Только для него

Размер шрифта: 13

For His Eyes Only

Охраняется законодательством РФ о защите интеллектуальных прав. Воспроизведение всей книги или любой ее части воспрещается без письменного разрешения издателя. Любые попытки нарушения закона будут преследоваться в судебном порядке.

Глава 1

– Что так расстроило Майлза? – недоумевала Наташа Гордон. – Я ехала смотреть квартиру в Сент-Джонс-Вуд, когда получила сообщение немедленно возвращаться.

Джанин, секретарша и первая сплетница компании «Морган и Блэк», равнодушно пожала худыми плечами.

Наташа побежала на второй этаж. Майлз Морган, глава фирмы «Морган и Блэк», занимающейся продажей элитной недвижимости в Лондоне, вот уже несколько недель намекал ей на то, что она может претендовать на вакантное место младшего партнера. И по праву! Последние три года она трудилась не покладая рук. Наташа не сомневалась, что заслужила повышение.

– Тише, тише, – уговаривала она свое сердце, останавливаясь у кабинета Моргана.

– Джанин! Она тут, наконец? – прокричал Майлз прежде, чем сообразил, что та, кого он ждет, стоит прямо перед ним. – Где, черт возьми, вы пропадали?

– Показывала супружеской паре дом в Челси. Ручаюсь, они позвонят еще до конца дня и скажут, что согласны!

Перспективы огромной комиссии обычно было достаточно, чтобы у Моргана поднялось настроение, но сейчас он просто хмыкнул, и надежда, загоревшаяся было в душе Наташи, немедленно погасла.

– Майлз, у вас что-то срочное? Через полчаса я должна буду показывать Гленкоре Джаррет квартиру в Сент-Джонс-Вуд, а в городе пробки.

– Забудьте. Туда я послал Тоби.

– Тоби?! – Она покачала головой. – Но леди Глен… Она специально попросила…

– Прислать вас. Знаю. Забудьте о ее светлости, – продолжал Майлз, протягивая ей свежий номер журнала «Кантри кроникл». – Взгляните лучше вот на это!

Наташа увидела рекламу на весь разворот: только что на продажу выставлено старинное загородное поместье Хедли-Чейз.

– Ух ты, как красиво получилось!

Низкий туман, в лучах восходящего солнца, окутывал дом золотистой мягкой дымкой, которая удачно скрывала его недостатки.

– Телефон будет разрываться от звонков, – сказала она.

– Читайте, – велел Майлз, кивая на журнал.

– Я и так знаю, что там написано, Майлз. Я ведь сама составляла текст. – Великолепный дом пришел в удручающее состояние от старости и заброшенности. Поэтому Наташа всячески подчеркивала красоту и удобство расположения, возбуждая любопытство потенциальных покупателей. – Вы сами одобрили рекламу, – напомнила она ему.

– Этого я не одобрял, смотрите сами.

Наташа нахмурилась. Неужели какая-то ужасная ошибка ускользнула от их внимания? А ведь речь шла о дорогой цветной рекламе на весь разворот, и она двадцать раз все проверила и перепроверила.

– «Обширное поместье XVII века в живописном месте на Беркширских холмах. Расположено вблизи автомагистрали, по которой легко добраться до Лондона. Это хорошие новости. Плохие новости…» – Она запнулась. Плохие новости? Что за…

– Не останавливайтесь, продолжайте! – Слова были произнесены жестко и уверенно, но не ее начальником.

Обернувшись, Наташа заметила, что из кожаного кресла у стола Майлза Моргана поднялся незнакомец с темными волосами, в темной одежде, с темными глазами на завораживающем лице, которому, казалось, не хватало какой-то мелочи, чтобы его можно было назвать красивым. Пожалуй, улыбка могла бы поправить дело.

Он буквально излучал силу, хотя здоровяком не был. Но плечи под мятой парусиновой курткой, когда-то черной, теперь вылинявшей, были широкими, а живот под футболкой, свободно свисавшей до узких бедер, – плоским. Руку он положил на высокую спинку кресла, длинные пальцы сжимали кожаную обивку. Ей вдруг пришло в голову, что такие пальцы могли бы вытворять с ней самые немыслимые вещи.

Наташа посмотрела ему в глаза, которые, казалось, видели ее насквозь, и ее затопила горячая волна, зародившаяся где-то внизу живота.

– Наташа!

Окрик Майлза вернул ее к действительности.

– «…плохие новости заключаются в том, что деревянные конструкции прогнили и источены древесным жучком, штукатурка осыпается, а крыша течет. Вне всяких сомнений, продавец предпочел бы снести дом и по-другому использовать землю, но постройка относится к историческому наследию в самом сердце Зеленого пояса, так что это не представляется возможным. В доме есть также великолепная дубовая тюдоровская лестница, но, учитывая вышеупомянутые сырость и древесного жучка, чем раньше вы приедете осматривать дом, тем больше у вас будет шансов успеть увидеть верхние этажи дома».

Она перечитала текст дважды, прежде чем до нее полностью дошел смысл. Сердце билось как сумасшедшее.

– Ничего не понимаю, – сказала она, осознавая, насколько неубедительно звучат ее слова. – Как это могло произойти?

– Действительно, как? – вопросом на вопрос отозвался высокий неотразимый незнакомец. Интересно, кто он такой?

– Хедли, – представился он, словно прочитав ее мысли.

– Хедли? – Ее голос прозвучал хрипло, и не только из-за того, что кровь у нее от мозга прилила к другим, более возбудимым частям тела. Она была потрясена. В доме никто не жил, продажей занимались душеприказчики, и она думала, что живых представителей семьи Хедли не осталось на свете.

– Дарий Хедли, – продолжал он, уловив в ее голосе нотку сомнения.

Дарий Хедли был похож на цыгана или пирата: в ухе блестела золотая серьга, на плечи спадала копна черных курчавых волос. Может, его предки водили караваны на Восток, а оттуда привозили шелка и специи… Поэтому и дали ему имя персидского царя. Во всяком случае, надменности новому знакомому хватало.

Майлз прокашлялся, и она запоздало протянула руку:

– Наташа Гордон. Как поживаете, мистер Хедли?

– А как, по-вашему, я поживаю? – Ее руки он как будто не замечал.

– Я не понимаю, почему так получилось, уверяю вас, произошла какая-то накладка.

– Накладка? – Горящий, словно угли, взгляд прожег ее насквозь. Наташе показалось, что жар поднимается у нее по шее и заливает ей щеки. – Всего лишь накладка? – Он выделил последнее слово.

– Мистер Хедли, серьезные покупатели прекрасно понимают, что с такой недвижимостью проблемы неизбежны.

– Им бы хотелось осматривать верхние этажи, не рискуя сломать себе шею, – заметил Хедли.

– Наташа! – вмешался Майлз, на сей раз еще более резко. – Вы хотели что-то сказать мистеру Хедли?

– Что? – Она с трудом оторвала взгляд от красиво изогнутых губ Дария Хедли и уставилась на его выдающееся адамово яблоко, после чего ее взгляд метнулся к другим, еще более волнующим частям его тела.

– А, хм, да… Вообще-то, – сказала она, – в доме не одна лестница, так что это не проблема. Кажется, главная лестница в полном порядке… ее надо как следует пропылесосить. – Вздохнув, она приказала себе встряхнуться. – Я посоветовала душеприказчикам, которые занимаются продажей дома, нанять профессиональных уборщиков, чтобы привести все в порядок.

У Хедли на скулах заходили желваки.

– И что же они ответили?

– Что наймут смотрителя, который за всем проследит.

– Значит, потенциальным покупателям стоит бояться лишь сырости, древесного жучка и протекающей крыши? – Дарий Хедли чуть приподнял бровь, и каждая клеточка ее тела затрепетала.

– Вообще-то, – ответила Наташа, – судя по документам, от древесного жучка избавились много лет назад.

– Мистеру Хедли не нужны оправдания! – рявкнул Майлз. – Он ждет от вас объяснений и извинений.

