Преодоление

© Евгений Сергеевич Земцов, 2024

ISBN 978-5-0062-9280-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ПРЕОДОЛЕНИЕ

1 Часть. Рождение и становление основ для развития

2 Часть. Начало конца

3 Часть. Ветер перемен

5 часть. Последняя надежда вылечиться

Госпитализация в МОНИКИ

Первый МГМУ им. Сеченова

Главный военный клинический госпиталь им. Бурденко

Ни шагу назад!

ВОЗРОЖДЕНИЕ!

Часть 6. Наверстывание упущенного

* * *

Рвение к самостоятельности!

Намерение рано или поздно свершается!

Мировой бестселлер эзотерического учения в литературе

Новая группа сокурсников

Нежданное, негаданное поздравление с Днем Рождения

Продвижение состояния здоровья

Все-таки, плавать это здорово!

Быстрее! Выше! Сильнее!

Учеба подходит к завершению!

6 лет за диплом

Ура! Теперь я могу устраиваться на работу!

Учеба переходит в разряд «МАГИСТРАТУРЫ»

Работа задаром

Работа, как ни странно, требует много сил

Звонок с предложением прогуляться

Заключение

Благодарности

АННОТАЦИЯ

Эта книга разделена на части, до момента ее написания. К чему привела та или иная ненависть к событиям, людям, к САМОМУ СЕБЕ, а так же что случалось для перемены своего восприятия событий, как преодолевал негативные стороны событий в жизни, к чему они приводили, и что получал от этого. Книга включает основы, благодаря которым и на основе которых построился и продолжает развиваться базис моей личности и индивидуальности. Здесь и ненависть одноклассников первой школы, которая и послужила причиной развития Рассеянного склероза во мне, и желание покончить с собой на этом фоне, которая также внесла лепту в Неизлечимую болезнь. А также, как я с ней жил, преодолевая тяготы с ней, и чему научился благодаря ей.

1 Часть. РОЖДЕНИЕ И НАЧАЛО СТАНОВЛЕНИЯ ОСНОВ ДЛЯ РАЗВИТИЯ

Я был рожден 7 октября 1991 года в небольшом городке «Звездный» (при нем же – секретный ракетный поселок городского типа Пермь-76). Мой отец тогда был в командировке по военной службе, и, соответственно, с моей мамой, она по образованию медсестра, и старшей, на 3 года 2 месяца и 3 дня, сестрой Ольгой. Была еще одна, которую звали Наташа, но она умерла после рождения с Олей на 2 день, так как была слабой и ее легкие не расправились. Таким образом, у меня осталась одна родная сестра.

В 1993 году мы переехали в Одинцово, и уже с этой временной точки начали появляться события, закладывающие основу моего характера, отношения к жизни, понимания и принятия определенных ценностей, складывающихся по выбранным действиям. Казалось бы, что обычное начало жизни, каких миллиарды, но затем начались недомолвки с разногласием, и трудностями в восприятии одноклассников, из-за которых ненавидел себя, хотел покончить с собой, и к чему это привело.

Первым этапом жизни был детский сад и появление первых друзей, с одним из которых продолжаю поддерживать связь, так как приятно разговаривать, он почти всегда готов помочь в трудных ситуациях, за что я ему очень благодарен и в долгу не остаюсь. А с остальными связь есть, но нам уже не о чем говорить, ведь у каждого своя жизнь, свои интересы, свой характер, который никак не согласуется с моим.

На этом этапе, когда был еще в детском саду, испытал влюбленность в девочку по имени Настя. После ее Дня Рождения я начал заикаться, даже пришлось побывать в санатории для детей с таким же нарушением речи. С Настей мы любили играть в шашки, а кто из нас больше выигрывал – не помню, но это не главное было для меня. После расставания с такой девочкой, ввиду своего окончания детского сада раньше ее, интерес к этой игре не пропал, а даже наоборот – укрепился. Дома тоже играл с родителями и сестрой, которая начинала капризничать при своем проигрыше, что меня очень злило, но я всю ненависть оставлял в себе.

За все наше вынужденное сосуществование под одной крышей и в одной комнате, думаю, сложилась основа одного из главных качеств – терпимость, так как сестра очень любила сваливать на меня свои проделки. Вот одна из них: она на стене рисовала примеры на сложение и вычитание чисел, обучаясь уже в 1 классе, то указывала на меня, что опять и снова переполняло меня ненавистью к сестре.

Во время нашей прогулки с ее подругой возле леса, недалеко проходила незнакомая мама с коляской. Оля захотела напугать меня, сказав об этой женщине страшные вещи. Как она может загипнотизировать, если смотреть на нее долго, и увести далеко-далеко в лес, а в коляске везет завербованного своего послушника. Я действительно верил ее словам, ведь, старшая сестра, а значит умная, поэтому верил ее словам, и боялся даже повернуться к такой маме.

Помнится еще один случай, когда я повторял некоторые действия своей сестры, которые, зачастую, оказывались не очень хорошими. Одно из них на моей памяти это звонок по случайно набранному номеру телефона с целью «прикольнуться» над случайной жертвой обстоятельств.

Однажды, в возрасте около 6 лет мне довелось увидеть, как Оля со своей подругой в приподнятом настроении готовились что-то сделать, обсуждая это подробно и с радостным смехом, будто уже совершили свое намерение. Меня такое дело заинтриговало, поэтому далеко не отходил от них и внимательно слушал весь план их действий и внимал каждое слово, которое должно присутствовать в речи при разговоре по телефону с несчастным человеком.

