Непреодолимое искушение

Размер шрифта: 13

Day Leclaire

Claimed

The Pregnant Heiress

* * *

Все права на издание защищены, включая право воспроизведения полностью или частично в любой форме.

Это издание опубликовано с разрешения «Арлекин Энтерпрайзиз II Б. В./С.а.р.л.».

Иллюстрация на обложке используется с разрешения «Арлекин Энтерпрайзиз II Б. В./С.а.р.л.».

Товарные знаки Harlequin и «Арлекин» принадлежат «Арлекин Энтерпрайзиз лимитед» или его корпоративным аффилированным членам и могут быть использованы только на основании сублицензионного соглашения.

Эта книга является художественным произведением.

Имена, характеры, места действия вымышлены или творчески переосмыслены. Все аналогии с действительными персонажами или событиями случайны.

Охраняется законодательством РФ о защите интеллектуальных прав.

Воспроизведение всей книги или любой ее части воспрещается без письменного разрешения издателя.

Любые попытки нарушения закона будут преследоваться в судебном порядке.

Claimed. The Pregnant Heiress

«Непреодолимое искушение»

Глава 1

Чейз стоял в тени у банкетного зала теннисного клуба Виста-дель-Map. Зал был полон роскошных людей в роскошных вечерних нарядах. Мертвой точкой блеска и суеты была Эмма, женщина, с которой Чейз провел единственную незабываемую ночь и которую потерял сразу после этого. Негромкую музыку заглушали голоса и неестественный смех: официально здесь праздновал покупку «Уорт индастриз» сводный брат и лучший друг Чейза, Рейф Кэмерон, но старая вражда никуда не делась.

Потягивая виски тридцатилетней выдержки, которым его брат угощал тех, кто не хотел шампанского, Чейз разглядывал Эмму. Ее кожа была нежной, как шелк, как виски, который он пил. Жемчужно-серое платье изящно облегало ее фигуру, и он был готов почти на все, чтобы снова заглянуть под него. Оно открывало одно плечо и спадало волнами ниже колен; греческий образ был дополнен сандалиями на высоком каблуке и с ремешками, охватывающими стройные икры. Ее светлые волосы были уложены в элегантную прическу; она напоминала богиню.

Чейз прищурился. Что она здесь делает? Все гости так или иначе были связаны либо с «Кэмерон энтерпрайзес», либо с «Уорт индастриз». Скорее всего, она тоже или пришла вместе с кем-то. Возможно, он подойдет и выяснит это, а заодно и то, почему она так внезапно исчезла, оставив его переворачивать весь Нью-Йорк в бесплодных поисках загадочной Эммы Без-Фамилии. Однако прежде чем он двинулся к ней, Рональд Уорт, уже почти бывший владелец «Уорт индастриз», подошел к ней и по-хозяйски положил руку на ее голое плечо.

Чейз выпрямился и сжал губы. Она не могла спать с этим ублюдком, которому за шестьдесят, однако то, как старина Рон наклонился к ней и прошептал что-то нежное, а она горячо поцеловала его в щеку, позволяло поверить в это.

– Даже не думай об этом.

Чейз посмотрел через плечо на Рейфа, чьи светлые волосы делали его заметным в темноте:

– Что?

– Я заметил, что ты пялишься на Принцессу, и предупреждаю тебя: даже не думай об этом. Она проглотит тебя и не заметит.

Чейз притих; он научился этому в тяжелые времена, когда только начинал жить с отцом. Он тщательно скрывал поднимающийся изнутри гнев, поворачиваясь к сводному брату.

– Ты ее знаешь? – спросил он вполне спокойно.

– Эмма Уорт, также известная как Семя Дьявола.

Чейз поднял бровь, чувствуя, как гнев сменяется облегчением. Значит, она Рональду не любовница, а дочь.

– Я полагаю, в роли Дьявола – Рональд?

Рейф невесело усмехнулся:

– Что я могу сказать? Это его естественное состояние.

– А дочь? Что ты знаешь о ней? – Чтобы брат не заподозрил наличие у Чейза личного интереса, Чейз добавил: – Она имеет какое-то отношение к сделке?

– Лучше бы ей отношения не иметь, или я сотру ее с лица земли, – отрезал Рейф. – Но не думаю, что это так. Она абсолютная пустышка, избалованная дурочка.

– Любительница вечеринок?

Рейф поколебался:

– Не совсем. Ее имя почти не появляется в желтой прессе.

Чейз снова посмотрел на Эмму, усваивая новую информацию, которая вполне укладывалась в сложившееся у него впечатление. Правда, она не показалась ему дурочкой, но они провели вместе всего одну ночь, что он мог знать наверняка? Ему очень хотелось потребовать у нее объяснений по поводу ее внезапного исчезновения, но, похоже, он уже знал ответ благодаря Рейфу. Случайные связи были для нее делом обычным, как поход за продуктами – для обычной женщины. Проблема была в том, что он ненавидел, когда из него делали дурака. Когда он приехал к отцу в Нью-Йорк – ему было десять, – за ним закрепился статус незаконнорожденного, наверное, потому, что его всемирно известный отец-бизнесмен и мать-калифорнийка так и не скрепили свои отношения узами брака. В школе он научился держать себя в узде, попусту не высовываться, и это здорово помогло ему в дальнейшем продвижении по карьерной лестнице.

Чейз внимательно всмотрелся в Эмму. При том, что она излучала дух благосостояния, ее неприкрытая сексуальность противоречиво сочеталась с манерами недотроги. Больше всего на свете Чейз хотел снова подобраться к ней поближе, и, так или иначе, он сделает это сегодня же вечером.

– Как ты себя чувствуешь, папа? – спросила Эмма, беря отца под руку. – Вечеринка не слишком тебя утомляет?

– Не суетись, милая, я в порядке. – Рональд Уорт мягко улыбнулся. – Ты прекрасно знаешь, что это всего лишь небольшое недомогание.

– Вот как? – недоверчиво заметила она. – Очевидно, не такое уж небольшое, раз оно побудило тебя продать «Уорт индастриз» Рейфу Кэмерону.

Он поморщился:

– Это только одна причина из многих. Как я уже не раз говорил тебе, если бы ты приняла в этом участие…

– Чего я не сделаю, как я уже не раз говорила тебе.

– Что ж. Я бы мог вкалывать еще лет десять-двадцать. – Он бросил на нее взгляд. – Не смотри на меня так, малышка. Я в самом расцвете сил.

Эмма опустила голову, пряча улыбку:

– Я не сказала ни слова.

– Тебе и не надо было.