– Не беспокойтесь; я уже услышал все, что нужно, – сказал Хедли прежде, чем Наташа успела вымолвить хоть слово. – Морган, с вами свяжется мой адвокат.

– Адвокат? Но послушайте же…

Дарий Хедли прервал Наташу на полуслове ледяным взглядом… Наконец, видя, что ей нечего ответить, он кивнул Майлзу и вышел из кабинета. Наташа почувствовала странную слабость. Протянув руку, она схватилась за спинку кресла, на котором он сидел несколько минут назад.

Наташа смотрела в окно. Дарий Хедли переходил дорогу, направляясь к Слоун-сквер. Женщины провожали его взглядами.

Значит, не только на нее он оказывал такое действие.

Неожиданно он остановился, круто повернулся и посмотрел на окно, у которого стояла Наташа… У нее перехватило дыхание.

– Наташа!

Она вздрогнула, повернула голову, а когда снова посмотрела в окно, Хедли уже исчез. Наташа повернулась к окну спиной.

– Вы уже разговаривали с «Кроникл»? – обратилась она к Майлзу.

– После того как со мной связался адвокат мистера Хедли, я первым делом позвонил менеджеру по рекламе «Кроникл». – Майлз подошел к столу, вынул из прозрачного файла лист бумаги и передал ей.

Из «Кроникл» переслали фотокопию одобренного Майлзом текста рекламы. Все совпадало до последней запятой, до галочки рядом с печатью «одобрено» и ее подписи внизу.

– Нет, Майлз. Это не тот текст! – Она подняла глаза.

– Но ведь писали его вы, – возразил Майлз.

– Несколько фраз отдаленно напоминают мои, – признала Наташа.

Время от времени она и правда позволяла себе слегка нарушить общепринятый рекламный стиль. Она выделяла мелкие недостатки, исправление которых не стоит больших денег, но значительно повышает шансы на успешную продажу недвижимости.

– Да бросьте, Наташа! По стилю – ваша типичная «антиреклама».

– Моя «антиреклама» бывает точной и всегда по делу.

– Так вы бы все-таки написали о протекающей крыше?

– Определенно. Пятна на потолке и лужи на полу способен заметить любой покупатель!

– Ну а что там с лестницей?

– Очень красивая – если, конечно, удастся разглядеть ступеньки под слоем пыли и сухих листьев, которые налетели через разбитое окно.

Дом года два пустовал с тех пор, как его последнего владельца увезли в дом престарелых. Из-за болезни Альцгеймера он представлял угрозу для себя самого.

– Смотритель дома – хуже некуда. Мне пришлось самой раздобыть картонку и вставить вместо разбитого стекла, но кусок картона унесет первым же сильным порывом ветра. И, честно говоря, на месте Дария Хедли я бы давно уже избавилась от душеприказчика, похоже, от него нет никакого проку.

Морган молчал.

– Ну, послушайте, Майлз. Вы же знаете, я не посылала этого в «Кроникл».

– Вы уверены? Точно? Как всем нам уже известно, вы работаете с утра до ночи. Во сколько у вас сегодня был первый показ?

– В восемь, но…

– А во сколько вы вчера вечером закончили работать? – Не дожидаясь ответа, Майлз глянул на распечатку из ее ежедневника – несомненно, Джанин позаботилась. Теперь понятно, почему она так улыбалась, – прокол с рекламой! Всем насплетничает… – Последняя встреча была назначена на девять тридцать. Во сколько вы вчера вернулись домой? В одиннадцать? В полдвенадцатого?

Вчера она приехала домой уже за полночь. Покупатели не всегда идеально вписываются в график «с девяти до пяти».

– Покупатели специально прилетели из Штатов, чтобы посмотреть квартиру. Не могла же я сказать им, что мой рабочий день заканчивается в семнадцать тридцать, – заметила Наташа.

– Никто не сможет долго выдерживать такой темп работы без ущерба для себя, – заметил Майлз. – По-моему, вы просто устали и по ошибке послали в «Кроникл» не тот вариант текста.

– Нет…

– Я сам во всем виноват. – Он покачал головой. – Слишком много я на вас навалил.

– Я ничего не перепутала. – Наташа постепенно закипала. Сердце учащенно забилось от злости. Как посмел кто-то подделать ее безупречно составленный текст? – Ведь они прислали подтверждение… Неужели я, по-вашему, не заметила бы, что текст не тот?

– Если у вас вообще было время хотя бы взглянуть на него.

– Время нашлось, – отрезала Наташа. – Я проверила каждое слово. Интересно, о чем думали в «Кроникл»? Почему такой текст не показался подозрительным никому из отдела рекламы?

– Показался… – Майлз покосился на разворот в журнале. – Они звонили нам двадцатого. Разумеется, разговор записывался.

– Хорошо, так какой же идиот с ними разговаривал?

Он протянул ей листок бумаги, чтобы она посмотрела своими глазами:

– Идиотка по имени Наташа Гордон.

– Не может быть!

– Завотделом рекламы уверяет, что вы сказали: мол, такие тексты – последний писк моды. – Хотя Майлз говорил спокойно, от его голоса у Наташи по спине побежали мурашки. – Все ясно, вы были недовольны тем, что душеприказчики, которые продают дом, не прислушались к вашим советам.

Наташа изо всех сил старалась, чтобы ее голос звучал спокойно, несмотря на то что пульс зашкаливал.

– Никто из «Кроникл» мне не звонил.

– И что дальше? Хотите сказать, что завотделом рекламы «Кроникл» лжет? Или что кто-то выдал себя за вас? Бросьте, Наташа! Кому надо вас топить? – возмутился он.

Она проглотила подступивший к горлу ком. И правда, похоже на бред.

– Хотя в одном вы правы, – продолжал Майлз. – Телефон буквально раскалился добела… – Наташа вздохнула с облегчением, но, как выяснилось, рано. – Звонили редакторы бульварных газетенок, желающие заполучить комментарии.

Она нахмурилась:

– Уже? Номер появился в продаже меньше чем два часа назад.

– Вы же знаете, плохие новости распространяются быстро. – Майлз взял у нее листок с рекламой и бросил его на стол. – Мне кажется, кто-то из сотрудников «Кроникл» подкинул журналистам лакомый кусочек.

– Нетрудно догадаться. А как же Дарий Хедли обо всем узнал?

– Надо полагать, его адвокатам тоже позвонили из редакции.

Наташа покачала головой:

– Единственное, что я могу сказать, – плохой рекламы не бывает. Я имею в виду то, что сказала мистеру Хедли. Если все представить под нужным углом…

– Ради бога, Наташа, перестаньте! По вашей милости и фирма, и мистер Хедли очутились в дурацком положении. Здесь невозможен никакой «правильный» угол! Он снял дом с продажи, хотя мы уже понесли значительные убытки. Теперь Хедли намерен обвинить нас в причинении морального и материального ущерба. Репутации компании «Морган и Блэк» нанесен невосполнимый урон.

– Всего этого можно избежать, если мы сумеем быстро найти покупателя, – не сдавалась Наташа. – Ведь реклама появится во всех воскресных выпусках!

– Я рад, что вы осознаете размер трагедии.

– Нет…

Когда им поручили продать Хедли-Чейз, она навела справки о владельцах в Гугле, однако не нашла интересных сплетен, которые так оживляют колонки в воскресном приложении к журналу о недвижимости. К сожалению, Хедли оказались либо слишком сдержанными, либо скучными сверх всяких ожиданий.

– Ну, послушайте, Майлз, – сказала она. – Вас бы такая реклама не смогла обмануть. Дом расположен в прекраснейшем месте, а тех, кому хватит на него денег, не отпугнут обычные для всех старинных построек проблемы. – Она и сама понимала, что ее доводы не слишком убедительны. – Я сделаю несколько звонков, переговорю кое с кем… – Она чувствовала себя так, словно разговаривает со стеной, и в негодовании всплеснула руками. – Черт возьми, я сама поеду в Хедли-Чейз, возьму в руки метлу и приведу дом в порядок!

