Тайна ледяной пещеры. Хранитель солнц

Часть 1. Вадим

Смерч подхватил Вадима, закружил так, что у того к горлу мгновенно подкатила тошнота, долго мчался через перелески и овраги, и, наконец, отпустил своего пленника с такой небрежностью, что у юноши дыхание перехватило от удара о землю, и некоторое время он лежал, разевая рот, как выброшенная на сушу рыба, пытаясь вдохнуть.

Наконец втянул в себя влажный прохладный воздух, задышал судорожно, наполняя кислородом сжавшиеся лёгкие, и, окончательно придя в себя, медленно сел. Огляделся, пытаясь понять, куда же он попал.

Прямо перед ним неспешно несла воды широкая река. Вода в ней тоже была с бурым оттенком, но намного светлее, чем та, возле которой он провёл свой первый день на этой планете.

Наверное, здесь все реки такие? Или эта тоже волшебная? Нет, вряд ли. Она, скорее всего, обычная, поэтому и светлее той, магической.

За его спиной стройными рядами стояли высокие деревья.

Лес?

Прямо над головой хрипло каркнула какая-то птица, и он, вздрогнув от неожиданности, поднял голову и проводил взглядом местную разновидность вороны с орлиным размахом крыльев.

Интересно, куда его занесло?

Встал, покряхтывая от боли в отбитой спине.

Через реку он вряд ли переберётся. Да и зачем? На другой стороне – точно такой же лес. По лесу можно и на этой стороне прогуляться. Какая разница, куда идти, если он не представляет, где очутился? Сейчас первостепенная задача – отыскать аборигенов и узнать, в какой стороне находятся горы. Ребята наверняка к ним пойдут. Там и встретятся.

Что ж, первоначальный план готов. А сейчас нужно найти место для ночлега.

Пройдя вдоль леса, у излучины реки увидел дерево, склонившее ветви к воде, поставил вокруг него магическую защиту, забрался в этот природный шалаш и сел, навалившись на шершавый ствол. Думал, не уснёт, так кипела от мыслей голова, столько предположений и планов в ней роилось. Но усталость от тяжёлого дня взяла своё, и он сам не заметил, как задремал.

Проснулся от того, что рядом зачирикала какая-то звонкоголосая птица, а прорвавшийся сквозь ветви дерева солнечный зайчик пробежал по лицу и начал играть с ресницами. Выбрался из своего укрытия, обследовал берег, но звериных следов на песке не обнаружил.

Надо же, какой спокойный лес. Поди, и защиту он зря ставил? Не от кого защищаться было?

Подошёл к реке, умылся. Набрав в пригоршни воды, продезинфицировал её заклинанием и как следует напился: фляжки у него не было, а когда он ещё до пригодного для питья ручья доберётся – неизвестно.

Есть хотелось неимоверно, поэтому напился так, что в животе булькать начало, решив хотя бы водой наполнить желудок. И направился вдоль леса, выискивая подходящую тропинку или хотя бы более-менее свободное от деревьев пространство, чтобы не продираться по бурелому и через густую молодую поросль.

Наконец, нашёл проход и углубился в лес, настороженно оглядываясь, готовый в любой момент дать отпор любому, кто попытается на него напасть.

Но врагов поблизости не наблюдалось, зато нашёлся куст с орехами, и Вадим, забыв об осторожности и о том, что на чужой планете любое растение может оказаться несъедобным для пришельца из другого мира, с полчаса щёлкал скорлупой, выедая из неё вкусные сердцевинки.

Наконец неохотно оторвался от неожиданного подарка судьбы, набил орехами карманы, и пошёл дальше.

После сытного завтрака жизнь показалась не такой уж и ужасной. Да и прогулка по лесу перестала казаться неприятной.

То, что с ребятами разлучили – плохо, конечно. Но он их отыщет. Обязательно отыщет. Или они его найдут. Так что всё нормально будет.

Высокие деревья прикрывали его от палящего жара двух солнц, уже высоко поднявшихся на небосклон и в то же время пропускали сквозь листву весёлых солнечных зайчиков, шелестели кронами от лёгкого тёплого ветерка, прятали среди ветвей голосистых птиц. Утоптанных тропинок так и не встретилось, но и без них шагать было легко: в заросшую невысокой травой землю ноги не проваливались, бурелом поперёк дороги не лежал, и даже молодая поросль росла так, что тоненькие деревца идти не мешали. И Вадим постепенно успокоился, задумался о том, как он станет искать ребят, и потерял бдительность. Поэтому он не сразу заметил, как потемнел лес и вытянулась вверх трава, начав путаться под ногами, как смолкли птичьи трели, как исчезли собирающие нектар пчёлы. И лишь споткнувшись о лежавшее поперёк дороги дерево, испуганно дёрнулся и, наконец, огляделся.

Увиденное ему очень не понравилось.

Ему повезло, что дерево рухнуло именно там, где он шёл. Или это он пошёл там, где оно лежало? Неважно. Главное, он успел затормозить в нескольких шагах от перегородившей дорогу гигантской паутины. Нити толщиной с его палец чуть заметно покачивались между двумя деревьями, находившимися метрах в трёх друг от друга.

Если такова паутина, то каков же паук? Вовремя он остановился. Вляпался бы с разгона в это плетение… Да что там – вляпался! Просто бы к такой ниточке прикоснулся, и уже вряд ли бы выбрался, таким толстым слоем клейкой массы она покрыта. Вон, каплями свисает, тянет паутину к земле, но даже оторваться от неё не может.

Вадим попятился, настороженно озираясь, высматривая, нет ли поблизости хозяина этой ловушки. Но кругом царила тишина, такая глубокая и мрачная, что юноша мысленно выругал себя: внимательнее нужно быть на чужой планете. Не задумался бы, не размечтался о будущем, раньше бы почувствовал опасность. Такой тишины в нормальном лесу не бывает, там всегда полно звуков: листва шелестит, птицы поют, комары зудят. Давно нужно было насторожиться. И вообще, в лесу, а тем более – лесу инопланетном, постоянно нужно ухо востро держать. А он что-то слишком расслабился.

Развернулся и осторожно, стараясь не шуметь, пошёл обратно. И остановился, услышав странный шипящий звук и непонятное щёлканье.

Огляделся, потом поднял голову и увидел спускающегося на паутинке с дерева громадного паука.

По виду паук напоминал тарантула, только увеличенного раз в двадцать. Выпуклое брюшко с торчащими на нём острыми волосками быстро приближалось, и Вадим едва успел отпрыгнуть. Ещё бы пара секунд, и паук приземлился бы ему прямо на голову, а теперь он завис в нескольких сантиметрах от земли, мрачно рассматривая юношу четырьмя парами круглых глаз.

Вадим попятился. В руке автоматически появился огненный шар, и паук, увидев огонь, зашипел зло, но почему-то не испугался и не попытался сбежать, а опустился на траву, и весь как-то подобрался, напружинился, и Вадим понял, что он сейчас прыгнет.

Рванулся в сторону, едва увернувшись от острых когтей, которыми заканчивались членистые лапы, кинул в паука огненный шар. Шар врезался в лапу, но не взорвался, а отскочил от неё, словно мячик от стены и поджёг растущий на дереве мох. Огонь лишь опалил густые жёсткие волоски. Паук дёрнулся, зашипел, но не отступил. Скорее, в ярость пришёл от того, что жертва сопротивляться начала. И Вадим понял, что сражаться придётся всерьёз. Ударил паука «воздушным кулаком» – заклинанием спрессованного воздуха, но тот лишь чуть покачнулся и отступил на шаг. Остальные заклинания тоже не нанесли чудовищу особого вреда.

Бронированный он, что ли? Или щит на нём магический?

От пущенных очередью огненных шаров только кусты загорелись, да паутина вспыхнула и мгновенно в пепел превратилась, хлопьями осев на траву. Но на гибель паутины её хозяин и внимания не обратил. А вот упрямство сопротивляющейся добычи его явно злило. И, кажется, он решил, что пришла пора крайних мер. Присел, оттолкнулся всеми лапами, подпрыгнул чуть не на полтора метра вверх и всем весом рухнул на то место, где секунду назад стоял противник.

Вадим еле успел отскочить за ствол дерева. Почувствовал резкую боль в левой руке: задел всё же паук его когтем. Голова внезапно закружилась, ноги подогнулись и он, падая, увидел, как встаёт на задние лапы мохнатое чудовище, собираясь заключить его в свои объятия. Подумал: «Как глупо…» Но что именно глупо, додумать уже не успел. Сознание отключилось, и он погрузился в мрачную темноту.

***

Умопомрачительный запах жареного мяса щекотал ноздри, и Вадим медленно приподнял тяжёлые веки.

Где он?

Он лежал на боку, навалившись спиной на что-то мягкое. Подушки? Он не видел, и повернуться, чтобы посмотреть, сил не хватало. Слабость была такая, что он киселём растёкся по кровати. Во рту стоял мерзкий привкус застоявшейся крови, к горлу подкатывала тошнота, голова кружилась, но он был жив, и это радовало.

Но как? Почему? Он же помнил своё сражение с пауком и вставшее на задние лапы членистоногое чудовище. Он уже давно должен был перевариться в брюхе этого монстра. Или валяться, растерзанный на части, на поляне в лесу. А он лежит на кровати в каком-то доме и слушает бурчание взбунтовавшегося от голода желудка.

– Дедушка, он очнулся! – раздался радостный девичий голос, и Вадим, с трудом переведя взгляд, увидел худенькую девочку, стоявшую у кровати. Светлые волосы, заплетённые в две косички, остренькое личико, носик, покрытый веснушками. Девочке на вид было лет двенадцать, не больше.

– Где я? – просипел он, с трудом концентрируя взгляд на этом маленьком чуде. Чудо улыбнулось и произнесло:

– У нас.

Очень информативный ответ, ничего не скажешь.

– У нас ты, – подтвердил другой голос, низкий и хриплый, и в поле зрения юноши появился старый дедок, тоже щуплый, невысокий, с небольшой бородкой из тех, что на Земле называют «козлиными». – В нашей избушке.

– А паук?

– Паука мы завалили, – жизнерадостно ответил дед. – Теперь мяса на несколько месяцев хватит.

Тошнота подкатила к горлу так резко, что удержать её Вадим не успел. Запах сразу перестал казаться умопомрачительным.

– Эх, как тебя корёжит, – покачал головой дед и вытащил из-под подбородка юноши испачканную тряпку. Девочка сразу постелила чистую, сняв её со спинки кровати. – Ну, ничего. Раз очнулся, значит, жить будешь. Сейчас мы тебя бульончиком напоим. Мясо тебе есть ещё рановато, а вот бульончик – в самый раз.

– Из паука? – прохрипел Вадим.

– Из паука, – всё так же жизнерадостно согласился дед. – У него очень вкусное мясо, но вот добыть его сложно. Так что это – деликатес, который в городе за большие деньги продают. А нам вот совершенно задаром досталось. Повезло, понимаешь.

На сей раз с тошнотой справиться удалось. Вадим вспомнил мохнатого монстра, с которым так долго сражался, сглотнул и выдавил:

– А как же вы его завалили? Я не сумел.

– Ты просто не знал, куда стрелять нужно, – утешил его дед. – У него очень мягкое, незащищённое брюхо. В него бить надо. Мы вовремя подоспели. Он как раз на задние лапы встал, чтобы на тебя кинуться, брюхо открыл, мы и воспользовались моментом.

