В поисках идеального потока. История Производственной системы Росатома

Размер шрифта:   13
В поисках идеального потока. История Производственной системы Росатома

Как читать эту книгу

Правила по эксплуатации

Автор этой книги, директор по развитию Производственной системы Росатома Сергей Обозов, – один из тех, кто стоял у истоков создания ПСР.

С момента знакомства с первыми результатами бережливого производства и до сегодняшнего дня он ведет своеобразную летопись событий, фиксирует мысли и идеи, хранит рабочие материалы.

В этой книге Сергей Обозов и его ближайшие соратники рассказывают об истории создания Производственной системы Росатома:

– как все начиналось;

– какие были ожидания и результаты;

– как постепенно трансформировались подходы;

– какие предпосылки привели к тому, что ПСР в итоге вышла далеко за пределы отрасли.

Опыт распространения методов производственной системы в стране вне отрасли подробнее будет описан в следующей книге.

Эта книга – свод материалов об истории создания и развития производственной системы:

– воспоминания и комментарии автора;

– прямая речь других участников событий;

– выдержки из служебных записок;

– схемы и графики;

– фотографии.

Снабжены QR-кодами – материалы, которые в книге приведены в сокращении, но доступны в полной версии на онлайн-платформе ПСР, достаточно только просканировать код.

Вместо предисловия

Рис.0 В поисках идеального потока. История Производственной системы Росатома

Генеральный директор ГК «Росатом» Алексей Лихачев, выдержки из выступления на форуме «Лидеры Производственной системы Росатома» (далее ПСР) в 2019 году:

«Производственная система для нас сегодня – это не только методы повышения эффективности основного производства.

Это еще и система социальных лифтов, это отличная возможность проявить себя. Специалисты самых разных возрастов и опыта, вовлеченные в производственную систему, имеют больше шансов раскрыть свой потенциал, они заметны руководителям.

А еще ПСР – это возможность внести реальный вклад в развитие не только своего предприятия или дивизиона, но и всей отрасли, своего города и всей страны.

Для меня то, как сегодня развивается производственная система, – это отчасти и своеобразный возврат к истокам нашей отрасли, к той традиционной роли, которую Минсредмаш играл в развитии всей страны, решая вопросы атомного проекта.

Отрасль всегда создавала рабочие места, дополнительные заказы, новые производственные цепочки, новые компетенции во всей стране, подтягивая производственные мощности к самым высоким стандартам наших основных конкурентов. Этот код был заложен с первых дней формирования атомной промышленности.

Весь смысл существования отрасли в первые годы реализации атомного проекта заключался в конкуренции, в том, чтобы догнать и перегнать тех, кто первым применил ядерное оружие. Нам это удалось тогда. Да и потом Минсредмашу, как правило, удавались подобные конкурентные соревнования, как в атомной энергетике, так и в других сферах применения ядерных технологий.

И сегодня эту тему невозможно было удержать только в контуре атомпрома, мы должны были выйти за отрасль. Мы уже пошли в поликлиники и стационары наших городов с бережливыми технологиями, потом – пошли в регионы, где находятся наши города, занялись проектами в образовании, социальной сфере, сфере государственного и муниципального управления.

Если говорить о будущем, я убежден, что в наших технологиях, в наших подходах скрыты ключи к решению многих проблем. Конечно, нужно вовлечение, нужна мобилизация, и в этом смысле распространение практики производственных систем, тиражирование лучших образцов – это ключ, в том числе к решению социальных проблем страны.

Коллеги даже подсказали мне такой термин – бережливое волонтерство. В этом есть глубинный смысл, потому что это человеческое измерение, фактор вовлечения людей, укрепление их духа и дополнительная мобилизация.

Хочу отметить, что мы не просто факультативно делимся своими технологиями с теми или иными организациями. Мы взяли на себя большую ответственность. Для нас это уже две неразрывные части: дальнейшее тиражирование наших практик, создание образцов и укрепление системы ПСР внутри отрасли; и аналогичная работа за ее пределами.

Конечно, сделать предстоит гораздо больше, чем уже сделано, мы это прекрасно понимаем. Нам еще предстоит укрепить качество сотрудничества с регионами, расширить его. Но мы четко понимаем, какой дорогой нужно идти. Нам нужно тиражирование лучших образцов, лучших практик; максимально широкое внедрение их в повседневную работу организаций и, при необходимости, мобилизация сил для решения ключевых задач национального масштаба.

Безусловно, нам крайне интересно, чтобы в регионах в производственную систему в первую очередь были вовлечены наши поставщики, чтобы мы повышали эффективность по нашим экологическим цепочкам; укрепляли контроль качества; получали больше возможностей для управления сроками поставок.

Ну и, конечно, как можно больше заказов мы хотим получать именно в регионах присутствия, потому что это и рабочие места, и налоги, а значит, повышение уровня жизни в городах».

1. Мы – к японцам, японцы – к нам

28 августа 2018 года по поручению Первого заместителя Главы Администрации Президента Сергея Кириенко я выступал в Махачкале перед финалистами конкурса управленцев «Мой Дагестан». В зале было 160 участников, отобранных из 11 тысяч претендентов. В основном молодые люди, которым предстояло заполнить 130 вакансий в Администрации Президента и правительстве Дагестана. Я представил обстоятельный доклад с видеосюжетами о том, как мы внедряем принципы бережливого производства в социальную сферу страны, в процессы государственного и муниципального управления.

Рис.1 В поисках идеального потока. История Производственной системы Росатома

С. Обозов, финал конкурса управленцев «Мой Дагестан», 2018 г.

Шла жаркая дискуссия, меня забросали вопросами. Вдруг поднялась одна из участниц и спрашивает: «А что рекомендуете почитать, чтобы глубже понять, о чем вы говорите?»

Я замер. В голове всплывали десятки имен зарубежных специалистов: Джеффри Лайкер, Джеймс Вумек, Тайити Оно, другие японские авторы. И вдруг я понял, что не могу уверенно рекомендовать ни одного из них. Это будет местами сложно, заумно, порой недостаточно конкретно и часто далеко от русского восприятия.

Участница между тем, увидев мою заминку, продолжила: «Конкретно ваш опыт – он описан? Как вы шли? Какие были трудности? С чего надо начать?»

Зал в ожидании. Я молчу и понимаю: кажется, настал момент.

Выпаливаю: «Знаете, накопилось множество материалов. Но мы все время шли вперед и еще не задумывались о том, чтобы обобщить опыт. Да и к тому же прятали свое сотрудничество с Toyota – не могли предавать это огласке. Но теперь у нас руки развязаны. Обещаю, что мы расскажем о том пути, который прошла Производственная система Росатома за 10 лет».

Зал, кажется, удовлетворен. А я несколько озадачен тем, что только что произнес – на камеры, при большом количестве свидетелей.

Эти строки пишу уже на следующий день. Сегодня 29 августа 2018 года. Так уж повелось: в атомной отрасли мы стараемся жить по обязательствам, а не обстоятельствам. Обещание надо выполнять. Поехали…

Есть контакт!

Как начиналась большая история ПСР – Производственной системы Росатома? И почему именно мне об этом необходимо рассказать?

Чтобы ответить на эти вопросы, нужно вернуться в начало нулевых годов. В начале 2000-х Сергей Кириенко был полномочным представителем президента России в Приволжском федеральном округе, а я – сначала председателем правительства Нижегородской области, а потом заместителем полпреда по экономике и промышленности.

В Нижегородской области планировала построить завод корпорация Toyota. Прилетал глава совета директоров этой компании Хироси Окуда с большой командой. Мне было поручено встречать и сопровождать его.

Японцы осмотрели великолепную площадку рядом с городом Бором, спутником Нижнего Новгорода, – все коммуникации, продуманная логистика, кадровое обеспечение. Окуде очень понравилось, он сказал, что с высокой вероятностью корпорация выберет именно эту площадку, и улетел. А через некоторое время стало известно, что вмешалась политика, и завод в итоге построили под Петербургом. Было обидно, но понятно.

Тем не менее контакт состоялся, отношения с японцами завязались. А потом мы летали в Японию, посещали Toyota и другие заводы.

У меня есть записи из той поездки, сделанные по горячим следам, – сплошные восклицательные знаки. Самое яркое впечатление – как все точно и вовремя. Мы уже тогда начали понимать, что надо держать меньше запасов, по возможности не на полгода, а хотя бы на пару месяцев. Но чтобы вообще работать без склада?!

Рис.2 В поисках идеального потока. История Производственной системы Росатома

Конвейер на заводах Toyota работает как часы

То, что мы увидели на Toyota, стало без малейшего преувеличения потрясением. Представьте: прямо в цех въезжает огромный трейлер с комплектующими, они уже расфасованы в специальные ящики и поступают непосредственно к конвейеру. Только их сняли – и через считаные минуты детали заняли свои места в машине. Как же надо было продумать систему запуска начала производства на заводах, которые поставляют детали, – когда им нарезать заготовки, сделать комплектующие, расфасовать их, загрузить. Как рассчитать логистику: когда должна прибыть машина, чтобы все пошло в производство без промедления. Мы смотрели на это как завороженные, и не мечтая увидеть что-то подобное у себя.

Впечатления от той поездки в Японию не притупились и спустя годы. Когда мне в 2006 году было суждено возглавить концерн «Росэнергоатом», почти сразу возникла идея поехать на обучение на Горьковский автомобильный завод. Мне (в моей предыдущей должности) приходилось бывать там неоднократно, и уже тогда я видел их успехи: как они, например, сумели из двух конвейеров оставить один, но выпускать на нем столько же автомобилей.

Рис.3 В поисках идеального потока. История Производственной системы Росатома

Генеральный директор ГАЗа А. Баранцев (на фото слева) – яркий лидер бережливости

Повторюсь, это было начало нулевых годов. Если обратить взгляд на восток, TPS (Toyota Production System) существовала к тому времени уже лет сорок. Если посмотреть на Запад, у китов – Boeing, Siemens, Mercedes-Benz и прочие – производственные системы на принципах TPS работали с 1980-х.

Мы только начали отстраивать отечественную промышленность в новых экономических условиях, но уже поняли, что неизбежно попадем на глобальный рынок, что впереди ВТО, что обратной дороги не будет. Значит, надо перенимать лучшие методики, которые позволяют работать на снижение себестоимости продукции с точки зрения ее конкурентоспособности.

Руководители ГАЗа у нас в стране чуть ли не первыми стали внедрять производственную систему. Кстати, там тоже был консультант, японец с Toyota – правда, бывший, осевший в США и создавший свой консалтинговый бизнес. Но это другая история – если они захотят, сами об этом расскажут.

Почему ГАЗ? Думаю, что главную роль сыграл личностный фактор: Олег Дерипаска загорелся этой темой, может быть, первым в России и сумел заразить ею генерального директора завода Алексея Баранцева. За что им обоим огромное спасибо. Что бы там дальше с нами ни происходило, они были первыми и своим примером зарядили многих, кто шел следом.

В марте 2007 года Сергей Кириенко, на тот момент уже руководитель Агентства по атомной энергии, посетил Горьковский автомобильный завод. А по итогам поездки сказал:

«Опыт работы по производственной системе ГАЗа и люди, которые обучены этой технологии и способны сегодня внедрять ее, – и на автозаводе, и на любом другом предприятии – это самое ценное. Мы проехали по тем же участкам, что и в 2003 году. Заметная разница. Я восхищен увиденным. На том же оборудовании работает вдвое меньше человек (причем люди не уволены, а переведены на новые участки), и они имеют сейчас втрое большую зарплату и производят в три раза больше продукции. Руководители и специалисты поставщиков ГАЗа проходят обучение по этой системе в учебном центре завода. Горьковский автозавод начинает задавать требования качества и стандарта. Думаю, что это очень хороший пример для нас»

Через два месяца на ГАЗе уже состоялся обучающий семинар для полутора десятков руководителей-атомщиков. Обучение проводил сам Алексей Баранцев. Прошло больше 10 лет. Но я до сих пор ясно помню три момента, три совета, которые нам потом помогли:

Рис.4 В поисках идеального потока. История Производственной системы Росатома

Глава «Росэнергоатома» А. Петров начал внедрять ПСР одним из первых еще когда был директором Смоленской АЭС

ПЕРВЫЙ. Баранцев сказал, что если заместитель генерального директора – по производству, по кадрам, по стратегии, по развитию, любой и с каким угодно авторитетом – захочет внедрять производственную систему, а генеральный директор – нет, то ничего не будет. Впоследствии мы много раз убеждались в этом.

ВТОРОЙ. Каждый руководитель, который начал работать по производственной системе, должен пройти четыре стадии. Сначала он может что-то делать под полным контролем учителя. Затем способен справиться при небольшой поддержке. Потом – самостоятельно. И только после того, как сам научился, может пробовать учить других.

ТРЕТИЙ. Стандарты ИСО 9001, ИСО 14001 и другие, которые также были внедрены на Горьковском автомобильном заводе, оказались всего лишь застывшими «фотографиями качества», а не реальными методами устранения потерь.

Мы все это тогда просто взяли на веру. И убедились в этом позже, когда стали заниматься бережливым производством на своих предприятиях.

Как иллюстрацию к словам Баранцева о роли генерального директора в успехе внедрения производственной системы хочу упомянуть Смоленскую АЭС. В составе делегации, которая отправилась тогда на ГАЗ, от Смоленской станции были директор Андрей Петров и два его заместителя.

Сразу же после их возвращения в газете «Смоленский атом» вышла статья под названием «Философия кайдзен на службе у атома». В ней были раскрыты первоосновы и принципы, по которым работает производственная система. Почти сразу на АЭС вышел приказ № 30–81 о внедрении принципов и опыта производственной системы ГАЗ на Смоленской АЭС. На основании этого приказа на участке замены технологических каналов началось внедрение проекта по созданию эталонного участка и были получены результаты, о которых речь пойдет позже. Далеко не все участники того майского семинара взялись за дело так скоро и серьезно.

Итогом нашего обучения на ГАЗе и фактически стартом для создания Производственной системы Росатома стала моя служебная записка на имя Сергея Кириенко. Вот важные выдержки из нее (привожу без купюр, чтобы лучше чувствовалось дыхание того времени):

1. Методы и результаты внедрения производственной системы ГАЗ (далее ПС ГАЗ), продемонстрированные на эталонных участках, не являются специфичными для автомобильной тематики или конвейерного производства и без ограничений могут быть перенесены в атомную отрасль.

2. Наиболее эффективно ПС ГАЗ работает там, где есть технологический поток, то есть стандартизированные повторяющиеся операции (работа по времени такта), и выделены места операторов (людей внутри сборочной линии). При этом каждый последующий оператор является заказчиком для предыдущего и поставщиком для следующего.

3. В любой себестоимости любого продукта сидят потери. Потери – любой вид деятельности, за который заказчик не готов платить. Это неизбежное зло, которое надо уменьшать.

4. Все потери, в том числе в атомной отрасли, пакуются в семь видов:

– ненужные движения людей;

– ненужная транспортировка;

– избыточный запас (дополнительный учет, замороженные деньги, старение, почти всегда воровство);

– ожидание (человек ждет машину, машина – человека, человек ждет человека, задержки в режиме активного наблюдения);

– лишние этапы обработки (технологию пишут люди, у которых нет мотивации на бережливость или есть избыточный консерватизм из-за «страха безопасности»);

– переделка и брак;

– перепроизводство (слишком быстро и слишком много).

Кайдзен, или постоянное совершенствование, – это не что иное, как постоянная работа по устранению этих потерь различными методами. Сначала это внешние кайдзен-люди, потом бригадир, мастер, начальник цеха и т. д.

5. До начала работы по изменениям необходимо добиться стабильной работы по действующим стандартам (мяч в кольцо – сначала с места, а уже потом на бегу и в прыжке).

6. Начинать надо с изменений в производственном процессе. Совершенствование офисных операций – потом. На ГАЗе к ним приступили только на четвертый год развития производственной системы.

7. Лидеры перемен набраны лично генеральным директором без применения методик, опросов, тестов и т. д. Это люди из совершенно разных подразделений: начальник ОТИЗ производства, заместитель начальника цеха по производству, главный энергетик производства, начальник бюро качества, старший мастер сервисного центра, начальник отдела снабжения частной компании и т. д.

8. Внешние консультанты, два бывших работника Toyota, были рядом сразу. Японское происхождение консультантов «растворило» отличающиеся от TPS американские подходы бережливого производства.

9. Личные ощущения: моим объектом наблюдения была операция по установке ремней безопасности на конвейере сборки кабин. Участок до этого не был оптимизирован. Две девушки делали, на первый взгляд, только разумные движения. Время такта конвейера – 2,5 минуты. За это время они производили 19 операций. За два дня мы описали и проработали более 20 реальных точечных потерь.

10. Подходы другой консалтинговой фирмы (не будем приводить ее название) неэффективны. ГАЗ отказался от ее услуг. Их подход – выбирали эталонные участки, проводили обучение, делали двухнедельный практикум на месте и уходили. Через два-три месяца все возвращалось в исходное состояние. Втягивания не получалось.

Само пятидневное обучение – это необходимое, но недостаточное условие для начала работ по изменениям. В случае внедрения производственной системы в атомной отрасли будет необходим консультант в режиме убывающего присутствия: две недели в месяц, неделя в квартал и т. д.

Что предлагается?

Три пилотные площадки:

1. Волгодонская АЭС – строящийся блок № 2. Определяем пилотный участок на стройке и работаем на нем. Цель – сокращение срока строительства.

2. Смоленская АЭС – планово-предупредительный ремонт (ППР) 2007 года. Замена 411 технологических каналов. Цель – сокращение срока ремонта.

3. «ЗиО-Подольск». Пилотный участок по производству модулей парогенераторов для БН-600. Цель – сокращение времени производства.

На этой записке была историческая виза Сергея Кириенко: «Согласен! Прошу обеспечить реализацию с одновременным распространением подхода на всю систему РЭА и отрасли! Доложите конкретный план действий».

Потом был и план, и первые результаты. Но прежде расскажу еще об одном очень необычном сюжете.

Мы – к ним

Мы с Петром Щедровицким, в то время заместителем главы Росатома и координатором работы по развитию производственной системы, едем в Японию. Едем с наглой мыслью, что Toyota (почему – сами себе и теперь не можем объяснить) поможет с внедрением этой системы. Везем какой-то безумный доклад о том, кто мы такие, что делаем, чего хотим. Выступаем перед тремя вице-президентами корпорации. Долго сидим, объясняем и откровенно, по-русски, жмем.

Рис.5 В поисках идеального потока. История Производственной системы Росатома

Петр Щедровицкий

Щедровицкий периодически незаметно наступает мне на ногу и перехватывает инициативу. Петр – великолепный переговорщик, и он удачно закруглял мои лобовые тезисы.

Японцы повторяют одно и то же: «Вы не ошиблись адресом? Мы – Toyota, производим машины. Мы не оказываем консалтинговых услуг».

Правда, рассказывают дальше, была история: неподалеку от их завода строили аэропорт, там горели сроки, а Toyota хотела пользоваться этим аэропортом. В общем, включились в процесс, все прохронометрировали, нашли резервы и помогли вернуться в график. Бесплатно, в порядке исключения, и это единственный раз за всю историю, а вообще-то они производят машины и не оказывают консалтинговых услуг.

На самом деле, как оказалось, они отчасти лукавили: Toyota и кроме этого случая время от времени консультировала японские предприятия по вопросам TPS – на некоторых из них мы потом побывали и дальше расскажем об этом. Но до Росатома опыта сотрудничества с зарубежными компаниями у них не было.

Мы не раз вспоминали потом с Щедровицким ту поездку: приехали два идиота контрактовать Toyota. О чем мы вообще тогда думали?

В конце концов японцы сказали, что, хотя так ничего и не поняли, посоветуются и дадут нам знать. Довольно быстро пришел ответ: в Toyota решили, что нельзя не отреагировать на наш визит, и нам будет нанесен ответный. И скоро мы принимали у себя делегацию из шести сотрудников корпорации во главе со старшим техническим директором Нампати Хаяси.

Они – к нам

Господина Хаяси я упомяну еще не раз, его роль в этой истории неоценима. О нем стоило бы написать отдельную книгу, возможно, когда-нибудь она и появится. А пока расскажу о первом приезде японцев в Росатом в июне 2008 года. Это был своеобразный урок длиной в неделю.

Что мы увидели на своих площадках глазами японцев

Рис.6 В поисках идеального потока. История Производственной системы Росатома

За эту неделю мы побывали с японцами везде – на ЗиО в Подольске, на Московском заводе полиметаллов, на Калининской АЭС, в «Атомэнергопроекте» и на «Силовых машинах» в Питере. На фото выше – отдельные наблюдения того времени. А вот выдержки из моей записки по итогам поездок:

«Огромное количество невыявленных и неустраняемых производственных потерь – везде! Например, на сборе модулей БН-600 на ЗиО разница между нормированным и фактическим временем изготовления (результаты трехсменного хронометража всех операций) составляет 30 %. Это чистые потери!

На площадке господин Хаяси ведет себя как сытый лев – уверенно, спокойно. И сразу видит то, чего не видели ни начальник цеха, ни генеральный директор, проработавшие на этом предприятии почти всю жизнь.

