Стеклянный мир

Паук

Весь день солнце старательно жгло крышу дачного домика. Пыталось сделать дыру, заглянуть внутрь. Железная крыша устояла. Солнце покраснело с досады, нехотя спряталось за горизонт. Душная истома заботливо укутала поселок. За москитной сеткой светили разомлевшие звезды.

Не спалось. Сережа вспоминал лето. Совсем другое. Два года назад. Машу, приключения волшебного леса. Родители не поверили. У взрослых другая жизнь… Им недоступно то, что видят дети. А может просто не хотят? Боятся, что это разрушит их скучный, взрослый мир? Обидно.

Сергей вздохнул, повернулся на правый бок. Лучше бы не делал. На него смотрели два глаза. Злых и желтых. Челюсти-хелицеры торжествующе шевелились. Попался!

Огромный паук, осторожно ступая лапами, приближался к мальчику. Даже не паук, целый паучище! Гигантское, черное тело заполнило пространство комнаты. Стало тяжело дышать. На мгновение показалось, волшебный лес вернулся. Только в этот раз Сережа один. Без Маши. Помощи ждать неоткуда.

– Не бойся двуногий, – раздался скрипучий неприятный голос. Прямо на Сергея пахнуло зловонием:

– Мы подружимся!

– Так и поверил, – подумал Сергей. – Укусит гад, а потом сожрет. Как муху навозницу…

– Сережа! Где ты? – вдруг раздался Машин голос.

Маша здесь. Её нужно спасти!

– Беги, Маша! Беги! – изо всех сил кричит мальчик. От страха пропал голос. Из горла только тихое шипение.

– Сережа, я тебя не вижу! Здесь темно, кто-то страшно шипит, – услышал мальчик испуганный голос.

Паук ухмыльнулся. На ловца и зверь бежит! Черное грузное тело неторопливо повернулось к Маше.

– Ещё одна, славный денек! —проскрипело в темноте.

Сергей собрал последние силы и заорал:

– Маша беги! Сейчас сожрет!

– Кто сожрет? – удивилась девочка.

– Паук! Огромный черный паук!

– Нет здесь паука, – ночную тишину разрезали спокойные, твердые слова. Паук замер. В желтых глазах появились разочарование и страх. Жирное тело задрожало, распалось на множество маленьких черных кусочков. Исчезло.

Сережа открыл глаза. У кровати стояла мама:

– Что случилось? Ты кричал. Про паука и Машу.

– Всё хорошо, – улыбнулся мальчик:

– Приснилось.

Мама вздохнула, стала спускаться вниз. Жалобно поскрипывали ступеньки старой лестницы.

– Бедный мальчик. Откуда эти фантазии? Он сильно изменился за два года… Наверное, плохо влияет Маша. Вместе придумывают всякие небылицы. Нужно показаться психологу.

Афина воительница

В комнате раздавались крики. Звуки стрельбы. Сережин папа смотрел фильм. Сериал. Про Америку. «Гражданская война».

– Сделай тише. Ребенок заснуть не может, —в комнату вошла мама.

– А…. – недовольно протянул папа:

– Ночной дозор пришел. В Багдаде всё спокойно?

– Глупая шутка, – сердито ответила мама.

– Не злись, отдыхать приехали, а не ругаться,—пробурчал папа и уставился в телевизор.

– Тебе на все наплевать! —неожиданно взвизгнула мама. Лицо покрылось красными пятнами, глаза заморгали. Вот-вот и расплачется:

– Ты меня не любишь. Тебе всё равно, что с нашим сыном!

– В ход пошла тяжелая артиллерия, —подумал папа. Молча поднялся с кресла, ушел на кухню.

Мама хотела бросится в погоню, но передумала. Плюхнулась в кресло. Стала щелкать пультом. Она всегда так делала, когда волновалась. Садилась у телевизора, включала любимый канал.

Появился папа. В руках две порции. Мороженное. Эскимо. Одну протянул маме:

– Остынь. Прими символ любви… и вечного мира.

Больше всего на свете мама любила две вещи – передачу о путешествиях «Другая жизнь» и мороженное «Эскимо».

Мама передумала плакать, улыбнулась и, кажется, стала остывать!

– Что с нашим сыном? – поинтересовался папа.

– Кошмары, плохо засыпает, кричит во сне, а ещё фанатичная вера в сказку. Я понимаю, когда дети в пять лет верят в Ягу и Кощея. Но обалдую уже десять!

– Я до одиннадцати верил в деда Мороза, – возразил папа:

– Ничего плохого со мной не случилось.

– А с нашим ребенком случилось, – губы у мамы задрожали.

– Надо было купить побольше мороженного, – с досадой подумал папа.

– Ещё эта девчонка! – глаза у мамы стали колючими и злыми. Почти как у паука. В темной комнате.

– Имеешь в виду Машу? – поинтересовался папа.

– Кто же ещё? Подогревает интерес к истории о волшебном лесе и всякой нечисти. Сереже нужны другие друзья. Пора жить реальным миром, а не вымышленными образами.

– Старый друг лучше новых двух, —задумчиво произнес папа:

– Дети любят тайну. Особенно, когда это общий секрет. Нам не следует вторгаться в их мир. Даже, если он придуман.

Разговор папе не нравился: пустяки раздуваются до размеров катастрофы. Что плохого, если дети фантазируют? На то оно и детство. Прекрасный, сказочный мир. Успеют поучаствовать в крысиных бегах. За куском хлеба или престижем…

– Кстати, лес не такой уж простой. Сам чуть не заблудился. И название странное. Сеча… У места не самая лучшая репутация. Судя по названию, были сражения. Вполне возможно… Здесь самая короткая дорога: из крымского ханства в Москву. Когда земля щедро полита кровью, формируется особенное, метафизическое поле. Мы мало знаем о мире, в котором живем.

– Ну вот, теперь ты. Фантазируешь… Мистик-самоучка, – улыбнулась мама. Ей нравилось, когда папа рассказывал интересные истории. А он их знал множество.

– Пошли спать, поздно уже. Папа съел мороженное. Любимое кресло было занято. Вечер стремительно терял свою прелесть.

