Душа машины

Раскаленный воздух, полный угольной гари и густо пропитанный запахом раскаленного металла, при каждом вдохе обжигал нещадно саднящее горло и выжимал слезы из покрасневших глаз. Струйки пота, смешивающегося с копотью и пылью, расчертили обнаженные торсы черными узорами, и его брызги, попадавшие на раскаленную дверцу топки, то и дело добавляли короткое отрывистое шипение к общей какофонии оглушительного лязга и скрежета механизмов, дополняемых гулом огня и свистом вырывающегося пара. Пробивающиеся через щели в защитных жалюзи лучи солнечного света пронзали задымленную кабину подрагивающей светящейся гребенкой, только оттенявшей окружающий багровый полумрак.

– Давай еще одну ракету! – хрипло крикнул Лажонн, перекрывая грохот работающей на пределе машины.

Его молодой помощник, закрыв дверку топку и отложив в сторону лопату, распахнул небольшой шкафчик на стене и достал длинную картонную трубку с красной полосой на одном из ее концов.

– Без толку все это, – хмыкнул он, срывая обертку. – Они еще слишком далеко.

– Предлагаешь опустить лапки и сдаться? – капитан схватил его за плечо и развернул к ведущей на верхнюю палубу лестнице. – Не рассуждай, а делай, что говорят!

Протопав тяжелыми ботинками по скрипучим железным ступенькам, парень откинул крышку люка и поднял над головой картонную трубку. Он намотал на палец свисающую из ее нижнего конца бечевку и резко за нее дернул. С резким хлопком из нее вырвалась маленькая алая комета, которая устремилась в небо, оставляя за собой белый дымный след.

– Теперь смотри внимательно, ответ не прозевай!

– Мне бы ваш оптимизм! – бросив пустую трубку в подающий лоток с углем, помощник капитана поднялся еще на одну ступеньку и осторожно высунул голову в люк.

– Ну? Есть что-нибудь? – мучимый нетерпением, Лажонн и сам прильнул к смотровой щели, но крайне узкий угол обзора позволял окинуть взглядом только маленький кусочек горизонта.

– Но не так же быстро! Им ведь тоже требуется какое-то время, чтобы… Черт!

Послышался звонкий щелчок, от которого крышка люка загудела, точно колокол, и парень кубарем скатился с лестницы, упав прямо в кучу угля. Встревоженный Лажонн бросился к нему.

– Тебя зацепило?

– Да нет, промазали, – его помощник сел, осторожно ощупывая левое ухо. – Только рикошетом слегка…

– Дай гляну! – капитан повернул его голову к тусклому багровому свету, пробивающемуся из-за дверцы топки, и облегченно вздохнул. – Ничего страшного, всего лишь царапина.

– Так я и говорю – рикошетом, – парень поднялся на ноги и взял в руки лопату. – Но в следующий раз лезьте туда сами.

– Ладно, договорились.

Лажонн прильнул к забранному стальными жалюзи окну, пытаясь через оставшиеся щели рассмотреть, что же происходит снаружи. Перед его глазами промелькнул быстрый парусный челнок, где рядом с мачтой стоял пустынник, наставивший на их эшелон взведенный арбалет. Развеваемые ветром космы хлестали его по плечам и частично заслонили лицо, но даже так оставалась видна его довольная ухмылка. Им удалось загнать хорошую дичь, и он уже предвкушал торжество победителя, делящего богатую добычу.

Здесь, посреди бескрайней Вендейской Плеши, их стаи налетали на заплутавшие эшелоны, подобно внезапному самуму, и точно так же они оставляли от своих жертв только голые белоснежные кости. Ровная как стол земля, покрытая коркой засохшей соли, и постоянно гуляющие тут ветра обеспечивали их легким челнокам абсолютное превосходство в скорости, что позволяло атаковать тяжелый неповоротливый эшелон с любого удобного направления.

Их стрелы не могли причинить огромной машине сколь-либо серьезного вреда, но челноки являлись лишь разведчиками, указывавшими путь куда более серьезно вооруженным драккарам. А вот когда к охоте подключатся и они – жди беды!

– А я говорил, что соваться на Плешь – неудачная идея, – словно прочитав его мысли, буркнул помощник, методично закидывая в топку порции угля.

– Что ж, ты был прав, а я ошибся, – хмыкнул капитан. – Тебе полегчало?

– Не особо, если честно.

– Наша жизнь устроена крайне просто. Ты либо рискуешь и срываешь куш, либо продолжаешь барахтаться в грязи, – Лажонн обернулся к юному помощнику. – Что бы ты предпочел?

– Да вы зажрались, капитан! – фыркнул тот, на самом краю смерти утратив последние остатки робости. – То, что вы полагаете за грязь, для очень многих – предел мечтаний! Тут речь идет уже либо о безмерном тщеславии, либо о банальной жадности. Ваш дед, во всяком случае, никогда бы не пустился в подобную авантюру!

– Да что ты знаешь о моем деде?! – вспыхнул Лажонн, которого вполне справедливые упреки откровенно задели за живое. – Он еще и не такое… Черт!

– Что еще? – очередная лопата с углем застыла на полпути, предчувствуя недоброе.

– Драккар, будь он проклят! – капитан поспешно отступил назад. – Теперь держись подальше от стен и окон.

– Спасибо за совет, – с неизменным оптимизмом ответствовал его помощник, закинув уголь в раскаленное жерло топки.

Признаться честно, Лажонн не ожидал, что тяжелая артиллерия подтянется так скоро. По-видимому, драккары пустынников дежурили где-то неподалеку, явившись на зов разведчиков в течение считанных минут. До воссоединения с основным караваном его эшелону оставалось еще очень далеко, и у слетевшихся на добычу хищников имелось в запасе более чем достаточно времени, чтобы расправиться с жертвой неторопливо и обстоятельно.

Тем не менее, пустынники решили не затягивать с весельем, и не успел парень зачерпнуть очередную порцию топлива, как корпус эшелона сотряс мощный удар.

– Вот дерьмо! – выругался Лажонн и подскочил к панели управления, изучая показания датчиков.

– Гарпун, что ли? – обеспокоенно нахмурился его напарник.

– Ну да, что же еще! – капитан пристально всматривался в мерные и манометрические трубки, выискивая первые признаки проблем.

Огромный, тяжелый, пышущий дымом и паром эшелон только со стороны казался несокрушимым монстром, от которого любые атаки отскакивают, точно дробины от слона. На самом деле Лажонн знал, что иногда достаточно перебить всего одну тоненькую трубочку, чтобы все это устрашающее нагромождение поршней, колес и шатунов превратилось в бессмысленную груду железа. И пустынники тоже это знали, намеренно целясь в самые уязвимые его места.

Однако пока все выглядело нормально. По-видимому, гарпун не задел каких-либо важных узлов, и Лажонн рискнул выглянуть в щель между жалюзи. Все равно нового выстрела с этого направления прямо сейчас можно было не опасаться.

Всего в паре десятков метров от эшелона параллельным курсом несся драккар пустынников. Спицы его бешено вращающихся колес слились в мутное пятно, отчего казалось, что он парит в воздухе. Стоявший на верхней площадке бандит энергично дергал тянущийся за гарпуном канат, пытаясь вытащить его из пробитого бока эшелона, но толстое оперенное копье, похоже, засело крепко и никак не поддавалось.

Простые стрелы являлись обычным расходным материалом, но вот тяжелые гарпуны с острым металлическим наконечником ценились у бандитов весьма высоко, и они использовали все возможности, чтобы после выстрела их вернуть и использовать повторно.

Лажонн недобро ухмыльнулся и положил руку на штурвал.

– Ай-яй-яй! Нельзя быть таким жадным! – он повернулся к напарнику. – Держись там! Мы сейчас немного повихляем.

Капитан резко крутанул рулевое колесо влево, отчего вся многотонная махина эшелона вздрогнула, заскрипела и, слегка накренившись, начала отдаляться от впившегося в нее драккара. Пустынник был вынужден ослабить хватку, и канат заскользил в его руках, разматываясь с барабана.

Управлявший драккаром бандит, спохватившись, скорректировал курс, но уже в следующую секунду Лажонн так же быстро вернул штурвал в исходное положение. Провисший канат упал на землю и немедленно начал метаться и скакать, загребая песок и цепляясь за камни. Будучи не в силах удержать взбесившуюся веревку, пустынник полностью ее отпустил, и волочащаяся в пыли петля начала стремительно удлиняться, хаотически мотаясь из стороны в сторону и распугивая остальные челноки пустынников.

Рулевой драккара, предчувствуя беду, что-то закричал и начал уводить свою машину в сторону от эшелона, но было уже поздно. Лажонн налег на штурвал, поворачивая за ним следом, и в следующий миг мечущийся канат оказался под огромными зазубренными колесами эшелона и немедленно на них намотался.

Рывок получился столь мощным, что резко натянувшийся жгут, ударив пустынника по ногам, подбросил того вверх. Бедняга, пару раз перевернувшись в воздухе, упал на землю и обернулся кувыркающимся клубом пыли, который вскоре остался далеко позади. Опасно накренившийся драккар все быстрей поволокло к эшелону, прямо в его огромные, в два человеческих роста колеса и бешено мельтешащие стальные шатуны. Миг – и чей-то полный ужаса крик потонул в громком треске безжалостно перемалываемого дерева. Снаружи по кабине забарабанили полетевшие во все стороны щепки.

Эшелон изрядно тряхнуло, перед смотровой щелью промелькнуло искореженное колесо, точно огромный паук размахивающее лапами уцелевших спиц, и довольно осклабившийся Лажонн крепче вцепился в штурвал, чтобы не упасть.

– Ну что, шакалье, съели?! – гаркнул он. – Не на того напали!

Сквозь щели в жалюзи он видел, как остальные челноки отошли чуть в сторону и продолжали преследование, держась на безопасном расстоянии. Потеря драккара изрядно спутала их планы, но отступаться они, похоже, не собирались.

– Эй, капитан! – окликнул его помощник, указывая на одну из мерных трубок. – У нас проблема.

– Что там такое? – Лажонн подошел к нему и всмотрелся в колышущийся за мутным стеклом водный столбик. – Вот черт!

Уровень воды прямо на глазах полз вниз, и, хотя до полного опустошения оставалось еще далеко, становилось очевидно, что финал гонки может состояться куда раньше, чем их эшелон успеет выбраться с Плеши и воссоединиться с основным караваном.

– Они все-таки пробили нам бак, – констатировал парень.

– Видимо да, – Лажонн поскреб в затылке. – Поначалу, пока гарпун сидел в пробоине, течи не было, но теперь, когда его выдернуло…

Он подошел к окну и, откинув жалюзи, на секунду высунулся наружу, чтобы осмотреть пробитый борт, и немедленно отпрянул назад. Он едва успел снова захлопнуть ставни, как в них тут же ударилась выпущенная кем-то из пустынников стрела.

– Так и есть, – он отер с лица брызги, размазав сажу по щекам, – хлещет будь здоров!

– К пробоине как-то можно подобраться?

– Для этого нужно боковую панель снимать, так что на ходу мы ничего сделать не сможем.

– Дело дрянь.

– Давай еще одну ракету. Вдруг увидят и нам навстречу выдвинутся, тогда будет хоть какой-то шанс.

– На Плешь караван почти наверняка не сунется, – помощник капитана открыл уже знакомый шкафчик, – никому неохота лишний раз рисковать.

– Я могу починить, – послышался вдруг тоненький детский голосок.

Мужчины обернулись, обнаружив, что в дверях, придерживаясь за косяк, стоит маленькая рыжая девчушка в потертом комбинезончике. Она вытянула руку, указывая на злополучную мерную трубку и повторила:

– Я могу починить.

– Траська! – рявкнул Лажонн, но как-то осторожно и даже немного нежно. – Я же велел тебе сидеть в каюте и не высовываться!

– И дождаться, что у нас вытечет весь конденсат, и пустынники порежут нас на тонкие ремешки? – девчонка шагнула в кабину.

– Откуда ты знаешь про бак конденсата? – капитан удивленно вскинул косматые брови.

– Но… – Трасси скосила глаза на мерную трубку, – это же очевидно! Я это просто… чувствую.

– Этого нам еще не хватало! – Лажонн мученически закатил глаза.

– Так вам нужно пробоину заделать или нет? Я могу.

– Каким образом?! – фыркнул помощник.

– Дайте мне какую-нибудь тряпку, и я заткну дыру. Полностью течь так не устранить, но этого хватит, чтобы дотянуть до своих.

– Гениально, ага! А мы-то не догадались!

– Пойми, Траська, – простонал капитан, – как только ты высунешься, тебя немедленно нашпигуют стрелами! Нас со всех сторон обложили!

– Да не собираюсь я наружу лезть! – возмутилась девчонка. – Я же не дурочка и не самоубийца! Я через мотор проберусь.

