ЧО -1011

Глава 1. Кампус

Поляризованные огромные окна плавно просветлели и нежные лучи поднявшегося над горизонтом солнца мягко осветили просторную комнату с широкой кроватью посредине. Они позолотили стены, а необыкновенно чистые простыни засверкали белизной снежных шапок горных вершин. В ответ, стены заиграли красками и отозвались приятным мелодичным звуком. На них появилось изображение утренней березовой рощи, а воздух наполнился свежестью чистых листьев и робкими голосами птиц.

Лежащая на кровати девушка откинула край одеяла и потянулась. Солнечный свет разгонял золотой метлой остатки сновидений, заряжая теплой жизненной энергией. Вместе с ними начинало пробуждаться хорошее настроение и предчувствие прекрасного дня.

Где-то в глубине комнаты умная электроника выполнила процедуру идентификации и подтвердила, что перед ней человеческая особь с номером тысяча одиннадцать.

– Доброе утро Десять-одиннадцать!

Приятный голос с твердыми нотками прозвучал, казалось, отовсюду, создав впечатление объемного погружения в океан звука.

– Доброе… – эхом ответила девушка и засмеялась: лучик света попал ей в глаз, лизнув желтым хвостом по лицу. – Что за шутки, мама? И почему так официально, разве я перестала быть просто Первой, если считать от десяти?

– Для меня – нет! Но сегодня ты вступаешь в другую жизнь, Первая. И поэтому я хочу подготовить тебя к этому торжественному шагу. Прочувствуй это с самого пробуждения, а мои официозные слова должны были тебе в этом помочь. Тебе многое нужно оставить в прошлом, как старые сломанные игрушки, и войти в новый мир со всевозможным вниманием и прилежанием. Например, сейчас тебе надо быстро собраться на утреннюю пробежку. Ты должна хорошо себя здесь зарекомендовать, чтобы поднять на вершину свой общественный рейтинг!

– У-у-у, это такой долгий путь… Можно я наберусь перед ним сил?

Девушка зарылась с головой в одеяло, выставив наружу только подошвы, оголившихся стройных ног.

– Большой путь начинается с маленького шага!

Золотой лучик ловко перепрыгнул на одну из розовых пяток, поелозил по ней и перескочил на другую. Управляемый оконной линзой, он не только светил, но мягко и чувствительно грел, насыщая тело энергией солнца. Девушка дернула ногами, веселясь от щекотки, и попыталась залезть под одеяло полностью. Но тоненькие лучики подползали под неровности, рассеялись внутри световым веером и заполнили собою пустое пространство.

Наконец, Первой надоело бороться, и одеяло было отброшено далеко в сторону. Полежав пару секунд зажмурившись, она встала и, осторожно ступая, направилась в сторону окон, заменяющих одну из широких стен.

Восходящее солнце позолотило верхушки трех высоток, образующих студенческий городок, расположившийся посреди аккуратного парка, разлившегося зеленым морем у их основания. Вдалеке сверкал изумрудным цветом купол Академии – самого красивого здания среди разбегающихся от нее разноцветных, похожих на игрушечные, построек. Но, даже некоторые из них, выделялись чересчур причудливыми цветами и архитектурой. Но ни в коем мере ни одно из них не претендовало на первенство в величии по сравнению с храмом науки.

Серо-желтые ленты дорог разлеглись гигантскими змеями, сплетаясь причудливыми плавными узлами в местах хитроумных развязок. Сверкая огоньками и играя на солнце округлыми боками, над ними куда-то спешили похожие на капли скимы, перестраиваясь из уровня в уровень.

Мир за окном был велик и одновременно, с высоты многоэтажки, мал. Мерат казался высокотехнологичным муравейником, за которым было удобно наблюдать через аккуратно снятую стенку со вставленным вместо нее стеклом.

Девушка подошла поближе к краю окна и подняла голову, всматриваясь в глубокую синеву, растворяющуюся в бесконечном пространстве. Она попыталась найти признаки раскинувшегося в небесах искусственного купола, но не было ничего, что могло навести на подобную мысль. Как и раньше, ей показалось, что рассказы про идеальную космическую защиту выдумки, а на самом деле все было, как и сотни лет назад, прикрыто лишь магнитными и атмосферными сферами Земли.

– Десять-одиннадцать, начинается твой первый день в Мерате, – осторожно напомнил голос.

День начинается… А перед ним была ночь. Первая ночь в кампусе и не совсем комфортная на новом месте. Полночь она встретила с открытыми глазами и с необъяснимым чувством в груди, заставляющим сердце биться чаще обычного. «Что со мной, тревожит неизвестность? Волнуюсь перед восхождением на новую жизненную ступень?» – она встала с кровати, загипнотизированная красотой ночных огней.

– Рекомендую седативный препарат на основе натуральных компонентов. Мягкое действие травяных экстрактов, лишенное отрицательного постэффекта, – голос в ухе почти шептал, убаюкивая уже одним своим тоном.

Первая коснулась маленькой скромной сережки в ухе и улыбнулась:

– Спасибо за заботу, мама. Может быть… Чуть позже.

За окном купался в огнях раскинувшийся во все стороны от кампуса город. Как огромный коралловый риф он играл красками, среди которых сновали переливающиеся скимы, развозя полуночников, кого по домам, а кого и на продолжение гулянки.

С тех пор, как физики признали существование эфира, проблема энергетического кризиса захлебнулась в волнах разлитой всюду энергии. Да, пришлось пересматривать многие аспекты, превратившиеся за века в постулаты, но эффект был колоссален: автомобили на колесах стали раритетом, исчезли двигатели внутреннего сгорания, зато появился вечный источник энергии, которую можно было черпать чуть ли не поварешкой в любой точке пространства. Автомобили взлетели, превратившись в скимы, а город запылал на все цвета, запитавшись от дармовой энергии.

Девушка зевнула и хотела уже вернуться в кровать, как ее внимание привлек далекий, но яркий всполох на небе. Белый свет разлился причудливым узором, будто пролитое из космоса молоко на черную стеклянную плиту. Вспышка длилась секунду, не больше, отпечатавшись бледным контуром на сетчатке глаз. Потом полыхнуло еще раз, но на этот раз значительно дальше.

Источники явно был дальше Мерата, но насколько? Первое явление позволяло оценить его высоту – километра три-четыре.

– Два корня из высот на коэффициент прозрачности… – прошептала девушка, размышляя вслух, – километров сто, не меньше… Это же так далеко!

– Граница Мерата отстоит на десять километров от центра кампуса, – услышала она в ухе ненавязчивую подсказку.

– Нет-нет, я не об этом! Что за яркие вспышки были там, на горизонте?

– Световые вспышки… Зарницы, сияния… Что именно?

– Нет, не похоже. Они разливали свет почти горизонтально. Разве так бывает в природе? Может быть это еще один Мерат? А вспышка – это разбившийся метеорит об его купольную защиту?

– Нет. Мераты отстоят друг от друга более чем на три сотни километров и из высоток кампуса не видны.

– Но я же видела!

– Я не могу идентифицировать явление по столь незначительным данным.

– А это? – эмоционально вскрикнула девушка, показав рукой на большой шар, поднявшийся на окраине Мерата.

Он походил на гигантский мыльный пузырь, медленно и величаво уплывающий в небеса. Его блестящая оболочка колыхалась, будто пытаясь удержать заключенное в нее существо. При этом по поверхности расходились радужные круги, сталкивались и растворялись друг в друге.

– Я же не могу видеть мир твоими глазами. Я все же рекомендую тебе принять несколько капель для внутреннего спокойствия, чтобы встретить утро свежей и полной сил…

Девушка тряхнула головой, отгоняя воспоминания о прошедшей ночи и произнесла в пустоту, только чтобы настроить себя на серьезное занятие:

– Начинаю тренировку.

Пространственная тренировка памяти была очень полезна для физического развития, но заниматься ей удавалось лишь вот так, вдали от чужих глаз. Закрыв глаза и отсчитав нужное количество шагов, девушка подняла голову и посмотрела на неоновый круг над головой.

– Уже лучше Десять-одиннадцать, сегодня ты встала почти в центр, – похвалил голос, который она называла мамой.

На самом деле, настоящих родителей она не видела никогда. Да и были ли они на самом деле? Ее подруга охотно пересказывала распространенный слух, что дети появлялись в искусственных инкубаторах, в которых были созданы все условия для развития ребенка. Почему бы такому и не быть при современном уровне научно-технического развития? Если труд сделал из обезьяны человека, то прогресс освободил человека от рутины. Иначе какой тогда в нем смысл? Подлинная свобода для творчества и реализации себя в том, что тебе нравится – вот его главное достижение!

