Пересадочная станция

Глава 1.

Семён Семёныч нагнулся и, срезав черный груздь, положил его в корзину. Выпрямив спину, он потянулся и оглядел лес. Корзина была наполовину пуста, лес утоптан грибниками, и настроение у Семёна Семёныча было неважное. Грибов в лесу не было, и он решил вернуться к машине. Сделав небольшой крюк, обойдя овражек, он спустился к дороге значительно ниже того места, где её оставил.

– Бог с ними, с груздями, – сказал сам себе Семёныч. – Пошли за опятами.

Перейдя дорогу, он стал обшаривать пологий склон противоположной сопки, поднимаясь по нему и шурша рано опавшими листьями. Груздя тут никогда не было, но осенние опята здесь водились в изобилии. И это Семёныча радовало. Опёнок не груздь, конечно, но и в жареном, и в солёном виде тоже хорош.

Взобравшись на перевал, Семёныч решил передохнуть. Сбросив рюкзак с корзиной с плеч, он сел на маленький пенный коврик, облокотившись о ствол дерева. Вправо и влево просматривался практически прозрачный лес, кое где радующий глаз почти осенними красками. На противоположном склоне под дуновением лёгкого ветерка играла парчой осина, переливаясь в лучах склонившегося к западу солнца. Сегодня было тепло и солнечно, но уже терпко пахло наступающей осенью. Лето закончилось вдруг, сразу после налетевшего северного ветра с сильным дождём, оголившими лес.

Дремоту Семёныча прервал размеренный шелест листьев, встревоженных чьими-то шагами. Открыв глаза и увидев поднимающегося по склону путника, Семён Семёныч почувствовал себя неловко, как будто он занимался чем-то предосудительным, и первое желание его было – подняться и привлечь к себе внимание, но потом он передумал.

Человек шел прямо к камню, вросшему в сопку чуть правее и ниже. Семёныч был в камуфляже, с застёгнутым накомарником, прятавшим глаза от надоедливой «белоножки»1, занесённой ветром из Китая, и мог рассчитывать, что пришелец его не увидит и пройдёт мимо. Человека в основном выдают глаза, а глаза Семёна были закрыты сеткой.

Целенаправленность движения и отсутствие у человека грибных принадлежностей позволяла Семёнычу предположить, что целью человека был именно камень. «Вероятно, там у него тайник», – подумал Семёныч. Как старый опер, он понимал, что просто так к камням не ходят.

Камень стоял в углублении сопки, заросшем густым кустарником и чуть раньше был бы совсем не видим среди листвы, а сейчас, после вчерашнего ветра, сбившего всю листву, просматривался хорошо. Это был даже не камень, а часть скалы, торчавшей из ложбины склона.

Человек, а это был мужчина средних лет, одетый в простую армейскую камуфляжную куртку и джинсы, подошедши к камню, огляделся, нерешительно почесал затылок, снова огляделся. Видимо, то, что он был виден практически от дороги, его смущало. Но, вероятно не увидев опасности, он вдруг стал делать странные движения руками.

«Молится что ли? – Подумал Семёныч. – Или колдует?»

Человек проделал манипуляции руками и… исчез.

– Во, …! – Вырвалось у наблюдателя. Он приподнялся на руках, вытянул шею, но встать не решился. – Надо подождать, – снова вслух сказал он.

Ждать пришлось долго. Человек появился так же неожиданно, как и исчезал, но уже с сумкой через плечо. Он огляделся по сторонам и стал спускаться вниз к дороге. Семёнову, сквозь почти «голый» лес было видно, что он сел в машину и уехал.

Семёныч с трудом поднялся, разминая свои затёкшие ноги. Раньше он мог, да и сидел, в засадах, по чердакам да подвалам, часами, а то и сутками, а сейчас, в свои шестьдесят пять, тело его затекало почти мгновенно. Едва не забыв рюкзак с корзиной, за которым ему пришлось вернуться, Семёныч спустился к камню. Вечерело, но здесь, на западном склоне сопки ещё было светло.

«Камень, как камень», – подумал он, потрогав холодную скалу, и, немного постояв, стал выполнять те же движения рукой, что и человек. Для чего он это делал, Семёнов бы сейчас не сказал. Движения были простые: вверх, вниз, влево, вправо, влево, вниз, вверх, вправо.

– Сим-сим, откройся, – пошутил Семёныч, и очутился в хорошо освещённой комнате перед шаром, мерцающим синим светом, размером с баскетбольный мяч, висящим в воздухе без опоры.

– Добро пожаловать…

– Здрасьте, – сказал Семёныч.

– Это ваша конечная точка перемещения?

– Пока да…

– Вы можете воспользоваться залом транзитного ожидания и пополнения ресурсов.

На стене замигала надпись «транзитная зона», и когда Семёныч подошёл к ней, стена разошлась. Семёныч, увидев перед собой большое помещение, заполненное людьми, решился туда войти. Створки дверей за спиной сошлись. Транзитный зал был… почти обычным транзитным аэропортовским залом, в котором сидели и ходили разно одетые люди. Очень разно одетые, заметил Семёныч. Даже он, в своём камуфляже и корзиной, вставленной в рюкзак, висевший за плечами, не особо выделялся из массы «транзитёров».

Обернувшись на закрывшуюся стену, он прочитал на верху слово «Земля» на русском и английском, и цифры Е213Р523. Стена, дугой окружавшая зал, имела много подобных надписей. Семёныч насчитал сорок две и потом, отвлёкшись на какого-то странного гуманоида, в бредовом, по мнению Семёныча, наряде, со свисающими цветными рваными шевелящимися лентами, со счета сбился. Другие надписи ему были не понятны.

Подлетел дрон.

– Разрешите сопроводить вас в кабину пополнения ресурсов. Рекомендации красного уровня. Ваше состояние критическое. Ресурсы организма истощены. Следуйте за мной.

Дрон медленно полетел через весь зал, лавируя между «людей», а Семёныч последовал за ним. Жизнь приучила его ничему не удивляться, и пользоваться ситуацией. Сказали – пополнить ресурсы? Значит, надо пополнить!

Доведя до кабин, стоявших в центре зала, дрон проследил, чтобы Семёныч вошёл в одну из них, пожелал всего хорошего и улетел.

– Желательно снять верхнюю одежду, – раздался голос, – и присесть в кресло, хотя, если вам угодно, можете делать, что хотите, но не покидайте кабину до сигнала об окончании регенерации. Время регенерации двадцать земных минут.

Посмотрев настороженно на белое кресло, Семёнов поморщился. Белый больничный цвет он не любил. И кресло стало менять свою цветовую гамму, стало радужным. Семёнычу нравился зелёный цвет, на котором он, не произвольно, остановил свой взгляд. Сев в зелёное кресло, он попытался расслабиться и унять пробиравшую его дрожь.

Кабина, тоже принявшая серо-зелёный оттенок, кроме кресла, иной мебели и оборудования не имела. Кресло было удобным, но расслабиться не получалось. Его всё сильнее затрясло. Потом в мышцах стало покалывать, пощипывать. Подёргивания прекратились. Мышцы отяжелели, набухли. Семёныч сжал пальцы и почувствовал, как мышцы предплечья послушно напряглись, вздувшись буграми, а бицепс, от согнувшейся в локте руки, натянул рукав рубашки, не рассчитанной на такой объем. Грудь и спина выровнялись.

– Пополнение жизненных ресурсов и регенерация закончены. Время отключения жизненных функций организма до начала регенерации составляло всего триста пятьдесят два земных дня. Это очень критичный показатель. Вам рекомендовано в дальнейшем не доводить организм до такого состояния. Время до отключения жизненных функций после проведения регенерации – девяносто земных лет. Какие материальные ресурсы требуются пополнить?

– Попить бы чего-нибудь, – прошептал пересохшими губами Семёныч. – Воды можно?

– Да.

Прямо из пола кабины вырос белый куб, а на нём появился большой стакан с водой. Семёныч взял его, зачем-то понюхал, и выпил содержимое стакана большими глотками. Тело его распирала сила и мощь. Он поднялся из кресла и потянулся, расправив плечи, хрустнув сочленениями позвоночника. Подумал и сказал:

– Доллары США выдаёте?

– Да.

– Лимит есть?

– Нет.

– Дайте один… миллион, – он вздохнул.

На столе появилась стопка упакованных в пачки долларов.

Семёныч вытащил корзину с грибами из рюкзака, переложил в него пачки, поблагодарил и вышел. Только большим усилием воли Семёнов, возвращаясь к двери с надписью «Земля», не позволил ногам сорваться на бег.

В комнате с шаром он сказал:

– Я бы хотел вернуться туда, откуда прибыл.

– Требуются коды координат точки возврата.

Семёныч воспроизвёл рукой «визуальный код».

– Ошибка. Повторите ввод кода.

Семёныч запаниковал. «Вот тебе и сим-сим, откройся», подумал он.

– Ментального кода недостаточно…

– «Твою дивизию, так тут два пароля. Юморист тот мужик, однако».

Семёныч подумал, и воспроизвёл рукой те же движения, только в обратной последовательности: направо, вверх, вниз, влево, вправо, налево, вниз, вверх.

– Сим-сим откройся, – сказал он с дрожью в голосе.

– Коды приняты, – произнёс шар, и Семёныч оказался в лесу возле камня.

Почти стемнело. С полным рюкзаком американских денег и корзиной с грибами Семёныч на трясущихся ногах добрался до машины. Его снова колотило, и он с трудом вставил ключ в зажигание, завёл двигатель. Он, по привычке, взялся за «сердце», но почувствовав твёрдый мышечный каркас на месте хилой, растренированной груди, с испугом отдёрнул ладонь.

Правая ступня не смогла выжать тормоз, подпрыгивая на педали.

– Да что же это? – Простонал Семёныч, нажимая кнопку «аварийной остановки». Уже стемнело. Габариты замигали.

Но адреналиновая дрожь вскоре прошла. Он заглядывал в рюкзак несколько раз, но доллары не исчезали.

«Надо присыпать их грибами, – подумал Семёныч. – Не хватало нарваться на пост с полным мешком баксов». Благодаря мысленно адреналин за то, что сразу не дал уехать, он переложил часть грибов в рюкзак, стоящий на соседнем кресле, и широко раскрыл его. Прикинув, где могут быть посты ДПС, он тронул машину с места. Последние тёплые деньки народ использовал по полной, поэтому пятничный и субботний вечера для ДПС были «сенокосным».

Совсем успокоившись, Семёныч умеренно жал на педаль, поднимаясь на Шамаровский перевал, и «вывалившись» на его вершину, в свете фар увидел полосатый жезл.

«Ну, как же без этого?» – Усмехнулся Семёныч, останавливая прижавшийся к обочине микроавтобус и нажимая кнопку автоматического опускания стекла.

– Добрый вечер. Старший сержант Никулин, городская инспекция. Предъявите ваши документы.

– Пожалуйста, инспектор. Сами бывшие… – Сказал Семёныч, подавая в окно пенсионное, права и «сорку2».

– Что везёте, Семён Семёнович? – Спросил инспектор, освещая салон фонарём. – Грибы? – Он засмеялся, увидев стоящую на полу корзину и на переднем кресле рюкзак. – Не поздно для грибов?

– Сердечко прихватило, пришлось пережидать пока пройдёт… – сказал водитель.

– Лекарства пили? – С надеждой в голосе спросил инспектор, близко придвигая к окну свою голову.

– Только нитроглицерин, – усмехнулся Семёныч. – У меня сын инспектор, я в курсе, что пить нельзя…

– А как фамилия? А… понятно. Счастливого пути. – Он козырнул, отдавая документы левой рукой.