Она вздохнула, сжимая его руку:

– Ты уверен, что поступаешь правильно? Ты не обязан продавать бизнес, если я не хочу им управлять. Ты мог бы почаще перекладывать свои обязанности на плечи других, нанять управляющего.

– Мог бы. – Рональд стиснул зубы. – Но предпочел продать дело.

– Но кому? Насколько я знаю, Рейф Кэмерон – самый надменный человек в мире.

Он посмотрел на Рейфа:

– В этом нет ничего плохого, если у тебя есть надежные люди, способные прикрыть тебя. – В его голосе появилась грусть. – В его годы я был почти таким же.

– Папа…

– Хватит, Эмма. Все уже решено. – Острый взгляд небесно-голубых глаз остановился на ней, и лицо Рональда смягчилось. – Я говорил, что ты сегодня очаровательна?

Она ненадолго положила голову ему на плечо.

– Остатки былого величия.

Он взял ее за подбородок и посмотрел ей в лицо:

– Ты унаследовала все мои положительные качества и избежала отрицательных. От матери тебе досталась поразительная красота, но нет ни одной ее слабости.

Эмме на глаза навернулись слезы. Отец редко говорил о ее матери, а то, что он сказал о ней что-то хорошее, и вовсе шокировало Эмму. Если бы ей еще удалось убедить его помириться с ее братом… Их связь не была разорвана полностью, но прошло уже больше десяти лет с тех пор, как они собирались всей семьей. Прошлое удерживало их от этого.

– Папа…

Похоже, он догадался, о чем она думала, и покачал головой:

– Забудь, принцесса. Этому не бывать. – Он чмокнул ее в нос. – Дела зовут, мне придется задержаться здесь, жать руки и благословлять младенцев. Ты справишься без меня? Если захочешь уйти, возьми машину, только потом пришли ее обратно.

– Не волнуйся, папа. – Она махнула его ассистентке. – Я попрошу Кейтлин подвезти меня.

Эмма почувствовала, что он уже взял низкий старт.

– Отлично, так и сделай. У меня есть пара вопросов к Уильяму.

Рональд направился к финансовому директору Рейфа, Уильяму Таннеру, высокому, красивому новозеландцу, такому же привлекательному, как и его начальник. Эмма осталась одна, покачивая головой, однако почти сразу к ней подошла Кейтлин Ричардс и порывисто обняла ее:

– Привет-привет, Эмма. Какая ты красивая сегодня! – Рыжеволосой, зеленоглазой, солнечной Кейтлин всегда удавалось разрядить атмосферу, особенно когда она одевалась в фиолетовое. – Клянусь, есть только одна девушка красивее тебя – моя внучка Сара.

Эмма улыбнулась, подхватывая игру:

– Учитывая, что она точная копия тебя, я на третьем месте.

Кейтлин засмеялась легко и заразительно, и, как всегда, на знакомый звук повернулись головы.

– Вот что я просто обожаю в тебе: ты выглядишь недосягаемой, а на деле – удивительно легкий человек, как и твой чудесный брат. – Она бросила взгляд в сторону Рональда и понизила голос: – Как он, кстати? Я не видела его добрых пятнадцать лет.

– Я тоже. С тех пор как он решил жить самостоятельно, мы…

Эмма резко остановилась и глубоко вздохнула. Не может быть! Из всех мужчин в мире, которые могли появиться здесь, Чейз был последним, кого она ожидала увидеть. Последние два месяца она каждый день безрезультатно пыталась выкинуть этого человека из головы, и вот теперь он шел к ней крадущейся походкой хищника, и его волосы отливали золотом, как шкура горной кошки.

– Что случилось? – Кейтлин посмотрела через плечо и хихикнула. – А, понятно. Вот что я тебе скажу, Эмма. Я отреагировала точно так же, когда Чейз Ларсон вошел в кабинет твоего отца, с трудом отскребла челюсть от пола. Кстати, почему бы мне вас не представить?

– Нет, не стоит…

Но Кейтлин уже махала Чейзу:

– Мистер Ларсон, позвольте представить вам дочь Рональда, Эмму.

– Не нужно… – поспешно начала Эмма вполголоса, но было слишком поздно, и она неловко договорила: – Мы с Чейзом уже знакомы.

– Правда? – Кейтлин перевела взгляд с одной на другого и усмехнулась. – Любопытно. В таком случае почему бы мне не оставить вас, а вам не познакомиться поближе на танцполе?

– Отличная идея, – жестко ответил Чейз, ухватил ее за руку и дернул на себя, угрожающе глядя на нее своими голубыми глазами. – Потанцуй со мной, Эмма.

Вместо этого она услышала: «Попалась!» Чейз прижал ее к себе слишком крепко.

– Не возражаешь? – Эмма попыталась отстраниться, но он только привлек ее еще ближе к себе. – Дыхание – неотъемлемая составляющая танца, если ты вдруг не знаешь.

– Если я тебя отпущу, ты можешь снова убежать.

– Я не убегала, – отрезала она.

Эмма быстро посмотрела на него и тут же пожалела об этом. Он был выше шести футов, с волевым подбородком, красиво очерченными губами и умными серо-голубыми глазами. Несмотря на налет опытности, окутывавший его, как вторая кожа, в нем нельзя было не заметить породу. Когда они впервые встретились в тот ноябрьский день накануне Дня благодарения, поджидая такси, Чейз был так обворожителен, что в итоге они поехали в одной машине, провели вместе весь день, а потом и всю ночь.

Чейз легко закружил ее, держа руку слишком низко на ее спине, отчего Эмма дрожала всем телом.

– Забавно. Насколько я помню, ты была на месте, когда я уснул, а когда проснулся, не было ни тебя, ни записки, ни координат, чтобы найти тебя.

Она нахмурилась:

– Тогда как ты меня нашел?

Он коротко рассмеялся:

– Ты думаешь, я здесь ради тебя?

Она слегка покраснела:

– Похоже, что нет.

– Я здесь, чтобы проследить за финансовой стороной сделки, мисс Уорт. – Он подчеркнул официальное обращение. – Наша сегодняшняя встреча – чистая случайность, поскольку ты даже не сказала, кто ты, когда мы встретились в первый раз.

– Не помню, чтобы ты спрашивал. Ты даже не назвал свое имя, – спокойно ответила она.

– Теперь ты его знаешь – Чейз Ларсон.

Это имя вызвало у нее смутное воспоминание, но она не поняла, какое конкретно, а он, словно почувствовав это, добавил:

– Я брат Рейфа Кэмерона.

Она оступилась, и Чейз поддержал ее.

– Пожалуйста, скажи, что ты шутишь.

– Какие-то проблемы?

Если Чейз хоть немного похож на своего брата, все, что она скажет, может быть использовано против нее.

