Песня Земли. Навеяло…
Вступление
Представляю Вам сборник рассказов Песня Земли из серии Навеяло…
В сборнике рассказов мысли автора о жизни. Эх, прокачу! проведёт по временам СССР. Песня Земли написан по мотивам клипа Майкла Джексона. И для любителей котов найдётся притча. Немного грусти про старость и про спасение утопающего. И что такое счастье для каждого из нас.
Наследие
Город словно вымер. Уличные фонари погасли. Звёзды укрыли тяжёлые тучи. Луна укатила на вечеринку, позабыв осветить путь. Тьма правила миром. Глазницы окон чернели на фоне серых стен. Тягостную тишину прерывал редкий лай бездомных псов и надрывный кошачий вой.
В уютных кроватях людей баюкал сон, он, то тревожил, то веселил их сновидениями или оберегал мертвецки уснувших. Даже самых отчаянных «сов» опутал Морфей. Безмолвие поглотило мир.
Уже близился рассвет, когда молния детского крика прорезала глухую ночь.
– Мама! Мама! – пятилетняя девочка вскочила и села на краю кровати. Зарыдав, она с надрывом в голосе требовала: – Скажи, что всё будет хорошо! Скажи! – она тёрла кулачками глаза, едва понимая, что проснулась.
Бабушка подхватилась, её пульс зашкаливал, она шатко прошлась к детской кровати, обняла внучку и, нянькая, уложила на подушку, приговаривая:
– Тшш…
– Скажи, что у меня всё будет хорошо! – хлюпая носом, не унималась малышка.
У бабушки рухнуло сердце. Она собрала эмоции в кулак и, целуя кровиночку, шептала:
– У тебя всё будет хорошо!.. – она десятки раз повторила фразу, которая пробудила беспокойство в её мудрой голове.
Слёзы катились по щекам женщины и ещё долго не давали уснуть. Они душили, словно хотели поквитаться за тот мир, который создало её поколение. Нескончаемым штакетником выстраивались вопросы, на которые у неё не было ответов. Только и смогла пообещать ребёнку то, что у неё всё будет хорошо. Бабушка всем сердцем этого желала и, сидя на краю кровати, всё бубнила, как заклинание: «… у тебя всё будет хорошо!»
На самом деле, она не знала, – будет ли всё хорошо, учитывая всё то, что творится в огромном мире. От осознания, что люди не боги, её сердцем овладел страх и бессилие перед неразрешимыми обстоятельствами. В глазах промелькнула вся её жизнь с радостями и горестями, счастьем и неудачами. Она вспомнила, как трудно продираться сквозь дебри задач судьбы.
Как же втолковать малышке, что жизнь, – не сахар. Чтобы её подсластить, надо много трудиться; учиться; бороться за мечты; выстоять в борьбе со злом; прогибаться под грузом неудач; надеяться на лучшее; умостить светлыми идеями жизненный путь.
Только от неё – внученьки, зависит, будет ли крепок фундамент ею построенного дама. А ещё надобно возвести стены, спрятать под надёжной крышей, которая прикроет от невзгод, семью. Хотя условная крепость не гарантируют вечной жизни и бесконечного счастья, а чаяния могут скрасить существование на Земле.
Сколько волнений породила фраза: «Мама! Скажи, что у меня всё будет хорошо!» Бабушка помолилась, выпрашивая у бога прощения за дерзость, что, мечтая о простом женском счастье, хлопотала перед Всевышним: «Пусть дети и родные будут живы и здоровы; как можно дольше радоваться внукам; встретиться при жизни с правнуками. Чтобы внуки получили истинные знания о боге, знали о семи смертных грехах и не совершали их; выучилась дисциплинам, которые откроют путь к созиданию; и семья держалась на трёх китах: вере, надежде и любви; и человек нашёлся, который, как сторожевой пёс, охранял бы их счастье.»
