Мурцовка. Том первый

Глава 1

Осень плела свои узоры, украшая деревья нарядным багряным цветом, ветер ворошил озябшими пальцами листву, и казалось, что мрачный лес пылает. В зеркале студёного озера отражались уже нагие ветви, сбросившие лёгкое летнее оперение, тучи плакали начинающимся дождём, и рябь воды уносила их отражение. Порывы непогоды стали более частыми, они стонали, рвали бесплотные тела о сухие останки стволов и, заблудившись в лесной чаще, умирали, утихая навсегда. Сырой ветер слизывал с берега сухую листву и кидал её в воду, завеса холодного дождя тяжело зашторила всё пространство, и мятущиеся тучи словно остановились над озером. Погода окончательно испортилась, и человек, всё это время сидевший в кресле перед домом, встал, кинул плед на перила веранды и пошёл внутрь.

Вскоре над трубой заструился дым, дом стало наполнять печное тепло, уютно затрещали дрова, на плите закипел чайник, и непогода уже не казалась такой тоскливой. Мужчина включил газовую горелку, и опалённые края конфорки сразу лизнули синие языки пламени, тяжёлая чугунная сковорода плотно встала на решётку, масло, брошенное на середину потёртой поверхности посуды начало плавиться, и вскоре зашкварчала разжариваемая картошка. На грубо сколоченном столе, стоявшем рядом, в банке плавали огурцы с острым запахом, на тарелке в фольге лежала половина недоеденной курицы, и плескалась водка в давно початой, но так и недопитой бутылке.

Оторвавшись от готовки, человек подбросил пару поленьев в гудящую жаром печь, бросил щепотку сухих чайных листьев в глиняный чайник и мельком взглянул на себя в зеркало. Уставшее, слегка осунувшееся узкое лицо, разбросанные пряди тёмных волос поддёрнутые лёгким бисером седины и какой-то погасший взгляд в глазах, которые никогда ещё не подводили и всегда лучились счастьем. Но в последнее время пошло что-то не так. Жизнь перестала радовать сюрпризами и потихоньку начала забирать то, что раньше, как думалось, дарила, а оказалось, давала взаймы. Ещё в начале лета рослый умница-сын уехал учиться: факультет журналистики ждал его с распростёртыми объятиями и грел место будущему абитуриенту, уже гремевшему своими разгромными постами в социальных сетях. Но по дороге у мальчика случилась любовь и тридцатилетняя женщина, утянувшая его в новую реальность в Индию или в другие мистические страны на поиск себя. С тех пор родители получали лишь изредка видеоприветы от сына, ставшего в один миг чужим, точнее, они стали для него просто людьми, родившими очередного человека, как он говорил. Красавица-жена решила, что дома ей всё напоминает о сломанной судьбе ребёнка и переехала жить к сестре за границу, но перед этим предусмотрительно подала на развод, потому что, достигнув земель, которым Освальд Шпенглер предрекал скорый закат, она снова вышла замуж. Но последней каплей стал ответ от издательства, долгие годы катающегося на золотой волне имени Сергея Баранова. Новый владелец был прогрессивных взглядов и его брали корчи, если ему несли художественную литературу вместо популярного нон-фикшен, новый редактор была старой въедливой бабой, долгие годы прожившая на чужбине, и теперь, когда жизненные обстоятельства сослали её на родину, она пыталась отравить жизнь всем окружающим. И ровно неделю назад Сергей получил письмо следующего содержания:

«Уважаемый г-н Баранов. Последняя ваша рукопись не несёт в себе смысловой нагрузки и заданного в начале темпа. Герои не кажутся позитивными, в них прослеживаются нотки нервозности и пессимизма, что приведёт читателя к депрессивным состояниям, и потенциальный покупатель не сможет обратить свой взгляд на другие предложения от издательства. Вокабуляр страдает, да и весь объём рукописи больше отдаёт вампуку, нежели принадлежащем вам ранее стремительным и динамичным стилем. Поэтому мы приняли решение предоставить вам долгий творческий отпуск».

Далее следовал обязательный перечень чаяний и надежд, что в дальнейшем издательство и Сергей Баранов пойдут рука об руку в светлое будущее.

Писатель прочёл несколько раз послание, воспринял обращение г-н в начале письма не как господин, а скорее как отходы жизнедеятельности, потому что так себя и чувствовал. И под напором душевных терзаний и половины бутылки виски быстро составил ответ, где посоветовал новому издателю «бегать потом за книгами Баранова с голой жопой», а редакторше даже послал в подарок электронное издание Белинского, намекая на её глупость и пустозвонство. Этим Сергей спалил мост, по которому ещё мог бы вернуться к порогу, куда за долгие годы привык приходить за звонкой золотой монетой. И сейчас наступило время лёгкого безденежья, так как ветер семейных перемен нещадно выметал последние накопления, которых и так было немного, потому что Сергей не был склонен к накопительству и жил на всю широту открытой писательской души.

По окну скользнул хлёсткий удар разыгравшейся к вечеру бури, Сергей очнулся от воспоминаний и, обжигая пальцы, снял с плиты начавшую чадить пригорелыми ароматами картошку. Он залил в чайник слегка остывший кипяток, опрокинул в рот рюмку холодной водки, надкусил огурец, брызнувший во все стороны рассолом, и оторвав четверть от дичи, даже не разогревая, кинул её на тарелку.

Переезды на природу всегда помогали Сергею, если был творческий затык. Но раньше Баранов предпочитал ездить в расчёсанные, благополучные леса Европы, рыбачить в Норвегии или качаться на тёплых волнах где-нибудь поюжнее. Теперь же, чтобы выплыть из водоворота событий, которые несли в его жизнь тлен и разрушения, Сергею пришлось довольствоваться родными просторами и избушкой на берегу озера. Немногословный хозяин взял деньги за аренду, показал, где что лежит, и сразу уехал, пообещав вернуться через неделю, когда истечёт срок найма. Маленький домик слегка пах сыростью, внутри было холодно, и окружающая обстановка ещё больше добавляла тоски в душевную слякоть. Сергей прогулялся по окрестностям, размял ноги и после этого стал разгружать машину. Первая ночь прошла ужасно, богатое писательское воображение рождало монстров, ползающих по внешним стенам и прячущихся за воем непогоды, но наутро вместе с расплескавшимся по небу розовым рассветом желание немедленно уехать исчезло, и Сергей остался на природе, продолжая свой спонтанный ретрит.

Однажды утром он даже решил, что неплохо бы начать закаляться, и ухнулся с мостков в студёную осеннюю воду озера. Непривыкшее к такой температуре тело писателя вылетело оттуда через несколько секунд, изрыгая странные ухающие и визжащие звуки. Сергей ещё долго танцевал возле жаркой печки и наконец затих в кресле, прихлёбывая целительный чай с коньяком. Покончив на этом с закаливанием и со спортом, он решил, что проведёт время отдыха в медитативных размышлениях. Но поскольку натура у Баранова была деятельная, то все ретритные новомодные настроения только ухудшали его внутреннее состояние, а так как он намеренно не взял с собой никакого чтива, а телефон держал в машине, чтобы голова как следует отдохнула, то сейчас отчаянно страдал от отсутствия информации.

Из развлечений у писателя была только готовка из нехитрой снеди, прихваченной с собой, и перечитывание старых слипшихся между собой газет, предназначенных для растопки печи. Подтянув с пола очередную пачку макулатуры, Сергей скрутил пару газет, как вдруг из середины выпала тетрадь в оригинальной кожаной обложке, перетянутая шнурком. Мужчина нахмурился, подобрал блокнот и, повертев его в руках, развязал тугой забитый пылью узел тесёмки.

На переплёте осталась глубокая борозда, мягкие края обложки загнулись внутрь в тех местах, где пролегал сдерживающий след, который остался, по всей видимости, потому, что тетрадь долгие годы никто не открывал. Сергей раскрыл первую страницу, отхлебнул чуть остывший чай и прочёл первую строку:

«Все действия имеют последствия! Они расходятся как круги на воде. Я только сейчас начинаю улавливать эхо от своих действий, высказываний и даже мыслей. Моя жизнь, по которой я когда-то нёсся неосознанно и глупо, теперь ценна каждым своим мгновением, но она больше не принадлежит мне. Уже недалек тот день, который унесёт последний мой вздох, и я перестану жить, мыслить, а самое главное – любить, потому что я только недавно понял, что любовь – единственное, что держит меня здесь. Моё сердце взорвано от переполняющих его чувств, я ищу самые нелепые слова, чтобы описать то, что сейчас со мной происходит и потом перечитываю всю эту хрень. Так немного легче, а может, и намного легче, я не знаю.»

Вдруг у Сергея выпала из рук тетрадь, и он понял, что держит в руках листок, случайно попавший в начало, но на самом деле являющийся финальным пристанищем всего повествования. Встав с кресла, мужчина поставил чайник на печь, подождал, пока вода согреется и, долив кипяток в чашку, снова окунулся в чтение. Его глаз резал стиль, ошибки, опечатки, но его писательское чутьё хищно уцепилось за пожелтевшие страницы, и он буквально глотал чей-то нестройный рассказ. Перед Сергеем раскрывалась чья-то жизнь и это был не придуманный образ, не раздражающий своей фальшивостью герой, это был настоящий невыдуманный человек. Баранов аккуратно пролистывал исписанные листы и вдруг замер. Последние строки были начертаны на слипшейся бумаге, писатель присмотрелся к рыжим пятнам и вдруг понял, что это кровь. Помедлив, он подложил тот отрывок, с которым познакомился в первую очередь, и до него дошёл смысл заключительных строк.

Сергей встал, походил по быстро остывающему помещению, отряхнул руки, словно они были выпачканы, взял нож и присел обратно. Поддев листки, он аккуратно разъединил их и прочёл следующее:

«Хотел написать историю своей жизни. Получилась туфта! Почему-то сейчас, когда нестерпимо больно, вспоминается бабушка, чаны в которых она квасила ягоды, большой самогонный аппарат, стоявший чуть ли не на виду, и навсегда осевшее в памяти: «Егор, моя мурцовка самая лучшая. Мне не стыдно людям в глаза смотреть, я делаю всё с совестью.». Сейчас бы выпить бабушкиной мурцовки…, чтобы уходить было не так больно. Если бы мне кто-то сказал, что последним моим собеседником будет тетрадь, я бы громко смеялся, но, видимо, так и есть.».

Даже застыв от того, что повествование оборвалось, Сергей быстро раскидал оставшиеся газеты, но там ничего не было. Осмотревшись вокруг, он поводил взглядом по полупустому помещению, где стоял лишь пустой пахший плесенью и затхлостью шкаф, кухонный стол, кровать и кресло, в котором мужчина проводил почти всё своё время. Искать было негде, потому что уже прежде, страдая от скуки в этом одиноком месте, Сергей обследовал все уголки крохотной хижины.

Вдруг его взгляд упал на вырезанный в потолке квадрат люка, позволяющий попасть в мансарду. Надобности подниматься туда не было и поэтому мужчина оставил ту часть дома без внимания: желания лезть в продуваемою ветрами коморку не было. Но теперь появилась цель и смысл, и поэтому мозг заметался в поисках решения проблемы, как в отсутствии лестницы проникнуть внутрь. Вскоре нехитрая пирамида из стола, стула и еле живой табуретки возвышалась точно под деревянной крышкой. Сергей с опаской оглядел шаткую конструкцию, подумал о том, что затея травмоопасная и дурацкая, но накопленная во время бездействия энергия гарцевала внутри, и он полез наверх. Мужчина предусмотрительно снял тапки, чтобы не шлёпать обувью по столу, где он ест, и балансируя негнущимся из-за отсутствия тренировок телом, стал карабкаться к входу в мансарду. Люк поддался сразу, словно им каждый день пользовались, и он уже привык вылезать из деревянных пазух без запинок.

Сергей вытянул голову в тёмное пространство и сразу почувствовал холод, пахнуло вениками, и он вспомнил, что хозяин дома говорил, что веники для бани висят на втором этаже, а лестница прислонена к дому. Но сейчас уже было поздно идти на улицу и плясать вместе с беснующейся непогодой в попытках притащить стремянку внутрь жилища. Тем более что цель была достигнута и без таких сложностей.

Сергей схватился за края необструганных досок, которыми был выложен пол мансарды, подтянулся, почувствовав впивающиеся в кончики пальцев острые щепки, и в этот момент задел пальцами точку опоры, и она немедленно полетела вниз, увлекая за собой добрую половину своеобразного трансформера. Весь скарб мебели рухнул на пол, в стороны полетели брызги осколков от разбившейся табуретки, а писатель остался висеть, опираясь только на локти, потому что от страха свалиться кое-как успел запрыгнуть наверх. Подтянувшись и окончательно забравшись на чердак, он свесил голову в отверстие люка и понял, что спуск теперь был не просто сложным. С раннего детства Серёжа не умел прыгать, он обязательно что-нибудь себе ломал или вывихивал. Бабушка шутила, что если бы она не была травматологом, то ему пришлось бы покупать абонемент в их отделение. Но потом к юности Вселенная, словно выдав все причитающиеся мальчику увечья, оставила его в покое, подарив взамен золотое спокойствие, красивую жизнь и богатую обстановку вокруг. Сейчас же, стоя на коленях в воющем от ветра чердачном помещении и смотря на творящийся внизу бардак, Сергей подумал, что именно так теперь выглядит его жизнь.

Вынув из кармана прихваченный фонарик, мужчина ради проформы поводил слабеньким лучом по углам. Пыл к поискам чужих окололитературных трудов поутих, и теперь писатель хотел только одного: благополучно спуститься, выпить полстакана коньяка, пол-литровую кружку чая и забыться сном в тёплом кресле под аккомпанемент трещащей дровами печи. Но сейчас нужно было решить проблему доставки бренного и уже уставшего тела вниз к желаемой цели. Походив босыми ступнями, в которые нещадно впивались занозы, по полу, Сергей вздохнул и решил, что прыгать с такой высоты слишком затратно для душевного спокойствия, потому что потом точно придётся ехать в больницу. Он выглянул в небольшое оконце, постукивающее стёклами от хлопочущего за окнами ветра, и увидел, что лестница, на его счастье, прислонена как раз рядом. Вот только чтобы добраться до неё, необходимо было проделать несколько акробатических па, причём в экстремальных погодных условиях. Сергей погрустил о тех временах, когда он не был заморочен на такую ерунду, и только его герои сражались с бытовыми и жизненными трудностями, и вздохнув потянул на себя окно. Рама скрипнув отворилась, и мужчина, задохнувшись хлёстким порывом, высунул голову в шипящую дождём тьму. Фонарь, приспособленный на крышу и освещающий большу́ю площадь перед домом, который он всегда зажигал по вечерам, как назло, отвернуло ветром, и сейчас он отбрасывал лишь хлипкую тень света.

– Чёрт это всё дери! – со злостью плюнул Сергей и, перекинув через подоконник одну ногу, нащупал пальцами ступни холодное и сколькое дерево первой ступени. Тонкий свитер немедленно намок, широкие дизайнерские брюки хлопали по ногам, и писатель никак не мог найти устойчивую позицию, чтобы расстаться с надёжным полом мансарды. Наконец, встав двумя ногами на ступень, он начал спуск, как вдруг лестница чуть поехала под его весом. Мужчина замер, боясь пошевелиться, но дальше ничего не происходило, а усиливающийся дождь и шумящий мраком лес подгоняли страхами, и Сергей решил поторопиться. Писатель продолжил спуск, но фонарик, который он предусмотрительно повесил на шею, предательски зацепился за выползшую шляпку гвоздя. Сергею пришлось снова подняться, чтобы снять фонарик с шеи. Взяв крохотный цилиндр в руку, он снова стал продвигаться вниз. Вдруг луч включенного фонарика выхватил брешь в стене дома, здесь стремянка, пока съезжала, зацепила кусок подгнившей доски, которыми была обшита верхняя часть избушки. Сергей посветил, чтобы понимать, идёт ли дырка в стене дома насквозь или нет, но полость была цельной, а в глубине стоял предмет, затянутый плёнкой и напоминающий коробку. Подцепив пальцами крошащийся горбыль, писатель потянул его на себя и, отломав приличный кусок, открыл достаточно места, чтобы вытащить оттуда находку. Вытерев мокрое лицо, он толкнул короб рукой, чтобы понять вес, и расковырял затянутую скотчем пластиковую поверхность. Находка и правда оказалась коробкой. Бумажное хранилище было забито тетрадями, блокнотами, здесь даже лежала парочка карт местности. Вытянув тяжёлую ношу, Баранов спустился на землю и подошёл к входной двери. И только сейчас писатель вспомнил, что он всегда на ночь тщательно закрывал дверь, хотя прекрасно понимал, что это чистой воды психологический барьер. Окна были низкие, и если кто-то бы захотел попасть внутрь, то это не составило бы труда. Немного подумав, Баранов отогнал мысль бить окно. Он не стал рассуждать повлияло ли на это то, что в кармане оказались ключи от припаркованной недалеко машины или страх порезаться и истечь кровью. Сергей быстро открыл дверь, запихнул находку в багажник и развернувшись, чтобы идти к водительскому сиденью, плашмя ухнулся в разъезженную колею, сейчас заполненную водой. Кое-как вытащив долговязое тело из грязного плена, он стянул с себя одежду, стоившую, как подержанная иномарка, а сейчас больше похожую на половую тряпку и, бросив её в раздражении прямо на землю, сел на переднее сиденье внедорожника. Дрожащими пальцами он вставил ключ в замок зажигания и врубил печку на полную мощность. Вскоре сонное тепло замазало тяжёлым сном веки, писатель, сидя в одних трусах, скорчился на сидении и решил, что с него достаточно этого отшельничества. В конце концов, гораздо комфортнее страдать в городской благоустроенной квартире и желательно, если рядом есть сочувствующая женская особа привлекательной внешности с красивой грудью и тонкой талией.

