Охота навий

Вступление

Конунгу Реггвиду не спалось уже две ночи подряд. В походе его сопровождал бежево-белый кот Твилг, который, в отличие от викинга, храпел на корабле «без задних ног». От своих соотечественников Реггвид получил прозвище Пешеход, поскольку был настолько громадным и массивным, что лошадям было тяжело нести его на себе, и в бою конунг был вынужден биться в пешем строю. Когда его грозные драккары, украшенные головами драконов, беспрепятственно вошли в воды реки Двины, успех казался близким. Даже местные народы, привычные к нападениям викингов, не ожидали столь массового вторжения.

У одного из порогов Двины воинственные земгалы перегородили реку запрудой, сбитой из сосновых брёвен, и подожгли её. Однако бывалые рубаки Реггвида молниеносно высадились на песчаный берег и обрушились на земгалов стальной лавиной, отправив десятки из них в тёмные объятия смерти. Путь был расчищен.

Большинство из воинов Реггвида являлось язычниками, чтившими старые традиции. Они верили в то, что со смертью нужно встречаться только в бою и, если погибнуть, то непременно с оружием в руках. Только так можно попасть в рай воинов – Вальхаллу, причём отнесут твою душу туда прекрасные крылатые девы – валькирии. Однажды Реггвид и сам видел валькирию, когда лежал раненым на поле боя. Молодая улыбчивая девушка со светлыми волосами прикоснулась к его щеке, и конунг почувствовал тепло её руки. Но в тот раз его не забрали, он выжил. С тех пор Реггвид ждал смерти. И, конечно, он не понимал и ненавидел предателей веры отцов – христиан.

Конунг приплыл в земли Руси, чтобы отомстить своему заклятому врагу Торвальду Путешественнику за убийство отца Реггвида в Исландии. Говорят, жестокий головорез и язычник Торвальд теперь стал смиренным христианином и крестил множество народов, живущих на берегах реки Двины. Он подружился с полоцким князем Рогволодом и основал в городе Полоцке монастырь. Реггвид в душе негодовал: какая же Торвальд двуличная тварь! Он решил, что должен непременно сжечь этот монастырь, захватить Торвальда и умертвить его, сделав «Красного Орла», то есть разрубить тело Торвальда и раздвинуть его рёбра…

Дремучие и мрачные леса Руси не пугали конунга, но его люди, торговавшие в полоцких землях, предупредили:

– Воины земгалов отважны, но не так уж страшны. Дальше мы направляемся в земли опасного маленького «народа холмов». На Руси это племя гномов называют «чудь белоглазая» и считают его представителей магами. Сами себя маленькие люди именуют более благозвучно – навии. Гномы – союзники Торвальда, и нам нужно быть осторожными.

На третью ночь путешествия по реке Двине в сумерках Реггвид впервые в жизни столкнулся с навиями. Расслабившийся у конунга на руках кот Твилг вдруг начал громко чихать. К своему изумлению, норманны увидели, как на берегу карлики на запряжённых вместо лошадей северных оленях охотятся на медведя. Среди всадников выделялись гном в короне и невероятно симпатичная брюнетка, сидевшая в седле по-женски – боком. Во время походов Реггвид слышал много французских и ирландских легенд о красоте женщин «народа холмов», например, феи Мелюзины или родоначальницы клана Аро. И действительно, внешность миниатюрной девушки впечатляла и завораживала. А когда конунг посмотрел в её огромные сверкающие глаза, то его сердце и вовсе сжалось от восхищения.

Красные лайки гномов атаковали медведя со всех сторон. Косолапый старался задеть какую-нибудь собаку когтями, но лайки моментально отскакивали, оставаясь неуязвимыми для зверя.

Король гномов вступил в бой с косматым медведем один на один. Доспех карлика, инкрустированный лапландскими орнаментами, переливался странным белым сиянием. Навий в короне достал из расписных ножен клинок и на полном ходу отрезал медведю левую, переднюю и заднюю ноги. Зверь просто не успел отреагировать. Острое, как бритва лезвие клинка прошло через его плоть, как сквозь воду, и в недоумении медведь завалился на левый бок. Лишь чуть позже бурый монстр стал истекать кровью, ощутил боль и завыл так, что даже викинги на мгновение замерли.