– А со мной что?

– У этого паука на лапах когти ядовитые, – перестал улыбаться дед. – Он свою добычу, в паутине запутавшуюся, так и убивает. Когтем по ней чиркнет, жертва сразу сознание теряет, затихает, и он спокойно обедает. Обычно после этого яда не выживают. Мы тебя, честно говоря, принесли, чтобы похоронить по-человечески. А ты, гляди, выжил. Как это тебе удалось?

Хотел бы он это знать. Может, сыграло роль, что он – не местный и поэтому его организм сумел справиться с ядом? А может, помогло, что он из волшебной реки воды напился? Вдруг она и обеззараживающими свойствами обладает, яды выводит?

Но дед ответа и не ждал. Понимал, что вряд ли парнишка его знает. Продолжил деловито:

– Много еды тебе пока не дам. Пару глотков, не больше. Только силы поддержать. Тебе сейчас воды нужно больше пить, да спать, сил набираться.

Приподнял Вадима, подложил под голову ещё одну подушку, чтобы есть было удобнее. Девочка принесла миску с едва плещущейся на донышке жидкостью, зачерпнула её небольшой деревянной ложкой и поднесла ко рту своего подопечного.

От аромата приправленного травами бульона рот наполнился слюной, а желудок снова забурчал.

Главное, не вспоминать, из кого сварен этот обед. Представить, что это, например, свинья. Чем свинья лучше паука? Почему её есть можно, а паука нельзя? Кто это сказал?

Юноша задышал торопливо, вновь справляясь с тошнотой, открыл рот. Терпеливо дожидавшаяся этого момента девочка аккуратно влила бульон, зачерпнула следующую порцию.

Бульон оказался неожиданно вкусным. Настолько вкусным, что Вадим сразу забыл, из кого он был приготовлен и, проглотив, сам потянулся за добавкой. И разочарованно прикрыл глаза, когда девочка, скормив ему ещё пару ложек ароматной жидкости, строго сказала:

– Пока всё. Вечером дам побольше.

Желудок недовольно буркнул, но сильно ругаться не стал. И, уже уплывая в сон, Вадим почувствовал, как маленькие ручки заботливо укрывают его одеялом и поправляют под головой подушку.

В следующий раз он проснулся от того, что яркое солнце, залившее комнату, пригрело его так, что ему стало жарко. Одеяло сразу показалось слишком тёплым и тяжёлым, и он, коротко застонав, стал выпутываться из своего кокона.

Тело не слушалось, руки ослабели настолько, что он с трудом пальцами шевелил, но он упорно стаскивал с себя одеяло, пока, наконец, весь взмокнув от вложенных усилий, от него не освободился. И только тогда, почувствовав на коже прохладу лёгкого ветерка, задувающего в открытое окно, понял, что он полностью раздет. Даже плавок на нём нет. А если его девочка увидит?

– И чего тебе не лежится? – услышал он укоризненный голос и, вспыхнув до корней волос, начал вновь возиться с одеялом, теперь уже пытаясь укрыться. – Попросить не мог? Я и вышла-то всего на пять минут, мог бы и подождать. Сейчас тебя умою и завтракать будем.

– Завтракать? – не придумал лучшего вопроса Вадим. От неловкости даже сил добавилось, сумел он натянуть одеяло.

Но старания его пропали втуне. Девочка поставила на табуретку у кровати таз с водой, намочила тряпочку и одним движением стащила с него ненадёжное укрытие.

– Ты чего делаешь?! – вскинулся он, но девочка с недоумением посмотрела на него и пояснила:

– Так умыться же надо. Дедушка сказал, что тебя трижды в день обтирать нужно, чтобы яд с потом выходил, а обратно уже не всасывался. Я так и делаю.

– Ты?!

– А кто ещё? – удивилась девочка. – У дедушки своих дел много и в огороде, и по хозяйству. А я по дому хлопочу, да теперь ещё и за тобой приглядываю.

Говоря это, она уверенным движением, показавшим, что делает это не в первый раз, уложила юношу на бок и начала ловко обтирать его влажной тряпкой, постоянно споласкивая её в тазу. Вадим закрыл глаза, чтобы не видеть своего позора. Да, если она уже не первый раз это делает, бессмысленно дёргаться. Но до чего же неловко! Неужели дед не понимает, что не дело юной девушке ухаживать за обнажённым парнем? Или у них здесь другие порядки?

– Давно я тут лежу? – выдавил он и закусил губу, потому что девочка, протерев ему спину, начала вытирать грудь и живот.

– Да уж пятый день, – ответила она, не прекращая своего занятия.

Четыре дня, по три раза… Да, дёргаться бессмысленно.

– Как тебя зовут? – ему было всё равно, о чём спрашивать, лишь бы отвлечься от чудовищной неловкости. Щёки пылали так, что, казалось, сейчас подушка задымится. А по телу бежали мурашки то ли от прохладной воды, то ли от мягких прикосновений.

– Антания, – ответила девочка. – А дедушка Аней называет.

– Аня, – повторил Вадим. – Красивое имя.

– А тебя как зовут?

– Вадим.

– Красивое имя, – вернула комплимент девочка и, бросив тряпку в таз, укрыла юношу одеялом. – Пока не раскидывайся, обсохни немного.

Могла бы и не предупреждать. Сейчас с Вадима одеяло и тягач бы не стащил, так он в него вцепился.

Антания загремела посудой, готовя завтрак, и по комнате разнёсся аромат свежеприготовленной пищи.

– Сегодня дедушка разрешил тебе побольше съесть. Но кашу пока не дам, бульон пей.

Аня подоткнула под голову подопечного вторую подушку, присела на край кровати, держа в руках миску.

– Я сам, – потянулся к миске Вадим, но девочка качнула головой:

– Ты сам ещё не сможешь. Ложку не удержишь.

И Вадим понял, что она права. И покорно открыл рот, чувствуя себя маленьким ребёнком, которого кормит любящая, но строгая мама.

А, поев, мгновенно провалился в сон и проспал до следующего утра. И в этот раз ему даже что-то снилось. Правда, проснувшись, он свой сон вспомнить не сумел.

***

Дни шли за днями. Поправлялся Вадим медленно, тяжело. Периодически возвращалась тошнота, порой к вечеру поднималась температура. Первое время тело не слушалось настолько, что даже повернуться со спины на бок не удавалось. Ложку поднять сумел лишь через пару дней, до этого пальцы её удержать не могли.

Но больше всего угнетала невозможность самостоятельно сходить в туалет. Ладно бы за ним дед ухаживал, а то, что просить об этом каждый раз Аню приходилось, просто морально убивало. Да и трёхразовая пытка обтираниями радости не добавляла.

Однажды попробовал поговорить об этом с дедом, но тот не понял его переживаний.

– Ты не смотри, что Аня ещё такая юная, – ответил он Вадиму. – Её вся округа знает. Она у нас целительница. Где кто заболеет, сразу к ней бегут. Талант у неё лет в пять проснулся. Ты и жив-то лишь её стараниями остался. Она сразу тебя травами отпаивать начала, сердце твоё силой своей поддерживала, когда оно биться переставало. Ей не привыкать за больными ухаживать. Таких вытягивала, от которых и более опытные лекари отказывались. Я, хоть и травник, и многому её научил, сейчас сам к ней прислушиваюсь. И ты слушайся. Раз уж не умер, теперь она тебя на ноги поставит.

– Сердце биться переставало? – переспросил Вадим.

– Ты три раза умирал, – кивнул дед. – Я бы тебя не вытянул, а она – смогла. Так что не переживай. Делай, что она скажет, и всё у тебя наладится.

После этого разговора Вадим другими глазами посмотрел на свою спасительницу. Если сейчас, в столь юном возрасте, она смогла вытащить его с того света, какой же мощной целительницей она станет, когда ещё подучится и попрактикуется? Сила ведь, если ею пользоваться постоянно, всю жизнь растёт.

Как же ему повезло, что именно в тот злосчастный день Антания с дедом забрались далеко в лес в поисках редкого растения, понадобившегося целительнице для очередного отвара. Если бы не они, он бы погиб. И никто никогда не узнал бы, где и как это произошло.

Вадим заново привыкал жить. Каждое новое достижение воспринимал, как подарок судьбы. Чувствовал себя постигающим мир ребёнком: первый раз взял ложку и сумел донести её до рта; первый раз самостоятельно сел на кровати; первый раз встал и несколько секунд постоял на подламывающихся ногах; сделал первый шаг, держась за руку Ани.

По несколько раз в день делал упражнения для мышц, которые показала ему девочка. Совсем простые, не сравнить с теми, которые выполняли они на тренировках в школе. Но даже обычные махи руками сейчас приходилось выполнять через боль и напряжение.

И тем не менее радовался каждому прожитому дню, каждому маленькому успеху. И мучила только мысль о друзьях: где они, куда раскидал их смерч, идут ли они к горам? А может, они уже сразились с Синим драконом? Тогда кто победил? Живы ли они или пали в битве с этим ужасным чудовищем?

После этих мыслей с яростью начинал снова заниматься, с каждым разом увеличивая количество повторений, усложняя упражнения. Ему нужно быстрее восстановиться, чтобы найти друзей. Вдруг им нужны его способности? Вдруг только из-за того, что его не окажется рядом и не сможет он поддержать их своей силой, кто-то погибнет?

Дед одобрительно хмыкал, видя, как настойчиво занимается их пациент. Аня качала головой и мерила ему пульс после каждой тренировки, но молчала, не запрещала. Только потребовала, чтобы пил он укрепляющий отвар, жутко горький и противно воняющий. Но Вадим покорно глотал его, даже не морщась, так хотел поскорее вернуться в строй. И с радостью замечал, как с каждым днём всё быстрее возвращаются силы.

И вдруг однажды после обеда вновь почувствовал дурноту. Голова закружилась, к горлу подступила тошнота.

– Что-то мне нехорошо, – выдавил он, вставая из-за стола. – Пойду полежу.

И нетвёрдым шагом, покачиваясь, пошёл к кровати, спиной чувствуя внимательные взгляды деда и Ани.

Рухнул на кровать, закрыл глаза.

Что опять случилось? Неужели болезнь вернулась?

Голова кружилась так, что он вцепился в матрас, боясь, что упадёт на пол. Вся съеденная еда комом лежала в желудке, стремясь выбраться обратно тем же путём, каким туда попала, и приходилось постоянно сглатывать, чтобы не дать ей это сделать. В горле пересохло, а во рту снова появился противный вкус застоявшейся крови.

Да что с ним такое?!

Все симптомы отравления паучьим ядом налицо. Но как он мог им отравиться? Неужели яд не полностью вышел из организма, и теперь подобные приступы будут повторяться постоянно?

Радовало одно: сознания он не терял. Хотя, может, и лучше было бы, если бы потерял, настолько отвратительными были ощущения.

Сколько он так лежал, он не знал. Но постепенно тошнота улеглась, головокружение прекратилось, зато накатила слабость, и он погрузился в тяжёлый сон.

Проснулся от прозвучавшего над ухом вопроса:

– Ужинать будешь, или уже до утра проспишь?

Открыл глаза и понял, что совершенно здоров. Ничего не болело, слабость ушла, тошнота тоже прошла. Зато аппетит проснулся.

Кивнул:

– Буду.

Встал и пошёл умываться.

– Как себя чувствуешь? – поинтересовался дед, когда Вадим сел за стол и накинулся на картошку с мясом. Есть ему почему-то хотелось так, словно он дня два не ел, а не несколько часов.