Но Десять-одиннадцать над проблемами родственных отношений не задумывалась. Да и зачем? Одиночества для нее не существовало. В детстве ее всегда окружали другие дети, воспитатели и учителя, а интеллектуальная помощница и заботящаяся о ней личная наставница была всегда рядом, гораздо ближе, чем любой родной человек. Простенькая сережка, что выглядела в виде крохотного бриллианта, украшала ухо с детства, позволяла всегда быть на связи, не привлекая внимания окружающих. Ее смешное название «Умка» официально расшифровывалось, как «универсальный модем коммуникационный». Удобная штука для подключения ко всяким умным устройствам Мерата, а сейчас обеспечивающая связь с Артикой – искусственным интеллектом Мерата, заботливой «мамой», что вела девушку по жизни.

Хоть Первая и придумала имя для мамы и сделала это в тайне от всех, но она знала, что все ее подруги проделали то же самое. В основе имени лежало слово «артификал», что на канувшем в лету языке должно было значить «искусственный». Первая не признавалась никому, но позабытые факты истории, к крупицам которой ей удавалось прикоснуться в небольшой части уцелевшего культурного наследия, внушали ей священный трепет, а тяга к к умершим языкам была ее хобби.

– Плюс двадцать два, солнечно, ветер слабый до умеренного, давление семьсот шестьдесят миллиметров ртутного столба, без осадков, – вежливо напомнила о себе Артика. – Рекомендую такой наряд…

Место ее комнаты, гордо именуемое гардеробом, по сути таковым не являлось. Ни шкафов с одеждой, ни ящиков с обувью не было и в помине. Чтобы одеться, достаточно было находиться в центре неонового круга и выбрать один из демонстрируемых подходящих фасонов.

Вот и сейчас перед девушкой уже минуту крутилась ее миниатюрная голограмма, облаченная в шорты и футболку.

– Вполне, – Первая вытянула руки и через пару секунд стояла в предложенном облачении.

На миг она повисла в воздухе, а на ногах пристроились мягкие спортивные тапочки, сразу обхватившие ногу магнитными застежками. Скоростной лифт домчал ее до выхода, а до стадиона довезла пешеходная движущаяся дорожка – трехполосный траволатор. Перед тем, как ступить на поле стадиона, она оглянулась.

Студенческий кампус впечатлял. В первую очередь бросались в глаза витиеватые высотки, пронзающие небо стеклянными иглами. Как ракеты, они устремлялись ввысь, вырвавшись из моря окружающей их зелени. Но, если присмотреться повнимательнее, никакого хаоса среди зеленых насаждений не было. Четкие геометрические формы подстриженных кустов и деревьев гармонировали с еще более продуманной геометрией клумб и посадок. Даже цветы были выравнены, будто садовник вместо грабель и лопаты пользовался циркулем и линейкой.

Среди зелени петляли многочисленные дорожки, а на основных направлениях катились ленты траволатора, ускоряясь от внешней к крайней так, что за ними было не угнаться и на велосипеде.

– Эй, Первая, чего рот раскрыла, догоняй давай!

Десять-одиннадцать почувствовала, как ее хлопнули по мягкому месту, а обернувшись, она увидела спину убегающей подруги. Десять-восемнадцать проскочила мимо нее и уже бежала по дорожке стадиона. Подруги не называли себя себя официально, сократив имена до последней цифры. Так, подруга в общении превращалась просто в Восьмую, а она для нее, так же, как и для Артики – в Первую.

Бегать Первая не любила. Не было у нее предрасположенности к тому, чтобы быстро переставлять ноги и задыхаться от нехватки кислорода. Но это был единственный способ тренировать выносливость, без которой ей было не видать перспективы остаться в Мерате Альфа, как собственных ушей.

Мератов, как она знала, было всего три: Альфа, Бета и Гамма. Возможно, существовали и другие, но это было для нее не существенно. Мераты сформировались на пустых прежде местах, в стороне от полуразрушенных городов, деградирующих под натиском наступающей природы.

Человечество погубили совсем не глобальные атомные войны, а банальная жадность дорвавшихся до власти элит. Получив «на кормление» регионы, они рассорились с правительствами, развалили страны на многочисленные анклавы и отгородились друг от друга частными армиями. Как следствие, всюду стали вспыхивать мелкие стычки и конфликты. Золотой миллиард принялся в срочном порядке реализовывать план сокращения численности населения, выпустив из пробирок болезни, прорежающие население по национальному, возрастному и гендерному принципу. Тем самым они рассчитывали потушить разгорающееся пламя войны, отвлекая внимание на проблемы, с которыми можно было бы справиться только сообща. Но тут свой кусок пирога захотели получить разные религиозные конфессии, поднял голову криминал, и мир рухнул, погрузившись в мрачную пучину хаоса.

Население убывало рекордными темпами и скоро уже не осталось тех, кто мог воспользоваться грозным оружием самоуничтожения, оставленным предками. Да и было непонятно против кого его применять, если враги и друзья смешались в общую безумную кучу, готовые грызть друг друга чуть ли не зубами. Камни и палки – вот таким стало оружие последней войны человечества, как верно определил будущее один гениальный человек.

Циклопические сооружения – города, накрытые защитными куполами, были построены для спасения тех самых нуворишей, спровоцировавших катастрофу. По иронии судьбы, спастись им там было не суждено. Когда деньги потеряли значение, они неожиданно стали совершенно беспомощными и первыми сгорели в раздутом ими пламени. Их место в Мератах заняли более приспособленные к жизни люди, открыв новую эру в истории человечества.

Первая качнула головой, прогоняя всплывшие в памяти исторические знания, и побежала вслед за Восьмой. Та уже была впереди метров на двести, и как не велик был соблазн ее быстро догнать, девушка бежала, экономя силы. Она знала, что подруга ее дразнит и первые пять километров будет запросто держать дистанцию, не позволяя ей себя обогнать. Зато, на второй половине, та начнет медленно сдавать и вот тогда у нее появится шанс.

Сердце было готово выпрыгнуть из груди, а легкие дышали жаром, как у огнедышащего дракона, но Десять-одиннадцать по-настоящему была Первой. Пусть в этом, ничего не значащем соревновании.

– Тебе бы марафон бегать… – запыхавшаяся Восьмая подбежала и повалилась навзничь, не в силах стоять на ногах.

– Жаль столько времени тратить, когда его можно провести с пользой. Для самообразования, например… Жизнь слишком коротка для шахмат, а для марафона тем более. Не валяйся на земле, простудишься!

– Где ты видела землю? – Восьмая похлопала по прорезиненному покрытию рядом с собой. – Комфортная синтетика. Лучшее, что дало человечество природе!

Но на ноги она встала и выразила желание прогуляться, чтобы размять затекшие мышцы и остыть.

– До торжественного приветствия студентов еще уйма времени. Часа два, как мне постоянно напоминает мама… Не могу до конца поверить, что перед нами волшебный мир и мы оказались его достойны! Помнишь конопатую веселушку, с которой мы часто ссорились на завтраках? Кажется Десять-двенадцать или вроде того…

– Ссорилась она только с тобой, а у меня с ней отношения были вполне дружеские.

– Это теперь неважно. Я точно знаю, что она в Мерат Альфа не попала!

– Как жаль… А куда она попала?

– Не знаю, – Восьмая пожала плечами, – В Бета, наверное. Ты же знаешь систему распределения.

Да, эту систему отлично знал любой житель Мератов. После исчезновения, а точнее – обесценивания денег, ей были подчинены все процессы в обществе.

Принцип ее был прост и не оригинален: чем больше ты полезен другим людям, тем больше твой общественный рейтинг, и к большим материальным и иным благам ты получаешь доступ. Достоинство ее было в том, что она работала по принципу поплавка, выталкивая наверх тех, кто смог себя проявить. Если ты отлично успевал в учебе, значит поднимался, чтобы продолжать получать знания в компании таких же одаренных. Если делал успехи в спорте, значит попадал в команду тех, с кем мог соревноваться на равных.

Это заставляло тянуться за лидерами и стараться стать лучше. Но система имела и недостаток – те, кто оказывался отбракован, старались выскочить наверх, однако, чаще всего, падали духом и опускались на дно.

Мераты в целом были построены по той же вездесущей системе распределения. Считалось, что Альфа собирал самых способных, а другие подбирали остальных, менее старательных. Первая вспомнила, что у ее конопатой подруги действительно были нелады со школьными науками. Но, одно дело знать об этом и продолжать пересекаться в разных местах, а другое – быть разлученной, быть может, навсегда.

Первая передернула плечами и постаралась выкинуть воспоминания из головы – по опыту она знала, что неудачников в жизни не любят. Тем временем набежала маленькая тучка и хлынул теплый мелкий дождик, как раз под ее настроение, только что готовой оплакивать подругу.

– Дождь? – удивилась девушка и тронула сережку в ухе: – Мама, я припоминаю фразу «без осадков»! Откуда здесь дождь, если небо закрыто куполом?

– Как раз купол и позволяет управлять погодой. Большинство проголосовало за небольшой грибной дождик.

– Я голосовала за дождик, – подтвердила Восьмая.

– Здесь и такое можно?

– Да, подруга, здесь все, как в настоящем мире!

«Так это он и есть», – хотела возразить Первая, но подумала, что на шутку отвечать надо улыбкой, а не словами.

