Альфа Ориона. Миссия «Венера»
© Авсянникова Е. В., текст, 2024
© ООО «Издательство АСТ», 2024
Глава 1. «Альфа Ориона»
Мишка Сорокин не любил Новый год. Как не любил он и 31 декабря – день своего рождения. С детства ему казалось, что эти праздники отнимают друг у друга все самое важное. Именинный торт он получал на завтрак вместе со словами «Подарок ждет тебя вечером, дорогой». Почему вечером, Мишка не понимал. «Что за несправедливость?! – думал он. – Другим детям достается по два подарка – один в день рождения, другой в новогоднюю ночь. А мне один». Но этим дело не ограничивалось. После завтрака про Мишку и вовсе забывали. Мама уходила на кухню, готовила праздничный ужин. Отец устанавливал елку, распаковывал фейерверки, обзванивал родственников и друзей, поздравляя их с наступающим две тысячи каким-нибудь годом. Потом приходили гости. Они, конечно, приносили подарки, только снова по одному. Про день рождения никто будто не вспоминал.
В этом году ничего принципиально не изменилось.
Морозный декабрьский вечер давно сменила непроглядная январская ночь. Слегка расстроенный из-за недополученного внимания, теперь уже десятилетний Мишка стоял на крыльце в ботинках на босую ногу и старом отцовском пуховике. Он ждал, пока родители проведут засидевшихся соседей до калитки. Ужасно хотелось спать.
Мишка набросил на голову капюшон и стал лениво рассматривать ночное небо. Его взгляд зацепился за яркую бело-голубую звезду, повисшую над верхушками деревьев.
– Это Сириус, – отец остановился позади него. – Немного правее – Ригель, три звезды над ним – пояс Ориона, еще выше – Бетельгейзе, – он указал на яркую красноватую звезду. – Его еще называют Альфа Ориона.
– Красивое название, – пробормотал Мишка. – Я бы назвал так космический корабль. Правда, у меня его нет.
– Так давай соберем, – предложил отец.
Мишка недоверчиво посмотрел на него и ответил, пожав плечами:
– У меня нет такого конструктора.
– Тебя это когда-нибудь останавливало? – отец весело улыбнулся, обнял сына за плечи и повел в дом.
Проходя мимо опустевшей гостиной, Мишка огляделся по сторонам. Снаружи их дом едва ли отличался от десятков соседних. Но внутри дело обстояло иначе. Здесь Мишка создал целое государство. Он назвал его Квадрантидой.
В Квадрантиде было все: большие города и маленькие деревни, шумные вокзалы и уединенные фермы, дремучие леса и просторные луга. Горная река с порогами и водопадами спускалась по винтовой лестнице. Внизу она впадала в море, раскинувшееся посреди гостиной.
Столицу Квадрантиды – Верхоград – Мишка разместил в своей комнате на втором этаже дома. Главный город, как полагается, поражал особым многообразием. Жилые кварталы сменялись офисными центрами. Музеи, театры, стадионы и парки – как в настоящем мегаполисе.
Все это Мишка сделал сам: собрал из конструктора, смастерил из старых игрушек и сломанной мебели.
С раннего детства вместе с отцом он часами просиживал в мастерской. Инженер по образованию, Валерий Александрович не мог воплотить в жизнь свои многочисленные идеи в скучной, по его мнению, работе программиста. Поэтому каждую свободную минуту он посвящал собственным проектам, а сыну вместо стихов и сказок читал «Популярную механику», «Науку и жизнь», а порой и серьезные академические журналы. Мама часто посмеивалась над ним, не понимая, зачем изобретать метеостанцию или собирать самодельную систему полива, если все это с легкостью можно купить в приличном хозяйственном магазине. Мишка, напротив, считал отца непризнанным гением, чье имя непременно должно прогреметь на всю страну, а может быть, и на весь мир! Постепенно он заражался отцовским энтузиазмом. Ему не исполнилось и четырех лет, а он уже пробовал себя в роли конструктора. Собранные им домики выстраивались в длинные улицы. Вырастали первые небоскребы, окруженные скверами и бульварами. Широкие площади расталкивали косые переулки.
Мишкино государство со временем превратилось в особый мир со своими законами и порядками. Местное население, хотя и было игрушечным, мало чем отличалось от обычных людей. За школьными партами сидели разновозрастные ученики, в больницах работали врачи, в ресторанах официанты обслуживали посетителей… Все они, казалось, не просто стоят на своих местах, а живут в Квадрантиде яркой, насыщенной жизнью.
В ролевые игры Мишка давно не играл, но конструирование по-прежнему занимало его.
«А ведь папа, пожалуй, прав», – он обвел гостиную взглядом и не спеша пошел вверх по лестнице.
На следующий день взбудораженный новой идеей Мишка проснулся неприлично рано, особенно для 1 января. В поисках подходящих деталей он живо осмотрел свои запасы. Среди них ничего по-настоящему стоящего не нашлось. Пришлось разбудить отца: без его ведома не хотелось копаться в мастерской. А там вместе с инструментами хранились и самые разные материалы, оставшиеся от отцовских изобретений. Разрешение далось с трудом: отец долго ворочался, ворчал и мычал что-то невразумительное.
Но вот Мишка спустился в мастерскую. Не меньше часа он рылся на полках, откладывая все, что могло ему пригодиться. Набрав полную коробку, вернулся к себе. В своей комнате Мишка провел целую неделю (почти все новогодние каникулы). Лишь изредка спускался на кухню, чтобы перекусить. Друзья заходили в гости, звали его погулять, а Мишка упрямо твердил:
– Не сейчас.
Иногда к нему поднимался отец, и они работали вместе.
Все это время обитатели Верхограда украдкой наблюдали за стройкой, гадая, над чем Мишка трудится на этот раз. Одни думали о скоростной железной дороге, другие надеялись на открытие ипподрома, третьи хотели увидеть современный аэропорт. Каково же было всеобщее удивление, когда на центральном стадионе города появилась ракета! И не просто ракета, а самый настоящий космический корабль. Восемь блоков первой ступени ракеты-носителя окружали башню второй ступени, на вершине которой красовался четырехпалубный цилиндр космолайнера. Он возвышался над стоящими рядом зданиями, отдаленно напоминая гигантскую водонапорную башню.
С наступлением ночи по улицам города потекли толпы людей. Все они, будто завороженные, тянулись на стадион.
В любом другом месте такое движение показалось бы странным. Но только не здесь. Ночная жизнь в доме Сорокиных давно перестала быть заурядной. Когда мама выключала свет и семья засыпала, Квадрантида оживала. Ее обитатели ходили на работу, в кино, в театр, встречались с друзьями, устраивали вечеринки. Моряки выводили в плавание корабли. Летали самолеты, ездили поезда… Однако сегодня жители Верхограда с готовностью отложили свои дела.
Никогда прежде трибуны центрального стадиона не видели столько зрителей. Вокруг ракеты выставили оцепление. Экспертная комиссия – десяток военных инженеров и летчиков – поднялась на борт корабля. За полчаса до рассвета эксперты выступили перед публикой.
Высокий широкоплечий инженер по имени Алексей, молодой и на удивление опытный для своих лет, во всех подробностях описал устройство корабля.
– Его корпус разделен на части, – говорил он. – Четыре ряда иллюминаторов, которые мы видим, находятся в первом и третьем сегментах. Там можно разместить пост управления, каюты космонавтов, столовую, библиотеку, спортивный зал, а еще научную лабораторию и мастерскую. Второй сегмент – большая комната цилиндрической формы. В ней иллюминаторов нет, только два люка, которые узкими переходами соединяются с другими частями корабля. Все три сегмента, похоже, независимы друг от друга и при необходимости могут быть разделены.
Дальше прозвучало много слов о том, из каких материалов собран корабль и как его можно доработать. В заключение Алексей сказал:
– Если заменить макет первых ступеней сверхтяжелой ракетой-носителем, а сам корабль оборудовать несколькими реактивными двигателями и установить на него современные системы управления полетами и жизнеобеспечения, он может отправиться в космос с экипажем из десяти-двенадцати человек. А если добавить к этому наш новейший плазменный ускоритель, «Альфа Ориона» (название было написано на корпусе корабля) разовьет такую скорость, о которой космические аппараты прошлого не могли и мечтать.
Потом заговорил Юрий, знаменитый летчик-испытатель, чьи фотографии нередко украшали сводки последних новостей. О нем в Квадрантиде ходили легенды. Мальчишки мечтали походить на него, девчонки вздыхали, словно о средневековом рыцаре. Юрий был круче всех известных футболистов, актеров и музыкантов. Даже в научных кругах он получил некоторое признание, когда заявил, что мечтает отправиться в космос и это будет главным достижением в его карьере.
– Такой корабль открывает перед нами невероятные возможности. Мы можем совершить первый пилотируемый полет к другим планетам Солнечной системы. Нужно только собрать экипаж, снарядить экспедицию и подождать, пока Миша Сорокин построит для нас космодром.
– А если не построит? – неожиданный вопрос сорвался с одной из трибун и повис в воздухе. В комнату проскользнули первые лучи восходящего солнца. Жители Верхограда неохотно начали расходиться.
Глава 2. Первый доброволец
Везде – в магазинах, на лавочках, в парикмахерских и спортивных клубах, в школах, институтах, библиотеках – обсуждали предстоящее путешествие. Обитатели Квадрантиды разделились на два лагеря: одни говорили, что полет состоится, другие утверждали обратное.
– Если Мишка Сорокин за что-то берется, он обязательно доводит дело до конца, – рассуждали оптимистично настроенные романтики. – Он непременно построит космодром.
– Ничего он строить не будет, – возражали завзятые скептики. – Ракета постоит пару недель на стадионе, потом отправится на шкаф или разлетится на детали для новых проектов.
– Это мы уже проходили. Мишка не раз загорался какой-нибудь идеей, а места или деталей ему не хватало. В результате мы оставались без хорошего магазина или кинотеатра, а то и вовсе переезжали в другие дома…
Горячие дискуссии превращались в настоящие ссоры. Некоторых спорщиков приходилось разнимать, чтобы не дошло до драки.
