Последний сон

Посвящается всем, кто однажды запутался в себе.

Свет внутри нас намного сильнее тьмы,

нужно лишь довериться судьбе.

1 часть

1.

Варя

Если бы я только знала, какой будет взрослая жизнь, никогда бы не мечтала поскорее вырасти. К чему были все эти бессмысленные детские фантазии? Почему в школе не учат жизни? Где та легкость и беззаботность, которая окутывала нас в детстве? Этими вопросами я задаюсь каждый день уже на протяжении года, а может и дольше.

На выпускном курсе университета я почему-то и не задумывалась о том, что меня ждет дальше – там, во взрослом мире. Привыкла к шаблонной жизни: когда есть пары каждый день, стипендия регулярно пополняет твою довольно скудную казну, постоянно видишь друзей и ходишь на тусовки (пусть я и не любитель вечеринок, но сходить с подругой за компанию – почему бы и нет).

Привыкнув к чему-то однажды, очень тяжело разорвать образовавшиеся прочные связи.

Есть полезные привычки, которые мы отчаянно стремимся привить себе, а есть вредные, всем нам знакомые, от которых каждый пытается убежать. Так вот, учеба для меня стала скорее вредной привычкой. Окутала меня пеленой романтизма, замылила глаза и усыпила бдительность.

По окончании университета я получила не только долгожданный красный диплом, но и панические атаки. Теперь только ты в ответе за свою и без того унылую жизнь. У тебя как будто появляются новые обязанности, предписанные от рождения, – найти работу, постараться не вылететь с нее, снять квартиру, желательно не какой-нибудь клоповник, а еще нужно не забывать готовить еду, чтобы не умереть с голоду или не получить гастрит.

Я молчу про налаживание личных контактов и выстраивании отношений. У тебя есть парочка близких друзей: с некоторыми ты видишься раз в месяц из-за рабочего графика, а с кем-то вместе проживаешь профессиональные реалии.

– Ва-аря-я, я надеюсь ты не просто витаешь в облаках, а летишь куда-нибудь в Дубаи, – слышу рядом с собой тихий голос Саши.

Продолжая смотреть в одну точку, я бормочу себе под нос:

– Там хотя бы солнце светит, а здесь мне уже ничего не светит, – поднимаю голову с руки, на которую опиралась, и лениво перевожу взгляд на Сашу – классические туфли лодочки на шпильке, короткая, но скорее элегантная, а не легкомысленная черная юбка, нога на ногу, белый приталенный джемпер с черной каймой.

Она как всегда расслабленная и улыбчивая сидит на краю моего стола, держа в руках свежесваренный кофе.

– Сам кот Леопольд позавидовал бы твоему оптимизму! – саркастично бросает она. – Ты просидела в астрале десять минут, не меньше. О чем задумалась, малышка?

– Да так, о мелочах: бытие, человечество… – я не выдерживаю и улыбаюсь ей.

– Не думала, что ты философ, – говорит Саша, поправляя невидимые очки. – А вообще, я пришла за отчетом по целевой аудитории за этот месяц. Баба Яга во всю рвет и мечет, – Саша начинает кривляться, пародируя главу отдела. Она всегда умела меня рассмешить. Даже если бы настал конец света, и все рушилось и было бы в огне, в Саше бы не померкла ее искра юмора и легкости.

Поежившись от упоминания начальства, я начинаю перебирать бумаги на столе. Их здесь что, миллион? Откуда так много макулатуры, да еще и в 21 веке, когда все можно делать в электронной форме!? Только спустя минуту я наконец вижу нужную стопку, аккуратно вынимаю из-под завала и отдаю Саше.

– У тебя синяки под глазами стали больше, или ты просто сегодня не накрасилась? – с ноткой издевательства спрашивает она.

– Ха-ха, – закатываю глаза и вздыхаю, – я проспала и не успела нормально привести себя в порядок. – Честно говоря, и настроения сегодня не было, чтобы как-то краситься и наряжаться. Накинула первое, что под руку подвернулось: джинсы клеш и прилегающую серую кофту. – И вообще, сейчас вроде как время бодипозитива, все дела.. – не успеваю договорить, как нас прерывает мужской голос.

– Не хотел мешать вашей сладкой беседе, но Наталья Артуровна хочет тебя видеть, Варя.

Вздрогнув от неожиданности, я поворачиваю голову на контент-менеджера нашего журнала Сашу. Да, снова это имя. Видимо, фантазией родители этих двух не были одарены. Но мы привыкли называть его Алексом, да и путаниц так меньше.

– Александр! – по-кошачьи игриво произносит подруга. – И тебе доброе утро.

– Доброе, – сканируя Сашу произносит он и складывает руки на груди. Несколько секунд они едят друг друга взглядом.

– Ребят, мне срочно нужны солнцезащитные очки! Слишком много искр между вами! – наиграно восклицаю я, прикрывая руками глаза. Алекс отвлекается от увлекательного просмотра сериала под названием “Саша”.

– Варя, ты бы не веселилась так яро, босс сегодня не в самом лучшем расположении духа, – уже серьезнее говорит он.

– И даже рядом с ее любимчиком Алексом? – делает бровки домиком Саша, после чего на ее лице появляется ухмылка. Он и правда был на хорошем счету у начальства.

Алекс хочет ей что-то ответить, но сдерживается и перемещает внимание снова на меня:

– Я бы на твоем месте поторопился. Сама знаешь, она не любит ждать, – кинув еще один взгляд на Сашу, он разворачивается и уходит в свой кабинет.

Не успеваю я и слова сказать, как Саша подскакивает и тараторит, глядя в сторону двери:

– Пойду кофе сварю.

– А это что по-твоему? – выгибаю бровь и указываю на чашку в ее руках.

– Ах, это.. это тебе, малышка! – Саша пихает мне кружку, быстро улыбается и уходит, постукивая каблуками.

В этом вся она. Сумбурная, пылкая, всегда одетая с иголочки и сияющая. От нее прямо-таки несет женственностью. Когда мы только познакомились, я даже немного завидовала и пыталась подражать ей. Но потом поняла: чтобы быть привлекательной и цепляющей, не обязательно быть такой же яркой снаружи. В каждой из нас есть своя собственная, уникальная, изюминка.

Я могла бы испытывать грусть или разочарование в себе, но я чувствую только злость. Едкую и навязчивую. Не замечаю, как со всей силы сжимаю кулаки. Да так, что начинаю ощущать, как ногти впиваются в ладони. И боль отрезвляет. Плечи опускаются, я выдыхаю и направляюсь к своему рабочему месту.

Смотрю на монитор ноутбука и понимаю, что уже начался обеденный перерыв. Пишу Саше:

“Ты где? Пойдем обедать?”

Через несколько секунд получаю ответ:

“Я уже внизу, жду тебя!”

Наш офис находится в невысоком старинном здании в центре города, поэтому в округе много различных кафе, ресторанов и столовых. Мы обычно ходим в кофейню “Пока все дома” – там уютно, и есть легкие ланчи. Хотя сейчас я была бы не прочь съесть какого-нибудь сочного шашлыка из человечины по имени Наталья-черт бы ее побрал-Артуровны.

Вылетаю на улицу, находясь в своих мыслях, и не сразу ловлю на себе любопытный взгляд подруги.

– Что? – слишком раздраженно спрашиваю я.

– Что, что, зачем тебя Баба Яга к себе вызывала? – Саша берет меня под руку, и мы направляемся в сторону нашего обеда.

– Варвара, я не вижу, что вам нужна эта должность, – я начинаю пискляво пародировать начальницу, скорчив недовольное лицо. – Вы делаете все спустив рукава, нет ни энтузиазма, ни должной педантичности.

– Фу, Боже! Прекрати, у меня сейчас рвотный рефлекс сработает!

– Ага, а мне это с милым личиком пришлось выслушивать! Ты бы знала, какая я сейчас злая. – Снова чувствую прилив гнева.

– Можем закрыть тему. Кстати, у меня есть предложение, – хитро улыбнувшись, посмотрела на меня Саша. – В эти выходные у Тани, моей одногруппницы, намечается домашняя тусовка в честь.. – она рассеянно замолкает. – Честно говоря, не помню в честь чего, но что-то связано с работой и переездом. В общем и целом, она решила устроить грандиозную вечеринку в своем пентхаусе, который ей достался от папочки.

Я старалась внимательно слушать Сашу, но все равно находилась мыслями не здесь. Подругу слушала вполуха.

– Варь, что думаешь? – Саша легонько толкает меня в бок.

– Не знаю, не особо хочется. Эта кикимора все настроение испортила.

– Так, Варвара-краса, длинная коса. – Саша очень любила меня так называть, потому что у меня действительно были длинные русые волосы. – Давай ты составишь мне компанию, может там тухло будет, и мы с тобой быстро уедем. Поехали, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! – она жалостливо смотрит на меня.

И пусть Саша была выше меня сантиметров на десять, у нее получилось достигнуть нужного эффекта даже со взглядом не исподлобья.

– Хорошо, но ты оплачиваешь обед, – довольно улыбаюсь я.

– Как скажете, моя госпожа!

Мы залились хохотом, хотя было даже не смешно. Просто усталость, накопившаяся за всю неделю, дает о себе знать.

На календаре конец мая, сейчас пятница, душа требует чего-то воздушного и простого. А мы просиживаем свои попы хоть и в удобном и современном, но все же офисе. До сих пор не понимаю, почему не перевести часть работы в удаленный формат. Спорить с Натальей Артуровной, конечно, никто не будет – себе дороже, – а она дама старых укладов. Бесит!

Многие говорят, что, если бы им платили за сон, они бы стали миллионерами. Про меня такое сказать точно нельзя.

Уже несколько месяцев ко мне в гости заглядывает бессонница вместе с беспокойным сном. Я постоянно по часу ворочаюсь перед сном, часто просыпаюсь посреди ночи, мне снятся неприятные сновидения. И это повторяется почти изо дня в день, а точнее из ночи в ночь.

Нет, я не бездействую. Я пыталась медитировать, делать дыхательные практики и даже считать чертовых овец. Результата никакого. В какой-то момент я даже задумывалась: а не сходить ли мне на сеанс гипноза? Но откинула этот бред из без того тяжелой головы. Хотя на консультацию к психологу однажды я сходила. Правда, больше я туда не вернулась, потому что поняла, что пласт невидимых проблем и детских травм слишком велик, как и ценник на услугу.

И что теперь? Я снова лежу в тишине, окутанная давящей тьмой, без малейшего намека на сон. Снова чувствую себя потеряно. Снова сталкиваюсь со своими главными врагами – сном и собственными мыслями.

Засыпать глубокой ночью и забываться лишь на несколько часов стало еще одной моей вредной привычкой.

2.

Все вокруг размыто. Виднеются лишь оттенки, окружающие меня. Грязно-голубой, розовый, темно-синий и, кажется, серый.

Когда я, наконец, фокусирую взгляд, вижу перед собой море. Тихое, спокойное, предрассветное. Солнце только готовится взойти, но на небе уже видны отголоски его лучей.

Я сижу на темном плотном песке, обнимая колени. Все вокруг кажется таким легким и свободным. Вдали, справа от берега, виднеются зеленые холмы, или это скалы такие, не понимаю. Прислушиваюсь к звукам. Море задает ритм своим ненавязчивым шумом, где-то кричат чайки, другие птицы звонко щебечут позади.

Неужели это мой сон? Я уже и не вспомню, когда мне снилось что-то настолько спокойное и красивое.

Я откидываюсь немного назад, упираясь на руки, и понимаю, что здесь не одна. Голову почему-то не спешу поворачивать, опускаю взгляд вниз, и смотрю немного левей – боковым зрением вижу силуэт, сидящий совсем рядом только чуть дальше меня. Молодой человек сидит и смотрит вдаль. Туда же, куда только что был устремлен и мой взор. Он молчит, и я его понимаю. Здесь так хорошо, что слова излишни.

Не решаюсь нарушать монолог природы, и просто смотрю вперед. Как солнце шаг за шагом встает из-за горизонта, как будто аккуратно выглядывает, спрашивая: “Я не помешаю?”.

Едва уловимая, легкая улыбка появляется у меня на лице. Вот бы этот сон не заканчивался.

– Рано или поздно, – неожиданно, но мягко произносит незнакомец рядом, читая мои мысли. – Рано или поздно все заканчивается.

У него низкий бархатный голос, из-за которого даже во сне идут мурашки по телу. Я поворачиваю голову. Карие глаза по-прежнему устремлены вперед, темные волнистые волосы слегка растрепаны, на лице небольшая щетина.

– Наверное, – тихо начинаю я, глядя снова на море. – Но разве не возникает желания продлить эти мгновения?