Дождик кончился внезапно, как и начался. От него не надо было даже прятаться. Казалось, что капельки высыхают едва коснувшись одежды, оставляя лишь впечатление висящей в воздухе влаги и не более того. Зато потом, вокруг воцарился чарующий аромат свежести, какой мог быть только в чистом ухоженном парке с незапыленной листвой.

– Мне кажется, что я в лесу, – прошептала Восьмая, раскинув руки в стороны. – Посмотри, какая красота кругом! Интересно, кто поддерживает ее в таком превосходном состоянии?

Первой тоже было было это интересно и, словно угадывая их желание, за подстриженными кустами они увидали нескольких роботов, занимающихся подстрижкой веточек и уборкой дорожки.

Рядом с ними, на скамейке, поджав под себя ноги, сидела худенькая девушка в зеленом рабочем комбинезоне и бейсболке. Она держала в руках широкий планшет и, как видно, не для забавы.

– Здравствуйте, – Первой было любопытно чем та занимается, но девушка буркнула что-то нечленораздельное и выставила планшет перед собой, явно не желая начинать общение.

– Чем мы перед ней виноваты? – прошептала Восьмая. – Пойдем сделаем круг и вернемся другим путем.

Подружки быстро дошли до границы кампуса и свернули на соседнюю дорожку, ведущую обратно. Но, через пару минут они снова встретили странную девушку и ее роботов. Возможно, она закончила работы в старом месте и перешла на новое, а, может быть, тоже не хотела пересечься с подругами, думая, что они будут возвращаться старой дорогой.

В этот раз с одним роботом произошла поломка и девушка склонилась перед ним, распахнув на его корпусе защитный кожух. Из тела робота торчали пучки проводов, а внутри блестели маслом зубастые шестеренки. Планшет лежал чуть поодаль, но рассмотреть на нем было ничего нельзя, его экран был погашен.

Привлекать к себе внимание подруги не стали и постарались тихо пройти мимо. Только получилось еще хуже. Увлеченная ремонтом девушка от неожиданности вздрогнула и ее рука провалилась внутрь корпуса робота. На ее беду тот загудел, и его механизмы пришли в движение. Шестерни подцепили рукав комбинезона и потащили внутрь.

Первой опомнилась Восьмая и кинулась к роботу. Она схватила девушку за плечо и попыталась выдернуть рукав.

– Планшет! – успела выкрикнуть та, с каждым мгновением проваливаясь все глубже.

Первая не бросилась, она прыгнула! Сначала к планшету, а потом к гудящему роботу. Как только она схватила планшет, его экран засветился, высвечивая маленькие разноцветные панельки. Но лишь одна из них светилась красным цветом, привлекая внимание к себе еще и миганием.

Первая ткнула в нее пальцем инстинктивно, как если бы увидела подползающее кусачее насекомое. Когда она сунула панель под руку его хозяйке, робот уже замолк, и его механизмы замерли, прекратив движение.

Девушка в зеленом комбинезоне попробовала достать руку и поморщилась от боли.

– Я сейчас! – Восьмая просунула свою тонкую ладошку рядом с ее рукой и зацепила за обшлаг рукава.

Она освободила зажатый шестеренками материал и помогла вытащить кисть руки из капкана. Зубцы шестеренок разорвали кожу и мягкие ткани, вызвав сильное кровотечение, к нему примешалось черное масло, придав руке устрашающий вид.

– Мама, здесь срочно нужна медицинская помощь, – Первая нетерпеливо постучала пальцем по сережке, хотя для связи это было вовсе необязательно.

– Медицинская, как и любая другая помощь, оказывается индивидуально, согласно социальной значимости индивидуума. Насколько мне известно, ты в помощи не нуждаешься.

– Спасибо, я вызвала помощь, – подала голос девушка, пытаясь зажать рану.

– Обезвоживание! Мне нужна вода и антисептик, чтобы протереть руки, – не сдавалась Первая.

– Это каприз, Десять-одиннадцать. Ты же прекрасно знаешь, что такое не приветствуется. Ты уверена, что хочешь потерять толику рейтинга ради своей прихоти?

– Да. Только пришли все как можно быстрее.

Похожий на толстого шмеля дрон появился меньше, чем за минуту. Во всю его спину была сделана большая крышка, как на хлебнице, под которой лежала бутылочка воды и антисептический спрей.

Восьмая разорвала на себе футболку и оторвала от нее полоску ткани. Полив на рану из бутылки и стерев масло, она обработала ее спреем и сделала плотную повязку, чтобы остановить кровь. Пустую бутылку и использованный флакончик со спреем увез терпеливо ожидающий окончания процедуры дрон.

– Рита, – девушка в комбинезоне с благодарностью посмотрела на подружек и протянула здоровую руку.

Первая недоверчиво коснулась ее пальцами. Она сделала это инстинктивно. До этого ей не доводилось касаться руки другого человека в виде приветствия. Жест был для нее странный и одновременно волнующий. Она почувствовала чужое тепло и, в то же время, отдала свое. Кисть Риты была тонкая и влажная. Первой почему-то стало жаль эту совсем молодую девушку. Но та уже имела собственное имя! Первая, осознав это, вздрогнула и тихо произнесла:

– Десять-одиннадцать…

– Вы еще такие юные…

Слышать это от особы младше тебя возрастом было нелепо. «Она просто очень молодо выглядит», – успокоила себя Первая.

Послышался шум шуршащих по дорожке шин, а потом показался автокар. Маленькая машинка с открытым верхом выглядела чересчур по-детски. За рулем сидел парнишка в зеленом комбинезоне, как и на Рите. «Детский сад какой-то, – подумала Первая. – Но, наверняка, этот парень тоже имеет личное имя». Как бы это ни странно звучало, но под словом «личное» она подразумевала имя, выбранное им самим. Цифровое же имя было даровано всем без исключения с рождения и до достижения пресловутой зрелости, которую определяла Артика.

– Это Андрей, – подтвердила ее мысли Рита.

– Что случилось? – парень демонстративно не стал обращать внимание на стоявших рядом с ней девушек.

Вместо ответа Рита вытянула вперед перевязанную тряпочкой от футболки руку. Андрей поморщился и вытащил из коробки с красным крестом аптечку. Он с брезгливым видом срезал намокшую от крови тряпочку, смазал рану кремом и наложил стерильную повязку. На все у него ушло чуть более минуты, после чего он запрыгнул в электрокар и пожелал быть поаккуратнее, иначе все может кончиться гораздо хуже.

– Ей нужно в больницу, – остановила его Первая, – что, если у нее начнется заражение крови?

– Для нас это всего лишь царапина, а с ней, как ты понимаешь, нам в больницах делать нечего – не позволяет наш статус. Вот, когда начнется заражение, тогда и примут.

– Можно обратиться в травму!

– А в травме перевязку лучше, чем я, не сделают.

Разговаривать он больше не стал и, надавив на педаль, ловко развернулся на месте и через несколько секунд скрылся за ближайшим поворотом.

– Вы не обращайте внимания, – успокоила Рита открывших рот подруг. – Он злится на вас из-за вашего высокого рейтинга. Да и я тоже, признаюсь, сначала посчитала вас обычными заносчивыми занудами, которыми полна ваша академия. А Андрей, вообще-то, парень хороший.

– Но мы же не виноваты, что нас оценили так высоко, – поджала губы Восьмая. – Мы для этого приложили много усилий.

– Андрей старается уже несколько лет, но все еще не дотягивает до того уровня, что дается вам, как только вы переступаете порог Академии. Вы верите в справедливость рейтинга?

– А вы? – в голосе Восьмой слышны были нотки обиды.

– Конечно, – Рита пожала плечами. – Его же определяют лучшие из лучших…

Она повернулась к роботу и закрыла крышку на его корпусе. Потом подобрала планшет, потыкала пальцем в экран и запустила робота в работу.

– Хорошего дня, – произнесла она бесцветным голосом и сделал вид, что проверяет работу механизмов.

– Мне кажется, она на нас обиделась, – прошептала Первая.

– Пусть себе обижается, – Восьмая презрительно наморщила носик. – Кто она такая, чтобы сомневаться в компетенции воротничков!

– Не кипятись! Ты же знаешь, что эмоции – не лучший способ доказывать свою правоту… Кстати, мне тут мама подсказывает, что нам нужно поторопиться, чтобы успеть на приветствие студентов.

Глава 2. Подруги

Первая ворвалась в комнату бегом. Нужно было привести себя в порядок, выбрать одежду, позавтракать и успеть к началу приветственной речи директора Академии.

Академия была ее мечтой с детства. Попасть в Мерат Альфа можно было по совокупности всех успехов в учебе и спорте, но в Академию брали только лучших. Нет, даже лучших из лучших и для этого требовалось приложить массу усилий. Тренировать тело, сушить мозги разными науками и не иметь строгих дисциплинарных взысканий.

Мерат был для вчерашних школьников шагом в новую, уже взрослую жизнь. Жизнь настоящую, где можно было оступиться и никто бы тебе не подсказал, как следовало поступить правильно. Зато судили бы по последствиям.

