Танцующая-На-Гранях

Пролог

Агафья, Хранительница радужного пути, неподвижной статуей стояла на берегу Мрачного озера, погрузившись в себя и отрешившись от звуков мира. Жуткая тишина накрыла озерные воды и прибрежную поляну. Казалось, даже воздух исчез из пространства, и краски не просто вымерли, но белесым пеплом осыпались к ногам самовилы.

Точно также замерла Марфа у кромки мертвой воды в другой части королевства Элтаннин.

Обездвиженными куклами застыли на всех островах планеты Тубан хранительницы врат, дожидаясь мертвого часа.

Сумерки утра или мертвый час – время между ночью и восходом светила, когда все живое спит непробудным сном, растворяясь во снах и кошмарах. В эти минуты воды Мрачного озера преображаются до неузнаваемости. Черная непроглядная тьма и недвижность растворялись в утреннем сумраке, и озеро становилось чистым, как слеза младенца. Беспечные радужные рыбки сновали в его глубине, легкая рябь покрывала водное зеркало, разноцветные цветы распускались у кромки там, где волна целовалась с берегом.

С первой минутой наступления мертвого часа оживали все хранительницы врат. Обнаженными ступали они в радужную купель богини Ириды и в самом центре озера окунались с головой. Если знать тайную тропку, можно сухой дойти до нужной точки водоема и раствориться в живительной влаге без остатка, смывая заботы дня и набираясь сил для жизни и радости.

Окунувшись, самовилы всплывали и замирали в сердце озера, запрокинув головы и раскинув руки ладонями вверх. За несколько минут до полноценного рассвета озерная вода прозрачной змеей поднималась со дна по спирали и оплетала тела жриц Радуги, покрывая причудливым разноцветным узором. За минуту до восхода семь разноцветных световых столбов вырывались из женских тел, устремляясь в небеса навстречу светилу, рассыпались мириадами радуг и растворялись в первых солнечных лучах. Растворялись, ноне исчезали, разлетались по мирам За-Гранья дарами богини Ириды: кому дождь несли, кому урожай богатый, а кому и несчастье в качестве наказания за глупость, жадность, жестокость или другие неприглядные деяния.

Радуги-дары исчезали в солнечных лучах, жрицы оживали, переставали напоминать живых кукол и всласть плескались в Мрачном озере, пока светило не поднималось над кромками лесов и гор. Целебные озерные воды дарили жрицам Радуги магию любви и очарования, жизни и долголетия. Собственно, растратив радость жизни, жрицы не умирали. Они уходили в воды Мрачного озера, становясь его частью.

Но и самовилу могла погубить жадность. Не рассчитала время, осталась в воде – пеняй на себя. Мрак мгновенно поднимался из глубин секунду назад прозрачного водоёма, и горе той жрице, что не успела ступить на берег. Мертвой галькой опускалась она на дно, теряя не только жизнь, но и способность к возрождению.

Сумерки растаяли. Наступил рассвет. Обновленные жрицы, радостно улыбаясь утру и светилу, отправились по своим делам: кто лисконнов кормить, кто лес проверять, кто ручьи-родники обихаживать.

Обновленная энергия семи стихий легкими волнами будоражила кровь, и сердце сладко замирало в предвкушении.

До Ночи полной Радуги оставалось несколько дней.

Пламя внутри зеркала За-Гранья превратилось в арочный проход. Райна Эдассих глубоко вдохнула, произнесла последние слова древнего заклинания и всем телом прикоснулась к поверхности зеркальной глади. В ту же секунду погасли свечи, красное пламя арки вспыхнуло ярче самой яркой звезды созвездия Дракона, и королева исчезла из своей комнаты.

Райна прекрасно помнила путь к оазису Но-Ха кружным путем. Узкую тропку сквозь осколки разбитых зеркал За-Гранья однажды показал ей Верховный жрец, Эр Наг Тэ. По этой запутанной тропинке можно было, минуя стражей и не используя порталы мгновенного перехода, добраться куда угодно.

Главное, не оборачиваться назад и производить как можно меньше шума, чтобы шустрые демоны Аббадона не заметили и не присосались к едва заметному в антрацитовой темноте переходов радужному сиянию ауры.

Эдассих знала: едва слышный звон открываемых порталов услышит-учует любой мало-мальски обученный маг. А уж ее Гримиум и подавно. Осторожной тенью двигалась сквозь осколочный лабиринт королева, мысленно в который раз поблагодарив дядю за тайный ход. Теперь весть о ее побеге дойдет до короля-мужа поздно, и он не успеет помешать планам Эдассих.

Место, куда во что бы то ни стало стремилась попасть райна, располагалось в сердце северных земель планеты Тубан. В самом недоступном и охраняемом месте. Туда, где живительные струи водопада Мироздания никогда не исчезали после Ночи полной Радуги. Извилистой тайной тропой сквозь осколки зеркал За-Гранья убегала Эдассих туда, где средь ледяных торосов и северного сияния раскинулся божественный оазис Но-Ха.

Глава 1. Королевство Элтаннин. Оазис Но-Ха

Лицо Эр Наг Тэ, изуродованное глубоким свежим шрамом, бледное, похожее на мраморную маску, отражалось в зеркале За-Гранья. Яростный взгляд жреца так и не смог проникнуть в королевскую спальню, в которой райн Гримиум запер свою жену райну Эдассих. Верховный Жрец практически не сомневался: королева найдет выход и вырвется на свободу. Эр Наг Тэ усмехнулся.

Слишком долго он внушал одержимой ребенком женщине, насколько ценно для нее сердце дракона. Она непременно доберется до Рыжести. И вот тут ее ожидает двойной сюрприз. Дракон стал черным и для ее целей непригодным. Зато королевская кровь на алтаре не-бога демона Вритру, добровольно пролитая жертвой в сознании, живительной влагой пронесется по жилам свергнутого идола. Прогонит остатки холода, и демоническое сердце вновь забьется.

Жрец нахмурился, осторожно потер шрам, яростно чертыхнулся. Рана болела и чесалась изнутри, несмотря на лечебную магию и все попытки дракайн-лекарей залечить или хотя бы просто облегчить боль. Перед тем как исчезнуть в черном мраке созданного портала, эта рыжая дрянь усмехнулась ему в лицо и ласковым голосом попрощалась: «Прощай, анакана атуа».

И столько неприкрытой жалости, сочувствия услышал жрец в ее голосе, что не выдержал и кинулся на Снежану в последней попытке остановить. Странные слова на неведомом языке до сих пор набатом бились в висках жреца, мучали его, рисовали мрачные картины. Что они означали, Эр Наг Тэ не знал. И от этого становилось не по себе вдвойне.

В портал Снежана шагнула спиной. А едва он прикоснулся к краю ее одежды, ударила черной тяжелой драконьей лапой по лицу с такой силой, что он отлетел к противоположной стене и на какое-то время потерял сознание. Так и нашли его дракайны, беспомощно распластанного у стены.

И это воспоминание-унижение жгло сильнее, чем хлесткая пощечина полудракона. Дэа Бру – демон загранья, как звали его в Ар-Име, холодном и мрачном мире дракайн, не имел права поломанной куклой валяться на глазах у слуг. Демон загранья всегда побеждал своих врагов, разрывая на части голыми руками.

Эр Наг Тэ зарычал, и, забывшись от ярости, затопившей разум, отшвырнул от себя огромное зеркало. Опомнившись через секунду, подскочил к раме и судорожно ощупал амальгаму и затейливую вязь, обрамлявшую проход в другие миры. Облегченно выдохнул и поставил зеркало на место.

Глубоко в сознании черной ядовитой змейкой всплыло воспоминание о том, что разбивший зеркало За-Гранья не просто умрет. Его душа попадет в осколки и станет бездушной и вечно голодной пустотой, сквозь которую даже видавший виды Верховный Жрец не-бога демона Вритру просачивался как можно тише и незаметней, боясь дыханием или взмахом ресниц разбудить Нечто, живущее в запутанных коридорах осколочного лабиринта.

Почти успокоившись, Эр Наг Тэ развеял туман зазеркалья в поисках золотого дракона. Нахмурился. Зеркальная гладь равнодушно отражала королевство Элтаннин, но нигде жрец не обнаружил ту, которую искал.

Изменив формулу поиска, Эр Наг Тэ принялся искать рыжую иномирянку без привязки к ее ипостаси, решив, что кровь черного дракона возобладала и потому зеркало ее не показывает. В этот раз удача улыбнулась ему.

«Это я удачно зашел», – всплыла в голове жреца фраза из какого-то дурацкого земного фильма. Все-таки долгое пребывание в одном и том же мире За-Гранья наложило свой, практически несмываемый, отпечаток на разум Эр Наг Тэ, или Игоря, коим он очень долго был на земле.

«И кто же у нас сестра?» – мысленно задал вопрос Верховный жрец, пристально вглядываясь в амальгаму. Но, увы, сбежавшая рыжая заноза и не подумала поделиться столь важной информацией с двумя номады, что снова ее сопровождали.

Убедившись, что в ближайшее время только степь и ветер будут отражаться в зеркале, Эр Наг Тэ стер изображение и глубоко задумался, замерев напротив темного стекла. Спустя полчаса размышлений жрец очнулся и, окинув взглядом разгромленную комнату, открыл портал и отправился в Храм Огня Бессмертия.

По гладким стенам прохладных коридоров подземного грота слабыми всполохами мелькали темно-красные искры. Не замечая служек в серых хламидах, меняющих свечи и факелы, Эр Наг Тэ стремительно пересек холл, ведущий в зал Безвременья. На ходу сбрасывая одежды, практически обнаженным подошел жрец к темно-красной тяжелой каменной двери, за которой хранилась величайшая редкость радужного мира – Око Ириды.

Хрустальная чаша двух метров в диаметре, наполненная странной субстанцией, похожей на слоеное желе. Прозрачные разноцветные слои меняли свое местоположение по собственному разумению и понять цикличность изменений Верховный жрец пока не мог. Старая сикха – шаманка Ар-Има, подарившая ему эту странную чашу как дар за спасение единственной дочери, показала, как использовать Око для личных нужд.

Облачившись в алую жреческую хламиду, Эр Наг Тэ омыл руки, смазал их маслом ледяного дерева из Ар-Има, подошел к чаше, и осторожно закинул в центр Ока подношение богине Ириде. Масляное омовение действовало как нейтрализатор, гасило запах кожи и магию ауры любого существа, благодаря чему странный оракул показывал правду. Божественная чаша срабатывала непредсказуемо, если в нее попадало что-либо, не омытое слезами ледяного дерева.