– Скажем так, список внушительный. – Она уставилась на его красный галстук, пряча взгляд, способный выдать ее неприязнь к Рейфу. – Какое отношение ты имеешь к сделке, если не секрет?

– Я владелец инвестиционной фирмы «Ларсон инвестментс» и помогаю Рейфу с покупкой.

Неудивительно, что его имя показалось ей знакомым: она слышала о его фирме, да и кто не слышал? Кроме того, это значило, что он незаконнорожденный сын бизнес-воротилы Тиберия Бэррона. Как мог ее отец надеяться на честную сделку в таких условиях?

– Полагаю, ты своего не упустишь?

– Разумеется, – бесстрастно ответил он. – Ну а теперь, когда мы закончили обсуждать нашу нежданную деловую связь, ответь мне на личный вопрос: в ту ночь ты назвала бы свою фамилию, если бы я спросил?

Эмма небрежно пожала плечами:

– Не вижу, почему бы нет. – Она посмотрела на него и заметила осторожное выражение его лица. – А ты?

– Только не в нашу первую ночь.

Она оскорбленно замерла.

– Понятно. Ты, я полагаю, ждешь чего-то еще, но…

– Жизнь научила меня защищаться.

– Защищаться, – повторила она, прищурившись. – От кого? От симпатичных дамочек, стремящихся обобрать тебя?

– Что-то вроде этого. – Под его взглядом она побледнела. – Ты из таких?

Как мог он показаться ей очаровательным?

– В смысле ищу ли я богатого мужа или любовника?

– А ты ищешь?

– Расслабься, мне хватает своих денег.

– Вот видишь. – Он улыбнулся, и его улыбка была очаровательна. – Я обидел тебя. Неподходящий вопрос для первого свидания.

Она вздохнула:

– Значит ли это, что, если бы я ответила неправильно, второго свидания не было бы?

– Было бы. – Голодное выражение сбежало с его лица так же быстро, как появилось. – С тобой в любом случае было бы.

Она проницательно посмотрела на него:

– Но на твоих условиях? То есть в постели?

– Да ладно, Эмма! Какая тебе разница? Неужели ты не знаешь, что для мужчин твое имя – синоним роскошной жизни, а ты сама – ключ к ней?

Ее охватила ярость.

– А с чего бы мне возражать против такого отношения, если это и моя цель? По крайней мере, так обо мне думает твой брат, насколько я могу судить по нескольким нашим разговорам.

– Полагаю, это оттого, что мы с Рейфом добились положения тяжелым трудом.

– В то время как ко мне все само приплыло в руки?

Она могла бы сказать, что с большим удовольствием посвящала бы все свободное время благотворительности, но с какой стати ей оправдываться, когда она не сделала ничего плохого? Усталость усилила головную боль, терзавшую ее весь день.

– Разговор окончен, мистер Ларсон? Я бы хотела пойти домой, если вы не возражаете.

– Во-первых, не суди обо мне по моему брату: я хочу сам составить о тебе мнение. А во-вторых, ты так и не ответила на мой вопрос.

Несмотря на то что она всю жизнь училась не показывать своих чувств, сегодня ей плохо это удавалось. Может быть, он даже заметил ее желание сбежать отсюда.

– Какой вопрос?

– Почему ты ушла тогда?

Она почувствовала дурноту и вспомнила, что с утра ничего не ела, только пила шампанское.

– Прости, Чейз, давай отложим этот разговор. Теперь ты знаешь, кто я и как меня найти в случае необходимости.

– Что с тобой?

– Я ничего не ела сегодня, – призналась она, – и у меня немного кружится голова.

Не стоило говорить это человеку вроде Чейза: он тут же взял все в свои руки.

– Вон там есть буфет. Почему бы нам не поискать там что-нибудь?

– Все, что мне сейчас хочется, – поехать домой, расслабиться и выпить чаю с тостом.

– Неплохо. Как ты сюда добралась?

– С отцом, – неохотно ответила она.

– Ты живешь с ним?

– Да, но…

– Его поместье в нескольких милях к югу отсюда, так?

Она остро посмотрела на Чейза:

– Откуда ты знаешь?

– Мне платят, чтобы я знал такие вещи. – Он взял ее за локоть. – Пойдем.

Забрав ее накидку из гардероба, он вывел ее на улицу. Перед ними раскинулся восхитительный вид на море и пляж; луна медленно опускалась в Тихий океан, серебря волны.

– Куда мы? – спросила она.

– Туда, где чай, тосты и покой.

– Я хочу домой, – мягко, но настойчиво сказала она.

И тем не менее она каким-то чудом оказалась в темно-красном «феррари» Чейза, направляющемся на север, а не юг. От свежего ветерка голова Эммы немного прояснилась.

– Куда мы едем? – повторила она, хотя сейчас ей уже было почти все равно.

– Я хочу накормить тебя.

Эмма наконец смирилась с неизбежностью. Похоже, с Чейзом по-другому не получалось. Через пять минут машина миновала электронные ворота и остановилась перед домом, выходящим фасадом на пляж.

– Это твой дом? – Эмма была впечатлена.

– Жаль тебя разочаровывать, но я его только снимаю.

Она вошла внутрь.

– Он великолепен.

– Мы не на экскурсию приехали. – Он провел ее в большую комнату, огромные окна которой смотрели на океан, снял пиджак и бросил его на стул. – Отдыхай. Чай и тосты сейчас будут.

Эмме хотелось попросить Чейза отвезти ее домой, но сил не осталось. Она села и откинулась на мягкие подушки; ей показалось, что она только прикрыла глаза, и вздрогнула, когда звон стекла выдернул ее из дремоты.

– Я уснула? – Она непонимающе огляделась.

– Всего на минуту. – Он поставил на столик чашку и тарелку с порезанными на кусочки тостами, слегка смазанными маслом. – Кем бы ни был хозяин дома, он обожает травяные чаи. Вот этот с ромашкой и мятой; если верить упаковке, отлично успокаивает и помогает расслабиться.

– Спасибо, то, что нужно. – Не успела она сделать первый глоток, как зазвонил телефон; Эмма бросила взгляд на экран. – Извини, это отец, я должна ответить.

Разговор не занял много времени, как, впрочем, все их разговоры.

– Где ты? – Он сразу перешел к делу.

– С Чейзом Ларсоном. – Она быстро улыбнулась Чейзу. – Он предложил подбросить меня до дома.

– Ты же собиралась ехать с Кейтлин?

– Я передумала.

– Ладно. Я увидел ее и не увидел тебя и забеспокоился.

Она мягко улыбнулась:

– Спасибо, папочка.

