Вкус волчьих ягод
Глава 1
– Привет. Да, звонила. Как дела? Ты на работе? – я щекой прижимала телефон к плечу, так как руки были заняты продуктами. Надо отыскать место, где можно упаковать их в сумку. Я оглянулась по сторонам, увидела специальный столик с корзинами возле камер хранения и поспешила туда. – Да, я в супермаркете недалеко от больницы. Несу Сёме на обед пирожки и попутно хочу зайти к тебе поболтать. Да, я такая! – я улыбнулась шутке подруги. – Да, претендую на звание лучшей жены года, а ты просто завидуешь! Ладно. Увидимся минут через двадцать. До встречи.
Я поставила покупки на стеллаж, взяла в руки телефон и сбросила вызов. В который раз убеждаюсь, что корзину в торговый зал супермаркета надо брать даже тогда, когда ничего, кроме хлеба, покупать не собираешься. Этот фокус «я куплю что-то одно и сразу выйду» не срабатывает никогда. Нельзя просто так взять и уйти из торгового зала с одним лишь хлебом в руках. В моем случае с пирожками. Не успеешь оглянуться, как руки полны и пакет с пирожками остается разве что в зубы взять и быстрее мчаться на кассу.
Случайно я оказалась в этом районе в обеденное время и решила, что грех не зайти на работу к мужу и не принести ему что-нибудь вкусное, например, горячие пирожки со сгущенкой.
Муж работал в городской больнице эндокринологом. И моя лучшая подруга работала там же, тоже врач, но в другом отделении. Схожу навещу.
Потом я буду часто возвращаться в памяти к этому моменту, перебирать мельчайшие подробности того дня и думать, какой же случай привел меня в это время к больнице. Счастливый или несчастный?
Парковка, как всегда, была забита транспортом под завязку, но мне посчастливилось найти свободное местечко.
Бодрым шагом я шла по больничным коридорам. Не часто здесь бывала, но где кабинет мужа, конечно, знала. Перед пластиковой дверью с табличкой, на которой значилась наша общая с ним фамилия, остановилась и постучала. Никто не ответил. Толкнула дверь. Оказалось не заперто, но в кабинете пусто. Не страшно. Подожду здесь, звонить не буду, устрою сюрприз.
Кабинет самый обыкновенный: письменный стол с монитором и принтером, кушетка и два шкафа. На окне – жалюзи, подоконник завален папками с рабочей документацией. Я подошла к столу. Толстое стекло прижимало к столешнице несколько таблиц, необходимых для ежедневной работы. В глаза мне бросилась напечатанная жирным шрифтом надпись: ГРАФИК ДЕЖУРСТВ. Нашла в левом столбце нашу фамилию и провела пальцем по строке с днями.
Сердце ёкнуло. Я наклонилась и посмотрела внимательнее. Может, ошиблась? Таблица длинная, на полугодие… Шесть месяцев, и красными квадратами отмечены дни дежурств. В отличие от других врачей отделения, у Семена квадратов очень мало. Всего по одному дежурству в месяц.
Как? Как это возможно? Всего лишь обязательный минимум? Тогда где, если не в больнице, он проводит ночи два, а то и три раза в неделю?
Дыхание перехватило. Сердце колотилось как бешеное. На самом деле я все поняла в первые секунды, но разум отказывался верить. Меня кинуло в жар. Я обернулась на дверь. Если он сейчас войдет? Придется выяснять, спрашивать, что-то делать… Нет. Сейчас не могу. Надо все обдумать. Может, это ошибка? График старый, прошлогодний или… или я не знаю что…
Я подхватила сумку с кушетки и почти выбежала из кабинета. Прочь, прочь отсюда, никого не хочу видеть. Надо успокоиться.
Бежала по коридорам, а в глазах стояли слезы. Я еле успевала уворачиваться от встречных врачей и пациентов. Видела, что люди удивленно оглядываются мне вслед. Может быть, даже знакомые, но сейчас было не до того. Подумают всякое… плевать.
Я вылетела из больницы, села в машину и разрыдалась, уткнув лицо в руль.
Мой муж мне врал и уже давно. И самое простое объяснение, которое обычно и является единственно верным, – любовница. У него есть любовница. Это была первая мысль, пришедшая мне в голову и объясняющая частые отлучки мужа по ночам. Но… я не хотела верить. Мозг пытался, но не находил другой причины… Может, есть что-то еще? Тоже очень простое, лежащее на поверхности, и пока я о нем просто не догадываюсь?
Конечно, есть. Вернись в больницу, спроси прямо, он тотчас придумает правдоподобное объяснение и убедит тебя в нем. А ты, дура, так любишь, что поверишь даже в бред про инопланетян…
Я зарыдала еще сильнее, размазывая тушь по щекам.
Ладно, нет, не инопланетяне, но, может, он занят на другой работе? Не хотел мне говорить, чтобы я не волновалась? Ведь сама вечно ною, что денег не хватает, а он старается. Для меня. Не сказал, чтобы не расстраивалась, а сам… Я всхлипнула, не зная, что придумать… а сам… вагоны по ночам разгружает? Ага, как же! Боже мой, какая же я дура. Слепая, недалекая дура!
Внезапно в мои страдания ворвался телефонный звонок. Еще раз всхлипнув, вытерла тыльной стороной руки под носом и достала из сумки смартфон.
Ира! Совсем про нее забыла, обещала же зайти… Провела пальцем по экрану.
– Эй! Ну ты где? Чайник давно закипел, у меня скоро обед закончится, ты идешь или нет? – раздался голос подруги.
– Ира… Тут такое дело… Я только что узнала, что Сёма мне изменяет…
Молчание в трубке мне не понравилось. Я ожидала чего угодно, любых слов. Надеялась, что сейчас она скажет, мол, я ненормальная, это невозможно, я ошибаюсь и всё себе придумала…
Но подруга молчала. Тяжелое предчувствие подкатило тошнотой к горлу.
– Ира, ты знала? – срывающимся голосом просипела я.
– Все знали…
Глава 2
«Василевский Семен Сергеевич, согласны ли вы взять в жены Маргариту Юрьевну, любить и оберегать в добром здравии и в болезни, в радости и печали, не слыша шума медных труб, через огонь и воду, до конца времен…»
Наша свадьба состоялась примерно полтора года назад, и все это время я жила будто в сказке. Мы любили друг друга. Я точно любила. Он работал в больнице, а я врачом лаборатории в «Областном центре гигиены, эпидемиологии и общественного здоровья» (в простонародье – санэпидемстанция). Мы познакомились в мединституте, он учился на два года старше, и сразу начали встречаться, а спустя несколько лет после окончания ВУЗа поженились.
Денег хватало, но ведь всегда хочется большего. В последнее время Семен много работал, часто задерживался в больнице допоздна и брал много ночных дежурств. Говорил, их хорошо оплачивают, а сейчас, пока у нас нет детей и есть возможность, надо крутиться. Да, мне частенько приходилось ужинать в одиночестве и засыпать в обнимку с подушкой, а не с мужем. Но я не жаловалась. Знала, для чего всего это…
Ну и для чего? Дура. Какая же я дура. Меня душили обида, злость и жалость к себе.
Так. Надо успокоиться. Еще только середина дня – придется возвращаться на работу. Я сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь унять рыдания и подавить всхлипы. Достала из сумки пачку салфеток, опустила козырек в машине и посмотрела на себя в зеркало. Да уж, красавица! Глаза и нос красные, опухшие, губы искусаны. Я стерла с лица остатки макияжа, промокнула слезы. Посмотрела в светло-серые глаза, которые смотрели на меня из узкого автомобильного зеркала, и запретила себе расстраиваться. Не из-за кого! Тоже мне… Пусть катится… Я и без него…
Нижняя губа опять предательски задрожала. Я прикусила ее, чтобы не вздумала даже.
Завела машину и поехала на работу. Мысли в голове крутились одна чернее другой, грудь давило, воздуха не хватало, на глаза то и дело накатывали слезы.
Понимая своё состояние, ехала медленно, сосредоточилась на простых действиях. Светофор, тормоз, газ. Так потихоньку и добралась. Вот и поднятый перед автостоянкой шлагбаум. Включила поворотник, притормозила пропустить встречную машину…
Бам!
Меня слегка качнуло вперед на руль. Я обернулась и увидела внедорожник. Слишком близко к заднему стеклу. Твою мать!
Я этого не вынесу. Еще и в аварию попала. Сейчас начнется: разборки, вызов ГАИ, оформление протокола, страховки. Твою мать! Я не хочу выходить из машины, хочу оказаться дома под одеялом, моргнуть – и чтобы опять было семь утра сегодняшнего дня, а вот этого всего со мной не случилось.
Я устало уткнулась лбом в руки, сложенные на руле. В боковое окошко постучали. Надо выходить.
Возле машины стоял молодой мужчина с виноватым лицом. Судя по всему, это и был хозяин внедорожника.
– Девушка, извините, ради бога. Это полностью моя вина. Я отвлекся и слишком поздно заметил, что вы включили поворотник и притормаживаете. И дистанцию не соблюдал.
Я посмотрела на него. Молодой симпатичный брюнет в белой майке и джинсовой куртке. Солнцезащитные очки он снял и держал в руке. Я кивнула. Понятно, мол, можешь не продолжать, и вышла посмотреть характер повреждений, нанесенных моей машине.