А подготовка к экспедиции тем временем началась. Юрий без труда получил место командира будущего экипажа. На роль старшего бортинженера выбрали Алексея. Каждую ночь они вдвоем поднимались на борт «Альфа Ориона», изучали конструкцию корабля, обсуждали будущие изменения и доработки, знакомились с маршрутами, которые предлагала Академия наук, готовили программу тестирования и обучения космонавтов.
Алексей порой спрашивал:
– Юрка, а если не полетим? Если космодрома не будет?
– Не волнуйся, Лешка, полетим, – Юрий отвечал без доли сомнения. – Иначе зачем мы здесь? Почему ракета оказалась именно в этом доме? Здесь есть все, что нам нужно. И космодром тоже будет.
Напряжение возрастало, а Мишка, казалось, и думать забыл о своей ракете. Он много времени проводил в школе, а когда появлялся дома, не проронив ни слова, поднимался в комнату, брал толстый блокнот, возвращался вниз и закрывался в отцовском кабинете. Там, к глубокому огорчению жителей Квадрантиды, не было ничего, кроме небольшой станции техобслуживания. На станции трудился тихий малообщительный парень по имени Эдик.
Раньше в кабинет заходили многие обитатели необычного государства. Их привлекала прекрасная библиотека с большой коллекцией научно-популярных книг. А еще Мишкин отец выписывал разные журналы. Он интересовался всем: физикой, математикой, химией, биологией… Круг его увлечений был настолько широк, что у него часто спрашивали, прочел ли он хотя бы половину своей коллекции. Валерий Александрович только улыбался в ответ. Но такая любознательность оказалась на руку жителям Квадрантиды: она позволила создать отличную базу, на которой научно-технический прогресс в молодом и в целом оторванном от внешнего мира государстве поскакал вперед семимильными шагами.
Правда, читать огромные книги и журналы маленьким квадрантидцам было не очень-то удобно. Тома приходилось спускать с полок, поднимать на подставки, листать страницы. На станции хранился целый арсенал канатов, крюков и лебедок. Читатели же располагались поодаль, как зрители в лектории или кинотеатре.
Решение этой «маленькой» проблемы нашлось неожиданно. Мишкин папа как-то принес домой необычный диафильм. Длинная фотопленка вместо простой коробочки была упакована в большой, плоский контейнер, похожий на форму для выпечки, только закрытый с обеих сторон. Оказалось, на пленке записана старая, очень редкая книга. Валерий Александрович называл ее микрофильмом и каждый вечер читал, проецируя на прямоугольный экран.
Делать микрофильмы жители Квадрантиды, конечно, не стали. Вместо этого они начали фотографировать книги цифровой камерой. Фотографировали все, не пропуская ни единой страницы. Работа заняла много месяцев, зато, когда она была закончена, во всех библиотеках Квадрантиды можно было найти электронную версию любой книги из коллекции Валерия Александровича. Позже компьютеры стали появляться и в частных домах необычного государства. Доступ к литературе оказался совершенно свободным. А когда квадрантидцы освоили интернет, они и вовсе перестали заглядывать в библиотеку: свежие журналы тоже читали, не выходя из своих квартир.
Так что в кабинете теперь не бывал никто, кроме Эдика. Он-то и стал единственным свидетелем того, чем в последнее время занимался Мишка.
Однажды вечером юный конструктор пришел домой очень возбужденный. Он по обыкновению устроился в кабинете, достал из рюкзака потертую библиотечную книгу и начал читать, делая пометки в своем блокноте.
– Миша, пойдем ужинать, – позвала его мама, осторожно приоткрыв дверь.
– Мне некогда, – возразил было Мишка, но, увидев ее строгий взгляд, неохотно подчинился.
После ужина он вернулся в комнату вместе с отцом. Они долго обсуждали учебу, говорили о футболе, о чемпионате, в котором Мишка собирался участвовать. Потом отец взял со стола книгу и с интересом посмотрел на нее.
– «Космические порты мира»[1]?
– Да, – Мишка улыбнулся. В его глазах заиграли изумрудные искорки. Заметив их, отец выжидающе сложил руки. За десять лет он научился безошибочно определять настроение сына, считывая малейшие изменения в цвете его необычных серо-зеленых глаз. Вне всякого сомнения, сейчас он услышит что-нибудь впечатляющее.
– Я собираюсь построить космодром.
– Целый космодром? – брови у Валерия Александровича поползли вверх.
– Я все тебе покажу, – Мишка положил «Космические порты мира» на стол и живо забегал по страницам в поисках нужной картинки. – Смотри: так устроен «Байконур»[2]. Есть еще схемы «Свободного»[3] и «Плесецка»[4].
Над книгой они провели не меньше часа: читали, готовили чертежи.
Все это время Эдик метался по мастерской. Он не находил себе места. Ему непременно хотелось первым рассказать остальным о начале строительства. Эдик понимал: рядом нет никого, кто мог бы его опередить, но все равно нервничал. Кто-то мог спрятаться за дверью или случайно услышать разговор, проходя мимо.
– Пора заканчивать, утро вечера мудренее, – Валерий Александрович встал из-за стола. – Завтра займемся твоим космодромом.
Мишка зевнул, записал в блокнот еще несколько слов и медленно вышел из комнаты. Отец тоже задерживаться не стал.
Когда дверь закрылась, Эдик пулей выскочил из мастерской, промчался по подоконнику, спрыгнул на стол. Всего несколько минут понадобилось ему, чтобы просмотреть Мишкины записи. Он ловко спустился на пол и решительно направился к выходу. Выглянул в коридор – никого. Не дожидаясь, пока Сорокины уснут, Эдик пробрался к лестнице, сел в вагончик канатной дороги и поднялся на второй этаж. Остановившись в тени огромного фикуса, он стал ждать.
Дверь в Мишкину комнату открылась. В проеме показалась мама мальчика.
– Спокойной ночи, дружок, – сказала она, выключая свет. Эдик незаметно проскользнул в комнату. Когда Мишка уснул, а улицы Верхограда только начали оживать, он уже спешил на стадион.
Эдик издалека привлек внимание будущих космонавтов.
– Космодром скоро построят! – закричал он.
– Ваше позитивное настроение не может не радовать, – заметил Юра, когда он подошел ближе.
– Я сам слышал! Мишка подготовил проект. Отец согласился ему помочь. Строительство вот-вот начнется, – выложив это на одном дыхании, Эдик немного успокоился. Он стал описывать схемы и чертежи, увиденные в блокноте. Юра и Леша задавали вопросы и с удовольствием отмечали, что парень и впрямь понимает, о чем говорит.
– Как вас зовут, юный друг? – спросил Юра, дослушав рассказ до конца.
Эдик представился.
– Я работаю на станции техобслуживания, – сказал он и смущенно добавил: – Я отличный механик. Кто угодно вам это подтвердит. Я могу разобрать и собрать двигатель от автомобиля с закрытыми глазами. Во всей Квадрантиде нет ни одного прибора, который я не смогу починить.
В ответ раздался веселый смех:
– Звучит убедительно.
– Возьмите меня с собой, – с надеждой пробормотал Эдик. Ребята переглянулись:
– Ну как, Лешка, сгодится тебе такой помощник?
– Сгодится, – Леша хлопнул Эдика по плечу.
Скоро все новостные ленты Квадрантиды сообщили о начале грандиозного строительства. Объявили набор добровольцев для обучения и участия в предстоящей экспедиции. Охотников за приключениями оказалось не меньше сотни.
Эдик, узнав о такой конкуренции, не на шутку разволновался: вдруг Алексей передумает? Он изо всех сил старался произвести впечатление. Знакомясь с кораблем, был предельно внимателен, всю важную информацию записывал, хотя и без того отличался неплохой памятью.
Когда старший бортинженер попросил его помочь с настройкой оборудования, Эдик взялся за дело с завидным энтузиазмом. Он действительно разбирался в технике и понимал нового руководителя с полуслова, а иногда и вовсе без слов.
– Подай-ка его сюда, – Эдик тут же подавал нужный инструмент.
– Сколько там? – механик подходил к панели управления, смотрел на десятки датчиков и считывал именно те показания, о которых шла речь.
Несмотря на все опасения, Эдик быстро освоился. Его оценили по достоинству, и это добавляло уверенности в себе. Волнение отступало. Он, конечно, понимал: впереди его, как и остальных добровольцев, ждут разные тесты и испытания, собеседования, встречи с психологом, медкомиссия. Но сейчас это не имело значения. Эдик больше не сомневался: без него «Альфа Ориона» никуда не улетит.
Глава 3. Экипаж
Желающих отправиться в необычное путешествие собрали на центральном стадионе Верхограда. Юра подошел к трибуне и заговорил спокойно, не обращая внимания на шепот взволнованной публики. Он поблагодарил собравшихся и, не затягивая, перешел к делу.
– Комитет по организации предполетной подготовки рассмотрел разные варианты маршрутов, – сообщил он. – Мы могли бы изучить одну или несколько планет Солнечной системы. Но стоит ли себя ограничивать? Мы совершим на «Альфа Ориона» «кругосветное» путешествие: посетим все планеты – от Меркурия до Нептуна!
Эти слова вызвали бурную реакцию среди слушателей. Люди вставали, выкрикивали невнятные вопросы, обвиняли Юру, а вместе с ним и всю Академию наук, в безумии.
– «Кругосветку»? По Солнечной системе? Да вы с ума сошли!
– Вы бы еще в соседнюю галактику слетали!
– Мы-то думали, все серьезно, а тут, оказывается, артисты-юмористы приехали…
Оратору пришлось выдержать значительную паузу. Когда публика успокоилась, Юра продолжил:
– По нашим оценкам, экспедиция продлится около пятнадцати лет.