И чем больше у неё было претензий к миру, тем сильнее она желала уберечь семью от негодяев, болезней, войны, голода, страданий, мук…
Слёзы затопили подушку. Бабушка понимала, что никуда не денется то зло, которое порождает несовершенное общество. До тех пор, пока живут на свете существа, готовые крикнуть вслед: «Чтобы ты сдохла!», пока не создадут лекарство от пороков: ненависти, зависти, гордыни, скупости (души), похоти, обжорства, гнева, лени, невежества и уныния, пока существуют корпорации, наживающиеся на производстве и продаже оружия странам, которые месятся между собой, погрязнув в людской крови, мало что изменится к лучшему.
С мыслями, – что всё будет хорошо у всей её семьи, – она уснула. Только грузом на душе повисло осознание несовершенства мира и печаль за будущее потомков.
19 марта 2020год
Сквозь года
Смартфон призывно переливался мелодией, ожидая ответа. Звонок был настойчивым. Тонкие пальцы крепко обхватили гладкий пластик и бездушный аппарат заговорил тёплым баритоном:
– …я уже освободился.
Альтом прозвучал ответ:
– Да, скоро увидимся…
Зеркало не врало. Горькие морщинки в углах рта приподнялись от доброй улыбки и рассыпались множеством весёлых вокруг глаз. Волшебным движением спонжика она нанесла крем-пудру, от чего кожа стала бархатистостой, потом карандашом цвета антрацит очертила стрелки на веках, придав выцветшим чайного цвета радужкам яркости. Завершив магию преображения, она обрамила малиновым контуром губы и покрыла их перламутровой помадой. Принарядилась в платье цвета беж, накинула сверху шубку, украсила шею платком, связанным паутинкой и, бросив в зеркало оценивающий взгляд, выскочила на морозную свежесть, чтобы не опоздать на встречу.
Он чётко знал, что придёт на свидание раньше. Неспешно оделся, провёл рукой по лёгкой щетине, обкрутил шею толстым шарфом и выскользнул из кабинета в длинный, как его жизнь, коридор. В голове всё ещё зрели планы по работе, кружили мысли о летнем отпуске, да и новый год на пороге ждал решений: где приземлиться всей семьёй; кого пригласить из друзей; чем сервировать торжественный стол; кто на празднике станцует и споёт; как развлечься самому и повеселить гостей. Уже месяц, как покупались подарки, украшалась ёлка, развешивалась мишура и гирлянды, выбирались разноцветные игрушки и к тому же на работе намечался корпоратив. О рабочих буднях тоже болела голова, конец года все-таки, – отчёты.
Так получилось, что он не успевал на свидание и теперь шёл следом за избранницей, но она не подозревала.
Мысли точили сердце о дорогом человеке. Где же та её лёгкая походка, тот гибкий стан, быстрота шага и лебединая грация.
Время пролетело. В юности дни тянулись неспешно. После сорока возмужали лица и появилась степенность и рассудительность. Через полвека годы стали безжалостно сгибать, тревожить и раздражать. И возможности уже не те и желания другие, мысли колючие о тяжести бытия, чувства притупились и либидо угасло… а может нет? Возможно всё это ещё живо? Скорее да, чем нет. Пришла, значит, лучшего не искала.
Я всё ещё собираюсь ей угождать, как и раньше. Помогать, чтобы пройти весь путь до конца. Защищать от невзгод и в конце концов любить всем сердцем. Главное, чтобы клятва данная ей под сводами с божественными ликами была нерушима:
– «… в горести и радости, в болезни и здравии…»
Воспоминания о горячей влюблённости и страсти царапали сердце. Вероломные мысли уже рюкзаком висят за плечами и придавливают ближе к земле, чтобы привыкал к жизни после смерти. Лета спешат оседлать, пригнуть, крадут надежду на будущее. Старуха в чёрном саване с косой дышит в затылок, и лишь в паре шагах от него. Каждое утро гоню её прочь. Отстань! Ещё не время. Десяток бы лет отвоевать, и то хорошо. А они не за горами, пролетят на сверхскорости.
– Нет! Накось выкуси! – он образно скрутил ей дулю. – Не стану тебя призывать, броди подальше от моего дома и семьи и не тревожь.
Только когда немощь накроет и сил на слова не останется, можно тогда и уйти телу в иной мир, – мир тьмы, а душой улететь к звёздам и там взирать на вечность.
