Неудержимость VII

Фиксация Божественного вмешательства

Поморщившись от пригорелого запаха от одной из сковород, которую Гиря убрал в сторону от плиты прежде, чем уйти, и которая, оставаясь раскалённой, продолжала жарить мясо, я отложил в сторону от котла щётку. Взглянув на Знак Ша’ада на своей руке, я понял, что те самые цветы на теле Вайсэ, которые напоминали плачущее пламя, и были теми самыми Цветами Кайроса, а затем повернул руку ладонью к себе, присмотревшись к белоснежному кольцу из бесчисленных мелких костей, что были чётко вырисованы на моей коже. Я мог рассмотреть каждую косточку, что была в миллиметр длинной, отчего подивился искусному воплощению изображения, а параллельно с этим и своему неестественно острому зрению. Наконец я, продолжая сидеть на корточках перед котлом, обернулся к Галь, увидев, что она накинула на себя красный бархатный балахон, полностью скрывшись под ним. И хоть она и старалась скрыть своё лицо в тенях под глубоким капюшоном на голове, но я отчётливо видел его и её ошалелый на личике взгляд. Она испытывала страх, предвкушение и нерешительность, а по её зрачкам можно было легко оценить уровень адреналина, что сейчас бил по её телу. Выразительные губы слегка подрагивали, а она всё силилась начать диалог, приоткрывая рот, но тут же смыкала губки. Так продлилось с десяток секунд, прежде-чем она, насилу переборов свой страх перед прыжком в неизвестное, всё же приняла окончательно решение и, оглядев вокруг себя кухню и остановившись взглядом на мне, вдруг удивленно спросила, явно сбитая с толку: “А ты что там делаешь?”.

Я посмотрел на котёл подле себя и невесело крякнул, поднимаясь с пола, и направился к тазу с водой, что стоял в нескольких метрах от меня, чтобы обмыть руки. И уже намыливая ладони, я ответил ей: “Да есть у меня… одна привычка… теперь… Когда надо подумать, надо руки чем-то занять… Слушай. А как ты сразу телепортировалась сюда? Уже бывала на кухне раньше? Да и как нашла меня?”.

Фигурка Галь под балахоном дёрнулась и она, проигнорировав мои вопросы, резко и сердито зашагала ко мне. Даже почти подбежала. И она судорожно схватила меня за руку, но наконец её возбуждённые глаза перестали метаться по сторонам вокруг меня и сфокусировались на моём лице. Её губы скривились в недовольстве и она, цокнув, прохрипела: “Тц! Ты где это так извалялся? Горел, что ли? Дьявол! Быстрее же… Теперь тебе ещё и мыться… Где мы будем… совершать ритуал?”.

Она нетерпеливо потянула меня за руку в сторону, не давая мне смыть с них даже мыло. Но я лишь хмыкнул: “Спокойно.”, – и остался стоять на месте, опустив намыленные ладони в таз с водой и разглядывая мыльную пену, что закачалась на поверхности воды. И всё же в моей душе всё ещё скребли коты и кошки, раздирая её в разные стороны.

“Да что с тобой?”, – не выдержала Галь. Я понимал её: она торопилась всё сделать быстрее, пока не стало очень поздно. Тем не менее Галь прибывала в непонятных чувствах от предстоящего: ей это не нравилось и всё же одновременно с этим это её заводило. Я оторвался от созерцания пузырьков и взглянул на неё. Она же успела лишь буркнуть: “Да что за вид страдальца?”, – как мы уже перенеслись в мою комнату наверху.

Надо было бы сообщить Гроду, что я освободил кухню. Однако, не став более терять времени, я отправился в ванную к бадье, где сразу, скинув с себя всю одежду, занырнул в холодную воду. Попогружавшись с головой несколько раз, я встал в полный рост и принялся тереть себе лицо и шею, отмывая копоть и сажу. Стоял я в воде по середину бёдер, решив заодно намылить себе и всё тело, но тут я взглянул в открытый проём двери, через который с другой стороны на меня смотрела Галь, сидя на кровати. Она скинула с головы капюшон и, сев, словно ученица, на краешек кровати, пристально наблюдала за мной. Отступать было не куда, поэтому я продолжил намыливать себя под её бесстыдным взглядом, хоть её лицо восемнадцатилетней девчонки и полыхало. Я быстро отвёл свои глаза от неё, но уже было поздно, моё тело реагировало на то, что она смотрит прямо на меня. Возбуждение пронеслось волной мурашек по коже, заставив мои соски сжаться, а член приподняться, наполнив его сосущими ощущениями. Зубы от вожделения и предчувствия близости заныли, а голову сдавило давлением крови, притупив сознание. По телу гулял адреналин, отчего всё оно стало тоже, как и у Галь, подрагивать, а грудь сдавила тяжесть, что не давала ровно дышать.

Я окунулся ещё раз, смывая мыло с тела, и, не обтираясь полотенцем, мокрым пошагал к ней. Она встала мне на встречу, а когда я пересёк проём двери, она скинула с себя балахон, под которым оказалась абсолютно нагая. Я подошел к ней, не решаясь приблизиться вплотную, и мы оба стали разглядывать друг друга. В комнате царил полумрак, так как все окна были плотно зашторены, а те просветы, что оставались, пропускали неяркий вечерний свет. Галь сильно изменилась, став юной нимфой. Тело её было подтянутым, но нежным, плавные изгибы мягких форм, хоть и худосочных, не были костлявыми, а пышная копна розовых волос макушкой достигала уровня моих глаз. Я прикоснулся кончиками пальцев к её талии, почувствовав, какая она мягкая. Затем провёл пальцами по её животу до её небольшой груди второго размера и обхватил её ладонью. На ощупь она напоминала мягкий слайм. Тем временем её руки изучали моё тело, скользя по моему животу, груди и бёдрам, и вот она наконец взяла в свои ладони мой член, что не поместился в них. Она силилась его сжать, но ей явно не хватало для этого сил, я же чувствовал лишь нежные прикосновения. Я второй рукой обхватил её ягодицу, что оказалась на ощупь схожа с её грудью, и качнулся к ней ближе, отчего мой член ткнулся ей в живот. От неожиданности она сделала резкий вдох ртом с придыханием и, закусив губу, попятилась и потянула меня за член следом за собой к кровати.

Дошагав до неё, она легла на спину и, продолжая тянуть меня следом, поползла подо мной спиной наверх, пока её голова не уткнулась в подушку. Там она улеглась по удобней и раздвинула для меня ноги в стороны. Я же, стоя в планке над ней, вдруг вспомнил, что надо бы достать смазку, а то процесс может застопориться из-за того, что мы попросту прилипнем к друг другу, а то и чего похуже, срастёмся гениталиями и всё! Выступать нам потом только в цирке уродов.

Под её вожделенным и более не терпящим взглядом я смазал член маслом, что остался ещё от Джэрары, и она, уже не выдерживая исступления, сама направила мой член в себя. Её тело податливо приняло меня внутрь и Галь вся задрожала. Её поясницу выгнуло, бархатные бёдра обхватили мои, а прелестное лицо, закусив губу, заметалась из стороны в сторону. Я же, замерев, продолжал стоять в планке над ней, но Галь, постанывая, иногда начинала слабо водить тазом, заставляя мой член двигаться в ней.

Так прошло минут двадцать. Возбуждение не сходило. И хоть мы с ним ничего и не делали, Галь всё же, более не скрывая своего отношения, в открытую наслаждалась мной и самим процессом и уже часто распаляла меня своими выходками: то куснёт меня, то глубоко простонет прямо в ухо, то глаза заведёт под веки и, крепко хватая меня ноготками за попу, начнёт неистово двигаться подо мной. И чего греха таить, мне и самому тоже нравилось, как и процесс, так и сама Галь. Ох, и огонёк же она была! Вот от этих взаимных чувств мы неимоверно долго и прибывали в заведённом состоянии.

Однако, как и ожидалось, нужный час настиг нас внезапно. Её тело извернулось в приступе боли, попытавшись выползти из-под меня, и мне пришлось придавить её всем телом, обхватывая её спину руками и удерживая её за надплечья. Я почувствовал, как мой член слегка сдавило, тотчас перестав, но от этого Галь неимоверно сильно перенапрягла своё тело, закусив губы до крови. Она вытянула шею, на которой натянулась кожа, словно паруса, а по всему её телу проступил обильный пот. Хорошо, что это продлилось всего лишь миг и она, глубоко задышав оттого, что справилась с приступом боли, расслабилась, словно медуза. Но это был лишь первый приступ, а сколько их будет, никто и не знает. Я могу лишь предположить, что они участятся и под конец они будут, и вовсе, слитными. Тело её ослабло, возбуждения она уже больше не испытывала и лишь смотрела на меня со смешанными чувствами в глазах. Теперь её одолевал страх перед новым приступом и сомнения о том, что стоило ли оно всего этого в принципе?

Последующий час для неё превратился в ад, а для меня в насилие над её телом, так как я не давал ей вырваться. Это тоже травмировало меня, её крики боли, более не сдерживаемые слёзы, раз за разом повторяющиеся попытки её плевы срастись, но натыкающиеся на меня. И я тоже плакал, сопереживая ей. Но иначе всё будет зря. Столько крови, боли и пота, и всё будет в пустую, стоит мне на мгновение покинуть её.

Она уже перестала сопротивляться боли, которая полностью поглотило её тело и разум, и лишь обессилено лежала подо мной, спокойно смотря на меня потерянным взглядом. Не знаю, что на неё нашло, но в какой-то момент она обхватила мою голову ладонями, притянув моё лицо к своему, и стала целовать. Я чувствовал, что процесс заживления ещё продолжается, но её тело воспылало жаром, став страстно изгибаться и прося, чтобы я начал наконец её трахать. Я до последнего не хотел этого делать, но момент эмоционального единения с ней, пережитая вместе с ней боль, надломил эту плотину. Сейчас она безудержно желала кончить или желала меня или хотела кончить со мной. Я потерялся. Поддался ей, приняв её страсть и ответив ей взаимностью.

Пылкая страсть продлилась недолго, нам обоим хватило около трёх минут, чтобы разрядиться. При этом я не чувствовал никакого наслаждения, внутри всё было вымученно и переполнено страданием. И Галь побоялась выпускать меня из себя, отчего мы ещё целый час лежали вот так вместе.

Минут на пятнадцать она провалилась в глубокий сон и, когда я уже сам начал проваливаться в беспамятство, она внезапно открыла глаза и в ужасе посмотрела на меня. Губы её в страхе задрожали, а она возмущенно и пискляво зашептала: “Что? Кто? Кто вы такой? Что вы делаете со мной?!”.

Её свободная рука судорожно зашарила между её ног, наткнувшись на мой член внутри неё, а когда она поднесла ладонь к своим глазам и, силясь рассмотреть тёмные пятна на пальцах, её одолел шок. Испуганная девушка в приступе потрясения засипела: “Что вы сделали со мной?! Вы… Вы… Насиловали меня?! Да как вы посмели!”.

Внезапно Галь, использовав телепорт, исчезла из моих объятий, а через мгновение острая боль пронзила меня под лопаткой, а её тело оказалось на моей спине сверху.

“Галь! Бля! Чёрт!..”, – занегодовал я, пытаясь развернуться, но девушка быстро воткнула мне кинжал ещё раз. Да как это всё объяснить?! Не сработало! Она очнулась со стёртой памятью, вернувшись к той, что соответствовала её возрасту на тот момент. Да ещё и вся кровать в крови, что явно указывает на то, что здесь происходило нечто извращённое!

“Галь! Перестань! Я объясню! Да не насиловал я, чёрт, тебя, возьми! Ай!”, – это был третий удар. Убить она меня не могла, но было чертовски больно. Да и что это за кинжал такой, что с лёгкостью протыкает меня?

“Да всё! Хватит! Взгляни в зеркало! Просто взгляни в зеркало!”, – предпринял я последнюю попытку, прежде чем уже начать действовать серьёзно. Хотя, как я, вообще, поймаю порталиста? Но, видно, моё бездействие и более-менее спокойная реакция и слова возымели над ней действие и она перенеслась к огромному зеркалу, что стояло неподалёку от кровати, от куда раздался непонятный звук, что она издала.

Я дождался, когда мои раны затянуться, для этого понадобилось около пяти минут, и привстал, оглянувшись через бок на неё. Девушка завороженно стояла перед отражением и, механически теребя прядь волос в пальцах, глядела в пустоту, при этом напряжённые складки на её лбу показывали, что она судорожно пытается размышлять или что-то вспомнить. Я тихо заговорил с ней: “Эм… Галь… Дело в том, что ты потеряла память…”.

Но она перебила меня, пространно ответив и не желая, чтобы я больше говорил: “Я поняла… что что-то не помню… Но я не хочу и ничего знать… Вот, вот этот…”. Она обернулась, держа кинжал в руке на согнутой к себе кисти, и, указав им на кровать, описывая в воздухе круги, закончила фразу: “…кровавый кошмар, я даже вспоминать не хочу…”. Затем её тонкие и длинные бровки взметнулись дугами вверх, а её свободная рука резко дёрнулась ей между ног, что-то там трогая. Когда же она её вынула оттуда и понюхала свои пальцы, то вместе с её недовольным воплем в меня полетел ещё и кинжал: “Да как?! Ты ещё и обрюхатил меня?!”. Я со вздохом негодования, поймал её кинжал за рукоять и присмотрелся к нему.

Астральный стилет, ранг Реликт, личное оружие Гальезы Эд’Лещин, кинжал может телепортироваться по желанию хозяйки, 1 из 6 кинжалов из набора Астральных Струн.

Что? Один из шести? Я успел поймать ещё один кинжал свободной рукой, но третий кольнул меня в грудь, ударившись об ребро и отскочив. “Да постой!”, – успел я выкрикнуть, прежде чем в меня полетели ещё два кинжала. Суть в том, что они появлялись прямо в воздухе за два метра от меня и уже летели с огромной скоростью.

Я перенёсся в бадью с водой, продолжая сжимать те кинжалы в руках, что успел поймать, а так как я продолжал до это полулежать, то сразу с головой ушёл под воду. Но девушка оказалась с характером, так как тотчас, перенесшись следом за мной, она схватила меня за волосы и потянула мою голову наверх из-под воды. Стояла она в бадье, широко расставив ноги, между которыми я и оказался, отчего моя голова оказалась на уровне её лысого лобка с прекрасными барханчиками, что уже успели покрыться коркой свернувшейся крови. И стерва не придумала ничего лучше, чем прижать моё лицо именно к ним и приказным тоном скомандовала: “Вычищай! Языком!”. Попутно один из её стилетов своим тонким остриём погрузился на сантиметр мне в ухо. Жесть…

“Нуу!”, – она, не терпящая возражений, притянула мой голову ближе к себе: “Давай, давай… Не знаю, как ты там насладился мной или нет, но пришла и моя пора… Невинности ты меня лишил, хотя я даже и не знаю, как ты всё это провернул… Да…? Как?! Я же была с Младшим Бароном Эд’Миран! Ты меня выкрал?! У него из-под носа?! Прямо из кровати?”. Она несильно потрясла мою голову за волосы, не вынимая стилет из моего уха, но внезапно остановилась, вглядываясь в мои непонимающие глаза, а затем, хмыкнув, всё же прижала моё лицо к себе. Кинжалы из моих рук, к слову, пропали. Видно, она их отозвала, а кончик стилета, что она продолжала держать, продвинулся в моём ухе ещё глубже, намекая на то, чтобы я приступал уже отлизывать ей. А я ведь могу сбежать, просто телепортироваться, но тогда у меня будет проблема в виде непонимающей, что происходит вокруг, и горящей меня прибить женщины. Может память к ней вернётся? Ведь мы же сделали всё верно…

Я обхватил ладонями её ноги под широкими ягодицами и коснулся языком её барханов, кончиком скользнув между ними вглубь. Её кожа на попке покрылась мурашками и она, издав весёлый возглас, качнулась тазом на моё лицо.

