Загадка обнаженной натуры

Строгая конфиденциальность

– Доктор Пéтрович, к нам с очень конфиденциальной просьбой обратился департамент финансов, поэтому все, что сейчас здесь будет сказано, останется, между нами, вне зависимости от вашего решения.

Пéтрович посмотрел на братьев. Их лица выглядели крайне обеспокоенными. Таких лиц, подумал он, я не видел за всю историю наших отношений. И он понимающе кивнул головой.

– Хорошо, – продолжил старший брат. – Речь идет об очень известном застройщике, владельцем целой строительной империи. В позапрошлом году он выиграл очень выгодный тендер на застройку в прибрежной зоне озера в Рейнензиштадте. Там предполагалось снести старый военный госпиталь и использовать прибрежную зону более выгодно. Построить гостиничный развлекательный центр. Тогда у департамента финансов возникли подозрения, что застройщик мог дать взятку одному из членов тендерной комиссии. Департамент обратился в свою службу безопасности. Но та ничего не выявила. А в начале этого года застройщик подал заявку на еще один тендер. На этот раз, на строительство в предгорье нового военного госпиталя. И тогда служба безопасности приняла достаточно интересное решение. Дело в том, что застройщик регулярно забирает в банке крупные суммы наличных. Это понятно. В строительстве таких масштабов часто используется поденный труд, который оплачивается наличными. И служба безопасности департамента предложила пометить очередную партию наличности и положить ее в банк на счет застройщика.

Застройщик выиграл этот тендер, и служба безопасности стала следить за тем членом тендерной комиссии, который был на подозрении. Служба безопасности стала проверять те случаи, когда он платил наличными. Это были повседневные покупки – у зеленщика, в табачной лавке. Но мелкими купюрами, тогда как в помеченной партии были купюры крупного номинала. А все крупные покупки подозреваемый оплачивал кредитной картой. И вдруг банк сообщает о появлении меченых купюр. Они оказались в недельной выручке Фройденау, нашего ипподрома. Но подозреваемый не посещал скачки. Тогда служба безопасности поняла, что напала на ложный след, и мечеными купюрами на скачках расплачивался один из субподрядчиков застройщика. Но тут произошло чрезвычайное событие. Был убит финансовый директор застройщика. Это вызвало очень большое беспокойство в департаменте финансов. Его служба безопасности предположила, что финансовый директор узнал о теневых схемах своего хозяина и потому был убит.

Как вы понимаете, дело об убийстве возглавил ваш старый знакомый. Кстати, после удачного завершения дела «Гранд-отеля» он получил повышение, и теперь является не просто следователем по особо важным делам, а старшим следователем. Департамент финансов обратился к нам с просьбой подключиться к этому расследованию, чтобы получить доступ к бухгалтерии застройщика. Вы понимаете, почему департамент обратился к нам. С некоторых пор вы стали звездой конфиденциального аудита, и департамент, которому вы в последнее время оказали столь важные услуги, попросил поручить эту задачу вам. Департамент готов оплатить вашу работу.

– Доктор Пéтрович, – в разговор вступился младший брат, – дело настолько серьезное, что мы с братом решили отказаться в нем от наших накладных. Все-таки, речь идет о государственных интересах.

– Совершенно верно, – слово опять взял старший брат. – Мы пока не дали ответ, послали вам срочное сообщение и решили дождаться вас. Если вы даете свое добро, то мы заключим конфиденциальное соглашение с департаментом финансов.

Размеренная жизнь на острове была очень комфортный. Оставляя Элизу с малышом, Пéтрович пристрастился спать в гамаке на открытом воздухе под развесистой пальмой. Он приучился, как все островитяне, никуда не спешить и делать все неторопливо. Но именно этот комфорт и стал постепенно раздражать его. Покачиваясь ночью в гамаке, он глядел на луну и думал – неужели это и есть предел мечтаний среднеевропейского пенсионера? Поэтому он очень обрадовался, когда получил на мобильный телефон сообщение от братьев Клемен: ВЫЛЕТАЙТЕ БЛИЖАЙШИМ РЕЙСОМ.

Получив сообщение, он показал его Элизе, потом, не думая, быстро собрался, позвонил фрау Кламмер предупредить о своем приезде, и поехал в аэропорт. А сейчас, глядя на братьев, Пéтрович задумался. Риск был очень велик. Если подозрения службы безопасности небезосновательны, то здесь аудитор будет рисковать своей жизнью. В прежнюю холостяцкую жизнь он бы сразу дал согласие. Но теперь… Давай-ка, мы возьмем паузу, подумал Пéтрович, и ответил вопросом на вопрос:

– Уважаемые коллеги, а можно я дам ответ завтра?

– Мы понимаем, – сказал старший брат. Здесь вы идете на существенный риск, поэтому вам надо посоветоваться с женой.