Однажды, забывшись, Эр Наг Тэ опустил в Око не смазанный маслом камешек. Двое суток младшие служители храма отмывали полы и стены от странной густой и тягучей черной крови. Крови, которую изрыгнула чаша через минуту после того, как камешек исчез в глубинах желе. Забрызганный с ног до головы, едва успевший прикрыть лицо руками, жрец едва не умер прямо в зале Безвременья. Длинное плотное жреческое одеяние уберегло его от проникновения чужеродного яда в поры кожи, широкие рукава скрыли руки и голову.

Служки, без перчаток прикоснувшиеся к ядовитой субстанции, молчаливыми кулями валились на забрызганный пол. И странная жижа тут же обволакивала их тела, наполняя воздух жуткими чмокающими звуками. Так несмышленый ребенок всасывает в себя напиток, когда балуется. Увидев первый труп, Эр Наг Тэ немедля ни минуты покинул ставший смертельной ловушкой зал Безвременья и лабиринтом ушел в оазис Но-Ха, велев слугам запереть зал до его возвращения.

Долго стоял тогда перепуганный жрец под живительными струями водопада Мироздания, чутко прислушиваясь к собственному телу, принюхиваясь и пристально разглядывая руки, выискивая черные пятнышки. Одежду, испачканную черной кровью, пришлось сжигать магией огня и «добивать» магией северного сияния.

Место, где Эр Наг Тэ устроил пожарище, жрец заливал живой водой из водопада. Несколько ведер вылил он тогда на пепелище, прежде чем первые зеленые травинки вновь проклюнулись на поверхность земли. С тех пор жрец стал предельно внимательным, посещая зал Безвременья.

Когда заново открыли дверь, чтобы прибраться, обнаружили засохшие черные «кровоподтеки», напоминающие застывшую смолу. Но не обнаружили ни одного трупа. Со страхом и ужасом, облачившись в защитные костюмы с земли, которые в срочном порядке пришлось доставать жрецу, прибирались служки в зале Безвременья. Зал мертвых душ – так между собой стали звать его младшие жрецы после той истории.

Драгоценный камень медленно осел на дно, мигнул напоследок алым цветом и растворился в желеобразной массе. Жрец приступил к обряду. Тонкой прозрачной спицей, выточенной из ветки все того же ледяного дерева, словно писчим пером по бумаге, старательно выводил маг свой вопрос. Буквы слабо мерцали под острым кончиком стило, застывали зеленоватыми фигурами, тяжелели и тут же погружались на дно. Последнее слово и вопросительный знак в конце. Мужчина выдохнул и сделал шаг назад.

В глубине чаши буквы распались на тонкие ниточки, переплетаясь меж собой в причудливую косичку. В процессе сплетения вокруг зеленой спирали образовывался маленький вихрь. Скорость вращения увеличивалась и вихревая воронка, становясь шире, превращала желе в прозрачный, мерцающий серебром шар. Сфера неторопливо поднялась на поверхность, замерла в центр чаши. Что-то едва слышно щелкнуло, и в считанные секунды серебристый безгранник раскрылся лепестками замысловатой формы, словно бутон цветка.

Приподнявшись полметра от желеобразной глади, цветочный зев завис вертикально над Оком Ириды, мигнул и преобразовался в диск, который по диаметру не уступал размером божественному сосуду. Слабое мерцание ознаменовало начало процесса, и Эр Наг Тэ подошел ближе к божественному экрану, чтобы узнать ответ на свой вопрос.

Око мигнуло, и появилась картинка. Антрацитовая непроглядная темнота дышала, и казалось живой. Ни звука, ни шепота не раздавалось с экрана. Приглядевшись, Верховный Жрец увидел едва заметный радужный след, будто кто-то невидимый тихо и осторожно пробирался сквозь дышащий мрак, стараясь не потревожить аспидно-черное пространство вокруг себя.

Эр Наг Тэ задумался. Темноту он узнал. Вот такая – живая и страшная – обитала только в одном месте: в лабиринте осколочных путей. А значит, если судить по слабому мерцанию радужной ауры, кто-то сейчас шел сквозь путаницу разбитых зеркальных осколков. И этим кем-то вполне могла быть райна Эдассих. Маг не сомневался, что королева уже сбежала из-под стражи и тайными тропами пробиралась в оазис Но-Ха.

Жрец пригляделся внимательней, практически прижав напряженное лицо к странному экрану, но опасаясь при этом прикасаться к нему. Однажды, ради эксперимента, он заставил раба дотронуться до диска пальцем. В ту же секунду божественный цветок с мерзким хлюпающим звуком всосал в себя несчастную жертву, не оставив ни следа, ни крови, ни лоскута одежды. Как только раб сгинул, страшный цветок мигнул, издав звук, напомнивший жрецу сыто рыгнувшее чудовище. Спустя мгновение перед экспериментатором снова мерцал серебром идеально гладкий диск.

«Так и есть», – удовлетворенно хмыкнул про себя Эр Наг Тэ, отступая от страшного божественного Ока. – «Эдассих сбежала от короля и устремилась прямо в ловушку!»

Но улыбка быстро сползла с его лица. Почему чаша не показала ему ответ на его вопрос? Или Эдассих – это и есть искомый ответ? Но как? Райна из рода Нападающих гиен не может быть Золотым драконом! Или может? В ту далекую ночь, когда умирала Альфа драконов, родилась одна девочка. Во всяком случае так заявил ему подкупленный слуга.

Или же старая рептилия сумела его обмануть? Невозможно! Ведь он сам лично отравил альфу редким ядом, который с таким трудом лестью и хитростью выменял у повелителя бездны Аббадона в обмен на… Жрец скривился, отгоняя неприятные воспоминания. Если все пойдет по плану, повелитель ничего не получит. А будет настаивать на сделке, так и вовсе останется без рогатой головы и без права на возрождение.

Мужчина вновь вернулся к своим мыслям. Если яд альфа приняла уже после того, как в родильной комнате раздался писк малышки, а сама девчонка сразу после рождения непостижимым образом исчезла не только из апартаментов, но и из радужного мира, тогда почему Око Ириды ранее не указывало на принцессу западного королевства Эдассих как на золотого дракона? Что произошло? Или чаша сошла с ума? Закончился срок годности? Может, нужны жертвы?

Верховный Жрец так и не нашел ни в одном из известных ему миров За-Гранья никакой информации о странном подарке от сикхи. Оком Ириды старая дракайна называла чашу лишь по аналогии с глазным яблоком и со слоями желейной массы. Их было семь и по цвету они соответствовали радужным полоскам.

Или все-таки старая интриганка-альфа умудрилась обмануть его, Эр Наг Тэ? И девочек родилось две. Одну из них драконья карга пристроила бездетному райну западных островов, а вторую сплавила неведомыми путями на землю, спасая от него, Верховного жреца.

Легенды гласят, что без своего Хранителя крови дракону трудно противостоять хитросплетениям человеческой лжи и подлости. Вот яд и подействовал мгновенно. Когда же был жив Хранитель, альфу драконов ничто не брало. Драконьего мужа жрец благополучно убрал чужими руками. И столько лет внушал райне Эдассих, что подобную магию крови необходимо уничтожать на корню. Почему же ни один амулет не указал на близость дракона за столько лет? Что за странная магия хранила принцессу от его замыслов? И почему только сейчас Око Ириды показало ему истину?

Мысли взламывали черепную коробку, разрывая мозг на тысячи острых иголок.

«Вернемся к нашим баранам», – Эр Наг Тэ аккуратно опустил в чашу еще один драгоценный камешек и, не дожидаясь, когда диск исчезнет в глубине чаши, развернулся и стремительно покинул зал Безвременья.

Меж тем диск колыхнулся, словно вздохнул глубоко, и распался на много сотен маленьких серебристых лепестков, покрытых по краям едва заметно шевелящимися ворсинками. Лепестки рассыпались в разные стороны, но наткнулись на невидимую преграду, окружавшую чашу по краям. Жадно исследовав препятствие, с едва слышимым вздохом разочарования листики дружно отпрянули от защитной стены и закружились в вихре танца.

Все быстрее и быстрее по кругу неслось расплавленное листовое серебро. Уже не разобрать ни лепестков, ни шерстинок – все слилось в единый вихрь. Око Ириды мелко задрожало, внутри чаши желеобразная масса начала подниматься по невидимым стенам. Добравшись до верхушки и полностью облепив защитный купол, субстанция замерла, а затем в мгновение ока схлопнулась, словно две ладони ударили друг о друга, мощным хлопком оборвав бешеный танец лепестков. И тут же обрушилась тягучим водопадом в чашу. Через мгновение Око Ириды безмятежно застыло в своей колыбели. В зале Безвременья воцарилась тишина.

Такого страха Эдассих не испытывала никогда. Пробираясь знакомой тропой в лабиринте, райна еле сдерживалась, что бы не заорать от ужаса. Дважды она добиралась сквозь осколки зеркал За-Гранья в оазис Но-Ха, но оба раза впереди шел дядя Эр Наг Тэ и было не так страшно. Шагать след в след за дядей в жуткой темноте, мысленно держась за магическую привязку, намного легче, чем двигаться одной, нащупывая тропу дрожащими ногами.

Липкие объятия ужаса доводили сердце до судорог, хотелось глубоко и шумно дышать, успокаивая сердечный ритм. Но на любой шум чутко и резво реагировала темнота. И тогда райне казалось, что на нее смотрят миллионы голодных глаз и вот-вот в ее тело вопьются острые клыки, чтобы высосать не только кровь, но и душу.

Хотелось подхватить подол платья и бежать бегом в спасительную красоту оазиса. Но приходилось сдерживать мысли и желания, прогонять перепуганные мысли и мелкими шажками пробираться к цели, время от времени закрывать глаза и вглядываться в слабый серебристо-голубой отблеск рисунка дорожки, извивающейся под ногами.

Видеть призрачный причудливый узор осколочного пути давалось не всякому. Ей как Верховной жрице Ананты повезло дважды: сначала увидеть путь впервые и пройти по нему помог дядя. Затем Эдассих научилась видеть прерывистый пунктир тропы в лабиринте самостоятельно.

С того момента, как она стала подкармливать своей кровью празмею Ананту, ей начало открываться многое из того, что знали когда-то верховные жрица культа богини. Но после начавшихся гонений и официального запрета культа Ананты тайные знания частично были утрачены, частично позабыты, что-то сгорело от рук сумасшедших фанатиков.