Новая волна негодования прокатилась по стадиону:
– Пятнадцати? От Земли до Нептуна «Вояджер» добирался двенадцать лет[5]. А вы за пятнадцать собираетесь облететь всю систему…
Юра был сдержан и невозмутим. Дождавшись тишины, он стал описывать планеты: Меркурий, Венера, Земля (о ней тоже пришлось сказать несколько слов, иначе картина получалась неполной), Марс, Юпитер, Сатурн, Уран, Нептун. Безжизненные, опасные, завораживающие, они проплывали перед глазами.
Выступление восприняли неоднозначно. Многие уходили молча. Другие уверяли в готовности поддержать экспедицию, но только если для этого не придется покидать Землю.
– Наши орлы приземляются, даже не попытавшись взлететь, – Леша с явным разочарованием смотрел на пустеющую трибуну.
Оставшиеся, однако, а их оказалось не меньше половины, засыпали Юру вопросами. Сначала он попытался отвечать сразу всем – вышло невнятно и неубедительно. Тогда Юра остановился и попросил тишины. Подождав немного, он произнес:
– Я готов ответить на все вопросы, только прошу задавать их по одному. Начнем с вас, – он указал на мужчину средних лет, сидевшего в первом ряду. Тот живо встал и во все горло проревел:
– До какого возраста можно участвовать в отборе?
– Жестких ограничений нет, – слегка понизив голос, ответил Юра. – Скажу так: кандидат в космонавты должен быть зрелым и опытным, чтобы принести ощутимую пользу экспедиции, и в то же время достаточно молодым, чтобы ему хватило сил и энергии по меньшей мере на пятнадцать лет, – Юра посмотрел на собравшихся. – Следующий вопрос? – тут же поднялась пара десятков рук.
Один за другим звучали взволнованные голоса.
– В конкурсе могут участвовать только военные или гражданские тоже?
– Обычно при отборе отдают предпочтение военным инженерам и летчикам. Их проще научить вести репортаж или брать пробы грунта, чем объяснить людям других профессий тонкости устройства космической техники. Но в нашем случае есть нюанс. У нас нет пяти-шести лет на подготовку. Вряд ли Миша Сорокин будет держать «Альфа Ориона» у себя столько времени. Так что нам придется сразу собрать сбалансированную команду ученых, инженеров, медиков и других специалистов. Экипаж должен покрыть своим опытом и знаниями все потребности экспедиции.
– К чему готовиться, чтобы пройти отбор?
– Мы будем проверять состояние здоровья, выносливость, силу и скорость, ловкость и координацию. Все навыки, которые обычно вырабатываются в процессе многолетних тренировок, придется показать прямо сейчас. Вам понадобится отличная память, собранность, пунктуальность, умение концентрироваться, работать в условиях многозадачности и дефицита времени. И все же основным требованием остается сильная мотивация. Вы должны четко понимать, на что идете и зачем вам все это нужно. Если вы хотите впечатлить друзей, сменить обстановку или просто весело провести время, вы обратились не по адресу. Наша экспедиция затянется на долгие годы. Возможно, когда мы вернемся, ни Квадрантиды, ни Верхограда уже не будет. Если мы вообще вернемся… Советую подумать об этом заранее.
По трибуне прокатилось легкое волнение. Воспользовавшись минутным замешательством, молоденькая барышня из последнего ряда звонко спросила:
– А девушек вы берете?
– У нас нет ограничений для космонавтов с косичками, – посмотрев на нее, весело отозвался Юра.
Давно перевалило за полночь, а вопросы никак не заканчивались. Только под утро разговоры утихли. Юра отошел в сторону, вперед выступил Леша. Достав толстую папку, он до рассвета раздавал анкеты и записывал имена добровольцев.
Следующей ночью с ними начали общаться психологи. Каждая беседа занимала несколько часов. Этот этап продолжался целую неделю. В итоге из шестидесяти девяти «претендентов в кандидаты» в «кандидаты» перевели восемнадцать. Еще шестерым пришлось распрощаться с мечтами о космосе после медкомиссии. Оставшихся двенадцать, включая Эдика, допустили к сдаче нормативов. Бег, прыжки, отжимания, подтягивания, упражнения на брусьях и на батуте. Это лишь малая часть программы, пройти которую тоже удалось не всем.
И вот десять новобранцев поднялись на борт корабля. Они общались, искали точки соприкосновения. Командир экипажа молча наблюдал за тем, как компания разбивается на группы.
Ученые завели разговор об исследованиях последних лет. Геолог Никита рассуждал о строении Земли и загадочных процессах, происходящих в ее недрах. Настя – метеоролог, гидролог и климатолог – рассказывала о необычных свойствах воды и воздуха. Эти двое могли многое поведать о тайнах нашей планеты, но у них никак не получалось договориться, чья наука важнее и интереснее. Они сходились в одном: изучение Земли должно послужить моделью для исследования других планет. Планетолог Аня старалась сопоставить услышанное со своими знаниями об остальных мирах Солнечной системы. Валик, четвертый в этой компании, в основном молчал. Он казался очень серьезным: видимо, старался оправдать звание самого молодого члена Академии наук Верхограда. Астрофизик по образованию, он неплохо разбирался в небесной механике, любил математику, с удовольствием наблюдал за движением небесных тел, хотя блистать интеллектом пока не торопился.
Еще двое – повар Варя и фермер Вася – отошли в сторону и начали обсуждать, какими продуктами стоит запастись заранее, а что можно выращивать по ходу экспедиции. Они планировали развернуть на корабле настоящий «космический» огород и посадить там неприхотливые растения.
Инженер Саша просто глазел по сторонам и все удивлялся: «Ловко придумано! Не встречал ничего подобного! Этот корабль – лучшее, что есть в Квадрантиде!» Он, кажется, испытывал истинное наслаждение, рассматривая «Альфа Ориона».
К Леше подошла Клавдия Васильевна. Они говорили о том, где лучше организовать медпункт. Клава хотела лично подготовить все необходимое: лекарства, бинты, приборы и инструменты. Милая девушка с приятной улыбкой как врач оказалась очень строгой. Не зря пациенты называли ее по имени-отчеству.
Дима, репортер из журнала «Живая природа», сновал среди разношерстной толпы, прячась за объективом своего фотоаппарата.
Эдик держался в стороне. Он возился с кораблем и, похоже, вообще не думал ни о чем, кроме техники.
Юра смотрел на этих людей и размышлял: какие они, что ждет их впереди, как сложатся их отношения, как они будут жить в полной изоляции целых пятнадцать лет. В руках командир держал стопку личных дел, полученных час назад от председателя оргкомитета. Он еще не успел просмотреть бумаги, но точно знал: в них нет ответов на волнующие его вопросы.
Глава 4. Курс на Венеру
Время шло. Новобранцы активно готовились к путешествию. Бесконечные лекции и изнурительные тренировки не оставляли ни минуты свободного времени.
Вся научная мощь Верхограда была направлена на переоборудование корабля. Первый и третий сегменты оснастили по последнему слову техники. Второй разбили на отдельные складские помещения, где разместили запасы топлива, воды, кислорода. Там же зафиксировали складные фермы[6]. Леша предложил после выхода «Альфа Ориона» в открытый космос отделить друг от друга его сегменты и с помощью этих ферм развести их в пространстве настолько далеко, насколько это возможно. Так он хотел увеличить длину корабля, ведь единственный доступный способ создания искусственной гравитации – вращение – требовал максимального радиуса этого самого вращения. О том, чтобы провести пятнадцать лет в невесомости, не могло быть и речи.
Многие жители Квадрантиды включились в работу: в институтах рассчитывали траектории полетов, разрабатывали программы исследований, фермеры готовили съестные припасы, заводы выпускали оборудование. Регулярно проводились набеги на мастерскую Валерия Александровича. Там без труда удавалось найти все необходимое: запчасти, материалы, химические реагенты и инструменты для работы.
Казалось, такое оживление не может остаться незамеченным. А Мишка Сорокин и не догадывался о происходящем вокруг. Увлеченный работой, он часами сидел над новым проектом. Демонтировал парк аттракционов, занимавший единственное место, пригодное для строительства, и на широком столе около окна появился большой ангар (технологический блок), за ним – монтажно-испытательный корпус, заправочная станция, командный пункт, узел связи, служебный аэропорт, небольшая гостиница и посадочный комплекс. Стартовую площадку пришлось вынести на балкон. Это было первое сооружение в Квадрантиде, оказавшееся вне дома. Мишке такая идея показалась удачной: нельзя же оставить ракету посреди комнаты, хоть она и игрушечная и вряд ли куда-нибудь полетит. Он все продумал до мелочей, даже предусмотрел защиту от ветра и непогоды. Правда, дорогу к стартовому столу пришлось провести через окно, но это не страшно: окно закрывалось редко, только в сильный мороз, так что работе космодрома оно помешать не могло.
Строительство затянулось на целый месяц. Наконец, закончив, Мишка, довольный, как никогда, спустился к ужину и с гордостью заявил:
– Теперь в Квадрантиде есть свой собственный космодром!
Мама поставила перед ним тарелку с тушеными овощами и сдержанно улыбнулась:
– Это очень хорошо.
Мишка, взволнованный и возбужденный, не заметил в ее улыбке ничего необычного. Он повернулся к отцу и стал рассказывать о воплотившихся в жизнь идеях, которыми они обменивались каждый вечер. Отец слушал молча. Но и это Мишка оставил без внимания. Он не чувствовал напряжения, витающего в воздухе, пока отец не встал:
– Миша, мы с мамой должны тебе кое-что сказать.
Мишка насторожился. Такое начало не сулило ничего хорошего. Он поставил на стол недопитую чашку с компотом, взглянул на отца и тихо спросил:
– Что сказать?
В ответ заговорила мама. Ее мягкий и нежный голос немного дрожал.
– Ты же знаешь: совсем скоро в нашем доме появится малыш.
Мишка внимательно посмотрел на нее. Внушительных размеров живот прятался под столом.
– Знаю…
– В нашей жизни многое изменится.
– Да, наверное…
– Мы будем заботиться о нем…
– Или о ней, – Мишке непременно хотелось, чтобы у него родилась сестренка.