Он проверил бардачок, потому что оставлял кошелёк и документы именно там и, решив, что за остальным вернётся утром, поехал в ближайший городок, чтобы провести ночь хотя бы с минимальным комфортом. Драматургия печали перестала быть интересной, он вспомнил о своих выгодных вложениях, купленной за долгие годы успеха недвижимости и повеселел. В жизни писателя всё было не так плохо, как он хотел представить себе и окружающим.

Приехав в спящий городок, мужчина покатался по улицам, но, не найдя ни одного отеля, подъехал к мигающей единственным фонарём заправке. Здесь он остановился и, оглядев себя, понял, что он собственно остался в «чём мать родила» после того, как сбросил с себя одежду и оставил её валяться возле домика. Поразмыслив несколько секунд, он оглядел пустой салон машины и увидел, что к нему на встречу из небольшого домика при заправке вышел мужчина и не двигаясь стоит возле дверей. Баранов быстро подрулил к человеку, открыл окно и, перегнувшись через сиденье, проговорил:

– Здрасьте.

– Эксгибиционист? – мрачно спросил мужик, оглядев высвечиваемое тусклым фонарём тело писателя.

– Не. Упал в грязь, промок, продрог, одежды запасной нет. Нужно где-то согреться и посушиться. Подскажи отель какой-нибудь.

Мужик стоящий на улице ещё раз критично оглядел писателя и вздохнул:

– Мотель есть за мостом, клоповник, конечно, но если впритык, то сгодится. Но там сегодня местные свадьбу гуляли, время ещё не позднее, вряд ли уже под столами валяются. А мужики у нас суровые, если ты в таком виде завалишься к ним, то они тебя конкретно отполируют. А вот больничка ночью не всегда принимает. – человек помолчал. – Можно ко мне.

– Пустишь?

– На водку и закуску найдётся мелочишка? – не двигаясь с места, произнёс мужик.

– Не вопрос. – Баранов выудил из кошелька крупную купюру. – Может, портки какие прихватишь?

– Поглядим. – мужчина кивнул на небольшой пятачок заправки. – Тачку гони под навес и сам беги грейся, собаку не бойся, она на цепи. Я скоро.

Баранов послушно зарулил на указанное место. Внутренне сжался перед новой встречей с непогодой, открыл дверцу и бросился к входу. Сбоку на него вдруг метнулась мохнатая тень, и воздух стал сотрясаться от грозного лая. Писатель с коротким повизгиванием отпрыгнул, хрястнулся на неприветливую поверхность асфальта и, замерев на секунду, стал собирать упавшее и, как ему показалось, развалившееся на части тело.

– Я просто конченный идиот.

Злобно сверкая глазами на истошно орущую собаку, он встал и прихрамывая снова побрёл к строению, подтягивая на ходу трусы.  Когда же он укрылся в маленькой комнатёнке и протянул к радиатору дрожащие от холода руки, то окончательно решил, что больше не будет вписываться в такие авантюры. Они не приличествовали ни его возрасту, ни положению. Взглянув на себя в помутневшее от времени зеркало, Сергей Баранов увидел трясущегося мокрого мужика в исподнем, стоящего посреди душно натопленной комнаты, в окружении продавленной старой мебели, шаткого стола и абажура, судя по его виду, стянутого с какой-то распродажи антиквариата.

– Всё, с меня таких приключений хватит.

Вскоре вернулся хозяин помещения и, водрузив на стол пакеты, кинул писателю один из них. Сергей открыл шуршавшую упаковку и удивлённо воззрился на человека.

– Ночь же! Где взял?

– Не нравится, ходи голяком. – бросил собеседник и представился. – Я Артём Потоцкий.

– Сергей Баранов. – писатель ответил на крепкое рукопожатие и развернул спортивный костюм стиля годов восьмидесятых. – Ну правда, где взял? Мне просто интересно.

– Да зазноба моя в своё время жила в другом городе, работала там на фабрике этого хлама. – он кивнул на облачение Сергея. – Последнюю зарплату выдали говном этим, до сих пор маемся, полкомнаты у неё занимает.

– Значит, повезло мне.

– Давай за стол. – Артём уже выставил на стол бутылки, открыл дохнувшее холодком пиво и сейчас усердно вскрывал пластиковые упаковки, доставая хлеб, колбасу, сыр.

Подстелив листок бумаги, он, ловко орудуя ножом, строгал на нём гастрономию, потом достал две чашки с мелкими щербинами по краям и разлил водку, едва прикрывая донышко.

– Ну, за знакомство? – спросил Артём.

– Давай. – сказал начавший согреваться Сергей и опрокинул горькую в рот, запивая прохладным пивом.

– Ой, погоди, – Артём снова полез в пакет, – я ж котлет горячих в кафешке прихватил. Что ни говори, а Тамарка хорошо готовит.

Он вынул запотевший контейнер и когда открыл крышку, то по комнате разлился ароматный мясной дух. Надкусив котлету, Артём вздохнул и поднялся. Он прошёл к входной двери, свистнул, и вслед за этим в коридорчик ввалилась собака, так напугавшая писателя. Сейчас она даже не обратила на него внимания, а шумно дышала, вывалив язык, и смешно косила глаза на еду, при этом усердно отворачивая морду.

– Она мне совсем больная попалась. – сказал Артём вернувшись. – Знает, что я от Тамарки иду, – он открыл ещё один контейнер и поставил на пол, – она Альме всегда вкусности передаёт, ну или сама днём приносит. Я её днём-то на цепи держу, а то припадочные всякие попадаются, боятся. А на ночь в дом или отпускаю. Это тебе повезло, я как раз её отпустить вышел. – он освежил чашки и, взяв одну из них за верх, стукнул по другой. – Давай за здоровье. Ведь это самое главное.

– Давай. – снова согласился Сергей, старавшийся не двигаться, потому что собака размером с недельного телёнка мужчину пугала.

– Альмой я её назвал. Ночью как-то подползла к порогу, бок разорван, – Потоцкий пошевелил густую лохматую шерсть собаки, – еле дышит, худая, что та швабра. Ну вот, выходил, выкормил.

– Хозяева-то позволяют здесь держать? – спросил Баранов, чтобы как-то поддержать разговор, потому что ему было абсолютно всё равно на собаку и её обустройство в жизни.

– Да я здесь сам себе хозяин. – усмехнулся мужчина.

Повисла пауза, нарушаемая только чавканьем животины и стуком вилок о тарелки. Баранов, чувствуя плотную сытость, откинулся на спинке шатающегося стула, а Артём продолжал есть, аккуратно отламывая от котлет небольшие кусочки и обильно макая их в кетчуп.

– Ты извини, мне тоже интересно, – вытирая салфеткой усы, проговорил Потоцкий, – ты как сюда в трусах-то попал? Вроде питерский, судя по номерам.

Сергей вздохнул, поводил взглядом по помещению и пожал плечами.

– Да домишко снял на озере, скучно стало, решил посмотреть чё там на чердаке. Лестницу не принёс, стол со стулом поставил, на чердак-то поднялся, стул упал, а оттуда никак больше не спуститься было.

Дальше Сергей рассказывал подробности своего фееричного трипа, а Артём лишь посмеивался и качал головой.

– Это какой дом? Фамилию хозяина помнишь?

– Кротов, по-моему. – задумался Баранов. – У меня в машине договор, не помню так.

– Значит, Коротов, только он сдаёт по официалке. – сказал Артём. – На природу потянуло?

– Да так, развеяться. – неопределённо сказал Баранов.

– А так по жизни, чем дышишь? – Артём включил чайник и посетовал. – Чёрт,сладкое забыл к чаю. Значит, будем пить горькую.

Мужчины выпили, Артём размял в пальцах сигарету и закурил.

– А ничего что мы с тобой на бензиновых баках почти сидим? – спросил писатель.

Артём мотнул головой, разогнал рукой сизоватый дым, потянувшийся в коридор, и усмехнулся:

– Здесь уже лет пять как сухо да пусто, в этих баках.

– Не понял. – Сергей угостился сигаретой. – А ты чего здесь тогда? Я думал, работаешь.

– Живу. – усмехнулся мужчина. – Она мне теперь, родимая, – он обвёл пространство руками, – вроде как дом загородный.

– Нормально. – ответил Баранов, так и не разобравшись что к чему.

– Да не напрягайся, – усмехнулся мужчина, – просто в своё время это была одна из моих заправок, время прошло, она последняя осталась. Деньги за неё смешные тогда предлагали, я всё жопился, расставаться не хотел. – он пожал плечами. – Ну, я вроде как здесь родился, в городе этом, и за каким-то хером она мне здесь нужна была. Ну, зато теперь есть где жить. – пьяно растягивая слова, сказал мужчина, глубоко затянулся дымом и в один глоток допил оставшееся в бутылке пиво. – Ладно, надо спать ложиться. Мне с утра на работу.

– Я останусь? – спросил Баранов.

– Конечно. Куда ж я тебя в ночь погоню?

Сергей прилёг на кушетку, куда указал Артём, устало прикрыл глаза и провалился в душный, ворочающийся страхами сон. Утро пронеслось за окнами сиренами какой-то экстренной службы, Баранов сел на кровати, испуганно хлопая глазами, потом вспомнил, что случилось и, протирая сонное лицо ладонями, огляделся. Рассвет едва занимался за окнами, и ветер, развлекая себя, в одиночестве качался на видимой из комнатёнки железной створке забора, неизвестно зачем стоявшей позади заправки. Выскочив на стылый ветер справить нужду, Баранов оглядел тоскливый пейзаж, где осенний сумрак затянул унылым дождём городские улицы, а редкие люди, дымя никотином, спешили на работу. Почувствовав себя ещё не вполне готовым к долгому путешествию, Сергей вернулся в тёплое строение, ощутил аромат дешёвого растворимого кофе и кивнул бодро снующему между комнаткой и пристройкой, где была кухня-ванная, Артёму.

– Привет. – Потоцкий пустил струю кипятка себе в чашку. – Кофе будешь?

– Да, давай. – покивал Баранов и спросил. – А где работаешь?

– На заводе. Тут у нас одно градообразующее предприятие осталось, но и то еле держится. Говорят, под химозу какую-то будут площади отдавать, – Артём пожал плечами, – но нам уже выбирать не приходится.

Сергей глотнул чёрной жижи, насыпал в чашку побольше сахара и, закусив бутербродом, глянул на Артёма:

– Я за постой что-то должен?

– Да у меня вроде не гостиница. – усмехнулся Потоцкий. – А ты-то чем дышишь, ты так и не ответил. Лицо вроде знакомое, но вспомнить не могу.

– Сергей Баранов, писатель. – Сергей ещё ранее заметил свою книгу на полке. – Ну, собственно вот. – он потыкал пальцем в обложку книги.

Артём выгнул дугой губы, протянул руку и пожал ладонь писателя.

– Уважаю. Пишешь хорошо.

– Спасибо. – произнёс Баранов, допивая дрянной кофе. – Тебе за гостеприимство спасибо.

– У меня друг один был, тоже писателем хотел стать. – усмехнулся Артём.

– И как успехи? – проговорил Баранов, в голове прикидывая план действий, так чтобы поскорее убраться из этого унылого места.

– Никак. – цыкнул Артём и пожал плечами.

Больше всего писатель Баранов не любил, когда к нему подходили с вопросом о рецензии или помощи попасть напрямую в издательство, минуя все искусно расставленные ловушки, куда непременно попадают толпы графоманов, мечтающих увековечить своё имя в нетленке. И сейчас, когда уже мучительно хотелось открыть двери квартиры и залезть в душ, Сергей обдумывал как бы так обезопасить себя от дальнейших разговоров и выдвинуться забирать свои вещи. Ведь перед этим ещё предстояло позвонить хозяину дома и попросить вторые ключи.

– Ладно, Артём, спасибо тебе. Что приютил и обогрел. – Баранов потянулся к кошельку. – Слушай, давай я как-то финансово отблагодарю.

– Не надо. Мне хватает. Не порть момент. – ухмыльнулся Артём. – Ну давай, заезжай, если что, в гости, мы с Альмой всегда здесь.

После этого разговора у Сергея осталось некое гадливое чувство, так словно он плюнул в этого человека, хотя тот оказал ему гостеприимство. Стараясь недодумывать и не «портить момент», как сказал новый знакомый, Баранов сел за руль. Внедорожник выехал на изрытый ямами асфальт и пустился в обратный путь к дому у озера. Сергей тщетно пытался дозвониться до Коротова и решил, что при свете дня придётся забираться через чердак наверх. Утро расцвело и снова плакало дождём, мокрая листва липла на лобовое стекло, пустеющий лес стучал скелетами ветвей. Буквально за одну ночь чаща потеряла своё нарядное одеяние и теперь стояла голая, тряслась обнажёнными стволами и уходила в глубокий анабиоз в ожидание снега, чтобы проспать всю лютую зиму под покрывалом. Баранов подумал о том, что принял правильное решение поскорее убраться отсюда и уже планировал, как сегодня проведёт вечер, но когда он повернул на поляну, то невольно резко вдавил педаль тормоза.

На месте ещё вчера стоящего здесь дома лежали обугленные и ещё дымившиеся останки. Сергей несколько минут не мог пошевелиться, потом открыл дверь, выпрыгнул на землю в кедах, тоже выданных зазнобе Артёма когда-то на работе, и подошёл поближе. В голове у писателя был вакуум, и он не понимал, что произошло. Но завидев продавленные большими колёсами борозды, понял, куда мчались пожарные машины, хотя, видимо, приехали поздно и сразу уехали, потому что тушить здесь было нечего. Погрустив ещё некоторое время, Сергей продрог на пронизывающем ветру, нёсшемуся с озера, и забрался в машину. Он ещё несколько раз позвонил арендодателю, но тот не брал трубку, тогда Сергей набросал ему сообщение и поехал обратно в город. Оставив позади этот странный замотанный в тоске город, костёр, в который превратилось жилище, где он провёл несколько дней, и своё желание раствориться в печали и показать всему миру, какой он бедный, Баранов помчался домой.

Уже несколько часов спустя, он позорно прошествовал домой в затрёпанном костюме и с коробкой под мышкой.  И когда он входил в парадную дверь дома, где он жил, его тормознул консьерж, грубо осадив словами:

– Леший, ну куда ты прёшь? Доставка, что ли?

– Доброе утро, Дима. – сказал Баранов и увидел, как испуганно стрельнули глаза служащего.

– Ой, Сергей Михайлович простите, просто, – он запнулся, – не узнал. Вид у вас такой странный.

– Роль для театра репетирую. – весело отозвался писатель.

– Так вы ж вроде того, писатель.

– Теперь ещё и актёр. – соврал Баранов. – Сейчас модно многостаночником быть. – туманно завершил разговор Сергей и пошёл к лифту.

– Денег им не хватает, что ли, на двух работах работать. – прошептал консьерж и вернулся к более важным и насущным делам.

Благословенный горячий душ тёр струями уставшее от загородной поездки тело. Мужчина положил обе руки на рифлёный кафель, красующийся на стене, и подставлял под мощную струю плечи, затылок, голову. С водой утекали все проблемы, жалость к себе испарилась ещё на той заправке, где он провёл ночь и где сейчас, кроме Артёма жила одна из его книг. Мужчина снова возвращался к жизни и был полон энергии и сил, хотя на данный момент хотелось одного, чтобы побыстрее привезли заказанную еду, чтобы в виске, наполняющем бокал, тихонько плавился лёд, и в нужный момент появилась одна из фей, работающая в агентстве, услугами которых писатель Баранов иногда пользовался.

Всё было доставлено вовремя, и жизнь снова начала наполняться смыслом. Стейк легко промялся под режущей сталью ножа, виски ароматно клубился в ноздрях, а девушка, обдав юным жаром уставшее тело писателя, долго торговала возле него своей наготой, тревожила и без того истосковавшееся по женскому началу либидо, но потом, уступив уговорам мужчины, покорно легла в постель, и вскоре Баранов, тяжело пыхтя, лежал рядом и думал о том, что идея со спортом была неплохая и нужно бы вернуться в зал, а то скоро ему придётся прибегнуть к фармакологии, чтобы не вычеркнуть из списка жизненных удовольствий плотские утехи.

