы влюбляемся, то становимся абсолютными дураками. Но если ты дашь ему шанс…

Развернувшись всем корпусом, Даша с вызовом посмотрела на свою спутницу.

– Скажите, вы всегда так прямолинейны? Ну, вот так, чтобы аж скулы сводило?

– Нет, – Иветта Владиславовна помолчала. – Такая я только с членами своей семьи. А ты практически…

– Забудьте.

Гладкое, без единой морщинки лицо, озарила злая усмешка. Иветта вдруг наклонилась так близко, что казалось еще чуть-чуть и коснется ее щеки своими губами.

– Смирись. Мой сын все равно тебя…

Даша откачнулась, прижав ладони к ушам.

– Замолчите, ужасная вы женщина! – она сдвинулась как можно дальше, рискуя провалиться в щель между сидением и дверью.

В душе бушевала целая гамма чувств. «Никому нельзя верить. Никому». Она с трудом сдерживала слезы. Ее обманули, унизили, выставили полной идиоткой, которой можно манипулировать, словно тряпичной куклой. А мужчина, которому она почти доверилась, который казался образцом мужества и благородства, вполне может оказаться алчным убийцей.

Последняя мысль неожиданно отрезвила. Нет. Даже при всем кошмарном цинизме своей мамаши, Полетаев мало походил на продуманного киллера. У него полно заскоков, тайн и прочей дребедени, но он все равно самый порядочный человек из всех, кого она встречала. Не станет он убивать ни за деньги, ни за портсигары. Просто так убить сможет. Но за деньги – нет.

Даша скосила взгляд на украшения Иветты Владиславовны. Да, вещи эксклюзивные, под заказ. Полковник такой же сноб, у него не меньшая слабость к дорогим вещам. К портсигарам в том числе. Помнится в то время, когда он еще курил, был у него роскошный золотой портсигар… «Интересно, где он его взял?» В ней вдруг заговорил профессионал.

– Не уверена, что хорошо знакома с коллекцией целиком, – осторожно начала она, – видела лишь мельком, лет пять назад. Собрание могло пополниться, или, наоборот, уменьшиться. Но, если оценивать то, что я видела, – Даша прикрыла глаза ладонью, чтобы сосредоточиться. – Было несколько очень интересных женских единиц… Точно были objets de vertu от Фаберже: серебро, золото, эмаль, гильоше… Пара единиц семнадцатого века, без изысков, но ценны сами по себе. Несколько роскошных образцов более позднего периода. Именные, единиц десять… Исторические образцы… Забавная эротическая подборка – досталась от одного венгерского генерала. Вернее, его дочери… Ну, думаю, около десяти миллионов евро выручить можно. Не так чтобы сразу, но если найти нужных покупателей, то вполне.

– Ого! – на этот раз удивление было неподдельным. – Ты уверена?

– А может и больше. Там каждая вещь ценна сама по себе, но три или четыре экземпляра представляют не только художественную, но и историческую ценность. Это факт.

– Можешь рассказать более подробно?

Даша отрицательно покачала головой.

– Я никогда не обсуждаю чужие коллекции без согласия владельца. И вам не советую.

– Согласна, – в ярко-синих глазах промелькнула хищная искра. – Но именно эта коллекция и для Ады, и для моего сына может стать фатальной.

Даша лишь пожала плечами. Она почувствовала себя перегоревшей лампочкой. Поступок галеристки словно стал последней точкой: никому нельзя верить. Никому. Мир стал чужим и безразличным.

Ладно, пусть живут как хотят, лишь бы от нее отстали.

– Ты боишься потерять репутацию и оказаться замешанной в скандале?

Даша лишь фыркнула.

– В нашем бизнесе боятся, разве что винтажными сумочками торговать, – равнодушно бросила она. – К тому же, коллекционеры имеют проработанную систему защиты. Поэтому не думаю, что в случае внезапной смерти Ариадны Кирииди вашему сыну что-то светит.

– Ты о чем? – тщательно прорисованные брови слегка приподнялись. Выше не позволил ботокс.

– Если с ней случится что-то криминальное, скорее всего, все предметы искусства отойдут государству или частным музеям. Мы с ней неоднократно разговаривали на эту тему. И я согласилась, что это отличная идея.

Разумеется, это был блеф чистой воды: но даже несмотря на обиду, она все же пыталась защитить галеристку.

Платиновая ведьма рассмеялась.

– Чушь. Я знаю Аду тысячу лет. Государство – последнее кому бы она доверила свое имущество. Скорее, какому-нибудь международному фонду или организации. Но и это вряд ли. На этот случай у нее есть любимый племянник.

Даша снова пожала плечами, показывая, что спорить не намерена.

– Дело не в доверии. Простая перестраховка. Могу рассказать истории, когда целые семьи убивали всего за одну монету. Коллекционеры большей частью люди неадекватные.

Иветта откинулась на сиденье и прикрыла глаза, тонкие пальцы барабанили по замшевому подлокотнику.

– А откуда вы знаете, что коллекция портсигаров завещана именно вашему сыну?

– Об этом все знают. Это был подарок на юбилей, – не открывая глаз, Иветта Владиславовна нащупала кнопку на пульте, вмонтированном в подлокотник. Тихо зазвучал Пятый концерт Бетховена. – Она только взяла с него обещание бросить курить, иначе передумает. Шутка, конечно.

Даша почувствовала, как внутри что-то екнуло. Два дня назад Полетаев просил никому не рассказывать, что он курит. А его мама в минуты душевного волнения слушает Бетховена. Плохо, очень плохо. А что, если недоброе семейство все-таки задумало убить Ариадну? Ведь для этого есть десять миллионов чертовски веских причин.

– Должна огорчить – ваш сын так и не бросил курить, – небрежно бросила она и тут же переспросила: – А от какой опасности он пытается ее спасти в зоне боевых действий?

– Очень смешно. Возможно, он просто хочет выиграть время. Пытается узнать, кто за всем стоит. Только я боюсь, что этот человек его переиграет.

Даша с интересом рассматривала безупречный профиль. Нет, Полетаев хоть и сноб, и маменькин сынок, но он не убийца. А вот эта мадам однозначно разыгрывает какую-то комбинацию. Но какую?

Она снова отвернулась к окну.

И почему она так стремится поженить их? Не бывает свекровей, которые гонялись бы за будущими невестками, умоляя их выйти замуж. А что если… А что, если Кирииди составила завещание не только на полковника, но и на его мамашу?

– А если на тебя?

Кончики пальцев заледенели. Иветта внимательно смотрела на нее своими холодными синими очами.

– Что, если вдруг окажется, что ты тоже вписана в завещание? Что тогда? Напишешь сама на себя заявление? Убьешься о стену?

– Что вы такое говорите? – пробормотала Даша. Ей вдруг стало не по себе. Зная Ариадну, ее эксцентричность, такое развитие событий вполне можно допустить. И тогда становится понятно желание платиновой гадюки женить на ней своего сына. Что если таким способом она пытается притупить ее бдительность? Кто же заподозрит в недобром женщину, так страстно желающую видеть тебя женой своего сына!

Сердце забилось чаще. Хорошо, допустим, что кто-то, не будем пока называть кто, решил устранить Кирииди и завладеть всем ее имуществом. Но как это сделать, не навлекая на себя подозрения? Ответ очевиден: никак. В случае внезапной смерти галеристки, наследником автоматически становится Феликс.

Невероятным усилием воли Даша пыталась сделать так, чтобы ее лицо ничего не выражало. Вообще ничего. При этом мысль работала лихорадочно. Ну допустим, часть коллекции Ариадна завещает еще кому-нибудь, но основная масса все равно отойдет Феликсу. Может ли он желать тетиной смерти? Ответ напрашивался сам собой: разумеется, нет. Во-первых, у Феликса с тетей прекрасные отношения и других претендентов на наследство просто не существует, во-вторых, одному такое дело точно не провернуть, нужен сообщник, а в-третьих, Феликс Кирииди и без того богат, острой нужды в деньгах у него точно нет. Какой смысл убивать свою тетю прямо сейчас? Он и так живет припеваючи – красив, самовлюблен, холост.

И тут Дашу обдало жаром. Какая же она идиотка! Вот оно, самое слабое звено в этой истории.

– Что с тобой? – Иветта Владиславовна не сводила пристального взгляда.

– Зуб болит, – Даша обхватила щеку рукой и поспешно отвернулась.

– Проблема дойти до стоматолога?

– Восьмерка режется.

– Надеюсь, у тебя с ней ума прибавится.

– Угу.

Если Феликс соберется жениться, то картина резко изменится, выгодоприобретателем может стать кто угодно: новоявленная жена, ее родственники, бывший муж или любовник. И этот человек точно не будет испытывать к Ариадне никаких нежных чувств – сначала устранить тетю, потом племянника. Раз! и никому неизвестная дамочка – наследница огромного состояния. От осознания глубины катастрофы ее снова начало подташнивать.

Только кто может быть этой потенциальной невестой? Да кто угодно!

