Моринг

Мысли роились в голове и путались. Никак было не уснуть. В мозгу стучало как в наковальне. Зону, отвечающую за боль, Моринг мог контролировать, но не эмоции. Тело Моринга напичкано имплантами, но человеческое ему было не чуждо. Большинство людей находились под тотальным контролем, их могли "пробить" по квантовому компьютеру по базе данных. Все как на ладони: контакты, интересы и увлечения, занятость, задержания, сексуальные предпочтения и контакты, а также отпечатки пальцев, глазной сетчатки и выводы по перспективности использования в различных областях. В принципе они могли стереть человека одним кликом, а лучше сказать, взмахом руки, потому что эфирные сенсорные мониторы висели в воздухе, информация выплывала в пространстве. Такие технологии появились не так давно, но уже широко использовались.

Самое паршивое было даже не то, что от человека можно легко избавиться, а что он был управляем дистанционно. Радиочастотный чип, вшитый в тело, был связан с нервной системой человека и мог воздействовать на него. По существу люди представляли собой управляемые биомеханизмы.

Таким полуроботом являлся и Моринг. Его грудная клетка имела под кожей титановый бронежилет. Но Морингу не хотелось быть марионеткой в чьих-то руках, тем более в руках людей, известных своей алчностью, жестокосердием, неуемной тягой к манипуляции другими и ненасытной жаждой власти и войн. Они говорят, что не ангелы и имеют право на свои человеческие слабости. Но это ли не оправдание тому, что они творят в этом измерении. "Хорошо, что технологии и духовно-энергетический уровень не достиг того, чтобы они осознанно проникали в другие измерения. Иначе они навредили бы и там", – думал Моринг.

Моринг отличался от тех тупоголовых полуроботов, с которыми ему приходилось общаться. Когда Моринг не был занят на тренировочной базе, он захаживал в бар, рядом с которым располагалась перевалочная база для переселенцев. Каждодневные прогулки доставляли ему удовольствие.

Моринг встретил ее на набережной. Волосы золотистого цвета, чуть ниже лопаток, светились в лучах заходящего солнца. Она стояла, опершись о парапет, глядя на воду. Моринг подошел.

– И что ты там видишь? – спросил он с усмешкой, что нимало не смутило девушку.

– Просто смотрю как играют блики на воде. Красиво. – она посмотрела ему в глаза.

– Да, красиво, – согласился он.

Они долго молчали.

– Я часто гуляю здесь, но тебя вижу впервые, – нарушил молчание Моринг.

– Много работы, – отозвалась она.

– Ты исследователь или пропадаешь в космосе? – попытался пошутить он.

– Будем считать, что ты угадал. – ответила она.

– Я Моринг, – сказал он.

– Сигила, – протянула она.

– Странное имя, не слышал раньше, – проявил интерес Моринг.

– Если ты не интересовался историей планеты до Великого Переворота это неудивительно. Мое имя очень древнее, оно означает "магическая печать». – пояснила девушка.

Эта девушка была какая-то необычная, будто не отсюда. Моринг не мог себе объяснить, что в ней было такого, но Сигила привлекла его внимание. Они встречались довольно часто: смеялись, болтали о всяких пустяках. Сигила действовала на Моринга завораживающе. Ему нравилось наблюдать за ее плавными мягкими движениями. Как-то сидя за столиком в кафе он спросил:

– Ты веришь в магию? Я смотрел в информационном поле, что значит это устаревшее название.

– Я верю. Я вообще тем и отличаюсь, что верю в вещи, о которых уже не вспоминают. У моих предков были определенные способности, но Великий Переворот разрушил все духовные связи. Трудно объяснить тем, кто этим не интересуется, – печально сказала Сигила.

– Что ты думаешь о мире людей? – спросил Моринг.

– Они ели трупы животных, которых выращивали для того, чтобы убить. Когда животных вели на бойню и перерезали горло, на клеточном уровне те запечатлевали страх. Поедая мясо, страх этот люди впитывали в себя. Откуда было не взяться агрессии в их мире? – Сигила загрустила.

– Я уже не могу считаться человеком, мое тело напичкано множеством хитроумных штук, -полушутя ответил Моринг, – поэтому мое питание может ограничиваться биостимуляторами, что вполне достаточно для поддержания жизнедеятельности.