Предыдущей жрице удалось спрятать несколько сот рукописей и старинных книг в пещерах глубоко в горах западного королевства. Начиная свой путь служительницы в Храме Ананты, Эдассих на правах принцессы имела доступ к запретным знаниям. Старая жрица благоволила к ней и готовила в преемницы. Выйдя замуж за райна Гримиума и став Верховной жрицей, королева тайком от мужа обустроила под башней дракона домашний алтарь божественной змеи. Перевезла туда библиотеку и начала экспериментировать с полученными знаниями.

По молодости лет и романтичности натуры райна Эдассих стала жрицей культа Ананты. Отец на увлечения единственной дочери и наследницы смотрел сквозь пальцы. Муж, как выяснилось вчера, тоже обладал достаточными знаниями о тайной жизни своей жены-королевы. Но не мешал ей, считая блажью и развлечением ее занятия. Когда Эдассих выяснила, что полученная власть лишила ее возможности рожать детей, сначала впала в отчаянье.

А затем еще яростней принялась изучать древние книги и рукописи, одержимо училась путешествовать по мирам За-Гранья. Забредала в своих поисках на окраины вселенных, жадно поглощала древние знания, по крупицам собирая любую информацию, в которой присутствовал хотя бы намек на разрешение проблемы.

Сила и знания райны росли. Многим из того, что Эдассих приносила или узнавала в чужих мирах, она делилась со своим возлюбленным мужем. Райн Гримиум с удовольствием изучал информацию и применял ее для блага и процветания собственного королевства. С некоторыми из миров благодаря райне были налажены торговые связи. Лишь дети, несмотря на огромный багаж полученных тайных знаний и умений, у королевской четы так и не появились.

Не помогло даже купание в водопаде Мироздания. Именно тогда райна Эдассих искренне и всей мощью своей страдающей души уверовала в то, что богиня Ирида наказала ее за служение свергнутой сестре-близняшке, празмее Ананте. Тогда же королева, вместо того, чтобы отречься от титула Верховной жрицы и вымолить прощение, возненавидела радужную богиню, поскольку не в силах была расстаться с магией За-Гранья. Райна привыкла, что всё и всегда получала сразу и безоговорочно, как единственная дочь, наследная принцесса, любимая жена и верховная жрица. И невозможность зачать злила Эдассих неимоверно, доводя до исступления и лишая разума.

Может поэтому никому ни разу даже в голову не пришло, что виной всему простой человеческий фактор. Не совсем простой и не очень человеческий, если принять во внимание, во что за столетия жизни превратил себя Верховный жрец не-бога демона Вритру и какой отравой пичкал все эти годы королеву.

Но факт оставался фактом: именно королевский дядя день за днем лишал царственную пару возможности зачать и родить ребенка. Все, что вкушала и пила райна Эдассих, было сдобрено ее любимой специей с легкой горчинкой и привкусом плодов дерева тубан. Слуги Эр Наг Тэ исправно поставляли ко дворцу любимую приправу королевы. А подкупленный слуга ежедневно добавлял порошок, замешанный на крови демона, в пищу райны. Будь то вино, вода или мясо.

Верховный жрец во что бы то ни стало стремился прервать род прямых потомков золотых драконов. В его планы не входило уничтожение наследника-регента. Если есть возможность спокойно и безболезненно при помощи интриг свергнуть существующий королевский дом, к чему лишнее кровопролитие? И старый интриган продолжал плести свою паутину, попутно отравляя своим ядом разум королевы. Это он подкинул ей идею про сердце дракона, направив все силы королевы на писки золотого дракона. Чем шире круг поисков, тем лучше для него, Наг Тэ.

Именно Эр Наг Тэ внушил райне, что Хранители крови опасны для ее планов, ибо с их помощью драконы становятся неуязвимее. Это он подсунул в ее голову идея питать пробуждающуюся богиню своей кровью. Тогда регент Гримиум, не прошедший положенный обряд, не сумеет справиться с пробудившейся разъяренной празмеей Анантой. И вот тут-то на помощь придет он, Эр Наг Тэ, спасет радужный мир и займет трон по праву спасителя. А дальше – абсолютная власть над планетой Тубан и всеми мирами За-Гранья с помощью прирученного не-бога демона Вритру.

Какое-то время райна Эдассих безоговорочно и всему верила. Жрец с удовольствием делился с ней знаниями, теми, которые считал полезными для нее. Открыл королеве способы передвижения по мирам За-Гранья в обход проторенных путей. Показал тайный вход в оазис Но-Ха, чтобы однажды Эдассих по доброй воле пришла туда и привела дракона, дабы исполнилась воля жреца.

Четырежды в год в оазис Но-Ха совершались паломничества. И тогда в северные земли устремлялись потоки паломников, мечтающих искупаться в водопаде Мироздания.

Время, когда вход в оазис был не совершенно свободным, канул в отражения. Тогда, как и сейчас, божественное место охранялось отборными воинами ото всех королевств и народов, но посещать его можно было ежедневно и круглогодично. Но в какой-то момент служители Храма Мироздания, с незапамятных времен расположенного в снегах у входа в оазис, обратили внимание, что силы воды и мощь ее с каждым годом уменьшается.

Накануне очередной Ночи полной Радуги одному из жрецов, что ухаживал за диковинными цветами, растущими вокруг водоема, приснился странный сон. В струях воды возникла темнокожая женщина с ослепительно белыми волосами.

Печально глядя в глаза жрецу, она покачала головой, и вдруг жрец обнаружил, что вместо привычного бурного и мощного потока видит перед собой едва текущий ручей. Божественные ладони, в которых скапливалась живительная вода, опустели. Цветы и растительность вокруг водопада доживали последние дни. Люди, что пришли к нему умыться, не получали привычной помощи. Проклятья звучали со всех сторон. Оазис доживал свои последние дни.

Странная незнакомая богиня показала жрецу и то, что более не появляются в день праздника Но-Ха водопады во всех королевствам. Ибо основной источник умирал, загубленный людской жадностью. Очнувшись глубокой ночью, жрец обнаружил себя лежащим в каменных ладонях бога, к груди он прижимал тяжелую книгу. И вот странное дело, воды в бассейне не оказалось. Но водопад по-прежнему нес свои мощные воды из ниоткуда в никуда. Но как только жрец покинул каменную чашу, она тотчас наполнилась влагой до краев.

Божественный дар изучали всем храмом. На обложке фолианта, инкрустированной пластинами агата, жрецы обнаружили рисунок: выложенный мелким белоснежным речным жемчугом крупный змей возлежал на собственных кольцах в каменой чаше, нежно обнимая маленькую разноцветную змейку. Своим хвостиком змея придерживала кувшин, из которого выливалась вода.

Картина была настолько реалистична, что жрецы готовы были поклясться: обе змеи на обложке живые и едва заметно дышат, а воды из сосуда течет куда-то за края книги.

Подарок богини оказался с секретом. Он открывал свои тайны постепенно, дозированно выдавая знания. Никаким силами невозможно было перевернуть страницу, если книга этого не хотела. И первое, что узнали служители Храма Мироздания, это имя богини и что жадность людская доведет водопад до полного уничтожения. Далее объяснялось, когда и по какими причинам воды наиболее благоприятны для омовения. И как очищать каменные ладони после посещения паломников.

С тех самых пор оазис Но-Ха открывал свои врата четырежды в год. А гарнизон, охраняющий подходы к водопаду Мироздания по обоюдному решения райнов всех королевств, усилили в три раза.

Никто из воинов и жрецов не знал, что глубоко в лесах, там, где горные вершины, со всех сторон окружающие оазис, располагалась пещера. Кто, когда и для каких целей ее углубил и расширил, выложил пол цветным мраморным каракальскими плитами, ни райна Эдассих, ни Верховный жрец не выяснили.

Похоже было, что когда-то в гроте жили: несколько комнат, огромная спальня, помещение для купания с выдолбленным в полу бассейном, библиотека и огромный зал с алтарем вольготно разместились в пещере.

Подойти к тайному месту со стороны водопада не представлялось возможным: дикие лианы запели пространство между вековыми деревьями так, что и просвета не видно. Обнаружив пещеру и убедившись, что из ныне живущих при оазисе служителей никто о гроте не знает, Эр Наг Тэ стали использовать убежище для своих целей.

Именно туда райна планировала привести обнаруженного дракона и там провести обряд пробуждения Ананты, чтобы, одарив божественную празмею драгоценным сердцем, обрести, наконец, желаемое.

Конец пути сквозь осколки зеркал За-Гранья близился, и райна Эдассих поневоле ускорила шаг. Наконец, впереди посерело, и спустя несколько минут королева вышла из зазеркалья на белый свет. Глубоко вдохнув свежий воздух с примесью холодного дыхания северных ветров, женщина торопливо оглядела себя, брезгливо стряхнуло что-то невидимое с рукава, и почти побежала по высокой траве в сторону пещеры.

До Ночи полной Радуги оставалось пять дней.

Глава 2. Черный дракон: в погоне за кошкой

• «Чёрных крыльев размах закрывает порог,
• Сквозь клыки вырывается сполох огня,
• Вновь копыта дробят паутину дорог,
• Это снова охота, и вновь на меня».

Maroder «Крылья Дракона»

«Чей-то храбрый герой снова меч наточил, рог всё громче трубит, он торопится в бой, иль убийца наёмный, заказ получил, чей-то зал приукрасить моей головой?» – я неслась на лисконне меж парней, а в голове мародерствовал Maroder, забивая мой эфир своей песней «Крылья черного дракона».

Иногда на меня накатывал истерический смех, и я еле сдерживалась, чтобы не завыть в голос от страха за Наташку. Злые слезы с моих ресниц срывал степной ветер. Моя буйная фантазия рисовала триста тридцать третью сюжетную линию того, что могли делать сию минуту с моей подругой.

Я молила всех известных мне богов: пускай она очень испугается или ее разозлят настолько сильно, что магия сама найдет выход и тогда Наташа пойме – антимагия против ее способностей бессильна и все блоки стоят только в наших безбашенные головушках.

В какой-то момент я заметила, как парни косятся на меня и осознала, что веду себя неадекватно: то плачу, то смеюсь, то шепчу что-то себе под нос. Попыталась взять себя в руки и сменить в своей голове пластинку. И это мне прекрасно удалось!

