Тридцать свиданий

Размер шрифта: 13

The Morning After The Night Before

Охраняется законодательством РФ о защите интеллектуальных прав. Воспроизведение всей книги или любой ее части воспрещается без письменного разрешения издателя. Любые попытки нарушения закона будут преследоваться в судебном порядке.

Пролог

Интересно, а дьявол носит вещи из тончайшей шерсти в одиннадцать микрон?

Даже стоя у противоположного конца дорогущего стола своего шефа, Иззи Дин точно знала, что темно-серый костюм Гарри Митчелла был мягким на ощупь, как котенок. Ее пальцам просто не терпелось погладить дорогую ткань.

Может, ей дотянуться и хлопнуть его по плечу, чтобы стереть эту самодовольную ухмылку с щетинистого лица?

– Осторожно, Дин, ты выглядишь так, словно хочешь уложить меня на лопатки.

– Разве? – притворно удивилась Иззи. Конечно, он ни на секунду не поверил ее наигранной наивности. Уж слишком он привык к стычкам и препирательствам с ней.

Господи, это было бы великолепно! Напрячь все свои мышцы, которые она развила еще в детстве, убирая кухни ресторанов фастфуда, и – раз! – усадить Митчелла на его аппетитную ханжескую задницу прямо здесь, в его стеклянном офисе. Да весь затюканный отдел аплодировал бы ей стоя!

– Эй!

Большое лицо замаячило перед затуманенным взглядом, и она снова сфокусировалась на голубых глазах – оттенок оазис, согласно таблице-классификатору «Какого цвета его глаза?» в ее любимом потрепанном женском журнале. С леопардовыми пятнышками синего цвета.

Не то чтобы она специально искала в таблице его оттенок…

Даже его ресницы напоминали раскидистые пальмы, окаймляющие оазис, что вполне соответствовало поэтическому названию. За исключением одной вещи – в пристальном взгляде Гарри Митчелла не было ничего, даже отдаленно напоминающего блаженную прохладу. В его глазах бушевал вулкан, обдающий Иззи жаром в самые неподходящие моменты.

Как сейчас.

– Ты сердишься.

– Вот поэтому ты и получаешь большие деньги, Митчелл, – медленно закипала она, – за это несравненное внимание к деталям.

– Забавно, что ты упомянула детали…

– С моим докладом все в порядке?

– Формально да…

Она тряхнула короткими волосами и уставилась на него:

– Цифры в порядке?

– Ты же спец, палочка-выручалочка в офисе, когда твои коллеги не могут что-то решить. – Он посмотрел на Иззи. – Конечно, они в порядке.

– Тогда все нормально. Я не вижу никаких причин, чтобы тратить время и переделывать его.

Гарри разочарованно запустил пальцы в волосы, и Иззи ощутила легкий пьянящий мужской аромат.

Неприятный запах, сказала она себе. Запах босса. Отвратительно.

– Ты на самом деле хочешь, чтобы о тебе наверху думали «нормально»? – спросил он.

– Я проработала здесь намного дольше тебя. Они знают мою работу.

– Вот эту работу? – Он поднял ее последний доклад. – Или эту?

Иззи посмотрела на скромную папку, которую он держал в другой руке.

– Что это?

Хотя ее нижняя губа точно знала, что это было, – она оказалась между зубов, и Иззи начала ее слегка покусывать. На какое-то мгновение Митчелл отвлекся, но быстро взял себя в руки:

– Я поднял один из докладов, который ты подготовила в первые месяцы работы в «Бродмор Натбли». Это что-то выдающееся.

Наконец-то! Какое-то признание… Спустя всего двенадцать месяцев работы.

Но он не закончил.

– Его не сравнить с сегодняшними жалкими попытками. Сколько еще ты собираешься эксплуатировать свою репутацию, Дин?

– Я не помню, чтобы обладание Пулитцеровской премией было одним из основных критериев для этой работы.

Папка с глухим стуком упала на письменный стол, и акцент Митчелла стал более выраженным – как всегда, когда Гарри злился. Он обошел вокруг стола и посмотрел на Иззи сверху вниз:

– Твой доклад поверхностный и скучный, и я хочу знать почему.

Иззи изо всех сила старалась не позволить сексуальному австралийцу отвлечь ее своим выговором.

– Может, ты хочешь, чтобы я написала тебе отчет на эту тему?

С этими словами она развернулась и выскочила из стеклянного кабинета Митчелла, – наверняка все сотрудники читали их разговор по губам, – направилась к своему столу и с размаху упала в удобное кресло, где ей особенно хорошо думалось.

В любом случае лучше, чем рядом с Гарри Митчеллом.

Деспот.

Ни у кого в этом офисе бесконечные обязательные доклады и отчеты не были похожи на произведения высокой прозы. Возможно, когда-то Иззи была важна внешняя сторона, но сейчас ее интересовали только итоговые цифры и значки фунтов стерлингов. Факты и только факты – потому что именно в этом состояла работа и именно за это платили зарплату, разве нет?

Ее плечи поникли.

С каких это пор понятие «приемлемо» устраивало Айседору Дин? Ей не нравилось, что чувство неудовлетворенности явно стало проявляться в ее работе, но еще больше она ненавидела то, что именно Гарри Митчелл указывал ей на это.

Как будто ему нужно было к чему-то придраться.

Она обвела взглядом офис, изучая коллег, которые изо всех сил делали вид, что им все равно. Митчелл был прав: все они приносили ей документы на проверку. Потому что она была профессионалом.

Но быть профессионалом не значит автоматически быть счастливым.

Она щелкнула по маленькому декоративному ежику, стоявшему на столе, и тот энергично закивал. Затем она отстегнула бейдж с жакета и уставилась на свою фотографию – радостное, оптимистичное, полное энтузиазма лицо девушки, получившей новую работу. И вспомнила, как раньше относилась к тому, чем занималась. Как благодарна была судьбе за то, что получила хорошую должность в такой престижной фирме. Как игнорировала беспокойство родителей. Как бурно праздновала с подругами.

Куда делся этот энтузиазм?

Она прицепила бейдж обратно к жакету. Лежащий рядом с ежиком телефон прогудел, оповещая ее о новом сообщении. Иззи рассеянно взяла его и быстро прочитала.

«Когда перестанешь дуться, зайди, пожалуйста, ко мне, чтобы мы могли закончить разговор».

Здание словно накренилось, как будто Лондон находился в зоне геологического разлома, и Иззи вцепилась свободной рукой в край стола. Но вместе с этими высокомерными словами что-то сместилось и в ее голове. Все сдвинулось… влево… на полтора дюйма, и Иззи увидела свою жизнь намного отчетливее, чем прежде.

Это была не обида. А настоящие невыносимые мучения.

Митчелл был прав. Она потеряла харизму. И даже не заметила этого.

Никто не хотел иметь в подчинении скучного сотрудника. Может, она просто должна проглотить это, пойти и пообещать исправиться? Постараться вернуть свои прежние энтузиазм и заинтересованность?

Телефон снова загудел.

Иззи подняла глаза и взглянула поверх коллег прямо на кабинет Митчелла. Всеми своими шестью футами босс опирался на край стола – скрестив ноги, все еще с телефоном в руке, он, не отрываясь, смотрел на нее. От его пристального взгляда кровь непроизвольно закипала у нее в венах. И Иззи поняла, что именно из-за этого она вообще приходила на работу.

Ежедневный адреналин, который она получала от спарринга с Принцем Гарри через стекло его корпоративного орлиного гнезда, располагавшегося на большой высоте. Или по электронной почте. Или на совещаниях отдела.

Как доза кофеина для ее души, разрушавшая сонное оцепенение с восьми утра до шести вечера.

Напоминая, что она до сих пор жива.

Вообще, часть его работы состояла в том, чтобы говорить ей, как работать. Тут не было ничего личного. Так почему же она поворачивает все именно так? Да, он сидит у нее в печенках, и нет, он не самый лояльный руководитель, готовый оказать поддержку, но вряд ли Митчелл виноват в том, что она сделала его своим личным дефибриллятором.

Возможно, она могла бы работать с ним, а не против него. Может, союзник из него получится лучше, чем враг?

Пока Иззи изучала его, что-то в ее взгляде смутило Митчелла, и между бровями у него образовались три маленькие морщинки. Он слегка оттолкнулся от стола и протянул руку в ее сторону.