Когда все было согласовано и готово к началу, то моя сестра подняла трубку и набрала какой-то номер. Воцарившуюся тишину нарушил еле слышимый звук гудков. В квартире никого кроме нас не было, а значит, ничто и никто не мешал безнаказанно пакостничать в свое удовольствие. Наконец, трубку на противоположном конце линии связи взяли. Оля подправила свой голос, чтобы он казался более «взрослым», и после приветствия с представлением себя как бы от котельной, начала говорить о скором отключении воды. Она говорила очень быстро, видимо, волновалась, что, скорее всего, так и было. Смысл ее слов состоял в совете заполнить ванну водой, пока не отключили, что бы потом можно было смело пускать кораблики! После окончания своей речи трубка была положена на место под радостное хихиканье. В разговоре юных девушек об успешно выполненном намерении, я услышал примерный возраст несчастного – пожилой человек. Потому что его описывали словами: медленная и охрипшая речь с частыми переспросами, что совпадало именно с таким возрастным периодом.

Воодушевленный, вбивший себе в голову мысль о веселом предстоящем времени, желавший повторить девичью глупость, я так и поступил в один из следующих дней…

В первой и последней попытке воспроизвести былые действия, помогли все необходимые условия: в квартире кроме меня никого не было, а значит и препятствий для успешного совершения задуманного просто-напросто не существовало.

Нервно набрав номер из случайно попавшихся кнопок, стал ожидать ответа. Довольно быстро отозвался строгий женский голос в трубке, с типичным словом «Алло». Я начал говорить то же, что и моя сестра, но собеседница поняла, что над ней хочет пошутить маленький мальчик. Довести до конца свою речь мне не удалось, так как она пригрозила вызовом милиции (полиции), подкрепляя это установленным определителем номеров. После таких слов я, не раздумывая, положил трубку и больше не пытался повторить попытку для успешного завершения такой ребяческой, наивной и неразумной выходки с целью посмеяться, расстроив ни в чем неповинного человека.

Примерно в том же возрасте помнится случай, когда мы с сестрой опять что-то не поделили или разошлись во мнении по какой-либо причине, что и послужило очередной ссоре. Обиженные друг на друга и получившие «по шапке» от родителей, чтоб успокоились, легли спать кто со слезами на глазах, но оба с красными лицами от злости. На тот момент в нашей с ней комнате стояла двухъярусная кровать, на которой мы спали (она на первом этаже, а я на втором). Взобравшись на свой этаж, требовалось преодолеть небольшое расстояние до подушки, что вызывало зачастую недовольное ворчание сестры: «Ты что как слонопотам?!!» (оно мне дословно запомнилось). Подавленный под гнетом таких слов, режущие остатки нервов, что навевали ритм ударам сердца, доползал до заветной точки засыпания. Осторожно, стараясь исключить всевозможные колебания кровати, дабы не усугублять ситуацию со своей сестрой, плавно и чуть дыша, укутался в одеяло, и положил голову на подушку. Отвернувшись к стене, душевная боль не прекращала себя выдавать, проскальзывая по щекам до прикосновения с подушкой. Казалось, что теперь все закончилось, но не тут-то было – ко мне снизу полетели маленькие плюшевые игрушки, оскорбленные, несомые с собой ярый отзвук лютой ненависти от соседа снизу. Мне было очень жалко их, что сочувственно и понимающе укладывал их рядом с собой, надеясь на скорый уход в утопический мир под названием «Сон»…

Прошло несколько лет, а ее не очень хорошие качества все больше проявлялись. Например, когда все легли спать, она оставляла включенным магнитофон, пока сама не ляжет, и так продолжалось, почти, каждый день до ее переезда в Москву со своими друзьями, при исполнении 19 лет. Но до этого момента было еще далеко, а поэтому нам обоим приходилось уживаться друг с другом посредством оскорблений, взаимных нанесений травм, как физических, так и душевных.

В основном, этот отрезок времени познакомил меня с вариантами решения проблем жития с неприятными людьми путем насилия, терпения инициатора ссор, не высказывая, по возможности, свое недовольство вслух в присутствии его же самого. Также был получен первый опыт в романтических отношениях с противоположным полом. И добавилась очень важная грань, которую трудно было сохранить, а порой невозможно. Но так и жил, а потом начались еще одни этапы по уничтожению меня от слов других людей.

2 Часть. Начало конца

В этот период произошли несколько ключевых изменений в понимании людей и восприятии самой жизни в не радужную сторону.

Наши отношения с сестрой, зачастую, заканчивались дракой по мелочам, которые казались очень важными, да и просто так из-за нежелания уступить какую-то вещь, например, компьютер или игровую приставку. Одна драка, которая произошла уже в более поздний период, оставила отпечаток на моей правой руке в виде шрама. Где-то до 14—15 лет я был ниже своей сестры, что и позволило ей чувствовать свое доминирование надо мной. Решение наших ссор отец находил только в ремне, так как вся его «психология» заключалась именно в нем, а мама отправляла «по углам», говоря при этом Оле, что она старше и должна уступать, помогать младшим. Как же было неразумно такое говорить, ведь старшие люди в семье – родители, а при переводе своей ответственности на одного из участников конфликта проблема тоже не решается. Как и с помощью насилия приводить порядок и гармонию во времена наших конфликтов, ведь такие способы ничего не решали в корне, а только давали отсрочку до следующего момента. Один, из них привел меня в коридор к двери с курткой в руках после очередной ругани со своей сестрой из-за компьютера.

Помню, как мама сказала нам разойтись, а при этом, сделала мне наставление, с которым я был полностью не согласен, находясь под аффектом, к тому же еще выругался ей в спину не большим словосочетанием, выражающим почти весь негатив одним словом, начинающимся на букву «С».

Затем мне было предложено уйти из дома навсегда, вследствие сказанного мною такого слова. Хоть оно признано уже литературным, но все равно не буду его здесь употреблять, надеясь на понимание читателя, что я имел в виду.

