Справедливости ради

Идея книги основана на реальном событии.

Всё остальное: герои, сюжет – чистейший вымысел. Совпадения случайны.

Действия книги происходят в Москве.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Объявление по громкой связи:

– Дежурная следственно-оперативная группа, на выезд! – секундная пауза, и повтор: – Дежурная следственно-оперативная группа, на выезд!

Я отложила бумаги и встала из-за стола. Это мой первый выезд в качестве следователя, в составе следственно-оперативной группы, на этом месте работы.

Вышла из кабинета, и пошла к дежурному. Мой кабинет на первом этаже. Четыре метра прямо, и направо – вот и дежурка. Я ещё не до конца привыкла…

Получила вводные: вызов на труп в квартире. Предположительно – бытовая семейная ссора. В коридоре, по пути на выход, со мной поравнялся Макс.

Максим Пономарёв

Кивнул мне, приветствуя. Я лишь мельком взглянула на него, утром ведь виделись, и снова уткнулась в протокол вызова.

– Ну, что Миронова, сегодня за главную? – затеял он разговор, и я ощутила его пристальный взгляд на себе.

– Да. Наконец-то, – ответила я, даже не отрываясь от чтения.

– Ууух, с боевым настроем!? – в его голосе послышался задор, поэтому я посмотрела на него. Взгляд сверху вниз, на губах лёгкая улыбка, весёлый, воодушевлённый вид. Он отвёл взгляд, открывая дверь и пропуская меня.

– Как всегда. Ты же знаешь…

– Да, уж я-то знаю… – услышала я себе в спину. Ох, надеюсь, он не ударится снова в воспоминания о нашем коротком романе в студенчестве. Сто лет прошло. И я по-честному сразу предупредила, что у нас ничего не получится. Потому что у меня другая цель. И надо же было перейти в отдел, где работает он…

Мы сели в служебную машину, и поехали на место происшествия.

– Ангелин? – ну, всё, сейчас затянет шарманку…

– Макс, не начинай…

– Просто хотел кофе предложить выпить после дежурства… – ага, знаю я твой кофе… Я посмотрела на него. А глаза-то сделал… Невинные-невинные… Он этот свой приём практикует на мне с момента, как я перевелась.

– Спасибо за предложение. Но мне в тренажёрку после дежурства.

– Ты и так, как скала… – он окинул меня оценивающим взглядом. Я увидела это боковым зрением.

– Держу себя в форме. И тебе советую… – буркнула я, первое, что пришло в голову.

– Это предложение пойти вместе? – в его голосе послышалась улыбка, так что я перевела взгляд на него.

– Нет. Просто совет, – я ответила серьёзно, а он, кажется, расстроился. Отвёл взгляд, и как-то поник. Думай о своей цели. Ты на пути к ней. Всё остальное – неважно – напомнила я себе.

Остаток пути мы проехали молча. Макс был серьёзен и старался на меня не смотреть. Я поначалу испытывала то ли неловкость, то ли вину, но потом отпустила это. Просто смотрела в окно, на начало московской осени. Листья уже стали желтеть и начали опадать с деревьев. Погода стояла сухая и тёплая, а впереди была моя нелюбимая часть осени – дожди и холод. Успеть бы погулять, шурша жёлтыми листьями под ногами… Может и бабье лето ещё порадует… Меня вернула из размышлений остановка машины, мы приехали на место.

Дом был приличный, не барак какой-нибудь, многоэтажка, десяти-пятнадцатилетней давности постройки. Соседи, что толпились у подъезда, тоже выглядели приличными. Макс сразу пошёл опрашивать свидетелей, а я занялась осмотром места происшествия, стала составлять акт.

Кровавые следы тянулись с лестницы. Зрелище было просто кошмарное. Размазанные кровавые отпечатки рук, обуви, и чего-то неопределённого, были на стенах, на полу, кажется, везде. До самой квартиры я добралась минут через десять, описав всё это.

Квартира – на первом этаже. Один лестничный пролёт, повернуть направо. Из двух квартир – та, что прямо, а не слева. На входе в квартиру тоже пришлось задержаться, чтобы всё описать. И вот, я наконец, зашла.

Квартира двухкомнатная, с нормальным ремонтом, хорошая мебель, чисто. Видно женскую руку. Никаких признаков аморального образа жизни. Я посмотрела на жертву. Не первое моё убийство. Но, кажется, я к такому не привыкну никогда. Тело женщины лежало у порога, ведущего в одну из комнат. Мой внутренний голос проговорил: «Она чья-то дочь, сестра, может быть, мать… Добейся для неё правосудия. Уж ты-то знаешь, как это важно».

Судмедэксперт уже осматривала тело убитой. Криминалисты тоже преступили к работе. Я стала детально описывать место преступления. Ничего нельзя упустить, каждая деталь может иметь решающую роль.

– Ничего себе… Ты так до утра будешь писать, – Макс заглянул мне через плечо.

– Это моя работа. Сделать всё, чтобы поймать и наказать совершившего это. Всё должно быть сделано правильно, чтобы преступник не избежал наказания из-за того, что я недостаточно точно описала орудие убийства, улики или ещё что-то…

– Да, ты всегда была чемпионкой. Во всём, – я ему не ответила. Но про себя подумала, что я должна ею быть, чтобы добиться своей цели. И потому что эта работа – огромная ответственность. Поймать виновного, наказать его. Дать родственникам утешение, малое, но всё же, что убийца не ушёл от правосудия безнаказанным. Меня подозвал один из криминалистов.

– Здесь на зеркале следы крови, будто от удара, – указал он на треснувшее зеркало, на шкафу в прихожей.

– Поняла. Фиксирую, – он взял пробы на экспертизу. Я всё описала.

Максу вообще-то можно ехать в отдел, но он остался.

– Что сказали свидетели? – не отрываясь от записей, спросила я.

– Семья – муж с женой. Были ссоры, как у всех. Не алкаши. Вызов первый. Мужа характеризуют положительно.

– Поняла, – я пошла к судмедэксперту: – Есть что сообщить? – судмедэксперт посмотрела на меня, а затем стала рассказывать, демонстрируя всё:

– Три ножевых, – указала она на три кровавых пятна на одежде убитой. – Следы борьбы, – она продемонстрировала кровоподтёки на руках и лице жертвы. – Под ногтями, что-то есть, возможно, кожа убийцы…

– Причина смерти? – спросила я.

– Скорее всего, внутреннее кровотечение. Точнее – после вскрытия.

– Есть следы порезов? – судмедэксперт меня не поняла. – На зеркале следы крови, и оно разбито, – пояснила я. Она по новой осмотрела тело.

– Нет. Ничего такого не вижу. Но, опять же…

– Да-да, после вскрытия. Поняла. Спасибо.

– Я закончила, – сообщила она, поднимаясь с корточек.

– Я сейчас её опишу, и можно увозить, – судмедэксперт кивнула мне и пошла на выход из квартиры. Я стала описывать тело, и в голове возникла мысль. – Макс? – позвала я.

– Да.

– У нас собака розыскная с собой?

– Да. А что?

– Давай приведём её?

– Хм. Ну, хорошо… – он ушёл. Может чего и выйдет…

Я закончила описывать труп, и её забрали. Вернулся Макс:

– Сегодня с нами Болто…

Болто

Смотрит умными глазами. Кто же тебе такое имя дал? Один из моих любимых мультфильмов… Я взъерошила собачью голову.

– Пора поработать, Болто… – обратилась я к собаке. Мне показалось в его глазах промелькнула насмешка, над тем, что я говорю очевидные вещи. Я повернулась к кинологу: – Давайте его к зеркалу. Там следы борьбы, – кинолог с собакой подошли к зеркалу, и собака взяла след. Они поспешно ушли, и Макс вместе с ними, а я осталась дописывать.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Я почти закончила писать. Понятых отпустила. Криминалисты свою работу сделали. Осталась на месте преступления одна. Не люблю оставаться одна. Однажды на месте кражи, я тогда была на практике ещё, осталась одна, а преступник вышел из шкафа, где спрятался, и напал на меня. Ему, правда, досталось, больше, чем мне. Но напугал он меня сильно.

– Мы нашли мужа. Всего в крови… – я вздрогнула. Не слышала, как Макс вошёл. – Я еду в отдел. Ты со мной или ты ещё не закончила сочинение в пяти томах писать?

– С тобой. Я тут всё, – я, поставив последнюю точку, ещё раз посмотрела на место, где было тело. Я во всём разберусь. Обещаю…

– Идём? – поторопил меня Макс.

– Да.

Мы вернулись в отдел, я уже заходила в свой кабинет, когда Макс спросил:

– Могу я на допросе мужа присутствовать?

– Если хочешь…

– Хочу. Спасибо, – он мне улыбнулся.

– Тогда я зайду за тобой, как соберусь…

– Договорились, – всё с той же улыбкой согласился он.

Я зашла в кабинет и села за стол. Стала читать показания свидетелей, и оформлять всё по делу. Часа два ушло на бумажную волокиту.

Когда закончила, откинулась на спинку кресла, поразмыслить. На текущий момент у меня имелся только муж в крови, но скоро будут: судмедэкспертиза, отпечатки, результаты проб с зеркала… Я перебирала в мыслях всё, что у меня было, когда мой живот заурчал и завибрировал, требуя еды. Неплохо бы пообедать… Да, времени нет. Можно по дороге на допрос чего-нибудь перехватить. Я встала и пошла за Максом. Заглянула к нему в кабинет.

– Я еду допрашивать мужа убитой, ты хотел со мной. Едешь?

– Да, – он встал из-за стола и пошёл ко мне. Я дождалась его, и мы вместе пошли по коридору.

– Ты на своей или со мной? – спросила я.

– С тобой, – Макс снова пропустил меня вперёд, открыв дверь, и я вышла на лестницу. Он последовал за мной.

– Ты обедал? Я хотела заскочить чего-нибудь взять с собой перекусить, – предложила я по пути к машине.

– Нет. Я руками и ногами – за, – он резво заскочил в мою машину, и устроился на переднем сиденье.

Мы заехали в ближайшую кафешку, взяли с собой на вынос. Пока Макс ел, а я вела, пускала слюни от запахов.

– Что ты там взял? – поинтересовалась я, быстро взглянув на него, потому что запахи еды манили.

– Хочешь? – игриво спросил он. Есть хотелось очень, но чтобы он меня кормил, определённо – нет.

– Просто спросила… – солгала я. Но мой желудок меня выдал, уркнув. Макс многозначительно ухмыльнулся. А потом, набрав в рот еды, специально стал издавать звуки наслаждения:

– Ммм…

– Перестань.

– Что? Я ничего, – с невинным видом, и набитым ртом, продолжил он своё бессовестное дело.

– Машину мне не уделай едой, – нравоучительно пробурчала я.

– Согласилась бы попробовать, не была бы такой злой… – я бы и мамонта сейчас съела… Мы остановились на светофоре.

– Ладно. Дай сюда, – я выхватила у него лоток.

– Эй! – запротестовал Макс, но, скорее, наигранно, нежели всерьёз.

– Возьми мою… – сказала я, уже набивая рот его едой. – Ммм, боже, что это? – сначала удивившись, а потом наслаждаясь вкусом, поинтересовалась я. Не особо внятно, впрочем. Но он, кажется, понял.

– Вкусно? – я ощутила его довольный взгляд на себе. Загорелся зелёный. Я поставила контейнер на колени, и мы поехали.

– Очень, – дожёвывая, ответила я. Я почти услышала, как он заулыбался ещё шире, и боковым зрением, увидела его удовлетворённый кивок. И я точно знала, что в глазах у него блестят искорки радости. Мне даже не по себе стало.

– Тушёный кролик в сметанном соусе с бурым рисом, – наконец ответил он на мой вопрос.

– Это очень вкусно, – я была сосредоточена на дороге, поэтому ответ прозвучал предельно серьёзно.

– Я рад, что тебе понравилось, – я мельком взглянула на него. Он улыбался довольный, словно, одержал какую-то победу на пути к моему сердцу. Как же я не люблю эти неловкие моменты…

– В качестве компенсации, за съеденное мной, разрешаю тебе попробовать мою еду, – решила я сменить тему и уйти от этой неловкости. Он ещё с минуту смотрел на меня, прежде чем открыть мой контейнер с едой.

– Эээ, нет. Отдай мою еду назад. Не люблю брокколи, – он даже скривился, а я засмеялась.

– Там ещё рыба…

– Верни мою еду! – почти серьёзно потребовал он.

– Брокколи – это полезно, – сказала я, снова смеясь.

– Верни. Или я арестую тебя за кражу моей еды!

– Не будьте так суровы, старший сержант! – с лёгким упрёком, продолжила я подтрунивать над ним.

– Не шутите с голодным мужчиной, старший сержант, – серьёзно, но с лёгкой улыбкой, закончил он наш спор, и поменял свой контейнер на мой.

Мы продолжили путь молча, Макс ел, я вела. Закончила я обед уже у изолятора временного содержания. И мы с Максом пошли на допрос.

Ожидание долго не затянулось, минут через десять к нам привели подозреваемого, в сопровождении защитника. Защитник, привыкший к допросам, уверенно прошёл и сел на стул. А задержанный растерялся и застыл, не дойдя.

– Присаживайтесь, – указала я мужу погибшей на стул. Одновременно я оценивала его поведение и состояние, внимательно наблюдая за ним. Он подошёл и сел, всё ещё неуверенно, но, скорее, из-за новизны ситуации для него – он озирался по сторонам, а затем перевёл взгляд на нас с Максом. Какого-то страха или скрытности я в нём не увидела. Больше был похож на убитого горем, чем на виновного. Подавлен, глаза красные. Посмотрим… Я открыла документы приёма в изолятор временного содержания. В акте осмотра никаких порезов на подозреваемом отмечено не было.

– Меня зовут Ангелина Миронова, – начала я. – Я – следователь. Это – Максим Пономарёв, мой помощник, – Макс еле слышно запыхтел от возмущения. Я внутренне посмеялась. – Вы – Виктор Пелевин, так? – в ответ, подозреваемый лишь кивнул. – Вы – муж убитой?

– Марины. Да, – он ответил с некоторой хрипотцой в голосе.

– Расскажите, что случилось? – задержанный перевёл взгляд на защитника, тот ему одобрительно кивнул.

– Я пришёл домой после ночной смены, – начал он, глядя на свои руки, сложенные одна на другую на столе. – Дверь оказалась открытой. В коридоре было разбито зеркало. А потом я увидел Марину всю в крови… – его голос стал срываться, и он замолчал. Я выждала паузу.