– Через мотор? – опешил помощник. – Это как?

– По стыку поддона и основного блока. Там есть небольшая полочка, по которой можно проползти на ту сторону. Я же маленькая – я протиснусь. Да и пробовала уже.

– Вот же чертовка! – всплеснул руками Лажонн. – Во все щели свой нос засунуть уже успела! Что ты там забыла-то?!

– Но интересно же! Должна я понимать, как все устроено и работает, или нет?

– Ты залезала прямо в работающий двигатель?! – глаза молодого парня распахнулись еще сильней.

– Говорю же – я не самоубийца. На одной из стоянок заглянула, пока вас тут не было.

– Так вот где ты свой комбинезон в масле извозила! – Лажонн указал на покрывающие ее костюмчик темные пятна.

– Ну… да.

– Но сейчас-то он работает! – почти крикнул помощник, пытаясь вернуть остальных с небес на землю. – Тебя там попросту на валы намотает, и все!

– А он, кстати, прав! – помрачнел Лажонн, качая головой. – Там шатуны сейчас так и летают… да еще и масло горячее…

Короткий всплеск энтузиазма угас, даже не успев толком разгореться. Парень забросил в топку еще пару лопат угля, и все снова молча уставились на злосчастную трубку с ползущим вниз столбиком воды.

– Если я не попытаюсь, то мы точно все сдохнем! – продолжала настаивать упрямая девочка. – А так у нас есть хотя бы небольшой шанс.

– Тебя там просто по стенкам размажет! – простонал капитан, мучимый пониманием правоты дочери и, одновременно, страхом за ее жизнь.

– Я буду очень осторожна, – Трасси шагнула к кожуху двигателя и положила руку на ведущий в его недра люк. – Только дайте мне какую-нибудь тряпку. Чтобы пробоину заткнуть.

Отставив лопату в сторону, помощник заглянул в шкафчик и выдал ей большой клок ветоши, используемой обычно для протирки механизмов во время обслуживания. Трасси затолкала его за пояс и дернула за запирающий люк рычаг.

Ей в лицо сразу же дохнуло горячим воздухом, пропитанным запахами машинного масла и раскаленного железа. По ушам ударил грохот бешено мечущихся механизмов. Открытый лаз чем-то напоминал вход в преисподнюю, где грешников сперва поджаривают, а после перемалывают в аппетитный дымящийся фарш.

Однако отступать было уже поздно. В конце концов, она же сама вызвалась.

– Будь осторожна, Траська! – на прощание Лажонн обхватил маленькую щуплую девчонку своими мозолистыми лапами.

– Обязательно, пап! – малышка присела на корточки перед черным зевом технического лаза. – Вы только люк не закрывайте, чтобы мне хоть что-то видно было.

– Да-да, конечно! – капитан хлопнул себя по лбу и закрутился на месте, соображая, что можно придумать. – Тебе фонарь с собой дать?

– Не надо, у меня и так руки заняты будут. Вы мне отсюда посветите.

Сделав глубокий вдох, словно перед прыжком в воду, Трасси нырнула в люк.

Ее немедленно окатило волной жара, а лязг и скрежет шатунов и шестерней буквально впился в ее худенькое тельце, заставляя его вибрировать в такт своему ритму. Она хорошо помнила внутреннее устройство машины, изучив его в свои предыдущие вылазки, а потому первые метры она преодолела быстро, но вот дальнейшее продвижение существенно осложнялось.

Позади что-то замельтешило, и в люк просунулся Лажонн, поставивший на железный пол зажженный фонарь. Его желтоватый свет выхватил из темноты тускло поблескивающие сочленения шатунов, в бешеном темпе вращающих главный коленвал. Они едва не задевали протянувшуюся сбоку узкую полочку, по которой девчонке и предстояло проползти, чтобы добраться до пробитого бака конденсата.

Трасси потуже перехватила свои непокорные огненно-рыжие волосы, чтобы не топорщились, и осторожно двинулась вперед. Умом она понимала, что конструкция машины гарантирует достаточный зазор между молотящими горячий воздух стальными суставами и корпусом, но вот донести это понимание до заходящегося в животном ужасе сердца было не так-то и просто.

Она вжалась в промасленный железный пол и медленно, сантиметр за сантиметром, поползла по узкому уступу, постепенно приближаясь к бешено мечущимся огромным железякам. На каждом обороте они обдавали ее лицо порывами горячего воздуха, которые становились все плотней и осязаемей. Трасси зажмурилась, продолжая, тем не менее, ползти дальше.

Девчонка невольно вздрогнула, когда на ее лицо брызнули капли горячего масла, но, стиснув зубы, только зашипела и продвинулась еще немного. Судя по всему, она уже добралась до первого цилиндра.

Не в силах удержаться, Трасси приоткрыла один глаз и тут же об этом пожалела. И не столько по причине немедленно попавшего в него масла, сколько из-за вида проносящегося прямо перед ее носом огромного блестящего шарнира, способного в один миг превратить ее в размазанный по стенкам отсека кровавый фарш.

Трасси поспешила снова зажмуриться и поползла дальше. Что ни говори, а некоторых вещей лучше не видеть.

Чуть погодя она почувствовала, как кто-то или что-то словно прикасается к ней в районе поясницы. Оглянувшись, девочка обнаружила, что кусок ветоши выбился из-под комбинезона, и пролетающий мимо шатун начал его задевать. Причем с каждым разом ветошь вылезала наружу все дальше, и толчки становились все сильней, грозя сдернуть Трасси с узкой полочки и бросить вниз, в поддон с плещущимся маслом.

Девчонка испуганно пискнула и энергичней заработала локтями, отползая от приставучего шатуна, но ему на смену пришел следующий, еще более настырный. По-видимому, его поверхность оказалась более шершавой, потому как уже на втором рывке он выдернул ветошь у Трасси из-за пояса и с размаху зачерпнул ею изрядную порцию горячей темной жидкости. Описав быстрый оборот, промасленная тряпка щедро оросила маслом стены и в довершение с громким шлепком больно ударила Трасси по бедрам.

Девочка вскрикнула и непроизвольно вздрогнула, и в тот же миг перед ее глазами взорвался фейерверк ярких искр, когда соседний шатун, улучив момент, заехал ей по правой щеке…

По всей видимости, Трасси слегка оглушило, поскольку несколько последующих секунд просто выпали из ее мира. Она обнаружила себя лежащей все на той же полочке, уткнувшись лицом в грязный металл. По подбородку ползла тонкая теплая струйка, а копна ее рыжих волос ритмично вздрагивала, когда ее касалась проносящаяся мимо железка.

Сообразив, что она уже некоторое время не дышит, Трасси решилась сделать осторожный вдох. Она все еще жива – и это главное, а с остальными вопросами сейчас разберемся.

Девочка плотнее вжалась в стену и продолжила ползти вперед, благо до конца оставалось уже совсем немного. Несколько секунд спустя она уже смогла подняться на четвереньки и обернуться, оценивая пройденный путь, в дальнем конце которого тускло мерцал поставленный отцом фонарь. Метров пять, не больше, но казалось, что она там прожила еще одну жизнь. Второй раз Трасси на подобное безрассудство уже не решилась бы, воспоминаний о пережитом страхе ей теперь до гроба хватит!

Но довольно лирики! Ей же пробоину как можно скорей заткнуть надо, иначе их эшелон просто встанет, и пустынники, дополнительно разъяренные потерей драккара… Нет, об этом даже думать не хочется, лучше сосредоточиться на деле.

Трасси дернула за рычаг, отпирающий технический люк, и ей в лицо немедленно ударил упругий порыв ветра, смешанного с брызгами воды. Пробивший бак гарпун попутно оторвал еще и изрядный кусок внешней обшивки, который, повиснув на уцелевшем замке, теперь мотался за бортом и громко лязгал о вращающееся чуть ниже колесо.

Выглянув в образовавшуюся дыру, Трасси увидела мчащиеся на некотором отдалении челноки бандитов. Они понимали, что раненый железный зверь рано или поздно неизбежно выбьется из сил, и тогда они смогут взять его голыми руками. Достаточно немного подождать, и добыча сама упадет к их ногам, дополнительно рисковать уже не нужно. Что ж, остается надеяться, что с такого расстояния они не заметят маленькую дерзкую девочку, вознамерившуюся сорвать их планы.

Впереди, буквально на расстоянии вытянутой руки Трасси видела днище бака и пробитую в нем дыру, из которой хлестала теплая вода. Однако выданная ей тряпка осталась кувыркаться где-то в недрах мотора, а надежно зажать такую дыру детской ладошкой представлялось абсолютно нереальным.

На размышления ушло не более секунды. Извиваясь втиснутым в узкую щель червяком, Трасси стянула с себя перепачканный в масле комбинезон, скомкала его и с размаху вогнала в дыру. Утечка воды прекратилась, оставив только стекающие по рукам тонкие струйки, но радость была недолгой. Напор остававшегося в баке конденсата оставался еще довольно сильным, и импровизированная «пробка» вылетела обратно, едва Трасси отняла от нее руку. Мокрый грязный комбинезон плюхнулся ей прямо на голову, и вода хлынула вновь.

– Да чтоб тебя! – девочка скомкала одежду и повторно заткнула ею дыру.

В принципе, можно вот так ее и держать, но вряд ли ей хватит сил делать это достаточно долго. Поднятые вверх руки очень скоро затекут, и что дальше? Кроме того, торчать вот так на виду у пустынников просто опасно. Рано или поздно они ее обязательно заметят и расстреляют из арбалетов. Но вот если…

Исполнив еще один акробатический этюд, Трасси улеглась на спину, подперев затычку ногой. Так ее не могли видеть снаружи, да и ногу можно время от времени менять, чтобы не уставала. Да и вообще, вполне удобно получилось. Только вода на лицо капает, но так это даже к лучшему – можно и умыться заодно…

– Эй, капитан! – окликнул Лажонна помощник, изучавший мерную трубку.

– Что там еще?

– Похоже, конденсат больше не убывает, – парень постучал пальцем по желтоватому стеклу. – Вода уже некоторое время держится на одном и том же уровне.

– Траська! – охнул бородач, утерев рукавом набежавшую слезу. – Ты просто чудо!

– Ладно, с этой проблемой мы вроде бы разобрались. Что дальше?

– Давай еще одну ракету!

Донесшиеся снаружи крики отвлекли Трасси от вдумчивого изучения ржавого днища бака и раздумий о необходимости его покраски. Она приподнялась на локте и осторожно выглянула из-за края проема.

Челноки пустынников, до этого момента двигавшиеся параллельными с эшелоном Лажонна курсами, внезапно начали суетиться и лихорадочно маневрировать. Бандиты энергично орудовали такелажем, перекладывая паруса и спеша лечь на обратный курс. Они определенно увидели нечто, что их здорово испугало.

Поскольку до ее скромной персоны теперь никому не было дела, Трасси решилась высунуться наружу, чтобы выяснить, что же там стряслось.

Впереди, прямо по курсу вздымались несколько густых пыльных шлейфов, в основании которых кое-где проглядывал поблескивающий на ярком солнце металл.

Караван!

Они все же увидели выпускаемые Лажонном красные ракеты, и, получив сигнал бедствия, немедленно отправились на выручку. Поскольку в здешних краях источником проблем могли быть только шайки пустынников, то капитаны, верно оценив ситуацию, расцепили эшелоны и перестроились в боевой порядок. И вскоре кому-то предстояло испытать на собственной шкуре весь гнев и всю ярость несущейся на полном ходу стали. Неудивительно, что пустынники так занервничали.

Трасси даже вздрогнула, когда по ее ушам ударил оглушительный рев гудка, в ответ которому разноголосым хором запели трубы приближающихся эшелонов. Возмездие явилось на зов!

Их эшелон резко накренился, выполняя крутой разворот, и Трасси пришлось покрепче ухватиться за шпангоут, чтобы не вывалиться наружу. Из-под мерзко скрежещущих колес полетели камни и целые отвалы песка. Лажонн снова дал полный ход, и уже через минуту их машина оказалась в окружении других эшелонов, выстроившихся в длинную цепь, что могучим стальным гребнем катилась по пустыне.

Прекрасно осознавая, что с такой силой лучше не связываться, челноки бандитов пустились наутек, но теперь им требовалось идти против ветра, закладывая один галс за другим, что не позволяло развить достаточную скорость, и шеренга эшелонов стремительно их настигала. Не так уж часто выпадает возможность поквитаться с пустынными налетчиками, и капитаны были решительно настроены сполна использовать выпавший им сегодня шанс.