– Или о ней, – мама улыбнулась. – Мы должны создать в нашем доме уютный мир, в котором малыш будет чувствовать себя в безопасности.
– Конечно… – Мишка никак не мог понять, к чему идет этот разговор. Но вот подключился отец:
– Твоя Квадрантида – отличная идея. И воплощение превосходное. Миллионы мелких деталей делают твой выдуманный мир таким реальным. Только небезопасным для маленького ребенка.
– Вы хотите?.. – Мишка не смог закончить. У него задрожали губы, крупные слезы потекли по щекам. Он считал себя взрослым и давно перестал плакать по пустякам. Но такого поворота он не ожидал.
– Миша, только на время. Пока наш малыш подрастет. Потом мы вернем все на место. – Мама потянулась к нему рукой. Мишка вскочил, выбежал в коридор.
Он слышал, как мама встала из-за стола, слышал, как отец сказал ей: «Постой. Пусть он немного успокоится».
– Успокоится? – Мишка сердито топал по ступенькам, поднимаясь на второй этаж. Он вошел в свою комнату, хлопнул дверью и бросился на кровать. – Как можно взять и разрушить все, что я создал?! Вся моя жизнь связана с Квадрантидой. «Выдуманный мир»? Да моя Квадрантида реальнее всего на свете!
Он долго лежал, уткнувшись в подушку. Дверная ручка негромко щелкнула – в комнату заглянула мама. Мишка притворился спящим. Ему не хотелось разговаривать. На спину опустился мягкий плед. Дверь закрылась. Мишка сел, обхватил колени руками. Он мечтал о сестренке, маленькой, смешной. Но неужели за это придется заплатить такую цену?
Верхоград раскинулся перед ним. Такой красивый. Такой настоящий!
Он встал, подошел к окну. Космодром, который совсем недавно доставил ему столько радости, сейчас нагонял тоску. Стартовая площадка была пуста. После ужина Мишка собирался перенести туда ракету: хотел сделать это вместе с отцом. Но, увы, сложилось иначе.
Он пересек комнату, взял «Альфа Ориона» в руки. Мишка был расстроен и не заметил, что модель стала тяжелее в несколько раз. Ракета заняла место на стартовой площадке, а главный конструктор закрыл балкон и сел у стола. Он долго смотрел через окно на свое творение и представлял, как идут последние приготовления к запуску. Да так и уснул, уронив голову на стол.
Неприятная новость быстро разнеслась по всей Квадрантиде. Оргкомитет, занимавшийся подготовкой экспедиции, собрался на экстренное совещание. Юра заметно нервничал. Ему дали слово, и он заговорил, энергично размахивая руками. Он пытался донести до собравшихся одну предельно простую мысль – отправляться нужно немедленно! Если не улететь сегодня, завтра такой возможности может не быть.
Однако его идею не поддержали. Пожилые академики, привыкшие выверять все до мелочей, оказались не готовы взять на себя такую ответственность.
– Мы должны действовать по инструкции, – говорили они. – Нельзя рисковать людьми, оборудованием. На подготовку к полету потрачено много времени, но этого недостаточно. Если что-то пойдет не так, мы ничего уже не исправим.
Юра сжал губы. Ему казалось, дискуссия зашла в тупик. Но тут слово попросил Валик (академика вместе с Юрой и Лешей пригласили в оргкомитет после утверждения основного состава будущего экипажа). Умный, рассудительный молодой ученый особо болтливым не был, но имел много интересных идей, к тому же отличался здоровым скептицизмом и осторожностью, необдуманных поступков не совершал, импульсивных решений не принимал, а потому, и Юра это давно приметил, пользовался авторитетом среди коллег.
– Я не стану утверждать, что подготовка к полету завершена, – начал Валик. – Часть оборудования в процессе сборки. Научная программа согласована не до конца. И тем не менее прозвучавшая мысль не кажется мне опрометчивой. В составе экипажа есть опытный пилот, два инженера, механик, четверо научных работников и сбалансированная группа сопровождения. В полете у нас будет достаточно времени, чтобы довести начатую работу до конца. Все, что нужно, – как можно быстрее подготовиться к старту. Пока оставшиеся запасы и оборудование будут грузить на корабль, мы соберем экипаж и проверим основные системы «Альфа Ориона». Если сейчас поспешим, можем надеяться на успех. Если нет – так и останемся теоретиками. Не исключено, что уже навсегда. Наши наука и техника во многом превзошли достижения «большого» мира. Но все это бессмысленно без практического применения.
Валик сел, положил руки на стол. На него смотрели два десятка задумчивых глаз: ждали продолжения. Но больше академик не произнес ни слова. Председатель оргкомитета пригладил седую бороду. Несколько минут он молчал, потом встал и решительно произнес:
– Взвесив все за и против, я вынужден согласиться: мы должны немедленно готовиться к запуску.
В любой другой ситуации Юра наверняка разозлился бы, ведь Валик в итоге сделал то, чего не удалось сделать ему. Но сейчас это не имело значения. Главное – цель достигнута, экспедиция состоится. И это будет ЕГО экспедиция!
Простившись с родными, экипаж в полном составе явился в командный пункт. Привезли оборудование и запчасти, разместили на корабле. Леша лично проверил, все ли надежно закреплено: не хотелось лишних сюрпризов вдали от земного притяжения. Доставили продукты и семена. Несколько студентов сельхозакадемии подносили большие ящики. Вася проверял таблички с описанием и говорил, где и что размещать.
Запуск не планировали заранее, и все же зевак в Мишкиной комнате собралось немало. Каждый хотел подобраться к окну как можно ближе, чтобы своими глазами увидеть исторический старт. Только прорваться через оцепление никому так и не удалось. Наблюдать приходилось издалека.
На рассвете космонавты в белоснежных спасательных скафандрах поднялись на борт «Альфа Ориона». Прошли на пост управления, сели в кресла. Вася посадил на колено маленькую плюшевую свинку – розовую с золотым пятачком.
– Какая прелесть, – Клава просияла по-детски заурядной улыбкой.
– Это Хрюня, – отозвался смущенный фермер. – Дочь подарила. Говорит, на удачу.
Слушая их, Юра тоже развеселился.
– Хрюня, добро пожаловать на борт, – подхватил он. – Могу предложить тебе должность индикатора невесомости.
Остальные расхохотались.
– А сейчас – приготовиться к старту, – Юра давно научился за долю секунды менять не только выражение лица, но и тон, которым он говорил с окружающими. – Пристегнуть ремни. Привести кресла в горизонтальное положение. – Все тут же исполнили приказ.
Повисла напряженная тишина.
Диспетчер командного пункта еще раз проверил системы управления ракеты-носителя и начал обратный отсчет.
– Десять, девять, восемь… – звучал его ровный голос. – …три, два, один. Зажигание. Пуск.
Языки пламени вырвались из-под ракеты и утонули в клубах расползающегося дыма.
Приоткрытое окно с грохотом распахнулось. Мишка Сорокин соскользнул со стула и, не просыпаясь, упал на пол…
Юра всем телом почувствовал дрожь пробуждающегося гиганта. Рокот двигателей заглушил шепот взволнованных космонавтов. Многие из них не были готовы к столь неожиданному отлету. И все же ни один не пошел на попятную. Это внушало доверие. Больше всего Юре хотелось знать наверняка, что они не ошиблись в выборе экипажа. Но сейчас ему оставалось только поверить в это.
Шум двигателей нарастал. Ракета неспешно, будто в сомнении, оторвалась от стартового стола. Реактивная струя с силой толкала ее вперед. Скорость стремительно увеличивалась. Вместе с ней нарастала и перегрузка. Трясло так, что Юра с трудом мог сосредоточиться на показаниях приборов. Он чувствовал, как руки и ноги вжимает в кресло. Давило на грудь. Каждый следующий вдох был тяжелее предыдущего. В голове всплыло детское: «Пришел слон… Пришла слониха… Пришел слоненок…» Только его слоны не топтали, как им положено, а нахально усаживались друг на друга. Потом они вдруг подпрыгнули. Юру подбросило в кресле и тут же впечатало обратно.
– Отделилась первая ступень, – тяжело выдохнул Леша.
Двигатели второй ступени лихо перехватили эстафету. Темнело в глазах, дышать становилось все тяжелее. Следующие шесть минут тянулись, казалось, целую вечность.
Но вот все слоны разом исчезли. Хрюня поднялась в воздух. Чей-то блокнот проплыл перед глазами. Вслед за ним – простой карандаш. Послышался сдавленный смех. Юре тоже хотелось смеяться. И хотя невесомость ощущалась не сильно – тугие ремни удерживали на месте, плотно прижимая его к спинке кресла, – всплывающие вверх руки и щекотание в животе заставляли забыть обо всем на свете, наполняя его детским всепоглощающим восторгом. Юра с трудом взял себя в руки.
– Поздравляю, друзья, мы вышли в космическое пространство, – торжественно объявил он.
Раздались глухие аплодисменты.
– Привести кресла в вертикальное положение.
Все сели.
– Подготовить «Альфа Ориона» к запуску искусственной гравитации.
Леша нажал несколько кнопок. Юра посмотрел на экран бортового компьютера, куда выводились данные камер внешнего наблюдения. Выбрав одну из них, он увеличил изображение. Корпус космического корабля развернулся и разделился на части. Они отдалялись друг от друга, обнажая широкие металлические фермы. Между первым и третьим сегментами формировались длинные дугообразные переходы.
Через несколько минут Леша произнес:
– Трансформация завершена.
– Включить гравитацию, – отозвался Юра.
Корабль начал вращаться, не спеша набирая обороты. Хрюня плюхнулась на пол и от удара тихонько хрюкнула.
– Развернуть солнечные батареи. Запустить плазменный ускоритель.
На этот раз скорость росла постепенно, почти незаметно для экипажа.
– Держим курс на Венеру, – Юра довольно улыбнулся. – Теперь можно расслабиться, расстегнуть ремни.