Старая бабка! Хоть она и не знает об этом. Поработать пришлось на славу, пока она издевалась надо мной. Начну с того, что она вставила мне второй стилет и во второе ухо, а в какой-то момент она решила поменять позу, перекинув одно бедро мне через надплечье, но второй стопой, пока я продолжал сидеть, встала мне на член. Благо, что Силы у неё было недостаточно, чтобы отдавить мне его, да ещё и когда он был невероятно возбуждён. Думаю, что если бы я захотел приподняться, то я бы поднял её только на нём одном, но я не решался шевелиться из-за её кинжалов у себя в ушах. Но в итоге через время она всё же убрала кинжалы, крепко вцепившись руками мне в волосы, и закинула мне на надплечье второе бедро, полностью сев на меня. По понятным причинам язык я не удлинял, но рьяно использовал пальцы, причём я отчётливо осознал, что тело Галь сильней реагирует именно на игру со второй дырочкой. И вот тогда, под её недовольный возглас, я снял её со своей шеи, взявшись за край бадьи так, чтобы она оказалась передо мной в полулежачем положении на моих руках, зацепившись икрами мне за бицепсы, и чтобы её попка оказалась на уровне моего члена. Вспыльчивая аристократка сразу всё поняла сама и, облизав себе пальцы, нащупала ими мой член. Галь приставила его к своей задней дырочке и вожделенно закивала мне, умоляюще прося, чтобы я быстрее проник в неё. Я медленно подался вперёд, когда она, помогая, наоборот, подалась на меня. И я ещё осторожно продвигался внутрь её тугой попки, но она внезапно выгнулась в приступе оргазма. Её тело напряглось и она, схватившись за края бадьи, уперлась ногами в дощатый пол под водой. На мгновения её мягкое тело превратилось в плотный комок мышц, чуть ли не сворачивая мою часть внутри неё. Она дернулась пару раз, пытаясь насадиться ещё глубже, и тут же с дрожью в теле поджала обе ноги, став легонько отталкивать меня рукой от себя, чтобы я нежно вышел из неё. При этом на лице её была глупая ухмылка, но вот глаза хитро поблескивали.

Освободив меня, она прижалась спиной к стенке бадьи, уйдя по плечи в холодную воду, и ещё какое-то время пыталась отдышаться и привести свой пульс в норму. Когда же ей это немного удалось, она откинула голову назад через край стенки, прикрыв ладонью одну сторону лица, а второй держась за солнечное сплетенье, и засмеялась. Ещё через время, когда приступ смеха сошёл, она, подняв голову с пунцовыми щеками и ладошками обдувая себе лицо, выдохнула через сложенные трубочкой губы и наконец взглянула на меня. Глаза её блестели озорством и она с интересом спросила: “Ну и кто ты такой? Похититель невинности…”.

Я закатил глаза: “Галь… Прислушайся к своим ощущениям магии…”. Я поймал её удивлённый взгляд, но она всё же послушалась и её зрачки расфокусировались. На красивом личике, чем-то похожим на Эши Мари, миловидную порно-куколку, что в свою очередь была похожа на мультяшную принцессу Пенелопу, расползалось глубочайшее непонимание. Галь ворвалась обратно в реальность, подавшись грудью вперёд ко мне, и, захлопав обворожительными глазами, с потрясением спросила: “То есть как?! Как такое возможно? Я, как будто прожила целую жизнь…”. Но она вдруг осеклась, её взгляд скользнул вверх на потолок, и Галь, подняв руку ладонью вверх, сердито бросила: “Стоп! Не хочу знать…”. Однако затем она закатила глаза и, глубоко вздохнув, раздосадовано произнесла: “Дьявол! Я теперь понял… Но!”. Она снова вскинула руку вверх, но уже с одним лишь указательным пальцем, и прокомментировала дальше: “Никаких историй! Дьявол! И сколько же лет уже прошло?”. Тем не менее она снова не стала ждать какого-либо ответа от меня, а привстав из воды, резво оглянулась назад в дверной проём. А затем, плюхнувшись в воду обратно, свела толстые брови вместе и, поджав тонкие губки маленького рта, протянула: “Я что… пришла сюда в одной лишь накидке? Голой?”. Её скептический взгляд пронзительных глаз снова посмотрел на меня, затем вниз под воду, где был мой вздыбленный член, в глазах мелькнуло некое понимание, но её мысли явно были очень далеки от правды, и она оживлённо сменила тему, бодро поинтересовавшись: “Вино есть?”.

Я достал бутылку Короны Кисана, открыв отмычкой пробку, и, протянув её Галь, не удержался оттого, чтобы не съязвить: “А ты оторва, да?”.

Она с ухмылкой выхватила бутыль и, лишь фыркнув на мои слова, пригубила вино из горла. Но после же первого глотка она восхищённо взглянула на этикетку: “Ого! Корона… Подожди…”. Её неподдельное восхищение изменилось на серьёзную вдумчивость, пока она продолжала бормотать: “…Подожди… Это… год… Да Графскую Печать клеймом на жопы всем его шлюхам! Это же!”. В её глазах появилась грусть и она присосалась к горлу, начав нещадно глотать напиток. Отпив половину, её чуть отпустило и она поменяла позу, сев повыше и закинув руки назад за края бадьи. Галь снова присмотрелась ко мне, а по её взгляду стало ясно, что вино немножко дало свой эффект. Взгляд её стал масляным и малость мечтательным, он нахально осматривал моё тело, пока она вдруг не двинулась ко мне. Приблизившись, она по-хозяйски уселась мне на бедро, привалившись телом к моему торсу. Небольшая мягкая грудь упёрлась в мою, а её личико оказалось чуть выше моего. Она запрокинула свой локоть мне за шею, став пальцами перебирать мои волосы, взгляд хищницы принялся изучать моё лицо вблизи, а на её губах заиграла хитрая ухмылка. Немного посидев так, она отпила ещё четверть бутылки и поинтересовалась: “Ты так и не ответил мне, кто же ты такой? Любовничек…”.

Её тело в прохладной воде казалось раскалённым, по нему бегали мурашки, и я стал чувствовать, как её прижимающийся ко мне сосок затвердевает, впрочем, как и мои собственные. Она стала слегка выгибаться на моём бедре и тереться об мою кожу своей промежностью. Но внезапно она замерла, её попка напряглась, а я почувствовал, как в мою ногу ударила горячая струйка, и, пописав, она весело рассмеялась, отпрянув от меня. Вернувшись на свою сторону бадьи, она прикончила бутылку и тут-то до неё дошло, что теперь надо просить у меня новую. Поэтому она с опаской оглянулась, проверяя мою реакцию на свой проступок, но убедившись, что я спокоен, вновь осмелела и требовательно вытянула над водой руку в мою сторону.

Я вручил ей вторую, а затем встал из бадьи и вышел, принявшись обтираться полотенцем. Хочет сидеть в своих писюшках, пусть сидит. Но тем не менее я заговорил: “Всё же кое-что я должен тебе рассказать…”. Но она, стоя на коленях в бадье, отчего находилась в ней по грудь, запрокинула бутылку, принявшись жадно глотать вино, и вскинула руку вверх с одним поднятым пальцем, показывая, чтобы я замолчал. Снова отпив сразу половину, она с интересом посмотрела на меня и, продолжая стоять передо мной на коленях в воде, подбадривающе помахала ладонью, чтобы я продолжал. Чертова несносная девчонка! Ведёт себя, как… как… Я вздохнул, вспоминая, через какую боль она прошла. Возможно, что именно эта боль и свела её с ума, закрыв ей память?

Я, быстро окинув её тело взглядом, хрустнул шеей и продолжил: “Ты находишься в Баронстве Трён’Уба. Оно было таковым до сегодняшнего дня. Теперь это Баронство Варкайт. А я его новый Барон.”. Она попыталась перебить меня весёлым возгласом: “Огоо… Бароон…”. Впрочем я пропустил её подтрунивание мимо ушей и, принявшись натягивать штаны и чуя легкий запах её мочи на своём теле, продолжал: “Сейчас мы в одном из селений вблизи озера Варкайт, в котором всем заправляет староста Дикей Пэн Муг…”.

Она снова перебила меня, но на сей раз по делу. Пристально наблюдая за тем, как я прячу член в штаны, взгляд Галь недовольно блеснул, но она тотчас переключилась, удивлённо переспросив: “Подожди… Это тот Дикей, что недоучка маг-погодник? Этот дрыщ стал старостой?! Вот умора! Не могу…”.

Она схватилась за живот и её согнуло в приступе дикого смеха, но сквозь слёзы она всё пыталась вымолвить: “Хахаха… Подожди! Хахаха… Подожди! Ещё… скажи… что у селения… какое-нибудь… Хахаха… дебильное название… Хахаха… на подобии… Говнокапатели… или… Хахаха! Не могу! Вот умора! Или… Тримедякадавалки… Ооо… Вас всегда обслужат по высшему разряду… только у нас… В посёлке Берегижопу… можно спокойно спать ночью на обочине… Хахаха!”.

Почему-то её смех оказался столь заразительным, а её предполагаемые варианты столь близки к правде, что это вызвало во мне улыбку, а затем и я засмеялся вместе с ней. И уже я, давясь смехом, пытался ей сказать, что она права: “Хахаха… Галь!.. Хахаха! Хватит… Ты права… Ой бля… Он назвал… Назвал… Хутор… Прыщи… лыги… Хахаха… а баронский город Насрёмград…”.

“Как?! Прыщилыги! Носсремград! ХАХАХА! Не могу! Хватит…”, – пыталась она повторить за мной и мы смеялись, как психи, целых пять минут. Просто ржали, более ничего не говоря друг другу, пока я не осознал, что мы замолчали и, обнимаясь, смотрим друг другу в глаза. Она продолжала стоять в воде, а я около бадьи. А через секунду я вспомнил, вкус её губ, поняв, что мы в приступе смеха начали целоваться. Что-то непонятное произошло с нами, как будто между нами установилась поистине интимная связь. Я так спокоен и даже её дурачества не вызывают во мне отторжения, что я просто воспринимаю её, какая она есть. А она, пребывая в замешательстве от нового для себя мира, всё ещё продолжает изучать меня, хотя и тоже испытывает это единение со мной. Но вот её взгляд становится серьёзным, даже тяжёлым, ноздри сердито раздуваются, а губки сжимаются в неудовольствии, и Галь решительно произносит: “Ладно! К Дьяволу! Рассказывай, что со мной произошло…”. И проговорив эти слова, на долю мгновения в её глазах пробежал страх из-за того, что она решилась на это.

Я выпустил её худенькое тело восемнадцатилетней девушки из объятий и она быстро ушла по шею в воду, но продолжила крепко держать бутылку над поверхностью, словно свечу во тьме.

“Значит… Повстречал я тебя в городе, где ты сдавала комнату одной моей…”, – начал было я, но сразу же был перебит её скептическим голосом: “Ага-ага…”. Взглянув в её ревнивые глаза, что прикрывались озорством и насмешкой, я продолжил: “…Знакомой наёмнице. И пока я ждал, когда она соберётся в поход по заданию Гильдии, у нас с тобой завязался разговор…”. Так, не мудрствуя лукаво, я пересказал все события, связанные с ней. Что повстречала она наконец своего возлюбленного, которого искала долгие года. Что омолодил я его, а затем и её, но это привело к неприятным последствиям. И вот мы несколько часов назад, а точнее уже более трёх, пытались сделать так, чтобы она окончательно не потеряла память. Но… Это, похоже, не удалось…

На этот раз Галь не кривлялась и молча выслушала меня. Глаза её были грустными и более она старалась избегать смотреть на меня. И я понял, что делает она это, чтобы не привязаться ко мне больше, чем уже есть, а на душе её теперь тяжесть, так как искры между нами разожгли пламя, которое теперь ей предстоит погасить. Так она решила.

Галь отвернулась от меня и допила бутылку вина, после опустив её на дно бадьи, а затем положила голову на руки, которыми обхватила край. Я же, полностью одевшись, смотрел на её затылок мокрых пылко-розовых волос, что расплывались веером по поверхности воды, и произнёс: “Если хочешь, можешь остаться тут, я вернусь не раньше завтрашнего обеда. Вот, я тут оставлю ещё пару бутылок вина для тебя.”. Достав и открыв две новые бутылки, я поставил их подле стенки средневекового джакузи. Галь вяло повернула лицо ко мне, смеряя меня спокойным взглядом, и внезапно поинтересовалась совершенно об ином: “И как… как прошёл процесс?”.

Вот тут я замялся: “Ну… тяжело… хоть под конец тебе и понравилось…”. Я криво усмехнулся, но по её глазам было видно, что она не поверила мне. Наверное, я ещё сам никак не мог пережить те моменты. Она лишь покачала головой, а глаза её смягчились, и она подплыла в мою сторону. Привстав над краем бадьи, Галь потянулась рукой ко мне и я подался к ней на встречу, но она опустила передо мной руку вниз, резко потянувшись к бутылке вина. Взяв её, она быстренько забралась снова в воду по плечи и, нахально подмигнув мне, присосалась к горлу. Да ещё как! Зараза! Она его взяла полностью в рот, демонстрируя мне, как она умеет сосать. Я дёрнул головой в сторону, разминая позвонки, и телепортировался за край деревни, почти прямо к порталу, на ближайший край просеки к нему.

Помня расположения деревьев, я хотел оказаться прямо за одним из толстых стволов, но обнаружил себя возле спиленного пня, а передо мной сидел курящий дровосек. Моё резкое появление перед ним испугало его до чёртиков. Здоровенный бородатый детина, подпрыгнув и ёкнув, схватился за сердце и упал в беспамятстве спиной на пень. Я пощупал его пульс, который ещё был, и огляделся, поняв, что леса вокруг больше нет. Но зато Дикей постарался на славу, уже выполнив мою просьбу, вокруг портала был сооружён деревянный сарай, но напоминающий собой гигантский сельский сортир. Я поднял трубку дровосека и положил её на пень рядом с ним, вложил в его ладонь золотой за причинённые неудобства и, закурив уже сам, принялся рассматривать изменившийся ландшафт. Рубка леса продолжилась дальше к озеру, там в далеке горели огни, освещая деревья, а вокруг меня в сумраке сновали одинокие работяги. Кто-то вдали громко окликнул товарища и я понял, что этот кто-то позвал дровосека, который был передо мной. Я наблюдал, как свет от масленого фонаря в руке стал приближаться в мою сторону, но ещё находился в тридцати метрах от меня. Я взглянул на избу, которая спрятала собой портал. Дождавшись, когда пройдёт откат телепорта, я плюнул на все свои правильные чувства, на правильные поступки, на то, что я думаю за других, и телепортировался.

Появился я на том же самом месте, откуда прыгал в лес, но Галь уже не было в купальной бадье. Однако я сразу расслышал слабый стон и посмотрел через распахнутый проём двери на кровать. Девушка лежала в кровати на чистых простынях, скинув окровавленное одеяло на пол, и, водя одной рукой по своему телу, второй нежно мастурбировала. Её ноги были сведены вместе и медленно тёрлись друг о друга, пока одна из её рук чувственно скользила по телу. Шаловливая ладонь, с силой давя на кожу, двигалась по животу то вниз, то вверх к груди, где с силой обхватывала её, вытягивая и покручивая пальчиками нежные сосочки, то Галь вцеплялась себе в волосы и начинала грубо тянуть голову в сторону. А я впал в ступор, пытаясь понять, как бы её не напугать своим неожиданным и тихим возвратом. Да ещё и в голову стали лезть разные мысли, от развратных до уж совсем ненужных. Например, мне стало очень интересно, кого она сейчас представляет с собой? Но размышлял я не долго. Я здесь, она течёт, а единственным, кто у неё был, в её новой памяти, это я. Я стал судорожно раздеваться. Опять. Попутно вспомнил, что я в гномьей рубахе. Знойная нимфа заставила меня совершенно забыть о броне, оставленной у гномов. После загляну. Упавший сапог на пол, как на зло, ударил своей окованной частью об паркет, издав негромкий звук, на что привлёк внимание Галь.

Она испуганно дёрнулась и, замерев, посмотрела в мою сторону, но поняв, что это я, она ещё шире раздвинула ноги и продолжила своё занятия, вот только уже смотря на меня. Я расслышал, как её дырочка наполнилась влагой от озорных пальчиков, что шустро врывались внутрь. Подойдя к кровати и забравшись на неё, я добрался до Галь, но она схватила меня за волосы, останавливая. Я стоял на четвереньках сбоку от неё, а она придерживала меня рукой, чтобы я только наблюдал за её собственным ласканьем. Она вытащила пальчики из своего лона и провела ими по моим губам, после чего засунула мне их в рот, чтобы я их смочил слюной, а затем снов вернула их внутрь себя. При этом она всё больше распалялась оттого, что я смотрю на неё, на её тело, как она ублажает себя.