– Возникает. Но в любом случае все заканчивается. В какой-то момент солнце взойдет, и уже пропадет магия рассвета.

– Но завтра ведь все повторится.

Мы замолкаем. Снова прислушиваюсь к природе и думаю, что эта музыка – моя любимая.

Я снова опускаю взгляд, ощущаю странную нарастающую тревогу и грусть. Да, слишком. Все слишком хорошо сейчас.

– Возможно, но надо ведь ловить момент и ценить каждую секунду, – отвечает моим мыслям незнакомец. – По крайней мере, все так говорят.

– Если бы это было так просто, – тихо говорю я и поворачиваюсь к нему. Наши взгляды встречаются. Мои зеленые и его темно-карие глаза. Сначала он просто смотрит на меня, а затем его взгляд становится глубже. Как будто хочет что-то разгадать. Найти ответ или, наоборот, задать тысячу вопросов.

Незнакомец на секунду прикрывает глаза, встает с песка, разворачивается и уже собирается уйти. Но останавливается и повернув голову в мою сторону, произносит:

– Жизнь слишком коротка, чтобы тешить себя частицей “бы”.

И уходит.

Я открываю глаза, до сих пор не понимая, что это было. Почему сон был настолько реалистичным? Бросаю взгляд на часы, которые стоят на прикроватной тумбочке. 4:47. Переворачиваюсь на другой бок и снова засыпаю в надежде вернуться в то место.

3.

Первый раз я проснулась с будильником, который успешно забыла выключить. Откинув телефон в сторону, я погрузилась в дрему еще на несколько часов. Когда солнце уже навязчиво стало заглядывать в окно, продолжать лежать было невыносимо.

Субботнее, классическое, утро начинается всегда с чашки кофе, обязательно с молоком и сахаром. В моей жизни достаточно пресного, чтобы еще и кофе пить не сладким. Сегодня не хотелось себя ничем загружать, поэтому я просто включила телевизор и смотрела нелепые современные мультики. Мозг точно не напрягался.

На самом деле, я очень люблю смотреть мультфильмы – от советских до современных. Но мне нравятся полнометражные картины, с красивой рисовкой, которую иногда можно приравнять к искусству, и с хорошим посылом. Чтобы после просмотра не чувствовать себя пустоголовой и деградирующей. Хотя я мыслю субъективно и, возможно, узко, и не понимаю всю соль новых мультсериалов.

С Сашей мы договорились встретиться в восемь вечера у нее дома, поэтому в моем распоряжении был весь день. Я успела понежиться в ванной с книгой, которую я чуть не утопила. Книги и вода – вещи несовместимые, особенно в моих руках. Посмотрела байопик о Микеланджело. Я не фанат таких фильмов, но, видимо, хотелось перебить утренние глупые мультики чем-то более стоящим.

С концентрацией весь день были проблемы. Раз за разом я прокручивала сон. Очень странное, волнительное и трепещущее чувство возникало где-то в груди. Наверное, с непривычки. Такие светлые и осознанные сновидения мне еще никогда не виделись. Глаза незнакомца то и дело появлялись передо мной. Черт бы побрал этот взгляд. О чем он? Почему мне это вообще приснилось?

Окей, что там пишут про такие сновидения. Я быстро загуглила. Что ж, некоторые сайты говорят мне о понижении в должности и увольнении, некоторые твердят о возможностях и удовольствии. Представляю себя сейчас со стороны и закатываю глаза. Читать какую-то чушь из интернета в моем стиле, но верить этому – нет, спасибо.

От раздумий отвлекает сообщение от Саши: она уже начинает собираться и ждет меня с бутылкой красного.

На удивлении в метро сегодня немного людей, что вызывает облегчение. Пусть я и привыкла передвигаться таким образом каждое утро до работы, но мой внутренний интроверт каждый раз фыркает и испуганным глазами таращиться на окружающих.

До Саши мне добираться пять минут на метро. Она живет в центре в довольно неплохом районе, более того, ее родители еще несколько лет назад раскошелились и купили ей небольшую двухкомнатную квартиру в доме старого типа, но с хорошим ремонтом. Поэтому мне всегда было приятно приезжать с ней в гости – чувствуешь себя выше по статусу. Саша даже предлагала переехать к ней, чтобы было проще добираться до офиса, но я отказалась. Мне тогда хотелось быть полностью самостоятельной. Замахнулась, конечно.

Я подошла к ее дому, набрала на домофоне ее квартиру.

– Мне срочно нужна твоя помощь! Быстрее тащи свой зад сюда! – слишком громко крикнула Саша. Интеллигентная старушка, стоявшая рядом, кинула на меня презрительный взгляд. Я ей неловко улыбнулась и прошмыгнула внутрь.

– Привет! Заходи быстрее, – пролепетала Саша, распахнув входную дверь и стоя в одном нижнем белье. Черное кружевное белье гармонировало с ее темными длинными волосами и красной помадой на губах.

– Думаю, если ты пойдешь так, то точно затмишь хозяйку вечеринки, – с улыбкой сказала я, пока снимала лоферы.

– Если я пойду так, то можно открывать новое созвездие – “Идеал”, – парировала она и зашла в спальню.

В зале как всегда было чисто, и ощущался цветочный аромат. А вот когда я оказалась в спальне, то можно было подумать, что забрела в огромный шкаф.

– Я что, пропустила смерч, пока к тебе ехала? – Вся комната была в вещах. На кровати валялись платья всех цветов и оттенков, вечерние и летние, длинные и короткие. На туалетном столике хаотично разбросана косметика.

– Малышка, твои саркастичные комментарии сейчас неуместны. – Саша выглянула из-за распахнутой двери шкафа, что стоял рядом с входом в спальню.

– Откуда такая суета?

– Ниоткуда, – Саша вздохнула и заправила прядь волос за ухо. – Просто оказалось, что к этой Тане сегодня придет и Алекс. Они познакомились.. Где-то познакомились по работе.

– Ты серьезно? Сам Александр.. а как его по батюшке?

– Евгеньевич.

– Сам Александр Евгеньевич посетит сие мероприятие! Обалдеть! Где-то упала одна Пизанская башня, – я не выдержала и засмеялась. – Так ты для него стараешься?

– Не говори глупостей. Он настолько узколобый и невнимательный, что, дай Бог, если вообще меня узнает, – с ноткой обиды кинула Саша.

– Как скажешь, – я подняла руки вверх, делая вид, что сдаюсь. Спорить с Сашей насчет Алекса и их притяжения – дело гиблое. Все отрицается и прикрывается тонной шуток.

Я хотела присесть на кровать, поэтому начала отодвигать одежду в сторону. И как только все это умещается в небольшом с виду шкафчике? Мне всегда казалось, что избыток вещей лишь усложняет жизнь, заставляя каждый раз сталкиваться с муками выбора. Ты же тратишь уйму сил и энергии, чтобы просто подобрать наряд и подходящие аксессуары. Но самое страшное – поначалу ты даже не ощущаешь эти потери. Просто позже у тебя случается микро кризис, который приходит в образе прокрастинации. Еще, как многие любят говорить, огромным количеством вещей ты можешь создать визуальный шум. И тогда привет, спутанные мысли. Бардак вокруг равно бардак в голове.

– Ну-ка, а ты в чем сегодня? – спросила Саша, как только я присела рядом с кучей платьев. Сегодня на мне был костюм: широкие темно-серые брюки и такого же цвета жилет на голое тело, а плечи прикрывал пиджак.

– Неплохо, – продолжала рассматривать меня подруга. – Очень неплохо. Правда, немного строже, чем предполагает вечеринка, но классика всегда в тренде.

– Саш, я тебя прошу, одевайся уже, – почти взвыла я и полностью упала на кровать. – Ауч! Что это? – Я приземлилась на что-то твердое прямо затылком.

– Ой, прости, малышка. Колдовала над укладкой и разбросала утюжки да фены везде. – Она быстро подбежала ко мне и забрала все свои орудия.

Спустя час мы, наконец, вышли из дома. Нас уже ждало такси. Саша остановилась на кроваво красном платье среднем длины на тонких бретелях с шнуровкой на груди (которой, кстати, она могла похвастаться). Чаще всего подобные платья смотрятся вульгарно на девушках, но Саше было к лицу. Она умела их носить и правильно себя подавать.

Дворец внутри квартиры. Так бы я описала пентхаус, в котором мы оказались. Интерьер в светлых тонах с добавлением позолоты, бархатные диваны и кресла, окна под потолок. Было даже немного странно видеть такие хоромы в приглушенном свете и с довольно громкой музыкой.

Сашу ничего не удивило, как будто она здесь бывала, и не раз. Она быстро нашла хозяйку тусовки и представила нас друг другу. Обменялась с Таней дежурными вежливостями, кинула пару шуточек и натянула самую милую улыбку из ее арсенала. После этого недоразговора мы отошли в сторону, прихватив с собой по бокалу шампанского.

– Его пока нет, – сказала я, глядя на Сашу.

– Кого? – она продолжила осматривать, а точнее сканировать каждый метр гостинной, в которой происходило все торжество.

Я ей ничего не ответила, лишь пристально смотрела на нее с ухмылкой на лице.

– Варь, не начинай. – Саша сделала уверенный глоток и, извинившись, ушла поздороваться со знакомыми.

Оставшись наедине со своими мыслями, я снова на мгновение перенеслась в сон. Туда, где мне было хорошо. Туда, где было спокойно. Как бы мне хотелось снова окунуться в тот призрачный мир. Хотя он казался реальнее этого. В жизни я многое делаю на автомате, порой даже не задумываясь. Как робот встаю утром, иду на работу, ем, пишу отчеты, делаю прогнозы и анализы рынка, возвращаюсь домой. И так по кругу. А там, у моря, я чувствовала. Ощущала время. И это время никуда не бежало, а, наоборот, замедлялось.

Очнувшись, я взглянула на людей, которые окружали меня. Все смеялись, болтали, пили, кто-то танцевал. Им комфортно. Все выглядят довольными и даже счастливыми. Конечно, у большинства это всего лишь маска на вечер, но у меня не было ни желания, ни сил даже на маску.

После нескольких бесед с незнакомыми, но довольно приятными людьми, я вышла на террасу, чтобы немного проветриться. В помещении было душно, спертый от алкоголя воздух распространился повсюду, что даже голова закружилась. Я выпила лишь бокал, поэтому никакого алкогольного помутнения не ощущала.

Теплый весенний ветер окутал меня. Город не спал. Люди гуляли по ночным улицам, парочки мило ворковали, держась за руки, где-то за углом играли уличные музыканты. А мне ужасно захотелось курить. Я пыталась бросить уже несколько месяцев, но если кто-то угощал, то не отказывалась. Ну, а что, за компанию.

– Хотите? – прозвучал рядом мужской голос. Я повернула голову и увидела молодого человека. Я его толком не рассмотрела, было темно. Он протягивал мне открытую пачку сигарет. Я ухмыльнулась.

– Спасибо, – я взяла сигарету.

– Что-то не так? – поинтересовался незнакомец, не понимая моей реакции.

– Да нет, все в порядке. Просто Вы прочитали мои мысли, – я указала на пачку сигарет в его руках.

Я прикурилась его зажигалкой, на которой была гравировка в виде какого-то узора. Мы курили в тишине, прислушиваясь к улице и шумным голосам в квартире. Резче подул ветер, и мои распущенные длинные волосы хаотично закружились в воздухе. Даже чуть не задели пепел сигареты, после чего я убрала их на один бок.

– Вечеринка не впечатлила? – оперевшись спиной на перила, спросил молодой человек.

– Просто не фанат таких мероприятий, – нехотя ответила я, глядя в ночное небо. В этот момент на террасу зашла компания людей, громко что-то обсуждая. В этой компании оказалась и Саша.

– Вот ты где! А я тебя везде ищу. Все в порядке? – она подошла ко мне и слегка приобняла одной рукой.

– Да, просто внутри дышать было нечем.

– Поэтому ты снова куришь? – Саша с презрением посмотрела на сигарету в моих руках.

– Да брось, Сань.

– Это ты бросай, и так снова в апатию проваливаешься. – Я угрюмо посмотрела в ее сторону. – Что? Думала, я не замечаю этого? Подруга, тебя явно что-то тревожит. – Несколько секунд она смотрела мне в глаза, после чего вздохнула и продолжила: – Можешь не говорить мне ничего, но хотя бы признай это, – Саша чмокнула меня в щеку и сильнее обняла.

– Спасибо, – с благодарностью сказала я. – Я, наверное, домой пойду.

– Конечно, не переживай, – Саша махнула рукой и оперлась одним локтем на перила.

Я обняла ее еще раз и направилась к выходу, но обернулась на подругу, на лице которой уже не было и следа от очаровательной улыбки.