«Уже втроём, уже у нас потери, но жизнь – дуэль, чего же мы хотели, девиз наш – все за одного, и в этом наш успех…» Н-да, сменила пластинку, называется. Только мушкетеров в голове мне сейчас и не хватает до полного счастья. Ну а что, парням шляпы с перьями, шпаги и плащи и вылитые вины короля Луи. На разноцветных конях. А я тогда кто? Миледи? Нет, не подхожу. Она ж враг мушкетеров. Констанция? Тоже не мой типаж, слабачка малохольная.

«Кто же я, кто, звездочка алая, дама невдалая…» Да что ж такое! Я раздражено мотнула головой, пришпорила лисконна и вырвалась вперед. Ветер вырвал из глаз слезы, я зажмурилась, крепче прижалась к шее своего верхового.

«Хорошо, все будет хорошо, все будет хорошо, я это зна-а-а-ю-у!» – разухабисто заорала в моей голове Верка Сердючка, прогоняя мрачные картины из предполагаемого Наташкиного, да и моего будущего.

Спустя пару минут парни догнали меня, сердито что-то прокричали в унисон и плотнее взяли нас с лисконном в клещи. Зерг вырвался вперед, а Фелино прикрывал мой тыл. Так паровозиком мы и домчались до места нападения. Резво спешились, и Зерг, мгновенно перекинувшись в обалденного белоснежного барса с сине-голубыми глазами, нетерпеливо начал исследовать поляну. Впервые увидев Зерга в ипостаси, я непроизвольно принялась разглядывать дикого зверя.

Крупный, раза в два по размерам превосходящий наших земных барсов, казалось, белоснежный ирбис не идет, а перетекает над травой из одной точки в другую. Крупные лапы, черно-белая шкура, Мощь, фигура, глаза у кошака были что надо! Огромные, миндалевидные, цвета прозрачного-препрозрачного (до рези!) первого зимнего льда в предрассветных лучах.

Темные пятна по всему звериному телу располагались причудливым узором, и я дала себе слово обязательно рассмотреть рисунок поближе, если хозяин разрешит, и может даже зарисовать его, когда все закончится.

Из центра каждого крупного пятна, по форме похожие на розетты, словно вырастали снежинки невообразимой формы. «Интересно, в мелких пятнышках тоже снежинки растут?» – невольно подумалось мне, пока я, забыв обо всем, рассматривала великолепное существо. Магией и силой от Зерга-ирбиса просто разило, если можно так выразиться. Оба моих дракона благосклонно «обнюхали» магические потоки, и успокоились, признав за своего.

Трудновато становилось уживаться с двумя самостоятельными сущностями внутри себя. Я все еще не научилась до конца блокировать их мысли и чувства, когда находилась в своем родном и любимом теле. Не мудрено: Аида Веда успела лишь показать-рассказать лишь пару трюков, которые помогали сейчас управлять моим внутренним зоопарком. И придарила странную книжечку, изучив которую я, предположительно, смогу договориться со всеми девятью ипостасями и овладею на практике магией разъединения.

Инструкция по применению и в самом деле была странной. Нет, она не пыталась меня сожрать, как учебник Гарри Поттера. Но прочитать себя в один присест от корки до корки не позволяла: страницы просто не открывались, пока я не изучу очередную главу и не отработаю навык на практике.

Я подозревала, что суть этих практических занятий заключается в пробуждении памяти крови. Поскольку чересчур уж быстро я овладевала полученными знаниями. Прочла, пару раз попробовала и готово: прием изучен и намертво въелся в память. Так не бывает в реальной жизни. В помощи я подозревала Аиду, но спрашивать напрямую не стала, памятуя о том, что богине нельзя вмешиваться в дела людские.

«Где ты тут видишь нормальную жизнь, дуреха?» – тут же проснулся во мне скептик. – «Сплошные психи, магия и колдуны. Ладно бы только оборотни-кошки и драконы. Так нет же, на те вам, получите бывшего парня Егорку в образе местного колдуна с манией величия. И распишитесь в приобретении новоявленной сестры! Нужна мне эта особа как валенки в летний день».

Я согласилась со своим скепсисом: все происходящее сильно смахивало на бред сумасшедшего!

«Может, мы все-таки вином отравились? – робко поинтересовалась надежда из глубин моего сознания. – Как же, держи карман шире! Мы себя уже и щипали, и прикусывали, не помогает», – проворчал в ответ мой внутренний скептик.

А я глубоко вздохнула, отгоняя прочь начинающееся раздвоение личности. И ведь это только начало! Интересно, когда все драконы проснуться в моем несчастном маленьком теле, я сразу сойду с ума от внутренних диалогов, или какое-то время еще помучаюсь?

Встряхнувшись и переключившись на действительность, продолжила наблюдать за зверями Зерга и Фелино, параллельно размышляя над той информацией, коей соизволила поделиться богиня. Аида утверждала, что без магии разъединения нам не удастся одолеть превосходящих по силемагии противников и удержать богов, демонов и местечкового Наполеона в узде.

Одно радует: ни золотой, ни черный драконы не рвались главенствовать ни на до мной, ни друг над другом. Надеюсь, когда проснуться остальные девять, мы сумеем договориться, и конец света в отдельно взятом женском теле не наступит.

На поляне изучали место битвы уже два кота. Фелино последовал примеру брата и вот уже крупный камышовый кот, крупнее земных, но изящнее, с желтыми глазами и фееричной пятнистой расцветкой, обнюхивал примятую траву и втягивал в себя воздух.

Я стояла рядом с лисконнами, наблюдая за звериной мощь и грацией. Диалог с моими внутренними «я» закончился, скептик заткнулся и спрятался, надежда уползла в норку страдать от несовершенства мира. И оставшись наедине с собой, я пыталась сообразить, чем могу помочь.

Переход в тулово одного из моих драконов вряд ли поможет поискам. Разве что прожечь пространство, как тогда, во владениях у Игоря. Но тогда слабый след от портала сгорит в драконьем пламени. А, судя по нервному подергиванию снежно-черного хвоста, Зерг что-то учуял.

Во всяком случае я-человек ничего не видела, не слышала, не осязала. Видоизмениться в лице, покрыться чешуйками и «отрастить» ноздри и глаза дракона я не успела. Воздух задрожал, оба кота напряглись и отступили ко мне, прикрывая своими хвостами и мощными грудинами. Лисконны, почуяв опасность, в мгновение ока приняли боевую ипостась.

Феникс начал планировать сверху, постепенно увеличиваясь до размеров крупной земной лошади. Приземлился рядом со мной, склонил голову и, нахохлившись, стал ждать развития событий. Черный дракон внутри меня поднял голову, легко и даже как-то походя осадив золотого собрата. Крикнув ребятам, чтобы немного отпрыгнули в сторону, я практически одновременно с открытием портала сменила ипостась.

На поляну вывалились человек пятнадцать вооруженных мужчин во главе с… огромной белой коброй. Я-дракон присела от неожиданности, ирбис и камышовый кот приняли боевую стойку, Финик взлетел вверх и кружил над нашими головами, ожидая команды «фас». Чужаки рассыпались по поляне, пытаясь захватить нас в кольцо.

Гигантская рептилия немигающим взглядом вперилась в мою драконью морду и вежливо поинтересовалась: «Иномирянка?» Я-дракон кивнула. «Снеж-А?» Я прищурилась и кинула телепатический ответ: «Она самая. А вы кто?». Проигнорировав мой вопрос, змеюка опустила раздутый капюшон, и, словно получив команду от начальника, воины убрали оружие.

Я моргнула и вот уже на поляне вместо кобры стоит мужчина. Белые коротко стриженые волосы, слегка вывернутые ноздри, смуглая кожа, черные глаза, тяжелый взгляд и непроницаемое лицо. Крупные губы пытались вежливо улыбнуться, но улыбка не отражалась в зеркалах души.

«Возвращаемся?» – послала я мысленный вопрос котам. Хвост Зерга замер, и передо мной выросла широкая мужская спина. Рядом стал Фелино. Они по-прежнему прикрывали меня своими спинами, хотя я, в попытке заметить момент перехода из одной ипостаси в другую, все еще возвышалась над их головами огромной черной тушкой. Переступив с лапы на лапу, я перетекла черной кляксой в родное человеческое тело. И теперь мне ничего не было видно. Маленький рост не всегда хорошо.

Я обошла парней и стала слева от Зерга. Мужчина недовольно покосился и сделал попытку снова засунуть меня за свою спину. Я нетерпеливо дернула плечом и задала вопрос:

– Кто вы и откуда знаете мое имя?

– Позвольте представиться: Коб-Ор – глава королевского сыска. Доверенное лицо райна Гримиума, регента старшего правящего дома Арракис – заклинателей Огненных змей.

«Боже, как все серьезно!» – Фыркнула я про себя, внешне оставаясь совершенно серьезной.

– Не могу сказать, что приятно, – начала было я.

Но тут Зерг улыбнулся и два огромных детины, только что сверлящих друг друга взглядами, практически кинулись в скупые мужские объятия.

– Зерг, дружище! Не признал тебя, – хлопнув со всей дури по спине северного номады, громогласно заявил Коб-Ор.

– Коб-Ор, старый змей, когда успел побелеть? – не менее мощно облапил плечи знакомца в дружеском объятии Зерг.

– Неудачный эксперимент, – отшутился начальник сыска и отстранился.

Наобнимавшись и поздоровавшись со всеми прибывшими, мужчины решили ненадолго сделать привал, так сказать, до выяснения обстоятельств. Я начала потихоньку закипать. Только что Зерг рвался спасать Наташку и на тебе, посиделки со старым другом решил устроить! По всей видимости, наглый кошак что-то почуял в моем запахе, потому как обернулся, и начал что-то говорить, но Коб-Ор его опередил:

– Вилда, не гневайся. С твоей подругой все в порядке. Она в лесном домике нашего райна, целая и невредимая.

Русский матерный во всей своей красе всплыл в моей почти интеллигентной голове, и я рявкнула, попутно подпалив траву на поляне:

– Так это вы ее похитили?!

– Снеж-Ка, успокойся, – заорал Зерг, в два прыжка оказавшись рядом и сграбастывая меня в объятия.

Это он зря. Терпеть не могу, когда ко мне прикасаются чужие мужики, и не играет роли, благородные у них порывы на уме или пошлости.

– Руки убери, – я вздрогнула, услышав свой огрубевший голос. Походу, в связках началась трансформация. Но Зерг и не подумал меня отпускать.

– Ты! – ткнула я загнутым когтем в сторону напрягшейся недавней кобры, с усилием вырвавшись из мужского захвата. – Где моя подруга? И зачем вы ее украли?

