Двое против всех

Пролог

В тот момент мне казалось, что я знаю о мире все. Чувствую его струящиеся живые потоки каждой клеточкой тела, вдыхаю все ароматы разом и возношусь к небесам, чтобы оттуда со всего размаха рухнуть в пропасть и не разбиться. Мне казалось, что я и есть весь мир. Каждый лучик света протекает сквозь меня, каждая капля дождя – мои слезы, каждый писк птицы – мой голос. Я любила мир, а мир любил меня.

Краткий миг блаженства стоил всего, что мне пришлось ощутить потом. И если сейчас меня спросят, отдала бы я это чувство за возможность жить, как прежде, без острой, практически не переносимой боли и яркого ослепительного счастья, я отвечу «нет».

Я не жалею. Ни секунды не жалею и не хочу вернуться к тому прежнему существованию, что я считала жизнью особенной девушки. Настолько особенной, что из года в год скрывала свой дар от людей и пряталась под личиной обыкновенной девчонки из соседнего двора. Он дал мне волю. Открыл дорогу к моим чувствам. И моей магии.

Он подарил мне меня, а потом оставил тонуть в волнах захлестывающей любви и магии.

Глава 1.

– Даш, подъем! До первой пары осталось полчаса! – Илья назойливо теребил меня за плечо, не давая досмотреть сон.

Я натянула подушку на голову и попыталась спрятаться от неуместных тирад по поводу моей лени и необразованности. Отличник. Что с него взять. Всегда таким был. К доске – он первый, остаться после уроков на дополнительный час математики – зовите Илью Фролова, кого же еще! Факультатив по истории – все то же лицо. И как только он до сих пор терпел меня, обыкновенную троечницу, резкую в общении и дерзкую с учителями.

Не будь я сиротой на попечительстве бабушки, которая благополучно проживала в пригороде и вряд ли помнила, что у нее есть внучка, меня бы выгнали из школы и уж точно не взяли бы в институт. Но у меня был Илюха, а у него – семья с нужными связями.

И все же это не давало ему права так бесцеремонно стаскивать с меня одеяло, когда первой парой стояла противная Экономика, где я бы все равно заснула.

– Ну, отметь меня, как будто я была! Пожалуйста, – прогнусавила я, чувствуя, как голые ноги покрываются мурашками. В битве с одеялом Илья все же победил.

– А что мне за это будет? – Раздался ехидный голос друга.

– Поцелую, поцелую, – кинула я в ответ и представила довольную Илюхину ухмылку.

Мы дружили всю жизнь. С момента, как я себя помню. А может, и дольше. Илья вечно шутил, что мы знаем друг друга не первую жизнь. Что ж, ему виднее. Это он умел путешествовать по другим мирам вместо того, чтобы во сне мирно перерабатывать психикой события прошедшего дня, как все нормальные люди. Я такими способностями не отличалась, хотя отличалась другими.

Он признался мне в любви год назад. Зеленоглазый, высокий, с черными волосами до плеч, Фролов будто светился изнутри, когда опустился передо мной на одно колено и вручил букет кроваво-алых роз с ароматом каких-то ягод. Я боялась самого страшного – предложения выйти замуж, как только мне исполнилось восемнадцать. Но друг детства оказался весьма благоразумным и предложил встречаться. С тех пор мы считались парой.

Как пара поступили в институт, как пара жили в бабушкиной квартире. Как пара готовили обеды и в обнимку смотрели фильмы под пледом. Как пара пытались любить друг друга. Как весьма странная пара проводили колдовские ритуалы.

Мы с детства были не такими как все, поэтому, наверное, и прибились друг к другу. Я смотрела на мир под иным углом – могла улавливать мельчайшие изменения в настроении и ощущениях людей, чувствовала ложь, острее слышала запахи и звуки и каждую мелочь переживала так, будто сейчас разорвусь на части.

Родителей я не помнила, а бабушка в шутку называла меня припадочной. Когда рядом рыдал ребенок, который не мог объяснить родителям, что случилось, я подбегала к ним в слезах и рассказывала, как сильно у малыша болит живот.

С такими особенностями мне было непросто в школе. Меня не любили, не принимали, сторонились, и я избрала самый простой путь – путь изгоя. Последняя парта, посредственная учеба, отсутствие друзей. Был только Илюха – мы нашли друг друга еще в детском саду. Он тоже был другим. И тоже – изгоем. Вот только он выбрал иной путь – стал лучшим. Что бы он ни делал, получалось идеально. Спорт, учеба, даже ритуалы, которые мы придумывали сами. Я просто чувствовала, что нужно делать. Он – прописывал план и требовал его четкого исполнения.

И все же мы были вместе. Двое против всех. Так было всегда.

Илья расплылся в довольной улыбке. Сейчас, когда нам обоим стукнуло по восемнадцать, я наконец рассмотрела, что он красив. Раньше он был просто мой Илюха, лучший друг, помощник, защитник, практически брат. Но его предложение встречаться и скорый переезд ко мне заставили посмотреть на парня совсем другими глазами.

Я по-прежнему не чувствовала любви, выжигающей дыру в солнечном сплетении, или страсти, заставляющей тело завязываться в узел и изгибаться подобно змее. Я знала эти чувства – улавливала в других людях, ощущала через книги, но сделать их своими мне так и не удалось. Я смирилась и решила, что уверенность в человеке и близость душ, пожалуй, куда важнее безумия страсти и бурления крови. Рыдала над фильмами, в которых любимым приходилось расстаться, потому что так нужно. Считала, что они просто дураки, неспособные на решения, но все равно рыдала. Хотела бы я пройти через такое в жизни? Ни за что. Мне вполне хватало судьбы сироты и изгоя общества. Ну какая еще любовь с ее помешательством?

– Я согласна встать только ради кофе!

– Уже ждет на кухне. Разве не чувствуешь?

Конечно же, я чувствовала. Но уже давно научилась блокировать вкусы, запахи и ощущения. Если открыться миру слишком сильно, можно обнаружить, что соседка за стеной с горечью смотрит на нелюбимого мужа и воображает себе совсем другого мужчину из дома напротив. А сосед сверху раздражается на детей, а потом корит себя за несдержанность, отчего еще больше раздражается. Я не могла выносить этот непрерывный поток, и потому иногда было проще не ощущать ничего из окружающего мира, чем погружаться в хаос чужих разочарований и скорби.

Голые ноги опустились на идеально гладкий паркет, словно его отполировали ногами сотни людей до меня. Не знаю, что творилось здесь прежде, но бабушка рассказывала, что въехала в эту квартиру молодой, и с тех пор ничего здесь не изменилось.

Я поднялась на цыпочки и неумело чмокнула Илюху в губы. Он зажмурился, как довольный кот, пригревшийся на солнышке. Разве что не замурчал. Обнял меня крепче и притянул к себе, плотно прижимаясь стройным юным телом к моей заледеневшей коже. Замер. В глубине моего тела на секунду что-то шевельнулось, отзываясь на настойчивую руку, сжавшую бедро, но тут же замерло. Я вздохнула и шутливо куснула друга за щеку. Он хихикнул и повел меня в кухню.

Аромат кофе проник сквозь все выставленные мной барьеры, и я покорилась, открываясь навстречу горьковатому терпкому запаху, заполнявшему каждый миллиметр кухни. Ничего приятнее с утра не выдумать. Кажется, это я сказала вслух. Потому что Илья хмыкнул и заявил, что знает кое-что приятнее, но времени слишком мало. Я шутливо пригрозила ему пальцем, в три глотка осушила чашку и отправилась одеваться.

После одиннадцатого класса Илюха решил, что нам нужно постигать азы лингвистики. И если математика вместе с остальными точными науками у меня хромали по полной программе, то языки просто изредка спотыкались. Я не учила их, но чувствовала. Отдавалась своей сути, прислушивалась к людям, и слова вылетали сами. Хоть что-то полезное было в моем даре, кроме изматывающих ощущений других людей и головных болей после.

Илья страшно раздражался, когда ему приходилось опаздывать из-за меня. А я придурочно хихикала, чем раздражала моего парня еще сильнее. Он вообще считал, что я слишком много смеюсь, называл несерьезной. Потом извинялся, признавал, что не прав. Но стоило мне пошутить и истошно рассмеяться, как он снова возвращался к своему мнению. И все же нам было хорошо вместе. Мы понимали друг друга почти без слов, иногда словно читали мысли. Если это не настоящая истинная любовь, то что.

Мы влетели в аудиторию на пять минут позже начала пары. Преподаватель посмотрел на нас с укоризной – еще бы наглые первокурсники опаздывают на второй неделе сентября. Да уж, с такой подругой Фролову не заработать себе приличную репутацию. Если с его длинными волосами и темной одеждой можно было смириться, то мои фиолетовые волосы, заплетенные в десятки немыслимых косичек, бесили абсолютно всех. Сегодня преподу повезло – я смотала на голове огромный пучок и не напоминала Медузу Горгону, с которой меня периодически сравнивали. Кроме немого укора, мы ничего не схлопотали и пробрались за парту в третьем ряду.

В институте мы с Ильей пришли к компромиссу – третья парта, никаких первых и последних. Кстати, в универе дела пошли гораздо лучше, чем в школе. «Фриков», как нас иногда называли, здесь было гораздо больше. И мы мирно сосуществовали с однокурсниками.

– Я придумал кое-что на вечер, – шепнул мне на ухо Илья и вдруг покраснел.

– Обряд? – небрежно спросила я, даже не догадываясь, к чему он клонит.

– И он тоже, – хмыкнул мой парень и звонко опустил руку на мое бердо под партой. Звук хлопка пронесся по аудитории, и соседи заулыбались, догадавшись, что произошло.

Я не привыкла ожидать от Илюхи чего-то необычного, когда дело касалось отношений. Особенно интимных. Но будучи совершенно неискушенной в вопросах любви и имеющей представление о том, что же вообще нужно делать, только из романов, я принимала внимание парня с долей самолюбования. Меня любят, и хорошо. А как – не имеет значения. Во всяком случае, так мне казалось тогда.

Вечера я ждала с упоением. Скучные четыре пары заставили меня зевать уже на второй. К пяти вечера я прокляла Илью, что тот вообще вытащил меня из дома. Могла бы нежиться в кроватке вместо двух экономик, а потом спокойно отсидеть английский и немецкий. В итоге я пришла домой, голодная и злая, на пару часов завалилась в кровать и забылась сном. Голова спросонья гудела, а сил оставалось только на то, чтобы слабо отбиваться от Ильи, который тряс меня за плечо. Пожалуй, пора начинать нормально питаться и не зачитываться дурацкими романами о любви до пяти утра.

