Мамин тролль

ГЛАВА 1. БАБУШКИ НЕ РАСТУТ

В столице Греции, в Афинах, старейшем европейском городе, весна подходила к концу. Стояла чудесная майская погода. Ласковое солнце уже согрело улицы, а в воздухе витал пряный запах трав и цветов. Разноцветные краски раскрывшихся бутонов яркими пятнами украсили белые стены зданий: фиолетовая бугенвиллея, розовая сакура, желтые цветки жасмина. Стучали трамваи, гудели машины, весело перемигивались трехглазые светофоры на перекрестках. Звучно били склянки в порту, и белые яхты поднимали паруса, чтобы отправиться навстречу новым приключениям по теплым водам залива. Жители города, улыбаясь друг другу, спешили по делам. Это было то самое время, когда улицы наводнили туристы со всего мира, а детские сады и школы выпустили детвору в жаркое, беззаботное лето.

В одном из домов, на перекрестке улиц, в известном всем Архимедовом углу, греческая семья Левов готовилась к важному событию: близнецам Софии и Никиасу впервые предстояло провести целое лето у бабушки на острове Родос одним, без родителей.

– Детям надо отдохнуть, набраться сил. Тем более, малышам. Им осенью идти в первый класс! – мама так и сказала. – Я отвезу их на пароме, побуду там пару дней и вернусь.

– Ну, что же, – папа почесал щетинистый подбородок, – звучит как план!

– А Николетта, – продолжила мама, – приедет на остров чуть позже, как только сдаст вступительные экзамены в университет.

София и Никиас, прятавшиеся за дверью, удивленно переглянулись.

Нет, конечно, они любили ездить к бабушке. Но, обычно вместе с родителями, в отпуск – на пару недель.

Там, в чудесном домике бабушки Агаты, в прибрежном Линдосе, они и проводили все время: можно было купаться в море с утра до вечера, загорать под ласковыми лучами летнего солнца, строить замки из песка, собирать ракушки… А еще играть на развалинах старинной крепости на вершине горы, откуда видно море и весь поселок. И все бы ничего, но чтобы так – без мамы Талии и папы Андреаса – никогда!

Подготовка к поездке шла полным ходом. Дом стоял вверх дном, каждую минуту в квартире что-то стучало, громыхало и падало. Папа занимался самым важным делом – заказывал билеты. А мама – всеми остальными не менее важными: составляла список вещей, что-то покупала и собирала чемоданы.

– Можно я котенка возьму? – София держала в руках плюшевую игрушку.

– Ты и так полчемодана игрушками заняла. А в чем ходить-то будешь? – мама развела руками.

– Ну мама…

– Я же сказала: все только самое необходимое. А ты набрала?! Посмотри! Песочные часы, замок принцессы, в который давно не играешь, семь мягких игрушек. Целых семь!

– Играю! И не семь! – буркнула София.

– Ну, как не семь… енот – раз, барашек – два, волчонок – три, акула – четыре, сова – пять. Но ты же еще хочешь кота – эту длинную сосиску – уже шесть. Сейчас еще что-нибудь положишь, вот и будет семь.

С этими словами мама разгружала чемодан, а София скрестила руки на груди, поджала губы и сдвинула брови.

И только ее лукавый взгляд выдавал, что не так уж сильно она обиделась, вполне ожидая этого. Мама всегда так: наберет кучу красивых платьев, в которых по заборам лазить-то неудобно, а все самое ценное оставит дома.

– А ласты с маской можно? Это же необходимое? – в проеме двери появилась голова Никиаса в пестрой шляпе с пальмами.

– Ой, да, спасибо Никиас, и нарукавники еще надо достать с антресоли. Так, главное не забыть положить купальник для Софии, – мама начала загибать пальцы, – плавки, панамки, шляпы, крем от загара, книжки, и… – она замолчала на секунду, о чем-то размышляя, потом вдруг опомнилась, – да, его я точно не забуду… Так, все, малыши, мне некогда. Рано утром паром, а чемоданы еще не собраны.

– Мама!

– Ну что, Никиас? – Талия поджала губы и нахмурилась. Честно сказать, она даже немного переживала, впервые отправляя детей к бабушке на все лето. Но, может, за бабушку стоило волноваться больше? Справится ли она с этими двумя маленькими ураганами?

– Мама, а бабушка такая же осталась?

– Что? О чем ты? – она удивленно посмотрела на сына. – Конечно, или ты думаешь, что за год она изменилась?

– Ну я же вырос за год, даже София ниже меня.

– Я не ниже, – встряла София, – мы одинаковые. Правда, мама? Ну скажи!

– Правда, правда, – Талия махнула рукой, – идите лучше на кухню, не отвлекайте. Иначе мне придется до утра с чемоданами возиться. Никиас, и не болтай глупостей… Конечно, бабушка не выросла. Бабушки вообще не растут.

– Хорошо! – тот удовлетворенно кивнул, и близнецы весело потопали на кухню.

ГЛАВА 2. СУП ИЗ ШЛЯПЫ

София болтала ногами под столом, постоянно задевая сандалиями голые колени Никиаса. Тот хрустел шоколадными хлопьями, стараясь не обращать на сестру никакого внимания.

– Сними шляпу, – вдруг одернула она Никиаса, – в головных уборах не едят.

– Отстань! – Никиас увлеченно считал чаек в окне. – Я дома, могу есть в чем хочу.

Но не тут-то было! София дернулась вперед и молниеносно сорвала с брата шляпу. Немного повертев ее в руках, положила на стол.

– Ах, ты ж!.. – Никиас вскипел от возмущения. Сначала он растерянно ощупывал взъерошенные волосы, не веря своим глазам. Потом, все же убедившись в отсутствии любимой шляпы на голове, потянулся за ней и вновь водрузил ее на макушку.

– Ты достала, малышка! – процедил он сквозь зубы. Малышка?! Ну уж нет! Такого София точно стерпеть не могла! Какая же она малышка, если старше брата на целых две минуты?! Она опять сдернула с Никиаса шляпу и запу-стила ее в угол.

– Так тебе и надо! – воскликнула она и хитро прищурилась.

Медленно планируя и покачивая полями шляпа пролетела через всю кухню, на мгновение замерла над овощами и нырнула в кастрюлю с кипящим бульоном.

– Маааа-маааа, – заревел Никиас, – она мою шляпу испортила. И твой суп. Посмотри!

Девочка тем временем уже соскочила со стула, аккуратно вытащила шляпу из кастрюли и старательно отмывала ее под краном с холодной водой.

