Полное собрание стихотворений и поэм. Том III
«Стихи Э. Лимонова требуют от читателя известной подготовки. То, что представляется в них эксцентричным, на деле есть не что иное, как естественное развитие той поэзии, основы которой были заложены М.В. Ломоносовым и освоены в нашем столетии Хлебниковым и поэтами группы О бЭриу. Обстоятельством, сближающим творчество Э. Лимонова с последними, служит глубокий трагизм содержания, облечённый, как правило, в чрезвычайно лёгкие одежды абсолютно сознательного эстетизма, временами граничащего с манерностью. Обстоятельством же, отличающим Э. Лимонова от обэриутов и вообще от всех остальных существующих и существовавших поэтов, является то, что стилистический приём, сколь бы смел он ни был (следует отметить чрезвычайную перенасыщенность лимоновского стиха инверсиями), никогда не самоцель, но сам как бы дополнительная иллюстрация высокой степени эмоционального неблагополучия – то есть того материала, который, как правило, и есть единый хлеб поэзии. Э. Лимонов – поэт, который лучше многих осознал, что путь к философическим прозрениям лежит не столько через тезис и антитезис, сколько через самый язык, из которого удалено всё лишнее».
Иосиф Бродский,поэт, русский и английский эссеист,драматург, переводчик,лауреат Нобелевской премии по литературе 1987 года
Мы – национальный герой (1974)
I. Текст
Русский народный поэт и национальный герой Эдуард Лимонов и его жена-поэтесса и национальная женщина Елена Щапова по личному приглашению президента французской республики сегодня утром прибыли в Париж.
В 18 часов 30 минут по парижскому времени в Парижском муниципалитете состоялся приём в честь русского национального героя Эдуарда Лимонова и его жены Елены, воплощающей в себе национальный тип русской женщины.
На приёме присутствовали видные дипломаты, промышленники, звёзды артистического мира, известные современные французские писатели.
Шампанское и улыбки – вот стиль этого праздника!
Господин мэр Парижа от имени французского народа вручил русскому национальному герою и его жене почётные французские паспорта и дипломы «Почётный гражданин Франции».
Эти русские, эта пара покорила нас всех. Россия вновь удивила нас. Мы готовы жить в мире и дружбе с Россией именно потому, что там живут такие парни, как этот Лимонофф. Русские женщины всегда славились своей красотой. Елена превзошла все наши самые смелые ожидания!
Лимонов сказал:
«Простые люди представляют статику жизни. Я же – её динамику».
Поэт Лимонов взял лодку и катается в ней по Сене. Мутная Сена передаёт Лимонову приветы от всех других поэтов – от загадочного Бодлера, от загадочного Лотреамона и других. Поэт Лимонов снял шляпу – Ах, Сена, Сена – говорит он и не думает что Ах, Волга, Волга. Волги он в России не видел. У него есть только воспоминания о нескольких семьях, о скучности и одновременно мистичности извечных русских квартир, где всё едва оживилось техникой. «Старого французского винца б, выпить, я вполне, еще не слаб, старого французского бордо, от него приятно и бодро, старого французского вина, от него…» и так далее – думает Лимонов, разглядывая полоски воды.
Поэт Лимонов зашёл в квартиру в Париже и страдает ностальгией. Эх, русских рож сюда б! – говорит он чуть ли не вслух. Но русских рож нет.
Каким я кажусь французам со стороны? – думает он. Провинциальным? Смешным? – неизвестно.
Поэт Лимонов ещё не вошёл в западную жизнь. Он в стороне.
Лимонов как национальный герой гуляет в парке. Его внимание поглощено растительностью парка. Есть очень много приличных людей, тоже гуляющих в парке. Тут может раздражать мелочность приличных людей, их разговоры о службе. Лимонова останавливает человек, он представляется – Антониони! – не хотите ли сниматься в моих фильмах? О да! – говорит Лимонов – мне ваше предложение нравится.
И Лимонов снимается в фильме Антониони «Мы из Москвы» и становится ещё более известным и национальным.
Что характерно, так это следующее:
Лимонов, можно сказать, тип русского человека и по внешности и по внутренности, и гениальный режиссер Антониони недаром обратил на него внимание. Так вот оказалось, что не Елена-красавица, а Лимонов с маленькими глазками и надбровными дугами стал первым сниматься в фильмах. Тут он её немного опередил.
Лимонов однажды был приглашён Сальватором Дали в ресторан. Дали сидел привязав кончики усов к листьям и веткам двух фикусов. Тонкие шёлковые нити тянулись от Дали в стороны. Лимоновскую спину заливало солнце. Вдвоём они представляли прелестную светлую группку. А что они ели, до сих пор остаётся загадкой. А говорить они ничего не говорили, но именно после этого Дали радостно проиллюстрировал поэмы Лимонова «Золотой век» и «Русское». А Лимонов в свою очередь сшил Сальватору необыкновенные панталоны из кусочков ткани.
Весной как-то в прошлом Лимонов пересекал Бискайский залив на грузовом пароходе «Барон Унгерн». И в трюме он обнаружил белогвардейские русские припасы. Бей их! – сказал Лимонов и втайне от команды ночью выбросил припасы за борт.
Таким образом Ленин и революция победили интервентов и белогвардейцев.
А ведь Лимонов мог бы поддержать и противоположную сторону.
Лимонов в сопровождении всех актёров и актрис мира любезно согласился устроиться на работу актёром мирового масштаба. Его успешно просмотрели страны третьего мира, и даже твердыня Китая согласилась поглядеть на него своим жёлтым глазком. О милая твердыня милого Китая! – сказал Лимонов – я жму твою жёлтую руку. Ты внесла вклад. Миру мир! – закричали актёры и актрисы.
Лимонов снимался в фильме, вокруг нищих и хиппи он кружил. Я освою окружение! – говорил он и всё время выпивал. Наконец он напился как свинья, и девочки и мальчики торжествующе его куда-то унесли. После этого он пропал и появился только через несколько месяцев в другом костюме.
Наш Лимонов и их Анри Мишо стояли на куче мусора. Этот мусор состоит: говорили они и далее перечисляли все 34 642 названия, из которых состоит мусор в сильно развитой капиталистической стране.
Пока Лимонов жил в России, он успел залезть во все уголки, сараи, дома, постройки, трубы, чердаки и подвалы. Он особенно хорошо знал устройство и трещинки стен, когда они под самым носом, и был специалист по микроместности. Поэтому когда он увидел французские горы и итальянские горы, они не произвели на него впечатления. Гораздо лучше – чёрное железо гаечного ключа – сказал он и глубоко задумался.
Летом как-то в жаркий день Лимонов шёл по улице Фероньер и нёс портрет философа Григория Саввича Сковороды, замотанный в старую оренбургскую шаль. К нему подошли два туриста-англичанина и спросили, что он несёт. – Я – Эдуард и несу портрет. Туристы очень удивились, а Лимонов подумал – В такую жару Григорий лежит в платке, мог ли он представить, что о нём будут справляться два англичанина. И тут Лимонову представилась тягучая странная Украина – он чуть не заплакал. Но подумал он – тоска по родине – удел простых людей. Человеческие отношения существуют везде, и мне остаётся только влезать в них. С этим решением Лимонов пошёл дальше, настороженно прислушиваясь к звукам французской столицы.
Приехав в Марсель, уже оттуда Лимонов и Елена поехали в Ниццу. О этот юг, о эта Ницца! О как их блеск меня тревожит – сказал Лимонов, опустившись к самой воде и погрузив руки в Средиземное море.
Стоя у Эйфелевой башни вместе с Еленой, которая крутилась, напевала и хотела прекрасной жизни, Лимонов опять стал философом. Инженер Эйфель построил эту башню из золота. Против неё возражали люди искусства, а сейчас она вросла – в, и стала символ. Пол Елены чётко обозначен. Она крутится и напевает… вокруг нас воздух и вот пошёл человек похожий на Христа.