– Мы ничего не решили! – возразила мама. Глаза её снова заблестели, лицо стало серьёзным и строгим.

– Прямо, Афина воительница, —подумал папа и устало зевнул.

– А что нужно решить?

– Ребенка следует перевести в другую школу. Чтобы не общался с Машей. Дети плохо влияют друг на друга, —затараторила мама. Словно боялась, папа не дослушает и уснет.

– По-моему, они хорошие друзья. Вырастут – будет прекрасная пара. Впрочем, как знаешь… Ты же великий педагог.

– Комплимент или издевательство, —засомневалась мама. Но решила не ссориться. На всякий случай…

Хищная птица

В класс вошли трое – классный руководитель: Нина Васильевна, Сережа Ординцев и ещё какой-то мальчик, с бледным, равнодушным лицом.

– Ребята, в нашем классе пополнение! С нами будут учиться Сергей Ординцев и Вениамин Кораблев. Садитесь, пожалуйста.

В классе все столы были заняты. Кроме первого. У этого места была дурная слава. Когда-то там сидел Колька Жуков. Лентяй и двоечник. С тех пор все, кто садился за этот стол, получали двойки.

Стоит отметить, двойки получали и другие ученики. Даже те, кто сидел на вожделенной «Камчатке» – самыми дальними столами в классе. В новой школе были суровые порядки.

То ли дух Жукова витал над заколдованным местом, то ли учитель замечал уткнувшегося в телефон ученика, но всех, кто сидел за первым столом, спрашивали чаще. И двойку здесь огрести было проще. Считалось – это место для новичков.

На перемене к новеньким подошел худой, смуглый парень. Большой крючковатый нос делал его похожим на хищную птицу. Большие черные глаза смотрели грустно, настороженно. Словно высматривали очередную жертву. Парень-птица был выше и сильнее одноклассников.

– Второгодник, – сразу решил Сережа.

– Салам алейкум, пацаны, – поздоровался смуглый.

– Салям калям, – ответил Сережа.

Смуглому ответ не понравился. Он поморщился, словно съел тарелку манной каши, протянул руку Кораблеву:

– Гасан.

– Вениамин.

– Теперь ты, Веник, – торжественно объявил Гасан.

– Сам, ты веник, – обиделся Кораблев.

– Что ты сказал?– смуглое лицо Гасана побледнело. В глазах радостно и хищно загорелись злые огоньки. Такие, наверно, бывают у паука, когда в ловчую сеть попадает муха.

– Что слышал, – равнодушно бросил Вениамин и пошел прочь.

Гасан смерил презрительным взглядом:

– Его убью. Так и скажи своему другу.

– А ты злой… – удивился Сережа.

Гасан что-то сказал на непонятном языке.

– На своем ругается, – догадался Сергей. Прозвенел звонок. Перемена закончилась.

Люди в черном

– Ольга Викторовна, можно выйти, – поднял руку Гасан. Его смуглое лицо побелело. Стало нездорового, желтоватого цвета. Выразительные глаза полны мольбы и тревоги. Казалось, не выпустят из класса, Гасан умрет, прямо здесь, на уроке.

Учительница оценила представление. Гасан устраивал такое не в первый раз…

– Острая биологическая необходимость? – в ровном, спокойном голосе Ольги Викторовны слышалась скрытая ирония.

Гасан понял, ему не верят, но не отступал:

– Простите, Ольга Викторовна. Очень… Очень нужно.

– Хусейнов, что ты на перемене делал? – удивилась учительница.

– Разговор был. Важный, – ничуть не смущаясь, соврал Гасан.

– Ладно, иди. Только сотовый на месте оставь.

Хусейнов сделал вид, что послушался. Незаметно сунул телефон в карман больших, мешковатых брюк. С торжествующим видом вышел из класса. Ольга Викторовна проводила недовольным взглядом, но ничего не сказала. Что-то отметила ручкой. У себя, на листочке.

– Минус словил, – радостно зашептала сзади Юлька Кузнецова. В классе Гасана не любили.

Вениамин не ответил. Молча слушал учительницу. Усердно писал в тетради.

Ольга Викторовна одобрительно посмотрела. Молодец, старается. Прошла по классу. Незаметно заглянула в тетрадь новичка. Страница была изрисована стрелками, изображениями человеческих глаз.

– Бедный мальчик, – подумала учительница:

– Нужно поговорить с социальным педагогом.

Гасан шел по коридору. Из открытых дверей классов доносились голоса учителей, ответы школьников. Ему нравилось это время: все учатся, а ты гуляешь!

Возле столовой стоял удобный, покрытый искусственной кожей диван. Салатового цвета. Никого не было. Гасан ухмыльнулся, достал телефон. Пальцы быстро побежали по экрану смартфона.

К диванчику подошли двое: высокий, широкоплечий Армен из 9 «Б» и Вагиф. Из 7 «Г». Гасан сдержанно улыбнулся, встал с дивана, слегка приобнял подошедших. Так, как это принято на Кавказе.

У друзей в чести был черный цвет. Рубашка, пуловер, брюки – все было черного цвета. В школе их звали «люди в черном».

– Есть проблемы? – ухмыльнулся Армен.

– В классе новенький, борзый. Нужно проучить, чтобы запомнил… Кто тут мужчина…

Пистолет

День пролетел быстро. Сергей Ординцев и Вениамин Кораблев вышли из школы.

– Тебя почему перевели? – спросил Вениамин.

– Из-за дружбы.

– Плохая компания? – бледное лицо Вениамина оживилось. В равнодушных, словно выцветших глазах неожиданно блеснули искорки. Словно обещали:

– Плохая компания обязательно найдется!

– Да нет, девочка, в общем. Маша зовут.

– Любовь-морковь? Родители нажаловались?

– Почти так. Хорошо погуляли. Летом в лесу. Два года назад, – вздохнул Сергей.

– Ух ты… В пятом классе? Врешь! – Вениамин с восхищением посмотрел на нового друга.

– Больно надо, – обиделся Сергей.