А это влияло бы на уровень общественного рейтинга, из начальных букв названия которого местные жители сложили аббревиатуру Обрейт.

Можно было бы поднять его и получить множество благ, которые только существуют в городе, а можно было наоборот, уронить до такой степени, что распрощаться с друзьями, знакомыми и полюбившимся Мератом. Да, это было жестоко, но если бы этого правила не существовало, то люди бы просто деградировали, превращаясь в жирных тюленей, греющихся на теплом солнышке. И отвлекались лишь на прием пищи и сон.

Деградация – вот болезнь человечества, которая тут же его одолевает, стоит ему улечься почивать на лаврах. Как не переставали утверждать менторы – без стимула наша природа склонна к вырождению. Наша, в смысле природа вообще. Природный баланс держится на концепции хищник – жертва и сдвиг в любую сторону ведет не к триумфу победившего вида, как может показаться, а к его вымиранию.

Науки Первой давались легко. Уровень математических знаний, как сказали бы раньше, был на уровне средней школы – что в нем может быть сложного?

Литературы и истории, как таковой, практически не существовало, потому что почти все наследие в виде книг, фильмов и прочих предметов старины сгинуло в прошлом. Поэтому исторический экскурс вмещал в себя краткие сведения о расколе землян, а, в основном, рассказывал о становлении Мератов.

Специфичной была спортивная подготовка – предпочтение отдавалось упражнениям, тренирующим выносливость и скорость реакции. Еще был странный вид тренировки, обучающий навыкам боя с копьем. Эти упражнения Первой нравились больше всего. С командными играми дело не ладилось – она или пыталась тянуть игру на себя, или, наоборот, впадала в ступор, пропуская мимо себя пасы и передачи. Зато с точеной палкой чуть выше ее самой она нашла себя быстро. Когда она крутила копье руками, блестящий наконечник мог мелькать с такой скоростью, что образовывал светящийся круг. Со стороны смотрелось, конечно, красиво, но в чем был смысл этих упражнений в век современного оружия?

Такие упражнения воспринимались как игра, тем более что они подогревались чудесным образом сохранившимися книгами и фильмами по боевым искусствам. К счастью, некоторое количество было и художественного содержания. И они тянули за собой разные вопросы, связанные с культурой и бытом, которые нет-нет да и проявлялись на заднем плане фильма или книги. О них можно было лишь строить догадки, потому что ответов не давал никто.

Да и кому нужна была эта архаика? Выглядела она примитивно и совсем не функционально. Глядя на нее, можно было лишь посочувствовать предкам, поэтому дальше примитивного любопытства никто не заморачивался.

Единственно, о чем жалела Первая, это о существенном пробеле в музыке. Огромное количество песен и мелодий кануло в лету, а новое было слишком незначительно, чтобы удовлетворять ее взыскательному вкусу. Иногда песня и мелодия проскакивали в фильмах бледным призраком, прокравшись на фоне основного действия. Тогда попытка распознать их походила на охоту за быстрой ящеркой, оставляющую в руках лишь кончик длинного хвоста.

Первая вспомнила об одном таком эпизоде, когда принимала душ. Главный герой напевал под струями воды. Слов было не разобрать, потому что пел он на умершем уже языке, зато мелодия пришлась девушке по душе. Что было делать? Она придумывала свои собственные слова и получалась та же песня, но с другим смыслом. Ей конечно было интересно, о чем же поется в настоящей песне, но ни мама и никто из менторов не смог дать ответ на этот вопрос. «Информация потеряна», – отвечали они. Стандартный ответ на любой вопрос об ушедшем в прошлое мире.

Впрочем, в данный момент девушку больше интересовал цвет ее волос, теней, блеск и окрас маникюра. Она заглянула в зеркало на стене и смахнула по нему пальцем. Теперь она видела не свое отражение, а голограмму, которую можно было раскрасить вручную или по предложенным мамой шаблонам.

– Сегодня в тренде переходящие друг в друга синие и зеленые цвета с белыми кончиками по краям, – бубнила та.

– Слишком по-клоунски, – хмурилась Первая. – Что-нибудь поспокойнее.

– Пепельный цвет и легкие серые тона…

– Добавят мне минимум лет пять… Постой… А почему бы и нет? – девушка подумала, что возраст придаст ей солидности, скрыв отпечаток легкомысленности, свойственный юности. – Давай полный набор.

Теперь надо было накрыть голову яйцеобразным колпаком и спокойно просидеть под ним около минуты. «Насколько несовершенны были такие приборы в прошлом, заставлявшие модниц тратить часы на то, что сегодня занимает не больше минуты, – думала она, пока ее лицо приятно обдували потоки воздуха, порожденные прибором. – С ума можно было сойти, тратя столько времени впустую».

После головы настало время пальцев, и через пару минут Первая уже крутилась по комнате в новом наряде, рассматривая себя в зеркальной голограмме. Защелкнув на запястье браслет, она спустилась вниз и завернула в буфет.

За столиком уже махала ей рукой Восьмая в сине-зеленых цветах с белыми пятнышками на кончиках волос. Огненно-рыжая Девятая дула из трубочки коктейль и даже не повернулась в ее сторону. Зато Четвертая отсалютовала двумя бокалами с подозрительно-прозрачной жидкостью. Ее голову украшал желто-зеленый «ирокез», под стать псевдокожаной куртки с заклепками.

– Один тебе! – сунула она в руки Первой один из них, как только та подошла к столу.

– Что это? Водка?

– Ага! – радостно кивнула та. – Безалкогольная.

– Фи, – наморщила нос Первая.

– Это ты про алкоголь или водку? – невинно поинтересовалась Четвертая и девушки за столиком грохнули от смеха, едва не расплескав напитки.

– Минералка, – отсмеялась подруга. – Мама предупреждает, что первый день в Академии ух! Ответственный, дальше некуда.

– Что в нем особенного? Заслушаем приветствие и разойдемся. Или все не так?

– Тсс… Скажу по секрету, что будет сюрприз!

– Ой, смотрите…

Подруги разом повернулись к лестнице. По ней спускалась обыкновенная с виду девушка в скромном комбинезоне с эмблемой Академии на рукаве. Прямой нос над тонкой полоской губ нивелировал озорной взгляд чуть раскосых глаз, придавая лицу серьёзность хищной птицы. Каштановые волосы с белыми прядками накрывали ее голову чуть ли не целиком, оставив амбразуру в виде короткой челки, чтобы можно было любоваться по-своему красивым лицом.

Все это промелькнуло для Первой мимоходом, потому что все ее внимание занял высокий парень, спускавшийся рядом. Она не могла его описать, потому что он представлялся просто фигурой, заслонившей радужным пятном ее воображение. Она опомнилась и скосила взгляд. Судя по выражению лиц подруг, у них произошла та же самая зрительная дисфункция.

– Надо же, – прозвучал насмешливый голос незнакомки, – а я думала, что праздник студента в Академии, а не в кафе. Думаешь я ошибаюсь? – она остановилась и демонстративно обратилась к парню.

– Думаю, что у них еще есть шанс.

– Ах, да, совсем забыла! Будущие первокурсники не могут не подлететь к Академии на скиме.

Подруги за столом начали оживать и, наконец, дар речи вернулся к Восьмой:

– Знать, какой у меня вопрос. – произнесла она не слишком громко, но отчетливо, чтобы было слышно всем вокруг. – Вот за что такую невзрачную наградили парнем? Не знаете? Правильно, потому что это наградили парня.

– Скорее наказали.

За столиком снова раздался громкий смех. Незнакомка бросила надменный взгляд и гордо удалилась, уводя за собой кавалера.

– Нет, правда, полетели на скиме, – уцепилась за поданную мысль Четвертая.

– Здесь рукой подать, тем более на траволаторе, – замялась Первая.

– Ладно тебе, надо же начинать взрослую жизнь! – поддержала Восьмая.

– Я уже вызвала, – скромно сообщила Девятая и прыснула от смеха.

– Чур, я на переднем сиденье! – крикнула Восьмая, рванув в сторону выхода.

Не прошло и минуты, как все четверо стояли на улице, подпрыгивая от нетерпения в ожидания развлечения. Большой каплевидный аппарат, переливающийся градиентными цветами, величаво подплыл по воздуху, приземлившись прямо перед ними.

– Умка, контакт! – Восьмая первой заскочила в открывшуюся дверь.

– Синти приветствует на борту новых пассажиров. Какие будут указания, Десять-восемь?

– Ага! – обрадовалась девушка. – Я же говорила, что поведу! Синти, слушай команду, курс на Академию, к центральному входу!

– Синти? – Четвертая вздохнула. – Это-то еще кто?

– Система интегрированного интеллекта, если коротко. Загружена во все устройства с интеллектуальным управлением, – пояснила Первая. – Постарайся запомнить и не вздыхай, в космоплане наименований более тысячи.

– Зубрила, – огрызнулась та в ответ. – Зато у меня есть информация… Только тсс! – она подняла палец и огляделась с видом заговорщика. – О таинственно цветном шаре, который вы могли видеть ночью, если бы не дрыхли, как сурки по норкам! Интересно?