– Саш?

– Да? – немного рассеянно откликнулась она.

– Он пришел?

– Нет, не пришел, – уголки ее губ дрогнули, и на лице снова появилась улыбка. Натянутая улыбка. Я не стала больше ничего говорить и ушла.

4.

– А ты зачастила, – произнес знакомый голос где-то поблизости. Когда туман немного рассеялся, я смогла рассмотреть, где нахожусь. Лес. Да, сосновый лес. Вокруг витал еловый запах, но я отчетливо улавливала прежний аромат моря. И звуки – такое ощущение, что вода рядом. Снова рассвет, снова небо в розовых тонах.

– Ты первая, кого я встречаю дважды, – задумчиво и почти себе под нос сказал незнакомец. Теперь я его видела. Он стоял рядом и смотрел немного в сторону, будто чего-то ждал. Это был все тот же человек, что и на берегу моря тогда.

– Прости, – мой голос был хриплым, как после сна, – а мы, вообще, где?

– Я никак не называю это место, – незнакомец пожал плечами. Заметив мой растерянный взгляд, он продолжил: – Здесь просто хорошо, мне нравится гулять по этим тропинкам и сидеть у моря.

– Но это ведь сон? – Уверенность совсем меня покинула, не могла же я вернуться в тот самый сон… – Наверное, глупый вопрос, да?

– Почему же? Ты права. Это сон, – спокойно сказал он и двинулся вперед.

Ввысь поднимались зеленые деревья, под ногами лежали шишки, птицы игриво щебетали, перелетая с ветки на ветку. Я больше не чувствовала, поедающих меня изнутри, отчаяния и страха. Было немного странно вновь увидеть этот уголок или, может быть, пристанище, где есть только хорошее.

Я догнала незнакомца и пошла рядом с ним. Несколько минут мы молчали. Я вдыхала полной грудью свежий воздух, наслаждалась звуками природы и рассматривала каждый новый сантиметр. По коже пробежали мурашки. Очень приятные мурашки.

– Симпатичная пижама, – нарушил тишину парень, хотя парнем его было сложно назвать, ему на вид больше двадцати пяти. Я посмотрела вниз и, действительно, увидела свои черно-белые клетчатые штаны и рубашку. На удивление на ногах у меня были обычные черные кеды. В первые секунды мне стало неловко, а потом я подумала: “Какая разница, это ведь сон”.

– Спасибо. Твоя толстовка тоже ничего, – я решила быть вежливой, к тому же красная толстовка действительно ему шла.

Незнакомец лишь кинул добрую ухмылку.

Время здесь текло иначе. В прошлый раз я пробыла на побережье не больше пятнадцати минут, и за эти минуты успело взойти солнце. А сейчас все замерло, как будто фильм поставили на паузу. Небо по-прежнему оставалось розовым, солнце не спешило выпускать своих лучи, ветра почти не было.

Мне кажется, я могла бы здесь провести всю жизнь. Ну, или вернее сказать, не здесь, а в месте подобном этому.

– То, что нас окружает, сильно влияет на нас, – сказал незнакомец, словно снова услышал мои мысли.

– Хочешь сказать, чтобы ощущать себя легко и уверенно, нужно обязательно находиться в лесу или на море?

– В идеале, да, – произнес он и посмотрел на меня. – Но это мое мнение. Но, на самом деле, все зависит еще от самого тебя.

– В каком плане? – Я не совсем понимала, что он хочет сказать.

– Ну, смотри, – незнакомец остановился и повернулся ко мне. – Ты – это целая картина, произведение искусства, – он указал пальцем на меня. – Но ты не состоишь из одной линии. Ты – это целая выстроенная композиция, в которой преобладают определенные оттенки, и которая написана в определенном стиле.

– Подожди, – я прервала его, – ведь в самом начале, когда художник только начинает работу, он всегда делает первый и одинокий мазок. В самом начале перед ним чистый холст, а не готовая работа.

– Это так, но и на выстраивание всего замысла уходит время. Художник может взять и поверх первого слоя наложить новый. Совсем другой. Более яркий или темный. На изменение его что-то сподвигло – может это перемены в жизни, а может просто настроение. Как видишь, влияние происходит с разных сторон – внешних и внутренних. И с нами так же. Есть окружающий нас мир, который состоит из людей и мест, а есть наше нутро – то, что изначально было в нас и то, что мы сами в себе взрастили.

Он говорил замысловато и очень образно, при этом во взгляде читалось разумность и естественность.

– Ты хочешь сказать, что мы в равной степени состоим из того, что впитали извне и что нашли в себе? – уточнила я.

– Думаю, да, – ответил он и направился дальше по тропе. Я направилась за ним, мысленно пытаясь соединить воедино все, что услышала.

– Иногда не важно, где ты находишься, а как ты воспринимаешь место и из чего состоишь внутри, – продолжал незнакомец. – Но и пространство, в котором ты проживаешь свои дни, для многих играет ключевую роль. Таковы современные реалии, – он пожал плечами и замолчал.

А я прокручивала в голове его слова, вспоминая своих знакомых, которые часто уезжали в другие города или страны, чтобы, как они говорили, найти свое место и вместе с тем себя. По правде говоря, я сама часто задумывалась о том, чтобы уехать куда-нибудь. Или просто отправиться в незамысловатое путешествие. “Вот сменю картинку вокруг, и все наладиться”, – такие мысли посещали меня в те моменты.

Реальность мелькнула перед глазами, и на душе снова заскребли кошки.

– А куда мы идем? – Я решила перевести тему, потому что никак не хотелось портить чудесный сон угнетающими размышлениями. Да и почему я должна позволять выдуманному моим разумом человеку портить всю идиллию?

Незнакомец посмотрел в мою сторону и ответил не сразу.

– Это так важно?

– Не знаю, просто интересуюсь.

Ответа не последовало, а мы тем временем повернули направо, продолжая путь. Спустя несколько минут мы пришли к простой беседке из темного дерева с купольной крышей. Она одиноко стояла среди сосен, почти сливаясь с пейзажем вокруг.

Незнакомец сел внутрь, достал пачку сигарет и закурил. Интересно, почему он не предложил мне, это ведь мой сон, мог бы и поделиться. Но сама просить я не стала. Просто села напротив и стала разглядывать его. Темные волосы были снова в беспорядке, так и хотелось до них дотронутся, запустить руки в этот хаос. Карии глаза глубоко посажены, отчего казались уставшими. Нос прямой, даже без горбинки. Губы пухлые, но в то же время с заостренными углами. Подбородок острый и мужественный. Он сидел расслабленно – широкие мускулистые плечи были опущены, одна рука была убрана в карман толстовки, в другой он держал сигарету. Незнакомец выпрямил ноги и вальяжно скрестил их.

– Хватит меня сканировать, – тихо и без претензии произнес незнакомец. – Как будто людей никогда не видела.

Он сделал очередную затяжку и выпустил дым в мою сторону.

– Как тебя зовут? – спросила я. Любопытство взяло верх.

– Елисей.

– Серьезно? – почему-то не поверила я.

Незнакомец улыбнулся и ответил:

– Тимофей, можно просто – Тим.

А он с чувством юмора. Или это я с чувством юмора, раз мне это снится?

– А тебя? – спросил незнакомец.

– Клавдия, – парировала я, хитро посмотрев ему в глаза.

– А по-настоящему? – он снова улыбнулся. И улыбка у него была такой заразительной!

– Варвара, можно просто – Варя.

Незнакомец потушил сигарету и протянул руку.

– Приятно познакомиться, просто Варя, – мое имя он произнес так нежно и тепло, что сердце пропустило удар.

И мы пожали руки. Его ладони были теплыми, а прикосновение довольно нежным несмотря на то, что кожа была немного сухой и как будто в мелких порезах. Мой взгляд скользнул по оголившемуся на несколько секунд запястью незнакомца, и сбоку я заметила аккуратный шрам, который шел от края ладони вверх.

Не знаю, что было примечательного в этом человеке, но он умел расположить к себе, ничего не делая. Даже в минуты молчания было комфортно.

Интересный сон, подумала я.

– Хоть это и происходит в голове, но здесь больше реальности, чем ты думаешь, – внезапно сказал Тимофей.

– Снова читаешь мои мысли и говоришь загадками, – я сложила руки на груди, как бы намекая, чтобы он расшифровал сказанное.

– Это не загадки, просто факт, – это все, что Тимофей ответил. Он встал и протянул мне руку, но уже левую. На кончиках пальцев я увидела темные пятна. Похоже на следы от карандаша. Я знала это наверняка, потому что в детстве занималась в художественной школе. Правда, терпения у меня не хватило, и я бросила это дело за полгода до окончания. Помню, как мама сердилась.

Значит, ты, Тимофей, рисуешь? Теперь понятно, почему ты выбрал метафору про художника. Хотя его внешность не соответствовала моим представлениям о деятеле искусств. Казалось, что художники более утонченные и мечтательные, а Тимофей хоть и мыслил образами, но был достаточно приземленным и простым.

Я взяла его за руку и тоже встала.

– Покажу тебе еще одно красивое местечко, – сказал он. – Тут недалеко.

Тимофей помог мне спуститься по небольшой лестнице беседки, что вызвало у меня крохотное восхищение. В жизни я редко встречала молодых людей, которых можно было бы назвать джентльменами. Обычно мой выбор состоял из поджарых восточных мужчин, неуверенных ботаников или зазнавшихся маменькиных сынков. Или выбор вообще не отсутствовал. Чаще всего внимание было обращено на Сашу, с которой мы часто куда-то выбирались. Она общительнее и кокетливее меня, да и одевалась в “девчачьем” стиле, что привлекало противоположный пол.

Когда я бывала одна, то чаще сидела дома или выходила на улицу лишь под вечер и то, чтобы пробежать пару километров. Я не фанат бега, но иногда это помогало разложить мысли по полочкам или забыть на время о проблемах.

Мне стало лестно, что воображение меня не подвело и подарило, пусть и несуществующего, но приятного молодого человека.

Тимофей обошел беседку и направился в сторону леса. Немного погодя, я пошла за ним. Мы вошли в аккуратный сосновый лес. Я подняла голову вверх, и у меня слегка закружилась голова. Деревья были настолько высокими! В очередной раз убеждаюсь в том, что природа мне ближе городских джунглей.

– Не отставай, а то потеряешься, – почти крикнул Тимофей. Я посмотрела вперед и не сразу смогла рассмотреть его в этом лесном домино. Как только Тим понял, что я его увидела, развернулся и двинулся дальше.

Еле догнав его, я почувствовала небольшую усталость. Странно, а во сне человек вообще может почувствовать усталость?

– Как правило, во сне мы ощущаем либо то, что нам не хватает, либо то, что в нас избыточно, то есть, что накопилось, – сказал Тимофей, поднимаясь на небольшой холм, заросший мхом. Он помог мне забраться к нему. Я уже перестала замечать, что временами он знает, о чем я думаю, поэтому ничего не ответила. Да и он, наверное, был прав.

Через несколько метров я увидела голубые проблески, мелькавшие между деревьев. А спустя несколько минут, мы оказались на невысокой скале, с которой открывался вид на море.

У меня перехватило дыхание, настолько красиво было вокруг. Сочетание зеленых деревьев, рассветного солнца, песчаного берега и моря – самое умиротворяющее зрелище.

– Вот, – тихо произнес Тимофей. – По-моему, здесь прекрасно, не находишь?

Глаза заполонили слезы, которые я никак не контролировала. Я повернулась к нему и с благодарностью улыбнулась.

– Думаешь, море маловато? – спросил он задумчиво.

– Что?

– Говорю, думаешь, море маловато? Раз решила поделиться с ним своей соленой водой? – Тимофей протянул руку к моей щеке, по которой скатилась слеза, и нежно провел ладонью. Сердце снова пропустило удар. Потом он, как будто сделал что-то не так, резко убрал руку и отвернулся, устремляя взгляд в море.

Еще несколько секунд я смотрела на его профиль и ощущала его прикосновение. Я прикрыла глаза, вдыхая прохладный утренний воздух.

Открыв глаза, я не сразу поняла, где нахожусь. Белый поток освещало солнце, сквозь дрему был слышен шум города. Я проснулась.

5.

Такого воодушевления я еще никогда не испытывала на работе. Большую часть документации я разобрала еще до обеда и даже успела половину отнести Наталье Артуровне, которая на удивление без упреков просто сказала: “Спасибо”. Правда, странно на меня посмотрела, но меня это не волновало.