Сигила грустно улыбнулась и приподняла подол юбки. Моринг понял, что левая нога девушки была протезом. Как он не заметил это сразу. Хотя при современном уровне медицины…

– Почему ты мне сразу не сказала, – не нашел ничего лучше спросить Моринг.

– Это что-то бы изменило? – спросила Сигила.

– Нет. Расскажи о себе, – попросил Моринг.

– Все изменилось в один день, – немного помолчав, Сигила начала свой рассказ, – мне позвонили из больницы, сказали, что маме стало хуже, и я помчалась туда, но не справилась с управлением и на высокой скорости врезалась в столб на обочине дороги… Потом сказали, что у меня была большая кровопотеря, им пришлось удалить мне ногу. Когда я мало-мальски пришла в себя, со мной разговаривали два человека во врачебных халатах. Они сказали, что решение я должна принимать сама, так как не имею больше родственников…

Сигила замолчала, казалось она сейчас расплачется. Моринг взял ее за руку. Через некоторое время, успокоившись, она продолжила.

– Кажется я тогда подписала какие-то бумаги, что я согласна участвовать в эксперименте по замене органов в моем теле. Они утверждали, что иначе мне не выжить, что это новое слово в медицине, и что мое участие поможет в будущем совершать операции, спасающие людей… что-то в этом роде… Меня переместили в специальную засекреченную лабораторию. Это можно было понять по тому уровню охраны, которая присутствовала там и по количеству людей не в штатском…

Моринг прижал Сигилу к себе. Ее потряхивало. "Бедная девочка, сколько ей пришлось пережить" – подумал он. Моринг укачивал Сигилу на руках, как ребенка, пока девушка не успокоилась. Она сама потянулась к нему для поцелуя. Моринг поцеловал Сигилу в губы. Чувство, которое не передать словами, охватило все его существо. «Вот оно, человеческое, настоящее, ни с чем не спутать…» – подумал Моринг, слыша как стучит его сердце. Удивительный орган – сердце человека, пока оно не заменено на искусственное, которое, безусловно, тоже может качать кровь, но и только. Настоящее сердце делает человека живым, по-настоящему живым. Моринг встречал таких индивидов с искусственными сердцами, фантомы что сказать…

С Сигилой, живое сердце Моринга говорило ему о нежных чувствах, которые он никогда раньше не испытывал. С таким он столкнулся впервые. Конечно, у него были сексуальные контакты и достаточно много, но Моринг не был привязан к тем девушкам и не искал с ними повторных встреч. Многие из них были профессионалки, вряд ли они страдали от того, что Моринг не желал встреч после мимолетного секса. Но Сигила совсем другое. Бережно относящийся к ней, считаясь с ее чувствами, Моринг не стал заходить дальше…

В отличие от Сигилы, Моринг в полном сознании дал согласие на то, чтобы стать солдатом. Ему казалось, что он будет неуязвим, такой супер-герой, человек-машина. Добровольцы набирались из числа одиноких мужчин молодого возраста. О Моринге некому было беспокоиться, да и ему никто не был близок. Участвовать в засекреченном эксперименте было заманчиво. Полное обеспечение. Усиление человеческих возможностей как умственных, так и физических. Вживление чипов в несколько раз увеличивало объем памяти, запоминание информации шло немыслимыми темпами, а способность к обучению возрастала втройне. Моринг был готов к таким экспериментам со своим телом. Но никто не предупреждал о контроле над этим телом и возможности превратиться в марионетку, управляемую машину для убийства.

Встреча с Сигилой все изменила. С ней он чувствовал себя спокойно и даже забывал чувство щемящего одиночества. Они болтали обо всем, как было хорошо, делиться своими чувствами и мыслями. До встречи с Сигилой Моринг никогда не думал, что может комфортно чувствовать себя рядом с девушкой.

. . .

Иногда Моринг проводил время в компании молодых людей.

– Привет, Стив, как дела? – махнул рукой крутому парню Моринг, зайдя в бар.

– Участвую в программе "Кибератака", – явно хвастался Стив, – слышал о ней что-нибудь?

– Нет. – отрезал Моринг, – Будешь проверять до какого уровня ты сможешь дойти?

Ему не нравились программы, направленные не на развитие человечества, а на его использование или уничтожение.