– Ты моя маленькая девочка, пусть ты уже выросла, – отрезал он. – Спокойной ночи, дорогая. Не слишком задерживайся.

– Спокойной ночи, папочка. – Она отключила телефон, бросила его на стол и, увидев удивленное лицо Чейза, подняла бровь. – Что?

Он вытащил из кармана точно такой же телефон.

– У меня такая же мелодия звонка.

– Как бы нам их не перепутать. – Она вдохнула аромат чая и заставила себя посмотреть на Чейза. – Зачем ты привез меня сюда?

Выражение его лица было достаточно красноречиво.

– Ты сама знаешь.

Она покачала головой:

– Ничего не выйдет, Чейз. Ты будешь здесь, пока сделка не совершится, а потом все кончится. Мы живем в разных концах страны, у нас разные жизненные цели.

– Откуда ты знаешь?

Она вздохнула и потянулась за тостом.

– Я знаю таких, как ты.

– Таких, как я, – повторил он, прищуривая серые, как штормящее море, глаза. – Что ты имеешь в виду?

Она прожевала тост и запила его чаем, борясь с желанием застонать от удовольствия.

– Для таких, как ты, бизнес – все. Такие, как ты, всегда получают, что хотят.

Напряжение, в котором он пребывал, видимо, сменилось желанием.

– Что же плохого в том, что я беру желаемое, особенно если ты получаешь от этого такое же удовольствие, как и я?

– Пока речь шла об одной ночи, ничего плохого. Но теперь все закончилось.

– Но мы снова вместе. – Он сел на диван слишком близко к ней. – Почему бы нам снова не насладиться компанией друг друга, пока я еще здесь?

Что она могла ответить? Как объяснить ему, что она не должна хотеть человека, так тесно связанного с Рейфом Кэмероном? Что она не хотела больше наслаждаться его компанией? Что здравый смысл вот-вот откажет ей в защите? Она видела, что такой, как Чейз, – ее отец – сделал с ее матерью. Ночь, проведенная с Чейзом, была крохотным язычком пламени, который при неосторожном обращении грозил превратиться в яростный пожар, который спалит ее. Она улыбнулась, пытаясь разрядить атмосферу.

– Спасибо за заботу, но мне нужно домой. Мне давно пора спать.

– Без проблем.

Прежде чем она смогла разгадать его замысел, он встал и поднял ее на руки.

– Что ты делаешь? – требовательно спросила она.

– Раз тебе давно пора спать, я прослежу, чтобы ты улеглась. – Он отнес ее в спальню и уложил в кровать. – И лягу с тобой.

Глава 2

Эмма лежала на шелковых простынях и сердито смотрела на Чейза. Ее волосы чуть растрепались, щеки покрылись румянцем, глаза были темны, но выражение лица говорило само за себя.

– Ты с ума сошел?

– Не думаю, – ответил он, расстегивая рубашку. – Я захотел, чтобы ты вернулась в мою постель, как только ты встала с нее.

Она села, и свет из гостиной осветил ее глаза, голубые, как незабудки, с легким фиолетовым оттенком. Эти глаза преследовали его два месяца, но он найдет способ устранить этот досадный отвлекающий фактор из своей жизни.

– Ты ведь не думаешь, что я соглашусь?

– Именно так ты поступила тогда и собираешься поступить сейчас. – Он снял рубашку и положил руки на ремень. – Не притворяйся, что ничего не чувствуешь, Эмма. Я не могу думать ни о чем, кроме тебя.

Она задышала чаще, страсть затуманила ее глаза.

– Я не какая-то дешевка, черт возьми, и не собираюсь спать с тобой, чтобы наутро не найти тебя рядом с собой.

Он усмехнулся:

– В прошлый раз я не нашел тебя, а учитывая, что машины у тебя нет, я могу предположить, что на этот раз все будет по-другому.

– Мы не можем сделать это. Ты из лагеря Кэмерона. – Она двинулась к краю кровати. – Я не могу позволить себе быть замеченной с врагом.

Это удивило его. Разумеется, Рейф и Рональд Уорт не питали друг к другу теплых чувств, но почему Эмма считала Рейфа врагом?

– Ты имеешь что-то против сделки? – спросил Чейз.

– Я не считаю, что твой брат сможет хорошо управлять «Уорт индастриз». Его планы на будущее слишком туманны. Но это не мне решать, и сделать я тоже ничего не могу.

– Не можешь, – согласился он.

– Но это не значит, что я хочу с тобой спать теперь, когда я знаю, что ты брат Рейфа.

– Мы разные люди.

Она прищурилась:

– Откуда мне знать, что ты не хочешь соблазнить меня, чтобы я не путалась под ногами?

– Во-первых, ты никак не можешь помешать сделке, все уже почти решено. Во-вторых, в ту ночь в Нью-Йорке мы ничего не знали друг о друге. – Звук расстегиваемой ширинки показался ей очень громким. – И наконец, ты прекрасно знаешь, что сейчас мы чувствуем то же, что тогда.

– Совсем не то.

Стоило ей произнести эти слова, как она поняла, что отдала бы все, чтобы забрать их назад.

– И правда, – согласился он и двинулся к кровати, полностью обнаженный. – На этот раз все куда серьезнее.

Она уставилась на него, и ему показалось, что она сейчас встанет и уйдет, но, когда он обнял ее, она не воспротивилась. Шелк ее платья нежно скользнул по его коже.

– Это ошибка, – заявила она.

Он с трудом сдержал стон.

– Как такие ощущения могут быть ошибкой?

Он проложил дорожку поцелуев по ее плечу и шее и поцеловал ее, положив руку ей на затылок. Она испустила долгий стон и полностью отдалась на милость его рук, приоткрывая губы. Как мог он так долго жить, не чувствуя ее вкуса? Так или иначе, пока он здесь, он найдет способ утолить свою невыносимую жажду. Он оторвался от нее и улыбнулся:

– На тебе слишком много одежды, милая.

– Не знаю. – Она усмехнулась. – Я бы предпочла, чтобы ты был голый и в моей власти.

– Какую же участь ты готовишь мне?

– Вот такую.

Ее руки скользнули по твердым мышцам его живота и ниже, и он чуть не лишился сознания. Он попытался сделать шаг назад, но она не отпустила его:

– Ты что, забыл: ты в моей власти.

– Есть смысл просить, чтобы ты была нежной со мной?

– Никакого. – Она многозначительно усмехнулась. – Раз уж ты любишь всегда контролировать ситуацию, мы будем играть по моим правилам или вообще не будем играть.

– Не думаю, что мне это нравится, – пожаловался он.

Она обвила руками его шею.

– Но ты все равно согласен, верно?

Он бросил на нее угрожающе-предостерегающий взгляд:

– Пока да.