– Нормально, – отозвался он, засовывая в рот кусок хлеба. – Я долго спал?

– Больше суток, – ответил дед, и Вадим замер, не донеся до рта ложку.

С трудом, едва не подавившись, проглотил хлеб, глотнул воды из кружки и недоверчиво спросил:

– Как – больше суток?

– Организм с ядом боролся, за сутки управился, – улыбнулся дед.

– С каким ядом? – опешил Вадим.

– Ядом паука, – пояснила Аня.

– А откуда он взялся?

– Я тебе его в суп подлил, – прозвучало это так, словно дед хвастался тем, что пытался отравить своего гостя.

– Что?!

– Видишь ли, от яда этого паука обычно никто не выживает, – не торопясь начал объяснять дед. – Но ходит легенда, что те, кому это удавалось, становились невосприимчивы к ядам. А их слюна делалась лечебной. Вот я и решил проверить, правда ли это.

– И вы меня отравили? – задохнулся от возмущения Вадим. – А если бы я умер?

– Не умер бы, – качнул головой дед. – Аня за этим следила. Ты в этот раз даже не бредил. И не рвало тебя, как раньше. И сердце нормально билось, спокойно. И даже температура не поднималась. Точнее, поднялась, но совсем чуть-чуть. Ты просто спал. А проснулся здоровым, словно и не было ничего. Так что не легенда это вовсе, а самая что ни на есть правда. Теперь тебе никакие яды не страшны.

Вадим открыл рот, чтобы высказать этим чёртовым экспериментаторам всё, что он думал по поводу их опытов, посидел с открытым ртом, потом его закрыл и потянулся за кружкой. Жадно выпил налитый Аней отвар, даже не почувствовав его вкуса, и мрачно проговорил:

– Ну вы и…

Снова замолчал, не находя слов для выражения своих чувств.

– Чего ты кипятишься? – примирительно сказал дед. – Всё же хорошо закончилось. И ты теперь знаешь, что тебя невозможно отравить. Осталось только слюну на лечебные свойства проверить. Говорят, с её помощью раны хорошо затягиваются.

Слюна. Ага. Теперь, значит, кого-нибудь ранят, а он на рану поплюёт, и она заживёт?

Представил, как предлагает он Вите на него плюнуть, хмыкнул насмешливо: да уж, Витька такому предложению очень обрадуется.

Злость прошла, интерес остался.

Дед прав, умереть бы Аня ему не дала, зато теперь он знает, что стал невосприимчив к ядам. А если ещё и слюна окажется лечебной, то можно только порадоваться, что его паук поцарапал. Иметь всегда при себе антисептик – для боевого мага это большая удача. Мало ли где он оказаться может. Вдруг его ранят в безмагичной зоне, где колдовать нельзя и вылечиться магией не получится. А тут поплевал на рану – и здоров. Красота!

– На ком экспериментировать станем? – деловито спросил он, оглядывая присутствующих.

– На мне, конечно, – хмыкнул дед. – Аню я к подобным опытом не допущу.

И, не откладывая, взял нож и чиркнул себя по запястью, держа руку над опустевшей после ужина миской, куда сразу закапала сбегающая из раны кровь.

– Ну, давай, лечи, – поторопил он замешкавшегося Вадима.

Вадим подошёл к деду и растеряно взглянул на рану.

– Что, прямо на неё плевать?

– А куда ещё? – удивился подопытный. – Вряд ли мне поможет, если ты на пол поплюёшь.

Ну, да, конечно. Куда ж ещё?

Вадим, мысленно морщась, набрал в рот слюны, склонился над дедом и решительно плюнул в самый центр раны. Дед невозмутимо размазал плевок по всему порезу, и все с интересом уставились на его руку.

Кровь зашипела, пошла пузырями, словно её подогрели на сильном огне, и мгновенно свернулась. А порез на глазах стянулся, оставив после себя лишь тоненький набухший шрам.

Надо же. Получилось!

Вадим изумлённо посмотрел на широко улыбающегося деда, качнул головой, всё ещё не веря в свою новую способность. Может, дед сам себя вылечил? Он же целитель, как и Аня. Уж такой-то тоненький шрам он бы сумел зарастить.

– Действует, – довольно проговорил дед. – Видишь, как хорошо получилось? Не врут легенды. Не врут.

Легенды? Раз дед легенду о пауке знает, может, и о Синем драконе ему что-нибудь известно?

– А какие вы ещё легенды знаете? Расскажите. Я люблю легенды слушать, – Вадим снова уселся на стул.

– О, милок, легенд я знаю – не сосчитать. Долго перечислять можно.

Дед задумался на мгновение и продолжил:

– Вот, например, легенда о двух солнцах. Почему они по небосклону друг за другом ходят. Её ты, наверное, знаешь. Её все знают.

– Знаю, конечно, – поспешно подтвердил Вадим. – Но вы всё равно расскажите. С удовольствием ещё раз послушаю.

Дед кивнул и не торопясь заговорил:

– Жили когда-то два брата, Кархеван и Кархорин. Дружно жили, весело, до той поры, пока не полюбили оба одну и ту же девушку. Спросили её, кому же она отдаст своё сердце. Но девушка не смогла сделать выбор, оба парня ей нравились. Тогда Кархеван бросил вызов Кархорину. Начали они сражаться. День сражались, два, а на третий день Кархеван побеждать начал. Понял Кархорин, что подходит последний его час. Не захотел он погибать из-за девушки, бросил меч и кинулся бежать. Разозлился Кархеван, что не закончилась битва, и помчался вдогонку. Следившие за поединком боги, увидев, как, забыв о родственных узах, брат преследует брата, рассердились и превратили их в два солнца. А не сумевшую сделать выбор девушку, из-за которой поссорились братья, сделали Луной. Так теперь и бегают братья вокруг Кахверенги, один – чуть впереди, другой – отставая. И каждое утро стремятся они поскорее подняться на небосклон, чтобы успеть увидеть, как уходит с него их любимая. А девушка каждый вечер старается взойти пораньше, чтобы помахать на прощанье убегающим за горизонт своим бывшим женихам.

Дед помолчал, а Антания вытерла набежавшие на глаза слёзы и всхлипнула:

– Жалко их, бестолковых.

– Именно – бестолковых, – сурово нахмурился дед. – Семейные узы превыше всего ценить нужно. Девушек много, а брат был один. Разве можно брату на брата руку поднимать?

– Нельзя, – согласился Вадим и попросил: – А ещё что-нибудь расскажите. Может, у вас легенды о драконах существуют? В нашем мире о них любят рассказывать.

И осёкся. Взглянул испуганно на старика, желая сквозь землю провалиться от собственной несдержанности. Надо же, столько дней удавалось ему хранить свою тайну, а тут так опростоволосился!

Но дед, вроде, и не удивился его словам. Хмыкнул только насмешливо:

– В вашем мире, говоришь? В каком это – вашем?

И, видя, как замялся и покраснел юноша, успокоительно сказал:

– Да не бойся, парень. Давно уж мы знаем, что не здешний ты. Ещё когда ты бредил, поняли. Много ты тогда наговорил всякого. И по-нашему, и на неизвестном нам языке. Я в молодости часто путешествовал, со многими народами познакомился. Нет у нас таких слов, которые ты в бреду говорил. Не наш язык. Не всё мы поняли из твоего бреда, конечно, но о главном догадались. Спрашивать не стали, подумали: захочешь – сам расскажешь. А сейчас, раз уж сам проговорился, раскрой тайну своего появления. Что за мир у вас? Откуда ты взялся, такой непохожий?

– Правда, что ли, непохожий? – буркнул Вадим.

– Одет ты не по-нашенски, – кивнул целитель. – Слова иногда употребляешь непонятные, сам этого не замечая. Да и кровь у тебя другая. Аня, когда у тебя яд вытягивала, это заметила.

Надо же. Значит, они давно уже всё знают. А он-то старался, тайну хранил, боялся лишний раз рот открыть, чтобы себя не выдать.

Вздохнул:

– Вы правы, дедушка, не из этого я мира. Попал сюда по воле наших богов, чтобы спасти ваш мир от гибели.

– От гибели? – нахмурился дед. – А вот с этого места поподробнее.

Вадим снова вздохнул и начал свой рассказ.

Когда он закончил, все долго молчали. Дед хмурился, о чём-то напряжённо думая. Антания с любопытством поглядывала на иномирца, но молчала, не желая прерывать размышления деда, хоть и видел Вадим, что вопросов у неё осталось много.

– Синий дракон, говоришь? – наконец, прервал молчание дед. – У нас есть несколько легенд о Синем драконе. Не знаю только, помогут ли они тебе разобраться, зачем ты здесь оказался.

– Расскажите, дедушка, – попросил Вадим.

– Расскажу, – кивнул тот. – Слушай.

Налил себе в кружку воды, глотнул, готовясь к долгому повествованию, и заговорил:

– Когда-то, в давние-предавние времена, когда не существовало ещё на Кахверенге людей, появился на ней Синий дракон. Как уж он здесь оказался, мне не ведомо. Может, тоже, как и ты, через портал попал. А может, просто прилетел с какой-нибудь звезды. Понравилась ему наша планета, и поселился он на ней. От его жаркого дыхания появились на ней пустыни, от слюны – моря и реки, от тени его крыльев – снежные страны, а там, где вставала его нога – горы и холмы. Но скоро стало ему скучно жить одному, и он, немного поколдовав, разбросал свои чешуйки, от которых и произошли первые люди, обладающие силой дракона. Те, которые появились на берегу моря, стали повелевать водой. Те, что выросли у жерла вулканов, стали повелителями огня. Люди, появившиеся в низинах, начали повелевать землёй, а оказавшиеся на вершинах гор – воздухом. Со временем они стали нашими богами и сотворили ещё множество себе подобных людей. Не таких сильных магически, как они, произошедшие от самого дракона, но для жизни их магии хватало.

Синий дракон к этому времени уже отошёл от дел, предоставив возможность суд творить да за порядком следить богам. Но всегда был готов прийти на помощь людям, если они его об этом просили.

Но появился как-то на свете злой чародей. Такой же сильный, как сам дракон. Откуда он взялся – неведомо. Может, с родины дракона прилетел? Но захотел он овладеть силой дракона. Хитростью и обманом заточил его в ледяной пещере, пообещав освободить, только если отдаст он ему свою силу и все многовековые знания.

– А зачем ему его сила, если он и без неё сумел его победить? – с недоумением спросил Вадим. – Раз смог его в пещере закрыть, и дракон выбраться из неё не может, значит, чародей и так его сильнее?

– Вот чего не знаю, того не знаю, – укоризненно взглянул на юношу дед. – Это – легенда, а в ней за тысячелетия многое поменяться могло. Каждый рассказчик мог её и приукрасить, и что-то в ней изменить. Я говорю то, что слышал.

– Простите, – смутился Вадим. – Больше не буду перебивать.

Дед кивнул и продолжил:

– Дракон не захотел подчиняться наглому завоевателю. Заточил свою силу в старинное кольцо, спрятал его в пещере и теперь охраняет этот артефакт пуще своей жизни. Чародей, узнав про это, попытался выкрасть кольцо, но дракон поставил перед входом такую защиту, что всех сил колдуна не хватило на то, чтобы её взломать. Так теперь и живут: чародей стремится проникнуть в пещеру, и когда пытается он взломать защиту, начинаются землетрясения и извержения вулканов. А когда дракон в ярости бьёт хвостом по земле, желая выбраться из своего плена, в море поднимаются огромные волны, затапливающие сушу и смывающие с неё целые деревни. Много столетий продолжается это противостояние. Плохо от него планете, гибнет она, потеряв своего создателя. Но однажды появится смельчак, Звёздный странник, который сможет договориться с драконом и победить чародея. И будет он спасителем мира.