– Ооо, это обещает быть очень интересным, вот увидишь, дружище, – сказал Стив.

Вот уж чего Морингу не хотелось, то это увидеть действия запущенных в разработку программ. Он подошел к барной стойке. Бармен, парень вроде адекватный, никогда не совался с расспросами, только перекидывался банальными фразами, типа "Как дела?.. Что будешь пить? Как всегда?" Ему, кажется, и самому не улыбалось залезть в чьи-то электронные мозги. По всей видимости, он был человеком.

Тут же из не ярко освещенного угла бара появилась девушка, очень сексапильная, явно легкого поведения. Такие всегда тут околачивались, знали, где можно поймать клиента. Похоже девушка только что провела время с очередным мужчиной.

– Привет, – томно сказала девушка, подойдя очень близко к Морингу, – я свободна, хочешь провести время вдвоем?

Моринг окинул ее беглым взглядом: фигура точеная, юбочка чуть прикрывает то, место где начинаются ее длинные стройные ножки, большая округлая грудь с торчащими сосками, готовая выпрыгнуть на тебя из тесной прозрачной блузки, томный взгляд из-под пушистых ресниц – хороша красотка. В ней есть все, что полагается, чтобы всадить ей по самое нехочу. В прежние времена Моринг бы не раздумывая, сделал бы это.

– Не в настроении, красотка, отвали, – грубо сказал Моринг.

– Как знаешь, – ответила равнодушно, привыкшая к разному обращению девушка, и, мгновенно потеряв интерес, пошла к другому посетителю бара.

Моринг попросил у бармена "бэйзикдринк" и спросил как его зовут.

– Рейв, – ответил бармен.

– Хорошее имя, – сказал Моринг больше для поддержания разговора.

– Ниче, не жалуюсь, – буркнул Рейв.

"Похоже человек" – утвердился в своих догадках Моринг.

– Что слышно из перевалочного лагеря? – поинтересовался Моринг. Он понимал, что парень постоянно крутится здесь, а в таких местах информация стекается отовсюду. В бар захаживают совершенно разные персонажи.

– Да разные слухи ходят, – отозвался Рейв, – говорят там их пачками принимают, и пересылают в неизвестном направлении. Самому интересно. Пробовал у одного узнать, так он не в адеквате был, вообще не соображает или делал вид, что не соображает…

– Значит тайна за семью печатями… – протянул Моринг.

– Что? – не понял бармен.

– Да так, ничего… Недавно просматривал архивы, информацию о магии в эпоху Великого Переворота… Вспомнилось что-то. – ответил Моринг.

– Хмм, Великий Переворот.... кому он был нужен, – вырвалось с досадой у Рейва.

«Точно, парень свой» – заключил Моринг.

Моринг раздумывал над тем, как избавиться от опции управления его сознанием. Его контролировали частично, только во время так называемого карантина. Но он понимал, что в любой момент все может измениться и он больше не будет принадлежать самому себе.

Исчезнуть из зоны действия, но при спутниковом управлении она покрывала все территорию Земли… только если вырвать чип, но нужен специалист, военный медик…

Помощь нужна была не только ему. В последнее время Сигила боялась, что у нее могут стереть память и она уже не будет человеком в полной мере. Сигила не желала присоединяться к роботам, которые внедрились в повседневную жизнь. Вычислить их можно при более близком общении, расспрашивая о прошлом и их родственниках. Но многие имели информационные заготовки, легенды о своем прошлом, потому что люди не желали иметь отношения с ними. Моринг задумал, во что бы то ни стало, найти подходящего специалиста.

Моринг заметил, что Рейв подает ему знак, чтобы он подошел поближе.

– Знаю ты ищешь военмеда, – приглушенно сказал он. Это был даже не вопрос.

– Откуда знаешь? – также тихо спросил Моринг.

– Молчи и слушай. Я могу помочь. Вот адрес. – Рейв осторожно протянул ему клочок бумаги, – Спросишь Сэта, он знает кое-что… Попробуй расспросить его. А теперь смейся, как будто я тебе рассказал анекдот.

Моринг рассмеялся. Даже больше тому, что парень сказал про анекдоты, вот уж точно человеческое изобретение. Потом для большей убедительности заказал бокал биотоника и выпил его залпом.