Она отпустила мои волосы и, вожделенно облизав свою ладонь, Галь ухватила меня за член и принялась ублажать уже меня. Мастерство её работы рукой чётко говорило о том, что девушка была опытна и её часто приходилось делать подобное. И мне очень хотелось бы знать, откуда у неё такой опыт в столь юном возрасте? Или этот навык остался с ней от старой жизни? Руки сами помнят, что нужно делать?

Моё возбуждение уже было на пике и я потянулся пальцами к её телу, но она снова остановила меня. Её пальчики, резко вырвавшись из капканчика, крепко ухватили мои, не давая тем прикоснуться к ней, отчего я посмотрел в её недовольные глаза. Но они сменили эмоцию, став игривыми, и она, быстро покивав, будто соглашаясь со мной, при этом оттопырив губки ротика вперёд, разжала обе своих ладошки. Поджав к себе кулачки, словно зайка, она вскинула ладошки с растопыренными пальцами ко мне и в следующее мгновение я оказался под ней.

Галь телепортировала меня под себя и теперь она лежала сверху, спиной на моей груди. Её руки ухватили мои и требовательно прижали к своему телу, чтобы я начал его ласкать. Но затем что-то опять произошло и я вдруг стал смотреть на всё происходящие сверху. Её худенькое, но такое сексапильное тело, что извивалось в моих объятиях, а она вновь проникла в себя своими пальчиками, не сразу дало мне разглядеть главного. У меня, вернее, у моего тела, не было головы. Там, где у меня была шея, теперь находился гладкий срез, который перекрывал идеальный по форме шеи портал. Галь порталом отделила мне голову, повесив её над собой. И я ведь продолжал чувствовать своё тело, а им и её. Но, не дай Бог, она закроет портал! Она же отрежет мне Бошку! Галь захихикала, с удовольствием смотря в мои глаза, и поманила меня пальчиками к себе, отчего моя голова подлетела к ней ближе, и она, ухватив её, стала ею играться. Она водила меня лицом по своему телу, поднося мой рот к своим грудям, животу, пупочку, губам, как на лице, впиваясь страстным поцелуями в мои, так и к тем, возле которых был мой вздыбленный член, отчего я начинал возмущённо ругаться, что лишь больше раззадоривало её и она негромко и радостно смеялась.

Но скоро ей это наскучило, так как её тело уже просило большего, оно неистово извивалось, трясь киской об мой член и норовя уже насадиться на него. Галь разместила мою голову в метре над собой, закрепив её в воздухе, и с огнём неистового, почти безумного желания в глазах неожиданно облизала член, что вдруг возник перед её лицом. Он так же, как и моя голова, был разрезан порталом у основания. И теперь я мог увидеть, как это работает с моей головой. Пока Галь посасывала член перед своим лицом, я разглядел отделённое от тела основание. Маленький портал в воздухе, которым она с легкостью управляла, перемещая в пространстве, несильно светился фиолетовым светом по контурам пентаграммы, что была вокруг среза на моём теле. На вскидку, Галь создавала прокол в пространстве, но не разделённый двумя дырами, образующими туннель разрыва, через которой можно было свободно двигать объекты, а фиксированный на точке разрыва, что разделял объект на части. Но подобный навык требовал от мага невероятной концентрации, так как Галь могла двигать в пространстве обе точки разрыва и могла случайно сместить начальную точку переноса в сторону, тем самым повредив мне тело. Я представил, что будет с палкой, если круг портала начнёт смещаться в сторону и часть палки перестанет в него попадать. Я судорожно сглотнул, попутно отметив, что слюна ушла дальше в горло по телу, что было в метре от меня, и перестал лишний раз двигаться, облегчая ей задачу. А Галь использовала мой член, словно фаллоимитатор, держа руками и глубоко заглатывая ртом. По её подбородку обильно сочилась слюна, но она нещадно продолжала довиться. Ощущения были сумасшедшими, не говоря о том, что я смотрел на это приватное шоу со стороны. Но, как обычно, я, переполненный другими сумасбродными мыслями, протянул к себе руку, намереваясь дотронуться до своего лица. Это оказалось достаточно сложно сделать, так как управление рукой со стороны, напоминало игру от третьего лица с горизонтально перевёрнутым контролем. Однако Галь схватила мою руку, притянув её обратно к себе на грудь, и перешла к новым действиям.

Мой член, без участия её рук, проскользил по её телу вниз, где стал старательно проникать в её разгорячённую щёлку, а она, сместившись вниз на моём теле и сев между моих ног, притянула мою голову к себе. Мой член, будто сам по себе, это для меня, но на самом деле это она управляла им, стал интенсивно штурмовать её лоно. Галь всё сильней разводила ноги в стороны до почти поперечного шпагата и выгибалась в спине, подставляя себя под движения моего бивня, а затем прижала мою голову ртом к своему лобку. И это было невероятное ощущение, одновременно долбить членом и полизывать её киску! И как же она, не сдерживаясь, горячо стонала на всю комнату. Так глубоко, так проникновенно… Она намертво сжала бёдрами мою голову, намереваясь её чуть ли не раздавить. Тело охватила бурная дрожь, а я в этот момент подумал, лишь бы она не развеяла порталы.

Её оргазм длился с полминуты, прежде чем она, движением руки, вытянула мой член из себя и отодвинула мою голову в сторону. Дерзко скинув с себя мои руки, она вяло перевалилась в сторону и слезла с моего тела, упав на матрас кровати рядом со мной. А я так и завис головой в воздухе, рассматривая её сладкую попку. Жаль, что я так и не смог достичь финала, уж слишком был перенапряжён. Да и ощущения от разделённого тела на части были непривычными, хоть я и продолжал ощущать его единым целым. А ещё я постоянно мучился вопросами, как мне сбросить с себя её порталы и остаться целым. Не нравился мне подобный контроль с её стороны.

Немного полежав, Галь приподняла голову и со сонливой блаженностью посмотрела на меня. Её губы на лице растянулась в предвкушающей пакость улыбке и она, перевернувшись на другой бок, обняла моё тело. Начав водить по моим мышцам ладонью, Галь жарко прошептала: “Извини, ты не успел до меня… А я уже больше не хочу… Но есть вариант…”. Её рука скользнула по внутренней части моего бедра и отвела его в сторону, а мой член, доведённый до безумного возбуждения, поплыл к моему телу.

Ярость заполонила меня и я использовал телепорт. У меня была догадка, что если я перенесусь, то соберусь целиком в другом месте. Так и произошло. Я портанулся на край кровати, встав в полный рост, и телекинезом поднял её тело перед собой в воздух. Я развел её руки и ноги в стороны, не давая ей ими пошевелить даже на миллиметр, полностью зафиксировав её тело в пространстве, и в гневе тихо заговорил: “Ты-ы… вообще, в край охренела… Или это так доступная мощь вдарила по юным мозгам, словно моча… Что? Беспредельная власть позволяет тебе теперь творить всё что угодно?”.

Я осёкся, уже справляясь со своим приступом гнева. А через пару секунд перестал использовать на ней телекинез, опустив перед этим её тело на кровать. Смерив её уничижительным взглядом, под которым она, не подавая виду о раскаянии, лишь гордо выгнула голову и расправила плечи, я спрыгнул с кровати на пол и в очередной раз пошагал к бадье. Мыслей о ней в голове не было абсолютно никаких. Я никак не мог понять, зачем она так поступила? Да и, в принципе, не хотелось сейчас вдаваться в размышления о её характере. Поэтому я молча оделся, да перенёсся в коридор к двери номера Изабелл, а затем заглянул к гномам. Забрав у них починенные куртку и перевязи и передав им в качестве подарка несколько бутылок дорогущего виски, что забрал со склада украденных вещей Изабелл, в который она превратила свою комнату в таверне Грода, я телепортировался сразу в сарай с порталом, а оттуда уже перенёсся в степь.

С этой стороны портал тоже уже был скрыт от взглядов посторонних, варвары разместили вокруг него огромную юрту, что была сейчас пустой. Только одна фигурка, укутанная полностью в меха, сидела на коленях перед ступенями к кольцу портала. Роал при моём появлении тут же заговорила: “Хоур Рэгшах Хеса.”.

Я присмотрелся к неподвижной фигуре и, поприветствовав её в ответ, сразу спросил: “Хоар Роал. Ты уже прошла Гирху?”.

Меховой мешок качнулся: “Я не Роал… больше и пока что… Не прошла… Не совсем до конца…”.

Из-под мехов вылезла когтистая лапа и ткнула когтем в сторону, указывая на бочку, наполненную до краёв водой, рядом с которой лежали аккуратно сложенные шкуры, и добавила: “Но прежде, чем мы отправимся к Асшах Роал, Рокх должен привести себя в порядок. Обмойся и оденься в одежды Хаса.”.

Я подошел к бочке, поняв, что вода была смешана с травами. По плавающим листьям и стебелькам я определил, что по большей силе купание в этом отваре должно придать мне сил, но что-то было в нём ещё. Я попробовал воду на вкус, обмокнув в ней палец. Да нет, чистый энергетик. Такого выпить плошку и можно будет бежать целый час напролёт без просидки выносливости. Тонизирующий энергетик. Хотя… что-то очень сладковат. Затем я поднял меха с земли и расправил перед собой, тут были всего лишь две волчьи шкуры, но белые. Одна была юбкой, чтобы прикрыть гениталии, вторая в виде головного убора, одевающуюся мордой волка, как шлем, но остальной шкурой ниспадая на плечи, как накидка. Я развернулся к Роал, начав раздеваться, и спросил: “А как проходит Гирху? Что вы делаете…”.

Мой слух коснулся перезвон золотых цепочек, так как девушка вздрогнула. Почему золотых? Как я это понял? Драконье чутьё? Но Роал уже стала отвечать: “Это не для умов Хаса… Тем не менее Рэгшах Хеса, возможно, может узнать… Роал, отказывающаяся от Шах своего Д’хокар, должна очистить своё тело, дух и прежний Шах. Для тела всё просто, сначала омовение в Сан’Гир … заветная вода… та, в которой ты сейчас тоже должен омыться… Затем… очищение всех мест, к которым прикасался прежний Д’хокар… Не буду говорить об этом, а после этого снова омовение в Сан’Гир, но уже чистой. Для очищения духа Роал проводит время в Рамба’Гир… это… что-то вроде святой бани… в освященной… надо дышать парами Сан’Гир, пока не достигнешь… единения с Шакта… Прежний же Шах, что отмечен на теле Роал, перекрывается новыми узорами, показывая, что тот Шах окончен, а отсюда начинается новый…”.

Я вынырнул из бочки, в которую погрузился с головой, как она только закончила рассказ, и намерился вылезти из неё, но был остановлен словами Роал: “Ещё… ещё надо два раза…”.

Я взглянул на фигуру в мехах, сидящую в пяти метра от меня и якобы смотрящую на кольцо портала, но я отчетливо ощущал её взгляд на себе, а ещё я слышал тихое урчание из-под её мехов. Окунувшись ещё пару раз, я вылез и стал осматриваться в поиске полотенца. Роал же опять прокомментировала: “Сан’Гир не… смывают… вернее, не стирают со своих тел, позволяя ему впитаться…”. И затем она встала, направляясь ближе ко мне.

Подойдя, она замерла в метре от меня, чтобы дождаться, когда я накину набедренную повязку и шапку. Но вместо того, чтобы одеть их, я протянул руку к шкурам Роал, намереваясь оттянуть невидимый край в сторону, чтобы посмотреть на неё. Раздался довольный смешок и перезвон цепочек, а на моей кисти сомкнулась когтистая ладонь, останавливая приближение моей руки. “Лэк. Лэрахш… Ой…”. Внезапно из-под мехов раздался более продолжительный перезвон, словно её тело впало в дрожь, которую она никак не могла перебороть. Или не хотела. Она медленно потянула мою руку к себе, а когда мои пальцы уткнулись в пушистый мех на уровне её лица, часть из них внезапно прошли насквозь него, словно там были дырки, и я тут же ощутил, как внутри под шкурами тепло. А ещё я почувствовал на коже пальцев горячее дыхание. Я ощущал близость её губ, прямо в миллиметрах от кожи, и это будоражило. Вот она приоткрывает рот, обжигающее дыхание вырывается из него, и она высовывает свой язык вперёд, почти касаясь его кончиком подушечки моего указательного пальца. Я даже чувствую, насколько он влажный. Вторая когтистая ладонь упирается мне в грудь, слегка вдавливая огромные когти мне в кожу, чтобы остановить мой порыв приблизиться к ней ещё ближе, и она отпускает мою руку, делая шаг назад. Но дрожь по её тело продолжает бежать, а урчание стало напористей. Ладонь, которую она уперла в меня, соскальзывает вниз, пробегая по моему торсу и еле касаясь моей кожи острейшими краями когтей, а в конце внизу она проводит ими по моему перевозбужденному члену вдоль всей его длины. “Хммр… Ор-р… проблема… Надо переждать… Залезай в Сан’Гир и жди…”. И она развернулась, направившись к своему прежнему месту, где сидела всё это время. А мне пришлось залезать в прохладный элексир из трав и усмирять свой пыл.

Наконец справившись с возбуждением, которое становилось проблемой, так как, во-первых, всё начинало там болеть, а во-вторых, Драконья сущность начинала требовать своего, потихоньку прорываясь наружу, я всё-таки оделся. Отметив, что длина юбки скрывает всё до колен, я последовал за Роал наружу из юрты. Бывшая поляна вокруг портала теперь напоминала постоянное стойбище. Вокруг было разбито большое количество всевозможных юрт, носились дети и баркады, то бишь их здешние собаки, сновали воины и женщины, которые были одеты более привычно, чем встреченные мной до этого полуголые варвары. Роал, к которой снаружи тут же присоединились оба её телохранителя, поплыла сквозь этот шумный лагерь куда-то за его пределы.

Покинув границу поселения, мы направились в сторону одинокого огромного шатра, что стоял в оцеплении могучих воинов. Они окружали его, стоя спинами к нему в пятидесяти шагах. Я насчитал примерно восемнадцать воинов и все они были из касты телохранителей ворожей. То есть внутри шатра нас ожидают девять Роал, если только у некоторых не по три или четыре воина. И как ожидалось, телохранители ведущей меня Роал не стали пересекать незримую границу круга, а разошлись по сторонам оцепления, намереваясь встать где-то подальше. Мы же продолжили идти к шатру, а подходя к нему я различил ещё один небольшой шалаш, стоящий рядом с главной юртой.

Мы зашли внутрь, оказавшись в просторном пространстве, где сидели семь фигур, в точности напоминающих друг друга и мою знакомую Роал своими меховыми одеяниями. Семь скукоженных мешков расположились широким кругом и возле каждой горел небольшой костерок, на котором у каждой грелось что-то своё. У одной чайничек, у другой горшочек, там котелок, а вот у этой курительница. Одна из фигур курила длиннющую в метра костяную трубку, что частично исчезала в шкурах у лица, и периодически выдувала из-под шкуры разными струйками во все стороны сизый дым. Это действие напоминало мне закипевший прохудившийся чайник. Эта же мадам вытянула в мою сторону когтистую руку и махнула ею, чтобы я прошёл в центр круга, при этом добавив сухим, но мощным голосом: “Садись… там, Рэгшах Хеса… Хехехе.”. Она мерзко захихикала, но более никто её не поддержал. Остальные Роал оставались безучастны, занимаясь своими маленькими делами подле своих костерков. Это ещё что? Похлёбка? Она варит кашу, что ли?

Я прошел в вытоптанный круг и, присаживаясь на землю, оглянулся назад, чтобы посмотреть на Роал, с которой пришёл. Но та села в кольцо женщин, замкнув его, а ещё я понял, что не вижу входа, полы юрты скрылись. Голова слегка закружилась от витающего в шатре дыма и я повернулся к той, что курила трубку. Но посмотрев на неё, осознал, что она её куда-то спрятала.

Я снова оглядел всех Роал, что более внешне не различались, и пригляделся к их костеркам. Да не может быть! Я только-что видел, как вот эта варит кашу, а теперь все костерки были одинаково пустыми. Я вопросительно взглянул на ту, что курила до этого трубку, чётко улавливая запах табака, и прорычал, Дракон во мне был недоволен: “Ты думаешь я вас не различу?”.

