Похищенный огонь

Пролог

Медовый зал гудел от хмельных воинов, перекрикивавших робкие переливы арфы. Музыканты уже не пытались соревноваться с эти гулом, завистливо поглядывая на ломившийся от еды стол и вилявших пышными бедрами подавальщиц. Под каменным потолком вывесили черные флаги с золотым драконом – мой личный герб.

По обе стороны от длинного стола собрались ближайшие друзья и самые верные подданные, лишь рядом с дядей, бьоргом Брисгарда, сидели прежде невиданные мною воины, но дела до чужаков не было.

– Братец! – я хлопнул Стиана по плечу. Медовуха расплескалась из дубового кувшина. – Храни Четверо твой длинный язык! Сегодня сам бьорг разливает нам выпивку!

Стиан брезгливо вытер штаны, но мне улыбнулся:

– Нет, дорогой Оден, ее разливаешь ты, а бьорг одаривает. Как же я мог удержать светлую новость о твоей помолвке? И пропустить возможность видеть рыдающих по углам дев?

– Наслаждаться горем несчастных – жестоко! – гоготнул с другой стороны стола темнобородый Кнуд и с хрустом отломил от жаренного поросенка ногу.

Жилистый Йоран выставил темно-коричневый от загара палец в сторону Стиана, поиграл выгоревшими бровями:

– Рыдающие девы возбуждают нашего капитана, потому что становятся мокрыми…

– А драконы рвут все влажное! – поддержал Рауд и команда разразилась хохотом.

Стиан покачал головой.

– Очень смешно! Следите за языками, пока я их своим собратьям не скормил! – несерьезно погрозил он, затем обернулся ко мне. – Оден, мы разбаловали команду!

– Так точно! – Йоран схватил одну из подавальщиц и усадил к себе на колени. Фигуристая девица тут же довольно заерзала.

Выпивка туманила разум, расслабляя тело. Когда ко мне подошел дядин седовласый слуга и просил переговорить с бьоргом, голова уже прилично кружилась.

Бьорг Ормарр ожидал меня в одном из альковов, под старинным отцовским щитом. Худой и сгорбленный, дядя не сразу заметил меня. Отблеск Вечного Пламени делал его лицо похожим на обтянутый кожей скелет. Дядя никогда не отличался здоровьем воина и время шло против него, казалось, одной ногой бьорг Ормарр уже ступил к Четверым.

– Государь! – я приложил кулак к сердцу. – Ты звал меня?

Дядя коротко кивнул:

– Как тебе праздник, мальчик мой? Достаточно ли вина?

– Да благословят тебя души драконов, дядя, разве можно желать о большем?!

– Смотрю, твои люди тоже довольны, – Ормарр усмехнулся, кивая на разошедшуюся команду. – Боюсь к утру мы останемся без прислуги!

– Не стану отрицать, такой расклад возможен…

Жилистая рука дяди сжала мое плечо:

– И пускай! Не ради ли веселья я созвал вас сегодня?

– Щедрей тебя нет! Не забуду той доброты, как бьоргом стану! – мимо прошмыгнула стайка подавальщиц и девицы принялись шептаться. Я подмигнул рыжей и та захихикала, утащила товарку к столам.

Это не укрылось от дядиного внимания.

– Уж обручился, а все туда же! Правителем повесой ты слыть желаешь?

– Я весь в тебя, мой государь, – позволил себе дерзость, склонив голову. – Во всех трех мирах не встретил еще ту, что затмит остальных!

– Нет? Зачем же обручиться удумал?

Я бросил короткий взгляд на Стиана. Младший брат как раз отчитывал Рауд за непристойное поведение.

– Пора уж судьбу свою исполнить, да тебя от бремени избавить, – я усмехнулся. – Не всем везет, как отцу – и дева по сердцу, и корона на голову!

Бьорг Брисгарда замер. Сквозь синие глаза глянул его дракон, но также спешно исчез в недрах дядиной души.

– Ему несомненно повезло, – дядя криво улыбнулся. – Что же? Развлекайся, мой мальчик! Ходят слухи, что юная фрейлина твоей невесты желает осчастливить своего господина.

Я приподнял брови:

– Дядя?

– Считай Кетхин моим подарком.

Вот это да… Самая неприступная фрейлина во всем Брисгарде! Лучший подарок!

– Благодарю тебя, дядя!

Бьорг крепко обнял меня, заставил опустить голову и по-отечески приложил сухие губы к моему лбу. От дяди пахнуло пеплом и едва уловимым искристым запахом.

– Господин, ну, где ты там?! За здравие твоей красавицы пить собираемся! – пьяно воззвал Йоран. Послышался игривый визг подавальщицы.

– Иди же, сынок! Не дай своим псам слопать всю прислугу, будь любезен, – Ормарр устало улыбнулся, сжал мой локоть. – Завтра поговорим.

Я возвращался к столу, когда хмель забрал мой разум, а потом…

Голова трещит. Руки трясутся. Во рту мерзкая кислота вчерашней медовухи. Я никогда так не напивался – дракон помогает быстро трезветь и не болеть после – но сейчас я словно умираю.

Перина слишком мягкая, все тело ломит.

Где я?

Густой запах смерти стоит вокруг, забиваясь в легкие. Я с трудом разлепляю глаза. Кровь.

Дева с разорванной глоткой лежит прямо на краю собственного ложа. Миловидное личико перекосила гримаса ужаса, стеклянные глаза таращатся в потолок, руки раскинуты. На платье засохшие пятна крови, как на кровати и на моих руках.

Кетхин…

Глава первая

Пять лет спустя.

Единство. Столица фракции Тэнид.

– Вась, отстань от меня пожалуйста, не поеду я в твою глушь, – отчеканила я в трубку, щелкая кнопкой на кофеварке. Раздалось приглушенное гудение.

Тощий длинный кот потерся о ногу, настойчиво напоминая о своем существовании и о том, что хозяйка встала неприлично поздно. Я почесала Тео за ухом и велела подождать еще пять минут.

В доме царил рабочий беспорядок: на журнальном столике веером лежали полузаполненные бланки о новых пациентах, на диване планшет, открытый на базе данных.

Я принялась перебирать документы, автоматически откладывая те, с которыми разобраться нужно было до обеда.

Из капсулы раздался недовольный голос сестры:

– «Глушь» от города в пятнадцати минутах! Давай, у меня будет праздничный ужин и елка! Твоя, небось, еще в чулане!

Я перевела взгляд на так и не собранную елку. Она грустно стояла в углу, возле пыльной коробки с украшениями. Третий год подряд я достаю несчастную и забываю нарядить.

– Ладно, может мне не помешает вкусный ужин, – концом стилуса я почесала нос. – А она будет? – колонка отозвалась молчанием. – Ясно! Приезжай лучше ты ко мне, по магазинам пробежимся?

– Нет, не могу, ты же знаешь…

Я закатила глаза и отложила документы. Хочет справлять Новый Год в ее компании – милости просим, но я в этом фарсе участвовать не стану.

По комнате поплыл аромат свежего кофе. Кофеварка разразилась характерной трелью и я собиралась достать тонкую белую чашку, когда Тео снова боднул меня костлявым бедром.

– Прости, задумалась, – улыбнулась я.

– За что «прости»? – переспросила Вася.

– Я с котом.

Сестра усмехнулась и обозвала меня «больной», продолжила уговоры.

Тео с удовольствием накинулся на предоставленное угощение, а я, наконец, отхлебнула ароматный напиток. Под равномерный бубнеж Васи, я молча включила визор.

Блондинка диктор поставленным голосом вещала:

– «…в прошлую пятницу нарушителям удалось преодолеть защитный барьер и добраться до главного здания, где их и перехватили сотрудники правоохранительных органов. Преступники утверждают, что, далее цитата, «всего лишь хотели посмотреть на Аномалию». Руководитель фракции «Тэнид» Лиана Ромул остро высказалась по этому поводу, назвав нарушителей «предателями «Единства»», а также, озвучила свои мысли относительно дипломатической делегации, направленной на территорию Фирии две недели назад»…

– Эй, ты там? – окликнула меня Вася.

Я пояснила:

– Новости. О твоих чудиках рассказывают: кто-то пытался пролезть в аномальную зону…

– Что-о-о?! – в колонке послышалось шуршание. Васька искала пульт.

На экране диктор сменилась пожилой женщиной с круглыми голубыми глазами и идеально белыми зубами.

– «Каждую секунду бездействия мы рискуем жизнями наших детей и будущим цивилизованного общества! Посылая дипломатические миссии устраивать чаепитие с необразованными, но крайне опасными дикарями, единственное, чего мы добьемся – это головы наших дипломатов, нанизанные на вражеские пики и новое объявление войны! Мы тычем палкой в муравейник с гигансткими муравьями-убийцами, словно все забыли, чего нам стоило это соседство…»

Журналистка вернулась, оформляя слова руководителя:

– «Госпожа Ромул вынесла в Парламент повторное предложение о начале превентивных военных действий, с целью, цитата, «обезопасить «Единство» раз и навсегда». Напоминаем, что после несанкционированного пересечения портала в марте прошлого года, рейтинг госпожи Ромул вырос в два раза. А теперь к новостям спорта…»

– Неймется же кому-то! – я вернулась к кофе. – Говорю тебе, это были твои студенты с фирфака. Начитались сказок о «волшебных Фирийцах» и решили проверить!

Сестра цокнула.

– Нельзя винить людей за любознательность! Разве тебе не хотелось бы хоть одним глазком поглядеть, как у них там все устроено?

– Нисколько! Дикие, грязные, вонючие… Болеют наверняка всякой пакостью. Вася, прекрати романтизировать врага!

– Фирийцы не враги! Бедолаги небось забыли о нашем существовании давно! Это все Ромул, до ее прихода вопрос о войне уже лет сто как не стоял…

– Какая разница, стоял или нет, я не горю желанием платить дополнительные налоги на вооружение из-за идиотов-недоучек! – отмахнулась я. – Сидели бы дома да книжки, как ты, читали, а не лазали по военным базам…

Тео расправился с поздним завтраком, облизнулся и вытянулся во всю свою кошачью длину. Я неосознанно повторила.

Капсула разразилась трелью прежде, чем сестра успела возразить. Холодный голос возвестил:

– Глава центра психологической помощи Кристина Красович.

Ого… Интересно, чего это Красович в выходной понадобилось?

Я даже чашку отставила.

– Вась, с работы звонят, повиси, – велев капсуле сменить линию, я ответила. – Добрый день, госпожа Красович. Какие-то проблемы с отчетами?

Из колонок звучал непривычно хриплый голос главы центра:

– Нет, Сотис… – госпожа Красович запнулась, закашлявшись. – Проклятье! Никогда не соглашайся на работу с простуженными пациентами, Сотис, даже если они – члены правящих фракций!

Тео с характерным звуком принялся драть диван. Я возмущенно уставилась на кота, но ему на мое возмущение было наплевать.

– Учту, госпожа Красович. – отвлеченно буркнула я. – Так чем могу помочь?

– Сотис, буду откровенна, я звоню тебе только потому, что застряла в карантинной зоне, все психиатры центра на семинаре, а ты единственная из оставшихся, у кого была стажировка в психиатрической клинике. Если бы не это стечение обстоятельств, я бы даже думать о твоей кандидатуре не стала и отправила бы кого-то из старшего персонала. Без обид.

Я скуксилась: какие уж тут обиды, глава центра только что назвала меня второсортным сотрудником, подумаешь!

Красович накрыло очередным приступом кашля. Женщина с трудом пришла в себя и, наконец, высказала свою просьбу.

– Нужно, чтобы ты поставила первичное заключение о невменяемости вместо меня. Документы отправишь по почте, окончательное заключение я вынесу сразу по прилету. Директор Рин лично попросил…

Противный треск разрываемой ткани отвлек от разговора. Довольный Тео во всю измывался над диваном, пользуясь моей занятостью.

– Погодите, госпожа Красович, – перебила я, сконфузившись при упоминании человека, негласно владеющего нашим городом. – Чье заключение я должна буду написать? И «невменяемость»? Меня до основного штата еще не допустили!

Глава центра снова раскашлялась, на этот раз дольше и приправляя кашель руганью.

– Сотис, это не просьба, а приказ. Каждый кирпичик нашего центра куплен на средства Анатоля Рина и если мы не выполним его «вежливое пожелание», он может с легкостью урезать спонсирование, вместе с чертовыми кирпичами!

Диван снова затрещал. Я не выдержала, схватила ближайшую подушку и швырнула в Тео. Нарушитель порядка ловко отскочил и, довольно урча, ускакал в спальню.

– Да чтоб тебя!

– Что?! – раздался из капсулы возмущенный голос главы центра.

Я прикусила губу.

– Прошу прощения, госпожа Красович, я… ударилась!

Женщина буркнула что-то вроде «надо быть осторожнее» и вернулась к поставленному вопросу:

– Выбора у тебя нет, но мне все же нужно, чтобы ты произнесла клятву о неразглашении, иначе файл не отправится.

Поморщившись, я поглядела на часы. Почти полдень.

Спорить бесполезно, оставалось уточнить детали.

– Я, Люция Сотис, код номер 8282021, обязуюсь держать детали заказа номер…

– Пятьсот семь. – услужливо подсказала Красович.

–…пятьсот семь в строжайшем секрете, согласно кодексу о приватности личной тайны.

Мобильный тут же запищал принятым сообщением, я открыла документ.

– Дело бла-бла-бла… Профессор Корнелий Уилсон бла-бла-бла… Диагноз: повреждение коры головного… старческий маразм на фоне отравления…

– По дороге прочтешь, дело срочное! Я уже отправила Марку твою локацию, готовься выходить.

Я приподняла голову и удивленно поглядела на капсулу:

– Госпожа Красович, но тут стоит адрес главной лаборатории!

– Так и есть. Сотис, этот человек… кхм… очень важен для господина Рина, поэтому институт добился разрешения проводить его реабилитацию на территории лаборатории, – на мгновение мне показалось, что голос женщины дрогнул, но она быстро взяла себя в руки. – Итак: читаешь досье, действуешь строго по регламенту и лишних вопросов не задаешь. Сделаешь предварительное заключение, после чего отправишь данные мне и сотрешь эту задачу из своей головы. Чем быстрее закончим, тем лучше.

Еще бы! Внутренние дела института – дела фракции, им не место снаружи. Каждый уважающий себя житель «Единства» знал, как фракции ценят приватность.

– Хорошо, госпожа Красович, но я рассчитываю на официальное принятие в штат. И дополнительные выходные. И двойные… нет, тройные сверхурочные! – улыбнулась я, снова поднимая чашку. В конце концов, должны же мне компенсировать неудобства!

Женщина хмыкнула.

– Ты мне нравишься, Сотис, есть в тебе умеренная наглость, – но тут ее посетил очередной приступ кашля и Красович прокаркав «действуй строго по регламенту!», бросила трубку.

Я плюхнулась на диван и застонала.

– Не собиралась за город – поедешь в глушь! – пожаловалась я в потолок.

Колонки пронзил удивленный вскрик. Василиса все еще висела на проводе.

– Напугала! – выдохнула сестра. – Чего так долго?!

Хотелось детально посвятить Васю во все несправедливости судьбы, но с клятвой о неразглашении не шутят, поэтому пришлось отделаться общим:

– Да, по работе загрузили, – тут из спальни высунулась ушастая голова Тео, и я прикинула расстояние до лаборатории. – Вась, мне уехать нужно на несколько дней, а у меня автоматическая кормушка сломалась. Сама знаешь, этого бандита одного оставлять нежелательно, можно я его тебе заброшу?

Сестра согласилась, но без энтузиазма. Тео было свойственно вскрывать любые шкафы и измываться над мебелью, поэтому желанным гостем он не был.

Центр исследований аномальной активности Тэнид, или коротко ЦИААТ, располагался к северу от аномальной зоны, вырос у подножия холма Смертей. Некогда милое, живописное место, сейчас пронизывали три огромных отростка, похожих на корни высотой с центральную телевышку. Они появились еще до начала Межмировой войны, когда Аномалия впервые была обнаружена и, по несчастливой случайности, активирована. Пятьдесят три года войны с безжалостными соседями, двести лет перемирия, а дипломатические отношения с Фирией так и остаются лишь номинальными.

Начиналась буря. Служебная машина Красович неслась по шоссе мимо ограждения зоны, продираясь сквозь снег. Там, за зимним маревом едва виднелись огромные ограждения военной базы. Снаружи казалось, что за ним нет ничего необычного, но мы все видели снимки Аномалии – огромного черного портала в переплетениях гигантских корней. Чертов провал в средневековье…

Я повела носом, утыкаясь в мелкое зеркальце. Макияж выглядел сносно, но черные корни видны до неприличия. Взлохматив пальцами отросшее каре решила: вернусь домой, сразу пойду приводить себя в порядок! Как раз дополнительный выходной себе выбила.

