Все потерять

Думай о том, что думаешь.

Думай о том, что представляешь.

Думай о том, к чему это приведет.

Готов ли ты к последствиям?

1. Утеряны привычные опоры

Опершись о столб, обняв его замерзшими руками, которых уже почти не чувствовал, он едва дышал, изо всех сил вслушиваясь, пытаясь разобрать любые другие звуки кроме завывания ветра в переулке: шаги, голоса, щелчки оружия. Легкие сжимались, обжигающе холодный воздух с болью продирался в глотку, вызывая слезы при каждом вдохе. Таймин на несколько секунд прикрыл глаза, понимая, что скоро упадет в изнеможении, если продолжит бежать в том же темпе.

Телефон он давно бросил, кажется, еще во дворе школы, когда прыгал через забор. Ободрал руки, попутно возблагодарил охрану, не подключившую питание к спирали, венчающей узкий парапет, что позволило ему не подгореть при трюке. Перчатки остались в кабинете, он успел схватить только куртку у двери и помчаться прочь из здания, как и сказал ему Райер. Бежать, как можно быстрее и дальше.

Первым укрытием, которое пришло в голову, стала квартира, и Таймин едва не расхохотался сам над собой: насколько же расслабило его монотонное существование, что мозги атрофировались аж настолько. Но все же пробрался к дому, больше для успокоения совести, и, как и ожидал, округа была оцеплена десятками гвардейцев. Во всех окнах его квартиры горел свет, мелькали тени. Не хватало только самого хозяина для цельной картины.

Таймин попятился назад, в тень, начиная нервно дрожать. Сунул руки глубже в карманы, нащупал карту, которая навела на следующую глупую мысль: снять деньги, пока не успели заморозить его счет. Что ему делать без еды, одежды и средств, чтобы это купить – он не представлял. Прекрасно понимал, что каждый терминал находится под прицелом камеры, а то и не одной, но ему оставалось либо так, либо ограбить какого-нибудь припозднившегося бедолагу.

Глубоко вздохнув, он развернулся, спокойно, стараясь не настораживать никого паническими метаниями. Страх перед белыми плащами анатомиков загонял его под стены домов, здравомыслие советовало идти прямо, ведь нет ничего необычного в человеке, прячущемся под капюшоном от непогоды. А вот жмущаяся к каждому дереву и стене тень как раз и вызовет любопытство. Если не людей, так собак точно – они уже следовали за ним на расстоянии, привлеченные необычным поведением двуногого.

Насколько они голодны и доведены до отчаяния лютым морозом, что рассматривают ослабевшего человека как пищу, Таймин понял, когда услышал за спиной глухое рычание. Тихое, злобное, не призванное напугать; псы явно нашли добычу. Человек в один момент покрылся холодным потом, продолжая идти вперед, боясь остановиться и едва сдерживая себя, чтобы не побежать. Иначе они нагонят его враз, собьют с ног и растянут по кусочкам по подворотням. Долго же будет гвардия потом разгадывать, куда он мог так блестяще спрятаться.

Из-за угла показались люди, заставив зверей чуть утихнуть. Пять человек, увлеченных разговором, направлялись в его сторону, и в первый момент Таймин безумно обрадовался, услышав голоса. Потом быстро обернулся назад, припомнив невнятные рассказы Райера об ужасах лаборатории. А следом выпрямился и ускорил шаг, решив, что от людей убежать все же проще чем от собак. К тому же прохожие так и не глянули на него.

У терминала никого не было. Только камера пристально следила за ним, фиксируя каждого, кто подходил. Укрыться от ее глаза было сложно, установлена была ровно напротив лица. И как Таймин ни старался повернуться, четко сфотографировала его. Он даже код не успел набрать, как болезненно обостренный слух различил быстро приближающийся рев двигателей. Машина была не одна, и означать это могло только одно: за ним направили почетный конвой, едва появился в поле зрения.

Проклиная свою самонадеянность, Таймин бросился в проулок, к задней двери уже закрытого кафе, где отпечатков подошв было столько, что его следы не сразу смогут отыскать. У стены в ряд выстроились мусорные баки, в один из которых он и забрался, осторожно придерживая крышку, чтобы не громыхнула. И затаился, боясь лишний раз пошевелиться, не зацепить пакеты под ногами. Вонь внутри стояла отвратительная, но это было ему на руку – если гвардейцы с собаками, есть шанс, что горы гнилой капусты и пропавших отходов со столов перебьют его запах.

Карта осталась в терминале и ее сейчас точно изымут. Кроме вещей, что на нем надеты, больше у него ничего не осталось. И нет знакомых, к которым он может обратиться. И два его единственных почти товарища остались в школе ставить точку в расследовании. Таймин крепко зажмурился, когда мысль о Джуне и Райере пронзила сожалением. И еще виной. За то, что сбежал, хотя и понимал, что ничего бы он не добился, выступив прилюдно с речью. Коротко вдохнул и его начала бить крупная дрожь. Поджал пальцы на ногах, замерзающие в легких туфлях, не предназначенных для пеших прогулок по снегу, прислушался: машины остановились совсем рядом, он различил даже отдельные слова гвардейцев, прочесывающих улицу. Выкрик, когда нашли его карту, и более оживленное движение, топот ног мимо мусорок. Потом грохот крышек – начали поочередно заглядывать внутрь контейнеров.

Тут Таймин и попрощался со своей свободой. Пригнул голову к коленям, наощупь попытался найти хоть что-то, любую палку, доску, чем можно было бы отбить на первых порах любопытные рожи, сующие свой нос в мусор, но под пальцами расползалось лишь склизкое месиво. Его набрал полные пригоршни, подавляя приступы тошноты, и уже приготовился швырнуть в гвардейцев, а потом драться, не собираясь отдаваться им живым, как крышка над его головой поднялась и тут же закрылась.

Проверили. Задохнулись от вони, перешли к следующему баку, а ректор неверяще поднял голову и уставился в темноту над собой. Мельком подумал о том, какие стражники идиоты, потом спохватился и пожелал им долгого здоровья, ведь их лень только что спасла его.

Идти ему было некуда. Благоухал, выбравшись из мусора после отъезда машин, как протухший труп. Кое-как отмывшись снегом, дрожа на ветру, Таймин добрел до ближайшего дома, отыскал подвал, куда и забился на ночь, под теплые трубы, надеясь, что не занял чье-то место. Что не придется воевать с кем-нибудь крупнее кошки и не спустятся жильцы дома узнать, что за возня происходит у них под полом. Лишь отогревшись, позволил себе подумать о школе, о тех, кого там оставил. Замирая в темноте, почти каменея, крепко сжимая руки в замке, пытался предположить, чем мог окончиться допрос, успел ли Райер вколоть брату нолин и где они сейчас могут находиться – в штабе или их отпустили отдыхать после работы. Может, они устроили себе небольшую вечеринку по случаю успеха или заперлись в своей комнате и сидят в обнимку так же в темноте, как и он, сжимая друг друга и не веря, что у них вышло в очередной раз ускользнуть.

Иного варианта не допускал, не признавал и гнал его от себя всеми силами. Райер не ошибется, он совершенно точно все сделал как надо. Мысли о Сайе сразу пресек: не судьба ему, видимо, дождаться окончания ее обучения. До рези в глазах всматривался в ночь, стиснув челюсти, пока сон не оборвал бессмысленные метания.

И вот, спустя сутки, он стоит, прилипнув к столбу, замерзая, умирая от голода, замирая от малейшего шума, и размышляет, сколько времени ему понадобится, чтобы потерять человеческий облик и рыться как голодная собака в отходах, сваленных у мусорных баков для таких же бездомных.

«Бездомный». Таймин со скрипом провернул слово еще раз на языке. Бездомных кормят. Где-то на окраине центра была какая-то богадельня, куда свозили излишки еды, еще не пропавшей, но уже негодной для подачи в кафе и тавернах. Наверное, там его могли накормить и ни о чем не спрашивать. Может, и одежду бы дали или разрешили переночевать.

При мысли о еде заметно приободрился. Он бы отдал сейчас туфли за кружку горячей воды, все равно те все промокли, и толку от них никакого не было. Только сжимали в тисках промерзшие пальцы. С тоской подумал о зимних ботинках, оставленных в квартире, с такой толстой подошвой, как резина у трактора, выложенных мехом изнутри. И невольно поежился, встряхнулся. Оторвал себя от столба и пошел по улице, надеясь согреться хоть в движении. Старательно прятал лицо, забравшись по самый нос в воротник куртки, а вновь посыпавшийся снег помогал ему в этом. Согнулся, чтобы не так выделяться ростом среди людей при свете дня.

Жалел ли он о своих решениях? О том, что не ушел, когда была возможность, прихватив с собой вещи и деньги, а вместо этого настоял на помощи двум отчаявшимся братьям, брошенным всеми? Таймин не смог бы ответить однозначно. Какая-то его часть представляла, как он сейчас загорал бы за пределами страны, попивая вино, любуясь красотами природы и смеясь над гвардией Тельальхи. Но тут же перед глазами вставал Райер, глухо рыдающий в углу, и Джун, в беспамятстве раскинувшийся на кровати, чей вид заставлял так больно сжиматься сердце.

Убиваться на неверном пути – не это ли верх тупизма? Наверное, когда-нибудь его ректорство должно было закончиться, и он все равно оказался бы в такой ситуации.

Все его имущество, несомненно, уже арестовано, в один момент стал нищим. Таймин невесело скривил губы и поморщился, ощутив жжение. Вспомнил Джуна, который испытывал постоянную боль от своих ран, и запретил себе ныть. Украдкой огляделся, умоляя дорогу сократиться: разъезжая везде на своем автомобиле, раньше и не представлял, что Третий центр такой огромный и что люди тратят столько времени, ходя пешком.

– Эй, – послышалось позади и быстрые шаги. Таймин невольно тоже ускорился. Сиплый голос не отставал: – Есть немного вир?

Поняв, что за ним увязался кто-то наподобие его самого, ректор перевел дыхание. Остановился, оглянулся: так и есть, двое мужчин нагоняли его, слегка помятые на вид, и не совсем трезвые, на их лицах заметно проступали следы уличных драк. Разбитые переносицы, синяки, свежие и уже давние, рассеченная бровь у одного, опухшая скула у второго – так выглядели ночные жители окраин, с которыми дневные почти не пересекались, они жили в разных параллелях.

– Чего вам? – резко спросил Таймин.

– Деньги есть, спрашиваю?

– А у вас? – поднял брови Таймин, заставив своим вопросом двух приятелей озадачиться. Один оглядел куртку ректора. Второй оглядел самого ректора, потом – улицу, что Таймину не понравилось. Отдавать им свою последнюю теплую вещь он не собирался, к тому же их было только двое, да и не походили бродяги на опытных драчунов. Хотя, жизнь на улице могла обучить их не одному грязному приему, которые вряд ли преподают учителя в школах искусств. Таймин решил не рисковать и не обманываться их внешностью, сделал несколько шагов назад, вынудив мужчин идти за собой.

У самой стены, прикрыв спину и будучи уверенным, что она останется целой, расставил ноги шире, ожидая первого движения от бродяг.

– Одежка у тебя ничего, – проговорил один, приближаясь. – Если нет денег, согласны взять куртку. И разойдемся.

– Против, – коротко отозвался Таймин. И отклонился в сторону, когда дрожащий кулак мужика с рассеченной бровью нацелился ему в лицо. Промазав, тот не особо расстроился, замахнулся повторно с тем же успехом, и Таймин, глядя в его глаза, сообразил, что эти двое не в себе. Их заторможенные движения, расширенные зрачки вмиг напомнили Джуна после приема таблеток. Бродяги были под кайфом, выползли на свет, скорее всего, за очередной дозой, и тут встретили его. Решили поживиться, даже не глядя, с кем связались.

А если они вышли за дурманом, то у них точно было чем расплатиться. Таймин с большим интересом окинул глазами своих противников, потом поискал по углам камеры. Ничего не обнаружив, выбросил вперед руку и зажал довольно тощую шею одного бродяги в руке. Тот изумленно вытаращился, не успев понять, как сам стал добычей.

– Деньги давай, – прошептал Таймин ему на ухо, не сводя глаз с его товарища, судорожно шарящего по своим карманам. В итоге второй вместо вир достал складной нож, и, пока первый мешком висел, удерживаемый за глотку, суматошно пытался его раскрыть.

Плюнув, Таймин сам быстро обшарил свою жертву, вытащил пачку денег и сунул уже в свою куртку. Сдавил пальцы еще сильнее, заставив мужика захрипеть, а потом обмякнуть, отбросил его в снег. Вылезшую совесть пинком загнал обратно, напомнив ей, что его бы не пожалели и обчистили точно так же. Шагнул вперед и прищурился, когда второй боец все же справился с лезвием и выбросил нож перед собой. Подметил болячки на коже, машинально обтер о брюки свои пальцы, прикасавшиеся к шее бездомного.

– Разойдемся? – предложил. Денег ему хватит на еду, а калечить людей не входило в планы. Чем меньше оставит следов, тем проще будет скрыться.

Но бродяга оказался упрям и не желал быть проигравшим. Оскалив гнилые зубы, прыгнул на Таймина, все так же целясь острием ему в грудь. Легко перехватил Таймин его кисть и одним движением вывернул вбок. Сопровождаемый скулежом, в карман ректора перекочевал также и нож.

Денег у второго не было, но ярости оказалось в избытке. Пока Таймин обыскивал его, с размаху ударил ботинком того по голени, заставив разжать руки, и прыгнул сверху, роняя вместе с собой на землю. От удара спиной у Таймина выбило дыхание, на миг мир закрутился перед глазами, в то время как бродяга, злобно зарычав, схватил видневшийся из-под снега камень размером с кулак и огрел им по голове упавшего.

На голом инстинкте Таймин вскинул руки, второй удар пришелся по замерзшим пальцам, принеся четкие ощущения разбивающегося стекла. Невольно вскрикнул, даже приоткрыл заслезившиеся глаза, ожидая увидеть, как осыпаются осколки его рук, но ему только показалось. Третий замах умудрился перехватить, и, одновременно перевернувшись, оказался сверху сам, прижав к земле кряхтящего бродяжку. Вырвал камень, отбросил в сторону, плечом оттер ободранный лоб. Начал шевелиться первый, что-то пробормотал, завозился в снегу, и Таймин смекнул, что пора заканчивать, пока эти двое не подняли крик.

Вскочил на ноги, рывком накинул капюшон и припустил по улице бегом. Завернув за угол, пошел уже помедленней, ориентируясь по номерам домов и по степени их обшарпанности. Чем дальше от центра – тем больше валялось грязи и мусора под стенами и в закоулках, все меньше наблюдалось камер и совсем не видать было стражников, которыми кишели центральные районы. Хвоста не было, видимо, бродяжки сообразили, что им не справиться с чужаком. Вдвоем так точно, хотя была вероятность, что они приведут подмогу, и Таймин старался уйти как можно дальше от места стычки, петляя дворами, где снег иногда доходил до колен. Промокли уже не только туфли, но и брюки, пора было искать теплые трубы для просушки. Но еда все же была в приоритете.

В торце двухэтажного строения неизвестного назначения, то ли жилого дома, то ли местного развлекательного комплекса приметил входящих и выходящих людей с сумками. Над дверью красовалась старая вывеска с хлебом, под дверью сидела толпа подростков, развлекаясь метанием ножей в дерево. К ним Таймин и направился, не решившись лично проверить наличие видеонаблюдения внутри лавки.

Парнишки скользнули по нему глазами и продолжили сбивать снег прохожим на голову, хохоча при удачном попадании. Ругань и угрозы расправы с поразительным безразличием пропускали мимо ушей, очевидно, слыша такое не впервые. И, к удивлению остановившегося рядом Таймина, ни одна из их жертв так и не подошла, чтобы отобрать ножи и прекратить странные забавы детей. Только кричали издалека.

Местная банда. Таймин подавил улыбку, вытащил из кармана отобранный у бродяги ножичек и тоже метнул в ствол, попав точно между двумя торчавшими лезвиями. Парни изумленно зашелестели. Оценили, теперь можно с ними говорить. Один из них поднял голову и криво улыбнулся. Как и предполагалось.

– Кто такой? – ленивый взгляд пополз вверх, к скрытому лицу.

– Мимо проходил, – так же неспешно ответил Таймин, глядя, как самый молодой из толпы, мальчишка лет двенадцати, подбежал к дереву и вытащил его нож. Присвистнул, разглядывая рукоять, потом поднял выше над головой.

– Бритва глухого! – восторженно крикнул он товарищам.

– Я бы сказал, тупого, – пробормотал Таймин. Тот мужик точно плохо соображал и определенно не разумел, когда нужно остановиться. Еще и лоб ему разбил. Дотронулся до раны, растер кровь между пальцев, кивнул на оружие: – Авторитета местного, что ли?

– Где взял?

– Трофей.

– Обменяешь? – быстро поинтересовался парнишка, стреляя глазами на его пальцы в красных разводах. Таймин сунул руку в карман.

– Запросто. На услуги доставки, – при этих словах бровь подростка изумленно дернулась, и ректор поспешил добавить: – Сгонять в лавку и купить хлеб с сыром. И стакан горячего кофе. Тогда нож ваш.

Минуту парень подозрительно смотрел на прячущегося в тени капюшона мужчину, потом, очевидно, что-то смекнул и вскочил на ноги.

– По рукам, – взялся за ручку двери, пока странный незнакомец не передумал.

– Стой, а деньги? – воскликнул Таймин ему в спину, но тот только махнул рукой, скрылся внутри лавки и вернулся уже с бумажным пакетом и стаканчиком, исходящим паром.

– От кого скрываешься? – понизив голос, спросил, передавая пакет из рук в руки. Признал за своего. Таймин едва не застонал, почувствовав тепло кофе, и сперва глотнул, обжигаясь. Потом неопределенно мотнул головой: пусть думает, что от местных бандитов. Задался вопросом, насколько обыденны здесь такие драки, что никто и не подумал предложить помощь или отвести в медцентр. Лишь любопытно стало, кто кого побил.

Хотел узнать у мальчишек, где можно переночевать, но вовремя проглотил вопрос, решив, что эти малолетние товарищи могут сдать его этому глухому, и тот явится за своим ножом, еще и за компенсацией.

Крепко вцепившись в теплый еще пакет, зашагал дальше. Жевал хлеб на ходу, как мог растягивал кофе.

К вечеру добрел до указателя приюта, направившего его на утоптанную узкую дорожку, недавно расчищенную от снега. Жилые дома давно закончились, впереди простиралось бескрайнее заснеженное поле. В свете тусклых фонарей, редко натыканных вдоль дорожки, Таймин различил темнеющие стены разной степени достройки: то ли Третий центр расширялся, то ли местные растаскивали остатки камней старых домов. Чуть дальше проступала сетка забора – дальше начинались кварталы. И переходы охранялись постами, куда соваться ему нельзя; по крайней мере, сейчас.

Таймин замедлился перед самим приютом, с силой растер замерзшее лицо, исподлобья разглядывая вывеску на высоком глухом заборе. Если он зайдет, а его узнают и сообщат куда следует, то он окажется в западне. Если развернется и пойдет обратно – вернется на улицы, где его либо подрежут, либо отловят и отвезут в лабораторию. Есть еще вариант замерзнуть до смерти и, судя по ощущениям в немеющих конечностях, он наступит быстрее остальных двух, если он не поторопится с выбором места своей кончины.

– Клятый мороз, – процедил сквозь зубы, не сводя хмурого взгляда с забора.

– Вы ищете ночлег? – раздался позади женский голос. Таймин дернулся, схватился за воротник, пряча лицо. И попятился от ворот, мотая головой. Решение пришло очень быстро – нет, он еще не готов загнать себя в четыре стены и сдаться. Голос женщины прозвучал тревожнее: – Подождите же! В такую даль пришли не просто так? Вы можете остаться на ночь, а утром идти дальше. У вас одежда вся промокла!

Это Таймин и сам прекрасно знал, штанины, наверное, уже примерзли к ногам.

– Спасибо, но я передумал, – даже слова примерзали к глотке, буквы выговаривал через раз непослушными губами.

На его локоть легла рука в перчатке, перед ним встала сама вира, довольно высокая, с головой закутанная в длинный шарф. Лишь голубые глаза блестели, отражая свет фонаря.

– Я доброволец, – мягко сказала она, ненавязчиво удерживая Таймина от побега. – И помогаю людям, оказавшимся в трудной ситуации. Как вы сейчас. – Ее глаза улыбнулись. – Поверьте, ваши документы здесь никто спрашивать не станет. Но вот ваше тело откапывать с утра будет не очень приятно; вам в первую очередь. Или везти вас на срочную операцию. Еще немного – и вы отморозите себе ноги, начнется некроз и их придется отрезать.

Таймин опустил вниз голову, пытаясь представить, как он на инвалидной коляске катается от гвардейцев. С горки хорошо пойдет, вряд ли стражники будут быстрее на своих двух. И вдруг хрипло рассмеялся, согнувшись, потом закашлялся, отступив еще на шаг назад. Рука в перчатке сжалась на его локте сильнее.

– Внутри есть горячий чай, – продолжала соблазнять его вира, подталкивая к воротам. – И кофе. Суп. Теплый душ и кровать. Виар, прошу вас, не упрямьтесь!

Рассчитывать на то, что незнакомка не имеет скрытых намерений, было очень сложно, для Таймина – невозможно. Он больше склонялся к мысли, что вира видела его в новостях и хочет затащить в приют и запереть под замок, чем верил в ее беспричинную доброту, уж очень настойчиво завлекала его женщина. Поэтому оторвал ее руку от себя, развернулся и побрел в темноту. Вира с досадой вздохнула, пробормотала что-то про упертых мужиков, после чего простой подсечкой сбила Таймина с ног. Он и так едва стоял, так что уронить его не составило никакого труда.

Растянувшись на снегу, уставился в беззвездное небо, потом скосил глаза на присевшую рядом виру, которая чуть сдвинула брови, когда упавший капюшон открыл лицо незнакомца. Почти невесомо дотронулась до лба и замерзших красных потеков.

– Вы еще и ранены, – с укоризной произнесла она. – И почти заболели. Куда вы собрались идти в таком состоянии? – Встала и протянула руку. – Хватайтесь и вставайте. Идем в тепло, попробую привести вас в порядок хоть немного. Обещаю, не буду ничего спрашивать.

Она начала подозревать, что высокий виар скрывается, как только он отказался зайти в ворота. И понимала его опасения, но он с таким трудом передвигал ногами и выглядел таким измученным, что отпустить человека в таком состоянии в никуда приравнивалось к его убийству. Поэтому стояла с вытянутой рукой и терпеливо ждала, пока он одумается. Тащить силком не хотела бы, но при необходимости готова была ударить сильнее.

Таймин сел. С трудом вернул на голову слабую защиту от ветра, поморщился, задев рану. Помедлил, словно это что-то могло решить, но все же признал, что в данный момент женщина перед ним превосходит его в силе. И протянул ей ледяные пальцы, которая вира сразу же обхватила, про себя ужаснувшись, помогла встать.

– Сами дойдете? – быстро спросила. Таймин заторможенно кивнул, понимая, что никуда он уже отсюда не двинется. Даже пары шагов не сделает, его начало жутко клонить в сон. Скорее всего, упадет, а эта женщина все равно затянет его в приют. И либо поможет, либо нет.

Она набрала код на воротах, приложила к замку карту, и одна створка отъехала в сторону, пропуская их во двор. Таймин споткнулся через порог, вира тут же подставила плечо, обхватила его за пояс. Так и зашли они в здание.

– Вы довольно сильная, – тихо проговорил Таймин, не поднимая головы.

– Я постоянно больных таскаю, – отозвалась женщина, ведя его дальше по коридору. Краем глаза Таймин отмечал одинаковые двери по обе стороны, но по большей части шел, прикрыв глаза, просто потому что его вели, держась лишь на обрывках воли. Доски пола чередовались светлыми и темными полосами, и вскоре у него зарябило в глазах, схватился за стену, боясь упасть.

– Почему… – перевел дыхание. – Так тихо?

– Спят уже все, – вира повернула ручку двери, заглянула в комнату. – Уложу вас здесь, дальше вы, вижу, не дойдете.

– Дальше?

– Ближе к ванной, – пояснила женщина, помогая Таймину добраться до кровати. – Хотя для начала нужно осмотреть вас, и первым делом снять мокрые вещи. Покажите руки.

Таймин приподнял опухшие посиневшие кисти и уронил их обратно на колени. Вира поджала губы, сняла с себя шарф и куртку, бросила их на ближайший стул, потом склонилась сама, хмурясь.

– Чувствуете что-то? – дотронулась до пальцев, потом ладоней. Таймин покачал головой: ощущения были как сквозь толстый слой ваты.

– Почти нет.

Вира потемнела лицом.

– Сами вы не разденетесь. Простите, но это сделаю я. Ложитесь на спину.

– Как-то неловко, что ли, – вяло пробормотал Таймин. Глаза начали слипаться. – Мы даже не знакомы.