Илья снова пытался меня будить. В этот раз гораздо оригинальнее, чем утром. В своей голове я плыла на ветхой лодке среди бушующих волн океана. Со всех сторон захлестывал дождь, а над головой клубились гигантские черные тучи, готовые в любую секунду поразить меня молнией. Уши закладывало от раскатов грома, а тело дрожало от прилипшего мокрого платья. И я была не я. И мир какой-то ненормальный. В общем, классические странности снов. Кажется, что-то подобное я недавно встречала в очередном фэнтези-романе.

Илюха просто материализовался посреди воды. Подплыл к лодке и, легко подтянувшись, перемахнул через борт. Очень в его стиле.

– Просыпаться будем? – сходу спросил он, не дав мне понять, что происходит.

Я не умела управлять снами. И только развитое чутье позволило мне понять, что Илья – не часть моего воображения. Парень действительно нагло вторгся в мое подсознательное. Я попыталась сделать над собой усилие и ответить какой-нибудь колкостью. Но стоило подключить мозг, как магия сна рассыпалась, и я открыла глаза на своей кровати посреди небольшой однушки.

Лет сто пятьдесят назад наш дом был доходным. В таких местах снимали квартиры всякие пропащие люди, вроде нас с Ильей. Позже его перестроили под огромные коммуналки, а потом поделили на отдельные квартирки. В одной из таких и обитали мы с парнем. Бабушка всегда говорила, что квартира моя, и при первой же возможности сбежала на дачу – поближе к соснам и камням – ее стихии.

Я любила свою квартиру. Нежно-бежевые стены, старинные канделябры и лепнина на высоченных потолках. Огромная двуспальная кровать, накрытая мягким леопардовым пледом, и балкон, выходящий на пешеходный бульвар, где никогда не смолкали музыканты. Уютная кухня, наполненная ароматом кофе, и свет, проникавший сквозь никогда не зашторенные окна.

– Сколько раз я просила так не делать! – Я лениво перевернулась на другой бок и пнула Илью ногой. – Я ненавижу, когда ты влезаешь в мои сны.

– Иначе ты бы не проснулась.

– Так я тем более не хочу просыпаться. Голова раскалывается. Верни меня обратно в море.

– Ты просто проголодалась. Пошли, сейчас все наладится.

Парень потянул меня за руку, и я слабо застонала. Меньше всего на свете мне хотелось вставать. И почему он не может оставить меня в покое? Решил, что свиданию быть сегодня, значит, ничто его не остановит. Ни больная девушка, ни атомная война. Настоящий отличник. Как будто нет в году остальных трехсот шестидесяти четырех дней.

Спорить с ним было бесполезно. Иногда я до последнего стояла на своем и упиралась изо всех сил. Когда не хотела ссориться, просто делала по-своему, словно не замечая комментариев парня. Сейчас же мне было немного любопытно, куда он так упорно меня тащит, и что за сюрприз приготовил. Я скорчила недовольную мину, но все же отправилась умываться и приводить себя в порядок. Свидание как-никак.

Вечера все еще были светлыми, а вот погода теплом не баловала. Я кое-как стянула фиолетовые косички с перьями резинкой и залезла в любимую толстовку цвета детской неожиданности, как называл ее Илья. Но, боюсь, о детях, как и об их неожиданностях он не знал ровным счетом ничего. Я же была одета в любимый хаки.

Илюха встретил меня в дверях, разряженный во все черное, включая плащ и волосы. Даже глаза слегка подвел. Ну чистый гот! В руках он держал обычную плетеную корзинку, в каких бабушки продают помидоры. Из нее торчали эти самые помидоры, а еще кусок запеченного мяса в фольге, багет, бутылка вина с бокалами и несколько свечей. Когда желудок предательски взревел, я поняла, насколько проголодалась.

– Пикник! – торжественно объявил парень, отвечая на мой вопросительный взгляд.

– На обочине? – уточнила я.

Илюха только хмыкнул. Да, отличник, а классику не знает. К тому же, где еще устраивать пикники в нашем городе, сплошь устланном гранитом и мрамором? Обочина да набережная – вот и весь выбор.

Но мои предположения разбились о реальность – парень отправился наверх. Когда мы достигли шестого этажа, Фролов заговорщицки зыркнул на дверь чердака и достал ключ. Я чуть не завизжала от счастья.

Несколько лет назад очередная управляющая компания взбунтовалась, что по крышам лазят всякие маргиналы и сменила замок на чердаке. Я сотню раз пыталась его взломать или подобрать ключ, но тщетно. И тут такой подарок судьбы. Или Илюхи.

Я не удержалась, подлетела к парню и чмокнула его в щеку. Вот это свидание – так свидание!

Глава 2.

Город разбредался по домам после рабочего дня. Поток людей выплескивался из метро на свет и рассасывался в переплетении улиц и переулков. Четкая структура острова, где каждый квартал обязательно был квадратным, всегда успокаивала меня. И только с крыши можно было вдоволь насладиться этим строгим покоем. Поэтому я так скучала по высоте.

Сейчас я сидела на вентиляционной башенке, болтала ногами и с удовольствием жевала здоровенный бутерброд. Пахло рекой, совсем близко впадавшей в слабосоленый залив, промозглой осенней сыростью и красным вином. Пожалуй, этот день можно запомнить, как один из лучших и спокойных. Когда на душе и сердце было тихо.

Вино расслабило напряженные нервы, а сытная еда успокоила гудящую голову. Все барьеры рухнули, и я позволила чужим чувствам и эмоциям проникнуть внутрь. Внизу школьница ругалась с мамой из-за оценок, и я знала, что девчонку не любит учитель, а потом придирается. Вот только мама не верила. Как это, должно быть, тяжело – доказывать близкому человеку, что ты не виноват, а получать в ответ стену. Такому барьеру, как у этой белокурой женщины, могла бы позавидовать даже я.

А потом я ощутила чье-то разбитое сердце. Совсем недалеко. Возможно, прямо под крышей дома. Женщина, совсем уже не юная, но еще далекая от преклонного возраста, тихонько выла в подушку, чтобы сын не слышал. Она сдерживалась, не давая воли слезам. А на деле в ее душе ураган боли сметал все хорошее, что оставалось в ее жизни. Я вздохнула, пытаясь прогнать щемящее чувство. Нет, ни за что не буду любить. Каждый раз все эти истории заканчиваются именно так. И только с Илюхой мне всегда будет спокойно.

Словно уловив настрой, парень поманил меня вниз. Мы устроились на металлической обшивке крыши. Илья приобнял меня за плечи и зажег свечи, прилепив их к покатому металлу расплавленным воском. Я положила голову ему на плечо и уставилась вдаль. Туда, где линия горизонта смешивала широкую реку с противоположным берегом, усыпанным золочеными куполами.

– Проведем ритуал? – тихонько спросил Илья, словно боялся меня потревожить.

– Почему бы и нет.

Для меня магия была частью нормального мира, моего собственного мира, отличного от жизни обычных людей. Те чувства, что протекали через меня, те мысли, что указывали мне путь, и были мной. Для Ильи, с его удивительными способностями забираться в чужие сны, путешествовать по одному ему известным мирам и создавать новые места, там, за гранью физической реальности, магия состояла из действий. Свечи, специальные слова, которые он тщательно рифмовал, транс. Без всего этого он мог бы с легкостью обойтись. Но ритуалы давали ему ощущение собственного величия.

Я закрыла глаза, слушая убаюкивающий шум ветра и отдаваясь мирному шепоту моего парня. Сегодняшний его ритуал заключался в том, чтобы перенести меня в один из его излюбленных укромных уголков где-то на грани воображения и подсознания. Там я всегда оказывалась полностью обнаженной и почему-то чувствовала себя неловко. Бродить дома перед Ильей в одних трусах давно вошло у меня в привычку. И если сначала я смущалась под его взглядом, то потом перестала замечать эту реакцию.

Но оставаться с Ильей наедине, беззащитной и нагой, в мире, который он сам создал в тончайших материях, о которых я и не задумывалась, было страшно. Иногда Илюха пугал меня и наяву. Путешествуя по снам, он временами забывал о реальности. При всей своей пунктуальности мог проспать сутки, а то и двое. И ничто не могло его разбудить. Я сидела рядом и поила его. В такие моменты я страшно жалела, что у меня не было дара самой проникать в его сны. Когда парень приходил в себя, то просто отмахивался. У него всегда находились там важные дела, новые знакомства и битвы. Иногда мне казалось, что он просто сочиняет, но настоящие синяки говорили об обратном. Он даже поговаривал, что там с ним заигрывала девушка и предлагала остаться навсегда, но Фролов был непреклонен и всегда возвращался ко мне.

Илья мысленно перенес меня к лесному домику. Ветхая конструкция с поскрипывающими дверными петлями прижалась бревенчатым боком к огромному валуну и поросла мхом, став почти незаметной. Высоченные корабельные сосны уносились верхушками ввысь, почти закрывая солнце. Холодный просоленный воздух с залива едва просачивался сквозь лес и смешивался с хвойным ароматом. Я вдохнула полной грудью, стоя босыми ногами на упругом ковре сосновых иголок. Илья, полностью одетый, ждал у входа. Жестом он пригласил меня внутрь.

Протиснувшись мимо моего парня и снова смутившись от собственной наготы, я вошла в дом и ойкнула. Огромная кровать с кроваво-алым покрывалом и узорчатым металлическим изголовьем была усыпана лепестками белых роз. Произойди эта ситуация в действительности, Илье пришлось бы выгрузить сюда целый фургон несчастных цветов. Лепестки были повсюду: на полу, на кровати. Украшали потолочные балки и узкие полки, уставленные свечами. Даже непрерывно падали сверху, словно снег с нежным едва уловимым сладким ароматом. Да уж, такое можно только вообразить, реальность оказалась бы слишком прозаична.

Шестым чувством я поняла, что Илюха скинул плащ, и тот, зашелестев, приземлился в сугроб из лепестков. Вслед за плащом отправилась рубашка, а затем и брюки. Я не оборачивалась. Холодные руки легли на мои плечи, и я задрожала. Всеми силами старалась распахнуть сознание и устремить его во все стороны, чтобы уловить хоть чье-то отдаленное желание. В реальности я нередко прибегала к этой уловке. Мне было стыдно перед Илюхой, что собственная страсть так и не желала просыпаться, а чужая иногда доводила до исступления. И мне становилось страшно: неужели люди действительно могут так желать друг друга? Бешеное единение душ и сплетение тел. Что же происходит с ними, когда такой союз распадается? Сколько смертей им приходится переносить каждую секунду?

