ЛидаКол
Главы, обозначенные арабскими цифрами, означают недавнее настоящее.
Главы, обозначенные римскими цифрами, означают недавнее прошлое.
1
По трассе мощный «икс шестой»
Летит, от скорости чумея.
С необоснованной тоской
Рулит им сказочная фея!
Самоуверенна, юна,
И формы модные на месте.
Любая интернет-стена
Потонет в сладострастной лести.
От редких мыслей по пути
Спасает разговор с подругой:
«Не понимаю, в чём пойти…»,
И вечный диалог по кругу:
Где скидки, кто и с кем живёт,
Какая развалилась пара,
Кто и когда кому даёт…
Владеет «БМВ» Тамара!
Сжигая в запах тормоза,
Не видя светофоров, грязи,
Ведома в ресторан «Гюрза»
Подругой той же, что на связи…
Диван. У подбородка стол.
Обед. Немного алкоголя.
Суровый взгляд на тёмный пол.
Знакомьтесь – это Дядя Коля.
Приплюснутый от бокса нос,
Сложён спортивно до предела.
Привычки многие принёс
Из девяностых беспредела…
Сегодня вежлив, как всегда,
Он при общении с официантом:
«Эй, слышь, опять одна байда1!
И где мои, скотина, манты?»
Уверен в личной правоте,
И по-другому не бывает,
А длинный шрам на животе,
Скорее, это подтверждает.
Ну и ещё чуть-чуть о нём.
Понятной и живой картиной:
В лесу увидишь – даже днём
Отдашь ему грибы с корзиной!
Звук неудобных каблуков
Добавил шума ресторану,
Вмиг заставляя мужиков
Увидеть девушку Тамару.
У уха верный телефон,
Как навигатор правит ею.
«Масяня, где ты?» – нежный тон
Ещё украсил нашу фею.
«Я здесь!» Привстала, взмах руки –
Даёт Масяня направление,
Чтоб параллельно мужики
Сравнили из ребра творения!
Взаимный поцелуй без губ,
Красиво пудрой обменялись.
«Неси нам из шпината суп!
Быстрее, мы проголодались!»
Заказ прошёл, и официант,
Клеймя в душе своё призвание,
Не веря в сервисный талант,
Изображает понимание.
Девицы, быстро оценив,
Кто рядом: по часам, ботинкам,
Кто сможет этих чудо-див
Небрежно приобщить к новинкам
Из мира моды от-кутюр,
Там, где цветы не «до», а «позже»,
А «до» – букеты из купюр
И рестораны подороже!
Увлекшись светскою беседой,
Скрывая волчий аппетит,
Идёт охота за обедом
На редкий и бесценный вид.
«Вон, видишь, с носом бультерьера?
Владеет кладбищем и рынком!
С ним зажигали Жанна, Лера,
Сейчас он, кажется, с Маринкой!
Всех обеспечил «полным фаршем»!
Немного, правда, вроде бьёт…»
«Ну что ж, бывает в деле нашем…»
«Да… Внешне – полный идиот!»
«О!!! Двигается к туалету!
Пойду, проверю, что да как!» –
Тамара тут же, как ракета,
Взлетает и чеканит шаг!
Чуть дальше, в том же ресторане,
С украшенным вином столом,
Расположились на диване
Друзья по «хобби» вчетвером.
Задача крайне непростая:
Как, максимум купив салат,
Кого-то взять из женской стаи,
Чтоб дома предложить халат!
Везде шатаются без дела,
Живя одним, по сути, днём,
Им до сих пор не надоело,
И всё по жизни нипочём!
Один из них подоживился,
Заметив женский силуэт,
Чуть улыбнулся, распрямился
И двинул, будто в туалет!
Тамара в ожидании цели
Внезапно слышит фразу дня:
«Вы струны чувств моих задели!
Не пожалеете меня?
Я Вас уже один раз видел,
И это в жизни лучший сон!
И так как в нём я нас предвидел,
Дадите мне Ваш телефон?»
Красотка, память напрягая,
И текст не нов, и внешний вид,
Но ждёт-то вроде Николая,
Вся в мыслях этих говорит:
«Меня Вы прямо засмущали,
Такой напор с культурой слов,
Однако, номер дам едва ли!
Желаю новых вещих снов!»