– София, ты опять?! Что ты его достаешь? – спустя мгновение мама появилась в кухне. – Что вы все поделить не можете?

– Я просто просила его снять шляпу, а он давай обзываться! – поспешила оправдаться та.

– Я не обзывался, она первая начала!

– Тише, тише! Давай это сюда, – Талия забрала из рук Софии мокрое, бесформенное нечто, теперь лишь отдаленно напоминающее головной убор, – я в машинке постираю. Хуже уже не будет, и больше так не делай. А ты, – она повернулась к сыну, – не садись за стол в шляпе.

Никиас кивнул.

Когда мама закрыла дверь, близнецы показали друг другу языки и отвернулись в разные стороны. Но сидеть в тишине было невообразимо скучно и первой заговорила София:

– Смотри, Никиас! Твои хлопья превратились в собаку. Мальчик заглянул в чашку, где в молоке плавали шоколадные шарики. Сначала он ничего не увидел, но, когда присмотрелся получше, разглядел очертания пса без хвоста.

– А давай ей хвост приделаем!

– Давай! – и к собачьей попе прилип еще один круглый шарик. – Прости собачка, но ты очень вкусная и придется тебя скушать. Мммм… – Никиас закинул хлопья в рот, – какие лапки сладкие!

– Ой, смотри! А у меня сом плавает! – воскликнула София, разглядывая очертания рыбины в тарелке, – вот хвост, а это – туловище.

– Ага, большущий и жирный такой, – подтвердил Никиас, – жалко, ему усы не приделаешь.

– Почему не приделаешь? Сейчас! – София залезла пальцами в кастрюлю с супом. Выудив две зеленые веточки укропа, приладила к носу шоколадного сома. – А вот и усы!

Дети звонко рассмеялись, наблюдая, как большая рыба из хлопьев переплывает молочное море от одного края тарелки к другому.

ГЛАВА 3. ПОЛНЫЙ ВПЕРЕД!

Ранним утром вся семья выкатилась из дома с тремя большими чемоданами. За спинами близнецов висели разноцветные рюкзаки, набитые всякой всячиной – ведь неизвестно, что на самом деле может пригодиться на далеком острове!

Папа Андреас с Никиасом шли впереди и деловито тащили за собой чемоданы, а мама вместе с Софией и Нико-леттой быстро семенили следом.

– Девочки, не отставайте, – папа улыбнулся, – иначе опоздаете на паром. А к бабушке Агате отправится только один, – он похлопал сына по плечу.

Остаться одному на большом корабле в открытом море – довольно скверная история. Никому такого не пожелаешь! Поэтому Никиас все время тревожно оглядывался, боясь потерять из виду маму и сестер.

– Что ты говоришь, Андреас?! – мама Талия рассмеялась, – такого не может быть! Скорее произойдет землетрясение и рухнут горы прежде, чем мы потеряемся, уверяю тебя! В любом случае, ваши шляпы и рубашки я точно узнаю в толпе.

На остановке большую семейку Левов подобрал белоснежный рейсовый автобус. Бесшумно закрылись двери и, отмеряя путь колесами, он покатил по мостовой, оставляя позади длинные улицы и широкие проспекты. Здесь до порта рукой подать – каких-то полчаса.

Папа с Николеттой смеялись, шутили. Мама каждые пять минут проверяла, не забыла ли она билеты, а близнецы прилипли к заднему стеклу и глазели, наблюдая за проносящимися мимо машинами, рекламными щитами и зевающими прохожими, которые куда-то спешили в этот утренний час.

Город только просыпался. Фонари погасли, и солн-це вынырнуло из моря, где обычно проводило ночь. Его теплые лучи побежали по спящим улицам, заглядывая в окна. Сонный аромат цветов, гранатовых деревьев и олив медленно распускался в воздухе. Ветер поднимал его наверх, до самых крыш, разнося от дома к дому, наполняя сладко-пышущим очарованием наступающий день. На фонарных столбах сидели чайки: то ли спали, то ли просто замерли по стойке смирно. И как будто в золото окрасились мощные колонны и мраморные фигуры древнего Парфенона на вершине скалистого холма – его было видно издалека – волшебное зрелище. Казалось, облака над ним замедляли движение, отдавая дань далекой, легендарной истории.

Наконец, добрались до порта. Автобус замедлил ход и вскоре совсем остановился, продолжив урчать двигателем.

– Скорее, скорее, паром отходит по расписанию! – волновался папа, – и никого ждать не будет!

На тротуар сначала выпрыгнули близнецы, подхватив рюкзаки. За ними спустились мама и Николетта. Последним, вместе с тяжелыми чемоданами, из автобуса вылез папа Андреас.

– Какое чудесное утро! – он вдохнул полной грудью утренний морской воздух. – Все готовы? Никиас, возьми за руку сестру! – перед ними широкими белыми полосками расстилался пешеходный переход.

После того случая, когда София, в погоне за бабочкой, случайно выскочила на проезжую часть на красный свет, родители обязали Никиаса переходить дорогу на зеленый сигнал светофора только вместе и только за руки. Надо думать?! Папу тогда хватил столбняк, а мама чуть не поседела. Впрочем, София не сопротивлялась. Еще бы, такую взбучку получила! Да и Никиас был доволен.

Взяв сестру за руку и важно подняв голову, они зашагали по «зебре». В такие моменты он всегда чувствовал себя старшим и понимал какая ответственность на него возложена.

Несмотря на ранний час, в порту было шумно: тяжелые гудки пароходов, беспорядочный галдеж со всех сторон, рык и грохот погрузчиков, громкие голоса матросов, шум прибрежных волн и крики чаек, срывающиеся вниз из-под облаков. Толпа людей перемещалась по набережной вдоль громадных блестящих лайнеров: одни шли неспеша, другие прибавляли шаг, третьи так и вовсе бежали, опаздывая на рейс. «Здесь и потеряться нетрудно», – подумал Никиасми еще сильнее сжал руку сестры.

– Отпусти! – заныла София.

– Нет, – Никиас даже не повернул голову. Суета порта просто завораживала.

– Ну, отпусти! – София сделала попытку вырваться, но ничего не получилось.

– Мама, они опять спорят, – раздался голос Николеты.

– Что случилось? – Талия была очень недовольна.

– Он меня не отпускает! – София скривила губы.

– Она может потеряться! – объяснил Никиас.

– Так, – обернулся папа, услышав громкие голоса за спиной, – близнецы идут рядом, мама с Николеттой за ними. Отпустите руки, когда подниметесь на паром.