Уже позже вечером, перебрав все необходимые для полноценного возращения в городскую суету дела, провожая хохотушку Але́ксию, как она себя называла, Сергей споткнулся о принесённую в дом коробку. Писатель усмехнулся, что это скопище чужого хлама как-то доехало из почившего лесного домишки до его роскошной квартиры на Петроградке, а значит заслуживает внимания. И сейчас, пребывая в благодушном настроении, он подцепил одну из тетрадей, похожих на ту, что сгорела вместе с домом и, опустившись в кресло-качалку, углубился в чтение:

«Мы словно застыли в невесомости. Она и я! Ничего не происходит, мы просто вращаемся друг вокруг друга и никак не можем поймать в фокус наши отношения. Мы разные! У нас нет общей точки сборки, где можно было бы заземлиться и протянуть друг к другу руки, сжать в объятиях ускользающую нежность и запечатлеть это мгновение в вечном танце исчезающей жизни. Я люблю её, но не могу сказать, я вижу по утрам её голые плечи, но не могу признаться, что моё сердце ломается о чувства, переполняющие меня. Я не могу показать мужскую слабость перед женщиной, я всегда с ней небрежен и насмешлив и это как наждак сдирает кожу до мяса, моя чувственность живёт в страшной клетке, из которой нет выхода. Моя любовь не имеет права жить в полный голос, потому что я сам так захотел. Я каждый день вспоминаю, как мы с ней познакомились…»

Глава 2

«Жёсткая щётка августовской, выжженной солнцем травы больно впивалась в голые ребячьи ступни, но мальчишка продолжал упорно бежать, подгоняемый скорым ветром и полыхающей на горизонте грозой, что тащила за собой сливовые полосы приближающегося ливня. Пацанёнок был уже на краю поля, и до дома оставалось рукой подать, но новый порыв ветра догнал его, и первые капли оросили давно ждущую влаги землю. Егорка влетел под навес и стал смотреть, как дождь метко лупит по крышкам чанов, где пузырились сизой пеной давно забродившие сливы и яблоки, как вода мелкими строчками стекает с рифлёной крыши, барабанит по деревянной столешнице и повисает на проржавевших от дыхания скорой осени листьях, растущих на садовых деревьях.

– Егорка, ты где? – крикнула бабушка с веранды и, увидев жмущегося к стенке сарая внука, заулыбалась, взяла большой, старый зонт и пошла за ребёнком.

– Пойдём в дом. – сказала она и сразу нахмурилась. – А это что?

Под глазом у Егора расплывался большой бордовый фингал, а верхняя губа была рассечена и было видно, что мальчишка держится из последних сил, чтобы не заплакать.

– Рассказывай. – заводя внука в дом, сказала пожилая женщина. Она оставила зонт на крыльце, а сама быстрым шагом пошла к плите и уменьшила огонь под большой кастрюлей, где в паром исходило варенье.

– Не страшно. Это мужские дела. – буркнул мальчик и сел за стол.

– Ну ладно, – пожала плечами прогрессивно настроенная бабушка, которая не считала нужным отбирать у ребёнка мужскую гордость прямо с детства, как это делали многие родители, тщательно опекающие своих чад. – Блины будешь? Варенье готово.

– Буду. – покивал Егор, которому явно не терпелось рассказать о произошедшем. – Ба, а почему они тебя плохой называют и говорят, что к тебе милиция придёт.

– Кто они? – улыбнулась женщина.

– Ну эти, тётьки Катьки сынки. Они сказали, что тебя в милицию заберут, за то, что ты их папку спаиваешь.

– Ох, милый, у их папки денег нет, чтобы мою мурцовку пить. Он за реку таскается к Силантьевым, они дешёвую хань делают. Катя попыталась к ним сунуться, они её некисло отоварили, и теперь она всю злость на мне срывает, потому что их боится.

– А к тебе правда милиция придёт?

– Конечно. Наш участковый почти каждый вечер приходит, – бабушка улыбнулась, – он мою мурцовку очень уважает.

Бабушкина плодово-выгодная мурцовка славилась на всё село и даже на район, ни у кого не было такого самогона с ярко выраженным фруктовым ароматом, чистым вкусом и богатым шёлковым послевкусием. Никто, кроме неё, так тщательно не заботился о сырье, не перебирал ягоды, не примораживал сливы, чтобы давали больше сладости и благоухания.

– А почему у тебя такая эта твоя мурцовка вкусная получается? – спросил Егор. – Почему её так все любят?

– Потому что я делаю всё по совести, – просто ответила бабушка, – вырастишь, тебе все свои рецепты передам. Будешь тоже мурцовку делать.»

Егор плохо помнил своё детство, но этот разговор и то, как однажды зимой в их городской квартире раздался звонок, и родители бегали с перекошенными лицами, а Егор только слышал обрывки фраз, плач мамы и дрожащий голос отца, который объяснял родственникам, что бабушку Егора убили в собственном доме.

– А я ей говорил, не связывайся с ними. А мать твоя вон какая упрямая была, – сокрушался отец, – а её Силантьев давно предупреждал, чтобы прекратила.

Так закончились полные счастья, света и тепла летние дни, которые он проводил у бабушки…

Егор вдруг резко подскочил на кровати, протёр сонное лицо и, посмотрев на спящую рядом девицу, огляделся.

– Ох, – только и сумел он выдавить из себя, глянув на умирающую лёгкими сумерками летнюю питерскую ночь, и пошёл в душ. – Два часа, что ли, всего спал? – пробормотал он, бросив взгляд на часы .

– Ты куда? – сонно донеслось с кровати.

– На кудыкину гору. – резко обрезал утреннее приветствие Егор, который терпеть не мог просыпаться в чужих местах, да ещё и не один.

– Ты помнишь, что нас сегодня пригласили на Финский залив на тусу.

– Нет.

– А мы мне платье купим?

Егора уже сильно начинала раздражать девица, которая вчера под алкогольными парусами казалась вполне сносной для короткого флирта, но она как-то умудрилась остаться с ним на ночь, и теперь ей нужно платье. Мужчина посмотрел на себя в зеркало, взлохматил тёмную короткую шевелюру, потянулся всем загорелым телом и, быстро ополоснувшись, стал собираться.

– А ты куда? – спросила девица, выглядывая из-под одеяла.

Смекнув, что такие понятия, как работа, для неё убедительны не будут, Егор натянуто улыбнулся и сказал:

– За платьем.

– Ой, как здорово, – пискнула она, вывалилась из постели и уже через пять минут натягивала на несколько угловатое и непонятно как понравившееся Егору тело какую-то короткую блестящую тряпку. – Слушай, а ещё я голодная, жесть. Рядом с этим отелем есть потрясное место, там афтерпати бомбические. Паризьен.

– Платье. Паризьен. – но замерев на полуслове, Егор остановился, перед его глазами промелькнул сон, неожиданно свалившийся на него сегодня ночью, и Егор улыбнувшись пробормотал. – Мурцовка. – Егор набрал номер и после того, как на другом конце подняли трубку, сказал. – Мам, прости, что так рано, а у бабушки никаких записей не оставалось? Как она свою мурцовку делала.

– Егор, если ты помнишь, твою бабушку эта чёртова мурцовка до могилы довела. – строго сказала мама. – Ты сегодня заедешь?

– Да. Если ты найдёшь записи. – ласково сказал молодой человек.

Повесив трубку, Егор вспомнил где он и, развернув вертлявую девицу за плечи, повёл её на выход.

Новомодный бар, украшенный настоящими итальянскими фресками, готовился к утреннему открытию. Официанты с раздражением от бесполезности своей работы натирали стеклянные поверхности столов, ожидая, что почти сразу вся прозрачность будет покрыта жирными отпечатками любителей ранних подъёмов, кофе и завтраков.  Бармен шипел капучинатором, натирал бокалы, варил мучащемуся похмельем шеф-повару законную чашку американо и слушал бесконечные жалобы немолодого мужчины на жену, а уборщица, что-то бурча себе под нос, спешно вытирала с пола расплёсканное молоко.

На кухне уже грелись плиты, румянились круассаны, а горка тонких кружевных блинов, предназначенных в качестве комплимента к бизнес-ланчу, неуклонно росла. Поварята перекрикивали шумно работающую мясорубку, громко смеялись, и в воздухе царила атмосфера непринуждённости и веселья.

Но вдруг дверь подсобки распахнулась и оттуда, казалось, повеяло холодом, вслед за которым вышла высокая брюнетка, одетая в серый деловой костюм. В помещении моментально повисла тишина, люди сосредоточились на своей работе и даже не переглядывались, усердно делая вид, что всё время с начала рабочей смены они трудились.

Вера Андреевна Журавлёва в свои неполные тридцать лет лютовала в качестве директора ресторана, который к вечеру трансформировался в модный клуб. Вера была уникальным специалистом, она не получила никакого должного образования, но, пройдя за десять лет путь от простой заикающейся официантки, воздвигла себя на пьедестал самого модного и статусного места. На собеседовании Вере хватило полчаса, чтобы убедить трёх учредителей, что именно она вдохнёт в это место особый аромат, привлекающий посетителей, а потом Вера убедила каждого владельца по отдельности, что домогательства в её сторону нанесут только вред предприятию. С тех пор ресторан работал как часы, беспощадно пожирал толпы народу, переваривал их наличность и выплёвывал обратно повеселевших, сытых и довольных господ и дам.

Вера прошлась между столов, критическим взглядом осмотрела всё вокруг и, положив руку на мясорубку, жестом заставила повара остановить агрегат.

– Что за шум? – спросила она.

– Ну, мотор стучит, походу. – пожал плечами паренёк.

– А у тебя мозгов, походу, нет?! – рявкнула девушка. – Никак не сложить в голове тот факт, что этот стук приведёт к тому, что там сейчас обмотка, нахрен, сгорит?

– А чё делать? Нам же фарш нужен? – развёл руками юноша.

– Из головы его сначала вынуть. – произнесла она в ответ. – Эту вымой и скажи инженеру, чтобы посмотрел. На складе другую возьми, новую.

– А у нас чё, инженер есть?

– Нет, у нас только феерические долбоёбы есть, вроде вас всех здесь собравшихся! – рявкнула женщина в ответ.

– Ну вот, обидно, между прочим, Вера Андреевна. – заявила рыженькая девица, быстро шинкующая капусту.

– Обидно, Олеся, ноги раздвигать перед всеми, кто тебя позовёт и называть меня сукой. – жёстко отрезала Вера Андреевна. – Хочешь повышения, начни работать и при этом работа в позе рака не считается. А ещё раз подловишь Юрия Ефимовича, когда он лыка не вяжет, я из тебя рагу сделаю и на стафф скормлю. Уяснила?

– А чё такое стафф? – не унимался паренёк.

– Обед для персонала. – прошипел кто-то сбоку.

– Это кто вообще? – Вера воткнула палец в плечо юноши.

– Я Стасик.

– Хуясик! – гаркнула Вера. – Не тебя спросила.

– Вера Андреевна. – послышался спокойный голос и чуть вперёд вышла невысокая, хрупкая блондинка. – Позвольте я сейчас со всем разберусь. Стас на стажировке, я ему всё объясню. Просто Анатолия Петровича до сих пор нет, и все немного на взводе.

– Молодец, качественно шефа сдаёшь. – процедила Олеся.

– Олеся, ну кто как может пробирается наверх. – Вера не оставила без внимания её комментарии. – Кто с владельцами спит, кто работать пытается и спасти всех вас от увольнения. – Вера несколько секунд смотрела на Олесю, которая поспешила убраться с кухни, а потом перевела взгляд на Надежду и продолжила. – Так, Надя, ты пока за главную! Я пойду попробую нашу потухшую мишленовскую звезду найти. – с этими словами Вера Андреевна развернулась и вышла с кухни.

Выйдя в зал, торжественно сияющий чистотой, директриса подошла к одному из светильников, больше напоминающий убогий памятник современного искусства, и подозвала официанта, стоящего неподалёку.

– Кирилл, ты знаешь, почему у меня глаз дёргается? – спросила она, мрачно глядя на молодого человека, стоящего вытянувшись в струнку.

– Простите, Вера Андреевна. Нет. – проговорил юноша.

– Он дёргается, потому что, когда я посмотрела на лампочку, которая не горит, я хотела закатить истерику, – она указала на печально потухшую верхушку полусферы, венчавшую светильник, – но, как мудрый руководитель, я дам тебе возможность исправиться и сделать свою работу хорошо. Ты меня понял?

– Предельно! – громко пискнул юнец и тотчас испарился.

Вера всегда знала, как разговаривать с людьми: орать матом на студента филологического факультета было бесполезно, он бы просто её не услышал. А вот показать своё оскорблённое достоинство его разгильдяйством – худшее наказание, тем более что она давно заметила, какие тайные взгляды он бросает в вырез её блузки.

– Толя, блядь! – рявкнула Вера, обнаружив возле стойки вяло лопочущего шефа. – Ден, ну ты дурак совсем в шесть утра ему наливать?! – развела она руками, глядя на бармена. – Мне того итальянского алкоголика хватило вот так, – резанула она себя по горлу, с содроганием вспоминая очередную заграничную псевдознаменитость, которую владельцы выписали за сумасшедший гонорар из-за бугра. – Толя, ну ты с утра уже на рогах? – шеф-повару хамить было можно, но в пределах разумного. В первую очередь он был большим и крайне уважаемым другом одного из владельцев, а во вторую был модным шефом. И для всех был секрет, что времена, когда он кудесничал, прошли, а на данный момент Толя грелся в лучах былой славы и тихо спивался.

– Вера, ну не кричи. – отмахнулся Толя. – Моя вчера тачку грохнула новую. Бесит прям. – мужчина рыгнул, потом икнул и жестом попросил налить водички.

– Толя, я понимаю глубину твоей трагедии, но мне что делать? Вечером пьянка очередная, по размерам оплаты превосходящая все наши афтерпати за месяц. И всё потому, что у нас завтраки ещё вчера из моды вышли. Что мне делать?

– Меньше пиздеть. – хохотнул Толя.

– Я серьёзно. Я сегодня поговорю с Ефимычем.

Юрий Ефимович был прожжённым евреем возраста, катящегося ближе к пенсионному, и по какой-то причине именно он обожал Анатолия. Хотя приход этого алкоголика не только не спас ресторан от итальянского разорителя, который трудился здесь шефом до этого, но и даже ухудшил бы ситуацию, если бы не Надя. Надежда была старательным поваром, которому Вселенная даровала всё что нужно для руководства кухней ресторана, но забыла про то, что везде нужны связи. И пропихнуть сейчас Надю на пост шефа было крайне сложно: ни один владелец бы не согласился поставить на такое место простую девчонку, даже если она божественно готовила и в принципе в последнее время вся кухня держалась на ней. Но Вере она была крайне необходима, потому что смотреть, как загибается её детище из-за странных мужских игр в барство, она не могла.

– Толя. – Вера присела рядом с шеф-поваром и старалась не дышать, потому что ей казалось, она захмелеет от разнообразия алкогольных ароматов, которые источал шеф-повар.

– Ну чё ты хочешь? – дохнул на неё перегаром Толя.

– Сделай Надю су-шефом. – вдруг сказал Вера.

– На фига? – Толя опрокинул в рот очередную порцию коньяка, повозил толстыми пальцами по блюдечку, поймал лимончик и запихал его в рот.

– Потому что пока ты проводишь поминки по машине жены, она качественно твою жопу прикрывает. – терпеливо объяснила Вера.

– А этого я куда дену? – Толя почесал затылок. – Как его?

– Виталика. – подсказала Вера.

– Да, Виталика. – поморщился шеф-повар. – Он же сейчас су-шеф.

– Толя, ты даже не знаешь, как его зовут. Его Вася зовут. – с тяжёлым вздохом сказала Вера, потому что су-шеф Вася с первых дней решил, что его главная задача подражать поведению своего непосредственного руководителя и тоже беспробудно пил. – Толя, или сейчас мы идём, и ты назначаешь Надю своим замом, или я иду к Ефимычу. – Вера балансировала на грани нездорового алкоголизма Анатолия. Сейчас он был как бомба с часовым механизмом: мог быть как благосклонным, так и рухнуть в пучину бешенства и истерии и тогда никому мало бы не показалось.

Но ставки были верными!

– Пошли. – икнул Толя.

– Куда? – спросила Вера.

– Трахаться. – хихикнул шеф-повар.

– Не готова. – спокойно парировала Вера.

– Тогда пошли эту, – он пощёлкал пальцами, – ну как её?

– Надю.

– Точно, Надю! Шеф-поваром назначать, – потом подумав несколько секунд, он вздохнул и покачал головой, – нет, су-шефом.

Вера и Толя осчастливили Надю, коллектив даже как-то повеселел от того, что появилась стабильность, и директор ресторана решила наградить себя чашечкой ристретто. Начало утра получилось продуктивным.

До открытия оставалось пятнадцать минут, и она, как всегда, успела всё сделать. Ресторан был идеален, плавал в роскоши, уюте и радушии, все дрязги были тщательно спрятаны, на виду только улыбки и гостеприимство.

На часах ещё не было семи, хостес в раздевалке старательно замазывала тональником глубокие тени под глазами, оставшиеся от недосыпа и перебора с коктейлями, но дверь в ресторан открылась, и вошли первые посетители.

– Дэн, метнись за этой дурой, – сказала Вера бармену и кинула быстрый взгляд на стойку хостес, а сама, залпом допив напиток, встала и спокойно подошла к гостям.

Мужчина был неплох собой, волосы скрывала бейсболка, крепкую фигуру обтягивала футболка, выдавая то, что он регулярно посещает спортзал, а кожаные брюки свидетельствовали о хорошем вкусе с примесью пижонства. Девица, шествующая за ним, еле ковыляла на высоких каблуках, постоянно нервно дёргала вниз короткое блестящее платье и пыталась поливать холодом взгляда всё вокруг, но получалось это у неё слишком наигранно, отчего весь образ казался просто нелепым.

– Доброе утро. Рады приветствовать вас. – выдала вышколенную улыбку Вера. – Вы вдвоём будете?