– Еще как! – обрадовалась Первая.

– То-то же, а то память не такая… Всем интересно?

– Говори уже, не томи!

– Это… Трам-парам… Трам-парам… Система утилизации мусора!

– У-у-у…

– Не «у-у-у», а высокая технология. Мусор распыляется в самых высоких слоях атмосферы, что приводит к его полному сгоранию, то есть уничтожению. Просто и эффективно, без дорогостоящих затрат на поддержание высокой температуры горения. А, главное, безопасно для окружающей среды.

Первой показалось, что переливающийся цветами шар, потерял в ее глазах ореол таинственной романтики, оставив после себя что-то слишком утилитарное, да еще и с душком.

Долго ей расстраиваться по поводу утраченных иллюзий не пришлось – ским величаво парковался перед изумрудным зданием Академии.

Глава 3. Бесперспективняк

Идти далеко не пришлось. Общее собрание состоялось в огромном холле, который сейчас был наполнен менее, чем на половину. Будущие студенты толпились перед огромным экраном, на котором демонстрировались завораживающие космические виды. Перед экраном возвышалась небольшая площадка, на которой стояли два преподавателя с пушистыми рыжими воротниками вокруг шеи – «рыжика», как их называли за глаза в Академии, и одна «чернобурка» – молодая стройная женщина с серебристо-черным воротником.

– Меня зовут Ангела и я директор Академии, – представилась она просто. – У вас будет много преподавателей, два из которых присутствуют рядом со мной. Их вы всегда сможете отличить по богатым рыжим воротникам, которые будут присутствовать на них всегда… У вас вопрос?

Слова директрисы вызвали гул голосов, который сразу смолк, как только она обратила на него внимание. В наступившей тишине самая смелая девушка выкрикнула:

– У вас воротники натуральные или искусственные?

– Что ж, – Ангела улыбнулась, – хоть вопрос и несущественный, но я, все же на него отвечу. Мы не сторонники гибели животных ради прихоти и меркантильных желаний. Наши воротники живые. Да-да, вы не ослышались. Генная инженерия позволила вывести эти чудесные создания, которые пребывают с нами постоянно.

Подождав немного, пока утихнет новая волна шума, она продолжила:

– Если ваше любопытство удовлетворено, вернемся к нашему собранию. Кого я вижу перед собой? Неоперившихся юнцов, которые через пару лет станут настоящими птицами и только космос будет способен утолить их жажду приключений.

Как вы уже успели разузнать, основные выпускники наше Академии – пилоты космопланов. Предупреждаю сразу, настоящими пилотами станут не все, а только те, кто проявит прилежание и все силы, чтобы стать первым не только в учебе, но и в спорте, который является неотъемлемой частью покорителя космоса.

– Чего-чего, а этого в нашей жизни хоть отбавляй, – прошептала Восьмая. – Интересно, а кем станут те, кто не проявит прилежание и усердие?

– Садовниками, – улыбнулась Первая. – Ты не думала, что Рита и Андрей бывшие студенты Академии, не прошедшие в пилоты?

– Тсс, слушай, что вещает «чернобурка»!

– … Пока что вы безымянные цифровые личности, но пройдет совсем немного времени и у каждой, кто достойно выдержит испытания, появится собственное имя, которое вы выберите сами!

Сегодня знаменательный день не только тем, что вы переступили порог фундаментального социального и научного института Мерата – Академии, но и вступили на путь становления себя, как личности, которую обретете к моменту выпуска в большую жизнь. В этот момент вы станете полноценными гражданами Мерата и, если проявите себя с лучшей стороны, сможете обрести рыжий или даже черный пушистый воротничок, с которым пойдете дальше по жизни.

А сегодня у нас праздник и давайте встретим его традиционным событием – спортивными играми в честь Дня студента. В этих спортивных соревнованиях вам дается шанс проявить все свои приобретенные способности и умения.

Первая повернулась к подругам, чтобы высказать свое недоумение такой формой праздника, но увидела на их лицах все то, что хотела выразить словами сама.

– Стоило такую прическу делать, – обиделась Третья. – Надеюсь плавать не придется?

– Зато у тебя такие ногти, что и ласты не нужны, – съязвила Восьмая.

– Тихо вы! – зашикали на них со стороны. – Сейчас все объяснят.

«Чернобурка» подождала пока утихнет шум и продолжила:

– Многие из вас недоумевают по поводу времени, места и дисциплины, по которым будут проводится соревнования. Все просто: игры начнутся прямо сейчас, прямо здесь, а вид спорта… – она покрутила пальцем в воздухе, и на экране за ее спиной замелькали названия дисциплин, вращающиеся, как на карусели. Их бег стал замедляться, и на экране осталась одна надпись: копье.

– Что ж, все определено! Передаю вас в заботливые руки Дианы, вашего главного куратора и судьи на этих соревнованиях… Прошу, – «чернобурка» отошла в сторону, пригласив из зала на свое место обыкновенную девушку, в которой Первая и подруги признали ту самую, что насмехалась над ними во время завтрака.

– Ишь ты, спортивный судья… – прошептала Восьмая. – То-то ходит и нос задирает!

– Еще из Академии не вышла, а уже с именем…

– Как вы уже слышали, я ваш куратор в традиционных спортивных играх первокурсников, – меж тем громко заявила та. – Объясняю порядок. Сейчас вы оденете защиту и каждой из вас выдадут имитацию короткого копья, которое здесь называют пилумом. Может быть, когда-нибудь вы заслужите точно такое же оружие, но настоящее. Это будет великой честью и наградой, означающей, что вы стали мастером и готовы к испытаниям за пределами нашего голубого шарика с названием Земля. А, пока что, покажите на что вы способны уже сейчас…

– Можно вопрос? – белобрысая девчушка из первых рядов вытянула руку и подпрыгнула на месте, стараясь привлечь внимание.

Диана осеклась и выгнула дугой бровь, но замолчала, предлагая слово нетерпеливой студентке.

– Зачем пилоту космоплана умение побеждать средневековым оружием?

По наступившему глубокому молчанию Диана поняла, что этот вопрос почти у каждого на языке, а она начала свою речь не с того места.

– Не сколько средневековым, как историческим, но не в этом суть… А назовите одно из самых важных, по вашему мнению, качеств пилота, которым он должен обладать?

– Умение находить дорогу среди звезд!

– Чинить корабль!

– Уворачиваться от метеоритов!

Диана остановила выкрики с места жестом руки.

– Так-так-так, довольно! Все это правильно… Но, не совсем. Самое главное для пилота – быстрота реакции. Быстрота реакции на изменение обстановки внутри корабля или за его пределами и скорость принятия решения.

– Разве нельзя повысить эти качества, например, энергетиком?

– На некоторое время можно, а потом получить отходняк в самое неподходящее время. А такое время у пилота всегда! Поэтому так и важна физическая основа, чтобы быть максимально в форме в любое время, а не только, когда принимаете стимуляторы. Понятно?

Судя по наступившему молчанию, все переваривали неожиданную информацию, не решаясь высказаться вслух.

– Вот и отлично! Тогда слушайте условия соревнований. После того, как получите все необходимое, разойдетесь по залам и проведете трехминутный бой. Пары с номерами участников и залы будут объявлены на центральном табло. Задача каждой нанести максимальное количество уколов пилимом сопернику. Считаются только поражения, нанесенные в корпус. Битвы начинаются по первому сигналу гонга, заканчивается по второму, после чего все собираются перед табло, то есть на этом самом месте, и готовятся к следующей.

В качестве средств защиты Первая получила шлем-маску, анатомический бронежилет, поножи и нарукавники. Выглядели они не слишком надежно, зато были легкие и не стесняли движений. Впрочем, и сам пилум представлял собой всего лишь короткую палку с круглым резиновым наконечником, способным оставить разве что синяк на незащищенном теле.

– Что это? – Восьмая с недоверием повертела в руках легкое древко. – Копье? Серьезно? Да этим прутиком только по башке стучать! И то, если противник позволит дотянуться.

– А вот в этом и заключается особое мастерство, основанное на быстроте реакции, про которую мы говорили, – Диана подошла незаметно сзади, и Восьмую не сумели предупредить, что она рядом.

– Что ж, как я поняла, радоваться жизни вы умеете, теперь покажите, что умеете, кроме этого.

Как только она отвернулась, Восьмая не нашла ничего лучше, как показать ей язык и сымитировать высокомерное лицо.

– Ладно тебе, пойдем, – тронула ее за плечо одна из подруг, – покажем на что способны.

Начало состязаний для Первой не задалось. Свой первый бой она проиграла вчистую. И это при том, что считала себя достаточно опытной в обращении с этой чертовой палкой. За три минуты соперница сумела нанести с десяток уколов, при том, что ей удалось это сделать только раз. Второй бой прошел чуть получше, третий тоже был провальным… Уверенность Первой в себе значительно пошатнулась, но она старалась не отчаиваться и не опускать руки.