Никиас украдкой показал язык сестре.

– Мама, а он язык… – начала было девочка.

– Дети! – строго оборвала мама Софию, – скорее за папой! Вон его чемодан.

И, действительно, большой фиолетовый чемодан нырял в толпе пассажиров. Он то появлялся, то исчезал, как и папина красная рубашка в клетку. Еще чуть-чуть и совсем исчезнет. Где же тогда искать папу?

Никиас сорвался с места и поспешил, стараясь не терять из вида яркую рубашку. Нет, он любил играть в догонялки, но с друзьями во дворе, а не в шумном столичном порту. София едва поспевала за ними, позади – мама с Николет-той. Впрочем, это никого не удивляло: обычная толчея и сутолока. И даже никто не смотрел им вслед – у всех были дела поважнее.

Они пересекли большую площадь, половину набережной и остановились только тогда, когда Никиас уткнулся носом в фиолетовый чемодан. Наконец-то! Перед ним стоял папа и, задрав голову вверх, рассматривал большой ко-рабль у причала.

– Смотри, какой красавец! – гордо сказал Андреас, будто бы сам был его капитаном. – На нем вы и поплывете!

Паром мягко покачивался на волнах. Он был огромным и больше походил на многоэтажный дом или даже на какой-нибудь небоскреб. По трапу медленно поднимались люди, придерживая чемоданы, рюкзаки, сумки самых разных размеров и расцветок. Там, наверху, усатый матрос проверял билеты, отвешивая улыбку всякий раз, когда очередной пассажир ступал на палубу.

Раздались громкие протяжные гудки. Из трубы, похожей на желтый акулий плавник, повалил густой черный дым.

– Идемте, – мама подтолкнула детей вперед, – Никиас, София! Нам пора.

Если и взгрустнулось, то самую чуточку, когда обнимали папу. Еще бы, они уезжают на далекий Родос и не увидятся целое лето!

– Не скучайте, малыши! – Андреас помахал рукой.

– Пока, папочка, пока, Николетта! – закричали брат и сестра в один голос.

Зазвенела якорная цепь, защелкал ступенями железный трап и паром отчалил от берега, рассекая острым носом встречный ветер.

Оставим грусть, ведь впереди большие летние приключения!

– Полный вперед! – восторженно воскликнула София и подняла руки к солнцу.

ГЛАВА 4. ЗАВТРАК НА КОРАБЛЕ

Ехали с комфортом, в отдельной каюте, где можно было даже полежать. Здесь совсем не было слышно рева мощных моторов, но стоило только лишь открыть дверь и подняться на верхнюю палубу, как от шума закладывало уши. Встречный ветер бил в лицо, вышибая слезы и не давая дышать, путался в волосах, портя прически.

– Море волнуется раз, море волнуется два… – бормотал Никиас себе под нос.

– Море волнуется три… – подхватила София.

– Морская фигура на месте замри! – мама улыбнулась.

Никиас заглянул в иллюминатор. Солнце бросало блики на морскую синь, его лучики скакали по волнам маленькими зайчиками и убегали прочь от корабля, переливаясь и отражаясь в воде. Береговая линия вскоре исчезла вдали, а вокруг, куда ни кинь взгляд, осталось сплошное море. Паром резал голубую гладь, вспенивая и поднимая буруны.

– Может, сходим позавтракать? – София забралась на верхнюю полку и рассматривала далекие просторы. – В животе урчит!

– Отличная идея! – Никиас посмотрел на сестру, и оттопырил большой палец.

В ресторане было шумно, в воздухе витал аромат кофе, настраивая на пробуждение. Под стеклянной витриной красовались яства: разноцветные пончики, сэндвичи с рыбой, высоченные бургеры, круассаны, овощные салаты с креветками и мидиями. На полке, за спиной приветливого бармена в белом поварском колпаке, блестели бутылки всевозможных форм и расцветок. Выбирай, что хочешь!

Звенели тарелки, чашки и блюдца. Казалось, что сразу все пассажиры парома собрались здесь. Во всяком случае, свободный столик в углу отыскался с большим трудом. Зато прямо у иллюминатора, за которым открывался великолепный вид.

– Посидите немного, я сейчас приду, – мама усадила ребят.

Через несколько минут появился завтрак: сэндвич с ветчиной для Софии и пончик для Никиаса. А еще горячие маленькие пирожки и каждому из детей по шарику ванильного мороженого. Горячий шоколад на корабле был особенный: с высокой пенкой, усыпанной маленькими розовыми зефирками. Себе же мама взяла омлет и салат с тунцом, хотя совершенно непонятно, как из всей вкуснятины можно было выбрать именно это. София даже по-морщилась.

– Приятного аппетита, малыши! – мама размешивала сахар в чашке.

– Ммм… ммм… – промычал Никиас с набитым ртом. Половину пончика он держал в руке, вторую – за щекой.

– Спасибо, мамочка! – София аккуратно разложила салфетку на столе и только потом откусила сэндвич.

Море блестело, солнце светило – день обещался быть приятным. Конечно, не настолько, если знаешь, что впереди долгое жаркое лето. И каждый раз с замиранием сердца ждешь этот последний день весны, наполненный трудами и заботами. Но как только опустится ночь, часы переступят порог нового дня, за которым в знойной жаре нет ничего лучше, чем окунуться в соленое море, поваляться на солнце и запить все это торжество освежающим лимонадом из большой бутыли. Босые ноги оставят следы на мокром песке, качающиеся пальмы укроют тенью, а волны, накатив на берег, выкинут горсть разноцветных ракушек, из которых потом можно сделать гремящие бусы, как у настоящих в индейцев.

– Никиас, ты что, заснул? – София толкнула брата.

– Нет, нет, – тот рассеяно поглядел по сторонам и отку-сил пончик. Он что, и правда уснул? Похоже на то – шарик мороженого почти растаял, превратившись в белую жижу.

– Мамочка, можно мы обследуем корабль? – девочка подмигнула брату, – здесь так много интересного!

– Да, точно! – Никиас кивнул и нацепил шляпу. – Так много интересного!

– Хорошо, только никому не мешайте! – мама сделала глоток из чашки. – Вы не заблудитесь?

– Нет, ни за что не заблудимся! – уже из-за дверей ресторана крикнули в один голос брат и сестра.

ГЛАВА 5. ДЕРЖИ ШЛЯПУ!

Паром – это целый дом: квартиры-каюты, этажи-палубы, лабиринты-улицы и туристы-жители.

