Созвездия твоих глаз

Эмбер

Мне было шесть, когда папа бросил нас, ушёл к другой женщине, которую любил со школы, заменил отца её сыну…

Я плохо понимала, что происходило, но как сейчас помню мамины слёзы по ночам в подушку, помню, как украдкой она глушила свою боль алкоголем. Мама долго могла стоять у окна и ждать его возвращения, часами смотреть на папино фото и оглаживать его лицо подушечками пальцев. Мама любила моего отца всем сердцем, а он разбил его на тысячи осколков.

Первые полгода маме дались невероятно сложно, но она взяла себя в руки ради меня. Помню, в какой спешке она собирала наши вещи для переезда в другой штат, будто боялась передумать. Нэшвилл встретил нас прекрасной весенней погодой. Небольшой дом сразу стал для меня родным. В нём мама не плакала, в нём были только я и она.

Мама работала в ближайшем супермаркете кассиром, её зарплаты нам вполне хватало. В Нэшвилле я обрела свою первую любовь – танцы. Только лишний вес был той самой ложкой дёгтя в моей беззаботной жизни. Из-за него выступления на конкурсах и местных представлениях обходились всегда без меня. Мама несколько раз устраивала скандал по этому поводу, доказывая хореографу, что она должна дать мне шанс проявить себя. Да, меня это очень огорчало, но я никак не могла стать такой же худенькой, как другие девочки, попытки сесть на диету приводили к срывам. Школьный психолог объяснял моё состояние стрессом из-за развода родителей. Наверное, это было на самом деле так – я скучала по отцу, любила и одновременно ненавидела его. В моём детском сердце жалобно пела Пинк свою «Family Portrait».

Зато у меня появилась мечта. В будущем я хотела открыть свою школу танцев для всех: полных, худых, низких и высоких. Я и сейчас считаю неправильным разделение между людьми, любящих танцевать, не должно быть преград из-за придуманных стандартов. Свою студию я хотела открыть именно в Нью-Йорке. Нью-Йорк – это вторая моя любовь. Я не отлипала от экрана, когда показывали кино, где местом действия был Манхэттен. Боги, этот город имел свою собственную магию, заряжал энергетикой и восхищал контрастами. Бруклинский мост, Статуя Свободы, Таймс-сквер, Бродвей, все здания и достопримечательности… Я будто чувствовала запах того потрясающего мира наяву. Пожалуй, переезд в Нью-Йорк всегда был для меня на первом месте.

Мама мечтала вместе со мной. Мы открывали интернет и выбирали здание, где именно на Манхэттене будет располагаться моя студия, представляли, какой ремонт сделаем там, каким цветом выкрасим стены и иногда подумывала над тем, чтобы прямо в тот момент бросить всё и переехать, но порыв всегда останавливала финансовая часть. Это огромный риск для одинокой женщины с ребёнком. Жизнь в Нью-Йорке очень дорогая. Поэтому мы ждали, когда я стану взрослее. Казалось, что ничего не могло омрачить нашу жизнь, до тех пор, пока отец впервые за шесть лет после развода не дал о себе знать, собираясь приехать. Несколько дней мама сильно нервничала, и её глаза были красными от слёз. Она много раз повторяла:

– Не отдам тебя, ни за что не отдам! Эмбер, детка, нам ведь хорошо вместе? Все наши мечты осуществятся без него! А от него нам ничего не нужно, верно?

– Да, мамочка, он мне не отец! Он бросил нас, ненавижу его! – Мои слова успокоили её. Всегда успокаивали.

Мне до сих пор непонятно, как Стивен Харт мог променять мою маму на другую? Она ведь была такой красивой, самой красивой на свете! Её мягкие белокурые волосы пахли полевыми травами, а яркие зелёные глаза лучились теплом и любовью. У мамы даже имя было прекрасным – Микаэла.

В то утро на улице стояла промозглая погода, дождевые капли барабанили по окнам, а гром пугал своей невероятной мощью. Настойчивый звонок в дверь заставил вылезти из-под тёплого одеяла. Я решила, что мама ещё спит, поэтому открыла дверь сама. На пороге стоял он – высокий, статный, в деловом тёмно-синем костюме. Обувь отца была начищена до блеска, а волосы аккуратно зачёсаны назад, как у актёра голливудского кино на красной ковровой дорожке, несмотря на погоду.

– Здравствуй, дочка, – с широкой улыбкой проговорил Стивен Харт, оголив белоснежные зубы. – Где Микаэлла? – спросил он, без приглашения заходя внутрь.

– Наверное, спит. Сейчас разбужу, – наигранно сухо ответила я, будто это не мой папа, а сотрудник коммунальной службы, но сердце выпрыгивало из груди от волнения.

Торопясь в мамину комнату, я пару раз оборачивалась назад, словно не веря, что отец и впрямь стоит там, на пороге нашего дома, но другой – чужой и холодный.

– Мам, там ОН приехал, мам, – я забежала в её спальню и потеребила за плечо.

Мозг человека так устроен, что может моментально считать информацию и дать ответ. Это называется интуиция. Бледное лицо, холодные руки, неестественная поза. Неосознанно я поняла – произошло страшное и непоправимое. Из моего горла вырвался дикий душераздирающий крик, а тело тысячу раз пронзила белая, ослепляющая боль.

«Нет! Это неправда! Всё не так! Маму надо разбудить! Надо разбудить!»

Отец оттаскивал меня от неё, я кричала, вырывалась, кусала его руки, била кулаками, обзывала, винила во всём:

– Это ты! Ты виноват! Ненавижу тебя! Зачем ты приехал! – я кричала до тех пор, пока не осипло горло, а доктор не сделал укол успокоительного.

По дому ходили чужие люди, что-то спрашивали, что-то писали. Врач позже сообщил, что причиной смерти послужил тромб.

«Это из-за него. Из-за него мама нервничала, боялась, что он заберёт меня».

И он забрал. А поклялась, что буду ненавидеть его всю свою жизнь. Да, ненавидеть у меня получалось. Я полюбила свою ненависть. Это гораздо проще, чем простить. Прощать невероятно тяжело, одна только мысль об этом была похожа на толстую бетонную стену с острыми шипами.

Отец привёз меня в солнечный и засушливый Финикс штата Аризона. В большом красивом доме мне была выделена огромная комната, забитая разным барахлом, начиная от мебели и заканчивая одеждой. Стивен готовился к моему приезду, и моя ненависть только укрепилась. Мачеха – миссис Элизабет Харт вела себя очень любезно и старалась угодить, сгладить углы, постоянно улыбаясь, как резиновая кукла.

«Хитрая дрянь! Если бы мачеха не отобрала мужа у моей мамы, самый дорогой мне человек сейчас был бы жив», – злые мысли постоянно крутились в голове.

***

Дэвид – мой сводный брат. Он запомнился мне худым долговязым подростком с чёлкой на пол-лица и серьгой в ухе. Я ему не нравилась, как и он мне. Каждый раз за совместными обедами и ужинами, Дэвид смотрел на меня пронзительными тёмно-синими глазами с отвращением, как на убогое никчёмное существо, надувал щёки, дразня меня из-за лишнего веса. К счастью, это длилось недолго, через год Дэвид поступил в Принстон. МОЙ отец оплатил его обучение. Стивен хорошо зарабатывал, вырастил из крошечной конторки крупную строительную компанию по меркам Аризоны. Я надеялась, что родитель и мне позволит исполнить мечту, поэтому в школе я хорошо училась и не доставляла никаких проблем. Мы просто жили, как чужие люди под одной крышей. Стивен оплачивал мои расходы и не лез ко мне с разговорами и прочими вещами, какие присутствуют в обычных семьях.

Мне очень не хватало мамы, как воздуха. Меня душил большой отцовский дом, чужой город и весь штат. Порой хотелось содрать с себя кожу, мне в ней тоже было тесно. По ночам у меня часто случались панические атаки, но из-за своей замкнутости я не говорила об этом никому, продолжая украдкой заедать стресс. Я ни с кем не дружила, одноклассники сторонились меня. Единственным моим другом стала музыка.

После окончания Принстона Дэвид не вернулся домой, а переехал в Нью-Йорк. В мой любимый Нью-Йорк. Он попросил у отца разрешения открыть там филиал и даже нашёл инвесторов. Стивен принял это предложение с радостью и уже через два года пожинал плоды успешности бизнеса. Набравшись смелости, я попросила отца позволить уехать в Нью-Йорк, выделить средства на танцевальную студию. Стивен пообещал, что выполнит моё желание, как только я окончу Аризонский Университет. Как же я была наивна, что поверила, будто родитель и впрямь подарит осуществление мечты. Его слова звучали так:

– Я рассчитывал, что ты передумаешь за эти годы. Нет, Эмбер, моя дочь не будет заниматься ерундой. Как специалист по связям с общественностью будешь работать на меня. Я планирую побороться за пост губернатора этой осенью, так что у тебя отличные шансы проявить себя.

В ушах отчётливо слышалось, как вдребезги на тысячи острых осколков разбилось будущее, которое я нафантазировала себе. Ощущение несправедливости накрыло меня с головой и выплеснулось в истерику:

– Дэвид тебе никто! Ему ты позволил! Я твоя родная дочь, а не он! Я! Ты меня бросил много лет назад! Из-за тебя умерла моя мама! Почему ты просто не можешь позволить мне заниматься тем, что я люблю? У тебя же достаточно средств!

– Нет, Эмбер.

– Мне нужно в Нью-Йорк! Там будет проходить конкурс. Я хочу попасть в танцевальную группу!

– Разговор окончен, Эмбер. Иди к себе, – сухо ответил отец и уткнулся в ноутбук.

Аризона угнетала, обида каждый день копилась и заставляла мою ненависть сильнее разгораться в душе. Она, как ядовитый червь ползала по телу, венам. Мне невыносима была сама мысль оставаться и дальше здесь.

«Он. Это всё он. Если бы не он… Моя мама… Она была бы со мной. Она бы сделала всё, чтобы помочь мне! Она бы всё бросила и поехала вместе со мной!»

Так бы я и страдала, жалея себя и несбывшуюся мечту, пока меня молнией не пронзила другая мысль – а почему мама смогла бы, а я нет? С чего я взяла, что сама не смогу? У меня нет маленького ребёнка, я ничего не должна отцу и кому бы то ни было. За годы учёбы я скопила небольшую сумму из тех средств, что Стивен переводил на мои расходы. Экономить помогал мой блог в интернете.

Канал я завела в первый же день обучения. Я была счастлива, ведь мечта переехать в Нью-Йорк осуществится уже через четыре года, поэтому поставила перед собой цель – похудеть! Что-то щёлкнуло в голове, мне стало жизненно необходимо, чтобы встреча с любимым городом прошла идеально. Я должна быть идеальной!

Сначала я села на диету. Сбросив двадцать фунтов, смогла попасть в команду черлидинга. Избавившись ещё от тридцати, смогла получить место в первых позициях. Помимо черлидинга, я начала бегать, заниматься фитнесом и танцевать. Все свои достижения я публиковала на страничке блога. За годы учёбы я словно очнулась ото сна, начала чувствовать вкус к жизни. Правильное питание стало привычкой и помогло обрести красивое подтянутое тело.