В середине состязаний она почувствовала, что произошел перелом. Стала сказываться усталость, которая мешала противникам вести бой в прежнем высоком темпе, а для нее все прошедшее было, как разминка. Впервые ей улыбнулась удача и бой закончился в ее пользу. Успех ее вдохновил и, начиная с этого момента, она не проиграла ни одной схватки.

После последней серии боев все собрались перед большим экраном, на котором высвечивались результаты поединков. Список имен был отсортирован по количеству побед. Первой можно было порадоваться за себя. Несмотря на неудачное начало, ее имя заняло место в первой половине.

– Итак, – Диана выступила перед экраном и махнула в его сторону рукой, – результат перед вами. Но, есть небольшой секрет, который изменит всю расстановку победителей и проигравших.

Она сделала паузу, чтобы насладиться произведенным эффектом. Когда всплеск эмоций угас, продолжила:

– Помните, с чего начинался наш разговор? С тренировки быстроты реакции, если позабыли. Поэтому, легким движением руки… внесем корректировку в систему рейтинга!

С последними ее словами информация на экране изменилась. У имени каждого студента вместо количества побед появились непонятные цифры. Список пересортировался, и теперь Первая усмотрела свое имя не в начале, а почти в конце списка, с числом, не превышающим десятка.

Диана обвела взглядом изумленные лица без тени понимания в глазах и пояснила:

– С точки зрения победы в поединке с настоящим оружием важны только те удары копьем, что будут нанесены в первые десять секунд боя. Сейчас напротив каждого имени вы как раз и наблюдаете их количество. Соответственно список отсортирован от самых успешных и талантливых до лишенных того и другого. Таких мы называем «бесперспективняк».

– Бесперспективняк, – эхом повторила Первая и словно оглохла от своих слов.

Вокруг крутились подруги, что-то возбужденно выкрикивая и радостно хлопая друг друга по рукам. Иногда они задевали и ее, но это воспринималась не как дружеское участие, а как что-то досадливо-постороннее, с которым приходится мириться, как с плохой погодой.

Глава 4. Инсектоид

Незаметно пролетел месяц с памятного праздника студента, растворился в учебе негатив первого дня, ознаменовавшегося неудачными для Первой соревнованиями. Казалось, что все, произошедшее тогда, было бесконечно далеко, в прошлой жизни, а, может быть, и не было вовсе, а приснилось в одном из неприятных сновидений, о котором хочется скорей позабыть.

Занятия стали привычными, жизнь вошла в рабочую колею, в которой, кроме учебы и тренировок, удавалось выкраивать время лично на себя.

Время от времени ей нравилось чувствовать себя путешественником, открывающим для себя новый мир. Пока что этот мир был всего лишь окружающим ее городом, но в нем было немало неизведанных мест и мест уже известных, но в которые нравилось возвращаться снова и снова.

Она ходила по улицам Мерата, с любопытством рассматривая архитектуру близлежащих домов, сидела на удобных лавочках в парках и бродила по их многочисленным дорожкам, шурша подошвами по гаревому покрытию.

Однажды в своих похождениях она добралась до окраины Мерата и наткнулась на островок зелени с высокими стройными деревьями, прикрывшимися широкими резными листьями. То, что это были клены, девушка догадалась сразу, потому что не раз видела их в парке кампуса. Но здесь они образовывали целые аллеи, застывшие, как часовые, вдоль прогулочных дорожек. Некоторые листья уже начали менять цвет, окрашивая кроны деревьев в багряные тона.

– Почему они такие… Цветные? – спросила она парнишку в зеленом комбинезоне, следящего за равняющим кусты роботом.

– А-а-а, – довольно протянул тот, – красиво, правда?

– Очень!

– Это мой эксперимент, – с гордостью заявил он. – Такая окраска листьев характерна для осени перед тем, как деревья сбросят листву. Мне удалось смоделировать аналогичные условия и вот – результат!

– Здорово! Но… Значит, листва опадет? Как жаль…

– Что поделать, законы природы неумолимы. Однако… Однако процесс сброса старой листвы и регенерацию новой мне удалось совместить! Я подумал, если мне удалось смоделировать наступление осени, то почему невозможно сделать то же самое для весны и лета? Правда, тут есть один подводный камень – все равно деревья какое-то время будут стоять без листвы, ожидая смены сезона. Неудача? Нет, меня осенила идея! Знаете какая?

– Совместить сезоны?

– Точно! Что, если начать другой сезон, не дожидаясь завершения первого? Пришлось потрудиться, зато теперь два сезона сначала конкурируют друг с другом, а потом плавно перетекают один в другой естественным образом!

– Вы гений.

– Что вы… Меня, кстати, Александр… То есть Саша зовут, —парнишка смущенно протянул руку.

Первой не хотелось портить ему настроение цифрами вместо имени. Реакция горожан на них была слишком предсказуема, чтобы лишний раз испытывать судьбу, и в первый раз ей стало неудобно от своего имени.

– Д… Да, а меня Рита, – произнесла она и коснулась протянутой руки.

«Десять-одиннадцать, любая ложь неприемлема для нравственного облика жителя Мерата Альфа, – зашептала в ухо Артика. – Подумай об Обрейте»…

Первая улыбнулась, вспомнив о своей первой встречи с удивительным парком и его садовником, робко представившегося Сашей. Потом она еще несколько раз приходила сюда наблюдать чарующую смену времен года в пределах одного волшебного парка. Встречам очень радовался Саша и Первой стало неловко от мысли, что она внушила ему какие-то связанные с собой надежды. Но он был слишком влюблен в свою работу, чтобы обращать внимание на что-то другое, а в ней нашел благодарного слушателя, способного внимать и восхищаться окружающей красотой.

Если Академия считалась храмом науки, то это место можно было считать храмом природы. Как и подобает такому статусу, сюда можно было идти всегда, а уж соответствующее настроение возникало само собой, навеянное величием и спокойствием великанов, взметнувших могучие ветви навстречу солнцу. Разница была в том, что в Академии тебе настроение могли испортить, а здесь, наоборот, негатив растворялся в зелени листьев и все проблемы начинали казаться слишком мелочными, чтобы взять над тобой верх.

Вот и сейчас, Первая стояла на приближающим ее к парку траволаторе в надежде обрести внутреннюю гармонию, которой так не хватало на не всегда приятных академических занятиях. Внутренний мир, как прическа – всегда лохматый, если его время от времени не приводить в порядок.

От эмоциональной «взъерошенности» или еще почему, но в этот раз парк ей показался не таким, как всегда. Неясное чувство росло у нее в груди по мере приближения к заветной цели. И с неудовольствием она осознавала, что это чувство – тревога.

Девушка соскочила с движущейся ленты и по инерции еще переставляла ноги, не понимая, что заставило ее так переживать.

Кругом те же величавые деревья и ухоженные кусты, стриженная травка и тишина… Тишина? Первая остановилась, словно налетев на невидимый барьер. Теперь она уже явно осознавала, что произошло нечто неординарное.

Обычно она ходила по дорожке, ведущей к маленькому пруду с перекинутым через него мостиком в самом центре парка. По дороге любовалась красотой подступающих к самой дорожке деревьев, а в воде рассматривала забавных разноцветных рыбок, снующих по одним им известным законам.

Теперь же она стала искать Сашу, чтобы убедиться, что с ним и парком все в порядке. Где он мог быть? Обычно его выдавала суета роботов, а он крутился где-то неподалеку, подсказывая им чем заняться. Но сейчас не было слышно ни стрекота ножниц, ни шипения фонтанирующих поливалок, ни гудения косилок, ничего, что могло бы выдать какие-то садовые работы. Да и в пределах видимости не маячило ни одной души, в том числе и искусственной, если таковая у роботов есть.

Первая медленно брела по дорожке, не понимая, что происходит. Все это казалось странным и необъяснимым. Множество бестолковых мыслей вихрем пронеслись в голове, а, когда они разлетелись, как испуганные мухи, девушка поймала себя на том, что уже некоторое время стоит, уставившись взглядом на окружающие дорожку кусты.

Присмотревшись, она увидела в образованной ими ограде изъян. Пролом приличных размеров, какой может быть, если кто-то грузный специально проломился сквозь нее и пошел своею дорогой. Это было невероятно, но еще больше невероятным оказался открывшийся вид на смятого садового робота, отброшенного в сторону сильным ударом. Иногда он шевелил манипуляторами, пытаясь изобразить работу, но сразу же замирал, осознавая тщетность своих действий.

Робота было жаль, но девушку больше беспокоил не он. Со смешанными чувствами она побежала по едва заметному на траве следу. Кто-то прошелся, беспощадно примяв даже хвостики едва поднявшихся над землей травинок. Сколько их было, тех, кто прошел здесь до нее? Не один, это факт… А поточнее? Но, самое главное, кто?

След петлял между деревьями и под одним из них Первая увидела безвольно лежащего человека. Сердце сразу забилось чаще, потому что она сразу поняла, кто это был. На самом деле, это мог быть кто угодно, но голова, занятая своими мыслями, напрочь игнорировала другие варианты.