– Вы ничего не будете делать и ни с кем не будете разговаривать, – буркнул Морган.

– Но если я быстро найду покупателя…

– Все, хватит! Хватит! Я забронировал для вас место в клинике «Фэрвью»…

– Что?! В «Фэрвью»? – В клинике, в которой знаменитости лечатся от алкоголизма и наркомании?

– Мы опубликуем заявление, в котором будет сказано, что вы переживаете стресс и нуждаетесь в нескольких неделях абсолютного покоя под надзором медиков.

– Нет. – Болезней и больниц ей в детстве хватило. Сейчас она на минуту не задержится в больнице без достаточно веских на то оснований.

– Все расходы покроет медицинская страховка от фирмы, – убеждал Морган, видимо считая свой аргумент решающим.

– Нет, Майлз.

– И на досуге, – он повысил голос, – подумайте о своем будущем.

– Подумать о моем будущем? – Свое будущее она видела в том, чтобы стать компаньоном фирмы. – Вы, должно быть, шутите, Майлз. Какая-то девица в приемной подставила меня, и вместо того, чтобы…

– Лично мне, – веско проговорил Майлз, – сейчас нужно, чтобы вы пошли мне навстречу.

Она поняла, что Майлзу все равно, каким образом все произошло, он думал лишь о том, как спасти репутацию фирмы. Вот зачем он срочно вызвал ее к себе. Хотел предъявить «жертву» Дарию Хедли. Неудивительно, что она не произвела никакого впечатления на клиента. Не нужна ему голова какой-то дуры, заикающейся и краснеющей, стоило ему лишь на нее взглянуть. Ему нужно возместить убытки, а Майлз решил спасти репутацию фирмы, погубив репутацию Наташи.

– Я переговорил с Питером Блэком, а он обсудил ситуацию с нашими адвокатами. Мы пришли к выводу, что так будет лучше для всех, – заявил Майлз.

– Так быстро?

– Нельзя терять ни минуты.

– И все же… Что за адвокат поддержит откровенную ложь?

– Какую ложь? – вкрадчиво осведомился он. – Даже у лучших из нас случается синдром эмоционального выгорания.

Синдром эмоционального выгорания? Судя по всему, адвокаты уже приступили к действиям. Ее назовут «чрезвычайно ценной сотрудницей»… Из-за огромного объема работы с ней, «к сожалению», случился нервный срыв. Читатели должны понять, что текст, составленный ею, – не более чем бред сумасшедшей.

В результате все будут желать ей скорейшего выздоровления. Майлз, разумеется, надеялся, что она с радостью воспользуется предоставленной лазейкой и спрячется в «Фэрвью». Клиника славилась тем, что надежно укрывала своих пациентов от внимания со стороны прессы.

Наташа поняла, что под вопросом ее дальнейшее пребывание в «Моргане и Блэке». Судя по всему, на карьере можно поставить крест…

– Произошла ошибка, – настаивала она, прекрасно понимая: решение уже принято и, что бы она ни сказала, его не изменить. – Не я это написала.

– Наташа, я изо всех сил пытаюсь замять скандал, причиной которого стали вы. – Майлз говорил спокойно, его лицо ничего не выражало. – В ваших же интересах пойти мне навстречу.

– Не в моих, а в ваших, – возразила она. – Никто не примет меня на работу – если, конечно, вы не имеете в виду, что возьмете меня назад с распростертыми объятиями после курса лечения. И что повышение, которым меня много месяцев манили, как ослика – морковкой, будет меня ждать…

– Я должен в первую очередь заботиться об интересах компании и лишь во вторую – о сотрудниках. – Он тяжело вздохнул. – Пожалуйста, поймите меня правильно.

– Иначе что?

– Наташа… прошу вас. Ну, почему вы не хотите признаться, что ошиблись? Все допускают ошибки. Возможно, вы в самом деле нездоровы. Может быть, даже мистер Хедли проявит к вам… к нам… сочувствие.

– Я этого не делала, – повторила она.

– Мне очень жаль, Наташа, но, если вы не пойдете нам навстречу, мне придется вас уволить без предварительного уведомления за тот вред, который вы нанесли нашей репутации. В таком случае вас ждет еще и иск от фирмы за нанесение злонамеренного ущерба.

– Я не больна, – ответила она, изо всех сил стараясь говорить ровным голосом. – Что касается возмещения ущерба, не думаю, что вы или мистер Хедли слишком преуспеете в суде. Да, рекламный текст существенно отличается от того, что он заказывал… Но это чистая, неприкрашенная правда.

– За исключением жучка-древоточца и лестницы, – напомнил он ей с каменным лицом.

– Ах, вот чем вы собираетесь рискнуть? – спросила Наташа. – Кто знает, что скрывается под всей этой грязью?

Дожидаться ответа она не стала. Если начальник предлагает вам выбор между судом и психушкой, продолжать разговор бессмысленно.

Глава 2

Как он посмел? Как, черт возьми, он посмел даже подумать о том, что у нее стресс или она «сгорела на работе»? Майлз прекрасно понимает, что все его предположения – полнейшая ерунда.

Наташу трясло. Выйдя из кабинета Майлза Моргана, она сразу пошла в туалет, поправила прическу, подкрасила губы светлой помадой и направилась к лестнице, по которой с такой надеждой взбегала совсем недавно.

Ее не было всего десять минут, не больше, но Джанин уже ждала ее с картонной коробкой, в которой лежало содержимое ящиков ее рабочего стола.

– Здесь все, – сказала она, злорадно ухмыляясь.

Они никогда не дружили. Выходя с работы, Наташа сразу забывала о Джанин. Но та, хоть и улыбалась, и держалась фальшиво-приветливо, видимо, не знала покоя из-за того, что Наташе больше платят. Конечно, она не думала о том, что Наташа с утра до вечера на работе, что у нее практически нет личной жизни.

Наташа взяла коробку и шагнула к двери.

– Подожди! Майлз сказал…

С ее точки зрения, Майлз и так наговорил достаточно, но, сохраняя невозмутимое выражение лица, она обернулась.

– Он велел забрать у тебя ключи.

Ну конечно. Он же не хочет, чтобы она вернулась ночью, когда здесь никого не будет, и перевернула все вверх дном, чтобы отомстить.

Она поставила коробку, достала брелок с ключами, сняла с него ключ от задней двери офиса и молча отдала Джанин.

– И от машины, – добавила та.

БМВ-кабриолет был наградой, которую Майлз обещал тому, кто выполнит годовой план продаж, что лично он считал нереальным. Она же справилась с задачей на неделю раньше срока. Она очень радовалась успеху и гордилась собой; коллеги ей завидовали. Кто-то нарочно ее подставил?.. Так и правда спятить недолго.

Она сняла ключи с серебряного брелка «Тиффани», который ей подарил на Рождество Тоби. Брелок она убрала в карман, но ключи продолжала держать в руке.

– Сначала достану свои вещи из багажника.

– Я пойду с тобой, – сказала Джанин, шагнув к двери. – Мне нужно убедиться, что машина как следует заперта.

Наташа отперла машину и швырнула ключи Джанин с таким видом, будто ей на все наплевать. Она не доставит им удовольствия! Не станет плакать и жаловаться. В конце концов, речь идет всего лишь о машине. Вскоре она получит ее обратно, как только Майлз снова начнет думать головой.

Она опустошила бардачок, достала из багажника резиновые сапоги, старинный вощеный дождевик, купленный в благотворительном магазине, зонтик. Сложив все в коробку, потянулась к сумке с ноутбуком.

– Я его забираю, – сказала Джанин.

– Мой ноутбук? – Наташа наконец повернулась к Джанин лицом. – Это Майлз велел тебе его забрать?

– У него и так забот хватает, – ответила Джанин, вызывающе тряхнув головой. Значит, не Майлз.