Но наш герой не сдался тщетно,
Сполна он женщин изучил,
Свою визитку незаметно
В телячий «Биркин»2 подложил.
И вовремя ушёл со сцены,
Поскольку в тот же самый миг
Вначале появились вены,
Потом уже и весь мужик!
Вблизи увидев Дядю Колю,
Тамара потеряла слог.
А ведь задумала другое:
Она – удав, он – бандар-лог3.
А тут вдруг ватным стало тело,
Как в басне, спёрло всё в зобу,
Касается волос несмело.
Похоже, встретила судьбу!
Заметив женское смущение,
Пришёл на помощь Николай:
«Вот это, правда, угощение,
Какой-то не кабак, а рай!
Откуда же ты появилась? –
Коньяк в нём прямо расцветал, –
И что застыла? Не влюбилась?
Постой, а я с тобой не спал?
Шучу! Такую не забудешь!
Фигуриста и молода!
Со мной сейчас обедать будешь,
Хотя здесь так себе еда!»
«Вообще-то, ем обычно дома,
Но с Вами я могу и тут, –
И руку протянула, – Тома.
А Вас, простите, как зовут?»
«Я Коля!» – с радостью задорной,
Гордясь собою, как самец,
Представился и от уборной
Увёл обедать наконец!
Сидят. Подали: краб в тандыре,
Паштет закуской из гуся,
Тарелку в санкционном сыре
И две бутылки «Петруся»4.
За всей картиной с интересом
Масяня тихо наблюдала
И, как придать интриге веса,
Она уже прекрасно знала…
Умело френч бьёт по экрану:
«Марин, меня не выдавай.
Не буду сыпать соль на рану,
Но Тому снял твой Николай!»
Информативность от Масяни
Почти всегда дарила боль.
Нуждались если б сплетни в няне,
Ей отвели бы эту роль!
Марина, что не ожидалось,
В ответ улыбку отослала,
А дома тут же разрыдалась.
Вот так беда её застала!
Да нет же, не по человеку
Марина стала бы грустить,
Но риски есть, что ипотеку
Теперь не сможет погасить.
Вы спросите, зачем так рано
Она свою печалит долю?
Возможно, если бы не знала
Так многого про Дядю Колю…
II
В семидесятых он родился,
В стране действительно Великой!
И каждый, кто в ней жил, гордился
Национально-многоликой!
Как все, ходил он в ясли-сад,
Гимн на линейке в школе пел,
Любя свой город Ленинград,
Где рос и правильно взрослел!
Семья типична для Союза:
Отец и мама – на заводе,
Он – завсегдатай секций, ТЮЗа.
Реально счастливы все… Вроде…
Для большинства в стране система:
Живёшь, как все, потом скончался.
Но только Коле эта схема
Не подходила – выделялся!
Он в будничной советской эре
Незаурядным быть хотел
И, укрепляясь в этой вере,
Не только в спорте преуспел.
Будь-то цеховиков охрана,
Картёжный долг кто не донёс,
Иль распоясалась путана –
На Колю был отличный спрос!
А тут ещё и перестройка.
«Отцы», борясь за власть в стране,
Врагам распродали всё бойко,
В холодной проиграв войне!
За джинсы, порно, миф свободы
Ушёл на дно советский мир.
Лихие это были годы,
Лихой был Коля рэкетир.
По-новорусски закалялся,
Как волк лесной заматерел,
По полной властью упивался
И брал всё то, что захотел!
За что друзья его – бандиты,
Возможно, просто шутки ради,
Прозвали за глаза Пробитым,
В глаза для них же был он Дядя.
Чужой расплачиваясь болью,
За несколько кровавых лет
Везде, где можно, выбил долю,
Снискав большой авторитет.
Но не всегда он был жесток,
Мог счастлив быть без криминала.
Жаль, что из всех его дорог
Любви дорога пострадала…
Спортлагерь, область Ленинграда,
Где Коля – молодой фанат.
Ему одно от жизни надо –
Ближайший взять чемпионат!
В один из дней, после обеда,
Он не ложится спать, как все.
С желанием надевает кеды,
Бежать по лесополосе.
Бежит, бьёт мошку кулаками,
Активный выдох через нос,
Вдруг слышит крики за кустами,
И как скулит от боли пёс.
