Путь предначертанный

Ночь озарилась огнем и пропиталась кровью. В столице реяло знамя предательства.

– Отец! – крикнул принц, вбегая в покои императора.

В свете факелов, бьющих в темную комнату из длинного коридора, блестела свежая кровь. Озеро питалось от ручья, а ручей шел от горла, перерезанного от уха до уха. Над мертвым императором возвышался предатель. Сердце сына застыло от ужаса.

– Брат, – голос дрогнул.

Янтарные глаза – такие же, как и у него, – оглушили яростью. Брат бросился на брата.

– Умри, Кайон!

Сердце пропустило удар. Ноги не слушались, а в глазах отразился окровавленный клинок врага. Через мгновение он бы достиг его сердца, но вдруг сильная рука толкнула принца в коридор и чужой меч отбил клинок.

– Беги! – рявкнул воин, вставший между Кайоном и тьмой. – Беги, ради Солнца, беги!

Сердце очнулось и пустилось вскачь. Затуманенные ужасом глаза и оглушенные всеобщим гулом уши привели бы его к гибели, если бы на каждом повороте ему не встречались бы союзники.

– Защитить принца! Ни шагу назад!

Отряд то нарастал, то редел, но каждая пройденная дверь приближала к спасению.

Бегство было позорным и пропахшим пеплом. На трон взошёл новый властелин.

Глава 1. По ту сторону портала

– Кааль, – строгий голос звал сквозь сон, – вставай, иначе уедем без тебя.

В открывшихся глазах отразилось рассветное небо. Свежий весенний воздух заполнил легкие, и сознание вернулось в реальность. В реальность, в которую девушке до сих пор сложно было поверить. Казалось, она не просыпается, а наоборот, засыпает, и всё происходящее – сон. Кошмарный сон, начинающийся каждое утро и продолжающийся рядом людьми, которых она никогда не должна была встретить, а настоящая жизнь – она там, по другую сторону портала.

– Кааль?

– Я слышу. Дай глаза продрать.

Совсем недавно она просыпалась от звона будильника, шла осторожно на кухню, чтобы приготовить завтрак – чай с булочкой для себя и кофе для отца. Она всё ещё помнила темноту спящего дома и тихий кашель отца, спящего в комнате напротив. Теперь же её будит голос лидера, на завтрак то, что отыщется в мешке. О комнатах и уж тем более о доме можно было не мечтать – только лес и бесконечные плетения дорог, а напротив костра спали незнакомцы.

Собравшись, она выбегала из дома, садилась в до боли знакомый автобус и ехала в до боли ненавистный колледж. Теперь же она поднимала седло, которое ночью служило подушкой, и с трудом седлала коня, такого же сонного, как и она. Ремни затягивались, рука ободрительно похлопывала по широкой шее, и конь фыркал в ответ. Рядом слышалось шипение потушенного костра и бряцанье стремян.

– Все готовы? Вперед.

А раньше в начале дня она слышала: «Все на месте? Тогда начнем лекцию». Занятия начинались, когда ещё солнце не проснулось. По тому, как высоко оно поднималось, можно было судить, скоро ли лекция закончится. Голос преподавателя заставлял сосредоточиться, но хронический недосып был сильнее. Тогда её толкали одногруппницы. Сейчас же, когда она засыпала в седле, её будили прилетавшие в лицо ветки.

После учебы она мчалась на другой автобус, который увозил её на подработку. Какую? Это от судьбы зависит. Она хваталась за любую работу, лишь бы платили. Это началось ещё со школьных дней, когда мать ушла из семьи, хлопнув дверью захудалой квартиры и оставив отца на руках с дочкой. Отец делал всё, что мог, но денег все равно не хватало. Художник, картины которого вызывали восхищение на выставках, теперь чахнул в темной квартире. Девочка не знала, почему так произошло, и отец никогда не рассказывал, храня чувство стыда глубоко в себе. Это его и подкосило.

Теперь после долгих переходов она останавливалась вместе со всеми на привал и доставала либо нож, либо книгу. Нужно было обучаться самозащите и магии. Выбор того, чему же она будет учиться на этот раз зависел от того, какой из учителей первым её прихватит – Сахраз или Мельфир. Сахраз был старым воином, закаленным в боевых походах, а Мельфир – старый маг, хранящий все тайны прошлого и предстоящего. Он был одним из тех, кто знал истинную цель миссии, и именно он выбрал Кааль. Хотя правильнее сказать, силком забрал из родного мира. Она думала об этом каждый раз, когда смотрела на него, и чувствовала тихую ненависть. Но спустя несколько дней она начала привыкать – гложущие чувства и новая жизнь стали обыденностью.

Сегодня за обучение Кааль взялся Мельфир. Настало время магии.

– Покажи, чему ты научилась, – приказал он ученице.

Девушка села траву и начертила ножом грубые руны.

– Огонь. Земля. Вода. Воздух.

«Когда-то четыре народа жили в мире, но все изменилось, когда народ Огня развязал войну…» – Кааль грустно улыбнулась своим мыслям.

– Верно. Покажи мне Огонь.

– Позвольте начать с Воздуха.

Вопросительный взгляд из-под хмурых бровей заставил губы поджаться.

– Он самый безопасный, учитель, – объяснилась девушка.

– Всё ещё боишься? Рано или поздно тебе придется использовать Огонь.

– Знаю. Но будет лучше, если я потренируюсь на чем-то попроще.

– Хорошо, – в конце концов ответил маг.

Кровь или мысли – вот весь выбор Кааль для пробуждения рун. Очевидно, какой из них самый неприятный, а какой самый сложный. Но девушка уже потеряла счет незажившим ранам на ладонях, поэтому решила рискнуть. Учитель внимательно наблюдал. Ученица медленно выдохнула.

«Нужно сосредоточиться, – думала Кааль, закрыв глаза. – Помни, магия – это просто энергия. Она повсюду, как свет или воздух. Почувствуй её и пробуди руну, – пыталась она. – Нет, я не понимаю, как это должно происходить! С кровью проще. “Почувствуй магию и представь руну” – пф! – почувствовать то, что не имеет ни цвета, ни запаха, ни звука, ни вкуса ведь проще простого. Так, всё, тихо. Ещё раз. Сила течёт во мне, и я един с Силой!»

– Невероятно! – воскликнул Мельфир.

– Что? – она тут же открыла глаза.

– Ничего. Абсолютно ничего.

Девушка со стоном разочарования завалилась на траву.

– С кровью у тебя получалось лучше.

– Посмотрите на мои руки, на них живого места не осталось, – девушка вытянула оголенные руки, надеясь на понимание, но вместо этого получала презренный взгляд.

– Вместо того, чтобы тратить силы на жалобы, лучше направь их на работу.

«Прям четвертый закон термодинамики, старик».

Она снова села. Из кармана появился футляр. Открыв его, девушка обнажила тонкую иглу. Надавила на палец, и алая капля упала на руну Воздуха. Белое свечение заиграло на магических черточках.

– Эйри.

Стоило Кааль произнести, как из круглой руны вырвался столб ветра.

– Хорошо, – удовлетворенно кивнул маг, – я определенно почувствовал легкое дуновение.

«Дуновение? Ах ты старый…»

– Теперь Вода. Попробуй пробудить её мыслями. Она дается тебе лучше всего.

– Только потом не жалуйтесь на мокрую одежду.

В голове возникли черты водяной руны. Они светились голубыми искрами. Голубыми, как и многие руны, питающиеся от силы Луны. Девушка представила теплоту воды, её вязкость, текучесть, её способность деформироваться, подстраиваться. Вода заботливо наполняет все живое, но при этом может беспощадно разрушить. По телу пробежали мурашки.

– Кай.

Руна переполнилась водой. Её стало столько, что полилась за край, и прежде, чем она успела достичь магов, Кааль подняла ладони, и вся вода поднялась большим шаром в воздух. Девушка потеряла дар речи, но по её широкой улыбке можно было всё понять.

– Впечатляет, – улыбнулся старик.

– Я… Я почувствовала её! Это как фантомная рука или… Я не знаю, трудно подобрать слова, – взволнованно тараторила девушка.

– Тише-тише, главное – держи.

«Да, держи! Но… Как я это делаю?» – спросила себя Кааль, и шар тут же лопнул, оставив после себя лужу и мокрые рубашки.

– Да твою-то…! – подскочила Кааль, раздраженно отряхиваясь. – Каждый раз одно и то же! Стоит чуть задуматься – всё! – летит, взрывается, падает, сбивает с ног… Надоело!

– В этом твоя беда, – вздохнул маг, выжимая край рубашки, – ты пытаешься умом понять магию, а нужно её чувствовать сердцем. Люди слишком ничтожны, чтобы понять магию. Такое было под силу только Матери-Императрице.

– Значит, ей можно, а мне нельзя? Что такого, если я хочу понять мозгами? Все материальное подчиняется каким-то физическим законами, элементарной логике, иначе вообще бы не существовало. Камень падает, потому что сила притяжения. Ветер возникает, потому что перепады давления. Огонь горит, потому что выделяется энергия. Примеров явлений, которые, казалось бы, были необъяснимы, имели под собой четкие и обоснованные правила – законы природы. И магия тоже им подчиняется, иначе бы природа отвергла бы её ко всем чертям. Но я не понимаю! Мне нужны правила, закономерности, инструкции, чтобы управлять магией, как ты, Мельфир. Мне недостаточно простого «чувствуй сердцем».

– Вот почему тебе так сложно дается пробуждение силой мыслей. У тебя не было «материальной основы», как та же капелька крови. В тебе нет веры.

– Да, – развела она руками, – да, мне сложно поверить, что от одной мысли зажжется огонь или подует ветер. Мысли нематериальны, а значит не могут на что-то воздействовать.

– Могут. Поверь. В тебе есть потенциал.

– Во мне есть желание изучить эту chertovschinu.

Старик покачал головой. Ему было понятно, какой барьер мешает ученице, но не понимал, как его сломать. Но опасность была в том, что сломать его можно было только сломав саму Кааль.

– Тогда допусти, что мысли материальны, – сказал Мельфир. – Материя другая, неощутимая, но той же природы, что и течение жизни. То, что даже сложно назвать материей, но оно существует.

– Думаю, я понимаю, о чем ты, – вздохнула девушка, приглаживая влажные волосы. – Я не отрицаю, что в мире – и в моем, и в твоем, – есть нечто непостижимое и вечное, что принизывает насквозь все сущее и объединяет в едином цикле жизни и смерти. Но…

– Но? – Мельфир удивлен. – Осознавая это, ты продолжаешь сомневаться? Да от своих учеников я вечность ждал таких слов!

– Но это наводит на мысль о нашей ничтожность по сравнению с этим великим Нечто. Такие ничтожные, что, кажется, все наши усилия напрасны – в любой момент это непостижимое и вечное может ни с того ни с сего пойти другой дорогой, а нашего мнения не спросит. От этих мыслей становится страшно. Хочу верить в обратное – в то, что все имеет причину и следствие, что все поддается законам, а потому все возможно предугадать и контролировать.

– Ты могла предугадать, что мы встретимся и я приведу тебя в другой мир?

– Конечно нет. Но это лишь из-за незнания, что существуют другие миры. Знай это, может, сопротивлялась бы сильнее, когда ты тащил меня в темный переулок.

В её глазах отразилось воспоминание о том вечере, и Мельфир отвел взгляд. Девушка горько усмехнулась.

– Все из-за незнания. Но скоро человечество достигнет такого уровня развития, что всё можно будет предугадать, просчитать и подчинить. Попомни мои слова.

– Скоро, но не сейчас. Пока что можно только верить.

Кааль хмуро посмотрела на него, раздумывая.

– Если бы все проблемы решались верой, – вздохнула она. – Но ты прав. Мне остается только верить в магию, – и потом глухо добавила, – и в то, что я вернусь домой.

Мельфир внимательно посмотрел на ученицу. То, что она овладела магией, у него сомнений не было, но вот то, каким образом она собиралась вернуться домой – получив пространственный кристалл в качестве награды в конце миссии или же самостоятельно открыв портал, – оставалось для него загадкой. Маг не мог с уверенностью оценить способности Кааль. Порой она удивляла его пониманием сложных вещей, а порой разочаровывала в самых простых.

– Вижу, вы уже закончили? – третий голос прервал повисшую тишину.

– Сахраз, ты как раз вовремя, – обернулась Кааль, – мне как раз захотелось повеселиться.

Она пошла в его сторону, не попрощавшись с Мельфиром. Сахраз мягко остановил её, положил руку на плечо.

– Не расстраивайся, у тебя получится овладеть всеми рунами, – заботливо сказал наставник. – Для боя нужна холодная голова.

– Да. Прости… Дай мне пару минут.

Девушка прошла мимо, и Сахраз встретился взглядом с Мельфиром. Второй тяжко вздохнул, увидев доброе сочувствие в глазах друга.

Кааль шла к лагерю за клинком для тренировки, а в голове крутились воспоминания о том дне, когда жизнь преподнесла самый неожиданный и неприятный сюрприз. О том дне, когда в её жизни появилась магия.

Глава 2.

– Эй, поторапливайся, в зале полно гостей! – крикнул менеджер.

– Да-да, – отвечала девушка, судорожно расставляя тарелки в посудомойку.

В пятницу в кафе всегда было много народу, а криков на кухне ещё больше. Главный повар кричал: «Где эта сраная форель?!», официанты носились с заказами, как угорелые, терпя злобу на поваров и на клиентов, которым снова положили лук, хотя они просили об обратном. Но самым большим комком оголенных нервов был менеджер, который грозил всем сократить зарплату, если они «не поднимут свои задницы».

«Работа сложная, зато платят мало», – шутила про себя девушка.

– Прости, что опоздала, – выдохнула прибежавшая на кухню сменщица. – На парковке какой-то мудак припарковался мне в зад.

– Сколько стрясла за моральный ущерб у этого несчастного? – улыбнулась та.

– Уж побольше, чем зарплата за смену.

– Красотка!

Девушки посмеялись, став необычным явлением на кухне.

– Как отец? – спросила та, спешно завязывая фартук.

– Врачи дают точные цены, а не прогнозы. Но ему определенно лучше, чем полгода назад. Терапия дает свои плоды.

– Кредит на лечение получила?

– Нет. Все по тем же причинам – выплатить не смогу.

– Работала бы я в банке, дала бы тебе, сколько надо. Таких трудолюбивых и упрямых людей днем с огнем не сыщешь.

– Спасибо.

Девушка застегнула пуховик и накинула рюкзак на плечи.

– Удачи тебе, – сказала она коллеге. – Я пошла, до свидания, – крикнула она менеджеру на кухне, выходя с черного хода.

На улице её окутал мороз, больно укусив разогретые кухонным паром щеки.

«Господь Всемогущий, вот это холодрыга! – пискнула она, посильнее натянув шапку на уши и сунув руки в карманы. – Сейчас быстро в магазин и домой. Столько времени уже, а папа, наверное, всё ещё ждет. Ещё домашку делать надо…»

Мысли о сегодняшнем и завтрашнем дне сопровождались скрипом снега под сапогами. Мысли не самые радостные, но недавно в них появилась надежда. Два года назад, когда у отца обнаружился рак легких, о ней вообще речи не было, все было в таких черных тонах отчаяния, что умереть хотелось. И эта новость появилась сразу же, когда, казалось бы, все начало налаживаться – отец продал новые картины, поклонников на его новом сайте прибавилось, долги постепенно угасали. Тогда даже дышать стало свободнее, но все разрушилось в один миг.

– Мне осталось три-четыре года. Прости, дочка.

Дочка все терпела – унижения на подработках, в школе, страх быть уволенной за ошибки, страх не справиться, – но после этих слов она впервые разрыдалась. Сползла спиной по стене, закрыла лицо руками и зарыдала.

– Да за что это всё?! – кричала она.

Но когда наступила стадия принятия, пришли решения.

– Я не пойду в одиннадцатый класс. К черту университет. Этим летом иду в медицинский колледж и устраиваюсь куда-нибудь поближе к дому. Будем тебя лечить.

– Солнце, не надо, ты же так хотела в тот университет. Я буду спокоен, если буду знать, что после моей смерти…

– Ты не умрешь! Не позволю! – в покрасневших от слез глазах сверкала ярость.

– Тише, тише, – отец сел рядом на колени и обнял её.

Она прижалась к нему, рыдая в плечо. Прижималась так, будто в последний раз его обнимает, будто его у неё отбирают.

– Я люблю тебя. Хочу, чтобы у тебя все было хорошо. Я умру в любом случае, понимаешь? У тебя вся жизнь впереди. Не губи её ради меня, поступи в университет. Хочу, чтобы ты была счастлива.

– Я буду, – девочка упрямо посмотрела ему в глаза, – но только вместе с тобой.

Завернув за угол, она наткнулась на сидящего у стены мужчину. Сразу приходило на ум, к какому социальному классу он принадлежал, но в такой мороз хозяин собаку не выпустит, а он сидит на снегу.

«Живой хоть?»

– Эй, вы в порядке?

Старик поднял на неё глаза. Было в этом взгляде что-то, что отличало мужчину от остальных бродяг. Он не был пьян, рядом не стояло характерного стаканчика, просто сидел у стены обшарпанного дома в лютый мороз.

– Вы не замерзли?

– Замерз.

– Вы так обморожение первой степени заработаете. Я могу вызвать скорую…

– Нет, не стоит. Я кое-кого жду.

«Так себе время для свиданий, старик».

– Уверены?

На это незнакомец странно улыбнулся и отвел взгляд. Девушка пожала плечами. У неё свих забот хватает, зря вообще заговорила. Она перешла дорогу и зашла в магазин. Глаза жадно выискивали красные ценники.

«Почему мясо такое дорогое? Мы, что, не сельскохозяйственная страна? – вздохнула она, отходя от холодильника, и тут ненароком посмотрела в окно. – Вот уж точно не знаешь, кого встретишь на следующем повороте, – вздохнула она, по пути на кассу взяв горячего чая из автомата. – Уверена, ему понравилось бы что покрепче, но не в этот раз, старик».

Она снова перешла дорогу.

– Возьмите, – неуверенно протянула она закрытый стакан с чаем, – надеюсь, ваш друг скоро придет.

Она развернулась, чтобы уйти, как вдруг её схватили за руку.

– Он пришёл! – радостно воскликнул старик.

– Что? – растерялась девушка.

Не успела она одуматься, как он потянул её в подворотню.

– Стойте, отпустите! – внутри всё оцепенело.

– Я хочу отблагодарить тебя, – сказал тот, не оборачиваясь.

– Да не надо ничего! Пусти! – кричала девушка, вырываясь.

– Тише, я помогу тебе спасти своего отца.

От шока пропали все силы.

– Откуда?.. Что за?..

– Просто идем со мной.

– Куда?

Старик вытащил из-за пазухи что-то блестящее и швырнул его в стену. Звон разбившегося камня, и яркий свет ослепил девушку.

– Идем! – он снова схватил её за руку и потащил в открывшийся портал.

– Нет!

Она пыталась зацепиться хоть за что-нибудь, но чудовищная сила затащила её в сияние. Тьма и тишина обрушились ледяной глыбой. Очнулась она уже от яркого света. Он болезненно давил на глаза, мешая открыться. Прикрыв их ладонями, она наконец-то смогла прозреть. Трава. Шелест листьев. Теплый ветер. Пение птиц. Девушка зажмурилась и снова открыла глаза. Укусила губу. Не сон.

– Че за huinya?

Мозг отказывался воспринимать происходящее. Она обернулась на старика. Увидев его, она опешила. Под старой одеждой скрывалась куда лучшая на вид. Она выжидающе смотрел на неё.

– Где мы? – дрожащим голосом спросила она. – Верни меня обратно.

– Обязательно, но чуть позже. Сейчас мне нужна твоя помощь. Идем, – он снова потянулся к ней.

– Да иди ты nahyi! – она отскочила от него, не позволяя прикоснуться к себе. – Ты в курсе, что это похищение? Верни меня, там мой отец!

– Тихо.

Старик коснулся её лба, и по телу прошли теплые волны спокойствия. Голова закружилась. Ноги подкосились, и она упала на траву.

– Меня папа ждет… Верни… – чуть не плача проскулила она.

– Спи.

Когда она открыла глаза в следующий раз, её уже ждала новая жизнь.

Глава 3. Здравствуй, новый мир

Голова была будто налита свинцом. Пробуждение было таким мучительным, что, казалось, восстаешь из мертвых или скоро станешь мертвым. Слышались мутные голоса.

– Жива…

– …трогай…

– …молчать… я здесь…

Тяжело было просто дышать. Существовать. К горлу подкатил удушающий горький ком. Неосознанно вырвавшийся стон заглушил голоса вокруг. С трудом разлепив глаза, девушка повернула голову на бок, хотела осмотреться. Увиденное только подтвердило, что произошедшее – не бред.

Мужчины. Трое. Холод прошелся по обессиленному телу. Подскочивший адреналин заставил руки упереться в землю. Бежать!

Старик насмешливо хмыкнул.

– Тебе бы лучше не напрягаться. Я влил в тебя довольно много магии…

Тело заколотила дрожь, из горла вырвался жалкий всхлип. Девушка не понимала, что происходит, а собственное бессилие ужасало и безумно злило. Гулкий ритм сердца отражался в ушах, мешаясь с водоворотом мыслей и криками инстинктов, но сквозь этот внутренний ад смог пробиться другой голос:

– Кааль? Всё хорошо, не плачь.

Было трудно соображать. Но сознание смогло вычленить до боли странное имя.

– Я не Кааль. Меня зовут…

– Теперь ты Кааль, – тут же прервал её старик. – Такое имя будешь носить в этом мире, пока не вернешься домой.

– Нет. Верни сейчас же.

Рука схватилась за штанину мужчины, и тот презрительно одернул её.

– Смотри, Мельфир, кого ты привел, – третий голос резанул уши. – Тощая уродина, ещё и скалится.

– Заткнись, – прорычала та, хватаясь за гудевшую голову.

«Вот это похмелье… Чем он меня накачал? Чтоб тебя, старик… От добра добра не жди».

Локти уперлись в землю, ноги подогнулись к животу, и легкие втянули воздух.

– Пока не вставай, ты…

Рывком поднялась. И тут же пожалела. В глазах резко потемнело, и из горла вырвалась горькая жидкая масса.

– Я же говорил, не напрягайся, – устало произнес старик, наблюдая за тем, как девушка закашлялась от рвотных масс.

– Да blyat…

– Что?

Та вяло отодвинулась от вонючей лужи из недр своего желудка. Но, к счастью, ей стало полегче.

– Пресвятое Солнце, что ты с ней сделал? – воскликнул первый голос.

– Это всего лишь побочный эффект пробуждения после заклинания сна.

– И зная об этом!…

– Фаррей, ты что себе позволяешь? – третий голос был в бешенстве. – Не забывайся, щенок.

– Прошу прощения, господин Рилор, – без энтузиазма ответил тот.

На разборки за спиной девушке было наплевать. Ей было важно лишь одно – найти путь домой. Головокружение и токсикоз этому никак не помогали. Раздражение разлилось по телу густой волной. Она почти с ненавистью схватилась за застежку и расстегнула пуховик – в такую прекрасную погоду, которая царила в этом безумии, от него не было толку.

– Так вот как это снималось, – с досадливым гневом сплюнул третий.

Девушка замерла, ощутив давно забытый холод в груди. Бесконечные подработки в не самых презентабельных местах отточили её чутье до предела, и сейчас оно кричало об опасности. Ладонь сжала ключи, спрятанные в кармане куртки. Ключи от дома, куда она непременно вернется.

«Пусть только попробуют…»

На плечо легла ладонь. Девушка вздрогнула, и рука точно бы рванула прочь из кармана, если бы не доброта в глазах подошедшего.

– Ты в порядке?

От неё не укрылся промелькнувший в его глазах испуг.

«Всё настолько плохо, да?»

Она неосознанно коснулась лица, даже не подозревая о том, насколько оно бледно. Она чувствовала себя такой отвратительной и грязной, что спрятала лицо в поджавшихся коленях.

– Просто верните меня домой. Пожалуйста.

– Хватит скулить, – жестко произнес третий голос. – Вернешься, как только найдешь нам артефакт. Денег унесешь с собой, сколько захочешь.

«Что ещё за квесты? Это шутка?»

Вытерев губы, девушка посмотрела на говорившего.

«Какой мерзкий. Вряд ли шутит. Он не в себе».

– Не надо, Рилор, она и так натерпелась…

– Молчи, Фаррей. Если Мельфир её привел, значит, она та самая. Мы и так потеряли слишком много времени, чтобы ещё и сопли девчонке подтирать.

Повисло молчание. Девушка просто наблюдала, не зная, как на всё реагировать. Раньше она могла подстроиться под любого человека и найти выход из любой ситуации, но что-то ей подсказывало, что все её шаблоны поведения теперь можно выбросить на помойку. Перед ней были люди из другого мира. Об этом говорило всё, начиная от одежды, и заканчивая именами. Нет, конечно, подобную одежду можно купить в каком-нибудь магазине для косплея, имена подобрать тоже не проблема, но как объяснить резкую смену погоды? Как посреди зимы расцвела весна?

– Идем, – Фаррей вдруг взял девушку за руку и повел её в сторону от всех.

– Куда?

«А в прочем не важно… Я тебе доверяю чуть больше, чем тем двоим… Ого, вот это просторы! – перед ней раскинулась широкая зеленая равнина. – Хорошее место для пикника. О, – тут она заметила позади себя ещё троих, сидящих у костра, – эти тоже с ними? Да сколько вас здесь? Господи, куда я попала? Стоп, это лошади?»

Фаррей вел её к пасущимся недалеко коням. Остановился, свистнул. От табуна отделился конь и неторопливо направился к хозяину. На спине качалось седло и привязанный к нему мешок. Девушка впервые увидела это животное не с экранов телевизоров. Её удивление трудно было не заметить.

– Он не кусается, – улыбнулся Фаррей.

Девушка глянула на него, будто пытаясь отыскать ложь, и потом на подошедшее животное. Голова коня, пусть и лениво опущенная, заметно возвышалась над ней. Настороженность и любопытство боролись внутри девушки, но в конце концов её пальцы, чуть дрожа, дотронулись большой головы коня.

– Вау, – выдохнула она, улыбаясь.

– Лафаэк хороший конь, он тебя не обидит, – гордо сказал Фаррей, приобнимая широкую шею боевого товарища. – Вот, переоденься, – сказал парень, протягивая ей снятый с седла мешок. – Свою одежду сложи сюда же, потом закопаем где-нибудь.