Фигура передо мной дёрнулась, издав не похожий с моей Роал перезвон, более звонкий, словно колокольчики. Я же вдруг осознал новую для себя истину и продолжил, притормозив Дракона: “Ооо… Я вижу тут иной культ, нежели поклонению…”. “Тихо! Не произноси!”, – встрепенулась главная Роал, даже выкинув в мою сторону когтистую ладонь: “Его имени… Не стоит, чтобы Он обращал на нас своё внимание.”. Подождав мою реакцию, она расслабилась и, откинувшись назад, наконец стала пояснять, что тут происходит: “Раз догадался, то молодец. Но это не касается Хаса… Так что перейдём к насущному… Здесь сидят восемь Роал… А ты Рэгшах Хеса, Шакта для которого трактует Шах иначе… Роал, Д’хокар которого ты убил в Сарги, должна пройти Гирху иначе, чем обычно для Рокх. И то… это для последующих Роал. А она первая. А первая Роал Рэгшах Хеса всегда должна быть чистой… В каждом поколении Роал, Асшах выбирает ту, что однажды должна стать Роал Рэгшах Хеса, и та более никогда и ни с кем не может связать свой Шах. Из Шакта следовало, что Рэгшах Хеса сначала должен был пройти Маргахар с избранной для него Роал. Но не получить Роал из Сарги. Хоть Шакта и говорит, что Шах Хеса – это путь Первого, а значит и Шакта для него ничто. Тем не менее мы живём веками так, как велит нам Шакта. Поэтому тут восемь Роал, две из которых были изначально уготовлены для Рэгшах Хеса. Асшах решил, что ты должен сделать слепой выбор одной из нас, уравновесив этим Шакта. Но ты должен знать, что выбрав Роал, что уже имеет Д’хокар, ты вызовешь её Рокх на Сарги. А выбрав одну из уготовленных Роал, другие две умрут. Первая Роал, должна быть единственной, остальные неважны…”.

Она замолчала, а я посидел с минуту, переваривая её бред, и, хрустнув шеей, уточнил: “А почему я не могу взять одну Роал первой, а двух других после? Зачем их убивать?”.

Ответ был жестким: “Таков Шакта.”. И я скрипнул зубами, ругая про себя и самого себя, и Шат’то. Была бы она сейчас, я бы мог хоть как-то спасти девушек. А если им дать жемчужины, чтобы они пережили смерть? Но вот вопрос, я не знаю, кто эти две Роал. Главная Роал тем временем не стала больше ждать и спросила меня: “Ты готов сделать выбор?”.

Я подскочил: “Подожди, подожди… Мне бы всё равно не хотелось, чтобы другие Роал просто умерли. В действительности ли им никак нельзя помочь?”. Но старшая Роал лишь хлопнула в ладоши и свет в шатре погас, а вокруг меня взметнулось движение. Ночное зрение не помогало, перед глазами была чернота, а я стал догадываться, что это заклинание было направлено именно на меня. Возможно, что в шатре свет продолжает гореть. В нос ударил сладковатый дым, от которого закружилось в голове и сознание слегка поплыло. Это был тот дым, что курила главная Роал. Вот же падлюка… Роал ходили вокруг меня, монотонно двигаясь, и я быстро потерял ориентацию в пространстве. Какой уже там отследить, кто и где находится! Они медленно сужали круг, подходя всё ближе ко мне, пока уже не стали двигаться плотным кольцом. Ещё с минуту эта круговерть продолжалась вокруг меня, прежде чем всё резко оборвалось, Роал замерли, а мои глаза снова стали видеть. Неяркий свет резанул по зрачкам, а плывущие фигуры вокруг меня были скрыты тенями, да ещё и все, как одна, одинаковые шерстяные сталагмиты. Вот только сейчас они стояли, словно монолитный забор, вплотную к друг другу. А я осознал, что смотрю на них снизу вверх, так как моё тело продолжает кружиться, будто я вдрызг пьяный, и пытаюсь устоять на ногах. Но я ведь не был идиотом, верно? Я установил незаметную метку охотника на свою Роал в тот момент, когда она сунула мою руку себе под шкуру. Проблема теперь была, чтобы не промахнуться рукой, указав на другую, стоящую рядом с ней. Я попытался остановить движение своего тела. Да нет, я больше сейчас напоминал накуренного. Рука плыла, извиваясь волнами. Главное, чтобы все три указательных пальца соединились в один, а то я укажу сейчас сразу на трёх девушек… Или это женщины? Бабки? Кто это? Может там под шкурами, вообще, матёрые воины-трансвеститы, что сейчас будут драть меня толпой! Да куда я вечно попадаю? Одна хрень вокруг постоянно твориться… Хрень и дичь… Дичь с хреном… Вот-вот! Главное, чтобы у них хренов не было! Так. Утри слюни и перестань думать о дичи… Жаренькой, на меду… Хрустящая корочка уточки… Надо попить… “Е…есть чё?!”, – попытался я попросить попить, но сам заржал от своих слов, став их повторять, как попугай: “Есть чё? Есть че? Бошки, шелуха… Урюк, изюм… Всё сюда… сдаём…”.

Ещё на остатках здравомыслия я упал на колени, пытаясь уткнуться в помеченную Роал, но лицо, уткнувшись в колючий, словно спина ежа, мех, обломала иголки и провалилась дальше в пустоту, потянув меня за собой в вечное падение сквозь тьму. Лишь единственное чувство невесомости во всём теле. А я всё лечу. Или парю. Вот чернота подхватывает меня, образуя плотную гладь, на которой я лежу, словно на простыне. Она прохладная и мягкая. Единственное, что выбивается из реальности, это нарастающий запах ванили. Из черноты подо мной формируется силуэт женщины, что начинает страстно обнимать меня и смеяться звонким колокольчиком. Она пытается сказать мне, что только с ней мне будет хорошо. Что только она даст мне покой, который я так жажду. Только с ней я буду счастлив, а вокруг меня всегда будут те, кого я люблю. Она молча шепчет в разум, чтобы я остался. Она будет любить меня, как никто другой. Мне лишь надо открыть для неё своё сердце. Расслабиться и принять её такую, как она есть. Всю эту Тьму вокруг, что я могу видеть, это всё Она. Она бескрайняя и поэтому она может всё…

“Кто ты?”, – без слов обращаюсь я к ней. Она замирает, лицо её постоянно изменяется, перетекая из одного в другое и отображая самых красивых женщин, но всегда неизменным в ней остаётся одно. Чернота. И я, кажется, понимаю… Эту боль… Её одиночество… Всё из-за цвета… Никто и никогда не примет её истинную сущность… А ведь стоит лишь принять истинность… Она всего лишь Чёрная и никакая другая… Такая же, как и другие, просто всегда будет чёрной, без света… Это не я должен принять её, а она меня… Она должна принять то, что я понял её, и сама быть всегда со мной… Мы все разные, но именно принятие друг друга нас и объединяет, и делает сильнее… Как в браке… всё скреплено лишь на понимании друг друга и доверии… Доверишься ли ты мне, если я доверюсь тебе? Я смотрю в чернильные глаза, что кажется удивляются… А её губы начинают шевелиться… “Очнись…”.

Я вскидываю голову вверх. Нет, назад. Чёрт! Куда я вскинул голову? По затылку бьёт что-то твёрдое.

“Ну наконец! Ты очнулся!”, – в уши врывается взволнованный и хриплый голосок… Женский? Почему опять темно, а глаза что-то режет. Дым? И как же хочется пить.

“Где мы?”, – я еле шевелю ртом, пытаясь вытолкнуть слова. Мокрые руки девушки ложатся мне на плечи, помогая сесть ровнее.

“Мы… в Рамба'Гир… Ты как себя чувствуешь? Гаяра, и вправду, переборщила с дымом… Накачала тебя чересчур сильно… Тебя аж трясло в припадке…”, – голос был участливым, а к моим губам поднесли некую чашу с водой. И я жадно присосался, поняв, что это не вода, но всё равно выпил весь отвар. Вкус больше походил на Сан’Гир, но слегка другой. Сознание ещё кружилось в пьяном вертолёте. Что за бред мне снился? Какая чернота? Какое принятие? Я разлепил глаза, ловя в тусклом свете очертания обнажённой фигуры, что издавала звон золотых цепочек при каждом движении. Моя… Я всё же смог. Но я быстро встрепенулся, вспомнив об участи двух других, и стал осматривать небольшую коморку вокруг. Вернее, это была палатка, что слегка просвечивала неяркий свет сквозь плотную ткань. А я, оказывается, сидел на низком табурете возле дымящихся в кострище углей и камней. Одним словом, баня по-чёрному.

Я взглянул на девушку, что присела на корточках рядом со мной, пытаясь разглядеть её очертания лица. Глаза ещё не пришли в норму. Да и что она мне дала? Кончики пальцев, причём на всех конечностях, стало покалывать. Я развернулся, взглянув себе за спину, и рассмотрел толстенную балку, что держала палатку. Ещё две таких же были расположены по другим сторонам и все три сходились вместе наверху. Что-то с дымом не так, это он действует на мои глаза, не давая использовать ночное зрение. Но это же моя физиологическая особенность, а не пассивный навык? Или как? Девушка переместилась на противоположную сторону палатки, сев напротив меня. Ничего не могу рассмотреть. И дышать нечем. Покалывание уже перешло полностью на пальцы, а ещё и головку члена стало также холодить.

“Что ты… мне дала?”, – пытаясь вдохнуть воздуха, которого тут не было, смог я лишь прохрипеть. Но она не стала отвечать на вопрос, лишь мягко сказав: “Не переживай… Скоро мы уже выйдем отсюда.”. Я вдруг подумал о том, что этот дым может как-то не так повлиять на меня, и, потрогав свой лоб, судорожно проговорил: “Этот дым… Он же… не проявляет… что-то скрытое?”. На этот вопрос Роал удивилась: “А ты… что-то скрываешь?”. И я психанул: “Хватит менять темы и отвечать вопросом на вопрос!”. В голосе девушки зазвучали железные нотки, она явно стала недовольна тем, что я сорвался на неё, но на этот раз она ответила: “Да. Дым… может… раскрыть скрытое… Он же очищает… но, как я уже говорила, это для духа… на тело он слабо влияет…”.

“Почему же часть… моих навыков… точнее физиология… тут не работает?.. Моё ночное зрение… не работает…”, – уточнил я, на что Роал пожала плечами и с неохотой пояснила заново: “Это же дым… он влияет на ощущения… на разум…”. Замолчав и показывая всем своим видом, который я мог рассмотреть в очертаниях её фигуры, что она не намерена больше говорить, Роал прикрыла глаза. А тем временем покалывание поднялось выше, поглотив мои ладони, стопы и весь член целиком, а к ним присоединился и кончик языка. И я проигнорировал её нежелание разговаривать со мной, снова спросив: “Так что будет с другими двумя Роал? Когда их… убьют?”.

Девушка, хоть и дёрнулась телом, издав перезвон цепочек на своём теле, но всё же спокойно ответила: “После того, как Асшах завершится. Ты всегда так много спрашиваешь, словно покалеченный…?”. В этот раз уже она, язвительно ответив, сорвалась на меня, а я сразу же сказал то, что было у меня на уме: “Это всё дым…”.

Девушка дёрнулась, открыв широко глаза и внимательно посмотрев на меня, будто я только-что открыл некую истину для неё и тут же извинилась: “Да… Прости меня, мой… во…вождь…”.

Я снова пригляделся к теням, в которые была укутана её фигура. Она сидела с ровной спиной, кротко поджав ноги вместе и положив ладони на колени, словно прилежная студентка. Но в очертаниях фигуры я отметил, что тело её было тонким и длинным, а объём бёдер, что были на табурете, дорисовывали разуму её спортивную и крепкую фигуру. Тем временем покалывание продолжало распространяться по моему телу и я стал ощущать, что более не могу шевелить частями тела, которыми ощущаю холодок. Я вскинулся, желая было встать, но, не ощутив сил в стопах, хоть я и чувствовал их кожей окружающие предметы и землю под ногами, лишь снова долбанулся затылком об балку за спиной, когда моё тело повело назад.

Роал, вздохнув, снова встала и подошла ко мне, помогая мне сесть, но в этот раз не стала уходить, а присела на колени у моих ног, положив свои руки мне на бёдра и заглядывая в мои глаза. Она что, может видеть в этой темени и дыме? Но говорить я уже не мог, нижняя челюсть с языком онемели. Я хотел было помахать кулаком, но понял, что она не просто так опустила свои руки мне на колени. Оказывается, она взяла мои ладони в свои, на что я не сразу обратил внимание, и придерживает мои руки своими. Мне ничего не осталось, как только просто посмотреть на неё с укоризной в глазах и вытолкнуть из горла что-то невнятное. И вот сейчас я наконец смог хоть что-то разглядеть в ней конкретное. Её глаза блеснули, словно у кошки, но они были точно не кошачьими, хоть и имели в них вертикальный, будто полоска, зрачок. Да и сам взгляд был другой, более подходящий лисьему. Или мне показалось? Вот её зрачки абсолютно круглые, почти на всю радужку, пытаются приспособиться ко сумраку внутри палатки. Но я отрицательно покачал головой, пока ещё мог сделать хотя бы это, пытаясь показать этим движением, что я видел её и чтобы она не скрывала свой облик. Или это всё дым? Он раскрывает скрытое.

Она потянула руку под низенькую табуретку подо мной и достала глиняный фиал. В темноте блеснули острые и продолговатые зубки, перекусывая кончик бутылька. Она выплюнула его в сторону и влила его целиком себе в рот. Но не став глотать набранную в рот жидкость, девушка смахнула со своих щёк вьющиеся синие волосы, что прилипали к лицу и телу, и, привстав, взяла мою голову в свои ладони. Закинув мне её назад, она прильнула упругими губами к моим и влила из своего рта горьковатую жидкость мне прямиком в горло. Гортань тотчас разодрал знакомый вкус Харуха, уносясь раскалённой змеёй по пищеводу вглубь желудка. Боевое пойло варваров мигом оттянула все ощущения тела на себя и я перестал ощущать прикосновения золотых цепочек и её плотной груди, что прижались ко мне. Тело полностью онемело. Точнее я перестал им управлять, словно из всех мышц исчезли все силы, но сохранилась чувствительность.

Она всё ещё продолжала держать моё лицо в своих ладонях, соприкасаясь губами с моими, и я приоткрыл глаза, встретив её взгляд из полуприкрытых век. А тем временем по морозной свежести, царящей по моему телу, стал распространяться огонь. Жар и холод стали смешиваться и, словно две противоположные стихии, устроили во мне схватку за завоевание каждой части моего тела. Но боли не было, это больше напоминало лихорадку. Моё тело нещадно бросало то в пламя, то в лёд. Краем сознания я поймал мысль о своих иммунитетах, но тотчас переключился на девушку, так как её тело забила дрожь даже сильней чем моя. Она закричала, отскочив от меня и схватившись за свою голову, будто немыслимая боль пробралась ей в череп. Её тело согнуло в спазме страданий от непереносимой пытки, что она и не скрывала, крича во весь голос. Формы плоти поплыли, задрожали. Её длинные волосы прядями расплылись в стороны, будто девушка пребывала под водой. Тело стало немыслимо изгибаться, перенапрягая мышцы, отчего она развела руки в стороны и, встав на носочках, пригнулась, словно зверь. Ткань шатра мгновенно слетела, открывая пространство степи вокруг нас, а балки, на которых крепилась палатка, полетели в стороны. Яркий ночной свет от лун резанул по глазам, но после я на секунду увидел Роал, что была со мной. Гибкое длинное тело, красивый рельеф тренированных мышц, но его тут же скрыли, укутав шкурами другие Роал, а меня ухватили за плечи, поволочив спиной назад. Голова запрокинулась за спину и передо мной разлилось звёздное небо. И кроме безумного крика и рыка одной Роал, ничто больше не нарушало ночную тишину вокруг и гигантскую гладь из искр.

И вот перед глазами мелькнули полы шатра и я уставился в натянутый шкурой потолок юрты. А самое главное, что я не видел в нём никаких склеек или швов, что заставляло задуматься о размере животного, из которого добыли подобную шкуру. Додумать эту мысль мне не дали, так как моё тело положили на землю, предварительно развернув на 180 градусов и положив мягкую подушку под голову, тем самым приподняв её, чтобы я мог смотреть на сидящую главную Роал. Вот только её фигура была скрыта ровно за моим членом, что стоял, как башня. Этот вид отвлёк меня от всех пространных мыслей и я сконцентрировался на ощущениях своего тела, отметив, что лихорадки больше нет, а по мышцам разлилась тёплая истома. А ещё я быстро осознал, что не могу пошевелить глазами и посмотреть ими даже в стороны, из-за чего я теперь пялился только в одном направлении. Но хотя бы ими было возможно фокусироваться на расстоянии. Роал вокруг меня молчали, занимаясь своими делами, как и тогда, когда я явился к ним, отчего в юрте царил редкий шум переставляемой посуды, треск углей в костерках и жаровнях, бульканье отваров и всасывание дыма из курительной трубки, которую курила теперь не только одна главная.