Почти умоляя.

Взгляд Иззи упал на телефон.

«Пока не поздно, Дин!»

Ее пальцы задрожали, и, боясь выронить телефон, она положила его на стол.

Вот вам и союзники…

Тут ей в голову пришла блестящая идея.

Настолько блестящая, что Иззи не могла понять, почему ее не осенило раньше. Столько времени и энергии пропало впустую.

Она поднялась, разгладила юбку-карандаш, проведя ладонями вниз по бедрам, и подняла взгляд на Митчелла. Затем, пытаясь подражать движениям Скарлетт Йоханссон, она скользящей походкой направилась к его кабинету и вверх по ковровым ступенькам к стеклянной двери, за которой все еще стоял Митчелл, напряженный от раздражения. Иззи остановилась прямо перед ним, так что мыски ее туфель на высоких каблуках касались бы его итальянских кожаных ботинок, если бы не стекло.

Все без исключения в комнате уставились на нее, в том числе и Гарри Митчелл, чье раздражение сменилось замешательством. И чем-то еще. Он с интересом наблюдал за ее походкой а-ля Скарлетт Йоханссон, доставлявшей ему невероятное удовольствие.

Иззи облизнула губы и, наклонясь ближе, дохнула на стекло – оно сразу запотело.

У Митчелла перехватило дыхание.

Она подняла указательный палец к губам и эротично облизала его, а затем провела им по своей полной влажной нижней губе.

Его грудь поднималась и опускалась. Он не сводил c Иззи голубых глаз, в его взгляде было привычное возбуждение. И ожидание.

Она написала несколько букв на запотевшем стекле.

Всего два слова.

Одно плохое. Другое очень плохое.

Тлеющий взгляд Митчелла скользнул вниз по стеклу, а затем вспыхнул, когда он прочитал надпись.

– Надеюсь, это достаточно прозаично для вас, сэр, – язвительно сказала Иззи, не повышая голоса.

Его левая бровь поднялась. Дерзкое заявление на стекле было лаконичным и однозначным. Никаких сомнений – она навсегда порвала с «Бродмор». После такого можно было рассчитывать только на увольнение.

Она это вполне осознавала.

Иззи стерла подпись со стекла рукавом и, не обращая внимания на ошеломленных коллег, окрыленная, вернулась к своему столу.

Она вытряхнула корзину для бумаг – три скомканных листка выпали и покатились по полу, – и сложила в нее сотовый телефон, ключи, крем для рук, все еще кивающего ежика и школьную фотографию, на которой она была изображена с подругами Тори и Поппи.

А потом она просто… вышла.

Никаких оваций со стороны забитых коллег, если кто-то из них и попрощался с ней, то Иззи не слышала – кровь яростно стучала у нее в ушах.

Она вошла в лифт и повернулась лицом к Гарри Митчеллу, который все еще стоял разинув рот в своем стеклянном аквариуме и глядел на нее со сложными эмоциями на лице.

Разочарование – к которому она уже привыкла благодаря своим родителям.

Ошеломленное недоверие – какое испытываешь к тем, кто только что оступился и рухнул вниз по карьерной лестнице, что она только что сделала.

Потеря – чего-то неуловимого, непередаваемого, непонятного…

Иззи нахмурилась. Именно это чувство потери она испытала, когда двери лифта, шелестя, отрезали ее от всего, чего она, как казалось, хотела от жизни.

Глава 1

– Кто я? – пробормотала Иззи, нанося на ресницы тушь, для чего ей пришлось упереться локтем в зеркало, втиснутое в простенок рядом с крошечным окошком кладовки. – Фокусница?

Она совсем бы не возражала против пары магических навыков, если бы одним взмахом палочки могла сделать себя красивой. Или увеличить грудь. Или утроить свой банковский счет. Но единственный волшебный атрибут, который ей полагался, – это чулан под лестницей, где еще три дня назад она с соседями по квартире хранила всякое барахло.

Не важно, что это была довольно красивая лестница и вела она на великолепную мансарду, которую Иззи когда-то обожала. Не важно, что на самом деле это была настоящая комната, прежде чем превратилась в их кладовку. Она была крошечная.

Комната бедной девушки.

Мало того что ей пришлось отправить бульшую часть своих вещей обратно в родительский дом, так еще и ее импульсивность вывела всех из себя – потому что Поппи и Алекс должны были также вынести из кладовки свои пожитки и не могли сложить их в старую комнату Иззи: в настоящий момент ее нужно было сдавать, чтобы вернуть долг.

Эх. Ее комната… Ее прекрасная комната.

Скоро в ней будет жить кто-то другой.

Иззи переложила тушь в другую руку, чтобы лучше подкрасить левый глаз.

– Цена свободы, – вслух напомнила она себе.

И самоуважения. Все, чего она достигла в жизни, было ради этого.

– Иззи… – Поппи постучалась в дверь, потом просунула внутрь голову, умело увернувшись от вешалок для одежды, зацепленных за дверную раму и норовивших выколоть ей глаз. – Ты собираешься пропустить бульшую часть собственной вечеринки?

А можно всю?

Вообще, Иззи обожала вечеринки, любила находиться в центре внимания – ведь ей нужно было наверстать все несостоявшиеся праздники в ее жизни, – но тема «Поздравляю, ты безработная» ей не особо нравилась. Даже если Поппи предложила более оптимистический вариант – «Поздравляю, ты избавилась от работы, которая угнетала твою душу». Конечно, что-то ведь нужно было сказать, чтобы преодолеть замешательство. Иззи оттолкнулась от вычурнго комода, неловко втиснутого между стеной и односпальной кроватью.

Односпальной…

Вот кем она стала – наполовину накрашенная нищенка, спящая на детской кровати.

Цена свободы.

– Это Тори смеется? – спросила Иззи. И под смехом она подразумевала мелодичный перезвон кокетливых колокольчиков, который их лучшая подруга использовала в качестве оружия. – Сколько она уже здесь?

Поппи элегантно приподняла бровь:

– Я думаю, более уместный вопрос, сколько времени ты здесь провела? Уже девятый час.

– О-о…

Кладовка было слишком тесной для настенных часов, а Иззи никогда не носила наручных.

– Тогда самое время выйти.

С какой стати положение безработной стоит праздновать?

Потому что она так решила два дня назад. А сегодня передумала. Через пару дней она, вероятно, снова будет относиться к этому по-другому. Неудивительно, учитывая резкую смену ее настроений и депрессивные мысли, которые посещали ее в последнее время.

Настолько депрессивные, что она даже собиралась позвонить маме, чтобы посоветоваться с ней. Пока не вспомнила, что больше так не делала.

– Ну же, Из, – торопила Поппи. Видя ее сомнения, подруга распахнула дверь: – Тебе понравится, как только ты окажешься там.

Но обязательно с шампанским в руке. Одного взгляда на толпу людей в ее квартире было достаточно, чтобы Иззи укрепилась в этой мысли. Пришли только друзья, но все равно Иззи чувствовала себя не в своей тарелке. Будет грубо и невежливо, если вместо вечеринки она пойдет в кино? И своим отсутствием вознаградит друзей, – собравшихся, между прочим, чтобы поддержать ее, – за их доброту?

Она остановилась в дверях. Они станут не первыми отзывчивыми людьми, которых она предаст.

Но сегодня был не самый подходящий момент, чтобы думать о родителях или неблагополучном детстве. Сегодняшний вечер был предназначен для мужественных улыбок и общения.

Она последовала за Поппи на кухню и не поднимала глаз, пока не ощутила в руке приятную тяжесть бокала.

– Пожалуйста, скажи мне, что у нас есть шампанское «Лансон».

– Не знаю. Дорогой братец заказывал выпивку.

Шампанское было – слава богу, – и Иззи осушила свой первый бокал, пока ополаскивала грязную посуду, уже скопившуюся на кухне. И выпила второй, нарезая овощи и укладывая их на блюдо.

Их многочисленные друзья набросились на овощную нарезку как стая брайтонских голодных чаек.

– Боже, я обожаю эту штуку, – проворковала высокая брюнетка и, зачерпнув кусочком паприки основательную порцию соуса и затолкнув все это в рот, спросила, хрустя: – Сама делала?