От этих мыслей мне делалось легче. Пропадал стыд перед Ильей, пропадало желание ощущать самой так же пронзительно, как могли другие. Нет, такого я просто не выдержу. И тогда я шла навстречу своей не совсем настоящей любви, наслаждаясь, что не умру от разбитого сердца.

Но в мире Ильи чужих чувств не было. Мне оставалось только повиноваться и заставлять себя ощущать любовь, вспоминая, как это делают другие. Тонкие длинные пальцы невесомо бродили по телу. Холод с кончиков его пальцев словно стремился проникнуть внутрь меня через кожу, превращая мою не слишком чувственную натуру в настоящую Снежную королеву.

Оказалось, я ненавижу, когда меня трогают холодными руками. Никогда прежде этого не замечала. Но поделиться наблюдением сейчас означало испортить романтику. А для Ильи это было важно, и я молчала. Голой спиной чувствовала, как его ледяные руки скользят вдоль позвоночника, перебираются на живот и ложатся на грудь. Я резко выдохнула, и Илюха принял это за жест позволения. У меня же просто перехватило дыхание от холода. Впрочем, какая разница. Минутой позже, минутой раньше.

Я оказалась на кровати, прижатая не слишком тяжелым телом к шелковому покрывалу. Нежный материал холодил еще больше. А лепестки роз пахли неестественно сильно. Я принимала неумелые, слегка зажатые поцелуи, всеми силами стараясь отвечать на них. «Да люби же ты его, черт возьми!» – вопил мой внутренний голос. Но действительность оставалась неизменной. Никогда в жизни больше не соглашусь на такие ритуалы. Только реальность. Только места, где есть другие люди с их чувствами.

Мы лежали на боку. Илья обнимал меня сзади и носом зарывался в волосы. Я тупо смотрела в одну точку и думала только о том, что пора завершать иллюзию. Я хочу домой. В реальность. Его пустые сны меня слишком тяготили. По щекам катились беззвучные слезы. Я не всхлипывала, не дрожала – старалась никак себя не выдать. Но Фролов все же заметил.

– Ты чего? – Он навис надо мной в искреннем недоумении. – Что случилось? Тебе больно? Плохо?

– Нет. – Я покачала головой и прижалась лбом к его плечу. – Это от любви.

Я очнулась в собственной кровати, заботливо укутанная в одеяло. Самое настоящее, не иллюзорное. За окном уже совсем стемнело, и город размеренно гудел болтовней туристов, которых к осени стало заметно меньше. Я с удовольствием пустила в голову чужие мысли. После выматывающих Илюхиных снов, где я была словно в вакууме, мне нестерпимо хотелось ощутить себя частью мира.

Ильи дома не оказалось, и я выдохнула с облегчением. Сколько бы мы ни жили вместе, а разговаривать и смотреть ему в глаза после таких вот моментов единения, мне было особенно сложно. Казалось бы, просто сон, игра воображения. Но было в этом что-то гораздо более интимное, чем в обыкновенных отношениях. И это пугало. Я словно бывала внутри моего парня. От одной мысли становилось мерзко и странно.

Когда я выходила из дома без цели, то всегда отправлялась в одно и то же место – на набережную. Река, центр моей Вселенной, и главная водная артерия города собирала всех: туристов, пьяные компании, сумасшедших бегунов, влюбленных и праздно шатающихся, как я. Но среди всего великолепия гранитных километров, о которые с пеной разбивались речные волны, я предпочитала одно место.

Гранитная набережная широкими, избитыми годами, ступенями спускалась прямо к серым волнам. Древние сфинксы, гораздо более древние, чем сам город, привезенные когда-то из Египта, защищали подход к воде. Водруженные на мраморные постаменты, они не были в восторге от того, что люди превратили их в достопримечательность и теперь фотографируются в обнимку с величественными символами мудрости и могущества.

Я не могла улавливать мысли каменных изваяний, если они вообще у них были, но почему-то мне казалось, что сфинксы меня принимали и пускали к воде, а всем другим проход закрывали. Может, потому это место на многолюдной набережной всегда казалось мне уединенным.

Но сегодня вторая ступенька от воды, ровно по центру между изваяниями, оказалась занята. Мужчина в обыкновенной черной толстовке сидел на моем месте и небрежно кидал в реку монетки. И как они его пропустили? Мои магические стражи.

Невольно я отметила широкую мускулистую спину, просвечивающую рельефом даже через плотную ткань, и собранные в толстый конский хвост светлые, почти белые волосы. Оставить парня в покое, а самой удалиться восвояси я не посмела. Теперь не могу вообразить, почему. Возможно, Вселенной виднее.

Я подобралась как можно тише и села рядом. Мужчина даже не повернул голову в мою сторону. Он мерно кидал в реку монеты, погруженный в собственные мысли. Когда в его крупной ладони осталась последняя монетка, я ожидала, что он встанет и уйдет. Так же безмолвно, как сидел.

Эта картина меня даже забавляла. Мало ли в мире городских сумасшедших, которые бросают деньги на ветер или в воду.

Но вместо предреченного мной исхода мужчина повернул голову, и перед взором все поплыло. Закружилось в странном танце бликов и теней. Причиной тому были всего лишь глаза незнакомца. Пронзительно-синие, как мировой океан, таящий в себе миллионы лет истории. Как небо в ясный день, когда неожиданно набегает ураган и сносит все на своем пути. Как букет васильков, туго стянутых бечевкой. Как бездонные озера, утопая в которых, не хочется спасаться. Безгранично лучистые, словно само солнце плескалось в их глубине.

– Увидимся! – с ухмылкой бросил мужчина, резко поднялся и через мгновение растворился в толпе.

А я замерла без движения. Опустошенная, завороженная, выжатая до капли.

Глава 3.

– Даш! Дарин! – Илья тряс меня за плечо. И почему он вечно меня будит? – Я придумал шикарный план!

– Да? – Мой голос звучал скорее взбешенно, чем довольно.

– Ну, он казался мне шикарным минуту назад. – Пыл моего парня явно поутих, и мне стало немного неловко.

– Ладно уж, выкладывай! – Я приподнялась на локтях и легонько чмокнула Илюху в губы, отчего его сердце ускорилось вдвое, и мне снова стало не по себе.

– Давай прогуляемся в порт!

– В порт?

– Ну представь. Семь утра, чайки, ветер с залива, кофе в стаканчиках, корабли выше нашего дома и только мы с тобой.

Я с воплем отчаяния упала обратно на кровать и накрыла лицо подушкой. Семь утра в воскресенье! Это ж надо было связаться с жаворонком! Корабли, кофе… Чертов романтик!

Но идея оказалась не такой уж и плохой. Ветер разметал косички во все стороны, заставив завязать их узлом на затылке. Но солоноватый аромат и совершенно безлюдный бульвар пришлись мне по душе. Путь предстоял не близкий. Мы с Илюхой обитали на той части острова, что выходила к слиянию двух рек – центру нашего мирка. А порт, он же морской вокзал, выпускающий гигантские лайнеры во все стороны света, находился ровно с противоположной стороны.

Мы не искали легких путей – мы искали красивые. Поэтому вместо того, чтобы двинуться напрямик, минуя дворы-колодцы и параллельные друг другу улицы-линии, мы решили обогнуть остров по периметру. Историческая часть с низкими трехэтажными домами, покрытыми лепниной и пилястрами, сменилась промзоной с корабельными доками, проржавевшими лодками и поскрипывающими на ветру кораблями, которым никогда уже не суждено выйти в море.

За старым портом гигантским скелетом неведомого чудовища белела двухуровневая эстакада. Она вздымалась вверх металлическим хребтом и опадала на землю изгибающимся хвостом шестиполосной дороги, уходящей вдаль. Морда чудовища пряталась в облаках, превратившись во вросший прямо в небеса мост.

Мы пробрались под эстакадой, посмеиваясь и стараясь не потревожить покой древнего дракона, чтобы он легким взмахом хвоста не снес целый квартал нарядных многоэтажек по ту сторону дороги. Я любила новые кварталы, хотя старшее поколение ругало их за несоответствие стилю города. А я любила новое. Любила дорогу-дракона, любила уютные кварталы с выкрашенными в красный и зеленый балконами. Этих цветов так не хватало в центре, среди гранита и серости. Мне нравились местные набережные, устланные обычной плиткой, поросшие газоном и украшенные узорчатыми клумбами. Этот мир в мире как будто отличался от всего города. Своей молодостью. Своей свежестью. Своим жизнелюбием.

А на горизонте нас уже ждали они – гигантские морские лайнеры, при виде которых глаза невольно распахивались, и дар речи отступал, пока не привыкнешь, что корабль – это не деревянный фрегат из книжки про пиратов, а живой организм, масштабы которого невозможно постичь.

– Ну, что скажешь? – Илюха обнял меня за талию и притянул ближе.

– Хороши… – только и смогла протянуть я в ответ.

Меня впечатляли масштабы. Гигантские здания, как ненавистный местными бизнес-центр на соседнем острове, высившийся над городом, словно инопланетная станция, буравящая землю насквозь. Бескрайние водные просторы северных озер, до которых можно добраться всего за несколько часов. Уходящие в небеса корабельные сосны, жалобно поскрипывающие на ветру, и каменистая порода, поросшая черникой и клюквой. Все это вызвало необъяснимую щемящую сердце тоску и надежду на что-то, чего я сама просто не могла почувствовать.

Руки приятно согревал нежно-розовый стаканчик с дымящимся кофе, а со спины от ветра прикрывал Илья. Моя защита и опора. Так мы и замерли, вглядываясь в громады кораблей: девчонка в розовой толстовке с цветными косичками и парень с густыми черными волосами, угрюмым видом и в плаще до пола.

Возле института Илья подбежал ко мне так стремительно, что чуть не сбил с ног. Я задумчиво наблюдала, как по бульвару прогуливаются парочки, улучившие минутку для встречи в обеденный перерыв, бредут бабушки и с хохотом бегут по домам дети. Все они наслаждались неожиданно теплым для октября понедельником и не спешили прятаться в здания, позволяя себе приземляться на полукруглые скамейки в центре бульвара и пить кофе из сотен кафешек поблизости. Я замешкалась и потушила сигарету прямо о колонну исторического здания, за что получила укоризненный взгляд.

– Что? – я пожала плечами.

Илья не любил, когда я курила. Мне и самой не нравилось послевкусие, а вот обволакивающий дым и слегка плывущая голова заставляли периодически возвращаться к вредной привычке. Особенно в погожий осенний день, когда солнце в кои-то веки показалось из-за классических для города туч и теперь нежно пригревало мое веснушчатое лицо. Было в этом что-то магическое. Не колдовское, как вся наша жизнь, а именно магическое. Притягивающее, сладостное.