– Нет, – сказал Пéтрович, – я хочу посоветоваться со своими друзьями. Со старшим следователем по особо важным делам. Думаю, что он в курсе запроса департамента финансов, поэтому я не нарушу условий конфиденциальности.

– Доктор Пéтрович, вы что, хотите поделиться и с нашим старым другом доктором Шнайдером?

– А как, уважаемые коллеги, вы себе представляете другое? – ответил аудитор. – Может, мне по этому делу придется съездить в Рейнензиштадт, посмотреть документацию на застройку у местных властей. Вы сами когда-то сказали, что я и в столице фигура заметная, и что мой приезд в Рейнензиштадт также не останется незамеченным. А кто мне сможет помочь наладить контакты с местными властями лучше, чем доктор Шнайдер? Которого даже не надо предупреждать о секретности этого дела.

Встреча

– Доктор, дайте, я вас обниму, – Шнайдер встал из-за столика и крепко сжал аудитора в своих объятьях.

Влад тоже встал и протянул Пéтровичу руку.

Наконец, друзья расселись, и Шнайдер сделал знак официанту.

Они дождались, пока официант не принесет им три штофа, затем чокнулись, прост, и Пéтрович сказал:

– Дорогие мои, давайте отложим расспросы о моей семейной жизни, поскольку мне сегодня предстоит принять очень важное решение. Я также хочу вам сказать, что все, о чем мы будем говорить, должно остаться между нами. Это жесткое требование братьев Клемен.

Выйдя от братьев, Пéтрович первым делом позвонил Владу, коротко рассказал о беседе с братьями и попросил его о встрече. Оказалось, что следователь ждал его звонка. Более того, он предвидел, что для разговора будет полезным выслушать и мнение Шнайдера, поэтому он предупредил сыщика, что ему надо приехать вечером в столицу.

– Доктор, – отхлебнув пива и вытерев усы, – усмехнулся сыщик, – братья здесь совершенно не причем. Я уже в курсе дела, как один из свидетелей. Влад сейчас телеграфным стилем расскажет суть дела и объяснит, почему я здесь. Но сначала скажите мне, какое решение вы сегодня должны принять? Неужели вы пока не дали согласия участвовать в этом деле и решили посоветоваться с нами?

– Совершенно верно, – ответил Пéтрович.

– Ну, тогда слушайте Влада и принимайте решение. А я пока сделаю заказ. Рульку со шнапсом. Как обычно. – Шнайдер сделал еще один глоток, встал и направился к стойке.

– Доктор, не буду вам врать, – сказал Влад. – Дело опасное. Но я постараюсь организовать ваше участие таким образом, чтобы свести риск к минимуму. Если вы примете решение, то составите список необходимых документов, и я сделаю официальный запрос застройщику представить их в наш департамент. Так что работать с этими документами вы будете у нас.

Следователь дождался Шнайдера и начал свой рассказ:

– Финансовый директор был обнаружен мертвым в своей машине на стоянке торгового центра. Смертельный укол ядом в шею. Он припарковал свою машину ближе к автобусной остановке, поэтому она не попала в обзор камеры наблюдения торгового центра, и мы не знаем, кто садился и кто выходил из его машины. Может, это был пассажир автобуса? Но на всякий случай мои ребята стали пробивать номера тех автомашин, которые попали на камеру.

А я первым делом пробил его по нашей базе данных. И вы знаете, где его я обнаружил? В деле о краже драгоценностей в доме этого самого застройщика, которая произошла весной. Финансовый директор проходил по этому делу как подозреваемый.

– Доктор, – вмешался Шнайдер, – как вам такое совпадение? И, как вы понимаете, я его случайным не считаю.

Пéтрович улыбнулся. Да, сколько раз со Шнайдером им приходилось убеждаться в том, что совпадения в таких делах случайными не бывают.

– Я вызвал к себе следователя, – продолжил Влад, – который вел то дело, и он мне рассказал интересную историю.

Драгоценности были похищены из сейфа. Никаких следов взлома. В ту ночь, когда застройщик с женой ездили на выходные понежиться у озера так нами любого Рейнензиштадта. Следователь сказал, что застройщик поехал по делам, вместе со своим финансовым директором, посмотреть, как идет стройка. А жена напросилась к ним за компанию.

Поскольку взлома не было, то следователь предположил, что сейф был вскрыт одним из знакомых застройщика, посещавших его дом. И кто мог случайно узнать шифр. Вот таким образом наш финансовый директор попал в список подозреваемых.

