В поисках Бога. Спасение и служение. Духовная инициация. Что это?
Введение
Мы рады опубликовать на русском языке книги Свами Вивекананды, в которых отражены его идеи и идеалы. Свами Вивекананда был не только монахом, но и известным автором. Он написал много статей, стихотворений, гимнов и так далее на разных языках: английском, бенгальском, санскрите. Его замечательные способности оратора прекрасно дополнялись поэтическим даром и сделали его мудрым провидцем на много веков вперед.
В этом году мы собираемся опубликовать книги «Salvation and Service» («Спасение и служение») и «In search of God and other poems» («В поисках Бога и другие стихотворения»). Две эти книги были опубликованы Адвайта Ашрамом, 5 Дехи Ентали Роэд, Калькутта 700-014. Мы от всего сердца благодарны руководству Ашрама, разрешившему нам опубликовать книги на русском языке.
В книгу «Спасение и служение» вошли материалы из Полного собрания сочинений Свами Вивекананды и «Жизни Свами Вивеканады», написанной его западными и восточными последователями. Из этих материалов видно, каким святым, каким патриотом и пророком, любившим человечество, был Вивекананда. Он стал идеалом, следуя которому молодое поколение приведет себя к совершенству.
«В поисках Бога и другие стихотворения» – это книга, в которой приведены стихотворения, песни, гимны на разных языках. Они являются доказательством его изумительного поэтического дара. То, что он создал за свою короткую жизнь, стало вечными жизненными истинами.
К сожалению, в этой книге мы публикуем только стихотворения, написанные им на английском языке, не трогая вещи, созданные на других языках. Стихотворения на бенгальском, гимны на санскрите тоже очень вдохновляют и достойны упоминания.
Мы перевели двадцать три стихотворения, написанные на английском языке, а также еще одно, которое, хоть и является письмом, написано в поэтическом стиле.
Интересно заметить, что Свами Вивекананда не был профессиональным поэтом. Всё, о чём он писал, выливалось из глубины его сердца под влиянием различных обстоятельств жизни. Поэтому в короткой форме мы описываем смысл каждого стихотворения, взяв описание из книги «Стихотворения Свами Вивекананды», опубликованной Свами Супарнанандой (Институт Культуры Миссии Рамакришны, Гол Парк, 700-029). Мы благодарны им. Хотя мы не получили официального подтверждения разрешения на публикацию нашей книги, мы считаем, что «молчание – знак согласия».
Небольшая брошюра «Духовная инициация. Что это?» написана Свами Бхутешанандой, двенадцатым Президентом Ордена Рамакришны. Он был известным учёным, писателем, а кроме того – великим духовным лидером. В течение своей жизни он направлял тысячи людей, ищущих духовности.
Изначально книга была написана на бенгальском языке, затем переведена на английский Рамакришна Матхом (31, Рамакришна Матт Роэд, Майлапур, Ченнай, 600004). Мы сердечно благодарим их за возможность опубликовать книгу на русском языке. Книга написана для того, чтобы вести ищущих духовности к их духовному расцвету. Надеюсь, книга поможет в этом русским читателям.
Мы очень благодарны переводчице Оксане Мировой, которая изложила содержание книг своими словами, за её благородную работу. Наша тёплая благодарность Александру, Лене, Татьяне, участвовавших с самого начала материально в издании книги. Благодарим также Ивана, Наташу и других близких людей Миссии в Санкт-Петербурге, много раз помогавшим нам различными способами.
Без сомнения, любой, кто прочтёт эти книги, получит большое вдохновение.
Ом, шанти, шанти, шанти. Пусть каждый обретёт покой.
Свами Шубхавратананда,
Президент «Общества Рамакришны»
в Санкт-Петербурге
Предисловие переводчика, или история создания книги
Однажды вечером, придя на воскресное занятие в Ашрам, я обнаружила, что сегодня мы будем втроем: Махарадж (Свами Шубхавратананда), я и девушка по имени Настя. Мы уселись в любимую позу на полу у стены, скрестив ноги, и приготовились слушать.
После вступительной Шанти-мантры (Ом саха нававату…) Махарадж вдруг достал небольшую коричневую книжку и сказал, что прочитает нам стихотворение Свами Вивекананды «В поисках Бога». Я удивилась. Изучив до этого несколько отдельных работ Вивекананды (например, четыре «Йоги» и пять-шесть небольших книг, представляющих собой тематические подборки из полного собрания сочинений, опубликованных Адвайта Ашрамом в Майавати в Гималаях), я понятия не имела, что Свами Вивекананда писал стихи. Само же полное собрание сочинений видела стоящим на полке в ашраме, не испытывая желания заглядывать в такие толстые книги.
Стихотворение захватило и очаровало меня. Свами Шубхавратананда читал строчки стихотворения на английском, а затем объяснял их. Жажда найти и почувствовать Бога, общаться с Ним, дышавшая из каждой строчки; чувство отчаяния от того, что минуты близости к Богу не приходят или слишком редки, нашли глубокий отклик в моей душе. Вивекананда словно говорил о том, что творится у меня внутри.
После занятия спросила у Махараджа, можно ли взять книгу на время домой. Это была небольшая серо-коричневая книжка под названием «In search of God and other poems»,
опубликованная Адвайта Ашрамом в Майавати.
В книге было несколько стихотворений, которые я прочитала взахлёб и перевела на русский язык. Переводить небольшие книжки Вивекананды (просто для себя) я начала еще раньше. Процесс перевода и записи текста на русском языке доставлял истинное удовольствие, несравнимое с простым чтением. Сначала читаешь, понимаешь смысл. Потом слово за словом переводишь, стараясь точно передать значение, эмоции, удивительную силу личности Вивекананды, и понимаешь шире и по-другому, и чувствуешь глубже и сильнее, и затрагивает сердце.
Меня интересовали только стихи, написанные Вивеканандой на английском языке, так как хотелось читать его слова в оригинале.
Несколько месяцев спустя Виктор (Свами Видишананда) – посвященный монах из Московского центра – подарил мне книгу стихов Свами Вивекананды, привезенную из Индии. Это была большая оранжевая книга «Poems of Swami Vivekananda», опубликованная Свами Супарнанандой (Институт культуры Миссии Рамакришны), где, помимо самих стихотворений, содержались объяснения к ним. Я тут же загорелась желанием прочитать объяснения, чтобы узнать, когда, где и при каких обстоятельствах жизни Вивекананда писал свои поэтические строки.
Поняв, что большая часть из них представляет собой отрывки из писем друзьям и последователям и связана с определёнными событиями его жизни, заинтересовалась биографией Вивекананды.
Так к переведённым стихотворениям добавились объяснения. После прочтения второй книги стихотворения Вивекананды заиграли новыми красками, и кое-что в переводе пришлось поправить. Потом придумала расположить стихи по времени создания и добавить фотографии, чтобы жизнь Свами Вивекананды лучше уложилась в голове.
Через некоторое время показала получившееся Махараджу, а он предложил добавить сюда переведенные мною ранее книгу Вивекананды «Спасение и служение» и небольшую брошюру Свами Бхутешананды «Духовная инициация. Что это?» и опубликовать в сборнике. Так родилась идея книги.
Оксана Мировая
СВАМИ ВИВЕКАНАНДА, В ПОИСКАХ БОГА И ДРУГИЕ СТИХОТВОРЕНИЯ
В поисках Бога
В долинах, в горах и на склонах холмов,
В церквях, и в мечетях, и в храмах
И в Ведах, и в Библии, и в Коране
Искал я Тебя…
Как мальчик, потерянный в диком бору,
Я плакал, кричал одиноко:
«Где Ты, мой Единственный? Где Ты, мой друг?»
Лишь эхо шептало: «Далеко!»
Шли дни, мчались ночи, и годы текли
В мозгу, пламенеющем жаром.
Не помнил, как дни за ночами брели,
Лишь сердце в груди разрывалось.
Открытый дождям и палящим лучам,
Лежал на песке я у Ганга.
Мой ропот и стон рокот волн заглушал,
В пыли стыли слёз жгучих ранки.
В уме я старался святых помянуть,
Святых всех религий, учений:
«О, смилуйтесь же, укажите мне путь,
Вы, те, кто достиг высшей цели!»
Так в горьких исканиях годы текли,
Веками цедились мгновения,
И вдруг средь страданий душевных моих
Слышу к себе обращение.
Как тих, как манящ и как ласков был зов!
Я слушал. – «О, сын мой, мой сын!»
И чудилось мне: он звучит в унисон
Аккордам усталой души.
Встав на ноги, я попытался понять,
Причину волшебного зова.
Источник его я не мог опознать,
Искал его снова и снова!
И чудится: вновь он сказал что-то мне,
Волшебный, божественный голос.
В душе моей счастье рождалось на дне,
И сердце в восторге примолкло.
Душа, вдруг омытая тёплой волной,
Дверь сердца раскинула настежь.
О радость! Любовь! О, восторг и покой!
Ты здесь, Боже мой, моё счастье!
О, как я искал тебя, как я искал!
Ты ж был здесь всегда и есть вечно,
На троне величественном пребывал…
И с этого дня, где бы я ни скитался,
Всегда Его чувствую рядом.
Из тесных ущелий, с высоких курганов
Он смотрит приветливым взглядом.
И в свете луны, и в мерцании звезд,
И в блеске дневного светила
Я вижу Его. Отражается в них
Его величавая сила.
Когда все невзгоды обрушатся разом,
А сердце дрожит и слабеет,
И жизнь меня словно жерновами мелет,
Ни в чем не давая поблажки,
Я слышу отчётливо шепот негромкий:
«О, друг мой! Я рядом! Я рядом!»
И смерть отступает, и сердце не дрогнет,
Ведь Ты смотришь любящим взглядом.
Я слышу Тебя в звуках ласковой песни,
Что мать напевает младенцу.
И в гомоне милом шалящих детей
Твой голос вдруг трогает сердце.
Ты – руки, сошедшиеся в рукопожатье,
Что дружбу святую скрепляет.
В нектаре любви, что дарует нам мать,
И в плаче ребенка: «Мама!»
Являлся Ты мне в лицах древних пророков,
Зерном всех учений и вер.
И Веды, и Библию, и Коран
Твой голос в гармонии пел.
Ты – сердце души, сердцевинка всех душ
В бурлящей реке бытия.
«ОМ ТАТ САТ ОМ», только Ты – мой Бог.
Твой, Твой безвозвратно я.