Король развернул возбуждённого оленя, подъехал к бурому зверю ближе и одним взмахом срубил косолапому голову. А после ловко насадил её на остриё копья.

– Доспехи навий нельзя пробить нашим оружием. Любимое занятие гномов – это охота. Кроме того, навии умеют становиться невидимыми, – задумчиво произнёс друг Реггвида Олаф, хорошо знавший эти места.

Люди конунга сильно устали в походе, и на третью ночь Реггвид приказал разбить лагерь в лесу. Конунг установил охрану и, зайдя в свой чёрный шатёр, наконец-то провалился в глубокий сон.

В сновидении он увидел старого врага. Из мглы в монашеском облачении к Реггвиду вышел Торвальд Путешественник и рассудительно сказал:

– Ты прости меня. В молодости я был глуп и вспыльчив. Но я не желаю с тобой сражаться. Ты вторгся в земли навий и, если хочешь выжить, оставайся в шатре до рассвета. Я попросил гномов не убивать тебя. Очнись от кошмара вечной войны, ты же весь в крови!

Потом Торвальд нанёс удар в нос конунга открытой ладонью.

Реггвид проснулся от жутких криков и рассмотрел у входа в шатёр чихающего кота Твилга. Из носа конунга ручьём лилась кровь. С небес через чёрную ткань проступало зелёное сияние и летали большие светящиеся шары. Сердце конунга бешено колотилось, очертания предметов, стоящих вокруг, расплывались. Первый порыв Реггвида выскочить с оружием сдержали вороны. Они стали стражей у шатра и преградили викингу дорогу. За воронами на северном олене проехала принцесса гномов, которую Реггвид видел на охоте. Она взглянула на конунга и отрицательно покачала головой. Столкнувшись с чем-то неведомым, Реггвид растерялся, что случалось с ним не часто, и решил подождать рассвета.

Утром оказалось, что четыре пятых людей из отряда конунга пропало, а драккары викингов превратились в головешки. У самого берега Двины Реггвид застал своего товарища Олафа абсолютно спятившим. Прежде циничный и невозмутимый, Олаф смотрел теперь на окружающих обезумевшими глазами и трясся от страха. Он не понимал, где находится и утратил связь с реальностью.

– Я уже сталкивался с таким однажды. Олафа не спасти. Он сошёл с ума от ужаса и скоро умрёт. Будь проклят Торвальд и его союзники навии. И всё же Торвальд забыл, что я тоже колдун. Я обязательно отомщу, – пообещал Реггвид, всматриваясь в мутные воды Двины. О ноги викинга, высоко задрав пушистый хвост, тёрся норвежский лесной кот Твилг.

Спиритизм

Мой друг Илнари приехал из Финляндии ещё десять лет назад. Поговаривали, что на родине, в Лапландии, у него были проблемы с законом. Этот худощавый и высокий брюнет одевался не по погоде. Летом Илнари мог ходить в толстом пуховике, а зимой в лёгком джемпере. К своей одежде и к рюкзаку он всегда прикреплял белые перья. На все мои замечания относительно этих несуразностей Илнари отвечал уклончиво:

– Я северный шаман, мне так положено!

По моим расчётам, шаман выпивал по 10-12 кружек кофе в день. Илнари не расставался с большим бубном, обтянутым оленьей кожей, на котором была изображена карта мироздания с финскими божествами. Я читал, что лапландские шаманы считались когда-то лучшими в Европе, и даже царь Иван Грозный приглашал их к своему двору.

– Как же ты стал шаманом? – с любопытством спросил я как-то у Илнари.

– С детства у меня были странные приступы. Однажды во время приступа я неосознанно проглотил сорок гвоздей, а потом исторгнул их из себя без вреда для собственного здоровья. Старые шаманы решили, что меня избрали духи и ввели меня в транс. На опушку леса прилетели духи в виде полярных сов и склевали всё мясо на моём теле, до костей. А затем кости обросли новой плотью, и я сам перевоплотился в полярную сову, – уверенным тоном объяснял мой товарищ шаман.

– Но ведь шаманизм – это древнее и примитивное верование. Зачем ты за него цепляешься? – недоумевал я.