Торжественно закончив легенду, дед помолчал, давая слушателям время на осознание, а потом совсем другим тоном продолжил:

– А вторая легенда очень простая. Говорится в ней, что жил в деревне юноша. Красавец такой, что все девушки мечтали замуж за него выйти. Высокий, широкоплечий, кудрявый. Да и работящий, и умелый. Словом, не парень, а мечта. Но он любил Ванхарию, а на других девушек даже и не смотрел.

К его несчастью, понравилась Ванхария пришлому колдуну, захотел он её в жёны взять. И первым делом избавился от жениха, подловил его, когда тот в одиночку с реки возвращался, и превратил в чудище страшное – синего дракона. А чтобы тот не смог никогда вернуться, заточил он его жизнь в камушек на кольце, а кольцо спрятал в пещере и заставил дракона самого это кольцо стеречь. И теперь беда получается: чтобы дракона освободить, нужно кольцо выкрасть и камушек на нём разбить, но, чтобы выкрасть кольцо, надо убить дракона, потому что добровольно он его не отдаст, заколдован сильно.

Дед замолчал.

– Значит, кольцо? – задумчиво спросил Вадим. – Легенды разные, а финал один – кольцо, в котором спрятана некая сила и которое сторожит дракон.

И вдруг вспомнил свой сон про ледяную пещеру и фразу, которую повторял хранитель кольца.

– Дедушка, а что означают слова «Сэннери вэриш де гулд»?

– Как? – не понял дед.

– Сэннери вэриш де гулд, – повторил Вадим.

– Сэннери вэриш де гулд? – наморщил лоб дед. – Даже не знаю, что сказать. Может, это какой-то древний язык? Сейчас у нас таких слов точно нет. Нет, не знаю.

– Жаль, – разочарованно пробормотал юноша.

– А откуда ты эти слова взял?

– Мне однажды Синий дракон приснился. Он всё время их повторял.

– Во сне ты их мог просто выдумать, – усмехнулся дед.

– Нет, – решительно мотнул головой Вадим. – Один я бы, конечно, мог. Но этот сон всем ребятам снился. И всем дракон эти же слова говорил. Так что это не просто сон, и не просто слова. Что-то они означают.

– Всем, говоришь? – дед повернулся к внучке. – А ты, Антания, что думаешь?

Та пожала плечами:

– Уж если ты не знаешь, я-то тем более знать не могу. Но Вадим прав, эти слова должны что-то обозначать, что-то важное. Наверняка этот сон им всем их боги показали, к путешествию готовя.

– Увы, в этом помочь тебе не смогу, – снова обратился дед к Вадиму. – А вот показать дорогу к горам – запросто. Они отсюда не так уж и далеко. Дней за десять доберёшься.

– Спасибо! – обрадовался Вадим. – Тогда я завтра и пойду.

– Нет, не пойдёшь, – вдруг так жёстко отрезала Аня, что юноша вздрогнул и повернулся к ней, недоумевая, почему она вдруг ему отказала. – Ещё три дня здесь побудешь. Ты ещё не готов к долгому пути, а дорога сложная.

– Но… – начал Вадим, но дед его перебил:

– Через три, так через три. Антания зря говорить не будет.

И Вадим покорно склонил голову. Он уже понял, что главная в семье эта маленькая девочка – великая целительница, обладающая железным характером. И раз она считает, что ему ещё рано уходить, лучше её послушать.

Вздохнул тяжело, потянулся за куском уже остывшего сладкого пирога, который испекла Антания к чаю и, усмехнувшись, посмотрел на девочку:

– Спрашивай, давай. Раз уж у нас вечер воспоминаний выдался.

– Чего спрашивать? – растерялась Аня.

– Не знаю, – пожал плечами Вадим. – Я же видел, ты что-то спросить хотела, но не стала дедушку перебивать.

Аня улыбнулась:

– Хотела. Меня давно интересует, как ты в паучьем лесу оказался. Неужели портал там находится?

Вадим перестал улыбаться:

– Нет. Портал не там. А сюда меня смерч принёс.

– Смерч? – глаза девочки расширились от удивления. – Тогда тебе нельзя уходить, пока ты свою миссию не исполнишь.

– Какую миссию? – не понял юноша.

– Смерч – это воля богов, – как непонятливому младенцу начала объяснять Антания. – Это у нас каждый ребёнок знает: чтобы мальчика признали мужчиной, он должен пройти инициацию. В определённый день он приходит на поле Испытаний и ждёт, когда его унесёт смерч. Смерч приносит его туда, где он больше всего нужен. Юноша обязан выполнить какое-то задание и получить метку богов. Каждый мальчишка мечтает о том дне, когда выйдет он на поле, чтобы доказать всем, что он – настоящий мужчина и достоин носить эту метку.

– Но мы-то туда нечаянно попали, – возмутился Вадим. – Почему мы должны что-то кому-то доказывать? Нам это не нужно!

– С волей богов не спорят, – пожала плечами Аня. – Пока ты не пройдёшь испытание, ты не сможешь отсюда уйти. Смерч снова тебя вернёт.

Вадим с трудом сдержал рвущиеся с языка ругательства. Он и так проторчал здесь уйму времени, не зная, что с ребятами, живы ли они, удалась ли им их миссия. Несколько раз пытался связаться с Витей на мыслеречи, но она адресата не находила. И он уже извёлся от беспокойства за друзей. А теперь выясняется, что ему надо ещё какой-то подвиг совершить. А он даже представления не имеет, что именно он должен сделать.

– Какое задание? – справившись с собой, выдавил он.

– Никто не знает, – вмешался в разговор дед. – Ты поймёшь, прошёл ли ты испытание, только когда на руке метка появится.

– Какая метка?

– На руке возле плеча. У каждого рода она своя. Какой она будет у тебя, я не знаю.

– Ч-ч-чёрт! – не сдержался юноша. – И долго я ждать должен? Я, вообще-то, сюда не для инициации прибыл! Мне ваш мир спасать нужно!

– Видимо, спасения мира богам мало, – серьёзно ответил дед. – Ты должен спасти ещё кого-то, кроме всего мира.

– Чёрт! – снова выругался Вадим.

Аппетит пропал напрочь. Бросив на тарелку надкусанный кусок, он встал, с шумом отодвинув стул, вышел из комнаты и долго сидел на крыльце, глядя на заходящее солнце, переживая, что так надолго застрял здесь и никак не может соединиться с ребятами. Его не пугало, что от него ждут какого-то подвига, пусть даже и смертельно опасного. Но ему была невыносима мысль о том, что друзья могут погибнуть, пока он тут проходит какое-то дурацкое, совсем ему не нужное испытание. Ему и так ещё десять дней до гор добираться, а тут – новая задержка. Сколько можно!

А когда совсем стемнело, прошёл в дом. Не глядя на тихо беседующих хозяев, лёг на кровать, отвернулся к стене и долго лежал с открытыми глазами, с трудом сдерживая слёзы ярости и отчаяния.

***

Следующие два дня он ходил мрачный, как грозовая туча. Дед с внучкой переглядывались встревоженно, но молчали. А на третий день Вадим за завтраком сказал:

– Ухожу я. Не могу больше тут сидеть.

– Но смерч…

– А вы уверены, что я это испытание именно здесь должен пройти, в вашей избушке? – перебил деда Вадим. – Может, со мной что-нибудь по дороге случится. Может, в лесу на кого-нибудь наткнусь, кому помощь нужна. Если нет – сами сказали, что смерч обратно принесёт. А если меня в лесу ждут, а я тут буду плюшки жевать, так и до старости просидеть можно.

Дед посмотрел на Антанию:

– Что скажешь, Аня?

Та пожала плечами:

– Пусть попробует. Вернётся – хотя бы точно знать будем, что ему уходить нельзя.

– Хорошо, – кивнул дед. – Тогда провожу я тебя до выхода из леса, дорогу к горам укажу.

– Спасибо! – обрадовался Вадим.

А Антания встала и начала собирать ему котомку. Положила туда еды, тряпочку чистую на случай, если рану перевязать придётся, отвар трав в плотно закрытой бутылочке, приказав:

– Пей по глотку каждое утро, пока не закончится.

И, отдав ему котомку, повернулась к деду:

– А я пока травы пособираю.

– Далеко не уходи, – посуровел дед, и девочка улыбнулась:

– До поляны и обратно. Даже ручей переходить не стану.

Дед кивнул, а Вадим, подойдя к Ане, с чувством проговорил:

– Спасибо тебе за всё, что ты для меня сделала. Если бы не ты, меня бы уже не было на свете.

Вместо ответа Антания вдруг поднялась на цыпочки, расцеловала его в обе щеки и строго сказала:

– Береги себя.

– Угу, – только и смог сказать он. Взглянул смущённо на хмыкнувшего деда и вышел из избы.

День выдался солнечный и тёплый, и Вадим с удовольствием шагал по едва заметной тропинке, подставляя лицо ласкам лёгкого ветерка, наслаждаясь тем, как радостно откликаются на активное движение застоявшиеся от болезни и сидения на месте мышцы.

– Не устал? – спросил дед, когда добрались они до небольшого ручейка, весело журчащего среди высоких зарослей травы.

– Немного, – смущённо признался Вадим. – Совсем отвык ходить. Раньше и не заметил бы такого расстояния.

– Ты просто ещё от болезни не отошёл, – пояснил дед. – Ничего, быстро расходишься. Через пару дней забудешь об усталости. Если хочешь, можем тут посидеть, отдохнуть. Место хорошее.

Ответить Вадим не успел. Лес внезапно взволнованно зашумел листвой, а порыв ветра донёс до путников чей-то крик.

– Что это? Где? – встревоженно оглянулся юноша и посмотрел на нахмурившегося деда.

– Там, – уверенно показал тот направление. – Гарлания кричала.

И заспешил туда, откуда принёс ветер просьбу о помощи.

– Гарлания – это кто? – Вадим бежал следом за травником, едва за ним поспевая. Дед хоть и выглядел старым, но силы в нём ещё было много, да и, видимо, беспокойство за кричавшую женщину его подстёгивало.

– Ведьма местная, – на ходу пояснил он. – Она в соседней деревне живёт. Предсказания делает на короткий срок. За урожаем следит, чтобы его вредители не погрызли, засуха не высушила. Лечит по мелочи. С серьёзными-то делами к Ане бегут, а вот с насморком да вывихами Гарлания сама справляется. Кому она понадобилась, не знаю. Старая она уже. Да и ведьма слабая. Одно название, что ведьма.

Дед, запыхавшись, замолк, но скорость не снизил. Ветки хлестали по лицу, высокая нетронутая трава путалась в ногах, но они мчались, подстёгиваемые не прекращающимися криками, пока дед, наконец, не остановился так внезапно, что Вадим едва в него не врезался.

– Тихо!

Неслышно ступая, подкрались к кустам, раздвинули ветки. И Вадим едва не охнул от неожиданности.