В блоге у меня не огромная, но и не маленькая аудитория. Людям нравится то, чем я занимаюсь. Со мной не сотрудничают известные бренды, но небольшие магазины спортивной одежды иногда присылают вещи для рекламы, которые потом остаются у меня, бывало, даже платили за услугу. В общем, средств у меня не очень много, но на первое время должно хватить. Мне двадцать один, я уже вправе распоряжаться своей жизнью самостоятельно без участия отца. В Нью-Йорке возможностей для развития больше.

«Мама, у меня же всё получится?»

С собой я взяла только самое необходимое, но и это с трудом уместилось в чемодан. О тёплых вещах решила подумать потом, ближе к осени. Дом я покинула по-английски – Элизабет и Стивен ещё спали, на столе в гостиной я оставила короткую записку: «Следую за мечтой, не ищите». Добираться наземным транспортом выходило дешевле, но это долго, и я больше потратила бы на остановки и ночлег, как-никак, а предстояло преодолеть расстояние в две с лишним тысячи миль, поэтому я сделала выбор в пользу самолёта.

Пять часов в небе и мои ноги стоят на земле Нью-Йорка – в Куинсе. Из-за разницы часовых поясов здесь не полдень, а три часа дня.

Покинув аэропорт, я остановилась на тротуаре около стоянки такси и несколько минут не могла пошевелиться. Меня переполняли эмоции, из глаз ручьём бежали слёзы радости, я мысленно повторяла: «Мамочка, я здесь! Я в Нью-Йорке! Я на один шаг ближе к своей мечте! Ты же веришь в меня?» Ответом послужил тёплый ветерок, мягко коснувшийся щёк, будто мамина ладонь нежно погладила меня, пожелав удачи.

***

Первым делом я сменила в телефоне сим-карту, а старую просто выбросила в урну. Нет, я не пряталась и не скрывалась от родителя, я просто не хотела больше слышать его голос. Меня это успокаивало морально, словно я рушу мост – дорогу обратно в ненавистный дом под песню Мадонны в моей голове: «I Love New York».

У меня было заготовлено несколько объявлений с арендой жилья. Манхэттен я не потяну, а вот Бруклин вполне, правда, только первые два месяца. Сев на рейсовый автобус из Куинс, я планировала обзвонить арендодателей, но вместо этого прилипла к окну и любовалась. Конечно, дело не в невероятной архитектуре, но мне нравилось безумно, я даже несколько раз тёрла глаза убедиться, что всё вижу наяву. Пришлось делать две пересадки, но это того стоило, ведь мы проезжали неподалёку от знаменитого Бруклинского моста, увидев верхушку его подвесной башни, хотелось ликовать и визжать на весь салон, наплевав на приличия.

Я вышла на Клинтон-стрит, осмотрелась, найдя скамейку, приступила к заготовленным телефонным номерам. К сожалению, хорошие варианты быстро уходят, некоторые абоненты не отвечали. Не так уж и просто это оказалось, но на одно объявление мне всё же ответили. По моим расчётам, идти предстояло минут пятнадцать. Я шла вдоль улицы по тротуару, таща за собой чемодан, его колёсики жаловались на неровную плитку, угрожая отвалиться. Остановившись около трёхэтажного здания из красного кирпича, я поднялась на крыльцо и позвонила в дверь.

Комната мне понравилась, маленькая, но уютная. Я собиралась заплатить и обустраиваться.

– У меня условие – депозит за два месяца вперёд, – потребовала женщина.

– То есть, я должна оплатить сразу три месяца?

– Да, это для гарантии наших долговременных отношений, – чопорно ответила хозяйка жилья, поправляя ровное каре.

Это было слишком, ведь тогда у меня не осталось бы и цента в кармане. Да, как мама и говорила – в Нью-Йорке жизнь очень дорогая, но красивая.

Выйдя на улицу, я решила проверить, не появились ли новые объявления. Проблема с жильём немного портила настроение, но не сильно, в отличие от зверского голода. Купив в ближайшем минимаркете пару протеиновых батончиков, я устроилась на скамье неподалёку. Мне так хотелось поделиться невероятными событиями в своей жизни, что я решила осуществить это в своём блоге. Раньше там были видео и фото только по теме спорта и танцев. Я надеялась, что это не снизит интерес ко мне, как к спортивному блогеру. Поправив волосы и одежду, я вышла в эфир:

– Привет-привет, мои дорогие! У меня для вас новости – я в Бруклине! Переехать в Нью-Йорк с самого детства было моей заветной мечтой и вот я здесь! Как же я счастлива, вы не представляете!

Удивительно, но мне посыпалось множество добрых пожеланий и вопросов. Я не успевала их читать и отвечать. В конце я всех поблагодарила за внимание и, пожаловавшись на проблему с жильём, попрощалась.

Снова открыв приложение с объявлениями, я продолжила поиск, успокоив себя тем, что можно переночевать в хостеле, если сегодня ничего не найду. Внезапно мне пришло личное сообщение.

Сара: «Привет, Меня зовут Сара Блум, я подписана на тебя. Если ищешь жильё, могу предложить стать моей соседкой. Я тоже в Бруклине, снимаю студию на Кэрролл-стрит».

Эмбер: «Пиши адрес!»

Двадцать минут пешком и я на месте. Первый этаж трёхэтажного светлого здания был занят студией причёски. Я зашла внутрь, вкатив следом за собой чемодан, и начала осматриваться в поисках Сары.

– Чем могу помочь? – спросила девушка-администратор.

– Она ко мне, Олли!

В мою сторону подобно урагану неслась огненная красотка с распростёртыми объятиями и широкой улыбкой. Её длинные кудрявые рыжие волосы были настолько яркими, что казалось, если выключат ночью свет, она с лёгкостью заменит его. А ведь я даже не посмотрела её аватарку.

Следом за Сарой выскочили ещё несколько сотрудниц салона.

– Девчонки! Эта та самая Эмбер Харт! Я видела все её ролики. Эмбер, – Сара повернулась ко мне, – даже не верится, что ты здесь! – радостно воскликнула девушка.

Мне стало очень неловко. Почему она ведёт себя так, будто я какая-нибудь знаменитость?

– Сара нам каждый твой пост показывала! – дополнила улыбчивая брюнетка.

– Эмбер, у меня скоро закончится смена и мы вместе пойдём домой. Идёт?

– Да, конечно, – я пожала плечами. Выбора у меня нет, к тому же я сама рада новым знакомствам.

Девушки вернулись к своим клиенткам, я ждала на ресепшене и пила свежезаваренный капучино, которым меня угостила администратор салона Олли.

Сара произвела на меня неизгладимое впечатление своим ярким образом, под стать моделям на постерах, развешанных вдоль стен. Я ползала по ним восхищённым взглядом и зацепилась на одном из них. Дерзкая девушка с красно-розовой шевелюрой и экстремально широкими стрелками на веках смотрела на меня, будто спрашивая: «Рискнёшь повторить?»

Ко мне подошла Олли. Чуть сощурив глаза, она оценивающе оглядела меня.

– Знаешь, Эмбер, а тебе пошёл бы этот образ. Нью-Йорк любит ярких. На Манхэттене до того безумный поток людей, что несложно потеряться, слиться с толпой нейтральным пятном.

– Да, Эмбер. Волосы у тебя светлые, густые, кончики чуть подровнять до поясницы и будет отлично! К твоим зелёным глазам фуксия будет невероятно идти. Отметим сменой имиджа твой переезд в Нью-Йорк прямо сейчас? – спросила Сара и задорно улыбнулась.

Я взглянула на девушек немного растеряно, потом бросила взгляд в зеркало на свои скучные светло-русые волосы, а после на постер.

– Да! Хочу этот цвет! – решилась я.

Эмбер

Почти два часа заняло моё преображение, за это время я успела узнать уйму интересного о жизни в Бруклине, ценах, способах передвижения.

– До чего же ты классная, Эмбер! – расхваливали меня феи красоты. Я и сама это видела в зеркале. Яркие локоны шелковистым полотном лежали на плечах. Мои глаза приобрели более насыщенный оттенок. Фуксия придала зелёной радужке сочности и изумрудной глубины.

Я сделала селфи и сразу сменила в блоге аватар с подписью: «Встречайте! Новая я!»

Переживаний, что отец обнаружит мой блог и начнёт писать, требуя вернуться, не было. Вряд ли он вообще знает о нём. Думаю, что он даже обрадовался избавлению от меня. Дэвид? Ему вообще безразлично моё существование, как и мне. Мы не виделись с ним почти восемь лет. Я понятия не имею, как он выглядит сейчас, думаю, что с его стороны всё аналогично.

По пути к дому Сары мы с ней говорили о блоге, танцах, целях в жизни, смеялись над своими амбициями. Мы определённо привлекали к себе внимание прохожих яркими шевелюрами.

– Да, Бруклин более консервативен, в отличие от Манхэттена, и спокойнее. Нью-Йорк – будто Нарния, пересекаешь Ист-Ривер и попадаешь в мир ярких красок и эпатажа! Я мечтаю жить именно там, в Вест-Виллэдж, – мечтательно произнесла Сара.

– Ещё скажи, что на Перри-стрит? – со смешком спросила я.

– Именно там, детка! Кэрри Брэдшоу – это гуру и богиня, пусть и выдуманная! – Я согласилась с ней, обожаю «Секс в большом городе»! – Ну а ты? Я всегда считала тебя золотой девочкой и вдруг вижу в эфире растерянную девушку с чемоданом в руках. Вы же не однофамильцы со Стивеном Хартом, владельцем «Харт-билдинг»?

– Хм, – я поперхнулась, поразившись её осведомлённости. – Не припоминаю, чтобы рассказывала в блоге о нашем родстве. Но, да, он мой отец, к сожалению. И я никогда не была золотой девочкой, скорее девочкой в золотой клетке. Это грустная история, а в этом Нью-йорском королевстве я хочу радоваться каждому новому дню!

– Замётано, – улыбнулась Сара. – Мы на месте!

Сара снимала небольшой лофт в трёхэтажном доме из красного кирпича с видом на проезжую часть. Девушка раньше делила квартиру с другой соседкой, но та недавно съехала к своему бойфренду, оставив Сару один на один с арендой. Восемьсот долларов в месяц выжимали из Блум все соки, поэтому она обрадовалась, что наши дороги так удачно пересеклись в моём блоге.

– Знаешь, сложно найти нормальную соседку, – подмигнула Сара.

– С чего ты взяла, что я нормальная? – с той же иронией парировала я, осматривая жильё.

– Значит, точно уживёмся, – Сара похлопала меня по плечу.

После освежающего душа, я заглянула в телефон и обнаружила множество сообщений с комплиментами новому имиджу. Эти потрясающие слова придали уверенности и сил на свершение подвигов, а их у меня запланировано предостаточно!

Тем же вечером Сара повела меня гулять по ночному Бруклину, а на следующий день я в одиночку поехала на Манхэттен. Я любовалась каждым кусочком земли, каждым кирпичиком, сердце пылало огнём, взлетало ввысь к небу белой птицей, душа превратилась в один большой воздушный шар. Мне нравились люди, нравился воздух, постройки и достопримечательности. Я не видела в этом городе недостатков. Ни одного.

Но, мои деньги не резиновые и кошелёк нужно было пополнять. Я активно искала работу. Вначале это были школы танцев для девочек, потом для девушек и в итоге для всех. Устроиться удалось с десятой попытки преподавателем уличных танцев для подростков. Владелице школы, в отличие от других, очень понравился мой облик. И то, что я веду блог станет дополнительной рекламой клубу.