– Что-то подсказывает мне, что с тобой лучше не враждовать, – медленно сказала она, наклоняя голову.

– Это «что-то» называется инстинктом самосохранения, и на твоем месте я бы послушался его.

Она рассмеялась:

– Ты не причинишь мне вреда.

– Откуда ты знаешь? Мы едва знакомы.

Она замолчала, пригвожденная к полу его пронизывающим взглядом. В эту минуту она была очень похожа на отца.

– Значит, вот ты какой? Любишь делать людям больно?

– Совсем нет, и я надеюсь, что мне не придется поступать так с тобой. Это зависит от того, куда нас заведет этот путь, если мы пойдем по нему.

Ее лицо потемнело.

– Не хочу думать о том, что будет потом. Буду думать только об этой ночи.

Он уложил ее на кровать. Что бы ни началось между ними в ту ночь в Нью-Йорке, это до сих пор жило в них, как тлеющие угли под пеплом. Она целовала его долго и страстно, показывая, что хочет его так же сильно, как он ее.

– Раздень меня, – приказала она.

– Я надеялся, что ты попросишь об этом.

Он расстегнул ее платье, и оно легко соскользнуло с ее тела; на ней остались только чулки, подвязки и шелковые трусики. Он провел руками по ее коже, чувствуя силу под нежными изгибами.

– Ты прекрасна, Эмма.

Слова показались ему бессильными, пустыми, а Чейз, в отличие от Рейфа, не находил Эмму пустой. Разумеется, он знал ее еще не слишком хорошо, но он чувствовал в ней ум, волю и характер. Он быстро снял и отбросил ее туфли, чуть дольше провозился с подвязками, и она нетерпеливо застонала, почувствовав его руку на своих трусиках. Он ухватил пакетик с презервативом, лежавший на тумбочке, и навис над Эммой, сорвав с нее трусики. Ее губы припухли от поцелуев, на щеках горел румянец, глаза потемнели от желания.

– Почему ты ушла тогда? Ведь нам нужно только коснуться друг друга, чтобы вспыхнуть! Почему ты не сказала мне, кто ты и как тебя найти?

– Я боялась.

– Меня?

Она покачала головой, волосы золотистым веером рассыпались по подушке.

– Нет, совсем не тебя. Я боялась испытать такое чувство к такому, как ты. – Он прижал ее к кровати, и она всхлипнула. – Пожалуйста, не останавливайся, я так долго хотела снова ощутить это.

– Посмотри на меня, Эмма, я хочу, чтобы ты знала, с кем ты сейчас.

Ее охватил гнев.

– Я знаю, с кем я сейчас, Чейз. По-твоему, я могу забыть то, что произошло между нами?

– На этот раз все будет еще лучше, – пообещал он.

Потому что на этот раз он знал, чего она хочет, и собирался сделать все возможное, чтобы дать ей это. Несмотря на нестерпимое желание взять ее быстро и резко, он не мог так сделать. Он хотел слышать ее становящиеся все громче стоны, хотел чувствовать, как ее тело прижимается к нему, хотел вдохнуть сладкий запах ее страсти. Он двигался медленно, подняв ее руки и переплетя свои пальцы с ее. Она обхватила его ногами, и он ускорил ритм. Ее вздохи превратились в неразборчивое бормотание, он с трудом удерживал себя, чего раньше с ним никогда не случалось. С Эммой все было по-другому, и Чейз отдался все ускоряющемуся ритму. Она выгнулась под ним, обрушиваясь в пучину наслаждения, и он скоро последовал за ней.

Некоторое время тишина нарушалась только их затрудненным дыханием.

– Как тебе это удается? – задыхаясь, спросила наконец Эмма. – Как тебе удается делать то, чего я даже представить не могла?

Их сердца бились в унисон.

– Это надо уметь.

Она одарила его красноречивым взглядом.

– Богатая практика?

– Есть немного. Но с тобой… – Он вовремя оборвал себя.

– Что… со мной?

– Все по-другому. – И это все, что он собирался сказать.

Она выскользнула из-под него и улеглась рядом, закинув на него ногу.

– Как по-другому?

Как, черт возьми, он допустил это? Надо было срочно найти достойный выход из положения.

– Тебе правда нужно портить момент обсуждениями?

Она рассмеялась:

– Перестань, тебе не выкрутиться так просто. Ты начал этот разговор.

– Ты сама все прекрасно знаешь, – проворчал он.

– Я просто хотела услышать это. – Она расслабилась. – И если тебе от этого станет лучше, я тоже не понимаю, почему это с нами происходит.

Чейз отлично удавалось совмещать отдельные элементы в единое целое, именно благодаря этому умению он достиг таких карьерных высот. Стоило Эмме признаться, что с ней такого раньше не бывало, часть головоломки встала на место, и та ночь в Нью-Йорке приобрела новый смысл.

– Ты поняла это еще в тот раз, да? – спросил он.

Она неохотно кивнула.

– И это тебя напугало?

Она поколебалась, прежде чем ответить:

– А тебя нет?

– Все, что я не могу контролировать, пугает меня, – признался он.

– И что теперь?

– Теперь мы будем спать.

Она помолчала.

– А утром сбежим друг друга, перепуганные, и опять не обсудим это?

Он не мог не улыбнуться. Ее остроты всегда заставали его врасплох, и это начинало ему нравиться.

– Это лучше, чем делать поспешные выводы после такой бурной ночи.

– Хорошо.

Он запустил пальцы ей в волосы и заставил посмотреть на него:

– Ты ведь будешь здесь утром, да?

– Как ты верно заметил, у меня нет машины, к тому же ты знаешь, где я живу. – Она театрально содрогнулась. – Я бы не хотела, чтобы ты вломился в дом моего отца, интересуясь, почему я не с тобой в постели.

– В таком случае мы обсудим все завтра, как взрослые люди.

* * *

Проснувшись и обнаружив, что он один, Чейз подпрыгнул. Он положил руку на простыню, ожидая почувствовать ледяной холод, однако постель была еще теплая: Эмма не могла уйти далеко. Он соскочил с кровати и споткнулся о ее платье, лежащее на полу. Ключи от его машины лежали на столике, значит, Эмма где-то здесь: вряд ли она пошла голой ловить машину. Чейз заметил, что дверь в ванную закрыта, и улыбнулся.

Попалась.

Он пересек спальню и постучал в дверь.

– А не сварить ли мне кофе? – предложил он.

– Хорошо.

Чейз поколебался. Ее голос звучал так, словно ей было больно.

– Ты в порядке?

– Все хорошо.

