Мужание Волчонка

Я просто хочу жить по совести, чтобы больше ни о чем не сожалеть.

Цитата из анимэ.

Предисловие

К середине двадцать третьего века человечество освоило космос вплоть до минеральной кладовой Солнечной системы – пояса астероидов. Сотни миллионов проживало в космических станциях: от маленьких – для сотни-двух шахтеров до колоссальных, на многие миллионы человек колоний О'Нила 3 типа. Алексей Гирей, происхождением из знаменитого ханского рода владык Крыма, по матери наполовину русский, родился на станции «Новый Кавказ» недалеко от Паллады – одного из крупнейших астероидов. Ему было тринадцать, когда на отцовский дом напал спецназ одного из крупнейших объединений человеческих колоний в космосе: Содружества англосаксонской демократии, отец погиб, Алексей выжил чудом, получив тяжелое ранение. Мать еще раньше погибла в автоаварии. Кунак (товарищ) отца – пиратский вожак Мурадин-бей взял его на воспитание. Алексей влюбляется в его дочку: ровесницу и красавицу Милу. Девушка отвечает взаимностью. Прошло три года, юный Гирей ушел из дома воспитателя в самостоятельную жизнь. Отцовские деньги и недвижимость после смерти родителя непонятным образом исчезли, и он вынужден завербоваться в пиратскую шайку Мурадин-бея. Поучаствовав в нескольких рискованных делах, он принес своему хозяину немалые деньги и решился просить руки его дочери. Тот не отказывает, но назначает калыма такого размера, который выплатить нереально, а сам тишком предлагает руку дочери однокласснику Милы и Алексея, сыну богатого помещика Сандро Есава. Влюбленные бегут со станции, угнав принадлежащий флотилии Мурадин-бея корабль «Абу Кир». Гневу старого пирата не было предела. Он собственноручно зарезал слугу, принесшего известия о побеге влюбленных, и возглавил погоню. Связывавшись по пути с кораблем беглецов, он угрожал влюбленным смертью, но, когда тот пересек границу русского сектора, Мурадин-бей был вынужден остановиться и не пересекая ее, грозил всеми немыслимыми карами русским, если они не выдадут беглецов. Командир пограничников колеблется, не зная, как поступить.

Глава 1

Тишина, которую не нарушал даже рассерженной гадюкой шипящий прохладный ветер, вырывавшийся из узкого воздуховода на потолке рубки. Холодно подмигивал десятком экранов и сотнями безразличных огоньков: синих, голубых, оранжевых и зеленых пульт управления корабля. Его мертвящее сияние смешивалось с немигающими искрами звезд, заглядывающих в лобовое стекло. Разноцветные отблески делали лицо невысокого, но крепкого парня, перед пультом, старше и суровее. Очерчивали резкие тени вокруг тонких, хорошо очерченных губ, заостряли прямой, с едва заметной горбинкой нос. Широкие, иссиню-черные, нахмуренные брови, придавая васильковым глазам мрачное, обреченное выражение. За широкой спиной парня пряталась поразительно красивая девушка с резкими до дикости чертами лица. А у входа в рубку сверкала металлом «статуя» двухсоткилограммового аватара, дистанционно управляемого офицером-пограничником русского анклава – «Нового Валдая». Решалась судьба Алексея и его невесты Милы: жить им или умереть. Переговоры водителя аватара с куратором из службы безопасности колонии «Новый Валдай» как поступить с опасными пленниками, затягивались. Совсем рядом по космическим масштабам – в нескольких десятых световой секунды (световая секунда – 299 792,458 км) на границе русских владений висел корабль с Мурадин-беем, ожидавшем – пойдут русские на его условия или нет? Старый пират жаждал мести. Кровавой и безжалостной, чтобы все убедились: по-прежнему крепка рука и непреклонна его воля.

Алексей повернул голову в сторону аватара. Блестящее металлом лицо было бесстрастным и равнодушным.

Секунды медленно, но неумолимо проваливались в Вечность и вместе с ними таяла надежда.

Неужели все напрасно? Побег, мечты, планы? Зачем русским проблемы и беглецы из логова пиратов? Нет, не дадут им убежища. На миг охватило ощущение ужаса и безнадежности.

Парень судорожно дернул кадыком, краска залила лицо, следом шею.

«Умирать, так с музыкой», – неизвестно откуда пришла мысль.

Попытка голыми руками убить боевого аватара, способного ударом металлического кулака насквозь пробить тело человека – верное самоубийство и уж тем более без шансов после этого беспрепятственно улететь с русской территории. Но сдаться судьбе? Да ни за что! Спасти Милу он не сможет, зато не даст ей погибнуть позорной и страшной смертью. Лучше умереть в безнадежном бою, чем ждать, когда Мурадин-бей зарежет словно баранов на бойне. Парень тяжело задышал, с каждым вздохом в душу вливался бурный поток боевого безумия. Во рту стало сухо, мышцы напряглись до каменного состояния. С каждым канувшим в Вечность мигом Алексей с гибельным восторгом чувствовал, как все ближе приближается к некой черте, за которой скрывалось безумие смертника. Именно с таким чувством шли на таран русские летчики во время Второй мировой войны, насмерть стояли спартанцы вокруг царя Леонида и шли на верную гибель потерявшие сюзерена самураи. Пульс молотом барабанил в голове, его начало потрясывать. Пальцы до белых костяшек сжались в кулаки. Стараясь двигаться плавно и незаметно, он сдвинул опорную ногу назад. Бросок должен быть молниеносным.

Неожиданно голова аватара, до этого не обращавшего на Алексея внимания, отрывистым и точным движением повернулась, фотоэлементы в глазнице уставились на парня. Он поднял вперед ладонь.

– Подожди нападать паря, – произнес хрипло и насмешливо, – об мою шкуру только кулаки поломаешь.

Эти слова так не подходили к ситуации, что Алексей на миг растерялся. Сзади послышался испуганный вскрик, он невольно повернулся к возлюбленной. Глаза с расширенными зрачками смотрели на него с таким ужасом, что он вздрогнул и изменился в лице.

– Не смей! – не давая Алексею ничего сказать заорала девушка так, как еще ни разу не кричала. Столько страсти и почти животного страха не было в ее голосе даже во время ссоры в лесу из-за неудачного сватовства Алексея, – Не смей даже думать об этом! Я без тебя жить не смогу! – голос сорвался на визг, прорезались слезы.

Подскочила. Кулачки забарабанили по груди Алексея, из карих глаз безостановочно текли слезинки, оставляя на щеках мокрые дорожки.

Преодолевая слабое сопротивление рук, Алексей крепко обнял дрожащую как осиновый лист девушку. Торопливо зашептал, обжигая горячим дыханием ушко, что русский ошибается, что он даже не думал нападать на аватара, что это абсолютно бессмысленно. Прошло несколько минут, пока девушка не перестала дрожать, а Алексей, наконец, повернуться к аватару.

Тот все так же неподвижно стоял у дверей рубки.

– Капитан… – голос Алексея срывался.

– Товарищ капитан, – перебил аватар.

– Хорошо, товарищ капитан… если хотите отправить назад, отдайте мне мой корабль, – страстно произнес юноша, – Один полечу! Клянусь чем хочешь, Мурадин-бей, больше никогда не потревожит вас, только Милу спасите!

– Паря, я сказал жди! – рявкнул аватар и вновь застыл стальной статуей.

Рука его дрогнула. Алексей мог поклясться чем хочешь, что далеко, на своем корабле, управляющий роботом человек хотел почесать затылок.

– Короче так, Ромео и Джульетта. Мы должны быть уверенны, что ты, – с легким недовольством произнес аватар, металлический палец ткнул в Алексея, – тот, за кого себя выдаешь. Я сейчас пошлю за сканером ДНК, а вы ждите.

Влюбленные переглянулись, потом взгляды с надеждой обратились на русского.

– А зачем вам геном Алексея, – храбро пискнула девушка. На всякий случай тонкая рука схватила буйного друга за локоть.

– Много будешь знать, красотка, скоро состаришься.

Алексей скрестил руки на груди. «Откуда у них мой геном? Или у них есть геном матери…» – мысли в голове хаотично заметались, – «Они что, составляют генную карту всех своих граждан, или это что-то другое? Непонятно!»

Аватар вновь застыл столбом. Беглецы уселись обратно в кресла. Алексей вытянул ноги и только теперь почувствовал, как устал за сегодняшний день. Не физически – морально. Усталость происходила от бурных эмоций и тайны, связанной с его генами и происхождением. Время от времени шепот беглецов заглушал тихий шелест воздуховода. Влюбленные гадали, что означает намерение русских сравнить геном Алексея, но так и не придумали правдоподобную версию. Прошло пятнадцать минут, когда в рубку бесшумно вкатился похожий на черепаху колесный дрон, остановился у ног аватара. Тот наклонился, в металлической руке осталась плоская черная коробка, похожая на электронные часы на черном пружинистом браслете.

– Надевай, – подойдя к беглецам, русский протянул сканер, – включается автоматически, как только оденешь.

Алексей поднялся и слегка поджал губы. Аватар поймал его внимательный взгляд а парень решительно надел сканер на левую руку. Запястье еле заметно укололо, парень поморщился. По голубому фону экрана потекли цифры, спустя пару секунд негромко прогудело. Аватар забрал прибор. Из пальца механической руки выдвинулся щуп с плоским разъемом на конце, вошел в незаметное отверстие в корпусе. Потекли килобайты информации. Мила побледнела, а ее друг, не мигая смотрел в блестящее металлическое лицо.

Русский несколько мгновений сохранял прежнюю позу, потом одним движением вытащил щуп, тут же скрывшийся в пальце.

– Счастливчик ты паря. Ты тот, за кого себя выдаешь. Мы не выдадим вас.