Но сейчас хочу быть здесь, и видеть и слышать…
Порывистый ветер играл подолом её шубки, разбросал кудри по лицу, рвал белый воздушный шарф. Развиваясь, он приветствовал встречных людей. Слёзы в глазах искрились на морозе, щёки румянила снежная пыль.
Она обернулась, словно её дёрнула связующая нить. Остановилась. Поправила очки и присмотрелась вдаль. Подумала: «Это он идёт или нет? Не похож. Этот быстр, крепок, бодр, несётся, словно необузданный мустанг. Точно, – не он!» Она протёрла запотевшие очки и ещё раз пробежалась взглядом.
– Да вот же он! Спрятался за молодость. Приземистый и прихрамывает на больную ногу. Походка быстрая, но уже далеко не юная. Ах, как он был хорош, да и сейчас неплох, дорогой мой человек, – сердце заиграло стаккато, всколыхнулось беспокойство, ворвалось сострадание. – С годами он стал мягче, душа слезливее и характер сговорчивее. Мне повезло пройти рядом с ним лучшую пору моей жизни. Почти полвека, шутка ли. Иные разлетятся, раздробив чувства в пух и прах, не успев детей поднять, а мы – нет, сберегли, выпустили птенцов на свободу. Наблюдали, как они превращаются в крепких орлов, которые птенчиков нам наплодили, – хорошеньких и умненьких не по годам.
Счастье захлестнуло и затопило слезами. Радость окутала с ног до головы, и она почувствовала себя рядом с ним защищённой от невзгод.
Он подошёл, улыбнулся:
– Привет родная! – поцеловал, ни как раньше, – горячо и страстно в губы, а искренне и уважительно – в щёку.
– Привет, дорогой! Вот жду тебя.
Они взялись за руки, как в юности, сплетясь пальцами, и перешли широкую автостраду на зелёный свет светофора, направляясь к остановке.
Их путь – это жизнь: долгая, трудная и лёгкая, разухабистая и печальная, волнительная и страстная, одним словом – счастливая старость.
20 декабря 2019 года
Авось, пронесёт!
Отрывок из книги «Превращаясь в бога».
…Когда мы останавливались на светофорах, то наблюдали странную картину вплоть до окраины города, – все улицы были полны автозаков. Они стояли в оживлённых местах у кафе, гостиниц, вблизи лужаек парков, где было много людей.
Действия военных были похожи на облаву, они заполняли арестованными людьми автофургоны без объяснений и ордеров на арест. Объявление правительством военного положения давало право полиции на бесправные действия. В такой ситуации люди не больше, чем бараны для власти, – пушечное мясо.
Поднялась паника. Арестанты и их семьи кричали слова ругани в сторону правоохранителей.
Часть нашей команды опередила меня на своём авто, они оставили нас далеко позади. Нашей машине преградил путь военный грузовик. Мы с Айсом мирно вышли из машины, выказав послушание, тем самым заверяя людей с автоматами, что ведём мирный образ жизни.
Четверо в униформе обыскали машину на предмет оружия. Айса поволокли за шиворот и бросили в кузов к другим арестантам. Пит-и-Пэт не двинулись с места, наблюдая с заднего сиденья картину беспредела власти.
Двое автоматчиков зашли с разных сторон машины и потянули за руки сиамских близнецов. Напрасно повозившись, они поняли, что арестанты не выходят, и нагнулись взглянуть в чём там дело. Не ожидая встретить аномальное создание, они с криком: «Господи! Матерь Божья! Мать такую-то, что это за хрень?!» – оставили их в покое и прихватив меня.
А в это время в другом авто велись ожесточённые дебаты.
– Что же нам теперь делать?! – взорвалась Наоми, когда поняла из трансляции моего передатчика, что Айс, я и сиамские близнецы попали в западню и крикнула: – Их схватили!
– Не переживай, – Халид был хладнокровен словно айсберг, – мы их вытащим. А пока понаблюдаем, что это за операция и куда их повезут.