И снова какое-то отчаяние в голосе. Что ж, не иначе как утро, полное сожалений. Ей придется смириться с этим, потому что он ни о чем не жалеет и планирует повторить эту ночь, как только представится возможность – например, после завтрака.

Он натянул джинсы и пошел на кухню, на всякий случай сунув в карман ключи. Жаль, что он не заправил кофеварку с вечера: сейчас можно было уже выпить чашку кофе, без которой ему трудно было представить утро. Однако вчера вечером у него было чем заняться помимо приготовления кофе. Чейз заглянул в холодильник. Как правило он ел в ресторанах, поэтому содержимое холодильника было не слишком обильным и разнообразным. Он сам считал нормальной едой и пиво, но Эмма вряд ли согласилась бы с ним в этом. Чейз отодвинул бутылки и вытащил коробку с яйцам. Что ж, вполне подойдет, у него как раз осталось немного хлеба и масла. Могло быть и хуже.

Чейз выпил первую чашку кофе, присматривая за омлетом и тостами, поставил тарелки на стол, когда все было готово, налил еще кофе себе и Эмме. Насколько он помнил, она любила, чтобы в кофе было много сливок и чуть-чуть сахара. Учитывая, что его дни проходили за занятиями, далекими от готовки, он гордился этим завтраком. Теперь дело было только за компанией.

– Эмма!

Войдя в спальню и обнаружив, что она все еще в ванной, он нахмурился. Не было слышно ни шума воды, ни других звуков, обычно сопровождавших ритуал омовения, только напряженная тишина. Ей что, плохо?

– Милая, ты в порядке?

– Уходи, – простонала она.

– И не подумаю. Предупреждаю, я вхожу!

– Не смей…

– Уже вошел.

Эмма свернулась на полу, спрятав лицо в коленях, подтянутых к груди. Он был бы в восторге оттого, что она надела его рубашку, если бы она не выглядела такой разбитой. Чейз присел рядом с ней и осторожно откинул влажные волосы с ее лица, бледного, даже чуть зеленоватого.

– Прости, Эмма, я не знал, что тебе плохо. Чем я могу помочь?

– Убраться отсюда?

Он улыбнулся:

– Нет уж, милая. Что-нибудь еще?

– Подержать мне голову, когда меня снова начнет тошнить?

Он поморщился:

– Ты отравилась? Какая-то инфекция?

– Хорошо бы, – пробормотала она.

Чейз ничего не понимал.

– Ты о чем? – осторожно спросил он.

Она холодно посмотрела на него:

– Пораскинь мозгами, Чейз.

Может быть, если бы он выпил еще чашку кофе, все сразу стало бы на свои места, он ведь никогда не жаловался на остроту ума, но в этот раз его мозг подвел его.

– Может, дашь подсказку?

Она вздохнула.

– Возьми женщину, добавь немного «ого, ее тошнит по утрам», двухмесячную задержку, перемешай все… Догадайся, что получается.

Нет. Черт возьми, нет.

– Ты беременна? – Он пытался говорить спокойно, но между «ты» и «беременна» его голос сорвался.

– Я не знаю точно, но все симптомы говорят об этом.

– Ты сказала… – Он взъерошил волосы. Что она сказала? – Ты сказала, два месяца. Сейчас январь, значит, это случилось в ноябре. Мы… Мы были вместе в ноябре…

– Знаешь что, Ларсон? – едко спросила она. – Ты просто гений вычислений.

– Не нужно сарказма, Уорт. Не я валяюсь на полу, выплевывая внутренности. Мы предохранялись в ту ночь, каждый раз.

– Да, я тоже сначала так думала. – К его ужасу, ее глаза наполнились злыми слезами. – Но потом вспомнила про душ.

Он поморщился. Действительно.

– Значит, ребенок мой?

– Нет! – огрызнулась она. – Ребенок мой, ты просто поспособствовал.

Он с трудом удержался от резкого ответа, который не привел бы ни к чему хорошему.

– Ты была у врача? Провела тест?

Она закрыла глаза и покачала головой:

– Я пыталась убедить себя, что это просто задержка.

– Два месяца?

– Так бывает, – отрезала она. – Во всяком случае, я слышала о таком. Но теперь…

– Ты не уверена.

Она снова уткнулась лицом в колени. Он пытался не терять голову, решить проблему постепенно.

– Могу я сделать что-то, чтобы тебя перестало тошнить?

– Чай и крекеры.

– Крекеров нет, но я собираюсь в аптеку, купить тест, заскочу и в магазин… Эмма, – он дождался, пока она посмотрит на него, – мы что-нибудь придумаем. Сначала надо выяснить, действительно ли ты беременна.

От удивления ее щеки чуть порозовели.

– Ты уже составил план?

Он наклонился и поцеловал ее в лоб:

– Я всегда составляю планы, дорогая.

* * *

Найти тест было нетрудно, трудно было выбрать один из десятков разновидностей. В конце концов Чейз просто взял каждого по одному. Кассирша странно посмотрела на него.

– Надеетесь или боитесь?

У нее был знакомый бруклинский акцент. Чейз протянул ей карточку, надеясь, что его фирменный ледяной взгляд, от которого робели самые крутые воротилы, подействует и на нее.

– Просто пробейте.

Не подействовал.

– Я просто спросила.

К счастью, купить крекеры и еще кое-какие основные продукты оказалось куда проще. Кассир, ярко выраженный калифорниец, проводил Чейза дежурным «Хорошего дня», в котором явно чувствовалось невысказанное «приятель». Чейз родился и до десяти лет жил здесь, в Виста-дель-Мар, а потом уехал с отцом в Нью-Йорк. На него нахлынули воспоминания о счастливом времени, когда он жил с матерью, которая обожала его, но он отогнал эти мучительно-сладкие образы, не желая жить прошлым и сомневаться в своем решении уехать.

Чейз нашел Эмму в той же позе, в какой оставил. Он положил перед ней аптечный пакет, и она уставилась на многочисленные коробочки.

– Я ценю твое рвение, но, боюсь, меня не хватит на все это.

– Я и не думал об этом, просто хотел, чтобы ты выбрала самый простой.

– Я думаю, они все примерно одинаковые, но некоторые, может быть, дадут более адекватные результаты.

– Хорошо. Начни с этого.

Она подняла брови. Он ждал, и она вздохнула и указала на дверь.

– Если ты не возражаешь, я бы хотела остаться одна.

Он встал. Она казалась ему такой маленькой и хрупкой.

– Но ты позовешь меня, как только что-то станет ясно?

– Конечно.

– Эмма, – она быстро глянула на него, но ничего не сказала, – если ребенок мой, я сделаю все, что нужно, для вас обоих.