А дальше начинается самое интересное. Оно заключается в том, что добыча взломщиков была приличным, но далеко не фантастическим кушем. Cамым удивительным являлось то, что грабители не взяли самое ценное, что хранилось в доме. Оригинал Ренуара. Да, этот застройщик славился удачными вложениями. В золото, драгоценности. И живопись. Это подтвердил еще один подозреваемый. Искусствовед, который делал экспертизу приобретений настройщика, того же Ренуара, и часто бывал в доме. Именно он на следующий день после ограбления подтвердил, что Ренуар не пострадал. Наконец, третьим подозреваемым, который мог быть замешан в это дело, оказался художник, который приходил к ним в дом писать портрет хозяйки. Все трое холостяки. У финансового директора, как сказал мне следователь, на ту ночь оказалось железное алиби. У искусствоведа послабее. Накануне он был на большом приеме в загородном доме одного из своих клиентов. Прием затянулся далеко за полночь, и хозяева не помнят, кто и когда уезжал от них. Искусствовед утверждает, что вернулся домой под утро, что подтвердила и консьержка. И совсем слабое алиби оказалось у художника, который всю ночь провел на тусовке в богемном квартале, где никто особо и не помнил, выходил ли он или нет. Остальные гости этого дома были женатыми, поэтому их алиби сводились к одинаковым показаниям их жен.

В этот момент официант принес рульку и большой графин шнапса. Друзья еще раз выпили за встречу, и тут слово взял Шнайдер:

– Доктор, представьте себе грабителей, которые смогли узнать шифр сейфа, но которые не имели ни малейшего понятия о картине. Я уже тогда высказал свое удивление следователю, который вел это дело. Но работа есть работа. Он для порядка составил список украденных драгоценностей и попросил Влада связаться со мной. Чтобы я подъехал и прошелся по ювелирам. Тот мир всегда ко мне относился с уважением.

Но ничего из этого списка на поверхность не выплывало. Следователь понял, что грабители вряд ли сразу попытаются продать драгоценности, и стал терпеливо ждать.

– И что, – спросил Пéтрович, – он до сих пор и ждет?

– Вот я и хочу его поторопить, – вмешался Шнайдер. – Чутье мне подсказывает, что финансовый директор был замешан каким-то образом в этом ограблении. Значит, если мы распутаем клубок вокруг брюликов, то мы выйдем и на след убийцы.

– Если чутье шефа, – Влад наконец допил свою рюмку, поставил ее на стол и сказал, – его не обманывает, то дело здесь совсем не в финансовых махинациях застройщика. А это значит, доктор Пéтрович, что вам не надо опасаться за свою жизнь.

Пéтрович посмотрел на друзей, улыбнулся, достал мобильный телефон и набрал номер старшего брата Клемен.

Традиционный дижестив

Распрощавшись с Владом, друзья направились в дом напротив.

В этот раз фрау Кламмер превзошла саму себя. Мало того, что дом просто сиял чистотой, а в холодильнике было полно всякой снеди, так стол в гостиной еще украшал и букет садовых роз. «Доктор Пéтрович, – сказала она хозяину при встрече, – вы первый раз приехали, когда розы вашей тетушки еще не успели отцвести. Было бы непозволительной небрежностью не сделать из них вам букет.»

Как обычно, Шнайдер прошел в тетину комнату, оставил там саквояж и вернулся в гостиную. А Пéтрович, вымыв руки, уже колдовал с мерной рюмкой, чтобы побаловать друга и себя полтинничком виски.

Они устроились за столом, Пéтрович раскурил «данхилл», и началась неспешная беседа.1

– Доктор, и каковы ваши первые впечатления? – спросил сыщик.

– Шнайдер, – вопросом на вопрос ответил хозяин, – вы знаете, почему я согласился принять участие в этом деле?

– Почему?

– Потому, что Влад согласился с вашим предположением, что финансовые махинации здесь ни при чем. И что концы надо искать в деле о краже драгоценностей. Конечно, порядка ради я просмотрю всю необходимую документацию. Но я думаю, что там найти что-нибудь криминальное не получится.

– Почему? – спросил Шнайдер,

– Строительство – это очень особый бизнес. Не зря мафия по всему миру цепляется за строительные контракты. В них закопать в землю миллионы не составляет большого труда. Конечно, можно сопоставить объем цементных работ с количеством заказанных цементовозов. Но как правильно оценить объем песка и гравия, грузовики с которыми загружаются на глазок? Да, даже такие выжиги допускают промашки. У меня был один случай, когда при строительстве делового центра я обратил внимание на объем высотных.

– А высотные, это что такое? – спросил сыщик.

– Монтажные работы, выполняемые на высоте, коэффициент которых пропорционален высоте, на которой они выполняются. В том случае я перерассчитал все высотные и получилось, что общая высота работ доходила почти до вершины Эвереста. Но там подрядчиком выступала малоизвестная компания. А здесь у нас компания признанного застройщика. Вряд ли его персонал допускал такие ошибки.

– То есть, вы исключаете возможность извлечения застройщиком теневых доходов?