– Дальше?

– Я подошёл к ней… Пытался остановить кровь, пытался ей помочь. Позвонил в скорую…

– Она была ещё жива?

– Да. Когда я подошёл к ней, она лежала с закрытыми глазами. Я позвал её и… Когда я дотронулся до её плеча, она открыла глаза и посмотрела на меня… – он замолчал, так и не договорив, словно, слова застряли у него в горле. И он всё смотрел на свои руки. По нему было видно, что эти воспоминания причиняют ему боль. Но мне нужно было знать все детали.

– Она посмотрела на вас, и? – он посмотрел на меня. В его глазах была мольба – не заставлять его вспоминать и произносить это вслух. Я терпеливо ждала.

– Её взгляд… Мгновение, её глаза были полны ужаса. Мне, наверное, никогда этого не забыть… А потом… Потом её взгляд стал отрешённым… – он замолчал, опустив взгляд снова на свои руки, и совсем сник, даже плечи опустились.

– Она успела что-то сказать? – он посмотрел на меня таким усталым взглядом.

– Пыталась. Она показала на дверь. И пыталась что-то сказать, но вместо слов хрипела. А потом… Просто затихла, – он снова замолчал и склонил голову. Потом я поняла, что он плачет. Он стал вытирать слёзы, быстрыми, неловкими движениями. Такие движения я видела когда-то у папы. Возникший внезапно образ, отвлёк меня, поэтому у задержанного было время, чтобы успокоиться.

– Почему вы ушли? – хрипло спросила я. Макс перевёл на меня слегка озадаченный взгляд, я проигнорировала это. Ответ задержанного вернул нас в русло допроса:

– Я решил, что она хотела сказать мне, что убийца ещё рядом и ушёл недавно. Я побежал в надежде найти его… И убить, – последнее он произнёс тише. У защитника, от этих слов, на лице отобразилось лёгкое неодобрение, но он ничего не сказал.

– Встретили кого-то, когда шли домой? – это был стандартный вопрос, но он определял дальнейшую линию допроса. Поэтому ответ на него был важен для меня. Подозреваемый задумался. И молчал несколько минут.

– Я не знаю. То есть… О таком никогда не задумываешься, этого не ждёшь. Я просто шёл домой, как обычно… Мне кажется, я никого не видел, – я внимательно посмотрела на него. Он выдержал мой взгляд, выглядел уверенным и, кажется, не пытался что-то скрыть.

– Ваша одежда была вся в крови, – а вот это был не вопрос, потому что ответ меня не интересовал. Мне нужна была его реакция. И в момент, когда он осознал, что это обвинение, он разозлился.

– Как я сказал, – выговорил он чётко, каждое слово, глядя мне в глаза. – Я пытался помочь Марине. А… Когда… Когда она умерла. Я обезумел. Я помню, что тряс её. И… Наверное, я прижимал её к себе… Так её кровь оказалась на моей одежде, – я, тем временем, сопоставляла в уме его рассказ с уликами на месте преступления. Судя по следам крови на лестничной площадке, уходил он дезориентированным. Кровь была на стенах и слева и справа, и на полу.

– Почему не вернулись назад? – не ослабляла я давление.

– Я не нашёл его. И сел. Марине я уже не мог помочь. Да, и соображал я плохо. Так и просидел, пока меня не нашла ваша собака.

– Есть мысли, как злоумышленник мог попасть в квартиру?

– Не знаю.

– У вашей жены были конфликты, недоброжелатели?

– Нет. Она была очень доброй… – он снова поник, склонив голову.

– Как вы добирались с работы домой? На машине, общественным транспортом?

– На метро. Можете проверить, – теперь он уже не злился. Просто посмотрел на меня равнодушно.

Я попросила его написать всё, что он мне рассказал. Пока он это делал, я заполнила протокол допроса.

Вышли с допроса мы с Максом уже ближе к вечеру.

– Тебя до отделения подбросить? – обратилась я к нему.

– Расскажи мне в чём твой секрет? – ошарашил он меня встречным вопросом.

– Какой секрет? – не поняла я.

– Ну, ещё до того, как ты перешла к нам в отдел, я слышал, что ты добиваешься отличных результатов и у тебя высокая раскрываемость.

– Так ты со мной на допрос поехал, чтобы посмотреть как я работаю?

– Что-то вроде того… – уклончиво…

– И посмотрев, решил, что слухи преувеличены?

– Я учился с тобой. И не только… Я знаю какая ты. Просто хотел увидеть тебя в деле.

– Я просто стараюсь делать свою работу хорошо, – серьёзно сказала я. Он посмотрел на меня внимательно, кажется, решая получил он ответ на свой вопрос или нет.

– Ты в тренажёрку? – в итоге спросил он.

– Да.

– Тогда меня до отдела подбрось. Тебе же по пути? Ты в нашу?

– Да.

Я высадила его у отдела и поехала на тренировку.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Я – Ангелина Миронова. Мне 26 лет. Я следователь по уголовным делам. Три года назад я закончила Университет МВД, и стала ещё на ступень ближе к осуществлению своей цели.

Ангелина Миронова

Да, следователем я решила стать не просто так. За этим решением стоит событие, о котором я не люблю вспоминать. Но именно оно определило мою жизнь.

Воспоминания стали всплывать в памяти. Я увеличила темп и нагрузку. Спорт всегда помогал мне с этим справляться. Прибавила звук в наушниках на полную. И песня, как нельзя кстати – Metallica – Until lt Sleeps.

Музыка – это вторая моя отдушина. И друг и психиатр в одном. Сложно сосчитать сколько раз она вытаскивала меня и придавала сил бороться дальше. Жаль только, что я не обнаружила эту удивительную силу раньше. С другой стороны, возможно, тогда я не обрела бы свою цель… Перед глазами встал Олег. Призраки прошлого… Нельзя позволить воспоминаниям захватить себя. Это приводит к печальным последствиям. Я перешла на силовые упражнения. И сосредоточилась на тренировке. Помогло.

Верный призрак, что тренировка была тяжёлой, и речь не о физнагрузке, когда мышцы говорят: «Ангелина, перебор!».

Я вышла из зала, и пошла к машине, когда услышала голос за спиной:

– Эй, красавица! Познакомимся? – он догнал меня на парковке. В этот момент я оценила уличное «освещение» у тренажёрки. Как-то не обращала внимание раньше. Не то, чтобы мне страшно, но возникающие неожиданно из темноты люди, пробуждают оборонительные рефлексы. Да, ещё какие люди! Парень был настоящий качок, но из тех, кто считает спортивную форму превыше всего. Это было сразу заметно по его лицу. Он шёл параллельно со мной, задрав высоко подбородок, и был абсолютно уверен, что его подкат выгорит.

– Нет.

– А чего так? – с удивлением в голосе, и некоторой растерянностью, спросил он. – Я видел тебя в зале. Судя по тому, как ты занималась, ты – горячая штучка, – к концу предложения его воодушевление вернулось, и он, видимо, решил, что отказаться от такого, как он, ну, никак нельзя. Он чуть обогнал меня, развернулся, и пошёл спиной вперёд, глупо улыбаясь.

– Отвали, – не стала я размениваться на объяснения. Улыбка сползла с его лица.

– Ой, как грубо, – проговорил он, кажется, с обидой. Я уже подошла к машине, стала открывать дверь. Этот идиот положил руку на дверь, не давая открыть её. Я повернулась к нему.

– Руку убери.

– Ты какая-то несговорчивая, – не унимался он. – Но очень красивая, – от обиды не осталось и следа, он лыбился во все тридцать два зуба, было чувство, будто у него слюни сейчас потекут. Фу!

– Я скажу в последний раз. Убери руку, – он уже открыл рот, когда с противоположной стороны моей машины, раздался голос:

– Эй, придурок, отвали, – мы повернулись на голос. Макс стоял с серьёзным лицом и смотрел на качка. Качок уже собрался что-то сказать, но я не дала. Повернулась к нему лицом и заговорила:

– Мне кажется, тебе не нужны проблемы…

– Какие это проблемы? – он даже не дослушал, и самодовольно глянул на Макса.

– Она не обо мне, идиот, – я услышала насмешку в голосе Макса.

– Ради такой девушки… – стал продолжать качок, натягивая свою идиотскую улыбку. Болван даже не слушал. Перебила его:

– Я – следователь. В двухстах метрах мой отдел. Если не хочешь провести ночь там, скройся, – он посерьёзнел. Глянул на Макса. И пошёл прочь. Я повернулась к Максу.

– Я бы разобралась.

– Не сомневаюсь, – он уже пошёл в сторону зала. Сказала ему вслед:

– Спасибо.

– Да, не за что. Ты и сама бы ему наваляла, – он чуть повернул голову в мою сторону, но было уже темно, поэтому я скорее услышала, чем увидела его улыбку. Улыбнулась тоже. Села в машину и поехала домой.

Так как по убийству нужно было ждать экспертиз, то на следующий день я занималась другими своими делами: разбой; кража, с причинением тяжких телесных; пьяная поножовщина… Закончила с последним, когда пришёл отчёт от судмедэксперта по вчерашнему убийству.

Причина смерти – внутреннее кровотечение. Первый удар не задел ничего жизненно важного. Нанесён на две трети длины лезвия. Второй – пришёлся в правое лёгкое. Нанесён на полную длину ножа. И третий – в печень. Нанесён с приложением силы, оставил кровоподтёк от рукояти. Последний удар убил жертву.

– Скорее всего, убийца левша. Все удары пришлись на правую сторону… – размышляла я. Зафиксировала это себе в памяти.

Ещё медэксперт отметила, что между вторым и третьим ударами прошёл какой-то промежуток времени. Кровотечение после второго удара длилось около пяти минут. Пожалуй, надо сходить к медэксперту лично. Будто есть что-то недописанное в отчёте…

Кроме ножевых ран, зафиксированы следы борьбы на кистях – синяки и кровоподтёки. Мелких порезов на теле не обнаружено.

– Значит, кровь на зеркале принадлежит убийце…

Из под ногтей взяты образцы и отправлены на анализы…

Я почти дочитала отчёт, когда пришло ещё одно письмо. Собралась открыть его, когда ко мне в кабинет зашёл Макс.

– Привет, – поздоровался он серьёзно.

– Привет.

– Я там тебе отправил записи видеокамер, – он подошёл и опёрся одной рукой на мой стол, второй – на мой стул.

– Есть что-то? – в нетерпении спросила я.

– Показания мужа подтверждаются.

– Попал на камеры кто-то подозрительный? – всё это время я сидела в пол оборота, глядя на него снизу-вверх.

– Был один… Вроде, как просто отвлёкся, доставая что-то из кармана, поэтому отвернулся от камеры…

– Где? Покажи, – я быстро повернулась к монитору, и стала открывать его письмо. Макс наклонился и включил мне запись. И перемотал до нужного момента.

Высокий мужчина, был одет в джинсы и тёмную кофту. Поведение непринуждённое. Нервозность отсутствовала. Будто и правда просто отвлёкся, доставая что-то из кармана. Мне показалось, что этот человек правша. То, что он доставал из кармана, телефон, или нечто другое, на видео было не видно, он доставал из правого кармана. Всё равно его надо проверить – решила я.

– Дальше, по его пути, были камеры? – я подняла взгляд на Макса.

– Уже запросил.

– Отлично. Спасибо, – я повернулась к монитору, решив, что мы закончили, а Макс выпрямился, но не ушёл. Я снова посмотрела на него.

– Ты оказалась права насчёт мужа, – он смотрел на меня сверху вниз так серьёзно. – А я бы обвинил его. Всё-таки у тебя есть какой-то секрет…

– Секретный ингредиент моего секретно-ингредиентного супа… – начала я, переводя разговор в шутливую форму, чтобы сбавить градус его серьёзности. Он засмеялся. – Тяжёлая и упорная работа всего-то… – с лёгкостью закончила я. Он чуть помедлил, но потом спросил с улыбкой:

– Но ведь не только?

– Ну, может, немного чутья…

– Всё-таки секретный ингредиент есть… – он сел на край моего стола. И опять этот его взгляд. От него я всегда чувствую себя неловко.

– Не начинай… – выдохнула я, и посмотрела в экран монитора.

– Что? – самым невинным тоном спросил он.

– Что было, уже в прошлом. Теперь только работа, – я посмотрела на него.

– Но почему? – его взгляд внимательно изучал меня.

– Потому что у меня нет времени ни на что, кроме работы… – мой тон был серьёзен. Я, как и раньше, не собиралась отступать от своей цели. И я говорила ему об этом ещё тогда, и сейчас ничего не изменилось. Макс фыркнул, а я добавила, чтобы исчерпать эту тему: – Извини, теперь мне нужно работать, – я с невозмутимым видом повернулась к монитору и стала писать письмо судмедэксперту, с просьбой о встрече.

– Ну, конечно… – в его голосе не было недовольства, или осуждения, немного печали, совсем чуть-чуть. Он вышел. А мне пришлось потратить несколько минут, чтобы собраться.

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

Судмедэксперт ответила довольно быстро, так что я смогла попасть к ней этим же вечером.

Женщина, вне места преступления, выглядела иначе. Длинные, тёмные волосы были собраны в строгий пучок на затылке. Сейчас она была в очках, и в медицинском халате. Она сидела за своим рабочим столом.

Я не стала ходить вокруг да около, и сразу озвучила ей своё ощущение, что в отчёте чего-то не хватает. Она моему вопросу не удивилась.

– Да, есть предположение, которое я не могла включить в отчёт, – без обиняков согласилась она.

– Расскажете?

– Это прозвучит странно. Но иногда, я вижу картину убийства. Я не могу написать её в отчёт, так что по максимуму описываю факты, – она отложила свои бумаги, чтобы продолжить рассказ: – Первый удар был нанесён с расстояния, нападавший держал дистанцию. Думаю, убийца напал как только вошёл в квартиру. Жертва попыталась убежать, добравшись до места, где мы её нашли, но из-за раны и дезориентации упала. А убийца дождался, когда жертва упадёт, и нанёс второй удар. Он уже был чётким и уверенным. Жертва лежала на полу и с трудом могла сопротивляться. Но всё-таки попыталась, потому что остались кровоподтёки на запястьях. Да такие, что, вероятно, он удерживал её довольно продолжительное время. Это, а также продолжительность кровотечения от второго удара, говорят мне, что убийца ждал, прежде чем нанести третий удар. Я думаю, он наблюдал за мучениями жертвы. И третий удар нанесён так, что остался кровоподтёк от гарды ножа. Как я это вижу – убийца всадил нож и надавил сверху. Вообще, по-моему мнению, два последних удара наносились с целью большего ущерба…

Последнее её предположение меня озадачило. На лицо были признаки садизма, а это меняло направление расследования.