– Ты просто учил историю не по тем книжкам. Религия Чингисхана –

тенгрианство, с которой монголы покорили полмира, – строилась на шаманизме. Огромным влиянием шаманы пользовались при дворе хозяина Азии, легендарного правителя Тамерлана, помогая ему в битвах. Что касается Европы, то шаманами были посещавшие Царство Мёртвых мистики Пифагор и Орфей. Пифагор развивал дыхательные практики, а Орфей известен своими магическими танцами и песнями, приводящими в оцепенение зверей. Даже непобедимый «снежный» шведский король Густав II Адольф в XVII веке прибегал к услугам лапландских шаманов в войне с немцами.

История человечества тесно переплетена с шаманизмом. Альтернативы шаману, путешественнику по другим мирам, для которого бубен – это средство и транспорт в общении с духами, попросту не существует. Ты ещё убедишься, что у шаманизма большое будущее, – горячо спорил со мной Илнари.

Шаман использовал интересный приём. Когда лектор доносил устоявшуюся точку зрения, мой финский друг шаман спрашивал:

– А на самом деле?

И было забавно наблюдать, как именитые профессора краснели и начинали в пух и прах громить свои же собственные утверждения.

Например, на одной из лекций декан нам говорит:

– 5 июня 1783 года французы, братья Монгольфье, подняли в воздух первый в мире воздушный шар! Второй в истории воздушный шар был сконструирован бароном де Шарлем. И взлетел в Париже 27 августа 1783 года. Во время приземления шара де Шарля просвещённые французы приняли его за чудовище, искололи его вилами, копьями, а остатки привязали к хвосту лошади, которую пустили вскачь.

– А на самом деле? – с ухмылкой задал вопрос Илнари.

– Ну, на самом деле, конечно, есть отрывочные сведения, что первый воздушный шар был запущен в воздух в Индийском дворце португальского короля ещё 8 августа 1709 г. Его создатель, уроженец Бразилии де Гусмао, был знаком с мифами о полётах перуанских индейцев с помощью дыма. Он, вероятно, слышал о гигантских геоглифах в виде растений и цветов, выложенных индейцами на плато Наска, – побагровев, дополнил декан.

А вот ещё пример. Профессор по искусствоведению нам как-то читает:

– Морской орган, спроектированный архитектором Николой Башичем в хорватском городе Задр, состоит из труб, усиливающих шум морских волн. Волны выталкивают воздух из труб, что сопровождается завораживающей слух мелодией. Морской орган – это оригинальное и гениальное инженерное сооружение.

– А на самом деле? – полюбопытствовал Илнари, глядя профессору в глаза.

– Честно говоря, второй «морской орган» собранный Николой Башичем в Сан-Франциско, играет гораздо хуже. Видимо, успешность задрского варианта сооружения связана с уникальными природными условиями Хорватии, – рассудил, запинаясь, профессор.

– Многие «гениальные» решения – это всего лишь плод специфического стечения обстоятельств, – заключил самодовольно шаман.

Однажды я применил к Илнари его же приём. Когда его вызвали на семинаре, и он стал отвечать:

– Первая в мире печатная книга – это Библия, изданная 30 сентября 1452 года учёным Иоганном Гуттенбергом в городе Майнце!

Я не удержался и спросил шамана с улыбкой:

– А на самом деле?

– На самом деле самая древняя из найденных на сегодняшний день печатных книг – это «Ушниша Виджая Дхарани сутры», обнаруженная в корейском буддийском монастыре Пульгукса. Книга издана в начале 700-ых годов нашей эры, и её текст содержит элементы шаманизма, – подмигнув мне, произнёс Илнари.

Как бы там ни было, но вёл себя лапландский шаман благородно. Даже слишком. Когда девушки в общежитии после попойки разбили стекло, Илнари взял вину за случившееся на себя и был отчислен из университета. Моя с ним дружба продолжилась, и я знал, что он устроился продавцом в магазин «Страна Чистоты», а параллельно лечит людей.

Илнари пошил себе шаманский костюм из оленьей кожи с отделкой на рукавах из перьев полярной совы. Ударами колотушки в бубен он вводил больного человека в транс и отправлялся в мир духов, чтобы найти потерянные части души «пациента».

Слышал я и про заговорённые им льняные рубашки. Они исправляли интимную несостоятельность пациентов Илнари намного лучше «Виагры» –

достаточно было клиенту надеть такую рубашку на себя.