– Скорее да, чем нет. – улыбнулся мужчина. – Хотя, возможно, ребята подтянутся. Доброе утро. Можно, мы уже упадём куда-нибудь. – он выдохнул улыбаясь. – Ночка тяжёлая была.

– Понимаю. – Вера выцепила взглядом поменявшуюся в лице хостес, которая уже понимала, в какую сумму ей выльется опоздание на рабочее место. – Марина, проводи, пожалуйста. Большой стол.

Вера убедилась, что гостей правильно размесили, а сама присела на своё коронное место, где позволяла коротать мгновенно пролетающие минуты завтрака.

– Кирилл, ты лампочку поменял? – спросила она мгновенно подошедшего парнишку.

– Да, безусловно.

– Хорошо. Не допускай больше таких промахов. Мне принеси как обычно и скажи, чтобы Надя приготовила.

Вера всегда садилась за дальний столик, здесь по дизайну была задумана ширма, и она скрывала это место от других гостей, но находился этот стол неподалёку от места, где расположилась только что пришедшая парочка, и Вера невольно слушала, как девица отчитывает своего ухажёра.

– А чё ты на неё пялился?

– На кого? – устало спросил мужчина.

– Егор, не тупи, на крысу у входа.

– Слушай, я там никого, кроме приятной девушки не заметил. А ты думаешь, у них здесь крысы водятся? – глумился он над спутницей.

– Егор, я уйду.

– Я не думаю, что они закрывают двери на замок, так что путь открыт.

– Тебе чё, пофиг на меня? – стала сдавать категоричную позицию девушка.

– Мне сейчас, как ты выражаешься, пофиг на всё. Я есть хочу и кофе, и потом поспать хочу.

– А чё ты тогда подорвался с утра? – не унималась девица

– Слушай, – Егор так и не смог вспомнить имя девицы, – я сплю только дома. И один.

Вера отвлеклась на телефонный звонок и на подошедшего сомелье.

– Вера Андреевна, – сказал он, кусая губы, – проблемы.

– Ну у нас каждый день всё не слава богу. – Вера выдохнула. – Присядь, не стой. – указала она на место напротив себя. – Коля, рожай быстрее, а то у меня завтрак стынет, а сейчас ещё кто-нибудь припрётся с нытьём. Ну?

– Короче, алкоголь на вечер не приедет. – выпалил он.

– А куда он денется? У него что, дела запланированы? – спокойно спросила она.

– Нет. Бухгалтерия накосячила, они платёж забыли перевести.

– И в чём проблема? – Вера развела руками. – Я думала и правда что-то случилось. Ну потом заплатим или в течение дня.

– Там это, бронь тоже забыли поставить. Короче, есть только три коробки для нас и то микс. Вот.

Вера затаила дыхание, потом шумно выдохнула.

– Коля, скажи, вы сговорились, что ли? – прошипела Вера. – Я эту вечеринку месяц готовила. Народу вал! У вас вообще мозгов нет? Этот мудак в говно пьяный с утра, у тебя мозги раком едут, Лариса, блядь, уже, по-моему, перезрела на ветке девичества и ни хера не соображает от того, что с ней не спит никто, и дебет с кредитом свести не может.

– Что делать? – спросил Коля, потому что понимал, что любые оправдания сейчас будут не к месту.

– Свали отсюда, пока тётя Вера будет решать проблемы.

Последующие полчаса Вера, извинялась за ранние звонки, ужом извивалась, пела сладкогласьем, сулила «золотые горы», но к вечеру пятницы достать нужное количество алкоголя оказалось нереальным. Модная певица, очнувшаяся кухня, расторопные официанты, всё это будет смотреться крайне непрезентабельно, если на полках бара ровными рядами выстроится отечественный коньяк и затрапезная текила.

– Присяду?

Вера услышала голос, подняла глаза и увидела, что перед её столиком стоял молодой человек, недавно зашедший в ресторан.

– Что-то случилось? – улыбаясь спросила Вера. – Я сейчас позову хостес.

– Нет, я к вам. – твёрдо сказал Егор и сел напротив.

Он положил перед Верой лист бумаги, девушка опустила на него глаза и увидела алкогольный эльдорадо.

– Весь прайс в наличии и в нужных объёмах. – сказал Егор.

Вера усмехнулась и глянула на него.

– Простите, мы стеклоомывайкой не торгуем. Я не хочу свои дни закончить под асфальтовым катком.

– Стопроцентное европейское качество. Всё ориджинал, всё с заводов или со складов уважаемых голландских ботлеров.

– И всё-таки спасибо. – Вера встала. – У меня другие задачи в этом ресторане.

– Вам минус пятнадцать процентов от прайса. – продолжал Егор. – И сегодня вы точно не найдёте в городе свободную алкашку.

– Егор! – послышался капризный голос из-за перегородки. – Ну ты где? Мы за платьем поедем?

– Вас дама ждёт. – Вера развернулась и пошла в свой кабинет ломать голову над проблемой.

– Я телефончик здесь оставлю. – проговорил Егор ей в спину.

Спустя час уборщицы с удивлением смотрели, как Вера Андреевна увлечённо роется в помойке. Они и предположить не могли, что она ищет листочек с телефоном человека, предлагающего купить контрабандный, нелегальный, но такой нужный алкоголь.

Дождь выстукивал по оконному стеклу занудную дробь, Вера сидела в своём кабинете, положив голову на сцепленные пальцы, и ждала, пока холодный гнев перестанет студить кровь в её жилах, и она сможет начать разговаривать, по крайней мере, не только матом.

– Вера Андреевна? – тихо позвала её Надя. – Что делаем с вечеринкой? Терраса явно отпадает. Тем более что тенты привезли из другого материала и они пропускают воду. Небо затянуло, так что надеяться на хорошую погоду точно нельзя. И ещё Анатолий Петрович настаивает на шашлычках из морепродуктов на открытом огне, он для них соус придумал.

– Он что проспался уже?

– Ну так, – аккуратно сказала Надя, – на данный момент он пьёт минералку и заставляет официантов распаковывать мангалы.

Вера выдохнула, лязгнула дверцей сейфа, вынула оттуда початую бутылку коньяка и, хватанув прямо из горла добрых пятьдесят грамм, встала.

– Террасу, конечно, отменяем. Анатолию Петровичу срочно на дегустацию что-нибудь с алкоголем. Он поведётся, а потом сам себя нейтрализует и вся кухня на тебе. – Вера воткнула взгляд в стоящую напротив девушку. – Надя, облажаешься, я с тебя шкуру спущу.

– Вера Андреевна. – спокойно сказал девушка. – Вы мне сегодня такой подарок сделали, что я в лепёшку расшибусь. Всё будет на высшем уровне. – она помрачнела. – Ах, да. Там Вася пришёл, скандалит. Я хотела сама, но здесь как вы скажете.

– Разберись с банкетом. С этим придурком я сама. – проговорила Вера. – Кстати, – она задумалась, – Надя, организуй им с шефом хорошую закуску.

– Вы уверены, Вера Андреевна? Я не совсем вас понимаю. – с сомнением в голосе проговорила девушка.

– Настолько же, насколько в тот момент, когда делала тебя су-шефом. – жёстко проговорила Вера и глянула на часы. – Закуску быстро и попроси для шефа и Васи столик в золотой зоне забронировать. Накройте им там.

– Но это же столик Ильи Николаевича. – тихо проговорила девушка.

– Надя, блядь! У тебя от звёздной карьеры крышу сорвало, что ли? – взвилась Вера. – Иди и делай, что я сказала. Я ещё в своём уме и соображаю куда, кого и как послать.

Надя вздрогнула от грозного окрика, нервно поправила косынку и моментально испарилась из кабинета, а Вера снова опустилась на стул и, расправив скомканную записку, взялась за телефон.

– Здравствуйте. – проговорила она. – Мы с вами насчёт вечеринки сегодня договаривались. Если всё в силе, то я готова продиктовать заказ. – скрепя сердце, проговорила девушка.

Оставив девушку радоваться новому платью в торговом комплексе, Егор поехал домой, чтобы ещё как следует вздремнуть. Но его неуёмный телефон решил, что одиннадцать утра – самое время для начала работы, и надрывался от бесконечных звонков. Когда Егор разлепил глаза, он увидел, что во входящих уже просто перегруз и нужно срочно разбираться с делами. Егор соскочил с кровати, поискал взглядом барышню, с которой заезжал в ресторан рано утром, но потом вспомнил, что она осталась где-то ждать своих подруг, чтобы похвастаться обновкой, и мужчине даже стало легче на душе. Он остался верным своему правилу не таскать домой тех, чьё имя он не помнит.

Егор опрокинул пол-литровую чашку кофе, вынул из холодильника минералку и, натянув джинсы и футболку, выбежал из дома. Полдень разгорался жарким пламенем солнца, красивые девушки плавили взгляд своим видом, миллион дел создавали в голове ветреную погоду и, как всегда, жизнь была прекрасна. Егор перебрал уже все незнакомые номера, ответил на кучу вопросов, снова заскочил домой, чтобы сменить футболку на льняную рубашку, а джинсы на шорты и уже был готов сорваться за город на вечеринку, а по пути заехать к маме, как увидел ещё один входящий и почему-то сразу узнал голос.

– Здравствуйте. – услышал он. – Мы с вами насчёт вечеринки сегодня договаривались. Если всё в силе, то я готова продиктовать заказ.

– Да, Вера, я вас узнал. – и вот это «да, Вера, я вас узнал» даже напугало его. – Я недалеко от вашего ресторана. – соврал Егор. – Накормите меня обедом? И сразу обсудим, что вам привезти. Идёт?

– Хорошо. – отозвалась девушка. – Приезжайте.

В душе какие-то черти стали отплясывать ламбаду, мир стал ярче и Егору даже стало не по себе от такого странного состояния.

«Привет! – всплыло на экране сообщение. – Буду у тебя через двадцать минут.»

Егор долго смотрел на телефон, вспоминал, зачем к нему должен приехать Плотников, и сбросил адрес ресторана, куда собирался. В конце концов, поговорить можно и там. Он вышел из дома, скользнул взглядом по окнам бистро, где иногда обедал и где ему была рада пышногрудая Леночка, которая всегда с лёгкостью соглашалась провести время вместе, если у Егора не было настроения где-нибудь тусить. Но сегодня все мысли молодого человека были гораздо дальше, чем стены этой точки общепита. Быстро проскочив по согретым солнцем городским улицам, мужчина остановил машину, почему-то кинул взгляд в сторону цветочного ларька, но сразу же одёрнул себя.

– Здравствуйте. – хостес расплылась в дежурном радушии.

– Привет. А Веру позовите, пожалуйста. Я Егор, мы о встрече договаривались. – снимая солнечные очки, проговорил мужчина.

– А, конечно. – девушка покивала головой и поманила его за собой. – Она просила провести вас к столику.

Егору накрыли шикарный обед, выставили не менее шикарный счёт, а потом в качестве собеседника выдали бармена, которого он совершенно не хотел лицезреть. Но работа есть работа, поэтому пришлось выслушать, как Денис гнусавым голосом диктует длинный список нужд бара, причём он даже включил сюда коктейльные трубочки и салфетки.

– Веру Андреевну позови. – на середине фразы прервал его Егор, сыто комкая салфетку и бросая её в тарелку.

– Но…

– Давай быстрее. – чуть сверкнув глазами, бросил Егор. – У меня дела на вечер запланированы, а как я понял, у вас тут жопа намечается.

Бармен стушевался и побрёл в сторону директорского кабинета за порцией выволочки, а в дверях появился Плотников, сопровождаемый райским цветником девиц. Одиноко стоящий столик теперь превратился в смеющийся курятник, и Егора вдруг нагнала мысль, что утром он себе всё придумал. Какую-то Веру, странную влюблённость и радость, которая, видимо, просто бултыхалась в остатках вчерашнего веселья.

– Ты чего здесь? Они у нас вроде не в клиентах, а места ты такие не любишь. – проговорил Артём, сдвигая соломенную шляпу на затылок. – Здесь же просто всё дышит пафосом.

– У них закупка облажалась, здесь сегодня большая вечерина, а нам надо бы склад подразгрузить. Хочу втереть им игристое, которое зависло. Ну и что-нибудь для коктейлей. Остальное по их списку, а он не маленький. – Егор подвинул Артёму клочок бумаги, где бармен русскими словами чертил английские названия модных алкогольных брендов.

– Ну давай с ними быстро разберёмся и тусить. Нас ждёт многолюдный берег Финского залива, вкуснейший плов, аджика «Вырви глаз» и запотевшая до слезы водочка. – мечтательно произнёс Артём. – Наша русская водочка, а не это срамное заграничное бухло.

– А. – усмехнулся Егор, глядя на стакан с виски, который Тёма попросил ещё на входе. – Я вообще люблю, когда ты заводишь эту шарманку про любовь к родине, – Егор усмехнулся, – ну это ту, которую ты периодически обдираешь. – хохотнул он.

Нужно было как-то развеяться, стряхнуть горький осадок разочарования, который остался после утреннего инцидента, и Егор подумал о том, что неплохо и правда поехать за город. Спутницы Плотникова прекрасно знали суровый нрав Егора и не лезли попусту, но сейчас можно было попытать счастья. Такие девушки интуитивно чувствовали, когда мужчина хочет отвлечься от проблем. Ближе всего к нему сидела Наташа, вечно смеющаяся девушка, у который отлично получалось выгодно подавать все свои достоинства, которые она демонстрировала вроде как случайно. Вот и сейчас она активно хохотала, трясла тяжёлым декольте, потом наклонилась поближе к Егору и прошептала, танцуя пальцами у него на коленке:

– Егорушка, а ты какой домик себе снял на ночёвку?

– Девочки, нам бы с Егором перетереть, – намекнул Артём на то, что неплохо бы их оставить ненадолго одних.

– А нам как раз нужно в дамскую комнату. – весело вскочила одна из девчонок. – Носики попудрить.

– Вы там только пудрами не увлекайтесь. – постучал себе по ноздре Артём.

– Что ты, – хохотнула вторая, – мы ж только для настроения.

– Чего такое? – спросил Егор у Артёма, заранее зная ответ.

– Я насчёт денег. Оборотку нужно увеличивать, а у нас, так сказать, немного не хватает. – Артём положил локти на стол и доверительно сказал Егору. – Давай всё-таки поговорим с тем чуваком.

– Нет. – резко сказал Егор. – Ты же знаешь, кто у него папаша. У нас всё нестабильно, а батя его потом разбираться не будет, что к чему. Он за каждую свою копейку, с нас спросит две. Ты ж понимаешь, что у сынка его своих карманных нам на оборотку не хватит. А вот нам спросить будет не с кого.

– Ладно, как скажешь. Но оборотку нужно увеличивать.

Весёлой стайкой снова вернулись девицы, проживающие свои дни так же беззаботно, как и герои басни Крылова. Наташа вновь начала горячо что-то вещать на ухо Егору. Вдруг дверь за барной стойкой отворилась, и оттуда вышла Вера. Девушка оглядела пока ещё полупустой зал, выцепила компанию Егора и, сказав несколько слов официанту, снова удалилась. Молодой мальчишка сразу подбежал к столику и сказал:

– Простите, вы Егор?

– Да. – кивнул молодой человек.

– Вас Вера Андреевна просила зайти к ней в кабинет, если несложно. – сейчас врождённая вежливость мальчишки и многочасовые беседы с бабушкой, вещающей о развитии интеллекта и расширении словарного запаса, помогли интерпретировать сухую фразу Веры: «Вон того пижона за столиком видишь? Позови ко мне.», в нечто более объёмное, интригующее и в случае Егора почему-то дающее надежду. Хотя зачем ему эта надежда он и сам не знал.

– Сейчас вернусь. – кинул он Артёму, поднимаясь с места. – Куда идти? – спросил Егор, снимая со своего колена руку Наташи.

– Прошу за мной.

Давно прошедший полдень притащил солнце на другую сторону, и теперь оно нещадно палило в огромные окна и пускало по всему помещению солнечных зайчиков, которые как-то веселили спокойную тишь огромного зала. И почему-то сейчас Егору показалось здесь неуютно: с одной стороны раздавались взрывы хохота за столиком Егора, с другой дряблый трёп престарелого шеф-повара и его подручного, которые пировали и вынашивали план мести Вере Андреевне за её сегодняшнюю «сучью подставу», как это именовал бывший су-шеф Вася. Егор покосился на них и дёрнул щекой, увидев, как водка выплёскивается из балансирующих в воздухе рюмок, течёт по дрожащим рукам, капает на стол и расплывается жирными пятнами, ударяясь о края тарелок, наполненных всякой всячиной.

– Как мне могло с утра здесь понравиться? – Егор передёрнул плечами и решил поскорее закончить с делами и подарить Наташе надежду на вечер, проведённый вместе.

В это время в ресторан зашёл хорошо одетый мужчина, хостес бросилась с ним здороваться, бармен сразу же поставил вариться кофе, а официант дёрнулся к любимому столику учредителя, но потом вспомнил, что там уже занято и остановился в нерешительности.

Илья Николаевич поправил очки в тончайшей золотой оправе, подтянул идеальный узел галстука и прямиком направился к Вере, собственно куда следовал и Егор. Последний немного отстал и остановился в коридоре, когда Илья открыл дверь и зашёл внутрь.