– Рецепт хозяина дома, – сказала Иззи. Не было ничего странного в том, что военному хорошо удавался соус. Или это было не более странно, чем ночной образ жизни Алекса.

– Привет, Ричард. – Она кивнула, протягивая блюдо.

– Обожаю еду бедняков, Иззи, – отозвался тот, обмакивая веточку брокколини в соус. – Очень в тему.

Да. Если быть бедным так весело, то почему она так редко улыбалась в детстве?

Иззи протискивалась между гостями, медленно пробираясь с овощами в дальний конец ярко освещенной и эклектично украшенной квартиры – реконструированного промышленного помещения. Гости приветствовали ее и сочувствовали и всю дорогу обмакивали овощи в соус.

– А дальше что? – Одна из соседок этажом ниже старалась перекричать музыку и болтовню.

– Пока не знаю, – ответила Иззи. – Период покоя, чтобы собраться с силами.

Красивое лицо нахмурилось.

– О, я решила, у тебя уже все продумано.

Нет. Не продумано. Хотя естественно, что ее друзья ожидали этого, потому что прежняя Иззи поступила бы именно так. Та Иззи, которую они все знали.

Организованная умная Иззи.

Первая ученица в классе и лучшая в своем отделе.

Но новая Иззи неожиданно начала действовать как ее собственная мать. Предпочитая принципы, а не выгоду. Новой Иззи был важен настоящий момент и драматичные пышные заявления. Только не реальность.

Она остановилась напротив одного из больших окон и сделала вдох, приготовившись к очередному проходу с наполовину опустошенным подносом. Толпа гостей на мгновение разошлась, и Иззи увидела специфические трехцветные волосы Тори. С абсолютно счастливым выражением лица она сидела на коленях у мужчины, кокетливо опираясь на свои вызывающие каблуки – если бы не его сильные руки, то она давно бы опрокинулась назад и рухнула на пол на глазах у всех друзей. Но ее поддерживали не тонкие, бледные, немного жутковатые руки ее приятеля Марка, это были сильные, загорелые чужие руки.

О-о… Они расстались? Уже?

Толпа снова сомкнулась, закрывая от нее Тори, и Иззи направилась со своими овощами обратно к кухне, усмиряя массы.

Хм… возможно, ее новая должность – это официантка. Она определенно обладала необходимой для этого ловкостью. Может, в кафе на первом этаже ее возьмут на работу, тогда ей не придется тратиться на дорогу. Конечно, негативный момент в том, что умения обслуживающего персонала ни в грош не ставились.

Это была единственная работа, которой она умудрилась избежать в своем бесконечном тяжелом детстве.

Последний кусочек цукини исчез в тот самый момент, когда Иззи дошла до кухонной двери. Еще бы. Она нарезала именно то количество овощей, которое было необходимо, бессознательно пересчитав гостей.

Количества. Числа. Вот это ее тема. Прогнозы, оценка стоимости и принципы формирования доходности. Не важно, был ли это инвестиционный фонд «Бродмор Натбли» или горка хрустящих овощей, теория оставалась одной и той же. Использовать все имеющиеся ресурсы и минимизировать отходы.

Зевок.

Неудивительно, что она ушла. Ее работа приносила ей фантастический доход, который, в свою очередь, обеспечивал ей фантастический образ жизни в центре города, но больше она ничего положительного сказать не могла. Изматывающая дорога до офиса и обратно; вызывающий раздражение босс – настоящая кара Божья; однообразная рутина, напоминающая День сурка.

Иззи бросила пустой поднос в раковину и потянулась за ножом.

Когда сегодня вечером он пришел сюда с намерением найти общий язык с женщиной, он имел в виду не эту женщину. И не такой общий язык.

Однако Гарри подумал, прижимая ладонь к упругой попке, которая как раз сидела у него на коленях, что все могло быть хуже. Может, ему насладиться обществом Маты Хари еще десять минут? Провести немного времени с женщиной из плоти и крови?

С той, которая была рада его видеть.

Кроме того, он больше никого здесь не знал и был благодарен дымовой завесе, которая позволяла ему следить за Иззи Дин.

Айседора.

Гарри испытывал бы к ней жалость, если бы не злился так сильно из-за того, что должен торчать здесь.

Дива оставалась такой же дивой, несмотря на то что хорошо выполняла свою работу. Или несмотря на то что на нее было приятно смотреть – такую стройную, длинноногую, как Кира Найтли. Стеклянные стены его кабинета позволяли ему оценивать ее внешность и фигуру, когда Иззи была чем-то занята. Или когда делала перерыв. И он по полной использовал все возможности.

Гарри планировал, что Дин сменит его, когда он получит повышение, но после скандальной разборки в среду…

Пусть уходит.

Фирма вполне обойдется без сотрудников, требующих к себе слишком много внимания.

Тем не менее его послали сюда в роли просителя, чтобы уговорить ее передумать, потому что она уволилась из-под его начала. Поэтому и вернуть ее было его обязанностью.

Вчера вечером он испытал на себе гнев Рифкина, директора отдела персонала «Бродмор». Тот намекал, но ни разу не сказал прямо, что именно Гарри каким-то образом был виноват в поспешном увольнении Дин. Как будто проблема заключалась не в ее неспособности воспринимать конструктивную критику и уступать руководству. Он спорил, но Рифкин перечислил ему всех сотрудников, которых они потеряли с тех пор, как Гарри присоединился к их команде, и спросил, как у них всех могли обнаружиться такие глубокие недостатки после многолетней успешной работы.

Вывод: по его вине.

Интерпретация Гарри: балласт, ничего не потеряем, если избавимся от них.

Если люди проработали в компании какое-то время, это еще не означает, что они по-прежнему приносят пользу.

Даже если это была самая талантливая сотрудница в его команде.

И потом, Рифкин ведь не видел слова на стекле его кабинета…

– Глаза подними, красавчик, – промурлыкала лисица на коленях, словно он разглядывал декольте, а не ее подругу, разносящую палочки сельдерея. Гарри неохотно перевел взгляд и посмотрел ей в глаза, которые уже казались стеклянными от выпитого ликера.

Он определенно плохо играл.

– Ты уверена, что тебе так удобно? – снова попытался он.

– Да, все отлично. – Она поерзала и сместилась ниже.

Крошечная брюнетка плюхнулась в узкое пространство рядом с ними. Места для нее было явно недостаточно, потому что она плотно прижалась к нему, и на долю секунды Гарри испугался, что его неприятности только удвоились.

Но затем ее глаза засверкали, она перегнулась через него и спросила:

– Все в порядке, Тори?

Тори. Точно, она пробормотала именно это имя, пока он пялился на Иззи Дин. И маленькая брюнетка оказалась не атакой с фланга, а крайне желательной подмогой.

– Отлично, Поппи. – Тори развеяла сомнения своей подруги драматичной жестикуляцией. – Я отлично веселюсь. Ты знакома с Гарри?

Брюнетка протянула руку:

– Привет, Поппи Спенсер. Это моя квартира.

Вежливый способ спросить «Кто ты и как сюда попал?». То, что Гарри выбыл из социальной жизни на пару лет, не означало, что он забыл правила. Необходимость ответить на рукопожатие Поппи стала прекрасным поводом для того, чтобы чуть приподнять Тори и усадить ее в соответствующее положение, не оскорбляя.

– Приятно с тобой познакомиться, – ответил Гарри. – Значит, это твоя вечеринка?

– На самом деле моей соседки. Она избавилась от ужасной работы.

– Вы всегда празднуете увольнение?

– В этот раз да. Иззи была несчастна много месяцев. Паршивая работа, паршивый босс. Она счастливо отделалась от всего этого.

Паршивый?

– Может быть, работа зависит от самого человека и его стараний? – попробовал защищаться Гарри.

– Над этой она старалась достаточно долго. – Тори мило надула губки. – Но из дерьма конфетку не сделаешь.

Такая формулировка уязвила его. Вот стерва.

– Хочешь чего-нибудь выпить, Гарри? – предложила Поппи. Интересно, как он должен был держать бокал, если обе его руки были заняты грудастой извивающейся женщиной.

– С удовольствием, – ответил он. – И я не прочь познакомиться с твоей соседкой. Поздравить ее с… новообретенной свободой.