Еще секунду назад мирные воины похватали оружие и замерли за спиной своего начальника, напряжено глядя на мой полуоборот. Черный хвост шипастой змеей рвал покрывало Ириды за моей спиной. Комья земли с травой и цветами разлетались в разные стороны.

– Вилда, – вежливо произнес Коб-Ор, подняв руки и развернув их ладонями ко мне, показывая, что не вооружен, и, значит, не опасен. – Мы не похищали. Мы вызволили вилду Талу Шат Мау из плена и переместили в безопасное место, где до нее никто не доберется.

В конце фразы Коб-Ор дернул головой и потер шею рукой. Когда до меня дошел смысл сказанного, я вернулась с небес на землю, точнее, вышла из дракона в себя. И даже умудрилась скороговоркой извиниться и поблагодарить:

– Сразу сказать нельзя было? Чего ждали?

– Моя ошибка, – склонил голову Коб-Ор. – Теперь можем поговорить?

– Некогда нам разговоры разговаривать. Давайте собираться и прямиком отсюда к Наташке! А вот там и поговорим! Если не ошибаюсь, до праздника ночи осталось всего ничего.

– А причем здесь Ночь полной Радуги, – удивился молчавший до этого момента Фелино.

Я махнула рукой фениксу, показывая, что все спокойно, и он может спускаться.

– Потому что, товарищи-оборотни, если до полнорадужья мы не угомоним вашу королеву вместе с королевским дядей, то не только к вам придет большая страшная бездна. А накроет она медным тазом все известные вам вселенные, в том числе и нашу маленькую голубую планету.

Коб-Ор хотел что-то уточнить, но кивнул и отдал команду собираться. Из-за спин вооруженных мужчин выскользнула хрупкая небольшая фигурка, повертела туда-сюда головой, и, отойдя от нас на несколько метров, начала что-то химичить на краю бывшего поля битвы, там, где трава стояла не примятой.

– Кто это? – опередил меня Зерг, и мы втроем выжидательно уставились на сыскаря.

– Это штатный варта, – и, видя наше недоумение, пояснил. – Штатный создатель портала. Для своих Портальщик или вилд Озис из южных земель.

– А зачем? Вы что, сами порталы делать не умеете? – встряла я с вопросом, опережая теперь уже Фелино.

Нас много, а переход нужен один и желательно такой, чтобы не отражался всплеском энергии по зеркалам За-Гранья. А если шестнадцать человек в одном месте одновременно откроют порталы, представляешь, что будет? – поинтересовался у Коб-Ор у Зерга.

– Нет, но догадываюсь, – с уважением глядя в сторону маленького человечка, копошащегося недалеко от нас.

Портальщик рассыпал какую-то пыль тонкой полоской длинной в метр, отошел на три шага назад от собственного творения, и начал медленно разводить в стороны руки, держа ладони внутренней стороной друг к другу. Чем шире становилось расстояние между дланями, тем явственнее я видела, как в воздух начинает морщиться и расходиться, словно в него кинули камень и от центра пошли круги.

Коб-Ор махнул кому-то рукой и воины начали подтягиваться к варту, перестраиваясь в колонну по два. Я нервно оглянулась на Зерга: не нравилось мне все это, ох, не нравилось! Мой неудачный опыт с порталами как-то уж очень быстренько договорился с моим скептицизмом и сейчас они в два голоса орали: «Не верь! Засада! Не ходи-и!»

Проход открылся, замерцав серым маревом, первая пятерка воинов шагнула и исчезла. Вторая партия исчезла в дымке и вот уже Коб-Ор приглашающе машет нам рукой. Я покачала головой и вопросительно глянула на Зерга. Мужчина понимает меня без слов, дает отмашку сыскарю, мол, уходите, а мы последние. Но упёртый змей, пропустив последних воинов в переход, остается.

– Что не так? – уточняет у нас Коб-Ор.

И я отвечаю за всех:

– Вы – первый, мы следом.

– Иди, варта прикроет Фелино, – успокаивает начальника королевского сыска Зерг. Пожав плечами, Коб-Ор исчезает в портале.

– Я – первый, затем ты, вилда вместе с Фиником. Замыкает Фелино и варт, – оглянувшись на наш маленький боевой отряд, Зерг подхватил под уздцы двух лисконнов и шагнул в серый туман.

Я чмокнула своего радужного в нос и подтолкнула вместе с Наташкиной Фиалкой в проходу. К моему удивлению, верховые вполне спокойно нырнули в неизвестность, видимо, привычные.

Феникс опустился ко мне на плечо, сжавшись до размера птенца, и впился коготочками в плечо. На всякий случай.

Я оглянулась на Фелино. Он стоял в шаге от варта, не спуская с него глаз и одновременно контролируя меня с живностью, но при этом не теряя из виду окрестности. Ума не приложу, как у них с братом получается следить за всем, и сразу! «Наверное, сказываются долгие годы изнуряющих тренировок!» – незамысловато пошутила я про себя, и, собравшись с силами, нырнула в туман, как пресловутый ежик.

Вынырнула я у подножья горы. Первым делом отыскала взглядом Зерга и облегченно выдохнула, увидев его спокойную фигуру, стоящую недалек от портала. А спустя мгновение мое лицо расплылось в широкой улыбке, и я с низкого старта рванула в сторону симпатичной усадьбы, что прилепилась одним боком к горной гряде. По ступенькам торопливо спускалась Наташка, и даже на таком приличном расстоянии я видела, как из глаз подруги ручьями текут слезы.

Мы встретились где-то посредине пути между порталом и зданием, молча обнялись и замерли, не в силах поверить, что обе живы-здоровы и снова вместе. Наташкины плечи тряслись от молчаливых рыданий. Она встряхивала меня за плечи, почему-то хватала за запястья, пыталась что-то сказать. Я едва сдерживалась, чтобы тоже не зарыдать в голос, ощупывала Наташку, страшась обнаружить следы пыток или раны. Мы пытались что-то объяснять и рассказывать, но перескакивали с одного на другое, перебивали друг другу, смеясь и плача одновременно.

В конце концов, эмоции схлынули, и пришло опустошение. Мы очнулись и вспомнили, где находимся. Вокруг стояла звенящая тишина, мужчины тактично занимались своими делами, стараясь не смотреть в нашу сторону. Мы смущенно улыбнулись, переглянулись и неожиданно для самих себя истерически рассмеялись.

Размазывая слезы по щекам, пытались остановиться и не могли. Весь ужас последних дней, все страхи и мысли по поводу невозвращения домой, осознание глупости нашего поступка вываливались из нас с кашлем и хриплым хохотом. Не удержавшись на ногах, мы бессильно осели на землю и продолжали хохотать, как полоумные.

Зерг первым среагировал на неадекватность нашего поведения и в два прыжка оказался возле Наташки. Как ни странно, я даже не удивилась, лишь подмигнула подруге и снова согнулась пополам, руками пытаясь зажать рот и удержать истерику внутри. Смеха уже не было, наружу рвался грубый кашель, из носа неожиданно потекло и я начала охлопывать себя в поисках платка. Вспомнив, что подобное средство гигиены отсутствует нынче в моем ридикюле, некрасиво шмыгнула носом и ржавым голосом поинтересовалась у Зерга, не выпускающего из объятий Наташку:

– Где здесь у вас тут уборная?

Глядя поверх Наташкиного затылка, мужчина махнул головой в сторону дома. Я поднялась на ноги, пошатнулась, но удержалась. Ко мне подскочил Фелино, но я отмахнулась от помощи, жестом велев показывать дорогу. Поминутно оглядываясь на меня, Фел пошел к усадьбе, придержал дверь, приглашая войти. Но я задержалась на ступеньках, не желая выпускать Натку из виду. Только убедившись, что подруга вместе с Зергом идут следом, зашла внутрь.

– Снеж-А-На? – окликнул меня приятный мужской голос.

Я сбилась с шага и вынырнула из своих мыслей. Передо мной стоял высокий статный мужчина в одежде, напоминающей охотничий костюм. Его голову охватывал темно-красный обруч с черным крупным камнем в центре обода. Неброская одежда, длинные черные волосы цвета южной ночи, черные же глаза, узкие губы, упрямый подбородок, красиво очерченные скулы и практически греческий нос, но с легкой горбинкой.

Удивительно, что в своем нынешнем состоянии я еще умудрялась рассматривать незнакомца. Судя по реакции Фелино, который склонил голову в поклоне, передо мной стояла какая-то шишка. Если подумать и вспомнить, куда отправили Наташку после спасения, то можно предположить, что остановил меня райн здешних земель. Еще бы вспомнить, как его зовут. Но это уже было выше моих сил, и я просто поприветствовала короля по земному:

– Добрый день, Ваше Величество.

Король удивленно приподнял левую бровь, затем кивнул каким-то своим мыслям и ответил:

– Вы можете звать меня Гримиум. Полагаю, мы в какой-то степени родственники.

– Все мы родня в каком-то поколении. Но, если позволите, мы поговорим позже. Сейчас мне очень хотелось бы посетить ванную, если это возможно, – ровным бесцветным голосом обозначила я свою просьбу.

– Прошу прощения, не подумал, – райн слегка наклонил голову, словно извиняясь за недогадливость.

Тут же ко мне подскочила небольшого росточка женщина и предложила следовать за ней. Я оглянулась в поисках Наташки и успела заметить, как нехотя подруга выпустила руку Зерга из своей ладони подошла ко мне.

В молчании мы дошли до дверей, которую распахнула перед нами провожатая. Помедлили на пороге, оглядывая большое помещение с тремя арочными окнами, двумя кроватями, камином, парой кресел, столиком и зеркалом в полный рост. Горничная (а это видимо была она) терпеливо ожидала нас посреди апартаментов.

– Как вас зовут? – поинтересовалась Наташка, первой заходя внутрь.

– Алейна, госпожа, – присела к реверансе женщина.

Не сговариваясь, мы обе поморщились от таких экивоков. Как говорится, я рождена в Советском Союзе, сделана я в СССР и обращение «госпожа» даже поле развала страны не прижилось у нас на родине.

– Пожалуйста, меня зовут Снежана, без госпожи, – попросила я, глядя прямо в глаза удивленной женщине.

– Просто Наталья, – поддержала меня подруга, и мы выжидающе уставились на Алейну.

Наша провожатая поколебалась, затем, видимо, приняла какое-то решение, улыбнулась, подошла к двери в другом конце комната, распахнула ее и приглашающе манула рукой.

– Ваша ванная комната, вилды, – произнесла она глубоким грудным голосом и вошла внутрь.