На Калининской АЭС Хаяси сначала показывали презентации – смотрел и слушал без реакции, он на бумаги не реагирует, он должен видеть производственный процесс. После обхода заявил, что у нас тоже есть чему поучиться. Понравилась организация рабочих мест, регламентация действий эксплуатационного персонала и т. д. Хаяси озвучил вывод: на эксплуатации пока ему делать нечего (кроме ремонтов).

СТРОЙКА. Потери до 70 %. Хаяси сказал: «Надо сотрудничать с Toshiba. Научитесь проектировать в 3D, устраните потери при компьютерном конструировании и моделировании работ. После этого мы найдем оставшиеся производственные потери на площадке».

По словам Хаяси, у нас много хороших финансистов, которые видят, как движется денежный поток. Должны появиться люди, которые будут видеть, как движется поток производственный.

Кстати, на «Силовых машинах» (это один из основных поставщиков паровых турбин и генераторов на строящиеся АЭС) нас с японцами поначалу приняли не очень охотно. Атомная тематика в тот период составляла у «Силовых машин» треть объема заказов, так что отказать нам они не могли. Нам же было важно оценить, как решают вопросы эффективности производства наши крупнейшие поставщики, от работы которых зависит срок строительства АЭС и их стоимость.

На предприятии нашу делегацию встречал первый заместитель генерального директора по производству Вольф Дитрих Крюгер – он к тому моменту уже пять месяцев работал в России после 18 лет работы в Siemens. У них с Хаяси состоялся такой диалог.

– Какое отношение имеет Toyota к атомной энергетике? Вы же делаете машины.

– Вы правы на 50 %, а на 50 % – нет. Вопросы эффективности производства на 100 % общие. Но вы можете чувствовать себя спокойно. Мы не будем внедряться в ваши рынки. Hitachi конкурирует с вами. Мы – нет. Господин Кириенко обратился к господину Окуде – тот отреагировал. Международный план по строительству АЭС предопределяет адекватное международное взаимодействие.

– Я поражен тем, что читал о производстве Lexus. Новейшие технологии! Высший хай-тек! Люди – живой контроль качества. Toyota для нас – путеводная звезда в оптимизации процессов!

– Газеты – это всегда преувеличение. Роботов – в меру. Скорее, мы увеличиваем ответственность, чтобы делать хорошо сразу, а не надеяться на дополнительный контроль.

Насколько же они разные! – подумалось тогда. Было видно, что Крюгер заметно нервничает и боится вести нас на производственную площадку. Это была растерянность перед какой-то новой силой, непонятно зачем здесь оказавшейся.

«Мы не великие, – сказал тогда Хаяси. – Мы не будем раздавать указаний. Люди, которые считают, что все знают и умеют, – страшные люди»

Кстати, никакого сотрудничества по внедрению производственной системы у нас с «Силовыми машинами» так и не случилось. Лишь по прошествии четырех лет, когда завод был приобретен Алексеем Мордашовым, он начал плавно подходить к этой теме, взяв на работу одного из наших лучших менеджеров ПСР (Петр Сиротинкин, это про тебя!).

Кто такой Хаяси?

Настало время представить одного из ключевых специалистов Toyota, с которым мы плечом к плечу работаем все это время.

Нампати Хаяси – по-настоящему уникальный человек. В течение 11 лет он занимал самую высокую техническую должность в корпорации – старшего технического директора корпорации Toyota Motor. Обучался у создателя производственной системы Toyota Тайити Оно, передавал другим мастерство и дух TPS, прилагал усилия для обучения нового поколения.

Рис.7 В поисках идеального потока. История Производственной системы Росатома

Нампати Хаяси

Хаяси родился в 1943 году, был третьим из четырех детей. Родился существенно недоношенным, весил всего 1600 граммов. Ему повезло выжить.

Отец был военным. Свободно владел тремя языками – английским, китайским и немецким. После войны некоторое время работал в штаб-квартире главнокомандующего союзными оккупационными войсками. У него были связи, которые помогли ему впоследствии участвовать в учреждении производства автомобильных деталей.

Мать была красавицей высокого происхождения. Хаяси отзывается о ней как об очень мягком человеке.

Он окончил кафедру машиностроения технологического факультета Технического университета Мусаси (нынешний Городской университет Токио). И в итоге Хаяси подал заявление на работу в Toyota.

Вот как он вспоминает о первых днях своей работы:

– После трудоустройства (1966 год) первые три месяца было обучение, после чего нас распределили по разным отделам. Заявление с просьбой о назначении в тот или иной отдел нужно было подавать письменно. Я написал свои предпочтения следующим образом: на первом месте был отдел проектирования двигателей, на втором – отдел проектирования двигателей, и на третьем – отдел проектирования двигателей. Кроме того, нужно было указать отдел, в который быть направленным не хотелось. Я написал: производственная площадка. В действительности меня направили в инженерное отделение в отделе оборудования на заводе Motomachi, то есть – на производственную площадку.

Постепенно Хаяси дорос до должности старшего технического директора головной Toyota. С 2009 по 2011 год был членом совета директоров. В 2014 году стал советником. В 2018 году ушел в отставку. В настоящее время является председателем ассоциации «Тюбу Индастриал Инжиниринг» (Chubu Industrial Engineering Association).

За годы общения с Хаяси я услышал много интересных историй о его работе на производстве. Долго думал, стоит ли приводить их в этой книге. Уж очень они японские – то ли притчи, то ли загадки. Но все-таки, на мой взгляд, эти истории помогают понять не только то, что за человек этот господин Хаяси, но и то, как мы с ним шли и как нам это было непросто (думаю, с обеих сторон).

Истории господина Хаяси

Пойди туда, не знаю куда

Меня распределили на завод Motomachi. Сразу после распределения в честь меня устроили вечеринку в ресторане «Чингисхан». Я почувствовал себя очень комфортно и спокойно. Однако все мои иллюзии, что меня окружают только добрые и отзывчивые старшие коллеги, рассеялись уже на следующий день. Начальники, и прежде всего господин Сима, не говорили, что мне делать. Когда я спрашивал, отвечали: «Сам найди себе, чем заняться». У меня был свой стол, но за ним нельзя было сидеть – за это ругали. Уйдешь на производственную площадку – тоже ругают: где был?

Рис.8 В поисках идеального потока. История Производственной системы Росатома
Как приходят знания и мудрость

Через пять лет после того, как я поступил на работу в Toyota, на заводе Motomachi запустили проект по сборке легковых автомобилей Toyota Corona. Однажды вызывают на эту линию ответственных специалистов со всех заводов. Приехали, смотрим. Непонятно почему, но часть линии, где автомобиль встает на конвейер, время от времени останавливается. Господин Судзумура начертил на полу круг и сказал: «Хаяси, стой здесь и смотри». Я стоял полдня и смотрел.

К обеду Судзумура спросил меня: «Ну что?» Я ответил: «Не знаю». И зря. Судзумура закричал: «У тебя что, вместо глаз дырки от выпавших сучков? Вот и вместо зарплаты будет тебе дырка. Иди подбери доску с дырками от сучьев и поставь здесь вместо себя!»

Я до вечера наблюдал за работой линии. К вечеру сказал: «Кажется, причина в этом». Судзумура опять рассердился и сказал: «Раз знаешь, почему до сих пор ничего не делаешь?»

Нам было велено устранить проблему в течение вечера. И пока специалисты, выключив оборудование, меняли схему электрической цепи, я вручную прокручивал эту часть конвейера – ведь линию останавливать было нельзя. Около двух часов ночи пришел наладчик и говорит: «Иди поспи в комнате отдыха. Дальше я все сам сделаю, не волнуйся». В этот момент я понял, что обычно хмурые люди с производства приходят на помощь, если видят, что ты стараешься изо всех сил.

Доброе сердце рабочего

Меня срочно вызвали на место проведения производственного процесса с жалобой, мол, станок не выдает точные параметры, работать невозможно. У меня в этот день была запланирована встреча, я уже был одет в рубашку и собирался уходить с работы, но мастер производственного участка был очень рассержен и кричал: «Иди сюда, смотри!» Мастер этот был типичным рабочим, который всего добился сам. Итак, пришел я на производство и стал рассматривать станок. Мастер схватил меня за рубашку испачканными в машинном масле руками и со словами: «Тебе оттуда разве что-то видно?» – подтолкнул ближе. Меня это задело. Я провозился до победного конца, чтобы найти и устранить проблему. Когда закончил, весь оказался в машинном масле.

Прошел месяц, и на какой-то местный праздник тот мастер пригласил подчиненных с гембы к себе домой. Когда мы уже собрались уходить, его жена вынесла мне рубашку и галстук со словами: «Муж очень переживал из-за того, что испортил ваши вещи. Поэтому я хочу вам это подарить». Я был очень тронут. Рабочие с производства, конечно, в гневе страшны, но сердце у них доброе.

Шокирующая встреча

Я сосредоточенно наблюдал за одним участком работы, когда почувствовал, что за моей спиной кто-то стоит. Оглянувшись, увидел господина Тайити Оно. В то время он работал исполнительным директором. Я был простым служащим и не сталкивался один на один с руководителем такого уровня. Поэтому я засуетился, собирался бежать на поиски начальства. «Куда собрался?» – услышал я. «Никуда. Хотел позвать начальника отдела», – ответил я. «В этом нет необходимости», – было мне ответом.

Делать нечего, вернулся на свою наблюдательную позицию. Обратил внимание, что на одной детали, которую изготавливал прессовый цех, неправильно расположены отверстия. Измерил – так и есть, координаты не те.

Поскольку Оно наблюдал за моей работой, я сказал:

– Пойду, схожу на пресс, скажу им про эту ошибку.

– Ах, вот как?

Он кивнул и по виду вроде согласился со мной.

Я взял деталь с неправильно просверленными отверстиями и уже собрался уходить. Тут он закричал:

– Куда собрался?!

Я застыл на месте. Делать нечего, вернулся к линии, стал смотреть дальше. Я стоял, наблюдал за линией, перебирая в уме все возможные варианты. В итоге понял, что хоть отверстия немного и сдвинуты по координатам, но если изолятор оттянуть назад, то его можно нормально закрепить. Объяснил это рабочим, и – ура! – все получилось, остановки на линии прекратились. Немного успокоившись, я стоял на месте. Как вдруг услышал рассерженный голос:

– Ты долго там стоять собираешься?

И я побежал в прессовый цех просить их устранить ошибку. Вернулся на свое место – господина Оно там уже не было. Зато там был господин Судзумура, который разъяснил мне суть:

– Контрмеры, конечно, важны, но сначала нужно принять временные меры. Ведь пока на линию поступит исправленная деталь, вся эта молодежь будет стоять на линии и мучиться, так? Именно это тебе и хотел объяснить господин Оно.

– Ну и сказал бы мне об этом сразу. Я бы сразу понял.

– Может, и так. Но ты бы через три дня уже все забыл. А вот если объяснить так, как он объяснил тебе сейчас, – такие уроки запоминаются на всю жизнь.

Да, встреча была шокирующая, но я до сих пор под впечатлением.

Противоположные мотивации на успех

Метод контроля господина Те вообще отличался от остальных. Например, Судзумура и его команда всегда начинали со слов: «Все еще не сделал? Идиот!» Даже если было выполнено уже 80 %. Я про себя уже начинал злиться и думать: «Ну что такое?!» А тут он раз – и давал какую-то подсказку.

У Те был другой подход. Когда было сделано всего около 20 %, он смотрел и говорил:

– Молодец. Столько уже сделал. Спасибо. Может, дальше сделаешь вот так?

И давал подсказку.

Подход у них был разный, но, по сути, оба контролировали и отслеживали выполнение до конца. Ведь для того, чтобы побудить человека что-то сделать, недостаточно его только похвалить. В тот период я оценил свои индивидуальные особенности и особенности моих учителей и понял, как много есть способов мотивировать подчиненных.

Искать, пока не найдешь

Однажды межоперационный канбан (информационная карточка, которая сопровождает перемещение продукции по производственной цепочке) потерялся, и случился сбой в работе. Нельзя было допустить, чтобы какая-то деталь отсутствовала на складе, поэтому я решил выпустить еще один канбан. Судзумура пришел в ярость. Запретил это делать. Велел найти потерянный канбан. Я потратил на поиски полдня, но так его и не нашел. Судзумура спросил меня, знаю ли я, почему не смог найти потерянный канбан. И добавил:

– Потому что искать надо до тех пор, пока не найдешь.

Сначала я подумал, что поручение «искать, пока не найдешь» – нелепое. Но в итоге я его все-таки нашел. Оказалось, что канбан положили на болты в ящике, и он стал липким от масла. Он налип на дно поставленного сверху ящика, вот и потерялся. Я принял корректирующие меры – сбоку ящику мы приделали кармашек для канбана, чтобы он больше не терялся. А если бы не нашел – не сделал бы этого?!

Что такое руководство

В 1984 году меня назначили начальником сектора отдела оборудования завода Motomachi. И только я обрадовался, что теперь смогу каждый вечер возвращаться домой, как вдруг пришел приказ сопровождать господина Тайити Оно на его лекциях. В первый раз я очень стеснялся, поэтому сел в машине рядом с водителем, обернулся и увидел, что господин Оно уже сел в машину. Он сказал мне:

– Не стесняйся, садись тоже сзади, со мной рядом.

Я так и сделал. Оно-сан сказал:

– Слышал, ты стал начальником сектора.

– Да, благодарю вас.

– Не знаю, есть ли тут за что благодарить. Но начальник сектора – руководящая должность. Как ты думаешь, что это означает?

Как будто загадку мне загадал. Я не знал, что отвечать, но ведь и молчать в ответ тоже нельзя. Я старался изо всех сил, перечислил все, что мог. Оно-сан молча слушал и в конце концов сказал:

– Давать цели в числовом выражении, потом смотреть, получилось или нет, – это не руководить. А вот создать такую систему, при которой все по собственной воле стараются ставить цели и достигать их, – вот в чем смысл слова «руководить». Ты понял?

Я машинально ответил:

– Да.

А Оно-сан в ответ:

– Что ты сейчас сказал? Ты понял? Не болтай! Понял ты или нет – это мне судить по твоим действиям.

Он был очень суров, и я опять сказал:

– Да, я понял.

Но Оно-сан крикнул:

– Ты пока не понимаешь!

Мне было нечего ответить. Я не знал, что говорить, но сказал:

– Я попробую.

И в этот момент Оно-сан со мной согласился.

Рис.9 В поисках идеального потока. История Производственной системы Росатома
Первая проверка полководца

В секторе оборудования работали 340 человек, начальников цехов было восемь. Начальники цехов – руководители на площадке, можно сказать, боги на гембе. Все они были старше меня. Я неожиданно стал полководцем.

Как только я вступил в должность, один пожилой начальник цеха заговорил со мной. Вот что он сказал:

– Все знают, что вы специалист производственной системы Toyota и прошли обучение у Оно-сан и Судзумуры Кикуо. Поэтому все будут подчиняться вашим указаниям. Но есть одно условие. В течение одного месяца запомните в лицо и по имени всех ваших подчиненных, 340 человек. Когда захотите к кому-то обратиться, нужно, чтобы вы с расстояния 10 метров человека узнали и позвали его не «Эй, подойди», а по имени.

Я каждый день приходил в цех и говорил с каждым человеком. Через месяц этот начальник, Симада, меня проверил, и я сдал экзамен на отлично. Да и все мои подчиненные за этот месяц познакомились со мной и узнали меня. Это был один из важных уроков, и я благодарен за него до сих пор.

Смелый поступок

Однажды меня позвал начальник отдела и сказал:

– Сын президента Сёитиро Тоёды, Акио, работает в Toyota второй год. Теперь он принят на работу в инженерный департамент Motomachi. В твою секцию.

Мне было приказано в тот же день показать ему производственную площадку. Я даже немного рассердился – почему это я должен показывать площадку новичку. Пока я думал, что это, наверное, нужно только для того, чтобы угодить любимчику, появился элегантный и скромный молодой человек крепкого телосложения.

Я подумал, что не годится портить такого приятного молодого человека, оказывая ему особую благосклонность, и спросил:

– Ты ведь второй год работаешь? А тебя когда-нибудь ругали по-настоящему?

– Нет.

– Не повезло тебе. Но за этот год я исправлю ситуацию. Так что готовься.

– Да, конечно.

Я решил, что не буду говорить подчиненным, что он сын президента.

Однажды во время смены модели обнаружилась ошибка в количестве деталей старого образца. Это выяснилось уже после восьми вечера. Ко мне подбежал младший Тоёда:

– Если все оставить так – линия встанет. Что будем делать?

Я отослал его обратно, но сказал:

– Не знаю, чья это ошибка, но что-то делать – это как раз работа инженерного департамента.

Он куда-то убежал. И не вернулся. Я спросил у подчиненных, где он. Мне ответили, что он около девяти часов вечера поехал к производителю за деталями.

– Вы что, хотите, чтобы меня уволили? Это же наследник президента! Случись что – и что мы будем делать? – так я кричал, а все сидели бледные.

Тоёда вернулся с деталями. У него было такое выражение лица, будто он хотел спросить:

– Ну и как вам они?

Я его как следует отругал за то, что он заставил всех поволноваться. Эта компания работает только днем, ночью там кроме охранника никого нет. Но Тоёда поднял охранника, включил свет на заводе и нашел детали, достал свою визитную карточку и со словами «это канбан» оставил ее там и забрал детали. Это был очень смелый поступок. Я понял, что Тоёда – замечательный человек.

В молодости важно попотеть

После того как Акио Тоёда проработал какое-то время в инженерном департаменте завода Motomachi, он на три года поступил на практику в бухгалтерию. Потом он позвонил мне и сказал, что хочет по-настоящему освоить производственную систему в отделе производственных исследований. Я ломал голову, что делать. Взять его на обучение я не мог, потому что это настоящий ад. А вдруг перегну палку, и меня уволят? Но он и сам не хотел какого-то особого отношения к себе. Так что взял я его учеником и стал давать задания и спрашивать с него наравне со всеми.

Акио показал себя молодцом: он понимал, что стоит ему лишь сказать, кто он, за него сделают всю работу, но никогда так не поступал.

На заводе Aisin Takaoka на литейной линии в песчаные формы попадал песок, и возникал брак. Было приказано разработать меры для решения этой проблемы. Акио встал в таком месте, где песок сыпался прямо на голову. Тщательно все изучил, нашел причину и прекрасное решение. Даже специалисты-литейщики уже отчаялись решить эту проблему, поэтому я похвалил его:

– Ты хорошо поработал.

Акио сказал, что дома испытывает к себе «особое отношение» из-за запаха его рабочей одежды. Я улыбнулся, потому что и у меня дома 15 лет назад были те же проблемы.

То, чем я занимался около 10 лет, он изучил всего за два года. А потом перешел в отдел продаж. Он создал сектор TPS в коммерческой работе, который оставил значительный след в оптимизации отдела продаж, и все об этом помнят.

Акио говорил мне позже:

– Мне было очень тяжело, если бы это длилось долго, я бы, наверное, не выдержал. Но в молодости в течение короткого времени нужна такая тренировка.

До сих пор помню, как я выдохнул с облегчением, услышав эти слова.

Соратники

В 1991 году меня перевели на завод Takaoka в департамент сборки на должность начальника отдела инспектирования.

Первые два месяца я просто ходил в цех и молча с утра до вечера наблюдал. Я познакомился со многими людьми, так что, когда стал высказывать замечания, на меня посыпались жалобы. Больше всего сопротивления изменениям оказывал начальник секции из сборочного цеха господин Кавасаки.

– Да, мы будем повышать производительность, но вы посмотрите, в каких условиях работают ваши подчиненные. Приходите в ночную смену.

Я вышел в тот же день, а он ждал возле линии рядом со входом. Это было в разгар зимы, и каждый раз, когда створки открывались, чтобы впустить или выпустить погрузчики, холодный ветер проникал до самой линии. Кавасаки-сан сказал:

– Я просил, чтобы здесь поставили тепловую завесу. А мне ответили, что в этом году бюджета нет и этот вопрос отложен.

Я тут же обратился к бригаде кайдзена. Попросил их сварить уголки и натянуть пластиковую пленку. Получилась ширма, и мы поставили ее в цехе.

Этот случай изменил его отношение на 180 градусов. Мы стали соратниками и вместе искали проблемы. Началась серьезная работа по повышению производительности сборочной линии.

Хаяси на заводах Росатома

Вот такие истории. Сегодня нам они уже очень близки. За последние 12 лет Хаяси был на наших заводских площадках более сотни раз и вел себя практически аналогично. Понятно, что мы не японцы и реагировали на это далеко не всегда так, как описано в этих историях. Время от времени я буду к этому возвращаться по ходу повествования.

Итак, при поддержке японских консультантов мы приступили к освоению методов бережливого производства. Первое, что бросалось в глаза, – огромная разница в подходах: на что в первую очередь обращают внимание они, а что привыкли считать главным для себя мы.

Для примера приведу некоторые выдержки из отчета Хаяси по итогам его первого визита на предприятия Росатома – как смотрит на производственную площадку третий по рангу человек в Toyota, под руководством которого работали более 50 сборочных заводов по всему миру и сотни поставщиков.