На дворе была зима, солнце давно уже опустилось за горизонт, поэтому никакого желания покидать дом не было, хотя если бы кто-то там за дверью на лестничной площадке или на улице ждал и мог принять меня в свою семью, то выбор был очевиден – уйти. Но это не произошло, так как мама подходила ко мне, чтобы услышать извинения, вместо которых было только молчание в первый раз, но во второй – «выдавил» из себя еле слышимую просьбу о прощении. Таким образом, завершилась проблема с выбором, остаться или уйти в этот раз.

При исполнении 6 лет и 11 месяцев надо было переходить в школу. В начальных классах все было хорошо, годовые оценки были без троек, учебную программу понимал, и хотелось учиться. Радовался подаркам, которые получал на свой День Рождения. Гулял и играл в футбол со своими друзьями, был общительным, веселым, любил бегать и перелезать через забор в детский сад и обратно на «свободу». Катался на велосипеде, когда был в гостях у бабушки летом. В общем, была беззаботная и радужная жизнь, которая свойственна детям младшего школьного возраста.

Во время пребывания в пришкольном лагере я подружился с одним парнем по имени Иван, так как у нас были общие интересы – игры на приставке «Sega mega drive 4». Мы любили часами «забивать» свое время в играх, зачастую предполагавшие избиение своего соперника. В них разгромное количество побед одерживал мой друг, а в одиночных играх мне очень нравилась игра «Dune 2». Я любил строить свои базы, турели при входе на нее, танки с ракетницами и солдат. Такое конструирование уносило меня на долгие часы получения удовольствия от своего творения. Когда появился компьютер, то мы перешли на него, а приставку временами отвозили к бабушке, чтоб там продолжать свои военные баталии. На компьютере я проигрывал почти все сражения. Может быть, потому что был младше его на год, или меньше времени уделял на тренировку своих игровых навыков.

Да, сделанные с умом компьютерные игры, помогают развивать логическое мышление, моторику рук. Но неотрывное сидение перед экраном монитора, как уже выяснили ученые в своих экспериментах, пагубно влияют на здоровье человека, а иногда и приводят к смерти, при полном погружении в такое бездушное «железо», созданное человеком. Не могу сказать, что без компьютера жизнь была бы легче, иначе, зачем его создали. Однако, вся «соль» заключается в самих играх, которые формируют мировоззрение еще даже у дошкольников. Благо, что мы с Ваньком не потеряли тот стержень разумного понимания ситуации с компьютером, а то были бы сейчас в очках и/или с другими проблемами здоровья, мне так кажется.

Сказанный выше абзац был отступлением в сторону от главной темы этой части рассказа. Возвращаюсь к школьным делам. 4-ый класс мы пропускали и переходили сразу в 5-ый по программе обучения за 3 года. В нем так же у меня были только 4 и 5 в годовых оценках.

Солнце светило ясно и радовало своими лучами до тех пор, пока не нагрянули «тучи с грозой».

Мои одноклассники стали открыто выражать свой «уровень развития» и понимания товарищей в классе. Если раньше они подшучивали, пользуясь моим спокойствием и мирным поведением, то теперь, при входе в класс, почти каждый день слышал какое-нибудь оскорбление. Оно сопровождалось смехом от организатора и почти всех остальных одноклассников.

Почему «почти» всех остальных? Потому что было еще 4 парня, к одному из которых, так же относились. Он не шел против этих «животных», а просто молча терпел, позабыв свою гордость, и не принимал все издевательства близко к сердцу, или хорошо скрывал их в отличие от меня. Я же впадал в оцепенение от них, что даже сжать руки в кулак не мог. Остальные трое были друзьями, поэтому у них организовался свой «круг», а значит, психологическая защита присутствовала от внешних обстоятельств. Влиться в такой коллектив у меня не получалось, из-за своей депрессии, которая тогда набирала обороты. Если их действия, направленные на оскорбление того парня или меня происходили при учителе, то он просто опускал голову в журнал или книгу и, ждал звонка. А иной, как наш классный руководитель, бесполезно пытался вразумить их одуматься и прекратить такие нападки.

Школьная форма, зачастую, была в грязи или меле, и, по возвращении домой, мама спрашивала, зная, про отношения с классом:

– По тебе там что, ходят? – на что я ничего не отвечал, а просто молчал как партизан.

Ванек учился в параллельном классе, и поэтому мы почти не виделись в школе, а только говорили по телефону просто так – бесцельно. Тогда я не представлял, что могу отвлекать его от дел, для пустого разговора, которого мне очень не хватало, ввиду своих проблем с одноклассниками.

Зажатость и скованность присутствовали во мне, выражаясь отстраненностью от мира, от первого друга Александра, серьезно относящегося к учебе в лицее. Пока мама не скажет позвонить друзьям и прогуляться, я так и оставался дома, хотя на звонок сам не решался. Поэтому свою неуверенность компенсировал в играх, где я – отважный, смелый генерал в своей уютной и отлично защищенной базе.

При такой боязни выйти на улицу, редко появлялись мысли о хоть какой-то открытости и готовности знакомиться с новыми людьми или просто показаться им. Всегда думал, что выгляжу очень плохо, неуверенно, боязливо, будто совершил преступление. Было желание скрыться от посторонних глаз, пройдя незаметно, но, думаю, моя сутулость, быстрые шаги и опущенная вниз голова выдавали противоположный эффект желаемому.

Каждое утро я просыпался с неохотой, не потому что спать хотелось, хотя и не без этого, но и из-за предстоящего похода в школу. Каждую секунду хотелось замедлить или вовсе остановить, чтоб отсрочить свой путь в класс на уроки.

