Орден Падшего Ангела. Второе сочинение Джузеппе ди Кава. Демоны Infernalis, или Мертвецкий лекарь

От авторов

Уважаемый читатель!

Вашему вниманию представлен роман о приключениях чародея, жившего в XVII веке. Основанием для этих сочинений явились сокровенные рукописи Джузеппе ди Кава, секретаря отдела расследования еретической греховности при Святой инквизиции. В них изложены факты о жизни загадочного алхимика и некоторые доселе скрытые оккультные знания и магические ритуалы. Личные записи были изъяты службой тайного дознания Ватикана после добродетельной жизни и благой кончины служителя инквизиции в конце XVII века. Затем совершенно случайно документы попали к авторам и были описаны в нескольких романах-триллерах под единой серией «Орден Падшего Ангела».

В сочинении использованы цитаты из трактата XV века «Молот Ведьм».

В романе присутствуют реальные исторические фигуры. Однако авторы не дают им оценку, они только констатируют их роль и события, участниками которых явились данные персонажи, импровизируя и предполагая их поведение в духе нравов XVII века.

Эта книга о вечной борьбе между Добром и Злом.

Создатели триллера не всегда поддерживают речи и поступки многих из своих героев и совсем не разделяют мировоззрение отдельных из них.

Вниманию читателей предлагается второй роман авторов из серии исторических мистических триллеров «Орден Падшего Ангела» – ««Второе сочинение Джузеппе ди Кава «Демоны Infernalis, или Мертвецкий лекарь»».

Текст печатается в авторской редакции и пунктуации.

Наши книги

Серия детективных исторических романов:

Дело о секте скопцов

Клад Белёвского Худеяра

Проклятие старого помещика

Китовая пристань. Наследие атамана Пугачёва

Серия исторических мистических триллеров:

Орден Падшего Ангела. Тайный слуга Люцифера, или Секретарь инквизиции.

Орден Падшего Ангела. Демоны Infernalis, или Мертвецкий лекарь

Орден Падшего Ангела. Поцелуй Люцифера, или Ведьма из Черветери

Серия гангстерских детективных фантастических романов:

Киллер для профессора, или Новая эпидемия чумы

Киллер для клона, или Практическая фрикопедия

Серия детективных иронических романов:

Переполох на Большой Покровской, или Найдите бабушку

Тайна парка «Швейцария», или Маска маркиза де Сада

Сайт авторов с перечнем книг и URL электронных издательских систем, основных сервисов распространения печатных, электронных и аудиокниг – URL: https://arsi.club/

De facto

1

Демонология – наука о демонах и других вездесущих силах зла. С момента появления человека на Земле считается, что мифические существа разной степени могущества не только способны вредить людям, но и давать им большие выгоды и преимущества, связанные с властью, талантами, любовью, продолжительностью жизни и финансовым благополучием. Однако все дары тесно связаны со страстями, пороками и грехами. Как правило, человек, получающий преференции, взамен отдаёт душу и соглашается после смерти проводить всё своё время в Аду. Объект исследования демонологии – демоны, ангелы, духи, их природа и свойства. Предмет – ужас и смесь страха, почитания, преклонения, любопытства и личной выгоды. Основными направлениями являются изучение видов, возраста, роста, возможностей, личных характеров и среды обитания демонов и сил зла, описание поведения и обрядов по их вызову, борьбе с ними и подчинение особым ритуалам и правилам. Демонология сопровождает все религиозные традиции, при этом сами религии относятся к демонологии резко отрицательно.

Демоны Infernalis – по многим устным и письменным свидетельствам, представляют собой сверхъестественные сущности и существа, населяющие мир тьмы и Ад. Они образуют свою иерархию, основная цель которой – подчинение всего живого и мёртвого мира падшему ангелу Люциферу. В своём служении демоны часто используют вампиров, ведьм, чародеев, оборотней, простых смертных и существ мира тьмы. У них нет строгой структуры, постоянного обличия, среды обитания и норм поведения. Проживание этих сущностей в нашем мире официально не доказано. Но суждения, убеждения, неискоренимая вера в них присущи на протяжении веков на разных континентах и у разных народов, населяющих планету.

Святая инквизиция – особый процесс, разработанный для расследования широкого перечня преступлений против веры, а также пресечения изучения тайных знаний. Это общее название ряда учреждений Римско-католической церкви, предназначенных для борьбы с ересью и колдовством. По разным оценкам, в Европе в период с 1500 по 1660 год общее количество людей, привлечённых к судебным процессам инквизиции, превышало пятьсот тысяч человек. Более четырёхсот тысяч обвиняемых подверглось конфискации имущества и церковным наказаниям. До ста тысяч женщин, обвинённых в ведовстве и чародействе, были казнены.

Сочинение II Демоны Infernalis, или Мертвецкий лекарь

Ordine sit prima secreta. Amen!2

«…Всеми силами души, как того требует пастырское попечение, стремимся мы, чтобы католическая вера в наше время всюду возрастала и процветала, а всякое еретическое нечестие искоренялось из среды верных. Не без мучительной боли недавно мы узнали, что в некоторых частях… очень многие лица обоего пола, пренебрегли собственным спасением и, отвратившись от католической веры, впали в плотский грех с демонами инкубами и суккубами и своим колдовством, чарованиями, заклинаниями и другими ужасными суеверными, порочными и преступными деяниями причиняют женщинам преждевременные роды, насылают порчу на приплод животных, хлебные злаки, виноград на лозах и плоды на деревьях, равно как портят мужчин, женщин, домашних и других животных, а также виноградники, сады, луга, пастбища, нивы, хлеба и все земные произрастания что они нещадно мучают как внутренними, так и наружными ужасными болями мужчин, женщин и домашних животных что они препятствуют мужчинам производить, а женщинам зачинать детей и лишают мужей и жён способности исполнять свой супружеский долг что, сверх того, они кощунственными устами отрекаются от самой веры, полученной при святом крещении, и что они, по наущению врага рода человеческого, дерзают совершать и ещё бесчисленное множество всякого рода несказанных злодейств и преступлений, к погибели своих душ, к оскорблению божеского величия и к соблазну для многого множества людей… Но мы устраним с пути все помехи, которые могут каким-либо образом препятствовать исполнению обязанностей инквизиторов и дабы зараза еретического нечестия и других подобного рода преступлений не отравила своим ядом невинных людей, мы намерены, как того требует наш долг и как к тому побуждает нас ревность по вере, применить соответствующие средства…Никто не должен нарушать это наше послание или дерзновенно поступать противно ему. Буде же кто-либо попытается это сделать, то пусть знает, что он навлечет на себя гнев всемогущего бога и апостолов Петра и Павла…»3

Глава 1 Об устройстве Ада и недопустимости плохих нравов

«…Если спрашивается, каким образом дьявол может производить такую иллюзию чувств, не причиняя боли в голове, то ответ лёгок: во-первых, дьявол не дробит органов и не изменяет их сущности, а лишь приводит в движение образы. Во-вторых, при этом действии он не пользуется активными свойствами духа, а лишь пассивными, что, ясное дело, не производит болезненных явлений. Не обладая телесными свойствами, дьявол поэтому может действовать тут безболезненно. В-третьих, иллюзия производится лишь перемещением образов в пространстве, а именно – в голове человека…»

Яков Шпренгер, Генрикус Инститор. Молот Ведьм. Часть II. 1487 год

Первый день, проведённый Таддео, тайным магом запрещённого ордена Падшего Ангела, в Риме, был насыщен бурными событиями и весьма удачен. Утром он лишил жизни нескольких грабителей, промышлявших вблизи города, защищая благородного синьора Орсино ди Савельи из итальянской провинции Калабрия и его слугу. Затем убил и раненого беззащитного дворянина, спасённого им же самим. Таддео была очень нужна история существования этого человека.

Демонам Ада было угодно, чтобы они встретились. Таддео и истёкший кровью, безжалостно закопанный в лесу настоящий Орсино ди Савельи были ровесниками. Волей судьбы тот оказался в ненужном месте и в неудачный час, за что и поплатился своей молодой жизнью. Маг без всякого угрызения совести присвоил родовое имя убитого, прожитое прошлое, настоящее и ещё не наступившее будущее. Заодно прихватил коня, слугу, вещи, деньги и оружие молодого итальянца, после чего смело и нагло, воспользовавшись его благородным гербом, маг представился высокопоставленному комиссару инквизиции Джулио ди Скрибаньи под именем Орсино ди Савельи. Обман успешно удался, и чародей получил высокую должность, а также очень весомые документы, подтверждающие его права на данном поприще.

Теперь он входил в Inquisitio Haereticae Pravitatis Sanctum Officium.4 Отныне Таддео являлся одним из секретарей инквизиции Римской католической церкви. Это определяло его новый статус в обществе и позволяло вплотную заняться поиском древнего магического гримуара, утерянного орденом Падшего Ангела после предательства со стороны одного из адептов организации. Теперь без ущерба репутации, под прикрытием своего статуса чародей имел многие права. Например, проводить тайные и явные расследования, опрашивать людей независимо от их происхождения и положения в обществе, заводить собственных доносчиков. Он мог совершать ещё многие и многие деяния вплоть до преступлений, оправдывая всё это борьбой с ересью, колдунами и ведьмами.

Маг уже полностью освоился в своём новом образе знатного дворянина Орсино ди Савельи. Поэтому сейчас, после удачной аудиенции у комиссара инквизиции, он следовал в таверну, рекомендованную Джулио ди Скрибаньи, с высоко поднятой головой и чувством искренней радости.

Рядом тихо и задумчиво качался в седле Джузеппе дель Нобиле, простолюдин из итальянского провинциального городка Кава-Кукулера Нобиле. Он являлся тем самым недавно обретённым слугой, оставленным в живых. Маг прекрасно знал, о чём продолжал думать этот хитроумный плебей. Сознание Джузеппе металось между желанием зажить новой жизнью с Таддео и желанием от него избавиться. Будущее сулило слуге нескончаемые радости пороков и сладких грехов, а предательство Таддео могло привести на виселицу или плаху как сообщника убийства настоящего господина. У слуги было несколько возможностей сдать Таддео властям, и теперь он уже потерял в их глазах полное доверие к своим словам. Магу же были нужны порочные качества этого прохвоста – непомерное плутовство, безграничная подлость, низость души, жажда власти и денег. Кроме того, этот Джузеппе был отчаянно смел, что очень устраивало чародея. Но даже не данное качество было главным. Самым невероятным было другое – Джузеппе видел потустороннюю черноту, как и сам маг. А это означало, что он был близок к пониманию устройства мира демонов Ада, что и было нужно магу.

Медленно двигаясь на конях рядом друг с другом, они следовали по грязным, заполненным прохожими, повозками, ларёчниками и праздно шляющимся народом мостовым. Эти улицы были продолжением домов и личной жизни людей, а также душой и сердцем Рима. На них остервенело ругались, азартно торговали, хитро охмуряли, умело и не очень воровали у незадачливых жителей и гостей города. Здесь же предлагали свои тела женщины лёгкого поведения, без капли совести навязывали услуги монахи, обещавшие за доступные деньги успокоение души и близость к Раю, лечили настоящие лекари и отъявленные шарлатаны.

Крещения и похороны, любовь и ненависть, рождение и смерть, верность и предательство, веселье и траур – всё было рядом. На этих улицах можно было купить и продать очень многое, начиная от человеческой души, заканчивая живым или мёртвым телом.

Путешественники направлялись в район города под названием Верхняя Субурра. Пользуясь имевшимся временем, Таддео решил немного ознакомить Джузеппе с хорошими манерами, так как в отсталости слуги он видел угрозу своим будущим планам. Его совершенно не интересовал обычный прислужник. Маг рассчитывал воспитать из Джузеппе умелого помощника в своих грешных делах. Старинная пословица: «Укажи своего слугу, и я скажу, насколько благороден господин», – была очень правдива. Любая ошибка Джузеппе в дальнейшем могла привести к непоправимым последствиям и ставила под угрозу не только будущее Таддео, но и возрождение ордена Падшего Ангела.

– Джузеппе дель Нобиле из городка Кава-Кукулера Нобиле, не смей больше так себя вести в обществе, ты совершенно не воспитан и не обучен правилам приличия. Видимо, для тебя хорошие манеры ничего не значат. Но надо понимать, что ты наводишь тень необразованности и на меня. Многие достойные люди могут подумать: «Каков слуга – таков и хозяин», – строго высказал Таддео своему новому слуге.

– Синьор, не понимаю упрёков. Я сидел и ничего не делал, если только немного почесал свой родной зад. Он же мой, а не чей-то. Разрешений не надо. Устал вас ожидать, вот и всё. Потом я заглянул за спину этого вонючего толстого монаха. Мне очень хотелось прочесть то, о чём он говорил, разбрызгивая мерзкие слюни. Лучше научите этого монаха не плеваться вокруг себя, – беззаботно ответил Джузеппе, нисколько не воспринимая упрёков.

– Конечно, твоё поведение не нарушило все возможные правила поведения в обществе, тем не менее было очень неподобающим. Приличные люди так себя не ведут, – заявил маг, в ходе движения по улицам внимательно осматривая лавки торговцев.

– Тогда подскажите мне и научите, как себя вести. В нашем городке я был одним из самых образованных людей в своей округе, – обиженно заявил Джузеппе, пренебрежительно позёвывая.

– Я сейчас ищу книжную лавку, чтобы купить тебе сочинение одного достойного инквизитора, Джованни Делла Каза.5 Он писал о таких, как ты: невеждах и людях со скудными мыслями, похожих на домашних животных, – ответил Таддео, вновь бросив строгий взгляд на слугу.

– Я готов послушать и вас, пока нет книги. И знаете, я думал, что вы не особо приветствуете инквизицию, но, видимо, заблуждался. Я слышал, что этот Делла Каза был весьма свиреп, когда занимал пост главного инквизитора Венеции. Бывали случаи, когда на костре из книг поджаривали до смерти и тех, кто их написал. Видимо, из всех рукописей этого города осталась только та, которую придумал синьор Делла Каза, – легкомысленно ответил Джузеппе, похотливо осматривая каждую молодую женщину, встречаемую на пути.

Таддео холодно улыбнулся и, не обращая внимания на слова слуги, начал свою поучительную речь:

– Мы сейчас будем говорить о другом. Для начала запомни несколько правил. Нельзя зубоскалить со своим синьором, это может привести к его гневу и наказанию неразумного слуги. Нехорошо пялиться на человека, точно на его лице какая-то диковина, в особенности на молодых женщин. Это может вызвать гнев мужчин: отцов, братьев, любовников или поклонников и приведёт к ненужным бедам. Обычно женщин опекают мужчины, а они очень ревнивы, как самцы в период случки. Не учитывая этого, при исполнении какого-либо моего поручения ты можешь нарваться на драку. В свою очередь такая ситуация может привести к невыполнению моего приказа в поставленный срок. Надо быть строгим к себе в отношении женщин. Усвоил ли ты то, что я сказал?