Толчок в грудь, и он уже оказался на спине, созерцая лепной потолок и лампу в центре. При попытке сесть обратно услышал резкий окрик, и решил все же полежать. Тем более стало так хорошо, когда пронизывающий ветер перестал задувать во все щели, и понемногу тело начало различать тепло. Прикрыл глаза, начиная дрожать все сильнее вместо того, чтобы ожидаемо расслабить мышцы. И снова сжался весь, клацнув зубами.

Вира тревожно прищурилась, когда ее найденыша начало трясти так, что задребезжал каркас кровати. Быстрее стала вытягивать его из куртки, довольно дорогой, насколько успела заметить прежде, чем бросить ее на стул. С остальной одеждой осторожничать не стала: мужчина был одет в простой костюм, какой можно купить за сущую мелочь на любом углу. Судя по всему, куртку он украл.

Потом ее взгляд упал на мужское запястье, и она снова насторожилась – наручные часы, которые носил незнакомец, стоили целое состояние, если только клеймо мастера не поддельное.

Разрезала рукава пиджака и рубашки, стянула лоскуты и изумленно заморгала при виде обнаженной верхней части тела мужчины. Плотной, жесткой, с широкой грудной клеткой и плоским животом, уж слишком впалым – мужчина голодал. С идеальной кожей без изъянов, что было бы невозможно при бродяжничестве. Правда, почти белой по цвету, да и плечи его начали сотрясаться еще сильнее, едва лишился одежды. Он инстинктивно прикрылся руками, то ли от смущения, то ли в попытке сохранить ускользающее тепло, и вира быстро накинула сверху одеяло, после принялась за брюки. Безуспешно заставляя себя смотреть на незнакомца как на брошенного мальчишку, с которыми чаще всего имела дело.

– Постойте… – слабо запротестовал Таймин, попытавшись схватить ее за руки. Пусть он и слабее мыши, но все же мужчина, и не пристало ему светить голым задом перед хорошенькой блондинкой, пусть и представилась она добровольным работником приюта. Да он и так готов со стыда сгореть, лишившись рубашки.

Чуть не откусил себе язык, вздрогнул, после чего замолчал, крепко сжав стучащие зубы. Вира, похоже, не обратила внимания на приступ паники, и продолжила сосредоточенно его раздевать.

– Я Рихана. Теперь мы знакомы, – потянула брюки вниз и невольно хмыкнула при виде нижнего белья, подтверждающего ее догадку, что свалившийся у ворот приюта виар совсем не прост. Куртка, часы и трусы принадлежали ему. Костюм – нет. «Откуда ты здесь взялся и от кого бежишь?» Таймин сдавленно охнул и Рихана сообразила, что, задумавшись, дергает брюки слишком резко. – Простите меня, буду осторожнее.

Его ноги были в гораздо худшем состоянии, чем верхние конечности, бледная кожа покрылась крупными красными пятнами, ступни – водянистыми волдырями. И ему требовалась срочная помощь, поэтому все любования быстро отошли на второй план, проснулся медик. С некоторым облегчением Рихана отметила отсутствие в волдырях крови, но незнакомца нужно было согреть.

Завернув его в одеяло, повела в свою комнату, где стояла единственная на этаже ванна. Душ ему сейчас был без толку.

– Вода прохладная, – предупредила трясущегося мужчину, но Таймину она все одно показалась обжигающе горячей. Он втянул в себя воздух, медленно погружаясь в воду. – Руки тоже опускайте. Сейчас привыкните, сделаю потеплее.

– Вы медик? – Таймин сгорбился, обхватив себя руками. Устало положил голову на колени.

– Да. Подождите, принесу вам пить. Не вздумайте только уснуть! – Рихана метнулась к чайнику, не спуская глаз со своего больного, чтобы он не успел утонуть. Погрела воды, плеснула в чашку и вернулась к ванне. Приподняла голову, прижала край чашки к его обветренным губам, пометив для себя, что и здесь потребуется мазь. – Пейте. Понемногу только. Чуть позже чай вам приготовлю.

– Вы всех так спасаете?

– Всех, – твердо ответила вира. – Я помогаю приюту, и уж точно не могу оставить человека замерзать на улице. Вы уж простите за настойчивость.

Таймин издал что-то похожее на фырканье. Рихана добавила теплой воды. Понемногу повышая градус, смогла добиться того, что ее пациента перестало трясти как в припадке эпилепсии. Слабая дрожь, иногда пробегавшая по нему, уже не вызывала такого страха. Вместо этого пришла боль.

Когда появились зуд и жжение, а Рихана при этом начала улыбаться, Таймин решил, что она садистка. Что и сказал не долго думая, вызвав ее смех.

– Восстанавливается чувствительность, – пояснила вира, пряча улыбку. Улыбалась она очень приятно, открыто, и не только губами, но и глазами. – Это очень хорошо, виар. А жжение сейчас обезболим, терпеть не обязательно. Наложу повязку на волдыри, потом выпьете теплого чая и можете спать.

А потом он очнется в окружении гвардейцев? Таймин закусил губу, встревоженно глядя в воду. Может ли он так отдыхать? Может ли поверить этой голубоглазой фее, затащившей его в тепло против его воли? С другой стороны – сопротивляться тоже не в состоянии. Два дня на жутком морозе без еды и возможности нормально согреться сделали свое дело, лишив его всех сил и почти – ног.

Вдобавок ко всему потек нос. Шмыгнув раз, второй, Таймин не сдержался и чихнул, разбрызгав воду. Потряс головой, понял, что она начинает болеть. Рихана, глядя на его мучения, протянула сначала салфетки, потом развернула одеяло, собираясь укутать им мужчину.

– Выбирайтесь, достаточно.

– Я его намочу, – сонно возразил Таймин. – Может, лучше полотенце? Если есть?

– Снимайте с себя остатки вашей одежды, – строго сказала вира и закрыла глаза. – Я ничего не вижу, обещаю не подглядывать. За одеяло не беспокойтесь, я вам дам другое, как обсохнете.

Медик целиком скрылась за одеялом как за ширмой, держа его перед собой. Таймин поколебался немного, но все же снял мокрые трусы и шагнул из ванны, забирая нагретую ткань и по шею в нее укутываясь. Блаженно зажмурился.

А вира, заглядевшись на больного, начала краснеть. Отвернулась, пряча лицо, указала на кровать.

– Ложитесь.

– Здесь? – уточнил Таймин, понимая, что это ее комната: повсюду разложены были вещи, которые она без стеснения использовала. Стоял шкаф с лекарствами, на полках – медицинские книги. – А вы?

– Я лягу на кушетке, – махнула в сторону того, что ректор сначала принял за ряд стульев, на которых свалены были вещи. – Как насчет еды? Хотите?

О да, он очень хотел. Согревшись, желудок стал просто вопить, требуя, чтобы его накормили. Но наглеть Таймин не посмел, тем более стояла поздняя ночь. И женщина, судя по ее виду, устала. Ей бы выспаться, а не бегать по кухне в поисках пропитания для неизвестно кого.

– Нет, спасибо. Вы говорили, что можно унять жжение, – боль в ногах и кистях донимала намного больше, чем голод. От чего бы сейчас не отказался, так это от обезболивающего. – И вы меня больше не услышите до утра.

– Точно, – Рихана покопалась в ящике, отыскала нужную пластину. Выдавила две таблетки и протянула мужчине, уже сидящему на краешке кровати. Его сведенные плечи выглянули из-под одеяла, когда Таймин протянул ладонь за лекарством. Уже не такие белые как еще час назад, но напряженные до предела, словно он желал оказаться сейчас где угодно, только не под внимательным взглядом медика. Или женщины, Рихана так и не поняла, кого он в ней боится. – Да расслабьтесь же! Я еще собираюсь перевязать вас. Не упадете в обморок, если я до вас дотронусь?

– Я сам, – вскинулся Таймин, мгновенно просыпаясь.

– Вы в это время выпьете чай. И не спорьте!

Вручив ему чашку чая, Рихана взялась за левую ногу. Осторожно обмотав ее бинтами, кивнула на подушки.

– Забирайтесь выше, дайте мне вторую ногу. И ваш лоб – его нужно тоже подлатать, иначе останется память на всю жизнь, – пригляделась внимательнее: – Подрались?

– Вроде того, – пробубнил Таймин, все еще не понимая, как умудрился так глупо подставиться. Не будь реакция настолько заторможенной – у того мужика и шанса бы не было поднять камень. Вира спрятала усмешку, насухо промокнула салфеткой рану. Зашивать не требовалось, но вот сок фаринги был бы кстати. Правда, не каждый способен вынести тошнотворный запах протухших яиц. Ее последнего внезапного пациента едва не вывернуло прям в салоне автомобиля.

– Как относитесь к фаринге?

– Нормально.

Рихана уважительно приподняла бровь.

– Тогда я вас сейчас намажу.

– В нос только не суйте ее, – попросил Таймин, отставил пустую чашку на край кровати и откинул голову на подушку. – Все остальное я переживу.

Рихана негромко рассмеялась. И он действительно даже не скривился, пока смазывала рану. Немного поколебавшись, растерла остатки мази по его губам. Таймин резко открыл глаза.

– Обветрились, – вира пожала плечами, отнимая палец. Медленно выдохнула, глядя в расширившиеся зрачки, ярко блеснувшие, когда мужчина опустил глаза на одеяло. – Чтобы не болели трещины. Вы можете засыпать, едва держитесь. Согрелись?

Одеяло-то у него мокрое, вдруг сообразила. А под ним нет ни клочка одежды. И он молчит, ни слова не сказал.

Тишина из уютной начала становиться неловкой, неудобной, а потом и вовсе напряженной. Таймин машинально дотронулся до губ, быстро спрятал руки под одеяло. Рихана отвела глаза, досадуя на себя: просто не удержалась, и это нарушило границы, ведь ртом он вполне мог заняться и сам. И вообще, слишком уж она заботится о незнакомце, словно знает его уже лет десять. А он даже имени своего не назвал.

Схватила пустую чашку, вернула ее на стол. Потом достала сухое одеяло и бросила его на кровать.

– Я схожу в душ, – прозвучало натянуто, наигранно. И жутко непрофессионально, она не должна была так увлеченно его разглядывать. Скривилась стене. – Мокрое можете оставить в ногах, я уберу, как приду. И, пожалуйста, не вставайте, иначе все волдыри полопаются, тогда придется колоть вам что-то посильнее, чтобы избежать заражения.

– Я могу вам верить? – тихо спросил Таймин, когда вира собралась исчезнуть из поля зрения. И в его голосе Рихана четко разобрала мольбу. Вновь вопрос чуть не сорвался с языка – что натворил и от кого он бежит? Но она обещала не спрашивать. Повернулась, прямо встретила его взгляд.

– Вам придется мне довериться, у вас нет иного выхода. Я могу дать вам снотворное, вы же понимаете? – Таймин кивнул, не нуждаясь в напоминании, что он полностью в ее власти. – Но не буду, поэтому засыпайте сами. Обещаю, я только вымоюсь и вернусь. Вот, смотрите, – Рихана показала ему телефон и положила на полку. – Никуда звонить не собираюсь. Но и вам не советую им пользоваться, если не хотите быть найденным.

Пока стояла под струями воды в душевой, все больше склонялась к мысли, что человека, лежащего в ее кровати, сопровождают серьезные неприятности. И что он не простой клерк, носящий трусы ценой в небольшой домик, не говоря уже о часах. Как он оказался в приюте – это Рихана могла понять, бежал из центра как можно дальше. Набрал кредитов? Перешел кому-то дорогу? Убил? Хотя прямой угрозы с его стороны не чувствовалось, он больше сам походил на жертву; людей Рихана за время своей работы изучила достаточно. И была уверена, что он тихо исчезнет, как только будет возможность.

В который раз отругала себя за желание потрогать его, слишком уж нереальным он казался, как ожившая фантазия. Быстро вытерлась, оделась и вернулась в комнату.

Ее гость спал. Почти сидя – судя по всему, не собирался смыкать глаз, но сон все же сморил его. Проверить температуру не рискнула, он мог снова проснуться. Но на вид не горел в лихорадке. Рихана понадеялась, что переохлаждение не повлечет для него никаких последствий.

Однозначно, с ее привычными пациентами у него было столько же общего, как у саженцев с вековым дубом. Стараясь откровенно не глазеть на мужские плечи, забрала мокрое одеяло. Слила воду с ванны, сполоснула белье, оставленное на бортике. Сходила все же на кухню за тарелкой супа – может, он проснется раньше нее, так хоть поест.

Потом притушила верхний свет, оставив лампу как ночник, улеглась на кушетку, лицом к кровати. Остаток ночи больше дремала, вздрагивая от каждого шороха. К утру, когда начало светать, заметила, что с мужчины почти сползло одеяло. Он еще и закрутил его между ног, обнажив уже поясницу. Еще пару поворотов – и накрытыми останутся лишь колени.

«Балда», – сказала сама себе, надеясь, что он стянет покрывало еще ниже. – «Одно название – медик».

На спине незнакомца красовался огромный синяк, который вчера был незаметен. Рихана вздохнула. Села, уже зная, что не уснет. И едва не завопила, схватившись за горло, когда в тишине раздался хриплый голос:

– Доброе утро.

Он не спал. Все то время, пока она его разглядывала, он не спал. И тоже наблюдал за ней, поняла Рихана, едва взглянув в совершенно ясные глаза. Шумно выдохнула. Это обсуждать они не будут.

– Доброе. Как спалось?

– Хорошо, – Таймин спрятал невольную улыбку, благо, полумрак это позволил. Он поймал ее за подглядыванием, хотя обещала так не делать. Покраснела как вареный рак, взгляд заметался по комнате, перепугалась. Неужели так понравился ей побитый бродяжка? Любопытно было наблюдать, как старается взять себя в руки. Сейчас опять натянет роль медика и будет лечить его. – Очень жарко здесь.

Объяснил свой вид, подтянул одеяло выше. Рихана вежливо кивнула, ощутив укол разочарования.

– Теперь вы хотите есть?

– Не рановато для завтрака? – с сомнением спросил Таймин, глянув в окно, на темное еще небо.

– У нас нет четкого расписания, – соврала Рихана. Подвинула ближе столик с тарелкой. – Если осталась еда, почему бы ее не съесть? Суп, правда, холодный…

– Неважно. Совершенно неважно, – таким голодным он себя давно не помнил. Уставился на тарелку, едва сдерживаясь, чтобы не начать лакать оттуда. – Я благодарен вам. За все, – поднял глаза. – Спасибо.

– Принесу хлеб, – было неловко смотреть, как жадно он вцепился в ложку. Рихана сочла за лучшее оставить его наедине с супом и не вынуждать соблюдать никому не нужные манеры.

Таймин же, оставшись один, обхватил тарелку руками и в несколько глотков просто выпил ее содержимое. Пусть холодный, пусть жидкий, но суп показался ему таким же вкусным, как и блюда в лучшей таверне. Расстроился, что так мало, но, наверное, медик знает нужную порцию, чтобы не навредить пустому желудку, ведь она не его первого выхаживает.

Полежал немного, наслаждаясь тяжестью в животе, потом пошевелил ногами, с огромным облегчением почувствовал каждый палец. И руки болели уже не так сильно как вечером, голова прошла, нос свободно дышал. Хоть сейчас готов был встать и идти. Приподнял одеяло, собираясь испытать свои силы после отдыха.

Укрылся им обратно, когда вспомнил, где его одежда и как медик обошлась с ней, разрезав на нем же. Похоже, кроме куртки надеть стало нечего.

Рихана явилась, когда Таймин размышлял, согласится ли она сходить для него на рынок за вещами. Или, может, послать кого. Поймала его хмурый взгляд, устремленный на стул, и понимающе кивнула:

– Несколько дней вам придется потерпеть. Я просто боюсь, что если вы найдете, во что одеться, то не станете ждать выздоровления. Так что извините, – брови Таймина поползли вверх во время ее речи. – Но на несколько дней это, – подергала за край одеяла, – ваш наряд. И лучше, если вы будете лежать.

– Навевает мысли о похищении, – проговорил Таймин после того, как минуту пережевывал ее слова. – Вам так не кажется, Рихана?

– Вам есть куда идти? – парировала Рихана, заставив гостя растерянно откинуться назад на подушку. Ему стоило серьезно задуматься над тем, как жить дальше. Ему нужна работа, либо может примкнуть к одной из местных группировок и остаток жизни провести в обществе преступников. В любом случае придется скрываться, так почему бы не за дело?

Невесело усмехнулся, подумав, что еще несколько дней назад катался на мощном автомобиле и спал в дорогущей квартире на раритетной кровати, место которой – в музее. А сейчас уже успел ограбить какого-то бедолагу, отморозить себе все что можно, и кидается на тарелку холодного супа.

Предпочел не отвечать на вопрос. Вместо этого спросил, доставляют ли в приют газеты.

Сменил тему, замолчал неудобный вопрос, не стал просить одежду. Либо что-то успел придумать, либо ему на самом деле некуда податься. Рихана подала ему планшет, который раньше он и не заметил. Иначе залез бы уже в сеть, как только проснулся.

– Газет нет, но есть это. Если хотите узнать что-то конкретное, то можете глянуть. – «А я потом гляну историю поиска, чтобы знать хоть что-то о тебе». Она достала из шкафа вещи. – Мне нужно проверить больных, оставлю вас. Только никуда не выходите из комнаты.

Таймин выразительно обозрел одеяло, намекая, что в таком виде вряд ли сунется за дверь. Рихана же не хотела, чтобы кто-то из санитаров или сиделок знал, что в ее комнате находится новый постоялец, нигде не отмеченный.

– У вас имя есть? – спросила, надевая серый халат поверх тонкого свитера и брюк.

– Оно у всех есть, – в голосе Таймина послышалась насмешка. Рихана поджала губы на сарказм.

– Вам намного лучше, как я погляжу, – пробурчала она. – Можете свое имя оставить при себе. Мне звать вас как?

– Братец?

– Издеваетесь? – изумленно вскинула брови Рихана. Или он намекал, чтобы не раскатывала губу на него? Заметил ее чрезмерную заботу и взгляды исподтишка и отреагировал должным образом, на корню пресекая дальнейшее их разрастание? – Послушайте…

– Сай, – Таймин выхватил часть названия, рекламой проехавшего через весь экран планшета. – Зовите меня Сай. – И поразился, когда понял, что попросту сократил имя Сайи.

– Это не ваше имя, – заметила Рихана после секундной заминки.

– Не мое, – легко согласился ее гость, даже не пытаясь увильнуть. – Но я буду отзываться на него. Мне следовало сразу представиться, только я не думал, что задержусь, – обвел руками комнату, – настолько.

Рихана дернула вверх молнию на халате, схватила кожаную сумку с подставки у двери.

– Я скоро вернусь и проверю, как поживает обморожение. Не шумите здесь.

Вышла, плотно закрыла дверь, повернула ключ в замке, чтобы никто не подумал зайти. Первым делом подумала о том, что необходимо раздобыть хотя бы мужскую футболку размером побольше, и спрятать под ней этого Сая, пока не начала заливать слюнями все полы. Или, еще хуже, распускать руки. Бедный мужик точно сбежит от озабоченного медика.

– Сай. Баран, – с досадой проговорил Таймин в пустую комнату. – Ничего лучше не придумал, чем вспоминать о ней постоянно.

Некоторое время просто держал планшет в руках, оттягивая время. Хотел узнать, что произошло за три дня, и в то же время безумно боялся худшего. Разнервничался так, что стали влажными бинты на ногах, и сердце зачастило. Еще чуть подождет, и вернется Рихана, а при ней он ничего читать не станет, не настолько уверен в своей выдержке.

Вздохнул, зашел в сеть. Начал со своей школы, которая вдруг стала знаменита: заголовки пестрели информацией о том, сколько людей погибло в Койе Канхёдже всего лишь за один триместр, и как запятнала свою репутацию школа, которой долгое время руководил преступник. Хмуро читал Таймин о своих связях с теневыми дельцами, о своем сказочном богатстве, нажитом торговлей наркотиками. И о противостоянии гвардии, сговоре с группировкой. Его попросту объявили бандитом, предъявив следствию три шприца с нолином, которых оказалось достаточно, чтобы начать розыск. И назначили награду за любую информацию о бывшем ректоре. Его фотографиями были облеплены все здания центральных районов. Скоро, наверное, гвардейцы доберутся и до ворот приюта.

Но и это отступило на задний план, когда отыскал запись из самой школы, снятую уже после того, как Райер заставил его покинуть бал. Замирая, стискивая зубы, вгляделся в прыгающие кадры, снятые кем-то из учеников. Задержал дыхание при виде отлетевшего на пол Райера, ощутил холодный ужас, когда следом упал Джун, обливаясь кровью. С ненавистью зарычал на белые плащи, неподвижно стоявшие вокруг братьев.

Внутри все болезненно сжалось, выдавливая воздух до кончиков пальцев, не сразу Таймин осознал, что так сильно сжимает планшет, что порезался о его края. С трудом разжал руки, не сводя широко открытых глаз с застывшей на экране картинки, которая, казалось, навечно отпечатается в сознании.

Первым порывом было встать и бежать. В одеяле ли, босиком – все одно. Добраться до штаба, чтобы узнать, где сейчас два инспектора. Таймин уставился в стену, комкая одеяло и пачкая его в крови. Потом вернулся в сеть, пытаясь отыскать хоть что-то о Джуне и Райере. Но, кроме короткого сообщения, что им двоим предъявлено обвинение, больше не нашел ни словечка, ни домысла, ни намека. Выжил ли Джун, или он уже холодный лежит в лаборатории, а Райер в неведении бьется о стены камеры? Помог ли им отец или отошел в сторону, равнодушный к страданиям детей? Если верить тому, что говорил Райер, то вряд ли они дождутся жалости.

С силой Таймин сжал виски, так, что затошнило. Осознание катастрофы поднималось все выше и выше, заслоняя комнату, пока не перестал что-либо различать вокруг себя. Судорожный всхлип ободрал горло, потом еще один. Тлеющая до этой поры в душе отчаянная надежда, которая придавала ему сил идти дальше, выжить, чтобы потом встретиться с братьями, неслышно угасла, снова оставив в одиночестве против всей гвардии. Уже против всей страны, каждого жителя, который укажет на него пальцем, как только увидит.

– Хён, – тоскливо позвал Таймин. Дыхание перехватило, стоило только вспомнить их долгие разговоры в виртуальных подземельях и за вполне настоящей сайхвой в темноте комнаты. – Шайса… Чтоб вас, упертые мальчишки…

Крик рвался наружу, ярость, отчаяние смешались со вкусом пепла. Все, что сейчас хотелось – закрыть глаза и поверить, что он в своей квартире ждет братьев, чтобы поужинать. Вызвать в памяти те ощущения особой близости, которые испытывал рядом с ними.

Таймин сжал зубами палец, загоняя звериный вой обратно, заставляя себя думать сквозь боль. Ему нужна цель, чтобы не скатиться окончательно. Что-то, что он должен сделать, иначе можно сейчас и умирать. Оставить память, не дать трагедии психоделиков бесследно затеряться в забытых всеми архивах. Добраться до Джуна даже не надеялся, но можно хотя бы попробовать отыскать Райера, которого должны осудить и сослать. Попытался вспомнить, заходил ли у них разговор о тюрьмах, в которые засовывают гвардейцев, на ум пришли только заброшенные рудники. Хамир что-то упоминал о смертниках под толщей гор.

Следующей мыслью было то, что ему нужны люди, в одиночку он может только набить морду стражникам и отправиться в их сопровождении лично выяснять, в лаборатории ли Джун. Тем более что его лицо уже известно каждому столбу.

Люди и деньги. Таймин судорожно вздохнул, вытер лицо. Где их брать? Сколотить, что ли, собственный клан из местных отщепенцев, научить их драться и обчистить парочку банков? Сколько времени это займет, есть ли у Райера возможность столько ждать?

– Что вы натворили? – восклицание заставило Таймина стремительно вскинуть голову, он схватил планшет и почти запустил его в сторону двери. Потом только разобрал, что на пороге стоит хозяйка комнаты и не сводит с него настороженных глаз. – Вы в порядке?

– В порядке ли я? – Таймин едва сдержал истерический смех. Бросил планшет рядом с собой, тут сообразил, что напугало виру – его руки, одеяло и, скорее всего, лицо, которое он без конца тер – все было в крови из разрезанных ладоней. – Да, я в порядке. Случайно вышло, я приберу.

Рихана закрыла за собой дверь, поставила на стол бумажный пакет, и до Таймина донесся запах свежего хлеба, который еще утром заставил бы его расплакаться от счастья. Но сейчас оставил равнодушным. Скользнув глазами по своему, видимо, обеду, начал заматываться в одеяло, чтобы добраться до ванной комнаты, умыться и почистить пятна.

– Держите, – Рихана протянула ему сверток. – Одежда. Я все же надеюсь на ваше благоразумие. – Предложение помощи оставила при себе – мужчина вполне в состоянии обмыться и одеться. – Одеяло оставьте на полу, я отнесу его в прачечную.

– Кровь на нем не вызовет вопросов у прачки? – из-за закрытой уже двери спросил Таймин, разглядывая вещи – футболку и короткие шорты. Обрадовался он рано, на мороз в этом все равно не сунется, если в своем уме.