Выйдя из ресторана, дети сперва оказались на закрытой палубе. Она больше напоминала салон самолета без иллюминаторов, но с рисунками моря, солнца и дельфинов на стенах. Пассажиров здесь было не очень много: некоторые спали, другие читали газеты, третьи играли в настольные игры, выдвинув столики. Ничего интересного! Что они все тут забыли? Никиас даже пожал плечами от удивления.

Быстро проследовав к выходу, ребята вышли на открытую палубу. И сразу же раздалось громкое тарахтение мощных моторов, а в лица ударил веселый морской бриз. Бесконечное море расстилалось до горизонта, восхищая глубоким темно-синим цветом. За кормой тяжелые винты оставляли за собой длинные белые буруны и широкие волны, медленно расходящиеся по водной глади.

– Какой простор и раздолье! – восхитилась София.

– Вот бы нырнуть и поплавать! – Никиас придерживал рукой шляпу, чтобы ее не сдул ветер. – А пойдем посмотрим, что это за веревка такая толстая валяется. Ого, да она больше, чем моя рука!

– Пойдем, – кивнула девочка.

Они медленно продвигались по палубе, низко опустив головы и боясь потерять веревку из вида.

– Извините, – Никиас случайно наступил кому-то на ногу.

– Прощу прощения, – София задела чужой шезлонг. Наконец, среди подвешенных спасательных шлюпок, разных корабельных принадлежностей и других инструментов, там, где начиналась веревка, стоял усатый матрос. Тот самый, что проверял билеты у пассажиров.

– Ой! – София уткнулась в его живот и подняла голову.

Матрос улыбнулся.

– Вы кто? – спросил Никиас.

– Я? Ох-хо-хо-хо-хо, – рассмеялся тот, – я – хранитель корабельных трюмов!

– А веревка вам зачем? – подала голос София.

– Это не веревка, а канат.

– Канат? – в один голос удивились близнецы.

– Да, канат, – матрос лихо разгладил усы, – с его помощью наш паром может пристать к причалу. Это самая важная вещь на корабле! Без него мы бы так и остались в море.

А вот этого совершенно не хотелось. Брат и сестра испуганно переглянулись.

– Не переживайте, – матрос похлопал Никиаса по плечу, – у нас самый надежный паром и самый надежный канат! Так что обязательно причалим. Ох-хо-хо-хо-хо!

– Спасибо! – София отвесила реверанс.

Никиас кивнул, и ребята отправились дальше изучать корабль. Столько еще тайного и неизведанного вокруг!..

Дети, минуя толпы пассажиров, поднялись на самую верхнюю палубу. Какая красота! Из желтой трубы-плавника валил серый дым, море раскинулось на мили вокруг и переливалось искрами вдали, словно дорогая сокровищница с изумрудами и бриллиантами. Местами, по правому и левому борту, рассекая водную гладь, тянулись ввысь острова: одни острые и каменистые, другие плоские, поросшие деревьями и кустарником, третьи – похожие на панцирь большой черепахи или выгнувшуюся из воды спину кита.

– Вот это даа-а! – Никиас развел руками от восторга. И в этот самый момент неожиданный порыв ветра сорвал любимую шляпу с его головы. Поиграть он что ли с ней решил? И шляпа, словно живая, покатилась по палубе.

Мальчик на секунду застыл в изумлении, потом схва-тился за голову и закричал:

– Держи шляпу!

Наперегонки дети бросились за ней вдогонку. Но та, поддавшись стремительному морскому бризу, катилась все ближе и ближе к краю палубы. Того и гляди ее сдует в воды Средиземного моря.

София почти догнала ее, еще какое-то мгновение и шля-па оказалась бы у нее в руках. Но ветер был хитрее: он подхватил шляпу на свои крылья и отчаянно выкинул за борт.

В погоне за шляпой София даже не заметила, насколько опасно приблизилась к краю палубы. Еще шаг и случиться беде! Хорошо, что Никиас успел ухватить сестру в последнее мгновение. Пассажиры, кто видел эту сцену, только ахнули.

А шляпа? Да что там… Так и улетела. Сначала она колыхалась на волнах, как круглый маленький кораблик, но вскоре потерпела крушение и пошла ко дну.

– Ладно, София, пойдем в каюту к маме, – у Никиаса испортилось настроение. – Она, наверное, волнуется.

– Ты что, расстроился из-за шляпы? – догадалась София. – Не переживай, у тебя же их целая куча!

– Да, но эта была самая любимая! – он опустил голову.

– Ладно, давай только не будем расстраивать маму. Шляпа ведь не главное! – София взяла брата за руку. – Лучше давай покажем ей корабль. Во всяком случае, это гораздо интереснее, чем утонувшая шляпа.

Никиас приободрился и кивнул. А спустя несколько минут мама Талия, в обнимку с детьми, с интересом изучала паром. Конечно, ведь мама – это не папа, и в строении паромов совершенно не разбирается. Поэтому ребята наперебой рассказывали и показывали, где что находится. Познакомили с веселым моряком, охраняющим самый важный канат, попытались узнать у него про таинственные корабельные трюмы и про того, кто управляет домом-паромом. Но моряк только смеялся в ответ и лихо крутил усы.

Наконец, они поднялись на самую верхнюю палубу.

Солнце припекало, по волнам бежали яркие искры.

– Ой, мама, смотри, у Никиаса глаза блестят и такие же яркие, как море.

– Точно, – мама кивнула, – и будто не серые, а голубые! И у тебя такие же.

София улыбнулась и широко раскрыла глаза. Ей каза-лось, что так красивее.

– Малыш, а где твоя шляпа? – мама только сейчас заметила пропажу.

– Улетела, – вздохнул Никиас, – мы ее так и не спасли. Дети переглянулись, но решили не вдаваться в подробности. Мама хоть и добрая, но вдруг до самого Родоса за-претит выходить из каюты?

– Не переживай, – Талия обняла сына, – теперь у моря будет собственная шляпа.

– А у меня? – Никиас шмыгнул носом.

– А у тебя новая! – мама улыбнулась.

День постепенно превратился в вечер, солнце скатилось в закат и нырнуло в море. Наконец, на горизонте появились очертания далекого Родоса. Яркими огнями было высвечено все побережье: крепость Святого Николая, маяк на его вершине, как указующий путь для кораблей – удивительный, бесконечный, таинственный. И олени на мраморных столбах – символ острова, сменившие собой во времени Колосса Родосского: одно из семи чудес света.