Сегодня у меня было хорошее настроение. Утром проснулась еще до будильника, но спать уже не хотелось. А так как времени на сборы было больше, успела сделать легкий макияж – подкрасила и расчесала брови, накрасила ресницы, добавила воздушный слой румян, а на губы нанесла блеск. Наряд тоже выбирала тщательнее, чем обычно. Выбор пал на короткий сарафан зелено-морского оттенка на широких бретелях, под который я надела черную блузку с широкими рукавами, а на ноги – классические и мои любимые лоферы. Получилось винтажно, и мне это нравилось.

С Сашей мы встретились только к обеду, когда вместе направились в кафе.

– Ты сегодня другая, – сказала подруга, оглядывая меня с ног до головы.

– Обычная, – я закатила глаза, но улыбка предательски появилась на лице.

– Ну-ка, рассказывай. Что случилось у Вари-меня-все-достали-Андреевны? И почему теперь она Варвара – излучаю радость и беззаботность?

– Ничего не поменялось, я – это я.

Я толкнула Сашу в бок и убрала, падающую вперед, прядь за ухо.

– Враки, враки! Ты правда вся светишься. В субботу на тебе лица не было, вся поникла и ушла в себя. А сейчас! Земля и небо, Варь.

– Считай, что мне просто приснился хороший сон. – Я вспомнила побережье и Тимофея, и к щекам прилила краска. – Наверное, я просто стала высыпаться. Сон, наконец, нормализовался. Я сплю крепко и очень сладко, – добавила я. Мне было странно от того, что выдуманный мужчина вызывает у меня такую реакцию. Это ведь ненормально, да? Или я преувеличиваю?

Когда вечером я пришла домой, усталости и следа не было. Хотя обычно я выжата как лимон. Решив, что сил мне хватить еще на одни сутки, я переоделась в спортивную одежду. Натянула короткие велосипедки, спортивный топик, майку на несколько размеров больше моего и кроссовки. Волосы убрала в низкий хвост и надела наушники, в которых заиграла песня:

Вот, что важно заметить в себе вам

Если сердце спокойно и вольно стучит

Значит верной тропой идешь ты.

Передо мной снова замелькали молчаливые волны моря, по берегу забегали лучи, а где-то вдалеке пролетали редкие чайки над водой, выискивая мелкую рыбу. На душе было тепло от воспоминаний. Нереальных воспоминаний. Эта мысль обрушилась на меня резко и удушающе.

Я остановилась посреди улицы, переводя дух. Я очень разогналась, и за пару минут пробежала полкилометра. Надо мной возвышались каменные гиганты, в окнах квартир горел свет. Люди жили своей жизнью, наполняя ее реальными событиями и друзьями. А что я? Грежу сновидениями? Да что за бред? В одну секунду я разозлилась на саму себя и рванула вперед, что есть мочи.

Мне хотелось плакать и кричать.

Всю жизнь я кормила себя завтраками – завтра будет погода лучше, завтра станет легче, завтра я поменяю работу, завтра я точно пойму, чем хочу заниматься. Когда-нибудь настанет “тот самый” момент, когда у меня все будет хорошо, и я буду довольна жизнью. Но этот момент все никак не хотел приходить в мою жизнь.

Я ненавидела жаловаться, поэтому всегда все держала в себе. Я боялась возражать, поэтому во всем потакала матери. Год назад мы с мамой сильно поссорились именно из-за этого.

– Я не понимаю одного, Варя, зачем тебе идти работать в какой-то паршивый журнальчик, когда ты профессиональный аналитик? – на повышенных тонах говорила мама.

– Мама, прошу не начинай!

– Ты стажировалась в хорошей компании! Там тебя ждут!

– Я стажировалась там, потому что ты так захотела, – я довольно грубо ткнула в нее пальцем, злость во мне закипала все сильнее. – Ты через знакомых меня устроила, но без моего ведома!

Минуту мы молча стояли на кухне. Помещение освещала только подсветка от фурнитуры и фонари за окном.

Я прервала затянувшееся молчание, хотя очень хотелось просто уйти к себе в комнату.

– Я правда старалась быть достойной дочерью, – уже тихо начала я. – Поступила в университет на бюджет, училась лучше других, часто приезжала к вам, – голос задрожал от подступающих слез. Мне было тяжело произносить правду вслух – колющую истину, которая долго жила внутри меня. Мама подошла ко мне и приобняла.

– Ты и есть достойная, доченька, – она гладила меня по спине, успокаивая.

– Я не собираюсь больше идти на поводу твоих желаний. – Я выбралась из ее теплых объятий, хотя мне так хотелось в них раствориться. – Да, я не знала, на кого идти учиться, но я никогда не хотела заниматься этой чертовой статистикой.

Я повернулась в сторону двери и сделала несколько шагов, когда услышала:

– Но это высокооплачиваемая и востребованная профессия.. – мама не успела договорить, я прервала ее.

– Если тебе так нравится эта аналитика и та компания, то, пожалуйста, иди и работай там.

С этими словами я ушла. Ушла не только из кухни, но и из дома. Билеты были куплены только на завтра, поэтому я ушла к школьной подруге на ночь. Мне не хотелось разговаривать с мамой. Тогда поздно вечером позвонил отец.

– Папа, не переживай, со мной все хорошо, – начала сходу тараторить я. – Я сейчас у Кати, завтра уеду. Квартиру на первое время я нашла, денег пока хватить должно.

– Солнце моё, ты всегда была самостоятельной, за это я не переживаю, – папа тяжело вздохнул. – Ты пойми, что мама заботиться о тебе, как и я. Мы бы никогда не пожелали тебе зла.

– Я все понимаю, пап, но ты слышал маму. Не могу пока ее видеть и слышать. Я хочу строить всю жизнь, собственную. Пусть неуклюже, пусть неуверенно, пусть не богато, но отдельно. Мне нужна свобода.

Пять секунд папа ничего не говорил.

– Хорошо, – сказал он. – Ты права и поступаешь правильно. Просто знай, что мы с мамой тебя любим и всегда готовы помочь.

– Спасибо, пап, – хрипло ответила я, снова начиная плакать.

– Люблю тебя, солнце.

– И я тебя.

Я повесила трубку. После этого случая я не звонила маме больше месяца, лишь изредка поддерживая связь с папой, чтобы сказать, что у меня все в порядке.

Он всегда был добрым и щедрым человеком. Я его отговаривала и даже ругала, но иногда он скидывал мне небольшую сумму на карту с подписью: “Не ставь себе рамки, у тебя одна жизнь”.

Спустя два месяца мы помирились с мамой, но отношения с тех пор стали напряженными и натянутыми, будто нас связывала тонкая нить, которая вот-вот порвется. Я никак не могла пересилить себя, чтобы стать мягче и терпимее к маме. Она же в свою очередь не переставала напоминать мне о том, что я не двигаюсь с места и по-прежнему остаюсь простым офисным работником “непонятного” журнала. Конечно, я понимала, что она любит меня и хочет, чтобы все было хорошо, но ее способы проявления любви были отличными от моих представлений.

Добравшись до дома, я сразу ушла в душ. Под прохладными струями воды мне стало немного легче, но теперь я всем телом ощущала, что утомлена. Поэтому, когда я упала в кровать, мгновенно уснула.

Маленький дачный домик появился в поле моего зрения. Стены его были выкрашены в серый цвет, а темная крыша была пологой. На меня смотрела уютная веранда, через которую нужно было пройти, чтобы войти внутрь.

Я оглянулась по сторонам и поняла, что по-прежнему нахожусь в своем уже полюбившемся сновиденческом месте. Дом располагался на краю невысокого обрыва, с которого открывался вид на море. Постройку окружали невысокие круглые сосны, какие я видела однажды в детстве на море. Это была моя первая и последняя поездка на юг. Наверное, мне тогда очень полюбилась большая вода, да и чувствовала себя маленькая Варя намного беззаботнее, потому что сейчас мой мозг генерирует именно подобное место.

Я пошла по периметру домика, наслаждаясь уже полуденным солнцем, которое нежно и ненавязчиво припекало. Оказавшись позади дома, я обнаружила небольшой сад. На клумбах, обрамленных камнями, росли белые ветреницы 1 , ясколки 2 , бархатцы и гвоздики.

Будучи маленькой, я часто приезжала к бабушке в деревню, где мы вместе высаживали различные растения. Бабушка любила рассказывать мне о каждом цветке. Но делала она это особым образом: сочиняла истории, превращая цветы в заколдованных принцесс. Я с большим восхищением слушала ее, пока мы копали ямки для посадки. Помню, как ухаживала за цветами, поливая их и разговаривая. Ведь когда-то они были людьми, думала я тогда. Летние детские воспоминания вызывали улыбку на лице.

Мне стало любопытно, как выглядит дом внутри, поэтому я вернулась к входу. Поднялась по двум ступеням на веранду, на которой стояло два стула и журнальный столик. Идеальное место для завтрака. Я потянулась к дверной ручке, но не успела ее коснуться, как дверь открылась, и в проеме я увидела Тимофея. Он показался мне более мрачным, чем обычно. На нем была простая белая футболка и черные джинсы, а на шее висел серебряный кулон в виде прямоугольника или, может быть, рамки, потому что середина была пустой.

– Привет, – улыбнулась я.

– Привет, заходи, – сказал Тим и впустил меня в дом.

Я убрала прядь волос за ухо. Дурацкая привычка, по которой можно понять, что я нервничаю. Стоп, я нервничаю? Из-за чего это мне нервничать? Я прикрыла глаза, отгоняя прочь мысли. Знаю, что это сон, но всё-таки не хотела, чтобы Тим снова услышал их.

– Можешь пока присесть на диван, – сказал он, указывая на простой диван, стоявший напротив камина. – Я доделаю кое-что и вернусь. Это займет пару минут, хорошо?

– Без проблем, – я посмотрела в его карие глаза, в которых прочитала беспокойство. Спрашивать ничего не стала, поэтому просто присела на диван, подогнув под себя ноги.

Тимофей зашел в комнату, располагающуюся слева от входа. Гостинная же была справа и никак не была отгорожена стенами. Светлые стены, неброская мебель, книжные полки. Это просто мечта минималиста. Интерьер смотрелся лаконично, что радовала мой глаз. Я толком не успела осмотреть комнату, как вернулся Тимофей и сел рядом.

Он повернулся ко мне, подогнув одну ногу под себя, но взгляд был пустым. Тимофей смотрел сквозь меня. Я долго думала, спрашивать его или нет. Но в своем сне я могу делать все, что захочу. Так ведь?

– Тим, – аккуратно начала я, – у тебя все в порядке?

– Ты о чем? – спросил он, слегка нахмурив брови.

– Мне просто показалось, что ты мыслями где-то далеко. Что-то случилось?

– А, ты про это. Нет, все нормально, – этим ответом Тимофей почти отмахнулся, не желая рассказывать. И сначала я хотела отстать, но слова сами полились наружу.

– Что ты подразумеваешь под “нормально”? – мне вдруг стало неловко от того, что я как будто пытаюсь залезть в душу к человеку. – Просто у всех людей оно разное, – пожала я плечами, уже жалея, что начала этот разговор.

Тимофей задумчиво хмыкнул.

– Согласен, – он сделал паузу, подбирая слова. – Мое “нормально” сейчас – это понимать, что я жив и здоров, что у меня есть крыша над головой и еда, а остальное.. Остальное приложиться, – теперь его взгляд был направлен на меня. – Просто одному моему близкому человеку нездоровится, и я переживаю.

– Мне жаль. – Не задумываясь, я потянулась к его руке, которая лежала на спинке дивана, и нежно коснулась в знак поддержки. – Знаешь, часто говорят, что нужно надеяться на лучшее, и я с этим согласна. Но, как по мне, нужно ожидать лучшего, но готовиться к худшему, – я спрятала ладони в рукава пижамы. – Звучит, конечно, совсем не оптимистично..

– Зато реалистично, – продолжил за меня Тимофей. – Наверное, так и надо – быть готовым ко всему, но настраивать себя на что-то лучшее, – он, наконец, улыбнулся, а я улыбнулась в ответ.

По моему телу пробежали теплые мурашки, ведь рядом был человек, с которым я чувствовала себя в уюте и безопасности. Мне кажется, он понимал меня даже без слов, даже без тех мыслей, которые он так часто слышал. И это приносило спокойствие.

Ну, еще бы! Он же твоя фантазия. Боже, это так глупо.

– Хочешь узнать, что в той комнате? – Тимофей указал на дверь позади нас. И я кивнула.

Мы вошли внутрь. Оказалось, это была мастерская. Глаза разбегались от количества огромных холстов с яркими картинами, которые стояли почти по всему периметру комнаты. Около большого окна, слева, располагался белый деревянный стол, за которым могли уместиться двое человек. Он весь был завален бумагой с эскизами. А в центре комнаты стоял мольберт.