«ЗиО-Подольск» (г. Подольск, Московская область)

Завод по производству контейнеров

1. Места хранения стальных листов не содержатся в порядке.

Важно заблаговременно выбрасывать ненужные материалы, определять места хранения сортов и размеров материалов так, чтобы знать, где, как много и какие именно материалы находятся.

К материалам должна быть приложена соответствующая информация.

2. На местах находится много запасных частей, ожидающих производственных работ.

После производства перемещайте изделие одно за другим к следующему по порядку процессу, чтобы завершить производство как можно скорее. Много готовых изделий были переданы к следующему процессу после производства одновременно, а не одно за другим.

3. Рабочие выглядели как охранники механизмов.

Это не производительно, когда один оператор наблюдает за одним

Применение простого оборудования, остановки после завершения обработки позволяют рабочему подходить к соответствующему механизму, когда обработка уже завершена. Это недорогие методы решения вышеперечисленных проблем.

Таким образом один оператор сможет наблюдать более чем за двумя станками.

4. Каждый рабочий процесс, включающий время пуска и остановки, должен быть показан на месте.

Расписание времени пуска, времени остановки и следующего рабочего процесса должно быть визуализировано так, чтобы оно легко было видно на рабочих местах. Улучшение инструмента является очень важным, для того чтобы было легко работать.

5. Казалось, что продолжительность обработки поддерживающих пластин трубы была слишком долгой.

Предполагалось, что, если ход сверла укоротить, продолжительность обработки может быть сокращена. станком.

6. Время ожидания рабочих между рабочими процессами было слишком продолжительным.

Важно придумать наилучший метод рабочей последовательности и минимизировать время простоя.

7. Все сварочные работы были сделаны вручную, но простая сварка, такая как цилиндрическая, может быть автоматизирована.

8. Не было общего документа и расписания на рабочих местах, хотя было сказано, что были.

Важно продумать схему, чтобы они могли быть видимыми и понятными на участках работы. Также важно ясно отметить, какой объем каждый рабочий должен закончить сегодня.

Калининская АЭС (г. Удомля, Тверская область)

Строительная площадка энергоблока

1. План строительного процесса не синхронизирован.

Наблюдалось, что подъемный кран монтировался, в то время как компоненты, которые надо поднимать, были давно готовы. Следовательно, рабочие ожидали, тратя время впустую.

Было много ожидающих компонентов, уже собранных и перемещаемых с места на место, они мешали рабочим делать другую работу.

2. Предшествующая подготовка для быстрого и беспрепятственного строительства была недостаточной. Подъездные дороги не были вымощены твердым покрытием, местами грязь.

Если эти дороги хорошо вымостить, будет доступен легкий транспорт.

3. Наблюдалось, что рабочие транспортируют только несколько стальных прутьев на длинное расстояние.

Возможна более эффективная транспортировка, если укрупнение будет сделано заранее.

Части и компоненты должны быть встроены в линию в последовательном порядке их обработки и сборки, без переноса наугад.

Действующий энергоблок № 3

1. Станция находилась в аккуратном и чистом состоянии, каждое указание и обозначение было понятным.

2. Наблюдалось, что весь штат передвигался надлежащим образом.

3. Оборудование безопасности было подготовлено, и операторы получили высокую степень образования.

Что уже тогда стало понятно при сравнении подхода Н. Хаяси с тем, как привыкли мыслить многие управленцы в нашей стране? Увы, наши руководители сопоставимого и гораздо меньшего уровня так площадку не видят. Нам всегда кажется, что проблемы где-то в другом месте, что их надо видеть более масштабно, более системно.

Заметно тяжело было с Хаяси погружаться в самую суть производственной площадки. Я помню свои ощущения, когда ты как поплавок: все время тянет выскочить на поверхность. Эти проблемы – другой мир, который мы заслонили от себя. Их и решать-то надо совсем по-другому. Короче, если так жить, то очень многое надо менять и прежде всего меняться самим.

Чужие маршруты

В приказе руководителя Росатома о создании Производственной системы была ссылка на опыт АО «Национальная атомная компания „Казатомпром“». Наша делегация в свое время побывала в Казахстане и ознакомилась с опытом этой компании. Они сделали несколько оригинальных шагов.

ПЕРВЫЙ ЭТАП

Они устроили поход на Иссык-Куль, в котором приняли участие все руководители компаний холдинга. И там, на привалах, в неформальной обстановке каждый руководитель высказывал свое видение внедрения системы с учетом специфики своего предприятия.

ВТОРОЙ ЭТАП

Они начали проводить семинары для руководителей среднего уровня с выпуском памяток, плакатов и прочего, то есть агитацией. Мы видели агитационный плакат к программе «10 тысяч улучшений», стенды, где было написано, например: «Что бы вы ни делали, вы можете делать это лучше», «Совершенство бесконечно» или «Никогда не удовлетворяйтесь достигнутым», брошюру «Маленькими шагами к большому успеху», различные листовки.

ТРЕТИЙ ЭТАП

Выявление наиболее активных работников предприятий, поощрение рядовых работников за каждое принятое предложение.

ЧЕТВЕРТЫЙ ЭТАП

Создание постоянно действующих «кружков качества». Сразу скажу, что все, что мы увидели в «Казатомпроме», дало нам пищу для размышлений, но плотного контакта там не произошло. Мы не стали перенимать, копировать этот опыт, а сделали вывод, что нам, как и им, нужно идти своим путем.

Примерно в это же время у меня была встреча с Алексеем Мордашовым, руководителем «Северстали». Он прислал нам специалиста, который курировал направление «Северсталь-кайдзен». Оказалось, что они сделали два пилотных участка – упаковки холоднокатаного листа и погрузки его в вагоны. Там были большие начальные потери по времени, которые в итоге были сокращены на 45 %.

Формат работы был такой: «Северсталь» законтрактовала консультантов-японцев на шесть месяцев. Четыре внешних консультанта все это время жили и работали в Череповце. Под них компания выделила девять освобожденных внутренних консультантов со стопроцентным отвлечением – от рабочего до старшего мастера. Эти консультанты, в свою очередь, выучили 61 менеджера по непрерывному улучшению работы во всех 34 цехах завода.

На этом этапе «Северстали» показалось, что задача выполнена – они взяли от консультантов все, что могли, и компания ушла от внешнего сопровождения, начав двигаться своим путем. Но за столь короткий срок производственная система на заводе привиться не успела, начались торможения. Компании пришлось возвращаться и как будто бы заново делать шаги в этом направлении.

Мы сделали для себя вывод, что не стоит обольщаться первыми успехами и не надо торопиться надеяться только на себя. Это сильно пригодилось нам в будущем.

2. Основы системы

Расскажу теперь немного о самой сути производственных систем на примере TPS – одной из крупнейших и самых успешных в мире. По крайней мере, практически все производственные системы и Запада, и Востока ориентированы именно на нее с точки зрения базовых основ. Расскажу своими словами, как я ее понимаю. Допускаю, что это может не совпасть с классическими формулировками ее основателей. Да простят они меня за это. Хотелось бы, чтобы читатели для начала получили общее представление, которое будет постепенно расширяться в каждой главе.

Toyota Production System (TPS) – это не только сводная техника рационализации изготовления изделий, относящаяся ко всем областям производства. Это еще и мышление, основанное на принципе уважения к человеческому труду и последовательного устранения всех видов потерь (кайдзен).

Кайдзен – это японская философия и практика одновременно. Кайдзен предполагает непрерывную последовательную деятельность по улучшению всех процессов, причем приоритетом является не совершенствование оборудования.

Кайдзен не является задачей выделенных специалистов, а должен осуществляться всеми сотрудниками и руководителями на своих рабочих местах. На практике кайдзенами называют конкретные улучшения – у нас это ППУ (предложения по улучшениям), их подают конкретные люди.

Важно, что непрерывное совершенствование воспринимается как способность двигаться вперед к новому желаемому состоянию через неясную в начале, непредсказуемую траекторию, внимательно воспринимая фактические условия и реагируя на них. Отсюда вытекает понимание о трех состояниях производственного процесса.

Текущее состояние – то, что происходит в данный момент.

Идеальное состояние – производство с самым высоким качеством, самой низкой себестоимостью и самым быстрым выполнением заказа. Идея поиска такого идеального потока вошла в название нашей книги.

Целевое состояние – то, которое может быть достигнуто к определенному времени в рамках реализации проекта, направленного на улучшение производственного процесса.

Каждый новый проектный цикл предполагает определение нового целевого состояния с четко определенными сроками и показателями как количественными, так и качественными.

Считается, что основные принципы производственной системы разрабатывались с момента основания компании Toyota в начале XX века, когда Сакити Тоёда занимался производством автоматических ткацких станков. Он изобрел устройство, которое останавливало работу станка в случае возникновения нештатной ситуации, это позволяло оборудованию работать автономно – без постоянного контроля со стороны рабочих – и открывало путь к многостаночности. Это изобретение стало основой принципа «дзидока» (умная автоматизация).

Позже появился второй основной принцип, его предложил Тайити Оно – «точно вовремя», означающий, что для быстрого реагирования на изменения и повышения эффективности управления производством изготавливаются и перемещаются только необходимые детали в необходимый момент времени и ровно в необходимом количестве по запросу или требованию от последующего процесса. Обязательным условием для выполнения принципа «точно вовремя» является выравнивание (продаж, заказов и самого производства).

Три направления развития для принципа «точно вовремя»:

ВО-ПЕРВЫХ, это создание тянуще-восполняющей системы, при которой следующий процесс «вытягивает» с предыдущего необходимые комплектующие, а предыдущий процесс производит ровно столько, сколько было вытянуто.

ВО-ВТОРЫХ, соблюдение времени такта (времени, за которое нужно производить одну деталь или одно готовое изделие), что позволяет избежать как недостаточного производства, так и перепроизводства.

И В-ТРЕТЬИХ, это создание непрерывного потока – устранение задержек изделий на операциях и между операциями.

Понятие «натянутая нить потока» означает, что изделие в процессе производства всегда находится в движении:

– перевозится;

– находится в руках станочника;

– обрабатывается;

– снимается со станка;

– опять едет дальше.

Так и человек, который работает над этим изделием, должен работать все время, а не стоять как охранник у станка. Если человек, машина или изделие стоят, то нить потока расслабляется, и эту проблему нужно немедленно решать. «Оперативный кайдзен» – это быстрое решение проблем приводит опять к натягиванию нити потока.

Поток – это вообще очень интересная (я бы даже сказал, сакральная) тема, одна из главных идей производственной системы. Смысл в том, что любой производственный процесс, любой бизнес-процесс должен течь как река. В главный поток впадают притоки, в них – более мелкие ручейки, и все это должно двигаться плавно и непрерывно. Представьте себе реку – разорванную. Вот так прямо картинку представьте себе: вот здесь течет, а вот здесь стоит (см. рис.). Такого быть не должно! Ничто и нигде не должно создавать препятствий для плавного хода потока – течения производственного процесса (именно это – идеальное состояние потока).

Не надо, кстати, думать, что эту логику придумали японцы. Считается, что поточное производство началось с фордовских конвейеров, но если углубиться в историю, мы увидим, что человечество всегда интуитивно к этому стремилось.

Первым потоком вообще можно считать производство деревянных колесниц в Древнем Риме. Голландия стала великой морской и торговой державой благодаря поточному производству кораблей. Те, у кого был поток, всегда обгоняли всех конкурентов и становились великими государствами.

Было все это и в Советском Союзе. Прообраз производственной системы зарождался еще в период НЭПа. Во время Великой Отечественной войны были удивительные примеры поточной работы, затем всплеск научной организации труда в 60-е годы (я дальше буду об этом достаточно подробно рассказывать). К сожалению, потом это все было формализовано, мы многое утратили, забыли.

Производственная система – поток

Рис.10 В поисках идеального потока. История Производственной системы Росатома

А Toyota опыт СССР активно использовала, они этого и не скрывают. А параллельно развивалась западная система Lean (от англ. lean production, lean manufacturing – «стройное производство»), которая взяла свое начало в TPS, но потом пошла более прагматичным, формализованным, шаблонированным путем. На Западе считают, что если технология «оптимальная» (всех устраивает на данном этапе), то ее трогать не надо. Японцы все же более гибкие, они говорят: «Трогать надо, причем все время». Потому что надо все время улучшать.

* * *

Теперь давайте посмотрим, что же означает на практике внедрение производственной системы по-японски, по-тойотовски, как нас учил Н. Хаяси. Toyota ставила цель, чтобы Производственная система Росатома была один в один Toyota Production System. Разберем подробно, как работают два столпа: «точно вовремя» и «дзидока» – умная автоматизация, или автономизация (в специальной литературе это переводится по-разному).

Итак, принцип «точно вовремя» применительно к нашим предприятиям.

Вот мы заходим на завод. Прежде всего смотрим на внешние факторы: заказ – выравнен или не выравнен, причем как по объему, так и по номенклатуре.

В рамках одного из заказов на оборонном предприятии у нас было так: по месяцам 300, 150, 0, 0, 50, 300, 100, 0 (единиц продукции). Вот скажите, как можно жить в условиях такого заказа? Как выравнивать под него производство? Мы тогда съездили к коллегам и договорились на какое-то время, чтобы было 200, 200, 200, 200, 200. Это был внешний заказ, нам это удалось, но может и не получиться. Тогда будет «гибкая линия» – в потоке каждый день разный выпуск продукции в единицах и, соответственно, разное количество людей и несколько суточных стандартов работы. Японцы нас этому научили. На примере сборки ТВС РБМК на МСЗ мы дальше об этом расскажем.

Но все равно мы должны предпринять максимум усилий по выравниванию заказа, а потом уже сделать все, чтобы выравнивать производство, по месяцам, неделям, дням и часам. Мы же не можем, например, на месяц людей брать, потом их всех (или половину) отправлять в административные отпуска, потом снова принимать обратно. При таком рваном ритме производства ни один завод работать не сможет. В отсутствии стабильности по отношению к производственной площадке бессмысленно делать подходы по принципу «точно вовремя». Если внешний заказ не выравнен, то при выравнивании производства неизбежно будет запас. Такая, знаете, своего рода жертва выравнивания. И это вынуждены делать многие предприятия.

Теперь смотрите, что происходит дальше. Мы беремся за оптимизацию. Как правило, сначала одного потока какой-то основной продукции. А уже потом тиражируем эти подходы на остальные. Предположим, мы берем один поток. Начинаем картирование. Делаем карту маршрутов, которая выглядит как паутина или сеть: на ней учтены все возвраты, пересечения… Возвраты называются петлями, они бывают большие и малые. Петли между площадками, заводами – большие, а где-то между цехами или участками, в пределах одного завода – малые. Мы должны выявить все разделения и слияния.

Разделение – это когда детали или изделия по завершению операции могут направиться с одного станка по нескольким маршрутам. В идеале с одного станка все детали идут на другой станок (один). Деталь может на одном станке обрабатываться, а может и на другом. В каждом конкретном случае мастер решает, на какой станок она пойдет. И это неправильно. Чем запутаннее сеть маршрутов, тем больше вероятность того, что выход из строя одного станка – узла сети – потянет за собой остановку всей сети, всех потоков. Это регулярно приводит к непрозрачности и сбою – в планировании, в производственном контроле. Когда потоки разделены, при выходе из строя одного станка остановится только один поток, а не все.

И наоборот. Слияние – это когда есть несколько деталей, и эти потоки сливаются на одном станке. Тогда возникает дилемма: какую деталь делать сначала, а какую потом? Операторы в лучшем случае будут вынуждены выстраивать некую приоритетность. Например, вначале будут обрабатываться детали с более длинным циклом, потом их будут «догонять» детали с более коротким циклом обработки. Это в лучшем случае. А обычно – как придется.

Создание производственной линии, где между потоками групп изделий, проходящими через несколько операций, нет слияний и разделений, называется выпрямлением потока.

Суть картирования как раз в этом. Сначала делается карта маршрутов (без информационных потоков, размера партии запуска для изделий, мест хранения). А дальше она переходит в карту материального и информационного потоков. На которой помимо увеличения продукции обозначается и движение информации. А потом движение продукции детализируется местами и объемами хранения изделий, информацией о способах транспортировки.

Почему нужно так подробно говорить о картировании? Потому что визуализация – это неотъемлемая составляющая производственной системы. Именно инструменты визуализации на любом этапе работы, на любом рабочем месте помогают с одного взгляда оценить, правильно ли идет процесс или существуют отклонения, которые нужно срочно устранять.

После того, как картирование закончено, начинают уже оживать все требования первого столпа TPS – «точно вовремя»: что надо работать по времени такта, ритмично работать, а затем выставлять требования к производству, когда на следующий передел должно передаваться только то, что нужно, в нужное время и в нужном объеме. И желательно, чтобы это был поток единичных изделий. Или, если это партия изделия, то нам надо постоянно ее уменьшать. Но в реальной жизни мы сталкиваемся с тем, что невозможно работать по времени такта, в нормальном ритме, если у вас нестабильно работает оборудование. И тогда начинается отдельное проектное исследование по КЭГу – коэффициенту эксплуатационной готовности оборудования (это отношение времени простоя к времени работы оборудования, умноженное на 100 %).

Мы знаем, что можно работать по времени такта и, соответственно, начинать внедрять элементы тянуще-восполняющей системы, когда КЭГ больше 80 %. Но вопрос: а если 65 % или 50 %, то вообще невозможно внедрять тянуще-восполняющую систему?

Ответ: можно, если создать запас. То есть при низком КЭГ, если есть возможность создать запас, то можно внедрять тянуще-восполняющую систему.

Итак, мы:

– зафиксировали материальные (перемещение заготовок, изделий) и информационные (выдача производственных планов, указаний на запуск изделий, требований на транспортировку) потоки, выявили проблемы;

– стали переходить к непрерывному целевому потоку;

– устранили большое количество разделений и слияний;

– начали внедрять тянуще-восполняющую систему;

– отработали систему запуска производства;

– запустили логистические цепочки: по фиксированному времени и нефиксированному объему или наоборот.

Операторы сами уже ничего не перемещают. Логистическая система перевозок начинает работать автономно. В этот момент и начинаем уменьшать партию – желательно до потока единичных изделий.

Вот логика первого столпа – «точно вовремя». При этом здесь много нюансов, с какой частотой надо «тянуть». Это называется уровень системы «точно вовремя». (Если заготовки перемещаются между операциями один раз в месяц, это низкий уровень. Один раз в час – высокий. А по времени такта – идеальный.) Один раз в три месяца, как это было в свое время, атомные станции «тянули» топливо с МСЗ, мы потом перешли на один раз в месяц. Или раз в неделю – между цехами. Или раз в день, или раз в два часа, или раз в час. На потоке РБМК на МСЗ, например, мы пока дошли до частоты один раз в два часа.

Примерно на этом этапе возникает тема стандартизированной работы оператора / рабочего. Стандартизированная работа – это способ максимально эффективной организации работ опреатора, гарантирующий 100 % качество и безопасность выполнения работ. Стандартизированная работа включает в себя три элемента: время такта, последовательность выполнения операций и стандартный запас. Мы анализируем движение оператора. Следим, чтобы время цикла максимально подходило под время такта. Следим за загрузкой оператора. Стараемся, чтобы она была 85–90 %. Не 100 % и тем более не 104 %, как это существует на Toyota. Мы до такого еще не созрели. А как у них это работает, расскажу чуть позже.

Дальше мы переходим к умной автоматизации, или автономизации. Напоминаю, второй столп системы Toyota берет свое начало от ткацкого станка: когда рвалась нить, он останавливался сам, без участия человека. Это превратилось в такую концепцию самостоятельной принудительной остановки при возникновении нештатной ситуации.

Эта концепция получила развитие в трех направлениях конкретной логики работы на площадке:

1. КАЧЕСТВО, ВСТРОЕННОЕ В ПРОЦЕСС. Нельзя на следующий передел передавать брак (если более широко, то встроенное качество – это деятельность, направленная на последовательное и полное обеспечение качества на каждой операции за счет четкого определения условий выхода годного (по оборудованию, технологиям производства, изготовлению).

2. РАЗДЕЛЕНИЕ РАБОТЫ ЧЕЛОВЕКА И ОБОРУДОВАНИЯ. Оператор не должен сторожить станок. Оператор должен обслуживать несколько единиц оборудования.

3. ОСТАНОВ В СЛУЧАЕ НЕИСПРАВНОСТИ (ОТКЛОНЕНИЕ). ВИЗУАЛИЗАЦИЯ. Оборудование должно само распознавать отклонения и останавливаться, чтобы не производить дальше брак. При возникновении неисправности ее необходимо немедленно устранить → а для этого необходимо визуализировать / выставить напоказ / уведомить ответственное лицо → визуализация отклонений.

Здесь нужно пояснение. Если честно, не усваивается в русской ментальности вот это определение «дзидока» – умная автоматизация. Но пока аналога не придумали.

В этом смысле, уменьшая партию до потока единичных изделий, мы открываем своеобразный «ящик Пандоры». По мере снижения партии «нить натягивается» в потоке – начинают со страшной силой лезть проблемы. И весь смысл этого второго столпа – выявить их вовремя, не передать в виде брака. Быстро остановиться и максимально быстро решить проблему.