Та растерянно посмотрела на ношу. В мутной голове будто не могли соединиться контакты, чтобы выбить искру осознания.

– Зачем?

– Чтоб никто не нашел. Мы не будем её тащить на другой конец света – лишний и бесполезный груз. Эту одежду всё равно не наденешь. Она… – он окинул её взглядом. – Она странная.

– Что, у вас никто не носит gins? – притворно удивилась девушка.

– Просто оставь всё здесь, – устало попросил парень. – Потом на обратном пути домой заберешь её.

«Звучит логично».

Она вынула содержимое мешка и вздохнула.

«Мужская. Ну да, если мужчина будет покупать полный набор женской, можно ненароком подумать, что он кого-то похитил. Так, а мне обязательно переодеваться у него на глазах? Может, к деревьям топать? Нет, далеко. Лучше так…»

Она осторожно зашла за коня, которому, казалось, не было дела ни до чего, кроме зеленой травы. Спрятавшись за его крупом, девушка боязливо начала снимать с себя верхнюю одежду.

«Что я делаю? Как до этого докатилась? Нет, меня докатили».

– Фаррей? – медленно протянула она, боясь, что неправильно произнесла.

– Что? – донеслось с другой стороны крупа.

– Мне нужно выбраться отсюда. Ты можешь мне помочь?

– Прости.

– Ожидаемо, но я должна была спросить, – вздохнула девушка, натягивая огромную рубашку.

– Как ты встретила Мельфира? Ты же согласилась прийти сюда?

– Конечно нет! Он просто взял и потащил меня за руку. Мне тут не место, Фаррей, мне нужно вернуться.

– Прости, – в его голосе сквозило отчаяние. – Не волнуйся, с тобой всё будет хорошо. Скоро всё закончится, и ты вернешься домой.

– Это то, что я хотела услышать, – грустно усмехнулась Кааль, кое-как завязав пояс на таких же огромных штанах. – С размером ты, конечно, немного промахнулся.

– Так и знал, – по голосу было слышно, что парень виновато улыбнулся. – Доберемся до города, вместе выберем что-нибудь. Только не платья, извини.

– Было бы в чем извиняться. В последний раз я платья в детском саду носила.

– Где?

– А… Не важно. В любом случае, я понимаю, что путешествовать в платье плохая затея. Куда мы хоть собираемся? И кто вы? У меня много вопросов.

– Пойдем, мы всё объясним. Ты закончила?

– Да. Ну как? – она вышла к нему, демонстративно расставив руки.

Она увидела, как парень спрятал под ладонью улыбку.

– Действительно, немного промахнулся.

Кааль скрестила руки на груди, но улыбалась. Ей он понравился. Конечно, из-за того, что он был добр к ней, кому бы такое не понравилось? К тому же, хватило одного взгляда, чтобы проникнуться доверием к его ямочкам на щеках.

«Вот за тобой и буду хвостиком ходить», – посмеялась про себя девушка.

– Ты босиком собралась идти? – с сомнением спросил Фаррей, глянув вниз. – Эти ножки никогда земли не знали. Тебя с рождения на руках носили?

– Конечно, – подыграла ему девушка. – Смотри, руки работы не знали, а кожа – солнца. Росла белой лилией при дворце своего отца-короля и не знала печали… Шучу я, расслабься, – рассмеялась она, увидев посерьезневшее лицо Фаррея.

«Но в каждой шутке есть доля шутки».

– Я просто не понимаю, что с этим делать?

В её руках были деревянные дощечки, обернутые тканью.

– Это на ноги, – осторожно сказал парень, чуть сдерживая улыбку.

– Это? Шутишь? – тогда она посмотрела на его ноги и обнаружила то же самое «устройство», обвязанное веревочками. – Серьезно? Деревянные? Вы так ploskostopie заработаете. Ой всё, не важно, не смотри на меня так, будто я сумасшедшая.

– Как скажешь. С сумасшедшими спорить себе дороже.

Её ладонь уже угрожающе поднялась, готовая шлепнуть его, как нашкодившего ребенка, но вовремя остановилась. Лучше поскорее надеть причудливую обувь.

Фаррей снял с коня седло, подхватил его под мышку и направился к лагерю. Закинув легкий мешок на спину, Кааль последовала за ним. От чего-то стало грустно на душе. Страшно. Вся мимолетная веселость, что появилась рядом с Фаррейем, испарилась при виде пяти незнакомцев у костра. Один из них её похитил, второй напугал. Чего ожидать от других троих?

– Zdraste, – неуверенно произнесла она, подойдя.

Несколько пар глаз внимательно осмотрели её, отчего внутри появился липкий холод.

– Тебя уважению не учили? Сядь, – сказал Рилор.

Фаррей положил рядом принесенное седло и указал на него девушке.

«Ладно. Глупо ожидать раскладных стульев и мангала с палатками», – подумала она, устраиваясь.

Оказавшись наравне со всеми, она почувствовала себя ужасно маленькой. Среди незнакомых мужчин, среди незнакомого мира. Сердце громко стучало в горле. Кааль сцепила пальцы в замок и неуверенно осмотрела присутствующих.

– Мельфира и Фаррея ты уже знаешь. Это Сахраз, Нод и Кайон, – перечислил Рилор по кругу. – Я здесь главный, после меня Кайон, Мельфир, Сахраз, Фаррей и Нод. После него ты. Запомни это и не создавай проблем.

Кааль медленно кивнула.

Сахраз был самым старшим, об этом весьма доходчиво говорили его поседевшие волосы и старческие морщины. Однако при взгляде на него не создавалось ощущение, будто он был слабым звеном. Наоборот, возможно, одним из самых сильных. За широкой спиной виднелась рукоять меча, большие ладони хранили следы тяжелых сражений, а глаза поражали мудрым спокойствием. Кааль подумала, что его доверие должна заслужить в первую очередь. По сравнению с ним остальные двое не вызывали такого же чувства.

Тот, кого назвали Нодом, опустил глаза, когда она встретилась с ним взглядом. Невысокий парень, чью худобу не могла скрыть даже свободная одежда, вызывал лишь грустную жалость, а черные кудри подчеркивали его детскость.

«Ему, наверное, не больше шестнадцати. Совсем ещё пацан», – подумала Кааль, переводя взгляд на последнего.

Кайон не удостоил её даже взгляда. Сидя подле Сахраза, он представлял странный контраст – разбитая молодость рядом со стойкой старостью.

«Боже мой, ребята, что с вами произошло?»

Многое для неё оставалось непонятным, нужно было осторожно прощупать почву.

– Так что вам от меня нужно?

– Я выбрал тебя в свои ученицы, Кааль, – заговорил Мельфир. – Видишь ли, годы берут свое, мои силы угасают, а нам нужен маг, чтобы решить одну из самых сложных загадок мира и заполучить артефакт.

– Я не маг.

– Будешь. Я научу.

«Ebat, спасибо, nahyi!» – пронеслось у неё в голове.

Её уже мало смущало происходящее – она читала слишком много фэнтези, ей лишь хотелось разобраться.

– Почему я? В моем мире восемь milliardov человек – выбирай не хочу.

– Но Мать-Императрица указала на тебя.

«Так, кто эта тварь, что тыкнула в меня пальцем? – девушка медленно втянула воздух, пытаясь сохранять спокойствие. – Все интереснее и интереснее».

– Артефакт поможет нам вернуть императорский трон, – сказал Рилор.

«Ладно, уже не интересно…»

– Что за артефакт? – устало спросила она, потирая переносицу. – Хоть какое-то описание?

– Это меч Императора-Основателя – символ власти, – заговорил Мельфир. – Владеющий им есть истинный императором. Мать-Императрица создала его из стали, добытой в Колючих горах, и закаляла лунным светом в течении всего лунного цикла. Заклинание на его рукояти наделяет хозяина могуществом.

«Ага, теперь всё стало понятно. Колючие горы, лунный свет, заклинания… У меня каждый вторник такой. Погодите, может, я сейчас в коме, а это клише происходит в моей голове?»

– Если этот меч так важен, то почему мы должны его найти? Вы его, что, потеряли? – вырвался случайный смешок.

Взгляды, обратившиеся на неё, вызвали желание спрятаться.

– Следи за языком, девчонка!

– Рилор, – вступился Мельфир, – она не знает ни нашего мира, ни нашей истории. Она бы даже разговаривать с нами не смогла, если бы не руны.

«Опа? Точно. Встроенный переводчик? Где? Как это работает?» – она ощупала шею, голову, но ничего не нашла.

– Меч покинул дворец, когда предок Кайон поднял восстание и волчья династия была свергнута. Мать-Иператрица укрыла его в Лунном лесу, на родине всех волков. Найти и заполучить его можно, лишь решив загадку печатей.

– Подождите… Волки? Животные?

– Они не животные, – послышался низкий голос Сахраза. – Волки – древние существа, которые обладали магией задолго до появления первых королевств. Именно они основали империю, на землю которой тебя призвали. Первая императрица – жена Императора-Основателя, была волчицей, альфой из рода Грог. Она разгадала тайну Лунного камня, и тот наделил её мужа даром магии. Их сын, Лурен, привел империю к процветанию, которое длилось многие десятилетия. И все эти годы Мать-Императрица, мать Первой императрицы и праматерь Лурена, благословляла нас. Волки и люди жили в мире, а война и голод обходили наши границы стороной. Хорошие были времена.

– Так говорит история, – подал голос хмурый Кайон, разбив загадочную атмосферу. – Но мой предок уничтожил династию волков. Империей людей должен править человек, а не бессмертное чудовище, узурпировавшее магию. Благодаря ему люди получили магию, с помощью которой давно могли улучшить свою жизнь, если бы не волки.

«Ясно. Жадность под маской стремления всех спасти. Люди одинаковые во всех мирах», – подумала про себя Кааль.

– Подождите-ка, – Кааль чувствовала себя странно, обдумывая только что рассказанную историю. – Меч создала Мать-императрица, и, судя по всему, она была волчицей. То есть, волки – это «чудовища», узурпировавшие магию и трон, но вам нужен их артефакт, потому то без него вы не справитесь. Лицемерненько, – не сдержалась она.

– Он нужен не только мне, но и всей империи! – вскочил Кайон. – Мой младший брат не заслуживает трона, как предатель не заслуживает жизни.

«Спорно. Он же все-таки стал императором. Значит, ему кто-то помогал, значит, он смог предложить то, чего не смог дать ты. Но я промолчу, иначе меня домой ногами вперед вернут».

И тут она кое-что осознала:

– Так это тебя на трон посадят? Не Рилора?

– Конечно. Как ты могла до такого додуматься? – раздраженно дернул плечами Рилор.

– Ладно, хорошо, поняла, – она махнула на всё рукой. – Может, расскажите, в чем ваш план?

– Найти тебя, что мы уже сделали, найти меч и вернуть трон, – сказал Кайон.

– В… раз-два-три… Вшестером?

– Уже всемером, – весело заметил Фаррей.

– Вы шутите? – возмущенно развела руками Кааль. – Без поддержки аристократии, великих семей, высшего класса общества ничего не выйдет. Монархия так не работает. Монарх сидит на троне, а трон стоит на прочном основании из дворянства. Если этого основания нет – ты, Кайон, и недели не продержишься. Тебя убьют ночью в спальне, выдадут за несчастный случай и посадят всем удобного человека. Мне ли тебе рассказывать?

– Да что девка может знать об устройстве государства? – с издевкой протянул Рилор.

Кааль закатила глаза.

«Надоело. Попробуем покачать свои права».

– Давайте к сути, – она деловито закинула ногу на ногу, но внутри всё дрожало от страха. – Я хочу домой, потому что безумно переживаю за отца, который умирает от болезни прямо сейчас. У меня нет желания тратить на ваши дворцовые игры драгоценное времени, которое могу провести с ним. Если правильно поняла, у нас уговор – я вам, и только потом вы мне. Поэтому хотелось бы быть уверенной, что вторая часть договора реально осуществима. Пока я этого не вижу. А вы?

И снова повисло молчание. Кааль увидела разные эмоции. Рилор явно не мог поверить в услышанное и что-то пыхтел на языке задетого самолюбия, Сахраз задумчиво смотрел на неё, стиснув пальцы, Фаррей был расстроен её словами, но чуть развеселен её смелостью. Нод еще больше сжался, Мельфир стоял с закрытыми глазами, прислонившись к дереву, словно вообще не здесь. А Кайон сжал кулаки до белых костяшек.

– Да как ты смеешь? – гневно прошипел он.

«Твою мать…»

– Ты, ничтожество без рода и племени, смеешь сомневаться в моей силе и правоте? Твоя задача быть послушной и полезной, а вернешься ты домой или нет, это мне решать! – он резко пошёл на неё. – Ты! – железная рука схватила её за горло и заставила подняться, Кааль в ужасе вцепилась в его руку.

– Кайон! – подскочил Фаррей.

– У тебя здесь нет выбора, нет ничего, – говорил он, глядя в её испуганные глаза. – Мне плевать на твоего отца. Пойдешь с нами и будешь делать, что говорят, иначе продам тебя в первом же городе, будешь хозяину показывать свою смелость.

Он швырнул её на землю, и она закашлялась, схватившись за горло.

– Эй, Кайон, сними с неё одежду, будет более благодарна в следующий раз за то, что ей дают!

– Заткнись, Рилор!

Девушка не выдержала. Сжавшись в комок, она зарыдала. Надрывно, от страха и боли, кричала в землю, схватившись за голову. Она держалась, правда, изо всех сил старалась встретиться лицом к лицу с внезапным кошмаром. Не получилось.

В первый миг был слышен только её плач, но потом незнакомцы вышли из оцепенения. Рилор рассмеялся, Кайон начал кричать, чтобы она заткнулась, а другие просто оставил всё на самотёк. Мельфир – тот, на ком лежала ответственность за эти слезы, – подошёл к девушке.

– Ну хватит, поднимайся, – сказал он, схватив её за локоть.

– Не трогай меня! – завизжала она. – Ненавижу! Верни меня домой! Я не хочу тут быть! Почему я? Верни меня к папе!

Она в истерике бросилась на него, но чьи-то сильные руки удержали её.

– Пусти! Я хочу домой! – рыдала она, и тут же упала на колени, ослабев после вспышки гнева.

– Тише, тише, – проговорил Фаррей, обнимая и покачивая её как ребенка.

Её пальцы судорожно вцепились в его плечо. Она прижалась к нему, словно загнанный волчонок к матери. Гладя её по голове и растерянно утешая, Фаррей следил за Кайоном.

– Заткнись уже! – рявкнул тот на девушку, и заметил, как Фаррей рефлекторно обнял её ещё крепче. – Прячешь её от меня? Защищаешь? Я для тебя чудовище?! Она не твоя сестра, Фаррей, твоя сестра умерла, очнись!

На побледневшем лице ярко загорелись упрямые огоньки.

– Я знаю, друг, – тихо ответил тот, – но не чувство вины перед сестрой заставляет меня относиться к этой девушке по-человечески.

Кайон отшатнулся. Взгляд упал на девушку, дрожащую от пережитых чувств, разбитую и оскорбленную. Пальцы сжались в кулак. Он развернулся и ушёл, оставив всех в растерянности.

– Чего рты разинули? – рявкнул Рилор на притихших подчиненных. – Выдвигаемся! Солнце уже высоко, мы потеряли слишком много времени! Девчонка поедет с Мельфиром. И объясни своей ученице, где её место!

Фаррей посмотрел на девушку.

– Ты в порядке? Прости. Я пойду, закопаю твои вещи у того дерева, и помечу его ножом. Легко найти, если знать, где искать.

Та просто кивнула, отпуская его. На место одного пришел другой. Мельфир поднял её на ноги.

– Идем, Рилор ждать не любит.

Глава 4.

Мельфир вел за собой девушку и чувствовал, как подкашиваются её ноги.

– Сможешь забраться? – спросил маг, подведя её к лошади.

– Нет, – ответила она, так и не поднимая глаз.

На помощь пришёл Сахраз. Он смог одним рывком поднять и усадить её в седло. Девушка не ожидала такой силы от мужчины в летах. Посмотрев вниз с высоты седла, она встретилась с голубыми глазами, в глубине которых лежали боль и сочувствие.

– Спасибо, – сказала Кааль.

Девушка наблюдала, как остальные седлают лошадей и грузят на них мешки. Мельфир отдал свои Кайону и Фаррею – их кони были самыми сильными, это бы и слепой увидел.

– Двигайся назад. Седло только для одного, будешь за мою спину держаться, – сказал Мельфир.

«А, понятно, на месте тех мешков буду сидеть я. Спасибо уж, что не пешком».

Кааль с гневной брезгливостью посмотрела на спину мага. На спину того, кто похитил её, поломал жизнь. Она думала, что ни за что не будет держаться за него, но стоило лошади тронуться, как она растерянно прижалась к нему. От плаксивого чувства обиды стиснулись зубы.

Кааль оглянулась назад. Её увозили прочь от дома. Куда? Что будет дальше? На глазах снова выступили слезы, и зубы стиснулись от злости.

«Хватит. Успокойся. Ты просто спишь. В подворотне на тебя свалился кирпич или куча снега, вот и впала в коматозное состояние. Ничего страшного, скоро всё закончится. Давай доверимся медикам, которые, без сомнений, уже на месте происшествия, а этого старика загребла полиция. Всё хорошо. Если услышишь голоса с неба, просто беги к ним. Да, хороший план, надежный, как швейцарские часы».

– Можешь задать любые вопросы, я расскажу, что смогу, – вдруг сказал Мельфир, разбивая её попытки самовнушения.

Первый порыв ответить: «Ничего мне от тебя не надо», был задушен жестокой реальностью. Ей нужна его помощь. И раз уж он сам её предлагал, нужно было получить как можно больше.

– Расскажи о правилах игры. Раз уж мне по твоей милости придется жить в этом мире, я хочу знать, как в нём выжить.

– Насчет выживания не волнуйся – ты под нашей защитой. Я буду учить тебя искусству владения магии, а Сахраз, если попросишь, может научить тебя владеть мечом. Он был наставником Кайона и Фаррея. Можно сказать, эти трое – наша главная сила.

«Чудная компания – три мечника, один маг, один мешок, а остальные – команда поддержки?»

– Рилор тоже учился у Сахраза, но не так преуспел, как Кайон, а…

– Эй, старик, как ты смеешь так отзываться о своем господине?! – вклинился подъехавший Рилор.

– Прошу прощения, господин, – кратко ответил старик.

Тот лишь возмущенно задрал нос и ударил коня в бока. Как только он отъехал подальше, Кааль спросила:

– А если поточнее, то кто он?

– Разве по нему не видно? Присмотрись хорошенько.

«Ну, определенные черты черта есть…»

Кааль молчала, и старик сказал:

– Он двойник его высочества. Его щит и меч.

– Что? Двойник? – у Кааль плохо получилось сдержать улыбку. – То есть, он отвлекающий маневр?

– Именно. Поэтому советую относиться к нему с уважением.

– Непременно.

«Как вообще его выбрали двойником? На кастинг пришел только он? Сходства как между волком и псиной сутулой».

– Что касается Нода, – Кааль вместе с Мельфиром посмотрела на плетущегося позади седока, – он был счетоводом во дворце. Произошедшее его сильно подкосило, поэтому он с нами ненадолго. Скоро мы будем проходить мимо его родного города, там у него мать осталась. Можешь поговорить с ним о ведении домовой книги, это единственное, в чем он полезен.

– Хорошо. Теперь расскажи про империю, волках, людях, и о мире в целом.

– Это тянет на полноценный урок.

– Если не ошибаюсь, путь у нас не близкий.

– Используешь время с умом? Хорошо. Тогда начну издалека.

Империя Райтар. Ходят легенды, что на волчьем языке означает «Рассвет». История империи богата и неразрывно связана с волчьей династией, но всё изменилось, когда люди пожелали большего. Мельфир рассказывал о том дне с тяжелой болью. Винил себя, что не разглядел змею под носом.

– Подожди, ты видел смену власти? – не поверила Кааль. – Был знаком с дедом Кайона? Сколько же тебе лет, старик?

– Уже потерял счет. Живу по милости Матери-Императрицы.

– По милости волчицы?

– Не говори о ней с таким пренебрежением. Она для тебя ничего не значит, но для нас, для всего мира… Она не просто волчица, она альфа, объединившая враждующие много поколений кланы Лесных и Горных волков, построившая волчье королевство и ставшая его королевой. Её дочь стала Первой Императрицей, женой Императора-Основателя. Её сила и мудрость защищали империю многие десятилетия.

– Вот как? Не волчица, а прямо-таки богиня, – немного растерялась девушка.

– Она и есть богиня, – маг заговорил тише. – Создательница. Воплощение Луны. Её почитают все народы, ведь она принесла в наш мир магию и научила ею управлять.

– Почему говоришь шепотом?

– Потому что с приходом власти людей Луна и волки стали изгнанниками. Теперь процветает вера в Солнце.

Предок Кайона, ставший первым Императором из человеческого рода, распространил магию за пределы дворцовых стен. По его указу была построена первая Академия Магии. Её ученики создавали амулеты и заклинания для простых жителей, чтобы те смогли облегчить свою жизнь. Вот только всеобщая радость была недолгой. Цены на магию бесконтрольно росли, и скоро её могли себе позволить только высшие сословия. Этому способствовал отец Кайона.

Но люди уже попробовали магию на вкус. Появились черные рынки с магическими атрибутами, мошенники и шарлатаны, а обучение в Академии стало вопросом денег, а не таланта. Вместо потомков волков, в ком действительно текла магия, в ней появились детки из богатых семей с дорогущими рунами на теле. Эти руны позволяли обычным смертным управлять магией.

– И кто же мог сделать такие руны? – спросила Кааль, с подозрением глядя на Мельфира.

– Я чувствую, как ты прожигаешь мне спину, – проворчал старик. – Да, я был глуп. Думаю, волчья династия предполагала, что всё может так закончиться, поэтому использовала магию только для защиты империи от внешних врагов.

– Почему же они не смогли защитить себя во время переворота?

– Потому что почти все защитные руны были разрушены предателями за несколько дней до этого. Восстанавливать пришлось очень многое.

Отец Кайона был жадным и безжалостным человеком. Под его руководством защита империи держалась на оружии времен волчьей династии, но никак не на дипломатии, как было во время царствования первого Императора из рода людей. Внутри страны всё было ещё хуже. За годы правления он окружил себя такими же жадными людьми, которые принимали законы и решения только во благо правящего класса.

– Вот почему нужна сменяемость власти, – вздохнула Кааль. – Монархия плохо подходит для развития государства.

Мельфир обернулся на неё. Девушка смутилась от его удивленного взгляда.

– Тебе стоит быть поосторожнее с такими речами.

– Я это уже поняла. Но знаешь, я думаю о монархии именно таким образом, потому что в моей стране была похожая история. Ни к чему хорошему это не привело.

– Что ж, – задумчиво протянул старик, – может, мне стоит поучиться у тебя.

– Мои знания вряд ли будут полезны в этом мире, – неловко улыбнулась девушка. – Кстати, как мне к вам обращаться?

– Называй меня учителем.

– Просто учитель? Никаких высокопарных титулов или званий?

– Мои титулы уже ничего не стоят. Все наши титулы обесценились, когда мы стали изгнанниками.

– Вы все были титулованными особами? Вообще все? – сгорая от любопытства, Кааль придвинулась поближе. – И кем же?

– Кайон был принцем. Рилору, как его двойнику, был пожалован титул виконта, а его отцу – титул графа. Сахраз был бароном и командиром императорской гвардии. Фаррей – рыцарь, мог стать имперским гвардейцем. Нод был обычным служащим, у него не было титула.

– А ты кем был, учитель?

– Придворным магом. Нас так мало, что не надо было делить на звания, ведь мы стояли на одном уровне с членами императорской семьи.

– Неплохо, – кивнула девушка. – Ты настоящий маг? Без хитрых рун?

– Это приравнивается к оскорблению, – Мельфир бросил через плечо гневный взгляд. – Чтоб ты знала, в моем роду был волк, и мое обучение благословила сама Мать-Императрица.

– Я поняла, прости.

– Выбирай слова, моя юная ученица. На сегодня хватит с тебя уроков.

– Но я же извинилась…

Тот проигнорировал. Девушка еле сдержалась, чтобы не цыкнуть языком. Делать было нечего, поэтому ей осталось только наблюдать за медленно сменяющимися видами и обдумывать услышанное.

«Волки, люди… Почему вообще появились эти две расы? Почему только волки по-настоящему владеют магией? Как родство с ними в этом помогает? Способность передается по наследству? Значит, дело в генах. Возможно, удастся найти объяснение этой чертовщине. Но пока нужно выведать больше информации. Чем больше знаю об этом мире, тем вероятнее смогу вернуться. Папа, наверное, с ума сходит от волнения».

И тут сердце похолодело от промелькнувшей мысли.

– Учитель, – она жалостливо потянула его за край рубашки. – Скажите, как здесь течет время относительно моего мира? Когда я попала сюда, надеюсь, там все замерло.

Молчание Мельфира только усилило её волнение.

– Вы же поняли, что я имею ввиду? Сколько вы были в моем мире, и сколько времени прошло для остальных?

– Мне нужно подумать, – тихо ответил маг.

«А вдруг время там течет быстрее? Вдруг день здесь – это год там? – думала девушка, и сердца окутывал липкий страх. – А вдруг повезет? Да кого я обманывают, когда это мне везло? Ну хоть бы раз… Папа…»

Глава 5.

– Доброе утро. Как себя чувствуешь? – привычный вопрос на сонные шаги за спиной.

– Всё лучше и лучше, – привычный ответ, хотя слышно тяжелое дыхание.

– Я сегодня поздно вернусь, так что поешь без меня и ложись спать. Кстати, по пути в магазин зайду, чего-нибудь хочешь? Я приготовлю завтра.

– Хм… Мяса хочу.

– У нас праздник какой-то, что ли?

– Не ворчи, ёжик. У меня купили ещё одну картину, можно и побаловать себя.

– Раз так, – сквозь слова слышна улыбка, – хорошо. Какое мясо хочешь?

– Любое. И я дождусь твоего возвращения.

– Тебе беречь себя надо, а не геройствовать.

– Всё равно дождусь. Не успокоюсь, пока не обниму свою упрямую девочку, – теплые руки обняли за плечи, и волос коснулся поцелуй. – Я люблю тебя.