Ожидание продлилось недолго и передо мной встали три ворожеи в шкурах, две из которых держали шкуру по бокам средней. Через секунду я понял, что они привели мою Роал, и сейчас они держали её за руки передо мной. А моя Роал стала вновь тихой и спокойной, но тут раздался голос ведущей ворожеи: “Что же… Я даже не помню, чтобы в летописях наших матерей говорилось о том, чтобы Маргахар посещала своим присутствием сама Гирал.”. И тут же все Роал, что сидели, согнулись, отчего их верхние концы коконов из шкур упёрлись в землю. А те две, что стояли по бокам и держали среднюю передо мной, резко и неестественно извернулись и плюхнулись плашмя на землю, отчего оказались согнуты в три погибели у ног единственной Роал, которая осталась стоять. Этот меховой сталагмит сделал шаг ко мне, отчего мои стопы попали под её шкуру, а затем уменьшилась в росте раза в два, а я понял, что это она так присела на корточки. Шкуры разошлись в стороны и девушка под ними, разведя руки в стороны, скинула их с себя. И первое на что мой взор наткнулся, это на золотые цепочки на её торсе. Они напоминали собой верёвочную лестницу, что была приделана к её подтянутой груди, а точнее, к её проколотым соскам крепились две основные цепочки, уходящие вниз к её киске, и, как я смог разглядеть с первого раза, они были прикреплены где-то в её промежности, так как она сидела, выгнувшись колесом в спине и выпятив свой лобок на меня. И уже эти две основные цепочки были скреплены цепями поменьше, что частично скрывали за собой её накаченный живот. Так же я смог различить блеск пирсинга на её лобке, состоящий из ряда серёжек и гвоздиков, ведущему туда вглубь, и другие многочисленные украшения, что прокалывали её спортивное тело в различных местах. Само же её тело было эктоморфным и в меру перекаченным, вот прямо у той самой границы, когда спортивная девушка уже начинает повращаться в гориллу-терминатора. А ещё её бронзовую кожу украшали толстые линии татуировок, что золотыми изломанными молниями, идущих от надплечий, украшали её ключицы, обрамляли пресс плоского живота на косых мышцах, шли по бёдрам и рукам. И были они так же и на её красивом личике, которое лишь казалось, что имеет экзотический грим, так как черты лица были схожи с мордочкой лисы, там татуировки были тонкими. Они шли от внешних краешков глаз вниз по щекам и, изгибаясь под прямыми углами на углах челюсти, шли к подбородку. Маленькие полоски расчерчивали нос и брови, а по центру лба был знак, напоминающий две согнутые ладони, держащие что-то похожее на зерно. Эти же самые ладони, только крупнее, были изображены и на её груди, что заместо нарисованного зерна в общей композиции использовали её соски. Вьющиеся синие волосы невероятной пышностью, будто электризованные, окружали голову и спину девушки, словно снежным сугробом. И они плотно обрамляли ей лицо, скрывая под собой её ушки за висками, но я разглядел два чёрных кончика звериных ушек, выглядывающих из копны волос над её головой.

Тем временем в меня упёрлись два медовых с примесью зелёного глаза, чьи вертикальные зрачки были тончайшими полосками, что точно также, как и я её, пристально изучали меня. Её вытянутое личико с острой челюстью было чересчур серьёзным, хоть она и кривила при этом одной лишь верхней губой, что была тоньше, чем пухлая нижняя. При этом чёрные губки были выразительными, а верхняя загибалась у впалых щёк уголками вверх, что, в совокупности с её продолговатым носиком с тонкой перегородкой но круглым и вздёрнутым кончиком и огромными радужками, занимающими почти всё пространства белков выразительных глаз с приподнятыми вверх внешними краями, и делали её человеческое личико почти лисьей мордочкой. Но она так забавно и непонятно шевелила чувственной губой, периодически оттопыривая одну её сторону вверх и показывая крупные острые зубки, что вся её выказываемая серьёзность для меня исчезала, став игрой.

Она протянула руку вперёд, мелькнули золотые ноготки и на мою грудь легла её ладонь. Она опёрлась на неё и слегка придавила меня, когда склонила голову к моему животу, принявшись обнюхивать. А я задался вопросом, что сейчас происходит? Этот Маргахар так и должен проходить? После всего меня теперь должны нюхать? Опять? Так же как Анрия? Но по моей коже у пупка проскользил мокрый язычок. Сначала легонько, а через секунду уже более уверенно и бойко заполз мне и в сам пупок. После этого действия, её лицо, касаясь носиком моей кожи, заскользило вверх по моему животу. Делала она это, оперевшись одной рукой на мою грудь и медленно изгибаясь кошкой, не поднимая спины вверх, а стопы её оставались на одном месте у моих. Второй рукой она прижала мне член к животу, чтобы он не цеплялся за её цепочки и не мешал ей обнюхивать меня, приближая её голову к моему лицу.

Когда же её нос уткнулся мне в шею, она замерла и тихо зарычала, замурчала, или, чёрт его разберёт вообще, заворчала. А мне в лицо уперлись её пышные волосы, полностью накрыв его собой, а в голову ворвался её восточный аромат, переполненный пряными специями. Куснув меня за шею, она приподняла корпус и переставила руки, уперевшись ими за моими плечами. Лицо её оказалось напротив моего и я никак не мог сфокусироваться на нём, так как не мог для этого свести глаза вместе. Её лицо было размытым и я мог различить только его движения. И вот оно приблизилось, уткнувшись кончиком носа в мой, и наши дыхания смешались. А как я продолжал дышать с этой парализацией, я и не имею представления. Но вот её жаркий выдох обжег мои губы, заставив озноб пронестись по моей коже. По её коленям, которые всё время до этого еле касались моих бёдер в одном и том же месте, я мог понять, что она не меняет позы ног, а значит её стопы продолжают стоять на подушечках пальцев всё там же, где она изначально и присела надо мной. Одна из её рук скользнула между нами вниз, где я почувствовал, как она, приподняв выше таз, подняла мне член, чтобы он оказался между её бёдер, уперевшись в её разгорячённую промежность. Она вернула руку обратно и опустила грудь на мою, золотые цепочки больно вдавились мне в кожу, но я предполагал, что и ей они не доставляют удовольствия. Хотя, кто знает? У неё столько пирсинга на теле, может ей и приятно от этого?

Тем не менее она поменяла позицию ног, её стопы сначала опустились с внутренних сторон моих икр, а затем она бесцеремонно и нахально развела ими мои ноги в стороны. После чего уперлась голенями в мои бёдра, а её пальчики ног сомкнулись у меня под яичками, которые, к слову, она стала массировать этими же пальчиками. Не так, чтобы это было приятно, но заводило очень. Грудь её при этом всё время оставалась на одном месте, но вот тут она наконец приподняла её, но лишь чтобы немного сесть мне на член, и сразу вернула её на прежнее место, вот только уже разместив свои локти около моей головы. Впившись мне в губы и начав их посасывать, да всячески терзать, она принялась работать только тазом, сгибая его то вверх, то вниз, при этом всё её остальное тело, практически не двигалось. А вот моё потихоньку начинало. Первым, что я почувствовал, так это движение моих бровей. Я мог ими подвигать. Но сейчас я полностью отдался её воле и телу. И если бы я мог шевелиться, то я бы метался в её объятиях от фантастического удовольствия, что она сейчас причиняла мне. И она точно знала это, знала, что невозможно устоять от её бешенных движений и сладкого тела. И единственное, что я в данный момент мог делать, кроме того, как дико изгибать брови, так это стонать. Она же продолжала рычать, но теперь это больше походило на звуки натягиваемой суки. Да, она пищала, будто это её дерут, а не она меня.

Позвонки моей шеи хрустнули, когда я в спазме удовольствия дернул головой, при этом чуть не оставив свою верхнюю губу в её острых зубках. Но она лишь нежно покусывала ими меня. И на эту её нежность, что она продолжала быть предельно аккуратна со мной, я ответил. Я обхватил её губы своими, что были намного твёрже моих. Я почувствовал, как её пальцы обхватили мою голову, пробравшись сквозь волосы, а темп её таза усилился. Мои ноги напряглись, наконец я смог зашевелить ими, но она лишь сильней уперлась в них своими, не позволяя мне двигаться. А когда я попытался ухватить её крепкую попку рукой, что было крайне сложно сделать из-за её движений, она схватила её и дерзко прижала к полу, но через мгновение вложила свою ладонь в мою, сплетя наши пальцы вместе. Однако тут же больно схватила меня за волосы другой. А между звоном её цепочек, что бились об нас и друг друга, влажными звуками совокупления и нашими несдержанными стонами, я стал различать и другие голоса, что стали издавать Роал вокруг нас. Но стоны моей девушки стали нарастать, становясь глубже и проникновеннее, а её движения замедлились, став более сосредоточенными. По телу её стали гулять мурашки, а некоторые группы мышц затряслись, словно после упорной и тяжелой тренировки. Я свободной рукой обхватил её талию за тонкий, сантиметров в десять, бок, почувствовав насколько её подтянутые мышцы тверды. Её придыхание наполнилось рыканьем, лицо задрожало. Она брыкнулась, дёрнув мою голову на себя и ударив мой затылок об землю рядом с мягкой подушкой, постеленной до этого мне под голову. Тело её дико выгнулось и шатёр заполнил финальный страстный стон, пока она, запрокинув голову за спину и подрагивая, продолжала пытаться ещё глубже насадиться на член.

Дождавшись, когда она до конца насладиться своими ощущениями и начнёт слезать с меня, я привстал и, схватив её за волосы, грубо поставил раком. Перед моим лицом махнул огромный пушистый хвост синего цвета, слегка ударив по уху, а она вдруг послушно встала на колени и, опустив торс на землю, повернула лицо в мою сторону. Глаза её горели вожделением, предвкушая продолжения, и она поудобней подставила мне свою подтянутую попку треугольной формы, выпячивая высокие и выступающие ягодицы узких бёдер со средней степенью выступления боков. Но, в целом, её попка была изящной и на ней так же, как и на всём её теле, были татуировки золотых изломанных линий, что подчёркивали контуры форм, а между ягодиц была шикарная дырочка. Но вот её щёлка выглядела ещё более фантастически! И там, в заправду, были прикреплены две золотые цепочки, идущих от сосков её грудей, которые сейчас натянулись под выгибанием тела.

Тем временем я подивился, куда исчез её хвост, которым она меня игриво шлёпнула, так как его не было, он исчез. Но моё внимание быстро перешло на рисунки на её спине, что начинались от поясницы. Они также были выполнены золотой краской, но уже с добавлением белого и чёрного цветов, что давало более чёткую картинку, нежели если бы всё было сделано одним цветом. Там был воин, что разил других воинов, неведомых зверей и чудищ, был изображён поход варваров, идущих от одних шатров к другим. Но самым центровым изображением был ящер, который на фоне воина выглядел автомобилем. Все эти изображения были нанесены от её ягодиц до конца поясницы и были ограниченны толстой чёрной линией, что будто разделяла те изображения от остальной чистой спины. Но девушка-лиса, всё ещё пытаясь отдышаться, крепко ухватила мою кисть руки и подтянула к себе, подразумевая, чтобы я продолжал. И я, обхватив её пружинистую ягодицу пальцами и оттопырив её в сторонку, погрузился внутрь её тугой дырочки на полную длину, которую она могла принять. Став сначала в ней медленно двигаться, я огляделся, увидев, что многие из ворожей откинули со своих ног меха, оголив их до животов, и, не стесняясь никого, ни меня, не друг друга, ублажают себя, кто чем горазд. На мгновение я почувствовал себя актёром пип-шоу, на сцене которого парочки трахаются перед зрителями, но моя лисичка, вновь привлекла моё внимание к себе.

Она, подтянувшись за мою руку, выгнулась в спине и, изогнувшись в пояснице, чтобы её попка оставалась удобно подставленной ко мне, прильнула ко мне спиной. Развернув корпус, девушка схватила меня за затылок и, вывернув голову, притянула моё лицо к своему, отчего мы чуть вместе не упали вперёд. Но её тело оказалось столь сильным, что она, вот так извернувшись под углом, с лёгкостью стояла на коленях и удерживала меня на себе. Осмелев от этого, я ускорил темп бёдер и, уже не боясь, что мы рухнем, сильней наваливался на неё. Но она так простояла недолго, минут через пять уже сама опустившись на четвереньки, а после и легла на грудь, закусив своё плечо. Текла она неимоверно. Лисичка изнывала в истоме, начиная интенсивно дрожать попкой, а я её уже просто порол, так как иных определений моим движениям больше не существовало. Но когда я в какой-то момент начал ощущать, как моя кожа стала рваться под давлением прорывающейся чешуи, мышцы стало сводить в удовольствии, а нервы щекотало так, что разум тускнел, уносясь по волнам щекотки, она вдруг с остервенением в глазах так бурно кончила, что безвольно обмякла на земле. Вот, что называется трахаться до потери сознания! Хотел было я заржать и даже больше из-за приступа истерии, так как она, считай, издохла, но я в ярости указал пальцем на ближайшую Роал, чьи ножки посчитал достаточно привлекательными, и прорычал: “Тыы!”.

Возникла неловкая минута тишины, так как все Роал замерли, а одолеваемое меня Драконье бешенство слегка притихло, так как я смог насладиться видом аккуратных синих волосков небритого лобка и киски у выбранной мной Роал. Однако пауза стала затягиваться, а я больше не мог сдерживать Драконью Похоть, уже намереваясь сам взять эту женщину, как положение спасла очнувшаяся лисичка. Та обессилено лишь проговорила: “Да… ублажите его уже… скорей… не дайте… ему…”. Договорить она так и не смогла, так как засопела, провалившись обратно в сон. Но Роал послушно сбросила с себя шкуру, открыв мне красивое лицо, что даже близко не имело лисичкины черты. Она больше походила на азиатку, а точнее на Торо Юзуми или Ю Жу, не знаю, как точно. А может и не на неё. Но в данном состоянии, в котором я находился сейчас, я не мог долго наслаждаться, рассматривая открывшуюся мне красоту. Благо, что и сама девушка поспешила ко мне, хотя это было больше оттого, что она сама находилась на взводе. Уж не знаю, почему она так чётко послушала лисичку, а главная ворожея так даже и ничего не возразила в ответ.

Я уложил синеволосую девушку перед собой на спину, подложив ей под затылок ту подушку, на которой лежал в начале сам, и, поймав в её глазах промелькнувший страх, развел её ноги в стороны. Тело её было разрисовано большим количеством зигзагообразных полос, даже большим, чем у лисички, да ещё и синим цветом, а вот пирсинга было в разы меньше, не говоря уже о цепочках. У этой прелестницы, и вовсе, их не было. Хотя, как я уже понял, почти каждая носила нечто подобное. Её тело подрагивало, толи от вожделения и возбуждения, толи от страха и тревоги, однако она смирно лежала, что натолкнуло меня на мысль о бревне. Тем не менее я отбросил эту глупость и стал медленно входить в эту красотку, так даже и не вытеревшись от предыдущей дьяволицы.

Тело этой Роал было подтянутым и накаченным, почти как у лисичкиного, а возраст по ней и подавно, как у всех азиаток, не угадывался. Но и эту мысль я отбросил тоже. А когда увидел, как девушка поморщилась от боли из-за моего проникновения, то осознал, что она была девственной. Но тут уже она сама развеяла все эти мысли из моей головы, страстно прижав меня к себе и начав пылко извиваться одним лишь тазом подо мной, подобно тому, как это делала лисичка, только на мне. К сожалению, я никак не смог ею удовлетвориться. Мне чего-то не хватало. И скоро к нам присоединилась ещё одна Роал, по которой можно было сразу понять, что эта намного моложе других. Худенькая, словно Галь в свои восемнадцать, или во сколько та лишилась своей невинности, но более высокая и очень спортивная, чем порталистка, эта девочка обняла меня своим сильным телом со спины. И уже скоро, когда предыдущая кончила и выпустила меня из своих объятий, я лишил девственности и эту, хотя эта прелестница и сама села на меня. Тем не менее Дракон во мне, будучи перевозбуждённым и никак не могущий разрядиться, негодовал и с каждым мгновением всё яростней вырывался из меня. Эта девушка тоже была не той, хоть и пахла вкуснее остальных. И Дракон всё чаще стал поглядывать на попку мирно спящей на боку лисички. Волосы её, потеряв свой неестественный объём, опали и разметались по земле, спина равномерно приподнималась при глубоком дыхании, а, из-за поджатой к животу одной ноги, её поразительные формы попки выглядели соблазняюще.