– Это нормально здесь, – успокоила его Рихана, двигая к себе планшет. На экране остались бурые отпечатки, как и на обратной стороне. Не мог же он разрезать руки этим пластиком? Быстрый осмотр комнаты и вещей в ней подтвердил, что следы были только на планшете, одеяле и самом Сае. И он подтер историю в поисковике. Каков молодец. – Но как вы умудрились?

Таймин открыл дверь, ногой задвинул кучку одеяла в угол. Глянул на руки, дернул щекой.

– Мне, наверное, пора. Могу я вас попросить купить мне одежду? Деньги есть, только вот проблема с доставкой.

– Вам еще неделю обувь надевать нельзя, – негромко напомнила Рихана, указывая на сползшие бинты. – Садитесь, я перевяжу.

Эта женщина серьезно не читает новости? Или просто хорошо притворяется? Таймин все гадал, как она посмотрит на него, когда сравнит лицо своего подопечного с фотографией беглого преступника.

– Вы не боитесь, что я вас убью? – прямо спросил. – Вы здесь одна, никто не знает, что прячете человека. Спокойно ложитесь спать неизвестно с кем в закрытом помещении. Рихана, вы ненормальная?

– Брат тоже так говорит, – кивнула вира. На вопросительный взгляд пояснила: – Что я когда-нибудь доиграюсь и мой труп найдут на пустыре.

– С ума сойти, – выдохнул пораженный Таймин. Насколько же она ему доверяет, что вообще не опасается? И что разглядела в нем? Сел на кровать, вытянул ноги. – Перевязывайте.

– Мне нужно уехать на несколько дней, – руки медика на миг зависли в воздухе, потом она принялась ловко снимать бинты. – Вы справитесь тут сами?

– Хотите оставить меня в вашей комнате? А если я передушу всех, кто здесь живет? Заберу вещи, деньги и к вашему возвращению сбегу?

– Если бы вам было куда бежать, вы бы сюда не пришли, – Рихана бросила быстрый взгляд на опущенную темноволосую голову и вернулась к ногам, выглядевшим очень даже неплохо. Если мужчина не надумает играть в догонялки, то успешно заживит свои волдыри. – Болит?

– Нет, – глухо ответил Таймин, пока его ступни вновь скрывались под слоем белых повязок. Кожу пекло, но это отвлекало от других мыслей, поэтому никаких таблеток он не хотел. – Что я буду здесь делать?

– Лежать. Есть, спать. И выздоравливать, – затянув последний узел, Рихана едва не потрепала мужчину по колену. – Оставлю вам выход в сеть. Надеюсь, вы понимаете, что нельзя делать?

– Не проверять почту, не входить в свои аккаунты. Это и дураку понятно. Когда вы вернетесь?

– Скоро, – оставлять его одного было страшно. Хоть и принесет ему еды и воды на неделю, но может произойти что-то непредвиденное. Его могут услышать и взломать дверь. Он может случайно оставить включенным свет. Оставить след в сети. Рихана взяла кисти Таймина и повернула ладонями вверх. – Прошу вас, ведите себя так, словно вас здесь нет. Я не хочу никому сообщать. И, мне кажется, вам нужна помощь? Если вы расскажете…

– Нет, – коротко ответил Таймин. – Все, что мне нужно – это встать на ноги. С остальным я разберусь.

– Ну хорошо, – с сожалением проговорила Рихана, машинально поглаживая пальцем кожу вокруг порезов. Мотнула головой на дверь. – Здесь редко кто ходит, в основном заселяем людей на верхние этажи. Так что бегать по коридору никто не должен. Иногда привозят продукты и вещи – услышите транспорт, не пугайтесь. Что бы ни произошло – не выходите!

– Когда уезжаете? Сейчас? – Таймин следил за ее пальцем, потом перевел взгляд на лицо. Вира кусала губы и, судя по всему, не отдавала себе отчет в том, что гладит его. Пошевелил руками, напоминая. Она тут же отпустила его, пробормотав извинения.

– Завтра утром, – выдавила улыбку. – Ну что, смажем раны, потом пообедаете?

Остаток дня Таймин листал одну из книг. Рихана приходила, уходила, снова приходила, где-то раздобыла для него бритву. Он даже перестал каждый раз вздрагивать при повороте ключа в замке. Только поднимал голову, встречался с голубыми глазами и опять утыкался в книгу. Читать не читал, но пытался вспомнить, что слышал от отца о рудниках, потому что искать ответы в сети не рискнул. А еще безумно жалел, что не выспросил у Джуна, как читать мысли людей. Это умение сейчас бы ему очень пригодилось. Но лезть в голову хотя бы своей спасительницы, не зная как, не рискнул, помня состояние Хоёна после.

Шум во дворе, продолжавшийся уже некоторое время, стал громче, в конце концов крики отвлекли окончательно. Таймин приподнялся на локтях, потом сел. Окно находилось в другом конце комнаты, ему пришлось встать. Прижавшись к стене, осторожно выглянул наружу.

– Мия?? – невольно вырвалось у него при виде знакомой фигуры.

Тут же прикусил язык, отпрянул от задернутых штор, чтобы никто не заметил ни малейшего движения в комнате.

Управляющая громко спорила с кем-то, стоя почти под самым окном и указывая на ящики в грузовике. Ветер трепал ее светлые волосы, вытаскивая пряди из узла, она раздраженно дергала головой и снова начинала ругаться, требуя сейчас же разгрузить продукты. Таймин и не знал, что она занимается благотворительностью в свободное время, думал, отсыпается после утомительных ночей. На миг допустил возможность показаться и уехать с ней, все же у них было какое-то подобие отношений. Симпатии. Наверное.

«О чем ты? Такой бесценный любовник, что станет рисковать своим бизнесом и свободой ради тебя?»

– Сай? Зачем вы встали? – у Таймина возникло стойкое убеждение, что Рихана поселилась под дверью и ловит каждый шорох в комнате. Он повернул к ней спокойное лицо.

– Ноги затекли. Уже ложусь.

Наутро проснулся на мокрой подушке. С опухшими глазами, которые с трудом открывались. С саднящим горлом, словно прорыдал всю ночь. С больной головой. Зеркало отразило его жалкий вид, свисающие грязные волосы, покусанные губы и покрасневший нос. Холодная вода нисколько не помогла, сколько ни плескал ее в лицо. Опершись о раковину двумя руками, Таймин долго вглядывался в свое отражение, пытаясь отыскать хоть что-то от себя прежнего. Но на него смотрел чужак, загнанный, избитый, со злобой в глазах. Скривил губы, отвернулся, начиная ненавидеть сам себя. За слабость и изнеженность. Медленно отошел от зеркала.

Ему нужно понять, как работает техника допроса. Ему нужно найти людей, в которых он будет уверен и которые его поддержат. Ему нужно отыскать семьи, из которых забрали детей и убили в лаборатории. Хоть немного расшатать гадюшник гвардии, тогда сможет сказать, что Джун и Райер помогли ему не напрасно.

2. Мирок уютный дрогнул и застыл

Нового ректора направили в Койе Канхёдже спустя день после исчезновения прежнего. Так быстро, что мысль об уже планируемой замене напрашивалась сама собой.

Айта Лигура, художник, пожилая женщина на вид лет шестидесяти, была некрасива. На ее бледном остром лице выделялся крючковатый нос, сильно выступающий над тонкими, сурово сжатыми губами, полностью седые волосы она стягивала на затылке так, что на лбу не оставалось ни единой морщинки. Пронзительный взгляд темных глаз, когда ректор поднялась к трибуне, был холоден. Шутить эта вира не собиралась.

Дав один день ученикам на переживания, на второй она собрала всех в школе. Чуть прищурившись, несколько минут рассматривала наполовину пустой зал.

– Где остальные? – прозвучал ее негромкий голос, отчетливо различимый даже у двери без микрофона. – Наставник Ройс?

– Дети потрясены, – пояснил Ти Ройс, ежась как от порывов ветра. – Ректор Лигура, на их глазах такое…

– Наставник Ройс, – перебила его ректор. Минуту помолчала, подбородком указала на скорбные лица явившихся. – Насколько мне известно, эти дети не являются родственниками тех преступников. И не настолько они были дружны, чтобы объявлять траур в школе.

– Но… – попытался снова возразить Ройс. По залу прокатился шум, ректор приложила палец к губам, прося всех заткнуться.

– Ваши дети, – она приподняла брови, – смотрят в сети подобные сцены постоянно. Вы считаете, что кровь – это нечто из ряда вон выходящее, из-за чего следует отпаивать их весь триместр успокоительным?

– Нет, конечно, – пробормотал наставник, начиная заметно нервничать. Жестом попросил передние ряды не возражать: школьники все еще верили, что ректор Крид вернется. И не только школьники. Вся школа была охвачена волнением и словно замерла. – Но…

– Чтобы через час все до единого были на занятиях, – оборвала его лепет ректор. – Вам должно хватить этого времени, чтобы обойти комнаты и сообщить прогульщикам о наказании за самовольный отдых. На этом собрание окончено.

Ни на кого не глядя, новый ректор простучала ботинками по полу к выходу и очень тихо закрыла дверь за собой. Наставник Ройс, забывшись, присел на ступени, ведущие к трибуне, выдохнул.

– Это вам не Таймин Крид. Мне жаль, – поднял голову и как-то растерянно пожал плечами, находясь под гнетущим впечатлением от прибывшего начальства. – Но что имеем – то имеем. Ребята, вам придется вытащить своих соседей на пары. Чтобы через час в комнатах никого не было.

Мину помчалась в первый корпус, поскальзываясь на обледеневших каменных дорожках. Вызвалась сама привести Синору и Куну, которые уже вторые сутки не выходили из комнаты даже поесть. Закрылись там после бала и только иногда выходили в сеть. Только поэтому их дверь еще не взломали.

– Сайя! – быстро застучала к ним. – То! Открывайте! Новый ректор явился, злая как ведьма! Сказала, тех, кого не будет в школе на следующей паре, выгонит пинком под зад.

Отошла от комнаты и крикнула уже на весь этаж, чтобы все собирались. Время скорби прошло, пора учиться.

– Сайя? – Тоири осторожно потрясла подругу. – Слышала?

Сайя перевела пустой взгляд с потолка на нее, кивнула, не совсем понимая, что от нее хотят.

– Пусть она уйдет.

– Нам нужно на пары, – повторила Тоири, в то же время не представляя, как Сайя будет там сидеть. Она ушла в себя и не реагировала почти ни на что. Только таращилась то в стену, то перед собой, то куда-то вдаль. Иногда включала компьютер, чтобы часами рассматривать иконку игры. Потом начинала одержимо рисовать: на поверхности стола уже выросла стопка набросков с грозным на вид персонажем, изображенным с разных ракурсов. Весь состоящий из резких линий, в тяжелой броне, он то сидел на ступенях и за его спиной размывались линии пугающего строения, то парил среди туч, распахнув огромные крылья, то искрился молниями.

– Сайя! Приди в себя! – выкрикнула Тоири, с силой потянув вялую руку. – Тебя же отчислят! Райер, он…

– Где ректор? – тупо спросила Сайя. И подняла вопросительный взгляд на Тоири. – Он же в школе, да? Мне нужно узнать…

Без предупреждения спрыгнула с кровати, столкнувшись с Тоири и даже не заметив этого. Из кучи в шкафу выдернула первые попавшиеся вещи, вместо формы надела спортивные брюки и тонкую нарядную блузку. Под ошеломленным взглядом соседки схватила рюкзак и куртку.

– Ты куда??

– Таймин Крид, – повторила Сайя настойчиво. – Мне нужно его увидеть.

– Его нет в школе! – завопила Тоири, но ее уже никто не слушал. Сайя сбегала по ступеням вниз, движимая засевшей в голове мыслью, что ректор должен знать. Он ведь близок с Джуном и Райером, он может ей сказать, успокоить. Что им сделали выговор, может, понизили в звании. Что обвинения – ошибка, не может же гвардия умышленно уничтожать своих бесценных инспекторов.

Она только узнает, что они у медиков и их лечат. И больше не станет искать встреч или просить чего-то большего.

«Обещаю, я буду учиться лучше всех. Обещаю не прогуливать, не играть и не заниматься ерундой. Обещаю сдавать все работы, не спорить с наставниками…»

– Ученица Синора? – воскликнул сторож, когда она пронеслась мимо него по крыльцу под арку в школьный коридор. – Почему вы в тапках?

Сайя подбежала к знакомой двери, остановилась, пригладила растрепанные волосы. Толкнула дверь без стука.

– Ректор…

За столом кто-то сидел, и этот кто-то поднял голову, когда открылась дверь. Положил на стол перо, выпрямился. Силуэт расплывался перед глазами, Сайя рывком оттерла глаза, сделала шаг вперед.

– Вы же все знаете, да? Вы их видели? Можете мне сказать… – голос сорвался после мороза, Сайя закашлялась. Сделала еще шаг вперед и умоляюще сложила перед собой руки, обращаясь к человеку, сидевшему за столом неестественно спокойно. – Ректор Крид, прошу вас!

– Вы кто, ученица? – спросил женский голос. Сайя замерла. Потерла глаза сильнее, только тогда поняла, что линзы оставила в корпусе. Поэтому и не разобрала сразу, что в кабинете Таймина Крида находится далеко не сам Таймин. Мину что-то говорила, когда стучала по двери, но в памяти ничего не задержалось.

– А где ректор? – в смятении огляделась Сайя по сторонам. – Извините, я подумала… Спутала…

– Мужчину с женщиной? – сухо поинтересовалась вира за столом. – Художники. Они, конечно, все немного не в себе, но чтобы до такой степени… Ученица, еще раз спрашиваю ваше имя и курс.

– А вы кто? – неожиданно вырвалась злость на того, кто посмел сесть в кресло ректора, пока его самого не было. – И кто вам позволил здесь хозяйничать? Подождите, вернется ректор Крид и вам влетит точно…

Женщина неожиданно рассмеялась. Встала, вышла из-за стола и совсем скрылась в свете, падающем из окна. Сайя прищурилась, но даже так смогла разобрать только темные очертания. Поняла лишь, что вира не такая высокая, как ректор. И голос у нее жуткий в отличие от приятного тембра Таймина Крида. Навевает мысли о мертвецах, лишенный эмоций, оттенков. Наверное, и лицо у нее каменное.

– Меня зовут Айта Лигура, и я ректор этой школы. С сегодняшнего дня, – смех резко оборвался, вира подошла к заморгавшей Сайе так близко, что та ее вполне хорошо разглядела. – А вы, полагаю, одна из плакальщиц, которые прогуливают пары?

– Что? – выдохнула Сайя, разобрав про ректора, но пропустила мимо ушей все остальное. – Ректор? Где Таймин Крид?

– Бегает, наверное, – равнодушно проговорила Айта Лигура. – От гвардии.

– Бегает? – эхом повторила ученица, не понимая смысла фраз. – Почему он должен бегать?

Вира еще раз оглядела совершенно растрепанную девушку, вломившуюся в ее кабинет как в свой собственный. И ей стало интересно, что за отношения были у предыдущего ректора с учениками, что они позволяют себе подобные выходки. А еще поняла, что ученица бродит где-то на грани между бредом и реальностью, ее глаза были совершенно безумными. Поэтому не стала сообщать о причине побега Крида. Если все отсутствующие ученики в таком состоянии, то наставник Ройс был прав – им следует вызвать медиков.

Айта Лигура не предполагала, что ситуация в школе настолько плачевная. Была более чем уверена, что ребята просто решили устроить себе выходные.

– Присядьте, – смягчившись, подтолкнула ученицу к стулу. – Выпейте воды.

– Не нужно! – прошептала Сайя, увидев, что вира направилась к столику, на котором стояли бутылки. Ректор Крид всегда предлагал ей именно эту воду. – Они… Это…

Сглотнула ком в горле, перевела глаза на рабочий стол. Мину сказала о новом ректоре, которая злая как ведьма, наконец вспомнила. Назначили нового ректора. Таймина Крида здесь нет. Ни в кабинете, ни в школе. Он точно не прояснит ничего. И телефон его выключен, столько раз пыталась дозвониться. Ректор Крид исчез так же, как и Джун.

На глаза снова навернулись слезы, которых, как думала, уже не осталось.

– Пойду на пару, – быстро проговорила, пока еще могла сдерживаться. Не хотела, чтобы эта чужая женщина видела, спрашивала. Лезла к ней в душу с притворным вниманием. И с водой ректора Крида.

Тоири ждала ее под дверью. Принесла ее обувь, молча протянула, предлагая переобуться. По коридору, тихо переговариваясь, проходили ученики, но никто не останавливался, шли к своим классам, на свои занятия. Ни смеха, ни обычной беготни. Даже старик Ризеру не цеплялся к опоздавшим, опасаясь нарушить полную тишину, установившуюся в школе. С уходом Таймина Крида пропала та непринужденная атмосфера уюта, наполнявшая здание. Никто не знал, чего ждать от замерзшей женщины, которая теперь займет его место.

– У нас новая наставница по литературе, – шепнула Тоири, пока они шли в класс. – Вроде только из института. Миленькая на вид.

Сайя кивнула, не зная, что еще сказать. В данный момент было все равно, милая или нет новый преподаватель. Хотелось рисовать, а не читать и думать. Пока держала в руке карандаш, переживания отступали на второй план, паника приглушалась. Могла представить, что время остановилось, могла вернуться назад, уйти в свой мир, где никто не дергал и не мешал.

Не заметила, что опять плачет. Тоири тяжело вздохнула. Рейф, проходя мимо, похлопал по плечу.

В классе внимание привлекла толкотня у первых парт. Сайя краем уха услышала имя Джуна и насторожилась. Пошла быстрее, натыкаясь по дороге на парты, чуть не сбила с ног Ниеру, успевшую удержать и себя, и ее, схватившись за руку Тирика.

– Эй! – возмутился парень, тоже проталкиваясь вперед. – Осторожнее, вы…

– Что там? – спросила Сайя, вытягивая шею. Толпа собралась такая плотная, что буквально висели друг на друге. – Про Хоёна же говорят?

– Запись, – пояснил Тирик. – Кто-то снял, как отметелили наших бывших одноклассников. Асай раздобыл видео. А, – он глянул на бледную девушку. – Ты же не видела, в отключке валялась. И, – перевел глаза ниже, – смотрю, еще не пришла в себя. Школьная форма не так выглядит, Синора.

– Пошел ты…Пропустите! – в следующую секунду Сайя уже с силой отпихивала одноклассников, пробираясь к Асаю. – Да отойдите же!

Лишь секунду сомневалась, нужно ли ей видеть, откуда натекло столько крови в бальном зале. Тоири пыталась ее удержать, прекрасно зная, что у подруги начнется истерика, но та словно взбесилась, упорствуя в своем намерении, снова и снова отталкивая ее. Когда повернула разъяренное лицо и процедила, чтобы Тоири убиралась куда подальше, все же отступила.

– Дай, – протянула руку за телефоном.

Асай поморщился, на его лице отразились жалость вперемешку с растерянностью. Он будто боялся, что одно неверное слово заставит ее кидаться на всех подряд. Его рука с телефоном незаметно поползла в карман. И это немного привело Сайю в чувство, она увидела себя со стороны: действительно как буйная психопатка. Огляделась, заметив, какие опасливые взгляды на нее бросают.

– Уверена? Райер тут не очень хорошо выглядит, – хмуро проговорила Мину. Сперва Сайя не поняла, почему Райер, потом вспомнила, что для всех они встречались. Думают, она за блондином страдает?

– Уверена, – ей следовало прекращать вести себя как убитая горем вдова. Иначе отправят в медцентр на реабилитацию. Сайя усилием воли заставила себя звучать ровно. Тоири шумно выдохнула и покачала головой.

– Ничего там хорошего нет.

Асай отвел глаза и протянул телефон.

Ни жестом не показала Сайя, как больно было видеть бесчеловечное отношение к тому, кто стал ей так дорог. И к другу, защищавшему напарника. Дрожа внутри, замерзая снаружи, наконец узнала, что произошло на балу. И для чего Райер ударил ее – не смогла бы наблюдать со стороны, без раздумий бы бросилась к стражникам и точно так же ее не пожалели бы. Он избавил ее от ненужных травм.

Джуну, скорее всего, сейчас очень плохо. Люди в белых плащах не спешили ему помогать, они будто надеялись, что он задохнется, с таким любопытством заглядывались на его судороги. И это те самые медики, к которым она советовала обратиться. Гримаса, тогда пробежавшая по лицу Джуна, стала понятна – эти люди пришли не для того, чтобы вылечить. То, как его кинули на носилки, безо всякой заботы, как мусор, о многом говорило. Школьные медики с большим вниманием относятся, если просто болит голова, а тут человек кровью истекает…

Сердце пропустило несколько ударов, сбившись, Сайя заставила себя вернуть телефон Асаю. В ушах немного шумело, голова плохо соображала. Сунула руку в карман куртки, нащупала обертку шоколада, находя странное успокоение в смятой упаковке.

На встревоженный взгляд Тоири заставила себя изобразить улыбку.

– Им помогут. Жаль, что так вышло. Жаль их.

После чего специально заняла парту в центре класса, чтобы знать, что на нее смотрят. Что нельзя кричать. И нельзя рыдать. Где же все-таки ректор Крид? Мог ли он найти способ, как вызволить Джуна и Райера?

– Где твой рюкзак? – громкий полушепот Тоири снова отвлек. Сайя по привычке двинула ногой под партой, где должен был висеть тот самый рюкзак, потом наклонилась сама. Крючок был пуст.

– Оставила в кабинете ректора, – бросила быстрый взгляд на стол наставника, все еще пустой. Нужен ли ей тот рюкзак, чтобы возвращаться за ним и снова видеть, как седая вира занимает кресло Таймина Крида? – Потом заберу. Там нет ни одного учебника, так что…

Тоири протянула по парте чистую тетрадь и перо.

– Слушай, я и не знала, что вы с Райером и Джуном были настолько близки. Или это вроде как у меня с Зенданом?

Никто не знал. Никто не знал Джуна, что скрывается за его жестким взглядом и резкими словами. И за очаровательной вывеской Райера. Ученики видели лишь то, что хотели видеть, и в упор не разбирали очевидного.

Сайя зажала между коленями руки, положила подбородок на парту.

– Что ты знаешь о психоделиках?

– Ничего, кроме того, что они без спросу лезут в голову и наводят там свалку, – немного резко ответила Тоири. Потом быстро глянула на подругу. – Послушай, этот Хоён… Ты не думала, что он мог сделать это с тобой? – Выпрямилась, нахмурилась, обдумывая только что пришедшую догадку. – А ведь и правда! Он мог привязать тебя к себе или Райеру, внушить влюбленность. А ты и знать не знаешь, что это лишь обман!

– Не мели ерунды, – Сайя воскресила в памяти ошеломленные глаза самого Джуна, когда она его поцеловала. Он точно не ожидал такого, не подводил ее к подобной близости. И когда был в отключке, держался за нее двумя руками, хотя явно в тот момент не контролировал себя. Его чувства не могли быть наигранными. И раньше, она узнала его намного раньше как виртуального протектора, выручавшего ее глупого ассасина из всех передряг. Через экран он не смог бы влюбить ее в себя насильно. Он заработал доверие не словами, а действиями.

– Ты так уверена, будто держишь пульт от этого Хоёна, – упрямо продолжила Тоири, не заметив, что Сайя все сильнее сжимает руки под партой. – Я беспокоюсь и переживаю за тебя, потому что ты ведешь себя ненормально. Он ни разу не сказал тебе доброго слова, я так точно не слышала. Только твои крики, какой он придурок, и тут раз – возникает внезапная любовь. К тому же выясняется, что этот тип – гвардеец, еще и на пару со своим другом врал всем. И мозгоправ! Конечно, подозрительно! Что всей школе начали сниться эротические сны с участием блондина!

На них начали оглядываться, парни стали фыркать. Девушки – злиться. В общем-то То говорила как есть, Райер был как самоцвет, который желала получить каждая ученица. На Джуна заглядываться боялись. Но не во всем она была права.

Притяжение возникло не резко и не внезапно. Медленно до Сайи доходило, потому что не допускала даже мысли. Потому что Джун нарочно ее выводил из себя, внушал к себе совсем не любовь, а неприязнь. Только в Нарсаме мог показать себя настоящего, уверенный, что за пределы игры их отношения не выйдут.

И все же… Психоделик.

– Достаточно, – оборвала подругу, которая как нарочно сеяла сомнения, добавляя еще больше переживаний. – Он не такой. И сам пострадал от своих же. Не он один.

– Если будешь на каждом углу рассуждать о неких мифических людях, попавших в плен к злой гвардии и терпящих жестокие пытки, тебя саму упрячут в дурку, – предупредила Тоири, понизив голос. – Они просто задурили всем головы, это их работа. Вернись в реальность! Ты просто не видела этих зверей из гвардии!

Сайя встала, не в силах больше слушать. Испугавшись, что и в самом деле усомнится в Джуне, в себе: ведь даже мудреца можно убедить, что он дурак, если долго повторять одно и то же.

– Я за рюкзаком.

Ректор Лигура залезла в ее вещи. Постучав и получив разрешение войти, ученица обнаружила, что ее рюкзак лежит у ректорского стола, а, подойдя ближе, заметила, что он расстегнут. И сама вира увлеченно листала ее альбом с зарисовками.