Густые ветки раздвигает,
Там видит нескольких ребят,
Они собаку бьют, пинают,
Распространяя злобный мат.
Две девки рядом держат третью,
Ломают руки и орут:
«Сейчас получишь, сука, плетью!»
А у одной, и правда, кнут!
«Давай, попробуй, сделай только!» –
Из леса вышел Николай.
Как шпалой, пробивает двойку
И добавляет: «Отдыхай!»
Упал один, большой, здоровый,
Враги без лидера остались,
Герой им дарит взгляд суровый,
И те с позором разбежались!
Собака Коле руки лижет,
Виляет преданно хвостом,
А он рассматривает ближе,
Кого хотели бить хлыстом!
Чернявая. Глаза, как смоль,
С красивой юной поволокой.
Остатки гнева в них и боль.
За что с ней обошлись жестоко?
Она не плачет, даже странно,
Спешит поправить внешний вид,
Так искренне и нежеманно
Спасителя благодарит:
«Ты появился ниоткуда,
Смог хулиганов наказать!
Как оценить мне это чудо?!
Не знаю, кто ты, что сказать?»
Смущённо парень отвечает:
«Забудь ты эту ерунду,
Труда совсем не составляет
Помочь попавшему в беду!»
Ещё краснеет, добавляя:
«А если честно, в первый раз
Со мной история такая,
Когда вот так кого-то спас!»
Спасение – лучшая причина
На все века и времена
Для женщины и для мужчины
Открыть друг другу имена!
«Я Коля…» – для себя несмело,
Хотя не мальчик был давно.
Оценивает её тело,
Украдкой глядя на него.
Она румянится от взгляда
И параллельно тонет в нём.
«Я Лида, я из Ленинграда,
Мы с папой здесь сейчас живём».
Друг человека заскулила,
Разбавив этот диалог.
«Прости, я про тебя забыла.
Мы называем его Дог».
Освобождённый пёс резвился,
Устав к себе внимания ждать,
Вокруг себя и них крутился,
Мешая Лиде продолжать.
«Ты приходи на нашу базу,
Вон там, на берегу реки, –
Она сопроводила фразу
Движением тоненькой руки, –
Да папа у меня военный
И в шутку домик так зовёт,
Он без удобств, обыкновенный,
Зимой никто в нём не живёт!»
Почти сама себя не слышит,
Лишь бы хоть что-то говорить,
Прерывисто и часто дышит…
Так Лида начала любить…
Ему шептала её внешность:
«Меня теперь не забывай…».
Он испытал такую нежность…
Любить так начал Николай…
Им по семнадцать лет обоим.
Казалось, жизнь не убежит.
Тогда не знали эти двое,
Как всё за них судьба решит…
3
Два «Гелендвагена» охраны
Пытаются не отставать
От шефа, он «в дровину» пьяный
Везёт Тамару… Развлекать.
Между коленом и рулём
Зажата голова красотки,
В конце обеда, этим днём,
Так сблизила бутылка водки.
Везёт туда, где нет Марины,
В огромный загородный дом.
Биллиард, бассейн, камин, картины…
Безвкусно, но богато в нём.
В «Гюрзе» за несколько часов
Он смог о Томе всё узнать,
От цвета тоненьких трусов
До «Как я обожаю мать».
О том, как в детстве было трудно.
О том, как бросил их отец.
О том, как с мамой ели скудно.
О том, что «первый» был подлец!
И что, конечно, брали силой –
Излюбленный приём Тамары!
Короче, жалостливо-мило
Втирала про свои кошмары!
Домчались быстро, без потерь,
Права и пешеходы живы.
Пробитый открывает дверь.
«Малыш, а есть презервативы?»
Вопрос от женской стороны
Воспроизвел эффекта ноль.
Не чувствуя своей вины,
Обоим в помощь алкоголь,
Всё застонало, заигралось,
Весь арсенал пошёл на круг,
Она красиво постаралась
Отдаться, подарив «досуг»…
IV
У Лиды с Колей юбилей,
Они уже три года вместе!
Жениться хочет он на ней –
Вопрос любви и дело чести!
Умело от неё скрывал,
Что пару лет уже в бригаде
Дань с разных точек собирал
Тогда в бандитском Ленинграде.
Поскольку знал, отец её
Такого зятя не желает
И чадо не отдаст своё
Тому, кто с жизнью в смерть играет.