– Ладно, твое дело, – недовольно отмахнулся Илюха. – Но архитектуру не порть!

Я состроила недовольную мину и громко хрюкнула. Илья раскраснелся, а я засмеялась, как умалишенная. Иногда издеваться над парнем-отличником было так весело!

– Я нашел один… – он сделал паузу, – клуб.

– Клуб?

– Да. Они похожи на нас.

– Сразу на обоих? – Я уже готовилась выплеснуть очередную порцию сарказма, но Илья был предельно серьезен, а на лице четко читалось воодушевление. Не приходилось даже лезть в его чувства, чтобы это заметить.

– Именно!

– То есть они любят шахматы, дисциплину и ничегонеделанье? – хохотнула я.

– Даш! – Илья с трудом пропустил мои слова мимо ушей. – Они колдуют! Действительно колдуют! У всех есть способности, и они собираются пару раз в неделю. Общаются, делятся опытом, проводят обряды. Они нас ждут!

– И как, интересно, ты их нашел? – С первых Илюхиных слов во мне поднялась волна скепсиса. – Наткнулся на доске объявлений: ищем колдунов в команду? Илюх, это опасно.

– Надо же! – Теперь в голосе моего парня отчетливо зазвучал сарказм. – Бесстрашная Дарина испугалась быть рассекреченной.

– Да, испугалась! Я не хочу отчисляться из универа и сбегать в леса, если эта сходка окажется сборищем сумасшедших сатанистов-самоучек, а мы успеем им показать что-то настоящее. Отчислят за милую душу. Я-то перебьюсь без образования, а вот ты! – Я ткнула парня в грудь указательным пальцем и задрала голову, чтобы взглянуть прямо в ярко-зеленые глаза, где плескалась надежда. – Ты-то должен оправдать потенциал своих мозгов!

– Удивительно, что голосом разума стала именно ты. – Илья взглянул на меня с усмешкой, но детская радость в глазах потухла. – Мы же все равно можем сходить. Просто посмотрим, а себя не выдадим.

– Илья, – Я несколько грубо взяла парня за руку. – Ты же помнишь: двое против всех. Мы никого не посвящаем в нашу тайну. Никогда.

– Знаю. Но иногда так хочется найти таких же, как мы.

– Мы обсуждали это миллион раз! – Я крикнула гораздо громче, чем стоило, и пробегающая мимо стайка девчонок с удивлением окинула нас взглядом. Пришлось перейти на шипящий шепот: – Сколько раз мы натыкались на непонимание, на смешки и издевательства! Мы оба! Почему ты веришь, что это не повторится? Неужели тебе не хватает меня? – Последняя фраза прозвучало будто жалобно.

Я и сама всей душой желала найти кого-то, кто поймет меня и примет. Кого-то, кроме Ильи. Но как показала жизнь, люди будут избегать тебя, даже если ты совсем немного отличаешься. Мечтатель, поэт, художник, гениальный ученый – ты вынужден быть наедине с собой. Лишь единицы вынесут твои способности. И то, скорее всего, они просто такие же, как и ты. Одинаковые отклонения от нормы – вот залог совместного счастья.

Мне встретился Илюха. И как бы ни жаждала я кого-то еще, я знала: второго такого человека я не встречу. Того, кто не просто бы принял мои колдовские способности, но и сам обладал еще более странным даром. Простым смертным такое не по душе.

В институте я научилась просто вежливо здороваться, улыбаться и бросать пару фраз, когда того требовало общее обсуждение насущных вопросов. В остальное же время избегала людей. Они сразу понимали, что со мной что-то не так. Даже те, у кого не было интуиции. А мне приходилось изо всех сил блокировать их удивление и неприятие, без которых не обходилось общение со мной.

Илья до сих пор хотел найти тех, кто нас поймет. Он искренне верил, что мы – не одни в своем роде. Наверняка, он был прав. Но стоили поиски того?

– Даш! – Парень кинулся ко мне и сжал в объятиях. – Ты – все, что у меня есть! – Я почувствовала, как каждый миллиметр лица загорается от жарких поцелуев. Илья целовал глаза, губы, нос, щеки и крепко прижимал к себе. – Я любил, люблю и буду любить только тебя! Никто другой мне не нужен, никто другой меня не поймет! Просто я хочу знать, что есть еще такие…

– Я все понимаю, – я перебила его и сделала шаг назад. – Мы сходим на твою встречу. Обещаю. Но давай будем осторожными, пожалуйста.

– Конечно!

Глава 4.

Сходку маргиналов, как я окрестила для себя желанное для Илюхи мероприятие, назначили на следующие выходные. Мне целую неделю приходилось выслушивать его ожидания. Я больше не предупреждала и не предостерегала. Мне даже самой стало любопытно, что нас ждет.

В первую очередь меня ждала пытка – подъем в шесть утра в субботу. Приличные колдуны не могут собираться так рано. А как же ночь, полная луна и все такое? Место встречи тоже удивило.

На другом конце острова, где порт переходил в дикую прибрежную зону, и куда еще не добрались строительные краны с заготовками для новых жилых кварталов, между новым городом и старым судоремонтным заводом притаился пустырь. Огромная заброшенная территория, сплошь состоявшая из рыжей глины и поросшая жухлой желтоватой травой. Там можно было найти что угодно: проржавевшие останки машин, подозрительные черные мешки, торчащие из земли гигантские трубы. Словом, самое подходящее место для маргиналов.

Уж не знаю, что за боевые маги там собрались, но если наша встреча пересечется со встречей каких-то мафиозных группировок, убегать придется безо всякого колдовства.

Я категорически отказалась пользоваться общественным транспортом в такую рань. Заполучила огромный заветный стакан с четверной порцией эспрессо и молочной пеной и запрыгнула на заднее сидение такси, которое Фролов со вздохом согласился вызвать. В такое время – либо с комфортом, либо никак!

Ехать было минут пятнадцать, но таксист в ужасе взглянул через плечо на строгого парня во всем черном и девчонку с растрепанными косичками в огромном зеленом балахоне и с чашкой кофе в руке. Он перевел взгляд на геолокацию, куда предстояло ехать, еще раз удивленно окинул нас взглядом, на всякий случай уточнил точку назначения и все же тронулся, качнув головой.

Машина остановилась возле металлических ворот, некогда принадлежавших судоремонтному заводу, а теперь проржавевших насквозь и мерзко скрипящих при каждом дуновении ветра. А ветра здесь были что надо! Дальняя оконечность острова выходила прямо к заливу, откуда на город и набегали мелкие шторма. Поэтому недостатка в душераздирающих звуках в этом забытом Богом месте не было. Картину дополняла целая сотня ворон, с громким гомоном кружащих над всей территорией пустыря в поисках еды. «Не стать бы их обедом», – пробормотала я, выбираясь из машины.

Таксист поспешил скрыться, как только мы с Ильей оказались снаружи. Он не довез нас до места назначения метров триста, но перед ржавыми воротами нервы его сдали. Возражать мы не стали.

Пронизывающий ветер попытался сразу сбить меня с ног и отобрать стакан кофе. Ну уж нет, за живительный напиток я готова стоять до последнего. Илья посмотрел на меня сверху вниз, словно извиняясь, что место для тусовки выбрали весьма специфическое. Я только фыркнула и прошмыгнула сквозь ржавые ворота, стараясь не задеть их даже краем одежды. Казалось, что прикосновение к ним обратит ржавую конструкцию в прах, а меня перенесет… Но не будем о выдуманной магии, ведь нас ждала настоящая. Во всяком случае, на это очень рассчитывал Илюха.

Группа людей виднелась метрах в трехстах, ровно на том месте, координаты которого нам сообщили. Несколько человек суетились вокруг костра. Если не приглядываться, можно было решить, что это местные бомжи устроили пирушку из пойманной собаки. Они бы вписались в странный антураж гораздо лаконичнее.

Я же увидела перед собой пару молодых девушек и таких же юных парней, которые казались обычными студентами, случайно затесавшимися в ряды сумасшедших. Пожилая женщина с седыми растрепанными волосами, в изумрудном балахоне до пола выглядела как самая настоящая ведьма с детской картинки. Пара мужчин около сорока, образом напоминавших Илью, зажали между собой девчонку с красными волосами и боевым макияжем, увешанную цепями и картинками черепов, и радостно что-то вещали, активно жестикулируя. Мужчины казались почти одинаковыми, словно близнецы, если не учитывать седину в черных волосах у одного и назревающую лысину у другого.

Сначала нас будто не заметили. Но стоило подойти поближе, как одна из девчонок, похожая на вполне нормального человека, обернулась и с радостным криком бросилась на моего парня. Я удивленно подняла бровь. Чувство не было похоже на ревность, но все же что-то неприятно кольнуло в груди – Илья никогда прежде не обнимал других девушек. При мне.

Девчонка отпрянула и хихикнула:

– Кристина, тоже эмпат. – Она протянула узкую ладонь. На пальцах пестрели татуировки рун.

– Я не ревную, – зачем-то поспешила оправдаться я. – Дарина.

– Я почувствовала. Странные у тебя эмоции. – Кристина продолжала беззастенчиво пялиться на меня и держать мою руку в своей. Она выглядела чуть старше меня, с серыми игривыми глазами и белобрысыми волосами почти до пояса.

– Не нужно читать мои чувства. Я же твои не читаю. – Я вырвала руку.

– Читай, мне нечего скрывать. – Она улыбалась по-прежнему приветливо и будто совсем не обиделась.

Оказалось, что именно Кристина выцепила Илюху в коридоре универа. Колдовским чутьем она уловила, что он – не просто человек. Точно так же я сейчас улавливала, что компания Кристины была полная очень одаренных ребят. Маша, высокая полная девушка в строгом офисном костюме владела огненной стихией. Умела разжигать и гасить пламя – могла легко спалить полгорода, если придется. Коля, такой же белобрысый, как Кристина, но совершенно не красивый, с узким крючковатым носом и близко посаженными глазами, виртуозно гадал на картах и безошибочно предсказывал будущее. Странный навык для парня. А Виталик, семнадцатилетний пацан, учился в одиннадцатом классе и мог силой мысли заставлять людей повиноваться его воли. Поэтому слово «учился» можно было применить к нему с большой натяжкой. Он скорее издевался над учителями и одноклассниками.