ЦИААТ выплыл из-за искусственной лесополосы нагромождением белоснежных блоков. Аккуратный прозрачный забор обнимали пять основных зданий и коттеджный поселок для рабочего персонала. С виду обычный загородный институт. Я была здесь лишь однажды, когда получила работу в центре и проходила обязательную комиссию. Лет шесть с тех пор прошло, а ЦИААТ ни капельки не изменился.

На въезде машину просканировали, после чего створки с шорохом отъехали, впуская нас внутрь. Грозный мужчина в черном костюме и солнцезащитных очках – явно охрана – проводил машину взглядом аж до главного здания. Я передернула плечами.

У входа в главное здание неуверенно топтался щуплый лаборант. Он протянул руку, чтобы открыть мне дверь, когда створка отъехала автоматически.

– Доктор Красович, мы так рады… – он вгляделся в мое лицо, поправляя круглые очки. – Ох, прошу прощения, я обознался! Скоро ли прибудет госпожа Красович?

Я растерянно оглянулась:

– Вам не сказали? Госпожа Красович не смогла приехать, поэтому послала меня.

Лаборант близоруко моргнул и скуксился. Маленькие глазки забегали туда-сюда, то на меня, то на главное здание. Неужто Кристина забыла предупредить руководство о замене? Или это руководство не соблаговолило предупредить младших сотрудников?

Пока лаборант решал, что со мной делать, к нам подошел мужчина в костюме. Не меняясь в лице, он спросил, все ли в порядке.

– Мхм… Капитан Шульц! Доктор Красович… Она прислала замену! – блеял молодой человек.

– Следуйте за мной. – невозмутимо произнес капитан и, отодвинув лаборанта, двинулся прямиков в главное здание.

Я семенила следом.

– Капитан, вышло недоразумение, доктор Красович заболела и…

Короткостриженный мужчина резко перебил меня:

– Вся информация – руководству, – и молча двинулся дальше.

Еле поспевая за ним, я старалась осмотреться: белые коридоры со стеклянной фурнитурой, уставленной плакатами о планах центра. На одном из них я увидела надпись «в будущее без страха!» и детей, резвящихся в лесу, а за спиной гвардейцев в полном вооружении. В конце концов ЦИААТ принадлежит фракции Тэнид, а значит пропагандировать «мир через власть» часть их работы.

Мы поднялись по прозрачной лестнице, прошлись вперед по внушительному коридору и оказались напротив высоких стеклянных створок с именной табличкой «Анатоль Рин, генеральный директор ЦИААТ». Капитан жестом велел мне остановиться, сам вошел внутрь.

Я неловко потопталась на месте. Кто мог подумать, что Красович забудет предупредить начальство?! Я велела капсуле набрать главу центра. Послышались гудки. На звонок никто не отвечал.

– Давай же! – проворчала я и принялась вышагивать взад-вперед.

Снаружи донесся голос других жителей ЦИААТ, а вместе с ними – запах переработанного табака. Встревоженный голос долетел до меня даже сквозь гудки из капсулы. Я велела ей сбросить звонок и шагнула к открытому окну, когда одна из створок кабинета отворилась, чуть не стукнув меня по носу, и капитан Шульц вышел наружу вместе со своим непосредственным начальником.

Анатоля Рина, статного пожилого мужчину с аккуратной проседью на уложенных волосах, я видела всего третий раз. Уважаемый представитель правящей элиты, он всегда был галантен, не забывал дружелюбно улыбаться и целовать дамам ручки. Вот и сейчас, облаченный в дорогущий твидовый костюм шоколадного оттенка, он сиял благодушием.

– Госпожа Сотис! – воскликнул Анатоль, заключая мою ладонь в свои ухоженные руки. – Какой приятный сюрприз! Наш дорогой капитан уже рассказал мне о случившемся недоразумении, но вы прекрасно подходите на роль эксперта! Надеюсь, с доктором Красович все в порядке?

Я бросила подозрительный взгляд на Шульца, представляя, как всю дорогу от ворот и до кабинета этот безэмоциональный вояка слушал запрошенную обо мне информацию. Думаю, у него даже есть допуск до личных разговоров гражданских, чтобы не тратить время на такую глупость, как «личные границы».

Высказывать свое недовольство смысла не было, поэтому я улыбнулась господину Рину, старательно игнорируя хмурую физиономию капитана:

– Уверена, она быстро вернется в строй!

– Несомненно! – пожилой джентльмен улыбнулся, жестом предлагая мне войти в кабинет. – Как я понял, клятву о неразглашении вы уже произнесли, значит документы получили?

Мы проследовали в современный офис, мало подходящий человеку старой закалки, вроде Рина. Место слишком безликое, необремененное ни фотографиями, ни причудливыми статуэтками, что так любило старшее поколение. Только компьютер на прозрачном столе и сложенные аккуратной стопочкой бумаги.

Господин Рин галантно отодвинул кресло, предлагая мне сесть. Я повиновалась. Шульц со своими непроницаемыми очками остался за дверью.

– Да, с делом я ознакомилась по дороге, – я открыла сумку и достала распечатанные для удобства данные. – «Профессор Константин Уилсон, наркотический деллирий…» белая горячка в острой стадии…

– Верно, абсолютно верно! – мужчина покачал головой. – Наш дорогой профессор угодил в кошмар любого ученого – отравился собственным же детищем! Ужасная трагедия…

Я пробежала взглядом по документам, указала пальцем на пункты о требуемой консультации.

– Доктор Красович должна была провести стандартную процедуру подтверждения недееспособности, верно? Господин Рин, я не совсем понимаю, почему Вы сразу не обратились в соответствующие органы…

Мужчина скорбно кивнул, складывая руки в замок на худых ногах:

– Ах, моя дорогая, если бы все было так просто, мы бы не беспокоили многоуважаемого доктора Красович! Видите ли, профессор Уилсон в нашем центре сродни божеству, человек владеющий невероятными знаниями, в том числе и секретными. Мы не имеем ни морального, ни законодательного права выпускать подобный кладезь за пределы ЦИААТ. Это навредит профессору в той же мере, что и нам.

– А как же «клятва о неразглашении»?

Господин Рин вздохнул:

– Вы не представляете, на какие ухищрение идут наши оппоненты, чтобы обойти этот закон! В любом случае, вы должны были понять, что работа больше формальная. Первичную и вторичную процедуру провели психиатры нашего центра – Вы, как лицо частное, выступаете независимым аналитиком. Не переживайте, дорогая, все наши действия следуют протоколу, но думаю Вы и сами это знаете, – Анатоль Рин кивнул на папку с документами в моих руках.

Я опустила листы, поглядела на генерального директора ЦИААТ и закусила губу. Оставалась масса вопросов о будущем профессора, а также о деталях его отравления, но играть в детектива не было никакого желания. Пусть разбираются сами.

– Так и есть, Вы действуете согласно постановлению. Не вижу смысла дольше задерживать Вас, господин Рин. Я запросила копию договора у доктора Красович, мне нужно лишь подписать его и можем приступать к процедуре. Пациент в состоянии проходить диагностику?

Мужчина благосклонно улыбнулся и подал мне ручку. Стараясь быстрее покончить с тяжелым делом, для которого я была явно слишком зеленой, подписала бумаги и протянула ему второй экземпляр.

– Уважаю Ваш профессионализм. Обычно эта черта не свойственна молодым людям, не сочтите за грубость!

Мы раскланялись в кабинете, и я вышла за дверь, где поджидал уже знакомый лаборант. Щуплый молодой человек выглядел еще более сконфуженно, чем при первой встрече, полушепотом предложил следовать за ним.

Мы практически дошли до лестницы, когда господин Рин окликнул меня:

– Госпожа Сотис, мне важно, чтобы вы внимательно отнеслись к профессору. Понимаете, его состояние очень тяжелое, мания преследования растет с каждым часом. Весь наш центр был бы Вам крайне признательна, если бы Вы были добры к старику и не стали развеивать его иллюзий. Ни к чему ковырять открытую рану, не так ли?

Немного раздраженная просьбой, я постаралась переключиться на заботу руководителя о своем подчиненном и улыбнулась.

– Непременно учту Ваше пожелание, господин Рин.

Мужчина галантно поклонился и скрылся за стеклянной дверью. Повисла тишина, нарушаемая цоканьем моих сапог и скрипом резиновой обуви лаборанта.

Мы спустились вниз, завернули внутрь и прошли к выходу в сад. Лаборант вел меня аккуратными каменными тропами, уже очищенными от снега. Людей на улице было крайне мало, лишь несколько лаборантов, которые пялились не хуже моего провожатого. Взгляд у местных казался крайне уставший и подозрительный, но для подобных закрытых лабораторий, особенно с учетом несчастья случившегося с профессором, их можно было понять.

Лаборант подвел меня к жутковатому металлическому кубу, единственному строению, не состоящему из стекла. Тонкая зеленая вспышка просканировала сетчатку его глаза и металлическая полость беззвучно спустилась под землю. Сразу за ней оказался лифт. На стеклянной панели горели неоном обозначения этажей. Лаборант неуклюже ткнул на самый нижний этаж, потом извинился и отменил выбор, поменял на один из этажей повыше. Его нервозность начинала всерьез раздражать.

– А Вы близко знали профессора? – наконец спросила я.

Парень дернулся и замер. Я увидела, как костяшки его пальцев белеют, сомкнутые в кулаках. Потом лаборант медленно выдохнул и дрожащим голосом буркнул что-то нечленораздельное. Прежде, чем я успела переспросить, лифт звякнул, возвещая о прибытии. Парень вытолкал меня наружу и практически «вручил» мужчине в военной форме.

Охранник велел продиктовать свои данные, задал несколько уточняющих вопросов и перепроверил полученную информацию. Компьютер утвердительно пискнул, подземная комната подсветилась зеленым. Игнорируя лаборанта, трущегося у дверей лифта, мужчина повторно проверил меня металлоискателем и провел инструктаж.

– После того, как эта дверь закроется, у Вас будет тридцать минут на разговор с пациентом. Вставать с кресла воспрещается. Передавать пациенту любые предметы воспрещается. Брать что-либо у пациента…

– Благодарю, я знакома с процедурой диагностики, – перебила я. С каждой секундой внутренний голос все громче твердил, что задерживаться не стоит.

Военный кивнул, вбил что-то на панели управления и дверь камеры отворилась. Внутри оказалась еще одна дверь, за которой, уронив голову на ладони и бормоча что-то себе под нос, сидел бывший руководитель научной группы ЦИААТ, профессор Константин Уилсон.

Помещение не отличалась оригинальностью: белые стены, пластиковая мебель и куча камер слежения. Если бы мне было дело до ЦИААТ, я бы определенно заметила, что комнату не вчера оборудовали под наблюдение, значит подобные инциденты уже случались. Но меня это не касалось, зато интересовала возможность поскорее вернуться и получить премию с выходным.

Прошло пятнадцать минут, а профессор так и не смог выйти на контакт. Я конспектировала его повадки, задавала надлежащие вопросы и все больше убеждалась в правильности диагноза.

– Профессор…

На очередной вопрос Константин ответил глухим бормотанием. Я пыталась улавливать смысл, но кроме повторяющегося «они там!» и «убьют!» ничего нельзя было понять. Я даже лица его разглядеть толком не могла, лишь свисающие со лба патлы и кончик седой бороды. Ничего необычного – просто старик в бреду.

Я заканчивала конспектировать реакции, когда на блокнот упала бумажка, сложенная в малюсенький ком. Сначала я решила, что это какая-то соринка, случайно оказавшаяся в моих волосах, но после подняла глаза.

Продолжая бормотать чушь, профессор Уилсон выпрямился. Несмотря на возраст, его светло-голубые глаза горели неистово, источая вполне себе вменяемую осознанность. Он кивнул на мои бумаги.

Значит, записка! Я быстро оценила ситуацию, принимая во внимание запрет на передачу предметов. С одной стороны протокол ясен и с ним сложно спорить, а с другой – это первое проявление сознания в пациенте. Недолго думая, я взяла бумажный комок и показала его камерам. Никакой реакции не последовало, в том числе и от профессора Уилсона, так что я развернула записку.

«Продолжайте задавать вопросы по бланку вслух. Нас слышат, но не видят. Камера на повторе на пять минут» – пробежали по бумаге печатные буквы. Электронная бумага. Почти не отличается от обычной, но запоминает написанное и транслирует, как магазинная вывеска. Мы по ней в школе переписывались.

Я бросила быстрый взгляд на камеры, но спорить не решилась. Любопытство подстегивало подыграть пациенту.

– Итак, профессор Уилсон… – сложно было не перейти на заговорщицкий шепот.

Достала планшет, стала писать свой вопрос в заметках.

«Что происходит?» – быстро вывела я.

Профессор протянул руку, указывая не электронную бумагу. Сухие пальцы коснулись правого кончика и текст обновился.

«Единство находится под угрозой! Я занимался разработкой вакцины для замедления старения клеток. В процессе мы создали вирус, тормозящий старение, но уничтожающий иммунитет. Я должен был закрыть проект, понимая, насколько опасное оружие мы создали, но руководство не позволило…»

Я подняла голову и сочувственно поглядела на профессора. Жаль, показалось, что он может быть в своем уме, но паранойя, как и предсказывал господин Рин, достигла критической точки.

Константин Уилсон стал бормотать чуть громче, изредка выкрикивая странные слова. В это же время он нетерпеливо указал на записку, велев читать дальше. По строчкам побежали слова.

«…мне не оставили выбора, уйти равносильно самоубийству. Я отравил себя слабоядовитым веществом, что позволило первые две диагностики от центра не притворяться, а действительно демонстрировать помутнее рассудка. Вы – моя последняя надежда!…»

Пока я внимательно читала увлекательный рассказ, необычайно прыткий для старика Уилсон очутился возле меня. Я дернулась, но мужчина схватил меня за предплечье, второй рукой закрыл мне рот. Острая боль пронзила кожу. Я дернулась, но сумасшедший крепко держал меня на месте.

Любопытство в могилу сведет, вот уж правда! Я боялась пошевелиться, сбитая с толку и перепуганная. Этот ненормальный дернул мою руку вверх и показал крошечную ранку, что зеленой спиралькой светилась под кожей. Крови не было.

– Чип… – выдохнула я, за что челюсть тут же сжали крепче.

Белесые глаза старика внимательно ожидали моих дальнейших действий.

Чип – не отрава. Но это еще хуже, в чипе может быть как бред сумасшедшего, так и засекреченная информация, за которую меня на вертел натянет вся фракция!

Стараясь трястись чуть меньше, я прикрыла глаза. Уилсон понял, что орать я не собираюсь и отпустил мои несчастные скулы. Челюсть тут же заныла.

– Следующий вопрос… – отшатнувшись подальше, бросила я.

Старик буркнул «вопрос-шмопрос-коровий нос» и указал на записку.

Чертова записка! Во что я вообще ввязалась?! Ну, Красович…

«…В чипе содержится вся информация, данные и имена по этому делу. Я приношу свои извинения за бесцеремонность, но ситуация обязывает. В Ваших руках единственный способ предотвратить массовое истребление наших сограждан, а также войну с Фирией. Отнесите эти данные фракции «Имин» и проследите, чтобы ее лично в руки получил президент Эдгар Нилиэн. Наше время выходит, я вынужден извиниться, так как не оставил Вам выбора: стоит Рину узнать о гражданской осведомленности, как Вас решено будет устранить, несмотря на Ваш выбор стороны в данном вопросе. Закончите свое заключение, а записки передайте мне, я их уничтожу. Выбраться Вам поможет Джон Лански, лаборант, что привел Вас сюда. Он помогает мне, но деталей не знает, так и должно оставаться. Повторюсь, от Вас зависят не только жизни соседнего мира, но и нашего собственного. Если мое изобретение останется не в тех руках, начнется вторая Межмировая война. Доберитесь до Эдгара Нилиана и будете в безопасности. Простите меня, Константин Уилсон!»

«Простите»! Этот старый хрыч еще и извиняется! И вшивого лаборанта он пощадил, а приезжего эксперта – хрен там! Да я его сейчас своими руками на древности разорву!

Думаю, мои глаза выражали чувства лучше, чем слова. Доктор Уилсон понимающе кивнул и развел руками, как бы повторяя «выхода не было». После, стараясь не пугать меня, он протянул трясущуюся ладонь и аккуратно собрал записки. Я не сопротивлялась, находясь в глубочайшем шоке. Понятия не имела, что теперь делать и как спасать свою задницу!