– Я буду смотреть только на старых женщин, они мало кому нужны, кроме наследников, и то, если они богаты, – со смехом ответил слуга.

Однако строгий взгляд его нового господина остановил веселье Джузеппе.

– Синьор, я обещаю: если вы поручите мне тайное дело, то ни одна дева не сможет меня остановить. Я могу управлять своим «арбалетом», не сомневайтесь, – ответил Джузеппе, не желая раздражать хозяина.

– От человека из приличного общества не должно исходить ничего вонючего и тошнотворного. Нехорошо иметь привычку дотрагиваться до разных частей тела, особо грешных от рождения, когда вздумается. Равно негоже справлять естественную нужду у всех на виду, а покончив с ней, прилюдно приводить в порядок одежду. Твои почёсывания в приёмной у комиссара инквизиции говорят о твоей скудной душе и тупых мыслях, – категорично заявил Таддео.

– Здесь я с вами соглашусь, не стоит чесать зад. Это нравится совсем не каждому, но я очень долго ждал вас в приёмной. Там так скучно, ни людей, ни животных, – ответил Джузеппе, немного обидевшись.

Таддео продолжил, не обращая внимания на оправдания своего слуги:

– Запомни, благовоспитанному человеку лучше вовсе удерживаться от зевоты. Окружающие могут подумать, будто зевота вызвана скукой или томлением. Не надо, высморкавшись, разворачивать носовой платок и глядеть туда, будто ожидаешь увидеть невесть какие рубины. Это тошнотворно для присутствующих. Тот, кто ёрзает, вертится, потягивается и зевает, показывает, что ему в тягость общество, в котором он находится. Не подобает также становиться к людям спиной или задирать ногу так, что видно части тела, обычно прикрываемые одеждой. Не надо также ни взвизгивать от смеха, ни скрипеть, как несмазанная ось от арбы. Надо понимать, что люди весьма любят красоту, меру и благообразие. Напротив, не терпят ничего безобразного, уродливого и искажённого. Руки порядочного человека не должны болтаться, будто крылья у мельницы. Ну вот, пожалуй, и нужная лавка рукописей. Я приобрету тебе книгу этого учёного мужа, и ты всё сможешь сам прочесть и изучить то, о чём я рассуждаю.

Когда маг поравнялся с одной из уличных лавок по продаже книг, календарей, копий картин, гравюр и прочих подобных товаров, он окончил свои нравоучения. Эта лавка приглянулась ему более, чем остальные, разнообразным товаром и доброжелательным лицом хозяина-торговца.

– Я очень рад, что синьор заботится обо мне. Но посмею напомнить, что сегодня, тягостным для меня утром, вы обещали рассказать вашему слуге об Аде, Чистилище и Рае. Если уж мне предстоит учиться, то я желаю учиться вашему ремеслу. Это будет поважнее, чем не слюнявить рубашку или не чихать на прохожих, – с некоторой обидой тихо заявил Джузеппе.

– Хорошо, я подумаю. Твоё желание необычно и говорит о твоей растлённой душе. Следи за конями, – ответил Таддео, поражаясь наглости и прыти этого порочного человека.

После краткого монолога обиженного слуги маг молча спешился и отдал ему поводья. Затем прошёл к лавке. Ему нравилась подобная торопливость к грехам, так как она позволяла надеяться на верность слуги. Безнравственная натура Джузеппе всё больше выходила на свободу из тени старых запретов и добродетелей.

Под большим навесом на досках лежали разные по величине и толщине, манере изготовления и отделке издания. Отдельные блестели позолоченными замками, другие выделялись качеством оттисков гравюр или цветных рисунков, третьи – богатым цветом кожи обложек или манерностью переплётов. Были на итальянском, германском, французском, арабском, китайском и других языках. Имелись и совсем невзрачные книги, сиротливо размещённые в сторонке.

– Что угодно синьору? У меня богатая коллекция сочинений на любой вкус, посмотрите и выбирайте, – заявил торговец простоватого вида.

– Есть ли у тебя, милейший хозяин, в продаже сочинения почтенных Джованни Делла Каза «Галатео» и Алигьери Данте «Божественная комедия»? – уточнил Таддео.

– Что касаемо первого трактата, конечно. В нём неподражаемый и умнейший Джованни Делла Каза даёт подробнейшие объяснения о том, как надо себя вести в обществе. А вот что касается второй книги, есть некие затруднения, – тихо ответил торговец и внимательно оглядел мага.

– Каковы же они? – уточнил Таддео.

– Из трёх частей «Божественной комедии» святые отцы разрешают продажу только первой части – «Ад». Вторая часть – «Чистилище» и третья – «Рай» внесены в «Индекс запрещённых книг». Их нельзя продавать и читать под угрозой отлучения от церкви, дабы оградить веру и нравственность людей от непристойных и греховных посягательств. Говорят, что святые отцы ещё не решили, прав был сочинитель или нет. Они просто не знают, каким должно быть Чистилище. А Рай у Алигьери Данте не соответствует представлениям Святого престола, – очень серьёзно ответил торговец и оглянулся по сторонам.

– Отлично, первой части достаточно любому добропорядочному верующему. Если каждый будет себя вести уважительно и соблюдать все требования святых отцов и церкви, то и не потребуется Чистилище, можно рассчитывать сразу на Рай. Там хорошо, поэтому зачем описывать то, где и без того приятно находиться. Ведь так? Давай мне эти сочинения, но оберни для лучшей сохранности, – с холодной улыбкой ответил маг.

Торговец молча кивнул и принялся готовить товар. В ожидании книг Таддео ознакомился с рукописным листком поразительных новостей, «фолья аввизи», лежавшим на прилавке. Так в простонародье называлась рукописная газета Рима. В ней излагались основные общественные события, решения правителей и сплетни, произошедшие за последние несколько дней по всей обширной Италии, разделённой на многочисленные королевства, княжества, князь-епископства, герцогства, маркизаты, графства, сеньории и даже республики. Там он прочёл несколько строк о сожжении страшного еретика аптекаря Йорно, замышлявшего наслать падёж скота на Витербо и близлежащие селения. Особо обратила его внимание заметка, предупреждающая о появлении в Субурре волков-оборотней ликантропов, поедающих по ночам проституток и сутенёров. Имелись строки и о прибывших из-за границы новых товарах с местами продаж на рынках Рима. Сообщалось об открытии нового лупанария и примерных ценах на услуги любодеяния и похоти.6

– Синьор, ваши сочинения готовы. Возьмите и ступайте с миром, пусть вас хранят святые Павел и Пётр, – заявил торговец, передавая книги магу.

Таддео поблагодарил, щедро расплатился за покупку и направился к Джузеппе, стоящему на улице с конями и глазеющему на прохожих.

– Я всё приобрёл для тебя, мы можем следовать дальше. Скоро вечер, и нам нужно добраться до места, пока светло, – заявил маг и, сев в седло, направился по нужному адресу.

– Читать – это долго, не мог бы синьор сам мне всё поведать? Вы же сказали, что каждый господин в ответе за своего слугу, – беззаботно заявил Джузеппе.

Таддео не ответил, и они без разговоров последовали туда, где между четырьмя холмами располагались крикливые, сырые и грязные Верхняя и Нижняя Субурра, приют для всяческого человеческого отрепья. Вскоре они миновали шумные центральные улицы и оказались на окраине города. Убедившись, что Джузеппе готов слушать и вблизи нет лишних ушей, Таддео начал свои нравоучения:

– Похвально, что ты желаешь научиться понимать мир, только понимаешь ли, к чему приведёт подобное желание? Возможно, ко всяческому успеху, а возможно – к пыткам и виселице. Однако ты сам распоряжаешься своей жизнью и душой, а моё дело – указать тебе возможный путь. Ты спрашивал, что такое Ад, самое известное место на Земле? Нет такого человека, который бы не знал про него, но нет и ни одного, кто побывал там. Ад никто не видел, так же, как Чистилище и Рай. Единственный, кто описал эти места, так это флорентинец Данте Алигьери. Он умер больше двухсот восьмидесяти лет назад, но тоже никогда там не был. Я многое могу рассказать тебе про эти сущности для обитания человеческой души, но пока ограничусь малым. Готов ли ты услышать?

– Я очень хочу знать, но сомнения гложут меня. Значит, господин Данте написал обычную сказку, тогда зачем мне её читать? Пустая трата времени и денег. Кроме того, сами сказали, что там никто не был. Значит, не были и вы, откуда же вам знать про Ад? Хотя ладно, вам я верю, в отличие от этого Данте. Прошу вас, расскажите, – задумчиво попросил слуга.

Таддео холодно улыбнулся, одобрительно покачал головой и продолжил свой разговор:

– Это хорошо, что ты полон сомнений. Да, я тоже не был в Аду, но придёт время, и моя душа посетит это тёмное место. Знания, которыми я обладаю, передаются из поколения в поколение от мудрых наставников и учителей. Поэтому они наиболее правдивы, чем все остальные, изложенные в книгах. Иногда авторы пишут всякую глупость, лишь бы позабавить публику. Слушай внимательно, и я попробую тебе объяснить. Ты знаешь, что есть всего семь главных человеческих пороков: гордыня, алчность, зависть, гнев, похоть, чревоугодие, уныние. Добавь к ним предательство и убийство, и их станет девять. Это число правильное и верное. Есть и добродетели, их также девять, и они существуют в противовес порокам. Поговорим поподробнее об этом. Предательство – это прародитель и отец греха, особое состояние души, способное перевернуть весь мир, уничтожить всё живое. Надо понимать, что каждый грех является предательством в той или иной степени: или Создателя Вселенной, или его сына – Творца, а также законов и заповедей, не говоря уже о человеке. Предательство – это основа и плодородная почва всяческого тёмного начала. Ему отдан девятый и главный круг Ада.

Гордыня – мать всех грехов! Наиглавнейшая страсть, которая выражается в отвержении учения Создателя Вселенной, заповедей Творца и глубоком презрении к ближним. Именно она управляет человеком при желании обогащения, занятия высшего положения в иерархии, выборе сладострастия и чревоугодия. Она благословляет на остальные грехи. Гордыня занимает восьмой круг Ада.

Предательство и гордыня – родители грехов и всегда существуют рядом.

Алчность, скупость, жадность, корыстолюбие – этот грех заключается в любви к деньгам, страсти к накопительству, ненасытном увеличении земных благ. Люди обычно не замечают этого греха, а иногда путают его с добродетелью, называя экономностью или простым желанием жить лучше. Этому пороку по праву принадлежит седьмой круг.

Зависть, или великая скорбь и печаль о благополучии ближнего, – тоже великий грех, разъедающий человека изнутри. Она мешает ему жить в гармонии с самим собой, людьми и природой. Место этому греху на шестом круге, и он основа предыдущих.

Гордыня, алчность, зависть – сёстры-близнецы, они всегда неразделимо вместе.

Следующим следует гнев – завсегдатай пятого круга мучений и страданий. Этот грех тоже тесно связан с предыдущими и полностью зависит от них. Он оправдывает и скрывает предыдущие пороки. Гнев очень опасен и погружает человека в состояние дикого зверя.

Похоть, любодеяние, блуд, вожделение – сладострастный грех четвёртого круга Ада. В основе его незаконное желание обладания телом женщины, страстные мечтания и услаждение нечистыми помыслами.

Третий круг принадлежит убийству. Убийство – грех, но не всегда тяжёлый. Это деяние только тогда является грехом, если человек имеет корыстный мотив. Например, желает погубить человеческую душу из личной мести, обиды и подобных грязных побуждений. Если же убийство не имеет корыстного мотива и случается из-за человеческого долга, спасения ближнего, своей страны или сохранения чести, тогда оно является грехом только отчасти.

Второй круг предоставлен чревоугодию – страсти к чрезмерному, обильному и вкусному питанию, неправильному и излишнему люблению плоти, живота и домашнего покоя.

Уныние, беспечность в жизни, нерадивость, зависимость от оценок окружающих, упадок духа и слабость воли – это тоже известный и порочный грех. Он заключается в расслаблении всех сил души и тела, изнеможении ума, лености ко всякому духовному деланию и к труду. Ему уготовлен первый, самый простой круг Ада.

Но помни, кто соблюдает все законы и согрешит лишь в одном грехе, тот становится виновным во всех пороках. А также не забывай: если любой грешник жив, это означает только одно, что есть некое намерение Великого Создателя Вселенной по поводу жизни этого человека. Запомни, Джузеппе: душа вечна. После смерти бренного тела она просто меняет среду обитания, перемещаясь в пространство Вселенной. Большинство человеческих душ попадают в Ад, потому что человек состоит из грехов. Подумай сам и определи хоть одного смертного, который не подвержен в ходе своей жизни ранее названным порокам. Только самые достойные попадают в Рай, но их ничтожное количество. Там, в Раю, они остаются навсегда, вечно наслаждаясь прекрасным и получая блага по своим заслугам.

Однако не надо путать земных людей – ангелов при жизни в человеческой плоти с жалкими людишками, похожими на теплокровных тварей, живущих в природе. С теми, что при жизни были бесцветны, не творили ни добра, ни зла. Они за всю жизнь так и не выбрали, с кем им быть, с Люцифером или с Творцом. Сколько бы они ни каялись, какие бы одежды ни носили, сколько бы ни лицемерили – у них ничего не получится. Их место вообще не определено, и они, скорее всего, не попадут ни в Ад, ни в Чистилище. Значит, и Рая им не видать как своих ушей. В Рай попадают лишь только те, кто спас мир, устроенный Творцом, не нарушая его заповедей. Души бесцветных грешников будут бродить возле преисподней, умоляя взять их в Ад и направить на круги очищения. Однако безрезультатно, грехов этих людей не будет хватать для помещения в пылающий и смердящий Ад, а благости – для направления в благоухающий Рай. Великий Создатель Вселенной поддерживает существование людей на Земле постоянным круговоротом жизни и смерти. Он берёт одну из душ, хранящихся в Аду, даёт ей новое тело и направляет на Землю. Она проживает новую жизнь и вновь получает шанс попасть в Рай. Ад – просто хранилище, устроенное Творцом. После своей смерти большинство душ людей попадают в бездну Ада и проходят девять кругов очищения. Каждый круг соответствует названному пороку. Там их будут вновь и вновь наказывать за грехи, допущенные в жизни. К тому, кто всю жизнь страдал гордыней, будут многократно применять унижения, поругания и всяческие оскорбления. У того, кто был алчен, раз за разом будут отнимать добро и богатства, причиняя страдания и доводя до исступления. Кто завидовал, того погрузят в ещё большую зависть и досаду. Эти люди просто будут истекать слюной и каждый раз казнить себя за успехи других, разбивая голову о камни. Кто был гневлив, тот постоянно будет лопаться от злости и доводить себя до отчаяния. Похотливость не будет давать удовольствий, а только боль, страдания и гниение от срамной заразы. Подобные грешники вместо радости телес своих будут ощущать одни страдания, но остановиться не смогут. Они каждый раз, раз за разом будут проходить порочный круг: сладострастие – болезнь – мучительная смерть.