Глава 3

Когда Чейз вышел из ванной, Эмма несколько минут просидела неподвижно, а потом разложила коробочки на тумбочке и снова опустилась на пол.

Беременна. Она прижала руки к животу. Неужели правда? Эти месяцы она придумывала все новые предлоги, чтобы не верить: во-первых, не знала, где искать Чейза, во-вторых, боялась реакции отца. Она взяла один из тестов, быстро прочла инструкцию. «Всего минута!» – заявляла инструкция. Всего шестьдесят секунд! Как будто кто-то не знал, что такое минута, и действительно, через минуту она получила ответ. Сорвав с себя рубашку Чейза, она неловко забралась в душ, пытаясь совладать с дыханием.

Как страшно может измениться жизнь всего за шестьдесят секунд! Она сделала глубокий вдох. Это не конец света, тест только подтвердил то, о чем она давно догадывалась. Она справится с этим. Жизнь время от времени била по ней так сильно, что она не думала, что сможет подняться, но всегда вставала с колен и торжествовала. В последнее время она пережила события куда более страшные – смерть матери, например. Рождение ребенка, даже незапланированное, – вовсе не смерть или что-то подобное, а торжество жизни.

Эмма вздрогнула от внезапной мысли. Тест мог дать неверный результат. Что, если она неправильно поняла инструкцию? Она ведь торопилась. Эмма вылезла из душа и завернулась в полотенце. На этот раз она будет строго следовать предписаниям и все перепроверит дважды.

Полчаса спустя она стояла перед раковиной, на которой лежали в ряд палочки и коробочки с овальными окошками. В руке она держала инструкции и сверяла картинки с показаниями тестов. Две розовые полоски – беременна. Плюсик – беременна. Окошко, в котором так и написано: «беременна». Еще одно, в котором опять не видно заветной частицы «не». Две голубые полоски – чрезвычайно беременна. Все тесты говорили одно и то же. Она попятилась, пока не наткнулась на стену, и осела на пол. Она должна быть в ужасе, почему же ей не страшно?

Ее рука погладила живот. Там рос ее ребенок, ее и Чейза. Ребенок! Господи, она собиралась произвести на свет новую жизнь. У нее снова будет семья, не тронутая смертью, ложью и отчаянием. По ее щекам покатились слезы, но это были слезы счастья.

* * *

Чейз нахмурился, глядя на плотно закрытую дверь ванной. Сколько еще ему ждать? На одном из тестов было написано, что ответ будет через минуту, но Эмма, возможно, воспользовалась другим, который давал ответ, когда ему будет угодно. Не в силах справиться с собой, он постучал в дверь.

– Эмма? Помощь нужна? – Он поморщился от нелепости фразы. – Чай и крекеры готовы. – Хотя чай наверняка уже совсем остыл, а крекеры засохли. – Эмма, я вхожу.

Она сидела в той же позе, только завернутая в полотенце. Чейз не понял, хорошо это или нет. Она слабо махнула рукой в сторону раковины:

– Взгляни.

Оказывается, она использовала все тесты.

– Неудивительно, что это заняло столько времени. Сколько воды ты выпила, чтобы пройти их все?

– Как верблюд плюс еще пара галлонов.

– Ну и что тут у нас? – Он осмотрел шеренгу тестов и застыл. – Некоторые говорят, что ты беременна.

– Все так говорят.

– Все?

До этого момента он отказывался верить в это, считал себя непричастным к этому. Он убедил себя, что Эмма просто ошиблась и тест все исправит. Теперь можно было паниковать.

– Все? – повторил он.

– Каждый. Но я бы предпочла обсуждать это одетой, – сказала Эмма убийственно вежливо и встала. – Если ты не возражаешь.

Его мозг автоматически обработал информацию.

– Можешь одеть свое платье, хоть оно и мятое, или я дам тебе футболку и шорты.

– Спасибо, в футболке будет удобнее.

Он вышел из ванной, она последовала за ним. Все еще двигаясь на автопилоте – господи, ребенок! – он вытащил из ящика одежду и положил ее на кровать, взглянув на Эмму. Она была бледна, но совсем не так убита новостью, как он.

– Нам надо поговорить, – заявил он.

– Если честно, я бы сейчас поехала домой. Может, мы встретимся через пару дней? Так у нас будет время переварить все это.

Переварить? Он уже переварил все, что нужно. У него было две проблемы: беременность Эммы и ее папочка. С другой стороны, спорить с ней, когда ей плохо, он не хотел. Ситуацию все равно контролировал он: без него она домой не доберется, и уж точно он не отпустит ее, не накормив ее и ребенка. Он провел рукой по волосам. Вот черт!

– Одевайся, милая, а я приготовлю свежий завтрак.

– Спасибо, мне начинает хотеться есть.

– Если ты правда голодна, я открыл бобы, – сказал он, когда она присоединилась к нему, – или я могу снова приготовить омлет, если хочешь.

– Снова?

– Я приготовил немного утром.

– Бобы – это здорово. – Она улыбнулась. – А фруктов у тебя нет?

Как хорошо, что он подумал о фруктах как о необходимых продуктах!

– В холодильнике.

Она достала апельсин, киви и виноград, разложила завтрак по тарелкам, сервировала стол, двигаясь непринужденно, восхищая Чейза.

– Как ты это делаешь? – спросил он.

Она улыбнулась шире:

– Сказываются годы практики. Я развлекала клиентов отца, а моя мать… – она запнулась, – была художницей. Думаю, я унаследовала ее чувство цвета и пространства.

– Ты рисуешь?

Эмма села и указала ему на стул на противоположном конце стола.

– Как сказать. – Она положила салфетку на колени. Даже завтракая всухомятку в чужом доме, она не забывала о манерах. – Мне повезет, если я смогу нарисовать прямую линию.

– Но тебе хотелось бы уметь рисовать, – предположил он.

Она откусила кусочек крекера.

– Ты прав.

– Может быть, наш ребенок унаследует ее способности.

– Будем надеяться, что он или она больше ничего не унаследует, – пробормотала она.

Он прищурился и отметил, что надо будет узнать побольше о покойной жене Рональда. Он смутно припоминал какой-то скандал; это было, наверное, когда он уже переехал к отцу – его мать вращалась в других кругах и вряд ли могла говорить ему об этом.

– У меня тоже есть определенные особенности, которые мне не хотелось бы передавать своему сыну или дочери. – Он помолчал и спросил: – Значит, ты оставишь ребенка?

– Я оставлю и выращу ребенка… – Она закусила губу. – Я не смогла бы… не смогла бы отдать своего ребенка.

– Нашего ребенка. – Ему хотелось бы найти менее неуклюжий способ подвести разговор к следующему вопросу. – Ты сказала, что я отец.