– Действительно. Когда я выясню, кто заварил всю кашу, у него забот еще прибавится, и не только у него. А пока что, – сказала она, перекидывая ремень через плечо и поглаживая мягкую кожаную сумку, в которой лежал ее драгоценный MacBook Pro, – если он спросит, напомни, что ноутбук я купила на свою премию за январь.

Джанин, пойманная на лжи, густо покраснела, но победа Наташи была недолгой.

– Здесь такси ждет, чтобы отвезти тебя в «Фэрвью», – сказала она, круто разворачиваясь и направляясь обратно в офис.

Наташа посмотрела на черную машину, стоявшую у обочины с включенным двигателем. Несмотря на обилие вещей, которые загромождали руки, ее так и подмывало сбежать по направлению к ближайшей станции метро, но оценить ее жест было некому – разве что автоинспектору. Поэтому она села в такси и назвала водителю свой домашний адрес.

Водитель обернулся:

– Мне оплатили поездку до «Фэрвью».

– Сначала мне нужно домой, – ответила она с каменным лицом. – Взять пижаму и зубную щетку.

Дарий быстро шагал по Кингс-Роуд к метро. В нем бурлила ярость. Ему хотелось уйти как можно дальше от Наташи Гордон.

Досадная накладка? Из-за нее дом теперь невозможно будет продать! А ему придется платить налог, который выражается цифрой с шестью нулями… Интересно, что в ее глазах представляет крупную неприятность? В ее васильковых глазах… А волосы у нее взъерошены, словно она только что вскочила с постели… А фигура – сплошные изгибы! Она невероятно сексуальна…

Спустившись в метро, он достал маленький альбом для эскизов, который всегда носил с собой. Он рисовал то, что видел своим внутренним взором, – Наташу Гордон. Ее широко распахнутые глаза, изогнутые брови, локон, выбившийся из-под старинной серебряной заколки, складочку в углу рта, которая появилась, когда она улыбнулась, протягивая ему руку. Он помнил ее всю до мельчайших подробностей. И румянец, выступивший у нее на щеках, и тонкую цепочку на шее, исчезающую в ложбинке между манящими полными грудями. И длинные ноги.

Дарий задумался, представляя, как бы он нарисовал ее, вылепил… Когда наконец поднял глаза, оказалось, что он давно проехал свою станцию.

– Это замечательный дом, Дарий. – Пэтси, отложив документы, заварила им чай. – Масса места! В одной из построек можно оборудовать студию, – сказала она. – Почему бы тебе не поселиться там?

Если вежливо попросишь, я тоже перееду к тебе и буду вести твое хозяйство…

– Ты и еще целая армия?

Он покосился на фотографию дома в «Кроникл». Дом построили в тюдоровском стиле; позже предки пристраивали крылья и флигели, а вкусом обладали не все. На снимке Хедли-Чейз показан с лучшей стороны. Деревянный фасад, розы, которые скрывают недостатки. Слева, чуть в стороне от дома, растет кедр, посаженный в честь коронации королевы Виктории.

Идеальный снимок! Его сделали в самое лучшее время, и день был подходящий: золотистый туман, поднимающийся с реки, придавал местности неземное очарование, возвращающее в дни его школьных каникул и утренней рыбалки с дедушкой.

– Там комнат двадцать, не меньше, – заметил он, возвращаясь к работе над броней рыцаря, который сидел на коне и собирался брать барьер. – А еще кухня, буфетная, кладовки и холодный чердак, где хозяева селили прислугу.

Плюс полдюжины коттеджей, в которых живут бывшие работники поместья – он никак не мог их выселить, и лодочный сарай, чьи лучшие дни миновали примерно двадцать лет назад.

– Так что ты собираешься делать?

– Может, свернуть этой дрянной девчонке шею? – предложил он, и ему сразу представилось, как его ладонь ложится ей на затылок. Он даже ощутил шелковистость ее кожи и ванильный аромат, который никак не мог забыть…

– В газете написано, что у нее было что-то вроде нервного срыва, – запротестовала Пэтси.

Пэтси была вдовой, работала помощницей в нескольких близлежащих фирмах, чтобы достойно содержать своего десятилетнего сына. У Дария она приводила в порядок книги и документы, следила, чтобы в его холодильнике всегда было свежее молоко и холодное пиво, и поддерживала порядок в его жизни. Обратной стороной медали было то, что она, словно средневековый странствующий менестрель, разносила по всей округе сплетни, каждый раз добавляя к своей истории что-то новое. Он не сомневался, что Хедли-Чейз невероятно разнообразил ее репертуар в последние дни, и соседи жадно ждут продолжения.

– Только не говори, будто ты веришь всему, что пишут в газетах.

– Конечно же не верю, – ответила Пэтси, – но суть статьи в том, что у нее нервы не в порядке… Уж они бы не стали врать о таком, верно?

– Да ну? Она была в полном порядке, когда я ее видел, – возразил Дарий. – По-моему, при помощи истории с нервным срывом Морган и Блэк хотят свалить всю вину на нее и сделать вид, будто фирма здесь ни при чем.

– Это возмутительно. Ей надо вчинить им иск!

– Она не потрудилась отрицать это, – заметил он.

– Может быть, ее адвокат посоветовал ей молчать? Как она выглядит? Ты не говорил, что видел ее.

– Поверь мне, – сказал Дарий, – я изо всех сил стараюсь забыть о нашей с ней встрече. – Забыть свою мгновенную реакцию при одном взгляде на нее, зов ее чувственного тела, вызывающего желание обнимать ее и дарить ласки…

Хорошо, что она сейчас вне пределов досягаемости, в клинике «Фэрвью», где подыгрывает Моргану, надеясь, что он не прогонит ее с работы…

– Может быть, у нее была анорексия? – вслух размышляла Пэтси. – В прошлом. – Сама она могла похвастаться не только богатой душой, но и богатым телом.

– Ни в коем случае. – Дарий покачал головой, вспомнив восхитительный момент, когда Наташа Гордон протянула ему руку для приветствия, и блузка на ней на мгновение распахнулась, давая возможность постороннему взгляду оценить то, что за ней скрывается. – Наташа Гордон щедро одарена всеми прелестями доярки.

– Доярки?

– У нее большие голубые глаза, густые белокурые волосы и кожа цвета сливок… или чайной розы. Поверь, она не похожа на женщину, которая питается только листьями салата.

– Ох. – Пэтси бросила на него многозначительный взгляд. – А эта доярка извинилась, сделав прелестный реверанс? – спросила она, демонстрируя знакомство с жанром.

– Судя по всему, текст она даже не читала. – Ни извинений, ни оправданий… – И назвала случившееся «досадной накладкой».

– Правда? Ты действительно уверен, что у бедной женщины все в порядке с головой?

– Она так же здорова, как и я – разумеется, на первый взгляд. – В последнее время Дарий сильно сомневался в своей психической полноценности. Доярки, розы… Будь он циничнее, он бы при прощании намекнул, что отвлечь его от мыслей о суде она может при помощи своего обаяния и распахнутой блузки. Не стоит даже мечтать о том, насколько далеко она могла бы зайти, чтобы этого добиться.

– Наташа, отец очень беспокоится за тебя. Ты так напряженно работаешь, и этот стресс… ну… сама понимаешь… – Мама никогда не высказывала вслух того, о чем на самом деле думала. – Он считает, что тебе стоит на некоторое время приехать домой, чтобы мы могли о тебе позаботиться.

Наташа вздохнула. Она знала: что бы она ни говорила, родители отчасти верят в историю, растиражированную газетами, и думают, что они с самого начала были правы. Быть дома для нее безопаснее.

– Мам, я в порядке.

– Том считает, что небольшой перерыв пойдет тебе на пользу. Мы сняли дом в Корнуолле на каникулы.

Интересно, а чего она ожидала? Отец беспокоится, брат на правах врача «прописал» ей недельный отдых на море, а мать пыталась всем угодить.

– Ты же всегда так любила там бывать и уже сто лет не видела племянниц. Не представляешь, как они выросли!