Чревоугодие тоже приведёт к болям, распуханию тела и страданиям. Уныние будет поражать каждую клетку мозга и тела и превращать грешника в камень или в червя каждый раз, всё снова и снова. Вновь и вновь человек будет проходить дорогу своего предательства и получать за это невыносимую боль. Тот, кто убивал, будет повторять это ежедневно, каждый раз сходя с ума.

Там, в Аду, грешники разных пороков среди мглы и бури, швыряющей их истерзанные души о скалы, испытывая мерзкое гниение и зловонные запахи, невыносимую тяжесть грязных и утомительных работ, будут страдать бесчисленное количество лет. Многие из этих душ подвергнутся вечной огненной геенне в кровавых, свинцовых, смолевых ямах, рвах и печах или под бесконечным огненным дождём. Самые виноватые окажутся в вечном льду. Кому-то предстоит мучиться бесконечно долго под неусыпным взглядом Люцифера. Кто-то, благодаря своим греховным поступкам, будет веками прислуживать одному из падших ангелов – принцев Ада в подчинённых ему легионах злых духов. Отдельные, со временем искупив свою вину, будут направлены в Чистилище и там вновь подвергнутся истязаниям, но другого порядка: под наблюдением белых ангелов произойдёт очищение перед возвращением на Землю. В этом месте перехода из одного состояния в другое души, прожившие сотни и тысячи лет в страданиях Ада, будут учиться быть праведными и готовиться к возвращению в мир людей. Гордые должны стать смиренными, стыдливыми, услужливыми, послушными и кроткими. Алчные – щедрыми, великодушными и бескорыстными. Завистливые – дружелюбными, открытыми душой и благожелательными. Гневливые – радостными, спокойными и умиротворёнными. Похотливые – аскетичными, верными обетам и благонравными. Чревоугодливые – умеренными. Унылые – активными и желающими всяческих движений мозга и тела. Предатели – верными и надёжными, а убийцы – милосердными.

Как только они научатся этому, то откроются новые возможности начать жизнь с самого начала. Они опять вернутся на Землю в обличии человека, чтобы вновь повторить земной путь и заново со временем оказаться в Аду, Чистилище или Раю. Чем человек был лучше при жизни, тем быстрее его душа покинет бездну Ада и переместится в Чистилище. Чем больше он творил беззаконий и грехов, тем его душа дольше пробудет в преисподней, а может, и навсегда останется там.

Таддео закончил свою речь и задумался о важности сказанного. Джузеппе не перебивал, его взгляд был очень внимателен. Он слушал каждое слово синьора, впитывая его в себя.

– Всё ли понятно тебе? – уточнил маг через некоторое время.

– Нет, синьор, не всё. Вы сказали, что в Чистилище под наблюдением белых ангелов произойдёт очищение перед возвращением на Землю. Это означает, что туда нет входа Люциферу? – уточнил Джузеппе, поражённый услышанным.

– Именно так. В Чистилище вход Люциферу и подчинённым ему демонам закрыт. Они могут свободно продвигаться только по девяти кругам преисподней, их граница – весь Ад, – ответил маг.

– Тогда как же они появляются на Земле среди людей? – вновь уточнил удивлённый слуга.

– Очень просто: демоны никогда не оказываются среди достойных людей, они проникают только в порочных. Поэтому демоны на самом деле не выходят за границы Ада. Сама преисподняя находится в телах грешников, колдунов и чародеев, а демоны в их сердцах и душах – как у себя дома, в Аду. Падшие люди этому рады, они расценивают подобное как дар провидения. Они просто просят открыть в них смердящий Ад, и демоны им уступают, – с жестокой ухмылкой ответил Таддео.

– Я никогда не видел, чтобы демон жил в человеке, только слышал об этом от святых отцов. Как это происходит? Какой величины бывают демоны, чтобы уместиться внутри живого существа? – испуганно уточнил Джузеппе.

– Демон не может иметь величины, его размер зависит от мыслей людей. Если падшему человеку захочется, то демон может быть с ноготок. Если грешник пожелает его видеть огромным, как дом, то он станет таким. Совсем неважно, какой размер у демона, главное – сила разрушения, причиняемая им. Всё это просто обыкновенная, устойчивая иллюзия с перемещением образов демонов в пространстве, придуманная великим Люцифером, – с холодной усмешкой ответил Таддео.

– Так, значит, и в вашей душе, синьор, тоже присутствуют Ад, демоны и иллюзия? – с неким страхом уточнил Джузеппе.

– Так и есть, но я служу преисподней и Люциферу неспроста и не ради наслаждения девятью человеческими пороками. Моя суть в другом, в изменении сущности сложившихся вещей. Я желаю прекратить деятельность Ада и остановить круговерть преисподней. Я желаю оставить только Чистилище и облегчить жизнь людей, убрав из их голов желание греха, – задумчиво ответил Таддео.

– Когда это наступит? – спросил поражённый Джузеппе.

– Тогда, когда Творец простит Люцифера. Когда Падший Ангел вернётся на своё прежнее место при Великом Создателе. Тогда ужасный и вечный Ад прекратит своё существование, – задумчиво заявил маг.

– Когда же это случится? – уточнил слуга.

– Не знаю, на сегодня хватит об этом, – отрезал Таддео и пришпорил коня.

Воспользовавшись услугами прохожих, вскоре они нашли то, что искали. В Верхней Субурре путешественники оказались уже с наступлением темноты, когда город закрывал ставни окон и двери, а на улицы выходили убийцы, грабители, воры, блудницы и прочие спутники ночи.

Таддео и Джузеппе остановились перед заведением с гордым названием «Гай Юлий Цезарь». Таверна вызывала уважение: была двухэтажной, с харчевней и постоялым двором для проживания людей в гостиничных комнатах на втором этаже и содержанием лошадей в специальных стойлах на первом. Спрыгнув, Таддео привязал животное и обратился к первому попавшемуся под руку слуге, занимавшемуся уходом за конями посетителей. Он уточнил, как найти хозяина этой таверны – Джино. Получив подробный ответ, направился через небольшой дворик в харчевню. За ним следовал и поражённый новыми знаниями Джузеппе, тяжело привыкающий к своей роли слуги при новом господине.

– Синьор, я так понимаю, что это заведение нам рекомендовано для проживания комиссаром инквизиции, у которого мы были? Правильно ли мы поступаем, что прибыли сюда? – уточнил у своего хозяина насторожённый после нравоучений Джузеппе, следуя ко входу в харчевню.

– На основании чего ты сделал такой вывод и почему так обеспокоен нашим временным жилищем? – уточнил маг, разговаривая на ходу.

– Всё очень просто. Вы, синьор, искали именно эту таверну, видимо, кто-то посоветовал это место или приказал разместиться здесь. Сегодня мы посещали, кроме харчевни, только резиденцию комиссара инквизиции, поэтому нетрудно сделать предположение. Что касается моего беспокойства, то смысл тоже очень прост. Если мы будем проживать в таверне по совету комиссара, то каждый наш шаг будет известен инквизиции. Скорее всего, хозяин этого заведения – его шпион, и мы очень рискуем. Кроме того, монах-доминиканец в приёмной что-то говорил об этом. Не лучше ли нам поселиться в другом месте? Да и публика здесь, по-моему, не совсем приличная и богобоязненная, – оглядываясь, продолжил рассуждать Джузеппе.

– Я рад, что ты начинаешь мыслить, хоть и очень вяло. Да, действительно, эту таверну настойчиво рекомендовал Джулио ди Скрибаньи. Однако помни, из одного и того же цветка пчела делает сладкий мёд, а змея – смертельный яд! Обычно люди становятся шпионами, для того чтобы узнать чужие секреты и тщательно спрятать свои. Мы обязательно изучим все тайны хозяина таверны и через него познаем секреты других людей. Если Джино совершает подлые поступки, доносительство и предательство, значит, способен ещё на многие другие мерзкие грехи. Не волнуйся и доверься мне, у нас есть три дня и четыре ночи до отъезда с Джулио ди Скрибаньи по делам инквизиции. За это время многое может измениться, – заявил маг и вместе с Джузеппе вошёл в харчевню таверны.

Глава 2 Красный Паук

«…Не подлежит сомнению, что бес может пролезть в тело человека. В душу же он пролезть не может. Проникнуть в душу может только Бог. Пролезая в тело, бесы не затрагивают его сущности. Ведь тело имеет двоякие границы: границы количественные и границы по сущности… Сущность же тела создана Богом. Поэтому он один охраняет деятельность сущности тела, как он того захочет…»

Яков Шпренгер, Генрикус Инститор. Молот Ведьм. Часть II. 1487 год

Закопчённые от приготовления пищи залы харчевни встретили Таддео и Джузеппе спёртым воздухом с запахом различной плебейской еды и человеческим гвалтом. Помещения были заполнены посетителями почти полностью. Люди ели, громко чавкая и бросая кости шелудивым приблудным собакам, ютящимся рядом и ожидающим очередной подачки. Пили, громко кашляя и захлёбываясь дешёвым разбавленным вином. Смеялись, разговаривали между собой, тискали нагло улыбающихся девок, подающих еду и питьё, совсем не отвергающих похабные ухаживания. Некоторые, наполнив животы едой и питьём, спали прямо за столами, опустив головы книзу. Другие лежали на грязном, оплёванном полу возле стен. Многие стучали пустыми кружками, прося очередную порцию вина. Другие же, потакая греху чревоугодия, отрыгивали жирную пищу, как дикие лесные свиньи, подражая их хрюканью. Отдельные справляли нужду, едва выйдя из харчевни, не утруждая себя культурой поведения. Были и те, что искали кровавых приключений, таская друг друга за грудки. На нескольких столах задорно, с шумом и оскорблениями, играли в кости. Видимо, ставя на кон личное или ворованное имущество, а возможно, жён, сестёр и чужие жизни. Отвратное общество, присутствующее в харчевне, вызывало чувство омерзения, брезгливости и опасности. Заставляло быть настороже любого, кто был не из этой грязной среды, прилично одет, умён или трезв.

– Вот здесь много достойных людей Рима, но я уверен, они и знать не знают о той книге, что вы приобрели для меня сегодня. Я говорю про «О нравах» синьора Делла Каза. Поведение публики в этой харчевне естественно, как у свиней в загоне, – с усмешкой съязвил Джузеппе.

– Тебе нравится разврат и душевная грязь людей, всё это греет твою кровь. Не притворяйся агнцем. Unicuique secundum opera eius,7 – тихо ответил Таддео, осматриваясь. Несмотря на смрад и грязь, царившую кругом, запахи пищи всё равно вызывали желание утолить голод. Джузеппе посмотрел на нового господина: ему очень хотелось есть, но маг не отреагировал на просящий взгляд слуги. Он остановил служанку, несущую куски мяса на большой деревянной тарелке кому-то из посетителей, и уточнил, где находится хозяин таверны.

Молодая девица с раскосыми озорными глазами, игриво осмотрев молодого мужчину, ответила:

– Синьор Джино, наш любезный хозяин, стоит у вертела с ягнёнком и лично занимается его приготовлением. Вон, посмотрите на одноглазого толстого паука в красном колпаке с пятнами жира. Это он и есть, наш хозяин. Если что-то будете заказывать, пищу или вино, зовите только меня, служанку по имени Агата. Я мигом принесу то, что угодно красивому синьору. А если господину будет одиноко и он захочет ласки, то я к полуночи всегда свободна! Мы вместе можем приготовить много вкусного. Если я не понравлюсь, то в нашем районе достаточно «наставниц» в искусстве любви. Только сами не ходите и не выбирайте, у нас в Субурре – как в цирюльне. Не успеете и слова сказать, как уличная девица обреет на весь кошелёк.

Таддео уважительным кивком головы поблагодарил девушку. После, не обращая внимания на её фривольное предложение, направился к большому очагу с вертелом в конце зала харчевни. Джузеппе, пропустив своего синьора вперёд, с удовольствием ущипнул девицу за мягкий зад, с превеликой радостью потрепал её за румяную щёку и успел шепнуть несколько скабрёзных слов на ухо. Девица мило улыбнулась, кивнула в знак согласия и, повиливая соблазнительным задом, удалилась разносить мясо гостям харчевни.

Таддео направился к тавернщику Джино, издалека рассматривая его. Этот человек был среднего роста, крепок телосложением. На его лице присутствовало мрачное и даже угрожающее выражение. Повязка, прикрывающая вторую, пустую глазницу, была сделана из коричневой дублёной кожи. Такого же цвета был и длинный, до носков туфель, грязный фартук на груди, весь в пятнах крови. Этот кусок бычьей кожи, надетый при помощи верёвки на крепкую шею, спасал от капель жира, разлетающихся с шипящего от сильного огня крупного куска мяса. Крепкие руки крутили вертел с ягнёнком, а сам он внимательно смотрел по сторонам, наблюдая за поведением посетителей харчевни и их нуждами.

– Синьор Джино, я дворянин из города Катандзаро, Орсино ди Савельи. Мне и моему слуге нужен хороший тихий ночлег на четыре ночи. Хотелось бы выспаться перед дальней дорогой, а в харчевне полно народа. Могу ли я рассчитывать на достойный и спокойный отдых? Или мне поискать другое место? – уточнил маг, пытаясь напустить на своё лицо как можно больше провинциальной простоты.