Уилсон засунул электронную бумажку в рот и поспешно проглотил, не забывая прикидываться психом. Хотя, наверняка он таковым и был, а я оказалась последней дурой, что не сумела отличить истинного бреда от реального заговора?

Огромные, встроенные в стену, часы громко шагнули вперед, возвещая о скором завершении нашей беседы и о том, что время для тайн окончено. Уилсон тут же сгорбился, снова превращаясь в умалишенного и принялся ковырять пластмассовое сидение, скрючившись на нем.

Я мельком оглядела камеры, стараясь не привлекать к себе внимания. Теперь на них мигала красная точка. Кто-то действительно помог старику отключить камеры… Образ перепуганного лаборанта тут же всплыл в сознании. Этот не то, что не спасет, а первый в обморок шлепнется на выходе! Ноги начинали предательский дрожать, выдавая весь скользящий внутри ужас.

Старик вдруг встрепенулся, закачался туда-сюда и заорал сиреной. Я отпрянула назад, не удержав равновесия, полетела со стула и принялась ползти прочь. Уилсон бросился ко мне, но прежде, чем успел добежать, его вдруг затрясло. На ноге у несчастного висел электрический браслет. Бывший профессор подергался еще немного, потом заскулил и отполз прочь.

Я еще не успела встать, а дверь отворилась и вошли несколько человек охраны. Доктора скрутили и поволокли прочь, игнорируя его слабые попытки брыкаться.

Ко мне подошел тот самый военный, что проводил инструктаж и подал руку. Я глупо уставилась на протянутую ладонь.

– Да вставай те же Вы! – тихо приказал он.

Я повиновалась. Стараясь не оголять предплечье, вцепилась в пальцы мужчины и встала на дрожащие ноги.

– Гражданские! – пробурчал вояка, бросая презрительный взгляд на мое состояние. – С подобными случаями должны работать выносливые…

Видит Бог, я хотела ответить, но вместо привычной язвительности сработала перепуганная скромность. Глупо моргая и стараясь удержаться на туфлях, я побрела прочь из белоснежной комнаты. На глаза навернулись слезы, лишь подтверждавшие намек солдата.

На выходе меня чуть не снес лаборант. Как его там… Ах, да, Джон!

– Профессор напугал Вас?! – запинаясь спросил он. – Вы в порядке?

Нет, черт вас всех забери, я не в порядке! И не буду, если ты, куриная твоя башка, не перестанешь так многозначительно на меня смотреть!

В слух же сказала:

– Да, напугал! Этот старик – буйный и ваша организация должна была предусмотреть смирительную рубашку! Я подам на вас всех в органы такую жалобу, что годами будете с линейкой бегать – углы подгонять!

Лаборант замер, сглотнул и понимающе кивнул. После чего предложил проследовать за ним к лифту.

– Не так быстро. – подал голос военный. Моя душа вышла из пят. – Бумаги заполнять кто будет? Нужно задокументировать происшествие.

Вспоминая все известные техники по контролю панических атак, я натянула на лицо самую недовольную маску и, громко топая, прошла к письменному столу. Вояка фыркнул, но ничего не сказал, молча подсунул мне планшет с бланком.

В комнате повисла гнетущая тишина. Пока я судорожно обдумывала план побега, лаборант предательски дергался и поглядывал на часы. Пришлось тыкать ответы, мало задумываясь о значении жалобы. Когда бланк был заполнен и подписан, я вручила его мужчине:

– Советую подумать о новой работе, – бросила я, старательно щурясь. – В Вашу смену случилась данная оплошность и Вам за нее отвечать!

Военный сомкнул и без того тонкие губы в нить, смерил меня ледяным взглядом и кивнул в сторону лифта:

– Уведи ее, Лански, пока чего дурного не случилось. – его лицо пересекла жутковатая улыбка. – Ты знаешь, у меня есть полномочия.

Лаборант перестал трястись и замер, словно заяц, нос к носу столкнувшийся с волком. Я нахмурилась, схватила Джона под локоть и поволокла к лифту. Противная стекляшка плелась словно черепаха, пока я старалась держаться ровно и унять дрожь.

– Ваш лифт прибыл, – приятным женским голосом предупредила колонка.

Створки не торопясь разъехались. Я втолкнула Джона внутрь, медленно цокая следом. Лаборант кое-как нажал на нужный этаж, о чем нам тут же сообщила колонка. За секунду до того, как двери закрылись, я осмелилась поднять глаза и столкнулась с ледяным взглядом серых глаз военного. Я охнула, а тело невольно сделало шаг назад.

– Твою мать… – полились ругательства, но умоляющий взгляд Джона напомнил о камерах. Я постаралась переиграть. – …что за организация! Не можете предоставить гражданскому лицу полную безопасность, так нечего звать!

– П-простите, госпожа Сотис! – заикаясь отозвался лаборант.

Снегопад снаружи лишь усилился. Территория заповедника, на которой располагался центр, уникальна во всем «Единстве» своей настоящей растительностью, сейчас утопала в сугробах.

Я продолжила наигранно жаловаться, а Джон – вполне искренне извиняться. От рассуждений из ушей должен был повалить пар.

Документы я заполнила, а значит, имела право покинуть ЦИААТ без объяснений и разговоров. Возможно, господин Рин будет ждать меня на беседу, но так как о ней мы не договаривались, а я вряд ли выдержу сидеть и спокойно вести диалог в нынешнем состоянии, можно сослаться на стресс от «нападения» и предложить встречу завтра. В городке под Центром у меня забронирован номер, значит, нужно лишь сменить машину и пулей лететь в столицу, искать меня там не будут, по крайней мере до завтра… Я последую инструкциям чокнутого доктора и, дай Бог, чтобы на чипе оказалось порно, а не засекреченные данные о предстоящей эпидемии! Во что я влипла?!

– Джон, – нарочито громко позвала я. – Вызывай машину. Я хочу отдохнуть…

Лаборант старательно закивал, диктуя указания своей капсуле, видимо по местной сети, так как моя тут глушилась.

– …И устрой завтра встречу с господином Рином. – Джон вылупил на меня свои глазки, через толстую линзу очков ставшие гигантскими. Пришлось утвердительно кивать. – Мне нужно отчитаться о проделанной работе. На сегодня я слишком устала, надеюсь ЭТО Вам понятно?

Ему стало понятно. Джон надиктовал новые указания капсуле, велев связать его с секретарем Анатоля Рина в ближайшее время. Видимо капсула что-то активно отвечала, потому что на пару минут лаборант затих.

– В-ваша машина ждет у главного здания. – наконец проговорил он, чуть запнувшись.

Все это время я сжимала локоть лаборанта, стараясь не запнуться и не упасть. Страх подступал волнами. Стоило мне себя успокоить, как следующая волна практически сносила до обморока. Нельзя сказать, что Джон Лански вел себя увереннее, но вместе мы создавали подобие вменяемого человека. Так мы и доковыляли до нужного здания. Лаборант поспешил открыть мне дверь, но лишь дергал ее в неверном направлении. В итоге водитель сжалился над ним и вышел, помогая мне сесть.

Как только дверь закрылась, я вжалась в сидение, ногтями впиваясь в кожзам. Оставшийся на тротуаре Лански щенячьим взглядом провожал автомобиль.

– …мисс, Ваши документы! – донесся словно из другого мира голос водителя.

Я вздрогнула.

– Зачем?!

– Чтобы выехать. Это обязательно в ЦИААТ… – озадаченно пояснил он. – Мисс, с Вами все в порядке?

– Да-да, все замечательно! Сложный день выдался, вот и все…

Привыкший к причудам состоятельных клиентов, водитель лишь пожал плечами.

Я открыла сумку, стараясь достать удостоверение, но руки не слушались и сумка в итоге улетела на пол. Содержимое разлетелось под ногами.

– Вот же гадство… Секундочку!

Пришлось впопыхах возиться по полу. Наша машина остановилась перед воротами, где сканер снова считал наши личные данные. Проверка документов в подобных заведения была обязательной процедурой и всегда на выезде. Видимо, чтобы дать ложную надежду об удавшемся побеге…

Я сунула водителю удостоверение и продолжила собирать разбросанные вещи. Пластиковую карточку разглядывал один из штатных охранников, когда из сторожки вышел капитан Шульц и забрал ее из рук подчиненного.

Все пропало! Он точно что-то заподозрил, иначе зачем начальнику охраны заниматься проверкой документов?! Я пропала! Меня заточат в металлический куб и обколют седативами! Я буду вечно гнить тут, о Господи…

– Можете ехать, – коротко бросил Шульц, протягивая водителю наши карточки.

Что, так просто? У меня получилось?!

Понимая, что выгляжу, как безумная, я прикрыла глаза и откинулась на сидении. Лучше выглядеть смертельно уставшей, чем перепуганной до смерти!

Водитель видимо понял, что меня лучше не трогать и мы тронулись в тишине.

План был прост: добраться до городка, зарегистрироваться в гостинице, потом сделать вид, что отправляюсь на ужин, а самой поймать машину и гнать до самой столицы!

Не открывая глаз, я положила ладонь на предплечье и прощупала место чипирования. Ничего. Подобные штуки входят под кожу сами, выделяют заживляющие вещества и прячутся от посторонних глаз так долго, как того потребует ситуация. В психиатрических клиниках их используют для слежки за динамикой пациента, а также, чтобы его всегда можно было найти, но нельзя было самостоятельно выгрызть. Кто мог подумать, что я стану носителем одного из подобных?!

Пережитый ужас действительно взял свое и я начала проваливаться в сон, когда машина стала замедляться. Сквозь дрему я прислушалась.

– …только въехал в лес перед запретной зоной. – водитель с кем-то говорил по связи. – Конечно, мы остановимся у обочины и подождем. Никаких проблем, капитан.

Сон как рукой сняло. Я дернулась к водителю:

– Кто там? Нет-нет, я категорически против! Мы не можем останавливаться до гостиницы!

Водитель виновато улыбнулся, пожал плечами.

– Простите мисс! У капитана Шульца зеленый допуск. Даже если я откажусь, казенную машину выключат по его приказу, и мы заглохнем.

Как в подтверждение его слов сзади мигнули чужие фары.

Я судорожно огляделась: вокруг сплошной лес. Мы действительно оказались на просеке, и я понятия не имела как глубоко.

– Все в порядке, мисс? – голос водителя заставил подпрыгнуть. – Вы сильно побледнели!

– Мы точно не можем уехать?! – просипела я, уже не пытаясь скрыть панику.

Мужчина пожал плечами.

– Без шансов. Машина уже заглохла, систему отключили извне.

И тут раздался выстрел. Пуля влетела в заднее стекло и со звоном отрикошетила от тонированной поверхности, но оставила узор из трещин.

– Нападение! – возвестила капсула. – Немедленно покиньте транспортное средство!

Дверь открылась автоматически. Не соображая, я вылетела из машины и побежала.

Сердце бешено колотилось, пока я неслась в неизвестном направлении. Сапоги утопали в сугробах, мешая бежать. Только я хотела остановиться, когда сзади раздался еще один выстрел. Нога зацепилась за что-то и я споткнулась, кубарем полетела в овраг.

Глава вторая

Я умерла? Если да, то в смерти нет абсолютно ничего интересного – сплошная тьма. Скучно!

Интересно, как там Василиса? Она точно ворчала на похоронах за то, что я сбросила на нее Тео. Хотя, какие похороны? Не думаю, что тело удастся найти в тех чертовых лесах… Тем более если каким-то образом я оказалась в аномальной зоне! Там, даже если меня и обнаружат, то поместят где-нибудь в лаборатории под грифом «совершенно секретно».

Тьма сменилась светом. Я не спеша двигалась куда-то сквозь тоннель, чьи стены казались сотканными из сверкающих молний. Временами интерес к происходящему просыпался, и я пыталась дотронуться до светящихся стен, но молнии отскакивали, обтекая мои ладони.

Вдруг тело все же найдут, что тогда? Интересно, мама вообще отреагирует? А отца на похороны позовет? Ему в любом случае сообщат – всем кровным родственникам приходит автоматическое уведомление. Нет, не хочу, чтобы он приходил, Васька только расстроится еще больше.

– Сюда…

Женский шепот пробился сквозь общее потрескивание.

Коридор из молний вдруг закончился, из него я вышла на темную площадь. Огромный черный замок упирался башенными пиками в грозовое небо. Вокруг было не протолкнуться – люди в шкурах и шерстяных плащах заполняли все свободное пространство. Это не Единство…

– Сюда! – велел голос и я послушалась.

Чудики в древних одеждах не видели меня, кажется, вовсе застыли, как на симуляторе. Посреди толпы оказался круг, сложенный плоскими камнями, а в кругу два мужчины, застыли в пылу битвы. Все люди вокруг казались декорациями, не настоящими, и только эти двое привлекли мое внимание.

Молодой мужчина стоит на коленях, голова опущена. На нем нет рубашки и видно, как все тело покрывают полосные раны. На левом плече огнем горит какой-то символ. Второй, гораздо старше и болезненнее, занес над головой мужчины меч, но свободной рукой тянется к его татуировке. Языки пламени тянулся к тощей ладони.

Что-то с ними было не так…

Обзор закрыла невесть откуда взявшаяся Кристина Красович. Прежде, чем я успела удивиться, руководительница коснулась моего лба большим пальцем и приказала:

– Просыпайся, Сотис! Ты еще не закончила!

На меня словно свалилась бетонная плита. Каждая клеточка тела горела, каждая кость будто была сломана. Я пыталась кричать, но горло сдавил спазм, выпуская лишь жалкое подобие стона.

Сонное безразличие пропало, безумно хотелось дышать.

Фирия. Ливхельм. Мыс Четырех.

Священные Корни вырастали из водной глади, уходили вверх к Черным Горам. Их толстые стволы, облепленные гнездами орланов-химленов, терялись в туманных облаках, бросали тени на заросшие лесом холмы. Корни насквозь прошили побережье и часть предгорья двести пятьдесят шесть лет назад, навеки став неотъемлемой частью острова. Поросшие мхом статуи Великих Богов возвышались подле них, грозно глядели на подплывающий к пляжу корабль.

Жемчужный Клинок вошел в бухту еще до рассвета. Вся команда знала, что их судну лучше не появляться в этой части Ливхельма, так что решено было пришвартоваться у статуй Четырех. Вопреки возражениям Стиана, Оден отправился к деревне вместе с частью команды.

– Я не стану показываться страже, брат мой, не тревожься! – заверил арвинг и оставил Стиана ворчать на судне.

Парень знал, отчего Оден пренебрегает безопасностью. Порт Четырех всего в нескольких днях пути от Брисгарда, в порту непременно ходят слухи об их родном городе, но людская молва, по мнению Стиана, не стоила риска. Хода назад в Брисгард им все равно нет.

Полный невеселых дум парень цыкнул и облокотился о бортик.

– Капитан! – окликнул Стиана юнга. Белобрысый мальчишка высовывался из гнезда, повиснув не канатах. – Там… это…

Юнга щурился.

– Что видишь? – парень проследил за взглядом мальчишки. – Дьярви, не томи!

В двух лигах от Клинка течением несло бревно, а на нем – нечто темное.

– Разорви меня химлен! Человек за бортом! – крикнул юнга. – Велите спустить шлюпку?!

Глазам Дьярви можно было позавидовать, кроме пятна Стиан ничего не видел. Капитан прислушался к шуму волн – воды уносили бревно к скалам.

– Не успеем.

Стиан позвал своего дракона и тот сразу откликнулся. Взмахнув черными крыльями, он оттолкнулся от судна, позволил стихии подхватить тяжелое тело. Ветер радушно принял дреки, лизнул чешуйчатые бока, наперебой рассказывая о происшествии. Под вой ветра Стиал достиг скал, едва успев – обломок дерева едва не напоролся на скалы.

На бревне лежала девица и сердце ее почти не билось.

Дреки обхватил девичий стан когтистой лапой. Стараясь не повредить, Стиан понес ее к кораблю и аккуратно опустил на борт Клинка. Сам вцепился когтями в мачту, постарался не сломать ее.

Едва достигший двадцати годков Вагни был крупнее всех членов команды, за исключением Одена. Он, и выжженный солнцем докрасна Кнуд помогли аккуратно уложить деву на деревянные доски. Огромная лапа Вагни опустилась на девичью спину, выбивая морскую воду из легких и несчастная зашлась в приступе кашля и скрючилась на палубе. Матросы придерживали девицу, пока та не откинулась обратно на спину и дыхание ее не выровнялось.

– Жива?! – юнга спрыгнул с гнезда и тут же присвистнул. – Чёй-то, послушница али ночница?