Паром замедлил ход, оставшиеся минуты до порта показались часами. Быстро стемнело и хотелось уже поскорее сойти на берег, чтобы оказаться в уютном домике бабушки Агаты. Дети валились с ног от усталости.

Такси остановилось у знакомых ворот. Со двора доносилось благоухание бугенвиллеи, камни под ногами отдавали теплом после жаркого дня, в саду стрекотали сверчки. И сразу стало так тепло и по-домашнему уютно.

– Приехали, мои сокровища? – бабушка Агата стояла на пороге. – Ну наконец-то!

ГЛАВА 6. ЛЕТАЮЩАЯ СОБАКА

Солнце выкатилось из-за гор и Линдос, словно маленькая морская жемчужина, засиял приветливой белоснежной улыбкой. В эти утренние часы узкие улочки у подножья холма были еще пусты. Туристы спали в отелях, пока сонные продавцы сувениров зевали и раскладывали товар на прилавках. Начинался новый день!

Яркие лучи небесного светила осторожно пробрались в раскрытые окна, медленно проползли по подоконнику и запрыгнули на нос Софии. Во сне она попыталась стряхнуть их руками, дернула головой и проснулась.

Девочка огляделась. Спросонья она даже не поняла, где находится: маленькая спальня, тумбочка у кровати, красный пион в высокой вазе, белые занавески, а за окном громкий шум прибоя. На соседней кровати спал Никиас, а значит, все вчерашние приключения ей тоже не приснились.

София резво соскочила с кровати:

– Никиас, вставай! – она пыталась добудиться брата. – Никиас, у нас много дел! Вставай!

Но тот спал так крепко, что даже выстрел пушки в ближайшем порту вряд ли бы помог.

– Никиас! – София схватила его за плечи и попыталась растрясти ото сна. Но он лишь дернулся, перевернулся на другой бок и накрылся одеялом.

– Ах, так? Значит, ты так?! – близняшка хитро прищурилась.

Недолго думая, она схватила глиняную вазу, вытащила из нее цветок, откинула одеяло и с криком: «Наводнение! Спасайся, кто может!» вылила всю воду на голову спящего брата.

В следующее мгновение Никиас вскочил с кровати. Он удивленно хлопал глазами и открывал рот как рыба, не произнося ни звука. Одновременно с этим махал руками, словно пытался выгрести из морской пучины. София за-шлась в хохоте, да так, что чуть не выронила тяжелую вазу из рук:

– Какой ты смешной!

Никиас вытер лицо и рассеяно смотрел то на сестру, то на мокрую кровать.

– Ахаха, – заливалась София. Она упала на пол и дрыгала ногами. – Доброе утро, лягушачий принц!

– Ах, ты ж, – наконец сообразил Никиас, – малышка! – гневно выкрикнул он с самым презрительным видом и сложил руки на груди, отвернувшись к окну.

София пропустила оскорбление мимо ушей. Вдоволь насмеявшись, она поставила вазу на тумбочку и вернула в нее цветок. Никиас так и стоял посередине комнаты: мокрый и несчастный. С него каплями стекала вода, а на полу уже образовалась маленькая лужица. Он был похож на беспомощного цыпленка, ненароком искупавшегося в пруду.

– Ладно, – у Софии сжалось сердце, – извини меня! Никиас молчал и продолжал смотреть в окно.

– Извини меня, пожалуйста! Я больше так не буду! Брат помотал головой.

– Ну, Никиас, хватит уже дуться! – она потрепала его мокрые вихры. – Так день пройдет, а мы ничего не успеем! Ты забыл, что надо проверить наш тайный лаз? И в море искупаться, и… бабушка без завтрака нас никуда не отпу-стит.

– Хорошо, – Никиас махнул рукой и повернулся к сестре, – тогда ты мою кровать убираешь!

Девочка открыла было рот, чтобы сказать что-нибудь обидное, но вовремя сдержалась.

– Договорились! – выдавила она из себя.

Скрипнула дверь, дети вышли во двор, залитый ярким солнцем. Оно распласталось на серой брусчатке, залезало на кустистые ветви виноградных лоз. Их соседи – раскидистые кусты бугенвиллеи – отбрасывали длинные тени, цепляясь за забор. В небе не было ни облачка, и даже ветер затих, укрытый набегающим морским бризом. Утреннюю молчащую тишину нарушали только птицы и кузнечики. Они беседовали и пререкались, затягивали песни и трень-кали, звенели и ухали, прячась в густой листве.

– Вы уже здесь, мои птенчики? Сейчас чайник поставлю.

А я думала, вы еще долго будете спать с дороги. Погодите немного, – бабушка Агата, появившаяся в дверях летней кухни, улыбнулась, а потом суетливо исчезла и зазвенела посудой.

Близнецы переглянулись. На кованом круглом столике в глубине сада стояло широкое блюдо с высокой горкой пышных горячих оладушек. Рядом вазочки с вареньем из абрикосов, виноградным джемом, гранатовым сиропом, повидлом из инжира и сгущенкой.

– Ммм… – облизнулся Никиас и погладил себя по животу, – какая вкуснятина!

Когда бабушка вернулась с подносом посуды: знакомым пузатым чайником, фарфоровыми блюдцами и чашечками, с салфетницей – все из одного набора – то обнаружила, что горка оладушек уже исчезла. А вазочки со сладостями наполовину опустели. Лишь на столе пятнами виднелись предательские липкие следы.

– Бабуля, прости, но чай в нас уже не влезет! – близнецы откинулись на спинки стульев с довольным видом. – У тебя такие вкусные блинчики!

– Это оладушки! – Агата поставила на стол чайный сервиз.

– Хм… блинчики-оладушки, оладушки-блинчики, – София пожала плечами, – как ни назови, все равно вкусно!

И пока Агата разливала чай, Никиас внимательно рассматривал бабушку (он вообще любил замечать детали). А она действительно не изменилась: знакомый добрый взгляд из-под очков с живым огоньком, ласковые трудолюбивые руки, глубокие морщинки на лице, седые кудри. И, конечно, ее любимое домашнее платье в мелкий цветочек.

София в это время любовалась садом. Маленький дворик был настоящим райским уголком. Бабушка обожала цветы и деревья, поэтому сад был заставлен глиняными вазонами, горшками с пальмами и цветами. Над коваными черными воротами шапкой свисали розовые благоухающие цветки, мягко окутывая двор сладким запахом. И чего только в этом саду не было! Не зря говорят, в Греции все есть! С прошлого года некоторые совсем жиденькие кустарники подросли и превратились в аккуратно стриженные зеленые шары. Двери дома украшали подвесные горшки с гибискусом и олеандром.