Одноглазый Джино быстро подозвал к себе трактирного мальчишку для мелких поручений. Передал ему вертел с ягнёнком и внимательно взглянул на путешественников единственным глазом. Его лицо расплылось от показной радости, он вытер грязные волосатые руки о жирный фартук и радостно заявил:

– Зачем вам другой ночлег?! Приветствую вас, досточтимые гости, в лучшей таверне Вечного города под названием «Гай Юлий Цезарь»! Хотя римские аристократы и не любят наш район, обходя стороной мою таверну, но вы должны знать особую тайну. Именно на этом месте стоял дом достойнейших Юлиев, чтобы мне провалиться в тёмный Ад. Их поместье было как раз вокруг моей таверны. Понимаете, здесь родился и жил сам Гай Юлий Цезарь до тех пор, пока он не получил должность верховного понтифика и знак отличия – железный жертвенный нож.8 Жизнь в этих трущобах закалила великого полководца и правителя. Радуйтесь возможности окунуться в этот воздух и походить по этой земле, где ступала нога такого великого сына Рима. Конечно, мне давно пора брать деньги за возможность преклонить колени на земле, помнящей Гая Юлия, но я скромен и прост. Я думаю о людях больше, чем о себе. Помощники уже сообщили мне, что к нам прибыли двое серьёзных господ. Синьоры, вы пришли как раз по адресу. У меня не только самое хорошее жильё, но и самое дешёвое. Если у вас есть деньги, то самое лучшее будет предоставлено для достойных гостей: комнаты, еда и прочее! Но даже если денег нет, мы всегда договоримся ради памяти Юлия Цезаря. Все итальянцы – братья и должны помогать друг другу. В счёт долга я могу взять шпагу, или кинжал, или что-то из одежды, коня, седло, любую ценность. В беде я вас не оставлю, с Джино всегда можно поладить. Позвольте узнать, сколько комнат вам надо?

– Конечно, деньги есть, если бы их не было, я не стал бы снимать жильё в таком известном всему городу заведении. У меня достаточно средств, однако я желал бы жить скромнее, чем могу себе позволить, и на то имеются веские причины. Я путешествую инкогнито, ищу свою сестру, сбежавшую с одним ветреным и избалованным иностранцем, наглым богатым испанским идальго, – важно заявил Таддео.

При этом маг совершенно открыто, даже излишне назойливо и смело показал висящий на поясе замшевый кошель с деньгами, доставшийся ему от убитого настоящего дворянина Орсино ди Савельи.

– Понимаю вас и извиняюсь за глупые сомнительные мысли. Вы, синьор, очень прилично одеты и выглядите достойно. Как я сразу этого не заметил? Видимо, жир ягнёнка попал мне на ресницы и склеил их. Я не спрашиваю ваше имя, бумаги, подтверждающие ваши слова, и цель визита в Рим. Если даже вы оба беглые слуги или не в ладах с законом, то и это меня не интересует. Раз у вас есть деньги, то вы достойные господа. Я предоставлю лучшие комнаты с отдельным входом, а ваших лошадей будут ценить и жаловать, как любимого коня Юлия Цезаря по прозвищу Инцитат. У меня живут всякие люди. Я всегда и всем помогаю, не выдаю никого властям, хоть трижды преступника. Никогда не предаю, ибо предательство – это главный грех. Можете на меня положиться, – весомо повторил хозяин и скрипуче рассмеялся.

При своей болтовне он не забыл осмотреть самым внимательнейшим образом усталые лица гостей, потрёпанную одежду и затёртые пятна крови на куртках мага и Джузеппе.

– Я согласен с вами. Это очень правильно, и Творец вас отблагодарит. Только вы ошиблись, любезный, Инцитат был любимым конём другого императора – Калигулы. Говорят, этого коня назначили сенатором Рима, – с лёгкой улыбкой ответил маг, вспоминая слова комиссара инквизиции о личности тавернщика.

– Не будем спорить о конях, они все на одну морду. Голова, четыре ноги, хвост и огромное естество между ними – вечная зависть мужчины, – засмеялся Джино.

Однако, увидев, что его шутка не приветствуется, тут же приподнял головной убор, обнажил лысину на потной голове и заявил:

– Наверное, вам уже сказали, что меня зовут одноглазый Джино по прозвищу Красный Паук. Благодаря моему красному колпаку люди дали мне такое прозвище. Если желаете расположиться скромно, но с достоинством, то я сам покажу удобную комнату. Она двойная, большая, светлая, с хорошей мебелью и в тихом месте моей таверны. Её хватит для вас и для слуги. Имейте в виду, у меня останавливаются люди, у которых в кармане никогда не было ни одного флорина, поэтому не обращайте внимания на их внешний вид. Да и гости, посещающие харчевню, не блещут манерами. Бывают драки и сквернословие. Но вам нужно поселиться именно здесь, если я правильно понял. Если это так, тогда вас всё должно устроить.

Развернувшись и пригласив следовать за собой, одноглазый Джино провёл Таддео и Джузеппе через кухню и небольшой коридор к чёрному выходу. Вскоре они оказались на противоположной стороне от главного входа в таверну. Здесь имелся небольшой дворик из жёлтого камня, напоминающий колодец, настолько он был узок.

Хозяин заведения подвёл гостей к невзрачной дощатой двери и открыл её перед ними. Глазам Таддео и Джузеппе предстало убогое помещение со свисающей в углах древней паутиной, состоящее из двух комнат с грубыми лежанками вместо кроватей. На входе имелась вешалка для одежды, а в первом помещении стоял стол, накрытый старой скатертью с грязными разводами. На нём присутствовал тройной канделябр с наполовину использованными свечами. Стояли заранее приготовленные два кувшина, две щербатые кружки и две небольшие тарелки с какой-то едой, накрытые тряпицей. Единственное окно было настолько малым, что позволяло высунуть голову только по плечи.

Таддео осмотрелся: в этой убогой лачуге речь о хорошей мебели была явным издевательством. Однако он не стал упрекать тавернщика в обмане, а лишь хмуро усмехнулся.

– Видите, здесь очень тихо, и вас никто не увидит. Приходите и уходите, когда вздумается, только платите деньги, – заявил одноглазый тавернщик, потирая руки.

Джузеппе вначале хотел возмутиться на этот откровенный обман и уличить Джино в непорядочности и алчности. А может, и дать ему пару тумаков. Однако, вспомнив о назиданиях синьора о недопустимости плохих нравов, скрепя сердце промолчал.

– Благодарю вас, синьор Джино, я доволен. Здесь действительно необыкновенно чисто, светло и очень удобная мебель, – ответил маг, убирая рукой одну из больших паутин.

Не обращая внимания на условия размещения, он тут же заплатил хозяину за трое суток проживания с учётом четырёх ночей. При этом значительно переплатил, убеждая тавернщика в своей платёжеспособности и надёжности. Джузеппе сопроводил передачу денег удивлённым взглядом, но поостерёгся комментировать свои мысли вслух. Однако его возмущение было замечено внимательным тавернщиком.

– Мы в расчёте, синьор. Я и не сомневался, что вас всё устроит. Не обращайте внимания на мелкие неудобства, вы слишком умны, чтобы их видеть. В таверне никто не спросит, откуда гости и куда следуют. В этом и содержатся главные удобства этих двух комнат. Когда человек спокойно спит на свободе, любая мебель удобна. Не правда ли? – уточнил Джино, презрительно посмотрев на слугу.

В этот момент чёрная жирная муха, проснувшаяся от спячки, символ душевного и телесного разложения, шумно пролетела по скудной комнатушке.

Джино проводил её хитрым взглядом и заявил:

– Не знаю более поганого существа, чем муха – вечный спутник демонов и Люцифера. Именно эти твари прилетают первыми после смерти человека за его душой. Они, наслаждаясь запахом разложения плоти, ползают по коже, оскверняют её и готовят к переходу в сумрачный Ад. Не зря Люцифер считается повелителем мух. Убейте её, как только будет время и желание. Обещаете?

– Непременно, но, кроме погони за мухами, у меня есть и другие дела. Я очень устал, дорога была тяжёлой, и желаю спать, – ответил Таддео.

– Понял, немедля ухожу. Может, что-то ещё угодно синьорам: мясо, лепёшки, овощи? Мои служанки мигом принесут еду и предоставят самих себя за отдельную плату, – уточнил Джино, подмигнув единственным глазом.

Он продолжал шутить, но при этом его единственный глаз пытался тщательно изучить каждый шаг и жест новых постояльцев. Любое слово и поступок не оставались незамеченными.

– Благодарю, принесите ужин на двоих. На этом просьбы заканчиваются, – ответил маг.

– Если вы не знаете, то моя таверна располагается на холмах местности, которая называется Верхней Субуррой. Также недалеко имеется другая, Нижняя часть. Грязная, опасная и заражённая всякими болезнями и человеческими пороками. Я не советую туда ходить, так как там засилье страшных банд. В тех местах можно запросто оставить голову, здоровье или кошелёк. В Нижней Субурре самый большой в Риме «чёрный рынок». Можно купить по дешёвке ворованное или продать своё лишнее добро. Никто и не спросит, откуда оно. Там же можно договориться с наёмными убийцами. Для разного рода мрачных дел Нижняя Субурра подходит просто идеально. Но вам этого не надо, как я понял из беседы. О, я заболтался, отдыхайте, хороших сновидений. Посмотрите, на столе стоят кувшины с первоклассным вином и водой, сухарики кантучини. Как будто знал, что сегодня в этой прекрасной комнате будут постояльцы. Угощайтесь, это мой подарок гостям, а ужин сейчас принесут, – ответил Джино и, ухмыльнувшись, поклонился гостям.

Таддео с уважением кивнул в ответ, ещё раз поблагодарил хозяина за заботу. Красный Паук направился к выходу, но, перед тем как уйти, ещё раз очень внимательно и оценивающе осмотрел обоих путешественников. Как будто бы приглядывался к товару, который предстояло выгодно продать. Как только Джино покинул комнату, Джузеппе решил наконец позволить себе возмутиться:

– Как же это понимать? Он ободрал нас, как деревенских простофиль, предоставив этот загон для скота. Разве вам всё равно, где мы будем жить?

– Имеется много способов обладания сознанием человека: принуждение силой, внешние и внутренние греховные искушения, лишение рассудка через мирские блага, превращение людей в подобие неразумных животных опаиванием тайными напитками и другие. Запомни, потакая Джино в грехах и подлых поступках, мы приумножаем и ускоряем разложение этого несчастного. Его душа становится более алчной, и её посещает иллюзия безнаказанности. Чем быстрее это состояние охватит падшего тавернщика, тем быстрее мы овладеем его тайнами. Успокойся, Джузеппе, и приступай к исполнению своих обязанностей слуги. Убери паутину, создай подобие уюта. У нас очень мало времени, надо успеть и отдохнуть, – ответил маг, осматриваясь в комнате.

– Налить вам вина, господин, или вначале дождётесь ужина? – уточнил Джузеппе, желая угодить новому синьору.

При этом в тайных сомненьях он посмотрел на Таддео, раздумывая: лечь ему спать или пойти и потискать служанку Агату, что так заманчиво виляла бёдрами.

– Не делай подобострастный вид и не создавай иллюзию ягнёнка, на тебе видна шкура волка. Запомни, я почти не пью вина, так как презираю этот напиток. Творец дал человеку разум не для того, чтобы он его уничтожал по собственной воле. Закажи для меня плотный завтрак на утро, сегодня мне достаточно воды и сухарей. Оба ужина съешь сам, если желаешь.

– Можно я задам некоторые вопросы, синьор? – уточнил Джузеппе.

– Можно, но будь осторожен! С каждым моим ответом ты получаешь новое знание и проникаешь в мою душу. Это знание может быть опасно для тебя. Прежде чем задать вопрос, серьёзно поразмысли, а нужен ли тебе ответ? – ответил маг.

– Почему мы стремимся служить инквизиции, а не бежать от неё, как делают все нормальные жители Италии? Какова наша цель? Почему вы не сказали хозяину таверны, что нас прислал комиссар Джулио ди Скрибаньи? Мы могли бы получить более лучший ночлег и хороший стол, – уточнил слуга.

– Всё со временем встанет на своё место, и ты поймёшь нашу цель. Мне нужно знать все тайны Джулио ди Скрибаньи. Я чувствую, что Джино знает одну из них. Благодаря этому негодяю тавернщику я тоже узнаю секреты комиссара инквизиции. Тебя удовлетворил мой ответ? – уточнил Таддео.

– Как вы считаете, этому тавернщику Джино стоит хоть немного доверять? Мне показалось, что он большой прохвост, – уточнил Джузеппе.

– Я с тобой согласен, Джино – прохвост. А что касается доверия, так существу в человеческом обличии вообще нельзя доверять. В отличие от животных, человек обладает развитым разумом и прекрасно понимает, что он делает. Например, животные убивают только для пропитания, а человек – для достижения собственной власти и потакания своим грехам. Животные не причиняют боль только ради удовольствия или унижения, а человек делает это осознанно, да ещё и радуется этому. Человек состоит сразу из всех животных, вместе взятых. Узнать, какое из них укусит первым, совершенно невозможно. До завтра, – заявил маг, останавливая беседу и проходя в свою комнату.

Слуга положил походную сумку и вещи на свою лежанку, выпил вина и прилёг в ожидании ужина. День был очень трудным, силы были на исходе и без продажной Агаты. Джузеппе думал о том, что его новая жизнь стала гораздо интереснее и веселее.

Войдя к себе и закрыв дверь, Таддео лёг спать не сразу. Вначале, достав из походной сумки колоду карт Tarocci, он тщательно перемешал кожаные прямоугольные куски пергамента. Затем достал поочерёдно из колоды семь карт в хаотичной последовательности и положил их перед собой. Все семь карт расклада говорили магу только положительное.

Особо радовали три: колесо фортуны, выпавшее третьей картой, определяющее, как будут развиваться события в будущем. Этот аркан «триумф» символизировал большую удачу и успех во всех делах. Четвёртой картой, дающей советы, выпала карта с богиней Дике, дочерью бога Зевса и богини Фемиды, отвечавшая за справедливость. Последней, седьмой картой, дающей знание, выпала башня, призывающая к слому всех рамок и норм поведения. Удовлетворённый этим, маг любовно погладил колоду старинных карт и спрятал их в походную сумку. После, немного отведав скудной пищи, лёг спать, призывая удачу к своим делам.

Глава 3 Карлик Ачиль из Нижней Субурры

«…Творить чудеса есть дар благодати рождённым в благодати. Как злые люди могут совершать чудеса, так и злые духи могут совершать их, если это позволяет им сила… Все чудодеяния антихриста и ведьм могут быть названы ложными, поскольку они совершаются для обмана людей…»

Яков Шпренгер, Генрикус Инститор. Молот Ведьм. Часть II. 1487 год

На следующий день, отойдя ото сна, Таддео послал Джузеппе в харчевню за едой и утренними новостями. Удовлетворённый отдыхом и в ожидании завтрака маг приступил к медитации, погрузившись в себя.

Таддео так увлёкся самосозерцанием, что даже не услышал, как в комнату вернулся Джузеппе. Слуга поставил на стол кувшин со свежей водой, жаркое из дикой утки, положил сыр, хлеб и молча встал рядом. Маг тут же закончил духовные практики и вскоре приступил к завтраку.