– Я тоже люблю тебя. Тогда постараюсь вернуться поскорее. Обещаю.

Руки ослабли, и бессознательное тело свалилось в траву. Лошадь испуганно заржала, поднялись обеспокоенные крики, но всё было словно в густом тумане.

«Папа…»

– Кааль!

Горячая голова не поднималась на зов. Отупевшие глаза закрылись, погружая сознание в отвратительно липкую тьму.

Трудно сказать, сколько прошло времени – часов в этом мире ещё не придумали, – но девушка открыла глаза. Голова налилась свинцом, к горлу снова подошел душный горький ком. Но прохлада потемневшего мира возвращала в чувства.

«Что со мной? Солнечный удар? Просто уснула? Обморок? Из-за чего? Недосып, голодание, стресс… Пф, конечно же, ничего из этого. Когда же это все закончится?»

Она осторожно приподнялась на локтях. Со лба упала влажная тряпка.

– Очнулась?

Сахраз смотрел на неё с другой стороны трепещущего костра. Кааль пощурилась от яркого света. Голова кружилась, но она смогла сесть.

– Спасибо, – сказала она, указав на тряпку.

– Если что-то болит, говори. Ты упала прямо с лошади.

Девушка согнула-разогнула пальцы, ощупала колени, нашла пульс.

– Вроде всё в порядке. Только голова гудит. Просто отдохнуть надо.

– И поесть. Вот, возьми.

Перед ней появилась деревянная посудина, наполненная какой-то густой массой. В полутьме и не разобрать, что именно в ней плавало. Хотела было отказаться, но тут же заболевший живот потребовал об обратном.

– Спасибо, – сказала она, принимая помощь.

Кааль с удивлением посмотрела на ложку, которую взяла в руки. Вырезанная, гладкая, широкая и неглубокая. Сколько времени потребовалось, чтобы сделать её? А плошку? Еду на костре приготовить?

«Я ничего из этого не умею делать. Я такая бесполезная».

Зачерпнув ложкой массу, она поняла, что это какая-то крупа с покрошенными в неё мясом. Пахло неплохо, поэтому она рискнула попробовать на вкус.

– М? Вкусно. Что это?

– Нравится? – улыбнулся воин. – Готовил её как-то в учебных походах, ребятам тоже нравилось. Карачу многие не любят, но её просто нужно правильно приготовить.

Кааль улыбнулась. Ей многое нужно узнать, ведь даже крупа, из которой приготовлена каша, оставалась для неё загадкой. Зато съедобно.

Мужчина пошевелил веткой хворост, и огонь расцвел с новой силой. К небу вырвалась огненная пыльца, и девушка подумала, что давно не видела звезд, а таких красивых – никогда. Дома небо почти всегда было затянуто дымкой смога, а ночью звезд было не видно из-за огней суетливого города. Да и некогда было на небо смотреть.

Вокруг все спали. Лошади тихо похрапывали в темной дали. Позади зашелестел лес, потревоженный холодным ветром, и девушка ощутила запах воды. Деревья черной стеной возвышались, загораживая небо, и страшно было думать, кто скрывался за теми стволами. Но почему-то здесь, под защитой огня, было совсем не страшно. Хотя, может быть, дело было в незнакомце на той стороне света.

– Сахраз?

Мужчина поднял голову.

– Может, расскажете что-нибудь о себе, – попросила девушка, грея пальцы о теплую плошку. – Я ничего не знаю об этом мире. Мельфир рассказал немного о истории империи, но для меня этого недостаточно.

Сахраз задумчиво улыбнулся, опуская глаза к огню.

– Всё, что было, теперь не имеет значения. Мы изгнанники собственной страны.

– Что произошло в тот день? Как вам удалось спастись?

Ветки испуганно треснули в костре. Сахраз тяжело вздохнул.

– Возможно, позже я смогу тебе рассказать. Но спаслись мы чудом. Нет, не спаслись. Позорно сбежали, когда головы остальных вешали на главных воротах.

Кааль застыла, боясь вздохнуть. Её напугала та боль, что сквозила в голосе. Казалось, загляни она сейчас в его глаза, смогла бы увидеть воспоминания, которые пульсировали незаживающей раной. Хотелось сказать: «Главное, что вы живы», но это скорее бы вызвало горькую усмешку. Живые завидуют мертвым.

– Мельфир сказал, что вы можете научить меня владеть мечом, – тихо произнесла она, глядя на массивное оружие, лежащее справа от воина.

– Мечом? – мужчина поднял на неё удивленный взгляд.

– Я понимаю, что женщинам нельзя владеть оружием, но… – девушка сообразила, какие порядки могут быть в новом мире, но воин остановил её жестом руки.

– Нет, женщины имеют право защищаться. Этот закон живет ещё со времен Первой императрицы, но я всё равно не буду учить тебя. Как только возьмешь меч на поле битвы, то сразу же станешь врагом. Тебя убьют.

Внутри всё похолодело. Никаких преувеличений. «Убьют» – это факт.

– Понимаю, – она судорожно сглотнула вставший в горле ком. – Но если не мечом, то чем мне защищаться?

– Ты под нашей защитой.

– Нет. Не хочу так, – Кааль мрачно опустила глаза.

– Ты нам не доверяешь?

Когда она снова подняла на него глаза, Сахраз увидел упавшую на её лицо тень. В глазах, что смотрели на него исподлобья, пронеслись воспоминания пережитого дня, смешавшиеся с искрами костра. Мужчина сконфуженно кашлянул, сказав:

– Прости.

Тень ушла с лица, и огонь покинул глаза.

– Нет, я… – девушка уже с другим лицом смотрела на него. – Всё в порядке. Я не злюсь, тем более на вас. Просто… Я не хочу быть обузой. Хочу быть самостоятельным членом группы.

– Раз так, – вздохнул воин, чуть подумав, – могу дать тебе клинок.

Он откинул край плаща и снял с ремня ножны.

– Намного меньше меча, незаметный и достаточно легкий, – Сахраз протянул девушке оружие.

Кааль посмотрела на массивную рукоять с круглым навершием и крестовидную гарду. Она медленно вытащила клинок из ножен, сталь сверкнула на пламени. Обоюдоострый. Им убивали. Сердце забилось чаще.

– Пусть будет у тебя. Позже научу правильно держать. Но помни, что твое главное оружие – магия, а я уж постараюсь, чтобы ты не пустила клинок в ход.

– Есть ли у меня эта магия, вот в чем вопрос, – вздохнула Кааль, вернув клинок в ножны. – Боюсь, у меня нет никаких навыков, которые могли быть здесь полезны.

– Не говори так.

– Нет, серьезно. Если сейчас из леса выбежит кто-то с ударом сильнее кошачьего…

– Здесь только кролики, – чуть улыбнулся мужчина. – Каждый по-своему полезен, Кааль. Ты же лекарка?

Девушка удивленно посмотрела на него.

– Ты осмотрела себя так, как обычно лекари осматривали моих парней в лазарете, – ответил Сахраз.

– Вот оно что… В моем мире меня бы называли vrach. Сокращенное слова от «врачеватель», у вас же есть такое? – тот кивнул, поняв сказанное. – Но я только начала учиться. Первый kurs universiteta. Эм… первый год в Академии. Так что я многого не знаю и неопытна.

– В своем мире ты из дворянского рода?

– Пф, нет, – та горько усмехнулась. – То, что я учусь в Академии не значит, что у меня высокий статус. В моем мире все учатся, а я училась не в самом престижном месте.

– Раны перевязывать умеешь?

– Да. Первая помощь – это мой конёк, – снова горькая усмешка, скрывающая страшные воспоминания о применении навыков. – Но на этом мои полномочия заканчиваются.

– Уже кое-что, – кивнул Сахраз. – Тебе осталось пару наших трав узнать, и мне не страшно будет идти в бой.

– Спасибо за доверие, – грустно засмеялась девушка.

Слева послышалось движение. Одеяло откинулось, и с земли поднялся Кайон. Кааль отвела глаза. Лидер подошёл к Сахразу и сказал, игнорируя присутствие девушки:

– Иди отдохни. Фаррея не буди, я за него.

– Из нас двоих вам отдых нужен больше, – вздохнул воин, поворошив горящие поленья.

– Не спорь.

Ничего не ответив, Сахраз поднялся и с поклоном уступил место у костра. Кааль проводила его грустным взглядом.

– Ты тоже, – нетерпеливо произнес Кайон, уставившись в огонь.

От его голоса внутри всё натянулось, как струна. Девушка почувствовала, как сильно сжались зубы. В голове все ещё звучали те страшные слова: «Мне плевать на твоего отца».

Не услышав ни её движений, ни слов, тот поднял на неё взгляд, полный огненных искр.

– Я не доела, – ответила та, на что принц раздраженно цыкнул и отвел глаза.

Но Кааль не прикоснулась к еде. Кусок в горло не лез. Она продолжила сидеть напротив него. Уйти сейчас – это дать понять, что грубостью и пренебрежением можно заставить её подчиниться. Она хотела другого к себе отношения, но пока не знала, как его добиться.

– Я тебе не враг, – сказала она шепотом.

– Знаю, – беспощадно ответил тот. – Ты не враг, ты слуга. Делай, что говорят – это всё, что от тебя требуется. Ты никогда не станешь нам равной.

Зубы больно стиснули нижнюю губу. На языке завертелись колкие ответы на колкие слова, но ни к чему хорошему они бы не привели. Вдох, выдох…

– Все эти люди, что пошли за тобой, когда-то тоже были лишь твоими слугами, но теперь они твои друзья. Я тоже попытаюсь.

– Все вы, женщины, одинаковые.

Кааль опешила от той ненависти, что превратила шепот в раскаты грома.

– Я не…

– Иди спать. Быстро.

Его глаза прожигали девушку насквозь. Она вернулась на свое место, но даже забравшись в одеяло с головой, она не смогла спастись от ощущения злого взгляда на себе. Она боялась пошевелиться.

«Папа, папочка, забери меня отсюда… Скажи, что это просто плохой сон. Папа!»

По щеке снова покатились слезы, к горлу подкатил ком, и она испугалась, что сбивчивое дыхание может её выдать. Казалось, Кайон все ещё наблюдал за ней. Скоро страх так вымотал её, что она провалилась в сон.

Глава 6.

Утром её прошиб холодный пот – не сразу поняла, где она.

«Боже, испугалась, что меня похитили», – грустно посмеялась она про себя, поднимаясь.

Вокруг уже все проснулись. Кайон, Мельфир и Сахраз о чем-то переговаривались, погрузившись в карту. Рилор, нагнувшись над ведром воды, осторожно водил ножом по лицу – брился. Красота требовала жертв. Фаррея она заметила в далеке, ведущего за собой разбредшихся за ночь лошадей. Все были при деле, кроме неё, из-за чего она почувствовала себя некомфортно. Дома она сразу знала, что делать после пробуждения – четкий и неизменный план изо дня в день, а здесь он не просто не нужен, он просто невыполним.

– Эй, ты, – недовольно протянул Рилор, отвлекшись от своего занятия, – принеси дров, или хочешь есть холодную похлебку?

Девушка сжалась, но послушно поднялась.

– Давай, давай, – прикрикнул он ей в спину, – кто не работает, тот не ест.

Кааль предпочла проигнорировать, однако понимала, что тот был прав.

Оказавшись в лесу, девушка неосознанно посмотрела вверх. Никаких серых зданий – только высокие кроны деревьев, качающихся на ветру. Это открытие пробрало до легкой дрожи. Голубое небо, поющее голосами сотен птиц. Воздух, наполненный ароматами жизни, прохлада, пробирающаяся к коже. Под ногами прогибается мох, прокрывающий всю землю, и похрустывают опавшие веточки. Задеваешь ладонью влажные от утреннего тумана листья. Вдыхаешь силу, выдыхаешь пар. Девушка шла всё глубже и глубже в пучину деревьев, будто желания раствориться в них. Она не опасалась того, что могло ждать её впереди, ведь не может что-то злое скрываться в таком мудром спокойствии.

– Кар!

Кааль испуганно вскинула голову. На широкой ветке ели сидел огромный ворон. Он смотрел на неё черными, как смоль, глазами, в них блестело осознание. Ворон будто ждал её и наконец смог окликнуть. Странное ощущение, будто встретила давнего знакомого, захватили её сердце. Дитя города встретилась с сыном леса, но несмотря на различия, они были близки. Девушка чуть поклонилась.

– Здравствуй.

Птица не отвечала. Кааль сама себе удивилась – разговаривать с птицей?

– Эй! – голос заставил вздрогнуть, птица вспорхнула. – Что ты делаешь?

Обернувшись, она неожиданно увидела за собой парня.

– Нод? – осторожно спросила она.

– Я пришел помочь. С хворостом, – нехотя произнес он.

– О… Спасибо, – растерянно сказала она.

Вместе они принялись за работу. Они нашли большую ветку и стали её разламывать. За работой Кааль то и дело глядела на напарника. Он явно выглядел моложе остальных, за исключением случаев, когда он ворчал на влажную погоду, из-за которой не найдешь сухого хвороста. Но черные кучеряшки, прилипшие к его вспотевшему лбу, напоминали об обратном.

– Чего улыбаешься? – проворчал тот, скрывая смущение.

– Извини, задумалась, – неловко произнесла Кааль, бросив разломанную веточку в общую кучу. – Просто подумала, что ты выглядишь младше остальных. Сколько тебе лет?

– Это имеет значение?

– Просто было бы забавно, если бы я оказалась младше тебя. Почему-то в любом коллективе так получается – в школе, на работе, в группе…

– И сколько же тебе?

– Через пару месяцев исполнилось бы devyatnadtsat.

– Сколько? – парень непонимающе уставился на неё.

Тут она спохватилась. Перед ней человек из другого мира, но об этом было легко забыть, когда магическая руна услужливо переводила речь. Вот только не могла сделать такого со словами и понятиями, чуждыми этому миру.

– Точно, у вас же, наверное, другая система счета, – задумала девушка. – Могу на пальцах показать, так понятнее будет?

– Просто скажи, при каком событии родилась. А, ой…

Кааль не удержала смешок. Такие элементарные вещи, но так сложно объяснить и понять.

– Давай тогда о чем-нибудь другом поговорим. Например, – она немного задумалась, подбирая тему как можно нейтральнее, – расскажи, откуда ты родом?

– Из Голокора, – ответил тот. – Город во владении барона Рельмира. А ты?

– Из маленького северного городка во владениях Sibiri, очень далеко от столицы, – она улыбнулась своим воспоминаниям. – Sibir – это огромная территория, покрытая непроходимым лесом. Куда ни глянь, всюду лес, лес, лес. И медведи.

– Звучит не так уж весело, – поморщился тот, бросив ветку в сторону. – Как ты смогла там выжить?

– Technicheski progress избавил нас от многих проблем.

– Хороший парень, наверное.

– Просто невероятный. Жаль, его здесь нет.

Разговор закончился вместе с работой. Нод схватил вязку хвороста и потащил к лагерю. Кааль пришлось постараться, чтобы не отставать от него.

– Явились, – встретил их Рилор. – Где вы шатались? Что это? – он посмотрел на ветки в руках Кааль. – Брось это, мы уходим, – он ударил по веткам в её руках, из-за чего они все разлетелись.

Девушка в растерянность посмотрела на Рилора, потом на Нода, но тот только пожал плечами и бросил свою ношу. Остальные уже седлали лошадей.

«Либо они не едят с утра, либо они поели без меня», – появилась непрошенная мысль.

– Кааль, лови.

Та еле успела поймать то, что кинул ей Мельфир. Мягкое, темно-коричневое.

«Хлеб? – она настороженно понюхала добычу. – Похоже на то. Ладно, в любом случае, им моя смерть не выгодна, – решила она, укусив быстрее, чем смогла бы передумать. – На вкус неплохо. Не хочу думать, где он валялся всё это время. В каком-нибудь пыльном мешке по грудой такого же пыльного хлама… – жевание стало медлительнее. – Мда, мне страшно везет в этой жизни».

– Ты чего там копаешься? Залезай.

Мысль о том, что снова придется ехать с Мельфиром «на заднем сидении», ещё больше убавило аппетит.

– Может, я пешком?

– Не глупи, садись, – маг раздраженно протянул ей руку.

– А это неплохая мысль, – усмехнулся Рилор, легко вскочивший на коня. – Это научит её благодарности.

Он только засмеялся, увидев недовольный взгляд девушки. Воткнув хлеб в зубы, Кааль схватила Мельфира за руку, и тот втащил её на круп лошади. Кааль оказалась не в самом выгодном положении – лежа на животе на недовольной лошади. С замиранием сердца она кое-как приняла сидячее положение, и радость от того, что удалось не свалиться, затмевала едкие шуточки Рилора.

Глава 7.

Дыхание сбилось, каждый вздох распалял пожар в легких, Кааль не понимала, почему всё ещё может стоять на ногах.

– Великое Солнце, – грустно вздыхал Фаррей, – не ты ли говорила, что хочешь стать равной нам?

Девушка не могла ответить – ей хотелось лишь отдышаться.

– У неё неплохо получается, – спокойно заметил Сахраз. – Упорства ей не занимать.

– Да, но с такой выносливостью она не выживет.

– Поэтому… – задыхалась Кааль, – я и попросила… потренировать меня!

«Как же я хочу домой… Я не справлюсь…»

Каждый день она умирала, либо от неподчиняющейся магии, либо от тренировок Сахраза, либо от мучительно долгих переходов. Учителя делали всё, что в их силах, просто Кааль нужно было время, чтобы всё освоить, но его не было.

– В любом случае, – Сахраз приблизился к Кааль, – твой ключ к победе – это не сила, а ловкость. В силе женщина никогда не сравнится с мужчиной, но может одолеть его ловкостью.

– Или хитростью, – улыбнулся Фаррей.

– И помни, – мужчина положил ладонь ей на плечо, – что ты никогда не должна лезть на передовую – там будем мы. Поддерживай и прикрывай тыл. Твоя сила там, где неуклюжи мы.

Кааль задышала уже спокойнее. В глазах наставника она встретила спокойную уверенность, и это послужило опорой для растерянной души. Сердце наполнилось благодарностью. Девушка выпрямилась и сказала:

– Я буду стараться.

– Хорошо. На сегодня хватит, отдохни, – сказал Сахраз, уходя.

Та благодарно кивнула. Она обессиленно упала на землю и прислонилась к стволу дерева. Сквозь веки просачивались солнечные блики, кожа охлаждалась под мягкой тенью молодой листвы. Кааль чувствовала, как успокаиваются ноющие от усталости мышцы, и с удовольствием зарылась пальцами ног в холодную землю. Если бы ей раньше кто-то сказал, что она перестанет бояться ходить босиком, она бы не поверила.

– Ты молодец.

Фаррей протягивал ей кожаный мешок, полный ключевой воды, и она с улыбкой приняла его. Ещё одна из непривычных деталей этого мира – отсутствие металлических предметов. Они встречались, но куда реже, чем в соседнем мире.

«Жили ведь раньше люди без металлических инструментов, без фильтрованной воды, без спутниковых карт, без телефонной связи, банковской системы и развитой промышленности. Кожа да дерево, вода из ручья, дорогу спросим у прохожего, без денег легко проживем – ночуем под открытым небом и едим, что найдем. Как я всё ещё жива?»

Рядом с ней сел Фаррей и тоже подставил лицо солнцу. Кааль вглянула на него из-под ресниц, и в этот момент он показался ей таким счастливым. Спокойный, добрый и светлый.

– Я рада, что встретила тебя, – с тихой улыбкой сказала она. – Не будь тебя, я бы, наверное, с ума сошла.

– Ты себя недооцениваешь, – с мягким смешком ответил парень.

– Дело не в этом. Не всё в силах человека. Если бы я попала в этот мир, а вокруг были бы презирающие меня незнакомцы, говорящие на незнакомом языке и ведущие меня в какую-то даль… Меня бы никто не защищал, если бы тебя не было. Задумываясь об этом, я понимаю, насколько мне повезло.

Светлые глаза потемнели от печали. Воспоминания прошедших дней были свидетелями её слов.

– Кайон неплохой человек. Не держи на него зла.

– Да, я всё понимаю. На нем лежит не хилая такая ответственность, это напрягает. Но, честно говоря, я думала, что Рилор главный.

– Первое время так и было. После изгнания Кайон был ужасно подавлен, разговаривал разве что с Сахразом. К идее об избраннице отнесся без воодушевления. Ему будто было всё равно. Но с твоим появлением он стал поживее, – усмехнулся он. – То ли от нового лица, то ли от твоего острого языка, но, в любом случае, для него ты стала небольшой встряской.

– Вот оно что, – засмеялась Кааль.

– Он потихоньку возвращается к своим обязанностям наследного принца. Но, думаю, это будет тяжко – Рилор не согласен с ослаблением своего влияния. С самого детства он подавлял Кайона, вряд ли что-то изменится.

– Не поняла, – девушка напряглась. – Подавлял?

– Да, я помню, что каждая их тренировка заканчивалась слезами Кайона. Сахраз был им недоволен, поэтому поставил его в пару со мной. Помню, в первый раз мне даже неловко было на него смотреть. Ссадины, синяки, затравленный взгляд. И это будущий король? Я тоже злился из-за его слабости. Я даже хотел сблизиться с Рилором, но у него уже была своя шайка, я в неё не вписывался. В их глазах я был таким же отбросом, как и Кайон. Но меня сложно было обидеть, – усмехнулся парень. – Отец и дед военноначальники, наставник – командир императорской гвардии. Я никого не боялся. Кайон же боялся всех.

– Но… Его отец – император, нет? Никого это не смущало?

Фаррей пожал плечами.

– Драка мальчишек – обычное дело. Все считали Кайона трусом, да и Его Величество любил Рилора больше, чем Кайона. Может, он даже забывал, кто его настоящий сын. Вдобавок, у него уже подрастал младший сын, в чем-то талантливее и ярче. Так что… Такие дела.

– Ужас какой-то, – Кааль поджала колени. – Ты его не защищал?

– Нет, не помню, чтобы вступался за него. Кто я такой, чтобы разнимать коронованных особ? Но был один случай, который меня удивил, – Кааль увидела, как перед его глазами всплыли воспоминания. – Кайона в очередной раз загнали в угол, суматоха, и вдруг кто-то выкрикнул, что его мать – грязная наложница. Конечно же, это была неправда, но, похоже, это была последняя капля. Я собственными глазами видел, как он камнем рассек одному из мальчишек лоб. Кровищи было… Другим тоже мало не показалось. Он как с цепи сорвался – орал, бил, брыкался, кусался. Даже когда они начали убегать, он их догонял и продолжал избивать. Я хоть и был рядом, хоть и мог остановить его, но боялся приблизиться, – Фаррей грустно усмехнулся. – Только когда он окончательно выдохся и упал на землю, я подошёл и увидел, что у него всё лицо в слезах. Его потом Его Величество выпорол, да так, что он потом еле ходил, заставил извиняться перед его же обидчиками. Это было настолько унизительно, что мне стало даже жаль его. После этого я увидел, как он зашел в покои императрицы. Она уже к тому моменту была больна рассудком – часто билась в истерике, мучалась от бессонницы, почти ничего не ела. Чего только от неё не натерпелись, но она скоро умерла. Не знаю, что меня толкнуло подсмотреть в замочную скважину, но там Кайон опустился на колени перед кроватью спящей императрицы и осторожно положил её руку себе на голову. Странно это было.

– Да нет… Не странно.

– Эй, ты, что, плачешь?

– Конечно, – та упрямо вытерла слезы. – И после того дня ты стал с ним дружить?

– Ну… Да, – растерянно ответил Фаррей. – Я больше не видел в нём слабака, поэтому он был мне не противен. Я и не заметил, как он стал мне лучшим другом. Эй, что тебя так расстроило? Не плачь.

– Что расстроило? Ты шутишь? Ребенок рос с отцом-eblanom, у матери istericheskii nevros, каждый день пытка, и никто не может помочь. Ohyiet семейка!

– Тише-тише, успокойся, ничего не понимаю…

– Забудь. Меня расстраивает, что в вашем мире отсутствует понятие psychology, – её голова обречённо упала на колени.

– Ладно… Может, поговоришь об этом с Мельфиром? Он тебя уже ждет не дождется.

Девушка оглянулась. Маг наблюдал за ней, прислонившись к дереву. Нужно было идти. Кааль вздохнула.

«Из огня да в полымя».

Приблизившись к старику, она услышала:

– Ты делаешь успехи, но не там, где мне бы хотелось, моя юная ученица. Твое тело, безусловно, несовершенно, но ему стоит уделять внимания не больше, чем таланту к магии.

– Как будто бы он у меня совершенен, – хмуро ответила девушка.

Проходя мимо лагеря, Кааль заметила Кайона, сидящего напротив Рилора. Второй явно был увлечен рассказом, когда у его молчаливого слушателя был невеселый вид.

«Да Господи, серьезно?»

Она остановилась, и Кайон машинально взглянул в её сторону. Мгновение колебалась, а потом сложила руками сердечко и улыбнулась. Ответом был озадаченный взгляд.

«Ну, конечно. Ладно, я хотя бы попыталась», – подумала та, отворачиваясь.

Она продолжила путь, не подавая виду, что у неё щёки горят от стыда.

Отойдя на безопасное расстояние от лагеря, Кааль вытащила подаренный Сахразом клинок и начертила выученные руны Стихий. Не видя в них каких-либо закономерностей и правил, она столкнулась с трудностью в их заучивании, поэтому пришлось прибегнуть к тупой зубрежке. Пусть это был самый нелюбый метод запоминания, она справилась. Осматривая плоды её обучения, маг удовлетворительно кивнул.

– Вот, возьми, – он протянул ученице маленький футляр. – Это поможет тебе в тренировках.

Кааль с сомнением приняла подарок. Открыв, она увидела в нем лежащую на подушечке иглу.

– Самая первая ступень в искусстве владения магией – это призыв кровью, – объяснил Мельфир, встретив растерянный взгляд ученицы. – Кровь магов ценна именно этим свойством. Если ученик не справится даже с такой простой задачей, значит, он никогда не достигнет вершины, ведь магии в нем не больше, чем в камне.

– Поняла. Что мне нужно делать?

– Проколи палец и капни кровью на руну, какая тебе больше нравится.

Девушка взяла иголку. Внутренний врач решительно запротестовал.

«Иголку? Непонятно откуда, непонятно кем оприходованную? В палец? Мне твои сифилисы и гепатиты даром не сдались. Или это такой способ сблизить ученика и учителя?»