Влюбленные переглянулись, на лице Милы появилось нескрываемое облегчение. Восторженно взвизгнув, бросилась парню на шею. Отпустили его только спустя минуту. Алексей повернулся к русскому. Лицо, еще миг тому назад бесшабашно-счастливое, построжало. Сдвинув брови, нарочито спокойно произнес:

– Я благодарю вас, – он приложил руку к сердцу, – но капитан, ты должен объяснить, что все это значит и, при чем мой ДНК?

На этот раз русский не стал поправлять Алексея.

– Паря, я тебе ничего не должен. Тебя приглашают на «Новый Валдай». Сначала полетим к нам на заставу, а когда прилетит смена, полетишь с нами дальше. Впрочем, – русский развел руки, а в голосе появилась легкая насмешка, – тебя никто не принуждает, можешь возвращаться на «Новый Кавказ».

В рубке на несколько мгновений установилась напряженная тишина, потом оба собеседника, не сговариваясь, одновременно посмотрели на дисплей с картиной заднего вида. Пиратский корабль по-прежнему висел на границе русского сектора.

Тяжелая металлическая рука легла на плечо Алексея, – Не боись паря, на «Валдае…» встретишься с безопасниками, они все тебе объяснят, – русский гулко хохотнул, – ты даже не представляешь, как там разоряется Мурадин-бей.

Мила зябко поежилась, словно в лицо внезапно ударил ледяной ветер.

Через два часа корабль затормозил в двухстах метрах от приемной крестовины стыковочного узла вращающейся для создания псевдогравитации пограничной станции русских. Такие же станции стояли на остальных границах Социалистического славянского содружества. Дежурили там сменные экипажи вместе с семьями по полугоду. Треть казаков, посменно, была на боевом дежурстве, еще треть в часовой готовности к бою, а свободные от дежурства жили вполне свободной и давно устоявшейся, основанной на казачьих обычаях, жизнью. Алексей нажал сенсор на пульте, передавая управление причаливанием искусственному интеллекту.

Дрогнули, едва слышно скрежеща поползли по пазам в полу и потолке в стороны массивные ворота шлюзовой, в следующем помещении беглецов ожидал человек в черной одежде – несомненно форме. На вид порядком за тридцать лет, довольно высокий, на полголовы выше Алексея; хищный с горбинкой нос роднил его с кавказцами, но все портил короткий ершик пшеничных волос над черными миндалинами звероватых глаз. На пришитой к груди табличке надпись: «Капитан Дроздов». От него веяло запахом пороха и крови, а перед глазами Алексея почему-то замелькали переходы космических станций и раскаленные от выстрелов стволы.

С непонятным выражением глаз капитан рассматривал беглецов. На миг Миле стало очень холодно и страшно.

Подхватив свободной от поклажи рукой девушку за локоть, Алексей решительно переступил порог.

– Ну здравствуйте Ромео и Джульетта, – слегка насмешливо улыбнулся военный и огладил пышные усы, – я временный начальник этой богадельни под названием пограничная застава номер восемь. Пойдемте я проведу вас в гостевую комнату.

Не дожидаясь ответа, повернулся. Позвякивая подковами магнитных ботинок, вразвалочку направился вглубь станции, в жилые зоны. Беглецы переглянулись и отправились следом.

Алексею было немного стыдно: литература в отличие от точных наук и военного дела не входили в сферу его интересов, но любопытство победило. На ходу наклонился к ушку девушки, прошептал:

– Душа моя, а кто это такие Ромео и Джульетта?

– Это… – девушка наморщила гладкий лобик, – кажется герои какой-то древней книги, – я точно не помню, – девушка погладила порозовевшего парня по руке, – в общем не бери в голову.

На «Новом Кавказе» даже высшим классам не преподавали в школе «лишнюю» литературу, которая может натолкнуть на нежелательные для властей мысли. Тем более принадлежащую перу англосаксонца.

Алексей и Мила проходили по широким улицам с зеленым газоном, разделяющим полосы движения между высокими стенами с двумя этажами кают. Стеклянные витрины магазинов на первом, манили обилием товаров, сады – яркой зеленью диковинных растений, спортзалы и стрельбища позволяли тренировать тело и меткий глаз, несколько развлекательных заведений предоставляли услуги бань, библиотек и кинозал, в котором показывали фильмы с эффектом полного присутствия и многое другое. Здесь можно было прожить жизнь, не выходя наружу, и жизнь эта была бы комфортной. Для Алексея подобное было не в новинку, станция очень напоминала ту единственную, которую он видел – новоевропейских горняков. Зато Мила шла раскрыв рот.

Поселили их в двух смежных комнатах, до последнего штриха похожих на каюты угнанного ими пиратского корабля, только намного просторнее. Кроме этого, там имелся крохотный кухонный блок, чтобы можно было наскоро перекусить или выпить, такая же маленькая душевая кабина, санузел и лучевая сушилка. Потом Дроздов проинструктировал нечаянных квартирантов. Отдыхайте, развлекайтесь в меру возможностей, пока на станцию не прилетела смена. Объяснил, где находится столовая, в ней им придется питаться вместе с пограничниками, где – ближайший развлекательный комплекс и спортзал с бассейном.

Прошло три дня. Все это время влюбленные выходили из номера только по необходимости: в столовую, да один раз Алексей сходил в спортзал пока по дневному времени там никого не было. Вокруг все было чужое, непривычное и они опасались нарушить местные обычаи. Казаки – а они и составляли текущую смену пограничной станции, им не досаждали, лишь изредка в столовой беглецы ловили любопытные взгляды.

Вечером, перебивая доносящуюся из СВ (стереовизор, аппарат для приема стереоскопических программ) песню, раздалась телефонная трель. Алексей убрал звук, из кармана появилась плоская коробочка телефона, недоуменный взгляд уставился на экран. Кто мог звонить на русской станции беглецам? Пожав с недоумением плечами, нажал на кнопку громкоговорящей связи.

– Так паря, негоже сидеть взаперти, у меня день рождения, так что подваливай в столовую, отдохнем, заодно и познакомимся, – раздался узнаваемый, оживленный голос начальника станции Дроздова, – И имей в виду отказа я не приму! Все, жду через пять минут.

Раздались короткие гудки. Алексей убрал трубку обратно и повернулся к сидевшей по-турецки на аккуратно застеленной лежанке подруге. В футболке, туго обтягивающей небольшую, но тугую грудь и в длинных шортах, обнажающих ноги до бедра, она выглядела весьма заманчиво. Облизал разом пересохшие губы. Если бы не боязнь смертельно обидеть воспитанную в строгости подругу, то он рискнул бы на что-нибудь большее, чем на поцелуи.

– Ну и что будем делать? – спросил, стараясь, чтобы вопрос прозвучал как можно небрежнее.

Девушка подперла подбородок ладонью и несколько мгновений раздумывала.

– Нам жить среди этих людей, значит надо привыкать к их обычаям.

– Думаешь? – нехотя произнес Алексей, – Идти на день рождения нужно с подарком, а у меня ничего пригодного нет.

Внезапно вспомнил про отцовский кинжал. Достойный джигита подарок! Щеки обдало жаркой волной, глаза уставились в пол. Дело было не в стоимости, на деньги плевать – это мусор. Алексей накопил некоторую сумму, которую удачно пристроил через несколько банков-прокладок во Внешторгбанке «Нового Валдая», но если выбирать между деньгами и отцовским кинжалом, то он предпочел бы расстаться с деньгами, чем с родовым кинжалом. Были бы руки и смелое сердце и воин всегда их заработает, а кинжал это последняя вещь, связанная с отцом. Это как оторвать кусок собственной души.

– Это не важно, – девушка ловко соскользнула на пол и подошла вплотную к Алексею что он почувствовал сладкий запах ее духов, – Дроздов не обидится.

– Ты так думаешь? – Алексей поднял взгляд, а девушка кивнула, – А чем ты будешь заниматься?

Ему показалось несправедливым, что он будет развлекаться, а Мила в это время будет грустить в одиночестве а еще, к своему стыду, почувствовал облегчение от того, что не придется расставаться с родовой реликвией.

Девушка улыбнулась и положила руки ему на плечи:

– За меня не беспокойся, почитаю или посмотрю СВ.

Алексей зашел в свою комнату, переоделся, мужские губы прикоснулись к подставленной бархатной девичей щечке, хлопнула, закрываясь наружная дверь.

Музыку он услышал еще на подходе. Неплохой баритон под аккомпанемент гармошки вытягивал:

За чубы казацкие, голову на плаху.

За чубы казацкие, разведу костры.

Чем то неуловимым, то ли рваным ритмом, то ли словами она напомнила Алексею кавказские песни. Открыл дверь.

– Любо! – дружно грянули два десятка хмельных голосов, он на миг застыл на пороге.

Столовая преобразилась кардинально, в плазменные панели– несколько метров высотой и шириной, заменявшие окна, на фоне межзвездной черноты и белесой мути далеких звездных скоплений сверкали мертвенным светом красные, белые, голубые и желтые огоньки далеких звезд. С противоположной стены, с картин, висевших вперемешку с шашками, вглядывались в людей казаки с оружием и без него, в походе и на отдыхе. Столы ломившегося мясными блюдами, диковинными закусками, часть из них Алексей не сумел опознать, и, пузатыми бутылками с броскими надписями, сдвинули в центр в одну линию; два десятка в разной степени хмельных казаков из отдыхающей смены дружно подпевали гармонисту в углу, перед кирпичным баром с длинной полированной стойкой, который наигрывал незнакомую мелодию. Появление Алексея разгоряченные гости не заметили, лишь именинник, во главе стола и, лицом к входу, приветственно поднял руку и крикнул отодвигая стул по соседству:

– Давай ко мне паря!

За письмо едренное турецкому султану.

За письмо правдивое русскому царю.