*
Автофургон, битком набитый народом, гудел от недоумения, отчаяния и злости. Кто-то пинал ногами двери, взывая к букве закона. Другие молчали, выглядывая в зарешёченное окно, пытаясь высмотреть, что же происходит вокруг. Слабые духом сидели на полу в слезах и молились о пощаде и спасении. Люди звонили близким, но сеть была не доступна, скорее всего, сигнал подавляла антенна на крыше автозака.
– За что? Хоть бы обвинение предъявили! Что с нами будет? – возмущалась пока единственная в фургоне девушка. – Неужели власти думают, что мы виновны в землетрясении?! Я обычный человек, что я такого сделала?
– Да, заткнись ты, – буркнул мужик, – и без твоих соплей – тошно.
Гул толпы стих, когда дверь грузовика захлопнулась и из кабины фургона раздался голос:
– Куда?.. (шум рации)
– На базу. Юго-западная граница. Центральная, ответьте! (шум рации) Приём!
– (шум рации) Тридцать единиц. Прибытие в двадцать три ноль-ноль. (шум рации) Приём!
– (шум рации) Принято!
– Отлично, Миха, погнали!
Грузовик рванул с первой передачи так, что все повалились. Айс присел в угол и шепнул в куртку:
– Халид, следуйте за грузовиком, он направляется в то место, куда мы планировали. Захватите нашу Тайоту.
– Понял. Мы рядом. Едем.
Полдюжины грузовиков, полные ругающихся людей, направлялись на юго-запад, – к границе. Признаться, не слишком комфортно ехать сидя на полу грузовика, трясущегося по грунтовке, да ещё в присутствии ревущей дамы и матерящихся мужиков, которые время от времени оттаптывали мои ноги. Хорошо ещё, что в туалет никому не припёрло.
Мы подъехали к базе и пристроились в хвост «авто-паровоза», который уже стоял у здания похожего на литейный цех, изнутри которого сквозь щели выплёскивалось красно-жёлтое свечение, будто из цеха металлургического завода. Первые грузовики уже выгружали людей. Хотя, слово «выгружали» слишком мягко сказано. Военные по одному вышвыривали их на землю. Всем ставшим на наги после падения приказывали снять одежду. Тех, кто отказывался, расстреливали на месте и бросали в мусорный контейнер. Тех, кто разделся, клеймили раскалёнными прутьями порядковым числительным (более сожалею сейчас тем, у кого номер был свыше сотни!)
Пронумеровав людей, их обгорелую плоть заливали из шланга холодной водой. После процедуры упорядочивания, всех отправляли в барак. Очередь нашего грузовика медленно продвигалась вперёд. Моему терпению подходил конец. Насмотревшись на клеймление тел, я был готов утопить весь завод. Айс напрягся и боялся, что я выкину какую-нибудь глупость и снова попаду под раздачу и погибну.
Настала очередь партии людей из нашего грузовика. Я понятия не имел, что всё это значит и даже не хотел знать. Мой взгляд помутился от вида жестокости, я мог облегчённо вздохнуть только от того, что в веренице арестантов не было меня. Крики, доносившиеся из бараков, напрягали значительно сильнее, чем прижигание циферками.
– Шестой готов! Пошёл, пошёл! – кричал «приёмщик» с четырьмя жирными звёздами на погонах.
И тут я узнал, что наша сестра Кэндис была в одном из грузовиков. После того, как эти ублюдки закончили издевательства над сестрой, один из них закричал:
– Ладно, ребятки, вечеринка окончена! А теперь давайте сделаем что-нибудь полезное со всем этим мясом!
Солдафоны-фашисты прокричали: «Ура!».
Они собирали людей, накрывали их головы тряпочными мешками. Я видел их номера на животе от «1» до «2» и далее. Обессиленное тело Кэндис занесли на руках. Я мог видеть через её включённый передатчик только то, что происходит прямо перед ней. Её затащили в огромный лифт. Я едва мог расслышать её слабый голос:
– Помогите, братья!.. если вы слышите…
Я слышал её и это был неплохой знак. Пока она жива, мы можем видеть, что происходит за высокой стеной. В борьбе с врагом все средства хороши. Наоми тоже услышала её стоны. Ну, что мы все могли сделать? Выдать себя, значит проиграть битву с врагом. Да и где её искать и как высвободить? Её магия ослабела, и она теряла тело обычного человека. Ей придётся заново переродиться и занять тело новорождённого.