Семёныч поблагодарил и отъехал. До дома он добрался без происшествий. Войдя в квартиру, поставив корзину и сбросив рюкзак с «опятами».

– «Маслята – патроны, а «опята» – баксы» … Забавно…», – посмеялся Семёнов.

В его холостяцкой квартире было прибрано. Семёныч не любил бардака. Просыпаясь, он перво-наперво, прибирался. Потом делал зарядку, если хватало сил, но чаще, сама приборка ею и являлась.

Выбрав из рюкзака в таз опята, он отнёс все грибы в ванную, уселся поудобнее и стал их перебирать. На деньги он практически не взглянул. За свою оперскую жизнь, он не раз видел много денег, правда чужих, но много, и привык к ним относиться спокойно, как врач к человеческим страданиям. Без эмоций. Не однажды его пытались подкупить. И за что-то, и просто так, «на крючок». И суммы были приличные. Но «обликоморале» он сохранил. Алчность у него отсутствовала напрочь. Оттого от него ушла сначала одна жена, а потом и другая.

Закончив с грибами, и поставив на плиту громадную сковороду под «жарёху», Семёныч достал из шкафа старинный кожаный «аташе кейс», в простонародье называемый «дипломат», и прямо в прихожей переложил в него пачки, аккуратно стряхивая с них в рюкзак грибные крошки и листву, и протирая каждую пачку чистой влажной тряпочкой. Понюхав одну из пачек, он, вместе с запахом типографской краски, почувствовал запах грибов. «Опята…» – снова усмехнулся он. «Жу, жу, жу», – вспомнил он старый-старый мультфильм, где деньги пахли мёдом. Миллион вошёл весь.

Обмотав «дипломат» в пищевую плёнку, Семёныч положил его обратно в шкаф. Деньги в таких количествах ему были не нужны. Пенсии и подработки хватало на нормальное житьё и содержание дочери от второго брака, уже оканчивающей школу. А за потраченный хотя бы один доллар могут и «предъявить». Не известно кто, пока… Но это ничего не меняло. Не верил Семёныч, в «бесплатный сыр», вдруг упавший в руки. Следом мог прилететь и кирпич, а то и граната.

Закончив с долларами, он пошёл в «ванную», где, забравшись под душ, с удивлением стал разглядывать своё тело. Живот и зад «сдулись». Плечи… Да что там плечи… В зеркале был совсем другой Семёныч. Даже лицо… Скуластое… Он вздрогнул… Волосы… У него везде на голове были волосы… Русые, в меру короткие, в меру длинные.

Семёныч судорожно проглотил слюну и включил воду. Стоя под душем и глядя на себя, стоящего под струями, он вспомнил голос: «Время отключения жизненных функций до начала регенерации триста пятьдесят два земных дня». То есть, столько ему оставалось жить, если бы не «волшебный камень». «Триста пятьдесят два, триста пятьдесят два…» – билась и билась в его голове упрямая фраза. А сейчас еще девяносто лет?! Соль защипала глаза, но внутренний стержень выпрямил тело и взгляд его стал сначала стальным, а потом спокойным.

Значит так кому-то надо. «А уж мне и подавно», – рассмеялся он и с удовольствием стал намыливать новое тело сеткой. «Жарёха! – Вспомнил он, закрывая воду, хватая большое полотенце, и шлёпая мокрыми ногами по линолеуму, бросаясь в кухню. Вовремя. Влага из грибов вся выпарилась, и грибы стали жариться. Перемешав их с луком и долив масла, он достал из холодильника остатки жаренной картошки и высыпал в грибы.

Вынув из холодильника мисочку с солёной капусткой и бутылку с прозрачной жидкостью, он поставил всё это на журнальный столик в зале перед телевизором. Перемешал ещё раз «жарёху», чуть-чуть долив масла, нарезал хлеб, вернулся в зал и налил водку в рюмку. Подумал, подержав запотевшую прохладную емкость, и, не торопясь, выпил. Прочувствовав продвижение продукта вниз, он выдохнул и, занюхав корочкой хлеба, положил в рот капустку, надкусил хлеб. Нажал кнопку пульта телевизора. Канал «Боец» показывал старые бои Фёдора Емельяненко.

Откинувшись на подушки дивана Семёныч подумал: «Как хорошо…».

После хорошего ужина и пережитых волнений мозг отключался, и Семёныч едва добрался до кровати, с трудом заставив себя встать с дивана. Он терпеть не мог засыпать в зале под телевизор, и просыпаясь среди ночи, выключать его и перебираться в холодную постель. Прикоснувшись головой к подушке, он сразу уснул.

Всю ночь ему снились инопланетные шпионки с крепким телом и длинными ногами, к которым он периодически, раза три за ночь, попадал в «плен». Проснулся Семёныч бодрым и выспавшимся.

Убрав со стола, помыв посуду, разложив диванные подушки и пропылесосив, Семёныч выглянул в окно. Светило солнце, поблескивали ночные лужи.

«Последние тёплые деньки, однако… Не пробежаться ли?».

Он раз десятый за утро посмотрел на себя в зеркало, повёл плечами, привстал на носках, подпрыгнул. Голеностоп держал, колени не болели. Натянув древний беговой «пумовский» костюм, который он купил ещё в девяносто втором году, из которого он потом быстро «вырос» в ширь, и надев кроссовки, Семёныч вышел на улицу.

На улице он не бегал лет двадцать, убеждая себя, что не любит дышать автомобильной гарью, но на самом деле, уже не держало тело. Сейчас тело просило «взбучки», и Семёныч решил ему её устроить. Начав с лёгкой «трусцы», метров через двадцать он перешёл на широкий шаг и ускорил темп. Выбежав на проспект и вдохнув всей грудью морской ветер, Семёныч заработал, как спринтер. Добежав в таком темпе до фуникулёра, он темп сбавил, заметив удивлённые лица водителей. С горки вниз быстро бежать было не прилично.

Семёныч горделиво нёс своё тело… Или оно его несло? Не важно. Просто… Семёныча несло… А потом он задумался: «На вид мне лет тридцать пять. Даже знакомые хрен узнают, если увидят, так чего выпендриваться? Бежит себе молодой мужик и бежит. Расслабься. Никто не оценит».

«Тело своё я проверил, – мощное тело. И что теперь? А ничего! Пригодится мне такое тело», – подумал Семёныч, направляя свои ноги к спорткомплексу «Олимпийский».

Он зашёл в фитнес-зал хорошо пропотевший. Как раз для работы с железом или другими снарядами, но он взял перчатки, и прошёл к мешкам. С утра зал уже был наполовину полон. Семёныч начал обстукивать мешок сначала одиночными, потом двойками, тройками, то дублируя удары, то скрещивая. Ноги послушно следовали комбинациям рук.

Семёныч, как последовательный сторонник практики опережения рук, всегда «привязывал» ноги к рукам, а не наоборот. И даже удары ногами он считал только прелюдией, подходом к ударам руками. Сам по себе удар ногой Семёныч рабочей техникой не считал. Задумавшись, он не заметил, что в хорошем темпе молотит по мешку, нанося удары всеми частями тела. Так же он заметил, что некоторые, наблюдая за ним, практически остановили свою тренировку.

Семёныч в этот зал не ходил и в нём его никто не знал. Сбавив темп, он увлёкся наработкой схем. В последнее время ноги переставали слушаться его, и не догоняли руки, но сейчас отставания он не замечал. Ноги четко выполняли и сайдстепы, и особо любимые им, циркули, которые Семёныч выполнял с обязательным ударом противоположной руки.

– Неплохая работа, – сказал голос сзади, – не поможете в ринге? Спарринг партнёр моего бойца не пришёл, а здесь больше не с кем…

Семёныч оглянулся и увидел своего старого приятеля и соперника Полуянова, сейчас тренирующего бойцов свободных стилей, и на этом поприще, считающимся прямым конкурентом Семёнову. Семён Семёнович Семёнов тоже тренировал таких же бойцов. Но, как бы, негласно.

Тренерской лицензии у него не было по причине отсутствия специального образования. И он подрабатывал, «натаскивая» бывших «шотокановцев» на практическое применение базы карате. Фамилия Семёнова, хоть и тихо, но всё же зазвучала в спортивных кругах. Но занимался тренингом он больше для самого себя, поддерживая в относительной форме своё тело.

Посмотрев на молодого, двадцатилетнего парня, Семёнов спросил:

– А он не убьёт меня?

– Он в пол силы… Мы даже можем заплатить…

– Сколько? – Усмехнулся Семёнов.

– Тысячу за тренировку и пять за полноценный спарринг… – С надеждой в голосе, сказал Полуянов.

– Годится! – Коротко бросил Семёныч, – только несколько условий…

– Каких?

– Тренировка без тяжёлых «лоукиков», а в спарринге я использую жесткие блоки и удары по конечностям. Пойдёт?

– Конечно пойдёт, – радостно ответил за тренера спарринг партнёр, – Вы бывший каратист? Я как раз хотел именно с каратистом поработать.

– Если блоки будут слишком жесткие, вы скажите… – Попросил Семёнов, перелезая канаты.

– Я вас раньше не встречал? – Спросил Полуянов. – Очень лицо знакомое. Вы местный?

– Я местный, но не очень публичный… – Сказал Семёнов, меняя перчатки. – Без борьбы?

– Без партера…

– Согласен. Как зовут партнёра?

– Александр…

Поработав в тренировочном темпе минут тридцать, выполняя распоряжения Полуянова, Семён вник в его систему подготовки. Сегодня он натаскивал бойца на «прикормку» соперника сверху и неожиданный переход на печень или ноги.

После перерыва тренер нажал на кнопку телефонного секундомера и сказал:

– Три по пять.

Семён с Александром одновременно кивнули головами и начали.

Семёнов, чтобы почувствовать мощь ударов соперника принял несколько ударов на защиту, а потом стал уклонятся и «отсушивать» ему кулаками и рёбрами ладоней конечности, пробивая точки. Соперник переключился на удары ногами, но и тут Семенов несколькими ударами кулака в точку «сан-ри» и чуть выше голеностопного сустава локтем, выключил сначала его левую, а затем и правую ноги.

– Бей его, – кричал тренер.

– Больно, – простонал Саша, натыкаясь на очередной блок.

Семёныч сильно не бил, бил точно и быстро. Это получалось и раньше. В общем-то, он только этими блоками и спасался в последнее время, так как просто не успевал уклоняться от атак быстрых соперников. Но, иногда, всё-таки не успевал блокировать, особенно руки, и пропускал.

Сейчас его ноги и руки были молоды и, умноженные на его опыт и богатую технику, творили чудеса.

– Больше не буду, сказал Семён, и стал применять уклоны и мягкие липкие блоки.

После второго раунда Александр дышал тяжело. Тренер подошёл к Семёнову.

– Слыш, мужик, дай ты ему поработать. Не ломай бойца. Он же у меня на ринг забоится выходить, а у него турнир через месяц. Я тебе ещё пятёрку накину.

– Без проблем, – сказал Семеныч.

– И всё-таки, где-то я тебя видел. И голос твой мне знаком.

– Владивосток – город маленький.

– Это да, – сказал Полуянов. Запищал зуммер третьего раунда.

Семёнову совершенно не хотелось самоутверждаться на молодом парне, но тот, почувствовав изменение в тактике боя соперника, воспрял духом и захотел сам утвердиться за счет Семёнова, усилив скорость и силу ударов.

«Жаль парнишку», – подумал Семён, поймал правой рукой круговым блоком наружу хук левой, и продолжив ею же круговое движение вниз, а потом вверх, сделав маленький подшаг левой ногой, поддел правым кулаком челюсть Александра. Очень аккуратно поддел, но у партнёра подломились ноги, и он упал.