Стиан наконец разглядел кого выловил.

Белые вещи лохмотьями висели на девичьем теле, напоминая одежды жриц храма Лив, но волосы были острижены по самые плечи, совсем как у жриц другого толка. Некогда длинный, сейчас располосованный до самого верха, рукав обнажал тонкую руку. На предплечье утопленницы светилась зеленая спираль. Метка лесной ведьмы.

Норна…

– Неужто ночница?! – Вагни наклонился к девице. – Хорошенькая, точно лисичка…

Капитан не успел обратиться и ответить – глаза спасенной распахнулись. Она перевела удивленный взгляд с матросов на Стиана и застыла, а после, истошный вопль разнесся по бухте. Девица верещала громче химленов.

– Капитан, что делать?! – Кнуд отпрянул, не понимая, что стряслось со спасенной. На шрамированном лице отразился испуг.

Вскочив на ноги, девица выдрала у Вагни швабру и замахнулась ею, словно клинком.

Стиан дернулся вперед, поспешно возвращаясь в человеческое тело, но швабра опустилась раньше. Первый удар пришелся по драконьей морде, а второй – по человеческому лицу. Наконец, девица запуталась о собственные ноги и упала.

– Капитан, – тихий голос юнги нарушил неожиданно наступившую тишину. Дьярви высунулся из-за широченной спины Вагни.

– Чего еще?!

На рассечённой брови Стиана пульсировала стремительно набухающая шишка. А ничего так норна приложила – даже сквозь чешую ощущалось.

– Она опять того… ну, отключилась.

И правда, девица налетела на оставленное Вагни ведро и лишилась чувств.

– Переложите ее в мою каюту, – велел Стиан. Ушиб отозвался пульсирующей болью. – И орудия оттуда вынести! Если девица так со шваброй управляется…

Та, которую они искали последние пять листопадов, сама выплыла к Жемчужному Клинку!

На лоб шмякнулось что-то мокрое и холодное. Я недовольно замычала, скидывая помеху. В ушах как-то странно шипело, мир покачивался, а затылок препогано ныл, так что жить категорически не хотелось.

Кажется пить надо меньше! Сниться всякая чушь о мировых заговорах, бородатых мужиках и громадных черных чудовищах…

– Ну не мешайся же, – проворчал незнакомый голос, а мокрое снова водрузили на голову. – В тине вся извозилась…

Так, стоп!

Я открыла глаза.

В подрагивающем свете на меня глядел белобрысый мальчишка лет двенадцати. Конопатое лицо загорело до черноты и сосредоточено следило за моим пробуждением.

Кто-то уложил меня на кровать и укрыл одеялом.

– Ты кто?! – я дернулась назад, натягивая его до подбородка.

– Очнулася! – мальчишка испуганно отшатнулся и вскочил, но я тут же крикнула.

– Стой! Погоди!

Он выставил палец вперед и поинтересовался:

– Госпожа драться больше не станет? А то я девиц не бью!

Драться? Ах да, я, кажется, защищалась …

Я отрицательно мотнула головой.

Мальчик застыл, не зная нестись ли ему дальше или ответить странной тете. Потом видимо решил, что доложить еще успеет, и плюхнулся обратно на тяжелый дубовый табурет. Прежде, чем заговорить, взъерошил светло-русые волосенки, выбившиеся из хвостика на затылке:

– Ну… чего тебе?

– Тебя как зовут? – припоминая все уроки по детской психологии дружелюбно поинтересовалась я.

Мальчик закусил губу и бросил быстрый взгляд на дверь, видимо сомневаясь, можно ли со мной разговаривать. Потом снова уставился на меня, наконец расслабляясь:

– Дьярви я.

Отлично, начало положено!

– Очень приятно, Дьярви! Я Люция! Скажи, где это мы?

– Дык, на Жемчужном Клинке! – углядел на моем лице полнейшее непонимание и снисходительно пояснил. – Самое быстроходное судно во всём Ливхельме!

Ливхельм. Что-то знакомое… Юг столицы?

Мозг лениво сложил покачивания и шорох, и подтвердил – мы на воде. Помещение напомнило картины из исторических фильмов: шлифованные, идеально подогнанные доски. Помимо крепкого деревянного табурета, на котором сидел Дьярви, у стены слева стоял такой же мощный стол. По полу и на всех поверхностях тут и там оказались неаккуратно свалены бумаги и пыльного вида старинные фолианты. Окон не наблюдалось, и тем ни менее комнату озарял мягкий свет железного светильника.

– Ливхельм! – осознание поразило резко. – Это который в Фирии?!

– Мда… – протянул мальчишка. – Не хило тебя о ведрышко приложило… Конечно, в Фирии, где же еще?!

Твою мать… Как?! ЦИААТ, профессор, машина, стрельба, побег, овраг… а дальше ничего не помню! Я ведь даже не успела до ворот Аномалии добежать! Какая к черту Фирия?!

– Госпожа, ты чего топиться удумала? – вдруг поинтересовался новый знакомый.

– Топиться? – глупо переспросила я, все еще потерянная в собственных мыслях.

– Ну, тебя течением прибило на бревнышке. Признавайся, за кражей словили? Потому волоса ободрали?

Я коснулась головы, но волосы оказались на месте. Правда торчали во все стороны короткими лохмами, измазанные в чем-то склизком.

Мальчонка встал, оглядел меня со всех сторон и мотнул лохматой головой:

– Не тревожься! Наш арвинг тоже стриженными носит. Мы тут не судим.

Так, видимо за Вратами короткие стрижки в моде только у провинившихся. Даже у мальчишки они были связаны на затылке в тугой хвост.

– В наших…кхм… краях волосы ничего не значат, – я попыталась выдавить улыбку, стала дергать себя за прядки у висков. – Значит, вы меня в воде нашли?

Мальчик воровато огляделся, проверяя не подслушивает ли нас кто.

– Это я тебя углядел! – на живом лице отразилась щербатая улыбка. – А капитан наш выловил. Наш Стиан щедрый. И ласковый, в отличии от арвинга Одена… Повезло, в общем!

– С чем повезло?

Мальчишка вскинул брови, видимо посчитав меня тупой:

– Ему принадлежать будешь. Спас же, говорю!

Меня замутило сильнее. Вцепившись в худющую руку мальчишки, просипела:

– Дьярви, что он со мной делать будет?!

Красноречивее любых слов он залился краской с лопоухой головы, до тощих босых пят. Ответ только усугубил ситуацию:

– Ну Ирв говорит, что можно себе брать, коли спас… Я почем знаю «что»?!

Это что, меня мужик какой-то в секс-рабыни определил?! Уж лучше бы Щульц поймал!

Дубовая дверь громко отворилась, впуская дневной свет в темную комнату. Свежий соленый запах окутал пространство.

Дьрви тут же кинулся к вошедшему и затараторил:

– Капитан не серчай! Дева ни по чем не отпускала! Говорит «руки на себя наложу, коли уйдёшь», а мне что? Мне перед тобой совестно, ежели и правда наложит…

Не будь я в ужасе, то фыркнула бы, поражаясь малолетнему брехуну. Если выживу, надо будет вставить ему мозги на место…

– А то, как же! – хмыкнул с порога его собеседник. – Беги давай. Там Ирв ждет – я накормить велел.

Мальчишка издал радостный возглас и убежал.

Человек в дверях проворчал что-то о «несносных учениках», а я вместе с одеялом отскочила к противоположной стене. Огляделась в поисках оружия, но ничего не нашла. Пришлось хватать светильник.

– Госпожа норна, теплого солн…

– Не подходите! – взвизгнула я, замахиваясь лампой. – Мальчик мне все рассказал!

– Постой…

– Нет! Вы не имеете права прикасаться ко мне!

Он шагнул вперед.

– Но…

– Я подам жалобу содружеству терапевтов!

– Госпожа…

– Сексуальное насилие карается пожизненным заключением! У меня есть связи! Не подходите!

– Я вовсе не… – еще несколько шагов.

Я выставила дрожащий светильник вперед и рявкнула:

– Не смейте приближаться! Еще шаг и я все тут спалю! – это корабль трясется или я?!

– О, предки…

Незнакомец оказался рядом слишком быстро. Я не успела ни бросить светильник, ни попытаться отбиться – оружие выдрали у меня. Крепкие руки сдавили плечи, и вошедший пронзил меня взглядом.

Сердце постепенно успокаивалось. Сине-голубые, как океан, глаза мужчины вспыхнули, не мигая глядели куда-то внутрь меня. Сопротивляться не получалось и я обмякла. Глубоко внутри все вопило от ужаса, заметив, что зрачок незнакомца становится вертикальным, но снаружи я видела лишь красивого молодого мужчину с ласковой улыбкой… Это что, и я улыбаюсь?!

Темноволосый медленно отодвинулся:

– Госпожа готова выслушать? – ласково произнес он.

«Госпожа» готова была на все, как почувствовала неладное в желудке. Стресс и качка сделали свое дело, а меня замутило так, что волосы дыбом встали.

– Сейчас вырвет…

– Мое присутствие так тебе противно? – кажется он шутил, но корабль качнуло, а я заткнула рот ладонью и до незнакомца дошло. – Обожди!

Парень поспешил вон.

– Стойте! – я выбежала следом, кутаясь в одеяло.

Этот придурочный подошел к бортику и перемахнул через него.

Я застыла. Неужто мужчины Фирии готовы утонуть, лишь бы не видеть, как девушку тошнит?!

Солнце ударило в глаза. Я сделала несколько шагов вперед, потирая ослепленные глаза. Когда удалось проморгаться, из-за бортика высунулась внушительная чешуйчатая морда и щелкнула языком возле бортика.

– Какого черта… – выдохнула я, наблюдая, как черная монстрятина делает петлю и уходит под воду, помогая себе огромными крыльями. – С ума сойти!

Пять тел, обтянутых в шкуры со вставками из драконьей чешуи, лежали на траве без дыхания. Я вытер окровавленный клинок о брюки и сплюнул.

– Паскуда… это все?

Хмурый Веград оглянулся, проверяя не осталось ли кого. Старпом свел седеющие брови и кивнул.

Я толкнул одного из нападавших, переворачивая лицом вверх. Меховой капюшон сдернул. Кожу мужика покрывали тонки полоски ритуальных шрамов. На лице Вегарда были те же рубцы, правда часть из них давно скрыла густая борода.

– Оркийцы, – взгляд старпома отяжелел.

– Откуда они здесь?

– Не ведаю, мой господин, но не думаю, что это последние. В деревню идти нельзя.

Я вскинулся:

– Подумаешь, кучка предателей, мы пойдем… – вдруг драконий слух уловил чужой крик.

Я замер, стараясь понять, не играет ли со мной утерянный дар. Пролесок хранил молчание, лишь летний ветер шуршал листвой на мелких кустарниках.

– Господин?

– Все в порядке, нам следует… – снова крик. Нет, вопли мне не почудились, неужто оркийцы добрались до Клинка, пока нас не было?! – Чужак.

Старпом молча перехватил меч. В безмолвии мы двинулись вниз по склону к бухте, где остался Жемчужному Клинку.

Судно выглядело мирно. Не опуская оружия, мы добрались до трапа и поднялись вверх.

Оркийцев не было, зато команда прохлаждалась на палубе. Даже седовласый Ирв покинул камбуз и недовольно глядел в сторону кают.

Молодой Вагни заметил меня первым, поприветствовал. На мой молчаливый вопрос матрос качнул головой в сторону правого борта и расплылся в глуповатой улыбке:

– Господин, капитан ночницу выловил!

Я вскинул брови:

– Поясни.

– Малой ее у утеса увидал, чуть не утопла. Капитан за ней слетал, а ночница его шваброй огрела! – Вагни гоготнул. – Боевая!

Седобородый Вегард нахмурился и пошевелил пышными усами.

– Где она сейчас?

Вагни кивнул за спины матросов:

– Вона! Капитан плещется, а девка глазеет!

Я ушам своим не верил. И часа не прошло, а младший братец умудрился отыскать ночницу и притащить ее на Клинок, сбивая команду с толку!

– В конец ополоумели?! – взревел я.

Палуба мигом опустела, моряки рассредоточились, косясь на меня исподлобья. Даже привыкшие к пламени гнева своего арвинга, они знали его цену. Никто не желал попасться под горячую руку. Вагни отшатнулся, словно его толкнули в грудь.

Девчонка перевесилась через бортик, едва касаясь ногами пола. Поначалу я принял бесформенную серую ткань за одежды, после понял, что на ней наше покрывало.

Брат вынырнул из воды, извиваясь всем своим чешуйчатым телом, очертил громадную дугу и нарочито неаккуратно вошёл в воду. Поднялся столб брызг. Девчонка охнула и отшатнулась, но не ушла.

Змеем себя возомнил?! Ну, Стиан!

Я подлетел к ночнице. Схватив ее за руку, дернул на себя. Девка выпучила на меня янтарные глаза.

Она не стала вырываться. Испуг на лице сменился злобой, и девчонка вскинула подбородок. Губы сложились в строгую линию.

Как смеет эта маленькая оборванка так смотреть на дреки?!

– Брат мой! – Стиан неаккуратно вскарабкался на палубу, попутно изменяя очертания. – Оден!

Я не смотрел на брата.

Ярость взвилась, застилая алым взор и сужая сознание. Гнев обжег горло. Не в силах оторвать взбешённого взгляда от девчонки, продолжал сдавливать ее руку. Нутро подсказывало «пора ослабить хватку», еще немного и тонкое запястье хрустнет, но я не желал его слушать. Хотелось заставить самозванку молить о пощаде, сокрушаясь в рыданиях, видеть ужас в ее глазах…

«Сжечь…» – прошипело где-то в глубине сознания.

А после, девчонку вывернуло мне на ботинки.

– Оден, ради всех Четверых Богов, выслушай! – Стиан запер дверь, впихивая меня внутрь. – Клинком клянусь, я не стал бы оставлять девицу, не будь на то веской причины!

Я с отвращением стянул ботинки и швырнул их ко входу, многозначительно глядя на брата. Тот скривился, и поделом – девчонка заляпала лучшую ливейскую кожу! Еще отцовские. Благо Вегард остался разбираться с ночницей, я бы точно вышвырнул обратно за борт.

– Обещаю отмыть, только присядь! – Стиан уверено потянул меня ко столу.

– Надеюсь ты не собираешься поведать о своей любви к местным ночницам. Я высажу вас с этой замухрыжкой в первом же порту…

– Да эта замухрыжка – норна!

Я подавился колкостью. Неосознанно приложил руку к плечу, где давным-давно не чувствовал жар драконьей метки. Отдернул.

– Чепуха! Они вымерли.

– Оден, Мудрый Змей послал нам подарок, неужели не понимаешь?! Ее течением вынесло…

– Не вижу связи между чучелом на палубе и лесными норнами.

Стиан закатил глаза, но спорить не стал. Вместо слов он взял с полки старый отцовский дневник и раскрыл на середине. В центре исписанной страницы находилась руна.

– Деву отметила Ведьма!

Я выхватил потрёпанную тетрадь из его рук. Спираль с загнутым в обратную сторону хвостом была несколько раз обведена.

– Подобного я не заметил…

– Значит, не туда смотрел, – Стиан развел руками. – Метка у девчонки на той руке, что ты едва не выдрал!

Я попытался вспомнить хоть что-то, но гнев стер воспоминания, оставив лишь наглый девичий взгляд.

Стиан же принялся ходить из стороны в сторону расписываю «невероятный дар, посланный богами». Разве такая удача возможна? Лесные ведьмы полсотни лет умудрялись скрывать свое существование от Фирийцев, мы искали их по всем уголкам четырех континентов и никто не видел норн, даже на окраинах! Пять лет скитаться по морям, чтобы выловить ведьму возле самого дома – что за чушь?!

– И ты просто «наткнулся» на одну из них? Ради Богов, хватит маячить! – оторвался от созерцания руны и кивком указал брату на кресло. – Сядь!

Только после моего приказа Стиан опустился на предложенное место.

– Ну, откровенно говоря, на норну наткнулся Дьярви, – пальцами в перламутровых перстнях он провёл по стянутым на затылке волосам. – Если бы не юнга, я бы не стал вглядываться, кого там воды несут. Послушай, теперь у нас есть шанс…

От его слов извечная ярость всплыла наружу:

– Да разорви тебя морское чудище! Если бы я знал, что с голодухи умом тронешься, оставил бы тебя на Сконда! Девчонка вздумала жизнь морю отдать, а ты решил, что Змей спасительницу отправил! – от досады стукнул кулаком по столу и проделал в нем трещину.