– Можно взглянуть? – спросила я, указывая на холст, что стоял на мольберте, но был отвернут от входа.

– Можно, – ответил Тим. Его глаза засверкали, как только он оказался здесь. Видимо, эта комната – его убежище и отдушина.

Я обошла работу и увидела невероятной красоты эскиз. Да, это была незаконченная картина, но уже на стадии подготовки выглядело масштабно. И дело было не в размере холста, а в мельчайших деталях, изображенных на нем. Я смотрела на провинциальный городок, точнее на одну из улиц. Невысокие таунхаусы стояли по обе стороны, а на улице в это время люди проживали свои лучшие дни. Кто-то из детей катался с друзьями на велосипеде, пока другие пинали друг другу мяч. Пожилая пара не спеша шла по улице – милый старичок рассказывал историю, а бабушка смеялась. Из окна на втором этаже выглядывала молодая девушка, пытаясь высмотреть что-то или кого-то вдалеке. Когда я переместила взгляд выше по картине, то поняла, кого она ждет – молодой человек шел с букетом цветов, поглядывая на наручные часы.

– Что скажешь? – Тим смотрел на свою работу, положив руку на затылок и теребя волосы. Он что, переживает? Его смущение вызвало у меня улыбку.

– Это чудесно, Тим! Ты просто взял и оживил лист бумаги. Тут столько жизни, столько любви, столько смеха, – я вновь посмотрела ему в глаза. – Мне нравится. Правда.

Он слегка выдохнул, будто боялся, что я скажу нечто плохое или скучное.

– Ты переживал, – спокойно сказала я. Мы все еще стояли около мольберта. Между нами было не больше полуметра. Эта мысль неожиданно пронеслась в моей голове, как будто анализируя – а что будет, если подойти ближе?

– Я? Переживал? – Тимофей направился к столу и встал напротив него. Он начал медленно перебирать разрисованные листы бумаги, но не с целью что-то найти, а просто так. По привычке.

– Я никогда особо ни с кем не делился тем, чем я занимаюсь, – начал он. – Точнее не так. Я никогда никому не показывал, как я пишу картины. Сам процесс.

– Почему? – Я хотела подойти ближе, сократить расстояние между нами, но не решилась.

– Картина еще не завершена, в ней много изъянов, каких-то недоработок. Человек может составить плохое впечатление, не дождавшись конечного результата, – Тимофей повернулся ко мне и присел на край стола. – Да и сейчас много диванных критиков, которые так и норовят сказать тебе что-то едкое, прикрываясь тем, что это “конструктивная критика, на которую не обижаются”. А сами разрушают тем самым остатки уверенности.

Тимофею было некомфортно говорить эти вещи. Видно было, что он впервые озвучивает свои мысли по этому поводу вслух.

– А для кого ты рисуешь? – спросила я, все еще пересиливая себя, чтобы не подойти слишком близко.

– Хороший вопрос. Честно говоря, даже не знаю. Всем не угодишь, да и ценителей сейчас не так и много..

Я не дала ему закончить и все-таки подошла к нему, встав напротив. Мне пришлось задрать голову, потому что Тимофей был выше меня на голову.

– К черту этих ценителей. Твои картины – это отражение тебя. Это проекция твоего мира, которую ты создаешь в первую очередь потому, что просто не можешь не создать. Понимаешь? Ван Гог тоже, знаешь ли, не сразу получил признание.

– Ты что, решила провести урок истории искусств? – ухмыльнулся Тим. Я легонько ударила его по плечу.

– Иногда критикуют то, что людям непонятно. Хотя автор, возможно, просто опередил их мышление, – закончив свою мысль, я все еще продолжала смотреть в его карие глаза. Сердце вновь ускоряется.

Его присутствие рядом становилось зависимостью. Ведь здесь – рядом с Тимофеем – казалось все простым и немного волшебным. Рядом с ним я замечаю прекрасные мелочи, особенно, которые скрыты в нем самом. Постоянно растрепанные темные волосы, внимательный взгляд, нежные губы, россыпь родинок на шее, которая уходит тропинкой под футболку. Я готова была рассматривать и изучать самого Тима как его картину.

– Варя, – прошептал он. Его рука, как по обыкновению, коснулась моей щеки. А я прильнула к ней, пытаясь запомнить каждый его жест и эмоцию. Я прикрыла глаза и ощутила, как Тим двинулся навстречу мне, касаясь второй рукой моей талии.

6.

Тимофей

Я просыпаюсь от телефонного звонка. Кто, черт побери, посмел нарушить мой сон? Такой прекрасный сон.

– Да? – не скрывая злости, бросаю я в трубку.

– Тимофей, ты где? Мы уже заждались тебя, скоро начнется вступительная речь и презентация работ, – нервно и напряженно произнес женский голос.

До меня не сразу дошло, кто мне звонит, поэтому я еще раз взглянул на экран – “Ангелина менеджер”.

– Алло! Ты тут? – продолжала Ангелина.

– Я тут, а вы там, – зевая, сказал я.

– Ты издеваешься? Тебя тут награждать будут, а ты еще из кровати не вылез. Почему меня заботит твоя карьера больше, чем тебя?

– Мне-то откуда знать, – кинул я.

Мне не нравилась излишняя суета в Ангелине. Мы с ней работаем вместе уже около года, а кажется, что больше десяти лет. Она постоянно говорит, причем очень много и громко. Пытается уместить в неделю такое количество встреч, какое обычно бывает у президента в месяц. Но надо отдать должное – благодаря ее напористости и умению разболтать даже мертвеца я стал продвигать картины.

– Я даю тебе полчаса, чтобы добраться до галереи. Мне уже осточертело общество этой напыщенной обезьяны по имени Филипп! Что он вообще тут забыл? – последнее предложение она прошипела и бросила трубку. Ангелина явно была не в настроении. Ладно, не впервой.

Я сел на кровать, потер лицо, пытаясь проснуться. Хотя больше всего на свете я сейчас хотел вернуться в сон. Хотел узнать какие на вкус ее губы, ощутить ее аромат – терпкий запах кофе и ванили. Хотел прижать ее к себе и не отпускать.

Когда я принимал душ, мне даже стало смешно от того, насколько это нелепо. У меня в голове застрял образ девушки, которую я ни разу не видел в жизни и, вообще, не был уверен, что такая существует. Я же не в каком-то романе, чтобы во сне ко мне приходила муза, которую я потом бы встретил в жизни. Бред.

В центре снова были пробки, а те полчаса, которые мне дала Ангелина, уже истекали. Я включил радио, по которому играла какая-то песня, а затем открыл окно и закурил сигарету. Мне самому не особо нравилось, когда в салоне пахло сигаретным дымом, но привычки иногда сильнее наших принципов и убеждений. Наконец, началось хоть какое-то движение на проезжей части. В этот момент зазвонил телефон, я включил громкую связь:

– Уже начинается презентация работ, а мой мозг почти съеден, – уже устало и почти умоляюще сказала Ангелина.

– Съеден? Кем? Разве мсье само очарование, Филипп II, мог бы так поступить? – я ухмыльнулся. Хотя Фил действительно мог запудрить мозги кому угодно. Даже странно, что эти два болтуна не подружились.

Спустя пятнадцать минут я был на месте.

Современный интерьер галереи мне не особо нравился. Куда интереснее бродить по старинным зданиям, в стенах которых запечатана целая история. Но пока не мне решать, где демонстрировать свои работы, поэтому я направился вглубь по коридорам к большому залу.

Сквозь стеклянную дверь я увидел слишком большое количество людей. Все были одеты элегантно, но довольно свободно, как будто не сильно задумывались над образом. Это мне понравилось, от излишней помпезности в глазах всегда рябило. Я остановился недалеко от входа, чтобы найти ребят.

Неожиданно кто-то взял меня под руку и повел в центр зала. Это была Ангелина. Она быстро цокала каблуками, продолжая меня тащить вперед.

– И тебе привет, – сказал я спустя пару шагов.

– Да-да, привет. Тебе повезло, твою работу еще не представляли, поэтому двигайся живее, хочу подойти ближе.

Я не стал сопротивляться, хотя оказаться в центре толпы желания не было.

– А где Фил?

– Он нашел себе жертву и теперь пытается затащить ее в клетку, – произнесла Ангелина, указывая мне на сцену. – Смотри давай, сейчас твою картину объявят.

Худощавый мужчина лет пятидесяти стоял на невысокой сцене, позади него находился огромный экран, на котором появилась моя картина.

– “Бегущая строка”, Тимофей Данилевский, – произнес ведущий, и несколько людей, стоящих рядом, посмотрели в мою сторону. – Картина написана в стиле экспрессионизма. Автор поднимает тему зависимости современного человеческого разума от информационного потока..

– Напомни мне, пожалуйста, зачем мне здесь находится? – прошептал я, наклонившись к Ангелине.

– Чтобы тебя увидели и запомнили. Зайчик, когда ты уже поймешь, что миру мало видеть только твои работы. Людям важно видеть заинтересованность и включенность автора в события, – она насмешливо посмотрела в мою сторону.

– Я здесь лишь ради этих нескольких секунд? – мой голос прозвучал громче и грубее.

– Хэй! – все еще шепотом воскликнула Ангелина. – Ты делаешь свою работу, – она указала на экран, где все еще находилась моя картина, – а я делаю свою.

Мне было утомительно посещать каждое подобное мероприятие, которое не предполагало прямых действий – аукционов, конкурсов и выставок. Честно говоря, я бы хотел просто закрыться в мастерской и писать картины. Но в нашем мире без денег никуда, поэтому приходится отодвинуть в сторону свою зону комфорта.

После презентации оставшихся работ, их было совсем немного, начался небольшой банкет. Все прошли в соседний зал, где организаторы устроили фуршет.

– Геля, может я домой поеду? – почти умоляюще я посмотрел на нее. Она откинула назад длинные светлые волосы и сложила руки на груди.

– Во-первых, я ненавижу, когда меня так называют. И ты это прекрасно знаешь. А во-вторых, нет. Я хочу тебя представить нескольким влиятельным людям в индустрии искусства.

Я ненавидел ныть, и вообще считаю это бесполезным занятием, но в эту минуту мне не оставалось ничего кроме, как надавить на жалость.

– Ангелин, ты же помнишь, что пару дней назад я только прилетел с другого конца страны. Перелет был не самым приятным, и джетлаг все еще дает о себе знать. – Я попытался изобразить кота из “Шрека”.

Геля рассмеялась.

– Убери эту рожицу, тебе не идет, – сделав паузу, она закатила глаза. – Ладно..

Я не дал ей договорить.

– Спасибо, – произнес я, изобразив жест “намасте”.

– Но прежде я тебя представлю одному человеку! – закончила Ангелина.

Я согласился. Слишком чопорный, на первый взгляд, дядя-бизнесмен оказался приятным в общении человеком, который действительно разбирался в искусстве и его продвижении. Обсудив несколько моментов возможного роста моей карьеры (по его словам), мы пожали друг другу руки и обменялись визитками.

– Тим, ты не мог бы меня подбросить до одного офиса? Он рядом с твоим домом, – спросила Ангелина.

– Слушай, – немного замялся я, – я собирался доехать до отца.

– А, хорошо, хорошо. Без проблем, поезжай, – она аккуратно дотронулась до моего плеча. – Сожалею, что так вышло.

– Да, спасибо.

Мысли об отце не покидали меня уже два дня. Когда я прилетел, мне позвонили из больницы, в которой, как оказалось, наблюдался отец. Врач сказал, что у него случился очередной приступ инфаркта. Очередной. Я даже не знал, что это случалось раньше.

После смерти мамы – шесть лет назад, – мы с отцом очень отдалились, потому что он не принимал то, чем я занимаюсь. Да и мне надоело слушать о старшем брате, который нашел достойную профессию и стал адвокатом. К тому же, у Миши уже была на тот момент семья – жена и сын. А что я? Художник, пытающийся пробиться в обществе. Уже двадцать шесть, а нет ни работы нормальной, ни семьи. Мне было проще уйти в свободное плавание, и не зависеть от отца и его денег.

Совсем без гроша за душой он меня не оставил, еще когда мы с братом были маленькими, они с мамой открыли накопительные счета на наши имена, поэтому у меня имелась приличная сумма. Которую я не решался тронуть до недавних пор. Я устал рисовать на заказ, а мои картины продвигались очень плохо, поэтому пришлось потратиться на взносы для выставок и аукционов, а еще и нанять Ангелину, которая теперь не хотела брать с меня денег, так как считала меня другом. Да и я тоже ее считал своим другом, она практически вытащила меня из кризиса. Я был ей обязан.