Лихорадочно мечущиеся паруса пустынников мелькали все ближе, и уже скоро стальная шеренга настигла их улепетывающую стаю. Трасси услышала короткий хруст, словно от попавшего под ботинок сухого осеннего листа, и перед ее глазами промелькнуло изодранное полотнище паруса. Девочка злорадно ухмыльнулась. Что ни говори, а некоторые старые долги отдавать чертовски приятно…

Через минуту все было кончено. Зазвучал гудок головного эшелона, и стальная армия начала маневрировать, формируя оборонительный порядок. Эшелоны последовательно выстраивались друг за другом, образовав длинную змею, которая свернулась в кольцо и, в завершение, вцепилась в собственный же хвост. Шипение, лязг и скрежет стихли, и караван замер, встав неприступным лагерем.

Кубарем скатившись по спущенному на землю трапу, Лажонн со всех ног помчался вперед, к оставленной гарпуном пробоине.

– Траська! Ты где?! Ты в порядке?!

– Я здесь, пап! – из-за края проема выглянула всклокоченная чумазая мордочка. – Не волнуйся, я в норме, только вот…

– Что такое? – сердце у капитана предательски упало.

– Мне пришлось своим комбинезоном дырку затыкать, поэтому я сейчас немного… раздетая.

– О! Ничего, сейчас придумаем что-нибудь, не волнуйся.

Обернувшись, Лажонн увидел, что его помощник уже спешит к нему на выручку с переносной лестницей.

– Как она там? – парень тоже здорово переживал за непоседливую девчонку.

– Вроде бы цела, – капитан приставил лестницу к колесу, обмотанному изжеванными обрывками снастей, оставшихся от уничтоженного челнока. – Сейчас отмоем, причешем – будет как новенькая!

Лажонн, кряхтя, вскарабкался по шатким ступенькам и заглянул внутрь. Вопреки его опасениям, разлегшаяся на железном полу Трасси выглядела вполне довольной. Складывалось впечатление, что она забралась сюда специально, чтобы погреться нагишом на солнышке, не опасаясь посторонних глаз. Благостную картину слегка портила только уже подсохшая струйка крови, стекающей из рассеченной скулы.

– Ты ранена?! – обеспокоенно воскликнул ее отец.

– Пустяки, пап! Всего лишь еще одна царапина.

– Ладно, потом разберемся, – Лажонн стянул с себя рубашку. – Вот, накинь пока.

– А кто будет затычку держать?

Коротко хмыкнув, капитан одним ударом могучего кулака вогнал набухший от воды комбинезон глубоко в пробоину. Теперь он держался достаточно плотно, чтобы спокойно дождаться полноценного ремонта.

Убедившись, что ее участие более не требуется, Трасси села и завернулась в отцовскую рубашку, пропитанную запахами пота и машинного масла. После чего спустилась по лестнице следом за Лажонном.

Внизу их поджидали другие капитаны, которым не терпелось узнать подробности приключений, в которые угодил их эшелон. Помощник капитана в общих чертах уже все им рассказал, но некоторые эпизоды его повествования звучали настолько неправдоподобно, что публика жаждала дополнительных подтверждений из уст самого Лажонна и его неугомонной дочурки.

Тут их, однако, ожидало разочарование, поскольку старый капитан наотрез отказался удовлетворять их любопытство, сославшись на необходимость срочно обработать полученную Трасси рану. Он сгреб дочь в охапку и, не проронив ни слова, взобрался по трапу в кабину и захлопнул за собой дверь.

– Да не волнуйся ты за меня так, пап! – взмолилась Трасси. – Я же говорю – просто царапина.

– Пусть даже так, – Лажонн подвел ее к окну и повернул лицом к свету, осматривая рассеченную скулу, – но ты в зеркало на себя посмотри – разве можно показываться на людях в таком виде?! Вся чумазая, на голове не пойми что, да и голая вдобавок. Не-е-ет, сперва в душ сходи, да оденься поприличней, а потом уж будешь перед публикой красоваться.

– Пф! Можно подумать, все остальные там выглядят сильно лучше…

– И все как одни нагишом?

– Ну…

– И еще одно, – Лажонн развернул дочь к себе, пристально всматриваясь в ее лицо.

– Что, пап? – не вытерпела девочка, когда пауза начала затягиваться.

Капитан открыл рот, собираясь что-то сказать, но потом снова его захлопнул. Чувствовалось, что его беспокоит нечто куда более серьезное, нежели синяки и ссадины, и он лихорадочно пытается сообразить, как лучше подступиться к волнующему его вопросу.

– Там, когда ты говорила, что… – заговорил он, с трудом подбирая слова, – что у нас пробит бак конденсата, откуда ты это узнала?

– Но вы же сами там обсуждали полученную пробоину. Громко и эмоционально. Я услышала и спустилась.

– Да, но, насколько я помню, мы ничего не говорили конкретно про бак конденсата, – Лажонн придвинулся ближе, нависнув над оробевшей дочерью. – Ты же сходу заявила, что можешь все починить, даже не поинтересовавшись подробностями. Как ты могла знать, что и где необходимо заткнуть, и как именно ты сможешь туда пробраться?! Откуда?!

– Но я… – Трасси нервно заерзала, откровенно напуганная таким допросом, – я это просто почувствовала! Словно машину ранили, и она закричала от боли. Я услышала ее, и она сама, ее дух сказал мне, где именно она истекает кровью… то есть конденсатом.

– Понятно, – протянул помрачневший Лажонн. – Почувствовала.

– Ну… да. А что не так?

– Вся в деда, – отец словно не слышал ее, – и такая же безбашенная.

– Да что случилось-то, пап?!

– Судя по всему, ты, Траська – Отмеченная Знанием. А это – великий дар и, одновременно, очень большая проблема.

– Отмеченная? Знанием? – девочка непонимающе нахмурилась. – Что все это значит?

– Понимаешь, – Лажонн обнял дочь и прижал к себе, – иногда рождаются люди, которые с самого детства некоторые вещи просто… знают. Их никто тому не учил, им негде было подсмотреть или подслушать. Знание просто живет в них, время от времени прорываясь наружу спонтанными озарениями. Таким уникумом был твой дед, создавший самый первый эшелон, и точно таким же знанием, выходит, судьба одарила и тебя. Тебе не требуется объяснять, как устроены и работают машины, ты и сама все прекрасно знаешь. Ты это чувствуешь.

– Ну да, все так, – глухо отозвалась Трасси из глубин его объятий. – Но почему ты говоришь, что это – проблема? По-моему, как раз наоборот!

– Пойми, Траська, – отец отстранил дочь и присел перед ней на корточки, – люди всегда с недоверием и опаской относятся к тем, кто не такой, как все. Если ты будешь сверкать своим талантом направо и налево, то очень скоро обнаружишь, что осталась одна. Выскочек никто не любит, так что будь скромнее, и по возможности держи свои откровения при себе. Кроме того…

– Да что еще-то не так?! – почти взмолилась Трасси, когда ее отец снова умолк, устремив потяжелевший взгляд куда-то в пространство.

– Отмеченные Знанием нередко просто исчезают, – вздохнул Лажонн. – Как твой дед. Как леди Кроанна. Как многие другие.

– Леди Кроанна?! – потрясенно пискнула девчушка. – Мать Божественных Братьев? Она тоже была Отмеченной? Но что именно она знала, кроме своей музыки?

– Музыка в умелых руках, Траська – тоже великая сила. А Леди Кроанна была настоящей Королевой Муз!

– Но ее же вроде как Пастыри к себе на небеса забрали, разве нет?

– Умом кичишься – Пастырей докличешься, – Лажонн со вздохом поднялся. – Вот потому-то Братья их и не любят.

– Здорово! – восхищенно выдохнула Трасси, впечатленная масштабом событий, составной частью которых внезапно оказалась и она сама. Шутка ли – оказаться, почитай, на одной доске с царствующими персонами! А еще Пастыри!..

– Ты слышала, что я тебе сказал? – встряхнул ее отец. – Помалкивай! Целее будешь.

– Да поняла я, поняла! – девочка согласно качнула рыжими кудрями, раздосадованная невозможностью поделиться столь драгоценными открытиями с кем-то еще.

– И про бак конденсата ты из нашего разговора узнала, ясно?

– Угу.

– Вот и славно. А теперь – марш в душ!

* * *

Уступая под натиском лучей утреннего солнца, туман начал редеть, и сквозь него постепенно проступили контуры далеких горных вершин, подсвеченных багряным рассветом.

– Курс верный, – удовлетворенно констатировал Лажонн, сверившись с ориентирами. – В таком темпе мы еще до обеда будем в Цигбеле.

– По-моему, ты вполне можешь водить караваны даже вслепую, – усмехнулась Трасси, откинув с лица прядь рыжих волос. – Ты ведь компасом и картами почти и не пользуешься!

– Пользуюсь-пользуюсь, не переживай! – отец добродушно ткнул ее кулаком в бок. – Но только когда никто не видит. Реноме, знаешь ли…

– Старый хитрюга! – рассмеялась девушка, двинув капитана локтем в ответ.

– Куда ж без этого! – Лажонн вскинул руку и вновь растрепал ее огненные локоны. – Пошли уже, завтрак ждет.

– Ты иди, я догоню.

– Ну смотри, опоздаешь и останешься без сладкого – не жалуйся.

Лажонн затопал вниз по лестнице, а Трасси, прикрыв глаза, запрокинула голову и всецело отдалась своим ощущениям, наслаждаясь каждым мгновением.

В ее лицо бил упругий, прохладный, еще влажный ветер, треплющий волосы и забивающийся за шиворот, а сжимающие поручень руки приятно щекотала ритмичная вибрация от работающей внизу машинерии. Если прислушаться, то в ее пульсирующем говоре вполне можно было разобрать отдельные голоса – упругий и мощный стук мечущихся в цилиндрах поршней, сухой клацанье клапанов, глухой гул огня в топке…

Наметанный слух Трасси мог моментально и безошибочно уловить даже малейшую фальшивую ноту в этой механической симфонии, но сейчас все инструменты исполняли свои партии просто безупречно. Как здоровый и полный энергии почти что живой организм.

Девушка открыла глаза, всматриваясь в бегущую навстречу пустыню. Монотонная рябь песчаных гребней, что мелькала вокруг на протяжении нескольких последних дней, кого угодно могла свести с ума, и только постепенно растущие впереди горы давали понять, что их бег по пескам не будет бесконечным. Да и хлопоты, связанные с обслуживанием механизмов эшелона, также не позволяли слишком уж заскучать.

Трасси оглянулась и увидела, что на верхних платформах других эшелонов также появились люди, торопящиеся насладиться короткими мгновениями утренней благодати, тем более что такая возможность выдавалась нечасто.

Время от времени корпус машины коротко вздрагивал, когда мощный отвал срезал очередной встретившийся на пути бархан, отбрасывая в стороны фонтаны песка. Сейчас, ранним утром, пока роса еще не просохла, это обходилось без особых последствий, но вот чуть позже каждый такой удар будет поднимать в воздух огромные тучи пыли, что окутают караван густой пеленой, от которой пассажирам придется прятаться внутри за плотно задраенными люками и иллюминаторами. А радоваться скорости, бьющему в лицо ветру и бескрайним пейзажам можно будет только на верхнем мостике головного эшелона, чем Трасси и занималась почти все свое свободное время.

И нечего тут завидовать! Встать во главе каравана – это привилегия, которую еще надо заслужить! Такую честь и такую ответственность доверят далеко не каждому. Легендарный изумрудно-зеленый эшелон Лажонна, построенный его отцом, занимал это место по праву. И вовсе не потому, что был самым быстрым, а по причине колоссального опыта его капитана, успешно проводившего караваны через самые сложные передряги, начиная от песчаных бурь и заканчивая нападениями банд пустынников. Когда железную вереницу возглавлял «Хоррам», названный в честь своего создателя, пассажиры и экипажи остальных эшелонов могли быть спокойны – путешествие пройдет без приключений, и вся колонна прибудет в пункт назначения точно в срок.

Впереди их ждал Цигбел, небольшой провинциальный городок на окраине Империи, где караван простоит несколько дней, разгружаясь, торгуя и пополняя запасы. Да и небольшой отдых им всем тоже бы не помешал. Ведь иногда все же хочется поплескаться в полноценной ванне, а то льющаяся из шланга жиденькая струйка теплой желтоватой воды, пропахшей металлом и маслом, позволяла помыться лишь условно.

Вообще, транспорт Лажонна предоставлял все необходимые удобства, уступая по уровню комфорта разве что каютам в правительственном эшелоне, куда Трасси изредка доводилось заглянуть.

Обитая дорогой кожей мебель, бархатные портьеры, мягкие ковры на полу, матово поблескивающая латунь кранов и белоснежный фаянс умывальников – далеко не всякая дорогая гостиница могла предложить подобную роскошь. Но, думается, даже обитателям тех хором наскучивала постоянная тряска и гул работающих машин, пусть и изрядно приглушенный толстой обивкой стен. После нескольких дней путешествия душа жаждала ощутить под ногами твердую землю, от души выспаться в нормальной мягкой кровати, не пытающейся елозить по полу, и иметь возможность в любой момент широко распахнуть окно и вдохнуть свежего воздуха, не рискуя набрать при этом полный рот песка и пыли.

Но Трасси точно знала, что уже очень скоро, буквально на следующий день, ей вновь захочется ощутить на своем лице бьющий навстречу ветер, всем телом почувствовать мощь и вибрацию снующих взад-вперед поршней и испытать столь дорогое и пьянящее ощущение свободы. А потому, отдохнув пару-тройку дней, караван неизбежно снова отправится в путь, поскольку именно в движении и протекала его настоящая жизнь.

Так что полюбоваться панорамой бегущей навстречу бескрайней пустыни она успеет еще не один раз, ну а сейчас стоит поторопиться на завтрак. Трасси с некоторым сожалением отпустила поручень и нырнула в люк. Она проверила выставленный курс и, убедившись, что все в порядке, потрусила на кухню.

В спартанских условиях мчащегося по пескам эшелона на особые яства и разносолы рассчитывать не приходилось, и яичница с поджаренным беконом, приготовленная на раскаленном кожухе печи, что использовался в качестве плиты, воспринималась как настоящее пиршество. В конце концов, их долгий путь уже близился к завершению, и они могли позволить себе немного шикануть.

Трасси взяла из шкафа свою тарелку и выгребла в нее из большой сковородки все немногое, что там оставалось. Отец не шутил, когда говорил, что опоздавший рискует остаться голодным. Замешкайся она еще на минуту, и выгребать было бы просто нечего. Плеснув себе из кувшина в кружку бурого пойла, за неимением лучшего, именуемого тут «чаем», девушка села за стол, где уже завтракали Лажонн и его помощник.

Энергично орудуя вилкой, Трасси про себя отметила, что возможность откушать с белоснежного фарфора, выбирая из куда более разнообразного меню, также стоит того, чтобы время от времени делать короткие остановки в очагах цивилизации. Тяжелый труд, невзгоды и лишения все же должны хоть как-то вознаграждаться! Ну а после проведенной в дороге недели сытный ужин, горячий душ и мягкая постель воспринимались как вполне достойная компенсация за понесенные издержки.

Вот так и мечешься всю жизнь между романтикой странствий и обывательским комфортом, подспудно понимая, что ни то, ни другое по отдельности не имеет абсолютно никакой ценности. Все ведь познается в сравнении, не так ли?

Лязганье вилок по тарелкам и коллективное чавканье были прерваны появлением незваного гостя, просунувшего большую лысую голову в приоткрытую входную дверь.

Трасси почувствовала, как ее лицо рефлекторно сморщилось в неприязненной гримасе. Капитан Крелл, как хозяин Правительственного Эшелона, не упускал ни единой возможности напомнить всем прочим, насколько выше них он стоит в социальной иерархии. Лояльность Империи оплачивалась весьма и весьма щедро. Даже несмотря на то, что капитаны эшелонов на бедность отнюдь не жаловались, Крелл в сравнении с ними выглядел настоящим богачом. А на косые взгляды окружающих он попросту не обращал внимания.

Подобные Правительственные Эшелоны, входящие в состав большинства караванов, использовались Империей для доставки важных грузов, секретных депеш и высокопоставленных чиновников. Путешествие на нем описывалось двумя словами: роскошь и безопасность. Он сочетал комфорт дорогих апартаментов и неприступность крепости, охраняемой вооруженными стражниками.

Такое положение вещей позволяло Креллу смотреть на окружающих сверху вниз, что вынуждало Трасси постоянно бороться с искушением отшлепать его по круглой лощеной физиономии грязной промасленной тряпкой.

Крелл не преминул выдержать некоторую паузу, окидывая взглядом их тесную и убогую каморку, чтобы дать осознать ту пропасть, что разделяла его и прочих смертных. Уж кто-кто, а его пассажиры могли пользоваться дорогими столовыми приборами и плескаться в горячей ванне сколько влезет. Да и сам себя он в этом отношении отнюдь не обделял. Тот, кто обслуживает Больших Людей, и сам достоин соответствующего сервиса. Его роскошный темно-вишневый мундир с начищенными до зеркального блеска пуговицами резко контрастировал с замызганными спецовками Лажонна и его небольшой команды. Капитан Правительственного Эшелона мог позволить себе держать полноценный экипаж и только отдавать команды своим подчиненным, не марая собственных рук о грязные рычаги и вентили.

– Долго еще? – сварливо осведомился Крелл, не отвлекаясь на приветствия и прочие знаки вежливости.

– Важные пассажиры беспокоят? – хмыкнул Лажонн, даже не взглянув в его сторону и не переставая жевать.

Сообразив, что с самого начала взял неверный тон, Крелл умерил пыл и дальше заговорил уже более доброжелательно. Лажонн был не из тех, на кого можно произвести впечатление подобным грубым нахрапом. А вот портить отношения с самым именитым капитаном пустынь все же не стоило, а то, не ровен час, придется странствовать по пескам в одиночестве. Между ними и без того хватало льда, чтобы усугублять положение дел еще больше.

– Мой пассажир – человек весьма занятой, – Крелл развел руками, блеснув золотой вышивкой на отворотах рукавов, – и он желает знать ориентировочное время прибытия в Цигбел, чтобы спланировать свой дальнейший день.

Проглотив очередную порцию, Лажонн отложил вилку и обернулся. На его лице играла приветливая улыбка, как бы говорящая: «вот так-то лучше!»

– Еще примерно часа два.

– Благодарю, – Крелл чуть наклонил лысую голову.

– Быть может, скажешь теперь, кто именно у тебя гостит? Мы же так или иначе все равно очень скоро это узнаем. Какой смысл продолжать секретничать?

Крелл задумчиво почесал исчерченный лиловыми прожилками нос. Из соображений безопасности ему запрещалось разглашать личность пассажиров Правительственного Эшелона. Все же у Империи оставалось еще более чем достаточно недоброжелателей, и кто-нибудь из путешествующих вместе с ними через пустыню вполне мог загореться идеей сведения старых счетов с тем или иным имперским чиновником. Но сейчас, когда до пункта назначения оставались считанные часы, угрозы подобного заговора можно было уже не опасаться.

– Это Имперский Инспектор с особыми полномочиями, – ответил он наконец, внимательно наблюдая за реакцией своих собеседников, – будет в Цигбеле порядок наводить.

– Давно пора! – Лажонн пожал плечами и вновь развернулся к тарелке. – Любая вольница рано или поздно заканчивается, вот и их время настало.

– И как ты думаешь, кого именно Братья направили на этот участок фронта? – хитро прищурился Крелл.

– А какая мне разница? Проблемы туземцев меня волнуют мало.

– И все же.

– Ну?

– Генерал Ирви Голстейн.

Вилка с куском бекона замерла на полпути ко рту Лажонна, после чего медленно опустилась обратно на тарелку. Остальные также перестали жевать, осмысливая только что услышанное.

Все прекрасно знали, какую роль сыграл Голстейн в становлении Империи, и какую цену пришлось заплатить тем, кто дерзнул встать у него на пути. И точно так же все были в курсе, что Крелл в числе прочих стал одним из тех, кто помог безжалостному генералу сломить сопротивление недовольных и подчинить Цигбел власти Империи. Атака имперских войск, поддержанная рядом капитанов и мощью их эшелонов, тогда просто смела отчаянных бунтарей и закатала их в грязь.

Той давней истории, однако, никто не забыл, и многие до сих пор не могли простить Креллу его коллаборационизма.

Впрочем, до сего дня никому в голову не приходило свести с ним старые счеты, чего нельзя сказать о его высокопоставленном пассажире. Так что полагающиеся меры безопасности и сопутствующая секретность вовсе не выглядели паранойей или перестраховкой. Среди экипажей эшелонов нашлось бы немало желающих потолковать с легендарным генералом по душам.

И столь же многие встали бы на их пути, желая защитить власть Империи, пусть даже ценой собственной жизни. Среди капитанов хватало тех, кто именно с ней связывал свое нынешнее благополучие, и только в ней видел возможность обустроить безбедное будущее своих детей.

Вообще, отношение к Божественным Братьям и к их Империи стало определенным водоразделом, что развел людей по двум лагерям, до сих пор сопротивляющимся любым попыткам их примирить.

Тот факт, что Братья направили в Цигбел своего Инспектора, призванного навести должный порядок на подотчетных территориях, сам по себе уже говорил о многом, но вот конкретная персоналия окрашивала события совсем в другие, куда более кровавые краски. Генерал Голстейн, верный цепной пес Божественных Императорских Особ, никогда не стеснялся в выборе методов и средств достижения поставленных целей.

Данный регион в самое ближайшее время будут крайне жестко и решительно загонять в рамки принятых в метрополии законов и правил. Под лозунгами установления порядка и обеспечения безопасности, людей очень скоро приучат покорно кланяться при виде любого имперского чиновника и радостно улыбаться, платя положенные налоги. А все недовольные отправятся за решетку.

Хотя нет.

Уж если за дело взялся сам генерал Голстейн, то угодившие под его руку глупцы проследуют прямиком на кладбище. Да еще и помучаются по дороге. Тут даже суда не потребуется.

Времена изменились, и, как ни прискорбно было это осознавать, именно ведомый Лажонном караван станет для Цигбела провозвестником этих решительных перемен. Но что поделаешь? В конце концов он – всего лишь капитан, вовсе не обязанный нести ответственность за все те последствия, что повлечет доставленный им груз.

– Они давно напрашивались, – Лажонн вздохнул и вернулся к прерванной трапезе. – Их предупреждали не раз, и не два. Пусть теперь расхлебывают.

Удовлетворенно кивнув, Крелл выскользнул обратно в коридор, и вскоре его ботинки загромыхали по переходу, что располагался аккурат над кают-компанией. А вот Трасси так и осталась сидеть с открытым ртом.

За годы детства и юности она слышала столько мрачных легенд, рассказов и воспоминаний, антигероем которых выступал генерал Голстейн, что в ее воображении его имя крепко сплавилось с образом абсолютного злодея, сеющего вокруг себя жестокость, боль и страдания просто… просто потому что он мерзавец, и все тут. А потому на удивление пассивная реакция отца на присутствие под боком этого средоточия зла повергла девушку в состояние самого настоящего шока.

Помощник капитана, не желая спорить с начальством, уткнулся в свою тарелку, воздержавшись от комментариев, и в повисшем молчании Трасси поняла, что озвучивать невысказанные вопросы придется именно ей. Ей, как дочери Лажонна, позволялось чуть больше, чем всем прочим.

– Мне показалось, пап, – она сплела пальцы и демонстративно положила руки перед собой на стол, – или ты и вправду одобряешь действия Голстейна и даже ему… симпатизируешь?

– Пойми, Траська, – ее отец, явно раздосадованный таким поворотом разговора, недовольно скрестил руки на груди, – мир слишком велик, чтобы окрашивать его исключительно в черный и белый цвета. Основная масса событий, что происходят с нами, и тех решений, что мы принимаем, лежит в серой зоне, когда очень многое зависит от того угла, под которым мы их рассматриваем. Поэтому не стоит судить настолько прямолинейно, жизнь гораздо сложней и запутанней, чем тебе, возможно, кажется.

– То есть ты одобряешь те методы, которыми Бешеный бык усмирил когда-то Цигбел, да и другие мятежные города?

Лажонн закатил глаза к потолку, формулируя достойный ответ, в то время как его помощник, затаив дыхание, следил за словесной перепалкой капитана с неугомонной дочкой. Он и сам был бы не прочь потолковать на данную тему, но субординация не позволяла особо разглагольствовать. Брякнешь что-нибудь не то – мигом останешься без работы.

– По-твоему лекарь, отсекающий больному пораженную гангреной ногу – злодей? – капитан положил мозолистые ладони на стол и подался вперед. – Иногда просто необходимо принимать жесткие и даже жестокие решения ради того, чтобы избежать много больших страданий и потерь в дальнейшем. Тот, кто этого не понимает – глупец, не способный заглядывать дальше собственного носа.

– Если так, – девушка тряхнула густыми рыжими кудрями, продолжая распаляться, – то почему ты называешь Крелла колбар… колабр…

– Коллаборационистом, – осторожно подсказал помощник.

– Да, точно! Почему? Чем ты от него отличаешься, фактически одобряя действия Голстейна?

– Тем, что тогда поступок Крелла являлся самым натуральным предательством, а сегодня то, что я говорю, – всего лишь здравый смысл, понимаешь?

– Не особо, – честно призналась Трасси после некоторой паузы. – Ты хочешь сказать, что вчерашняя подлость теперь стала чуть ли не воплощением дальновидной мудрости? Так, что ли?

– Да нет же! – Лажонн снова запрокинул голову и уставился в потолок. – В те годы все мы были пустоголовыми болванами, и в наших поступках не наблюдалось ни грамма разумности. Крелл ориентировался на зов своего кошелька и животного страха, а я и мои друзья – на зов души. По итогу Крелл оказался в выигрыше, но вовсе не потому, что обладал особой прозорливостью. Просто его ставка сыграла, а наша – нет, только и всего. А сейчас, спустя годы, я понимаю, что в той ситуации решения Голстейна оказались единственно верными. Он выдернул больной зуб, не заботясь о сиюминутном комфорте, но обеспечив благополучие здешних земель на многие годы вперед. Теперь понятно?

Трасси задумалась. В словах ее отца присутствовала определенная логика, но для ее осознания требовалось время. Возможно, для полного понимания его позиции следовало прожить столь же долгую жизнь, и набраться соответствующего горького опыта, кто знает?

– Ты не думай, – усмехнулся Лажонн, – я отнюдь не являюсь пылким почитателем генерала, как и Крелл, кстати. Но он-то Голстейна просто боится, в то время как я отношусь к нему с… м-м-м… холодным уважением. Фокус в том, что сейчас благополучие Крелла зависит в первую очередь от его умения заискивающе улыбаться перед высокопоставленными чиновниками Империи, в то время как наша судьба определяется исключительно нашим опытом и профессиональными навыками. Чувствуешь разницу?

– Уж лучше быть голодным профессионалом, чем сытым подхалимом, – буркнула Трасси, чем вызвала взрыв аплодисментов от их небольшой команды.

– Я рад, что мы друг друга понимаем! – Лажонн протянул руку и коснулся плеча дочери. – А теперь доедай, и надо проверить тормозные механизмы. До прибытия в Цигбел остается чуть больше часа, так что лучше не мешкать, а то, неровен час, еще мимо пролетим. Некрасиво получится.

* * *

Вокзал Цигбела встретил караван уже привычной суматохой. Торговцы, хозяева местных гостиниц, сутенеры и просто зеваки, словно охваченные внезапной жаждой суицида, буквально бросались под огромные стальные колеса, с хрустом перемалывающие угодившие под них сухие кустики и мелкие камни. Трасси казалось, что именно так должны хрустеть крошащиеся кости, и всякий раз удивлялась, каким образом каждое прибытие их железной вереницы обходится в подобной жуткой толкотне без жертв и увечий. Сходя с эшелона во время стоянки, она невольно окидывала взглядом зубастые ободы в поисках следов крови или намотанных на них внутренностей, но раз за разом неведомое чудо избавляло их от казавшейся неизбежной трагедии.

По ушам ударил пронзительный рев гудка, и вся громада каравана остановилась, причем их зеленый «Хоррам» застыл аккурат напротив последнего дома из вытянувшейся вдоль перрона вереницы. Что ни говори, а Лажонн прекрасно знал свое дело! Да и тормоза не подвели.

В ту же секунду общий гвалт ожидавшей их толпы взлетел на новую высоту. Для многих из тех, кто ожидал прибытия каравана, один такой день и в самом деле мог прокормить весь последующий год, а потому торговая братия дружно ринулась на штурм. И в такой момент Трасси не позавидовала бы сходящим с каравана пассажирам. Порой казалось, что конкурирующие между собой самодеятельные отельеры, продавцы снеди и прочей мелочевки были готовы в приступе неистового гостеприимства разорвать незадачливых путешественников на куски.

К счастью, эшелон Лажонна пассажирских кают не имел и специализировался на доставке грузов на заказ, так что его трап никто особо не осаждал, равно как и подступы к Правительственному Эшелону. Его темно-вишневые борта с гербами Империи словно формировали вокруг некое защитное поле, отгонявшее прочь праздную публику. В итоге, несмотря на общую толчею, около транспорта капитана Крелла все время оставалось уважительное свободное пространство.

Трасси, перегнувшись через ограждение, некоторое время высматривала, не появится ли на перроне сошедший с каравана генерал Голстейн. Она, правда, не знала, как именно он выглядит, но что-то девушке подсказывало, что такого человека она узнает и без дополнительных подсказок. Легендарные личности все же должны хоть чем-то отличаться от простых обывателей.

Безуспешно прождав так некоторое время, девчонка все же была вынуждена вернуться к своим обязанностям. После многодневного путешествия через пески подуставшие механизмы эшелона нуждались в обслуживании – чистке, смазке, замене износившихся прокладок и регулировке клапанов. Так что несколько дней стоянки вовсе не обещали расслабленного отдыха, почти все имеющееся в их распоряжении время обещало уйти на соответствующие процедуры. Ну а после – в обратный путь!

Практически полное отсутствие свободного времени не позволяло Трасси, как и членам экипажей других эшелонов, спокойно выйти в город, чтобы более-менее полноценно его осмотреть. В результате, все населенные пункты, где доводилось побывать их каравану, слились у нее в один сплошной перрон, забитый галдящей толпой. И разница между ними выражалась разве что в нюансах говора и акцентов общего гвалта.

Кверенс, конечно же, стоял особняком, поскольку его белокаменные стены, увенчанные остроконечными сторожевыми башенками, спутать с чем-либо другим было решительно невозможно. Да и очередь из прибывающих караванов могла образоваться только здесь. Столица Империи, как-никак.

А вот все прочие городки и поселки выглядели для Трасси как однообразное нагромождение облупленных досок и выцветших вывесок, среди которых сновали точно такие же безликие люди. Товар обменивался на деньги, деньги на товар, а все прочее, что находилось дальше протянутой для рукопожатия руки, превращалось в однородный серый фон.

Поскольку дел у девушки хватало, она почти весь день провела в машинном отделении, в окружении потрескивающих остывающих механизмов, орудуя тряпкой и масленкой. Ее худенькая фигурка позволяла пролезать в самые дальние уголки без необходимости снимать внешние панели, чем Лажонн активно пользовался, экономя время и сократив до минимума численность команды. Трасси, впрочем, не возражала, поскольку именно здесь, среди промасленного металла она чувствовала себя на своем месте, испытывая трудно объяснимое ощущение уюта, как будто стальные валы и шестерни приходились ей близкими родственниками.

Покончив с первоочередными работами, Трасси смыла с себя под душем грязь и копоть, после чего выбралась на верхнюю палубу. Здесь она с большой кружкой горячего чая устроилась на видавшем виде кресле, предварительно выколотив из него по возможности весь песок и пыль.

Клонящееся к закату солнце уже не пекло как открытая дверца топки, а только мягко щекотало натруженные руки, а легкий ветерок приятно холодил разгоряченное лицо. Снизу доносились приглушенные голоса покупателей и простых прохожих, спешащих по своим делам.

На данный момент первоначальный ажиотаж, вызванный прибытием каравана, несколько спал, и к головному эшелону потянулись серьезные клиенты, с которыми соответствующие договоренности заключались загодя. Потягивая терпкий чай, Трасси вполуха слушала их переговоры с Лажонном, время от времени бросая ленивый взгляд вниз. Она как раз подумывала сходить и налить себе еще одну кружку, когда к борту «Хоррама» подкатила груженая телега, которой управлял широкоплечий темноволосый бородач.

Его появление явно обрадовало Лажонна, бросившегося обниматься с прибывшим, чего он с другими заказчиками себе не позволял. Заинтересовавшись, Трасси перегнулась через поручень, прислушиваясь к их разговору.

– Во-о-о-т, совсем другое дело! – Лажонн загремел вынутыми из ящика цепями, прислушиваясь к их звонкому лязгу. – Не чета тому гнилому хламу, что наши халтурщики в Кверенсе предлагают.

И вот тут ее отец был совершенно прав! К инструментам и скобяным изделиям, поставляемым столичными мастерами, у Трасси уже давно сформировалась устойчивая неприязнь. Вот с внешним видом товара у них проблем не наблюдалось – полировка, отделка, упаковка – все оказывалось исполнено на высочайшем уровне. Но как только дело доходило до реального применения, весь внешний лоск мгновенно оборачивался полнейшей никчемностью. Раз за разом железо, из которого изготавливались те или иные инструменты, оказывалось то слишком мягким, гнущимся даже под небольшой нагрузкой, либо хрупким, неспособным выдержать серьезные удары.

Однако та продукция, что Лажонн закупал в Цигбеле, стояла особняком. В противовес Кверенсу, здешнее мастера пусть и не могли обеспечить столь же высокий уровень отделки, но вот с качеством металла дела у них обстояли не в пример лучше. Их грубовато выкованные цепи, к звонкому лязгу которых сейчас прислушивался Лажонн, играючи справлялись даже с такими задачами, перед которыми пасовали их куда более массивные и внушительные столичные коллеги. Трасси даже не могла вспомнить, когда у них порвалась какая-то из купленных в Цигбеле цепей.

Все то же самое касалось и инструментов. Здешние клещи без особых проблем перекусывали даже весьма толстые прутки, а топорами Лажонн вообще демонстративно брился, что вызывало неподдельный восторг у покупателей в Кверенсе. Неудивительно, что такой поставщик пользовался у капитана вполне заслуженным уважением.

Отец как-то поделился с Трасси воспоминаниями о том, какие трудности пришлось в свое время преодолевать ее деду, задумавшему постройку своего первого эшелона. В сравнении с современными моделями, спроектированный им прототип был совсем небольшим и относительно простеньким по конструкции, но все равно для кузнецов и слесарей, к которым обращался Хоррам, поставленные им задачи оказались почти непосильными. Они попросту не могли обеспечить необходимое качество деталей, и адаптация первоначального проекта под имеющиеся производственные возможности отняла уйму сил, времени и средств.

За первым образцом, получившимся тяжелым, неповоротливым и крайне ненадежным, последовал второй, показавший себя уже гораздо лучше. Продемонстрировав его торговцам в Кверенсе, дед сумел их заинтересовать, и в его проект полились уже весьма солидные деньги.

Но даже после того, как производство эшелонов было поставлено на широкую ногу, к качеству изготовления отдельных узлов и агрегатов все еще оставались весьма существенные претензии. И Трасси то и дело задавалась вопросом – насколько проще и быстрей пошло бы дело, повстречай тогда Хоррам этого толкового кузнеца.

Ну а после исчезновения ее деда, являвшегося главным идеологом всего процесса, дальнейшее развитие эшелонов фактически застопорилось. Их производители наотрез отказывались вносить в конструкцию какие-либо изменения. Для них работа движимых углем и паром машин казалась самой настоящей магией, которой владел только старый Хоррам, а без него они могли лишь раз за разом воспроизводить уже знакомые и проверенные решения, даже слышать не желая об доработке или модернизации.

У Трасси же в голове роилась целая куча идей по улучшению существующих механизмов, но ее предложений никто даже слушать не хотел. Да и кому могут быть интересны фантазии маленькой конопатой девчонки, когда речь идет об огромных машинах и больших деньгах.

– Отлично! Просто отлично! – продолжал тем временем приговаривать Лажонн, продолжая копаться в доставленных ящиках.

Разумеется, на борту «Хоррама» такого количества цепей, скоб и прочих шпилек не требовалось. Лажонн вполне успешно перепродавал соответствующую продукцию в Кверенсе, за счет чего с лихвой окупал свои странствия по пескам. Многие покупатели не раз пытались выведать у него адрес поставщика столь качественного товара, но старый капитан надежно хранил свои тайны.

Трасси же вообще никогда особо не интересовалась нюансами торговли, и, по большому счету, только сейчас в полной мере осознала, что у источника их благополучия есть вполне конкретное имя. Перехватив кружку, девушка придвинулась к ограждению, наблюдая за двумя старыми приятелями, которые как раз откупорили первую бутылочку вина…

Довольно скоро беседа двух разомлевших приятелей разбрелась на посторонние темы, но в какой-то момент Трасси встрепенулась, услышав уже знакомые тревожные нотки.

– А-а-а, этот-то! Так то Имперский Инспектор! Будет тут порядок наводить и провинившиеся головы откручивать, – Лажонн невесело рассмеялся. – Поговаривают, что Братья крайне недовольны низкими сборами налогов и податей, так что времена тут у вас намечаются интересные.

Вскоре его приятель отбыл восвояси, с определенным трудом взгромоздившись на свою телегу, загруженную металлическими прутками и слитками. Капитан с чувством потянулся и вернулся на борт. Вскоре его тяжелые ботинки загремели по лестнице, что вела на верхнюю палубу.

– Расслабляешься, да? – хмыкнул он, завидев развалившуюся в кресле Трасси.

– Имею право, – девушка опрокинула в рот остатки чая. – Пора отправляться, что ли?

– Куда? – недоумение ее отца выглядело абсолютно искренним.

– В гостиницу, куда же еще?! Я уже сто лет в нормальной кровати не отсыпалась!

– Ничего страшного, потерпишь еще немного, не сломаешься.

– Но почему?! – Трасси резко выпрямилась в кресле. – Разве ты мало денег сегодня заработал? Можем же мы хоть изредка позволить себе капельку абсолютно заслуженного комфорта!

– Дело не в деньгах, Траська, – тяжело вздохнул Лажонн, которого вовсе не радовала необходимость так разочаровывать родную дочь, – и не в комфорте. Сейчас главная проблема – безопасность.

– Это что еще за новости?! Я чего-то пропустила?

Внезапное признание старого капитана прозвучало как гром с ясного неба. Трасси уже давно привыкла к тому, что посещения городков, встречающихся по пути следования каравана – своего рода приятная экскурсия, позволяющая немного расслабиться и хотя бы день-другой не думать о шатунах, втулках и бесконечной смазке. И подобный поворот событий стал для нее полнейшей неожиданностью.

– Ты же вроде не глухая, – недовольно поморщился Лажонн, – и про приезд Инспектора слышала, и его имя тебе также известно. Как, по-твоему, жители Цигбела, у которых к Голстейну имеются определенные… претензии, воспримут его появление? В такой ситуации возможны самые разные эксцессы, и я сейчас предпочел бы без особой нужды в город не соваться. На его улицах в ближайшие дни может быть неспокойно.

– То есть мы всю стоянку будем торчать на борту? Даже не прогуляемся ни разу?

– Скорей всего да, – отец положил Трасси руку на плечо. – Слишком уж время нынче тревожное, и я не хочу напрасно рисковать.

– Пф!

– Да ладно тебе, Траська, не дуйся! Постельное белье я все в стирку отдал, застелешь себе сегодня чистое. Воды свежей в бак я уже заправил, а завтра еще и продуктов полный шкаф закупим – чего тебе не хватает?

Трасси молча отстранила отцовскую руку, поднялась с кресла и, оскорблено вздернув конопатый нос, прошествовала к люку, а Лажонну ничего не оставалось, кроме как еще раз тяжко вздохнуть, глядя ей вслед.

На следующий день обиженная на весь белый свет Трасси с раннего утра засела в мастерской, где и торчала до самого вечера, занимаясь настройкой манометров и регулировкой клапанов. Работа была нудная и однообразная, но она помогала хоть чем-то себя занять и отвлечься от невеселых мыслей.

Лажонн предпочел лишний раз дочь не беспокоить и старательно обходил мастерскую стороной. Однако поступившие ближе к вечеру новости оказались столь шокирующими, что превзошли даже его самые мрачные опасения. В конце концов капитан все же решился к Трасси заглянуть.

Какое-то время он молча стоял в дверях, ожидая, у кого раньше иссякнет терпение, но долго скучать ему не пришлось – Трасси вздохнула и отложила отвертку в сторону.

– Ну, что там, на улицах? – ехидно поинтересовалась она, вытирая руки ветошью. – Бои, поножовщина, баррикады?

– Два из трех, – хмыкнул Лажонн, не удержавшись от горькой усмешки. – Неплохой результат.

– В каком смысле? – Трасси резко обернулась, с опаской всматриваясь в лицо отца.

Угрюмый взгляд капитана ясно говорил, что он не шутит, и похолодевшая Трасси вдруг сообразила, что ее легкомысленно-саркастическое замечание внезапно обернулось пугающей правдой.

Устало опустившись на табурет, Лажонн провел ладонями по лицу и кратко рассказал об устроенной Голстейном на площади перед ратушей кровавой «презентации». Он старательно избегал подробностей, но Трасси обладала весьма живым и богатым воображением, в результате чего девочка почувствовала, как к ее горлу подкатывает тошнота. Увидев ее резко позеленевшее лицо, капитан спохватился и подскочил к дочери, обняв ее за плечи.

– Ничего, все нормально, – Трасси вяло помотала головой, – я уже в порядке.

Она сделала большой глоток из своей кружки с остывшим чаем и подняла на отца взгляд, в котором читалась искренняя тревога.

– И что теперь будет?

– С нами-то ничего, – поспешил успокоить ее Лажонн, – а вот Цигбел в самое ближайшее время ждут весьма радикальные перемены.

– Думаешь, всего один человек сможет сломать об колено систему, которая здесь выстраивалась годами и десятилетиями?

– Не забывай, этот человек – не абы кто, а сам генерал Голстейн. «Бешеный бык» собственной персоной.

– Ну, положим, с тремя головорезами он как-то справился, – не унималась Трасси, – а если в следующий раз их будет пять, десять?

– Такого рода «специалисты» за идею не работают, только за деньги. А после сегодняшнего наглядного урока стоимость их услуг, думаю, взлетит до невиданных высот.

– А остальные жители будут молча терпеть диктат Империи и дальше? Их все устраивает, что ли?

– Вот как раз им, Траська, – Лажонн поднял вверх указательный палец, – в существующих порядках очень многое хотелось бы изменить. И появление Голстейна открывает перед ними соответствующую возможность.

– И они готовы закрыть глаза на то, что именно он когда-то закатал в брусчатку защитников Цигбела и подчинил город воле Братьев?

Лажонн немного помолчал, задумчиво шевеля губами и сочиняя внятный ответ. На эмоциональном уровне он вполне разделял точку зрения дочери, но долгие годы путешествий по пустыне, общение с самыми разными людьми и возможность своими глазами наблюдать за происходящими в мире изменениями наделили старого капитана осторожностью суждений и избавили от скоропалительности в выводах. Лажонн негромко прокашлялся.

– Не забывай, Траська, Голстейн свою легендарную славу не с земли подобрал и не в базарном ларьке прикупил. Он ее заслужил потом, кровью, а также умением увлекать людей за собой. Он обладает невероятно сильной харизмой. Известно немало случаев, когда одного его появления на передовой хватало, чтобы воодушевить солдат и помочь им выиграть битву. Генерал очень хорошо знает человеческую психологию и умеет находить с общий язык с самыми разными людьми – от простых работяг и крестьян до полководцев и царственных особ. А потому очень скоро настроения в городе заметно поменяются. Уже сегодня там, на площади, многие начали сомневаться, а дальше процесс будет только нарастать. В свой следующий приезд сюда мы можем Цигбел и вовсе не узнать.

– Хотелось бы верить, – проворчала Трасси, – но я как-то сомневаюсь, что новые порядки, которые наведет тут «Кровавый Папочка», придутся местным жителям по душе.

– Между войной и мирным временем, знаешь ли, существует некоторая разница, – Лажонн тряхнул головой, раздосадованный бестолковостью дочери. – Одно дело, когда перед тобой противник, и совсем другое – когда ты имеешь дело с подданными своей Империи, от благополучия которых зависит и твое собственное будущее. При том, что в обоих случаях это могут быть одни и те же люди, просто времена разные. И, кстати, хочу тебе напомнить, что выстраиванием отношений между Кверенсом и Гильдией Перевозчиков тоже когда-то Голстейн занимался. И даже не убил никого в процессе. Так что…

Шутка получилась не самой веселой, но Лажонну показалось, что приведенный им конкретный пример все же смог что-то стронуть с места в голове непоседливой рыжей девчонки. По крайней мере, она задумалась, а это уже чего-то да стоило!

Ну а сегодня надо бы не забыть надежно запереть на ночь все двери и люки эшелона. Береженому и Пастыри без надобности, как говорится.

Следующие два дня прошли в привычных хлопотах, сопровождающих подготовку каравана к очередному долгому путешествию через пески. Сперва караван загружался углем, что автоматически исключало какую-либо торговлю, да и зевак отваживало – никому не хотелось оказаться покрытым с головы до ног мелкой черной пылью. Весь следующий вечер команда потратила на то, чтобы отдраить борта эшелона, до блеска начистив металлические детали и кое-где подновив фирменную изумрудно-зеленую краску.

Сильней всего прочего Трасси бесила необходимость вычищать набившуюся пыль из щелей в защитных створках. Они уже давно утратили какой-то практический смысл, уже много лет оставаясь постоянно откинутыми наверх, поскольку атаки пустынников остались далеко в прошлом, однако Лажонн категорически отказывался их снимать. Он полагал, и, кстати, вполне справедливо, что бронированные ставни, путь даже неиспользуемые, придают эшелону более грозный и внушительный вид. Но вот чистить их от песка и угольной пыли всякий раз приходилось именно Трасси, как самой легкой и юркой, способной забраться даже в самые труднодоступные места.

Ну а после, когда с наведением внешнего лоска было покончено, настало время закупаться провизией.

Несмотря на все еще терзавшие его опасения Лажонн был вынужден уступить и все же взял Трасси с собой в поход на рынок. Как-никак, а она в таких вопросах разбиралась все же получше мужиков.

Вопреки ожиданиям, Цигбел выглядел вполне буднично, и на его улицах они не заметили никаких признаков того, что в городе творятся какие-то радикальные перемены. По дороге им попался всего один полицейский патруль, да и тот был целиком и полностью занят энергичным истреблением пончиков в небольшой забегаловке.

Сам рынок также не принес никаких неожиданностей, и на обратном пути, трясясь на груженной припасами телеге, Лажонн даже начал сомневаться, насколько были оправданы его меры предосторожности, и не слишком ли он перестраховался, отказавшись от проживания в гостинице. Если дело пойдет так и дальше, то у Трасси наверняка появятся к нему каверзные вопросы, уйти от ответа на которые будет не так-то легко. Ему вовсе не хотелось подмочить репутацию мудрого и ответственного капитана, прослыв в глазах родной дочери паникером и трусом.

Очередной день, однако, счастливо избавил Лажонна от необходимости объясняться с уже начинавшей косо на него посматривать рыжей бестией и убедительно доказал, что под внешней оболочкой повседневного спокойствия все же протекали определенные процессы, время от времени прорывавшиеся наружу.

Трасси как раз заливала очередную порцию масла в масленку, когда с улицы донеслись шум и крики. Отставив канистру в сторону, девчонка подскочила к окну мастерской и перегнулась через подоконник.

Дальше вправо по перрону среди снующих людей наблюдалась некоторая суматоха, как будто сквозь волнующееся море голов и шапок в направлении головного эшелона стремительно мчалась крупная рыбина. С такого расстояния было сложно разобрать подробности, но в следующую секунду движение словно споткнулось, публика расступилась, и Трасси увидела двух полицейских, оседлавших растянувшегося на земле пухлого человечка в явно недешевом плаще.

Разумеется, она не могла слышать, о чем они с ним дискутируют, но это и не представляло особого интереса. Работа полиции как раз и состоит в том, чтобы ловить воришек и жуликов, которые, как ни странно, внешне могут выглядеть вполне респектабельными людьми.

Трасси уже собиралась возвращаться обратно к работе, когда по толпе прошло новое шевеление. Но на сей раз оно больше напоминало порыв ветра, разгоняющий опавшие листья. Сгрудившийся на перроне народ словно отбрасывало в стороны, в прилегающие переулки или к колесам эшелонов, расчищая дорогу перед неторопливо приближающимся человеком.

В груди у Трасси что-то екнуло, каким-то внутренним чутьем она сразу же догадалась, кто именно шагает по брусчатке. Армейский мундир с начищенными медными пуговицами, уверенная гордая осанка – сомнений быть не могло, к ним на вокзал явился сам лорд Голстейн. Следовательно, пойманный толстячок, скорей всего, являлся отнюдь не заурядным прохвостом, а представлял собой одну из тех сил, на которых держалась прежняя жизнь Цигбела, и власти которой, похоже, пришел конец.

Генерал подошел к задержанному и о чем-то с ним заговорил. Несчастный висел между держащих его под руки полицейских, точно мешок с навозом, и Голстейн был вынужден наклониться, чтобы заглянуть тому в лицо. Покончив с расспросами, он махнул рукой, и патрульные поволокли безвольное тело по перрону. До Трасси донеслось жалобное завывание толстяка, но почему-то никакого сочувствия к нему в душе девушки даже не шевельнулось. Слишком уж жалко и никчемно он выглядел, будучи припертым к стенке. Судя по всему, бедолага прекрасно понимал, что задержали его неспроста, и уже догадывался, какая судьба его ожидает. Воспоминания о предыдущем «наглядном уроке» Инспектора никого из жителей Цигбела не оставили равнодушным, но даже на их лицах Трасси не заметила ни капли сострадания к арестанту.

Сам же Голстейн, оправив генеральский мундир, зашагал следом за волочащими толстяка полицейскими, а толпа все так же покорно и торопливо расступалась перед ним. Чуть погодя над перроном вновь заметался привычный гвалт и гомон, и Трасси только сейчас сообразила, что все это время сгрудившийся вокруг народ хранил абсолютное безмолвие. А кто-то, возможно, даже не дышал.

Кроме того, ее поразил тот факт, что в данный момент генерала, того самого легендарного «Кровавого Папочку», окружали десятки людей, среди которых как минимум каждый второй имел весьма веские причины его ненавидеть и, более того, желать ему смерти. Однако ни один из присутствующих не предпринял ни единой попытки на Голстейна напасть, пырнуть его ножом, ударить или хотя бы плюнуть вслед. Никто даже слова грубого в его адрес не выкрикнул. Ведь, казалось бы, многие из них долгие годы только и ждали возможности поквитаться с мерзавцем, повинным в смерти кого-то из их родных или близких.

Но нет.

Никто даже не шевельнулся, провожая удаляющегося Инспектора оробевшими взглядами. Видимо, это и была та самая харизма, о которой давеча рассуждал Лажонн. Когда одно твое присутствие, один твой вид, что-то меняет в людях, и меняет, порой, необратимо.

Отложив себе в голове еще один узелок на память, законспектировав еще один жизненный урок, Трасси вернулась к работе. Втулки, рычаги и шестерни, знаете ли, сами себя не смажут.

Но не успела она, разобравшись со щитом управления, забраться под кожух главного коленвала, как с улицы донесся зычный голос отца:

– Эй, Траська! – крикнул он. – Смотри-ка кого к нам нелегкая принесла!

Прекрасно понимая, что такие призывы оставлять без внимания не стоит, Трасси вполголоса чертыхнулась, пятясь задом, выбралась из люка, кое-как оттерла руки и выглянула из окна.

– Что случилось, пап?

– Нас почтил своим присутствием знаменитый кузнец! – капитан отступил в сторону, широким жестом представив стоящего перед ним щуплого мальчугана, имевшего довольно бледный и растерянный вид.

Где-то глубоко внутри у девушки проснулся маленький вредный бесенок, требовавший непременно хоть на ком-то отыграться за все предыдущие лишения. И за желтоватую воду из душа, и за жесткую узкую постель, и за невозможность спокойно прогуляться по улочкам Цигбела, за все. А здесь и сейчас она увидела перед собой редкую возможность выместить все накопившееся раздражение на так вовремя подвернувшемся мальчишке.

– Кузнец?! Ты серьезно?!

Трасси подскочила к трапу и ловко соскользнула вниз по его отполированным перилам. Она подняла на лоб защитные очки и окинула гостя оценивающим взглядом.

– Кузнец, говоришь? – подражая отцу, она точно также подперла подбородок рукой в грязной перчатке. – Я полагала, что они должны быть несколько… крупнее, что ли. А этот какой-то откровенно хлипкий.

Она подступила ближе и скорчила брезгливую гримасу, почти в упор рассматривая слегка опешившего парня.

– Ты кузнечный молот поднять-то хоть сможешь? – Трасси вопросительно приподняла бровь.

– А что вас смущает?! – взвился парень, до глубины души возмущенный тем, над ним насмехается какая-то нахальная девчонка.

Лажонн откровенно забавлялся, наблюдая за их перепалкой. Два подростка вели себя точь-в-точь как два тетерева на токовище, распуская хвосты и почти напрыгивая друг на друга. Они принялись совать друг другу под нос свои ладони, соревнуясь, чьи окажутся грязней и мозолистей. Дело уже грозило дойти до натуральной потасовки, и капитан все же вмешался, спеша охладить пыл не на шутку раскочегарившегося юношеского задора.

– Эй! Эй! Молодежь! Полегче на поворотах! Давайте обойдемся без ненужного членовредительства!

Спорщики дали еще пару словесных залпов и отступили на исходные позиции, насупившиеся и угрюмые. Убедившись, что угроза открытого боестолкновения миновала, Лажонн повернулся к мальчишке.

– Извини, парень, я не хотел тебя обидеть! – капитан нахмурился, всматриваясь в его лицо. – И я… кстати, мне кажется, что я тебя уже когда-то видел! Ты раньше ничего у нас не покупал?

– Отчим покупал, – кивнул тот, – а я ему помогал.

– Торп, что ли?

– Ага.

– Да что ж ты сразу-то не сказал?! – всплеснул руками Лажонн. – Знай я, что ты пришел за железом для него, я бы и вопросов никаких не задавал! Даже платы бы не потребовал! Ну-ка, Траська, подсоби!

Девчонке пришлось запрыгнуть на подножку второй секции эшелона, чтобы помочь отцу открыть ведущий в грузовой трюм люк. Старый капитан, похоже, был готов ковром расстелиться перед тощим мальчишкой только потому, что тот работал в кузнице его старого приятеля.

– Забирайся, парень! – Лажонн пригласил того в трюм. – Если найдешь что-нибудь нужное – дай знать. И транспорт тебе найдем, и погрузить поможем. Для старины Торпа мне ничего не жалко!

Мальчуган вскарабкался по ступенькам и скрылся в полумраке, откуда вскоре донесся лязг перебираемых металлических заготовок. Трасси же, недовольно скрестив руки на груди, стояла чуть поодаль и сверлила проем открытого люка угрюмым взглядом.

Лажонн, однако, полностью проигнорировал ее насупленный вид, всячески распинаясь перед юным клиентом. Более того, когда выяснилось, что тот набрал довольно внушительную охапку металла, он отправил Трасси за попутной подводой, объяснив, что это – наказание за ее предыдущую грубость в отношении парня, которого, как капитан выяснил, звали Вальхем.

Спровадив, наконец, гадкого выскочку с глаз долой, Трасси вернулась в кабину, где сгребла масленку и канистру, и затолкала все обратно в шкаф. Из-за охватившего ее раздражения двигалась она порывисто и резко, отчего часть масла выплеснулась на пол, и ей пришлось потом еще ползать на коленях, вытирая образовавшуюся лужу куском ветоши.

Весь следующий день прошел в подготовке к отправлению каравана. В трюмы загружались последние партии припасов и товаров, пассажиры осваивались в выделенных им каютах и размещали свой багаж. Большая их часть предпочитала занять места еще накануне, чтобы назавтра, в день отправления, не вставать в несусветную рань.

Некоторые из них отправлялись в путешествие вместе с детьми, и тут начиналась работа Трасси, которая выступала для малолетних гостей каравана кем-то вроде няньки, а, по совместительству, еще и экскурсовода. Ее талант находить общий язык с детворой здорово помогал, освобождая взрослых от лишних хлопот и позволяя им утрясать свои дела в спокойной обстановке.

Пока те согласовывали последние вопросы, она водила стайку их отпрысков вдоль эшелонов, втолковывая им основные правила безопасности и попутно развлекая малышню леденящими детскую кровь рассказами о невероятных приключениях путешествующих по пескам огромных стальных машин. Основную массу историй она сочиняла сама буквально на ходу, даже не утруждая себя проработкой деталей, отчего ее байки выглядели сумбурным нагромождением нелепостей и нестыковок, но детвора, не чувствуя подвоха, потрясенно округляла глаза и испуганно ойкала в особо напряженные моменты. А ее замызганный, кое-где продранный, а местами даже подпаленный рабочий комбинезон, вкупе с задранными на лоб массивными защитными очками лишь придавали повествованию дополнительной убедительности.

Впрочем, ее добросовестная работа имела и некоторые досадные побочные эффекты. Главным из них, как правило, являлось категорическое нежелание детей отправляться вечером в постель, не дослушав еще одну, ну вот совсем-совсем последнюю историю от «тети Трасси». Но на сей случай в ее арсенале имелось безотказное средство – всем, кто плохо себя вел, она грозила, что не возьмет их завтра на экскурсию по каравану и не даст заглянуть в машинное отделение, чтобы своими глазами увидеть работающий мотор.

Работало безотказно. Все ее подопечные немедленно умолкали и, сделавшись буквально шелковыми, тут же натягивали одеяло до самого носа. В итоге даже их родители, люди, как правило, солидные и состоятельные, начинали смотреть на рыжую девчонку совсем другими глазами, поскольку такой непререкаемый авторитет заслуживал несомненного уважения. А он, как ни крути, далеко не всегда определяется количеством денег или близостью к власти.

А посему Трасси всегда была желанной гостьей на всех эшелонах и по полному праву занимала свое место за общим обеденным столом рядом с их капитанами.

В день отправления подъем был традиционно ранним, когда пейзаж за окном полностью тонул в еще не растаявшем тумане и пелене осевшей на стекле утренней росы.

После завтрака на скорую руку экипажи эшелонов приступили к разогреву котлов. После долгой стоянки автоподатчик не работал, а потому уголь в топку приходилось закидывать вручную, лопатой, попутно спасаясь такой разминкой от промозглого утреннего холода. Уже скоро из труб потянулись темнеющие и уплотняющиеся на глазах струи темного дыма, которые в условиях утреннего штиля поднимались вверх вертикальными столбами. Зашипел набирающий силу пар.

На перроне суетились последние запоздавшие пассажиры и их провожающие, но в целом проводы каравана выглядели существенно скромней, нежели его встреча. Уж тогда-то вокзальная площадь была забита зеваками под завязку.

«Хоррам», как грузовой эшелон, счастливо избегал повышенного внимания публики, больше клубящейся вокруг пассажирских секций, но в какой-то момент и под его окнами послышался звонкий окрик:

– Эй! Э-ге-гей! Есть тут кто?!

Голос показался Трасси странно знакомым, и она, на миг оторвавшись от изучения манометров и мерных трубок, выглянула в окно.

Внизу, у самых колес, размахивая руками и хлопая себя по бокам в тщетных попытках спастись от утренних заморозков, прыгал все тот же вчерашний дерзкий мальчишка, Вальхем. Трасси злорадно осклабилась.

– С добрым утречком, красавчик! Подсказать что?

Увидев свою недавнюю обидчицу, парень перестал скакать и недовольно нахмурился.

– Мне капитан нужен, – решительно заявил он.

– Он сейчас занят, – Трасси демонстративно подперла подбородок рукой, – я за него. Чем могу помочь?

– Мне в Кверенс надо, – Вальхем помрачнел еще сильней.

– Извини, свободных мест больше… – девочка тонко пискнула, когда отец, ухватив ее за ухо, оттащил конопатую шалунью в сторону.

– Что стряслось, парень? – поинтересовался он куда более доброжелательно, нежели его неугомонная дочурка.

– Мне в Кверенс надо, – повторил Вальхем, хотя и без особой надежды. – Я оплачу проезд, не беспокойтесь.

– А мы забесплатно никого и не… – Трасси резко умолкла, когда мозолистые пальцы отца чуть сильней сжали ее нежное ушко.

– Отчего такая срочность? – столь внезапное стремление кузнецкого подмастерья отправиться в путь через пустыню выглядело, по меньшей мере, странно, и Лажонн вполне объяснимо желал узнать подробности.

– Нам для работы нужны некоторые материалы, которых у вас не оказалось, – неожиданно бодро затараторил парень, что намекало на заранее заготовленную речь, – и найти которые можно только в столице. Поэтому мне надо туда попасть.

– Но почему нельзя было просто сообщить нам, чего именно вам недостает? Мы бы привезли все, что требуется.

– Но как?! – Вальхем в отчаянии всплеснул руками. – Как я объясню вам, что именно мне нужно, если и сам до конца этого не понимаю?! Если я определяю нужный мне металл буквально по запаху, на вкус, если угодно! Как?!

– Да тише ты, не кричи так! – даже немного опешил Лажонн. – Обожди, я сейчас к тебе спущусь.

Капитан отступил от окна, направляясь к трапу, но столкнулся с Трасси, перегородившей ему путь.

– Ты серьезно?! – возмущенно вспыхнула она. – Ты и вправду готов взять этого выскочку с нами в Кверенс?! С какого перепугу?!

– Траська! Остынь уже, а?! С чего ты так на несчастного мальчугана взъелась?! Чем он тебе не угодил?

– А почему ты сам так вокруг него увиваешься?! – парировала Трасси. – Он тебе что, родственник какой?! Али ты задолжал ему что?!

– Да что не так-то?!

– Ты и вправду веришь, что ему, кровь из носу, срочно нужно в Кверенс ради каких-то железок, за которыми его послал кузнец… как его там?

– Торп, что ли?

– Ну да! – Трасси тряхнула рыжей шевелюрой. – И тебе ничего в происходящем не кажется подозрительным? Не многовато ли странностей?

– Оснований для подозрений хватает, согласен, – Лажонн прервался, поскольку в этот момент над перроном пронеслась череда коротких гудков, сигнализирующих, что эшелоны готовы к отбытию и только ждут сигнала от капитана головного «Хоррама», – но сейчас не время для споров. Пусть Вальхем что-то и темнит, но я чувствую, что в нем нет злого умысла. Он говорит абсолютно искренне!

– То есть ты возьмешь его на борт?

– Да. Так что скинь ему посадочный трап, да поскорее, нам уже отправляться пора.

– Вот же ж! – Трасси ввернула еще одно колоритное словечко, подслушанное ею у других членов экипажа, но, тем не менее, послушно нырнула в люк и дернула рукоятку, открывающую внешнюю створку.

Секунду спустя взлетевший по ступенькам Вальхем уже стоял рядом, буквально нос носу со своей давешней оппоненткой.

– Все на борту? – донесся из рубки голос Лажонна. – Люк закрыли?

– Да, – процедила сквозь зубы Трасси, слегка привставшая на цыпочки, чтобы казаться выше.

– Да, – подтвердил Вальхем, расправив плечи и выпятив свою тщедушную грудь.

– Ну тогда поехали! – Лажонн потянул за рычаг, и над перроном разнесся зычный гудок, знаменующий отправление каравана.

* * *

Вальхем с самого начала не особо верил в успех своей затеи. Шутка ли – вот так, с бухты-барахты напроситься на борт каравана, куда нормальные люди еще загодя билеты покупают. Он, конечно, помнил, что Лажонн отнесся к нему весьма благосклонно, и надеялся, что старый капитан войдет в его положение, но все равно, шансов на удачный исход оставалось не шибко много.

Тем не менее, сегодня судьба повернулась к нему своей светлой стороной, даже несмотря на то, что гадкая рыжая девчонка до самого последнего момента всеми силами пыталась ему помешать, и Вальхем нутром чуял, что он с ней еще натерпится.

Он никак не мог поверить в свою удачу. Даже когда за его спиной захлопнулся люк, а сверху донесся рев гудка, сигнализирующий о готовности всех экипажей к отправлению, Вальхем продолжал сомневаться, не пригрезилось ли ему все происходящее. Только услышав нарастающее шипение пара и почувствовав, как вздрогнул под ногами металлический пол, отмечая начало движения, он в полной мере осознал, что все происходящее ему не пригрезилось, и он в самом деле находится на борту набирающего ход эшелона. Причем, не на каком-то там захудалом и безвестном, а на том самом, легендарном «Хорраме»!

Широко распахнув глаза, Вальхем смотрел, как за маленьким круглым окошком рядом с люком неспешно проплывают привокзальные постройки и отдельные деревья. Его самая сокровенная и самая, казалось, несбыточная мечта воплотилась в жизнь! Хотя и не совсем так, как Вальхему хотелось бы, но тут уж не до капризов.

– Эй вы там, внизу! – окликнул их Лажонн. – Что застряли? Поднимайтесь уже!

– Давай, шагай, кузнечных дел мастер! – Трасси стрельнула глазами в сторону лестницы.

Прекрасно понимая, что здесь, на борту, где рыжая бестия является хозяйкой положения, любые споры и препирательства с ней бесперспективны, Вальхем ухватился за поручни и решительно затопал вверх по крутым ступенькам.

Впрочем, оказавшись в рубке, он вновь растерял свой пыл, потрясенный увиденным до глубины души. Мальчишка просто застыл на месте, таращась во все глаза и даже забыв подобрать отвалившуюся челюсть.

Нагромождения рычагов и вентилей непонятного предназначения, подрагивающие красные стрелки манометров, паутина трубок и шлангов – панорама ходовой рубки произвела на Вальхема буквально оглушающее впечатление. Со всех сторон доносилась какофония скрипа и лязга механизмов, шипения пара, в которой безусловно доминировал мощный ритм набирающего обороты двигателя, напоминающий тяжелое дыхание бегуна. В лицо дохнуло жаром, гарью и запахом раскаленного металла, что немедленно напомнило старую кузницу.

Судорожно сглотнув, Вальхем повернулся к окну, откуда с высоты примерно второго этажа открывался вид на удаляющиеся здания Цигбела. Нет, ему определенно не пригрезилось…

– Эй, молотобоец, не стой столбом, дай пройти! – получив в спину тычок от Трасси, он спохватился и отступил в сторону.

Выбравшись с лестницы, девчонка окинула Вальхема оценивающим взглядом, и уже открыла рот, чтобы выдать очередную колкость по поводу его растерянного вида, но капитан ее опередил.

– Добро пожаловать на борт, парень! – подмигнул он Вальхему. – Ты уже путешествовал когда-нибудь на караване?

– Эм-м-м… я… нет, еще ни разу, – замотал головой мальчишка.

– Оно и видно! – хмыкнула Трасси, откровенно над ним потешаясь. – Аж дар речи потерял!

– Какой же несносной ты, Траська, можешь иногда быть! – Лажонн недовольно поддал губы. – У меня уже в глазах от тебя щиплет! Точь-в-точь как твой дед в скверном настроении!

– А что я должна делать, по-твоему? – маленькая стерва уперла руки в бока. – На руках носить этого повелителя наковален, что ли?

– Вообще-то, Вальхем – наш гость, и ты, как радушная хозяйка, должна вести себя с ним максимально вежливо. Вместо того, чтобы без конца к нему цепляться, лучше проводи его в дальнюю правую каюту, размести, покажи, объясни все. Займись делом уже.

– Может мне его еще и на экскурсию сводить, а?

– Кстати да, – ответ Лажонна явно застал девчонку врасплох. – Ты же все равно будешь сегодня малышню развлекать, вот и возьми парня с собой. Он тебе там подсобит, а заодно и освоится немного.

– Ты серьезно?! – Трасси шумно выдохнула. – Ну просто отлично!

– Вот и славно! – капитан довольно усмехнулся. – Идите, обустраивайтесь пока, а поболтать мы еще всегда успеем. У тебя вещей с собой много?

Лажонн обернулся к Вальхему, но тот в ответ лишь развел руками. Он ведь убежал из дома, спасаясь от Голстейна и его людей, в чем был, не имея возможности ничего с собой прихватить. И тот факт, что он отправился в недельное путешествие через пустыню без какого-либо багажа, выглядел, по меньшей мере, странно, а то и подозрительно. Вальхем видел, как в глазах Лажонна промелькнул соответствующий вопрос, но капитан промолчал, отложив выяснение соответствующих деталей на потом.

– Ладно, топай за мной, могучий кователь, – Трасси снова ткнула его под ребра, – покажу тебе твои хоромы.

Выделенная Вальхему крохотная каморка не шибко отличалась от его скромного домашнего уголка. Узкая кровать, шкафчик, откидной столик, да мутное окошко, за которым проплывали бесконечные песчаные гребни – на шикарные апартаменты такая обстановка определенно не тянула, но, кто знает, вполне возможно, что здесь такие условия проживания почитались за роскошь. В конце концов, «Хоррам» являлся грузовым транспортом, и его каюты предназначались для членов экипажа и сопровождающих грузы людей. Вполне возможно, что в пассажирских секциях гостям предлагались куда более комфортные и утонченные интерьеры.

– Туалет дальше по коридору, – проинформировала его Трасси, напоследок сунув парню в руки охапку постельного белья. – Воду не транжирь, в пустыне взять ее негде. Застилайся пока, экскурсия планируется где-то через полчаса.

– Экскурсия? – Вальхем, находясь под впечатлением, по-прежнему немного отставал от реальности. – Ты о чем?

– Я буду детвору водить по каравану, все им показывать и объяснять, – ехидно ухмыльнувшись, Трасси наставила на него указательный палец в грязной рабочей перчатке, – а ты станешь моим главным экспонатом. Так что не опаздывай!

Она захлопнула за собой дребезжащую дверь каюты, а Вальхем так и остался стоять с охапкой простыней в руках, все еще не в силах поверить в свою удачу. И только подрагивающий под ногами пол в очередной раз напоминал, что нет, ему точно не пригрезилось.

Первоначальный мандраж, тем не менее, через некоторое время прошел, и Вальхем нехотя все же был вынужден спуститься с небес на землю. Он застелил себе постель, по ходу соображая, что к чему. Раньше ведь всем заведовала его мать, которая…

Воспоминания заставили всколыхнуться в его душе тяжелую смесь горечи, боли и жажды мести. Выходило так, что у него имелись собственные причины ненавидеть Голстейна, которые, впрочем, не шли ни в какое сравнение с озлобленностью жителей Цигбела. С их былой озлобленностью, если быть точным. Генерал, подергав за определенные струны, сумел каким-то образом расположить к себе людей, что раньше его откровенно ненавидели. А отдав им на растерзание Сваргана, он стал чуть ли не их кумиром.

Что ни говори, а лорд Голстейн был крайне неудобным врагом. Очень сложно искренне ненавидеть того, кем ты сам то и дело начинаешь восхищаться.

Покончив с наведением порядка, Вальхем рискнул прогуляться до уборной, отметив, что она была куда комфортней их домашнего нужника. Умывальник с проточной водой, унитаз со смывом, потребовавшим некоторого времени для освоения, и даже полноценная душевая кабина с регулятором температуры воды – в Цигбеле подобная роскошь была доступна только в самых дорогих гостинцах. А тут ею могли пользоваться все члены экипажа и даже обычные пассажиры вроде него.

Только сейчас Вальхем начал осознавать, как много ступенек на лестнице социального статуса он сумел разом преодолеть своим дерзким прыжком. Из прозябания захолустной деревеньки переместиться сразу в столичную роскошь – такое выпадает не каждому. И, кто знает, вполне возможно, что вскоре ему еще придется за все это богатство расплачиваться.

Соответствующая мысль здорово подпортила парню настроение, и он, вернувшись в каюту, уселся на кровати, понуро свесив голову и обдумывая свои туманные перспективы.

Лажонн пока не приставал к нему с расспросами, но не приходилось сомневаться, что они непременно последуют. Мальчишка, внезапно надумавший отправиться в недельное странствие через пустыню, не прихватив с собой даже носового платка, у любого человека вызовет совершенно обоснованные подозрения. И Вальхем понятия не имел, как будет выкручиваться. Он, образно говоря, приволок с собой шкаф, доверху набитый скелетами, которые грозили в любой момент, от любого неосторожно оброненного слова посыпаться наружу.

А врать он толком никогда не умел, старый капитан сразу же раскусит его неумелые попытки хитрить и сочинять небылицы. Выход тут просматривается только один – говорить исключительно правду. Но не всю. Кроме того, в историю с Аврумом никто в здравом уме все равно не поверит. Но вот обо всем остальном рассказать так или иначе придется, а то, кто знает, вдруг Лажонн, заподозрив его в чем-нибудь нехорошем, просто выбросит сомнительного пассажира за борт прямо на ходу, и дело с концом!

И у Вальхема, положа руку на сердце, вовсе не было уверенности, что он, сбежав от Голстейна и его приспешников, не вляпался в еще большие неприятности.

Трасси, как и обещала, вернулась примерно через полчаса, пригласив Вальхема следовать за собой. Они прошли по тянущемуся через весь эшелон коридору, и девчонка распахнула дверь в его конце. Им в лицо ударил порыв сухого ветра, а уши едва не заложило от грохота работающих механизмов. Перед собой, буквально на расстоянии вытянутой руки Вальхем увидел покачивающуюся носовую секцию следующего эшелона, к которой был переброшен металлический мостик, упирающийся в еще одну такую же дверь.

Получалось, что таким образом, от секции к секции, от эшелона к эшелону, по цепочке коридоров и мостиков было возможно пройти через весь караван.

Пока Вальхем хлопал глазами, Трасси прошла вперед и уже стояла на пороге проема, ведущего во второй эшелон.

– Эй! Повелитель горна! Не стой столбом! – крикнула она, обернувшись, и вновь язвительно усмехнулась. – Или испугался?

– С чего это?! – возмущенно фыркнул Вальхем и решительно ступил на мостик.

Хотя, признаться честно, храбрость его была в значительной степени напускной. Трап выглядел откровенно хлипким, и натянутая вокруг сетка, защищающая от падения вниз, успокаивала слабо. Вальхем изо всех сил вцепился в поручни и огляделся по сторонам.

Впереди, по бокам второго эшелона, красовались две продолговатые трубы, исторгающие столбы густого черного дыма, который немедленно уносило назад набегающим ветром. Из полумрака под ногами слышался гулкий лязг соединяющей секции сцепки, напоминающий клацанье огромных стальных челюстей, а по бокам все тонуло в пелене поднятой колесами пыли.

И посреди этой бешеной пляски металла и огня застыл потрясенный Вальхем, чувствовавший себя воробьем на тонкой жердочке. Вздымающиеся вокруг него громады эшелонов ходили ходуном, раскачиваясь на песчаных волнах и грозя мимоходом раздавить угодившего между ними крохотного человечка, точно букашку.

– Давай, догоняй! – окрик Трасси вернул его к реальности. – А то нас там заждались уже. И дверь за собой закрыть не забудь!

Опомнившись, Вальхем захлопнул ведущую из «Хоррама» дверцу, и поспешил за уже нырнувшей в следующий коридор шустрой девчонкой.

Пройдя еще несколько коридоров и перебравшись еще через несколько шатких мостков, они добрались до четвертого эшелона (если Вальхем не сбился со счета, конечно). Здесь они спустились на этаж ниже и оказались в просторном помещении, которое с полным правом можно было назвать салоном.