Брат поморщился, наблюдая, как любимое судно громят, но продолжил спокойно:

– Мой арвинг, неужто тебе не надоело блуждать по морям, как пропащей собаке?! Старейшина велела искать норну и мы ее нашли, какая разница где?! Вдруг девчонка все исправит? Давай уговоримся: ежели она ничего из себя не представляет, то высадим с миром! Худого не будет!

Зерно разума таилось в его словах, но нежданно проснувшаяся надежда терзала хуже безнадеги. Я успел смириться со своей участью.

– Глупо полагаться на удачу, брат мой, – захлопнул отцовский дневник и бросил его обратно на стол. – Узнай откуда эта дикарка и высади. Сейчас нам следует покинуть бухту, в городе неспокойно.

Стиан насупился, но вовремя вспомнил, что со мной спорить бесполезно. Брат устало кивнул:

– Как пожелаешь. Только высадить ее сейчас не выйдет – норна заперлась в моей каюте.

Качка усилилась.

Зеленая и несчастная я сидела на полу возле самодельных баррикад из найденной в комнате мебели. Идея запереться внутри больше не казалась такой гениальной, хорошо хоть под кроватью обнаружился горшок.

Кто-то постучался:

– Эй, жива там? – мальчишеский голос звучал смущенно. Я молчала. – Ну?

– Я требую, чтобы меня отпустили!

Снаружи смущенно кашлянули.

– Ну выходи, не держим ведь… Мне велено передать, что никто тебя обижать не станет. Слово капитана!

Я вспомнила белобрысого варвара, с ног до головы покрытого кровью, поглядела на стремительно краснеющий синяк на запястье и поежилась. Бешеный пугал еще больше огромной крылатой ящерицы, в которую превратился их капитан…

Ага, так я и поверила словам дикарей! Просто дверь выламывать не хотят.

Вслух же сказала:

– Благодарю за предложение, но мне нужны гарантии, – судно качнуло, а меня с новой силой замутило. – И нормальное ведро!

– Еще худо? Капитан водяничек принес! Дай занесу, легче станет!

Ответить я не могла, желудок не позволил. Но если бы могла, высказала бы все, что думаю о местных жителях и их помощи.

– Как она? – голос человека-ящера заставил прильнуть к щелке и прислушаться.

– Капитан, упряма как ослица! «Не буду», да «отпустите»… Не отпирает!

– Вот напасть… – кажется он взволнован. – Пускай сидит, успокаивается. И будь вежлив, норна очень важна!

Мальчишка охнул:

– Норна?! Не трелл чего-ли… – судя по хлопку мальчишка получил подзатыльник. – Вот чего дева переполошилась! Я всего-то сказал, что она теперь капитановская будет… – второй подзатыльник. – Ай!

– Дьярви, кто просил… О Четверо, что с тебя взять! Поди вон!

«Трелл», «норна»… что еще за чушь?!

Разговор за дверью прервался, и я снова осталась одна. Желудок крутило, голова гудела, корабль не собирался стабилизироваться. Через время мальчишка вернулся и снова принялся уговаривать меня открыть.

– Водяничка мигом муть прогонит, я тебе руками клянусь, госпожа! – после разговора с человеком-ящером он стал обращаться ко мне гораздо уважительнее.

– Обойдусь!

– Хоть воды…

– Нет, спасибо! – зря я выделываюсь.

Так и уснула на полу возле мебельных баррикад: голодная, замерзшая и дико уставшая. Сон был настолько крепким, что я не заметила, как кто-то открыл двери, перетащил меня на кровать и укрыл одеялом. Организм активно сдавал позиции, я с трудом открыла глаза.

– Съешь, – человек-ящер приподнял мою голову и поднес какие-то зеленые водоросли.

Я сдалась. Такими темпами все равно долго не протяну, так какая разница от чего помирать?

Меня чуть не вывернуло снова, но стоило проглотить одну склизкую пакость, как мир пошатнулся и встал на место. Никаких больше вертолетов, меня наконец отпустило! Такой чистой голова не была уже давно, мысли прояснились. Удивительно…

– Умница! – на молодом лице капитана заиграла улыбка. Возле глаз-миндалек проявилась сеточка морщин.

Симпатичный и совсем не похож на того психа на палубе…

Я прочистила горло, поспешно отворачиваясь. Комната была прежней, только всю мебель вернули на свои места. На мне оказались наброшены сразу три одеяла. Вместо тяжелого светильника на столе три пузатые свечки. Видимо, чтобы я ими больше никому не угрожала.

– К-как, – мой голос напоминал карканье. Мда, слишком бурные выходные выдались… – Как вы вошли?

Черноволосый смущенно кашлянул:

– Дверь открывается наружу, госпожа…

Я уставилась туда, где недавно были свалены табуреты и стол. Все это время сюда могли войти, а я как идиотка караулила бардак?! Так, ладно, сделаем скидку на стресс. Главный вопрос, что этому фирийцу от меня нужно…

Но парень велел мне отдыхать и ушел. Через пару часов вернулся с едой. Оставаться не стал, только спросил, как я себя чувствую.

– Постойте же! – взмолилась я, когда человек-ящер собрался уходить в третий раз. – Вас послал Анатоль Рин, чтобы забрать чип? Или вы от Кристины?! Порядка Бога, объясните мне, зачем я здесь!

Парень застыл в дверях. Потом медленно обернулся и произнес.

– Я не знаком с перечисленными господами. К несчастью.

Я едва сдержалась, чтобы не фыркнуть. Внимательные глаза собеседника наблюдали за мной, изучая каждый сантиметр.

– Что вы… – начала я, но человек-ящер не дал мне договорить.

Он рухнул на колени, прижав руки к ногам, ладонями вверх, затараторил:

– Хозяйка лесов, госпожа норна, я, Стиан Сигвальдсон, молю о помощи! Спаси моего арвинга!

Я ойкнула и инстинктивно натянула одеяло до подбородка. Кажется, человек-ящер не собирался подниматься.

Супер! Еще один сумасшедший…

Глава третья

– Так, давайте-ка проясним, – я откашлялась, немного ослабляя одеяльный захват. – Тот сумасшедший, что едва не оторвал мне руку – это ваш главарь?

Капитан все еще стоял на коленях. Длинные черные волосы, связанные на затылке в несколько хвостов, спали вниз по плечам. Серьезно разговаривать с человеком, одетым в костюм пирата из малобюджетного документального фильма, не выходило.

– Арвинг, госпожа, – не поднимаясь с пола Стиан Сигвальдсон хмыкнул. – Прошу, не говори при нем подобное.

– Дурдом… – пробубнила я. – И этому «арвингу» нужна помощь?

– Волшебство лесной ведьмы.

Истерический смешок вырвался сам. Слышала бы эту чепуху Василиса, была бы в восторге!

– Госпожа, мой арвинг болен… – начал уговоры капитан, но я перебила его.

– Что насчет рабства? Мальчишка сказал, раз вы спасли меня, значит и… чушь какая… права имеете!

– Прости Дьярви, юн да глуп, сам не ведает, чего болтает. Ты свободна и можешь покинуть нас, если пожелаешь!

– Это радует, – я подтянула одело и встала. – В таком случае, счастливо оставаться!

Он перекрыл мне дорогу, выставляя длинные руки.

– Нет! Госпожа, ты не понимаешь, мы искали норну по всей Фирии!

– Не хочу портить праздник, но вы ее так и не нашли! – в сердцах я даже не побоялась потянуть его с пола. – Я не норна и не ведьма!

Капитан неохотно встал. Сейчас я видела, как сильно отличаются наши мужчины от местных – он был выше, черты его лица хищнее чем у кого бы то ни было из моих знакомых.

– Проси чего хочешь: золота, шкуры, камни…

– Ох, да за что мне это?! – хотелось выть, но я побоялась, что бешеный арвинг услышит, вернется и решит снова хватать меня за руки. – Послушайте, я даже не фирийка!

– Что? – Стиан Сигвальдсон наконец поднял голову. На его брови красовался порез, после моих манипуляций со шваброй.

Черт, как бы этот чешуйчатый не передумал насчет рабства…

– Я гражданка Единства.

Раскосые глаза мужчины сузились.

– Безбожье?

«Безбожье»! Вот как они нас называют!

Я кивнула. Мужчина нахмурился, недоверчиво оглядел меня своими светлыми глазами.

– Зачем же ты явилась в Фирию? Ваш народ боится нас.

Было бы неплохо знать ответ на этот вопрос! До Аномалии было не меньше километра проволоки и титановых заграждений!

– Во-первых, никто не любит захватчиков, – при этих словах капитан поморщился. – А, во-вторых, так само получилось! Я свалилась в овраг, а очнулась, – обвела взглядом каюту. – уже тут!

Мужчина провел рукой по гладковыбритому подбородку. Кажется, мой ответ его порадовал:

– У нас ходили слухи, что норны ушли из Фирии, но я не думал искать их в Безбожье…

– Никаких «норн» в Единстве нет, как и людей-ящериц, и прочей нечисти! Пожалуйста, просто верните меня к Аномалии и попрощаемся на этом, а я обещаю не привлекать общественность…

– Их метка, – перебил меня молодой мужчина. Он протянул ладонь, и я отшатнулась. Тогда он кивнул на мои руки. – На тебе след дочерей Ведьмы. Ты должна быть норной!

Я проследила за его взглядом. Место, куда вошел чип профессора Уилсона светилось спиралью. Чертова хреновина пыталась найти сигнал сети и, само собой, не находила, вот и все волшебство!

– Это не метка, а чип! Им пользуются у нас в психиатрии… – на лице собеседника отразилось полное непонимание. Пришлось пояснять. – Когда душевнобольных лечат.

– Норны – ткачихи душ! Умоляю, хотя бы попробуй…

– Ну уж нет! Мне нужно возвращаться как можно скорее… Высадите меня, немедленно!

Капитан тяжело вздохнул. Полчаса уговоров прошли даром.

– Тебе понадобится личное разрешение бьорга и настоящее чудо, чтобы добраться до Корней в одиночку. В отсутствии бьорга его прямой наследник – арвинг – может выдавать подобные бумаги. Тебе стоит обдумать мое предложение, – кажется, человек-ящер был в отчаянии. – Клянусь именем своего отца, что ни один из членов команды не посмеет тебя тронуть, можешь смело выходить на палубу.

Молодой мужчина ушел, оставив меня один на один с собственным замешательством. Нужно было придумать, как вернуться домой и не попасться на границе. Может стоит согласиться с предложением хорошенького капитана и помочь их, как там его, арвингу? Я отмахнулась: еще не хватает брать на себя ответственность за больных на голову туземцев! Сама выберусь…

Несмотря на заверения человека-ящера в моей безопасности, спокойствием и не пахло. Запястье ныло, напоминая о близком соседстве с больным на всю голову варваром. Стоило задремать и я вскакивала в холодном поту, с бешено колотящимся сердцем. Этот корабль сулил сплошные несчастья. Казалось, даже доски пахнут отчаянием и тревогой…

На следующий день судно вдруг перестало качать, а снаружи повисла подозрительная тишина.

Я аккуратно сползла с твердого подобия кровати и опустила босые ноги на пол. Замызганные пальцы печально глядели в потолок облупленным педикюром. Мои вельветовые туфли должно быть стали кормом для местных чудищ… Некогда белоснежный костюм превратился в серо-бурые лохмотья, о прическе думать вовсе не хотелось – короткие пряди умудрились сваляться и колтунами торчали во все стороны. Я попыталась распутать хоть часть, но пальцами мало что можно было исправить. Чип профессора, что местные приняли за волшебную метку, светился в полумраке каюты, все еще искал сеть.

Нет, так не пойдет, нужно валить! Аккуратно, стараясь не шуметь я подкралась к двери и высунулась наружу.

Снега не было – в этой части Фирии царило лето – зато на палубе стоял густой туман. Кажется, моряки покинули широкую деревянную палубу, местами выгоревшую на солнце. В нескольких местах дерево пересекали зазубрины и свежие дыры, как будто судно не раз попадало в беду. Высоко в сером мареве прятались острые мачты с выцветшими парусами. Это вообще безопасно?

Летний бриз пробежал вдоль деревянных досок, унося с собой часть тумана. Прежде, чем марево сгустилось обратно я успела заметить выступающий утес, к которому пристало судно.

Вот он, мой путь к свободе!

Окончательно обнаглев, я распахнула дверь и на цыпочках двинулась туда.

– Госпожа, ты проснулась! – радостный возглас чуть не довел меня до сердечного приступа.

Словно обезьянка, Дьярви шустро спускался вниз по канатам, игнорируя правила безопасности. Вскоре он приземлился рядом со мной и поспешно оправил заношенную рубаху, размера на два больше положенного. Черт, чего дурацкому мальчишке неймется?!

– Солнце уж час назад встало, – улыбнулся он. – Госпожа любит поспать!

Хотелось съязвить, что спать рабыням не положено, но я вовремя прикусила язык.

– Где… хм… остальные?

Дьярви задрал курносый нос к самым вантам и хмыкнул:

– В долину ушли, на квея охотиться, – я понятия не имела, что это за животина такая, но судя по тону мальчишки, как минимум что-то внушительное. – По всему побережью на него только наши господа идут – остальные боятся.

– Значит никого нет?

– Ну почти. Я, да Старый Ирв за порядком следим.

Лишь двое, что может быть лучше?! Нужно от мелкого избавляться…

Я огляделась, пытаясь разобраться в собственном месторасположении. Если сбегу, то найду поселение и попрошу их довести меня до Аномалии, пока корабль не ушел слишком далеко от Корней. Никогда не думала, что увижу их с этой стороны, и не на страницах учебников по Истории Войны! Треклятые отростки будут теперь сниться мне в страшных снах…

– Что местные? – я нарочито спокойно кивнула в сторону леса. – Вокруг много городов?

Дьярви прищурился, вглядываясь в густую зелень.

– Не-а, городов с этой стороны не сыщешь. По всему берегу разве что с той стороны местные будут. Подле скал.

Ясно, пойду по берегу. Хорошо, что погода теплая и босиком не холодно будет. Одеяло заберу с собой, не обеднеют! Теперь нужно придумать, как от мальца избавиться…

Мальчишка вошел во вкус и решил пересказать мне всю инфраструктуру полуострова.

– …посередке Вольфлис, добираться по речке надобно, иначе в болотах сгинешь. А еще, возле деревушек там пещера имеется и… – откуда-то снизу раздался грозный старческий окрик. Поминая всех морских чудишь, некто в красках описывал, что сделает с Дьярви, если тот сейчас же не явится. Мальчишка сконфуженно улыбнулся и пулей бросился в сторону камбуза. По дороге крикнул: – Никуда не уходи, госпожа! Я мигом!

Я осталась одна. Видимо Вселенной стало стыдно за события прошедших дней и он решил подсобить с побегом.

Долго раздумывать не стала. Повязала одеяло на талии и двинулась к свободе. Трапа, разумеется, не было, однако выступ и судно разделяло не больше метра. Стараясь не дрожать, я забралась на бортик и прыгнула…

Каменистая поверхность утеса оцарапала ноги, но я устояла. Прежде чем мальчишка забил тревогу, бросилась в туман.

Знала бы Васька в какую передрягу я попала…

Думать о сестре не хотелось. Если я позволю себя мысли о ней, то окончательно расклеюсь и не смогу рассуждать здраво… Ну Красович, я тебя засужу к чертовой матери, за это приключение!

Кожу то и дело задевали острые ветки, но я все бежала и бежала, не разбирая дороги. Наконец стало понятно, что за мной никто не гонится. Я остановилась и огляделась.

Туман позволял видеть все в серо-молочном цвете, придавая местным просторам схожесть со сном. Вокруг росли лысоватые кустарники, медленно переходящие в редкий лесок. Причудливый темно-зеленый заяц вынырнул из норы и дернул в неизвестном направлении.

– Кто еще имеется? Крылатые коровы? – хмыкнула я в пустоту. – Как тут спуститься к пляжу?!

Я собиралась сворачивать вниз, когда что-то синее заблестело между веток. Сквозь туман сложно было сразу распознать, что это и где оно находится. Еще раз проверив, нет ли за мной погони, я двинулась в сторону блестящей синевы.

Свет едва заметно дергался, смещаясь то чуть правее, то вверх, то вниз. Глаза заполнило этим сиянием. Постепенно стали проявляться детали: узкие длинные лепестки с фиолетовыми прожилками, чем-то напоминают лилии. Невообразимо прекрасные! Я аккуратно дотронулась до нежного лепестка и с него тут же посыпалась сияющая пыльца. Стараясь не повредить бутон, я сорвала оба и собиралась идти дальше, когда заметила несколько синих точек неподалеку. Поколебавшись, решила, что эти чудные цветы будут гораздо симпатичнее смотреться в букете. В конце концов, мне некуда торопиться! Цветы умопомрачительно пахли вишневой сладостью, а их сияющая пыльца полностью покрыла мои руки, но я уверенно продолжала пополнять свой букет.