– Ваше? – спросила ректор, не успела Сайя и рта раскрыть. – У вас талант. Очень хорошие рисунки. Это же протектор, верно?

Развернув лист, показала опешившей Сайе Хёна.

– Отдайте!

– Конечно, – ректор протянула эскизы ученице, смотревшей на нее волком. – Этого персонажа я создавала, вот и стало любопытно.

– Вы что делали? – Сайя подумала, что не расслышала. Айта Лигура откинулась на спинку кресла. Совсем как Таймин, не хватало только рукава закатать. Чуть прищурилась.

– Это же из игры, верно? Руины Нарсама? – дождавшись кивка, удовлетворенно улыбнулась. – Вот уж не думала, что он станет таким знаменитым, и молодежь будет рисовать его не жалея бумаги. Я раньше работала в Тауртимс дизайнером, так что могу смело заявить, что являюсь творцом того мира. – Ее взгляд смягчился, узкое лицо утратило жесткость, когда вира улыбнулась своим мыслям. Глянула на побледневшую Сайю, крепко схватившую свой альбом, и вдруг предложила: – Хотите, я устрою вас на практику в компанию? Еще остались там знакомые, которые оценят ваш стиль. Правда, сейчас они переживают не лучшие времена, но вам и не работать там. Посмотрите процесс изнутри, наберетесь опыта. И после выпуска вас заберут в хорошую компанию, не придется начинать с низов.

– Вы серьезно? – прошептала Сайя. Попасть в Тауртимс, гнездо всех несчастий, произошедших с ней. По рекомендации нового ректора, что не даст оснований заподозрить ученицу в шпионаже. Решение родилось моментально, осталось только не показать, насколько велико желание затесаться в ряды сотрудников. – Ректор Лигура, я бы с радостью! Мне очень нравится игра и если мне разрешат поучаствовать в процессе, буду всю жизнь благодарна!

– В Нарсаме – вряд ли, – ректор несколько мгновений с сожалением рассматривала альбом в руках ученицы. Игра остановлена и вряд ли вновь откроет свои порталы для игроков. – Но у них есть другие разработки, которые еще на плаву.

Неважно, хоть полы мести, лишь бы попасть внутрь. Сайя подняла умоляющий взгляд на ректора, ощутив безумную искру надежды, разгорающуюся внутри. Боялась, что у нее на лице все написано. Но вира лишь кивнула.

– Я узнаю и сообщу вам. Сайя Синора, верно? Ваши таланты на самом деле впечатляют. Очень надеюсь на ваш успех.

Ровно через неделю Сайя получила временный пропуск в офис Тауртимс. Простой прямоугольный кусок пластика, который позволил ей без вопросов миновать пропускной пункт и пройти к бесшумным сверкающим лифтам, развозившим толпы людей по этажам. Изящно одетых и в обычной робе, они все смешивались и затекали в кабинки, сразу начиная болтать, продолжая прерванный вчера на выходе разговор. Они виделись каждый день, знали друг друга. И украдкой косились на нового человека, сразу определив чужую.

– Вам помочь? – обратилась к Сайе одна из девушек, подошедших к лифту следом. Сжалилась над смущенным новичком. – У вас первый рабочий день?

– Я… – Сайя прокашлялась, ловя на себе любопытные взгляды. – Спасибо. Я по рекомендации, из школы. На практику.

– А-а-а, – протянула девушка, оглядывая Сайю. – Наверное, к дизайнерам? Или вы из Второго центра, к инженерам?

– Школа искусств Койе Канхёдже. В отдел игрового дизайна. Не подскажете, где он?

Здание было огромным снаружи, а внутри вообще состояло из сплошных коридоров, переплетавшихся между собой так, что не сразу можно было разобрать, в какую сторону идти. Стоило два раза свернуть – и почти потерялась. Сайя, с трудом отыскав лифты, начала всерьез опасаться, что в поисках нужного ей отдела будет плутать до вечера.

– Я проведу, – бросил один из мужчин, краем уха уловивший знакомое название. Едва заметно повернул голову от закрытых створок лифта. – Койе Канхёдже? Ученица четвертого курса?

– Верно, – облегченно ответила Сайя.

– Риф Шатизар, ваш куратор, – виар снова отвернулся, дав ей возможность разглядывать свой идеальный профиль. И небрежную прическу, короткими прядями спадающую на лоб, будто забыл расчесаться с утра. Очки в тонкой оправе скрывали глаза, кажущиеся голубыми, но могли быть и серыми. Он засунул руки в карманы брюк, откинув в стороны полы пиджака, под которым вместо ожидаемой рубашки была тонкая водолазка под горло, и терпеливо ждал, пока лифт спустится вниз, одновременно слушая парня рядом, что-то быстро ему говорившего и тут же делающего заметки на планшете.

Встреча совсем не теплая, скорее, куратор был недоволен, чем рад видеть практикантку. Сайя подвинулась к нему ближе, чтобы не потерять в толпе, и махнула девушке, первой решившей ей помочь, показывая, что все в порядке.

– Он не такой страшный, как кажется, – шепнула ей та девушка прежде чем Сайя забежала в подъехавший лифт за своим куратором.

«Морок, Асфер», – повторяла про себя, пока кабина везла ее на верхний этаж. Они где-то здесь, среди людей в офисе. И она их отыщет.

* * *

– Что мы здесь делаем? – спросила Рихана, озираясь. – Ладно ты, страсть к подворотням проявилась у тебя еще в детстве. Но я-то?

– Помолчи немного, – голос брата прозвучал напряженно. Он безуспешно попытался сжаться еще сильнее, но размеры ему не позволяли, бугром спина выделялась из-за декоративной оградки. И резких движений избегал, старался не шевелиться. Через дорогу высился более серьезный забор, который его и интересовал в данный момент. Нажал на наушник: – Мы на месте, с севера пока чисто, ни души. Десять камер по верху, нужен спец.

– Файен, что происходит? – уже прошептала Рихана. – Что мы делаем у штаба?

– Попросили помочь. И медика захватить, возможно, понадобится помощь, – светлые глаза брата неясно блеснули в свете луны. Его сестра сдвинула брови, начиная понимать.

– Ты собрался выкрасть что-то у гвардейцев? Опять?

– Кого-то, – поправил гигант и чуть усмехнулся, поймав недоверчивый взгляд сестры. – Человека, Ри. Заперт внизу. Над ним восемь этажей стражников, за штабом – казарма, где этих тварей еще больше.

– Не проще дождаться, пока его вывезут отсюда? – мрачно поинтересовалась Рихана. – И на дороге отобрать. Как ты собрался туда лезть? Еще и кого-то тащить обратно?

– Он может не дожить до этого времени, – просто ответил Файен и снова прислушался. Ответил уже невидимому собеседнику: – Да, вира. Да, понял. Хорошо, уходим. – Прикусил губу, вздохнул: – Не сегодня, отбой.

Почти ползком, пригибаясь, чтобы не попасть в поле зрения камер, брат с сестрой двинулись от гвардейского штаба назад, вглубь улиц, где уже смогли выпрямиться. Близко к высокому забору они не подходили, следов там не оставили. Тревогу стражники поднять не должны были – под оградкой, откуда Файен вел наблюдение, частенько валялись перепившие граждане, которых стражники сами и вытаскивали оттуда.

Рихана, отряхнувшись от снега, налипшего на колени, надвинула шапку на лоб, поджала губы.

– Ты сильно рискуешь вламываться внаглую в штаб. Вообще ничего не боишься?

– Боюсь, – беспечно ответил Файен. Его слова совсем не вязались с усмешкой, расплывшейся на губах. Он подпрыгнул несколько раз, полностью избавляясь от снега, встряхнулся как кот. – Согреться хочешь?

Рихана ужаснулась. Брат постоянно ходил по острию, с таким длинным хвостом за собой, что стоило только споткнуться, как свора гвардейцев его тут же настигнет и разорвет. И при этом умудрялся смеяться и шутить, словно законопослушный гражданин, имеющий за собой лишь грешок стащить мелочь в лавке.

Файен, заметив, как сестра скрипит зубами, перестал гримасничать. Знал, что она волнуется, что не спит ночами из-за его работы. Но у них была такая жизнь, и ничего изменить не мог. Да и не хотел, ведь каждая маленькая победа над структурой, опутавшей и вросшей опухолью во все слои в Тельальхе, приносила ему наслаждение.

– Это просьба Хисару, – негромко сообщил враз замолчавшей Рихане. – Я не могу ей отказать.

Белая вира, которую все считали мертвой. Которая собрала под своим крылом пострадавших от гвардии. Которая помогла их семье так, что вовек не расплатятся. Рихана понимала, что такое долг. И больше возражать не стала. Если Хисару просит помочь вытащить кого-то из штаба – они это сделают.

– Как? – только спросила. Файен прислушался, но вокруг было тихо. Ни скрипа снега под чьими-то ногами, ни морозного дыхания. Они стояли лишь вдвоем в темном переулке, в котором днем бродяги разбили камеры, и к вечеру их еще не успели заменить, на вырванных из стены проводах коробочки печально раскачивались на ветру.

– Бейзар, – сказал тельальхарец. Рихана приподняла бровь, ожидая продолжения. – Долго готовил диверсию на нижнем этаже. Нам нужно только замкнуть провода и устроить пожар. Только вот малый, который должен был это сделать, дал деру. Испугался.

– Сдаст? – тут же спросила Рихана. Одно слово предателя – и тому человеку в штабе уже никто не поможет. Зная, что его собираются выкрасть, гвардия заставит того исчезнуть.

– Мы перехватили парнишку, – успокоил сестру Файен. – Но вниз он не пойдет. Надо искать кого-то другого.

– Долго?

Файен скривил щеку. Этого он не знал. Их дело – ждать команду.

– Бейзар с Хисару сейчас?

– Да, они вместе. Наконец-то. И девчонку с собой приволок, гвардейца, – негромко рассмеялся, припомнив, как орал Инэр, когда в горах их люди наткнулись на очень больную девушку, которая в бреду без конца повторяла имя Бейзара. Как сам Бейзар бежал между камней так, что за ним поднимался столб снежной пыли, тряс, обнимал и снова тряс несчастную. И потом сутками сидел у ее постели, пока не упала температура. – Что-то там нечисто. Ну не мое дело. По сайхве?

– Брат, мне нужно вернуться в приют. Я не могу ждать, – возразила Рихана. И так уже три дня просидела в центре, и с каждым часом беспокойство все росло, уже становилось болезненным. Не ушел ли Сай замерзать снова, не обнаружил ли себя, хватило ли ему еды и воды? В последнюю ночь, после которой она его оставила, он едва не задохнулся, рыдая во сне, всю подушку намочил слезами. Держался днем и терял контроль ночью. Похоже, у него душа болела намного сильнее, чем тело. – Пациент один есть. Переживаю за него.

– Еще один брошенный малыш? – Файен вздохнул. – Поубивал бы этих мамаш без башки. Сами бы залезли в сугроб и посидели там, прежде чем детей своих бросать.

– Он не совсем ребенок, – пробормотала Рихана, предчувствуя, что брат сейчас вцепится в нее мертвой хваткой. Что и случилось, Файен живо скосил глаза, расслышав незнакомые нотки в голосе сестры.

– Рассказывай.

– И рассказывать нечего. Он свалился с неба как кусок льда. Обморозил ноги, руки, умирал с голода, скрывает имя, назвался каким-то Саем. Но при этом носит часы, которые не каждый магистр может себе позволить.

– Хорошенький, наверное? – дружески подтолкнул сестру Файен.

– До неприличия, – печально протянула Рихана. – Не дурак, образованный, правильная речь. Не выходец с окраин.

Файен начал хмуриться, слушая описание незнакомца. Что-то шевельнулось, догадка.

– Темный? Волосы, имею в виду? Высокий? – порылся в кармане куртки, достал смятый лист, развернул его и показал сестре. – Он?

Хватило одного взгляда на фотографию, даже в полумраке Рихана моментально узнала своего гостя. Выхватила из рук брата бумажку и с ее губ сорвался вздох, когда прочитала имя. Таймин Крид. Никакой не Сай, настоящее имя идеально ему подходило.

– Беглый преступник??

– Ректор школы, – напряженно молвил Файен. – И, по слухам, психоделик. Но это не точно, тут я не уверен, возможно, приукрасили байками его историю. И я бы поостерегся клеймить его преступником, он покрывал двух гвардейцев, одного из которых мы должны вытащить из штаба. За это и поплатился.

– Что? – вскричала Рихана и Файен зажал ей рот, оглядываясь. Потом потащил за собой дальше в тень, где была припаркована его машина.

– Поехали, – затолкал сестру в салон. – Я должен увидеть твоего больного сейчас же, пока он не дал деру. Потом хрен отыщем.

– Гвардейца? – прошипела Рихана, оказавшись внутри автомобиля. Повернулась к брату, яростно сверкая глазами. – Так вы собираетесь выкрасть гвардейца из штаба? Не дельца из вашего лагеря? Не бродяжку? А целого гвардейца?? Крыша поехала? – С силой треснула по панели, заставив брата вздрогнуть, потом перевела дыхание, хотя внутри ее продолжало трясти. – Хисару понимает, что после такого нас точно в покое не оставят? Как может просить о таком?

– Мотивы я не спрашивал, – Файен завел двигатель. – Если он ей нужен, то добудем. А по поводу ректора…

– Заберешь его? – зло спросила Рихана, хотя понимала сама, что в приюте Таймину не место. Но так не хотелось его отпускать. Потому что знала, что брат упрячет его в свои глубокие норы, и когда еще сможет увидеть этого человека – неизвестно. – Он не может пока ходить.

– Отнесу, – понимающе отозвался Файен, глядя на пустынную дорогу. Как же им повезло, что люди решили этой ночью спать, а не гулять. Никто и не видел неприметный белый автомобиль, неспешно катившийся к окраине, в сторону приюта. Рихана рядом сердилась, нервничала, даже сопела, словно плакать надумала. И Файену стало дико любопытно, что представляет из себя этот Таймин Крид, его взгляд задержался на сестре чуть дольше, чем обычно. – Я тебе уже не раз предлагал – пойдем со мной. У нас тоже больных хоть отбавляй, так что без дела сидеть не будешь. Заодно и за мужиком присмотришь.

– Отвали, – огрызнулась Рихана, кутаясь в свой шарф. – Предлагаешь просто бросить всех? У вас есть медики, а там, – вытянула руку вперед, указывая на виднеющиеся сквозь стекло старые стены, – нет. И никто не желает пахать тут за спасибо.

А еще сестра помогала узнавать новости. Была связным между теми, кто жил на земле и теми, кто прятался под землей. И случайно находила драгоценности вроде беглого ректора школы.

Файен заглушил двигатель, не доезжая до ворот. Выразительно указал глазами на дверь, остаток пути они прошли пешком.

– Он в твоей комнате? – шепотом спросил, когда крались уже по коридору.

– Был. Сейчас не знаю, – свет в окне не горел, штора не шевелилась. В комнате Таймин или уже нет, сейчас и увидят.

Стучать не стала, осторожно вставила ключ в замок и повернула. С невыразимым облегчением поняла, что дверь была закрыта. Проскользнула внутрь, следом зашел ее брат, запер за собой.

– Вы здесь? – Рихана пошарила по стене в поисках рубильника.

– Кто с вами? – раздался голос от стены.

– Мой брат, – быстро ответила Рихана. – Говорила о нем, помните? Я включу свет?

– Света нет. Я выкрутил лампу.

Файен издал смешок, поняв, что гость не хочет показывать лицо. Сообразительный.

– Таймин Крид, – сразу сказал, чтобы не оставлять недомолвок. – Я знаю, кто вы. И приехал за вами.

Мысленно похвалил себя за красноречие. Теперь осталось только дождаться удара по макушке и побега. Рихана рядом зарычала, с силой его толкнула.

– Он хочет помочь! – воскликнула в темноту. – Вывезет вас из центра!

– С чего бы ему это делать? – после недолгого молчания спросил Таймин. Файен разобрал издевку в мужском голосе, но обижаться не стал, понимая загнанное состояние ректора. Почти был уверен, что тот станет отбиваться, вздумай он забрать его силой. И, возможно, даже преуспеет: судя по фотографиям, уважаемый виар тягал в руках что-то намного тяжелее пера и школьных ведомостей.

– Хотя бы потому, что вы рискнули выступить против… – сдвинул брови, вдруг ощутив себя крайне некомфортно, даже затошнило немного. – Что за… – Тяжело привалился к стене и глубоко задышал, в первый момент подумав, что сейчас потеряет сознание. А потом широко улыбнулся в темноту, поняв, что делает ректор. Постарался максимально расслабиться, наплевав на заплясавшие перед глазами яркие точки.

– Я могу вас убить, – голос Таймина был ровен и оттого страшен. Рихана испуганно ахнула и выступила вперед.

– Вы не можете!

– Думаю, вы способны на большее, – мягко отозвался Файен. – Заставить меня умереть самого и не пачкать руки… – Судорожно втянул в себя воздух, не обращая внимания на встревоженное восклицание Риханы. – Прошу вас, побыстрее… Вы очень топорно действуете…

Таймин с досадой сплюнул, так ничего и не увидев. Оставшись в одиночестве, практически поселился у окна, отыскивая себе жертву, на которой мог бы незаметно тренироваться. Но стоило только сосредоточиться, как подопытный поспешно сбегал. А последний день во двор вообще не вышло ни единого человека, наверное, решили, что там проклятое место.

Отвернулся от хриплого голоса. Файен сполз по стене вниз, задыхаясь. Чувствуя себя так, словно только что избежал эшафота.

– Ужасно, – умудрился проговорить сквозь спазм в горле. Поднял вверх слезящиеся глаза. – Дайте воды, что ли…

– Вы допрашивали моего брата? – рявкнула Рихана, наощупь отыскивая стол, где должен был стоять графин с водой. – И это после того, как я спасла вас? Неблагодарный человек!

– Есть такое, – Таймин включил планшет, чуть освещая комнату. Протянул стакан с водой. – Прошу прощения за неудобства.

Файен глянул на ректора и кивнул, принимая извинения. Напился, свесил вниз голову.

– Вам нельзя здесь оставаться. Позвольте отвезти вас туда, где никто и не подумает искать. Иначе вас убьют.

Таймин скользнул глазами по Рихане, надеясь хоть по ее лицу понять, что его ждет, если поедет с ее братом. Она отвернулась к окну, видимо, рассердившись.

– Вы же видели, – напомнил о себе ее брат. Таймин чуть скривился – ничерта он не видел. – Не знаю, что еще могу вам показать. Хотите – лезьте дальше, я потерплю.

Мужик предлагал просканировать его голову. Может, он на самом деле искренен, если идет на подобное добровольно. Судя по его виду, ему сейчас не сладко.

– Мне нужно оружие, – прямо сказал Таймин. Пули намного быстрее кулаков.

– Не ношу с собой ничего опаснее ножа. Отдам его, если хотите, – быстро согласился Файен. Ему стало немного полегче, поднял глаза на беглого ректора, который сверлил его взглядом темных глаз. Удивительной красоты мужик, пришлось согласиться с сестрой. К тому же сложён безупречно. Наведет шороху среди женщин. И станет причиной не одного скандала.

– Это и у меня есть, – Таймин вытащил из-за пояса шорт нож, оставленный Риханой. То, что он и не подумал пустить его в действие, подтверждало, что не имел намерений вредить. – Мне нужна информация. Кое о ком. Из рядов гвардии. Ее реально получить?

– О двух инспекторах? – приподнял бровь Файен, заставив Таймина заметно напрячься. – Полно вам, ректор. В определенных кругах гуляют определенные слухи. И о вас, и о гвардейцах, с которыми водите дружбу.

– Что с ними? – резко спросил Таймин.

– Об одном ничего не знаем кроме того, что он у медиков. А второй заперт в штабе. Вроде оба были живы.

Таймин с размаху сел на кровать, вытер мокрый лоб. Придержал руку Риханы, бросившейся к нему.

– Райер, – проговорил он. Настала очередь Файена напрячься и обратить потрясенный взгляд на мужчину.

– Хамир? – неверяще переспросил и на лице отразилась целая гамма чувств. Мысли завертелись со страшной скоростью. – Райер Хамир, вы же о нем?

Как же он раньше не догадался? Со злостью Файен треснул себя по лбу. Тот самый ксур, специалист по взломам всего, что можно воткнуть в розетку. Который жил у ректора некоторое время. Который сейчас под арестом. И которого, судя по всему, и нужно забрать из штаба. Он, оказывается, в долгу не только у Хисару, а еще и у этого парня. И уж точно обязан помочь его знакомому.

– Одевайтесь, – бросил Таймину, вставая на ноги. – Мы уезжаем.

– Сейчас? – выдохнула Рихана, невольно сжав руку ректора.

– Сию же минуту. Я знаю этого ксура, и, будь я проклят, если оставлю его товарища в беде.

– Везде посты, – вдруг выдохшись, Таймин откинулся на подушку и наблюдал, как тельальхарец кружит по комнате, заглядывая во все шкафы. – Брат Риханы, что вы задумали?

– Я Файен. И мы не поедем через посты, в этом нет надобности. Где ваша одежда?

– Только не говорите, что полетим на каком-нибудь дирижабле. Нас же собьют как дятлов. У меня ее нет.

– Не понял? – спросил Файен почему-то у сестры, которая глянула на Таймина, предлагая ему объясниться.

– Да, я пришел голым! – разозлился Таймин. – А что такого?

Файен моргнул и перестал задавать вопросы.

– Принеси вещи, – сказал Рихане, странно глядя на нее.

– Я ее разрезала. И выкинула после, – руку Таймина пришлось отпустить. – Одежду. Не был он голым. И куртка его целая. И…

– И это я уже надел, – быстро перебил медика Таймин, не желая обсуждать свое нижнее белье. – Часы, надеюсь, не выкинули? Если да, то по ним могут отыскать это место. Они в единственном экземпляре были.

Рихана сразу заметила, что гость беспокоился не из-за дорогой вещи, а о том, что по ней могут отыскать приютивших его. Вернула ему часы, до сих пор лежавшие в ящике стола. Сходила за одеждой в кладовую – жертвовали довольно много, и иногда попадались хорошие новые вещи, которые она и отобрала для Таймина. Ботинки выбрала на размер больше, зная, что идти придется долго. Еще и перебинтовать ему ступни нужно.

И отпускать его не хотелось. Рихана села на стул, стоявший у двери в складе. Прижала к себе стопку одежды и попробовала представить, как встретят нового человека в лагере. К тому же с даром, который он, как оказалось, успешно скрывал столько времени.

– Кто здесь? – протянул чей-то голос, жуткий в темноте, и Рихана едва не свалилась со стула. Забыла закрыть дверь, из-за которой сейчас выглядывала растрепанная голова прачки, напугавшая ее до смерти.

– Вы как привидение, Хатсу! – крикнула в ответ, и в коридоре послышался вскрик, следом глухой стук. – Чего бродите по ночам?

– Вира Рихана?

Рихана открыла дверь шире и встретилась с дикими глазами прачки, сидевшей на полу. Завтра начнутся пересуды, что медик делала в кладовой среди ночи.

– Облилась водой, смены нет, сушить негде. Спокойной вам ночи и будьте аккуратней. В вашем возрасте переломы заживают плохо.

Оставив старушку таращиться ей в спину, Рихана почти бегом направилась в свою комнату.

– Я иду с вами, – решила она, сложив перед Таймином стопку. – Ничего не случится здесь за неделю. А мне нужно убедиться, что вы не сдерете ваши болячки.

Файен сжал губы, пытаясь скрыть улыбку, так откровенно нелепо выглядела причина. Ректор полный идиот, если не сообразит, куда ветер дует.

Спустя полчаса они уже ехали в сторону центра. Таймин на заднем сидении был напряжен как струна, Рихана смотрела в окно, Файен постукивал пальцами по рулю в такт воображаемой мелодии. Немного не доехав до района, где ректор столкнулся с двумя оборванцами, свернули на более узкую улочку, потом еще. Добравшись до такого крохотного проулка, что машина уже не помещалась в нем, Файен остановился. Оглянулся, подмигнул замершему Таймину.

– Приехали. Дальше ногами.

Вряд ли кто жил в двухэтажных развалюхах, к которым они подошли немного погодя: все окна были темными и без намека на стекла. Затянуты простой бумагой, местами рваной, и ветер яростно трепал обрывки. Ни машин рядом, ни следов. Ровный слой снега покрывал землю. Недоуменно Таймин глянул наверх, понадеявшись, что это не то место, где ему предстоит в дальнейшем проживать. Мрачное и жутко одинокое.

Рихана тронула его за локоть, напоминая, что Файен уже скрылся внутри здания. Они пошли по его следам.

В темном холе пахло плесенью. И было сыро, казалось, даже по лицу потекла вода. Машинально Таймин вытер щеки, двинулся вглубь коридора, откуда слышались шаги. Вира рядом была совершенно спокойна, видимо, не первый раз ходила этими тропами. Она молчала, и ректор решил не шуметь. Шли долго, что было удивительно – снаружи здание не выглядело длинным паровозом. У очередной двери Файен подсветил фонариком, свернул в сторону. Перепрыгнул через дыру в бетоне, остановился перед ржавой решеткой, похожей на вентиляцию. Открыл замок, пропустил вперед Рихану и Таймина, закрыл замок. Ключ спрятал где-то на себе, но не в кармане.