И затащить ее, сопротивляющуюся и кричащую, обратно в компанию, если это будет необходимо.

– Как удобно, что все это в одном месте. Иззи прячется на кухне.

Прячется? Не похоже на женщину, которую он знал. Айседора Дин всегда и везде была в центре внимания. Смеясь и встряхивая своими темно-русыми волосами и вообще восхищая обожающую ее публику.

И невероятно отвлекая его.

Она должна быть в своей стихии на вечеринке в ее честь.

Он поставил Тори на ноги, и она радостно схватила его за наполовину развязанный галстук и повела через толпу к кухне.

– Иззи, – драматично заговорила она, входя на кухню с ним и Поппи на буксире, – мужчина без напитка – это настоящая трагедия.

Из-за двери холодильника показалась женщина с вопросительным выражением и теплой улыбкой на лице и автоматически повернулась к раковине со льдом и пивом. Но улыбка исчезла с ее губ в тот же момент, когда она увидела, кто стоит на кухне.

– Какого черта ты здесь делаешь?

– Иззи! – В шоке Поппи оборвала ее.

– Дин. – Он осторожно кивнул.

– Что он здесь делает? – снова прошипела Иззи, как будто его здесь не было. Как-то отчаянно.

– Он гость… – Тори прищурилась, затем обернулась, чтобы взглянуть на него. – Разве нет?

– Он мой босс! – с жаром произнесла Дин.

Тори отпустила его галстук, и тот вяло повис на шее. Две другие женщины повернулась к Гарри, и на всех трех сердитых женских лицах была написана удивительная солидарность.

– Экс-босс, – напомнил он ей. Правда, хотелось надеяться, что не надолго. Он протянул руку: – Гарри Митчелл.

– Ты действительно он? – пискнула Поппи.

– Но ты великолепен, – восхищенно добавила Тори. – Я представляла тебя отвратительным и старым.

Лицо Дин пылало.

– Тори! Достаточно того, что ты сидела у него на коленях.

Та закатила глаза:

– Я ведь не знала, Из. Это же очевидно.

Дин потянулась к своему бокалу и крепко схватила его, как оружие, – у нее даже побелели костяшки.

– Зачем ты пришел?

– Чтобы увидеть тебя.

– Я надеюсь, ты не собираешься умолять ее вернуться? – рассмеялась Поппи. – А то ты зря оплатил поездку на метро.

Умолять. Уговаривать. Подкупать. Маленькая мисс сквернословка внезапно стала самой желанной в Великобритании женщиной. Как бы возмутительно это ни было.

– По почте пришло приглашение для всех сотрудников. – Он пожал плечами. – Я сотрудник.

– Ты не сотрудник, ты мой босс, – подчеркнула Дин. Хотя она говорила в настоящем времени, многообещающе это не звучало.

– Руководство не было исключено, – возразил он.

– Тебя исключают обыкновенные правила приличия, – парировала она.

Да, вот это уже больше походило на Айседору Дин, которую он знал. Взвинченную и обороняющуюся. И всю такую возбужденную и задыхающуюся от бешенства. А бесил он ее часто.

– Что же поделать, я уже пришел.

– Тебя здесь не ждут, – произнесла она, как будто в этом кто-то сомневался. Не самое грубое, что он слышал от нее. У Гарри в памяти всплыла картина ее ухода, которую сменило воспоминание о ее губах, облизывающих палец.

Он откашлялся:

– Могло быть и хуже. По крайней мере, я не переезжаю сюда.

Дин моргнула:

– Что?

– Там снаружи парень с двумя набитыми дорожными сумками. По крайней мере, ты знаешь, что я здесь только на несколько часов.

Поппи нахмурилась:

– Снаружи?

Он бросил на нее косой взгляд. Достаточно нежный, потому что она ему понравилась, кроме того, она действительно пыталась спасти его от Маты Хари.

– Сходи и сама посмотри.

Поппи бросила на Дин виноватый взгляд, а затем, извинившись, выскользнула из кухни – через приоткрытую дверь к ним донесся шум из гостиной, где вечеринка была в самом разгаре.

От одной уже избавился, осталась еще одна. Митчелл хотел поговорить с Дин наедине. Если он собирался унижаться, то не при свидетелях.

– Он достаточно привлекательный, – небрежно добавил он.

Тори, к ее чести будет сказано, держалась. Примерно четыре секунды. Потом…

– Извини, Из, – прошептала она и поспешила за Поппи.

Глаза Дин потемнели еще больше, когда он встретился с ней взглядом.

– Это мой дом, мистер Митчелл. Тебя не приглашали.

– Я сюда точно не вламывался. Входная дверь внизу была открыта и специально зафиксирована. Думаю, что в этом случае закон будет на моей стороне.

– Только не закон о защите сотрудников от домогательства.

– Ты уже не моя сотрудница. – Единственная причина, почему он дал волю своим гормонам.

Она схватила бутылку шампанского и наполнила свой бокал, в спешке перелив немного. Жидкое золото текло вниз по ее длинным выразительным пальцам, вцепившимся в стеклянную ножку.

– Думаешь, я поверю, что тебе было настолько нечего делать в пятницу вечером в Лондоне, что ты пришел на прощальную вечеринку сотрудницы, которая пару часов назад тебя посла…

– Осторожно, Дин. Ты действительно хочешь повторить это?

Ее гнев утих, как шипение пузырьков в шампанском.

– Почему ты здесь?

– Айседора, как нам стать лучше, если у нас проблема с обратной связью? – резонно спросил он.

– Иззи! – выдохнула она. – Никто не называет меня Айседорой.

– Это имя написано в твоем личном деле.

– Но это не значит, что я хочу, чтобы меня так называли.

И так без малейшего труда он получил разрешение называть ее привычным именем, и враждебность между ними значительно снизилась. Но не настолько, чтобы он не отметил про себя ее уязвимое место, – при необходимости этим можно будет воспользоваться в будущем.

– Хорошо, Иззи. Если ты будешь называть меня Гарри.

– Я вообще не собираюсь тебя никак называть. Ты уже уходишь.

– Я еще ничего не выпил.

Она посмотрела на него:

– Если я принесу тебе какой-нибудь напиток, ты уйдешь?

– Может быть. Все равно я только что упустил свой самый большой шанс на интрижку.

Его попытка возымела совершенно правильный эффект. Иззи снова вспыхнула:

– Она не для интрижки. Вообще-то у Тори есть парень.

– Значит, она меня обманула, – парировал он.

Иззи передала ему открытое пиво, словно это была граната.

– Интересное место, – наконец сказал он, глотая обиду вместе с янтарным нектаром. Он должен сделать свою работу, а пока она сердится, ему ничего не добиться.

– Нам нравится.

Ладно, не сдаваться.

– Бывший старый завод?

Она сделала длинный глубокий вдох и, казалось, наконец осознала свою грубость. Даже если он был не совсем гостем.

– Пожарная часть. Мы занимаем верхний этаж и башню. Под нами несколько небольших квартир и кафе на улице.

О, так скупо и неохотно. Будь он проклят, если позволит ей так с собой обращаться. Поэтому Гарри начал расспрашивать:

– Ты живешь в башне?

– Это моя спальня. – Тут на ее бледной переносице обозначилась морщинка. – В смысле, была раньше.

Он открыл было рот, но Иззи прервала его:

– Это не приглашение.

– На самом деле я очень доволен своей комнатой с видом на Темзу.

Ее шелковистые волосы качнулись, подчеркивая острый подбородок.

– Шикарный вид на реку – почему это меня не удивляет? – съязвила Иззи.

– Что шикарного в том, чтобы смотреть на реку?

– Это просто такое клише.

Он проигнорировал ее последнюю реплику. Все лучше, чем признаться, что ему необходимы запах и звуки воды, бьющейся о стенки набережной, чтобы оставаться в сознании. Снова наступило неловкое молчание.

– Как тебе живется с соседями по квартире? – наконец решился он.

– Великолепно. Я привыкла.

Он оперся бедром на кухонный остров и попытался заговорить самым небрежным тоном, на какой только был способен, чтобы Иззи и не вспомнила, что он практически пообещал уйти, когда получит пиво.

– Когда ты начинаешь новую работу?

Ее зрачки расширились.