Слава богу, повреждений почти не было. Только длинная царапина на бампере. Я присела и потерла ее пальцем. Даже не слишком глубокая. Бампер на машине пластиковый, черный, заполируется так, что и следов не останется. А если и останутся – плевать! Ерунда, дело житейское.
Обернулась, посмотрела на внедорожник. У того благодаря передним дугам повреждений не было вообще. Скосила глаза на номера. Не наш регион. Столичный.
– Все нормально. Ерундовая царапина, не будем задерживать друг друга и ГАИ отвлекать.
Парень смотрел недоверчиво.
– Что вы имеете в виду?
– Вы говорили, что это целиком и полностью ваша вина, и попросили прощения. Так вот, я вас прощаю!
– А бампер?
– Черт с ним, с бампером.
– Хотите, я вам полировку оплачу?
– Не хочу.
– А кофе? Или обед? Я в вашем городе впервые, но если подскажете приличный ресторан, сейчас как раз обеденное время… А я голоден как волк.
Я глянула на него, и мне показалось на секунду, что лицо и вправду вытянулось вперед волчьей пастью и мелькнули белые-белые, как мел, очень острые клыки.
Моргнула – и наваждение исчезло.
Потерла лицо руками, мотнула головой, прогоняя ненужные мысли, и направилась к машине. Там достала из сумки пирожки со сгущенкой, обернулась и протянула их незнакомцу.
– Вот возьмите, вкусные, свежие. Может быть, даже еще не успели остыть.
Он машинально взял у меня пакет и спросил удивленно:
– Девушка, вы плачете? Это из-за машины? Я же говорю, что я все оплачу!
Черт, черт! Я опять прикусила губу, чтобы не дрожала, и опустила голову, заслоняя слезы волосами. Да при чем тут машина? Поезжай ты уже. Пока я не разревелась прямо посреди улицы.
Движение в этом переулке не было оживленным, но тем не менее две наши машины, оставленные в том же положении, как и при аварии, мешали нормальному проезду.
– Нет, я же сказала. Дело не в машине, у меня личные неприятности. К вам никаких претензий не имею.
– Ну, это отлично… – парень смутился, понимая, что слова прозвучали двусмысленно. – Отлично то, что у вас ко мне нет претензий. Но знаете, на всякий случай давайте это задокументируем. Хотя бы в расписке. А то мало ли я сейчас уеду, а вы ГАИ вызовете, и меня прав лишат и штраф дадут за то, что скрылся с места аварии.
– Зачем мне это?
– Абсолютно незачем, но все же давайте напишем.
Я кивнула.
– Нужно освободить дорогу, пока мимо проезжающие водители нас не прокляли, а то вон уже пробка собирается.
Через минуту я сидела у него в машине и записывала под диктовку на листочке, вырванном из его ежедневника: я такая-то и такая-то не имею претензий к владельцу автомобиля и так далее. Он в ответ написал такую же. На этом мы распрощались, и мужчина уехал.
Я села в машину и посмотрела на листок, исписанный ровным круглым почерком. Внизу на бумаге стоял логотип знакомой фармацевтической компании, с которой мы сейчас плотно работали. Надо же. Какое интересное совпадение. Я посмотрела на его фамилию. Черноухов. Смешная… но мне не знакома. А может, ежедневник ему подарили? Забавно.
Я хмыкнула, сложила листок вчетверо, засунула в карман сумки и напрочь о нем забыла. Хватало проблем и без того.
Глава 3
После работы заехала в магазин, взяла бутылку вина и отправилась к Ире выяснять подробности неверности муженька и продумывать дальнейшую стратегию поведения.
Как мне пояснила подруга, по больнице давно ходили сплетни, что у моего мужа роман с акушеркой. Катя, так ее зовут, мать-одиночка, старше нас на несколько лет. Внешности самой заурядной, немного даже на меня похожа. Но смешливая, с хорошим чувством юмора. Их часто видят вместе, шутки, взгляды и так далее. Но свечку никто не держал, и на сто процентов утверждать, что они спят, она не может. Никаких достоверных доказательств ни у кого нет, поэтому она мне ничего не говорила, ждала, вдруг всё разрешится само собой.
Разрешилось, твою мать. Само собой. И что мне теперь делать?
Я не злилась на Иру. Сама до конца не была бы уверена, что поведала бы подруге свои подозрения, окажись в такой ситуации. Но на душе было горько и обидно. Я в очередной раз наплакалась и собралась домой.
Предстоял тяжелый разговор с мужем.
Играть и притворяться, что между нами все хорошо, у меня бы не получилось. Поэтому выяснить отношения придется, причем именно сегодня.
Домой я приехала поздно. Сёма уже поужинал в одиночестве, моему отсутствию вечером не удивился и его причинами не поинтересовался, даже не позвонил. Впрочем, в последнее время у нас это и не было принято.
Я зашла в комнату, молча остановилась в дверях. Муж полулежал на диване, смотрел сериал. Обернулся и увидел моё лицо. Видимо, это было то еще зрелище.
– Что-то случилось?
– Случилось.
Он поднялся мне навстречу обеспокоенный.
– Рит? Что-то на работе? С родителями? С тобой?
Я отрицательно мотнула головой. В глазах защипали слезы.
– Тогда что? Ты нормально можешь сказать? – голос прозвучал раздраженно, он начинал злиться и выходить из себя.
– Сём, мы взрослые люди. Давай будем порядочными, и я жду, что ты ответишь мне правду. У тебя есть любовница?
– Что-о-о? О чем ты говоришь? – глаза у него округлились от удивления. К такому повороту он не был готов.
– Простой вопрос. Да или нет?
Муж смотрел мне в глаза, и ответ мне уже был не нужен. Я всё видела и так. И Семен, захваченный врасплох, понимал, что не сможет придумать объяснение так быстро… и актер из него так себе… Поэтому он смотрел на меня и молчал.
Мне вдруг стало всё равно. Даже не стала дождаться ответа. Отвернулась. Пошла на кухню. Поставила чайник.
Был тяжёлый день. И физически, и эмоционально я была истощена. Понимала, что не вывезу сейчас все эти объяснения, что не хочу слушать оправдания и подробности. Уже жалела, что начала разговор. Надо было оставаться ночевать у Иры.
Одновременно понимала, что если дать Семе ночь на размышления, то он придумает строгую, логически выверенную версию, как всё там у них с этой Катей складывается, почему складывается и зачем. Может быть, он даже убедит меня, что у них ещё ничего и не было.
Плевать. Я так устала от переживаний, от натянутых нервов, от внутренней истерики, что на меня вдруг опустилась спасительная апатия. Психика пыталась защитить организм от стресса любым способом, и я даже вздохнула с облегчением.
Муж зашёл на кухню, остановился, не зная, что сказать. Потом понял, что молчащим выглядит глупо, и начал неуверенно:
– Рита, ты чего? Что случилось?
– Сёма, я всё знаю. Про тебя и про твою Катю. Конечно, позднее меня будут интересовать подробности, но сегодня, прошу, оставь меня одну. Я очень устала. Поезжай туда, где ты проводишь свои «хорошо оплачиваемые» ночные дежурства.
Дальше было как во сне. Сначала он пытался что-то объяснить, потом устроить скандал, оправдать себя, сделать дуру из меня. Громко кричал, но я уже не вслушивалась и не отвечала.
В итоге он повернул разговор так, будто это я его обидела своим недоверием, своим нежеланием объяснить, что мне известно и откуда. По итогу наконец-то хлопнул дверью и ушёл глубоко оскорбленный. Наверное, в надежде, что я побегу следом просить прощения и останавливать. Ну, или, может, на самом деле ему тоже нужно было время, чтобы подготовиться к защите, и он решил взять паузу. Я лишь вздохнула с облегчением.
В последующие дни разговор, конечно, состоялся. Семен, стоит отдать ему должное, не стал отпираться. Признался, что у него действительно отношения на работе. Конечно же, они ничего для него не значат. И согласился, что раз уж так вот всё вышло, возможно, нам действительно стоит взять паузу. Не разводиться, нет, но все хорошенько обдумать, разобраться в первую очередь в себе… Не знаю зачем. Лично я в себе была уверена, мне разбираться было не в чем, я уже приняла решение. Ну а ему, видимо, нужно было еще разбираться… Что же… Договорились пожить раздельно.
Самым сложным оказалось рассказать обо всем родителям. А самым простым – у нас не было детей. Сейчас и в будущем я часто думала: хорошо, что измена случилось так быстро. Да, с одной стороны, обидно как женщине, что прошло всего полтора года со дня свадьбы и я так быстро надоела мужу, что он обзавелся любовницей. А с другой стороны, хорошо, что мы разошлись еще до момента, пока семья не обросла детьми, кредитами, большим домом с баней, о котором мы так мечтали, или даже общим бизнесом…
Дни тянулись за днями… Сперва душа болела очень сильно, и я часто плакала ночами от разочарования, обиды и жалости к себе. Но постепенно привыкала к боли. Семен сказал, что временно снял квартиру, но я была уверена, что он живет у неё. Я не выясняла подробностей, хотела как можно скорее выкинуть его из своей жизни и своих мыслей. Притворялась, будто никогда не была замужем, и постепенно избавлялась от вещей, которые имели к нему отношение.