– Других вариантов нет, – спокойно ответила она.

– Ты уверена?

Она взмахнула ломтиком апельсина:

– Ладно, денежный мешок. Давай поговорим так, чтобы даже ты все понял. Есть женщина, которая давно ни с кем не спала, и мужчина, положивший конец ее воздержанию; отнять презерватив – и вуаля! Если у тебя все еще есть сомнения, я двенадцать раз все перепроверила.

Он бы рассмеялся, если бы все не было так серьезно.

– Я не ставлю под сомнение твою аккуратность.

Она застыла:

– Значит, думаешь, который из моих любовников – отец ребенка?

– Надеюсь, ты не будешь возражать против теста на отцовство? – ответил он вопросом на вопрос.

– Конечно, нет.

– До рождения?

Она нахмурилась:

– А так можно?

Откуда ему было знать? Он никогда раньше с таким не сталкивался, напротив, тщательно избегал этого.

– Мы спросим твоего врача.

Эмма отодвинула тарелку:

– Нет никаких «нас».

– У тебя будет ребенок, конечно, есть «мы», черт возьми. – Он перегнулся через стол, чтобы придать вес своим словам. – Пожалуй, сейчас самое время сообщить, что я не откажусь от своего ребенка. Я пройду весь путь с вами.

– Сначала мне нужно подтвердить беременность, а потом мы решим, как быть. – Она грациозно поднялась из-за стола. – А теперь я хочу домой, если ты не против.

Он был против, и еще как, однако он ничего не добился бы, если на все реагировал необдуманно. Чейз откинулся на спинку стула и уставился на Эмму. Она была красива и умна, но она была Уорт, и это делало ее последней в списке кандидатур на роль матери его ребенка: он вдоволь наобщался с выходцами из ее мира.

Наверное, его отец чувствовал то же самое, когда Пенни Ларсон сказала ему, что беременна. Однако, в отличие от Тиберия Бэррона, Чейз не позволит Эмме родить незаконного ребенка, тем более что она выгодно отличалась от себе подобных, непреодолимо притягивая его к себе. Осознавала она это или нет, но он собирался взять ситуацию в свои руки, начиная с этой секунды.

– Буду счастлив доставить тебя домой, – он подождал, пока в ее глазах зажглось облегчение, – с одним условием.

Она сложила руки на груди.

– Это не деловые переговоры.

О нет, это были как раз они, Эмма просто пока не поняла этого.

– Это и мой ребенок, и я хочу участвовать в его жизни с самого первого дня. – Он криво усмехнулся. – Собственно, так и получилось, так что теперь я хочу пойти с тобой к врачу.

– Ни за что.

– Эмма, тебе не откреститься от меня. Я просто найду другой путь, легче будет согласиться на мои требования.

– Как только беременность подтвердится, мы встретимся и все обговорим. Пока же я должна сама все обдумать.

Он не собирался соглашаться. Он недостаточно хорошо знал ее, не знал, что она сделает, пока он будет сидеть и ждать. Он молчал, и она приняла его молчание как знак согласия. Она направилась в спальню и вернулась с одеждой и телефоном.

– Не провожай, – так спокойно, холодно, гордо, так ясно давая понять, что уходит, произнесла Эмма. – Я возьму такси.

Он посмотрел на телефон, потом на столик, за которым она вчера пила чай, и пожал плечами:

– Ладно.

Она аккуратно закрыла за собой дверь, а он досчитал до десяти, подошел к столу и взял телефон Эммы. В дверь постучали, как раз когда он протянул к ней руку.

– Что-то забыла?

Он не мог не признать, что держалась она очень хорошо.

– Думаю, мы перепутали телефоны.

– Мы?

Она вздернула подбородок.

– Да. Мы.

– Я подвезу тебя.

– Я сказала…

– Я помню, Эмма. Тебе нужен твой телефон? – Не дожидаясь ответа, он вышел из дома и остановился у машины. – Тогда поехали.

Эмме Уорт предстояло многое узнать о нем, например, что им очень трудно вертеть. Очень скоро она это поймет.

– Привет, милая! Спасибо, что напомнила о нашей сегодняшней встрече. – Чейз взглянул на экран телефона и нахмурился. – Ее почему-то нет в моем расписании.

Эмма застыла на пороге кабинета врача. Они расстались два дня назад, и сейчас он сидел в кресле, положив ногу на ногу, с журналом для отцов на коленях. Он закрыл журнал и бросил его в кучу таких же на столике. Она окинула взглядом ждущих своей очереди и постаралась, чтобы голос ее звучал спокойно.

– Что ты тут делаешь?

– Жду тебя, разумеется. Медсестра предложила мне присоединиться к тебе.

– Вот как? – Эмма глубоко вдохнула и отвернулась, чтобы закрыть дверь и выиграть несколько бесценных мгновений.

– Именно так, – подтвердил Чейз. – В следующий раз я воспользуюсь ее предложением.

Предупреждение не смогло бы быть отчетливее, даже если бы он прокричал его. Прижимая к груди литературу, которую дал ей врач, и ультразвуковой снимок их ребенка, она заставила себя спокойно пройти к выходу. Чейз встал, сунул телефон в карман и пошел за ней. Ей удалось дотянуть до стоянки, где их не могли услышать.

– Как ты смеешь? Как ты смеешь?!

Он смел, судя по его непроницаемо-каменному лицу.

– Ты знала, что я хотел пойти с тобой.

– Зачем? – Она ткнула его пальцем в грудь, давая волю ярости. – Чтобы быть со мной или чтобы попросить сразу провести тест на отцовство?

Он уперся руками в бока, опустил голову, а потом посмотрел ей прямо в глаза:

– У меня есть право знать, мой ли это ребенок.

– Ох, не надо… – Она вздохнула: расстраиваться ей сейчас было ни к чему. – Разговор окончен.

– Ничего подобного. – Он огляделся и указал на кафе. – Пойдем, выпьем кофе и поговорим.

Она не стала сопротивляться. Рано или поздно они должны были поговорить, и лучше там, где им никто не помешает, но где в то же время есть люди, благодаря которым она сможет в любой момент уйти.

Эмма выбрала столик на улице, защищенный от холодного ветра. Чейз сходил внутрь и вернулся с большим кофе для себя и травяным чаем для нее, сел и внимательно посмотрел на Эмму.

– Как ты узнал, что я иду сегодня к врачу? – спросила она.

– Я обзвонил врачей, «подтверждая» твою запись, пока не наткнулся на нужного. Я чувствовал, что ты не поделишься со мной своими планами, и оказался прав. Однако я все еще хочу получить ответы на свои вопросы.

Продолжить чтение