Отсюда шёл путём двойным,
Переживая это остро:
С любимой – парнем был простым,
С друзьями – верил в «Коза ностра»5.
Теперь о папе пару слов:
Неординарен, честен, смел,
Любил коньяк, узбекский плов
И очень многое умел.
Служил и даже видел смерть,
Не раз в беде кого-то спас.
Из гарнизонов круговерть,
Потом уволили в запас.
Крутой по жизни поворот,
К которому он был готов.
Объединял собой народ
Иван Давидович Петров!
И вот он с дочкой, без жены,
Вернулся в город, где и жил.
Мостов тут своды у Невы
И сфинксы в роли старожил!
Здесь тихо Лиду воспитал
В любви, заботе и без фальши.
Кто мать её – никто не знал!
Об этом станет ясно дальше.
Дом сталинский, большая двушка.
Здесь Лида в радости росла,
И новогоднюю хлопушку
Сменяла мокрая весна.
Стремглав съедает время годы,
Что в юности вполне уместно.
Для папы главный дар природы –
Дочь, быстро ставшая невестой.
Когда жених был гостем в доме,
Он никогда не ночевал,
До свадьбы действие такое
Отец никак не принимал.
«Иван Давыдыч, не хотите
Немного с нами погулять?
Вы нас всегда так веселите!» –
Спросил почти готовый зять.
«Сегодня, честно, я не знаю,
Да и по Первому футбол.
Вам с Лидой здравия желаю,
Но выбираю валидол6!»
Всегда на веселяще-бодром,
Для оптимизма образец,
Глядел на Колю взглядом добрым –
Такой у Лиды был отец.
У них сложились отношения
Хорошие на самом деле,
О женихе у папы мнение:
Здоровый дух в здоровом теле!
«Да, Коля, дочь упоминала,
Ты слесарем пошёл в гараж.
Похвально, но немного мало,
Чтобы отметить праздник наш.
Счёт на сберкнижке не имею,
Как и доверия к рублям,
Я, Коль, дойчмарками7 владею,
Оплатим свадьбу по долям!
К тому же, Коля, я прошу,
С родителями помирись,
Иначе сам их приглашу,
И на меня потом не злись!»
Краснеет тут же Николай,
Проблема – хуже не бывает!
«Ну, папа Ваня, не ругай…»
А сам вообще не понимает,
Ну как он мог отца и мать
Знакомить с будущей семьёй,
Если про сына рассказать
Могли, что ходит под статьёй.
Когда они, к несчастью, знали
Про то, что бросил институт,
И что на Колю заявляли
В милицию и там и тут.
«Да-да, Вы правы! Как иначе?
Конечно с ними помирюсь!
Сейчас они ещё на даче,
Вернутся – сразу извинюсь.
За то, что вас не познакомил,
Про свадьбу им не смог сказать,
Прошу прощения, что расстроил.
Нам с Лидой можно погулять?»
С натяжкой как-то улыбнулся,
Пытаясь тему растворить,
В душе при этом ужаснулся –
Обман теперь не прекратить!
Ложь тянет за собой другую,
Таща скандалы, слёзы, ссору,
Имеет цену дорогую…
А свадьба, между прочим, скоро.
5
Луч солнца, бьющий из-за шторы,
Что раздражает сонный глаз,
Ещё и телеразговоры
Подняли Дядю Колю в час.
«Коллеги, слушайте адженду8,
По кейсам9 ставим таргет10 вмиг,
Мы не позволим инагенту
Разрушить русский наш язык!» –
Такие месседжи11 с экрана
Нёс в мир обычный Думский день12…
«Как там тебя? Забыл… Тамара!
Да выключи ты эту хрень!»
Спросонья Николай не в духе.
«Откуда дым от сигарет?»
Помаду вытер он на ухе.
«Пойди и сделай мне омлет!»
В ответ – тон голоса с капризом:
«Я так политику люблю,
Ты извини за телевизор,
А дым не мой, я не курю!»
Она приблизилась к мужчине,
Поддавшись смуглых ног шагам,
Взгляд похотливый у богини…
«Куда ты, лошадь? Кухня там!
Иди, хоть что-то приготовь!»
Но Тома курса не сменила:
«Я приготовила любовь,
Когда ты злишься – это мило».