Посреди большой поляны возвышался помост со столбом, к которому высокий и крепкий мужчина привязывал худую морщинистую старуху. Её седые растрепавшиеся волосы развевались на ветру, сквозь разорванную одежду проглядывало избитое, в проявляющихся синяках, тело, из разбитого носа сильной струёй текла кровь, от которой на бывшей когда-то белой блузке расплывалось яркое пятно.

Закончив свою работу, мужчина спрыгнул на землю и спросил у двух своих помощников, суетившихся у помоста:

– Готово?

Те кивнули, показывая на сваленные кучей сухие ветки:

– Готово. Хорошо гореть будет.

Мужчина обернулся к старухе:

– Последний раз говорю, ведьма! Отдай то, что тебе не принадлежит, и разойдёмся миром. Не отдашь – сгоришь.

– Лучше сгорю, – ответила та и сплюнула кровавую слюну. – Не для тебя его хранила, не тебе им и пользоваться.

– Но, если сгоришь, значит, и тот, кому оно предназначалось, его не получит? – вкрадчиво спросил мужчина. – А отдашь – и ты жива останешься, и тот, кому оно нужно, сможет меня отыскать и его у меня стребовать.

– А ты его прямо так и отдашь, – усмехнулась ведьма.

– Нет, конечно. Но он же и отобрать может, – ответно усмехнулся мужчина. – Зачем тебе погибать такой страшной смертью? И ради кого? Ты ж его и знать не знаешь.

– Зато тебя знаю слишком хорошо, – буркнула старуха. – Нельзя тебе его отдавать. Много бед натворишь.

– А тот, неизвестный, значит, не натворит? – издевательски прищурился мужчина. – Он прямо такой замечательный, что его только во благо использовать начнёт?

Ведьма не ответила. Лишь выпрямилась внезапно и с надеждой посмотрела на кусты, в которых скрывались дед с Вадимом. И Вадиму показалось, что она знает о них, почувствовала их присутствие.

Взглянул на целителя, спросил беззвучно, одними губами:

– Что делать будем?

Дед, сурово сдвинув брови, ещё раз оценил силы: он, старик-целитель, давно уже ни с кем не сражавшийся, кроме диких зверей, и мальчишка, едва оправившийся после тяжёлой болезни, против трёх молодых, здоровых и сильных мужчин, судя по всему – боевых магов. Не самый лучший расклад.

Но и уйти, оставив в беде старинную подругу, он не мог.

Будь он один, кинулся бы на подмогу, не задумываясь. Но как отправить на верную смерть юношу, призванного богами для спасения всей планеты?

Вадим сообразил, о чём задумался дед. И понял, что решать придётся ему.

Ладно, двум смертям не бывать, а одной – не миновать. Однажды ему уже повезло. Вдруг повезёт ещё раз? Да и потом испытание это… Может, оно как раз в спасении старой ведьмы заключается? Сбежит от битвы, а потом никогда до друзей не доберётся, так и будет смерч возвращать его к избушке до самой старости. Нет уж, некогда ему в лесу торчать.

– Я отвлеку, а вы спасайте бабушку, – прошептал он старику в ухо. И, быстро скользнув в сторону, чтобы не выдать своим появлением место, где затаился дед, собрался выйти из кустов и заговорить с палачами. Но тут их предводитель, которому, видно, надоело зря сотрясать воздух разговорами, процедил:

– Что ж, больше уговаривать не стану.

И без замаха, резко дёрнув кистью, швырнул небольшой огненный шарик. Сухие ветки вспыхнули, словно бензином облитые. И Вадим понял, что разговаривать уже поздно. Нужно действовать.

Выскочил на поляну и с двух рук кинул магические сети на опешивших от внезапного нападения помощников палача, ненадолго их обездвижив. И сразу швырнул парализующее заклинание в главаря. Но тот оказался проворнее, успел отскочить. И ответил «воздушным кулаком», просвистевшим у самого уха увернувшегося от него юноши.

Да, легко не будет. Хорошо хоть те двое улеглись у костра без сознания, добитые дедом. Тот, не мудрствуя, просто дал им обоим по голове подобранной на ходу сучковатой дубинкой, и теперь они смирно лежали, а магические сети, которые они не успели сбросить, вытягивали из них магию. И поэтому, очнувшись, они будут слабее цыплёнка и навредить никому уже не смогут.

Чем дальше занимался дед, Вадим уже не видел. Его противник оказался весьма сильным магом и захватил всё внимание юноши. Едва успевая уворачиваться и отбивать сыпавшиеся на него заклинания и огненные шары, Вадим судорожно вспоминал недавно изученные в школе приёмы. Нельзя же постоянно стоять в обороне. Атаковать нужно, иначе противник вымотает его непрестанными нападениями, а потом просто прибьёт особо сильным заклинанием.

Но, как назло, в горячке боя в голову ничего не приходило. Не до воспоминаний было, так гонял его по поляне маг. И только успевал он выхватить обрывки мыслей, проскакивающие в разгорячённом боем разуме.

Переоценил силы… Правильно сказал: «полубоевой маг»… Прибьют сейчас и прикопают… Здесь, на поляне… Никто не узнает… Могилу не найдут…

Внезапно накатила злость: какая могила?! О чём он, вообще, думает?! Заклинания вспомнить не успевает, а о собственных похоронах задумался?

Скрипнул зубами и послал на мага стену огня, заставив того отшатнуться.

Чёрт, сожжёт ведь лес!

Но задумываться о последствиях было некогда. Увидев, как опалил огонь одежду и волосы противника, как отступил тот на пару шагов, отбивая и туша огненное заклинание, вдруг вспомнил слова инструктора, рассказывающего, как можно обездвижить противника, заставить его стоять на месте. Картинка всплыла в голове так чётко, словно видео посмотрел.

Торопливо начал плести заклинание, потребовавшее три долгих секунды, во время которых пришлось уворачиваться от очередного нападения мага. Кинул плетение так, чтобы перелетело оно поверх головы противника и упало за его спиной. И направил на мага очередную струю огня.

Тот ожидаемо отшатнулся и сделал шаг назад. И заклинание сработало. Земля под ступнёй разошлась и тут же затвердела вновь, зажав ногу до колена с такой силой, что не ожидавший подставы маг закричал от боли. Видимо, Вадим перестарался с активацией. Во время тренировки инструктор предупреждал, что работать нужно вполсилы, иначе можно и кости раздробить. И действительно, ощущения, когда ногу зажало в земле, были малоприятные. А здесь он силу не соразмерял, сколько получилось, столько в заклинание и пустил.

Остановился, тяжело дыша, глядя, как корчится от боли зажатый в тисках маг. Накинул на него магическую сеть, чтобы не начал тот воевать, справившись с первоначальным шоком, и огляделся.

Двое помощников палача так и лежали, всё ещё не придя в сознание. Видимо, хорошо им дед палкой приложил. Костёр вовсю горел, взметая к небу огненные языки, но ведьмы у столба не было. Да и дед куда-то подевался.

Крикнул, стараясь перекричать треск сучьев:

– Дедушка, вы где?

– Здесь я, внучек, – раздалось старческое покряхтывание, и из-за деревьев показался дед, ведущий с трудом переставляющую ноги ведьму.

– Фу-у-у-у-у, – с облегчением выдохнул Вадим. И понял, что если сейчас же не сядет, то просто упадёт от усталости.

Доковылял до ближайшего дерева, опустился на землю, прислонившись спиной к стволу, и прикрыл веки. Перед глазами до сих пор мелькали картины боя, плясали языки пламени, а голова кружилась от перерасхода магических сил.

Ещё не хватало магическое истощение получить! Что ж он за хилый боевой маг!

Хотя, не стоит себя винить. Он ещё после болезни до конца не оправился, а тут так напрячься пришлось. Понятно, что это не могло пройти бесследно. Ничего, сейчас посидит, в себя придёт, и всё нормально будет.

– Держи, – раздался голос подошедшего деда, и Вадим нехотя приоткрыл глаза. Дед протянул ему бутылочку с отваром, которую дала в дорогу Аня. – Выпей, полегчает.

Шевелиться было лень, но он всё-таки послушался деда и, с трудом вытащив пробку, сделал большой глоток. По телу растеклось приятное тепло, в голове прояснилось.

Молодец Антания! Словно знала, что ему такой тоник понадобится.

Расслабился, чувствуя, как возвращаются силы и, наконец, открыл глаза и встретился взглядом с сидящей напротив него старухой. И замер, заворожённый блеском её синих, как небо, не по возрасту молодых глаз.

Ведьма улыбнулась и кокетливо поправила собранные в пучок волосы. Она уже причесалась, стёрла с лица грязные разводы и, если бы не кровавое пятно на блузке и порванная юбка, никто бы и не подумал, что она только что едва не погибла на костре.

– Кто на вас напал? – пробормотал Вадим, с трудом отводя взгляд.

Ведьма хмыкнула:

– Один старый знакомый. Долго я от него пряталась, но он меня всё же нашёл.

– И что ему нужно было?

– Что нужно? – она посмотрела на деда, хлопочущего над лежащими мужчинами: не доверяя магии, он их связывал верёвками, да из их собственных рубах сооружал кляпы, которыми затыкал им рты.

– Откуда у него верёвка? – удивился Вадим. Ведь дед с собой даже котомку не взял. И в руках у него ничего не было.

– Он без неё вообще из дома не выходит. Под рубаху к штанам пару мотков прикрепляет. Его отец так научил. Подобная предусмотрительность ему не раз жизнь спасала. Да и вообще, мало ли ситуаций в лесу, когда верёвка весьма кстати оказывается.

– Понятно, – пробормотал юноша.

Надо же, а он и не заметил, что у деда под рубахой что-то есть.

И вернулся к теме разговора:

– Так что ему нужно было, магу этому?

Ведьма помолчала, внимательно его разглядывая, словно думая, стоит ли раскрывать свою тайну первому встречному, пусть и спасшему её от гибели. Потом сунула руку в карман, достала маленькое зеркальце и протянула его юноше.

– Вот. Держи.

От неожиданности Вадим послушно взял зеркальце и только потом спросил:

– Зачем?

Но ведьма посмотрела на него огромными глазами и вдруг прошептала:

– Дождалась… Надо же – дождалась!

– Чего дождалась? – не понял Вадим. А старуха внезапно заулыбалась, будто что-то очень приятное увидела, и словно помолодела от радости:

– Дед, дождалась я!

– А я что говорил, – ворчливо отозвался тот, и, завязав последний узел, подошёл к ним. – Он это, не сомневайся.

– Кто – он? – рассердился Вадим. – Что вы загадками говорите? И зачем вы мне это зеркало дали?

– Он – это спаситель нашего мира, Звёздный странник, – улыбнулась ведьма. – А раз зеркало пошло к тебе, значит, признало тебя. Значит, это действительно тебе предстоит наш мир спасать.

– А вы откуда знаете? – растерялся юноша.

– Я ж говорю – зеркало тебя признало. Думаешь, тот убийца, что меня чуть на костре не сжёг, меня не обыскивал? Всю истискал, все карманы проверил, за ворот, бессовестный, залазил. А зеркало не нашёл. Не далось оно ему. А ты его не только видишь, но и держишь. И оно не возмущается, огнём в тебя не стреляет.

– А должно? – Вадим с опаской взглянул на серебристый кружок в своей руке.

– Должно, – кивнула ведьма.

– Зачем вы мне его тогда дали? – возмутился юноша. – А если бы оно меня спалило?

– Но ведь не спалило же, – невозмутимо ответила старуха. – А как бы я иначе проверила, ты это или не ты.