Что касается брата, с ним мы всегда хорошо ладили, разница в возрасте в четыре года позволяла нам понимать друг друга, хотя в подростковом возрасте не обходилось без синяков и ссор. Брат всегда был ближе к отцу. Даже квартиру купил недалеко от родительской. Я же отдалился и от него, ушел в себя. Какой же придурок. Почему нельзя было просто поговорить с отцом позже, когда уже все успокоились. А теперь мне остается только навещать его, наблюдая за его спокойным сном.

После звонка из больницы я сразу набрал Мише.

– Почему ты мне не говорил про инфаркты отца? – сразу выпалил я.

– Тим, послушай, – спокойно и устало начал брат.

– Мог бы хотя бы сообщение прислать, почему я не знал?

– Ты закрылся от нас, пропал из нашей жизни! Когда я тебе писал или звонил, ты либо отвечал через несколько суток, либо ссылался на занятость! – Миша уже почти кричал в трубку. Я понимал его злость. Затаив обиду на папу, я автоматически отвернулся и от брата.

– Сейчас не об этом, – уже мягче сказал я, чувствуя груз вины перед ними обоими. – С отцом все настолько плохо? – я растягивал каждое слово, будто боялся озвучить их вслух.

Несколько секунд брат молчал, потом послышался тяжелый вздох.

– Первый раз инфаркт случился два месяца назад, тогда все обошлось приездом скорой. Но все повторилось через месяц. Папу тогда положили на две недели в больницу. Результат был неутешительным, так как он давно не посещал врачей. Но ты знаешь отца, он упрямый. Отказался от дополнительных обследований и уехал домой. И вот итог.

Честно признаться, единственным, что тогда держало меня на плаву, был сон. После утомительного перелета я никак не мог восстановить режим, и спал максимум по пять часов – больше никак не получалось. Но сны, которые я видел, давали необходимый мне покой. Та девушка, Варя, одной своей улыбкой могла поселить тепло внутри меня. Пусть это была капля в море, но мне хватало, чтобы проживать новый день.

Погрузившись с головой в события прошлого, я вышел на улицу и направился к машине. Подойдя ближе, я заметил Фила, оперившегося о капот. Он улыбнулся и хотел что-то сказать, но заметив мое состояние, просто протянул руку, чтобы поздороваться.

– Я думал, ты в галерее, – начал я. – Геля сказала, что ты уже успел подцепить кого-то, – у меня получилось слегка улыбнуться.

– Геля, – с ноткой отвращение произнес друг. – Дурацкая форма имени. А насчет девчонки, была там одна хорошенькая. Но не для меня. В этой вашей сфере высокого искусства слишком все пафосные, – пожал плечами Фил.

– Ой, ой, ой! Просто так и скажи, что тебя отшили, – ухмыльнулся я.

– Заткнись, Тимоша, – Фил толкнул меня в плечо. – Ты куда сейчас?

– В больницу, – сухо кинул я и засунул руки в карманы джинс.

– Понял, – он опустил взгляд. – Тогда не задерживаю.

Я кивнул ему с благодарностью. Мне нравилось, что Фил никогда не лез мне в душу. Он просто всегда был рядом и умел поднять настроение.

Я почти сел за руль, когда Фил спросил:

– А на вечер какие планы? Я мог бы заглянуть к тебе. Посидим с парой бутылочек светлого.

Я согласился и сел в машину.

Мне нужна была небольшая передышка от вечной гонки за совершенством. Иногда я сутками не выхожу на связь, пытаясь создать картину, что сможет зацепить. Которая вызовет не просто восхищение от идеальных мазков и сложной композиции, а которая заставит сердце биться чаще и запустит мыслительный процесс в уме смотрящего. Смысл. Я везде искал смысл.

Слишком светлые коридоры, запах антисептика, спешащие врачи в своих белых халатах. Все угнетало. В подобных больницах я никогда прежде не бывал – не было нужды, – а в поликлиниках появлялся только если сильно заболевал и не мог сам вылечиться.

Поднявшись на лифте на шестой этаж, я прошел по длинному коридору и повернул направо. Тихо зашел в палату к отцу. Она была одиночной, а он мирно спал. Иногда мне казалось, что он уже покинул этот мир, но я гнал прочь эти мысли. Пусть между нами пропасть, выстроенная недоверием и злостью, но я не намерен ее увеличивать.

Я сел на стул, стоявший рядом с его кроватью.

– Привет, пап. – Мне странно было произносить эти слова человеку, который меня не слышал. Хотя может он слышит каждое мое слово, а может и каждую мысль. Он ведь сейчас в мире сновидений.

– Я приехал из галереи, – мой голос дрогнул. – Там демонстрировали работы разных художников и дизайнеров города. Это промежуточное мероприятие конкурса, по итогам которого выберут три выдающиеся работы, а их потом выставят на аукцион. Можно неплохо заработать несмотря на то, что большая часть денег уйдет на благотворительность. На самом деле, я бы все деньги пожертвовал фонду, но, сам понимаешь, жить на что-то нужно.

Я замолчал. Зачем я это все ему рассказываю, если он ненавидит искусство?

– Мы с Мишей стали чаще созваниваться. И меня это очень радует, – я решил перевести тему. – Я уже и забыл, как здорово иногда просто поболтать с братом. Хотел бы я и с тобой вновь поговорить, как раньше. Врач сказал, что состояние у тебя стабильное, и, возможно, скоро ты пойдешь на поправку, – Ком встал в горле, а к глазам подступили слезы. Я дотронулся до прохладной руки отца. – Обещаю, что теперь я не уйду из твоей жизни.

Всю дорогу до дома я ехал в тишине. Мне хотелось прочувствовать всю грусть, которая тяжело давила на грудную клетку. Все сожаление, нахлынувшее на меня в эти дни. Все разочарование, съедающее изнутри. Но теперь я точно знал – мне абсолютно наплевать на все претензии отца, я буду рядом.

– Разве с таким кислым лицом встречают лучшего друга? – нахмурившись спросил с порога Фил, протягивая мне пакет с едой и напитками.

– Дружище! Рад тебя видеть! – я натянул улыбку и похлопал его по плечу. – Так пойдет?

– Наиграно, но пойдет.

Я отнес на кухню пакет: бутылки убрал в холодильник, а продукты выложил на стол. Как бы странно это не звучало, но закуски мы привыкли делать сами, поэтому я достал из пакета свежий бородинский хлеб, из которого мы сделаем гренки. Майонез, сметана, чеснок, зелень – на соус. Нут мы обычно жарили на сковородке со специями, как и сыр.

Фил подошел ко мне, поправляя свои вечно сияющие блондинистые волосы, которые очень часто завивались.

– Рапунцель, скинь свои волосы, – ухмыльнулся я.

– А еще чего? – закатил глаза друг.

Я включил музыку, достал две бутылки. Мы сделали пару глотков и начали готовить.

– Как отец? – вдруг поинтересовался Фил.

– Стабильно. Под капельницами и почти постоянно спит.

Фил кивнул, но ничего не ответил. Я знал, что он не любит такие темы. И на это были причины, а точнее смерть дяди и тети, которая в итоге оставила их сыны – двоюродного брата Фила – в одиночестве. Я никогда не вдавался в подробности, но для Фила они значили очень многое.

Пока мы кашеварили, в моих мыслях всплыли воспоминания из сна. Это было очень странно, но я скучал. Мне хотелось быстрее лечь спать, чтобы снова оказаться рядом с этой девушкой.

– Ти-и-им, – эхом прозвучал голос Фила.

– М?

– Ты где летаешь? Я спрашиваю, будем добавлять кинзу в соус или нет?

– Ты же ее не любишь.

– А ты любишь. – Он повернулся к раковине и включил воду, чтобы помыть зелень. – Хотя, все-таки она отвратительна на вкус. Давай одну мисочку с кинзой сделаем, а другую без.

Иногда он был таким милым, что меня это пугало.

Закончив с готовкой, мы упали на диван в гостинной и врубили приставку.

– Братик, ты какой-то задумчивый сегодня, – спустя пару игр сказал Фил. – Из-за отца такой? Или, может, тому виной девушка?

Я непонимающе взглянул на друга.

– Что? Я просто наблюдаю! Нет, так нет, – Фил сделал глоток. – Но ты явно о ком-то постоянно думаешь.

– Да просто сон вспомнил.

– Сон с какой-нибудь горячей девчулей и джакузи, – он улыбнулся и поднял одну бровь.

Я рассмеялся.

– Ага, именно так, – ответил я, тем временем представляя Варю. Хотел бы я, чтобы она была настоящей. Чтобы сейчас оказалась рядом.

Интересно, а она мне еще приснится?

7.

Варя

В одну секунду я почувствовала его близость, а в другую все исчезло. Я открыла глаза. Передо мной был его стол, бумаги, окно, в которое по-прежнему светило солнце. Но Тимофея нигде не было. Я прошлась по дому, но его так и не нашла. Он просто провалился сквозь землю.

Я вышла на улицу, до сих пор внутри надеясь на то, что где-нибудь на краю скалы или в деревьях, а может быть в саду позади дома я найду его. Но нет. Никого не было. Только я. Одна.

На небе сначала появилось одно облако, потом набежала целая куча туч. Больше не ощущалось весеннее тепло, ветер стал порывистым и холодным. Где-то вдалеке послышался гром. Я села на траву недалеко от обрыва. Неужели кошмары снова просочатся в мой мир фантазий?

Прозвенел будильник, но я уже не спала. Просто лежала и смотрела в серый потолок. В реальной жизни сегодня тоже было пасмурно.

Я умылась и позавтракала. Надела светлые джинсы, простую белую кофту и пиджак. И уже хотела выходить на работу, как остановилась у двери. Мне все так осточертело. Я думала, что устроюсь в редакцию журнала ненадолго, чтобы просто попробовать себя в другой сфере. Но застряла здесь на год. Тем более мне совсем не нравилось заниматься этой абсолютно дурацкой аналитикой, которой я сыта по горло. Цифры, отчеты, программы – это все скоро станет еще одним моим страшным сном. Мне этого совсем не хотелось.

А чего мне хотелось?

– Не знаю, – вслух произнесла я, до сих пор стоя в прихожей. – К черту все!

Я сняла обувь, скинула сумку и пошла в спальню. Достала свой небольшой чемодан и рюкзак. Быстро сложила туда все самое необходимое. Открыла сайт авиакомпании, нажала на раздел “Путешествия по России”, закрыла глаза и ткнула наугад на рейс.

Что ж, видимо будем двигаться в сторону востока, неплохо. Самолет был через пять часов, поэтому я решила все-таки дойти до работы, чтобы попрощаться с начальницей и увидеть Сашу.

В офисе все было как обычно. В кабинете дизайнеров собрался консилиум, IT-отдел как всегда был тише воды, ниже травы, а еще в окружении кружек кофе. Журналисты хоть и играли одну из ключевых ролей в редакции, но сидели за своими столами расслабленно, печатая статьи. Среди них как раз я и заметила Сашу.

– Привет, —я подкралась к ней сзади и тихо поздоровалась.

Саша повернула голову, и, видимо, не сразу узнав меня, хотела отвернуться, но опомнилась.

– Варька! – Она повернулась ко мне, взяла под руку и повела в противоположную сторону от стола коллеги, около которого она стояла. – Ты чего опоздала? Опять проспала?

– Да нет, встала я вовремя, просто.. – я замялась, не зная как сказать подруге о своем решении.

– Ну? Что такое? – Мы дошли до небольшой кухни, точнее это был кофейный уголок. Там обычно сотрудники делали себе чай или кофе, и там всегда были какие-нибудь сладости. – Варь, я же вижу, что у тебя в голове мысли бегают. Говори давай.

– Короче, я решила уволиться, собственно за этим я и пришла, – я решила начать с одной новости и посмотреть на реакцию Саши.

– Правильно, давно пора, – пожала плечами она, и оперлась на барный стол у стены.

Я непонимающе на нее посмотрела.

– Что? По тебе с самого начала было видно, что ты работаешь не ради дела, а ради чего, до сих пор не понимаю. Спросить все либо не решалась, либо забывала, – Саша налила себе в стакан воды и сделала глоток. – Да и у меня память как у рыбки, – теперь она мне улыбнулась.

– Ладно, я рада, что ты так отреагировала.

– А я рада, что ты решилась, – она приобняла меня.

– Это еще не все новости, – вздохнув, произнесла я. У меня было такое ощущение, будто я в чем-то провинилась и пытаюсь сознаться старшей сестре, хотя с Сашей у нас всегда были доверительные отношения. Наверное, я сама еще не осознала свое решение.

– Варь, говори. У меня терпение заканчивается.

– Я решила уехать на какое-то время.

– Куда? Домой что ли? – Саша казалась немного растерянной.