– Не… сразу. Я с удовольствием немного отдохну.

– Везет.

– Я умоляю… – выдохнула Иззи, отчего край бокала запотел. Все его тело напряглось при воспоминании о ее эффектном представлении в офисе. – Только не говори мне, что ты с зарплатой руководителя не можешь позволить себе отдыхать, когда захочешь.

– Нет, если я хочу зарабатывать столько же, – пробормотал он. – У меня уже пять лет не было человеческого отпуска.

И это была правда. Он проводил почти столько же времени дома, исследуя конъюнктуру рынка, сколько в кабинете, занимаясь выполнением бизнес-плана. На его взгляд, время, потраченное на отдых, было потерянным временем.

– Ну, это многое объясняет.

– Например?

– Возможно, если бы у тебя время от времени были выходные, с тобой было бы легче работать.

Видимо, шампанское придало ей мужества.

– Ты считаешь, это со мной тяжело работать?

Она заметила его ударение.

– Да, я так действительно думаю. Я придерживаюсь мудрости: на каплю меда поймаешь больше мух.

Да уж. Тут он готов биться об заклад. Все, что касалось меда, очень подходило Айседоре Дин. Ее тон кожи, ее голос. Он перевел взгляд на ее губы.

Мед. Определенно.

– Ты полагаешь, что менеджер должен быть добр со своими сотрудниками все время? – спросил он, чтобы отвлечься от своих мыслей.

– Я думаю, деловые отношения – это партнерство, а не тирания.

– Партнерство, где я плачэ тебе за работу.

– Только подумай, насколько продуктивнее я работаю, если хочу добиться твоего уважения.

Ой.

Но его, по крайней мере, немного утешило то, что она употребила настоящее время. Может быть, все это простая уловка амбициозного сотрудника, чтобы получить больше денег. То что надо – он был уполномочен повысить ее зарплату на десять тысяч.

– У меня тридцать три прямых подчиненных. Не слишком рационально быть на короткой ноге с каждым из них.

Особенно если он старался под любым предлогом затащить одну сексуальную и непокорную сотрудницу к себе в кабинет.

– Ха-ха-ха. – Громко рассмеявшись, она допила остатки шампанского. – В любом случае это уже официально не моя проблема, так как я больше не являюсь твоим сотрудником и никогда им не буду.

Он подвинулся ближе к ней. И ему это понравилось. Раньше он никогда не позволял себе приближаться к ней на такое расстояние. Слишком опасно.

– Никогда?

Она стояла на своем:

– Нет.

– Может, тебе нужно пару дней, чтобы все взвесить и назвать цену?

Иззи вспыхнула от оскорбления:

– Нет.

Она прижала руку к груди – его взгляд упал на ее длинные, липкие от шампанского пальцы, которые прижимались к блузке и небольшой выпуклости под ней. Но он сумел перебороть себя.

– Все имеет свою цену.

– Так ты за этим пришел? – Иззи уставилась на него. – Чтобы узнать, сколько тебе будет стоить вернуть меня?

Он не мог позволить ей думать, что она особенная.

– Мы много вкладываем в наших сотрудников. Я не хочу, чтобы кто-то уходил с такими инвестициями. Или нашей внутренней информацией.

– Я подписала соглашение о конфиденциальности. Секретам «Бродмор Натбли» ничего не угрожает.

На самом деле Гарри верил ей. Может, она и принцесса, но принцесса сдержанная и профессиональная. Та среда была исключением. Иззи смотрела на него своими огромными глазами и выглядела очень искренней.

Он не будет больше умолять.

Будь проклят Рифкин.

– Я говорил им, что ты пошлешь меня к черту.

В ее глазах сверкнуло понимание. А на губах заиграла озорная улыбка.

– О, понятно… Тебя послали сюда.

– Я попытался, – выдохнул он. – Тогда ты должна вернуть пропуск.

– Служба безопасности не может его просто заблокировать? – холодно спросила Иззи.

– Эта карточка стоит десять фунтов.

Она покраснела от обиды – получается, она не достойна даже этого.

– Понятно. Следуй за мной.

Гарри сделал последний глоток пива, затем поставил полную на три четверти бутылку на кухонную скамью и потащился за Иззи, наслаждаясь видом ее округлой подтянутой попки.

Раз уж у него появилась такая возможность.

Глава 2

– Осторожнее, – пробормотала Иззи в тот самый момент, когда ее бывший босс нырнул в сторону и вниз, чтобы избежать удара головой о стальную раму антресольной лестницы, ведущей в спальню над ними. Хотя шрам, вероятно, только украсил бы его.

Она толкнула плечом дверь.

– Ты дурачишь меня. – Он пытался перекричать танцевальную музыку. – Ведь это в твоем стиле?

Иззи обернулась и обнаружила, что Гарри был гораздо ближе, чем она ожидала. И это лишь напомнило ей, какой крошечной была ее новая комната. И какой хаотичной.

– Как бы я ни хотела запереть тебя в кладовке и слушать, как ты будешь стучать в двери, хотя тебя никто не услышит, мне действительно нужно спать здесь сегодня ночью. Так что я просто найду свой служебный пропуск, и ты можешь уходить.

– Что случилось с башней?

Почему он так переживает?

– Поппи сдала ее кому-то другому.

– Твоя лучшая подруга выселила тебя?

– Боже, нет. Она никогда на этом не настаивала. Я просто переехала в другую комнату. Экономия на масштабе.

– Экономия – это правильно, – пробормотал он. – У меня гардеробная больше, чем это помещение.

Иззи натянуто улыбнулась:

– Ты всегда так любезен?

На его шее проступили красные пятна – от волнения, – и такое проявление застенчивости смутило ее.

– Просто… эта комната не подходит для жилья.

– Ничего не подходит, как ты видишь.

Гарри окинул взглядом очень небольшое расстояние от левой стены кладовки до правой, включая жалкую постель и кучу вещей.

– Поэтому ты уволилась из компании?

От его огромной фигуры, диссонирующей с крошечной комнатой, мужского аромата, заполнившего каждый уголок, сексуального акцента и, возможно, нескольких быстро выпитых бокалов шампанского у Иззи перехватило дыхание. Но не настолько, чтобы она не смогла возразить его монументальному самолюбию.

– Мир не вращается вокруг тебя, Гарри Митчелл, как бы удивительно это ни было.

– И ты решила жить так, потому что…

– Потому что я аккуратно обращаюсь с деньгами. – О, какая ложь. – И потому что Поппи легче сдать в аренду самую лучшую комнату, чем эту.

А ни в коем случае не из-за того, что, несмотря на высокие заработки за последние несколько лет, ей очень мало удалось отложить на черный день, который сейчас наступил. Что она немного слетела с катушек и растранжирила первые реальные деньги, которые появились в ее распоряжении, а затем глупо привыкла к этому образу жизни. Стала зависимой от него. Поэтому кучи барахла, лежащие вокруг них и захламлявшие пространство, состояли из очень качественных и дорогих вещей… Но все равно это были кучи барахла…

У Иззи всегда был диссонанс между тем, чего она хотела, и тем, что жизнь ей дала. Единственная девочка на детской площадке со столичными амбициями.

Многие люди назовут это неприятием действительности.

Встав позади нее, Гарри прислонился к стене, пока Иззи искала служебный пропуск. Его не было в куче вещей, которые она бросила наспех на стол. В тот день она была в жакете.

Ее жакет… Где жакет, который она надевала в среду?

Иззи повернулась к двери и практически врезалась в Гарри:

– Извини.

Гарри выпрямился, и она протиснулась мимо него, прижимаясь икрами к кровати, а грудью к его дорогому расстегнутому пальто. Его губы скривились немного, когда он вытянулся, чтобы пропустить ее, и вежливо сосредоточил взгляд на какой-то точке в противоположном конце небольшой комнаты. Иззи порылась в одежде, висящей за дверью, через которую они только что вошли, наконец нашла укороченный джерсовый жакет, который был на ней в среду, и отстегнула бейдж, все еще приколотый к лацкану.

– Вот, держи. – Она прижала пропуск к груди Гарри, когда снова протискивалась мимо.

Его пальцы автоматически попытались схватить карточку, прежде чем Иззи отпустила ее, но вместо пластика он поймал ее руку и прижал к своей мощной груди.