Живя вначале высоко под крышей на улице Дружелюбного Восклицания, Лимонов развёл у себя на небольшом балкончике кур, а затем к зиме и поросёнка. Он откармливал его отходами из ведра и был рад поросёнку. В конце концов, когда поросёнок увеличился и окружающие французы стали жаловаться на запах, Лимонов пообещал им съесть поросёнка в ближайший же религиозный праздник. Так он и сделал. Он пригласил Жана со скотобойни, и Жан ловко лишил поросёнка жизни. Лимонов при этом лицемерно и сентиментально плакал, говоря, что поросёнок напоминал ему о родине.
Стремление национального героя Лимонова к славе и известности было всегда необыкновенным, а по приезде в Париж увеличилось ещё. Не было ни одной известной личности из мира театра, кино, из поэтов и художников, с кем бы Лимонов не хотел познакомиться. С первого же знакомства он вёл себя так, словно знал человека уже целый век. Он похлопывал деятеля по плечу, обращался к нему «милый мой», развязно крутился и говорил по-французски очень плохо. К тому же ещё ни в грош не ставил Великую Французскую революцию, её лозунги, смеялся над профсоюзами и студентами… но врагов он не наживал. Люди не хотели с ним связываться, ибо кто же переспорит национального героя.
Когда я читаю – я символизирую тягу моего народа к знаниям.
Когда я занимаюсь любовью – я символизирую огромный эротизм моего народа.
Когда я напиваюсь – я символизирую тёмные стороны русской души.
Когда я ем – я прикасаюсь к плодам земли, и это корни моей нации.
Так говорил Лимонов
и два-три случайных иностранца слушали его улыбаясь. Если Вы хотите понять русских – взгляните в меня – тут Лимонову что-то стукнуло в голову, и он убежал.
Будучи на приёме у Президента Французской Республики, Лимонов сказал ему, что коллекционирует титулы людей. И мой тоже – с улыбкой спросил президент?
О да! Вы в моей коллекции займёте место сразу посла королей – учтиво сказал Лимонов. Короли – это нынче такая редкость, трудно с достаточно древними династиями. А вот императора – так и вовсе ни одного.
Папа Римский – один,
Далай-лама – один,
– отчитался Лимонов.
Лимонов отнёсся к президенту невежливо.
Как-то Лимонов и папа Римский стояли на балконе. Внизу толпился народ. Мальчишка, пробегая мимо, спросил у пожилого рабочего – Кто это на балконе с Лимоновым стоит? – Да говорят папа какой-то Римский – сказал рабочий. – И чего в нём Эдька наш нашёл?!
В один из весенних дней своего пребывания в Париже Лимонов купил собаку. Собака есть собака, её в карман не упрячешь, и Лимонов из магазина повёл собаку домой. По дороге французские дети бежали за поэтом и кричали «Собака! собака!» по-французски.
Как-то раз:
На улице Жакоб, 36, в галерее Дины Верни состоялась выставка Лимонова. На протяжении шести часов национальные герой стоял, сидел, лежал и прохаживался. Билеты стоили 500 франков штука.
Когда национальный герой прожил некоторое время во Франции, то во Франции появилась мода на блюда, которые он особенно любил.
Это были:
Тройные щи,
Макароны с котлетами,
Шашлык.
Во всех приличных домах подавали такие блюда.
II. Комментарии к тексту
Художников может быть много
Поэтов может быть много
Национальный герой может быть только один
Национальный герой Лимонов выгодно отличается от псевдогероя Гагарина.
Тот не нёс в себе никакой духовной сущности.
Оболочка Гагарина была наполнена государством по его государственному усмотрению. Фактически государство взяло оболочку Гагарина и его имя напрокат.
Они оба дети России. Гагарин сын её казёнщины, казармы. Его родина – родина закрытых буфетов, генералитета и властей.
Лимонов – полное отрицание.
Чист и не замешан, никак не связан с государственностью. Сам создал себя. Прямая связь – Лимонов – люди.
В детском и отроческом возрасте Лимонов обожал украинский кладбищенский сад.
Он проводил там очень много времени.
И там же в пятнадцать лет он лежал, сжимая красную тетрадь.
Пытался писать стихи.
Лимонов помнит, как шумела в яблонях непогода и басом гудели старые тополя. Будущий национальный герой любил маленькие зелёные яблочки.
В мае национальный герой лежал на старой могиле под вишней. По нему ползали муравьи, ветер сдувал на него вишнёвые лепестки. Национальный герой лежал почти голый. Ему было семнадцать лет.
Он по-русски тяжело думал или вернее нет, он вчуствовался в мир.
В возрасте восемнадцати лет Лимонов посетил Кавказ. Он прошёл его в одиночестве пешком по всем кавказским дорогам. В диких ущельях шумели горные реки. Лимонову встречались люди, он работал в чай-совхозе, а потом с Кавказа ушёл.
Лимонов посетил:
Новороссийск
Туапсе
Ялту
Ассирию
Вавилонию
Очень долго жил в Египте
Неутомимый путешественник видел Лхасу и жил в ней
огромные поля цветов и диких трав веселили ему душу
и в заоблачной дымке словно слышался треск разрываемого шёлка
это давали знать о себе невидимые
Ещё он посетил Киев
Ригу
и многие другие города.
Лимонов жил в княжестве Монако
он жил в герцогстве Люксембург
он жил в королевстве Дания
он жил в республике и римской империи
он дружил с Атиллой царём гуннов
он был правая рука Чингиз-хана.
О читающих:
Читатель-простак любит Евтушенко
повыше рангом – Вознесенского
интеллигент элитарный считает, что любит Бродского
Исключительные люди любят Лимонова
Время старого пафоса во всех его формах прошло. Пришло время условности.
Лимонов – тонкое смешение странности жизни героя, иронии, энергичности и вся широкая страна перед ним.
Национальный герой Лимонов не тряпка интеллигент. Он силён в жизни. Захотел Елену – взял. А не растекался в пустых страданиях. А уж как казалось невозможно.
Нищий Лимонов взял красавицу от богача мужа. И ведь её склонность, любовь сумел завоевать.
И голодный и холодный Лимонов бывал весел и бескомнатный спящий на вокзале бывал весел. читая книгу
а пище радовался.
Лимонов сменил за семь лет жизни в Москве 126 комнат и квартир!
Приборы национального героя – чайник и телефон. И тем, и другим он пользуется в течение дня попеременно. То греет чайник, то пользуется телефоном.
В эпоху, когда в России нет личностей. Он – смеет быть личностью. И нет в нём мрака. Он – свет и надежда.
Во времена негражданственные – он гражданин. И самим своим появлением глубоко общественен. Он больше принадлежит тем, кто не имеет надежды. Он – надежда.
Своим примером национальный герой Лимонов говорит миллионам парней – «Смотрите – вот я! Своим упорством, своей самостоятельностью я добрался до высших должностей жизни. Я следовал только себе. И вы это можете. Вы можете попробовать тоже!»
Национальный герой Лимонов заставляет жить. Его девиз – изменение. Устойчивая раз и навсегда форма не для него.
Материалы о национальном герое Лимонове в ближайшее время опубликуют следующие журналы Америки:
«Ридерс дайджест»
«Атлантик»
«Ньюсуик»
«Роллинг стоун»
Как сообщает АПН:
Национальный герой Эдуард Лимонов был приглашен в Соединенные Штаты Америки журналом «Роллинг стоун». Целью поездки является ознакомление с жизнью молодежи Америки.
Дело в том, что кто-то же должен воплощать национальный тип человека. Лимонов как никто более подходит для этого. Если бы он был только непризнанный поэт со всеми слабостями, свойственными русскому интеллигенту, он не был бы национальный герой.
Охающий и ноющий униженный поэт – явление распространённое и явление уже скучное. Побеждающий обстоятельства, честный и красивый Лимонов победил свою непризнанность поэта тем, что стал национальным героем, то есть объединил судьбу, поэтическое и общественное. Великая честь ему и великая слава за то, что он создал новое.