Остальная часть коллектива, сидевшая чуть поодаль, не отличалась никакими силами. Разодетые, как настоящие ведьмы и колдуны, они обладали лишь усиленной интуицией. Колдовским даром и талантом там и не пахло. Видимо, внешним видом компенсировали их отсутствие. Из колдовской компании их никто не прогонял – странные должны держаться вместе. Этот лозунг я пару раз слышала от Кристины.

Нас представили остальным, вкратце рассказав о наших талантах. Илюха сразу оказался в центре внимания. Видимо, ради этого он и заявился сюда – хотел побыть звездой не умственного труда, а магического. Что ж, пусть. Я сидела на обгоревшем бревне, которое заботливо накрыли пледом.

Видимо, ребята давно облюбовали это место. Аккуратное кострище с посадочными местами вокруг и небольшой мангал сбоку выглядели слишком обжито на фоне общей разрухи странного пустыря на окраине культурного города. Один из «близнецов» притащил с собой чай в термосе, и все с благодарностью грели руки о металлические чашки. Я же допивала свой кофе и смотрела вдаль, туда, где плескался залив.

Я так увлеклась пейзажем, что совершенно выпала из мира. Перестала слышать оживленный диалог Илюхи с девчонками, не обращала внимания на попытки пожилой ведьмы, как окрестила для себя женщину в странной одежде и без особых талантов, завести со мной беседу. Вода вдалеке завораживала, убаюкивала, уносила с этого Богом заброшенного острова как можно дальше. Кофе уже закончился, а я продолжала в задумчивости стискивать в ладонях гигантский стакан.

Сначала что-то шевельнулось в груди, пробиваясь сквозь опущенный полог игнорирования чужих эмоций. Это чувство было чуждым, странным, непривычным. Словно червяк, оно прогрызало дорожку в моей душе, чтобы свить там гнездо. Я ощутила его так внезапно, что дернулась, но никак не могла понять, откуда оно взялось, как пробилось сквозь надежную броню.

Тишину, куполом воцарившуюся вокруг меня, прорезал насмешливый голос Илюхи: «Кто позвал сюда ведьмака?» До меня долетели сдавленные смешки, и я дернулась. Чрезмерно плавно, словно в замедленной съемке, я обернулась через плечо, и вся моя защита рухнула, впуская вихрь в самое сердце. Вихрь, полный безумия, разрушения и наслаждения, которого я прежде никогда не испытывала.

Взгляд сразу прилип к мужчине с распущенными по плечам густыми светлыми волосами. Темно-синяя футболка предательски облегала каждый мускул. Даже плотная кожаная куртка трещала по швам и не могла скрыть атлетичную фигуру парня. Совсем, как тогда на набережной, когда он подчинял моих сфинксов своей воли. Я, как дура, лишилась дара речи и могла лишь смотреть на него во все глаза. Действительно, Ведьмак. Вот кого он напомнил мне тогда. И не столько телосложение и неуемная мужская энергия пригвоздили меня к земле, сколько его глаза. Снова. Синие океаны, утягивающие на дно, в бездну, в пучину. Я открыла рот, чтобы поздороваться, но не смогла выдавить и слова. Просто громко проглотила комок, вставший в горле, отчего Илюха взглянул на меня с удивлением.

– Станислав, – представился мужчина, почему-то глядя только на меня. А может быть, я просто хотела, чтобы он смотрел лишь в мои глаза.

– Илья, – мой парень протянул руку мужчине, стараясь выпрямиться и выпятить грудь. Комичное зрелище. – Я путешествую по снам, могу создавать новые реальности, проникаю в сны других людей.

– Достойный дар, – ровно ответил мужчина. Его голос грозовыми раскатами пронесся над пустырем. Или мне снова показалось.

– А вы что можете?

– Ничего особенного. Владею воздухом. Ураганы, песчаные бури, торнадо – всякая мелочь, – без тени улыбки ответил Станислав и подмигнул мне.

– Стасик, как всегда шутит! – защебетала Кристина. – Он кто-то вроде приглашенной звезды, которая иногда радует нас своим визитом.

– А эта милая дама, которая делает вид, что не с нами, кто такая? – Станислав смотрел на меня с иронией и в то же время неприкрыто разглядывал.

– Дарина, эмпат, – отмахнулась девушка. – Подружка Ильи.

Сердце снова зашлось. Тем временем Кристина бросилась на шею к мужчине, совсем как к Илье некоторое время назад. Чмокнула ведьмака в щеку и звонко рассмеялась. Станислав приобнял ее за талию и ответил на поцелуй с холодным достоинством и бесстрастной улыбкой. Девчонка что-то радостно прошептала ему на ухо, к ней присоединилась Маша, а потом подтянулись и остальные. Мужчина собрал вокруг себя всех, даже «близнецов», их красноволосую спутницу и пожилую ведьму, вытеснив из центра внимания расстаравшегося Илюху. Я осталась на своем месте.

Компания болтала о чем-то не меньше часа. Я начала замерзать и не понимала, зачем вообще было притаскиваться сюда, если мы ничего не делаем, а только треплемся. Единственное, что я не могла не замечать, это взгляд Станислава, периодически сверливший мою спину. Казалось, он прожигал меня насквозь, чтобы добраться до укромного уголка души, где пряталась настоящая я.

Устав сидеть на узком бревне, я выгнула спину и потянула сцепленные в замок руки вверх, пытаясь размять затекшее тело. Порыв ветра взметнул косички. И в этот самый момент ведьмак оказался на бревне рядом со мной. Кажется, я залилась краской и снова начала вести себя, как полная идиотка. Отвела взгляд и принялась что-то судорожно разглядывать у себя под ногами.

– Я же говорил, что увидимся, – ухмыльнувшись точь-в-точь, когда тогда на набережной, проговорил Станислав.

Глава 5.

Свечи, расставленные в круг, колыхались на ветру. Наш колдовской отряд занял свои места на бревнах вокруг тлеющего кострища и черных свечей, источающих аромат лаванды и какой-то знакомой пряности из глинтвейна. Сразу захотелось зиму, замерзшую реку, которую взрывали мелкие ледокольчики, и каток на треугольном острове, где всегда зависала молодежь.

Я оказалась плотно зажата между Ильей и Станиславом. Парни больше не общались между собой, но я чувствовала, как свозь меня сочится их неприязнь. Сама не знаю зачем, я попыталась заглянуть в этого накаченного ведьмака, тепло тела которого ощущала сейчас левым бедром. Он как будто специально сел слишком близко, мог ведь отодвинуться подальше и не вызывать во мне странные волны, плещущиеся где-то в животе. Прежде я такого не ощущала. А может, опять все придумала. Станислав просто сидел рядом и не задумывался, насколько близко он оказался к мелкой девчонке, которую видел мельком всего пару раз.

Я не могла уловить ровным счетом ничего из чувств мужчины. Он великолепно закрывался, даже я так не могла. Ни единой мысли, ни единого ощущения. Стена. Глухая стена, сквозь которую не пробиться. Но вдруг в моей голове отчетливо зазвучал его голос: «Прекращай. Тебе не понравится в моей голове». Я опешила и вытаращилась на Станислав так, будто снова видела его впервые. Он только ухмыльнулся, а Илья дернул меня за рукав – ритуал уже начинался.

Проводила его пожилая ведьма почти без дара, наконец представившаяся Сансарой. В лучшем случае она была просто Сарой, без всякого там «Сан». Высокопарно и торжественно она объявляла о начале нового собрания «Лиги избранных», и я хохотнула, услышав название. Покосилась на Илюху – ему быть в Лиге, да еще избранных, явно нравилось. Парень довольно улыбался и внимал каждому слову Сансары. А на лице Станислава отразилось нечто среднее между пренебрежением и снисходительностью. Он заметил мое облегчение и подмигнул. Да что же это такое? Этот человек умеет общаться только смешками и голосом в моей голове?!

Ураганный порыв ветра с залива налетел так неожиданно, что Сансара в развевающейся юбке едва не угодила прямо в костер, не удержавшись на ногах. Да уж, только сожжения псевдоведьмы нам не хватало. Она удержалась чудом. Нет, не чудом, магией. Магией ведьмака. Станислав махнул рукой, и воздух словно сгустился под падающим телом. Ветер, ласково окутав женщину, вернул ее в вертикальное положение. А вокруг нашего сборища выросла стена из крошечных вихрей, отделявших нас от мира вокруг. Внутри было тихо и как будто уютно, а снаружи ледяной осенний ветер вырывал из земли жухлые побеги.

– Стасик, как всегда, бесподобен, – хмыкнул Кристина, видимо, привыкшая к таким зрелищам.

Я же не могла сдержать сдавленного вздоха. Он действительно управлял воздухом. Придавал ему плотность и осязаемость, заставлял следовать своим указаниям, даже если они противоречили законам физики. А в физику я верила, хоть и считала магию немного… совершеннее.

– Небольшой фокус, – шепнул мне прямо в ухо мужчина, отчего мурашки волной прокатились по телу, и, кажется, дрогнули пальцы левой руки, лежавшей на колене. Он снова хохотнул и изобразил серьезное выражение лица человека, полностью погруженного в ритуал.

Сара-Сансара продолжила вещать как ни в чем не бывало, будто уплотнившийся воздух незримой рукой только что не возвращал ей равновесие. Наконец мы все, повинуясь странной женщине, закрыли глаза и покинули свое тело. Илья любил повторять эти слова, а мне никогда не удавалось выполнить это задание. Ему легко было – отправляется в любую точку своего безграничного сонного мира, а тело остается тут, я же душой всегда была привязана к самой себе. Может быть, мне просто не хватало таланта.

Но вот время будто загустилось и замерло, вокруг воцарилась неестественная тишина, и даже дышать стало сложнее. Я открыла глаза и обнаружила, что все остальные поступили так же. Теперь за пределами стены из вихрей мир не бушевал, а ветер не пытался обратить все вокруг в пыль. Наоборот – время остановилось. Замерла в полете чайка, открыв желтый клюв, целлофановый пакет завис, так и не приземлившись. Жухлая трава осталась прижатой к земле и ждала, пока группа глупых колдунов «включит» мир обратно, и она сможет выпрямиться.

Признаться честно, ничего подобного я никогда не делала. А был ли вообще в этом смысл? Чем стала магия в наши дни? Просто отличительной особенностью. Мы не боролись со злом из другого мира, как «Зачарованные», не превращали город в руины, как в классическом городском фэнтези. Мы не учились в магических академиях и не катались верхом на драконах. Даже целительство было не актуально в мире, где существуют «Колдрекс» и «Аспирин». Мы были обыкновенными людьми, которые видели немного больше, понимали чуть глубже и пропускали мир сквозь себя. Мы не помогали и не вредили. Мы просто жили и выживали, как умели.