Пока Алексей шел к имениннику, высокий, поджарый, с опасным взглядом горящих глаз и сухим лицом, казак, в синей гимнастерке с расстегнутым воротом, вскочил из-за стола. Двигаясь плавно, словно большой хищник, вышел к стене с портретами. Вытащил две шашки. Клинки поднялись к потолку, скрестились, разбрасывая полированным металлом зайчики. Малый миг стоял неподвижно, ловя мелодию.

Зафланкировал с шашками, лихо притоптывая сапогами закружился в такт песне. Начал с простой мельницы. Победно запел, завыл пластаемый воздух. Серебристая полоска острого металла справа наотмашь рубанула невидимого противника, второй клинок словно догоняя, полоснул следом. А первый уже молнией летит слева вниз. Словно живые, клинки порхали вокруг тела, одновременно стремительно вращаясь в ладонях. И все это на немыслимой скорости. Раскрасневшиеся казаки пронзительно засвистели, заулюкали, один азартно захлопал ладонями по столу. И столько было в «танце» силы и какой-то хищной грации, что Алексей невольно остановился и несколько мгновений словно завороженный глядел на представление расширенными от удивления глазами. Он считал себя неплохим бойцом, но то, что демонстрировал казак было нечто запредельное. Он знал только одного бойца равного по мастерству–покойного отца.

И во веки слава Сирко атаману.

Я спою вам братцы, да люльку закурю.

Казак подбросил шашку вверх, вращаясь в полете словно запускаемый пропеллер она точно попала рукоятью в подставленную ладонь. «Нда… – с завистью и невольным уважением подумал Алексей, – Мастер! Недаром предупреждали опасаться встреч с казаками… в схватке с таким шансы равны нулю. К тому же мы бьемся за себя, за семью и кунаков, а эти за всех кто за их спиной – страшный противник…» Капризная богиня Клио (истории) в очередной раз поразила и обманула всех. Архаичное холодное оружие с молекулярной заточкой лезвия вновь стало актуальным в двадцать третьем веке. В узких коридорах космических кораблей и станций абордажные партии предпочитали сабли, шашки, кинжалы и катаны, ими было куда сподручнее действовать в ближнем бою. К тому же отсутствовал риск продырявить пулей внешнюю оболочку. А при столкновении аватаров, защищенных броней, с многократным резервированием важных центров холодное оружие было вне конкуренции. Пулеметная очередь в упор имела мало шансов остановить дистанционно управляемого робота, зато один взмах доброй стали способен лишить его головы с центром управления и видеорецепторами а второй – в области живота, разрушить резервный центр и полностью вывести механизм из строя.

Капитан усадил Алексея на стул слева от себя, туда по обычаям «Нового Кавказа» усаживали почетных гостей. Придвинув к себе тарелку, юноша смущенно потер нос, такой встречи он не ожидал.

Дроздов наклонился к юноше, дыхнув алкоголем, кивнул в сторону продолжающего «цирковые» трюки с двумя шашками казака:

– Как, нравится паря?

– Очень! Такое владение шашкой только по СВ видел, – вполне искренне ответил Алексей. Польщенный капитан подкрутил усы и залихватски подмигнул.

Вей, вей, вей ветер, раздувай бурьяны.

Ай да удаль в диком поле Сирко атаману.

Уже не только гармонист пел, грубыми голосами подпевал весь стол, а казак все продолжал неутомимо плясать, выделывая все новые танцевальные «па», шашки все пели, все плясали в руках. Песня, дикая, непокорная, как и сам Алексей, плыла и плыла по залу, невольно родня собравшихся этих странных людей с Алексеем. И столько было энергии в грубой мужской песни, что он невольно начал подпевать. Губы словно сами по себе произносили:

Вей, вей, вей ветер, раздувай бурьяны.

Ай да удаль в диком поле Сирко атаману.

Песня закончилась, казаки отчаянно захлопали в ладоши, засвистели, заорали во всю мочь луженых глоток:

– Любо!

Алексей невольно поддался общему порыву и закричал:

– Любо!

Восхищение его искусством казака было не менее искренним чем у остальных гостей. Оглушительный и диковатый звук эхом прокатился по залу, чтобы исчезнуть где-то под высоким потолком. «Русские, – подумал Алексей, они совсем как мы, только без всяких повешений и публичных порок. Каково это быть русским? Так же здорово как джигитом или лучше? Но какой отменный боец…» Казак вложил шашки в ножны и попал в объятия друзей: хлопали по плечам, обнимали. Алексей обернулся к раскрасневшемуся имениннику.

– Извини, товарищ капитан, я без подарка…

– Да брось ты, паря, откуда у тебя сейчас подарки, ты лучше вот что, – Дроздов налил из бутылки в пузатые рюмки, повеяло крепким спиртным запахом. Одну пододвинул себе, другую – к Алексею.

– Ну… давай за знакомство!

Поднял, чокнулись, русский первый выпил. Медленно вытирая ладонью губы и усы, стрельнул укоризненным взглядом на Алексея, тот поспешно опрокинул рюмку. Обжигающая жидкость потекла по пищеводу. Казак подхватил вилкой маринованный огурец с блюда, захрустел, блаженно щурясь.

– Ты пойми паря… Не хотел я тебя принимать поначалу, то не со зла. На мне ответственность за всех этих оболтусов, – он кивнул в сторону усиленно закусывающих, пьющих и громко беседующих казаков, – а подлянки от новокавказских пиратов мне не нужны.

Алексей нахмурился, умом он понимал правоту Дроздова, но чувства протестовали.

– Принято, – произнес хмуро.

– Это сейчас пируем, а завтра может под пули пиратские или еще какого ворога пойдем, – капитан взял глубокую тарелку и, открыв фарфоровую супницу, оттуда шибануло аппетитным запахом, половником разлил суп такой консистенции, что ложка едва не стояла в густом вареве. Пододвинул к Алексею, – ешь паря, закусывай. Это наш, казачий борщ, – капитан махнул сжатым кулаком, – ядреный.

Алексей осторожно попробовал, хотя и непривычно, но вкусно.

– Вкусно…

– То-то же, паря.

Пока он усиленно черпал ложкой из тарелки, казак налил еще по одной рюмке.

– Ты пойми паря, вот ты зачем живешь, вот девку украл, а зачем? Нет любовь и все прочее это вы молодцы, но вот зачем ты живешь на белом свете?

Алексей удивленно вскинул брови, ложка опустилась в тарелку. Смысл жизни, зачем ты живешь, на такие темы он никогда не думал, то ли по молодости лет, то ли жизнь на «Новом Кавказе» не позволяла задумываться ни о чем, кроме повседневных проблем. Живой? Здоровый? Ну и слава Всевышнему, а если еще и деньжата имеются так и вообще не о чем задумываться. Откинувшись на стуле, пожал плечами.

– Вообще-то не знаю… – улыбнулся немного стеснительно.

– Вот! – поднял указательный палец вверх капитан и тут же без остановки слегка хлопнул Алексея по плечу, – ты закусывай, закусывай, – и только убедившись, что гость вновь заработал ложкой, продолжил:

– Смотри паря. Вот взять казака, он знает, для чего живет – не щадя жизни Русь защищать! – внезапно кулак со всего размаху грохнул по столу, звякнули, подпрыгивая, пузатые рюмки. Ближайшие казаки повернулись в сторону капитана.

– Все спокойно ребята, – Дроздов протянул ладонь в их сторону и продолжил, повернувшись в сторону Алексея уже гораздо спокойнее, – так нам дедами-прадедами завещано! Ладно, – он положил руку на плечо Алексея и предложил, – Давай еще выпьем паря, нравишься ты мне!

За столом рядом поднялся казак с пышными, седеющими усами, с рюмкой в руках начал долго и витиевато говорить тост, но Алексей его не слушал. Он выпил еще рюмку. Машинально забрасывая ложки с пахучим варевом в рот, размышлял. «Новый Кавказ» никогда не был его Родиной – так место проживания. Джигит бьется за славу и долю в добыче, а не за какие-то абстрактные понятия. К тому же он сейчас сам враг «Нового Кавказа» так что Родиной он быть не может. Так что же это такое, Родина? Неожиданно в памяти всплыло одно из первых сознательных воспоминаний. Ему четыре года. Вдвоем с матерью он смотрел фильм про войну из страшно далекого двадцатого века. Русские сражались с кем-то из европейцев. Тяжело пришлось, очень много людей погибло, но войну они выиграли! Когда фильм закончился, мама долго не отрывала завороженного взгляд от погасшего экрана, по лицу катились слезы. А она все повторяла, что и в жилах Алексея течет гордая кровь тех победителей. Малыш умолял мать не плакать, но даже детский разум гордился причастностью к той далекой победе. С тех пор прошла бездна лет, но ему показалось, что он, наконец, понял причину материнских слез. Похоже, в нем начала просыпаться генетическая память множества поколений предков, клавших жизни в бесчисленных войнах, которые защищаясь, вела Россия. Он ведь мечтал вести жизнь воина, его манила романтика героического, жертвенного.

Только сейчас Алексей до конца поверил, что старая жизнь в привычном и где-то даже удобном «Новом Кавказе» закончилась и перед ним жизнь в новом, совершенно чуждом ему мире русских. Сумеет ли он освоиться в чужом обществе? Впитать в себя обычаи и порядки нового мира и полюбить его? Думать обо всем этом было непривычно, даже страшновато и, одновременно, необыкновенно увлекательно. И все же его неудержимо привлекала предстоящая жизнь. Со всеми возможными и еще неизвестными ему опасностями, но обязательно и с горячей и верной любовью, необыкновенными приключениями и открытиями…

– Привыкай к новой жизни паря. Прибился к нам, значит привыкай.

Алексей кивнул, с пожеланием капитана он был согласен на сто процентов. «Если буду жить у русских, то и мне нужно стать русским я же наполовину русский по крови!»

***

Район орбиты Меркурия, в нескольких световых секундах по направлению к Солнцу, стройка Меркурианской международной солнечной электростанции.