Он официально утвердил общественный институт национального героя. Поставив его выше судеб и профессий. И сам стал национальным героем своей эпохи.
Старое устарело. Лимонов – личность свободного выбора. Он собственный ставленник. Он имеет самые большие в России основания говорить от собственного имени. Ибо он никому не служит, ни от кого не зависит.
Кроме того, он вообще симпатичный парень.
Стихи Лимонова народны
Они родились из:
песен старых песенников типа «Хаз-Булат удалой – бедна сакля твоя» Лимонов очень любил распевать их в детстве.
Писем, которые писала Лимонову бабушка «Эдинька, прелесть, радость и пончик!»
Не следует думать, будто Лимонов только поэт. Нет, он с таким же основанием может быть назван и ремесленником портным. Да, именно в совокупности поэта и русского ремесленного человека рождается Лимонов – национальный герой.
Вот садится солнце – Лимонов закончил дневной труд – подмёл пол комнаты от ниток, принял душ и сел ужинать. Он ест со сладким удовольствием старинного ремесленника. Он ест свой хлеб, свою ветчину, он устал и он доволен.
Национальный герой был на Красной площади и глядел на смену караула. Машина! – подумал он. Он чувствовал себя чужим. Он не чувствовал своей связи с государством. «Ели. Кирпичная стена. Кремлевский кирпич. При чем здесь я!»
Стоит Лимонов против Царь-пушки и, естественно, думает о Чаадаеве. Такого ума и всю жизнь в Москве и с удовольствием преклонение генералов принимал. А Царь-пушка возвышается, и ядра её лежат, вполне, кстати говоря, разумных размеров.
Лимонов говорит:
«Может бы, стоило бы предложить новые внегосударственные формы существования людей, вначале поэтов, художников, а затем и простых смертных. Не пора ли уже?»
26 января Лимонова видели в «пивном зале» на Большой Садовой.
Он не герой, вырастивший огромную свёклу. Но Лимонов и не герой, прочитавший три тонны книг.
Лимонов не герой подчинённый. Он герой самостоятельный. Он Илья Муромец и князь Владимир в одном лице.
В общественных отношениях в соотношении сил в России давно появилось что-то новое, чего упорно не желают замечать. Лимонов – выражение этого нового.
Впрочем, он национальный герой ещё и потому что таковой нужен.
Если национального героя не в состоянии выдвинуть русская государственность, то его выдвигает русская человечность.
В биографии каждого русского героя обязательно должно быть Иванушко-дурачество как метод, как стиль.
Ну разве не великолепны русские и других народов сказки!
Дурак немытый на печи лежит Иванушка, а потом шутя и играя дочь царскую в жёны берёт, да полцарства в придачу! Эха!
Такова же сказка о битлзах – из рабочих парней да в миллионеры всемирноизвестные.
Такова же сказка о Лимонове – Это ж надо из рабочего посёлка, где с хулиганами дружил, до национального героя дошёл!
Национальный герой говорит:
«Да я работаю на себя.
Быть красивым умным интересным гением-поэтом
и этим принести славу русской нации вот моё желание.
Чтоб национальному герою подражали
Чтоб одевались так, как он
думали так, как он».
Тип героя Мандельштама уже выветривается из интеллигентских голов и всё более устаревает.
Как-то Лимонов признался:
«На старости лет я изобрету машину для единовременного наложения всех красок, крема, пудры, ресниц на лицо женщины. Дабы облегчить женский труд и сэкономить женское время».
Национальный герой Лимонов обращается ко всем слоям общества. Он обращается к тем парням, которые способны к саморазвитию.
Национальный герой терпеть не может традиционного интеллигента – слабого, задёрганного, состоящего на службе. Первого русского поэта Тредьяковского министр Волынский бил палкой. Интеллигенту недостаёт мышц. Когда уже он их вырастит. И станет сильным и смелым.
Лимонов пьёт водку поставив бутылку прямо на развалины Колизея. Сгущаются сумерки, Лимонову жарко, он постепенно напивается и начинает петь песню «Из-за острова на стрежень, на простор хмельной волны, выплыва-ают расписные – …тритатата-тритата».
собираются итальянцы.
Лимонов говорит в ООН речь по поводу создания государства интеллигентов.
«Вы обязаны дать нам территорию на льготных условиях!» – кричит он представителю Австралии – «обязаны!»
Нас всегда угнетали и гнали и цари, и народы! Нам это надоело! Мы уходим от вас!
Как-то Лимонов обмолвился:
«Тот, кто занимается каким-то вопросом, несомненно, что-то выскажет по этому вопросу.
Так вот и Солженицын высказывает что-то, занимаясь устройством России».
Русский национальный герой Лимонов отказывался видеть в западной жизни лишь хаос, как большинство русских, в том числе Есенин в Америке и Блок в Париже. Он порицал Блока и Есенина и внимательно приглядывался к проблемам Франции и Запада вообще.
Я не собираюсь в будущем писать только о России – сказал национальный герой.
Лимонов в самой высокой степени является представителем своей нации.
И куда бы он ни поехал – нужно знать, что он сын русской культуры и русских инстинктов, и что никто другой так не олицетворяет Россию как Лимонов.
Несколько тысяч людей лично знающих Лимонова, конечно, хотели бы избрать его своим представителем в Верховном Совете, но они не организованны и крайне робкие граждане.
Русский Одиссей – Лимонов – оглядывается:
«Мои друзья – например, те, кто со мной закончил школу – остановились в своём развитии уже в двадцать. Самое большее, на что они были способны, – это окончить высшее учебное заведение. С работы и на работу – вот и вся их жизнь – жена да дети.
А со мной произошли ещё удивительные приключения. Я увидел первого живого поэта Мотрича. Увидел его вершину и падение. Познакомился с парадоксальным Бахчаняном.
Потом приехал и в Москву – хоронил Крученых, хоронил сюрреалиста Соостера. Многих слышал, видел и знал. Я написал здесь “Русское” и “Золотой век”. Узнал и полюбил Елену.
В Москве я познакомился с художниками Яковлевым, Ситниковым и Кабаковым, поэтами Холиным и Сапгиром, с Лилей Брик, послом Бурелли, академиком Мигдалом и коллекционером Костаки и другими.
Косность в лице учителя Якова Львовича Капрова и моей матери Раисы Фёдоровны Зыбиной хотела направить меня в общее русло жизни, но я оказался инстинктивно упрям. Я благодарю тебя – судьба и благодарю Вас – мой личные силы! Так разворачивайся далее – занимательная одиссеева жизнь!»
Московский этап Лимонова
1967–1974 гг.
оброс легендами.
Лимонов работающий строителем монтажником на сырой площадке цеха – близорукий, окончивший школу, оббивающий зубилом концы арматуры, чтобы бывший беспризорник украинец Золотаренко-старший сварил их вместе
такой Лимонов в сапогах и ватнике предстает нам из 1960 года.
Есть ли у национального героя Лимонова сбережения в банке, есть ли у него капитал?
Никакого!
У национального героя есть его гений и желание жить в новых формах жизни, дотоле не существовавших.
Для Лимонова нет определений «свободное время», «досуг», «отпуск», «работа».
Для национального героя есть твёрдое и ясное одно определение – «жизнь».
и он ею располагает
и над ним только Бог
и нет над ним человека.
Национальному герою нравится холмистый морской прибрежный пейзаж с растениями, с камными и выразительными скалами по берегу. Солнце горячее. Нравится путешествие на небольшом парусном корабле.
Национальный герой любит плотно облегающие костюмы.
Известен знаменитый пиджак Лимонова, сшитый им самим из кусочков ткани. Видимая поверхность пиджака состояла из 114 кусочков ткани. Пиджак снабжён инициалами национального героя «Л» и «Э».
Рабочий Борис Иванович Чурилов как никто другой в своё время повлиял на Лимонова.
Без Бориса Чурилова Лимонов навсегда остался бы хулиганом Салтовского посёлка.