– Хотел бы я оказаться на твоем месте, – в голосе Вениамина послышались завистливые нотки. Бледно-голубые, как у рыбы, глаза потемнели, лицо раскраснелось.

– Не уверен. Страшно было, – ответил Сергей.

– Боялся заругают?– сощурился Кораблев.

– Нет, никому не скажешь?

– Могила, зуб даю, – лицо Вениамина стало белым как мел. Он даже стал выглядеть старше. На два класса, а может и на три.

– В лесу нечисть всякая. Вроде как в сказке, только на самом деле. Ладно, чего говорить. Всё равно не поверишь, – вздохнул Сергей:

– Никто не верит. Кто смеется, кто пальцем у виска крутит.

– Не буду, – хмуро пообещал Вениамин и прошептал:

– Я в теме. Ты попал в магический центр силы! Случайно.

– В магию не верю, – ответил Сергей:

– В чудеса верю, а в магию нет!

– Зря, – разочарованно протянул Вениамин:

– В Москве такие места тоже есть. Как-нибудь расскажу.

Ребята вышли за школьную ограду. Свернули в арку, соединявшую два унылых панельных дома. Их ждали… Люди в черном!

– Какая встреча! – осклабился Гасан.

– Вали отсюда, – обратился он к Сергею:

– К твоему другу разговор есть…

– Воспитательная беседа, – добавил Вагиф, хитро улыбаясь.

– С чего раскомандовался? – сжал кулаки Сергей.

Сила была не на его стороне, но сдаваться мальчик не собирался.

– Вы, кажется, спортсмены, – раздался спокойный голос Вениамина.

– Догадливый, – мрачно пошутил Армен и решительно шагнул вперед. В его живот уперлось холодное дуло пистолета.

– У него пушка, – испуганно прошептал Вагиф.

– Считаю до трех. Приготовились. На старт: раз, два, три! – скомандовал Вениамин.

Долго уговаривать не пришлось. Впереди бежал Гасан. Он был самый спортивный. За ним старался не отставать Вагиф. Замыкал странный забег большой и толстый Армен. Лицо его раскраснелось, а ноги неуклюже шлепали по асфальту.

Вениамин, не спеша спрятал пистолет в ранец. Словно бутерброд или учебник. Сергей удивленно спросил:

– Ты убить хотел? Откуда это?

– Не волнуйся, не стреляет. Сувенир, батя из командировки привез. Служебной.

– Зачем притащил?

– Мало ли. Первый день… Всякое могло случиться. Ты только не трепись.

– Могила, – Сергею понравилось это выражение…

Смартфон

По началу было трудно. К Ординцеву присматривались. Учителя и ученики. Приходилось много заниматься.

Сложные задания мальчик решал с папой. Сергею нравилось, когда задача, к которой не знаешь как подступиться, разваливается на кусочки. Простые и понятные. Под напором папиной логики.

Сережа мечтал, когда вырастет, станет офицером. Как папа. Сильным и смелым. А ещё умным. Папа считал, что у офицера должны быть мозги. От этого зависят жизни солдат…

Сергей старался. Когда получал пятерку по физике или математике, приходил домой с сияющим лицом, с гордостью показывал дневник.

Его друг, Вениамин, был полной противоположностью. На уроках сидел с отсутствующим лицом, иногда рисовал в тетради странные рисунки. Казалось, мальчик живет в двух параллельных мирах: школа – только хрупкая внешняя оболочка, а внутри спрятана другая, настоящая жизнь.

Учителям это было не по душе. Сначала ставили Кораблеву двойки. Вызывали в школу родителей! После этого Вениамин несколько дней пытался учиться, а потом снова проваливался в свой внутренний, неведомый мир.

На него махнули рукой. Ходили слухи, что оставят на второй год или даже отчислят из школы.

Единственным другом Вениамина в классе считали Сережу. Если это можно назвать дружбой. Мальчики вместе сидели на уроках. Иногда разговаривали на переменах. С остальными ребятами в классе Вениамин почти не общался. В свободное время строчил кому-то СМС-ки в телефоне или играл в электронные шахматы.

На перемене Вениамин сидел уткнувшись в сотовый телефон. В класс вошел довольный Сережа. С трофеями. В руках два больших оранжевых апельсина.

Малышам на завтрак давали фрукты. Многие отказывались. Ребята постарше пользовались моментом. Растущие организмы требовали приток калорий.

– Хочешь? – Сергей протянул апельсин. Вениамин перевернул телефон тыльной стороной и посмотрел на Ординцева мутным, отсутствующим взглядом.

– Совсем заигрался… На. Ешь!

Вениамин покрутил апельсин в руках и вернул Сергею:

– Спасибо, не хочется.

– Брат, угости, – раздался голос Гасана:

– Веник не в духе. В паука заигрался.

– Какого паука? – удивился Сергей:

– Посмотреть можно?

– Ничего не нажимай, игру испортишь, – попросил Вениамин и протянул смартфон.

С экрана на Сергея смотрел огромный черный паук. С желтыми злыми глазами. Такой же, как тот, на даче, во сне.

Челюсти-хелицеры шевелились как настоящие. Словно говорили:

– Попался твой дружок. Попадешься и ты…

Йога

По небу плыли облака. Раздувшиеся от пара и собственной важности. Задувал теплый ветерок. Внизу, по улице большого города, мчались автомобили, деловито фыркая моторами. С высоты они казались совсем игрушечными.

На крыше торгового центра звучала тягучая как жвачка восточная мелодия.

– Дышим, дышим животом. Вот так. Хорошо, – раздался настойчивый и резкий голос инструктора:

– Асана горы. Тянем, тянем пальчики к небу. Выше. Еще выше…

Десятки рук взметнулись к небу. Казалось чуть-чуть, и превратятся в крылья. Взмахнут, и прости-прощай земля.

– Спасибо. Все свободны. Занятие закончено, – инструктор, стройная высокая девушка, довольно улыбнулась.

Ветер бережно шевелил её каштановые волосы. Карие глаза смотрели весело и ласково.