С подростками мне нравилось работать, девчонки каждую встречу старались облепить меня со всех сторон и рассказать, как они скучали с предыдущей тренировки. Помимо клуба, я занималась блогом, аудитория у меня росла, что вызвало интерес со стороны модных магазинов одежды. Это помогло мне обзавестись неплохим гардеробом и выгуливать его в различных местах Нью-Йорка. Но не это было важнее всего, а то, что известная танцевальная группа «Кулэст» набирала в свою команду Джаз-фанк1 танцоров. Кулэст готовятся к масштабному танцевальному конкурсу: «Бэст24», в котором примут участие группы с каждого уголка Америки.

К отбору я готовилась, каждый день после занятий с девочками, я разучивала движения под специальную нарезку, купленную через один паблик. Всё вроде бы шло по плану, только денег мне категорически не хватало, пока знакомая Сары – Энн Смит не сделала мне интересное предложение.

Сара искренне любила своё дело и мечтала открыть собственный салон причёски. Да, в чём-то наши желания были похожи. Подруга работала не только в студии красоты, но ещё активно принимала клиенток дома. Так, в один из дней на покраску волос пришла яркая латиноамериканка Энн Смит. Девушка зарабатывала на жизнь и обучение в колледже, танцуя в бруклинском ночном клубе «Клетка». За смену можно заработать до трёхсот долларов, учитывая, что клуб открыт каждый день – это очень неплохой заработок, для нуждающегося в деньгах человека, и это в два раза больше, чем получает Сара, колдуя над клиентками почти целый день.

Саймон, управляющий клубом, сразу одобрил мою кандидатуру и принял главное условие – я не оказываю интимных услуг и моё имя знает только он. Для всех остальных в «Клетке» я – Хлоя. Естественно, в блоге я скрывала своё место работы, узнать меня было практически невозможно: чёрные афрокудри вместо гладких локонов цвета фуксия, яркий сценический макияж и тонна блёсток. А теперь главный вопрос: как этот чёртов Дэвид меня нашёл?!

***

Дэвид МакКей смотрел на меня с самодовольной усмешкой на губах. Вся его поза кричала о том, что он тут король положения, а я лишь серая мышь в его дворце. Снова вернулось то неприятное чувство из детства, когда он также глядел на меня так, что хотелось закрыть лицо руками. Боялась ли я его? Нет. Это другое. Это обида, превращающая меня в маленького червя. Дэвид рос самоуверенным, дерзким, всеобщим любимцем. Мой отец обожал его и гордился им – неродным сыном, а я меркла в его тени. Больше этого не будет! Я четыре года делала новую себя, четыре года выбиралась из кокона не для того, чтобы снова молчать, когда меня дразнят!

– Я тебе не сестра, а ты мне не брат! Брак наших родителей, не делает нас родственниками! – выше приподняв подбородок, бросаю я, после оборачиваюсь к амбалу в чёрной футболке и применяю принцип экстренного торможения автомобиля, только делаю это каблуком, а вместо педали – его ботинок.

– Ах, твою мать! – громила кривится и отпрыгивает в сторону, а я, показав Дэвиду средний палец, гордо направляюсь к гримёрке. Моя смена на сегодня окончена, пора домой.

– До встречи, сестрица, – ядовито выкрикивает мне вслед МакКей, но его слова тонут в басах танцпола.

Хлопнув дверью, я прижимаюсь к деревянной поверхности спиной и чуть не стекаю вниз, чувствуя дрожь в ногах. Сердце бешено колотится, так и норовя выломать рёбра. Братец выбил меня из колеи своим появлением. Злюсь на жалкую реакцию своего организма, но титаническим усилием беру себя в руки и тороплюсь избавиться от сценического образа.

Саймон постучал в дверь, когда я снова была Эмбер Харт, а не танцовщицей Хлоей.

– Эмб, прости, что оставил тебя там одну, парни в баре сцепились не на шутку, пришлось разнимать. Прошло всё нормально? Тебе это… Трёх дней хватит на отдых? – бормочет управляющий.

– Саймон, выдай мне зарплату, я здесь больше не появлюсь, чеканю я.

– Да, брось. Зачем из-за одного засранца убегать? – Мужчина явно удивлён и не понимает причин. – Больше не пустим его в клуб.

С управляющим я никогда не водила дружбы, не могу сказать, что он к девочкам гоу-гоу относился плохо, наоборот, следил, чтобы нас не обижали. Но говорить ему, что это был мой сводный братец, он не даст мне здесь спокойно работать и, вдобавок, чего я очень не хочу, может приехать отец, чтобы что? Да мало ли как ему обрисует ситуацию Дэвид.

А Дэвид обрисовал её очень изощрённо! Придурок!

Мне казалось, что это была наша случайная встреча, и он решил просто поиздеваться, каким-то невероятным образом узнав меня. О степени своей наивности стало известно на следующий день.

Получив от Саймона деньги, я вызвала такси и через чёрный ход покинула клуб. Приняв тёплый душ, я моментально провалилась в сон, а из него меня вырвал громкий стук в дверь и голоса. Обычно Сара не шумит, зная, что я вернулась с клуба уставшая, тихо собиралась на работу, чуть слышно прикрыв за собой дверь. Блум отличная соседка, за этот месяц мы ни разу не повздорили, не было ни единого повода для этого.

Я накрыла голову подушкой, медленно погружаясь в дрёму, поэтому не сразу сообразила, что наяву происходит не землетрясения, а кто-то нагло отобрал мою подушку и теперь толкает меня в плечо, чтобы я проснулась. Открываю глаза и, как только сонная пелена сходит с них, подскакиваю на месте. Стивен Харт собственной персоной стоит в нашем лофте перед моей кроватью. Мысленно и не только отпускаю несколько нецензурных словечек и мечтаю провалиться сквозь землю или хотя бы на этаж под нами.

– Как ты меня нашёл? – спрашиваю хрипловатым ото сна голосом.

Отец смотрит на меня недовольно, сложив руки на груди. За его спиной Сара машет мне рукой и, виновато улыбаясь, торопиться на выход.

– Значит, это и есть твоя мечта? Жить на чердаке с соседкой и работать проституткой?

От его грубости, слова защиты комом встали в горле, но вскоре этот ком вылетел потоком грубых слов и обвинений.

– Какая тебе разница где я и чем занимаюсь? Не сижу на твоей шее, не прошу ничего!

Я поднимаюсь с кровати и прохожу мимо родителя в сторону кухни – хочу смочить горло. Само собой, нет и речи о приветственных объятиях – в наших отношениях это не заведено. Слышу шаги за спиной. Отец отодвигает стул и садится на него.

– Приведи себя в порядок, поедем позавтракаем. У меня нет желания находиться здесь, – говорит он, брезгливо осматриваясь.

Я тоже окинула взглядом пространство, не понимая, что именно его тут смущает. Здесь чисто и уютно, пусть и не по высшему разряду. Давно ли он сам так высоко поднялся, чтобы кривиться от обстановки.

– Тебя никто не держит, не представляю, что ты вообще забыл здесь, – фыркаю я.

Отец бросает на меня убийственный взгляд, не сулящий ничего хорошего в случае дальнейшего сопротивления. Проще согласиться и выслушать – быстрее избавлюсь от него.

Я умылась, расчесала волосы, открыв гардероб выбрала первое, что попалось на глаза: чёрную оверсайз футболку без рукавов и расклешённые голубые джинсовые шорты. Обулась в массивные белые кроссовки, подхватила клатч и вышла на улицу.

Отец уже был внутри чёрного блестящего седана F-класса, за рулём которого сидел вчерашний темнокожий амбал Дэвида. К моей радости, самого МакКея в машине не было.

– Шон, отвези нас в приличное место позавтракать, – скомандовал отец.

***

После того как официант удалился выполнять заказ, отец положил передо мной телефон с записью видео. Я тут же выключила её, не зная, куда деть от стыда глаза. На записи приватный танец со мной в главной роли, где очень хорошо видно, как изгибается моё тело рядом с Дэвидом.

– Я его не узнала, – нагло вру и толкаю телефон обратно, мысленно чертыхаясь на МакКея.

– Эмбер, я не стану вести с тобой переговоры. Тебе не десять лет. У меня в планах открыть филиал в Калифорнии. Ты можешь реализовать свои идеи там, работая на меня.

– Исключено! – Я скривилась, словно проглотила дольку лимона. Мысль о том, что мне вновь придётся жить с отцом под одной крышей или в том же городе заставила поёжиться. Не хочу его опеки и любого вмешательства в мою жизнь. Чем дальше мы друг от друга, тем лучше. – Нет, мне не нравится климат, не люблю сухой воздух, – затараторила я. – Я сейчас там, где мечтала жить с самого детства. У меня всё отлично!

– Я тебя услышал, Эмбер. Мы с тобой взрослые люди, ты уже вправе выбирать свой путь самостоятельно, – начал отец. Его слова вызвали волну радости, но она продлилась недолго. – У меня тоже есть мечты, как и у тебя. О них ты уже знаешь – пост губернатора. Для этого мне нужна идеальная репутация. Членов семьи это тоже касается. Я не намерен потерять шанс из-за твоих выходок.

– О моей работе никому не известно и вряд ли станет…

– Но Дэвид узнал, значит, и другие смогут! – резко перебил меня отец. Пламенную речь его оборвал подошедший к нам официант с подносом.

Молодой человек поставил на стол два эспрессо, капкейки с черничным джемом для меня, и яйца пашот с беконом для отца. Как только мы остались одни, Стивен продолжил:

– Я предлагаю тебе на выбор три варианта: либо ты летишь со мной обратно в Аризону, либо устраиваешься на работу к Дэвиду…

– Ни за что! – чересчур громко ответила я, привлекая внимание других гостей ресторана.

– Я не договорил. Либо я даю интервью, где я сообщаю, что отказываюсь от тебя, как от дочери и не несу за твои поступки никакой ответственности…

– Отлично! Договорились! – сразу соглашаюсь я и чуть ли не улыбаюсь во весь рот.

Отец смотрит на меня высокомерным взглядом, вздыхает и устало продолжает дальше:

– Тогда я буду вынужден обнародовать это видео в качестве мотивов моих поступков.

«Шутит? Вряд ли. Стивен никогда не шутит».

– Ты так не поступишь со мной! Кто меня потом на работу возьмёт? А мой блог?! Я и сама не собиралась возвращаться в клуб. Буду работать в каком-нибудь другом месте, например… – я задумалась и посмотрела на потолок, будто там написаны ответы.

– Официанткой? Не пойдёт. Продавщицей в какой-нибудь лавке? Тоже нет. Мне и так пришлось ответить на ряд вопросов журналистов Финикса относительно твоего переезда в Нью-Йорк, и даже моё отношение к твоему цвету волос их очень волновало. Поэтому у тебя лишь эти три варианта! – отчеканил отец, показав на пальцах цифру три.

«Как же он мне надоел!» – закипаю я.

– Почему к Дэвиду?!

– Хм. Выбрала, значит, – довольно улыбается отец. – Хорошо. Работа не на постоянной основе. Временно. Я не знаю, когда журналисты начнут рыться в нашем нижнем белье, но ты должна показать себя с самой лучшей стороны, дочка. Ни один сотрудник «Харт-билдинг», в том числе и Дэвид, не должны знать нюансов. После выборов в ноябре я тебя поблагодарю и верну долг, который обещал ещё до обучения в Университете.