Я подключил к процессу пальчики, чтобы быстрее довести молоденькую до пика, и тело девушки на мне задрожало в приступе наслаждения, а её тоненький голосок свирелью пропел гимн оргазму. Отложив её, всё ещё продолжающую конвульсировать, в сторону, я подполз на четвереньках к лисичке и замер над ней. Мне не хотелось начинать с ней, вот так сладко спящей, поэтому я провел рукой по её личику, а затем склонился, чтобы поцеловать её в губы. На удивление, её губы внезапно ответили моему поцелую и она сонно распахнула необычные глаза, продолжая целовать меня в ответ. Острые зубки аккуратно цепляли мою кожу губ, а её рука потянулась к моему члену, что затем направила его в себя. На её личике мелькнула задорная усмешка, что выразилось в оттопыривании половинки верхней губы, и она тихо прошептала, чтобы её мог слышать только я: “Похоже, кое кому не понравиться, что я всё же была первой…”. И, помедлив, чтобы, поводив членом по своей промежности, немножко ввести его внутрь дырочки, она добавила: “А кое кому, что ты был первым…”. И она закатила глаза, вдавливая мой член в свою узенькую дырочку. Смазки на нём было предостаточно, но вот неподготовленная попка усложнила процесс. Впрочем Дракон больше не желал ждать и сам с силой взял её. Раздался мой несдержанный рык и стон боли лисички, когда я погрузил член на четверть внутрь её зада. Невероятно твёрдый туннельчик сдавил меня, пытаясь остановить дальнейшее продвижение в глубь по нему, но я, выпустив острые зубы наружу, так как более не мог сдерживаться, обхватил тело девушки и стал тянуть на себя. Тем не менее она не сопротивлялась, а наоборот сама, через неприятные ощущения, тянула на меня свою попку. И я так и не дошёл до конца, чтобы полностью вогнать в неё всю длину, а уже излился на половине пути, уж сильно она сдавливала меня.

Проблеск сознания вернулся ко мне, когда я уже стоял в полный рост, держа приподнятый зад Роал перед собой за тугие ушки, и, продолжая извергаться, натягивал её попу на свой член. При этом девушка, еле стоя на носочках, безвольно свисала торсом вниз, отчего её кисти рук касались земли. Сделав ещё несколько окончательных толчков в её медовую попку, я подхватил её тело под живот и медленно опустился вместе с ней на колени. Она при этом лишь слабо постанывала, а по остаточной дрожи в её теле, я понял, что и она не осталась без приза, причём третий раз, да в придачу и вместе со мной одновременно. Вот только я не помнил этого момента, уж слишком было сладостное упоение, что отключило на время мой разум, захватив его полностью в свою власть и растворив его в ощущениях, что растянулись в едином моменте удовольствия. И сейчас я ощущал лишь лёгкость от скинутой ноши, мозг ещё продолжало щекотать, а по телу разливалась слабость. Я уткнулся лицом в её мокрую спину, пытаясь отдышаться, и прикрыл глаза, вдыхая аромат её кожи. Лисичка же не спешила вынимать из себя мой член, да как и я сам не желал покидать её райский уголок, продолжая наслаждаться пребыванием в ней.

Происходит рост Анабатиков

Раздалось сухое покашливание и я, не отрывая головы от спины девушки, взглянул через плечо на главную ворожею: “Кхэм… эм… Что же… Маргахар проведён… Мда… И ещё…”. Говорила она неуверенно, делая паузы, словно каждый раз подбирая между ними слова, потому что не знала, что сказать, но тем не менее с каждой фразой её речь становилась более уверенной и складной: “Не было такого… Чтобы Д’хокар за раз взял себе… Нет, конечно, были случаи, когда Великие Хаса, брали двух… Но чтобы сразу трёх Роал…? Действительно, Шакта не имеет власти над Рэгшах Хеса… Хотел, чтобы двух других не… отпускали… Так сам их и забрал себе… Да ещё и сама Гирал… Жеро… почтила своим присутствием… провела Маргахар с… Рокх… Как это…?”.

Она замолчала на собственном вопросе и закурила трубку, которой до недавнего времени ублажала себя. Я же воспользовался её заминкой и спросил: “А кто такая эта Гирал?”.

Это вызвало ещё большее недоумение у главной: “Ты?! Не понял?”. Но тут вдруг ответила одна из девушек, что лежала рядом со мной, продолжив за старшую: “Ой Д’хокар… Гирал – это прародительница Клана Синей Лисы. И Ой Д’хокар, вам теперь нельзя говорить с чужими Роал, но вы можете слушать, если они сами говорят.”.

Я, продолжая обнимать лисичку, взглянул на говорившую. Ею оказалась первая девушка, та, которую я выбрал за красивые ножки. Вглядевшись в её личико, я вдруг спросил: “А почему моя Роал так сильно отличается внешне от вас?”.

Глаза девушки от удивления расширились и она, окинув нас быстрым взглядом с ног до голов, протянула: “Я тоже… ваша Роал, Ой Д’хокар… Ранж… моё имя…”. Но тут старшая Роал прервала её, хлопнув в ладоши, и, дождавшись, когда девушка, потупив взгляд, притихнет, грубо заговорила: “Всё! Это потом… Будете общаться наедине…”. А затем громко обратилась ко всем Роал, заговорив на языке варваров: “Шэк Ала Асшах? Шэа Ала Орэг Гирал Ис Маргахар?” Я быстро перевёл для себя: что думает собрание? А точнее, Ас – это “из”, а Шах – “путь”, так что выходит, что Асшах – это “Из Пути”, но они так называют свое собрание. Дальше главная спросила, как считать, трактовать явление или приход Гирал в Маргахар. Что она этим имела в виду, я не знаю.

Одна из сидячих в кругу Роал заговорила: “Са’Шал. Рэгшах’Хеса Гахао Хао’Хеса, Шэд’Окхар Ги’Роал. Ор’Уро. И’Ал Гирал, Ох Гир’Айроя, Ахао’Мар Рэгшах’Хеса Оал. Ашах Алу’Сартах, Гирал Акхар Ал’Гир, А’Рахш Ал’Гажеро Ох’Гир’роух.”.

Я стал понимать их речь намного лучше и быстрее, а ещё обратил внимание, что у говорившей сейчас был другой диалект, она говорила, чаще складывая слова вместе. Она сказала: я скажу, идущий по пути Хеса повторил подвиг Хеса, когда получил трёх Роал – это истина. И сама священная дева, наша священная мать, прародительница, связала себя с Идущим путём Хеса. Там, конечно, в конце было по-другому, но суть таже. Ахао – делать, Мар – пару, в общем, она связала меня с собой. Дальше она сказала: взгляните на эту Сартах, Гирал даровала ей благословение, и сейчас она стала копией, наверное, проявлением, нашего священного… Не знаю, что такое Роух, но догадываюсь, что это, наверное, лиса.

Роал замолчала и через минуту тишины старшая вновь подала уставший голос: “Са Гаэк Шэк Сартах Жеро Гир’роух, Сэ Ях Я Сэ Ашах. Сэ Рош А Кхар Ох Гирал. А Са Лэ Ашал У Сэ. Сэ Ашал, Шэа Ишал Яхе Арэг Гашах?”. Была она недовольна тупостью других ворожей и вот, что она сказала. Я согласна, что Сартах стала священным зверем (буду пока переводить так Роух), мы все это видим. Таково желание и дар нашей Гирал. И я не спрашивала об этом. Я спрашиваю, как объяснить их появившуюся связь?

Ответила ей другая, новая Роал: “Лэхэо. Сэ Жэро Рэгшах’Хеса А Гирал Ашах Ох Сэ. Сэ А Яхэо.”. Голос её, мне показался, был тоже не очень довольным. Но вот на кого она проецировала своё недовольство, на ситуацию в целом или на главную ведунью? Сказала она, как отрезала: “Никак. Он идущий по пути Хеса и Гирал показала нам это. Вот и всё.”.

В этот момент подо мной зашевелилась лисичка, она привстала, отчего я приподнялся с её спины, и неловко упёрла в меня руки, отстраняя от себя, чтобы я наконец вылез из её попки. Расцепившись со мной, она неуверенно отсела и обежала непонимающим взором Роал вокруг. Это вызвало смешок у главной, за которым последовал едкий комментарий: “Шэдала Ерэг Сартах Роал? (Наконец проснулась, Сартах?)”.

Однако девушка проигнорировала плевок в свою сторону и обернулась через плечо, посмотрев на меня. Непонимание в её глазах быстро исчезло, девушка явно была очень смышлёной, за миг оценив обстановку и всё поняв. Но в следующее мгновение по её лицу расползлось дикое удивление и она очень медленно протянула руку к своей попке, потрогав там свою дырочку. Я ожидал, что она сейчас взорвётся негодованием и накинется на меня, тем не менее она опять проявила глубокую мудрость, не став мне ничего говорить, но зловеще стрельнула в меня своими фантастическими глазками. Затем она перевела взгляд на других двух голых Роал, сидящих рядом с нами, и оценивающе оглядела их, более не выдав ни единой эмоции, словно строгая учительница.

А главная Роал вернулась к своей непонятной теме обсуждения, вновь обратившись к остальным ворожеям: “Шэка… Шэй Рош Окхар Асшах? (Что же, какой выбор делает Асшах?)”. И все Роал по кругу стали по очереди повторять одну и туже фразу: “Са Шал. Яхэо Эхао. Асшах Эяхэо. Хаоур Рокх Ярахш! Сэ Оё Дах. (Я говорю. Всё сделано. Асшах закончен. Да здравствует новый вождь! Это моё слово.)”.

Когда же все Роал проговорили эти строки и осталась последняя, само собой, старшая, та, внезапно, обратилась ко мне. Голос её источал язвительность, чем она на прямую показывала свое негативное отношение ко мне: “Что же, Идущий по стопам Великого Хеса, Новый Вождь Зарга, прежде, чем я закончу Асшах, ты можешь обратиться ко мне. Только без глупых вопросов, на них тебе ответят… твои Роал. И предупрежу сразу, хоть тебе и повезло выбрать Свободных Роал, специально уготовленных для Рэгшах’Хеса, но Сарги тебе не избежать. Другие Рокх земель Шэргх обязательно явятся за твоей Кровью не Кхра, хоть ты и зовёшься его потомком. И да, остальные девять Роал, уготовленных для Рэгшах’Хеса, всё равно умрут.”.

Я напрягся, не сдержав злой оскал, попутно вытянув острые зубы. Главная сука задела меня, ударив точно по больной для меня теме, когда кто-то должен умереть, а я не в силах этому даже помешать. Но что, если она специально наталкивает меня на определённые мысли? Это вряд ли, она злорадствует. И я никак не смогу им помочь. А сука продолжила: “Ого! Какие зубки… Ты разве не человек?”. При этом вопросе, заданном таким лёгким тоном, будто невзначай, Сартах, пристально буравящей взглядом главную ворожею, напряглась. И я быстро скрыл свои зубы, поняв, что сейчас могу попасть в ловушку. Интересно, а вот, когда я тут пред ними трахался, они что, не видели моих метаморфоз с телом? Не обращали внимания? Непонятно.

Главенствующая Роал, помолчав ещё с полминуты, вновь заговорила: “Ну раз у тебя нет вопросов или возражений, тогда мы закончили.”.

Но я вдруг, улыбнувшись, выпалил: “Когда явится твой Рокх?”. Я хотел было ещё добавить обращение к ней – сука, однако вовремя осёкся. Какое-то нехорошее у меня сейчас предчувствие возникло, словно всё висит на волоске. Роал же ответила: “Ты бросаешь ему вызов? Ты хоть знаешь кому?”. “Да я и тебя знать не знаю. Что за глупый вопрос. Да и плевать мне, пусть приходит хоть сегодня. Но ответь, отчего же ты так не рада, что Клан Синей Лисы стал подле Рэгшах’Хеса, а не другие Роал?”, – я закипал, но был доволен, что смог кольнуть её, отметив при других её умственные способности.

Это дало результат, Роал бесцветным тоном промолвила: “Так и быть. Он и так шёл за тобой, но я подгоню его. И уже сегодня же при лучах заката Вождь всего Шэргха срежет тебе твою холёную рожу!”. Она не выдержала, заорав, так как я лыбился. Всего Шэргха значит? А мой план будет выполнен быстрей, чем я рассчитывал. Остается только надееться, что этот вождь не будет очередным монстром, похожим на обвинителя. Тьфу! Не накаркай! Я постучал по голове, но это сработало наоборот, Роал посчитала моё действие на свой счёт и, уже вскочив, заорала в бешенном припадке: “Что ты показываешь?! Мне?!! Говна ты кусок! Асшах Эяхэо! Роха, Шарж! Ихэо! Оедах!”. Она стала звать каких-то Роху и Шаржа, что явно были её телохранителями, а в шатре воцарился подлинный бедлам. Часть Роал кинулись к своей главной ворожеи, чтобы остановить её, ещё две Роал выскочили наружу, став орать там, чтобы никто из воинов не приближался, мои же голые девицы заметались, подбирая свои шкуры и натягивая их на себя. Особенно долго у них занимало облачение длинных и мохнатых перчаток и таких же когтистых сапог. То есть они не носили никакого нижнего белья. Я кстати тут в Дайра, вообще, ни разу так и не повстречал хоть кого-то в трусах, кроме Вайсэ, и такое ощущение, что в этом мире нижнего белья, в принципе, не изобрели.

Тем временем Сартах, уже облачённая в свой обычный лохматый презерватив, подхватила меня за руку и потянула на выход из шатра, а в мою сторону яркой вспышкой долбануло заклинание. Зелёный шар, размером с футбольный мяч из скрученного воздуха и переполненный энергией, растворил землю там, где я просидел всё это время. Ах ты ж, тварь! Я дёрнулся обратно, желая навалять главной шаболде, но меня под вторую руку подхватила ещё одна Роал, заставляя развернуться обратно на выход. Мне, покидая сей чертог, оставалось лишь кидать гневный взор на охамевшую Роал через плечо, но я не удержался, чтобы не выкрикнуть под конец, прежде чем переступить порог: “Я вырежу сердце твоему сыкуну и сожру его на твоих глазах!”. “Ах ты, Хуха! Урооод!”, – смог лишь услышать я уже за закрытыми полами шатра, а через секунду в нём что-то громыхнуло и из его щелей повалил густой тёмный пар. Меня же вели три Роал, которые облепили меня со всех сторон и просто тащили вперёд, в сторону стойбища.

И как только мы удалились на двадцатку шагов от шатра, они все разом тихо загомонили, причём говоря только на общем: “Ты сумасшедший!”, “Ты чего наговорил!”, “Это! конец…”, “Её Рокх – это Главный Вождь всего Шэргха!”, “Она же Глава нашего Клана Роал!”, “Нас всех! убить…”, “Но он-то не знал?”, “Но Гаяра-то дала ему шанс отказаться…”, “А там… иметь! все племена в степь…”, “Ничего она не дала. Она только и ждала подходящий момент.”, “Ты не понимаешь. Ты ещё слишком юна… Даже, когда она вышла из себя, она до последнего давала ему время… Пока Асшах не закончен, ничего окончательно не решено…”, “Это-то я юна? Мы из одного поколения…”, “А там… потом нас… колотить дыры… большой… что нога Хаса, херы джорков весь земля…”.