Дома при завтраке на кухне вещал «Зомбоящик» с передачей «Доброе утро». При ней показывали какой-нибудь клип известной песни. Мне запомнилась только одна – Валерий Меладзе & Виа Гра «Притяженья больше нет». Наверно, хотелось так же освободиться от гнетущих условий существования в школе.

Мои переживания довели до потери волос на макушке головы, то есть их можно было вырвать без особых усилий и боли, а так же сами выпадали, когда причесывался.

Однажды, в феврале, после всех уроков, выйдя из школы во двор, я увидел почти всех главных лиц этого беспредела. С ними находилось несколько девчонок, сидящих на не большой, железной, окрашенной в зеленый цвет, трубе, ограждающей саму школу от футбольного поля.

Мне захотелось слиться со стеной школы, и пройти незаметно, но для этого надо было спуститься с лестницы или спрыгнуть с не очень высокой площадки перед входом в здание, что я и сделал. Какими бы аккуратными, тихими мои шаги не были, каким бы сильным мое желание ни было – меня, конечно же, заметили, иначе, зачем они все собрались.

Парни с издевательскими возгласами стали подходить ко мне, сделав полукруг, так как я уже оказался прижатым к школе, а далее «главарь» сказал:

– Давай, сначала я тебя ударю, а потом ты меня? – сердце жутко колотилось, руки стали «ватными», ноги – подкошенными, а мысли – спутанными, и я задал глупый вопрос со словом, не подходившим к данной ситуации:

– А где союз этого договора?

В таком духе проходило это мытарство, сопровождающееся насмешками, киданием снега, но до рукоприкладства дело не доходило, лишь была возможная попытка этого.

Один из парней поднялся по лестнице к входу в школу, и собирался прыгнуть на меня. Я такой вариант предположил, и отошел подальше от нее, а он – спрыгнул на свободное место. Думаю, было забавно наблюдать за таким, якобы, бесцельным поднятием по лестнице с, последующим, прыжком с нее.

Не знаю, сколько бы такая картина еще продолжалась, если не проходивший мимо молодой человек со своей девушкой. Он сказал, чтоб они отстали от меня. Каким-то образом это на них повлияло и все затихли. Я поднял свою сменку с разорванным пакетом (как так произошло – не помню), и пошел домой, шмыгая носом и пуская слезы от пережитого. Дома никого не было, а значит, у меня было время успокоиться, чтобы, опять-таки, промолчать, и каждый день я хотел покончить с собой, чтоб прекратились подобные пытки

Последующие несколько дней были, относительно, спокойны, и, как помню, мама меня записала вместе с Александром на секцию по САМБО, которая проходила в спортивном комплексе «Искра». Сейчас я понимаю, чего она хотела добиться этим, но ничего, кроме силы, знаний и умений применять несколько приемов на практике, мне не принесло.

17 февраля 2003 года, во время отработки одного приема по САМБО, я неудачно упал вертикально вниз головой и ударился затылком о маты. Все бы ничего, но через несколько дней мой правый глаз отъехал в сторону, и его никак не получалось вернуть на место. Мама была шокирована, увидев такое, и договорилась с врачами Одинцовского 2-ого филиала госпиталя им. Бурденко о проведении МРТ моего головного мозга. Так и было сделано, но спустя 1—2 недели, а за это время косоглазие прошло. После него врачи, посмотрели снимки и заключили, что у меня острый рассеянный энцефаломиелит с подозрением на рассеянный склероз. Реакция мамы – шок, а у меня его не было, так как я понятия не имел о такой болезни, да и к тому же были проблемы поважнее.

В начале марта того же года меня госпитализировали на обследования в НИИ Педиатрии находящегося в Москве. В первой выписке было заключение, содержащее, помимо проведенных исследований, диагноз: «Рассеянный склероз» (опять же под вопросом). Обострения этой болезни выражались хаотично, то есть если в первый год их было только одно, а затем наступала ремиссия, то через полтора года опять начинались 3—4 раза, а потом опять она повторилась на несколько месяцев, но затем ее период все сокращался и сокращался. На тот момент мне выписали лекарство «Ребиф-22», которое надо колоть в руки и ноги через день. Скажу честно, уколов я очень боялся, но деваться было некуда, да и на фоне их применения количество обострений уменьшилось.

Как-то раз перед очередной инъекцией, я непозволительное количество времени держал укол в руке, чтобы он стал негодным к использованию. При достижении этого, мне захотелось вылить содержимое в раковину, что и сделал. Мама, вспомнив об уколе, подошла ко мне и спросила о шприце. Я, нервно предполагая отмену неприятной процедуры, сказал, что выкинул его, ввиду истечения допустимого времени вне холодильника. Она была очень недовольна этим, и достала новый укол, которого мне было уже не избежать. Затем и сестра высказала свои упреки, как маленькому и глупому ребенку о дороговизне выкинутого лекарства в 1000 рублей (примерно столько стоил 1 укол). По своей 2-ой группе инвалидности мне бесплатно выдавали в НИИ Педиатрии около 25 упаковок «Ребиф-22», в каждой из которых по 3 укола. Занятия по САМБО пришлось прекратить, ввиду противопоказаний занятия тяжелыми физическими нагрузками.

Во времена получения двоек с тройками в тетради и дневнике я нарочно закрывал их рукой или учебником при выполнении домашнего задания. Такие действия, по сокрытию информации об успеваемости в школе, совершал во избежание ругательств со стороны мамы и, возможного, ремня отца. В то время был большой стол сестры и малый, за которым можно было писать, а находился он в комнате родителей, следовательно, мои оценки, зачастую, проявлялись вопреки почти всем способам их сокрытия. Бывали моменты, когда хотелось покончить с собой, приведу один пример из них.