Это был адрес в районе межпланетного аэровокзала. Чтобы не привлекать к себе внимание, Моринг поехал туда на шаттле, чтобы затеряться в толпе.

В "спейсгэйт" Моринг бывал не часто. Как-то не было причин для этого. Иногда в качестве сопровождения, но сам он никогда не улетал с Земли. Это были суперсовременные высокотехнологичные космические ворота Земли. Там располагалось столько отсеков, что Моринг не сразу сориентировался. Наконец в крыле В34ZeX он нашел службу безопасности и спросил, где он может увидеть Сэта. Мимо прошли двое мужчин, они говорили достаточно громко, что Моринг смог понять, прибыла очередная партия переселенцев, они летят на «Санприт212». Скорее всего их готовят для переселения с Земли в том перевалочном лагере, который имел код секретности.

Моринг увидел, что к нему приближается улыбчивый парень. И что он так расплылся в улыбке, как новорожденная луна, – подумал Моринг.

– Ты спрашивал меня? – обратился к нему парень.

– Ну если ты Сэт, – ответил Моринг.

– Я. Не сомневайся, – продолжал улыбаться парень.

– Мне сказал про тебя Рэйв, – стал объяснять Морин.

– Подожди, отойдем подальше. Выпьешь что-нибудь? – лицо у парня стало серьезным.

Моринг понял, что здесь разговаривать небезопасно. Они пошли в один из баров.

– Ты человек? – улыбнулся Моринг. Этот парень вызывал симпатию.

– Да, – коротко ответил Сэт и продолжил, – времени у меня немного, сегодня очередная партия переселенцев… вот кому точно не придется долго адаптироваться на новом месте, в них мало что осталось от человека. Они уже не земляне, ни тебе атрофированные мышцы, ни гипоксии мозга, ни изменений на белковом уровне…

– Откуда такие знания? – спросил Моринг.

– Готовился стать астронавтом, идеализировал все. Даже сопромат изучал, – усмехнулся Сэт.

– Сопротивление материалов, знакомо, – сказал Моринг.

– Они там встретятся с бестелесными формами жизни, но их готовят к этому. Там все по-другому. Астронавты выяснили, что сигналы от всех датчиков идут не так, как здесь на Земле. Там выстраивается новая ментальная стратегия восприятия мира. Даже сны у них другие, – продолжал Сэт.

– Они видят сны? – удивился Моринг.

– Да. Они биомеханизмы, а не роботы. Ты должен запомнить одно имя – доктор Ринго, он работает с ними на базе переселенцев. А ты видишь человеческие сны? – улыбался Сэт.

– Часто… это не дает мне покоя. Иногда не хочется чувствовать, так легче… – искренне ответил Моринг.

– Понимаю… Это все усложняет. Человеческая психика до сих пор не до конца изучена. Превращение человека в биомеханизм, как ни странно, является необходимостью для освоения других миров. Человеческий организм не только физически не может выдержать перенагрузки, но большая опасность таится в психологических моментах. – рассказывал Сэт.

– Да, я интересовался проблемой одиночества. В архивах есть записи о том, что в 20 веке космонавты при нахождении в темной зоне, потерявшие радиосвязь с Землей, иногда проходили точку невозврата, – подхватил Моринг.

– Я об этом и говорю. Человеку не по силам выдержать изменение реальности, происходят психологические изменения, которые ставят под сомнения целостность самой личности. – сказал Сэт.

– А как они общаются, эти переселенцы? – спросил Моринг.

– Ты имеешь ввиду психологическую совместимость? Эта проблема решена. Это только у человека проблема одиночества в космосе может быть препятствием к освоению новых мест обитания. Ты знаешь, что там даже структура жестов меняется, координация движений, восприятие себя, своего тела … А у этих биороботов новые стратегии поведения, в их полуэлектронном мозге происходит перенастройка механизмов, которые симулируют реальность… – Сэт все больше поражал Моринга своими знаниями.

– Но промашки случаются даже в работе автопилотов, – вставил Моринг.

– На этот случай поможет чипирование, и вышедший из строя механизм просто отключат, сотрут как и не было, останется только информация о порядковом номере.

– Но это же бесчеловечно, – как бы размышляя сам с собой сказал Моринг.