Космонавты по одному снимали гермошлемы, вставали со своих мест. Странная легкость в движениях отражалась замешательством на их лицах. Юра поспешил объясниться:
– Притяжение создается искусственно за счет вращения корабля. Мы не можем поддерживать его на уровне земной гравитации: для этого «Альфа Ориона» слишком мал.
– Как же так? – Клавдия Васильевна посмотрела на него. – Почему мы не обсудили это заранее? Без нагрузки мы потеряем силу, выносливость, не сможем восстанавливаться после травм. Через несколько месяцев мы станем совершенно беспомощны.
– Не будем сгущать краски, – вмешался Леша, – регулярные тренировки помогут нам оставаться в форме.
Доктор недовольно покачала головой, ничего, впрочем, не ответив.
Несколько минут летели молча. Потом Варя робко спросила:
– А почему все-таки мы летим на Венеру? Может, стоило начать с Меркурия? Это первая планета от Солнца, от нее можно постепенно двигаться в сторону Нептуна.
Варя была хорошим поваром, но ее знания о космосе до начала подготовки к полету ограничивались одним недочитанным учебником по астрономии. На предполетных лекциях она слушала внимательно, хотя понимала явно не многое, а лишних вопросов старалась не задавать: видно, боялась, что ее могут оставить на Земле.
– Венера – наша ближайшая соседка, – не вдаваясь в подробности, ответил Юра. Ему не хотелось в очередной раз обсуждать все тонкости и нюансы, которые пришлось учитывать при разработке сложнейшего маршрута. Сейчас он для этого слишком устал.
Варя подошла к иллюминатору и вздохнула, глядя на прекрасную голубую планету, оставшуюся позади. На фоне сияющих океанов темнели аккуратно очерченные материки. Кружево белоснежных облаков делало земной шар похожим на нарядную новогоднюю игрушку. Юра тоже посмотрел в иллюминатор. Из-за вращения корабля казалось, будто за стеклом все, включая Землю, движется по кругу.
– Не бойся, Венера тебя не разочарует. Она больше других похожа на Землю: почти такая же по размеру, совсем немного уступает по массе.
– И все же она самая загадочная в Солнечной системе, – покачала головой Аня, а Настя добавила:
– Богиня любви наградила ее своим именем, так что Венера должна обладать божественной, умопомрачительной красотой.
– Это точно, – усмехнулся Никита. – Облака из серной кислоты, реки лавы, температура почти 500 градусов. Такая красота в самом деле способна «помрачить» любой ум. Только я бы назвал ее не божественной, а скорее убийственной.
– Надеюсь, наша экспедиция докажет обратное, – отозвался Юра. – Хотелось бы улететь оттуда живыми. А пока советую всем хорошенько отдохнуть.
Космонавты начали расходиться.
Варя медленно поднялась в первый пищеблок (так на корабле окрестили кухню, совмещенную со столовой). Войдя в небольшое помещение, она задумчиво прошептала:
– Загадочная… Убийственно прекрасная…
В тишине ей вдруг показалось, будто кто-то жалобно стонет позади нее. Варя обернулась. Кроме ящиков с продуктами, высокими штабелями закрепленных вдоль стены, там ничего не было.
И все же звук повторился, потом еще раз…
Глава 5. Безбилетный пассажир
– Вася, зачем? – с этим вопросом Варя влетела во второй пищеблок (помещение, в котором вскоре должен был появиться «космический» огород). – Как ты мог? Насколько я помню, мы говорили только о небольшом огороде, о разведении на корабле всякой живности речи не шло. И почему ОНО оказалось в моем пищеблоке? Если уж тебе так хочется, тащил бы его к себе.
– Кого его? – удивился Вася. – О ком ты говоришь?
– Это ты у меня спрашиваешь? Откуда мне знать, кто там.
– Где там? Ничего не понимаю.
– Не понимаешь? Пойдем-пойдем, сейчас я тебе объясню.
Вместе они вошли в первый пищеблок. Стоны усилились, к ним добавилось легкое шуршание. Вася быстро определил, откуда доносятся эти звуки. Он посмотрел на табличку: «Яблоки, груши, чернослив, курага, прочие сухофрукты».
– Странно, – он аккуратно опустил увесистый ящик на пол и потянулся к защелке.
– Ты уверен? Может, не стоит его открывать? – Варя догадалась: фермер и в самом деле не знал, кто внутри.
– Должны же мы понять, что это, – ответил Вася, поднимая крышку. Он заглянул в ящик и тут же отпрянул. Варя с визгом спряталась за его спиной.
– Там ребенок! – фермер стоял в недоумении. Варя осторожно выглянула из-за его плеча и всплеснула руками.
– Так это же наш Мишка! Мишка Сорокин! Точно тебе говорю. Только что он здесь делает?
Фермер присел перед ящиком и тихонько похлопал по бледной детской щеке.
– Эй, парень, как ты здесь оказался? – Мальчик ничего не ответил. Перегрузка во время старта явно не пошла ему на пользу.
– Нужно срочно найти Клавдию Васильевну. Похоже, ему нужна помощь.
Мишку аккуратно перенесли в медпункт. Он не разговаривал и вообще не реагировал на происходящее. Лишь тихо стонал, куда-то уткнувшись невидящим взглядом. Клава осмотрела его и сказала:
– Пациент легко отделался. Явных проблем со здоровьем я не вижу. Мальчик не в себе, но это пройдет, – добавила она. – Я дам ему успокоительное. Пусть немного поспит.
Появление безбилетного пассажира не на шутку взбудоражило экипаж. Космонавты собрались в столовой (эта комната больше подходила для общения, чем пост управления: там кресла стояли в два ряда и не давали возможности обсудить что-то лицом к лицу).
– «Альфа Ориона» рассчитан на двенадцать человек.
– У нас не хватит еды, воды, кислорода.
– Где он будет жить?
Наперебой высказывались самые разные опасения. Командир, как мог, пытался успокоить экипаж.
– Мы не можем отправить его обратно, – заявил он. – И остановить экспедицию тоже не можем. Возникла внештатная ситуация, но, боюсь, не последняя на нашем пути. В конце концов, на борту появилась еще одна пара рук – это не так уж плохо.
– Пара рук? – нервно усмехнулся Никита. – Да он всего лишь мальчишка.
– Этому мальчишке мы обязаны нашим кораблем, – поправил его Леша.
– И не только кораблем, – добавила Клавдия Васильевна, а Юра продолжил:
– Не забывайте: предстоящая экспедиция – мероприятие длительное. Мальчик скоро подрастет. Он наверняка захочет быть полезным…
– Постойте, – неожиданно встрепенулась Аня, – а как же его родители? – она прижала ладонь к лицу, растерянно глядя на командира.
– Я думал об этом, – спокойно ответил Юра. – Но мы не знаем, как мальчик оказался на корабле, и связаться с его близкими тоже не можем. Так что предлагаю сосредоточиться на решении более актуальных проблем.
Аня молча кивнула: было сложно не согласиться.
Место для сна Мишке нашли быстро. Изначально «Альфа Ориона» был оборудован четырьмя трехместными каютами. Когда же состав будущего экипажа утвердили на оргкомитете, Леша предложил добавить в одну из кают дополнительный спальный модуль, чтобы девушки могли жить вместе. Так что в другой каюте осталось свободное место – как раз для Мишки. На посту управления собрали дополнительное кресло, в столовую принесли стул из мастерской.
С питанием дело обстояло хуже, но этот вопрос Вася взял на себя. Он заявил, что знает много способов повысить урожайность на своем огороде.
Остро встала проблема воды и кислорода. Резерв на корабле, конечно, был, но совсем небольшой. Хотя вода очищалась и использовалась повторно, часть ее все же терялась безвозвратно. В итоге и без того скромный запас постоянно уменьшался. Решили добывать воду по ходу экспедиции. Идея, пусть и казалась рискованной, выглядела вполне разумной. К тому же решала обе проблемы сразу: будет вода – будет и кислород.
Переполох быстро сошел на нет. Экипаж «Альфа Ориона» свыкся с появлением нового космонавта. Чего нельзя было сказать о самом космонавте. Почти сутки мальчик провел в медпункте. Он долго не приходил в себя, а когда наконец очнулся, выяснилось весьма интересное обстоятельство: сам он не собирался никуда лететь.
Мишка проснулся и, не открывая глаз, застонал. У него шумело в ушах, тело ныло от боли. Странная, необъяснимая слабость парализовала его. Наконец, сделав глубокий вдох, он дернул ресницами. Неестественный белый свет резанул по глазам. Мишка попытался прикрыть лицо ладонью – рука вяло дернулась и упала на грудь. Он повернул голову и промычал:
– Где я?
– Здравствуй, Миша. Как ты себя чувствуешь?
Говорившую женщину Мишка не видел, хотя голос, тихий и мягкий, звучал рядом, буквально над головой.
– Где я? – повторил он.
– На космическом корабле. Мы летим на Венеру.
Мишка не поверил своим ушам. Он с трудом повернулся на бок, подобрал ватные ноги и неуклюже сел, обхватив колени руками. Огляделся по сторонам. Крохотная комната неправильной формы показалась незнакомой и очень странной. Одна из ее матово-серебристых стен, вогнутая, как в башне обозрения, недоверчиво поглядывала на гостя маленьким круглым окном. Две другие отходили от нее, постепенно сближаясь и упираясь в узкую металлическую дверь. На двери вместо ручки красовалась голубая светящаяся кнопка. Четвертой стены не было вовсе, так что помещение походило на треугольник и отдаленно напоминало неровно отрезанный кусок именинного торта. Мишка сидел на кушетке. Кроме нее в комнате теснились треугольный стол, аккуратно вписанный в непрямой угол, такой же треугольный шкаф прямо над ним, стул со спинкой, небольшой умывальник. На стуле вполоборота сидела молодая женщина в белом халате, наброшенном поверх темно-синего комбинезона. Сидела и терпеливо ждала.
– Нет, этого не может быть, – выдавил Мишка. – Космический корабль. Летим на Венеру. Глупо и не смешно.