Такого рабочего как Чурилов во всём мире не сыскать. В 1964 году, на третьей смене, он и Лимонов впервые читали Кафку на украинском языке в журнале «Всесвит». А вокруг гудел литейный цех.
Все свои деньги Чурилов тратит на книги и пластинки. В 1974 году Чурилов ушёл из литейного цеха и стал землекопом.
Он рисует церкви на берёсте и изготавливает рукописное Евангелие с цветными миниатюрами.
Однако он всё же меньше Лимонова. Он просто удивительная личность. Лимонов же не подчинился среде. Он национальный герой.
Лимонов и Елена как:
Ромео и Джульетта
Дафнис и Хлоя
Беатриче и Данте
Петрарка и Лаура
Лейли и Меджнун
Дали и Галя
Мао Тзэ Тунг и Цэян Цин
Естественно не забывайте
что с приметами нашего времени.
Только по причине любви к Елене Лимонов полностью стал национальным героем. До этого образ его был не до конца выяснен. Не хватало раскрытия его в личных отношениях.
Сила Лимонова проявилась в так называемом реальном мире, как сила, заставившая Елену полюбить Лимонова, а затем и уйти жить вместе с ним.
Лимонов играл в кино:
Степана Тимофеевича Разина
Емельяна Пугачева
Василия Ивановича Чапаева
Сергея Есенина
и самого себя
в картине под названием «Национальный герой»
Ещё ему хотелось сыграть атамана Антонова.
Лимонов на 99,9 % безупречен.
Что в облике Лимонова может быть лишнее – это очки.
Ну уж тут – что сделаешь – врождённая близорукость.
Но образ Лимонова – без очков.
Да ещё и в косматой папахе.
Одежда любой фирмы, которую надевает Лимонов, становится одеждой национального героя.
Майки – лимоновки.
носки – рубашки – лимонки
пиджаки – лимон.
прически – айлимонов.
Ему не нужна особая обстановка.
Национальный герой обливает любые вещи своим сиянием.
И вещи приобретают новый романтизм.
Таковы и глинистый овраг в районе Харькова, и московские бензиновые огородики у Яузы, и дымящаяся свалка, и продавленные стул, и диван.
То есть как микроместность, так и макропейзаж.
Национальный герой может остановиться на улице и создать из себя статую.
Хорошо вечером прилечь и подумать о запрещённых государством вещах – о восстаниях, поджогах, о покупке или продаже оружия.
Так мечтательно говорил Лимонов.
Утро. Национальный герой сидит за столом – завтракает. Перед ним узкий длинный бокал, початая бутылка виски «Макинлай», кусок холодной телятины и салат, включающий свежие огурцы. Хмурое русское утро. За окном май, холод и непогода: Ой вы сени мои сени, сени новые мои! Сени новые кленовые решётчатыи!
Национальный герой нанимал у хозяев многие комнаты. Как уже сказано, 126!
Жил он и там, где пол представлял из себя горку, а в подъезде стояла лужа воды. Дошёл он и до сухих просторных квартир.
Но это ему всё равно, и первые даже лучше вторых, ибо запоминаются трудностью своей.
Лимонов существует для умного юношества.
Старые «» ещё могут понять, но уж никак не действовать. Поздно.
Он говорит:
«Как я дошёл до жизни такой?
Я видел вокруг инфляцию духовных ценностей.
Вокруг сколько угодно талантливых нытиков-поэтов,
сколько угодно людей, заражённых страхом смерти,
людей, боящихся жить согласно себе, а не согласно общепринятому способу жизни,
людей, сваливающих всё на обстоятельства.
Я был способен. Жизнь была мне удовольствие во всех её проявлениях.
Я видел, что этим разительно я отличаюсь.
Я подумал, что я нужен как позитивный пример.
Я отнюдь не объявляю нашу современную жизнь адом, абсурдом. Я говорю, показывая на неё – вот она.
Я ценю в жизни самые энергичные проявления, откуда бы они не исходили.
Я не пожелал быть вялым талантом.
Я предлагающий сменить слабость на силу.
Как тип я принадлежу одновременно и всему народу, и все-таки её лучшей части – людям духовных проявлений».
До 1972 года жизнь национального героя голодная и полуголодная.
Однажды Лимонов снимал комнату у хозяйки Людмилы, где были дети – Алла, Лена и Алик и отец алкоголик Ёрш.
Алла играла на балалайке, Лена на скрипке, Алик всё знал. Лаяла чёрная собака Чапа. На полметра от пола прыгали земляные блохи.
Ёрш ползал в коридоре и варил в кастрюле огромную рыбу.
Я – Ёрш – говорил он, поднимая волосы рукой. Ты не Ёрш – ты Коля, говорила хозяйка Людмила.
и была хозяйка Жанна
и была хозяйка Нина
и был хозяин Борис Иванов
и была хозяйка Нелли
и была хозяйка Зина
и был хозяин Владимир
и был хозяин Пестряков
и было хозяев…
Стихи Лимонова читают в следующих городах СССР. Прежде всего
Москва
затем Киев
Ленинград
Симферополь
Свердловск
Новороссийск
Одесса
Львов
Кишинёв
Душанбе
Харьков
Магадан
Минск
и даже городок Бельцы
Люди переписывали стихи и увозили к себе. Так Лимонов распространился как поэт, хотя ни единого раза не был напечатан.
Читают Лимонова и во многих заграничных городах.
Первые американские хиппи появились в 1967 году.
Лимонов же жил у реки, ночевал в сараях и подвалах уже года с 1960-го. С 1964 года он уже непрерывно ведёт жизнь, полностью подпадающую под определение «Свободного существования».
т. е. живет плодами рук своих, нанимает комнаты от хозяев /по выражению Достоевского/, не служит и располагает собой по собственному усмотрению.
Если ему кто нравится – он с ним дружит, если нет – национальному герою легко в сторону уйти.
Национальный герой в тот период ничего не покупает /как, впрочем, и в этот/ у государства кроме несчастных продуктов питания.
Деньги немногие, нужные для питания, ему доставляет шитьё брюк. Непосредственно на эти деньги, получаемые из рук заказчиков, каковыми являются его многочисленные друзья, он и покупает еду.
Национальный герой говорит:
Окуджава и все прочие – выдохшееся поколение. Сюсюканье городских романсов инженерам в протёртых штанах это очень нравится. Под эти романсы хорошо просерать свою жизнь на службе, под их мелкотравчатый гуманизм.
Внушить новый образ жизни – вот что насущно необходимо нации.
Национальный герой размышляет:
«Как на мелкие цели, так и на великие затрачиваются одинаковые средства. Гений это тот, кто не занимается мелочами, а умеет оборачиваться только к главному».
«Я ввёл в обиход выражение простые люди в его отрицательном смысле. И не жалею об этом. Я сам был героем времени»
– сказал Лимонов.
И так он сказал:
«Нужно непременно играть. И нужно заиграться. И нужно довести игру до конца – до смерти. /Играть – принять чуждое, но желаемое/».
Ещё Лимонов сказал:
Сахаров и Солженицын – дети радио. Вся так называемая русская оппозиция обязана своим существованиям радиостанциям, а отнюдь не смягчению нравов. Пляши, Маклюэн! Никогда ранее в России такое не было возможным. Мы тоже удостоились включения в мировую деревню.
Однажды Лимонов бросил вскользь:
«Легенды Александра Великого, Цезаря, Наполеона, Мао-Тзэ-Тунга – грошовая глупость, лубочный вариант для непосвященных. Я берусь воспитать из подходящего русского мальчика великого полководца и необыкновенного мудреца».
Ох эти главы правительств! Эти Чаушеску, эти Никсоны! Они напускают на себя такой вид, точно мы без них не ели бы, не жили, не существовали. Благодетели! А то до них было пустое место. Сплошной Салтыков-Щедрин был, да?
произносит национальный герой.
Надо отнять у них их ореол. Никакой таинственности нет у бюрократов!