Для меня всё это выглядело полным мракобесием. Но шаман помогал нуждающимся бесплатно, и на услуги Илнари всегда была очередь.

Именно Илнари привёл ко мне любовь всей моей жизни – Татьяну.

Мы познакомились с Татьяной год назад в университете, когда я консультировал её – рассказывал о различных видах рождественского гадания. Татьяна Шелканова работала в лавке «Оракул» и продавала предметы для магических ритуалов. Очень чувственная и симпатичная блондинка украла моё сердце, нисколько об этом не заботясь. Она проникла в мои сны эротическими грёзами. Татьяна одевалась по западной моде 1950-ых годов. Держалась в обществе словно леди начала ХХ века. В общем, не вписывалась в современную эпоху.

Полтора года она встречалась с Леонтием Милевским, хозяином местного бара «Охотник Ганс», обещавшим ей бросить свою жену. В конце концов Татьяне это всё надоело, и девушка рассталась с бизнесменом. Тогда и выяснилось, что у Татьяны проблемы со здоровьем.

Я писал ей стихи, дарил романтичные подарки, но Татьяна настояла, чтобы мы остались друзьями. Не потому, что я ей не нравился. Девушка призналась мне, что у неё редкое и неизлечимое заболевание сердца. Она может уйти на тот свет в любой момент и не хочет всё усложнять. Я считал, что причина увлечения Татьяны мистицизмом как раз и была в её постоянном нахождении на границе жизни и смерти.

Сегодня Татьяна пригласила меня и своих знакомых на спиритический сеанс, оторвав меня от чтения летописей и употребления травяного чая, презентованного мне шаманом. Как только я услышал звонок Татьяны, я выскочил из своего дома, вспомнив, что нужно успеть до закрытия в университет, чтобы забрать там шлем. Голосу девушки я внимал уже в дороге.

– Привет, я достала бронзовый колокольчик, привезённый Еленой Блаватской из её странствий по Азии. На нём начертана молитва, позволяющая связаться с духами умерших. Я жду тебя у себя сегодня с находкой шамана. И ещё Илнари просил тебе передать, чтобы ты был острожен с его травяным чаем. При передозировке чай может вызывать галлюцинации, – игриво сказала мне Татьяна по телефону.

Недавно в университет, где я работал преподавателем, мой друг шаман принёс сильно повреждённый норманнский шлем. Железная полумаска на его передней части чудом уцелела, даже выбитые на ней руны легко читались. Шлем был обнаружен на берегу Западной Двины рыбаками, и я сообщил о нём моей милой «ведьме».

В шесть вечера я пришёл в гости к Татьяне, захватив с собой, кроме шлема, упаковку чая «Молочный Улун» и её любимое лакомство – печенье «Орехи со сгущёнкой». Хозяйка квартиры встретила меня в винтажном наряде, состоящем из белого шёлкового платья и длинных чёрных перчаток. Девушка поприветствовала меня поцелуем пухлых губ в щёку.

Завесив окна тяжёлыми красными бархатными шторами, Татьяна поместила бронзовую чашу на стол и разожгла в ней благовония. Потом она положила возле чаши шлем и установила два зеркала так, чтобы в отражениях образовался бесконечный коридор. Меня же хозяйка квартиры усадила за круглый стол рядом со своими весёлыми подругами.

– Дорогие гости! Я рада видеть вас сегодня у себя дома. К сожалению, шаман Илнари опаздывает. Входную дверь я оставила открытой. С помощью тибетского колокольчика, по легенде подаренного исследовательнице Елене Блаватской сверхлюдьми более ста лет назад, мы попытаемся вызвать дух викинга, носившего этот шлем, – обратилась Татьяна к собравшимся и под одобрительный женский шёпот стала звонить в колокольчик над дымом от благовоний. Татьяна улыбнулась мне. В полумраке она была удивительно прекрасна.

– Я хочу поговорить с хозяином этого предмета. Как тебя зовут, воин? – гулко спросила Татьяна. Струя дыма, словно по команде, сделала петлю через отверстия для глаз в шлеме и на мгновение приняла форму человеческого черепа. Сквозь звон колокольчика послышался грубый мужской голос:

– Реггвид!