– Все, еще один и идем к пляжу! – удовлетворенно заверила я себя и шагнула в сторону очередного огонька.

Синева сверкнула откуда-то сверху. Огромный цветок, больше всех предыдущих, рос на самой верхушке груды булыжников. Казалось его запах туманом заполняет весь утес, ластится ко мне, умоляет сорвать…

Я сложила свой букет у основания и полезла вверх.

Земля едва ощутимо дрогнула. Может легкое землетрясение? У Василисы в пригороде такие периодически случались.

Главное не упасть, не думаю, что сумею добраться до Аномалии со сломанной конечностью!

Наконец, я добралась до цветка. А какой большой! Он сильно отличался от остальных, в широких синих лепестках сияли настоящие звезды, переливались всеми оттенками фиолетово-синей пыли. Я вытянула руку, стараясь достать качающийся стебель…

– Бей! – приказал мужской голос откуда-то снизу.

Раздался оглушительный звон. Разум сразу прояснился, от желания собирать цветочки не осталось и следа. Прежде, чем я успела спрыгнуть на траву, твердь завибрировала, а моя опора рванула вверх вместе со мной. Неистово вереща, я постаралась найти за что зацепиться, но вся растительность осталась внизу. Пришлось лягушкой распластаться на каменной поверхности.

От резкого подъема и непрерывного гула уши заложило. Земля резко остановилась. Огромная каменная глыба вздрогнула и стала качаться из стороны в сторону. Сначала медленно, потом все быстрее, меня возило по камню.

Далеко внизу кто-то командовал:

– Густав – передние лапы. Кнуд и Вагни – задние. Остальные со Стианом – по плану. Я пошел!

Пользуясь тем, что земля на мгновение застыла, я приподнялась на локтях и огляделась в поисках опоры. Лучше всего для этой роли подходил узкий булыжник, торчащий из общего камня. Я попыталась встать, но земля снова решила изменить свою плоскость и меня на полусогнутых бросило в сторону. Спину ударило о стену с цветком и он разлетелся, становясь синей пыльцой. Я охнула, стараясь вздохнуть, но пол накренился и меня тряпкой швырнуло в противоположную сторону. Нагромождение из камней куда-то шло.

– Помогите-е!

– Это… – новый окрик снизу. – Брат, это норна!

Дрожа всем телом, я заставила себя открыть глаза. Внизу, черт знает на сколько далеко, на меня глазел рой маленьких человечков. Человечки что-то кричали и тыкали пальцами, а я все старалась удержать выворачивающийся от страха желудок. Понятия не имею, почему кусок скалы решил взлететь, и почему мои похитители теперь взволнованно носятся под нею!

Один из человечков забористо выругался, кажется тот самый, что едва не выдрал мою руку, но скала снова взвыла и накренилась. Я беспомощно повисла над лесом.

– Спа-си-те!!! – взвыла я и приклеилась к отростку.

– У-у-у!!! – жуткой вибрацией ответила скала.

Охота давалась с трудом. Идти на квея себе дороже, и, если бы в мое отсутствие молния не поразила печь, Клинок отправился бы прямиком на острова, минуя материк. При должном уходе рога квея способны гореть вечность, служат лучшим топливом для ливейских судов, но достать чудовище не просто. Квей – каменный бык размером с холм, большую часть жизни проводит в спячке, приманивая животных и несчастных путников синецветом. Разум теряется, стоит увидеть дурманящий бутон, потому на квея ходят с закрытыми глазами, что, без сомнения, сложно, если ты не слышишь его дыхание под толщей камня. Ливеец может блуждать по долине годами – дракону понадобится несколько часов.

Команда следовала по пятам. Напрягая слух, мы со Стианом старались не упустить биение каменного сердца, и вскоре вышли к скале. Нагромождение булыжников сопело.

Матросы подготовили снаряжение, цепляя канаты к шипам на каменной спине. Бывшие наемники, они знали свое дело, рассредоточились по долине. Я кивнул и Густав с размаху опустил молот на соседние камни, пробуждая животное. Перепуганный квей взревел, принялся неуклюже вставать на свои необъятные ноги.

Я перехватил канат, помогая Кнуду выровнять спину животного, чтобы тот не завалился. Отдал приказ, собираясь забраться по одному из канатов, когда животное дернулось и повторно взревело. Истошный вопль утонул в кронах деревьев.

– Это… – лицо Стиана в миг осунулось и побледнело. – Брат, это норна!

Снова рев. Квей мотает мордой, на которой, как оказалось, повисла девчонка. Зрение позволило разглядеть изумленное, полное ужаса лицо и перекошенный рот. Сомневаюсь, что животное ее чувствовало – кожа квея сплошной камень – но визг слышало.

Я выругался.

– Оден, позволь… – начал Стиан, видимо понимая, что его «ответственность» вот-вот полетит на землю, но я перебил.

– Я сам. Следи за спиной. Не дай ему уснуть!

Одим Четверым известно, как эта умалишенная оказалась на морде существа, способного скрываться десятилетиями! Я снова выругался, схватился за канат, стараясь не пугать квея, и полез.

Раздался очередной девичий визг. Животное дернулось. Я сгруппировался, упираясь ногами в каменную колонну-лапу, вскинул голову: норна соскользнула и теперь болталась на дрожащих руках, готовая вот-вот свалиться.

Интересно, Стиан отстанет от меня, если она свалится?

Фыркнул и ускорился. Аккурат перед тем, как квей вновь решил встряхнуть своей огромной головой, а руки норны соскользнули, я добрался до рога и вжал девчонку в каменную поверхность.

– Я… Цветы… А это… Кто… По-мо-ги-те!! – пищала норна, мертвой хваткой вцепившись в меня.

Бледная и испуганная, она тряслась ощутимее самого животного.

Квей наклонился, грозя завалиться на бок. Нужно резать рога, прежде чем он превратиться в обычную скалу.

Встретившись с перепуганным взглядом янтарных глаз норны я кровожадно улыбнулся.

– Стиан, лови!

– Что?! – норна попыталась отпихнуть меня, но не успела – я выбросил ее раньше.

Один короткий вскрик и тяжелый выдох брата.

– Поймал!

Одной бедой меньше, теперь к делу.

Я развернулся, доставая скалыватель и хотел вонзить его у основания рога, когда животное заревело. Морда дернулась, подбрасывая меня вверх.

– Оден, он разозлился! – Стиан изо всех сил тянул канаты.

Камень со скрежетом прошелся по толстому дубовому стволу – квей пытался сбросить помеху.

– Да неужели?!

Мышцы горели. Прежде, чем животное снова попыталось сбросить меня, вывернулся и попал инструментом в надлом под правым рогом. Так себе добыча, но стоит дать животному уснуть, у нас и этого не будет. Я уперся ногами в каменную голову и потянул скалыватель на себя. Раздался треск.

Квей загудел, окончательно взбешенный. Он поднял одну из ног и опустил на землю, встряхивая долину. Судя по ругани, команду разбросало по сторонам. Животное тут же начало заваливаться набок.

Я выдрал инструмент и ударил его в образовавшуюся трещину, снова дернул. Квей накренился, подгибая вторую ногу. Теперь я видел напряженные лица команды.

– Молот!

Кнуд не колеблясь выхватил орудие и изо всех сил швырнул в мою сторону. Еще секунда и молот был бы в моих руках, но чудище дернулось назад. Орудие ударилось куда-то в каменную морду, улетело на землю.

– Крысиная задница! – я сильнее вбил скалыватель в трещину.

Представляя, как своими руками оторву проклятой норне голову, я рванул инструмент на себя. До земли оставалась дюжина локтей…

Ходячая скала падала вместе с фирийцем. Я прикрыла рот руками, наблюдая, как громадина вбивается в землю и поднимает густые клубы пыли. Команда Жемчужного Клинка скрылась из виду, погребенная страшным созданием.

Что делать?! Бежать к Клинку? Звать мелкого на помощь?! Или оставаться тут и попытаться выкопать хоть одного члена команды, пока они все не задохнулись? А что, если страшная тварь снова встанет?! Может, к черту всех…

Мысли вихрем носились в голове, а я продолжала стоять на месте.

В пыли заскрежетало. Я напряглась, готовая в любой момент броситься прочь от громадины.

– Господин, вы целы?! – кашляющий голос одного из членов команды.

– Раствор! Быстро! У нас меньше минуты…

Пыль практически улеглась и стало видно, что варвары носятся вокруг бездушных камней.

Все живы, все, кажется, целы, и не спешат убегать подальше.

Я опасливо покосилась на слившегося с природой монстра. Ничего, абсолютно ничего в нем не вызывало подозрений – самая обычная скала.

Стараясь не мешать суетящимся варварам, я тихо подошла и принялась разглядывать каменный обломок, похожий на гигантский палец. Мужчины поспешно обрабатывали его дурно пахнущей жидкостью. Наконец они закончили, устало вытирая со лба пот вперемешку с пылью.

– Ты! – рявкнул бешеный блондин, отбрасывая острую заточку. Она отлетела в сторону и вошла в дерево. Глаза арвинга сверкнули недобрым огнем.

Интуиция завопила, обозначив мужчину еще более опасным, чем каменное чудовище.

– Умалишенная девка, каким ветром тебя вообще занесло в эту часть леса?! – рычал он. Команда переглядывалась, не решаясь влезать между мужланом и «девкой». – Мало того, что мелкий обломок в разы сложнее разжигать, так из-за тебя кто-то мог пострадать!

Несмотря на животный страх при виде злого варвара, я постаралась не трястись:

– Как будто я специально! Шла по лесу, цветы собирала, а тут вы со своей каменной жутью! Это вообще нормально, что кусок земли встает и уходит?! В моих краях… такого нет!

Блондин скрипнул зубами, навис надо мной, практически касаясь лба своим, и прорычал:

– Этот «кусок земли» – древнейшее существо во всей Фирии! Чтобы его найти декады уходят, а ты… ты цветы собирала? – он говорил тихо, но это лишь подчеркивало нескрываемую ненависть.

Вдруг вся спина варвара вспыхнула: языки пламени взметнулись вверх от шеи, ореолом затрепетали вокруг его головы. Запахло гарью.

Я попятилась.

– Брат мой! Оден! – капитан отпихнул меня в сторону, схватил блондина за плечи и не моргая уставился в глаза. – Оден, посмотри на меня!

Наваждение пропало так же быстро, как и пришло. Арвинг больше не полыхал, зато взгляд его помутнел, словно варвар не слышал и не видел ничего вокруг себя.

Остальные члены команды стояли на коленях и тяжело дышали.

Я окончательно растерялась.

– Вагни, отведи госпожу норну на Клинок, – бросил Стиан Сигвальдсон. – Да побыстрее!

Не дожидаясь, пока фириец покажет мне дорогу я развернулась и побежала в сторону берега. В голове пульсировала лишь одна мысль: «какого черта только что произошло?!».

Стиан остановился у дверей своей каюты, в которую сам же поселил норну, и устало потер виски. Успокаивать брата с каждым разом становилось все сложнее. Сегодня капитан израсходовал почти все свои силы.

Стоило Стиану постучать, как дверь тихонько отворилась. Приготовившийся умолять лесную ведьму открыть, капитан опасливо вошел внутрь.

Девка отошла к койке и теребила короткий каштановый завиток у виска. Кончики ее ушей забавно торчали из-под лохматых волос. Стиан впервые видел норн, эта же мало отличалась от ливейских девиц, но легенды твердили быть осторожным с лесными ведьмами. В хрупких телах таилась сила способная управлять душами.

Норна стояла спокойно, ничего не кричала и не спешила убегать. Должно быть квей действительно заставил ее задуматься о помощи Стиана.

– Госпожа, в порядке ли ты? – осторожно спросил он, делая шаг.

Норна свела брови домиком.

– Жить буду, – фыркнула она. – Значит я действительно в Фирии?

Стиан утвердительно кивнул.

– И вы верите, что я смогу вам помочь?

Капитан не знал наверняка, но так твердили легенды и шепнула старейшина Теней. Воды принесли деву к Жемчужному Клинку не просто так.

– Норны – дочери Ведьмы. Единственные, кому подвластна магия души.

– Почему бы не найти местных, как его, норн?

Она обнимала себя за плечи и старалась держать голову высоко, все же было видно, как она боится. Порванная одежда оголяла светлые ноги с темнеющими бордовыми синяками, на босых ступнях налипли комья земли со склона.

– Ваш род не видели больше пяти десятков лет.

Девица снова невесело рассмеялась.

– Больше пятидесяти! С чего вы взяли, что норны вообще существуют?!

– Мой брат лишился части души! – Стиан начинал терять терпение. – Ни один врачеватель, ни один маг во всех четырех континентах помочь не в силах. Норны владели знаниями о душах, еще до начала войны, лечили хвори, неподвластные йори, – снаружи послышались голоса возвращающейся команды. Стиан шагнул вперед и добавил тише. – Если ты не сумеешь помочь, Оден обречен.

– Какая преданность! Аж тошно! – капитан решил было, что она снова откажет, но норна вдруг зажмурилась. – Я постараюсь. С условием!

Стиан не верил своим ушам. Уже отчаявшийся он вплотную подошел к девушке и протянул к ней ладони.

– Все, что угодно, госпожа!

– Я заставишь арвинга написать мне пропуск, – она топнула босой ногой, – И доставишь за портал. В целости, сохранности и не позже, чем через неделю.

Эта девчонка не знает о чем просит. Вернуть ее в Безбожье будет так же сложно, как и… как излечить Одена.

– Две луны.

– Исключено! Мне нужно срочно попасть домой!

– Прошу прощения, госпожа, но раньше луны судно не повернет к западным землям. Драконье Дыхание пришло рано в этом году.

– Это что еще за пакость?!

– Огненные штормы.

Норна насупила, принялась мерить шагами каюту. Руки Стиана она проигнорировала.

– Один месяц и столько, сколько потребуется на путь обратно!

Возня снаружи становилась громче. Вскоре с охоты должен был вернуться Оден, и капитану придется покинуть девчонку.

– Одна с половиной луна и я помогу тебе, – Стиан был не совсем честен. Еще никому за сто лет не удавалось пробраться сквозь охранную крепость. – Только в случае успеха!

Девица остановилась. Она медленно взглянула на протянутые ладони капитана. Обычай требовал повторить жест, дабы скрепить договор. Вдруг она схватила одну из ладоней и крепко стиснула своими ледяными пальцами.

– Идет! Камни и золото все еще прилагаются?

Глава четвертая

Единство. Новомосковская область.

– Нет, мама, у друзей ее тоже нет! И у отца… – Василиса беркутом кружила по комнате, не в силах найти себе места. – Что значит «в ее духе»?! Люция всегда отвечала… Да, только на мои сообщения!

Девушка раздраженно уставилась на капсулу, из которой лился усталый голос матери. Конечно, последняя мало общалась с Люцией, особенно после выпуска, но Василиса то знала, что сестра не может просто так взять и бросить их. Уже четвертые сутки капсула Люции не отвечала на звонки.

– Прошу, обзвони дальних родственников. Может она встретила кого-то по дороге и… – Василиса не успела договорить. Капсула синтетическим голосом оповестила о внезапном госте. – Мам, перезвоню, может Люция вернулась!

Кот сестры Тео принялся скрести косяк и Василиса взяла его на руки. Девушка открыла дверь, готовая наброситься на пропавшую с порога, однако сестры там не было.

Сам директор Анатоль Рин, глава центра ЦИААТ, в филиале которого работала Люция, стоял на пороге ее домика в окружении двух телохранителей. В одном из них Василиса узнала начальника охраны капитана Шульца. По академии ходили разные слухи об этом холодном мужчине и все они были связанны с чем-то незаконным.

– Чем обязана, директор?

– Мисс Сотис, – с иголочки одетый Анатоль Рин выглядел расстроенным. Он протянул руку к девушке за рукопожатием, но противный кот принялся шипеть и выкручиваться, так что Василисе пришлось отступить назад. – Позволите войти? Нам предстоит важный разговор.

– Поэтому вы посетили меня лично? – Василиса бросила быстрый взгляд на Шульца. Капитан стоял неподвижно, казалось вовсе не интересуется происходящим.

– Новости о вашей сестре. – тихо произнес Рин.

Девушка опомнилась. Выпустив кота из рук, она лишь махнула, соглашаясь с просьбой директора проверить периметр. Пока телохранители рыскали по дому, Василиса пригласила Анатоля внутрь и предложила чай.