Да кто там у меня за спиной всё панически трындит? Самая молодая была Элех? Я решил подбодрить её: “Спокойно, Элех. Ты, вообще, могла умереть сегодня…”. Но девушка лишь сильней расчувствовалась и, чуть ли не заплакав, протянула: “Там! быть на пополам… Я быстро смерть или чуть… чуть боль между ног…”. А Сартах недовольно дернула меня за плечо, прошипев: “Ты совсем Эмжа?! Ты зачем им напомнил об…”. Она не договорила, потому что Ранж, которая вела меня под правую руку, внезапно встала, как вкопанная, и, отпустив меня, тихо заплакала. И мы все остановились, так и не дойдя до кольца телохранителей, что уже были в пяти метрах от нас. При этом воины зашевелились, став образовывать кучку на незримой границе перед нами. И я так понял, это телохранители этих Роал стали собираться вместе. И их было больше, чем шестеро, то есть у других двух было по три защитника, нежели у Сартах. Но тут Сартах ударила мне кулаком в плечо: “С кем я связала свой шах?! Жих! Харух, Гирал Оя Айроя!”. Не знаю, что такое Жих, но то что её мать Гирал, я понял. А ещё она поняла, что это остатки Харуха так действуют на меня. Уж больно я стал смелым.

Сартах подхватила под руки двух других Роал и, ткнувшись в меня плечом, попёрла дальше вперёд. Выйдя за отчерченный воинами периметр, нас тотчас окружили кольцом восемь бугаёв, что двинулись дальше вместе с нами. Скоро девушки успокоились и Сартах взяла меня за руку, поведя за собой в неизвестном мне направлении по лагерю варваров. Я посмотрел на начинающее светлеть звёздное небо, попутно определяя, что уже часа три утра, и, прикрыв глаза, пока мы шагали по спящему стойбищу, отдался свежему ветерку, заодно изучив недавно пришедшие уведомления.

Внимание! Знание Языка Тэкх’Рар повышено, +150 (150). Вы владеете языком на разговорном уровне, понимая его строение на предлогах в основных словах, и можете читать простейшие слова.

Внимание! Вы выполнили уникальный квест “Своя Роал”. Вы нашли Роал, готовую связать свой путь с вашим и встать подле вас, и прошли с ней ритуал соединения жизненных путей – Маргахар. Теперь вы считаетесь настоящим Вождём Клана Зарга. Вы получили постоянного спутника – Роал Сартах из Клана Синей Лисы. Ваша репутация с Кланом Зарга повышена (Приверженость).

Внимание! Вы первый Хас в Дайра, кто смог после Хеса на своём первом Маргахар заполучить сразу трёх Роал! Чемпион / Монструозность +2 (1075 / 1013). Вами получено достижение “По стопам Хеса”, усиливающий Титул “Потомок Хеса”. Так как вы повторили одно из достижений Хеса, то теперь к вам будут относиться чуточку серьёзней. Получены постоянные спутники: Роал Ранж и Роал Элех из Клана Синей Лисы. Ваша репутация с Кланом Синей Лисы повышена (Дружилюбие), ваша общая репутация с Роал повышена (Расположение).

Внимание! РэКи Лэй, Госпожа Игр и Весов, на редкость до смерти довольна. РэКи Лэй, Госпожа Игр и Весов, Младшая Богиня Удачи, испытывает к вам привязанность. (Уважение изменено на Пристрастие).

Сартах привела нас к большому шатру и мы вчетвером зашли внутрь, воины же разошлись по разным сторонам юрты, снова оставшись снаружи. Внутри было просторно и просто. По центру на земле были разбросаны шкуры, что являлись постелью, а возле них было расположено костровище, сложенное кольцом из больших камней. И угли в нём ещё тлели, давая слабое тепло. Сартах, скинув с головы шкуру, что упала длинным капюшоном ей за спину, сразу же направилась к нему, где начала подбрасывать в него ветки и поленья. Ранж и Элех последовали её примеру, тоже скинув шкуры со своих голов, но остались покорно стоять у выхода из шатра, не ступая дальше в него.

“Почему вы там стоите?”, – удивился я, посмотрев на девушек, но за них мне ответила Сартах: “Потому что они вторые Роал, а это мой… с тобой… дом. Отныне они всегда обязаны спросить разрешения у меня, чтобы пройти дальше…”.

Я подивился: “А у меня? Они не могут спросить?”.

Сартах, уже разведя яркий огонь, хмыкнула и повернула ко мне своё личико, что красиво переливалось в свете огня, проговорив с иронией: “А то ты им не позволишь… Ты… дорогой мой… Как это? Муж… Нет у вас такого слова – Д’хокар… теперь не можешь отказать ни одной из нас… в пределах разумного… Если это не касается жизни и смерти… К тому же это, примерно, как у вас, вождь командует Хаса, а Роал другими Роал… Элех, сходи к порталу и принеси одежду Рокху… Она там внутри шатра. Увидишь.”.

Юная девушка, накинув обратно капюшон, молча исчезла за полой входа, а я посмотрел вниз, на своё голое тело. Забыл одеться. Я подошел к разбросанным на земле шкурам и, подняв первую попавшуюся, обмотал её себе на поясе. Сартах же продолжила командовать: “Ты же Ранж? Я не помню тебя. Где тебя растили?”.

Ранж тотчас ответила и, хоть её голос был преисполнен уважением, сама речь было неформальной: “Да. Мы из одного поколения, но разница в пять зим. Меня привели, когда тебе оставался ещё год. Но меня сразу решили готовить для Хеса…”. При этих словах девушка стрельнула глазками в мою сторону и поёжилась, а в её взгляде промелькнула смесь горечи и вожделения. Этим она сбила меня с толку и я на пару мгновений впал в рефлексию, перестав их слушать. Но так и не разобравшись в понимании истинных чувств Ранж, я вернулся к их речам обратно. И сейчас вновь говорила Сартах: “…принеси еды и вина.”. Не многого я пропустил. Ранж тоже вышла и я остался наедине со Сартах.

Девушка поднялась с колен и подошла ко мне, встав очень близко и принявшись рассматривать меня. Её палец коснулся рисунка бегущего лиса на моей груди и она спросила: “Значит лис? Почему? Что он значит?”.

Я вгляделся в её красивые и такие невероятные глаза и ответил: “Давно, я участвовал в одном соревновании, в котором победил. И мой учитель, шутки ли ради или специально, заявил меня на него под именем Лиса. И когда я победил, мой друг сделал мне этот рисунок на память…”.

Сартах с интересом посмотрела в мои глаза, но, приложив оголённый пальчик к губам, погрузилась в себя и медленно заговорила: “Значит… Лис… Как же там было… Давно говоришь? Да не так давно… Победитель Мастеров Ловушек…”. Её взгляд вдруг блеснул, сфокусировавшись на мне, и она ухмыльнулась: “Но говорили, что у Лиса из Тиз были длинные ушки…”. “Кто говорил?”, – с ходу парировал я, давая себе время на размышления, и взглянул на её синие лисьи ушки с чёрными кончиками, торчащие вверх из волос на голове. Но Сартах положила мне ладонь на плечо, игриво протягивая голосом: “Да слухи… Ты уж не думай, мы не дикари какие… И, как видишь, говорим на всеобщем… Так что же с тем Лисом из Тиз? Ты был его поклонником, раз сделал такой рисунок? Или…?”.

Я посмотрел в сторону, стараясь не встречаться с ней глазами, и буркнул: “Или…”.

Она внезапно поддалась вперёд, приоткрыв свои шкуры передо мной, и, прижавшись, обняла меня своим нагим телом под ними. Её лицо прижалось лбом к моему и она жарко зашептала: “И что это за секрет такой? Это связанно с твоими зубами? Верно? Ты можешь изменять своё тело? Да? Анри…”.

По моему телу пробежала дрожь вперемешку с мурашками по коже. Как она так быстро до всего доходит? Почему так много знает? Произошедшее с моим телом ей явно понравилось и она принялась давить дальше, как и физически, потому что её рука, сбросив с меня шкуру на поясе, поместила мой член между её бёдер, что начали, извиваясь, тереть его вместе с намокающей промежностью, так и психологически, так как она продолжила говорить: “Так ты настоящий… Анри… Урэ… Говорят, ты воевал с Рафали, да ещё и успешно… Но затем, несколько лет назад, пропал… Где ты был, мой… мальчик…? Тебе нравится, когда… над тобой имеют власть? Имеют тебя? Покажешь мне… свои ушки?”. Она уже, покусывая, страстно ласкала моё левое ухо, руки её изучали всё моё тело, таз её извивался, отчего её твёрдый лобок скользил по члену, и она никак не унималась: “А лучше свой истинный облик? Весь… А ещё… Меня ведь не было после… нашего совместного Гирху… Так что, считай, у нас будет первый раз… Я узнаю, какой ты… жеребец… Знаешь? Я думаю… что за то время, пока никто тебя не видел, с тобой произошло… нечто… что изменило тебя… Верно? Отсюда и твои острые зубы… Ты ведь знаешь? Я твоя… Только твоя… И буду хранить все твои тайны… Как никто другой… Мы теперь вместе… Навсегда… Ты… Я… И ещё эти две, Эмжая! Вы же должны объявить, что пришли! Чего стоите и смотрите?!”.

Сартах злобно прикрикнула и отпрянула от меня, смущённо кутаясь в свои шкуры, но ей тотчас ответила младшая Элех: “Шакта. Ги Дах. Нельзя прерывать…”.

Сартах, присев на корточки перед костром и продолжая кутаться в меха, дико вызарилась на Роал и едко перебила: “Ги Дах?! Не надо мне рассказывать про Шакта, я его и сама целиком знаю! Жих!”. И потупив взор, смотря на огонь, она тихо забормотала: “…ну не могу я при других… даже хорошо… что меня там не было… сдохла бы со стыда… ещё раз через такое…”. Но тут она спохватилась оттого, что она продолжала говорить на общем и что я продолжал её всё ещё слушать, и замолкла, недовольно посмотрев на меня. Тем не менее взгляд её очень быстро переместился от моих глаз на мой член, что был готов к бою, и она, зардевшись, да так, что цвет лица перебил своей краснотой даже свет от огня, накинула капюшон на голову. А я и две Роал у выхода так и продолжили молча стоять и смотреть на неподвижный комок, в который превратилась Сартах.

Минуты через две первой сдалась Ранж, спросив: “Так мне подать еду и вино?”.

Я повернулся к ней, заметив, как Элех, держа мою одежду в руках, пристально поедает взглядом мой голый зад, которым я всё время простоял к выходу из шатра, при этом и сама Ранж, периодически посматривала на него. Тем не менее раздался усталый и приглушенный из-за мехов голос Сартах: “Да… Пожалуйста… И пусть… наш Рокх оденется…”.

Девушки прошли к нам в центр шатра. Ранж сразу же принялась размещать еду на железных подносах подле костра. А Элех подошла ко мне, протягивая мою одежду, но, продолжая поедать меня взглядом без капли смущения, неуверенно спросила у Сартах: “А… я бы хотела… Ироя… Пока есть время… До вечер… А то…”.

Это взорвало Сартах, так как та прикрикнула из-под своих шкур: “Да поняла я! Можешь не продолжать… И у тебя там, что ли, вообще, ничего не болит, после-то первого раза?”.

Но ей, хмыкнув, ответила Ранж: “Так она молодая, у неё всё эластичное…”.

Элех вторила старшей: “Ну да… Не боль уже… Обратно… Из… Измы… Изнывает…”.

Из-под шкур Сартах донёсся глубокий вздох полный раздражения: “Если Рокх желает…”. “Я хочу тебя, Сартах!”, – вдруг выпалил я, а моё сердце чуть не выскочило из груди. Не знаю, что на меня нашло, но, вспомнив ощущения её тела, мой рассудок на долю секунды помутился. И даже, скинувшая уже с себя шкуры и прижавшаяся ко мне голым телом, стройненькая Элех не смогла избавить мой разум от мыслей об лисичке. Но мои слова подействовали на Сартах, вызвав в ней интерес, который она не смогла скрыть в навострившихся ушках, что показались, когда она высунула своё личико из-под мехов, чтобы взглянуть на меня. Они забавно вытянулись вверх, словно по телу Сартах пробежал электрический разряд, но девушка лишь с подозрительным прищуром посмотрела на меня, а после, приняв какое-то решение, промолвила: “Младшей нужней… у неё нервный срыв…”.

Я непонимающе посмотрел на раскрасневшееся лицо Элех. Девушка, отличаясь от Ранж тонкими и вытянутыми чертами лица и тела в целом, внешне походила даже больше на Лорену Гарсия. К тому же она имела более высокий рост, а её возраст говорил, что в будущем она станет и ещё выше. Элех, так и не сняв своих перчаток и высоких меховых чулков с медвежьими когтями, начала давить руками мне на грудь, заставляя меня опуститься на шкуры, и несдержанно, дрожащим от возбуждения голосом, прохрипела: “Я хочу… Как Гирал… Лечь… ты…”. Речь её сломалось, став косноязычной, что обычно с ней и случалось, когда она впадала в стресс или в нервозность.

Под её давлением я послушно сел, а затем и лёг на спину, и Элех судорожно забралась на меня. Уперевшись руками мне в грудь и голенями в бёдра, она развела свои колени в стороны и с ходу села своей маленькой киской на мой член. Я прикрыл глаза, наслаждаясь узким и горячим лоном, но она тотчас скомандовала: “Нет! Смотреть… на меня…”. Её таз бойко задвигался, отчего мои нервы по всему телу заныли, выгнув меня в спине и сводя все мои мышцы. “Открыть глаза!”, – снова повторила она, но я повернул голову в сторону, посмотрев на Сартах. Та, пряча нижнюю часть лица, отчего из-под мехов выглядывали лишь её глаза, заворожённо смотрела на нас. Я протянул к ней руку, но её перехватила Ранж, что оказалась уже полностью голой, сняв даже свои перчатки и сапожки, и, поместив мою ладонь себе между ног, прильнула к нам с Элех. А дальше, потеряв из виду Сартах, я погрузился в сладостные терзания двух крепких и сильных тела, что не давали мне двигаться самому. Они были дикими, ненасытными и при этом очень чуткими к моим эмоциям, часто уступаю друг другу инициативу ведущей роли владения мной. И через полчаса со мной осталась только вымотанная Ранж, лежащая на животе и выпятившая свою попку кверху, тем самым предоставившая действовать уже только мне. А я сидел на её бёдрах и, оттопыривая пальцами её ягодицы в стороны, наслаждался видом её киски под давлением своего члена, который продолжал интенсивно двигаться в ней.

И вот, пытаясь проникнуть в неё членом ещё глубже, чем могу, так как он уже и так упёрся в её предел, я наконец-то взорвался и начал заполнять её. Она, зажмурившись и сжав кулачки возле своего лица, засучила ногами и застонала от переполняемого её горячего семени, начав сама давить тазом на меня, отчего даже приподняла его выше и задвигала им. Когда мой неудержимый поток полностью выплеснулся и иссяк, я, опираясь на вытянутые руки, застыл над её телом, но через несколько секунд на мои плечи легли ладони, потянув меня в сторону. И ведомый Сартах, которая взяла меня под свою шкуру одеяния, что полностью накрыла нас двоих внутри, я улёгся на землю рядом с Ранж, а Сартах, ласково обняв меня, прижалась своим телом к моему и засопела. Меня тоже начал обуревать сон, но прежде, чем полностью погрузиться в него, среди царившего в коконе запаха девушки моего обоняния коснулся слабый аромат ванили, что напомнил мне о приготовленной на подносах еде. И всё же я уже не мог более сопротивляться нахлынывающей на разум слабости, поэтому заснул.

Спал я крепко, поэтому не осознавал своих снов, была только тьма. Возможно, я опять лежал на её волнах. Возможно, там опять была фигура женщины, что меняла свой облик. Но я не помнил этого, когда мой разум, пробуждаясь, ощутил тело. Первым ощущением была вялость в конечностях, что немного ныли, затем пришла тяжесть на груди, за ней утренняя эрекция, которая всегда была одной из мощнейших, от неё мышцы члена были готовы порвать кожу на нём, и под конец я почувствовал уже всё тело. И чужое, что лежало на мне. Но даже в столь тёплой атмосфере под шкурами жар, исходивший от неё, был намного сильней, особенно из промежностей её ног, что я ощущал членом, даже не прикасаясь к ней. Горячее дыхание обжигало мою шею, пока кончик языка кружил по её коже. Почувствовав, что я пробудился, Сартах оторвалась от моей шеи и подняла голову к моей, соприкоснувшись своими губами с моими. Но лишь чмокнув меня, она резким движениями села и раскрыла свои шкуры, выпуская меня из своего шалаша. Прохлада, царившая внутри большого шатра, приятно прошлась мне по коже, а Сартах, бодро поднявшись, энергичным голосом сказала: “Уже утро, мой Д’хокар. Хаса встают, когда солнце касается нижним краем горизонта…”.