Пытаясь развеять его сомнения, женщина предложила взглянуть в иллюминатор. Стало еще хуже. Увидев в бескрайнем просторе Вселенной небольшую Землю, голубую и круглую, с широкой тенью по левому краю, совсем как в его «Детской энциклопедии», Мишка медленно сполз на пол и снова потерял сознание. То ли от волнения, то ли от того, что картина кружилась перед глазами…
В чувства его привел резкий запах нашатыря. Мишка опять лежал на кушетке. Женщина в белом халате склонилась над ним:
– С тобой все в порядке?
– Кто вы?
– Меня зовут Клавдия Васильевна. Я доктор.
– Где мои родители? Я хочу их увидеть.
– К сожалению, их нет на корабле.
– Как я здесь оказался?
– Сложно сказать. Тебя нашли в ящике с сухофруктами.
Мишка закрыл лицо руками.
– Может, ты хочешь прогуляться? «Альфа Ориона» – большой корабль. На нем много интересного.
– «Альфа Ориона»? Это же мой корабль. Мы с отцом собрали его совсем недавно.
– Все верно. Вы собрали макет, а мы превратили его в настоящий космический корабль и отправились в экспедицию.
– В экспедицию?.. Отпустите меня домой, пожалуйста, – прошептал Мишка.
– Мы не можем вернуться на Землю, – ответила Клавдия Васильевна.
– Ваша экспедиция убьет меня?
– По2лно, ничего с тобой не случится. Это я тебе как врач говорю.
От этих слов Мишка поежился. Несколько минут он сидел молча. Потом встал, подошел к иллюминатору.
– Она такая маленькая… – со вздохом произнес он.
Клава ничего не ответила.
– Нет, наверняка есть какой-то способ. Я должен его найти, – упрямо выпалил Мишка и добавил с робкой надеждой: – Прыгнуть с парашютом, наверное, не получится?
– Мы в космосе. До Земли – тысячи километров. О каком парашюте ты говоришь?
Мишка совсем поник. Он долго стоял возле иллюминатора, глядя, как Земля по спирали уплывает все дальше и дальше, и слушая странную тишину, наполненную ровным механическим шумом. Этот звук напоминал жужжание вентилятора в системном блоке старенького компьютера, доставшегося ему от отца.
Мишка изо всех сил пытался понять, что на самом деле произошло. Он вспомнил, как поссорился с родителями, когда те захотели разобрать Квадрантиду. Вспомнил, как перенес «Альфа Ориона» на стартовую площадку. Потом он, кажется, уснул. Да, ему снился странный сон. Будто он стоит перед своим космодромом, но все здания почему-то большие, просто огромные. Забор, ограждающий территорию, выше человеческого роста. Широкие ворота открыты. Друг за другом в них проезжают грузовики. Мишка пытается проникнуть на территорию. Его не пускают. Какие-то люди в форме. Похоже, охранники. Они проверяют пропуска и отправляют машины то к одному корпусу, то к другому. Мишка отходит в сторону, потом незаметно забирается в кузов одного из грузовиков, прячется в большом ящике. Он слышит, как ящик куда-то несут. Громкие голоса звучат со всех сторон. Он приподнимает крышку, видит вокруг себя много людей. Все спешат, суетятся. Он опускает крышку. Нужно немного подождать. Время тянется медленно. Голоса не утихают. Кажется, он снова спит…
Ну конечно! Он спит! Это всего лишь сон!
Такая мысль привела Мишку в восторг. Просто невероятно, ему снится настоящее космическое путешествие!
– Значит, здесь есть где прогуляться? – он обернулся, весело улыбаясь.
– Конечно, – отозвалась Клавдия Васильевна, удивленная такой переменой. – Я все тебе покажу.
Мишка, не до конца оправившийся от потрясения и не привыкший к искусственной гравитации, покачиваясь и спотыкаясь, пошел за врачом. Он слушал о назначении каждой комнаты и удивлялся тому, во что превратился его корабль. Собирая «Альфа Ориона», он, конечно, думал, как обустроить его изнутри: разделил корабль на части, две из них нарезал на комнаты, третью оставил под склад. Но то, что Мишка увидел сейчас, разительно отличалось от его наивных детских фантазий.
Дверь в медпункт открывалась вовнутрь. Точнее, не открывалась, а сдвигалась вдоль стены по нажатию на голубую кнопку. Она вела в узкий коридор. Медпункт находился в конце этого коридора. Напротив и справа – такие же двери. Первая вела в спортивный зал, вторая – в библиотеку. Столь громкие названия едва ли сочетались с тесными комнатушками, к которым они относились. Помещение спортзала зеркально отражало медпункт и с трудом вмещало беговую дорожку, велотренажер и небольшой силовой комплекс. Библиотека казалась еще меньше. Напротив входа вдоль круглой стены тянулся изогнутый стол. На нем – два компьютера, за ними – иллюминаторы. Стол был узким и напоминал скорее подоконник, чем полноценное рабочее место. Перед столом стояло два стула, сверху висели короткие узкие полки. На полках – книги, закрепленные специальными бортиками.
Дальше по коридору – еще четыре двери, по две с каждой стороны. За ними – каюты экипажа. Их Клавдия Васильевна не показывала. В дальнем конце – последняя дверь, ведущая на пост управления. Это помещение оказалось втрое больше всех предыдущих. В нем в два ряда стояло тринадцать кресел с высокими спинками, прямо как в самолете. Двенадцать широких, тринадцатое поуже, чуть ниже остальных. В середине заднего ряда – широкий проход и винтовая лестница на второй этаж.
Знакомясь с кораблем, Мишка заметно оживился: задавал много вопросов, разглядывал космонавтов, встречавшихся по пути. Они совсем не отличались от «нормальных» людей с простыми земными профессиями. Все лица были новыми, но почему-то Мишку не оставляло чувство, будто он видел их прежде. Вот только где?..
Проходя мимо, каждый космонавт непременно спрашивал:
– Как наш больной?
– Идет на поправку, – коротко отвечала Клавдия Васильевна.
На посту управления Мишка и вовсе забыл обо всем на свете. Десятки датчиков, широкие мониторы, разноцветные лампочки. Все это казалось фантастическим. Словно загипнотизированный, он прошел мимо лестницы, обогнул «пассажирские» кресла и подошел к панели управления.
– Вижу, наш юный друг пришел в себя.
Мишка вздрогнул от неожиданности. Обернувшись, он увидел высокого мужчину, похожего на платяной шкаф. Здоровый, широкоплечий, тот стоял в проходе и, кажется, занимал собой всю комнату. В ограниченном пространстве космического корабля его фигура в темно-синем форменном комбинезоне выглядела невероятно внушительной и даже нелепой.
– Миша, познакомься, это Алексей – старший бортинженер «Альфа Ориона», – Клавдия Васильевна улыбнулась.
– Можно просто Леша, – великан подал мальчику руку. Мишка осторожно пожал ее. – А вот и наш командир.
В комнату вошел еще один мужчина, тоже высокий, но стройный, подтянутый. Вот он, пожалуй, походил скорее на кинозвезду, чем на обычного человека. Даже форма на нем смотрелась как-то иначе, элегантнее, что ли.
– Юрка, смотри, кто пожаловал, – тяжелая рука бортинженера опустилась мальчику на плечо.
– Рад, что тебе лучше, – добродушно отозвался командир. – Успел осмотреть корабль?
Мишка молчал. Он был всерьез озадачен: не понимал, как сон может казаться таким правдоподобным.
– Мы обошли первый этаж этого сегмента, – ответила за него Клавдия Васильевна. – Думаю, пока достаточно.
– Давай-ка я расскажу, что мы сделали с твоим «Альфа Ориона», – вызвался великан, указывая на кресло напротив панели управления. – Думаю, тебе будет интересно.
Мишка не решался сдвинуться с места.
– Кое-что мне уже показали, – пробормотал он.
– О, это только вершина айсберга, – Леша легонько подтолкнул его. Мишка сел. – Сейчас ты увидишь такое, что тебе и не снилось. – Бортинженер занял соседнее кресло и вывел на экран бортового компьютера картинку. – Это изображение с одной из камер внешнего наблюдения. – На темном фоне появилось какое-то тонкое колесо с продольной спицей. В центре – шайба с крылышками. Далеко, на противоположной стороне – еще одна шайба. – Нравится?
Мишка не знал, что ответить. Он растерянно смотрел на загадочную конструкцию, не понимая, какое отношение она имеет к его кораблю. Леша не обратил внимания на его замешательство. На второй экран он вывел схему, в точности повторяющую те же необычные формы.
– Смотри: мы разделили корпус на три сегмента. Вернее, воспользовались твоим разделением. Этими фермами, – Леша указал на две половины решетчатой спицы, протянувшейся через экран, – мы раздвинули сегменты, чтобы сделать корабль длиннее. Потом раскрутили его. И теперь у нас есть гравитация, ничем не уступающая земному притяжению. Ну, или почти ничем, – бортинженер зачем-то подмигнул Клавдии Васильевне. – Как бы там ни было, нам не приходится кувыркаться в воздухе, передвигаясь по кораблю. Правда, второй сегмент оказался в центре вращения. Пришлось соорудить обходные галереи.
– Соорудить что? – Мишка виновато покачал головой.
– Обходные галереи. Коридоры, соединяющие первый и третий сегменты.
Мишка посмотрел на две половинки странного «колеса» и на соединенные ими шайбы.
– Ах вот оно что.
– Эти галереи долго не давали нам покоя, – продолжил бортинженер. – Они весили целую тонну и даже в сложенном виде занимали слишком много места. Пришлось заменить складные цилиндры узкими рельсами. На них по всей длине нанизаны тонкие металлические обручи. Получился своеобразный каркас. Сверху натянута эластичная обшивка. Уж не знаю, что за чудо изобрели наши академики, но материал, из которого сделана эта обшивка, восстанавливается сам собой.
– В смысле?
– Если в нем проделать небольшую дыру, через несколько минут от нее не останется и следа. Очень удобно, скажу я тебе. Ремонт таких коридоров в открытом космосе – дело неблагодарное. Только пешие прогулки между сегментами теперь невозможны. Если в обшивку попадет метеорит, даже крохотный, пробоины не избежать. Так что кататься по коридорам можно только в закрытых кабинах транспортеров.