Больше у неё для меня ничего не было, так что я поблагодарила её, и поехала домой.

Всю дорогу размышляла о садистской составляющей убийства.

За следующие несколько недель работа по делу Марины Пелевиной стала продвигаться. Макс получил записи с нескольких камер, нашего уклончивого неизвестного на них не было. Я предположила, что он мог уехать с места преступления на машине. Макс стал отрабатывать эту версию – искать по камерам все авто, владельцы которых не зарегистрированы по этому и близлежащим адресам.

Криминалисты отработали отпечатки. Один частичный отпечаток не принадлежал ни жене, ни мужу. В базе не оказалось. Мужа, после того, как его рассказ и алиби подтвердились, освободили. И он стал регулярно приходить ко мне, интересоваться ходом дела.

– Здравствуйте, Ангелина, – поприветствовал он меня, входя в кабинет, после стука. – Это снова я, – он остановился у порога и нерешительно ждал моей реакции.

– Здравствуйте. Проходите, – я встала из-за стола, пока он не подошёл и не сел на стул, напротив меня. – Новостей пока нет, – начала я, присаживаясь. – Жду результаты экспертизы ДНК. Но отпечатков нет в базе, так что, ДНК, скорее всего, тоже не будет… – он как-то понуро посмотрел в пол.

– Значит, вы перестанете искать… – это даже был не вопрос. Он, будто констатировал для самого себя факт. А для меня его слова стали, как удар под дых.

– Нет. Это значит, что ДНК не укажет нам на убийцу напрямую, но кое-что это всё-таки даст… – я хотела удариться в подробности того, что нам дадут результаты ДНК, но собеседник меня уже не слушал. Он покачал головой, словно мысленно согласившись со своим убеждением. Я ждала, когда он посмотрит на меня, но он ещё с минуту посидел молча, а потом встал и пошёл к выходу. Я встала и последовала за ним. – Виктор? – я остановилась на выходе из своего кабинета, а он уже шёл по коридору.

– Да? – отозвался он, повернувшись.

– Я не перестану искать. Я знаю что вы чувствуете. Я сделаю всё возможное, чтобы найти убийцу, – он только кивнул неуверенно, и пошёл к выходу. Я стояла и смотрела ему вслед, когда ко мне подошёл Макс.

– Ты же в курсе, что такие обещания нельзя давать?

– Можно. Если это правда, – я стала возвращаться в кабинет, Макс пошёл за мной.

– А что ты имела ввиду, говоря, что знаешь что он чувствует? – любопытный какой…

– Что знаю, что он чувствует, – я села за свой стол.

– Ты кого-то потеряла? – вопрос прозвучал мягко, даже осторожно. Но всё равно разозлил меня.

– Я не хочу об этом говорить, – прозвучало довольно резко.

– Ладно, – он согласился без обиды, и, кажется, даже не оскорбившись. Я внутренне выдохнула. Обижать его не входило в мои намерения. Он ещё помолчал, а потом добавил: – Не хочешь в тренажёрку вместе сходить после работы?

– Нет. Задержусь, поработаю, – я ответила спокойно, но не глядя на него.

– Ну, как хочешь, – его тихий, даже безразличный голос, чуть не заставил меня повернуться, но я сдержалась. Он мгновение помедлил, а потом вышел из моего кабинета.

Когда дверь за ним закрылась, я откинулась в кресле и с облегчением выдохнула.

Я сидела и смотрела на закрытую дверь какое-то время. А потом, почти на автомате, наклонилась и выдвинула нижний ящик своего стола. В нём лежала папка. Я посмотрела на неё и снова откинулась на спинку кресла.

Два с половиной года. Столько прошло с момента, как я подняла из архива и сделала копию с этого дела. Я сразу поняла, что то расследование проводилось из рук вон плохо. Даже не знаю что я ожидала, получив доступ к этому делу… Двенадцать лет. Упущены все возможности, доказательства мизерные, и те не отработаны должным образом, подозреваемых толком и не искали. Что я могла сделать за два с половиной года? Всё своё свободное время я тратила на изучение дела. Я знаю его наизусть. Хотя, там и изучать было практически нечего.

Когда я получила доступ к этому делу, я пошла к следователю, который вёл его в самом начале, чтобы поговорить. Я хотела узнать от него лично, то, чего может не быть в материалах дела. Больше всего мне хотелось знать причину, почему дело фактически не расследовалось. Но мне дали понять, что я никто – неопытная девочка, которая задаёт неудобные вопросы. Тогда я решила двигаться вверх по карьерной лестнице, чтобы иметь статус и власть. И следователь не смог отделаться от меня, сказав: «Гуляй, девочка».

Через пол года истекает срок давности по делу. А я не продвинулась ни на сколько. Я снова стала злиться на себя. Что не могу сделать больше, хотя, должна. Наклонилась и с силой захлопнула ящик.

Снова попробую обратиться к следователю. В конце концов расскажу ему кто я. И спрошу напрямую почему он не расследовал дело – решила я, медитируя с закрытыми глазами, полулёжа в своём кресле.

Я проработала до глубокого вечера. Когда закончила, решила оставить машину у отдела и пойти домой пешком. Проветрить голову. Ночной воздух был прохладным и пах дождём.

– Будет дождь… – заключила я, входя в квартиру, из уже по-осеннему прохладной ночи. В холодильнике оказался только сыр. – Не густо… – я сделала макароны с сыром, и поужинала. Хотела посмотреть какой-нибудь фильм, но отключилась раньше, чем выбрала что посмотреть.

Ночью мне снилось, что я кого-то преследую. Я была в какой-то узкой, тёмной подворотне, шла с пистолетом в вытянутой руке. За спиной раздался шорох. Я обернулась. Никого. Снова звук сзади. Я снова обернулась. И снова – никого. Я ощутила сквозь сон, как тревога поднимается изнутри. Я искала сама не знаю кого.

Спустя череду таких тревожных метаний, когда моё напряжение уже достигло предела, тёмная фигура побежала на меня, быстро надвигаясь из темноты ночи. Я громко приказала остановиться. Но он этого не сделал. И я выстрелила.

Я подскочила в постели под раскат грома. На лице была испарина, ладони влажные. А перед глазами стояло то, что бросилось на меня. Тело человека, но с нечеловеческим лицом, с каким-то дьявольским оскалом. Чертовщина какая-то… – отмахнулась я от дурного сна. Но уснуть больше не смогла. Остаток ночи слушала стук дождя по окну.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Утро выдалось промозглым. Прям под стать моему настроению. Я шла на работу и думала, что надо снова найти того следователя и поговорить. Даже, если он не захочет разговаривать, нужно всё равно попробовать.

Дождь моросил, небо было затянуто серыми тучами. Я зашла в кабинет, включила комп. Отчёта по ДНК не было.

Только села за стол, уже успела подумать, что день будет таким же серым, как погода, бросила взгляд на папки с текущими делами, стук в дверь.

– Да, входите, – Макс просунул голову в дверь.

– Привет, – раздался его радостный голос.

– Привет… – что это он себя как-то странно ведёт? Я выпрямилась на стуле, в ожидании сама не знаю чего. Он протиснулся в дверь, будто скрываясь от кого-то, держа одну руку за спиной. Стал осторожно подходить ближе. Я всё ещё не понимала происходящего. И тут он вытащил из-за спины букет цветов. Яркий, как выплеснутая на холст, палитра красок.

– С Днём Рождения! – проговорил он с искренней улыбкой. Мне будто стакан ледяной воды в лицо плеснули. Я сидела ошарашенная. И не знала чем больше: что я забыла о своём дне рождения, или тем, что он помнит.

– С-спасибо, – с трудом выговорила я. Потому что от удивления у меня сбилось дыхание. Я встала, чтобы взять букет.

– Ты выглядишь такой же смущённой, как в тот день, на первом курсе, когда я встал в начале пары и поздравил тебя… – это он точно подметил. Было настолько неожиданно, когда он попросил у преподавателя пару минут времени, и стал поздравлять меня, что я кроме «спасибо» не нашлась, что ответить. Для меня до сих пор загадка – как он тогда узнал, что у меня день рождения?

– Да, ты снова меня удивил, – согласилась я, беря букет из его рук. Макс наклонился и поцеловал меня в щёку.

– Я подозревал, что ты, как обычно, не будешь отмечать, поэтому не стал собирать ребят. Но, думаю, тебе не избежать коллективного поздравления. У нас всех поздравляют, – я мысленно чертыхнулась.

– Можно тебя попросить никому не говорить, что у меня день рождения? Я это не очень люблю… – может, всё-таки обойдётся?

– Можно. Если объяснишь почему ты так не любишь праздновать свой день рождения? – ну, и запросы у него, придётся пол жизни рассказать, если начну. Я вздохнула.

– Если коротко, то этот день для меня не праздник. Уже давно, – кажется, это его не удовлетворило.

– А, если длинно?

– А, если длинно, то слишком много рассказывать.

– Я не тороплюсь. И у тебя работы не валом, – он кивнул на три мои папки.

– Может после работы? Сходим куда-нибудь, я тебя угощу, в честь праздника? – попыталась я оттянуть этот душещипательный рассказ.

– Миронова, опять отделаться пытаешься? – с наигранным упрёком проговорил он. Всё то ты знаешь… Я стала отворачиваться, чтобы положить цветы.

– Нет, правда… Приглашаю тебя вечером в бар, – когда я снова повернулась к нему, он стоял и смотрел на меня своим следовательским взглядом. Это, когда по глазам понятно: «Я знаю правду, бесполезно мне врать». Соглашайся, а там я что-нибудь придумаю… – мысленно взмолилась я.

– Ладно. Но тогда не обещаю, что весь отдел не придёт тебя поздравлять, – я захныкала про себя. Ну почему просто нельзя проигнорировать этот день? На прошлой работе я брала отпуск или отгул. А тут… Забыла. Отвыкла от того, что кто-то ещё помнит. Или поздравляет.

– Даже, если мы поговорим сейчас, я всё равно не избегу коллективного поздравления, так ведь?

– Ну, не знаю… Может, я бы что-то и придумал, – выдал он, растягивая слова, с лукавой ухмылкой. Ох, и хитрый шельма…

– Пономарёв, теперь выкручиваешься ты, – я слегка ткнула его указательным пальцем в грудь, а он засмеялся.

– Ладно. Вечером. Но не надейся сбежать, – он многозначительно на меня посмотрел. – Мы пойдём в бар и отметим твой день рождения! – настрой у него был боевой, что меня совершенно удручало. Я-то хотела избежать этого разговора.

– Хорошо. Отметим, – согласилась я вслух, всё ещё теша надежду, что мне удастся незаметно испариться в назначенный час. Я улыбнулась ему. По крайней мере, попыталась. Он коснулся моего плеча и пошёл на выход. А я села, и посмотрела на цветы. От их вида, я почувствовала радость. Было хоть что-то хорошее и яркое в этом сером дне.

– Надо найти вазу, чтобы их поставить, – я стала оглядываться, но ничего подходящего на виду, в кабинете, не было. Пошла искать по шкафам, в надежде, что где-то что-то да завалялось. Нашла трёхлитровую банку. – Даже думать не хочу откуда она здесь… Хорошо хоть чистая, – я вышла из кабинета, пошла и налила воды. Когда возвращалась назад, в глаза мне бросилась фигура, показавшаяся знакомой.

Мужчина стоял в конце коридора, он разговаривал с шефом, они стояли в профиль, и довольно далеко. Я вполне могла ошибиться. Тем не менее, по коже пробежал холодок. Я заскочила в кабинет.

– Да нет… – проговорила я растерянно, самой себе. Я быстро прошла к столу, поставила банку на стол, и плюхнулась в кресло. – Этот человек просто похож… – попыталась я убедить себя. Сколько же лет прошло??? – Я наверняка перепутала. Прошло почти пятнадцать лет… Нет. Четырнадцать. Ещё год после… – мысли метались в голове так быстро, что картинки проносились молниеносно. – Он приходил. А потом исчез, – я откинулась на спинку кресла. – Все обещания в одно мгновение исчезли вместе с ним… Память вернула меня на пятнадцать лет назад, в ТОТ день. Кажется, я, как и тогда, ощутила горячие слёзы на своём лице.

Я на мосту. Слышен звук реки. Чувствую, как пальцы сжимаются на перилах. Как железо врезается в кожу. Лёгкое прикосновение к моему плечу. И его голос:

– Анге… – я резко оборвала это воспоминание.

– Теперь я не ребёнок… – тут раздался стук в дверь. Сердце ёкнуло. Я резко встала, чуть не опрокинув банку. – Входите, – голос дрогнул, а дыхание участилось, и сердце, сначала замершее, рвануло вперёд. Спокойно. Маловероятно, что это он. Тем более, что он вряд ли меня узнает…

Мгновение, что дверь открывалась, показалось мне часом. В кабинет стали вваливаться коллеги. С тортом. С шариками. Господи… Узнаю, что Макс причастен к этой вакханалии, убью! Меня стали поздравлять. В какой-то момент, когда мой взгляд перемещался с одного поздравляющего на другого, мне показалось, что в дверном проёме стоял ОН. Через мгновение я взглянула туда, но никого не было.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Макс был прав, без преувеличения, меня пришёл поздравить весь отдел.

К своему удивлению, я не ощутила от многочисленных поздравлений никакого дискомфорта. Все были очень милы, радостны, и добродушны.

– Коллеги, всем спасибо за поздравления. Предлагаю вам попробовать ваш замечательный торт, – пока коллеги занялись тортом, я вышла в коридор. У своего кабинета стоял Макс. И больше никого.

– Видишь, ты жива. И всё хорошо, – сказал он с улыбкой. Я ещё раз осмотрела коридор. – Всё нормально? – настороженно спросил он.

– Да-а. Всё хорошо, – ответила я отрешённо.

– По тебе не скажешь. Он оттолкнулся от стены и подошёл ко мне. – Что случилось?

– Да, нет… Ничего. Всё нормально, – его взгляд стал озадаченным. Он изучающе посмотрел на меня. А я никак не могла избавиться от состояния замешательства, что поселилось во мне, когда я увидела «призрака прошлого». Ангелина, быстро бери себя в руки! – приказала я себе. Я улыбнулась Максу: – Скажи, что ты не причастен к организации, а самое главное, к размеру этого сабантуя? – я кивнула в сторону своего кабинета.