Чего ищет человек? /отдельный человек/
Славы и чести
А чего ищет государство в лице всех?
– покоя и усреднённости
и это он сказал.
Для воспитания в простых людях чувства историзма нелишне выпускать пуговицы с изображениями /поясными портретами/ великих людей древнего, старого и нового времени. Люди, каждодневно надевая одежды, наслаждались бы видом высоких особ, которые одновременно служили бы и примером.
так он предлагает. Он – национальный герой Лимонов.
Вот он был неким символом. Вот он был вечным притворой, этот Лимонов, чёрт его знает, чем и кем. С одной стороны, энергичен, стоек. С другой стороны, вдруг где-нибудь на людях, где его не знают – разноется, притворится, в присутствии каких-либо юношей, что те его успокаивать начнут. А выйдет на улицу, как рассмеётся!
Так и корчил дурачка, даже рожи корчить утруждался. Войдёт, бывало, простофилей глупым в иные дома, да так привыкши у двери их и впредь лицо быстро сменяет.
Моя голова атакуется информацией
ТВ вчера мне показал, как японцы ловят в иле каких-то полубычков, полурачков. Знать мне это нужно или не нужно, во всяком случае, я теперь это знаю.
Лимонов.
Он вспоминает:
«Я любил покидать друзей, когда вырастал из них. Я не был лишен сентиментальности, но помню облегчение, с каким я выходил из ворот завода “Серп и молот”, полностью рассчитавшись и поставив нужные лиловые печати. Мир снова был неясен, открыт, а этап был позади. Так же и друзья. Я вспоминал их и вспоминаю.
Я в каком-то смысле их представитель в других высоких сферах жизни – куда они не дошли. Но я горд, и мне хочется, как Суворову при получении звания фельдмаршала, прыгать через стул и кричать “Салтыкова обошёл! Бестужева обошёл!”
И я таков».
«Ну да; я сын младшего офицера Советской Армии и вполне устраиваю низшие классы. Нельзя сказать, что происхождение сразу поставило меня в выгодное положение в мире. Отец мой играл на гитаре, был начальником клуба в своём полку и паял телевизор. Сколько помню себя, мы жили в одной комнате все втроём»
говорил Лимонов в частной беседе.
Для роли национального героя
тридцать лет вполне подходящий возраст.
Я испытывал чувства ужаса и подавленности, пока был такой как все.
Но подавленность сразу исчезла, как только я набрёл на стихи. Уже тогда.
– вспоминает Лимонов.
Вся моя жизнь есть борьба с общепринятой моралью, с моралью отца и матери, с «будь как все!»
Я говорю. «Не будь как все!»
Будь особенный – развивай в себе странности, чутко следи за собой и придёшь к искомому. К тому месту жизни, где тебя не будут мучить кошмары, а будет ясное ощущение – я стою там, где нужно и будет легко – чуть ли не взлетишь
Лимонов стал национальным героем за:
русских харьковских ребят:
Саню Красного
Костю Бондаренко,
«Голливуда»
За Кота и Леву
за капитана Зильбермана
за Витьку Косого
за друга Кописарова
за друга Кадика
За двоих Ляшенко, за Ляховича, за Ляха
За Витьку Кемченко и Витьку Ревенко
За Славку Цыгана
За Бокарева
За Гришку Приймака
За Витьку Головашова и Сашку Тищенко
За Леньку Коровина
Вовку Золотарёва
умершего Витьку Проуторова
Он дошел за недошедших:
повесившегося поэта Видченко
железнодорожника Игоря Иосифовича
спившегося поэта Мотрича
зарезавшегося поэта Аркадия Беседина
за Лёньку Иванова
за Сережку Горюнова
за директора магазина Мелихова
за Поля Шеммета
за художника Басова
за друга Гришу Гуревича
За Соколова
За Прокопченко.
Московских же ребят перечислить и нет возможности
……………………………
……………………
……………………
……………………
………………………
………………
………………
……………
………………………
……………………
…………………
…………………
……………………
………………
…………………
…………………
……………………
……………………
…………………
………………
…………………
Капитан Лукашевич вышел из ворот своей воинской части и задумался. Капитан Лукашевич должен был встретиться на Красной площади в 21 час 00 минут при смене караула у мавзолея с человеком, стоящим возле Лобного места, читающим надпись на исторической доске.
Алексей Лукашевич должен был подойти и сказать «Здравствуйте! Уже поздно осматривать Кремль, а не пойти ли нам поужинать?!» И после этого, как можно меньше взглядывая по сторонам, он и его странный знакомый должны были отправиться прочь с Красной площади.
Так всё и вышло. Спутник его был лет тридцати, а пожалуй, и чуть моложе. Фамилия его была Лимонов.
1974 г. Москва.
Русско-американские стихи (1974–1975)
«Вы знаете – любил поэт когда-то…»
- Вы знаете – любил поэт когда-то
- Москву. она его как брата
- Она его ласкала нежная смешав
- с другими организмами. он прав
- был от утра шатаясь в дымном шуме
- в снегу в колёсах. В беспощадном у́ме
- смешались грации любых сторон
- поэт тогда был беспощадно «он»
- То к ГУМу занесёт его дорога
- Стоит глядит товаров сколько много
- У всякой вещи есть своя фигура и окраска
- и люди в деревенских про́стых масках
- и от ворот Кавказа и от других ворот
- приносят свою фразу все нации в народ
- Спокойные узбеки. тревожный сын туркмен
- Нац. мены словно реки. вплывают в ГУМ вдоль стен
- Поэт средь них Лимонов
- почти такой же сын
- одежда без фасонов
- и чёрный цвет один
- Пальто сверхразливное
- куски мохнатых брюк
- Лишь на лицо простое
- очков наброшен крюк
- Его встречали часто
- хохол и белорус
- он с ними образует
- невидимый союз
- То занесёт его в букинистический
- В Столешников приземистый трагический
- Стоит глядит он книги час и два
- и без еды кружилась голова
- Сказать теперь что стал он не такой
- Что уж ему наскучил род людской
- Он был растяпа и разиня. ротозей
- смотреть любил на вещи на людей
- Свисают вещи. люди ткани мнут
- Большой базар. прекрасно устают
- глаза от метров ситца от папах и жёлтых рук
- Сказать что нынче взгляд его потух?
- Нисколько. лишь переключился он
- Мир наблюдает он с других сторон
- Как иностранцы бодрые живут
- чего съедают и про что поют
- О национальности! Вы слабость для поэта
- И нравятся чулки. носки. береты
- Плащи. накидки. шубы и пальто
- Машины. деньги. тысячи и сто
- О линии и лики президентов!
- О короли средь их больших моментов!
- О цвет и запах и бутылок этикетки
- Старинных фирм блестящие отметки!
- Всё это в изобилии даёт Москва
- манжеты белые торчат у рукава
- Поэт почти такой лишь смотрит с удивленьем
- на мировые всякие явленья
«О войне за Хиву…»
- О войне за Хиву
- О Хиве за войну
- Расскажу я путём превосходства
- Нас не надо убить
- И в песках утопить
- Совершить мы желаем поход свой
- А Хивинский тот хан
- Далеко отстоян
- Он живёт за войсками в оградах
- Он большой и смешной
- С голубой бородой
- Весь в камнях соболях и наградах
- Ну а русский солдат
- Он начальнику рад
- Он в холщовом наряде с винтовкой
- У него на лице
- Ничего о конце
- Притворяться умеет он ловко
- Переход. переход
- Многодневный поход
- Вся пустыня в каза́ках солдатах
- Пить как хочется ох!