Далее – работа по массовому вовлечению персонала. Работа по мотивации персонала на подачу предложений по улучшениям (ППУ). У японцев же все это тоже есть. Но пользуются они этим «клеем» очень гибко. А мы стремимся сразу перевести все в план: количество ППУ на рабочего в год, количество ПСР-проектов на руководителя в год, количество прошедших обучение… Японцы, когда слышат об этом как о какой-то самостоятельной цели, приходят в шок.

И еще один аспект. Об этом довольно ярко писал еще Генри Форд в книге «Моя жизнь, мои достижения». Он красочно описывал опасности, которые возникают, если управление предприятием доверяется финансистам, банкирам, мыслящим исключительно категориями денег или КПЭ. Для них предприятие выпускает не товар, а деньги. Им нравится наблюдать за потоком денег, а не за эффективным процессом производства.

Это самый сложный момент в становлении любой производственной системы. С ним неизбежно столкнутся все, кто, возможно, пойдет после нас.

Что еще нужно знать о производственной системе? Один из важнейших ее инструментов – :

1. СОРТИРОВКА

нужное оставить, ненужное убрать;

2. СОБЛЮДЕНИЕ ПОРЯДКА

где что должно лежать: что-то под рукой, а что-то подальше;

3. СОБЛЮДЕНИЕ ЧИСТОТЫ И ГОТОВНОСТИ

источники загрязнения убраны, сверла наточены, инструмент поверен и т. д.;

4. СТАНДАРТИЗАЦИЯ

нарисовать памятку, чтобы все помнили;

5. СОВЕРШЕНСТВОВАНИЕ

ищи, как улучшить, – думай!

Классическая система 5С – это, кроме элементарного порядка на рабочем месте, еще и быстрая фиксация отклонений: когда тщательно убрано рабочее место, ты сразу увидишь утечку масла и устранишь; разные инструменты/приспособления покрашены разным цветом – ты сразу видишь отклонение, если их больше или меньше. На складе ты видишь точку заказа и неснижаемый запас и тоже сразу ловишь отклонения. Это и информационный ярлык (канбан), который сопровождает деталь, как командировочное удостоверение человека в командировке, и каждый переход фиксируется. Подходишь и видишь: ага, деталь в это время уже должна быть в обработке вон на том станке, а она все лежит. Непорядок, нужно исправить. Все это элементы второго столпа.

Вот таким образом, шаг за шагом, мы начинаем совершенствовать производство, двигаясь от создания образцовых участков к созданию образцовых потоков.

Рис.11 В поисках идеального потока. История Производственной системы Росатома

http://bit.ly/3jRDU0t

Если есть желание взглянуть на классические подходы TPS и историю ее создания – по коду можно ознакомиться с докладом господина Хаяси, посвященным этой теме

Рис.12 В поисках идеального потока. История Производственной системы Росатома

https://rb.gy/fv5bge

Со словарем Производственной системы Росатома можно познакомиться подробнее, перейдя по этому QR-коду на платформу ПСР

3. Начало пути

Первые успехи и первые просчеты

Без просчетов не обошлось, особенно в самом начале. Причем зачастую ошибались мы там же, где добивались успеха. Такая история случилась на машиностроительном заводе в Подольске.

Рис.13 В поисках идеального потока. История Производственной системы Росатома

«ЗиО-Подольск» – один из пионеров внедрения ПСР

В начале 2007 года ко мне, в то время генеральному директору «Росэнергоатома», пришло обращение от Николая Ошканова, директора Белоярской АЭС. Он сообщал, что сроки поставки первого полукомплекта модулей парогенераторов переносятся ориентировочно на три месяца. Это просто срывало нам программу планово-предупредительных ремонтов и задерживало выполнение программы эксплуатации энергоблока № 3 (БН-600) на год. Один день простоя блока тогда стоил примерно 1 миллион долларов. Это было очень чувствительно для концерна, и этого нельзя было допустить.

Очень скоро ситуация усугубилась: новые модули парогенераторов ждали и на строящемся блоке с БН-800, поэтому в начале 2008 года мы пошли с ПСР на «ЗиО-Подольск».

Работа проводилась в три этапа.

НА ПЕРВОМ ЭТАПЕ – текущего состояния, непрерывный хронометраж всех операций сборки модулей парогенераторов, выявление, классификация и фиксация потерь, разработка мероприятий по устранению потерь, создание форм стандартизированной работы (хронометраж всех действий операторов, устранение всех потерь и неудобных, тяжелых или опасных элементов их рабочих движений).

НА ВТОРОМ ЭТАПЕ шла реализация стратегии на выбранных переделах (отдельных этапах в процессе производства готового продукта) – внедрение тянущей системы, решение проблем одна за другой, производственный анализ. Примерно в это же время у нас появился институт освобожденных бригадиров. В работу включился весь персонал.

ТРЕТЬИМ ЭТАПОМ было распространение опыта на другие заводские участки и обучение персонала по всему потоку. В итоге программу по обоим блокам мы выполнили в срок.

Это был первый успех. И серьезный просчет. Мне как руководителю концерна крайне важно было решить эту проблему, методами ПСР или как-то по-другому. Как именно – это тогда было вторично. Но, создавая образцовые участки, мы не подумали о том, что после выполнения задачи по выпуску модулей парогенераторов для БН-800 эти образцовые участки просто исчезнут. Тогда и у японцев к нам, и у нас к себе возник вопрос: зачем мы делали здесь все так глубоко? Надо было, уже зная, что дальше заказов не будет, в режиме ЧС выполнить задачу, а не вкладываться в эти участки до такой степени – как в образцы. Например, если мы делали позже образцовые участки на производстве топлива для ВВЭР, то мы знали, что им работать еще не один десяток лет, а с парогенераторами для БН-600 и БН-800 была единичная задача.

Похожая история случилась у нас, к сожалению, и с заказом «Газпрома» на агрегаты воздушного охлаждения и пылеуловители. Мы сделали почти идеальный поток, японцы сказали, что это прекрасная работа, что в России ничего подобного нет. И на следующий год заказ исчез. Образцовый участок развалился, сварщиков-сборщиков раскидали по другим участкам, половина из них ушла с завода вообще. Японцы, мягко говоря, удивились. Ну а как им объяснить, что так у нас в России бывает – сегодня дали заказ, а завтра нет?

Была и третья история. Мы сделали попытку купить бывший флагман атомного машиностроения – «Атоммаш» в Волгодонске. Не договорились с собственником. Ладно. Сделали близкий к идеальному поток по сборке парогенераторов ВВЭР в цехе на «ЗиО-Подольск». А через пару лет «Атоммаш» к нам все-таки приплыл, и мы перенесли это производство туда. Что значит переносить? В одном месте фактически развалить, в другом делать с нуля. Что тут скажешь? Вот так получилось. Мы допускали ошибки и учились на них. Эх, и мутузил меня тогда за это господин Хаяси! И справедливо, и было стыдно.

Наш авангард

В первую линейку заводов, на которых мы стали работать с японцами, вошел Московский завод полиметаллов (МЗП). Работы по внедрению производственной системы там активно шли уже с конца 2008 года.

Первым ПСР-проектом на МЗП стал склад материалов. Еще в первое посещение, в 2008 году, Хаяси отмечал, что на этом складе нельзя ничего узнать о количестве материалов. Данные в компьютере в офисе и реальные цифры на складе практически никогда не совпадали. Не соблюдался принцип «раньше поступило – раньше ушло в работу», а если и соблюдался, требовались большие затраты на перемещение. Склады были завалены огромным количеством материала – на несколько лет работы. Примерно так же обстояли дела на складах и других предприятий – это была общая картина, наверное, организация по принципу «много – не мало» нам вообще свойственна. Можно ли работать иначе? На примере склада материалов на МЗП мы показали, и прежде всего сами себе, что да.

В 2009 году была проведена большая работа по разделению технологических, вспомогательных, других материалов. Они были изолированы, отделены друг от друга. Началась работа по списанию неликвидов, были определены места хранения каждого технологического материала, составлена схема, стандарт размещения визуализирован. Все материалы были снабжены актуальными складскими ярлыками, указывающими фактическое количество. Кладовщики были проинструктированы и обучены новой схеме работы.

Рис.14 В поисках идеального потока. История Производственной системы Росатома

2008. Первый визит Хаяси, МЗП

В итоге номенклатура материала сократилась больше чем наполовину. Было сокращено рабочее время выдачи материалов со склада – в полтора раза. Часть центрального склада перенесли непосредственно на механический участок – приблизили к производству.

Впервые мы организовали выдачу материала со склада по тянущей системе. В целом складские площади были сокращены в полтора раза, а план закупок основных технологических материалов уменьшен почти в два раза за счет пересмотра и оптимизации запасов.

Это первый в отрасли склад, сделанный достаточно качественно, который потом еще несколько лет был образцом для обучения для других отраслевых предприятий.

Вторым стал проект по сборке и производству комплектующих КРО (кластерных регулирующих органов) для атомных станций. На участке сборки КРО прежде всего уменьшили количество одновременно собираемых изделий с 40 до 20 штук, чем резко снизили запасы незавершенной продукции. Был проведен эксперимент по организации потока единичных изделий. Наверное, впервые в отрасли в течение 2009 года было подано 19 серьезных предложений по устранению потерь и сокращению трудозатрат. В итоге трудоемкость сборки КРО была снижена на треть, а производительность труда увеличилась на 42 %.

Рис.15 В поисках идеального потока. История Производственной системы Росатома

Июль 2009 года, МЗП. Визит С. Кириенко, ознакомление с результатами ПСР-проектов

Большие работы были произведены на участке производства деталей для сборки КРО. В частности, время на переналадку станков в среднем сократилось на треть, межоперационные заделы – в три раза; в четыре раза уменьшилось время ожидания материала до его запуска в производство. Было много улучшений, облегчающих труд рабочих. За счет внедрения элементов тянущей системы была увеличена оперативность реагирования на изменение плана и потребностей сборки.

Третьим ПСР-проектом на МЗП стал участок поглощающих материалов и изделий. Хаяси при первом же посещении отметил, что необходимо оптимизировать компоновку производственного оборудования, чтобы снизить потери времени на ненужное перемещение материалов и операторов при передаче изделий с одного процесса на другой. А еще – что надо уменьшить партию изделий с целью упрощения их обработки, снижения запасов и объемов незавершенной продукции, а также упростить контроль движения продукции. Было отмечено, что сотрудникам ОТК надо проводить контроль изделий на соответствие техническим условиям непосредственно после выполнения каждой операции. Рекомендовано было визуализировать движение продукции по маршруту технологической операции.

Со всеми этими изменениями на заводе справились за 2009 год.

Не отступать от принципов

Любому руководителю нужна команда. Коллектив единомышленников, тех, кто с энтузиазмом воспринял задачи по созданию отраслевой производственной системы, начал формироваться практически с первых наших шагов. Сегодня в атомной отрасли уже тысячи людей, которые мастерски владеют методами бережливого производства, и сотни тех, кто регулярно передает свой опыт и свои знания другим. Рассказывая историю Производственной системы Росатома в этой книге, я хочу, вернее, даже обязан дать слово и своим коллегам. Начинаю это делать.

На Машиностроительном заводе, например, тогда директором по производству работал Николай Антонов. Спустя несколько лет он стал моим заместителем. И я отлично помню, как мы с Хаяси определились, кто в нашей команде сможет на одном языке разговаривать с директорами по производству.

Мы с Хаяси ехали на «Сапсане» из Владимира в Москву. Сидели за столиком, рисовали структуру АО «ПСР», перебирали кандидатуры. И вот дохожу до Антонова. Хаяси резко говорит: «Он!»

А теперь передаю слово самому Николаю Антонову:

– История ПСР на Машиностроительном заводе началась в 2008 году. Незадолго до этого я стал директором по производству и ничего на тот момент не знал ни о TPS, ни о бережливом производстве вообще.

Рис.16 В поисках идеального потока. История Производственной системы Росатома

Николай Антонов

Надо сказать, что у завода всегда была активная международная жизнь. На тот момент МСЗ половину своей продукции изготавливал для зарубежного рынка ядерного топлива. Мы делали ТВС (тепловыделяющие сборки) для станций российского и западного дизайна – поставки шли в Швейцарию, Великобританию, Швецию, Германию. Привыкли считать себя лучшими и с гордостью рассказывали почему. Я бывал на зарубежных предприятиях по производству твэлов и ТВС и видел, что мы никому не уступаем. Мы всегда ставили качество во главу угла. ТВС – это дорого, это ответственно, потому что отправляется в ядерный реактор.

К нам приезжали и технические специалисты, и сотрудники посольств, и журналисты, и делегации реальных и потенциальных покупателей. Обычно мы всех приводили в самую красивую точку завода – на линию по производству твэлов. Незадолго до приезда японского консультанта мы показывали ее Владимиру Владимировичу Путину, там бывали министры, губернаторы. Всех впечатляло, всем нравилось.

Да и как могло не понравиться? Эта линия – предмет нашей гордости. Ее разработали инженеры Машиностроительного завода.

В 2009 году к нам приехала делегация из Японии во главе с господином Хаяси. Мы привели их на эту линию. Хаяси рассказывал об остановках, о выработке, о визуализации и сразу предлагал решения. Показали ему камеру с установкой для снаряжения твэлов топливными таблетками – образцовую, очень красивую.

– Почему такая большая? – вдруг спросил он.

Ну как ответить? А почему нет?

– Почему у вас лежит столько запасов, зачем они вам?

Как зачем? Вдруг эта линия встанет, и процесс остановится?

– Вы переходите с одного обогащения урана на другое. За сколько времени вы делаете этот переход?

Поясню, что имеется в виду. Доля изотопа 235 в уране может быть различной, то есть твэлы в ТВС для разных реакторов бывают с разным обогащением по урану-235. Параметры нужно выдерживать очень строго – это критически важно. Так за сколько происходит переход? Отвечаю: «За смену». Хаяси: «Ответ неверный. Все должно исчисляться в минутах». Это вызвало шок. Для перехода надо таблетки с другим обогащением убрать, все зачистить – пылесосом и руками, контрольно-измерительные приборы перенастроить, пройти ОТК – это достаточно длительная процедура. А он дал задание, чтобы мы научились укладываться за одну минуту!

Хаяси тогда посоветовал заснять весь процесс на видеокамеру и посмотреть, как работают люди. Мы это сделали и увидели сразу очень многое: бесконечные перерывы, двухчасовое ожидание ОТК и прочее.

Потом Хаяси побывал и в других цехах. И везде спрашивал, зачем нам так много продукции на местах. Помню, приходим в цех порошков. Там стоит огромный смеситель – около трех кубов, куда загружается для смешивания порошок из шести контейнеров. Это делается для того, чтобы получить однородный продукт – дальше идет производство таблеток, и очень важно, чтобы порошок был неизменного состава. Хаяси спросил про размер партии. Начальник цеха, явно не настроенный на общение, ответил, что размер партии определяется размером смесителя. Это был плохой ответ.

Цех 46 (теперь цех #55)

Рис.17 В поисках идеального потока. История Производственной системы Росатома

Хаяси промолчал, но я уже понимал, что 3 тонны – много, если требуется изготовить 1,5 тонны таблеток, что размер партии должен быть таким, чтобы это состыковывалось с потребностью следующего передела. Получается, первый же визит японцев был обучением на месте. Именно тогда пришло понимание, что бережливое производство на МСЗ – это всерьез и надолго.

Конечно, сначала было недоумение: как мы можем жить без запасов? В то время, если начальника цеха хотели хорошо охарактеризовать, его представляли как надежного, у которого на складе все есть. Запасливый – молодец, нет запасов – значит, все прошляпил. И тут вдруг говорят, что запасы – это плохо.

Обстоятельства сложились так, что нам пришлось заняться запасами не откладывая. Примерно в середине года завод покупал урановое сырье. Большую часть времени мы, конечно, работали с тем ураном, что давал ТВЭЛ, но часть урана по некоторым контрактам приходилось покупать самим. Это дорого, а выручку по таким контрактам мы получали в конце года. То есть для закупки нам нужно было взять кредит, который потом гасился из тех денег, которые приходили в конце года. В 2010 году Олег Васильевич Крюков, генеральный директор завода, дал задание сделать так, чтобы кредит брать не пришлось.

Стали думать, как быть. У нас была система планирования, которая мне не нравилась. Работала она так: представьте четыре передела – порошок, таблетки, твэлы, ТВС. Уровень запасов между переделами, как правило, был до полутора месяцев. Порошок возили на склад, откуда его забирали по мере необходимости, и так по всем переделам. Я и до приезда японцев задумывался, зачем с такими запасами работать, а тут появился хороший повод изменить систему. Если раньше планировали по месяцам, то сейчас мы решили связать все суточными графиками.

И сразу получили результат, уменьшив уровень запасов между переделами твэл и ТВС – здесь запасы самые дорогие – с полутора месяцев до двух дней.

Параллельно мы решили провести эксперимент. Выбрали одну из поставок топлива – 42 ТВС, просчитали, что надо выпускать в день по 2,5 ТВС, потом вычислили, с какой точностью надо запускать твэлы, – словом, раскрутили все, вплоть до порошкового цеха. Просчитали по дням и стали контролировать, получится или нет обойтись минимальными запасами и поставить топливо без перебоев и точно в срок. В итоге сработали как часы. Это придало уверенности, и мы стали переходить на новую систему планирования.

Новая система позволила сокращать запасы на всех переделах, а ограничение премирования за перевыполнение плана, которое мы ввели, – остановить безудержный рост производства продукции. В реальности это было довольно болезненно. Приходили начальники цехов, жаловались, что у них простаивают установки, переживали, что те могут сломаться, и тогда будут проблемы. Но по-другому было нельзя. Например, в механическом цехе по одному из видов продукции – конкретно по решетке РБМК – уровень запасов составлял около пяти месяцев! Людям долгое время давали заработать, а приостановка изготовления этих решеток означала, что их доход на какое-то время должен упасть. К счастью, это было временно, и никто с завода тогда не ушел.

Я был вынужден остановить на какое-то время и порошковый цех, потому что, несмотря на систему планирования, запасов было больше, чем мы ожидали. Люди волновались – начальник цеха, который видел простаивающее оборудование, мои подчиненные, занимавшиеся планированием и опасавшиеся, что пострадают последующие переделы. Риск был, мы даже собирали совещание, на котором я сказал, что беру ответственность на себя.

Осенью 2010 года я спросил у генерального директора, берем ли мы кредит. Оказалось, уже не нужно – деньги у завода есть. Справились и со второй частью задания – сократили незавершенное производство на 1 миллиард рублей.

Когда мы рассказали об этом миллиарде японцам в их очередной визит, они как будто не услышали. Их больше заботило, что мы не выполнили задание сократить переход с обогащения на обогащение до минуты – смогли только до 50 минут. Нашу систему планирования они одобрили, увидели, как запасы сокращаются. Мы были горды: еще бы, сократили уровень запасов на сборочном производстве до двух дней. А Хаяси возмутился:

– Зачем вы держите здесь запасы? Уберите их вообще! Держите их на предыдущем переделе, а здесь ничего не надо.

А как возить? Мы делали это три раза в неделю.

– Возите раз в день, – советует он.

Сказано – сделано. В следующий визит говорит:

– Ну что же вы раз в сутки возите – надо возить раз в час.

Поразительно! Это же лишний транспорт, бензин, погрузка, разгрузка, а главное – кучу бумаг надо оформлять, паспортов на каждую перевозку. Но стали пробовать. Оказалось, что даже если возить раз в час, то есть семь раз в день, документации можно оформлять меньше, чем если возить раз в сутки. Попутно выяснилось, что мы нерационально использовали машину – отсюда затраты, которые тоже можно было сократить.

К 2011 году стало приходить осознание, что ПСР – это выгодно. Бесконечные советы – уменьшить размер партии, не возить помногу и прочие – наталкивались на непонимание, но в конечном итоге люди научились думать, пробовать, считать. Перестали держаться за инструкции, которые сами же когда-то написали. Стали менять подходы. Например, использовать для перевозки кран – это долго, кранов вечно не хватало. Стали возить в тележке – да, приходилось делать это чаще, зато тележка доступна в любую минуту, без очереди. И так во всем.

Напоследок еще одна история. В 2011 году объем производства, по сравнению с предыдущим годом, упал. Надо было сокращать людей, но мы сопротивлялись, и японцы нас в этом поддерживали. Часть служб вывели на аутсорсинг – автохозяйство, железнодорожный цех, стройцех, энергетические цеха. Другим нужна была работа и ежегодное увеличение зарплаты. Оставалось лишь искать контракты. Но рынок ядерного топлива сильно не увеличишь. Дополнительную работу мог дать ТВЭЛ – можно было сделать больше таблеток и положить их на склад, хоть это и противоречило нашим же правилам. Получив такое предложение на 50 тонн таблеток, я не решился отказаться. Да, они не нужны, это отступление от того, к чему мы так долго шли, но надо повышать производительность, дать возможность для роста зарплаты. Я пришел с этими мыслями к Олегу Васильевичу Крюкову и поразился его реакции. Не задумываясь, он сказал:

– Николай, от принципов не отступаем.