Это стихотворение является частью письма, которое Свами Вивекананда написал Джону Генри Райту, профессору гарвардского университета в 1893 году. Профессор Райт дал Свамиджи рекомендательное письмо к доктору Джону Генри Берроузу, председателю Генерального комитета Всемирного Парламента религий в Чикаго, чтобы он смог представлять индуизм в Парламенте.
Впечатлённый глубиной знаний Вивекананды, Райт воскликнул: «Свами, спрашивать вас о полномочиях участия в Парламенте – всё равно что просить солнце представить своё право сиять в небесах!»
В своём письме доктору Берроузу он так отзывался о Свами Вивекананде: «Вот человек, который образованнее всех наших профессоров, вместе взятых!»
Свамиджи, переполненный чувством благодарности, начал писать своё письмо к профессору Райту ещё за неделю до начала Парламента, а после его окончания добавил туда данное стихотворение. Позднее поэма была опубликована под названием «В поисках Бога».
В стихотворении отражено страстное, мучительное желание Вивекананды найти и реализовать Бога, а также чувство безграничного блаженства, когда его поиски увенчались успехом.
Вивекананда пытался найти Бога везде, где бы ему ни привелось побывать. В горах, в уединённых местах, где можно встретить растворённых в медитации садху; в священных местах пребывания Бога: храмах, церквях, мечетях. Он искал Его во всех священных религиозных книгах, претендующих на то, что в них записаны слова Бога. Увы. Всё было впустую. Результатом были только слёзы разочарования. Пророки утверждают, что Он живёт в сердце нашего сердца. Королевство Бога в нас самих. Свамиджи пытался найти Его во внешнем мире, и истина о том, что там Его нет, постепенно раскрывалась перед ним.
Строки стихотворения дают почувствовать, насколько сильной была его жажда найти Бога. Из-за этой жажды мозг его был как в огне, он переставал замечать и осознавать мир вокруг. Его собственные усилия не были вознаграждены, и он в отчаянии обращался к великим святым, риши. Он просил благословения тех, кто прошёл этот путь до него и достиг цели.
Такая искренняя молитва и неподдельный аскетизм не могли остаться без ответа. Среди отчаяния и боли от несбывшихся надежд он вдруг услышал голос Отца. Это мгновенно вернуло его к жизни. Каждая струна его души зазвучала блаженством.
Он уловил отблеск Бога как голос без формы. С этого момента жажда Бога удвоилась. Интенсивность его внутренних усилий зашкаливала. Он опять услышал голос, хоть его хозяин и оставался по-прежнему невидимым. Ну и что? Этого повторяющегося феномена присутствия Бога было вполне достаточно для Вивекананды. Его подхватили волны океана блаженства.
Поиски извне закончились. Они не были лишены смысла, так как результат доказал, что Бога можно найти везде. Собственный личный опыт ведёт человека по правильному пути. Пока мы думаем, что Бог далеко, он лишь показывается нам издалека. Если мы знаем, что Он тут, в сердце нашего сердца, Он предстаёт прямо перед нами. Таково знание, ведущее нас к блаженству.
Свамиджи освещён светом собственной души. Он вспоминает дни строгого аскетизма после осознания того, что всё находится внутри его собственного существа. Бог был с ним всегда, даже в период страстных духовных исканий. Он никогда и не был отделён от Бога. Бог не просто поддерживает связь со своим созданием – Он находится в нём. Он в песнях птиц, в величии утреннего рассвета.
Нет больше страха. В этой пьесе под названием «жизнь» должны быть бури и шторма. Иногда кажется, что вот-вот всё будет потеряно. Иногда мы ошибаемся и несём наказание за это. Природа – суровый начальник, не знающий сострадания. Что мы сеем, то и пожинаем. Наша расплата за собственные грехи несёт с собой освобождение. Среди кризисов и проблем мы слышим Его строгий, но полный утешения голос.
Бог священен. Он в священных объектах, в чистых мыслях и чувствах: в дружбе, материнской любви, в плаче ребёнка, зовущего мать. Таков Бог всех и вся. Священные вещи и чувства – не принадлежность той или иной секты. Все священные книги и религиозные тексты в мире поют хвалу единому Богу. Узы святости объединяют всех. Священно единство и равенство. Неравенство и разъединение плодят в мире ложь и насилие. Свамиджи учил пониманию фундаментального единства всех религий, которое является даром его Учителя нашему миру.
Песнь свободы
Змея взвилась, вздувая капюшон:
Пожара пламя вспышкой ослепило.
Рык льва разносит знойный дух песков,
В нем бешенство звучит, и гнев, и сила.
Грудь тучи молния вдруг разорвёт,
Из неба хлынет вод водоворот.
Душа, уйдя в мир собственных глубин,
Свой образ явит, с Богом он един.
В глазах темнеет, сердце гасит стук:
Тут дружба лжёт, там чувства изменяют.
Пускай судьба мне шлет сотни разлук,
Сгущает тучи, путь во тьме скрывая.
Пусть всё вокруг меня враждебно, грозно,
Хочет сломать и смять – но знай, душа!
Ты божество. Иди вперед не дрогнув.
Вперёд и прямо к цели, не спеша.
Не ангел я, не человек, не зверь,
Не ум, не тело, не она, не он.
Бессильны книг тома, немы теперь,
Раскрыть мою природу: Я есть Он.
И до луны, до солнца рождества,
До звезд свободных и комет явления,
И до момента времени рождения
Я был, я есть, я буду пребывать!
Прелестна ты, Земля, чудесно Солнце.
Тиха, сладка Луна и Небо в звёздах.
Закон причин и следствий ими правит.
Они живут в оковах, умирают.
А ум, туманной сетью оплетя,
Свой призрачный покров на них набросит.
В извивах ткани мысли сны летят:
Земля, ад, рай, величие, уродство.
Знай же, все это – лишь внешняя видимость:
Время, пространство, причины, итоги.
Я за пределами смыслов и мыслей,
Вечный свидетель вселенной, Я – Бог.
Не два, не множество, а лишь один.
Во мне все «Я» живущие едины.
Я не способен злиться или злить,
Я лишь любить себя могу отныне.
Очнись от забытья, отбрось оковы!
Не бойся ничего! Пусть эти сны
Иль тень твоя тебя не беспокоит.
Запомни: ты есть Он, и вы равны!
15 февраля 1895 года из Нью-Йорка Свамиджи написал достаточно длинное письмо Мери Хейл. Письмо состоит из двух частей. В первой части Свамиджи изливает свою искреннюю любовь четырём сестрам семьи Хейл; во второй части он обрисовывает философию Веданты и описывает, как просветлённая душа возвышается над мирскими страданиями, болью и страхами. Чтобы по достоинству оценить это письмо, читателю следует знать его историю.
Проведя большую часть августа и первую половину сентября в Бостоне, Меткалфе, Аннискваме, Сейлеме и Саратоге, Свами вечером восьмого сентября приехал в Чикаго.
Он был голоден и, как истинный саньяси, начал просить милостыню, переходя от двери к двери, спрашивая немного еды и дорогу в Комитет Парламента Религий. Однако из-за его тёмного цвета кожи, мятой одежды и потрёпанного внешнего вида с ним обращались грубо; в некоторых домах его оскорбляли слуги, в других дверь захлопывали перед его лицом. Наконец, усталый, он опустился на тротуар.
В этот момент дверь фешенебельного дома напротив него отворилась, и вышла женщина царственной осанки. Она мягко спросила: «Сэр, вы делегат на Парламент Религий?» Свамиджи рассказал ей о своих трудностях. Она немедленно пригласила его в дом и дала указание слугам приготовить для него комнату и служить ему как можно лучше. Эта женщина была миссис Джордж Хейл; она, её муж и дети стали его близкими друзьями, чей дом № 541 по Диаборн Авеню стал штаб-квартирой Свамиджи в Чикаго.
Мери Хейл, для которой Свами написал это письмо, была одной из двух дочерей мистера и миссис Хейл, которых Свами называл «Святой Отец» и «Матушка-Церковь». Мисс Мери и Гариет Хейл и две их кузины, Изабелла и ещё одна Гариет, были ему как сёстры, и они тоже, в свою очередь, относились к Свамиджи с большой любовью и уважением. Мери адресованы одни из самых лучших писем Вивекананды.
После триумфа Свамиджи на Парламенте Религий стало назревать негодование против него среди наиболее ортодоксальных представителей христианского духовенства. Они пытались испортить репутацию Свамиджи, понося и очерняя его. Его друзья и последователи, включая семью Хейл (особенно Мери) пытались защитить Свами, советуя ему быть более покладистым и идти на компромиссы. Но Свами был неумолим и не обращал внимания на её советы. Наоборот, 1 февраля 1895 года он написал очень сильное письмо Мери. Это прекрасное письмо, полное огненного духа Саньяси, раскрывает нам характер настоящего героя. Он пишет:
«Я хорошо понимаю, как важно быть любезным и приятным для процветания в этом мире. Я всё делаю для того, чтобы быть любезным, но, когда дело доходит до невыносимого компромисса с истиной внутри, тут я останавливаюсь. Я не верю в смирение и покорность. Я верю в самадаршитва – одинаковое состояние ума по отношению ко всем… Любезный человек идёт по пути, усыпанном розами; нелюбезный – по пути, усыпанном шипами. Но те, кто поклоняется «гласу народа», придут к уничтожению в один момент; дети истины будут жить всегда.. Мне очень жаль, сестра, что я не могу заставить себя быть любезным со всякой чёрной ложью… Не могу, о великий Боже! Он не позволит мне стать лицемером. Сестра, путь долог, время коротко, близится вечер. Скоро мне надо домой. Вы очень хорошая, очень добрая, я всё для вас сделаю; не сердитесь на меня, мне кажется, все вы подобны детям. Вы дети, а детям нужно учиться. Вы ещё не испили из фонтана, из которого бьют «рассудочность и глупость, смертное и бессмертное, этот мир – ноль, а человек – Бог». Если можете, вырвитесь из этой сети глупости, которую называют миром. Если не можете – поддержите тех, кто смеет сбросить этого ложного Бога – общество – на землю и растоптать его откровенное лицемерие; если не можете поддержать их – молитесь, молчите, но не пытайтесь утопить их снова в болоте ложной чепухи вроде компромиссов и советов быть милым и любезным».