– Я ни при чём, – он поднял руки в примиряющем жесте, посмеиваясь.

– Что-то я тебе не верю, – я посмотрела на него, сощурив один глаз.

– Разве немного веселья кому-то вредило? – спокойно и с улыбкой ответил он. Я не успела ничего возразить, он протянул руку и сдвинул прядь волос с моего лба. – Вот. У тебя даже румянец появился. Не так уж это и плохо, – он лёгким движением провёл костяшками пальцев по моей щеке, и добавил: – Не так ли? – была такая неподдельная искренность в его взгляде, и он склонил голову немного набок. Мне от этого его жеста стало совестно – человек старается, а я всё недовольна и недовольна.

– Наверное, нужно поблагодарить тебя… – начала было я.

– Вечером, – прервал он меня, самым доброжелательным тоном. Да, точно. Вечером… – напомнила я себе с некоторой безысходностью. – Ладно. Идём. А-то нам торта не достанется, – он потянул меня за талию в мой кабинет.

Следующий час прошёл довольно весело. Все шутили и травили байки по работе. Эта непринуждённая, живая атмосфера немного расслабила меня.

После обеда я наконец села за работу. Её и правда было мало: по мелочи закончить в двух делах; и три дела, уже для передачи в суд – кража с тяжкими телесными; пьяные разборки со смертельным исходом и поджог дорогущего авто, с работающим регистратором на соседней машине. Скорее бы отчёт по ДНК пришёл… – подумала я.

К вечеру, закончила все текущие дела. Правда, на их место пришли новые. Так что, работа продолжилась.

Параллельно я попыталась найти следователя, чтобы снова поговорить про то дело. Оказалось, он уже в отставке. Задача значительно усложнилась. Ни адреса, ни номера телефона у меня не было. Но когда меня такое могло остановить?

Я вышла в коридор проветриться. Осмотрелась. Человека из прошлого не было. Будто он мне просто привиделся. Мне было интересно, что же он тут делал? Я знала, что он точно тут не работает. Было бы неплохо узнать у кого-нибудь информацию о нём… В коридор вышел Макс.

– Ну, что? Ты готова повеселиться? – он подошёл ко мне.

– Это же не будет что-то грандиозное? Мы просто выпьем вместе… – осторожно поинтересовалась я.

– И поговорим, – он произнёс это таким многозначительным тоном, что мне показалось, мои шансы избежать душевных излияний, скользят, как песок сквозь пальцы.

– Да, и поговорим, – нерешительно согласилась я. Он чуть присел, чтобы быть на одном уровне со мной и посмотрел мне в глаза.

– Немного веселья в этот пасмурный, дождливый день – то, что нужно. Его тон был таким доброжелательным, что у меня в груди затрепеталось чувство тревоги. Боюсь, я разочарую тебя. И весь праздник превратится в тыкву. Как только я начну свой рассказ… Пауза затягивалась. Он посмотрел на меня сквозь ресницы, слегка сощурив глаза. – Ну, же… У тебя день рождения. Это же праздник.

– Да. Праздник… – я перевела дух. – Не будем хандрить! – выдала я максимально весело, и улыбнулась. – Идём.

Мы зашли каждый в свой кабинет за верхней одеждой, и вышли под моросящий дождь.

– Можно я с тобой под зонтом? – я только хотела спросить где его зонт, но он опередил меня, ответив: – Не ношу зонты. Не люблю. Капюшон и быстрые перебежки. Но мы же не побежим сейчас? – он улыбался, а я вдруг поняла, что мне стало тяжело ему отказать. Я протянула ему зонт.

Думала будет странно идти вплотную под одним зонтом, но мне было комфортно.

Далеко мы не пошли. Ближайший бар был вполне нормальным. Посетителей оказалось много, но места были. Играла ненавязчивая, негромкая музыка. Макс указал на столик у стены.

– Садись. Я возьму выпивку, – и он двинулся к барной стойке.

– Только не плати. Я угощаю, – сказал я ему вдогонку. Он сделал жест окей, обернувшись, и пошёл к бару. А я пошла к столику, который он выбрал.

Сев, я наблюдала за Максом, который ждал очереди за выпивкой. Неожиданно, я почувствовала волнение. Я ни с кем не обсуждала всё, что случилось. Никогда. Отдельные люди знают отдельные части. Например, как… Силуэт человека из прошлого встал перед глазами. Я помотала головой, словно разгоняя мысли, как назойливых мух. Сделала глубокий вдох. И стала поправлять подставки под стаканы. Макс приземлился на стул напротив.

– Заказ сейчас принесут… – я вдруг поняла, что не говорила что мне заказать. Он, словно прочитал мои мысли. – У нас будет ускоренная программа для разгона. Для начала – несколько порций виски. Надо, чтобы ты расслабилась. Выглядишь так, будто лом проглотила, – я попыталась расслабить плечи, чтобы не выглядеть напряжённой. – После разогрева, последует чёрное пиво… – я заулыбалась, совершенно непроизвольно. Само собой как-то вышло. – Ты же не думала, что я забыл, что ты любишь? – спросил он со слегка ироничной улыбкой.

– Просто не думала, что ты это вообще запоминал, – ответила я, глядя ему в глаза, испытывая некоторое смущение.

– Для людей, которые мне дороги, нет необходимости что-то запоминать. Это просто остаётся в памяти, как нечто важное… – после этих слов мне стало ещё волнительнее. Я даже, наверное, покраснела. Кажется, он заметил это. – Это просто посиделка двух друзей. Непринуждённая болтовня и только, – он накрыл мою руку своей. – Ты должна понять, что я не хочу, чтобы ты чувствовала себя неудобно или неприятно. Мы веселимся и отдыхаем. И празднуем, – он улыбался, своей открытой, искренней улыбкой. И мне стало как-то спокойнее. Чувство приближающейся казни словно отступило.

Нам принесли выпивку и пивную тарелку. Макс с блеском в глазах, и улыбаясь, сказал:

– Ну, погнали? – и поднял первую рюмку.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Всё, как в тумане… В полусне пронеслись мои собственные слова:

– Ты же знаешь, что я тебя люблю? – также во сне пришло понимание, что я сказала это никому иному, как Максу. Боже! Боже! Божечки!!! – запаниковала я, уже почти проснувшись. Я попыталась оторвать лицо от подушки, и открыть глаза, но свет ударил напрямую в мозг, пришлось оставить эту затею. Решила дотронуться одной рукой до головы, чтобы попытаться остановить нереальное головокружение, и почувствовала, как рука трясётся. Голова гудела, и была, словно налитая свинцом, и даже с закрытыми глазами, всё кружилось.

– Ууууу-ху-ху, – простонала я вслух. Этот стон, гулом отдался в голове, словно раскалывая её на части, я с силой зажмурилась от боли. Потом всё-таки приоткрыла глаза. Сильно обрадовалась, увидев родные стены своей спальни. И тут, с другой стороны кровати раздался шорох.

– Хотел бы сказать доброе утро. Но пока, оно скорее тяжёлое, чем доброе… – если б не вертолёты, я бы спрыгнула с кровати. Но сил хватило только, чтобы повернуть голову, а по факту – просто проелозить лицом по подушке, и открыть глаза. Макс?! – обомлела я. В моей постели… И тут меня накрыла новая паника. Твою мать, Ангелина! Вчера ты отпраздновала день рождения за все прошлые годы и за будущие тоже! Я зажмурилась, в надежде, что всё это, как-нибудь само исчезнет, но дыхание Макса всё никуда не исчезало.

Так как мозг завёлся не сразу, решение, что прежде, чем паниковать, надо оценить ситуацию, пришло с некоторым запозданием. Я, не открывая глаз, проверила одета ли я, ощупав себя левой рукой под одеялом. Одежда оказалась на месте. Я, одним глазом, посмотрела на Макса. Он даже толстовку не снял. Так, ладно… Это уже неплохо. Не катастрофа, по крайней мере. Надеюсь, что признание в любви – это сон, а не воспоминание…

– Оцениваешь ситуацию? – с лёгкой издёвкой спросил Макс. Я не без труда перевернулась на спину и посмотрела на него. Для перебравшего вчера, он на удивление нормально выглядел. Лежал на животе, лицом на подушке, руки под подушкой – так естественно, будто это самое привычное и обычное дело – лежать в моей постели.

– Пытаюсь восстановить события, – лучше бы я молчала. Голос прохрипел, и от разговора, всё снова стало кружиться.

– Что ты помнишь? – он с интересом посмотрел на меня. У меня в голове будто запустили спусковой механизм, и закрутились шестерёнки, в состоянии, когда им бы не шевелиться, по крайней мере, сутки. – Хочешь я тебе помогу? – предложил он, видя моё замешательство.

– А ты что, помнишь всё?

– Всё основное и важное… – это прозвучало немного пугающе.

– Рассказывай.

– Мы начали с виски… – это я помнила. В памяти всплыло смеющееся лицо Макса. Как он рассказывал мне о своих родных. Забавные истории из их семейной жизни. Оказывается, у него есть брат и сестра. – Ты расслабилась аккурат к пиву. Так что я отлично всё рассчитал…

– Ты что, так и планировал? Накачать меня до поросячьего визга? – неожиданно, мозг осознал, что за окном светло – утро, и я должна быть на работе уже. – Твою мать! Работа!!! – я резко подскочила на кровати. И такой фокус обернулся для меня чуть ли не потерей сознания.

– Если ты спокойно дослушаешь, то узнаешь, что у тебя сегодня выходной. Медленно ложись назад, – он даже не двинулся с места. Я сделала, как он сказал. – Так вот, к моменту, когда мы дошли до пива, ты решила, что сегодня на работу не выйдешь, и написала в кадры, что берёшь отгул.

– А ты? – спросила я, медленно повернув к нему голову, и, чувствуя как успокаивается резко возникшая паника.

– А я утром сообщил о том же.

– Ладно. Что было дальше? – потому что момент перехода на пиво, уже был, как в тумане, а дальше – просто пустота.

– А дальше ты была обычным человеком, который умеет отдыхать и веселиться, – я такого откровения не ожидала. – Должен отдать должное, ты умеешь веселиться и держать меру, одинаково хорошо, – я чуть не начала хохотать во всё горло. Остановило только то, что моё тело такое бы не пережило.

– Да, особенно виден мой контроль сейчас, – сыронизировала я.

– Да, дослушай же… – я замолчала в ожидании. – Ты сказала, что надо прогуляться, чтобы чуть выветрить алкоголь. Мы пошли на набережную… – я нутром почувствовала, что подходим к чему-то важному. – Мы сели на лавочку и тогда ты рассказала мне, почему не празднуешь свой день рождения, – господи… Я с силой зажмурилась. – Не знал, что у тебя в жизни столько всего случилось, – его тон стал таким серьёзным. А мне не хотелось открывать глаза. Сердце стучало так громко, что звук отдавался в голове. – Я сказал тебе это вчера и, раз ты не помнишь, я повторю, – я открыла глаза и посмотрела на него, так как его тон был таким серьёзным, что было не по себе. – Ты могла рассказать мне, и я бы поддержал тебя. Поддержал бы тогда, и поддержу сейчас, если тебе это необходимо, – я никогда не умела показывать даже родным свою слабость. Никогда. И никому. И то, что он сказал, будто прорвало дамбу во мне. Я закрыла лицо руками и заплакала. Я почувствовала его руку на своём плече. Это не было похоже на меня. Но, наверное, это было мне нужно больше всего. В том момент. А может быть, и задолго до него. Я повернулась к нему и обняла. – Чшшшш. Всё хорошо. Не плачь, – он гладил меня успокаивающе, но поток уже было не остановить.

Когда слёзы остановились, я свернулась в клубок и легла рядом с ним, головой ему на плечо. Наступило внутреннее спокойствие, которого я не помнила уже очень долгое время. Мы просто лежали так молча.

– Что было дальше? – у меня из головы всё не шло то признание, что я видела во сне.

– Ты сказала, что любишь меня, – вся кровь в моём теле остановилась в этот момент. Я бы описала это состояние, будто на меня упала бетонная плита. Макс потормошил меня по спине. – Расслабься. Я же не договорил… – надеюсь, что-то меня спасёт из этой ситуации… – Ты так красноречиво меня благодарила. Восхваляла меня и говорила какой я хороший… – он резко замолчал. Я боялась пошевелиться. – Друг, – наконец закончил он. Господи! Я выдохнула. А Макс как-то грустно хохотнул. Мне стало не по себе. Будто я пользуюсь его добротой и причиняю ему боль.

– Макс… – начала я, подняв голову, и посмотрев на него.

– Не надо, – остановил он меня. Я замолчала. – Не надо ничего объяснять. Я ничего не жду от тебя. Да, я бы хотел большего. Но я не буду на тебя давить. И ты должна знать, что независимо ни от чего, я всё равно поддержу тебя. Не нужно проходить через это одной. Никто не должен проходить через такое в одиночку, – я смотрела на него во все глаза, и у меня снова подступили слёзы, но я смогла сказать:

– Спасибо, – он обнял меня крепче и поцеловал в лоб.

– Не за что…

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Макс ещё рассказал мне, как мы побывали в клубе. И попраздновали там. Потом мы встали. Макс собрался в душ.

– Запасная щётка в верхнем ящике, – показала я, проводив его в ванную.

– Хорошо.

Я пошла на кухню, сварила кофе, и уже приготовила лёгкий завтрак, когда он вышел.

– О даааа… Кофе, – он по-свойски сел за стол. – А ты не будешь есть? – он с удивлением поднял на меня взгляд, заметив, что напротив меня только кружка кофе.

– Не после такой ночи. Только кофе, большее – будет лишним.

– Понял, – Макс ел, да и выглядел огурцом, будто и не кутил вчера вместе со мной. После, он пошёл домой, а я убрала со стола и пошла в душ. Взглянула в зеркало на себя поближе, и чуть не упала.

– Кошмар… Удивительно, как он не сбежал, едва открыв глаза и увидев меня? –всегда поражалась людям, которые могут гулеванить и на утро быть, как ни в чём не бывало. – Я точно не из их числа…

После душа снова появились вертолёты, так что я легла в кровать. Я лежала и смотрела на место, где лежал Макс. Взяла подушку, на которой он лежал, обняла её и вдохнула запах. Она пахла им. Безумие какое-то… Внутренний голос не поддерживал происходящего, протестовал, но руки всё равно не выпустили подушку. Я так и осталась лежать с ней в обнимку.