– Что ты узнал в харчевне? И не стой рядом, присядь и отведай чего-нибудь, хотя бы сыра, – предложил Таддео.

– Спасибо, синьор, я совсем не хочу есть. После вчерашней дороги мне немного не по себе. Кроме того, я не привык сидеть с синьором за одним столом. Это пренебрежение к высокому родовому положению дворянина, – ответил Джузеппе без доли лукавства.

– Отлично, ты привык к тому, что я калабрийский дворянин Орсино ди Савельи. Я не настаиваю, но если желаешь утки, то садись, а то больше не предложу. Рассказывай, о чём болтают слуги и посетители? – холодно улыбнувшись, ответил Таддео, приступая к жаркому.

Джузеппе сел рядом и начал делиться новостями:

– Я походил между столами, прислушиваясь к сплетням. Поговорил с посетителями харчевни, со слугами, посудачил с этой девицей Агатой, что вчера была так мила с нами, и вот что узнал. Нижняя Субурра просто кишит еретиками, бандитами всех мастей и всякими отбросами Рима и Италии. В ночное время редко кто решается свободно гулять в этом районе города. Как говорят местные жители: «Хорошо, если после ночного нападения у какой-нибудь случайной жертвы останется хотя бы пара зубов». В любое время суток в ней можно найти чего душе угодно: содомию, продажную любовь, опиум, контрабандное оружие, порохи, яды, всякие незаконные снадобья, поддельные документы.

– Совсем не ново, я знаю это и без тебя. Есть что-нибудь более интересное? – жёстко прервал рассказ Таддео.

Джузеппе несколько обиженно заявил:

– Это ещё не всё, синьор, послушайте дальше. Последнее время всех жители обеих Субурр беспокоят участившиеся случаи пропажи и зверских убийств ночных блудных девок, выставляющих себя на продажу, а также их охранников и сутенёров. Это началось совсем недавно, год назад. Якобы об этом тайно судачит весь тёмный трущобный город, за исключением богатых синьоров, которым нет дела до дешёвых проституток, тем более до их грешных помощников. Говорят, что убитые девицы, сутенёры и охранники обычно выходили на работу только в ночь. Якобы их находили в разных местах со вспоротыми животами и рассечённой грудью. Это самая жаркая новость, о ней говорят все, кому не лень ворочать языком.

– Это тоже не ново, я прочёл об этом в газетёнке, что была в торговой лавке. Там, где приобретал для тебя книги. Надеюсь, ты узнал, кого обвиняют в убийствах? – уточнил маг.

Джузеппе, страшно закатив глаза, продолжил:

– Конечно, выяснил. Посетители говорят, что в Нижней Субурре кто-то из вельмож с высокими гербами в глубоком подземелье содержит на привязи или в клетках несколько волков-оборотней ликантропов. Они считают, что продажных девок убивают для них, кормят этих чудовищ сладким и заманчивым мясом блудниц и их сердцами. Якобы некоторые очевидцы свидетельствовали, что однажды видели и самих зверей, бегущих с нечеловеческой быстротой по улицам Нижней Субурры в полночь. По их мнению, у этой нечисти огромные светящиеся глаза, длинные заострённые зубы, а из пасти и ушей исходит жёлтый ядовитый дым.

– Я вижу, эта новость не только поразила тебя, но и веселит трущобы Рима, заставляя кипеть кровь у всяких человеческих отбросов этого города. Но мне она неинтересна. Язык у людей без костей! Пороки и преступления – это два конца одной верёвки, которой связана душа человека. Преступления – это последствия грехов, наказания за них. Чем больше грешит человек, тем больше преступлений вокруг него. Это всё, что удалось тебе узнать? – уточнил Таддео, закончив завтрак.

– Пока да, у меня было совсем мало времени для разговоров. Надо с кем-то выпить вина, посидеть и послушать пьяный бред, побеседовать по душам. Пока не станешь своим, люди не раскроются, – с некоторой обидой ответил слуга.

– Согласен с тобой, немного позже я предоставлю тебе такую возможность. Сегодня мы сами познакомимся с трущобами Нижней Субурры, поспрашиваем разных людей об интересующих нас событиях с заделом на будущее. Узнаем, чем ещё известен синьор Джино по прозвищу Красный Паук. Собирайся, нам пора, не забудь взять оружие, оно может пригодиться, – заявил Таддео, вставая из-за стола и последовав к себе в комнату.

– Да, синьор, – ответил Джузеппе и немедленно приступил к сборам.

Через некоторое время Таддео и слуга вышли из таверны и направились в самый грязный и криминальный уголок Рима с целью исполнения задуманного. Какое-то время они следовали длинными и узкими улочками мимо двух- и трёхэтажных инсул. На первых этажах некоторых из этих строений располагались термополии – небольшие лавки для быстрого приготовления простой и дешёвой еды, распространявшие по улицам острые и притягательные запахи. В других инсулах размещались доходные комнаты, где в небольших помещениях проживали люди. Они отличались внешне: вторые этажи этих строений были завешаны разной одеждой и постельным бельём после стирок.

Вскоре они оказались на небольшой торговой площади. Там кипела активная жизнь нищебродов, отщепенцев, всяких изгоев и других личностей, находившихся не в ладу с законом. Как раз в это время проходила одна из любимых платных забав плебеев из трущоб: «побоище рыцарей с греховной еретичкой». Суть этой игры была очень проста: двое слепых в комедийных рыцарских плащах с ножами в руках гонялись за небольшой испуганно визжащей свиньёй. Процесс происходил в загоне, в окружении весело гогочущих зевак, активно обсуждающих «битву» и делающих ставки. Риск зарезать друг друга у слепых бедняг компенсировался возможностью получить на двоих целую свинью. При удачной охоте это животное можно было съесть или продать мясом, например, тому же хозяину увеселительного аттракциона.

Несмотря на столь эмоциональное зрелище, появление чисто и достойно одетых людей на площади вызвало оживление у многих завсегдатаев этого места. Сидящие у стен домов нищие зорко высчитывали благосостояние неизвестных гостей по одежде и оружию. Блудницы ещё более оголили свои и без того не особо прикрытые прелести. Карманные воришки оценивающим взглядом осмотрели лица прибывших, определяя пропорции ума и глупости, осторожности и невнимательности как критерии их успешного ограбления. Торговцы всякой незаконной контрабандой замахали руками, показывая особые жесты, призывая совершить покупку.

Банда беспризорных малолетних детей от десяти до тринадцати лет обступила мага и Джузеппе, проверяя их на прочность. Слуга немного заволновался, чувствуя надвигающуюся опасность, исходящую от окружающих его странных обывателей трущоб. Таддео остановился и, не обращая внимания на малолетних преступников, внимательно осмотрелся, не упуская ни одну деталь. Через некоторое время, сделав для себя какие-то выводы, молча вручил старшему банды несколько мелких монет, покупая лояльность. Затем, отодвинув его в сторону, направился в дальний угол площади.

Джузеппе всюду следовал за хозяином, поминутно хватаясь за эфес шпаги и подозрительно косясь на разные тёмные личности, сновавшие мимо них по неизвестным, но явно не благим делам.

Таддео подошёл к старому грязному нищему, одиноко сидящему в стороне от своих собратьев. У ног изгоя приютилась трёхногая облезлая, покрытая гниющими ранами собака. Подойдя к убогому попрошайке, маг бросил в деревянную кружку монету и с уважением спросил:

– Скажи мне, достойный гражданин Рима, где я могу найти хорошего мастера-златобоя – изготовителя серебряных колец, слепого, умелого и без языка.

Нищий отстранённо оглядел Таддео и, не говоря ни слова, показал на странную вывеску справа от себя. Это была окрашенная в белый цвет шкура зайца вместе с оскаленной засушенной мордой, частично вывернутая наизнанку и натянутая на деревянную поверхность. Она висела, медленно раскачиваясь от ветра, на двух верёвках над дверью невзрачной одноэтажной лачуги, прилепившейся к двухэтажной инсуле. На этой ужасной табличке был грубо нарисован еле узнаваемый силуэт кузнеца, подковывающего толстую, непропорциональную в своих телесах лошадь.

Маг кивнул, бросил в кружку старика ещё одну мелкую монету и направился в лачугу. Он осторожно отодвинул тряпичный полог, выполняющий роль входной двери, вошёл и осмотрелся. Слеповато светило одинокое окошко. Сквозь дырявую крышу проникали воздух и скудный свет. Нагло пищали голодные мыши, снующие в норах где-то поблизости. Джузеппе брезгливо огляделся. Всюду царила грязь, свисала паутина и пахло экскрементами. В этом жилище стояли две кровати, имелся стол, несколько грубых табуретов и небольшой очаг. На одной из стен для чего-то висел грязный длинный холст.

Посмотрев вокруг и не найдя ни одной живой души, Таддео громко заявил:

– Я хотел бы сделать перстень. Содержимое металла неважно, главное – это символы на изделии. Я хорошо заплачу при условии отсутствия языка и глаз у того, кто этим займётся.

После звучных слов мага холст зашевелился и откинулся в сторону. К путешественникам вышел карлик ростом не выше четырёх футов.9 При этом взгляду Таддео и Джузеппе открылся низкий проём неизвестного прохода. Видимо, он соединял какие-то помещения, возможно, нищую лачугу с мастерской. По такому лазу обычный человек среднего роста смог бы перемещаться только на четвереньках. Он больше напоминал нору для крупного животного, чем путь для людей. Узнать, куда он вёл, было невозможно, если не пройти по нему. Но что ждало на этом пути нежелательного гостя, было неизвестно. Скорее всего, смерть от кинжала или острой пики. Скорее всего, изготовитель колец работал незаконно или был скрывающимся преступником, а карлик выполнял роль посредника между заказчиком и мастером. Вошедший был крепок в теле и необычайно строен для своей человеческой породы, кроме того, достойно одет для невзрачной, пропахшей мышами и экскрементами нищей лачуги. На его голове гордо располагался ярко-красный берет, из-под которого рассыпались по плечам длинные прямые чёрные волосы. Торс украшала «соттовесте» – узкая кожаная куртка, из поясного ремня которой торчал кривой нож. Из-под глубокого выреза ворота куртки проглядывала рубашка, довольно чистая для жителя трущоб. Далее следовали штаны-трико «кальцони», сшитые точно по ноге. Заканчивали наряд лёгкие кожаные сапожки. Овальное лицо карлика с большими чёрными глазами-бусинками и широким носом с горбинкой было строгим и важным. Его возраст сложно определялся в связи с малым ростом и стройностью фигуры. Только чёрные усы, располагавшиеся над строгим узким ртом, говорили о его глубоком совершеннолетии.

– Если синьору угодно заказать перстень в нашей мастерской, то мы его сделаем. У нас есть именно такой мастер: слепой и без языка. Покажите то, что он должен создать. Только предупреждаю, если вы из городского наблюдательного совета, охраны города или из инквизиции, то добра не ждите, – заявил карлик.

– Как тебя зовут, невысокий человек? – уточнил маг, и на его лице появилось подобие доброго выражения.

– Ачиль! Я посредник у мастера и отвечаю за заказы, – коротко ответил карлик.

Таддео медленно приблизился к нему и показал ему часть документа, удостоверяющего его статус как секретаря инквизиции. Именно ту, где располагалась личная печать Джулио ди Скрибаньи.

– Необходимо воспроизвести все символы, содержащиеся здесь, на металлический перстень. За эту работу я хорошо заплачу: одну часть за мастерство, вторую – за отсутствие глаз, а третью – за молчание, – заявил маг.

– Хорошо, эта работа будет сделана. Но плохо, что нет подлинника печати, хотя я и постараюсь всё запомнить. Данные символы известны мастеру, он сильно пострадал от инквизиции, поэтому с радостью вам поможет, – заявил карлик Ачиль, нисколько не удивившись.

Затем он взял тонкие угли и начал делать зарисовки на белой доске, чётко соблюдая пропорции рисунка и повторяя его особенности. Было видно, что карлик не лишён дара рисования, и символы, указанные в печати, ему тоже знакомы.

– У тебя очень странное имя, оно означает «боль». Почему тебя так нарекли родители? – спросил Таддео, наблюдая за работой посредника.

– Мне никто не давал имени, я не помню своих родителей. Я сам взял себе такое прозвище, потому что, кроме боли, в моей жизни нет ничего хорошего. Когда я стану богатым и счастливым, то поменяю его на Аурелио, что означает «золотой». Не будем об этом, лучше покажите мне палец, на котором будете носить перстень, – уточнил карлик.

Таддео молча представил ему один из пальцев правой руки.

– Приходите завтра в первой половине дня, всё будет готово, – заявил Ачиль и определил цену работы.

Таддео сполна отдал деньги и задал ему новый вопрос:

– Скажи, уважаемый, а не знаешь ли ты аптекаря Уго? Возможно, он трудится в Субурре, только не знаю – в какой, Верхней или Нижней.

– Синьор ошибается, этот аптекарь трудится в районе Форума, возле стены, что отделяет район Субурры от Форума. Там, спросив у любого прохожего, вы найдёте то, что искали. Его аптека располагается в небольшой инсуле, что стоит немного в стороне от подъездной дороги, недалеко от Арко деи Пантани, – ответил Ачиль, не задавая лишних вопросов.

Таддео уважительно поблагодарил карлика, развернулся и вышел из грязной лачуги на свет. Его примеру последовал и Джузеппе.

– Мы, люди, иногда не знаем, как близки к прорицаниям. Между нашими живыми телами и миром призраков и мечтаний очень тонкая грань, все переплетены в единой жизни Вселенной. Возможно, этот Ачиль так сильно мечтает стать Аурелио, что Создатель Вселенной или Падший Ангел сделают ему такой подарок. Всё может быть, если у маленького человека огромное и смелое сердце и он не боится погибнуть за своё честное слово. Я хочу помочь ему. Пойдём, Джузеппе, пока готовят перстень, нам надо успеть многое, – задумчиво заявил маг.

– Вы не в первый раз вспоминаете о Падшем Ангеле, кто это? Дьявол? Сатана? – непонимающе уточнил слуга.

– Это тот, кому мы служим, но сейчас не время для рассуждений, следуй за мной и прикрывай мне спину. В данном районе это обязательный ритуал, чтобы не нажить бед и разочарований. Нам надо сегодня многое успеть, – повторил Таддео, следуя по мостовой.

– В нашей церкви, в городке Кава-Кукулера Нобиле, священник говорил, что чудеса есть дар благодати, рождённый только в благодати. Все чудодеяния людей, связанных с колдовством, непременно ложные, поскольку они совершаются только для обмана людей. Вы, синьор, не совсем дружите с церковью. Это значит, если этому карлику повезёт, то его везенье будет грешным, и он попадёт в преисподнюю? – на ходу уточнил Джузеппе, задумавшись.