– Вера? А что у нас за балаган в зале? – вместо приветствия, плохо скрывая раздражение, проговорил он.

Девушка, быстро стучавшая по клавишам, оторвалась от работы, секунду смотрела на учредителя, словно пытаясь сообразить, о чём он говорит.

– Здравствуйте, Илья Николаевич. А вы о чём?

– Вера, мой столик занят. Там, прости, бухает шеф-повар и су-шеф. Ты считаешь это нормальным? – высоко подняв брови на узком лице, спросил мужчина.

– Нет! И су-шеф нашего ресторана трудится на кухне. – сказала Вера. – А с кем пьёт шеф-повар, мне неизвестно, так как Анатолий – фигура неприкосновенная. Я не имею права делать ему замечания, он посылает меня «на хуй», когда я прошу начать подготовку к сегодняшней вечеринке. А вчера в пьяном безобразии он чуть не изнасиловал нашего бухгалтера, что в общем-то могло пойти ей на пользу, но не смог. В результате, – Вера покачала головой, – женщина с нервным срывом. Она не перевела деньги за алкоголь и сегодня вечером мог бы быть полный пиздец. Потому что трезвая вечеринка – это отстойная вечеринка.

– Вера, что происходит? Ты материшься как сапожник, ты сейчас разговариваешь с работодателем. – Илья Николаевич выдохнув присел на стул. – Давай спокойно разберёмся.

– С чем? До вечеринки осталось полдня. Наш запас алкоголя, который пополняется, я напомню, в пятницу, почти на исходе.

– Вера, но нужно же что-то делать? – учредитель стал заметно нервничать. – И убери, пожалуйста, из-за моего столика этого алкаша. Ко мне люди скоро подъедут.

– Да не могу я! – вспылила Вера. – Это не в моей компетенции! Я сегодня мольбами, угрозами и ползанием на коленях вымолила у него поменять су-шефа, которая сейчас спасает вечеринку. Он когда пьяный ему море по колено.

– Вера! Успокойся. – мужчина нервно поправил очки. – Так, давай сделаем так. Я с ним сам разберусь, а ты придумай что-нибудь с алкоголем. – он начал активно жестикулировать ладонями и вымолвил. – Вера, сегодня такие люди будут, что просто никак нельзя всё это спустить в унитаз. У меня просто тяжёлая ночь была и я как-то плохо соображаю.

Девушка встала из-за стола, достала из холодильника, стоящего в кабинете, бутылку с водой, с хрустом отвинтила пробку и, разыграв на лице тревогу, произнесла:

– Вариант есть, но сомнительный, и вы в первую очередь были против серых схем.

– Да какие, к чёрту, схемы! – выкрикнул мужчина, жадно глотая воду. – Хоть серо-буро-малиновые! До меня только сейчас доходят масштабы катастрофы.

– А вы говорите, что случилось? – пожала плечами Вера. – Я с самого утра уже варюсь в этом котле. А ещё по земле под рестораном, какие-то странные бумаги пришли.

– Так, Вера, с землёй позже, сейчас я пошёл этого придурка выкидывать. А ты достань этот сраный алкоголь. Только чтобы всё было настоящее. Ну ты понимаешь. – распуская на ходу узел галстука, Илья Николаевич вылетел в коридор, даже не заметив подпирающего стену Егора, и убежал в сторону ресторана.

– Прошу. – сказала Вера Егору, выглянув за дверь.

Мужчина вошёл в небольшой, но очень уютный кабинет, который как-то совсем не ассоциировался с образом Веры. Ведь сейчас она мастерски подставила шеф-повара и получила официальное разрешение, даже нижайшую просьбу от начальства протащить на борт их шикарного ресторана незаконный и немаркированный акцизами алкоголь. А если учесть, что Илья Николаевич занимал государственную должность и учредителем был только на словах и крепких рукопожатиях, то присутствие такого товара было не то что нежелательным. Ресторан могли просто закрыть, раскатать по полной всю верхушку, а потом добраться до Ильи Николаевича, и никакая красная книжка его бы не спасла.

– Мило у вас.

– Обсудим дизайн или поговорим о делах? – проговорила Вера.

– Ну можно и то и другое. – улыбнулся молодой человек.

– Вот список. – сказала Вера, пододвигая к нему длинный перечень алкогольной продукции.

– Я надеюсь, там нет коктейльных трубочек и салфеток? – улыбнулся Егор. – А то так-то мы только алкоголем банчим.

– Это моё упущение, что я не объяснила сотруднику, что мы берём алкоголь у человека с улицы под мою личную ответственность. – Вера буквально вцепилась взглядом ему в лицо. – Он мне принёс список. Я на него посмотрела. И знаете что я сделала? – Вера развела руками. – Просто оторвала ненужную часть.  Это оказалось так просто.

– Приму на заметку.

– Послушайте, алкоголь я у вас закажу с одним условием. Вы будете лично присутствовать на вечеринке. – проговорила Вера.

– А чем это обусловлено? Хотите провести со мной время? – улыбнулся мужчина.

– Просто если кто-то отравится, чтобы меня закапывали в лесу не одну, а вместе с вами. Вместе как-то веселее.

– Мне казалось, такие времена давно прошли. – проговорил Егор.

– Времена прошли, а люди такие остались. И именно такие люди сегодня будут пить ваш алкоголь. – Вера вздохнула. – Так что? По рукам? У меня правда ещё миллион дел и нужно домой успеть, переодеться.

– Я могу вас домой отвезти, подождать и привезти обратно. – неожиданно для себя проговорил Егор.

– Спасибо. – Вера перевела взгляд на монитор. – Но я на машине. Список у вас, начало в семь, так что весь товар должен прийти не позднее пяти вечера. Постарайтесь не опаздывать.

Егор поднялся, стянул со стола лист бумаги, и в душе его почему-то снова запузырилась радость. Хотелось по-идиотски улыбаться, мчать на склад и быстрее обратно, а самое главное – дождаться вечера, потому что вечеринки как-то сближают.

Глава 3

Сергей только к утру смог оторваться от клавиатуры, после того как его затянуло в тетрадное описание чувств. Писательское воображение нащипало из остальных блокнотов нужных фактов, хорошенько перемешало с выдумкой, и Баранова понесло на новой волне вдохновения. Сергей снова творил, пальцы летали над клавишами, герои оживали и обретали очертания. Он смеялся, плакал, ворчал, проговаривал за них диалоги и чувствовал себя на вершине мира: сегодня он снова был кукловодом чужих судеб, ничуть не гнушаясь тем, что в этот раз писал не с чистого листа, а переписывал чью-то реальную жизнь.

Мокрая кленовая листва смачно хлестнула по стеклу, осенняя непогода на всей скорости врезалась в монолит окна, но вздрогнув откатилась и понеслась дальше, брать приступом менее защищенные крепости. Внутри же, в янтарном тепле помещения, согретого не только батареями центрального отопления, но и дизайнерским электрокамином, таилась тишина. Были слышны только лёгкие пощёлкивания клавиш, редкое постукивание плавящихся в виски льдинок, здесь роились мысли, образы, и полной грудью дышала Муза.

Сергей Баранов уже второй день прерывался только на краткий сон и быстрый бутерброд, а в остальное время писал. Его пальцы едва успевали за скоростью сюжета, вокруг компьютера валялись исчерченные краткими заметками листки бумаги, под пустой тарелкой томился обязательный план книги, в который он никогда не заглядывал, и ещё вниз экраном лежал телефон, перегруженный не отвеченными звонками. Писатель на секунду позволил себе отвлечься от героев, вернулся в реальный мир и, взглянув на монитор, был крайне удивлён. Восемнадцать входящих!

И не от кого-нибудь, а от главы одного именитого издательства. И ладно бы от редактора или директора. Нет, сам владелец звонил. Баранов познакомился с ним как-то на приёме и с тех пор они иногда перезванивались. Владелец издательства давно хотел надеть на ногу Баранову золотые кандалы, а Сергей всячески этого избегал. Свободу он любил несколько больше, чем деньги.

– Здравствуй, Серёженька. – послышался ласковый бас, когда писатель набрал настойчивого абонента. – Нам бы встретиться.

От таких встреч не отказываются, потому что каким бы пупом земли ты себя ни ощущал, пуповину могут перерезать. Сергей с сожалением посмотрел в сторону начатой рукописи, придирчиво выбрал гардероб, который создавал небрежный стиль, но при этом был продуман до мелочей и, вызвав такси, выскочил из дома.

Шершавые бетонные стены, небрежные края кирпичей, вымазанные толстым слоем штукатурки, ряд зелёных бутылок, подвешенных за горлышко над барной стойкой, и бесконечная суета официантов между столиками. Сергей ещё не был в этом месте, как-то пропустил открытие очередной «жемчужины» гастропабов. Так его возносили все продажные блогеры, а за ними тянулась длинная очередь тех, кто хотел быть в тренде, но денег хватало, разве что доехать до вожделенного общепита и заказать себе что-нибудь бесхитростное и самое дешёвое.

– Вот, Серёжа, иногда захожу куда-нибудь перекусить и понять не могу, то ли они ещё ремонт не закончили, то ли не начали, – показывая на трендовый лофт-стиль, сказал Толстунов и присел за стол. – Ни черта не понимаю в этих модных течениях.

– Приветствую вас, Николай Семёнович.

– Ты знаешь, как мои идиоты хотели наш новый ресторан назвать? – мужчина покачал головой и, поманив к себе Сергея, что-то шепнул ему на ухо. – Креатив, говорят. Ну я этому креативному уникально по уху съездил. Ладно, Серёжа, давай к делу, времени мало.

– Весь во внимании. – проговорил Баранов.

– Серёжа, давай я тебя своим флагманским писателем сделаю? – без обиняков заявил Толстунов, вылил в рот стопку ледяной водки и, подцепив на вилку оливку с огурчиком, закинул их следом.

– Николай Семёнович, я ж только, так сказать, от цепей освободился. Пошёл в свободное плавание, рассекать неизведанные мне просторы. – напряжённо ответил Баранов, пытаясь тоном не выдать волнение.

Писатель Сергей Баранов прекрасно знал, насколько сладко, но вместе с тем утомительно сидеть на золотой цепи у Толстунова. Мужик он, конечно, был хороший, но в его голове роились отборные тараканы самых королевских кровей, так что порой можно было даже отдалённо не догадываться, за что и откуда прилетит.

– Серёжа, ты гений. Иди ко мне флагманом. – устало проговорил мужчина и нетерпеливо взглянул на часы, вилкой ковыряя салат. – Вот не могу я этим силосом водку закусывать. Какого хрена мне вообще встречу в вегетарианском кафе организовали? Секретаршу прибью. – он задумался и усмехнулся. – А лихо! Вот злодеи! То есть водочку пейте, травкой закусывайте-закусывайте. То есть быстрее в голову идёт, а на подножный корм маржа выше, а когда принял, жрать больше охота. Надо у себя так сделать. – он набросал сообщение и проговорил. – Короче, Серёжа, – он вскинул глаза на писателя, – не кобенься. А то я сейчас найду молодого да раннего. Сейчас графоманов пруд пруди, научу писать книги, считать деньги, ценить добро, и мы с ним вместе сольём тебя куда-нибудь на задворки литературного мира. В какой-нибудь самиздат.

– Да я что, – усмехнулся Баранов, – я так, цену себе набиваю.

– Серёжа-а, у тебя, считай, на лбу партак с ценником уже набит. Всё у тебя хорошо будет. – он вздохнул. – Только с женой моей не спи.

Сергей даже вздрогнул, на секунду представив себе такую эротическую мизансцену, где участвовал он, жена визави и, собственно, пистолет у виска писателя.

– Да я, как-то, не собирался. Даже не думал об этом. – резко севшим голосом проговорил он.

– А она думает и собирается. Сергей Баранов, то да сё, все уши прополоскала. – покачал головой Толстунов. – Я ей потом молодого придурка найду какого-нибудь и отошлю от греха подальше на жару. – он махнул рукой. – Ладно, Серёжа, завтра утром езжай в мой зоопарк, они тебе уже договор подготовили. И в пятницу вечером милости прошу ко мне домой, в загородную резиденцию. В честь тебя званый ужин.

Сергей Баранов немного косноязычно рассыпался в благодарностях, ощутил железную хватку новых тисков и, встав с места, пошёл на выход, как вдруг услышал окрик и обернулся:

– Серёжа. А ты не переживай, сейчас мы с тобой дождёмся, когда чудачок этот из твоего прежнего издательства всё подразвалит и купим их по дешёвке. Они, эти бездумные, все такие борзые поначалу.

Писатель вышел на влажную, завёрнутую в густой туманный сумрак улицу. Он вдохнул осенний сырой воздух и подумал о превратностях жизни. Ещё вчера он подумывал о том, куда бы податься, потому что, откровенно говоря, запасы его финансов всё-таки имели дно. И вот судьба в лице Толстунова сегодня присвоила ему пожизненное звание миллионера, конечно, если он будет себя прилично вести на привязи. И это дело стоило бы отметить, но что-то сегодня совсем не было настроения, да и время позднее, а новый роман призывно манил объёмными сюжетами, лихими поворотами в судьбах героев и вообще хотелось проникнуть дальше в текст, написанный неумелой рукой, так сказать, «бумажного блогера».

Вдруг Баранов остановился прямо посреди дороги, в результате чего в него чуть не врезался ночной любитель велосипедной езды, который, проорав что-то матерное, укатил дальше, а вот Сергей остался стоять. Почему-то только сейчас до него дошло, что подлинная фамилия одного из героев его романа – Потоцкий! А имя Баранов персонажу не менял, и получается, что, скорее всего, тогда ночью на заправке он разговаривал с прототипом Артёма Плотникова, а именно с Артёмом Потоцким, другом составителя дневников.

Эта мысль врезалась в суетливую писательскую голову, разлилась мёдом приключений, бодрила новыми открытиями, но оставила неприятный осадок разочарования. Баранову казалось, что всё должно было закончиться хорошо, ну примерно, как в его мелодрамах, которые так любили представительницы прекрасного пола. Но судя по уровню жизни Потоцкого, в той давней истории в жизни присутствовала некая трагедия. Но в любом случае интересно вернуться и поболтать с ним уже с позиции интервью, хотя прежде нужно выяснить тот ли он самый Артём.

Однако теперь, после беседы с Толстуновым, вот так просто сорваться и уехать было непросто. Завтра контракт, послезавтра банкет, а значит, выезд можно планировать только на понедельник, если не будет какой-нибудь пресс-конференции, интервью или участия в ток-шоу. В том, что теперь его жизнь будет ещё более активной, Баранов не сомневался. Его новое начальство никогда просто так деньги не вкладывало, все инвестиции должны были работать и приносить солидный доход, а это значит, нужна всеобъемлющая реклама, и лицо Баранова обязательно засунут в каждый телеэкран и смартфон страны.

– Только бы готовить не заставили. – пробормотал Сергей, вызывая через приложение такси. – Кулинарная ерунда с Сергеем Барановым. – покривлялся мужчина.

Рядом остановилась неприметная серенькая машина, Баранов глянул на номера и сел, буркнув сухое «Привет». Он не особо любил, когда его узнавали таксисты, продавцы или, например, паспортистки, потому что тогда любое простое бытовое действие превращалось в творческий вечер и нужно было отвечать на бесчисленную кучу вопросов.

Но сейчас было всё наоборот: писателя таксист не узнал, а вот Баранову лицо мужчины показалось знакомым. Он точно его мельком видел, но вот где, вспомнить не мог. Отмахнувшись от навязчивой идеи, писатель вышел за несколько улиц от своего дома и направился в бар, где работала пышногрудая Леночка, прямо как та, которую он описывал в романе. Только вот живой прототип был несговорчив и вообще всячески интеллектуально посылал ухаживания Баранова подальше.

Сергей уселся за стойку, как всегда заказал себе односолодовый, а Лене три порции мартини. Пить она не будет, но хоть денежку в карман себе положит, вроде как получается красиво поухаживал, потому что и цветы, и подарки писателя сразу же летели в мусорное ведро.

– Как поживаешь, Лена? – Сергей залюбовался её осиной талией, бессовестно обтянутой тонким топиком и запиханной в узкое горло джинсов, красиво расходящейся на объёмных бёдрах.

– Сергей Михайлович, – она всегда его называла по отчеству и никак иначе, – хотите, я вам своё расписание на бумажке напишу, и тогда вам не придётся отвлекаться по пустякам. У меня ничего не меняется. – с безразличной улыбкой ответила девушка и, не снимая обязательную гримасу с лица, пошла кому-то наливать пиво.

– Спасибо, что хотя бы не послала. – пробормотал мужчина.

Самое противное было в том, что Баранов подозревал, что, скорее всего, он в эту неприступность влюбится. Зачем ему все эти мучения и страдания он не знал, но, когда он видел эту девушку, на сердце становилось тепло, мужское естество приятно трепыхалось, и эти чёртовы бабочки порхали во всём теле. И это было чудовищно! Если раньше сдерживающим фактором было наличие жены, то теперь свободный как ветер Баранов мог с головой ринуться в новое любовное приключение. А так как он отчаянно этого не хотел, то ему нужно было вылечить первые симптомы простым постельным сражением на одну ночь. Но девица была с норовом, и любовная горячка постепенно перерастала в хроническое заболевание.