Оставив внуков одних, бабушка опять скрылась за дверями кухни.

– А теперь!.. – София радостно потирала руки, – купаться!

Но не тут-то было! В то же мгновение ребята услышали громкое прерывистое дыхание и почувствовали чей-то пристальный взгляд. Они одновременно обернулись в сторону соседского забора. Над ним висела круглая мохнатая голова с повисшими ушами и хмурым выражением на морде. Она пристально смотрела на детей, как будто изучая. Потом рыкнула и скрылась за оградой.

– Ой, собачка! – воскликнула София.

– Ой, собачка! – передразнил ее Никиас. – И как она, интересно, забралась на такой высоченный забор?

Пару минут они размышляли, внимательно разглядывая неприступную стену.

– Может, у нее есть крылья? – спросила София.

– Ха-ха! Летающая собака?! Такого не бывает! Это же не чайка и не птица какая-нибудь. Это – собака! – Никиас уверенно кивнул.

– Вот мы сейчас и узнаем! – София покрутила головой. Потом принесла старый деревянный табурет, стоявший у ворот (она его приметила еще вечером), и залезла на него. Но кроме верхушки вишневого дерева ничего не смогла разглядеть: забор был слишком высоким. Тогда Никиас предложил подставить под табурет что-нибудь еще. Дети начали сооружать лестницу из того, что под-вернулось под руку: подставка от старого вазона, обломки кирпичей, что лежали у сарая, какие-то дощечки, ржавое ведро и даже кошачья железная миска пригодилась.

И в тот момент, когда девочка почти добралась до самой верхушки стены, во двор вышла бабушка.

– София, что ты делаешь? Ты же упадешь! – закричала она и схватилась за голову.

София вздрогнула, потеряла равновесие, и вся импро-визированная конструкция под ее ногами с грохотом развалилась. За стеной раздался пронзительный собачий лай. Хоть Никиас и успел придержать сестру в полете, но та все равно свалилась на землю. На ее коленке красовалась свежая ссадина.

– Ну вот, – бабушка всплеснула руками, – не успели приехать, а уже коленка ободрана.

– Бабуля, мне ни чуточки не больно, – София пыталась успокоить Агату, – смотри, даже не заметно ничего. А что там за собака гавкала?

– Олимп-то? – бабушка внимательно рассматривала детей через очки. – Пес нашего соседа Зевса. Вы лучше не дразните его.

– Зевс, Олимп… – Никиас почесал затылок. – Что за имена такие странные?

– Имена как имена, – пожала плечами бабушка, – вашу маму тоже зовут Талия – в честь греческой богини.

– Да, но только ей это имя не очень-то и нравится, – встряла София, – так мама говорит.

– Не знаю, – возразила Агата, – как по мне, так очень хорошее имя. И звучит красиво, как песня: Та-ли-я.

ГЛАВА 7. СЕКРЕТ

Узнать тайну появления соседской собаки над забором так и не удалось. Сооружать еще раз неустойчивую конструкцию детвора не решилась. Бабушка хоть и добрая, но строгая. На кон поставлено многое: вдруг гулять не отпустит, или маме все расскажет – та еще «радость».

– Ладно, – сказала бабушка, внимательно рассмотрев Софию, – ссадина и вправду небольшая. Будь аккуратна! А сейчас идите на море, пока солнце жарит не так сильно, но чтобы к обеду вернулись.

– Ура! На море! – в один голос крикнули брат и сестра и тут же забыли о летающем псе и его неразгаданном секрете.

Дорожки Линдоса постепенно наполнялись местными жителями, спешащими по своим делам, любознательными туристами и праздными отдыхающими. Кафетерии раскрыли зонтики на летних верандах в ожидании гостей, повсюду витал запах кофе. Продавцы сувениров разложили товары на столиках. Чудесный поселок жил своей особенной неспешной сказочной жизнью.

Древняя крепость, Акрополь, возвышалась на горе, освещаемая лучами утреннего солнца: они падали сквозь бойницы, заглядывая в темные окна. У подножия старой башни маленькие белые домики с красными черепичными крышами карабкались по склону, тесно прижимаясь друг к другу. Это тебе не Афины с широкими улицами и проспектами. Тут соседи едва разойдутся при встрече, а на машине и вовсе не проехать. Да и нет здесь машин: велосипеды да ослики – вот настоящее средство передвижения. Извилистые улочки петляли, поднимались наверх, открывая захватывающий вид на море и поселок.

Дом бабушки Агаты располагался как нельзя удачно: к морю вниз по тропинке минут десять пешком, да и до крепости рукой подать – только в гору немного забраться и ты на месте. Немудрено, что бабушка спокойно отпускала ребят гулять: София и Никиас знали каждый закоулочек, даже заблудиться негде.

Дети вышли из ворот на маленькую улочку перед домом. Широко цветущая бугенвиллея роняла тень на бусчатую мостовую, скрывая полуденную жару.

– Ну, и куда мы отправимся? – София деловито воткнула руки в бока.

Никиас пожал плечами и, приподняв шляпу, почесал затылок. Но так ничего не придумал.

– Тогда бежим сначала купаться, а потом в крепость. Надо проверить, не заделал ли кто-нибудь наш тайный лаз.

– Да, да! – Никиас поднял указательный палец. – Я тоже хотел это предложить!

– Тогда наперегонки! – София не дала брату опомниться и, соскочив с места, помчалась по улице. – Кто последний, тот Медуза Горгона! – ее косичка скрылась за поворотом.

– Ну, малышка, подожди! – Никиас, который не ожидал такой прыти от сестры (и точно знал, что она его не услышит), ринулся догонять ее.

На берегу близнецы скинули одежду и, протопав к самой кромке песка, с наслаждением бухнулись в прозрачно-голубые волны. Вода в море еще не прогрелась и бодрила прохладой. Но только в первую минуту, а потом даже вылезать не хотелось.

Никиас бултыхался и барахтался, как дельфин, поднимая тучу искристых брызг. София представляла себя крокодилом – упершись ногами и руками в мягкое морское дно оставила только голову над водой и пристальным взглядом осматривала пляж, выискивая на берегу зазевавшегося оленя, или, на крайний случай, отставшую от стада козу.