Движением с ним объединилась,
Из женской ласки ассорти,
Всё снова как-то закрутилось
В порочном, сладостном пути…
Еда сменяла их интим
И обсуждение разных тем.
Настолько хорошо, как с ним,
Ей не было вообще ни с кем!
Лишь вечером второго дня
Очнулись вместе от дурмана.
«Любимый, отпусти меня,
Икса забрать у ресторана,
Ещё мне надо маникюр,
Массаж от ягодичных складок,
Ну и другой ряд процедур,
Чтоб навести везде порядок!»
Любимый?! – Коля поперхнулся,
Он чувств давно не выдавал.
Когда-то чуть ли не свихнулся,
Теперь тела он просто брал…
Хоть часто жертвовал на храм,
Но главное не сохранил,
Не верил больше небесам
И душу тоже не любил.
А как тогда любить возможно,
Если любовь – и есть душа?
Он жил без страсти, осторожно,
Живое всё в себе глуша.
Водитель Тому вёз к машине.
Вопрос серьёзный в голове:
«Признаться или нет Марине
В измене и своей вине?
Конечно, лучше позвонить, –
Так думала она в дороге, –
Ещё как хочется курить,
И как дрожат приятно ноги…»
Красивый палец сенсор жмёт,
Гудок гнусавит у виска.
Марина трубку не берёт,
Не слышит, у неё тоска.
В недоподаренной квартире
Она с подругой горе глушит.
Декор в чудовищном ампире,
Кальянный дым, вино и суши.
Масяня фыркнула от кокса.
«Он – с лабутенов13 твоих пыль!
Мозги, пробитые от бокса!
Зачем тебе такой утиль?
Потом, с чего ты вдруг решила,
Что долг он не погасит свой? –
Спросила и пошевелила
Слегка немеющей губой. –
И, кстати, ты ему звонила?
Тебе он что-то рассказал?
Скажи хоть что-нибудь, Марина!
С Тамарой в связь уже вступал?»
Вообще Масяню звали Зиной.
Неординарный внешний вид
Служил естественной причиной
Её прозвать так без обид.
Ширококостная фигура,
Но глаз красивых синева,
Розовогуба, белокура,
Но редькой кверху голова!
Обеспокоенность вопросов –
Скорее, подлость Зинаиды,
Наркозависимость у носа
И две попытки суицида!
Всем представлялась как психолог,
И добавляла, без сомнения,
Что нумеролог и таролог
Живут в ней с самого рождения!
Мечтала выпить аяуаски14,
В астрале15 открывала дверь,
Охотно сочиняла сказки,
Что лось – её тотемный зверь16.
Эзотерическая каша,
Которой потчевала всех,
Так отражает время наше,
Когда в невежестве – успех!
Марина в искренность подруги
Вообще не верила, но всё же,
Жалеть себя и гнать испуги
Одной больнее и дороже!
На Колю, в общем, наплевать!
Очередная перспектива
Невестой для кого-то стать
Со свистом пролетела мимо.
Вот долг, ещё и под проценты, –
Реально для Марины мука!
Не надо брать в кредит презенты!
Её пример – другим наука.
«Ты знаешь Колю, он пробитый,
И в этом слове – всё в одном!
Сказал мне, что вопрос закрытый!
Меняем тему, в горле ком!»
Груди помог вздохнуть кальян,
Снимая спазмы и недуги.
Со взглядом инопланетян
Сидели якобы подруги.
Мгновением позже этим взглядом
Поймали свет от телефона,
В экране имя было ядом:
Четыре крупных буквы – ТОМА.
«Смотри, она ещё звонит!
Я не могу в это поверить!
Скажу сейчас: «У Коли СПИД!»
Пускай бежит себя проверить!»
«Алё… – промямлила Тамара, –
Марина, надо пересечься!
Не зная, что вы с Колей – пара,
Себе позволила увлечься!
Не виновата, просто случай,
Я всё готова объяснить!
С меня Шанель, Диор и Гуччи17,
Что хочешь, можешь попросить!»
Марина с выдохом спокойно:
«Пока я дома, приезжай,
Но только это всё отстойно.
Серьёзней что-нибудь давай!»
«Конечно, купит босоножки,
Ну, может, сумок пару штук,
А я потом живи в сторожке!