И чтобы было полегче, с головой ушла в работу. Тем более что поработать действительно было с чем…
***
С анализами воды, которую нам привезли на исследование из местной деревни, творилась какая-то чертовщина.
Я проводила тест за тестом, уже несколько дней сверяла результаты, и каждый раз они были разными. Нет, никаких пестицидов, токсинов или патогенных бактерий я не обнаруживала. Но химический состав воды каждый раз отличался. Хотя анализ делался из одной и той же пробы. Бактериологический, к сожалению, я повторить не могла. Жалела, что не догадалась разделить воду и провести два теста одновременно.
Грешила на неисправность оборудования и реактивы. Иначе пришлось бы признать, что я или полностью профнепригодна, или просто схожу с ума… В нарушение инструкции решила самолично отвезти пробу Ирке в областную больницу. Хотела, чтобы она (негласно, просто по дружбе) отдала воду в их лабораторию и я смогла потом сравнить результаты. Но воды осталось совсем мало, вряд ли что-то получится.
Я сидела за столом в кабинете и размышляла над тем, что положенные семь дней прошли, дальше тянуть уже некуда, надо выдавать официальный результат.
Но цифры в раскрытом передо мной журнале мне не нравились. Вот совсем не нравились… а почему – понять не могла.
Приоткрылась дверь, и в кабинет заглянул Эдик.
– Ну, что тут у тебя? Областная названивает, торопят, ждут результаты.
Я недовольно поджала губы и покачала головой.
– Эд, зайди, надо поговорить.
Мужчина бросил взгляд на закипающий на подоконнике чайник.
– Сейчас… принесу свою кружку, кофейку попьем. Кофе-то у тебя есть?
– Кофе есть, правда, растворимый, а вот к нему ничего…
– Ок. Понял, сейчас вернусь.
Эдуард Казимирович – мой коллега. Но если я работала в лаборатории, то он врач из эпидемиологии. Именно он ездил брать пробы воды, и именно он проводил расследование. Врачом он был грамотным, в его действиях я не сомневалась. Если ехал Эдик, можно быть уверенным, что все будет сделано как надо.
– Маринка моя вчера пирог с яблоками пекла, угощайся.
Вернувшийся Эдик поставил на стол пластиковый контейнер с выпечкой и залил кипятком растворимый кофе в обеих кружках.
Я открыла контейнер и с сомнением осмотрела шарлотку. Готовила жена Эдика, откровенно говоря, не очень, но сказать об этом вслух никто не решался. Тем более сам Эдик был от жены в восторге. С удовольствием поглощал все ее домашние обеды и нахваливал. Отказаться неудобно, поэтому я взяла самый маленький кусочек и положила в рот. Ну… если не считать явный перебор сахара, есть можно.
– Бери побольше, вечно вы на диетах. Посмотри на себя, бледная какая. На лице уже одни глаза остались…
– Спасибо, я чуть позже… – я аккуратно размешала ложечкой кофе. – Эдик, ты сам в деревню ездил?
– Демидково? Так не такая уж и деревня. Захолустье, конечно, но люди живут. Я не один, с твоей лаборанткой… как ее?.. Ленкой. Она пробы брала, пока я опрос проводил.
– И что? Правда, подозревают легионеллез?
– Областная считает, что да. Хоть картина и не совсем типичная. Так, а что в воде?
– Легионеллы там точно нет. К тому же… вы воду из колодца брали? Изначально вероятность, что легионелла будет жить в холодной воде, невелика.
– Но исключения бывали…
– Бывали. Наверное. Но не в этом случае.
– Тогда что? Нитраты?
– И нитратов нет. Все с этой водой более-менее в норме. Не дистиллят, конечно, она же колодезная, причем явно не из глубоких… Но ничего опасного для жизни и здоровья в колодце не содержится. Никаких патогенных возбудителей.
– Так чего результат не выдаешь? Если все в норме?
Я молчала, не зная, что ответить. Ну не могла сказать ему, что в химическом составе то железо прыгает, то соли, то сульфаты… будто вода все время разная… Язык не поворачивался произнести такое вслух. Я и сама себе не верила, а Эдик точно сочтет чокнутой…
– Выдам сегодня. Вот кофе допьем, и выпишу. А как в целом обстановка в деревне? Много больных?
– С десяток…
– Ого! – по спине пробежал неприятный холодок.
– Да, дело серьезное, потому такую шумиху подняли. Ты смотри внимательно. Потому что, как только хоть один из пациентов умрет, приедет столичная проверка. И если окажется, что мы плохо эпидемиологическое расследование провели… Трындец коту Ваське! А точнее, нашему главврачу Василию Сергеевичу. Могут и с должности снять. А он, ты знаешь, какая сволочь, один не уйдет, весь хоровод за собой потянет. Нас-то, может, и не уволят, но с годовой премией можно будет попрощаться.
– Да что премия, Эдик? Там же люди болеют, не проворонить бы вспышку.
– Я делал, что мог. Все по инструкции и по протоколу. С этими деревенскими сложно. Молчат будто воды в рот набравши…
– Воды… – тихо повторила я и вздохнула.
Глава 4
– Что ты говоришь? Не расслышал.
– Ничего, продолжай.
– Не знаю, чем и где они могли заразиться. Их особо ничего кроме воды не связывает. В деревне колодец такой, знаешь, типа общественный. К нему вся улица за водой ходит.
– Прям-таки уж и вся? – не поверила я.
– Наверное, в тех домах, что поновее, есть свои колодцы или скважины. Но таких мало. Ни общей канализации, ни общего водопровода в деревне нет… Там на зиму наверняка не так уж много людей остается. Загнулась бы деревня, но близость к городу и к границе делает из нее неплохой перевалочный пункт. А летом дети приезжают, лес там, места живописные.
– А река? Озеро?
– Ничего такого. Болото есть, но далековато и совсем рядом с границей. Местные говорят, что туда не ходят.
– А кто болеет? Старики? Дети?
– Нет. Мужчины в основном.
– Странно это…
– Как раз нет. Именно по этому признаку, а также по некоторым другим больница подозревает в том числе и легионеллезную пневмонию.
– А она заразная?
– Очень. Но от человека человеку не передается. Заражение идет в основном через воду. Легионеллы селятся в пресноводных водоемах, где паразитируют в амебах и других простейших. Но гораздо чаще в канализации, в центральном горяче-холодном водоснабжении, общественных бассейнах и так далее. Но в деревне ничего этого нет!
– Да и легионеллы у них нет. По крайней мере, в общественном колодце.
– Тогда что же?
– Не знаю. С больницей надо связываться. Вашему отделу. А мне продолжать работать. Может, вскоре еще чего на анализ пришлют.
Эдик допил кофе. Забрал остатки шарлотки и ушел, а я решила поговорить с лаборанткой, которая ездила в деревню вместе с ним.
Заключение-то я выписала, но дело не шло у меня из головы.
Лену я нашла за заполнением журнала. Девушка старательно переписывала цифры в столбики, боялась сбиться и от напряжения даже высунула кончик языка.
Я присела рядом и несколько минут молча за ней наблюдала. Курносая, краснощекая блондинка Лена пришла работать в санстанцию примерно с полгода назад. С ней было комфортно. Не слишком болтливая, в меру смешливая, довольно аккуратная, грамотная. Пока никаких претензий ни у меня, ни у каких-либо других врачей она не вызывала.
– Вы что-то хотели? Маргарита Юрьевна? – оторвалась наконец девушка от журнала.
– Да, Леночка. Ты в Демидково за водой ездила?
– Я и Эдуард Казимирович. На служебной машине… значит, и водитель еще. Но какой-то незнакомый, имя не подскажу. А в чем дело?
– Да черт знает… А расскажи, как ты воду набирала.
– Да как обычно. Вы мне не доверяете, что ли? Взяла две бутылки по полтора литра…
– Из-под чего? – перебила я.
– Не из-под чего… – Лена смотрела на меня удивленно. – Из лаборатории взяла, стерильные. Колодец там старый с ведром, без насоса. У моей бабушки в деревне такие, так что я пользоваться умею. Казимировича звать не стала, сама справилась. Опустила ведро на глубину примерно метр от поверхности воды и постаралась зачерпнуть именно со среднего слоя. Налила воду в обе емкости тонкой струйкой, заполнила целиком, чтобы не осталось воздушной прослойки. Подписала маркером и плотно завернула крышки. Потом в машину отнесла. После деревни мы никуда не заезжали, через два часа вода уже была в лаборатории.
– Вы только из одного колодца воду брали?
– Да, Казимирович сказал только из уличного брать.
– А другие вокруг были?
– Не видела.
– А вообще в целом как тебе деревня?
– Неприятная, – не задумываясь, ответила девушка.
– Да? Почему? Эд говорил, там леса вокруг, места живописные…
– Ну ему, может, и живописные, но я бы туда за грибами не ходила. Тем более, говорят, болото недалеко. А значит, и комарья, и прочих насекомых полно… Дорога туда плохая, дома старые. А на въезде… знаете, кресты такие ставят с трех сторон деревни? Так вот на том, мимо которого мы проезжали, кто-то лошадиный череп повесил.
– Не поняла… Зачем?