– А разве речь идет о людях… Конечно, хотелось бы побольше человечности в мире людей. У биороботов логики даже побольше, только из чувства самосохранения они не стали бы применять смертоносное оружие. Но дело в том, что ими управляют те же, к сожалению, часто бездушные люди. Так кто больше человек, они или мы? – Сэт произнес это с такой грустью, что Моринг задумался.

– Хорошо хоть они еще не убили музыку, – произнес он после некоторого молчания.

Сэт понял, что Морингу можно доверять. Два последующих дня Моринг приходил к перевалочной базе для переселенцев в надежде отследить каким образом ему можно туда попасть. Лагерь охранялся с кодом секретности Y. Морингу повезло, что сопровождающими переселенцев были полуроботы с его базы.

На базе надо было действовать осторожно. Друзей там не было. Только один парень, вернее биомеханизм под порядковым номером следующий за Морингом, это на случай военных операций, BR714 был более близок ему. Иногда они перебрасывались колкими фразочками, подкалывая друг друга. BR714 имел человеческое имя, его звали Ган.

– Семьсот четырнадцатый, салют. – поприветствовал Гана Моринг.

– Давно не виделись, семьсот тринадцатый! – Ган был в хорошем расположении духа.

– Неужели соскучился, милый? – иронизировал Моринг.

– Как всегда, дорогой, – улыбался Ган.

– Может прекратим обмен любезностями, – предложил Моринг.

– Как такое возможно, мой сладкий?! – не унимался 714-й.

– Ты б девчонку лучше нашел, а то я за тебя переживаю, – засмеялся Моринг.

– Я тебя не брошу, дорогой, не переживай, – отшутился Ган.

– Так порадуй меня хорошими новостями, что нового, а то я в последнее время только в архивах рылся. – сказал Моринг.

– Ну и, нарыл что-нибудь? – полюбопытствовал Ган.

– Да так, ерунда, ничего интересного, только блок памяти забивать ненужным хламом, -отнекался Моринг.

– А у меня поинтересней новости, – хвастался 714-й, – меня переводят на сопровождение, между прочим, секретный объект.

Информация, что выдал Ган, заинтересовала Моринга, но нельзя показывать явное любопытство.

– Тоже мне, секретные объекты не являются большим секретом для базовых… – отозвался Моринг, делая вид, что ему не так уж интересно.

– Да, здесь все свои, не так ли? – почему-то сказал Ган.

– К чему это, 714-й? Что за проверки? – ответил Моринг.

– Проверки не по моей части, Моринг, – сказал Ган, – я теперь буду при настоящем деле. Буду сопровождать переселенцев. Секретный лагерь, слышал? – спросил Ган.

– Слышал, сам бы хотел туда, – проговорил Моринг.

– Так нет ничего проще, взять бункер и заставить их внести тебя в списки, – явно смеялся над ним Ган.

– Ну отрывайся, отрывайся, – буркнул Моринг.

Перед ним стояла задача разузнать как можно больше.

– Да ладно тебе, могу намекнуть одному бойцу про тебя, он занимается укомплектовкой группы. Если хочешь, конечно, – сказал Ган, – но работка не из легких, парень.

– Зато не скучная, – попробовал отшутиться Моринг, чтобы не вызвать подозрений в особом рвении попасть в группу сопровождения.

Теперь оставалось ждать. Но на случай если Ган не поможет, Моринг разрабатывал другой план попасть на территорию лагеря переселенцев. Ган может предложить кандидатуру Моринга, как надежного, хорошего парня. Психологическая совместимость в боевых отрядах и любых других группах всегда учитывалась. А самому Морингу напрашиваться было бы неосторожно. Моринг просмотрел свой личный отсек, вроде бы форма и комплектация, были те же самые. Даже шлем на голову был один в один, черный, матовый. Но у сопровождения были рации, и крепились они по-другому. Моринг очень внимательно запоминал все детали. Рации у сопровождения были стального цвета.

На два последующих дня был объявлен карантин. Никому не разрешалось покидать территорию базы. Как обычно шли тренировочные посадка-высадка, отработка совместных действий, проверка работы всех технических устройств. А между тем все находящиеся на базе сверялись по компьютеру, вся система проверялась на случай сбоя.

Это была обычная процедура, но для Моринга это было совершенно не кстати, особенно сейчас. Он не мог связаться с Сигилой, все внешние контакты были запрещены.