– Чего ты ждешь? – нетерпеливо спросил маг.

«Антисептик», – грустно вздохнул врач.

Кааль поднесла иголку к мизинцу на левой руке, и над кожей появился красный бугорок крови. Поднеся руку над первой попавшейся руной, она уронила каплю. Линий на земле сверкнули голубыми искрами. Кааль подумала, что ей померещилось, но Мельфир был доволен:

– Хорошо. Руна Воды – не самый простой выбор. Теперь сосредоточься и призови воду заклинанием.

Если бы до этого дня Кааль не стерла язык, повторяя заклинание каждой руны, сейчас бы у неё ничего не вышло. Вобрав в легкие воздух, она уверенно произнесла:

– Кай.

Трава вокруг руны опустилась под тяжестью росы. Еле заметное проявление удавшегося призыва, но Кааль была в шоке. Всё происходящее до этого она воспринимала, словно шутку. Да, конечно, другая часть её – детская и склонная к фантазиям, – заставляла её внимать каждому слову учителя, и, кажется, только она верила в успех. На лице засияла искренняя улыбка.

– Получилось! Вы видели, учитель? – Кааль чуть не подпрыгивала на месте.

– Да. Продолжай.

Заставив себя успокоиться и вернуть прежнее самообладание, девушка снова проткнула палец. И в этот момент в голове зароились дрожащие мысли:

«Это правда? Как это происходит? Всё дело в крови? Как у меня это получилось? Это противоречит всем законам физики. Этого не может быть!»

Алая капля упала на руну Земли.

– Рэф, – громко произнесла она.

Секунда, но ничего не произошло. В груди завыла паника. Кааль подняла глаза на Мельфира, ища поддержки, но вместо этого услышала грубое:

– Ещё раз.

Она пробовала, снова и снова, но триумф сменился поражением. Больше ни одна руна не откликнулась на зов заклинательницы. Девушка сжалась, опустив голову перед учителем, который вздохнул с раздраженным разочарованием:

– Что ж, я ожидал немного большего. В таком случае, тебе стоит больше практиковаться с Водой. Советы Сахраза можно применить и к магии. Пусть тебе не удастся развить все аспекты боевых навыков, зато ты можешь отточить до совершенства доступное тебе. Не силу, а ловкость, не Огонь, а Воду. В конце концов, не всем же быть великими магами.

Кааль поджала губы.

«Терпи».

Вскоре Кайон повел всех дальше. Кааль думала, что сможет немного отдохнуть, но у Мельфира были на неё другие планы. Он решил рассказать о других своих учениках и о том, каких высот добились вместе с ним, но скоро похвалы сменились придирками, а талантливые ученики оказались неблагодарными отбросами. Разумеется, учитель все делал правильно и только ради их блага. Кааль молча слушала и сочувствовала своим предшественникам.

Нравоучения Мельфира не заканчивались до самого вечера, когда группа остановилась на привал. Девушка спустилась с лошади, чувствуя уже привычную боль во всем теле. Повезло ещё, что день выдался не таким жарким, иначе мученьям не было предела. Достав из мешка хлеб, она вяло надкусила его. Вокруг все были заняты делом, но из-за усталости она уже не чувствовала вины за своё бездействие.

«Плевать. Дайте спокойно посидеть. Пожалуйста, не трогайте меня…»

– Кааль!

Стиснув зубы, она обернулась к учителю.

– Идем, тебе нужно больше тренироваться. Иначе закончишь, как и остальные мои ученики.

Кааль с трудом поднялась. Тяжелее была только мысль о продолжении обучения. Но выбора не было. Она снова начертила руны, снова заклинания, снова ничего не получается, снова раздраженный взгляд, снова, снова, снова… Кааль возненавидела всё вокруг.

– Мда, – демонстративно вздохнул Мельфир. – В чем проблема? Я всё доходчиво объяснил. Ты меня хоть слушала?

– Слушала, – мрачно ответила ученица. – Может, мне больше повезет с другими рунами? Не обязательно же заостряться на рунах Стихий?

– Руны Стихий – это фундамент, на котором строятся все остальные заклинания, – многозначительно ответил маг, – покоришь их все, и только тогда сможем двигаться дальше.

– Есть ли на это время? – Кааль не скрыла раздражения. – Я нужна вам, чтобы решить какую-то загадку Матери-Императрицы. Вот моя цель. Не желаю тратить время на то, что мне не пригодится для её достижения.

Мельфир строго посмотрел на неё. Он уже вобрал воздух, чтобы сказать, но Кааль опередила:

– Разве без рун нельзя использовать магию?

Весь воздух, готовый пойти на поучительные разговоры, взорвался кашлем. Маг гневно выпрямился.

– Как ребенок не сможет удержаться на буйном коне, так человек не может подчинить магию без рун. Магия – это всеобъемлющий поток, бурная река, огражденная от человечества нерушимой дамбой. И чтобы воспользоваться этой великой силой, человек создает в дамбе отверстие – руны, – через которое польется ничтожный ручей, но только такой ручей по силам укротить человеку. Без рун не будет ручья, а как тогда ты воспользуешься магией? Подчинишь себе реку?

– А что? С водой у меня лучше всего получается.

Хлесткая пощечина обожгла щеку.

– Было бы в тебе столько же желания учиться, сколько дерзости!

Пальцы, будто не веря, коснулись пульсирующей боли. Тело прошибла мелкая дрожь, горло схватили судороги. Перед глазами начала сгущаться тьма, а в груди нарастал гул сотен черных чувств.

– Кто ты такая, чтобы сравнивать себя с Матерью-Императрицей? Не забывай свое место. Твоя судьба и судьба твоего отца зависят…

– Кай!

Водный поток отбросил мага прочь. Поваленный на землю, промокший до нитки, он надрывно откашливался. Солнце вдруг скрылось, и Мельфир увидел стоящую над ним девушку.

– Ещё раз ударите меня… – дрожал её рык. – Вы… Вы выдернули меня из моего мира по своему эгоистичному желанию, а теперь что-то требуете от меня. Меня! – она задыхалась от злобы, а маг смотрел на неё широко распахнутыми глазами, чувствуя, как дрожит воздух. – Я не просилась к вам, вы меня взяли. Не я вам должна, а вы. Так хотя бы относитесь ко мне с уважением!

– Кай хен брёст!

Кааль не успела ужаснуться, как оказалась заточена в лед. Отвратительное и ужасное чувство. Холод. Дышать нечем. Чувствуешь, как умираешь с каждой секундой. Сначала кожа горит от холода, потом отмирает, кости ломит, сосуды разрываются… Страх поглотило яростное желание жить.

Кай

Кааль не могла говорить, но сознание обострилось до предела, и руна яркой вспышкой озарила разум. Лед раскололся в мелкие щепки, но его громкий треск затмил крик боли. Лед настолько примерз к коже, что, разрушаясь, оторвал её с собой. Ещё бы пара секунд, и оторвало бы с плотью.

– Кай! Кай!! Кай!!!

Бешеные водные потоки, вырывавшиеся из руны за спиной, бросались на мага, словно звери. Кааль казалось, будто маг еле защищается, но стоило ей отвлечься от кровоточащих рук, она увидела, что все её атаки разрушаются в одно касание.

– Что за…?

Маг облегченно выдохнул, рассеяв последний водяной шар. Воспользовавшись замешательством девушки, он выдал:

– Впечатляет. Я хотел сам высвободить тебя, но ты… Думал охладить твой пыл, но получил обратное. Хотя это, – он указал на её раны, – только на пользу. Ты раскрыла часть своего потенциала. Нужен бы всего лишь толчок.

– Толчок? – нервно хихикнула та. – Толчок…

– Кааль!

К ним бежали остальные, встревоженные поднятым шумом.

– Ты спровоцировал меня, чтобы «помочь»? – смеялась она. – Ах ты сукин…

– Стой!

Фаррей схватил её со спины, не позволяя приблизиться к магу.

– Что тут произошло? – требовательно выкрикнул Кайон.

– Этап обучения, – холодно ответил Мельфир.

– Этап обучения? – смеющимся эхом отозвалась девушка. – Ненавижу тебя, старик, просто ненавижу. Мразь ты эдакая, да чтоб твоя магия разорвала тебя к…!

– Тише, тише, не надо, поверь, – знакомая ладонь заботливо закрыла ей рот. – Идем, нужно тебя подлатать.

– Мозги ему подлатайте, blyat! – заорала девушка, но Фаррей просто водрузил её на плечо и унёс к лагерю.

Кайон хмуро смотрел на кровавые следы на траве и повернулся к магу.

– Чтоб больше этого не повторилось.

– Как прикажете, – сдержанно поклонился тот.

Глава 8

Фаррей усадил девушку у костра, сказав посидеть смирно. Та всё ещё крыла мага словами, о существовании которых парень не знал, но по тону и выражению лица догадывался, что это не похвала.

– Ты когда-нибудь был заморожен заживо? Отвратительное чувство, и все по его милости! Старый pidoras! Да я с ним в одном поле срать не сяду! Ebanyi pizdes!

– Да, да… – вздохнул парень, выуживая со дна небольшого мешка чистые тряпки.

– Что это? – Кааль с пренебрежением на них посмотрела. – Ах да, тут медициной только из фляги Рилора пахнет. Я эти пылесборники бы не использовала в качестве перевязки. Фу, убери, ещё sepsis заработаю.

– Особого выбора нет. Давай хоть промою для начала.

Фаррей схватил её руку прежде, чем она успела воспротивиться. Вода смыла кровь под скуление девушки.

– Может, старик знает парочку исцеляющих рун? Не мог же он… Хотя почему же нет? Ай! Ну за что мне это?

И вдруг тело налилось страшной слабостью. Голова закружилась, в ушах стоял протяжный писк. Кааль подумала, что умирает.

– Фаррей… – испуганно потянулась она к нему, но пальцы не слушались.

Сидячее положение тут же стало лежачим. Однако, вопреки, ожиданиям, она не потеряла сознание. Девушка с удивлением наблюдала за тем, как Фаррей трясет её за плечи и пытается добиться от неё хоть слово, и ощущала себя будто не в своем теле.

«Вот это отходняк… Это цыганские фокусы Мельфира или просто побочный эффект после использования магии? Скорее, второе. Но если первое…»

Но нет, в этот момента она увидела озадаченное лицо мага.

– А я уж думал, для неё все пройдет без последствий. Но это было бы через чур хорошо.

– Она в порядке? – спросил его рыцарь.

– Да, в какой-то мере. Не волнуйся, ей нужно просто отдохнуть. Недавняя выходка стоила ей всей магии.

«Выходка?! То есть, по-твоему, это была ничем необъяснимая реакция?!» – негодовала Кааль, но наружу выходило только невнятное рычание.

– Ишь как скалится, – хохотнул Рилор. – Брось её, Фаррей, ещё руку откусит.

Не отпустил. Только крепче прижал к себе, отчего Кааль умолкла, удивившись. Ей понравился взгляд, с которым Фаррей смотрел на Рилора, но ощутила холод от взгляда Кайона на неё. Ненависть с нескрываемым призрением.

«Пожалуйста, не надо», – чуть не плакала она.

Спустя время, силы начали возвращаться. Кааль сначала снова смогла заговорить, потом сидеть. До этого момента Фаррей не отпускал её. Теперь, оставшись с ним наедине и глядя на него вблизи, она задумалась о причинах такого отношения к ней.

«Все выбрали свои позиции – кто-то отдалился, кто-то насмехается, кто-то ненавидит, кто-то помогает и наставляет, а кто-то Мельфир. Но всех объединяет одно – они не шли против Кайона. Рилор издевался надо мной, потому что Кайон сам поднял на меня руку. Нод остается в стороне, потому что не хочет навлечь на себя его гнев, но и вредить мне тоже не собирается. Сахраз делает то, что положено наставнику. Кайон уважает его, поэтому будет закрывать глаза на наши с ним тренировки. Что же до Фаррея – он защищает меня от Кайона. Пока что единственный из всех. Есть, конечно, надежда на Сахраза, но не уверена, а наши отношения с Мельфиром надо обдумать. Скорее всего, подам на развод… Кайон что-то говорил про его сестру. Неужели я так её напоминаю?»

– Кровь остановилась, – сказал парень, отвлекая её от мыслей, – но наложу новые повязки, как бы сильно они тебе не нравились.

– Давай мне старые, я их выстираю от крови, – Кааль протянула к нему руку.

– Вот ещё. В таком состоянии ты до реки не дойдешь. Я сам.

– Вау… А как же «не мужское это дело»?

– Рилор может думать всё, что хочет. Жди здесь.

Кааль проводила его взглядом. Снова увидев свои перевязанные руки, она тяжко вздохнула. Положив голову в ладони, она грустно уставилась в тлеющий огонь. Взяв длинную палку, она от скуки поворожила веточки, и костер набрал силу.

«Вот бы и человек так быстро мог возрождаться», – подумала она.

Сбоку с грохотом упали ветки, заставив вздрогнуть.

– От твоей кислой моськи костер гаснет. Принес ещё.

– Спасибо, Нод.

Паренек сел рядом и подкормил огонь. В повисшей тишине был слышен только треск горящих веток.

– Никогда не видел, чтобы Мельфира сбили с ног, – вдруг тихо проговорил Нод.

– Он не ожидал такого от меня. Сама от себя не ожидала.

«В тот момент в моей голове была только руна Воды. Я просто желала, а она исполняла. Почему также не получается с другими рунами?»

– Значит, он прав, ты сможешь нам помочь.

– Не знаю, не знаю, – вдохнула та. – Он все ещё не может внятно объяснить, что нужно будет сделать, чтобы добыть артефакт.

– От тебя хоть какой-то толк есть. Я же только ветки собираю и за лошадьми присматриваю.

– Ты разве не счетовод? О! – глазки засверкали оживленным огоньком. – Покажешь?

– Что? – Нод чуть отстранился.

– Ваши монеты. Деньги. Мне интересна ваша финансовая система.

– Ладно, – растерянно протянул тот. – Что ж, удивить вряд ли смогу, потому что я сам нормальных денег давно не видел. Вот, – он открыл ей на ладони несколько кругляшек.

– Ого! Красота какая, – девушка с интересом рассматривала чеканную монету. – И это ручной труд, никаких печатных бумажек. Круто. Медная?

– Да, самая дешевая. Но тут есть другая, она поценнее – из королевства Сомивон. Чувствуешь, тяжелее? И огранка куда аккуратнее. Но оно и понятно, им только медью и можно похвастаться.

– У них нет рудников с серебром или золотом?

– Ну, – парень снова был растерян, – парочка рудников есть, но металл с примесями, поэтому их серебро и золото не в ходу. Наше ценнее будет.

– О, значит, кризис империи не угрожает, – хитро улыбнулась Кааль. – А что, только эти три металла? В нашем мире точно так же было. Разве в мире магии не должно быть все по-иному?

– Уж не знаю, как в твоем мире, – насупился Нод, отбирая монетку и возвращая в мешочек, – но в нашем не хуже.

– Воу-воу, тише, не хотела тебя обижать, простое любопытство…

– У нас есть сокровище, которое вашему миру и не снилось! – с горячностью сказал парень. – Луниты… А, нет, сейчас уже Сониты. Кхым… Этот металл был обнаружен Первой Императрицей, он содержит в себе огромное количество магии. Из него выковали тридцать три монеты, каждая из которых стоит горы золота. Раньше все эти монеты были нашими, но теперь они распространились по нескольким королевствам и империям – Райтар расплачивался за вооружение или выказывал поддержку союзникам. Но большая часть всё ещё у нас!

– Ого, – в глазах виднелся неподдельный интерес, чему Нод был доволен. – С ними Райтар самая могущественная страна.

– Именно.

– А как они выглядят?

– Я… Я точно не знаю. Никогда их не видел, только в книжках читал. Но говорят, они прозрачные, как стекло, а на свету переливаются голубыми, фиолетовыми и желтыми цветами. Очень красиво.

Кааль улыбнулась. Мрачный мальчишка показал свою более яркую сторону.

– Расскажешь про другие монеты? Хочу знать все тонкости.

– Конечно! Можешь спрашивать о чем угодно, я…

– Нод.

Оба вздрогнули. Они не услышали приближения Кайона. Принц смотрел на них сверху вниз и голос его не терпел возражений:

– Мне нужно поговорить с ней. Оставь нас.

– Да, господин, – подавленно ответил тот, поднимаясь.

«Нет-нет-нет-нет-нет!» – Кааль в порыве отчаяния схватила Нода за рукав.

Её взгляд, с которым Нод встретился, был полон мольбы и растерянности, но он трусливо покачал головой в ответ. Он оставил её на съедение чудовищу, а сам сбежал.

«Ладно, я бы поступила так же», – подумала она, заглянув Кайону в глаза.

– Встань, когда я с тобой говорю.

– Может, вы лучше тоже присядете? Я все ещё слаба, а если грохнусь перед вами, вряд ли вы будете ловить.

Кайон раздраженно цыкнул, но, чуть подумав, сел на место Нода. Кааль незаметно отодвинулась. Хотелось быть от него на расстоянии вытянутой руки. В повисшей тишине она слышала гулкие стуки своего сердца. Мельфир и Кайон – они оба подняли на неё руку, но если Мельфир вызывал гнев, то Кайон – страх. Почему? Кааль самой хотелось бы понять. Поняв источник страха, можно его победить, но сейчас девушка повисла над пропастью, и один неверный шаг мог обернуться болью.

– Не пытайся воспользоваться добротой Фаррея.

Девушка удивленно посмотрела на принца.

– Не смотри так на меня. Думаешь, я не понял, чего ты добиваешься? – нахмурился Кайон. – Пытаешься втереться к нему в доверие, получить покровительство, а потом разобьешь ему сердце?

– Что?

«Нет слов, одни эмоции», – подумала она, не веря своим ушам.

– Скажешь, всё не так?

– Господин, – медленно начала Кааль, старательно подбирая слова, – всё, чего я хочу – это вернуться домой. И в мыслях не было обманывать кого-то. Я просто пытаюсь подружиться со всеми…

«Ага, сейчас подумает, что ты распутная девка».

– …наладить хорошие отношения. Это естественное поведение человека в незнакомой компании, разве не так? Честно, мне ничего не надо, кроме простого человеческого отношения. Я не виновата, что родилась девушкой, и, если вас использовала и обманула девушка, это не значит, что все вокруг такие же! Ой…

Пронзительный взгляд янтарных глаз предвещал недоброе.

– Откуда ты узнала? Твои колдовские штучки?

Из груди вырвался медленный усталый вздох.

– Кайон, чушь не неси, – послышался голос сзади, – даже слепому ясно, что тебе разбили сердце. Стоит только увидеть, как ты с Кааль обращаешься.

Фаррей прошел мимо них и невозмутимо положил выстиранные тряпки на камни, огораживающие костер. Кааль облегченно вздохнула – спасена.

– Хватит её защищать, Фаррей. Она всего лишь прислуга, – прорычал принц.

– Прислуга была во дворце, и ей платили жалование. Нам нечем платить Кааль. К тому же, она даже не твоя подданная – она рождена в другом мире. И если уж совсем на чистоту, то никто из оставшихся вокруг тебя не твой подданный – они перестали ими быть, как только тебя изгнали.

Кааль почувствовала себя между двух огней. Однако желание узнать победителя перебороло желание сбежать.

– Успокойся, Кайон. Будешь продолжать так себя вести, скоро потеряешь и те маленькие крохи, что остались.

Послышался скрежет зубов.

– Я всё ещё принц Райтара.

– Для нас – да, поэтому мы и остались подле тебя. Для Кааль – ты обычный человек.

– Ну, не совсем обычный… – осмелилась Кааль.

– Молчать! – рявкнул тот.

– Кайон, ты меня вообще слышал? – повысил голос Фаррей. – Чего ты добиваешься, строя из себя повелителя? Нам это доказывать не надо, а Кааль вне твоей иерархии. Так сложно вести себя по-человечески? Она тебе такой же друг, как и я, как и все остальные. Хватит.

– Нет, – Кайон резко поднялся, – у меня не осталось друзей. Был один, и тот предал. И из-за кого?

Кааль сжалась под его взглядом. Принц ушёл, пылая злобой. Девушка наконец смогла выдохнуть.

– Это было страшно. Фаррей, теперь мне придется научиться спать с открытыми глазами. Я, лживая ведьма, отняла у Кайона единственного друга.

– Не волнуйся, – устало сказал тот, шевеля веточки в костре, – он хороший человек, просто произошедшее его подкосило. Я его знаю, он скоро придет в себя.

Но душевную беседу пришлось отложить. В поле зрения показался Рилор. Он надменно оглядел присутствующих, а когда взгляд его упал на костер, фыркнул:

– У нас, что, жаренные тряпки на ужин?

– Ага, с кровью, пальчики оближешь, – ответила Кааль, подняв перевязанную руку.

Лицо Рилора исказилось и нездорово побледнело.

– Хэй, они чистые, – поднял голову Фаррей. – Ты сомневаешься в моих навыках стирки, Кааль?

– Что ж, очень жаль. Надо бы доверить стирку мне, я бы сохранила привкус крови специально для Рилора. Ведь так жевать тряпки куда приятнее, верно?

– Избавь меня от подробностей, – вымученно сказал тот.

Но его страданиям пришел конец, когда с охоты вернулся Сахраз. На его поясе висело три тушки птиц. Увидев их, Рилор тут же приободрился. Конечно же, из помощи от него можно было ожидать только пожелание удачи. Кааль посмеялась про себя тому, как тактично от ретировался. Было видно, что этим искусством он овладел с малых лет. Но он многое упустил – во время готовки Сахраз рассказал об охоте, а Фаррей припомнил былые деньки, полные веселых промахов и ярких историй. Кааль с радостью слушала их, узнавая все больше и больше о новых друзьях.

Скоро солнце село, и истории уже продолжались под треск костра и запах готовящейся еды. За это время к ним присоединился Нод, очень кстати притащивший ещё охапку веток. Как говорится, не знаешь, что делать – ищи ветки. Кааль полностью восстановилась после магической дуэли с учителем, и поэтому ей ничего не мешало наблюдать и наслаждаться спокойной атмосферой. Пусть она была только слушателем, но все равно чувствовала себя частью компании.

Фаррей заметно повеселел во время беседы, и даже Нод заулыбался. Всё благодаря Сахразу, который своим добрым спокойствием будто растворял тревоги и плохие воспоминания. Судя по тому, насколько Кааль успела его узнать, он ей виделся заботливым отцом, и, кажется, окружающие чувствовали то же самое.

Тут Кааль заметила, как Нод, сидящий рядом с ней, болезненно разминает плечи.

– Болит? – спросила она, посмотрев на него.

– Веток натаскался, – проворчал тот.

– Давай массаж тебе сделаю. Садись, – она указала на место перед собой.

– Что? – опешил парень, и Кааль сама засмущалась от его смущения.

Сахраз и Фаррей обратили на них внимание.

– Просто, когда папа много работал, – неловко начала она объясняться, – я ему массировала плечи и шею, ему это помогало.

– А, вот оно что, – догадался Фаррей. – Так ты и это умеешь. Просто у нас такие штучки… эм… куртизанки клиентам делают, чтоб расслабить.

– Да я не это имела в виду, – простонала Кааль, чувствуя, как всё лицо пылает.

Сахраз засмеялся.

– Брось, тут нечего стыдиться. Массаж умеют делать не только куртизанки. Помнишь, Фаррей, как-то герцог страдал от спазмов в ногах? Так к нему врача из Сомивона привезли. Как ты думаешь, что он делал? Массировал их. Кааль тоже лекарка, так что ничего удивительного.

– Правда? – оживился парень. – Тогда сделай мне!

«Боже, зря я вообще об этом заикнулась», – скулила девушка, но кивнула.

Фаррей удобно расположился перед ней на земле.

– Рубашку расстегни, я ж тебе не одежду мять буду, – проговорила она, помирая от смущения. – Ради всего святого, не пяльтесь вы так, – сказала она удивленному Ноду и улыбчивому Сахразу.

– Не понимаю, чего ты разволновалась, – ехидно произнес мужчина, послушно отводя взгляд.

Кааль не могла определиться – смеяться ей или кричать. Но когда она увидела перед собой оголенную шею и спину Фаррея захотелось второе.

– Я просила просто расстегнуть…

– Да? Прости, не расслышал.

«Они просто смерти моей хотят».

Вытерев вспотевшие ладошки и хорошенько разогрев их друг о друга, она начала делать привычные движения и постепенно успокоилась. Но стоило ей надавить на мышцы большими пальцами, как Фаррей вскрикнул. От неожиданности все вокруг замерли, но потом…

– Пфф, стонешь, как девчонка, – не выдержал Нод.

– Не правда, – возмутился тот, но те двое уже во всю смеялись. – Кааль, ну хоть ты пойми меня, – обернулся на неё он, почувствовав, как подрагивают её руки.

– Прости, – еле сдерживаясь, сказала она, – но это правда было неожиданно. Да погоди ты, сиди! Прости, дай доделаю, у тебя все мышцы забиты.

– Не знал, что массаж – это так весело, – улыбался Нод.

– Был бы ты на моем месте… – проворчал тот.

– Да уж, ты меня спас.

– Эй, Нод, – окликнул его Сахраз, – позови остальных, все уже готово.

Кааль не заметила его ухода, она была сосредоточена на подопечном.

– Ты, похоже, всю жизнь мечом махал, а как расслабляться не узнал, – пыхтела она, с усилием надавливая на натруженные мышцы рыцаря.

– Кто ж знал, что надо чаще к девчонкам наведываться. Ауч!

В сумраке ночных коридоров раздались шаги. Двое направлялись к большой двери, светлеющей в конце коридора. Первый шел уверенно, второй – лишь таким казался. Стража у двери поклонилась, и старший лакей объявил о прибытии важных персон. На дверной оправе загорелись магические камни, позволяя двоим войти.

– Прибыли по вашему приказу, мой Повелитель, – спокойно сказал первый, встав на одно колено и склонив голову.

– Здравствуй, друг мой, – ответил император, стоящий у стола.

В его руках было несколько бумаг, которые он рассматривал с таким интересом, что не поднял глаз на вошедших.

– Таор, как продвигаются поиски Мельфира?

– Сожалею, господин, моих сил недостаточно. Если бы Вы…

В него полетели листы. На них сиял герб королевства Сомивон.

– Он вместе с Кайоном. Во время восстания они сбежали в Сомивон, а оттуда в Грог. Как ты объяснишь то, что эти попрошайки справились с твоей же работой быстрее тебя?