Я тот момент запомнил на всю жизнь. Мы так и не набрали тогда заказов, но нашли способ повысить людям зарплату. И от принципов ПСР не отступили. Это была еще одна победа.

Рис.18 В поисках идеального потока. История Производственной системы Росатома

Три директора (О. Крбков – в центре)

«Мы работаем с консультантами из Toyota, которые нам очень во многом помогают в плане внедрения ПСР на предприятии[1]. Они обладают методикой и не вмешиваются в технологический процесс. ПСР гласит, что ты должен улучшить производительность труда, не вкладывая больших финансовых средств. Все необходимо делать за счет простых методов. В результате в прошлом году мы сократили незавершенную продукцию на сумму около 1 млрд рублей. Бережливое производство именно потому и называется бережливым, что оно позволяет производить больше при меньших затратах – меньше человеческих усилий, оборудования, времени и производственных площадей, – в то же время мы предоставляем потребителю именно то, чего он желает»

Олег Крюков, директор по государственной политике в области РАО, ОЯТ и ВЭ ЯРОО Госкорпорации «Росатом» (2005–2011 гг. – руководил Машиностроительным заводом)

Сплошное творчество

Изучая методы Toyota, мы надеялись получить готовые алгоритмы: разные наборы на разные случаи из производственной практики. Многие мои коллеги, да и я сам достаточно долго пребывали в плену иллюзий, что нам удастся уловить, описать такие методологические сюжеты, а затем системно их применять. Правда оказалась в том, что типового алгоритма нет. Не бывает двух похожих предприятий с одинаковыми проблемами и коллективами. Даже конкретные ситуации, которые на первый взгляд кажутся типовыми, при детальном изучении показывают свою специфику.

Помню, как на одном из заводов Хаяси после осмотра площадки выдал развернутое предложение, а потом скосил на меня взгляд и прорычал:

– Почему ты ничего не спрашиваешь?!

– А что я должен спрашивать?

– Я три года назад на таком-то заводе (другом) говорил прямо противоположное! Ты должен был меня сейчас спросить – почему?

Ну я аж присел от такого и вынужден был признаться, что просто не помню того, что он говорил три года назад. Хаяси остался очень недоволен:

– Будьте внимательны всегда! Разное время, разные площадки, разные обстоятельства – разные рекомендации.

Коллеги из Toyota постоянно демонстрировали методологические кульбиты, которые слабо вписывались в нашу системную логику, – постоянно менялся взгляд на проблему и появлялся очередной уникальный путь решения. Но одно правило оставалось неизменным. Хочешь решить проблему – иди на площадку и смотри. Быстро обнаружь проблему, глубоко вникни в ситуацию на месте, со всеми операторами. Быстро решай. Никакого стандарта – вместо типовых алгоритмов сплошное творчество.

Огромное впечатление производили на меня поездки на заводы Toyota. Рад, что вел тогда заметки и сохранил отчеты. Хорошо запомнилась поездка в 2009 году. Приведу выдержки из своей служебной записки руководителю ГК «Росатом», подготовленной по возвращении в Россию.

Служебная записка
По итогам поездки Япония – Toyota
10–17.10.2009

Всего в Японии у Toyota 12 заводов (в том числе четыре сборочных). Мы посетили два сборочных завода, моторный завод, два завода по производству комплектующих, торговый дом Toyota.

Господин Хаяси мудро начал с глубокого погружения в историю создания Toyota. Две основные составляющие «дерева» производственной системы возникли так.

1. Умная автоматизация.

1896 год. Отец-основатель Toyota Сакити Тоёда смотрел, как мама работала вручную на ткацком станке. И начал совершенствовать ткацкий станок. Ввел автостоп при разрыве нити. Объединил несколько станков, между которыми перемещается один оператор – ведь человек не сторож для станка.

Сегодня это роботизация и автоматизация, встроенный контроль качества, сигнал о помощи и т. д.

2. «Точно вовремя».

Есть завод по производству ткацких станков – это уже массовое производство и первоначальный капитал. Сын основателя, Киитиро Тоёда, съездил в США, увидел новый Ford. Разобрал его в лаборатории, детально изучил, содрал форму с «крайслера» – и усовершенствовал. В итоге в 1935 году – первое авто. 1938 год – строительство первого завода. Принцип «точно вовремя» был заложен сразу.

Сегодня это выпрямление потока, работа по времени такта, тянущая система с применением канбанов.

Вывод: базовые подходы у них не изменились. Совершенствовался и структурировался инструментарий. Краткая характеристика основных площадок, которые мы посетили.

Завод по выпуску автомобилей Tsutsumi

Выпускают гибридный Prius, Camry и др. Следуют философии экологического производства: можно любить природу на словах, а можно делом, например, внедряя гибридные авто.

Уровень роботизации на сварочном производстве – 95 %. Все потоки выпрямлены, все рабочие места стандартизированы. Но! Где человек сохранился, там неизбежны потери.

На покрасочном производстве работают кружки по производственной системе. С начала года – 912 кайдзенов. Показали образцы докладов: такие же домашние задания, как у нас на «ЗиО-Подольск».

Интересный подход к роботизации и автоматизации: внедрять только там, где человеку реально тяжело, неудобно или небезопасно. А если можно обойтись приспособлениями, обеспечивающими удобную работу, робот не нужен. Человеку тоже нужно дать работу. Это было лейтмотивом на всех заводах.

«Никакой робот не превосходит человеческое умение», – считает Хаяси. При этом видно, что человек на конвейере работает на пределе. Руководители утверждают, что чувствуют грань и не должны ее перейти.

Ощущения по этому поводу остались сложные. Мы будем крайне осторожны с увеличением скорости работы оператора. Мы не японцы.

Завод по производству металлических комплектующих ТЭККО

Частный завод-поставщик. Появился в 1946 году. С 1993 года работает с Toyota и внедряет производственную систему под руководством господина Хаяси.

Сегодня здесь работает 2 тысячи человек. Зарубежные «дочки» – 10 заводов в шести странах, еще 7 тысяч человек. Номенклатура достаточно большая. Начинали работать на площадке в режиме тренировок. Никаких методик не было – все по месту.

«Точно вовремя» – от получения заказа до отгрузки проходит 12 часов.

Налажен непрерывный замкнутый цикл из трех синхронизированных кругооборотов канбанов: внутреннего (внутрицехового) – между технологическими переделами; и двух внешних – между поставщиком материалов и складом (вход), и сборкой – заказчиком Toyota (выход).

Завод моторов для Camry – Toyota Motor Company

Выпускают за год 1 миллион двигателей. Время такта – 63 секунды. За сутки производят 420 движков для 11 видов авто с поставкой на 8 сборочных заводов. Очень быстро реагируют на рынок. Если меняется объем заказа (план производства), то под это изменение выравнивается поток (например, время такта меняется с 63 до 75 секунд). За эту логистику людей отвечают бригадиры и мастера.

Качество. Брак лежит на виду неделю. Каждая деталь с бумажкой, где отмечена причина, ответственный, принятые меры. Все совещания по качеству проводятся тут же, прямо на месте.

Торговый дом Toyota Tsusho Corp

11 площадок в пяти странах мира.

Все, что относительно просто и понятно в реализации и закупках на крупных рынках оптом (9 миллионов машин), головная компания решает самостоятельно. Зачем платить комиссионные? Трудные, мелкие рынки – этой «дочке».

Красиво себя позиционируют: не просто закупки-продажи, а создание но вых ценностей коммуникаций между людьми.

Они продают сложные, инновационные авто (до 450 тысяч в год). Хотят быть розницей номер один в мире. Еще отвечают за сервис, ремонт, продажу компонентов.

Внедряют производственную систему в логистике, дилерских филиалах. Хаяси их ценит и говорит, что если выходить с чем-то на рынки Японии, лучше через них. Хороший пример для наших снабженцев.

Общие впечатления

1. Подход производственной системы Toyota такой: натренируйся сам – тренируй коллег.

«Не учить, а тренировать. Натренированного – учить», – это слова Хаяси.

Хаяси как тренер сборной, и он обеспокоен преемниками. Уйдет резко тренер – в сборной может быть сбой, методики не спасут. Все держится на людях.

2. Нужно быть готовым держать позицию.

Хаяси рассказывал про своего учителя Тайити Оно. «Однажды остановилась линия, так как кончились запасы – точно, но не вовремя, так бывает. Не ругал – нормальные издержки. Однажды встало мехпроизводство на восемь часов, а все остальные переделы молотили продукцию дальше и сбили поток. Вот тут он ругался страшно».

3. Канбан – живое сердце планирования при минимуме компьютерного обеспечения.

Канбан лучше, чем комплексные информационные системы и ERP (планирование ресурсов предприятия). Таким системам конкретика рабочего места скорее мешает. Без нее бы обойтись, да не получается.

В Toshiba раньше было глубокое компьютерное планирование ресурсов. Теперь там переходят к производственной системе Toyota (информация Хаяси).

4. Интересная мегацель для нас – создать поток по ядерному топливному циклу от руды до энергетического блока!

У них почти так. Но не надо увлекаться, пока на предприятиях нет тянущей системы по основным продуктам. Будет внутренний оборот – будет и внешний. Более того, будет тянущая система на предприятиях – мегапоток будет выстраиваться закономерно, как следствие (это мнение Хаяси).

5. Производственная система Toyota – это производственная Библия (выражение Хаяси).

Любые импровизации, творчество – в жестко оговоренном коридоре, в рамках принципов и канонов. Шаг в сторону – пошла «ересь». Домысливания опасны. Надо тренировать управленческое смирение. Если думаешь: «Я все знаю и все умею» – это проблема. Они считают, что еще мало умеют, при том что они реально номер один в мире. Надо выстраивать тянущую систему знаний и расширять круг тренерского состава.

Обозов С. А.19.10.2009

«Русские японцы»

Иван Штригель прошел стажировку на Toyota в 2010–2012 годах. Он единственный из стажеров имел неплохой бережливый опыт работы до того, как мы отправили его в Японию. Может быть, это помогло по возвращении ему очень быстро вписаться в нашу российскую среду. Он постоянно востребован, его просят приехать, дать совет. А я его попросил рассказать о другом, о том, как он проходил эту стажировку, какие у него были там ощущения и переживания. Иван, тебе слово.

C 2010 года компания Toyota начала принимать на 2-годичную стажировку по два сотрудника от Госкорпорации «Росатом». Такая практика стажировок распространена в Японии, а тем более в Toyota. В созданный в департаменте управления производством отдел исследования производства (аналог нашего АО «ПСР») приглашаются на стажировку как сотрудники заводов, так и сотрудники с предприятий-поставщиков или дружественных компаний. Это позволяет воспитать качественных управленцев для заводов и быть уверенными, что поставщики никогда не подведут с обеспечением комплектующими.

Рис.19 В поисках идеального потока. История Производственной системы Росатома

Иван Штригель. Уже в России

Самый первый урок, который я получил в Toyota, – это подробное разъяснение от руководителя группы «богатого» значения слова «понял». В Toyota меня направили как специалиста со знанием японского языка и знаниями в области бережливого производства: как-никак есть (был) сертификат о прохождении курсов по бережливому производству еще в университете, был опыт работы на совместном японско-российском предприятии в Москве по изготовлению кузовных деталей для автомобилей, был опыт работы на «японской» стройке, но, как оказалось, этого недостаточно. На поставленные задачи я отвечал словом «понял» и старался выполнять поручения изо всех сил, но результат моей работы не устраивал руководителя. Тогда он позвал меня на приватную беседу, и мы с ним долго-долго говорили. Тогда он объяснил, что бывает разное «понял» и надо обращаться с этим словом очень аккуратно.

Можно выделить несколько уровней понимания или несколько уровней слова «понял»:

0 – когда ты только вскользь слышал;

1 – когда понимаешь точное определение слова или поручения;

2 – когда ты в прошлом имел опыт работы и под руководством реализовывал сказанное;

3 – когда ты можешь сделать самостоятельно то, о чем тебя попросили;

4 – когда ты можешь руководить людьми для того, чтобы они выполнили поручение;

5 – когда ты можешь не только реализовать поручение, но и улучшить существующие методы работы.

После этой науки я стал осторожнее использовать слово «понял», старался уточнять выданные поручения и открыто, не стесняясь, говорить о своем уровне – чтобы не вводить в заблуждение руководителя и заранее получать необходимые инструкции или рекомендации.

Японцы все любят визуализировать и упрощать до понятного даже для детей уровня, например, правила поведения на заводе они сформулировали в виде короткой скороговорки: «по-кэ-тэ-на-си».

Это пять первых слогов пяти простых правил:

– не держать руки в карманах, когда находишься на производственной площадке или перемещаешься по ней;

– не говорить по телефону в движении;

– обязательно держаться одной рукой за поручень, когда спускаешься или поднимаешься по лестнице;

– при пересечении улицы или путей движения транспортных средств на заводе обязательно смотреть направо, налево и убеждаться в отсутствии помех;

– не пересекать дорогу и пути движения транспортных средств вне пешеходных переходов или по диагонали.

Каждого сотрудника заставляют выучить эту скороговорку наизусть, каждый тебе напомнит, что так делать нельзя, каждый раз твой руководитель будет следить за тем, как ты соблюдаешь установленные правила, всегда, абсолютно всегда твои старшие товарищи эти правила соблюдают и выполняют. Как вы понимаете, в таких условиях трудно нарушить. Может быть, в этом залог успеха соблюдения правил японцами?

Работать на производстве в Японии – одно удовольствие. Для меня остается пока необъяснимым: в неформальных разговорах, в «курилке», когда разговариваешь с рабочими, мастерами, начальниками цехов, технологами – все похожи на нас: так же хотят побыстрее домой, кто на рыбалку, кто на серфинг, кто к себе на огород, кто к девушке, но, когда разговор заходит о производственной необходимости, все готовы задержаться, никто не отказывает, все сплочены. Я ни разу не встречал ответа «мне некогда, у меня дела». Общее дело, общее производство сплотило всех, но как – для меня пока необъяснимо.

Технолог на производстве никогда не сидит в офисе, который, к слову, находится непосредственно на производстве – это небольшое помещение внутри цеха, откуда можно оперативно добраться до производственного участка. Если появляется свободная минутка, технолог сам подходит к мастеру на участке и спрашивает: «Чем помочь, что можно еще улучшить?». Несмотря на стабильно работающую линию, на исправное оборудование и наличие всего необходимого они находят то, что можно еще улучшить, – технолог убегает к себе за чертежи для решения вопроса, и через три дня, максимум неделю все будет реализовано.

В Toyota никто не обсуждает производственные вопросы в офисе. Могут провести совещание, могут провести доклад, но принятие решения только на площадке, только после того, как все увидят своими глазами. Как меня учили: при изучении текущего состояния на площадке надо убедиться в наличии правил работы операторов, обеспечивающего персонала, логистики. Если правил нет, то их необходимо создать (стандартизировать). Если правила есть, то надо убедиться в их исполнении.

В Японии, как и в России, правила в большинстве случаев есть, но не соблюдаются. Как учили японцы: «Правила не соблюдаются не просто так. Разумный человек нарочно не будет идти на нарушение. Всегда что-то мешает соблюдать правила, виноват не человек, виноваты окружающая среда или существующая система».

На производство выходят все: от технологов до директоров. Никто не появляется на производстве в пиджаке и в галстуке. Честно признаюсь, появиться в костюме на заводе у японцев считается зазорно. Был один интересный случай: в начале стажировки (буквально третий или четвертый месяц) мы посещаем один из сборочных заводов и переходим из одного корпуса в другой. Навстречу идут два японца, такие же, как и мы – ничем не отличить, в спецовках, в рабочих ботинках и в касках. Все кланяются друг другу (со мной были руководитель группы и наставник), один из встречных японцев хлопает моего начальника по плечу, спрашивает, как дела на работе, как дела в семье, и по общению видно, что они друг друга хорошо знают не только по работе, но и в жизни.

Я, как и все, со всеми приветливо поздоровался, поклонился и расшоркался в лучших японских традициях. После встречи я тихонько спрашиваю своего наставника: «А кто эти люди, которые шли навстречу? И почему они так тепло общаются с нашим начальником?». Мне мой наставник отвечает: «Так это директор». Я уточняю: «Директор завода?», он удивленно отвечает: «Какого завода?! Это президент Toyota – господин Акио Тоёда». Честно, я застыл на месте, не то от удивления, что увидел самого Тоёду, не то от того, в каком формате это произошло. С ним не было вереницы помощников, секретарей, сопровождающих, он шел уверенным шагом, просто и открыто общался с директором завода и с каждым рабочим и подчиненным, у него не было ауры «величия» и недосягаемости. Как впоследствии оказалось, он решил приехать на завод и лично убедиться в ходе проведения работ по модернизации производственной линии – непосредственно лично, без помощников и советчиков. Может быть, за это японцы безгранично уважают свое начальство и готовы идти за ними до конца в лучших традициях самураев?

Рис.20 В поисках идеального потока. История Производственной системы Росатома

Ремонтная кампания на Смоленской АЭС

Нельзя не упомянуть про подход японцев к организации совместной работы, в том числе и с поставщиком. В начале совместного проекта никто никого не знает. Любой проект начинается со здравого совместного «корпоратива», на котором удается в неформальной обстановке «стереть» границы и убрать все возможные сложности в будущем общении. Через неделю, когда проходит первая рабочая встреча, все уже встречаются как старые друзья и охотно друг с другом обсуждают производственные задачи и возможные варианты их решения. Открытость и неформальное общение – один из залогов успешности и высокой скорости реализации проектов в Toyota. Само собой – корпоратив обязательно проводится и по закрытию проекта. На том самом заводе по изготовлению трансмиссий мы постарались так, что завод отработал год с огромным плюсом в бюджете, и спустя год после закрытия проекта директор завода собрал всех участников на специальном «корпоративе» по поводу годовщины окончания сверхуспешного проекта. Директор выступил с благодарностью участникам за активную позицию и плодотворную работу.

Стоит отметить, что выгода от совместной оптимизации на заводе-поставщике делится ровно пополам между Toyota и заводом-поставщиком. Если себестоимость удалось сократить на 10 %, то поставщик снижает цену для Toyota на 5 %, а 5 % оставляет себе как доп. прибыль.

Моя стажировка в Toyota продолжалась около 2,5 лет. За это время мне удалось поработать на двух десятках заводов, начиная от сборочных до заводов по изготовлению метизов. Все они были объединены одной компанией – Toyota, которой удалось распространить свои ценности не только внутри Японии, но и по всему миру. Уезжая домой, я пообещал японцам все силы отдать на благо родной отрасли и сделать ее сильнее и лучше. Они сказали, что для этого они меня и учили, делились своими секретами и мой последний экзамен будет не на Toyota, а в России.

Иван Штригель, стажировался в Toyota Motor Corp.2012.05–2014.08.

Первые шаги на АЭС

А теперь хочется сказать о первых шагах ПСР на атомных станциях. Слово непосредственному участнику этих событий, руководителю проекта АО «ПСР» Сергею Максимову. Кстати, он в концерне главный за ПСР. Почти. Потому что главный А. Петров, гендиректор концерна.

Мы приступили к работе в начале 2009 года. Посещали вместе атомные станции. Были на Ростовской, Ленинградской, Калининской, Смоленской, Балаковской АЭС. К слову, сотрудники Смоленской и Балаковской станций до этого уже успели обучиться производственной системе на ГАЗе. Так что им было проще перестроиться. Первое, за что мы взялись, – ремонтные кампании на АЭС.

Рис.21 В поисках идеального потока. История Производственной системы Росатома

Сергей Максимов на производственной площадке

Почему это важно?

Чем короче ремонт – тем больше выработка электроэнергии, а соответственно, и прибыль. Надо сказать, что потерь в ремонтах было достаточно много. В основном из-за ожиданий и лишних перемещений.

Как было раньше? Если на складе что-то сломалось и требуется срочный ремонт – нужные инструменты найти было непросто. Потому что в номенклатуре не было порядка.

В разных документах значилась разная информация о количестве и месте нахождения того или иного инструмента. Пересорт на одной полке. Нет адресного хранения. Все велось на карточках, по старинке. И на склад поставки шли не под потребность. Нужно срочно какое-то оборудование? У нас машина приходит раз в неделю, ждите.

Со временем нам удалось все эти проблемы решить.

Рис.22 В поисках идеального потока. История Производственной системы Росатома

На блочном щите правления (БЩУ) Балаковской АЭС

Разобрались со складом.

Ввели нормативы ремонта, сделали их типовыми.

В мастерских были упорядочены инструменты, которые использует каждая смена.

Представляете, что такое работа на скрытом оборудовании, когда открывают турбину? Там нельзя ничего лишнего оставлять. Это можно сравнить с хирургической операцией.

Чтобы сотрудники ничего не забывали после завершения ремонта, мы внедрили визуальное хранение. Это значит, что все необходимые инструменты должны висеть в зале на определенных местах. Если какой-то детали нет – это сразу заметно. Нет заглушки на месте? Значит, она могла остаться в турбине. Мастер сразу начинает ее искать. Пилотный проект был реализован на Ростовской АЭС.