Его речь и весь наш разговор был с фантомным эффектом контрастного душа. Сколько раз я физически ощущала, что мои органы обдаёт кипятком, и столько же раз ледяная вода текла по спине. Сейчас я зависла где-то между двух состояний: в туманной невесомости. Он снова обещает мне студию танцев?! А выборы в ноябре. Значит, придётся потерпеть всего лишь три месяца. Не так уж и много, если подумать.

– Я согласна! – решительно отвечаю отцу.

«Пусть так. Это меньшее из зол».

– С чем согласна? – за спиной раздаётся знакомый баритон, а в нос проникает запах дорогого парфюма с древесными нотками, который я долго смывала вчера со своей кожи.

«Он-то что здесь забыл?!»

– Здравствуй, сын, – произносит Стивен, поднимаясь изо стола.

– Привет, пап, – отвечает Дэвид, растягивая губы в широкой улыбке. Мужчины обнимаются, как будто самые дорогие друг для друга люди.

«Меня сейчас стошнит от этого вида», – проносится в голове, и я прячу глаза в чашке с кофе. – «Я ведь не завидую?»

Внезапно Дэвид подходит ко мне, наклоняется и целует в щёку со словами:

– Доброе утро, сестрёнка, – на его лице играет ангельская улыбка, а после братец занимает место рядом с отцом.

«Это что сейчас было?!»

Смотрю на Дэвида, выпучив глаза не хуже белки из «Ледникового периода». Невозмутимая мина МакКея излучает любовь ко всему миру, а в глазах скачут чертята. Понятно, игра на публику.

Пока отец с пасынком делились свежими новостями, я то и дело рассматривала сводного брата. В свете дня внешность Дэвида такая же идеальная, какой мне показалась вчера в задымлённой комнате. Да, выглядит он безупречно: стильный дорогой пиджак подчёркивает широкий разворот плеч, а белоснежная футболка подчёркивает рельефную грудь, по-пижонски закатанные рукава позволяют разглядеть мускулистые предплечья. Короткие тёмные волосы лежат в лёгком беспорядке, но я-то знаю от Сары, что этот беспорядок далёк от «встал-а-расчесаться-забыл». Тут явно поработали руки мастера. Красивый изгиб губ тронула лёгкая улыбка, обнажив ямочки на щеках.

«Стоп! Какого чёрта я его разглядываю, причём оценивая?!» – От собственных мыслей я поперхнулась и закашлялась буквально до слёз.

Братец молниеносно оказывается рядом со мной и начинает стучать по моей спине своей кувалдообразной рукой. Я бросаю на него возмущённый взгляд, а он, будто мать милосердия, ласковым голосочком произносит:

– Сестрёнка, будь аккуратней.

Да он мне чуть позвоночник не сломал! Придурок! Завтра точно будут синяки. Хитрый засранец играет роль послушного сына перед отцом! Хотя чему я удивляюсь? Так было и раньше, просто я забыла. Меня распирало от возмущения в то время, как отец растёкся по стулу от умиления.

– Я так счастлив, что мои дети ладят между собой, – улыбнулся Стивен.

Да, Дэвиду он всегда улыбался. От этого моя ненависть к МакКею снова начала расти с немыслимой скоростью, вот-вот достигнет стратосферы, и я взорвусь от нехватки кислорода.

«Выдохни, Эмбер! Лучше подыграй!»

– Дэвид, ты представляешь, наш отец предложил мне работу в «Харт-билдинг»! Здорово же, бра-а-а-тик? – тяну я, копируя широкую улыбку засранца, и, невинно хлопая глазками, накручиваю локон на палец.

Наступила моя очередь радоваться тому, что Дэвид поперхнулся. Я тут же подлетела к нему и, увы, взмах ладонью не сделал меня победителем в нашей игре.

– Ау-у-а! Твою мать! Ты в бронежилете, что ли? – завыла я, схватив пострадавшую ладонь другой рукой. Как же больно. Кожа пылает огнём.

Дэвид подскакивает, тянет мою ушибленную ладонь к своим губам и начинает дуть, а сам поднимает на меня хищный взгляд и так победоносно смотрит, что начинает дико бесить. Чувствую себя на родео, причём быком с раздувающимися ноздрями и красными от ярости белками глаз.

Отец, не обращая на нас внимания, оплачивает счёт и поднимается изо стола. На улице Стивен даёт мне родительские наставления и пожелания:

– Эмбер, ты должна помнить, что работа – это ответственность. Нужно выполнять все поручения и не опаздывать. Постарайся проявить себя, ты же специалист как-никак, с дипломом.

– Слушаюсь и повинуюсь, – фыркаю я.

– Ладно, мне ещё нужно в офис заехать перед отлётом. До скорого, – сухо бросает отец и садится в машину.

Дэвид, сузив глаза, помахал мне рукой. Что-то мне подсказывает, что его настрой не сулит мне ничего хорошего.

Эмбер

Проснувшись на следующее утро одновременно с ранней пташкой Сарой, я собиралась вместе с ней и жутко нервничала. У меня буквально всё сыпалось из рук.

– Да успокойся ты, Эмбер, а то скоро начнёшь вырабатывать электричество. Чего ты боишься? – спрашивает подруга за завтраком. – Не съест же он тебя? Выгнать не сможет. Зато заработаешь!

– Не знаю, боюсь сразу всего. Из школы танцев пришлось уволиться, иначе я совершенно не буду успевать вести блог, а ещё скоро первый этап отбора в Кулэст. Я совершенно не рассчитывала на то, что придётся работать в офисе, пять дней в неделю с девяти до шести ещё и так далеко от дома. Полный аут!

– Да брось! Надо будет – отпросишься или просто уйдёшь, это ведь и твоя компания тоже, – соседка пожала плечами.

– Эх, фактически у меня даже акций компании нет, я просто дочь владельца. В этом офисе главный Дэвид, а отец руководит в Финиксе.

– Ну, всегда можно сослаться на мигрень или прорыв трубопровода дома, – подмигнула Сара и постучала по столу три раза.

– А ты у нас суеверная, оказывается, – улыбнулась я.

Правильно говорят, чтобы желание сбылось, нужно чётко его формулировать. Наверное, в чём-то я допустила оплошность, и вселенная меня немного не так поняла.

«Мама, пусть это не танцы, но всё же я буду какое-то время работать на Манхэттене!»

Я понятия не имела, как нужно одеваться в офис «Харт-билдинг», есть ли там дресс-код. Добиралась я на метро, а потом на рейсовом автобусе, и как просил отец – я не опоздала. Офис компании располагался в Ист-Сайде неподалёку от Центрального парка. Нужную высотку найти удалось лишь благодаря навигатору в телефоне. В двери парадного входа служащие стекались мощным потоком, бурное течение так и норовило сбить меня с ног. Должно быть ярко-зелёное платье-футболка и белые кроссовки не очень вписывались в деловой стиль моего нового места работы. Ничего, переживут!

В холле девушка с ресепшена мне подсказала, на какой этаж нужно подниматься. Волнение никуда не делось и не испарилось, а даже, наоборот, усилилось в несколько сотен раз. Чувствую, как мои внутренние органы подверглись нападению фантомных ящериц, снующих в моём животе то вверх, то вниз. Надо было послушать Сару и выпить успокоительное. Завтра обязательно! Да, возможно, я кажусь самоуверенной девушкой, ведь изо всех сил стараюсь нести себя с гордо поднятой головой, но та Эмбер, что росла скромной и вечно испуганной девочкой никуда не делась, так и живёт во мне, и в самые неподходящие моменты напоминает о своём существовании. В такие моменты мне хочется сжаться в клубок и укатиться в неизвестном направлении.

Двери лифта, тлинькнув, открылись на четвёртом этаже. Вместе со мной вышло ещё двое мужчин и одна женщина. Я хотела спросить, где кабинет директора, но они, переговариваясь друг с другом, сразу же направились к кофейному автомату, не обращая на меня ни малейшего внимания. С радостью заела бы свой стресс шоколадом, но никакой пользы моей фигуре он точно не принесёт. Последние четыре года подарили мне новый рецепт уверенности – мой блог. Достаю из сумки телефон и включаю прямой эфир. Как только вижу внизу экрана подключение первых зрителей, тут же начинаю:

– Привет-привет, дружочки. Как и обещала вчера – показываю вам свою новую работу. Вы только посмотрите, здесь даже кофе можно попить, надеюсь, бесплатно, – шучу я. Делаю медленно дугу рукой, объясняя: – А это мои новые сотрудники, сейчас мне подскажут, где кабинет директора. Пожелайте мне удачи! Пока-пока! – Посылаю воздушный поцелуй в камеру и отключаюсь.

Делаю глубокий вдох и натягиваю восхитительную улыбку на лицо. Блог сделал свою работу, внимание я привлекла стопроцентное. Ко мне навстречу потянулось несколько человек. Одна худощавая мадам с коротким белым ёжиком спросила:

– Вы Эмбер Харт?

– Да и я ваш новый сотрудник.

– Отлично! А я – Амалия Вонг, главный архитектор в этом офисе. Босс сейчас на объекте, будет немного позже. Проходите, – женщина указала мне на свободный стул рядом с собой.

Дэвид

Моя жизнь казалась мне идеальной. Филиал компании отчима, благодаря моему старанию, развивался весьма динамично и приносил отличный доход. В свои двадцать пять я проживал в собственной квартире на Манхэттене и имел личный автомобиль. Я люблю спорт, с детства обожаю баскетбол, а после окончания Принстона стал регулярно посещать тренажёрный зал и бегать по утрам. Отпуск обычно провожу на каких-нибудь островах вместе со своей девушкой, а в ближайшем будущем планирую жениться на ней. Подчинённых не обижаю, зла никому не делаю, посещаю церковь, совершаю пожертвования.

У меня один вопрос – в чём я согрешил? Где именно?! За что судьба подкинула меня головную боль в виде сводной сестры?!

Пару недель назад отец попросил найти его дорогую дочурку – Эмбер, потому что толстушка сбежала из-под его крыла и почему-то именно в Нью-Йорк. Ей что, других городов мало?! Честно, даже не ожидал от той серой мышки, что постоянно скиталась вдоль стенки и ныла все ночи напролёт, такой выходки. Чем ей Аризона не угодила? Устроилась бы тоже к отцу каким-нибудь офисным планктоном и жила бы, не зная проблем. Но нет, она свалилась именно на мою голову!

Стивен появился в нашей с матерью жизни внезапно и как луч солнечного света. Я сразу же принял его и стал называть отцом. От мамы я узнал о дочери Стивена от первого брака. Мама надеялась, что мы с ней подружимся. Я был подростком и многого не понимал, например, почему эта дочь не приезжала, из-за чего Стивен злился на свою первую жену Микаэллу. Позже я, конечно, узнал, что мать Эмбер заплатила круглую сумму адвокату, чтобы тот отстоял её право в суде, Стивен не мог общаться с дочерью и даже приближаться к ней. Отец тогда только-только делал первые шаги в бизнесе и не имел на руках нужной суммы, чтобы оспорить запрет. Он частенько ездил в Нэшвилл, пытался поговорить с Микаэллой, издалека наблюдал, как растёт его маленькая Эмбер. Только через шесть лет Стивен смог через мировой суд вернуть себе право общаться с дочерью. Помню, как он готовил ей комнату в нашем доме, как скупал всё с прилавков магазинов, чтобы у «Эмби» всё было самое лучшее. Увы, сестрице это было не нужно, многие вещи потом так и отдали нуждающимся, ведь она к ним даже не притронулась. И за столом она сидела всегда молча, опустит глаза в свою тарелку и ковыряется в ней, а потом встаёт и уходит так же, не говоря ни слова. Отец каждый раз устало тёр переносицу и тяжело вздыхал. Мама советовала ему обратиться к психологу, но он ей отвечал:

– Элизабет, хватит. Эмбер не нужен психолог. Это другое, она просто не может меня простить.