На следующий день, пришла на работу, Макса ещё не было. Не прошло и десяти минут, зазвонил стационарный телефон.

– Миронова, зайди ко мне, – услышала я строгий голос шефа в трубке.

– Иду.

Я шла по коридору, перебирая варианты, зачем шеф мог меня вызвать. Вроде, ничем не провинилась, ничего не задолжала. Так ни до чего и не додумалась.

Зашла в кабинет и первое, что я увидела, спину человека, сидящего напротив шефа. Я сразу его узнала.

– А, Миронова, заходи. Садись, – шеф перевёл взгляд со своего собеседника на меня. Я прошла по кабинету и подошла к стулу, на который мне указали. Медленный поворот головы в мою сторону с соседнего стула. А у меня в голове только одна мысль – помнит ли он меня? Ноги уже с трудом меня слушались. Я села. – Это Алексей Цветков, – указал шеф на своего гостя. А я в этот момент, будто наяву услышала голос брата: «Ангел, твой любимый Цветочек сейчас приедет». Брат знал, что я влюблена в его лучшего друга и подтрунивал надо мной. Из воспоминаний меня вырвал голос шефа: – Алексей, это Ангелина Миронова, – я не смотрела на шефа, мой взгляд был прикован к мужчине слева от меня.

Алексей Цветков

По взгляду было не понятно узнал ли он меня. Я пыталась не выдать, что я с любопытством изучаю его. За столько лет он почти не изменился. Только морщинка от нахмуренных бровей стала глубже.

– Приятно познакомиться, – словно оглушил меня его спокойный голос. – Наслышан о вашей работе, – он протянул мне руку. Я уверенно пожала её. Хотя внутри у меня творилось что-то невообразимое: сердце замерло, я слышала своё размеренное дыхание, но грудную клетку, будто стиснуло. И мне было интересно, он просто не показывал шефу, что мы знакомы или действительно не помнил меня. Но фамилию-то лучшего друга должен был помнить… Осознав последнее, я разозлилась. Но решила, что показывать это не стоит.

– Благодарю, – уверенно ответила я, и перевела вопросительный взгляд на шефа.

– Алексей из Главного следственного управления Следственного комитета… – начал шеф объяснять мне ситуацию, но ему не дали закончить:

– Дело об убийстве женщины… – заговорил спокойный голос мужчины слева.

– Что с ним? – неожиданно резко, перебила я его, и посмотрела на него. Получилось довольно неловко – в кабинете повисла гробовая тишина. Если они думают, что я отдам им это дело… Фига с два! Они закидывают дела на дальнюю полку и забывают о них… Как забыли о деле Олега! – я почувствовала, как злость подступает и становится сложно её сдержать. В глазах того, на кого я смотрела, промелькнуло, я даже без слов это поняла: «Ангелина, ты такая торопыга», и его взгляд потеплел. Он всегда произносил эти слова с таким же взглядом, как сейчас. Я проглотила комок, что встал в горле.

– Вы пока не в курсе, – заговорил он. – Но анализ ДНК по этому делу совпал с ещё парой дел.

– Серия?

– Да.

– Где?

– Екатеринбург и Омск, – наш разговор стал походить на блиц в шахматах. Поэтому, или без причины, в разговор вмешался шеф:

– Так что вы вместе едете в командировку в эти города, – я перевела взгляд на шефа и назад на Цветкова, так как продолжил он:

– Можно, конечно, запросить дела сюда. Но…

– Не-нет. На месте будет больше информации, – поспешно заверила я его.

– Мне говорили о вашем энтузиазме, но теперь я вижу это и сам, – он заулыбался так доброжелательно, что в груди что-то кувыркнулось. Я постаралась не подать виду, и серьёзно спросила:

– Когда едем? – ответил мне шеф:

– Завтра. Закончи сегодня всё, что сможешь. Остальное передай Максиму.

– Хорошо. Мне заняться оформлением командировки? – я обращалась к шефу, но ответил Цветков:

– Нет. Я всё оформлю. Точнее управление.

– Отлично. Спасибо, – я встала. Они с капитаном тоже.

– До завтра, – попрощался со мной Цветков, протянув руку.

– До завтра, – я снова уверенно пожала её.

Когда я вышла из кабинета шефа, и пошла к себе, по дороге встретила Макса. Он стоял у своего кабинета с вопросом в глазах.

– Шеф вызывал. Моё дело с зарезанной женщиной – серийное. Завтра уезжаю в командировку… – пояснила я, но не договорила. Макс перевёл взгляд за мою спину. Я повернулась. Цветков вышел из кабинета шефа, козырнул мне и пошёл в другую сторону.

– Это ещё кто? – в голосе Макса послышалось недовольство. А я поняла, что не знаю должности Цветкова.

– Главное следственное управление Следственного комитета участвует в этом деле. Он оттуда.

– Едете вместе? – я посмотрела на него. Его тон мне не понравился.

– Да.

– Понятно, – его губы вытянулись в тонкую линию. Как я это ненавижу… Какие, мать его, ревности. Я никому ничего не обещала. И говорила, что у меня нет времени на эти мыльные любовные оперы…

– Макс…

– Всё нормально, – остановил он меня. – Я обещал быть тебе другом в любом случае, – я помолчала, всматриваясь в его лицо. Он, вроде, успокоился.

– Шеф сказал передать тебе все дела, что я не успею завершить.

– А вы что, надолго? – то ли с удивлением, то ли с недовольством спросил он.

– ДНК совпала с двумя делами, в разных городах. Пока не понятно…

– Ясно. Ну, заходи, как будешь готова передать дела, – его настрой, вроде, изменился. Он даже улыбнулся мне.

Я вернулась в свой кабинет. Первым делом позвонила мужу убитой, предупредила, что меня не будет и заверила, что дело его супруги продолжает расследоваться. До вечера закончила свои дела по максимуму. Оставшееся пошла передавать Максу.

– Ну, ты хоть пиши… – с грустью попросил он, прощаясь.

– Я же не на вечно, – с улыбкой, ответила я.

– Всё равно пиши, – он обнял меня. Я с робостью ответила на его объятья. Внутри было некое противоречие: он говорит о дружеской поддержке, что готов быть другом, и, в то же время, ревнует.

Мы прощались с Максом ещё минут пять. Он шутил, и, кажется, всё никак не хотел отпускать меня.

Выйдя из отдела, я поехала домой собираться.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Утром стояла у двери, внизу уже ждало такси. Последний раз решила осмотреть квартиру, убедиться, что всё выключила, ничего не забыла, раздался звонок в дверь. Кого нелёгкая принесла? – мысленно чертыхнулась я. Открыла дверь, даже не посмотрев в дверной глазок.

– Привет, – прозвучал спокойный голос Цветкова, и серьёзные карие глаза, пристально посмотрели на меня. В одно мгновение все мои внутренности сжались до размера вишнёвой косточки.

– Привет, – поздоровалась я, не своим голосом. Какого чёрта ему здесь надо?

– Я такси отпустил. Решил, что вместе будет удобнее в аэропорт поехать, – продолжил он выбивать меня из колеи своей невозмутимостью. Решил он… Ведёт себя, будто мы закадычные друзья и не прекращали общаться. – Идёшь? – спокойно, и непринуждённо спросил он, и, не дождавшись моего ответа, взял мой чемодан, который стоял у порога, и пошёл к лифту. Я закрыла открытый от шока рот, свою квартиру, и пошла за ним. До аэропорта добирались молча.

А я ошиблась… Может он почти и не изменился внешне. Но это совсем другой человек. Не тот, кого я знала четырнадцать лет назад – думала я, глядя в окно на сменяющийся пейзаж.

Регистрацию на рейс мы прошли без задержек. А в самолёте, к моему удивлению, у нас оказался бизнес-класс.

– Не уверена, что лимиты отдела допускают бизнес-класс для меня…

– Ты летишь за счёт управления.

– Я вам это дело не отдам, – сказала я серьёзно, глядя ему в глаза, и, садясь в кресло.

– А я и не пытаюсь его забрать, – интонация спокойная, даже беззаботная. Не похоже, что врёт…

– Тогда к чему твоё участие? – всё ещё с недоверием продолжила я прощупывать его.

– Такой порядок. Три убийства – серия, и управление подключается без приглашения. Но лавры, при раскрытии, будут твои.

– Мне это не надо, – он ничего не ответил. Пристегнулся, откинулся в кресле и закрыл глаза.

Весь полёт до Омска молчали. Также молча добрались до гостиницы.

– Распаковываемся, обедаем и едем в следственный отдел, – сказал Цветков, когда мы зарегистрировались в отеле и пошли к лифту.

– Хорошо.

Мы поднялись на свой этаж и разошлись по номерам. Я через пятнадцать минут спустилась в ресторан отеля, Цветков помахал мне из-за столика.

– Присаживайся, если ты не против пообедать вместе, – я молча села. Мы сделали заказ. И снова это тягостное молчание… Я решила попить воды.

– Ну, как ты, Ангел? – я поперхнулась, и у меня вода носом пошла. Закашлялась до слёз в глазах. Он встал и подошёл, остановился рядом. – В порядке?

– Да, – откашлялась я, и вытерла глаза. Он вернулся на своё место. Я прочистила горло: – Во-первых, не называй меня так. В детстве это ещё было допустимо, но не теперь. И так меня называл Олег.

– А во-вторых?

– Во-вторых, с чего тебе интересно как я, спустя четырнадцать лет?

– Ещё что-то? Или могу ответить? – этот новый Лёша Цветков меня бесит.

– Можешь.

– Ты знала, что это я назвал тебя Ангелом, а Олег подхватил? Вероятно, нет. По второму вопросу. Ты – младшая сестра моего лучшего друга. Его обязанность была защищать тебя. После его смерти, эта обязанность перешла ко мне, – я фыркнула. Он нахмурил брови так, что морщинка между бровями проступила очень глубоко. – Если можно, то словами, пожалуйста… – я положила руки на стол, как ученик на парту, и наклонилась к нему.

– Мне без разницы, кто придумал называть меня так. Но я уже не ребёнок. Так что называй меня полным именем. И четырнадцать лет тебе было плевать, а теперь ты вспомнил о защите? – я почти с самодовольством откинулась на спинку стула.

– Мне не было плевать. Я присматривал за тобой почти всё это время.

– Ну, конечно, – снова фыркнула я. Его взгляд стал предельно сосредоточенным.

– Ещё в школе, в старших классах, ты стала побеждать во всех спортивных соревнованиях. Школьных и региональных. Ты поступила в университет МВД и закончила его с красным дипломом. Отличилась спортивными достижениями и превосходными знаниями по криминалистике и уголовному праву. Работала в Перовском следственном отделе, потом перешла в Пресненский. Как в учёбе, так и в работе, за тобой идёт слава упорного, трудолюбивого и добивающегося своей цели человека.

– Впечатляет… – я пристально смотрела на него. Досье что ли на меня собрал?! – фыркнула я про себя, вслух же добавила: – Только объясни мне, зачем было уходить, если ты продолжал следить за мной? – он склонил голову, сделал глубокий вдох и снова посмотрел на меня.

– Хорошо. Я объясню тебе почему я ушёл, – теперь он наклонился ближе ко мне. – Я считал, и до сих пор считаю, что в смерти Олега есть моя вина, – мне будто под дых дали. Дышать стало трудно. Что он такое вообще говорит?! Тут принесли наш заказ. Так что у меня появилось время перевести дух.

– Почему? – спросила я, когда официант ушёл.

– Когда он связался с той группой, он звал меня с собой, но я отказался. Может, если бы я был с ним… – я резко оборвала его:

– Вас бы убили обоих.

– Теперь мы этого не узнаем… – мы сидели и смотрели друг другу в глаза. – Потом… – он замолчал и поджал губы. – Когда твой отец умер, я… – он снова запнулся. Я никогда не задумывалась, что для него всё происходившее тогда, тоже было тяжело. – Я не смог взять на себя ответственность за твою семью, – то, что от неё осталось – поправила я его про себя. – Понимаешь? Мне было восемнадцать. Моего лучшего друга убили. Я винил себя в этом. А его семья… – он вздохнул. – Вы искали во мне опору. А мне было всё тяжелее приходить к вам и видеть вашу боль. Боль, которую я мог не допустить… – а мне было двенадцать. Брата убили. Отец не вынес того, что видел, что сделали с его сыном. Умер от инфаркта через несколько месяцев после Олега. А мама… – я поморщилась от тяжёлых воспоминаний. – Считаешь меня трусом? Что не смог помочь вам? – его взгляд был серьёзен, а голос спокоен.

– Я не считаю, что ты был мне обязан. Просто… – я машинально скручивала и раскручивала салфетку на столе.

– Просто? – подтолкнул он меня.

– В день похорон Олега, тогда на мосту, ты сказал, что не оставишь меня. Ты говорил, что не уйдёшь и позже. Но потом ты всё-таки исчез. У меня больше никого не было. И мне пришлось быстро повзрослеть.

– Да, я знаю. Мне жаль. Прости, – он смотрел мне прямо в глаза. И, кажется, я увидела в них сочувствие. – Я узнал, что случилось с твоей мамой уже гораздо позже. Может быть, если бы я знал, что происходило с тётей Аней тогда, что ты осталась одна, я бы… – наверное, я возложила на него больше ответственности, чем имела на то право – поняла я вдруг.

– Но ты не знал… – с грустью произнесла я.

– Да, – мы помолчали. – Как она?

– По-разному. Бывают хорошие дни, бывают плохие, – коротко ответила я. Не хотелось вдаваться в подробности, что мама угасала постепенно, даже медленно. Сначала она потеряла сына. Потом мужа. Первый год был тяжёлым, а потом всё становилось только хуже. С каждым годом. – Она в специализированном центре. Там о ней заботятся, и за ней следят, – добавила я.

– Понятно, – какое-то время мы сидели не смотря друг на друга. Я перебирала в руках салфетку, Лёша просто смотрел на скатерть. Заканчивали обед тоже в молчании.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Дорога до следственного отдела заняла почти сорок минут, мы попали в пробку.

Зашли в кабинет следователя.

– Добрый день, – начал Алексей.

– Добрый день, – я тоже поприветствовала следователя. Но нас даже не удостоили вниманием. Только махнули, указывая на стулья. Алексею такое отношение было явно не в привычку. Он не стал ждать, а сразу заговорил:

– Меня зовут Алексей Цветков, Руководитель управления по расследованию особо важных дел Главного следственного управления. Это Ангелина Миронова, следователь Пресненского межрайонного следственного отдела города Москвы.