Не став больше спорить, мы вздохнули и прошли за ней в помещение. Ванна не уступала размерами самой спальне и по обе стороны располагались два небольших бассейна, утопленных в пол. Краны с горячей и холодной водой, отмеченные разноцветными камушками на ручках, душевые шланги на подставках, полотенца, огромное зеркало и куча баночек-скляночек на бортиках водоемов.

Все это предстало перед нашими глазами, и мое тело моментально зачесалось, горя желанием окунуться в бассейн с головой. Если вспомнить, сколько дней я не мылась по-человечески, то удивительно, как от меня еще не попахивает. Может, это особенность местных жителей из-за способностей к обороту? И мы тоже ею теперь владеем.

Нетерпеливо отмахнувшись от помощи Алейны, мы дождались, когда она выйдет, и кинулись набирать воду в свои персональные водоемы. Через полчаса, намывшись-нанырявшись, набрав чистой водички, мы нежились в лимонной пене.

Ни о чем не хотелось думать. Так просто было закрыть глаза и представить себя дома, словно и не было этого безумного путешествия за радугу по собственной глупости. Ну, тут я могу поспорить: после разговора с Аидой Веда у меня сложилось впечатление, что хитромудрая богиня каким-то образом посодействовала нашему путешествия в радужный мир. Может даже спровоцировала его!

– Так она твоя сестра? – раздался расслабленный голос Наташки. – Как такое возможно? Или ты действительно не дочь своих родителей?

– Дочь. И даже родная. А вот как такое возможно, расскажу за ужином сразу всей честной компании. – вздохнула я, открывая глаза и возвращаясь в реальность. – И да, она моя сестра. Единоутробная. Младшая. И нет, она не золотой дракон.

Глава 3. Двойная радуга

Отдохнувшие и посвежевшие спустились мы вниз. Очень хотелось есть. Еще сильнее организм требовал сна. Я даже подумывала отложить разговор на следующий день, но времени оставалось мало и местные вправе узнать, что происходит. Мужчин в лицее короля, Коб-Ора, Зерга и Фелино мы обнаружили в большом зале с камином, в котором весело потрескивал огонь.

Вальяжно развалившиеся в креслах с бокалами в руках, они немедленно поднялись при нашем появлении. Скосив глаза на Наташку, улыбнулась про себя: подруга порозовела от смущения, вспомнив, как рыдала на груди у Зерга. А человек-барс не сводил с нее нежного взора.

«То ли еще будет, ой-ёй-ёй!» – пропела я по себя и рухнула в единственную в зале бержерку, опередив Наташку на долю секунды. Подружка улыбнулась и вынуждена была расположиться по правую руку от Зерга. Судя по всему мужчина, вполне был доволен таким исходом.

Первым подал голос Гримиум:

– Ужин подадут через пять минут, мы ожидали вас, вилды.

Мой живот предательски заурчал, услышав волшебное слово, я смущенно закашлялась. Вскоре раздался звон колокольчика и, поднявшись, райн пригласил всех в столовую. Король подал мне руку, Зерг галантно склонился над Наташкой и чинными парами мы двинулись к столу. Замыкали шествие Коб-ор и Фелино.

– Ой, а как же наши звери? – воскликнула Наталья, замерев возле стола, ломившегося от вкусностей.

– И Финика надо покормить, – виновато протянула я, вспомнив, как мы потеряли голову от встречи друг с другом и совершенно позабыли о своих лисконнах и фениксе.

– Не волнуйтесь, вилды, – подал голос Коб-Ор, – лисконнов накормили и почистили, а Финик отправился охотиться в горы, отказавшись от предложенной дичи.

Облегченно вздохнув мы с Наташкой заняли предложенные нам места за обеденным столом. Подождали, когда мужчины рассядутся, и король первым отведает пищу. (Кажется, так положено по этикету). А затем все дружно застучали приборами по тарелкам и в течение пятнадцати минут в столовой слышались только звуки поглощения пищи.

Надо отметить, королевский повар дело свое знал отлично: мясо таяло на языке, местные овощи, запеченные на мангале, были выше всяких похвал, а охлажденное красное вино с легкой кислинкой приятно будоражило кровь и радовало организм.

– Если все утолили голод, предлагаю вернуться в каминный зал и под десерт поговорить и поделиться информацией, – произнес райн Гримиум, откладывая столовые приборы и оглядывая всех нас.

– Я не против. А если под десертом подразумеваются кофе и пирожные… – мечтательно протянула я, прикрыв глаза и представив себе песочные корзиночки с белковым кремом и свежими фруктами из любимой кофейни.

Король улыбнулся и слегка кивнул головой. Обернувшись, увидела слугу, маячившего в дверях столовой. После королевского кивка он покинул помещение и вскоре несколько слуг пронесли через холл несколько блюд с разнообразной выпечкой и чем-то еще невыразимо вкусным, судя по долетавшим ароматам.

Как ни странно, молчание, царившее за столом, не тяготило, а дало возможность подумать, осмыслить ее раз полученную информацию и примерно построить свой будущий монолог. Мы покинули столовую и снова очутились в зале с камином. Я уже на правах полноправной хозяйки личного местечка двинулась сразу же к бержерке, уютно устроилась в ней, по дороге набрав на тарелку несколько видов печенья, пирожок и сдобную булочку с каким-то разноцветными ягодами поверху.

Между креслами стояли небольшие столики, и я, поставив на свой наполненную тарелку, вернулась за каким-нибудь напитком. К моему удивлению, мне предложили целый кувшинчик с самым настоящим кофе. Заметив мое удивление, райн Гримиум пояснил:

– Путешественники по мирам За-Гранья принесли этот напиток в наш мир. Моей жене он пришелся по вкусу, как и мне.

«Еще бы, – промелькнуло в моей голове, – мы ж близнецы. Говорят, у близняшек много общего, даже если они воспитывались в разных семьях».

Выяснив, что любителей-кофеманов кроме меня больше нет, я с чистым сердцем забрала полный кофейник за свой столик. Плюнув на приличия, сняла обувь и забралась в кресло с ногами. Налила кофе, посмаковала первый глоток с закрытыми глазами и, вздохнув, поинтересовалась:

– Кто первым начнет делиться информацией?

– Пожалуй, начну я, – произнес райн Гримиум, вертя в руках бокал с янтарной жидкостью.

Мы переглянулись с Наташкой и уставились на короля, приготовившись внимательно слушать. В течение получаса мы узнали о заговоре райны Эдассих и королевского дяди Эр Наг Тэ. О том, что королева нынче надёжно заперта в своих апартаментах и что верховного жреца разыскивают лучшие ищейки личного сыска Гримиума, с начальником которого мы имели честь познакомиться.

Я обратила внимание, что при упоминании Коб-Ора Наташка странно усмехнулась, причем уже не первый раз. А главный сыскарь непроизвольно второй раз на моей памяти потер шею рукой и повел ее в сторону, словно что-то мешало ему дышать. Сделала зарубку в мыслях уточнить у Натки, что между ними произошло в момент ее спасения из темницы королевы. Интуиция весело ухмыльнулась, предвкушая непредсказуемое развитие спасательной операции.

Поделился райн Гримиум и своими догадками о том, что Эр Наг Тэ планирует выпустить на свободу не празмею Ананту, а кого похуже – не-бога демона Вритру, местный аналог земного дьявола. Тут пришлось брать слово и делиться информацией, полученной от Аиды Ведо.

Как ни странно, из всех присутствующих не удивились лишь Зерг Гатто Норт из рода северных диких и Фелино. Номады свято чтили память предков и хранили крупицы старинных преданий. Правда, у них Аиду звали незамысловато: Мами – Мать Миров. И по сей день возносили ей благодарность за жизнь, радость и благополучие в семьях. В каждом доме в божественном углу стояло изображение праматери и в дни солнцестояний ей читали молитвы и приносили дары.

Потом Наташка включилась в разговор и описала любопытствующим, как мы попали в радужный мир и откуда прибыли, и что с нами происходил до встречи с Хранительницами врат и номады, посланными нас встречать.

Как выяснилось в процессе разговора, ставшего довольно-таки непринужденным через полчаса, нашу планету – Мавиар-А-Зи (голубое зеркало) – как называли ее тубанцы, путешественники по мирам За-Гранья посещали регулярно. И даже оставались жить на какое-то время. Но надолго не задерживались: отсутствие источников магии вынуждало странников бежать лет через пять-шесть, иначе утрачивалась способность к перемещениям по зазеркалью.

Собственно, магических родников у нас хватало, но все они благодаря усилиям многих поколений людей умирали, забитые энергетическим мусором. Как говорится, не ведаем, что творим. Не ведаем и не верим. Чем больше земля получала кровавых жертв, тем глубже закрывались-засорялись очаги магии, теряя последние живительные силы.

Хотя в некоторых местах Мавиар-А-Зи все еще можно было встретить резервуары магии. Возле них происходили чудеса, исцелялись больные, обретали силу потерявшие душу, сбывались в течение года вымоленные искренние светлые желания. И даже одна из веток водопада Мироздания пронизывала, не исчезая, нашу планету.

Потрясающий по своим размерам и красоте водопад Sautd’Eau на Гаити, к которому в середине июля ежегодно стекаются сотни верующих. Окутанный туманами, источающий жемчужную дымку, падун (2), пронизанный радугами, связывает небеса и землю. Белого Змея и его жену Аиду Ведо в веках. Паломники верят, что в этот день богиня радугами нисходит в источник и наделяет могучие потоки силой жизни, красоты любви.

Мавиар-А-Зи, несмотря на практически умершие ведические родники, все еще оставалась прекрасной жемчужиной в божественном ожерелье. И пока жила вера в душах тех, кто помнил первых богов и видел красоту и совершенство мира, оставался шанс на возрождение созидательной магии на нашей планете. Магии, которая все еще жила в наших душах, засыпанная грязью сознания.

Мой кофе закончился, и я начала потихоньку зевать в кулак. Страх, усталость, переживания за Наташку, встреча с бывшим возлюбленным, который оказался местным психом, знакомство с живой богиней и с собственными ипостасями вымотают кого угодно. Что уж говорить обо мне, маленькой хрупкой землянке, за последние восемь лет привыкшей к сильному мужскому плечу в качестве надежной опоры. А тут опять: все сама да сама. Да с подружкой.

Одно радует, спасать этот мир и наш в том числе, придется местным героям. Нам с Наташкой богиня-мать отвела странные роли проводников-помощников. Вот только меня терзали смутные сомнения, что не до конца открыла свои тайны Аида. И ждут нас еще сюрпризы. И далеко не очень приятные.