Когда я делал домашнее задание по русскому языку, мама, увидев пару двоек и несколько троек в тетради, а затем в дневнике, и мой корявый почерк с помарками, устроила скандал, и сказала переписывать работу. Таким образом, я ее переписал 4 раза, естественно со слезами на глазах и с желанием умереть, выбросившись из окна (мы живем на 5 этаже, а этого, думал, было бы достаточно).

Школьные дела продолжали идти, как и раньше, лишь с единичным случаем, произошедшим на перемене в кабинете для физики после урока. Задние парты были заняты еще в начале учебного года, поэтому выбор был невелик или вовсе отсутствовал. Свободной оказалась только первая посередине, в некотором роде – трибуна для насмешек в нашем классе. Я сидел с парнем по аналогичной проблеме восприятия класса, что не удивительно и даже символично по почти всем параметрам. Во время перемены один провокатор всех издевок совершил очередную, используя тряпку с доски в качестве предмета для кидания в меня. Не знаю, что именно подтолкнуло подняться со стула и спросить обидчика:

– Ты чо, козел? – Ответ был получен в виде вопроса:

– Ты знаешь, кто такой козел?!!

– Да, знаю, это ты.

Судя по комментарию одного из уважаемых в классе, мой ответ заслужил похвалы за креативность, которую, в последующих днях, очень обсуждали одноклассницы между собой. А тот не остался в долгу и «наградил» меня ударом в правый глаз. Синяк не заставил ждать своего появления, но слезы отсутствовали. Они были, зачастую, после словесного «избиения», так как это било намного сильней, тем более, если депрессия присутствует и дает о себе знать.

После урока мой путь лежал в медпункт для заживления травмы, а потом домой по рекомендации медсестры. Однажды, несколько одноклассниц спросили, почему я не расскажу родителям о такой ситуации, на что мой ответ содержал следующее:

– Я не хочу быть ябедой.

Решающей каплей, нахождения в этой школе, стало замечание учителя об избиении своего одноклассника.

На уроке труда позади сидел один из недругов, и тыкал в мою спину ручкой, говоря при этом обидные слова шепотом, дабы не быть услышанным преподавателем. Когда мне надоело это терпеть, я стал отвечать своими ударами по руке того обидчика, а затем и со стороны учителя в виде требования сдачи дневника для замечания (этот дневник, как и почти все остальные, хранится дома, так как жалко выбрасывать). Мама посмотрела в дневник, и сказала, что я больше не пойду в эту школу. После таких слов я почувствовал редкостное чувство радости, которое не часто было гостем во мне.

Данный отрезок времени принес много событий, без которых я не представляю свою теперешнюю жизнь. Во-первых, получил опыт в ощущении желания своей смерти, в знакомстве со своим страхом быть побитым или униженным, из-за чего стал спокойнее глядеть на разные жизненные события, сравнивая их со своими. Во-вторых, осознание истинной цены здоровья и не только, так как человек обычно ощущает его важность при потери. В-третьих, лучшее понимание людей, которые пережили подобные случаи или продолжают находиться в ситуациях, связанные со школой, с тяжелой болезнью, с отношениями в семье.

3 Часть. Ветер перемен

Эта часть рассказа охватывает времена разрушения старых мировоззрений и создание новых, добрых, оптимистичных убеждений о жизни и людях. Мое существование прекратилось в старой школе. Когда я постарел до 13 лет, то произошли еще одни перемены, но уже в лучшую сторону.

Первые школьные друзья

По окончании первой четверти 8 класса, мне довелось перейти в школу «Надежда», которая раньше была Детским садом. В ней учились как дети с определенными болезнями, так и психически нездоровые. В первый день учебы я только сидел рядом с раздевалкой и не решался заходить в Игровую комнату, так как в ней было шумно, и слышались неадекватные возгласы со смехом.

В моем классе было 2 парня. По началу, я не особо тянулся заводить с ними разговор, даже старался держаться в стороне. Один из них был остроумным весельчаком, и всегда задавал позитив своим искрометным юмором. Второй же был спокойным и ничем не примечательным человеком. Через несколько недель появилась девушка, которая сидела за одной партой со мной, и я очень смущался, хоть никакой симпатии к ней не испытывал.

Друзей, которым всегда буду благодарен, за социализацию в обществе, учились в параллельных классах, что не мешало нам видеться на переменах. Моего первого друга в этой школе зовут Алексей, он адекватный и веселый парень, с которым мы быстро сдружились, играя в шашки или настольный теннис. Он же и помог мне освоиться в этих условиях. Я начал «открываться миру», кардинально меняться в настрое на оптимизм, веселье, и стал забывать о прошлых мытарствах. Благодаря ему я узнал о музыкальной группе «Ария», а в последствие, стал увлекаться стилем «Heavy metal» и другими исполнителями похожих жанров. Такие песни мне отлично помогали в восприятии своей болезни, а именно, в непринятии слишком близко к сердцу ее существования, и заряжали энергией на борьбу с ней.

С Алексеем я впервые попробовал закурить сигарету, так как он в то время курил, а поэтому тоже захотелось попробовать. Вместе идя, после школы по домам я попросил у него одну затянуться, но, набрал, смок лишь в рот. Немного подумав, я выдул эту гадость, и решил забросить такую глупую затею. Причиной такого дела меня подтолкнула девушка, которую я впервые очень сильно полюбил.

В этой школе я познакомился еще с несколькими очень хорошими людьми, у которых были тяжелей проблемы со здоровьем, чем у меня.

Например, ДЦП у Александра. Я продолжаю восхищаться его упорству жить как все люди, желанию быть здоровым, вопреки прошлым неудачам лечения такого диагноза. Он прекрасно разбирается в футбольных баталиях, чуть ли не наизусть знает все команды.

Другого товарища зовут Сергей, у него есть проблема с глазами – его обзор был сужен до точки. Однако, ему это не мешало очень хорошо играть на акустической гитаре, читать книги о музыкантах, легендарных киноактерах, и просто быть отличным другом. Он в совершенстве знает истории великих музыкальных групп.