– Отнюдь, – ответил аудитор. – Я даже допускаю, что покойный был не просто с ним в доле, но и сам разработал схему извлечения таких теневых доходов. И что причиной убийства теоретически могло стать его требование к застройщику пересмотреть условия, то есть доли, их теневого бизнеса.

– Почему теоретически? – спросил сыщик.

– Потому, что эта версия маловероятна, – ответил Пéтрович. – Финансовый директор работал у застройщика много лет. Они были в одной лодке. Чем покойный, недовольный своей долей, мог угрожать хозяину? Что выведет его на чистую воду? А заодно и себя? Нет, здесь дело в другом. А если ничего другого, кроме драгоценностей, у нас нет, то надо отрабатывать версию драгоценностей. Поэтому, раз вы сторонник этой версии, то план наших действий в ваших руках. Что вы собираетесь предпринять?

– Вы сказали, что завтра утром вы поедете в департамент и передадите Владу список документов, которые необходимо потребовать от застройщика. Я поеду с вами. Хочу пообщаться со следователем, который ведет дело о драгоценностях. Владу же был недосуг расспросить его подробно. Вот я это и сделаю завтра. А уеду я вечерним. Ведь послезавтра у меня бега.

Обнаженная натура

Пéтрович закончил составлять список документов и закурил «шаком».2 С его точки зрения, департамент полиции обладал тем неоспоримым преимуществом по сравнению с бюро братьев Клемен, что в нем разрешалось курить. Поскольку все кабинеты были так или иначе заняты, то Влад разместил Пéтровича в комнате для совещаний. На сегодня почти все, подумал он. Сейчас дождусь Шнайдера, и мы поедем обедать.

Словно услышав его мысли, сыщик тут же открыл дверь, а вслед за ним в комнату вошел незнакомый молодой человек.

– Доктор Пéтрович, – сказал Шнайдер, – позвольте мне представить вам герра Вольфа, следователя, который ведет дело об ограблении дома застройщика. Он рассказывает очень интересные вещи, и я хочу, чтобы вы тоже его послушали.

– Доктор Шнайдер мне сказал, – пожал плечами следователь, – что у него сложилось впечатление, будто я просто сижу и жду, когда всплывут драгоценности. Уверяю вас, это не так. У меня не так много ресурсов, поэтому я не мог установить слежку за всеми подозреваемыми. Сначала мой помощник стал вести искусствоведа. Я выбрал его по следующей причине. Очевидно, что он является доверенным лицом застройщика, и тот наверняка расплачивается с ним за его услуги не на работе, а дома. Наличными. Значит, искусствовед мог присутствовать при открытии сейфа и узнать его шифр. Но слежка за ним ничего не дала, кроме того, что мы узнали о его пристрастиях. Он постоянно посещает скачки.

– Скачки? – переспросил Пéтрович.

– Да. Наш ипподром. Фройденау.

– Молодой человек, – удовлетворенно сказал аудитор, – пока я не могу делать каких-нибудь выводов, но заверяю вас, что ваше предположение об оплате услуг искусствоведа наличными является верным, – и здесь Пéтрович пристально посмотрел на Шнайдера.

Сыщик понял его взгляд и промолчал. А следователь продолжил:

– После этого мой помощник стал вести художника. И оказалось, что к нему в студию регулярно заходит жена застройщика. Мой помощник решил расспросить соседей и нашел там очень любознательную пожилую даму. Эта дама рассказала интересную историю. Она подтвердила, что жена застройщика регулярно навещает ее соседа. И она точно помнит, когда у их начался роман. В тот день она столкнулась с художником и этой женщиной, когда они вылезали из такси. При этом художник достал из машины какую-то картину, обернутую полотном. Поздоровавшись с соседкой, он объяснил, что получил от этой дамы заказ на реставрацию вот этой картины. Я сопоставил даты. Этот визит состоялся на следующий день после того, как застройщик с женой вернулись из Рейнензиштадта и обнаружили пропажу драгоценностей. И мне стало все понятно. Когда я составлял список гостей дома, то застройщик мне сказал, что художник пишет портрет его жены. Значит, после кражи художнику было отказано от дома, он забрал набросок портрета жены и продолжил работу над ним у себя в студии. Поэтому жена настройщика и навещала его. То есть, это были рабочие визиты, а не любовная связь. И вот как-то моему помощнику позвонила та любопытная дама, он ей оставил свой телефон, а она была очень горда тем, что принимает участие в расследовании, и сказала, что от художника только что вышел очередной заказчик с картиной, обернутой полотном. Мой помощник отправился к ней, захватив наудачу фото застройщика. И соседка узнала в нем недавнего посетителя.