– Я – это я, – сердито буркнул Вадим. Что у них всех тут за манера – без предупреждения проверки устраивать? Один ядом травит, вторая чуть огнём не сожгла вместо благодарности за спасение. – И зачем мне это зеркало? Я – не девчонка, и без него прожить могу.

– Девчонке такое зеркало вряд ли понадобится, – качнула головой ведьма. – Слишком оно опасное. Меня вот на костёр привело. А с тебя, возможно, подвигов потребует.

– Каких опять подвигов? – простонал Вадим. – Мне ребят искать надо, в пещеру идти, а не подвиги совершать.

– Так оно тебя к ним и приведёт, – пояснила старуха.

– Хватит загадками говорить, Гарлания, – вмешался в разговор дед. – Объясни уже толком, что за зеркало. Мы с тобой столько лет знакомы, а я о нём тоже первый раз слышу. Это ты из-за него всех пришлых боялась?

– Из-за него, – кивнула ведьма. – Это зеркальце досталось мне от матери. А той – от её матери. А той – от её… Уже много поколений передаётся оно в нашей семье от матери к дочери с приказом передать из рук в руки юноше, призванному оградить наш мир от ужасной опасности. Тому, который спасёт не только мир, но и хранительницу зеркала. Ты спас меня, а Вархар говорит, что ты ещё и спаситель мира. Поэтому и решила я отдать тебе зеркало. А оно тебя приняло. Значит, всё верно. Только вот не думала я, что конец мира так близок.

Вархар – вот, значит, как деда зовут. Он и не знал. Всё «дедушка», да «дедушка». Да не знал – и ладно. Сейчас важнее выяснить, с какой целью ему зеркало дали. Если столько веков передавали из рук в руки, значит, для чего-то это нужно?

– Так зачем мне оно? Чем оно может мне помочь?

– О чём ты сейчас больше всего беспокоишься? – цепко взглянула на него Гарлания. – Подумай об этом и взгляни в зеркальце.

О чём он беспокоится? О ребятах, конечно. О том, где они сейчас, что с ними? Удалось ли им дойти до гор, или они тоже, как он, застряли по дороге и не могут справиться с поставленными перед ними испытаниями?

– Посмотри в зеркало, – повторила ведьма, и он послушно перевёл взгляд на зеркальную поверхность.

По зеркалу прошла волна, оно на миг запотело, потом туман рассеялся, и Вадим увидел большую тёмную комнату, прикованного к стене Эля и мужчину, лица которого он не видел, потому что тот стоял к нему спиной.

– Так кто ты такой и зачем сюда явился? – прозвучал в ушах жёсткий голос, и видение растаяло.

Эль в беде? Его пытают? Но где? Как туда попасть?

Он вскочил, не зная, что делать, куда бежать, где искать эту тёмную комнату.

– Что? – встревожено спросил дед, тоже поднимаясь.

– Эль… Его поймали. Пытают. – И Вадим возмущённо взглянул на ведьму: – Какой мне прок в этом зеркале, если я не знаю, где это происходит?!

– А ты попроси показать, – спокойно ответила та. – Я же сказала: подумай о том, что тебя беспокоит, и посмотри в зеркало.

Вадим снова перевёл взгляд на судорожно зажатое в руке зеркальце. Мысленно попросил: покажи, где держат Эля?

И увидел полное костей поле и возвышающуюся посреди него крепостную стену.

– Где это? – протянул он зеркало деду, но изображение уже исчезло.

– Что ты видел?

– Поле, всё покрытое костями. И замок.

– Проклятый лес, – уверенно ответила ведьма.

– Не было там леса, – возразил Вадим, но Гарлания только рукой махнула:

– Ты сперва меня послушай.

И начала рассказывать о маге-чернокнижнике, поссорившемся с целым лесом.

– Это ему служит целое войско скелетов, – закончила она свой рассказ. – А твой друг, видимо, решил спасти этот лес.

– Скорее всего, у него выхода не было. Его туда наверняка смерч принёс, – вздохнул Вадим. – А я до сих пор не знаю, что мне нужно сделать, чтобы смерч от меня отвязался. Пойду сейчас Эля спасать, а он меня вернёт.

И снова, в который уже раз, машинально почесал почему-то зудящую у плеча руку.

– Ну-ка, сними рубаху, – внезапно приказал Вархар.

– Зачем? – не понял Вадим.

– Сними, говорю! Руку левую покажи.

Вадим пожал плечами и стащил рубашку:

– Что?

– Что, что, – передразнил его дед. – Можешь смело шагать за своим другом, не станет тебя смерч возвращать. Прав ты был, говоря, что не нужно тебе сидеть в нашей избушке.

И Вадим, повернув голову, увидел, что на руке, у самого плеча, появилась небольшая картинка, похожая на татуировку. Синий дракон сидел, обвив ноги хвостом, и держал в зубах кольцо с крупным камнем.

– Бли-и-ин, – простонал курсант школы магов. – Игорь Николаевич меня убьёт! Нам запрещены татуировки. Это же – дополнительная примета.

– Разберёшься как-нибудь, – усмехнулся дед. – Сейчас для тебя важно одно: ты прошёл испытание и можешь идти к своим друзьям.

– А эти? – кивнул Вадим на лежащих ровным строем магов.

– С ними мы сами разберёмся, – неожиданно жёстко ответил Вархар. – Это уже не твоя забота. Иди, парень, тебя друзья ждут.

– А куда идти-то? – усмехнулся юноша. – Где этот Проклятый лес находится?

– Пока иди на восход, а потом у зеркала спросишь. Оно покажет, – ответила Гарлания. – Оно всё покажет, главное – спросить правильно.

– А правильно – это как?

– Я не знаю. А тебе сердце подскажет, – серьёзно ответила ведьма. – Иди, Звёздный странник. И да помогут тебе боги.

– Хорошо бы, – пробормотал Вадим и повернулся к деду: – Спасибо за всё, дедушка.

И, сам себе удивившись, поклонился ему в пояс. Смущённо хмыкнул и, не оглядываясь, пошёл туда, откуда начали свой путь по небосклону два солнца.

– Удачи тебе, парень, – прошептал дед, провожая его взглядом. Потом оглянулся на догоревший костёр и повернулся к подруге: – Поработаем?

– Поработаем, – кивнула она.

И они пошли к очнувшимся магам.

Часть 2. Энасс

Смерч долго тащил Энасса. Так долго, что тот успел успокоиться и даже попытался оглядеться, чтобы понять, куда же он летит, но поднятые смерчем пыль, ветки и прочий мусор не давали как следует рассмотреть окрестности.

Спасибо Солнцеликому и богам, что нашли они способ предупредить его о том, что ему предстоит, пусть и не рассказали, какова его миссия на этой планете, что ему сделать нужно. По крайней мере, у него такого шока не было, как у остальных ребят. Да и сейчас он не паникует: понятно же, что смерч не простой. Видимо, есть какой-то смысл в том, что их разделило и унесло в разные стороны, раз выпустили их из-под купола именно в этом месте. Богам виднее, что необходимо для спасения мира.

Только вот голова кружится, и тошнота к горлу подкатывает. Хорошо, что он давно не ел. Но хотелось бы уже на земле оказаться.

Смерч словно услышал его мысли: замедлил ход и не спеша, по большой спирали, начал опускать своего пленника вниз. И в тот момент, когда ноги юноши коснулись земли, внезапно исчез, унеся с собой весь мусор. Ни единого листочка за собой не оставил. Словно и не было ничего.

Не удержавшись на ногах, Энасс с размаху сел на покрытую густым мхом землю. В последний момент успел упереться руками, смягчить приземление. Уткнулся лбом в колени, пережидая приступ головокружения. Нащупал на поясе фляжку, сделал пару глотков, остатками воды смочил лицо и, наконец, огляделся, пытаясь понять, куда же его занесло.

Он сидел на покрытом лиловым мхом склоне горы. Чуть ниже начинался каменистый пологий берег, а ещё дальше, до самого горизонта, плескалось море.

Ох… Если его занесло на остров, как он отсюда выбираться будет?

Хотя… Он же – дракон. Улетит.

Но вдруг он до сих пор обращаться не может? Не сумел же это сделать на том странном поле, откуда его смерч унёс?

Попытался превратиться в дракона и удивлённо замер: появилось ощущение, что кто-то или что-то мешает ему это сделать. Чувствовал, что обращение началось, но не хватает сил противостоять чужому вмешательству.

На поле было не так. Там обращение даже не начиналось, словно он потерял своё умение, став обычным человеком. А здесь он ощущает свою силу, своего дракона, но превратиться в него почему-то не может.

И что из этого следует?

Следует найти того, кто не хочет его превращения, и выяснить, что ему от него нужно.

Вздохнул тяжело: колдовать он не умеет, а враг у него, судя по всему, мощный маг. И как он с ним справляться должен?

Но боги не могли отправить его на верную гибель. Значит, надо просто разведать обстановку и попытаться найти общий язык с неизвестной Силой.

Хмыкнул насмешливо: только-то?

И снова вздохнул: а что остаётся? Иного выхода всё равно нет.

Да может, это и не остров вовсе, а просто мыс, выдающийся в море. А он раньше времени запаниковал. Пора вспомнить свои навыки и отправиться на разведку.

А для начала нужно найти какой-нибудь ручей и набрать воды во фляжку. Без еды он долго продержаться может, а вот без воды будет трудно.

Встал, спустился к морю, как следует умылся, смыв с лица и рук пыль, которой его щедро присыпал смерч. Холодная вода привела в порядок мысли, успокоила чувства.

Нет, на разведку он завтра с утра отправится. Скоро стемнеет. На поле, откуда его смерч унёс, уже совсем темно было. Здесь светлее, но сумерки уже достаточно густые, буквально через полчаса ночь настанет. Нет смысла в потёмках по незнакомому месту бродить. Лучше найти убежище и отдохнуть.

Стряхнул с ладоней воду и окинул взглядом гору, у подножия которой он стоял.

Достаточно крутая, но не настолько, чтобы пройти нельзя было. При его опыте скалолазания до самого верха добраться можно, даже не особо напрягаясь. Вся покрыта мхом. Впрочем, может, и трава есть, просто в темноте он её не видит. Вершина горы туманом укутана, так что даже её высоту он сейчас вычислить не в состоянии.

Но это пока и неважно. Важнее – найти место для ночёвки.

Прошёл вдоль берега, внимательно вглядываясь в бугристую поверхность, но кругом были лишь мелкие камни и мох. И в тот момент, когда он уже начал думать, что ночевать прямо на берегу придётся, внезапно увидел крохотное углубление в скале, словно какой-то острозубый хищник пытался выгрызть себе нору, но не преуспел в этом занятии и отправился искать место получше. А неровная дыра с рваными краями осталась. Что ж, вряд ли он сейчас найдёт нечто лучшее, чем эта пещерка. Главное, она спину прикроет от нападения. А уж вечернюю прохладу он как-нибудь переживёт. К тому же дрова с места прошлой их ночёвки остались у него, так что сейчас разожжёт костёр и спокойно дождётся утра. А с рассветом отправится на разведку, обойдёт остров и вот потом уже и будет решать, что ему делать дальше.

Забравшись в углубление, вытащил из сумки полешки волшебного дерева, выстроил из них пирамидку, машинально пустил огненный шарик, и только взглянув на мгновенно запылавший костёр, удивился: значит, не все магические умения у него блокированы, а только возможность превращаться в дракона?

Впрочем, кроме как пускать огненные шары он всё равно больше ничего не может. А это умение, видимо, блокировщику ничем не грозит, что ещё раз подтверждает его силу.

Посмотрел хмуро на пляшущие лепестки огня: какой смысл переживать о том, чего изменить не сможешь? Лучше поспать, день был тяжёлый, да и завтра будет не легче.

Навалился спиной на шершавую неровную стену, закрыл глаза.

Жаль, что он один. Отдохнуть нужно, но и засыпать в чужом и странном мире без дежурного тоже нельзя. Если на него кто-то нападёт, когда он спать будет, он не успеет защититься.

Но усталость взяла своё, да и негромкое потрескивание поленьев в костре успокаивало, усыпляло, и Энасс не заметил, как задремал.

– Привет. Ты кто?

Он открыл глаза и огляделся. Скала, возле которой он устроился на ночлег, пропала, да и костёр исчез. Он стоял…

Великое Светило, это же вода! Остров, на который его принёс смерч, виден у горизонта, сам он стоит прямо на воде, а бегущие к берегу волны равномерно покачивают его, словно на качелях, почему-то даже не пытаясь утянуть его вниз.

Энасс испуганно дёрнулся, но тут же замер, услышав лёгкий смешок. Хрустальный звон рассыпался над морем, и юноша затаил дыхание, вслушиваясь в этот чудесный, сказочный смех.

Страх прошёл, осталось только желание, чтобы смех этот никогда не заканчивался.

– Так кто ты? Откуда ты здесь взялся?

Энасс оглянулся, но никого не увидел. Только волна плеснула сильнее, да снова раздался хрустальный смех.

– А ты кто? – настороженно спросил он.

– Я? – удивился голос. – Неужели ты ещё не понял?

– Нет, – мотнул головой юноша, снова оглядываясь в поисках собеседника. Точнее, собеседницы. Такой звонкий и нежный голос вряд ли мог принадлежать мужчине.

– Странно, – в голосе появились обиженные нотки. – Я думала, меня все знают.

– Я не здешний, – поспешил оправдаться монах. – Я только этим вечером на остров попал. Меня смерч принёс.

– Смерч? – обрадовался голос. – Так это же прекрасно!

И внезапно вода в нескольких шагах от Энасса забурлила, ударила фонтаном в небо. Струи замерли на мгновение, потом переплелись, опали, пустив веер брызг, засверкавших на солнце, и из появившейся радуги вышла девушка – высокая, стройная, переливающаяся так, что глаза слепило.

Они замерли, внимательно рассматривая друг друга.

– Ты кто? – наконец, справившись с первоначальным шоком, ошеломлённо повторил Энасс.

– Я тебе нравлюсь? – словно не услышала вопроса девушка и покрутилась вокруг своей оси, давая себя рассмотреть, отчего от неё в разные стороны разбежались волны, снова качнув юношу, но даже сапог ему не замочив.

– Д-да, – выдавил монах, во все глаза глядя на представшее перед ним чудо.

Девушка и впрямь была хороша. Гибкое тело, постоянно меняющееся лицо, на котором неизменным оставались лишь сияющие яркие глаза цвета спелой сливы, белые волосы из морской пены, пышной шапкой возвышающиеся над головой и стекающие по спине густой волной до самых пяток, нежно-розовое платье из мелких капель, сверкающих на солнце.

Никогда раньше не видел Энасс таких красавиц.

И слава богам, что не видел. Кто она? Тот маг, который не дал ему в дракона превратиться? Сражаться с ней невозможно, она ж – вода. Ей его огненные шары затушить ничего не стоит.

Снова всмотрелся в её лицо.

Интересно. Черты неустойчивые, плывут постоянно, захочешь нарисовать – не сумеешь, не сможешь поймать миг, когда они становятся неподвижными. Но тем не менее девушка очень красива. Глаз оторвать невозможно, до чего красива.

Или это опять какое-то колдовство?

Закусил губу, избавляясь от наваждения, затряс головой, словно пытался вытрясти из неё впечатление, производимое водяной девой.

– Что тебе надо от меня? Почему ты не даёшь мне улететь?

– Потому что ты должен спасти меня, – серьёзно ответила красавица, и на миг черты её лица затуманились.

– С чего ты решила, что я могу это сделать?

– Так тебя же смерч принёс, а смерч никогда не ошибается.

– А при чём тут смерч? – не понял Энасс.

Девушка удивлённо взглянула на него и внезапно рассыпалась брызгами. Вода под ногами юноши забурлила, взвилась вихрем, окутав его плотным коконом, и тут же распустилась цветком, смешалась с волнами, и из них снова соткалась водная красавица.

– Ты – не местный, – удивлённо произнесла она.

– Я тебе об этом говорил, – буркнул он.

– Ты – не местный, – повторила она настойчиво. – Не с Кахверенги. Ты – чужак.

– И что? – снова насторожился он. Если девчонка нападёт, она его запросто утопит. И умение плавать не поможет.

– Как ты оказался на поле Испытаний? – девушка смотрела на него так внимательно, словно мысли прочитать хотела.

– Не знаю я никакого поля, – начал злиться Энасс. – Мы с ребятами шли по какой-то степи, а потом налетели смерчи и нас раскидало в разные стороны. Мне нужно найти ребят.

– Чужак – спаситель? – словно не услышав последней фразы, задумчиво произнесла девушка. – Странно. Но богам виднее.

– Да объясни уже, что происходит? – сорвался Энасс. – Что ты всё загадками говоришь?

Но девушка, не ответив, внезапно опять исчезла, окатив юношу фонтаном брызг.

– Что за… – едва не выругался тот, но в последний момент прикусил язык, сдерживая неприличное слово.

Надо сперва выяснить, что происходит, что это за смерч был, зачем он его сюда принёс. Только вот как разговаривать с девицей, которая в ответ на неудобные вопросы в лужу превращается, никаких пояснений не давая?

Взглянул на виднеющийся у горизонта остров: и что, к нему сейчас по воде идти? И вообще, как он здесь оказался? Вроде, спать лёг у костра.

А может, это всё ему снится?

– Каждый мальчишка на Кахверенге знает, что когда-нибудь ему придётся пройти испытание для того, чтобы стать мужчиной, – неожиданно раздался сзади ставший уже знакомым голос.

Энасс так резко обернулся, что едва не упал, покачнувшись на набежавшей волне.

Девушка сидела, повернувшись к нему спиной, обняв руками колени, и глядела на окутанный туманной дымкой остров.

«Откуда там туман? – мелькнула мысль. – День же, два солнца светят, а там словно ночь не закончилась».

– Вы с друзьями, вероятно, оказались там случайно. Но теперь вам тоже придётся проходить испытание. Пока вы не спасёте попавшего в беду, смерч будет возвращать вас на место испытания снова и снова. Он не даст тебе покинуть остров, пока ты не поможешь мне.

– Здорово, – хмыкнул Энасс. – А ничего, что меня друзья ждут, что ваш мир на грани гибели, и мы оказались на вашей планете, чтобы спасти её от разрушения? Нам нужно торопиться, нужно найти пещеру, в которой Синий дракон сидит. А ты хочешь оставить меня на острове?

– Это не только я хочу, – терпеливо, как маленькому, начала объяснять девушка. – Этого боги хотят. Раз смерч принёс тебя сюда, значит, он считал, что ты справишься с этой задачей. – И повторила: – Ты не сможешь покинуть остров, пока не спасёшь меня.

Помолчала, потом выпрямилась гибким движением, сразу оказавшись на ногах, перетекла к Энассу и прошелестела едва слышно, так, что ему пришлось напрячь слух:

– Если захочешь узнать, что со мной случилось, подойди к берегу и позови. Меня зовут Рейшана.

И рассыпалась брызгами, превратившись в клочки пены.

Энасс взглянул на виднеющийся вдалеке берег, затем перевёл взгляд на плещущуюся под ногами воду.

Что, придётся по воде идти?

Видимо, так. Ну, ничего. Плавает он хорошо. Если вода не выдержит его веса, доберётся до острова вплавь.

Неуверенно шагнул, почувствовал, как нога уходит в глубину, увлекая за собой тело, дёрнулся, пытаясь выпрямиться…

…и проснулся.

Он сидел на земле, вжавшись спиной в каменную стену. Перед ним по-прежнему ярко горел костёр, успокаивающе потрескивали поленья, а на посветлевшем небе бледнели и гасли звёзды, затмеваемые светом восходящего солнца.

Значит, это всё ему приснилось? Девушка водяная, их разговор? Всё – сон?

Не может быть! Он же слышал и чувствовал всё так явно!

Впрочем, некоторые сны бывают весьма реалистичными. Ему ли это не знать. Он однажды во сне даже с Богом разговаривал. Во сне многое можно, даже по воде ходить, ног не замочив.

А жаль, что это – только сон. Очень уж красивой и необычной была эта водяная девушка. Он был бы рад с ней ещё раз увидеться.

Первое солнце уже почти взошло, осветив море и край берега, но ещё не добравшись до убежища монаха, прячущегося в тени скалы. Можно было поспать ещё немного, но растревоженное сном воображение уже тянуло на разведку, и Энасс не стал противиться. Потянулся, разминая затвердевшие от сидения в неудобной позе мышцы, встал и пошёл к морю.

На берегу постоял, всматриваясь в бегущие по волнам солнечные зайчики: не вынырнет ли из их стайки водяная дева, не блеснёт ли вдалеке её платье?

Потом усмехнулся насмешливо: совсем, парень, с ума сошёл? Какая дева? Давно сказок не читал? По чудесам соскучился?

Скинув сапоги и одежду, не торопясь вошёл в по-утреннему холодную воду, окунулся с головой, смывая остатки сна. Выбравшись на берег, обсох, подставляя лицо солнечным лучам. И, наконец, натянув одежду на ещё влажное тело, пошёл тушить костёр.

Полешки опять оказались холодными и совсем не прогоревшими, словно и не пылали всю ночь, и Энасс, складывая их в сумку, вновь порадовался, что не оставил их у реки под куполом. Жаль, конечно, что не догадался поделиться с ребятами, но кто ж знал, что окажутся они на поле Испытаний и разбросают их смерчи в разные стороны?

Так. Стоп!

Откуда он знает про поле Испытаний? Из своего сна?

Энасс выпрямился и снова бросил быстрый взгляд на море.

Поле Испытаний… Смерч… Сам бы он это придумать не смог. Точно бы не смог! За весь прошлый вечер он и не задумывался ни о каких испытаниях, а смерч посчитал просто явлением природы. Странное, конечно, явление, слишком самостоятельное. Но на полной магии чужой планете и смерчи разумными оказаться могут. Так что он просто принял это как данность и выбросил из головы. Его больше волновал поиск места для ночёвки, чем рассуждения о странном поведении смерчей.

Так откуда же у него взялась мысль о поле Испытаний?

Стянул завязки сумки, чтобы не вывалились из неё поленья, сел, навалившись на скалу, и задумчиво посмотрел на раскинувшуюся перед ним водную гладь.

Море совсем успокоилось. Вода у берега чуть-чуть колыхалась, но даже не пыталась заползти на влажный после отлива песок. Тишина стояла оглушительная. Ни пение птиц, ни шелест листвы, ни плеск воды – ничего не нарушало воцарившийся в мире покой, и Энассу показалось, что он внезапно оглох. По телу пробежали мурашки. Он передёрнул плечами, избавляясь от неприятных ощущений, и кашлянул – лишь для того, чтобы нарушить эту неестественную тишь.