– Карлику всё равно, грешное это везенье или нет. Он просто хочет жить, как все. Его существование – сплошной ад при жизни, какая ему разница, что с ним будет после смерти, – ответил маг, продолжая свой путь.

Судя по направлению движения и осмотру лавок, Таддео направился на поиск одежды. Через некоторое время, найдя нужную, маг приобрёл всё необходимое и сразу же переоделся, выбросив то, что принадлежало ранее погибшему хозяину Джузеппе. Кроме того, он купил хорошую обувь, строгие длинные тёплые плащи до пят с капюшонами себе и слуге.

Далее их путь следовал по трактирам, харчевням и питейным заведениям. Горный маг и Джузеппе обошли несколько из них. В каждом заказывали пищу или питьё, прислушиваясь к разговорам соседей по столикам. Несмотря на посещение десятка заведений, ничего интересного и нужного для себя Таддео не услышал.

Во второй половине дня, ближе к вечеру, маг вместе с Джузеппе направился по адресу, указанному карликом. Инсулу с аптекой мастера Уго они нашли без особых проблем. Войдя внутрь, они увидели обычное расположение полок со жбанами, стеклянными и керамическими графинами, колбами, ступами для дробления сырья, баночками «альбарелли», табакерками для лекарств и многим другим. Во всех этих сосудах, разных по высоте, ширине, объёму и материалу изготовления, хранились различные снадобья, настои и сырьё для лекарств. Возле одной из стен располагался прилавок, а за ним стоял яркий, запоминающийся мужчина с головой, покрытой цветастым платком. Его лицо заросло пышной, на три пальца, лопатообразной чёрной бородой с небольшими проседями, длина которой была не менее одного локтя. Из этой «человеческой шерсти» выглядывали острые, колючие глазки с оттенком некой лживости и порочности. Небольшой рот с обескровленными губами и опущенными уголками губ создавал неприятное, отторгающее впечатление. Заканчивали картину большой несуразный нос с горбинкой и большие уши, в одном из которых играла кровавой каплей большая серьга.

На прилавке возле приоткрытого окна, забранного крупной решёткой, стояла деревянная клетка с молодым голубем-драконом. Птица кирпичного цвета важно ходила по клетке, то посматривая в окно, то хватая клювом прутья решётки. Сильное молодое тело желало расправить крылья, порезвиться в воздухе, но деревянная тюрьма не давала узнику такой возможности. Нарост на клюве, которому пернатый и был обязан столь странным именем, угрожающе горел ярко-багровым цветом. Это был древний почтовый голубь, особыми его достоинствами считались исключительная преданность своей голубятне и умение отбиваться от ястребов и соколов. Последнее в условиях города Рима было особо ценным качеством. Многие благородные господа держали соколов для забавы и гордости, периодически выпуская хищных птиц полетать над Римом. Те в поисках добычи не разбирали, почтовый это голубь или обычный. Для них всё было едино, лишь бы мясо было вкусным.

– Доброго вечера, я разыскиваю мастера Уго, не вы ли им будете? – уточнил Таддео.

– Именно я и буду тем мастером Уго. Что вы ищете? Что угодно уважаемому синьору? Есть модные травы из далёкой Московии, излечивающие мужские беды, или травы из Египта, укрепляющие разум. Есть мум, продлевающий жизнь. Много чего в моей аптеке, не зря я торгую возле самого Форума, пристанища древних богов старого Рима. Спрашивайте не стыдясь и получите желаемое. Так что угодно достойному дворянину? – ответил Уго, ухмыльнувшись.

– Действительно, место торговли очень хорошее. Наверное, подъездная дорога приносит вам хороший доход и новых страждущих, – польстил аптекарю Таддео, всем своим видом показывая всяческое уважение и почтение.

– Да, это так, почтеннейший синьор. На страждущих я не жалуюсь, но что угодно вам? Такие гости – большая редкость в моей фармакопейской лавке. Обычно знатные синьоры гнушаются разговорами с подобными мне, а посылают за снадобьями слуг, – ответил мастер Уго, подозрительно следя за каждым жестом посетителей.

– Я делаю это сам. Просто немного разбираюсь в травах, и поэтому общение с мастерами этого знания доставляет мне удовольствие. Есть ли в вашей аптеке цыганская датура, мой слуга немного поранился в дороге. Но мы не можем задерживаться, поэтому хотелось бы воспользоваться снадобьем. Как известно, семена этой травы сильно облегчают страдания и милосердно усмиряют боль, – с уважительным поклоном уточнил Таддео.

Джузеппе, уже привыкший к странностям своего хозяина, нисколько не удивился. Более того, желая угодить синьору, он сделал несколько скорбное лицо, говорящее о его невыносимых физических страданиях.

– Десятками веков из этого округлого плода под названием дурман люди извлекали особые семена, обладающие силой не только облегчать гнёт боли, но и вызывать неожиданные видения. Да, у меня есть настойка, есть и порошок, он значительно дороже. Но будьте осторожны, используйте не более шести щепоток сухого снадобья за раз. После него могут посетить страшные сны, способные привести к самоубийству. Эти плоды дурмана высушены особым способом. Так что вам дать, настойку или порошок? Это снадобье стоит хороших денег, – предупредил мастер Уго.

– Давайте порошок, двенадцать столовых ложек, у меня есть деньги, – ответил маг.

Мастер Уго немного нагнулся и достал из-под прилавка небольшую шкатулку и шитый мешочек. Из шкатулки он при помощи аптекарской ложки пересыпал в мешочек двенадцать порций порошка и положил его на прилавок.

– Это всё? – уточнил он.

На лице аптекаря отразились смутные сомнения и раздумья. Но тут же он взял себя в руки, и вновь выражение лица стало приторно любезным.

– Нет, мне нужен ещё «воск асафетиды». У моего слуги большие газы, и мне хотелось бы облегчить его страдания, – трагично заявил Таддео под траурный вид Джузеппе.

Слуга и тут попытался усилить восприятие слов синьора, сделав ещё более печальное выражение лица.

– Эта пряность ценится совсем немногими. Но уверяю вас, её помощь в переваривании пищи действительно хороша. Сколько вам этого снадобья? – уточнил Уго.

– Не знаю, на ваше усмотрение, мастер, – ответил Таддео.

– Одну минуту, совсем забыл выпустить голубя. Мой постоянный заказчик просил меня предупредить его, как только в продаже появится хороший мум. Он тоже достойный человек, как и вы, дворянин и хорошо разбирается в травах, – ответил Уго.

Не дожидаясь реакции гостей, он достал птицу из клетки, приоткрыл окно и сквозь решётку выпустил птицу на волю.

Дракон взмахнул крепкими крыльями и поднялся вверх. Затем взял курс на свою голубятню. Ему необязательно было что-то нести на своей лапе, достаточно прибытия. И тогда можно было бы сделать некие выводы, известные только тому, кто его ждал.

Сам аптекарь вдруг пропал. Изумлённому взору Таддео и Джузеппе предстал карлик, вышедший из-под прилавка в помещение через специальную дверцу. Покойный маг Антонио ничего не говорил Таддео о том, что Уго очень мал ростом. В письме умершего мага Йорно об этом тоже не было ни слова. Этот небольшой человек был исключительно кривоног и передвигался как утка, переваливаясь с одного бока на другой. Его кафтан практически подметал своими концами земляной пол лавки. Видимо, ему так хотелось выглядеть, как все обычные люди, что он сшил себе именно такую, но совсем неуклюжую одежду. Подойдя к самой нижней полке, что была в углу помещения аптеки, освободил из-под плотного покрывала небольшой бочонок, а затем открыл его. По аптеке распространился едкий летучий и въедливый запах лука и чеснока. Джузеппе показалось, что и суток не хватит, чтобы выветрить этот запах из помещения. Карлик опустил обе руки в бочонок и, слепив шарик величиной с кулак, показал его магу. Взору удивлённого Джузеппе предстала зернистая липкая красно-бурая масса.

Таддео кивнул, и Уго, предварительно закрыв бочонок крышкой и покрывалом, направился назад к прилавку. За ним потянулся и невыносимый запах снадобья. Там, пройдя обратно через низенькую дверь под основой прилавка, аптекарь водрузился по ступенькам на своё место. Он достал два мешочка, из кожи и плотной ткани, и последовательно уложил туда шар.

– Я могу предложить уважаемому синьору ещё кое-что! Снадобье заморское, хорошенько изученное врачами, но оно очень дорогое. Однако полезно для общения с женщинами, – заявил аптекарь Уго.

Его глаза бегали, и он с особым нахальством и бесцеремонностью осматривал Таддео и Джузеппе, наслаждаясь какой-то внутренней радостью победы.

– Разве можно устраивать такую вонь, не спросив на то разрешения знатного синьора? Ты забываешься, перед тобой Орсино ди Савельи, калабрийский дворянин из города Катандзаро. Мои предки пролили столько крови за Италию, сколько ты за свою жизнь выпил воды. Гнусный наглец, несчастный ублюдок, ты поплатишься за оскорбление меня и моего рода, – вдруг в глубоком гневе закричал Таддео.

Джузеппе отпрянул от господина, он никогда не видел его в такой ярости. Лицо синьора страшно напряглось, глаза метали молнии, а рука потянулась за оружием. Казалось, ещё минута, и он просто взорвётся, а вместе с ним разлетится и вся лавка аптекаря.

Глава 4 Великий маркиз Шакс

«…Творить чудеса есть дар благодати рождённым в благодати. Как злые люди могут совершать чудеса, так и злые духи могут совершать их, если это позволяет им сила… Все чудодеяния антихриста и ведьм могут быть названы ложными, поскольку они совершаются для обмана людей…»

Яков Шпренгер, Генрикус Инститор. Молот Ведьм. Часть II. 1487 год

– Ты подлец, мастер Уго. Я жестоко накажу тебя за пренебрежение именем и честью дворянина, – закричал маг.

Молниеносным ударом венецианского ножа маниаго Таддео перерезал горло аптекарю. Кровь ярким фонтаном хлынула из шеи карлика и залила товары, лежащие на аптекарском прилавке, а тело убитого гулко упало на его поверхность. Голова повернулась набок, измазавшись в собственной крови. Глаза удивлённо и безжизненно оглядели нежданных гостей, правый глаз – Таддео, а левый – Джузеппе. Часть чёрной бороды отклеилась, и стало понятно, что она была фальшивой. Какое-то незначительное время тело карлика оставалось неподвижным, а затем исчезло, с гулким шумом рухнув вниз.

Слуга в ужасе закричал не своим голосом:

– Синьор, вы убили его за то, что он так навонял этим снадобьем? Да вы опасно больны! Разве за это лишают жизни? Что ни день, то трупы. Вы хоть немного можете прожить без крови и не лишая человека жизни и души?

– Не будь дурнем, не ори, – тихо, но властно приказал Таддео.

Спокойствие, с которым он это произнёс, сразу повлияло на Джузеппе, и тот невольно замолчал.

– Что вы слушаете? – вдруг так же тихо уточнил Джузеппе.

– Не что, а кого. Возможно, в аптеке ещё кто-то есть, – прошептал маг.

Прошло несколько минут полного молчания. Джузеппе это небольшое время показалось вечностью. Ему вдруг привиделось, что обмазанный кровью карлик начал хрипеть и попытался встать на свои кривые ноги. Он прекрасно понимал, что этого не может быть, но страх был настолько силён, что наваждение не исчезало. Джузеппе хотелось заорать и заплакать от страха. В глазах потемнело, а сердце начало нестерпимо колотиться в груди, как будто желало вырваться на волю. Он прислушивался к каждому шороху и писку мышей, ожидая, что аптекарь выползет из-за прилавка. Минута шла за минутой, карлик не появлялся, стояла все та же зловещая тишина. Наконец слуга справился со своим страхом и вновь обратил свой взор на Таддео.

– Похоже, мы здесь одни. Я закричал так, чтобы возможные свидетели подумали, что эта ссора произошла из-за оскорбления чести благородного господина. Такая причина убийства ряженого аптекаря может составить мне оправдание на некоторое время. Я слушаю возможную засаду. Закрой входную дверь на щеколду и не шуми. Твоё лицо белое, как брюхо у рыбы, успокойся, – тихо потребовал маг, продолжая напряжённо прислушиваться.

Некоторое время Таддео продолжал напряжённо ожидать нападения. Но в помещении стояла полная тишина.

– Здесь точно никого нет. У нас всего пара десятков минут, чтобы уйти от аптеки как можно дальше. Голубь уже на месте, и сюда скоро прибудет инквизиция. Быстро посмотри, сколько денег у этого аптекаря в карманах. Забери всё, пусть думают, что это ограбление. Остальное я объясню позже, – заявил Таддео, а сам начал оглядывать полки с лекарствами.

Вскоре маг обнаружил нужное. Несколько порошков с надписями на неизвестном для Джузеппе языке Таддео пересыпал в мешочки и положил к себе в кожаную походную сумку. Затем он подбежал к бочонку с «воском асафетиды» и разбросал специи по аптеке. Невыносимая, проникающая в одежду, разъедающая глаза вонь заполнила всё пространство первого этажа дома. Джузеппе, в свою очередь, обошёл прилавок и прошёл к тому месту, где находился труп убитого. Карлик лежал на полу с открытыми остекленевшими глазами. Оба зрачка укоризненно смотрели на слугу, как бы упрекая его в своей гибели. Из рваного горла продолжала медленно сочиться кровь. А воздух наполнился особым, незабываемым запахом смерти и тлена. Джузеппе чуть не вырвало, ему было не по душе копаться в карманах трупа. Однако своего нового синьора слуга боялся больше, чем мёртвого аптекаря. Склонясь, он начал обыскивать одежду в поисках денег, стараясь не смотреть в глаза мёртвому карлику. Он обнаружил в кармане аптекаря два окровавленных мешочка с монетами и, выпрямившись, брезгливо показал их своему господину из-за прилавка.

– Отлично, клади их в карман и немедля за мной, нам пора, – ответил Таддео, осторожно открывая входную дверь.

– С вами не соскучишься, одно дело омерзительнее другого, – пробормотал озадаченный слуга и припустил за уходящим господином.