Она подошла к костерку, за которым уже сидела Ранж, и по-хозяйски оглядела её готовку. А та, разведя бурную деятельность по подготовке основательного завтрака, в данный момент что-то жарила на сковороде.

Ранж, на моё удивление, была облачена в одну лишь легкую меховую накидку, сменившую обычное одеяния Роал, и которая была одета, словно пончо, открывая вид на нагое тело по бокам. В том же наряде была и Элех, что сновала по шатру взад-вперёд. Высокая девушка подходила к выходу из шатра, где поднимала ведра с водой, стоящие за полами входа, а затем тащила их к невысокой кадке, чтобы влить воду уже туда. И так раз за разом. Я так понял, что снаружи вёдра наполняли телохранители, ставя полные тары в проём входа, не занося их внутрь. Тем временем Сартах, сбросив с себя своё одеяние и тоже начавшая облачаться в лёгкую накидку, погрузилась в объяснения быта варваров для меня: “У нас считается, что Хаса, которые долго спят, ущербны. Эмжа по-нашему. Одним словом – Идиоты. Такой Хас в племени будет не в почёте. А ты – Вождь, своим примером должен быть первее всех.”.

Тут её перебила Элех, обратившись к ней: “Готово, Сартах.”.

Сартах, стоя над Ранж и уперев руки в оголённые бока, взглянула на бадейку и, кивнув, обратилась ко мне: “Готово. Помойся, мой Д’хокар. И если тебе нужна помощь с…”, – она, сделав паузу, скользнула коварным взглядом по моему члену и завершила фразу: “…приведением себя в норму, то Элех поможет тебе.”.

Я взглянул на младшую и та с полной готовностью закивала в подтверждение слов Сартах, но я покачал отрицательно головой, что тотчас расстроило Элех. Я двинулся в сторону приготовленной купальни и Сартах вернулась обратно к изначальному повествованию, а Элех стала помогать мне с омовением. Я сел по пояс в слегка тёплую воду, в которой спокойно смог вытянуть ноги в полную длину до противоположного края узкой деревянной ванны. Но самая юная всё равно продолжила приставать и домогаться. Скинув с себя одеяние, она сначала стала обтирать меня мокрым полотенцем и массировать мне мышцы спины и рук, постоянно льстясь телом к моему и всё равно порываясь залезть ко мне в кадку. Сартах же медленно говорила: “…Как тебе уже сказали, ты не имеешь права обращаться к другим Роал. Это потому что ты теперь Вождь, а каждая другая Роал принадлежит другому Вождю. Это, как с женой. Нельзя, разговаривать с чужой. Но Хаса из того же племени или клана, что и Роал, могут, так как Роал – это мать для племени. Чужаки тоже могут, они даже могут первыми заговорить с любой Роал, так как любая Роал – учитель для чужака. Но бывает, что Роал свободна, без Д'хокар, или она Мать Поля Сарги, тогда она сама скажет тебе об этом, разрешив заговорить с ней. В любых остальных случаях ты только слушаешь, что говорят другие Роал, и никогда не разговариваешь с нами при любом другом человеке, кроме наших Горхаса. Это воины, что всегда сопровождают Роал.”.

Элех всё же залезла внутрь кадки, так как моё тело проигрывало её напору, а разум всё больше отдавался обоюдному с ней желанию, о чём свидетельствовал мой вздыбленный член, возвышающийся маяком над гладью воды. И её молчаливое упорство привело нас к небольшой борьбе в ванне, где она пыталась скрутить меня, чтобы поудобней разместиться сверху. Она продолжала выворачивать мне руки, разводя их в стороны, чтобы я не мог отпихнуть её сексуальное длинное тело от себя, как я внезапно попал в её мокрую и горячую киску. Поэтому я притих под её победоносным и довольным взглядом горящих желанием глаз и она принялась медленно двигаться сверху, расплескивая воду. Тело её по объёму было меньше моего раза в два, хоть и рост её был выше других девушек, отчего даже её согнутые бёдра, делающие попку шире, на фоне моих выглядели маленькими. Но вот я разглядел в Элех отличительную черту тела, которой не было у двух других Роал, что обладали эктоморфными телами. У девушки была высокая талия, еле выделяющаяся лишь двумя косточками таза, говорящая о том, что женщина в будущей Элех обзаведётся шикарными формами талии и бёдер, отчего её тело будет весьма выделяться на фоне почти прямых тел остальных Роал. А ещё и её личико было иным, конечно, не считая фантастического лица Сартах, общими чертами похожую на Хэйли Райдер, и, так как я понял, что именно лицо Ранж является неким стандартом всех Роал, похожих на китайских принцесс. И вот разница в лицах между Элех и Ранж была сильно заметна. Лицо Ранж было пухленьким, с гладкими и округлыми чертами, что делало его более детским, когда же черты лица девушки из Клана Туманного Змея были более острыми и вытянутыми, что придавали Элех хищный вид. И как только я отметил эту деталь, я даже стал видеть в лице Элех некую схожесть с головой ящерицы. Даже её неморгающий взгляд, гипнотически пристально следящий за моими эмоциями, отображаемыми у меня на лице, породил во мне ощущения, словно меня оплела своей смертельной хваткой змея.

А Сартах, хоть и смотревшая всё это время на нашу борьбу, даже не придала этому какого-либо значения и, лишь прокомментировав происходящее одной фразой и делая паузы на подбор правильных слов, тут же вернулась на основное повествование: “Для женщин клана не считается… интимным… или чем-то плохим помочь Хаса утром с их пробуждённой… эрекцией, так как у нас считается, что это единственная вещь, которую Хаса не могут контролировать в себе. А если он будет помогать себе сам, то он станет Эмжа. Шакта запрещает Хаса, когда тот готов, даже поглаживать свой член. Для этого существуют только женщины. Так… ещё на эту тему… Ты Рокх и, кроме своих Роал, не имеешь права трогать, вообще, никаких женщин, хоть они и свободны в выборе любого партнёра для себя. В Тэкх’Раре все женщины тоже Хаса, но Шакта для них иная, чем для мужчин. Хасал больше занимаются охотой, чем сражениями, но встречаются среди них и Рокх. В таком случае Ал’Рокх вместо Роал берёт себе Горхаса, а сама Ал’Рокх становится почти Роал. Сразу поясню, что Рокх никогда не сможет взять Ал’Рокх себе, как Роал. И на Ал’Рокх не распространится Шакта Роал, так что с ней можно спокойно разговаривать. И дети от такого союза никогда не станут Роал. Только девочки, рождённые от настоящей Роал, могут стать Роал. А вот все мальчики из союза с Роал становятся либо Рокх, либо Горхаса. Но как ты понимаешь, Рокх может быть только один, а детей много, поэтому в основном мальчики становятся Горхаса. Это отдельный Клан, но в отличии от Роал, он един во всём Тэкх’Рар. Однако там у них тоже есть разделения, но они более едины, чем Роал разных Кланов Тэкх'Рар.”.

Элех была даже более усердной, чем все разы до этого, и, даже кончив сама, она продолжала наседать на меня сверху. Я же ещё помыкался, меняя позиции под ней, то съезжал спиной на дно, приподнимая таз вверх, то наоборот ровно садился, обнимая её тело и прижимаясь головой к её маленьким грудям, что почти сливались сверху с грудными мышцами. И вот уже я тащил её на себя, хватая и приподнимая её крепкое тело то за маленькую попку, то за узкую талию, то под тонкие бёдра, то заставлял продолжать скакать на мне сверху. И если до этого она делала всё молча, лишь раз беззащитно промычав, когда у ней был оргазм, то сейчас она постанывала безостановочно, отчего я, прикрыв глаза под её сладостным давлением, продолжил прислушиваться к словам Сартах: “А среди Роал, как ты узнал, существуют свои внутренние кланы, поклоняющиеся своим собственным Гирал, но Шакта для всех едина. И бывают Кланы Роал у которых не Гирал, а Гирсэ, то есть отец-прародитель, к примеру Клан Алого Лиса и Клан Белого Демона, но об этом в другой раз… Теперь об обязанностях Рокх… Но! Нееет…”. “Фух! Всё! Большой не могу!”, – Элех, запыхавшись, остановилась и навалилась на меня. Бедная девочка буквально за четыре минуты смертельно умаялась. Полежав на мне ещё с минутку, пока её бешено стучащее сердечко не придёт в норму, она на дрожащих ногах полезла из бадьи, покидая моё разгорячённое тело. Я оглянулся на растерянную Сартах, которая вопросительно глядела на всё ещё занятую Ранж. А та даже и ухом не повела, старательно игнорируя главенствующую Роал. Лисичкины глаза забегали по шатру, пытаясь сообразить, что ей делать, так как она явно продолжала избегать близости со мной, и я даже не понимаю почему. А ещё я не понимал, почему им бы не пососать, но, видно, у Хаса не принято делать этого. Поэтому я, став отмывать свой причиндал, прохрипел: “Да забей. Что там с правилами?”.

Но Сартах вдруг ещё больше растерялась и переспросила: “Забить? Что это? Что забить? Я не понимаю.”.

Быстро ополоснувшись оставшейся после борьбы с Элех водой в кадке, я вылез и, став одеваться, пояснил: “Говорю, чтобы ты не думала об этом. За-бей, значит – не думай, не бери в голову. Так что там с обязанностями?”.

Ничего не понимающая Сартах стояла и растеряно смотрела мне в глаза, пытаясь понять, серьёзно ли я говорю? Она никак не могла поверить, что мне больше секса не надо, поэтому из неё и вырвалось, почти истерически: “Но!.. Как же ты?! Вот так будешь? Весь день?!”. Она похлопала глазами и повторно уточнила: “Весь день?! Вот так?!”. Глаза её помутнели оттого, что она погрузилась в себя, явно ломаясь, чтобы самой ублажить меня. Но мне, и вправду, ничего не требовалось и я, лишь вздохнув и виновато улыбнувшись, уже накинул на себя куртку и подошёл к Ранж, попутно тихо прокомментировав: “Ещё вчера тебя эти мои дела не волновали…”.

Девушка наготовила с три горы: каши, сырники, сосиски, даже мясо пожарила, а увидев пожаренную яичницу из десятков яиц на гренках из свежего хлеба, я не сдержался, накинувшись на еду. Это вызвало довольную улыбку у элегантно сидящей на коленях Ранж и она стала умиротворённо наблюдать, как я поглощаю еду, словно дикий зверь. А после и сама присоединилась к завтраку, принявшись аккуратно есть ложкой одну из каш из общей деревянной миски. Рядом со мной присела Элех, растопырив свои колени в стороны, и взяла себе кусок мяса, а я подметил, что девушки ждали, когда я первым начну есть.

Сартах же всё ещё продолжала стоять на одном месте, перезагружая операционнку, поэтому на мой последний вопрос принялась отвечать Ранж, чьё знание и владение общим наречием оказалось более складными из всех девушек: “Да особо ничего Вождь и не делает. Он просто самый сильный воин племени. Но он, как бы является рупором воли Роал, хотя и сам в конечном счёте решает, поступать ли ему, как советуют Роал, либо Хаса племени, либо как он сам считает нужным. Основные вопросы, это, конечно, кочевание, но там уже сезонное время больше влияет. Так что только проблемы внутри племени в основном. Подобные: два парня не могут поделить девушку или, наоборот, девушки парня. Ещё… раздача трофеев воинам да сражения с другим вождями, если есть претензии между кланами… А ещё я помню, ты спрашивал, почему Сартах выглядит иначе, чем мы? Это потому, что в неё вселилась Гирал, активировав в ней спящую родовую кровь, сделав её тело близкой к образу нашей праматери.”.

Я взглянул снизу вверх на Сартах, что продолжала смотреть на выход из шатра, и окликнул её: “Любимая! Садись. Тут сейчас всё съедят без тебя.”.

Сартах повела лисьим ушком на макушке, медленно повернув лицо в мою сторону, и изумлённо прохрипела: “Что? Как? Любимая…?”.

Ранж тоже, перестав есть и выпрямив спину, воззрилась на меня с изумлённым лицом, одна лишь Элех переспросила: “Любимая? Что это? Как обозначать?”.

Ей ответила Ранж: “Сэ’Шал Шэк’Сэ – Орха’Сартах Ахао’Оя’Омар. Сэ’Шал Шэк’Сэ – Жеро’Ала Сартах… (Он сказал, что он хочет Сартах сделать своей семьёй. Он сказал, что он (живёт и думает) любит Сартах.)”.

Элех перестала жевать, склонившись над тарелками, и тоже выпрямила спину в струнку, изумлённо посмотрев на меня, но продолжая держать кусок мяса во рту. Сартах же наконец села, но словно робот и возле Ранж, а не со мной, и стала с каменным лицом молча кушать, стараясь не смотреть на меня. И уже я непонимающе воззрился на девушек и сказал: “А’Шэк Са’Шал Лэуро? (И что я сказал не так?)”.

Это вызвало ещё большее эмоциональное напряжение среди девушек и даже Сартах, перестав нарочито избегать меня, ошеломлённо воззрилась на меня. А через минуту её взгляд нахмурился и она строго спросила: “А Урахш’Хо Ахао’Шал Ос’Хаса’Ядах? Ях Оракш‘Укхар Лэ’Шал Е’Хо Ос’Ох’Ядах? Шэа? Шэр’Хо Яухар‘Орахш Ор’Ихао? Хо’Орахш Ос’Сэ Лэ’Шал. Хо’Укхар – Ле’Орахш Са’Шах’Ала, Шэк’Хо Лэжеро’Шал? (И давно ты стал говорить на языке Хаса? Мы до этого старались не говорить перед тобой на нашем языке. Как? Где ты (быстро до этого) так быстро его выучил? Ты же на нём не говорил. Ты старался, (но до этого момента я знала) но было видно, что ты (не умеешь говорить) его не знаешь.)”.

Я тоже нахмурился и, пропустив её тираду мимо ушей, потребовал ответа на свой вопрос: “Са’Ашал’Орахш Шэк’Лэуро О‘Ор Шэк‘Са Оядах’Хо Оя’Жеро’Ала? (Я спросил, что не так с тем, что я назвал тебя любимой?)”.

Казалось, что девушки ещё сильней охреневали, так как их глаза бегали между собой от одной к другой, будто ища у друг друга поддержки.

Сартах ещё долго держала гордо выпяченную вперёд грудь, буравя меня взглядом, но вдруг сдулась, плечи её поникли, и она устало вернулась к еде, став меланхолично кушать. За ней тотчас последовала Элех, но с юношеским пофигизмом, выбросив всё ненужное из головы, и стала энергично жевать мясо, украдкой бросая вопросительные взгляды на Ранж и меня. А вот Ранж, глубоко вздохнув и погладив плечо Сартах, заговорила: “Ммм… Ты не можешь любить Роал, не говоря уже о Сартах. Она проявление Гирал в этом мире, а значит не может полюбить в ответ…”.

Я не знаю, какую чушь она была готово сказать мне и дальше, поэтому перебил её: “А то, что Гирал любит меня, вам в голову не приходило?”.

Сартах подняла свой ехидный взгляд на меня, но тем не менее Ранж задумалась. И тут вдруг за них ответила Элех, продолжая жевать кусок мяса, что соком тёк по её подбородку: “Он правда… Гирал прийти и сама иметь Ироя с ним… много раз…”.

Длинные брови Сартах изогнулись и она с интересом спросила, но на мой взгляд уже совершенно ненужное: “Сколько раз?”.

Элех же с энтузиазмом принялась показывать руками, дополняя это словами: “Три… Два ряд… Бам-бам… сама… потом Ранж, потом я… и в конец третий… очень хорош… большой взрыв, как сила Роал убить яла-яла Хаса, но внутри в теле. Ба-ам!”. Элех, жуя, показала пальцами этот самый взрыв, разведя их в стороны, да ещё и зажмурив при этом в удовольствии глаза, а затем и, затрясшись и попрыгав на попке, показала оргазм своим телом. Ранж хихикнула, а Сартах в неверии лишь покачала головой, на что Элех ткнула в неё указательным пальцем и с возмущением заявила: “Я видеть… Ранж видеть… Богиня три раза кончать… Мой Д’хокар – Уро’Роух! Ты же видеть, что я так и не… помочь ему… там… тогда мы Рам’Ис’Сан!”. Она указала пальцем на ванну, в которой мы мылись.