Из утолщения на спине управляемого Ван Дэмином аватара ударил вниз еще один корректирующий импульс, струя раскаленного водорода окутала платформу из композита ярко-белым водородным пламенем. Еще несколько мгновений и поверхность стукнула в ноги – он приземлился на ближайшей к автоматическому складу посадочной площадке. Колоссальная конструкция станции – более ста километров длинной, зеркально-блестящая под солнечными лучами, была смонтирована больше, чем наполовину. По четырем углам возвышались острые треугольники с сверхмощными лазерами. Когда закончат монтаж их аппаратуры и, установят тысячи квадратных километров полей с фотоэлементами на основе наноантенн (наноантенна – устройство преобразования солнечной энергии в электрический ток. Способно преобразовывать до 85% солнечного спектра излучения). А меркурианская международная солнечная электростанция станет самой мощной в Солнечной системе, производящей самый дешевой электрический ток.

Ван Дэмин включил магниты на подошвах и неторопливо двинулся по узкой металлической поперечной балке к автоматическому складу. Над головой сияло нереально огромное, сверкающее блюдо Солнца, столь яркое на орбите Меркурия, что даже звезды в его направлении терялись в яростном свете. Здесь, поблизости от Солнца, хорошо видны солнечные пятна, сверкающие языки протуберанцев и чудовищной силы вихри – размерами в десятки если не сотни тысяч километров, бушующие в его хромосфере и фотосфере. Коротковолновые жесткие лучи светила – ультрафиолетовые и рентгеновские, изливались на орбите Меркурия мощным и убийственным для всего живого потоком. К ним прибавлялись частые ливни космических частиц. А во время солнечных вспышек светило добавляло к ним частицы больших энергий (в основном протоны и электроны). Справа и слева сверкали в солнечных лучах бесконечные поля фотоэлементов, дальше они терялись в чернильной тьме космоса. Время от времени фотоэлементы проворачивались на 180 градусов, обращаясь в сторону беспощадно жарких солнечных лучей тыльной, светоотражающей стороной. Если периодически не «сбрасывать» тепло, то они неизбежно расплавятся. Выше полей, словно уснувшие рыбы, висели туши кораблей снабжения. В черноте космоса вспыхивали светлячки ракетных выхлопов – это разгружали корабли аватары.

Год тому назад Ван Дэмин познакомился с прекрасной словно цветок лотоса девушкой по имени Сюин, из достойной семьи с крепкими устоями, скромной и добропорядочной. Вскоре пришел к решению сделать предложение и не был отвергнут, но древние китайские традиции требовали вначале согласия семьи потенциальной жены и выполнения перед свадьбой шести обрядов. Родственники Сюин благосклонно приняли письмо с предложением о заключении брака, сваха обговорила обручальные подарки и на этом все застопорилось. Сумма – несколько десятков тысяч золотых юаней, оказалась слишком велика для сына простого механика робототехнических систем, к тому же надо было позаботиться о приобретении для новой семьи собственной квартиры. Но Дэмин с детства был упрям и если что-то решил, то добивался этого. Получив от будущей невесты, обещание дождаться, он положился на народную мудрость: «сила коня познается дальней дорогой, а сердце человека – временем» и решился временно оставить родную станцию «Новый Хэбэй». Все сбережения вбухал в краткосрочные курсы операторов аватаров-космических монтажников и вскоре переступил порог агентства, вербовавшего желающих поработать на строительстве Меркурианской международной солнечной электростанции.

Ее строительство было совместным проектом русских и китайцев. Все началось в далеком 2101 году, 22 апреля – в день рождения вождя русских коммунистов В. И. Ленина, подгоняемый с орбиты Земли мощным лазером первый межзвездный микрозонд отправился в дальний путь к одной из ближайших звезд – Проксиме Центавра. Еще до того, как он окончательно покинул пределы Солнечной системы, присланные им фотографии подтвердили совершенное астрофизиком Яном Оортом в двадцатом веке «на кончике пера» открытие облака Оорта. Колоссальных размеров облако объектов (до триллиона единиц) располагалось на расстоянии от 0,75 до 1, 5 световых лет от Солнца. Последующие исследования обнаружили у внешних границ облака газового гиганта, сравнимого размером с Сатурном – планету Тюхе и еще две насквозь промороженные планеты размерами с Меркурий – Аид и Кронос, и сотни малых планет. Хотя подавляющее большинство объектов облака Оорта состояло из льда: водяного, метанового, аммиачного, но хватало и металлических, и каменных тел. При этом общая масса объектов облака была приблизительно в пять раз больше земной. По сравнению с поясом астероидов чья общая масса составляла всего 0,06 % от массы Земли – колоссальное сокровище. Долгое время человеческие государства космоса и Земли только облизывались на него – слишком далеко, пока наконец в середине двадцать третьего века русские и китайцы не объединили усилия и решили построить в районе Меркурия гигантскую солнечную электростанцию и мощные лазеры, способные разогнать специально сконструированные парусники. Добравшись до места назначения они станут первыми человеческими колониями так далеко от планеты-праматери – форпостами перед рывком к звездам. К тому же проект обещал быть коммерчески успешным за счет добычи в облаке ресурсов. Погруженные в трюмы безлюдные заводы, позволят наладить и базовую добычу ресурсов, и металлургию с производством пластиков. Англосаксонская федерация, высокомерно считавшая себя самым передовым государством Солнечной системы, была в шоке. Крупнейшие компании совместно с федеральным правительством немедленно выступили с аналогичным проектом, но они начали позже и безнадежно проигрывали гонку.

Год-полтора усердной работы и Ван Дэмин сможет оплатить свадьбу, купить квартиру и еще останутся средства на открытие скромного бизнеса. Он давно мечтал о небольшом ресторане. Остатки средств пошли на билет третьего класса до Меркурия и вот он уже полгода трудился на стройке и проживал там же в станции 968/12/сe, рассчитанной на проживание пятисот человек в комнате на четверых. Тесно, неудобно, но он не унывал, зато с каждой сменой заветные золотые юани копились на счету в Народном банке Нового Хэбэя.

Аватар двигался по платформе. Вначале, когда Ван Дэмин был новичком на стройке, он не раз задумывался. Зачем он здесь? Не был ли приезд на строительство, в абсолютно враждебное жизни место, ошибкой? А еще это проклятое вчерашнее письмо. Сюин писала, что родители разговаривали с ней. Дескать, пора замуж, и она должна выполнить дочерний долг. Сюин, вне всякого сомнения, будет его дождется, но вот ее родственники… Они ничего не обещали. Вдруг прямо сейчас выдают ее замуж? А все деньги, проклятые деньги, которых у него не было. Под шлемом виртуальной реальности у Ван Дэмина пухли и катались под скулами желваки, промеж густых бровей проступили капельки пота. Он, вдруг, почувствовал себя таким же жалким и никому не нужным, как в пятом классе, когда родители сняли квартиру поближе к фабрике, где работал отец. В первый же день, когда маленький Дэмин пришел в новую школу, сыновья богатого торговца Ван Кэминя при всем классе высмеяли его бедную, заплатанную одежду и сказали, что он не достоин носить фамилию Ван, происходившую от титула правителя государства. Потом отобрали все деньги, что матушка дала на обед и никто, никто не заступился за чужака.

Сто шагов по поперечной балке мимо идущих в обе стороны аватаров, с грузами и без, и он подошел к невысокому и длинному зданию склада. Остановился, двери распахнулись – искусственный интеллект опознал посетителя. Солнечные лучи выхватили из полумрака сложенные друг на друга пластиковых контейнеров вдоль стен, дальние углы склада терялись во тьме. Ожил транспортер, к порогу неторопливо подъехал контейнер с рулонами фотоэлементов. На земле он весел бы не менее полутоны. А в невесомости эта тяжесть легко передвигалась одним дистанционно управляемым роботом. Аватар вытащив ящик и быстрым шагом направился обратно на посадочную площадку, платили за количество смонтированных фотоэлементов, так что медлить не в его интересах.

Он увидел немного выше станции алые вспышки корректирующих тормозных импульсов и приблизил изображение. К станции медленно приближался малый корабль –, 10 тысяч тонн массы и, почти 80 метров длинной, автоматический грузовик типа «Мирный – 6».

Внезапно что-то изменилось в затерянном во мраке и чудовищном холоде окружающем мире. Дэмин не сразу сообразил, что из кормы приближающегося грузовика вырвались струи ослепительно-яркого пламени основного двигателя. Грузовик, с каждым мигом ускоряясь, словно атакующий жертву хищный беркут, падал на станцию. Все происходило беззвучно и неотвратимо, словно в кошмарном сне.

Аватар Дэмина застыл с поднятым к небу лицом. С грузовиком происходило нечто неслыханное. Без приказа человека грузовик не мог включить двигатели. Нет, нет, этого просто не могло быть! Но глаза не обманывали, корабль пикировал на станцию.

«Если грузовик не затормозит, то несколько килотонн металла с ускорением врежутся в станцию». От этой мысли у человека, спрятавшего хрупкую плоть за броней жилой колонии, похолодели ноги. Руки аватара непроизвольно выпустили повисший в невесомости контейнер.

«А уцелеет ли при ударе жилая колония? Ее внешняя броня не рассчитана на такие столкновения…»

Перед мысленным взором возникла огненная вспышка, в ней исчезли и грузовик, и станция. Во все стороны полетели обломки, густо «нафаршированные» распухшими от взрывной декомпрессии, черными трупами. На миг зажмурился. Захотелось очутиться далеко-далеко, где нет безумно большого Солнца, черноты космоса и самое главное сошедшего с ума грузовика…

Среагировал искусственный интеллект станции. Совсем ненамного, на тысячные доли секунды опередив смертоносный снаряд. С одной из станций, где монтаж лазерной установки уже завершили, сверкнул ослепительно яркий и тонкий лазерный луч, уперся в корпус грузовика. На месте корабля беззвучно вспух огненный шар. Несколько мгновений аватар с невероятным изумлением рассматривал медленно расплывающееся над головой облако газов и обломков. Приближался страшный финал, который будет стоить русским и китайцам огромные деньги и годы работы.