- А колодец залёг
- Впереди в миражах и закатах
- Здесь ночная постель
- Приближается цель
- И туркмена измена не может
- Помешать и не дать
- И росси́янов рать
- Край хивинского ханства уж гложет
- Офицер впереди
- К белоснежной груди
- Прижимает он перевязь-руку
- Да от крови следы
- Ничего. до воды
- Доберёмся сквозь жа́ры и муку
«Мне совершенно фигура Христа…»
- Мне совершенно фигура Христа
- Та и не та
- Мне совершенно фигура Христа
- не говорит ни черта
- Мне говорит он – ливийский дух
- Между пустыней двух
- В храме которого не было нет
- Храминой целый свет
- И тёмной ночью военный отряд
- перестреляли ребят
- Это ливийский вмещающий дух
- ластится вслух
- Это вдруг тот говорит что молчал
- идеалист он и каннибал
- сентиментально покроет слезой
- труп молодой
- В снежной России он тот же – наш
- В чёрном музее стружит карандаш
- И между двух потемневших старух
- В нише ливийский дух
- Я на ливийского духа звездам
- Жалобы нет. никогда не подам
- Да. и по поводу грязных равнин
- Не обратится сын
- В тёмном подвале Свердловска ты
- Пил у Царя и Царицы рты
- Пил у испуганных бледных детей
- Древних кровей
- Не покровитель тебе – народ
- Этих народов – текучих вод
- Видел немало ливийский дух
- пользовал их как слуг
- От бледнопятых седых египтян
- Да и сидел на цепи Тамерлан
- Завоеватели и вожди
- Словно дожди
- Да. на равнинах паннонский галл
- Тихо. лодыжечно-голо стоял
- и опёршись рукой на копьё
- думал своё
- И надо мною ливийский дух
- Пусть я стою у ботинок двух
- И обувной шелестит магазин
- Дух-то один
- Шелест таджика. узбека ход
- Будущий общий китайский народ
- Видит спокойно ливийский дух
- Сдержан при этом. сух.
«Наслаждайся жизни битвой…»
- Наслаждайся жизни битвой
- Утром сразу попади
- Обрезают уж деревья
- Весна-лето впереди
- Говорю себе – Лимонов
- Ты – здоровый человек
- Пережил ты столько стонов
- собственных. Как гордый грек.
Клеопатра
- Точно помню на картинке
- С весом дама и матрона
- Чем скажите очарован
- Был Антоний возле трона
- Римский друг. триумвиратор
- В помышленьях император
- Этой женщиной тяжёлой
- Если же была весёлой?
- Врёт картинка. Клеопатра
- Была замужем за братом
- Старшим. а потом за младшим
- В общем значит была падшей
- С нею спал могучий Цезарь
- С нею спали спали спали
- Её недра раздвигали
- Возмутительной рукой
- женщины смутив покой
- Так она переходила.
- Август сделал. Положила
- две змеи себе на грудь
- Не идти в далёкий путь
- привязавшись к колеснице
- Тридцать девять лет девице
- Когда тихо умерла
- От позора же спасла
- Значит было в этом теле
- Что-то страсти что не съели
- Гордость царская и поза
- Сверху змей лежала роза
- До эР Ха тридцатый год
- Так счас женщина умрёт?
- Я люблю когда страницы
- Ветхой книги кажут лица
- Древних восковых времён
- Я свободно наделён
- Подоплёкой таковою
- Что живу почти с тобою
- Клеопатра в один день
- И гляжу как ляжет тень
- Статуи скульптурной вазы
- И он входит резко. сразу
- Входит твой очередной
- Может Кассий – он герой?
- Иль ты едешь в белой барке
- С музыкой. и душно. жарко
- В Ниле замер крокодил
- Гладким стал могучий Нил
- …………………
- Надо быть поближе к власти
- Разберут и нас на части
- Что любил. Кого любил
- Лют был. грозен. или мил
- Так Лимонов размышлял
- Клеопатру представлял.
«Люблю я жену свою страстно…»
- Люблю я жену свою страстно
- Она необычно прекрасна
- И с нею живём мы вдвоём
- В квартире уже как в легенде
- Пьём водку и вина и бренди
- И чёрного хлеба жуём
- Жена моя пишет в тетради
- Стихи наслаждения ради
- Горят из Елены глаза
- Нам все говорят – погодите
- Друг другу ещё затошните
- Не сможете жить вы из-за
- Да это бы верно бы было
- Когда бы она не любила
- На месте меня был другой
- А так мы живём себе ясно
- Она – необычно прекрасна
- И я – национальный герой
«Бледнолицый и серьёзный…»
- Бледнолицый и серьёзный
- Разудалый человек
- Вы – Лимонов – Вам не поздно
- Вами создано навек
- Разнообразные поэмы
- И престранные стихи
- А иные люди немы
- Да из них торчат грехи
- Вы любовь свою схватили
- и забрали унесли
- Как вас черти не крутили
- Крови хамские спасли
- И году в шестидесятом
- Не попали Вы в тюрьму
- вслед за Костькой. почти братом
- в юридическом тому
- не читают адвокаты
- ваше дело нараспев
- Вы – Лимонов – всем богаты
- Ваша лучшая из дев
- Отчего тогда скажите
- если пляска водка стол
- Вдруг со всеми не сидите
- и задумчивый ушёл
«В марте как известно…»
- В марте как известно
- По России тускло
- Тучи злы телесно
- Как-то тесно узко
- Хочется в дорогу
- где-нибудь где юг
- Где чужие боги
- и довольно слуг
- Носят кофе-воды
- А в окне отеля
- Море пароходы
- кипарисы ели
- Солнце. иностранки
- ходят без чулок
- бритты и британки
- и собака дог
«Тихие русские воды…»
- Тихие русские воды
- воды нахмуренных книг
- Чёрные плечи погоды
- Зябкий застуженный стих
- Прошлых купцов обличая
- Видел Островский их сын
- Я ничего не желая
- новых людей господин
- Вот забрела Катерина
- Вот среди сада и стол
- Здесь и студента кручина
- Рядом заводчик был зол
- Сопровождаемы белым буфетом
- пьесы идут и идут
- Сколько растений взрастает при этом
- сколько же птиц пропоют
- Много состарилось бедных созданий
- в роли бродячих актрис
- ужас предчувствуя вечных свиданий
- сладко прослушивать «Бис!»
- много менялись плакаты. плакаты
- падал поднялся Тамбов
- сказано было Островским когда-то
- сладких купеческих снов
Однажды ей повстречался человек. который перевернул всю её жизнь. Повстречавшись ей он исчез. И мелодия однообразия вновь звучала в её жизни – все остальные годы. То что её звали Тамара – так и не сыграло никакой роли
Она сколько ни старалась впоследствии. никак не могла найти ошибки в сценарии своей судьбы.
Впрочем что же –
Миллиарды проводят свой отпуск на Земле без звука
А ведь у неё даже был один очаровательный момент
«Солнце что-то растапливает. где-то с помощью…»
- Солнце что-то растапливает. где-то с помощью
- талой воды копает
- Отскакивает светом от Москвы-реки…
- Россия… Широкие правительственные залы…
- Семидесятилетние-шестидесятилетние министры.
- Отделённые от нас стеной и конвоями правительство.
- И мы –
- те кому 30 лет. Тщетно пытающиеся себя доказать
- Так и хочется дать по этим кремлёвским камням.
- гумовским стенам. по этим цвета конины зданиям музеев!
- Вы! Стоите тут безучастно!
- По этому пряничному Василию Блаженному!
- Что ты стоишь тут!
«Ветер идёт в сад. там уже стоит зелень…»
- Ветер идёт в сад. там уже стоит зелень
- Ночь присоединяется
- Все явления природы собрались вместе
- Буря. гром. дождь. грязь и другие явления
- Зелень едва выдерживает
- она боится и носится во все стороны
- Наступает «потом»
- Во время «потом» пришла свежесть
- Появилась точность выражений
- и босые ноги ощущают удовольствие
- Некто сидит под деревянным стволом
- спиною чувствует все шероховатости
- Он солдат или он не солдат
- он кто-то или что-то в этом роде
- во всех родах
- У него есть понемногу от всех людей
- Он вполне мужчина и обнимается с природой
- Чёрт его сюда занёс
- Кто его сюда занёс?