Зато толстушка по ночам точила шоколадки, пока никто не видел. А я видел. Я, как и любой другой семнадцатилетний парень любил ночные тусовки с друзьями, любил девушек, поэтому возвращался домой очень поздно, когда родители спали. Эмбер вечно что-то слушала в наушниках и даже не подозревала, что за ней кто-то мог наблюдать.

Да, с появлением в доме сводной сестрицы, всё изменилось, стало очень тоскливо. По вечерам мы больше не собирались вместе у экрана телевизора с вёдрами попкорна; не выезжали за город; не приглашали гостей. Много «не» появилось. Я обрадовался, когда отец согласился оплатить мою учёбу в Принстоне, а после позволил развивать филиал компании в Нью-Йорке. Этот город я любил с детства, ведь родился в Куинсе. И вернулся будто к себе домой.

Ну зачем эта Розовая Барби притащилась именно сюда, на другой конец Америки?!

Сказать честно, я был в шоке, увидев толстушку Эмбер. Стивен прислал название её блога, моя задача была отследить её местоположение по локациям. Я на час залип в телефоне, просматривая многочисленные видео и фото. От серой мышки не осталось и следа. Яркая, подтянутая, весёлая, красивая и невероятно сексуальная.

«Неужели она умеет улыбаться?» – крутилось в мозгу и никак не укладывалось в голове. – «Вдруг отец ошибся. Перепутал?»

Шон помог найти её адрес проживания и отследил место, где она работала. В позолоченной клетке девчонка крутила задницей так умело, что в моих штанах моментально стало тесно. И даже секс с Анджелиной перед посещением клуба не справился с задачей.

– Шон, ты уверен, это точно она? – спрашиваю у водителя и надеюсь, что тот ошибся.

– Всё верно, мистер МакКей.

Увы, нет. Не ошибся и сейчас у меня дикий стояк на сводную сестру. Да плевать! Постоит и ляжет. Меня удивляло другое – это что за магия произошла с гадким утёнком? Каким образом она превратилась в куклу Барби?

На следующий день отправил Стивену все координаты места жительства розовой феи и её пикантного места работы. Отец не поверил, попросил доказательства. Я послушный сын, тем же вечером сделал всё по высшему разряду, предоставив видео с места преступления. Думал всё, на этом моя миссия завершена, и сестрица укатит обратно в Аризону. Меня попросили – я сделал. Адьёс, дорогуша.

Как бы не так! Моя челюсть чуть не ударилась об стол, когда услышал решение Стивена. Он вообще в своём уме? Работать со мной? Кем? Чем? Задницей крутить перед партнёрами? Выкрасилась, как Принцесса Жвачка, держу пари, под вещичками этой неформалки ещё и татуировка найдётся, какого-нибудь единорога в стрингах. Да, девочка дорвалась и пошла в отрыв. Пусть дальше идёт, мимо меня! Нужно избавиться от неё!

При отце я не стал ничего говорить, решил, что разберусь сам. Дольше недели она в моём офисе не выдержит, вылетит розовой пробкой с компании. В своём желании избавиться от девчонки я укоренился в несколько раз, как только переступил порог офиса. Вокруг царила атмосфера праздника и веселья, шум голосов был слышен ещё в лифте. Зеленоглазая кукла давала уроки танцев моим подчинённым. Женщины толпой облепили Эмбер, то и дело виляли бёдрами, повторяя за Куклой, а потом хохотали, как ненормальные, когда что-то получалось или наоборот.

– Что здесь происходит? – громко рявкнул я на всех. – Работы нет? Быстро все по местам!

«Да я в настоящем бешенстве! Что эта Пинки Пай себе позволяет?»

– Простите, мистер МакКей, – залепетали все хором.

– Ой, да ладно, тебе, братец. Ты должен позволять своим подчинённым расслабляться. Не все же должны быть такими, как ты, – нагло выдаёт её розовый ротик, с приторно-милой улыбочкой на лице.

«Вот стерва! Не успела появиться здесь, уже перетягивает одеяло на себя!»

– Ты, быстро в мой кабинет! Амалия, как только Анджелина вернётся, пусть зайдёт ко мне! – распорядился я и быстрым шагом поторопился к себе.

– Он всегда такой злой? – доносится из-за моей спины её писклявый насмешливый голосочек.

Мы заходим ко мне в кабинет, я направляюсь к своему креслу, уже готов пулемётной очередью расстрелять девчонку должностными обязанностями. Но она не садится напротив меня, а подбегает к окнам и вытягивает руку с телефоном над головой.

– Привет-привет! Продолжаю делиться своими ощущениями. Это офис моего брата, – щебечет она. – Вы только посмотрите, какой отсюда открывается вид! А вон там и сам Дэвид МакКей…

Договорить она не успела, потому что я в два шага преодолел расстояние и вырвал телефон из рук. Повернув экран к себе, понимаю, что нет никакой записи, а эта зараза начинает заливисто смеяться, вытирая пальчиком капли слёз в уголках глаз.

«Придушу её, если она сейчас же не прекратит!»

– Дэвид, у тебя напрочь отсутствует чувство юмора. – Она строит мне невинные глазки и дует губы.

Я тяжело вздыхаю, злюсь на Жвачку и чувствую, что в районе ширинки опять становится тесно. Да чтоб её! Стараюсь как можно скорее вернуться за стол, чтоб эта Карамель на палочке не заметила ничего.

Мелкая подходит к столу и усаживается на край, её длинная футболка становится в несколько раз короче и оголяет большую часть бедра, на смуглой коже очень красиво прорисовывается контур мышц. Зависаю на несколько секунд и думаю о том, как сильно хочу пальцами провести по этой впадине.

«Чёрт! Дэвид! Ты совсем сдурел?! Это твоя сводная, мать её, сестра!» – напоминаю себе.

– Ты, розовая пони, быстро села на стул, иначе вылетишь уже сегодня отсюда! – цежу сквозь зубы и думаю лишь о том, чтобы Анджелина как можно скорее вернулась в офис со своих важных дел.

Анджелина – мой личный секретарь и невеста. Это ещё не официально, но я планирую сделать ей предложение. Она красивая, стройная, не высказывает никаких претензий, не истерит, всегда готова раздвинуть ножки, когда мне хочется. А я хочу прямо сейчас, и у меня нет никаких объяснений своей идиотской реакции организма.

– Эмбер, я не знаю, какого ты здесь забыла, Америка большая, штатов много, поезжай в Финикс, работай у отца, и мы с тобой не станем ссориться, – с вежливой улыбкой предлагаю я.

– Да что ты! – Наглая девица ухмыляется. – Без тебя разберусь, куда мне ехать и где жить. А что ты так реагируешь? Будто я должность у тебя решила отобрать.

– Кислотная краска тебе весь мозг выжгла? Даже не надейся. Этот бизнес не любит розовых фей с их розовыми соплями, – заявляю я и вальяжно откидываюсь в кресле. Она должна понимать, что я здесь король вечеринки.

– Хм, такой большой, а в сказки веришь. Я не фея, Дэвид, я твоё наказание, – надув губки, лепечет она, делает пальцы пистолетом и стреляет в меня. – Убит.

– Ты заноза в моей заднице, – шиплю я в ответ.

В этот момент в кабинет заходит Анджелина и непонятливо смотрит на нас, я даю ей знак, чтобы подождала за дверью. Эмбер провожает секретаря взглядом и ехидно парирует:

– Дэвид, не трись об брёвна, заноз не будет.

Я опешил на несколько секунд, обдумывая сказанное. Это она Энджи бревном назвала?

– Собрала уже офисные сплетни? – спрашиваю я, поняв по-своему её сарказм.

– Ммм, так, значит, и впрямь бревно, – расхохоталась бестия. – Нет, как видишь, кислота не разъела мне мозг, умею сопоставлять факты. Твой секретарь смотрела на нас так, будто застукала тебя во время измены, – чирикает Барби.

По правде говоря, я растерялся, как сопливый мальчик, не был готов к такой наглости. В моей памяти Эмбер так и осталась тихой серой мышкой. Я привык представлять, что сводная сестра всё та же тихая толстая девочка, которая даже в глаза мне не смотрит. Теперь у меня случился когнитивный диссонанс. Эта яркая кукла любит точить зубки. Стоит зарубить себе это на носу.

Пауза затянулась, изумрудные глаза вперились в меня заинтересованным взглядом. Готовит новую остроту? Так и есть.

– А наш дорогой папочка знает о ваших отношениях? Заценил невестку?

– Не твоё дело. Сегодня ты работаешь в отделе корреспонденции. Возьми кого-нибудь себе на подмогу. Иди с глаз моих! – цежу я.

Эмбер

С телефоном шутка удалась, повеселилась я на славу. Ну а что? Это маленькая месть за то, что видео моего танца появилось у отца, а тот, в свою очередь, теперь меня шантажирует им. А когда в кабинет зашла белобрысая швабра, я сразу догадалась о том, что между ней и Дэвидом что-то есть. Замечательно! Ещё одна чудесная возможность подпортить засранцу жизнь. Правда, я ещё не придумала как именно, но девица походу очень ревнивая. Анджелина-Швабралина. Креветка пучеглазая с выжженными белыми паклями вместо волос. Не понравилась мне эта доска с первого взгляда. Ну да ладно, отработаю здесь три месяца каторги, получу от отца деньги и всё, буду думать, что я круглая сирота. Хотя почему буду? Это практически так и есть.

– Сегодня ты работаешь в отделе корреспонденции. Возьми кого-нибудь себе на подмогу. И-ди! – разделяя слово по слогам, выдавил из себя босс и вонзился в меня взглядом кобры.

Меня такими штуками не напугаешь! Сразу Фредди Крюгер вспомнился и то, как он умело орудовал лезвиями. Я опустила глаза на свои ногти и представила, как проделываю всё то же самое с важной рожей напротив меня. Нельзя, к сожалению. Действовать нужно исподтишка. Я растягиваю губы в улыбке, желаю отличного дня и дефилирую к выходу. Ни капли не удивилась, что Швабралина караулит около двери. Креветка нетерпеливо обогнула меня и залетела в кабинет, а потом я отчётливо услышала звук дверного щелчка.

«Он её что, прямо на рабочем столе? Интересно, это как-то связано со мной или у них ежедневный ритуал вначале рабочего дня? Фу, мерзость!»

***

Из-за нервозности с самого утра я толком не осматривала филиал «Харт-билдинг», а сейчас шла и внимательно вглядывалась в каждую деталь, чтобы запомнить где «кто и что». Сразу видно, что в ремонт помещения вложена немаленькая сумма. Современный дизайн в скандинавском стиле. На полу уложена плитка под светлый мрамор, стены белые с различными элементами из натурального дерева в виде реек, декоративных щитов для разделения рабочей зоны и зоны отдыха. Кремового цвета мебель, очень много сочной зелени в различных кашпо и настенных панно. Это так по офисному. Красиво и неуютно…

Менеджер по закупкам Оливер показал мне стол, заваленный конвертами разных величин и форм. И вот с ними я-то и должна разобраться – рассортировать и развести по нужным адресам потому, что курьер уволился, а другого агентства ещё не прислало. Есть у меня подозрительная мысль, что кто-то попросил их не присылать нового сотрудника.