– Может, пошутить хотели, но выглядело совсем не смешно. Местных жителей почти не видели. А с теми, кого видели, Казимирович разговаривал. Но мне показалось, неохотно. Было ощущения, что специально не хотят нам на глаза попадаться, а как издали увидят, так разворачиваются и идут в другую сторону.
– Что-то ты прям триллер какой-то описываешь, – посмотрела я на Лену недоверчиво.
– Ну не знаю, может, я преувеличиваю… может, череп на меня так подействовал… Казимирович еще… всю обратную дорогу страшные истории рассказывал. Про то, как раньше из-за такой вот вспышки заразы всю деревню могло выкосить и оставались дома пустые, по сто лет в них даже бомжи не селились…
– Ой, ты верь ему больше. Сама знаешь, какой он петросян, увидел, что ты девушка впечатлительная, и рад стараться.
– Да, с ним не поймешь, когда шутит, а когда всерьез говорит… Так а в чем дело? Анализ воды вроде хороший. Легионеллез не подтвердили. Или еще что-то есть?
– Да нет… Все хорошо. Занимайся. Документацию надо вести тщательно, на следующей неделе может быть проверка.
– Знаю я, – вздохнула лаборант и вернулась к своему занятию.
Разговор с Леной меня не успокоил. И хоть, по ее словам, она все сделала правильно, но очень хотелось съездить в деревню самой и набрать воды еще.
Потому что если все действительно так, как я вижу, то впору поверить в мистику или колдовство…
***
Вечером заехала забрать подругу с работы. Ира села в машину и внимательно меня осмотрела. Видимо, выискивала признаки депрессии или пыталась по выражению лица определить мое настроение.
– Привет. Ну ты как?
– Нормально. Привет. Я по телефону тебе объясняла. Это не то чтобы важно, но отдай девчонкам, пусть у вас глянут. Странная она, эта вода.
Я достала из кармана куртки пластиковый непрозрачный контейнер, в котором плескалось граммов сто жидкости. Ира взяла его у меня из рук и нахмурилась.
– Слушай, ну ты что… Здесь слишком мало. Ничего не получится, меня в лаборатории засмеют.
Я и сама это понимала, но воды больше не было. Всю израсходовала. Покусала губы. Что же делать?
– Ир, ты чем в выходные занята?
– Еще не знаю. А что?
– Не хочешь прокатиться? За город… тут недалеко.
– Куда?
– Хотела бы сказать по грибы, но… Хотя грибы там наверняка тоже есть, лес вокруг дикий, все как положено… Но не буду врать, грибы мы бы и ближе нашли. Хочу в ту деревню съездить, сама воды набрать.
– Больная, что ли? Заняться нечем?
– Да не идет у меня этот случай из головы. Будто с ума схожу. Может, и вправду больная? От стресса крыша поехала…
– Эй, ну ты чего?! Все еще переживаешь из-за этого придурка?
Я промолчала. Как тут не переживать? Но я старалась. Хотела спросить подругу, видит ли она Семена на работе и как у него дела с этой… как ее… Катериной. Но сдерживалась. Раз не звонит – значит, все у них хорошо, что тут спрашивать…
И в это время в кармане заиграла мелодия. Сердце екнуло. Предательское сердце, чего ты дергаешься? Не он это…
Я достала телефон и глянула на экран. Номер был мне не знаком.
– Алло…
– Здравствуйте, Маргарита, – раздался в трубке смутно знакомый голос. – Это виновник ДТП Егор, помните такого?
– Помню, – я удивленно глянула на Иру. Та заметила мое выражение лица, заинтересовалась и начала прислушиваться к разговору.
– Я тут в городе у вас проездом. Совсем никого не знаю и, чем занять свободный вечер пятницы, никак не придумаю. Может, встретимся, кофе попьем? Обсудим правила дорожного движения?
Ира толкнула меня в бок и постаралась придать лицу многозначительное выражение.
– Э-э-э… ну не знаю, – я совсем растерялась, но тут подруга наклонилась к телефону и сказала вместо меня: – В принципе, я не против.
– Что, простите? Не расслышал, плохая связь в дороге. Вы не против?
Я посмотрела на Иру недовольно, но та лишь молча пожала плечами и улыбнулась.
– Да, не против. А откуда вы знаете мой номер телефона? – спросила я подозрительно.
– Я и телефон ваш знаю, и адрес, Василевская Маргарита Юрьевна. Вы мне сами всё это в расписке написали, – ответил он весело.
– Ах, черт, точно. Я и не сообразила.
– Заеду за вами часов в восемь. Для кофе не будет поздно?
– Нормально. Только у нас дворы старые, улицы перемешаны. Не заблудитесь?
– Не беспокойтесь, как-нибудь разберусь. До встречи.
– До встречи.
Я провела пальцем по экрану и недовольно посмотрела на Иру.
– Что ты наделала?
– А что? Еще несколько секунд – и ты бы отказалась. Сидела бы опять одна дома в своих сериалах и деградировала. А так хоть сходишь развеяться. Тем более ты сама говорила, что он симпатичный. Ну не дуйся. Наверняка это судьба, а я лишь ее вестник.
Я не злилась и сама понимала, что мне нужно выходить из дома и как-то жить дальше. Это мини-свидание вряд ли, конечно, моя судьба, но тем не менее хоть немного меня развлечет.
– Так, а что по поводу завтра? В деревню со мной съездишь? Прогуляемся на свежем воздухе…
– Нет, завтра никак, к родителям едем. И вообще все выходные плотно забиты планами. А что за деревня?
– Демидково. В нашем районе, в сторону границы.
– Близко к границе? Смотри, там, может, специальный пограничный пропуск нужен. Хотя их, наверное, уже нигде не проверяют, но рабочее удостоверение с собой на всякий случай возьми. Демидково… Что-то знакомое… Крутится в голове… – Ира замолчала, нахмурилась, напрягая память, и через минуту продолжила: – Вроде бы оттуда к нам в последние недели пациентов привозили. Подозрение на легионеллез, но картина не совсем клиническая. Плюс массовость.
– Вспышка? В нашем районе?
– Не уверена, что его подтвердили. Что-то там тоже с анализами не бьется. Они в инфекционном лежат. Ты мне напомни в понедельник, я гляну истории болезней. Я им КТ делала, по КТ у них все нормально, но рентген показывает в легких странные пятна, которые можно принять за воспаление.
Я подвезла подругу до дома, а сама поехала собираться на свидание. Настроение было тревожным. Жаль, что Ира ехать в деревню не захотела, вдвоем было бы веселее.
Но ничего… Здесь же недалеко. Съезжу одна, к вечеру уже и вернусь.
Глава 5
В баре пока еще негромко играла приятная музыка. Я сидела напротив Егора и прятала неловкость за маленькими глотками чая.
Он смотрел на меня в упор и улыбался. Улыбка у него была мягкая и очень обаятельная. А глаза… не карие, но какие-то ореховые, чуть даже с желтыми вкраплениями. Довольно необычные. Но смотрел он так… что я смущалась. Тем не менее это было волнительно и приятно.
Я не жалела, что согласилась на встречу. Егор был хорошим собеседником: умел и внимательно слушать, и интересно рассказывал сам.
– В тот раз, когда твою машину зацепил, я в ваш город в командировку приехал. Работаю менеджером по продаже медицинского оборудования и сопутствующих товаров. Больницы тендер проводили, мы подали заявку на участие. Закупку в моей отрасли наша организация не выиграла, поэтому надобности возвращаться больше не было…
– Но?.. – я задала вопрос, когда пауза чуть затянулась.
– Но у меня здесь недалеко живет родной брат. Старший.
– В городе?
– Нет… – Егор почему-то отвел глаза. – Не в городе, но недалеко. Приехал навестить и вспомнил, что здесь есть интересная знакомая. Симпатичная девушка, которая любезно оставила мне свой номер телефона и ничего не захотела взамен. В последнее время такие попадались редко, вот я и не смог выбросить ее из головы, а соответственно, и ее расписку. Ты-то мою небось выкинула сразу, как только домой зашла?
– Кстати, нет, – я наморщила лоб, силясь вспомнить, куда ее дела. – Скорее всего, листок так и лежит сложенный в кармане сумки. В последнее время так много всего случилось, что ни про расписку, ни про царапину на бампере я и не вспоминала.
– Много случилось? Хорошего или плохого?
– Разного… – я тяжело вздохнула и сменила тему разговора.
Сначала мы пили чай, потому что решили, что для кофе все же немного поздновато. Егор попытался пошутить, что кофе он предпочел бы попить вместе утром, но я сделал вид, что намек не поняла.
Через часок, присмотревшись друг к другу и разговорившись, мы перешли на вино.
С Егором я чувствовала себя хорошо. Он был веселый и галантный, говорил много комплиментов, смешно шутил, и я почувствовала, что расслабляюсь и оттаиваю душой. Давно я не была на свиданиях, даже и не вспомню, когда в последний раз. С мужем мы романтические вечера не практиковали. Вернее, со мной он их не практиковал, а вот с Катериной своей, может, и да… кто знает.
Я мотнула головой, отгоняя неприятные мысли, и предложила пойти потанцевать. Домой мне не хотелось, а в баре сидеть надоело.
– Я с удовольствием… но ничего тут у вас не знаю. Веди, пойду, куда скажешь, – легко согласился Егор.