– А это зачем? – Мишка указал на большие прямоугольные панели по бокам второго сегмента.
– Это солнечные батареи. Они очень эффективны во внутренней Солнечной системе… – Леша старательно подбирал слова, пытаясь объяснять все как можно проще.
Клава, убедившись, что маленький пациент в надежных руках, вежливо удалилась. Юра погрузился в работу. А Леша еще долго показывал Мишке бесконечные чертежи и схемы, все глубже погружая его в тонкости передового космического кораблестроения.
Глава 6. Туда и обратно
Мишка не знал, сколько времени провел на посту управления, но ему начало казаться, будто его собственный мозг трансформируется, как «Альфа Ориона». Реактивные двигатели, плазменные ускорители, искусственная гравитация, солнечные батареи, системы кислородообеспечения и очистки атмосферы, средства регулирования температуры и влажности, удаление отходов – все это смешалось. Мишка почти ничего не мог запомнить и понимал, несмотря на все усилия, увы, немногое. Он вздыхал, хлопал глазами, то и дело вспоминал об отце. Ему наверняка было бы о чем поговорить с Алексеем. Да и Мишке его присутствие не помешало бы: все-таки говорить простыми словами о сложном отец умел лучше, чем старший бортинженер «Альфа Ориона».
Мишка заерзал в кресле: начал подумывать о побеге. Только как ускользнуть от радушного собеседника, не показавшись при этом грубым, глупым или нелюбознательным? Помощь пришла неожиданно: по лестнице спустилась красивая девушка с темными волосами, заплетенными в длинные косы. Она торопливо спросила, не проходил ли здесь некий Эдик, и, уходя, бросила через плечо:
– Можете подходить.
– С режимом на корабле пока не очень, но ужин – строго по расписанию, – заметил Леша, поднимаясь с места.
– Да, Варвара выше всяких похвал, – отозвался Юра, последовавший его примеру.
Мишка тоже встал. Втроем они поднялись на второй этаж и оказались в узком коридоре, похожем на тот, по которому Клавдия Васильевна провела мальчика несколько часов назад. Правда, этот был немного длиннее, и расположение дверей отличалось.
– Здесь и там, – Леша хлопнул по ближайшей двери, потом указал на такую же в противоположном конце коридора, – шлюзы для перехода в третий сегмент. Рядом с ними – туалетные комнаты. Там, – он посмотрел на дверь в середине правой стены, – Вася обещает разбить для нас цветущий оазис. А здесь, – Леша подошел к такой же двери слева, – столовая! – Последнее слово он произнес с таким воодушевлением, что Мишке захотелось как можно быстрее войти внутрь.
За большим столом сидело несколько человек. Мальчику указали на стул. Он сел и с интересом стал изучать комнату (рассматривать людей постеснялся). Просторное помещение полукруглой формы немного походило на зал заседаний. Наверное, потому что бо2льшую его часть занимал именно стол. Прямая стена снизу доверху была уставлена длинными ящиками. В дальнем углу стояла высокая ширма. Пока Мишка гадал о ее назначении, в столовой собрались остальные обитатели «Альфа Ориона». Кроме Мишки на корабле оказалось двенадцать человек. Девушка с косичками опустила на стол два подноса, и голодные космонавты быстро разобрали тарелки. Только Мишка нерешительно поглядывал по сторонам.
– Ждешь особого приглашения? – сидевший справа от него блондин указал на оставшуюся на подносе тарелку. Даже короткая стрижка не могла скрыть ярко выраженную курчавость его волос.
– Нет, – Мишка потянулся за своей порцией.
– Вася еще не развернул здесь космический огород, – произнес парень, сидевший по другую сторону от него. Худощавый, немного сутулый, слегка лопоухий. – Первого урожая придется ждать несколько недель, так что пока меню скромное, – добавил он, набивая рот хлебом.
Мишка заглянул в тарелку. Пара ломтиков копченого сыра аппетитно лежали на горке ароматного риса.
За ужином говорили много. Мишке нравилось, что на него почти не обращают внимания. Обычно он чувствовал себя неловко в окружении взрослых: его то и дело спрашивали про учебу, мама начинала хвастаться хорошими оценками, папа рассказывал про успехи на тренировках, а Мишке тем временем хотелось провалиться сквозь землю и не выглядывать, пока родители не успокоятся. Сейчас же время летело незаметно.
Сперва лысоватый мужчина лет сорока рассказывал про какие-то насосы и лампы. Из его слов Мишка понял одно: это тот самый Вася, о котором за последние несколько минут ему говорили дважды. Вася, хотя и выглядел старше остальных, из компании особо не выделялся: такой же крепкий, подтянутый, энергичный, только залысины и мелкие складочки вокруг глаз. Заканчивая свой рассказ, он спросил:
– И кто поможет мне подключить воду? – он выразительно посмотрел на Лешу.
– Займешься утром? – великан обратился к Мишкиному соседу слева. Тот покачал головой:
– Утром я не могу. Ты просил посмотреть, что со связью. Антенна в порядке, я проверил. Значит, проблемы с графиком.
– Похоже на то, – подхватил Юра. – Иначе почему вчера все работало, а сегодня мы так и не достучались до Верхограда? Видимо, не попали в окно. Это нехорошо: на связь мы должны выходить регулярно.
– Я знаю, – Мишкин сосед виновато уставился в тарелку. – Завтра проверю расписание и перепрограммирую передатчик. Должно помочь.
– Ладно, – Леша кивнул и посмотрел на бритоголового парня, сидевшего справа от него. – Сашка, а у тебя какие планы? Займешься водой?
– Как скажешь, – бритоголовый пожал плечами. – Я хотел посидеть в мастерской, но могу сперва подключить воду. Думаю, это не займет много времени.
– Вот и отлично, – Вася довольно улыбнулся. Он хотел рассказать что-то еще, но остальные уже потеряли интерес к его огороду и переключились на какие-то спускаемые аппараты.
После ужина Мишкин сосед, говоривший про проблемы со связью, предложил показать ему спальный модуль.
– Ты будешь жить в нашей каюте, – уточнил он. – Мы с Димой делим ее на двоих. Меня, кстати, зовут Эдик.
– Очень приятно. Миша.
– Это мы знаем, – Эдик усмехнулся.
Маленькая каюта, в которую Мишка вошел вслед за своим новым соседом, напоминала трехэтажное купе в поезде дальнего следования. Однажды Мишка вместе с родителями ехал в таком на море. Слева от двери умещалось три спальных модуля – полки со спальными мешками, пристегнутыми ремнями безопасности. Каждая полка заканчивалась шкафчиком для личных вещей. Справа – узкий проход, душевая кабина и откидной столик. Рядом со столиком – три складных стульчика на крючках.
Дима умылся первым, за ним – Эдик.
– Теперь ты, – Мишке указали на дверь душевой кабины. Он послушно снял шлепанцы и босиком вошел внутрь.
– Там есть инструкция, – послышалось за спиной.
Инструкция? Чтобы почистить зубы? Мишка не удержался от смеха.
Осмотревшись внутри душевой кабины, он увидел небольшой умывальник, над ним – зеркало, слева – узкий подвесной шкаф, справа – держатель, заполненный одноразовыми полотенцами, и круглый иллюминатор. Под умывальником – маленькая дверца неизвестного назначения. На внутренней стороне входной двери – та самая инструкция (ламинированный листок бумаги, густо усеянный мелкими печатными буквами). И больше ничего: ни лейки, ни поддона, ни полотенцесушителя… Отверстие в полу, судя по всему, заменяло слив, а небольшой порожек защищал каюту от подтопления.
В шкафу Мишка нашел запакованную зубную щетку, пасту и мыло. Там же стояли три стаканчика на присосках: два – с чужими щетками, третий – пустой. Видимо, для него. На верхней полке лежала стопка миниатюрных махровых полотенец – дома такими вытирали руки.
На кране вместо привычного переключателя сверкала большая круглая кнопка. Мишка нажал – потекла вода. Он принялся чистить зубы. Вода скоро остановилась. Мишка снова включил ее, потом еще раз, потом еще и еще… Тщательно намылив лицо и шею, он в очередной раз нажал на кнопку. Ничего не произошло. Воды больше не было. Мишка нажал еще раз. Опять ничего. Нащупав держатель с полотенцами, он взял одно и старательно вытер глаза. Открыв их, в очередной раз надавил на кнопку. Опять никакой реакции. Он повернулся к инструкции.
«…Распределение воды на корабле осуществляется в соответствии с установленными нормами. Каждый член экипажа имеет право на проведение ежедневных санитарно-гигиенических процедур. Норма расхода воды на утренние санитарно-гигиенические процедуры составляет 3 дозы. Норма расхода воды на вечерние санитарно-гигиенические процедуры составляет 5 доз».
– Пять доз?! Пять доз на то, чтобы умыться, почистить зубы, да еще убрать за собой? А если нужно помыть голову? – В недоумении он снова посмотрел на инструкцию.
Дочитав ее до конца, Мишка понял: сегодня воды больше не будет. Осознав этот неутешительный факт, он взял чистое полотенце (благо, их, помимо уже использованного, ему полагалось еще два), убрал остатки мыла с лица и шеи, вытер раковину и выбросил полотенце в контейнер, скрытый за дверцей под умывальником. Оттуда, если верить инструкции, оно отправится на переработку.
Лежа на верхней полке, Мишка долго не мог уснуть. Он пытался переварить увиденное и услышанное за день, но вместо этого в голову лезли всякие глупости. «Интересно, как эти ребята справляются со своими санитарно-гигиеническими процедурами, имея всего пять доз воды на нос? – думал он. – И как в такой комнатушке умещается Леша? А кучерявый? Никита, кажется. Где он закручивает свои бигуди?» Мишка лежал, укутавшись в спальный мешок, и беззвучно хихикал, наслаждаясь собственным остроумием.