Ей двадцать пять, и она проведет каникулы с семьей. Днем будет строить замки из песка вместе с племянницами, а по вечерам играть в «Монополию» или в «Угадай слово». Не правда ли, заманчивая перспектива?

– Я видела их на Пасху, – напомнила Наташа.

– Дорогая…

– Мама, вы все неправильно поняли. Я совершенно здорова.

– Точно? Ты принимаешь витамины, которые я тебе прислала?

– Никогда не забываю.

– Ты хорошо питаешься?

– Да, хорошо и полноценно.

Приехав на такси домой, она первым делом подошла к холодильнику и достала ведерко клубничного мороженого. Поедая его, она села за компьютер и открыла файл с написанной ею рекламой, чтобы в случае, если дело дойдет до несправедливого увольнения, у нее на руках было письменное доказательство того, что она сделала на самом деле. Но на экране она увидела все то же самое, точь-в-точь то, что пошло в печать. Она ничего не понимала.

Или она действительно сходит с ума, или кто-то в самом деле хорошо постарался, чтобы ей навредить. Не только подменил оригинал, подделал печать и перехватил адресованный ей телефонный звонок, но и взломал ее ноутбук и изменил документ, чтобы у нее не было доказательств ее правоты.

Это мог сделать только один человек. Человек, который не предупредил ее о том, что возвращается из заокеанского турне на неделю раньше, который не поспешил к ней с пиццей, бутылкой кьянти и шоколадкой, как только обо всем узнал. Он не позвонил и не поинтересовался, как она себя чувствует.

Он получил повышение, которое по праву должна была получить она! Тоби Дентон, ее коллега, пользующийся особыми привилегиями!

Наташа никогда бы не подумала, что ее подставил этот здоровенный блондин-регбист ростом под два метра, для которого работа – лишь досадная помеха в жизни… Он мечтал стать профессиональным спортсменом… Неужели ему хватило ума, чтобы уничтожить ее с помощью такого хитрого плана?

Он был энергичен, только когда бегал по игровому полю, а в остальное время отличался полнейшим равнодушием к происходящему. Когда ему требовалась помощь – Наташа единственная, кто откликалась на его зов. Она сама дала ему пароль от своего ноутбука, чтобы он мог, когда требовалось, проверять рабочий график. Как правило, по утрам он забывал, где именно и когда ему нужно было появиться.

Объявление о его назначении компаньоном появилось на сайте фирмы «Морган и Блэк» на следующий день после того, как Наташа вышла оттуда, неся в руках коробку с содержимым ящиков своего рабочего стола. Фотографии с корпоративной вечеринки появились в блоге еще через день. Тоби постарался на славу! Она аплодировала бы ему стоя, если бы ради своего повышения он не принес в жертву ее.

– Наташа! – окликнула мать. – Ты там что, печешь?

– Пеку? Нет… – Ей стало совсем плохо. – Мне нужно идти. Я жду звонка. Желаю вам хорошо провести время в Корнуолле.

«Жду звонка»… Кто бы ей сейчас позвонил? Да, она действительно кое-что испекла… Наташа окинула печальным взглядом выстроившиеся на рабочем столе кухни кексы с имбирем, лимоном, маракуйей и торт, который нужно было намазать кремом. Этим она всегда отвлекалась от дел.

А перед глазами снова и снова вставал Дарий Хедли. Его руки. Золотая серьга, блеснувшая из-под темных кудрей… Сумасшествие.

Ладони вспотели, глаза щипало, у нее не было работы, и никто ей не звонил. Еще неделю назад каждая крупная фирма мечтала заполучить ее к себе, а теперь она стала персоной нон грата. Ей придется очень нелегко. Она должна доказать всему миру, что по-прежнему лучшая из лучших. И ее голова все же работала, она видела решение.

Она должна найти покупателей для Хедли-Чейз. Придется ей встретиться с мужчиной, под взглядом которого она тает, как желе. Но душеприказчик, занимавшийся продажей дома, ясно дал ей понять, что продавец больше не желает иметь с ней дела.

Чем больше она думала о Дарии Хедли, тем яснее ей становилось, как тяжело ему приходится. И почему он вынужден продать дом, в котором его предки жили четыреста лет? Если у него не хватает денег на содержание дома, все понятно, ведь налоги на такое имущество убийственно высоки. И нетрудно догадаться, почему он пришел в ярость. Ведь по ее милости, как считает Хедли, он вынужден сам всем заниматься.

Скорее всего, она будет единственной, кто предложит ему помощь. А уж Хедли, несмотря на чувства, которые у нее вызывал, – точно ее единственная и последняя надежда.

К счастью, все, что касалось Хедли-Чейз, она сохранила в особой папке в своем ноутбуке. Не хватало одного – контактных данных Дария Хедли.

Она погуглила Хедли-Чейз в надежде наткнуться на какую-нибудь семейную сплетню, которую растиражировали бы все издания, посвященные недвижимости, но ей не повезло. Наташа уже не надеялась, что найдет хоть сколько-нибудь ценную информацию и о самом Дарии Хедли. Она ввела его имя в поисковую строку – на всякий случай.

На экране появилась целая вереница ссылок и картинок, и она нажала на одну из них. По иронии судьбы, это была фотография с одного из светских мероприятий для «сливок» общества, которые освещала «Кантри кроникл». Подпись под фотографией гласила: «Победитель конкурса скульптор Дарий Хедли в художественной галерее «Серпентайн…»

Так он – скульптор? Тогда все понятно: и грубые ботинки, и потрепанные джинсы.

Галстук у него на шее чуть распущен, воротник расстегнут. Он не обращал внимания на фотографа; он смеялся над кем-то или над чем-то. Кстати, она оказалась права: его лицу для привлекательности не хватало всего лишь улыбки. Он был похож на дьявола, но дьявола, у которого был хороший день. Наташа коснулась пальцами экрана, провела по его губам.

– Ох… – вздохнула она. – О-хо-хо…

Глава 3

Узкий переулок, по которому шла Наташа Гордон, был застроен самыми разными зданиями. Она знала лишь название улицы, но не сомневалась, что легко найдет студию именитого, награжденного различными премиями скульптора. И ошиблась. Она дошла до глухого конца переулка, не заметив ни единого признака студии: развернувшись, столкнулась лицом к лицу с женщиной, которая пристально изучала ее, сощурив глаза.

– Я могу вам чем-нибудь помочь? – спросила незнакомка.

– Да, надеюсь… Я ищу Дария Хедли. Мне сказали, что его студия на этой улице.

Незнакомка окинула ее долгим, задумчивым взглядом. От нее не ускользнул серый костюм, который Наташа надевала на деловые встречи и теперь надеялась, что с его помощью сумеет противостоять «электрическим волнам», возникшим между ею и Хедли в кабинете Майлза.

Закончив пристально осматривать ее, незнакомка осведомилась:

– Дарий ждет вас?

– Он наверняка мне обрадуется, – ответила Наташа, мысленно скрестив пальцы на удачу. – Вы его знаете?

– Конечно. – Женщина расплылась в улыбке. – Я всех знаю. Даже вас, Наташа Гордон.

Стараясь не показывать изумления, Наташа последовала за женщиной обратно, к старым, ржавым воротам гаража. Женщина достала толстую связку ключей и отперла боковую дверь.

– Дарий! – крикнула она, оставив дверь открытой.

Наташа устремилась за ней следом.

– Сегодня у тебя подходящее настроение для доярки?

Доярки?!

Откуда-то сверху громко пробурчали:

– Не сейчас, Пэтси.

Наташа задрала голову. Дарий Хедли стоял на высокой стремянке и ваял круп скачущей лошади.

– Ты по-прежнему хочешь свернуть ей шею? – не отставала Пэтси.

– За неделю ничего не изменилось, – ответил он, отклоняясь назад, чтобы посмотреть на результаты своей работы, – но не волнуйся, эта чертова лошадь меня доконала так, что наносить кому бы то ни было тяжкие телесные повреждения я уже не в настроении.

– Значит, если я ее впущу, ей ничто не грозит?