– Тут недалеко есть небольшой клуб. По выходным, ну, или вот по пятницам, как сегодня, играют местные кавер группы или кто из приезжих концерты устраивает. Довольно весело. Бывает, что посетители и на барных стойках танцуют…
– Боюсь, к барным стойкам я пока не готов… только если прям очень надо… но тогда придется перейти с вина на текилу.
– Нет, обойдемся просто сменой обстановки на более веселую, если не хочешь, можно вообще не танцевать, тем более на барной стойке. И не волнуйся, я тоже не полезу.
– Все понял, веди. Будешь моим проводником по злачным местам ночного города, – с деланной серьезностью проговорил Егор, я только улыбнулась.
Время бежало так, что я за ним не успевала. Давно так не веселилась и не отдыхала. Мне казалось, будто этим вечером я сбросила с себя все проблемы, пусть на время, пусть они вернутся уже завтра, но это будет потом… а здесь и сейчас мне было легко и свободно… Порядком устав от вина и танцев, я глянула на часы. Ого! И подумать не могла, что уже так поздно. Не ожидала, что обычная встреча за кофе так затянется… Было хорошо, но пора и честь знать.
– Егор, время… скоро карета превратится в тыкву, поэтому мне пора бежать домой, роняя туфли.
Он глянул на часы и хмыкнул.
– Карета уже почти два часа как тыква… Вряд ли на ней уже куда-либо уедешь.
– Да? Печаль… Ну раз кареты нет, поеду на такси.
Егор посмотрел на меня с грустной улыбкой.
– Как скажешь, принцесса. Пойдем. Вызовем тебе машину.
Мы вышли на улицу. Музыку, шум и веселье приглушили закрытые двери, а в лицо дохнул влажный октябрьский ветерок. Лизнул прохладным языком по разгоряченным щекам и слегка потрепал волосы. Насладиться свежим воздухом мешали курящие на ступеньках люди.
– Давай отойдем, – будто прочитал мои мысли Егор и взял меня за руку.
Мы прошли на метров пять ниже по улице и остановились под фонарем. Я вызвала такси. Судя по цифрам, высветившимся в приложении, ждать недолго, минут пять, не больше.
– Спасибо за вечер, – Егор смотрел мне в глаза с какой-то грустной нежностью.
– Тебе спасибо…
– Наверное, глупо будет…
– Не надо, – перебила я его, пока он опять не ляпнул что-нибудь про утренний кофе.
Егор улыбнулся и вздохнул.
– Как скажешь, принцесса. И помни, что хоть у меня и нет твоей туфельки, но есть кое-что получше: адрес и номер телефона.
Я кивнула. Мы смотрели друг другу в глаза, и я вдруг почувствовала возрастающую силу притяжения, когда накрывает предчувствие, что вот-вот влюбишься, потеряешь голову и захочешь остаться с этим мужчиной навсегда. Он наклонился и поцеловал меня. Легко, едва касаясь прохладными губами, но меня будто током ударило, и сердце застучало сильнее, а кровь прилила к щекам. И я поняла, что надо бежать, быстрее бежать, пока не потеряла голову совсем.
Подъехало спасительное такси.
– Мы еще увидимся? – спросил Егор и открыл передо мной двери машины.
Я лишь молча пожала плечами, улыбнулась и помахала ему рукой на прощание.
***
Ночью мне снился лес и Егор. Я не видела его, но точно знала, что он здесь, рядом.
Мы бежали. Куда? Зачем? От кого? Похоже, просто так… Бежали, чтобы насладиться движением, легкостью, грацией и осенним лесом. Вдыхали ветер, наполненный запахами хвои и прелой земли.
Под ногами я ощущала мягкую подушку из опавших листьев. Ее шуршание отлично дополняло музыку леса: пение птиц, шепот ветра, мягкие шаги лесных обитателей. Вдали в овраге слышался журчащий поток лесного ручья.
Мелькали перед глазами деревья, одетые в яркие оттенки золотисто-красных и оранжевых листьев. Солнечные лучи проникали сквозь густую листву и ложились под ноги, будто в калейдоскопе, узорами из света и тени.
Радость и свобода наполняли мое сердце. Я чувствовала себя сильной и живой. Обернулась на Егора и совершенно не удивилась, что вместо молодого парня рядом со мной бежал огромный волк…
Глава 6
Утром слегка гудела голова, но, думаю, большая кружка горячего кофе улучшит самочувствие. Никогда не понимала кофе, разлитый в маленькие чашечки наперсточного типа. Моя утренняя кружка должна быть большой и желательно на треть наполненной молоком.
Заглянула в холодильник – ни сливок, ни молока. Дела не очень-то… придется пить так. Я открыла ноутбук, оставленный со вчера на кухонном столе, и, пока пила кофе, рассматривала фотографии деревни Демидково. Прикидывала, как туда лучше доехать.
Деревня была расположена на отшибе: с трех сторон лес, с четвертой – болото, а за болотом граница. Ехать часа полтора в одну сторону, неблизкий свет, но и не такая уж даль. Погода хорошая, солнце светит, там наверняка живописно (я была склонна больше доверять балагуру Эдику, чем впечатлительной Лене). Почему бы и не проветриться?
Жаль, что одна, вдвоем было бы веселее, но в последнее время мне не привыкать. Скосила глаза на фиолетовый бумажный браслет на запястье. Такие вчера вечером нам с Егором выдали в клубе вместо входных билетов. Улыбнулась, вспомнив молодого человека и его прощальный поцелуй. Узкая яркая бумажка – вот и все, что осталось. Если бы не она, впору была бы подумать, что вчерашний вечер мне и вовсе приснился.
Я подделала браслет пальцем и попыталась его порвать, чтобы снять и выкинуть. Он оказался неожиданно крепким. Даже слишком крепким. Прорезиненный, что ли? Ни зубами, ни ногтями разорвать его не получалось, пришлось вставать и идти за ножницами. Так или иначе, браслет оказался в мусорном ведре, а я пошла собираться в поездку.
***
Дорога серым асфальтом услужливо стелилась под колеса авто, по радио играл популярный хит, настроение было отличным, и я даже подпевала. Лес по обочинам сливался в сплошную пеструю желто-красно-оранжевую ленту.
Впрочем, как и было обещано Леной, дорога скоро свернула с трассы и быстро испортилась. Кое-где старый асфальт сильно потрескался, появились ухабы и выбоины. Пришлось значительно снизить скорость. Деревья стали выше и подступили ближе к дороге. В скором времени их кроны почти сомкнулись, и казалось, будто я еду в туннеле.
Захотелось почувствовать запах ранней осени. Эту пору года я люблю больше остальных. Нет, не дожди, раскисшую слякоть и холодный ветер, а именно такую, как сейчас. Когда погода стоит теплая, солнце низкое, но еще греет, вокруг буйствуют краски, по утрам земля и деревья уже покрываются легкой узорчатой изморозью, и ты будто застываешь в дверях, готовясь шагнуть из зеленого знойного лета с длинными золотыми закатами в морозную, снежную, колючую зиму… И есть немного времени, чтобы остановиться, оглядеться, удивиться разнообразию красок, которые пылают вокруг пожаром, но их огонь не разрушителен, а роскошен.
Я опустила стекло автомобиля. В салон тут же ворвался легкий ветерок и принес собой запах влажной листвы, прелой земли и слабый аромат дыма. Значит, деревня где-то недалеко, может, уже за следующим поворотом. Листья сыпались прямо на дорогу желто-красным ковром и мягко шуршали под колесами автомобиля.
Еще несколько поворотов – и я увидела первые дома. Шиферные крыши, поросшие лишайником, деревянные заборы, кусты возле калиток и пожелтевшие яблоневые сады.
На въезде в деревню действительно стоял крест. Такие в нашей местности ставят часто. Их украшают лентами и цветами. Считается, что крест будет беречь жителей от всех напастей и от нечистой силы. Этот был деревянным и высоким, его было видно издалека. Я остановилась и внимательно осмотрела крест через лобовое стекло, не выходя из машины. На самом верху действительно слегка покачивался от ветра крупный продолговатый лошадиный череп грязновато-серого цвета. Он будто осматривал пустыми глазницами окрестности и задумчиво кивал. Вся конструкция напоминала жутковатое мистическое чудовище, и смешного в этом не было ничего…
Я нахмурилась, от легкого и веселого настроения не осталось и следа. Завела мотор и медленно покатила по улице. По обочинам выстроились старые, кое-где покосившиеся деревянные заборы. Местами разросшиеся кусты сирени и чубушника выползали почти на дорогу. Калитки… лавочки… дома… Пожелтевшая трава перемежевывалась с бурой перекопанной землей. Постройки и кирпичные, и деревянные. Деревянных больше. Новых домов не видно совсем. Как, впрочем, и людей (я заметила лишь нескольких). Странно… суббота, позднее утро, погода теплая – самое время поработать на улице. Хотя тут, может, и жителей немного. Некоторые дома выглядели совсем заброшенными и забытыми. Печально смотрели на меня пустыми провалами окон, а рассохшиеся от времени и непогоды заборы словно охраняли вход в мир, где переплеталось прошлое и настоящее.
Но из некоторых печных труб поднимался ровными столбиками дым, издалека слышался лай собак и кукареканье петуха, а значит, деревня не мертвая.