Еще несколько томительно длинных секунд и Дэмин ощутил, как вздрогнула под ногами, словно норовистая лошадь под седоком, колоссальная туша станции. И по ней и полю фотоэлементов густо забарабанили большие и маленькие осколки погибшего корабля. На миг перед глазами возникло кукольное лицо невесты. Спина человека в костюме для виртуалки покрылась липким потом, но он был бессилен что-либо предпринять.

Потом в то место, где наблюдал за катастрофой аватар, врезался осколок корпуса погибшего корабля и Дэмина в аварийном режиме выбросило из виртуального мира.

Сетевое издание «New-Washington Times» (Содружество англосаксонской демократии)

Президент Эд Буш-младший только что закончил выступление с изложением планов строительства совместной с европейцами солнечной электростанции в районе Меркурия. По его словам, сенатом на этот год выделено на эти цели более триллиона золотых долларов. В середине брифинга журналист нашего издания Джек Пит попросил прокомментировать катастрофу на русско-китайской стройке.

Ответ Буша-младшего был быстрым и бескомпромиссным.

«Я думаю, что во всем виноваты технологическая отсталость и вопиющее пренебрежение техникой безопасности тоталитарных режимов. В отличие от них демократические страны эти вопросы держат на контроле и подобные катастрофы у нас невозможны.» Вместе с тем он выразил соболезнование по поводу многочисленных жертв среди строителей.

Сетевое издание «Новые русские известия» (Социалистическое Славянское содружество)

По словам пресс-секретаря Социалистического Славянского содружества Дмитрия Володина, 25 мая 2259 года по неустановленным причинам автоматический грузовой корабль «Мирный – 6» совершил опасный маневр вблизи строящейся Меркурианской международной солнечной электростанции. В целях предотвращения катастрофических последствий он был уничтожен, что позволило избежать людских жертв и разрушения станции. Несмотря на то, что детали происшествия все еще уточняются совместной русско-китайской комиссией, мы можем подтвердить, что строительство электростанций будет продолжено. Последующая информация по происшествию и его причинах будет предоставляться по мере поступления. Одновременно он заявил, что эксплуатация кораблей, построенных по проекту «Мирного-6» приостановлена.

Сетевое издание «Аль-Айам» (Европейский Халифат, Земля)

И последнее, сообщения из Дальнего космоса. На строительстве Меркурианской международной солнечной электростанции произошел взрыв, от которого она была частично разрушена, так же пострадали поля фотоэлементов, имеются многочисленные жертвы среди строителей. Это не может не радовать других кяфиров – англосаксов, отставших с продвижением аналогичного проекта. Скромный автор не может претендовать на лавры детектива, но принцип: Ищи, кому выгодно, стар как этот мир. Мы не хотим никого обвинять, но вывод напрашивается сам.

Сетевое издание «Чайна дейли» (Новый Китай)

Итак, на строительстве Меркурианской международной солнечной электростанции произошел опасный инцидент. Сложившуюся ситуацию мы предложили прокомментировать эксперта Международного космического союза товарища Юн Шина.

Товарищ Шин заявил, что до окончания работы компетентной комиссии по расследованию происшествия рано делать окончательные выводы. В то же время он заявил, что не понимает каким образом мог выйти из строя искусственный интеллект грузового корабля. По его мнению, тут могут быть две версии. Это ошибка в программировании или злонамеренные действия неустановленных лиц. Свое интервью он закончил словами, что лично он склоняется ко второй версии.

Глава 2

Прошло пять дней после того, как военный транспортник «Иван Грозный», оставив на станции новую смену, забрал беглецов с «Нового Кавказа» вместе с «старой» сменой во главе с капитаном Дроздовым. После не отличавшегося разнообразием, но сытного и обильного обеда в корабельной столовой, Алексей с Милой вернулись в каюту. Они собирались порыскать по сайтам корабельной библиотеки. Поискать информации о «Новом Валдае» – их новой Родине… по крайней мере они на это очень надеялись.

Не успела закрыться дверь каюты, как на потолке замигал тревожным красным цветом плафон, коротко рявкнула сирена, заставив Алексея застыть в нелепой позе, а Милу схватиться за сердце и ойкнуть.

– Не бойся, – обдав горячим дыханием изящное ушко, произнес Алексей и, слегка нажимая на хрупкие, теплые плечи, едва прикрытые тонкой футболкой, заставил девушку присесть на койку. Захотелось обнять и прижать ее к себе так сильно, что с трудом совладал с собой. Пять дней в одной каюте с любимой, это слишком много…

Хорошо поставленный, явно механический голос произнес: «Внимание, корабль пребывает на «Новый Валдай». Всем кроме дежурной смены, убыть в каюты и пристегнуться к койкам предохранительными ремнями. Повторяю…»

– Ну вот видишь, трусишка, ничего страшного, наконец, прилетели! – с легким торжеством произнес парень. В ответ девушка хмыкнула носом.

Беглецы уже выполнили рекомендации, когда едва заметно вжало в койки, послышалось басовитое гудение. Алексей включил стереовизор и настроил его на носовые камеры «Ивана Грозного». На экране пульсировал, тормозя транспортник, вырвавшийся вперед на многие километры хвост раскаленной до звездных температур фиолетово-белой плазмы, «гася» ослепительно-ярким сиянием звезды по курсу корабля. Полюбовавшись грандиозным зрелищем, беглецы решили, как и планировали, просмотреть информацию о «Новом Валдае».

Один из огоньков впереди, выглядевший вначале как слабая звездочка, начал потихоньку расти.

Транспортник тормозил, приближаясь к «Новому Валдаю» и уравнивая орбитальную скорость (скорость, с которой тело вращается вокруг барицентра системы, как правило вокруг более массивного тела).

Алексей нашел в корабельной сети лекцию о станции и переключил ее в наушники. Хорошо поставленный мужской голос вещал:

– В середине шестидесятых годов двадцать второго века земная Российская социалистическая Федерация и колония в точке Лагранжа Земли «Новая Русь» начали строительство колонии О'Нила типа 3 в поясе астероидов в районе астероида Веста. Строительным материалом послужили окрестные астероиды. Официально строительство закончилось 1 декабря 2177 года и колония приняла первых жителей.

Национальный состав жителей: большинство населения – русские, малороссы и белорусы составляют 67%. К 2260 году население колонии перевалило за 1,8 миллиона человек.

До конца двадцать второго века колония выплатила инвесторам затраченные на строительство средства и получила независимость. А в 2201 году вступила на правах автономии в состав Социалистического Славянского содружества.

Корабельные шумы сменяли друг друга, периодически включавшиеся двигатели урчали, мягко вдавливая в койки, но все это не мешало слушать рассказ.

– В космосе три важнейших и бесплатных ресурса, которые позволяют производить продукцию, которую невозможно дешево производить на планете: не ослабленный атмосферой солнечный свет, дающий возможность без дополнительных ухищрений получать на освещенной стороне космических аппаратов до плюс 120 градусов; глубокая минусовая температура (в тени) до минус 100 градусов и глубокий вакуум. Все это и близость к источнику сырья – поясу астероидов, позволили превратить «Новый Валдай» в один из индустриальных центров Социалистического Славянского содружества. «Синхронные острова» – так называются расположенные вблизи колонии промышленные комплексы, специализируются на суперсовременной металлургии и металлообработке. Для нужд содружества и на экспорт они производят особо прочные сплавы металлов, сверхтонкие мембраны толщиной два ангстрема (две стомиллионных доли сантиметра) из металлов, пеноматериалы из смесей жидкости с газом и металлом, абсолютно сферические шарикоподшипники, многослойное литье из комбинированных металлов. Важнейшими направлениями являются производство особо чистых биопрепаратов и кристаллов белковых веществ, кристаллов полупроводников и сверхчистых кристаллов.

Алексей слушал рассказ с удивлением. На «Новом Кавказе» особо не рассказывали о Социалистическом Славянском содружестве, но информацию подавали так, что у людей создавалось впечатление о его отсталости по сравнению с передовыми космическими державами.

Между тем «камешек» впереди еще больше увеличился, пока не превратился в два цилиндрика абсолютно правильной геометрической формы, какие не может произвести бездушная природа. Около них застыли маленькие точки. Алексей поискал в сети, оказалось это те самые «Синхронные острова». Корабль еще больше приблизился к закрывавшей колоссальным корпусом звезды впереди колонии. «Новый Валдай» строили по типовому проекту, как и «Новый Кавказ»: два колоссального размера жилых цилиндра – 8 километров в диаметре и 32 километра в длину каждый, связанные через систему подшипников штоками. Цилиндры вращались в противоположных направлениях, благодаря чему на внутренних поверхностях за счет центробежной силы создавалась искусственная гравитация.

Алексей увидел постепенно увеличивающийся корпус станции и сложные конструкции из зеркал, направляющих свет внутрь колонии, причалы и «Синхронные острова». Алексей кликнул один из них, тот увеличился и начал напоминать этакий колобок в короне с крыльями по бокам.

Все тот же механический голос произнес:

– Завод номер 16 представляет собой роботизированное производство, дистанционно управляемое с «Нового Валдая». В год производит до двадцати тысяч тонн металлических пеноматериалов, которых невозможно создать в условиях гравитации и уникальных сплавов, например пеноматериал, состоящий на 87 процентов из газа и на 13 – из металла и столь легкий, что способен держаться на воде. Вторая специализация завода – детали космических и воздушных кораблей из невозможных на Земле сплавов, например с физическими и химическими свойствами нержавеющей стали, а весом алюминия.