Всех трех моих друзей роднил один стиль музыки – «Heavy metal». Нас связывала «стальная цепь», каждым звеном которой являлись мы сами. Быть частью такого значимого коллектива для меня было очень важно. Ощущение, что ты не один, что тебя поддержат, злостно не высмеют потехи ради, не предадут – все это и многое другое явилось для меня воистину бесценным, чем дорожил, и за что буду всегда благодарен им.

Больничные будни

В 14 лет во время плановой госпитализации в НИИ Педиатрии я встретил девочку Аня восьми лет, с которой нас почти ничего не связывало кроме оптимизма с веселым настроем, несмотря на все «прелести» больничных условий. Мы оба жутко боялись уколов, хотя я думал, что она более спокойно к ним относилась. В Процедурной перед и во время укола она безмятежно смотрела на шприц, а когда моя очередь наступала, то просто отворачивался или отводил взгляд от такого «ужаса». Вспоминаю, как долго брали кровь из моей вены. Все тело начинало холодеть от пота, проступала дрожь, глаза невольно закатывались, а сознание мрачнело. В тот момент я начинал терять сознание, пока медсестра не спросила, как себя чувствую. Когда настала очередь этой маленькой и милой девочки, то я долго не понимал, как она может спокойно и цинично наблюдать за всем таким действом. Мне же в это время оставалось сидеть рядом в «Процедурная», и постепенно приходить в себя.

Такая госпитализация не обошлась и без падений, в прямом смысле слова. На тот момент была еще одна девочка ровесница Ани, которую зовут Алина. Она тоже была веселой и общительной, и мы все приятно и нескучно проводили время в различных играх. Во время одной из которых и произошло то самое падение на пол, когда я ее катал на своих плечах, шагая по палате. К счастью все обошлось без переломов и даже без синяков ни у нее и ни у меня.

Подводя итог всей этой госпитализации, приобретенным опытом общения с детьми скажу, что хорошо умею ладить с ними, да и самому весело возиться с юными людьми. А свою ошибку с падением я учел и принял к сведению.

* * *

Теперь о грустном, из-за чего на сердце «скребутся кошки», как вспоминаю.

Я всегда радовался госпитализации, так как для меня это была «свобода» от дома, появление новых друзей, веселое времяпрепровождение, тихие вечера воздыхания о симпатичной девушке из первой палаты. Поэтому у меня, ввиду подросткового возраста, на «первом месте» были друзья и девушки, а родители уже отодвигались на «второе».

Временами, меня навещала мама, и привозила «вкусняшки» с соком. Я был рад больше еде, чем родному человеку. Поэтому всегда хотелось поскорее переговорить и попрощаться, чтоб скорее вернуться к друзьям. Я не понимал, насколько больно делал маме, которая старалась для меня, ходила по магазинам, а потом с сумками ехала в Москву, спускалась в метро, а потом на автобусе до больницы – к сыну.

Дома мое раздражение достигало циничного недовольства в ответе на простые и безобидные вопросы. Бывали случаи, когда после ссоры с родителями я мечтал уйти из дома, надеясь, что мне от этого будет только лучше.

У мамы есть знакомый мужчина, который являлся директором гостиницы «Олимпиец» в Одинцово. Он меня знал, как и я его. В силу своей наивности я предполагал, что он меня примет пожить в ней, пока родители «не образумятся».

Ночной сон обладает таким свойством, как «остужение нервов» – недаром существует пословица: «Утро вечера мудренее». Так на следующий день я передумал «отчаливать» на поиски приключений, чтоб добиться своего.

Первые мысли о выборе профессии

Они появились еще в 10-ти летнем возрасте, когда очень нравилась игра «Дальнобойщики», но о ней вскоре и забыл, видимо, наигрался.

В одиннадцать лет подумывал о профессии «Инкассатор», ведь в ней особо делать ничего не надо, просто сиди в машине с мешком денег и охраняй. Тогда мне было невдомек, что требуется на такой работе, а просто представлял себе это как нечто простое и благородное – следить за сохранностью груза до места назначения. Но и это просуществовало недолго.

Следующая мысль в возрасте 12 лет была ориентирована на «Тестера», так как был осведомлен о проверках новинок в игровой индустрии, за что даже платили. Но это тоже особо долгое время не просуществовало, лишь дало направление на компьютерную сферу заработка. Примерно в том же году жизни я узнал о другой профессии в той же области.

Одна из маминых подруг организовала набор детей на курсы ознакомления с профессией «Программиста», на что я и откликнулся со своим первым другом Александром.

Занятия проходили с профессиональным программистом, и заключались в выполнении заданий на практике от него, записав теорию их выполнения в тетрадь. Что-то у меня не получалось выполнить, а что-то очень даже хорошо и красиво получался результат от напечатанной программки. Бывало, что не понимал или забывал, куда надо нажимать, и тогда просил помочь своего друга. По окончанию первого курса ознакомления с такой профессией, желания продолжать уже не было, и мы прекратили это осваивать.

В 14—15 лет, что характерно подросткам этого возраста, я размышлял о более высоких целях в определении будущей профессии. Ими оказались карьера профессионального футболиста в качестве вратаря, потому что при таком амплуа бегать особо много не надо, а только стоять и защищать ворота.

В то время в Одинцово набиралась команда, и мне хотелось разузнать подробнее об этом у тренера, наблюдающего за игрой своих подопечных. Но решимости с уверенностью в себе не хватало, а поэтому такое желание осталось нереализованным, и впоследствии забытым.

Вообще мысль о профессиональной деятельности в спорте была обречена на провал. Во-первых, по состоянию своего здоровья. Во-вторых, к тогдашнему отношению к спорту (лень было утруждать себя беготней до «посинения»).