Людей выталкивали из лифта. Они двигались по каким-то катакомбам. Я видел, что они спустились глубоко под землю. Свет почти не проникал к моей жемчужине-передатчику, но я слышал крики, они продолжались не более десяти секунд (в смысле – десять секунд на каждого). Позже я понял почему. Когда подошла очередь «149», я мог всё видеть по передатчику Кэндис её глазами.
Мужчину усадили в кресло. На привязанные руки и ноги пленённого люди в халатах надели металлические перчатки и ботинки, на голову, сняв чёрный мешок, водрузили шлем. Типа «доктор» нажал на кнопку большой панели и раздался звук пилы и пылесоса, сравни звуку бормашины стоматолога. Парень закричал. Перчатки, ботинки и шлем вибрировали пока мужчина не замолчал. Теперь я слышал тяжёлое дыхание и сердцебиение Кэндис.
«Доктор» крикнул:
– Следующий!
Ассистенты развязали мужчину. Они сняли ему перчатки и ботинки, у него не было пальцев ни на руках, ни на ногах. А после удаления шлема, я увидел отвратительную картину: нижняя челюсть мужчины была удалена хирургическим шлемом вместе с языком, а в глотку установлена типа пробка. Вот почему они переставали кричать, им, просто, нечем было издавать звуки. Кэндис усадили в кресло, и я, увидев лица палачей, попрощался с сестрой нибируанкой. Вряд ли ей понадобиться изувеченное тело, чтобы помочь нам в борьбе за существование Вселенной.
Отрывок из романа «Настоящие» серии «Превращаясь в бога» – трилогия, фантастика с элементами фэнтези.
Таня Стар, 2011 год
Песня Земли
Вступление
Прежде чем вы прочитаете рассказ попробуйте вспомнить песню Майкла Джексона «Песня Земли», а если вы никогда не смотрели клип с его участием, то рекомендую начать с просмотра.
*
Майкл Джексон! Чудо голос! Слушаю и всматриваюсь в сюжет его клипа «Песня Земли».
Планета Земля, – мой дом, моё место…
Капризная аномалия в море космической игры.
Планета Земля, я не верю, что ты только облако пыли среди черноты…
Ты заботливо нежно меня согреваешь,
Столько чувств глубочайших внутри открываешь,
Ветерками и волнами нежно ласкаешь,
Словно музыкой в сердце душой оживаешь.
В свете небесном планета Земля
Всем своим сердцем люблю я тебя.
Мысли мои бегут в сопровождении слёз и, хочется, разорвав связки крикнуть:
– Люди! Опомнитесь. Что вы творите? Что вам нужно для спокойной плодотворной жизни?
А в клипе новые сюжеты изничтожения Земли и её обитателей, они бередят раны, и я понимаю, что не могу взмахом волшебной палочки остановить это безумие, я могу остановить только трансляцию видео.
Что же с рассветом…
Что же с дождём?
Что же со всем тем,
Что ты сказал: «Мы обретём?
С высоты полёта видно, как прекрасна Земля.
Но что там происходит? Задымлённое небо? Выжженные поля? Вырубленные леса? Погибшие слоны, звери, птицы? Почему? Кто допустил это? Создатель, ответь! Что происходит на Земле? Разве ты не видишь, как гибнет созданный тобой мир?
Что с гибелью полей?
Есть ещё шанс?
Что насчёт тех вещей,
Что ты обещал для нас?
Разве ты не замечаешь
Всю здесь пролитую кровь?
Разве ты не замечаешь
Крик Земли, плач берегов?
Я же мечтал
Я любовался светом звёзд…
Где мы теперь не пойму?
Куда-то нас поток унёс!
Сколько нужно времени, чтобы наше ДНК разорвало цепь озлобленности, алчности, зависти, гнева и встроила в себя добро, сочувствие, взаимопомощь?..