Таор молчал. Если бы не склоненная голова, император бы увидел в его глазах холодную злобу.

– Но Солнце милостиво, – смягчился правитель, – они не заключили с ним сделку. Кайону нечего им предложить. Поэтому они пришли ко мне. Как думаешь, стоит ли снижать цену на зерно, как они просят?

– Я всего лишь Ваш верный пёс, я не вправе рассуждать о таких вещах. Ваше решение будет истинно верным.

Император насмешливо хмыкнул.

– Сегодня у меня хорошее настроение. Пусть сомивонцы порадуются, – решил он, и печать легла на пергамент, оставляя герб империи. – Кайон в Райтаре. Совсем близко. И очень слаб. Это ли не повод для радости? Таор, если ты пёс, возьми след. Найди Кайона и всех его приспешников. Приведи ко мне. Живым. Не подведи.

Таор и его спутник поднялись. Поклонившись, они вышли из покоев императора.

– Авред, – холодно произнес мужчина, – ты пойдешь со мной.

– Конечно, я о другом и не думал, – ответил молодой голос.

– Твой отец всё ещё жив, и, скорее всего, он вместе с Кайоном.

– Я понимаю. Моя рука не дрогнет, господин.

Таор бросил оценивающий взгляд на ученика. Врёт. Хоть и безумно хочет верить в обратное. Каждый, оставшийся во дворце, чем-то пожертвовал ради нового императора. Авред пожертвовал отцом. Семьей. Самая меньшая, и одновременно самая большая цена. И сейчас они шли принести новую жертву империи.

Глава 9

Ночь ревниво укутала лесную опушку, но огни факелов и костров насмешливо оспаривали её право собственности. В огромном лагере было шумно. Фыркающие лошади, звуки точеных мечей, запах жаренного мяса и грязи, крики и смех мужских голосов и шорох развивающихся на ветру знамен. Раскинувшийся в стороне шатер скрывал атмосферу, отличавшуюся от того, что творилось снаружи. На разложенных шкурах лежали развернутые карты, а над ними склонился мрачный мужчина. В руке был сжат полупустой бурдюк. Глаза сверили чернильные рисунки, пытаясь получить от них ответ.

– Шаней! – пологи шатра взметнулись.

– Злеяды тебя забери, Трей! Ещё раз так ворвешься! – мужчина с ненавистью опрокинул карты, и их шелест смешался со словами докладчика:

– Разведчики не обнаружили следов Кайона ни на севере, ни на юге. Ждем вестей с границ Сомивона, но надежды мало, ты и сам знаешь.

– Нет, – глаза лидера сверкнули бешенством, – он жив. Его Высочество жив, иначе бы нас не преследовали имперские псы. Он жив, и я его найду.

– Хорошо. Тогда ты будешь рад весточки от графа…

Под удивленный взгляд лидера в шатер вошел грязно одетый мужчина, на вид рабской крови, но глаза, смотрящие прямо и твердо, выдавали в нём воина. Трей мотнул головой в сторону сидящего Шанейя, и незнакомец сунул руку за пазуху. Шаней сжал рукоять клинка. Из-за пазухи вылетел сверток и упал на карты перед лидером.

– Благодари Солнце за то, что тебя нашёл я, а не Таор.

Шаней свирепо взглянул на гонца. Но грызться было бесполезно и даже глупо. Сдавленно прорычав проклятье, мужчина схватил сверток и развернул его. Увиденное смахнуло всю накатившуюся злость. Кольцо в виде змеи, пожирающей огромный рубин, зловеще блеснул на свете факелов.

– Граф Нарторн говорит: «Целующих мой перстень целуют звезды…»

– «И надевший мои цепи не захочет из них вырываться», – с издевкой закончил Шаней. – Эти слова давят на горло всей дворцовой верхушке.

Лидер взглянул на друга, и тот ухмыльнулся.

– Что мне передать графу Нарторну? – спросил гонец.

– Трей, пусть о нашем друге позаботятся, пока мы с тобой пошепчемся.

Друг кивнул и вежливо увел за собой гонца, а когда вернулся в шатер, Шаней уже приложился к вину.

– Возьми себя в руки, кусок дерьма, – злобно прошипел он, вырывая пойло у друга. – Ты хоть…

Грубый удар в челюсть заставил его заткнуться. Отшатнувшись, Трей ощутил металлический привкус крови во рту, и черные глаза зыркнули на Шанейя.

– Так вот кто я, по-твоему. Кусок дерьма? – процедил тот, расставив руки. – Может, ещё и дешевая шлюха, которую можно продать первому встречному?

– Ты пьян, – с усталой злобой вздохнул друг.

– Зачем ты его сюда привел? Надо было пристрелить его, как только он приблизился к лагерю!

– Эй, – рука предупредительно легла на плечо, – под каждым полом есть мыши, – и заговорил тише. – Хочешь, чтобы твои люди взбунтовались? То, что они пока веселы, ещё не говорит, что они пойдут за тобой, когда станет голодно. Ты не хуже меня знаешь, что сейчас нам нужны любые ресурсы. Сети разведчиков по всей стране – лишь полдела. Нужны оружие и припасы. Только с этим мы сможем подготовиться к возвращению Его Высочества. Нарторн послан самим Солнцем, Оно благоволит, Оно хочет смерти ложного императора. Понимаешь?

– Свет Солнца всегда дает тень. Граф нас просто использует, – прошипел Шаней.

– Конечно. Но у нас одна цель – восстановление справедливости. Ты не хуже меня знаешь о позиции графа и то, почему его голова всё ещё на плечах после переворота. Его влияние глубоко пустило корни в империю. Пусть использует, как хочет, если это приблизит коронацию настоящего императора, а не убийцу нашего рода.

Зубы скрипнули от нахлынувших воспоминаний, но Шаней всё ещё колебался.

– Я не пёс, чтобы сажать меня на цепь. И ты тоже. Наш род – род Воронов. Хитрые и умные.

– Но если граф добьется своего без нас, о последнем из рода Воронов будут вспоминать как о глупом и трусливом беглеце. Какая жалость.

Трей всегда знал, какие слова заставят Шанейя поступать так, как нужно ему. И сейчас произошло то, что он и ожидал – наследник рода был взбешен. Полетевший на землю бурдюк, избитые шкуры и разлетевшиеся карты – за всем Трей наблюдал спокойно и даже скучающе. Наконец лидер выдохся, недолго мысли о восстановлении справедливости покрутились в его голове, и наконец он обернулся на друга:

– Вся слава должна принадлежать роду Воронов. Больше никто не посмеет мешать нас с низкородными. Мы будем спасителями империи.

– Конечно. Я найду слабое место графа, но для этого нам нужно подобраться к нему поближе, – глаза мужчины хитро блеснули.

Шаней узнал этот взгляд и понимающе хохотнул:

– Ты не ворон, ты лис.

– Лис, который убьет жертву и будет терпеливо дожидаться, когда ворон насытится.

– За это ты мне и нравишься. Зови сюда гонца.

Тишина утреннего леса окружила маленькую полянку, создавая иллюзию защищенности и уединения. Голубое небо сияло чистотой, а весенние лучи заботливо согревали свежую листву. Среди деревьев пели птицы, радующиеся весеннему солнцу. Посреди этой идиллии сидела Кааль. Она задумчиво вглядывалась в начерченные руны четырех стихий. На этот раз Мельфира рядом не было. Она сбежала от него. Недалеко, конечно, потому что боялась заблудиться, и ещё потому, что внутренне желала, чтобы он её нашел. После того случая они не разговаривали, к тому же, Кааль отказалась ехать с ним на одной лошади. Её взял к себе Фаррей – ревность Кайона показалась ей меньшим из зол.

«Пока не выясним наши отношения, буду оттачивать базовые навыки самостоятельно, а там уж посмотрим», – решила она.

Она смотрела на руны, руны смотрели на неё. В месте, где она спряталась, чувствовались сила и спокойствие природы. Девушка, каждый день желающая оказаться в тишине деревьев, как никто другой это чувствовала. Без надзирательного взгляда учителя она смогла сосредоточиться.

– Кай.

Вода подчинилась её зову, придавая уверенности. Ладонь сжалась в кулак, развевая заклинание, и мокрая трава прижалась к земле.

«Хорошо, а теперь…»

Нос втянул побольше воздуха, и в сознании возникла руна.

– Эри.

Из засиявшей руны вырвался воздушный поток, напугавший пролетавших мимо птиц.

– Получилось? Ха… Получилось!

Вторая руна была подчинена. Внутри захихикала гордость. Остались последние две.

«Земля и Огонь. Почувствуй их, как почувствовала Воздух».

Ладонь легла на траву. Кожу обняла мягкая прохлада оживающей земли. Вдох, выдох… Если бы Кааль увидела себя сейчас со стороны, подумала бы, что какая-то сумасшедшая дурачится. От этой мысли она поморщилась.

«Замолчи. Дыши. Чувствуй».

Пульс замедлился. Следующий удар сердца волной отразился в почве. Пульс земли стал её пульсом. Все тело налилось слабостью. Казалось, как только она потеряет сознание, прорастет травой и пустит корни, навечно соединившись с лесом. Пугающее, но такое невероятное чувство.

– Рэф.

Ладонь ощутила идущую из глубины дрожь земли. В момент, когда гул достиг пика, в месте, где была руна Земли, появился раскол. Кааль увидела глубокие щели, растянувшиеся зловещей звездой. По спине пробежали холодные мурашки.

«Хорошо, что они не вышли за границы руны, – выдохнула девушка, проведя рукой по волосам. – А если бы я была сильнее, как бы всё получилось? Зависит ли эффект от моего желания? Неужели земля может только раскалываться и только в границах руны? А если я захочу кого-нибудь в ловушку поймать, мне огромную руну чертить? Эх…»

Пусть вопросов снова было больше, чем ответов, внутри все равно расцветала радость. И азарт. Думая о том, что магия – это лишь другой вид энергии, Кааль постепенно для себя облекала её в физические, объяснимые рамки.

«Всё в мире подчиняется каким-то правилам. Я почти уверена, что магия существует в виде частиц, а руны впитывают её в себя из внешней среды, как губки. Что-то вроде ловушек. Поэтому они все имеют замкнутый вид. Активация кровью или мыслью дает своеобразный толчок – как зажженная спичка для бензина. Непонятно только, что будет, если оставить руну неактивированной на долгое время? В ней будет скапливаться всё больше и больше магии, и в конце концов она разорвется? Или есть какой-то предел, как у тех же губок? Скорее всего, да, как губки, ведь Мельфир рассказывал про ловушки, расставленные по дворцу, а значит они стояли там долгое время без дела. Хм, интересно. Одна проблема – руны рисовать очень долго. Да, у меня получилось освободиться из льда не чертя руну, но это было какое-то чудо. Вряд ли у меня получится повторить. Конечно, можно отточить движения для черчения, но во время боя вряд ли успеешь ими воспользоваться. Нужно, чтобы мага кто-то прикрывал. Ладно, а есть это магическая дуэль? Как придурки стоять и чертить? Нет, должно быть что-то быстрое. Что-то вроде шаблонов. Может, рисовать на бумаге? Хм, да, но бумага ненадежная, к тому же, уверена, стоит здесь кучу денег… А если…?»

Взгляд её упал на ладонь. Под тонкой кожей виднелись синие вены. Кровь.

«Нарисую на коже, – осенило её. – К ней будет постоянно притекать кровь, постоянно в режиме боевой готовности, и для активации нужно будет только сказать заклинание. Где вот только взять краску? С краской же сработает? Или обязательно чертить? Если чертить ножом на земле, то кровь попадала на черточки. Видимо, с кровью должен быть непосредственный контакт. Тогда идет цепная реакция? Хотя неважно. Краска не удержит кровь на самих черточках руны. К тому же, она может смыться или стереться в таких-то экстремальных условиях жизни, да и она будет лишь на поверхности кожи, непосредственного контакта не будет. Вырезать на коже?!»

В голове сразу возникли образы ножа, разрезающего плоть. Крови, стекающая вниз. Магические шрамы, заполняющие руки, как проказа. Сердце сжали холодные и липкие пальцы страха.

«Бррр, – поежилась Кааль, тряхнув руками. – Подумаем об этом позже. Сейчас попробуем Огонь, – она прикрыла глаза, сосредотачиваясь. – Так… А как? Мне на Солнце смотреть, чтоб его прочувствовать? Не вариант. Ладно, для начала хотя бы с кровью попробуем его вызвать. Потом попробуем силой мысли. Боже, как же странно это звучит…»

Игла снова уколола палец, и капелька крови умыла руну, которой Кааль опасалась больше всех. Но нужно было преодолеть этот этап.

– Шан.

Тут же лицо обдало жаром. Девушка отпрянула, вскрикнув. В широко распахнутых глазах горели ужас и восторг. Пламя поднималось из магического круга мощным столбом, сияя неестественным синим цветом. Неистовую силу сдерживали только границы, начерченные ножом на траве. Так Кааль казалось. Но вот рядом вспыхнули сухие ветки, смешивая синий цвет с оранжевым. В реве огня, слышался вой смерти.

– Кай! – в панике выкрикнула Кааль.

Ладонь обрушила водяной поток на огненную руну, и всю поляну накрыл горячий пар. Сердце бешено колотилось, глаза в ужасе смотрели на обуглившуюся траву.

– Больше никакого огня, ну его nahren, – дрожащим голосом сказала девушка, поднимаясь.

Стерев сапогом начерченные руны, она развернулась в сторону лагеря и вздрогнула, вдруг увидев силуэт. Но испуг сменился облегчением, стоило силуэту выйти на свет.

– Во даешь, – улыбнулся Фаррей, – такой магии я ещё не видел. Огонь вспыхнул, как ненормальный!

– Я тоже не ожидала, что так рванет. Чуть со страху не померла.

Кааль встала рядом и задрала голову, чтобы смотреть на рыцаря. Вблизи ещё больше ощущалась разница в росте, и это казалось забавным.

– Расскажешь Мельфиру? Твои успехи больно щелкнут его по носу.

– Он хоть скучал по мне? – лукаво улыбнулась она.

– Ещё как. Это он попросил найти тебя.

– Как мило с его стороны, – усмехнулась Кааль, идя вместе с Фаррейем через лес.

– Опасно ходить по лесу в одиночку. Особенно тебе, – заметил тот, отодвигая перед ней ветку.

– Я уже не настолько беспомощна. От комаров отбиться смогу.

– Я не о комарах. Они любят пить кровь, а кое-кто любит пить магию. Разве тебе Мельфир не рассказывал?

– Что? – девушка остановилась в недоумении. – Нет, не рассказывал. Ты о ком?

– Змеелюды, аркаты, райнары… Да много кто. Все их причуды – магия, а её нужно восполнять. Поэтому для них ты лакомый кусочек.

– Эм… – по спине неприятный холодок пробежался. – И где они обитают?

– Змеелюдов у нас немало, аркаты в горах Сомивона, – беззаботно говорил Фаррей, – а райнары вообще интересные существа, могут везде выживать, где угодно их можно встретить. Один из них может следить за нами прямо сейчас.

– Фу, не нагоняй жути.

Парень добродушно засмеялся.

Выйдя на опушку, она тут же заметила мага. Сидел на пригорке и что-то рассматривал в руках. Рядом с ним стоял Кайон. Почувствовав, что это её шанс, Кааль махнула рыцарю рукой и побежала к ним. Забираясь к нему на вершину, она почувствовала нарастающее с каждым шагом беспокойство. Принц и маг о чем-то разговаривали, но она смогла разобрать только злорадную фразу Мельфира: «Таор будет в ярости, когда узнает о пропаже».

– Учитель? – подала она голос.

Маг резко обернулся на неё, и девушка вздрогнула, увидев магический блеск в его взгляде.

– Ма эль дер хель. Тарель валь хат. (Она нас не слышит. Можем продолжить разговор)

– Что? – растерянно переспросила Кааль.

Тут заговорил Кайон. И она снова ничего не поняла. Осознание произошедшего сковало льдом всё тело.

«Он деактивировал руну-переводчик».

Двое продолжили переговариваться на неизвестном языке. На глазах выступили слезы.

«Падла какая. Мстишь за самоволку? Мразь нарциссическая. Не прощу».

Она стояла позади них, словно провинившаяся собака. Сбитая с ног повторным осознанием своей беспомощности, в которое её нарочно вверг маг. Бежать и пытаться просить помощи у Фаррейя или Нода было бессмысленно. Она стояла, ожидая, что он вернет ей слух, ведь помочь мог только он. Ввергнуть в бездну и вытащить из неё. Он тешил своё эго, продолжая переговариваться с Кайоном нарочито развязно и неторопливо.

«Воспитывает. Старая истеричка. Теперь всё понятно. Старик, желающий, чтобы его уважали и почитали так же, как и в годы его молодости. Не хочет признавать, что его давно пора списывать со счетов. Хочет уважения, подчинения, восхваления. В универе каждый первый препод такой. Знаем, плавали. Остается только поддакивать и улыбаться, иначе… Сука! Я вытяну у тебя все знания о магии, каждую крупицу, ты ещё пожалеешь, что обучал меня. Последнее, что я сделаю перед возвращением домой – заставлю тебя харкать кровью».

Страх заглушался гневом. От каждого их слова, сказанного на райтарском, она всё сильнее стискивала зубы и сжимала кулаки.

«Не прощу».

Сказав Кайону последние слова, Мельфир наконец соизволил обернуться на Кааль.

– Ты что-то хотела, моя юная ученица?

– Да, учитель…

      «Порвать тебе глотку».

– Я хотела извиниться за свое поведение.

Она медленно опустилась на колени. Сложила ладони перед собой и прижалась к ним лбом. В перерывах между занятиями магии Мельфир преподал ей пару уроков хороших манер, и теперь она показывала, как внимательно слушала обожаемого учителя.

«Так он хотя бы не видит моего лица».

– Учитель, простите меня, – произнесла она, склонившись. – Я была не права. Вы желали для меня только лучшего, а мое поведение было возмутительным. Простите.

– Не слышу раскаяния. Ты будто всё ещё думаешь, что я поступил с тобой несправедливо.

К счастью, Мельфир не увидел, как расширились её глаза – ничто не скрыло бы её пораженного негодования во взгляде. Пальцы подо лбом впились в траву, но этого он тоже не увидел.

– Прошу простить меня, господин! – прокричала она.

Старик обернулся. Девушка не поднимала головы – если бы она увидела его довольную ухмылку, повторилась бы злополучная тренировка.

– Хорошо, что ты это поняла. На этот раз я прощаю тебя. Можешь идти.

– Спасибо, учитель.

Она поднялась и спешно пошла вниз к лагерю. По щекам лились слезы злости и обиды.

«Сука. Сука, сука!» – задыхалась она, вытирая лицо рукавом.

Оказавшись внизу, Кааль остановилась, давая себе шанс прийти в себя.

– Прости, пап, я тут надолго, – тяжело вздохнула она, посмотрев на небо.

Вопрос о течении времени в обоих мирах всё ещё беспокоил её. Никто не мог дать внятного ответа. Мельфир предполагал, что пробыл в её мире весь день, и остальные, оставшиеся в мире магии, говорят то же про пару часов. Казалось бы, можно радоваться – в этом мире время течет медленнее, но точно ли это? Мельфир вполне мог предположить про «весь день» из-за того, что дома у Кааль была зима, а в это время года темнеет куда раньше. Вдобавок, времяисчисление этого мира, скорее всего, отличается от мира людей.

«Как все сложно. Просто ужасно, – девушка ощутила вновь нарастающую панику. – Ладно, всё, соберись. Проехали. Пойдем, поболтаем с Нодом о монетках и мировом кризисе».

Но стоило ей выйти из тяжелой задумчивости и выпрямиться, как она услышала спускающегося за ней Кайона. Внутри все сжалось. Она резко развернулась и пошла в другую сторону.

– Стоять.

«Ну нет, прошу, не сейчас…» – проскулила Кааль.

– Господин, – Кааль поприветствовала его поклоном.

– Ты плачешь?! – обескураженно спросил тот.

– Простите, господин, – сказала она, принявшись ещё усиленнее вытирать слезы, – я знаю, в вашем присутствии женщинам нельзя проявлять эмоции, но… Я так счастлива, что учитель простил меня.

Кайон был растерян. Правило «хочешь жить – умей вертеться» подарило девушке неплохую актерскую игру, обычно проявлявшуюся в виде лучезарной улыбки и милого голоска, но теперь обрело другую форму, от которой была в шоке даже сама Кааль. Но откровенная ложь, от которой у неё возникли рвотные позывы, подействовала на Кайона так, как она и хотела – смягчающе.

– Тебя можно понять. И всё же, возвращайся к Фаррею, вам пора идти.

– Куда?

– В деревню у холма. Он поможет тебе выбрать лошадь.

– Лошадь? Мне? – девушка не могла поверить своим ушам. – Но…

– Ты же умеешь ездить верхом?

– Я научусь.

Кайон раздраженно втянул воздух. Но, вопреки ожиданиям, ничего, кроме сдержанного «Хорошо», он не сказал. Кааль удивленно смотрела ему вслед. Она и не думала, что езда с Фарреем может быть так полезна.

Глава 10

Сокол стремительно летел над давно знакомой ему рекой, и через минуту перед ним раскинулся огромный город. Столица Сомивона, Равамир. Каменные лабиринты, украшенные разноцветными тканями и стеклом. В солнечных лучах их сияние было особенно ярким. Запах специй и моря, шум порта и рынка, наполняли воздух суетой. Соколиные крылья разрезали воздух с новой силой.

Дворец был на самой вершине холма, возвышаясь над портовым городом и их жителями. Тонкая резьба по камню украшала овальные арки и круглые окна, а бесценные ковры наполняли уютной роскошью каждый коридор. За деревянными дверьми скрывались комнаты, которые стоило увидеть хотя бы раз в жизни. Заморские украшения их драгоценных камней, шкуры животных, птицы в хрустальных клетках и просто море цветов. Конечно, самое лучшее было в покоях короля, куда и направлялся верный сокол. К его лапке была привязано послание из Турвона, столицы Райтара.

Цепкие лапки приземлились по каменный подоконник, и мелодичный зов привлек на себя взгляд мужчины. Король обернулся и неспешно подошел к посланнику.

– Чем порадуешь меня сегодня, Мирис? – спросил он сокола.

Магические искры вспыхнули в голубых глазах птицы. Мирис словно знал, что ждет короля. Пергамент раскрылся, открывая императорскую печать. Глаза, окруженные старческими морщинами, недоуменно прочитали аккуратно выведенные строки.

– Надар! – злобно выкрикнул король, сминая пергамент.

Сокол испуганно вздрогнул и вспорхнул с окна – подальше от разозленной руки правителя.

– Отец? – в покои вбежал растерянный принц.

Слуги уже предупредили юного господина о внезапно испорченном настроении Его Величества, и он был готов к худшему. И оно настигло его.

– Райтар сгорит в огне измен, если на троне будет сидеть такой взбалмошный мальчишка, как Нанэй! – негодовал король-отец. – Но его предок наверняка гордится им. Свергнуть собственного отца – в нём говорит гнилая кровь того, кто когда-то поднял меч на Мать-императрицу и весь волчий род.

Мужчина обессиленно упал в широкое кресло. Принц обеспокоенно подошел и спросил:

– Что тебя так встревожило?

– Мирис принес ответ от Нанэя. Он согласен продать зерно по нашим ценам, но за это мы должны помочь ему в войне против Кайона.

– Что?! И это в обычном письме? Не будет встречи? Хотя бы с его послами?! За кого он нас принимает?

Король-отец устало выдохнул. Эмоции, захватившие его в первое мгновение, постепенно отступали, но злость всё ещё пульсировала в висках.

– Конечно, не исключено, что войны не будет вовсе. Но ситуация может измениться в любой момент.

– Если бы мы захватили Кайона, условия диктовали бы мы, а не нам, – нахмурился Надар.

– Мы это уже обсуждали. Сейчас Нанэю нужен Кайон лишь для успокоения собственной гордости. Ему не приходится сомневаться в верности своего окружения. Поэтому, предложи мы Кайона сейчас, он бы не согласился на высокую цену. Но вот если его власти придет реальная угроза, он согласился бы на всё, что мы потребуем.

– Если ты не ошибаешься.

– Кайона нужно было отпустить. Он бы ничего нам не предложил, а мы бы не смогли получить чего-то стоящего от Нанэя. Мне любопытно посмотреть, как он собирается вернуть трон Райтара с его-то ничтожными силами.

– У него не получится.

– Без сомнений. Если ему никто не поможет.

Надар слишком хорошо знал этот взгляд отца. Тот что-то задумал, и чутьё обещало ему успех, как запах дичи обещает лису сытный обед.

– Неужели скоро военные склады избавятся от пыли? – заинтересованно спросил принц, садясь в кресло напротив. – Может, расскажешь о своем плане, отец?

По дороге к деревне, Кааль внезапно почувствовала тревогу. Новый мир скоро откроется ей с новой стороны. Конечно, она не ожидала чего-то сверхъестественного, но боялась показаться не такой как все. Не хотела привлечь к себе внимание жителей деревни, но была почти уверена, что так и произойдет. Руки непроизвольно натянули капюшон посильнее, хоть и в нем было ужасно жарко.

– Ты чего? – Фаррей заглянул в её лицо.

– Нервничаю, – призналась та, отводя взгляд. – Я совсем не приспособлена для этого мира. Далека от вашей жизни на столько, насколько это возможно. Боюсь, тебе снова придется меня спасать.

– Не волнуйся ты так, – улыбнулся тот. – Просто повторяй за нами, и никто ничего не заподозрит.

– Ты прав, мне всего-то нужно за несколько дней изучить то, чему вы учились с рождения. Небольшая цена для выживания, – с насмешкой проговорила она.

Продолжив идти, Кааль заметила, что тот неожиданно остановился. Она обернулась. От его хмурого лица внутри задрожало волнение.

– Фаррей?

– Я был против, чтобы Мельфир приводил тебя сюда.

Сердце больно кольнуло. На плечи навалилась жгучая тоска по дому, пришлось укусить губу, чтобы не дать слабину.

– Я понимал, что любой, кого он приведет, будет чувствовать себя, как рыба, выброшенная на берег. Но не представлял, что будет настолько тяжело. Кааль, – его взгляд был полон серьезной решимости, – я буду защищать тебя. Можешь не бояться за свою жизнь. Ты вернешься домой в целости и сохранности.