По другую сторону решетки под ногами была уже настоящая земля, не замерзшая, а влажная. Она липла к подошве, заставляя постоянно сбивать ее о камни, валяющиеся тут же. И потолок был ниже, приходилось иногда пригибаться, чтобы уберечь голову.

– Где мы? – все же спросил Таймин шепотом. Такого холода, как на улице, не ощущалось, но и не мог сказать, что было тепло. Рихана приложила палец к губам и покачала головой.

Шли несколько часов, и Таймин мысленно поблагодарил медика, намотавшую ему как можно больше бинтов. Иначе стер бы уже ноги. Очередная решетка перегородила им дорогу, и точно так же Файен открыл и закрыл ее. Землю сменили камни, путь совершенно точно пошел вниз. Они уже спускались по настоящему каменному туннелю, и над головой нависал твердый острый свод, о который вполне реально можно было разбить лоб.

Таймин понял, что они были под землей. И что их путь проходил через гору. Едва не поскользнулся на скользком камне, вцепился в выступ в стене. Почти сразу же его подхватил Файен, удержав от падения.

– Осторожней. Нужна хорошая обувь для прогулок здесь.

И поднял ногу, показав шипованную подошву.

– Может, все же скажете, куда ведете?

– Домой, – просто ответила Рихана и глубоко вдохнула воздух. – Здесь наш дом. Еще немного потерпите, почти пришли.

Чем ниже они уходили, тем теплее становился воздух. В какой-то момент Таймин расстегнул куртку, потом и вовсе ее снял, повесив на руку, как и его спутники. Потерял счет поворотам и лазам, которые оставались позади, но Файен ни разу не сбавил шага, значит, знал дорогу досконально. Вскоре перестало капать с потолка, стены стали сухими. Кое-где начали попадаться рисунки, точно сделанные не пещерными людьми: вполне современные мультяшные герои, выполненные цветными мелками.

Здесь были дети, с изумлением осознал Таймин, оглядываясь. Здесь, под землей, действительно был чей-то дом.

3. Пусть все же способ был

В конце коридора кто-то постоянно скулил. Не прекращая, и днем и ночью. И Райер уже его возненавидел, этот ноющий голос, без конца просивший воды. Как сквозь завесу видел тяжелые ботинки, остановившиеся напротив глаз. Выше глянуть сил уже не было, все смотрел и смотрел на кончик шнурка, выбившийся из узла, пока он не начал расплываться на десять, потом больше ниток. Закрыл глаза, устав считать расползающихся змей.

«Скорей бы», – тупо попросил сам не зная о чем. Понимал только, что так долго продолжаться не может; это безумие, в которое его затянуло, должно как-нибудь окончиться. Любой конец готов принять, боль становилась иногда невыносимой, рвала на части уже не только руку, горело все тело в огне. В такие моменты думал о Джуне, который терпел жар постоянно. Значит, и он мог терпеть, не слабее брата был. Сжимал ноющие челюсти, в которых болел, казалось, каждый зуб, и ждал. Когда же это чем-нибудь окончится.

«Ненавижу»

– Инспектор, – ровный голос разноцветного демона врезался в уши.

«Ненавижу»

– Как вы себя чувствуете? Готовы давать показания? – Дайтор Риз присел на корточки, заглядывая в лицо Райера с искренним волнением, скорбно покачал головой. – Вы должны дождаться суда. Имейте совесть, не можете сбежать раньше.

«Ненавижу тебя, сволочь»

Боялся, что обвиняемый умрет и лишит его удачно закрытого дела.

Сколько дней прошло – Райер не имел ни малейшего представления. Мог быть один, или неделя. Или десять недель. Хотя вряд ли, он бы уже умер от голода. Медиков больше не видел, по крайней мере, пока был в сознании. Приходил ли отец – тоже не знал. Единственный, кто всегда был рядом, когда бы ни открыл глаза – инспектор Риз. Вежливый, обходительный, говоривший с ним так ласково, что натягивался каждый нерв и внутри все каменело.

– Пошел к черту, придурок, – выдохнул Райер шнуркам. Удивился, что не спалил их своим дыханием. Скоро начнет плеваться огнем. Представил, как это будет выглядеть, хрипло закашлялся вместо смеха.

– У вас бред, – сообщил ему Риз.

– С ума сойти, – прошептал Райер и провалился в темноту.

В следующее свое просветление встретился уже с глазами, голубым и светло-карим, почти желтым. Риз лег рядом с ним, лицом к лицу, разглядывая так пристально, будто мысленно его зарисовывал.

– Чего тебе? – просипел Райер.

– Глаза у вас красивые, – улыбнулся гвардеец. – Все поражаюсь, почему таким выродкам достается все самое лучшее. Полукровка, ублюдок. И поднялся почти до самого верха лишь потому, что отец – глава гвардии.

Это была ложь. Райер из кожи вон лез на обучении, чтобы попасть в отряд к Джуну. Сбивал ноги, руки, выматывался до полусмерти, а потом еще ночами зубрил теорию. Тут инспектор просто выплеснул свою зависть, не обладая, видимо, подобным упорством в учебе. Его таланты проявились в иной области.

Дайтор Риз провел пальцем по воспаленным векам узника.

– Как они меняют свой цвет? Что делаете для этого? – поглаживания стали ласковыми, почти нежными. Голос Риза окутывал дрожавшего Райера дурманом со всех сторон. – Если я пересажу себе ваши глаза, они сохранят эту особенность?

– Больной шакал, – синие глаза, которые так желал получить инспектор, устало закрылись. – Падаль жрешь?

О том, что его будут бить, даже не переживал. Ризу это не требовалось, он изводил словами. Участием, которое выглядело так убедительно, что скоро, наверное, Райер поверит, что этот человек на самом деле сочувствует ему всем сердцем. И он, без сомнения, умел в совершенстве владеть собой. Осторожно положил прохладную ладонь на пылающую ввалившуюся щеку.

– Райер, милаха, – чуть пощекотал ногтями белую щетину, покрывшую нижнюю часть лица инеем, смотревшимся очень необычно. Ксуры – фантастический народ, жаль, что их так мало. – Считайте это моим персональным затыком.

Полежал еще немного, наблюдая за неподвижным заключенным с все возрастающим беспокойством, потом приподнял грязное одеяло, все в коричневых засохших и свежих пятнах. Ошеломленно заморгал, быстро опустил его обратно. Запоздало подумал, что все же следовало разрешить медику осмотреть поврежденные пальцы.

Теперь уже никакого резона в лечении не было. Оставалось надеяться, что ксур достаточно уперт и протянет еще несколько дней. Для этого Риз решил мотивировать его немного, самую малость.

– Джун Хоён еще жив.

Райер среагировал сразу, даже попытался сесть, облокотившись о целую руку. Думал, уже ничто не заставит сердце биться сильнее, но ошибся. Весть о брате, неожиданно брошенная палачом, моментально привела в чувство.

– Еще, – шепнул он, умоляя рассказать больше.

– А вы отправитесь в каменоломни, – Риз пожал плечами в ответ на прищуренный взгляд и мимолетно улыбнулся. – Кому-то же надо там работать, так почему не вам, сильным, физически выносливым гвардейцам, в которых вложено столько усилий и денег? Не раскидываться же зря ресурсами. Вы выиграли год-два, – он не знал точно, сколько времени Хамир и Хоён дурили гвардию. Подцепил концом пальца одеяло. – Это того стоило?

– Я дождусь тебя там, – тихо пообещал Райер, начиная испытывать бешенство. Еще одно чувство, которое вдруг придало новые силы. В один миг его глаза побелели, заставив бесстрашного до времени гвардейца отпрянуть, потом вскочить на ноги. – Не забывай оглядываться, черт. Я заберу твои глаза.

Дайтор Риз обеспокоился, вяло подумал Райер, укладываясь обратно на пол, на котором пытался сбить температуру. Приятно было видеть выражение ужаса в его глазах, которое он не успел спрятать. Только вот угроза эта пустая, отдавал себе в этом отчет.

Мысль о том, что Джун жив, вызвала неоднозначный отклик в душе. Из четырех произнесенных слов невозможно было понять, что с братом. То ли отец отбил его и поставил на ноги, то ли анатомики поддерживают Джуна искусственно, чтобы не умер раньше времени, пока изучают. И облегчение, и горечь смешались в кучу. Наверное, было бы проще узнать, что брат отмучился, чем снова переживать еще и за него. Но стоило допустить такой исход, как накрыла животная паника. Воспаленные веки обожгло солью слез.

«Тяжело, Джун, мне тяжело… Прости меня. За слабость»

«Ненавижу»

Из забытья его опять вытащил голос, повторяющий его имя, пока скрипел ключ в замке. Решетка распахнулась, рядом с ним кто-то опустился. И сдавленно выругался. Не его следователь.

Райер приоткрыл глаза, встретился с черными зрачками, устрашающе смотревшимися на фоне бледной, почти белой радужки. Анатомик? Что он здесь забыл?

– Я не психоделик, – сказал ксуру и снова попытался уснуть.

– Райер! – встревоженный голос и рука на плече, заставившая Райера дернуться и вскрикнуть. Одеяло отбросили в сторону и уже несколько голосов ахнули в ужасе. – Как же так??

Райер сдвинул брови, заторможенно соображая.

– Ментор? – Риз был прав, у него бред. Еще и такой правдоподобный. – Что у вас с глазами?

– Да, ментор… – голос Бейзара сорвался, он быстро приложил руку ко лбу парня, который горел почти как Джун во время приступов. Его правая рука уже почернела выше локтя, вспухла и сочилась гноем через трещины. До плеча все покраснело, и он испытывал ужасные боли, шарахаясь от любого прикосновения. Оглянулся назад, на зажавших в ужасе рты Карсо и Файена. – Надо уходить отсюда сейчас же! Твоя сестра здесь? Есть чем обезболить? Бог ты мой…

– Да, да, – выдохнул Файен, не в силах отвести глаз от покалеченного гвардейца. – В машине. Проклятье! Давайте его сюда!

– Джун, – пробормотал Райер, неуклюже отталкивая от себя чужие руки. – Где он?

– Его здесь нет, – сжал зубы Инэр. Не готов был сейчас говорить о другом горе. На миг зажмурился с силой, за спиной всхлипнула Карсо. – Поднимай его, Файен.

Райер левой рукой обхватил ножку койки и сжал изо всех своих жалких сил.

– Без него… – пальцы соскочили и стукнули костяшками о пол под сдавленный плач Карсо. Он снова вцепился в железку. – … не пойду. Никуда.

– Ему вчера вскрыли голову, мы опоздали, – новый голос, женский, раздался у решетки. Ментор зарычал в ту сторону, обхватил перекосившееся лицо Райера двумя руками и заставил смотреть на себя.

– Мне жаль, я всю ночь проревел как ребенок. Мы ничего не можем сделать, Райер. Это конец для Джуна. Но мы можем спасти тебя!

Внутри что-то натянулось и сразу оборвалось, вызвав длинный мучительный крик. Райер задохнулся, сжал пальцы еще крепче, так что выступили капли крови из-под отодранных ногтей.

– Без его тела не пойду! Уходите, оставьте меня!

– У тебя гангрена! – крикнула Карсо, вытирая глаза и умоляя взглядом Файена скрутить ее напарника и вынести наружу. – Ты же умрешь!

Быстрые шаги, и около узника опустилась на колени женщина, закутанная в платок, с силой закусив губу при виде его правой руки.

– Не истери только! – рыкнул Бейзар. – Живут и без рук, только бы вытащить его отсюда!

– Без него не пойду, – упрямо повторил Райер.

– Ты одержим им! – схватилась за голову вира. – Ты понимаешь, что значит для ксура потерять руку?

– Наверное, то же самое, что и для ньянца – голову, – Райер попытался пожать плечами, что вызвало еще один стон. Прекратил бессмысленные движения. – Уходите или я буду кричать. Придет мой сосед и запрет вас всех…

– Сосед? – Файен растерянно перевел взгляд в коридор, который уже затягивался дымом. Скоро тут все полыхнет, как только пламя внизу доберется до октогена1, которым Бейзар забил архив под завязку. – Бейзар, время!

– Проклятье! – ментор заколебался, глядя в глаза Хисару. – Хорошо, мы заберем тело Джуна, чтобы ты мог его похоронить. Теперь пойдешь?

– Бейзар… – прошептала вира.

– Обещаете? Клянетесь? – спросил Райер. И после кивка разжал пальцы. – Ладно… Ладно. Похоронить. Мне нужно его видеть… Ди.

Файен очень осторожно поднял на руки истощенного пленника, стараясь не смотреть на его конечность, которую срочно нужно было ампутировать и предотвратить дальнейшее заражение. Помнил его здоровым сильным мужчиной, не побоявшимся диктовать свои условия под лезвием ножа. И теперь держал поломанное тело, не желавшее жить дальше. Они опоздали. На Хисару было жутко смотреть, не такое она ожидала обнаружить в штабе. Карсо, не скрываясь, плакала. Бейзар держался. Свою куртку набросил на Райера, укрыв его, снял со спины автомат, дернул затворную раму. И побежал первым к лестнице. За ним с пистолетом в каждой руке двинулась Карсо.

– Вперед, – велела Хисару, подхватив с пола ручной гранатомет. – Разнесем здесь все к чертям, давно пора.

Спустились вниз они довольно спокойно, в белых плащах анатомиков. Лица гвардейских медиков мало кому были знакомы, поэтому при виде белых глаз и волос их пропустили. К тому же вира Хисару немного покопалась в компьютерах штаба перед визитом и по документам Хамира посещали Хейлис и Имерия с помощниками. Вот выйти с пленником уже было сложнее, поэтому пожар должен был им помочь.

От камер совершенно не скрывались: все они сгорят вместе с записями.

Успели подняться на два этажа выше, когда сработала сигнализация. И сразу монотонная тишина взорвалась криками и суматохой. Зашумели лифты, забегали стражники, сообщая об обстановке. На лестнице послышался топот и Бейзар выставил вверх руку, останавливая шедших позади, направил дуло автомата на ступени, где через мгновение должны были появиться люди.

В этот момент внизу что-то глухо ухнуло, заставив содрогнуться все здание до самых верхних этажей. Со стен посыпалось. От второго взрыва жалобно затрещала металлическая конструкция лестницы. Файен чуть пошатнулся, глядя в глаза Райеру, издавшему болезненное шипение.

– Только не кричи, – показал одними губами. В синих глазах что-то мелькнуло, потом ксур отвернул голову. Узнал он его или нет, Файен так и не понял. Но добавил: – Знаю, что больно. Сейчас моя сестра тебе поможет, потерпи немного.

Шаги замерли, минуту верхние совещались, выдержит ли лестница, а нижние напряженно ждали их решения.

От третьего оглушительного грохота загудело в ушах и почти повылетали все внутренности. Лестница завибрировала до самого верха, сшибая с ног всех, кто стоял на ступенях, полопались гнутые перила и пошли трещинами стены. Стражники ринулись обратно.

Бейзар выдохнул, почти не дыша все то время, пока прислушивался к происходящему пролетом выше, махнул рукой, показывая, что можно идти.

В двери без конца вытаскивали раненых. На руках, на себе. Стонущих, кричащих, без сознания, тех, кто попал под завалы. И Файен так же вынес Райера, на которого даже никто не обратил внимания. Еще и толкнули в спину, когда задержался на выходе, крича, чтобы шел быстрее и не загораживал дорогу. Тельальхарец и пошел к машине у ворот. За ним, побросав оружие, двигалась остальная тройка, суетливо, перебежками, как и все во дворе.

Лишь опустив ксура на заднее сиденье, Файен смог чуть расслабить сведенные зубы. Боялся до чертиков, что кто-то остановит и прикажет переложить гвардейца в другую машину со знаком медцентра, чтобы везти к медикам. И что придется устроить драку прямо во дворе. Но кража прошла гладко, лучше, чем ожидали, если не считать обещания Бейзара забрать из лаборатории тело.

Рихана, склонившись над Райером, не выказала ни тени паники. И сделала правильно, потому что остальные были уже на грани истерики, особенно белая вира, не сводящая глаз с Райера и заламывающая пальцы. Бейзар пытался ее успокоить, но она скидывала его руки и кусала губы. Даже плакала, тыча пальцем в штаб, скрывшийся в дыму.

– Поехали, – наконец, сказал Бейзар, и Файен повернул ключ. Двигатель заурчал, машина мягко тронулась с места. – Ри, можно ли унять его боль сейчас?

Имел в виду Райера, который с силой сжимал зубы при малейшей тряске, отвернувшись к спинке сиденья.

– Куда едем?

– Гвардейский корпус, – бросил Бейзар водителю. Райер, услышав, разжал кулак левой руки и чуть кивнул, благодаря.

Рихана с сомнением оглядела правую руку парня вплоть до плеча. Не раз имела дело с некрозом и понимала, что никакая местная анестезия не возьмет его, поможет только общий наркоз, о чем и сообщила в салон. Сразу же достала шприц, собираясь усыпить больного и избавить от ненужных страданий, пока они в пути.

– Нет, – прошептал Райер, открывая полные слез глаза. – Брат… – И закричал хрипло, дико озираясь: – Джун! Джун!

Искал его. В салоне легковушки. Рихана замерла, потом перевела взгляд на Хисару, безотрывно глядевшую на метания гвардейца.

– Он бредит, вира. Что делать?

– Райер, – с усилием Хисару проглотила слезы, взяла себя в руки. Очень бережно отвела со лба Райера посеревшие волосы, вытерла его виски, мокрые от роняемых слез. – Прошу тебя, не упрямься!

– Я должен знать… – судорога искривила белые губы. – Видеть его. После можете колоть что хотите.

Бейзар перегнулся через сиденье.

– Я обещал, – глухо сказал, не представляя, как собрался забирать тело у анатомиков. – И принесу тебе его. Поэтому просто усни и не мешайся. Зная, что ты не корчишься здесь, нам будет спокойнее.

Хисару незаметно кивнула Рихане, которая тут же ввела в вену дернувшегося Райера наркоз. С его губ сорвалось яростное рычание, которое быстро затихло. Глаза закатились, он весь обмяк и уронил вниз руку, которой вцепился в куртку медика, как только почувствовал иглу в себе. Пальцы достали до жидкой грязи на коврике, натекшей с обуви, и остались там, в этой черной лужице.

Минуту смотрела Хисару на эту картину, потом закрыла глаза.

– Как ты собираешься вламываться в лабораторию?

– Стиас Зеймир, – коротко ответил Бейзар. – Он мне должен, я спас его ноги. Теперь потребую вернуть долг.

– Джун – он же психоделик, – напомнила Карсо, боясь глянуть на ментора. – Как же датчики?

– Он мертв. Датчики из него вынули. Райер хочет его похоронить по-человечески! – с каким-то отчаянием проговорил Бейзар. С мольбой глянул на Карсо, будто искал у нее поддержку. Потом на Хисару, которая не поднимала головы. – Мы не можем там его бросить! Просто не можем! Он же… Проклятье… Он мне как сын! И позволить издеваться над его телом? Ты сама-то как себя чувствуешь, когда думаешь о том, как размазывают его мозги по пробиркам??

– Прекрати! – закричала Хисару и от ее вопля содрогнулся даже Файен, крепче вцепившись в руль. – Думаешь, мне легко?? Думаешь… – Она задохнулась, отвернулась к окну, прикусила палец. Второй рукой спрятала лицо, а потом и вовсе замоталась в платок, отгораживаясь ото всех. Думать о Джуне было больно. Вид Райера разрывал сердце.

– Я сам все сделаю. Если не вернусь через час, просто уезжайте, – тихо сказал Бейзар, садясь прямо. – Или выполню обещанное, или останусь там, что будет правильным, потому что смотреть Райеру в глаза не смогу.

– Я иду с тобой, – мертвым голосом сообщила Хисару. – Ты прав. Я не смогу спать, зная, что оставила его этим тварям и ничего не попыталась сделать. И не смогу смотреть в глаза его отцу.

Стиас Зеймир холодно глянул на Бейзара и его спутницу, встретившись с ними за воротами.

– Ты в своем уме?

– Нам нужно его тело.

– Ничем помочь не могу, – анатомик развернулся, чтобы уйти. Хисару схватила его за край плаща.

– Зеймир, – открыла лицо, заставив этим жестом ксура изумленно распахнуть глаза и быстро оглядеться.

– Ты… Хисару? – голос прошелестел почти неслышно. Усилием воли Стиас Зеймир закрыл рот, не переставая вглядываться в суровое лицо виры. – Все же… Мы все были уверены, что тебя казнили… Призрак.

– Мне нужен мой сын, – жестко процедила Хисару. – В любом состоянии. Отдай его или каждая собака в этом центре узнает, что свой дом и свою жену ты купил на деньги, вырученные за части психоделиков на теневом рынке. И что при этом ты чуть не потерял ноги, бегая от стражников по горам, и подставил своего брата. Милого мальчика, понятия не имевшего, за что его убили. Помнишь его? – Шагнула к окаменевшему анатомику, следившему за ней лишь глазами. – А я помню… Двадцать лет всего, снежный парнишка. Всегда улыбался. Даже когда ему сообщили, что приговорен к казни, он так неуверенно улыбнулся, все верил, что брат его спасет…

– Замолчи, ведьма! – просипел Зеймир и отпрянул назад. Понимая уже, что придется стереть все записи с камер, наблюдающих за ними в эту минуту сверху. – Жаль, что ты не сдохла в рудниках!

– За языком следи, – ровно проговорил Бейзар. – Еще слово и сломаю челюсть. Что там с Джуном?

– Вы не сможете его забрать, – белое лицо анатомика вспыхнуло мстительным наслаждением. Была простая причина, которую никто не мог устранить, и которая от него не зависела. – Он все еще жив. И датчики все еще при нем. Если хотите его – придется вытащить слежку, то есть убить. Иначе, сами понимаете, его отыщут в любой точке мира.

– Жив? – повторил Бейзар. И ужаснулся, начиная понимать, что это значит. Им придется либо убить Джуна, чтобы увезти, либо оставить его здесь. – Вы же вскрыли его? Как… Почему он все еще жив? Что вы за звери такие??

Сам не заметил, что кричит, нависнув над ухмыляющимся Зеймиром, и уже готов сдавить его тощую глотку. Остановился только, разобрав жуткий хрип. Разжал пальцы, после чего анатомик свалился в снег, отплевываясь. И все еще смеясь сквозь кашель. Глянул наверх, на женщину, отстраненно наблюдающую за яростью Бейзара.

– Веди, – сказала она медику. – Сейчас же, я должна видеть. Что вы с ним сделали.

Имея в качестве провожатого одного из анатомиков, Бейзар и Хисару беспрепятственно прошли на территорию лаборатории.

– Помните еще дорогу? – поинтересовался Стиас Зеймир, пока они шли по длинному коридору к лифту.

– Ты точно хочешь, чтобы я тебе врезал? – в тон ему спросил Бейзар. – Где остальные?

– Отдыхают. Моя смена.

– Сколько у нас времени? – Хисару рукой в перчатке нажала на кнопку лифта. Поежилась при воспоминаниях о своей работе здесь. Бейзар, стоящий рядом, видимо, ощущал то же самое. Незаметно сжал ее руку.

– Немного. Около часа.

Джун был похож на марионетку. Трубки отходили от всего тела, на нем не было живого места, весь в следах от уколов и синяках после этих уколов. Накрытый от бедер до пояса простыней, похудевший и очень бледный, словно из него выкачали всю кровь. Грудь едва заметно вздымалась, накачиваемая насосом, лицо скрывалось под маской. У изголовья стола тихо пищал аппарат, заставляющий его легкие двигаться.

Голову ему полностью обрили. Длинные черные волосы, раньше спускавшиеся ниже плеч, теперь лежали блестящей кучкой в лотке на соседнем столе. Сердце Бейзара больно сжалось при виде голого черепа, в котором анатомики выпилили дыру размером с ладонь над виском, из которой свисала сеть тонких проводов, тянущихся к компьютеру, и стекали редкие струйки крови.

– Джун, – в ужасе прошептал он, боясь прикоснуться к человеку на столе. Дотронулся до ледяной металлической поверхности, на которой он лежал. – Мальчик мой… Что же с тобой сделали?

На мониторе мелькали цифры, в которые внимательно вглядывалась Хисару, пока Бейзар боролся с тошнотой и паникой. А еще желанием все же воткнуть какой-нибудь скальпель в ухмыляющуюся рожу Зеймира, уверенного, что гости поплачут и уйдут.

– Что вы за садисты такие? – кошмар ситуации все никак не мог уложиться в голове. А понимание того, что Джун застрял между жизнью и смертью, вскрытый как консерва, заставляло желать страшных мук тем, кто имел хоть малейшее отношение к его состоянию. И себе тоже.

– Себя вспомни, – посоветовал Зеймир с плохо скрываемым раздражением, услышав обвинения в свой адрес. – Ты безгрешен?