– А как же восход солнца?
– А как же дождь?1
Как же прекрасен тот мир, где нет голода, где есть продолжение рода, где светит солнце и луна, где идёт дождь и снег, где нет насилия, где всё живое поёт песни.
– Как же всё то, что, по твоим словам, должно было быть нашим?
– А уничтожение полей?
– Есть ли у нас время?
– Как же всё то, что, по твоим словам, принадлежало нам?
Как выжить в мире бед и жестокости? Зачем нам всё это? Создатель приди к нам и помоги!
– Ты хоть раз остановился, чтобы увидеть
– Всю пролитую нами кровь?
– Ты хоть раз остановился, чтобы увидеть
– Эту плачущую Землю и проливающие слёзы берега?
Останови поток смертей, разъясни нам, как дальше жить, покажи нам иные Миры, где жить хорошо. За какие грехи мы сюда сосланы?
– Что мы сделали с этим миром?
– Посмотри, что мы наделали
Ты, наверное, забыл, что нас сотворил и что мы твои дети? Научи нас жить в мире и согласии с природой!
– А как же тот мир,
– Который ты обещал своему единственному сыну?
– А как же цветущие поля?
– Есть ли у нас ещё время?
– А как же все те мечты,
– Которые у нас были?
Где всё то хорошее? Забери от нас зло, лживость, жестокость, сделай нас совершенными, дружелюбными и счастливыми.
– Ты хоть раз остановился, чтобы увидеть
– Всех детей, погибших от войны?
– Ты хоть раз остановился, чтобы увидеть
– Эту плачущую Землю и проливающие слёзы берега?
Ты покинул нас, ты больше не защищаешь наши души. Мы обречены! Вернись! Дай нам силу и разум, чтобы сберечь то, что ты сотворил.
– Раньше я мечтал…
– Смотрел далеко за звёзды.
– Теперь я не знаю где мы,
– Хотя вижу, как далеко мы зашли…
– А ты бездействуешь!
Ты там за небесами, ты Звезда, которая уже не освещает наш путь. Мы все преступники. Останови это! Дай нам шанс измениться и начать путь заново.
Теперь я знаю, что, глядя на звёзды, я не увижу тебя и от этого горечь разбивает моё тело.
– Эй, как же вчерашний день?
– Как же моря?
– Небеса обрушились…
– А что насчёт нас?
Верни нам покой, верни нам наш дом, излечи нас от недуга, породившего ненависть и алчность.
– Я даже не могу дышать
– Как же это всё пережить?
– Как же насчёт сочувствия?
– Что я не сделал?
– А что насчёт нас?
– Как же природа?
– Когда мы насытимся?
– Это же чрево нашей планеты.
– А что насчёт нас?
– Как же животные?
– А что насчёт нас?
Где на Земле наше всё то, что поможет выстоять? Как же нам не убивать живое? Как найти верный путь? Религии разрознены. У каждого свой бог. А как же ты? Где ты? Почему молчишь?
– Как же Святая Земля? Её за веру рвут!
– А что ж насчёт простых людей?
– Скажи мне свободу им дадут?
– Где мы ошиблись?
Вернись! Укажи верный путь.
– Кто-нибудь, скажите мне, зачем?
– А что насчёт нас?
Зачем мы убиваем друг друга? Зачем проходим мимо зла? Зачем не учим поколения быть честными и праведными.
– Как же эти рыдающие малыши?
– Ты видел их смерть?
– Я плач детей видеть не могу!
– Где мы ошиблись?
– Кто-нибудь ответит, – почему?!
Малышь голоден, истощён и немощен. Он не может себя прокормить. Где те, кто видит это и не помогает? Где те, кто должен его защитить и подарить любовь и взрастить добро? Где вы, люди? Что с вами не так? Где вы растеряли то, чему вас учил Бог?
И Бог покинул нас, он больше не защищает наши души. Мы обречены!
—Как насчёт младенцев?
– Боже, что это за век?
– А что же мы?
– Как насчёт слёз?
– Как же дни?
– А что же мы?
– Где конец рыданиям?
– Когда всё это закончится?