– Милый, мы опять будем вместе, – подшучивал над ним Ган.

– А что так, тебя отстранили от сопровождения? За какие провинности? – Моринг лелеял надежду, что услышит хорошие для него новости.

– Это тебя включили в группу. – серьезно сказал Ган, – не подведи.

– Ну хоть одна приятная новость за последние два дня, – не показывая своей радости ответил Моринг.

– Что, скучаешь по воле? – подмигнул Ган.

– Есть немного. Кто бы мог знать, что в наше время будут еще живы эти доисторические чувства, – посмеялся Моринг.

– Это разнообразит жизнь, я бы даже сказал, украшает, – сказал Ган.

– Не ожидал от тебя такого всплеска романтизма, – засмеялся Моринг.

– Ты многого обо мне не знаешь… – задумчиво произнес Ган.

Странный он какой-то. Раньше они только шутили, подкалывали друг друга, а в последнее время, он выдавал фразы, которые заставляли задуматься. Но Морингу сейчас было не до него. Он все время думал о Сигиле. Наверное, ей тяжело без его поддержки.

– Семьсот четырнадцатый, у меня там девушка. – сказал неожиданно для себя Моринг.

Почему он так разоткровенничался с Ганом, он не понимал, возможно, хотел как-то отблагодарить его за то, что замолвил за него словечко.

– Перестань называть меня семьсот четырнадцатым, – как-то очень искренне попросил Ган.

– Договорились, – согласился Моринг.

Что-то было в этом парне настоящего, Моринг пожалел, что раньше не часто общался с ним.

Карантин прошел успешно. Никаких сбоев в работе механизмов и людей не было выявлено. Система опять перешла в автоматический режим. Наконец появилась возможность встретиться с Сигилой.

Издалека он увидел ее развивающиеся золотистые волосы. Она шла решительной походкой, а когда подошла поближе, то побежала к нему навстречу. Сигила бросилась к нему на шею, обвив руками и прижалась всем телом. Так они стояли несколько минут, ничего не говоря. Все итак было ясно, без слов.

– Я скучал по тебе, – прошептал Моринг.

– Я знаю…. можешь ничего не говорить, просто побудь со мной, – голос Сигилы звучал необычно.

– Я был на карантине, ты знаешь что это значит. Не мог связаться с тобой, – начал объяснять Моринг, – Мне надо тебе кое-что сказать. Я уже на пути к свободе, осталось совсем немного.

Ему хотелось, чтобы она знала, знала и надеялась. Он был уверен, это придаст ей силы. Последнее время Сигила совсем не смеялась, что было на нее не похоже. И это беспокоило Моринга.

– Рада за тебя, – прошептала Сигила.

– Рада за нас, ты хотела сказать, я позабочусь о тебе, – уверенно сказал Моринг.

– Я рада, что встретила тебя… – шептала она, – это самое лучшее, что было в моей жизни…

– Не говори так, ты словно прощаешься, что с тобой? – спросил Моринг.

– Все хорошо, Моринг, – Сигила попыталась улыбнуться, но у нее это плохо получилось.

– Я назвал тебя своей девушкой, когда мы болтали на базе с одним парнем, – рассказал Моринг, не зная что сказать дальше.

– Правда? – глаза Сигилы засветились, в них вспыхнул прежний жизнерадостный огонек.

– Роботы не умеют врать, – улыбался Моринг.

– Ты не робот, – засмеялась Сигила в первый раз за последний месяц.

Они обнялись и пошли вдоль набережной. Им просто хотелось побыть вместе.

. . .

На территории лагеря для переселенцев находились секретные объекты: лаборатория, операционная, конвейерная сборка и ряд других объектов, такие как ангары с донорскими или искусственными органами, электронной начинкой. Поэтому к сопровождающим предъявлялись особые требования. Набирали их с военной базы, предварительно тщательно проверив их личные дела. Моринг был чист, никаких нарушений у него не было, задержаний Департаментом Права тоже, по Космической линии полетов не производил, участие в военных операциях было безукоризненное. И вот он здесь. На рукаве прикреплен стальной обруч, тип рации, которая применялась на особо секретных объектах. Она была защищена от радиоперехватов, сигнал проходил везде даже в подземном бункере.