Последним подбором «звездной» профессии оказалась в том же возрасте, на основе создания новой рок-группы со своими единомышленниками – друзьями из параллельных классов.

Мы предполагали свои места в группе. Алексей хотел податься в бас-гитариста и вокалиста, Санька – в автора песен, я – в электрогитариста, тоже в создателя творческих произведений наряду с предыдущим другом, и был вариант стать барабанщиком. Но наши мечты таковыми и остались, по определенным причинам, к которым позднее добавилось объективное понимание ситуации с оценкой своих реальных возможностей на таком пути, а позднее с более приземленными вещами.

Таковым был поиск будущей профессии, о котором я нисколько не жалею, ведь попробовал – оценил, а значит действительно сопоставил свои возможности, чтобы потом иметь хоть какое-то представление о своих склонностях к той или иной профессии.

Симфония металла

Находясь в 10 классе, и «фанатея» от тяжелой музыки в исполнении замечательной группы «Ария», мне довелось побывать на одном их концерте представляющий альбом «Армагеддон» в 2007 году.

На такое побудил один психолог, работавший в то время в школе «Надежда». Ему было всего лишь 18 лет, еще не окончил институт, мускулистый, желающий работать спортивным психологом, но сначала он решил отработать 1 год в этой школе. Человек он уверенный, веселый, чем и понравился ученикам, вел уроки, просто беседуя с нами, иногда проводил тесты, содержащие несколько сотен вопросов – так, для «галочки», типа работает и что-то делает. Так же очень любил тоже тяжелую музыку, в частности группу «Ария».

Как-то раз он предложил всем школьникам, как нормальным, так и с не большими отклонениями в развитии психики, поехать в Москву на выступление Арийцев с новым альбомом «Армагеддон». Желание изъявили многие, кроме, Алексея, так как он уже понял, что этот психолог не очень хороший, и доверять ему не стоит. Однако остальные не понимали эгоизма и не придавали большого значения безответственности этого горе-психолога, как и я. Мы скинулись на билеты и поехали под его руководством в Москву на электричке, с отголосками металлической музыки в сердце, предвкушая ее услышать вживую.

Благополучно добравшись до нужной станции, а затем и до нужной остановки метро, мы пошли к МСА «Лужники». По пути еще громче «заиграла» музыка внутри, как бы подгоняя, заманивая своей электронной красотой. Подходя ближе к зданию, встречались мужчины с длинными волосами, в косухе, как и подобает выглядеть фанатам «Heavy-metal», и скандировать название группы, размахивая флаг с ее символикой. Сердце билось все чаще и сильней, будто наигрывало свою симфонию металла, пока не зашли в холл, где все притихло в ожидании начала грохота барабанов, словно возвещая набат перед битвой. И вот началось громогласное скандирование из партера:

– А-ри-я! А-ри-я! А-ри-я! – означающее начало появления одноименной группы, и мы поспешили перейти в зал со сценой.

Кресел и стульев, не оказалось, а посему пришлось стоять, как и значительному скоплению людей в черных балахонах, в футболках с логотипом любимой группы, с проблесками металлических вкраплений, заклепок на кожаных браслетах или перчатках беспальцовок, и навешанных цепей, дислоцирующиеся у подножия сцены. Мы решили держаться в стороне неподалеку, чтобы можно было вполне все разглядеть.

Наконец, все участники группы вышли под бурные овации, и заиграла оглушительная «канонада» из ударов в барабаны, «выстрелов» по струнам бас гитары и электрогитары! Шум был такой, что трудно разобрать слова песни вокалиста, однако, мы продолжали стоять в сторонке и наблюдать за выступлением. На фоне мотавших головой людей у сцены под аккорды «тяжелого» проигрыша соло бас гитары, и всеобщим движением рук в форме «козы», я заметил на другом конце трибуны, стоявшего у занавески охранника. Только он один был спокоен и бездвижен в строгом черном костюме, чем, собственно говоря, выделялся в таком безумстве.

В конце концов, спустя около часа-полтора прозвучал завершающий «удар» по музыкальным инструментам, и мы отправились к выходу после такого оглушительного мероприятия, только за спиной еще раздавались восхитительные крики:

– А-ри-я! А-ри-я! А-ри-я! —

Выйдя на улицу, приходилось общаться, используя, многие пантомимические выразительные движения, пока хоть чуть-чуть стало возможным услышать и быть услышанным. Впечатления от прошедшего были у каждого свои, но только в одном сошлись – неимоверная громкость музыки, доходящая до невозможности четко разбирать слова и тембр мелодий. Но главный положительный итог из всего этого – встреча друзей.

Добравшись до станции, мы ждали электричку, и все бы ничего, если этому психологу не повстречались его друзья, с которыми он ушел гулять, оставив нас на перроне. Все были ошарашены таким отношением, подтверждающее слова Алексея о таком горе-психологе, но этот случай особо не помешал добраться до Одинцово.

После такого беспечного отношения к своей обязанности, доверие, авторитет и уважение к этому человеку было подорвано основательно. Вскоре он, как отработал 1 год (чего и добивался) решил уволиться. Вот так и закончилась безвозвратно симфония металла этого человека в отношении к нему, но не к самой музыке этого жанра.

Рейд на футбольный стадион!

Мне очень хотелось оказаться на матче любимой команды, так как очень крепко к ней привязался, к тому же было интересно увидеть воочию огромное сооружение «Лужников», и оказаться на его трибунах. Это произошло 18 апреля 2007 года, посредством собственного желания оказаться в гуще футбольного дерби «Спартак – Зенит». Ничто не помешало реализовать такое намерение, даже мама, видимо, понимавшая, чем может обернуться запрет на поездку к такому зрелищу.