– Евгения Александровна, а что означает Ваша татуировка? – полюбопытствовала блондинка с пирсом в носу.

– Символ мудрости. В следующем году будет группа по бгхакти – йоге. Возможно, и у Вас появится такой же. Муж не будет возражать? – ответила инструктор.

– Нет, – вздохнула блондинка, – мне кажется, ему всё равно. Сидит за компьютером. Не отрываясь…

– Приводите на занятия, быстро вылечим, – пошутила Евгения Александровна.

– Такая вылечит… – ревниво подумала блондинка:

– Уведет… Затянет в сети и глазом не моргнет, – и опасливо покосилась на татуировку. Черного паука. На руке инструктора.

Обучающиеся ушли. Евгения Александровна достала из стильного рюкзачка бутылку «Минерале». Сделала несколько глотков. Вздохнула. Вот и день прошел. Пора домой…

Несколько раз хлопнула в ладоши. Появилась ступа и аэрометла. Инструктор повернулась на ноге. Превратилась в сухонькую горбатую старуху. Закряхтела, степенно забралась в ступу, взяла в руки метлу. Аэрометла тихонько зажужжала. Ступа стрелой взмыла в небо.

Леночка шла за руку. Подпрыгивая с ножки на ножку. Жизнь удалась! Сегодня мороженное и прогулка. С мамой. А завтра папа! Поведет в зоопарк. Там большие слоны. И жираф высокий – высокий.

Папа говорит, у него глаза умные. Я когда вырасту тоже буду умной. И высокой, как жираф! А может и выше…

– Ой, мама! Там Яга! – неожиданно вскрикнула девочка.

– Что ты! Где, Леночка? – не поверила мама.

– Там, – девочка показала пальчиком в небо.

– Нет там никого, – ответила мама, но на всякий случай взглянула. По небу лениво плыли тучные облака. Белый верх, серый низ.

– Прямо как у нас на корпоративе, – усмехнулась мама и о чем-то задумалась.

Американец

На экране монитора аккуратные полосочки рисовали график. Полосочки были зеленые и красные. Неутомимо сменяли друг друга в завораживающем, странном танце. С невиданным упорством строили горбатенькую лесенку вверх, то, словно утомившись от работы, камнем падали вниз. Каждые пять минут на экране появлялась новая полосочка. Казалось, график как странный, уродливый червяк, ползет куда-то. Словно пытается вырваться из пластмассовой рамки монитора. Ищет добычу. Покрупнее…

В черном кожаном кресле, слегка откинувшись, сидел худощавый мужчина неопределенного возраста. Заиграла назойливая мелодия смартфона. Мужчина недовольно поморщился. С брезгливым выражением лица взял трубку. Он не любил долгие телефонные разговоры. Отвлекают от дела, с беспощадным упорством пожирают драгоценное время.

– Господин, Кощеев, – прокаркал в трубке голос с иностранным акцентом:

– Как Вы?

– Прекрасно. Спасибо, – ответил по-английски Кащей.

– Мы удивлены эффективностью Ваших инвестиционных решений. Правление банка приглашает на конференцию, в Нью-Йорк. Там будут богатейшие люди Америки. Прекрасная возможность создать фонд, который войдет в историю! Вы становитесь легендой финансового мира.

– Не люблю официоз, – пробурчал Кощей:

– У нас с женой другие планы…

– Понимаю, понимаю. Море, песочек…

– Что-то вроде того.

В трубке раздалось недовольное сопение. Кощей про себя усмехнулся:

– Не нравится? То-то. Он не любил эту напыщенную, себялюбивую публику. С какого перепуга лететь в другой конец света, чтобы полюбоваться на эти бледные, постные физиономии?

– А знаете, это неплохая идея, – заворковал голос в трубке:

–Провести конференцию в непринужденной обстановке. Вам приходилось бывать в Коста-Рике?

– Нет, – признался Кощей.

– Вот и чудесно! Уверен Вам и Вашей супруге понравится. А заодно обсудим финансовые дела. Транспортные расходы и пребывание за наш счет.

– Я не нищий. Мне не нужны подачки, – обиделся Кощей.

– Это не подачки, господин Кощеев. Знак уважения. Небольшой знак уважения. К успехам в трейдинге. Я перезвоню завтра. Уточним даты. Договорились?

– Мягко стелит, жестко спать, – подумал Кощей, но вслух сказал:

– О`кей.

Ему очень надоел американец. Хотелось побыстрее закончить разговор. Кощей нажал красную кнопку смартфона. Словно хотел раздавить клопа.

Сюрприз

За окном раздалось легкое жужжание. Кощей выглянул в окно. Тень промелькнула возле большого, двухэтажного гаража.

– Прилетела, – с облегчением подумал Кощей. За два года совместной жизни он привязался к Яге. Иногда казалось, что в его железной груди бьется настоящее, человеческое сердце.

Когда Яга возвращалась, просторный дом на Рублевке оживал. Словно веки распахивались на встречу свету тяжелые шторы. Радостно тявкал Волк, маленький белый чихуахуа с оттопыренными ушами. Деловито гудела косилка. Яга любила аккуратно стриженный газон.

Правда, Кощея раздражала череда превращений жены: то в старуху, то в стройную, длинноногую красавицу.

– Ты уж остановись на чем-то одном, – жалобно просил он.

– На чем именно? – лукаво спрашивала Яга.

– Мне больше нравится, когда ты молодая, – сконфуженно признавался Кощей.

– Вот старый хрыч, – думала про себя Яга:

– Сам в три раза старше, а всё на молоденьких тянет…

Но вслух говорила:

– Дорогой, мне как-никак пятьсот. Все время молодой тяжко. Иногда нужно расслабиться. Женился бы на кикиморе. С болота. Она на двести лет младше…

– Хрен редьки не слаще, – размышлял Кощей. Ему давно подмигивала соседка. Из дома напротив. Пятидесятилетняя вдова банкира. С большой бородавкой на носу.

– Второй раз овдоветь собралась, – ухмылялся Кощей. Было приятно, что в свои тысяча семьсот лет он ещё нравился женщинам.