– Как ты выглядишь? Пусть твой образ явится нам в зеркале, – продолжила общение хозяйка квартиры. Теперь дым от благовоний потянулся к зеркалам, но больше ничего не происходило. Мы вглядывались в портал отражений не менее 15 минут, в течение которых Татьяна непрерывно звонила. Наверное, её рука устала. Поскольку ритм колокольчика замедлился.

– Какая глупость! Как я мог согласиться участвовать в подобной бредовой авантюре, – подумал я про себя, как вдруг в конце портала что-то появилось и устремилось к нам. Спустя пару минут я различил в зеркале суровое бородатое лицо рыжеволосого мужчины возрастом около 30 лет. Стоит отметить, что по мере приближения образа из зазеркалья мною овладевал усиливающийся страх, достигший пика, когда человеческое лицо начало нас внимательно рассматривать.

– Чем мы можем помочь, чтобы твой дух успокоился, Реггвид? Нужно ли провести какой-нибудь ритуал? – преодолевая мандраж, поинтересовалась Татьяна.

Внезапно дух воина громко засмеялся. Его хохот преобразился в резкий высокочастотный звук, и зеркала треснули. Невидимая сила смяла колокольчик, будто он попал под пресс, а руны на шлеме нагрелись докрасна. За спиной хозяйки квартиры пробежал пушистый кот и скрылся во мраке в углу комнаты. А ведь Татьяна не держала у себя домашних животных!

Из раскола в стекле зеркала вылетел оранжевый огонёк. Стены комнаты исчезли, её пространство словно расширилось и наполнилось воем ураганного ветра. Вокруг нас возникли скалы и блёклые полупрозрачные фигуры викингов, пеших и на конях. Они заговорили одномоментно, создав ужасную какофонию. Пол под нами зашатался, как от землетрясения, и на нём заплескались морские волны. Мне показалось, что мы вышли за пределы нашей реальности, и я потерял сознание.

Очнулся я вместе с девушками через четыре часа от стука Илнари. Мне почудилось, что шаман бешено колотит в закрытую входную дверь в скале. Во сне я открыл её, меня окутало сияние. И вдруг я проснулся на полу. Надо мной возвышался обеспокоенный Илнари с бубном. Стол Татьяны лежал сломанный пополам с грязными следами кошачьих лап. Однако зеркала, треснувшие у нас на глазах, стояли рядом со столом абсолютно целые. В этот миг на моём телефоне заиграла песня «Бибигон» группы «Наутилус Пампилиус», и на экране всплыла фотография моего знакомого калмыка Антона.

Берег обвалился

Детство и юность Александра Андреевича Вильчика были вполне обычными для нашего региона. Его мать и отец честно работали всю жизнь на нефтеперерабатывающем заводе «Нафтан». После восьмого класса Александр поступил в Новополоцкий политехнический техникум. Потом он попал в армию и в конце 1980-ых стал рэкетиром. С другом детства, калмыком Антоном Манджаевым, Александр собирал дань с новополоцких бизнесменов. Затем он грабил дальнобойщиков, пока не вложил деньги в торговый центр «Император» и не отошёл от криминальных дел.

Будучи харизматичным человеком, Александр придерживался своих «волчьих» законов. Он полагал, что вся суть любого государства сводится к обману людей: сделать так, чтобы меньшинству досталось всё, а большинству – только работа за еду и копейки. Главный принцип Александра был: «Нападай на всех и унижай всех, в чьей силе сомневаешься. Достойные отобьются и станут друзьями, слабые подчинятся».

Весь город Полоцк знал одну историю. В конце 1990-ых годов, когда Александр был ещё молод, в соседнем доме жила семья пьяниц, которая держала трёх собак. Псы как-то накинулись на возвращавшегося с пробежки рэкетира, и он грозно обратился к их хозяевам:

– Я предупреждаю, что в следующий раз пристрелю этих собак!

Пьянчуги лишь посмеялись и не восприняли угрозу всерьёз. Но Александр не спал всю ночь и утром сам постучался к соседям. Рэкетир ворвался к ним во двор и убил псов на глазах шокированных пьяниц, расстреляв их, как в тире. А потом он выбил несколько зубов хозяину дома и дал ему слово, что отправит пьянчугу на тот свет, если найдётся повод. Напуганные соседи не решились пойти в полицию.