В какой-то момент я, видимо полностью погрузилась в свои мысли и отключилась от разговора. Пришла в себя от тихого оклика Наташки, которая настойчиво звала меня в реальность.

– О, простите! – я выдавила из себя улыбку и потрясла головой, прогоняя сон и посторонние мысли.

«Чего это так на меня все смотрят-то?» – удивилась я про себя. И тут до меня дошло: все ждут раскрытия главной интриги. Если не я золотой дракон, то кто же тогда? Нестерпимо захотелось поиздеваться и позадавать наводящие вопросы. Но я сдержалась.

Первой не выдержала Наташка. И судя по лицам. Мужчины были ей благодарны: не к лицу суровым воинам проявлять нетерпение, а женщине сам бог велел. Или богиня.

– Снеж, судя по тому, что королева просто копия ты, я так понимаю, она – золотой дракон?

– Вилда, позволь не согласиться с тобой. Королева совершенно не похожа на Снеж-А-Ну, – возмутился райн Гримиум.

Ну, конечно, Эдассих, небось, не больше пятидесяти кило весит против моих… хм, неважно сколько.

– Одно лицо, – упрямо возразила Наташка. – Я видела ее также близко, как вас всех наблюдаю сейчас! Она словно зеркальное отражение Снежи. Только волосы черные и худее, – кинула на меня виноватый взгляд подруга.

Что есть, то есть и от правды никуда не деться. Но несмотря на регулярные приступы самоедства я все-таки люблю себя любимую во всех своих… ипостасях.

– Но как такое возможно? – подал голос Коб-Ор. Морщинки собрались на его лбу, и он как никогда до этого момента в человеческом облике стал похож на кобру, готовую к нападению.

– В вашем мире и не такое возможно, – вздохнула я, – особенно если ты – ребенок альфы драконов и тебя нужно спрятать так, чтобы никто не нашел, не признал и не догадался.

– Так все-таки я права! И Эдассих – золотой дракон! Хотела бы я посмотреть на выражение ее лица, когда она узнает, что нужное сердце ей придется вырезать из собственной груди!

Гримиум заметно вздрогнул, с ужасом глядя на Натку, такую милую и нежную на первый взгляд. Ине по-женски жестокую, когда дело касалось безопасности ее близких людей.

– Боюсь тебя огорчить, дорогая, но нет – королева не жертва для алтаря не-бога, – поспешила я успокоить райна и расстроить подругу. – Дело в том, что вы видите только магический кокон, в который спрятана райна. И лицо ее для вас не похоже на мое потому, что магия не позволяет видеть истину. Собственно, эта же защита и не дает Эдассих осознать свою истинную сущность. По факту она – радужный дракон. И такое чудо случилось в мирах За-Гранья впервые, насколько я поняла из объяснений Аиды Ведо.

В каминном зале наступила такая тишина, что слышно было, как прогорают дрова в очаге.

– Невозможно, – прозвучал уверенный баритон Фелино. – Легенды и старые предания гласят, что если у альфы рождались близнецы – это всегда золотой и черный драконы.

– А вот такая шутка природы, – хмыкнула я. – Просто поверь на слово, за что купила, за то и продаю. Не сама придумала – богиня показала и ту ночь, и рождение девочек, и то, куда они делись вместе с матерью.

– Ну, насколько мне известно, альфа умерла сразу после рождения ребенка. Детей… – запнулся Зерг.

– Не совсем, – продолжила я. – Дело в том, что старая дракониха давно догадалась о том, чего добивается Егор… Ну или Эр Наг Тэ по-вашему, и приняла меры. Хранитель крови – он же мой отец… наш с Эдассих отец во всех смысла этого слова не погиб, как считал и считает жрец. Вместе с альфой они бежали в наш мир. А чтобы никто и никогда их не нашел, они провели обряд отрезания от Источника Мироздания. С тех пор мои родители, мои настоящие земные родители, ничего не помнят о прошлой долгой жизни в других мирах. Папа и мама помнят только нашу земную жизнь. И, к сожалению, нет способа вернуть им магию. Золотая альфа на самом деле умерла в тот день, когда подарила миру двух радужных драконов.

– Я… Я не понимаю, как такое возможно, – прошептала Наташка, и ее шепот оглушил громче крика.

Я тоже до сих пор до конца не понимала всю эту сложную магическую интригу, которую закрутила моя собственная родная мама вдвоем с моим отцом, спасая своих детей! Поверить в том, что мои родные родители – легендарное существо из радужного мира и Хранитель крови? Б-р-р-р…

Даже моя изощренная фантазия не способна была такое предвидеть. Но против богини, то против лома – приема нет. И если Аида Ведо не врала, что вполне возможно, то магия золотой крови живет сейчас и во мне. Но живет опять-таки благодаря праматери миров, а не из-за кровного родства. Потому что, перерезав пуповину и оторвавшись от источника, мои родители лишили силы и почти бессмертия не только себя, но и меня заодно.

Вывалив все это на товарищей по несчастью, я отправилась за новой порцией кофе и булочкой с ягодами. Судя по всему, обмен информацией, плавно переросший в разговор по душам, затянется в ночные посиделки. Сейчас начнутся вопросы и уточнения, недоверие и анализ услышанного. В общем, все то, что я та не люблю в себе. Особенно когда подозреваю второе дно в происходящем.

– Снеж, а я? А со мной как? – бесцветным голосом поинтересовалась Наташка.

– А тебе нечего переживать, – улыбнулась я. – Если решишь остаться здесь на ПМЖ, – тут я не удержалась и лукаво глянула в сторону Зерга, – то твоя магия иллюзий и огня, включая кошачью ипостась, останутся с тобой. Ты истинная дочь своего отца – Тала Шат Мау из рода Огненных Диких. Твоя сила после купания в Мрачном озере пробудилась и теперь тебе от нее никуда не деться. Ну, разве что отрезать себя от источника, – подумав, закончила я.

И услышала, как облегченно выдохнул Зерг Гатто Норт. Определенно, он положил глаз на мою подругу. Бедняга, не подозревает, сколько сюрпризов его ждет, прежде чем кошка сдастся на милость победителя.

Прихватив второй кувшинчик с кофе, я вернулась на свой место, и только вцепилась в булочку зубами, в надежде заесть стресс, как активизировался Коб-Ор, на долю секунды опередив своего райна.

– Кто же тогда золотой дракон, вилда? Тебе известно?

– Выбор невелик, если я правильно разгадала загадку Аиды.

– Какую загадку? – встрепенулась Наташка, большая любительница паззлов и головоломок.

– Стихотворную, – пробурчала я с набитым ртом. Поесть по-человечески эти паразиты не давали своими вопросами. – Я ж говорила, богиня не имеет права вмешиваться в жизнь миров напрямую, вот и изгаляется, как может.

– Давай уже, не тяни кота за хвост, – заерзала от нетерпения в кресле Наталья. – Что за стих?

Дожевав булочку и одним махом опрокинув в себя чашечку кофе, при этом сознательно игнорирую направленные на меня взгляды, я откинулась на спинку бержерки, вспоминая слова Аиды, сказанные мне на прощанье.

продекламировала я по памяти и открыла глаза.

Пять пар разномастных взоров вперились в меня, внимательно слушая божественные вирши.

– Идеи есть? Или свои соображения высказать? – уточнила я в тишину.

– Идеи есть, но хотелось бы выслушать твои, – заговорил райн Гримиум, поднимаясь и перемещаясь к камину.

Кочергой помешав угли, король подкинул пару поленьев и вернулся на место. Вновь уселся в кресло и, задумчиво потирая подбородок, уперся в меня взглядом.

– Не хотелось бы вас огорчать, Ваше Величество, но по всему выходит, что золотой дракон – это вы, – мило улыбнулась я Гримиуму и вцепилась в кофейную чашку, наблюдая поверх фарфора за королевской реакцией.

Компания сначала опешил, а потом попыталась одновременно заговорить. Не сумев перекричать друг друга, Зерг, Фелино и Коб-Ор уступили пальму первенства райну, и он не преминул ей воспользоваться:

– С чего ты так решила, вилда? – мрачно произнес король.

– Насколько я поняла со слов и Марфы и Агафьи, вы пока что регент. И только пройдя обряд радуги, станете не просто полноправным наследником, но и тем, кто танцует со змеями. Не так ли? – приподняв бровь, уточнила я у короля.

– Не совсем точно, но в принципе по сути верно. После церемонии посвящения я смогу контролировать свою королевскую сущность и получу силу рода – заклинателей огненных змей. С ее помощью смогу усыпить празмею Ананту, которую моя неразумная жена по глупости своей пытается привести в мир, чтобы… Неважно. Не знаю, по какой причине, но Ананта уже пробудилась ото сна. Ей не хватает малости – крови дракона и магии радужной ночи, чтобы вырваться из своих сновидений.

«Боже, как высокопарно прозвучало», – вздохнула я по себя и покосилась на Наташку: что-то подозрительно тихо она себя ведет.

– И все-таки, вилда, я повторяю вопрос моего райна, – вступил в наш диалог Коб-Ор. – С чего ты взяла, что Гримиум – золотой дракон?

– Исходя из строк послания: «Когда сквозь радугу пройдет, дракона сердце обретет…» Райн – единственный, кому необходимо пройти обряд. Значит, если размышлять логически, именно он – главная рептилия вашего мира.

– А вот интересно, когда королева узнает, у кого ей придется вырывать сердце, она передумает убивать? – сочувственно произнесла Наташка в тишине, снова накрывшей каминный зал.

На этой далеко не радостной ноте я предложила разойтись по своим комнатам, выспаться и завтра с утра, на свежую голову, решать, что делать, куда бежать и кого наказывать. Как говаривала моя подруга на работе: «С этой мыслью надо переспать!» и лично я очень мечтала это сделать прямо сейчас.

– Обряд я смогу провести и как радужный дракон, – устало объявила я райну Гримиуму. – Проблема в том, что во мне пока проснулись всего две сущности: золотая и черная. И я не уверена, что без остальных сумею все сделать правильно. Я вообще не уверена, что смогу провести вас сквозь радугу без потерь, – огорченно призналась я. – Память предков спит и неизвестно, проснется ли. Подарок богини пока молчит. И я ни на йоту не представляю, каким образом должна пробудить в вас кровь золотого дракона.

– Поддерживаю Снежку, – поднимаясь из уютных кресельных объятий, устало произнесла Наташка. – Пойдемте спать. Над этим стихотворным паззлом надо хорошенько поразмыслить. Не знаю, как вы, а я половины не поняла.