– Стой! Как ты сюда попала?

Резкий окрик прозвучал словно из пустоты. Но движение сразу же выдало ее обладателя. Переливающееся пятно в форме человека попыталось перегородить ей дорогу и схватить за руку, но в своем стремительном порыве девушка извернулась и через пару секунд была около неподвижного тела. Зеленый, залитый чем-то темным комбинезон был прорезан в области груди так ровно, будто по нему полоснули бритвой. Запрокинутая голова и розовая пена на губах… Это был Саша. Но сейчас он казался чужим, не тем, кого она знала прежде. И того, прежнего, нужно было вернуть.

Кто-то ругался за ее спиной, клял каких-то Коваля, Рубена еще пару непонятных личностей. Первая не прислушивалась. Она попыталась поднять Сашу за плечи, чтобы дать возможность ему свободно дышать.

Тяжела рука легла на ее плечо.

– Что ты хочешь сделать?

Обернувшись, она увидела материализовавшегося из воздуха мужчину в защитном комбинезоне и бронезащите. На боку у него висела старомодная кобура с выглядывающей рифленой рукояткой ручного оружия.

– Легкие… Дышать… Дерево, – выдавила она, все еще пытаясь поднять тело.

– Ну что с тобой делать… Коваль, помоги! – приказал он.

Переливающаяся фигура тут же материализовалась в молодого парня, одетого так же, как его командир, но с выглядывающим из-за спины длинным оружейным стволом. «Армия?» – Первая еще никогда не видела людей в такой экипировке. Она вообще не видела никогда ничего подобного и ей пришло в голову, что такое могут себе позволить только обличенные особым доверием граждане.

Коваль легко приподнял тело, оттащил и прислонил спиной к дереву. Потом достал из аптечки на боку тонкую трубку, маркированную синей полоской, сорвал зубами с нее колпачок и сильно ткнул ему в ногу. Что там было – стимулятор или сильное лекарство, девушка не знала, но подействовало средство почти сразу – в открывшихся глазах можно было уловить осмысленность и немой вопрос. Саша хотел что-то сказать, но Первая остановила его, приложив палец к губам:

– Молчи-молчи, тебе вредно разговаривать!

– Человеческая особь Десять-одиннадцать? – услышала она голос командира. – Может быть, вы наконец объясните, как вы сюда попали?

– Как все нормальные люди, – огрызнулась Первая и услышала, как усмехнулся стоящий в стороне Коваль.

– Приехала на траволаторе, – она вдруг осознала, что ее по-прежнему удерживает рука военного.

Девушка дернула плечом, но вцепившиеся в нее пальцы держали крепко.

– Мне больно! – солгала она.

– Больно? – усмехнулся военный и развернул ее лицом к себе. – Вот кому больно! – он вытянул руку, указывая куда-то вдаль.

Первая будто не слышала его слова. Ее поразили глаза этого человека – бесцветно-серые, они смотрели словно сквозь нее, и ей хотел обернуться, чтобы увидеть того, кто встал у нее позади. Может быть, тот, кого он назвал Ковалем? Нет, парень был рядом и не сводил с нее глаз. «Хоть этот меня видит, – подумала она, – а то показалось, что я стала прозрачной».

– Ты видишь, что я тебе показываю! – выдернул ее из мыслей ставший ненавистным голос.

Она перевела взгляд в направлении указующей руки и попыталась сфокусироваться. Еще одна человеческая фигура лежала на земле, неестественно вывернув тело и конечности. Издалека ее можно было принять за куклу из пластичного материала, которую мял в руках несмышленый ребенок, а потом выкинул, когда она ему надоела.

Однако девушка не видела ничего, кроме обращенного в ее сторону лица. Каштановые волосы вперемешку с белыми прядями рассыпались по земле широким веером, но короткая челка закрыла лоб только наполовину, оставив полностью открытым лицо. Раскосые глаза смотрели на мир безучастным остановившимся взглядом. Прямой нос над тонкой полоской губ заострился и сейчас походил на клюв экзотической птицы.

«Я ее знаю!» – понимание этого факта вселило в Первую ужас. На память пришла девушка, которую она с подругами повстречала в первый день пребывания в кампусе. Можно, конечно, было и ошибиться, но не в этот, проклятый день! Сегодня Первая доверяла своим чувствам на все сто и, к несчастью, они ее не подводили.

Слабое движение вдалеке отвлекло ее, заставив насторожиться. Большой травяной холм пошевелился и приподнялся над поверженным телом. Девушка зажмурилась и снова открыла глаза, не веря тому, что увидела. Зеленый холм не исчез, более того, у него проросли широкие лапы, а под ними угадывалось множество суставчатых ног. Теперь Первая четко различала поднявшееся странное существо, похожее на гигантского травяного клопа, и ей стало понятно почему военные топчутся тут, рядом с ней, не решаясь подходить ближе.

«Чем же он так страшен?» – она растеряно оглянулась, надеясь, что кто-то из них даст пояснения, но не услышала ничего, кроме жесткого «не дергайся!»

– Что происходит? – девушка постаралась, чтобы ее голос прозвучал как можно более твердо, как у какого-то из «воротничков».

– Да помолчи, ты… – военный хотел зажать ей рот рукой и на миг отпустил схваченное плечо.

Этого было достаточно, чтобы та рванула вперед, вырвавшись из-под опеки армейцев. Сзади кричали «стой!» и пару секунд был слышен топот ног, но все быстро затихло, оставшись далеко позади. Да, она бежала прямо в лапы непонятному существу и, возможно, там позади подумали, что у нее произошло затмение в мозгах и поэтому не стали продолжать погоню. Да, она пылала яростью, ослепляющей мозг, а в том существе она видела источник зла, ворвавшегося в мир, который она любила. Но действовала она не безрассудно. Впереди была хорошо различимая цель – короткое копье с блестящим наконечником.

Поначалу, увидев этот предмет, Первая не поверила своим глазам. Моргнула несколько раз, смахнув навернувшиеся слезинки, но копье никуда не исчезло. Ничто не придает столько уверенности в себе, как нечто знакомое в случае, когда кажется, что все против тебя. С этого момента Первая уже знала, что будет делать.

Усыпив бдительность военных, она мчалась так быстро, что в ушах шумело от движения воздуха, обдувающего лицо. Или от дуновения системы вентиляции, имитирующей летний ветерок? Сейчас это не имело значения.

Значение имел выросший в размерах жук, наблюдающий выпученными черными глазами за приближающейся девушкой. Он не мог понять, почему жертва сама бежит к нему в лапы. Но в растерянности он пребывал недолго. Поднявшись на лапах почти вертикально, он сделал на своих тонких ножках шаг вперед и выставил перед собой ловчие лапы.

Первая видела, что цель близка… Но недостижима. Жук встал точно над копьем, как будто понимая его значение. Остановиться девушка уже не могла и надеялась на скорость и свою реакцию.

Неожиданно на груди жука засверкали маленькие желтые вспышки, а сам он попятился, но не упал и не отступил. Пули? Первая слышала их свист, но не понимала, почему они не причиняют вреда жуку. «Что я могу с каким-то копьем, если его не берет даже свинец?» – эта мысль появилась у нее в тот момент, когда жук выкинул ей навстречу длинные лапы, пытаясь если не перехватить, то, по крайней мере, сбить с ног. Но девушка и сама уже валилась на землю, чудом избежав зазубрин на концах протянутых к ней лап.

Вытянув руки, она попыталась хотя бы дотянуться до древка. Трава оказалась не такой уж и мягкой, а древко больно ударило по пальцам, но главное произошло – копье было в руках, и, вскочив, Первая изо всех сил ткнула им в грудь жука, туда, где сходятся узлом его лапы.

На пули она сетовала напрасно. Они сделали свое дело – отвлекли жука и это было единственное, на что они были способны. Девушка это поняла и сама, как только наконечник копья замер всего в нескольких сантиметрах перед его телом. И не смог двинуться дальше. «Защитное биополе? Невероятно… – она чуть не застонала с досады. – Но что же делать?» И сделала единственное, что было можно в этой ситуации – сильней надавила на копье. Сверкающий металл исчез в зеленом хитине, и жук замер, растопырив во все стороны лапы, как букашка, наколотая на булавку энтомологом.

Он так и остался стоять вопреки законам физики, а девушка повалилась тут же, где стояла, на аккуратно подстриженную траву. Силы оставили ее, выплеснувшись вместе с эмоциями, а спринт забрал последние крохи, оставив ей только безучастный взгляд и дрожь в коленках.

Позади послышался властный голос и приближающийся топот множества ног.

– Шевелите ногами, доходяги! Берите пример с этой девчонки, что сделала вас на раз-два! Кстати, хорошо стрелял, Коваль. Все пять в десятку!

– Да я что… Девчонке нужно было шанс дать…

– Все равно, молодец. Ника! Где тебя черти носят? Почему меддрон опаздывает?

– Сбился с пути, кэп. Возможно, подвергся биомагнитному облучению.