- может быть никто
- Печальности в нём ни на грош
- Деревья раздают удивительные звуки
- Они раздают во все стороны крики. испуги и сочетания
- Итак вся ночь полна междометий
- и никто не ползает не летает
- всяк прижался и ждёт
- и занесён сюда по воле случая
- Если даже он не музыкант
- то чувствует и ощущает симфонию
- Она пробегает у него по коже и по голове
- Она пробегает у него по волосам
- Он ой-йой-ой!
- Он – всё
- От ощущений у него во рту кисло
- И бьют невидимые барабаны
- И вспоминается
«Низкопрядучее небо с лихвой хвалилось лёгким…»
- Низкопрядучее небо с лихвой хвалилось лёгким
- телом своим
- и блеск оружия космовоинов строгих.
- как на рязанских просторах
- встретились для избиения друг друга
- В лице Монголии у нас уже был тогда Китай
- Мы Россия перепутавшись всеми своими
- усладительными линиями
- заронив лицо в чувства и поправки дрожали
- а он шёл своими воинами несметно шелестя
- быть бы сейчас раствором жидким на время
- у кустиков снизу в лунке
- когда пройдут – обернуться опять человеком
- – вот воинская молитва простая до убийственности
- продирающая и отважного
- молитва о мешании тела
- Когда иногда в шерстяной рубахе
- на ветру на расстреле сжигании
- Ах быть бы мурашкою вдруг
- и патрон безопасен
- и пуль не накроет полёт
- улетит мурашка
- и вся-то назад
- и к папирусам сядет он
«И дни переворачивать лениво…»
I
- и дни переворачивать лениво. теряя память. нежно
- забываясь. и из страны лететь на белых крыльях
- Впадая чёрти где в Оку ли. Каму. или впадая не
- в Оку и Каму. Куда впадая
- так я думал тускло. шагая современными шагами.
- вполне чудак. вполне какой-то странный.
- без уважения толпы к себе шагая. проспектом
- Ленинским. Наверно образован на месте поля.
- голых сорняков. и назван именем вождя. который
- раньше. когда-то жил. и бедняков возглавил.
- железной партией смешных интеллигентов. идеалистов
- тех кто не служил. недоучился. не хотел. не
- стали. не будем. и не стали. Не смешных.
- А сильных. не служили. не хотели. а партию
- образовать сумели. а впрочем мне до них
- какое дело. поэт я современный и меня
- Чего-то да на свете ожидает. растений шелест.
- шумы. кинозалы. в Европу выход. желтолицый взрыв
- не знаю. Есть пора ненужной грусти. когда всего
- что видишь бледно-жалко. прохожего в засаленной
- ушанке. его же книжки в сеточке. в авоське. Противно
- жалко… и того кто обыск. И так же жалко ищут
- у кого. Нелепые. бледны и ненормальны. две
- стороны в день северный и тусклый.
- Друг друга стоят. Ищут или прячут. Без радости
- в России без всего. Как в тяжком тяжком сне
- после обеда. как сравнивал Шекспир
- – весна Москвы вступает. нахмуренное небо выжимает то грязный снег. то чёрный дождь.
- мученье. у всех пальто печальное движенье
- и ноги грязны. безобразны грубость. сапог в грязи
- мозгов в грязи. в снегу.
- Очистите меня и всех иных. кого прошу. богов?
- каких ли. бога? иль просто существо верховное?
- Ах надоело. Пойду домой. что толку в пустоте
- и Ленинский проспект – лежи один. На месте
- магазинов было поле. возможно там гуляли
- даже зайцы. и мыши. и какие-то орлы.
II
- Вот мне не двадцать. Но двенадцать что ли? И
- потерял пейзаж авангардизм. Чего-то нету. то есть
- линий упрощённых. и чувства потеряли модернизм
- и вкус такой что будто бы родился. и вкус я
- потерял терзать Москву. ногами все садовые рыдваня
- А рвал её на части на большие. На Сретенку.
- Колхозную. на Лихов. на Каляевскую. Сокол. и всякие
- другие на отрывки. Я больше не брожу. устал.
- устал.
- Москва в которой зарождаясь умирало. вполне
- она спокойная лежала. но что в ней будет
- с нами с нами с нами. Куда деваемся мы
- гугеноты. той вашей веры. Ну куда. куда
- чем виноват товарищ Кабаков. Бухгалтерских
- своих что чертит снов. чем виноват Лимонов
- разговаривая. И нарушая речь её одаривая
- И это говорил я сидя за столом. Каким путём
- каким большим путём. Куда мы все. и вы и мы
- придём.
«Ненавидящий пустоту лилового ручья. Сдавший влагу…»
- Ненавидящий пустоту лилового ручья. Сдавший влагу
- кому-то. Я не люблю пенные кольца загривка
- Похожие на окаймляющую верхнюю и боковую
- растительность разжиревшего давнего старого
- друга поэта. Пищеварительно пишущего послеобеденные стихи.
- непременно в малом количестве. Достигнув
- достатка. достиг добродушья семейного. главою
- же сделавшись робкой семьи из двух душ.
- он глуп и полупридушен немного. своим государством.
- Волнения требует зодчий. А я вольный дух
- даже вольный в каком-то припадке
- в каком-то припадке. воистину неком припадке.
«Туманно-тревожные сны эмират…»
- Туманно-тревожные сны эмират
- Глядел среди глин и дувалов
- Они не сумели сквозь русских солдат
- себя отстоять. было мало
- и пушек и сабель. фузеек кривых
- и жалко и жалко их. жалко
- в барашковых шапках восточных смешных
- бегущих и шатко и валко
«Какая-то зелень в окне…»
- Какая-то зелень в окне
- листочки со мной наравне
- Жила бы нечистая сила
- меня бы она оживила
- А то сух и пресен сей мир
- Народ – неизменный кумир
- И ждёшь от него происшествий
- Нуднейших общественных бедствий
- Нечистая ж сила б была
- Ревела б в окне за осла
- Казала бы уши и рыла
- Ночная нечистая сила
- Дневная нечистая сила
- В лесу бы меня заблудила
- Кричала бы страшно и выла
- В пещере нечистая сила
- А я убегал бы от ней
- Куда между трав и камней
«Играют на гармониках…»
- Играют на гармониках.
- Разрушено Шахматово
- Усадьбы Блока нет
- Эх жёлтенькие лютики
- весёлые цветы!
- И что за фраер Блок
- Что ездеют тут всякие
- Втащили камень ахают
- Подумаешь подумаешь
- их этот фраер Блок!
«Жил на свете был Лимонов…»
- Жил на свете был Лимонов
- очарованный простой
- вышел в путь с татарских склонов
- оки-камы над рекой
- Ездил. был. перемещался
- Маленький. со всей семьёй
- офицером оказался
- его батюшка родной
- Батечка носил погоны
- верил в книги. ордена
- Честный. праведный склонённый
- Табака и без вина.
- Жил Лимонов как Савенко
- Лет совсем до двадцати
- школа. угол. пчёлы. стенка
- к кирпичам должно расти
- Видел тени Украины
- ездил в хутор на телеге
- спал в руках студентки Нины
- где-то в Сумах на ночлеге
- Плакал. ныл. бежал из дома
- Воспитался. ошалел
- Просто. русско. так знакомо
- Много есть подобных тел
- Но однако Одиссея
- помнит злые имена
- Греция его. Рассея
- за Лимоновым страна
- Благородная порывом
- безысходная в быту
- иль с характером счастливым
- наш Лимонов попросту?
««Ты меня не можешь в поле…»
- «Ты меня не можешь в поле
- Как магистр с двумя цветами
- Повстречать на дне воспоминаний
- Ты едва лишь только брезжишь –
- бледно-жёлтая фигура
- да ещё с размытыми краями
- Да – тебя поизносилось
- поиграли – Ваша милость
- с географией пространствами – довольно
- всех наук гуманитарных
- и любовей легендарных
- много много по груди твоей катилось
- было больно
- Вас давно упрятал ящик
- саблезубый милый ящер
- А вы вылезли и ходите гуляя»
- так я думаю небрежно
- Вы и ты свободно нежно
- в отношении к себе перемежая
«Сонные лирики. люди хорошие…»
- Сонные лирики. люди хорошие
- как с бородой мужики
- осень. беспутные дни и погожие
- мыслей ленивых полки
- Где облака побывали, что видели
- верно убитых в лесу
- Велосипедом смахнули грабители
- с трав придорожных росу
- всё одноместное милое русское
- тут для Алёнушки брод
- и для художника. место-то узкое
- видно как ряска цветёт
- Пахнет золою от печки остывшие
- вечно лежат кирпичи
- люди нелепые. тихо любившие
- мир полыхнувшей свечи
«Тысячу раз прославленные полянки. где…»
- Тысячу раз прославленные полянки. где
- всевозможные виды ягод сидели в траве.
- ягоды на все буквы. и на «ч» и на «к» и на «е».
- Лев Толстой в белой полотняности зачем-то
- косит красоту. Когда крестьянин – понятно
- он для еды корове для пользы своей. Но у
- эЛ Толстого уже есть своя польза. Зачем же
- косит он лукавя. Приезжает Гаршин и стоит глядит
- Толстовцы приезжают. Все полны лишних
- политических идей. приветствуют. падают
- в обморок. Дай обнять тебя мягкая деревенская
- баба. Дай тебя интеллигентским объятьем своим
- охватить. Вечный луг вечная дремота.
- ………………………
- и танковые ученья накинув противогаз
- спугивают эту отрицательность и положительность.
- Быстро майор проводит команду по этому
- месту. ничего не зная о мире проводит майор.
- и глупые солдаты без заблуждений бегут
- и везут танки за рычаги. пробежали. и снова
- к толстому уже приезжается Гаршину. душно.
- кошение трав.
«Леонгард Францевич…»
- Леонгард Францевич
- Ипполит Елизарьевич
- Ивонна Неониловна
- Венцеслав Максимилианович
- Плотин Аристархович
- Энгельбрехт Дионисьевич
- Бонавентура Христофорович
- Прощайте!
«Уезжаю я Димка и прощай…»
- Уезжаю я Димка и прощай
- Взял бы да и собрался. Приезжай.
- Все мои предрассудки
- Вспыхнули вдруг во мне
- Жутки или не жутки?
- Может не…
- Вот жили рядом. Дружили.
- Как будто да.
- Рядом стихи сложили
- Читали их. (Шли года)
- Не знаю не знаю точно
- Я и твоей души
- Ты из своей мне ночи
- В мою мне ночь напиши
- Знаешь что остаётся?
- Весёлая шумная смерть!
- Мне ничего не даётся
- Просто так. Ибо смерд.
«У нас есть прошлое…»
- У нас есть прошлое
- Отец родился в городе Боброве
- У нас Россия есть. Воронежские крови.
- У нас кольцовские преемственные связи
- Мы может молодцы такие же как Разин
- Мы может молодцы которые когда-то
- Худой кафтан накинув воровато
- И засапожный ухвативши нож
- «Ты нас не трожь! кричали – Князь не трожь!
- Ты отойди, а то ведь полосну!
- А ты княжна иди. иди ко сну!»
- Мы в кучерах. в любовниках графинь
- А ну из брюк положенное вынь
- Мы точно жуткие студенты из народа
- Мы доктора миллионеры год от года
- У нас прадедушка томился в крепостных
- А мы же ходим в литераторах лихих
- А мы ещё не то устроим на Руси
- У нас и милости и зверства испроси
- С калмыками мы свяжемся опять
- С бурятами нам вместе воевать
- Казахов подобьём идти в поход
- Сольём все дикие дивизии в народ!
«Готический Святого Стефана собор…»
- Готический Святого Стефана собор
- Глядит в меня нахально и в упор
- Готического серого собора
- Я удостоил даже разговора
- Как камень обтесали как смогли?
- И сколько трупов около легли?
- Вокруг леса. Метро. Метрым-метро.
- И строят неглубо́ко и остро.
- Австрийцы строят обложив цветами
- Не верите – сюда езжайте сами
- Родители. Отец Вениамин и мама Рая
- Здесь белый свет. чего и Вам желаю.
- Увидеть. Поглядеть. Запечатлеть
- Ещё удрать в Италию посметь
- И Рим мне впереди глядится почти внятно
- И не хочу в СССР попятно
- Опять Москва? Как дети мы в Москве
- Здесь погляжу – чтоб было в голове
- Когда бы умирал – строенье Вены.
- Канал дунайский. Денизгассе. Стены –
- поющие свою австрийцам песню
- И не хочу пожалуйста на Пресню.
«За холодами придут холода…»
- За холодами придут холода
- Я никогда не приеду туда
- Мне не допустят приехать. Смешно
- И не хочу я. Закройте окно
- В эту Россию пожалуйста спать
- В эту Россию приехать опять?
- Генрих и Кира? Дима. Дорон?
- Люди хорошие с разных сторон
- Им для чего? Мне-то зачем?
- Сколько же времени? Шесть? Нет-нет – семь
- Я проживал там. Учился. Болтал.
- Слава те господи. Всё увидал
- Кончено. Новые нынче пути
- Мне невозможно по кругу идти
- У Вены у Вены в её переулке
- Русские будут слова на прогулке
- Русским словам в Риме звучать
- Московские помнить и продолжать
- И ностальгию в кармане закрыв
- Смело гляжу на нью-йоркский залив
«Мир – дерьмо. Народа мы не знаем…»
- Мир – дерьмо. Народа мы не знаем
- Мы одни. И сами мы – палач
- Уезжаем. стонем. Уезжаем.
- Оставляя родины кумач
- И сидим среди десятка русских
- Грязный итальянский дом
- Ходим восхищённо в этих узких
- Комнатах холодных в нём
- Рим. Тоска. На вилле мы Боргезэ
- Пинии. Сойдём за англичан
- Уезжаем. Мира сколько влезет
- Жрём пространства стран
- Не корнеты в прошлом не уланы
- Вот Савенко я
- Чепуха. Зачем мне эти страны
- Где моя?
«Когда я Русский – всё же русский…»
- Когда я Русский – всё же русский
- Сижу у своего окна
- Гляжу на переулок узкий
- И это чуждая страна
- Я не скрываю пред собою
- Что вижу Рим как бы злодей
- Рим же усиленный борьбою
- Живёт Италией своей
- Фонтаны хладные. Фонтаны
- На солнце душно. И жара.
- Сжимают старики стаканы
- Сидят у столиков с утра
- Я нынче вечером увидел
- Как чёрный в шляпе и пальто
- Пил кофе. Груб рукавный выдел
- И кофе мелко завито
- На стенах надписи крутые
- Они хотят чтобы у них
- Такой порядок как в России
- Без только вывертов больных
- Мне надоело. У вокзала
- Толкая кресло пред собой
- Мужчина-недоросток вяло
- Вёз паралитика домой
- Трещали дымные каштаны
- Жаровню поправлял араб
- Три проститутки у фонтана
- Изображали жирных баб
- На самом деле семь пятнадцать
- Автобусы. Кино. Сквозняк
- И я прошёл чтоб постесняться
- Весь в тридцати одних годах
- Заросший ими до макушки
- Чуть не до самого хвоста
- Три негритянки – три подружки
- И всяка – мелко завита
- Мне встретились кусками мыла.
- А я поэт таких людей
- Кого из родины тащило
- И бросило под Колизей
«За лесами длинными…»
- За лесами длинными
- Этот год запущенный
- Этот град волнуемый
- Этот мир виденческий
- Если нет развития –
- что это зловредное?
- Или не допустится –
- Или же допустится?
- Наблюдаю раннее
- Говорю последнее
- С тихим медоточием
- С безголосым пением
- Ходят толпы древные
- Дерева бугристые
- Человечьекожие
- Спит не просыпается.
- и танцуют бабочки