У меня была футболка нападающего Зенита с фамилией Кержаков, которую одевал вместе с шарфом дома на время просмотра по телевизору важных матчей, именно в такой атрибутике, помимо черной ветровки с джинсами, и пошел.

Весенний день был солнечный, без единой тучки в небе, но с прохладным ветерком. Идя по улице в таком обличии, меня особо не беспокоили мысли о предвзятом отношении людей, появлению чему способствовало такое «обмундирование» с реквизитами. На протяжении всего пути я находился в предвкушающем состоянии, увидеть тот величественный стадион, оказаться на его трибунах, вволю наораться, поддерживая игроков Зенита. Уже в метро за порядком следили несколько человек в военной форме, а болельщиков «красно-белых» почти не было. Подъезжая к станции «Спортивная», их численность преумножилась, их типичные скандирования по ситуации, бросающие в страх оппонентов, были на руку только им. Беспокоиться насчет этого не было причин, так как охрана всегда была рядом, поэтому спокойно я и дошел до выхода из метро. На улице уже стояла длинная колона солдат, разделяющая одну дорогу на две части: 1-я для спартаковских болельщиков, а 2-я для зенитовских. Вот оно, приятное чувство единства с собратьями по клубному предпочтению, когда все эти люди воспринимаются уже как родные, и с которыми не чувствуешь себя одиноким в пучине спортивного события. 1-я часть дороги становилась все более и более насыщенной красными цветами, в то время, как 2-я лишь изредка поблескивала синим. Наконец, стадион уже появился в четких своих очертаниях, крики становились ярче слышны, скоро, совсем скоро начнется схватка между непримиримыми соперниками.

Очередь за билетами оказалась внушительной, поэтому пришлось поскучать в ожидании, но это скрасил момент, когда спартаковские болельщики, проходя мимо нас, стали активно выкрикивать:

– Бом-жи! Бом-жи! Бом-жи! – так называли болельщиков Зенита потому что им, зачастую, в 1990 году за счет своей низкобюджетной возможности приходилось добираться на выездную встречу на чем и в чем попало перед футболом. Но кто-то из зенитовцев спокойно, доходчиво, снисходительно и кратко ответил им:

– Свиньи… – после чего раздался хохот из торсид «бомжей», и не так скучно стало. Раньше «красно-белая» команда принадлежала Промкооперации, в которую входили колхозные и прочие рынки, но изначально «Спартак» связывали исключительно с торговлей продуктами питания, потому как первое название команды – «Пищевик». А к концу 1970-х у фанатов клуба ЦСКА бурно начало развиваться движение, давшее им новую кличку «мясо». Вот и пошло «мясо», а в начале 1980-х появилось «свиньи» – производное от свинины.

Выстояв очередь за билетами, и на проверку охраной на наличие запрещенных предметов, дорога к стадиону была открыта! Воодушевленный предстоящим событием, которого трепетно ждал, я легко «взлетел» по лестнице к своему месту. Только чуть-чуть огорчился из-за грязных сидений, на которые никак не хотелось садиться. В итоге, весь матч простоял, в то время как некоторые сидели на спинках. Трибуна была с краю, из-за чего невозможно было в полной мере наблюдать за мелкими деталями игры. Противоположная и боковые стороны арены были заполнены под завязку в красных цветах, в отличие от «зенитовских», держащихся в ограничительной территории пребывания. Сразу было видно, что силы не равны, но главное в другом – какая из команд победит или разойдутся мирно. Оставались считанные секунды до выхода команд с арбитрами на поле, и вот, взорвалась каждая из трибун радостным ором приветствия своей команды! Матч начался со свистка главного судьи после определения ворот каждой из противоборствующих сторон, и приветствия команд рукопожатием.

Все мои действия на протяжении игры сводились к повторению слоганов, которые скандировал один человек, стоявший в передних рядах, а за ним начинали повторять и остальные. С шарфами дело обстояло почти индивидуально, потому что не у всех они были в такое время года. Когда забивал Спартак, то с параллельных трибун ощутимо катилась волна восклицаний, сопровождающаяся зажжением фаеров, которые удалось пронести через охрану. А когда Зенит забил свой единственный гол, то и с его трибуны покатилась волна с радостными возгласами, и появившимися пламенными вспышками, которые затмили все поле дымом сожжения фитиля, отчего было не продохнуть. Московское небо погружалось во тьму, оповещая о наступлении глубокого вечера, лишь прожектора освещали передвижение футболистов. Надежда на выигрыш сохранялась вплоть до свистка об окончании матча со счетом 3:1.

В тот момент у меня образовался сумбур из отрицательных и положительных впечатлений, причем первых оказалось больше. Во-первых, это неоправданные ожидания от окончательного счета. Во-вторых, в ущемлении возможности дышать из-за посторонних, хоть и «родных» людей. В-третьих, невозможно было разглядеть всю красоту футбола, находясь вдали от поля, на котором разворачивались основные события игры, ради которой выделяется полтора часа игрового времени. Из положительных граней выделю опыт, нахождения в гуще знаменитого спортивного события, что придает чувство гордости за себя. Вследствие всего этого мне захотелось еще раз посетить «Лужники» на одном из следующих матчей, в надежде на победу любимой команды, ради которой претерпевались издержки трибунных условий с людьми.

Второй заход на арену битвы!

26 мая 2007 года на том же месте состоялась встреча ЦСКА – Зенит. Мне опять же никто и ничто не препятствовало попаданию на такое дерби с атрибутами болельщика как в прошлый раз. Жажда поквитаться за прошлое

поражение была столь высока, что надежда на положительный исход встречи в сторону питерцев была очень высока, и мне хотелось присутствовать на празднике победы любимого клуба в поединке.