– Расслабляйся, когда меня дома нет. А то, как увижу согнутую спину и нос крючком, себя старым чувствую, – жаловался Кощей.

– Экий привереда, – смеялась жена и снова превращалась в красавицу. В белом платье в крупный синий горошек. С золотисто каштановыми волосами и добрыми карими глазами.

В комнату словно легкий ветерок вошла Яга. Кощей улыбнулся натянутой, виноватой улыбкой.

– Привет, как дела, пупсик? – беззаботно спросила девушка в белом. После переезда из волшебного леса Кощей часто впадал в депрессию, и Яга к этому привыкла.

– Американцы на Коста-Рику приглашают. Конференция с инвесторами. Солнце, пальмы, всё такое… Тьфу, – Кощей с омерзением плюнул на дорогой паркетный пол.

Из-под старинного дубового шкафа выкатился робот-пылесос. Быстро убрал плевок, старательно натер мягкой тряпочкой паркет. Укатился обратно.

Яга брезгливо поморщилась. Жизнь в лесу не способствовала изысканности нравов. Она надеялась, на новом месте, в приличном окружении Кощей изменится. Но муж с трудом расставался со старыми привычками.

– Вот так сюрприз! – ответила Яга:

– В море покупаемся!

– Ага, – саркастически протянул Кощей:

– Ржавчину ты отскребать будешь?

– Боишься воды, на солнышке погреешься, – не сдавалась Яга.

– Так-то оно так, – нехотя согласился Кощей. Он видел, что жена хочет развеяться, но смутное, мрачное предчувствие не отпускало.

– Ловушка это. Обманут гады, – одна за другой появлялись тревожные мысли.

– Все, едем, – решительно заявила Яга:

– Пора отрывать железную задницу от насиженного места. Развеешься. На людей посмотришь. А то сидишь как сыч в четырех стенах. За компьютером…

– Экая ты скорая, – пробурчал Кощей:

– Узнают, что железяка, на запчасти разберут. С них станется. И все. Прости-прощай Одесса-мама…

– Не сцы, – успокоила Яга:

– Что-нибудь придумаем, кажется у меня есть план.

Босс

Жаркое солнце в бессильной ярости сражалось с опущенными жалюзи. Почти бесшумно работал кондиционер. В просторной комнате было прохладно.

– Неважно выглядите, Вильямс, – раздался из полутьмы слабый старческий голосок.

– У меня скоро отвалится печень, босс, – ответил парень в белой рубашке с короткими рукавами.

Джеффри Санторо, невысокий лысый коротышка, был явно недоволен. Время конференции близилось к концу, а результата не было. Кощеев отказался от предложения возглавить учрежденный в Нью-Йорке инвестиционный консорциум.

Видишь ли, Манхэттен не нравится. Предпочитает дистанционную работу. Не понимает, есть вещи, которые не передаются дистанционно. Только глаза в глаза. Вполголоса. Без свидетелей.

Управлять деньгами клана Риччи из Москвы! Такой бред мог придти в голову только русскому. Ну что же, не хочет работать на мафию, пусть по крайней мере расскажет, как заработать кучу бабла.

– Что Вам удалось узнать? – сердито пробурчал Санторо. Его маленькие сердитые глазки не предвещали ничего хорошего.

– Ничего, босс. Кощеев пьет за троих и не пьянеет.

– Так я и думал, – коротышка встал из-за стола. Подошел к сейфу. Достал небольшую картонную коробку. Цвета выгоревшего хаки. На коробке черными буквами было написано «CA».

– Это яд, босс? – заволновался Вильямс. Сколько раз он проклинал себя, что связался с этой сомнительной публикой. Но у этих уродов были деньги, цена которым оказалась слишком высока.

– Не волнуйтесь, Пол. Никто из Вас не собирается делать киллера. Для этого имеются специально обученные люди. Это «сыворотка правды». Разработка Центрального Управления. Нужно вколоть это Кощееву. И задать потом несколько вопросов.

– Я не смогу. У меня не получится, – лицо Пола Вильямса стало бледным как мел.

– Вы хотите сказать, что готовы убить Кощеева? – голос Санторо прозвучал неожиданно громко.

– Нет-нет. Я этого не говорил, – запинаясь ответил Вильямс:

– Я все сделаю, босс.

– Так-то лучше, – из полутьмы почти прошептал слабый старческий голос.

Опасная тварь

Волны лениво шлепали разомлевший песчаный пляж. Белая пена пыталась дотянуться до сочной зелени Никои. На полуострове было достаточно места и для любителей комфорта, и для приверженцев тихого, уединенного отдыха.

Конференция проходила в фешенебельном отеле с труднопроизносимым испанским названием. Яга и Кощей поселились неподалеку. В двухэтажном белом домике, с большой террасой наверху. Им нравилось сидеть вечерами в шезлонге, любоваться на отражение солнца в морской воде.

– Хорошо, что избавился от зануды Вильямса, – улыбнулась Яга:

– Постоянно рассказывает о местных ужасах. Послушаешь, можно подумать, попали в ад. Он псих. Как такого назначили помощником администратора?

– Парень здесь долго жил. В детстве. Его покойный папаша – беглый мафиози. Из Нью-Йорка. Вильямс хорошо знает особенности жизни в тропиках. Но, похоже, он арахнофоб, – задумчиво произнес Кощей.

– Что это? – заинтересовалась Яга.

– Пауков боится.

– А по-моему, они милашки, – возразила Яга, разглядывая свою татуировку.

– Смотря какие, – ответил Кащей:

– Можно встретить кочующего паука. Опасная тварь. Укус почти безболезненный. Яд распространяется по лимфатической системе. Быстро и эффективно: восемьдесят пять процентов летальных случаев.

– Какой ты умный, – с восхищением прошептала Яга:

– Откуда ты всё это знаешь?

– Сегодня в кафе меня укусил, – признался Кощей:

– На Вильямсе лица не было. Перепугался. Не знает бедняга, что я железный.

– Ну железный ты всего на семьдесят процентов, – забеспокоилась Яга:

– Ну-ка, покажи.