Я заметила, что Шон сидит без дела на диване в лаунж-зоне и наслаждается кофе. Дэвид, вообще-то, говорил, что я могу кого-нибудь привлечь для помощи. Водитель МакКея лучшая кандидатура на эту роль. Да, мы с ним не очень начали своё знакомство, но людям ведь нужно давать второй шанс?

– Привет, Шон, – здороваюсь я. Верзила поднимает глаза и кивает. – Босс сказал, что ты мне поможешь с конвертами. – Это не ложь, а косвенная правда.

– Хорошо, я тогда уточню у него и помогу, – прогундосил Шон и развернулся, чтобы сходить к Дэвиду.

Я перехватываю мужчину за руку и предупреждаю загадочным тоном:

– Шон, там такое дело… У Дэвида в кабинете Анджелина, дверь закрыта на замок… – Смотрю на реакцию верзилы. Шон смутился, значит, понял о чём идёт речь.

«Походу братец частенько это практикует», – меня передёрнуло от догадок. Так, нужно переключиться. Мама всегда говорила, чтобы выкинуть из головы вредные и неприятные мысли, надо увлечься каким-нибудь интересным занятием. На примете только корреспонденция.

Мы с моим новоиспечённым помощником рассортировали конверты по адресам и проложили самый удобный маршрут в навигаторе. Попрощавшись с коллегами, мы дёрнули на выход. Удивительно, но пока мы колесили по Ист-сайду, нам удалось найти общий язык и незаметно для нас самих перейти на ты, смеясь над собственными шутками, рождёнными после посещения очередной компании. Атмосфера слегка испортилась, когда ему позвонил Дэвид. Пришлось забрать у водителя трубку, чтобы напомнить любимому братишке:

– Дорогой братец, прости, босс. Тебе так не терпелось поработать с Анджелиной, что ты сам забыл о своих словах. Цитирую: «Возьми кого-нибудь себе на подмогу».

В трубке повисла пауза, а после сухое:

– Понял. Хорошо.

Убедившись, что от босса не влетит, Шон расслабился. Водитель Дэвида – афроамериканец, а ростом примерно в шесть с половиной футов очень похож на наёмника, но мне он импонирует. Я глянула на время и предложила перекусить чем-нибудь на улице. На обед у нас час, а мы неподалёку от Центрального парка.

Мы сидели на скамье и набивали щёки фаст-фудом. Я доедала первый и единственный хот-дог, а Шон почти расквитался со вторым сэндвичем, когда я решила поинтересоваться:

– Шон, ты так предан Дэвиду. Давно на него работаешь?

– О, да. Почти четыре года. Да, я предан мистеру МакКею, ведь обязан ему жизнью, – с грустной улыбкой проговорил здоровяк.

– Он тебе жизнь спас? – удивилась я.

Шон посмотрел на меня немного хмуро и отвёл глаза.

– Да, можно и так сказать. Он вытащил меня из такого дер… – собеседник запнулся на грубом слове. – Я из гетто, а там всё одно сплошное дно. Сейчас я работаю, мне хватает на крышу над головой, еду, помощь семье. Видишь ли, ничего не изменилось со времён рабства. Если ты чёрный, без образования и из гетто, то тебя даже за человека не считают. А мистер МакКей благородный. Поэтому да, я ему предан, как пёс и это никогда не изменится, – с надрывом в голосе закончил Шон.

Мне стало не по себе от такого признания. Да, мне грех жаловаться на жизнь и неприязнь к Дэвиду – детская обида, которую я лелею и взращиваю, хотя по сути его вины в разводе наших родителей нет. Но братец есть в моей жизни, и наши с ним чувства взаимны. Мы оба на дух друг друга непереносим, но это не делает меня или его плохим. И всё же удивительно слышать от кого-то со стороны о благородстве МакКея. В моих детских глазах Дэвид и его мать тот самый дракон, что спалил всё дотла в сказочном королевстве, где жива была мама, был рядом папа и росла беззаботная принцесса Эмбер.

Из раздумий меня вырвала трель телефона. Пришло сообщение, после прочтения которого гаджет чуть не вывалился из рук:

«Внимание! Отбор в группу Кулэст состоится сегодня в семнадцать ноль-ноль по адресу: Двадцать два-двадцать пять Джексон-авеню, боро Куинс».

Прочитав текст, я подскочила и начала метаться на месте, не соображая, что вообще нужно делать.

– Эмбер, что-то случилось? – всполошился Шон, поднявшись следом за мной.

– Чёрт! Чёрт! Чёрт! Шон, отбор сегодня! Через четыре часа мне нужно быть в Куинсе! Ещё эти письма! Сколько их у нас осталось? – заголосила я, чуть не воя от досады.

В первую очередь я хотела плюнуть на всё и сорваться с места в сторону метро. Как же так?! Отбор должен был быть через два дня! Кто сообщает об этом за несколько часов?! Была идиотская мысль, что меня кто-то разыграл, но кто? Я сама внесла номер организатора в свою телефонную книгу.

– Значит, нужно поторопиться, – без лишних вопросов изрёк Шон.

***

У меня осталось пять писем. Если очень постараться на это уйдёт максимум один час. Я должна успеть. Должна! Но не тут-то было. Мир сегодня решил играть против правил. В одной из высоток я целых пятнадцать минут стояла около стойки ресепшен в ожидании администратора. На конверте в моих руках лишь адрес и название организации, в этом бизнес-центре двадцать этажей. Я пожалела, что не отправилась искать нужный офис самостоятельно.

Переминаясь с ноги на ногу в нетерпении, я крутила головой, высматривая служащего или служащую. К ресепшен подошёл молодой человек. Я с надеждой посмотрела на него, приняв за администратора, и набрала воздух в лёгкие, чтобы выразить свои возмущения, но брюнет заговорил первым:

– Добрый день, милая леди, – незнакомец обаятельно улыбнулся, в уголках пронзительных голубых глаз побежали лучики тоненьких морщинок. – Маркус, как обычно, умчался по очень срочным делам. Вечно с ним так! – возмутился он, но не зло, а в шутливой форме.

Мужчина одет в стильный тёмно-синий костюм и выглядит очень презентабельно. Я не разбираюсь в брендах, поэтому не могу определить его должность и статус. Зато стало понятно, что незнакомец мне вряд ли поможет. Я вымученно улыбнулась и снова принялась крутить головой, высматривая где-то запропастившегося Маркуса. Несварение его побери!

– Вы торопитесь? Думаю, я смогу Вам помочь, – проговорил «деловой костюм».

Я заинтересовано взглянула на него. А ведь точно, как сама не подумала!

– Вы знаете, в каком офисе я могу найти… – опустив глаза на конверт, я прочла: – Мистер Пэрри Уотсон, «Чейнж-корп»?

– Да, прекрасная незнакомка, я знаю где он и могу даже сам отнести, – радушно предложил молодой человек.

– Правда? Как же здорово! Спасибо огромное! Спасибо, мистер! – радостно залепетала я и всучила конверт ему в руки.

– Меня зовут Брайс, а Вас? – спросил голубоглазый.

«Прости, добрый человек, но мне сейчас точно не до знакомств!»

– Эмбер! – бросила я и, ещё раз поблагодарив, дёрнула на выход. За спиной послышалось: «До встречи!» Но, я так торопилась, что не сообразила сразу, кому адресованы эти слова.

Сев в машину, дала команду Шону давить на газ. Водитель завёл двигатель, но привёз меня не к нужному адресу, а к входу в метро. Здоровяк состроил довольную мину и объяснил:

– Тебе следует поспешить, а оставшиеся четыре письма я и сам могу отвезти.

В этот момент я хотела расцеловать Шона, но правила приличия и всё такое…

– Ладно-ладно, беги. Пусть это будет нашим маленьким секретом, – мужчина оголил белоснежные зубы.

– Шон, а вдруг…

– Эмбер, как-никак, а ты – дочь главного. Я придумаю что-нибудь, например, что ты угрожала мне увольнением, – пошутил он.

Электропоезд в метро летел по рельсам, а мне казалось, что полз, как улитка, а потом автобус превратился в черепаху. Дома я пребывала в состоянии жуткой нервозности: хватала не те вещи, несколько раз переплетала косы, а в итоге нижнюю часть волос оставила распущенными, а из верхней соорудила две небрежные маленькие кули. С ярким макияжем образ получился очень хм… игривым. Из одежды я выбрала ярко-голубые лосины, блестящую длинную майку-борцовку, а обулась в те же белые кроссовки на массивной подошве. На телефон пришёл сигнал о том, что такси подъехало. Да, это нереально дорого, но я очень ограничена во времени и в знаниях улиц Куинса.

Около крыльца, к моему удивлению стояла Энн и с кем-то ругалась по телефону, шлёт кого-то на другом конце провода к чертям собачьим и вешает трубку и только потом, обернувшись к крыльцу, замечает меня.

– Привет, подружка! – Энн чмокает меня в щёку. – Куда намылилась? Нашла новую работу? – щебечет она.

А ведь мы с ней так и не поговорили после моего ухода из клуба. Причин она не знает, если только Сара не сказала.

– Нет, Энн, я расскажу потом, сейчас опаздываю на конкурс. Прикинь, они сообщили о времени и месте за несчастных четыре часа! – возмущённо объясняю я, открывая дверцу жёлтого авто с шашечками.

Энн подбегает к машине и толкает меня бедром.

– Двигайся, я поеду с тобой! Сара всё равно вернётся нескоро. Должен же кто-то за тебя поболеть, – подмигивает она.

Я обняла Энн, обрадовавшись такой неожиданной поддержке. Мы хоть и называли друг друга подругами, но это было больше поверхностно, мы толком не общались до этого. Приходили в клуб, перекидывались парой слов, пока наряжались и шли танцевать. Сегодня мы с Энн стали намного ближе. По пути я ей обрисовала всю ситуацию с Дэвидом и отцом, сначала Энн почувствовала, а потом начала меня смешить своими словечками и пожеланиями этим двум мужчинам.

– Энн, хватит меня смешить! У меня уже живот болит и весь макияж вот-вот потечёт, – запротестовала я.

– Зато ты немного отвлеклась от конкурса! – улыбается она.

– И то верно, – согласилась я.

Весь путь мы с ней проговорили, делясь своими страхами, желаниями, и о жизни в целом.

«Сегодня мне всё благоволит, благодаря людям, что пришли на помощь совершенно неожиданно!» – поймала себя на мысли я.

Сначала тот мужчина в бизнес-центре, потом Шон предложил самостоятельно развести письма, а теперь Энн. Сложно объяснить, но казалось, будто это мама помогает мне, следя за мной с небес.

«Я люблю тебя, мамочка!»

***

Мы вовремя подъехали к месту конкурса. Перед нами был длинный бетонный забор, а за ним возвышалось четырёхэтажное здание из красного кирпича в виде буквы П. Одна стена которого выкрашена в белый цвет. На ней было написано огромными чёрными буквами: «P.S.1», как и на бетонном заборе перед нами. Энн сказала, что это Центр Современного искусства и он очень известен среди жителей Нью-Йорка.