Что в голове подобных сук!?» –
У пострадавшей мысль такая
Беззвучно пронеслась вдогонку,
Желание присовокупляя
Лягнуть соперницу в печёнку.
Тамара дальше продолжала:
«Да нет, послушай до конца,
Ещё я парня отыскала
Тебе для брачного венца!»
Берёт визитку на дне сумки
Того, кто Тому знал во сне,
От гениальности задумки
Пошёл прилив ума вдвойне:
«Нарядный, умный, не наркоша,
Свой бизнес, море перспектив!
И имя милое – Алёша!
Сплошной получишь позитив!»
«За ипотеку позитивом?
Ещё советы в тему есть?
А может, носом ты сопливым
Ко мне не будешь больше лезть?»
Марина сорвалась на крик:
«Теперь без денег я одна!
Да хрен тебе на воротник!»
Закончен разговор. Война!
Включилась тут же Зинаида:
«Пиши чернилами желание,
Я чувствую её флюиды
Через любое расстояние!
Прощать всё это так нельзя!
Как носит свет таких бабищ?
Сейчас пошлю туда лося!
За месть с тебя всего пять тыщ!»
Закрыв глаза, открыв ладони,
Масяня напустила вид,
Что главной молится иконе
И с кем-то где-то говорит!
6
Уже в своём автомобиле
Тамара стала заводиться:
«Видала я её в могиле,
Раз не готова примириться!»
Проблема только в соцсетях,
В одном с Мариной общем круге,
В подписанных на них друзьях,
Кто ставит лайки на досуге!
Рулила для себя, неспешно,
Вдруг ощутила странный жар,
Как будто кто-то обнял нежно.
Исчез в моменте свет от фар,
Ей показалось, что в салоне
Внезапно стала не одна.
На питерском осеннем фоне
Висела полная луна.
Удар. Красотка закричала.
Блик света подтвердил испуг:
У «зебры» женщина лежала.
И больше никого вокруг.
Мгновенно Тома просчитала,
Что пешеходный переход
И то, что пару дней бухала, –
Опасность для её свобод.
Выходит. Бампер, след от грязи
И тело тёмным силуэтом.
Захлюпала в мобильной связи
За помощью и за советом:
«Любимый, я не виновата…
Всё как-то резко… Хлоп, удар…
Мне не хватает слов без мата!
Такой мистический кошмар!»
Пробитый подключился к теме,
Своим не мог не помогать:
«Скажи, ботинки улетели18?
И прекрати уже рыдать!»
«Давай быстрей видос запилим19!» –
Чужие влезли голоса.
Совсем уж в молодёжном стиле
Глаголом жгли они сердца:
Ща выложим без редака22!»
Тамара, видя их, икнула:
«Откуда вы, два мудака?
Я вам согласие не давала
На эту съёмку! Оба вон!»
И тут же их зачем-то стала
Снимать уже на свой айфон.
Ребята вдруг оцепенели,
Безвольно глядя на Луну.
Глаза обоих потускнели,
И губы выдали слюну.
Тамара к телу повернулась,
А тело рядом с ней стоит.
Она так глупо улыбнулась…
«Простите, Коля говорит!»
Зачем сказала – не понятно,
Ещё и трубку показав.
«Алё», – произнесла невнятно,
Вообще свой голос не узнав.
«У нас все живы, всё нормально,
Сама тебе перезвоню! –
И с отрешённостью, формально, –
Спасибо! Я тебя люблю».
Всё это время продолжала
Смотреть в глубокие глаза
Той, кто как мумия стояла,
Пока ни слова не сказав.
Подобных странных ощущений
Тамаре знать не приходилось.
Чтобы развеять ряд сомнений,
С надеждой, что ей всё приснилось,
Сама себя во рту кусает.
На языке – и боль, и кровь,
Которую она глотает,
Изменой убиваясь вновь!
Не сон! Кошмар был явью точно,
Её держала чья-то сила
Физически, ментально, прочно.
Вдруг женщина заговорила:
«Не беспокойся, всё пустое,
А про аварию забудь.
Поверь мне, дело не простое –
Послать меня в последний путь!
Вот довезти меня до дома
Теперь придётся, уж изволь!»
«Конечно», – прошептала Тома,
Во рту прошла при этом боль.
Баварский рокот от турбины23,
Тамара занимает ряд.