Даша до боли сжала кулаки. Этот чертов бабник таскается по всему свету. И чем старше он становится, тем меньше мозгов у него остается. Может, Саша? Она и красива, и умна и перемелет десять таких Феликсов. Хотя она вроде уверяла, что выходит замуж через пару недель. Но не может же он жениться на первой встречной. Это должна быть незаурядная личность с чертовски хорошим положением в обществе. Да еще перекрывать своим темпераментом все эротические фантазии галериста. И тут ее осенило.

«Не может быть!..»

От отчаяния Даше захотелось завыть.

Лисянская! Вот кто идеально подходил по всем параметрам. Их встреча, конечно, не была случайной. Как только она стала разыскивать Ариадну, она сама стала объектом пристального внимания. Лисянская просто хотела разузнать о ее планах. Заодно убедить, что Феликс не нуждается в деньгах и потому не заинтересован в смерти своей тети.

– Думаю, это жена Феликса, – громко произнесла она.

От неожиданности мамба вздрогнула.

– Что ты сказала?!

– Я думаю, Феликс тайком женился, или пытается жениться, и это его избранница хочет убить Ариадну.

Высокий чистый лоб оставался идеально гладким исключительно благодаря действию ботокса. Иветта вся напряглась, крылья носа вздрогнули, скулы стали еще отчетливее.

– Что за чушь ты выдумываешь… Какая еще жена? Феликс никогда, ни с кем не встречался. Так, мимолетные отношения.

– Вы-то откуда знаете? – переспросила Даша.

– Знаю, – глубокие синие глаза смотрели в окно. – Ада о своем племяннике готова говорить и день и ночь.

Даша почувствовала, как к ней возвращается уверенность.

– Тогда остается только один вариант – это ваш сын.

Иветта посмотрела с нескрываемой ненавистью.

– Не пойму, ты совсем дурная?

– Я предлагаю единственно правдоподобное объяснение происходящему. Единственный выгодоприобретатель от смерти госпожи Кирииди – ее племянник. Но Феликс и так все имеет. Зачем ему убивать тетю? Кроме того, она ему вообще ни в чем не отказывает. А вот если он женат, то у его супруги появляется весьма веский мотив.

– Бред. Но даже если так, при чем здесь вообще мой сын?

– Пока не знаю. Может он на стороне зла, а может и добра. Вы же сами сказали, что таким образом он пытается спасти Кирииди от смертельной опасности. Может вам лучше с ним переговорить на эту тему?

Как ни странно, но Иветта не попыталась ее придушить или выкинуть на ходу из машины, лишь раздраженно отмахнулась.

– Ладно, с моим сыном все понятно, он для тебя случайный прохожий, я сразу поняла, что ты его никогда не любила. Но нести такую ерунду про Феликса! Какие тайные жены? Ариадна даже под угрозой лишения наследства не могла его женить.

– Потому и не могла, что он уже женат или планирует это сделать в ближайшее время. Кстати, я недавно общалась с дамой, весьма подходящей на эту роль. По меньшей мере она точно состоит с ним в любовных отношения. Вы бы ее видели!

Ботокс все же не выдержал накала страстей. Красивое лицо вдруг перекосило, чувственный рот вытянулся в узкую линию и даже вокруг глаз проклюнулись морщинки.

– Что значит в любовных отношениях? – прошелестел тихий змеиный голос. Если, конечно, у змей есть голосовые связки.

– То и значит. Вам что, объяснять надо? Она реально красотка, вот с такими сиськами, – Даша изобразила размер восьмой.

– Да мало ли кто, что говорит, – Иветта снова принялась терзать запястье. – На Феликса бабы гроздьями вешаются.

– Нет, здесь другое. И я уверена, что столкнулась с ней не случайным образом. Она объявилась, как только я начала разыскивать Ариадну.

– И что?

– И то. Попыталась убедить меня, что Феликс гораздо богаче Ариадны и не заинтересован ни в ее пропаже, ни в смерти. Совпадение? Не думаю.

В глубине ярко-синих глаз метались молнии.

– Феликс никогда не причинит Аде вреда, и никогда ее не обманет. Она заменила ему и мать, и отца, отдала всю жизнь без остатка. Он как ребенок рядом с ней, ты его совсем не знаешь.

– Нет, я-то как раз его очень хорошо знаю, – Даша открыла сумку, проверила паспорт и телефон. – Это для вас он мальчик-паинька, идеально воспитанный ангелок вашей подруги. А на самом деле он сластолюбив, распущен и крайне неразборчив в связях. Вот вы в курсе, что он без зазрения совести переспал с замужней дамой, старше себя, за картину ценой в несколько сот тысяч евро?

Лицо Иветты затвердело и осунулось. Казалось, она даже постарела лет десять.

– Я не верю тебе, – голос прозвучал глухо. – Феликс на такое никогда не пойдет. В любом случае, быть бабником, еще не значит быть женатым.

Даша развела руками.

– А больше никому смерть Ариадны не выгодна. Разве, что вашему сыну. Десять миллионов евро. Хорошая сумма.

Платиновая ведьма обхватила плечами руками, словно ее охватил озноб.

– Феликс не мог… Зачем ему это нужно?

– Что именно?

– Скрывать свою женитьбу. Он свободный человек.

– Вот и подумайте на эту тему, – Даша бросила взгляд в окно. – Мы приехали. Спасибо, что подвезли.

Иветта Владиславовна порывисто схватила ее за рукав.

– Послушай, у меня к тебе одна просьба… Не говори никому о нашей встрече.

– Почему?

– Просто не рассказывай.

Рыжая приложила ладонь к груди и сделала честные глаза.

– Да чтоб мне лопнуть! Конечно, никому ничего не скажу. Еще раз спасибо, что подвезли. Сыночке огромный привет, надеюсь, ни с ним, ни с вами я больше никогда не увижусь.

– Разве, что ты ослепнешь…

– И вам всего хорошего!

4

Даша взлетела на второй этаж с такой скоростью, что хозяйка небольшого отеля, привыкшая к ее говорливому нраву, так и застыла с открытым ртом. Сбросив обувь, она прошла в комнату, на ходу набирая номер галериста.

«Я вам сейчас всем устрою, вы у меня до ишачьей пасхи прыгать будете…»

Телефон не отвечал. Даша набирала снова и снова. Пятый раз, десятый… Наконец Феликс не выдержал.

– Что. Тебе. От меня. Нужно.

– Поговорить.

– Больше не с кем?

– По-хорошему, об этом нужно говорить с твоей тетей, но поскольку я так и не смогла с ней встретиться, по-видимому, придется обсуждать проблему с тобой.

– Мне от тебя ничего не нужно.

– Я знаю. А еще я знаю одну очень красивую даму, которой кое-что нужно от тебя.

– Не понимаю, о чем ты говоришь.

– Думаю понимаешь. Я о неких тайных взаимоотношениях, о которых Ариадна Ильинична пока даже не догадывается, – Даша выбирала слова словно сапер провода.

Как ни странно, но Феликс молчал. Это могло означать что угодно, вплоть до того, что он положил трубку рядом и полирует ногти.

– Как ты на такое пошел? Это же чистое безумие. Ты понимаешь, что произойдет, когда тетя узнает? – и она уже приготовилась выслушать очередную порцию ругательств, но в трубке по-прежнему висела тишина. Лишь прислушавшись можно было различить тяжелое дыхание. Даша начала нервничать. Черт. Не может быть, что Феликс действительно тайком женился. Ей стало не по себе.

«Кажется я заразилась от Иветты духом провидения» И тут же промелькнула следующая мысль: «Он что, дурак?!»

– Феликс, давай обсудим. Клянусь, дальше меня эта информация не пойдет…

– Да кто тебе поверит? Трепло, – было очевидно, что он очень нервничает.

– Ну я же до сих пор не рассказала Ариадне о твоих похождениях.

– Так ты с ней и не разговаривала.

– Ладно, не веришь, не нужно. Просто объясни: зачем? Зачем ты это сделал? Ты вообще понимаешь, чем рискуешь?

Раздался сдавленный вздох.

– Затем же, зачем и другие. Только не пойму, как ты пронюхала. Мы были уверены, что никто узнает.

Даша медленно поднялась. Слова примерзли к губам.

– Ты серьезно?!!

– Более чем.

– Господи, кто угодно только не ты! – от отчаяния Даша готова была биться головой о стену. Оказывается, все до тупости просто: очередной дурак, не управляющий своей ширинкой. – Я была уверена, что кто-кто, а ты точно не подвержен…

– Ты ее видела?

– Видела! И что?

– Она идеальна.

– Она сука редкостная, – психанула Даша. – Такой родилась и такой всегда была! Ты, кстати, в курсе, что есть другой мужчина, считающий ее своей женой?

– Знаю. И что? Она этого никогда не скрывала. Что с того?

– Что с того?! Ты планируешь жениться на женщине, у которой есть муж? Или все-таки дождешься развода? – на сердце немного отлегло: если Нателле развод только предстоит, то значит еще есть время что-то предпринять. – Феликс, я тебя умоляю, я тебя заклинаю, не делай этого. Уверена, что она планирует убить и тебя, и тетю.

– Ты совсем, что ли? Во-первых, Вета никогда не была официально замужем и, насколько мне известно, не собирается. Во-вторых, они с тетей дружат много лет, зачем ей убивать свою лучшую подругу?

Даше пришлось закрыть рот ладонью и даже прикусить ладонь зубами.

«Что?!!!»

– А что твой хахаль говорит? Как он к этому относится? Алло, чего молчишь?

Даша осторожно опустила руку.

– Ну… Сам понимаешь… – в горле пересохло. – Мне не удобно было расспрашивать. Для него это травма.

– Какая еще травма? Он что, подросток что ли? Взрослый мужик, должен все понимать.

– Должен. Но пока не может.

– Ладно, – Феликс издал нечто похожее на стон. – Я сам с ним поговорю.

– Нет!!! – вскричала рыжеволосая. – Нет. Ни в коем случае.

– Почему? Раз он все равно знает.

– Тут… Тут другое. Ты не понимаешь. Для него это унизительно.

– Что его мать встречается с кем-то моложе себя?

– Дай ему смириться с этому мыслью.

– Чушь какая-то… А, ладно! Проехали. Просто не трепись больше никому.

– Даже не думала.

– У тебя все?

– Нет, есть еще кое-что…

Соображать следовало быстро.

Если Феликс встречается с Иветтой, то вполне вероятно, что рано или поздно на ней женится. Хотя скорее Иветта женит его на себе и разрешения не спросит. Но ей незачем убивать молодого супруга, от него одна польза, во всех смыслах. А вот Ариадну она убьет запросто. Хотя бы ради того, чтобы та ей не помешала.

– Говори быстрее, у меня дела.

– Эээ… Не знаю, как тебе об этом сказать…

Мысль лихорадочно металась. Что, если Полетаев все понял и именно поэтому отправил Кирииди как можно дальше от своей мамаши?

– Я знаю зачем твоя тетя едет в Сирию.

– Поздравляю. Можешь унести эту тайну с собой в могилу.

Даша опустилась в кресло, закинула ноги на кровать и принялась рассматривать синие носки с веселыми рыжими корги.

– Феликс, Ариадна не собирается навещать племянниц. Она выходит замуж.

Повисла пауза.

– Ты наконец-то потеряла рассудок полностью?

– А ты думаешь только тебе это позволено?

– Что ты несешь? – у галериста что-то грохнуло на пол. – Какая свадьба?

Рыжая самодовольно улыбнулась. Кажется клюнул.

– Обыкновенная. Хотя, нет, конечно, необыкновенная. С такой-то разницей в возрасте… С другой стороны, жених такой красавчик! Но на всякий случай: лично я не одобряю. Правда, меня никто и не спрашивает.

На этот раз пауза длилась так долго, что возникло ощущение, что абонент уже не абонент. Когда же Феликс заговорил, его голос звучал уже не так уверенно.

– Я тебе не верю. Откуда сведения?

– Догадайся.

– Все равно не верю.

– Ну конечно, проще поверить, что ее отправляют на Ближний Восток для выполнения боевого задания.

– Я слышал, как она плакала. Тетя и в правду была очень испуганна.

– Да она специально это для тебя разыграла, чтобы ты не помешал свадьбе. Когда я разговаривала с Ариадной, она была бодра и весела.

– Врешь, – Феликс все больше выходил из себя. – Зачем бывшему начальству выдавать мою тетю замуж? Какой им от этого прок?

– А при чем здесь начальство? Ее туда отправил конкретный человек. Спроси у своей подружки. Она тоже очень озадачена этим обстоятельством. Пыталась даже у меня разведать, что к чему. Ей я не сказала, но с тобой решила поделиться.

– Хочешь сказать, что Ланкастер решил нам так помешать? Не слишком ли замысловато?

– Кому как. Знаю только одно: после свадьбы, наследство будет делиться совсем по-иному.

– Вот сволочь!

– Он о тебе такого же мнения, – Даша вздохнула. – Спору нет, он поступил отвратительно, но ты тоже не прав – Ариадна имеет право жить так, как ей хочется. А ты ее душишь.

Телефон молчал.

– Алло, ты меня слышишь?

– Слышу.

– Кстати, это правда, что твоя тетя его еще младенцем на руках качала?

– Правда. Надо было его тогда же, в песочнице придушить. Сука.

Даша с интересом рассматривала погасший экран смартфона. Непонятно к кому была обращена последняя реплика, да это и не важно. Феликс первым же рейсом помчится в Сирию.

Она задумалась. Нет, одного племянника маловато. Надо, чтоб и за ним кто-нибудь присматривал.

Покопавшись в сумочке, Даша извлекла визитку Александры.

«Инженер-генетик. Кандидат биологических наук»

«Вот ты-то мне и нужна».

– Слушаю.

– Привет. Это…

– Узнала. Не долго же ты без меня скучала.

– Сейчас станет еще веселее.

– Что еще? – Из телефона доносились звуки джаза и автомобильные гудки, Александра ехала в машине.

– Говори.

– У меня к тебе небольшая просьба: присмотри за Ариадной пока она будет в Сирии. Я хочу, чтобы она вернулась домой живой и невредимой.

– У тебя с головой все в порядке?

– Нет.

– Я так и думала, – голос звучал зло и холодно. – Хорошо. Тогда переходи к угрозам.

– До чего приятно общаться с умным человеком! Но для начала пряник: если Ариадна возвращается живой и здоровой, я сделаю все, чтобы про тебя забыли. Ты понимаешь о ком я.

– Понимаю. Но очень сомневаюсь в твоем могуществе. Поэтому пока говорю «нет».

– Хорошо. Тогда я сейчас же сажусь на самолет и лечу в Англию. Там я нахожу твоего жениха и рассказываю ему, а также всей его родне и товарищам по службе о тебе и твоей прошлой работе.

Раздался тихий рык, похожий на рычание тигрицы. Даша порадовалась, что находится на расстоянии нескольких тысяч километров.

– Ты очень рискуешь.

– Знаю. Но у меня нет выхода. Я безумно от вас устала, но гешефт закрыть нужно.

В отличие от галериста, блондинка соображала на порядок быстрее.

– Поговоришь с Иветтой обо мне?

– Эээ… В каком смысле?

– Попросишь, чтобы обо мне забыли навсегда. Уничтожили мое дело и больше вообще никогда не вспоминали.

– А она может это сделать?!

– Не поверишь.

«Поверю»

– Хорошо, я с ней поговорю.

– Даешь слово?

– Клянусь!

Клятва находилась в некотором противоречии с решением никогда больше не встречаться с мадам Полетаевой, но Александре было не зачем об этом знать.

– Тогда ладно.

– Я не поняла, так ты поедешь?

– Да. И надеюсь, после этого мы больше никогда не увидимся.

– С удовольствием.

Следующим на очереди был шифровальщик. С этим будет посложнее. А может, и попроще. Покопавшись в сумке пару минут, она отыскала номер, записанный на клочке салфетки.

Садовод ответил не сразу. Сначала раздался щелчок, затем молчание и только после этого в трубке послышался недовольный голос:

– Опять ты, – Николай Петрович очевидно пребывал не в лучшем расположении духа.

– Как вы догадались, что это я?

– Вижу. Чего хотела?

Придется сразу брать быка за рога.

– Николай Петрович, как вы знаете, тетя нашего общего знакомого в ближайшее время отправляется в жаркие страны. Я за нее несколько беспокоюсь.

– Твои проблемы.

– Не совсем. Мне удалось уговорить ее племянника последовать за ней. Но признаться, мне было бы гораздо спокойнее, если бы и вы сопроводили их в поездке.

– Да не вопрос! Именно так я и сделаю.

– Николай Петрович, я серьезно.

– Я тоже.

– Мне кажется, вы меня не поняли, – Даша попыталась придать голосу самые задушевные интонации. – Я хоть человек и бесконечно далекий от вашей профессии, но кое-какие вещи все-таки замечаю. К примеру, текст расшифрованной вами записки был несколько короче оригинального. А в самой шкатулке было еще много чего интересного. Теперь же это интересное стало вашей единоличной собственностью.

– Мели Емеля, твоя неделя, – на том конце слышалось вялое перегавкивание собак.

– Тогда, если вы не против, я поделюсь своими соображениями с вашим бывшим начальством?

– Не против.

– А если я принесу им тексты рассказов, которые вы отдали сторонним переводчикам, то уверена, что из излишков букв и слов они рано или поздно смогут сложить фразу «я вас всех имел».

На том конце воцарилась тишина.

– Послушай, детка, я уже пожилой человек…

– Тетя Феликса тоже не девушка.

– Да чем я смогу ей помочь?! У меня давление, поясница…

– Тем более. Отвлечетесь от огорода, отдохнете. Просто побудьте с ней рядом. Поддержите в трудную минуту.

– Никуда я не поеду.

– Как хотите. Тогда мне придется все рассказать.

– Да Бога ради. Ну придут, ну еще один обыск сделают.

– Нет, вы меня не так поняли. Я ведь не только вашему бывшему начальству доложусь, но и тем, кого вы выкинули из вашего маленького гешефта. А то получается, что рисковали все, а самое ценное досталось только вам.

– Да кто тебе поверит? – голос пожилого шифровальщика дрожал от ненависти.

– Давайте подумаем. Феликс поверит. Стин поверит. Саша, совершенно точно поверит…

– Хватит! – Григорьев помолчал. – Я тебе завтра позвоню. Скажу о своем решении.

– Нет, ответ мне нужен прямо сейчас.

– Прямо сейчас не могу.

– Тогда прощайте.

– Хорошо! – послышался звук закрываемого окна и собачий лай стих. – Но если расскажешь кому-то о своих домыслах…

– Да Боже меня упаси.

Отложив телефон на столик, Даша наконец-то выдохнула. За Стина можно не волноваться, тот поедет за своей богиней на край света. Интересно, сколько им всем понадобится времени, чтобы добежать до Феликса?

Пожалев, что не может наблюдать за действиями недругов, Даша перевела взгляд на часы и задумалась. Перед отлетом она не успела позавтракать – сначала ругалась с мамой из-за так и неустроенной семейной жизни, затем проспала почти весь полет.

Часы показывали половину третьего. Встреча в четыре. Ни туда, ни сюда.

На столике завибрировал телефон и на экране высветилось до боли знакомое имя.

«Вот это скорость».

– Привет! – бодро начала она и, не дожидаясь пока обрушится град упреков и обвинений, радостно сообщила: – А ты в курсе, что твоя мать спит с Феликсом?

На другом конце ожидаемо воцарилось молчание.

– Алло! Ты слышишь меня?

– К сожалению…

– Нам нужно поговорить.

– Я не буду с тобой разговаривать о своей матери.

– Зачем тогда звонишь?

– Хочу кое-что обсудить. Но только лично.

– Тогда прилетай в Дюссельдорф. Тут происходят удивительные события.

– Что случилось? Базилика святого Ламберта наконец-то развернулась в твою сторону?

– Очень смешно. Нет, она по-прежнему загибается от стыда. Прилетай прямо сейчас.

– Я должен подумать.

– О чем?

– Например, перерастет ли наша встреча в нечто большее?

– Всенепременно.

– Я имел в виду секс.

– Я тоже. Более того, я кое-кому дала слово и теперь мне придется выйти за тебя замуж.

Голос полковника несколько оживился.

– Ты серьезно?

– Более чем. Подробности при встрече.

– Но… Я смогу только послезавтра.

– Отлично. Я как раз освобожусь.

– От чего?

– От клиентов. У меня здесь пара сделок.

– Крупные?

– Тебе-то что!

Бросив телефон в сумку, Даша принюхалась. Пансион, в котором она всегда останавливалась, находился в самом центре «Langste Theke der Welt» – самой длинной пивной стойки мира, гастрономического рая любителей добротной немецкой кухни. Хозяйка, вернее две хозяйки-сестры, были милыми, хлопотливыми и радушными. Все сверкало чистотой и домашним уютом, но особенно хороши здесь были завтраки – такой выпечки и ветчины, приготовленной по домашнему рецепту, невозможно было найти во всей Германии ни за какие деньги.

Вспомнив о знаменитой ветчине и булочках, Даша застонала. Но спускаться и клянчить еду показалось не приличным, а в ресторан она просто не успевала. К тому же для обеда было уже поздно, а для ужина еще слишком рано.

«А, ладно! Стройнее буду»

Распаковав чемодан, Даша повесила костюм на вешалку и поспешила в душ.

Глава 55

1

В квартире почтенной галеристки все было перевернуто вверх дном. На диванах в беспорядке лежали летние дорожные костюмы, в холле разинули пасти коричнево-золотистые саквояжи. Подлокотники кресел украшали разноцветные шляпки. Время от времени, хозяйка подходила к столу и что-то быстро записывала в блокнот

Феликс сидел в кресле словно загипсованный и мрачно наблюдал за мечущейся тетушкой. В аристократичной руке подрагивала крохотная рюмочка с ликером.

– Может быть, вы объясните мне, наконец, что происходит? – в сотый раз задавал он один и тот же вопрос.

И в сотый раз, получал тот же самый ответ:

– Не могу, голубчик, определенно не могу!

– Но почему?

– Потому, что я дала клятву… – Ариадна Ильинична принялась беспомощно озираться. – Где же ключ от шкафа? Ах, Боже мой, сегодня все из рук валится.

– Вы дали клятву? – упорствовал племянник. – Какую? Кому?

Отвернувшись, пожилая дама прижала пальцы к дрожащим губам, она из последних сил старалась выглядеть спокойной и даже веселой.

– Ах, милый, и не спрашивай… Могут быть у меня маленькие тайны?

– Раньше их не было, – Феликс неприязненно покосился на исписанный убористым почерком блокнот: – И что вы там все время пишете?

– Это распоряжения для мадам Дюбуа. Там в основном советы по уходу за цветами. Ты же знаешь, мадам Дюбуа не слишком сильна в цветоводстве.

– Здесь не меньше двадцати страниц, вы что, на год собираетесь уезжать?

– Ну что ты придумываешь, какой год… – Ариадна Ильинична продолжала осматривать многочисленные шкафчики и полочки. – Просто сейчас лето, жарко. Вода должна испаряться… Влажность должна быть. Но не у всех. В прошлый раз она залила мне все антуриумы, а гардении, напротив, засушила.

– Угу, – Феликс переложил рюмку в другую руку. – Кстати, вы в курсе какая сейчас температура на Аравийском полуострове?

Тетя растеряно обернулась.

– Какая?

– Запредельная. В России таких градусников даже не выпускают.

Ариадна Ильинична обессилено опустилась на любимый фисташковый костюм.

– О, Боже…

– Я одного не понимаю: вы двадцать лет не видели Ольгу, так почему не подождать еще пару месяцев и не навестить ее, к примеру… в декабре? На Новый год?

– До Нового года я, скорее всего, не доживу, – пробормотала тетушка, снова принимаясь за сборы.

– У вас проблемы со здоровьем?

– М-м-м… Небольшие.

– Угу, – Феликс насупился еще сильнее. – И о чем вы собираетесь с ней разговаривать?

– Господи, да о чем угодно… О детях, например.

– Еще о чем?

– Расскажу о наших новых проектах…

– Дальше?

– Да что ты прицепился будто репей! – неожиданно рассердилась Ариадна Ильинична. – Разве двум женщинам и поговорить не о чем?

Феликс через силу улыбнулся.

– Даже одной женщине есть о чем поговорить. Просто не понимаю от чего вдруг такая срочность? Сначала вы исчезаете на неделю, затем появляетесь посередине ночи, и прямо какой-то ураган! – Он поставил нетронутую рюмку на маленькое серебряное блюдо. – И что вы все время ищете по шкафам?

– Ты случайно не знаешь, куда подевалась резная шкатулочка, та, в которой я хранила старые письма?

– Обычно вы держите ее в кабинете, в своем секретере. Там еще…

Внезапно Феликс осекся на полуслове. Пальцы с хрустом сжали подлокотники.

– А… какие именно письма вы там хотите найти? – медленно переспросил он.

– Это не важно, дружок, это совершенно не важно, – Ариадна Ильинична блуждающим взглядом обвела разгромленную комнату. – Главное, что мне их обязательно нужно найти…

Феликс расстегнул на пуговицу на воротнике и слегка ослабил фатоватый галстук.

– Что-то душно сегодня, – он нервно сглотнул, – к дождю, наверное… Там еще были комментарии по поводу завещания вашего кузена?

– Разве?

– Совершенно точно. Он передавал произведения искусства, которыми владел, в нашу галерею, но там были особые распоряжения на случай вашего замужества.

– Что ты несешь? – тетушка рассерженно отмахнулась. – Какое еще замужество? Не было там ничего такого.

– А мне кажется, что было.

– Когда кажется, креститься надо. Просто скажи, где письма.

Племянник пожал плечами.

– Понятия не имею.

Ариадна Ильинична подозрительно прищурилась:

– Ты их, случайно, не мог забрать?

– Я? Ваши письма? – Феликс изобразил недоумение. – С какой стати?

– Ну, как же, – тетя растерянно развела руками. – Помнишь, года три назад мне делали ремонт, и часть вещей ты забирал к себе?

– Ремонт? – в темно-карих глазах светилось искренне непонимание. – Ах, да… Что-то я забирал. Но письма…

– Ты мог прихватить их заодно с другими документами. Кстати, а где завещание моего кузена? – Она присела на кушетку, не сводя пристального взгляда с племянника. – Мы еще тогда обсуждали, что с Мириам поступили не очень справедливо. Возможно, настало время это исправить?

– Исправить, – Феликс помрачнел еще сильнее, но почти сразу же взял себя в руки. – Да, помню, мы действительно говорили об этом. Но ее отец считал, что правильнее будет передать все мне и нашей галерее. Мириам получала содержание и оплату учебы. Это было его желание. Я уверен, что он знал почему так поступает.

– И все же я хочу перечитать и письма, и само завещание. Могу я освежить воспоминания?

– Понятно, – Феликс смотрел испытующе. – Но зачем вам для этого ехать на Ближний Восток в разгар боевых действий? Здесь, в России, их никак нельзя освежить? Созвониться, в крайнем случае.

При упоминании о боевых действиях глаза несчастной забегали, губы предательски задрожали. Ариадна Ильинична явно забыла предыдущее объяснение. Начинать врать в столь почтенном возрасте, дело непростое.

– А разве там сейчас война?

Феликс смотрел с вежливым интересом.

– Нет. Пока только взрывают и бомбят. Но ядерный удар обещают со дня на день.

На негнущихся ногах галеристка подошла к старинной горке и долго смотрела сквозь резное стекло. Затем, словно очнувшись, достала крошечную рюмку на длинной ножке.

– Будь любезен…

– Grand Marnier? – Феликс подошел к бару.

– Что?.. Нет, сейчас, пожалуй, слишком жарко, – она обернулась. – «Кир Рояль», пожалуйста.

– «Кир Рояль»? – Феликс отобрал у тетушки ликерную рюмку. – Сюда? Ma tante, с вами все в порядке?

Поставив рюмку обратно на полку, он достал флют.

– В последнее время вы ведете себя слишком нервно. Вы что-то скрываете от меня? Какие-то проблемы, о которых мне ничего неизвестно?

– Что ты, милый, какие у меня могут быть проблемы? – Ариадна Ильинична через силу рассмеялась. – Просто решила навестить твою сестру и познакомиться с ее мужем. Возможно, навестить еще пару родственников. Все-таки столько лет прошло…

Феликс делал коктейль с каменным лицом.

– Но почему такая спешка?

– С чего ты взял? Никакой спешки нет, – бедная женщина не знала куда глаза девать. – Я давно планировала навестить Ольгу. А потом и про остальных родственников вспомнила… Подумала, если уж еду так далеко, то нужно сразу всех навестить. Чтобы два раза не ездить.

– Два раза? Да вам год понадобится, если вы всех решите навестить.

Видно было, что Ариадна Ильинична ужасно страдает – она никогда еще столько не лгала. А уж тем более любимому племяннику.

– Так я так, по-быстрому, – жалобно проблеяла она.

– По-быстрому к людям, которых вы никогда не видели?

– Заодно и познакомимся, – тетушка поспешила сменить тему. – Как ты думаешь, стоит брать с собой купальник?

Феликс смотрел на нее словно строгий отец на загулявшую дочь.

– В мусульманскую страну? Отчего же не взять. Кстати, а кто вас будет сопровождать в поездке? Вы не сможете разгуливать в одиночестве, на Востоке так не принято.

– Попрошу Ольгу. Или мужа ее, – Ариадна Ильинична отставила бокал и вновь принялась за сборы. – Все, друг мой, тебе пора домой, иначе я никогда не упакую этот чемодан, – она вдруг уткнулась в ладони. – Господи, что со мной будет? Зачем я только согласилась!

– Согласились на что?

Несчастная женщина приложила усилие и выпрямилась.

– Я образно. Ты же знаешь, мы женщины такие: сначала принимаем решения, а потом…

– Что потом? – Феликс смотрел не мигая.

– Не важно. Небольшое волнение перед поездкой.

– Только перед поездкой ли?

Рука в кружевной перчатке на секунду замерла.

– А перед чем еще?

– Вам лучше знать.

Ариадна Ильинична продолжила перебирать вещи, на племянника при этом она старалась не смотреть.

– Не понимаю твоих намеков. Если что-то хочешь сказать – говори прямо.

С каждой новой фразой Феликс мрачнел все сильнее.

– Вы должны остаться.

– Нет.

– Я прошу вас.

– Нет.

– И все же я настаиваю.

– Нет, нет и еще раз нет!

– Ладно.

Феликс подошел к тете, слегка склонился над кружевной перчаткой и произнес спокойно, даже несколько суховато.

– В таком случае, не смею вас больше беспокоить. Если что-то понадобится – вы знаете, где меня искать.

Пожилая женщина подняла глаза, полные страдания.

– Конечно, голубчик. Если что – непременно тебе позвоню.

Он уже почти дошел до двери, как вдруг развернулся.

– Послушайте, мне в голову пришла отличная мысль.

– В самом деле? – Ариадна Ильинична рассеяно осмотрелась вокруг. – Куда я подевала свой зонт?

– Зачем вам в пустыне зонт?

– Не знаю… На всякий случай. Так что ты хотел сказать?

– Что, если мы навестим Ольгу вместе?

Тетушка заморгала часто-часто, словно не понимая на какой вопрос ей отвечать.

– Вместе?.. – она принялась смахивать невидимую пыль со стола. – Нет-нет, дружок, это решительно невозможно.

– Но почему? Почему мы не можем ехать вместе?

Ариадна Ильинична отчаянно молчала.

– Не знаю, что за блажь на вас нашла, но одной вам ехать совсем нехорошо, – продолжал настаивать Феликс. – Одинокая незамужняя женщина, в мусульманской стране c'est indécent. Это просто неприлично.

– Понимаю, – расстроенная тетя швырнула очередную партию вещей в чемодан. – Но уверена, что меня будет кому сопровождать.

– Вы о ком? – мгновенно насторожился Феликс.

– О наших родственниках. Ты забыл? У нас там полно родственников.

– Именно это меня и тревожит, – племянник протянул зонт. – Мне не нравится вся эта внезапность, не нравится, что вы от меня что-то скрываете, – он смотрел на полусобранный чемодан, словно пытаясь найти ответ среди сложенных вещей. – Хотелось бы иметь четкое представление о ваших планах.

– У меня нет четких планов.

– А может быть… – тут Феликс выдержал паузу, словно эта мысль только что пришла ему в голову. – За вашей скрытностью стоит некий человек? Мужчина?

Ариадна Ильинична, казалось, смутилась.

– Ну что ты, – пробормотала она. – Какой еще мужчина?

Феликс пристально следил за выражением ее лица.

– Любви, как известно, все возрасты покорны.

Ариадна Ильинична посмотрела с укоризной:

– «Но юным, девственным сердцам ее порывы благотворны». Не позорь ни меня, ни Пушкина. И что за намеки?

– Ответьте только на один вопрос, и я уйду.

– Спрашивай.

Племянник сурово свел к переносице густые темные брови.

– На поездке в Сирию настаивал некий мужчина?

Благородное лицо озарил румянец.

– Ты так формулируешь, что мне прямо неловко. И почему сразу «некий»?

– Неизвестный мне. Или я его знаю?

– Не знаешь, – автоматически ответила Ариадна Ильинична, и спохватившись, прикрыла рот кружевной перчаткой.

– Понятно, – резко присев в кресло, Феликс сцепил пальцы на колене с таким хрустом, что тетя поспешила сделать замечание:

– Нельзя так делать, так можно суставы повредить.

– Спасибо за заботу. Решено – я еду с вами.

– Исключено.

– Но я не буду мешать, – продолжал настаивать племянник. – Буду лишь следить издали, чтобы ничего плохого не случилось.

Ариадна Ильинична, казалось, испытывает все муки ада.

– Повторяю, ты совершенно напрасно беспокоишься. К тому же тебя все равно заметят.

Высокий лоб перерезала строгая морщина.

– И что? Ваш тайный обожатель настолько ревнив, что возражает даже против общения с собственным племянником? Стоит ли такому человеку доверять свою судьбу?

Ариадна Ильинична немедленно вспыхнула:

– Что ты выдумываешь! Какой еще обожатель?

– Вот и я хочу это знать.

– Нет никакого обожателя. Это простая поездка в гости.

– Ну-ну, – Феликс сделал строгое лицо. – Только учтите: как единственный мужчина в нашей семье, я не потерплю никаких альфонсов.

Смущенная тетушка принялась нервно обмахиваться платочком.

– Милый, ты пересмотрел сериалов. В любом случае: я полечу в Сирию одна. Если понадобиться твоя помощь – сразу же сообщу.

– Как скажете, – Феликс встал, подошел к тете, поцеловал ее в лоб. – Так когда, говорите, вылетает ваш самолет?

Вместо ответа Ариадна Ильинична продемонстрировала кукиш.

– Разговор окончен. Как вернусь – перезвоню.

Глава 56

1

Если день не задался с утра, то стоило ли удивляться, что остальная часть суток тоже пойдет через пень колоду. Оба клиента оказались соотечественниками, хоть и проживающими заграницей. Первый, суетливый, не слишком приятный лысоватый здоровяк, со слащавой улыбкой и темными кругами в районе подмышек, страстно мечтал о каком-то особенном, «супер-упоротом» дизайне для уже построенного дома в Таиланде. Он то и дело вскакивал, размахивал руками, постил картинки из интернета, сопровождая их комментариями: «Вот че-то навроде такого». По ходу переговоров он то и дело делал неприличные намеки и похоть сочилась из каждой поры. Даша ловила себя на мысли, что ей мучительно хочется встать и выйти. Ну или хотя бы открыть окно. Несмотря на то, что они находились в бизнес-центре с высотой потолков пять метров и практически полным отсутствием стен.

Второй потенциальный клиент был не менее странным. Этот искал «что-нибудь первобытное» для строящегося винного отеля во Франции. При слове «первобытное» клиент номер два – грузный армянин лет пятидесяти – начинал свирепо вращать темно-карими глазами навыкате, сдабривая речь такими красноречивыми оборотами, что Даше все время казалось, что она ослышалась.

К сожалению, оба предложения оказались более, чем щедрыми. Просто так отмахнуться и забыть не позволяло финансовое положение – деньги нужны были и ей, и родителям. У отца возникли серьезные проблемы со здоровьем, а младшей сестре необходимо было оплатить подготовительные курсы. Поступление в высшее учебное заведение требовало не только усилий со стороны абитуриента, но и серьезных финансовых вливаний со стороны его родственников.

Сама же она мечтала о новой ванной комнате. Даша рисовала ее долгими зимними вечерами, разрабатывала рисунок для плитки и часами просиживала в библиотеке, изучая сантехнику периода венского сецессиона. Купить все это можно было или в 1910 году, или же воссоздать под индивидуальный заказ. Со всеми вытекающими финансовыми последствиями. Однако, стоило прямо сейчас сказать короткое «да», как моментально материализовались бы и хороший доктор, и винтажный рукомойник, и курсы по обществознанию.

Терзаясь сомнениями, Даша просматривала сделанные по ходу беседы заметки и размышляла, как правильнее поступить. Работа, в принципе, обещала быть интересной, смущало одно – оба клиента сами не знали чего хотели. И как показывала практика, такого заказчика в итоге не устраивало никакое решение, сама же работа превращалась в сплошную нервотрепку.

Поняв, что не готова принять решение прямо сейчас, Даша попросила пару дней на размышление и предупредила, что ждать придется в любом случае: для таких масштабных проектов время нужно подбирать специально.

Сластолюбивый владелец виллы в Таиланде сообщил, что готов ждать рыжеволосую богиню хоть всю жизнь, но не дольше конца января. Винодел же долго сверлил ее пронзительными армянскими очами, затем отрицательно покачал головой и удвоил сумму контракта.

– Но начать нужно прямо завтра.

И снова ей показалось, что она ослышалась. Идея казалась абсолютно безумной – она вообще ничего не знала ни о заказчике, ни о его пристрастиях, ни о видении проблемы в целом. Из серии «пойди туда, не знаю куда» К тому же придется отложить абсолютно все текущие дела. Но зато гонорар решал почти все финансовые проблемы.

– Давайте так…

– Давай на ты.

– Господин Орабелян, – она улыбнулась вежливо, но без нажима. – Можете обращаться ко мне как вам будет удобно, разумеется, в пределах здравого смысла, однако я бы предпочла…

– Да по фигу! – довольный тем, что удалось ее уломать, владелец заветных гектаров в Шампани, готов был пойти на мелкие уступки.

– Господин Орабелян, мне нужен хотя бы один день, чтобы все хорошенько обдумать и взвесить.

– Да о чем тут думать?! Ты кто – Давид Анахта целый день думать?

Даша не знала кто такой Давид Анахта, но догадывалась, что кто-то очень умный и достойный. И точно армянин.

– Я позвоню вам завтра, ближе к вечеру. И если приму положительное решение, то…

– Послезавтра. Начинаем послезавтра.

В глубине души росло все большее сомнение. С таким темпераментом винодел не то, что отель самостоятельно мог построить, а и половину Марса колонизировать. А если он еще начнет вмешиваться во всё подряд…

– Давайте попробуем, – нехотя согласилась она.

– Забили. Звони, я на трубе.

2

Уставшая, невыспавшаяся и ужасно голодная Даша вызвала такси. Ей не терпелось побыстрее добраться номера, переодеться, и наконец-то вцепиться зубами в какую-нибудь сочную сосиску.

При мысли о паре жареных колбасок, обильно приправленных тушеной капустой, горчицей, вкупе с плетеной корзинкой румяных булочек и мягким сыром, посыпанным жареным луком и тмином, рот наполнился слюной. К счастью, ее гостиница находилась в самом центре гастрономического беспредела. В окрестных пивнушках народ веселился и шумел всю ночь напролет, да так, что летом с открытыми окнами спать было просто невозможно. Спать невозможно, а вот найти ресторан с отличным пивом и сочной рулькой можно было просто сделав шаг в сторону. Причем, в любую.

Через полчаса, умытая и переодетая, она перелистывала ламинированные страницы вожделенного меню и ощущала себя самым счастливым человеком в мире.

– Здесь свободно?

– Да, пожалуйста, – не отрываясь от меню, Даша автоматически сдвинула бокал в сторону. Длинные деревянные столы, пропитанные пивом и густым запахом копченостей, вмещали человек двадцать и подсаживаться к незнакомым людям было в порядке вещей.

– Как бизнес?

– Что, простите? – она удивленно вскинула взгляд.

Напротив сидел симпатичный, широкоплечий молодой человек, лет тридцати, в кожаной клепаной куртке, разве что байка рядом не хватало. У незнакомца были удивительно знакомые глаза.

– Я могу вас угостить? – он кивнул на почти пустой бокал.

Даша с недоумением рассматривала неожиданного соседа. Он совершенно точно не входил в круг ее знакомых. Но где она могла его видеть?

– Вы ко мне клеетесь?

– Есть такое дело, – парень бросил сигарету в рот. – Не против?

– Да нет… Курите на здоровье.

– «На здоровье» Ха-ха-ха! – он рассмеялся.

По-прежнему голодная, но уже немного захмелевшая Даша не могла понять, как ей себя вести: расслабиться или разозлиться. И если злиться, то на кого – на неизвестного нахала, влезшего в ее ужин или на собственный склероз? А вдруг они давным-давно знакомы? Или это кто-то из старых клиентов?

– Я прошу прощения, – она оттянула воротник свитера, – у меня в последнее время какие-то катаклизмы с головой происходят. Часть жизни выпадает из памяти… Мы знакомы?

– Отчасти, – серые глаза глянули лукаво. – Вы совсем меня не узнаете?

Даша ощутила неприятный холодок. Она точно где-то видела его, но где? Вряд ли они знакомы по работе. Ее коллеги люди более респектабельные, да и на человека творческой профессии он не слишком похож. Тогда кто? Случайная связь? Еще лучше. Нет, конечно, за последние года три у нее была пара вечеринок, где она слегка перебирала, но так, чтобы вообще не помнить ни обстоятельств, ни имени, ни фамилии…

– Мне очень неловко, – она кашлянула. – Правда, извините… А давайте я вас угощу?

– Боюсь, это может быть принято, как взятка, – парень явно наслаждался ее замешательством.

И тут ее осенило. Пограничник!

– О, Господи, – Даша понизила голос и подалась вперед. – Как вы здесь оказались?!

– Записал в каком отеле вы остановились, а хозяйка сказала куда вы отправились ужинать.

– Вас что, приставили следить за мной?

– А вы настолько важная персона? – но заметив ее растерянный взгляд, снова рассмеялся. – Конечно нет. Просто захотел познакомиться.

«Захотел познакомиться» Ну да, конечно. Во всей Германии больше познакомиться не с кем.

В тяжелеющей голове висело какое-то странное эхо. Внутри разливалось тепло. Наверное, не стоило пить вино на голодный желудок. Да еще после нескольких бессонных ночей.

– Маркус, – немец протянул ладонь.

Даша пожала крепкую ладонь кончиками ледяных пальцев.

– Очень приятно, – она помолчала. – Ну, а мне, наверное, глупо представляться.

– Почему же, можешь сказать, как тебе обращаться, – он щелкнул пальцами, подзывая официанта. – У тебя сложное имя. Не уверен, что правильно произнесу его.

– Тогда просто – Даша.

– Привет, Даша!

– Привет, Маркус.

И все равно непонятно, как себя вести дальше. Если он решил за ней приударить – это одно, а если это часть какой-то сложной игры…

Она с тоской смотрела на пустой бокал. Лучше сразу повеситься. Немецкая пограничная служба ей точно не по зубам.

– Ты уже сделала заказ?

– Да. Меня ждет рулька с тушеной капустой. Хотя изначально планировала сосиски.

– Отлично, – не заглядывая в меню Маркус заказал жареную говядину, пол-литра белого вина и бокал стика.

– Планируешь меня споить? – шутка была так себе, но для начала разговора сойдет.

– Ха-ха, разве можно споить русского парой бокалов вина?

Рыжая состроила гримасу.

– Конечно, только парой бутылок водки. Кстати, ничего, что я без медведя и балалайки?

Маркус рассмеялся. Было видно, что шутка ему очень понравилась.

– Ха-ха, без медведя! Ну ты даешь!..

«А чего я раньше с младенцами не встречалась?» – меланхолично размышляла Даша, рассматривая крепкие белые зубы и мужественный подбородок с ямочкой. – «В принципе, ему, наверное, и палец можно показывать»

– Ну и ты чем занимаешься? Ну, кроме того, что примучиваешь бедных туристов.

Неожиданно немец посерьезнел и предостерегающе поднял палец.

– Договоримся сразу – о моей работе ни слова. О чем угодно, кроме работы.

– Так я и спрашиваю: чем еще ты занимаешься?

– Рыбалкой. Очень люблю ловить рыбу.

Теперь уже Даша принялась смеяться.

– Что смешного я сказал?

– Просто показалось, что работа и хобби у тебя не сильно различаются.

Немец состроил гримасу.

– Ха-ха. Раз у меня такая скучная жизнь, давай о тебе.

– Давай, – она подперла голову кулаком.

«Интересно, а что из моей биографии тебе неведомо?»

– Я сегодня получила два интересных предложения.

– Какие?

– Создать концепцию винного отеля.

– Винного отеля? Ух ты! – Маркус моментально оживился. – А я могу стать первым посетителем?

– Могу похлопотать. Хотя вряд ли тебе это будет интересно, – она кивнула на бокал с красно-коричневым напитком и легкой кремовой пеной. – Мой клиент предполагает создать формат, где люди будут наслаждаться природой и обучаться общению с вином.

– Общению с вином? Великосветский синоним слову «пьянство»?

– Просто ты пивной мальчик.

– А ты – винная девочка?

– Можно сказать и так.

– И в чем смысл?

– Наверное в том, что вино помогает раскрепоститься. Раскрыть внутренние ресурсы, не затрагивая физиологию на глобальном уровне.

– Супер, – Маркус одобрительно кивнул. – Тогда немцы и русские – величайшие философы на свете.

Его собеседница скептически поджала губы.

– Тогда, исходя из этой логики, величайшими философами должны быть французы. Или итальянцы. Или греки. Ибо в вине они разбираются точно лучше немцев и русских.

Широкоплечий Маркус чуть откачнулся назад и скрестил руки, серо-голубые арийские глаза смотрели с откровенным интересом.

– Ты еще скажи, что они поэтому и лучшие любовники.

Молодая женщина ощутила легкое волнение. Парень явно заигрывал. И очевидно с далеко идущими намерениями. Она вдруг ощутила необычную легкость. Пара бокалов вина на голодный желудок толкали на необдуманные поступки.

– Французы с итальянцами? Да уже лучше русских и немцев. В любом случае у них все легче и проще.

– И все из-за вина?

– Вполне возможно. Вино раскрывает творческий потенциал, снимает барьеры, открывает глубины, о которых мы даже не подозреваем.

– Блестящая речь!

Фраза прозвучала по-русски и из-за спины.

Не веря в происходящее, Даша медленно обернулась. Рядом с их столиком, сунув руки карманы, стоял полковник Полетаев. Вид у него был многообещающий.

– «Ты право, рыжее чудовище, я знаю: истина в вине!»

– «Пьяное», – автоматически поправила Даша.

Полковник поднял руки, словно сдаваясь.

– Как скажешь, чудовище. Рыжее, пьяное и наглое.

Приложив ладонь к голове, Даша глянула на врага исподлобья. Ей было нестерпимо стыдно.

– Что ты здесь делаешь? – прошипела она.

– Ты же сама меня позвала, – не спрашивая разрешения Полетаев подсел к столу, напротив своей подруги, по левую руку от Маркуса. – Здорово, мужик, – он протянул руку.

– Я не говорю по-русски, – немец был слегка смущен и не понимал, как реагировать на неожиданного соперника, но руку все-таки пожал.

– Не проблема, – полковник перешел на немецкий. – Сергей.

– Маркус.

– Маркус, друг мой, чисто в познавательных целях: как ты думаешь, каким по счету мужчиной ты был у фрау Кунцеф на немецкой земле?

Маркус на секунду задумался.

– На этот вопрос я могу ответить совершенно точно.

Даша тяжело вздохнула и отвернулась. И почему ей так не везет? Два классных мужика и надо же судьбе было собрать их в одном месте в одно время.

Полетаев неожиданно обрадовался.

– Вот за что я немцев уважаю – точность во всем. Так каким?

– Первым.

– Уверен?

– Разумеется. Я проверял ее документы.

– Что ты говоришь! – полковник развел руки и с восхищением уставился на свою подругу. – Фрау Кунцеф, я потрясен. Мастерство растет с годами! Пылесосить мужиков прям с порога.

– Я так понимаю, вы женаты? – доброжелательно поинтересовался Маркус, отхлебнув пива.

– По счастью, нет.

– Странно. Ощущение, будто вы женаты много лет.

– Да кого ты слушаешь! – Даша постепенно приходила в себя. – Мы знакомы черти сколько лет, но он меня даже за руку не держал.

Полковник согласно кивнул.

– Точно, не держал. Один раз хотел попробовать подержать за грудь, но не получилось.

Мужчины рассмеялись.

– Придурок! – выдохнула покрасневшая до корней волос Даша.

– Несколько лет? Ого.

– Русские мужчины иногда ужасно нерешительны, – она бросила мстительный взгляд на врага. – Особенно когда не нужно с Гитлером воевать. А у меня, сам понимаешь, возраст. Биологические часы тикают.

Маркус сосредоточенно свел прямые светлые брови.

– Я понял. Тогда, если что – обращайся. Мы, немцы, в этом плане, как раз очень решительны. Если, конечно, по ходу не нужно будет со Сталиным воевать.

– Поверь, она страшнее Сталина, – полковник сделал знак принести пива.

– Спасибо, Маркус, ты очень милый, – Даша послала немцу воздушный поцелуй, полковнику же показала средний палец. – А ты завидуй молча. Мы вот с Маркусом знакомы всего полдня, а он уже готов решить половину моих проблем.

– Просто он плохо тебя знает.

– Он прекрасно меня знает! Он даже меня в страну впустил.

– Он еще об этом крепко пожалеет.

– Пфф!

Тем временем немец слегка загрустил.

– Но почему, как только встретишь подходящую девушку, она обязательно окажется в отношениях?

– Да нет у меня с ним никаких отношений, – возразила подходящая девушка. – Просто, как только этот нехороший человек узнает, что мне хорошо – сразу начинает гадить.

– Да я сейчас не о Сергее, – Маркус тоже сделал знак официанту принести еще пива. – Я имел в виду господина Вайнцирля.

Даша почувствовала, как ее обдало жаром. Полетаев отреагировал более спокойно или же он просто лучше владел собой.

– Кто такой?

– Один австрийский антиквар. Не женат, не богат, вредных привычек и долгов не имеет.

Выпад немца был настолько неожиданным, что Даша вообще не понимала, как ей реагировать.

– Что… ты хочешь этим сказать?

– Вы же встречаетесь?

– Мы с Дитрихом… – она мучительно подбирала слова. – Мы, конечно, в определенном смысле…

– Хахаль, что ли, твой? – деловито осведомился полковник.

– Глупости не говори, – прошипела разъяренная женщина. – Он… Он официально ухаживает за мной.

Мужчины рассмеялись. Дав друг другу пять, они чокнулись бокалами.

– Без оленей жизнь скучна, – глубокомысленно изрек полковник.

– Как, в России тоже олени? – удивился немец. – Был уверен, что это наше изобретение.

– Рогатые мужья?

– Сама история. По легенде, обманутые мужья носят рога оленя потому, что давным-давно, в обмен на ночь с их женой, аристократы разрешали им охотиться в своих лесах.

– Ммм, практично, – одобрил покивал. – Хотя… Непонятно кто оставался в накладе. Мало того, что бабу гулящую подсунули, так еще и дичь в лесу перестреляли. От жены не убудет, а хозяйству урон.

Маркус покивал.

– Согласен.

– Идиоты, – от злости Даша моментально протрезвела. И как ей только в голову пришло, что сотрудник пограничной службы Германии недалекий простачок? – Какое ваше дело с кем я встречаюсь?!

Полковник поспешил вступиться за нового приятеля.

– Маркус имел в виду, что у тебя такая бурная жизнь, что непонятно, когда ты вообще успеваешь работать.

К столику подошел официант с рулькой и тушеной капустой. Все еще находясь в запале, Даша автоматически посмотрела на подошедшего и буквально прокричала:

– Идите к черту! Моя личная жизнь вас не касается, и не лезьте ко мне в душу со своими свинячьими ногами.

От неожиданности официант потерял дар речи.

– Я?!! Я к вам лезу?! Да вы сами их заказали!

Мужчины покатились со смеху. Даша от смущения даже пригнулась.

– Бога ради простите, – она приложила ладони к пылающим щекам, – это я не вам.

– Это она нам, – хором подтвердили мужчины.

Поставив заказ, возмущенный официант поспешил покинуть компанию.

– Ну вот, – расстроился Маркус. – Нам теперь вообще ничего не принесут.

– Так вам и надо! – обрадовалась Даша.

Полковник плотоядно посматривал на румяную рульку.

– Вкусная небось, – поинтересовался он.

– Конечно, вкусная.

– А ты, вообще, съешь столько?

Даша снова продемонстрировала не самый вежливый палец.

– Даже не сомневайся. Если что, я лучше собакам отдам.

После чего с садистской медлительностью принялась отрезать сочный кусочек с зажаристой корочкой.

– А если официант все-таки подойдет, я ему еще какую-нибудь гадость скажу. Он вас тогда вообще отсюда выгонит.

– Бессовестная.

– И бессердечная, – согласился Маркус. – Я тоже голодный. Заказал сосиски, а мне их не несут. Наверняка из-за тебя.

– А я даже заказать не успел, – присоединился полковник.

– Так вам и надо. Теперь сидите и мучайтесь. А еще раз ко мне сунетесь, я вам эти сосиски знаете куда засуну?

Мужчины с восторгом смотрели куда-то поверх рыжей шевелюры.

Даша медленно обернулась.

За спиной стоял зеленый от злости официант. В руках у него было большое блюдо с жаренными сосисками.

– Это я не вам… – одними губами пролепетала несчастная. – Это я им…

Немолодой кельнер сверлил ее взором, полным ярости.

– Я сейчас полицию вызову.

– Не надо полиции, прошу вас! Это чистая случайность. Я клянусь!

– Чистая случайность, что вы сыплете оскорблениями, как только я подхожу? Я, может, и не министр финансов, но точно не идиот.

– Да как вы могли подумать такое, – Даша не на шутку перепугалась. – Это они идиоты. Их вообще кормить не надо.

– Эй! – Маркус оживился. – Обзывай как хочешь, но еду не трогай. – Он потянулся за тарелкой. – На самом деле фрау, действительно, ругала нас. Она всегда, когда выпьет начинает сквернословить.

Полетаев моментально подхватил эстафету троллинга:

– Синдром Туретта. Мы ее даже электричеством в Швейцарии лечили – все бесполезно.

– Знаете, нам потом такой счет за электричество пришел…

Поражаясь собственной выдержке, Даша лишь тоскливо глянула на все еще негодующего кельнера.

– Наверное, глупо просить принести еще вина?

Ни слова ни говоря, мужчина чиркнул что-то в блокноте и возмущенно удалился.

– Послушайте… – шепотом начала Даша и тут же нервно оглянулась. За спиной никого не было. – Что вам обоим от меня нужно?!

– Смею предположить, что нам обоим от тебя нужно одно и тоже, – Полетаев сделал большой глоток пива. – Но желательно по отдельности.

Немец демонстративно задумался:

– А я бы не стал капризничать, – начал он, однако заметив, как на бледном лице внезапно пропали все веснушки, предусмотрительно умолк.

– Вы совсем с катушек слетели?

– Тебя не поймешь, – попробовал возразить полковник, – то ты требуешь говорить только правду, теперь оказывается нужно молчать.

Достав из кошелька двадцать евро, Даша бросила деньги на стол и угрожающе выставила вперед палец.

– Если увижу хоть кого-нибудь из вас на расстоянии хотя бы километра – вызову полицию. Что бы вы оба провалились!

Глава 57

1

Возвращался домой Феликс в таком подавленном состоянии, что не сразу обратил внимание на то, что консьержка Алла Семеновна перегородила путь и настойчиво пытается что-то объяснить.

– К вам гости, Феликс Александрович. Я разрешила войти, – голос пожилой женщины звучал несколько виновато.

– Этого еще не хватало! – Феликс досадливо поморщился. – Зачем вы их впустили?

– Но вы же сами внесли их в список.

В список вносили тех, кого хозяин разрешал впускать в квартиру в свое отсутствие. И хотя такими гостями были в основном дамы, сегодня любвеобильному галеристу было не до свиданий. К тому же его никто не предупреждал о визите. И он уже было решил незаметно улизнуть, оставив добрейшую Аллу Семеновну саму решать проблему с девушками, как в кармане завибрировал мобильный телефон.

– Ты где застрял? – послышался в трубке недовольный скрип. – Битый час тебя ждем.

– Вы меня ждете? – растерялся Феликс. – Где?

– Где, где… В музее твоем, где ж еще. Всю жопу себе уже о каминную решетку расцарапал. Можно было расположить бар в более удобном месте?

Фоном послышался чей-то смех.

– Так это вы у меня?

– И я, и Стин и Сашка. И не вздумай смыться – я по трекингу вижу, где ты находишься. Так что, давай быстрее поднимайся.

Жестом показав консьержке, что все в порядке, Феликс поспешил к лифту.

2

В ожидании хозяина все трое сидели вокруг ломберного столика и что-то оживленно обсуждали. На вошедшего хозяина гости даже не сразу обратили внимание.

– Всем здрасьте, – галерист сразу прошел к бару и открыл дверцы. – И что привело вас сюда в таком количестве?

– Женская солидарность, – бодро сообщила Александра.

Феликс обернулся.

– С ними? – он кивнул на бывших коллег.

– Нет, – Саша рассмеялась. – С твоей тетей. Как представила ее в пустыне… Ужас.

– Что-то долго ты думала, – галерист не скрывал плохого настроения. – Шампанского хочешь?

Саша отрицательно покачала головой.

– Я за рулем.

– Слава Богу. Надеюсь, хоть на этот раз мебель целой останется. А с этими что случилось? – он неодобрительно покосился на садовода. – У кого-то кабачки украли? Окучивать больше нечего?

– Ты это, бросай свои штучки, – Григорьев насупился. – Мы к тебе со всем сердцем, а он ерничает… Я, может, уже сел в электричку, когда мне моя Нина Ивановна позвонила.

– Ее что, тоже в Сирию отправляют? – Феликс застыл от удивления. Перед глазами промелькнула фантастическая картина: отряд камуфлированных старушек, крадущихся по пустыне.

Григорьев перекрестился.

– Типун тебе на язык! И два еще на одно место. Она спички найти не могла, спрашивала куда я их спрятал… Спички! – он картинно закатил глаза. – А тут на другой край света ехать. Вот я и подумал, пропадет старуха.

Феликс уселся в любимое кресло, рядом с Наполеоном.

– Моя тетя не старуха, – холодно заметил он. – Кроме того, не нуждается ни в чьей помощи. Я поеду вместе с ней. Вдвоем мы прекрасно справимся.

– А есть с чем справляться? – негромко переспросила Александра.

Некоторое время Феликс молчал, изображая независимость, и, вдруг, сдался.

– Ладно. Дела обстоят хуже, чем я предполагал, – упавшим голосом сообщил он.

Троица переглянулась.

– Ну? – Григорьев смотрел на брюнета с откровенной неприязнью, словно именно тот и был источником всех его бед.

– Моей тете устроили медовую ловушку. Она летит в Сирию, чтобы выйти замуж.

– Да ладно, – садовод недоверчиво хмыкнул. – Тертая баба, миллионами ворочает. Дура она что ли, на молоденьких вешаться?

– Я что-то тоже сомневаюсь, – Александра была удивлена не меньше. – Твоя тетя серьезная и уравновешенная женщина. Не могла она на такую авантюру поддаться.

– Получается, что могла. – Феликс с тоской рассматривал коньяк в своем бокале. – Вопрос только в том, кто за этим стоит. Бывшее начальство или…

– Да брось, – Саша по-прежнему сомневалась. – Думаю, ты усложняешь. И почему замуж потребовалось выходить именно в Сирии?

– Чтобы я не смог помешать.

– А здесь бы ты как помешал? Или юного араба только в Сирии можно встретить?

Феликс сосредоточенно хмурил брови.

– Может, он и не араб. Может, даже не молодой.

– А может она даже замуж не собирается? – передразнила Саша.

– Она точно от меня что-то скрывает.

– Да и пусть скрывает, – Григорьев ерзал на раскладном стуле, пытаясь пристроиться поудобнее. Он примчался с дачи даже не успев переодеться и, дабы не попачкать гламурную мебель, снова выбрал жесткую савонаролу. – Чай, не девочка, да и ты не ее папа.

– А, по-вашему, зачем она туда летит? Да еще так внезапно? – психанул галерист. – Варианта два: или ее туда отправляют с заданием, насильно, или же она летит добровольно, чтобы тайком выйти замуж.

Александра постучала костяшками по подлокотнику, привлекая внимание:

– Отставим на время замужество и предположим, что ее туда посылают исключительно с заданием. Тогда, что бы это могло быть? Хотя бы на уровне теории?

Феликс продолжал хмуриться и размышлять.

– Думаю, это как-то связанно с моей троюродной сестрой.

Саша склонила голову набок, пшеничные волосы густой волной легли на плечо.

– А почему не с кровной, той у которой муж торговец оружием?

– Потому, что тетя искала письма своего двоюродного брата.

Объяснение от чего-то разозлило шифровальщика.

– Мы уже поняли, что у тебя до черта родственников по всему Ближнему Востоку, – буркнул он. – Давай коротко, по существу.

– Коротко не получится. Это долгая история.

– Да начинай уже!

Допив коньяк одним глотком, Феликс пристроил рюмку на подлокотнике и принялся катать ножку между пальцами.

– Двоюродный дядя моего отца, ну и тети соответственно, в начале двадцатых годов прошлого века женился на дочери муфтия и переехал в Иран. От этого брака родились пятеро детей. Один из сыновей пошел по стопам отца, выбрал путь духовного наставника и переехал во Францию. У него очень долго не было детей, пока вторая жена не родила ему мальчика, а тот в свою очередь…

– Да заколебал ты со своими родственниками! – снова не выдержал Николай Петрович. – Не семья, а Ветхий Завет. Говори сразу, чем дело закончилось.

– Кончилось тем, что родилась девочка по имени Мириам. – Феликс прикрыл глаза ладонью. – И, думаю, дело именно в ней.

– А у нее что, четыре ноги? – ворчливо переспросил Григорьев.

Феликс бросил неприязненный взгляд из-под пальцев.

– Полагаю, вы поумерите свое остроумие, когда узнаете, что в последствии она вышла замуж за одного очень важного и богатого араба.

Продолжить чтение