Я поежилась и затрясла головой, словно пытаясь отогнать наваждение. Конечно, не мертвая! Откуда такие мысли? Обычная деревня, как и все! А то, что люди по дорогам не ходят, так не город, небось, с утра у всех и по дому дел полно.
Ехала медленно и внимательно осматривалась по сторонам. Опустила оба передних стекла и слушала шорох шин по асфальту, шум ветра в ветках деревьев, далекий лай потревоженного сторожевого пса…
А вот и колодец. Тот самый. Эдик описал все подробно: и огромную липу рядом, и массивную лавочку, выдолбленную из цельного ствола дерева, и зеленую, недавно обновленную крышу, накрывающую колодец сверху.
***
Остановилась, но из машины пока не выходила. Колодец притягивал взгляд, хотя ничего необычного в нем не было. Простой, деревенский, с ведром на толстой балке. Я такие видела много раз. И все же на него хотелось смотреть, а во рту пересохло. С самого начала я не планировала пить из колодца. Специально даже об этом думала, хотя понимала, что это ребячество или у меня вправду едет крыша…
Я потянулась и взяла с пассажирского кресла пластиковую бутылку с минералкой, которую предварительно купила на заправке. Попила из нее, не сводя глаз с загадочного колодца. Он будто звал…
Вправду, чего сижу и ловлю мурашек на коже от непонятного волнения? Надо выходить из машины и набирать воду, раз уж приехала.
Подошла к колодцу и огляделась. Улица пустынна, вокруг никого…
Открыла дверцу, защищающую колодец от мусора, заглянула внутрь. Уровень воды оказался ближе, чем ожидала. Права Ленка, неглубокий.
Вода внизу черная и, кажется, густая, будто желе. На поверхности отражается мое лицо, только черты на нем дрожат, идут легкой рябью, и волосы, свешенные вокруг лица, делают меня на себя непохожей. Захотелось крикнуть, чтобы послушать эхо, но я сдержалась.
Осмотрела ведро, прицепленное к балке на потертую от частого использования прочную цепь. Ведро как ведро… Обычное, цинковое – таких в хозяйственных магазинах полно. Единственное, кто-то согнул один его край так, чтобы было удобнее выливать воду не расплескивая.
Взялась за ручку, до блеска отполированную ладонями местных жителей, раскрутила, пока не услышала снизу всплеск, с которым ведро ударилось о поверхность воды. Утопила поглубже, набрала полное, с ощутимым усилием тянула его, вслушиваясь в громкий неприятный скрежет, с которым цепь наматывалась на балку. Перехватила двумя руками полное и поставила на край.
Черт! Я оставила в машине лабораторные бутылки. Очень хотелось пить.
Невероятно прозрачная вода плескалась в ведре, от нее шла прохлада, и запах был такой… свежий, приятный. В глаза бросилась голубая эмалированная кружка, для которой кто-то заботливо навесил с внутренней стороны крышки колодца крючок. Действительно, не пить же из ведра, как лошадь. Я улыбнулась своим мыслям, но сдержалась и кружку не тронула. Хотя во рту пересохло так, будто я кросс на жаре пробежала.
Вернулась в машину, взяла специально приготовленные для отбора воды емкости и сделала еще несколько больших глотков привезенной с собой минералки.
– Чего из колодца не пьете? Брезгуете? – раздался мальчишеский голос, когда я вернулась и принялась наполнять бутылки водой.
Вопрос прозвучал так неожиданно, что я испугалась, вздрогнула и слегка расплескала воду на ботинки. Но взяла себя в руки, не поднимая головы, закончила забор и крепко-накрепко закрутила крышки на обеих бутылках. Лишь после этого распрямилась и посмотрела в сторону говорившего.
Недалеко от меня сидел на соседском заборе мальчишка. На вид ему было лет десять-двенадцать, но могу ошибаться – определение детского возраста на глаз никогда не было моей сильной стороны.
– Привет… – сказала я с дружелюбной улыбкой.
Мальчишка был самым обычным. Одет в теплый свитер с высоким горлом и яркую стеганую жилетку. Джинсы на коленях грязные и с дырами. Так сразу и не поймешь, то ли действительно подрал на заборах, то ли так было задумано изначально. Подошва кроссовок перепачкана жирной свежей землей.
А лицо… Лицо вроде бы и обычное: подвижный рот, растянутый в улыбке; нос картошкой; всклокоченные волосы торчат черными кудряшками над чистым высоким лбом. Но вот глаза… Черные-черные… как два уголька… и смотрят настороженно. Глубоко смотрят и умно… и слишком серьезно для обычного ребенка. Или это у меня опять воображение шалит?
– Здравствуйте, – он рассматривал меня в упор без всякого стеснения. – А вы из города? Приехали воду на анализ взять?
– Да… А ты местный? Живешь тут? Как тебя зовут?
– Так воду недавно брали в ла-ра-ба… лабораторию. Плохой анализ? Нельзя пить? – мальчишка проигнорировал мои вопросы.
– Не знаю… я из другой лаборатории. Думаю, что, если бы воду нельзя было пить или она содержала вредные для здоровья вещества, колодец бы сразу закрыли. Питьевая вода – это очень серьезно.
– Значит, люди в деревне болеют не из-за нее? А чего тогда?
– Какие люди болеют? – сразу зацепилась я за случайно брошенную фразу.
Мальчик замолчал, будто понял, что сболтнул лишнее, и перестал улыбаться.
– Ну, воду же не просто так брали, – продолжила я расспросы. – Наверняка что-то случилось. Врач должен был приходить, расспрашивать.
– Не знаю, доктора не видел, про анализ мне другие рассказали. У нас тут чужих не любят. Граница рядом, мало ли кто ходит и чего вынюхивает.
– Действительно. С подозрительными людьми стоит держаться настороженно. Но врачи-то чем не угодили? Они же добра хотят. Проводят расследование, чтобы не допустить распространение опасного заболевания…
– А оно опасное? – опять не выдержал и перебил меня мальчик.
– Не знаю. В больнице разберутся. А чтобы быстрее разобрались, врачам надо говорить всю правду. Как есть. А то только хуже будет.
– У нас тут неизвестно еще кому хуже будет… и от чего… – пробормотал мальчик себе под нос и насупился.
– А у вас в семье болеют?
– У нас все здоровы.
– Другие колодцы в деревне есть?
– Общий только этот.
– И что, прям отсюда все ведрами воду домой таскают? Это же неудобно.
– Ну неудобно и что… привыкли уже. Деревня небольшая. Еду приготовить хватит. А так у каждого возле хаты бочка с дождевой есть. И для полива еще трубы летом включают, но ее пить нельзя, только мыться.
– Понятно… – протянула я, хотя на самом деле пока мне ничего понятно не было.
– А, ну… и в некоторых домах, особо если баня есть, скважину долбали, с насосом… чтобы воду качать. Но там колодцев нет, вода сразу в дом идет.
– Угу…
Я осматривала деревню. Не по домам же ходить? Меня и на порог не пустят, хотя рабочее удостоверение я с собой на всякий случай прихватила. Тем более Эдик предупреждал, что местные в принципе не очень-то приветливы…
– У Томки на хуторе еще свой колодец есть.
– Что за Томка? – я заинтересовалась.
– Хутор тут недалеко, километра два от деревни. Большой… раньше и хозяйство было. Бабка корову в общее деревенское стадо гоняла… А сейчас уже нет. Одна осталась и старая совсем.
Хутор – это интересно, хорошо бы и оттуда воды набрать, посмотреть, как она себя поведет.
– Проводишь?
– Делать мне больше нечего, – буркнул он с детской непосредственностью. – Но дорогу покажу, не потеряетесь. Только Томка с вами, может, и говорить не захочет.
– Может, и не захочет. Но посмотреть-то можно? – я улыбнулась.
– Попробуйте. Только на машине вы туда точно не проедете, дорога очень плохая. А недавно еще дожди были, так там вообще все размыло.
– Поняла. И все-таки… Звать тебя как?
– Степан.
– Очень приятно, а я Маргарита. Ну показывай, Степка, как мне хутор найти и в вашем лесу не заблудиться.
Глава 7
На машине я доехала до конца деревни и припарковалась на более-менее ровном участке под одной из березок. Дальше проселочная дорога уходила в лес и была действительно не в лучшем состоянии. Чем убивать подвеску на таких ямах, правильнее прогуляться пешком. В этом я никаких сомнений не испытывала. К тому же Степка сказал, что дорога узкая, лес густой и, если придется на полпути разворачиваться, могут быть проблемы.
Я шла по лесу, и он мне не нравился. Густой, темный… Ветер шумел в ветках деревьев, иногда открывая взгляду яркое синее небо, но совсем ненадолго, будто дразнил. Где-то вдалеке негромко перекрикивались птицы. Земля мягкая, усыпанная хвоей и опавшей листвой так, что я даже собственных шагов не слышу.
Чем дальше уводила меня дорога, тем больше я сомневалась. Зачем мне этот хутор? Что скажу одинокой женщине? Чем обосновать забор воды из колодца? На кой вообще сдалась мне эта вода треклятая?! Надо было выписать результат и выбросить всё из головы. Есть ведь более приятные вещи, о которых можно подумать. Егор, например…
Хотя какой Егор? Я замужем. Да. Пусть муж живет сейчас у любовницы и моей судьбой совсем не интересуется, но ведь штамп в паспорте пока никуда не делся. Или формальным штампом я просто прикрываю настоящую причину, по которой все еще мысленно называю Сёму мужем и не подаю не развод? Может быть, на самом деле я все еще… Нет! Нельзя даже думать! Сформулированное и произнесенное, пусть и мысленно, чувство окрепнет и начнет меня ранить… еще сильнее, чем сейчас… а мне надо излечиваться, а не усугублять болезнь…
Погруженная в свои мысли, я не заметила, как лес кончился. Даже остановилась от того, как неожиданно и внезапно перед глазами появился хутор.