Легкий толчок означал, что движение закончилось и «Иван Грозный» состыковался с причалом.

Ожил ласковый женский голос с потолка.

– Внимание, корабль приземлился в космопорту имени «Че Гевары» станции «Новый Валдай», пассажиром не расстегивать ремни до следующего сообщения.

Бесшумно скрылись в пазах высотой в несколько человеческих ростов стеклянные двери, Алексей и Мила, с пузатыми сумками в руках и рюкзаками за спиной, вошли в здание космопорта и остановились, пораженные перед ними картиной.

Тысячи человек гуляло, сидело в ожидании посадки в просторных пассажирских залах, терпеливо стояло в очередях; невнятный гул голосов, глухое жужжание лифтов, бархатистые голоса из невидимых громкоговорителей, на нескольких языках объявляющие прилеты и отлеты – все эти звуки сливались в оглушительную музыку преддверия к космосу. Звуки то нарастали, то немного стихали, плыли по колоссальных размеров зданию, чтобы потеряться на высоте десятка этажей между поддерживающих потолок металлических балок.

Алексей с беспокойным видом огляделся. Дерзкий побег увенчался успехом, но как примут бывшего пирата русские и, особенно, их власти? Это еще предстоит узнать…

Путь дальше перекрывал таможенный пост. Сразу за ним стоял моложавый человек неопределенного возраста, когда равно можно дать и тридцать, и сорок, в старомодной бейсболке и с плакатом в руке с крупной печатной надписью: «Алексей Гирей и Мила», глаза нетерпеливо обшаривали подходящих пассажиров таможенников.

Алексей облегченно улыбнулся. Прощаясь – казаки, вышли с причала не заходя в здание, через другой выход, капитан Дроздов сказал, что на входе беглецов встретят представитель службы безопасности.

– Пойдем, – повернувшись к Миле мотнул головой в сторону человека с плакатом. Тот заметил, прислонив плакат к столу, суетливо замахал руками, всячески обращая на себя внимание. Цокая по полу магнитными накладками на каблуках, беглецы подошли к столу таможенника, встречающий наклонился к его уху, зашептал. Выслушав, тот утвердительно кивнул и пытливо посмотрел на беглецов.

– Кладите вещи на конвейер, пожалуйста.

Таможенная процедура оказалась на удивление короткой. Просмотрев вещи, он не обратил никакого внимания на отцовский кинжал в сумке Алексея. Документы требовать не стал:

– Все в порядке, проходите, – и посмотрел на следующих пассажиров, голос звучал ровно, пусть и без нормальных, живых интонаций, – Следующий.

Встречающий подал руку, на миг обнажив на руке медицинский браслет, вещицу на «Новом Кавказе» крайне редко встречающуюся. Запредельная стоимость делала браслет доступным только верхушке «высшего» класса. Прибор непрерывно мониторил хозяина, мог впрыснуть в кровь лечебные препараты и дать медицинский совет, а при необходимости вызвать скорую помощь.

– Панове, позвольте представиться: Александр Кшиштофович, – с легким пшекающим акцентом произнес мужчина. Рукопожатие было твердым, уверенным, а на ладони чувствовались характерные мозоли человека, регулярно посещающего спортзал. Кивнул Миле, – Приятно познакомится пани. Молодые люди у нас зима, а вы в летних рубашках.

Мужчина подал Алексею плотно набитый пакет:

– Кстати, вот одежда. Одевайте!

Алексей посмотрел удивленно, словно только проснулся от необычайного сна. Только сейчас он обратил внимание, что и сам Александр Кшиштофович и, большинство окружающих, в куртках или шубах. Открыл пакет, там оказались две толстые куртки, одна поменьше белоснежная, вторая, черная, побольше.

Зима, снег и минусовые температуры. Зачем все это нужно, когда можно круглый год держать в колонии комфортную температуру в районе двадцати градусов? И как понять логику русских, добровольно устраивающих себе зимний ад?

Алексей с Милой застегнули курки, оказавшиеся им вполне впору.

– Ну что потеряшки, – произнес терпеливо дожидавшийся безопасник, – пошли?

«Что за потеряшка?» – нахмурился Алексей, но ничего не спросил, надо– сами все расскажут! Но, чем дальше, тем больше загадок. Подхватив вещи, последовали вслед за безопасником на выход.

Пробираясь сквозь толпу, он заметил еще одну странность. В отличие от «Нового Кавказа» никто не ругался и не выяснял отношения и, буквально каждый встречный улыбался беглецам, заставляя улыбаться в ответ. «Ну? И чего им так весело?» – подумал с легкой ревностью и недоумением.

…Три человека стояли перед выходом из метро.

Нереально свежий и холодный, пахнущий хвоей воздух морозным потоком врывался в легкие. Для уроженца «Нового Кавказа» холодно до невозможности, судя по табло над вывеской метро – минус пять градусов. Крупные снежинки, больше похожие на произведение искусства, чем на творение природы, медленно покачиваясь и кружась, парили в воздухе, с тихим шуршанием ложились на снег; миллионами бриллиантов искрилось белоснежное покрывало, укутавшее автостоянку с рядами застывших машин; дальше идеально ровная, словно луч лазера, полоса дороги рассекала изумрудный, в комьях снега хвойный лес, справа вдалеке сверкали металлом крыши поселка. Буйство белого на ярко зеленом поражало до глубины души.

– Как красиво, – прошептала Мила, девичьи глаза горели восторгом.

Алексей хмыкнул. Зрелище падающих с небес кристаллов замерзшей воды и, простиравшейся вокруг белоснежной пустыни, угнетало. Зачем мучить себя диким холодом, когда круглый год можно наслаждаться комфортной? Русские, странные… Он находился так далеко от родного дома, в мире, с самого начала, поставившего в тупик нелогичностью, среди людей говоривших на том же языке, что и он, но, чье поведение ему было понятно не больше, чем гипотетических инопланетян. Какими мотивами руководствуются хозяева и сможет ли он когда-нибудь их понять? Все эта непонятность и нелогичность вызывала чувство одиночества и беспомощности, повергая в тоску.

Он поднял голову, снежинки падали на лицо. Вверху, на противоположной стороне колонии все то же белое безмолвие окружало поселки и изумрудные пятна лесов.

– Подождите панове, – произнес безопасник и, слегка прихрамывая, прошел на несколько шагов вперед. Из кармана появился телефон, пальцы забегали, набирая комбинацию цифр.

Вот кстати еще одна загадка. Почему человек, имеющий средства на медицинский браслет, не исправил легкую хромоту? Ничего не понятно…

Алексей, вытащив из кармана руку, наклонился и зачерпнул снег. Холодный. Впервые в жизни он видел его вживую, а не в виртуале. Выпрямился, остатки снега на ладони расплывались, превращаясь в мелкие капельки воды и зябкое ощущение холода.

Одна из машин в дальнем углу автостоянки беззвучно ожила, двинулась по проходу к входу в метро. Не простой автомобиль – дорогая «Волга», такую мог позволить себе только представитель высшего класса «Нового Кавказа». «Неплохо живут!» – с невольной завистью подумал Алексей.

Он почувствовал как сзади, в не надетый капюшон, что-то ударило, забрызгав волосы ледяными, быстро тающими крошками. Стремительно развернулся. Мила задорно и беззаботно рассмеялась, как не смеялась, наверное, с похорон матери, захлопала в ладоши. Словно невидимый камень, дававший на душу, наконец-то исчез. Парень недоуменно моргнул, потом губы расплылись в невольной, совсем мальчишеской улыбке. Было не больно, но чуточку обидно и весело.

Его вдруг охватил нешуточный азарт, впервые после неудачного сватовства и побега, его отпустило. Мир вокруг, такой непонятный вначале, стал ближе, с души словно упал камень одиночества и беспомощности.

– Попала, попала! – захлопала в ладошки девушка.

– В спину бьешь! Ну держись, – притворно-мстительно крикнул Алексей. Его вдруг охватило беспричинное веселие. Присел, крепкие руки проворно скатали холодный снежок.

– Не попадешь! – девушка, хохоча на бегу, помчалась прочь, но через несколько шагов снежок впечатался в спину. Ойкнув, Мила повернулась. Детская обида на лице делала ее такой трогательной, такой желанной, что сердце на миг замерло в груди, а Алексей пожалел, что ответил.

– Ах ты! – выкрикнула девушка, наклоняясь к идеально-белоснежному снегу, – Так нечестно!

Белой молнией полетел в парня снежок, но он был настороже и легко увернулся. Девушка надула губки.

– Мог бы и поддаться!

Между тем машина подъехала к входу в метро. Сбшник со снисходительной улыбкой наблюдавший за влюбленными, громко крикнул:

– Все панове! победила дружба! Кстати, машина подана, – сбшник подошел к ней, распахнул дверь, – садитесь.

Александр Кшиштофович уселся на заднем сидении. Потом немного смущенно откашлялся, почесал затылок и, оглянувшись, произнес:

– К сожалению панове, утром не посмотрел зарядку аккумуляторов, заедем на заправку?

– Если надо, давайте заедем.

– Машина, – произнес сбшник, – на ближайшую заправку.

– Адрес принят, – произнес приятный женский грудной голос искусственного интеллекта автоматической машины. Она резко тронулась, вдавив пассажиров в сидения. Затормозила и съехала с дороги в пластикобетонный карман со столбиком электрозаправки на краю. Гибкой змеей из его верхушки вылетел шнур с вилкой, впился в открывшийся на заднем крыле лючок. Несколько секунд ожидания и шнур, словно опившаяся пиявка, отвалился, втянулся назад.

– Машина, новый адрес Новотроицк, улица Гагарина, 16.

– Адрес принят.

Электроавтомобиль, вырулил назад, стремительно помчался сквозь белесую пелену редкого снегопада по серому пластикобетону дороги; шелест шин увязал в густом, дремучем лесе слева и справа, словно вышедшем из детских сказок про Русь могучих богатырей и могущественных волшебников. От пейзажей засыпанного девственно-чистым снегом векового леса веяло первобытной силой и ничем не ограниченной волей.

«Шух!» – пролетали изредка встречные автомобили, в основном колонны двигавшихся синхронно, словно живые существа, гигантских грузовиков-автоматов. Под колесами мелькали красные, желтые, синие зигзаги, ромбы, волнообразные линии – старинная как мир, уловка, призванная уберечь водителя от «гипноза дороги». С тихим шелестом ветер бросал в окна пригоршни снежинок, свистел по-разбойничьи, гнал по сугробам на обочине тонкую поземку, качал зелено-белые верхушки елей и могучих берез. Алексей откинулся на кресле и расслабил плечи. Задумчивый взгляд скользил по мелькающей за стеклом чаще. Во взгляде мелькнуло одобрение. На «Новом Кавказе» было много прекрасных уголков, но по сравнению с зелено-снежным, первобытным буйством окружающего ландшафта они были подобны грубому наброску дилетанта по сравнению с картиной гениального художника. И это определенно нравился ему.

Лес внезапно закончился и Алексей увидел заледенелый прудик и с забытыми шезлонгами на берегу. Дальше среди зелени заснеженных елей замелькали ухоженные, раскрашенные во все цвета радуги многоэтажки и коттеджи на окраине –в подобных на «Новом Кавказе» жили только представители высшего класса, почему-то без непременного на «Новом Кавказе» забора вокруг. Очищенные от снега дорожки из пластикобетона по обеденному времени безлюдны; дальше пролетел занесенный снегом стадион с футбольными воротами, несколько теннисных кортов и волейбольных площадок и здание с яркой вывеской – «Спортивный комплекс» с небольшим катком позади. Длинный, нескладный человек, чем-то неуловимым знакомый, оттолкнулся от бортика, проехав несколько метров, шлепнулся на лед, завозился, пытаясь подняться.

Мила тихо вздохнула, добрая и слегка задумчивая улыбка коснулась ее губ. Все началось с передачи по стереовизору с чемпионата Земли по фигурному катанию. Десятилетняя девочка напряженно вглядывалась в летящие по сверкающему льду элегантные пары; прекрасные девушки взлетали к небу в прыжках; трибуны взрывались в бешенных аплодисментах. Она почти слышала лязг лезвий коньков. Большая любовь к фигурному катанию огромной волной поднялась в душе. Потом девочка с помощью матери уговорила отца и ее начали водить на единственный в колонии каток в городе Варча. Больших успехов так и не удалось достичь, но лед и коньки она обожала.

Вновь по сторонам от дороги замелькали вековые деревья. Алексей, уже некоторое время с задумчивым видом бросавший взгляды назад, в конце концов повернулся к хозяину машины.

– Скажите, а почему вы устраиваете у себя зиму? Зачем все это, – Алексей широко развел руками, – мороз, снег?

Сбшник пожал плечами:

– Тут дело привычки пан, на родине славян на Земле каждый год зима, а в Сибири вообще за сорок градусов бывает. А у нас она совсем немного – два месяца всего зима. Зато, пшепрошем, пан, зимняя охота и рыбалка, лыжи, ну разве это не класс?

– Ну наверное так, – задумчиво произнес Алексей, глядя на скользившую за окном чужую и непонятную землю, вдали тоскливо завыли волки, заглушая свист ветра, – но зато вы не можете ничего выращивать на поверхности. Слишком холодно.

– А зачем? Все что нам нужно выращивают на подземных фермах.

– Так вот в чем дело! – немного оживился Алексей. Порядки чужой страны становились немного понятнее и ближе к привычным на «Новом Кавказе», – там, – он ткнул пальцем вниз, – у вас живут низшие классы?

Сбшник насмешливо скосился на Алексея.

– Пан не понимает, на «Новом Валдае» нет низших классов, все живут в таких-же поселках, как только что проехали. А фермы автоматические, а если что сломается, то туда отправляется аватар.

Алексей посмотрел на сбшника с удивлением и недоверчивостью. Опять все стало непонятным.

– Так это дорого использовать аватары! – вмешалась в разговор Мила. Присущее потомкам Евы любопытство взяло верх над привитой на «Новом Кавказе» скромностью.

В ответ сбшник лишь развел руками.

– Александр, – девушка, вспоминая зубодробительное отчество сбшника, слегка вздернула носик, – Кшиштофович, простите за вопрос. Чисто профессиональный. А как вы заплатили за заправку машины? Я понимаю, всякие там системы распознавания личности, но неужели у вас не нужно подтверждения покупки самим человеком?

Алексей с заинтересованным видом повернулся. В этом мире, дай бог, им жить, и лишняя информация о нем не помешает.

– Для покупки за деньги, пани Мила подтверждение, конечно, необходимо, а вот для приобретения за социальные баллы в этом нет необходимости.

– Что за социальные баллы, – слегка удивилась Мила, нам про них в университете не рассказывали.

– Пани, а вам что-нибудь про наши порядки рассказывали?

Взгляд девушки опустился вниз, глаза на миг сощурились, зарделась. Кроме агиток в СМИ она почти ничего не знала про порядки у русских. Внимательно наблюдавший за ней сбшник криво усмехнулся.

– Понятно… конечно, что еще ждать от пиратов. Ладно, расскажу. Так вот, за работу на «Новом Валдае» получают зарплату в рублях, а еще каждому гражданину ежемесячно начисляются социальные баллы. Это не деньги, их нельзя передать, найти или оставить в наследство, зато на них можно бесплатно зарядить автомобиль.

Мила бросила отчаянный взгляд на любимого, который лишь недоуменно пожал плечами. А за окном все также проносился дикий лес, несомненно полный диких зверей, изредка мелькали поселки ничем не хуже увиденного первым.

– Ничего не понимаю. А в чем разница с деньгами? Ведь ими тоже нужно расплачиваться?

Сбшник чуть покровительственно улыбнулся.

– В том то и дело пани, что при получении товаров за социальные баллы они не расходуются. Вот смотрите, например у меня за этот месяц начислено сто социальных баллов, значит я имею право на бесплатное питание в столовых и кафе, бесплатно получать недорогие продукты и товары первой необходимости и многое другое. И при этом как было сто баллов так их осталось столько же.

–Это что, – не выдержал Алексей, – эти баллы все получают одинаково?

– Пшепрошем пан, конечно, нет! Если ты передовик, ученый большой или художник или мать-героиня то и по двести баллов в месяц можно получать, а вот если ты пьяница или тунеядец так и вообще в этом месяце можешь их лишиться.

– И что в этом случае будет? – заинтересованно спросила Мила.

– А тогда, пани, придется как раз платить за все рублями. Не важно, сколько у тебя денег – важно, сколько баллов ты заработал за текущий месяц.

– Значит у вас все богачи? Вот у вас дорогая машина.

Александр Кшиштофович улыбнулся, а Мила уловила в его направленном на нее взгляде снисходительную усмешку и легкую грусть. Словно он старше не на два десятка лет, а на целое столетние. Рука мужчины машинально погладила хромую ногу.

– Нда… машина. А в жизни деньги главное?

Мила смутилась.

– А что?

– Я думаю счастье, уважение людей и женская любовь наконец.

Щеки Милы слегка покраснели, с задумчивым видом отвернулась к окну.

Мимо пронеслось не меньше десятка придорожных поселков, каждый не менее ухоженный и удобный для жизни чем тот, который беглецы увидели первым.

Впереди приближались и росли многоэтажки столицы и единственного города «Нового Валдая» – стотысячного Новотроицка, вольготно разлегшегося на берегу четырех замерзших прудов. Смесь проведенных человеком прямых линий и ломанных, проведенных природой, их разнообразие и, одновременно, гармония создавали впечатление цельности и красоты. Наверное, в таком прекрасном городе живут очень хорошие люди, подумала девушка.

Издали город походил на драгоценную игрушку, затерявшуюся среди зелено-белых пейзажей колонии.

Все ближе и ближе стеклянные фасады многоэтажек. Среди моря зданий, в центре города зеленел обнесенный высокой стеной парк, на краю его тянулись к небу тонкие минареты и круглые башенки, как будто вышедшего из сказки замка. Солнечный свет играл тысячами бликов на крышах словно они были из золота. Дальше виднелась двускатная крыша фиолетового цвета, скрывавшая главный зал цитадели. Как объяснил сбшник, центр города отдали под развлекательный центр для детей.

У въезда в город машина немного затормозила, поехала по широким и прямым улицам, разделенным надвое заснеженным газоном. Снегопад прекратился, но зато поднялся холодный пронзительный ветер – заснеженные деревья суматошно размахивали голыми, склоненными к земле черными ветками. Редкие прохожие старались побыстрее проскочить, чтобы укрыться в тепле зданий. Холод и безлюдье, но и в этом было свое, непонятное очарование. Если закрыть глаза и не открывать окно, откуда тотчас вырывался поток морозного, пропитанного свежестью и запахом хвои воздуха, казалось, что вокруг один из городов «Нового Кавказа». Но стоит оглядеться, и наваждение рассеивается. Здесь все иное. Другая архитектура – высокие, в пять-семь этажей, пластикобетонные дома всматриваются в улицы черными, стеклянными фасадами в окружении бесчисленных скверов и парков, занимавших три четверти городской территории. Повсюду спортивные площадки, стадионы, бассейны, теннисные корты и баскетбольные площадки, наводившие на мысль о важности в жизни горожан спорта. Нет, это совершенно не похоже на «Новый Кавказ». На углу заснеженной площадки, с заметенной снегом бассейном фонтана посредине, они завернули на украшенные статуями людей и зверей мост через широкую протоку, соединяющую городские пруды. Проехав до конца улицы, машина остановилась у монументального здания со скромной вывеской «Управление службы безопасности по Новому Валдаю».

– Ну что панове, – Александр Кшиштофович повернулся к пассажирам, – выходим!

Заметив нерешительность на их лицах, неожиданно подмигнул:

– Таким отважным панам и паненькам как вы, не гоже дрейфить. Да не бойтесь, не съедят вас!

Алексей, Мила за ним, осторожно переступили порог помпезно-холодного – все в современном офисно-деловом стиле, кабинета. В стене блестел экран; посредине – стеклянной столешницей стол с придвинутыми креслами – пузырями. За дальним – человек с бритой наголо головой в безукоризненном костюме без единой помятости. Тяжелый взгляд изобличал человека, насыщенного тайнами, словно губка водой. От прямого, рассматривающего и оценивающего взгляда почувствовал некоторое смущение. Давно его никто так не рассматривал. «Да какого черта! – разозлился про себя. – Зачем нас тогда сюда тащили?» Хотя хозяин кабинета нисколько не походил на Мурадин-бея, но чем-то неуловимым все же был похож. То ли взглядом, то ли аурой властности вокруг.

Бесшумно, словно рысь, поднялся и подошел к беглецам, улыбнулся. Рукопожатие было крепким, как и сам человек.

– Присаживайтесь, – жестом указал на кресла.

Дождался, когда беглецы усядутся и сел на свое место. На столешницу лицевой стороной книзу легла пухлая папка. Алексей поймал его изучающий взгляд.

– Меня зовут Иван Алексеевич и я уполномочен ответить на все вопросы. Но прежде я попрошу вас, Мила Мурадиновна, – профессионально-осторожный взгляд остановился на девушке, – подождать вашего жениха в коридоре. Мне надо ознакомить его с некоторыми секретными сведениями.

Мила поморщилась от упоминания ненавистного отца и вопросительно посмотрела на Алексея. Тот несколько мгновений помедлил, утвердительно наклонил голову. Девушка обиженно надула губы. «Ну и пусть! Потом все равно выпытаю все у Леши!»

Дождавшись, когда за девушкой захлопнется дверь, сбшник несколько мгновений благожелательно смотрел на Алексея, потом перевернул папку лицевой стороной и пододвинул к парню.

– Алексей Рустемович, я буду обращаться к вам по имени, вы не против? Возраст, знаете ли, дает определенные привилегии, – парень кивнул, – Сначала посмотрите это.

Алексей опустил взгляд и, несколько мгновений настороженно разглядывал папку, от которой так и веяло тайнами и секретами. На лицевом листе был только номер: 636/нк/н. В который раз за последние дни, мелькнула мысль, что слишком много вокруг него в последнее время тайн, пора находить разгадки. Посмотрел на профессионально-внимательно рассматривающего сбшника и молча смерил его взглядом; волнение его возрастало, и сердце билось все сильнее.

– Что это? – сказал раздельно и твердо. Папка так и осталась неоткрытой.

– Личное дело вашей матери. Майора Даниловой, – сбшник с виноватой улыбкой развел руками.

У Алексея жалко дрогнули губы, нервное лицо побагровело. Все он ожидал, но такое… никак. Его мать – самый любимый человек, русская шпионка? Мать предательница? Этого не может быть! Сбшник врет, врет! И в тоже время он понимал, что русским нет смысла обманывать. Он и так в их руках. Так мучительно больно было только на похоронах нежно любимой матери. Почему-то этот эпизод он, еще совсем кроха, запомнил на всю жизнь.

Руки дрогнули, отдергиваясь от папки, словно там не документы, а ядовитая гадюка, несколько мгновений смотрел в лицо не опускающего изучающий взгляд сбшника. Заговорил глухо:

– Это неправда. Этого не может быть! – резко оборвал фразу и нервно дернул рукой по прозрачной столешнице.

– Я понимаю вас, Алексей, – в голосе прозвучали неожиданно мягкие, увещевающие нотки, – но, – он развел руками, – я был куратором вашей матери.

Алексей поднял горевший болью взгляд на сбшника. Голова склонилась, словно из него вытащили стальной стержень, позволявший ему жить несмотря ни на что. Молчание затягивалось, слышен был только легкий гул ветра из воздуховода под потолком.

– Вы, наверное, спрашивали себя, почему вас не выдали Мурадин-бею? Ответ прост – наша служба чувствует моральную ответственность перед сыном нашего погибшего офицера. Мы своих не бросаем.

Немного поколебавшись, Алексей осторожно придвинул к себе папку, с тихим шелестом она открылась. На первом листе фотография матери. Молодая, совсем девчонка, в военной форме, улыбается. «Майор Данилова Наталья Семеновна» – гласила надпись ниже. Руки торопливо листали страницы. Детство, школа, учеба на военном факультете университета «Нового Валдая», перевод в разведку и закрытая спецшкола. Первое задание: внедрение на «Новый Кавказ».

– Значит она не любила отца, все ложь и притворство? – глухо произнес Алексей, чуть ссутулившись, он не поднимал взгляд от покрытых ровными строчками слов листов.

– Жизнь, знаете ли… протянул сбшник, – штука сложная, вы не возражаете если я закурю?

Алексей поднял напряженный взгляд на невозмутимое лицо собеседника, кивнул. Тот привычно зажег сигарету, помолчал, неторопливо затягиваясь и стараясь, чтобы не обломился длинный столбик пепла.

Он добился своего, Алексей успел немного собраться с мыслями.

– Поначалу, это, конечно, было задание, на которое ваша мать пошла добровольно, – сбшник стряхнул сигарету в пепельницу, – Потом, особенно когда родились вы, их отношения изменились, ваш отец стал не только единомышленником, но и соратником Натальи Семеновны.

Он говорил негромко, веско – и от этого басистого, убедительного голоса мутный осадок в душе, Алексей чувствовал, стал словно бы истаивать, пропадать. Родители, оказывается, были заодно. И главное, мать не предавала отца!

– Кто убил мать? Только не говорите, что не знаете! Вы не могли не провести расследование гибели, – взгляд стал жестким, словно прицеливающимся, немного помедлил, потом решительно закончил, – вашего агента.

Сбшник, не опуская рентгеновский взгляд от лица парня, улыбнулся одними губами.

– Да мы провели расследование, хотя это было нелегко.

Иван Алексеевич вытащил из стола бумагу и толкнул по полировке стола к Алексею.

Судя по отчету по автоаварии, в которой погибла мать, она была подстроена.

Рука парня преувеличено осторожно отодвинула листок в сторону. Налившиеся убийственной чернотой глаза поднялась на терпеливо попыхивающего сигаретой сбшника.

– Это подлинный отчет, в уголовном деле о смерти вашей матери лежит поддельный.

– Кто тот грязный шакал, который убил мать? – Алексей густо побагровел, ноздри ястребиного носа затрепетали, рука подняла листок.

– Тот, кто получил от этого наибольшую выгоду, – произнес сбшник, не прекращая курить, Алексею показалось, что он смотрит с сочувствием, – У нас нет прямых доказательств, но избавить вашего отца от ее влияния было выгодно прежде всего Мурадин-бею.

– Что? Мурадин-бей? – произнес Алексей и замолчал, продолжил уже тихо, едва слышно, – Но почему? Почему? Они были кунаками! Это свято…

Сбшник, все с тем же каменным видом, посмотрел на гостя тем взглядом, какой можно встретить лишь у врачей и священников. На покрасневшем лице змеями гуляли желваки, но парень держался. «Молодец, неплохо держит удар» – подумал одобрительно и откинулся на спинку кресла-пузыря.

– Грязный шакал, – произнес, словно выплюнул, Алексей. Между ним и Милой лежала пролитая кровь. Кровь матери. В среде, где воспитывался Алексей, кровная месть была делом чести и длилась порой веками. «Как я смогу смотреть ей в лицо, прикасаться к ней, зная, что она дочь убийцы моей матери? Не может джигит простить род отцеубийцы!» Безрассудная, слепящая ненависть на миг густо обволокла его. Рука, державшая листок, конвульсивно задрожала. «Почему Всевышний, почему я полюбил ее?»

– Зачем, зачем вы мне все рассказали? – произнес тихо и нарочито сдержанно, не глядя на собеседника.

– Если бы я сказал, что мы не расследовали обстоятельств гибели вашей матери, вы бы поверили нам?

– Нет… – медленно покачал головой Алексей, – Конечно нет… И… и что мне теперь делать?

Сбшник тихо вздохнул.

– Решать вам, но был в России один великий правитель, мир запомнил его по прозвищу Сталин, так вот он говорил: «Сын за отца не ответчик».

Алексей повесил голову, пальцы бессильно разжались, листок тихо спланировал на прозрачную столешницу. Перед мысленным взором появилась озабоченное и немного лукавое лицо Милы тех времен, когда беглецы только познакомились и она, спасая парня от гнева Мурадин-бея, пряталась в шкафу в комнате мальчишки. Что-то сладко сжалось, а потом распустилось в груди. Это было очень приятное, хотя и несвоевременное ощущение. Ему вдруг стали совершенно не важны впитанные с детства и, вошедшие в плоть и кровь, законы горской чести и кровной мести. Что они по сравнению с их чувствами? Мила любила его, а он не мог без нее жить. Бросить ее в чужой стране и… Как он мог даже подумать об этом! Гнев хищно раздул ноздри ястребиного носа. Нет! Никогда! Она не виновата в том, что ее отец грязный шакал. Да и нет у нее отца, как и у меня никогда не будет тестя!

Он вдруг поднял голову и, повернув к собеседнику отчаянный взгляд, произнес:

– А отец, отец… это тоже Мурадин-бей?

– Да, тут сто процентов, у нас есть перехват его переговоров.

Алексей вновь скрежетнул зубами, не отрывая взгляд от каменного лица собеседника, но воспринял известие уже гораздо спокойнее. Видимо, лимит на гнев он уже исчерпал.