Писатель глянул на телефон и немного обомлел, потому что с аватарки какого-то неизвестного номера на него смотрело красивое женское лицо и от этого абонента была куча непрочитанных сообщений. Открыв чат, писатель узнал, что теперь у него есть собственный помощник, зовут её Катя и завтра после подписания контракта у него три встречи с читателями в разных концах города, одна презентация каких-то вин, которые он теперь будет рекламировать и ещё много всякой мелочи. А ещё ей теперь нужны всякие фотографии из жизни, потому что себя Баранов пиаром в социальных сетях не нагружал, а вот теперь это была его святая обязанность посвящать в подробности своей жизни всех вокруг.

– Пока, Лена. – он махнул на прощание рукой и сполз с барного стула.

Завтра нужно было быть в форме, прийти в новый дом, то бишь в издательство, в форме, вкусно пахнуть одеколоном, а не перегаром, и вообще заявиться этаким мачо, раскидывать улыбки и дарить всем ту самую долгожданную встречу с самим Сергеем Барановым.

Писатель добрёл до дома, пьяненько побродил вокруг холодильника, борясь с желанием накатить ещё и водки, которую так рекламировал герой его же романа, но пересилив минутный порыв, окунулся в тёплое нутро душа и вскоре уже сладко дремал в кровати.

Осень стучала в погасшие окна, деревья размазывали тишину шелестом метущихся крон, шептали Баранову, что сейчас на улице происходит самое интересное и что возле их стволов стоит кто-то неподвижный и долго смотрит на его окна. Но писатель спал, погода лютовала ненастьем, и никто не ждал, что жизнь писателя Баранова теперь будет совершенно другой.

Вчерашнюю непогоду немного разбавил проблеск солнечного света, который мазнул по серому питерскому небу и снова исчез в набегающих тучах. Осень догорала в рыжем пожарище деревьев, но стылый ветер периодически сдувал ослабевшую листву и тащил за собой холодное дыхание зимы. Баранов продрал глаза, глянул на висевшие над камином часы и недовольно покосился на дребезжащий модной мелодией телефон.

– Алё. – сонно пробормотал он, глянув на незнакомый номер.

– Доброе утро, Сергей. Меня зовут Елана Покровская. Я ваш продюсер и через десять минут буду ждать у вашего подъезда. – быстрыми выстрелами прогремел в трубке бодрый женский голос.

– Чего? – покривился Сергей.

– Я ваш продюсер, меня назначило на эту должность руководство «ТЛК Групп».

– А. – Сергей ещё раз посмотрел на циферблат, где стрелки только-только сонно перешагнули девять утра. – А что так рано-то?

– У нас с вами несколько встреч, а перед этим необходимо уладить дела с подписанием договора.

– А что за встречи-то?

– Сергей, вчера ваша помощница должна была направить вам расписание. Вы читали?

– Полистал. – неопределённо сказал мужчина.

– Хорошо, собирайтесь. Я всё расскажу, но при встрече и после подписания договора, пока что сейчас вы не являетесь частью «ТЛК Групп». И не беспокойтесь, вы можете не утомлять себя подбором гардероба. Наш стилист сегодня создаст необходимый образ. Я нам заказала столик, чтобы позавтракать и познакомиться. Жду вас через семь минут.

– Ну ладно, тогда я самостоятельно пойду хотя бы пописаю. – буркнул Сергей и почувствовал, как звякнули те самые золотые кандалы.

Вывалившись из дома, он заметил, как из нутра чёрного внедорожника призывно машет девица. Такая стандартно-белокурая, скуластая, прячущая глаза за модной оправой очков, утянутая в шикарное полотно брючного костюма.

– Здравствуйте, – девица протянула писателю руку, когда он сел в машину, – Приятно познакомиться, Сергей. Много про вас слышала.

– А я про вас нет. – сегодня у писателя было отвратительное настроение, а если к этому приплюсовать ранний подъём и жёсткую встречи с реальностью в виде осени, холодного ветра и ещё без глотка кофе, то это был самый что ни на есть настоящий ад.

– Зря кукситесь. Сейчас перекусим и сразу в офис.

– Я думал, договор сначала, а то вдруг вы меня накормите, а я откажусь подписывать. – Сергей вдохнул аромат её духов и нежно-капризные нотки, подарившие воображению картинку булькающих серебряным звоном колокольчиков и почему-то женский будоражащий смех, немного взбодрили мужчину.

– Ну вы же не дурак. Такие предложения делают редко, а ваш финансовый статус пока не на пути даже к среднему миллионеру. – девица лихо вывернула с кривой улочки на шумный проспект и, встроившись в поток, двинула в сторону центра.

– Много вы знаете про мой статус. – передразнил её мужчина.

– Много. Я подготовилась. А к моим услугам были все нужные специалисты, работающие на нашу компанию. Это удобно.

– Я забыл как вас зовут. – покривился Баранов.

– Елана Покровская.

– Значит, Лена, – крякнул писатель.

– Нет, значит, Лана. Не люблю имя Лена. Начинаю злиться.

Машина перемахнула Троицкий мост, вильнула направо и, скоро переехав отсвечивающий холодной сталью небес речной поток, вывернула на главный городской проспект.

– Я сейчас буду диктовать заказ, чтобы к нашему приезду всё было готово. – проговорила девушка после недолгого молчания. – Что вам заказать.

– Завтрак. – вяло отозвался Сергей и отвернулся к окну.

Сегодняшнее утро было тошнотворно противным, потому что больше всего на свете Баранов ценил свободу, а сейчас он тащился на инкрустированный золотом эшафот, где ему подрихтуют писательскую гордость и начисто отрубят всякие помыслы о том, что его жизнь принадлежит только ему. Но его амбиции быстро натянули поводья, и Баранов подумал о том, что если он откажется от бездушного бумагомарания и изобразит на лице гордость, то очень быстро его блестящие сюжеты станут никому не нужны. Он сможет наслаждаться своим писательским мастерством в гордом одиночестве и в нищете, о последнем сто процентов позаботится Толстунов, как и обещал.

– Приехали. – проговорила Лана и направила блестящее чёрным глянцем тело машины на подземную парковку. – У вас контакт и ТГ есть?

– Чего? – вернулся в реальность из болота рассуждений Баранов.

– Аккаунты в социальных сетях есть?

– Конечно.

– Сколько подписчиков? – девушка остановила машину и, подхватив сумку, вылетала наружу.

– Я думал, вы подготовились. – передразнил её Баранов.

– Конечно, подготовилась, но теперь я вижу, что вы слушаете меня. – Лана накинула на плечи лёгкое кашемировое пальто, висевшее на вешалке в багажнике. – Так сколько?

– Человек триста, может, пятьсот. – Сергей пожал плечами. – Я там редко бываю.

– Двести одиннадцать человек, в ТГ ещё меньше. – она выдохнула и, набрав номер, проговорила. – Макс, нужно раскачать один дохлый профиль, я тебе сейчас дам владельца, он передаст вводные. – Елана нажала на кнопку вызова лифта и сунула Сергею трубку. – Логин и пароль скажите.

– Но это личные данные. – проворчал Сергей.

– У вас закрытый профиль, вы храните там хоум-видео и пароли от банковских счетов? – она посмотрела на него в упор.

– Нет.

– Тогда передать эту информацию самому зашоренному по поводу безопасности ботанику можно. Под мою гарантию. – она второй раз предложила Сергею взять трубку, они сели в лифт и меньше чем через минуту уже шли к своему столику.

– Респектабельная забегаловка. – Сергей покосился на винный холодильник и подумал, что испорченное настроение вполне можно вернуть в обычное благоприятное русло.

Сергей любил модные места, но вот пафосные обходил стороной, ему гораздо приятнее было завтракать в тех местах, где можно было сгорбить плечи над стойкой из тёмного дерева, заказать для восполнения жидкостного баланса тёмного пива и потихоньку цедить первую освежающую кружку, а потом сожрать огромную тарелку, буквально кишащую холестерином. Конечно, начинать так рабочий день было опасно, но иногда Сергей позволял себе именно с такой ноты начать всю музыкальную партию дня и бывало, под вечер приключения заносили его в самые неожиданные места, что бесконечно разнообразило писательское воображение. Но, видимо, сегодня заикаться про тёмное пиво не стоит, потому что его, точно, мягко поставят на место, а этого Барановское достоинство может не пережить и гордо удалиться.

На столе мгновенно образовались креманки с соусами, плоская тарелка с ярким полукругом омлета, шипящее в маленьком чугунке филе белой рыбы, дрожащая от любого прикосновения воздушная шапка рисового пудинга и большая бадья с латте. Сергей даже сначала не очень понял, как так получилось, что здесь толпились почти все его любимые блюда, но решил не занимать себя пустыми измышлениями.

– Бокал вина? – спросила девушка.

– «А можно?» – чуть не выпалил Сергей, но сам себя одёрнул, – «ты ещё язык вывали как собака и в глаза преданно смотри». – а вслух добавил. – Пожалуй.

– Над чем сейчас работаете? – спросила Елана, быстро надиктовав официанту очередной заказ.

Сергей завис с вилкой в руке, глянул на девушку и ответил с набитым ртом:

– Над омлетом.

– Я имею в виду книгу. – спокойно проговорила она.

– А. – Баранов вздохнул и немного слукавил. – Был творческий отпуск, но сейчас есть несколько идей, вот думаю, что выбрать.

– Отлично. Вечером обсудим.

Круговерть с подписанием договора, долго вертелась под скучный и нудный монолог юриста, который Баранова заставили выслушать до конца. Хорошо хоть, как-то отвлекал стилист, снимавший с него мерки, копошившийся рядом и безмерно раздражавший молодого работника отдела договоров, похожего на переросшего гадкого утёнка.

– Слушайте, ну в конце концов, – прогундосил юрист, – перестаньте писателю промежность мять, мне уже прям тошно.

– Хочешь, тебе помну? – кинул взгляд через плечо юркий загорелый парень. – Но боюсь, ты ещё не дорос до такого внимания. А вы, Сергей, ноги шире расставьте, я уже заколебался по полу вошкаться, а если костюм не будет готов к среде, мне Лана тестикулы без наркоза оторвёт.

Под такую весёлую перепалку Баранов пил четвёртую чашку чая, потом долго возил ручкой в конце каждого из листков договора и наконец, когда с официальной частью было закончено, в офисе появилась Лана.

– Поехали в магазин, у нас через час пресс-конференция.

– А до будней никак нельзя подождать? – уныло спросил Баранов, уже наперёд зная ответ. Он прекрасно понимал, что теперь он часть огромной и сомнительно дружной семьи, где все друг друга любят исключительно за деньги.

День прошёл в сумасшедшей гонке, к вечеру выдохшийся писатель был доставлен домой, и сегодня он уже даже не мог смотреть в сторону рукописи. Опустошённый творец чужих судеб сидел в кресле, медленными глотками пил терпкий янтарный напиток, размышляя о наступившем будущем:

– Наверное, так себя чувствуют дорогие эскортницы после напряжённого трудового дня. Пожалуй, нужно им больше чаевых оставлять.

Часа в четыре утра Сергей проснулся с клокочущим сердцем, пересохшим горлом и языком, почти прилипшим к гортани. Хватанув вместо воды вискаря, он немедленно побежал в туалет, долго пугал канализацию, а потом отмывался от липкого похмелья в ду́ше. Выйдя, он глянул в сторону бутылки и удивился, так как понял, что после всех «скачков через кольца» он приговорил ноль семь вискаря, хотя думал, что пропустил всего пару бокалов.

Баранов устало откинулся на спинку стула и глянул в окно, куда бились затяжные дожди; сейчас пришло осознание, что это были осенние холодные потоки, которые если и прекратятся, то только потому, что пойдёт снег. Сергей вспомнил, что обычно в это время он тосковал, впадал в депрессию и срочно улетал туда, где грело солнце, и плескалось тёплое море или океан, и понял, что теперь ему не суждено вернуться к привычному ритму.

Сергей открыл глаза, глянул на часы и удивился, что уже почти утро, он снова уснул не в кровати, а сидя на неудобном стуле и свесив голову на грудь. Внутри него взметнулась волна отвращения: к себе, к погоде, к этому миру, но в основном ко вчерашнему дню, наполненному интенсивными тренировками на выработку у него условного рефлекса к беспрекословному выполнению команд от дрессировщицы Еланы.

Баранов медленно потянулся, прошлёпал на кухню и, заглянув в прохладное пустое нутро в сотый раз, пообещал завести себе домработницу, которая будет следить за его питанием, в том числе. Вздохнув, он натянул одежду, сунул босые ноги в ботинки и поплёлся на улицу. Писателю дико хотелось спать, но он прекрасно знал, что голодный не уснёт, а только будет ворочаться в постели и всё равно попрётся куда-нибудь перекусить, а если он будет сейчас маяться и ждать курьера, то обязательно быстро напьётся и скоро будет в абсолютно нерабочей форме. А Елана приготовила для него богатый список развлечений, в конце которого вечером ещё предстояло пережить банкет у Толстунова и постараться-таки не переспать с его женой.

– Надо с собой бабу какую-нибудь взять. – вслух подумал Баранов и вошёл в помещение круглосуточной кофейни.

Кое-как справившись с отдававшим пластмассой завтраком, он, мучаясь от изжоги, вернулся домой и, обещая самому себе сжечь заведение, где только что был, рухнул в постель.

Полдень у Баранова не задался с того самого момента, когда вместо будильника зазвонил телефон, и на экране замаячило имя Еланы. Сергей раздражённо засунул смартфон под подушку и остался лежать, плавясь в своём тихом страдании. Раннепоздний завтрак валялся в желудке тяжёлым комком, сухо драло глотку послевкусие после водки, которой он пытался забить привкус отвратительной еды. К тому же Баранову казалось, что только этот напиток может смыть отвратительный привкус, который осел на нёбе после общения с Еланой. Писатель даже сам не понимал, почему она его так раздражает. Красивая, статная, с добротными объёмами в нужных местах и отсутствием лишнего жира на талии девушка должна была производить самое приятное впечатление и вызывать хоть какое-то желание, кроме отвращения. Но её организованность, железобетонная уверенность в своей правоте и микроскопическая частица странного юмора вызывали в творческой душе писателя только негодование.

– Что?! – гаркнул Баранов в трубку, когда понял, что терпение Еланы имеет более объёмную батарейку, чем у него. Она звонила уже раз двадцатый. – Я надеюсь, что-нибудь случилось!

– Добрый день. Я через десять минут уже подъеду к вашему дому. У нас с вами деловой бранч с блогером. У вас будут брать интервью. – деловито сказала Елана и прервала разговор прежде, чем Баранов смог что-то ответить.

– Мне просто необходимо найти киллера и убить эту стерву. – прошептал Баранов, со злостью окуная лицо в мятое месиво подушки.

Спустя десять минут он уже стоял возле подъезда, холодный ветер тёр щёки со свежими порезами после бритья, морщил лицо, водя по нему колкими снежинками и прокладывал путь нарастающему раздражению, которое с каждой минутой опоздания Еланы разгоралось всё сильнее. И первая фраза Покровской порвала в клочья напускное спокойствие писателя.

– На кого вы похожи, Сергей? Вас же фотографировать будут. – поджав губы, сказала Елана, когда он сел в её машину.

– А у меня жопа красивая! – заорал Баранов. – Показать? Могут её запечатлеть! Мы тогда порвём все ваши сраные рейтинги!

– У меня тоже, но я же не сую её во все смартфоны страны. – спокойно отреагировала девушка. – Ладно, перенесу встречу на полчаса позже. Нас они точно будут ждать. Поедем ваше лицо искать. – проговорила она и тронулась с места.

Вытерпев пытку экспресс-восстановления отёчного после всех возлияний и недосыпаний лица, Баранов явился на поздний завтрак свежим, улыбающимся и вполне готовым к новым подвигам. Елана знала, как умаслить бунтующего гения, она просто отдала ему корпоративную карту и показала в приложении свободный лимит, который он может тратить по своему усмотрению. Это был, так сказать, бонус за имя.

Теперь помощница не казалась такой уж стервой, погода была не мерзкой, а романтично прохладной и овевала творческим вдохновением, и вечерняя встреча с магнатом не так противно теребила за душу. Особенно после того, как Елана сказала, что будет его сопровождать. Эта барракуда точно не допустит никаких любовных поползновений Баранова к жене Толстунова и наоборот. И хотя он эту жену даже ещё не видел, но запреты так возбуждают.

– Сергей, – сказала Елана, когда они присели за столик в каком-то одурманивающе-люксовом ресторане, – сейчас вас спросят, над чем вы работаете. Мы с вами ещё не обсудили творческие планы, поэтому мягко переведите разговор на другую тему. Понятно?

– Да, госпожа. – отшутился Баранов, сейчас ему не хотелось злиться, сейчас он мечтал поехать на несколько дней на пляж и красиво отдохнуть в обществе длинноногих красоток и запотевших коктейлей.

– Прекратите ёрничать. Эта дама довольно едкая, я, конечно, как могла её усмирила, но она даже за деньги умудряется иногда написать такой «хороший» отзыв, – Елана пальцами с ярко-алыми ногтями показала кавычки, – что хочется её убить.

– Она что ваша родственница? – спросил Сергей.

Отвесив писателю уничтожающий взгляд, Елана поднялась поприветствовать семенящую к ним толстушку с веселящейся улыбкой на широком блинообразном лице. Баранов отметил скачущие на голове рыжие кудряшки, длинный нос, вероятно, постоянно окунающийся в чужие дела и цепкий взгляд близко посаженных глазок.