– Никогда… – Бейзар задохнулся. – Никогда! Живого психоделика я не вскрывал! И не удерживал его на краю для опытов!

– Замолчите оба, – негромко прервала их Хисару. – Где лэптоп, с которым датчики соединены?

Зеймир кивнул на стол рядом.

– Вот этот. Убьешь его?

– Тебя скорее, – Хисару открыла крышку, не обратив внимания на вопрос в глазах анатомика. – Нам нужна машина, в легковушке его не увезем. Бейзар, готовься для транспортировки всей этой махины, – махнула рукой на консоль жизнеобеспечения со всей аппаратурой. – Мы забираем Джуна.

– Что?

– Что?? – повторил за Инэром Зеймир. – Как забираете?

– Машина есть? Чтобы все это влезло? – тряхнул враз растерявшегося анатомика Бейзар, начиная понимать, что задумала Хисару. – Поедешь с нами за ворота, там тебя выкинем.

– Сообщи, чтобы уезжали. Мы догоним. Пусть его готовят, – Хисару глянула на Бейзара и опять вернулась к датчикам, замыкая их друг на друге, как уже делала раньше для одного человека. За что и поплатилась годами свободы. Ментор быстро набросал сообщение Файену, чтобы их не ждали и срочно увозили Райера для подготовки к операции. Времени не было. – Готово. Накрой его чем-нибудь, совсем раздетый.

Куртку Бейзар отдал Райеру. Поискал глазами по столам, по вешалкам. Кроме тонких халатов, ничего не обнаружил.

– Снимай давай, – сдернул плотный плащ с Зеймира и окутал им парня по шею. – Ты все равно недостоин зваться медиком.

Провода Хисару отсоединила от компьютера, но вынимать из черепа Джуна не решилась, еще не понимая, что они там делают и за что держатся. Голову накрыла тонкой пленкой. Все, к чему был подключен Джун, погрузили на второй стол, туда же поставили два огромных аккумулятора.

– А теперь синхронно, – велела Хисару двум ксурам, взявшимся за поручни, и достала из-за пояса пистолет. – Стиас, малейшее движение в сторону – и ты труп. Потом приду за твоей семьей, мне терять нечего.

– Дура! – простонал анатомик, пристраиваясь к шагам Бейзара. – Меня и так убьют, когда узнают…

– Вот тебе и причина почистить все камеры, как вернешься, – холодно откликнулась Хисару. – Лифт, с проводами осторожней!

Пропуск Зеймира открыл им все решетки. Сам Зеймир, обливаясь потом, с дулом пистолета у поясницы, вел грузовой автомобиль под пристальным взглядом женщины, сидевшей рядом. Бейзар в кузове держал два стола вместе, чтобы не разъехались к противоположным стенам, одновременно пытаясь отыскать сменный транспорт.

– Тормози здесь, – дуло прижалось сильнее и Зеймир нажал на тормоз у входа в парк. – Плавно! Проклятье. Как он там? – крикнула Хисару назад.

– Нормально, – Бейзар понял, что весь трясется. – Надо вытащить Джуна и пусть этот едет обратно.

Спустив Джуна и его прицеп на землю, у невысокого забора, анатомик умоляюще глянул на Бейзара, который указал подбородком на служебный грузовик.

– Надеюсь, больше не встретимся. С нами ты не поедешь.

– Холодно, – тупо заметила Хисару, провожая глазами медика. Бейзар вынул из ее пальцев пистолет, вернул на место предохранитель, сунул себе за пояс и сжал холодные руки.

– Ты молодец. Молодец, – обнял ее, и она уткнулась ментору в плечо. – Восхищаюсь тобой!

– Я боюсь, – всхлипнула Хисару. – Бейзар, не представляешь, как же я боюсь!

– Получилось, все получилось, – ксур глубоко вдохнул морозный воздух, в носу защипало, выступили слезы, которые он тут же смахнул. Стоит ему дать слабину, как Хисару скатится в истерику и вряд ли тогда уже сможет провести две операции, которые нельзя отложить на потом. – Они оба у нас. Оба, понимаешь?? Немножко потрепанные, но то ладно… Нет ничего такого, что бы ты не смогла подлатать.

– Райер остался без руки! – плечи Хисару затряслись. – Это ерунда, по-твоему? Джун… Он… – оглянулась на неподвижное тело. – Я вообще не представляю, что с ним…И очнется ли? Где твоя машина?

– Едет, уже едет, – Бейзар принялся похлопывать Хисару по спине, напряженно прислушиваясь: если их кто обнаружит, проблем не избежать. – Придется его нести по нашей дороге, через посты не проедем.

– Нужны люди, – пробормотала Хисару, чуточку взбодрившись от уверенности спутника. Начала соображать быстрее: и Джуна, и аппараты предстоит тащить на себе, каталки в туннелях не пройдут. – Скажи Файену, пусть пришлет несколько мужчин к входу.

– Уже.

С соседней улицы послышался шум двигателя, который приближался, вскоре показался сам грузовичок. Знакомый водитель пригнулся, чтобы Бейзар его увидел, остановился у каталок.

– Все наше? – только спросил, спрыгнув из кабины. Быстрый взгляд на голову человека и чуть приподнятые брови были всей реакцией.

– Да, – с облегчением ответил Бейзар. – Грузим и уезжаем.

* * *

– На правой лопатке, правой ключице, акромионе и клювовидном отростке следов гниения нет, эти кости я оставила, – быстро говорила Рихана, гонясь за Хисару по ярко освещенному подземному коридору. Про результаты заезда в лабораторию спрашивать не стала. – Плечевую кость, сустав и ниже пришлось полностью ампутировать.

– Активность эндотоксина2 в крови?

– 0,4, – в принципе, показатель не так плох, как думала Рихана.

– Тромбоциты?

– Сто восемьдесят, тоже в пределах нормы. Сделаю анализ через несколько часов, тогда и сравним. Вира Хисару, – Рихана на минуту придержала ее за локоть. – Вам бы успокоиться немного, признаков сепсиса нет. Ни сыпи, ни красноты по телу. И давление в норме. Он отделался одной рукой. Сосуды я пережала, шить не стала. Больной сейчас под стерильным колпаком и спит.

– Больной, – прошептала Хисару, опуская глаза на свои руки. Ксур без рук – это машина без колес. Постояла мгновение и зашагала дальше, не позволяя себе ни единой эмоции, которая может привести к ошибке, отсекая их напрочь. Потом, позже. Когда закончит с Райером и его братом.

– Вы же хотите что-то вживить? – опять побежала Рихана по серым плитам к операционной.

Хисару кивнула и принялась на ходу раздеваться до трусов и топа, сбрасывая грязные вещи на руки санитарке, не отстающей ни на шаг. Так же очистила руки раствором, поливая их на ходу, надела чистый халат и маску. Остановилась перед дверью, глубоко вздохнула и обернулась к санитарке:

– Готовьте вторую операционную, вскоре принесут еще одного пациента. Встреть их, проследи, чтобы все трубки были на месте, ты поймешь, как увидишь. Если что-то насторожит – сразу дай мне знать. Ри.

– Да? – встревоженно отозвалась Рихана. Еще один пациент и, судя по тому, как нервничает Хисару, тяжелый.

– Бионику последнюю. Ее поставим. Нужно вживить модуль в плечо. Нервы не укорачивала?

– Оставила по максимуму, – подтвердила Рихана, распахнула дверь и кивнула Карсо, дежурившей у кровати Райера. – Сейчас принесу центральный модуль. Карсо, готовь стерилизацию.

Второго гвардейца доставили, когда Хисару уже закончила операцию и оцепенело сидела у кровати Райера, сжав руками виски и пытаясь понять, что случилось с их семьей. Как дети стали преступниками и едва не погибли, почему их отец, один из влиятельнейших людей в стране, оказался не в силах их защитить. И почему она сама, желавшая всего лишь помочь дорогому человеку, едва не сгинула во мраке заброшенных рудников и была случайно обнаружена группкой наркоторговцев, прячущихся от закона. А потом возглавила их.

– Райер, слышишь меня? – невнятно шепнула в тишину, зная, что тот не слышит. – Прости меня… Прости.

Пригладила серые от грязи волосы, одну короткую прядь, потрогала прохладный лоб. Прооперированное плечо выглядело ужасно, обрываясь плоским металлическим модулем там, где раньше бугрились живые мышцы. Насмешка над великолепными пропорциями левой руки. Хисару сморгнула слезы и переплела пальцы с пальцами Райера, легонько сжав их. Проверила капельницу. И услышала глухой грохот в коридоре и голоса, звучавшие тихо на фоне отдельных выкриков санитарки. Принесли Джуна.

Сама Хисару, экономя время, не стала сопровождать носилки, доверив транспортировку Джуна Бейзару, а спустилась вниз на фуникулере, преодолев сотни километров за рекордно короткое время. Крутая и стремительная поездка по крохотному руслу давно высохшей подземной реки добавила еще седых волос, которые сложно было выделить среди белых. Но Хисару знала, что они есть, они серебром отливали при свете ламп.

– Карсо.

– Да? – девушка вскочила с кресла.

– Райер на тебе. Следи за температурой и за капельницей, – сердце вдруг сделало скачок, едва подумала о дыре в черепе Джуна и куче проводов, выходящих оттуда. – Проклятье… Джуна принесли.

Взгляд Карсо испуганно метнулся от спящего напарника к двери.

– Он сильно плох, да? Помощь нужна?

– Да, – Хисару сделала глубокий вдох и решительно пошла к двери. Чуть задержалась на выходе: – Чтобы я не волновалась за Райера, не оставляй его ни на секунду, хорошо?

Столкнулась в двери с Бейзаром, заглянувшим в комнату поверх ее головы. Он отодвинул Хисару в сторону, подошел к спящему Райеру. При виде обрубка на месте руки с силой прикусил щеку. Знал, что будет именно так, но увидеть самому оказалось невыносимо. Будто лично потерял обе руки. И готовится к ампутации ног.

– Как он? – приглушенно спросил, не в силах отвести глаз от подопечного. Лицо Райера было так безмятежно, и даже не верилось, что только что он перенес жуткую операцию.

– Будет жить, – вместо Хисару ответила Карсо и вымучила пародию на улыбку. Бейзар сглотнул ком в горле, кивнул. – Джун. Он…?

Тут Бейзар промолчал, не уверенный ни в чем. С огромным трудом пронесли они носилки и гору аппаратуры через полосу препятствий, которой не было ни конца ни края. Сильные и выносливые мужчины добрались до места, выжатые начисто. Все мокрые и взвинченные до предела, весь путь они только и делали, что следили друг за другом и за конструкцией из проводов, ни один из которых не должен был быть сдвинут с места. Сам Бейзар не отказался бы от пары бутылок вина.

Но ему еще нужно ассистировать, как понял по глазам Хисару, ждущей его на пороге. Она лучший специалист из их лагеря, но в голову приемного сына одна лезть боялась. Ей нужен был советник.

В соседней операционной была лишь одна Рихана, потрясенно разглядывающая голову гвардейца.

– Что это такое??

– Пленку не трогали? – спросила Хисару, опять начиная дрожать при виде проводов. Если занесут инфекцию – он умрет. Если они что-то дернут – он умрет. Бейзар отрицательно покачал головой – он лично следил, чтобы череп оставался закрытым. – Думаю… – Она огляделась, беспомощно скользя глазами по серым стенам, увешанным анатомическими зарисовками. – Просветить бы. Понять вообще, к чему они подключены.

– Готовить томограф? – спросила Рихана, лишь бы что делать, а не стоять столбом над столом. Невовремя вспомнила о Таймине, который понятия не имел, что двух его товарищей доставили в лагерь в катастрофическом состоянии. Должна ли ему сообщить?

– Не глупи, – резко возразил Бейзар. – У него куча металла в голове, что ты там увидишь? Сплошные помехи? Давайте сначала повытаскиваем из него то, что можно вытащить. Эти трубки для анализов, которые собирали постоянно.

– Верно, – выдохнула Хисару, увидев четкую цель, с которой она могла в данный момент справиться. Немного успокоится, потом уже займется проводами.

Бейзар ушел за ширму переодеться, два медика надели перчатки, маски и обступили неподвижного парня.

– Красивый, – печально молвила Рихана, глядя на прозрачную маску. Хисару согласно кивнула – и Джун, и Райер отличались нестандартной внешностью, неизменно приковывающей внимание. – И молодой такой. Как жаль его… Постойте…

Жаль, не жаль, об этом можно подумать и позже. Хисару кинула на пол ненавистный белый плащ и со злостью вытерла об него ноги. Рихана сдвинула брови, скользнула глазами по обритой голове, потом опять вернулась к лицу:

– Да я же его знаю! – приподняла одну кисть, повернула ладонью вверх, где виднелись шрамы. Показала Хисару. – Гвардеец, назвался как Рон, который примерз к рулю по дороге в Пятый центр. Я ему еще мазь дала, совсем недавно. Вира, – нужно предупредить, что парень с проблемой. – Он на таблетках.

– На каких таких таблетках? – стоило немного отдышаться, как Рихана снова выбила ее из колеи. – Примерз к рулю? Ты издеваешься?

– У него полные карманы синтетических наркотиков были. Слабые, правда, но сути не меняет. И глотал он их, судя по его виду, горстями.

«Именно этой информации мне сейчас и не хватало», – ужаснулась Хисару и ее нижняя губа опять задрожала.

– Бейзар!

– Здесь, – он вернулся в таком же халате, как и у женщин.

– Джун принимал наркотики??

– Это так важно сейчас? – процедил Бейзар. – Да. Принимал. Иначе не выжил бы.

– Ты умолчал это!

– Да Боже мой! – вскричал ксур, и этот взрыв в ту же секунду привел Хисару в чувство. – Устроим разборки сейчас? Или все же займемся твоим сыном?

– Сыном, – быстро сказала Рихана, схватив зажим. – Подеретесь потом.

И они принялись вынимать лишние шланги, не подключенные к монотонно попискивающим аппаратам, сразу же закрывая места проколов.

– На минуту отвернитесь, проверю, – попросил Бейзар, не желая лишний раз шокировать мать Джуна. Приподнял простыню и скривился. Осторожно вынул иглу, глубоко вогнанную в пах, и с отвращением бросил ее на пол. «Что они здесь хотели обнаружить?» Все остальное вроде было на месте. Функционировало иль нет, этого уже проверить не мог. Вернул кусок ткани обратно. – Все в порядке. Ну что, готовы? – Залезть под череп. Хисару кивнула. Рихана побледнела. Бейзар наигранно ровно продолжил: – Так как действуем вслепую, то максимально осторожно двигаемся по проводу, ищем, от чего его отцепить, после этого отсоединяем и так же, не дыша, вытаскиваем. – Поднял глаза на бескровные лица женщин. – У кого трясутся руки, пусть даже не подходит. Отверстие небольшое, так что…

– Ты специально? – выдохнула Хисару. – Страху нагоняешь?

– Вообще-то цель была иная – успокоить, – Бейзар бросил очередную использованную пару перчаток на пол, достал из печи поднос с инструментами. Надел новую маску, перчатки и снял пленку с головы Джуна. – Не дышать!

Эти тонкие змеи, казалось, опутали весь мозг Джуна, достали даже до мозжечка, который вообще находится в затылке. Как анатомики пихали туда что – было непонятно. Рихана не решилась принимать участие и занималась тем, что вытирала пот, заливавший глаза Бейзару и Хисару, которые действовали с такой осторожностью, будто разминировали по меньшей мере атомную бомбу.

Первые пять проводов достали из теменной доли, скорее всего, анатомики искали аномалии, позволяющие воздействовать на чужое сознание. Затронули и лобную долю, и затылочную. Даже присосались к зрительному нерву. Рана начала кровить, еще больше заставив нервничать медиков, раздвигающих лопаточками влажно блестевшие ткани.

Работали в полнейшей тишине, понимая друг друга без слов, помогая, страхуя. Рихана не сводила глаз с мониторов, фиксирующих жизненные показатели пациента, чтобы успеть предупредить.

– Еще немного, – шепнул Бейзар краем губ, вытягивая последний провод. – Ри, силиконовую накладку. Двести раз проверь, что упаковка не повреждена! Пять кубиков ксинидина.

– Много, – вскинулась Хисару. – Он и так слаб.

– В самый раз, – твердо ответил Бейзар. Антибиотик был необходим. Лучше вколоть больше, чем меньше. И ни в коем случае не допустить жара. – Давай не будем рисковать.

– Сегодня не усну, – пробормотала Рихана, набирая в шприц лекарство. – Я уколю его, с этим справлюсь.

Бейзар плотно закрыл отверстие в черепе, самоклеющиеся края накрепко прилипли к голой коже. Только потом шумно выдохнул в сторону и стянул перчатки с мокрых рук. Новые брать не стал, что означало окончание всех манипуляций на сегодня. Так же перевела дух Рихана, унимая трясучку, не отпускавшую ее последние часы. Хисару миг смотрела на закрытые глаза, насколько помнила, цвета грозового неба, а через секунду уже опустилась на пол, закрывая лицо руками в окровавленных перчатках.

– Не могу, – прошептала она в отчаянии. – Смотреть на него. Не могу! Он же ничего не чувствует?

– Он в глубокой коме, – Бейзар присел рядом, помог снять перчатки, потом маску. Оттер лицо Хисару салфеткой. – Нет, боли он не ощущает точно. И вряд ли понимает, что с ним делают.

– Он ведь будет жить? – подняла полные слез глаза на стол, видя с пола лишь кончики пальцев Джуна.

– Не отпускай надежду, – Бейзар сел рядом, приобнял Хисару, силой уложил ее голову себе на плечо и прижался носом к ее волосам, пахнущим лекарствами. – Про упертость этих двоих можно поэму написать. Уверен, так просто они не дадут себя убить.

Рихана начала собирать разбросанные по всему полу тампоны, марлю, маски, перчатки.

– Наверное, не стоит пускать сюда санитарок, – пояснила она, таская за собой мешок по всей операционной. Взяла швабру, собираясь вымыть пол.

– Тебе нужно придумать, чем заткнуть сквозняк в голове Джуна, – подтолкнул Бейзар Хисару, уже не соображая, что говорит, и она рассмеялась сквозь слезы.

– Сквозняк, – тупо повторила Рихана, опершись о швабру. Глянула на парня и захихикала, закрывая рот рукой. Потом начала смеяться громче, сползла по ручке вниз, упала на колени. Хохот перешел в рыдания, следом расплакалась Хисару, размазывая слезы по опухшему уже лицу. Бейзар дотянулся до коробки с салфетками и поставил ее между женщинами.

– Я бы что-нибудь выпил.

В дверь осторожно постучали.

– Нельзя! – закричали медики в три голоса. Пока у Джуна открыт мозг, никаких посещений.

– Вы плачете? – выкрикнула Карсо через дверь.

– Это от радости, – Бейзар закрыл глаза и улегся на плитку, которой был выложен пол: ее отмывать проще чем гранит. – Все хорошо, правда. Скоро выйдем. Вернись к Райеру.

Немного полежали, приходя в себя.

– Донатан не давал о себе знать? – спустя время спросила Хисару, все так же следя за пальцами, выступающими за край операционного стола. Бейзар качнул головой. С тех пор, как покинул Третий центр, ни разу не видел главу Хоёна.

– Мы должны ему сообщить, он же рассудком тронется, узнав, что Райер сгинул в пожаре, а Джуна утилизировали. – В том, что Стиас Зеймир по-быстрому состряпает акт о кремации, Бейзар не сомневался: тому ничего другого не остается, чем сможет прикрыть свой зад.

– Ты прав. Узнать бы еще, где он, – Хисару с трудом поднялась, подошла к Джуну. Все эти аппараты, окружавшие его, угнетали, а мысль, что от них зависит его едва тлеющая жизнь, была невыносима. Малейший сбой и… С силой зажмурилась, выдавливая жуткие образы. – Я боюсь оставлять его одного. Если вдруг что-то сломается или отключится – он попросту задохнется либо перестанет биться его сердце без адреналина.

– Я останусь, – предложила Рихана.

– Уснешь ведь, – уверенно сказал Бейзар. – Нам нужна сиделка.

– Гляделка, – пробормотала Рихана. – Надо кого-то простерилизовать и посадить следить за мониторами. И, кажется, я знаю человека, который с радостью возьмется за эту работу. – На вопросительные взгляды добавила: – Его друг, ректор школы Таймин Крид. Который помогал им в расследовании.

– Он здесь? – воскликнул Бейзар. Об отношениях Джуна, Райера и Таймина он узнал из сети. И долго сердился, что воспитанники умолчали об этом. Рихана же устало улыбнулась, представив, как обрадуется сам Таймин известию, что оба гвардейца совсем рядом. – Веди его. Карсо останется с Райером. А нам нужно поспать хоть пару часов, пока он не проснулся. Чую, нас ждет отвратительная ночка.

Комната, выделенная Таймину, находилась двумя уровнями ниже. Каждый уровень начинался с обширного изломанного зала, который раньше служил сквозной штольней, а сейчас эту трубу наружу перекрыли потолками и сделали ступени вместо подъемного механизма. В стороны расходились коридоры, где два, где пять. Искусственно созданные полости, откуда шахтеры давно повыгребали железную руду, приспособили под жилые и хозяйственные помещения, устроив нечто вроде многоэтажного дома с кучей соседей. И совершенствовал каждый свою квартиру как желал, вплоть до того, что лепили на стены декоративную отделку. Сырость не донимала людей, вентиляция была отличная. Высоко в горах, где свирепствовали постоянные ветра, с недавних пор установили мощнейший ветрогенератор, позволяющий не экономить электричество. И вода была, такая же прозрачная, как хрусталь, стекавшая вниз сквозь толщу природных фильтров.

Сначала Таймин вздрагивал от далекого приглушенного звона рельсов, иногда раздававшегося в глубинах гор, потом привык: служба доставки продуктов и других предметов роскоши работала из кварталов по скрытым тоннелям, используя простенькие вагонетки.

С изумлением он изучал подобный лагерь. Никогда бы не подумал, что чудо находится прямо под ногами. И что так можно жить. Солнца не было, и окружал со всех сторон камень. Но со временем к этому можно привыкнуть.

Видел много детей, подростков, счастливых и смеющихся. Много мужчин, стариков. И к нему отнеслись очень дружелюбно, как к давнему знакомому. В первый же день устроили застолье, на котором надарили кучу нужных вещей. На второй уже приглашали погулять и все показать. Рихана злилась, может, потому, что у дверей толпились в большинстве девушки. Таймин решил оставаться пока в комнате, не нуждаясь в подобном внимании.

Подземный городок был тихим и спокойным, но оставаться Таймин не собирался. Ему нужны были время и место, чтобы продумать дальнейшие действия. Переждать пик розыска и начать действовать самому. Хотел поговорить с Файеном, но тот без предупреждения ушел наверх вместе с сестрой. Таймину оставалось только читать или вести бессмысленные разговоры в коридорах, чем он и занимался, дожидаясь возвращения своего лекаря.

– Таймин! – в его квартирку без стука ворвалась сама Рихана, и Таймин приподнялся на локтях на кровати. – Здесь, хорошо. Вставай и иди за мной.

– Опять уходим? – Таймин оглядел ее перепачканный халат и встревожился. – Что-то произошло?

– Не поверишь! – Рихана сжала руки перед собой в волнении. – Кто здесь!

– Кто? – Таймин уже сел, поглядывая на дверь за ее спиной.

– Твои друзья, два гвардейца!

Таймин вдохнул и забыл выдохнуть, его взгляд заметался по лицу Риханы. Попытался понять, шутит она или нет. Джун и Райер здесь?

– Как это понимать??

– Долгая история, – Рихана потянула бестолково заморгавшего ректора за руку и он послушно сполз на пол. Нащупал обувь, сунул туда ноги. «Джун здесь? Под землей? В лагере, где полно людей??» По спине Таймина пополз холодный пот, как только осмыслил, чем это грозит жителям: старики и дети не отобьют вооруженные силы гвардии.

– Ри… – в ужасе уставился на Рихану. – Ему сюда нельзя… Проклятье! Где он?

– Он в операционной, – Рихана растерялась, не ожидая подобной реакции. Уверена была, что Таймин будет кричать от радости, а он вдруг запаниковал. – Ты чего? Я хотела попросить тебя присмотреть за ним. Но, – нахмурилась и отпустила его, – судя по всему, тебе лучше не приближаться к Джуну. Забудь.

– Ты не понимаешь! – выдохнул Таймин, сам хватая Рихану за руки и не давая ей уйти. – У него внутри датчики, которые моментально укажут гвардии, где находится ее инспектор. Все это, – обвел рукой комнату, – разнесут по камешку, чтобы его достать. И всех остальных просто убьют.

– Да ладно… – недоверчиво прошептала Рихана. Неужели вира Хисару не знает об этом и принесла в лагерь гранату без чеки? – Ты серьезно? Датчики?

– Они в каждом психоделике. Веди к нему, быстро!

Уже вдвоем побежали обратно по лестнице вверх, к операционным, где у первой же двери дорогу им перегородил мощный ксур, сложив руки на груди.

– Таймин Крид, я полагаю? – протянул он, рассматривая безумные глаза ректора. – Друг моих детей?