– Что с ней? От сестры уже четвертые сутки ничего не слышно! – девушка замолкла, когда подошедший телохранитель что-то шепнул господину Рину. Она продолжила говорить лишь когда охрана скрылась за дверью. – Прошу, не лгите! Если бы Люция просто решила отдохнуть, она бы предупредила меня… Я знаю, с ней что-то стряслось!

Директор благодарно принял из рук чашку с синтетическим чаем, но пить не стал. Расправив невидимые складки на джемпере, он произнес:

– Вы правы, мисс Сотис. Четыре дня назад во время освидетельствования наш бывший сотрудник Константин Уилсон напал на вашу сестру.

Василиса замерла, чувствуя, как кровь стынет в жилах и холодеют пальцы. Дрожащими руками она пыталась поставить чашку на журнальный столик.

– Она цела?

– Приношу свои извинения, дорогая, но ваша сестра сегодня утром скончалась.

Посуда выскользнула из рук и с жутким звоном разлетелась о кафельный пол.

Фирия. Восточные воды Ливхельма.

События прошедших дней плохо укладывались в голове, не желая усваиваться, да и тело получило свою порцию шоковой терапии, зато грязи больше не было. Стиан велел Дьярви натаскать для меня тазик с водой – не теплый душ в моей квартире, но лучше, чем ничего! После омовений вода приобрела земельно-коричневый оттенок.

Как бы я ни уговаривала, о болезни брата Стиан мне так ничего и не сказал, объясняя молчание кровной клятвой. Он пообещал отвечать на все вопросы несвязанные с бешенным блондином. К головной боли о возвращении домой прибавилась еще и тайна болезни варвара!

Я спала как убитая, когда кто-то постучал в дверь. Отмахнулась, отворачиваясь от источника шума – пусть идут к черту.

Стук повторился, став настойчивей.

– Что нужно?!

Дверь тихонько открылась, в комнату вошел насупившийся Дьярви с крупным подносом в руках и кульком подмышкой. Со мной он не разговаривал, лишь пробурчал что-то себе под нос, собираясь оставить вещи и уйти. Я окликнула его.

– Чего норне угодно? – без тени щербатой улыбки Дьярви глядел на меня волком. – Чай снова удрать решила?

Совесть ткнула корявым пальцем в грудь. Видимо мальчишке досталось за мои выкрутасы, но кто же виноват, что… Стоп! Если начну искать виноватых, то снова начну проклинать Кристину Красович. Помрет от икоты, не дождавшись моего возвращения.

Отмахнувшись от кривопалой совести, я стиснула челюсть:

– Больше убегать не стану. У нас со Стианом договор.

– Брешешь!

– Вовсе нет!

– Чем госпожа докажет?

Вот паршивец! Я ему еще что-то доказывать должна?!

– Даю слово! – фыркнула я. Дьярви прищурился, явно не понимая, можно ли верить чудной гостье. Скрипя зубами, добавила. – Слово норны…

Видимо норны тут в большом почете – он перестал дуться:

– Не подведи, госпожа! Тумаки мне получать, – произнес мальчишка и протянул мне тканевый кулек. – Капитан велел тебе вещей найти, да только с ними не густо.

Я приняла подношение и развязала толстый узел. Внутри лежали помятые кожаные брюки, огромная рубашка с потертой, некогда вельветовой, жилеткой. Вещи явно принадлежали одному из варваров…

– А меньше ничего нет?

– Все, что нашел… А! Еще сапоги! – Дьярви выскочил наружу и вернулся с короткими истоптанными ботинками, чьи носы от времени посерели. Эти хотя бы можно было затянуть шнурками!

Стараясь натянуть на себя искреннюю улыбку, я с тоской вспомнила свой домашний гардероб. Ничего, я что-нибудь обязательно придумаю!

– Там, это, Старый Ирв справляется, желает ли дева кушать.

Живот утвердительно заурчал. Желает и еще как оказывается!

– Можно я пойду с тобой? – нужно было разведать обстановку, а одна я все равно не решусь выйти. – Только переоденусь сначала…

Дьярви задумался. С одной стороны его жуткий хозяин-женоненавистник, а с другой – будь я перед глазами, можно не бояться, что сбегу. Второй довод победил.

– Я тебя снаружи подожду! За мной ходить будешь! – мальчишка захлопнул за собой дверь.

На подносе, что принес Дьярви, стоял небольшой кувшин с водой и стальная плошка. Я умылась и как могла прополоскала рот. Нужно узнать, чем они тут зубы чистят, судя по белоснежной улыбке Стиана с этой проблемой дикари Фирии как-то справляются. Кто знает, может и подобие зубной щетки изобрели уже?

Я протерла лицо куском ткани и принялась одеваться. Вещи, найденные Дьярви, повисли на мне, как переносная палатка, но были целыми и относительно чистыми. Все лучше, чем пропахший тиной порванный костюм. Волосы как могла расчесала пальцами. Зеркало бы тоже не помешало, последний раз видела себя еще дома…

Стоило выйти и палящее солнце ослепило. Теплый морской бриз лизнул открытые участки кожи и взъерошил волосы. Я зажмурилась привыкшая к полутьме каюты.

На палубе царила мирная рабочая атмосфера. Несколько матросов проверяли крепления. Двое драили палубу. Ещё несколько катили куда-то громадные бочки. Стоило мне появится, как фирийцы приостановили работу и принялись буравить меня взглядами. Часть – недовольными, а кто-то откровенно злыми… стало не по себе.

Дьярви стоял у бортика напротив моей комнаты и насвистывал неизвестную песенку. Я поспешила к нему, стараясь игнорировать тяжелые взгляды варваров:

– Я так голодна, что готова съесть целого дракона!

Мальчуган в ужасе обернулся и прикрыл рот ладонью. Серые глаза превратились в блюдца:

– Нет, нет, госпожа! Так говорить ни в коем случае нельзя! – прошептал он. – Вы, конечно, норна, но если боги разгневаются, нам всем не поздоровится!

Еле удержалась, что бы не закатить глаза. Хватит расстраивать мальчика – в конце-концов он единственный потенциальный союзник на данный момент.

Сложила руки в молитвенном жесте и смиренно опустила голову:

– Простите мне мою дерзость, великие боги! Это все от незнания, – воздела глаза к небу.

Получилось слишком наиграно, но Дьярви успокоило и он улыбнулся.

– Так-то лучше! А теперь пойдём есть.

Мимо хмурых моряков он повел меня к деревянному люку в палубе, по крутым деревянным ступеням спустил вниз к дымному помещению камбуза, откуда с утра пораньше доносилось старческое ворчание. Мой чувствительный к выпечке нос учуял ароматы свежего хлеба. Не той синтетической дряни, что делают в супермаркетах, а настоящего.

Сморщенный, до состояния кураги, древний старик с темной кожей и белой, как снег, бородой бодро перебирал какие-то маленькие бочонки, попутно не забывая следить за шипящей на сковороде едой.

– Дьярви! – рявкнул он, увидев моего сопровождающего. – Где тебя химлены носят?! Хаос промозглый, ты девку приволок!

Дьярви виновато покосился на меня, но уходить не спешил.

– Это норна, прояви уважение! – выпалил мальчишка и за свою дерзость чуть не получил кочергой по филейной части. Увернулся. – Гостья господ, мы должны ее слушать! Люция выразила желание откушать тут.

– Еще чего удумали… Девка на судне и так к беде, а где ж это видано, еще и на камбуз шастать! – проворчал старик. – Пирог фазаний сделал, свежий. Желаете?

Наблюдать смену настроений сухонького старикашки было забавно. Казалось, ворчание является его обыденным стилем речи.

Я опасливо оглянулась – не похоже, чтобы тут кого-то травили, но черт знает, что у местных с гигиеной! Широкая глиняная печь не вызывала подозрений, да и пыли особо я не заметила. Старикан выругался, наблюдая за мной.

Свежий ароматный кусочек пирога, от которого все еще шёл пар, был водружён на железную посуду и поставлен на пузатую бочку. Рядом Ирв бухнул большую кружку с чем-то ягодным. Наконец, запах не оставил мне и пустому желудку выбора.

Пирог растаял во рту, и мы с желудком радостно заурчали. Не прошло и пяти минут, как завтрака не стало.

Ирв крякнул, но тень невольной улыбки скользнула у него в густой белой бороде:

– Ишь, голодная! С таким аппетитом у тебя маловато мяса на боках!

Я не очень поняла, стоит ли обижаться на подобные высказывания.

– А это хорофо? – прошамкала я, дожевывая.

– Как же это может быть хорошо? Мужи девок фигуристых любят! – старик бросил на меня острый взгляд. – Внизу еще ничего, но руки да шея… точно цыплячьи!

Ну и нравы! Если бы не умопомрачительный завтрак, я непременно устроила бы скандал.

– Там, откуда я родом, мужчины не любят «мясо на костях», – отхлебнула ягодный напиток, но поняла, что много его не выпью – слишком сладкий.

Ирв подцепил сразу три пирога из печи, ловко орудуя ухватом. Дьярви за разговором не следил, он был занят поеданием второй порции пирога.

– Что ж это за мужи такие! Скажи еще, инициаций не проходют!

Я отрицательно покачала головой.

– Не мудрено, что девки ваши в одиночку бродют, да на дреки натыкаются! – воскликнул старик, раскладывая самые ароматные кусочки на подносе.

– Дреки? – я оторвалась от напитка и шепотом поинтересовалась у Дьярви. – Разве меня не Стиан выловил?

Мальчишка, слишком увлеченный завтраком, шикнул в ответ:

– Ну, дык капитан дреки и есть. Драконорожденный.

Точно, человек-ящер. Ладно, потом разберусь в Фирийской живности. Ирв все продолжал:

– Девки, они же слабые, за ними глаз нужен.

– Ну, в наших краях девушка сама может за себя постоять! На ее стороне закон! – сказала и еле сдержала гримасу досады – кто защитил меня от представителей закона? Никто.

Старый Ирв стащил с шипящей сковороды два здоровенных куска мяса и брякнул на тарелки, отправил их на поднос к пирогам.

– Дева должна иметь защиту не только от закона. Так было, и так есть правильно. – он дернул своими усами из стороны в сторону. – Хотя дочери дреки поспорили бы со мной, но ты, норна, явно не из их числа. У тех силища в руках на ровне с крепким ливейцем.

«Дочери дреки». В пору заводить словарь!

– Почему?

– Хех! Совсем дикая, устоев не разумеешь? Тренируют их, покуда дракон не проснется!

– Дракон?!

Дьярви, вылакав залпом всю кружку с ягодным отваром, довольно облизнул губы, но часть розово-фиолетовой сладости осталась усами над верхней губой. Ее он вытер рукавом от рубахи.

Ирв проигнорировал мой вопрос, снова попытался огреть мальчонку по ноге качергой. Пока мы ели он подготовил целый поднос с огромным кувшином и несколькими пирогами.

– Наконец-то! Хватит лопать и отнеси господам их завтрак!

Промахнулся.

– Опять так много! Я еле доношу, что бы не пролить… – заныл Дьярви.

Завтрак для господ? Бешенному арвингу и Стиану? Вкусная еда заставила забыть о моих новых обязанностях. Не похоже, что Оден добровольно подпустит меня к себе и начнёт изливать душу, скорее голову откусит. Придётся проводить своеобразное «расследование», хотя бы поначалу.

В голове созрел план.

– Дьярви, давай помогу!

Мальчик растеряно посмотрел на меня и нахмурился. Старый Ирв хрипло засмеялся:

– Капитан Стиан нарек тебя гостьей, а гости по нашим обычаям не прислуживают.

Мне и самой не нравилась перспектива расшаркиваться перед варварами, но нужно набирать информацию. Личные вещи и организация пространства могут многое сказать о человеке. Вещи, которые он сам может и не знать.

– Я понимаю, но все-таки хочу быть хоть немного полезной. В конце-концов капитан был более чем щедр и гостеприимен.

Судя по выражению морщинистого лица Старого Ирва, мужчина воспринял мое рвение с опаской.

Зато Дьярви воодушевился предложением, простодушно принял все на свой счёт и теперь сиял:

– Ирв, ну чего ты рожи корчишь! Пожалуйста, пусть Люция мне поможет. Я поднос понесу, а она кувшин, – потом понизив голос испуганно зашептал. – А то, помнишь, не далее седьмого дня, все по палубе разлетелось! Ой, сколько ты тогда кричал…

– Еще бы не кричать! Как ты воином станешь, если ловкости, что в том хорьке, а силы и того меньше?! – Ирв грозно зыркнул на юнгу, но быстро сдался. – Химлен с вами! Господам с утра неплохо и на приятное поглядеть, а не только на этого ушастого. Ступайте, у меня своих дел полно!

С этими словами старик отвернулся и принялся усердно перекатывать полу пустые бочки ближе к столу, на котором работал. Мы с Дьярви переглянулись, но говорить ничего не стали. Ну его, этого Ирва, еще передумает! Тогда мальчик лишится помощницы, а я шанса безнаказанно попадать в каюту. Вчера вечером Стиан четко объяснил, что без веской причины мне лучше даже рядом с ней не находиться…

Стараясь не расплескать ни капли я подняла громадный глиняный кувшин литров на восемь.

Ничего себе! Если Дьярви удаётся успешно таскать такую тяжесть вместе с подносом, то едва ли мальчика можно назвать слабым. Хотя много ли я понимаю в фирийцах?

Мы поднялись на пустую палубу. Приходилось прикладывать усилия, что бы идти ровно и не качаться из стороны в сторону. Дьярви шустро семенил впереди, обошёл грузовой люк и юркнул под лестницу, ведущую выше, к штурвалу. На внушительной двери красовалась вырезанная из дерева драконья голова с раскрытой пастью.

Мальчик неуверенно покосился на меня и сказал:

– Это… Госпожа, ты только молчи, ладно? Не дай Ливтрасир, господа разгневаются!

Я попыталась поднять руку к лицу и чуть не уронила кувшин. На испуганный взгляд Дьярви шепнула:

– Нема как рыба!

Мальчик встал в пол оборота и прислушался. Я тоже напрягла слух, но слышала лишь шум рассекаемых волн. Сапогом Дьярви постучал по двери. Спустя секунду изнутри послышался глубокий голос варвара.

– Заходи!

Дверь отворилась и я поспешила оглядеться.

Стиан развалился в большом, обитом коричневой кожей, кресле и подкинул на стол какую-то костяшку.

Оден застыл с противоположной стороны, вглядывался в разбросанные по деревянной поверхности камушки. Одетый в чистую кофту с подогнутым рукавами, кожаные брюки и задумчивые вид он чуть меньше походил на варвара.

Мужчины даже не посмотрели в нашу сторону, увлеченно обсуждая ход незнакомой мне игры.

Дьярви бесшумно прошмыгнул к столику у противоположной стены. Я хотела последовать за ним, но мальчишка кивнул на инкрустированные драгоценными камнями кубки, небрежно разбросанные на средней полке поистине громадного книжного шкафа.

Я позволила себе замешкаться, изучая пространство. Вся мебель тут была не человеческих размеров. А я еще считала предметы в своей каюте крупными! Книжный шкаф, столы, кресла и даже кровать – все это больше походило на сказку о великанах, нежели на человеческое жилье. Я снова пробежалась взглядом по светловолосому фирийцу: действительно, на другой мебели он бы и не поместился. На полу и кровати – горы шкур неизвестных мне животных, а возле левой стены в высоком камине стояло почерневшее от гари стальное кресло.

Жуть какая!

Я подтащила свою ношу к шкафу. Пришлось напрячься, что бы, удерживая кубок одной рукой, наполнить его отваром из тяжелённого кувшина.

– Заглянем в поселение, а запасы пополним в Гренивике. – глубокий голос арвинга заставил обернуться, я впервые слышала, чтобы он говорил, а не кричал. Вдруг он опустил красную фишку на стол и усмехнулся. – Победа за мной!

В пол оборота я наблюдала за ним. Как и говорил Дьярви, у арвинга были короткие волосы, неаккуратно связанные на затылке. Часть из них выбивалась из хвоста, падала на загорелое лицо, озаренное самоуверенной улыбкой, на правой щеке – ямочка. Теперь, когда варвар не пытался испепелить меня взглядом, можно было назвать его привлекательным. Не таким утонченным, как Стиан, красота его была грубой и жесткой, но не менее внушительной. А как он сложен…

Кажется, я успела допустить массу предвзятых суждений. Может арвинг Оден на самом деле не так уже плох?

– Дикарка что здесь забыла? – вдруг рыкнул этот мужлан. Я дернулась и часть сладкого напитка пролилась на пол.

Нет, все в порядке. Он настоящий придурок.