А на Смоленской площадке пошли дальше. На станции внедрили радиометки, напоминающие рамки металлодетектора в аэропорту. Когда заходишь в зону контролируемого доступа, это устройство считывает по коду инструменты: с чем ты зашел, с тем и должен выйти.

Параллельно мы начали заниматься офисными процессами. На тот момент почему-то считалось нормальным, что в центральном аппарате на одного человека могло приходиться по десять ручек и килограмм скрепок.

Конечно, проще было там, где у людей условия труда 5С были, мягко говоря, не очень.

Например, работала на одном из предприятий женщина, заведующая складом, практически пенсионного возраста. Всю жизнь практически там она трудилась. И только когда начали делать косметический ремонт на складе, заметили, что у нее и нормального рабочего места нет, и туалет старый, деревянный, еще и на улице. В итоге сделали нормальную уборную. Обустроили отдельную комнату, поставили компьютер, провели сеть. В масштабах корпорации кажется – мелочь. Но человек сразу кардинально меняет отношение к своему делу.

Грузчики, узнав про изменения, пожаловались, что в холоде работают. Им предложили решение: нужно переложить материалы по порядку использования, чтобы меньше быть на холоде.

Но грузчики это делать поначалу отказались: один раз разгрузили сто лет назад – пусть так и лежит.

Пришлось убеждать, включать административные рычаги. Добавили премии за переработки. Построили душевые.

Постепенно это изменило подход к делу у рабочих. Когда ты для людей делаешь что-то полезное, они проникаются, сознание меняется. Люди начинают выдавать совершенно фантастические предложения по улучшению. Потому что лучше них никто не знает эту кухню.

Если в начале пути инициатива чаще шла сверху вниз, то сегодня мы постоянно получаем огромное количество предложений по улучшению самых разных процессов на производстве от самих сотрудников.

На Кольской АЭС раньше радиоактивные медные провода сдавали на переработку целиком. Местные слесари замерили и выяснили, что радиоактивной на самом деле является только оплетка. Предложили простое решение: снимать только оплетку и сдавать на переработку. По весу получается меньше, обходится станции дешевле. А медь можно сдавать как цветмет. Еще и дополнительная прибыль для отрасли.

Ну а потом все пошло всерьез. Продолжительность ремонтных кампаний на АЭС России в год с 2300 часов в 2004 году снизилась до 1700 в 2010 году.

Капитальные ремонты блоков ВВЭР-1000 с нормативного срока в 70 суток в году снизились до 45 суток.

Средние ремонты – с 45 до 37 суток.

Естественно, не в ущерб безопасности, а только за счет устранения потерь.

Складские площади были сокращены на 38 %, запасы ТМУ – на 20 %, затраты на содержание складов – на 23 %.

Вообще от внедрения ПСР в 2011 году был получен эффект на сумму более 5,1 млрд рублей (против 3 млрд рублей годом ранее).

Рис.23 В поисках идеального потока. История Производственной системы Росатома

http://bit.ly/3dkSXgP

Подробнее о том, как методы ПСР применялись в ремонтных кампаниях на АЭС, – по ссылке

4. Прививка прижилась

2010 год – прививка сделана

Историю Производственной системы Росатома можно и нужно рассматривать с разных сторон. Можно изучать последовательно – как мы шли по годам. Можно смотреть на истории людей, их ощущения и переживания. Причем эти люди сами по себе очень разные: директора, мастера, операторы, проектанты, лидеры ПСР, штатные работники АО «ПСР». Можно изучать историю бригад, малых групп, участков, цехов, заводов, дивизионов. Можно оценивать развитие системы по жизненным циклам продуктов отрасли: ядерного топлива, АЭС и т. д. Отдельный фокус – это взаимоотношения с нашим генеральным консультантом, компанией Toyota.

Так что книга складывается как кубик Рубика: с разных сторон, от разных лиц, с разной глубиной погружения. Для полноты картины буду давать время от времени еще один срез – регулярные отраслевые мероприятия, где подводились промежуточные итоги развития ПСР и принимались решения о следующих шагах. Это ежегодные форумы лидеров ПСР[2], ежегодные управляющие советы под председательством генерального директора ГК «Росатом» и решения наблюдательного совета госкорпорации как высшего органа нашего управления.

Все эти мероприятия из года в год проходили по-разному. Первые годы – сумасшедший уровень энергетики. Дух, который царил тогда в зале, я ощущаю и сейчас, когда перечитываю стенограммы. Это живая история наших переживаний, даже мучений, сомнений, находок, взрывных побед. Мы этим делились, иногда находя абсолютно неожиданные новые взгляды на то, что мы делаем.

Каждый, кто пойдет по нашему пути, неизбежно будет сталкиваться с большинством тех проблем, решение которых мы обсуждали на этих форумах. Надеюсь, что даже беглый обзор в рамках книги наиболее значимых фрагментов наших встреч и дискуссий поможет тем, кто пойдет за нами, избежать хотя бы некоторых ошибок.

* * *

Первая отраслевая конференция по развитию ПСР проходила 8–11 ноября 2010 года в городе Обнинске. На ней собралось 145 участников от 37 организаций Росатома. Речь шла о программе комплексной оптимизации производственных предприятий отрасли. Мы запустили голосование с вопросом «Настраивая производственную систему, на какой опыт мы должны ориентироваться?». Подавляющее большинство присутствующих проголосовали за создание своего подхода. Итоги голосования на рисунке.

Производственная система Росатома – создаем свой подход

Рис.24 В поисках идеального потока. История Производственной системы Росатома

Рассуждали мы об экономическом эффекте от внедрения ПСР в 2010 году. Зафиксировали, что он в 33 раза превысил затраты на саму систему. Такие расчеты мы повторно делали еще только два года. После сознательно ушли от этого – эффект от производственной системы в рублях оценить очень сложно. Фиксация только на суммах в рублях могла сбить фокус. Постоянно могло возникать желание устранять поверхностные потери (так называемые «низко висящие фрукты»). Эффект от такой неглубокой деятельности можно быстро посчитать, оценить – и на этом остановиться. В итоге не получается пойти в глубину производственных процессов, и постепенно корень этих преобразований засыхает. То есть эффект от сбора «низко висящих фруктов» сначала сумасшедший, а спустя какое-то время он становится нулевым.

Именно на этой конференции мы сделали для себя еще один неожиданный, но однозначный вывод: просто путь бережливого консалтинга неэффективен и нереалистичен в условиях России, а тем более в нашей отрасли. Предыдущий опыт целого ряда глобальных компаний-консультантов, работавших на российском рынке, это показал. Результаты какие-то есть, но самостоятельного продвижения потом – нет.

Мы тоже начинали с того, что заключали договоры с дивизионами, а потом их отрабатывали. И в этом, как оказалось, много формализма. Учить без проекта – не надо. А в договоре четко зафиксировано количество обученных – так что выполняйте. Мы быстро от такого подхода ушли. Ведь получить заказ от дивизиона и выполнить его можно и напрямую, через первого руководителя, и без всякого договора, и заказ не на обучение, а на решение конкретной задачи. И позже некоторые такие заказы стали частью моего персонального КПЭ.

Итак, в 2008–2010 годах прививка ПСР была сделана, производственная система прижилась. И мы решили, что назрела необходимость начинать кампанию по более интенсивному внедрению ПСР. Причем именно как кампанию, как большое движение за идею. Опыт Минсредмаша был нам в этом в помощь.

На фуршете после конференции директор одного из заводов сказал: «Нас уже 20 лет никто не собирал по поводу производственной эффективности и проблем именно производства. Спасибо вам, что эта тема снова стала актуальной в отрасли и у нее появилось будущее».

Высказывалось много залихватских идей. Были мысли, например, создать отдельную производственную академию – позже от нее отказались, стали вести обучение силами Корпоративной Академии Росатома. Обсуждали создание ПСР-технопарка на базе Московского завода полиметаллов. Уже тогда ТВЭЛ в результате ПСР-проекта планировал производство оттуда переводить в подмосковную Электросталь. Планировалось создание отраслевого института труда на базе ВНИИАЭС. Это был первый поток идей по отраслевой инфраструктуре повышения производственной эффективности. Мы ничего не отбрасывали сразу. Многие инициативы в итоге были доработаны и позже воплощены – в свое время и в несколько другой форме.

Гонка за оценками

На первом этапе создания ПСР мы, не буду скрывать, время от времени заимствовали кадры извне. В том числе и на Горьковском автомобильном заводе. Наши японские консультанты, правда, скептически отзывались об опыте ГАЗа – они считали, что это другая школа.

Дело в том, что собственник ГАЗа Олег Дерипаска нанял консультантом господина Обо, бывшего ученика Хаяси. До этого он был директором одного из заводов Toyota в США, а потом ушел в частный консалтинг. Когда мы в первый раз упомянули фамилию Обо при Хаяси, тот как будто пропустил это мимо ушей. Второе упоминание, наверное, уже пропустил через сердце. В третий раз Хаяси скорчил гримасу. А на четвертый твердо мне сказал: «Больше не упоминай при мне эту фамилию. Он ушел в бизнес и сейчас зарабатывает на том, что учит нашим технологиям за деньги. У нас это не принято. Я за него теперь не отвечаю».

Тем не менее специалисты ГАЗа хорошо влились в нашу команду. Именно оттуда пришел в отрасль Александр Курников – сначала в топливную компанию «ТВЭЛ», а потом уже в ПСР. И если Николай Антонов работал в основном с директорами по производству и исторически сложившимися отраслевыми командами, то Александр, как более гибкий, пришедший извне специалист, координировал бригады смежников. Например, работал и продолжает работать с предприятиями-поставщиками, которые выпускают оборудование для строящихся АЭС.

Рис.25 В поисках идеального потока. История Производственной системы Росатома

Александр Курников еще лидер ПСР в ТВЭЛ

Но в самом начале, оказавшись в ТВЭЛ, Александр Курников многие процессы разворота ПСР увидел со стороны дивизиона. Вот его впечатления того периода:

– Когда я в 2010 году пришел в ТВЭЛ, производственная система вовсю развивалась. Японские специалисты уже не раз бывали на предприятиях топливной компании. И на момент моего назначения стояла задача распространить опыт ПСР на все 16 предприятий ТВЭЛ. Сложность заключалась в том, что все они разные, со своей спецификой производственного процесса. У одних – фабрикация топлива, другие разрабатывают газовые центрифуги для обогащения урана, третьи – ведут обогащение. А еще огромный научный комплекс. Кстати, с наукой нам пришлось сложнее всего.

Вдобавок было недоверие со стороны многих сотрудников. И это вполне объяснимо. На первом этапе внедрением ПСР занимались специалисты со стороны, подчас теоретики (это было до появления АО «ПСР» в составе Росатома. – Прим. автора). Они ездили по предприятиям, рассказывали про бережливое производство. Но сами не работали на площадках! Да и вообще, как мне кажется, порой плохо представляли, что такое производственная система на практике.

Нам же необходимо было погрузиться в технологию, вглубь производственных процессов. Показать, на что мы способны, сначала не вмешиваясь в техпроцесс, но постепенно изменяя его. А еще и воспитать специалистов.

Почти сразу мне и моей команде стало понятно, что постоянно присутствовать лично на каждом предприятии не получится. Мы разработали систему оценки развития ПСР, чтобы отслеживать динамику улучшений на производственных площадках. Она состояла из следующих элементов:

1. УСТАНОВКА ЦЕЛЕЙ И ПЛАНИРОВАНИЕ.

С этим были проблемы. Часто цели ставились формальные. И так же формально выполнялись.

2. УПОРЯДОЧЕНИЕ, ИЛИ 5С.

Везде должен быть порядок. По этому направлению разработали отдельную систему критериев.

3. МАЛЫЕ ГРУППЫ.

Кто будет развивать ПСР на площадке? Конечно, люди, которые там работают. Но кто именно? У каждого специалиста и так много работы. Так что мы сделали упор на бригады, но назвали их иначе – малые группы.

4. ВОВЛЕЧЕННОСТЬ РУКОВОДИТЕЛЯ.

На старте она на большинстве предприятий была никакая. Гендиректора считали, что это не их задача: пусть с этой непонятной ПСР разбираются другие люди.

5. ВИЗУАЛЬНОЕ УПРАВЛЕНИЕ ПРОЦЕССОМ.

Если есть проект, то он должен быть визуально оформлен, с четким отражением цели, графиком работ и текущим статусом. Причем оформлен прямо на рабочем месте, на виду.

6. УЛУЧШЕНИЕ И РЕШЕНИЕ ПРОБЛЕМ.

Это важно – научиться видеть проблемы. Вот лежит деталь без дела возле рабочего места. Проблема? Формально вроде бы нет. На самом деле надо разобраться: раз деталь просто лежит, значит, она слишком рано тут оказалась или, наоборот, поздно отсюда уходит.

7. СТАНДАРТИЗИРОВАННАЯ РАБОТА.

Это очень важно, когда занимаешься, например, нормированием рабочих мест (нормированием не в том смысле, что норма какая-то есть). Мы каждую операцию на рабочем месте делим на элементы, чтобы увидеть потери и понять, как от них избавиться.

8. СОКРАЩЕНИЕ ПОТЕРЬ В ПОТОКЕ.

Мало того что мы на каждой операции должны потери увидеть, надо и в целом поток отследить в поисках путей оптимизации.

9. TPM (Total Productive Maintenance – концепция менеджмента производственного оборудования, нацеленная на повышение эффективности технического обслуживания). Это про всеобщее обслуживание оборудования. С помощью этого параметра мы оценивали коэффициент загрузки оборудования и сокращали время простоя.

10. СОВЕРШЕНСТВОВАНИЕ ПРОЦЕССОВ.

Тут речь уже не о производстве, а о вспомогательных процессах, которые его поддерживают.

11. ОБУЧЕНИЕ И РАЗВИТИЕ ПЕРСОНАЛА.

Мы старались в рамках малых групп заниматься развитием смежных профессий – чтобы люди внутри группы были взаимозаменяемыми. А лидерам показывать перспективу карьерного роста.

12. ВСТРОЕННОЕ КАЧЕСТВО.

Это параметр для оценки изменений. В 2010 году мы его впервые установили, сначала в опытном режиме. А потом ежегодно совершенствовали.

13. РАСЧЕТ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ЭФФЕКТИВНОСТИ.

Для каждого улучшения нужно рассчитать его полезный эффект для производства.

Эти элементы в итоге были включены в КПЭ руководителей. Каждый гендиректор должен был набрать 500 баллов по итогам года, чтобы выполнить КПЭ и получить бонус. Это стандартный западный подход к мотивации руководителей, и он сработал. По всем 16 предприятиям ТВЭЛ мы достаточно быстро получили хороший эффект. Но спустя какое-то время стало понятно, что есть и другая сторона медали. Люди все чаще стали не столько улучшениями заниматься, сколько гнаться за оценками. Написано в критериях, что надо вести производственный контроль, – мы повесили бумажку. Вот, посмотрите, она висит, мы ведем. А что именно ведем и как ведем – уже все равно. Поставьте нам балл. Так что позже мы от этого подхода отказались.

В начале 2011 года мы вышли на какое-то подобие системной работы. Тогда появилось такое понятие, как эталонный участок, образцовый для всех остальных. На таком участке должна быть комплексно применена производственная система и понятно ее влияние на эффективность работы самого предприятия.

Первой выбрали площадку, где, на наш взгляд, это можно было сделать быстро – Ковровский механический завод. Определили пилотные участки на механообработке. Запустили обучение специалистов основам и приемам бережливого производства. Начали на участках создавать ячейки, внутри которых формируется, по сути, замкнутый цикл изготовления определенной детали, в котором участвует несколько человек. Сегодня Ковровский механический завод – одна из ключевых площадок, где проводится обучение методам ПСР.

Вопросы доверия

Удивительно устроен человек. К тому времени, о котором рассказывает Александр Курников, мы прошли уже большой путь. Знали, что бережливое производство в мире очень распространено. Были уверены, что оно работает. Видели это по результатам: сроки, стоимость, качество машин, самолетов, станков и другой импортной продукции. Однако некоторые руководители нашей отрасли все равно еще до конца не верили, что именно методы бережливого производства реально помогут решить наши серьезные производственные проблемы, некоторые из которых копились годами.

Очень показательны мои наблюдения той поры на площадках некоторых заводов ТК «ТВЭЛ», в цехах механической обработки, где производятся детали для ТВС.

Приходишь на участок. Видишь, что ведется производственный анализ, но формально, не по часам. Висит на стенде «цепочка помощи» с подробным регламентом и не работает вообще. Висит текущее и целевое картирование потока по отдельным изделиям, но ты понимаешь, что оно не решает проблемы цеха системно и комплексно. Проведена стандартизированная работа, и 10 ее таблиц находятся прямо на площадке, как и положено, но она сделана по какому-то идеальному движению изделия, а не по реальным, хаотичным движениям операторов, и она не отражает суть происходящего сейчас на площадке. То есть стандартизированные таблицы вот они, все развешаны, а стандартизированной работы как не было, так и нет.

Огромными цифрами на площадке указано время такта. А если взять в руки секундомер, быстро поймешь, что это формальность: реальная загрузка оборудования и работающего на нем специалиста в такт не попадает. И Хаяси нас неоднократно на этом подлавливал. Сам вставал в ячейке и заставлял делать замеры.

Что все это означало? ПСР жила так: нам приказано – мы занимаемся. По балльной системе применяется инструментарий ПСР. Выглядим по этой балльной системе достаточно неплохо. Но мы не верим, что ПСР реально спасет нас от наших проблем. Мы как будто живем в разных измерениях. Нам так легче, мы так привыкли.

А по жизни, да и по делу, зачастую сохранялось неверие не только в производственную систему, но и в свои собственные силы. И очень хорошо, что сейчас становится все больше участков, цехов, заводов, где у руководителей разного уровня наступает просветление: какой-то дух находит на них, они начинают действовать конкретно, уверенно, заряжают своей уверенностью окружающих, применяют инструменты ПСР порой даже совершенно неформально, часто не системно – в зависимости от специфики производства и конкретной ситуации. И у них так получается. Приходит наконец-то реальное понимание, что у этой работы по совершенствованию производственных процессов не должно быть и не будет конца.

Бережливые закупки

А теперь настало время рассказать подробнее о закупках. Всерьез о применении методов Производственной системы Росатома в закупочной деятельности мы задумались еще в конце 2011 года. Отдельные примеры результатов применения ПСР в закупках приведены далее.

Объем конкурентных закупок ГК «Росатом» в 2011 году составлял более 422 миллиардов рублей. За год корпорация проводила около 35 тысяч процедур конкурентных закупок. План по закупкам на 2019 год – 975 миллиардов рублей.

К системе закупок на тот момент было много вопросов от предприятий, дивизионов, от сотрудников ГК «Росатом». Чтобы оценить ситуацию, Росатом заказал международной компании A.T. Kearney исследование. В октябре 2011 года был подготовлен материал под названием «Оптимизация системы управления материально-техническим обеспечением в атомной отрасли». Аналитики пришли к выводу, что в Росатоме самая сложная система закупок, с которой они когда-либо сталкивались. По серьезной методике, по которой традиционно работают многие глобальные компании, они провели 90 интервью в пяти дивизионах и на 27 предприятиях. Было собрано и проанализировано большое количество материалов, обработаны и консолидированы бухгалтерские отчеты. В результате появилось целевое видение системы снабжения на 2012–2014 годы. Основной идеей было внедрение категорийного управления, когда централизованные поставки составляют не менее 50 % от объема внешних закупок.

Были сформулированы совершенно правильные вещи. Средние сроки поставок надо сократить, в том числе за счет оптимизации процедур. 180 дней на проведение процедуры закупок – это много. Надо, чтобы было хотя бы 60 дней. Средняя точность квартального планирования закупок должна составлять не менее 90 %. Выполнение рекомендаций A.T. Kearney как будто бы позволяло сэкономить 5–7 миллиардов рублей.

Несмотря на то что инициативы аналитиков были вроде правильные и профессиональные, они вызвали глубочайшее отторжение у коллег, которые непосредственно занимались процедурами закупок в ГК «Росатом». Может, потому что целевая модель хоть и была нарисована качественно, но не до конца было понятно, как к ней идти. Что конкретно нужно делать прямо завтра тем людям, которые занимаются закупками здесь и сейчас, для ее достижения?

Надо отметить, что опыт оптимизации конкретных процедур закупки к этому времени у нас уже был. Например, в концерне «Росэнергоатом» мы сумели сократить закупочный процесс в днях в 1,5 раза. Был целый набор пилотных проектов поставок по системе «точно вовремя» на АЭС. Например, пилотный проект поставок гелия на Смоленскую АЭС дал сокращение запаса в 3,2 раза за год. Для всех участников процесса были установлены пошаговые действия: кто, что, когда, в какой срок делает. Оплата производилась по мере поставки мелкой партии продукта. Были визуализированы точки заказа и неснижаемый запас. Такие пилотные проекты были реализованы на девяти АЭС по 35 позициям, удалось достичь общего сокращения запасов более чем в два раза. На всех АЭС эти результаты были подтверждены стабильным колебанием фактического уровня запасов, то есть он не вырастал вновь. На станциях появились лидеры ПСР в области поставок «точно вовремя», которые успешно реализовывали эти проекты.