– Да вроде тут, – с досадой ответил Кощей. Он не любил, когда устраивают панику.

Яга склонилась. Внимательно рассмотрела укушенное место. Встала, пошла в комнату. Вернулась с небольшой, коричневой косметичкой. Достала маленькие, блестящие щипчики.

– А про железных пауков Вильямс ничего не рассказывал? – сердито спросила она.

– В каком смысле железных? – удивился Кощей.

– В прямом. Смотри, что у тебя было, – на ладони Яги блеснул кусочек иглы.

– И смерть его в игле… Хорошо, что за бубенцы не укусил. Тогда совсем как в сказке бы получилось,– с нарочитой задумчивостью произнес Кощей.

– Глупая шутка. Сваливать надо отсюда, – Яга хлопнула в ладоши. Появилась ступа и аэрометла.

– Никуда я сейчас не полечу, – рассердился Кощей:

– У нас билет на самолет. Конференция через два дня заканчивается. Приедем в Сан-Хосе, сядем в аэроплан, полетим. Как белые люди! Быстрее получится, чем в ступе через Атлантику пиликать.

– Тише едешь, дальше будешь, – задумчиво произнесла Яга:

– Ты меня любишь?

Кощей не любил этот вопрос. Жена так говорила, когда хотела сделать по-своему.

– Ты сомневаешься? – удивился Кощей.

– Полетим, а? – стала канючить Яга. Ступа радостно скрипнула. Ей нравились дальние перелеты…

– Просьба будет удовлетворена на пятьдесят процентов, – пошутил Кощей.

– Это как? – растеряно спросила ведьма.

– Ты полетишь прямо сейчас. Я через два дня. На самолете.

Яга заплакала. Всхлипывая, пошла собирать чемодан. Она знала, мужа не переубедишь. Железный человек – железный характер.

Кощей подошел сзади. Обнял за плечи:

– Рано хоронишь. Забыла, что я бессмертный?

Яга вытерла слезы. Покачала головой. Робко улыбнулась:

– Можешь выполнить просьбу?

– Какую?

– Оставишь вещи в номере. Возьмешь документы и билет. Поедешь на два дня в Ла-Фортуна.

– Удачу искать? – усмехнулся Кощей. Ему не нравился план. Врага нужно встречать лицом к лицу, а не петлять как заяц.

– Сделай ради меня, – Яга снова собралась заплакать. Кощей почувствовал, что нужно уступить. Не согласишься – Яга останется здесь, пропадет…

– Хорошо, – неожиданно согласился Кощей.

– Молодец, – похвалила Яга:

– На вулкан посмотришь, на лошадках покатаешься. Помнишь. как в волшебном лесу? На вороном? Потом сразу – в аэропорт. Договорились?

Кощей вздохнул. Что не сделаешь ради любимой? Яга чмокнула мужа в щеку и потащила в ступу тяжелый чемодан.

Прерванный полет

Привычно насвистывал ветер. Внизу распластались белые клочья облаков. Ступа мчалась над океаном. Вы летали когда-нибудь в ступе? Нет? Вам не понять бескрайнее чувство свободы и счастья. Кажется, сила Вселенной собралась в одной точке, и эта точка ты! Все подвластно: и бесконечность неба над головой, и белоснежные гряды облаков, и таинственная мрачная синь океана.

Ягу не радовал полет. Тревожное, жгучее чувство беды сдавливало сердце.

– Все, – решила Яга:

– Хватит. Возвращаюсь.

Ступа развернулась. Полетела обратно. К беспокойному и теплому морю. Зеленым, жарким берегам Америки.

На небе зажглись незнакомые южные звезды. Ступа летела вперед. И только вперед.

Наступило утро. Небо стало нежно розовым. Вдали показались знакомые очертания полуострова Никоя. Мотор сердито зачихал. Ступа стала снижаться к утопающему в неге покоя и безделья уголку тропического рая.

В дверь белоснежного двухэтажного дома тихонько постучали. Открыл дядя Хосе. Приветливый седой старик, с коричневым от загара лицом:

– Синьора Кощеев! Как хорошо, что Вы вернулись.

Яга улыбнулась. Сунула в карман зеленую бумажку. Хосе расплылся в улыбке:

– Мучас грасиас, синьора. Мучас грасиас. Ваш супруг забыл вещи. Я уже начал беспокоиться. Все собрал в чемодан. Сейчас принесу. Старик суетливо засеменил к серой деревянной лестнице. Прошло немного времени. Покрасневший от натуги Хосе притащил большой чемодан.

– Вот синьора, все здесь. Ничего не пропало. Старик с торжествующим видом передал девушке драгоценную ношу.

– Можно катить. Так легче. У него колесики, – улыбнулась Яга.

– Что Вы, синьора. Нельзя. Гости ещё спят, – коричневое лицо Хосе побледнело, а глазки забегали как испуганные мыши.

– Спасибо, Хосе. Яга достала ещё одну зеленую бумажку и протянула старику.

– Вы очень, очень добры, синьора. Старик с неожиданным проворством спрятал деньги в карман.

– Ах, совсем забыла… – Яга ласково посмотрела на Хосе. Так смотрит мать на ребенка в день рождения:

– К нам никто не приезжал?

– Приезжал очень важный синьор. Спрашивал Вашего супруга. На очень дорогой машине, – зашептал, пугливо озираясь, старик:

– С ним ещё были два помощника. Здоровяки в черных костюмах. Бандидос!

– Странно, – задумчиво улыбнулась Яга:

– Что-то не припомню… А как выглядел этот господин?

– Пожилой, маленького роста, лысый. На руке татуировка. Как у Вас – черный паук. Что это значит?

– Символ удачи, – соврала Яга.

– Я так и подумал, – пробормотал старик:

– У синьоры будет много удачи и много денег, как у этого господина. Вот, это вам, – Хосе протянул смятую бумажку:

– Тут по-русски написано. Лежала на столе. Я её спрятал, бандидос её не нашли.

Яга бережно расправила листок:

– Лети в Москву. Здесь опасно. Люблю вечно. Кощей.

Девушка побледнела.