– Детей? – Таймин потряс головой. – Отец у них другой, насколько мне известно, больше на Джуна похож. Вы кто? Где сам Джун?

– Отдыхает, – кивнул на дверь за своей спиной. – У тебя такой вид, словно явился его добить, а не поприветствовать.

– Хорошо, опустим вежливость. О датчиках знаешь?

– А, это, – чуть улыбнулся ксур. – Да, в курсе неудобства. Переживаешь, что ли?

– Тут людей столько… – Таймин замолчал, глядя в белые глаза. Ксур прищурился.

– Если я тебя пущу к нему, что делать станешь?

– Уведу его от людей, – Таймин ощутил резкую боль внутри при мысли о Джуне в лаборатории. Выпрямился. – И буду защищать, сколько смогу. Но живым точно не отдам, чтобы…

Ксур с силой хлопнул его по плечу, оборвав окончание ответа.

– Друг, значит. Теперь вижу. С ним погибать собрался? Совсем как Райер, такой же дурачок.

– Все равно не отдам, – упрямо повторил Таймин, пропустив сравнение мимо ушей. – Пусть так.

– Бейзар! – воскликнула Рихана, приходя в ужас от его безразличия. – Он правду говорит об этих датчиках?

– Правду, – устало проговорил ксур. – Только они работают уже криво. Успокойтесь оба.

– Что за собрание? – дверь за спиной Бейзара открылась и оттуда выглянула белая вира. Оглядела нового человека. – Это сиделка, что ли? Шумный какой.

– Ты нашел, да? – вдруг понял Таймин, что означает усмешка ксура. И на него навалилось такое облегчение, что ноги ослабли. Машинально схватился за стену. – Кто их может отключить? Раз забрал его и не боишься, что его сразу найдут? Райер говорил, что… Ждал до последнего… Ты же их ментор, который ушел за помощью?

– Я их ментор, – глухо подтвердил Бейзар. Который ушел за помощью и опоздал. А его ждали. До последнего. – Черт возьми, ректор… Ты не мог найти худшего времени для откровений! Мне и так поганей некуда сейчас…

Открылась соседняя дверь и радостное восклицание заставило Таймина вздрогнуть.

– Ректор Крид! И вы здесь?

– И я здесь, – согласился Таймин, оборачиваясь. – Карсо Амира. Давно не виделись. Просто Таймин, ладно? Аж передергивает от этого ректорства. Раз все в порядке, можно… Могу я видеть их? Джуна и Райера?

Карсо открыла дверь шире, пропуская к Райеру.

– Он спит, – шепотом сказала, пока Таймин шел к кровати. – Только после операции.

Таймин сглотнул ком в горле, присел на стул рядом. Хамир выглядел отвратительно, совсем не так, как при их последней встрече. Дотронулся до его руки, лежавшей поверх одеяла, чуть пожал неподвижные пальцы с содранными, сломанными ногтями, которые покрывала почти черная запекшаяся кровь, будто он пытался ими рыть бетон. У кровати стоял таз – Карсо старалась отмыть Райера хоть немного. Очень хотел обнять, разбудить, встретиться с синими глазами, но вместо этого посмотрел на слои бинтов, намотанные через одно плечо. Поднял голову к Карсо.

– Он потерял руку, – просто ответила она на вопрос в темных глазах, которые после ее слов медленно закрылись. Таймин согнулся и уперся лбом в матрац, подавляя крик, рвущийся наружу. Амира неловко погладила его по волосам, уверенная, что он ее оттолкнет. Но ректор не пошевелился, лишь прерывисто вздохнул. – Вира Хисару поставит ему самый лучший бионический протез, он не останется инвалидом. Вы были очень близки, да?

– Кто она? – глухо спросил Таймин. Карсо говорила, наверное, о той белой вире из соседней палаты.

– Его мать, – пояснила Карсо.

– Мать? – опешил ректор.

– Хисару Хамир, мама Райера, – повторила Карсо. – Она и Джуна вытащила. И датчики его перестроила, так что теперь он в полной безопасности.

«Я точно брежу», – твердо сказал себе Таймин. Райер здесь, Джун, Карсо. И пропавший ментор тоже как-то проскользнул вглубь гор. Еще мама, умершая от какой-то болезни, вдруг воскресла спустя двадцать с чем-то лет, и датчики не работают, хотя Райер утверждал, что это невозможно. И он сам умудрился спрятаться от погони в этой же толпе. Все складывалось так удобно, что поверить было невозможно. Хотя пальцы Райера ощущались очень даже реальными. Только на одной руке. Второй уже не было, отрезали и куда-то дели в качестве награды за службу стране и кучке жирных магистров.

Таймин открыл глаза, уставился в простыню.

– Синора тоже кочует где-то по этажам?

– Сайи здесь нет. Я не знаю, где она. Ректор, с вами все в порядке? – вид у него был, мягко говоря, далекий.

– Таймин, – на автомате сказал Таймин и встал. – Хочу таблеток каких-нибудь и побольше. Джун же рядом?

– Он… – воскликнула Карсо ему в спину.

Ксур снова загородил ему дорогу и указал на проем напротив.

– Сначала душ и переодеться. К Джуну так нельзя.

Таймин послушно пошел мыться, не став спорить. Потом надел странного вида халат, глянул на свои голые ноги. Раз так надо…

Ментор еще прикрыл ему лицо маской и дал перчатки перед тем, как впустить в операционную.

– Тебе нужно сидеть рядом и смотреть за мониторами. Это все, – окинул Таймина тревожным взглядом, проверяя, ничего ли не упустил.

– Это гвардия его так? – тихо спросил Таймин, имея в виду Райера. Ксур коротко кивнул, надеясь, что расспросов не последует, не в состоянии был сейчас повествовать о случившемся.

– Прошу, не касайся Джуна руками, хорошо? Там рация лежит, сразу вызывай меня или Хисару, если что. Следи за питанием, чтобы ничего не отключилось. Не выходи наружу. Никого не впускай кроме Карсо, меня и Хисару. А, еще Рихана может подойти. Все, больше чтоб никто ни шагу. Не трогай капельницы, особенно помпу, небольшой такой синий прибор, ты поймешь. Он подает адреналин, без которого сердце Джуна остановится. Карсо рядом, она сама сменит пакеты по времени. Если вдруг… – потряс головой, собирая в кучу мысли, и указал на дверь, за которой спал Райер. – Не должен, но все же. Если проснется и начнет сюда ломиться – не открывай! Как бы ни умолял. Он прилипнет к Джуну как пиявка, не оторвем потом.

Таймин уже начал сильно нервничать, всего лишь слушая инструктаж. У Райера его попросили не шуметь и на этом закончили, к Джуну же снаряжали как в зону обстрела.

И только ступив в небольшое помещение, оборудованное под реанимацию не хуже чем в медцентрах наверху, Таймин понял, для чего такие предосторожности. С короткой кушетки ему навстречу поднялась Хисару, но взгляд приковал операционный стол, на котором лежал опутанный трубками человек. Тихий писк выстроившихся за изголовьем аппаратов, звучащих вразнобой, тревожно отражался от стен, от потолка. Тихо шелестел компрессор, загоняя газовую смесь в легкие Джуна.

– Он в коме, – раздался негромкий голос. Таймин судорожно вдохнул, шагнул ближе, вглядываясь в того, кого уже считал мертвым. Без волос, скрытый маской, весь в синих и желтых гематомах, он напоминал анатомический манекен для практикантов-медиков, которые не стеснялись отрабатывать на нем навыки.

– Что я должен делать? – спросил, не отрывая глаз от прозрачной пленки выше виска. Когда сообразил, что у Джуна отсутствует часть черепа, содрогнулся. Сморгнул ужас, пеленой повисший на ресницах. – Вира, говорите… Я не силен в медицине, но готов учиться.

– Пока только проследить, чтобы это, – указала рукой на приборы, – работало. Мне нужен сон, а детям – специалист, а не кто-то с трясучкой от недосыпания. Справишься?

– Да. Да, конечно, справлюсь, – механизмы, от которых зависела жизнь разобранной куклы. Таймин попытался присмотреться к ним, но все расплывалось. Хотел потереть глаза, но вспомнил про перчатки и остановился. Беспомощно осмотрелся и медик сама вытерла ему лицо полотенцем. – Простите… Срочно беру себя в руки и…

Хисару невесело приподняла уголок губ, понимая состояние прострации, в котором должен находиться ректор, встретивший своих товарищей после плена. Указала рукой на консоль.

– Я записала допустимые значения, которые должны быть на мониторах, и прилепила к каждому прибору. Пока все так, как на бумаге – просто наблюдай. Если не так – сразу поднимай меня. Я останусь здесь, – села опять на кушетку и добавила тише: – Не смогу уйти, не сейчас. И мне будет спокойнее, и тебе.

Таймин прочитал каждый листок, свисающий с аппаратов, потом еще раз, и еще, но цифры вылетали из головы, стоило отойти к следующему монитору. Повернулся к Джуну, понимая, что не успокоится, пока не наглядится на него. Хисару дала ему это время, терпеливо замерев у стены.

– С ним все будет в порядке? Потом?

– Не знаю, – она провела рукой по лбу, потом по шее, нервно растерла плечи. Холодно не было, просто движения позволяли не думать. – Я ничего не знаю кроме того, что бросила их на произвол судьбы и понадеялась на их отца.

Таймин помолчал, через простыню коснулся пальцев Джуна на ноге. Ему сильно нужен был этот контакт, пусть и мизерный, и Хисару, поняв, не остановила его, решив, что ничего страшного не случится.

– Это, конечно, совершенно меня не касается, – проговорил Таймин, глядя на силикон, просвечивающий красным, – но они были уверены, что вы заболели и умерли. И очень тосковали. У Джуна были такие красивые волосы…

– Волосы отрастут, – резко ответила Хисару. – Меня должны были казнить. По-твоему, это то, что следует знать шестилетним детям?

– Простите, наверное, – он ничего не знал. Ни причины, ни давних событий. Он не имел права ни в чем упрекать несчастную мать, которой пришлось оперировать двух сыновей и все это время сохранять холодную голову и твердую руку. – Иногда мне лучше помолчать, я знаю. Ложитесь, глаз не спущу с него, клянусь.

Женщина отвернулась к стене и накрылась тонким пледом. Свет выключать не разрешила, чтобы он ярко освещал помещение и прогонял сон Таймина. Он, было, решил, что Хисару уснула, как услышал тихий вопрос:

– Ты же хорошо его знал?

– Не настолько, как хотелось бы, – откликнулся.

– Он … Таймин, он принимал наркотики, да? – ее губы дрожали, слова вышли смазанными, невнятными. Боялась услышать ответ. Слишком хорошо помнила, как выбираются из зависимости от анимилантикса, осложненной другими зельями. И точно не желала пройти через тот мрак Джуну.

Миг Таймин сомневался, ему ли об этом рассказывать. Но Хисару была не только матерью, она также и медик, который лечит Джуна. И ей нужно досконально знать, что за образ жизни был у ее пациента, чтобы не дать ему то, чего давать не следовало. Райер бы без сомнения все выложил.

– Да, вира, – глухо подтвердил. – Насколько я понял, он хорошо зависел от них. Амилазиум и еще что-то, названия не скажу, не знаю. И нолин был, но немного.

4. А иней все плетет свои узоры

Совещаниям, отчетам и проверкам не видно было конца. С того времени, как главу гвардии вызвали в Первый центр, он по требованию правителя Архана лично изучил вдоль и поперек все материалы, собранные группой ментора Инэра по делу об убийствах в Третьем центре и их связь с компьютерной игрой и гвардией. Мог среди ночи процитировать любую страницу дела, присутствовал на допросах, давал свою оценку, никому в общем-то и не нужную.

Его просто-напросто удерживали вдали от детей. И Донатан Хоён почти свихнулся от отсутствия вестей, вынужденный сохранять сдержанность и хладнокровие. Даже в выделенной ему комнате, даже в уборной, где, уверен был, за ним тоже наблюдали.

Его лэптоп показывал стабильные жизненные показатели Джуна на экране, вот только Донатан не был уверен, что этот лэптоп до сих пор подключен к датчикам его сына. Хейлис вполне мог показывать ему другого психоделика. Если для Райера не составило труда влезть в программу, то для анатомика тем более это не станет неразрешимой проблемой.

Быстрый стук в дверь оторвал его от разглядывания анализа крови.

– Глава Хоён, – послышалось снаружи. – Вас ожидают в допросной.

– Кто? – спросил Донатан, закрыл крышку лэптопа и встал. Он практически не раздевался, так что готов был идти сейчас же.

– Тиса Верена.

С трудом глава скрыл изумление: впервые ему дают встретиться с обвиняемой. До сих пор это были клерки, родственники жертв и свидетели с улиц.

Из казармы, где он остановился, машина отвезла его в штаб. Спустившись всего лишь на этаж ниже, Донатан Хоён остановился перед металлической дверью.

– Почему так близко к выходу? – ровно спросил охранника. Обвиняемых следует держать как можно ниже, как можно дальше от возможного побега. Райера заперли почти у самой земли, а убийцу – на поверхности.

– Решение руководителя штаба, – вытянулся гвардеец. – Глава Хоён, вызвать его?

Миг глава Хоён раздумывал, нужен ли ему скандал и как это отразится на его сыновьях. Потом отрицательно качнул головой.

Охранник открыл перед ним дверь, пропуская внутрь.

Донатан сразу отметил удобный стул, на котором сидела обвиняемая. Ее теплую одежду. И лишь одну прикованную руку, причем не к кольцу, вмонтированному в стену, а к ручке того же стула. Второй она читала газету, оставив без внимания посетителей.

– Это тоже распоряжение руководителя? – процедил глава, выхватывая у Верены источник информации, которого у нее быть не должно.

Тиса подняла на главу гвардии глаза, только тогда он заметил, что инспектор не в себе. И что ее губы дрожат, а в глазах паника.

– Прошу прощения, не могу приветствовать вас как положено, – двинула рукой, показывая натянувшуюся цепь. – Глава Хоён, газета на столе уже лежала, когда меня привели.

Откровенная ложь, от которой Донатан поморщился. В следующий раз она скажет, что ключи от наручников на стуле забыли.

– Скажите, вы должны знать – то, что здесь пишут – это правда? – неожиданно потребовала Верена у опешившего главы.

– Инспектор! – голос Донатана заледенел. – Вы забываетесь! И путаете нас местами.

– Штаб в Третьем центре сгорел! – выкрикнула Тиса, вскакивая со стула, чтобы тут же упасть, когда цепь натянулась и дернула ее обратно. – Скажите, что Райера не там закрыли!

– Штаб сгорел? – медленно переспросил Донатан. Глянул на смятую газету, которую бросил на пол, потом на стражника, стоявшего у двери как памятка о том, что нужно держать себя в руках. Верена умоляюще жала руки. Штаб сгорел? – Райер Хамир был там. Да. Там.

Сердце на миг остановилось и тут же быстро застучало в беспредельном ужасе, едва глава окончательно понял вопрос заключенной. Рывком сгреб злосчастные печатные листы из-под ног, уже не думая ни о камерах, ни об охраннике.

– Где? – выдохнул, путаясь в страницах. Буквы плясали перед глазами, он пробежал по ним глазами и никак не мог ухватить суть. Бросил на стол перед Тисой и закричал уже: – Где??

Верена ткнула дрожащим пальцем в короткое сообщение, которое глава все равно не смог прочитать. Усилием воли загнал панику глубже, закрыл глаза и минуту просто стоял у стола, глубоко дыша.

– Глава Хоён? – напомнил о себе охранник. Донатан обернулся к нему. – Вызвать медика? Вы плохо себя чувствуете?

– Умолкни, – прошептал глава. – Просто закрой свой рот и сторожи дальше.

Гвардеец выпрямился и уставился в стену, как ему было велено.

Не веря своим глазам, Донатан прочитал о возгорании в архиве штаба и последующем пожаре, уничтожившем полностью штаб Третьего центра. О сотнях раненых, отправленных в медицинские центры, и погибших, которые не успели выбраться наружу и сгорели. Подбородок задрожал, он крепко сжал зубы. Списки, ему нужны списки. И связь с медцентрами.

Верена схватила его за полу мундира.

– Его же вытащили, да? Глава…

Донатан разжал ее пальцы и с отвращением отбросил от себя. Едва сдержался, чтобы не ударить ее, посмевшую беспокоиться о его сыне.

– Приказа «вольно» не было! – рявкнул в лицо отшатнувшейся заключенной. Зашагал к двери, задержался рядом с охранником: – К руководителю своему ведите. Сейчас же!

Не став ждать лифт, взлетел по лестнице и самостоятельно отыскал кабинет нужного гвардейца на втором этаже здания. Охранник бежал следом, не поспевая указывать дорогу.

– Как посмели? – процедил глава с порога, смерив взглядом вскочившего из-за стола мужчину. – Утаить от меня пожар в одном из штабов? И гибель стольких гвардейцев? Астир Нур, объяснитесь!

– Ну так… Глава Хоён! – гвардеец вытянулся по струнке, начиная краснеть. – Было указание от вас – не беспокоить ни под каким предлогом. Неделю назад поступило с вашего лэптопа под вашей подписью. Я не мог ослушаться прямого приказа!

Анатомики влезли в его лэптоп, теперь уже сомнений не осталось никаких. Донатан тут же подумал о Джуне: что происходит с ним в эту минуту.

– Машину мою к входу. Быстро! Водитель не нужен.

– Вы не можете покидать штаб, – несмело напомнил Астир Нур, все так же таращась в пустоту. – До особых указаний правителя Архана. Он приказал вам заняться лично…

– Я в курсе его приказа, – бросил Донатан. – Проверю, как сильно пострадали люди, за которых я отвечаю, и вернусь. Вы бы лучше следили за обвиняемой, виар. Усадили ее поближе к выходу, – сузил потемневшие глаза. – Облегчаете кому-то задачу?

Оставив дрожащего гвардейца уже бледнеть, Донатан быстрым шагом спустился к выходу, не став тратить время на поиски пальто, сел за руль и погнал Берсону в Третий центр. Включил сирену, хотя при виде красного монстра на дороге автомобили и без напоминаний прижимались к обочинам.

Убеждал себя, что Риз, помешанный на доведении дела до суда, в первую очередь спас Райера. Что сын цел и невредим, в другом месте под охраной своего следователя дожидается разбирательства.

Нужно увидеть Джуна. Душа была не на месте, он слишком задержался. Или его задержали, чтобы не мешался. Донатан закричал в стекло, не в силах справиться с нарастающим напряжением. Утопил педаль газа в пол, едва не вылетев за пределы дороги на отшлифованном льду на повороте. Три часа ехать. Это безумно долго. Но все же снизил скорость, чтобы доехать, а не разбиться.

Начал звонить по дороге в медцентры, узнавая, куда направили раненых. Потребовал списки пострадавших, которые ему переслали, проверив его личность. После чего долго пялился на уведомление о поступившей почте. Не решаясь открыть, боясь не обнаружить там имя Райера.

В конце концов съехал с дороги и остановил машину. Открыл лэптоп, сухими глазами уставился на экран.

Райер Хамир в списках доставленных к медикам не значился. Зато был Дайтор Риз, без сознания с пометкой «ожог верхних дыхательных путей». Что вызвало внезапную ярость.

– Как так… – исступленно прошептал Донатан, просматривая фамилии снова и снова в надежде, что не заметил. – Как так… Сволочь, как ты мог свалиться раньше, чем вытащил Райера? Ты же должен быть рядом… – Ни одного Райера, ни одного Хамира в письме не было, сколько бы ни листал его. Лицо главы исказилось и он стукнулся головой об дверь. – Придушу до конца, как доберусь, слышишь?? Как так…?

Схватил телефон, набрал номер медцентра, чтобы узнать, могли ли отправить пострадавших в другие лечебницы, на что получил твердый отрицательный ответ.

– Трупы достали? – о чем он спрашивает? Донатан зажал себе рот в ужасе, глядя на проезжающие мимо машины.

– Еще тушат, глава Хоён, – последовал ровный ответ, после которого ньянец бросил трубку.

«Я должен проверить Джуна. Если Райер там, внизу…» – дальше мысль оборвалась. Райер уже может подождать, пока его отыщут в пепелище. А его брат – нет.

Снова завел двигатель и выехал на дорогу. Направляясь теперь к лаборатории. Перед глазами все стоял сын, каким он его видел в последний раз. Укутанный в одеяло, сидящий на полу и злобно глядящий на него своими яркими синими глазами. Райер отказался от любого контакта, принесенную одежду вытолкал через прутья решетки в коридор. Потому что не хотел от него ничего – отец предал. И Донатан его понимал, не мог винить. Только надеялся, что у него будет время объяснить, рассказать.

Времени не оказалось, он зря на что-то рассчитывал. Судорога сжала горло, выбивая тяжелые слезы из глаз, которые он все пытался сдержать. Удержать внутри с надеждой, пусть крохотной, ничтожной. Не хотел оплакивать Райера, не хотел признавать его гибель. Казалось, что стоит только согласиться – и белоснежный ангел в этот же миг умрет.

– Ты такой хороший мальчик, – шепнул Донатан в салон, словно Райер сидел рядом и слушал его. – Такой талантливый, такой заботливый. И не в меру отчаянный, лучше бы… – оборвал себя – что толку уже поучать, Райер был таким, каким был. Прокашлялся. Хотел сказать ему: – И за Джуном ты хорошо приглядываешь, спасибо тебе… Сынок… Так жаль, что пропустил всю вашу жизнь… Сквозь мясорубку. Прости.

Безумно жалел, что не обнял его перед тем, как уехать в Первый центр. Опять заглушил двигатель, когда понял, что уже не разбирает дороги. Прижался головой к рулю, после чего заплакал. Беззвучно, чтобы никто наверху не услышал и не решил, что скорбит. А только сожалеет о том времени, которое не провел с детьми, ставшими предметом торга в политических играх, к которым он сам не имел отношения.

В Третий центр добрался поздним вечером. Специально объехал штаб, чтобы не видеть, иначе выскочил бы и принялся разгребать завалы.

Глаза жгло, в горле першило и глава знал, что любой увидевший его сразу поймет, чем он занимался в дороге. Где-то на окраинах центра сформировалась четкая мысль, что Джуна надо забирать. И искать убежища за границей, раз в стране ему не спрятаться. Отыскать специалистов, которые в спокойной обстановке смогут изучить его датчики и отключить, чтобы анатомики не смогли отыскать способ навредить ему издалека. Догадывался, что способностями Джуна заинтересуются и заграничные службы, но пусть лучше служит добровольно, чем так.

Только кто согласится на конфликт с сильной, процветающей Тельальхой из-за одного-единственного человека? Двух, быстро поправил себя Донатан. Двух братьев.

Ворота на территорию корпуса открылись, едва Берсона подала сигнал на приемник. На стоянке его уже встречал Хейлис, спрятав руки в рукава своего плаща. Он стоял неподвижно, наблюдая за красным автомобилем, влетевшим на всей скорости и затормозившим с оглушительным визгом почти у самой бетонной стены, которая на этот раз не открыла съезд вниз, в лабораторию.

– Опечатано, – сообщил Хейлис главе, опустившему стекло. Хмыкнул, разглядев лицо – знал уже о пожаре. Точнее, о подрыве. – У нас траур.

Протянул замершему Донатану Хоёну лист бумаги с печатями, который тот машинально взял, вглядываясь в мрачные глаза анатомика.

– Инспектор Хоён?

Данте Хейлис кивнул на документ, который глава держал в руках, после чего развернулся и пошел к выходу.

Беспомощно Донатан огляделся, уже зная, что за бумагу дал ему анатомик. Акт о кремации. Столько раз их видел, когда приносили из лаборатории копии для личного дела гвардейцев, но впервые эта процедура так потрясла. Оглушила, ослепила и вогнала в болевой шок. Потряс головой, отбросил акт на сиденье, не став даже читать.

– Хейлис! – завопил на всю стоянку. Хейлис лишь на секунду задержал ногу, потом вышел. Глава Хоён выскочил из машины и заколотил по бетону стены кулаками, ногами. – Пустите внутрь! Рауф, Стиас, вы же там? Откройте эту проклятую дверь! Покажите мне печь!! Отдайте мне его прах…

* * *

«Всего лишь штаб. Сгорел. Это ничего не значит, их там точно не было. В коридорах люди толпами ходят. Уж точно арестованных увезли подальше».

– Ты забыла, – Тоири сунула ей в руки пропуск. Заглянула в лицо. – Точно все хорошо?

– Да, – Сайя огляделась: что еще она могла забыть? Голова не соображала совсем, если собралась в офис без пропуска ехать. Еще раз проверила свой рюкзак, вытащила оттуда заявление, подписанное виаром Шатизаром. – Отдай ректору, это мое освобождение от занятий на сегодня.

– Послушай, – Тоири знала подругу уже давно, и выучила все ее ужимки. Та была не в порядке, да и скрыть не выходило, сколько бы ни растягивала рот в улыбке. – Уверена, что всех до единого вытащили. И в новостях не говорят ни про одного погибшего, только о раненых. Да и…

– Знаю, я все знаю, – перебила Сайя. Не хотела говорить о Джуне и Райере ни с кем. Никто не понимал ее чувств, даже То, казалось, недоумевала, что так связало ее подругу с двумя парнями из штаба. Поэтому Сайя начала скрывать, что у нее на сердце. Так было проще, без объяснений. – Их там не было. Я опаздываю.