– Ах, да. Вы мне звонили, – раздался наконец голос. Но головы на нас так и не подняли. – Присаживайтесь, пожалуйста. Я через минуту закончу, – мы сели напротив него. – Меня зовут Геннадий Петрович, – представился следователь, удостоив нас наконец своим вниманием. Это был мужчина за сорок, стройный, высокий, это было понятно даже, когда он сидел. У него были острые черты лица, пронзительные серые глаза, короткая стрижка, с первыми проявлениями облысения. – Так что вы хотели? – он внимательно смотрел на нас.

– Мы по делу номер 3426799, – заговорил Цветков.

– Да, мне пришёл запрос поднять материалы. И что вас в нём интересует? – тут в их диалог вмешалась я:

– ДНК из вашего дела совпало с ДНК из моего. Нам нужны все материалы по вашему делу. А также попасть на место преступления, допросить свидетелей, просмотреть улики, – он присвистнул.

– Да, там и дела-то, как такового нет. Дом в неблагополучном районе. Квартира завсегдатаев алко- и нарколюбителей. Убитая – типичная маргиналка, – он говорил это таким будничным тоном, что у меня внутри появилось раздражение.

– Хотите сказать, что расследования и не было?

– Мы получили улику ДНК. В базе её не было. Мы проверили тех, кто нам попался в том притоне, совпадений не было. Но это же проходной двор. Там могло побывать столько людей, что за всю жизнь не перепроверить, – я была готова взорваться от злости от услышанного.

– И вы посчитали это достаточным оправданием, чтобы не искать преступника? – Алексей взглянул на меня.

– Никаких оправданий. Такие дела обычно и расследовать не надо. Пьяное существо валяется рядом с трупом. Тут нам просто не повезло…

– Тут вы просто не сделали свою работу, – серьёзно, глядя ему в глаза, проговорила я. Повисла непродолжительная пауза.

– Милая, я был следователем, когда ты ещё с прыщавыми пацанами за ручку гуляла. Не тебе меня учить, – строго проговорил Геннадий Петрович. Краем глаза я заметила, что Цветков хотел вмешаться, но я сделала знак, что не стоит.

– Во-первых, я вам не милая. Оставьте свои фамильярности для общения с родными. Обращайтесь ко мне в соответствии со званием – старший сержант. Или по должности и фамилии – следователь Миронова, – он открыл рот, чтобы что-то сказать, но я не стала его слушать, продолжив: – Во-вторых, вы позорите звание следователя своей работой, – последнее слово я специально выделила, практически брезгливо выплюнув. – Вас не учить надо, вам профессию сменить нужно, – лицо Геннадия Петровича побагровело.

– Я не буду с ней разговаривать, – обратился он к Алексею.

– Вам придётся, – спокойно ответил ему Цветков. – И общаться вежливо. Не хотелось бы беспокоить ваше начальство тем, что вы не в состоянии передать нам дело… – а я бы хотела их побеспокоить и спросить какого чёрта у них работает такая бестолочь бесполезная… Только повод дай! Геннадий Петрович встал, достал папку и молча передал её Алексею. Алексей отдал её мне.

– Ещё что-то? – поинтересовался он у Алексея. Но ответила я:

– Учитывая то, как вы работали по этому делу, видимо, всё, – я сказала это одновременно открывая папку. – Да, уж. Потрудились на славу… – тряхнула я полупустой папкой и посмотрела на него.

– Забирайте дело и уходите, – процедил он. Я встала.

– Просто, чтобы вы знали. Этот человек, после вашего дела, убил ещё, по крайней мере, двух женщин. Вашей задачей было этого не допустить. Вы с ней не справились, – я говорила всё это, не разрывая наш с ним зрительный контакт.

– Не надо перекладывать на меня вину. Виноват убийца, – парировал он, дёрнув верхней губой.

– Да. А ваша недобросовестная работа позволила ему продолжать убивать. Считаю, вы должны это знать, – спокойно закончила я, глядя ему в глаза. Я увидела в них смятение. Это меня удовлетворило. – Всего доброго, – и я пошла на выход из его кабинета. Цветков задержался. И догнал меня уже на улице.

– Он, конечно, болван. Но какого чёрта? – кажется, он был зол.

– Ненавижу таких специалистов, – буркнула я. Он преградил мне путь. Пришлось оторваться от папки и посмотреть на него.

– Будь добра, не выкидывать подобное снова…

– А то что?

– Чёрт, Ангелина, что на тебя нашло?

– Я же сказала – ненавижу таких специалистов.

– Нет, тут что-то другое. Ты, как с цепи сорвалась, – я смотрела ему в глаза. Вообще-то мне интересно с самой нашей первой встречи.

– Дело Олега, – он меня не понял, переспросив:

– Что?

– Ты смотрел дело Олега?

– Нет, – его ответ меня удивил. Очень. Я даже задержалась на его лице несколько секунд, ища в нём признаки лжи.

– А если бы смотрел, то знал, что к его делу отнеслись также, как этот следователь к этому, – я потрясла тонкой папкой в воздухе. Алексей стоял какой-то задумчивый, я обошла его. – Идём. Нам придётся расследовать это дело самим.

Мы поехали на место преступления. Единственным вменяемым свидетелем оказалась женщина со второго этажа. Она сказала почти тоже самое, что и следователь. На вопрос про подозрительных личностей, ответила, что видела одного. Не похожего на привычных обитателей того притона. Но не помнила в какое именно время она его видела. Дала описание – высокий, худой мужчина, в тёмной одежде. На лицо был надвинут капюшон. Я спросила её не заметила ли она правша он был или левша. Она сказала, что видела, как он поднимал что-то с земли левой рукой.

– Почему ты спросила левша он или правша? – поинтересовался Цветков, когда мы отпустили свидетельницу.

– В моём деле все удары пришлись на правую сторону жертвы. И у нас был неопознанный на камере видеонаблюдения, похож на того, которого описала женщина. Но он, кажется, правша. Дай секунду, – я набрала Макса.

– Привет, – раздался радостный голос в трубке. Я даже отвернулась, чтобы Цветков не увидел моей улыбки. Придала голосу серьёзность и заговорила:

– Привет. Я по делу Пелевиной, – тут же услышала, как его радость улетучивается.

– Говори.

– По машинам, что ты искал, что-то есть?

– Нет. Я проверил все, какие попали на камеры. Или он был пеший или машину оставил не во дворах.

– Ещё на какие-нибудь камеры он попал?

– На камеру магазина, в двух кварталах от места преступления, – я успела обрадоваться. – Но ракурс даже хуже, чем с камеры дома. Только по одежде его узнал, – моя радость улетучилась.

– Поняла. Спасибо.

– Пока, – прозвучало грустно. Я отключила звонок и повернулась к Цветкову.

– К сожалению, для опознания ничего нет, – сообщила я ему.

– Ну, тогда возвращаемся в отель, поздно уже. Продолжим завтра, – я только кивнула, соглашаясь.

В отель приехали уже в девять вечера. Решили сразу поужинать в ресторане. И весь ужин, обсуждали дело, благо посетителей было мало, и мы сидели вдалеке ото всех. А ночью мне снился Олег. Впервые за очень долгое время.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Я заказала завтрак в номер. Настроение было отвратительное из-за снов. Вчера за ужином мы с Алексеем обсудили план на сегодня. Договорились встретиться у ресепшена в девять, поехать, осмотреть улики, поговорить с судмедэкспертом. Если ничего существенного не появится, решили ехать в Екатеринбург.

Я вышла из номера и спустилась вниз. Алексея ещё не было. Я простояла почти пятнадцать минут в ожидании, а потом поднялась и постучала в его дверь. Проспал что ли… – подумала я.

– Входите, – услышала я из-за двери. Я вошла. – Привет. Заходи. Я почти готов.

– Привет, – я встала на пороге. Он стоял перед зеркалом и пытался завязать галстук.

– За всю свою не малую жизнь, я так и не овладел этим искусством. Приходится тратить добрых пол часа, чтобы завязать, – галстук в его руках выкручивался, как изворотливая змея, и никак не ложился в нужную сторону.

– Давай помогу? – предложила я, спустя пару минут этой муки. Он подошёл ко мне.

– Это, вроде, просто. Но не для меня… – он обречённо опустил руки и предоставил мне возможность помочь ему.

– Выходит, мои уроки не помогли? – я стала распутывать то, что он успел накрутить, и вспомнила, как на их с Олегом выпускной я учила Лёшу завязывать галстук. Он пришёл к нам без галстука. Просил маму помочь. Она занималась Олегом, отправила Лёшу ко мне. Всё ещё помню скепсис в его взгляде, когда я стала завязывать его галстук. И удивление, когда всё было готово. Я так была горда собой, что у меня всё отлично получилось. Сейчас я вспомнила его улыбку, когда он рассматривал галстук в зеркало. И то, как он чмокнул меня в щёку в знак благодарности. А я абсолютно растерялась и покраснела. Я невольно улыбнулась этим счастливым воспоминаниям. – Ничего сложного. Вспоминай. Этот конец оборачиваем вокруг этого, – я почувствовала его взгляд на себе, и лёгкий порыв дыхания на своём лице. – Теперь сюда. И вот так. Готово, – я подняла голову. Карие глаза смотрели на меня. Зрачки почти закрыли радужку. Я не успела опустить руки, он положил свою руку на мои.

– Спасибо, – в его голосе была хрипотца. У меня от конечностей кровь отлила. И стало не по себе. Я лёгким движением убрала свои руки.

– Не за что, – в голове пронеслось – этого ещё не хватало! И я поспешно добавила: – Предлагаю сначала поговорить с судмедэкспертом. Потом изучить улики, – он ещё на секунду задержал взгляд на мне, а потом отошёл, взял сумку и пошёл к двери.

– Так и сделаем, – он пропустил меня, выходя из номера.

Судмедэксперта ждали полтора часа. И он ничего существенного не добавил. Жертва убита ударом в сердце. Этому удару предшествовали ещё два: один слева – в живот, второй – посередине. ДНК обнаружено в виде слюны. Тут он пояснил, что образец был внушительным. Убийца попросту плюнул на жертву. Это показалось мне странным.

Дальше мы по ехали в хранилище улик.

– Есть уже какие-то мысли по этому делу? – обратился ко мне Алексей. Мы сидели в такси, на заднем сидении. Он – слева, я – справа.

– Да, кое-что есть, – ответила я отрешённо, не отрываясь от созерцания проносящихся за окном машин.

– Поделишься? – я посмотрела на него с неодобрением. – Всё ещё считаешь, что я заберу твоё дело? – взгляд спокойный, уверенный. Я отвернулась снова к окну, отвечая:

– Ну, не просто же так, руководитель управления по расследованию особо важных дел главного следственного управления, сам стал заниматься этим, и поехал в командировку?

– Ты права. Не просто.

– Ну, вот, – я не удостоила его взглядом.

– Только повод не тот, о котором ты думаешь… – ох, любопытство… Как там говорят? …сгубило кошку?

– А какой же? – на этот раз я посмотрела на него, глаза такие серьёзные.

– Увидел твою фамилию. Что ты расследуешь дело… – и замолчал.

– Сомнительный повод, покинуть уютный кабинет и кататься по городам, – он только плечом пожал. – Так зачем тебе это? – серьёзно спросила я.

– Решил, это отличная возможность… – сделал паузу. – Восстановить отношения, потерянные четырнадцать лет назад, – ну, конечно. Восстанавливать он собрался… – усмехнулась я про себя. А вслух сказала:

– Зачем тебе это?

– Тебе не говорили, что манера твоего допроса однообразна? – внимательно глядя на меня, спросил он.

– Манера моего допроса зависит от личности и ответов допрашиваемого, – он несколько минут молча смотрел на меня. Я отвернулась и стала смотреть в окно, поняв, что ответа, видимо, не последует.

В уликах была одежда убитой, окурки, какая-то тряпка в крови. Ножа не было. И тупицу следователя не смутило, что орудие убийства маньяк забрал с собой… Я стала снова злиться.

– Надо это забрать с собой. Если это изучали также, как расследовали дело…

– Заберём, – уверенно проговорил Алексей. И он стал кому-то звонить. Отошёл в сторону. Через несколько минут вернулся, и снова стал звонить. Этот разговор состоялся при мне: – Геннадий Петрович, добрый день. Цветков. Нам нужно оформить изъятие улик. Мы их забираем с собой. Вам на почту сейчас придёт письмо с запросом из управления. На дело и улики. Пожалуйста, согласуйте его, поставьте в копию своё руководство и перешлите… – он быстро пошёл к сотруднику, заведующему уликами. – Старцеву Николаю Ивановичу. Да. Спасибо, – он отключил вызов и повернулся ко мне. – Дело почти в шляпе. Мне нужно будет заехать к нему в отдел, подписать бумаги, что мы забрали дело и можем вылетать в Екатеринбург.

– Отлично.

Он поговорил с сотрудником, заведующим уликами, чтобы тот начал упаковывать всё необходимое. А потом снова стал звонить. Попросил кого-то оформить билеты на самолёт на вечер. Ещё пол часа заняло оформление изъятия улик. По дороге к следователю, я решила освободить себя от участи созерцать его снова.

– Я лучше в кафе тебя подожду, – он посмотрел на меня. С секунду помедлил.

– Хорошо, – согласился с совершенно спокойным взглядом.

Он ушёл оформлять бумаги на дело, а я зашла в кафе рядом. Решила позвонить Максу.

– Привет, – голос уже не такой радостный, как в прошлый раз.

– Привет.

– Снова по делу?

– Нет. Звоню просто поговорить, – я услышала, как он заулыбался. И, словно увидела его улыбку, как наяву.

– Как дела?

– Нормально. Забираем омское дело и двигаемся дальше.

– Ясно. Вы с Главным управлением строите там всех? – я хохотнула. Скорее я…

– Мы – сама любезность, – он тоже засмеялся от моего ответа. – У тебя как дела?

– Работы по самое горло. Как ты уехала, преступность резко возросла, – я стала смеяться. Почему с ним так легко?

– Ну, ты держи оборону! – напыщенно серьёзно сказала я.

– Конечно. Буду в твоё отсутствие главным шерифом.

– Молодец, – мы оба замолчали. А я неожиданно поняла, что моё отношение к нему изменилось.

– Ангелин?

– Да?

– У тебя всё нормально? – как он каждый раз узнаёт, что что-то не так со мной?

– Да. Просто плохо спала.

– Понятно… – он не стал продолжать допытываться. – Ладно. Возвращайся скорее назад. В отделе стало как-то пусто, – я улыбнулась.