– Спасибо, – выдохнула девушка, и на губах растянулась улыбка удивления. – Ещё парочка таких прекрасных слов, и я влюблюсь в тебя.

Фаррей заулыбался в ответ на её веселый смех. Дальше они шли куда ближе друг к другу.

Деревня выглядела куда пригляднее, чем Кааль представляла. Дома из камня и дерева, видно, строились на века, из печных труб шел легкий дым, наполняя воздух приятными ароматами, ставни окон были расписаны в голубые и белые цвета, но попадались и желтые с красным оттенком. Почему было такое разделение, Кааль пока не знала. К тому же, её внимание занимали другие аспекты жизни людей магического мира. Дети бегали друг за дружкой, что-то выкрикивая, по дорогам бродили ленивые курицы, а под тенью заборов спали кошки. Им не было никакого дела до творившейся повседневной суеты и проходящих мимо незнакомцев.

– Хм, а где же собаки? – Кааль вдруг поняла, чего ей не хватает для полной картины деревенской идиллии.

– Собаки? В этой глуши? – Фаррей удивился. – Собак могут себе позволить только аристократы. Некоторые породы даже дороже боевых коней.

Теперь пришла очередь девушки удивляться.

– Как так? У нас собаки это обычные питомцы, любой может себе собаку позволить. Это большая ответственность, конечно, но всё же…

Парень нахмурился, раздумывая.

– Вы слишком доверяете предателям.

– Собаки стали другом человека ещё до первых цивилизаций, как и лошади.

– И почему ваши волки пошли на такое? Это же проклятье на весь род.

Кааль тряхнула головой, не понимая, о чем тот говорит, а потом вспомнила, с кем имеет дело.

– А, точно… В моем мире-то волки обычные животные. В древности человек приручил волков и так появились собаки. А у вас как?

– Твой мир такой странный. Волки – обычные животные? В голове не укладывается. У нас тоже собаки появились задолго до первых королевств, но это произошло не по доброй воле. Была война. Некоторые волки предпочли подчиниться человеку, а другие решили сражаться насмерть. Кровавая была битва. Выжившие ушли к Колючим горам, где их уже никто не мог достать, там они и жили тысячу лет до времен Первой Императрицы. Предателей же сковали в цепи, запретили перевоплощаться, и скоро они забыли человеческий облик. Такая вот история.

«Какая жесть, – подумала Кааль. – Собаки для них что-то вроде гомункулов? Убогие подобия волков? У них сохранился интеллект? Они осознают, что происходит? Боже, у них ещё породы вывели. Их насильно скрещивали друг с другом. Жесть. Что ещё люди с ними делали? Фу, даже думать не хочу».

Им навстречу двигалась телега, груженная бочками, и Кааль инстинктивно приблизилась к Фаррею. Старик-извозчик окинул их подозрительным взглядом, но молча подстегнул свою уставшую лошадь. Тогда за телегой показалась ещё одна, привязанная к телеге. Девушка почувствовала, как Фаррей остановился, а потом резко побежал за извозчиком.

– Эй, папаша, постой! За сколько продашь свою лошадь? Ту, что привязана.

– Морошку? – возмущенно крякнул старик. – Ишь ты, чаго захотел. Самому надобно! Вот как помреть моя старушка, – он мотнул головой на запряженную, – так она на её место станет.

Слыша его говор, Кааль зажмурилась. Казалось, руна-переводчик сходила с ума, и она вместе с ней. Она подозревала, что люди одной страны могут говорить с такими разными акцентами, но как же тяжко было это переваривать.

– Может, знаешь, кто сможет лошадь продать? Позарез нужна.

Старик фыркнул, но задумался. Во время их разговора Кааль стояла рядом с Морошкой. Рассматривая высокое животное, она невольно подумала:

«И такая громадина будет у меня?»

Длинный хвост бил по рыжим бокам, отгоняя непрошенных насекомых, а сильным ногам уже не терпелось идти дальше. Большая голова вдруг повернулась на девушку, и та встретилась с её глазами. Казалось, лошадь познала за свою короткую жизнь какую-то разочаровывающую мудрость, отчего темные глаза стали глубокими и чуть печальными.

– Ежели позарез, то просите Кодира, – наконец ответил старик. – Он лошадей разводящий. Наш хозяин, господин Рельмир, даже от уплаты его освободил, за заслуги-то, во как. Так что, за лошадью токмо к нему.

– Как его найти?

– Да вон, – тот указал хлыстиком на дорогу позади себя, – пойдете из деревни, поля будут – это всё его загоны-то. Прямо, не сворачивая, а там и дом его стоит.

– Спасибо! Идем, Кааль.

– Эй! – крикнул напоследок извозчик. – Скажите, что от Сура, как родных примет.

– Договорились, – махнул ему парень.

– Пока, Морошка, – протянула Кааль, которую уводил за руку Фаррей.

Провожая их взглядом, старик прокряхтел что-то недовольное, но телега тронулась, и мысли его были уже о том, как бы побыстрее довезти бочки до мельницы.

Когда Кааль и Фаррей наконец вышли из деревни, они и вправду увидели большие поля. Девушка замедлилась. Не хотелось спускаться с холма, пока не налюбуешься красотой природы. Идя по избитой колесами дороге, она слушала жужжание плел и шелест высоких трав. Согретая солнцем земля наполняла воздух такими ароматами, что хотелось вдохнуть поглубже. Кааль не заметила, как на лице её появилась улыбка.

С левой стороны дороги было вспаханное поле, на котором виднелись взошедшие посевы, а с другой – забор, ограждающий пасущихся овец и коров. От вида животных, внутри защекотала детская радость. Девушке захотелось дотронуться до мягкой молодой шерстки, но вот овцам до не было до неё никакого дела. Они медленно ходили, смешавшись с такими же ленивыми коровами, и выбирали самую сочную траву. Скоро на их пути будет пруд, питающийся подземными водами плодородной почвы, и он спасет их от дневного зноя.

Вдруг Кааль услышала пение, тихо доносившееся со стороны леса. Она увидела девушек, несущих полные корзины цветов. Босые ноги закрывали платья, расшитые красными нитками, а в распущенных волосах красовались ленты. От их веселых мелодичных голосов в груди стало тяжело. Тоска по чему-то родному и давно забытому. Девушки заметили идущих по дороге путников, и помахали им, приподнимаясь на носочках. Фаррей махнул им в ответ, и на их лицах расцвела игривая улыбка.

– Блудницы, – со светлой задумчивостью вздохнул тот.

Непристойное слово по отношению к красавицам вызвало недоуменный взгляд Кааль.

– Что означает это слово, Фаррей? – осторожно спросила она.

– Девушки, которые блуждают в поисках мужа. Девушки, с которыми можно создать семью.

– Вот так, – протянула та, оборачиваясь вслед уходящим девушкам.

«Другой мир, другие взгляды», – вздохнула она про себя.

Скоро они увидели дом, стоящий недалеко от главной дороги, и большую конюшню. К ним вела тропка, полная следов копыт. Послышалось заливистое ржание и лай собак. Хозяева узнали о приходе гостей. Кааль увидела вышедшего на крыльцо мужчину. Он грузно спустился по ступенькам, неотрывно глядя на пришедших.

– Здорово, хозяин! – приветственно крикнул Фаррей.

Мужчина подождал, когда они приблизятся и спросил:

– Чего надо?

– Лошадь нужна. Сур сказал, ты можешь помочь.

– Сур? – хмыкнул Кодир, но взгляд стал менее строгим. – Лошадь не продам, но могу дать жеребца. Недорого возьму.

«Вот удружил, – улыбнулась про себя девушка, стоящая чуть в стороне, – сразу понял, что мы сорта пониже, чем его чистопородные красавицы. Ну и ладно».

– Пойдем, взглянем.

Они обошли дом. Около конюшни оказался большой загон, в котором мирно паслись красивые животные. Подойдя к ограде, хозяин протяжно свистнул, и скакуны тут же направились к нему. Кааль наблюдала со стороны, предпочтя предоставить всё Фаррею. Вряд ли спросят её мнения в том, в чем она совершенно не разбиралась.

Фаррей и хозяин о чем-то переговаривались, переходя то к одному, то к другому коню. Первый явно хотел сторговаться, а хозяин всё недовольно кряхтел.

«Прощупывают друг друга», – улыбнулась девушка.

Тут она заметила стоящего у дерева коня. Он понуро стоял, брошенный своим табуном. Просто стоял в тени, даже не щипал траву. Стоял, думал о чем-то.

– Хозяин, – подала Кааль голос, и на неё удивленно обернулись, – а там кто?

Мужчины посмотрели в указанную сторону.

– А, – невесело протянул хозяин, – этого задаром отдам.

– Как так?

Хозяин оставил своих воспитанников и направился к изгою. Кааль и Фаррей за ним. С каждым шагом все больше ощущалась давящая тишина, окружающая коня.

– Зуб даю, с этой скотиной что-то не так, – шепнул ей парень.

Хозяин свистнул. Конь медленно обернулся на его зов. Увидев незнакомцев, он будто всё понял. Его сильная грудь медленно поднялась и опустилась в тяжелом вздохе.

– Иди сюда, Злеяды тебя разорви, – прорычал хозяин.

«Зачем же так жестоко?» – Кааль почувствовала жалость.

Конь повиновался. Хозяин показал его белоснежные зубы и шелковистую серую шерсть с белыми крапинками.

– Хороший конь, смирный, – сказал Фаррей. – Почему же отдаешь?

– Конь-то хороший, вот только проклят он.

«Что? – бровь недоверчиво изогнулась. – Проклят? Может, я чего-то не понимаю, но… Конь как конь. Только грустный».

– Всадников своих губит. Дед мой прошлой зимой упал с него, сломал шею, – начал рассказывать Кодир. – Наездником он был лучше меня. Как так случилось, никто не знает. Потом кузнец наш его взял в город ехать, да не доехал. Нашли на обочине, пробил голову об камень. А три дня назад сын мой его взял. Говорил ему, да что молодежь понимает… Теперь лежит со сломанной рукой. Хоть жив остался. Рассказывал, что Злеяд этот на дыбы встал ни с того, ни с сего. Так что забирайте, но потом не вините, что я вас не предупреждал.

Фаррей призадумался.

– Дай нам пошептаться немного, – сказал он, уводя Кааль. – Что думаешь? – спросил он её. – Случайность или нет?

– Я б поставила на случайность, – ответила она. – Даже если это и проклятие, Мельфир сможет его снять. Наверное.

Парень глубоко втянул воздух, в голове гудели все «за» и «против».

– Рискнешь?

– А что ещё делать? Денег кот наплакал.

– Это верно, – протянул Фаррей. – Но, если что, скажи, я тебе своего коня отдам.

– Надеюсь, до такого не дойдет, – неуверенно улыбнулась та.

Фаррей вернулся к Кодиру.

– Ладно, хозяин, заберем твоего проклятого, – сказал он с напускной уверенностью. – Нам бы ещё седло…

– Только солдатское.

– То, что надо.

Кааль осознала произошедшее, когда Фаррей подвел к ней оседланного коня и сказал: «Садись». В голове прогремела мысль:

«И это всё моё».

Но забраться на привалившее счастье оказалось труднее, чем ожидалось. Первая проблема – ногу в стремя вдеть, потом вторая проблема – как-то изловчиться и подняться на стремени, третья – закинуть вторую ногу, чтобы упасть в седло, а не на землю. На третьей попытке Кааль заметила плохо сдерживаемую усмешку Кодира. Щеки предательски запылали. Радовало только, что на ней были штаны, а не платье.

В конце концов, все звезды сошлись. Видя землю со спины коня, Кааль инстинктивно сжалась. Она вцепилась в луку седла, когда Фаррей потянул за узду и конь зашагал следом. Попрощавшись с Кодиром, они вышли на главную дорогу и направились в обратный путь.

– Держи спину прямо, Кааль, – напомнил ей Фаррей. – Привыкай к своему коню. Почувствуй его размеренные шаги, ритм движений. И не сжимайся в комочек, выпрямись! Расслабься, расправь плечи, двигай корпусом в темп движениям коня, не сопротивляйся им. Это на крупе тебе надо было сидеть, не шелохнувшись, в седле все по-другому.

– Да я уже поняла, – с легкой паникой в голосе ответила девушка.

Держаться не за кого, пугающее чувство неустойчивости, ноги не понимают, что делать со стременами, и это она ещё уздечку не держала. В какой-то момент Фаррей подошел к ней, схватил за голень и прижал её к боку коня.

– Держи ноги вот так. Не обнимай его пузо ногами, ты ему только мешаешь. Держись за него бедрами. Упирайся в стремя не носками, а серединой стопы. Вот так. Пробуем дальше.

Кааль ненароком вспомнила анатомию ног человека – все мышцы и кости, даже их названия на латыни, – и наконец начала что-то понимать. Она поймала положение равновесие, и теперь не казалось, будто до падения осталось мгновение. К тому времени, как они поднялись на холм к деревне, она уже более-менее уверенно осматривала окрестности с нового ракурса.

До лагеря они добрались без помех. Первым их заметил Нод. Он радостно подбежал к ним, и Кааль услышала ободряющие слова:

– Держишься, как мешок с картошкой, но держишься.

– Спасибо, – засмеялась она. – Мы что-нибудь пропустили? Выглядишь счастливым.

– Я? – мальчишка смутился, но, прокашлявшись, вернул себе серьезный вид. – Ничего такого, просто Сахраз хочет сделать из меня стрелка, а мне такого счастья даром не надо.

– Сбежал от него к нам? – с коварной улыбкой заметила девушка. – Скучал по мне?

– Кто будет скучать по шумному волчонку?

– Да ладно, Нод, просто признай, что рад нас видеть, – повернулся к ним Фаррей. – Бежал сюда, как счастливый щенок.

– Неправда.

Они подъехали к остальным. Кайон и Мельфир оценивающе глядели на нового члена команды. Сахраз одобрительно похлопал по сильной шее, и спросил:

– Сколько отдали за красавца?

– Даром отдали. Платили только за седло.

– Даром? – Кайон явно напрягся.

– Даром?! – в глазах Нода заблестели жадные искорки восторга.

– Я всё объясню, – сказала Кааль, – только помогите слезть…

Фаррей протянул к девушке руки. Та положила ему ладони на плечи, и он стащил её на землю.

– Хозяин сказал, что на нём проклятие, – сказала Кааль, тут же заинтересовав Мельфира. – Его прошлые всадники, либо погибли, либо пострадали. Но я никаких рун не увидела, – она посторонилась, дав подошедшему магу больше простора для осмотра.

Мельфир обошел коня, внимательно рассматривая, но нигде не задержался.

– Я тоже ничего не чувствую. Возможно, это просто совпадения, – Мельфир вынес вердикт.

– Тоже так подумала, – пожала плечами ученица. – Можно сказать, нам повезло.

– Посмотрим, – хмуро сказал Кайон. – Дыма без огня не бывает.

– В любом случае, теперь это мой огонь, – высказалась Кааль.

«У меня под задницей».

– Смотри, чтобы он нас не задел, – взгляд принца был многозначителен. – Всё, выдвигаемся. Придется идти до заката, чтобы наверстать упущенное.

«Вот ведь… Опять залезать? Спуститься не успела», – вздохнула Кааль.

Ноги побаливали даже от такой недолгой езды. Напряглись даже те мышцы, о которых она не подозревала. Зато не надо было заморачиваться с погрузкой своих вещей – их не было. Видя, что все заняты, Кааль решила самостоятельно решить проблему, но, с трудом засунув носок в стремя и схватившись за седло, она уже поняла, что силенок ей не хватит.

«Я слишком стара для таких приключений».

– Фаррей, помоги, – проскулила она.

На этом этапе она получила повод уздечки. Это была обыкновенная веревка с единственным отличием в том, что у коня в зубах была металлическая пластина. Веревка была переплетена и связана похожим образом, как и обычные уздечки, о которых Кааль знала.

Группа двинулась вперед, и девушка неловко повернула коня в их сторону, но – снова проблема, – могла идти только шагом, когда остальные ускакали бодрой рысью.

«Господь милосердный, да почему все так сложно? Я еле научилась нормально сидеть, а они мне: “Давай-ка побыстрее”. Я рулить этой штукой не могу, не то, что скорости переключать!»

Фаррей первым заметил её отсутствие. Заметив её далеко позади, он тут же развернулся и направился к ней. Он и не подозревал, что в этот момент в глазах Кааль он был окружен прекрасным ореолом.

– Прости, – протянула девушка.

– Все в порядке. Давай мне поводья, – Фаррей перекинул веревку через голову коня и намотал на руку. – Теперь просто держись.

Он поцокал языком, и его конь пошел рысью, уводя за собой коня Кааль. Она тут же почувствовала, как копчик ударился о седло – спина коня резко ушла вниз и тут же вернулась вверх. Она была к такому не готова, но каким-то чудом догадалась встать на стремена. Это помогло, но долго продолжаться не могло – ноги нещадно болели.

– Ты её так угробишь, – крикнул Фаррею подъехавший Нод. – Твоя ученица сейчас, либо свалится, либо сбросится.

Всадники остановились, и Кааль с облегчением плюхнулась в седло. Глаза с мольбой посмотрели в небо, но Нод потребовал к себе внимания:

– Смотри на меня, Кааль, – он пустил коня вскачь вокруг них, демонстрируя свое искусство верховой езды. – Приподнимайся и опускайся на стременах в ритм коня. Его спина вниз – ты поднимаешься, вверх – опускаешься. Давай, не куксись, сама виновата, что не научилась этому раньше.

– Да когда бы я… Ай, не важно.

Она просто смирилась. Без особого энтузиазма попробовала повторить движения Нода, и поразилась тому, насколько легче стало жить. Да, иногда сбивалась с ритма, да, иногда подводили ноги, да, очень хотелось узнать стоп-слово, но постепенно они нагнали остальных, и это означало, что она может ехать наравне со всеми.

«Я справлюсь. Я должна справиться».

Барон Рельмир нервно сжал письмо, украшенное императорской печатью. На лбу выступил холодный пот, непослушные пальцы оттянули воротник. Понадобилось несколько секунд, чтобы собраться с мыслями, и вот рука потянулась к колокольчику. На зов загорелась дверная руна, впускающая в комнату обеспокоенного слугу.

– Трайн! – сорвался барон. – Немедленно вызови ко мне Кириоса! Мне нужны его глаза и уши на каждом переулке. Пусть поднимет всех своих людей! Ты меня слышишь?

– Конечно, господин, я сейчас же…

– Стой. Ещё прикажи Минери подготовить лучшие комнаты. Пусть эти курицы работают, как никогда. К нам идут важные гости, и я скормлю Злеядам любого, кто посмеет халтурить!

– Да, господин, конечно, господин, – лепетал слуга, в поклонах закрывая дверь.

Как только дверь закрылась и руна снова загорелась алым, Трайн побежал по коридору в поисках домоправительцы. Он бы никогда не позволил себе такого, но настроение хозяина заставляло ноги двигаться быстрее. Через минуту уже весь дом знал, что что-то произошло.

Глава 11

Теплый ветерок игриво покачивал вышитые занавески. В комнате царила роскошь и величественное спокойствие. Редкий уголок в императорском дворце Райтара. Девушка лежала в мягких подушках и задумчиво смотрела на птиц в клетке. Кое-что гложило сердце, которое должно было бы радоваться в окружении такой красоты.

– Мальри, – лениво протянула девушка, и служанка, незаметно стоящая у двери, повернулась на зов.

– Госпожа?

– Почему он меня не зовет? – в голосе послышались нотки капризного гнева.

Служанка поджала губы и посмотрела на сцепленные пальцы.

– Почему, Мальри? – уже громче спросила та.

– Госпожа Ирэн, я всего лишь служанка, не мне рассуждать о желаниях Его Величества, – пролепетала девушка.

Госпожа вскинула голову. Она рывком поднялась с ложа. Птицы в клетке забеспокоились. Ирэн подошла к трусливо сжавшейся девушке и гневно прошипела:

– Хочешь сказать, он меня не желает?!

– Нет-нет, что вы… – залепетала девушка, и тут же вскрикнула от хлесткой пощечины.

– Пошла вон! Вон отсюда! Чтоб глаза мои больше тебя не видели, дрянь! – крик госпожи ворвался в коридор вместе с выбежавшей из покоев служаки.

Птицы забились в клетке, хлестая прутья крыльями, отчего на подушки вокруг упали золотистые перья.

– Ненавижу! Будь оно всё проклято! – бесновалась Ирэн, швыряясь подушками и опрокидывая попавшиеся под руку вещи.

Но скоро она выдохлась, ей оставалось только шептать сквозь зубы бесконечные проклятья на свою несчастную жизнь. Она села у окна, сокрушенно положив голову на сложенные руки, и длинные волосы волнами легли на её изящную спину. Злоба сменилась слезами, и госпожа тихо роняла горькие слезы на тонкий шёлк. В этот момент из-за двери донеслось:

– Старшая онори просит госпожу Ирэн о дозволении войти.

Красавица приподнялась и поспешно ответила:

– Входи!

В покои вошла пожилая женщина с хитрыми морщинками у глаз. Ирэн быстро подошла к ней и упала в её объятия.

– Он меня не любит, Файта, – простонала девушка.

– Не надо так убиваться, солнце моё, – улыбалась женщина. – Садись у зеркала, я расчешу твои локоны.

– Он совсем обо мне забыл, – причитала Ирэн, послушно усаживаясь перед зеркалом, которое чудом пережило все всплески гнева хозяйки. – Как только он Кайона изгнал, так я ему не интересна стала.

– У Его Величества много забот, дорогая, – спокойно улыбалась старшая из служанок, знающая её с пеленок. – Но даже если мужчина забывает о женщине, она о себе забывать не должна. Посмотри-ка, лицо бледное, глаза потухли. Слёзы помогают, только если мужчина их видит.

Ирэн сердито вытерла влажные ресницы и посмотрела на отражение женщины.

– Что мне делать, Файта? Я здесь с ума схожу.

Старшая многозначительно улыбнулась. Ирэн знала эту улыбку, и уголки её губ поднялись в предвкушении.

– Ты что-то придумала, да? Расскажи. Быстро!

– Мышки нашептали, что Его Величество плохо спит, а снотворное ему носит врач. А кто он и когда приходит, этого они не знают.

– Но ты-то знаешь, верно?

– Иначе я бы не была старшей онори. Слушай, мой госпожа, вот что мы сделаем…

С каждым прошёптанным словом онори улыбка на лице капризной красавицы сияла всё ярче и ярче.

– Я умираю, – простонала Кааль. – Нод, я ног не чувствую.

Парнишка устало вздохнул. Он сидел рядом со страдалицей, распластавшейся на траве. Утром Мельфир устроил своей ученице настоящую нервотрепку – раз она уже освоила все руны Стихий, значит, готова к следующим, и нарисовал ей двенадцать новых. От каждой руны Стихии три другие – новые свойства, новые заклинания, новые сложности. Пытаясь запомнить их разом, Кааль боролось с мыслью, что старик издевается над ней. Вышедшие из руны Огня заклинания не поддавались, хотя остальные кое-как отзывались. Кааль брала их упрямством и отключением мозга – не задумываясь, как это работает, просто заставляла работать. Практика показала, что это неплохая тактика, а удивленный взгляд Мельфира стал злорадной наградой. Но вот Солнце поднялось довольно высоко над горизонтом, и группа отправилась в путь. По дороге Кааль пыталась в голове рисовать изученные руны и прокручивать их заклинания, чтобы хоть как-то усилить эффект обучения и отвлечься от мучительно долгого перехода. Если бы Кайон не устроил привал, это бы сделала Кааль, грохнувшись с коня.

– В детстве я хотела канарейку, а судьба подарила коня, – тяжело проговаривала девушка.

– Мне б твои проблемы, – хмыкнул Нод.

– Да что ты говоришь?! – возмутилась та с вдруг появившимися силами.

– Тихо-тихо, понял.

Он поспешно положил ладонь ей на лоб, и она снова расслабилась. Ладонь была холодной, и оттого безумно приятной в этот жаркий день.

Кааль ни за что бы не поверила, что в Райтаре весна. У неё дома весна – это холодная и грязная пора, снег только начинает таять, но тут же превращается в лед из-за резких перемен погоды. Не было и речи о том, чтобы путешествовать, ночую под звездами, а в этом мире, казалось, никто никогда не знал холодов.

Несмотря на это, Кааль удивлялась, как умудрилась не заболеть. Ночи у костра были для неё невероятным испытанием – темнота, постоянные звуки, надоедливые насекомые, ощущение, будто кто-то следит за тобой или ползает по спине, постоянно хочется придвинуться к огню поближе, но, даже если чудом заснешь, на рассвете боишься нос высунуть из-под одеяла, ведь всё вокруг покрыто холодным туманом и росой. Казалось бы, первая же такая ночка должна была вызвать насморк и боль в горле, но она чувствовала себя на удивление неплохо. Ноющие мышцы и непроходящий страх где-то глубоко внутри – это мелочи.

– Нужно изучить вашу medicine, – неожиданно сказала Кааль, не открывая глаза.

– Вечно у тебя какие-то странные словечки выскакивают, – проворчал Нод, всё так же держа ладонь у неё на лбу.

– Врачевание, лекарство, травничество – всё одно, – монотонно проговорила девушка.

– С этим я тебе не помогу.

– Да, но… – она приподнялась на локтях и посмотрела на Нода. – Раз мое тело временно недоступно, поработаем мозгами. Расскажи, как ты вел учет всего и вся во дворце?

Нод зажмурился, с трудом осознавая услышанное. Но потом будто махнул на всё рукой и сказал:

– Это может быть сложновато для тебя. Я и сам много не знаю.

– В любом случае, ты знаешь основы. У тебя есть какие-нибудь записи?

– Немного, – он достал из-за пазухи мелко исписанный пергамент. – Тут о нашем состоянии дел. Вот запись о твоем коне, который обошелся нам дешевле травы летом. Вот тут об одежде, которую тебе Фаррей купил. Здесь Сахраз продал кое-что деревенским. В общем, не густо.

Кааль следила взглядом за тем, куда указывал Нод, и с усталым отчаянием поняла, что ей в добавок нужно научиться читать. Слышать-то она слышит, но это только благодаря рунам Мельфира, а вид закорючек и палочек на листе бумаги вводил в уныние.

«Ещё хорошо, что у них бумага есть, а не глиняные таблички, – вздохнула Кааль, – доросли».

– Ты слушаешь меня?