Привели его в чувство быстро. Семёныч, сняв перчатки, стоял рядом. Увидев его Александр поморщился, но сказал:

– Сам нарвался, ничего страшного.

– Конечно ничего страшного, Сашок. Это же челюсть… Просто болевой шок. Челюсть цела. Семён ювелир.

– Не мог стерпеть, слишком уж нахально торчала, – усмехнулся Семёныч. – Никто бы не удержался…

– Откуда ты такой взялся, а? – Спросил Полуянов, – Из спецов, что ли.

– Почти, – сказал Семёнов.

– Да! А зовут то тебя как? – Спросил Полуянов.

– Семёнов – моя фамилия. Семён Семёнов…

– Знавал я одного Семенова, хороший мастер был, жаль старый уже. Ты не родственник ему? Сын, что ли? Так у него одни девки, вроде…

Полуянов смотрел на Семёнова, а Семёнов на Полуянова.

– Да ну… – Вдруг отшатнулся Полуянов. – Иди ты…

Семёнов рассмеялся.

– Совсем ты плохой стал, Филипп Филиппыч, – старых друзей не узнаёшь…

– Да где ж старых, то? Ты себя в зеркале видел?

– Это я волосы на голове нарастил и покрасил, – шёпотом сказал Семёныч Полуянову. – Только… не говори никому.

– А «банки» такие чем нарастил? – Он ткнул пальцем Семёнычу в бицепс.

– Эээ… это секрет.

– Ты на «химии» что ли сидишь? – Шёпотом спросил Полуянов.

– Побойся Бога, Филиппыч… Я в жизни ничего крепче водки не употреблял, ты ж знаешь.

– Я другого Семёнова знал…

– Так мы с тобой лет пять не виделись…

– И что, за эти пять лет ты стал моложе? – Засмеялся Полуянов.

– Да какой там. Но… помнишь же… «внутренняя энергия»… Постиг наконец… Только это секрет, Филиппыч… Никому, прошу.

– Да ну тебя, Семёнов.

Помолчали. Полуянов всё качал головой.

– Охренеть… – то и дело говорил он.

По залу прошелестело: «Семёнов, Семёнов».

– Ну вот, сейчас всех учеников, отобьёшь… – Пробубнил Филиппыч.

– Да на кой они мне? Ты же знаешь, я только «каратистов» беру, а ты их терпеть не можешь. Разные у нас поляны, Филиппыч…

– И то… Но… Силён ты, брат… Силён. Или женился на молоденькой, и она тебе … молодость передаёт?

– Ты же мою присказку вроде знаешь? По поводу баб…

– Напомни.

Семёныч хмыкнул и сказал:

– Если бы я знал, что моя вторая жена будет похожа на первую, а третья на вторую, я бы застрелился сразу.

Филиппыч рассмеялся, закашлялся и сказал:

– Так у тебя вроде две было? Или…?

– Это не про меня… Табу!

Опять посмеялись. На том и расстались.

Семёныч и большой «тягун3» от набережной до фуникулёра взял без напряжения, а по «красоте4» бежал, дыша ровно и легко.

– Ну и куда мне сейчас… с таким здоровьем? Снова в спецы записываться? – Вслух произнес на выдохе Семёныч. – Или в ЧВК? Так там и убить могут… Там здоровье могут отнять на раз-два. Да и за что? За деньги? Не моё это. Идеи сейчас нет… Что за б****кое время? Даже здоровье отдать не за что!

Сплёвывать Семёныч не стал, хотя очень хотелось.

Обмывшись под душем и позавтракав, Семёныч стал готовиться к завтрашней тренировке. Завтра, третьего сентября начинается учебный год, а вместе с ним и тренировочный год у «каратэков». Посидев за конспектом с полчаса, параллельно ловя себя на мыслях о вчерашнем событии, Семёнов вдруг встрепенулся.

– Вот я баран! – Выругал он сам себя. – Заняться ему нечем! Силу девать… А пришельцы? Они же точно здесь не с добрыми намерениями. Хотя бы… Понять с какими… А вдруг закроется портал? Вдруг код сменит этот чел? Надо срочно, что-то делать!

Семёнов быстро оделся во вчерашний, ещё не стиранный камуфляж, схватил рюкзак и выбежал из дома. Его снова лихорадило. Только уже от мысли, что не успеет.

Доехал Семёнов до нужного перевала быстро. Ранним воскресным утром машин на дороге было немного. Остановив машину на вчерашнем месте, Семёнов перешёл дорогу и стал подниматься вверх, делая вид, что собирает грибы, а на самом деле ища свежие следы, ведущие к камню. Обойдя камень сверху и спустившись к нему через кусты, дабы не оставить следов на мокрой листве, Семёнов огляделся и повторил вчерашнюю манипуляцию. Очутившись в комнате с шаром, Семёныч облегчённо выдохнул.

– Добро пожаловать… – Сказал Шар.

– Здрасьте, – сказал Семёныч.

– Это ваша конечная точка перемещения?

– Пока да…

– Вы можете воспользоваться залом транзитного ожидания и пополнения ресурсов.

– А могу я настроить собственный код доступа?

– Да. Выберите себе имя…

– Семён Семёныч…

– Принято. Выберите визуальный код…

Семёныч поднял руку в пионерском приветствии.

– Принято. Обратный…

Семёныч снова поднял руку в пионерском приветствии.

– Принято. Выберите ментальный код…

– Тридцать три богатыря в поле скушали коня.

– Принято. Ваш код доступа зарегистрирован в базе системы содружества и действует в пределах его границ.

– Хрень какая-то, – произнёс Семёныч.

– Не понятно…

– Не заморачивайся. Я пройду в транзитную зону?

– Проходите, – сказал шар и на стене замигала надпись «транзитная зона».

Семён Семёныч сразу прошёл к кабинам «пополнения ресурсов», даже не разглядывая присутствующий «люд», хотя очень хотелось.

«Потом», – подумал он.

Войдя в кабину, Семёныч в ответ на приветствие спросил:

– Могу ли я ознакомиться с результатами тестирования возможностей моего организма?

– Для этого нужно пройти тестирование…

– Я проходил его вчера.

– Нужно пройти тестирование…

– Тестируйте, – со вздохом сказал Семёныч и сел в кресло.

– Куда вывести результаты тестирования?

– Какие есть варианты?

– Ментальный и визуальный.

– Давайте оба.

– Выполнено.

На стене появился список, а в голове понимание, на сколько процентов у него развиты те или иные параметры организма. Семёныча заинтересовали двойка и единица на месте параметров: ментальность и магия.

– Можно ли пополнить ресурсы этих параметров, – ткнул пальцем Семёнов.

– Без хирургического вмешательства нельзя.

– Почему?

– Особенности строения организма.

– А хирургически?

– Мы – центр пополнения ресурсов, то есть – ранее установленных параметров организма.

– Понятно. А какие материальные ресурсы вы можете пополнить?

– Какие вам надо?

– Какие у вас есть?

– Любые, известные в содружестве.

В голове мелькнула фраза из юморески по склад, где всё есть: «Пирамидон»

– Пирамидона нет, есть заменитель.

– Это просто мысль. Отставить пирамидон, – засмеялся Семёнов. И подумал: «Щас приколюсь».

– Ящик коньяка «Прасковейское», две палки любого салями, и пятилитровую банку греческих оливок.

– Ящик восемь, или двенадцать бутылок, ноль семь, или ноль пять?

– Двенадцать по ноль семь.

На кубе возникло всё заказанное.

– Твою дивизию! – Не удержался Семёныч, и собрал «пополненные ресурсы» в рюкзак.

– Какая периодичность пополнения ресурсов?

– По мере потребности.

– А оружие?

– Вам какое?

Семёнов выругался и вышел из кабины. В рюкзаке весело позвякивало, но «люд» внимание на Семеныча не обращал. Зато Семёнов обратил внимание, что со всех сторон то позвякивало, то попискивало, то постукивало. Звуков было много и разных. А вчера Семёнов ничего не слышал и не видел.

Сегодня, Семёнов нагло уселся на мягкий диван и стал разглядывать окружающих. Здесь в основном были люди… Или очень похожие на людей существа. Ни у кого не было каких-нибудь телесных излишеств, не существующих у людей.

И вдруг Семенов увидел, как дверь на противоположной стенке с надписью «Земля» открылась, и из неё вышел вчерашний мужичок. Он огляделся, кого-то ища глазами, потом махнул рукой, и двинулся к человеку, стоящему справа от Семёныча метрах в пяти. Они встретились, и вместе пошли в кабину пополнения ресурсов. Проводив взглядом «землянина» и его «друга» до кабины, Семёнов встал и пошёл на выход.

Быстро спустившись со склона по свежим следам, оставленным пришельцем, и отъехав на машине, Семёнов набрал номер телефона.

– Сергей Владимирович, привет, извини, что в выходной… Очень надо. Машину досмотреть бы… На трассе между Артёмом и Тавайзой стоит. Куда поедет не знаю. Номер? Есть… Установить, кто за рулём, собственника. Очень надо… – Быстро затараторил Семёныч. – Сам проследить не могу. Спалюсь. Уровень ГБ… Я на повороте на Тавайзу пост видел… Спасибо, родной. Приходи завтра в зал. Удивлю.

Семёнов развернулся, проехал вперёд с километр и встал в кустах на свороте на грунтовку. Ждать пришлось чуть меньше, чем вчера. Машина проехала. Семёнов завёл свою, и потихоньку поехал в том же направлении.

Глава 2.

Карате Семён Семёныч любил и считал, что понял его суть. Как и суть единоборств в принципе. Вроде бы как, это вполне естественно, если заниматься всю жизнь, но, как оказалось, не ко всем это понимание приходит. Чаще всего, не приходит это понимание к тем, кто зацикливался на одном стиле. Семёнов научился брать у своих соперников что-нибудь и для себя.

Семёнов давно понял, что, любимый им стиль каратэ Сётокан, это лишь база для развития детей. Она и была так задумана его основателем. И воспринимать эту школу, как военно-прикладную систему – нельзя и опасно. Это лишь, даже не ступень, а основа, фундамент, боевого искусства.

С таких «объяснялок» Семёнов начинал каждый спортивный год, если ему доводилось работать с группой.

Сейчас у него не было ни групп, ни «индивидуальных» тренировок. Последний год Семёнову дался нелегко, и это было заметно всем. А одними советами, без демонстрации техники, спортсмена не научишь. Сейчас он шёл в зал, улыбаясь заходящему солнцу, прячущему свои лучи за грядами сопок, и перламутру безоблачного неба.

Люди, которые с тобой общаются постоянно, не замечают в тебе даже резких перемен. Даже если ты сбреешь бороду, на тебя будут смотреть и думать, что же в тебе изменилось? В этом додзё некоторые его знали давно, и видели разным. Семёныч, и худел, и поправлялся, и набирал мышечную массу, и сбрасывал её. Поэтому никто на изменения внешнего вида Семёныча не отреагировал.

Спортсмены, да и люди в целом, замкнуты на самих себя, и обращают внимание на окружающих, только тогда, когда нарушено их личное пространство или самолюбие.

Главный тренер, по возрасту лет на двадцать моложе Семеныча, пожал ему руку, и, внимательно на него посмотрев, сказал:

– Неплохо выглядите, Семён. Как самочувствие?

Он тронул белый пояс Семёнова, концы которого непривычно низко свисали от узла, и хохотнул.

– Наконец-то и ваш «кимэ5» будет виден.

Это была их общая давняя шутка. Из-за комплекции Семёнова, пояс на нём сходился с трудом. За время службы он сильно раздобрел и в спортивный объём входил медленно, не особо к нему стремясь, правда. Но Семёнов над этим работал постоянно, и концы пояса с каждым годом всё удлинялись и удлинялись.

Это был зал, где Семёнов не тренировал, а тренировался.

Пройдя в угол к окошку, Семён стал по привычке разминаться, но тело разминки не требовало. Всё было максимально растянуто и разогрето. Поприседав на одной ноге, помахав ногами в разные стороны, Семёнов задержал ногу сбоку вверху, ступнёй на уровне головы и завёл её себе за спину.

– Семён, вы сейчас распугаете всех членов сборной. Сегодня же день спарринга… Вы где за лето набрались этой гадости? – Всё так же посмеиваясь, спросил Сергей Сергеевич.

– Йога, – сказал Семёныч, медленно опуская ногу. – Да и когда я здесь кого обидел? Я – старый больной китобой… Мои победы все в прошлом.

Подошёл Владимир, поздоровался за руку с обоими, и сказал, обращаясь к тренеру:

– Он вчера Сашу Фомина на канвас положил. В Олимпийском… Сын рассказывал. Он туда маму свою выводил. Заходит в фитнес зал, смотрит, Семёныч за канатами Фомина воспитывает. Тот на себе «тельняшку рвет», всё достать Смёныча пытается, а Семёнычу это надоело… Он – тюк его апперкотом, и в аут… Еле откачали.

– Врёт, – сказал Семёныч спокойно, глядя на тренера, – откачали быстро. Я легонько.

Тренер по-новому посмотрел на Семёнова.

– Зачем же вы, Семён, Фомина расстроили? У него турнир скоро… С нашим Саркисом будет драться, кстати…

– Полуянов попросил поспарринговать. Не узнал меня сначала. А я подумал, что их секреты нам полезны будут.

– Ну и как, узнали? – Уже серьёзно спросил Сергей Сергеевич.

– Все, – ответил Семёныч, – глядя на тренера, – могу полностью скопировать его вчерашний бой.

За Семёнычем и ранее наблюдалась способность имитировать чужую манеру боя, а сейчас он чувствовал, что может полностью повторить технику и повадки Саши Фомина.

– Ну-ка-ну-ка… Мы сегодня разбирали с Саркисом бои Фомина, – тренер вопросительно посмотрел на Семёнова.

Семёнов, выбрав Владимира, как мишень для боя с тенью, стал вокруг него «танцевать», нанося имитации ударов руками и ногами. Левой верх, правой низ, уклон, левой низ, «циркуль», «сайдстеп», двойка вверх, уклон, правой верх, левой в печень…

Так он «танцевал» минуты две, и после левого хука остановился.

– Тут он упал… – сказал Семёныч. – Это я третий раунд показал. Он уже почти одними руками работал. Могу и первые десять минут… Но там он осторожничал… А в третьем я дал ему поработать…

– Ага, – сказал Владимир, – завёл волк Красную Шапочку в лес и…

– Тут дети, – сказал тренер.

– … И съел, – продолжил Владимир. – А вы что подумали, Сергей Сергеевич?

Все засмеялись.

Тренер отмахнулся от Владимира, и попросил.

– Семён Семёнович, поработаете сегодня с Саркисом индивидуально. Пока у вас ещё в памяти бой остался… Всем разминаться самостоятельно пятнадцать минут. – Громко сказал он, обращаясь к «залу». – Сегодня, в первый день двадцать пятого сезона, – спарринги. Для начала, десять по три. – Тренер хлопнул в ладоши.

Саркис выделялся в сборной своим темпераментом и борцовским прошлым, неплохим юмором и весёлым характером. Они с Семёнычем разбили технику Фомина на связки и нарабатывали контрприёмы, а потом провели тренировочный спарринг пять по пять. Время от времени подходил Сергей Сергеевич и вносил свои корректировки. Два тренировочных часа пролетели быстро.

Когда Семёныч с тренером шли к своим машинам, Сергей сказал:

– Знаю, Семён, ваше отношение к официальным «каратэковским» соревнованиям, но… Может поедем в Японию? На «мир»? У вас форма… вон какая… Вы же мне сами пять лет назад пообещали, что в форму войдёте через шесть лет. Я ещё тогда вас звал… Помните?

Они стояли на улице, возле машины Сергея.

– Помню, конечно… Не интересно мне это. Да и правила… До малейшего касания… Вы же знаете… Я привык и на лицо принять, чтобы противника раззадорить…

– Да понимаю я вас, – сказал тренер. – Морды им набьёте, да и всё…

Семёнов усмехнулся.

– Надо подумать… Хотя… Спонсор у меня есть… – Он вспомнил про миллион баксов и центр пополнения ресурсов.

«Вот куда можно направить инопланетные денежные потоки… На поддержку Российского спорта», – подумал Семёныч.

– Записывайте, – сказал Семёныч, пожал руку тренеру и зашагал к своей машине, стоящей за территорией спорткомплекса.

– Если доживу, поучаствую, – сказал он уже сам себе.

Грея дизель, Семёнов вспомнил дневной разговор с другом, по поводу той машины.

* * *

– Семён Семёныч, привет, это Сергей.

– Привет, Сергей Владимирович, слушаю.

– Машина чистая. Собственник и водитель – Комаров Пётр Владимирович, двенадцатого ноль первого восемьдесят второго года рождения. Есть адрес регистрации. Ребята отсняли его документы. Сбросить вам на телефон?

– Конечно, Серёжа, спасибо тебе. Страховка у него есть?

– Есть. Сфотали…

– Спасибо…

– Тут… Странности… некоторые… – Сергей посопел в микрофон. – Слегли те ребята, что машину досматривали, в больничку. С пищевым отравлением. Как только тот тип отъехал, так сразу и проблемы у них обоих начались.

– Может беляшей Тавайзовских поели?

– Божатся, что только домашнее ели, каждый своё… Мужики взрослые, давно на дороге стоят. Те абы что кушать не будут, сам понимаешь…

– И что ты думаешь? Про мужика? Сглазил он их, что ли?

– Добрый, такой, говорят. Хорошего дня им пожелал.

– Ну вот, а ты на человека наговариваешь… Всё, Серёж, хорошего и тебе дня, – Семёнов рассмеялся.

– Тьфу на вас, Семён Семёныч.

И Семёнов почувствовал, как Сергей закрылся от него барьером. Он аж телефон в сторону убрал, так из него повеяло холодом. Только что было тепло, и вдруг… Физический холод.

Связь прервалась, а Семёнов с удивлением смотрел на телефон. В голове, как на экране, возник список возможностей его организма и замигали позиции: «ментальность» и «магия».

«Значит что-то работает… А что такое ментальность? Ментал, ментол… мент… Тьфу, …. Чувства, что ли?» Но, глянув в интернет-поисковик, увидел – разум… То есть, разум у него – двойка? Хрена себе… Это по каким стандартам?

Он ещё раз просмотрел список, чётко высветившийся у него в голове. Если по таким стандартам считать, то пункт «интуиция» – восемьдесят, это что-то запредельное. А сейчас, значит сработала его магическая единица? Тогда у Серёги сколько магии?

– И на том спасибо, – поблагодарил неизвестно кого Семёнов. – Интуиции стоит больше доверять, однако. На неё и силу одна надёжа. На ментальность мою, надежды нет. Сила есть – ума не надо, – вздохнул он.

* * *

Вспомнив всё это, и перебрав варианты своих дальнейших действий, Семёныч поехал домой.

Споткнувшись в прихожей о мелодично звякнувший рюкзак, он подхватил его за лямки, занёс в зал и со словами: «Пополним ресурсы, твою маму», выставил его содержимое в «закрома родины», как он называл шкаф с НЗ6, в котором на полках стояла соль, сода, растительное масло, тушёнка и другие консервы.

В «закрома» попадали продукты из излишков. Пожадничав при закупках, Семёныч, придя домой, лишнее убирал в шкаф… Так и накапливалось. И шкаф для одежды превратился в «закрома». Собственно, носимых вещей в доме у Семёныча было немного. Пара костюмов, пара джинсов, пара белых рубашек, пара синих, пара шорт, пара футболок.

Наскоро перекусив, Семёныч лёг на диван и закрыл глаза, решив мысленно поработать над планом мероприятий, а потом перенести его на бумагу. При словах: «надо подумать», у Семёныча моментально возникла перед глазами цифра «два» – уровень его разумности.

– Вот суки, – сказал он, – так и комплекс неполноценности можно заработать…

Но вдруг снова проявилось подобие экрана, на котором побежал текст плана, как он привык годами и сам писать, и требовать от подчинённых: пункт, исполнитель, срок исполнения, пункт, исполнитель, срок исполнения. И так всё, что он уже придумал.

А сейчас, текст возникал тогда, когда мысль ещё не успевала сформироваться, и буквально через две минуты, к имеющимся, добавилось ещё пять пунктов. Даже на мысленном экране план выглядел солидно.

Семёныч смог добиться, чтобы экран приближался, отдалялся, темнел, светлел, и делался почти прозрачным, не мешая зрению.

– На печать бы ещё отправить, – усмехнулся Семёныч.

На экране вдруг поперёк текста возникла надпись: «печать не возможна из-за отключения доступного устройства печати». «Включить?»

Семёныч, ничего не понимая, сказал:

– Включить.

Слева за головой вдруг зажужжало, и послышался звук срабатывания захвата принтером бумаги.

«Устройство сообщает об отсутствии бумаги.»

Семёныч поднялся с дивана и осторожно подошёл к компьютерному столу, на котором уже несколько лет стоял, не подключённый, ни к компьютеру, ни к электросети принтер. Сейчас он работал, требовательно мигая лампочкой. Взяв с полки несколько листов бумаги и вложив их в лоток, Семёныч услышал звук протяжки и на приемные направляющие шустро выполз отпечатанный лист. Принтер, снова издав только ему понятный звук, отключился.

– Так-так-так, – сказал Семёныч, искоса с прищуром глядя на лист. Заглянув за принтер не прикасаясь к нему руками, он не увидел никаких проводов. Вернее, увидел отключенный от принтера силовой чёрный кабель, лежащий рядом с «родным» гнездом.

– Так-так… – повторил задумчиво, Семёныч, – Да и хрен с ним… – сказал он, и взял отпечатанный любимым шрифтом и кеглем план.

И тут Семёныч вспомнил, что принтер то и отключен был, потому, что в нём закончился тонер. Ну, то есть, совсем закончился… Тряси не тряси…

Семёнов снова заглянув за принтер, достал разъём и воткнул его в гнездо, потом нажал на кнопку включения. Принтер зажужжал, лампочки загорелись и замигала одна – «замените тонеркартридж».

– Не понятно… Как это возможно? – Спросил себя Семёныч.

На «экране» снова появилась надпись: «магия – один процент».

Семёныч сел в кресло. В голове снова и снова бились мысли: «магия один процент, разум два процента». Поразмыслив, он понял, что, во-первых, у него в голове имеется некий «ментальный», читай – «разумный», помощник, который появился у него, после добавления ему двух процентов разума, во-вторых, магия в один процент даёт ему возможность включать электроустройства без электропитания.

– Погасни, – сказал Семёныч люстре. Люстра погасла.

– Включись, – сказал Семёныч люстре. Люстра включилась.

Кроме непонятного: «Ё..», Семёныч ничего не произнёс. Разговаривать сам с собой он так и не научился. Да и вообще он был не разговорчив… Но сказать что-то сильно хотелось, а слов не было. Семёныч рванулся к «закромам» и достал бутылку «Прасковейского». Откупорил и прилично отпил из неё, надолго приложившись к горлу. Потом достал из шкафа бутылку нарзана, ополовинил и её.

– Да и хрен с ним, – сказал Семёныч, и ушел в спальню. Свет он там зажигать не стал, не хотелось принципиально. Расстелив постель и улёгшись в неё, он, почему-то обиженно, или расстроенно, приказал ментальному помощнику: «спать до семи», и выключился.

* * *

Проснувшись, глянув на лежащие на тумбочке часы, и увидев 07:00, Семёныч снова расстроился и выругался.

– Как робот, .... Ни тренироваться не надо, ни бегать не надо, даже принтер включать и заправлять не надо… Это что же за жизнь такая началась? – Психанул он. – За ради чего?

Однако, прибравшись, пропылесосив и выполнив серию ранее недоступных его телу движений, Семёнов воспрял духом и убедил себя, что всё хорошо. Настроение его несколько улучшилось. Он понял, что, собственно, всю жизнь шёл именно к этой цели, именно к этому состоянию знаний и умений, но его жизни ему не хватило. «Бытовуха» постоянно роняла в пропасть.

Теперь судьба дала ему возможность достичь точки стремления. По сути, подойти к вершине. И передать знания другим… Подумав это, он сразу понял, что, раз ему не хватило жизни, то не факт, что и другому хватит своей жизни. Да и кто его будет слушать? Спортсмены – индивидуалисты, авторитетов не терпят. Ученики не копируют учителя, а берут то, что считают… считают полезным для себя.

– Мы пойдём своим путём, – сказал Семёнов, порвал план на узкие полоски и спустил в унитаз. Зачем он ему, когда в голове у него целый секретарь? Или секретарша?

– Ты кто? – Спросил он у ментального помощника, – Мужик или баба?

– Я – это ты. – ответил в голове голос помощника.

– Мне с самим собой разговаривать, как-то не… не ловко.

– Вообще-то… Я не совсем ты. Я – добавленный тебе ментальный модуль.

– Ну вот, слава тебе… – Сказал Семёнов. – Это полегче…, чем раздвоение… И в чём твои функции?

– Хранение и переработка информации, как и у твоего мозга.

– А что молчал после установки? Затаился?

– Не спрашивали, вот и молчал.

– Логично. Ну и что там у меня в голове? – Спросил Семёныч, понимая абсурдность вопроса.

– Да нормально… Нейронные связи и сектора памяти восстановлены полностью, хранилища информации заполнены на двадцать процентов.

– А с твоими?

– Дык… Сказано же два процента, значит, в два раза больше твоих ресурсов.

– Хрена себе у вас два процента… Купил за рупь, продал за три… Вот на эти два процента и живу… Так, что ли, выходит? – Семёныч завалился от смеха на диван. – Ой, уморите вы меня!

Отсмеявшись, он промокнул салфеткой слёзы.

– Да… уж… Весело с вами. Ну да ладно, что ты думаешь по поводу моего плана, «два процента»?

– Так себе план, если откровенно.

– Так, стоп… Давай определимся, ты чей друг, мой, или… – он усмехнулся, – медведя?

– Я твой помощник, значит твой друг. Это – по умолчанию. А по поводу плана… Первая часть, связанная с поиском, установлением личности, места работы – это пойдёт, а дальше я бы кое что изменил.

И Помощник выдал Семёнычу несколько дополнительных пунктов, прочитав которые Семёныч вздрогнул.

– Ну ты и завернул, – протянул он. – Ладно… Пока оставим как я придумал, а потом видно будет.

* * *

– Борис Владимирович, привет тебе! Как жив? Есть пять минут?

– Привет, Семёныч. Жив пока. Говори.

– Как твоя сыскная деятельность?

– Да на хрен она не нужна никому, эта сыскная деятельность… Не любят наши мужья следить за женами, а жёны за мужьями. Это тебе, …, не Америка, с брачными контрактами…

– Ну вот и отлично, – прервал Семёнов Бориса, готового часами обсуждать эту тему. – Хочу нанять тебя, если не заломишь цену…

– Семёныч… Ну как ты мог подумать… Цены вас устроят… Сто баксов в час, как для старого коллеги…

– Боря, щас уйду…

– Да шучу я, шучу…

– Я тебе брошу на телефон вводную… Надо отработать объект по полной.

– Семёнов, ты же знаешь, у меня телефон только для разговора. Я даже с эсэмэсками толком не разобрался, – он с сожалением шмыгнул носом. – Я забегу лучше к тебе. Ты где обитаешь? Трудишься? Офис есть?

– Ты, Борис, не «выёживайся». Всё в шпионов играешь… Не с той стороны предохраняешься.

– Так, бог миловал… Пока не «залетел» и не подхватил.

– А ты откуда знаешь? Может он терпит пока? Короче… Я сегодня оставлю для тебя смартфон в офисе у Старого. Номер записан на меня. Там одна кнопка на экране. Нажмёшь, прочитаешь задание. Предупреждаю сразу… Всё очень серьёзно. Это даже не бандиты.

– Не будем по телефону.

– Не будем. Один не справишься, Боря… Всё должно быть по высшему разряду, ну…, как ты любишь… Работайте минимум пятью группами. Ближе чем на десять метров не подходите.

– Семёныч, мы что, пальцем деланные, что ли! – «Взвился» Борис, задетый за живое.

– Это – объект необычный. С таким ты ещё не работал, это я тебе гарантирую. Не ерепенься. Гаеры, что остановили его на дороге, потом неделю животом маялись.

* * *

– Привет, Виталий! Работаешь? Это Семёнов…

– А… Семёныч, привет. Сидим паяем, примуса починяем… По делу, или контрольный звонок?

– По делу.

– О, как… Давненько не игрывал ты в шашки… Тогда заходи.

– Еду.

Мастерская по починке бытовой и компьютерной техники находилась в полуподвальном этаже современного многоэтажного офисного центра. Виталий, старый пенсионер опер-техник встретил Семёнова в древнем синем халате, который помнил еще СССР, и больших роговых очках.

– Чай, кофе?

– Да ну их, Виталя. Бегать потом… По делу… Вот схемы, примерные, сам понимаешь. Описание, ожидаемого от них эффекта, что от них нужно. Включаться должно только во время нажатия, кратковременно. И сразу, в то же время, сброс информации. Объект, скорее всего, техникой не пользуется, рассчитывает на свои «сверх способности». На это и надежда.

– Экстрасенс, что ли?

– Виталь…

– Молчу-молчу…

– В пассивном режиме должно всё молчать, как муха об лёд.

– Деньги?

– Большие.

– Большие?

– Большие, Виталя, а не любые… Но, большие.

– Растёшь, брат, – уважительно произнёс мастер.

– Не моя тема…

Пожали руки и расстались. Сроки не оговаривали. Мастер понимал, что сроки, как у нормальных оперов, всегда одни – «вчера».

Позвонил тренер сборной.

– Здравствуйте Семён.

– Здравствуйте, Сергей Сергеевич…

Тренер всех спортсменов называл по имени, как бы уравнивая и стариков, и молодёжь. А Семёнов, называл его только по имени и отчеству, не принижая статус руководителя.

– Можете сегодня группу взять на себя? Пятичасовую?

– Легко.

– Отлично! Ключи на вахте…

– Что у них по плану?

– Кихон7.

– Понятно.

– Спасибо.

Съездив в офис к «Старому», и оставив там средство общения с детективом, Семёнов вернулся домой и залез в компьютер. Надо было прикинуть места установки технических средств. В процессе общения с компьютером, он вспомнил про «два процента».

– Эй, «подкидыш»?

Почему у него возникло в голове такое обращение Семёнов сказать бы не смог, однако вырвалось.

Но помощник не обиделся.

– Да, хозяин, – ответил он. С юмором у него было в порядке.

– «Мой юмор, и манера общения – мои», – подумал Семёнов.

– А ты так можешь?

– Как?

– Ну… там… интернет… то, сё?

– Легко, – ответил помощник.

– Каким образом?

– А через твой «один процент» …

– То есть, магией через роутер? А если я его выключу?

– Поищем ближайший… Твой «один процент» работает метров на триста.

– Прикольно…

– Но, этого хватает… Вокруг столько точек доступа…

– А пароли?

– Ой, я тебя умоляю, – сказал «два процента» с интонациями «привозного» биндюжника8. – Для меня и твоего «одного процента» это не пароли, – продолжил он тем же тоном.

– Так и тому «перцу» все наши пароли – пшик? – Спросил Семёныч, имея ввиду «пришельца».

– А я говорю…

Семёнов скривил задумчиво физиономию, и почесал затылок.

– И как с такими бороться?

– А думаешь надо?

– Как? А разве не надо? Шарится тут… туда-сюда… шлындрает…

– А может помогает он?

– Хрена себе, – помогает! Аж ни в чём не повинные «гаеры» уср***сь. Разберёмся… – сурово сдвинул брови Семёнов.

* * *

Семёнов практиковал «олдскульный» кихон. С низкими чёткими стойками и обязательным импульсом. Пройдя за долгие годы через разные стили, он знал, что импульс – источник любой техники, а стойки – её конечная фаза и основа следующего импульса. Слитность движений и переход одного импульса в другой, вот что Семёныч требовал от учеников.

Он похлопал в ладоши, отставил левую руку в сторону и сказал:

– Построились. Направо бегом.

Хлопнув в ладоши, он побежал по кругу. Семёнов всегда, проводя занятия, выполнял сам все поставленные им же задачи.

Во время отработки базовой техники разминка у Семёнова мало чем отличалась от самого кихона: растяжки в длинных стойках, переходы из стойки в стойку, вращения в стойках. Разминка «работала» не на саму себя, а на технику.

Отсутствие «живота» и длинные концы пояса, действительно позволили ему продемонстрировать отличный импульс. Ученики были внимательны и исполнительны. Это была группа до четырнадцати лет. Здесь же он увидел и сына Владимира – Мишку.

– «Значит после тренировки будут расспросы», – подумал Семёныч.

– Внимание, ребята! Локоть на хикитэ9 идет, как удар за спину! Локтем надо бить, а не двигать. У вас всегда не один, а несколько противников. Всегда. Все движения – это удар. Даже колено в переходе из дзенкуцу в дзенкуцу10. Представьте, что вы бьёте коленом передней ноги.

Семёнов в тренировке кихона основывался на принципе возникновения импульса, и шёл от обратного. От конечной позиции, которую должен принять спортсмен, объясняя, откуда должен идти импульс и раскладывая движение на маленькие участки.

Закончив тренировку и построив группу, Семёнов спросил:

– Вопросы есть?

– Есть, – сказал Вовкин Мишка. – Семён Семёныч, а вот ваш бой с Фоминым, совсем не был похож на бой каратиста. Где там наши стойки?

– Ты просто не увидел.

– Я снимал на видео…

– Там, Миша, есть стойки, но они короткие: санчин, хейко, никоаши, и очень быстрые. А длинные нужны для тренировки и максимальной концентрации силы. На один длинный шаг в бою накладываются до десяти техник рук. Это, в зависимости от скорости тела.

– А как вы Фомина смогли положить, – спросил другой, – вы же… намного старше его – он замялся.

– Старый? – Усмехнулся Семёныч, – Старый, да… Получилось как-то. Опытом взял. И техникой именно каратэ. Пересмотрите последний апперкот. Там почти не было подъёма пятки задней ноги.

– А Фомин сильный?

– Сильный.

– А он нашего Саркиса уложит?

– Думаю, что нет. Вопросы ещё есть? Нет? По домам!

Я ехал домой на машине и разговаривал с «подкидышем».

– А вот мог бы ты сам вместо меня провести тренировку?

– Если бы ты переключил на меня речевой аппарат, то смог бы.

– Б… лин, совсем скучно становится. А что ты ещё можешь? Машину вести можешь? Как автопилот?

– Смочь, смогу, но зачем это тебе? Я же буду использовать твои глаза, уши, руки, ноги…

– Ну да… Это если, когда совсем пьяный, да? Или поспать можно…

– Тогда, конечно, вариант. Вообще-то я могу не только получать информацию, быстро её перерабатывать, анализировать, но и обучать твоё тело навыкам, развивая центр мозга, отвечающий за моторику. В том числе и за мелкую. Например, ты сейчас сможешь связать себе свитер, или рыболовную сеть. Ты мог вязать рыболовную сеть?

– Не мог, но всегда хотел научиться.

– Вот… Сейчас ты знаешь, как, чем, и можешь связать даже сложную многослойную и мелкоячеистую. И очень быстро. И лапти сплести. Можешь книжку читать и дело делать.

– Но это, как бы, уже и не я, – сказал Семёныч.

– Нет, это именно ты. Это всё твои знания и твои навыки. И делать будешь именно ты. Ты ведь картошку чистишь и одновременно книжку читаешь? Было такое?

– Было.

– А оружие разбираешь и разбираешь в «слепую»? У тебя просто добавились знания и развились максимально навыки. И больше ничего не изменилось. Скорость, моторика у тебя и были хорошими. Сейчас добавилось… Просто ты стал чуть-чуть быстрее, ловчее, точнее. Ты и так был крутой мужик, Семёныч, только старый немного. Но это исправили.

– Убедительно, – сказал Семёныч, паркуясь возле дома. – Ты победил мои комплексы, дружище Дубльразум.

Вечером дома Семёныч вовсю пользовал свой «один процент» магии. Для начала решил поэкспериментировать. Зажёг все лампочки без выключателей, запустил холодильник, «включил» чайник и телевизор. Всё без подключения в электросеть. Выйдя на площадку и глянув на счётчик, убедился, что он расход электроэнергии не показывает. Покачав головой, Семёныч эксперимент прекратил.

– «Ещё осталось научиться двигать предметы, отгадывать мысли и можно в цирк», – подумал Семёныч.

– С мыслями и предметами пока не доступно, – отозвался Ментальный Друг. – Одного «процента» недостаточно.

– Но… развить можно?

– Можно. Надо чаще пользоваться. Тут я помочь тебе могу только в запоминании магических методик, манипуляций, рецептов. У тебя, кстати, в памяти этого «добра» предостаточно. Остаётся только начать практиковать.

– Бр-р-р, – передёрнуло Семёныча. – Это что, прикажешь зелья варить? Руны писать? Пауков, лягушек сушить?

– Можно и это, конечно, но для тебя важнее руны практического применения, в быту, например. Что-то тяжёлое поднять, передвинуть, кого-то вылечить.

– Есть такие руны? – Спросил Семёныч, и понял, что есть. И он видел их. И знал, какая для чего.

– Сила руны зависит от степени мысленного «нажатия» при её начертании. Тренироваться надо именно в этом. Для контроля силы.

– Понятно. Это потом, когда-нибудь.

Поужинав и пробежав в мониторе компа глазами новостную ленту, Семёныч откинулся в кресле и задумался.

Что может быть нужно пришельцам на Земле? Ресурсы? Пополняют они… Если где-то прибыло, значит где-то убыло. Из какого банка убыл миллион «зелёных»? Его же должны искать? Или не должны? Значит в сговоре с инопланетчиками. А если пропадёт миллион рублей? Будут искать? Все номера купюр зафиксированы… А если попросить миллион единиц оружия? С какого склада оно «уйдёт»? Если земные правительства в сговоре с инопланетчиками, то его, Семёнова, вычислят на раз-два свои же.

Может доложить куда следует и забыть? Ага… дадут тебе забыть… – подумал Семёныч. – Или забудешься вечным сном… Или упрячут…

Семёнов понял, что терять вдруг приобретённое он не хотел. Ему не нужны были ни «баксы», ни «магия». Нового здоровья ему было предостаточно, и он уже жалел, что затеял игру с пришельцами. Для него это была… шутка, а для кого-то обыденная не шуточная работа.

– Удрать и спрятаться? – Подумал Семёныч. – Эй! – Позвал он Разум.

– Спрашивай, я всегда тут.

– Как-то внешне можно меня засечь?

– Практически нет. У тебя нет встроенных или вживлённых излучающих модулей. Твой «один процент» магии слишком слаб. Триста метров… Только «вычислить» земными возможностями. Как и любого человека. Например, почему ты думаешь, что «пришелец» не пользуется техническими средствами? Может быть там у камня, целая система выстроена? Контроля и учёта входяще-выходящих.

– Тогда тот, кто её установил, тоже работает не совсем на пришельцев. Но проверить нужно обязательно, ты прав. Пока грибы совсем не отошли надо послать туда кого-нибудь.

– Виталия и пошли, пусть на месте посмотрит, что можно сделать по твоему заданию. Хуже не будет…

Глава 3.

Борис Владимирович водил со своими «топтунами» объект Семёныча уже третьи сутки, но так про него ничего и не смог понять. Объектом был мужчина средних лет, среднего роста, средней комплекции. Средней «лохматости» – шутили его «топтуны».

Ни жены, ни детей, ни родственников «объекта» в крае не проживало никогда. Да и сам он объявился здесь пять лет назад. На работу или службу «объект» не ходил, хотя мог быть и на пенсии. Проживал по месту регистрации в собственной трёхкомнатной квартире. Уезжая на машине, ездил по городу, заходил в кафе и рестораны, заказывал что-то не серьёзное, ни с кем лично не встречался. Хотя… при нынешнем развитии техники… Можно сидеть друг от друга на приличном расстоянии и негласно обмениваться… чем угодно.

Борис Владимирович перекинул Семёнову результаты наблюдений, и собирался давать команду «бригадиру» наблюдателей сворачиваться, как бригадир со всей своей бригадой из этого мира исчез. Исчезли люди вместе с автомашинами и мотоциклом.

Только что Борис Владимирович говорил с бригадиром, как связь вдруг прервалась, эфир затих, а посмотрев на то место, где стояла «бригадировская» Хонда «Сиэрви», он её не увидел. Позвонив «бригадиру» по телефону ещё раз, Борис Владимирович услышал: «телефон находится…». Тогда Борис позвонил своему давнему другу, который всю жизнь работал в «семёрке» и сейчас должен был находиться рядом с «объектом наблюдения», но услышал тот же голос: «телефон находится…».

По позвоночнику Бориса Владимировича от шеи до поясницы и ниже проползла холодная змея измороси, сердце его зашлось, и он потерял сознание.

* * *

Получив информацию от сыщика, Семёныч, хмыкнув, нашел в контактах нужную фамилию и нажал кнопку вызова.

– Привет. Всё в порядке?

– Привет, Семёныч, нормально. А ты как?

– Порядок.

– По делу?

– А когда мы по-другому поводу созванивались, кроме праздников?

– Ну да… излагай.

– Брошу фамилию, посмотри по Москве и регионам, каким сможешь.

– Лады… Как живёшь? Махать руками не перестал?

– И махами, тьфу ты… И руками, и ногами… в Японию весной поеду, если доживу.

– Что делать? – Удивился Катаев.

– Как сказал тренер сборной, японцам морды бить…

– Ну ты, брат, силён… Видюшку пришлёшь. Внукам покажу, каким бы я мог стать если бы ни их бабушка… – Он засмеялся.

Попрощались.

Семёнов, набрав номер «детектива», думал, чем бы ещё «нагрузить» Бориса и его команду. Неожиданно ответил молодой женский голос:

– Семён? Не помню вашего отчества, это жена Бориса… Вы же Семёнов?

– Да. А Борис где? Его можно?

– Борис в больнице… в коме он, – женщина зарыдала.

– В какой? В больнице какой?

– В «тысяче» … Только что привезли… Мне со скорой сообщили. Я сама хотела вам звонить…

– Я приеду.

Семенов, отключившись, заметался по комнате.

– Стоп, – сказал Разум.

Семён, послушавшись, встал. Оделся и вышел. До «тысячекоечной» он доехал, как не странно, быстро. Вечерние пробки ещё не начались.

В реанимационную, естественно, его не пустили, и он прошёл к начмеду.

– Привет, Константин Николаевич! Тут старичка привезли, говорят, в коме… Суворов фамилия…

– Есть такой… только что от него… непонятный случай. Кардиограмма чистая, а по всем признакам, – инфаркт.

– На сердце никогда не жаловался. Ни жиринки…

– Бывает… След на спине, по позвоночнику и по груди у него интересный, как от молнии, что ли. Жена говорит, что раньше не видела. Может его током ударило?

– Костя, а можно одним глазком?

Костя, друг детства по школе, посмотрел на Семёнова.

– Пошли… Не наигрался в шпионов ещё?

– Да какие шпионы, Костя? Сослуживец бывший. Его жена позвонила.

– А на что смотреть хочешь? Что-то знаешь?

– Да откуда? Любопытно просто…

Они дошли до реанимационной. Начмед отдал Семёнычу свой халат, который едва прикрыл Семёнову спину, и остался в коридоре.

Семёнов, зайдя в палату, увидел Бориса, лежащего на каталке.

– Магия, – сказал «Подкидыш».

– Сам чую, – сказал Семёнов принюхиваясь. – Как будто палёным пахнет, но наоборот. Не огонь – это, а холод.

– Так и есть. Вот она, руна эта, – разум высветил руну.

– Так…, а обратная? Противоядие? – Семёнов уже сам пролистал руны и нашёл то, что надо. – Ну и как? Чем рисовать то? Пальцем?

Он стал водить пальцем…

– Ты потихоньку, – сказал разум. – Потом можно воздухом поддуть, добавить, если мало будет. А если много, может не выдержать…

– Знаю, – сказал Семёнов, завершая комбинацию черт.

Борис вздрогнул и приоткрыл глаза. Семёнов подул на него сверху вниз, от головы и ниже.

Глаза Бориса раскрылись шире и он посмотрел на Семёнова.

– Колдуешь? – Просипел он. – Попить бы… Этот… похоже всех наших… двадцать один человек… с бригадиром… кончил. Исчезли они… И машины… того…

Семёнов выглянул в коридор.

– Очнулся, – сказал он Константину. Тот метнулся в палату, на ходу срывая с Семёнова халат и выталкивая его в коридор. Жена Бориса кинулась к Семёнову, схватила за плечи, и заглядывая в глаза, едва шевеля дрожащими губами, спросила.

– Что? Как он?

– Будет жить, наш Боря, будет. Всё нормально.

* * *

Некоторых Бориных «топтунов-шептунов» Семёнов знал. Он обзвонил их, но все они были «вне зоны доступа». Сидя в своей квартире Семёнов понимал, что дело принимает нежелательный оборот.

Как он знал от Бориса, объект водили двадцать профессионалов. И эти двадцать человек единовременно исчезли на глазах сотен людей. И никто на это не обратил внимание. Это – магия мастера, и Семёнову, с его одним процентом, выходить с таким соперником на бой было щекотно на букву «с».

А встречаться им, скорее всего, придётся довольно скоро. Пролистав всё, что было у него в памяти про магию и разум, он нашёл, то, что ему надо. Оказалось, что существовали внешние усилители «аппаратного типа», и магии, и разума. И тот и другой можно было встраивать во что угодно. Надо было снова идти в центр пополнения ресурсов.

– Эй, «Заразум», поищи ещё что-нибудь такое, чтобы можно было подключаться к их сети. Должны же у них быть средства связи. Встречался же тот «чел» с кем-то в центре, значит они должны были предварительно договариваться.

– Есть такое. Называется просто – внешний модуль коммуникации.

– Это телефон что ли?

– Типа того, но при помощи твоего одного процента магии им можно пользоваться не нажимая кнопки. Мысленно.

– Это хорошо. Раз без кнопок, то все эти три модуля надо куда-то впихнуть.

– Под кожу и пихни, делов-то… Они маленькие, как рисовые зёрна.

* * *

На следующий день Семёныч с первыми лучами солнца, «постучавшись в камень», и снова попав в центр пополнения ресурсов, сразу прошёл в кабинку и, после приветствия, спросил:

– Как к тебе можно обращаться?

– Обращайтесь просто, «система». Я не живой организм.

– Понятно. Система, мне нужен список ресурсов, доступных для пополнения.

– Это слишком большой список, вам проще получить внешний системный коммуникатор и уже через нашу сеть знакомиться с перечнем.

– Согласен. Тогда совмести с этим коммуникатором внешний модуль коммуникации и усилители магии и разума.

– Рекомендовано не совмещать данные усилители по причине их принципиальных энергетических и ёмкостных отличий. В какой форме вы желаете получить запрошенные устройства?

– А какие варианты?

– Для вживления в организм или для ношения на теле?

– Для вживления.

– Вживить устройства?

Семёныч удивился. Он думал ему самому придётся ковырять шкуру, и он с содроганием представлял эту операцию. А тут…

– Конечно вживить, – сказал он и ничего не почувствовал.

– Исполнено.

– Не заметил. Где они?

– Вызовите любое устройство…

– Усилитель магии! – Позвал Семёныч.

В шее под левым ухом засвербело. Семёныч машинально приложил пальцы левой руки и почувствовал под ними очень маленький бугорок.

– Усилитель разума!

Зажужжало под правым ухом.

– «Сюда часто выцеливают «грязные» боксёры, – подумал Семёныч».

– Усилители имеют локальную активную энергетическую защиту от повреждения. Она срабатывает от изменения плотности окружающей среды вблизи устройства.

– Активная защита, это то, о чём я подумал?

– Да. Приближающийся объект при достаточной настройке будет разрушен, при недостаточной – повреждён.

– То есть, щиты можно настраивать?

– Да. Инструкция по эксплуатации устройств приложена.

– А коммуникатор?

Засвербело в районе «солнечного сплетения». Семёныч потрогал, но ничего не нащупал.

– Коммуникаторы плёночно-гелиевые, – сообщила система. – И так же снабжены активной защитой пятого уровня.

– Я правильно понимаю, что все внешние устройства снабжаются активной защитой?

– По индивидуальному заказу можно и без защиты, но зачем? Ведь её можно и отключить… И тогда устройство можно разрушить, если необходимо… – Пояснила система.

– У них есть биороботы разведчики, – шепнул «заразум» Семёнычу, – трансформеры. Принимают облик практически любого живого земного существа. Да и не земного тоже. Да и не живого, в общем то… – Добавил он.

– Я вас услышала, – отреагировала на «шёпот» система. – Будете брать?

– Да, – сказал Семёныч.

На полу появился чёрный пластиковый чемодан с двумя блестящими металлическими застёжками.

Ему понравилась идея со щитами. Он уже «просмотрел» инструкции и знал, что щиты на усилителях хоть и локальные, но площадь защиты возможно настроить до полуметра.

Фактически, у него сейчас в наличии имелось две полусферы, защищающие всю голову и одна полусфера грудная. Устроившись в кресле поудобнее, Семёныч вызвал меню внешних устройств, усилителей и стал выбирать нужные. Хотя… Как тут можно было выбирать?

– Так, система… Размести равномерно по телу, чтобы его перекрывало щитами защиты, усилители: магии, телепортации, телепатии, телекинеза, слуха, осязания, обоняния, тактильности, болевого порога, голоса, лечения и регенерации. И два обязательно чтобы перекрывали подошвы ног… Тонкие гелиевые можно?

– Можно, – ответила система. – Исполнено.

– Пятый уровень защиты – это …?

– Удар пяти тонн вещества на сантиметр площади тела со скоростью ста километров в час.

– Много… – сказал Семёныч, одобрительно покачивая головой. – Крепкая броня.

– Это не броня. Это активная защита. Ваше тело не почувствует воздействия. Однако на максимальных параметрах у вас хватит энергии только на одно отражение атаки. При снижении параметров вдвое – на десять.

– Совсем вылетело… Максимальные накопители энергий для каждого усилителя.

– Сделано.

– Система, вопрос не по теме… Почему всё бесплатно?

– Вопрос не корректный. Все исследователи, имеющие доступ в «Центр», получают требуемые ресурсы для выживания в новых мирах. Таковы условия программы освоения.

– А что-то из других миров я могу оставить на хранение в системе?

– Конечно. Возможно создание неограниченного индивидуального хранилища.

– Что можно поместить в это хранилище?

– Всё. Живую и не живую материю. Энергию. В любом виде. Ценную информацию.

– А живые существа? – Вдруг осенило Семёныча.

– Любую материю, – повторила система. – При перемещении используется телепортационный коммуникатор.

Семёныч встрепенулся.

– Можно установить?

– Да. Установить?

– Да.

– Исполнено. Индивидуальное хранилище возможно использовать, как транзитный накопитель, для дальнейшей пересылки по указанному адресу, для ремонта, реставрации, регенерации объектов.

– Удобно. А самому? Если понадобится прыгнуть в накопитель?

– Доступно. А из накопителя вы можете переместиться в центр через индивидуальный выход. Войти в своё хранилище вы можете и сейчас, мысленно открыв портал.

– Круто.

Семёныч встал и открыл вход в хранилище. Он заглянул в пустую комнату.

«Пока пустую. Хорошая явочная квартирка» – подумал Семёнов, «Диванчик бы сюда…»

– Исполнить?

– Да, – настороженно сказал Семёнов.

В комнате появился его родной старый кожаный диван, отслуживший ему много лет, и переезжавший с ним из кабинета в кабинет.

– Тогда уж и мой стол с лампой, холодильник, пару стульев, только новых, а не тех… колченогих…

– Исполнено…

Семёнов осторожно присел на диван. Диван только казался старым. Он приятно пах новой кожей. Семёныч помнил его и таким. Помнил, как его привезли ему со склада судоремонтного завода, где он взял его по остаточной стоимости. Были в девяностых такие «финты» у бывших госкомпаний, когда имущество «амортизировалось» и продавалось «своим» за бесценок.

Проведя ладонью по круглой подушке подлокотника, он посетовал: – Окна не хватает…

– Возможна установка телепортационного окна. Или «визора» с любой вебкамеры. Окно, в случае выхода на совместимую с вашей жизнью местность, обладает функциями открытия.

– Супер! – Восхитился Семёнов. – Ставь большое. От пола до… – Он посмотрел наверх и не увидел потолка.

– Облагораживать своё хранилище вы сможете в процессе его эксплуатации. Мысленно. Проходите, пользуйтесь и меняйте, по своему желанию.

– Здорово! – Сказал Семёныч и, вспомнив, что не закончил «развед-опрос» системы, выбрал в меню папку «блокираторы».

– Блокираторы встроены в каждое устройство усиления или коммуникации, и идут как приложение к ним.

– Понятно, – сказал Семёныч, – спасибо. – Так что, на счет перемещённых в хранилище ресурсов.

– Не за что, – ответила система и продолжила. – Добытые и перемещённые в хранилище вами ресурсы возможно передать системе за бонусы.

– О, как… Что за ресурсы? Какие бонусы?

– Ресурсы – любые материальные объекты, полученные из миров, не входящих в систему. Бонусы – любые ресурсы содружества, эквивалентные переданным в систему ресурсам.

При возвращении исследователя на территорию содружества все материальные ресурсы, полученные от системы, остаются в системе.

– И то, что я получил сейчас?

– Да. Их вы сможете оставить себе навсегда, передав в систему эквивалентные им ресурсы, полученные из новых миров.

– Где можно ознакомиться с ресурсными эквивалентами? – Семёныча «терзали смутные сомнения» по поводу исчезновения его «наблюдателей».

– Откройте раздел «биржа» и найдите интересующий вас мир.

– Меня интересует «Земля».

– Для системы это понятие нулевое. То, что вы называете «Земля», в системе обозначено, как «Е213Р523».

– Вижу, – сказал Семёныч, быстро пролистывая «ресурсы», в этой колонке, напротив которых стояли цифры. Стоимость. Лес, металлы, минералы. Были тут и люди: женщины – 1500, мужчины – 1000, дети – 2000.

– Вас интересуют люди, недавно поступившие из этого мира в систему? – Прочитала Система мысли Семёныча.

– Да, – прохрипел почему-то Семёныч и закашлялся.

На столе появился стакан воды. Семёныч встал с дивана, схватил его и быстро выпил.

– Поступившие в систему ресурсы редко задерживаются в системе надолго. Они сразу выставляются на аукцион. Люди, и вообще гуманоиды – очень ходовой товар. Вот список поступивших из «Е213Р523» людей. Все они уже переданы другому владельцу.

Семёныч с ужасом на лице листал список. Буквально вчера поступили в систему и сразу были перепроданы восемьдесят человек, но нужных «параметров» Семёныч не находил долго. В основном в списке были люди средних лет. Семёныч листал список, и наконец он нашёл их – двадцать один человек нужного возраста.

– Все гуманоиды, поступившие в систему в эти сутки ушли из системы одним лотом одному приобретателю.

– Можно узнать какому?

– Можно. Администрации номер один мира Е2478К7054.

– А посмотреть на них можно? Фото…

– Конечно. Вызовите необходимую вам информацию по объекту.

Семёнов подумал, и увидел объёмное вращающееся «фото» в полный рост напротив каждого человека. Увеличив их, он понял, что это «его семёрочники11».

– Выбранные вами люди переданы системе, не для заключения контракта, а принудительно, как «трофей»

– Поясни, – попросил Семёнов.

– Люди поступают в систему в трёх случаях: либо по контракту, подписанному ими с исследователем данного мира, либо в случае захвата их после отражения их агрессии, либо после поражения в честном поединке. В первом случае человек волен в выборе контракта, в двух остальных – не волен. Освободиться может только отработав контракт.

– И какой у них контракт?

– Эта информация закрыта.

– Их можно выкупить?

– Данная информация принадлежит администрации мира Е2478К7054.

– Можно ли с ними связаться?

– Можно. Переместившись в мир Е2478К7054.

– А все мои материальные приобретения? При перемещении в этот мир исчезнут?

– Мир Е2478К7054 недавно открытый и находится в стадии исследования. Он не входит в содружество. Поэтому ваши материальные «приобретения» не будут изъяты «системой». Ресурсы из этого мира высоко ценятся на бирже системы.

У Семёнова отлегло от «сердца». Контракт подразумевает работу, а значит, все двадцать один человек живы. Как их выкупить? Да и захотят ли они? А вдруг и они получили «апгрейд12» и «апдейт13» своих организмов?

– Всё, Система, спасибо. Дальше я сам…

– До свидания. Ждём от вас поступлений на нашу биржу.

Дверь в кабинку закрылась. Семёныч остался в своём новом кабинете. Возле стола проявился забытый Семёнычем чемодан с киберразведчиком.

* * *

Сбросив сапоги и куртку Семёнов лежал на диване и думал. На диване появилось его любимое покрывало и перьевая подушка. Лежать на «голой» коже он не любил.

Предметы появлялись по мысленному запросу, только стоило их хоть как-то представить.

Первым делом Семёныч установил в комнате телепортационное окно, выходящее на море и берег небольшой бухты острова Желтухина. Семёнов просто представил вид из амбразуры стоящего там старого дота, и окно «заработало». Вместо форточки у окна была обычная балконная дверь, которую Семёнов приотворил и почувствовал сильный порыв ветра. Сквозняка не было, и с напором Семёнов справился легко. Смело шагнув из двери на каменистый пляж, Семёнов попал под шквал ветра и едва удержался на ногах. Он забыл, что был босиком и холод крупной гальки его «взбодрил». Оглянувшись на дверь Семёнов увидел прямоугольный проём в его «кабинет» на фоне горизонтальной амбразуры дота.

– А как они ловко меня «вербанули», – сказал Семёнов сам себе. – «Ждём от вас поступлений на нашу биржу», – передразнил он систему, и вспомнил слова системы: «Живую и не живую материю. Энергию. В любом виде. Ценную информацию».

– Вот суки! «Информацию» … – передразнил он снова систему. На последний «ресурс», принимаемый системой к обмену на «эквиваленты» Семёнов не обратил в пылу беседы внимание. Слишком был занят мыслями о спасении «сыщиков».

– И какую информацию система считает ценной? – Спросил Семёнов, и услышал голос Системы.

– Любую.

– Даже пересуды соседей?

– Да. Но стоимость такой информации – минимальна. В случае с передачей информации система сама определяет её ценность.

Семёныч хмыкнул.

– Ладно… Понятно. Не мешай думать. И не подслушивай.

– В таком случае рекомендовано блокировать системный коммуникатор. Предупреждение: в случае отключения системного коммуникатора получение пополнения ресурсов вне центра будет не возможно.

– А пока – возможно?

– Да.

– Тогда… Стол сюда, кресло, коньяк, оливки и…

– Девочек, – пошутил «два процента».

– Исполнять? – Спросила система.

– Да… Кроме «девочек».

– А зря, – усмехнулся ум-подкидыш.

– Ты, действительно – «Заразум», – усмехнулся Семёнов, и добавил с кавказским акцентом, – Шутник.

– Это я, чтобы снять напряжение… и умственное тоже, – хихикнул ментальный друг.

Материализовав себе тёплые сапоги и куртку, Семёныч долго сидел в мягком кресле, глядя на бушующий Тихий океан и сдуваемые ветром брызги волн, разбивавшихся о прибрежные камни. Накрывшись пледом он задремал и очнулся от звонка мобильного телефона.

– Семён Семёныч, – раздался голос тренера сборной по карате, – здравствуйте.

– Здравствуйте, Сергей Сергеевич.

– Завтра у Саркиса турнир. Вас включать в состав секундантов? Вы много вложили в него за эту неделю… Да и Саркис попросил.

– Если я не помешаю, включайте, – подумав сказал Семёнов. От ветра он накрылся пледом с головой, голос его со сна слегка похрипывал.

– Я разбудил вас? Извиняюсь. Вы где-то на море? В такую погоду?

– Да… Тут задувает славно. На «даче» у друга. В Славянке.

– Понятно. До завтра успеете?

– Не вопрос…

– Ну, до завтра. В 11-00 в Цирке.

– Есть, – по привычке ответил Семёныч и потянулся. Связь прервалась. Море бушевало. Семёнов любил такое море. «У природы нет плохой погоды, бывает плохая одежда», – вспомнил Семёнов свою любимую присказку.

Он засобирался домой. Поднявшись из кресла и окинув свой «бивак» взглядом, он приказал:

– Возврат в систему.

Всё исчезло, как и не бывало. Даже косточки от маслин. Шагнув в комнату, он плотно закрыл дверь. А потом подумал, а почему бы ему не открыть дверь в свою квартиру? И открыл. Шагнув к себе в городскую квартиру он уже ничему не удивляясь, прошел на кухню к холодильнику. Открыв его, задумчиво вынул бутылку нарзана, вскрыл пробку, и прямо из бутылки стал пить.

– Вот чёрт, – сказал Семёнов. – А машина?

Он с тоской представил свою машину, сиротливо стоящую на обочине дороги, себя едущего в город по темноте, а потом ищущего место для стоянки возле дома.

Семёнов выглянул в окно и увидел прямо возле подъезда свободное место. Он с сожалением снова представил свой «микрик», одиноко стоящий на дороге под порывами ветра и пустое место возле дома, которое вдруг стало непустым. Его «делика» стояла возле дома.

Семёнов присвистнул, и пошёл на улицу. Делика действительно была его. Двигатель, естественно, был холодным.

– Семён Семёныч, ты как это… шустрее меня встал? – Спросил сосед из окна остановившегося рядом авто. – Тебя же не было. Я место увидел из-за поворота.

– Ты что, Саша? «Бас» стоит тут пол дня. Даже двигун холодный. Привиделось тебе что-то…

– Да как так? – Удивился сосед.

– Бывает…

Сосед вытянул руку из окна и чуть проехал вдоль автобуса.

– Холодный, – ошарашено проговорил он.

– Бывает, – повторил Семёнов и вернулся в подъезд. В лифте он несколько раз повторил это слово, слегка встряхивая голову, словно отгоняя мух.

– Не со всеми, но бывает, – сказал он, выходя из лифта, не заметив соседку.

– Что вы сказали? – Спросила она.

– Да это я про себя, извините, Марина.

– Бывает, – сказала, грустно усмехнувшись, соседка. Она когда-то давно пыталась «склеить» Семёна, но тот не поддался, будучи верен давно утверждённому правилу не заводить шашни с соседками и сослуживцами.

– Как так получилось? – Спросил он сам себя, входя в квартиру.

– Это я подсуетился, – сказал «Заразум». – Ты не разобрался ещё, как работает телепортационный коммуникатор. Ну я и…

– Спасибо, дружище, – искренне сказал Семёныч.

– Да пожалуйста, – усмехнулся «дружище». – Робота будем смотреть?

– А то… О… А он остался в кабинете накопителя.

– И чо? – Издеваясь, спросил «дружище». – Или просто перемести его сюда, или пройди да возьми.

И «заразум» открыл портал в «хранилище». Семёнов шагнул в дверь, взял чемодан и вернулся в квартиру.

– Ты подсказывай мне, а то, что-то я подтупливаю. Как в «грогги14».

– Пройдёт, – сказал ментальный помощник. – Давай, вскрывай сундук «Пандоры».

Семёнов, клацнув защёлками, приоткрыл чемодан, но в нём ничего не было. Вернее, под крышкой находилась чёрная сплошная гладкая поверхность. Семёнов машинально приложил ладонь, и перед ним, вместо чемодана, появился пес. Щенок американского кокер спаниеля, единственной собаки, жившей когда-то давно какое-то время у него в доме, и которую ему пришлось отдать…

– Ух ты какой, – сказал умилившись Семёнов, потрогав щенка по спине. Спина была теплой, мягкой, шерсть шелковистой.

– Собака! – Восхищенно сказал Семёныч.

Он взял щенка на руки, положил на колени на спину и осмотрел живот. Всё было на месте. Это была сучка.

– Будешь – «Юдифь», как и та…

– Ты не замыкайся на этом образе, – сказал «заразум». – Это же может быть любое животное… Любое… Давай посмотрим?

– Да и пофиг, – сказал Семёныч. – Любое, так любое. Я тебе верю. Лениво их перебирать. Проверим по мере необходимости. Сейчас с этим надо разобраться.

– А что с ним разбираться? Собака, как собака. Сейчас включены все функции: рост, питание, рефлексы, дефекация, привязанность к хозяину. Линька…

– Так… Линьку и всякий с неё мусор – сразу на ноль. Дефекация только по команде. Питание – когда дам. Не фиг баловаться. Робот – значит робот.

Семёнов пощекотал щенку живот и тот задергал лапами.

– При переключении в режим разведчика, возможно пользование его слухом и зрением. Можно и другими органами чувств, но оно тебе надо?

– Ясно. Но у собак же зрение вроде монохромное, или … – он не договорил.

– Это же не собака, – перебил «заразум». – Всё регулируется по необходимости. Есть рентген, радар, уловитель магии, и куча других «примочек», необходимых для обнаружения цели. Присутствует целенаведение.

– Хорошая собачка, – растягивая слова просюсюкал Семёныч, почёсывая щенка за его длинными ушами.

Глава 4.

На завтра в десять тридцать Семенов был в цирке, где проходил турнир по правилам ММА. У Саркиса в весе было двадцать человек, и, при счастливой раскладке, пять боёв. У букмекера Семёныч столкнулся с Ашотом, отцом Саркиса, «средней руки» бизнесменом. Тот не был бандитом ни в девяностые, ни сейчас, и Семёныч с удовольствием пожал ему руку.

– Семён Семёныч, рад видеть вас. Решили поставить? – Ашот удивлённо вскинул чёрную бровь.

– Да, вот… Решил поставить кровные… Как тут это делается?

– Впервые?

– Да… Не играю я в азартные игры…

– А сейчас?

– Так это разве игра? Это полная уверенность!

– На кого ставите? – С осторожностью спросил Ашот.

– На Саркиса, естественно.

– Сколько, если не секрет?

– Двадцать тысяч…

– Хорошие деньги… – покачал головой Ашот. И с едва скрываемой гордостью добавил, – Я тоже поставил. Сто…

Семёнов уважительно посмотрел на Ашота и вынул две стодолларовых пачки.

– А доллары они принимают? Не успел обменять…

Ашот приоткрыл рот, потом с усилием сглотнул.

– Мы вам пересчитаем, не переживайте, – встрял букмекер, принял пачки, перетянутые лентами банка США. – Могу вскрыть? – Спросил он.

– Да, – просто сказал Семёныч.

Букмекер вскрыл пачки, «распушил» их и вложил в счётную машинку.

– Двадцать тысяч долларов… На кого ставите?

– На Саркиса Хачатряна, что он станет победителем в этом турнире.

– Вы даже не узнаете его рейтинг?

– Нет, – без тени сомнения ответил Семёныч, получил от букмекера «билет», и развернулся к отцу Саркиса.

Тот молча снова протянул ему руку.

– Спасибо за доверие, Семён Семёнович.

Семёнов пожал протянутую ему руку и пошёл в раздевалку. Родственников бойцов туда не пускали, и Ашот Хачатрян только проводил его взглядом. Пока он дошёл до раздевалки, периодически останавливаясь и пожимая протянутые ему руки, весть о том, что Семёнов поставил двадцать тысяч долларов на своего бойца облетела весь цирк и достигла раздевалки, поэтому, войдя в неё, Семёнов услышал одобрительный гул и возгласы.

– Всем доброго дня и достойных побед! – Тихо сказал Семёнов.

– «Здрасте, здрасте», – послышалось с разных сторон.

Подошел главный тренер и пожал Семёнову руку, глядя прямо в глаза.

– Отожгли вы, Семён Семёныч… – сказал он.

– Я сделал, что-то неверное? – С деланным удивлением спросил Семёнов.

– Да нет… просто расстроили игру букмекерской мафии. А если выиграет наш Саркис, то вы опустите их на приличные деньги, – сказал ему на ухо тренер.

– Не «если», Сергей Сергеевич, а, извините, «когда» выиграет… – также тихо поправил тренера Семёныч.

– Ну да, ну да… – согласился тот, и добавил, – только тут выставились и бойцы, покруче Саши Фомина. Приехал «француз» Газа.

– Это такая длиннорукая обезьяна, которая любит глумиться над соперниками?

Тренер не очень радостно усмехнулся словам Семёнова и коротко ответил.

– Он. Устроители турнира до последнего скрывали его заявку, нехорошие люди.

Евгеньев принципиально не ругался матом. Долгая тренерская работа с детьми наложила свой отпечаток на его словарный запас.