Настало время действовать, постепенно вовлекая в эту работу и департамент методологии и организации закупок отрасли. В конце 2012 года мы провели анкетирование, выявили проблемные зоны в офисных процессах. Из семи процессов, которые попали тогда в зону пристального внимания с точки зрения оптимизации, процесс закупки стал номером один по числу упоминаний. Претензии были со всех сторон. Процессы сложные и непрозрачные. Большая трудоемкость, которая приводит к необходимости выделять специально сотрудников под эту работу. Процедуры длительные. И к тому же все равно есть случаи, когда конкурс выигрывают компании-пустышки.

Мы создали рабочую группу по совершенствованию закупочной деятельности, подписали у С. В. Кириенко распоряжение по этому поводу. Были мобилизованы группы экспертов от разных дивизионов, выпущено и утверждено типовое положение о рабочей группе по совершенствованию закупочной деятельности на постоянной основе.

Лидером этой работы стал и остается до сегодняшнего дня Роман Стасович Зимонас, директор по закупкам ГК «Росатом».

Рис.26 В поисках идеального потока. История Производственной системы Росатома

Директор по закупкам ГК «Росатом» Роман Зимонас

Были выбраны 10 конкретных закупочных процедур для анализа, по ним проведено картирование по методике ПСР. Выявили все проблемы и предложили решения. Результаты мы получили такие.

Сокращение продолжительности отдельных этапов закупочной деятельности:

– планирование закупок – с 26 дней до 5;

– подготовка заявки на закупку – со 118 дней до 39;

– подготовка закупочной документации – с 22 дней до 12;

– проведение самих закупок (переторжки, дозапросы, комиссии) – с 70 дней до 60;

– рассмотрение жалоб – с 20 дней до 10.

Итого общая продолжительность: с 296 до 156 дней! Это был первый успех.

Мы направили письма всем руководителям дивизионов с рекомендациями по проведению закупок, составленными совместно с департаментом методологии и организации закупок госкорпорации. Это был 2013 год.

В марте 2013 года это направление работы получило название «Эффективная поставка оборудования, запчастей, сырья и материалов для действующих АЭС». Был осуществлен расчет текущего уровня складских запасов, уровня неснижаемого запаса, точки заказа и объема партии для каждой позиции. Все уровни запасов должны были быть визуализированы. Стояла цель снизить уровень складских запасов по строительству АЭС в полтора-два раза. И мы ее достигли. По некоторым позициям уровень запасов сократился в три с половиной – четыре раза. Атомные станции в очередной раз показали положительный пример всей отрасли.

Примерно в это же время мы показали Хаяси наши достижения на заводе петербургского ЦКБМ, где удалось с 200 до 125 дней сократить время протекания процесса поставки поковок (стальных заготовок) выемной части главного циркуляционного насоса. Реакция была такая:

«Я в шоке от обеих цифр. Время протекания процесса (ВПП) закупки – это тоже цена. Такие сроки – это неконкурентоспособность на мировом рынке. Так другие страны, например Китай, перехватят все ваши заказы!»

С. В. Кириенко, думаю, под впечатлением от недавнего посещения производства компании Boeing (чуть позже подробнее об этом расскажу), немедленно отреагировал. Он дал команду сократить в 10 раз все время поставки без процедуры закупки, которая регламентирована законом, и процедуры самого производства. Мы открывали дополнительные проекты на площадках на 12 ПСР-предприятиях. Оптимизация 96 закупок на 8,4 миллиарда рублей дала экономический эффект снижения оборачиваемости до 1 миллиарда рублей. Можно привести много примеров. Завод «Атоммаш» – время протекания процесса поставки заготовок сокращено с 1200 до 150 дней. Сибирский химкомбинат – поставки безводного фтористого водорода сокращены с 314 до 160 дней. Ленинградская АЭС – упаковочные комплекты для ПСР-потока «РАО» – с 926 до 50 дней.

Не везде получилось сократить в 10 раз. Но ведь сокращение в 5–7 раз – тоже хорошо? На мой взгляд, русский человек так устроен: поставили бы цель сократить запасы в три раза – получили бы максимум в полтора.

Рис.27 В поисках идеального потока. История Производственной системы Росатома

Конечно, в вопросах работы по поставкам мы еще далеки от совершенства. Например, даже если мы сокращаем время протекания процесса производства каких-то деталей, а затем они пролеживают на строящейся атомной станции, результат просто теряет смысл. Возьмем пример ЦКБМ – изготовителя главных циркуляционных насосов (ГЦН). Даже неудобно было, когда Хаяси узнал, что время производства ГЦН для первого блока Нововоронежской АЭС в 2013 году было 870 дней, а время пролеживания – 700. Затем, для второго блока Ленинградской АЭС, мы сумели сократить время производства больше чем вдвое – с 870 дней до 324, а время пролеживания, наоборот, увеличилось в два раза – 1470 дней. И какая цена этих подвигов? Для первого блока Белорусской АЭС в 2016 году мы изготовили насосы за 305 дней, а все равно 390 дней – практически столько же, они пролежали на стройке, перед тем как идти в монтаж. Хаяси сказал тогда:

«У вас должна быть мотивация по сокращению времени протекания процесса по всему жизненному циклу»

Еще в 2010 году, когда я встречался с руководством EDF (это компания-оператор атомных станций во Франции, аналог нашего «Росэнергоатома»), мне запомнились две цифры. Их объем годовых закупок был 9 миллиардов евро, это 1,5–2 тысячи процедур со средней стоимостью 5 миллионов евро. У нас на том этапе в «Росэнергоатоме» было на 4,5 миллиарда евро закупок, и это было не 2 тысячи, а 17 тысяч процедур, и средняя стоимость закупки – 50 тысяч евро, то есть в 100 раз меньше. Это говорит о том, что нам и тогда, и сегодня еще есть над чем поработать. И мы работаем.

Рис.28 В поисках идеального потока. История Производственной системы Росатома

http://bit.ly/2GNh0c2

Познакомиться с методическими материалами по ПСР в закупках можно по этой ссылке

5. Бережливость с русским размахом

Давай-давай

Погружение в историю, изучение советского опыта стало для нас важным этапом на пути к созданию собственной производственной системы. Период «младенчества» ПСР – это 2007–2010 годы. Мы заставили идею работать и многих побудили работать на идею. Но потом, на рубеже 2011 года, наступил очередной период, продлившийся не слишком долго. Позже мы назвали его этапом «давай-давай» – когда не всем, но очень многим вдруг что-то стало нужно от нас.

Какие новые риски появились у нас тогда

1. СТРЕМЛЕНИЕ БРАТЬСЯ ЗА ВСЕ СРАЗУ и не видеть в этом проблемы – только благоприятные возможности. В итоге подчас ресурсы оказывались размазаны слишком тонким слоем. Но больше – не значит лучше. Особенно когда все имеет приоритетный характер.

2. ПОТЕРИ ОЩУЩЕНИЯ ВРЕМЕНИ. Лидеры, благодаря своей преданности и вовлеченности обеспечившие некоторый успех проекта на этапе «младенчества», зачастую оказывались в плену иллюзий, теряли ощущение времени. Они переставали прислушиваться к советам. Появлялось ощущение всесилия и непобедимости. Возникало море идей, которые не являлись решениями, но в которых мы могли утонуть.

3. ПОТЕРЯ МОТИВАЦИИ СПЕЦИАЛИСТОВ. Подчиненные этих лидеров оказывались в затруднении: делать так, как они поняли, или подождать? Начинают реализовывать вчерашнюю идею, а в голове руководителя уже другие мысли. И подчиненные могли быть наказаны как за действие, так и за бездействие.

4. НЕВНИМАНИЕ К ДЕТАЛЯМ. Лидеры компаний на этапе «давай-давай» зачастую не только полагались на чудеса – они их планировали. Шла проверка предела своих возможностей и испытание судьбы. Часто не уделялось должного внимания деталям. А ведь иногда одной маленькой детали достаточно, чтобы большой воздушный шар сдулся.

5. СЛУЧАЙНЫЕ РЕШЕНИЯ. Кто какую работу выполняет и за какое вознаграждение, часто определялось на основе случайных решений. Решение проблем могло поручаться тем людям, которые менее загружены, а не тем, кто обладал наивысшей квалификацией в этой теме.

Как мы эти риски уменьшали

На том этапе рецепт у нас был один – постоянное осознанное вмешательство генерального консультанта. На фоне реальных достижений мы получали резкую критику. Нам четко давали понять: мы еще никто и звать нас никак. И мы поверили в это и стали стараться еще больше.

Так что я убежден, что на начальном этапе важно иметь внешний взгляд, который не только дает поддержку, но и вовремя остужает пыл, пришибает гордыню, дает трезвую оценку результатов.

Новость хорошая, новость плохая

Первый управляющий совет по Производственной системе Росатома мы провели в 2011 году. На следующий день я собрал свою команду и сказал: «У меня для вас две новости – хорошая и плохая. Вчера на совете Сергей Владиленович Кириенко сказал, что для него ПСР – абсолютный приоритет, и он будет в этом проекте главным. Это хорошая новость. Плохая или, скажем так, не очень хорошая, заключается в том, что до сегодняшнего дня мы плохо управляли проектом».

Какие проблемы в управлении стали очевидны спустя несколько лет внедрения ПСР?

Мы запускали работу сверху вниз при разной степени готовности дивизионов. Система отчетности была недостоверна, позволяла легко подгонять результат. Нужен был период «боевого ПСР», когда мы начали бы работать самостоятельно, как спецназ в дальних странах. Чтобы этого достичь, мы изменили правила игры.

ВО-ПЕРВЫХ, была четко и жестко закреплена ответственность предприятий и дивизионов. Дивизионы – это фронты, а руководители – командующие фронтами.

ВО-ВТОРЫХ, была введена строгая система плановых заданий. Этим я лично занимался: утверждал задания и проводил инспекции.

В-ТРЕТЬИХ, мы перешли на линейное управление всех руководителей проекта с правом выхода со всеми проблемами на меня лично. Но если проблему не решил и ко мне не обратился, это красная карточка.

Мы часто сами ставили цели, желая, чтобы они были предельно амбициозными, без каких-либо поблажек. На компромиссы шли, конечно, но на минимальные.

Нам было важно в этот период отработать в формате быстрых партнерств по горизонтали, наладить мгновенный обмен опытом и лучшими практиками. Обратная связь о том, как идет работа на всех фронтах, собиралась у меня. Позже эти подходы вылились в так называемую «Стратегию трех шагов», с которой мы проработали весь 2012 год.

Даешь тотальную оптимизацию!

Подход к развитию ПСР после этапа «младенчества» изменился кардинально. Помню, как в начале 2011 года мы с С. В. Кириенко и Н. Хаяси завтракали в гостинице «Балчуг». И Хаяси сказал Сергею Владиленовичу, что время, когда мы работали в пилотном режиме, на отдельных примерах, прошло. Пора переходить на системный подход. Но нужен человек, который постоянно будет этим заниматься. И таким человеком мог бы стать Обозов Сергей Александрович, так как он за последние четыре года в эту тему серьезно погрузился.

Тут Хаяси в свойственной ему иронической манере заметил, что если Сергей Александрович дорог Сергею Владиленовичу как генеральный директор концерна «Росэнергоатом», то заняться ПСР может кто-то другой.

Закончилась наша встреча, мы вышли на улицу, и я понял, что никакого другого не будет. Пришло время уходить из концерна на новую работу. Восторга в этой связи, надо сказать, я вовсе не испытывал. Ведь мне предлагался путь из понятного и налаженного в сторону неизвестности.

Концерн «Росэнергоатом» управляет всеми российскими АЭС. По итогам 2011 года выручка компании составляла более 200 млрд рублей. Отдельной структуры или подразделения, которое отвечало бы за производственную систему, на тот момент в Росатоме не существовало.

Теперь можно откровенно говорить, что во внедрении ПСР с позиции гендиректора «Росэнергоатома» были и свои преимущества. Ведь РЭА как эксплуатирующая организация – это еще и заказчик, застройщик по новым блокам. А это – прямое влияние и на саму стройку, и на проектирование, и на производство оборудования и комплектующих для этого строительства.

Но, видимо, этот период совмещения прошел. Вовлекать дальше новые предприятия уже получалось с трудом. Уж слишком много времени приходилось уделять предприятиям ЯОК, ТВЭЛа, АЭМ и другим, что явно не входило в прямые обязанности гендиректора концерна.

И все-таки для тех, кто пойдет по нашим следам, решение по этой развилке остается. Иногда лидеру по развитию корпоративной производственной системы выгоднее оставаться в серьезной линейной должности. Тоже есть свои преимущества.

Должен признаться, что тогда мне было как-то не очень уютно и в то же время по-комсомольски задорно. Я стал лихорадочно искать решение, как производственной системе двигаться дальше. На новое место работы вышел в сентябре 2011 года, став директором по развитию Производственной системы Росатома. А накануне взял короткий отпуск и спонтанно написал в эти дни служебную записку.

Это была, пожалуй, моя первая попытка системно осмыслить промежуточные результаты и попробовать заглянуть в будущее. В этом смысле этот документ похож на разговор с самим собой. Привожу текст записки, которая предназначалась руководителю отрасли, целиком.

Служебная записка
«О концепции кампании по тотальной оптимизации производства в ГК «Росатом» – 2011–2012 годы»

Производственная система Toyota (TPS) и ее западный аналог Lean представляют собой методы и инструменты совершенствования производственных процессов и операций. Не существует единого алгоритма (последовательности) их использования на практике. Более того, основатели TPS долгое время не хотели их записывать, боясь придать им законченное значение. Подчеркивается, что в зависимости от конкретной ситуации, традиций страны и специфики производства должен быть творческий подход к варьированию комбинаций использования методов и инструментов.

По итогам четырех лет работы в системе Росатома по внедрению ПСР можно сделать следующие выводы:

1. «Прививка» сделана. Есть конкретные результаты: факт 2010 года – на 51 предприятии эффект более 3 миллиардов рублей, прогноз 2011 года – на 81 предприятии эффект более 5 миллиардов рублей. Проект начал восприниматься как свой. При этом продолжается «тихое отторжение» и «тихое его преодоление».

2. Темпы внедрения изменений не амбициозны. Они не заводят и не до конца соответствуют сегодняшним целям глобализации Росатома. В преобразованиях мы в основном опирались на ресурс внешних консультантов с опытом подобных преобразований, а не на выращенных собственных лидеров.

3. Дальнейший путь «Генерального консалтинга» неэффективен и нереалистичен в России (это вывод Хаяси на примере США). Только жесткая, рассудительная централизация.

4. Назрела возможность и необходимость проведения кампании по более интенсивному внедрению ПСР – тотальной оптимизации производства (ТОП). Идеологической базой является методология кампании Минсредмаша 1962 года по выявлению всех резервов роста производительности труда (ПТ). В 1962–1979 годах их сначала выделяли, а потом в режиме пятилетних планов НОТПиУ планомерно внедряли. Сегодня есть методологическая возможность выявлять и реализовывать резервы повышения ПТ прямо на «боевом марше».

5. «Существует столько же путей достижения цели, сколько тропинок, ведущих к вершине горы Фудзи», – говорили основатели TPS. Версий проведения кампаний может быть бесконечное множество. Но! Кампания должна быть не замудреной, понятной высшему и среднему персоналу ГК «Росатом». Эта ясность придаст уверенности в конечном результате. Методика кампании должна быть настолько ясной, чтобы ответственность за ее внедрение могли брать на себя те, кто уже прошел обучение и получил первичный опыт по ее применению на предприятиях ГК «Росатом» (около 2 тысяч человек), а также простые рабочие. Кампания должна включить в эту работу не только «элитный ПСР-спецназ», но и всю вертикаль власти: дирекции ГК – дивизионы – директора – мастера – бригадиры.

6. Были и остаются риски, что при проведении кампании не будет ровных результатов на всех предприятиях. Где-то не будут достигнуты поставленные цели, а некоторые предприятия смогут взять высоту, но не смогут ее удержать.

Несмотря на это есть явные преимущества проведения сегодня массированной кампании:

– ГК «Росатом» начнет работать на реальную конкурентоспособность своей продуктовой линейки, что является главным фактором для достижения сформулированных целей глобальной экспансии;

– через глубокий кадровый аудит на «боевом марше» мы проявим максимальное количество лидеров;

– мы проверим в реальном бою всех «наемников» – лучшие консалтинговые фирмы страны и мира, которых привлечем на время кампании;

– вся вертикаль власти освоит новые навыки работы по повышению производственной эффективности в условиях повышенной организационной активности;

Рис.29 В поисках идеального потока. История Производственной системы Росатома

Как видно из таблицы, эти три шага охватывают более 80 % основных потерь.

– будет приобретен вкус к новым победам и самообразованию непосредственно в процессе работы;

– мы проявим и сделаем прозрачными все проблемы, связанные с эффективностью управления трудовыми процессами, управления производством на уровне бригады, цеха, завода, дивизиона, возможностью работы «точно вовремя» в сегодняшней системе закупок.

В результате в ГК «Росатом» станет возможным восстановить жесткую вертикаль управления эффективностью производственных процессов, когда все функциональные стратегии будут подчиняться этой цели, а не жить своей жизнью, как сегодня.

Содержательную концепцию кампании по тотальной оптимизации производства мы видим как «Стратегию трех шагов» и предполагаем возможным провести ее за 16 месяцев 2011–2012 годов (с 1.09.2011 по 31.12.2012).

«Стратегия трех шагов»

Нулевой этап (подготовительный период). Июль–сентябрь 2011 года

– подготовка трех методик по трем шагам кампании «Стратегия трех шагов», нацеленных на устранение основных «низко висящих» производственных потерь;

– продуктовое целеполагание по основным и стратегическим продуктам: что? сколько? когда? какой стоимости? какого качества?

– структуризация расчетных параметров по повышению производительности труда на 40 % и снижению себестоимости на 10 % в разрезе лет: 2011, 2012, 2013;

– все решения по материальной и моральной мотивации всех участников этого проекта (кампании).

Основной период

Рассмотрим влияние всех трех предполагаемых шагов на устранение всех видов потерь на производстве.

Шаг № 1. Упорядочение, 5С

5С – достаточно простая технология, нацеленная на повышение:

– безопасности (дисциплинированность, порядок, другое настроение на производственной площадке);

– качества (сокращение потерь от брака, от загрязнения хламом производственной среды и неисправности оборудования);

– производительности (сокращение запасов, эффективное использование рабочих мест, сокращение простоев).

Почему 5С – первый шаг?

1. Мировая практика: 5С – отправная точка в улучшении производственных процессов. Опыт: если 5С внедрена, то можно считать последующие улучшения на 50 % освоенными.

2. Наиболее понятный, доступный в реализации метод рациональной организации рабочего пространства. Причем это не однократный «подвиг» генеральной уборки. Это принципиально новый стиль отношения к рабочей среде.

3. Универсальность – одинаково эффективно работает на промышленных предприятиях, стройках, в проектных организациях и офисах.

4. Позволяет активно вовлекать в процесс совершенствования непосредственно рабочих.

5. Наименее затратная тактика – время, транспортировка, управленческие решения. Капитальные затраты минимальны.

6. Преемственность – система «Упорядочения» была основой обеих волн НОТ – 1922 года (Гастев), 1962 года (НОТПиУ).

7. Тест на профпригодность – если менеджеры компании не смогли реализовать систему 5С, значит, они не смогут провести никаких дальнейших изменений.

Главная мысль: если менеджеры компании не могут реализовать систему 5С, значит, они не могут эффективно управлять вообще.

Шаг № 2. Оптимизация производственных потоков основных изделий

Это уже более сложная методика, в которой будет использовано до 13 инструментов TPS:

– производственный анализ и визуализация;

– картирование и выравнивание потоков производства;

– система «канбан» – контроль производственных потоков;

– создание тянущей системы;

– изменение расположения оборудования;

– SMED (Single-Minute Exchange of Dies) – быстрая переналадка и т. д.

Потребуется массированное дообучение на ходу и внешнее консультирование.

Шаг № 3. Оптимизация и стандартизация рабочих мест

Самое глубинное погружение в эргономику, навыки и реакции конкретного человека. Это:

– оптимизация рабочих мест;

– рационализация условий труда;

– оптимизация загрузки во время смены;

– освоение смежных профессий;

– стандартизация и механизация рабочих мест;

– решение проблем снизу вверх и т. д.

Третий шаг придает кампании завершенность первого круга оптимизации, нацеленного на устранение «низко висящих потерь» (20 % усилий = 80 % результата).

Во время всей кампании под руководством первого лица отрасли постоянно должен действовать штаб ПСР-преобразований. Раз в месяц – выезд на одну из площадок (готовит руководитель проекта и руководитель дивизиона) плюс развернутые доклады в Москве по результатам всех этапов.

Должна идти массированная и содержательная информационная кампания от первого лица, опирающаяся на российские ценностные ориентиры.

Планирую обсудить эти подходы на встрече с Хаяси в Токио 23–25 июля.

Обозов С. А.6.07.2011

Мне довелось обсуждать эти подходы на встрече с Хаяси в Токио в июле 2011 года. Разговор оказался непростым. Ведь мысли и идеи я излагал явно с русским, непривычным для них, подходом. И, честно говоря, они сильно не совпадали с японскими.