– Да, – приврала девушка. – Ты прав, это сложновато для меня. Ни cherta не поняла. Расскажи сначала о cifrah.

– Так, – Нод раздраженно помассировал переносицу, – ты вроде говоришь на райтарском, но как же напрягают твои… Не понял.

– Прости, – Кааль опустила глаза, пытаясь спрятать улыбку. – В моем мире считали с помощью cifr – символы, которые под собой обозначали количество чего-то. У вас же тоже должно быть такое?

– Вот ты о чем. У нас их называют счеты. Вот они, – он указал на новые закорючки. – Их довольно много. Сейчас покажу.

Он вынул из нагрудного кармана небольшой камешек, лизнул его и нарисовал на бумаге ряд символов. Кааль посчитала – девять. Выглядели так, будто были объединены в три группы. Три по три – палочки, кругляшки и треугольники.

– Смотри, – Нод тыкнул камешком в первые палочки, – это медные счеты. Первый символ как одна медная монета. Называется медяк. Несложно запомнить, верно? Второй – две медные монеты, складывается из двух медяков, называется медис. Третий – три монеты, из трех медяков, медоз. Понятно?

Ответом ему служили сведенные брови и серьезное выражение лица девушки.

«Дайте мне ручку, я должна это записать. Нужен конспект», – молила внутри себя Кааль.

– Хорошо. Теперь серебряные счеты, – Нод указал на кругляшки. – Первый символ складывается из двух медозов. Он равен серебряной монете и, что невероятно, называется серебряк. Второй символ – две серебряные монеты, складывается из двух серебряков. Догадаешься, как называется?

– Се-ре-брис? – неуверенно по буквам протянула Кааль.

– Умница. Сложи три серебряка – получишь сереброз, третий символ. Понятно?

«Помогите…»

– И последнее, – настала очередь треугольников, – Золотяк, золотис, золороз. Точно таким же путем. Складываешь, отнимаешь, получаешь символы, переводишь их в монеты.

– Но ведь ты говорил, что монеты Сомивона отличаются от монет Райтара…

– Это уже тонкости. Суть-то одна – медь, серебро и золото.

– Сонитов нет?

– Таких больших счетов я не видел.

– Мда… И вам не сложно объясняться между собой? Как вы тогда торгуетесь, если система цифр такая сложная?

– О, для этого есть упрощенная система. Ею пользуются деревенщины. Но стоит ли…

– Стоит. Научи.

– Ладно. Посмотри на свои пальцы. Видишь, они разделены костяшками. Правая рука – это первые счеты, а левая – вторые. Левая рука больше правой.

«В смысле “больше”? А, наверное, на правой единицы, а на левой – десятки. Ладно, дальше?»

– Начинаешь с первой костяшки указательного пальца, касаешься её большим пальцем. Потом касаешься по порядку нижних – раз, два, три…

«О! Знакомые числа», – но Кааль сдержала радость, чтобы не отвлекаться от объяснений юного учителя.

– …Указательный палец кончился, дальше идет средний палец – четыре, пять, шесть…

«Я знаю эти числа, я понимаю! Спасибо, Боже».

– …девять. Три пальца загибаешь, когда они закончились – десять. Не переживай ты так, я повторю, что непонятно. Так вот, десять. Касаешься первой костяшки указательного пальца на левой руке. Потом просто каждый раз касаешься следующей, когда на правой заканчиваются три пальца. Если будешь торговаться, скажи, что имеешь – медь, серебро или золото. От этого уже и будете отталкиваться. Сколько меди в золоте, думаю, и так понятно.

– Ага. То есть, если у меня и на левой, и на правой согнуты три пальца, то это – сто?

– Как ты узнала? Ты знаешь эту систему?

– Да, – с нескрываемой улыбкой произнесла девушка. – В моем мире такие же цифры использовали. Не уверена насчет пальцев, но я всё поняла. Давай я тебе покажу нашу matemateku? – она уже было взялась за листок, но тот остановил её, сказав:

– Нет, спасибо. Не хочу снова чувствовать себя дураком. Погоди, ты умеешь считать?

– В своем мире, конечно. И писать, и читать. У нас этому учат с малых лет.

– Что? – Нод выронил листы. – Это что получается? Ты умнее меня?

– Как тебе сказать, – задумчиво вздохнула девушка. – Те знания, которыми я обладаю, есть у всех в моем мире. Там я обычный человек. Здесь же мои знания делают меня чуточку уникальнее, однако ничем не могут мне помочь. Да, умею читать, писать и считать, чего не умеют многие из ваших, но я читаю, пишу и считаю только на языке и системе своего мира, здесь же мне придется учиться заново. Так что, по уровню развития в этом мире я, грубо говоря, дитя малое, – улыбнулась она.

– Дитя, – фыркнул Нод. – Ты не дитя, ты волчонок. У тебя есть клычки. И этими клычками ты готова поглотить все знания нашего мира.

– Что поделать, они ведь такие вкусные, – засмеялась та. – Знаешь, наша система счета немного удобнее хотя бы потому, что не придется писать кучу символов для обозначения одного числа. Давай научу тебя, будешь самым лучшим счетоводом в империи!

Парнишка растерялся. В голове всплыли воспоминания из детства, в котором он давился слезами, выводя одни счеты за другими, а за спиной стоял нетерпеливый учитель, бьющий палкой по рукам при каждой ошибке.

– Не хочу.

Кааль заметила страх в его глазах, и сердце обожгла горечь. Нод хотел было подняться, но девушка остановила его, взяв за руку.

– Это обмен. Знания на знания. Может, когда-нибудь ты сможешь применить мои знания на практике, ведь ты лучше знаешь этот мир, а значит, понимаешь, что ему нужно. Может, когда Кайон станет императором, ты сможешь ему помочь, и…

– Нет, – Нод вырвал руку. – Завтра мы будем проезжать Голокор. Там моя мать. Я останусь с ней.

– О… Точно.

Чувство, когда теряешь, не успев обрести, покрыло сердце, словно ржавчина железо.

«Я думала, мы сможем подружиться. Но кто я такая и ради чего буду останавливать его? Ради жизни бродяг во имя светлого ничего? Мда, – поникла Кааль. – Ему вернуться к родным куда проще, чем мне. Вот бы и мне также просто уйти».

– Прости, – вздохнул Нод. – Не думай, что я предатель. Я никому не скажу, что видел тебя или остальных. Просто для меня идея Кайона слишком… Слишком. Я и так бесполезен, так что… Мне жаль.

Девушка слушала, обняв колени. Она не смотрела на него, как и он на неё. Она не могла говорить, пока внутри разрывались эмоции, и он затих из-за того же. Между ними сгустилась прозрачная стена. Стало мучительно находиться рядом. Стена разбухала с каждой секундой молчания и отталкивала их друг от друга.

– Нод, – Кааль положила руку на его плечо, – ты не должен извиняться. Я расстроилась, потому что неожиданно расстаюсь с другом. Конечно же, я не считаю тебя предателем, и никто не считает. Надеюсь, ты будешь счастлив.

– Спасибо, – вздохнул тот и положил ладонь на её руку.

Стена растворилась. Они поднялись и стали возвращаться к остальным. Первым их заметил Фаррей.

– О, ребят, я наполнил ваши фляги водой. Следующий водоем будет не скоро, так что постарайтесь растянуть её на как можно дольше.

– Спасибо, Фаррей, – ответила Кааль. – Извини, что с тобой не пошла.

– Не страшно. О чем болтали?

– Нод научил меня счетам, – улыбнулась она.

– Серьезно? Нод, и ты тоже записался в её учителя? – шутливо обратился он к парню, но тот прошел мимо, не сказав ни слова. – Что это с ним? – Фаррей удивленно посмотрел на девушку. – Ты, что, переиграла его в его же игре?

– Если бы, – понуро протянула та. – Вспомнили, что Нод скоро уйдет.

– Вот как. Только из-за этого? – пожал плечами он.

Девушка печально вздохнула, немного разочарованная равнодушием Фаррея, но он вдруг сказал:

– Я бы тоже ушёл, если бы кто-то нуждался во мне больше, чем Кайон. Уверен, ты бы поступила так же. Не вини его.

– Нет, я не виню, – тихо проговорила Кааль.

Она присела рядом с ним, и тот молча продолжил чистить оружие. Девушка задумчиво смотрела на длинное лезвие меча, и подумала о своем клинке, отданном Сахразом. Она пользовалась им, чтобы начертить руны, но мысль, что кроме травы и земли на нем могут остаться пятна крови, пугала.

– У тебя кто-нибудь остался? – спросила она.

Рука остановилась задумчиво посмотрел вдаль.

– Дед остался. Наверное. Мы не виделись уже много лет. Но если бы я пришел к нему после всего, что случилось, он бы хорошенько меня поколотил, – сказал он с горьким смехом. – Для него империя превыше всего. Выше собственной жизни, выше семьи. Настоящий воин.

Кааль смотрела на его лицо и читала детский восторг, смешанный с неутоленной жаждой признания.

«Получается, Фаррей из династии военных. Интересно, хотел ли он другой судьбы? Или он восхищается своим предназначением?»

– Ты уже дала имя своему коню?

Неожиданный вопрос вырвал из задумчивость. Девушка подняла глаза и встретилась с добродушной улыбкой.

– Нет ещё, – растерянно ответила она. – Ничего на ум не приходит. Я бы хотела, чтобы имя подчеркивало какую-то его особенность, но я совсем его не знаю.

– Узнаешь. Дружба с лошадьми мало чем отличается от дружбы с человеком. Просто проводи с ним больше времени, говори с ним, заботься о нем. Пусть запомнит твои запах, голос, прикосновения. Позволишь ему узнать себя, он позволит в ответ.

– Тебя послушать, так ничего сложного, – вздохнула девушка. – Но я немного опасаюсь таких больших животных. Вот взбредет ему в голову пнуть меня, я ж сдохну быстрее, чем осознаю произошедшее. Он намного выше и сильнее меня, и…

– Так я тоже, но не пинаю же тебя.

– Фаррей! Ты же понял, о чем я, – с обидчивой возмущенностью сказала Кааль на фоне его смеха.

– Все будет хорошо, – сказал тот, отсмеявшись. – Если ты завоюешь доверие коня, он станет твоим верным другом.

Девушка вздохнула, улыбнувшись. Взгляд направился в сторону, где паслись лошади. Её серый выделялся на фоне черных и гнедых, но не только цветом шерсти. Когда его собратья общались друг с другом или щипали траву, он неподвижно стоял в отдалении. Недавно Кааль поняла, что её конь редкий соня, и от этой мысли на губах растянулась улыбка нежности.

Солнце купалось в белых облаках, гонимых восточным ветром, и по колышущейся траве ползли их огромные тени. Вдыхая дневной зной, чувствуешь, как согревается душа, растворяя липкие мысли. Скоро снова придется отправиться в путь.

«Да, всё будет хорошо», – с теплой уверенностью подумала Кааль.

Над дорогой поднималась песчаная пыль, и земля дрожала под десятками сильных копыт. Барон Рельмир, стоящий на балконе, ощутил скверное предчувствие. Письмо, полученное на днях, было предвестником беды, теперь он это точно чувствовал. За дверями слышалась суматоха, воцарившаяся в коридорах, а песчаная буря все надвигалась на поместье.

– Превеликое Солнце, прогони этот мрак, – взмолился барон с тяжелым сердцем.

Всадники осадили разгоряченных коней у парадного входа, и когда двери открылись, их приветствовал радушный хозяин.

– Приветствую вас, сыны Солнечной империи! Надеюсь, тьма не коснулась вашего пути.

Приблизившись, барон Рельмир встретился взглядом с тем, чье имя держало в страхе все соседние королевства. Таор, придворный маг, гончий пёс империи. От одного его взгляда хотелось сделаться невидимым. Конь под ним нетерпеливо перебирал ногами, рвался и мотал головой, но сильные руки сдерживали его на месте. Всадники за его спиной вызывали не меньшее чувство опасности.

– Благодарю за прием, барон, – сказал Таор, – но на формальности времени нет. Вы получили письмо Его Величества, поэтому должны понять.

– Конечно, – поклонился барон.

– Я должен немедленно встретиться с эрмандером Кириосом. Он здесь?

– Н-нет, господин, – барон боялся поднять голову. – Он всё ещё городе.

– Тогда дайте мне провожатого. Я не собираюсь ждать его прибытия.

– Как прикажете.

Стоящий при бароне Трайн понял всё без слов, и уже через миг к отряду подъехал один из конюхов, готовый сопроводить почтенных гостей куда угодно.

– Авред, пойдешь со мной, – сказал Таор своему ученику. – Рован, остальные остаются здесь. Проследи за всем.

Рыцарь кивнул, и двое всадников отправились за конюхом. Спешившись, Рован и остальные передали коней подбежавшим мальчишкам и проследовали за хозяином в дом.

«Утомляет, – вздохнул про себя Рован. – Нужно найти предателей, а не расшаркиваться перед мелкими толстосумами. Скорее бы найти след…»

Группа передвигалась в задумчивом молчании. Кааль была позади и могла видеть состояние товарищей. Странное напряжение окутало всех, даже Рилор был необычайно молчалив. Кайон то и дело открывал и убирал карту. Они шли через лес, потому что принц опасался дорог, но сегодня его одолевало, кажется, еще большее плохое предчувствие. Рядом идущий Фаррей только мог ободряюще хлопать его по плечу.

Эрмандер Кириос смотрел на сидящего напротив него человека и не мог поверить. Ему на днях пришло срочное письмо от барона Рельмир, но из-за беспробудного пьянства он совершенно забыл о нем. Теперь тот, кого он хотел поприветствовать лично в особняке барона, сидит в его кабинете, и отчего-то по спине пробегал холодный пот.

«Нужно заканчивать с выпивкой», – грузно думал Кириос, незаметно вытирая влажные ладони о штанину.

– Вы меня слушаете, эрмандер? – сдержанный голос Таора ударил больнее хлыста.

– Да, конечно, все будет исполнено, – мужчина хотел сквозь землю провалиться.

– Эти листовки должны быть сегодня же развешаны по всему Голокору.

На стол легли портреты преступников, и Кириос побледнел, увидев знакомое лицо.

– Это же… Так он жив?

– Это государственная тайна, – холодно ответил тот. – На его ориентировке должно быть только особые приметы, без имени. Обвинение такое же, как у остальных – измена империи. Большего никто не должен знать. Вы же меня понимаете?

– Да, безусловно.

– Будьте полезны империи, – Таор встал и вышел.

Как только дверь за ним захлопнулась, Кириос тихо и жалобно застонал.

На улице Голокора поднялась суматоха, и грубая рука солдата постучала в дверь большого дома. Её открыл хрупкий старик, которого грубо оттолкнули и потребовали хозяйку дома.

– Где Зольта Надмар?

Слышав её имя из уст солдат, прохожие в ужасе прикладывали ладонь ко рту. Эта женщина была не просто жительницей Голокора. Её дом – это один из немногих книгопечатных домов империи. Десятки работников, постоянные заказы, запах бумаги и магии, поддержка города – все это было связано с Зольтой.

Вот она спустилась к солдатам и, подняв голову, сказала:

– Чем могу помочь, сыны Райтара?

– Твой дом сегодня будет полезен империи, – грубо произнес капитан. – Эти листовки сегодня же нужно размножить и распространить. Приказ Его Величества.

Женщина взяла протянутые листы, начала их перебирать и вдруг побледнела. Руки задрожали, а глаза неотрывно смотрели на родное лицо.

– Я отказываюсь.

– Что?

– Я отказываюсь! – она швырнула листы в лицо солдата. – Я не предам собственного сына!

– Тогда ты предала империю. Взять её! Пусть эрмандер решает её судьбу.

– Что вам сделал маленький мальчик? – кричала Зольта, подхваченная солдатами. – Неужели новый император настолько труслив?

Её крики были слышны всем собравшимся зевакам, в толпе поднялся испуганный шепот, пока солдаты не разогнали всех по домам. Нужно было исполнить приказ во что бы то ни стало, и станки зашумели под остриями копий.

Кааль придержала коня и посмотрела на вид, открывающийся с вершины холма. В низине, окруженный лесом и рекой, расположился Голокор. Они добрались до него быстрее, чем рассчитывалось. Кайон был доволен, а Кааль – наоборот. Время расставаться.

– Рыдать по мне будешь, когда уйду, – сказал ворчливый голос позади.

– И не подумаю, – ответила та, вытерев намокшие ресницы.

– Вот и славно. Город не переживет нового потопа.

Кааль грустно улыбнулась. Каждый раз, расставаясь с кем-то навсегда, она корила себя за то, что так быстро привязывалась, но боль никуда не уходила. Ей казалось, с уходом Нода в команде станет на одного хорошего человека меньше.

Кайон обернулся и внимательно посмотрел на Нода.

– Сахраз, проводи Нода и убедись, что с ним будет всё в порядке.

– Не стоит, я… – забеспокоился парнишка, но тот резко прекратил всякие возражения.

– Это приказ, – сказал Кайон.

– Можно мне тоже пойти? – неуверенно спросила девушка.

– Нет. Трое будут привлекать слишком много внимания.

«Так и знала…»

Её опустившиеся глаза заметил Фаррей, и пока остальные коротко желали Ноду светлого пути, он подъехал к Кайону.

– Позволь, я с ней пойду, – тихо сказал он.

– Нет, – принц отвел глаза.

– Послушай, это необходимо для её же блага. Ей нужен опыт и знания для жизни в новом мире. У ворот мы разделимся – Сахраз проводит Нода, а мы с Кааль осмотрим город. Все будет в порядке.

Тот раздраженно вздохнул. Но Фаррею были знакомы хорошо эти хмурые брови и поджатые губы, поэтому он заранее знал ответ.

– Ладно. Но ты слишком опекаешь эту девчонку. Всё ещё видишь в ней сестру?

– А ты в ней – Ирэн?

Кайон гневно посмотрел на него, но сказать ему было нечего. Пальцы крепче стиснули поводья, и уши коня встревоженно зашевелились, пытаясь понять настроение седока. Фаррей положил руку на плечо Кайона.

– Кааль ни в чем не виновата, – сказал он другу. – Предатели будут испепелены, а друзья согреты.

– Вот только предатели сейчас мы, – горько усмехнулся изгнанный принц.

– Скоро всё изменится, – уверенно сказал тот.

Янтарные глаза потеплели, наполнившись благодарностью. Фаррей улыбнулся, почувствовав возвращение друга из омута боли прошлых дней.

Глава 12

Оставив лошадей, компания спустилась на дорогу, ведущую к Голокору. Они расстались недалеко от главных ворот. Фаррей добродушно пожал руку смущенному Ноду, а Кааль порывисто обняла его. Парнишка не знал, куда глаза девать, и натянул капюшон посильнее. Сахраз и Нод вошли в город первыми, и как только они скрылись меж широких улиц, вошли Фаррей и Кааль.

Первым, что заметила девушка, массивные дубовые ворота, дорога, крытая длинными досками, разношёрстные строения, расположенные в хаосе, и огромное количество забора. Ответ на вопрос «Зачем?» нашёлся сам – точнее, выбежал из-за поворота, громко мыча. Какая-то женщина в грязной юбке гнала, махая кнутом и ругаясь, корову к воротам. Кажется, буренка поела её грядки во дворе. Перекинувшись с Фаррейем вопросительными взглядами, Кааль пошла за ним, осторожно обходя грязь и подозрительные кучи.

Они шли мимо лавок, хозяева которых нагло и громко расхваливали товар, иногда пугая девушку своими резкими выкриками. Чего стоили мальчишки, снующие тут и там. Фаррей сразу притянул Кааль поближе к себе.

– Следи за поясом. Они умыкнут всё, что плохо привязано.

– Невозможно украсть то, чего нет, – отшутилась девушка, и тот улыбнулся.

Тут её взгляд упал на прилавок, полный книг, и Кааль чуть не задохнулась от восторга. Позабыв о Фаррее, она устремилась туда. Перед ней предстали аккуратно переплетенные хранилища знаний, и глаза разбегались, цепляясь то за один красивый узор, то за другой. Однако воодушевление поутихло, когда нарисованные символы так и не обрели смысла.

– Красавица, что интересует? – заулыбался торговец.

– Хочу научиться читать, – честно сказала девушка, подняв на него глаза. – Есть что-то в роде сказок? Что-нибудь простое и незамысловатое, что даже ребенок поймет?

Мужчина слегка растерялся, но задумался над вариантами, которые мог бы предложить. Взгляд его переходил то одной к другой книге, но на прилавке не оказалось ничего подходящего, поэтому он отошел в тень лавки и порыскал там.

– Разве что вот это, – торговец протянул Кааль небольшую книгу. – История о Матери-Императрице.

– Правда? Такая тонкая? – девушка взяла книгу в руки.

– Что поделаешь, – пожал плечами тот, – о ней мало что известно. Больше можно узнать, разве что, только в императорской библиотеке.

– Занятно, – протянула та, разглядывая картинки на шуршащих страницах. – Сколько хочешь?

– Серебряный.

– Хэй, не держи нас за дураков, – возмутился стоящий позади Фаррей. – У тебя свой печатный дом под боком, не из Сомивона ты эти книги тащишь. Медяк.

– Эй, мне ж семью кормить надо, – воспротивился тот, поставив руки в боки. – Пять медных, – торговец коснулся второй костяшке на среднем пальце, и Кааль воодушевилась, вспомнив уроки Нода.

– Три, – Фаррей дотронулся большим пальцем нижней костяшки указательного пальца.

– Четыре, не меньше.

– Тогда в придачу бумагу и уголек положишь.

– Идет.

Удивленная Кааль несла обрушившееся на неё богатство и не могла поверить своему счастью.

– Это всё мне? – взглянула она широко распахнутыми глазами на парня.

– Конечно, тебе же учиться надо, – улыбнулся тот, с братской любовью погладив её по голове.

Девушка смущенно хихикнула. Свои сокровища она спрятала во внутренний карман плаща. Там им не грозят пронырливые мальчишки.

Сахраз и Нод шли по улицам молча. Казалось, парень смущался присутствия Сахраза, но с каждым знакомым поворотом мужчина замечал, как на лице Нода расцветает предвкушение встречи. Поворот, дорога, другой поворот, там они срезали, здесь шаг ускорился, и вот парень уже бежал к дому на другом конце улицы.

– Мама! Мам! – кричал Нод.

Ещё немного, и мама выбежит ему навстречу, крепко обнимет и расцелует щеки. Но дорога перед ним все так же оставалась пустой, калитка оказалась распахнутой настежь и около неё валялись разбросанные листы. Нод замедлился. Сахраз положил ладонь на рукоять меча.

– Нод? – тихий встревоженный голос заставил их обернуться.

Напротив их дома приоткрылась дверь, из которой выглядывал старик.

– Дедушка Рин, – Нод тут же подошел к нему. – Что произошло? Почему во дворе такой хаос? Станок работает, но я никого не вижу.

– Зайходите, тебе нельзя здесь быть, – старик быстро затащил их обоих к себе и закрыл дверь. – Прости, сынок, – с болью вздохнул он. – Госпожа Надмар… Солдаты увели её.

– Что? Почему? – сердце рухнуло в холод.

– Солдаты принесли ориентировки на тебя и кого-то ещё, приказали бросить всю остальную работу и печатать только их, но Зольта – Всемогущее Солнце! – отказалась, не хотела предавать тебя! Они увели её в эрмандерию, – на глазах выступили слезы.

– Нет! Но… – парень еле справлялся с паникой.

Мысли трусливо забегали в голове, ни за одну не удавалось ухватиться, воздуха не хватало, и казалось, он вот-вот сойдет с ума. Но плечо сжала сильная рука, и Сахраз бесстрастно спросил:

– Когда?

– Утром, – всхлипнул старик. – Рынок только-только оживился, а они уже на пороге стояли…

– Нод, – воин серьезно посмотрел на парня, – тебе ли не знать, как империя расправляется с предателями. Возможно, уже…

– Нет! – тот грубо вырвался из-под его руки. – Мы можем ещё успеть!

– Думаешь освободить мать из эрмандерии? Взгляни на вещи холодно.

– Предлагаешь её бросить?! – закричал Нод. – Пусти меня! Ещё можно успеть!

– Нод!

Парень выбежал на дорогу, за ним Сахраз. Из окон виднелись чужие глаза и уши, и мужчина ощутил колкий страх.

– Нод! – он побежал ещё быстрее за парнем, перед глазами которого были только страх и слезы.

Скоро дыхание подвело и силы покинули его, и Сахраз схватил его за шиворот. По щеке ударила хлесткая ладонь, Нод закричал и забрыкался, снова пытаясь вырваться.

– Нод, послушай меня, – воин грубо встряхнул его за плечи, – твоя мать рискнула жизнью ради тебя. Если ты сейчас пойдешь за ней, похоронишь все, ради чего она это сделала. Ей не станет легче, если вы будете висеть рядом на висельнице!

– Нет! Не позволю!

– Стой!

Но было поздно. За следующим поворотом появилась прямая каменная дорога, ведущая к большой площади. Площади при эрмандерии.

– Так, – Кааль осматривала карманы и сумку на поясе, перебирая улов, – бумага есть, письменные принадлежности есть, учебное пособие для самых маленьких есть, бинт – нормальный в кое-то веки, – есть, кровоостанавливающее, обезболивающее, обеззараживающее – надеюсь, сработает, – ножницы и… А где? О! А это для тебя, моя красавица, – засмеялась она, вытащив бутылек с ароматным маслом.

– Кайон нас убьет, – нервно улыбался Фаррей, вспоминая о потраченных деньгах. – Ты ведьма, знай это.

– Для вас же стараюсь, – серьезно сказала та. – Какой я лекарь без лекарств? Мельфир мне так ничего и не рассказал о травничестве, но, будем надеяться, что та девушка нас не надурила.

– Вряд ли.

– Тоже так думаю. Она так тебе улыбалась, – лукаво взглянула на него Кааль.

– Следи лучше за сумкой, – проворчал парень, отводя взгляд, – там у тебя бесценные сокровища.

– Да-да.

Кааль машинально осмотрелась, выглядывая возможных посягателей на её сокровища, но вместо этого заметила небольшую странность.

– Куда это все спешат? Что происходит? – удивилась Кааль, наблюдая за людским потоком.

– Понятия не имею. Пойдем узнаем? – легкомысленно улыбнулся Фаррей.

– Да! – бодро ответила девушка.