Вдоволь накупавшись, дети отправились к крепости. По дороге София то и дело останавливалась, выискивая под ногами сокровища: камушки в виде грибочка, сердечка или бутылочки, даже голову волка разглядела. Она поднимала их, бережно отряхивала от пыли и складывала в карманы платья, чтобы потом добавить в коллекцию. Нетерпеливому Никиасу приходилось все время поторапливать сестру, уж так ему хотелось побыстрее подняться к крепости, к их потайному лазу.

Время тянулось, как резинка, сандалии были полны рожной пыли – взбираться по холму в такую жару только для самых отчаянных, но этого было не занимать.

Там, где-то в кустах можжевельника, бурно растущего на склоне, прямо у самой башенной стены, София только по понятным ей приметам рассмотрела пышущий зеленью куст.

– Вот здесь! – она обернулась и шепотом позвала Никиаса, как будто кто-то мог ее услышать.

Стирая подошвы, тот преодолел последние футы и подошел к знакомому кусту.

– Смотри-ка как подрос! – Никиас улыбнулся старому знакомому.

– Кто? – не поняла София. – Лаз?

– Да нет же, куст! Можжевельник, – пояснил он.

– Аааа, – София хлопнула себя по лбу.

Присев на корточки, близнецы осторожно, с замиранием сердца, раздвинули колючие ветки руками. Перед ними открылась зияющая чернотой дыра – их секретная дорога. Сколько раз они пробирались по ней в крепость! Нет, конечно, можно было подняться и по ступенькам, как все остальные жители и туристы. Но разве это было бы интересно? Их тайна, их обожаемый секрет – вот что на самом деле интересно!

– Фух! – Никиас с облегчением выдохнул.

За прошедший год тайный лаз никто не обнаружил и не замуровал, а, значит, в Акрополь можно было, как и раньше пробираться в любое время.

ГЛАВА 8. ЭТО ЛЮДОЕД!!!

Солнце припекало с каждой минутой, наступающая жара не оставляла в покое.

– Не знаю как ты, но я очень проголодалась. – София зевнула, прикрыв рот рукой. Она так неосторожно отпустила ветку можжевельника, что Никиасу, в этот момент склонившемуся над проходом, зеленые иглы растения впились прямо в щеку.

– Аааа! – завопил он, – смотри, что ты наделала! – мальчик растирал щеку, которая зарделась, как помидор, – мне же больно!

– Не кричи! – София прижала указательный палец к губам. – Нас могут услышать. Прибегут и обнаружат наш потайной ход. И всё!

– Что – всё? – Никиас перешел на шепот и почти сжал губы, продолжая тереть больное место.

– И всё, заделают, – пояснила София, – и нет никакого лаза. Будем как все, по лестницам ходить.

– Ладно, – согласился брат, – но могла бы извиниться.

– Извини, – бросила она, – я случайно.

Никиас кивнул головой.

– Пойдем, я тоже хочу есть, – он поднялся и разворошил можжевельник так, чтобы тайный проход не было видно издалека.

По улочкам гуляли туристы, позируя на фоне красивых видов поселка, бухты Святого Павла и моря. Клик-клак – щелчки фотоаппаратов на каждом шагу. В кафетериях звенели стаканы, вилки и ложки и все остальное, что вообще может звенеть – самое время обеда. Между столиками сновали официанты с подносами запотевших ледяных напитков. Ну и жара!

Близнецы спешили, пробирались сквозь суетливую толпу, постоянно извиняясь за то, что наступали на ноги. Но это здесь, внизу, почти у самой набережной, где от назойливых праздношатающихся бездельников нет места. Еще немного наверх, отсчитав тридцать ступенек, потом направо по знакомому переулку и вот они почти уже дома: знакомая бугенвиллея прикрывает тенью почти всю улочку.

– Подожди, – София дернула Никиаса за футболку, – смотри, – она кивнула на соседские ворота.

И в самом деле, ворота соседа Зевса были немного приоткрыты. София заговорщицки подмигнула брату.

– Я сейчас! – она на цыпочках подошла к ним, взялась за большое стальное кольцо и начала толкать от себя. Старое дерево противно заскрипело. Никиас поджал губы, и переминался с ноги на ногу в нерешительности. София она же такая: никогда не знаешь, чего от нее ждать, в каждой бочке затычка, найдет приключения даже там, где их не было последнюю тысячу лет.

Девочка просунула голову в отворившуюся дверь и осторожно заглянула во двор. Но тут же столкнулась лицом к лицу с соседом Зевсом. Тот как раз нагнулся возле ворот, что-то выискивая в траве.

Из-под потертой коричневой шляпы выглядывали патлатые темные волосы с проседью, кирпичное лицо исполосовали морщины. Большой нос картошкой и темный ветвистый шрам на виске. А черные пронзительные глаза смотрели прямо на нее. В огромных ручищах он держал не менее огромный топор.

– Что вам надо, детишки? – раздался его хриплый голос. София так и ахнула!

– Это какой-то людоед!!! – едва отдышавшись сказала она – первое, что пришло на ум – когда закрывала за собой ворота. Ребята даже не поняли, как очутились дома. – Ты видел, еще бы чуть-чуть и он меня ударил топором?!

– Я как только его глазища злые увидел, так похолодел от ужаса. А вдруг он – похититель детей? – вторил ей Никиас, прижавшись спиной к входной двери, чтобы никто не вошел. – Не зря нам бабушка запретила смотреть за его забор. И собака у него в воздухе летает. Может он специально ее подослал, чтобы за нами проследить?

– Да, точно! Но мы ему не поддадимся, не на тех нарвался! – София облокотилась на дверь, помогая брату держать ее закрытой – мы ему еще покажем!

– Интересно, кому это вы что хотите показать? – бабушка Агата выглянула с летней кухни, – а ну-ка, давайте рассказывайте!

– Аа-а-а… эээ… Никому, бабуль! – Никиас сложил руки на груди и сделал вид, будто любуется цветами во дворе, – просто хотели показать мальчишкам, там, на берегу, как правильно плавать брассом.

– А, ну хорошо, мои умнички. Накупались уже? – бабушка прищурила взгляд. – Так, моем руки с мылом два раза и бегом к столу. Мама уже проснулась, все покажете ей, – и Агата вновь скрылась за дверью.

В это мгновение за каменной кладкой забора послышался странный шорох, словно кто-то тащил волоком по земле тяжелый мешок. Потом раздался лай Олимпа и после этого опять все стихло.

– Ты слышала? – Никиас кивнул Софии, – что за странные дела?!

– Да, тссс! – София напрягла слух, но звук больше не повторялся. Только над забором опять появилась мохнатая морда пса, которая разглядывала детей, крутя головой направо и налево. Спустя минуту Олимп исчез за забором, вновь раздался лай. – Не нравится мне этот Зевс, давай проверим что он там делает?