– Нет, просто посмотреть на другие города, – тяжелый вздох вырвался из меня. – Я не знаю, чем хотела бы заниматься, понимаешь? Мне кажется, если возьму передышку, познакомлюсь с новыми людьми, посмотрю, как чем живут другие, то..

– Найдешь, что зажжет в тебе огонек? – с мягкой улыбкой произнесла Саша.

– Ага.

В этот момент мне стало страшно. Страшно перед неизвестностью. Страшно от того, что собираюсь плыть по течению, позволяя судьбе направлять мой путь.

– Хэй, подруга, – Саша встала напротив меня и заглянула в глаза, – делай, как чувствуешь. Ничего не бойся, ищи, изучай. Это ведь твоя жизнь, – сделав паузу, она продолжила. – Правда, я буду скучать, но мы все-таки живем не в девятнадцатом веке, поэтому звони по фэйстайму почаще. Хорошо?

– Хорошо.

На моем лице расцвела самая искренняя улыбка, наполненная надеждой, а еще доверием – к подруге, себе и, пожалуй, жизни.

Наталья Артуровна опешила, когда я протянула ей заявление на увольнение. Сначала она начала возмущаться и сердиться, но потом ее будто подменили.

– Ладно, Варвара, – начальница сидела в своем кресле, сложив в замок руки, – я подпишу бумаги. Но еще две недели ты должна отработать, пока я не найду тебе замену.

– Но я уеду уже сегодня.

На самом деле, во мне поселился боевой настрой, и я готова была даже поспорить с ней, но Наталья Артуровна посмотрела на меня спокойно, и в ее глазах не было прежнего хладнокровия.

– В тебе ведь столько потенциала, девочка, – задумчиво произнесла она. – Ты, конечно, далеко не идеальный сотрудник, но тем не менее ценный кадр.

Она встала с кресла, взяла стопку документов со стола и пошла к шкафу, чтобы их убрать.

– Я надеюсь, через некоторое время я увижу новости о молодом и выдающемся эксперте Варваре Зайцевой, – сказала Наталья Артуровна, как будто сама себе. Она расставляла папки по полочкам, не обращая внимания на меня. А я замерла на месте, совсем не ожидая подобных слов в мою сторону.

– Ты еще здесь? Дверь позади, – начальница махнула рукой в сторону двери, вернув себе безэмоциональность и невозмутимость.

– Спасибо, – тихо сказала я и вышла.

Это было очень странно, очень непривычно, но очень приятно. Я то думала, что Наталья Артуровна очерствела до мозга костей, а она все же могла быть милой и уступчивой.

Когда я направилась к выходу, Саша догнала меня.

– Может сходим сейчас куда-нибудь перекусить? – предложила подруга.

– Я бы с удовольствием, но мне выезжать в аэропорт уже через час.

– Уже через час? В аэропорт? – громко переспросила Саша. – Я не думала, что ты так быстро свинтишь..

Я видела, что Саша была расстроена. Да и мне не хотелось оставаться без ее поддержки. Я взяла ее за руку и сказала:

– Не успеешь оглянуться, как я вернусь.

Хотя я и сама не знала, на сколько уезжаю.

– А вернусь я действительно скоро, потому что моих накоплений не хватит на слишком долгое путешествие, – усмехнулась я.

Саша чмокнула меня в щеку на прощание и я ушла.

2 часть

8.

Варя

Привет, новый город. Долетела я быстро, если учитывать, что почти весь путь спала. Но мне ничего не снилось, только темнота. Когда я получила свой багаж и вышла из аэропорта, лучи солнца ослепили меня на несколько секунд. Можно ли это считать хорошим знаком?

План действий отсутствовал. Единственное, что мне было сейчас необходимо – это жилье. Поэтому я загуглила отели. Ценники были не слишком высокие, но в целях экономии я решила поселиться в хостеле. Я не думала, что останусь в одной точке больше, чем на неделю.

Хостел был довольно милым – нежные светлые оттенки, аккуратные комнатки, удобная кухня. В комнате, помимо меня, жило еще два человека. Слева от входа располагался душ, справа стоял шкаф, который был разделен на четыре секции – отдельное пространство для каждого посетителя. Напротив двери расположилось окно с серыми плотными шторами, а по бокам стояли двухъярусные кровати. Я заняла свободную верхнюю кровать слева.

Развесив вещи в шкафу, я взяла маленькую сумочку и пошла изучать окрестности. Насколько я понимала, хостел находился почти в центре города. Свернув на соседнюю улицу, я сразу погрузилась в кипящую жизнь. Но темп отличался от темпа мегаполиса. В больших городах люди обычно куда-то спешат и торопятся, а здесь шум состоял не из машинных моторов и громких разговоров по телефону. Здесь гул нарастал от смеха друзей, сидевших на веранде кафе, или от лая собаки, с которой играет маленький хозяин. Еще где-то вдалеке играл уличный музыкант и ему временами аплодировали.

Я как раз проходила мимо шумной компании друзей, когда раздался звонок. Режим полета я отключила сразу, как прилетела, но совсем забыла позвонить Саше.

– Да, – ответила я.

– Все хорошо? – сразу выпалила подруга.

– Все замечательно, Саш, не переживай, – мне было приятно услышать ее. – Я уже заселилась и вышла на поиски места, где можно перекусить.

– Ну, ты, конечно, чудачка у меня, Варвара, – усмехнулась Саша.

– Какая есть.

– Ты про меня только не забывай, а то найдешь там себе новую подругу.

– Никто тебя не заменит, Саш, – я улыбнулась.

– Естественно! Я одна такая на белом свете!

Я громко рассмеялась.

– Ладно, мне пора бежать, а ты там повиляй хвостиком, Зайцева. Может вернешься и не одна, – хитро произнесла Саша.

– Саш, прекрати, мне и так хорошо.

– Все, Варь, я отключаюсь. Жду от тебя фотоотчета, и звони мне! – уже строже сказала она. – Как я, вообще, отпустила тебя одну, – задумчиво промурлыкала себе под нос Саша.

На заднем фоне я услышала голос Алекса, который явно находился рядом и обращался с каким-то вопросом к подруге.

– А куда ты торопишься? – спросила я.

– Никуда, домой.. Варь, целую и обнимаю, будь на связи, – протараторила Саша и бросила трубку.

А я снова рассмеялась. Надеюсь, Алекс, наконец, оттаял и позвал ее на свидание.

У Сашки всегда было много поклонников, и в любой свободный вечер она спокойно могла найти себе компаньона. Но когда к нам в офис устроился Алекс, то все Сашино внимание было направлено на него. Она вечно отнекивалась, говоря, что он не ее поля ягодка. Я же видела искорки в ее глазах. На самом деле, тогда я даже испугалась – ни разу не видела Сашу в таком состоянии. Она даже месяц не ходила ни с кем на свидания, но Алекс будто ее не замечал. Точнее не видел в ней девушку, а лишь язвительного сотрудника. Да и сам по себе он был холодным и расчетливым человеком, карьеристом.

Спустя два или три месяца я стала замечать, как наш новый менеджер ищет глазами в офисе Сашу, а когда находит, то долго разглядывает. И как она этого не замечает!?

Не знаю, что между ними происходит, но воздух наэлектризовывается, когда они рядом друг с другом.

Я никогда никого ни с кем не шипперила, но точно не в этом случае.

От этих мыслей меня отвлек велосипедист, который пронесся в пяти сантиметрах от меня, чуть не задев. Я даже вскрикнула от неожиданности. Велосипедист выкрикнул мне быстрое извинение и удалился.

Не знаю, почему, но на улицах этого города витала доброта. Хмурые лица, конечно, встречались, но люди все равно были улыбчивы и приветливы. Как будто они узнали какой-то секрет, который вселяет в них хорошее настроение, несмотря ни на что.

Я выбрала итальянский ресторан и села на веранде, чтобы еще понаблюдать за жителями города. Тихо играла мелодичная музыка, сочный аромат пасты окутывал пространство вокруг меня, а за соседним столиком сидела пожилая парочка, которая напомнила мне картину Тимофея. Они ворковали так, будто им по двадцать лет. Дедушка рассказывал что-то забавное, а бабушка хихикала ему в ответ, после чего он явно говорил ей комплимент, и его возлюбленная заливалась девичьим румянцем. Как же это красиво – любить.

Я изучала окружающих меня людей, и мне хотелось запечатлеть атмосферу городка. Я пыталась впитать в себя эту легкость и беззаботность. Все-таки решение уехать было правильным. А интуиция меня не подвела.

У меня не хватило сил на долгую прогулку, поэтому после ужина я прошлась по близлежащим кварталам и вернулась в хостел.

Мои соседки уже были тут. На нижней кровати сидела женщина лет пятидесяти – невысокая, дородная и с короткими пепельными волосами. Она читала книгу, спустив немного очки. Вторая – молодая девушка лет двадцати с дредами и пирсингом – сидела на в наушниках и с кем-то переписывалась.

– Добрый вечер, – поздоровалась я.

Женщина оторвала взгляд от книги и улыбнулась мне.

– Здравствуй! А ты наша новая сожительница, да? – дружелюбно спросила она.

– Верно, – я улыбнулась в ответ.

– Меня зовут Мария, – она протянула мне руку.

– Варя, будем знакомы, – мы пожали руки.

– Это Кристина, – Мария кивнула в сторону девушки на соседней кровати. Та, услышав нас, подняла голову.

– Привет, – сказала я.

– Приветик, – ответила Кристина, кинув быструю улыбку, и снова уткнулась в телефон.

Я освежилась в душе, переоделась в пижаму и забралась к себе в кровать. В голове мелькали тысячи образов и чувств, которые никак не могли сформироваться в мысли. Я не думала, что могу ощутить место. Хотя во сне именно так и было.

Я прихватила с собой небольшой блокнот на случай, если будет настроение снова вылить эмоции на страницы. В школьные времена я обожала вести дневники, постоянно что-то записывала. Рассказывала о прошедшем дне или о мальчике, который нравился. Ругалась на родителей, когда они мне что-то запрещали делать. Иногда просто рисовала, но получалось коряво, поэтому скоро прекратила пытаться.

Открыв новый блокнот, я услышала хруст переплета. Это напомнило мне новую книгу, когда ты только-только ее купил и открываешь первый раз в предвкушении погрузиться в другой мир. Пусть в этом маленьком блокноте появится история моего путешествия. Моя скромная история. Почему бы и нет?

Вот только ручку я не взяла с собой, совсем забыла.

– Мария, извините, – вполголоса обратилась я к соседке, свесившись сверху. – А у вас случайно не найдется ручки?

Мария выглянула из своего уголка.

– Конечно, конечно. Как раз лишняя в сумке завалялась, – она взяла сумку, лежавшую рядом с ней, немного покопалась и достала ручку.

– Вот, держи. Мне сын с работы вечно приносит канцелярию, почему-то думает, что мне она жизненно необходима, – по-доброму усмехнулась Мария. – Можешь ее насовсем забрать.

– Ой, спасибо большое.

Какая милая женщина!

Чистый лист бумаги смотрел на меня в ожидании. Я начала думать, с чего бы мне начать, но поняла, что лучше писать потоком. Ведь наши чувства и ощущения рождаются сами по себе. Беспорядочно и неуловимо.

Рука сама начала вырисовывать буквы, слова, предложения. Я дала волю душе, а не разуму, ведь наш жизненный путь выстраивает именно интуиция, а разум лишь помогает преодолевать трудности. Я даже не заметила, как исписала четыре страницы, а затем шесть и восемь.

“…Стараешься продумать план, понять, как будет лучше и правильнее, а что в итоге? Натыкаешься на миллион проблем и неудач. В то время, как сердце уже кричит и просит: позволь мне отвести тебя вперед! Как же сложно порой услышать этот зов, но еще сложнее последовать за сердцем. Закрыть глаза, выдохнуть, забыть про страх и сделать первый шаг. Наугад. Вслепую. Как же тяжело довериться…”

За окном уже стемнело, я отложила в сторону блокнот. Видимо, с этим путешествием я решила вспомнить все то, что когда-то любила, потому что прихватила с собой книгу. Как же я обожала в университете читать! Но на выпускном курсе пришлось уделять внимание учебным пособиям и лекциям, чтобы сдать экзамены и написать диплом.

Включив светильник, висевший у изголовья кровати, я погрузилась в мир Рэя Брэдбери. И совсем не заметила, как уснула.

9.

Мне показалось, что я все еще в полудреме. Было темно, как будто глаза просто закрыты. Но ощутив прохладу, окутавшую меня в мгновение, до меня дошло – я уже во сне. Почему тут холодно? Чувствовалось, что пространство довольно большое. Мне стало непосебе.