Иззи замерла. Тепло просочилось сквозь его хлопчатобумажную рубашку и обожгло ее кожу.

– Серьезно, – настаивал Гарри, когда Иззи подняла на него глаза, – измени решение.

Его голос прозвучал низко и хрипло, и акцент показался ей особенно восхитительным.

– «Серьезно», – передразнила она. – Я не меняю своих решений.

– Никогда?

– Никогда.

– Даже плохих?

– Особенно плохих. К ним нельзя возвращаться, только идти вперед. – И она знала это по собственному опыту.

Иззи взглянула в его бездонные глаза, и с ее губ сорвались слова, удивившие своей откровенностью:

– Эта работа убивала меня. Давно пора было уйти. Независимо от всего остального.

– Но ты занималась этим всего несколько лет.

– Дело не в скуке. Дело – во мне! – в работе.

– Так перейди на другую позицию внутри фирмы.

Иззи вдруг осознала, что ее пальцы все еще упираются в его грудь, и она осторожно высвободила их и прижала к себе.

– Что это с тобой? Почему тебе не все равно?

– Потому что ты была хорошей сотрудницей, – пробормотал он сверху, весь такой сексуальный и привлекательный. – Моей лучшей сотрудницей.

Пфф.

– Мы же ругались каждый день.

Он засунул руки в карманы брюк и оттолкнулся от стены. Иззи не сделала ни шагу назад. Из принципа. Это были ее владения, пусть и крошечные. Душистая волна тепла, исходящего от Гарри, накрыла ее, но Иззи лишь крепче сжала кулаки.

– Ты каждый день бросала мне вызов, – поправил он.

Было странно испытывать его сейчас, стоя так близко и глядя на него снизу вверх. Не очень похоже на позу властителя. Тем не менее она чувствовала, что все тузы у нее.

– Ты принял несколько ужасных решений.

Только когда его губы скривились, она вспомнила, какой у него великолепный рот. Когда из него не вырывались смешные требования.

– Разумеется, ты так думала. Но я должен был это сделать.

– Если ты хочешь, чтобы тебя окружали подхалимы и подпевалы в отделе, тогда зачем ты пришел и пытаешься вернуть меня?

– Потому что считается, что разнообразие оздоравливает трудовой коллектив…

– Нет, если это формальность.

– …и, как бы удивительно это ни звучало, я ценю темперамент в женщинах.

– Как в лошадях? – фыркнула Иззи.

Он мудро проигнорировал ее комментарий.

– Темперамент и мозги.

– Угу. То есть каждый раз, когда мы с тобой сцеплялись в споре, это… восхищение заставляло тебя краснеть?

На его щеках снова вспыхнул румянец, а в глазах появился опасный блеск.

– Разумеется.

Она сердито скрестила руки на груди, что лишь подчеркнуло ее соблазнительное декольте, особенно если смотреть сверху. И Гарри, само собой, сразу воспользовался своей выгодной позицией. Но Иззи опустила руки вниз, отняв у него игрушку. Гарри не оставалось ничего другого, как посмотреть ей в глаза – кипящие от возмущения, умные и такие близкие.

– Ну же, Дин, – промурлыкал он, – ты не можешь отрицать, что наши… дискуссии давали ежедневной рутине продуктивный толчок.

Бывали моменты, когда ей хотелось дать пинок Гарри Митчеллу под зад, чтобы он вылетел прямо из окна своего офиса на двенадцатом этаже.

– Ты, возможно, удивишься, но моя продуктивность повышается, когда меня уважают как профессионала.

Его брови взлетели.

– Ты думаешь, я тебя не уважаю?

– Ты не уважаешь мое мнение. Вообще ничье.

– Расходиться во мнениях и не уважать не одно и то же. Во всяком случае, иногда я с тобой соглашался.

Она знала это. И такие дни сбивали ее с толку сильнее всего. Потому что он делал это без всяких условий. И от всего сердца. Иззи закусила губу, и он заметил это ее детское движение.

– Ты знаешь, о чем я подумал? – пробормотал Гарри, все еще не отводя взгляда от ее губ.

– Просвети меня.

– Может быть, вся наша борьба – просто замаскированное сексуальное влечение.

Комната была слишком мала для ее взрыва хохота.

– Ты, наверное, шутишь.

– Вовсе нет. – Он улыбнулся, и это было самое хищное выражение, которое она когда-либо видела. И самодовольное.

– Потому что ты настолько неотразим?

– Потому что между нами существует химия. Мне казалось, что только я это чувствую, но среда поставила здесь большой вопросительный знак.

Нет, все это ерунда. И химия, и Гарри Митчелл. Пусть даже и сексуальный и притягательный.

– Может быть, ты просто даешь волю гормонам?

– А ты не чувствуешь?

Это был вызов, не вопрос. Как будто он уже знал ответ. И она тоже. Но Иззи выросла упрямой. Она тряхнула короткими волосами:

– Не особенно.

Лгунья, лгунья…

– Двадцать первое февраля этого года, – дразнил он. – Вечерняя суета после трудового дня столкнула нас в тесном пространстве лифта. Мы ни слова не сказали друг другу, единственные непокрытые части тела, которые соприкасались, были наши руки без перчаток. – Он шагнул чуть-чуть ближе. – Но мы оба вышли из здания, ощущая покалывание во всем теле.

– Нет, мы…

– Третье апреля. – Он поднял подбородок. – Я раскритиковал одну из твоих идей, и ты весь день таращилась на меня через стеклянные стены – красная от ярости, в глазах презрение, – а я в результате провел большую часть дня с эрекцией.

Вздох застыл где-то глубоко в груди Иззи. Она должна была возмутиться, а не задохнуться.

Не обрадоваться.

Взгляды, которые она бросала через весь офис с открытой планировкой на его величественный стеклянный кабинет, были в основном негодующими и гневными, но не всегда. Она чувствовала это, но понятия не имела, что он был в состоянии разглядеть эмоции.

Боже…

– Ты приукрашаешь.

– Проверь свой ежедневник, – бросил он, засовывая руки еще глубже в карманы. – Одиннадцатое июня, как раз перед ланчем. Ты стояла у меня в кабинете, ругаясь на чем свет стоиOт из-за новых индексов, а я просто позволил тебе выпустить пар, потому что мне было любопытно.

Иззи сглотнула комок ужаса. Она помнила одиннадцатое июня. Офис был пропитан чувственной энергией, и Иззи вышла оттуда после ссоры, практически ощущая пульсирование внутри. А потом весь день изводила себя из-за нелепости всего произошедшего. Он был ее боссом. Он был плохим парнем.

Слова сами сложились в предложение, вопреки всем ее лучшим побуждениям.

– Что именно было любопытно? – спросила она.

Его губы скривились.

– Ты никогда не слышала выражение: каков человек в драке, таков он и в посте…

– Стоп! – Иззи глубоко вдохнула, и воздух замер в легких. – Я думала, в танце.

– В этом отношении одиннадцатое июня показалось мне чрезвычайно знаменательным. Но эта среда стала настоящим откровением.

Сейчас единственная надежда Иззи на спасение заключалась в том, сумеет ли она пробудить в себе немного сексуальной уверенности Тори. Она откинула волосы назад и взглянула Гарри прямо в глаза:

– Ты никогда и виду не подавал.

– Конечно нет. Это было недопустимо.

Иззи боялась, что с ней случится истерика.

– А сейчас?

– Ты не очень-то отодвигаешься от меня.

Она посмотрела на бардак вокруг них:

– Это скорее результат захламленности моей комнаты, чем твоей сексуальности.

Черт. Она не это имела в виду. Совсем не это.

Его левая бровь поползла вверх.

– Я сексуальный?

– Ты невыносим. – Этот самодовольный оскал уж точно.

– Ты думаешь, что я привлекательный.

– Я думаю, что ты в шаге от судебного иска.

Его смех эхом прокатился по комнате.

– За что?

– Сексуальное домогательство по отношению к подчиненной.

Он помахал ее пропуском:

– Ты уволилась, помнишь?

– Тогда просто сексуальное домогательство в общем.

Он подвинулся ближе:

– Ты все еще не попросила меня уйти. Одно лишь слово.

Нет. Что за…

– Возможно, я надеюсь, рыцарство все еще живо. – Может, в глубине души она хотела дать ему еще один шанс остаться порядочным человеком.