Для сравнения: примерно в то же время я был подростком и готовился к соревнованиям по рукопашному бою. На тренировке меня атаковали серые вороны. По городу мне нужно было бежать семь больших кругов, и я не нашёл ничего лучшего, чем занять у брата мотоциклетный шлем. Я бегал в шлеме всю неделю, и на пятый день вороны устали на меня нападать, смирившись с тем, что я упорный, упрямый чудак.

Но вернёмся к Александру. Уже в зрелом возрасте он обзавёлся семьёй, растил двух прелестных дочерей. Рэкетир построил себе коттедж с четырьмя ионическими колоннами при входе на «Остров» города Полоцка. Друга детства и бывшего снайпера Антона Манджаева Александр взял к себе помогать в управлении бизнесом. И наступила для него спокойная и тихая жизнь.

И вот сегодня произошло нечто необычное. Недалеко от коттеджа Александра берег реки Двины осыпался, обнажив проход в узкий каменный туннель. Хозяин коттеджа сразу же позвонил своему заместителю Антону Манджаеву, а тот мне, Виталию Линскому. Он застал меня у Татьяны.

С калмыком Антоном я познакомился пару лет назад на лекции по буддизму. Её читали приехавшие из Бурятии профессора.

Как раз перед этим недолгий период времени я увлекался политикой и участвовал в написании предвыборной программы для либерально-демократической партии «Картофель» с белыми цветками этого растения на эмблеме. Попав в парламент, лидеры партии забыли о своих обещаниях, и с тех пор я перестал стремиться к власти.

Эти события ассоциировались у меня с сюжетом старого вьетнамского мультфильма «Дракон» 1961 года выпуска, в котором каждый, кто побеждал дракона и заходил в его сокровищницу, сам превращался в нового дракона.

Когда руководители партии «Картофель» цинично отозвались о проблемах, представляемого ими региона, назвав их «местечковыми», а уровень политической культуры Полотчины посчитали низким, я выступил против моих бывших покровителей.

В местной газете «Liberum veto» в статье под названием «Дети Насреддина» я напомнил читателям притчу о Ходже Насреддине, бессмертном восточном шутнике, которого всегда сопровождал его ослик.

Великий мудрец Насреддин не был красив, по мнению своего окружения. Однажды беременная жена Ходжи внимательно посмотрела на его лицо и сказала:

– С одной стороны, я радуюсь, что у нас будет ребёнок. Но с другой стороны, горе мне, если он родится похожим на тебя!

На это рассудительный Ходжа ответил жене:

– Если ребёнок окажется похож на меня, это ещё полбеды. Но горе тебе, если он не будет похож на меня!

Я подводил читателя к мысли, что наши трудности – это порождение целого ряда факторов: от исторических и климатических до культурных и даже ментальных. Конечно, решать проблемы своего региона руководству партии «Картофель» скучно. Гораздо интереснее ему было бы сотрудничать с Россией в области космонавтики или выстраивать торговлю с Балтийскими странами. Наверное, политикам больше понравилось бы организовать туристическую сеть в белорусских замках и проводить фестивали культуры белорусских татар для гостей из исламских государств. Или, наконец, проводить конкурс «Мисс Беларусь». Однако, чтобы люди на Полотчине стали жить лучше, необходимо решать их повседневные рутинные проблемы, связанные с ремонтом Софийского собора и со сбытом стекловолокна, приведением в порядок велодорожек, парков и очистных сооружений… Для этого полочане и голосовали за политиков из «Картофеля». А пока парламентарии палец о палец не ударили, чтобы выполнить данные обещания.

Я продолжал писать колкие статьи, недооценив обидчивость и злопамятность политиков. Вскоре большинство моих друзей, боясь за свою карьеру, отвернулось от меня. Мой дом, прежде полный подвыпивших шумных компаний, опустел. А город Полоцк, в котором я когда-то был счастлив, для меня превращался в мираж, где жило и звенело смехом только прошлое, настоящее же было мертво.

Мне не везло в любви. Я разочаровался в жизни и задался вопросом: «Что мне нужно на самом деле?». При этом мне всегда нравился буддизм, поскольку я мало что о нём знал. И я задумался, не поискать ли себя на его пути. Но, прослушав лекции бурятских профессоров, я пришёл к выводу, что эта религия мне не подходит.