– «Просто Богиня! – язвительно заметил про себя мужчина. – А на характере, наверное, сказывается отсутствие должного внимания».

Дальше Сергей пережил все приветственные речи словоохотливой женщины, подумал о том, что Елана была не права, когда назвала даму «едкой», она скорее была приторной. Но буквально через минуту он понял, что залп ванили был отвлекающим манёвром. Собеседница заглотила чашку кофе, сделала повелительный жест, и рядом с их столиком возник тусклый мальчонка лет двадцати, усердно изображавший оператора, а дама воткнула в Сергея сверло глаза.

– Сергей, почему вы решили, что именно издательство Толстунова сможет стать той стартовой площадкой, откуда вы, возможно, снова сможете пробраться на писательский Олимп? Ведь в вашем прежнем родном гнезде, вас уже списали в утиль. Или у «ТЛК Групп» настолько плохи дела, что теперь они просто подбирают неудачников, отмывают их и суют во всевозможные шоу, только бы бывшая звезда вернула себе немного блеска?

Сергей чуть не подавился после такого жёсткого напалма, который сейчас выжигал остатки самолюбия и корёжил отравленную гордость.

– Ну, во-первых, – Баранов почувствовал, как в голове щёлкнул рубильник, напротив которого было написано «гасить из всех стволов», – сразу скажу, что столь красивые оплеухи было бы гораздо приятнее получать от какой-то значимой журналисткой сволочи. Я как-то не привык размениваться на пустобрёхов-блогеров. Но к сожалению, мода на графоманов диктует нам свои правила, и сейчас мы все тратим время, чтобы, как вы выразились, я засветился прежним блеском. – Баранов улыбнулся. – Во-вторых, мне кажется вполне нормальным, если человек меняет своё окружение, а особенно когда это делает писатель. Поверьте, новое издательство – это как струя свежего воздуха. Чтобы взять для примера? – Сергей, который уже сделал предварительную оценку сидящего напротив противника, проговорил. – Вот хорошее сравнение, – он махнул рукой, – когда мужчина уходит от старой постылой в своих претензиях жены к новой, молодой, красивой и во всех вопросах более перспективной. Общество немного посудачит, позавидует да и забудет, мужчина будет пари́ть в новом браке, а старая калоша киснуть в болоте своей боли. Так произошло и со мной, я, можно сказать, обручился с «ТЛК Групп». – и Баранов окончательно добил ситуацию, когда притянул к себе что-то строчащую в телефоне Елану, и надолго зацепился за неё поцелуем.

– Вы совсем идиот, что ли?! – орала на него помощница, когда они уже оказались в машине. – Ну вы соображаете, что вы делаете? Это немыслимо!

– А что случилось-то? – веселился Баранов, потому что вспоминал покрывающееся пунцовыми пятнами лицо пришедшей его обличать блогерши, крайнее изумление в глазах Еланы, и трясущиеся руки паренька, который не мог оторваться от смачного зрелища. А ещё сейчас внутри Баранова бил яркий фонтан самых смачных эротических переживаний, потому что он настолько тесно прижался к ошарашенному продюсеру, что ощутил весь шикарный и волнующий объём закованного в бюстгальтер великолепия груди. И сейчас в его глазах плясали весёлые черти, а он просто глумился над кричащей девушкой и думал о том, что с виду бы не сказал, что под всей этой деловой одеждой прячется нечто потрясающее.

– Да ничего. – стукнула по рулю девушка. – Эту корову и правда бросил муж, причём совсем недавно, женился на модели. Она уничтожит вас сейчас.

– Ну, если бы я этого не понял по её внешнему облику и некоторым деталям, то я бы не был писателем с большой буквы.

– Сергей, так нельзя. Вас должны любить, а не волохать ваше имя в самых грязных сточных канавах. – Елана остановилась.

– Да она первая начала. – пожал плечами Баранов.

– И ещё раз потянешь ко мне свои губы, я тебе их оторву на хрен. Понял?

– Нет. – весело отозвался Баранов.

– Это невыносимо. – буркнула Елана. – Куда вас отвезти?

– А я думал, я теперь под круглосуточным контролем. – Баранов, одержавший микропобеду, никак не мог успокоиться.

– Нет, – Елана оглянулась на него и чуть сузила глаза, – иногда я буду снимать шлейку. В пять вечера заеду. Сейчас куда отвезти?

– Сам доберусь. – улыбнулся Сергей и вышел из машины.

Осень любовалась на себя в витринные окна магазинов, вальсировала жухлой листвой по тротуарам, стреляла в прохожих залпами дождей и крошками льдинок. Баранов брёл по городским улицам, иногда клал пальцы на холодный камень домов, останавливался, копаясь в своих мыслях, и неожиданно для себя вдруг понял, что стоит перед тем самым местом, где когда-то работала женщина, ставшая музой для его героя. Ведь именно здесь когда-то был ресторан, в котором царила прототип Веры.

Сейчас же некогда большое помещение было поделено на клетки офисов, грустно мигало вывеской кафе «Витаминовое настроение», и не было даже намёка на прежнюю бесшабашную роскошь и элегантную утончённость пищевого лайнера.

Глава 4

Ресторан плескался в море света, молодая певица заходилась в экстазе на высоких нотах, две девочки с едва прикрытыми подробностями женского тела крутились на пилонах, услужливый швейцар открывал двери вновь прибывшим гостям, и официанты сразу же предлагали новинку от шеф-бармена, шикарный шот «Вечеринка». Напиток должен был сразу расслабить гостей, чтобы они не обратили внимание на возможные огрехи в организации, подогреть организм, чтобы тот немедленно потребовал добавки, и настроить людей на нужный лад.

Вера, которая, конечно, не успела домой, спешно переодевалась в кабинете. Для этого ей пришлось послать к себе одну из официанток, но радовало то, что девушка оказалась толковая и привезла всё что нужно.

– Да, Елана, спасибо. – сказала она девушке и отослала в зал.

Вера обязана была блистать на подобных собраниях. Она должна была быть, как всегда, божественно красивой, обаятельной, но неприступной, собранной и деловой. С бокалом в руке, но трезвая, слушающая всех, но запоминающая только нужные подробности.

Подобные вечеринки отнимали у Веры кучу жизненных сил, поэтому она всегда назначала их на вечер пятницы, потому что в субботу и воскресенье можно было отлежаться и ни о чём не думать.

Дверь в кабинет чуть приоткрылась, затем послышался стук и вслед за этим прорезался голос Нади:

– Можно я войду?

– Да, Надя, ты как раз вовремя! – крикнула Вера.

Когда девушка вошла, Вера повернулась к ней спиной и показала на длинную полосу застёжки сзади.

– Надя, застегни эту чёртову молнию. Никак не дотянуться, хоть бы они какие-то верёвки на язычок вязали.

– Там у нас всё готово. Я хотела просто сказать, чтобы вы не волновались. Всё, я застегнула.

Вера глянула в зеркало и осталась довольна. Платье в модной палитре «английский розарий», серебристые, но не броские туфли, укладка, впрочем, как будто в голову ветром надуло, но ничего более вразумительного, чем услуги соседней парикмахерской Вера сделать не успела.

– Отлично. А ты чего не переоделась? – спросила она, оглядывая девушку. – Так, то есть, кроме брюк, в которых ты приехала и кофточки, пропахшей кухней, ничего нет с собой?

– Конечно, нет. – Надя вздохнула. – Да и зачем? Мне ехать далеко. Ой, и ещё, ко мне подошёл Илья Николаевич, – Надя несколько покраснела и попросил к нему домой в выходные приехать. Там стол, что ли, накрыть. Ну, как-то странно сказал, как будто на вечеринку пригласил.

– Надя, вот руки у тебя из правильного места растут, а мозги не очень.

– Почему? – проговорила Надя.

– Надя! Ты красивая девушка. Илья Николаевич очень падок на твой типаж. Это можно судить из последней коллекции его предпочтений. И ему будет крайне приятно, если на его приёме ты побудешь за хозяйку мероприятия.

– Мне мальчик один нравится. Мы в выходные как раз с ним в кино собирались.

– Надя, не тупи! Мальчик ей нравится. – Вера полезла в кошелёк, вынула оттуда две крупные купюры и отдала девушке. – Быстро в соседний бутик, я сейчас Зое позвоню, она тебя оденет как надо. Потом бежишь в душ и бегом на вечеринку. Ты теперь часть команды. Ты сегодняшнюю кухню делала. – Вера взглянула ей в лицо. – Тебя Илья Николаевич не в постель позвал, а на рабочую встречу считай.

– А, так это для дела? – запинаясь словами, спросила Надя.

– Нет, Надя, – без единой тени улыбки произнесла Вера, – ему трахаться не с кем и он тебя позвать решил. Повара с собственной кухни. – раздражённо добавила Вера. – Конечно, для дела. Давай быстрее. Чтоб красоткой у меня была. – подбодрила её улыбкой Вера.

Всё складывалось как нельзя удачно. Вера прекрасно видела, какие взгляды порой бросал на пробегающую по залу Надю Илья Николаевич, но его статус никак не мог ему позволить якшаться с поваром. А сейчас Надя официально была су-шефом, а это что-то да значило. И Вера подумала, что теперь нужно как-то грамотно отправить Надю и неприкаянного Илью Николаевича под венец, и будет у неё в подругах жена «теневого» учредителя, которую через полгода можно будет смело продвигать на место шеф-повара. Сегодняшний день Вере определённо начинал нравиться.

Вскоре, стуча каблучками, Вера Андреевна торопилась влиться в ряды хмельной толпы, которая уже ликовала весельем под зажигательные шутки известного ведущего ЖорыНеСкучного. Парень искрил остро́тами на той самой грани, где уже пора бы остановиться, чтобы не нарваться на неприятности. И Жора искусно балансировал на лезвии самых откровенных шуток, вёл за собой настроение собравшихся и в нужный момент передавал бразды правления певице, чтобы, как он говорил, «остаканиться и дальше полоскать мозги собравшимся налегке».

– Ден, ты аккуратнее с шотами для ведущего. А то я тебе микрофон дам и клоуном на празднике жизни будешь ты. – сказала Вера, беря в руки бокал с белым чаем, отдалённо напоминавшим соломенный цвет шардоне, заранее для неё приготовленным.

– Вера Андревна, ну обижайте, ей-богу, – повёл плечом бармен. – я ему там сиропы с соками намутил, а сверху чуть ли не из пипетки текилы капаю. Его печень уже не замечает, что алкоголя почти нет, а нос, – он махнул рукой, – короче, парень думает, что он упакован.

– Поняла тебя. Ты молодец. – улыбнулась Вера. – Спасибо. С меня премия.

– Вера Андревна, я всё спросить хотел. – вдруг с самым серьёзным видом проговорил Денис.

– А вот сейчас не самое лучшее время для вопросов. Давай на завтра всё отложим.

Денис поднял ладони вверх, немного погрустил и побежал выполнять очередной заказ.

– Добрый вечер, Вера. – вдруг девушка услышала возле своего уха вкрадчивый шёпот.

– Виделись. – Вера облила холодом взгляда подошедшего Егора. – Благодарна, что не подвели с алкоголем. Деньги сейчас? Или в конце вечеринки?

– Нет, сейчас в качестве благодарности я бы хотел с вами выпить. – улыбнулся Егор.

– Хорошо. Но у меня один вопрос. – проговорила Вера. – Точнее, даже два. Кто кого будет благодарить? И пойдёт ли сие распитие спиртных напитков вместо оплаты, если благодарить буду я? – улыбнулась она, глядя на озадаченного молодого человека. – Ну вы пока подумайте, а я пойду гостей поприветствую.

Внутри Егора полосонуло двоякое чувство. Он злился на эту изворотливую сущность, но не мог оторвать от неё взгляд. И сейчас, когда Вера отходила от него и растворялась в толпе, где теперь только иногда мелькало её розовое платье, слышался смех, был виден взмах руки и овал лица, Егор поймал себя на том, что постоянно ищет её взглядом.

– Егор, у неё сейчас затылок начнёт дымиться. – толкнул локтем друга Плотников. – Бабло получили? Поедем уже?

– Я здесь останусь. – сказал Егор.

– Не-не. Я тебя Наташке обещал.

– Угу. – Егор наконец выцепил взглядом Веру, которая на минуту осталась в одиночестве. – Ты обещал, ты и выполняй. Дерзай, ты таких в теле и без мозгов любишь. – и мужчина двинулся вперёд, чтобы успеть перехватить девушку до того, как к ней подойдёт очередной любитель пьяных откровений.

– Горыч, ты чего? – Артём остался стоять в некотором смятении, а его вопрос растворился в какофонии гремящей музыки, шума и голосов.

– Я согласен. – Егор подошёл к Вере, набиравшей сообщение в телефоне.

Девушка подняла на него глаза и непонимающе уставилась.

– Я что-то пропустила?

– Благодарить буду вас я. Наше свидание, – он пожал плечами, – совместная пьянка как-то некрасиво звучит, в обмен на деньги за товар.

– Да я пошутила. – Вера усмехнулась. – Пойдёмте, я всё оплачу и можете ехать, потому что алкоголь весь нормальный. Всё хорошо.

– Нет. Вы сказали слово, и я его услышал. Вера, вы предложили мне выбор. Я выбрал. – твёрдо проговорил молодой человек.

– Я надеялась, вы менее легкомысленны.

– Я всегда произвожу неверное первое впечатление. – проговорил Егор. – Отдыхаем здесь или переместимся куда-нибудь?

– Я на работе. – сказала Вера и внутренне жестоко материлась, так как ляпнула не подумав, а теперь придётся терпеть весь вечер этого пижона. – Через час смогу оставить своё детище на старшего официанта. Он давно на место моего зама метит, вот сегодня хотела проверку ему устроить как раз.

– Чудесно. Я вас жду.

– Зачем? Поезжайте, отдыхать. Я освобожусь и вас наберу. – попыталась она всё-таки сплавить молодого человека.

– Ну что вы, – усмехнулся Егор, – как я могу вас одну оставить? Договаривались же.

В их островок единения вдруг вихрем ворвался не на шутку весёлый голос Ильи Николаевича, который мёртвой хваткой держал Надю за талию и всем её показывал.

– Вера, ну она же чудо! Ну откуда такой талант?! Вера, она же чудо! – тряся свободной рукой, проговорил мужчина, возникнув возле Веры. – Вера, я с этими старыми хрычами всё улажу. Мне знаешь, какие люди сейчас дифирамбы пели? – он пьяно потанцевал ладонью в воздухе. – Там такие звёзды на погонах сияют. – мужчина похлопал себя по плечу и остановил взгляд на Егоре. – Упс, я вас сегодня в коридорчике видел. Вы Верин? – понижая голос и заговорщицки улыбаясь, спросил он.

– Нет пока, но очень на это надеюсь. – улыбнувшись Егор протянул руку. – Егор Кречетов. Рад знакомству.

– Илья Николаевич. – отозвался мужчина, но потом махнул рукой. – К чёрту формальности, просто Илья.

– Алкоголь нам Егор привёз. – вставила своё слово Вера и сразу же увидела вспыхнувший интерес в глазах мужчины.

– Вера, Егор, я сейчас, так сказать, в не полной форме. Но, – он задумался, – а давайте-ка в воскресенье ко мне на дачу и там пообедаем все вместе. О! – изобразил он искусственное озарение. – А Наденька нам нашаурмит что-нибудь. Хороший план?

– Замечательный. – проговорил Егор.

И перехватив короткий взгляд Егора, который посмотрел на Веру, Илья добавил:

– Конечно, с Верой. И отказы не принимаются.

Далее мужчина куда-то умчал за собой Надю, а Егор с Верой остались вдвоём.

– Спасибо. – поджав губы, сказала девушка.

– Ну так получилось. И вообще, это ваш, – Егор помолчал, подыскивая слова, – ну кто он вам там, и он предложил.

– Отличный мужской поступок, – улыбнулась Вера и сжалилась, – ладно, мне это тоже на руку.

Позже, когда все важные гости разъехались и Вера с Егором смогли оставить поредевшую толпу догуливать, они осели в небольшом ресторане, где Вера приготовилась к длинным скучным приставаниям. Однако всё обернулось настолько интересным разговором, что даже время их заслушалось, а стрелки часов почему-то показывали близкое утро, хотя из ресторана они ушли в начале второго. И когда они уже засобирались домой, Вера вытащила из сумки увесистый пакет и положила перед Егором.

– Оплата по накладной.

– Мы же поменяли на эту встречу. – мужчина взглянул ей в глаза.

– Здесь вся сумма, копейка в копейку.

– Значит, оставлю официантке на чай. Я своё слово держу. – он пожал плечами.

– Егор, не глупите. Я всё увидела, всё оценила. – Вера подвинула к нему деньги. – Давайте всё-таки делить личное и деловое. Тем более, это деньги ресторана.

– Вы свои пятнадцать процентов учли?

– Нет. Я не работаю на откатах. У меня другие цели и задачи. Но к вам мы будем обращаться. Меня больше волнует качество продукции.

– Ну тогда, может быть, на ты перейдём? – вдруг спросил Егор.

– Не вижу причин отказывать. Не вопрос. Тем более, нам вдвоём придётся пережить поездку к Илье. – улыбнулась Вера.

– Тогда брудершафт!