Там, где была её машина,
Лишь блогеры вдвоём стоят…
VII
Для свадьбы все приготовления
Неслись обычной чередой,
Для каждого своим волнением
Привычный разогнав покой.
У Лиды платье на заказ,
Такой приятно-долгожданный,
Чтоб официально в первый раз
Быть в нём особенно желанной.
Тут хлопоты её отца
Кто после объявления даты
Сказал, подарит два кольца
И на банкет даст пол-оплаты.
У Коли всё гораздо хуже.
Чтобы легенду разыграть,
Ему совсем другое нужно –
Фальшивые отец и мать!
На роль отца есть кандидат,
Из старых, опытный, не фраер,
Рецидивист-аристократ,
Наставник Коли – Игорь Майер.
Он двадцать в сумме отсидел,
Начитанный, интеллигентный.
«Колян, ну это беспредел!
Замес вообще беспрецедентный!
Ты, слушай, жизнь вся впереди,
Я мысль тебе одну прокину,
Ты никогда не разводи
Тех, кто тебе прикроют спину!» –
Суровый голос с хрипотцой
Пытался донести, как мог,
Что слишком дорогой ценой
Жених любовь свою берёг.
«Пойми, что рано или поздно,
Но правда всё равно всплывёт.
Я не соскакиваю, просто
Гнилая тема не пройдёт!» –
Словами выстраданной боли
Пытался Старший дать совет.
Последующий ответ от Коли
Свёл все старания на нет:
«Спасибо, Игорь, благодарен,
С тобой согласен – всё не так.
Я очень сильно в сердце ранен!
Прости, что я такой дурак!
Я незаметно потерялся,
Живу, как Штирлиц, день за днём.
И так, в конце концов, заврался,
Что всё внутри горит огнём!
Расчёт такой. Родит ребёнка,
Куда ей с корабля деваться?
Коляски, соски и пелёнки
Ей не позволят взбунтоваться.
А там, глядишь, мои остынут,
Тем более буду папой, мужем.
Ну что, они семью не примут?
Сейчас, сейчас мне выход нужен!»
«Пусть не по мне, но раз уж так,
То не вписаться не могу,
И хоть ты с бабой и слабак,
Давай замутим делюгу24!» –
Сказал наставник, отвернулся,
Глотнул безумно крепкий чай.
От вкуса головой вернулся
Туда, где ходит вертухай25.
Неспешно что-то закурил,
Дым заклубился в его доме,
Он с сожалением решил
Пойти на это против воли.
«И, знаешь, вот что ещё взвесь.
Нужна ли аферистка-мать?
Послушайся хотя бы здесь –
Её вообще не нужно брать!
Так проще, да и меньше лжи,
И для твоей не так ревниво,
Про папу позже расскажи.
Уж если делать, то красиво!
И не планируйте венчаться,
Иначе я не при делах,
И так грехи всё время снятся,
Не буду врать при куполах».
«Об этом речи нет вообще! –
Воскликнул Коля так по-детски, –
Иконы не было в хруще26,
Я же продукт насквозь советский!»
Он в душу верил, в церковь – нет.
Спасибо партноменклатуре,
Оставившей циничный след
В атеистической культуре!
А Лида в празднике жила,
Летала по квартире, пела,
Она с утра и до утра
От счастья женского пьянела.
Свой день волшебный представляла,
Стараясь всё предугадать.
Гостей по списку проверяла,
Чтоб понимать, как их сажать,
Была на связи с тамадой,
К ней дважды приходил фотограф,
Уже с фамилией другой
Тренировала свой автограф.
Сбылась и девичья мечта!
Волшебный мир любой принцессы –
Готовы платье и фата
Для самой главной в жизни пьесы!
Она кружится с ними в танце,
Как будто Николай ведёт,
Блеск глаз и щёки все в румянце.
«О Боже, как же мне везёт!» –
Шептала нежными губами,
Судьбу благодаря свою.
Рисунок вальса под шагами,
Пульс слов: «Я так его люблю…»
Он абсолютно совершенный,
Мужчина жизни навсегда,
Он был единственным и первым,
Кому она сказала: «Да!»
Нет, не была она наивна,
Не закрывалась от людей,
Всегда мила и позитивна,
Общаться просто было с ней.
Ещё она всех поражала
Универсальностью талантов.
Не важно, что ни начинала: