Нотариус. Байки

Вызов принят

В девяностые вообще так принято было. Мальчики хотели стать бандитами, а девочки не то чтобы хотели, а видели путь вырваться из беспросветки и бесперспективы в проституции. Шутка очень близкая к истине, а на самом деле, судя по доступным для обучения факультетам, дефицит был в трех профессиях: экономист, юрист и никому не понятный “менеджер”. Так как за обучение, после развала Союза, стало можно брать деньги, то каждая более-менее приличная путяга или технарь, тогда переименованные в лицей или колледж соответственно, начали обучать юриспруденции, экономике или упаси боже менеджерству.

Не минула чаша сия и меня, автора этих строк.

Вернулся я из армии, куда был призван, лишившись отсрочки, сразу на первую чеченскую (1993 – 1995 гг. – последний призыв на срочную службу на полтора года, затем срок службы увеличился до двух лет). Однополчанам привет огромный! Положив прибор на изучение органической химии и гордо подняв голову, я ушел из “кАлЭджа”, с факультета “Инженер по производству и изготовлению изделий из пластических масс”, где органическая химия рулила и решала и была основой всего. Взял справку об академическом отпуске, сдал экстерном экзамены за одиннадцатый класс весной девяносто шестого года и уже ближе к осени поступил на первый курс альма-матер.

Скажу честно, я не знаю как сейчас, но тогда бытовало мнение, что любой платный институт, это не что иное, как покупка диплома в рассрочку. Мои бывшие одноклассники (и вам тоже огромный приветище, други) откровенно смеялись надо мной – работать с восьми до восьми, чтобы все заработанное потратить на обучение в институте, когда ценность образования устремлялась к нулю. В тот момент они, таксуя и работая по дереву, получали в десятки раз больше, чем если бы я уже закончил институт и пошел работать юристом по специальности. Но я знал, к чему стремился. Вдолгую я оказался прав, но это история из другой книги.

Нельзя сказать, что институт тяготил. Это было заочно, – грустнее работать. А вот в самом процессе обучения… Помню несколько преподов, все они в тот момент одновременно гнули горб в МГЮА и у нас. МГЮА как основная работа, а у нас как платформа для заработка на тех, кто в МГЮА попасть не смог или не знал что можно. Я например, не знал.

Первые два курса все проходные/основные предметы вел у нас один преподаватель по фамилии Энвер. Больше ничего о нем не помню и не знаю. Он уже тогда был болен ДЦП. Он был сама настойчивость и самореализовался в тысяче областей – начиная от истории и Римского права и заканчивая физикой и математикой. Этот пример несгибаемой воли, пытающийся получить от жизни все, что можно получить, попал мне на глаза еще раньше чем Стивен Хокинг. И если Хокинг самореализовался в научно-популярной литературе, то Энвер за время, отведенное ему богом, хотел выучить и вывести в люди хотя бы пару балбесов. Низкий поклон тебе, Учитель.

Именно тогда я услышал первую юридическую байку. Говорили, что она имела место быть как раз у нас, но к сожалению не имея доказательств, я не буду никому приписывать ее точное, стопроцентное авторство.

Преподаватель по гражданскому праву на экзамене у четвертого курса (это конечно еще не государственный экзамен, но вполне серьезный) просит принести ей зачетки тех, кто хочет пятерку. Половина аудитории встает и, получив пятерку, довольная уходит. Процедура повторяется с четверкой. Потом с тройкой. Те оставшиеся, кто не хотят получать халяву, задают преподавательнице вопрос: «а какого собственно, происходит-то?» И преподаватель, обведя взглядом жалкую кучку потенциальных двоечников и колушников, говорит, кивая в сторону закрытой двери в аудиторию: “Запомните друзья – чем больше вот таких юристов, тем выше у нас с вами зарплата.”

В тот момент все юношеские мечты были устремлены в сторону адвокатуры, все же начитались хлынувшую в страну американскую версию юриспруденции, и на “проходные предметы” заочники положили большой болт. Когда, на четвертом курсе пришла пора сдавать зачет по нотариату, сей предмет был успешно забыт, забит и не учтен. Знали только что “нотариус копии заверяет”. Преподавателем по нотариату была бывшая нотариус. После третьей попытки сдать всей группой зачет, она собрала зачетки и проставила его. Ставя зачет мне, она глубоко вздохнула и сказала: “Надеюсь в этой жизни ты нотариусом не будешь никогда”.

Вызов был принят, как сказала бы сегодняшняя молодежь.

Хозяйка улья

Путем длительных и тяжелых переговоров, проходивших минут пятнадцать, может быть двадцать, были расставлены все точки над Ё, и в июне 2003 года я вышел на работу помощником нотариуса. Деньги просил мне не платить – как я тогда выражался, я шел за знаниями, а не за зарплатой. Так как любой труд все-таки должен быть оплачен, а мой не оплачивался, в связи с этим произошло несколько курьезных моментов.

Работа была тяжелая. Не в том смысле что мешки таскали, а в том смысле что прием с девяти утра до одиннадцати вечера, а после одиннадцати вечера до часу – двух ночи обработка массива документов, принятых в течение дня. Нотариус выстроила систему таким образом, что наказания для сотрудников были индивидуальными, но исполнялись всем коллективом. Должен ты ну допустим зарегистрировать все заявления в наследственные дела – вот хоть чучелом, хоть тушкой – будь добр – сделай, ибо если не сделаешь, то все равно тебя оставят доделывать, но оставят доделывать не одного, а всю команду. И пока ты регистрируешь эти заявления остальные сидят и ждут пока ты это сделаешь. Они конечно могли бы пойти домой, но нельзя. Коллективно-индивидуальная ответственность.

Однажды распечатав сразу на чистовик простенький документ я принес его на подпись к нотариусу. Она, посмотрев и все проверив, переставила два слова местами и сказала переделать. Подумав что это уже окончательный вариант, опять распечатал на чистовике. Она опять, проверив, переставила два других слова местами и сказала, что с завтрашнего дня все документы я буду делать на бумаге которую купил сам. Вот так, мало того что работал за знания, так еще и на своих собственных “инструментах” что называется.

Моя супруга называла мою начальницу пчелой – хозяйкой улья, ибо организация труда в конторе и правда больше всего напоминала улей. Теперь, когда у меня собственная контора, я использую некоторые ее методы «воспитания» подчиненных. Но далеко не все.

Однажды в процессе стажировки «хозяйка улья», благодаря которой я получил лицензию и все же стал нотариусом, сказала такие слова: “Друг мой, запомни, не важно кто ты. Важно как ты работаешь. Даже если ты директор мира, а работаешь в строгом соответствии с законом и инструкциями, то до пенсии будешь трудиться директором мира. А вот если ты дворник и плюешь на закон, то в итоге окажешься в тюрьме даже выполняя столь малые социальные функции. Люби и уважай закон.”

Это если честно значительно облегчило и мою жизнь и отношение к ней. Ну и как бы странно это ни прозвучало – мне стал более понятен наш нынешний Президент В. В. Путин.

Моё свидетельство о смерти

Как и в любой профессии, в нотариате есть шутки понятные только внутри, иногда сообщества, иногда коллег, а иногда вообще в отдельно взятой конторе. Так как у той коллеги, у которой я начал стажировку основной массой были наследственные дела, то и прием населения был в основном по наследству.

Как она сама говорила “Нет ничего более взрывоопасного чем очередь из тех, кому нужна доверенность на машину, и наследников по наследственным делам”. Это действительно так. Не знаю почему, но если такая гремучая смесь образуется в коридоре, то они обязательно поругаются причем очень громко и никого не стесняясь. Впрочем это я отвлекся.

Поиск наследственного дела в действующих делах производился в конторе по дате смерти и фамилии умершего. Так как наследники часто путали, либо дату смерти, либо вместо фамилии умершего говорили свою фамилию, то, чтобы избежать подобных ситуаций, мы с остальными сотрудниками конторы обязательно просили свидетельство о смерти, чтобы самим прочитать фамилию, имя и дату смерти наследодателя.

Часто наследники, выдавая нам свидетельство о смерти, давали вдогонку фразу: “Вот мое свидетельство о смерти”, на что мы поправляли: “Может быть все же не ваше, а умершего родственника?”. В ста случаях из ста люди терялись, смущались и соглашались с нашей поправкой. Но только не в этот раз.

Напомню для знавших но забывших, и расскажу не знавшим про две тысячи четвертый год. Тогда произошло несколько террористических актов в Москве. Страшный год был. Незадолго до этих событий, мэр Москвы Юрий Михайлович Лужков обязался выплачивать денежные компенсации от города в адрес пострадавших, погибших в результате терактов и их родственников. Не помню какая сумма причиталась, не большая и не маленькая. Средняя какая-то.

Так вот, дядька приходит к нам в контору и протягивает свидетельство о смерти со словами: “Вот мое свидетельство о смерти”. На нашу стандартную поправку: “Может быть все же не ваше, а умершего?”, – мужик с ехидной улыбкой замечает: “Нет МОЁ”. Начинаем выяснять что да как.

Дядька решил отдохнуть душой и телом, уйдя на три дня в гаражи с друганами (это по его словам). Тупо забухал. Коромыслил в черную трое суток и в этот момент происходит теракт. Юрий Михалыч выступая по ТВ говорит, что всем пострадавшим и их родственникам положена компенсация, сам того не подозревая зажигает тайные нотки алчности у жены бухарика. Которая, недолго думая, хватает паспорт мужа, мчится в морг, опознает какие-то останки и встает в очередь за деньгами, откуда ее отправляют к нотариусу, открывать наследственное дело. Дело-то она открыла, а после открытия узнала, что ждать денег полгода нужно. Из-за чего приуныла и вернулась домой. Шесть месяцев с даты смерти дается на определение круга наследников и состава наследственного имущества, а с птичьего юридического на простой советский – полгода чтобы определить кто и что наследует.

Мужик, побухав трое суток, тоже вернулся домой, хотел взять паспорт и… не знаю зачем но, паспорт ему потребовался немедля, а из всех документов что были на его имя у него в наличии оказалось только его же свидетельство о смерти. Свидетельство о рождении он давно потерял, быстро его не восстановишь, так как сам он был родом из-под Хабаровска, а паспорт его благоверная сдала при “опознании” останков.

Что делать дядька не знал. Вот и пришел к нам за консультацией. Отправили мужика в суд. Чем закончилось дело не знаю. Но о нем писали в “Московском Комсомольце”, да и жену того мужика я с синяком под глазом видел после.

Все-таки алчность нехорошее чувство. Совсем не украшает человека.

Маски шоу

Коллега у которой я проходил стажировку в основном занималась ведением наследственных дел и выдачей свидетельств о праве на наследство. Говорят что в нотариате оформление наследства это одна из самых сложных тем. Так как ни разу за всю свою карьеру я не делал только морской протест, то к сожалению, не зная всей картины, сравнить не могу.

Морской протест, это когда судно с грузом выходит из точки А в точку Б и перед выходом груз страхуется. Если судно попадает в шторм и весь груз или часть его портится, то чтобы получить страховое возмещение, капитан судна по прибытии в точку Б обращается к нотариусу, для составления того самого морского протеста. Протестуют против поведения моря. Ай ай ай так делать, океан! Понятно?

Наследственных дел было много. Обычно с вечера мы готовили черновики свидетельств о праве на наследство для выдачи на следующий день. А тут нашу пчелу-хозяйку вызвали в суд и она попросила обзвонить всех тех наследников кому назначено на завтра, для того чтобы перенести выдачи, так как исполняющего обязанности у нее не было.

До одного человека дозвониться не смогли. Тогда ее помощник сообщает, что ему этот адрес как раз по дороге домой и он может на него заехать и предупредить. Адрес был ну например… Васильковая улица дом 51.

Чтобы еще понятней было, до введения компьютеров и всеобщей сети наследственные дела по улицам вели нотариусы. Вот эта улица как раз закрепилась за моей работодательницей, то есть наследственное дело можно было открыть только у нее.