Старая, совсем маленькая усадьба была похожа на забытый остров в океане леса. Приземистый деревянный дом с серой крышей, обильно поросшей мхом и лишайником. За домом среди деревьев угадывались очертания нескольких хозяйственных построек. Совсем рядом к забору притулился колодец. Чуть дальше небольшого размера огород и сад.
Хутор не выглядел совсем уж заброшенным, но ухода ему явно недоставало. Тропинка к калитке хорошо утрамбована. Забор весь увит диким плющом, так что сразу и не поймешь, то ли это рукотворный тын, то ли природа сама позаботилась взять одинокий дом в охранное кольцо.
Перед калиткой я остановилась и принялась осматривать двор в попытке обнаружить хозяйку. Никого. Окна в доме темные. Висит ли на двери замок? Отсюда не разглядеть.
Дым из трубы не поднимался, но это ничего не значило… В последние дни октября по ночам холодно, но, может, с вечера хорошо натопили или используют электрообогреватели?
– Эй, хозяева! Есть кто дома? – громко крикнула я.
Мои слова даже эхо не подхватило, и ответа я не дождалась. Было тихо. Лишь поскрипывала во дворе старая груша, и под крыльцом краем глаза я уловила легкое движение. Наверное, ветер играет сухой травой или туда юркнула кошка.
Похоже, что дома или никого нет, или занятая по хозяйству женщина меня не слышит. Колодец вон совсем рядом. Может, я зайду, быстро водички черпану и уйду восвояси, никого не потревожив? А если кто выйдет… Скажу, что по лесу гуляла и к хутору случайно вышла. Чай, лес здесь – не частная собственность, гуляй кто хочет. На калитке не то чтобы замка, даже щеколды не было. Только накинута на столбик петля, чтобы ветер калиткой не хлопал.
Но петля странная, не из веревки или проволоки, как можно было бы ожидать, а будто свитая из травы и тонких прутиков. Причудливо сплетена, а край петли весь в узлах: какие побольше, какие поменьше, а все вместе будто узор… Чего только в деревнях не придумают?
Под звук ржавых, давно не смазанных петель я оказалась во дворе. Крикнула еще раз. Огляделась по сторонам. Никого.
В дом решила не идти. Ну правда… вдруг женщина отдыхает? Тем более Степан говорил, что она уже стара. Может, еще и слышит плохо… Мне тут буквально три минутки воды набрать. Я быстрым шагом направилась к колодцу, на ходу вытягивая из сумки специально приготовленную бутылку.
***
Будто тронуло что-то за плечо, кольнуло тупой иглой, на секунду сбило дыхание, которого и так не хватало…
Старуха, собиравшая клюкву с поросших мхом кочек, разогнулась. Взгляд обратила в себя, прислушалась к чему-то, слышимому ей одной. Губы дрогнули сначала брезгливо, но после растянулись в полуулыбке. Женщина постояла еще несколько секунд, дернула головой и хмыкнула. Жаль клюкву бросать, совсем мало набрала… Но, похоже, появились дела интереснее, и кто знает, может, толку от них будет поболее, чем от сушеных ягод.
Женщина оглядела поляну. Клюквы в этом году много, будто кто щедро окропил свежей кровью мох и тонкую траву – всё красно… Лес здесь влажный, болота рядом, самое место для кислых ягод. Но никуда не денутся. Кроме нее, собирать их здесь все равно некому. Да и много ли одной надо?
Женщина достала из-за пазухи небольшой холщовый мешочек, поднесла к губам и забормотала:
«Стой, злой, незваный, чужой, стой, час, огонь угас, замри, жизни силы запас, не повернись, не приближайся, меня дожидайся…»
***
– Чего тебе до воды моей? – раздался за спиной скрипучий старческий голос.
Я подскочила как ужаленная и обернулась. Передо мной стояла невысокого роста старуха. Лицо все посечено глубокими морщинами, волосы, выбивавшиеся из-под платка, совсем седые. Она была будто изможденная временем, сутулая под тяжестью прожитых лет, но в то же время… Взгляд ее был цепкий, внимательный, подмечающий каждую мелочь. За этими глазами чувствовался вовсе не стариковский ум.
Мне стало не по себе. Очень сильно не по себе. По спине пробежал холодок, а в кожу будто впились иголочки и разнесли по мышцам легкую ноющую боль, как если бы я долго стояла, не двигаясь, и тело затекло.
А еще вдруг стало неловко и даже страшно. Я растерялась, но хотела что-то ответить в свое оправдание. Открыла рот, чтобы произнести заготовленную заранее фразу, но язык не слушался. И не могла отвести взгляд от лица старухи. А та будто ощупывала глазами, копошилась в чувствах, читала мысли, видела мое прошлое… И только когда сама захотела отпустить, узнав все, что ее интересовало, старуха отвела глаза. Ко мне вернулся контроль над собственным телом и мыслями.
– Я по лесу гуляла… случайно хутор нашла… пить очень хотелось… – забормотала я, сама понимая, что несу околесицу.
– Пить захотелось? – с легкой ехидцей переспросила старуха. – Ну так пей!
Она кивнула на бутылку с водой, которую я успела наполнить из ее колодца.
Я смотрела растерянно, не зная, что делать.
– Пей! – с нажимом произнесла женщина.
Сердце в груди колотилось как бешеное. Я нехотя, но неотвратимо, будто кто меня заставлял, свинтила крышку с бутылки и поднесла к губам. От воды дохнуло болотным смрадом, тиной и затхлостью. Что за чертовщина? Когда я ее набирала, колодец был самым обычным, ничем таким не пахло. Скосила глаза и бросила взгляд на воду, оставшуюся в ведре.
Она была розоватой, с тонкими нитями красных разводов, будто туда линули крови. Рот наполнился вязкой слюной, в ушах зазвенело, к горлу подкатила тошнота, я чувствовала, что вот-вот потеряю сознание…
Пришла в себя, сидя прямо на земле, прислонившись к колодцу.
– Ну что ты, девонька. Сомлела чегось… на вот водички попей… – причитала склонившаяся надо мной старуха и протягивала кружку. – У тебя дни эти… женские… Такое бывает. Еще, кажись, и не ела ничего с утра. А уже, гляди, солнце скоро к закату… как тут не сомлеть? Конечно, сомлеешь…
Болела голова, и я с трудом разбирала, что она говорит. Женские дни? Ну да как раз. Но она-то откуда знает? И почему солнце к закату, я же только недавно приехала? А из города выехала утром. Сколько тут прошло? Часа два, не больше…
Я поморщилась и поднялась на ноги, глянула на небо. Действительно вечерело. Что за ерунда? К черту всю эту деревню с их колодцами и хуторами! Надо возвращаться домой!
– Спасибо. Мне уже лучше. Хотя воды, пожалуй, попью, – я взяла протянутую кружку и сделала большой глоток. Заныли зубы, но холодная вода меня освежила и приятно смочила пересохший рот и горло. Я допила воду до конца. Обычная. Без вкуса и запаха…
– Пойду уж, извините за беспокойство. У меня машина в деревне, и правда стоит возвращаться, пока солнце не село. Осенью темнеет рано…
– Иди-иди, девонька… Иди-иди… – согласилась старуха и смотрела мне вслед, пока я не вышла из калитки и не скрылась в лесу.
Я спиной почти физически ощущала ее тяжелый, пристальный взгляд.
***
Довольная собой, бормоча под нос, старуха направилась в дом. Потопталась на крыльце, скидывая калоши и вдевая ноги в теплые поношенные тапки.
Свет в доме уже горел, корзинка с клюквой стояла на столе в кухне. Не переставая бормотать, будто разговаривала сама с собой, старуха пошла к буфету. Достала из рассохшейся полки холщовый мешочек. Перебрала травы, сушившиеся на печке. Из стоявшего в углу веника вытянула десяток тонких гибких прутиков.
Вернулась за стол, сдвинув корзинку в сторону, принялась узловатыми пальцами доставать из мешочка камешки и в ведомом только ей узоре раскладывать на столе.
– Воструха, свечи зажги! – крикнула она, не оборачиваясь.
Из-за печки выползло странное существо. Сначала на четвереньках, но через пару шагов распрямилось. Существо внешне было похоже на женщину-карлицу, но с длинным, загнутым книзу носом, подвижным, как у крысы, и большими ушами, которые стояли торчком среди рыжих нечесаных волос. Лицо вострухи маленькое, сморщенное, как печеная картофелина. Движения суетливые. Глаза будто черные бусины, без белков и зрачков.
Воструха притащила две большие белые свечи, наполовину уже оплавленные, и поставила на стол перед старухой. Чиркнула спичками, зажгла обе, отошла в сторонку, присела на лавку, внимательно наблюдая за происходящим, но не вмешиваясь.