Подруга на секунду замерла, словно прислушивалась к чему-то, что звучало только для нее. Я прищурилась, вглядываясь в ее лицо, и удовлетворенно кивнула сама себе: процесс пошел и Наташка принялась разгадывать ребус, который задала богиня. Половину тайны я разгадала (во всяком случае, я так думала). А вот конец стихотворения совершенно не подходил под ситуацию. Мало того: не вписывался ни в один из предполагаемых моим воображением сценариев.

Следом за ней встали Зерг и Фелино, выбрался из кресла Коб-Ор. Лишь райн Гримиум продолжал сидеть, не теряя королевской осанки, и наблюдать за игрой пламени в камине. Мы замерли, каждый у своего места, не решаясь покинуть комнату и оставить короля один на один с полученной вестью. В очаге громко стрельнул уголек, и Гримиум очнулся, возвращаясь в мир живых из своего путешествия.

– Да, полагаю, это верное решение, – окинув нас взглядом, кивнул король. – Обсудим перспективы за завтраком. Утро вечера радужнее. Богиня да не оставит нас, – и райн махнул рукой, позволяя подданным и гостям покинуть помещение.

– Постойте, – окликнул Гримиум нас на пороге зала. – Вилда, не могла бы ты повторить еще раз послание богини.

– Пожалуйста, – пожала я плечами и заново продекламировала загадочное предсказание.

Райн слушал, прикрыв веки, пропуская через себя каждое слово рифмы. Видно было, как едва заметно длинные королевские пальцы едва слышно отстукивали ритм по обшивке кресла. Едва я закончила, Гримиум улыбнулся и кивнул всем сразу, на этот раз отпуская окончательно.

И мы с Наташкой, пользуясь моментом, первыми покинули гостиную. Зерг дернулся было к ней, но в последний момент, передумав, задумчиво наблюдал, как мы поднимаемся по лестнице. И смотрел вслед Наташке до тех пор, пока мы не скрылись из виду, закрыв за собой дверь в нашу спальню. Не знаю, что чувствовала подруга, но я прямо-таки лопатками ощущала, как в ней прожигали дырку горящим взглядом. Хотелось бы мне знать, о чем думал этот странный мужчина и великолепный кот.

– Кстати сказать, в ипостаси кота он мне нравится больше, – проворчала я, стаскивая с себя платье и направляясь в ванную. – Не знаешь, чем тут у них зубы можно почистить? – крикнула я Наташке, перебирая баночки и тюбики на полке возле раковины.

Не услышав ответа, я вернулась в комнату и обнаружила подругу, неподвижно замершую посреди комнаты. Вспомнив историю собственного «омертвения», я подскочила к Наташке и, схватив ее за руки, затрясла, испуганно окликая:

– Наташ… Наташа!

– А? Что? – дернулась подруга, и спустилась с небес на землю, или где там она обреталась последние пару минут.

– Иди ты… лесом! Какого змея так пугать?! – рявкнула я, уперев руки в бока и сердито глядя на Натку. – О чем ты вообще думаешь весь вечер?!

– Прости, – бросила она на меня и виноватый взгляд и снова замолчала.

– Ау, о чем ты думаешь? – тронув за плечо полуспящую красавицу, настойчиво повторила я.

– Мне не дает покоя мысль, что один из радужных драконов должен погибнуть, – пряча взгляд, прошептала подруга.

– Откуда такие мысли? – я удивилась, мысленно перебирая слова загадки.

– Был черным, станет золотым, два радужных – растают в дым, уйдут за радугу миров, заблудятся в осколках снов, умрут, не выдержав пути… – Наташка захлебнулась воздухом. – И выживет из них один…

– И, судя по накрывшему тебя видению, это буду не я.

Глава 4. Королевство Элтаннин. Призрак Золотого дракона

• «Танцы вдвоем,
• странные танцы,
• День переждём,
• Не будем прощаться,
• А ночью начнем
• странные танцы.
• Танцуй под дождем
• В переходах
• подземных станций».

Гр. «Технология»

Райна Эдассих, пережив ужас перехода через лабиринт осколков зазеркалья в одиночестве, спала, раскинувшись на каменном ложе, покрытом шкурами диких лайс. Тонкие и мягкие, они согревали тело и не позволяли холоду камня проникнуть внутрь. Тем не менее, королева дрожала, зябко куталась в покрывала, но не могла вынырнуть из собственного сновидения.

Раз за разом проходила она во сне сквозь лабиринт За-Гранья и неизменно оказывалась не в пещере оазиса Но-Ха, а возле странного алтаря в незнакомом храме. В конце концов, это всего лишь сон, решила райна и шагнула по золотому мостику, перекинутом через пропасть.

Чтобы обнаженной и напуганной оказаться возле черного камня, по которому маленькими змейками то и дело пробегали алые всполохи. Райна чувствовала чужой взгляд, прожигающий спину, но, когда судорожно оглядывалась в страхе по сторонам, видела одни лишь каменные стены, разрисованные странными картинами.

Полулюди-полузмеи почти на каждом из рисунков волокли к алтарю женщин из разных миров и приносили их в жертву, тонким стилетом пронзая сердца. По крайней мере, дракайн, руйсалов, дэйвов и валлахов Эдассих смогла признать, поскольку несколько раз посещала эти параллели в своих странствиях. Сам жертвенник располагался на маленьком островке, выступающем из пропасти, в которой кто-то или что-то медленно и тягуче вздыхало.

Почему-то у перепуганной райны сладко защемило сердце, и заныл низ живота. В промежутках между глубокими вдохами и томными выдохами бездны по телу Эдассих прокатывали волны возбуждения, а от предвкушения чего-то неизведанного кружило голову и подкашивались ноги. В какой-то момент в сознание королевы проникла музыка джембе, следом подключились по очереди дунумба, сангбан, кенкени. Королева начала медленно раскачиваться в такт музыке.

В пяти чашах, расположенных симметрично вокруг алтаря, вспыхнул огонь, в воздухе запахло пряными травами и сладким ядом змей, смешанным с молоком. Движения Эдассих становились все быстрее, вот она вскинула руки вверх и закружилась в пируэте (1), словно танцовщица.

Пересохшие губы королевы шептали едва слышно: «Приди, приди, приди!» И когда в жертвенном зале прозвучал долгий, протяжный, вырывающий сердце и душу, зовущий звук диджериду – трубы, способной, согласно легендам, донести молитву до слуха любого из богов – Эдассих замерла на краю темного провала, лицом к мрачной темноте пропасти, балансируя на кончиках пальцев, раскинув длани в сторону в ожидании неведомых объятий.

Шепот океана послышался из недр живой темноты. Вместе с шорохом прибрежной песни волн, нежно накатывающих на ракушку, показалось золотое мерцание. И вот уже тяжелые змеиные кольца заключили в свои страшные объятия алтарь вместе с женщиной, по-прежнему зависшей над краем бездны, стоя на полупальцах ног. Голова рептилии замерла напротив запрокинутого женского лица. Чудовище приблизилось к Эдассих и вдохнуло женский аромат, прикрыв глаза. Раздвоенный язык нетерпеливо вырвался из пасти и прошелся по сомкнутым губам, коснулся закрытых век, опустился по шее вниз к ключицам и дальше к набухшим соскам. Женщина едва слышно и глухо застонала.

Еще пронзительней заплакал диджериду, и змеиное тело подернулось золотистой дымкой. А мгновение спустя змеиные кольца осыпались чешуйками на плиты, и к Эдассих скользнула из мрака пропасти не змея, но обнаженный золотоволосый мужчина.

Высокий, статны, на две головы выше королевы, с роскошной гривой волос цвета прозрачного весеннего меда, волнами спускающихся на плечи, с широкими плечами и узкими бедрами. Чувственные губы, высокие скулы, прямой нос и бездонные черные глаза без зрачков – в ипостаси человека не-бог демон Вритру был мечтой любой глупышки, которая за красотой не умела разглядеть пустоту сердце и вечно голодную душу змея из бездны.

Длинные музыкальные пальцы, словно крылья бабочки, нежно пробежались вдоль позвоночника, желая ощутить живую плоть, и затрагивая все нервные окончания женского тела. Королева вздрогнула, и начала падать в распахнутую пасть преисподней. Но сильные руки, обхватив за талию, не позволили Эдассих погибнуть, притянули к себе.

Почувствовав прикосновение ледяной плоти к своему разгоряченному телу, королева вздрогнула и распахнула глаза. Но демон не дал женщине осознать себя, накрыв потяжелевшие груди ладонями и зажав меж пальцев возбужденные соски. Эдассих хрипло застонала пересохшим горлом, выгнулась дугой, запрокинула руки за голову, обхватила шею демона. Внизу давно все набухло, и кровь глухо билась в жилах, требуя разрядки.

Но ощутив леденящий холод под своими ладонями, королева попыталась разжать пальцы, запутавшиеся в шелковистых прядях, и вырваться из странных объятий. Хитрый змей склонился к бешено забившейся на горле голубой жилке и медленно прошелся вдоль нее раздвоенным языком. Ядовитая слюна несла в себе наркотик и через секунду райна снова застонала от зарождающейся в самой сердцевине женской плоти нестерпимой жажды.

Вритру нетерпеливо развернул женщину лицом к себе и нежно прикоснулся пальцами к губам Эдассих. Райна глухо застонала и подалась навстречу, ожидая большего. И демон не заставил себя долго ждать. Языком змея пройдясь по распахнутым устам, Вритру ворвался в женский рот жадным поцелуем.

Райне казалось, мужские руки и пальцы, губы и язык были везде, терзая лаской каждый миллиметр ее плоти, прикусывая и целуя, нежно щипая и грубо сжимая все, что встречалось на мужском пути. Огонь желания сминал зачатки сопротивления и уносил разум за пределы сознания. Женщина куклой без костей обмякла в объятиях змея, запрокинув голову и принимая ласки и поцелуи, задыхаясь от желания, раскаленной лавой бегущего под кожей.

Наконец, демон подхватил безвольное женское тело, и аккуратно уложил его на алтарь. Ощутив холод жертвенного камня разгоряченной обнажённой спиной, Эдассих вдруг пришла в себя и в ту же секунду осознала, что это не Гримиум, ее возлюбленный муж и повелитель, мучает ее обжигающей лаской. В единственное доступное ей мгновение власти над собственным разумом что-то случилось с ее зрением, и сквозь черты божественно красивого золотоволосого мужчины она разглядела ужасающе-прекрасные очертания змеиной морды.