А ритуалы… Ну, подумаешь, собрались в кружок, побормотали что-то и случайно остановили время. С кем не бывает. Сколько раз время останавливалось для самых обычных людей, когда они обнимали любимых перед долгой разлукой, любовались последними летними лучами солнца или сломя голову неслись на уезжающий поезд. Время – лишь наша иллюзия, способная растягиваться и сжиматься, когда того требует ситуация. А магия – всего лишь чутье. Чутье, данное нам за какие-то заслуги или в наказание. Чутье, которое заставляет нас сбиваться в кучки себеподобных и чураться «нормальных» людей. Чутье, которое по удивительному стечению обстоятельств привело меня на этот пустырь, где я впервые ощутила, как в моей душе зародилось чувство, которое люди называют любовью.

– Ну, пощадим наших гостей, – возвестил голос Сансары. – Новичкам может сделаться плохо.

По приказу ведьмы мир ожил: чайка продолжила полет, и ее траектория пересеклась с пакетом. Птица мотнула головой, заржала по-чаячьи и улетела восвояси. Вихри, охранявшие нас от физического мира, тоже отступили. И тут я поняла, что эта пара минут высосала все мои силы. И физические, и магические. Я не могла строить блоки и закрываться от чужих чувств. Ко мне в голову лезла потерянность Ильи, который тоже никак не мог прийти в себя, игривость Кристины, часто поглядывающей то на Станислава, то на Илью. Строгость Маши, которая теперь волнами вздымала вверх огонь в костре и кидала его обратно. И странное вождение двух магов к их красноволосой спутнице. Что удивительно, девушка отвечала тем же сразу обоим.

Я поморщилась, и Станислав, все еще сидевший вплотную ко мне, снова хохотнул. Из его чувств я не смогла выцепить ничего. Научиться бы у него такому блоку!

– Это не так уж и сложно, научу, – прозвучало шепотом.

– Ты что, читаешь мои мысли? – Я задала этот вопрос почти беззвучно, чтобы не услышал Илья.

– Ты громко думаешь.

Еще несколько минут мы с Ильей тупо и безвольно смотрели на вздымающееся пламя. Он притянул меня к себе, и я по привычке положила голову на плечо парня. Ладонь, промерзшая от налетевшего с залива урагана, легла мне на колено и осторожно погладила. Я внутренне сжалась, как всегда случалось, когда я не была готова к ласкам Фролова. Почему-то ужасно захотелось услышать слева смешок, но его не последовало. И это совершенно необъяснимо ударило по самолюбию.

Через некоторое время меня отпустило. Илья тоже пришел в себя. Кристина появилась перед нами так неожиданно, что я вздрогнула.

– Ну, как вам?

– Если честно, я ничего не поняла. Мы остановили время всего на пару минут, или что мы сделали? Никакого транса, астрала, другой реальности, или чего мы добивались? Ерунда какая-то, а не обряд! – Моя гневная тирада удивила даже меня.

– Если бы мы зашли дальше, такие середнячки, как вы, вырубились бы на несколько часов. – Из-за ее спины высунулся Виталик, в силу возраста лепивший все, что приходило в голову.

На него шикнули со всех сторон, а парень закатил глаза.

– Середнячки? – Теперь пришло время Илюхиного бешенства. – Ты же сама сказала, что я – одаренный, тогда в коридоре. Ты даже не представляешь, какие реальности я могу создавать! Хочешь, возьму тебя с собой? Всех вас возьму! Вы такого не видели.

Да уж, «середнячок» ударил моего парня – отличника и перфекциониста – за больное. «Если не лучше других, то никак», – гласил его лозунг, и теперь на бедном Илье не было лица. Я снова ждала смешка слева, но обошлось. И в этот раз я испытала облегчение.

– Илья, – Кристина протянула руки, парень послушно принял их и поднялся навстречу блондинке. – Он неправильно выразился. Прости малолетнего дурака. Ты – очень талантливый. Просто то, куда мы переносимся, – это не совсем сон. Это параллельное измерение. Здесь время замирает только для нас, потому что мы как бы уже не здесь. Это сложно объяснить. Но мы все вместе оказываемся ТАМ, можем бродить, изучать, открывать у себя новые таланты, которые здесь не заметишь. ТАМ мы сильнее. Но и сил там уходит намного больше. Поэтому мы даем вам время на адаптацию. Ты быстро освоишься, а вот твоя…

– Меня устраивает быть середнячком, – подала я голос. – Не стесняйся в выражениях.

Станислав едва заметно пихнул меня в плечо. Я глупо заулыбалась и попыталась скрыть неожиданное чувство, скинув копну косичек налево и отгораживаясь от мужчины, который и без слов знал обо мне все. Снова этот смешок. Черт.

– Прекрасно, – натянуто улыбнулась Кристина. – Ты втянешься, не переживай.

– А как тренироваться самому? – не унимался Илья. Отставание от других хоть в чем-то было его персональным адом.

– Увы, никак, – поскрипела Сансара, усевшаяся на бревне с другой стороны от огня. – Это групповая практика. Просто чаще приходите.

– И как часто вы встречаетесь? – вырвалось у меня. И в голосе прозвенела странная надежда.

– Два-три раза в неделю. – Бархатный баритон Станислава нежно коснулся кожи, подняв дыбом волоски, окутал тело и только потом проник в уши. – Но я бываю не на всех встречах.

Я вмиг покраснела, только теперь осознав, зачем задала вопрос, а потом покраснела еще больше, узнав, что Станислав раньше меня самой осознал, какие странные чувства он всколыхнул во мне.

Спустя четверть часа мы вежливо распрощались с ведьмами и колдунами, пожали руки и улыбнулись. Илья вновь сжал Кристину в объятиях. А я мялась в стороне, изучала жухлую траву под ногами и теребила в руках давно опустевший картонный стакан, края которого я успела изрядно помять. На Станислава я изо всех сил старалась не смотреть, понимая, что и он все чувствует и так. Невыносимый человек! Знаю его пару часов, а столько мыслей, столько ощущений!

Остальные тоже принялись расходиться, но я уговорила Илюху их не ждать, канюча, что замерзла, устала и вообще хочу еще поспать, раз уж суббота на дворе. Мой парень сдался, и мы быстрым шагом двинулись прочь от магического пустыря. Напоследок я все же взглянула на мощную спину Ведьмака, прикрываясь косичками. Но его чуйка, конечно, опередила. Вместо спины я уперлась взглядом в два синющих океана глаз и снова утонула.

Глава 6.

Я проснулась только к вечеру. Мы с Илюхой валялись на кровати, ели мороженое, и он привычными движениями перебирал мои косы. Вот только было в его ловких пальцах сегодня что-то неуверенное. Какой-то застывший вопрос. Если бы я умела читать мысли, то давно бы ответила. Громко думал, как сказал Станислав. Но, увы, я только улавливала его чувства. Горькие, опустошенные, неуверенные.

– Ну хватит! – Я поймала парня за нервную ладонь.

– Что? Тебе же нравится, когда я перебираю твои волосы.

– Хватит вариться в своих мыслях! Говори уже!

– Нечего говорить, – Илья так стремился скрыть правду, что аж отвернулся, но ухо, за которое он заправил темную прядь, покраснело.

– Серьезно? Ты считаешь, что я не чувствую?

– А ты не используй свои силы! – обиженно пролепетал мой парень.

– Знаешь, Илюш, у тебя бегущая строка на лбу. Тут и не такой середнячок, как я, справится.

– Ладно, – он по-прежнему не смотрел на меня, – скажи, тебе понравился этот ведьмак?

Волна холода прокатилась от макушки до самых пяток, а в горле застряло непроглоченное мороженое. Черт возьми, и когда он стал таким проницательным? А может, я вела себя настолько глупо, что сдала себя с потрохами? Я постаралась сделать глубокий вдох так, чтобы Илья не заметил, и принялась врать:

– Ну, он явно очень сильный колдун. Думаю, сильнее остальных. Как будто сверху на всех смотрит.

– Я не это спросил. Он тебе понравился?

– Парень, как парень. Действительно на Ведьмака из сериала похож. Почему он вообще тебя волнует?

– Мне показалось, что вы с ним спелись.

– Спелись? – Я аж подскочила на кровати. – Да мы с ним и парой слов не перекинулись!

Не считая его слов в моей голове, но об этом Илье знать не стоит. Все же хорошо, что он – не эмпат. А вот от Кристины лучше держаться подальше. Точно, Кристина!

– Это ты спелся с той блондинкой. Как ее там? Карина? Обнимались, как лучшие друзья. – Я нагло пошла в наступление и, кажется, застала моего парня врасплох.

– Кристина! – почти выкрикнул Илья и тут же осел. – Ты что, ничего такого! Просто она такая… открытая, а я там знал только ее. Ты что же, ревнуешь?

– А ты? – Я посмотрела прямо в зеленые глаза Илюхи, и он слегка смутился.

– Нет, – неумело соврал он.

– Вот и я нет.

Я звучала убедительнее. Как бы я ни хотела приревновать моего парня, просто чтобы понять это чувство, а не «подглядеть» у других, не выходило ровным счетом ничего. Что бы я сделала, увлекись он блондинкой? Наверное, наблюдала и втихаря считывала их ощущения, чтобы убедиться в своей теории.

И все же Фролов казался слегка потерянным, будто пытался что-то скрыть. Странно, никаких чувств в Кристине я пока не замечала, но что-то его терзало. Неуловимое. Вовсе не ревность к Станиславу, которой фонило от моего парня даже на расстоянии. Что-то еще. И это было даже интересно.

Я давно перестала замечать попытки Ильи проявлять нежность. Он почти всегда обнимал меня за плечи, касался волос или гладил тонкими пальцами по внутренней стороне руки. Но сейчас его неожиданный порыв практически лишил меня чувств. Обычно нежный, обходительный и задающий миллион вопросов о моем самочувствии, Илья вжал меня в кровать и навалился сверху всем телом. Я на секунду опешила. Передо мной был совсем другой человек. Безумный, неистовый, желающий безгранично обладать. Главный, хозяин.

Сначала я приняла его необычное поведение за игру и случайный порыв под впечатлением от утреннего ритуала. Все эти магические атрибуты пробуждали в Илье первобытную искренность. Но теперь он будто выпустил наружу скрытую суть, о которой не догадывался даже сам.