– Хэй, – вполголоса произнесла я в пустоту, и мой голос пронесся эхом, отскакивая от каменных стен. Я в пещере.

Ну, нет! Верните меня обратно к морю. Может попытаться проснуться и заснуть снова? Меня совсем не устраивала перспектива возвращение жутких кошмаров.

Так, хорошо. Попробуем двигаться вперед, может куда-нибудь выйду или все-таки проснусь. Стоп, а где здесь “вперед”? Я уже три раза покрутилась вокруг своей оси. Даже голова закружилась.

– Тут кто-то еще есть? – Какой глупый вопрос. Если бы кто-то был, то наверняка бы уже ответил мне. А вдруг эта пещера полная призраков? Или зомби? Или еще хуже – гигантских пауков-мутантов? Фу-фу-фу!

Я сделала первый шаг. Ощутив твердую и довольно ровную поверхность под ногами, я сделала еще несколько шагов. А потом подумала: почему я вообще должна чего-то опасаться в своем же сне? Это все происходит в моем сознании. Всего лишь фантазии. Расправив плечи и громко выдохнув, я медленно, но уверенно пошла вперед. Пару раз споткнулась о камни, чуть не врезалась в неровную скалистую стену, а по телу продолжали бегать неприятные мурашки.

Наконец, в далеке я увидела небольшую точку света. Ура, выход!

Набрав скорость и почти перейдя на бег, я приближалась к заветному солнечному свету. Мне так хотелось поскорее уйти из этого жуткого места. Воздуха в легких становилось все меньше, голова начала кружится, а пульс участился настолько, что я слышала собственное сердце. Я надеялась, что панические атаки меня миновали. В реальности их уже не было полгода. Я бежала со всех ног, и казалось, что крошечная точка света только отдаляется от меня. Но в одну секунду все заволокло белым ярким светом, что в ушах зазвенело.

От неожиданности ноги подкосились и я начала падать, но чьи-то теплые руки подхватили меня. Кислород все никак не желал возвращаться в мои легкие, я задыхалась. Сквозь звон в ушах я услышала знакомый голос.

– Тише, тише. Все хорошо, Варя.

Картинка перед глазами стала прояснятся. Передо мной стоял Тимофей.

– Ты в безопасности, не бойся, – спокойным голосом произнес он и притянул меня к себе. Он гладил меня по голове и по спине, а я пыталась отдышаться.

– Варь, посмотри на меня.

Он все еще держал меня за плечи и заглядывал мне в глаза. В отражении я увидела себя: испуганную и встревоженную.

– Варя, – снова сказал Тим.

Я отошла в сторону. Вокруг не было ничего видно, туман окутал редкие деревья. Нет, это не туман. Это облако. Приглядевшись, я поняла, что мы находимся на горе.

Тимофей подошел ко мне и встал рядом. Я ощутила его внимательный взгляд на себе. Не поворачиваясь в его сторону я сказала:

– Со мной и раньше случались панические атаки, но я была уверена, что это в прошлом. И уж точно не думала, что такое может произойти во сне.

Тимофей молчал. Он осторожно переплел пальцы наших рук.

– Наши сны состоят не только из желаний, мечт или событий прошедшего дня, – сказал Тим. – Здесь живут и наши вечные спутники – страхи.

– Сон должен успокаивать и расслаблять, а что в итоге?

– Сновидения дают тебе возможность пережить эмоции, которые ты заглушила в реальной жизни. Это нормально.

Ветер порывом закружил мои распущенные волосы, а тело пронзил морозный воздух.

– Да уж, хотелось бы быть в более подобающей одежде.. – смутившись, я посмотрела на свои пижамные штаны.

– Так в чем проблема? Просто подумай о тех вещах, которые ты хочешь видеть на себе. Все-таки это сон, – пожав плечами, сказал Тимофей.

– Вот так просто взять и представить?

– Да.

Я закрыла глаза. И через секунду на мне уже были светлые широкие джинсы и белая толстовка. Я опешила.

– Магия какая-то.. – удивилась я. Тимофей приглушенно рассмеялся. Мне так нравилась его улыбка, что я окончательно успокоилась. – И так намного лучше. Теперь хотя бы не холодно.

– А мне и твоя милая пижама очень нравилась, – кинул Тим, глядя в мне в глаза.

Эта зелень в ее глазах притягивала каждый раз. Я мог бы часами смотреть на нее как на картины Брейгеля. 3

Я взял ее за руку и пошел вниз по склону. Здесь я был первый раз, поэтому совсем не ориентировался в местности. До этого мы встречались в знакомых мне местах. До сих пор не понимаю, почему именно она попала в мои сны.

Контролировать свой ночной мир я научился недавно. Помню, как читал одну книгу про сноходцев, где описывался целый мир снов с разными континентами. Не спорю, я впечатлился идеей автора, но ни за что не подумал бы, что это может быть реальностью.

Шли мы молча. Ладони Вари все еще были холодными, поэтому я положил наши сцепленные руки в карман своей толстовки. Она удивленно посмотрела на меня.

– Что? – спросил я. Улыбка так и хотела вырваться наружу, но я сдержался.

– Нет, ничего, – растерянно произнесла Варя и посмотрела в сторону. Я заметил милую ямочку на ее щеке. Мои губы все же растянулись в улыбке.

– Почаще улыбайся,– Варя нежно посмотрела на меня. – Тебе очень идет.

– Как и тебе, Варь.

Так и шли. Как дураки довольные. А от чего, сами не понимали.

Наконец, я заметил знакомую поляну, на которой лежало старое поваленное дерево. Мы присели на него. Перед глазами мелькали верхушки сосен, а в далеке расположился мой старый добрый друг – море. Большая вода всегда вселяла в меня спокойствие и часто вдохновляла. Можно даже сказать, что мне повезло, потому что в реальной жизни я тоже жил рядом с морем, но выбирался туда все реже.

– Тим, – застенчиво пробормотала Варя.

– М?

– А ты всегда знал, чем хочешь заниматься? Ну, по жизни.

– Скорее да, чем нет.

– Крутой.

Варя выглядела грустной, отчего мое сердце сжалось.

– Я знал, что мне нравится, но не сразу понял, что я могу превратить это в дело своей жизни. Наверное, так у всех происходит. Только многие поздно приходят к этому выводу.

– Ага, – отозвалась Варя. – Потому что звучит слишком самонадеянно и мечтательно. По-детски.

– Возможно, – я пожал плечами. – Но я почему-то никогда так не думал.

– Почему?

– Меня больше волновали выставленные рамки, которые сковывали меня, – их меня вырвался тяжелый вздох. – Я много лет боролся.

– С чем?

– С кем. С отцом. Сначала он пытался, точнее навязывал мне то, что по его мнению было бы лучше для меня. Запихивал в разные спортивные и технические секции. Нет, спорт я люблю, но не тогда, когда на тебя давят и хотят вытеснить из жизни вещи, которые тебя заряжают и вдохновляют.

– Понимаю. Хотя у меня не совсем так было. Мне просто однажды вложили в голову, что именно здесь тебе будет хорошо, и это правильно. Ну, а возможности исследовать интересы уже не было.

– Получается, мне повезло.

– Да, – Варя задумчиво смотрела на траву под ногами.

Молчание повисло в воздухе.

– Просто когда поймешь, к чему тебя тянет, не бросай. Борись до конца, – сказал я, глядя на аккуратный профиль Вари.

Она повернулась ко мне, и в ее глазах застыли слезы. Я не стал больше ничего говорить. Притянул к себе и крепко обнял. Варя шмыгнула носом и потянулась вытирать слезы, немного отстранившись. А я не хотел ее отпускать. Я не знаю, увижу ли ее вновь, поэтому обхватил ладонями ее прекрасное лицо и поцеловал. Варя ответила на поцелуй, и я забыл обо всем на свете. Мы нежно целовались, смакуя каждую секунду момента.

Я пытался запомнить все. Ее губы – на вкус как клубника. Ее запах – все тот же, кофейно-ванильный. Ее теплое дыхание на моей щеке. И стремительное сердцебиение в своей груди. Казалось, будто наши души отчаянно рвались друг к другу.

10.

Варя

Утро пролетело незаметно. Я снова и снова прокручивала в голове сон, вспоминая пристальный взгляд Тимофея, его прикосновения, поцелуй. Неужели я влюбилась в вымышленного человека? Мой внутренний голос уже начал сопротивляться, как я его одернула. Да, во мне зарождается трепет от человека, который подарил мне спокойный сон. И мне наплевать, что его не существует. Да и в жизни ведь все возможно. И я верю в чудеса. Теперь верю.

Сегодня в планах была прогулка по достопримечательностям, которые состояли в основном из старинных барских домов. Я, конечно, никогда не была особым фанатом истории, но раз решила, что взгляну на мир под другим углом, то буду пробовать новое.

На небе плыли густые и тяжелые облака, а душный и влажный воздух не давал вздохнуть полной грудью – видимо, будет гроза. Зонт в поездку я не взяла, но и не факт, что попаду под дождь. Проверим, на сколько я удачлива.

Ближайший музей находился в пяти кварталах от хостела, поэтому, купив персиковый сок в маленьком ларьке, я пешком направилась к цели. Честно говоря, я даже соскучилась по пешим прогулкам. Дома в основном передвигалась на метро и такси, вечно торопилась и опаздывала. Сейчас же у меня было все время мира, чтобы сбавить темп и оглядеться вокруг.

На улицах по-прежнему было много людей несмотря на будний день. Я рассматривала город и вслушивалась в его звуки. Впереди звучал клаксон от велосипеда и детский заливистый смех. Тихие беседы прохожих, рассказывающих о своем дне. Звон столовых приборов из кафе. Городской шум превратился в благозвучную симфонию. А я шаг за шагом погружалась в медитативное умиротворение.

Может, смена обстановки на меня так влияет. А может атмосфера у этого места все же особенная. Не знаю. Но все, что сейчас вокруг, определенно приближает меня к себе.

Передо мной стояло деревянное здание в два этажа, на окнах которого красовались белые резные ставни. Я купила билет на экскурсию, которая началась пять минут назад. Внутри дом был просторнее, чем казался снаружи. Я проследовала за толпой людей, которая уже двигалась от входа в первую комнату.

– Мебель представлена креслами в стиле ампир, а также ломберными столиками из красного дерева, – с интересом рассказывала женщина-экскурсовод. – Дополняют интерьер хрустальные люстра и бра с подвесками, бронзовые с позолотой канделябры. Конечно, многие предметы убранства являются лишь копиями, но с точностью передают быт восемнадцатого века.

Слушая рассказ, я видела как наяву: боярыня в изящном платье ходит из комнаты в комнату, выискивая мужа, а за ней бегут два озорных мальчика, играя в догонялки. Конечно, мне нравился интерьер и погружение в прошлое, но больше всего меня тронула история семьи, когда-то проживающей в этих стенах.

Хозяин дома родился в довольно обеспеченной семье, которая владела местным театром, точнее театр достался его матери по наследству, а руководство взял на себя отец, как глава семейства.

Средний сын и будущий хозяин поместья не любил светские мероприятия, особенно спектакли. Ему по душе была охота и хозяйственные дела. А вот старший брат обожал представления и хотел занять место отца – руководить театром.

Но у судьбы были свои планы на него. Он погиб от чумы в двадцать пять лет, что вынудило младшего сына стать наследником. Как же ему претили все эти костюмы и наряды, вся фальшь сцены. Он замкнулся в себе, был груб и черств. Мать изнемогала от вечных ссор сына и мужа, которые довели ее до нервных срывов. Атмосфера в доме давно перестала быть теплой, теперь внутри царил холод, напряженность и тьма. Спустя два года такой жизни сердце хозяйки дома не выдержало и остановилось навсегда. Отец очень тяжело перенес вторую потерю, от чего слег с болезнью и не мог встать с кровати. Так и пришлось сыну заступить на руководство театром.

Все актеры не скрывали разочарования и даже ненависти к новому управленцу. Но его это мало волновало. Он практически не появлялся в театре, много пил и играл в карты, иногда выбираясь на охоту, которая уже не приносила былого удовольствия. Но однажды он выбрался на спектакль, как и всегда раз в месяц ему приходилось проверять, как идут дела. Он сидел на балконе, раскуривая любимые сигары, когда увидел незнакомую ему актрису на сцене его театра.

Она была младше, но умна и остроумна. Ее черты лица были острыми, но ему казалось, что в ней заключена вся нежность мира. Тогда в его сердце зародилась любовь не только к театру, но и к ней.

После экскурсии я еще долго прокручивала в голове эту историю. Я много где читала и слышала о всепоглощающей и искренней любви, но сама никогда не испытывала подобного чувства. Были симпатии и влюбленности, даже поверхностные интрижки, но дальше дело не заходило.