Идти пришлось недолго, но приближаясь к все нарастающему шуму и гулу, Кааль почувствовала царапающее беспокойство. Люди перешептывались и со страхом оборачивались на появляющихся тут и там солдат. Спросить, что происходит, Кааль опасалась. Посмотрев на Фаррея, она нашла на его лице то озадаченное беспокойство, что терзало и её.

– Давай уйдём, – потянула она его за рукав.

– Поздно. Мы слишком выделимся, солдаты могут что-то заподозрить. Я, кажется, понял, куда все идут. Всё будет хорошо, – он взял её за руку, и девушка чуть успокоилась.

Да, верно, всё будет хорошо, она не одна, с ней Фаррей, он обязательно выведет её из любой передряги. Главное, сейчас в неё не попасть. Девушка глубоко вздохнула, посильнее натягивая капюшон.

Толпа притекла на площадь, и Кааль с ужасом увидела висельницу. Она застыла в оцепенении, и Фаррею пришлось, обхватив её за плечи, отойти в тень дома. Толпа все прибывала и прибывала, толкаясь и смешиваясь, шум и гул голосов становился все громче, но их заглушало стучащее в ушах сердце. Кааль вжималась в Фаррея, пытаясь спрятаться от прохожих и происходящего кошмара. Тот чувствовал её страх, но изо всех сил сохранял спокойствие. Он заметил всех охранников, контролирующих горожан, и нашел путь для отступления.

– Идем, – он покрепче перехватил Кааль за руку, и уже хотел двигаться, как вдруг двери эрмандерии открылись и толпа взорвалась негодованием.

На эшафот медленно поднялись люди, связанные кандалами. Стоя у петель, они обреченно смотрели на окружившую их толпу. Кааль заметила среди них женщину. Солдат зачитал приговор, но из-за общего рева Кааль ничего не слышала. Мешки спрятали лица несчастных, их шеи обвила веревка. Кто-то истошно кричал, кто-то сыпал проклятиями, а женщина молча дрожала. Она незаметно повернула голову к зданию эрмандерии, и в его окне увидела лицо своего палача.

– Прости, Зольта, – тяжело вздохнул эрмандер Крилос, опрокидывая бутылку, – но моя шкура мне дороже.

Девушка не могла отвести взгляда. Было невыносимо страшно смотреть, но не смотреть она не могла. Вот палач рванул рычаг, и толпа ахнула. Обвиненные забились в петлях. Женщине сразу сломало шею, кто-то пытался вырвать руки из веревок, освободиться, но всё было тщетно. И вдруг всеобщий гул разрезал крик: «Нет!»

В толпе возникло движение, люди расступались, и прежде, чем Кааль поняла, где слышала этот голос, на эшафот запрыгнул Нод.

– Мама!

Он обхватил ноги женщины, рыдая и умоляя, но его тут же оттащил рядом стоящий солдат. Поднялся шум, паника, солдаты со всех постов побежали к эшафоту. Следующим, что Кааль увидела, был Сахраз, замахнувшийся мечом на солдата, который схватил Нода. Кровь хлынула на мощеный камень, и люди, охваченные ужасом, побежали кто куда.

– Что происходит? – в панике зарычал Крилос, припавший к окну. – Кто посмел?

– Кажется, это Нод Надмар, господин, – заметил рядом стоящий помощник.

– Надмар?! – глаза вспыхнули хищным огнем.

Крилос кинулся к столу и нашел на нем листовки. На одной из них было лицо Нода.

– Схватить! Немедленно! Если здесь один, значит, должны быть и другие!

– Солдаты уже…

– А ты! – Крилос схватил паренька за воротник. – А ты мчи к дому барона. По главной дороге! Найди Таора и его рыцарей, приведи его сюда, сегодня мы схватим эту шайку!

Помощник вылетел из кабинета эрмандера, как ошпаренный, и в следующее мгновение уже мчался на коне к городским воротам.

– Сахраз, сюда! – крикнул Фаррей сквозь толпу.

Воин заметил его и, взяв Нода под локоть, потащил к нему. Кааль вышла из оцепенения. Она бросилась к Ноду, захотев обнять, но мужчина отмахнулся от неё:

– Сейчас не время, сначала надо выбраться отсюда, – твердо сказал Сахраз.

Девушка увидела кровь на его кожаном нагруднике, и её взгляд обратился к солдату, лежащему у эшафота. Он был мертв.

– Скорее!

Фаррей потащил девушку к темному проходу, скоро они покинули площадь. Они бежали к главным воротам, то и дело уходя в переулки от выскакивающих им навстречу солдат. Тут и там раздавались их голоса: «Ловите их!», «Именем императора!», «Стоять!» Долго так продолжаться не могло. Тогда Кааль увидела на заборах листы, и лица, нарисованные на них, показались ей знакомыми.

– Фаррей, это…

– Да чтоб их Злеяды разорвали!

Ориентировки на Нода, Фаррея, Сахраза. И Кайона. Девушка замечала их на каждом повороте.

– Их не было, когда мы проходили здесь! – крикнула она Фаррею, задыхаясь.

– Быстро они работают, – цыкнул тот, уводя всех в очередной переход.

– Стой! – крикнул Нод. – Налево, срежем!

Они вывалились на свет главной улицы. Нод, прекрасно знающий город, тут же побежал вперед, указывая дорогу. Кааль почувствовала, как от страха и усталости ноги становятся ватными. Тренировки Сахраза давали свои плоды, только благодаря им она ещё не плевалась легкими, но ей все равно было далеко до парней.

Люди, завидев их, отпрыгивали в стороны, и кричали солдатам: «Злеяды здесь!» Сердце бешено колотилось, девушка с ужасом осознала, что отстает. Вдруг кто-то схватил её за край накидки, но пуговица услужливо оторвалась, оставляя ловца лишь с плащом в руках.

– Да чтоб тебя, – устало выдохнула она, увидев, как из внутреннего кармана плаща вылетают драгоценные листы и книга.

– Закрыть ворота! – кто-то крикнул со стены, и цепи на воротах угрожающе зазвенели.

– Нет-нет-нет!

Прямо перед ними закрывался единственный путь к отступлению. Медленно, но все же достаточно быстро, чтобы заключить их в смертельную ловушку.

«Всё? Конец? – её сердце рухнуло. – Нет! Я здесь не умру!»

Кааль резко остановилась, клинок летел из ножен, и его острие впилось в кожу.

– Кааль, что ты делаешь? – заорал Фаррей.

Кровь хлынула из лихорадочно нанесенных порезов, но Кааль видела только рождающуюся руну.

– Кай!

Магия взревела – для пробуждения руны нужна лишь капля крови, но сейчас она умывалась ею. Кровь, горячая от страха и бега, породила сотни водяных шаров, заполнивших улицу. Высвобождение такого количества магии разом может разорвать тело заклинателя. Сердце девушки пропустило удар, её глаза закатились, тело подхватило предобморочная слабость, но…

– Кааль! – в ужасе закричал Фаррей.

Ноги уперлись в окровавленный песок, и глаза снова прозрели. Она вскинула руки, и водяные сгустки устремились к воротам. Они разорвали их, словно пушечные снаряды, и цепи повисли у стен бесполезными железками. Кааль оглохла от взорвавшегося крика ужаса. В ушах противно запищало. Поднявшееся облако песка ослепило. Позади, словно сквозь вату, раздался яростный рык: «Смерть волчарам!» Потом звук удара и шум падающего тела.

– Вставай, – подоспевший Фаррей подхватил девушку, но она была словно в трансе.

Выругавшись, парень присел перед ней и погрузил себе на спину. Девушка машинально обняла его за шею, когда он побежал прочь. Она не оборачивалась, боясь увидеть того, кто пытался на неё напасть. Фаррей с ним не церемонился. Сахраз покончил с последними солдатами, осмелившихся преградить им путь, и группа покинула город.

Кайон был в шоке. Увидев кровь на одежде Сахраза, Кааль на спине Фаррея и взгляды, полные пережитого страха, он подбежал к ним и спешно спросил:

– Что произошло? Эй, это твоя кровь? Девчонка жива?

– За нас назначили награду, – сухо произнес Сахраз.

Взгляд Кайона застыл на мужчине, а тот не поднимал глаз. Ладонь до боли сжала рукоять меча. Повисшая тишина была наполнена могильным холодом.

– Я должен был допустить такой исход, – еле слышно выдохнул Кайон. – Простите.

– Мы так же, как и вы, не могли предположить, что они поднимут такую шумиху. Они до последнего держали все в тайне, но, видимо, решили рискнуть. Зато, – глаза воина были полны решимости, – теперь все наши союзники будут уверены, что вы живы, Ваше Высочество.

Кайон втянул воздух и вскинул голову. То ли для поддержания авторитета, то ли для того, чтобы не дать слезам скатиться по щекам. Вид побитых подопечных со злой насмешкой говорил, во что он их втянул. Но это только начало.

– Ты прав, Сахраз, – нарочито громко произнес он, – но сейчас нам нельзя медлить, за нами наверняка отправили погоню. По коням!

Нод обреченно обернулся, бросив последний взгляд на место, которое было ему домом. Дыхание снова перехватило, жалкий всхлип вырвался из груди, заставляя голову стыдливо опуститься. Но на плечо снова легла ободряющая ладонь. Нужно было идти.

– Вот Злеядье дерьмо, за нами погоня? – заскулил Рилор, забираясь на коня. – Только этого нам не хватало. Эй, вы совсем из ума выжили?!

Фаррей стиснул зубы и глубоко вздохнул. Нужно было позаботиться о Кааль.

– Что с ней? – строго спросил Мельфир, помогая ему опустить девушку на землю.

– Я не уверен, но… Она спасла нас.

Маг хмурым взглядом осмотрел кровоточащую руну на ладони ученицы и всё понял. Из груди вырвался тяжелый вздох.

– Безрассудная, глупая… – причитал он, исцеляя порезы магией.

– Я могу взять её с собой, – с настойчивой уверенностью сказал Фаррей.

– Да, так будет лучше. Поторопись.

Группа направилась в лес, подальше от города и его дорог. Нод, который бегал здесь ещё мальчишкой, без труда указывал верное направление. Кайон наблюдал за ним. Он многое хотел спросить у него – почему тот вернулся и почему он плакал, – но боялся. Его несчастный вид вызывал вопросы, но и он же заставлял молчать. Неожиданно для себя принц понял, что не умеет утешать людей. Тот, кто был рожден заботиться о великой империи, не мог позаботиться о несчастном мальчишке. Зубы стиснулись от боли самобичевания.

Когда Кааль открыла глаза, она обнаружила себя в седле рядом с Фарреем. Его сильные руки не давали ей упасть даже при спешной скачке. И всё же рука сама схватила его за плечо, найдя опору. Воин сильнее прижал её к себе. Молчаливая забота согревала сердце, и девушка облегченно вздохнула. Она понимала, что произошло, и переживала, что обломки от разрушенных ею ворот могли травмировать или убить рядом стоящих солдат. Да, в тот момент они были врагами, но это не умаляло переживаний за них. Она будет нести эту ношу до конца жизни.

Когда они вышли на опушку, в девушке было уже достаточно сил, чтобы пересесть на своего коня. Так она больше никого не сдерживала, и всадники помчались вдоль реки, в сторону отдаленных дорог и деревень, где, как они надеялись, о них ещё никто не знал.

Таор не мог поверить своим глазам. В клочья разорванные дубовые ворота – от них остались лишь жалкие куски, валяющиеся по округе. Какой маг был способен на такое?

– Это была водяная магия, господин, – заключил рядом стоящий Авред.

– Я вижу, – холодно ответил тот.

В глазах горели гневные искры магии. Все прекрасно знали этот взгляд. Господин в бешенстве. Ученик поник головой, спрятав руки за спиной. Наблюдавший за ними Рован устало вздохнул.

«Мальчишка. Ты бросишь что угодно, лишь бы получить признание и любовь учителя. Но что у тебя останется, если учитель бросит тебя?»

Но не ему судить Авреда. Он сам бросил всё ради того, чтобы следовать за Таором, в котором увидел идеального лидера.

– Видимо, у Мельфира ещё остались силы. Грязный старик, – злобно хмыкнул предводитель.

– Господин! – к нему спешил Хольк, младший из отряда. – Это были они, – горячо заверил он, – Нод, господин Сахраз и, скорее всего, рыцарь Фаррей. Их многие видели, описания сходятся с портретами. Но… С ними не было Мельфира.

– Ты уверен? – голос Таора сквозил еле сдерживаемой яростью.

– Да, господин, – кивнул Хольк, нервно выпрямившись. – Все утверждают, что им помогла сбежать девушка. И-или какой-то худощавый парень, только очень красивый, точно не знаю, но одежда была мужской, и, в общем… Это она разрушила ворота.

– Постой, – маг повелительно поднял ладонь, на лице отразилось напряжение. – Девушка… Какая девушка?!

Воздух взорвался от вырвавшейся магии. У Холька перехватило дыхание. Искры темных глаз пожирали, требуя объяснений, и он, стараясь сдержать дрожь в голосе, сказал:

– Никто не знает, кто она такая. Портрета на неё нет. Возможно, она просто попутчица.

– Попутчица, обладающая магией? – Таор угрожающе шагнул к нему. – Очень удачная компания.

– П-пожалуй… И ещё, господин, – он протянул книгу, которую до этого держал за пазухой. – Это принадлежало девчонке. На нем клеймо дома Надмар. Солдаты уже нашли торговца, скоро он расскажет всё, что знает.

Маг взял книгу в руки, и её первые страницы заставили брови удивленно взлететь.

– Сказание о Матери-Императрице? Интересный выбор для низкородной, неумеющей читать. Выясните, она сама выбрала эту книгу или ей подсунул торговец?

– Да, – поклонился Хольк.

Таор отошел от парня, и тот еле слышно выдохнул.

– Прикажем Крилосу прошарить все дороги от Голокора? – спросил Рован.

– Нет. Кайон не так глуп. Он поведет всех в лес, где найти их труднее всего. Нужен проводник или пара хороших охотников, но у нас нет на это времени…

– Господин! – из ворот – то, что от них осталось, – бежал Риман. – Господин, это плащ одного из них. Мы сможем выследить их.

– Луна к нам благосклонна, – сказал Таор, оседлав своего коня, – предатели уже близко.

Конь под ним встал на дыбы, заржав, ему уже не терпелось отправиться в погоню. Он жадно потянулся к находке, и из ноздрей повалил горячий воздух.

– Найди её, Альхиор.

Черные глаза вспыхнули синим пламенем.

Глава 13

Кони неторопливо шли по опушке леса, под их копытами шуршала высокая трава. Кааль задумчиво смотрела на идущую впереди компанию, и в голове жужжали невеселые мысли.

«Если мы дойдем до цели все вместе, это будет чудо, – думала она, закусив губу. – Они повесили его мать просто потому, что она его мать. Без суда и следствия. Розыск здесь работает отлично, но вот судебная система хромает на обе ноги. Нелегко нам придется…»

Со временем она заметила, что снова отстает. Конь еле плелся. Она ударила стременами, но тот даже ухом не повел.

– Давай же, шевелись, – устало просила она, толкая его в бока.

Как обычно, проблему заметил только Фаррей. Подъехав к ней легкой рысцой, он потянулся за её поводья, и вдруг заметил:

– Он спит, что ли?

Девушка наклонилась вправо, чтобы увидеть глаза коня. И правда – спит. Не успела она спросить Фаррея, что ей делать, как тот замахнулся и хлестко ударил коня по крупу.

– Пошёл!

Глаза распахнулись от ужаса, и конь рванул что есть сил, спасаясь от внезапной боли. Девушка еле успела схватиться за гриву и прижаться к его шее.

– Стой, мать твою! – закричала она.

Её мотало в седле, как соломенную куклу. Конь летел прямо на группу. Всадники натягивали поводья в стороны, еле избегая столкновения. Сахраз изловчился схватить поводья, но этим ещё больше напугал животное. Конь вскинулся, жалобно заржав, забился копытами, и Кааль слетела на землю. Вокруг вспыхивали выкрики. Девушка увидела жуткую неразбериху: кто-то хотел усмирить коня, кто-то кричал не подходить к нему, всё смешалось в одном напряженном гуле.

Сахраз не отпускал поводья, и в какой-то момент конь будто очнулся. Он встал прямо, устало захрапев. Его грудь вздымалась от пережитого, голова опустилась к дрожащим ногам. Мгновение тишины закончилось общим облегченным вздохом. Кааль поднялась под гневную ругань Рилора. Отряхнувшись, она взяла коня под уздцы, и вдруг заметила, искаженное от боли лицо Сахраза.

– Что такое? – испуганно спросила она.

– Твой Злеяд умеет брыкаться, – ответил тот, пряча боль за улыбкой.

– Я посмотрю…

– Потом. Сначала нужно скрыться.

– Прости, – проскулила девушка, но тот просто направил коня вперед.

Рилор, возвышаясь над ней, презрительно выплюнул:

– Держись от нас подальше, иначе кого-нибудь убьешь своей ненормальной животиной.

Мимо неё проезжали товарищи один за другим, а она снова осталась позади.

Взгляд затуманился от выступивших слез, но девушка поспешна вытерла их. Она еле забралась в седло. Плечи опустились под тяжестью вины, из груди вырвался короткий вздох. Конь прислушался к всаднице, понуро опустив голову.

– Ну же, идем, – тихо сказал Фаррей. – Прости, я не хотел.

– Да кто ж знал, что так получится, – вздохнула Кааль, подбирая поводья. – А ты, – она обратилась к коню, – ты не проклят, ты просто спишь на ходу. Лунатик, только солнечный.

– Лунатик? – парень последовал за ней. – Мы так называем верующих в Луну. Мерзкие отступники. Причем здесь конь?

– Дело не в религии, – вздохнула Кааль. – У лекарей есть понятие «лунатик». Это человек, страдающий лунатизмом. Ходят во сне, разговаривают, что-то делают, могут причинить себе вред. Потом просыпаются и ничего не помнят. Этим могут страдать и животные.

– Так это же Лунные призраки. Они вселяются в людей, пользуясь их уязвимостью во сне, и пытаются сделать то, что не успели при жизни.

– Допустим, – кивнула девушка, не желая иметь дело с суеверием этого мира. – Значит, конь действительно проклят, им овладевает Лунный призрак. Даже при солнечном свете. Странно, верно?

– Да. Невероятно, – нахмурился воин.

– В любом случае, я уверена, что коню можно помочь. Ты сам видел – он ночью куда активнее, чем днем. Прямо как сова. Прогарцевав всю ночь, он пытается отоспаться днем, но днем-то надо шевелиться, бежать от погони. Тогда решил спать на ходу.

– Он засыпал на ходу, всадники этого не замечали и начинали его хлыстать, подгоняя, а он-то спросонья сбрасывал всех.

– Вот-вот. Хорошо, что я отделалась испугом, а не переломом шеи. Сахразу повезло меньше.

– Не переживай, он не держит на тебя зла. Всякое в дороге может случиться, – Фаррей успокаивающе похлопал её по спине.

Повисло молчание. Под седлом послушно шагал конь, но его опущенная голова заставила девушку вздохнуть. Ладонь погладила шелковистую шерсть широкой шеи, и чуткие уши снова обратились к седоку. Как бы не хотелось Кааль сказать что-то утешительное, из груди вырывался только печальный вздох.

По дороге от Голокора один за другим двигалось восемь всадников. Уставшие кони храпели, опуская головы, но сильные руки снова и снова натягивали поводья, не позволяя им своевольничать. Солнце предательски клонилось ко сну, уходя за горизонт. Небо окрасилось в алый, предупреждая путников о грядущей непогоде.

«Если пойдет дождь, мы потеряем след», – подумал Рован.

Но пытаться ускорить шаг было бессмысленно. Устали не только лошади, но и люди. Рыцарь знал это молчание – отряд настолько устал, что даже желание говорить пропало. Но они упрямо следовали за своим лидером, полностью завися от его решений. Такова судьба Рыцарей Луны.

Основателем ордена Лунных рыцарей был подданный Первой Императрицы. Влюбленный в её смелый и гордый дух, он решил, что и телохранители должны быть ей под стать. Но причина была не столько в желании угодить императрице, сколько в необходимости её защиты. Эта женщина была из рода волков, дочь вожаков объединенных Лесных и Горных кланов, альфа, рожденная править и подчинять, она была первой волчицей среди людей-королей. Её не принимали. Долгое время жизнь во дворце была для неё смертельно опасной, но орден рыцарей встал на её защиту нерушимой стеной. Они были не только щитом, но и мечом, глазами и ушами. В коридорах стали переговариваться шепотом, в страхе вглядываясь в каждую тень, во время парадов стало всё меньше безумцев, желающих бросить камень в имперскую карету, казна пополнялась, избавившись от наглых должников, и на Совете уже никто не смел перебивать императрицу. Так Лунные рыцари стали гарантом императорской власти. В год, когда предок Кайона свергнул династию волков, орден рыцарей пришел в упадок. Кто-то в них разочаровался, кто-то насмехался, кто-то ненавидел. Никто не верил, что они снова вступят в ряды защитников империи. И роль Таора в этом не последняя.

Нынешний глава ордена упрямый, злопамятный и чрезмерно осторожный воин. Он не мог простить династию за изгнание волков и за осквернение чести ордена. Он не желал склонятся перед отцом Кайона, презирая его жадность и обвиняя в жестокости к народу. Но когда пришел Таор, все изменилось. Придворный маг, добившийся величия в столь короткий срок, явился к Лунным рыцарям и о чем-то говорил с главой. После этого Лунные рыцари приняли предложение императора, а вскоре и поучаствовали в государственном перевороте, приняв сторону младшего брата Кайона.

Рован подчинялся Таору с тех самых пор, как тот впервые появился в ордене. Беспрекословно следовал за ним, куда бы тот не пошел, словно пёс за хозяином. Впрочем, так и было. Таор вселял страх, но его милость была драгоценнее золота. Подчиненные его боялись и обожали одновременно. Всех, кого он выбрал для охоты на предателей, переполняла гордостью. Если бы он сейчас, обернувшись, приказал умереть, они бы перерезали себе глотки. Таор это прекрасно понимал, вот только с недавних пор Рован усомнился, ценит ли он это. Наблюдать за Авредом, его учеником, и тем, как тот вылепляет из него слепого слугу, было больно. Рован ещё помнил того смелого мальчишку, стремящегося покорить всю магию мира и доказать отцу свою силу, но теперь он был готов убить того, лишь бы Таор увидел его преданность.

«Без жертв не будет мира, – продолжал себе твердить Рован. – Но будет ли мир, если жертвой станет весь мир?» – прозвучал голос.

Пальцы устало потерли переносицу. От этого голоса трескались монолитные убеждения и принципы, закаленные годами. Голос совести, голос разума. Неподкупный и всевидящий.

«Я старею», – грустная улыбка тронула уголки губ.

Но времени на раздумья не было. Такая роскошь позволена только людям, не обременёнными приказами. Рован толкнул коня в бока, и приблизился к Таору.

– Господин, солнце скоро сядет. Нам нужно сойти с дороги и разбить лагерь.

Маг перевел взгляд на своего коня. Альхиор бодро поднял голову, показывая, что готов вести их хоть на край света вслед за предателями. Таор взрастил настоящее чудо – слияние магии и живой плоти, чувствительное к колебаниям невидимых потоков магии. Плащ, который нашел Риман, привел их к каплям крови на песке, а они были полны магии. Однако как бы сильно Таор не хотел настичь предателей, ему не следовало забывать об ответственности за подчиненных.

– Ты прав, – сказал он, и ту горечь, которая слышалась в голосе, Рован ошибочно принял за извинения. – Сворачиваем, – скомандовал он рыцарям, и те чуть оживились в предвкушении отдыха.

Разгорелся костер, и скоро дым наполнился ароматом жареного мяса. Зазвучали голоса, кто-то смеялся от историй товарища, кто-то задумчиво потягивал содержимое фляги, а кто-то ушёл с напарником караулить лагерь. Рован прислушивался к шуму у костра, неторопливо расседлывая коня.

– Загоняли тебя, старик, – вздохнул он, с грустной улыбкой гладя шелковистую шею.

Конь обидчиво фыркнул и уперся головой в плечо хозяина. Мужчина тихо засмеялся, потрепал любимые уши и полез в карман.

– На вот, не дуйся, – сказал он, раскрыв в ладони морковку.

Громкий хруст красноречиво говорил, что извинения приняты.

Забрав с собой седло, Рован вернулся к остальным. Ночи становились все короче и короче, нужно было уже отправляться на боковую, если они хотели отправиться с рассветом, однако веселое настроение у костра совсем не располагало к скорому затишью. Окинув собравшихся взглядом, Рован зацепился за поникшую фигуру рядом с Таором. Авред растерянно вчитывался в пергамент, отрезав себя ото всех.

«Я ничем не могу ему помочь, – решил про себя Рован. – К тому же, я ему не нянька».

Отрезав себе кусок мяса, он обратился к громкой беседе напарников. Риман, как всегда, заливал всем в уши о своих любовных подвигах, Хольк, как всегда, верил, а остальные насмешливо ухмылялись, и это заставляли его распыляться ещё больше.

«Люди не меняются», – хмыкнул Рован, отхлебывая из фляги.

Сколько бы заданий и миссий ему не доводилось пережить, а вокруг были всё те же хорошие люди, преданные империи и ордену. Конечно, лица менялись – живой приходил на смену погибшему, – но подлецов среди них не было. Ради каждого, кто был рядом с ним, Рован готов был рискнуть жизнью, и чувствовал, что товарищи поступили бы так же. Прислушиваясь к окружившим его голосам, он вдруг подумал, что доволен своей жизнью. Как будто больше нечего желать.

– Эй, а что насчет тебя, старик? – Риман вдруг толкнул его в плечо. – Есть, к чьей груди припасть после возвращения?

Рован хохотнул.

– Тебя послушать, так вся радость жизни в женщинах.

– В чем же ещё? – насмешливо воскликнул воин. – Просто бы сказал, что одинок, как волк.

– Эй, отстань от него, – беззубо вздохнул Неяр, давний знакомый Рована. – Будто не знаешь, что у волка одна волчица.

– Да то была тигрица, – отмахнулся тот, за смехом скрывая смущение. – Эй, – тут ему на глаза попался младший, – ну-ка признавайся!

– Я? – растерялся Хольк. – Да я… Нет, я просто… Это…

– Давай не скромничай, – Риман обхватил парня за плечи. – Ну, кто та красавица?

Даже в полутьме костра было видно, как Хольк покраснел. Воины добродушно засмеялись.