Осмотревшись, Таддео и Джузеппе начали двигаться в противоположную сторону от аптеки. Впереди их ждала улица, полная людей. Через десяток шагов они оказались среди прохожих, следующих по своим делам. Джузеппе шёл рядом с Таддео, постоянно озираясь и ожидая беды. Он оборачивался на каждый громкий шум, будь то громкий разговор, визг уличных торговцев или грохот повозки. Таддео схватил его за локоть и затащил в грязную, пахнувшую испражнениями подворотню. Осмотревшись, он тихо заявил:

– Не смотри по сторонам и не вызывай к себе интереса. Возьми себя в руки. Жаль, что ты до сих пор не прочёл сочинение Джованни Делла Каза «О нравах». Сегодня же приступай. В нём ты найдёшь ответы не только о том, как себя вести в приличном обществе, но и как вести себя после преступления. Поведение благородного человека всегда должно быть единым. И до убийства, и после него.

– Никогда бы не подумал, что в этом деле важны правильные нравы. Я не благородный человек, мне далеко до вас. Я вообще в своей жизни убил первого человека, когда защищал своего умершего хозяина Орсино ди Савельи. А с вами что ни день, то новый труп. Что ни день, так новый способ лишения жизни какого-то несчастного, – несколько опасливо прошептал Джузеппе.

Видимо, он очень желал высказать своё неудовольствие, но страх перед Таддео удерживал его от излишних и продолжительных речей.

– Прекрати озираться и вести себя как побитая собака. Будь смелым, и удача придёт к тебе. Но если ты не изменишь своё сознание, то с тобой будет как с перезрелым персиком. Внешняя кожа вроде бы бархатная, а внутри одна гниль. Наступает время, и внутренняя гниль убивает бархатную кожу. Я не определяю, как и сколько жить человеку. Я устраняю препятствия на своём пути к достижению цели. У людей, подобных этому странному карлику, уже давно нет души. Им кажется, что они сами управляют своими поступками, но это не так. Их души принадлежат Люциферу с того момента, когда они начали баловаться грехами сверх меры. А когда он наигрался, то передал их мне для наказания, – ответил Таддео и строго посмотрел на слугу.

– Введите меня в иллюзию, верните моему мозгу спокойствие, и мне будет легче. Вам это ничего не стоит, – попросил слуга.

– Нет, ты сам должен научиться управлять собой. Иначе твоя человеческая ценность ничтожна, – ответил Таддео.

– Я готов идти дальше, страх оставил меня, – заявил Джузеппе, несколько успокоившись.

Они молча продолжили путь по одной из улиц Рима, размеренно шагая по мостовой и не обращая внимания на зазывание торговцев и улыбки проституток.

– Куда мы идём, синьор? – уточнил Джузеппе, несколько успокоившись.

– Мы следуем в таверну. Но будь осторожен, сейчас нам предстоит испытание, – заявил Таддео, бросив взгляд на шестерых крепких доминиканцев, спешащих им навстречу.

Монахи были одеты в добротные белые туники и чёрные накидки с капюшонами. Кожаные пояса, белые чулки и чёрные башмаки сообщали об их привилегированном положении в римской церкви. Святые отцы двигались упругим шагом людей, закалённых в трудностях, походкой воинов. Плечи были расправлены, слегка подались вперёд, как у солдат, приготовившихся к предстоящей схватке. Судя по выпуклостям на боках туник, под одеждой у них имелось и оружие. Эти монахи были явно непохожи на обычных отцов, проводящих время в нескончаемых молитвах и страданиях о душе.

Трое из шестерых доминиканцев двигались очень быстро, почти бегом, лавируя между повозками, всадниками и прохожими, не обращая внимания на встречных. Видимо, их цель состояла в своевременном прибытии в какую-то точку. Можно было предположить, что они спешат в фармакопейскую лавку Уго у Форума. Именно туда, откуда так уносили ноги Таддео и Джузеппе. Лица спешащей троицы были скрыты капюшонами. Вслед за ними проследовала закрытая повозка с монахом на козлах. Далее на небольшом расстоянии следовали ещё трое служителей. Эти монахи активно осматривали встречающихся прохожих. Иногда резко останавливали людей и задавали вопросы. Таддео показалось, что они специально отбирают всех, кто был крепок в теле, имел оружие или следовал с покрытой головой и скрытым лицом. Видимо, их роль была в поиске всяких подозрительных личностей и выяснении цели нахождения в этих местах.

– Вот и просьба голубя, отправленного аптекарем-карликом к своему постоянному и благородному заказчику с сообщением о поставке мума, – тихо проговорил Таддео, как только первая тройка проследовала мимо них и удалилась на значительное расстояние.

Однако вторая группа доминиканцев не пропустила мага и его слугу. Они остановились, старший, бросив взгляд на фигуру Таддео, потное лицо и затравленные глаза Джузеппе, заявил:

– Мы представляем Святую инквизицию! Прошу назвать своё имя, положение и род занятий.

– С превеликим удовольствием. Возьмите моё свидетельство Святого отдела расследований еретической греховности, и оно вам ответит на все вопросы, – заявил Таддео, передавая документ, выписанный комиссаром инквизиции Джулио ди Скрибаньи.

Старший из монахов развернул лист и прочёл текст, написанный ровным почерком:

«Бойтесь Творца и воздавайте хвалу ему,

ибо приближается час суда его!

Каждый, кто грешен, да будет наказан по заслугам!

Уведомляю церковные и светские власти!

Дворянин провинции Калабрия, города Катандзаро,

синьор Орсино ди Савельи служит в Святом отделе расследования еретической греховности Святой инквизиции при Великом Инквизиторе Рима. Сей синьор исполняет обязанности полномочного секретаря при комиссаре инквизиции Джулио ди Скрибаньи.

Права сего служителя подтверждаю.

Комиссар инквизиции Джулио ди Скрибаньи».

Далее следовал оттиск печати самого инквизитора.

– А что произошло, почему братья так обеспокоены? Не нужна ли моя помощь? Я здесь со слугой. Пара быстрых ног и сильных рук вам, наверное, не повредят, – заботливо уточнил маг, как только ему вернули документ.

Монахи промолчали, не отвечая на предложение, всё ещё подозрительно осматривая Таддео и Джузеппе. В это момент мимо них проследовал наёмный портшез, который несли четверо человек на длинных ручках. Поравнявшись с Таддео, окно этой носимой кареты несколько открылось, и из него выглянул человек, а вслед за ним и свирепая чёрная собачья морда с купированными ушами. Магу показалось, что в этот момент монахи несколько подтянулись и стали строже. Всё это произошло только на короткий миг, но Таддео успел заметить, что чей-то очень внимательный и проницательный взгляд оценил и запомнил его.

– Бойтесь Творца и воздавайте хвалу ему, ибо приближается час суда его! Каждый, кто грешен, да будет наказан по заслугам! – вместо ответа на вопрос заявил старший монах и подал сигнал на движение.

– Если вы, мессер, желаете что-то узнать, то уточните это в отделе борьбы с греховностью, – на ходу пояснил второй, более молодой служитель церкви.

Все трое доминиканцев быстро удалились в направлении предыдущих. Уже не оставалось никакого сомнения, что они следовали к тому месту, где находилась аптека с трупом карлика.

– Почему они не ответили вам на вопрос? Вы же, как я понимаю, теперь очень важная птица? Или вашей власти не хватает, чтобы утереть нос этим обычным монахам? – с удивлением уточнил слуга.

– Это не обычные служители, ты ошибаешься, они из ордена иезуитов и служат в SТD, службе тайного дознания, – ответил Таддео.

– А это ещё кто такие? – удивлённо уточнил Джузеппе.

– Помолчи, мне нужно подумать, – ответил маг.

Далее до самого трактира «Гай Юлий Цезарь» они шли молча. И только когда оказались в своей комнате, Таддео спросил:

– Что ты желаешь знать? Я, конечно, могу ничего и не говорить, но всё-таки удовлетворю твоё любопытство.

– Тогда позвольте мне повторить свой вопрос. Синьор, вы убили аптекаря Уго за то, что он так навонял этим снадобьем? – недоумённо уточнил слуга, стоя посреди комнаты.

– Присядь на стул и внимательно послушай. Конечно, нет. Этот карлик хорошо понимал в травах. Может быть, даже он и настоящий аптекарь или когда-то учился этому мастерству. Но только этот человек не тот, за которого себя выдаёт. Я никогда не видел настоящего Уго и не знаю, как он выглядит. Однако у меня был мудрый пароль, придуманный старым учителем Антонио, и я им воспользовался. Ты понимаешь? – уточнил Таддео.

– Не совсем, кто этот старец Антонио? – уточнил Джузеппе, всё больше раскрывая глаза от удивления.

Таддео устало опустился на стул и начал своё повествование:

– Антонио – это мой учитель, и он уже мёртв. Забудь о нём. Я поясню тебе суть случившегося, для того чтобы ты при исполнении моих поручений никогда не попадал впросак. Сегодня я спас жизнь нам обоим, но может настать время, и тебе придётся сделать то же самое. Для этого надо овладеть хитростью применения тайных паролей. Слушай и запоминай. Когда я попросил у аптекаря цыганской датуры, он предложил мне настойку или порошок из его семени. Я пожелал порошок. При этом, если ты помнишь, карлик уточнил, сколько нужно этого порошка. Однако согласно тайным договорённостям настоящий Уго должен был категорически отказать мне по причине запрета на продажу. Эта трава ещё называется «травой дьявола», и поэтому не каждый аптекарь осмеливается держать подобное снадобье у себя в лавке. А если отдельные и продают, то только давно известным и проверенным клиентам. Когда я попросил аптекаря дать мне «воск асафетиды», то он тоже должен был отказать мне. Опять же сославшись на его отсутствие. Этот состав пряностей называется «чёртов навоз», он исключительно плохо пахнет и тоже запрещён инквизицией к продаже. Однако аптекарь и его дал мне. Подобное разве не доказательство тайной измены и подмены настоящего Уго? Когда карлик выпустил голубя, чтобы оповестить о нашем прибытии, я окончательно понял, что перед нами ряженый аптекарь. Скорее всего, он заподозрил в нас тех, кого ожидал. Затем посредством голубя вызвал монахов из службы тайного дознания.

– Скажите, синьор, а для чего вы разбросали вонючую приправу по аптеке? – уточнил Джузеппе, весьма удивлённый услышанным.

– Я раскидал «воск асафетиды», заглушая нюх собаки. У меня есть сведения, что служба тайного дознания использует такое животное для выявления еретиков. Теперь ни одна собака не возьмёт наш след. Но день ещё не достиг своего окончания. Тебе придётся потрудиться, Джузеппе, работа не закончена. Однако она будет желанной и радостной для тебя, – ответил маг.

– Что мне предстоит сделать? – покорно, но без особого желания к исполнению уточнил Джузеппе.

Таддео тихо заявил:

– Тебе необходимо пойти в харчевню, хорошенько поесть и выпить вина, а после этого найти понравившуюся тебе вчера вечером девицу Агату. Затем ты должен хорошенько удовлетворить свою грязную похоть, купив её тело. Я думаю, что она не простая служанка-tabernia, она глаза и уши хозяина таверны.10 После совокупления, расслабившись, ты расскажешь ей о своём прошлом и настоящем. Женщины всегда верят мужчинам, которые занимались с ними прелюбодеянием. Им кажется, что после этого они связаны с мужчинами единой цепью грехов сладострастия перед суровыми заповедями церкви. Прошлое придумай сам, а про настоящее расскажешь следующее. Невзначай скажи ей о том, что мы с тобой действительно из города Катандзаро, но никакие не путешественники, разыскивающие сбежавшую сестру. Признайся, что мы с тобой «брави», хорошо заработавшие на убийстве клиента, неугодного серьёзным синьорам с герцогскими гербами.11 Ещё раз поговори про Нижнюю Субурру, как живут там люди и что за район города. Расспроси девицу о хозяине, с кем приятельствует, каковы привычки. Как только ты всё это сделаешь, удовлетворишь свою душу и живот, насладишься своим развратом и грехом, возвращайся в комнату и ложись спать. Деньги возьми из тех, что ты забрал у этого ряженого аптекаря. Столько, сколько считаешь нужным для этого мерзкого дела. Ты понял?

– Конечно, и я всё сделаю, – с радостью ответил слуга.

Джузеппе сразу воспрял, его настроение улучшилось. Теперь ему платили за то, чтобы он хорошо ел, занимался развратом и грехом. Об этом он раньше и мечтать не мог. Слуга немедленно, без лишних вопросов направился исполнять поручение господина, взяв значительную сумму денег из тех, что были им похищены у трупа.

Таддео, оставшись один, приступил к подготовке общения с одним из демонов Инферналис.12 Он закрыл дверь на крючок, пододвинул к ней шкаф, чтобы воспрепятствовать случайному вторжению. Затем нарисовал чёрным углём на полу комнаты большой равнобедренный треугольник, один из углов которого смотрел на восток. Тот, кого он вызывал, должен был прийти именно оттуда. В этом же направлении, на локоть отступив от угла, он изобразил и особую печать-сигил приглашаемого демона.13 Кроме того, на каждом углу фигуры он начертал личные печати-сигилы покровителей: на востоке – Люцифера, на севере – рыжеволосой Лилит, на юге – своего чёрного ангела-хранителя, герцога Баалберита, архивариуса и нотариуса Ада. Они должны были защитить его от вызываемого демона, подчинённого им. Сам, взяв чётки, состоящие из ста девяти полукруглых камушков, овальных шариков из разных пород деревьев и костей животных, вошёл в треугольник. Затем нарисовал три круга вокруг первоначальной фигуры. Огородив себя магическими символами и создав территорию безопасности, Таддео поставил напротив каждого угла по чёрной неосвящённой свече и зажёг их.

Теперь он был готов к приглашению гостя из Ада. Маг расположился на коленях в центре этой геометрической фигуры и, перебирая чётки, приступил к медитации.

Через некоторое время прозвучали его заклинания: «О, сорок четвёртый демон Инферналис, великий маркиз Шакс, командующий тридцатью легионами духов, приди в эту комнату. Приди и выслушай меня. Ты лишаешь людей зрения, слуха и понимания реальности, погружая их в иллюзии. Ты можешь отыскать любого человека в тайных местах, темницах, на дне морском и среди камней гор. Ты способен сделать так, чтобы чужие тайны становились известны желающему их знать. Приди ко мне и помоги! Я должен найти мага Уго и попробовать спасти его. Во имя правителя Ада Люцифера, дай мне путь к исполнению моих желаний. Заклинаю тебя – приди и укажи путь!»