Дав такой резкий ответ, Свамиджи думал, что, возможно, был слишком груб и резок с Мери. Спустя четырнадцать дней, 15 февраля, он написал это письмо Мери, стремясь успокоить её чувства. Некоторые читатели считают это письмо, часть которого широко известна как «Песнь свободы», поэтическим изложением Веданты. Его также называют «Интересной перепиской», так как оно являет собой словесную дуэль между Свамиджи и Мери. В этом письме Свами предстаёт в новом свете: игривым, весёлым и в то же время сосредоточенным на осознании Брахмана.
Свамиджи сожалеет о своём резком письме от 1 февраля и уверяет Мери в том, что, любя всех четырёх сестёр так сильно, он может позволить себе быть строгим. Он верит, что они будут с ним и в счастье, и в горе, и он с ними также. Он ставит их выше радостей жизни, имени, славы, даже рая. Они «самые искренние, самые благородные, самые стойкие и самые лучшие». Следующая часть стихотворения известна как «Песнь свободы».
Вивекананда показывает Мери некоторые факты действительности физического мира: шипение змеи, пламя пожара, рык льва.
Сверкание молний озаряет вспышками все кругом. Тучи проливаются ливнем, затопляя землю. Подобно природе, великие души достигают пика своих возможностей, если взволнованы, потрясены до самой своей глубины.
Даже когда слабеет сердце и темнеет в глазах, когда предают дружба и любовь, душе следует знать и быть уверенной, что она божественна. Надо продолжать идти вперед к цели.
Я – это Он! Я – абсолютная истина, абсолютное знание и абсолютное блаженство. Только это реально. Я не тело, не ум, не женщина, не мужчина. Ни одна книга не в состоянии описать мою природу. Я невыразим. Мое существование вечно.
Свамиджи объясняет, что физический мир подчинен законам причин и следствий и находится в оковах. Прекрасная земля, великое солнце, нежная луна – все это было создано кем-то и есть ни что иное как следствие определенных причин. Они появляются, существуют какое-то время и исчезают. Направляемые законом причин и следствий, они рождаются и умирают в его цепях.
Вивекананда рассказывает об уме, объясняя его природу. Ум набрасывает на нас свою эфемерную, ирреальную сеть. Мы все – узники ума. Он плетет свою сеть из желаний, запутывая нас в ловушку смертного мира: ада, рая, зла и добра. Нам снится, что мир прекрасен как рай, и мы наслаждаемся им. Нам снится, что мы в аду и страдаем. Кто создал рай и ад? Наш собственный ум. Чувства счастья и страдания также являются порождением нашего ума.
Время, пространство и причина – лишь внешняя скорлупа Реальности. Я вне ее. Я тот, кто наблюдает игру своего ума и органов чувств. Вечный и неизменный, я являюсь свидетелем вселенной. Если бы я являлся частью игры (одним из актёров), кто бы тогда смотрел пьесу? Только Абсолют может являться свидетелем относительной истины. Только Вечное существо способно видеть и выносить мир феноменов. Существо это называют Атман.
Можно сказать, что это стихотворение Вивекананды – лирическое выражение философии Адвайты. Я – всё, и всё во мне. Я не могу ненавидеть других, потому что они – это тоже я. Себя можно только любить.
Жизнь – это сон. Проснитесь, освободитесь от оков. Стряхните с себя страх. То, чего вы боитесь – просто ваша тень. Как только вы поймете это, она не сможет больше причинить вам вреда. Осознайте раз и навсегда, что вы – Брахман.
Моя игра окончена
Вновь и вновь поднимаясь и падая на волнах времени, я продолжаю плыть от одной мимолетной и эфемерной сцены к другой, колеблемый приливами и отливами жизненных течений.
О! Я болен от этой непрекращающейся тряски, эти сцены вокруг больше не приносят удовольствия, эти вечно бегущие волны, никогда не достигающие даже далекого миража берега!
Одну жизнь за другой я жду у ворот, которые, увы, не открываются. Темнеет в глазах от тщетных попыток поймать хоть единый луч солнца. С высоты своей маленькой жизни, стоя на узком мостике, я вижу борющиеся, кричащие, плачущие и смеющиеся толпы людей. Зачем все это? Никто не знает.
Перед вот теми вратами стоит грозная, наводящая ужас тень и говорит: «Дальше пути нет, это рубеж; не испытывай судьбу, неси ее, как можешь. Иди туда и будь с ними; испей их чашу и стань таким же безрассудным и сумасшедшим, как они. Тот, кто дерзает узнать истину, находит боль и горе. Остановись и оставайся с ними!»
Увы, я не умею отдыхать. Этот плавающий в эфире пузырь – Земля, ее ничем не заполненная форма, беспредметное имя, бессмысленная смерть и рождение для меня ничто. Как я мечтаю вырваться из пределов внешней шелухи: имени, формы! О, откройте врата! Для меня они должны открыться!
О, Мать! Открой врата из света для Твоего уставшего сына! Я так, так хочу вернуться домой! Мать, моя игра окончена. Ты послала меня во тьму, носить безобразную маску, играя роль. Потом исчезла надежда, пришел страх, и роль превратилась в обязанность. Носиться туда-сюда с волны на волну в этом бурном неспокойном море сильных страстей и глубоких страданий. Здесь есть горе; должна быть и радость.
Здесь жизнь как ожившая смерть, а смерть – увы, кто знает – возможно, отправная точка еще одного круга этого древнего колеса страдания и радости. Здесь в детстве лелеют яркие золотые мечты, чтобы слишком скоро найти их разлетевшимися в пыль. Здесь оглядываются назад на давно потерянную надежду, когда жизнь проржавела насквозь. Здесь слишком поздно приходит к человеку мудрость, слишком редко мы можем покинуть это колесо. Пока свежи и юны, мы вкладываем в него все свои силы, и так оно движется день за днем, год за годом. Это колесо – калейдоскоп иллюзий. Его двигатель – ложные надежды. Втулка – наши желания, а спицы – страдание и счастье.
Я плыву по течению, не зная куда. Освободи меня от этого пламени! Избавь меня, о милосердная Мать, от водоворота желаний! Не поворачивай ко мне своего ужасного лица, я не смогу этого вынести! Будь добра и милосердна ко мне, сноси терпеливо мои ошибки. Возьми меня, о Мать, к тем берегам, где не существует борьбы и ссор – за пределы страданий и слез, за пределы земного счастья.
Ты, чье величие не может сравниться ни с солнцем, ни с луной, ни с ярким мерцанием звезд, ни с вспышкой молнии. Их свет – лишь отражение Твоего сияния. Пусть никогда больше обманчивые мечты не закроют от меня Твоего лица! Моя игра окончена. О, Мать! Разбей мои цепи, освободи меня!
Когда спектакль подходит к концу, театр пустеет. Все уходят домой. Мы все здесь на земле играем роль. В самом разгаре спектакля мы наслаждаемся ощущениями, чувствуя, что играем хорошо. Звучит сигнал к окончанию спектакля – время незамедлительно покинуть сцену. Вивекананда называет такой спектакль «Майей». Мы здесь на временном пребывании, играем в пьесе под названием «Жизнь». Как только пьеса кончается, мы удаляемся со сцены в комнату «Смерти на коленях Матери» – чтобы вернуться домой. При первой встрече Нарен порадовал Шри Рамакришну исполнением песни возвращения домой moncholonijoniketana1. Шри Рамакришна, со своей стороны, заставил Вивекананду полюбить этот мир – дом вдали от дома. Жизнь Вивекананды разрывалась между двумя полюсами: любовь и отрешенность. Вот почему она была столь прекрасна. Но он чувствовал, что сердце изнывает по бескрайнему покою и блаженству. Стихотворение «Моя игра окончена», написанное 16 марта 1895 года в Нью-Йорке, является ярким подтверждением конфликта между двумя полюсами любви, существовавшими в жизни Вивекананды.
Жизнь, воспринимаемая многими людьми как игра на сцене, казалась Вивекананде фарсом. Зачем мы безрассудно спешим всю жизнь, почти с рождения? Для чего? Разве не для того, чтобы умереть? Не видно конца бешеному бегу. Веками, в кромешной тьме, я ожидаю проблеска света сквозь постоянно крутящуюся карусель жизни и смерти. Я почти потерял зрение, напрягая глаза, чтобы поймать отблеск света. Стоя на высоком мосту, я вижу внизу смеющихся и плачущих людей. Они не знают, зачем плачут или смеются. На самом деле, они и не могут этого знать. Перед дверью непроницаемая тьма. Тебе предназначено брести ощупью в темноте, испытывая муки, слишком сильные, чтобы им противостоять. Потеряться в мирской жизни, пьянеть от её вина. Попытаешься стать лучше – будешь подвергнут еще более сильным страданиям и мучениям. Будь как все, не разбивай себя вдребезги, пытаясь подняться выше.
Но что, если я не могу оставаться, как все? Кто вколол мне яд желания стать лучше? Подобно пузырю, я плаваю в неизмеримом вакууме внутри самого себя. Из чего состоит пузырь? Просто из воздуха. Он умирает сразу после рождения. Фактически не существующий, он все же получил имя: «пузырь». Не так ли живем мы все, питая надежду, имея имена и нереальные формы? Мы достаточно глупы, чтобы думать, что достигнем невидимого дальнего берега. Мы не достигнем. Зачем тогда мы рождены? Мы должны выйти на берег. Дверь должна открыться для меня. Потому что, дорогая Мать, я твой маленький сын, усталый и измученный. Я прошёл долгий путь, чтобы вернуться домой. Милая Мать, пожалуйста, открой дверь! Услышь мою горячую мольбу. Моя игра окончена.
Как бессердечна ты, Мать! Ты послала меня играть, и я играл. Моя роль была ничем иным как Твоей работой. Я был послушен, исполняя Твою задачу. Ты знаешь, через какую боль я прошёл. Ты бросила меня во тьму, пряча Своё прекрасное лицо за ужасной маской Кали. Все надежды мои растаяли. Вместо них пришёл страх. Игра стала причинять боль. Волны наслаждения и боли окатили и унесли меня. Жизненное море не даёт передышки. Его волны – волны желаний. Они не оставляют за собой ничего, кроме боли. Счастье безнадёжно далеко, это просто блуждающий огонёк.
Жизнь на земле – это «ожившая смерть». Какое прекрасное и точное выражение Свамиджи! Ожившие мертвецы. Это правда. Рождаясь, мы плачем, пытаясь доказать, что мы живые, а не мертвые. Осознать, что такое смерть, означает осознать Абсолютную Истину. Смерть возвещает: «Этот цикл боли и наслаждения заканчивается, наступает следующий». Ребенку все кажется ярким, но это просто воображение. Став взрослым, он оглянется назад и увидит, что жизнь насквозь прогнила и выглядит не привлекательно. Смерть может показаться ему лучшим выходом. Пророки, провидцы не связаны цепями цикла, но их очень мало. Остальные все свои усилия тратят на то, чтобы войти в цикл и вращаться там без передышки. В центре этого колеса находятся желания, и мотор жизни продолжает вращаться день за днем, питаемый ложными надеждами. Боль и наслаждение – спицы в этом колесе.
О, Мать! Мы безрассудно бежим, как белка в колесе, чтобы быть уничтоженными в конце. Освободи меня, о, Мать! Вынеси меня на берег, где исчезают все конфликты. Вынеси меня из моря непрекращающейся агонии на берег вечного блаженства. Ни солнце, ни луна, ни мерцание звёзд, ни вспышки молний не сравнятся с величием высшей Истины, которая освещает всё своим сиянием.
Работая над стихотворением, Свамиджи думал о четырёх строках из Катха Упанишады, которые считал высочайшей поэзией на земле:
«Natatrasuryobhati, nachandrataarakam
Nemaavidyutobhaanti, kutoyamagnih
Tamevabhantamanubhaatisarvam
Tasyabhaasaasarvamidamvibhaati»
(Katho 2/2/15)
Шри Рамакришна говорил Вивекананде: «Трудись ради Матери. Ключи к материнскому дому у меня. Когда ты исполнишь свою роль, я открою дверь».
Шри Рамакришны знал заранее, что Свамиджи обратится к Матери с такой молитвой. В конце концов Вивекананда, осознав истинное «Я», потерял интерес к жизни и своей роли в ней. Шри Рамакришна, сын Матери, предложил Нарена Ей. Осознав Истину о Матери, Нарендранатх искал Её благословения открыть ворота жизни и освободиться.
Некого винить
Заходит солнце, и лучи заката
Румянцем красят уходящий день.
Гляжу назад, на то, чем жил когда-то —
На торжестве лежит позора тень.
И некого винить, кроме себя.
Я каждый день иль пан, или пропал.
Каждый поступок оставляет след.
Хороший ли, плохой путь протоптал —
Того, кто смог стереть бы его, нет.
И некого винить, кроме себя.
Я сам – мое же прошлое живое,
То, что задумал и осуществил.
Я мысль и волю к этому готовил:
К тому, чем стал сейчас, к тому, чем был.
И некого винить, кроме себя.
Любовь назад вернется полной мерой,
А злобой ненависть разжечь есть риск.
Свой тонкий счет они ведут умело,
Сквозь жизнь и смерть мне предъявляя иск.
И некого винить, кроме себя.
Успех, провал, любовь, злоба и счастье,
Боль навеки соединены.
Мечтал я о блаженстве без печали,
А не было его. То были сны…
И некого винить, кроме себя.
Оставлю ненависть, любовь оставлю.
Желание жить уходит от меня.
В Нирвану рвется трепетное пламя
Моей души, вечную смерть маня.
И некого винить, кроме себя.
Лишь тот (и Бог, и смертный) совершенен
Душой, лишь тот мудрец, кто презирал
Пути сомнительные к своей цели,
Тропинкой скользкою кто не шагал.
Кто думать смел, и смел другим открыть,
Что смерть – проклятье, жизнь —
проклятье тоже.
И лучшее, что с нами может быть —
Оставить обе, и не лезть из кожи.
ОМ НАМА БХАГАВАТЕ САМБУДДХААЯ
ОМ, Я ПРЕКЛОНЯЮ КОЛЕНИ
ПЕРЕД ГОСПОДОМ,
СВОИМ ПРОБУЖДЕННЫМ «Я».
Стихотворение было написано Свамиджи на английском языке 16 мая 1895 года в Нью-Йорке и позднее было переведено на бенгальский язык Свами Дживанандой.
Мир чувств одарил Вивекананду славой, но он чувствовал себя так, как будто это ощущение раздирает его на части. Он снова и снова напоминает себе о великом идеале самоотречения, центральной идее в жизни Саньяси, которой он себя посвятил. Этот мир с его непрерывной меркантильной деятельностью – вечный рассадник конфликтов. Счастье приходит на некоторое время, исчезает, и наваливаются неприятности. Наша жажда счастья ведет нас к страданиям, или, вернее, мы терпим страдания в ожидании счастья. Зачем же винить других? Мы бегаем за известностью, и она приходит. Вскоре, как неизбежное следствие, приходит и позор. Когда я жажду славы, желание это абсолютно моё собственное. Тогда чьим желанием является моё последующее бесчестие? Единственный путь к покою – пройти через испытание полного отречения.
Свамиджи писал Мери Хейл: «У каждой пули есть своя заготовка; за каждой удачей следует, как тень, провал. Любое просветление идёт в пару с равной ему по силе деградацией» (Письма, 1 ноября 1896).
В другом письме к ней Свамиджи говорил: «Мир подарил мне много любви, поэтому я также заслужил много ненависти. Я рад, что все так. Это доказывает мою теорию, что «на каждую волну приходится своя впадина» (Письма, 14 сентября 1899).
Фактически, это противоречие касается не только Свамиджи, с ним сталкивается каждый из нас. Мы виним других, потому что не понимаем. Если я чудом не попал под машину, я почти готов убить водителя. Едва ли в то время я понимаю, что меня должны были сбить из-за моих собственных действий. Мы приходим в восторг от успеха, а Свамиджи успех смущал и тревожил. 15 ноября 1889 года он писал Мери Булл: «Мне хочется спрятаться на время, или насовсем. Как я проклинаю день, который принёс мне известность!»
Дело в том, что Вивекананда всем сердцем не любил успех и известность, так как всегда оставался Саньясином и знал, что вместе с известностью приходят клевета и злословие. Единственный выход из этого тупика – отречение: успех не мой, так же как и поражение не является моим. Стихотворение учит нас прекрасному способу вносить концепцию недвойственности в свою жизнь. Послание звучит громко и ясно: эго нужно полностью уничтожить. Эго несёт с собой себялюбие, хорошее и плохое, славу и позор, стремление к самовозвеличиванию. Как нам действовать, чтобы достичь освобождения? Нам нужно действовать, не стремясь понравиться кому-либо в этом мире, даже внеземным богам, но только во имя того, чтобы покончить с эго. Это возможно, если у нас есть бескорыстная любовь, такая, какую имел Татхагата Буддха.
Лучи заходящего солнца окрашивают нежным румянцем конец дня. Метафорически эта картина может символизировать приближающийся конец жизненного пути Свами Вивекананды. Оглядываясь на свою жизнь, Свамиджи видит, что она была наполнена успехом. Успех приносит нам счатье, покой, удовлетворение и поднимает нас в глазах окружающих. Но этот же успех наполняет Вивекананду чувством стыда и самоуничижения. Потому что он знает (и кто может знать лучше него?), что за успехом приходит поражение, и ему вскоре придется испить чашу страданий.
Мы сами создаем свою жизнь нашими ежедневными действиями. Успешные результаты наших действий радуют нас, а провалы отравляют нам жизнь, и оба результата влекут за собой награду и наказание. За всем этим стоят мои действия, за действиями стоит мой ум и интеллект. Так что ответственность на мне. Именно недостатки, изъяны моего ума и интеллекта порождают несовершенство окружающих меня обстоятельств. Если кто-то и может взять их под контроль, так это я сам.
Если я люблю, любовь возвращается ко мне. Если ненавижу, то получаю обратно ненависть во всем ее безобразии. Зто правило верно не только для текущей моей жизи, но будет работать и в следующих рождениях. Нам придется нести наше собственное бремя. Нет смысла показывать пальцем на других.
Добро и зло, любовь и ненависть, благо и горе идут рука об руку. Не существует счастья, не переплетенного с болью и страданием. Оно не приходит без довеска в виде горя и душевных мук. Почему? Потому, что все это неотъемлемо от наших действий. В этом мире никто не может быть счастлив, не принося страдания другим, эта боль отскакивает от нас в форме наших действий. Если покончить и с любовью, и с ненавистью, то наша привязанность к жизни растворится, придет вечная смерть – то, чего я хочу. Это высшее освобождение означает разрешение всех конфликтов. Цель человека – достигнуть трансцендентального состояния свободы от всех желаний. Чтобы достичь этой цели (Atmadipobhava – быть лампадой, светочем для самого себя), вам нужно осветить себе путь к этой цели. Никто не сможет повести вас за руку по этому не освещенному, острому как лезвие пути. Когда исчезнут желания, рассеются понятия добра и зла.
Недопонимание
Давным-давно на побережье Ганги
Мудрец седой сидел, учил, вещал,
Как Рама с Ситой правили на Гхагхре,
Как Ситу Равана в плену держал.
Речь кончилась. Не торопясь уйти,
Народ стоял, в раздумья погружённый.
Вдруг звонкий голос из толпы спросил
С мольбой наивною и непритворной:
Скажите, Сэр, а кто же они были?
Те Сита, Рама, те, о ком вы говорили?
Так, Мери Хейл, позвольте мне сказать:
Вы искажаете мою позицию.
Я мысль подобную не выражал,
Что все были богами. Вот бессмыслица!
Я говорил (запомните, молю!),
Что, кроме Бога, всё равно нулю.
Мир – это сон, хоть выглядит реальным.
Единственная правда – Бог живой.
И я – не кто иной, как Он. А дальше,
Всё, что меняется, пузырь пустой!
Это стихотворение также является частью письма, написанного Вивеканандой. Не только Мери Хейл, но и многие другие друзья и последователи Вивекананды неправильно понимали Веданту, так как это знание являлось чем-то очень новым для них. Вивекананда поправлял Мери Хейл, объясняя, что Веданта отлична от пантеизма, отождествляющего Бога со всеми вещами в мире.
Песнь саньяси
Проснись. Запомни песню, что родилась
В краях, свободных от болезней мира.
В пещерах гор и на лесных полянах,
Чью тишину вовек не нарушали
Ни вздохи страсти, ни бряцанье славы,
Ни крики блеска, роскоши дыхание.
Там, где струятся Знания потоки,
Где реки истины текут глубокие,
Блаженства ручейки бегут им вслед,
Пой эту песню, о, Саньяси смелый:
«ОМ ТАТ САТ ОМ!»
Отринь оковы, что тебя связали,
Сияющего золота иль стали.
Страсть, ненависть, хорошее, плохое —
Вся двойственность лишает нас покоя.
Обласканный иль высеченный больно,
Знай: раб есть раб, прислужник подневольный.
Оковы золотые так же крепки.
Освободись и пой, Саньяси дерзкий:
«ОМ ТАТ САТ ОМ!»
Пусть тьма уходит. Призрачным мерцанием
Блуждающий огонь тебя заманит,
Заставит городить за мраком мрак.
Покончи с жаждой жизни, что уводит
Тебя, Душа, в Сансары круг невольно,
Откуда ты не вырвешься никак.
Рождение – смерть, рождение – смерть. С победой
Лишь тот, кто победил себя. Знай это,
Не отступай и пой, Саньяси смелый:
«ОМ ТАТ САТ ОМ»
«Кто сеет – тому жать» – гласит присловье.
Причинно-следственный закон здесь правит.
Добро к добру льнет, а ко злобе – злоба,
И нету исключения из правил.
Тот, кто имеет форму, носит цепи.
Да, так, но вне имен и формы Атман,
Вечно свободный. Ты есть Он, знай это,
Приветствуй истину и пой, Саньяси:
«ОМ ТАТ САТ ОМ!»
Кто спит и грезит о родных и близких:
Отце и матери, жене и детях,
Не знают истины. Их сны безлики.
Высшее «Я» вне гендерных отметин.
Чей Он отец? Чей друг, ребенок, недруг?
Чей, как не свой, единственный во всем?
Он сам в себе, единой жизни мера.
Все сущее да пребывает в Нем!
И ты есть в Нем. Так пой, Саньяси смелый:
«ОМ ТАТ САТ ОМ!»
Есть только «Я», премудрый и свободный,
Без имени, без формы, без изъяна.
Во мне есть Майя, та, что дремлет томно,
Сны бесконечные Мне навевая.
Свидетель, стал Я духом и природой.
Знай: Я есть ты, и пой, Саньяси гордый:
«ОМ ТАТ САТ ОМ!»
Свободы той, что ищешь ты, мой друг,
Ни тот, ни этот мир тебе не дарит.
Впустую ищешь ты в книгах и храмах.
Твоя рука веревку держит ту,
Что спутала тебя. Оставь же слезы
И руку разожми, Саньяси гордый.
Пой: «ОМ ТАТ САТ ОМ!»
Скажи: «Пребудет с миром все живое!
И в сердце нет угрозы никому:
Ни тем, кто высоко летит в покое,
Ни тем, кто скромно уползает в тьму.
Все это я, один в бессчетных лицах,
И всё во мне одном сплестись стремится.
Я отрекусь от жизни той и этой:
От райских кущ и адского огня,
От жизни на Земле, моей надежды
И страхов – нет их больше для меня!»
Так сбрось оковы! Пой, Саньяси смелый:
«ОМ ТАТ САТ ОМ!»
Неважно, что случится с твоим телом,
Оно уже свою сыграло роль.
Плыть в водах кармы, огибая мели —
Его удел, печальная юдоль.
Кто-то его гирляндами украсит,
Другой пинками в синий цвет раскрасит.
Молчи. Нет ни хвалы, ни осуждения
Там, где едины тот, кого хвалили,
И тот, кто хвалит; тот, кого бранили,
И кто бранится. Будь же безмятежен
И пой, покой храня, Саньяси смелый:
«ОМ ТАТ САТ ОМ!»
Где чувства страсти, и желание славы,
И жажда обладать живут внутри,
Там истине нет места. Только слабый
Все это ценит, держит и хранит.
Кто видит в женщине жену, не может
Стать совершенным, так же, как и тот,
Кто нищ, и кто цепями гнева скован,
Из плена Майи выход не найдет.
Оставь все это и скажи, Саньяси:
«ОМ ТАТ САТ ОМ!»
Пусть у тебя не будет дома, друг мой.
Где дом, способный тебя удержать?
Твой кров – большой шатер небес лазурных,
И мягкая трава тебе кровать.
А пищу – ту, что дарит тебе случай —
Вкусна иль нет, ты, друг мой, не суди.
Ни пища, ни напиток не нарушат
То царственное «Я» в твоей груди,
Что знает себе цену. Будь свободным,
Как бурная река, Саньяси гордый!
Пой: «ОМ ТАТ САТ ОМ!»
Немногим истина откроет двери.
Все остальные будут лишь смеяться
И ненавидеть, не имея веры,
Тебя, великого в своих исканиях.
Иди, свободный от любых насмешек,
Из края в край, всем встречным помогая
Выйти на свет из темноты кромешной,
Проткнуть и разорвать завесу Майи.
Без страха перед болью, без стремления
Найти отраду, радость, наслаждение.
Будь вне всего и пой, Саньяси смелый:
«ОМ ТАТ САТ ОМ!»
Так, день за днем рубя оковы кармы,
Освободи же душу навсегда.
Не существует для тебя ни Брахман,
Ни «Я», ни «Ты» – все тает без следа.
«Я» стало всем, и все предстало мною,
Блаженства океан лежит кругом.
Знай: это Ты, и пой, Саньяси гордый:
«ОМ ТАТ САТ ОМ!»
Свами Вивекананда написал это стихотворение в национальном парке «Тысяча островов», уединенной местности недалеко от Нью-Йорка, в июле 1895 года. После участия во Всемирном Конгрессе Религий в Чикаго в 1893 году Вивекананда больше трех лет провёл в США, обучая Веданте. Он слишком много работал и устал от различных проблем и препятствий, встававших перед ним и на родине, и за океаном. Именно в это время кто-то из его друзей организовал его приезд в парк «Тысяча островов» на берегу реки Святого Лаврентия, где он мог отдохнуть. Он жил там в обществе двенадцати ближайших друзей и последователей, мужчин и женщин, с пятнадцатого июня по седьмое августа 1895, пытаясь найти отдых и покой. Здесь не было ежедневных лекций в переполненных залах, здесь он всем сердцем мог наслаждаться незапятнанной красотой природы. По вечерам, среди близких друзей, он неторопливо обсуждал различные аспекты духовности. Его неспешные вечерние беседы вызывали неподдельный интерес. Они были записаны и опубликованы под названием «Вдохновенные беседы». Однажды вечером, рассуждая на тему самопожертвования, свободы, радости и величия аскетизма, он вдруг ушел в свою комнату и написал стихотворение, принес и прочитал его всем. Это была «Песнь Саньяси». Строки были написаны в состоянии возвышенного вдохновения и стали первой «пробой пера» в поэзии.
Саньяса, или отречение от всех земных оков – вот настоящая свобода. Стихотворение посвящено величию духа отречения в человеке. «Песнь Саньяси» берет начало в чистых вершинах гималайских гор, куда не проникает тревога и суета мира. Она вне радости или огорчения от достижений и потерь, вне жажды богатства и похоти. Даже слава не может достичь их высоких вершин. Саньяси выходит за пределы мелких желаний, вступая в область трех рек с чистыми водами: Sat, Chit, Ananda. Свамиджи – Саньяси, избранный Богом – посылает призыв всем идущим путем аскезы петь песню пробуждения. Эта песня звучала в лесах Индии в древние времена, описываемые в Упанишадах, и почти утратила силу сегодня. Саньяси поёт миру» Песнь Саньяси». Фактически, суть послания Вивекананды миру заключена в этих поэтичных строках. Она звучит как благотворный и долгожданный дождь, орошающий иссохшую землю. Смысл «Песни», ее торжественность, богатство идей сосредоточены вокруг божественности человеческого «Я».
Вивекананда предлагает Саньяси отказаться от двойственности и петь песню свободы от оков. Песню о свободе от мирских тревог. Нам нужно освободиться из оков желаний. Здесь нет исключений. Любое мирское желание – ловушка. Все мы спутаны цепями желаний. Любовь к хорошему, ненависть к плохому – неотъемлемая часть этого мира – всё готово связать нас по рукам и ногам. И того, и другого следует избегать. Сегодня радость, завтра горе. Оставаясь рабом своих желаний, человек не может выбирать. Он вынужден терпеть эту двойственность. Саньяси нужно разорвать этот порочный круг, вырвав с корнями цепи желаний. На нем не должно быть пятен привязанности.
Темнота должна уйти. Но свет, которого жаждет ищущий, не должен дрожать подобно миражу. Вот он сияет, а теперь погас. Это погрузит ищущего во тьму еще глубже. Жажда жизни подобна иллюзорному отсвету миража. Счастье – лишь короткий антракт в общей драме страданий. Нас перемалывает колесо жизни. Пусть привязанность к жизни уйдет. Саньяси надо победить в борьбе со своими желаниями, не позволяя себе увязнуть в трясине привязанности. Нужно бороться, пока не будет достигнута цель освобождения.
Мы все ищем освобождения, спасения. Но спасения нет ни в этом мире, ни за его пределами, ни даже в раю. Его не найти в Шастрах, в храмах, мечетях и церквях. Поиски безуспешны. Спасение в наших собственных руках, оно в нас самих. Мы связаны цепями привязанности, которые затягиваем собственными руками. Цепь скользит вниз, и мы с ней. Зачем же стонать, плакать, жаловаться? Мы падаем, потому что цепляемся за цепь привязанности. Как только мы отпустим цепь, падение остановится. Спасение в непривязанности.
Мало кто получает благословение благородной жизни Саньяси. Некоторые могут насмехаться и презирать Саньяси, не способные понять величие его жизни. Куда бы ни пошёл Саньяси, там рассеивается темнота, так как он – воплощение света. Он способен дать просветление бездушным, темным существам через свою любовь. Он не знает страха, страдания и боли. Он должен освободиться от желаний, забыть боль, потому что он за пределами мира двойственности.
Работа должна закончиться. Душа освободится, когда узел привязанности к действиям будет разрублен. Тогда двойственность исчезнет, а вместе с ней – колесо рождения и смерти. Оно становится как проваренное семя, не способное дать плоды. Это полное блаженства состояние. Нет разницы между собой и другими, божественное и человеческое соединяются. Есть чувство, что я – это всё, и всё существует во мне.
Саньяси достигает понимания единства, божественного блаженства. Именно ему петь песню: «ОМ ТАТ САТ ОМ». Тат и Сат с ОМ в середине и в конце становится мантрой. Свамиджи повторяет мантру в конце каждого куплета как припев. В этих словах сосредоточено отношение между собственным «Я» и Вселенной. Между ними нет больше различий. Душа в теле и Зритель объединяются в осознании законов Адвайты. Все противоречия исчезают в понимании Тат-Сат.
Если мы способны выйти за пределы двойственности существования и осознали нашу неразрывную связь друг с другом, мы не только освободимся сами, мы и другим поможем достичь освобождения. «Освободи себя и неси свободу другим» – таково послание Вивекананды, заключённое в этом стихотворении. Человеку нужно добиться собственного просветления и затем нести свет другим. Те, кого мы считаем «другими» – не кто иной как мы сами. Это осознание приходит только к Саньяси, и только он может сказать, что мир реален, он не иллюзия, что жизнь стоит на этой истине. Что всякая жизнь божественна, нет ни одной нереальной души. Только Саньяси посвятит себя благу этого мира, и скажет смело: «ОМ ТАТ САТ ОМ!»
Ранней фиалке
Пусть ложе твое – перемерзшая твердь,
А кров – злого ветра порыв.
Пусть нет рядом друга, чтоб путь твой согреть,
И небо – как мрачный нарыв.
Пусть даже любовь стала призраком вдруг,
Пусть зло над добром торжествует.
Твой запах тончайший рассеян вокруг,
Затерян в отравленной буре.
Храни свою сущность, мой нежный цветок,
Фиалка, чиста и душиста.
Пусть льется для всех аромата поток,
Непрошеный, вечный и чистый.
По-видимому, цветок, который имеет в виду Свамиджи – это фиалка. Вивекананда написал это стихотворение шестого января 1896 года для Сестры Кристины и отправил его из Нью-Йорка. Родители Кристины Гринстидель были родом из Германии, а сама она проживала в Детройте (США). Кристина была воплощением чистоты. Устав слушать лекции религиозных проповедников, она решила больше не иметь с ними дела. Но по совету своей подруги Мери Фанк посетила лекцию Свами Вивекананды, которая очень её впечатлила. Кристина вспоминала: «Послушав его речь всего пять минут, я поняла, что нашла жемчужину жемчужин, человека, которого долго искала. Сила, исходящая от этого загадочного человека, была так огромна, что каждый перед ним мгновенно замолкал, побеждённый и испуганный».
Получив благословение Свамиджи, она дала обет безбрачия и получила имя Сестры Кристины. Позднее она помогала Ниведите в организации школы.
Если цветок распускается преждевременно, ему приходится бороться за своё выживание. С цветами, зацветающими в свой обычный сезон, такого не происходит. Но если цветок распустился в необычный час, в неблагоприятный для него сезон, то это становится событием. Цветы, расцветающие в положенное им время, наслаждаются приятной погодой и благоприятным климатом. Преждевременное цветение влечёт за собой борьбу за выживание. «Борьба – это жизнь», – говорит Вивекананда. Природа грозит уничтожением только проснувшейся жизни. Человек доказывает свою ценность, выходя победителем из противостояния со своей природой. В поэтической форме Свами Вивекананда просит Сестру Кристину приготовиться к такой борьбе.
О, фиалка! Ты символ цветущей весны. Но вокруг пронизывающий холод. Земля покрыта снегом, твоё сердце содрогается от порывов холодного ветра, твои ветки и листья трепещут. Вокруг нет никого, чтобы ободрить тебя тёплым словом. Ты стоишь прямо, с высоко поднятой головкой цветка. Мрачное небо сплошь покрыто тучами. Таков мир вокруг тебя. Пусть! Пусть он таит угрозу. Жаль, что у тебя нет пока того, кто бы тебя любил; никого, кого ты сама, может быть, полюбишь. Возможно, ты думаешь, что твоя жизнь прошла впустую, что аромат твоей души пропал даром. Ты не встречаешь понимания, поддержки, благодарности. Это может привести тебя к мысли, что зло победило, а добро пройдет незамеченным.
Даже если и так, ты лучше послушай меня. Оставайся самой собой. Никто не сможет отнять у тебя твои качества. Ты – не что-то обычное и маленькое. Никто не осмелится отозваться так о тебе. Спокойно, без суеты расправляй свои лепестки. Расцветай во всём своём изяществе, чистоте, величии, благочестии. Распространяй вокруг свой аромат счастливо и без колебаний. Даже если ты погружена в страдания с головой, твой сладкий аромат не имеет примеси боли. Он не приносит ничего кроме радости. Перенося несчастья, выпавшие на твою долю, как цветок, помни моё послание: «Ты благословлена силой преображать страдания в чистую радость».
Цветок – это просто символ. Преждевременное цветение – символ борьбы. Как правило, мы плохо умеем противостоять страданиям и боли. Мы думаем, что можем позволить себе подождать, отложить борьбу до лучших времён. Но как? Я спешу. Осенью все боги спят, они просыпаются весной. Нашу Мать Ситу захватил и удерживает демон. Чтобы спасти её, нам нужно действовать прямо сейчас. Богов нужно призвать сейчас, разбудить раньше времени. Шри Рамачандра не может ждать прихода весны. Мы тоже.
Возможно, нам сказали, что мы достигнем освобождения, только приняв пятьдесят рождений. Может быть, мы даже внутренне согласились со своей судьбой. Но Свамиджи другого мнения. Кажется, он спрашивает: если всё предопределено, то как насчёт ваших собственных усилий? Пусть время течёт со своей скоростью. Вы ускорьте шаг, и времени понадобится меньше.
Если весенний цветок распускается осенью, ему придётся нелегко. Точно так же и вам нужно будет преодолевать превратности судьбы. Жизнь утверждает себя несмотря на противоборствующие ей силы. Цветок распускается в суровом климате, сохраняя свой размер, красоту и аромат. Тёплые, особые приветствия именно для тех цветов, сезон которых ещё не начался, а не для тех, чей сезон сейчас, и их много. Мы как цветы стараемся оставить отпечаток в мире своим мужеством и энергией.
Слово Kripaalabdha на языке санскрит (предпочитаемый, благодатный) подразумевает важность силы воли. После kri (делать) следует paa (получать); то есть, если ваша задача трудна, вы насладитесь божественной благодатью, выполнив её. Нужно отказаться от привычки откладывать, необходимо достичь нового уровня здесь и сейчас. Требуется неколебимая решительность, о которой говорил Шри Рамакришна.
Живой Бог
Тому, кто и в тебе, и вне тебя,
Кто трудится всеми руками в мире,
Кто шествует всеми ногами в мире,
Чья плоть вмещает целый мир в себя —
Служи Ему, забудь других кумиров!
Тому, Кто и велик и низок разом,
Тому, Кто грешен так же, как и свят,
И червь, и Бог, Кто вездесущ и ясен
И зрим, реален с головы до пят —
Служи Ему, забудь других богов!
Тому, в Ком нет ни будущих рождений,
Ни прошлых жизней, даже смерти нет.
Тому, с Кем мы и не были раздельны,
И дальше будем спаяны навек —
Служи Ему, забудь других божеств!
Безумно отрицать живого Бога,
Чьим отблеском наполнен этот мир,
Мчась за тенями призрачной дорогой
Сквозь ссоры, войны, прямиком в надир!
Он, только Он и видим, и реален —
Служи Ему, забудь других богов!
Стихотворение «Живой Бог» – это часть письма, написанного Свами Вивеканандой 9 июля 1897 года в Алморе и адресованного Мери Хейл.
Дуалисты считают, что Бог находится в храмах, в Вайкунтхе или Элизиуме, в Раю. Они ищут Бога вне человека, вне человеческого общества. Свамиджи видел Бога в человеке и просил нас поступать также. Он говорил: «Во время медитации я осознал, что Он присутствует в живых существах. Другого Бога нет»2.
В письме, содержащем поэму «Живой Бог», Свамиджи говорит: «Бог, который вездесущ, Бог, в которого я верю – тот Бог, поклоняться которому я готов рождение за рождением, ради которого жизнь за жизнью готов терпеть муки смерти энное количество раз. Бог-грешник, Бог-униженный и оскорблённый, Бог-нищий – вот мои объекты поклонения»3.
Служение – Его религия, отречение – единственный способ служения Ему. Этот мир необъятен. Поклоняться Богу – значит служить Ему. Это единственно достойная и благородная задача, всё остальное – ерунда»4. Бог в разных формах присутствует везде. Эта мысль нашла своё выражение в поэме.
Читая это стихотворение, можно подумать, что Свамиджи был бунтарём, новатором в сфере духовности. Но дело не в этом. В уме Свамиджи в то время была сестра Кристина, её идеи бессмертия и желание вдохновить её на служение миру. Пока у человека нет знания о бессмертии, он не может стать по-настоящему верующим. Идол или образ Бога мешают укрепиться вере в божественность человека. Он заставляет даже тех, кто склонен видеть в человеке божественный свет, стремиться к идолопоклонству. Именно поэтому Свамиджи приходится занимать более жёсткую позицию. Его миссия – пропагандировать путь служения и распространять идеи отречения.
Бог есть как в человеческих существах, так и вне их. В человеке Он – душа, а вне человека – Брахман. Он действует через все руки в мире, ступает всеми ногами в мире. Мы Его образы. Почему мы нуждаемся в идолах для поклонения Ему? Отставьте в сторону безжизненного идола, поклоняйтесь Живому Богу, потому что Он присутствует везде и во всём, в большом и малом. Он меньше всего самого маленького, больше всего самого большого. Он живёт в грешнике и в религиозном, добродетельном человеке. Он существует в земляном черве и в Боге. Следует поклоняться Богу в человеке, которого можно увидеть невооружённым глазом, понять умом; Богу, который реален и присутствует везде вокруг.
Пусть все идолы будут разбиты. Свамиджи всю свою жизнь пел хвалу живому Богу. Для него земляной червь – это Будда в неразвитой форме, а Будда – законченная реализация потенциала, спрятанного в земляном черве. Всё божественное находится на земле. Жаль, что религиозные проповедники пренебрегают человеческим обществом, в то же время неистово разыскивая Бога храмах, мечетях и церквях. Сейчас в первый раз люди слышат о новом Боге и новом методе поклонения.
Душа, вечная, постоянно присутствующая в каждом человеческом существе, не имеет ни прошлой жизни, ни будущей. Умирает только тело. Бог присутствует в любом живом существе. Наше духовное путешествие начинается с Бога в человеческом теле и заканчивается окончательным и полным разрешением конфликта между телом и душой. Наш мир – не что иное как проявление Бога, Безграничного. Вселенная принадлежит Ему. И этот мир – Живой Бог. Зачем же бегать за миражами? Бог – это небесное величие, а человек – лучшее проявление Его небесной красоты. Бог присутствует во всём во вселенной. Поклоняйтесь Ему, пусть идолы будут разрушены!
Покойся с миром
(На смерть м-ра Гудвина)
Лети же, о Душа, путем своим спеша,
Залитым чистых звезд лучистым светом.
Лети, неги полна, туда, где мысль вольна,
Где разум не туманит больше время,
Пространство. Пусть покой будет всегда с тобой.
Пусть благо пребывает в тебе вечно.
Твой истый труд дает подвижничества плод.
Твой дом – любви непостижимой сердце.
Блаженна память та, что сквозь века несет
Алтарных роз цветки – твой путь усеять.
Распались твои цепи, рассеялись, как дым.
В блаженстве все вопросы растворились.
Блаженство это есть само и смерть, и жизнь.
Ты с ним един теперь, как звуки с лирой.
Лети и помогай с любовью миру,
Увязшему в конфликтах и борьбе,
Друг бескорыстный – мой завет тебе!
С тяжёлым сердцем, думая о безвременной смерти своего молодого последователя Гудвина в 1898 году, написал Вивекананда эту поэму.
Свамиджи встретил м-ра Гудвина в 1895 году в Нью-Йорке. Свамиджи выступал с лекциями, импровизируя и в быстром темпе. Друзья и последователи Свами Вивекананды наняли м-ра Гудвина, который был одним из лучших стенографистов того времени, стенографировал в суде и мог писать со скоростью 200 слов в минуту. Он получал немалые деньги за свою работу. Гудвин, который в целом был атеистом, превратился в последователя Вивекананды, слушая его лекции. Впоследствии Гудвин отказался брать плату за свою работу. Свамиджи дал ему почувствовать вкус бескорыстной жизни. Гудвин, в свою очередь, стал его постоянным компаньоном и путешествовал вместе с ним по Америке, Европе и, наконец, прибыл в Индию в 1897 году. Свамиджи любил его как своего сына. К сожалению, в Ути (Утакаманд, штат Тамилнаду) он подхватил тиф и умер второго июня 1898 года. Свамиджи в это время был в Алморе. Весть о смерти Гудвина достигла Свамиджи третьего июня. Вместе с этим он узнал, что Гудвин говорил о Свамиджи до последнего мгновения своей жизни и молился о том, чтобы увидеть его. В это же время в Алморе Свамиджи со своими друзьями читал элегию «В память» лорда Альфреда Теннисона, написанную в память о его друге Артуре Халламе, умершем в возрасте двадцати двух лет.
Какое совпадение! Вернувшись из Алморы, Свамиджи выслушал подробности случившегося с удивительной внешней невозмутимостью. Лишь немногие могли в то время почувствовать внутреннее горе Свамиджи. Он сказал: «Сейчас я понял, как тяжело тем, кто потерял сына. Кажется, что мне ампутировали правую руку. Мои публичные лекции подошли к концу». Переполненный горем, он говорил: «Говорят, что всё в мире происходит по воле Бога. Разве не является правом и обязанностью каждого бороться и уничтожить того Бога, который убил Гудвина? Сам Гудвин, если бы был жив, так бы и сделал! Что хорошего сделал Бог для мира, убив Гудвина»? Такой вопрос приходил на ум Вивекананде, который трепетно относился к своим близким друзьям и последователям. Кроме того, Свамиджи был слишком умён, чтобы придерживаться распространённого мнения, что все события во вселенной предопределены. Свамиджи писал это стихотворение в тревожном, неспокойном настроении. Стоит заметить, что поэма была начата сестрой Ниведитой. Корректируя, Свамиджи полностью изменил её. Он послал стихотворение матери Гудвина вместе с письмом:
«Я никогда не смог бы отплатить ему за всё, что он для меня сделал. Каждый, кто извлекает какое-либо благо из моих лекций, должен знать, это стало возможным благодаря бескорыстному, неустанному служению Гудвина. Потеряв Гудвина, я потерял друга, твердого, как сталь, преданного ученика и неутомимого помощника. Мир становится беднее, теряя такие благородные души, чья философия жизни – приносить себя в жертву ради других».
Душа Гудвина живёт. Тело разрушено, но душа – нет. Пусть она летит в высшие небесные сферы, наполненные звездами. Сейчас он – сам свет, путь его освещают звёзды. Они сияют, показывая ему дорогу. Лети, о чистый дух, за пределы земли, в чистые сферы. Теперь твои мысли ничто не ограничивает, они не связаны ничем. Ты сейчас за пределами ограничений времени и пространства. Ты бесконечен, ничто не может остановить тебя. Ты присутствуешь везде, во все времена. Вот так смертное существо превращается в бессмертное, протягивая руку люби оттуда, где оно сейчас находится, продолжая служить истине на благо мира. Смерть теперь не потеря и не горе. Такова суть стихотворения.
На четвертое июля
Смотри: светает. Прояснились небеса,
И тучи мрачные растаяли, что ночью
Как мутно-серая седая полоса,
Висели над землёй, разбрызгивая клочья.
Смотри: под твоим взором, полным теплоты,
Мир пробуждается, и хором поют птицы;
Роса, чтоб травы сонные умыть, ложится,
И поднимают звёзды-венчики цветы.
И всё вокруг уже волнуется, любя.
Раскрыв стотысячные лотосные очи,
Озёра голубые смотрят на тебя,
Из самой глубины тебе привет бормочут.
О, Солнце, света божество, огромный мир
Сегодня новую хвалу тебе возносит.
Твои лучи, что льются вольно сквозь эфир,
Сегодня новый свет свободы в мир приносят.
Подумай, как же долго мир тебя искал,
Как ждал, воззвав к Тебе сквозь время и пространство.
И кто-то с домом и друзьями связь порвал,
Чтобы найти тебя. Хотя бы попытаться!
Сквозь необъятные холодные моря,
Через нетронутые девственные рощи
Они брели, одним желанием горя;
Их каждый шаг – борьба, движение на ощупь.
Да, день настал – их истый труд вознаграждён;
Их преклонение, любовь и отречение
Дали плоды, и ныне путь их завершён.
И Ты встаёшь пролить над миром свет спасения.
Благословен, Господь, Твой благодатный план.
Держись его. Пускай во всём подлунном мире
Твоя святая слава грянет как орган,
Звуча всё громче, всё торжественней и шире!
Пускай по всей земле, не ведая преград,
Твой яркий свет свободы в душах отразится.
И женщины, мужчины, наконец, узрят
Оков своих обломки, уз своих крупицы.
И голову поднимут, счастья не тая,
Весенней радостью наполнив свои души.
И жизни обновлённой свежая струя
Мир сделает честнее, праведней и лучше.
Кто-нибудь когда-нибудь писал стихи, чтобы увековечить день своей смерти? Некоторые люди пишут стихи на свой день рождения. Это нетрудно, мы все знаем дату своего рождения. Вивекананда, такой непохожий на других, написал стихотворение «На четвёртое июля», объявляющее день его ухода из жизни, за четыре года до того, как оставил этот мир.
Стихотворение он преподнёс двум американкам, его искренним последовательницам. Свамиджи был в то время в Кашмире, было 4 июля 1898 года. Место действия – завтрак в плавучем домике на озере Дал. Это был день годовщины независимости Соединённых Штатов Америки5. Свами решил преподнести сюрприз своим американским друзьям, тайно организовав всё для праздника. Сестра Ниведита также была вовлечена в маленький «семейный заговор». Вивекананда знал местного портного, который сшил американский национальный флаг для этой цели. Флаг был водружён над лодкой и украшен цветами. Утром, когда американки явились к чаю, их ждал приятный сюрприз. Свамиджи прочитал своё стихотворение девушкам, впоследствии оно было сохранено Сарой Булл, которую Свамиджи называл Стхира или Дхирамата.
Смотри, мир просыпается! В этих словах – мелодия рассвета. Почему он пробудился? От твоего волшебного прикосновения. Кто этот «Ты»? Ты – это Четвёртое июля. Что случилось в этот день? Вечером и ночью третьего июля мир покрывали тёмные тучи страдания. Потом пришёл ты, этот день, и вместе с тобой – встающее солнце. Тёмные тучи рассеялись.
Мир пробудился. Откуда было это отчаяние, страдание, тучи тьмы? Эти тучи – не на небе. Если человек скован цепями, в его сердце растут отчаяние, горечь, гнев и ненависть. Четвёртого июля США достигли независимости. Радость и ликование охватили мир, когда эта новость облетела его. Человечество постепенно освобождается от рабства. Именно этот факт празднует Свамиджи, говоря о пробуждении мира. Вдруг запели птицы, заметив, что тьма рассеялась и встаёт солнце. Их пение наполняет небеса. Орошённые росой цветы, кажется, поднимают в небо головки в звёздных коронах. Так приветствует тебя природа, Четвёртое июля! Свамиджи говорит своим друзьям: сегодня день вашей независимости. Какими бескрайними кажутся озёра в утреннем свете! Они сливаются с линией горизонта. Любовь делает великим всё, к чему прикасается. 4 июля принесло вместе со свободой любовь. Тысячи лотосов, расцветающих перед нами – это «глаза озёр». Они глядят на тебя, 4 июля, и приветствуют этот мир. Как глубоко чувство любви в их сердцах!
4 июля, ты великолепно, лучезарно! Сегодня мы приветствуем тебя по-особому, по-новому. Разве кто-нибудь, когда-нибудь радовался так твоему приходу за пределами Америки? Нет, это чувство беспрецедентно. Ты особое, 4 июля 1898 года! Ты само не знаешь, насколько ты благословенно!
Внимание Свамиджи переключается на встающее солнце 4 июля. С наступлением дня врывающиеся потоки света растворяют темноту ночи. О, солнце, ты проливаешь потоки свободы на нас сегодня! Конечно, это метафора. Соединённые Штаты Америки получили свободу 4 июля, и послание свободы полетело по миру.