Он цепко держал меня за запястья и зашипел, когда я попыталась вырваться. Мне оставалось лишь повиноваться и с широко раскрытыми от удивления глазами принимать его новую ипостась. Бороться и доказывать, что со мной так нельзя, я почему-то не могла. И если быть честной, то и не хотела. Было в этом новом Илье что-то безумно притягательное. Но стоило мне закрыть глаза, как в голове всплывали длинные белые волосы, мускулистый торс под кожаной курткой и гипнотически-синие глаза. И тогда я прикусывала губы, чтобы не выкрикнуть чужое имя, и извивалась, принимая ласки Ильи.

Фролов отвалился на спину, смахнул с потного лица прилипшую темную прядь и почти сразу заснул. Я уселась на краю кровать и никак не могла спрятать глупую блуждающую полуулыбку. Хотелось разбудить его и спросить, откуда такие перемены. Влияние Кристины, ревность к Станиславу, или кто-то подсунул ему парочку обучающих фильмов, от которых Илья наверняка краснел и плевался.

Я тихо хихикнула. Соскользнула на гладкий скрипучий пол и на цыпочках прошла в ванную. Собрала мелкие косички в одну толстенную и прямо на голое тело натянула длинную, до колен, малиновую толстовку. Сон не шел, а в голове все свалялось в странный клубок из новых чувств, только что пережитого опыта, от которого все еще подрагивали руки, и странной тревоги, предчувствия чего-то необратимого. Казалось, что процесс уже запущен. Кто-то громко закричал на вершине горы моей жизни, и лавина начала набирать ход. Чтобы сломать, сравнять с землей, превратить в руины.

Освежиться и попытаться хоть немного распутать неразбериху можно было только в одном месте – на крыше. Илья так и не отдал мне ключ от чердака, и мне пришлось втихаря стянуть его из связки, неряшливо брошенной на тумбочку. Надо же, Илья что-то не положил на свое место. Чудеса.

Под мирное сопение моего парня я выскользнула из квартиры. Почему-то ребяческое посвистывание, которым Илья всегда сопровождал сон, если не уходил в него осознанно, сейчас жутко раздражало. Взрослый парень, а сопит, как ребенок. Интересно, а Станислав храпит? Я прогнала дурацкую мысль, неизвестно откуда ворвавшуюся в мой мозг, и взлетела по лестнице до самого верха, стыдясь саму себя. Узкая дверь легко поддалась и распахнулась беззвучно, словно приглашая.

Темный чердак, сплошь заваленный досками, обломками кирпича и паклей, пах по-особенному. Так пахли крыши только в нашем городе. Смесью соли, пропитавшей древесину, и гниения перекрытий, давно отживших свое, но все еще поддерживавших дома.

Я выбралась наружу. В лицо дыхнуло холодным вечерним воздухом с примесью табака и серой безысходной осени, готовой вот-вот прийти на смену затянувшимся погожим денькам. Если дождь зарядит, то это на недели. Тучи любили обволакивать острова густым туманом и лизать щеки мокрым языком, стоит тебе только высунуться на улицу рано утром. Может быть, поэтому я и ненавидела жаворонков, предводителем которых был Илья.

Я забралась на столбик любимого дымохода и, устроившись поудобнее, вперилась вдаль. Город горел огнями подсветки и гремел игрой уличных музыкантов, распевающихся прямо под нашими окнами. Но почему-то здесь, на крыше, я слышала их гораздо отчетливее, чем в квартире на втором этаже, выходящей окнами прямо на бульвар. Я абстрагировалась от мира, воздвигла стену, чтобы ни одно чувство не смогло прибиться ко мне и вывести из равновесия, закрыла глаза и глубоко вдохнула. Собственная глухая тоска отозвалась ломотой в мышцах. Я не сопротивлялась. Пусть. Новые чувства казались пока удивительным даром, которого прежде я была лишена. И природу этих чувств я разгадать не могла.

Из состояния полутранса меня вывели странные звуки. Будто совсем рядом кто-то стучал по металлической крыше тонкими шпильками вечерних туфель. Стучал методично и раздражающе. Я приоткрыла один глаз и увидела на дымоходе огромного ворона. Не сдержись я и дернись, полетела бы вниз. Но птица выглядела удивительно серьезной и как будто все понимала. Она буравила меня черными глазами и пыталась что-то сказать. Жаль, не умела. К лапе ворона была привязана сложенная вдвое бумажка.

Я огляделась по сторонам, боясь показаться сумасшедшей. Конечно, на крыше никто не мог меня увидеть. И я, все еще сомневаясь в собственной адекватности и подозревая, что пересмотрела «Игру престолов», аккуратно отвязала бумажку.

Мелкий витиеватый почерк с огромными закрученными вензелями заглавных букв гласил:

«Никакой ты не середнячок. Мы со сфинксами ждем тебя прямо сейчас. Приходи.»

Подписи не было. Да она и не требовалась. И так было ясно, кто отправил эту записку. Я и не думала, что мое сердце способно биться с такой силой. Наверное, кардиологи сейчас списали бы меня прямиком в морг. Но я бы с ними не согласилась, будь я хоть трижды мертва. Мне срочно нужно было на набережную.

Обычно прогулка до сфинксов занимала около получаса. Я могла остановиться, купить кофе, полюбоваться на воду или архитектуру зданий, которые знала наизусть вплоть до каждого карниза и барельефа, втихаря закурить. Но сегодня я неслась, как сумасшедшая. Нечаянно толкнула пару зазевавшихся туристов и даже не извинилась, чуть не врезалась в фонарный столб и перебежала дорогу на красный. Словом, вела себя как нормальная влюбленная идиотка. Вот только от слова «влюбленная» мне хотелось поскорее провалиться под землю и накрыться мхом. Ну какая еще любовь? Я же вообще на нее неспособна. К тому же у меня есть Илюха!

Я затормозила только возле сфинксов, чтобы перевести дыхание и не показать, что я так спешила на встречу. Но вместо этого дыхание закончилось окончательно. Кровь прилилась к щекам, и они запылали. Станислав сидел на предпоследней ступеньке и снова кидал что-то в воду. На этот раз сумерки помешали разглядеть, что именно. Длинные светлые волосы струились по спине и доходили почти до талии. Кожаная куртка, мощные руки и грациозные движения. Я невольно залюбовалась и даже приоткрыла рот, но тут насмешливый голос вернул меня на землю:

– Как ты быстро! На метле прилетела? – Станислав даже не обернулся. – Садись!

Он похлопал по ступеньке рядом с собой. Я постаралась придать себе самый беззаботный вид, на который только была способна, и послушно приземлилась на указанное место. Но растрепавшиеся косы и красные щеки выдавали меня с потрохами. Да еще голос дал петуха, когда я пыталась выдавить вроде бы забавное:

– Конечно, припарковала за углом, чтобы не спалиться.

Станислав ухмыльнулся и промолчал. Вместо слов он повернулся ко мне, кивком головы отбросив волосы назад. Кажется, мир в этот момент перевернулся пару раз и стянулся тугим комком у меня в животе. Странное ощущение. Еще более странно, что это мое ощущение.

– Зачем позвал? – Я смотрела на него, не отрываясь. Синие глаза, чуть потемневшие в сумерках, гипнотизировали и не позволяли обращать внимание на что-то еще. Не было ни шумного прибоя, ни волны, захлестнувшей ноги из-за нерадивого водителя катера, ни гранитных ступеней, ни упавших с неба капель дождя. Были только синие глаза. Бесконечные. Бездонные.

– Захотел спросить, как тебе сходка нашего кружка? Или Лиги, если тебе так больше нравится. – Станислав говорил уверенно и спокойно, но что-то неуловимое выдавало в нем напряжение.

– Нет, «Лига» мне совсем не нравится. Необычно, но мало, – призналась я и продолжила излишне честно: – Мне интереснее узнать про тебя. Вихри, которые отгородили нас от мира. Что это? Хотя даже не это главное. Как ты ставишь такой блок? И почему твой голос звучал в моей голове?

– Я много тренируюсь. Уверен, ты научишься даже большему, если согласишься со мной заниматься.

– Я же середнячок…

– Дарин, ты – не середнячок. Я не просто так написал тебе эту фразу. Ты талантливая, сильная, искренняя. Надо просто позволить себе быть такой и перестать бояться. И совсем немного позаниматься.

– Станислав, я…

– Давай, просто Стас, хорошо? – Он вдруг взял меня за руки и улыбнулся. Не заговорщицки и иронично, а искренне. Теплой, нежной улыбкой, словно осветившей померкший окружающий мир.

Я кивнула, соглашаясь, и навсегда утонула в глубоком синем омуте его глаз.

– Вот и прекрасно! Тогда приступим на днях? – Он приподнялся, запустил ладонь в мои косы и почесал, как кошку. Дурные мурашки чуть не заставили меня заурчать.

– На днях? – Я сглотнула и посмотрела на него, поднявшегося во весь рост, снизу вверх. Кажется, я скорее напоминала покорного котенка, который просил, чтобы его забрали с собой и поселили на коврике у двери, чем гордую кошку.

– Найду тебя, не переживай. Если что, пришлю Марвина. – Стас щелкнул пальцами, и на его плечо приземлился тот самый ворон.

– Он что, дрессированный? Вороны же не носят письма. Особенно в двадцать первом веке!

– Знаешь, – он хихикнул. – Не люблю «Ведьмака», люблю «Игру престолов». А ты, наверное, наоборот? – Синие глаза смотрели пристально, и почему заставляли смутиться. Я никак не понимала, к чему он клонит.

– Ну, если честно, да. – Я покраснела, но продолжила. – Ведьмак более… решительный что ли. Немного сумасшедший, безрассудный. И эти его силы… А Джон Сноу… Для меня просто хлюпик.

Стас хохотнул и склонился прямо к моему лицу.

– А ведь я не говорил про Джона Сноу. Знаешь, почему ты вспомнила про него? Твой Илья на него похож.

Он легонько щелкнул меня по носу, махнул рукой в знак прощания и взлетел вверх по ступеням, сливаясь с гранитом потемневшего города. Только белая грива волос выделяла его в сумерках.

Черт! Черт! Черт! Какая же идиотка! Я, кажется, только что обходными путями сказала этому незнакомцу, что он нравится мне больше, чем мой парень. Где же мои мозги!

Самобичевание прервал звонок мобильного. Илюхина тирада о том, что он проснулся, разволновался, и вообще надо предупреждать, когда уходишь в ночь, немного отвлекла от образа Стаса, который так и вертелся в голове. Я вдруг почувствовала, что дождь из мороси превратился в ливень, ноги промокли аж до середины голени, а сама я нещадно продрогла. Вздохнув, я поднялась со ступеней, попрощалась со сфинксами и побрела домой.

Глава 7.