– Кого впустишь?.. – Он повернулся, и Наташино сердце сделало сальто при взгляде на него.

– Ты описал ее очень правдоподобно. Очень! – добавила Пэтси с широкой улыбкой. – Конечно, мне помогло и то, что ты в последние дни рисуешь ее на каждом свободном клочке бумаги.

– Пэтси…

– Я увидела, как она ходит туда-сюда по улице в поисках твоей студии. Табличка с твоим именем на двери была бы как нельзя кстати, – заметила Пэтси, по-видимому нисколько не напуганная его рычанием.

– Табличка привлечет зевак, которые помешают мне работать, – ответил Дарий, глядя поверх головы Пэтси на дверь.

У порога, нерешительно переминаясь с ноги на ногу, стояла Наташа.

Может быть, это солнечный свет, пробивавшийся сверху, сделал его глаза похожими по цвету на расплавленное олово. Они прожигали ее насквозь. Ноги девушки сделались ватными…

Он был великолепен: выцветшие, запачканные глиной джинсы в обтяжку, кудрявые волосы, черные, как вороново крыло, мускулистые плечи. И руки…

– Мистер Хедли, догадываюсь, что я – последний человек на Земле, с кем вам сейчас хочется разговаривать, – быстро произнесла Наташа, не дожидаясь, пока он велит ей проваливать, – но, если у вас найдется десять минут, у меня к вам есть предложение.

– Предложение?

Дарий посмотрел вниз. В полумраке отчетливо выделялась фигура Наташи Гордон, похожая на песочные часы, подчеркнутая светом, отраженным от плоских крыш…

– У вас найдется для меня десять минут? – повторила она.

Сверху он видел, как прижимаются друг к другу ее пышные груди в вырезе блузки. Она подняла руку и прикрыла глаза от света, падающего вниз сквозь стеклянный потолок.

– Давайте присядем, – предложила она, поднимая вторую руку, в которой держала белую коробку, перевязанную ленточкой. – Я принесла домашний пирог, сама испекла. Я даже заварю чай.

Он взял влажную тряпку и вытер руки. Вообще-то следовало бы послать ее куда подальше, но часто ли получаешь заманчивые предложения от сексапильной красотки, которая к тому же принесла с собой пирог?

– Надеюсь, печь вы умеете… вы или ваша мама, – заметил он.

Пэтси удовлетворенно кивнула, видимо сообразив, что они, оставшись наедине, не перережут друг друга, и ушла.

– Разве я могла бы принести с собой что-нибудь, что было бы не идеально? – спросила Наташа.

«Да уж…» – подумал Дарий. Она не пожалела усилий…

– Как вы нашли меня?

– Разве это важно?

– Представьте, важно. – Он спустился на одну ступеньку, и она глубоко вздохнула.

– Поискала в Интернете, – ответила она. – И довольно быстро нашла Дария Хедли, скульптора, отмеченного наградами, который в данный момент работает над бронзовой скульптурой в натуральную величину. Вы получили престижный заказ изобразить одну из величайших скаковых лошадей всех времен. – Она нарочно забрасывает его подробностями, чтобы он забыл, о чем спрашивал. Ему знакома такая манера. Его дед тоже умел мастерски уводить разговор в сторону, если ему задавали неудобные вопросы. – Там и фотография была, – добавила Наташа.

– Моя? – Дарий спустился еще на одну ступеньку вниз.

– Лошади. В «Рейсинг таймс». Ваши фотографии – большая редкость. У вас даже нет своего сайта. – В ее устах фраза прозвучала как упрек.

– Меня это устраивает.

– Да…

Наташа отвернулась, давая им обоим передышку. Озираясь по сторонам, она увидела целую кучу фотографий лошади во всех ракурсах – стоящей, галопирующей, в прыжке. Снимки были развешаны на всех стенах. Она подняла голову и оглядела статую. Дарий ваял лошадь, которая готовится прыгнуть.

– Знай я, кто вы, когда ваш дом выставили на продажу, – сказала она наконец, – воспользовалась бы кое-какими сведениями, чтобы привлечь внимание журналистов. Владельцы скаковых лошадей – одни из самых богатых людей в мире, к тому же имение Хедли-Чейз расположено недалеко от крупного тренировочного центра…

– Вы дали журналистам достаточно пищи для ума безо всякой помощи с моей стороны, – урезонил ее Дарий. – Кстати, я спрашивал не о том, где вы узнали о моей студии, а от кого, – с нажимом произнес он, давая понять, что его невозможно одурачить.

Она печально улыбнулась. Уголки губ дернулись вверх.

– Кстати, «где» – гораздо сложнее. Выяснить адрес – только полдела. Если бы не Пэтси, я бы до сих пор искала вас.

– И все-таки? – не сдавался он.

– Извините, мистер Хедли. Агент по недвижимости никогда не раскрывает своих источников.

– У какого-нибудь журналиста? – Нет, вряд ли, подумал он. – Сейчас журналисты явно не на ее стороне… Читая между строк, можно было заметить, что все предполагали, будто бы ее «крах» был вызван оголтелым стремлением к успеху. Кое-кто даже намекал, что она подпитывала свою энергию кокаином. – Может быть, галерист, торговец произведениями искусства? – продолжал Дарий. Галерист, сраженный ее голубыми глазами и расстегнутой верхней пуговицей на блузке? Нет… Кто там недавно купил новый дом? – Фредди Гловер несколько месяцев назад праздновал новоселье, – заметил он.

Наташа не подтвердила и не опровергла его предположение, и он оставил ее в покое.

– Если вы пришли, чтобы извиниться…

– Я уверена, что Майлз уже устроил ритуальное пресмыкательство, но, если вы настаиваете, я тоже могу изобразить раскаяние, – предложила она.

Она слегка взмахнула рукой, подчеркивая свою искренность, и ему показалось, будто все ее тело замерцало.

Наташа выжидательно смотрела на него, но он молчал, стараясь овладеть собой.

– Мне, разумеется, очень жаль, что все так случилось, но к вам я пришла не для этого.

– Зачем же вы пришли? – спросил он. Ему ужасно не нравилось, что его так сильно волнует эта женщина. – Ради бога, войдите и закройте дверь, если вы остаетесь. Не съем же я вас…

По лицу девушки нельзя было сказать, что его слова ее полностью убедили, но она закрыла дверь, а потом подошла к нему, медленно покачивая бедрами. Такая походка вышла из моды лет пятьдесят назад. Примерно тогда же, когда вышла из моды ее фигура, похожая на песочные часы.

Дарий заметил, что она постаралась скрыть свои прелести под строгим сереньким костюмчиком. Но юбка льнула к ее бедрам и была на целую ладонь короче, чем требовалось для деловой дамы. Такая длина выгодно подчеркивала ее стройные ноги на случай, если бы он забыл остановить взгляд на глубоком вырезе ее блузки. Если она хотела выглядеть серьезно, ей точно следовало выбрать блузу поскромнее.

Волосы девушка собрала в свободный пучок на затылке. Весь его вид – откровенная провокация! Его так и тянуло вытащить шпильки и полюбоваться ее белокурыми волосами, разметавшимися по плечам.

Она остановилась, подойдя к стремянке, и устремила свой взгляд вверх, на него. Видимо, она тоже почувствовала, что его провоцировать опасно, и замерла в нерешительности.

К черту пирог! Он готов проглотить ее саму…

– Ну? – неожиданно рявкнул он, разозлившись на нее за то, что она его отвлекает. Он и на себя злился: ведь ему приятно, что она его отвлекает! И за то, что он обрадовался, когда увидел ее. Если, конечно, за всем не стоит Морган. Придумал коварный план: подослать к нему секс-бомбу, чтобы отвлечь от мыслей о взыскании компенсации.

Наташа провела языком по верхним зубам, потому что во рту у нее пересохло. На мгновение она забыла, зачем явилась в студию Дария Хедли.

– Так что же вам нужно, Наташа Гордон?

Она посмотрела вверх и увидела в его взгляде отражение своих смятенных чувств. Еще миг – и все завертится совершенно непредсказуемым образом.