Проще согласиться, что у нее случилось помутнение, чем ловить на себе обеспокоенные взгляды, словно она привороженная страдающая дурочка и ей срочно требуется психологическая помощь. И чем больше она будет доказывать, что это не так, тем сильнее все будут уверяться в обратном. Сайя махнула Тоири рукой и вышла из комнаты. Дошла до лифта и пришлось возвращаться за курткой.

В офисе у турникетов опять встретилась с девушкой, решившей ей помочь в первый день. Копна ее светло-русых волос так же падала на плечи, небрежно заколотая над ушами, в светло-зеленых глазах пряталась смешинка. Та протянула руку:

– Веонка Бйанда. Раз уж мы работаем вместе, надо знакомиться.

– Сайя Синора, – Сайя пожала ладонь, оказавшуюся на удивление крепкой, ведь сама новая знакомая была похожа на снежинку, хрупкая и изящная, казалось – тронь и растает. – Я в отделе дизайна. Прохожу практику.

– О, – Веонка обрадовалась. – Я совсем рядом, в арте. Художник. И у нас сегодня вечеринка. Не хочешь? Познакомиться со всеми вне офиса?

– Удобно ли? – засомневалась Сайя. Это была бы отличная возможность влиться в коллектив и завести знакомства. – Я даже не сотрудник, а так…

– Риф проговорился, что тебя направила сама Айта Лигура? – художница подтолкнула Сайю к подъехавшему лифту. – Идем. Думаю, что тебе предложат остаться – вира Лигура у нас вроде счастливого талисмана. Так что соглашайся на вечер.

В кабинетах говорили исключительно о работе, по крайней мере, с ней. Риф Шатизар весь день просиживал за стеклом своего кабинета и все указания рассылал в рабочие чаты. Остальные с головой уходили в свои мониторы, прерываясь только на то, чтобы посоветоваться с соседом по поводу опять же задания. И внеофисная встреча с людьми, с которыми ей позарез нужно подружиться, оказалась так вовремя.

Таверна Ши Андо была одним из самых популярных мест в Третьем центре. И Сайя просто не представляла, сколько стоило компании арендовать помещение на весь вечер для своих сотрудников.

Атмосфера Ньяна ощущалась во всем: и в цветовой гамме – сочетание насыщенных красных и черных цветов на стенах, в бамбуковой мебели, свободно расставленной по залу для создания ощущения пространства, в ажурных решетках между столиками и на стеклянном потолке, сквозь который виднелось небо. С решеток спускались небольшие фонарики, и это было единственное освещение зала, мягкое, не режущее глаза. В отличие от уличных кафешек свет не бил назойливо из огромных ламп, вынуждая поесть и быстрее убраться из-под взглядов официантов и камер, а создавал атмосферу покоя.

Конечно, и здесь было наблюдение, о чем предупреждал обязательный знак на входе, и все же камеры не нависали угрожающими черными пятнами на стенах.

При виде хозяина Сайя ощутила тоску – приветствовать их шумную толпу в тридцать человек вышел точно ньянец, смуглый, с характерным разрезом век. На Джуна он был совершенно не похож, более плотный, более жесткий, черты лица намного грубее. Но его дымчатые глаза, так знакомо прикрытые третьим веком, едва не заставили ее расплакаться. На миг их взгляды встретились, и хозяин удивленно дернул бровью, заметив особый интерес к себе со стороны одной гостьи, тогда как ее спутники восхищались таверной и уже вовсю изучали палочки для еды и крохотные статуэтки на столе.

Сайя села за первый попавшийся стол, рядом заняла стул Веонка, собираясь знакомить практикантку со своими друзьями. Напротив неожиданно устроился Риф Шатизар. Снял свои очки, сложил в футляр. Глаза у него все же были не серыми, а светло-голубыми, ему шел этот цвет. И волосы все так же падали на лоб. Он поставил локти на стол и обратился к Сайе, впервые напрямую с момента короткого разговора у лифта:

– Как вам работа? Не слишком монотонно?

– Нет, мне все нравится, – тут же ответила Сайя. Веонка понимающе кивнула:

– Стоит взять карандаш или стилус – и время исчезает. Мы тут все такие. Так что тебя направили по нужному адресу.

– Сайхва? Вино? – Риф взял бутылку со стола, читая название. – С устрицами лучше вино. С лапшой – пиво. Сайхва сама по себе вкусная. Что есть будем?

Все названия для Сайи были незнакомы, кроме лапши. Ее и заказала с диковинным соусом, думая, что будет похоже на то, что обычно ели в корпусе. Но вкус ее поразил.

– Рецепт привезен из Ньяна, – подтвердил хозяин, с поклоном остановившись у столика. – Не думал, что вам по вкусу миримиз3, не все его могут есть.

– Необычно, – горечь имела неуловимо сладкий оттенок, и в сочетании с мелко нарубленными ломтиками мяса ощущалась превосходно. Интересно, Джун любил этот миримиз? Сайя подняла глаза на ньянца. – Но мне нравится.

– Его еще называют жгучий мед, – хозяин старался не пялиться так на гостью, как она на него. Ему даже стало неудобно выдерживать изучающий взгляд. – Боль, которую хочется испытывать вновь и вновь.

За соседним столом кто-то завел разговор о сгоревшем штабе, и хозяин невольно скосил глаза в ту сторону. Потом поклонился еще раз и ушел из зала. Сайя тоже прислушалась.

– Как думаете, это связано с тем, что в убийствах обвинили одного из гвардейцев? – молодой паренек, больше похожий на подростка, везде следовавший за руководителем, тоже присел за их столик с большой кружкой сайхвы. Кивнул Сайе. – Я Хилз. Хилз Дайн, помощник Рифа.

– Месть? Что-то вроде этого? – склонила голову Веонка. – Ты перечитал сказок. Кто в своем уме станет такое делать?

– Думаю, обычное замыкание, – проговорил Риф, откинувшись на спинку стула. Повертел в пальцах бокал с вином, глянул сквозь него на фонарики. – Или неосторожность, сами подожглись.

– Ты же учишься в той школе, – быстро повернулся к все холодевшей Сайе Хилз. – В которой все и произошло. Эти преступники, которых арестовали прямо на балу – знаешь их?

Сайя пожала плечами, молясь про себя, чтобы о ней все забыли сейчас же. Сделала так же, как и Риф – заняла руки бокалом, в который ее куратор тут же налил ей вина.

– Виделись на парах, – ровно проговорила на вопрос, прямо посмотрела на Хилза, уже возненавидев его мышиный цвет и сломанный нос, кривившийся вбок. – Ничего не могу сказать, они держались особняком и ни с кем не дружили.

– Жаль, – протянул паренек, потер худую щеку, гладкую как у младенца. Судя по тому, что уже работает в компании, ему точно больше двадцати четырех лет, и отсутствие хотя бы тени щетины на лице выглядело странно для мужчины. И это тоже Сайе не понравилось. Но больше всего то, что назвал Джуна и Райера преступниками. Хилз же, не подозревая о вызванной ненароком ненависти к себе, продолжил: – Говорят, что все гвардейцы похожи на машины, без чувств. Что они вышколеннее собак. А, оказывается, они могут еще и огрызаться на хозяев?

– Хилз, – оборвала его Веонка. – Они тоже люди.

– Вот уж не думал, что кроме игр, в твоей голове бродят еще какие-то мысли, – хмыкнул Риф. – Не могу понять только, ты им сочувствуешь или ругаешь?

Сайя допила вино и налила себе еще, руководитель даже не успел руку протянуть к бутылке. Нужно было срочно расслабиться, вся тряслась от бешенства. Боялась, что если тщедушный помощник продолжит нести вздор об арестованных, то просто врежет ему полупустой бутылкой и сломает еще раз нос. И ее попросят больше не приходить на практику.

– Ни то, ни другое. Нейтрально отношусь. Просто интересно, какие они на самом деле.

Риф взял нож, чтобы открыть устрицы, прячущиеся во льду на блюде.

– Наверное, такие, – постучал по сомкнутой раковине. Умело вскрыл створки и показал нежное мясо внутри, которое съежилось от капельки лимонного сока. – И вот такие. Ешьте.

– На балу, когда зачитывали обвинение, упомянули Тауртимс, – проговорила Сайя, ковыряясь палочками в лапше. От устриц отказалась наотрез, не горя желанием глотать сопли. – Неужели это правда?

– Это решит суд, – ответил Риф. – Поэтому мы сейчас и висим на волоске.

– Нарсам больше не откроют? – мир, где она теоретически все еще могла встретить Джуна. Где бы он ни был, в Нарсам он обязательно вернется.

– Играла? – приподнял бровь Риф, перестав ковырять ножом несчастных моллюсков.

– Ага. Немного. Поэтому и хочу работать именно в Тауртимс.

– Кем? – резво нагнулась Веонка, почти улеглась на стол, чтобы заглянуть в лицо практикантки. – Я вот ассасина гоняла по локам. По-моему, круче них никого не придумали!

– Ладно тебе, – Хилз ехидно ткнул в нее вилкой и следом запустил воображаемый шар. – Мистики не хуже. И один на один твой ассасин просто мясо против миста.

– Как дети, – хмыкнул руководитель Сайе. – Кем играла-то?

– Ассасин, – тут лучше сказать осторожную правду, про другие профессии она ничего и рассказать не сможет. – Правда, маленький, тридцатый уровень всего. Дальше не успела.

– Клан был? – поинтересовался Хилз.

– Нет. А у тебя?

– Само собой, – с каким-то превосходством старшего и более опытного он глянул на девушку. – Один из лучших. Если откроют игру – так и быть, возьму тебя к себе.

– Хилз, – в голосе Рифа прозвучало предупреждение. – Про кланы мы не говорим. Чтобы не было напряжения, – пояснил он Сайе. – В Нарсаме много негатива, не стоит переносить его сюда. Там – это там, здесь – это здесь.

– И вы играете? – вырвалось у Сайи. Хотя чему она удивляется, даже ректор школы пропадал в игре.

– Почти каждый играет, – засмеялась Веонка и подняла свой бокал. – Мы же тестируем. Предлагаю тост за еще одного найденного игрока. Так примем же ее в семью!

– Ура! – воскликнул Хилз и в несколько глотков допил свою сайхву. – Еще принесите! – дернул парня за соседним столом: – Представляешь, новенькая тоже из нашей братии.

Сайе помахали руками. Сообщили дальше.

Есть ли кто из клана Ксур среди тех, кто пил в таверне, Сайя не знала. Но очень хотелось надеяться, что да. И насколько они преданы Хёну, своему главе.

Родилась совершенно безумная идея, о которой она боялась даже думать. Тайком оглядела зал, подвыпивших сотрудников, которые уже вовсю веселились и продолжали пить дальше. Перевела взгляд на своего куратора, с задумчивым видом смотревшего на нее же и сразу отвернувшего голову к окну.

– Виар Шатизар.

– Просто Риф, – рассеянно отозвался куратор. – Я не слишком жалую формальности, так что можно и на «ты».

– Хорошо, Риф, – Сайя прямо посмотрела на его профиль. – Я бы хотела работать у тебя. Знаю, что отдел может направить запрос в школу и меня переведут на заочное обучение.

– Сайя Синора, – он встретил ее взгляд. – Ты как поезд, несешься без остановок. Решила меня сбить с ног, на которых я в данный момент, – качнул бокалом, – нетвердо стою?

* * *

Пока выплывал из густого тумана, перед глазами мелькали обрывочные образы, слова, сами по себе не имевшие никакого смысла. Вспомнил ментора с белыми глазами, Карсо, кричавшую что-то. Машину, вернее, тряску в ней. И взрывы, от которых почти оглох. Странную женщину без лица, говорившую о Джуне.

Райер попробовал пошевелить пальцами, на одной руке удалось. На второй нет. Как ни напрягался, не чувствовал их. Сначала запаниковал, а потом подумал, что и вторая рука ему не пригодится: галлюцинации становятся его реальностью. Скоро утонет в них с головой. Не мог вспомнить, что же слышал о брате, это его обеспокоило. Сдвинул брови и застонал от боли, пронзившей голову.

– Райер? – на лоб легла прохладная рука. Тут же послышался бег, звук открываемой двери и громкий крик куда-то, от которого заныли даже зубы: – Вира, он приходит в себя! Вира, Бейзар!

Райер постарался быстро провалиться обратно в беспамятство, чтобы не слушать своего следователя, но безрезультатно. К тому же начало болеть все тело, медленно по нарастающей охватывая судорогами каждую мышцу. Не так как обычно, не нудно до тошноты; боль дергала и заставляла невольно сжиматься. Ко всему начал дрожать как в припадке. Сделал над собой усилие и все же открыл глаза, чтобы уставиться в серый неровный потолок, похожий на обтесанные камни. Моргнул, не понимая. Перевел взгляд вбок, откуда слышался голос.

Над ним склонился ментор, тревожно глядя в глаза.

– Сынок, ты как? – поднял голову вверх, на кого-то. – Давление?

– Пониженное, но не критично, – отозвался женский голос. – Голова кружится? Сильно?

– Сынок? – из горла Райера вырвался хрип. – Кто ты, призрак?

Перед глазами появилась Карсо и Райер ожидал увидеть такие же белые радужки, но глаза ее были привычно голубые. Опять глянул на ментора и прошептал:

– Бред.

В комнате раздались шаги еще одного человека. Женщина из сна, все так же закутанная в платок. Приложила теплую руку к его щеке, погладила его на удивление нежно.

– Больно?

– Джун? – тут же выдохнул Райер. Что она говорила ему?

Вира переглянулась с призраком ментора, что Райеру совсем не понравилось. Кивнула и через несколько мгновений его потянуло в сон. Пытался держать глаза открытыми, но со снотворным в его состоянии бороться было невозможно. Сдался, веки сомкнулись, боль пропала.

Просыпаться в следующий раз было немного легче. И почти не удивился, увидев все ту же женщину, согнувшуюся на стуле, приставленном к кровати.

– Вы…

Вира вздрогнула.

– Проснулся? Что болит?

– Все, – Райер мысленно прошелся по телу. Голова донимала больше всего. – Это Риз? Он… медика? Вызвал?

– Ты не в штабе, – вира тяжело вздохнула и дотронулась до руки, лежащей поверх одеяла. Райер скосил туда же глаза. – И больше туда не вернешься. Мы забрали тебя. Не помнишь?

Не то чтобы не помнил, он не верил уже ничему. И этой женщине, которая пряталась уже за тканевой маской. Судя по ее цветам – ксур, по глазам – чистокровный. С внезапной надеждой попытался приподняться и оглядеться:

– Лаборатория? Джун?

– Да Бог ты мой! – вскричала вира так резко, что Райер упал обратно. – Твою бестолковую голову другие мысли вообще посещают?

– Не кричи на него, – опять ментор. Оказывается, стоял все время у стены, а теперь подошел ближе. – Райер, ты под землей сейчас. Очень далеко и от штаба, и от лаборатории. Ты был очень болен, пришлось срочно делать операцию. И сейчас ты в сознании, нет никакого бреда. Все, что видишь и чувствуешь – настоящее.

Эта белая вира сказала, что брату вскрыли голову, что они опоздали. Ее слова все же всплыли в памяти, заставив Райера вмиг оцепенеть и глянуть на нее с нескрываемым ужасом.

– Нехорошо это, – напряженно проговорила Карсо, стоя за кроватью и видя, как белеют синие глаза. – Да скажите ему уже!

– Джун здесь, в соседней палате, – быстро сказал ментор. – Он в коме, но живой. Мы его тоже забрали, теперь вы вместе. Успокойся, пожалуйста!

– Врешь, – процедил Райер, сжимая зубы и кулак. – Покажи!

– Встанешь на ноги и сам увидишь. Сейчас нельзя, – попытался уговорить его Бейзар. Райер дернул руку, вырывая ее у женщины, оперся о кровать и рывком сел. Моментально комната сдвинулась вбок, и его едва не стошнило. Страшно напрягаясь, все двигал вторую руку для устойчивости, в итоге повалился на спину, подхваченный ментором, который уложил его голову на подушку.

Подобие физической активности вогнало в пот и изнурило, Райер в жизни не чувствовал себя таким слабым, не могущим пошевелить вообще ничем. Тяжело дыша, оглядел правое плечо, замотанное в кокон бинтов. И пустоту ниже. Сразу понял, на миг прикрыл глаза, смиряясь: знал, что это было неизбежно, отмершие ткани не возродить. Искривил губы под нервными взглядами своих сиделок.

– Ты в порядке? – осторожно спросил Бейзар, ожидавший совершенно другую реакцию на потерю руки.

– В полном. Хочу видеть брата.

– Попроси Таймина сделать фото и принеси сюда, – Хисару подтолкнула Карсо к двери. Иначе они его не уложат, а держать на снотворном постоянно – не выход. Райеру следовало сосредоточиться на выздоровлении. Думала, что он еще не до конца понял, что произошло с ним.

– Таймин? – вскинулся опять Райер, косясь на ментора, который очень его беспокоил тем, что вставил белые линзы. Темные волосы и глаза ксура – что он пытается из себя вылепить? – Он здесь?

– Скажи, пусть сам придет, ему тоже нужно отдохнуть, – поправилась Хисару. – А ты останься с Джуном, я позже сменю.

Райер не сводил глаз с двери, за которой скрылась Карсо. И лишь увидев ректора, выдохнул так облегченно, словно обрадовался ему больше, чем ментору и напарнице.

– Ректор…

– Райер, – с широкой улыбкой Таймин опустился на корточки у кровати, сжал слабую руку. – Я уж думал, будешь спать до конца триместра, как дерево. Выглядишь хуже некуда, если честно.

Хисару ошеломленно охнула, Бейзар хмыкнул. Хлопнул Таймина по спине.

– Поговорите немного, мы за дверью будем.

Таймин кивнул, проводил их взглядом. Достал свой телефон и показал экран Райеру, который принялся напряженно всматриваться в фотографию.

– Он же жив? Они, – указал на дверь, – не врут? Чтобы не расстраивать? Ты же не будешь утаивать?

– Вполне жив, – подтвердил Таймин. Старался снять так, чтобы не была видна отсутствующая часть головы Джуна, ни к чему волновать зря его брата. Узнает позже, когда будет в состоянии выдержать и это. – Не поверишь, твой ментор и … вира, они вломились в лабораторию и заставили одного из анатомиков вывезти Джуна на машине оттуда. Фантастика какая-то! Я как узнал – думал, что свихнусь от радости, несся сюда, чуть ноги не оставил на ступенях…

– Датчики? – Райер притянул экран почти к носу. – Что с ними? Фото только одно?

– Одно, я спешил. В следующий раз сделаю побольше, хорошо? – Таймин улыбался сквозь слезы, глядя на парня, на его лицо, на глаза, постепенно возвращающие свой цвет. – С датчиками что-то сделали, они больше ничего не передают.

– Отключили? – перепугался Райер.

– Нет, нет. Эта вира – она что-то наладила в них, они работают, но не подключены к гвардейской системе. Расспроси лучше ее, я не совсем понимаю.

– Мы правда под землей?

– Как кроты, – рассмеялся Таймин и раскинул руки в стороны. – Тут целая цивилизация. Я живу уже третью неделю, но так и не смог облазить все. Подожду тебя, вместе изучим.

– Как попал? Оказался здесь? – спросил Райер, начиная понемногу верить, что у них получилось избежать суда и смерти. Видеть ректора, говорить с ним после того, как тот чуть не попался в клешни лаборатории, оказалось восхитительно. Знать, что брат лежит в соседнем помещении и он вскоре сможет сам с ним встретиться – о большем и не просил. Пусть в коме, пусть под контролем аппаратов – лишь бы не под опекой анатомиков.

– Встретил хорошего человека, – улыбка Таймина стала шире. – Угадай, кто тут еще есть?

Райер отвел глаза в сторону и вдруг его губы задрожали. С силой сжал их, закрыл глаза, по щеке поползла теплая капля. Потом еще одна. Хотел спросить, кого еще ректор отыскал, но не смог, горло сдавило, вырвавшийся звук больше походил на вой. Получилось лишь вдохнуть. В животе все противно скрутилось, пока пытался выдохнуть.

Таймин перестал улыбаться, посерьезнел, вытер его щеку.

– Плачь, если хочешь, плачь, – тихо сказал он. – Я тоже так делал, и стало легче. Не стоит держать в себе, тем более здесь и нет никого. – Вздохнул, глядя, как судорожно вздымается грудь парня, пытавшегося дышать. Просунул руку ему под спину и приподнял, стараясь не тронуть плечо, прижал его голову к себе. – Иди сюда, обниму тебя. Райер, я безумно счастлив, что мы снова встретились. Спасибо, – прижал вздрагивающий затылок крепче, – за то, что ты здесь, и я здесь. За Джуна, что потребовал его забрать. Спасибо, друг.

Когда вышел спустя полчаса, ни Бейзар, ни Хисару ничего не сказали по поводу покрасневших глаз и мокрого лица. Таймин мотнул головой назад, снял с себя медицинскую шапку, в которой находился рядом с Джуном. Устало прошелся рукой по волосам, раскидывая их в стороны.

– Он уснул. Вымотался, но успокоился. Ему поесть бы надо. Как воспринял свое… состояние?

– Неадекватно, – Бейзар наморщил лоб, в то время как Хисару бесцельно обрывала резинки на маске. – Все еще ждем истерику.

– И он не знает, что ты его дядя. И что его мать жива, – Таймин тоскливо глянул себе под ноги, потом – на голые щиколотки. – Когда будете радовать?

– Страшно подумать, как воспримет новости, – Хисару сунула изувеченную маску в карман халата. – Иди, отдохни тоже, больше суток не спал. Потом возвращайся, думаю, твое присутствие понадобится, он доверяет тебе даже больше чем своему ментору. Не говоря уже о бросившей его матери.

– Точно не нужен здесь? – уточнил Таймин. – Я могу…

– Знаю, что можешь, – Хисару развернула его и уверенно толкнула в сторону лестницы. – Только выключай ректора и быстро в кровать. Третий больной нам точно не нужен.

Таймин заупрямился лишь на секунду и то по привычке, потом все же пошел на свой этаж. Мимоходом отметил, что дверь в комнату не заперта, но мысль не задержалась надолго и не взволновала. Грабить никто его не стал бы, разве что Рихана заходила.

Снял ботинки, поверх которых натянут был силикон, подумал о том, чтобы переодеться. Но лень взяла верх, забрался под одеяло, закрыл глаза.

Чтобы тут же их открыть, когда в комнату зашла Рихана в одном полотенце, с мокрыми волосами, облепившими спину. И очень удивилась, увидев его.

– О, привет. Думала, ты еще наверху и я успею, – она кивнула оторопевшему Таймину, взяла со стула футболку. – Отвернись на минуту.

– Ты одеваться будешь, что ли? – выдавил из себя Таймин, не зная куда деть глаза, которые упорно возвращались к медику. – Здесь?

– А что такого? Не гулять же мне по этажу так, – указала она на себя.

– Я же мужчина! – возмутился он.

– Этим недугом страдает полстраны, я бы сильно не переживала на твоем месте, – Рихана обернулась через плечо, сдерживая смех при виде побагровевшего лица ректора, на котором возник один большой вопрос после ее слов. – Из-за сломанной хромосомы, – придерживая полотенце, подошла к вжавшемуся в спинку кровати Таймину и похлопала его по плечу. – Все в порядке, я понимаю.

– Рихана, черт возьми! – закричал он, вскакивая на ноги и запахивая халат.

– Да, Таймин?

– Ты нарочно, что ли? Нельзя так… – задохнулся, оглянулся и начал пятиться к двери. – Врываться в чужую комнату. В полотенце.

– Что-то не так? – крикнула ему вдогонку Рихана.

– Что это за «что-то»? – выдохнул Таймин, захлопнув за собой дверь с глухим стуком, отразившимся от голой стены напротив. Вытер лоб.

– Ректор, ты такой остолоп, – сообщил ему Файен, проходящий мимо.

– А?? – вздрогнул Таймин, поднимая голову и встречаясь с насмешливым взглядом.

– Не знаешь почему? – поднял брови тельальхарец.

– Нет! – разозлился Таймин. Что он должен знать? Что невовремя вернулся? Что его сестра ведет себя как мужик и думает, что может спокойно разгуливать голиком перед ним?

– А что ты вообще знаешь? – протянул Файен, и ему стало жаль растерянного и вкрай смущенного мужчину. – Идем ко мне. Ладно уж…

Ни одной уловки, к которым прибегала Мия, чтобы заманить его в постель или дать понять, что заинтересована в нем, Рихана не использовала. С момента прибытия в подземный лагерь она на самом деле вела себя ровно, как друг, как тот же Файен. Говорила открыто, не прятала глаз, не подбирала выражений. Одевалась как попало, никаких облегающих платьев и открытых плеч. И тут это дефиле в полотенце. Таймин забрался с головой под одеяло в квартирке Файена, напоминающей подвал, где он как-то ночевал, чувствуя, как начинают снова пылать щеки.