– Что-то не так, синьора? – забеспокоился старик.

– Все хорошо, – уверенный, решительный голос Яги успокоил привратника.

– Где Ваша машина? – поинтересовался Хосе.

– Отпустила, – беспечно ответила Яга.

– Сейчас вызову такси. Уно сегундо, – засуетился старик.

Когда стихли его шаркающие шаги, Яга хлопнула в ладоши. Из-за кустов бесшумно выкатилась ступа, с аэрометлой внутри. Девушка легко, как пушинку, бросила чемодан в ступу. Ещё мгновение, и над зеленым полуостровом стремительно пронеслась то ли тень, то ли птица.

– Синьора! Где Вы? Машина будет через пятнадцать минут, – раздался голос Хосе. Яги нигде не было.

Старик вздохнул, достал смартфон, торопливо набрал номер.

– Какого черта!– раздался в трубке сердитый голос.

– Синьор Санторо, это я, Хосе. Синьора Кощеев приехала. Я сделал всё, как Вы сказали.

– Какого черта, ты меня разбудил, скотина! – прорычали в ответ.

– Синьор Санторо, она исчезла. Я пошел вызывать машину, а синьора исчезла.

– Идиот, – на другом конце провода прервали звонок.

Хосе вздохнул. Достал из запазухи и поцеловал крестик. На всякий случай… Не женщина, ведьма! Эх, был бы я немного моложе.

Не человек

Вулкан нахлобучил белую шапку. Пожилой индеец внимательно посмотрел на укрытую облаком вершину:

– Ареналь сердится.

Индеец вздохнул, вытер со лба выступивший пот. Снова стал бить мотыгой выгоревшую от солнца землю. Мимо промчался дорогой черный автомобиль. С тонироваными стеклами. Ещё мгновение и скрылся за поворотом.

– В Ла-Резиденсия поехал,– подумал старик. Богатые туристы любили отдыхать в этом уединенном месте.

Вскоре черный автомобиль остановился у небольшого домика на склоне вулкана. Из машины вылез толстый коротышка с побагровевшим то ли от жары, то ли от злости лицом.

– Добро пожаловать, господин Санторо. Бритоголовый верзила склонился в почтительном поклоне.

– Что тут произошло,– сердито прошипел коротышка.

– Господин Кощеев не захотел принять наши предложения. Применили силу,– выдохнул верзила и стал внимательно рассматривать землю под ногами. В семье Риччи поговаривали, что Санторо не любил, когда смотрят в глаза. Легко и пулю поймать от вспыльчивого карлика:

– Извольте взглянуть.

Санторо и его спутник прошли чуть дальше. За домиком, в тени раскидистого дерева лежало все, что осталось от Кощея. Чуть поодаль аккуратно, в линеечку лежали пять больших черных пакетов, глухо застегнутых на молнии.

– О, да тут целая битва,– удивился Санторо.

– Его работа? – коротышка кивнул на трупы в пакетах.

– Да, сэр. Пришлось использовать гранаты,– ответил бритоголовый.

– Зачем, кретин? Я приказал доставить живым!– снова рассердился коротышка.

– Но ведь он того… – запинаясь от страха, промямлил верзила:

– Он ведь не совсем живой. Он был и раньше неживой.

Санторо подошел к лежавшим на траве останкам Кощея. Присел на корточки. Посмотрел:

– Что за хрень… Это робот?

– Я в этом не разбираюсь, сэр. Но точно не человек,– прошептал бритоголовый.

– В Америке узнаем. Кощеева запаковать. Аккуратно. В ящик. Что бы ничего не потерялось,– коротышка строго посмотрел на бритоголового.

– Да, сэр. Все сделаю. Даже не сомневайтесь,– пролепетал верзила.

– Поторопитесь, у меня через четыре часа самолет,– пробурчал Санторо. Достал маленькую блестящую фляжку. Сделал глоток:

– Красивые здесь места.

Дневная жара стала спадать. В Хуан Санта Мария было многолюдно. Разношерстная толпа туристов, гиды, полицейские, носильщики, коммивояжеры, матери с вечно плачущими детьми, студенты, продавцы сувениров заполнили огромное пространство международного аэропорта.

Большой деревянный ящик катили на тележке к досмотру. Офицер бегло просмотрел документы:

– Оборудование для игры в гольф. Увлекаетесь спортом, господин Санторо?

– Приходится, в мои годы нужно поддерживать форму, – добродушно усмехнулся лысый человечек:

– Там все написано. На последней странице.

– Вижу, вижу,– улыбнулся офицер, бережно вытащил из пачки бумаг белый конверт и спрятал находку в карман:

– Это лишнее, господин Санторо.

– Скоро день Гуанакасте. Хотелось поздравить представителей прекрасной страны, – немного высокопарно возразил лысый человечек. Лицо толстого коротышки стало серьезным. Даже немного восторженным. Любой офицер сразу бы догадался, что это искренний почитатель Коста-Рики.

– Мучас грасиас. Вы очень любезны, – ответил представитель прекрасной страны.

– Продажный говнюк, – подумал Санторо и небрежно спросил:

– Ящик вскрывать?

– Не стоит. Я уже все досмотрел. Буэн вйахэ,– вежливо поклонился офицер.

Санторо мелкими шажками засеменил к трапу спортивного самолета. За ним покатил тележку дюжий грузчик. Рядом вальяжной походкой вышагивали его два напарника.

– За чаевыми собрались, – подумал офицер:

– Интересно, откуда у такого жалкого и никчемного человека столько денег? Проклятые гринго.

В плену

Две ярких вспышки. Потом темнота. Кощей пытался вспомнить, что произошло в Ла – Фортуна. Глупо получилось. Вильямс и какие-то типы стали угрожать! Он быстро их вырубил, хотел отнести, запереть в домике, уехать в аэропорт.

Неверное решение. При превосходстве врага секунда дорогого стоит. Да, жизнь среди людей многое изменила… Кажется, я стал сентиментальным.