Таддео произнёс эти заклинания тринадцать раз, обращаясь к демону преисподней, на чью помощь он рассчитывал. И тут случилось неожиданное. Пламя чёрных свечей, до последнего момента спокойное и ровное, вдруг изогнулось в неясной пляске. Оно то уходило вбок, как будто бы сильный ветер дул на свечи, то загоралось так ярко и сильно, что, казалось, порох сыплется сверху в огонь свечей, подкармливая их и давая силу. От этого на стенах комнаты появились смутные тени, формировавшие причудливые рисунки. В какой-то момент появилось изображение в виде человекообразного аиста в кожаном чёрном плаще, с длинным клювом, сильными большими крыльями, стоящего на могучих перепончатых лапах. Перья аиста горели ярким жемчугом, переливаясь и зачаровывая. Лапы с длинными и острыми когтями сияли красным огнём.

Таддео очень захотелось выйти из треугольника и потрогать крылья, но он справился с наваждением и остался на месте. Эта странная птица была увешана разными кинжалами от груди до пояса. Вдруг пламя свечей вновь затрепетало, изображение птицы исчезло, а на смену ему появился человеческий силуэт, видимый только по пояс. Магу показалось, что на него глядит прямо из стены мужчина среднего телосложения с тёмной кожей и короткими синими волосами. Его руки, сплошь в перстнях, были сложены на груди.

Таддео понял, что великий маркиз Шакс посетил его. Взгляд демона манил мага и заставлял выйти из безопасного пространства. Демон подмигнул Таддео, а темнокожее лицо озарилось улыбкой и рассыпалось в смехе, демонстрируя жемчужные зубы. Дыхание мага стало учащённым, сердце начало колотиться в груди. Таддео поддался этому наваждению и уже встал с колен, собираясь сделать шаг вперёд, навстречу демону.

Однако вдруг пламя свечи, что стояла у угла на восток, рядом с сигилом Люцифера, взметнулось вверх и затухло. Это означало предупреждение демону от самого правителя Ада и упрёк в недостойных действиях. Падший Ангел запрещал маркизу Шаксу вредить Таддео. Магу сразу стало лучше, а лицо демона превратилось в голову птицы и медленно растворилось. Таддео услышал, как за пределами таверны вдруг задул сильный ветер, переросший в тёмный песчаный вихрь. Он пронёсся по узкой улочке, набирая силу и впитывая в себя камни, песок, мусор, лежащий у обочин, и ударил всем этим в стены таверны. Деревянное строение ответило обиженным скрипом и гулом.

Некоторое время Таддео слышались многократно повторяющиеся слова: «Всё извечно! Жизнь совсем не долговечна! Желание наслаждений бесконечно! Трупы укажут путь, что позволит врагов обмануть. Сейчас тюрьма – твой удел. Будь разумен и смел. Найди лекаря – потрошителя тел! Всё извечно! Жизнь совсем не долговечна! Желание наслаждений…»

Маг задул оставшиеся свечи, перешагнул через треугольник и круги. Подошёл к двери, отодвинул шкаф на место, убрал щеколду и, добравшись до своей скудной постели, упал на неё. Общение с демоном забрало все его физические и духовные силы. Глубокий сон тут же начал затягивать его в свои объятья. Но прежде, чем уснуть, маг подумал, что демон очень скрытен и не особо желает помогать. Однако в его сонных мыслях неожиданно появился план, как попытаться найти мага Уго. С ним он и уснул.

На полу комнаты так и остались свечи, изображение ритуальных фигур и непонятные символы, нарисованные углём.

Глава 5 Трагичная фелиномантия

«…Мы наблюдаем лишь очень редкие случаи избавления от околдования при призывании людьми помощи Божьей и святых его. Значит, околдованные могут освободиться от порчи только с помощью демонов. Но этой помощи искать не дозволено. Несмотря на это, её часто ищут. Околдованные отправляются к знахаркам и часто освобождаются там от порчи, не прибегая к знаниям священников и экзорцистов. Значит, практика подтверждает, что околдования устраняются с помощью демонов…»

Яков Шпренгер, Генрикус Инститор. Молот Ведьм. Часть II. 1487 год

Буквально двадцатью днями ранее в этой аптеке, что располагалась у Форума, произошли странные и загадочные события.

Аптекарь Уго, проживающий в инсуле, где также размещалась его фармакопейская лавка, проснулся очень рано от страшного ощущения приближения неминуемой беды. Всю ночь душераздирающие видения его собственных мучений терзали душу. Теперь он лежал с открытыми глазами и пытался забыть о ночных тревожных и пугающих кошмарах. Но ничего не получалось, все отвратительные сюжеты один за другим вновь и вновь проходили перед глазами. Давление желчи поднимало кровь, а та, в свою очередь, билась о стенки тела и вызывала боль в его большой голове. Чего только ему не снилось! Грёзы были ужасны. Тут присутствовали мерзкие чудовища, огромными жёлтыми клыками раздирающие его тело и вгрызающиеся в живую, страдающую плоть; хищные цапли, откусывающие его крючковатый толстый нос; ржавый топор палача, вначале нещадно кромсающий кисти рук, а затем отсекающий бедную усталую большую голову Уго; жирные жёлтые мухи, истекающие липкими жидкостями, капля за каплей высасывающие кровь из его вен. Но эти видения были очень краткими и почти не остались в памяти. Однако было и то, что стояло перед глазами до сих пор. Аптекарю привиделось, что неизвестные люди в чёрном с лысыми макушками раздели его дородное тело догола, затем обмазали сладким мёдом, привлекая огромных, волосатых и кричащих человеческими голосами пчёл и ос. Насекомые слетелись к нему со всего Рима, нещадно кусали и откладывали личинки, создавая на теле целые колонии-поселения мерзких зеленоватых яиц. Потом люди в чёрном насильно поили аптекаря испорченным молоком, желая вызвать диарею. Когда его живот сверх предела наполнился испорченным продуктом, а тело от свежих укусов ужасных насекомых стало напоминать сплошное красное мясо после разделки свежей туши, его заключили в бочку, оставив только одно отверстие для притока воздуха. В своём ужасном кошмаре Уго находился в бочке несколько дней. Искалеченный в младенчестве позвоночник и больные ноги несказанно страдали. Постепенно всё пространство вокруг него наполнялось собственными испражнениями, а из личинок вылупились ужасные пчёлы и осы с лицами свиней. Их становилось всё больше и больше, и они нещадно терзали его. Нестерпимо воняло, а плоть несчастного аптекаря начала гнить и слезать с костей полосками, причиняя невыносимую боль. Уго во сне постоянно кричал и неоднократно умирал в страданиях, снова и снова испытывая нечеловеческие мучения.

Теперь его измученное ночными кошмарами сердце гулко билось в груди, предупреждая своего хозяина о предстоящих угрозах устоявшемуся покою. За последние годы подобные видения были не редкостью, видимо, мозг аптекаря был поражён неизвестным заболеванием. Карлик попытался взять себя в руки, почесав заросшую курчавыми волосами седую голову и длинную бороду. Обычно его успокаивала возможность добрых ласк со старым проверенным французским другом. Уго огляделся, но того рядом не было.

– Космо, Космо, ты где? Ах, озорник, ах, шалун! Куда ты провалился? – тихо позвал Уго.

Однако приятеля, развлекавшего его и делившего с ним кров, стол и постель уже около десяти лет, нигде не было. Карлик встал и зажёг большую свечу. Тут же мрак частично отступил от него, а тени заиграли по стенам, добавляя в спальню неестественной жути и тем самым пугая и расстраивая аптекаря. Он поставил свечу на столик у кровати, поменял ночное платье на обычную одежду и осмотрелся в помещении. Отражения молчаливо и неутомимо плясали по стенам, создавая причудливые фигуры и фантомы знакомых силуэтов. Уго присмотрелся, тут было множество очертаний, напоминающих лица и фигуры его давно погибших друзей. Медленно качался на грубой виселице весельчак Балдассаре. Истекал кровью бесшумно кричащий от пыток в застенках инквизиции учёный муж Пио. Тонул, неумолимо идя ко дну, мудрец Амадео с большим камнем на шее. Захлёбывался от собственной еды и желудочных соков нагло отравленный Дино. Их имена, особые знания и умения не спасли от насильственной смерти за ересь и колдовство.14 Все они и многие другие погибли лет двадцать назад от рук инквизиции.

Аптекарь вздохнул, отогнал назойливые и неприятные видения, проведя рукой по лицу. Глаза из-под густых седых ресниц тщательно оценили каждый тёмный угол спальни, каждый предмет незамысловатой мебели. Он искал своего друга. Казалось, что даже крупный нос этого человека, шумно втягивающий и выпускающий воздух, занят поиском животного. Уго вновь потрогал длинную ухоженную седую бороду, почесал мочку уха и, не найдя своего приятеля, начал тщательно обходить помещение далее. Он заглянул под шкаф, под кровать, посмотрел во всех тайных местах. Однако поиски не увенчались успехом: его любимый друг не отзывался и не находился. По причине этой досадной неприятности беспокойство не отступало, а только нарастало.

Аптекарь, тяжело ступая кривыми, больными ногами, спустился вниз. Последнее время беспокоили суставы, да и лестница не была приспособлена под него. Рост карлика был всего в три локтя с небольшим, и эти упражнения в ходьбе по высоким ступеням всегда доставляли ему неудобство. Он прошёл в аптеку и опять позвал животное, поискал, но и там потерпел неудачу. Тогда карлик переместился на кухню. Бегло её осмотрев и не найдя объект поиска, перебрался в небольшую лабораторию для приготовления снадобий.

– Где ты можешь прятаться, Космо? Вот и отпускай тебя прогуляться по ночному дому. Ты же знаешь, что наш бывший папа Иннокентий VIII, почивший в бозе, развязал самую настоящую войну против твоего рода, он просто терпеть не может всех подобных тебе.15 Это ему принадлежат слова, что кошка – самое любимое животное дьявола и идол всех ведьм, что существуют на Земле. Скоро открывать аптеку, а ты прячешься. Это опасно и для тебя, и для меня, – с некоторым огорчением заявил Уго, осматриваясь в поисках любимца. Он начал заглядывать за шкафы, шарить под ними и искать среди других вещей, способных укрыть животное.

– Да и другие умники тоже не промолчали. Самый нечестивый и уродливый душой Генрикус Инститор, он же приор Генрих Крамер, в своём гнусном сочинении «Молот Ведьм» назвал вас сосудами для нечестивых духов, искушающих людей, – причитал карлик, продолжая поиски своего животного.16

Уго знал, что очень рисковал. Домашние чёрные коты и кошки были в обществе не в почёте. Горожанин, держащий подобное животное, мог навлечь на себя донос в инквизицию. Само по себе обвинение в колдовстве с помощью кошки значило немного и не являлось смертельно опасным. Однако при желании могло стать началом расследования с окончанием дела на костре инквизиции. Бездомных кошек в городе тоже было в достатке. Они жили на помойках, питались отбросами, крысами и мышами, обитали в старых подземельях и тайных заброшенных ходах города, проживали на чердаках, в развалинах домов и на конюшнях. Специальные люди по приказу инквизиции периодически отлавливали несчастных животных на улицах Рима и живьём в мешках зарывали в землю или топили в Тибре. Несмотря на это, их никак не удавалось полностью уничтожить.

То были приблудные кошки, ничейные. А вот содержание домашнего животного впрямую говорило о двух вещах: о пренебрежении мнением папы Иннокентия VIII вместе с могучей инквизицией и о попытке установить связь с правителем Ада, Люцифером.

– Наконец-то я нашёл! О, Космо, ты расстраиваешь меня, – продолжал причитать карлик, доставая из-под пустых тряпичных мешков огромного чёрного кота шартреза.

Он взял его под брюхо и вновь, тяжело переставляя ноги по ступенькам лестницы, направился на второй этаж, в спальню.

– Больше не сбегай, ты напрасно создаёшь нам опасность, мой милый Космо. Это раньше твои предки жили при монастырях и боролись с грызунами, но всё давно изменилось. Не хватало, чтобы тебя поймали на улице и закопали в землю или чтобы меня сожгли из-за дружбы с тобой, – ласково приговаривал аптекарь, поднимаясь по лестнице.

Войдя в комнату, карлик закрыл за собой дверь и выпустил кота на пол. Шартрез лениво встряхнул чёрной шерстью, посмотрел ярко-медными глазами и дружелюбно потянулся, играя мускулами. Это был довольно крупный кот, имевший вместо общепринятой голубой шерсти необычно густую чёрную, с синим отливом.

Уго налил ему вчерашнего молока из кувшина в специальную посудку, стоящую в углу спальни. Кот вальяжно подошёл к хозяину и начал тереться о ноги. Но вдруг что-то поменялось в поведении животного, кот молниеносно ударил лапой по посуде. Подскочив на пол-локтя от поверхности пола, тарелочка перевернулась, и молоко разлилось, смешавшись с пылью. Животное брезгливо понюхало жижу и фыркнуло, отойдя в сторону.

– Что с тобой, Космо? Плохое молоко? Что, испорченное? Опять молоко, как в моём ночном кошмаре! Ужасно! А может, всё дело в нашем будущем? Что-то у меня с утра сердце шалит. Разлитое молоко – это неприятности, хлопоты и неудачи. Ну пойдём, посмотрим, что ты желаешь мне сказать, – задумчиво промолвил аптекарь.

Карлик вновь взял кота в руки, погладил его, затем положил на свою низенькую кровать. Достал из специальной шкатулки, стоящей на столе, тринадцать заранее заготовленных бумажных шариков и, покрутив рукой, бросил их на пол. Скрученные бумажки разлетелись по комнате. Немного прокатились по полу, лениво передвигаясь, и остановились каждый на своём месте.

Космо внимательно сопровождал своими большими глазами цвета меди руку хозяина. Как только бумажные шарики оказались на полу, он соскочил с кровати и начал играть с ними. Два комочка больше всех заинтересовали животное. Кот перевалился на спину и высоко подбросил оба шарика над своим брюхом. Они подлетели и упали возле него, но он не стал их более тормошить. Космо лениво перевалился на другой бок и внимательно оглядел своего хозяина.

– Спасибо тебе, друг, надеюсь, нас ждёт хорошее, – заявил Уго, почесав затылок.

Карлик подошёл, поднял с пола бумажные шарики, развернул и прочёл. На мятом листе одного из них было написано: «Думай о подвохе – не останешься в расплохе». На втором: «Покорись беде, и беда тебя пожалеет».

– Не особо радостно. Что бы это всё означало? Давай продолжим, – вслух заявил аптекарь, задумчиво потрогав бороду.

Карлик поднял грузного кота с пола и поставил его на стол. Космо мирно сделал несколько шагов и сел на задние лапы, уставившись в лицо аптекаря, слегка обнюхивая воздух. Уго тоже сел напротив, поднял руки и направил свой взгляд в глаза кота. Так продолжалось некоторое время, губы аптекаря шептали только ему одному известные заклинания. Через некоторое время Уго резко положил свои руки ладонями вверх перед Космо.