«Организация отбора потрясает своим масштабом».

За забором играла попса, но из-за шума голосов её очень плохо слышно. Энн потянула меня в проход. Внутри большое треугольное пространство под завязку забито конкурсантами. Думаю, если посмотреть на это место сверху, то нас всех можно было бы принять за конфетти. Около входа стояла девушка, она регистрировала каждого участника и выдавала номерные эластичные наклейки размером с лист формата А5. Мне присвоили номер двести пятьдесят пять.

От прохода в здание центра нас отделяла своеобразная ширма из светлой ткани. Мы ждали ещё минут пятнадцать, прежде чем полотно отъехало в сторону и к нам навстречу вышли участники Кулэст. Чтобы нам всем их было видно, они поднялись на приготовленный заранее пьедестал.

– Хай, народ! Как же много вас здесь сегодня! Мы рассчитывали, что из-за нашего сюрприза со временем и местом, не все смогут приехать, – рассмеялся лидер группы Тревор. – Условия у нас такие. Нам нужны участники, готовые в лепёшку разбиться за место в Кулэст. Только такие побеждают на «Бэст»! Так! Объявление! Мы яркая группа, терпеть не можем серый цвет. Если на вас есть что-то серое, то этот отбор не для вас!

Толпа загудела и захлопала.

– Э, подруга. Ну они и дают, – скривилась Энн.

Я не разделяла негативный настрой Энн – пусть хоть кросс бежать заставят, лишь бы взяли. Меня стало немного подташнивать от волнения, но всё равно хотелось поделиться с фолловерами тем, что происходит за кулисами. Поэтому я вышла в сеть и включила эфир.

– Всем привет, мои хорошие! Сейчас я на отборе в группу Кулэст. Первое условие – никакого серого цвета! На мне нет серых вещей, поэтому я прохожу дальше. Моя подруга Энн будет снимать происходящее для вас! Я безумно нервничаю, пожелайте мне удачи!

Энн ушла искать другой ракурс, оставив меня отвоёвывать место в бушующей толпе. Участники скидывали с себя серое прямо на землю: футболки, повязки, обувь, шорты, штаны. Со стороны это выглядело настоящей вакханалией. Каждый пытался повторить заготовленные движения под свою песню. Но организаторы решили продолжать отбор на той же безрассудной волне. Никому не нужны заранее подготовленные танцы.

На импровизированную сцену вызывали по пятнадцать человек, участники Кулэст стояли на верхних ступенях крыльца здания, чтоб видеть каждого конкурсанта. И все пятнадцать человек перед ними танцевали под миксованную музыку, ритм менялся, темп скакал вверх-вниз. Мы не видели, что происходило на сцене, стоя за ширмой в толпе, но слышали. Как только музыка стихала, лидер группы объявлял:

– Всем спасибо, о результатах узнаете по СМС. Кто не получил, значит, не прошёл.

Толпа редела, я была почти в хвосте и нереально тряслась по мере приближения моей очереди. Тело стало деревянным, казалось со стороны я похожа на шарнирную куклу, страх съедал изнутри, но желание попасть в группу вызывало дикий трепет.

– Так, следующие пятнадцать на сцену, – раздалось из динамиков.

«Мамочка, пожелай мне удачи!»

Мы встали в шахматном порядке, когда заиграла музыка. Нам не стали миксовать, а поставили Тэйлор Свифт «Shake it Off». Боже, я ликовала в душе! Это ведь одна из моих любимых песен. Она очень динамичная и ритм переключается сам. Я была в своей стихии, с первых аккордов ватность исчезла, и я танцевала так, будто сейчас передо мной только зеркало, а главный и единственный зритель – это я.

Песня закончилась. Лидер Кулэст поднёс микрофон к губам. Я ждала уже привычного повтора слов, восстанавливая дыхание. Но Тревор обратился в первую очередь именно ко мне, насмешливо скользя по мне чёрными глазами:

– Участник номер двести пятьдесят пять. Мы не любим, когда нарушают правила! – внимание конкурсантов обратилось в мою сторону. Я искренне не понимала, о чём идёт речь, сердце ухнуло в пятки и отдалось звоном в ушах. – Никакого серого! А нам отчётливо было видно во время твоих движений, серые лямки нижнего белья-а, – игриво проговорил он последнее слово.

Вот, блин! Точно, под блестящую майку цвета серебра я надела серый лиф. Как же он его заметил?! Неважно. Но это не может стать причиной моего исключения на первом этапе!

Глядя прямо в глаза Тревору, я потянулась руками за спину под свою майку, расстёгиваю лиф, после чего ловко вытягиваю его через пройму и бросаю себе за спину.

Вокруг раздались возгласы. Тревора явно веселило моё поведение и он одобрительно кивал. Его дреды, собранные в хвост на макушке, так забавно дёргались в этот момент, что напоминали перья луковицы.

– Отлично! – крикнул лидер группы, растянув губы в самодовольной улыбке. – Поаплодируем этой смелой красотке! Надеюсь увидеть тебя в финале, – бросил он, подмигнув, а потом закончил речь стандартным за этот вечер набором слов о том, чтобы мы ждали сообщение на телефон.

Энн ждала меня около забора. Меня переполняли эмоции, сложно объяснить, почему я улыбалась, а вместе с этим из глаз текли слёзы и тело бил лёгкий озноб. Нервное напряжение решило именно так покинуть моё тело. Подруга без слов просто обняла меня и гладила по голове, как маленькую девочку. Дружба проявляется не только в каких-то невероятных поступках и самопожертвовании, иногда это просто немая поддержка, тихое участие и подаренное тепло. Облегчение волной прокатилось по мне и стало очень хорошо на душе.

Вернувшись домой, решили устроить с Энн и Сарой посиделки за кухонным столом с чашками чая. Сначала мы рассказывали подруге о конкурсе, потом просмотрели запись эфира. Оказалось, Энн настолько была поражена наглостью Тревора, что от волнения из-за меня забыла о прямом эфире и в самый пикантный момент опустила руку, опомнилась, когда я уходила со сцены.

Утром я была сама не своя на работе, в горле застрял ком и упрямо не собирался пропадать. Я ждала сообщение от Кулэст, то и дело хватала телефон и проверяла, включён ли звук. На автомате подписала трудовой договор, подсунутый Швабралиной, не прочтя и строчки. А получив на сегодняшний день задание от большого босса – разобрать архив, молча потопала в маленькую комнатку с папками и приступила к своим обязанностям. Мне хотелось остаться наедине с собой, архив, пусть и пыльный немного, был сейчас очень кстати.

Дэвид

Розовая Жвачка вчера разозлила меня тем, что взяла именно Шона в подмогу. Я был возмущён до предела такой наглостью и несколько раз представил, как мои пальцы сжимают её горло. И каждый раз фантазия перетекала совсем не в то русло. В памяти снова и снова всплывали кадры, как она танцевала, крутила задом, касалась меня. И зачем я только пошёл на это? Мог вместо себя отправить Шона на приват, просто снять видео, где она танцует в той клетке, но я, как обычно, решил действовать по максимуму. Если я за что-то берусь, то довожу дело до идеального конечного результата.

Шон предан мне, я доверяю ему как себе. Несколько лет назад я нашёл его с удавкой на шее, помог вылезти из долговой ямы, взяв к себе на работу.

Я позвонил ему вчера, узнать, когда же они закончат с письмами и я снова могу использовать своего водителя по назначению и к великому удивлению узнал о не только о танцевальном конкурсе, но и месте его проведения. Сам предложил Шону закончить с корреспонденцией, а сестрица пусть летит. Если она попадёт в группу – у меня появится шанс быстрее избавиться от неё. Присутствие Эмбер в моей жизни мне не нравится от слова совсем, и особенно то, что произошло той же ночью.

Я сидел на работе и решал свои дела. Дверь в мой кабинет открылась, впуская Барби ко мне. На ней были ультракороткие кожаные шорты и топ, розовые кудряшки подпрыгивали от каждого движения головы.

Молча слежу за тем, как Барби подходит к моему столу, садится на краешек и ловко перекидывает одну ногу через меня, захватив в свой плен. Это какой-то грёбаный «Основной инстинкт» с Куклой в главной роли.

Поправляю свои брюки в области паха (да, там снова чертовски тесно), а потом тяну ладони к её охренительно сексуальным бёдрам. Но Жвачка бьёт меня по рукам и своим тоненьким голосочком насмешливо говорит:

– Не трись о брёвна, Дэвид, заноз не будет. – А после хохочет, как ненормальная.

Стоит ли говорить, что разбудила меня собственная эрекция?! По её вине, а я имею в виду Жвачку, пришлось принимать в два часа ночи холодный душ!

Утром упорно убеждая себя, что мне нет никакого дела до сводной родственницы, сам лезу в её блог узнать, есть ли результаты конкурса, ведь Жвачка не ответила ни на одну мою колкость, по офису ходила, как бледная моль. Я перематывал запись эфира до того момента, где выступала сестрица, а потом несколько раз ставил его на повтор. Эмбер действительно была в своей стихии. Даже с отдалённого расстояния нельзя не увидеть, как горели её глаза. Мне всегда нравились люди, живущие мечтой, целью и я испытываю странную гордость за них, потому что заряжаюсь их энергией. А сегодня Эмбер потухла, будто фитиль свечи. Направляясь в архив, повторял себе, что в моём интересе нет ничего такого. Она ведь сестра мне, я должен знать, всё ли в порядке, а вдруг обидел кто. Например, тот Тарзан недоделанный с дредами или кто-то ещё. Стивен мне весь мозг потом вынесет и придумает ещё каких-нибудь новых забот.

Толкаю дверь в архив и перед глазами картина маслом: Розовая извивается, приседает, крутит задницей, подпрыгивает, касается бёдер…

В горле моментально становится сухо, чувствую себя в пустыне одиноким кактусом. Очень хочется пить, а ещё больше треснуть Жвачку по упругим ягодицам, сжать их ладонями, сминать и гладить.

«Я обычный здоровый мужик и не могу реагировать иначе на женское тело!» – Тут же оправдываю свою реакцию.

А желание растёт, очень явно растёт и мне становится стыдно перед Анджелиной.

«Дэвид, эта зараза, та самая хмурая девочка с надутыми щеками, что портила тебе аппетит за столом! Опомнись, парень! Вам с ней не по пути!» – внушаю себе, чтобы уменьшить давление в паху.

Хочу развернуться и уйти незаметно, но поздно.

– Оу, Дэвид, – Кукла лопочет своими розовыми губками, на щеках румянец, а взгляд невозможных изумрудных глаз сияет тысячей огней. – Ты что-то хотел?

– Я, эм… Хм… Да, хотел. Ты вчера на конкурсе была? Ну, и как? Прошла? – бормочу что-то невнятное, как неуверенный мальчишка.

Пинки Пай закатывает глаза и складывает руки на груди. Сдувает со лба выбившийся локон и выглядит при этом королевой положения.

– Прошла! – Пухлые губы Жвачки растягиваются на пол-лица, освещая серую комнатушку голливудской улыбкой. Она жеманно дёргает плечами, а потом округляет глаза и спрашивает: – Ещё скажи, что смотрел эфир и волновался за меня?