– Да. Скоро.

– Хорошо. Пока.

– Пока, – я отключила вызов и задумалась. Что изменилось? Почему Макс стал мне, будто ближе? Внутренний голос напомнил: не забывай о своей цели! Ничто и никто не должен помешать тебе сделать то, чему ты посвятила много лет упорной работы.

Я уже выпила кофе. И заказала перекус. Алексея всё не было. Уже хотела идти за ним, когда он зашёл в кафе.

– Дело забрал. А билетов на самолёт нет. Ближайшие на завтра после обеда, – он приземлился напротив меня, за столик..

– Едем на поезде. Всё равно в ночь, – предложила я. У него брови поднялись.

– Я не знаю сколько на поезде не ездил.

– Будет возможность спуститься на уровень простых сотрудников и прокатиться на поезде.

– Ладно. Возродим и поездки на поезде. Раз в тренде нынче возрождать всё утраченное… – он улыбнулся и стал звонить. Возродитель! Куда деваться?! – зафыркала я про себя. – Карин, оформи нам купе. Да. На ближайший. Спасибо.

– У тебя и помощница есть?

– Конечно.

– И зачем тебе личное участие в этом деле, когда есть куча подчинённых… – сыронизировала я.

– Конечно, ради того, чтобы забрать твои заслуги, – вторил он моей интонации.

Алексей заказал себе поесть, а я – ещё кофе. Минут через десять, после его звонка, ему пришло сообщение, с номером и временем отправления поезда. У нас было время, только, чтобы заехать в отель, и забрать вещи. И мы отправились на поезд.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Сели мы в поезд в начале десятого вечера. В купе оказались вдвоём. Почти сразу легли спать.

Вижу гроб… Чувствую, как ужас подступает к самому горлу. Я знаю, что меня ждёт. Так хочется не видеть этого снова. В гробу Олег. Я знаю, что это он. Но он на себя не похож. Чувствую дрожь, ту же самую, которая пробежала по мне, в тот момент. Вижу отца, который поседел и постарел за считанные дни. И мать, что смотрит невидящим взглядом. Я стою в дверном проёме, они меня не видят. Они запретили мне смотреть. Но я так хотела увидеть… Убедиться, что это Олег…

Папа наклоняется к Олегу и что-то шепчет. И поправляет ворот его рубашки. Мама начинает рыдать. Я чувствую слёзы на своём лице. И слышу сквозь сон:

– Ангел? – с трудом освобождаюсь от оков этого сна. Он, как и прежде, засосал меня очень глубоко в те события. Я уже успела забыть, как это страшно. Почти проснувшись, слышу своё собственное тихое рыдание. Открываю глаза, сквозь пелену слёз вижу полку над собой. Поезд… Я в поезде – вспоминаю я реальность. – Ангел? – повторяет Алексей. – Ангелина?! – я сосредотачиваю на нём взгляд, он держит меня за плечи. Из моего горла непроизвольно вырывается стон. – Ты в порядке? – надо было лететь самолётом. Не думала, что кошмары вернутся так резко.

– Да, – я прохрипела сдавленным голосом и села. Вытерла лицо от слёз. Несколько минут мы провели в тишине. – Прости, что разбудила…

– Он мне тоже снится, – неожиданно для меня сказал Лёша. У меня горло сжалось и защимило в груди. От этого я не смогла ничего сказать. – Ты произнесла его имя во сне. Что тебе снилось? – перед глазами встало неузнаваемое лицо брата. Я помотала головой. – Ну, же, Ангел? Поговори со мной, станет легче, – я вспылила:

– Не называй меня так! Так называл меня Олег! – прорычала я.

– Нет. Так тебя назвал я. Он называл тебя Ангелина, малая, мелкая, сестрёнка, – спокойно сказал он.

– Чушь.

– Тебе было шесть и ты болела. Олег пришёл ко мне в гости и я спросил его, цитирую: «Как Ангел?». И с тех пор он стал тебя называть так, – я поджала ноги к груди и обняла их руками.

Я помню Лёшу всю свою жизнь. И до момента, когда он ушёл. Какое-то время, в детстве, я даже думала, что у меня два брата. Я сделала глубокий вдох и выдохнула себе в колени.

– С какого момента вы стали дружить с Олегом?

– С детского сада. Подружились, когда никто не хотел быть в моей команде, когда мы играли в войнушку, а он пошёл.

– Похоже не него…

– Да. Он никогда меня не подводил. А я его подвёл, – я почувствовала, как в носу защипало.

– Не говори ерунды. Если бы ты оказался вместе с ним, то тебя бы тоже убили, – мы замолчали. Я нарушила тишину: – Мне снился день похорон. Родители запретили мне смотреть на Олега. Но я подсмотрела, когда гроб ещё был открыт.

– Ты видела то, что с ним сделали? – я подняла взгляд на него, потому что в его голосе послышались ноты ужаса.

– Ты тоже? – догадалась я. Он вздохнул.

– Ты ещё помнишь моего отца?

– Генерал-майор юстиции Цветков. Помню.

– Ну, тогда значительно ниже в должности. Но я всё равно воспользовался этим, и попал в морг. Хотел увидеть Олега, – я закрыла глаза. Лучше бы он этого не делал… – Но мне он снится не таким. Чаще я рассказываю ему о тебе, – я уставилась на него, будто он сморозил самую несусветную глупость. А мгновение спустя, почувствовала слезу на своей щеке. Я быстро смахнула её. – Это ужасно, что он снится тебе таким, – сочувственно сказал Лёша.

– Да, – согласилась я. То, что я видела в детстве, было лишь малой частью всего ужаса. Когда я читала дело… Описание пыток и издевательств… Показания женщины, у которой в подвале держали моего брата. Как его морили голодом… Избивали, ломали кости… Описание и фото болота, где нашли его тело. Отчёт судмедэксперта… Где были перечислены все повреждения… Эти ублюдки убивали его очень мучительно. А потом… Фото… Господи… – я с силой зажмурилась. Они хотели расчленить тело. Но не смогли. Перед глазами возникла картина, как папа поправляет Олегу воротник. Тогда я не понимала смысл этого. Только, когда прочла дело, узнала, что голова была почти отделена от тела. Снова заговорить было трудно. Лёша сидел рядом. Взгляд был грустным и немного встревоженным. – Я пошла в правоохранительные органы из-за Олега.

– Знаю. Догадался.

– Не понимаю… – я осеклась.

– Чего? – его спокойный взгляд внимательно смотрел на меня. Я помедлила.

– Почему ты не смотрел его дело? – он смотрел мне в глаза и не торопился с ответом. А я ждала. Этот ответ был очень важен для меня.

– Я с трудом справился с этим. Морг, ваша боль… Что-то надломилось во мне тогда. Я чуть не погубил себя… Мне пришлось отпустить и не возвращаться к этому.

– Как чуть не погубил?

– Я был молод и глуп. И зол. Я стал пить и влезать в неприятности. Дошёл до… Самоуничтожения, и вреда окружающим, – он с грустью усмехнулся. – Меня вытащил отец. И он же вправил мозги, – я не поняла почему он усмехался, и он пояснил: – Может ты не помнишь… У нас с отцом тяжёлые отношения. Его воспитание – в духе военной казармы… Я считал, что ему плевать на меня. Но именно он не дал мне тогда скатиться и загубить свою жизнь.

– Ясно, – мы снова замолчали.

– Так значит ты одержима делом Олега? – нарушил молчание Алексей. Я попыталась разобрать его интонацию. – По крайней мере, твоя одержимость пошла в конструктивное русло, – он выдержал паузу. – Но, иногда, лучше оставить прошлое в прошлом, – он смотрел на меня так сосредоточенно, словно внушал мне эту мысль. А у меня всё тело напряглось от этой фразы.

– Я не оставлю это. Никогда, – очень серьёзно сказала я, глядя ему в глаза.

– Просто не упусти ту тонкую грань, когда это станет приносить тебе вред, а не пользу, – он смотрел на меня по-доброму, и даже с заботой, но мне это было не нужно, и я этого не просила.

– Разберусь, – разозлилась я. Я смотрела на него и не могла понять. Как вообще можно думать о том, чтобы не искать тех, кто это сделал? Их и так никто не искал слишком долго. Мой брат мёртв, а они ходят по этой земле, будто ничего не случилось. Нет! Они заплатят за это! В конце концов, это моя цель. Всегда ею была и всегда будет! – Давай спать, – произнесла я раздражённо, и легла, отвернувшись к стене. Через пару минут почувствовала и услышала, как он встал и ушёл на своё место. Долго не могла уснуть. Меня переполняла злость от его слов.

Встали мы в семь утра. До прибытия поезда было ещё больше часа. К счастью, за завтраком ночная тема не поднималась.

Потом были: дорога и заселение в гостиницу в Екатеринбурге. Мы больше молчали, разговаривали только при необходимости. В гостинице только распаковались, и сразу поехали в отдел.

А, когда началась работа, стало совсем не до личных разговоров. Здешний следователь оказался не чета омскому. Дело было проработано как следует. Мы забрали материалы дела. Забирать улики необходимости не было, вся информация по ним была в деле. Алексей всё оформил. И уже в пять вечера мы вылетели назад в Москву.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Из-за разницы во времени, прилетели мы в те же пять часов. Но Алексей сказал, что нам лучше отдохнуть и выспаться, так что с самолёта мы поехали по домам.

Утром следующего дня, я шла в свой кабинет, а навстречу мне шёл Макс.

– Привет, – поздоровался он. И, как всегда, его открытая, добрая улыбка. Тепло так стало внутри.

– Привет, – мне показалось он хотел меня обнять, когда я подошла к нему. И мне, кажется, хотелось того же…

– Как командировка?

– Забрали оба дела. Одно, вместе с уликами.

– Есть зацепки? – он спрашивал с неподдельным интересом.

– У меня есть версии. Но надо с делами работать.

– Ну, с этим проблем не будет. Это ты умеешь, – и снова улыбается… Почему у меня внутри всё трепещет от этого?

– Вообще-то, все материалы у Главного следственного управления, – призналась я. Он как-то помрачнел сразу.

– Я думал, ваша совместная работа закончилась. Решил, что они просто заберут это дело.

– Я им его не отдам, – мой тон резко стал воинственным. Он смотрел на меня с какой-то грустью. – Они изымали дела и улики. Всё у них. Поеду сегодня к ним. Надеюсь, за день разобраться. Главное – дела изучить. А получить результаты криминалистической экспертизы по уликам можно и в процессе расследования, – он с мрачным видом ответил:

– Ясно, – мне почему-то не хотелось, чтобы он был таким. Когда всё во мне так изменилось?

– Есть дела, которые ты должен мне передать? – сменила я тему.

– Да. Могу сейчас ввести тебя в курс, – он улыбнулся. Это немного успокоило меня. Мы пошли в кабинет Макса. Он передал мне несколько дел.

Ближе к обеду я поехала в Главное следственное управление. Меня встретила девушка, я решила, что это секретарь Алексея.

– Добрый день. Я – Карина, помощница Алексея Николаевича, – подтвердила она мою догадку.

– Добрый день. Ангелина.

– Алексей Николаевич попросил встретить вас. Пойдёмте со мной, – мы поднялись на лифте и пошли по коридору. – Он уже ждёт вас. Вам что-то принести? Кофе, чай, воду? – интересовалась она на ходу.

– Нет, спасибо. Я бы хотела скорее получить дела и начать их изучать.

– Хорошо. Если вам что-то понадобится, можете обращаться ко мне, – она остановилась у двери.

– Спасибо, – она кивнула, и пропустила меня вперёд, открыв дверь. Я зашла в кабинет Алексея. Он встал из-за своего стола, приветствуя меня:

– Привет.

– Привет, – я осмотрелась. Кабинет в строгом стиле, никакой вычурности. Сдержано, я бы даже сказала скромно. Но винтажный стиль подчёркивал элегантность интерьера.

– Присядешь? – предложил он, указывая на раритетный и очень красивый стул.

– Я бы хотела сразу начать работу с делами.

– Да. Чуть позже. Сначала у меня к тебе разговор, – он снова указал мне на стул. Я села. Он тоже.

– Ты в командировке спрашивала какова цель моего участия в этом деле, – такое начало мне не очень понравилось. – Я действительно занялся этим делом из-за тебя, – я вся напряглась. – Как я говорил, я не терял тебя из виду. Я знаю, что ты ценный сотрудник… – Ого! – Поэтому я поехал лично в эту командировку, чтобы посмотреть самому на твою работу, – у меня внутри всё то ли застыло, то ли готово было взорваться. Противоречивые чувства в один момент. Он сделал паузу, оценивая мою реакцию.

– Ты предлагаешь мне работу? – нерешительно спросила я, боясь спугнуть то, к чему стремилась столько лет.

– Да, – просто ответил он. – Официального запроса твоему руководству я ещё не отправлял. Решил сначала поговорить с тобой, – мне хотелось кричать: «Я к этому стремилась!!! Поверить не могу!!!». Резко мой порыв радости прервался лицом Макса перед глазами. Макс… – грусть стала заполнять мою грудь. Видимо, моё молчание затянулось, потому что Алексей вырвал меня из горестных мыслей своим вопросом: – Я так понимаю, тебе нужно время, чтобы подумать?

– Да, было бы неплохо.

– Хорошо, – снова очень простой и спокойный ответ. Но взгляд… В глазах лёгкое разочарование, а ещё, кажется, интерес… Только ли, как к сотруднику? Это ещё один момент, который стоит обдумать. Тот момент в отеле в Омске. Ничто подобное недопустимо.

– Когда нужно дать ответ?

– Хотелось бы, чтобы ты приступила к работе с понедельника.

– Значит, у меня время до завтрашнего вечера? – он кивнул. Потом нажал на кнопку селектора.

– Карина, зайди, пожалуйста.

– Иду, Алексей Николаевич, – раздалось из динамика. Я слегка улыбнулась. Какой официоз. Она зашла в кабинет через мгновение.

– Проводи, пожалуйста, Ангелину Александровну в переговорную, – обратился Алексей к Карине, а я встала и пошла на выход.

– Хорошо, – с улыбкой согласилась Карина, и отошла с прохода, пропуская меня. Я вышла из кабинета Алексея, а затем последовала за Кариной. Через два кабинета, от кабинета Алексея, оказалась переговорная. – Если что-то понадобится, можете набрать добавочный 3334.