Через десять минут после отъезда сотрудника по адресу, раздается его звонок и известие: “Дома 51 по этой улице нет, не было, и вероятно, никогда в жизни не будет”. Смотрим что же там в наследственном деле. А там дедушка который умер три года назад оставил завещательное распоряжение в банке на имя Иванова Ивана Ивановича. Не сына ни брата и никакого другого родственника. Просто на Иванова Ивана Ивановича.

Долго ли коротко ли но нотариус в суд не поехала, а вызвала на следующий день ребят серьезных, в масках черных, закон охраняющих. Скрутили те Иванова Ивана Ивановича и узнали мы удивительную историю.

Сотрудник банка нашел счет, по которому не было никаких телодвижений. Оказалось что счет принадлежал умершему дедушке. А на счете много денег. По закону – выморочное имущество которое должно перейти в собственность государства. И в этот момент жаба злая напала на сотрудника банка. Были подделаны три документа. Первый и самый главный – завещательное распоряжение где завещается все другу “банкира” Иванову Ивану Ивановичу. Второй и третий – документы из ДЭЗа (это сейчас одно окно, а раньше окон было много), справка что умерший проживал по адресу Васильковая улица дом 51 и выписка из домовой книги, что проживал один одинешенек.

Не вызвали бы нотариуса в суд и не решила бы она перенести выдачу, так бы мы никогда и не узнали что такого дома по улице Васильковой нет и не было никогда. Тридцатым домом нумерация там заканчивалась. Можно сказать его величество случай. Жаль что нет такого нотариального действия как протест на отсутствующий адрес в городе.

Недостойный наследник

– Да как же так то, сынок? – Бабушка, сидевшая напротив, была искренне возмущена. Красные от слез и недосыпа глаза делали ее похожей на привидение. – Эта тварь значит мою дочь убила, внучку матери лишила, еще суд приговор не вынес, а он уже унаследовать пытается? Где справедливость то? – причитала она.

Сил плакать и ругаться у нее не было. Она меньше шести месяцев назад похоронила дочь. Осталась одна с внучкой, и зятем – убийцей.

Жила-была себе счастливая семья. Мама, папа и дочурка. Все было как у всех и дом полная чаша. Любовь, мир и согласие. И наркотики. Ими папа увлекся. Да так серьезно что в одно прекрасное утро взял и зарубил жену на глазах дочери подростка. Девчушка спряталась в шкафу, ничем себя не выдала. На ее показаниях и строилось все обвинение. Опеку над дитем оформила бабушка – мама убитой. Обратилась к нам, открыла у нас наследственное дело собрала все документы.

Прошло почти полгода со дня смерти как появляется в конторе адвокат “папы”. И подает в наследственное дело заявление о принятии наследства. А у нас выхода нет – мы обязаны принять любое заявление до истечение полугода с даты смерти – ибо в течение них определяется кто и что наследует. А ведь мужа умершей никто же наследства не лишал. Завещания с лишением его права на наследство нет. Так и приняли заявление, отзвонились бабуле. Рассказали ситуацию.

– Так что же делать, сынки? Куда идти, как этого гада вообще от нас отвадить?

– Бабуль, надо его признать недостойным наследником. Обращаться в суд и в суде доказать что он не имеет права наследовать так как он и убил наследодателя.

Это сейчас сам нотариус может, имея на руках приговор суда, признать недостойным наследником. А раньше надо было решать все в судебном порядке. У бабулечки же денег не хватало ни на адвоката ни на представителя.

Помогли чем смогли – и исковое написали и даже скинулись на госпошлину – благо не много было по тем деньгам.

Иногда все же радует как наш “законотворец” ГД РФ реагирует на “вызовы”. “Отпинали” мы того наследничка – убийцу. Не дали ему унаследовать, но сколько нервов и сил это стоило матери убитой…

Когда уже наш законодатель начнет любить тех кто эти законы исполняет? Ну ведь себе домой никто не купит то, что самое дешевое? Ну не купите вы себе самый дешевый штопор – купите средней цены, но самый практичный! По соотношению цена/качество.

Никто почему-то не задумывается что согласно 44 Федерального закона государство, в лице исполнителя, обязано купить себе в пользование самое дешевое, а не самое практичное. Бред же. Требую от Государственной Думы РФ, чтобы включали при разработке законодательства не только мозг и бережливость, но и здравый смысл.