Стараюсь держать покерфейс, будто мне абсолютно плевать на неё. Я вообще мимо проходил, просто дверь была открыта, а на работе нужно работать, а не подтянутыми, загорелыми бёдрами вилять! И вообще, нужно срочно вводить строгий дресс-код, чтобы эта клумба цветочная больше не смела в шортах приходить в мой офис!

– Естественно! У меня поднимается настроение от одной только мысли, что тебя возьмут в группу и ты наконец-то исчезнешь из моей жизни, – я не лукавлю. Мне и впрямь эта Розовая Жвачка встала поперёк горла, ни проглотить, ни выплюнуть. Бесит моя реакция на неё, скоро точно разовьётся аллергия и я начну покрываться волдырями.

– Дэвид, ну вот ты снова. Мы не в сказке, люди не исчезают, не растворяются, – щебечет она, хлопая пушистыми ресницами. – Но первый этап я прошла! Ну как? Поднялось?

– Поднялось? – недоумённо переспрашиваю Куклу.

«Она же не о том самом сейчас?»

– Настроение, Дэвид, поднялось? – Жвачка превратилась в кобру, подобралась и сощурила глаза, готовясь к нападению.

«Мужик, включай голову, какого чёрта ты тормозишь?! Сам себя топишь! Сейчас эта Розовая Пантера тебя раскусит напополам острыми зубками!»

Я презрительно скривил губы, но от колкого ответа меня отвлёк звонок друга. Так даже лучше.

– Привет, да, проходи в мой кабинет, сейчас приду, – отвечаю в трубку, а потом небрежно бросаю: – Занимайся работой, Эм-бер, а танцевать будешь на своём чердаке в Бруклине.

– Буду-буду, братец, можешь потом в мой блог заглянуть – убедиться, – со смешком парирует Жвачка.

«Эх, я бы нашёл применение её острому язычку, да нельзя».

В кабинете меня ждал Брайс. Наша дружба зародилась ещё в Принстоне, после того как на посвящении мы начистили друг другу морду, а потом отчаянно врали ректору, что не увидели стену перед собой. Нам поверили, но отправили на отработку, чтобы зрение улучшить. После этого мы стали не разлей вода. Брайс Купер сыграл важную роль в открытии Нью-Йоркского филиала «Харт-билдинг». Его отец стал первым инвестором, а я смог добиться всего, что сейчас имею, только благодаря связям мистера Купера-старшего. Поэтому я ценю нашу дружбу, как нечто очень дорогое.

– Какими судьбами, друг? – спросил я, заходя в кабинет.

Брайс вальяжно развалился на стуле и постукивал пальцами по деревянной поверхности стола.

– Был неподалёку, решил заскочить.

В кабинет вплыла Анджелина с подносом в руках, выставила на стол чай с угощениями и посмотрела на меня в ожидании.

– Спасибо, Анджелина, больше ничего не нужно, – подмигнул я невесте.

Девушка вышла из кабинета, не обронив ни слова. Идеальная жена, всегда со всем соглашается, не спорит и не требует, красивая. Уверен, что с ней наша семейная жизнь станет тихой гаванью, как у Стивена с моей матерью. Отчего-то я впервые заскучал от своих размышлений, даже ощутил пресный вкус на языке.

– Хм, когда будешь делать предложение? Уже год никак не можешь решиться, – подкалывает меня Купер.

– Сделаю скоро, об этом ты узнаешь один из первых, нужно лишь кольцо выбрать, – отвечаю я, проводя пятернёй по волосам.

– Верю на слово, – Брайс пальцем выстрелил в меня и, будто ковбой, дунул на него. – Знаешь, друг, я буквально вчера такую фею встретил, что невозможно сильно захотелось жениться, – он закатил глаза, изображая удовольствие.

– Да, брось! – смеюсь я. – Все твои феи и их крёстные на одну ночь. Уж мне ли не знать.

– Нет, правда! Она такая, – Брайс состроил ангельское выражение лица, – и вся такая, – он в воздухе обвёл контур песочных часов. – Я заливисто рассмеялся, будто услышал шутку стендапера. – Хорош ржать. Между прочим, это вторая причина моего визита, – Брайс вскинул руки.

– Она уже тут? Привёл познакомить? – не понял я.

– Почти. Таинственная незнакомка с красивым именем Эмбер, сбежала от меня, как Золушка, оставив конверт вместо хрустальной туфельки, а на нём чёрным по белому указан был отправитель: «Харт-билдинг»! – Друг щёлкнул пальцами и спросил уже в лоб: – Как найти ту девушку-курьера с красно-розовыми волосами и безумно-красивыми зелёными глазами? Она так ими стреляла, что пронзила моё сердце.

Улыбка медленно сползла с моей физиономии, а вместе с ней где-то между рёбрами ещё что-то противно стекло скользкой лужицей. Купер сощурил глаза, вглядываясь в моё лицо.

– Не знаешь? – уточнил он.

– Нет, скорее всего, Анджелина просто обратилась в службу доставки. Курьер уволился на прошлой неделе, а нового пока нет, – нагло соврал Брайсу в глаза. Вопрос: почему? Просто не хочу, чтобы Жвачка была в его списке. Я же должен волноваться о чести сестры, пусть и сводной.

– Жаль, – выдохнул друг и сник.

– Брайс, у меня сейчас запланирована встреча, пойдём, я тебя провожу, – предложил я, надеясь, что Пинки Пай так и сидит в архиве, пусть даже танцует, но нос не высовывает наружу.

Ну конечно! Не тут-то было! Барби решила попить кофе и собрать вокруг себя весь коллектив, чтобы в красках рассказать о вчерашнем отборе.

Брайс удивлённо вытаращил глаза и восторженно произнёс:

– Дружище, так вон же она! Та самая фея по имени Эмбер.

Брайс бодрым шагом рванул к лаунж-зоне, я следом за ним. Ты смотри, всё как в сказке – толпа расступается, и принц видит свою принцессу. Чёртовых аплодисментов не хватает. Бесит!

Увидев меня, подчинённые разбегаются по своим местам, оставляя нас троих наедине. Барби хлопает своими зелёными глазищами, пока Брайс соловьём льёт ей в уши комплименты, а я, сложив руки на груди, думаю, что предпринять.

– Брайс, – прерываю словесный поток друга. – Эмбер – моя сестра…

– Сводная! – ядовито перебивает меня эта зараза.

– Сводная, – скаля зубы подтверждаю я. – А ещё она работает на меня и в данный момент не исполняет свои обязанности, – цежу сквозь зубы.

– Ладно, я понял, – Брайс бросает на меня подозрительные взгляды и хмурит лоб. – Эмбер, может, как-нибудь встретимся в нерабочее время? Дайте свой номер телефона? – просит он.

Клумба не успела рта раскрыть, как я выпалил:

– Согласно трудовому договору, она не имеет права этого делать на рабочем месте! И-ди, Эм-бер, работай!

Кукла усмехнулась своим, неведомым мне мыслям, а потом изображая посла доброй воли, обратилась к Куперу:

– Увы, Брайс, кто я такая, чтобы нарушать правила компании. Я уверена, если нам суждено встретиться, это обязательно случится! – промурлыкала она и пошагала в сторону архива, безумно соблазнительно виляя бёдрами.

– Сестра, говоришь, ну-ну, – пробормотал Брайс.

– Брайс, у вас нет шансов. Твоему отцу она точно не понравится, – я поспешил реабилитироваться.

– Это почему? Она дочь Стивена Харта. Отец только счастлив будет слиянию наших компаний. Мы породнимся с тобой! Станем братьями!

– Ты, я смотрю, уже за двоих всё решил. Моя сестрица тебе не по зубам.

Радости Брайса я не разделял, меня будто мордой по асфальту прокатили, а на душе заскреблись кошки. Со мной точно какая-то дрянь происходит.

– Поживём – увидим. Ладно, у тебя же встреча. До скорого, друг, – сухо бросил Купер напоследок.

Я совершил чудовищную ошибку – забыл, что Брайс до ужаса любит соперничество. Мне нужно было просто позволить им встретиться, не факт, что он будет интересен Эмбер. Она кроме своих танцев, как мне кажется, вообще ни о чём не думает. А так, теперь ей только в удовольствие будет позлить меня.

***

Стоя у окна, я закопался в мыслях. Их в голове было очень много, как акций на фондовом рынке и все до единой имели собственную цену. Настоящий капец моя ревность Жвачки к Брайсу, и эрекция меня доканала, когда она рядом. Её тело, лицо, мимика подобно наваждению, словно у меня несколько лет не было женщин. И Эмбер не тот случай, когда можно разово удовлетворить потребности и забыть. Отец открытым текстом сказал мне, чтобы даже не смел смотреть в её сторону и имел он в виду тот самый смысл. Твёрдо решив, что с помешательством нужно бороться, запланировал сегодняшним вечером купить Анджелине кольцо, а в выходные пригласить её в ресторан в вместе с родителями. Сделаю предложение, потом слетаем с ней в Аризону к моим и определимся с датой свадьбы.

Снаружи послышались женские голоса. Принцесса Жвачка фурией влетела в кабинет, захлопнув дверь перед Анджелиной. Приблизившись ко мне вплотную, Барби ткнула в меня наманикюренным пальцем, а в другой трясла трудовым договором перед моим носом. В зелёных глазах было столько огня, что аж дух захватывало.

«Плохие новости, Дэвид! Судя по реакции твоего организма ты извращенец!»

Эмбер

Час назад я получила сообщение от Кулэст, что прошла во второй этап, а следом прилетело задание для дальнейшего отбора. Место проведения неизвестно, но от участников требовалось за два дня подготовиться к танцевальному флешмобу. Сортируя архивные папки на полках, я немного утомилась и не придумала ничего лучше, чем поискать Шона. Если к Дэвиду кто-то пришёл, водитель явно должен отираться у кофемашины. Мне тоже не помешало бы взбодриться свежезаваренным капучино и попросить здоровяка о помощи. Амалия присоединилась ко мне, расспрашивая о конкурсе, а следом и другие подтянулись.

В самый разгар моих восторженных речей появление Брайса стало неожиданностью. Я не сразу его узнала, пока он не поздоровался и не напомнил о том, где мы с ним встречались. Вчера я так торопилась, что толком не смотрела на него, а сейчас да, понимаю, что это тот самый спаситель опаздывающих. Мужчина изучал меня пронзительными голубыми глазами и отвешивал комплименты, а я, в свою очередь, рассматривала его. Он тоже высок и плечист, как Дэвид, но черты лица намного острее. Орлиный профиль ничуть не портил Брайса, а придавал некой изюминки. Я никогда не была падка на красивые лица, развод родителей стал этому причиной. Мой отец был красив, он и сейчас замечательно выглядит, но как говорила моя мама: «Детка, красивый мужчина – чужой мужчина. Смазливая внешность – это больше минус, чем плюс».

Этому правилу я и следовала, учась в универе. На втором курсе я начала нравиться парням после того, как сбросила лишние килограммы. Колин был милым, но красавцем его точно не назовёшь. Зато с ним всегда было весело. Частенько он выступал оператором для записи моих влогов. Наша дружба как-то очень быстро переросла во что-то большее, но до любви так и недотянула. А наш первый раз стал ошибкой, неудачным и вялым стечением обстоятельств, после которого мы решили вернуться на ступеньку дружбы, тем более что Колин не собирался покидать солнечную Аризону, пока я жила одной большой мечтой – переездом в Нью-Йорк.