– Хорошо. Спасибо, – она оставила меня и я приступила к работе. Но голова была занята другим. Я промучилась около часа. Потом сдалась и откинулась в кресле. Мне требовалось обдумать предложение Алексея. Эта работа – то, к чему я стремилась. Было две загвоздки: Макс. И Алексей. Первый очень расстроится. А второй… Мне были непонятны до конца его мотивы. Это нервировало. Но это можно было сразу обговорить. Никаких томных взглядов, мыльных опер, сомнительного поведения. Только работа. А вот Макс… Стало тревожно. Я совершенно не хотела его расстраивать. Или обижать. Он добрый и хороший. И единственный, кто меня поддерживает. Потерять его дружбу и общение будет очень трудно… Остаться снова одной… Кажется, за столько лет я уже должна привыкнуть. Но это всё равно пугает. Даже простое его присутствие придаёт спокойствие и становится легче. Он, будто взял часть моей ноши…

Я вернулась к делам так и не достигнув душевного равновесия. С омским делом всё было ясно. Оставалось ждать результаты криминалистической экспертизы. Я открыла дело из Екатеринбурга. Я просмотрела его в самолёте. Почерк убийцы такой же. Но мне запомнились две детали: найдены два образца ДНК, одного человека – слюна на шее жертвы, и кожа под ногтями. А также, рядом с жертвой, на полу, её кровью, был нарисован знак – заглавная «А», но не с одной палочкой посередине, а с двумя, каждая из которых выходит за пределы буквы, одна с одной стороны, другая с другой. Правая кисть жертвы была в крови.

– Интересно, ты это сама написала или убийца? – я перерисовала знак на бумагу.

Рисунок из екатеринбургского дела

– И что он значит? – я покрутила бумажку в разных ракурсах.

– Сама с собой разговариваешь? – у меня всё тело напряглось, будто готовясь к защите. Я подняла взгляд от бумажки, Цветков стоял в дверном проёме.

– Не стоит так к людям подкрадываться, – он засмеялся. Таким лёгким, почти умиротворяющим, смехом.

– Звучит угрожающе, – в его взгляде были искорки радости.

– Не люблю неожиданные появления, – он поднял руки в знак капитуляции.

– Я пришёл спросить. Не хочешь пойти перекусить? – его тон стал серьёзным, от радости не осталось и следа. Я посмотрела на часы. Время – три часа.

– Спасибо, но я лучше побыстрее закончу, – я подняла на него взгляд. А он чуть задержался с ответом:

– Ладно. У меня потом встречи. Так что… Пока. И буду ждать твоего ответа.

– Хорошо. Пока, – он ещё помедлил, глядя на меня. Опять взгляды? И, наконец ушёл.

Я закончила уже вечером. Дела сдала Карине, Цветкова, насколько поняла, в управлении не было. В отдел не стала возвращаться. Поехала домой. Перед сном пришла смс от Макса: «Надеюсь, ты не потерялась в этом главном управлении. Ждал, что вернёшься». Ответила: «Всё нормально. До завтра».

Не могла уснуть, думала о Максе. Вспоминала всё, с момента нашего знакомства. Так и не смогла разобрать, что я чувствовала по поводу того, что впустила его в свою жизнь. Я по-прежнему собиралась следовать своей цели. Хотя, чувствовала, что это стало сложнее. Из-за него. В какой-то момент стало страшно, что я потеряю его из-за перехода в Главное управление СК. Даже ночью снился он. И радостный, и грустный. А потом ускользающий…

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Дорога на работу была, будто я шла на казнь.Предстоящее сообщение Максу, что я ухожу – пугало. Ещё погода, как назло, была ужасная: противный, моросящий дождь, и холод.

Я пришла на пол часа раньше. Его ещё не было. Думала соберусь с мыслями, но вышло только ещё больше накрутить себя.

Я слышала, как он пришёл на работу, зашёл в свой кабинет. В голове пронеслось: правильно ли я поступаю? Часы будто отсчитывали мой срок. Напряжение только росло. Я уже хотела идти к нему, но он, как это ему всегда свойственно, будто почувствовал, и пришёл сам.

– Привет, – он улыбнулся своей доброй улыбкой, какой умеет улыбаться только он. На этот раз от его улыбки мне стало совсем невыносимо. Руки и ноги, будто стали ватными. А желудок скрутило в узел.

– Привет.

– Тааак, – растянул он, словно мгновенно уловив моё настроение. Он стал серьёзным, подошёл и сел на край моего стола, справа от меня. – Что произошло? – он внимательно впился в меня взглядом, а мне, кажется, никогда не было так волнительно. Я большую часть своей жизни шла одна. Упорно. Стараясь не позволять себе слабость. Я забыла какого это быть не одной, когда мои решения могут причинить боль людям, которые мне небезразличны. Я посмотрела на него. Не тяни, Ангелина. Ты всё решила. Просто постарайся его не обидеть. Я поднялась из-за стола. И встала в шаге от него.

– Мне предложили работу в Главном управлении СК, – его реакция причинила мне боль. Брови взлетели, глаза распахнулись и даже рот приоткрылся. Он встал со стола. У меня даже внутри всё сжалось. Молчание, будто вколачивало меня в пол. Его лицо окаменело. Стало не разобрать, что он чувствует.

– Ты согласилась? – он сосредоточенно вглядывался в моё лицо.

– Пока не сообщила ответ.

– Но решила согласиться? – он скрестил руки на груди. Плохой знак, посчитала я. Ответ, будто вырывали из меня силой. Было физически больно произнести его:

– Да, – он склонил голову к груди. И снова повисло молчание. Не знаю чего я ждала… Что он повернётся и уйдёт, что разозлится. Но он ничего такого не сделал. Он подошёл и обнял меня. У меня, будто многотонный груз с плеч упал, и мне показалось, что пол ушёл у меня из под ног, и я зависла в невесомости. Из меня вырвался не то смешок, не то горький вздох.

– Я знаю, что ты к этому стремилась. Я поздравляю тебя, – я закрыла глаза, словно растворяясь в его объятьях. Как оказалось, что такой человек, как Макс, встретился на моём пути? Я обняла его в ответ. Он прижал меня сильнее к себе.

Пока вся буря чувств во мне не угомонилась, мы молчали.

– Я думала, ты разозлишься, посчитаешь меня эгоисткой. Которая следует только своим целям и пользуется твоей добротой. И уйдёшь. Навсегда, – он отодвинулся немного и взглянул на меня сверху вниз.

– Какие ужасные мысли и чувства бушевали в тебе… – он снова обнял меня, и его слова стали звучать у моей макушки: – Я был бы бесчеловечным, если бы поступил так. Я не собираюсь забирать своё обещание. Я буду рядом. Да, мы не будем больше работать вместе. Но я никуда не денусь. Ты сможешь мне позвонить, когда захочешь. И встретиться со мной. Чтобы тебе не понадобилось, ты всегда можешь прийти ко мне, – я снова закрыла глаза. Мне определённо повезло. Очень-очень повезло…

– Спасибо, – я слушала стук его сердца и это успокаивало меня.

Не знаю сколько мы так простояли. Макс отстранился, взял меня за плечи и посмотрел в глаза.

– Всё хорошо. Смена работы ничего не изменит между нами, – я улыбнулась. Хотя, не была до конца уверена, что так и будет. Но его поддержка окрыляла.

Перед тем, как сообщить Цветкову о своём решении, я поговорила с шефом.

– Так и знал, что эти пройдохи уведут тебя, – сетовал шеф чуть расстроенно. – Ну, что ж, было очень приятно работать с тобой, Ангелина, хоть, и столь непродолжительное время. С твоими принципами, уверен, что Главное управление станет лучше… – он по-отечески улыбнулся мне с теплотой во взгляде.

– Спасибо, – я пожала его большую, тёплую руку, и улыбнулась ему в ответ.

Выйдя от шефа, я позвонила Цветкову.

– Привет, – ответил он уже на втором гудке.

– Привет.

– Готова дать ответ? – мне показалось, его голос выдал волнение.

– Да. Но при встрече. Нужно кое-что обсудить.

– Хорошо. Где? Через сколько? – он пытался удержать тембр голоса ровным, но нота волнения всё равно проскользнула.

– Через час, в твоём кабинете.

– Договорились. Жду, – я отключилась без прощания.

Собрала свои дела, и понесла их Максу. Всё, что забрала у него вчера. Ношу туда-сюда – посмеялась я внутренне. Было какое-то необъяснимое чувство радости в груди. Макс принял дела тоже с улыбкой, мне показалось, наши мысли сошлись в том, что я переносила документы от него к себе и назад. После я поехала к Цветкову.

– Добрый день, – меня снова встретила Карина.

– Добрый день. Вам не обязательно встречать меня каждый раз.

– Алексей Николаевич попросил вас встретить, – она посмотрела на меня в пол оборота и улыбнулась. Девушка была привлекательной, с длинными, пушистыми, каштановыми волосами, в строгом костюме, на высоких шпильках. Черты лица были приятными – добрыми. Глаза карие, чуть вздёрнутый нос, губы, вроде, даже не накрашены, но ярко-красные и притягательно пухлые. Рассматривая её по пути, я подумала, что она очень подходит своему начальнику, было в них что-то схожее.

– Вы – очень преданный помощник, – похвалила я её, вкладывая в эту похвалу двойной смысл. Она, кажется, этого не уловила, только улыбнулась мне и поблагодарила за комплимент:

– Спасибо.

Она впустила меня в кабинет Алексея, и закрыла за мной дверь. Он встал.

– Присаживайся, – указал он на тот же стул. Я села. – Так о чем ты хотела поговорить?

– Прежде, чем я дам ответ, нужно обсудить твоё отношение ко мне, – он вдохнул громче, чем собирался. Не ожидал такого, да?

– А что с отношением? – состряпал он невинное лицо.

– Я о взглядах. О том, как ты положил свою руку на мои. Подобное недопустимо. И я хочу, чтобы ты это понимал, – он сжал губы. Внимательно смотрел на меня. Я стойко выдержала этот его взгляд. Но молчание затянулось, и мне уже стало казаться, что он не ответит, и мне пора уходить.

– Хорошо. Я тебя понял, – наконец ответил он, и это был очень сдержанный ответ. Я всмотрелась в его лицо пристальнее. Он не выглядел довольным. Значит не врёт – решила я.

– В таком случае, я согласна на эту работу, – его губы стали растягиваться в улыбке.

– Отлично, – он встал и протянул мне руку. Я тоже встала, и пожала её. – Давай всё оформим… – он нажал на селектор. – Карина, займись, пожалуйста, переводом Ангелины Александровны.

– Хорошо, Алексей Николаевич, – проворковал бархатный голос девушки. Он отключил связь.

– Ещё кое-что, – решила я прояснить последний момент. Он поднял бровь вопросительно. – Перестань гонять свою помощницу встречать меня.

– Как скажешь, – он хохотнул. Кажется, он рад больше, чем стоит??? Я стала думать о том, ради чего я вообще ввязываюсь в эту авантюру – о деле Олега. Теперь у меня будет больше возможностей. Я наконец приблизилась к цели! Меня прервал Алексей: – Я полагаю, сегодня тебе нужно закончить всё на прежнем месте?

– Да.

– Ну, тогда до понедельника, – он улыбался, и не столько губами, сколько глазами.

– До понедельника, – я тоже ответила ему улыбкой, а перед глазами у меня стояло лицо брата. Я на шаг ближе…

Я поехала назад в отдел. Забрала все свои вещи. Подписала необходимые документы. На выходе меня ждал Макс.

– Сходим выпить? Отпразднуем твоё продвижение, – он улыбался, как обычно. Всё, будто осталось как прежде.

– Давай. Но не как в прошлый раз, – он рассмеялся. Так заразительно и открыто. От его смеха я почувствовала внутри, будто сотни бабочек запорхали. Невольно заулыбалась сама.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Хорошо посидели с Максом в баре. И выходные прошли спокойно. К понедельнику я почувствовала второе дыхание что ли… Стало спокойно. И зажёгся энтузиазм.

Всё впереди! Теперь ты точно справишься! А дальше… Когда ты достигнешь своей цели… Возможно, придёт время и ты сможешь быть счастливой.

Ехала на работу в отличном настроении. Включила радио. Музыка, болтовня радиоведущих. Объявили звонки в прямой эфир. Я стояла в пробке.

– Привет. Хочу передать привет своей бывшей коллеге и отличному специалисту в своём деле. У тебя всё получится, Ангелина, – я узнала его голос сразу. Даже без упоминания моего имени, поняла, что это Макс. Сидеть и улыбаться – это, наверное, по-идиотски. Но именно так я и сидела. Быстро набрала смс: «Откуда ты знаешь, что я слушаю радио?», он ответил через мгновение: «Я же следователь :)». Конкретно в этот самый момент, я определённо была счастлива.

Кажется, я стала привыкать к Карине…

– Доброе утро, – прицокали её каблучки ко мне. Снова. – Я знаю, что вы просили вас больше не встречать. Сегодня – последний раз.

– Доброе утро, Карина. Думаю, мы можем перейти на ты, в личном общении. Официальность можно оставить для начальства, и формальной обстановки, – она улыбнулась.

– Хорошо. Я покажу твоё рабочее место, – мы пошли к лифту. – Это твой пропуск. Всегда носи его с собой. Тут без него бывает не пройти, – она протянула мне пропуск.

– Хорошо, – я убрала его в карман. Мы молча поднялись на лифте и зашли в кабинет. Я отметила, что с ней молчание не казалось тягостным и обязывающим.

– Айтишники уже всё настроили. В двенадцать зайди в кадры, это этажом ниже, кабинет триста пять. Ну, и обращайся, если что, – она снова доброжелательно улыбнулась.

– Хорошо. Спасибо, – кивнула я с благодарностью. Она вышла, а я села в кресло. Новый этап в моей жизни. Который приближает меня к моей цели. Я вытащила из сумки дела. Текущее дело положила на стол. Дело Олега – в верхний ящик стола. Теперь я буду часто к тебе возвращаться. – Надо найти контакты следователя… – проговорила я вслух, словно ставя себе задачу. Раздался стук в дверь. – Войдите.

– Привет, – поздоровался мой новый руководитель, опустив формальности. Его появление немного удивило меня.

– Привет, – решила я тоже придерживаться неофициального общения, раз уж он задал тон.

– Пришёл проверить, что ты устроилась нормально.

– Да, всё отлично.

– Замечательно, – он улыбнулся. – Пойдём, пожалуйста, со мной? – он развернулся в пол-оборота к двери.

– Зачем?

– Представлю тебя коллегам… – я кивнула, поднимаясь.