Только представь, Четвёртое июля, как долго мир ждал тебя! Как много героев принесли в жертву своё здоровье, свой дом ради тебя! Не ожидая милосердия от жизни, они погибли безвременно, проливая кровь своего сердца на твой алтарь. Они годами брели дорогами страдания, преследуемые поражением и смертью. Они обнимали смерть с торжественным ликованием. Они осознали, что тяжёлая дорога во тьме – не истина, отчаяние не бесконечно, не бесцельно. Этот долгожданный день пришёл, наконец; то, что они искали, обретено. Могло ли такое отречение, такая любовь и преклонение своему делу остаться без ответа? Результат достигнут, наконец. Те, кто чувствуют боль миллионов людей в своём сердце и пытаются исправить ситуацию, не могут потерпеть неудачу. Их лица сияют вечной жизнью. Сегодня их испытания закончились. Их жертвы не прошли даром. Ты благословлено пожать плоды долгого труда, Четвёртое июля! Ты встаёшь с открытым сердцем и протянутыми руками, приветствуя свет свободы. Распространи его по всему миру ради нас. Пусть этот свет летит под небесами и согревает мужчин, женщин каждой страны, каждой нации. Этот свет вспыхнул из пламени горя, появился из потока слёз, врос корнями в разбитые сердца героев. Он не угаснет. Он пронизывает всё: земли, моря, эпохи.
Стихотворение Вивекананды обращено к освобождению Америки и прославляет его. Однако слово «свобода» выступает здесь в разных смыслах. Эмоциональная реакция на конкретное событие в истории нации и более абстрактное отношение к вечной концепции стремления души к свободе и освобождению. В стихотворении ярко отразилось страстное влечение Вивекананды к свободе для себя, для каждого человека на свете. Пусть свет свободы осветит каждый уголок мира. Каждый мужчина и каждая женщина обретут мужество восстать с высоко поднятой головой и получить просветление. Свобода – это песня души.
Мать Кали
Звёзды с тёмного неба стирая,
Мчатся плотные чёрные тучи,
Друг на дружку стремглав налетая
В темноте, что пульсирует звучно.
И в клубящемся стонущем вихре
Миллионы неистовых духов,
Душ безумцев, тщетой одержимых,
Всё кружат, ропщут, ссорятся глухо.
И, деревья с корнями срывая,
Их крушат, словно падшие боги,
Всё в безумном порыве сметая
На своей безрассудной дороге.
Океан, в такт земной круговерти,
Горы волн прямо в небо швыряет.
Вспышки мрачного света являют
Сотни тысяч ужасных лиц смерти,
Жутких лиц в омерзительных пятнах —
Корень бед и страстей безотрадных.
Ты, шальная в чудовищном танце,
О, явись же, Мать Кали, явись!
Твоё имя – панический ужас,
А дыхание – разящая смерть.
Каждый шаг Твой наш бренный мир рушит,
Сотрясая непрочную твердь.
Твоё время пришло, Беспощадная!
О, явись же, Мать Кали, явись!
Кто дерзает, измучен любовью,
Саму смерть обласкать и принять,
Жуткий танец распада исполнить,
Тому явится дивная Мать.
Мать Кали – одно из самых известных стихотворений Свами Вивекананды. В ранней молодости Свамиджи часто посещал Брахмо Самадж, где распространялась идея о том, что поклонение образу – это суеверие, идолопоклонство. Для них Кали была отвратительным объектом. Свамиджи (тогда его звали Нарен) тоже ненавидел Кали. Однако Шри Рамакришна, поклонявшийся Кали, помог ему познакомиться с богиней, чей живой образ поверг Вивекананду в благоговейный трепет.
В ту ночь он упросил Рамакришну научить его петь гимн богине Кали. Рамакришна научил его песне Aamaar Maatwanghi Taaraa (Моя мать, чьё имя – Тара), которую Нарен в полном экстазе продолжал распевать всю ночь. Утром М (Шри Махендранатх Гупта, автор книги «Евангелие Шри Рамакришны»), прибыв в Дакшинешвар, удивился, увидев спящего на полу Нарена.
Шри Рамакришна радостно сказал М: «Нарен принял Кали! Разве это не здорово?» Причиной особенного удовольствия Рамакришны было то, что если бы Нарен не смог принять Кали, он не смог бы принять и Рамакришну всей глубиной сердца. Рамакришну это беспокоило, и теперь его опасения рассеялись. Нарендра не выражал свою любовь к Кали открыто. Она тайно восседала на троне его сердца и учила его Веданте. В то же время он не скрывал, что Кали помогала ему решать проблемы в повседневной мирской жизни. Произнося слово «Мать», он подразумевал Кали, а также Шри Сараду Деви, которую считал образом этой богини.
Для Свамиджи Мать Сарада была богиней Кали в человеческой форме. Какой бы духовно-просветительской деятельностью он ни занимался, Вивекананда считал, что это заслуга и работа Матери Сарады. Концепция Матери Кали – корень практической Веданты. Возможно, это звучит странно, но именно так Вивекананда учил духовному знанию в Индии и за границей. Именно так обучение истинам Веданты продолжается и сегодня. Поэтому стихотворение «Мать Кали» обладает для нас такой ценностью. Тема и ритмичность стихотворения подвигли Сатьендранатха Датту, чародея рифмы и сильного поэта своей эры, перевести поэму на бенгальский язык. Никакой другой поэт не делал попытки перевести это стихотворение, хотя в переводчиках других стихотворений Свамиджи недостатка не было.
Возникает вопрос, почему свою тайную привязанность к Кали Вивекананда решил сделать достоянием публики. Кажется, он и сам не знал ответа. Возможно, сама Кали не желала оставаться тщательно скрываемым секретом его жизни и решила открыть себя с помощью этого небольшого стихотворения. В своём письме к Брахмананде, датированном 23 ноября 1899 года, Свами писал: «Пусть сегодня, в день Махамайи, Мать будет в твоём сердце. Мать идёт. Чего бояться? Кого бояться? Джай Кали, Джай Кали! Мир содрогается от силы, заключённой в каждом из вас. Джай Кали, Джай Кали! Не бойся ничего. Джай Кали, Джай Кали!»
Однако полностью философия Кали оформилась в Вивекананде во время его путешествия в Кашмир. Четыре года спустя он оставит тело, и подготовка к этому событию началась в 1898 году, во время его визита в храм Кширбхавани. Вивекананда пожаловался Матери на неверных, которые разрушили её храм. И услышал вопрос Матери: «Кто кого защищает, я тебя или ты меня?» Свамиджи думал, что, если бы он жил во времена разграбления храма, он не позволил бы Матери терпеть такое неуважение. Он бы встал на защиту храма. Он был сыном Матери, а значит, куклой-марионеткой в Её руках. Им управляло чувство долга, призывающее его выполнить работу, которую возложила на него Мать. Работа выполнена. Шри Рамакришна тоже нашёл, что задача, возложенная им на своего ученика, выполнена почти идеально, и с радостью готов был отдать ему ключ к полной реализации. Две вещи сошлись вместе. Сейчас Свамиджи мог без остатка отдаться любви к Матери. Ему было сказано, что его миссия исполнена. Философия Матери полностью завладела его умом. Тело его дрожало, пытаясь вместить могучие эмоции и чувства, искавшие выражения в словах. Ниведита вспоминала, что после посещения храма Кширбхавани Вивекананда выглядел неспокойным. Его ум переполняли чувства и эмоции. Он едва дождался времени, когда смог взять ручку и выразить свои мысли о Матери Кали на бумаге. Вечером в тот же день он явился в плавучий домик Ниведиты и, не найдя её там, уселся ожидать Ниведиту и её друзей. Как только появилась Ниведита, он вручил ей рукопись стихотворения «Мать Кали». Позднее он рассказал Ниведите, что чувство было настолько сильно, что, записав поэму на одном дыхании, Вивекананда упал на пол, потеряв сознание. Похоже было, что Вивекананда истратил всю свою энергию в процессе создания поэмы.
Это стихотворение не было создано ради имени и славы или ради удовлетворения чьей-то прихоти. Долго сдерживаемые эмоции по отношению к Матери Кали нашли, наконец, выражение в создании Её яркого словесного образа. В строчках этого стихотворения ощущается беспомощность сына перед всесильным присутствием божественной Матери. Сын плачет: «О, мама, приди ко мне!»
Сын блуждал где-то, забыв свою Мать, и сейчас возвращается к ней, на Её зов. Он сделал всё, что должен был, и сейчас пришло время вечного отдыха.
Стихотворение начинается описанием ужасающей тьмы. На фоне густой тьмы появляется Кали. Не видно ни звёзд, ни планет, ни Луны. Пелена плотных туч покрывает всё, чтобы ни один луч из космоса не пробил непроницаемую тьму. Темнота колеблется и издаёт грозные звуки. Бурный ветер набирает ужасную силу. Что это за буря?
Миллионы безумных душ освободились от долгого плена. Подобно потопу, они движутся с огромной силой, сметая всё на своём пути. Вырванные с корнями деревья летят в небо. Такого рода сцены стихийных бедствий, разгула природы естественны и понятны. Свамиджи счастлив видеть грозные картины природы, предшествующие появлению Матери Кали.
Устраивая настоящий хаос на земле, буря веселится и на воде тоже. Волны океана пытаются достать до вершин гор и поглотить землю. Когда мир внизу опустошён бурей, может ли небо оставаться нетронутым? Небо тоже включается в бешеный танец, изрыгая раскаты грома и вспышки молний. Природа готовится к катаклизму. Ситуация угрожающая.
Неясные тени, похожие на сверхъестественных существ, видны на миг в свете молний. Они похожи на лица смерти. Мир переполнен болезнями и страданиями.
Мы любим жизнь как настоящую действительность и ненавидим смерть, так как она ужасна. Однако жизнь – еще не вся реальность, действительность включает обе вещи.
Мистические существа кружатся в диком танце. В этот ужасный час Свамиджи призывает смерть, потому что для него смерть – это истина. Мать – воплощение этой истины. Она и есть сама смерть. Раз сын обретает Мать после смерти, то да здравствует смерть! Мать всегда в форме смерти. Знаем мы или нет, мы являемся пищей Матери. Уничтожая нас, Она удовлетворяет свой голод. Как для нас естественно дыхание, так для Неё естественна смерть. Она не чувствует сострадания. Она растаптывает мир своими ногами. Её шаги заставляют землю дрожать от страха. Свамиджи приветствует этот бурный, разрушительный аспект Матери Кали. Как созидание может существовать без разрушения? Когда падает с дерева старый лист, начинает прорастать новый. Как дерево может остановить падение листьев? Жизнь и смерть для Матери одно и то же.