– Егор. – Вера вздохнула. – Не нужно портить вечер этой пошлостью. Поцеловать меня можно и без брудершафта.

Утро ворвалось в комнату яркой летней птицей, перелетело с подоконника на кровать, рассыпалось солнечными зайчиками и заблудилось в рассыпанных по подушке девичьих локонах. Егор пошевелился во сне, повернул голову и на секунду замер, дожидаясь пока внутри черепной коробки перестанет сыпаться битое стекло похмелья. Он почувствовал рядом голое женское бедро, медовая радость разлилась внутри, потеснила тошнотворную слякоть вчерашних возлияний, и мужчина повернувшись положил руку на впадину поясницы и прошептал:

– Ну привет, незнакомка.

В следующую секунду у Егора чуть не случился сердечный приступ, потому что вместо ожидаемого лица Веры на него глядела чья-то помятая морда со следами размазанной туши.

– Здорово. У тебя пиво есть? – дохнула на него свежайшим смрадом дешёвой водки девушка.

– Ты кто?

– Диана. – она задумалась. – Вроде бы. Ну, хочешь Эмилия или Анжела. Похуй.

Следующие полчаса, после того как удалось выпроводить девушку с длинным тройным именем, Егор тупо пялился на струи воды, лившиеся из лейки душа, и просто не мог понять, как вместо желанной Веры в его постели оказалась дешёвая проститутка. Такой поворот событий не мог привидеться даже в страшном сне.

За утренним перебором дел калейдоскоп воспоминаний потихоньку складывался в довольно ясную картинку произошедшего, и Егор был в некоторой растерянности, потому что такого ребячества и детских обидок он от себя не ожидал. Вера, отказавшаяся после первого поцелуя продолжать чувственную вечеринку, уехала домой, а Егор стал без разбора заливать в себя коктейли и, «Вере назло», снял первую попавшуюся девицу самого низкого пошиба.

– Отомстил, блядь. – вслух проговорил молодой человек, достал из холодильника бутылку с минеральной водой, с хрустом отвернул крышку и долго пил воду, ломающую челюсть ледяным потоком. – Надеюсь, обойдётся без КВД. – резюмировал он и покривился от резкого звука телефонной трели. – Да, Тёма. Еду.

Любовные трели переживаний совсем выбили Егора из делового потока, и сейчас молодой человек на полной скорости мчал на склад. Два года назад он, Тёма, Диня Локтев и Андрюха Аркадьев сколотили небольшой бизнес, основная часть которого была абсолютно и безнадёжно нелегальной. Для прикрытия они открыли крохотный винно-водочный магазин, посадили в кресло управляющей красивую девицу с хорошо развитой долей серого вещества и отдали ей на откуп всю жизнедеятельность предприятия. Сами же наладили отменные каналы для переправки элитного алкоголя из-за границы в родную страну, минуя все таможенные и акцизные сборы, и теперь счастливо парили по жизни, ежедневно многократно наращивая денежную массу в своих карманах.

Егор притормозил у входа в магазин, нервно дёрнулся, когда увидел милицейский пазик, и выдохнув вышел из машины. На входе в магазин маячил охранник, который нервно прикуривал одну сигарету за другой и, увидев Егора, растерянно забегал глазами по асфальту.

– Что там? – Егор коротко поздоровался с ним за руку.

– Жопа. – кратко, но ёмко ответил бывший военный. – Света жёстко накосячила.

Светлана Егорова управляла данным заведением, любила бывать на обложках модных журналов, давала экспертные советы, даже пошла преподавать в школу сомелье, в общем, перечёркивала все начальные договорённости, где её просили не светиться и просто управлять магазином, чтобы он просто работал в небольшой плюс. За это Свете платили огромную зарплату, а когда месячная выручка уводила предприятие в глубокий минус, всегда закрывали эту прореху.

– Понял.

Сегодня в их винном бутике витал особый тревожный аромат. Забившись в уголок, стояли две девицы, которые щеголяли здесь в качестве сомелье-консультантов, а уборщица сидела на дорогом венском стуле и, опершись на швабру, горестно кивала в такт своим мыслям. Егор быстро проскочил зал и, свернув в узкий коридорчик, оказался в кабинете управляющей, где сегодня было слишком многолюдно.

На месте Светы за столом сидел плюгавый мужичок и что-то быстро строчил в бланке протокола. Егор быстро оглядел его и сразу причислил к касте «поеденный молью», так он называл про себя мужиков, которым перевалило далеко за тридцать, а их финансовое состояние равнялось нулю без каких-либо перспектив развития. Дешёвая рубашечка с коротким рукавом промоченная под мышками потными пятнами, неровная строчка на низкопробном ремне, державшем мешковатые штаны с зацепками на ткани, давно немытые гладко прилизанные к голове волосы. А главное, то что такие вот чиновники были самыми страшными зверями во всём управляющем прайде, потому что они очень хотели денег, но категорически не умели брать взятки и за это мстили вдвойне тому, кто эти самые взятки предлагал. Напротив него сидела зарёванная Света Егорова, она тёрла распухшие глаза пальцами, шумно сморкалась в большой носовой платок и натужено всхлипывала. А на подоконнике мрачным изваянием нависал Плотников.

– Вы кто? – гнусаво произнёс следователь, не отрываясь от заполнения бумаг.

– Добрый день. Кречетов Егор Матвеевич. Соучредитель ООО «Грин Милк».

– А. Понятно. – следователь поставил галочку напротив фамилии Егора. – Я следователь Попов Георгий Алексеевич. Значит вчера вечером гражданин Сомов И. А. приобрёл в этом магазине алкоголь марки, – мужчина заглянул в бумаги и, молча пошевелив губами, проговорил исковерканное название, – текила су́за сильве́ра. Гражданин Сомов И. А. употребил текилу вместе с гражданкой Ламповой Н. Ж., – наконец оторвавшись от написанного, следователь взглянул на Егора близко посаженными глазами, прятавшимися под кустистыми бровями, – оба гражданина на данный момент находятся в больнице с различными поражениями внутренних органов, вызванных отравлением приобретённым у вас алкоголем.

– Я очень сочувствую означенным гражданам, но где гарантия, что они не отравились дешёвой водкой, например. Они вполне могли купить текилу у нас, а потом, так сказать, не хватило и в ларьке докупили. Ведь плохой виски от хорошего отличают только первые триста грамм.

– Граждане почувствовали себя плохо после того, как выпили половину бутылки. Гражданин Сомов И. А. вызвал «скорую помощь», положил бутылку с остатками, – мужчина снова заглянул в протокол, – текилы су́зы сильве́ра в пакет, туда же положил кассовый чек, свидетельствующий о том, что покупка была совершена здесь, и попросил прибывших медработников передать в милицию средство, которым они отравились.

– То есть они догонялись текилой, выпили, простите, около четырёхсот грамм и после того, как почувствовали себя плохо, они положили и бутылку и сохранённый кассовый чек в пакет? – высоко поднял брови Егор.

– Всё так и было. И они не догонялись, как вы изволили выразиться, а отмечали домашний праздник.

Егор долго молча смотрел на следователя, потом воткнул взгляд на Свету и предпринял слабую разведку боем, чтобы сразу понять, есть ли надежда хоть как-то расположить к себе следователя.

– Может быть кофе?

– Спасибо. Но у меня с собой термос. – мужчина покачал головой. – А впереди у нас много работы. Бутылка уже отправлена на экспертизу, врачи говорят о том, что если гражданам Сомову и Ламповой удастся выжить, то, скорее всего, они останутся инвалидами.

– Я могу выйти с Плотниковым? – проговорил Егор.

– Безусловно. Вы меня вообще не интересуете. У нас есть генеральный директор Егорова Светлана Васильевна, собственно только с ней я и буду беседовать. По закону Светлана Васильевна несет полную административную и уголовную ответственность за всё, что происходит на вверенном ей предприятии.

На этой фразе Света снова зашлась в истерическом припадке, следователь покачал головой и кивнул маячившему неподалёку оперативнику, чтобы тот налил девушке воды.

– Артём, можно тебя? – тихо сказал Егор и развернувшись вышел из кабинета.

Выйдя на улицу в разгорающийся зной летнего дня, мужчина глубоко вздохнул, стрельнул сигарету у охранника и пошёл к своей машине. Он глубоко затянулся слушая, как трещат угольки внутри папирусного цилиндра, прочувствовал, как ползёт горький дым по ободранному на днях в караоке горлу, как плывёт мозг, давая секунду спокойствия, и прислушался к тому, как разгорается тревожное пламя, говорящее об опасности. Сейчас они пришли в магазин, потом придут на склад. Второй год Егор боролся с расточительностью ребят, просил быть скромнее и жить по доходам, которые определялись прибылью магазина. Потому что стоило такой въедливой заразе, как следователь Попов, ухватить небольшую ниточку, повиснуть на ней как бультерьер, и дальше можно будет размотать всю цепочку до складов в Нидерландах, до контрактов с винными французскими домами, до счетов, петляющих по разным банкам.

Через минуту дверь с пассажирской стороны открылась, на сиденье плюхнулся Тёма и, глянув на Егора, сказал:

– Что делать будем?

– Тёма, ты её трахаешь? – Кречетов вцепился взглядом в бледное лицо товарища.

– Егор, ну чего ты сразу?

– Ничего. Ничего бы не случилось, если бы ты хоть одну юбку обошёл стороной. Она совсем от рук отбилась, она охуела с большой буквы «ХУ». Ты понимаешь, что это вилы, если этот плюгавый придурок сейчас начнёт её крутить и ставить в такие позы, о которых ты даже не догадываешся. – Егор шумно выдохнул. – Она знает, чем ты занимаешься кроме магазина? Только честно.

– Ну как сказать, – натужно выдохнул Плотников, – так.

– Тёма, блядь! Не мнись! Сейчас Локтев припрётся, ты знаешь, там мозгов меньше, чем грубой физической силы. Он вообще не любит долгих разборок, главное, чтобы следователю в табло не закатал.

– Он Светку тоже пялил. – тихо произнёс Артём.

– Вам что баб мало? – выдохнул Егор и, махнув рукой, яростно затушил окурок в пепельнице. – Тёма, объясни мне, за каким хером сдалась вам эта Света? Кто припёр палёную алкашку в наш магазин? Как так получилось?

– Насчёт алкоголя ничего не могу сказать. – Артём покачал головой.

Егор увидел, как сутулая фигура охранника метнулась от магазина в сторону его машины. Мужчина постучал в окно согнутым пальцем и тихо проговорил:

– Там уборщица подслушивает, на стуле у стеночки очень хорошо слышно, что в кабинете происходит. – он коротко глянул на Тёму. – Короче, баба, которая отравилась, преставилась.

– Ну это полный кабздец. Спасибо, дядя Петя. – проговорил Егор и, закрыв окно, повернул голову к Артёму. – Вспоминай, что конкретно ты ей говорил.

– Ну понтовался помню. Она хотела во Францию на курсы сомелье, я сказал, что знаю парочку тамошних тузов винных и лично к ним устрою. Она спросила, откуда такие связи, я ж раньше говорил. Что по профессии тружусь, вроде как юрист. – Тёма потёр лоб. – Ну вот я и сказал, что торгую алкоголем на международном уровне. Лоты, там всякие, покупаю на аукционах и распродажах и так далее.

– Мозг ты свой на распродаже купил.

– Слушай, ну мы дули, может она и не запомнила. Было-то пару раз, но она такая до тошноты липкая, расчётливая, что я её по-тихому Локтеву сплавил. – скривил лицо Артём.

– Какой ты, до хрена, продуманный парень. – покачал головой Егор. – Это… Слов нет. Вы два дебила. Дрону ты дозвонился? – Егор смотрел прямо перед собой и в голове летали только обрывки мыслей.

– Нет. Вне зоны.

– Он-то, я надеюсь, не приложился ко всеобщему живительному источнику? – картинно сплюнул Егор. – Локтев знает, что Света переходное знамя? А то как бы он и тебе не закатал, он парень горячий.

– Нет. Я делаю вид, что я про них не знаю.

– Интриган. – с прононсом произнёс Егор. – Ладно, пошли. Сейчас надо думать, где эта дура алкоголь взяла, а по-хорошему, всё проверять. Пиздец, сколько денег под слив. – тихо произнёс он на входе в магазин.

– Егор Матвеевич, можно тебя? – поманил его охранник, стоявший на улице со стаканчиком кофе.

– Чего, дядя Петя?

Мужчина поманил Егора за собой, завёл в зияющий рытвинами асфальта двор и потыкал пальцем в угол, где притаилась свежевыкрашенная железная дверь.

– Я на больняк уходил на две недели. Вместо меня племяш мой стоял. Он, короч, на Светку крепко запал.

– Да я уже понял, что это секс-звезда районного масштаба. – со вздохом проговорил Егор.

– Короч, как-то после работы мой-то решил её подождать и типа случайно до дома проводить, глядишь, чего и обломится. Короч, глядит, она дождалась, пока все уйдут, вдруг к ней подруливают два таких кавказа́, она с ними во двор. Мой-то взревновал и за ними, глядит, а они в ту дверь из машины грузят ящики с бутылками.

– Да ладно. – Егору показалось, что он перестал дышать.

Помещение за железной дверью давным-давно было арендовано вместе с магазином, здесь они поначалу хранили мизерное количество безакцизного алкоголя, чтобы было удобнее развозить по городу. Потом партии стали большими, и помещением они пользоваться перестали, оно так и стояло пустое. Страшно было то, что арендовалось помещение на физическое лицо, а именно на лицо Егора.

– Спасибо, дядя Петя. – сказал Егор после некоторого молчания. – Никому пока не говори.

– Егор Матвеевич, я ж только тебе.

В своё время, когда открывали магазин и искали охранника, друзья Егора настаивали на молодых здоровых качках, которые бы обеспечивали надёжный отпор для хулиганов. Но Егору не улыбалось счастье каждый раз успокаивать жертв разошедшейся молодеческой крови, поэтому он выудил из кипы резюме листок, написанный от руки с фотографией, прикреплённой на скрепке, внимательно изучил богатый послужной список, лично встретился с капитаном в отставке и утвердил его на должность. Дядя Петя работал почти без выходных, ну а когда случалось нужда отлучиться, вместо себя ставил не менее надёжных товарищей.

– Много раз приезжали?

– Не, я б сразу сказал. Это первый.

– Дядя Петя, подумай, как выманить оттуда следователя, хоть на пять минут. – тихо сказал Егор. – Позарез нужно. Опер там? Или ещё кто-то?

– Не. Этот один остался. Сейчас сделаем.

Егор пошёл в магазин по дороге, раздумывая, как у Светы могли оказаться ключи, которые были только у него в квартире. На входе в торговый зал он услышал громкие крики, звук женского надрывного плача и мерное гудение следователя.

– Артём, я умоляю тебя, помоги мне. – Света тихо раскачивалась на стуле, обхватив руками голову.

– Гражданка Егорова, не нужно кричать. Вам уже инкриминируется совершенно другая статься, и помочь вам сможет разве что чистосердечное признание. Где, как и с какой целью вы взяли поддельный алкоголь, который реализовали на территории вверенного вам магазина. – следователь сложил исписанные мелким почерком бланки и, постучав срезом стопки бумаг по столу, положил их в папку со сломанной молнией. – Вы, Светлана, сейчас понимаете, что человека убили? Вы вот о своей судьбе печётесь, а ведь ни разу не подумали о том, что у неё могут быть дети, которые остались без матери, а может быть пожилые родственники, нуждающиеся в уходе.

– Мы возьмём на себя заботу о родственниках умершей. – глухо сказал Артём, а Егор, подошедший в этот момент к порогу, просто похолодел внутри.

– А с чего такие щедроты? – вскинул глаза на Артёма Попов. – Ведь генеральный директор полностью несёт на себе всю ответственность. Или у вас есть причины?

– Нет. – жёстко сказал Егор. – Причин у нас нет. Светлана Васильевна самостоятельно и полностью несёт всю ответственность.

Позади Егора послышался дробный стук каблучков, и к нему подошла одна из продавщиц.

– Там на городской звонят, спрашивают какого-то Георгия Алексеевича. А кто это?

– Это я. – сказал следователь и достал из кармана старенький кнопочный телефон. – Сетка не ловит, что ли? Сейчас иду.

Егор посторонился и, как только следователь покинул коридор, резко повернулся к Свете.

– Я тебя вытащу. Сейчас просто соглашайся. Мне быстро и чётко говори. Когда спёрла ключи от склада. У кого покупала? С кем в сделке? А самое главное – сколько этого говна ещё на полках стоит.

– Ключи у тебя из квартиры взяла.

– Когда ты там была-то? – удивился Егор.

– Мы с Тёмой как-то заезжали. Ну там типа без тебя.

– Ты охуел? – зло сказал Егор, полоснув по Плотникову взглядом. – Дальше.

– У меня долги, я в казино проигралась. Ребята знакомые предложили немного подзаработать. Они раньше норм ликвид привозили, я постоянным толкала. А в этот раз попросили машину с алкашкой у нас разгрузить, мы же продавать здесь не собирались. Так, с курьером отправлять. Короче, я воспользовалась ключами. На полках сто процентов ничего нет. Вчера просто у нас текила закончилась, и я зацепила из тех ящиков, чтобы клиента не упускать, потом вернуть хотела. – Света частила словами и быстро накидала на листке бумаге номер телефона. – Это Агахан, я с ним договаривалась.