– Конкретно от вас, мистер Хедли, мне не нужно ничего, – скороговоркой произнесла она. – Совсем наоборот. Я собираюсь оказать вам услугу. Хочу продать ваш дом.

– Мисс Гордон…

– Знаю, знаю. – Она подняла руки вверх, словно сдаваясь. – С чего бы вы стали мне доверять, особенно после фиаско с рекламой.

– Насколько я понимаю, вы намерены продолжать, как бы я ни отнесся к вашему предложению? – спросил он.

– Вы совершенно правы.

Она сняла с плеча сумку с ноутбуком и положила ее к своим ногам, словно «бросая якорь» в его студии. Коробку с пирогом она поставила на верстак, рядом с аккуратно разложенными инструментами.

Дарий наконец спрыгнул со стремянки.

Наташа опасливо покосилась на возвышающуюся над ней скульптуру. Стараясь не смотреть на Дария, она обошла скульптуру лошади со всех сторон, внимательно рассматривая ее. Очутившись на безопасном расстоянии, она позволила себе посмотреть на Хедли.

– Я видела вашу инсталляцию снаружи галереи «Тейт модерн». Дом.

– Вижу, вы неплохо подготовились, – заметил он.

– Просто проходила мимо. Я не знала, что это ваше, пока не увидела в Интернете. Ваш дом… показался мне несколько мрачным.

– Критиковать может каждый.

– Нет… Он красивый. Просто… В общем, внутри не было людей, а без людей дом бездушен.

– А может, я именно это и имел в виду, – заметил он.

– Правда? – Он не ответил, и она снова посмотрела на лошадь. – Она… большая.

– Я сделаю уменьшенную копию ограниченным тиражом.

– Как раз подошло бы для каминной полки, – брякнула Наташа, не подумав, и тут же пожалела о сказанном. – Простите, я сказала глупость. Я немного нервничаю.

– Не удивительно. Неужели Майлз Морган решил, что меня можно купить за кусок пирога и возможность созерцать ваше декольте?

– Что? – Она посмотрела на верхнюю пуговицу своей блузки, но та была на месте. Пока. – Майлз меня не посылал. Что же касается моего декольте… – Она пожала плечами, пытаясь успокоиться. – Когда продаешь дома, самое главное – создать образ. Подготовить почву, произвести первое впечатление, привлечь внимание зрителя и удержать его. – И подумала, что сейчас она продает не дом, а саму себя… – В последнее время я увлеклась кулинарией и съела слишком много своей выпечки.

– И сейчас хотите поделиться.

– Я подумала, что-нибудь сладкое поможет растопить лед.

Лед? Никакого льда не было и в помине. Кровь застучала у него в ушах; ему показалось, что внутри его все закипает. Он целую неделю рисовал эту женщину, как одержимый, стремясь выкинуть ее из головы.

Ему хотелось рисовать и рисовать ее, пока он не увидит ее такой, какая она есть, пока не поймет, о чем она думает, что чувствует.

– Что там у вас? – спросил он.

– Я не знала, что вы любите, поэтому принесла несколько на выбор, – ответила она, глядя на него. Ему показалось, что между ними прошел электрический разряд. – Несколько кексов… Лимонный, шоколадный, кофейный, имбирный… и еще с маракуйей, «плодом страсти».

Из коробки соблазнительно пахло ванилью, и он сразу вспомнил детство.

Ему с трудом удавалось не поддаться искушению, поднять взгляд и посмотреть на ее соблазнительную грудь. Неужели он такой же, как его отец? Неужели и для него страстное желание обладать женщиной способно вытеснить из головы все прочие мысли? Одна женщина заслонила собой целый мир.

– Вижу, мисс Гордон, вы не преувеличивали, сказав, что увлеклись кулинарией, – сказал он, беря первый кусок, который попался в руки. – Печь вам порекомендовали в «Фэрвью», так сказать, в качестве трудотерапии?

– Прошу вас, называйте меня Наташа. Мне так больше нравится.

– Охотно. – Он слизнул сахарную пудру с большого пальца, и Наташа залилась поистине девичьим румянцем.

– На вашем месте я бы очень злилась. Честно говоря, я тоже злюсь. Не очень-то приятно было звонить родителям и предупреждать, что они, и их соседи, и вообще все, кого они знают, прочтут о моем нервном срыве в вечерней газете. Что к ним в дверь будут звонить и ломиться репортеры. Что они, кстати, не замедлили сделать.

– Никаких комментариев.

Улыбка стала чуть шире, на щеке появилась крошечная морщинка.

– Кстати, насчет «Фэрвью» все неправда… Через пятнадцать минут после вашего ухода мы с Майлзом Морганом расстались.

– Он вас уволил? Я не очень хорошо разбираюсь в трудовом праве, но уверен, что он поступил противозаконно. Он не имел права вас увольнять, пока вы больны.

– Возможно, вы и правы, – признала она, – но я отказалась идти ему навстречу и притворяться, будто у меня нервный срыв. И не стала прятаться в «Фэрвью», чтобы спасти репутацию фирмы.

– Я читаю газеты.

– Все читают газеты, – ответила она. – Предполагается, что сейчас я даю отдых усталым мозгам и обдумываю свое будущее.

– Вы ничего не отрицали, – заметил он.

– Мне бы ничего не помогло. Я не сумасшедшая. Меня подставили! Потом он перешел к угрозам, что подаст на меня в суд за злонамеренный ущерб… – хрипло продолжала она. Зрачки стали огромными.

Он невольно подумал: что она будет делать, если он схватит ее руку и приложит к молнии на своих джинсах? Если он вопьется в нее поцелуем?

– В общем, мне показалось, что оставаться там бессмысленно.

Он отвернулся, подошел к чайнику, встряхнул его, проверяя, достаточно ли воды, включил. Что угодно, лишь бы отвлечься от мыслей, роящихся у него в голове. Тех же мыслей, что выгнали его из кабинета Майлза Моргана, только еще более энергичных.

У него не было проблем со связями «на одну ночь». Ни к чему не обязывающий секс, просто хорошее времяпрепровождение, которое не задержится в воспоминаниях надолго. Сложности начинались, если включить голову. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы она осталась. Но и прогнать ее он тоже не мог…

– Похоже, вы хотите отрицать, что Хедли-Чейз заражен древесным жучком, – сказал он, бросая в кружки чайные пакетики. Сделав над собой усилие, он перевел разговор снова на дом. – Об этом раструбили во всех газетах. Кто же вам теперь поверит, даже если вы станете утверждать обратное?

– Верно… Хотя это и не так, – сказала она, видимо, с таким же жаром, как и он, возвращаясь к делу. – Дом не заражен жучком. Правда, в последние годы он пребывал в запустении, надо подлатать крышу, но самое главное – реклама привлекла к нему внимание, – сказала она серьезно, как будто в этом было что-то хорошее. – Мою фотографию перепечатали все воскресные приложения о недвижимости.

– Вашу фотографию? – Он взмахом руки указал ей на старый диван, на котором он спал, когда работал допоздна и слишком уставал для того, чтобы пройти сто шагов до дома. – Разве у Моргана нет профессионального фотографа?

– Есть, конечно, и он старался, как мог, передать красоту интерьеров, но в тот день, когда мы выехали на съемку, дождь лил как из ведра, и, как он ни бился с фотошопом, ничего не выходило, – призналась она, садясь на старые продавленные диванные подушки. – Сроки поджимали, поэтому в выходные, когда погода наладилась, я сама поехала на место и сделала несколько снимков.

– У вас хороший глаз.

– На самом деле я сделала несколько сот кадров. И выбрала один.

«Не просто выбрала», – подумал он, доставая молоко; он должен был чем-то занять руки. Она не жалела своего времени. Если, конечно, верить ее словам…

– Какая жалость, что издания о недвижимости не ограничились публикацией фотографии.