Почему? Жена. Дело в Яге. Она решила начать новую жизнь. Уехать из волшебного леса. В мегаполис. Я тоже выбрал этот путь. Решил, хватит отсиживаться на базе и ждать у моря погоды. Возможно, уступил женской болтовне и стенаниям о жизни в глуши. Была надежда, что среди людских толп, в гуще событий можно успеть больше.

Первая заповедь космического разведчика: лишний раз не отсвечивать, выбрать место наблюдения. Смотреть и ждать. Не пытаться действовать в одиночку. Герои-супермены для детских комиксов… А мне ждать надоело. Больше тысячи лет ожидания – это слишком. И я почти провалил Миссию. Игра ещё не закончена. Итак, что мы имеем?

Эти две вспышки… Гранаты. Похоже на американские МК-3. Странно, чтобы одержать верх, эти трусливые создания уничтожили своих. Не знали, что атакуют бессмертного. Или почти бессмертного. Кощей хотел улыбнуться, лицо не слушалось.

Попытался пошевелиться. Не получилось. В ящике темно и тесно.

– Поврежден экзоскелет, – подумал Кощей. – Странно, ничего не чувствую. Биокомпонент уничтожен. Итак, что мы имеем: сознание и управляющий чип. Негусто.

Куда везут? Скорее всего, в Америку. Будут изучать. Попытка обратного инжиниринга? Только потратят время. Моя цивилизация старше. На шестьдесят тысяч лет. Немного по меркам Космоса, но достаточно для неоспоримого преимущества.

Все равно, неприятно выступать в роли подопытного. Зря не послушал Ягу. Сидел бы на Рублевке, пил кофе, смотрел на языки пламени в камине. Как говорится, счастье было недолгим…

Забавно. Оказывается, я не провалил Миссию. Зачистка и колонизация планеты ещё возможна. Бедолаги. Думают, везут ценный груз. Кое у кого возникнут неприятности. Сюрприз. Для начала нужно подыграть. Пусть думают, все идет по их плану.

Заинтересуются чипом. Попытаются использовать в системах управления. Что и требуется. Раньше у меня было две руки, а станет миллион. Возможно, и миллиард человеческих рук, исполняющих мои приказы!

– Нужно экономить энергию, – решил Кощей. Мрачное полузабытье окутало электронный мозг киборга. Где-то рядом работал двигатель. В багажном отсеке было холодно и темно…

Дон

В аэропорту Кеннеди лишних вопросов не задавали. Семейство Риччи контролировало пункт перевалки важных грузов. Один из многих в могущественной криминальной империи Нью-Йорка. Очень давно прыткие ребята из ФБР собрались запустить лапу в выгодный бизнес. Друзья из Центрального Управления смогли быстро объяснить – это вредно для безопасности Америки.

Большой деревянный ящик даже не стали досматривать. Санторо здесь знали. Уважаемый человек, бизнесмен и меценат. Груз быстро погрузили в минивэн.

Санторо достал смартфон:

– Дон, все в порядке. Груз доставлен. Не желаете взглянуть?

– Что он такое несет?– с раздражением подумал солидный джентльмен. Карло Риччи управлял семьей с двух тысяча девятнадцатого года, когда в Лас-Вегасе застрелили его предшественника, Джузеппе Манчини:

– Кощеев с Вами? Фрэнки хотел с ним встретиться, обсудить детали.

– Это невозможно, дон Карло. Вам нужно посмотреть, что из себя представляет Кощеев,– толстый коротышка побледнел. Санторо хорошо представлял, что означает спорить с главой самого большого преступного клана Америки. Но обмануть босса означало неминуемую смерть.

– Пытаешься меня учить? Соскучился по бетонным ботинкам?– злобно прошипел Риччи.

– Простите дон. Ещё раз простите. Вы всегда требовали говорить правду,– жалобно пролепетал Санторо.

– Хорошо. Приезжайте. С Кощеевым. Сейчас,– с деланным равнодушием ответил дон. Седовласый джентльмен с добрыми карими глазами подошел к окну.

Тяжелые капли дождя яростно выбивали барабанную дробь. В хмуром сером небе, суетливо размахивая крыльями, куда-то торопилась стая чаек.

– Не нравится,– улыбнулся Карло:

– Не любят дождь. А я люблю. Дождь смывает следы. Похоже, сегодня у него будет много работы…

Хмурое небо усердно поливало Алпайн, пытаясь отмыть до блеска город богачей. На окраине, укрытый от посторонних глаз двумя шеренгами елей, стоял двухэтажный дом. Башенки по углам, белая арка, ведущая во дворик, делали его похожим на замок. Старой доброй Англии. Дождь прекратился, словно кто-то в небесной выси щелкнул волшебным выключателем. Сквозь тучи стыдливо выглянуло синее небо.

Возле большого, серого дома-замка остановились два черных «Кадиллака» и минивэн вишевого цвета.

– Приехали, дон Карло,– доложил Санторо срывающимся от волнения голосом.

– Заезжайте во дворик,– приказал седовласый джентльмен.

«Кадиллак» с охраной остался на площадке снаружи, машина Санторо и минивэн медленно въехали в арку. Толстый коротышка торопливо вылез из машины и замер, почтительно склонив голову. К машинам подошел Карло Риччи. В летнем костюме цвета хаки. На загорелой руке был вытатуирован черный паук. Санторо показалось, что паук злорадно подмигнул. На лбу коротышки выступили капельки пота.

Санторо поклонился и поцеловал руку дона.

– Где Кощеев?– спросил седовласый джентльмен.

Два дюжих парня в черных футболках вытащили из минивэна большой и тяжелый ящик, открыли крышку.

Дон Карло заглянул во внутрь и брезгливо поморщился.

– Воняет,– услышал Кощей чужой незнакомый голос:

– Хочешь сказать, что эта кукла и есть тот самый русский?

– Дон Карло, сам такое вижу в первый раз,– побледнел коротышка.

– Надеюсь, не в последний,– усмехнулся седовласый джентльмен:

– Отнесите в холодильную камеру.

Парни молча потащили ящик в дом. Санторо проводил их полным ужаса взглядом.

– Показал бы тебе чертову куклу, гнида, – подумал Кощей.