Хаяси обратил на это мое внимание, но в итоге понял, что нас уже не переубедить, что мы хотим оттолкнуться от опыта своего легендарного Минсредмаша и намерены попробовать пойти в формате кампании, а не тоненько-узенько по одним образцам. Хаяси с трудом согласился, упирая на опасности такого пути.

Сейчас, через 9 лет, я его очень хорошо понимаю. Но тогда нас было не остановить. Мы были должны пройти этот путь. События начали развиваться стремительно.

В трех шагах от успеха

В 2012 году развернулась большая работа по всем восьми дивизионам ГК «Росатом» на 92 предприятиях. В нее было вовлечено множество людей. Шанс проявить себя получили практически все.

Как и планировалось, мы шли в три шага: внедрение 5С, оптимизация потоков основной продукции и стандартизация рабочих мест. Логика была такой: от грубого порядка (первый шаг) к более тонкому (второй шаг), а затем – к более структурированному порядку (третий шаг).

Результаты у предприятий и дивизионов, конечно, были очень неровными. Кому-то удалось взять высоту, а кто-то взял, но не удержал. Мы это прогнозировали, так что встречали подобные ситуации без излишних переживаний.

Если вкратце, то у нас получилось серьезно сократить производственные площади и складские помещения, избавиться от металлолома. Но порой площадки тут же захламлялись снова. Не всегда удавалось удержать стандарты процессов и рабочих мест. За год и невозможно было все успеть. Но самый важный результат лично для меня – вовлечение состоялось. 39 тысяч сотрудников отрасли положительно отреагировали на вопросы про ПСР. Это было непривычно для нас и похоже на явный успех.

В рамках «Стратегии трех шагов» мы шли ковровой бомбардировкой по всем заводам. Хаяси сначала вроде бы поддержал, но после твердо заявил, что считает это безумием. Даже угрожал, что будет требовать уволить меня. Он просто искренне не знал, что с этим нашим подходом делать. Сегодня, спустя годы, я твердо уверен, что если бы мы вернулись сейчас назад, то надо было бы делать то же самое.

Мы всем предприятиям дали шанс, что-то привили. Где-то взошло. Где-то нет. Но сегодня нас никто не может упрекнуть, что мы кого-то обошли, оставили в стороне, не дали шанс проявиться. И эта стратегия оказалась абсолютно правильной!

Через три года мы побывали на Toshiba в Японии вместе с Сергеем Владиленовичем Кириенко, Александром Марковичем Локшиным и руководителями дивизионов – Андреем Владимировичем Никипеловым («Атомэнергомаш») и Юрием Александровичем Олениным (тогда руководил ТК «ТВЭЛ»). Руководство Toshiba подтвердило, что они начинали точно так же. Даже удивительно, как сошлось, хотя нам тогда казалось, что это чисто русский подход. Результаты той серьезной «напалмовой» работы мы ощущаем еще и сегодня.

Развитие ПСР в АО «ЦКБМ»

2010 год – официальное начало систематического внедрения. 2010–2012 годы – отсутствие понимания, зачем это нужно, как этим пользоваться. Эмоциональные решения, «смута».

Рис.30 В поисках идеального потока. История Производственной системы Росатома

Развитие ПСР за 2013 год

Рис.31 В поисках идеального потока. История Производственной системы Росатома

Развитие ПСР за 2014 год

Рис.32 В поисках идеального потока. История Производственной системы Росатома

Развитие ПСР за 2015 год

Рис.33 В поисках идеального потока. История Производственной системы Росатома

Развитие ПСР за 2016 год

Рис.34 В поисках идеального потока. История Производственной системы Росатома

Шаги вперед и шаги назад Прошел 2012 год, прошла наша системная кампания «Стратегия трех шагов». Казалось бы, теперь всегда надо действовать в той же логике: все подвергнуть упорядочиванию через 5С, все картировать, все стандартизировать, и будет счастье. Но нет. Все оказалось намного сложнее. И я покажу это на примере опыта петербургского предприятия ЦКБМ, где после кампании возникла «смута в сознании». Посмотрим по слайдам, как ЦКБМ двигалось последовательно в 2013–2016 годах в освоении ПСР.

В 2013 году говорится об отсутствии мотивации у руководителей всех уровней, о том, что по-прежнему присутствуют случаи агрессивного внедрения ПСР.

В 2014 году мы констатируем факт, что потерь больше, чем полезной работы – в 5 раз.

В 2015 году мы видим отсутствие истинного понимания, где на производстве узкие места и в чем коренные причины длительных простоев.

А в 2016 году мы по-прежнему говорим, что внедрение ПСР ведется несистемно, говорим о больших потерях (около 50 %) при выполнении работ по переналадке.

Все это говорит о том, что для тех, кто пойдет после нас, не может быть однозначного стандарта, общей последовательности внедрения производственной системы. Будет все, как в примере ЦКБМ: два шага вперед, шаг назад; три шага вперед, два назад. Это реальная жизнь. И этот опыт еще раз убеждает: на то, чтобы по-настоящему внедрить производственную систему на бережливых методах, чтобы она закрепилась в сознании и развивалась без внешних толчков, нужен не год или два, а минимум три года, а иногда и пять лет.

Этот вывод крайне важно учесть для дальнейшего развития национального проекта по повышению производительности труда, к которому мы не раз еще обратимся в дальнейшем повествовании.

Диагноз – еще не результат

А теперь вернемся на полшага назад. Разворачивая работу по созданию собственной производственной системы, мы стремились изучать разные практики и адаптировать их применительно к себе. Примерно в середине 2011 года поработали и с популярной в то время методикой тотальной оптимизации производства (ТОП), которую демонстрировала на российских предприятиях международная консалтинговая группа McKinsey. Мы предложили сделать совместный проект: например, на ЗиО одной командой в составе, допустим, пять на пять человек провести совместно диагностику и закрепить ее в методике.

Признаюсь, поначалу думал, что в McKinsey, посоветовавшись с глобальным центром в США, нам откажут. Для них методика тотальной оптимизации производства является бизнесом. Какой смысл открывать свои секреты Росатому? Но они согласились. Я и сегодня благодарен за это смелое решение Степану Солженицыну, который тогда был одним из топ-менеджеров группы McKinsey. Так что вскоре мы приступили.

Были обследованы объекты производственной системы:

– планирование производства,

– управление затратами и качеством,

– ремонт и загрузка оборудования,

– логистика (в том числе закупки),

– управление персоналом,

– охрана труда и техника безопасности.

Диагностика по McKinsey изначально была нацелена на выявление проблем, которые существенно влияют на финансовый результат предприятия. В первую очередь выявлялись проблемы верхнего уровня. Это сбор и анализ данных по таким направлениям:

– общие финансовые показатели,

– технологии,

– схема производства,

– расход материалов,

– персонал,

– качество,

– энергоэффективность.

– организационная структура,

Затем постепенно методика «приземлялась» на проблемы конкретных направлений деятельности, с изучением вариантов их решения. То есть мы шли сверху вниз. Был, в частности, проведен детальный анализ структуры себестоимости в поиске потенциала снижения затрат по основным статьям: материалы, труд, энергоресурсы.

Вот девять основных составляющих, которые были рассмотрены:

1. сырье и материалы;

2. труд основных рабочих;

3. труд вспомогательного персонала, в том числе ремонтников;

4. энергоресурсы;

5. ремонты, в том числе услуги сторонних организаций;

6. инструмент и оснастка;

7. амортизация;

8. управленческие расходы;

9. коммерческие расходы.

По каждой статье был сделан отдельный анализ. Все резервы снижения затрат вскрывались, на этой базе вырабатывались инициативы. В основном их суть заключалась в том, чтобы привести процессы на производстве к лучшим практикам из банка данных McKinsey. Финальный результат – разработка и утверждение программы повышения эффективности предприятия.

Хорошо помню доклад совместной группы в феврале 2012 года, где были приведены такие цифры. За два месяца обобщено 123 проблемы (всего их было выявлено 1,5 тысячи). В чек-листах было 788 вопросов и 10 тысяч ответов на них. Если честно, уже тогда появилось ощущение, с одной стороны, всеохватности нашей работы и в то же время недостаточной цепкости. Хотя формально все выглядело очень логично: проблемы, контрмеры, мероприятия, совещания у руководства, приказы и программы. Но что-то подсказывало, что этот путь – не совсем то, что нужно ПСР.

Кстати, справедливости ради хочу отметить, что все эти 788 вопросов – инициативы нашей пятерки. McKinsey здесь ни при чем. И сразу скажу, что этим путем мы дальше не пошли.

В итоге мы все же смогли разработать совместно с McKinsey методику комплексной оптимизации производства (КОП). Но, начав применять ее на Машиностроительном заводе в Электростали (ПАО «МСЗ»), мы, что было предсказуемо, столкнулись с системной проблемой.

Комплексная диагностика проходила с 19 октября по 18 ноября 2011 года. Состав группы: пять человек от АО «ПСР» и девять человек от ПАО «МСЗ». McKinsey уже нет.

Были выявлены проблемы, установлены их причины, проведен анализ, сформированы рабочие группы по направлениям, разработан план мероприятий. Опрос проводился в пяти производственных цехах в соответствии с чек-листами. В нем принимали участие руководители отделений, мастера, инженеры по охране труда, инженеры по нормированию труда, инженеры-технологи, инженеры по эксплуатации оборудования, экономисты и т. д. Количество вопросов по всем направлениям – более 400 (почти вдвое меньше, чем на ЗиО).

Всего в пяти цехах было выявлено и акцептовано функциональными директорами 80 проблем в каждом из разделов (оборудование, персонал, логистика, технологии и т. д.). Эти проблемы были оценены по приоритетам в зависимости от важности и срочности по десятибалльной системе. Результат – приказ генерального директора, где все мероприятия были сгруппированы в комплексную программу повышения эффективности на три года вперед.

Так мы отправили решение выявленных проблем в «административное плавание», честно говоря, не отслеживая в дальнейшем ход их решения и не помогая в этом.

Рис.35 В поисках идеального потока. История Производственной системы Росатома

Господин Суэцуги

Господин Суэцугу (это еще один японский консультант, с ним я подробно познакомлю читателя чуть позже), которому мы детально представили нашу совместную работу с McKinsey, деликатно сказал:

«Ну да, диагностика – это хорошо. Отлично, что вы выявили проблемы. Прекрасно, что сумели обобщить. Замечательно, что отдали на решение руководству. Наверное, эти проблемы частично будут решаться. Только если говорить о стиле Производственной системы Росатома, то способ работы надо поменять. Необходимо браться за что-то конкретное и доводить это до конца вместе, в проектном режиме по полному циклу. И чтобы такая работа носила непрерывный характер»

Рис.36 В поисках идеального потока. История Производственной системы Росатома

Первые шаги к бережливой поликлинике

Мы задумались. Но остановились не сразу. Попробовали эту методику аж на 24 предприятиях. Где-то аудит организовали сами предприятия: мы обучили 443 специалиста самостоятельному проведению комплексной диагностики. На большинстве предприятий были разработаны комплексные планы повышения эффективности на период 2013–2015 годов. Но из-за слишком широкого спектра проблем АО «ПСР» не могло взять на себя ответственность за их детальную проработку, за конкретный результат – переход из текущего состояния в целевое. Конечно, это вызывало у нас неудовлетворенность. Еще раз хорошенько все взвесив, мы решили идти другим путем, о котором говорили нам Хаяси и Суэцугу.

Работа с McKinsey, тем не менее, не пропала даром. Нам удалось разбудить предприятия, простимулировать их к поиску и решению проблем – это же все было непосредственно перед кампанией «Стратегия трех шагов».

Спустя несколько лет, в 2017 году, мы вышли за пределы отрасли и помогали осваивать бережливые технологии организациям Минздрава. Помню, как мы приехали в поликлинику в Ярославле. Встретили там представителей министерства с чек-листами, очень похожими на наши образца 2011 года. Ощутили острое чувство опасности и сразу поняли, что надо в поликлиниках, не теряя времени, идти совсем другим путем. Мы нашли самое проблемное место – лабораторию по забору крови, куда тянулась огромная очередь. Поставили задачу – «убить» очередь именно здесь. За два дня провели картирование, хронометраж, описали целевое состояние. Потом за два месяца его достигли. Выполнив всю работу от начала до конца, мы добились абсолютного успеха, который стал отличным примером для остальных сотрудников поликлиники. Это создало репутацию нашему методу. И дало намного более мощный стимул на работу по другим направлениям.

Остановились бы мы тогда в поликлиниках на чек-листах и полной диагностике, с выявлением множества проблем и формированием протоколов самого высокого уровня (и ограничиваясь только этим) – и колоссальные изменения в тысячах поликлиник по всей стране так и не произошли бы. И, кстати, очень скоро от этого подхода – диагностики по чек-листам – отказался и сам Минздрав, разделив с нами ношу конкретной работы по конкретным проектам.

Но обо всем этом во второй книге.

6. Расширяем горизонты

Руководители встали к станку

Рис.37 В поисках идеального потока. История Производственной системы Росатома

Глава Росатома лично проверяет работу тянущей системы

Судьбоносный момент для всего развития ПСР случился весной 2012 года, когда на Ковровском механическом заводе прошло обучение первых лиц госкорпорации, так называемого топ-30. Непосредственно на производственной площадке. Такие мероприятия в отрасли до этого никогда не проводились.

Конечно, руководители Росатома сами не вытачивали втулки и диски. Но они принимали активное участие в процессе. Два дня они следовали за каждым движением операторов, наблюдали работу сложного оборудования, вникали в детали, предлагали рационализаторские решения.

Это обучение мы устроили в разгар кампании «Стратегия трех шагов». Основная идея этой тренировки – Производственной системе Росатома нельзя научить, ей можно только научиться непосредственно на производственной площадке. На 83 % работает зрение, на 11 % слух, на 3,5 % вкус, на 1,5 % осязание и на 1 % обоняние. Именно здесь все работало в комплексе на 100 %.

Надо было показать руководителям, как просты и одновременно сложны инструменты TPS/ПСР. Просты потому, что реальны, понятны, не заумны и для их применения нужен минимальный технический опыт. Сложны потому, что приходится спрятать должности и звания, выйти на площадку, узнать на собственном опыте, как все это работает. Увидеть, что ПСР не колдовство, не какие-то манипуляции, а технологии, выверенные опытом десятилетий.

И через это проникнуться доверием, уважением к специалистам, которые занимаются этим «в поле» и поэтому редко попадаются на глаза высоким руководителям.

Для полноты картины еще пара слов о Ковровском механическом заводе. На тот момент там шла уже четвертая волна оптимизации, переход от квадратно-гнездового способа по типу обработки к продуктовым ячейкам. Производственная площадь завода уже сократилась в 2 раза, загрузка оборудования выросла в 1,5 раза, а незавершенное производство в потоках уменьшилось в 10 раз. Но было ясно, что впереди еще много задач по оптимизации. Очередной марш-бросок на пути к идеальному потоку был намечен как раз на 26–27 апреля – с участием руководителей отрасли.

Рис.38 В поисках идеального потока. История Производственной системы Росатома

На снимке отмечены потери, которые обнаружили топ-менеджеры Росатома

Идеология. TPS—ПСР – простая и сложная

Рис.39 В поисках идеального потока. История Производственной системы Росатома

Идеология. Основная идея «обучения-тренировки»

Рис.40 В поисках идеального потока. История Производственной системы Росатома
Рис.41 В поисках идеального потока. История Производственной системы Росатома

Юрий Оленин, руководитель дивизиона ТВЭЛ: «Я не верил, Сергей Владиленович, но ведь сработало!»

Для них были подготовлены рабочие места по шести ячейкам: втулка, шток, диск и т. д. Обучение началось в 9 утра с короткого представления теории. Потом участники разделились на группы и разошлись по производственным ячейкам. Им предстояло весь день ни на шаг не отходить от рабочих, замерять время процессов, искать потери, слушая пояснения специалистов ПСР.

Один из участников обучения, помню, в сердцах произнес: «Я ворочаю миллиардами. Делайте здесь все сами». Другой, вместо того чтобы смотреть на процесс и искать в нем проблемы, стал требовать регламенты техпроцесса, надеясь найти там ответы. Задавал вопросы: «Сколько по регламенту отведено времени на операцию?», «Кто, когда и почему закупал именно эти станки?». Потом сам, кажется, запутался и вернулся к процессу.

Но в итоге все, кто поначалу скептически, с раздражением или напряжением относились к происходящему, переключились. Перечень выявленных проблем оказался внушительным.

На следующий день руководители пришли на площадку и не узнали ее: все станки были переставлены, освободились огромные площади. Это был настоящий шок. Мы с техническими службами завода всю ночь передвигали оборудование. Как только участники обучения покинули площадку, пришли монтажники – отключили питание и демонтировали два десятка станков. В полночь подогнали автокран. Ближе к рассвету началась пусконаладка. Неожиданный консерватизм проявил шестишпиндельный станок 1990 года рождения. Он активно сопротивлялся переменам и отказывался работать после перестановки. Но общими усилиями его все же удалось запустить.

Зачем мы затеяли перестановку ночью? Чтобы сразу показать результат. На самом деле на заводе и так планировали это делать. Хотя, конечно, такая движуха в неурочный час стала даже для хозяев цеха неожиданностью. Не знали об изменениях и сами рабочие. Но освоились они быстро. Хронометраж показал, что перегруппировка принесла желаемый эффект: ВПП снизилось в 7 раз, НЗП – в 10 раз, площади – на 25 %.

Вот как вспоминал эту историю Н. Соломон:

«В 2012 году на Ковровском механическом заводе впервые все руководители отрасли сами попробовали пощупать руками, что же это такое – Производственная система Росатома. Ключевым смыслом этого мероприятия было то, что в первый день это все выглядело игрой: люди изучали инструменты ПСР, кто всерьез, кто в шутку выводил карандашом какие-то рекомендации – как улучшить эффективность, применяя эти инструменты. Но никто не понимал всей серьезности намерений специалистов ПСР, а именно: в течение ночи они в точности выполнили все рекомендации, которые были даны топ-менеджментом»

С утра люди, придя на работу, несколько удивились тому, что произошло. По-разному удивились: кто-то хорошо, кто-то вообще не понял, кто-то ругался (не матом, но ругался) и говорил, что это за человек, который это все придумал… И вот тут я увидел такие же удивленные лица руководителей. Суть их удивления заключалась в следующем: «Слушайте, это была не игра, это все было серьезно, и наши управленческие решения влияют напрямую на то, как их воспримут люди и как они к ним отнесутся». Конечно, признаюсь, мы все прорабатывали заранее. И в чем-то подводили руководителей к тому, что надо увидеть. Но их харизма в улучшениях пошла гораздо дальше.

Рис.42 В поисках идеального потока. История Производственной системы Росатома

Лидер малой группы погружает руководителей в текущую ситуацию

То есть все это была лакмусовая бумажка, определенный тест на тему того, насколько серьезно руководители относятся к принимаемым управленческим решениям и понимают ли они обратную связь о том, какого качества управленческие решения ими принимаются. Я думаю, что многие сделали из этого выводы.

С. В. Кириенко тоже участвовал в обучении. Он, в частности, изучал тянущую систему производства, при которой комплектующие подаются на следующую технологическую операцию с предыдущей по мере необходимости.

Глава Росатома шел за транспортировщиком след в след. Рабочий краснел, бледнел, но тележку с деталями катил. «Сразу видно, где он теряет время, – с ходу комментировал Сергей Владиленович. – Где ему надо взять ящик, где состыковать поверхности, чтобы сдвинуть ящик по горизонтали. Маршрут для транспортировщика нужно разметить прямо на полу. Можно даже разными цветами, чтобы тот не терял время на размышления, а сразу понимал, какие комплектующие куда выгружать».

Все успевали только записывать предложения. «Думаю, тележка должна быть поудобней. Видно, где уровни друг другу не соответствуют, – продолжал Сергей Владиленович. – И на мойке некому дверь держать, она просто захлопывается. Поэтому нужен доводчик дверей с замедлителем».

«Та методика, которую мы разбирали на примере изготовления этих шести изделий, применима к абсолютно любой деятельности: сдаче годового баланса, принятию решения по цене закупок, согласованию договора, – говорил Сергей Кириенко. – Мы ту же логику должны использовать в своей ежедневной работе. Эта идея живет только так»

После этого мероприятия кардинально изменилось отношение высшего руководства ко всему, что мы делали по внедрению Производственной системы Росатома. Думаю, что этот эффект работает и сегодня. Подобные мероприятия позже прошли практически по всем дивизионам отрасли.

Рис.43 В поисках идеального потока. История Производственной системы Росатома

http://bit.ly/3iMsNEF

По ссылке – видеосюжет о том, как руководители ГК «Росатом» проходили обучение методам ПСР на площадке Ковровского механического завода

1 https://rb.gy/9hjtth Презентацию, посвященную успехам внедрения производственной системы на заводе «ЗиО-Подольск», найдете по этому QR-коду
2 http://bit.ly/3daXbYf Далее по коду можно перейти к подборке докладов директора по развитию ПСР С. Обозова на форумах, управляющих советах и заседаниях набсовета «Росатома».
Продолжить чтение