Старуха ловко, несмотря на перекрученные артритом суставы, мастерила из травы куколку. Перевязывала красной ниткой так, чтобы получилась круглая голова и торчащие в разные стороны руки, накрутила нить на поясе, завязала на три узла, а концы оборвала, помогая себе зубами.
Отложила куколку в сторону и принялась мастерить из прутиков клетку. Когда весьма схематичное подобие клетки было готово, женщина поставила ее на разложенные на столе камешки и поместила внутрь куклу.
Оглядела, осталась довольна результатом. Свечи к тому времени хорошо разгорелись, и их ровные оранжевые лепестки не дрожали и не чадили, а стройно вытягивались вверх, подсвечивая странный натюрморт.
– Золы из печи дай! – бросила старуха в сторону.
Домовичка проворно вскочила, открыла в печке нижнюю заслонку, набрала совком серую остывшую золу и поднесла старухе под правую руку.
Та зачерпнула жменю, сыпанула на стол так, чтобы зола покрыла столешницу тонким сизым слоем. Затем старуха принялась пальцем чертить на золе ломаную линию вокруг клетки, приговаривая громким зловещим шепотом, пока не замкнула линию в полный круг:
«Встанешь, не благословясь, пойдешь, не перекрестясь, из чужой двери в лес, где живут звери. Ни полна луна, ни денег мошна не укажут дороги, бушь сидеть как в остроге!»
Глава 8
Дорога нырнула в лес и скрыла хутор. Только после этого я перевела дух и чуть расслабилась. Тяжелого взгляда старухи больше не ощущала и даже обернулась, чтобы в этом убедиться.
За спиной только ветер шумел в кронах деревьев, изредка обрывая красно-бурые листья, подхватывал и играл с ними, прежде чем уронить на землю.
И я бы вздохнула с облегчением, но меня сильно беспокоило солнце на небе, которое намеревалось вот-вот сесть, будто уже вечер. В то время как по моим ощущениям должно было пройти не больше часа. И только странным образом ныли уставшие мышцы и очень хотелось есть. А кроме того, начала беспокоить тупая ноющая боль внизу живота. «Эти дни» всегда не вовремя. Ничего, в машине есть таблетки и должна быть шоколадка, а через час-другой я уже буду дома. В крайнем случае можно заехать по дороге на заправку, взять хот-дог и горячий кофе. От мысли об ароматной сосиске и мягкой булке рот наполнился слюной, и я ускорила шаг.
Мысли в голове крутились невеселые. Я чувствовала, что зря приехала. Будто бы ввязалась в чужую историю, вместо того чтобы пройти мимо. Происходило что-то странное, и это меня пугало. Хотелось поскорее выбраться из леса. Страх подгонял меня вперед, и я почти бежала. Ветки деревьев склонялись над лесной дорогой и создавали сумеречный и угрюмый туннель. Иногда сквозь них пробивались лучи солнца, но они были холодными и бледными.
Внезапно я остановилась, почувствовав странное беспокойство. Что-то было не так. Сначала подумала, что мне показалось. Но, вглядевшись, различила девушку впереди. Не на дороге, а рядом в лесу. И мне почудилось, что я ее знаю.
«Маргарита…» – услышала я свое имя. Тихо… будто шелест листьев… Наверное, показалось. Нервы просто ни к черту.
Громко окликнула девушку, но та не отзывалась. Я сошла с дороги и направилась к видневшемуся среди деревьев силуэту, теперь точно уверенная, что знаю ее. Я шла, но девушка не приближалась, постоянно оставаясь на таком расстоянии, что разглядеть лицо было невозможно. Хотелось приблизиться и спросить, что она здесь делает. И слышалось, будто зовут меня тихим шепотом. Я побежала, надеясь догнать.
Сердце колотилось, мыслей в голове не было. Кроме одной: догнать девушку и заглянуть ей в лицо.
Когда я устала бежать и дыхания уже не хватало, неудачно перемахнула через корягу, зацепилась и упала. Ладонями и коленями уперлась в мягкий влажный мох. И только когда отвела взгляд от силуэта среди деревьев, наваждение спало. Я не поднималась, разглядывала мох и торчащую из него сосновую хвою, восстанавливала дыхание и думала, что веду себя как идиотка. Вместо того чтобы идти в деревню, понеслась через лес, не разбирая дороги. Ну знакомая и знакомая, может, грибы собирает или еще что. Пусть бы шла себе. К тому же вряд ли это вообще человек. Скорее моя галлюцинация, вызванная расшатанными нервами и бог знает чем еще.
Я встала и огляделась. Лес. Дороги не видно. Куда теперь идти? По ощущениям, деревня была впереди слева. Туда я и пошла. Кричать пока не решилась – не чувствовала, что заблудилась. Была уверена, что скоро в любом случае выйду к деревне или на дорогу.
***
Вечерний осенний лес был полон таинственных звуков и запахов. Волкам он нравился. Они любили это место, в котором родились и выросли. Здесь волки знали каждый поворот, каждый овраг и каждый ручей. Они были дома. Собрались в стаю и наслаждались предчувствием ночной охоты.
Сильные и хитрые животные, они умели действовать сообща и приспосабливаться к разным условиям. Уважали своего вожака, который отлично руководил стаей, и тосковали, что вот уже который раз он пропускает ночную охоту. Но даже его отсутствие не могло сбить им предвкушение развлечения и охотничий азарт. У них была сильная, хоть и немногочисленная стая. Они заботились друг о друге и защищали свою территорию.
И вот прямо сейчас волки чуяли в лесу чужака. Нет, не запах, не звук его шагов, а просто ощущение присутствия. Такое недоступно обычным животным, но эти и не были обычными… И, конечно, они не могли отмахнуться от такого события.
Переглянувшись, несколько из них отправились на опушку, чтобы проверить. Не нападать или обнаруживать свое присутствие, а просто проверить. Убедиться, что ни им, ни лесу ничего не угрожает.
Трое взрослых молодых волков бежали по мягкому мху, огибая кусты и деревья. Они чувствовали себя сильными и свободными. Под лапами хрустели опавшие листья, в ноздри ударял прохладный воздух, в ушах звучал ритмичный звук шагов. Их объединяла общая цель и общий дух.
Когда чужак стал виден, волки остановились. Припали к земле и смотрели из-за кустов, принюхивались. Пытались понять, кто это и что ему здесь нужно.
Женщина. Одна. Молодая самка. И ее запах будоражит сильнее обычного… Потому как к обычному запаху женщины примешивался приятный сладковатый аромат свежей крови… И хоть уже стало ясно, что никакой угрозы она из себя не представляет, к тому же женщина уже почти дошла до деревни, вон за деревьями виднеется местный погост. Но отпускать течную суку… очень уж не хочется.
Волки были молоды и неопытны, но достаточно сильны, чтобы чувствовать свою уверенность и превосходство. Кровь бурлила в жилах, а запах возбуждал сверх всякой меры. Лишь природная осторожность удерживала их на месте. Волки переглядывались в нерешительности. Уходить, бросить добычу? Как же не хочется… И если бы с ними был вожак, он, конечно же, увел бы молодняк подальше, но вожака с ними не было…
***
Я не могла оказаться слишком уж далеко от дороги, времени-то прошло всего ничего (хотя со временем в этом месте творятся странные вещи). Было ощущение, что деревня рядом. Главное – правильно выбрать направление, куда идти. И, похоже, я не ошиблась. Вдалеке послышался лай собак. Между деревьями мелькнула каменная ограда и стоящие рядом с ней мусорные баки, наполненные чем-то ярким. Дошла, слава богу! Не заплутала. Вышла на деревню! Не с той стороны, где дорога уходила в лес, но вышла…
– Здравствуй, Красная Шапочка, – неожиданно раздался сзади мужской голос.
Обернулась. Сердце замерло. Передо мной стояли трое парней. Высокие, здоровые, в черных кожаных куртках… От них так и веяло опасностью. Улыбались, но не весело, а нахально. Не самая лучшая встреча в лесу. Вот же угораздило… Что им здесь надо? Я не стала отвечать, развернулась и быстро пошла вперед.
– Эй, куда же ты?
– Бабушка живет совсем в другой стороне!
– Или ты пирожки дома забыла?
Сердце бухало в груди кузнечным молотом. От страха заледенели пальцы, а щеки, наоборот, горели жаром. Я побежала. Пусть. Пусть это выглядит глупо и на самом деле они не хотят ничего плохого, но мне было очень страшно, и страх гнал меня вперед. Я ощущала себя убегающим зайцем перед мордами трех возбужденных предвкушением добычи волков.
Не слышала ни шагов сзади, ни дыхания догоняющих, поэтому опешила, когда один из них схватил меня за плечо.
– Красавица, куда бежишь? Давай поговорим!
Я дернулась, сбрасывая с плеча руку. Лес кончился. Я выбежала на проселочную дорогу, огибающую каменный забор. Успела увидеть часовню и кресты за забором. Рядом с оградой мусорные баки с разбросанными вокруг искусственными кладбищенскими цветами.
Бежать дальше некуда, впереди стена.
Я остановилась и обернулась. Парни стояли близко, хоть и не вплотную. Стояли так, чтобы отрезать мне путь во все стороны. Я попятилась, пока не уперлась спиной в шершавые камни ограды.
– Что вам нужно? – я переводила взгляд с одного на другого по очереди.