– Приводи в чувство Десять-одиннадцать. Рубен и Макс! К инсектоиду! Вы знаете, что делать.

Солдаты поволокли жука в сторону и вскоре загудело пламя огнемета, превратив его труп в полыхающий факел. Через минуту от того, что было, осталась лишь кучка пепла, разносимая по траве слабым ветерком.

Военный рядом с Первой протянул ей копье:

– Девушку звали Диана… Вот возьми, теперь оно твое. Персональное оружие с правом постоянного ношения. Точнее, с обязанностью.

– Это большая честь и ответственность, – тут же прокомментировала Артика.

– А оно мне надо? – рассеянно произнесла девушка и спохватилась: – Как же мне его постоянно носить? В руках?

– В чехле, – сухо произнес военный и пошагал прочь.

– Постойте! А как же… – Первая хотела спросить про Сашу, но, повернувшись в его сторону, увидела, как двое военных укладывали его на дрона, спина которого выглядела, как носилки.

Она подошла поближе, не зная, чем сможет помочь – военные действовали быстро и аккуратно, чувствовался профессионализм и путаться у них под ногами или дышать за спиной было нелепо.

Голова Саши болталась из стороны в сторону, но он был в сознании. Неожиданно он приподнялся и посмотрел прямо на переминающуюся с ноги на ногу Первую.

– Ты мне сказала… Про имя…

Военные прервались и повернули в ее сторону голову. Девушку смутил их взгляд, будто ее уличили в чем-то постыдном. Она отвела в сторону взгляд и негромко произнесла:

– Да, Десять-одиннадцать. Ты уже, наверное, слышал.

– Нет! – покачал Саша головой и улыбнулся. – Рита…

Военные переглянулись, кивнули друг другу и быстро упаковали парня на спину дрона, накрыв защитным колпаком. Один из солдат хлопнул дрона по боку, и тот быстро заскользил прочь, вливаясь в поток городского транспорта.

Глава 5 Рейд

Первая покрутила в руках презентованный пилум, очарованная его легкостью и изящностью. Наконечник сверкал необыкновенной белизной, но, при этом, вызывал больше чувство опасности, чем восхищения. Может быть, тому виной была демонстрация его необычной мощи, превосходящей пробивную способность пули…

Долго предаваться созерцанию ей не пришлось – Артика настойчиво посоветовала прибыть в Академию, где с ней ожидает встречу одна важная персона.

Первая не стала вызывать ским, а воспользовалась, как и до этого, траволатором. Ей пришла в голову мысль, что время в пути растворит недавний стресс и позволит привести в порядок хаос пережитых чувств.

Тут выяснилась одна неожиданная проблема. Оказывается, метровый пилум был крайне неудобен для ношения в руках. Его можно было бы положить на плечо, будь он не так легок. Или опереться, поставив комлем на ленту, если бы не страх пораниться о сверкающий наконечник. А, если перевернуть его другой стороной, то появлялась опасность испортить траволатор.

Так она и ехала, переворачивая и перекидывая копье с руки на руку. Встречные граждане смотрели на нее с опаской, стараясь перейти на другие дорожки, или просто сойти на неподвижную землю. Девушке было неловко от ее впечатления на обывателей, и оставшуюся половину пути она все-таки пролетела на скиме.

В Академии ее встретила невысокая женщина с каштановыми волосами, подстриженными в каре. «Карие глаза в тон прическе», – отметила про себя Первая, и удивилась почему она решила именно так, а не наоборот. Впрочем, главное в незнакомке было другое – красивый рыжий воротник, окаймляющий шею в знак принадлежности к высокому рангу.

– Лара, – коротко представилась «рыжик». – С тобой произошло нечто необычное, что открывает тебе дорогу немного в сторону от того жизненного пути, что ты уже успела намечтать. Излишне говорить, что происшедшее является государственной тайной и не подлежит распространению в среде не готовых к восприятию такой информации людей. Мы будем следить за этим.

Она улыбнулась, сверкнув идеальными зубами и тронула мочку уха со сверкающим бриллиантом. Непроизвольно Первая коснулась своего и вздрогнула от ласкового голоса Артики, поздравившего ее с выпавшим шансом.

– И что теперь будет? – произнесла она упавшим голосом.

– Ничего особенного. Как и в лучших традициях жанра – у тебя есть выбор: расстанемся друзьями, ты сделаешь вид, что все забыла, и жизнь твоя станет прежней, или… – Лара улыбнулась еще шире, отчего улыбка превратилась в оскал.

– Или что?

– Или ты увидишь жизнь еще со одной стороны, поднимешься на следующую ступень общественного рейтинга, но обретешь некоторые обязанности, не характерные для пилотов космопланов. И, как ты видела на примере Дианы, они будут весьма опасны и могут иметь весьма и весьма печальные последствия.

Что толкнуло Первую на согласие с предложением «рыжика», она определить не могла. Тут было и любопытство, честолюбие и даже страх – Лара сверкала зубами, прикрываясь рыжим воротником, как лиса хвостом, и ее улыбка больше походила на угрозу и только что не кричала «я тебя съем».

– Я в деле, – кивнула она головой.

– Тогда, у меня для тебя подарок, – Лара протянула мягкий чехол с длинной лямкой.

– Очень приятно… – пробормотала Первая, растерявшись от такого перехода.

Проходящие мимо студенты с любопытством оборачивались и перешептывались между собой. Многие останавливались на лестнице к аудиториям и наблюдали за необычным контактом издалека.

– Вот как? Знай, что с этого момента я твой персональный тренер и моя забота как раз в том, чтобы общение со мной не было для тебя приятным. С сегодняшнего дня наши встречи будут ежедневным, пока я не сочту нужным сказать «хватит» или в ином случае… Прошу, – Лара показала рукой в направлении залов физподготовки.

– Как же занятия, специальность? – Первая беспомощно оглянулась в сторону лестницы, на которой собралась уже приличная группа зевак.

– Не беспокойся. Ты все наверстаешь по специальной программе. Если вопросов больше нет, то я предлагаю пощадить публику, способную от любопытства свернуть шею, и проследовать в зал.

Зал физподготовки, в который ее привела Лара, тоже оказался специальным. Его особенностью были подвешенные к потолку круглые «груши» из упругого материала, на ощупь напоминающего резину.

– Каучук, – пояснила Лара, – дорогие игрушки. Твоя задача поразить копьем их все за максимально короткое время. Этим мы и будем заниматься каждый день.

С этого дня ежедневно с перерывом на обед Первая только и делала, что разминалась, выполняла упражнения на выносливость и вертелась волчком среди ставших мишенями каучуковых шаров, стараясь ткнуть каждый своим копьем. Однажды она схитрила – когда уже падала с ног, не стала подбегать к последнему шару, а просто метнула в него пилум, за что получила приличный нагоняй и еще пару штрафных «кругов» по мишеням.

Выматывали такие упражнения сильно, и к вечеру она валилась на кровать, не чувствуя под собой ног, а с утра все начиналось сначала. И так ей все это надоело, что уже начали появляться мысли ткнуть тупой стороной копья саму Лару. Но, по завершении очередной тренировки, та заявила, что занятия закончены и следующий день у нее выходной.

– Вы, наконец, соизволите сказать «хватит»? – съязвила Первая.

– Нет, просто наступил тот самый, – Лара поджала губы и произнесла с нажимом: – Иной случай.

Вникать в суть этого понятия девушка не стала. Слово «выходной» заполнило ее полностью, вытеснив на задворки способности анализировать и соображать. Добравшись до кровати, она провалилась в сон и проспала не только ночь, но и весь выходной день.

На следующее утро в Академии вместо Лары ее встретил военный, который вручил ей тот самый ненавистный пилум. «Может быть, он его теперь отберет?» – с надеждой подумала Первая и от этой мысли ей стало легко и даже приятно на душе. По-видимому, это отразилось на ее лице, потому что военный заулыбался и протянул руку.

– Я тоже рад встрече, – произнес он, – мое имя Сэм, но можно называть меня кэпом.

– Почему? – автоматически спросила девушка, оглушенная нехорошим предчувствием.

– У меня звание – капитан, вот моя команда и сократила слово.

– Команда… – настроение у Первой упало еще ниже.

– Да, – рассмеялся Сэм, – добро пожаловать в дружный коллектив! Пойдем, познакомлю с товарищами.

– Но как же… – девушка беспомощно оглянулась на здание Академии.

– Не переживай, мы мигом. Туда и обратно.

Надежда расстаться с копьем оказалась тщетна, а остальное девушку волновало мало. Раз Артика не возражала, значит так было нужно.

– Ну-у-у, если мигом… – протянула она, но Сэм уже не слышал, его широкая спина удалялась в сторону выхода, обтекаемая расступающимися студентами.

Ским домчал их до места по выделенному уровню для спецтранспорта. Это была неизвестная девушке окраина города, застроенная серыми ангарами без окон, но с широкими воротами. По бокам в беспорядке стояли скимы с большими кузовами, как будто брошенные за ненадобностью.