Кашель получился достаточно громким, и Энасс, облегчённо выдохнув, встал: хватит дурью маяться. Тишина как тишина. Ветра нет, поэтому и тихо.

Закинул за спину сумку, продев руки в лямки: пора отправляться на разведку. Нужно посмотреть, куда же его занесло и можно ли отсюда выбраться.

И тут же вспомнил: «Ты не сможешь покинуть остров, пока не спасёшь меня».

Да ну, глупости! Это же сон!

Упрямо сдвинул брови: и не из таких передряг выбирался!

И зашагал вдоль берега, внимательно оглядывая окрестности.

Кусок суши, на который его принёс смерч, действительно оказался островом. Точнее, совсем небольшим островком – на место своего приземления он вернулся часов через шесть после ухода, даже устать толком не успел. Всего один короткий привал по пути сделал.

Увиденное его не порадовало.

Посреди острова стояла высокая гора со срезанной верхушкой, с одной стороны покрытая мхом, с другой – травой и редкими чахлыми кустиками. Её кольцом окружал совершенно ровный песчаный берег, чистый, словно его каждый день прибирал какой-то невидимый, но очень старательный уборщик. Ни листочка, ни веточки, ни камушка на нём не лежало. И ракушек со съедобными моллюсками, которыми можно было бы приглушить голод, тоже не наблюдалось. И это было хуже всего, потому что желудок юноши уже весьма активно требовал пищи.

Энасс скинул сумку, сел, привалившись к каменистой стене, у которой провёл прошедшую ночь, и задумался.

Что он имеет?

Да ничего! Пожалуй, за всю свою полную опасностей жизнь, впервые он оказался в таком положении. Прямо скажем – безвыходном.

Еды нет. Никакой. Ни деревьев с плодами, ни кустов с орехами, ни ракушек с моллюсками – ничего.

Удочку, чтобы хотя бы морскую рыбу поймать, сделать не из чего. Да и не подплывает рыба так близко к берегу, а в море выйти тоже не на чём: без деревьев даже плот не соорудишь. Разве что вплавь за рыбой гоняться. Только вот если здесь есть хищные рыбы, то неизвестно, кто кого вперёд догонит.

Точнее, как раз известно…

Земли в обозримом пространстве не видать. Если бы он заметил её хотя бы на горизонте – рискнул бы, поплыл. Плавает он хорошо, отдыхать на воде умеет, так что доплыл бы. Но куда плыть, если не знаешь направления? Может, и есть поблизости другие острова, но как это выяснить?

Эх, если бы он смог обратиться в дракона! Но как раз с этим сейчас большие проблемы.

Одно хорошо: нашёл он всё же крохотный ручеёк, сумел фляжку наполнить, хотя пришлось немало времени в ожидании провести. Но куда ему сейчас торопиться? Деваться всё равно некуда.

Нахмурился: он что, сдаётся? Вот так, даже не попробовав бороться, искать выход?

Боги не могли отправить его на верную смерть. Если он оказался здесь, значит, у них была какая-то цель. Следовательно, выход у него есть. Нужно просто понять, что нужно сделать. Как только он с этим разберётся, так и спасение придёт.

И снова вспомнил свой       сон и слова девушки: «Смерч не даст тебе покинуть остров, пока ты не поможешь мне».

Так, может, это был не сон? Может, это как раз то дело, ради которого он здесь и очутился?

Как она сказала её зовут? Рай… Рей… Рейшана… Да, Рейшана.

Встал, всё ещё недоверчиво глядя на морскую гладь.

Бред какой-то… Хотя, почему бред? Живут же у них на Сэлларии флограссы. Он их сам не видел, конечно, не показываются они всем подряд, да и в Феллию, их страну, далеко не всех пускают. Но в книгах о них читал. Они тоже в людей превращаются из воды, из травы, даже из бабочек могут себя сотворить. Он давно мечтал хоть раз увидеть такое чудо. И вот – мечта сбылась. А он от неё сбежать пытается, поверить не может.

Да и что он теряет? Ну, не явится эта девушка на его зов. И что? Он будет знать, что она ему приснилась и, значит, нужно искать что-то другое. А находиться в таком подвешенном состоянии, маясь от неуверенности, он не привык. Был бы здесь Эль, он давно бы с этой девой морской пообщался. Его бы подобные мысли не мучили.

Воспоминание о друге тёплой волной затопило сердце. Энасс улыбнулся и так, с улыбкой на губах, и зашагал к берегу. Остановился в паре шагов от воды, постоял, глядя на едва заметную рябь на её поверхности, и негромко позвал:

– Рейшана!

И тут же по морской глади заскакали наперегонки солнечные зайчики, ослепили своим блеском. Энасс прищурился и прикрыл глаза рукой, сделав козырёк так, чтобы на лицо тень падала.

А вода забурлила, заискрила, вспенилась и ударила вверх фонтаном. И через мгновение перед затаившим дыхание юношей предстала морская дева. Такая же красивая, как в его сне.

Или, всё-таки, не сне?

– Я уж думала, ты так и не догадаешься меня позвать, – рассыпался над морем хрустальный смех. – Какой же ты тугодум!

– Я… – смутился Энасс. И замолчал.

Действительно, тугодум. Что ещё скажешь. Мог бы прямо утром поэкспериментировать. Чувствовал же, что не простой это был сон.

– Ты помнишь, что было ночью? – спросила девушка и тут же сама себе ответила: – Конечно, помнишь. Иначе бы не позвал. Помнишь, но не веришь, да? Я этого и боялась. Мне многое нужно тебе сказать. Ты – наша последняя надежда!

– Чья – ваша?

– Моя и Терпа.

– А Терп – это?

– Это мой жених. Не торопись, сейчас я тебе всё расскажу. Ты сядь, рассказ будет долгим.

Энасс кивнул, отошёл от воды и, опустившись на колени, сел на пятки – в позу, за двадцать пять лет служения Великому Светилу ставшую уже такой привычной, что сидеть так он мог часами, не испытывая никакого неудобства.

Дева подождала, пока он устроится, потом снова плеснула волной и начала рассказ.

– Меня зовут Рейшана. А остров, на который ты попал, это Терп. Мой жених.

– Остров – Терп? – Энасс оглянулся на возвышающуюся за ним скалу. – Это как?

– Нас заколдовал злой маг Кабург. Мы с Терпом любили друг друга. Собирались пожениться. Но пришёл в наше село Кабург. Я понравилась ему, и решил он, что я должна стать его женой. Я любила своего жениха, но мы – не маги, мы не могли противиться его воле. И тогда мы с Терпом решили сбежать.

Рейшана замолчала, рассыпалась дождём над морем, но тут же снова собралась из морской пены.

– Прости. Тяжело вспоминать такое. Мы сели в лодку и поплыли прочь от берега. Но то ли маг следил за нами, то ли кто-то нас выдал, но Кабург догнал нас. Он стоял над водой, прямо в воздухе, и смеялся над нашим испугом. А затем сказал: вы не хотели расставаться? Так будьте же всегда вместе, пока какой-нибудь герой не лишит меня силы и не расколдует вас. Забрал у меня ленту, которую повязал мне Терп в день помолвки, и заявил, что только когда эта лента вернётся к нам, мы получим свободу. Взмахнул руками…

Рейшана снова рассыпалась каплями. Энасс терпеливо ждал. Он понимал переживания девушки. Конечно, нелегко рассказывать, как вместо свадьбы с любимым превратилась она в морскую пену.

– Я стала водой, Терп – островом, – прошелестела набежавшая на берег волна. – Спаси нас, герой! Помоги!

– Но почему ты решила, что я смогу это сделать?

– Тебя смерч принёс! – фонтан ударил в небо, превращаясь в хрупкую фигурку. – Значит, ты сумеешь! Ты – спаситель! Смерч никогда не ошибается!

Энасс досадливо поморщился: вот напасть, и с Синим-то драконом не знаешь, как разобраться, а тут ещё какой-то Кабург нарисовался!

– Хорошо. Что я должен сделать? Как я могу лишить силы колдуна, если я сам колдовать не умею?

– О, это очень просто, – оживилась Рейшана. – В скале есть пещера, в пещере – лаз. Пройдёшь по нему и где-то там, я не знаю точно – где, ты найдёшь браслет. Этот браслет нужно надеть колдуну на руку. И всё. Дальше браслет всё сделает сам. Вытянет из мага всю силу. А тебе только останется забрать ленту и принести её сюда.

– И как я должен надеть этот браслет на мага? – насмешливо спросил Энасс. – Думаешь, он с радостью его примет?

– Придумаешь что-нибудь, – отмахнулась Рейшана. – Подождёшь, когда он уснёт, например. Или дубинкой по голове ударишь, оглушишь его. А мы будем тебе очень благодарны за спасение. Всё, что пожелаешь, сделаем! Помоги нам, пожалуйста!

И так умоляюще это прозвучало, что Энасс вздохнул и ответил:

– Хорошо, я сделаю.

– Благодарю тебя, великий воин! – поклонилась ему Рейшана. – А пока – держи!

И на берег хлынула волна, окатившая Энасса чуть не до пояса и тут же откатилась обратно. Снова раздался хрустальный смех, и девушка исчезла, растворилась в морской пене.

Энасс судорожно вздохнул: оказывается, он и дышать перестал, слушая этот удивительный смех. Сердце билось, как сумасшедшее, и он, даже не подумав снять одежду – и так уже мокрый! – зашёл в море. Вода оказалась неожиданно холодной, почему-то совсем за день не прогрелась, и он, торопливо умывшись, выскочил на берег. И увидел бьющуюся на влажном песке рыбину величиной с его руку.

Призрак голодной смерти растворился вместе с исчезнувшей девушкой. Энасс снова бросил взгляд на успокоившееся море и прошептал:

– Спасибо, Рейшана!

Вдалеке едва слышно звякнули хрустальные колокольчики и всё затихло.

Поймать рыбу за хвост нечего было и пытаться. Порезался бы об острые плавники. Поэтому он просто стоял и ждал, когда же у разевавшей зубастую пасть рыбины закончатся силы. Можно было бы пойти пока развести костёр, но рыба была такой большой и так отчаянно сражалась за жизнь, что Энасс боялся, как бы она до воды не добралась. Вот и караулил, стоя между рыбой и морем, до тех пор, пока та не затихла. После этого скинул куртку, закутал в неё рыбу и оттащил к своей пещерке. И, наконец, развёл костёр, достал из сумки нож и принялся готовить ужин. Или это был поздний обед?

После еды, набив, наконец, столько дней голодавший желудок, прислонился к скале и закрыл глаза, собираясь немного подремать, прежде чем отправляться за браслетом. Но сон не шёл. Слишком много неясного оказалось в его нынешнем положении.

Когда он разведывал в Зачарованных горах Кэтанга новые пути или ходил за новичками, он как-то спокойнее переносил тяготы похода. Привычно держал себя в руках. И ничто не могло нарушить его сон: появилась возможность отдохнуть – засыпал мгновенно, какие бы события этому отдыху не предшествовали. А здесь – тишина, покой, ни диких зверей, ни разбойников, а уснуть не получается.

Даже странно, что какая-то водяная девушка такое сильное впечатление на него произвела. Почему он весь день о ней думает и заснуть из-за воспоминаний не может?

Упрямо посидел ещё немного, ровно дыша, успокаивая растревоженную душу, но понял, что в этот раз привычное спокойствие ему изменило.