– Впечатляющие рыцарские жесты были единственной возможностью компенсировать сексуальную неудовлетворенность в двенадцатом веке. – Гарри ухмыльнулся во весь рот. – Как наши схватки.

– Ну тогда, возможно, твой шикарный жест мог бы заключаться в следующем: ты героически выходишь из дверей и уезжаешь.

Гарри широко улыбнулся, отчего стал еще более привлекательным. Иззи это раздражало.

– Или мы могли бы избавиться от этой напряженности более традиционным способом.

– Нет. – Предложение показалось бы ей смешным, если бы у нее не перехватило дыхание от самой мысли, что это возможно.

– У тебя есть кто-то? – предположил он. – У меня нет.

Иззи отчаянно пыталась уловить нить разговора. Глаза Гарри говорили, что он не шутил, но как это было возможно? Такого с ней еще никогда не случалось. Несмотря на все ее усилия.

Она глубоко вдохнула:

– За исключением твоей карьеры.

На долю секунды его глаза потускнели.

– Мы с ней договорились.

– На тот случай, если тебе захочется переспать с кем-то?

– Ты считаешь, что речь об этом? – Предположение Иззи задело его. – О сексе?

Сомнение закралось ей в душу.

– Ну разве что ты предлагаешь мне веселую партию в шахматы?

– Что-то подсказывает мне, что ты совсем неплохо играешь в шахматы, – пробормотал он. – Я предлагаю нам изучить друг друга, познакомиться поближе. Старый проверенный способ – старомодные ласки, переплетающиеся языки и тяжелое дыхание. Когда в последний раз у тебя было такое?

Ах… нет. На этот вопрос она не собирается отвечать.

– Тебе не кажется, что ты слишком много себе позволяешь?

– Ты все еще не попросила меня уйти.

Эта простая истина вмиг разоблачила Иззи. Он флиртовал, и она тоже – в своем неуклюжем стиле. Они стояли в темной крошечной спальне практически вплотную и могли приступить к этим самым ласкам, даже не пытаясь дотянуться друг до друга. Их больше не связывали профессиональные отношения, им не нужно было сохранять репутацию. Иззи знала его достаточно хорошо и понимала, что он не был каким-то чудаком или монстром. И она действительно ощущала странный туман в голове, какую-то игру гормонов, спровоцированную прикосновением к его интригующему упругому телу под дорогущей деловой рубашкой из коллекции Александра Маккуина.

Он предлагал ей несколько часов отличного и полезного для нее развлечения и давал понять, что все это не обязательно закончится сексом. И, самое главное, он был идеальным парнем для того, чтобы повеселиться один вечер.

И она не прогоняла его.

– Хорошо провести время, но не долго? Ты это предлагаешь? – пробормотала она.

– Отлично провести время, Иззи, – пояснил он, – но не долго.

«Да, да, да», – яростно зашептали ей на ухо все ее три бокала шампанского. Но всем известно, что шампанское распутный напиток.

– Потому что у тебя карьера?

– Потому что я не ищу серьезных отношений.

– Но ты не против повеселиться.

– Это зависит от тебя, Из.

Из…

Это уменьшительно-ласкательное обращение решило ее судьбу, соблазнило ее таким простым мужским подходом и придало ей храбрости своей интимностью. Это одно слово помогло ей представить – заткнув пальцами уши и забывшись на несколько часов, – что они знают друг друга достаточно хорошо для того, что он предлагал. Для того, на что – Иззи вдруг поняла это – она рассчитывала.

И чего она жадно и неприлично хотела. И, вероятно, уже давно.

Чего ей было бояться? Он был великолепен, от него божественно пахло. Что, если он и целовался как бог? А если она так и не узнает этого на личном опыте? Конечно, не узнает, потому что больше никогда не появится в его офисе в восемь утра. Значит, сегодняшний вечер – самая последняя возможность лицезреть приводящего ее в ярость Гарри Митчелла.

Интригующе сексуального Гарри Митчелла.

Может быть, он прав насчет их офисных стычек, возможно это единственный допустимый на работе способ дать выход их сексуальному влечению.

Потому что сейчас она абсолютно точно чувствовала, как оно росло, поднималось между ними подобно морскому приливу, заставляя ее подходить к ближе, призывая сказать да.

– Можно потрогать твой костюм? – спросила она, избегая его взгляда. Еще не до конца веря, что она произнесла это.

– Мой… костюм?

Не обращая внимания на его смех, она потянулась пальцами к тому самому пиджаку, который был на нем в среду. Она выдохнула со стоном:

– Он великолепен.

Голубые глаза сузились в подозрении.

– Ты что, только что испытала оргазм?

– Я хотел сделать это еще в среду, – призналась она, улыбаясь.

– Ну, тебе повезло. Сегодня вечером ты можешь делать со мной все что хочешь.

Все что хочешь…

Ее пальцы самопроизвольно сложились в кулак, и Иззи неохотно опустила руку.

– Это так странно, – искренне прошептала она. Потому что у нее никогда, ни разу не было интрижки на одну ночь. – Я не знаю, что делать.

– Скажи мне, чтобы я ушел. Или сделай шаг вперед. Или опять прикоснись к моему костюму. – Он слегка пожал плечом. – Все в твоих руках.

Э-э-э…

Да, она хотела рыцарского благородства, но теперь, столкнувшись с ним, Иззи мечтала, чтобы Гарри сгреб ее в охапку в своей привычной хамской манере и сделал выбор за нее. Но его нерешительность разбудила все ее старые сомнения и комплексы, прежнюю неуверенность в себе – воспоминания обо всех парнях в школе, которые предпочитали более ярких и красивых девушек.

Более опрятных девушек.

С хорошей фигурой.

«Нищенка Айседора…» – зазвучало эхо старых голосов.

Только сегодня вечером Иззи не чувствовала себя бедной. Наоборот, она ощущала себя неприлично богатой из-за представившейся возможности. И сердце Гарри не билось бы так под ее пальцами, если бы она не была достаточно хороша.

Иззи посмотрела ему в глаза и шагнула вперед, упершись в его тело, потом сцепила руки у него на затылке.

– Раньше, когда я хотела обхватить руками твою шею, – прошептала она, – я совсем не так это себе представляла.

Гарри чуть наклонился вперед и прижался губами к ее рту, языком коснулся зубов. Большие руки заскользили по ее телу – одна к груди, а другая, обогнув талию, легла Иззи на ягодицу, – пока его губы поглощали ее.

Жадно.

Основательно.

Непристойно.

И она поняла, что, несмотря на все взгляды, которые тайком бросала на его сексуальный рот, к своему стыду, она была исключительно плохо проинформирована о его талантах. Забыв о самоконтроле, она полностью отдавалась новым ощущениям.

Почему бы и нет? Разве теперь не самое время для новых начинаний? Может быть, новая Иззи будет рисковать не только в профессиональном плане?

Кроме того, ее уже давно так никто не целовал. Не просто хорошо, а… так фантастически. О-о-о…

Только упав навзничь на свою крошечную кровать, Иззи осознала, что двигались далеко не только их губы.

– Как ты на этом спишь? – проговорил Гарри между поцелуями, неловко склоняясь над ней.

Она задыхалась.

– Плохо.

Затем снова последовали поцелуи. И обещанные ласки. В самом деле чертовски хорошие ласки. Желая оказать ответную любезность, она начала тереться о его бедро, и в какой-то момент ей показалось, что их одежда воспламенится от исходящего от них жара.

Гарри уладил это. Через минуту он был уже без рубашки, она без блузки, и единственное, что им угрожало, – это ожоги, вызванные трением, настолько неистово они прижимались друг к другу.

А потом как гром среди ясного неба он объявил:

– Так не получится.

Любой, пусть даже самый незначительный отказ в ее жизни вызывал у Иззи ощущение болезненного обжигающего шара, который застывал где-то в груди.

«Конечно, ты его не настолько интересуешь», – издевалась она над собой.

Она потянулась к блузке, чтобы натянуть ее на прикрытую лишь кружевным бюстгальтером грудь. Но не успела Иззи съежиться и поникнуть от его тона, как Гарри поднял ее на ноги, поменялся с ней местами, а затем увлек обратно на кровать.