– Этого и быть не могло. Она была так хороша, что к ней непременно должен был быть написан текст, это была превосходная возможность для рекламы. Если бы Майлз не запаниковал…

– То что? Что бы вы сделали?

– Ну, для начала наняла бы уборщиков за счет фирмы. Затем я бы пригласила редакторов изданий о недвижимости на ланч в близлежащем пабе, а когда они вдоволь налюбуются окрестностями, я бы медленно-медленно повезла их к дому, чтобы они в полной мере насладились видом.

– А потом?

– Я нисколько не сомневаюсь, – сказала она, – что за неделю нашла бы вам покупателя.

Ее улыбка была лучезарной.

– Несмотря на шаткую лестницу и протекающую крышу? – не отступал он.

– Дождя не было целую неделю.

– Но жара не может длиться вечно.

– Верно, и поэтому мы должны сейчас же взяться за дело. У Хедли-Чейз столько возможностей! – продолжала она. – Я даже не представляла, сколько там всевозможных хозяйственных построек, пока сама не увидела… Конюшня, маслобойня… ну, а во многих ли имениях есть своя пивоварня?

– Во всех больших имениях в прежние времена имелись свои пивоварни; тогда пить пиво было безопаснее, чем воду.

– Наверное, но их ведь можно превратить в мастерские, гостевые домики и офисы. Майлз обычно соображает гораздо быстрее… – Между ее бровями залегла крошечная морщинка. – Это я виновата.

– А не он?

– Все немного сложнее, чем вы думаете. – Она поставила локоть на подлокотник дивана, подперев подбородок рукой, давая ему возможность увидеть свои прелести под другим углом. Чтобы отвлечься, он взял коробку с пирогами и протянул ей. – Вы все еще хотите продать дом? – спросила она, наклоняясь вперед и пытаясь при помощи считалочки выбрать кусочек, указывая на каждый поочередно пальцем с ярко-красным ногтем.

Тоже способ отвлечься.

– Я решил, что вас послал Морган, чтобы заставить меня отказаться от идеи обратиться в суд, – сказал он, позволяя себе очередной взгляд на ее блузку. В вырезе мелькнул кружевной бюстгальтер – такая картинка способна спровоцировать пробку на дороге! Кровь в нем закипела.

Она подняла на него взгляд, поскольку он замолчал.

– Вы до сих пор так думаете?

Думает? Кто здесь думает… Он покачал головой:

– Нет. Вы настроены деловито. Бизнес есть бизнес.

Она подняла взгляд. На сей раз она не улыбалась. На ее лице была написана решимость.

– Это не бизнес, это – личное. Ваши дела с «Морганом и Блэком» меня не касаются. Я с вас ничего не возьму. – Она снова коротко пожала плечами, и, когда закинула ногу на ногу, его мысли опять потекли по совершенно иному руслу…

– Может быть, вы предпочитаете посидеть пару лет и подождать, пока уляжется суета?.. – предположила она, откусывая кусок лимонного бисквита. Белоснежные зубы, губы, похожие на лепестки роз…

А он уже хотел нарисовать ее обнаженной, вылепить ее роскошное тело из глины, изучить ее формы руками, а затем воссоздать их.

– Вы, должно быть, очень везучий, – невозмутимо продолжала она, как будто не догадываясь о том, какое действие производит на него и в каком смятении его мысли. – У риелторов намечается бурная неделя; вряд ли они будут долго мусолить эту новость. Прочтите настоящий текст. – Она доела пирог и слизнула крошки с кончиков пальцев. – Ну а уж что за всем последует, решать вам.

– Наташа, вы забыли, что я уже читал вашу рекламу.

– Нет, мистер Хедли. Вы видели результат того, что сделал с моим текстом человек, который меня подставил, чтобы получить повышение, ради которого я работала, не жалея сил и не считая часов.

– Дарий, – поправил он, чувствуя, что над его верхней губой выступили капельки пота. – «Мистером Хедли» меня называет только мой бухгалтер.

– Хорошо, Дарий. Так вот, говоря, что дело немного сложнее, чем вы думаете, я имела в виду настоящие сложности. – Она взглянула на него, в ее глазах он увидел отчаяние. – Путаница с рекламным текстом – не случайная ошибка.

– Не ошибка, значит?

– Нет, – сказала она. – Но мишенью подставы была я, а вы оказались случайной жертвой.

Глава 4

– Случайной?.. – повторил Дарий, заново осмысливая все, что она сказала. – Вы хотите сказать, что все это было подстроено?

– Мне действительно очень жаль, – повторила она.

– И наполовину так не жаль, как мне! – Или как будет Майлзу Моргану, если ее слова окажутся правдой. – И что? Тот человек получил повышение, на которое рассчитывали вы?

Наташа вздохнула с облегчением:

– И мое место, и мою машину… А еще перечеркнул мою карьеру! В буквальном смысле спустил мою репутацию в унитаз.

Дарий понял, что отчаяние в ее взгляде вызвано страхом. Она боялась, что он поднимет ее на смех или назовет лгуньей. На самом же деле он просто не знал, что и думать.

– Вода закипела. Мне заварить чай? – предложила она.

– Вы сами вызвались… – Зачем ему понадобилось губить вашу репутацию? – спросил он, потянувшись за карандашом и блокнотом, стараясь уловить и запечатлеть изгиб ее шеи, ее плечи в тот момент, когда она поставила чайник на место. Ее спину и ноги, когда она нагнулась, чтобы открыть холодильник. – Разве ему не достаточно было получить ваше место?

– Он задался целью окончательно убрать меня со сцены, – ответила Наташа, сосредоточенно открывая пакет молока. – Я действительно профессионал в своем деле.

После недолгих колебаний, когда Наташа Гордон с трудом удерживалась, чтобы не сорвать с него одежду, она сумела взять себя в руки. Ее выдавали лишь глаза. Он видел, как бьется жилка у нее на шее, и представил, как запускает руку ей под блузку, сжимает грудь, чувствуя, как неистово колотится ее сердце.

Карандаш, который он держал в руках, с треском сломался…

– И теперь вы хотите отомстить? – спросил он.

– Я уже отомстила. Может, у меня и не все в порядке с головой, но Майлз от страха ухватился за самое примитивное решение, какое можно было принять в этой ситуации… Не сомневаюсь, выход ему подсказали…

– Кто подсказал?

На самом деле сейчас Дарию было все равно, кто и почему так поступил, ему просто хотелось, чтобы она и дальше говорила и двигалась. Он схватил обломок карандаша и принялся делать наброски: Наташа покачала головой, прядь ее волос высвободилась из аккуратного пучка и упала ей на щеку.

Она нахмурилась:

– Пока не знаю. Все случилось так быстро… Кто-то заранее все просчитал и знал, на какие рычаги надо нажать. – Она поморщилась.

– У вашего обидчика есть имя? Я уверен, что моего адвоката оно очень заинтересует.

– Не сомневаюсь, но я пришла сюда не для того, чтобы помочь вам разделаться с моими обидчиками, – сказала она. Тем не менее крошечная морщинка оставалась на месте. Ей тоже нужны были ответы.

– Так вы хотите вернуться на работу?

– Этого не случится.

– Вы не хотите работать на того, кто отобрал у вас место?

Она пожала плечами, изобразив улыбку:

– Никогда не говори «никогда». Кто знает, до какой степени отчаяния я дойду?.. Какой чай вы любите? – спросила она, бросая на него взгляд. – Слабый, покрепче, очень крепкий… – Вдруг она заметила, чем он занят. – Вы меня рисуете?

– Да. Вы против?

– Сама не знаю.

– Если вы против, я не буду, – сказал он. – Кстати, чай я люблю крепкий. Немного молока. Без сахара. Вы думаете, Морган пожалеет о своем слишком поспешном решении?

– Кто знает? Тоби не дурак, но работа для него на втором месте после регби. Честно говоря, я и не подозревала, что его интересуют продажа недвижимости и менеджмент. У меня сложилось впечатление, что работать в компании его заставили родственники.

– Странно, что он получил повышение при таком отношении к работе.

Продолжить чтение