А у меня как раз тогда возник повод навестить застройщика. Незадолго до этого я советовался со старшим следователем, и он мне рассказал, как вам однажды помогли в поиске драгоценностей итальянские полицейские. Старший следователь и посоветовал мне съездить в Венецию. К тем полицейским. Но подключение к расследованию полиции другого государства требует более высокого статуса расследования. Старший следователь мне сказал, что было бы неплохо, если бы потерпевший составил на имя руководителя департамента бумагу с просьбой организовать поиск драгоценностей в Италии. Это должно сработать, сказал старший следователь, поскольку мой потерпевший представляет собой достаточно заметную фигуру в наших деловых кругах.

Я составил письмо и позвонил застройщику. Он мне сказал, что не может принять меня на работе, поскольку у него был тогда очень напряженный график. Он обмолвился, что к нему приехала делегация из Эмиратов для обсуждения грандиозного совместного проекта, поэтому он предложил встретиться у него дома. Я подъехал к нему с письмом. Он принял меня в гостиной. Я осмотрелся и не увидел портрета жены. Тогда я решил сыграть дурачка и выразил удивление, что до сих пор не вижу портрета жены. И его реакция меня очень удивила. Он процедил сквозь зубы, что рассчитал художника и отказал ему от дома сразу после ограбления, поэтому портрет остался незаконченным.

– Очень интересно, – сказал Шнайдер. – Значит, жена застройщика посещала художника тайно. Но что такое в результате он написал, что застройщик решил приобрести?

– Именно этот вопрос я задал и себе, – ответил следователь. – И попросил помощника пошататься по богемному кварталу и расспросить там, что говорят об этом художнике. Выяснилось, что он очень выразительно пишет обнаженную натуру, которую периодически выставляет в салонах. Мой помощник даже разыскал одну из его натурщиц. Это танцовщица из ночного клуба. Ее зовут Ольга Веселовски. Она подтвердила, что с некоторых пор позирует художнику. Ради небольшого, но приработка. И вот тогда у меня возникла мысль. А не написал ли этот художник жену застройщика обнаженной? В отместку за то, что ему отказали от дома. А когда я вспомнил про рассказ застройщика об Эмиратах, то у меня в голове нарисовалась совершенно фантастическая версия. Арабы – народ очень щепетильный. Для них деловая репутация партнера имеет колоссальное значение. Представьте себе, что они знакомятся с женой застройщика на торжественном партнерском ужине, а на следующий день, в поисках нашей экзотики, у них же никто не пишет обнаженных натур, прогуливаются по художественным салонам и видят портрет обнаженной жены их будущего партнера. В этом случае о заключении контракта речи уже не будет.

– Молодой человек, – сказал Пéтрович, – вы просто молодец. Застройщик купил обнаженную натуру у художника, чтобы она никогда не была выставлена в салоне и не смогла подмочить его репутацию. А это значит, что художник шантажировал его.

– Получается, что так, – ответил следователь. – Последним штрихом, подтверждающим эту фантастическую версию, является звонок любознательной дамы моему помощнику с сообщением, что визиты той дамы прекратились. Правда, в этой версии есть существенное слабое место. Если художник получил наличные за обнаженную натуру, то он бы так или иначе засветил ее. Либо положил бы ее в банковскую ячейку, либо, что скорее всего, начал тратить. Таким людям крупные суммы наличных обычно жгут руки. Мой помощник вел его еще несколько дней, но ни того, ни другого не обнаружил. Он даже в торговом центре, когда обычно люди затариваются на несколько дней, тратил небольшие суммы.

– А в каком торговом центре обычно отоваривается художник? – вдруг спросил Шнайдер.

– Я не уточнял, но это легко сделать. Вы подождете пару минут? Я пойду спрошу об этом моего помощника. Он как раз сейчас сидит и пишет очередной отчет.

Следователь вышел и вернулся буквально через минуту:

– Коллеги, художник обычно делает покупки в ближайшем торговом центре. Может, это просто совпадение, но именно рядом с этим центром и был убит финансовый директор.

Обед

Сыщик сделал глоток пива, обтер усы и сказал:

– Исключения лишь подтверждают правила. Это совпадение оказалось действительно просто совпадением.

– Вы о торговом центре? – спросил Пéтрович.

– Да.

– А как насчет Ольги Веселовски?

– Занятно, но не более. Вы с Владом когда-то назвали богемный мир очень тесным. Неудивительно, что художник набрел на Ольгу. Так что, если нам понадобятся о нем какие-то дополнительные сведения, то мы всегда сможем поговорить с ней.

Шнайдер сделал еще один глоток и продолжил:

– Все это действительно интересно, но пока никоим образом не приближает нас к ответу на главный вопрос – кто и почему убил финансового директора?

Распрощавшись с Вольфом и отдав список документов Владу, друзья направились обедать в кафе напротив дома Пéтровича, заказали там гуляш и в ожидании блюда стали потягивать пиво.

– Шнайдер, вы не совсем правы, – ответил аудитор. – Я не стал делиться с этим парнем конфиденциальной информацией, – и Пéтрович рассказал сыщику о пометке купюр.

– Это тоже очень интересно, но также ничего нам не дает. Мы просто подтвердили, что застройщик расплачивается с искусствоведом наличными, которые тот просаживает на скачках.

– Есть и другой вариант, – возразил Пéтрович, но в этот момент официант принес гуляш, и друзья замолчали.

– Какой? – спросил сыщик, когда официант, приняв заказ на маленький графин шнапса, отошел от стола.

– Что искусствовед получил меченые купюры не от застройщика, а от художника. Художники же народ небогатый. Постоянно в долгах. Может, искусствовед ссудил художника деньгами, которые тот и стал отдавать после продажи натуры.

В этот момент загудел мобильный телефон. Пéтрович посмотрел на номер. Братья Клемен:

– Доктор Пéтрович, у нас есть для вас срочная информация. Дело настолько важное, что мы решили не ждать вашего визита, а довериться телефону. Вы можете разговаривать?

– Да.

– Тогда слушайте. С нами только что связалась служба безопасности департамента финансов. Они подтвердили заказной характер убийства. С ними связался банк. Вчера он оприходовал выручку от того торгового центра, рядом с которым произошло убийство. В этой выручке оказалась меченая банкнота. Служба безопасности считает, что она была потрачена убийцей. Это увеличивает риски вашей работы, и мы ответили департаменту, что пока не можем сказать, будем ли мы продолжать нашу работу по этому делу. Подумайте еще раз. И если вы откажетесь, то мы также откажем и департаменту финансов.

– Хорошо, я подумаю, – ответил Пéтрович.

– Тогда мы ждем вашего решения. До свидания.

– Что случилось? – спросил Шнайдер, когда аудитор положил телефон на стол.

– Братья в панике, – ответил Пéтрович и пересказал сыщику содержание разговора.

– Если верить этой службе безопасности, – сказал Шнайдер, – то мы имеем дело с каким-то отморозком. Получил аванс, сделал дело и тут же решил потратить деньги. Нет, это не похоже на правду. Доктор, не переживайте. Давайте выпьем шнапса и немного расслабимся. Мы то знаем, кто потратил эту меченую купюру.

– Художник? В торговом центре по соседству?

– Да.

– Но помощник Вольфа сказал…

– Помощник Вольфа просто прекратил вести художника до того, как произошло убийство.

Документы

Когда Пéтрович пришел в департамент полиции и зашел в комнату совещаний, то его ждало там разочарование. Вместо горы документов на столе лежала толстая, но всего лишь одна папка, на корешке которой было надписано: «Для комиссии по ценным бумагам».

Вчера вечером, проводив Шнайдера на вокзал, он позвонил братьям Клемен и сказал, что готов продолжить конфиденциальный аудит. Но с такой папкой «Для комиссии по ценным бумагам» ни о каком аудите речи быть не могло. Это же не более, чем продвинутый рекламный проспект.

Ну, что есть, то есть. Пéтрович пожал плечами и сел за чтение.

Он сразу увидел знакомый формат финансовых отчетов. Да, это та же самая информационная система, которую он внедрял в строительной компании Монарха. Тот же метод освоенного объема и тот же учет по проектам.

Пéтрович посмотрел на перечень проектов в работе. А здесь действительно есть кое-что интересное! Сейчас в портфеле этой строительной империи открытыми являлись четыре проекта. Один об участии в строительстве атомной электростанции в Китае, второй о строительства гостиничного развлекательного комплекса в Рейнензиштадте, третий, в стадии проектно-изыскательских работ, о строительстве такого же гостиничного развлекательного комплекса, но гораздо более масштабного, в Эмиратах, и четвертый о строительстве военного госпиталя. Проект в Рейнензиштадте содержал входящий денежный поток банковского кредита и исходящие работы по нулевому циклу строительства. Проект по Эмиратам тоже содержал банковский кредит, но очень небольшой, только на этап опытных и конструкторских разработок. А проект строительства госпиталя содержал пока только затраты на участие в тендере.

Пéтрович догадался. Проект строительства военного госпиталя будет профинансирован государством. А государство обычно не спешит с финансированием и привязывает его к исполнению бюджета. Поэтому там входящих потоков пока и нет. А масштаб строительства в Эмиратах зависел от результатов опытных и конструкторских разработок. Наверное, поэтому его сложно было профинансировать кредитом, и понадобился выпуск акций. Этим и объясняется название папки. Застройщик готовил документы для получения разрешения на эмиссию.

Интересно, а что в этом случае, подумал Пéтрович, могло произойти с собственным капиталом компании? Пéтрович нашел расшифровку пассивов баланса. Так, семьдесят пять процентов некоторого физического лица и двадцать пять процентов прочих физических лиц. Понятно. Семьдесят пять процентов – это доля самого застройщика, а двадцать пять процентов – партнеров, доверенных лиц и, может быть, кого-то из персонала.

И тут аудитор хлопнул себя по затылку. Балда! А если в этих двадцати пяти процентах зарыта доля финансового директора? Тогда, Пéтрович быстро набросал на бумаге расчеты, при эмиссии, уменьшающей долю хозяина бизнеса до контрольных пятидесяти одного процента, доля физических лиц уменьшается до семнадцати процентов. Значит, при продаже на рынке остальных тридцати двух процентов прочие физические лица становятся миноритарными держателями и наверняка теряют права в принятии стратегических решений.

Пéтрович закурил трубку. Мой дорогой, когда ты, в разговоре со Шнайдером, так безапелляционно утверждал о маловероятности конфликта застройщика со своим финансовым директором, ты глубоко ошибался. Да, в статус-кво такой конфликт маловероятен. Но никак не в случае дополнительной эмиссии.

Чтобы подтвердить свою догадку, Пéтрович открыл раздел учетной политики и сразу же наткнулся на интересное положение. Дивиденды в компании платились не по результатам финансового года, а по результатам закрытых этапов проекта. Это значит, что прочие физические лица получали свои двадцать пять процентов от чистой прибыли каждого этапа. И, во избежание конфликта с прочими физическими лицами, застройщик должен был им гарантировать увеличение общих поступлений даже при уменьшении их доли до семнадцати процентов. Но эмиссия на то и эмиссия, что она не может дать таких гарантий. Кто знает, в обмен на какие дивиденды рынок согласиться приобретать акции?

И Пéтрович понял, что финансовый директор, если он был в доле, мог выступить против финансирования проекта в Эмиратах дополнительной эмиссией, а значит, и против самого проекта.

Да, такой поворот событий мог стать мотивом устранения финансового директора. Пéтрович закрыл папку. Эх, покопаться бы в их информационной системе! Но, судя по той скупости, с которой застройщик предоставил документы, ишь ты, «Для комиссии по ценным бумагам», рассчитывать на более подробную информацию не приходилось.

Посидеть бы сейчас со Шнайдером, порассуждать под пиво. Но сыщик уже, наверное, на своем ипподроме. Вольф? Нет, он, воспользовавшись разрешением департамента, еще вчера укатил в Венецию, на встречу с тамошними полицейскими. А Влад сейчас разгребает отчеты своей команды по автомобильным номерам на стоянке торгового центра.

Не будем им мешать. Пéтрович встал, взял папку, вышел в коридор, заглянул ко Владу, да, так и есть, рабочее совещание, протянул папку инспектору, показал Владу пальцами «я пошел» и закрыл дверь.

Он решил пройтись до дома пешком. Путь предстоял неблизкий, но до семи часов, сегодня же среда, Элиза ждет звонка, была еще масса времени.

Пешая прогулка пошла на пользу. Открывая дверь, он уже знал, что будет делать дальше. Доверимся чутью Шнайдера. Расположившись на своем любимом подоконнике, «слоник», трубка, пачка табака, и полтинничек виски,3 Пéтрович позвонил Владу:

– Доктор, прошу прощения, но у меня был серьезный разговор с ребятами, и я не мог оторваться, – извиняющимся тоном сказал следователь.

– Ничего страшного. Я тебе позвонил не для того, чтобы слушать твои извинения. Насколько я знаю, Вольф уехал в Венецию. Но его помощник должен быть на месте. Пусть он мне перезвонит.

Пéтрович сделал глубокую затяжку и маленький глоток виски, как загудел мобильный:

– Доктор Пéтрович, старший следователь сказал, что вы ждете моего звонка.

– Да, молодой человек. Дайте мне пожалуйста рабочий и домашний номера телефонов застройщика.

Раздумья

Следующий день Пéтрович провел дома. Ему захотелось обдумать вчерашние вечерние телефонные разговоры.

Как всегда, разговор с Элизой был недолгим. Ему очень нравилась ее манера ни расспрашивать и ни рассказывать о мелочах:

– Милый, у нас все в порядке. Лео резвится в манеже. Иветта говорит, что очень шустрый. А я думаю, что он просто хулиган. Наверное, ты в детстве был таким же.

Пéтрович в ответ только рассмеялся:

– Когда в начальной школе проходили родительские собрания, моей маме от стыда хотелось залезть под парту.

– Я не ошиблась. А как твои дела?

– Пока много непонятного. И, чтобы все это прояснить, возможно придется пойти на определенный риск.

Пéтрович почувствовал, как на том конце линии Элиза напряглась. Наконец, она сказала:

– Милый, мне было понятно с самого начала, что такой срочный вызов означает чрезвычайную ситуацию. А любая чрезвычайная ситуация предполагает риск. Я верю в тебя. Я знаю, что, если этот риск профессионально оправдан, ты пойдешь на него. Все, целую и жду следующей среды. Да, в следующую среду позвони попозже. Мы с утра с Лео в госпитале на плановой диспансеризации и можем там задержаться.

Вот и все. Он спросил совет и получил его. Поэтому он взял листок, на котором написал телефоны застройщика и набрал рабочий номер:

– Приемная герра Эффенберга, – ответил женский голос.

– Добрый вечер. Вас беспокоит доктор Пéтрович. Я бы хотел переговорить с герром Эффенбергом. Если он занят, запишите мой мобильный телефон, и я буду ждать его звонка.

– Доктор Пéтрович, герр Эффенберг ждет вашего звонка, поэтому он попросил соединить меня с вами при первой возможности. Так что я переключаю разговор на него.

Послышался щелчок, и мужской голос произнес:

– Доктор Пéтрович, наконец-то вы позвонили. Я с нетерпением ждал вашего звонка. Вы хотите со мной встретиться?

– Да, – немного ошарашенный таким напором, ответил аудитор.

– У меня на работе сплошная суета. Готовимся к приезду важной шишки из Китая. Приходите ко мне домой, в субботу. Вечером, на аперитив. Жена как раз уйдет в театр, так что мы с вам спокойно поговорим. Принимается?

– Да.

– Тогда я сейчас переключу вас на секретаршу, и она объяснит вам, как меня найти. До встречи, доктор Пéтрович.

Аудитор еще не успел оправиться от напора застройщика, как позвонил Шнайдер:

– Доктор, как у вас дела?

– Я посмотрел финансовую документацию застройщика. И признаюсь, что ошибался. Действительно, вероятность его конфликта с финансовым директором существовала. Но больше по документам понять ничего нельзя. Я решил довериться вашему чутью, что даже такой конфликт не мог быть причиной убийства и напросился к нему на встречу.

– Ну, вы даете! – воскликнул сыщик.

– И знаете, что самое интересное? – продолжил Пéтрович. – Что он ждал моего звонка. Так что я приглашен к нему в субботу домой на аперитив.

– Ну что же, – ответил Шнайдер. – Вы полагаетесь на мое чутье, а я на вашу интуицию. Уверен, что вы не навлечете на себя беды.

– Спасибо за поддержку. А я вас хотел попросить еще об одной услуге. Попросите Анджелу позвонить мне.

– Я уже это сделал.

– Когда? – изумился Пéтрович.

– Сегодня утром, во время массажа. Я ей рассказал, что у нас в новом деле нарисовалась ее подруга Ольга. И что вы наверняка захотите встретиться с ней. Поэтому я и попросил Анджелу позвонить вам сегодня вечером. Так что ждите ее звонка.

Анджела позвонила, когда Пéтрович закончил пить чай и налил себе вечерний полтинничек:

– Доктор Пéтрович, здравствуйте. Шнайдер мне сказал, что вы опять заинтересовались Ольгой. Можно мне вас спросить, в чем причина этого интереса?

– Анджела, у нас появилась информация, что Ольга иногда позирует одному художнику. Нас интересует именно он. Поэтому я хотел встретиться с Ольгой и расспросить ее о нем.

– Доктор, сейчас она наверняка в клубе. Я ей позвоню завтра утром и попрошу подъехать в то место, которое вы сейчас укажете, утром в пятницу. Вам это будет удобно?

– Более чем, – ответил Пéтрович. – Тогда запишите адрес, – и он продиктовал адрес кафе напротив.

– Хорошо. Я не буду ей давать ваш телефон, а, чтобы подтвердить встречу, перезвоню завтра сама. Но я могу тоже сказать несколько слов про этого художника. Я его знаю. Вас интересует мое мнение?

– Конечно, – обрадовался Пéтрович.

– Меня с ним познакомила Ольга, когда я приезжала навещать ее. Она сказала, что у нее с ним стали складываться отношения. Ольга сказала, что после смерти ее парня ей просто было необходимо прислониться к кому-нибудь. Сначала она откликнулась на его предложение позировать, ну а потом… Но мне он не понравился.

– Почему? – спросил Пéтрович.

– Во-первых потому, что он сразу же, не стесняясь Ольги, стал предлагать мне попозировать ему. Что ради такой фигуры он даже готов приехать в Рейнензиштадт. Во-вторых, у него какие-то бегающие глаза. Он неискренний человек.

– Анджела, скажите, – спросил Пéтрович, – а, как, по-вашему, такой человек мог решиться на убийство?

– Ну нет, – ответила девушка. – Я то же самое сказала и доктору Шнайдеру. Он слишком мелковат для такого.