Никиас осторожно отворил дверь, и они опять вышли на улицу. Дубовые ворота соседа на этот раз были плотно заперты.

– Тссс, – София на носочках приблизилась к закрытым дверям.

И как только она подошла ближе, услышала другой звук, похожий на гулкий стук, как будто сапожник забивает подошву гвоздями, – что же он там делает?

– А давай постучимся и убежим? – предложил Никиас. София подняла большой палец, тут же три раза ударила кулаком по двери, и мигом вернулась назад.

Сначала стук затих, а потом дети услышали тяжелые шаги, приближающиеся к воротам. В мгновение ока ребя-та скрылись в своем дворе. Они услышали, как скрипя открылась соседская дверь, а через секунду опять закрылась.

– Ну, не знаю, – пожал плечами Никиас. Больше рисковать не хотелось.

ГЛАВА 9. ПИКНИК НА ХОЛМЕ

Три дня пролетели как один. Завтра мама возвращалась в Афины, а близнецы оставались гостить все лето в доме бабушки Агаты.

София уже проснулась в плохом настроении, все утро ворчала на брата, и даже любимые оладушки со сгущенкой не обрадовали ее.

Никиасу тоже было не по себе: так надолго расставаться с мамой – такого еще не было в их жизни. Долгих три месяца! Это же целая вечность! Он будет скучать. Обязательно будет скучать! И еще по папе. Мальчик ковырял ложкой остывшую кашу, да так и оставил, отодвинув от себя подальше.

– Да что же это такое? – всплеснула руками бабушка, увидев на столе почти не тронутый завтрак. – Вы не заболели, птенчики мои?

– Нет, бабуля! – Никиас слез со стула.

– Спасибо, бабуля! – София нахмурила брови и встала из-за стола.

– Вы точно не голодны? – бабушка всегда волновалась, когда дети плохо ели.

– Ни капельки! – тихо сказал Никиас.

– Ну ладно, – Агата пожала плечами и зазвенела посудой.

Она прекрасно понимала причину плохого настроения, но решила не подавать виду, чтобы лишний раз не расстраивать малышей.

– Ну что, на море или в крепость? – София решила узнать планы на день, хотя они не особо-то интересовали ее сегодня.

– Да что-то не хочется, – Никиас мял шляпу в руках.

– Тогда, может, позлим Олимпа? – предложила София.

– Да нет, тоже что-то не хочется, – Никиас шмыгнул носом.

– И мне тоже, – вздохнула София.

Кажется, день не задался с самого утра. И чем себя занять, когда все мысли только об одном – предстоящей разлукой с мамой?

Никиас ковырял ботинком песок, уставившись на каменный забор. А София уселась на землю около большого вазона и перебирала лепестки цветов.

В этот момент во дворе появилась Талия. Она вышла из дома, потянулась на крыльце, улыбнувшись утреннему солнцу.

– Мама! – закричали хором близнецы и подбежали к ней.

– Доброе утро, мои милые, – Талия прижала детей к себе, – доброе утро, мои крошки!

Мама поправила косички у Софии и отряхнула от пыли шляпу Никиаса.

– О чем грустим, малыши? Мне одна птичка принесла на хвосте, что у вас плохое настроение и вы сегодня почти не завтракали.

– Какая птичка? – Никиас округлил глаза.

– Может быть, чайка? – предположила Талия, смотря на сына с улыбкой. – Вон их сколько летает. Или какая-нибудь другая…

– Правда? – София прищурила глаза, пытаясь разгадать мамину загадку.

– Конечно, правда! – мама никогда не обманывала.

– А я знаю! – уверенно сказал Никиас, – это была сорока.

– Почему сорока? – удивленно спросила София.

– Потому что только сороки разносят новости на хвосте. Нам так в саду говорили.

Мама звонко рассмеялась. Ее смех подхватили солнечные зайчики и разнесли по всему двору, тут и там отражаясь крохотными искорками теплых лучей.

– Да-да, мой любимый сын, ты правильно угадал! Конечно, это была сорока.

София незаметно толкнула брата в плечо. Она всегда любила быть первой, а тут он влез и не дал ей сказать. Ей казалось, что именно она придумала ответ, а Никиас его украл.

– Ну что, давайте прогуляемся? – мама незаметно подмигнула бабушке Агате, которая появилась на пороге лет-ней кухни с полотенцем через плечо и вытирала очередную тарелку. – Кто будет держать меня за руку?

– Я, – София ухватилась за мамину руку.

– И я, – Никиас сжал другую.

– Ну, тогда пойдемте! Покажете мне поселок.

И вся троица, весело смеясь, вышла со двора.

И вправду, день получился очень насыщенным. Оказывается, можно не только купаться в море, или любоваться красотами Линдоса из крепости, но и посидеть в уютном кафе, уминая по две порции мороженого, когда мама на-слаждается горячим кофе. Или распевать песни во весь голос, устроившись на развалинах древнего амфитеатра. Или просто кормить осликов морковкой с руки. Да мало ли развлечений, когда мама рядом?! И, главное, – ни минуты грусти!

А потом, заскочив на минутку домой, взять с собой огромную корзину со вкусностями и отправиться на самый настоящий пикник на холме с видом на Линдос.

Там они расстелили зеленый плюшевый плед, достали фрукты, печенье и сэндвичи, а кроме того, фирменный бабушкин компот из персиков. Как же это было вкусно!

Талия с улыбкой слушала сбивчивую болтовню детей обо всем на свете. Так много нужно было рассказать, по-святить маму во все тайны, поделиться самым важным!

Когда солнце опустило первые лучи в море, настала пора собираться. Из бухты раздался гудок парохода, швартовавшегося у причала. Он как будто говорил, что пришло время прощаться на целое лето!

– Не шалите тут без меня! – мама строго посмотрела на детей. – Ведите себя хорошо!

– Да, мамочка, – Никиас вдруг представил, что до осени не сможет обнять маму и заплакал.

– Ну, ну, ну, малыш, не надо плакать! – она нежно прижала к себе Никиаса, – защищай сестру.

София хмыкнула – она сама кого хочешь может защи-тить. Но тоже едва сдерживала слезы, понимая, что если бы мама могла, то обязательно осталась.

Как грустно расставаться! Вот хотя бы еще несколько часиков…

ГЛАВА 10. ИКАР

– Смотри, кого я нашла! – София поставила лейку возле вазона с цветком и махнула рукой брату.