На себя. Сверху.

У Иззи не было выбора, кроме как оседлать его бедра.

О… отлично!

Она почувствовала внутреннюю силу и мощь, когда, сидя верхом, гладила его сильное обнаженное тело, а Гарри ласкал руками ее грудь. Затем Иззи снова наклонилась за поцелуями, которые им пришлось прервать.

– Ты очень хорош, – выдохнула она, когда он посасывал мочку ее уха.

– Спасибо, – пробормотал он ей в шею.

Не «Ты тоже», но гораздо лучше, чем «Тебе не хватает практики», поэтому Иззи не возражала.

Они целовались целую вечность. Наверняка прошло несколько часов, а возможно, даже дней.

– Из, может, нам немного притормозить?

В его голосе слышалась боль, и Иззи пришло в голову, что это могло быть связано с физическим дискомфортом. И у Гарри были на это все основания. Из сочувствия она прижалась к нему тазом – Гарри, вероятно, собирался сказать что-то еще, но она услышала только неразборчивое рычание.

Она сделала это, чтобы помучить его, но добилась только обжигающего желания и болезненного томления у себя между ног. Немного сдвинувшись и устроившись поудобнее на Гарри, она подумала о нескольких жалких любовниках, которые были у нее уже после окончания школы и которые варьировались от пылких, но неумелых до опытных, но корыстных. Но этот в принципе малознакомый мужчина приблизил ее к кульминации быстрее и увереннее, чем любой из бывших сексуальных партнеров, даже близко не способных на такое.

И в следующую секунду Иззи поняла, как сильно хочет узнать, действительно ли Гарри Митчелл такой, каким хочет казаться.

И это решение стало освобождающим для нее.

– Мы не остановимся, – объявила она, тяжело дыша.

В глазах Гарри вспыхнули огоньки, и он взглянул на нее:

– Хорошо.

Иззи завела руки за спину, но замешкалась, пытаясь справиться с коварной застежкой роскошного бюстгальтера от «Агента провокатора».

– И ты останешься на ночь… «И покажешь, чего ты стоишь».

Дьявол усмехнулся ей в ответ – Господи, благослови Гарри за то, что он, не отводя взгляда, смотрел ей в глаза, хотя теперь его вниманию предлагалась еще и пара грудей. За это он заработал дополнительные секретные очки.

– Обязательно.

Иззи встала на колени, наклонилась и начала возиться с его ремнем.

– Посмотри-ка, – промурлыкала она. – Наконец-то мы хоть на чем-то сошлись.

Глава 3

Иззи уставилась на широкую загорелую спину в дюйме от ее носа и ясно поняла, почему люди стыдливо ретируются после ночной интрижки. В минуту страсти и гормонального всплеска идея провести ночь с этим практически незнакомцем казалась великолепной, но в холодном безжалостном утреннем свете все выглядело так банально…

В какой-то момент ночью она, истощенная, соскользнула с груди Гарри и скатилась между ним и стеной. И теперь не представлялось возможным выбраться из ее маленькой кровати – для этого Иззи было необходимо вскарабкаться на Гарри и, показав чудеса акробатики, перелезть через него. И все это в обнаженном унизительном виде. А изысканно украшенное изножье не позволяло соскользнуть с кровати вперед ногами.

Она была замурована между оштукатуренной стеной и сексуальным мужским телом.

Излучающим тепло мужским телом. Чем дольше она лежала, тем больше ее кровать напоминала сауну. Зачем центральное отопление, если рядом Гарри?

Иззи могла бы разбудить его, но ей не очень хотелось, чтобы он видел ее тело при утреннем свете. Тогда… как быть? Лежать здесь и терпеть, пытаясь контролировать мочевой пузырь, пока Принц Гарри не соизволит проснуться?

Черта с два!

Иззи выгнула спину и оперлась рукой о кровать, захватив край своего великолепного двуспального одеяла – по размеру своей старой кровати, – затем напрягла мышцы живота и вытолкнула себя в положение сидя.

Осторожно карабкаясь через ноги Гарри и стараясь их не задеть, Иззи изогнулась влево – каждую секунду она напряженно следила за тем, чтобы их тела не соприкасались, – и, крепко зажмурившись, наполовину сползла, наполовину перекатилась через его икры, потянув за собой одеяло.

Иззи решилась открыть глаза, только когда почувствовала под ногами деревянный пол и увидела перед собой спасительную дверь.

– Элегантно, – пророкотал сзади сонный голос.

Попалась.

– Ты спишь как убитый, – пробормотала она через плечо, натягивая пижамные штаны, упавшие на пол из-под подушки в результате всех упражнений, которые они проделывали на кровати.

– Я не спал. А ты даже не пыталась разбудить меня.

– Я целую вечность лежала там, скрестив ноги. Ты мог хотя бы пошевелиться, подать знак, что не спишь.

Ей кое-как, неуклюже удалось напялить и пижамную куртку – все это она проделала, накрывшись пуховым одеялом.

– И пропустить представление, достойное Цирка дю Солей?

Да, приземлилась она эффектно. Иззи откинула одеяло назад и повернулась лишь тогда, когда была уверена, что оно упало и прикрыло обнаженное тело Гарри.

Он обернул его вокруг себя, чтобы согреться. Но движение выглядело слишком спокойным и неторопливым, словно он устраивался в постели надолго. Все тело Иззи напряглось так же сильно, как ее мочевой пузырь.

– Хочешь первым пойти в ванную?

Боже, какой вежливой она была.

– Я уже был там, – ответил он, растягивая слова, утром его акцент всегда был более выражен.

Это объясняло, когда и как она соскользнула с него в прохладные объятия стены.

– Натолкнулся на пижона в дорогом пальто, спешившего уйти до рассвета. Друг брата Поппи. Я полагаю, она не была в восторге от того, что он здесь ночевал.

Итак… это утро и без того было вполне сюрреалистичным. Теперь еще босс посвящал ее в сплетни собственной квартиры. Пульс начал паниковать.

– Я сейчас вернусь, – сказала она, подняв руку.

Затем открыла дверь – висящие на ней вещи сопроводили это движение легким шуршанием – и поспешила в ванную.

Спустя несколько мгновений Иззи испытала облегчение, но задержалась в ванной – она стояла на коврике, чтобы не замерзнуть на кафельном полу, и, прикусив щеку, отчаянно пыталась разобраться, где заканчивается реальность и начинается эта странная фантазия, в которой она вдруг оказалась.

Что говорит протокол в такой ситуации?

Она должна попросить его уйти? Или предложить ему остаться? Нужно пригласить его на совместный завтрак с соседями по квартире? Любой из этих сценариев был просто ужасен.

Ну почему бы ему не выскользнуть на цыпочках из квартиры, как трусу, каким он, вероятно, и был?

Расчесав пальцами волосы и проверив, не размазана ли под глазами вчерашняя тушь, Иззи решительно направилась обратно и вошла в спальню со словами:

– Значит, так…

Но ей не нужно было беспокоиться. Пока она колебалась и трусливо пряталась в ванной, Гарри успел надеть костюм и уже заталкивал галстук в карман пиджака. Закончив с галстуком, он вытащил из того же кармана ее служебный пропуск и протянул Иззи:

– Тогда увидимся в понедельник?

От неожиданности она моргнула:

– В офисе?

Тут до нее дошло. Да что он возомнил о себе и их единственной ночи! Какое сильное заблуждение. И какая самонадеянность.

Она не отреагировала на его протянутую руку.

– Я не вернусь, Гарри.

– Конечно, вернешься. Сейчас мы уже поладим.

Он что, шутит?

– Теперь, когда лед сломлен и мы обменялись биологическими жидкостями?

Образно. Если бы не презервативы, которые он откуда-то достал.

Гарри пожал плечами:

– Мы познакомились чуть ближе. Мы знаем размеры друг друга.

Очень интимные размеры.

– Ты полагаешь, что наше занятие горизонтальной йогой как-то усилило твое профессиональное уважение ко мне?

Выдающийся секс прошлой ночью действительно не заслуживал ее пренебрежительных слов. Чего нельзя сказать о Гарри Митчелле.

Он нахмурился:

– Иззи…

– Вообще-то для тебя мисс Дин.

Его брови взлетели.

Продолжить чтение