Проснулся он рано. В комнате было темно, но знакомые очертания узнал сразу. Подумал: «Я снова дома. Все-таки это был сон. А я чуть было не поверил».
Включил ночник и увидел, что на краешке кровати, свернувшись комочком, спит мама.
Мишка выбрался из-под одеяла, стараясь двигаться как можно тише, подошел к окну. Выглянул на балкон. Ракеты на стартовой площадке не оказалось…
– Миша, слава богу, – услышал он мамин голос. – Как ты себя чувствуешь?
– Хорошо. А почему ты спишь в моей комнате?
– Как ты нас напугал! Ты был без сознания больше суток. Доктор не мог понять, что случилось. Мы думали, ты ударился головой.
– Ударился головой?
– Да. Мы нашли тебя на полу возле окна.
– Наверное, я уснул и упал со стула.
– Мы возили тебя в больницу. Там провели обследование, но ничего не нашли. Сказали, ты спишь. Очень крепко спишь. И еще сказали, что у детей такое бывает. Особенно от переутомления или после сильного потрясения. Хотели держать под наблюдением, пока не проснешься, но папа уговорил отпустить нас домой…
После завтрака Мишку снова отвезли в больницу, заставили сдать массу анализов. Потом сказали, что он совершенно здоров, для надежности на неделю освободили от школы и отпустили с миром. За ужином родители разрешили ему оставить Квадрантиду, попросили только убрать самые мелкие детали. Спать отправили рано. Весь вечер мама то и дело заглядывала в комнату, проверяя, все ли у него в порядке. Отец заходил пару раз: искал какую-то книгу, потом закрывал окно. Видимо, тоже волновался и хотел лишний раз убедиться, что сын наконец пришел в себя. А Мишка лежал в постели, любовался своим Верхоградом и думал, как хорошо, что проблема решилась сама собой. Теперь Квадрантиде ничего не угрожало.
Потом он уснул.
Проснувшись, потянулся и попытался сесть, но тут же ударился головой. На верхней полке Мишка едва помещался в отведенном для его спального модуля пространстве. Он открыл глаза и невольно застонал…
Глава 7. Странная история
Проведя еще один день на борту «Альфа Ориона», Мишка снова уснул в каюте космического корабля, а проснулся дома в своей постели.
Около полудня он вышел на крыльцо и уселся на парапет. День выдался морозный. До конца уроков оставалось не больше двадцати минут, пятнадцать – на переодевание и дорогу. «Как раз успею дорисовать второй этаж», – подумал Мишка и достал из кармана жестяную коробку с карандашами. Толстую тетрадь формата А4 положил на колени. Быстро пролистал исписанные страницы, аккуратно разгладил чистый лист. Утром он успел зарисовать Землю, приветливо заглядывающую в иллюминатор, схему развернутого космического корабля с фермами, обходными галереями и солнечными батареями, план первого этажа первого сегмента.
Мишке хотелось поскорее описать все увиденное во сне, пока не стерлись из памяти мелкие, но интересные детали. Правда рисовать в перчатках оказалась неудобно, и, чтобы не портить проделанную работу, карандаши пришлось отложить. Мишка принялся перечитывать написанный утром текст.
– Как ты, Миханович? – Мишка вздрогнул и едва удержался на парапете. Погрузившись в воспоминания об «Альфа Ориона», он, хотя и ждал друга, не заметил его появление. – Скажи мне, что это заразно, – с надеждой протянул Вовка. Широкая улыбка сияла на его круглом, розовом от мороза лице.
– Можно подумать, родители разрешили бы тебе прийти, если бы это было заразно, – обронил Мишка, закрывая тетрадь. – Они еще не забыли историю с ветрянкой, которую ты подхватил в прошлом году.
– Когда ты заботливо вызвался принести мне домашку? – расхохотался Вовка.
– Ага.
– Да ладно, зато мы здорово повеселились. Подумать только: две недели на карантине!
– Повеселились-то повеселились, только мама до сих пор вспоминает тот случай.
– Так что стряслось? – Вовка бросил портфель на пол, забрался на парапет и, свесив ноги, уселся напротив Мишки. Несмотря на легкую полноту, он отличался завидной ловкостью и проворством.
– Упал со стула, – проворчал Мишка. Вовка снова залился смехом. Он так развеселился, что едва не повторил Мишкин подвиг, с трудом удержавшись на узкой доске.
– И совсем не смешно, – Мишка угрюмо свел брови и, понизив голос, продолжил: – Два дня назад в Квадрантиде кое-что произошло. Странная история, скажу я тебе.
Вовка вопросительно посмотрел на него, изо всех сил стараясь казаться серьезным.
– «Альфа Ориона» исчез.
– Что значит «исчез»?
– То и значит – исчез. Испарился. Провалился сквозь землю. Улетел в космическое пространство… Во вторник я закончил космодром и перенес корабль на стартовую площадку. А в среду он взял и исчез, – Мишка развел руками. – Честно говоря, я не уверен, что это случилось именно в среду: всю среду я, оказывается, проспал. Но в четверг утром стартовая площадка была пуста.
– Постой. Я ничего не понял, – признался Вовка. – Во-первых, зачем ты проспал целый день? Особенно среду. Скоро чемпионат, а ты пропустил тренировку. Петрович спрашивал о тебе. Оскар был вне себя.
– Я понимаю, только сейчас не до этого, – отмахнулся Мишка. – Можешь передать Семену Петровичу: в школе меня не будет до среды, так что еще две тренировки придется пропустить. А наш горе-капитан меня вообще не интересует. Теперь послушай сюда. Я искал свой корабль повсюду: в доме, на улице, в мастерской. Его нигде нет.
– У родителей спрашивал? Может, тетя Лена куда-нибудь убрала?
– Это исключено. После случившегося мама и пальцем не тронет ничего в моей Квадрантиде.
Вовка начал терять терпение.
– Хватит говорить загадками, – простонал он. – Или рассказывай все по порядку, или я ухожу. – Его левая нога медленно поползла через парапет.
– Погоди, – перейдя на шепот, Мишка начал историю с самого начала.
Вовка слушал, не перебивая ни словом, ни жестом, а когда рассказ закончился, он наклонился и тоже шепотом произнес:
– Ты серьезно думаешь, что твой «Альфа Ориона» летит на Венеру? – Мишка молчал. – Похоже, ты не просто упал со стула. В больнице точно проверили твою несчастную голову? Попахивает сотрясением, никак не меньше.
– Слушай, Вован, я бы и сам решил, что у меня шизофрения, если бы сегодня ночью мне приснился тот же сон, что и вчера. Ан нет! Не все так просто. Я же говорю: лег спать в своей постели, а проснулся на корабле, и не в медпункте, как в прошлый раз, а в спальном модуле – там, куда эти ребята уложили меня после ужина. Всю ночь мне читали лекции по технике безопасности, а утром я снова оказался здесь.
– Миханович, ты заигрался, – Вовка смотрел другу прямо в глаза. – Тебе и раньше снилась твоя Квадрантида, но это уже перебор.
– Нет, ты не понимаешь, – Мишка соскользнул на пол. – Ты не представляешь, насколько это похоже на правду. Даже моя больная фантазия не смогла бы придумать такого, – он раскрыл перед Вовкой свою тетрадь. – Мой корабль изменили до неузнаваемости…
Пронзительный крик, вырвавшийся из Вовкиного кармана, грубо прервал затянувшуюся беседу. Вовка достал телефон и проворчал в трубку:
– Да, мам… Еще у Сорокиных… Полчасика… Хорошо, пятнадцать минут…
Вовка убрал телефон и слез с парапета:
– Пора домой.
Покопавшись в портфеле с полминуты, он извлек из какой-то тетради исписанный клочок желтой бумаги.
– Вот домашка на выходные. Я загляну в воскресенье.
– Почему не завтра?
– Ты же знаешь: суббота – день большой уборки. Обещал маме навести порядок у себя в комнате. Я и так проштрафился на этой неделе: разодрал новые джинсы, случайно сел на ее ноутбук…
– Ничего себе!
– Угу… Так что теперь придется быть паинькой, иначе останусь без подарков на день рождения.
– Строгая она у тебя, – Мишка вздохнул. С улыбкой, полной сочувствия, он проводил друга до калитки. На прощание Вовка сказал:
– Ты смотри, береги себя! И никаких вылазок на Венеру! Сегодня ночью тебе должен присниться финал нашего чемпионата и победный гол в моем исполнении.
– Не сомневаюсь, – отозвался Мишка.
На этом ребята разошлись. Мишка вернулся на крыльцо, поднял оставленную тетрадь. «Пожалуй, папе мои записки лучше пока не показывать, – подумал он. – Если уж Вовка счел меня сумасшедшим, родители точно решат, что я нездоров».
Вечером позвонила Вероника – соседка по парте и верная подруга со времен детского сада. Участливо спросила:
– Ты не заболел? Я звонила вчера и позавчера. Тетя Лена говорила, ты спишь.
– У меня что-то навроде переутомления, – ответил Мишка. – Позавчера я и впрямь проспал целый день, вчера меня просто рано отправили в постель. Утром мама сказала, что ты звонила.
– И почему не перезвонил?
– Так ты в школу собиралась.
– Подумаешь, какие глупости. Все равно нужно было позвонить. Я же волнуюсь. Ну рассказывай, не молчи! Что за переутомление?
«Как же, не молчи, – подумал Мишка. – Попробуй тебя переговори». И в этом он был прав: драматическая история о падении со стула Веронику не заинтересовала. Едва Мишка сообщил, что доктор при осмотре ничего интересного не обнаружил, она тут же пролепетала:
– Вот и отлично! А у нас, представляешь… – и на Мишку посыпался поток школьных сплетен и новостей. Вероника рассказала и про Веньку Дорохова, который потерял пакет со спортивной формой, а на физкультуру пришел босиком, и про школьное радио, и про подготовку к 23 февраля. Даже по секрету выболтала, что девчонки готовят в подарок ребятам какие-то «класснючие» и «ну просто невообразимые» головоломки.