Дьярви испугано покосился на меня, втягивая голову в плечи. Даже Стиан нахмурился не зная что говорить.

Мне же лучше – возьму инициативу на себя.

– Простите, – склонила голову. – Я напросилась помогать Дьярви, что бы хоть как-то отблагодарить за гостеприимство.

Капитан перевёл взгляд с меня на арвинга. Его арвинг не выглядел сильно удовлетворённым, но и вчерашней непроходимой ненавистью больше не пылал.

– Стиан! – бросил он. – Почему не предупредил девку, что моя каюта под строжайшим запретом?

Человек-ящер – дреки, как его назвал Ирв – устало вздохнул, явно размышляя, стоит ли признаваться, что предупреждал.

– Прошу прощения, брат мой! Так то ведь норна. Ходят слухи, что лесные ведьмы ничьих приказаний не слушаются, будь то отец или бьорг, – Стиан смерил меня многозначительным взглядом. – Что с нее взять?

Он не совсем врал. Я натянула самую дружелюбную улыбку, демонстрируя полную солидарность с капитаном. Бедный Дьярви посинел от ужаса – небось боялся, что его обвинят в плохом поведении своенравной норны.

– На что нам строптивая дикарка? – арвинг даже не смотрел на меня, говорил исключительно со Стианом.

– Мы уже обсуждали это, Оден…

Руки задрожали и я поняла, что устала держать тяжелый кувшин. Стиан заметил это и быстро добавил:

– Пускай помогает, коли хочется! – когда он обернулся к нам его зрачки по-змеиному сузились. – Давайте, оставляйте провизию и не мозольте глаза.

Оден недовольно цыкнул и потерял к нам всяческий интерес.

Мужчины продолжили обсуждать детали дальнейшего маршрута, пока мы с Дьярви поспешно расставляли завтрак. Краем глаза я заметила, что на дальнем конце книжной полки стоит портрет, прикрытый старыми свитками, но разглядеть его не удалось.

Дьярви забрал у меня кувшин, поставил его рядом с едой и, схватив за рукав, поволок к выходу. Мальчик уже открыл передо дверь, когда арвинг окликнул меня:

– Норна!

Я обернулась.

Фириец смотрел исподлобья. Руки его кулаками упирались в столешницу.

– Коли хочешь помогать юнге, помогай, – зыркнул на Стиана и добавил, – Будешь работать на Клинке, как и каждый, кто плывет под этими парусами! Я не звал тебя, так хоть польза будет.

Снова отвернулся. Теперь разговор был окончен.

Внутри словно лопнул пузырь с кипятком.

– Знала бы, что придется прислуживать злобным чокнутым варварам, наверняка бы утопилась! – рявкнула я и вытолкнула Дьярви наружу, громко хлопнула дверью. Потом открыла и добавила. – Приятного аппетита!

Внезапно накатила странная слабость и я привалилась к двери спиной. Все еще испуганный Дьярви попытался оттащить меня, но увидев побледневшее лицо вздохнул:

– Ну я же молчать просил… – он неуверенно погладил меня по плечу. – Бедная госпожа Люция, совсем не можешь злости драконьей противиться, да?

Не успела я уточнить, о чем это мальчуган говорит, как тяжелая створка отпихнула меня от входа. Кто-то забросил меня на плечо. Я видела выпученные глаза Дьярви, который не смел двинуться с места, и бегущего следом Стиана.

– Милости просим! – рыкнул Оден, подходя к бортику.

– Ты не посмее…

Он посмел. Холодные воды Фирии сомкнулись над моей головой.

Мокрую и злую меня выловил Стиан, вручил Дьярви со словами «Что бы до вечера ни одного, ни другую не видел!». Я была так возмущена, попросту растеряла весь словарный запас. Зато мальчишка без устали причитал и, оттащив меня в каюту, велел «слушаться, покуда снова господ не разгневала».

Голова гудела. Я стянула мокрую одежду, укуталась в одеяло и повалилась на кровать.

Арвинг может идти в задницу, вместе со своим поведением! Этот большой и страшно грубый мужлан не воспринимает меня иначе, как досадное недоразумение. И как такого лечить?!

Снаружи послышался мужской гогот. Небось надо мной ржут…

Вспыхнувшая в каюте злость улеглась, сменившись стыдом.

Сама тоже хороша! Вместо того, что бы одеть маску спокойствия и пытаться выяснить ценную информацию, огрызаюсь и хлопаю дверьми. Будь умнее, Люция, иначе варвары сделают из тебя говяжью отбивную и будут правы!

Я встала. Возле стола лежала сваленная груда потертых книг, забытых Стианом. Я взяла одну, стала угрюмо разглядывать незнакомые острые символы. Ясно, с письменность у нас с фирийцами разная… Вот бы капсулу сейчас, она бы мигом перевела все эти закорючки!

От нечего делать остановилась у письменного стола. Рукой прошлась по древесным венам, давно требовавших лакировки.

Снаружи послышалась возня и крики. Что-то грохнуло.

Я поспешила к двери и приоткрыла. Судя по цвету неба скоро должен был наступить закат.

Ажиотаж и лязг железа снаружи стал намного громче.

Я натянула противно-мокрые вещи, прежде чем выходить, но никого рядом не оказалось. Промелькнула трусливая идея, что на фирийцев напали какие-нибудь местные пираты, однако выйти и все страхи отпали сами собой.

На палубе столпилась практически вся команда, создавая собой подобие ринга. Варвары гудели и гремели оружием, а в центре этого бедлама разгоралась настоящая битва. Три здоровенных воина против бешенного арвинга. Все участники по пояс обнажены, по голым спинам струями стекает пот. Оден играючи отражал удары трёх других фирийцев. Движения, быстрые и четкие, больше походили на танец, чем на тренировку.

Чья-то внушительная фигура перекрыла мне обзор, как раз, когда битва внутри стала жарче. Я попыталась обойти матроса, но рядом встал другой и круг замкнулся. Внутри кто-то упал.

Я огляделась в поисках подходящей подставки. Недалеко от бортика стоял деревянный ящик. Такое зрелище пропустить не позволяла совесть и я поспешила на импровизированную трибуну.

Битва продолжалась. Теперь арвинга окружали четыре фирийца, двоих из которых я уже видела: огромный детина явно моложе остальных и жилистый пепельный блондин со шрамом через все лицо. Мужчины двигались быстро, но никто из них не мог сравниться ловкостью с арвингом. От изогнутых клинков летели искры.

Когда стало ясно, что подступиться к Одену не выходит, фирийцы переглянулись и начали окружать его, не забывая осыпать градом ударов. Вдруг, тот, что со шрамом, бросился вперед и успел ударить арвинга под коленом. Оден осел на пол.

Детина с вознесенным над головой оружием упал сверху, намереваясь рассечь Одена на двое, и я зажмурилась…

Какая ирония, даже спасать никого не придется! Фирийцы сами прибьют своего господина.

– Я, кажется, велел тебе сидеть в каюте? – строгий голос Стиана застал меня врасплох.

– Там вашего арвинга порешали, а ты о моем непослушании заботишься?!

Стиан рассмеялся. Теплыми пальцами он взял мои ладони и аккуратно развел в стороны. Четыре ливейца валялись по кругу, морщась и потирая ушибы, а в середине стоял арвинг с их оружием в руках. На идеальном теле блестели крупные бусины пота.

– Но, я видела…

– Мой брат все еще очень хорош, лучше бы госпожа за остальных беспокоилась, – Стиан подал руку, помогая мне слезть с ящика. – Дреки сильные и вспыльчивые, госпожа норна. Поэтому твоя утренняя выходка могла дорого нам обойтись, – в голубых глазах блеснуло недовольство. Вот оно, сходство двух братьев – цепкие штормовые глаза.

– Ну да, драконы, точно.

– Потомки драконов, – поправил он и понизив голос спросил. – В Безбожье о нас не говорят?

В голове сразу всплыли картинки в школьном учебнике и историчка, утверждавшая, что все это вранье и метафоры. Впервые жалею, что она ошиблась!

Я поморщилась.

– Стиан, ты просишь меня помочь тому, кому я и моя помощь даром не сдались. Если ты не смог понять, как вылечить своего драконоголового братца сам, тогда не мешай моим попыткам разобраться в вашем… иномирном беспределе!

Молодой мужчина задумался.

Толпа матросов снова зашумела и кого-то выкинуло за пределы круга. Воин не долго думая вскочил на ноги и ринулся обратно в бой.

– Хорошо, – вдруг подал голос капитан. – Делай, как знаешь. Есть ли что-то иное, чем я могу помочь?

Я задумалась: Стиан четко дал понять, что связан клятвой и рассказывать о брате ничего не станет. Значит придётся разнюхивать все самой.

– Можешь, – я отвернулась от «ринга» и серьезно посмотрела на черноволосого, – Научи меня читать ваши книги.

Стиан тоже отвлёкся от поединка и округлил глаза.

– Ты не умеешь читать?! – поймал одну из своих косичек пальцами. – Ученых дев этому не обучают?

Подавив язвительный ответ, я фыркнула:

– Умею, капитан, конечно умею. Письменность за Аномалией отличается от нашей. Я пыталась понять книги, что лежат в моей комнате и ничего не вышло…

Парень погладил черную косичку, внимательно изучая что-то поверх моей головы. Казалось его взгляд блуждает далеко за пределами судна.

– Завтра, – наконец отозвался мужчина. – Завтра я возьмусь за твоё обучение. Еще вопросы?

Замечательно! Я смогу читать варварскую письменность! Едва ли соотечественники могут похвастаться таким умением. Когда доберусь до дома, непременно научу Василису!

Первые оранжевые лучи лизнули макушки ливейцев, пробежались по спинам и уверено залегли на палубе. Громадное солнце, тонущее за линией горизонта, подсвечивало рванные перья облаков всеми оттенками розового и золотого. Там, выше, в темнеющем мареве синевы, уже начинали загораться первые точечки созвездий. Складывалось впечатление, что солнце взорвалось и теперь разливало свои лучи на неподготовленное небо. На Жемчужный Клинок спустился закат.

Судно заиграло совершенно другими красками, в цвете которых грозные фирийцы будто вспыхнули. Темно-русая голова арвинга, изредка мелькающая в просветах между матросами, подсветилась рыжиной.

– Госпожа, – тихо позвал меня Стиан. – Ты любишь свой дом?

Это было неожиданно. Молодой мужчина смотрел внимательно, слегка склонив голову на бок. Я переступила с ноги на ногу.

– Я люблю своего кота! – вдруг выпалила я. – И сестру. Очень люблю квартиру и возможность ходить по улице без страха быть съеденной гигантскими каменными монстрами.

– Это странный ответ, – пожал плечами Стиан. – Я, вот, очень люблю свой. И мне его… недостаёт.

Неужели из капитана полились признания? Мини терапевт внутри меня молниеносно схватил блокнот и ручку и принялся поправлять воображаемые очки. Увы, не долго длился триумф…

– Госпожа Люция! – раздался из толпы воинов радостный возглас мальчишки. – Ты видела, как они бились?!

Стиан едва заметно мотнул головой и печаль слетела с его лица. Он расплылся в хитрой улыбке, отлип от бортика.

– Дьярви! Вверяю тебе нашу непутевую гостью. Мне давно пора, но оставить прекрасную норну скучать я не смог, а теперь удаляюсь!

С этими словами подмигнул мальчишке, отвесил «прекрасной норне» полупоклон и удалился.

– Люция! Ты меня слышишь? Там такое было…

Захотелось стукнуть возмутителя спокойствия, но в конце-концов Дьярви не виноват, что капитан-ящер-дреки решил разоткровенничаться посреди набитой фирийцами палубы.

– Да! – буркнула я. – Это нечто!

Я уселась поудобнее, подгибая под себя ноги.

На кровати лежали несколько чистых пергаментных листов – грубее и жёстче чем те, что мы использовали дома, но лучше, чем береста или глиняные доски, о которых писали в учебниках. Стиан так же предоставил мне странного вида карандаш, больше похожий на длинную золотую шпильку с изящной лилией на конце. Грифеля внутри я не нашла, а на вопрос о заточке мужчина заверил, что подобного не понадобится.

Я провела острым концом шпильки по бумаге. За ним тут же остались длинные тонкие линии миндального оттенка. О механизме работы остается только догадываться! Интересно, удастся выпросить его себе в вечное пользование?

Аккуратными буквами принялась заполнять:

День первый

Психотерапевт Люция Сотис, истощена, но стабильна

Что мы имеем на сегодняшний день:

Я ПРОШЛА АНОМАЛИЮ!

Не знаю, как это вышло, но факт остается фактом – я в Фирии.

Чип все еще у меня

Чертова Красович, Рин, Щульц и все, участвующие в цирке с Уилсоном! Почему нельзя было разобраться без гражданских?! Професорский чип мигает спиралью, из-за него меня посчитали местной вымершей ведьмой. Интересно, что в чипе?

Нам почти ничего не известно о Фирии

В учебниках по Истории Войны пишут о грязных, неспособных позаботиться о себе дикарях, мутировавших человеческих видах и повальном голоде. Знали бы мы, на сколько учебники ошибаются! Мир Фирии развивался в своей собственной эволюционной системе. Несомненно, эти данные известны главенствующим фракциям, но по понятным причинам не внушаются жителям Единства. Мне своими глазами удалось увидеть трансформацию скалы в каменное чудовище и одного из представителей расы, «Дреки» как они себя называют, в огромную черную ящерицу с крыльями и хвостом дракона. Возможно, Тэнид правы, желая начать войну с этими дикарями?

Я вынуждена проводить терапию в условиях, нарушающих все мои полномочия.

Мужчина, которого я попытаюсь лечить в обмен на безопасное сопровождение до столицы, понятие не имеет о моем происхождении. Более того, его ввели в заблуждение и заверили, что я есть некая «норна» – что-то вроде ведьмы или жрицы. Его соратник заверил меня, что это единственный способ заставить «клиента» со мной сотрудничать. Цель и суть проблемы держится от меня в тайне!

P.s. фириец так же является драконом дреки, а еще полным засранцем.

Сильное разделение по половому признаку.

Мужчины на судне странно на меня реагируют и буквально «пожирают» глазами. Не считая пожилого матроса по прозвищу «Старый Ирв» и мальчика по имени Дьярви. Ирв пояснил, цитирую: «дев не берут на боевые суда, слишком уж вы впечатлительные! Да и на команду дев не напасёшься». У бешенного арвинга Оденга действует строжайший запрет на присутствие женского пола на судне, поэтому мое присутствие вызывает слишком бурную реакцию у всех членов экипажа, включая бешенного самого арвинга.

Мои поведенческие реакции изменились.

Я не знаю, связанно это с травмой при падении или составом воздуха по эту сторону Аномалии, но контролировать своё поведение становится крайне трудно. Если описывать художественно, то «я вижу мир в других красках». Будем надеяться, что по возвращению на территорию Единства все придёт в норму. Я скучаю по Васе Сентиментальность и плаксивость так же повысилась.

Памятка: по возвращении вернуться в личную терапию минимум на год.

Еда просто божественна!

Я никогда в своей жизни не ела ничего более сочного, чем пища по эту сторону Аномалии. Сразу чувствуется разница в нашей экологии и экологии местных земель. Думала, что съем пирог вместе со своими пальцами

Заключение: Место, в которое я попала хранит свои секреты и устанавливает свои правила, так что если я хочу выжить – придётся с ними считаться. Зато мне представилась редкая возможность исследовать сразу две психики: свою, в ситуации 100% выхода за пределы зоны комфорта, и белобрысого говнюка дикаря фирийца.

Быстро пробежалась по подобию дневника глазами и осталась довольна. Такие важные вещи в любом случае запомнятся лучше, если их записать.

Зачем-то нарисовала на краю листа рожицу. Потом сердце с молнией и пару закорючек…

Воодушевившись, взяла пустой лист и изобразила на нем Стиана в образе дракона. Вышло коряво и не похоже, но с душой. На следующем листе набросала Дьярви с его лохматой головой и россыпью кремовых веснушек, и Старого Ирва. Мальчуган смотрел на меня с листа и улыбался, щурясь от яркого солнца, а Ирв напротив хмурил полностью седые брови. Отложила. Пока раздумывала, пальцы сами принялись выводить линии… через время с листа зыркал нарисованный Оден. Получилось даже слишком похоже и я поежилась.

– Вот вернусь домой и напишу работу на тему «Дикие мужчины за Вратами и их крошечный эмоциональный интеллект»!

Показала нарисованному варвару язык. Злорадно улыбнулась и пририсовала ему крючковатые рога, длинные, закрученные на концах усища и жидкую козлиную бороденку.