Почему-то в середине октября весь универ уже говорил о сессии. На парах по немецкому начинали подводить итоги семестра, а тесты по английскому шли в какой-то общий зачет. И только эсперанистам было все равно. Конечно, зачем торопиться людям, которые учат несуществующий язык. Я особо не переживала и ждала, когда же нам начнут преподавать латынь. Некоторые из нашей группы шутили, что я вызову дьявола и познакомлю его с родным братом – Илюхой. Он обижался, но в тайне гордился таким сравнением.

Илье нравились все эти темные материи, вызовы духов и общение с потусторонним. Если бы существовала некромантия, наверняка он бы подался и туда. А я в тайне от него иногда захаживала в храмы. Чаще в тот, что располагался недалеко от моих сфинксов. Удивительно намоленное место рядом с одной из самых мистических точек города. Легендами о смертях людей, не угодивших древним египетским статуям, частенько пугали туристов.

Не знаю, что случилось бы с Ильей, окажись он на пороге церкви. Но со мной все было в порядке: не дымилась, не билась в конвульсиях. Наоборот, чувствовала там странное успокоение. Как будто становилась ближе к своей сути и природе. Кто сказал, что колдовство, предвидение и другие дары – от дьявола? Может быть, они от Бога?

На обед между лекциями мы с Ильей чаще всего ходили вдвоем. Отношения с группой у нашей пары сложились вполне нейтральные, но разговоры об учебе угнетали меня и на занятиях. В перерывах хотелось отдохнуть, в одногруппники все продолжали обсасывать источники, оригиналы книг и особенности грамматики.

Мы, как обычно, сели за крайний стол у окна. Он чаще всего был занят. Вид на осенний бульвар, где кипела жизнь, завораживал, и студенты занимали очередь, чтобы приземлиться именно там. Но стоило мне появиться в столовой и пожелать сесть именно туда, столик, как по волшебству, освобождался. А может, и правда по волшебству.

Галдящий буфет, выложенный красно-белой плиткой в шахматном порядке, действовал на нервы. Я заказала мерзкий кофе из автомата и суховатый бутерброд с мясом и поспешила отвернуться от яркой ряби. Наверное, поэтому всегда и занимала место лицом к окну. Илья сел напротив. Он жевал огромную пиццу, прихлебывая чай, и упоенно делился предвкушениями следующей сходки Лиги. Я слушала его вполуха и в деталях прокручивала в голове нашу встречу со Стасом.

Прошло три дня. Он не объявлялся и никак не давал о себе знать. Мне начало казаться, что я придумала ведьмака с синющими глазами и обещаниями научить меня магии. Стоило мне мысленно решить не думать о нем и пообещать себе вообще не смотреть на других мужчин, потому что люблю Илью, как Фролов расплылся в улыбке. Я напряглась, заметив, что эта улыбка и правда превращает его в Джона Сноу.

Сзади послышался знакомый и даже приятный женский голос. Такой обволакивающий и игривый. Но мне он не понравился. Не просто не понравился, а мгновенно начал раздражать. Все стало ясно, стоило его обладательнице со скрежетом по кафельному пододвинуть стул и подсесть к нам. Я выдавила улыбку.

– Кристина! – Илья радовался совершенно искренне и тут же кинулся обнимать новую подругу. Нам с ней хватило вежливых, излишне вежливых кивков.

Забавно, эта эмпатка ничего не скрывала. Либо умела хорошо прятаться. Ее совершенно не интересовал Илья, ко мне она испытывала легкую неприязнь, но вовсе не из-за того, что он – мой парень. В общем-то, и мне было не так важно, нравится она ему или нет. Тем более что чувства Ильи были восторженными скорее от вида другой ведьмы, чем от некоего подобия влюбленности. Это осознание разлило в моей душе приятную уверенность в себе.

– Рада, вам, ребята! – улыбнулась блондинка так открыто, что я почти ей поверила, но процедить смогла только:

– Взаимно.

Илья сразу же вступил в оживленный диалог. Краем уха я слышала, как они обсуждают грядущую субботу и новую сходку, как выбирают места для встречи уже сегодня вечером. Оказывается, посреди недели нас тоже звали, только я этот момент упустила.

Кристина водила указательным пальцем по краю своего не отпитого стакана с мерзким кофе без запаха и вкуса и периодически изящно откидывала назад светлые волосы. Не такие светлые, как у Стаса. И не такие густые.

Я смотрела на эмпатку и никак не решалась задать свой вопрос. Напряжение росло. Я поняла, что слишком выпустила чувства из-под контроля, когда посреди предложения, адресованного Илье, она в упор посмотрела на меня и проговорила:

– Ну, спрашивай уже, что ты там хотела. Твои невысказанные вопросы гудят у меня в голове.

Я вздрогнула, словно меня вытащили из оцепенения. Толкнула чашку с кофе, и он мутноватой жижей растекся по столу. Мы с Кристиной вскочили, и стулья синхронно рухнули назад под тяжестью висящих на спинках сумок. На шум обернулся, кажется, весь буфет. А Илья, не раздумывая, ринулся за салфетками. Я мельком взглянула ему вслед и воспользовалась отсутствием моего парня.

– А Стас сегодня будет?

– Так и знала. – Кристина закатила глаза. – Он не ходит по будням. Да, ему и не надо с такими-то талантами. – Она помолчала секунду и продолжила гораздо более дружелюбно, чем я ожидала: – Стас объявляется, когда сам пожелает. Постоянно меняет номер телефона. Ни с кем близко не сходится. Пропадает и неделями не выходит на связь. Так что не удивляйся, что он не караулит тебя у парадной.

– Спасибо, – судорожно ответила я, понимая, что заливаюсь краской и совершенно не могу закрыться от магических щупалец Кристины, блуждающих сейчас в моей голове.

– Знаешь, это очень плохая идея. Просто отвратительная. Ты мне не подруга, чтобы тебя отговаривать, но Илья в разы лучше. Хоть и совершенно не загадочный.

– Благодарю, я разберусь. – Я наконец смогла вытолкать блондинку из моей души и закрылась намертво.

– Как знаешь, – хмыкнула она и махнула подоспевшему с тряпкой Илье: – Увидимся вечером!

Илья поблагодарил и еще раз стиснул девушку в объятиях.

– О чем болтали? И что ты хотела у нее спросить? – Слова звучали спокойно, но остервенение, с которым Илюха тер несчастный стол, выдавало в нем беспокойство.

– Ничего особенного, – небрежно ответила я, окончательно совладав с собой. – Интересовалась, можно ли в следующий раз активнее участвовать в ритуале.

– Какое рвение, – протянул Илья. После обеда пошел ливень, и Кристина сообщила, что вечерний сбор отменяется. Больше Илья к этой теме не возвращался до самых выходных.

Мой парень кашлял всю ночь так, что мне страшно хотелось вызвать скорую, но он не позволил. Я не спала, носила ему воду, успокаивала и убаюкивала. Задремала только под утро и совершенно не думала о какой-то утренней сходке. Проснулась я спустя пару часов от странных тычков под ребра. Открыв глаза, я обнаружила, что Илья, бледный, с прилипшими ко лбу темными волосами, лежит почти без движения, но упорно пытается проковырять дырку у меня между костей.

– Ты что творишь?

– Собирайся на ритуал, – хрипло проговорил он.

– С ума сошел? Куда ты в таком состоянии!

– Я буду отлеживаться, а ты поезжай.

– Еще чего! – Совершенно искренне возмутилась я. – Не оставлю я тебя одного больного! Не так уж сильно мне туда хочется. Лучше отоспаться.

– Отоспишься на природе, – хохотнул он. – Лови остатки солнца, а за меня не переживай. Я действительно буду отсыпаться.

– Илюх, ты уверен? – Я положила ладонь на лоб парню, и меня обожгло, словно огнем.

– Уверен. Нечего тебе со мной сидеть. Я все равно не собираюсь находиться здесь. Там мне легче.

– Вот именно! И это меня пугает. Вдруг ты не сможешь вернуться?

– Даш, – он закатил глаза и попытался выдавить улыбку, – тот мир больше мой, чем этот. Я сам его создаю. И если есть спокойное место для восстановления, то оно точно находится не в нашей реальности.

– Как ты достал со своими мирами, – вырвалось у меня. Но Илюха уже отключился. В ту же секунду, как договорил. Что ж, мне ничего не оставалось, как повиноваться и отправиться на колдовское собрание.

При мысли об очередной сходке Лиги в душе что-то шевельнулось. За неделю я смогла запрятать мысли о Стасе так далеко, что почти перестала верить в его существование. Но сейчас его образ снова полез ко мне в голову, и я тряхнула ею, разметав косички во все стороны.

Илья был прав. Денек действительно выдался погожим, несмотря на середину осени. Ливни остались в буднях, как и легкие заморозки. Солнце совсем не напоминало летнее, но пригревало мягко и ласково, пуская по бульварной плитке косые лучи.

Повинуясь внезапно порыву, я накрасилась так, будто собиралась на свидание. Серебристые стрелки, яркая тушь. Заплела мелкие косички в одну толстую и перекинула ее через плечо. Вместо обычных толстовок «вырви глаз», как называл их Илья, я надела длинное балахонистое платье ниже колена цвета хаки и дополнила его тяжелыми ботинками на платформе. Мое отражение показалось мне чрезмерно счастливым для девушки, чей парень в лихорадке смылся в другую реальность.

Я вышла заранее и вполне могла успеть доехать на общественном транспорте. Конечно, от ближайшей к пустырю автобусной остановки пришлось бы идти еще минут двадцать, но погода располагала к прогулкам. Захватив в единственной открывшейся в такую рань кофейне пол-литровый стакан латте с лавандой, я прислонилась спиной к столбу и принялась ждать автобус. Солнце пригревало так ласково, что я прикрыла глаза, позволяя ему в последний раз перед зимой добавить мне веснушек. По моим ощущениям автобуса ближайшие десять минут можно было не ждать, и я полностью расслабилась, скинув блоки, отпустив мысли и наслаждаясь теплом.

Из полутрансового состояния меня вывел звук автомобильного клаксона. И что за придурок гудит в городе в такую рань! Как минимум, это некрасиво, и, насколько я знаю, запрещено.

Я недовольно приоткрыла глаз. Ярко-красный китайский внедорожник стоял на аварийке прямо возле меня. Я уже готовилась разразиться гневной тирадой и обвинить нерадивого водителя, что он испортил мне такое прекрасное утро, как вдруг стекло поехало вниз, и на краю двери нарисовался черный ворон, с подозрением глядящий на меня. Сердце пустилось вскачь. И дар речи снова куда-то улетучился.